Купить

Сборник рассказов "Волшебная Сказка 2021"

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Что такое волшебная сказка? Это мечта и шум осеннего леса, это песни ветра, шелест листвы и запах спелых ягод. Это таинственные тёмные чащи, отважные герои и прекрасные принцессы, заточённые в башнях. Это чудесный октябрьский сборник, приуроченный к древнему Самайну, больше известному как Хэллоуин – празднику, когда призраки и духи приходят в наш мир, чтобы подарить немного волшебства.

   

ЧАСТЬ «Сказка о мальчике из мертвого леса» Саша Уолш

В одной далекой волшебной стране, возле самого Мертвого Леса стоял маленький домик на два окошка. Рядом озеро чуть побольше лужи, небольшое поле пшеницы да огород с тыквами. А в доме том жил дед Есул со своим внуком-постреленком. Мальчишке этой весной минуло десять лет, и звали его Гиль. Дед был уж стар, но еще крепок и полон сил. Целыми днями он хозяйствовал то в поле, то дома, а внук помогал, насколько хватало его силенок. Дел и забот было у мальчишки довольно. С утра гусей на озеро гоняет, потом коз пасет, ставит силки на кроликов и перепелок да играет на дудочке.

   Гиль рос очень добрым и отзывчивым пареньком. А уж что это был за проказник! Скакать и прыгать мог от зари до заката и все никак не утомится, такой вот пострел. А кушал за двоих, даром, что тощ как хвощ. Мастак бросать камешки так метко, что за двадцать шагов в горошину попадет. А как ловко он стегал кнутом, – любой матерый пастух обзавидуется. Случалось так, что козы нацелятся убежать подальше от дома в чистую степь, а Гиль, с места не вставая, лишь махнет кнутом, щелкнет в воздухе, словно гром громыхнет. И козы тут же назад бегут да пасутся у дома смирно.

   Друзей у мальчика не было, потому что и живых людей, кроме деда, не водилось вокруг. Ведь дом-то их стоял на самой границе Мертвого Леса, а место это, как известно, нехорошее да страшное. Люди все селились поближе к городу. Там, где поспокойнее. Но все же Гиль и без друзей рос добрым малым. Он никогда не жалел крошек хлеба для муравьишек. Белок угощал орехами и никогда не обижал жуков и пауков, слишком уж они ему казались важными и деловыми.

   Дед Есул строго-настрого запрещал внуку соваться в Мертвый Лес. Деревья там стояли черной непроглядной стеной, а ветки были голыми и скрюченными, что ведьмины пальцы. Но мальчишка уж больно был любопытен да проказлив. И по утрам, когда дед уходил в поле, Гиль мчался на опушку и вглядывался в черную чащу. Несколько раз за все время он даже переступил границу леса. Ему казалось, что он всякий раз слышит из глубины чащи какой-то шепот. Странный шепот, нечеловеческий. Страшно становилось Гилю тогда. Так страшно, что казалось, его черные вихрастые волосы на макушке начинают шевелиться от ужаса. Но он все равно стоял, превозмогая страх, потому что жутко интересно было ему, как долго сможет продержаться и не сбежать.

   А однажды на рассвете нашел он у самой кромки Мертвого Леса раненого ворона. Крыло сломано, а сам без сил. Распластался на земле, глаза прикрыл и дышит тяжело, будто мучается и страдает безмерно. Видать, крепко ему досталось в этом мертвом лесу. Мальчишка пожалел бедолагу, принес домой и стал выхаживать. Кормил с рук сырой крольчатиной и поил ключевой водой. Разговаривал с вороном, чтобы не было ему скучно. Рассказывал, как день его прошел, что он видел сегодня нового и интересного. Как далеко смог кинуть плоский камень по озерной глади, как высоко забрался на дерево и что оттуда разглядел. А ворон все смотрел круглым внимательным глазом. И молчал.

   Дед Есул лишь головой качал да усмехался в бороду, глядя на то, какой заботливый и добросердечный растет у него внук. Тот, кто в малом добр, и в большом добрым будет.

   Оправился ворон, крыло залечил, набрался сил да и улетел в лес. Только Гиль знал, что недалеко улетела птица. Видел он порой этот черный силуэт носатый на ветках деревьев на самой опушке.

   Тяжко и страшно жить людям у Мертвого Леса. По ночам из чащи жуткие звуки раздаются. А если не запереть вечером в прочном хлеву козу или гуся, – то на утро только косточки останутся.

   Жили дед с внуком небогато, но с голоду не умирали, потому как трудился Есул изо всех сил. Растил пшеницу, репу да тыквы. И если прочее было самым обыкновенным, то уж тыквы рождались отменные. Огромные, сочные и ароматные. Не тыквы, а сокровище. И любил дед рассказывать Гилю одну историю. Несколько лет назад приключилась в округе ужасная гроза. Гром грохотал так страшно, что казалось, крыша упадет прямо на голову, а молнии сверкали ярко, превращая ночь в ослепительный полдень. Ветер рвал ставни, выл в печной трубе, словно дикий зверь. И в эту ночь на порог к Есулу явилась нищая бродяжка. Откуда только взялась одна одинешенька в такой глуши у самого Мертвого Леса. Несчастная, промокшая под ливнем и избитая ветром. Ноги стесаны, руки расцарапаны в кровь. Издалека шла. Три дня во рту маковой росинки не было.

   Попросилась она в дом, отдохнуть и переждать грозу. Дед сжалился над несчастной, впустил ее к печке и налил сытной похлебки. Она была высокой, бледной и все время куталась в свой истрепанный драный плащ с капюшоном. Так плотно, что Есул даже лица не мог разглядеть. Но ему было и неважно, кто она, потому что все живые существа страдают одинаково. Сидела она, прижавшись к теплому боку печки, держала миску с горячей похлебкой и молчала. Казалась обессиленной и очень уставшей. И Есул не трогал ее. Каждый горюет, как может.

   Но к утру бродяжка все же оправилась, отдохнула и повеселела. И, уходя, обернулась к старику и спросила – чего бы желал он в своей жизни?

   Странным показался Есулу тот вопрос. Но он ответил честно.

    – Не родятся у меня тыквы, как ни бьюсь. Мечтаю я о том, чтобы на моей земле рождались лучшие тыквы в мире.

    – Будь по-твоему, – сказала бродяжка. И показалось вдруг Есулу, что под старым капюшоном мелькнуло юное веселое лицо. Улыбка белая, острая. А глаза огромные, зеленые, словно у кошки.

   Испугался он тогда, понял, что фея ночевала в его доме. Но не сказал ни слова. Лишь рукой махнул на прощанье. И бродяжка ушла. А ушла она – в сторону Мертвого Леса. Шагнула за опушку и исчезла. Растворилась в чаще. Больше он ее никогда не видел.

   А с тех пор земля возле леса рождала лучшие в мире тыквы. Каждый год теперь ездил Есул на ярмарку в ближайший город и, продав эти тыквы, покупал и муки, и соли, и гостинцев для внука.

   И все благодаря тому, что не прогнал бедную бродяжку.

   А Гиль сто раз слышал эту историю. И ему все было мало. Никак он не мог забыть про фею, что сотворила это чудо. Все думал о ней. Все прочие сказки говорили, что феи лесные – злые проказницы, жестокие и насмешливые. Будто стерегут они свои сокровища в Мертвом Лесу и знают, где закопаны все клады на земле. И охраняют их ревностно и строго, а людей, заблудившихся в лесу, и вовсе не выпускают из чащи. Путают, обманывают, чаруют песнями и таинственными тенями. И люди навсегда остаются в лесу, плутают до тех пор, пока не покидают их силы, или ужасные чудовища Мертвого Леса не съедают их вместе с костями.

   Страшное место – Мертвый Лес. Только вот Гиль не верил в сказки. А верил в то, что случилось на самом деле. Фея была в этом доме. И ответила добром на добро. А значит, вовсе они не чудовища. Нужно лишь идти к ним с добром.

   Очень ему хотелось повстречать настоящую фею.

   

***

Жили-поживали себе в своем домишке дед Есул с внуком Гилем. Но однажды все же прознал про их необыкновенные сладкие и душистые тыквы один злой дворянин. Позавидовал и захотел узнать секрет Есула, чтобы самому растить и продавать лучшие в мире тыквы. И продавать не за медные монеты на рынке в маленьком городке, а за настоящее золото – в столицу. Самому королю.

   Приехал этот дворянин издалека на своей черной карете со слугами и солдатами. Вышел важный, будто индюк, грудь колесом, вся в орденах. Сапоги блестят, руки белые, работы не знавшие. А глаза так и стреляют по сторонам, так и смотрят, откуда б еще наживы получить.

   Вышел Есул навстречу, весь темный от работы на солнце, в грубой простой одежде да с мотыгой, которой сорняки пропалывал. Поклонился Есул злому дворянину, как положено, в пояс. И спросил, какая нелегкая принесла господина в такую даль.

   А дворянин уже тыквы углядел. Разлеглись они на грядках, словно золоченые бочки. Огромные, блестящие, оранжевые, как само солнце. И даже отсюда слышно было, как они пахнут.

    – Расскажи мне секрет твоих сладких тыкв, старик, – потребовал злой дворянин. – Я велю своим слугам распахать огромное поле. День и ночь будут работать крестьяне, никому не дам отдыха, пока не выращу такие тыквы, как у тебя. А после продам их и разбогатею еще больше. Стану как сам король, даже лучше. Буду есть с золота и пить с серебра. А спать стану на парче и чистом гусином пухе.

   Посмотрел на злого дворянин дед Есул, покачал головой. И молвил:

    – Нет никаких секретов у меня. Копаю я землю весной этой вот лопатой. Сажаю семена, поливаю и смотрю, чтобы сорняки не душили мои тыковки, да птицы не клевали. А больше ничего особого не делаю.

   Смолчал Есул, ничего не сказал про фею, что исполнила его желание много лет назад. Потому что все равно не поверил бы ему ни один живой человек, кроме внука Гиля.

   Но только злой дворянин рассердился, услышав такие слова.

    – Врешь мне, собака! Знаю, что врешь. Слуги мои всё делали так, как ты сказываешь. Семечки брали с тех тыкв, что ты продавал на ярмарке. Сажали, поливали, даже вокруг плясали. Да только все равно вырастают самые обыкновенные тыквы. Ничем не лучше прочих в округе.

   Дед Есул лишь руками развел. Что сказать еще, не знает. А дворянин все не унимается. Угрожать стал, тюрьмой пугать. А Есул и говорит:

    – А за что ж меня в тюрьму сажать? За какие такие преступления?

    – А там найдется, за что прихватить! Брат мой в столице при самом царе советник, ужо он тебе покажет!

   Есул только головой качает. Удивляется. А дворянин пуще прежнего ярится. Бросил взгляд вокруг и увидел вдруг Гиля, который выглядывал из-за забора. Такой уж это был любопытный мальчик.

   И тут злой дворянин руки потер, заулыбался и говорит:

    – Ну, раз не хочешь говорить по-хорошему, старик, – спросим мы по-плохому. Да не у тебя, а у внучка твоего.

   Испугался тут дед Есул. Вскинулся. Мотыгу поднял, да замахнулся на злого дворянина.

    – Не тронь мальчишку, кровопийца! Совсем совести у тебя нет!

   Солдаты да слуги кинулись на Есула, защищая своего хозяина. Гиль подскочил, будто ужаленный. Хотел кинуться на помощь деду, но Есул обернулся вдруг, и крикнул таким страшным голосом, какого никогда не слыхивал от него мальчик.

    – Беги! Не оглядывайся!

    – Ловите! Ловите мальчишку! – кричал злой дворянин.

   Бросились слуги и стали ловить постреленка. Да только тот ловок был да быстр. Не зря целыми днями прыгал да скакал. Задал стрекача со всех ног, побежал быстрее зайца, прямиком к Мертвому Лесу.

   Но как ни приказывал ему дед не оглядываться, не удержался Гиль. Обернулся. Обернулся, и сердце его дрогнуло. Схватили деда слуги злого дворянина, связали руки и запихнули в черную карету. А на огороде стали солдаты хозяйничать. Тыквы рвать да в телеги грузить.

   Заплакал мальчик, глядя на разоренный свой дом. Не было у него другой семьи, кроме деда Есула. Хоть и был он порою строг и сварлив, но любил мальчишку всей душой.

   От горя сердце Гиля едва не выскочило из груди, слезы застилали глаза так, что не разобрать было дороги. А ноги сами замедлили бег, вот-вот остановятся. А погоня все ближе.

   И вдруг слетел с ветки дерева знакомый ворон. Рухнул на плечо и каркнул человеческим голосом:

    – Держись за меня, мальчик. Унесу тебя от погони.

   Схватился за ворона Гиль, и тот взмыл вверх. И стал расти все больше и больше, пока не дорос до размера здоровенного рыцарского коня. Гиль с испугу вцепился в его перья мертвой хваткой и кое-как перебрался огромной птице на спину. А погоня внизу не отставала. Дворянские слуги достали луки и выпустили по стреле. Взмыли стрелы, сверкнуло злое оперение. Но ворон только крылом махнул, и стрелы все разом отбил.

   И понес Гиля все дальше от родного дома. А мальчишка посмотрел вниз и забыл о страхе, потому что под ногами у него вдруг развернулся весь мир, будто лоскутное одеяло бросили на землю. И каких только лоскутьев тут не было. Темно-коричневые – это едва убранная рожь. Золотисто-желтые – поля, где хозяева припозднились с осенней уборкой. Темно зеленые сады и яркие цветные луга, где напоследок перед скорыми холодами набирают последний жирок кудрявые овечки и тучные коровы. То там, то здесь одеяло это прошивали ярко-голубые ленты рек. А изредка, словно яркие синие пуговицы, внизу блестели озера.

   Тепло и мягко было сидеть у ворона на спине. Удобно, словно мальчишка всю жизнь только и знал, что седлал огромных птиц. Хотя за свою коротенькую жизнь Гиль никогда не сиживал верхом. У них с дедом и кобылка-то была одна. И та ходила лишь под телегой, да под плугом. Но мальчик был ловок и силен. И потому без труда держался на спине огромной птицы.

   Унес ворон мальчишку далеко-далеко от мертвого леса и от родного дома. И была вокруг такая красота, что Гиль почти забыл о своем горе. Захотелось ему никогда не возвращаться на землю. Навсегда остаться в небе и лететь на огромном вороне, задевая головой облака, все дальше, к самому краю мира. Но только через пару часов у мальчишки затекли ноги, и стало ужасно бурчать в животе от голода. Да еще и солнце начало садиться за дальние горы. А потому пришло время вернуться с небес на землю и подумать, что же ему, бедняге, делать дальше.

   Ворон опустился на поляну у реки. Здесь оба они напились воды, мальчик разломил последнюю краюшку хлеба, что осталась у него из дома, и разделил еду с вороном.

   Пожевал Гиль домашнего хлеба и запечалился. Злой жадный дворянин забрал его дом. А единственного родного человека, деда Есула, бросил в черную карету и увез в свой черный замок. И так загрустил Гиль, что снова полились из его глаз слезы. А ворон стал опять обыкновенной птицей, сел на камень рядом с мальчиком и каркнул:

    – Не печалься, Гиль. Ты был добр ко мне, когда я был ранен и умирал. Ты меня спас. Теперь и я тебе помогу. Скажи, чего ты хочешь?

   Задумался мальчик и вдруг ответил без запинки:

    – Хочу я только одного, мудрый ворон: чтобы моя семья вернулась в свой родной дом.

    – Сильное желание. И исполнить его сможешь только ты сам. Для этого ты должен быть храбрым, добрым, умным и милосердным. Но я помогу тебе.

    – Ладно, ворон. Я буду стараться изо всех сил. А ты, если хочешь помочь мне, отнеси меня в королевский дворец, – сказал Гиль, – Я поклонюсь королю и расскажу ему про свою беду. Расскажу ему всю правду. Уж король-то найдет управу на злого дворянина. И вернет мне и деда, и дом наш, и землю с тыквами.

    – Будь по-твоему, мальчик, – сказал ворон, усмехнувшись, сунул голову под крыло и уснул.

   

***

Когда ворон уснул, Гиль посидел еще немного, глядя на звездное небо, и уже примостился-было в мягкой траве, чтобы сладко вздремнуть до утра, как вдруг услышал неподалеку за кустами тихий плач и вздохи. Любопытно стало мальчику, кто там плачет. Он тихонько обошел кусты и увидел, что над речкой на камне сидит девочка и роняет в реку свои соленые слезы.

    – Что ты делаешь, девочка? Ты сейчас всю реку слезами засолишь.

   Девочка обернулась, утерла заплаканное лицо и ответила жалобно:

    – Я плачу потому что я плохой и злой человек.

    – Как же так? Разве плохие люди плачут? Я своими глазами видел злого дворянина. И уж он-то не плакал. А что ж с тобой приключилось?

    – Мама с отцом уехали утром на мельницу за мукой. А меня оставили дома приглядывать за маленьким братом. Он проказничал, бегал и скакал, как кузнечик. И я все никак не могла его угомонить. А под вечер он так егозил, что скинул с лавки целую крынку сметаны. Она упала на пол и разбилась на мелкие кусочки. Я накричала на своего брата. Назвала его бестолковым и бессовестным. Он заплакал от обиды и убежал ночью в лес. А там столько опасностей. Дикие звери разорвут его на части. А коряги и ямы переломают ему руки и ноги. Никогда мой брат не вернется домой. Ах, что же я наделала!

   И девочка снова заплакала горючими слезами.

   Вздохнул Гиль, оглянулся на ворона, который спокойно спал, отдыхая после полета. И сказал:

    – У меня никогда не было брата. Наверное, это очень здорово, когда у тебя есть брат.

    – Да. Очень здорово. Мой брат добрый и веселый мальчик, хоть он еще совсем малыш. Порой шалит и проказит, как и любое дитя, но я все равно очень люблю его.

    – Не плачь, девочка. Я пойду в лес и найду твоего брата.

    – А разве ты не испугаешься идти ночью в такой страшный лес?

    – Этот-то лес страшный? Я всю жизнь прожил у самого Мертвого Леса. Вот он, и правда, страшный. Туда не только ночью, но и днем ходить нельзя. А ваш лес – самый обыкновенный. Так что я не боюсь его. Только ты дай мне фонарь, чтобы мне было видно хоть что-то под ногами.

   Девочка принесла ему из дома зажженный фонарь, и Гиль отправился в чащу.

   Лес окружил его со всех сторон, высокие деревья встали стенами. Листья шуршали и шептали, будто рассказывали волшебные истории. Лес вздыхал и дышал. Живой и прекрасный. Такого леса Гиль никогда в жизни не видывал. Вокруг все шуршало, жужжало, шелестело и скрипело. Быстрые тени проносились над головой, где-то вдалеке жутко ухал филин. Но Гиль шел по лесу без страха, высоко подняв фонарь, и громко звал потерявшегося малыша:

    – Янек! Янек! Твоя сестра тебя ищет. Иди сюда, малыш! Хватит прятаться, пора идти домой. Янек!

   Вдруг порыв ветра промчался среди ветвей, налетел на отважного Гиля и потушил огонь в фонаре. На лес опустилась темнота. И мальчик понял, что до этого мига фонарь лишь слепил его глаза, не давая увидеть лес вокруг. А как он был красив, и не пересказать! Каждый листочек, каждая травинка засверкала вдруг в лунном свете, будто посеребренная. Грибы под корягами светились в темноте загадочными огоньками. Такой красоты Гиль никогда еще не видывал. Оставил он фонарь и пошел дальше еще быстрее и увереннее, чем раньше. И вскоре услышал впереди какой-то развеселый писк и музыку. А когда подошел ближе и раздвинул ветки, то увидел перед собой большую поляну, на которой вовсю отплясывали крохотные человечки. Были они не больше ладони в высоту, а за спиной у каждого сверкали в лунном свете длинные крылья.

   «Неужто, это феи?» – подумал Гиль и в тот же миг увидел, что среди волшебных созданий на поляне прыгает и весело танцует маленький Янек. Одни феи водили в воздухе хороводы вокруг малыша, другие играли на свирельках, барабанчиках и маленьких лютнях. И все они так оглушительно и радостно пищали, что наверняка подняли на уши весь лес. Янек тоже смеялся и пищал вместе с феями. И Гиль, наблюдая за ребенком, тоже заулыбался. Такой уж заразительный был у него смех.

   Но вдруг из темноты на поляну огромной тенью выскочил лохматый черный волк. Зарычал, прижимая голову к земле и сверкая желтыми злыми глазами. И нацелился он на Янека, чтобы прыгнуть и ухватить его за бок.

   Феи в страхе пороняли свои лютни и свирельки. И бросились врассыпную. Веселая музыка оборвалась, пение стихло, только испуганные крики метались по поляне. А маленький Янек испугался и заплакал. Волк шагнул вперед, раскрывая огромную пасть, но вдруг прямо ему в рот прилетела здоровенная колючая шишка. Волк удивился, мотнул головой и выплюнул шишку. Но в тот же миг сзади, вдоль спины, его ожег хлесткий удар, а над головой что-то грохнуло, словно гром. Подскочил черный зверь, будто ужаленный, обернулся, и увидел позади себя мальчишку с кнутом. Он-то его и стегнул вдоль спины – больно-пребольно. Зарычал волк, забыл про Янека. И бросился на обидчика. Да только Гиль был очень ловок. И скакать да бегать умел с утра до вечера без устали. А уж как ловко он управлялся с кнутом…

   Скакнет волк вправо, зубы оскалит, – а мальчишка уже слева, хлыстом по волчьему боку «Щелк!»

   Кинется волк влево, пасть раззявит, – а мальчишка давно справа, и снова хлыстом по волчьему боку «Щелк!»

   И все смеется, скалит зубы да приговаривает:

    – Не обижай маленьких. Не обижай слабых. Не тронь малых детишек. А не то будешь бит.

   Прыгал волк, скакал, рычал и зубами щелкал. Да только все зря. Уж такой прыгучий и смелый оказался мальчишка, что вымотал он волка насмерть. Обессилел огромный зверь и упал на траву. Дышит тяжело, бока ходуном ходят. Еле-еле живой.

   А мальчишка встал над ним и говорит:

    – Если узнаю еще раз, что ты обижаешь маленьких да слабых, я за тобой вернусь, волчище. И уж тогда пощады не жди.

   И тогда открыл волк желтые глаза и молвил человеческим голосом:

    – Научил ты меня уму-разуму, Гиль. Всю жизнь я искал себе достойного вожака и товарища. Да все были слабые и трусливые. Ты один сумел победить меня, а победивши, – пощадить и урок преподать. Возьми меня с собой. Буду служить тебе верой и правдой. До тех пор, пока ты будешь таким же смелым, мудрым и бескорыстным.

    – Ладно, черный Волк. Пойдем со мной. Но знай, у меня впереди длинный и непростой путь. Иду я к королю – правды искать. Хочу вернуть домой свою семью.

    – Не для легкой жизни я был рожден. Не боюсь сложностей. Веди.

   Взял мальчишка Янека на руки. Сел на черного волка и поехал из леса прочь.

   А уж на опушке сестра ждет, все места себе не находит.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

0,00 руб Купить