Игрушка для драконов. Инесса Иванова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ЭПИЛОГ
• ГЛАВА. БОНУС

АННОТАЦИЯ

Я, Эмили, Маг из небогатого, но знатного рода, получила предложение выйти замуж за одного из Драконов. Лишь после свадьбы открылась истинная причина редкого везения.

   Что остаётся, если я не хочу быть игрушкой двух мужчин одновременно? Обратиться за помощью к их врагу. Дракону, один шрам на лице которого внушает мне ужас…

   В тексте есть - абьюз, мжм

   Однотомник. ХЭ.

ГЛАВА 1

1

   Многие девушки благородных фамилий засматривались на Рикарда Эдрикса, а молодой красавец-брюнет неожиданно для всех, словно назло остальным, выбрал в жёны меня. Это вызвало волну тайного негодования: наш род, хоть и брал начало от младшей ветви Мага водной стихии Тарсвика, но не мог похвастаться ни обширными связями, ни богатством, до которого так жадны Драконы.

   — Просто ты очень красива, — объясняла мама, расчёсывая по вечерам мои длинные светлые волосы. — Не чета этим кокеткам и вертихвосткам, крутящим хвостом перед каждым завидным женихом!

   Я горделиво смотрелась в зеркало и улыбалась отражению, но в глубине души подозревала, что причина отнюдь не в этом.

   Мы с Рикардом за всё время мимолётного знакомства поговорили от силы раза четыре, и то на обычные светские темы. Избалованный вниманием гордец вряд ли воспылал ко мне любовью. Тогда зачем ему в жёны я, если можно выбрать среди первых красавиц Илиодора, за которых дадут приличное приданное?

   Будучи девушкой хоть и не богатой, но гордой, я решилась первой спросить об этом будущего мужа. Конечно, моя семья уже с радостью дала согласие на брак, и отменить ничего невозможно, но для меня была важна истинная причина, по которой Рикард удостоил меня чести стать его женой.

   Вскоре такой случай представился, когда мы скользили по паркету в неспешном танце. В открытые окна заглядывал ранний вечер, летняя жара спала, уступив место прохладе. Залитая светом бальная зала позволяла одновременно соблюсти приличия и поговорить с глазу на глаз.

    — Почему вы выбрали меня? — пролепетала я, собравшись с духом.

   Рикард посмотрел на меня сверху вниз изучающим взглядом, будто видел впервые и прищурив янтарные глаза, произнёс:

   — Вы меня удивляете, прекрасная Эмили! Разве вы не молоды, красивы и не достаточно знатны для меня?

   Партнёр пожирал меня глазами, смотря то на губы, то на открытую шею. Я была воспитана в строгости, и подобные знаки внимания вгоняли в краску и заставляли чувствовать себя виноватой.

   — И к тому же, — продолжил он, понизив голос, — вы неопытны и неизвращенны флиртом. Мне нужна жена — чистый холст. Я сам обучу тебя любовным забавам. Уверяю, Эмили, тебе понравится!

   Рикард сохранял абсолютно серьёзный вид, будто разговор шёл о самых невинных вещах. Но Дракон с такой силой прижал меня к себе, что даже сквозь пышную юбку летнего платья я почувствовала его желание. И снова покраснела, опустив глаза. Да так до конца танца и не решилась поднять их снова, а тем более заговорить с женихом.

   Весь вечер я спиной ощущала завистливые и любопытные взгляды. Жених всё время был подле меня или родителей, с которыми разговаривал на ничего не значащие темы. Я же старалась разобраться в себе. Какие чувства он вызывает, помимо желания принадлежать Дракону, за которым стояло обыкновенные любопытство девушки, готовой к замужеству? Ну, и капелька тщеславия, быть может.

   Я смотрела на Рикарда и не находила в нём изъянов: высокий, широкоплечий и одновременно грациозный, он был слишком идеален даже для Дракона. Знатная семья, владеющая обширными угодьями, милостиво приняла меня, даже высокомерная мать-Сильфа любезно справлялась у моих родных, нет ли у невесты предсвадебного волнения.

   — Позволите, Эмили? — кузен Рикарда легонько коснулся моей руки, затянутой в перчатку светло- голубого цвета, в тон платью, которое стоило моей семье немалых денег. Но невеста семьи Эдрикс не должна выглядеть побирушкой! Тем более, мой отец принадлежал к древнему знатному роду и состоял в Совете более двадцати лет.

   — Конечно, Кеннет, — ответила я с улыбкой. Такой же высокий и статный, он обращал на себя внимание, только входя в дверь. Впрочем, в отличие от остальных Драконов был всегда весел, остроумен и не стремился заставить трепетать от страха каждого, кто попадёт в поле его зрения.

   — Вы выглядите растерянной. Вот я и решил ненадолго украсть будущую сестру из плена уныния, — проговорил он, лишь только заиграла весёлая мелодия. Магия обаяния Драконов подействовала мгновенно: я закружилась в танце, на несколько минут позабыв о волнении, которое испытывала в связи с предстоящими мне переменами.

   2

   Накануне свадьбы мы с родителями последний раз собрались в столовой, чтобы отужинать вместе.

   — Ах, какая семья! — мама всплеснула руками и поднесла к глазам платок, утирая набежавшие на глаза слёзы. — Я уверена, что ты будешь очень счастлива.

   — Амелия, будь сдержаннее. И долой этот пафос, — отец любил лишний раз показать, что он главный в семье, но в то же мгновение смягчался, словно боялся, что увлёкся строгостью. И принимался обращать всё в шутку. — Мы же дочь отправляем не в Северное королевство, к твоим родственникам. Тогда бы я за неё всерьёз опасался.

   Мама улыбнулась и приободрилась, с благодарностью посмотрев на отца. У них были очень доверительные и тёплые отношения, хотя со стороны могло показаться, что Амелия Стивенсен — слабохарактерная особа при муже-тиране.

   — Я говорил это тебе и повторю снова, — тем временем обратился ко мне "тиран": — Ты всегда можешь рассчитывать на нашу поддержку. Что бы ни случилось. И если тебя обидят...

   — Всё, я сейчас опять расплачусь, — перебила его мама и, незаметно для отца подмигнула мне. — Зачем ты пугаешь нашу единственную дочь перед самой свадьбой? Я вот, когда за тебя выходила, до этого неделю рыдала, но всё оказалось не так страшно.

   — Куда страшнее было бы для тебя остаться жить с родственниками! — усмехнулся отец и, глядя на обиженное выражение лица жены, рассмеялся в полный голос.

   Мама долго не могла долго таить обиды и тоже улыбнулась. Намеренно или нет, но они подняли мне настроение и дали почувствовать, что я не останусь без их поддержки и после замужества.

   Перед самым отходом ко сну мама пришла ко мне, как обычно, чтобы успокоить и просто поболтать. Весь месяц она давала мне ценные указания и рассказывала такие вещи, которые невинной девушке знать неприлично.

   — Ты и вправду боялась отца? — спросила я её, когда мы лежали рядом лицом к лицу.

   — Да, — вздохнула она, погладив меня по голове. — Я была уверенна, что он очень строгий и будет меня бить. Он тогда казался мне стариком. Нелегко юной девушке быть замужем за Магом из другой страны, который вдобавок старше её в два с половиной раза. Вам с Рикардом будет гораздо проще найти общий язык.

   — Говорят, он очень опытен в делах любви. Я боюсь его разочаровать.

   — Ты просто ещё очень наивна, — улыбнулась мама. — Это не порок, пройдёт с возрастом. Если бы он хотел иметь искушённую жену, то среди таких и искал бы. К тому же Драконы неспроста женятся только на девственницах. Значит, что-то им в них нравится.

   Слова мамы звучали здраво. Я совершенно успокоилась и быстро заснула, совершенно не думая ни о завтрашнем дне, ни о своей будущей жизни.

ГЛАВА 2

Я раньше никогда не видела таких пышных свадеб. Конечно, до этого момента я просто не бывала на бракосочетании Драконов. Мне казалось, что на праздник съехалось половина столицы.

   Я была рада оказаться в такой момент рядом с отцом. В таких ситуациях важно чувствовать поддержку, я держалась за сильное плечо родителя, это придавало сил и уверенности. От золотого и красного цветов в оформлении внутреннего убранства храмового комплекса имени первого из Драконов, где и должна состояться церемония, рябило в глазах.

   К нам подходили незнакомые Маги и поздравляли всю семью с заключением столь удачного альянса. Все говори так сухо и деловито, словно речь шла не о браке, а о политическом акте.

   — Я их раньше не видела, — сказала я растерянно, улучив момент, когда мы остались наедине.

   — Не мудрено, дочка. Хоть я и член Совета от Магов, но до этого момента никого не интересовал. Теперь же благодаря тебе у меня зять — Дракон. А родственника Эдриксов может себе позволить игнорировать не каждый, — с усмешкой объяснил мне отец. Я видела, как ему неприятны эти внезапные приступы любезности Магов, которые ещё пару месяцев назад демонстративно не замечали его.

   Наконец протяжно завыл горн, давая сигнал к началу церемонии.

   — Как я выгляжу? — я беспомощно посмотрела на отца. Мне казалось, что пышное красное платье совсем не подходит скромной девушке, которой я и являлась, несмотря на окружающую роскошь.

   — Ты самая красивая здесь, как и положено невесте, — шепнул отец и потрепал меня по щеке.

   Высокие двери храмового зала медленно раскрылись, и мы шагнули на ковровую дорожку, ведущую к алтарному камню, около которого меня уже ждал Рикард. Он стоял спиной, одетый во всё чёрное, я всё гадала, когда же жених обернётся, но он был неподвижен, словно статуя.

   Отец довёл меня до условной черты и отпустил руку. Перешагнув линию, я уже перестану быть Магом. Все взгляды гостей, сидящих на высоких скамьях по обе стороны от прохода, были устремлены на меня. Я вздохнула и сделала шаг вперёд.

   Не оглядываясь, прошла дальше, слыша только биение сердца и шелест подола громоздкого платья. Я старалась смотреть прямо, но мой взгляд перехватил Кеннет. Кузен ободряюще улыбнулся, и это придало сил.

   Рикард повернул голову на звук моих шагов, в его взгляде я прочла восхищение и затаённую страсть. И ещё раз подумала, как мне повезло с ним. Наши дети будут не только богаты, но и красивы.

   Кеннет как представитель семьи жениха взял меня за руку и вручил букет белых роз. Его рука была горячей, а взгляд, кинутый украдкой, обжигающим. На мгновение показалось, что он смотрит так, будто раздевает меня, но я всё списала на волнение. В конце концов, его жена Виктория, рыжеволосая красавица Илиодора, тоже была здесь. Да и я наслышана о братской привязанности кузенов друг к другу, так что тут же устыдилась возникших было подозрений. Ранее ни словом, ни делом Кеннет ни разу не оскорбил меня.

   Я вздохнула спокойно только, когда жених осторожно, как сокровище сжал мою руку в своей.

   Стоя напротив друг друга у алтарного камня мы произносили слова Нерушимого обета и поклялись принадлежать друг другу до конца наших дней.

   Всё происходящее казалось сном или невероятным розыгрышем. Драконы всегда заключали браки по расчёту, но тогда зачем им Маг из знатной, но небогатой семьи? Я всё ждала, что сейчас Рикард или его семья объявят во всеуслышание, что сегодняшняя свадьба — только фарс, жестокая шутка. Но наши руки уже были перевязаны атласной лентой в знак брачного союза, со всех сторон неслись крики поздравлений. И мой муж нежно коснулся своими губами моих.

   Сказка стала явью. Я была ошарашена размахом празднества в главном зале одного из загородных домов Эдриксов, который впоследствии должен был стать нашим с Рикардом. Предполагалось, что лето и межсезонье мы будем жить здесь, перебираясь на зиму в утеплённую столичную резиденцию родителей мужа.

   Я сидела за столом рядом с супругом, танцевала с многочисленными родственниками и гостями и ждала, когда праздник закончится. Никогда ещё не ощущала себя такой важной дамой, и от этого было некомфортно. Косые завистливые взгляды прочих красавиц только ещё больше утомляли.

   Я успокаивалась только в объятиях собственного мужа, когда он нежно держал меня за талию в очередном танце и шептал ободряющие глупости. Его обожающие взгляды будили ответное чувство, я была в шаге от того, чтобы перейти от тихой влюблённости к более глубокой привязанности.

   К концу вечера, после фейерверка во дворе дома Рикард взял меня за руку и незаметно для остальных отвёл на второй этаж. Я понимала, что в эту ночь мы станем друг другу гораздо ближе, но ожидала, что всё случится, когда последние гости покинут дом.

   — Древние обычаи Драконов велят им красть девиц и лишать их чести, — сказал муж с улыбкой, втолкнув меня в первую попавшуюся тёмную комнату. Я не понимала, как себя вести и что ответить на подобную наглость, поэтому затаила дыхание и решила довериться супругу. Может, это часть какого-то ритуала, через который проходит каждая невеста Огнедышащих?

   Рикард включил свет на прикроватной тумбочке. Мы находились в одной из спален для гостей.

   — Я думала, для нас приготовлена другая комната, — растерянно проговорила я, чтобы только прервать молчание. Рикард обернулся ко мне, на его губах заиграла хищная улыбка:

   — Конечно, дорогая. Это просто небольшая проверка. Ты спрашивала, почему из всех блестящих красавиц света я выбрал тебя. Потому что раньше никто из мужчин не касался этих губ и шеи, — муж подошёл ближе и, повернув меня к себе спиной, обнял за талию и, развернув мою голову к себе, принялся целовать в губы. Жадно, по-хозяйски, почти причиняя боль.

   Я не отстранялась, понимая, что он в своём праве.

   — А гостей не обеспокоит наше отсутствие? — спросила я, задыхаясь. Мне было страшно и хотелось нежности, заботы, немного чуткости. "Наверное, тогда не стоило выходить замуж за Дракона", — подумала я, когда руки мужа блуждали по моему телу.

   — Тебя должны заботить только мои желания, — ответил мне Рикард и развернув, резко оттолкнул меня. Я едва устояла на ногах. Наступив на нижнюю юбку, услышала треск ткани. В глубине тёмных глаз мужа вспыхнул бордовый огонёк.

   Он сделал шаг в мою сторону, я невольно попятилась. Стоило отвести глаза в поисках пути отступления, как мужчина сгрёб меня в железные объятия и повалил на пол.

   — Прошу тебя, не так, — молила я мужчину, задиравшего мои пышные юбки. — Пожалуйста, Рикард!

   — У нас будет по-разному, — коротко ответил он не терпящим возражений тоном. — Ты себе не представляешь насколько!

    Ткань платья трещала и рвалась, а я пребывала в какой-то апатии, словно всё это происходило не со мной. Глупо отказывать мужу уже в первый день супружества, я затихла и позволяла делать с собой все, что было угодно моему хозяину. К тому же его прикосновения были мне приятны. Я чувствовала, как ловкие пальцы проникают под тонкую ткань трусиков. Сначала я испугалась и вздрогнула, но вспомнив, что Рикард теперь близкий мне человек, сдержала первый порыв отстраниться. Два пальца осторожно проникли в меня, внизу живота разлилось неведомое прежде томление. Рикард заглянул мне в глаза.

    — Я люблю тебя, — прошептала я, сдерживая сладострастный стон. Однако вместо ответного признания, Рикард резко отстранился и убрал пальцы из моего лона. От разочарования меня охватила досада.

   — Запоминай, урок первый! Я не люблю покорности овцы, — Рикард встал и подал мне руку. — Ладно, лишение невинности оставим на ночь. Там ты никуда не денешься.

   Я поднялась с пола, пытаясь унять дрожь в теле и придать своему наряду и причёске более-менее пристойный вид.

   — Ты собралась в таком виде показаться посторонним? — насмешливо спросил муж, поправляя перед зеркалом галстук-бабочку. — Жена Дракона должна всегда выглядеть безупречно.

   Я застыла, не зная, что мне делать дальше.

   — Я незаметно отведу тебя в нашу спальню. Но сначала ты должна меня развлечь.

   — Что мне надо делать?

   — Садись на постель, — Рикард обернулся ко мне всё с тем же пугающим отблеском в глазах. Я подчинилась, смутно подозревая, что меня ожидает что-то дурное, но тут же отмахнулась от подозрений. И в этом была моя ошибка.

   Схватив за волосы, мужчина поставил меня на колени. Моё лицо оказалось напротив его паха. Я слышала про запретные удовольствия, но полагала, что это удел полукровок или пришлых, никак ни представителей благородных фамилий.

   Я не успела ничего возразить, как Рикард расстегнул штаны, и мужской член внушительных размеров упёрся мне в лицо. В следующее мгновение он оказался у меня во рту.

   — Умница! Отрабатывай мою милость! — слова мужа доносились до меня словно сквозь толщу воды.

   Я задыхалась и не знала, что делать, слёзы текли по лицу. Руками я пыталась оттолкнуть мужчину, но по взгляду поняла, что его лучше не злить.

   — Смотри на меня, — сказал Рикард и, взяв меня за волосы, начал проталкивать свой орган мне в глотку. Я еле дышала и подавляла рвотные позывы, по лицу текли слёзы, но я так боялась рассердить мужа, что старательно двигалась в заданном темпе.

   — Вот и хорошо...Молодец! — заслужила я похвалу, от которой хотелось только сильнее плакать. Руки Рикарда держали мою голову, заставляя сильнее и глубже насаживаться на член. Мука моя длилась бесконечно, а муж только заставлял наращивать темп. Когда я уже хотела взмолиться о пощаде, он в очередной раз резко дёрнулся, и в моё горло прыснула солёная жидкость. Я пыталась отстраниться, вырваться из захвата рук, но мучитель держал меня крепко, пока полностью не излил семя. Мне пришлось, сдерживая рвотные позывы, проглотить всё до капли.

   Только тогда я получила свободу. Сдерживаясь, чтобы содержимое нутра не оказалось на ковре, я старалась отдышаться и унять дрожь в руках. Во рту сохранялся противный солёный привкус, горло саднило и болело.

   Я так и осталась сидеть на полу тряпичной куклой: без сил и желаний.

   Рикард подошёл ко мне и помог подняться, а затем, взяв за подбородок, погладил по лицу:

   — Ты у меня умница! Для первого раза очень неплохо, — голос звучал вкрадчиво, словно он говорил с непонятливым ребёнком. В нём ничего не осталось от того мужчины, который принудил меня к оральным ласкам. — Я сейчас отведу тебя в спальню. Не хочу, чтобы моя любимая девочка плакала.

   Он улыбнулся, сытый и довольный, и нежно поцеловал меня в нос.

   Я прошла в ванную комнату, смежную со спальней, и, как могла, привела себя в порядок, но делала всё без души, словно под заклинанием.

   — Ты готова? — спросил меня Рикард светским тоном, заглядывая в проём двери.

   Я кивнула и вышла, не зная, как мне теперь с ним общаться.

   Мужчина поймал меня в объятия и со смехом закружил по комнате.

   — Всё-таки хорошо, что ты теперь моя! Улыбнись, я хочу, чтобы моя жена наслаждалась браком, а не плакала по углам.

   Он поставил меня на пол только, когда я выдавила из себя подобие улыбки.

   До нашей спальни, посреди которой стояла большая кровать с пышным полупрозрачным балдахином, он довёл меня как галантный кавалер.

   — Ты была неотразима! — промурлыкал Рикард, целуя мне руку. — Не переживай, гости поймут твоё отсутствие! Я скоро вернусь и отблагодарю тебя за доставленное удовольствие.

   В глазах Рикарда снова вспыхнуло пламя и тут же погасло. Я невольно содрогнулась, и тут же ужаснулась, как бы муж не заметил этого.

   Наконец, махнув на прощание рукой, он оставил меня одну. Я как подкошенная рухнула в чём была на кровать и свернувшись калачиком, заплакала.

   Я чувствовала себя использованной, день собственной свадьбы был безнадёжно испорчен. Выплакавшись, я с отвращением сняла с себя разорванное платье и переодевшись в приготовленную длинную рубашку, расшитую кружевом, нырнула под одеяло. Как обычно, в конце я прошептала заклинание, благодаря которому все ушибы, ссадины и душевные раны вскоре затянутся. И я проснусь обновлённой, готовой встретить новый день.

   Сон долго не приходил, я присушивалась к малейшему шороху, доносившемуся из коридора, но до рассвета Риканд так и не появился. С одной стороны, я боялась прихода мужа, а с другой — ждала его. В конце концов, может, я просто мало знаю о любовной стороне семейной жизни? И то, что произошло между нами, вовсе не является порочной наклонностью избалованного аристократа?

    Утомлённая и расстроенная, к исходу ночи я забылась тревожным сном, похожим на кошмар. В котором я бежала по коридорам своего нового дома, но за поворотами меня ждали лишь новые полУтёмные коридоры. Во сне я чувствовала, что меня спасёт посторонний мужчина, только он сможет меня защитить. Но коридоры были пусты, а на крики никто не откликался.

   Распахнув одну из дверей, я наткнулась на немигающие зелёные глаза огромной рептилии. Из ноздрей на красной морде вырвался столб дыма, крылья за спиной расправились и окутали меня с головой.

   — Ты моя! — прозвенело в голове, и я с криком проснулась.

ГЛАВА 3

1

   В большие окна между плотными шторами заглядывало солнце. Место рядом со мной пустовало: Рикард так и не пришёл.

   Я позвонила в колокольчик, подвешенный у кровати, и на зов тут же явилась молодая горничная. Поклонившись, она сказала мне:

   — Госпожа, я буду вам прислуживать. Меня зовут Трения.

   Я кивнула и позволила себя одеть. В первый день семейной жизни выбор пал на голубое платье до колен, подчёркивающее тонкую талию и пышную грудь.

   Горничная оказалась немногословной, но в её бесцветных глазах плескалось любопытство. Девушка была хороша собой, высока и смугла, меня даже кольнуло беспокойство: уж не станет ли она соблазном для Рикарда?

   Я слышала, как мать с подругами обсуждала подобные случаи за чашкой травяного чая. Наша соседка из рода Магов-анималистов, понимающих язык животных, даже развелась с Драконом из-за подобного случая, выпросив себе приличное годовое содержание. Но повторно замуж так и не вышла.

   — Вам сюда завтрак принести, госпожа? — спросила между тем Трения, видя, что делиться подробностями первой брачной ночи я не собираюсь. Впрочем, одного взгляда на постель ей было достаточно, чтобы целую неделю сплетничать по углам и на местном рынке.

   — Да. Пожалуйста.

   Спрашивать о Рикарде я не стала, и так понятно, что его нет дома, иначе горничная бы уже проговорилась.

   Я чувствовала себя разбитой и несчастной. Муж пренебрёг своим правом в самый первый день, если не считать того, что случилось в гостевой спальне. Но ведь это не полноценный супружеский акт!

   Сырники с дымящимся кофе, принесённые на золотистом подносе, не вызывали у меня никакого аппетита. Я ума не могла приложить, что же делать дальше. Не жаловаться же родителям! Возможно, это я виновата в таком отношении мужа к себе. Может, обидела его чем?

   Я догадывалась, что разочаровала Рикарда. Вероятно, эту ночь он провёл в объятиях более сговорчивой на ласки партнёрши.

   — Госпожа, вам письмо от господина, — вошла, постучав, запыхавшаяся Трения. Видно, она второпях поднималась по лестнице.

   Я, стараясь не показать радости, развернула толстую лощёную бумагу с водяным знаком дома Эдриксонов.

   «Дорогая Эмили!

   Прости за то, что так надолго оставил тебя одну. Не подумай ничего плохого. Как только получишь это письмо, бери экипаж и приезжай к Кеннету. Я ночевал у него и его очаровательной супруги Виктории. Пора и тебе поближе познакомится с теми, кто мил моему сердцу.

   Ждём тебя с нетерпением к утреннему кофе со сливками.

   Твой любящий муж, Рикард Э.»

   Кровь прилила к щекам, мир снова наполнился яркими красками. Я подняла глаза на Трению и спросила её о том, знает ли кто где живут господа Кеннет и Виктория Эдриксоны.

   — Конечно, госпожа. Возница давно выучил дорогу, — и плутовка улыбнувшись, защебетала: — Такая красивая пара! И так любят друг друга! Они сами поженились только в прошлом году, а теперь вот и наш хозяин привёл супругу. Мы очень довольны, теперь он чаще будут бывать здесь.

   Я только кивнула в ответ и, взяв лёгкую шляпку, заспешила вниз.

   2

   Спустя полчаса экипаж остановился напротив двухэтажного летнего дома со множеством распахнутых настежь панорамных окон. Лёгкий ветер играл полупрозрачными оранжевыми занавесками первого этажа.

   Я позвонила в дверь с выбитыми на ней цифрами восемьдесят восемь, которая тут же отворилась. Женщина средних лет в форме экономки оглядела меня с ног до головы и молча впустила, словно я была здесь частым посетителем.

   Из глубины дома доносились весёлые голоса. Я узнала приятный баритон мужа, который то и дело перебивал женский заливистый смех. Экономка взяла у меня из рук шляпку и проводила через ряд светлых и просторных комнат с изящной мебелью на летнюю террасу.

   За одним из столиков в плетеных креслах сидели те, кого я искала. Все трое выглядели столь счастливыми и наслаждающимися прекрасным летним утром, что мне даже стало жаль нарушать их идиллию.

   Первой на звук шагов обернулась Виктория. С огненно-рыжей копной волос, разбросанной по плечам, Магичка выглядела безупречной богиней, снизошедшей до простых смертных:

   — О, дорогая Эмили! Добро пожаловать в наш дом! — грациозно поднялась она с кресла и пошла мне навстречу с лёгкой улыбкой на припухших губах.

   Мужчины тоже поднялись, и вскоре я стояла в центре внимания. Рикард одной рукой приобнял меня за плечи.

   — Пойдёмте к столу, что мы тут столпились? — засмеялась Виктория.

   — Как я рад, что ты приехала так скоро, — прошептал муж, нежно целуя меня в ухо.

   Мы сели рядом, держась за руки. Я смутилась от подобного прилюдного проявления чувств, но родственники заверили, что в их тесном кругу не принята холодная чопорность.

   — Это не официальная встреча в гостиной, — закончила тему Виктория и благодарно улыбнулась мужу, подливающему в её бокал тёмно-красного вина.

   Я чувствовала себя скованно, ранее с этими людьми мы говорили только о погоде и самочувствии.

   — Простите, я, кажется, помешала какому-то празднованию, — сказала я и тут же обругала себя за чопорное обращение. Ещё подумают, что я гордячка!

   — Мы пока только репетируем, — ответил Кеннет и поставил передо мной полный бокал вина. Он походил на кузена осанкой, но был чуть выше и когда улыбался,глаза по-прежнему оставались холодными. — А это штрафная, за опоздание, кузина. Я ведь могу тебя так называть?

   — Да, конечно, — ответила я, в поисках поддержки поглядывая на мужа. Он кивнул мне с одобрением.

   — Ну так вот, кузина, — продолжил Кеннет, подмигнув мне. — Мы с Вики решили, наконец, обзавестись потомством. Правда, пока у нас ещё ничего не получилось, но мы над этим активно работаем.

   Виктория потупилась и откинула волосы назад. Я заметила свежие синяки на её шее.

   — Кто знает, может, и получилось, — сказала она, закусив губу и смотря на свои тонкие пальцы.

   Вскоре принесли завтрак и обещанный кофе. Кеннет оказался душой компании и много шутил, иногда балансируя на грани приличия. Я видела, что мой муж очарован кузеном и буквально ловит каждое его слово.

   Завтрак закончился, но мы так и остались на террасе. Виктория принесла игральные карты, мужчины, радостно потирая руки, приступили к партии. Сначала мы с женой Кеннета тоже участвовали, но после, когда ставки возросли, и игра пошла по-крупному, просто сидели рядом.

   В двенадцать пополудни, проиграв всю поставленную сумму, Рикард поглядел на хозяев и произнёс:

   — Пожалуй, здесь становится жарко. Перед обедом нам с Эмили не помешает отдохнуть.

   Кузен с женой и не думали возражать, Виктория понимающе улыбнулась и посмотрела на меня. «Не бойся!» — говорил её взгляд.

   Я засмущалась. Рикард мог бы быть деликатнее, но его нетерпение мне льстило. Я уже простила мужу ночное отсутствие и прочие вещи. Всё осталось далеко — во вчерашнем дне, в котором мне, пожалуй, и в самом деле стоило вести себя пораскованнее. В конце концов, Рикард — мой муж, от которого я собираюсь родить детей!

   И пусть начало семейной жизни не было гладким, теперь всё будет по-иному.

   3

   Так я думала, поднимаясь по лестнице следом за супругом. Он был собран и отстранён, казалось, его мысли блуждали далеко.

   Но стоило двери гостевой спальни отрезать нас от остального мира, как муж схватил меня в объятия и поцеловал в губы. Дыхание остановилось, его язык проник между моих полураскрытых губ. Со стремительно нарастающей страстью Рикард освобождал меня из узкого лифа, державшего в плену грудь.

   И в этот раз я позволила её сминать, мужчина провёл рукой над моей кожей, едва касаясь соска, и я застонала от сладости, разлившейся по телу.

   — Ты не представляешь, как долго я тебя хотел, — сказал он, запрокидывая мне голову. И пусть это было неправдой, поскольку наше знакомство длилось не дольше четырёх месяцев, но я позволила себе пасть жертвой власти Дракона.

   Я сейчас хорошо понимала девушек, готовых лишиться чести за право первой ночи с Огнедышащим. Стоило такому пожелать женщину, притронуться к ней, как несчастная лишалась покоя.

   Я не успела оглянуться, как осталась в одной нижней рубашке. Рикард подхватил меня и отнёс на кровать. Я вытянулась, в нетерпении кусая губы, и смотрела, как он обнажается. Сильное и крепкое тело, под кожей словно струился золотистый огонь, и Рикард весь мой!

   Это походило на сбывшуюся мечту. А потом я тоже осталась совсем без одежды. Поборов мою стеснительность, мужчина лёг сверху, заставив меня раздвинуть ноги. Всё происходило так стремительно, что ко мне снова вернулся страх.

   — Не торопись, пожалуйста! — просила я, чувствуя, как головка члена упирается в моё лоно. Сладость предвкушения разлилась по животу, сосредоточившись ниже пупка. Твёрдая и горячая головка раздвигала мои складки, вбуравливаясь всё глубже. От резкой боли перехватило дыхание. Мне казалось, что Рикард порвёт меня. Я принялась извиваться и отталкивать его руками.

   — Ты просишь о многом, — усмехнулся муж и притянул к себе, прижав к кровати мои руки, разведённые в стороны. Он принялся целовать грудь, иногда прикусывая соски, отчего по телу бежали электрические разряды. Его член и ядра касались моего живота. Боль утихла, уступив место сладкой истоме, неизведанной ранее.

   Пытка длилась недолго, я почувствовала, что увлажнена и сама попросила его более не медлить.

   — Я сам решу, когда трахну тебя! — получила ответ и легкую оплеуху. От неожиданности хотела отстраниться и оттолкнуть мужа, но он снова проник языком в рот, лишив меня разума от нахлынувшей страсти. Я даже не представляла, что можно так желать мужчину: до дрожи, до полного унижения.

   — Я люблю тебя, Эмили! — засмеялся Рикард и поцеловал меня в шею.

   — Мне бо-ольно! — стонала я в голос, только теперь поняв причину синяков на шее Виктории. Должно быть, все Драконы такие страстные.

   Головка члена снова упёрлась в моё лоно и стала медленно надавливать на него. Я чувствовала раздирающую боль, но боялась разочаровать Рикарда снова и лишь постанывала.

   — Смотри на меня! — приказал муж, и я снова подчинилась, комкая простыни и сдерживая слёзы боли. Глаза мужчины завораживали: из тёмных они сделались бордовыми с оранжевыми всполохами в глубине, совсем рядом с узким вертикальным зрачком.

   Боль нарастала, но я словно под заклинанием покорности терпела её, в душе желая только одного: принести себя в жертву, насытить неуёмный аппетит Дракона.

   Резкий толчок, и волна поглотила меня, опустив на дно, где не было ничего, кроме огненных глаз хозяина.

   — Ты моя собственность! — произнёс он, и я испытала первое удовольствие. Рикард возобновил движения, я чувствовала себя раздавленной бабочкой, и всё, что могла, только сильнее прижиматься своими широко разведёнными бёдрами к его. Мужчина наращивал темп, не слушая стоны и всхлипывания. Боль и удовольствие росли с одинаковой силой. Я гордилась, что принадлежала этому божеству!

   Эта мысль владела мной, я желала, чтобы хозяин как можно дольше не покидал меня.

   Движения стали более интенсивными, и член Дракона одарил меня своим семенем. Я вскрикнула, а потом ещё и ещё, по телу проходили волны радости и наслаждения.

   Я стала женщиной, но не просто одной из, а истинной половиной своего любовника.

   Рикард перекатился на спину и лёг рядом:

   — Наконец, я тебя испортил. Мне понравилась твоя покорность. Что касается твоего тела, только я имею прав распоряжаться им. Понимаешь? Не ты...

   Я не понимала, но благодарно прижималась к его груди, целуя атласную кожу, которой могла позавидовать любая красавица. По моим бёдрам текла кровь, разбавленная семенем, и это наполняло меня гордостью.

   — Я научусь всему, чему пожелаешь, — прошептала я, и Дракон удовлетворённо хмыкнул.

   Надо было подняться и пойти в ванную комнату, но сил совершенно не осталось, словно вместе с невинностью я пожертвовала Дракону и их.

   — Так бывает, — сказал Рикард, словно прочитав мои мысли. — Ты же Маг и умеешь восстанавливать энергию. Всё будет хорошо.

   Муж поцеловал меня в прикрытые веки, и я тут же заснула.

ГЛАВА 4

— Вставай, любимая, — прошептал на ухо ласковый голос мужа.

   Сон тут же слетел, будто с глаз сняли чёрное покрывало. Я благодарно посмотрела на супруга, не сразу вспомнив, где мы находимся.

   — Который сейчас час?

   — Почти пять, — ответил он с улыбкой на мой вопрос. Рикард был одет в домашний халат, но выглядел как всегда безупречно: истинным милордом, готовым в любое время суток явиться в зал Совета. До того, как муж займёт полагающееся ему по праву рождения место, должно пройти время. И моя священная обязанность — родить ему сына. Иначе политической карьере конец. Дракон без наследника лишается голоса в Совете.

   — Я сейчас приведу себя в порядок, — ответила я с улыбкой и поспешила в ванную комнату, смежную со спальней.

   — И не забудь вымыть голову, — донеслось мне вслед. Пожалуй, я нашла один недостаток в своём мужчине: отсутствие такта. Рикард не терпел несовершенства и считал своим долгом сказать мне об этом. До свадьбы я этого в нём не замечала.

   Выполнив просьбу мужа, я с затаённой обидой вышла как есть, с невысохшими прядями волос. Уложить их в мало-мальскую причёску не хватило бы времени. Кузен с супругой ждали нас на полдник.

   — Прости, что я в таком виде, — начала было я, но Рикард довольно улыбнулся и поцеловал меня в губы, притянув к себе.

   — То, что надо, — загадочно ответил он, отстранившись. И снова мне было приятно его желание, его нескрываемая страсть. — Мы же у своих. К тому же выглядишь ты прекраснее речной фейри. Кеннет будет рад, что ты не стесняешься его.

   — Подожди, Рикард, — ухватилась я за лацкан его халата. — Я хотела обсудить с тобой кое-что.

   — Что такое? — нахмурился муж. Я уже не первый раз замечала быструю смену его настроений. Теперь голос звучал строго, как у экзаменатора.

   — Я не предохранялась, — пролепетала я, опустив глаза. Воспитание не позволяло мне говорить о таких вещах, не краснея. Даже будучи замужем! — Ты планируешь иметь детей в ближайшее время? Или пока подождём?

   Я с нетерпением и страхом ждала ответа. Так скоро становиться матерью не хотелось: во-первых, мне нет и девятнадцати, во-вторых, я ещё не свыклась со своей ролью любовницы и жены.

   — Дай волю моим родителям, они заставили бы тебя понести как можно скорее, — ответ прозвучал как приговор. Но муж тут же милостиво разрешил немного повременить: — Впрочем, я думаю, что один год ничего не изменит. Да и Вики должна скоро осчастливить нас потомством...

   Меня смутило это «нас», в душе шевельнулся протест от подобной духовной близости. Казалось, кузены во всёём стремились походить друг на друга и всё — весь мир — делить поровну. Это умиляло, пока речь не зашла о столь интимной стороне дело как зачатие ребёнка.

   — Ты же понимаешь, что для любого Дракона семья важнее всего остального. Поэтому будь уверена, я никогда не изменю тебе, — продолжил Рикард таким тоном, будто отчитывал провинившегося ребёнка. Я заверила мужа, что благодарна ему за оказанную милость. В ответ он только потрепал меня по щеке и поцеловал в лоб. Мир между нами был восстановлен.

   Я приободрилась и спокойно вышла к раннему ужину. Есть не хотелось, но я бы с удовольствием полакомилась фруктами, запивая их тёмным как кровь вином.

   К моему удивлению Виктории за столом не было. Кеннет, побрившийся и выглядевший отдохнувшим, при нашем появлении в летней кухне встал из-за стола.

   — Вики просила извинить её, — сказал он, наклоняясь поцеловать мне руку. От прикосновения горячих губ к моей коже стало не по себе.

   Я смущённо кивнула, давая понять, что всё в порядке. Но полдничать мне расхотелось. Я ощущала себя в клетке с хищниками, которые пока только принюхиваются к жертве, но вот-вот совершат первый бросок.

   Вино оказалось прохладным и приторно сладким, как сироп. Я даже поперхнулась и отставила бокал, взяв из вазы очищенную дольку апельсина, но Рикард снова его мне подал.

   Спорить с ним не хотелось, тем более взгляд у него сделался тяжёлым, как тогда, в чужой гостиной, где он заставил ласкать его член, будто его жена — бордельная девка. Я внутренне сжалась, но сделала ещё один глоток.

   — Расскажи о себе, — начал беседу Кеннет, развалившись в кресле напротив. Он смотрел на меня изучающим взглядом, будто я была одной из его подчинённых. О его работе я имела смутное представление, хотя Рикард и рассказывал о делах Совета и его многочисленных отделов.

   — Я не знаю, что вас интересует, — пролепетала я, стараясь смотреть не на мужчину, а на вазу с фруктами, что стояла между нами на столе.

   — Мы договорились, кузина, впредь обращаться друг к другу на "ты", — поправил меня Кеннет. Рикард молча сидел рядом и смотрел на меня с улыбкой.

   — Мы теперь все друг другу близкие люди, — продолжил Кеннет.

   Несмотря на открытые окна и дверь, было душно. В горле саднило от приторного вина. Я облизала пересохшие губы и начала рассказывать о своей семье, но не успела договорить даже пару фраз.

   — Лучше вместо сухих фактов, которые можно найти в любой родовой книге, расскажи мне о том, что ты любишь. Какую одежду, еду, вещи,..— донёсся до меня голос Кеннета, будто издалека. Дрожащей рукой я поставила бокал на стол, чтобы не уронить.

   — Мне нехорошо, — сказала я, повернувшись к Мужу. Он в ответ нежно сжал мою руку:

   — Я отнесу тебя наверх, — мягко произнёс он, гладя меня по голове.

   — Да, я хочу отдохнуть, — пошатываясь, я встала, но тут же рухнула в объятия мужа. Комната плыла передо мной, я всё никак не могла сфокусировать взгляд.

   Путь наверх я не помнила. Очнулась только, когда Рикард бережно опустил меня на кровать. В спальне было прохладнее, чем внизу, это тут же вернуло мне силы. Я села на постели и сквозь туман посмотрела на обоих мужчин. В голове шумело, по телу разливалась странная истома.

   Попытавшись произнести заклинание, способное вернуть мне ясность мысли и на краткий миг придать сил, я поняла, что не помню слов.

   — Эмили, дорогая, — Кеннет присел рядом и взял меня за руку. — Мы хотим, чтобы ты по-настоящему вошла в нашу семью. Не сопротивляйся и обещаю: тебе понравится!

   Я попыталась вырвать руку, но она словно мне не принадлежала.

   — Не трать слов! — раздражённо проговорил Рикард, стоя спиной к окну. — Вечно ты болтаешь попусту! Она не будет сопротивляться.

   Муж сделал акцент на слове «она». Я же сидела безучастным зрителем, не совсем понимая, зачем они находятся в спальне и о чём говорят.

   — Ну, кто первый? — насмешливо спросил Кеннет. Он откупорил бутылку игристого вина, оставленного заботливой рукой в ведёрке со льдом.

   Пенистое выстрелило, но мужчины не стали наполнять бокалы, а по очереди глотнули из узкого горлышка. Смех и шутки кузенов казались сейчас неуместными. Мы были не в гостиной, а в супружеской спальне, куда нет доступа посторонним.

   — Неважно, брат, — донёсся голос мужа.

   Мне же нехорошо, почему они не уходят? Но спросить об этом я не смогла.

   Кеннет в два шага оказался рядом и оголил мне плечи, целуя и поглаживая их.

   — Не... надо, — пролепетала я, разомкнув слипшиеся губы. Но неожиданно для меня тело требовало продолжения ласк. Желание росло и становилось нестерпимым, заслоняя разум и мораль.

   Я застонала и приоткрыла губы, между которыми тут же проник язык деверя. Он обследовал мой рот, целуя не спеша, аккуратно, но властно. К своему стыду я ему ответила.

   Кеннет опрокинул меня на спину. Его проворные пальцы, неторопливо обнажающие моё тело, сводили с ума, я хотела, чтобы чужой мужчина ворвался в меня и жёстко отымел. В глубине души я почувствовала стыд от одной только мысли, что лежу раздетой с разведёнными ногами перед братом мужа.

   Молчаливо, одним взглядом я попросила помощи у мужа, но его силуэт расплылся перед глазами. Я услышала только возбуждённый голос:

   — Говорил же, что проблем не будет. Смотри, она сама хочет, — и Рикард провёл рукой по внутренней поверхности моего бедра, погрузив пальцы в лоно. Я больше не могла сдерживать стон и начала подмахивать бёдрами в такт движению руки мужа. Желание превратилось в боль, мучающую меня. — Снадобья Винкуса всегда работают отменно.

   — Пожалуйста... Не надо, — пролепетала я, моля, чтобы они не послушали. Вскоре я совсем перестала видеть, последние краски уходящего дня померкли перед глазами.

   Меня ласкали мужские руки, целовали чужие губы, соски горели от лёгких укусов.

   — Рикард, я хочу тебя, — закричала я, и мужской член ворвался в моё увлажнённое лоно, причинив именно такую боль, какой я и хотела. Мужчина лёг сверху и заставил закинуть ноги ему на спину. О, это было чудесно и волшебно, муж сразу взял нужный ему темп, член скользил внутри меня, каждый раз проникая всё глубже, почти разрывая, но и даря удовольствие болезненного соития. Рикард использовал меня, как, вероятно, имеют портовых девок изголодавшиеся по женским прелестям моряки. Моё терзаемое мужским органом лоно сочилось влагой, я готова была кричать от животного довольства, но только кусала губы.

   — Кончи в меня, Рикард, — закричала я в исступленном желании ощутить внутри его семя и утолить жар и гон, владевшие мной. Моё желание тут же исполнили, я, как истинная похотливая самка следом за супругом испытала высшее наслаждение. Оно было столь ярким, что первое время я не могла отдышаться, прижимаясь к супругу, чей мужской орган всё ещё был во мне.

   — Я не Рикард, — прошептал мне на ухо чужой мужчина, покусывая мочку. — Но сделал всё, как ты хотела.

   Вкрадчивый насмешливый голос вторгся в мою негу и вдребезги разбил удовольствие. Мужчина покинул тело, меня бил озноб, как от холода. Зрение ещё не вернулось, я не понимала, что происходит. Сознание ухватилось за спасительную нить: это просто кошмар, дурной сон, морок. Сейчас я очнусь в постели, и рядом будет муж, который обнимет меня и крепко прижмёт в себе.

   Кто-то сел рядом и погладил меня по спине. Лёжа на боку, я вздрогнула, но обернулась на звук:

   — Что ты испугалась, дурочка? — ласково произнёс Рикард. — Тебе же понравилось, а я совсем не сержусь.

   — Я ничего не вижу, — плача, прошептала я, хватаясь за родную руку.

   — Это скоро пройдёт. Немного переборщили со снадобьем. А пока тебе не надо видеть, достаточно того, что мы любуемся твоим телом, — голос изменился. Теперь мужчина говорил с плохо скрываемым раздражением. — Только не плачь, я ненавижу женские истерики на пустом месте!

   Муж легонько толкнул меня в спину, я оказалась на животе, придавленная его телом, разгорячённым желанием.

   — Покажи, что ты мне рада, — прошептал Рикард и, огладив по спине, легонько шлёпнул по ягодице. И снова мужской член коснулся преддверия лона, в которое ещё недавно излил семя другой партнёр. Я пыталась рассказать об этом мужу, в глубине души понимая, что братья просто смеются на моей беспомощностью и растерянностью. Но поверить в это и принять жестокую правду было выше моих сил.

   Я подмахивала тазом, сжимала бёдра и делала всё, чтобы вакханалия, в которой меня заставили участвовать, поскорее завершилась. Моё лоно хлюпало, тело, не подчиняющееся разуму, было всем довольно. Внутри меня проснулось похотливое животное, тающее и текущее от одного прикосновения братьев.

   Зрение временами возвращалось, я видела белое с цветочным рисунком покрывало кровати, и снова погружалась во тьму.

   — Ещё-ещё, не останавливайся, — шептали мои губы в такт резким движениям мужа. Он вколачивал меня в кровать, словно знал, что сейчас нужно девушке, одурманенной неизвестным зельем.

   Чувствуя спиной разгорячённое тело Дракона, я была готова на всё, только бы доставить ему удовольствие. Потому что от этого зависело, погасит ли его семя огонь, зажжённый братьями. Или они смогут иметь меня снова и снова, всего лишь подлив в вино очередную настойку, пока не лишат здоровья или жизни.

   Магическая часть в глубине души чувствовала, что надолго меня не хватит. Сосредоточившись и в очередной раз поймав ритм движений Рикарда, я ждала разрядки как освобождения из темницы. И она наступила, накрыв помимо воли волной удовольствия, очередное семяизвержение, и истерзанному телу дали покой.

   Муж кончал долго, сжав меня в объятиях и уткнувшись носом в шею. Я слушала его сбивчивое дыхание и, вынырнув из липкого экстаза, думала о том, что непременно отомщу обоим. За подобные действия приговор Совета может быть только один — смерть.

ГЛАВА 5

1

   Заснула я в тот вечер быстро. Братья оставили меня, стоило только им утолить страсть. Напоследок Рикард наклонился ко мне, всё ещё лежавшей на животе, и легонько коснулся губами макушки. А потом ласково произнёс:

   — Поспи, моя дорогая Эмили! Ты заслужила отдых. Приду позже, — мужчина поцеловал руку, словно ничего необычного не случилось. Мне было жаль не иметь возможности видеть выражения его лица: зрение вернулось лишь частично, я различала только силуэты и светотень падающую от электрических рожков на стенах.

   — Ты ведь Маг, Эмили! Вот и покажи свои способности, — добавил муж и аккуратно прикрыл дверь с той стороны.

   Я осталась одна и некоторое время молча плакала. Действие отвара заканчивалось, и страсть испарилась без следа, словно дождевая лужа под летним солнцем. Вместо похоти в душе поселились стыд и ненависть, прежде всего, к самой себе. А ещё брезгливость.

   Моё тело, осквернённое чужими руками, губами, казалось покрытым грязью, которая прилипла к нему намертво. Закрыться бы в ванной и не выходить, пока не сотрёшь с кожи память о липких прикосновениях. А потом вытереться насухо и жить дальше, постаравшись никогда не оглядываться назад. Но как разорвать брак, ставший ненавистным всего за несколько дней? Как не допустить повторения сегодняшнего вечера?

   Эти мысли заботили гораздо сильнее потерянного зрения. Я прошептала заклинание, заученное с детства, и успокоилась: через пару часов моё тело восстановится. А настойка из имбиря и майорана, которую я принимала втайне от мужа, поможет не зачать нежеланное дитя.

   Встав с постели, я почти наощупь дошла в соседнюю комнату. Горячая вода напоминала об их ласках, поэтому я долго лежала в холодной ванной, не чувствуя ничего.

   Поздно ночью вернулся муж, но, к счастью, не делал попыток к соитию. Я притворилась спящей и вскоре услышала мерное дыхание Дракона.

   Наутро мой план был готов. Я не буду собирать вещи, чтобы лишний раз не возбудить подозрения, а, дождавшись, пока братья отвлекутся, тихонько выскользну через заднюю дверь. Родители, без сомнения, дадут мне кров и пищу, а когда я буду вне зоны досягаемости братьев, они согласятся отпустить меня. Под угрозой раскрытия их мерзкой тайны.

   Развод состоится только через пару месяцев, но я потерплю. Лишь бы быть свободной от пут порочной связи!

   Я оделась и причесалась, твёрдо решив делать вид, что всё в порядке. Будут ли они снова приставать ко мне? Я старалась не думать об этом, чтобы не расплакаться и не выдать ненароком тайные мысли. Уже сегодня вечером я буду ночевать дома. Там, где меня по-настоящему любят.

   Но эти планы были жестоко разбиты моими мучителями тем же утром.

   Спускаясь в столовую, я надеялась застать там Викторию, но супругов за столом не было. Рикард сидел в гордом одиночестве, намазывая серебряным ножом масло на белую, ещё горячую булочку. Запах свежей выпечки возбудил аппетит, я вспомнила, что со вчерашнего обеда толком ничего не ела.

   — Доброе утро! — его вкрадчивый голос заставил меня вздрогнуть. Рикард привстал и пододвинул мне стул. Безмятежная улыбка играла на его губах. — Ты прекрасно выглядишь. Нам очень повезло друг с другом, правда?

   Выделив последнее слово, Рикард заставил меня кивнуть. Я накинулась на еду, чтобы утолить голод и избежать разговоров.

   — А где Виктория? — спросила я, когда пристальный взгляд мужа стал совсем невыносим. О Кеннете я узнавать не стала, мне было радостно, что хотя бы одного из братьев нет дома.

   — Осталась ночевать у родителей, — улыбнулся Рикард и продолжил, сделав небольшой глоток кофе из миниатюрной чашки, выглядящей игрушечной в его руках. — Пока нет слуг я хотел сказать, чтобы ты не беспокоилась насчёт вчерашнего. Все секреты останутся внутри семьи. Ты ведь поклялась мне в верности, помнишь?

   — Но вчера я не была тебе...

   — Почему же? — прервал меня муж, нахмурившись. — Наоборот, ты доказала, что достойна стать матерью Дракона. Сильная, стойкая, здоровая и выносливая. Поэтому я и говорю, что нам повезло друг с другом.

   — Прости, я не так всё поняла, — поспешила я усыпить подозрения мужа. И поспешно добавила: — Ты, безусловно, прав

   Рикард посмотрел на меня, но ничего не сказал. Остаток завтрака прошёл в рассуждениях супруга о ремонте, который надо затеять в Дримфисте, нашем новом поместье. При выборе декора он предлагал мне посоветоваться с Викторией:

   — У неё прекрасный вкус. Она просто образцовая жена, так что прислушивайся к её рекомендациям.

   В голосе прозвучала плохо скрываемая насмешка. Но я сделала вид, что не поняла этого.

   Совместная трапеза окончилась только, когда Рикард, устав от моего немногословия, встал, кинув салфетку на стол.

   Пока всё складывалось удачно. Муж должен был вот-вот уехать в министерство и пробыть на работе до позднего вечера.

   Поднимаясь по лестнице в спальню, я улыбнулась, представив его ярость, когда он обнаружит мой побег.

   Ожидание длилось целую вечность. Наконец, внизу стукнула дверь и я поспешила к окну. Рикард, высокий и красивый, одетый с иголочки, словно почувствовав мой взгляд, посмотрел наверх и помахал рукой. Первым порывом было отпрянуть, спрятаться в глубине комнаты, но я сдержалась и ответила тем же. Затем проследила, как муж сел в самоходный экипаж, который вскоре затерялся среди ему подобных на оживлённой улице.

   Времени у меня оставалось не более часа. Потом, со слов экономки, вернутся хозяева, и для меня всё будет кончено.

   Я посмотрела на себя в зеркало: на щеках играл нездоровый румянец, глаза блестели больше обычного, но если не приглядываться, то я вполне могла сойти за девушку, вышедшую на бесцельную прогулку. Я придирчиво осмотрела себя с головы до ног: всё было почти безупречно, ещё бы убрать резкость движений, у беспечно прогуливающейся дамы они должны быть плавными и неспешными. Для вида я прихватила белый кружевной зонтик.

   Произнеся очистительное заклинание, призванное восстановить душевное равновесие, я последним взглядом окинула спальню и взялась за ручку двери, готовая выскользнуть в полумрак коридора. Но толстая дубовая преграда, отделяющая меня от свободы, не поддалась. Дверь была заперта.

   2

   Подумав, что от волнения мне просто показалось, я предприняла ещё одну попытку. А потом ещё одну. И ещё. Но всё было тщетно.

   Отшвырнув зонтик и взявшись обеими руками за ручку двери, я попробовала снова. Шпилька, вставленная в замок, тоже не помогла: ключ торчал с обратной стороны. Вытолкнуть его на просунутую в щель внизу бумагу для письма не получалось.

   В отчаянии я сползла по стене и вытянула ноги. Как жаль, что мои магические способности исчерпывались властью над недугами! Решившись на отчаянный шаг, я распахнула окно и глянула вниз в поисках опоры для ног. Карниз оказался слишком узок для дамских туфель. Даже если бы я решилась идти до родительского дома босиком, то и это не освободило бы из плена. Вылезти из окна на глазах у многочисленных прохожих было равносильно признанию в сумасшествии. Да и сорваться проще простого! А жить хотелось. Но только избавившись от порочного брака!

   Отказавшись от безумной идеи, я постучала в дверь. Сначала робко, а потом требовательно. Пусть знают, насколько я возмущена!

   В коридоре послышались размеренные шаги, замершие с той стороны.

   — Откройте немедленно! Почему я заперта? — сказала я, откинув страх.

   — Потому что так приказал хозяин, — последовал спокойный ответ вечно хмурой экономки. — Он знал, что вы попытаетесь бежать.

   — Что за глупости?! — я надеялась, что возмущение в моем голосе прозвучало убедительно. — Я хотела прогуляться.

   С той стороны послышался короткий смешок и удаляющиеся шаги.

   Как бы я ни кричала и не колотила в крепкую деревянную преграду, больше к двери никто не подходил. Не было ответа ни на угрозы, ни на мои просьбы и попытки подкупить прислугу.

   Время неумолимо приближалось к обеду, но в доме по-прежнему стояла тишина, изредка прерываемая звуками с улицы. Звать в открытое окно на помощь смысла тоже не имело: никто не рискнёт ворваться в дом Дракона знатного рода. А назавтра меня отвезут в лечебницу для душевнобольных, через ворота которой можно было проехать только один раз.

   Где-то внизу послышался стук входной двери и приглушённые мужские голоса. Раньше Драконы перемещались между домами по воздуху, в грозном обличье, но те времена давно прошли. Сейчас все расы стремились скрыть свою звериную сущность, показывая её только избранным или в кругу семьи. Как мой муж и его кузен.

   В четвёртом часу экономка вернулась и, ещё не открыв дверь, проговорила тихо, но так, чтобы не было слышно:

   — Я сейчас войду, только без глупостей! У меня в руках Подчиняющее пламя. Дёрнетесь, я пущу его в ход.

   Я встала у окна, пытаясь придать лицу спокойное выражение.

   Экономка вошла осторожно, словно и впрямь ожидала нападения. Увидев меня со скрещенными на груди руками, она усмехнулась и спрятала красный осколок, сияющий как рубин, в карман таким привычным движением, будто это была связка ключей.

   — Идите за мной. Хозяин желает говорить с вами, — произнесла она через плечо, уже будучи в коридоре. С громко колотящимся сердцем я спускалась за ней по лестнице, твёрдо решив отрицать попытку побега.

   А ещё меня волновало, каким это образом на службе Драконов оказался Маг. Не Пришлая из другого мира, не обладающая особыми способностями, не полукровка. Они-то часто шли в услужение. Но Маг?! Наша раса всегда считалась равной Огнедышащим...

   Однако спросить я не успела. Да сейчас было и не время для подобных разговоров. Но в глубине души я обещала себе разгадать и эту тайну. И, быть может, обратить её себе на пользу.

   У двери кабинета суровая женщина оставила меня и скрылась за поворотом, ни разу не оглянувшись. Видимо, она и мысли не допускала о том, что я куда-то денусь.

   В ответ на короткий и негромкий стук голос Кеннета произнёс:

   — Войди, Эмили!

    Я ожидала застать кузена мужа в одиночестве, но в светлой комнате находились оба моих мучителя. Хозяин роскошного кабинета, книжные полки и стол которого были изготовлены из дорогого тикового дерева, при моем появлении встал из-за стола, но лицо его выражало лёгкое недовольство. В поисках поддержки я мимолётом взглянула на мужа, но тот старательно изучал свои отполированные ногти, будто ему до меня не было никакого дела.

   Кузен подошёл ко мне вплотную, так что я видела голубоватое пламя в его глазах. Дракон сердился.

   — Ты намеревалась сбежать, — сказал он. Я хотела возразить, но Кеннет дотронулся пальцами до моих губ, проведя по ним ласкающим движением: — Не надо врать. Тебе же будет хуже, если вся история выплывет наружу.

   — Я никому не скажу, — выдохнула я, отступая на шаг. — Отпустите меня!

   Намерение отстаивать свои права, возможно, используя угрозы, растаяло как предрассветный кошмар. Я умоляла, уже в глубине глаз прочтя ответ: не отпустят.

   — Никто не держит тебя в браке, — подал голос муж. Он сидел вполоборота и всё ещё рассматривал свои руки. Наконец, оторвавшись, хмуро взглянул на меня: — Но ты знаешь законы: то, чем ты занималась вчерашней ночью, карается отсечением головы. Только все будут думать, что это ты опоила нас, использовав в своих низменных целях. Суд единогласно вынесет приговор. После твоей казни у ближайших родственников конфискуют имущество и приговорят к пожизненному изгнанию из страны.

   И оба, сделав ход, уставились на меня, ожидая ответа.

   Я замерла от ужаса, не веря своим ушам. Голова соображала быстро: Кеннет, будучи законником, всё просчитал верно. Никто мне не поверит. У Эдриксов в Илиодоре целая плеяда влиятельных родственников и знакомых. Уважаемая семья, столпы общества, надежда Совета.

   А на другой чаше весов я и мои родители, чьи немногочисленные родичи со стороны отца вмиг отвернутся от опальной семьи, только заслышав об обвинениях в мой адрес. Родня матери давно не поддерживала с ней отношений. Петля затягивалась, но я решила бороться.

   — Зачем вам я? Рикард, ты сможешь жениться на любой девушке. Я сама подам на развод по причине собственной холодности и неспособности тебя удовлетворить. Я готова на это, никто никогда не услышит от меня в твой адрес ни одного худого слова.

   Муж встал и, не спуская с меня глаз, обошёл кругом. Я с надеждой смотрела на него, стараясь не замечать обжигающий взгляд его кузена, который по-прежнему стоял от меня на расстоянии шага.

   Руки супруга сомкнулись на талии, он притянул меня к себе, опалив кожу шеи и затылка дыханием:

   — Проблема в том, что ты меня удовлетворяешь. Более чем, — прошептал он, целуя в ухо. — И ещё можешь восстанавливаться, не оставляя на своём точёном теле синяков и ссадин. Всё происходит так быстро. И безопасно.

   Я попыталась вырваться, но не смогла даже пошевелиться. Мне оставалось только беспомощно смотреть, как Кеннет снова подошёл ко мне. Держа за голову, он впился в мой рот губами.

   Я стояла зажатая между мужчинами и чувствовала желание обоих. На языке зажглось нежное пламя, и помимо собственной воли я отвечала на ласку деверя, не желая, чтобы Рикард перестал покрывать еле уловимыми поцелуями мою шею и открытые плечи.

   Драконье пламя. Каждый представитель этой расы мог заставить таять в их руках любую женщину, если только она не была влюблена в кого-то ещё. Жадные руки лапали моё тело, заставляя прерывать дыхание и замирать от предвкушения ещё большего блаженства. Подавленная воля кричала о том, что надо немедленно бежать, но я не могла ничего сделать, пока они касались меня.

   Слишком поздно я поняла причину выбора Рикарда. Он нашёл Мага из небогатой семьи, не имеющей прочных связей с влиятельными кланами столицы. Мага, с которой можно делать что угодно, и все её раны заживут к утру. Мага, не обладающего способностями алиениста, способного подавить чужое влияние.

   «Сейчас они снова возьмут меня. Прямо здесь», — с тайным удовольствием подумала я и положила руку на выступающую часть брюк Кеннета. Его член просился наружу, он желал протаранить меня и одарить своим золотистым семенем. «Золото Драконов» называли его.

   — Нет, — резко сказал деверь и убрал мою руку. Оказавшись свободной, со спазмами внизу живота, я едва не упала, вовремя опершись о шкаф.

   — Пока смотри и учись, — продолжил Кеннет, и Рикард трогательно, словно заботливый муж, довёл меня до кресла и развернул его так, чтобы я смотрела в огромное зеркало, спрятанное между книжными шкафами. Я удивилась про себя: зачем оно в таком месте, да ещё и в полный рост? Кеннет хоть и производил впечатление мужчины с лоском, но всё же вряд ли бы вертелся возле серебряного стекла вместо того, чтобы работать. А сидя за столом, зеркала не видно.

   Однако вскоре я поняла его назначение.

   Кеннет нажал на пару выступов рамной лепнины, и моё изображение исчезло. Зеркало показывало соседнюю комнату, представляющую собой нечто вроде малой гостиной, оформленной в восточном стиле. Низкий столик, вместо стульев на пол кинут светлый ковёр с длинным ворсом.

   На нём то и устроилась Виктория в лёгком полупрозрачном халатике, она пила из приплюснутой чашки без ручек. Девушка сидела на коленях с закрытыми глазами, на её лице было написано блаженство. Она явно наслаждалась напитком и миром вокруг. Я завидовала такому довольству и боялась, что сейчас кузены заставят её делать всякие мерзости. Как меня. Почему-то я была уверена, что стала их первой жертвой.

   Тем временем Кеннет незаметно оставил нас вдвоём с мужем. Рикард подошёл ко мне сзади и, наклонившись, поцеловал в щёку, едва притронувшись к ней горячими губами:

   — Ты у меня умница! Я-то знаю! А страх свойственен вашей расе. Я ни в чём тебя не виню.

   И направился к двери вслед за братом.

   — Ты тоже уходишь? — спросила я, не поворачивая головы. Возникла бредовая мысль: как только они исчезнут, я выбегу из дома и пешком отправлюсь к родителям. Виктория отвлечёт кузенов и тем самым даст мне шанс убежать.

   Впрочем, я понимала, что планам не суждено сбыться. Экономка ясно дала понять, что следит за мной и при малейшей попытке к бегству тотчас примет меры .

   — Смотри внимательней. Так ты лучше поймёшь, что надо делать, — последовал сухой ответ.

   В двери повернул ключ. Я снова заперта, можно было заранее предположить, что никто не станет рисковать. Да и играть благополучием собственной семьи я не собиралась. Родители, безусловно, примут меня и поверят. А остальные?

   С горечью я признала правоту кузенов. Для отца изгнание равносильно смерти. Всё, чего он так долго добивался, окажется в руках обвинителей. А те тоже Драконы. И руководит ими самый грозный из них — серебряный Драк, Инвар Шилдс. О его шраме через всё лицо ходили легенды, почти такие же страшные, как о его безжалостности к подозреваемым. «Для таких как он, — говорил мой отец, — обвиняемый всё равно, что приговорённый». Рассчитывать на милосердие или хотя бы на понимание с таким не приходится!

   Очнувшись от невесёлых мыслей, я взглянула через прозрачное стекло. Отсюда почти не было слышно стонов Виктории, но я видела, что она с радостью приступила к оральным ласкам. Угловатая, худощавая, но грациозная как большая кошка жена кузена, отбросив назад гриву рыжих кудрей, ласкала языком член моего мужа, так же уже избавившегося от одежды.

   Мужчины стояли по обе стороны от рыжеволосой ведьмы, оставшейся на коленях. Кеннет гладил её волосы, она же, не отвлекаясь от оральных ласк с Рикардом, облизывала и член своего супруга, обхватив его у основания другой рукой. Не сбавляя темпа, женщина повернулась к своему мужу и теперь взяла в рот его мужской орган, продолжая ласкать рукой Рикарда.

   Только тут я осознала глубину своего заблуждения: Виктория давно любилась одновременно с двумя, и того же самого мужчины хотели от меня! Троицу совсем не смущало то, что я вижу их, они даже не смотрели в зеркало, словно я не сидела по ту сторону стекла.

   Рикард лёг на спину, Виктория медленно, откинув голову назад, села на его член. Эти двое получали друг от друга удовольствие. Когда движения женщины замедлялись, она проводила кончиками точёных пальцев по гладкой коже груди моего мужа и томно улыбалась. В это время Рикард мял её небольшие груди, и вскоре женщина начинала ускорять ритм, пока он не стал напоминать бешеную гонку. Виктория не забывала ублажать и своего мужа: вначале только языком, одновременно скача на Рикарде, словно на лошади. Затем Кеннет наклонился, и они слились в долгом поцелуе, словно влюблённые после разлуки. И их совсем не смущало, что в это время в её лоне орудовал член другого мужчины.

   Мне уже хотелось забиться в дальний угол и молча плакать. Стыд багрянил щёки, страх заставлял сердце колотиться всё сильнее. Оказывается то, что они сделали со мной — только начало мучений.

   Бросив взгляд на резвящихся в соседней комнате, я увидела, что теперь они несколько поменяли положения тел. Я смотрела на них сбоку: Виктория также резвилась на моём муже, их лица сблизились, и женщина принялась бесстыдно целовать его в губы. Тем временем Кеннет встал на колени и, уткнувшись в спину своей жены, резко вошёл в неё сзади. Виктория выгнулась, из её рта вырвался крик боли, оба мужчин дали ей время приспособиться. Их тела мерцали золотыми искрами, словно покрытые пудрой.

   Похлопав своего мужа по бедру, женщина дала понятный всем троим сигнал, и мужчины с новой силой принялись двигаться в ней, каждый со своей стороны. Я недоумевала, как оба члена могли поместиться в лоне Виктории, а когда всё поняла, то тихо опустилась на пол. Остаток сеанса я так и просидела, опершись о кресло спиной и прижав согнутые в коленях ноги к груди.

   Виктория извивалась, с её губ сорвался крик, который отсюда не было слышно. Мужчины одновременно наращивали темп, тараня добровольную жертву с двух сторон. Иногда они как по команде замирали, Кеннет с силой шлёпал жену по ягодице, и всё начиналось заново. Мне казалось, что Виктория не выживет после подобного соития.

   Я слышала о заднем проникновении, но об этом говорилось шёпотом и всегда с брезгливым выражением лица. Ходили слухи, что подобные ласки плохо сказываются на здоровье женщин, но никто из незамужних девушек не знал, где кончается вымысел и начинается правда.

   Наконец, все трое бурно кончили, в том числе и Виктория. В воздухе малой гостиной заискрило, мужчины сбавляли темп, на лице у каждого было написано удовлетворение. Какое-то время кузены ещё гладили Викторию, зажатую между ними. Кеннет наклонился и поцеловал её в затылок. Женщина повернула голову и устало улыбнулась.

   Вскоре все трое уже были на ногах, мужчины помогли Виктории одеться, она запахнула халат и напоследок по очереди поцеловала их в губы .

   Меня била дрожь, слёзы сами собой текли по щекам. Я даже боялась гадать, когда такое произойдёт со мной. То, что это случится в ближайшее время, сомнению не подлежало. С другой стороны, я могла и, не дожидаясь пытки, покончить с собой. Для Мага это не сложно и не больно, если бы не одно но: способности к самоисцелению мешали мне навредить себе. Кузены предусмотрели и это.

   Вскоре экономка выпустила меня из заточения и отвела в спальню, где уже была приготовлена тёплая ванна с капелькой лавандовой воды и ромашковый чай в фарфоровой пиале. Приготовившись ко сну, а вернее, к ночным кошмарам, я легла на хрустящие простыни и снова заплакала.

   Дверь открылась почти бесшумна, по крайней мере, я не слышала как вошёл муж. Свежевыбритый, пахнущий мускусом, он бережно обнял меня сзади и принялся гладить по голове, плечу и спине.

   — Успокойся, малышка, — приговаривал Рикард, когда я начала плакать всё сильнее. — Всё не так страшно. Мы будем аккуратны. Всему учатся постепенно, верно?

   — Зачем вам я, если есть Виктория? — всхлипывая, я решилась спросить то, что с момента увиденного засело в голове.

   — Она же должна скоро зачать ребёнка. Может, и уже понесла. Беременная женщина обязана думать прежде всего о благополучии наследника, — в голосе мужа снова прозвучало недовольство. Он откинулся на подушки и зевнул. — Давай спать. Я что-то сегодня устал.

   — Можно мне завтра навестить родителей? — спросила я, улучив момент, когда муж почти задремал.

   — Нет, послезавтра.... Погоди денёк.

   — Почему? — Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе.

   — Кеннет намерен лишить тебя невинности, — усмехнулся муж и, хлопнув меня по мягкому месту, отвернулся и заснул.

ГЛАВА 6

Всю ночь я ворочалась во сне. Один кошмар сменял другой, и я уже не понимала, жива я или умерла. Для заклинания самоисцеления нужна сосредоточенность и отстранённость, это не просто произнесение вязи слов, как полагали непосвящённые, но обращение к внутренней силе. Достучаться до которой ещё надо суметь.

   Вчера вечером мне это не удалось.

   Я встречала рассвет с открытыми глазами, сотни раз продумывая варианты побега и его последствий. Выхода не было.

   Муж проснулся в добром расположении духа. Напевая себе под нос весёлый мотивчик, он скрылся в ванной комнате. На улице было пасмурно, собиралась гроза.

   Я нацепила новый халат, выбрав самый скромный и закрытый из висящих в шкафу.

   — Фу, — сказал Рикард, стоило ему только меня увидеть. — Сними эту тряпку мышиного цвета. Ты в нём блеклая как моль.

   Муж порылся в шкафу и кинул на постель красный халат с огромными чёрными маками, вышитыми на нём.

   — Другое дело, — улыбнулся он и слегка коснулся моих губ.

   В столовой уже сидели Виктория с Кеннетом, но вместо приветствия кузен, нахмурившись, протянул мужу серый конверт, внутри которого оказалась вложена плотная бумага с гербовой печатью. Такие присылали отцу из Совета и многочисленных министерств. Я разглядела вензель, украшающий шапку письма: дракон, расправивший крылья и держащий в пасти меч. Этот символ означал, что бумага прибыла из Министерства Безопасности, Тайного Ока Совета. Стоило получить такое приглашение, вызов, по сути, приказ явиться в назначенный час в тёмный дом с зашторенными окнами на окраине города, за ним обычно следовало арест и обвинение. Неважно, какого ты сословия или расы, Тайное Око обладало собственным судом, и Совет напрямую не мог повлиять на его решения.

   Муж взял в руки письмо с таким выражением лица, будто оно могло укусить или отравить. Прочитав несколько раз, Рикард застыл в раздумьях и, в конце концов, произнёс, понизив голос:

   — Эмили, собирайся! Мы возвращаемся к себе!

   Слова прозвучали предвестником несчастья. Но только не для меня! Я почувствовала облегчение, если не радость от этой новости. Мы уедем туда, где Кеннет не сможет до меня дотронуться. По крайней мере, пока. А там я найду выход, хотя не знаю, куда он меня приведёт.

   — Зачем мы им снова понадобились? — тем временем спросил муж кузена. Рот Рикадра нервно подрагивал.

   — Видно, во всём Илиодоре не осталось больше настоящих преступников, — усмехнулся Кеннет и сел на место. — Вот и беспокоят честных граждан по пустякам. Не волнуйся, брат! Это просто формальность. Нам ничего не грозит. У нас преданные жёны.

   Деверь посмотрел на меня ледяным взглядом, от которого захотелось сделаться незаметной или залезть под стол.

   — Может, нам всем стоит перейти в кабинет? — Виктория подняла бровь и посмотрела на мужа. Тот согласно мотнул головой и быстрым шагом первым покинул столовую.

   Я надеялась, что ко мне это не относится, но Рикард взял меня за руку и потащил за собой.

   Едва оказавшись в знакомой обстановке вчерашней деревянной тюрьмы, я кинула взгляд в зеркало. На меня смотрела испуганная девушка с осунувшимся лицом и тёмными кругами под глазами. На полное восстановление здоровья у меня как у Мага вчера не хватило сил.

   Кеннет занял место за столом, мы же расселись полукругом напротив. Если бы я не стала свидетелем сладостного соития моего мужа и Виктории, ни за чтобы не поверила, что между ними что-то есть. Они держались друг с другом с предельной вежливостью и подчёркнутой отстраненностью.

   — Нет ничего подозрительного в том, что молодые решили погостить у родни, близкой им по возрасту, — начал хозяин, смотря на столешницу. Мне показалось, что он пытается убедить в этом себя.

   — В прошлый раз он явно дал понять, что ему всё известно, — вскочил со своего кресла Рикард и принялся ходить по комнате, рассматривая корешки книг на полках.

   — Если бы это было так, — Кеннет повысил голос, — нас бы не отпустили. Значит, либо блефует, ожидая, что мы совершим ошибку, либо всё это догадки Серебряного.

   — Конечно, ты прав, Кенни, — улыбнулась мужу Виктория. Она встала и обошла стол, чтобы обнять мужа за шею. — Ради оправдания собственного существования Шилдсу надо постоянно раскрывать заговоры. А когда их нет и даже нельзя создать, приходится расследовать иные преступления. Желательно громкие и шокирующие. Вот он и выискивает жертв...

   Женщина потёрлась носом о волосы мужа и нежно поцеловала его за ухом.

   — Тем не менее лучше не нарываться, — заключил Рикард и, подойдя сзади, взял меня за руку. — Какое-то время нам лучше не видеться.

   — Тогда разреши проводить вас, — Кеннет мягко высвободился из объятий супруги и тоже встал.

   — Конечно, брат. Как я могу отказать тебе? — и снова мне показалось, что они разговаривают на каком-то одним им ведомом языке. Когда вроде слова одни, а смысл у них совсем иной.

   Я бросила взгляд на Викторию, но она только пожала плечами и улыбнулась.

   К счастью, мужчины отправили меня наверх одну, удалившись переговорить и выпить по бокалу горячительного, хотя оно слабо на них действовало.

   Я вздохнула свободнее только когда была собрана сумка. Вещей было немного, поэтому в ожидании выезда я подошла к окну. Итак, то, что братья находились под бдительным Оком Совета, дало мне слабую надежду. Тем более что из разговора я поняла: их уже несколько раз вызывали туда, где разбирались только серьёзные дела. Но ведь и отпускали? Значило ли это, что Эдриксон неприкосновенны?

   Я сомневалась и поэтому с нетерпением ждала разрешения Рикарда посетить своих родителей. Даже если он захочет сопровождать меня, я улучу минуту и расспрошу отца о Министерстве Безопасности. Придумаю повод.

   Дверь бесшумно открылась, даже стоя лицом к окну, я ощутила присутствие Дракона. Представители этой расы могли быть безумно притягательными, страшными, грозными, но незаметными им стать не удавалось. Стоит одному из них появиться в комнате, и даже воздух в ней меняется, становится раскалённым, разряженным, как в пустыне или перед грозой.

   Вошедший подошёл ко мне слишком близко, чтобы я могла сомневаться в его намерениях.

   — Не сердись за вчерашнее, — мягко произнёс он и поцеловал меня в шею. — Я хочу, чтобы мы стали добрыми друзьями и больше не старались причинить друг другу боль.

   Я судорожно вздохнула. Когда они так говорят, значит, именно этого и желают. Показать силу и власть. Словно в подтверждение моих мыслей, Кеннет прошептал:

   — Разве что чуть-чуть. Самую малость...   

   Дракон обнажил мои плечи и принялся медленно, еле касаясь губами покрывать их поцелуями. Я не сопротивлялась. Не только потому, что он парализовал мою волю и возбудил похотливый огонь. Любая борьба без чёткого плана действий не имеет смысла и похожа на хаотичные движения тонущего, которые приближают предрешённый конец.

   Кеннет раздевал меня и ласкал, а я отвечала на поцелуи. Желание снова дало о себе знать, в моём сознании кузены слились в одно целое, и было уже всё равно, кто из них имеет меня в данный момент. Ситуация, в которую меня привело замужество, казалась безвыходной, накатила усталость и безразличие.

   Чувствуя моё состояние, Дракон развернул за плечи и заставил посмотреть в глаза. Голубые, со вспыхивающими холодными искрами, они завораживали, усиливая нестерпимое желание подчиняться несмотря ни на что. Не как всемогущему существу, как мужчине.

   — Тебе будет хорошо, я обещаю, — с серьёзным видом произнёс Кеннет и добавил: — Снимай одежду.

   Я, словно во сне, глядя на себя со стороны, онемевшими пальцами торопливо срывала одежду. По обнажённой коже бегали мурашки, между ног сделалось горячо и влажно.

   Кеннет с удовольствием рассматривал меня. Видно было, что он сдерживается, чтобы не набросится. В паху заныло.

   — Раздень меня, — произнёс он чуть слышно, но по его взгляду, стало понятно, как он наслаждается своей властью. Я подошла ближе и, почти не соображая, что делаю, расстёгивала его рубашку, млея от предвкушения. Под кожей Кеннета вспыхивали золотистые искры, собираясь в ручьи, которые устремлялись по венам. Стоило прикоснуться к мускулистому телу, провести рукой по коже, и я начала целовать грудь чужого мужчины, опускаясь всё ниже, пока не встала на колени.

   Негнущимися пальцами я расстегнула ремень, член деверя грозил порвать ткань и вырваться из плена нижнего белья.

   — Какая ты... я хочу тебя, моя Эмили! — простонал он, едва удерживаясь на ногах.

   — Что мне сделать? — спросила я, преданно глядя на повелителя снизу вверх.

   — Я сам... Будет больно, — усмехнулся он, но эти слова вызвали во мне только трепет.

   — Конечно. Как скажешь, — улыбнулась я. Действовать надо было быстро. Дракон на секунды ослабил силу своего влияния. Я очнулась, но скоро мной вновь овладеет похотливое желание угодить чудовищу.

   Не глядя, что хватаю, на туалетном столике у окна я нащупала холодный металлический предмет и ударила им Кеннета. Целилась в пах, но я была медленнее мужчины: изрыгая проклятия, он успел сделать шаг назад. Несильный удар вазочкой для декоративных цветов пришёлся ему в живот. Деверь, не ожидавший сопротивления, отшатнулся и вскрикнул, прижав руку к месту ушиба.

   Я отползла к окну, судорожно хватая свою одежду, брошенную в порыве страсти на пол, и пытаясь ей прикрыться. Меня захлестнула волна чужой ярости. Дракон показывал своё истинное лицо. Я боялась на него смотреть.

   «Пусть убивает!» — мелькнула мысль, от которой я почувствовала облегчение. Всё закончится: ни боли, ни страха, ни отвращения.

   — Ах ты, сучка! — зарычал Кеннет. Сильные руки вытащили меня из укрытия, мужчина развернул к себе спиной, заставив встать на четвереньки. Я снова ощутила возрождающееся желание и, дрожа, прогнулась в спине. Теперь Дракон не отпускал, легонько сжимая мою ягодицу.

   А потом пришла боль: резкая, от которой перехватило дыхание. Член деверя ворвался в меня через заднюю дверь, разрывая внутренности и почти лишая сознания.

   — Нравится? — издевательские интонации голоса Дракона дошли до моего сознания не сразу. — Сама виновата, похотливая сучка! Я буду трахать тебя долго. Старайся, иначе выпорю!

   Он ударил меня по ягодице и начал двигаться. Из глаз катились слёзы, но я молчала, не желая радовать мучителя своими страданиями.

   — Какая ты тесная.. — протянул мужчина и ускорил темп. Боль нарастала.

   — Пожалуйста...— простонала я, забыв о своём намерении стойко всё вынести. Терпеть противоестественное соитие долго оказалось мне не под силу. — Мне бо-ольно.

   — Хочешь пощады?

   Кеннет и не думал останавливаться. Я всхлипнула и, облокотившись на прикроватный коврик, кивнула. Боль начала понемногу отступать, от рук мужчины, вцепившихся в мои ягодицы, заструилось тепло, внизу живота привычно заныло. Всё остальное: неприятие, отвращение и прочее отступило на второй план, потеряв свою остроту.

   — Давай же, скромница! — простонал Кеннет, но слегка замедлился. Теперь движения его члена были неторопливыми, словно он дразнил меня, одновременно желая приучить к подобным удовольствиям.

   — Всё равно больно, — прошептала я, уткнувшись лицом в кровать, но расслабив мышцы и позволив деверю завершить акт противоестественной любви. Терпеливо снося страдания и даже пару раз подмахнув ему тазом, чем вызвала довольное сопение Дракона, я, почти теряя сознание, дождалась окончания страданий.

   Дёрнувшись пару раз, мужчина прижался ко мне так тесно, что я ощущала его ядра, щекочущие моё лоно. Лишь после того, как Кеннет вышел из меня, боль превратилась в лёгкое жжение. Никакого удовольствия я не испытала, несмотря на волшебное обаяние Дракона, лежавшего теперь рядом со мной.

   Я отползла и рухнула на постель, откатившись от него как можно дальше. Хотелось помыться и поскорее уйти из этого дома и от его страшных хозяев.

   — Первый раз всегда больно, — произнёс мужчина, протягивая мне руку. — Какое же лишение девственности без капли крови?!

   — Вы покалечите меня, — проговорила я тихо и отвернулась, уткнувшись лицом в подушки. Слёзы давно иссякли, осталось гадливое чувство, будто грязь настолько въелась в тело, что я теперь никогда не отскребу её.

   — Ты же можешь восстановиться, верно? — резко спросил Кеннет, но тут же смягчился. — Прости меня, Эмили!

   Мужчина произнёс извинения с таким чувством и искренностью, что я повернула голову. Кеннет аккуратно устроился рядом со мной и, словно боясь, что оттолкну, протянул руку. Он с боязливой нежностью погладил меня по спине. Я протяжно вздохнула, но не отстранилась.

   — Ты сама меня спровоцировала!

   — Нет, Кеннет. Ты же пришёл сюда именно за этим, — горько усмехнулась я и посмотрела в лицо деверя. Он смутился, но взгляда не отвёл.

   — Да. Но мы оба могли получить удовольствие. Я хотел бы, чтобы ты испытала то же, что и я.

   Даже не имея большого опыта общения с мужчинами, я чувствовала, что сейчас он открыт для разговора на интересующую меня тему. Задвинув подальше гордость и желание отомстить, я посмотрела на него доверчивым взглядом:

   — А как же Виктория? Ты любишь её?

   — Хочешь спросить, почему тогда я делю её с братом? Или зачем он позволил мне уединиться с тобой? Со временем я тебе всё расскажу, но доверие надо заслужить...

   Голос Кеннета стал вкрадчивым и мягким, прикосновения к моей обнажённой коже спины и ягодиц деликатными и боязливыми.

   — Ты мне очень нравишься, Эми-или! — протянул мужской голос рядом. Дракон улыбался: сытый и довольный. Расположенный к беседе.

   — Страшно, — всхлипнула я, надеясь, что получилось натурально. — Рано или поздно нас арестуют и казнят!

   Я видела эшафот только однажды, будучи семи лет от роду. Все граждане, включая детей с того возраста, когда те начинали учиться грамоте, обязаны были присутствовать при наказании. Казнили Волкодлака, посягнувшего на казну, вручённую его ведомству. Рослый мужчина с совершенно седой головой держался спокойно и не смотрел ни на кого, будто уже отрешился от всего земного.

   Так он и умер. Мне тогда казалось, что раз он не мечется и не плачет, значит, знает какой-то секрет. Например, что смерть — это ещё не конец.

   И только с годами пришло понимание: для него уже тогда, до того как на песок скатилась отрубленная голова, всё было кончено. Прилюдное осуждение и бесчестие хуже безвременной кончины.

   Кеннет погладил меня по голове, словно я была несмышлёной девочкой.

   — Успокойся, милая! — мужчина лег рядом и притянул меня к себе, поцеловав в висок. Губы его были горячими, руки крепкими, но в отличие от Рикарда он пах не мускусом, а кориандром, проступающим сквозь густой аромат сандала. — Я научу тебя, что следует говорить на допросе.

   Меня словно окатили ушатом холодной воды. При слове «допрос» мне представился холодный каменный мешок, по стенам которого стекают капли грязной жижи из ближайшего водостока.

   — Меня тоже вызовут?

   Дракон равнодушно пожал плечами.

   — Вероятно, — лениво ответил он. — Но тебе проще: благородных дам допрашивают недолго. Главное не забывай: ты можешь оказаться единственной обвиняемой. Но это только если решишь сболтнуть лишнего.

   Я испуганно посмотрела на засыпающего мужчину. Он с улыбкой коснулся моих губ, рука поползла вниз, по уступу подбородка, мазнула по ямке между ключицами, обогнула холмики грудей и по гладкой коже живота скользнула между ног.

   — Я не хотел тебя обидеть, — прошептал он. — Более того, если ты будешь радовать меня, я со временем подарю тебе ребёнка. Да, и Рикарду об этом знать совершенно ни к чему.

   Его глаза приобрели гипнотическую силу, моя воля покорно отступила перед его желанием. Не отрывая от Кеннета взгляда, я легла на спину, разведя ноги в стороны. На этот раз мужчина взял меня традиционным образом. Он вдавливал меня в постель, в смятые простыни, причиняя удовольствие так, будто наказывал. Я, в душе ненавидя себя за похоть, вскрикивала и двигалась ему навстречу, желая продолжения.

   Внезапно он остановился и уставился на меня, приблизившись к лицу. Я же трепетала и судорожно хватала ртом воздух, как будто меня ударили под дых:

   — Ты согласна на нас двоих? Одновременно? — переводя дыхание, прошептал Кеннет. — Скажи...

   — Да, — ответила я, не понимая сути вопроса. Мне было всё равно, лишь бы Дракон кончил в меня и позволил ощутить острый пик наслаждения.

   — Скажи, что хочешь нас. Чтобы мы трахали тебя, пока не попросишь пощады.

   — Да... Хочу.

   Кеннет начал двигаться: медленно, дразняще, чем сводил меня с ума. А потом резко ускорился, растягивая влажное лоно до лёгкой боли. И, запустив пальцы в мои волосы, принялся бурно кончать. Я, наполненная золотистым семенем до краёв, ощущала себя ритуальной чашей для жертвенной крови в Дни Равноденствия.

   — Вот и договорились, — промурлыкал Дракон. Он сел в постели, больше не смотря на меня, будто я вмиг перестала существовать. И, кинув взгляд на часы у кровати, быстро оделся.

   — Я буду с нетерпением ждать нашего совместного ужина, — кинул он через плечо и вышел, оставив меня одну. Брошенную и нелюбимую, так необходимую обоим. Но несломленную...

   В тот момент мои неясные мысли и надежды оформились в весьма стройный план. Правда, до того, как мне удалось его воплотить в жизнь, прошла не одна неделя.

ГЛАВА 7

Тем же вечером мы с мужем вернулись домой. Я входила в двери и поймала себя на мысли, что здесь чувствую себя ещё более одинокой, чем в имении кузена Рикарда. Я была рада избавиться от порочного общества, но супруг пока не вызывал во мне ни тёплых чувств, ни тем более уважения.

   И всё же я не оставляла надежды отвратить его от порока, полагая, что муж попал под влияние кузена. Но как избавиться от Кеннета я пока не представляла.

   — Думаю, тебе не мешает навестить родителей, — вторгся в мои мысли мягкий голос Рикарда. Я сняла шляпку и передала её служанке.

   — Можно завтра? — обернулась я к мужу, не сумев сдержать счастливой улыбки. Сердце затрепетало от радости. Однако сегодня я слишком устала, чтобы изображать перед мамой счастливую новобрачную.

   — Конечно, как хочешь. Я боюсь, что пробуду у безопасников целый день, — по его лиц пробежала тень, угол рта дрогнул.

   Я знала, что хорошая жена должна сопровождать супруга в подобные места, но у меня не хватило мужества. Я поймала себя на мысли: как было бы хорошо, если бы оба кузена завтра не вернулись домой. Исчезли навсегда из моей жизни. Я бы осталась богатой вдовой и смогла свободно жить одна. Без необходимости обременять себя новым мужем.

   И вздрогнула, ужаснувшись глубине своего отвращения к тому, с кем связана алтарной клятвой. Рикард галантно поцеловал мне руку и проводил до двери общей спальни.

   — Зайдёшь? — спросила я с надеждой услышать отказ.

   — Позже, — уклончиво ответил муж и поспешил скрыться за поворотом.

   Я смотрела ему вослед и сколько ни искала в душе, не нашла ни капли сожаления.

   На следующее утро я поднялась рано и до десяти утра мерила шагами спальню. Пыталась читать любовный роман, но с первых страниц история юной девушки, прибывшей в столицу из глухой провинции и тут же влюбившей в себя несколько достойных молодых людей, показалась мне наивной и неправдоподобной. Как можно читать о безумной влюблённости с первого взгляда, когда в замужней жизни ты стала постельной забавой сразу двух жестоких мужчин?

   Я встала с постели и пересмотрела гардероб, выбрав платье нежно-пудрового оттенка с белыми мелкими цветами. В нём я выглядела так, будто весь мир создан, чтобы петь и танцевать, дарить свет и отгонять тьму.

   Горничная Трения сообщила мне, что Рикард уже ушёл. Я была рада, что он так и не появился ночью в спальне и не стал прощаться, но во взгляде служанки сквозили жалость и любопытство.

   — В район Тринадцати фонтанов, — сказала я вознице, и тот, ссутулившись, мрачно кивнул.

   Устроившись на мягких подушках, глядя в окно шикарного самоходного экипажа, я видела в глазах прохожих зависть и восхищение, а сама с радостью поменялась бы с ними местами. Запруженные улицы затрудняли движение, поэтому доехала до места я только через час.

   Стоило нашему мажордому Фениксу открыть дверь, как я бросилась ему на шею. Добродушный старик, не ожидавший столь бурной реакции, похлопал меня по плечу и погладил по голове:

   — Ну полно, молодая леди! Ваша матушка в оранжерее.

   — А отец в Совете. Как обычно, Феникс. Я ещё не забыла дорогу, не беспокойтесь.

   В родительском доме даже дышалось легче. Светлые коридоры, картины на стенах, изображающие мирную жизнь пастухов и их прелестных пастушек на фоне вечного лета, изящная мебель с тонкими резными ножками, казалось, не стояла на полу, а парила над ним — всё было умеренно и со вкусом.

   Наша оранжерея, расположенная на первом этаже, прихоть матери и её отдушина в череде серых будней, считалась самой крупной в Илиодоре. Просто потому что магов-флористов в столице больше не было. Принеся из Северного королевства привычку безропотно встречать тяготы жизни, Амелия Стивенсен успешно скрывала стойкую натуру под легкомысленным щебетанием и приветливой улыбкой. Мама славилась умением приготовить любовное зелье, оморочку, позволяющую выйти замуж самой непривлекательной внешне девице. Правда, вскоре после свадьбы оно теряло силу, и новобрачной приходилось рассчитывать на собственные таланты. Повторно зелье не применялось.

   — Эмили! Я так рада! — мама всплеснула руками в резиновых перчатках. Она работала за столом, пересаживая растение с длинными щупальцами. Я всегда была уверена, что оно шевелится, стоит свету погаснуть. — Почему ты не предупредила, что придёшь? Ты одна? А то я в таком виде...

   — Всё в порядке. Рикард уехал по делам, — уклончиво ответила я и уселась на высокий стул неподалёку, в тени пальмы с широкими перистыми листьями.

   Мама вернулась к прерванному занятию. Она ловко орудовала лопаткой для пересадки некрупных растений и подсыпала в широкую кадку новый грунт.

   — Он вырос, — начала я разговор, смотря на щупальца цветка, покрытые тонкими волосками. — Никогда не понимала, зачем ты держишь подобного уродца.

   — Пафидиума? Так из него можно приготовить лекарство от страха. Действует кратко, но безотказно. Только ты ведь не ради этого пришла? Что случилось? Говори открыто, ушей здесь нет. Нужна моя помощь?

   Мама вмиг посерьёзнела, погасила улыбку и сдвинула брови. Такой её почти никто не видел, кроме семьи, разумеется.

   — Я не знаю, что сказать, — осторожно начала я, глядя в сторону. — Просто, пока мне тяжело. Понимаешь? Муж очень активен в постели, а мне больновато. Может, ты приготовишь для меня зелье, которое снижает тягу мужчины к женщине?

   У меня пылали щёки. Во-первых, я открыто говорю о постельных делах с матерью, во-вторых, лгу самому близкому человеку. Мама сняла перчатки и, ополоснув руки в тазу, стоящем неподалёку, подошла ко мне. Молчаливые объятия вместо вопросов и сочувствия стали именно тем, что было нужно. Я заплакала.

   Мама гладила меня по голове и говорила тихим голосом:

   — Всё образуется. Иногда нужно больше времени. Уверена, что ты вскоре полюбишь мужа. Или он обижает тебя?

   Она отстранилась и заставила посмотреть в глаза. Взгляд матери был полон нежности, и мне снова захотелось признаться ей во всём. Остановило лишь понимание того, что никто из родных не в силах противостоять семье влиятельных Драконов. Значит, придётся умолять о помощи безопасников. Но бескорыстно Око ещё никому не помогало.

   — Нет, но он настаивает на нетрадиционных ласках, — обтекаемо ответила я, радуясь, что на этот раз обошлась полуправдой.

   — Это моя вина, Эмили, — ответила мать, снова прижимая к себе. — Я должна была тебя предупредить, что такое возможно. Всё не так страшно.

   Я отстранилась и поглядела на маму снизу вверх, как всегда смотрела на неё ребёнком, если хотела попросить чуть больше сладкого.

   — Изготовь для меня аромат, который заставляет доверять его обладателю. Чтобы всё, что бы я ни сказала, принимали за чистую монету.

   — Зачем тебе? Во что тебя втянул муж? — нахмурилась мама. Она наклонилась, обхватив моё лицо тонкими пальцами. — Может, лучше поговорить с отцом?

   Я отрицательно мотнула головой и решилась рассказать часть правды, раз уж без этого никак не получается. Пытаться обмануть Мага гораздо более сложная задача, чем усыпить бдительность самолюбивого Дракона.

   — Мама, Рикарда вызвали в Министерство Безопасности. Уже не первый раз. И боюсь, не последний.

   — Я бы как раз этого и опасалась, — усмехнулась мама. Она присела на стул напротив и, скрестив руки на груди, в задумчивости опустила голову.

   — Не говори отцу! Обещай!

   — Конечно, не скажу, — мама посмотрела мне в глаза. Вначале я недоумевала, почему она так быстро со мной соглашалась, но потом поняла. Осознание пришло как-то вдруг, словно я посмотрела на Амелию другими глазами, как посторонняя. Мама всё поняла или, по крайней мере, догадалась, что за фасадом моего брака скрывается нелицеприятная история.

   — Я не буду расспрашивать тебя сейчас, но ответь мне только на два вопроса.

   Я кивнула.

   — Для чего тебе нужен аромат Доверия? И почему ты решила, что справишься сама, без посторонней помощи?

   — Меня тоже скоро вызовут в Око. Муж впутался в одно довольно тёмное дельце. Я хочу, чтобы моим словам поверили. От этого, возможно, зависит моё будущее. Ты знаешь, что Министерство Безопасности не разбирает титулов и рас!

   Я говорила несколько сумбурно и сама понимала это, но никак не могла сообразить, как рассказать полуправду, не сболтнув лишнего. И всё же мама — единственная, кто может помочь, даже не до конца понимая сути проблемы.

   — Может, поставим в известность отца? — спросила она мрачно, но я видела, что Амелия согласна. — Я боюсь за тебя!

   — Не надо, пожалуйста! — я встала и прижалась к ней, как в детстве. — На самом деле, у Ока нет никаких доказательств. Мужу и мне ничего не угрожает. Просто старая неприятная история, скорее порочащая достоинство рода Эдриксон, чем угрожающая арестом.

   Амелия вернулась на своё место за столом. Взяв отложенную в сторону лопатку, она принялась с невиданным прежде рвением рыхлить почву в кадке. Щупальца пафидиума чуть заметно дрогнули, почуяв теплоту рук, не защищённых перчатками, и приобрели синий оттенок. Мясистые отростки цеплялись за кожу, оставляя на ней глубокие кровоточащие царапины.

   Но мама, казалось, совсем этого не замечала. Она продолжала рыхлить послушные комья чёрной, как глаза демонов в сказках, почвы, на которую падали тёмно-красные винные капли. В воздухе разлился тошнотворный аромат влажной земли и крови.

   Я очнулась и бросилась на помощь. Оттолкнув маму, я закрыла её собой. Сзади послышался еле ощутимый выдох, словно большое чудище сокрушалось об упущенной возможности. Что-то сродни: «Э-э-эх».

   Оглянувшись, я увидела только стройный пафидиум в кадке, все щупальца были направлены вверх, будто вылепленные из изумрудной глины. Мама молчала и смотрела в одну точку, как зачарованная. Я простёрла руки над её ранами и закрыла глаза. Меня трясло как в лихорадке. Сосредоточившись, я почувствовала под кончиками пальцев привычное покалывание, мне представился голубоватый свет, исходивший от них. И тепло, отдавая которое, чувствуешь эйфорию.

   Захотелось улечься на мягкую постель, пахнущую свежестью выкипяченного белья, и заснуть. Я сделала над собой усилие и открыла глаза. Мой дар не подвёл и на этот раз. От царапин на руках мамы не осталось и следа.

   — Спасибо, но, право, не стоило, — сказала она легкомысленным тоном, будто речь шла о пустяковой вежливости. — Жалящие щупальца выделяют обезболивающий сок и дают мыслям удивительную ясность. Я помогу тебе, но и ты меня послушай.

   Мама обняла меня за плечи и медленно повела к выходу:

   — Не думай, что я тебе поверила. Но отца и впрямь не стоит впутывать. Око не потерпит стороннего вмешательства. На входе и в каждом помещении стоят улавливающие магию ловушки. К завтрашнему утру я изготовлю такое зелье, которое поможет их обойти. Против магии Севера у них самая слабая защита. Нанесёшь аромат на запястья и шею, пройдёшь незамеченной в тайном умысле. А там, как Триединый даст!

   — Откуда ты знаешь, что находится внутри Ока? — с ужасом спросила я.

   — Тех, кто прибывает из Королевства, сначала допрашивают там. И, уж поверь, выпускают не всех, — мама понизила голос до еле различимого шёпота. — Довольно вопросов на сегодня. А с зельем для Рикарда придётся погодить. Или ты всё-таки расскажешь всю правду? Вместе мы обязательно найдём управу на твоего любвеобильного мужа...

   «Незаконную, — подумала я и лишь грустно покачала головой. — Око заметит. Или Драконы. Всё одно — смерть».

   — Мама, я не могу сказать тебе... Пока не могу.

   Напившись травяного чая с мятой, я почувствовала приятную истому и слабость. С удовольствием воспользовавшись моей бывшей спальней, приняла ванну и легла в постель.

   — Не уходи, посиди со мной, — попросила я маму, ухватив её за тонкое запястье, словно боялась, что, стоит только отпустить руку, Амелия и вся окружающая обстановка развеются как дым.

   — Конечно, моя Эми!

   Она наклонилась и поцеловала в висок, а потом, зарывшись в мои волосы, потёрлась носом о шею. Это был наш условный знак, говоривший: я здесь, с тобой.

   — Ты так уверена, что тебя вызовут? — спросила мама.

   Я открыла глаза, она внимательно смотрела на меня, словно ответ много значил.

   — Да. Я надеюсь. Хочу, чтобы меня выслушали. И помогли.

   — Тогда так и будет. Я попрошу.

   —Мама, каким образом? Просто придёшь туда и расскажешь обо мне?

   Весь разговор представлялся мне фантасмагорией. Я всегда полагала, что мать ради развлечения и в память о прошлом содержит теплицу. Изготавливает простенькие ароматы и зелья на забаву. За одно утро легкомысленная Амелия в моих глазах превратилась в хитрого и таинственного Мага, вхожего в тёмные двери Ока.

   — Отправлю депешу по внутренней почте, — поджав губы, ответила она. — Разговора с самим Серебряным не обещаю, но тебе окажут должное внимание. Надеюсь, это поможет.

   — Ты их агент? — я приподнялась на локтях. Предположение казалось глупым и наивным. И единственно верным. Если задуматься, то оно вполне здравое: составитель редких зелий, о которых мало кто наслышан в Илиодоре, — ценное приобретение для Ока. — И папа не знает?

   — Надеюсь. Или умело делает вид. Всё, спи!

   Дрёма смежила веки. Глубокий сон освежил меня и придал бодрости. К вечеру я засобиралась обратно, к Рикарду. Я намеренно не называла место своего вынужденного жительства домом, поскольку была уверена, что красивый и мрачный особняк Эдриксов так и не станет мне родным. Многое я бы отдала, чтобы остаться под родительским крылом, но пока это было невозможно.

   — Ты же связана с Оком, — спросила я маму напоследок. — Неужели ничего не знала о Рикарде?

   — Ты же так и не сказала, что с ним не так, — надула она губы. Я видела, насколько ей неприятна моя скрытность, но не могла подвергать их с отцом опасности. — Я всего лишь «доверенное лицо», что говорят, то и делаю. А взамен...

   Мама вздохнула и замолчала. Не у меня одной остались тайны, делиться которыми было бы сейчас крайне неблагоразумно. Слуг мама не опасалась. Во-первых, все они были преданны нашему дому, во-вторых, отец позаботился накинуть на дом "Обет Молчания", а в-третьих, Око умело заставить болтунов замолкнуть. Вполне гуманными методами.

   — Может, останешься на ужин? Отец обидится, когда узнает, что ты не дождалась его.

   — Нет, — покачала я головой и, попрощавшись, шагнула за порог. Стоит мне сейчас поддаться слабости, я расплачусь и изолью свою душу и слёзы на груди у отца, чем только наврежу своей семье. Пока они бессильны против Рикарда и его кузена. Доказательств нет, только мои эмоции.

   Всю обратную дорогу я молча заливалась слезами, забившись в угол экипажа. По счастью, Рикарда ещё не было. Служанка с чопорным видом принесла от него письмо. Оно лежало на чёрном глянцевом подносе: вощёная плотная бумага, словно не записка, а депеша государственной важности. Эдриксы любили пускать пыль в глаза.

   «Любимая!

   Всё прошло довольно сносно. Сегодня я останусь у родителей. Безумно скучаю.

   Твой муж, Р»

   От бумаги веяло лицемерием и приторным благочестием. Знали ли его родители всю правду о наклонностях сына? Или предпочитали оставаться в спокойном неведении?

   Однако у меня будет целая спокойная ночь. Возблагодарив судьбу, давшую мне поблажку, я наскоро отужинала, искупалась и приготовилась ко сну. Пусть он перенесёт меня в страну бескорыстной и романтичной любви или хотя бы даст забвение на несколько часов!

   Наутро мне доставили две посылки. В первой маленький флакончик духов с припиской: "Если не понравится, вылей на пол". Это означало следующее: вдруг что-то пойдёт не так, не жалей парфюма. Наноси его снова и снова. Никто тебя не заподозрит в использовании магии. Только в излишней нервозности.

   Во втором конверте была маленькая свежесорванная серебряная роза. Она казалось искусственной, покрытой краской. На белоснежной плотной бумаге был написан приказ явиться в Министерство Безопасности. Немедленно. Как только получу письмо.

ГЛАВА 8

Я ждала и страстно желала вызова в Министерство Безопасности. Но получив его, опешила. Страх сдавил горло, руки, державшие письмо, затряслись.

   Горничная рядом запричитала:

   — Что с вами, госпожа? Присядьте вот тут, на подушку. — И громко завопила: — Трения, быстро воды!

   Через пару минут они обе суетились около меня, безразличной, словно кукла. Ужас сменился отуплением, в голове не было ни одной мысли, я просто сидела на диване, обложенная подушками, и ни о чём не думала.

   Только пара глотков холодной воды отрезвили меня. Казалось, я нахожусь на грани нервного обморока. В душу вдруг закрались подозрения: почему так скоро? И на ночь глядя? Я едва успела доехать от родителей до особняка Рикарда, не могла же мама обладать таким влиянием в Оке, что её просьбу исполнили мгновенно?!

   А если меня вызывали не по её ходатайству? Я закашлялась и отложила стакан.

   — Что с вами, госпожа? — заладила горничная. Мне надоело кудахтанье обеих, и я молча показала им бумагу с вензелем. Дракон с мечом в пасти умел производить неизгладимое впечатление. Обе замолчали, словно по приказу или благодаря наложенному заклятию.

   Сбежавшиеся на шум остальные слуги жались у входа в гостиную. Я кожей чувствовала их жалостливые взгляды, слышала слезливые вдохи.

   — Я только переоденусь...

   Все испуганно отшатнулись от меня, будто от заразной.

   — Вам помочь, госпожа? — Голосок Трении еле слышно дрожал, но я была благодарна ей за предложение. Неприятно ощущать себя похороненной заживо и обречённой. За собственную жизнь стоило побороться!

   «В конце концов, — утешалась я, — как и планировала, покину навсегда этот дом. И никто не сможет заставить снова сюда вернуться!»

   Переодеваясь в тёмно-синее платье, которое по моему приказанию, Трения выудила из недр шкафа, лихорадочно старалась привести мысли в порядок. Что мне говорить, я знала, осталось только не испортить первое впечатление, начав лепетать малопонятные фразы первому встречному служащему Министерства.

   — Ну, как я выгляжу? — спросила я Трению, окинув себя в зеркале придирчивым взглядом. Мой внешний вид должен говорить, что я скромная и серьёзная особа. Иначе, как заставить безопасников поверить в то, что Эдриксы не пали жертвами моего коварства и безудержной похоти. Словно отвечая на мысленно заданный вопрос, служанка с сомнением произнесла:

   — Как статс-дама. Или почтенная вдова...

   Я вздрогнула, и это не осталось незамеченным.

   — Простите, госпожа, — залилась слезами Трения, упав на колени. — Я сболтнула ужасную глупость. Хотела сказать, что наряд такой строгий и закрытый, будто вы не привлекательная молодая женщина, которая замужем за молодым и воспитанным господином, а ни на что не надеющаяся старая дева. Простите ещё раз. Я говорю глупости от нервов.

   Стало быть, не прогадала. Именно такое впечатление я и желала произвести на сотрудников Ока. Жертвы, а не соблазнительницы.

   Впрочем, Трения преувеличила. Платье и вправду делало меня старше. Но тёмно-синий, почти чёрный, цвет, выгодно оттенял белизну кожи и подчёркивал пепельный оттенок забранных в пучок волос. Словом, выглядела я в меру несчастной и хрупкой. То, что и было нужно.

   Я легко и быстро спустилась по лестнице, сжав в руке маленькую сумочку, в которую положила подарок-сюрприз из родительского дома и три сахарные карамельки, захваченные по рассеянности из вазочки в спальне наверху. Страх покинул сердце, чувство близкой свободы пьянило и окрыляло.

   Не глядя на так и застывших в прихожей слуг, я молча взяла поданную горничной тёмную шляпку с вуалью и, не оглядываясь, вышла в ночь.

   Сидя в экипаже, который вёз навстречу судьбе и испытаниям, я нанесла на запястья и шею капельки духов из стеклянного флакона цвета аметиста. И всю оставшуюся дорогу бездумно смотрела в окно, не заметив, как съела леденцы. Словом, я делала всё, кроме того что было действительно необходимо: отрепетировать речь, позу, жесты. Только теперь, когда я достигла желаемого и получила шанс вырваться из-под власти Драконов, мне стало по-настоящему жутко. Страшно до кончиков ногтей и волос.

   Что, если после моих откровений в Министерстве всё станет ещё хуже?

   «Хотя, куда уж хуже?», — с горечью подумала я, поднимаясь на освещённое крыльцо тёмного дома номер тридцать три по улице Грехов. Жуткий переулок, куда не заглядывали даже те, кто, не задумываясь, отнимал чужие жизни за блеск золотых монет.

   Внутри дома, само существование которого обросло нелепыми слухами, было светло, опрятно и просторно. Широкие светлые коридоры с пустыми стенами напоминали о том, что я нахожусь в казённом заведении, блестящие паркетные полы могли бы стать украшением любой бальной залы. Кожаные пузатые диваны прилепились к стене, словно большие неуклюжие животные.

   — Вам сюда! — коротко сказал провожатый, одетый в темно-зелёный костюм, и открыл одну из многочисленных дверей одинакового белого цвета, без вывесок и табличек.

   Оказавшись одна в чьём-то рабочем кабинете, я осмотрелась по сторонам, прижимая к груди сумочку. Тишина и спокойствие окружающей обстановки действовали на нервы. Что делать? Стоять и ждать, пока кто-нибудь соизволит прийти? Или набраться наглости и сесть в кресло для посетителей, словно нарочно развёрнутое ко мне?

   Я решилась на второе.

   — Подкашиваются ноги? — тут же спросил сзади насмешливый мужской голос. Я удержала себя от порыва вскочить, будто гимназистка, застуканная учителем за шалостью. Вместо этого лишь оглянулась.

   В другую дверь, замаскированную под книжный стеллаж, вошёл молодой мужчина. Его чёрные волосы были заплетены в аккуратную тонкую косичку, а сам он выглядел как клерк, добившийся успеха благодаря собственному упорству и трудолюбию. Таким здесь самое место: способным, умным, вежливым и безжалостным.

   — Госпожа Эмили Эдрикс? — спросил Маг, присаживаясь за дубовый стол. И не дожидаясь ответа, продолжил: — Вы понимаете, почему вас вызвали?

   — Мой муж был здесь сегодня утром, — растерянно начала я, заворожено следя за чернильной ручкой, которой допрашивающий старательно писал что-то на верхнем листке бумаги.

   — Он назвал вам причину вызова? — Маг был, видимо, из визуалов, способных передавать собеседнику мысленные образы. Он отложил ручку и уставился на меня.

   — Я не видела его с самого утра. Навещала родителей.

   — Вы давно в браке? — вопросы сыпались на меня, как летний град. Я не смотрела в глаза сидящему напротив, боясь поддаться его влиянию, ожидая, что дознаватель запутает меня в образах, отняв способность отличать реальность от насланных на меня видений.

   — Почти месяц.

   И тут по коже пробежал холодок. Мужчина скрипел ручкой, то и дело обмакивая наконечник в чернильницу, и совсем не смотрел на меня, будто перед ним сидела не живая девушка, а статуя. Вопросы становились всё щекотливее, дознаватель интересовался обстоятельствами помолвки, расспрашивал о подготовке к свадьбе. Особенно его волновало, сколько времени мы были знакомы с Рикардом до того, как он сделал мне предложение руки и сердца, которое стало для всех неожиданностью.

   — И вас это совсем не удивило? — Маг посмотрел на меня, отложив ручку и скрестив руки на груди.

   Я почувствовала, что краснею. Одновременно в душе родилась злость:

   — Нет. Я всегда знала, что мои добродетели не останутся незамеченными. Так и вышло.

   — Я верю вам. Вы слишком молоды, чтобы уметь отличать поклонников красоты от адептов «запретных утех». Ваш муж предлагал ли вам что-либо незаконное?

   Взгляд Мага пронзил меня насквозь. Холодный, любопытный, безжалостный. Как у натуралиста, тонкой иглой прикалывающего бабочек к доске:

   — Вас не насторожило, что Дракон из обеспеченной семьи, который мог бы сделать блестящую партию, выбрал жену ниже себя по общественному положению? Мать которой приходится роднёй чёрным Магам с севера?

   Я держалась как могла, чтобы не расплакаться. Мой план ожидаемо летел в пропасть. Но набравшись смелости и взяв себя в руки, я расправила плечи и, глядя в глаза холёному чиновнику, выпалила на едином дыхании:

   — Я буду разговаривать только с главным.

   — С кем конкретно? — Маг откинулся на спинку кресла и разве что не расхохотался мне в лицо. Он пристально посмотрел на меня, и от его липкого взгляда стало не по себе. Будто голой стоишь посреди разгорячённых мужчин, которые только ждут сигнала, чтобы наброситься на тебя. Я ощущала себя продажной девицей из портового борделя.

   Словно в подтверждение мыслей перед моим взором предстала картинка: девушка, как две капли воды похожая на меня, обнажённой лежала на кровати и позволяла Магу-дознавателю целовать в ложбинку между её грудями. Дева стонала и шире раздвигала ноги, а мужчина спускался всё ниже, пока не оказался между ними. Его партнёрша вскрикнула и изогнулась дугой, шепча имя, разобрать которое я была не в силах.

   Картинка манила и заставляла сердце биться сильнее. Одно то, что в сцене отсутствовали братья Эдриксы, делало её привлекательной для меня. Между ног сделалось влажно от нарастающего удовольствия моего двойника, кусавшего губы. Её руки комкали простыню, девушка стонала всё громче, а потом вскрикнула и затихла.

   Я закрыла глаза, чтобы избавиться от навязанной магической иллюзии, попыталась сосредоточиться и успокоиться. "То, что я больше не вижу, уже не существует", — первое правило начальной школы Магов. И одно из самых сложных для практикующих. Отрешиться от эмоций, вздохнуть и спокойно отпустить желание, как птицу в небо.

   Маг пытался вывести меня из равновесия, запутать и заодно проверить, взволнует ли меня тема соития с посторонним мужчиной. Надо было действовать быстрее, от сидящего напротив я ничего не добьюсь.

   — С господином Шилдсом, — пролепетала я и помимо воли опустила глаза. Захотелось превратиться в мошку и вылететь через зарешеченное окно прочь отсюда, подальше от них всех.

   Воздух вокруг меня стал зыбким и плотным. Мне на плечо легла тяжёлая ладонь Дракона. Присутствие Огнедышащего было невозможно не заметить. Всё равно что пропустить пожар или грозу.

   В ушах зазвенело, я резко вскочила и обернулась, отчего комната поплыла перед глазами. Но лишиться чувств сейчас было бы некстати, я хотела показать себя сильной девушкой, интересами которой не так просто пренебречь.

   Когда туман перед глазами рассеялся, а дыхание выровнялось, то есть через пару секунд, я увидела того, перед именем которого трепетала половина столицы.

   Он был среднего роста, в тёмных волосах мелькала проседь, но больше всего завораживал даже не шрам, багряной лентой идущий через правую щёку, переносицу и лоб, а глаза. Серые, стальные, они меняли свой цвет, и приобретали то насыщенно тёмный оттенок, то становились почти бесцветными, как прозрачная вода в роднике.

   В горле пересохло, я так и осталась стоять, не зная, что делать. Заранее заготовленная речь вмиг вылетела из головы.

   — Так что вы там хотели мне сказать? — без всяких приветствий и вежливых условностей, спросил Дракон. Он повернулся ко мне спиной и направился к небольшому дивану в углу. Только когда мужчина устроился на новом месте, даже не предложив мне присесть, и включил бра над головой, я вышла из оцепенения.

   — Ну так что, госпожа Эдрикс? — нахмурился он, глядя на часы, висевшие на дверце книжного шкафа, как раз напротив дивана. Голос Дракона не был грозным, скорее вкрадчивым и обманчиво мягким, обволакивающим, словно мёд больное горло.

   — Я хочу предложить вам сделку, — ответила я, стараясь говорить как можно увереннее. Маг, сидящий за столом, куда-то исчез, и я даже не могла сказать, когда он успел выйти.

   — Мне? — тёмные брови Дракона насмешливо приподнялись. Он по-прежнему не смотрел на меня, словно полка с толстыми книгами, была намного интереснее, чем молодая женщина, стоящая перед ним и комкающая в руках мягкую сумочку. — Я не заключаю сделок с подозреваемыми в серьёзных преступлениях. Тем более, такого пикантного свойства.

   Наконец, я ощутила его взгляд. Полный презрения, в нём сквозила некая брезгливость, словно то, на что Дракон был вынужден смотреть, вызывало лишь омерзение.

   Я была внутренне готова к такому повороту и поспешила выложить на стол свою самую сильную карту:

   — Я дам показания в суде.

   — Им никто не поверит, — быстро парировал мужчина. Интерес, вспыхнувший было в его глазах, погас. Он заговорил бесцветным голосом, будто повторял урок нерадивому ученику: — В итоге на эшафоте окажетесь вы, а главные виновники выставят себя невинными жертвами женского коварства.

   — Я сделаю магический отпечаток! — выпалила и тут же поняла, что краснею.

   Мужчина вмиг оживился, лениво-вальяжная томность позы исчезла. Дракон встал и в два шага подошёл ко мне. Он стоял так близко, что, несмотря на внешнюю холодность взгляда, пронзающего меня, стало жарко, будто в душно натопленной комнате.

   — А вы умеете? Такое под силам единицам. И Эдриксы уже знали бы об этом.

   Я какое-то время молчала. Что ответить: сомневаюсь, что умею, но мне так нужна ваша помощь?

   Мужчина разочарованно хмыкнул, отвернулся от меня и неторопливым шагом направился к двери. Внутри меня всё оборвалось:

   — Я быстро освою. Во мне же течёт кровь чёрных магов!

   — Этого мало, — не оглядываясь, произнёс на ходу Дракон.

   — В детстве у меня уже получилось!

   Мужчина, уже взявшийся за ручку двери, замер и спустя несколько мгновений в задумчивости обошёл вокруг меня, всё так же застывшую на одном месте. Я чувствовала исходившую от Дракона неприязнь, но сейчас у меня не было выбора.

   — Покажите. Сколько листков вам надо?

   Я ждала подобного приказа, поэтому подошла к столу:

   — Три.

   — Негусто, — отрезал мужчина, но тем не менее достал из нижнего ящика три плотных рулона серой бумаги. На них отпечатки получались наиболее яркими и долговечными.

   Дальнейшее требовало холодного и спокойного разума. Беда в том, что присутствие злого Дракона с холодными глазами и насмешливой линией тонких губ нервировало и сбивало меня. Одновременно от его решения зависела моя судьба, а быть может, и жизнь.

   Я вздохнула и попыталась вернуться в детство. В заброшенный деревянный дом с покосившимися дверьми, где лазила в одиночку, втайне от матери, когда мы летом навещали дальних родственников отца, живших почти у границы с Южным Каритом — государством воинствующих лесных эльфов.

   Обследовать пустой дом казалось мне таинственным и нужным делом, достойным героя. Я хотела, чтобы отец гордился мной, хоть и не родилась мальчиком. Именно тогда я и наткнулась на старый сундук, полный посудного хлама и полуистлевших тряпок, бывших когда-то роскошными платьями. Это свидетельство другой жизни настолько ярко запало мне в душу, что я, переступив порог дома, принялась взахлёб рассказывать маме о своей находке. Она и попросила меня сосредоточиться, вспомнить всё до мелочей и провести руками над рулонной бумагой, использовавшейся для хозяйственных нужд.

   Я с удивлением посмотрела на неё, но, видя, что она серьёзна, подчинилась. Всё остальное я помню смутно. Очнувшись, как от полуденной дрёмы, я открыла глаза и увидела на бумаге чёрно-белые рисунки. Смазанные, нечёткие, зыбкие, но они были настоящими! Будто сделанными нетвёрдой рукой начинающего художника.

   Мама посмотрела на них, я поймала её полный тревоги взгляд.

   — Никогда больше так не делай, кто бы ни просил! Магические отпечатки могут лишить тебя будущего и женского счастья. Забудь и всё.

   — Но почему? — не унималась я, пока не получила резкий ответ:

   — Попадёшь в Министерство Безопасности. Используют тебя, пока не истощишь магический дар. А без него — ранняя старость и мучительная смерть.

   И вот теперь этот Дар всё-таки привёл меня в Око. Видимо, от судьбы не сбежать!

   И снова передо мной были те самые три смазанных отпечатка. Я чувствовала себя уставшей, даже страх перед Серебряным отступил.

   — Я подумаю. Возвращайтесь к себе и ждите решения, — бросив на меня полный сомнения взгляд, Дракон вышел прочь.

   Домой я вернулась уже ближе к полуночи. И снова меня уже ждали.

   Экономка посмотрела на меня, как на восставшую из могил, но смолчала. Кошмары подстерегали в собственной спальне. Я уже потеряла способность удивляться.

   Стоило переступить порог комнаты, как я поняла, что выспаться так и не удастся.

ГЛАВА 9

1

   — Как всё прошло, любимая? — спросил первым Рикард, подойдя ко мне и властно, по-хозяйски целуя в висок. От его домашнего халата, накинутого поверх пижамы, приторно пахло мускусом. В кресле у окна расслабленно сидел Кеннет, но я уже знала, как обманчиво его показное равнодушие.

   — Не знаю, — честно ответила я и заставила себя улыбнуться. Некая нервозность в такой ситуации была вполне простительна. — Меня долго расспрашивал какой-то Маг-визуал. Это было ужасно.

   — А именно? — спросил деверь. Тон его голоса был встревоженным и раздражённым. Мужчина так и остался сидеть, разглядывая что-то в тёмном проёме окна.

   — Разное. Как долго я замужем, счастлива ли я, как ко мне относится муж...

   — И что ты сказала? — Рикард крепко прижал меня к себе. Со стороны, должно быть, казалось, что он волнуется за меня, но я уже не питала иллюзий по этому поводу.

   — Правду. Что я всем довольна и счастлива, — выпалила я слишком поспешно, не удержавшись от ехидства. И тут же щёку обожгло лёгкой пощёчиной. Не ожидая от мужа подобного, я сначала застыла, растерянно переводя взгляд с Рикарда на его кузена. Но увидела лишь их равнодушие и досаду, и слезы - непрошенные и нежданные - сами собой потекли по моим щекам

   Скорее всего, сказалась усталость и нервное напряжение последних дней, я всё рыдала и никак не могла остановиться. При этом братья не делали попыток меня утешить или извиниться.

   Рикард прижал меня к себе и усадил на кровать, всё так же не выпуская из объятий.

   — Прости, Эмили, но сегодня был трудный день для всех нас, — прошептал он мне на ухо. — Я уверен, что ты не дала повода усомниться в своих словах.

   — Это правда? — спросил Кеннет, подошедший ближе. Он за подбородок развернул к себе моё заплаканное лицо и заставил посмотреть в глаза.

   — Да, клянусь! Они мне поверили, — выпалила я и поздно поняла, что проговорилась. О своём разговоре с господином Шилдсом я предпочла бы умолчать.

   — Они? Кто ещё тебя допрашивал?

   В поисках поддержки я растерянно взглянула на мужа, сжала его ладонь, молчаливо призывая на помощь.

   — Просто ответь, Эмили, — тихо сказал он, и я ощутила ответное подбадривающее пожатие.

   Пока я лихорадочно искала ответ, который бы усыпил их подозрения и одновременно не дал и намёка на мой истинный замысел, Кеннет рывком выдернул меня из объятий мужа и прижал к стене, сдавив шею.

   — Что ты там рассказала?

   Я оказалась в железных тисках разъярённого Дракона, черты лица которого начали расплываться на глазах.

   «Сейчас обратится», — догадалась я и почувствовала лишь болезненное любопытство. Я ни разу не видела переход Огнедышащего из одной ипостаси в другую. Показательные сожжения драконьим пламенем остались в седых легендах, давно превратившихся в пугающие страшилки для непослушных детей.

   — Ничего такого, — прохрипела я, когда Кеннет чуть ослабил хватку.

   — Кто ещё тебя допрашивал?

   — Серебряный, — выдохнула я, понимая, что ещё чуть-чуть и лишусь сознания. Перед глазами поплыли радужные круги.

   Невероятная сила, сравнимая с ураганом, отбросила меня. Я перелетела через кровать и ударилась плечом о туалетный столик. На голову посыпались баночки с кремами, одна из которых больно стукнула меня по переносице. Послышался звон разбитого стекла, по комнате разлился густой аромат лилии. Мой любимый парфюм, распечатанный только пару дней назад.

   Я так и осталась лежать, глядя в потолок с лепниной по углам. Двигаться не хотелось. Жить тоже. Болело плечо и ушибленная переносица.

   — Перестань, — услышала я приглушённый окрик мужа и с удивлением отметила, что впервые слышу, как он повышает голос. — Ты хочешь, чтобы сюда сбежались слуги? Мы сами дадим Шилдсу повод провести дознание с пристрастием. Ты этого добиваешься?

   На меня, к счастью, никто не обращал внимания. Спустя какое-то время Кеннет ответил:

   — Ты прав. Прости.

   Хлопнула дверь, и снова воцарилась тишина, прерываемая лишь сбивчивым дыханием. Моим или Рикарда я бы не взялась ответить.

   Он подошёл ко мне и присел на корточки. Надушенный носовой платок коснулся лица и закрыл от меня невинно-белый потолок с вылепленными по краям прекрасными наядами.

   И снова я оказалась куклой в чужих руках. Игрушкой, от которой её хозяева не ждут никакого сопротивления. Но я не зря таращилась вверх: боялась спугнуть, покрыть паутиной забвения последние впечатления. Чтобы после облечь их новый магический отпечаток. Моя практика уже началась! И неважно, понадобится ли этот Дар Серебряному, я найду ему применение. Так или иначе, но сброшу ярмо!

   — Эмили, я прошу тебя, — вывел меня из оцепенения голос мужа. Он положил меня на кровать и даже снял обувь, легонько огладив ступни и щиколотки. — Не скрывай ничего от нас. Мы одна семья, помнишь? Я понимаю, ты думаешь, что я чудовище. Которое добровольно отдало тебя другому и не забывает пользоваться тобой.

   — А это не так? — безразлично спросила я, не двигаясь и смотря теперь на купол балдахина из тонкой ткани.

   — Сама рассуди, — руки Рикарда начали снимать с меня одежду и бросать её на кресло неподалёку. — У нас было мало времени узнать друг друга. А мужчина, заполучив женщину в свою власть, редко когда может сдержать природные инстинкты. Драконам вообще не свойственно терпение.

   Баритон мужа ласкал не хуже его рук. Я вслушивалась в его речь, и мне хотелось одного: спать.

   — Давай сделаем так: я дам тебе время привыкнуть к мысли, что ты принадлежишь в равной мере нам обоим. Пока этого не произошло, никто из нас тебя не тронет. А ты в свою очередь, пообещаешь, что приложишь усилия, чтобы измениться. И не заставишь нас слишком долго желать того, что нельзя получить.

   — И Кеннет на это согласится? — спросила я, поёживаясь от холода и впервые с начала разговора посмотрела в тёмные глаза мужа. Я лежала совсем обнажённой, беззащитной и неспособной сопротивляться.

   — Это уже мои проблемы.

   — Обещаю, — кивнула я после небольшой паузы. Передышка, возможно, спасёт меня. Или это сделает кто-то другой. Или я сама.

   — Я очень рад, Эмили, что нам удалось поговорить. А теперь спи, моя прекрасная миледи, — Рикард укрыл меня покрывалом по шею и потушил лампу, горевшую в изголовье.

   Я ещё долго лежала без сна, прислушиваясь к шагам в коридоре. Но меня и в самом деле оставили в покое. По крайней мере, на время.

   2

   Утром я с холодной головой переосмыслила случившееся вчера и с ужасом осознала, в какую ловушку попала. Для того чтобы магические отпечатки выходили чёткими, я должна тренироваться. Сильные эмоции помогут освоить навык гораздо быстрее. В противном случае, мне потребуются месяцы, а то и годы.

   А меня не устраивала жизнь в одной постели с братьями Эдрикс. Значит, придётся притвориться покорной и смирившейся. Выдержать испытание двойной любовью. Чтобы затем избавиться разом от обоих.

   Отправив маме весточку по пневматической почте, я привела себя в порядок и, надев откровенный халат, спустилась в столовую. Рикард с довольным видом поглощал поджаренный хлеб, намазывая на него маленьким ножиком толстый слой масла.

   — Доброе утро! — поприветствовал он меня, даже не подняв глаз. — Как спалось?

   — Нормально, спасибо.

   — Это ответ вечно несчастной особы, — наконец, муж соизволил взглянуть в мою сторону. — Давай, раз уж мы решили узнать друг друга поближе, договоримся: я откровенен с тобой, а ты — со мной. Радуйся сейчас, а не потом. И больше улыбайся, тебе идёт.

   Он протянул мне тост, я взяла его осторожно, будто кусок хлеба был отравлен. Аппетит пропал. Рикард мило улыбался, но больше совершенно меня не волновал. Ни как мужчина, ни как собеседник.

   — Поедем кататься? — неожиданно предложил муж и тем самым вырвал меня из раздумий. — Я покажу тебе секретное место. Ехать, правда, часа два, но зато там тихо и красиво.

   Я не успела что-либо возразить, а Рикард уже галантно подал мне руку. Он снова превратился в того самого мужчину, в которого я когда-то влюбилась. Вернее, чей образ меня очаровал во время балов, когда ещё не жених украдкой и несмело прижимал меня к себе во время танца. Кружилась голова, и мир вокруг пел и сиял.

   Я всё больше тосковала по тому беззаботному времени, когда кавалер, державший мою руку, казался идеальным мужчиной. Когда Рикард впервые меня поцеловал, зажав в полутёмном коридоре, я чувствовала на губах солёный привкус собственной крови, но не желала отстраняться. Было время, я мечтала о том, чтобы Дракон лишил меня девственности и унёс с собой в прекрасный замок, где мы будем жить долго и счастливо.

   — Я согласна.

   Мой ответ сделал улыбку Рикарда ещё ослепительней, отчего та стала напоминать фальшивую. Как в театральной пьесе, где играют третьесортные актёры.

   Поднявшись наверх переодеться, я первым делом прочитала ответ мамы, ждущий меня в пневматической трубе. Ничего важного, пустые слова, за которыми таился смысл, понятный только нам с ней.

   "Разве можно всерьёз обсуждать детские тайны?" — говорилось в послании между строк. Мама была обеспокоена моим признанием, сделанным накануне в тёмном здании на улице Грехов. Я уже почти жалела, что рассказала ей об этом. Но так хотелось похвастаться своим ловким планом!

   Я решила пока отпустить всё на волю судьбы. Мама ничего не сможет поделать, если Серебряный одобрит мой план.

   — Ты так и не перестала меня волновать, — произнёс Рикард, увидев меня в облачении для дорожных прогулок. Наряд «женщины-в-седле» был выбран мной умышленно: подчёркивая длину стройных ног и узкую талию, он тем не менее закрывал от жадных посторонних взглядов грудь и плечи.

   Я хотела проверить честность намерений мужа: будет ли он придерживаться уговора. Или наплюёт на всё и возьмёт меня, когда мы окажемся вне досягаемости для чужих глаз и ушей? Может тогда ещё не всё потеряно? И я смогу увести Рикарда из-под влияния порочного кузена?

   Всю дорогу в просторном экипаже, чувствуя плечом его сильную руку, я посматривала на статного, с аристократическими чертами лица, Дракона, хлопая ресницами.

   — Ты очаровательна и молода, Эмили, — слабо улыбнулся муж, заметив ухищрения и погладив меня тыльной стороной руки по щеке. Сейчас он выглядел более искренним, чем когда-либо за всё время нашего недолгого супружества.

   — Здесь будет «но».

   — Будет. Я хочу, чтобы ты уяснила себе раз и навсегда. Без истерик и слёз. И глупого желания изменить существующий порядок вещей, — Рикард пристально смотрел на меня, словно боялся обмануться в ожиданиях. Я судорожно вздохнула, предчувствуя неприятный разговор, и кивнула:

   — Дело не в Кеннете, хотя он очень близок мне по духу. Не только по крови. Ты хорошенькая и трахать тебя приятно... Но в одиночку скучно.

   Сердце у меня упало, как и настроение. Услышать такое от мужа после недавней свадьбы и брачной ночи было неприятно и горько.

   — Дело, должно быть, во мне, — пролепетала я, опустив голову, чтобы скрыть набежавшие слёзы.

   — Так и знал, что ты это скажешь, — ласковый голос мужа совсем не вязался с жестокостью его слов. Он приобнял меня за талию и сухо чмокнул в лоб. — Когда я вижу, что тебя имеет другой, мне хочется порвать вас обоих. Уничтожить... И это меня жутко возбуждает. Ты становишься как бы недосягаемой. Чужой. Недоступной. Желанной.

   Голова у меня шла кругом. Я была слишком правильно воспитана, чтобы понять и разделить наклонности Рикарда.

   — Я очень надеюсь, что ты сможешь принять меня таким, каким я создан, — холодно продолжил муж, уставившись в окно. Мы как раз выехали за город и катили по широкой вымощенной булыжниками дороге. Вскоре экипаж свернул налево, въехав в дубовую рощу. — И Кеннета тоже. Ты ему, кажется, нравишься.

   — А как же Виктория? — всё допытывалась я.

   — А что с ней не так? Прекрасная жена, любящая и понимающая. И страстная. Но у неё появились признаки. Сама знаешь чего, — муж поморщился. Я уже давно ловила себя на мысли, что к детям он был равнодушен. Странно для Дракона — не желать продолжения рода.

   Я промолчала. Для меня вести о беременности жены деверя значили только одно: братья возьмутся за меня всерьёз. Тем больше поводов начать тренироваться в использовании Дара именно сейчас.

   — Кстати, будь с ней вежлива. Она всё-таки старшая и будущая мать.

   Я бездумно кивнула, поглощённая собственными переживаниями.

   — А Виктория тоже будет смотреть на нас, когда... — договорить я не посмела.

   — Конечно, нет. Две женщины для двоих мужчин — обыденная пошлость.

   Дальнейший путь мы проделали в полном молчании. Я боялась о чём-либо спрашивать, чтобы не шокироваться ещё больше.

   — Тебе совсем не интересно, зачем мы едем так далеко? — вздохнул Рикард спустя какое-то время.

   Я уставилась на него и ждала из вежливости ответа. Мне было всё равно. Секретов этой семьи хватит мне до конца жизни.

   — Мы с Кеннетом покажем тебе своё настоящее обличье, — загадочно произнёс супруг и многозначительно замолчал, будто посвятил меня в какую-то особенную тайну. Я боялась предположить, что кроется за этими словами.

   — Ты ведь раньше ещё никогда не летала? — внезапно Рикард по-мальчишески улыбнулся и подмигнул мне.

ГЛАВА 10

1

   Как только экипаж остановился, и Рикард галантно помог мне сойти, я сразу почувствовала на себе цепкий взгляд Кеннета. Но стоило мне обратить взор в его сторону, как мужчина сделал вид, что проверяет колышки оранжевого шатра, раскинутого тут же, на поляне, подставившей одну половину солнцу. На другой стороне густо росли дубы, они раскинули мощные ветви. Деревья давали путникам так манящую в полуденный зной тень.

   — А вот и мы, — весело начал Рикард, передёрнув рычаг в двигателе самоходного устройства. Экипаж затих, словно тоже прислушивался к разговору. В воздухе разлилось почти осязаемое напряжение. Я не могла спокойно общаться с тем, кто ещё недавно применил силу и чуть не убил меня. А несколькими неделями раньше — просто изнасиловал.

   Я уже жалела о своём поспешном согласии и с содроганием думала о том, что мне придётся делать для создания нового магического отпечатка.

   — Вам не помешает объясниться, — мрачно сказал муж и направился к другому краю овальной поляны. Туда, где росли кусты сладкой земляники. Я беспомощно проводила Рикарда взглядом, пока он не скрылся в дубовой чаще.

   — Подойди сюда, — я вздрогнула от властных ноток в голосе Кеннета и усилием воли осталась на месте, даже не удостоив его взглядом.

   — Думаешь о том, почему он не защищает тебя от меня? — в вопросе звучала издёвка. Но самое худшее, что Кеннет был прав: я всё время задавала себе этот вопрос. — Потому что его это возбуждает. Иногда такому типу мужчин, как Рикард, надо проиграть. Каждый день терять самое дорогое и обретать снова.

   — И тебе тоже? — резко прервала я Кеннета.

   — Мне — нет. Я люблю подчинять. И чтобы меня слушались, прям как ты. Несмотря на внешнее сопротивление, ты тоже хочешь меня. Боишься себе признаться, но это так.

   Я вспыхнула и готова была дать наглецу пощёчину, но прекрасно понимала, чем это чревато. Скорее всего, он и ждал этого. Поэтому я решила просто уйти, куда глаза глядят.

   — Ну же, не упрямься, — смягчился мой недавний мучитель и в два счёта сам оказался рядом, легонько встряхнув меня за плечи. — Жизнь слишком коротка, чтобы долго обижаться друг на друга!

   Кеннет, смеясь, попытался меня поцеловать, но я со всей силы отталкивала его, одновременно уворачиваясь от ласк. Сопротивление было быстро подавлено, деверь прижал меня к себе и, подождав, пока я затихну, зашептал на ухо непристойности. О том, что он со мной сделает и как именно.

   — Я мечтаю, чтобы мы с Рикардом одновременно были в тебе, — Кеннет оттянул за волосы мою голову и прикусил за шею так, что я даже вскрикнула. — Как мне нравится твоя непокорность!

   Он ещё раз поцеловал меня и отпустил, вернувшись к шатру. Я почувствовала облегчение и острое желание сбежать прямо сейчас. Куда глаза глядят. Идти по лесу, пока в глазах не зарябит, и ноги не подкосятся от усталости. Но, превозмогая страх и помня о том, что надо усыпить бдительность обоих, я взяла себя в руки и присела на корточки рядом с Кеннетом, что-то искавшем в сумке, брошенной у входа в шатёр.

   — Рикард сказал, что Виктория беременна. Поэтому её нет здесь? — начала я, надеясь, что разговор о супруге немного охладит пыл моего тирана и настроит его на миролюбивый лад. Наверное, с любым другим мужчиной это бы сработало, но не с кузенами Эдрикс.

   Кеннет только криво усмехнулся:

   — Надеешься перевести разговор или заставить меня почувствовать вину за то, что я оставил жену на сносях и лапаю здесь тебя? Если так, то ты совсем не понимаешь нас. Даже немного жаль.

   Мужчина встал и подал мне руку. Замешкавшись, я всё же ухватилась за неё и на миг заглянула в глаза Дракона, в глубине которых вспыхивали золотистые искры.

   Не отпуская моей руки, деверь повёл меня вглубь тёмного леса. Я не задавала вопросов и не сопротивлялась, и то и другое казалось мне бессмысленным. Убивать меня не собирались, значит, самое худшее уже случилось.

   Я почти не смотрела по сторонам. Мшистые стволы деревьев были похожи друг на друга: могучие, древние. Попадались и уже раскинувшие ветвистые шапки над нашими головами и молодые дубы.

   Тропинка становилась уже, но лес отступал. Деревьев становилось всё меньше, темнота сменилась ярким солнцем.

   — Куда мы идём? — спросила я наконец, но руку не высвободила. Кеннет не ответил и не сбавил шага

   Я попыталась сосредоточиться на обуревающих душу чувствах. Меня разъедало мучительное любопытство, приправленное такой безысходностью, что впору сесть, облокотившись о шершавый ствол дуба и умереть, и одновременно в глубине сознания телилась робкая, трепетная и боязливая надежда. Она выглядывала, как проказник, из-за угла показывающий язык случайным прохожим, и снова пряталась, стоило поверить в то, что мне удастся выбраться из сложившейся ситуации невредимой.

   Из этой смеси может выйти отличный отпечаток. Листа на четыре, не меньше. Надо только запомнить все мелочи, вплоть до запаха прелой травы под ногами.

   Уже через пару минут мы вышли к обрыву. Каменистый склон, на краю которого росло чахлое деревцо с искривлённым столом, представлял собой широкую площадку. Здесь могли бы свободно уместиться три экипажа.

   Мне стало страшно. Дно обрыва скрывал плотный слой белых облаков. Вдалеке, насколько хватало глаз, простирался лес. Дубы уступили место хвойным деревьям.

   — Знаешь, где мы? — спросил Кеннет, бесстрашно подходя почти к самому краю. — Скала Атума, Дракона вечности, падающего вниз и никогда не достигающего дна.

   — Я думала, она за много киломиль отсюда, — поёживаясь от ветра, произнесла я, позабыв обо всём и не в силах отвести взгляда от белой завесы облаков, клубящейся внизу.

   — Конечно, — обернулся ко мне деверь. Его улыбка была искренней, словно он вспоминал о чём-то приятном и мыслями находился далеко. — Это лишь метафора. На самом деле, я убеждён, что все скалы одинаковые. И падения с них ничем не отличаются друг от друга. Важно разглядеть в собственном страхе прекрасное и позволить последнему войти в твою жизнь. В тебя.

   Он схватил меня за руку и потащил за собой к краю. Ноги, обутые в мокасины, подворачивались на мелких камнях. Я не боялась высоты, но одно дело смотреть в бездну с безопасного расстояния, и совсем другое — оказаться в двух шагах от падения.

   От безумца, со спокойным видом державшего меня, исходила сила. Она отражалась в золотистых искорках радужки и в крепости рук, в той слабости, захватившей меня в плен, которая отбивала самоё желание противиться воле Бога снизошедшего до меня.

   — Не бойся, Эмили! — привлёк он меня к себе, и в груди снова разлился жар, затмевающий разум. — Мы единственная твоя защита.

   Я закрыла глаза, ожидая поцелуя, но вместо этого меня оттолкнули. Резко, порывисто, безжалостно. В пропасть.

   2

   Я оглохла от собственного крика и свиста ветра в ушах. В лёгкие ворвался холодный воздух, сдавив грудь.

   Фигура Кеннета стремительно уменьшалась, пока я совсем не перестала различать мужчину, смотрящего на моё свободное падение в бездну.

   Оно длилось бесконечно. Первый страх сменился ожиданием боли.

   «Главное — это будет быстро», — успела подумать я, закрыв глаза, и тут же приземлилась на что-то мягкое. Однако удар был такой силы, что у меня выбило дыхание.

   Ожидание смерти длилось слишком долго для той, кто свалилась в пропасть. Мои способности не могут помочь, если повреждения слишком серьёзны. А если нет...

    Всё так же, не открывая глаз и не обращая внимания на завывания ветра, я произнесла очищающее заклинание. По телу тут же разлилось приятное тепло, волна прокатилась до кончиков ногтей и исчезла.

   Но ощущение, что я парю, раскачиваясь в воздухе, осталось. Вокруг было шумно и душно, словно рядом работала огромная паровая машина. Всё ещё не понимая, как так получилось, что вместо того, чтобы упасть и разбиться, я парю в воздухе, я открыла глаза.

   Небо над головой пропало, его скрыло тёмно-синее мерцающее тело громадного ящера. Я привстала на локтях и огляделась. Корзина, в которой я очутилась, была размером с небольшую спальню и вся выстлана мягкими пуховыми подушками. Я подползла к краю и подтянулась на руках так, чтобы можно было оглядеться. Но едва выглянула наружу, как порыв сильного ветра ударил в мое разгорячённое лицо. Корзина плыла в самой гуще облаков, а тёмная беззвёздная ночь над головой на самом деле оказалась чешуёй Дракона. Могучая длинная шея, тело с поджатыми когтистыми лапами и крылья, застилающие дневной свет, принадлежали чудищу, которое несло в зубах корзину, подвешенную на прочных канатах.

   Стоило осознать, что случилось, и я закричала от страха. Как мне удалось упасть с такой высоты прямиком в корзину с высокими бортиками? Казалось, что я парила в воздухе целую вечность, но на самом деле понимала: прошло не более пары минут.

   Устав от крика, я откинулась на подушки и отдышалась. От постоянной качки к горлу подкатывала тишина.

   «Всё хорошо, — раздался в голове баритон Кеннета. — Скоро будем на месте».

   — Это ты меня несёшь? — пробормотала я.

   — Нет, — прошелестел ответ, подхватываемый ветром.

   Я закрыла глаза и только тут ощутила, что мы начали снижаться. Уши заложило, голова налилась тяжестью, но в душе я обрадовалась, что совсем скоро почувствую под собой твёрдую землю.

    Приземление было мягким, корзина опустилась на землю, словно на пушистое облако. Но едва я открыла глаза — на миг ослепла от яркой вспышки. А когда способность видеть вернулась, Дракона поблизости уже не было. Я беспомощно вертела головой, чтобы понять, куда он мог деться.

   Сильные мужские руки помогли мне выбраться наружу. Я очутилась в объятиях обнажённого мужчины, в котором не сразу признала собственного мужа.

   — Подожди, я помогу тебе, — опустил он меня на мягкую траву. Послышался треск ткани, рубашка разошлась на груди, и дышать стало легче. — Это только в первый раз во время полёта нехорошо. Прости, моя Эмили, но так было надо.

   Дракон, обернувшийся тем мужчиной, которого я знала и которым когда-то восхищалась, и сейчас пытался воздействовать на меня. А может, он делал это неосознанно, но с каждым поглаживающим движением, с каждым лёгким прикосновением к моим волосам, лицу и шее мне становилось легче и спокойнее.

   Высоко, в снежной шапке облаков, снова промелькнула грозная тень большой ящерицы. Кеннет спускался медленно, будто паря на струях ветра. Он был крупнее кузена, чешуя имела более насыщенный синий оттенок.

   Дракон в своём истинном обличье завораживал и подавлял мощью и необычной красотой. Сложив кожистые крылья, он аккуратно сел неподалеку, но на достаточном расстоянии, чтобы не задеть нас и не поранить.

   — Не смотри, это опасно, — закрыл меня собой муж. Вспышка золотистого цвета на этот раз была не столь яркой, пару минут Рикард продолжал держать меня в объятиях, будто опасность ещё не миновала. И потом так же внезапно отпустил.

   — Сейчас он придёт, — произнёс он и погладил меня по обнажённому плечу. От рубашки, в которую я была одета, остались одни клочья.

    — Где мы? — чтобы заполнить паузу, спросила я. Вид обнажённого мужа, выглядевшего настолько идеальным и желанным самцом, что глазам больно, смущал меня и рождал нехорошее предчувствие.

   Я попыталась привстать и оглядеться.

   — В долине, в самом низу горы. Видишь, у подножия склона начинается хвойный лес? Он простирается далеко на север.

   Рикард принялся увлечённо рассказывать о красотах здешних мест, бросая на меня жадные взгляды. Дракон говорил ладно и красиво, словно по писаному: о том, как здесь тихо и хорошо, о пустынности этих мест из-за их дурной славы. Впрочем, совершенно необоснованной. О том, что нас не заметит ни единая живая душа. Я всё смотрела на него, не пытающегося прикрыться, и ловила себя на мысли: «Только бы выбраться из этой передряги невредимой!»

   — Рикард, ты идёшь? — кузен подошёл к нам почти неслышно. Он был одет в рубашку-поло и светлые шорты, будто только что вышел из дома.

   — Конечно, — кинув на меня прощальный взгляд, муж скрылся за густыми кустами, росшими у самого подножия скалы. Я встала самостоятельно, проигнорировав протянутую руку деверя. Под его взглядом, шарящим по моим обнажённым плечам, я чувствовала себя голой. Моё дыхание всё ещё не выровнялось, я представила, как должно быть сейчас выгляжу: растрёпанная, испуганная, раскрасневшаяся, с торчащими от холодного воздуха сосками, просвечивающимися через тонкую ткань сорочки.

   — Зачем ты это сделал? — спросила я Кеннета, повернувшись к нему спиной и обхватив себя за плечи.

   — Ты же не прыгнула бы сама? А слова, что Рикард внизу помает тебя, прозвучали бы...

   — По-идиотски, — выпалила я, не желая верить своим ушам. Мало того, что эти двое издеваются надо мной, так ещё и чуть не убили! Я ещё раз уверилась в своём желании сдать обоих Оку.

   — Возможно, — самодовольно хмыкнул деверь. — Поэтому я и не стал их произносить.

   Он обнял меня сзади за плечи и уткнулся носом в затылок:

   — Я бы никогда не стал рисковать тобой, — услышала я горячий шёпот. И усмехнулась про себя: вот в это я охотно верила!

   Рикард долго не возвращался, я подозревала, что и об этом кузены договорились заранее. Только чего Кеннет хотел от меня добиться? Неужели верил, что я поддамся его обаянию и потеряю голову от оказываемого мне внимания?

   — Здесь есть пещера, где вы храните вещи? — спросила я, высвободившись из навязанных объятий.

   Мужчина вздохнул:

   — Да. Здесь безопасно, — снова повторил он. Я уже хотела было съязвить, что запомнила с первого раза, но внезапно меня пронзила догадка: безопасно, никто не увидит, а значит, мы одни. Они ведь не просто так принесли меня сюда! И слова Рикарда о нейтралитете и о том, что мне дадут время привыкнуть к их необычным пристрастиям, не более чем уловка.

   Я обернулась и подошла к Кеннету так близко, что заглянула в глубину льдистых глаз, смотревших на меня настороженно и с подозрением.

   — Вы меня для этого сюда принесли? — спросила я еле слышно. В глубине души что-то болезненно сжалось, противясь неизбежному, но отступать было поздно. Я вздохнула и продолжила: — Чтобы сломить раз и навсегда? Показать власть?

   Кеннет молчал, но золотистые искры, вспыхивающие на радужке, говорили сами за себя.

   — Я ведь никуда отсюда не денусь...

ГЛАВА 11

1

   Кеннет продолжал молча смотреть на меня, словно сказанного было недостаточно для обвинения.

   В глубине души мои гордость и чувство самосохранения призывали отказаться от задуманного, свести всё в милую шутку, значения которой я и сама не понимаю. Оставалась надежда, что кузены не станут меня принуждать: всё же насильниками я их не считала. Или мне не хотелось так о них думать.

   Но разум твердил, что если я хочу вырваться из этого мягкого плена, развратной паутины, в здравом уме, то должна действовать. Перетерпеть и стиснуть зубы. Добровольно сделать то, что считаю худшим из зол: отдаться сейчас, чтобы получить достаточно яркий и чёткий отпечаток. Без доказательств мои слова всего лишь пыль.

   — Поцелуй меня, — выдавила я из себя, чувствуя, что снова краснею и отвела глаза.

   — Зачем? — тут же услышала я в ответ.

   — Не знаю. Мне очень этого хочется. Я думаю, тебе тоже.

   На этот раз я заставила себя посмотреть на мужчину, принёсшего мне много горя и тем не менее считавшего себя притягательным.

   Я стояла, обхватив себя за плечи, и ждала. Мужчина не двигался и тоже в свою очередь не делал первого шага.

   Испытав облегчение от того, что была неправа в своих подозрениях, я сделала попытку отойти в сторону, но не успела. Кеннет ухватил меня за руку, я оглянулась. Мужчина медленно приблизился ко мне, в холодных глазах мелькнуло подозрение. Я закрыла глаза и не обманулась.

   Кеннет еле ощутимо коснулся губами моего полураскрытого рта. Я сдержалась, чтобы не отстраниться и не оттолкнуть. Стоило подавить первый порыв, и сила Драконов окажет своё пагубное влияние на мою волю. Я стану покорной в их руках. Забуду о концентрации сил и не запечатлю всю сцену целиком. Отпечаток — мой билет на свободу.

   Поцелуй повторился, на этот раз более смелый и чувственный. Языком, горячим и влажным, мужчина неторопливо изучал мой рот, все чувствительные точки. Затем Кеннет обхватил руками мою голову и впился в губы, словно я была источником воды для измученного жаждой. Поцелуи причиняли боль, оставляли жжение на коже губ и шеи. Я делала вид, что они доставляют мне удовольствие, но скорее просто позволяла себя любить, чем была равноправным партнёром в страстной ласке.

   Тем временем Кеннет опустил тонкие бретельки нижней сорочки с моих плеч и уже покрывал поцелуями обнажённую грудь. Я испытывала острое желание убежать и вымыться в ближайшем водоёме. «Если так пойдёт и дальше, долго я не выдержу», — промелькнула мысль.

   — Помоги мне, — прошептала я, отрывая его голову от груди. — Мне страшно.

   Кеннет наградил долгим подозрительным взглядом, но в конце концов молча кивнул.

   Теперь его ласки стали неспешными, прикосновения лёгкими и скользящими. Под его пальцами в моём теле рождалось ответное пламя. Между ног сделалось тепло и влажно. Дыхание стало прерывистым, я наконец чувствовала то, что должна испытывать женщина, охваченная любовной лихорадкой: желание без остатка принадлежать выбравшему тебя мужчине.

   — Хочешь, сначала мы будем одни? — спросил меня Кеннет, подхватив на руки. Я желала бы согласиться, но помнила о том, для чего я здесь.

   — Нет, — прошептала, уткнувшись в шею. — Я готова принять вас обоих.

   Кеннет аккуратно опустил меня на траву и снова с недоверием посмотрел в глаза. Я выдержала его взгляд, стараясь изобразить несмелую улыбку и испуг. Однако сейчас я и впрямь ждала, чтобы деверь скорее вошёл в меня и начал медленно двигаться, постепенно всё ускоряясь и сводя с ума, пока не изольёт семя и не оставит меня, поруганную, униженную, но удовлетворённую, лежать на траве.

   Я взяла его руку и провела ей по внутренней поверхности своего бедра. Из горла вырвался непроизвольный стон, когда Кеннет легонько сжал моё ещё прикрытое тканью брюк лоно.

   Дальше все его прикосновения я помнила смутно, словно на глаза опустилась туманная пелена. Крепкие жадные руки раздевали, заставляли стонать и вожделеть. До слёз желать, чтобы мужской орган вошёл в меня и затушил золотистым семенем разбуженный Драконами пожар страсти.

   — Спа-асибо, — прошептал ветер ласковым баритоном Рикарда.

   Я почти теряла волю к сопротивлению.

   Хотелось просто наслаждаться тем, что две пары рук ласкают мои груди, две пары губ целуют бёдра, добираясь всё выше, пока не касаются запретного. И мир взрывается радугой цветов соблазна. Я слышу чей-то протяжный вздох, с укором отмечая про себя, что это мой собственный. Я получаю наслаждение, до сей поры не сравнимое для меня ни с чем.

   Между ног становится ещё более влажно. Язык Дракона, направленный в самый центр женского естества, сводит меня с ума, заставляет отбросить всякие мысли о ненужной мести? Кому и за что? Я уже не помнила.

   — Пожа-а-алуйста, — простонала я, обращаясь к невидимому любовнику. — Не останавливайся!

   В сознание пробилась мысль, что пора действовать. Ведь, даже магический отпечаток не помешает мне получить неземное наслаждение. Энергия Драконов, когда они одновременно ласкали меня, только усиливала любовный экстаз. В эти мгновения я лучше поняла Викторию и её лицемерное поведение. Она ведь испытывала подобное каждый раз! Так легко потерять грань между совестью и желанием быть любимой...

   Стоило отвлечься на размышления, как внутренний голос, вопивший о необходимости использовать новый Дар в собственных интересах, притих, словно погребённый под руинами совести, спалённой пожаром страсти.

   И тут туман перед глазами стал рассеиваться. Я снова видела густые белые облака и утёс, теряющийся в них как в вате. И двух обнажённых мужчин, ставших моим проклятием и символом падения.

   — Эмили, послушай, — произнёс Рикард, нежно целуя меня в губы. — Мы будем направлять тебя. Подари нам радость.

   Я прищурилась. На секунду показалось, что я воочию вижу золотистую пыльцу, сыпавшуюся с Драконьих рук. Этого хватило, чтобы вернуть себе способность трезво мыслить. Пусть, на минуту или меньше того, но я сосредоточилась и поймала момент, чтобы запечатлеть увиденное и позже перенести его на бумагу.

   Самое сложное в отпечатке — начать его создавать, дальше будет легче. Раз ухватившись за ниточку, я дойду до конца.

   — Что я должна делать? — спросила я ослабевшим голосом. Я не узнала его: чужой и сладострастный, он не мог принадлежать той чистой девушке, которая не так давно вступила в брак.

   И снова моё тело превратилось в послушную марионетку. Я села и легко позволила одному из кузенов использовать мой рот для собственных утех. Большой мужской орган поначалу вызвал приступ тошноты, но я справилась. Сейчас казалось, что Дракон оказывает мне большую честь, позволяя скользить языком по его стволу и крупной головке. Я встала на колени и обхватила рукой член у основания. Мужчина двигался мне навстречу, и я находила наши противоестественные забавы пикантными и возбуждающими.

   А потом, к моему разочарованию, мужчина отстранился, не позволив мне продолжить.

   — Подожди, дорогая. Мы слишком увлеклись. Это недопустимо, — мягко произнёс Рикард.

   Я оглянулась. Кеннет стоял рядом, одной рукой поглаживая меня по спине и волосам, другая же скользила по мужскому органу. Я видела, что он хочет меня и не намерен больше терпеть ни секунды.

   — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — произнесла я слова, которые ранее слышала только от мужа и считала непристойными и мерзкими.

   Я видела, насколько Кеннету приятно слышать такое от меня. Он подошёл ближе и прижал к себе, обхватив за талию одной рукой. Властно вырвал меня из объятий мужа, словно имел больше прав.

   И долго смотрел с таким самодовольством и жаждой обладания, что даже глаза потемнели. Я ожидала, что он меня ударит, и уже предвкушала, какой чёткий получится отпечаток. Будет видно, что оба кузена надо мной издеваются, что я не добровольный участник оргии, а жертва мужского коварства, заманившего скромную девушку в сети тройственного союза.

   Но того, что случилось дальше, я никак не ожидала.

   Руки Рикарда легли сзади на мои бёдра. Я вздрогнула, но отстраняться и корчить недотрогу было поздно. Я пересилила себя и позволила им скользить по телу, помня, что моё спасение - идти до конца, испить сладкую чашу с ядом, чтобы шантажировать обоих и получить желанный развод, По возможности легко и быстро. На самый крайний случай я рассматривала официальный донос.

   Пока что мои заигрывания с безопасниками можно было списать на желание отомстить неверному мужу. Так я и собиралась сказать, в случае, если Рикард и Кеннет согласятся с моим предложением разойтись по-тихому.

   Задумавшись о том, что будет лучше: месть или тайная сделка с кузенами, я немного отвлеклась. Тихие поглаживания мужчин, почти нежные прикосновения к соскам и ягодицам настраивали на романтическое соитие. Я не ждала боли.

   А она пришла одновременно с удовольствием. Кузены подхватили на руки, и мне не оставалось ничего другого, как обхватить Кеннета ногами. Я села на его член, запрокинула голову и протяжно застонала. Мужской орган во мне будил невыносимое желание двигаться и скользить по нему, чтобы ещё ярче ощутить экстаз.

   Не успев сосредоточиться на этом чувстве, я ощутила разрывающую боль сзади и поняла замысел Драконов. Боль пронзила промежность. Меня растягивали с двух сторон, совершенно не заботясь о безопасности и комфорте жертвы. Два мужских органа начали двигаться почти синхронно, причиняя попеременно то радость, то страдание. Последнее было скорее не физическим, тело откликалось и трепетало в тесных объятиях. Я испытывала унижение, с ужасом для себя обнаружив в этой бездне горькую сладость. Я всхлипывала и стонала, уже не понимая, чего в этом мире стало больше: похоти, сладковатый и терпкий аромат которой разлился в воздухе или ненависти, почти осязаемой и выражающейся в сильных толчках мужских органов внутри меня.

   Я висела на руках обоих, кузены давали мне время передохнуть. Физически мне не было тяжело, скорее братья терзали душу, и что самое обидное, это их совсем не заботило.

   Я почти теряла сознание от болезненной заполненности внизу живота. Оставаться в разуме мне помогала злорадная радость: это будет наш последний, прощальный раз вместе. Потрясений, испытанных сегодня, хватит на много отпечатков из пяти и более картинок каждый.

   Прошла целая вечность, в которой я существовала больше как бездушное тело, получающее животное удовольствие, стонущее и умоляющее о пощаде, чем как разумное существо со своими мыслями и желаниями. Какая-то значимая часть меня одновременно ненавидела мучителей и желала продолжения соития. Всё кончилось только тогда, когда я совершенно выбилась из сил. Сознание начало уплывать, накрываемое волной животного удовольствия.

   Первым кончил Кеннет, его семя заполнило истерзанное лоно. Вскоре за ним последовал и мой муж, жжение в промежности стало сильнее, но вскоре я уже ничего не чувствовала, всё-таки соскользнув в спасительное чёрное забытьё.

   Последней мыслью стало: «Только бы всё получилось!». От каждого слова веяло безысходностью, и спроси меня кто, я бы даже не смогла объяснить, о чём больше молила в тот момент. О том ли, чтобы вырваться из плена «благополучного» брака или о том, чтобы кузены получили по заслугам.

   2

   Когда я пришла себя, то обнаружила, что лежу на мягкой траве между двумя мужчинами. Солнце пробилось сквозь плотный слой облаков, приятно согревая обнажённое тело, зажатое между двумя Драконами, лениво посапывающими и от того больше походившими на пресытившихся котов.

   От боли не осталось и следа, разве что ныло тело от долгого лежания на боку, но я боялась пошевелиться и разбудить кузенов. Всё, что между нами совсем недавно случилось, казалось сном или дурным видением. Но я чувствовала, по дрожи и покалыванию в кончиках пальцев, что соитие усилило дремавший Дар. Истязание женщины разом и спереди, и сзади Рикард деликатно именовал «двойным проникновением». Да что изображать! Благодаря Драконам, любая, чьё сердце не занято, действительно будет извиваться и молить о продолжении.

   Совсем как я.

   Рикард и его кузен так нежно обнимали меня, Кеннет улыбался во сне и казался совсем молодым. Они оба давали мне ложное ощущение безопасности и защиты. Я ещё раз вспомнила о Виктории, которая считала за гордость зачать от одного из них ребёнка.

   — Но ты ведь не будешь знать точно, кто его отец? — спросила я как-то.

   — А разве это важно? — засмеялась она, откинув голову. — Это наследник фамилии. И потом, у него будет два отца!

   Виктория действительно была счастлива в браке. По его собственным словам, выходя замуж, она и подумать не могла, что судьба преподнесёт ей двойной подарок. «Иные женщины вынуждены скрывать любовника и каждый раз дрожать от страха быть разоблачённой. А мы можем без боязни принадлежать двум сильным и здоровым самцам».

   И всё же она лукавила: в глубине вечно смеющихся глаз прятался страх. Тень возможного наказания.

   Когда я так браво предложила Серебряному свои услуги по созданию магического отпечатка, то прекрасно понимала, что ждёт Рикарда и его кузена. Позорная и прилюдная смерть. Я этого хотела, иногда меньше, чаще больше. Но что касается Виктории, я по-прежнему считала её жертвой. Обманутой иллюзией любви и крепкого тыла. Она не заслужила смерть. Тем более её не заслужил нерождённый ребёнок. Даже если ей позволят доносить дитя, он всё равно останется круглым сиротой с позорной родословной.

   Имею ли я на это право? Стоит ли моя свобода стольких жизней? Можно ли будет выторговать у безопасников особые условия?

   Я протяжно вздохнула.

   — Ты была просто великолепна, — зашептал мне на ухо Рикард. — Всё, что происходит с нами, правильно и нормально. Не слушай никого.

   — Особенно ханжей, — злобно засмеялся Кеннет.

   Я почувствовала раздражение, которое всё росло, грозя вырваться наружу и вырваться в резкий ответ. Но сдержанность в моём случае — лучшая тактика.

   — Мне холодно, — я поёжилась и беспомощно посмотрела на лежащих рядом мужчин. Они выжидательно глядели на меня, словно то, что я сказала, было недостаточным поводом для возвращения домой. Воплотив в жизнь свой план, мне не терпелось запереться на чердаке с припрятанной заранее рулонной бумагой, и создать магический отпечаток. Пока живы эмоции. Но сначала, конечно, принять такую горячую ванну, чтобы покраснела кожа.

   — Пожалуйста, — жалобно попросила я, переводя взгляд с одного на другого. Мои мольбы возымели действие, пресытившиеся Драконы были настроены благожелательно.

   В глазах Рикарда промелькнула тень разочарования, когда я всеми силами торопила сборы. Я понимала, что муж рассчитывал на продолжение так радостно начавшейся встречи, но возражать не решился. Кеннет только молча кивнул и дал сигнал к вылету.

   Я снова стала свидетелем обращения. Драконы с синеватой кожей, отливающей металлом, подняли в воздух корзину, на дне которой я свернулась калачиком. Шёлковые подушки нисколько не смягчали качки. К счастью, она длилась недолго.

   И снова томительный путь домой. Я почти засыпала в экипаже и была безучастна к разговорам, затеянным кузенами. Не удивило меня и то, что они воспользовались мной ещё раз, уже когда тяжёлая коляска с закрытыми шторами окнами въехала в Илиодор.

   Ощущение опасности придавало нашему соитию особый, почти мистический оттенок. Лёжа на скамейке, на мягких подушках, с раздвинутыми ногами, я терпеливо приняла каждого из братьев, даже не стараясь запомнить, кто из них был первым. Это давно потеряло значение.

   Их поцелуи и нетерпеливые ласки почти не возбуждали меня. Я была сконцентрирована на ощущениях, стараясь запомнить каждый свой вздох и ощутить ярче движения мужского органа внутри лона. Тем не менее удовольствие я получила сполна. Животное удовлетворение самки, принимавшей семя сильного. Победителя. Или победителей.

   Наконец, долгий путь домой был окончен. Рикард проводил меня до дверей спальни и на руках отнёс на кровать. Кеннет, соблюдая тайну, не стал появляться в особняке, чему я была несказанно рада.

   — Он сказал, что сам подарит мне ребёнка, — схватив мужа за запястье, проговорила я. В этой фразе было всё: мольба о пощаде, тихая жалоба и последняя возможность повернуть назад. Для нас обоих.

   Но Рикард только грустно улыбнулся и погладил меня по лицу:

   — Я не против, дорогая, — произнёс он чуть слышно. — Я не ревную.

   — Значит, не любишь, — так же тихо промолвила я, отвернувшись.

   — Такой любви, о которой грезят романтичные особы, просто не существует, — получила я равнодушный ответ. — Ты в равной степени принадлежишь нам обоим. Пусть так и останется.

   Я ждала, что муж скажет ещё что-нибудь. Например, что пошутил или проверял меня. Но стук закрываемой двери был красноречивее любых искусственных фраз. Наши судьбы были решены.

   «Ну уж нет, — подумала я, комкая одеяло. — Это мы ещё посмотрим!»

ГЛАВА 12

1

   Спать было некогда. Охваченная нетерпением, с подрагивающей в руках масляной лампой, я выглянула в полутёмный пустой коридор, выглядящий на редкость мирным и сонным.

   Тихонько выскользнув наружу и стараясь не шуметь, я поднялась на чердак. На случай, если за мной следят, поставила на дверь магический замок. Это мера предосторожности довольно проста, любому Магу не составит труда сломать запор. Но я узнаю об этом заблаговременно. Пары минут вполне хватит, чтобы уничтожить все следы.

   Я даже придумала алиби: мол, пыталась приготовить приворотное зелье. Даже если Рикард засомневается в правдивости жены, я просто скажу: «Да, я не мастер любовных снадобий. Но так хотела, чтобы ты больше любил меня. Именно ты, не Кеннет». Это, во-первых, польстит ему, а во-вторых, какими бы ни были достоинства Рикарда, аналитический ум не входил в их число. И проницательность тоже.

   Таким образом, я внушу ему мысль, что в моих глазах он гораздо более привлекателен, чем Кеннет. Раздутое самолюбие не позволит мужу поделиться новостью с братом. И подозрительный кузен не станет совать нос в мои дела. Пока не будет слишком поздно что-то менять.

   Я прислушалась. Но за дверью никто не копошился, не было крадущихся шагов, хотя я уже была готова услышать голос, нашёптывающий заклинание, способное за пару минут разрушить наложенные на замок чары.

   Оглядевшись и пару раз чихнув от скопившейся пыли, я прошла к сундуку, где хранился кухонный хлам и выудила из него бумагу. Прочную и тонкую. Самое то, что нужно для создания отпечатка.

   Поставив масляную лампу на стол у маленького окна и наскоро вытерев пыль, я застыла с рулоном в руке. Вот и всё: осталось только воплотить ощущения, хранящиеся в памяти, в реальные картинки.

   А что если не выйдет? Я с содроганием подумала, что придётся снова и снова отдавать себя на радость кузенам, пока Дар не заработает в полную силу. На это могут уйти месяцы. Драгоценное время, в течение которого может произойти всё, что угодно.

   Например, незапланированная беременность. Я принимала снадобье, убивающее семя, но кто знает, на что способны кузены. Если однажды они решат, что мне пора зачать, то добьются своего. Какое-то время я смогу тайком принимать прежнее питьё, но Рикард имеет все основания требовать исполнения долга. Драконы всегда добиваются своего, такими они рождаются, и противиться настойчивости Огнедышащих способен не каждый.

   Рулон превратился в чистый лист, раскатанный на стол, и ожидающий воздействия. Несмотря на страхи и сомнения, я тут же почувствовала в кончиках пальцев приятное жжение и позволила рукам сделать всё, что нужно. Закрыв глаза, я стояла, пока не перестало печь простёртые над бумагой ладони.

   Мой Дар походил на норовистую лошадь, то и дело стремящуюся сбросить неопытного наездника и ускакать прочь. Меня то трясло, будто в лихорадке, то в голову лезли посторонние мысли, мешающие сосредоточиться на образах и чувствах которые я испытывала у подножия скалы Атума. Были минуты, когда душой овладевал страх: а если и впрямь получится хороший отпечаток, что со мной будет? Министерство Безопасности вряд ли выпустит из паутины даже случайно попавшую туда бабочку...

   Под конец сеанса я уже настолько ослабла, что чувствовала себя истощённой. Всё, что мне было надо — выспаться.

   Осознав, что больше ничего не ощущаю, я вздохнула и досчитав до пяти, медленно открыла глаза. Стараясь не опустить взгляд на бумагу, я на ощупь скатала рулон. Отпечаток был готов, об этом говорила нагретая, словно на полуденном солнце бумага.

   Изначально я хотела унести его в спальню и спрятать там, под самым носом Рикарда, чтобы с утра, не торопясь, будучи в уединении, рассмотреть и оценить качество полученных отпечатков. Муж, я была в этом уверенна, не придёт ночевать на супружеское ложе.

   На обратном пути я никого не повстречала. Мне даже показалась подозрительной та лёгкость, с которой я достигла своей цели. Может, Рикард приставил кого-то за мной шпионить? Я бы не удивилась. Впрочем, уже готовясь ко сну и тщательно поразмыслив, я пришла к выводу, что он не ждёт сопротивления от молодого, неопытного Мага, не обладающего сколько-нибудь весомым Даром. А после случившегося и вовсе считает сообщницей.

   Даже если я ошибаюсь, и слежка ведётся, то рулон в моих руках вряд ли вызовет беспокойство. Магов, создающих отпечатки, можно пересчитать по пальцам. И я среди них не числюсь. Подобный Дар не открывается в моём возрасте, он должен проявиться ещё в детстве. Значит, с точки зрения Рикарда я абсолютно безвредна. А рулонная бумага сойдёт в качестве упаковки для косметики. Вполне себе хороший предлог.

   Мысли о сделанном магическом отпечатке не давали уснуть. И хотя я всегда считала, что уж с силой воли-то у меня всё в порядке, но дотерпеть до рассвета не смогла. Заснуть мне так и не удалось, а ворочаться с боку на бок надоело.

   Я извлекла из кучи белья, сваленного в квадратную корзину для стирки, рулон и развернула так, чтобы неровный свет лампы падал прямо на него. Моё сердце забилось чаще.

   Отпечатков было восемь. Больше, чем нужно. И сами картинки качественнее, чем я могла надеяться. Смотря на них, я испытывала смешанные чувства: гордости за себя и гадливости. Покажи мне их кто-либо пару месяцев назад, ни за что не поверила бы, что это я, зажатая между братьями, стоящая на коленях и свободно позволяющая себя ласкать. А тут я уже распластанная на скамейке в экипаже, с румянцем на щеках, который заметен даже на чёрно-бёлых рисунках.

   Стыд обжёг щёки. Я хотела было уничтожить рулон с картинками, бросить в печь, чтобы от свидетельства моего позора остался лишь пепел. Показать отпечаток чужим, тем более тому, кто настроен враждебно, казалось мне невозможным.

   Но что тогда делать? Оставить всё как есть? Будет и ещё хуже.

   Я вздохнула и прошла в ванную комнату по соседству. Умывшись такой холодной водой, что свело пальцы, я приняла решение. Возможно, больше настолько чёткого отпечатка у меня не выйдет.

   И всё же, прежде чем отправить по пневматической почте рулон матери, я ещё раз задумалась. Нет, это, безусловно, её шокирует и ударит ножом в сердце, я приложила записку, умоляя ничего не предпринимать самостоятельно. И тем более не говорить отцу. Она передаст моё прошение о сделке Серебряному, в этом сомнений не было. И сделает то, что не смогу я: рулон доставят адресату уже к утру.

   Отправив капсулу с отпечатками, я почувствовала накатившую усталость и безразличие. Рикард теперь виделся мне заигравшимся мальчишкой, который воспринимает оргии как невинную забаву. Чувство опасности только подстёгивает таких. В отличие от кузена, муж совсем не верит в возможность разоблачения и наказания.

   Проваливаясь в сон, я подумала, что мне не жалко братьев. Кого они воспитают из сыновей? Таких же монстров как и сами?

   Эта мысль билась в сознании, принеся кошмары, в которых я убегала от неведомой опасности по пустым коридорам, похожим друг на друга, как близнецы. В конце одного из них стояло овальное зеркало, я посмотрела в отражение и увидела, что начинаю меняться. Тело распухает, появляется живот, как у беременной. В серебряном стекле время словно ускорялось. Отражение становилось старше и уродливее. Не только внешне, глаза приобрели хищный блеск, линия рта презрительно кривилась.

   Монстр, от которого я убегала, догнал меня. Это была я сама. И прозвучал гудок.

   Проснувшись с криком, я не сразу поняла, где нахожусь. За окном цвела ароматами акации летняя ночь, меня бил лёгкий озноб. Гудок из сна оказался сигналом, возвещающим о том, что ответная капсула поступила в приёмник.

   Бросив беглый взгляд на часы, показывающие без четверти час, я поспешила прочитать ответ мамы. В том, что это она прислала капсулу, я не сомневалась. С отправки послания прошло не более двух часов. Признаться, я даже ожидала, что ответ придёт раньше.

   «Немедленно собери вещи на один день и спускайся», — гласила строчка на необычайно плотной бумаге. Я не помню, чтобы такая имелась у нас дома: непрактично, дорого и излишне пафосно.

   Но что-то в тоне письма заставило меня подчиниться. Или я была рада любому предлогу покинуть ненавистный особняк?

   Собиралась я недолго. Надела самое лучшее платье, которое жаль оставить, шляпку и удобные туфли. Почему-то я считала, что больше сюда не вернусь. В летнюю сумочку размером с большую пудреницу умещался шейный платок и наручные часы, подаренные мне отцом на свадьбу.

   Будучи уже в дверях, я вернулась за музыкальной шкатулкой. Безделицей, купленной в первую неделю после свадьбы. Стоило открыть крышку, как красивая пара начинала кружиться под старинную мелодию. Они выглядели такими счастливыми, что я просто не смогла пройти мимо.

   Взяв её подмышку, я спустилась по лестнице, ведущей к чёрному ходу.

   2

   На заднем дворе было тихо. Я всё ждала, что сейчас меня остановят и вернут назад, а потом ещё и накажут. Но стоило покинуть особняк, как шаги мои сделались твёрже, дыхание ровнее, грудь, с которой точно сбросили стягивающий её обруч, свободнее. Я чувствовала себя птицей, вылетевшей из прочной золотой клетки, по недосмотру не запертой на ночь.

   Кованые ворота тихонько скрипнули. Я вздрогнула, но на улице, такой запруженной прогулочными колясками днём, было тихо, если не считать шорохов в ветвях деревьев, высаженных вдоль тротуара и главной дороги. Привыкнув к темноте, я заметила чёрный самоходный экипаж, стоящий неподалёку, у ворот соседнего дома. Рядом с ним нетерпеливо прохаживалась женщина, то и дело достававшая из кармана дорожного плаща крупные золотые часы на толстой цепочке.

   Я больше не сомневалась.

   — Мама! — ускорив шаг, я негромко позвала женщину, стоявшую ко мне спиной.

   Та встала вполоборота и не двигалась, давая мне подойти ближе. Внутри шевельнулось подозрение: фигурой и ростом она походила на мою мать, но та не стала бы молчаливо ждать, надвинув капюшон на глаза, пока её дочь, сбежавшая от Драконов-садистов, приблизится и займёт место в карете.

   Впрочем, возможно, за нами следят или существуют иные обстоятельства, заставляющие маму вести себя так, будто мы чужие. Я замедлила шаг. Женщина наоборот ожила и почти бегом направилась ко мне. Хотелось убежать, закрыться в спальне и сделать вид, что ничего не было. Ни отпечатков, ни капсулы с письмом, ни тёмной ночной улицы. Привычные несчастья казались сейчас меньшим злом, чем грядущие.

   Но времени на размышления не осталось. Холодная рука цепкими тонкими пальцами впилась в запястье, незнакомка потащила меня к экипажу, шепча низким и слишком грубым для женщины голосом:

   — Быстрее, ради вас самой и Троединого!

   Отступать было глупо и вполне вероятно, небезопасно. Улица по-прежнему видела сладкие летние сны, когда я, всё ещё колеблясь, последовала за таинственной спутницей. Возращение домой казалось худшим из зол. Я забралась в экипаж и села на мягкую скамью. Свет лампы слепил глаза, но я узнала мужчину напротив.

   — Доброй ночи! — произнёс господин Ингвар