Купить

Проблемы узурпатора. Дарья Кузнецова

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Для одних людей власть — это цель, для других — всего лишь необходимый инструмент.

   Генерал Рауль Браво де Кастильо никогда не мечтал надеть королевскую корону, и жениться на юной принцессе Альбе он не желал. Но что такое желания одного человека, когда на кону благополучие страны?

   Двух, потому что принцесса от неожиданного брака тоже не в восторге. Ну и что, что жених молод, благороден и хорош собой? Он негодяй и узурпатор! И быть королевой она не хочет — это слишком скучно и сложно.

   Или всё, что делается, и впрямь — к лучшему? И из одного вынужденного брака и одного тихого государственного переворота может выйти что-то настоящее...

   

ПРОЛОГ. Боевая задача

Гостиная когда-то была хороша и уютна. Оставалась бы такой и сейчас, если бы не ощущение запустения, которое буквально пропитало стены и от которого потускнели светло-зелёные обои, крепкая мебель казалась унылой и рассохшейся, а люстра над головой светила вполсилы — артефакты в ней были на грани истощения.

   Восемь мужчин в чёрных мундирах, которые собрались здесь, казались в такой атмосфере зловещими призраками. Хотя золотые аксельбанты, эполеты и пуговицы никуда не делись, но блистать они были готовы в других интерьерах, а не за пустым столом, лишённым скатерти несколько лет назад.

   Сидели вокруг стола кто как. Кто-то вольно развалился на удобном стуле с подлокотнкиами, кто-то тяжело опирался локтями на стол, кто-то сидел с прямой спиной и печатью спокойствия на лице. Но в воздухе отчётливо ощущалась нервозность: все прекрасно понимали, что повод для встречи невесёлый, пусть мало кто знал его точно.

   Хозяин дома знал. Генерал Рауль Браво де Кастильо единственный не сидел у стола, а стоял, облокачиваясь на спинку стула. Самый молодой из всех, он тем не менее заслужил уважение товарищей личной доблестью, поразительным чутьём и умением быстро принимать сложные решения. Поэтому тому, что собрал их именно он и именно теперь, не удивился никто.

   — Почтенные сеньоры, как вы находите вчерашний приём у короля? Довольны ли полученной наградой? Восхищены ли блеском двора?

   — Кастильо, хватит ёрзать, как юная проститутка под первым клиентом, давай к делу! — оборвал его генерал Октавио Торрес де Нинья, тучный и одышливый почти лысый мужчина неопределённого возраста, мундир на котором сидел кое-как. Он заведовал обозами и снабжением, и ценили его за умение обеспечить войску достойное существование в любых условиях. Как — не понимал никто, но восхищались. — Все знают, что эта старая крыса предпочла бы всплакнуть над нашими гробами, а взамен пришлось бросать псам тухлые кости. Да не дождётся, у нас желудки лужёные! — бодро закончил он и громогласно рыгнул.

   Кто-то тихо усмехнулся, хозяин дома — кривовато улыбнулся в ответ.

   — Зато ты, Торрес, прямолинеен, как старая маркитантка, — отозвался он. — Ну извини, у меня такого опыта пока нет!

   — Ладно, пошутили — и будет, — оборвал их негромкий старческий голос. — Мне никогда не нравилась манера речи Октавио, но по сути я согласен. Я вижу, как ты нервничаешь, Рауль, и от этого мне тоже не по себе. Пожалей старика, давай без обходных манёвров.

   Старый кавалерист Мануэль Рамос де Вега в свои годы едва ходил, высох до одного скелета, но в седле до сих пор держался как приклеенный. Он был свято уверен, что погибнет в бою, но, кажется, упустил последнюю такую возможность. О чём искренне сожалел, однако с фатализмом истово верующего человека принимал возложенный на него небесами долг. В этой маленькой команде он был негласным лидером и пользовался непререкаемым авторитетом благодаря своей мудрости и громадному опыту.

   — К делу. Вот дело. — Рауль бросил на стол нетолстую папку без каких-либо надписей на ней, которую до сих пор держал обеими руками. — Хорхе любезно поделился документами. — Он коротко кивнул в сторону мужчины, сидевшего по правую руку. — Объяснишь?

   — Нет уж, ты взял на себя роль докладчика, ты и говори. А то вдруг кто-нибудь вспомнит, что раньше гонцов, приносящих дурные вести, казнили? — криво усмехнулся тот.

   Генерал Хорхе Флорес Феррер отвечал за армейскую разведку во всех её проявлениях и делал это, несмотря на молодость, хорошо. Он был всего на пару лет старше Рауля, эти двое сдружились ещё в бытность лейтенантами и, хотя служили отдельно и в разных местах, умудрились и дружбу сохранить, и карьеру сделать удивительно похожую.

   — Спасибо, друг, за благородство и доброту, — с отчётливой иронией коротко поклонился хозяин дома. — Если кто-то желает, можете ознакомиться подробнее. Если коротко, Алехандро — не сын династии Бланко. Информацию эту удалось перехватить, но слухи уже гуляют, и мы добились только небольшой отсрочки.

   — Это точная информация? — хмурясь, спросил Мануэль.

   — Всё проверено, и не один раз. Если чуть вдаться в подробности… Не секрет, что покойная королева не ладила с его величеством изначально, и со временем размолвка крепла. Оказывается, не ладили они настолько, что королева много лет не допускала его в свои покои, впрочем, старина Федерико вроде и не переживал по этому поводу. Первенца она прижила от тогдашнего камердинера мужа. За что бедолага заплатил жизнью. Всё это время правду скрывали с помощью амулета на крови, который остроумно сделали из нательного креста. Сначала покойная королева, потом сам Алехандро. Когда правда всплывёт… За связь с чёрным артефактором, подобное святотатство и ритуалы на крови его растерзает толпа, а все бывшие соратники сделают вид, что они незнакомы.

   — А принцесса Альба? — нарушил повисшее тугое, тяжёлое молчание кто-то ещё, но с одинаковым вопросом в глазах на хозяина дома уставились почти все.

   — Принцесса Альба — плод насилия, — проговорил вместо него Мануэль. — Эту историю и так многие знают, я в некотором роде был свидетелем. Уж что ему взбрело в голову — неизвестно, но Федерико тогда решил востребовать супружеский долг, вломился к королеве в спальню. Господу было угодно благословить это… свидание дочерью. Я полагаю, именно поэтому Альбу король искренне любит и балует, а к наследнику и первенцу всегда был холоден. Но продолжай, Рауль. Не будем ломать традицию.

   Послышались разрозненные невесёлые смешки. Рауль в этой сплочённой компании зачастую озвучивал то, что все понимали, но никто не набирался решимости сказать. И он же предлагал выход, на который другие не могли решиться. Сдать крепость. Провернуть настоящую аферу и малыми силами ударить в спину противника. Перебросить войско там, где это казалось невозможным. С трёхдневного марша вступить в бой.

   И что самое странное, почти все эти парадоксальные решения приводили к успеху. За три года войны у всех уже сложилось суеверное мнение, что если выход предложит именно генерал Браво де Кастильо, тот обязательно будет правильным.

   — Ну что ж, как скажешь, дон Мануэль. Все мы понимаем, что с обнародованием этой информации Бастия затрещит по швам.

   — Можно подумать, она сейчас этого не делает, — тихо проворчали сбоку.

   — Сейчас трещит, а после такого её порвёт на десяток провинций и полсотни мелких делянок, — в свойственной ему манере возразил Торрес. — Стоило ради такого задницу на три части рвать, а?

   — И опять Октавио исключительно точен, — вздохнул Рауль. — Мне неприятно это говорить, но его величество определённо не способен удержать страну. Он и сейчас этим не занимается, а члены Совета больше обеспокоены собственными личными владениями и кошельками. И я, честно говоря, не вижу другого выхода и других желающих сохранить сейчас Бастию целой, кроме здесь присутствующих. Мы пролили достаточно пота и крови, чтобы выиграть эту войну, и никому из нас не хочется, чтобы жертвы оказались напрасными. Поэтому спрошу прямо, и если среди нас есть крысы — я по крайней мере не увижу, чем всё это закончится, — он усмехнулся. — Как вы смотрите на то, чтобы закончить одну большую победоносную войну одним маленьким государственным переворотом?

   Смешки и шуточки посыпались сразу. Когда прозвучали самые страшные слова, все одновременно вздохнули с облегчением: молния ударила, напряжение спало. А терять после того, как цель собрания прозвучала, им и вовсе было нечего. Тут либо в руках меч, либо голова с плеч.

   Желающих покинуть собрание не нашлось.

   Часа два шло бойкое обсуждение что и как делать, откуда можно ждать основных проблем, как половчее обнародовать попавшие в руки доказательства и как договариваться с церковью. Последнее предсказуемо взял на себя отец Серхио, носивший высокое звание предводителя Войска Господня и такой же чёрный мундир, как остальные генералы. Он командовал войсковыми клириками — и псами-ищейками, и мечами, и щитами, и целителями.

   — Церковь не примет казни короля, — по обыкновению тихим, усыпляющим голосом заговорил отец Серхио, худощавый, бритый налысо мужчина неопределённого возраста. В мундире он смотрелся куда естественней, нежели в сутане, да и чувствовал себя — тоже. — Но если мы отправим его величество в почётную ссылку в удалённый монастырь под её крыло, это поможет задобрить Первосвященника. Церкви тоже выгодна сильная Бастия, иначе её, как и нас всех, поглотит кто-то из соседей. Есть один нюанс. Принцесса Альба. Мы с поразительным единодушием обходили в обсуждениях её судьбу.

   — Потому что это самый щекотливый вопрос, как ни странно, — с усмешкой проговорил Мануэль. — Федерико стар и болен, он не сможет произвести на свет нового наследника, что давно известно и что может подтвердить любой целитель. Алехандро, как мы узнали, не Бланко по крови, и это тоже подтвердят клирики, притом с удовольствием. Церковь не любит, когда её водят за нос, да ещё такими средствами, — он кивнул на папку. — Но Альба — законная дочь и законная наследница. Если мы отодвинем её от трона, ни к чему хорошему наши попытки навести порядок не приведут. И соседи, и народ, при всей эйфории победы и любви к нам армии, не поймут такого грубого захвата власти. И непременно попытаются использовать её как знамя для собственного воцарения. А убивать… Признаться, мне искренне жаль девочку, она ни в чём не виновата. Да и мы — солдаты, а не убийцы. Поэтому напрашивается единственный выход: нужен толковый консорт. Рауль?

   — Что — Рауль? — хмуро уточнил хозяин дома, который давно уже занял своё место за столом и теперь исподлобья глядел на Рамоса де Вегу, прекрасно понимая, к чему тот клонит. И понимая, что он прав.

   — Из здесь присутствующих и, значит, единственно достойных доверия, холостых четверо. Я понимаю, что кому-то может показаться заманчивым избавиться от старой надоевшей жены и заменить её молодой принцессой. — Он с насмешливой улыбкой обвёл присутствующих взглядом, кое-кто заулыбался, Октавио пошло хохотнул. — Но такого не одобрит ни церковь, ни народ. Из четверых… Я старик, который давно готов отправиться на суд божий, отец Серхио принял обет безбрачия. Остаёшься ты и Хорхе. Ты лучше, потому что из старого дворянского рода, который пусть и пришёл в упадок, и потерял все земли, но древностью и чистотой крови даже без особых обстоятельств вполне годился бы в мужья принцессе. Падре?

   — Подтверждаю, — коротко кивнул тот. — При всём моём уважении к Хорхе и любви к хорошему мёду, сын пасечника не лучшая фигура для трона, то ли дело — род твоего отца, Браво, а больше — род матери, Кастильо, состоящий в пусть и дальнем, но обозримом родстве с Первосвященником. Это небольшой, но приятный для него аргумент. К тому же ты южанин из Андалии, и это наверняка понравится всему южному дворянству, которое давно мечтает посадить кого-нибудь своего на место Бланко. Впрочем, если Хорхе горит желанием…

   — Нет-нет, благодарю покорно! — расхохотался тот. — Я, как сын пасечника, предпочту лет через десять жениться на премиленькой молочнице или лучше дочке пекаря, оно как-то спокойнее. Не кисни, дружище! — он хлопнул сидящего рядом мрачного Рауля по плечу. — Видел же, принцесса юна, свежа и хороша собой, чего тебе ещё надо? Не мне тебя учить женщин очаровывать!

   — Ты действительно думаешь, что принцесса охотно падёт в объятья того, кто силой притащит её к алтарю? — угрюмо спросил Рауль. — А насилие… Ты извини, но на такое я даже ради блага Бастии не смогу пойти. Телу не прикажешь.

   — Ну есть же всякие средства на такой случай…. Ладно-ладно, молчу, это просто неудачная шутка! — поспешил заверить он, поймав зверский взгляд друга.

   — Меня, как священника, безусловно радует такая твоя добродетельность, мой друг, — с тонкой улыбкой заговорил Серхио, вмешиваясь в перепалку и одним своим тихим голосом легко остужая горячие головы. Он взялся опекать Хорхе ещё шесть лет назад, четыре — Рауля и давно уже стал для обоих другом. — Но вы оба сгущаете краски. Расторгнуть брак из-за его бездетности можно только через пять лет, а это долгий срок, и проверять, как именно исполняется супружеский долг, никто не посмеет. Господь заповедовал, что таинство, происходящее в брачном алькове, касается двоих и Бога, который есть в их любви.

   — Прекрасно. Пять лет с врагом под одной крышей, — проворчал Рауль, непонятно, кого в большей мере имея в виду, себя или принцессу.

   — Принцесса Альба юна, не испорчена мужским вниманием, о чём отдельно позаботился её отец, а весомого повода для ненависти у неё не будет, — спокойно продолжил Серхио. — Казнь отца она бы, скорее всего, не сумела простить, но почётная ссылка в тихий монастырь — это совсем другое. А с братом они никогда не были близки, и скорбеть о нём принцесса не станет, их встречи за всю жизнь можно пересчитать по пальцам одной руки. Ты же… Уж насколько я далёк от мирских страстей, но даже я прекрасно знаю, что до войны ты не жил монахом и в женщинах недостатка не знал. Вот и примени полученный опыт к делу, прояви терпение и фантазию, очаруй её. А всё остальное — в руках божьих.

   — И хватит нос воротить! — поддержал с ухмылкой Октавио. — Можно подумать, ему старуху какую-нибудь трахнуть предлагают! А тут настоящую принцессу, красавицу вон какую, в жёны, а он недоволен!

   Рауль в ответ на это только недовольно скривился. Требовать от Торреса тактичности в формулировках бесполезно, все знакомые уже давно перестали пытаться, а по сути… По сути возразить было нечего. И хотя принцесса, которую он вчера видел и с которой успел потанцевать, безусловно была весьма хороша собой, перспектива эта не очень-то радовала.

   Он конечно понимал, что вариантов нет, и смирился с таким вероятным исходом заранее. Но это не помогало радоваться скоропалительной женитьбе, кем бы ни была потенциальная невеста. Он, как и Хорхе, предпочитал отложить этот решительный шаг на неопределённое будущее.

   — Ты так много о ней знаешь, как будто успел подготовиться, — предпочёл он немного сменить тему, опять обратившись к отцу Серхио.

   — Я знаю принцессу с пяти лет, её духовник — член моего ордена, мой бывший наставник и нынешний хороший друг.

   — Духовник принцессы — клирик? — удивился Рауль.

   — У её высочества открылся дар целительницы, ты разве не знал? — в свою очередь удивился падре. — Это не афишируется, но и не скрывается. В пять лет оказалось, что на ней особое божье благословение. Поскольку забрать принцессу крови в орден на обучение было невозможно, братья решили обучить её так. Если Господь дал такой дар, то не позволить ему прорасти — святотатство. К тому же запретный плод сладок, и кто знает, что могло вырасти из изначально благословенного семени под тлетворным воздействием и без божественного наставления? У принцессы есть свой зверинец, она любит возиться с животными, дар применяет к обитателям своего крыла дворца и практикуется в королевском госпитале. Она гордая, упрямая девушка, избалованная, но добрая и сострадательная. Её любят слуги и народ.

   — Прекрасно! — Рауль опять тяжело вздохнул. Приведённое описание, конечно, было лучше «заносчивой стервы», но всё равно мало подходило идеальной, с его точки зрения, жене. Но спорить он уже не пытался. — Значит, можно рассчитывать на помощь духовника?

   — Не думаю, — озадачил его Серхио и с лёгкой улыбкой пояснил: — Старик упрям и не поверит на слово даже мне. Вернее, он поверит в наши добрые намерения, не станет чинить препятствий, но и помощь от него ты сможешь заслужить лишь поступками. Если он увидит, что ты достоин доверия и можешь стать хорошим мужем его подопечной, тогда — поможет.

   — То есть очаровать мне надо не только взбалмошную избалованную девчонку, но ещё и сварливого упрямого старика? — мрачно уточнил хозяин дома. — Словами не передать, как я счастлив!

   — Кровь, жизнь и душу, Рауль, — тихо напомнил Мануэль слова присяги, и спор на этом увял. В конце концов, что спорить о будущем этого нелепого брака, если до него дело может так и не дойти?

   

ЧАСТЬ 1. Перед боем

ГЛАВА 1. Выход на позиции

— Да чтоб черти на сковороде… — возмущённо прорычала разозлённая принцесса.

   — Альба! — строго окликнул духовник.

   — Простите, падре, — буркнула она, перекрестилась, но никакого раскаяния в голосе не прозвучало.

   Принцесса мерила шагами будуар, каблучки звонко и гневно цокали по паркету. Больше всего ей хотелось что-нибудь разорвать или разбить, но вряд ли присутствующие в комнате позволили бы. Оставалось метаться, словно зверю в клетке.

   — Чтоб они провалились, эти мужланы! — нашла она приличные слова. — Да как они смели! Нет. Чтоб их затоптали собственные кони! Впрочем, нет, благородные животные-то в чём виноваты. Нет, чтоб им…

   — Альбитта, милая, но ведь всё не так ужасно! Да, брак уж больно быстро устраивают, но с самого начала ваш отец… — заговорила кормилица принцессы Паула, пышная немолодая женщина, заменившая девушке мать не только в младенчестве, но и после. Она сидела на кушетке и нервно трепала простой белый платок.

   Они были слишком неравны по положению, чтобы в иной ситуации женщина могла бы позволить себе обращаться к наследнице престола с подобной фамильярностью. Но та искренне любила свою Пуппу, как привыкла называть её с раннего детства, и позволяла ей очень многое. Да и присутствовали здесь лишь свои, самые близкие, не от кого таиться.

   — Мой отец сослан в монастырь! — Альба гневно топнула ногой. — А я иду приложением к короне для этого… этого…

   — Красавчика, — хихикнув, подсказала горничная, которая сидела перед надетым на манекен платьем прямо на полу и сноровисто подшивала подол. Самый низ юбки был отделан богатейшим кружевом, поэтому его приходилось поднимать, но шила девушка отлично и выходило совсем незаметно.

   — Чита! — возмущённо прикрикнула принцесса на свою молочную сестру.

   — А что я такого сказала? — делано удивилась та, бросив на Альбу насмешливый взгляд. — Вы, ваше высочество, после последнего бала только о нём и говорили — и учтив, и выправка, и танцует. И какие у него глаза, а какие у него плечи... Да и вообще, все говорят, что генерал де Кастильо исключительно благороден и хорош собой.

   — Ты его не видела!

   — Видела, они же все во дворце теперь живут, — возразила горничная. — Хорош. И статный, и лицом красавец, а уж взгляд такой, что так всё внутри и замирает, — она мечтательно вздохнула, искоса хитро поглядывая на принцессу, а потом заговорила не в пример рассудительней: — Служанки из Большого дворца болтали, что держатся разместившиеся там офицеры не в пример достойнее дворян. Одна жаловалась, что уж она и так глазки строила, и этак, и грудь в вырезе, и плечико, но эти словно монахи какие-то, простите, падре. Говорят, и впрямь какие-то обеты давали едва ли не всем полком.

   — У него шрам на лице! — обиженно заявила принцесса.

   — Это очень пикантно, мужчину украшают шрамы.

   — Он старый!

   — Всего тридцать, самый расцвет сил, — возразила Чита. — Вот бы и мне замуж за такого красавчика-офицера… Как думаете, матушка, а? Достойная партия?

   — Уймись, трещотка, — отмахнулась от неё мать.

   — Падре! Ну хоть вы им скажите! — попыталась Альба воззвать к духовнику, который наблюдал за метаниями принцессы невозмутимо, даже почти безучастно, и беззвучно перебирал простые деревянные чётки, добела вытертые частыми прикосновениями.

   — Успокойся, дитя. — Отец Валентин, сухопарый старик с узким лицом и почти лысой головой, усыпанной тёмными пятнами, посмотрел на свою воспитанницу задумчиво и строго, и под этим взглядом Альба невольно замерла.

   Она сжала руки в кулаки, набрала в грудь воздуха для новой гневной тирады, но только шумно выдохнула — в метаниях и ругани выплеснулась достаточная часть обиды и злости.

   — Но, падре… — жалобно начала принцесса.

   — Мне тоже неприятна поспешность этого брака, однако Первосвященник полагает, что он пойдёт на благо всей Бастии. И для тебя, Альба, это не худший выбор. Генерал Браво де Кастильо из старого, достойного рода. Не ровня принцессе, но… вспомни наших ближайших соседей, неужели ты считаешь кого-то из членов тамошних правящих семей более подходящим для себя мужем?

   — Отец не считал, — смущённо призналась Альба, умолчав о том, сколько слёз она пролила, упрашивая отца подобрать ей достаточно молодого и привлекательного мужа. Мольбам любимой дочери старый король внял, и вот…

   — Утром я имел разговор с генералом.

   — И что? — встревоженно вскинулась принцесса, глядя на духовника с надеждой. — Что он сказал?

   — Он производит впечатление достойного человека. Умён, благороден, им движет чувство долга и забота о будущем Бастии, — задумчиво проговорил клирик. — И я знаю его духовника, отец Серхио в своё время был моим учеником, он также ручается за де Кастильо. Из того же, что касается тебя лично… Генерал понимает, что этот брак — высокая честь. Он сознаёт, насколько это всё неожиданно и болезненно для юной девушки. Он пообещал быть тебе добрым, достойным мужем, дать время привыкнуть и освоиться.

   — Мало ли кто что может пообещать! — недовольно пробурчала Альба, расстроенная таким ответом и ещё больше обиженная. То есть на священника у него время есть, а на будущую жену — нет?!

   Кормилица ахнула, а Валентин строго нахмурился:

   — Альба! Я понимаю, дитя, что ты расстроена, но всё же следи за словами. Ты обвинила достойного дворянина в том, что он не держит слово. Это повод для дуэли. И если ты скажешь нечто подобное о ком-то другом, именно твоему мужу придётся отвечать за твои слова. Будь благоразумна.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

160,00 руб Купить