Соседи не подарок. Надежда Цыбанова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Истинная леди, выпускница пансиона донны Зорте, должна с достоинством нести это высокое звание, жить спокойной, размеренной жизнью и удачно выйти замуж.

   И уж точно она не должна находить труп, ввязываться в расследование ограбления и демонстрировать любопытство. Ум, смекалка и магия – тоже под запретом. Потенциальные женихи не должны даже допускать мысли, что жена окажется в чем-то лучше их.

   И я жила по этим правилам. Ровно три месяца. А затем случилось ограбление Центрального Музея. Неожиданный визитер, который перепутал адреса. Его труп у соседа, по прозвищу Пламенный, в саду.

   Да кто вообще такой, этот Пламенный? И почему страж, который должен был его арестовать, лебезит перед ним? И с чего Управление решило, что я обязана теперь помогать им в расследовании? И неужели не нашлось другого сыскаря, к которому бы меня могли прикрепить, кроме этого хама?

   А все началось с привычного утреннего ритуала, состоящего из чашки кофе, тоста с джемом и свежего выпуска газеты.

ПРОЛОГ

Статья на первой полосе в газете ЭйнДей.

   «Сенсация! Сенсация!

   Как всегда в центре событий, Август Релье».

   Владелец газеты, в которой самоотверженно трудился упомянутый Август Релье, в предвкушении золотых гор радостно потирал ладони. Тираж разлетался быстрее горячих пирожков дона Кудейра, булочника, имеющего наглость построить пекарню прямо напротив редакции. Вследствие чего многие сотрудники были толсты, неповоротливы и ленивы. Да и сам владелец грешил этим.

   Август Релье, отчаянно сучивший ногами по стене, болтался, уцепившись за карниз окна, в попытке подсмотреть, чем же заняты сотрудники Управления в такую рань, и мечтал, что он обязательно напишет разоблачающую статью, за которую ему дадут награду «Золотое перо».

   Работник, в срочном порядке печатающий дополнительные экземпляры газеты, надеялся на премию за внеурочную работу. Ведь если он не купит жене давно обещанное кольцо, то в гости к ним приедет теща. Причем, навсегда.

   Мальчишка, разносчик газет, очень торопился доставить заказанные экземпляры адресатам, чтобы успеть к открытию пекарни дона Кудейра. Он хотел принести домой к завтраку самые свежие и горячие пирожки.

   И никто из них не догадывался, что эта статья перевернет жизнь одной выпускницы пансиона доны Зорте.

   А я сладко посапывала в кроватке и не подозревала, что столько людей успело принять участие в моей судьбе.

ГЛАВА 1

– Какая сегодня прекрасная погода, – прощебетала я, с улыбкой смотря на тяжелые низкие тучи. Порыв ветра чуть не оторвал кухонные шторки. Пришлось срочно закрывать окно. – Свежо. Самое время для прогулок.

   Небеса ответили мне ворчливым грохотом, намекая, что лучше остаться дома.

   А я продолжила широко улыбаться, разглядывая через стекло спешащих прохожих.

   Нет, я не дурочка, просто в пансионе донны Зорте, где из неотесанных хабалок делают истинных леди, нас учили начинать каждое утро с улыбки. Вот порхают тридцать юных девушек в ванной комнате и старательно тянут губы в оскалах. Жуткое зрелище, надо заметить. Особенно, когда возникает неприятность с отоплением и горячей водой. Синие, стучащие от холода зубами, но счастливые.

   По утверждению донны Роски, это самый верный способ сохранить в браке теплые отношения. Меня только всегда мучил один вопрос: а почему все наставницы в пансионе сами не замужем?

   Но настоящие леди не проявляют неуместного любопытства. Иначе наставницы с прискорбием будут вынуждены занести это в характеристику. Как у меня. А еще донна Зорте лично будет обязана провести разъяснительную беседу о недостойном поведении с ученицей. Как со мной. И настоятельно советовать той искать мужа со строгим характером, чтобы держал ее любопытство в узде. Ведь в противном случае на голову девушки падет даже не позор, а, прости Святая Ионна, жажда приключений. А истинная леди не имеет права приключаться. Вот вообще никак.

   Возможно, донна Зорте в чем-то была и права, ведь спустя целых три месяца после выпуска из пансиона у меня до сих пор не завелось жениха. А наставницы уверяли, что нас они толпой буквально поджидают возле крыльца.

   Только эти, несомненно, мудрые дамы забыли указать маленькую деталь: помимо элитного образования, чтобы стать востребованной невестой, нужен солидный кошелек. Чем больше приданое, тем меньше запросов к невесте. Пусть она косая, хромая, ест руками и неприлично ругается, но если к девушке комплектом идет, к примеру, внушительное поместье, то женихи будут за нее драться.

   Но мне, к сожалению, нечем особо приманить рыбку. Только вот этот небольшой домик на Кривой улице.

   Я сирота. Точнее, стала ею очень давно. Родителей унесла черная болезнь, когда мне не исполнилось и семи лет. Дальний родственник, условно называемый дядюшкой, взял в свою семью. Ко мне там относились ровно, даже жалели. Сбережения родителей потратили не на своих деток, а чтобы пристроить меня в пансион донны Зорте. Но дать при этом какое-либо приданое были не в состоянии. У самих три дочери в брачном возрасте. Правда, один жених для меня все же нашелся.

   Дон Габриэль Рейс оказался степенным мужчиной с небольшим брюшком, двойным подбородком и неплохим счетом в банке. Да, не прекрасный юноша, но в пансионе нам настоятельно советовали не вестись на красивые лица. Зачастую они склонны к пьянкам, гулянкам и изменам. В общем, в представлении наставниц дон Рейс выглядел идеальным мужем. И он как раз искал себе молоденькую, но обязательно воспитанную жену. Такую, чтобы ею можно похвастаться в мужском салоне.

   Я была готова принять этот брак, но вмешался один неприятный фактор. Случилось то, о чем истинная леди не расскажет даже под пытками. И это гораздо страшнее, чем быть пойманной ночью на кухне за поеданием сладкого. Позорный позор.

   А дело в том, что я эмпат. Слабенький, недоразвитый, но все же. Могу считывать эмоции других людей только при соприкосновении к голой коже. Дядюшка решил проблему кардинально – надел на меня перчатки. Я всегда в них. А позже в пансионе донны Зорте я узнала, что магия – это фу! Нечто недостойное истинной леди.

   И вот так случилось, что перед визитом жениха, замечательного по меркам умудренных годами женщин, младшая из сестер опрокинула пиалу с медом. Чтобы не уподобиться мухе, пришлось снять липкие перчатки. А тут гость. Поцеловал он мне руку, как в мерзких помоях искупал.

   Истинная леди должна быть готова ко всему, даже к первой брачной ночи. Нас учили. По картинке, правда. Что-то я да представляла, но не настолько противное.

   Когда с визгом и криком вырываешь руку и начинаешь ее судорожно тереть – жених сердится. Он брезгливо поджимает губы и просит его извинить. Но больше не приходит. Обидчивые они, как выяснилось.

   Тогда дядюшка вспомнил об этом домике, которым владела очередная дальняя родственница. Мне предложили в него переехать и выделили содержание.

   И вот я уже три месяца начинаю каждый день по совету наставниц с широкой улыбки и газетных новостей. А как же? Вдруг придется вести беседу с доном? Должна же девушка показать, что не только воспитанная, но и умная. Но ни в коем случае нельзя выказывать свою осведомленность в экономических новостях. А то мужчина может начать переживать за свой кошелек. И в политических тоже. От этого у многих мигрени начинаются. Вообще, эти женихи такие ранимые. Слова лишнего не скажи просто.

   А вот статьи о светских мероприятиях очень даже рекомендованы к изучению, чтобы потом, хлопая ресницами, щебетать о каком-нибудь казусе на приеме у донны Лортес. Мужчины находят это милым, по словам наставниц.

   Но сегодня меня привлекла статья на первой полосе. Ограбление! Да какое! Нет совести у этих грабителей. Совсем ни капельки. Нет, чтобы черепки стащить, им золото и драгоценности подавай. А еще лучше бы свод правил украли. Знания – они бесценны. Меркантильные личности. Интересно, а если продать украденное частями, насколько льер оно потянет? И влезут ли все монетки в мешок? А звенеть он будет при ходьбе?

   Так я и сидела, подперев кулаком щечку, а рядом остывала чашка кофе и скромно лежал тост с лимонным джемом.

   От неправильных дум меня отвлек стук в дверь. Наглый, словно ногами долбили.

   То, что это не забредший жених, было понятно по заросшему лицу, непереносимому запаху перегара и сальной одежде.

   – Цыпа, – он отвратительно рыгнул, – позови Пламенного.

   Я от возмущения задохнулась и жадно втянула воздух сквозь зубы. Через нос не рискнула.

   – Я вам, неуважаемый, не цыпа!

   – Хорошо, – покладисто согласился незваный гость. – Уродина, позови Пламенного. Есть инфа по поводу выноса музея. Если поторопится, успеет куш сорвать.

   – А если вы пройдете буквально десять шагов и постучите в соседнюю дверь, то сможете донести эту важную информацию до вашего Пламенного, – я топнула ножкой. – Он живет во втором корпусе, а это первый!

   Кривая улица была примечательна не только дорогой, за которую и получила название, но и домом номер тринадцать, где я и обитала. Точнее, отличился дед дальней родственницы, мот и игрок. Он умудрился поставить на кон половину дома. И проиграл. А поскольку нумерация на домах уже давно была занесена во все реестры, то пришлось просто разделить дом на первый и второй корпус. Только обычные люди маломальскому счету обучены и знают, что перед тринадцатью идет двенадцать, а после – четырнадцать. И никаких корпусов.

   Вот и ломятся в мою дверь то сомнительные личности, то девушки, о которых язык не повернется сказать, что они девушки. Иногда даже являются дамы, одетые посолиднее, но со скандалами. Правильно говорят – все беды от магии.

   Проиграл половину дома родственник весьма неудачно ученому-исследователю, свихнувшемуся старику. Тот сначала изготовил какой-то экспериментальный настой для роста растений. Теперь по соседству с моим аккуратным яблоневым садом через невысокий разрушенный каменный забор находятся заброшенные дебри. Как-либо бороться с растительностью там бесполезно. А еще он ставил множество опытов, и в доме отныне могут жить только маги. Простые люди от долгого пребывания в помещении начинают терять силы и ощущать головокружение.

   Въехал этот самый Пламенный во второй корпус дома номер тринадцать по Кривой улице буквально спустя пару дней после моего заселения. Отношения наши не сложились сразу. Какой приличный дон будет отмечать новоселье с группой пьяных друзей и раздетых девиц, которые с хохотом станут носиться по зарослям ночью?

   Я бы обязательно высказала им все, что думаю о таком поведении, в лицо, но истинные леди не выходят из дома в темное время суток без сопровождения. А где я его возьму?

   Но утром я была настроена на серьезную беседу. Но, к сожалению, новый сосед не изволил открыть дверь на стук. Пришлось смириться и отправиться проверять яблони. Мало что учудили эти варвары. Все же забор высотой по колено не самое большое препятствие. Был погожий денек. Солнышко настойчиво пробивалось сквозь листву. На моей половине. Я позволила себе снять перчатки, чтобы прикоснуться к нагретой и шероховатой коре.

   Далее случился порыв ветра, сорвавший шляпу, а затем и знакомство с новым соседом, который ее спалил.

   – О, милая барышня, простите, – он хитро улыбнулся, разглядывая меня, поставив одну ногу за разрушенный забор. – Я все же тренированный маг, – он с укором взглянул на полыхающую шляпу, – и когда мне в лицо летит нечто непонятное и большое, включаются рефлексы.

   Огонь в его руке все еще продолжал гореть, а сам он имел вид весьма расхлябанный. Зато моему строгому платью достался насмешливый взгляд, а на зонтик он вообще фыркнул. Да что этот хам понимает в образе истинной леди?

   Я умная. В моей характеристике так и записано сразу после любопытства. Ясно, что разговор с этим невежей ничем хорошим не кончится. Поэтому я просто решила удалиться. Но магу показался мой намек излишне прозрачным. Он легко перепрыгнул на мою половину и схватил за руку. Вот прямо взял и схватил! А мои перчатки так и остались возле яблони.

   Меня захлестнула волна азарта и чего-то веселого, что искрило и бурлило в мужчине. Даже щеки покраснели от неожиданности. А краснеть для истинной леди – это моветон.

   – Простите, – наглец еще смел улыбаться. – Позвольте, я возмещу стоимость вашей шляпки.

   Я уже открыла рот, чтобы хладнокровно посоветовать дону тратить деньги на дам сомнительной наружности, а не на воспитанных дев, как одна из порицаемых мной женщин свободных взглядов вышла из дома. На ней был только корсет и панталоны с кокетливыми бантиками.

   – Пламенный, – промурлыкала она, скользя по траве легким шагом, но отчаянно вихляя бедрами, – я тебя уже заждалась. А ты тут мышей ловишь.

   Брошенное в лицо оскорбление заставило забыть о заветах пансиона донны Зорте и я, не сдержавшись, ударила хама зонтиком. Во всем виноват маг и его эмоции, которыми он охотно со мной делился.

   – Ей заплатите! – я гордо вздернула нос и отвернулась от шокированного соседа. – А приличных девушек оскорблять не смейте подобными предложениями.

   Любой воспитанный дон преисполнился бы раскаяньем и всячески умолял простить его резкость и грубость, но не этот хам. Он расхохотался, громко и вульгарно. Легко перебрался на свою половину. А после вовсе обнял раздетую девицу за, ну пусть будет, талию, и повел в дом.

   А тут еще его нескончаемые визитеры.

   Я снова посмотрела в окно. Теперь уже при взгляде на тучи улыбаться было необязательно. Те наползали на Робебур, недовольно ворча. Похоже, прогулка в городском парке сегодня отменяется. Я тихонько, чтобы никто в пустом доме не заметил, выдохнула. Эти степенные вышагивания по ухоженным аллеям нагоняли на меня тоску. Не знаю, почему наставницы советовали там искать женихов. Мне попадались не вдохновленные юноши, сочиняющие вирши под ясенем, а одни семейные пары, либо такие же одинокие девушки, как и я.

   В читальном зале библиотеки было куда интереснее, если действительно читать, а не делать вид. Но тогда все потенциальные женихи просто остаются без внимания, ведь происходящее на страницах зачастую оказывается более захватывающим. А по заветам наставниц полагалось выбрать какую-нибудь псевдонауку или философский трактат, чтобы иметь возможность обратиться к умному дону за разъяснением. Самый бесполезный способ, если честно. Ведь когда тебя отрывают от книги с какими-то глупостями, настроение становится прескверным. На своем опыте замечено.

   Можно пойти в чайную и с деловым видом кромсать маленькой ложечкой пирожное около часа, тем самым показывая изысканные манеры и скромный аппетит. Или примкнуть к группе девиц, которые щебечут за круглым столиком, обсуждая последние сплетни. Но тут есть подвох. Если в чайную зайдет потенциальный жених, то милые посиделки моментально превращаются в суровую и беспощадную охоту. В стайке всегда есть самая красивая, самая визгливая и самая наглая. Вот эти трое легко задвигают назад середнячков, таких, как я.

    Да, леди быть не только тяжело, но и опасно. Меня в эту науку посвятили на очередных посиделках в чайной, безжалостно отдавив ногу, когда я из вежливости улыбнулась дону Нолье, степенному вдовцу, в ответ на склоненную голову в знак приветствия. Самое обидное – я на него и не претендовала. В моем понимании, муж может и быть старше, но никак возраста прадеда.

   Я снова посмотрела в окно. Коварно мелькнула мысль, что сегодня женихи могут спокойно идти по своим делам, я лучше дома посижу.

   Через небольшую опрятную кухоньку приятного глазу нежного светло-зеленого цвета я, подхватив корзинку, направилась в яблоневый сад. Ночью слышала как страшно завывал ветер на улице, и, значит, многие деревья лишились плодов. Отдам их приходящей помощнице донне Дорг и получу бесплатно пару баночек яблочного джема. Леди не полагается часто приобретать в лавках сладости. А свой лимит я исчерпала конфетами в этом месяце. Вот и приходится хитрить и прибегать к контрабанде.

   Не знаю, кто придумал все эти правила для леди, но он точно любил издеваться.

   Естественно, меня совершенно не интересовало, что происходит с другой стороны разрушенного забора, я просто поставила на него корзину. И в мыслях не было изучать разросшиеся кусты. Само собой. Но там лежало тело! И тело было мне знакомо по недавнему визиту. Только глаза на заросшем бородой лице смотрели в небо, не мигая.

   – Эй, – пискнула я, – дон! С вами все в порядке?

   Глупый вопрос, согласна. И лезть через забор, чтобы потыкать пальчиком в бездыханное тело, тоже не самое умное решение. Так-то я соображаю, но всегда с опозданием.

   И я даже не завизжала, когда поняла, что передо мной труп, а только приглушенно вскрикнула и закусила кулак. Если Пламенный так легко расправился с любителем делиться информацией, то от надоедливой соседки точно избавится с радостью.

   До Управления бежать далеко, но, может, мне повезет со стражем? Они любят нашу Кривую улицу из-за множества кустов и скамеек.

   На мою удачу и невезение стража я наткнулась на него буквально в двух шагах от дома. Мужчина нес службу неспешно, насвистывая разухабистый мотивчик и поигрывая служебной дубинкой, и никак не ожидал, что к нему бросится донна, размахивая зонтиком, словно мечом.

   – Идемте, скорее! – я вцепилась в его руку и с силой потянула за собой.

   Страж озадачился, но бежать на встречу с врагами не спешил, легко стряхнув мои пальцы.

   – Спокойнее, донна, – он пригладил лихо закрученные усы. – Извольте объясниться внятно.

   – Там труп! – я сердито топнула ногой, указывая зонтиком в сторону второго корпуса дома номер тринадцать. – Совсем мертвый.

   – Это он вам сказал? – с участием в голосе поинтересовался страж.

   Я даже растерялась. Доблестный служитель закона, который, вместо того, чтобы арестовать преступника, задает глупые вопросы.

   – Труп же мертвый, – я всплеснула руками, чуть не наградив стража боевым ранением зонтиком. – Как он может говорить? Я в него потыкала. Он точно не живой.

   – А чем тыкали? – ласковым тоном спросил мужчина, словно с маленьким ребенком говорит.

   – Пальцем! – вконец рассердилась я. Мы, леди, когда выходим из себя, то становимся очень опасны. – И если вы, дон, сейчас не соизволите пойти и удостовериться в наличие преступления, то я найду другого стража, который обязательно получит премию за свое старание!

   – Тише-тише, – мне погрозили пальцем. – Я хорошо выполняю свою работу, донна, которая заключается в обеспечении порядка, а не в развлечении юных барышень. Вы обычно такие впечатлительные. И с фантазией. А давайте, во избежание недоразумений, вы, донна, приведете мужчину, отвечающего за вас?

   Где сейчас дядюшка, я точно не представляла. Его день был насыщен поездками по работе. Да в мужские салоны он любил захаживать.

   – Долго ждать придется, – со вздохом призналась я.

   – Что, папенька в отъезде? – с понимающей улыбкой спросил этот сердобольный. – Вот вам, донна, и мерещатся ужасы.

   – Нет у меня ни папеньки, ни маменьки, – сухо бросила я. – Только дядюшка, но у него своя семья.

   – Прошу прощения, – тут же раскаялся страж. – Я не хотел задеть ваши чувства, донна. Тогда, может быть, придет жених?

   – Только если вы найдете достойную кандидатуру на это звание, – я непримиримо поджала губы. На абы кого я не согласна. – А вы женаты? – поинтересовалась я у опешившего мужчины, нарушая все правила охоты. Ну, не даются мне тонкие намеки.

   – Так, – страж моментально собрался, – пойдемте посмотрим на ваш труп, донна.

   – Как-то угрожающе прозвучало, – буркнула я. Правы были наставницы – нельзя набрасываться на женихов, они от этого пугаются и разбегаются. А усы его мне понравились.

   – Это образное выражение, – мужчина больше не был ласков, а говорил сдержанно и по делу. – Так, где убиенный?

   Я могла собой гордиться: запугать целого стража за пару минут – достижение, которым в чайной не похвалишься.

   – Он в саду, – я указала зонтиком на наш дом. – Только второго корпуса.

   Обязанный смотреть за порядком как-то странно моргнул и переспросил дрогнувшим голосом:

   – В доме номер тринадцать?

   – Во втором корпусе, – упрямо повторила я.

   Больше глупых вопросов он не задавал, а двинулся в указанном направлении. Я за его шагами не поспевала и, воровато оглянувшись, перешла на бег.

   Хмыкнув своим мыслям, страж стукнул кулаком в дверь пару раз.

   – Давайте лучше через мой сад, – вовремя всполошилась я. – Вдруг Пламенный успеет от трупа избавиться?

   – Это вряд ли, – мне достался снисходительный взгляд. – Люди так быстро не горят, знаете ли. Да и пахнут при этом, – он выразительно повел носом.

   Но преступник не думал запираться и отсиживаться в доме. Замок щелкнул, явив нам помятое лицо соседа.

   – Кого там принесло? – проворчал он и широко зевнул.

   – Дон Бьер, – уважительно произнес страж, – на вас поступила жалоба.

   Я нахмурилась. Фамилия показалась мне подозрительно знакомой.

   – Серьезно? – сосед прищурился, окидывая меня цепким взглядом. Особенно его заинтересовали рюши на груди. Да, я пыхтела от негодования. Ведь вместо того, чтобы скрутить преступника, страж перед ним расшаркивается. – Я сегодня не шумел, милая барышня. Вообще домой завалился часа три назад в надежде поспать, – он снова укорял меня. Хам!

   – Тут дело посерьезнее, – страж метнул в мою сторону неодобрительный взгляд, тоже укоряя в излишней мнительности, которая стоила Пламенному сна. – Говорят, у вас труп в саду. Ваша соседка увидела его через забор. И даже потыкала пальцем.

   Хам тут же подобрался. Его взгляд стал цепким и каким-то обжигающим.

   – Это уже слишком, милая барышня, – строго произнес он. А голос-то у него интересный, с хриплыми нотками. – Из-за сожженной шляпки устраивать целое представление.

   – Ничего подобного, – я вздернула подбородок. Наши взгляды скрестились. – У вас в саду действительно труп!

   – Извините, – покаялся страж, – но если я не проверю…

   – Само собой, вы обязаны отреагировать на просьбу донны, – сладким тоном проурчал сосед. – Поэтому, прошу! – он призывно махнул рукой вглубь дома.

   Я с самым сосредоточенным видом устремилась к своей двери.

   – Донна? – летел мне в след хор удивленных голосов. Надо же, хам знает и другое обращение, а не «милая барышня».

   Пришлось притормозить и пояснить для невоспитанных:

   – Думаю, вы вряд ли захотите жениться на мне, дон Пламенный. Да и я не стремлюсь к браку с вами. Поэтому в дом к холостому мужчине я не зайду без должного сопровождения. – Страж странно крякнул, но выступать в роли дуэньи не спешил. – Я пройду через свой сад.

   – Пансионерка, – протяжно вздохнул сосед. – И как я сразу не догадался.

   Я шла с совершенно неприемлемой для воспитанной девицы скоростью, так боялась не успеть. Но уже подходя к забору, стало понятно, что торопиться некуда. Мужчины застыли каменными изваяниями над мертвым телом.

   – Вот! Я же говорила! – с неуместной радостью воскликнула я, стоило стражу заметить меня.

   – А может, донна, вы еще и знаете, кто это? – голос стража уже не был вальяжным, а звучал собранно и строго.

   – Имя не скажу, – качнула головой. – Но он приходил к Пламенному. Дверью ошибся, и сначала ломился ко мне. Хотел поделиться какой-то информацией. Что-то, связанное с музеем.

   – Я спал, – прокомментировал сосед пристальный взгляд мужчины. – И дверь никому не открывал.

   – Вызываем сыскарей? – обратился страж к Пламенному.

   – Я сам, – тот решительно вынул из кармана кристалл связи.

ГЛАВА 2

– Давайте еще раз, донна, – сыскарь заглянул в свой блокнот, – вы через забор в саду увидели труп? Для вас привычно подглядывать за тем, что творится на территории соседа?

   Я сидела в своей гостиной, отделанной в голубых тонах, мяла в руках платочек и страдала.

   Пока я радовалась сознательности раскаявшегося преступника, который самолично вызвал отряд для своего задержания, приехавшие служители Управления почему-то решили назначить главной убийцей меня.

   Но мою непричастность к зверствам неожиданно подтвердил сосед небрежно брошенным: «Да кого она могла убить?». Меня тут же обозвали свидетельницей и попросили пройти на допрос. Но приглашающе распахнули дверь в половину Пламенного. Снова пришлось воспользоваться тонким намеком и поинтересоваться, кто из славных донов изъявил желание стать моим мужем. Едкое замечание про пансион от соседа заставило храбрых сыскарей пересмотреть свое решение, и теперь допрос ведется в моей гостиной.

   Дон Жорт долго не мог решиться присесть в вычурное кресло с белыми резными ножками. Оно досталось мне в наследство от предыдущей владелицы дома, и было красивым. На этом все его положительные качества заканчивались. Судя по круглым глазам, мужчина в полной мере насладился острыми пружинами.

   Я сидела напротив него, сложив руки на коленях и с прямой спиной, как и полагается воспитанной леди. На губах играла легкая улыбка, а голова была чуть наклонена в бок. Наставницы считали, что это очень привлекательная поза. Но невпечатленный сыскарь смотрел на меня скорее с жалостью, чем с восхищением.

   Коллеги дона Жорта робко жались в углу, бросая опасливые взгляды на вазы и фарфоровые статуэтки. Дальняя родственница оказалось еще той собирательницей, отчего у меня иногда появлялось впечатление, что я живу в каком-нибудь выставочном салоне. А сколько я успела побить за эти три месяца!

   Соседушка тоже располагался тут, на диване. Нагло закинув ногу на ногу, он морщился, осматривая интерьер. Я бы его выставила, но очень уж интересно, что в саду делал труп. И самое странное – он заступался за меня.

   – Да брось ты, Корвин, – Пламенный снова хитро прищурился, – посмотри на донну. Она такая правильная для того, чтобы подглядывать.

   – Люк, – с неодобрением бросил сыскарь, – не мешай. Ты вообще подозреваемый.

   Сосед скривился, словно съел очень кислую дольку лимона:

   – Чушь не городи. Я настолько идиот, в твоем понимании, что труп просто бросил бы в саду, даже не удосужившись его закопать?

   Сыскарь устало вздохнул и снова повернулся ко мне.

   – Что вы делали в саду, донна?

   – Яблоки собирала, – честно созналась я.

   – Зачем? – последовал странный вопрос, который поставил меня в тупик.

   Я удивленно моргнула и в качестве поддержки посмотрела на соседа. Он с этими людьми вроде на равных разговаривает, вдруг сможет мне объяснить суть вопроса.

   – А ты сам как думаешь? – насмешливо фыркнул Пламенный. – Донна из них вино подпольное гонит. – Я аж задохнулась от очередной выходки мужчины. Обвинять меня в подобном! – Да ест она их. Вкусные, кстати. Я тоже ел.

   То есть он еще и без разрешения лазил на мою половину? А если не один, а со своими раздетыми девицами? И чем они могли заниматься в яблоневом саду? Какой кошмар!

   Теперь я уставилась на соседа более кровожадным взглядом, который тот, к удивлению, понял правильно:

   – Что, яблок жалко? Вы, милая барышня, все равно столько не съедите.

   – Нет, – я постаралась не шипеть, но вышло не очень. Вот же хам. В моем доме потенциальные женихи, а я перед ними в нелицеприятном свете себя из-за него выставляю.

   – Давайте вернемся к допросу, – беспардонно влез сыскарь. – Донна Форст, расскажите, как вы заметили труп?

   – Исключительно случайно, – я опять попыталась улыбнуться. Но губы не слушались. – Поставила корзинку на забор и увидела тело.

   – Ваши дальнейшие действия? – ручка уверенно скользила по листу блокнота.

   – Я его окликнула. Затем перелезла через забор. – Насмешливое фырканье соседа я предпочла просто игнорировать. – Потыкала в него пальцем и побежала искать стража.

   – А почему вы не обратились к дону Бьеру? – заинтересованно подался вперед сыскарь. Кресло под ним пронзительно заскрипело.

   – К кому? – я озадаченно похлопала ресницами. Определенно, я где-то уже слышала эту фамилию. – А-а, к дону Пламенному? Наши отношения, как бы это сказать, далеки от добрососедских.

   Все мужчины в помещении посмотрели на ехидно усмехающегося хама.

   – Да шляпу я ее сжег, – он закатил глаза. – Случайно.

   – А еще вы меня оскорбили, – заметила я возмущенным тоном, не соизволив даже повернуть голову в сторону наглеца. – Смертельно.

   – Серьезно? – встрепенулся сыскарь. – То есть вы затаили обиду на дона Бьера?

   – Мелковато для того, чтобы подбросить труп мне в сад, – фыркнул Пламенный. – Милая барышня, я бы на вашем месте не делал таких заявлений. Еще как мотив предъявят.

   – Мне нечего скрывать,– я гордо вздернула подбородок. – Да, оскорбление было. Меня принизили до девиц, которые, прости святая Ионна, торгуют собой!

   – Чего? – хором воскликнули дон Жорт и сосед.

   Тут я уже не стерпела и посмотрела на наглого хама:

   – Вы мне деньги предложили, дон!

   В гостиной повисла тишина, разбавленная сдавленным хрюканьем кого-то из наказанных в углу.

   – За шляпку? – Пламенный озадаченно почесал затылок. – Так логично же… Погодите-ка, а вы у нас, случайно, не выпускница пансиона донны Зорте?

   – Истинно так, – я поджала губы, пародируя одну из наставниц. Донна Экср вела у нас дисциплину «Духовное просвещение». На ее уроках моргать лишний раз не разрешалось.

   – Да, – сдавленно крякнул сосед. – Проще было жениться. – И пока я не успела обнадежиться, добавил: – На шляпке.

   – Люк, ты разбираешься в пансионах? – иронично спросил сыскарь.

   – Конкретно этот знаю, – неприязненно поморщился Пламенный, вызывая скупые смешки у группы поддержки. – С самыми строгими правилами. Монашкам и тем проще приходится. У меня сестра в нем училась по настоянию жениха. Тот хотел в супруги истинную леди. Но через месяц после свадьбы расхотел и потребовал от нее вести себя, как нормальная. Жить с пансионерками тот еще ад.

   – Что вы говорите! – я почувствовала, как от возмущения теплеют щеки.

   – Правду,– обрубил хам. – Скажите, как, по мнению ваших неадекватных наставниц, должен выглядеть супружеский поцелуй?

   – Да что вы себе позволяете?! – ахнула я, прижимая пальчики к губам. – Неприлично обсуждать подобное!

   – Вот, – он указал на меня пальцем, – об этом я и толкую. У них по графику муж может целовать жену в день в щечку два раза: с утра и перед сном. Регламент есть даже на длину ночной сорочки. В общем, тихий ужас.

   А не надо наговаривать на наставниц. Не пошла сегодня охотиться на жениха, и вот – сижу на допросе.

   – Ясно, – протянул подрагивающим от смеха голосом дон Жорт. – Давайте вернемся к началу. Донна Форст, при каких обстоятельствах вы познакомились с погибшим?

   – А я с ним не знакомилась, – пришлось срочно возвращаться к образу воспитанной девушки, хотя внутри меня все еще мелко потряхивало от возмущения. Улыбка из-за этого не удалась, судя по тому, как сыскарь нервно вздрогнул. – Мужчина пришел, нахамил, потребовал Пламенного. Я его отправила по правильному адресу и закрыла дверь.

   – Он говорил что-нибудь? – подался вперед сосед, совершенно не убоявшись моего строгого взгляда. – Вы, милая барышня, утверждали, что была информация по ограблению Центрального Музея.

   – А-а, – понятливо покивал дон Жорт, – твое расследование. Власти трясут начальство. Слышал, как орал вчера Густав из-за журналюги? Еще статейка эта утром вышла. Сейчас народные массы поднимутся.

   Мой взгляд сам метнулся в сторону арки, ведущей на кухню. Там на столе осталась лежать утренняя газета. Бьер. Люк. Лучший сыскарь Робебура. Так вот откуда я знаю это имя. И если развалившийся на моем диванчике сосед – это он, то непонятно, за какие заслуги ему присвоили столь высокое звание?

   Я не сдержала возмущенного фырканья.

   – Что с вами, донна? – мужчина напротив меня озабоченно наморщил лоб. – Шею свело?

   Мою скромную, но уютную гостиную сотряс гогот. Пламенный ржал совершенно некультурным образом – закинув голову и икая от смеха.

   – Люк? – сыскарь выглядел еще более озадаченным.

   А я терпеливо, стараясь не скрипеть зубами, ждала, когда мой дом снова обретет покой. Из соседа приличный муж не получится ни при каких условиях. Я с неодобрением прошлась взглядом по ослабленной шнуровке ворота рубашки. Совершенно неприлично являться в таком виде в гости. Хотя я его и не звала.

   – Ты просто не понял, – Бьер вытер широкой ладонью лицо. – Перед тобой сидят в эффектной позе охотницы. Или соблазнительницы. Свояк жаловался, что у него из-за постоянно наклоненной головы жены начало развиваться косоглазие.

   – Да? – складка на лбу дона Жорта стала еще глубже. – Я попрошу вас, донна, сесть прямо. У меня, видите ли, уже есть невеста.

   – А невеста в курсе, что она у тебя есть? – глумливо спросил Пламенный. – Но сейчас не об этом. Так что сказал Крюг? Ну, тот мужик, который забрел к вам.

   – Да ничего особенного, – я чуть пожала плечами. – Только требовал вас, дон Пламенный, – мой голос тек сладкой патокой, хоть бери и на хлеб намазывай, – и утверждал, что есть информация по ограблению. Мол, надо вам поторопиться и успеть к дележу.

   Сосед снова откинулся на спинку дивана и сцепил пальцы в замок на коленке. Глаза цвета стали задумчиво уставились в одну точку на потолке.

   – Люк, так ты его знаешь? – несчастный сыскарь уже давно пожалел, что откликнулся на вызов. Но терпел.

   – Относительно, – пробормотал Пламенный. – Он иногда продавал мне информацию. Обычно присылал посыльного с запиской о встрече. Но в этот раз решил зайти сам.

   – Ясно, – он что-то резко черканул в блокноте. По-моему, ручка порвала лист. – Донна Форст, почему вы были уверены, что мужчина мертв?

   – Ну как же, – я принялась мять в пальцах платок. Истинная леди всегда его должна держать под рукой. Но науку красиво лить слезы я так и не осилила. – Он лежал и не дышал. Я его тронула, а ответа не было.

   – Она эмпат, – ровным голосом обронил сосед.

   На меня словно целую бочку кипятка вылили. Даже воздух вокруг казался обжигающе горячим. Вот как заполыхали щеки от негодования. Леди не может обладать магией! Это мой самый большой секрет.

   Я вскочила на ноги, чтобы выставить нахала из своего дома, но почему-то не смогла издать ни звука, а только судорожно хватала ртом воздух.

   – Донна! – раздался встревоженный крик сыскаря.

   А я готовилась потерять сознание. Основательно и вдумчиво. На уроках мы обмороки проделывали несколько раз, но на публику номер исполнялся впервые. Наставницы меня ругали из-за того, что элегантно осесть не получалось – я падала, как мешок с мукой. Один раз умудрилась сломать ножку у диванчика.

   Понятия не имею, почему женихам нравятся хлопающиеся в обморок по поводу и без девицы. Мне, честно, такое отношение к своему здоровью кажется неправильным. А если ты не рассчитаешь и головой стукнешься об подлокотник?

   И пока я примеривалась, как бы поэффектнее возлечь в кресле, сосед сделал пакость. Он меня толкнул!

   – Оп! – возмутилась я, усаженная насильно. К такому нас в пансионе не готовили.

   – Ну что вы так распереживались, – он еще имеет наглость меня отчитывать! – Клянусь, информация о вашей магии станет нашим общим секретом. Да, Корвин? А в этом помещении других женихов нет. Эти, – он махнул рукой на сумрачную группу сыскарей, – уже давно и прочно женаты.

   – Очень смешно, – сдержанно, в рамках портовых грузчиков, фыркнула я. – Как вы узнали?

   – О, это всего лишь наблюдательность, милая барышня, – он еще и премерзко улыбнулся. – Вы чутко реагируете на эмоции окружающих, это видно. Вы почти всегда в перчатках. В обществе подобное скорее является чудачеством, чем необходимостью. Еще при нашем знакомстве я заметил, как вы прямо вздрогнули от прикосновения. Ну и ваша реакция на мою догадку. Все просто.

   Дон Жорт новости не обрадовался. Скорее, наоборот. Несмотря на неудобство кресла, уселся в него поглубже, стараясь держать дистанцию от меня. Вот! Я же говорю, одни проблемы от этой магии.

   Троица в углу бочком стала пробираться к выходу:

   – Корвин, у нас там труп еще не описанный лежит. Мы пойдем?

   Тот на них только рукой махнул. Обрадованные одобрением, мужчины ринулись выполнять свои прямые обязанности с явным облегчением на лицах. Один, выходя, задел высокую напольную вазу. Замерли все, пока она балансировала, решая: разбиться или не стоит. Но обошлось. Я с трудом скрыла разочарование – меня она всегда бесила своими корявыми узорами из павлинов.

   – Могу я увидеть ваше удостоверение о постановке на учет? – предельно вежливым тоном попросил сыскарь.

   – Нет, – я недовольно сморщила нос. – Мой дар измерили и сочли ничтожным. От развития его я отказалась.

   Мне достался неодобрительный взгляд от Пламенного и сочувствующий от дона Жорта.

   – А странное вы сегодня что-нибудь заметили? – решил вернуться к вопросам сыскарь. – Шум? Крик? Звуки борьбы?

   Я бросила выразительный взгляд на Пламенного:

   – Знаете, с таким соседом быстро перестаешь реагировать на все вышеперечисленное.

   – Ясно, – мужчина с шумом захлопнул блокнот. – Благодарю за сотрудничество. Я вас прошу, донна Форст, до конца следствия пределов Робебура не покидать. Если возникнет необходимость, с вами свяжутся.

   Сосед тоже предпочел не задерживаться, а что-то обсудить с сыскарем в Управлении.

   Они ушли, а любопытство осталось, ведь мне так никто и не сказал, как он был убит, как труп попал в сад Пламенного и как теперь планируют искать преступника?

   Наставницы могли гордиться мной, я не вцепилась в форменный сюртук сыскаря, чтобы потребовать ответы на свои вопросы, а проводила гостей с легкой улыбкой. Но уже через час, когда снаружи бойко поцокали подковы лошадей из Управления и проскрипели колеса кареты, увозящей труп, я снова взяла корзинку. Леди не оставляет дела незавершенными.

   Собирая яблоки, я нет-нет, да и косилась на участок соседа. Сейчас там было тихо.

   Любовь к сладкому до добра не доведет, по заявлениям наставниц. Хотя спорное утверждение. Как раз добро и образовывалось от него на талии и ниже пояса. Но меня она довела до улики.

   Сначала я обратила внимание на примятую траву возле одной из яблонь. Странно примятую. Словно кто-то в ботинках большого размера нагло воровал у меня. Затем на коре дерева я обнаружила бурые подтеки. И когда окончательно сообразила что это кровь, чуть не упала в обморок по-настоящему. Нехорошие личности осквернили мой сад!

   Я уже хотела бежать до кристалла связи, чтобы вернуть сыскарей, но заметила в траве отблеск серебра. Корзина мной давно была забыта. Как-то не до джема стало. Присев на корточки, я пальцем отодвинула травинки. Портсигар. Мужской. Серебряный. Инкрустированный киантами, выдаваемыми за сапфиры. Откуда я так точно знаю? Нас учили определять подделки с одного взгляда.

   Тучи все же решили поделиться с людьми своим настроением. Совсем рядом раздался оглушительный гром. Того и гляди, пойдет дождь. Думаю, доны из Управления не обрадуются помытому портсигару.

   Хватать его руками я не стала. Воровато посмотрев по сторонам, я обернула улику носовым платочком с вышитой монограммой и поспешила с ней в дом.

   Кристалл связи молчал. Совсем. Абсолютно. Я даже его потрясла в надежде на чудо, но оно не случилось. Так редко приходилось им пользоваться, что зарядить средство связи я всегда забывала. Теперь, чтобы он снова заработал, нужно часа три, не меньше.

   Я критическим взглядом прошлась по своему отражению в зеркале. Ведь где искать женихов, как не в месте их сосредоточения?

   Кривая улица хороша тем, что выходит на Круглую, а там всегда стоят извозчики в ожидании клиентов. Мне пришлось сдерживаться, чтобы не начать быстро семенить к ним. По дороге даже успела поздороваться с парочкой пожилых матрон. Те, как всегда, ответили добрыми словами и улыбками, но в спину полетели злые шепотки.

   Городской омнибус ходил по расписанию, которое истинной леди и знать не полагалось. Я слабо представляла, как можно болтаться сдавленной между мужчинами. После такого непотребства они всем скопом были обязаны жениться на опороченной девице.

   На мое счастье, пара извозчиков скучала, буквально поплевывая на трудовое законодательство. При виде решительно настроенной девушки они недовольно переглянулись, но ступеньку все же передо мной разложили.

   – В Управление, – приказала я, устраиваясь на сидении коляски.

   В своих мыслях я была законопослушной жительницей Робебура, которая героически, невзирая на все трудности, выполняет свой долг с честью и достоинством. И делает это совершенно бескорыстно, а не из любопытства.

   Но судьба подкинула мне новое препятствие в виде пропускного пункта и неприветливого типа в зарешеченном окне. Тот, выслушав мою просьбу проводить к сыскарю, отложил надкушенный бутерброд и посмурнел. Не то, чтобы он до этого расточал обаятельные улыбки, но грозно сдвинутые брови намекнули на огорчение в связи с разлучением с едой.

   – Не положено, – упрямо бухтел дежурный спустя десять минут.

   Хорошо, что наставницы меня сейчас не видели, ведь я, отринув все правила мягкого убеждения, стояла на своем. Еще и зонтиком по полу стучала.

   – Я по важному делу, дон! – сдаваться никто не собирался. – Мне нужен или дон Жорт, или… как его? А! Дон Бьер.

   – А двоих вам сразу не нужно? – мужчина неодобрительно посмотрел на мою шляпку. Затем на платье. – Здесь не модный салон. Пропуска нужно заказывать заранее.

   – Как я могла заказать их заранее, если труп возник всего пару часов назад? – я удивленно похлопала ресницами. – Он меня не предупреждал, что собрался умереть.

   Но в разговор вмешался третий и самый наглый.

   – Знакомые командные нотки – раздался голос соседа за спиной. – Милая барышня? Уже соскучились? Вы не отразимы, я еще неотразимее…

   – И вы полагаете, что есть наивные глупышки, которые захотят с ним специально встречаться? – сухо спросила я у дежурного, прерывая бахвальство Пламенного. Для визита в Управление он не соизволил переодеться.

   – Кхм, – смутился мужчина от поставленного вопроса, – как раз такие и захотят.

   Сосед насмешливо прищурился:

   – И что же вы, донна, забыли здесь? – он развел руками, как бы случайно указывая на клетку для задержанных. Или это называется камера? В ней на лавочке храпел тип бродячей наружности. – С женихами у нас не густо сейчас.

   Я бы его стукнула не только зонтиком, но и сумочкой, а кто мне тогда ответит на вопросы? Да и не пристало истинной леди бить кого-либо на глазах у посторонних.

   Пришлось гордо задрать нос, чтобы не показать, как выпад Пламенного меня задел. Я выше препирательства с всякими хамами, пусть и дышу им в кадык.

   - Я в саду нашла улику. Но сначала нужно уточнить, не теряли ли вы, дон, портсигар, когда обворовывали мои яблони.

   – Как показала практика, влезть в наши сады проблем для любителей яблочек не составит, – почему-то не спешил рассыпаться в комплементах моей гражданской позиции Пламенный. – Но проверить не помешает.

   – Там была кровь, – я мрачно взглянула на задумчивого сыскаря. – На дереве.

   В ответ снаружи раздалось недовольное ворчание туч, сверкнула молния и здание сотряс раскат грома.

   Про меня тут же забыли, повернувшись спиной. Я представила, как острый кончик зонтика больно вопьется ему между лопаток и позволила легкой улыбке скользнуть по губам.

   – Серж, быстро вызови Корвина! Передай, что он иди… идти должен срочно в сад к донне Форст. Эти долб… доблестные работники профу… пропустили место убийства! Кре… Да устал я правильно говорить. Кретины они! Какое дерево, донна из пансиона? Из-за вашей нерасторопности у нас пропадают важные улики. Достаточно было воспользоваться кристаллом связи!

   – Да я…, да вы… – я задыхалась от невозможности высказать все, что я думаю о соседе. К такому нас наставницы не готовили. – Хам! Дикарь! Животное! Да я… да я… вас сейчас тресну!

   – Кхм, – напомнил о себе дежурный, – я бы вам с удовольствием помог, донна. Да что я. Тут каждый второй счел за радость присоединиться к избиению Люка, но Корвин настоятельно просит объяснить, о каком дереве идет речь, – он выразительно потряс кристаллом связи.

   Все-таки жалко, что адекватные женихи уже давно заняты более хитрыми девушками. Я, подробно объяснив, где находится яблоня со следами крови, благосклонно приняла благодарность дона Жорта.

    Все это время Пламенный сверлил меня тяжелым взглядом. Интересно, а если я, как и положено по-добрососедски, полюбопытствую о его здоровье и посоветую отличную лечебницу на Винной улице, он сильно расстроится? Ведь там держат скорбных умом.

   Так мы и гипнотизировали друг друга, пока дежурный снова деликатно не покашлял. Первый отмер Люк Бьер:

   – Прошу прощения, донна Форст, за свое несдержанное поведение. У меня была тяжелая ночь и не менее неприятный день. Будьте добры отдать мне улику, о которой говорили.

ГЛАВА 3

Причина сознательности соседа обнаружилась за моей спиной. Высокий и худой как палка, мужчина заинтересованно разглядывал нашу парочку.

   – Люк, я вынужден тебе напомнить, что здесь не лес, и ты не тать. Хамить очаровательным доннам у нас запрещено, – строгим тоном отрезал он. – Как, впрочем, и решать личные дела на проходной.

   Я скромно потупилась. Не знала, что в Управлении есть ценители шляпок и платьев, ведь я стояла спиной к дону, моего лица он видеть не мог.

   – Густав, я тебя умоляю. Ну какие личные дела, когда у нас времени на перекус даже нет!

   Став свидетельницей по делу, я резко перестала быть «очаровательной донной». Густав Дрек, непосредственный начальник Пламенного и руководитель Управления, подхватив меня под локоток, потянул внутрь здания, попутно выдав подзатыльник подчиненному за желание изъять улику прямо на проходной.

   Меня привели в странную комнату. В ней не было окон, и стоял один стол с парой стульев. Стены, выкрашенные в темно-серый цвет, навевали мысли о скоротечности жизни. А вот освещения было предостаточно. Светильники словно заняли весь потолок и ослепляли. В углу стояла темная ширма.

   – Прошу, – дон Дрек сделал приглашающий жест, указывая на стол.

   Платок, в который был завернут портсигар, Пламенный не оценил, нетерпеливо разворачивая улику. И сразу отщелкнул крышку.

   – Занятно, – протянул сосед. – Вещица-то из ломбарда.

   – Причем, явно полулегального, – заметил его начальник.

   Я от нетерпения и желания влезть с вопросами прикусила губу.

   Пламенный бросил на меня вскользь взгляд и пояснил:

   – Инвентарные номера нацарапаны прямо на портсигаре. Так в государственных ломбардах не делают, это удешевляет его. Да и, скорее всего, вещица ворованная. Со своей столь небрежно обращаться не будут, – он выразительно постучал пальцем по пустому гнезду для одного «сапфира». – Но когда работаешь с не совсем законными элементами, это помогает избежать кражи. Избавиться от надписи сложнее, чем просто оторвать бумажку.

   – Благодарю, – сдержанно улыбнулась я. Сейчас мне было куда интереснее, чем на уроке «Как правильно расставить столовые приборы, чтобы муж понял всю степень вашего гнева».

   – Ох, донна, – неожиданно всполошился Густав Дрек, – извольте присесть.

   Вежливая просьба была подкреплена цепкими пальцами на моем многострадальном локте и насильным сопровождением до жесткого стула.

   – Итак, донна…? – он метнул вопрошающий взгляд на Пламенного.

   – Сесил Форст, – подсказал сосед.

   – Итак, донна Форст, вы можете дословно воспроизвести сказанное вам убитым?

   Вот за что меня всегда хвалили – так это за память. Только, по мнению наставниц, я применяла ее как-то неправильно, никак не могла запомнить на практическом занятии имя троюродной тетушки семиюродного кузена мужа, зато подробно пересказывала девочкам в пансионе новый приключенческий роман. Правда, исключительно шепотом.

   Я величественно кивнула. Сидеть с прямой спиной на самом краешке жесткого стула было неудобно, но леди не имеет права жаловаться.

   – Он сказал, что есть информация по поводу ограбления музея, и если Пламенный поторопится, то успеет сорвать куш.

   – Люк, ты понял? – сухим тоном поинтересовался дон Дрек.

   Про меня тут же забыли. Начальник вернулся к столу, а я осталась сидеть и недовольно хмурить брови.

   – Логично, – кивнул Пламенный. – Сбыть все через ломбард, пока мы не кинулись шерстить их. Камушки из регалий выковырять и сдать золото по весу, к примеру. И, думаю, с кем-то уже была договоренность. Заявиться с таким товаром к абы кому опасно. Скупщики они мнительные.

   Мужчины с жаром принялись обсуждать возможные варианты, используя странные клички и не менее загадочные названия. Например, Лысый Нос из «Бодрого уха». Такое сочетание заставляет основательно задуматься и попросить анатомический справочник. А Очкастый Слепой из «Усатой бабы» – сомневаться в адекватности работников Управления.

   За полчаса я узнала очень много нового, что предпочла бы забыть. Я думала, в Робебуре есть от силы пяток ломбардов, а оказалось их больше двадцати. А еще приобрела знание. Самая опасная конкурентка любой женщине – работа. Нам наставницы, конечно, говорили, что нельзя дергать супруга, когда он занят – это плохо влияет на мужскую хрупкую нервную систему. Но осознать масштаб проблемы мне позволил дон Дрек, который с цветастыми эпитетами гасил кристалл связи, когда видел вызов от жены.

   Явление мокрого дона Жорта было встречено неодобрительным молчанием. Но добытые образцы крови, которые чудом уцелели на коре, сменили гнев начальства на милость. Меня сыскарь заметил не сразу, но комментировать мое присутствие в странной комнате не рискнул.

   – Документы по делу, – ровным тоном бросил дон Дрек.

   Когда высокопоставленное лицо перестает хмуриться, изучая листы в простой черной папке, и поднимает медленно от них взгляд на тебя, становится понятно, что радоваться нечему.

   – Эмпат? – заторможено переспросил дон Дрек. – Какая удача!

   Судя по тому, как сошлись на моей благовоспитанной персоне все три взгляда, повезло уж точно не мне. Предсказание наставниц сбылось: любопытство меня до добра не довело.

   – Если вопросов по делу ко мне больше нет…, – я предприняла попытку побега, но успела только встать.

   – Не торопитесь, донна Форст, – расплылся в широкой улыбке руководитель Управления. – Ваши способности нам очень пригодятся.

   – Я слабый маг, – буркнула, прикидывая, стоит ли уходить в обморок. Падать тут было решительно некуда.

   – Ничего страшного, – поспешил утешить меня дон Дрек. – Нам и такой сойдет. – И с угрозой спросил: – Вы же не откажете в помощи Управлению?

   Если человек, занимающий высокий пост, тебе всем видом намекает, что нужно быть хорошей девочкой, то глупо гнуть свою линию. Тем более, пока мне ничего криминального не предложили. Да и любопытно все же.

   Но Пламенный не был «хорошей девочкой», поэтому, удивленно выгнув бровь, решил поинтересоваться:

   – Густав?

   – А что ты хотел? – начальник непримиримо поджал тонкие сухие губы. – Колин в лечебнице. Ты сам в курсе. На него рухнул экспонат в доспехах, когда допрашивали смотрителя музея. Чудо, что при своей голове остался. Мак с нервным истощением в отпуске. Уехал к родне в глухую деревню, там кристаллы связи бесполезны. Адам отбыл по обмену опытом в Лазар. Симон в лечебнице с запущенной легочной водой. Он может только лежать и кашлять. Все, – дон Дрек развел руками. – Эмпаты кончились.

   Пламенный прошелся по мне взглядом, заставляя вспыхнуть щеки, но не от смущения, а негодования. Да еще и лицо презрительно скривил.

   – А если обратиться к дипломатам? – безжизненным тоном поинтересовался он у начальника.

   – Так они и поделились, – неприязненно фыркнул дон Дрек. – Всегда так. Сначала себе лучших отбирают, а потом трясутся над ними, как наседки. У них же важная работа! Ну а мы со своей неважной мелочевкой обойдемся. Получить от дипломатов без официального запроса я могу только неискренние пожелания здоровья и долголетия. Бюрократия займет примерно около недели. А ректор с помощником на разговор явятся уже минут через двадцать.

   Вот так я и оказалась за той самой темной ширмой, на удобном стуле. Рядом стоял небольшой столик, на котором лежал чистый блокнот. Карандаш мне дон Дрек откопал из своих запасов. Видимо, с финансированием Управления дела совсем плохи.

   На предплечье мне нацепили браслет. Это сначала я радовалась украшению, пока его демонстрировали, а уже затем откровенно бесилась, потому что это оказался усиливающий прибор для эмпатов. И надевать его на рукав платья нельзя, только на голую кожу.

   Мне дали целых пять минут на возмущение и оставили в одиночестве в странной комнате. С подобной щедростью мне в жизни пока сталкиваться не приходилось. Еще никогда я так быстро не снимала и не надевала платье, не забывая гипнотизировать дверь.

   Но стоило металлу прибора на моем плече нагреться от кожи – на меня обрушился мир эмоций. Я чутко чувствовала, что за дверью дон Дрек изнывает от нетерпения, а Пламенный откровенно зол.

   Это как быть слепым и неожиданно прозреть. Чужие переживания оглушают, заставляют теряться в пространстве, а стены темно-серого цвета плывут перед глазами. В какой-то момент даже успела пожалеть, что дядюшка не отправил меня обучаться магии, но стоило в комнату вернуться мужчинам, и желание все чувствовать пропало.

   – Да, не люблю пансионерок, – в лоб заявил Люк Бьер, окончательно растеряв свою игривость. Раздражением от него сейчас фонило так, что хотелось прикрыться. Желательно столом.

   И вот чего-то стало обидно. Из нас же идеальных жен делали для вот таких хамов. Но на моем лице не дрогнул ни один мускул, а тон сочился ехидством:

   – Куда уж мне до ваших дам, – я горделиво вздернула нос. – Каждый человек вправе выбирать людей для общения себе под стать. Вы, главное, дон Бьер, не забывайте в лечебницу регулярно ходить. Такие особы много могут сюрпризов вам преподнести.

   Раздражение соседа не утихло, но в нем появились новые нотки. Да, у воспитанных девушек есть зубки. И знания. Могу поделиться лекциями об интимных болезнях. Вслух произносить не рискну, но картинки там подробные.

   – Вот! – радостно вскрикнул руководитель Управления. – А ты переживал. У нашей леди нервы крепкие, в обморок же не грохнулась. Прибор сел хорошо.

   Я недобро сощурилась, понимая, что во всем виновато мое любопытство. Правильно меня за него отчитывали. Я уже стала «наша». Чувствую, разовой акцией помощи ограничиться не получится.

   И теперь я сижу за ширмой и жду, когда приведут людей на разговор. Моя миссия простая: помечать, на какой вопрос какая эмоция выдается.

   Хорошо, что пансион донны Зотре расположен в городке Ладертаун. Он находится в десяти днях езды от столицы. Надеюсь, новости о вызывающем поведении выпускницы не дойдет до наставниц. Ведь большинство из них уже в почтенном возрасте, когда такие потрясения могут стать причиной инфаркта. Так и представляю, как донна Зорте, мелкими глотками попивая успокаивающую настойку из серебряной рюмочки, сначала долго рвет мой диплом, а потом сжигает клочки.

   Но желание узнать, кто и зачем ограбил Центральный Музей, победило заученные принципы. Такое громкое преступление! И я буду помогать его распутывать. Страшно, но любопытно.

   Если бы не статья в утренней газете, я бы не обратила внимания на очередного косматого визитера. И даже, когда потом нашла его труп, вряд ли в итоге оказалась в этой странной комнате.

   Я так погрузилась в мир окружающих эмоций, которые менялись каждую минуту, что даже не заметила сначала, как добавились два новых действующих лица. Через ширму мне их не было видно, но и им меня тоже. Первый чем-то определенно обеспокоен и озадачен, а второй не пытался скрыть торжество и предвкушение. Это я и поспешила зафиксировать.

   Пока я выводила первое слово каллиграфическим почерком, поняла, что разговор уже вовсю идет, а я пропускаю важную информацию. В очередной раз нарушив заветы о поведении истинной леди, я принялась строчить корявые буквы.

   – Ну что же, дон Лойс, – важным тоном спросил руководитель Управления, – есть ли у вас чем порадовать меня?

   – К сожалению, – прозвучал скрипучий голос. Эмоции мне охотно подтвердили, что он был искренен. – Я, конечно, подобрал десяток вариантов, но ни один из них стопроцентно не подходит.

   – Камни из древних артефактов прятали не только в регалии, – с усмешкой произнес твердый, хорошо поставленный мужской голос.

   Я вывела в блокноте «злорадство». Но новости заставили меня обратиться в слух. Вот это дело!

   – И все же я хотел взглянуть на список, – терпеливо проговорил дон Дрек.

   – А может, имеет место быть обычное ограбление? – без особой надежды спросил сосед.

   – Хотелось бы надеяться, – вздохнул начальник. – Но не приходится. Спасибо тому индивиду в приметном ботинке.

   Люк Бьер только раздраженно цыкнул. Со стороны он казался веселым гуленой, а по сути – злобный неврастеник, которого чем-то сильно обидели пансионерки. Видимо, присутствует серьезная душевная травма. Лично я думаю, что его ухаживания отвергли. Я бы точно отвергла.

   – Я бы тоже хотел узнать, откуда у вас такая уверенность в том, что некто пытается собрать артефакт древности, – заинтересовался дон Лойс. – Просто это нонсенс, заставить работать разобранный артефакт. Если есть реальные выкладки, то их смело можно оформить как научную работу. Хотелось бы пообщаться с этим человеком. Интересно же.

   Еще один любопытный. Теперь нас двое.

   – Это вообще-то секретная информация, – проворчал сосед.

   – Да ладно тебе, Люк, – насмешливо фыркнул второй посетитель. Он один в комнате наслаждался происходящим. Причем с очень нехорошим оттенком. Он радовался затруднению в деле. – Мы же спать спокойно не сможем.

   – Сон для слабаков, Дерик, – сладким тоном ответил ему злой Пламенный. – Особенно в одиночестве. Но ты же этим и так не страдаешь. Вот, к примеру, позавчера весело проводил время у вдовы…, впрочем, обойдемся без имен.

   – Люк! – одернул подчиненного дон Дрек.

   А я снова потихоньку начинала краснеть. Вот что он за человек? Неужели нельзя говорить только на допустимые темы? Неприлично осуждать частную ночную жизнь в присутствии девушки. Или сосед уже забыл обо мне?

   – Следишь за мной? – воздух наполнился злостью. – Зависть мучает?

   – Дерик! – это уже старческий голос. – Как дети, честное слово! Не позорь мои седины. Ты все же помощник ректора Робебурской Академии.

   Вот и познакомились, не так, как полагается по этикету, но теперь я хотя бы имею представление кто в комнате.

   – Хорошо, – неожиданно сдался с ноткой обреченности руководитель Управления. Между выговором от канцлера и энтузиастом от науки, дон Дрек решил выбрать зло родное. – Два месяца назад был ограблен Квентин Густ. Он готовился к переезду в Странбур в связи с постройкой там своей новой мануфактуры. Вещи были упакованы и ждали перевозчика. Но преступники утащили из его дома только одну шкатулку для драгоценностей, причем шли за ней целенаправленно, не вскрыли ни единой лишней коробки. Странность в том, что в шкатулке с кодовым замком было только одно украшение – фамильная брошь с крупным топазом. Передавалось оно уже поколения три. Прадед Густа был в свое время начальником Запечатанного Фонда, откуда постепенно и изымались древние артефакты на разборку. И камень в броши как раз из одного такого.

   – Логично, – в голосе ректора слышалась доля неприязни. – Тогда многие бесценные вещи ломали. После последней войны подписали дурацкий пакт об разоружении. Идиоты. Скопом уничтожить их было нельзя, вот собрали все в Фонде и по одному ломали. Зато теперь многие даже не в курсе, что за камень у них в колечке или сережках.

   – Именно так, – согласился дон Дрек. – К Густу пришло трое. Но у одного след от правого ботинка имел примету. Каблук прибит гвоздями, один из которых был гнутым. И при ограблении Центрального Музея отметился идентичный ботинок.

   Я затаила дыхание. Это даже интереснее романа про расследование во дворце, где бравый юноша проходит сквозь стены, фехтует двумя руками и очаровывает саму принцессу. Эх, были раньше времена.

   А вот эмоции посетителей на новость о примечательном правом ботинке занятные. Ректор за удивлением скрывал злость, а второй – негодование.

   – Как заметили в утренней газетенке, – презрительно бросил помощник, – грабят у нас каждый день. Может, это просто совпадение? Или ваша недоработка?

   – Дерик, – с наигранным неодобрением протянул ректор. Кто из этой парочки больший лицедей, я так и не определилась.

   – Я сейчас ему врежу, – процедил сквозь зубы Пламенный. – И меня оправдают.

   – Люк! – устало рявкнул руководитель Управления. Глубоко выдохнув, он продолжил: – Список я заберу для дальнейшего изучения. Если возникнут дополнительные вопросы, вас повторно вызовут.

   – А сами приехать не можете? – едко усмехается помощник ректора. – У нас, знаете ли, дел много. Вся Академия. Мы люди занятые.

   Все-таки первенство в хамстве я отдаю этому мужчине. Жалко, такие соревнования не проводятся, было бы занятно посмотреть на тройку лидеров. Особенно, как им будут букеты вручать, посредствам надевания на голову.

   – А у меня приказ канцлера, – сухо, не скрывая раздражения, заметил дон Дрек. – И, если понадобится, я запихну вас в камеру и буду выпускать исключительно на консультации, чтобы время не терять.

   От неприкрытой угрозы я вздрогнула. Со мной договаривались более культурно, что не могло не порадовать. Но тут удобный стул подвел меня и скрипнул.

   – Хм, – я прямо почувствовала отклик на нервозность ректора у себя в животе, – у вас там эмпат?

   – По протоколу положено, – сквозь зубы зашипел Пламенный. Естественно, он злился и, естественно, на меня, совершенно не стесняясь это транслировать.

   – А кто? – старческий голос озадаченно надломился. – Кха-кха. Горст и Рамс в лечебнице. Эддин в Лазаре. Беднягу Мака вы выпили, словно стая комаров. Я сам его осматривал и настоятельно рекомендовал отправиться на отдых куда подальше. Или дипломаты расщедрились на свои кадры?

   – Нет, – хоть сквозь ширму и не было видно, но я почувствовала, как руководитель Управления встал на защиту моего инкогнито грудью. – Мы привлекли независимого эксперта.

   – Серьезно? – удивился ректор. – Я думал, что всех выпускников-эмпатов я знаю в лицо. Не так их и много.

   – А если там необученный молодой человек, – строгим тоном влез его помощник. – То с вашей стороны преступление прятать его.

   Кажется, угроза образования и позора все ближе. Я прикрыла глаза в надежде на чудо.

   – Сотрудники Управления не обязаны отчитываться ни перед кем, кроме градоначальника. – Сосед на чудо не тянул, но сейчас я была ему благодарна. – Ну и если сам канцлер потребует предоставить нашего эмпата, то тоже не откажем.

   – Это возмутительно! – собственно и возмутился неизвестный мне Дерик. – Можно подумать, вы там девушку прячете.

   Мое живое воображение было также отмечено в характеристике отдельной строкой. И до этого момента мне казалось, что это весьма неплохое качество. Но сейчас я представляла, как по-театральному медленно падает ширма и перед донами предстает мое бездыханное тело. Позже эксперты, которые будут исследовать причины смерти, установят, что меня сгубило нервное напряжение, вследствие чего и случился сердечный приступ. На моих похоронах дядюшка с семейством найдут парочку теплых слов, произнесенных с неизменным равнодушным выражением. Наставницы пансиона будут тяжело вздыхать и ругать непослушную выпускницу. Донна Зорте, утирая платком мнимые слезы, все же аннулирует мой диплом. Один соседушка будет радоваться, что не придется жить через толстую стенку с пансионеркой. А вот не дождется!

   – Это не ваше дело, доны, – тоном чопорной невесты на пороге спальни в первую брачную ночь заявил руководитель Управления. – Мои спецы – это мои спецы. А вы мне список неблагонадежных студентов написали?

   – За своих студентов я отвечаю лично, – процедил ректор. От него полыхнуло такой злостью, что я чуть не вскочила на ноги.

   – Конечно, – послушно согласился с ним дон Дрек и ехидно добавил: – То-то мы в очередной раз накрыли их незаконные подпольные бои магов. Сам Пламенный, непобежденная легенда, их разгонял. – Сосед самодовольно усмехнулся. – Или, может, вы о тех юных отроках, которых месяц назад задержали при попытке сбыть в паб «Кривой Рог» бренди непонятного происхождения? Наши алхимики до сих пор скупую слезу утирают от зависти к их таланту. Или вы о том предприимчивом юноше, который всем желающим дамам обещал стопроцентного ребенка с даром? В итоге потом все его клиентки и встретились в лечебнице с одинаковыми симптомами интимной болезни. А девушка, изгоняющая несуществующих призраков, заодно с деньгами из кошелька наивных жителей?

   – Хватит! – резко оборвал его ректор. – Кажется, со всеми этими случаями мы разобрались. Вот ваш список. Но уверяю, что ни один из перечисленных двадцати студентов не стал бы влезать в ограбление Центрального Музея. А теперь прошу меня извинить, в моем возрасте вредны потрясения, и я устал. Если у вас, дон Дрек, остались вопросы – посылайте запрос.

   – Если что – я сам заеду, – вызывающе мурлыкнул начальник. – Или Люка пошлю.

   В общем, сбежала гордость и цвет Робеберской Академии весьма резво и быстро, несмотря на преклонные года. Даже помощника обогнал. А тот задержался буквально на мгновение, чтобы поделиться со всеми злой радостью и пожелать Пламенному удачи. Зубы соседушки скрипнули так, что мои аж заболели.

   Я собиралась повторить их маневр, вручив блокнот руководителю Управления. Прибор готова была оторвать с рукой.

   – День был весьма утомительный, – мрачно намекнула я дону Дреку.

   – Что есть, то есть, – начальник сочувственно покачал головой. – Но для нас с вами он еще не окончен.

   – Прошу прощения? – напряглась я в предчувствии очередного долга законопослушной жительницы Робебура.

   – Ну раз вы так удачно оказались в Управлении и ваше милое личико не примелькалось в рядах сыскарей, я бы настоятельно просил вас, донна Форст, проехаться с нами по ломбардам.

   Все-таки наставницы мудрые женщины. Зря я им не верила.

ГЛАВА 4

– Может в Торговой Гильдии попросим? У них должна быть парочка эмпатов, – состроив угрюмое лицо, спросил Пламенный у стены, не поворачивая головы в нашу сторону. А приборчик был все еще на мне. И чем я могла так бесить этого хама? Неужели он из тех, кто считает, что женщины не заслуживают почетного звания человека?

   – Ты серьезно собрался обратиться с просьбой к торгашам? – худое лицо начальника удивленно вытянулось. – Да ты смельчак. Сразу говорю – денег не дам. Прошлое финансирование растаяло быстрее, чем добралось до нас.

   Тут уже я не выдержала и, скромно потупив глазки, нежным голосом спросила:

   – А разве Управление не обязано наказывать хапуг и взяточников?

   В комнате стало тихо. Даже эмоции мужчин примолкли, настолько они были в шоке от моей неоспоримой логики.

   Первый отмер сосед:

   – И вот эту фиалку ты предлагаешь отправить к прожженным аферистам?

   Вроде сравнение с цветком и комплимент, но из его уст звучит больше, как оскорбление.

   – Эта девушка носит прибор уже достаточно времени и ни разу не потеряла сознание, – начальник загадочно приподнял одну бровь. – Нервы у нашей хрупкой барышни покрепче многих будут.

   – Вот поэтому я и не люблю пансионерок, – глухо сознался Люк Бьер. – Они кого хочешь с милой улыбкой в рог скрутят.

   Я даже задумалась, воображая себя в роли счастливой маньячки. Нет, одна я с этой тушей точно не справлюсь. Надо искать подмогу.

   – В общем, чем быстрее мы проедемся по ломбардам, тем быстрее вы, донна, попадете домой, – с тонкой улыбкой пояснил руководитель Управления.

   – Но как вы себе это представляете? – нахмурилась я.

   Дон Дрек победно блеснул глазами:

   – Все очень просто. Вы хотите заложить сережки и принесли их на оценку. Между делом бросите, будто вокруг рыскают сыскари. И вам даже удалось подслушать разговор о том, что они ищут место, где сбывают украденные регалии. Считываете эмоции и докладываете нам. Дальше работать будем мы.

   С одной стороны, ощутить себя героиней какого-нибудь приключенческого романа интересно, а с другой – откровенно страшновато.

   – А вдруг меня кто узнает? – с сомнением посмотрела я на начальника.

   Но, как всегда беспардонно, влез тот, кого следует еще пару раз огреть зонтиком:

   – Да не переживайте, ваши женихи по таким местам не ходят.

   Это, несомненно, замечательно, но раз приличные доны туда не заглядывают, то и мне не стоит.

   Видя, что долг ответственного жителя не спешит перевешивать чашу в пользу Управления, Густав Дрек решил меня успокоить:

   – Вы можете не волноваться, в одиночку никто не предлагает вам рисковать. Лично я и Люк будем сопровождать вас.

   Блондин так обреченно вздохнул, что мне захотелось прямо сию секунду бежать впереди кареты в ломбарды. Естественно, истинная леди не может быть злопамятной, она всех прощает с мягкой улыбкой на губах. Ну а если кто упал, неудачно споткнувшись об ее зонтик, так это чистая случайность. Она еще поможет подняться бедняге, и лицо его оботрет платочком. На который плюнула перед этим.

   – Положим, с вашим прибором это проблем не составит, – важно проговорила я, про себя радуясь кислому лицу соседа.

   – Э, нет, – погрозил мне пальцем руководитель Управления, – эти скупщики такие ушлые пошли. У каждого над дверью ловушка от подобных приборов висит. Чтобы к ним с прослушкой не сунулись.

   – Да? – я тихо, но облегченно выдохнула. – Тогда ничего не получится. Извините, уважаемые доны, мой дар слишком ничтожен.

   – Прикосновение к голой коже? – лоб начальника рассекла глубокая задумчивая морщина, пока он внимательно смотрел на мои перчатки. – Это стандартный уровень тех, кто не обучался. Вы будете давать сережки на оценку, вот и коснетесь ладони скупщика.

   – Что вы такое говорите? – ахнула я. Голос куда-то подевался, пришлось некультурно откашливаться. – Да кто на мне после такого женится вообще?! Трогать незнакомых мужиков. Это же позор!

   Пламенный раздраженно тряхнул головой:

   – Никто не узнает, милая барышня. Уж не думаете ли вы, что сыскари в Управлении настолько бестолковые? Вас не собираются сажать в карету возле здания с пафосом и оркестром. Для этого у нас есть специальный выход на другую улицу. Правда, пройти придется через морг. – Отличное утешение, вследствие которого мне тревожно стало гораздо больше. – Да и дамочки, сбывающие в таких местах свои побрякушки, обычно маски надевают. Не мне вам объяснять, что наличность на руки далеко не каждый муж выдает, а потребности бывают разные: пьянки, любовники, азартные игры, запрещенные препараты.

   – Может, ее переодеть во что-то потемнее? – дон Дрек внимательным взглядом прошелся по моему платью. – Хотя не стоит, пожалуй. Так образ наивной дурехи смотрится более выигрышным.

   Я умная и сделала вывод: женихов из Управления мне не надо. Они тут все поголовно хамы и нахалы. Столько зонтиков не напасешься, чтобы заняться воспитательным процессом.

   Но начальник знал об этой науке побольше меня и мстительно заявил, с насмешкой глядя на своего подчиненного:

   – А если что пойдет не так, то Люк на вас женится, донна Форст.

   У меня даже мелькнула мысль помолиться святой Ионне, чтобы «не так» не случилось. Мне же придется капканы под дверь супружеской спальни ставить, по совету донны Лорст. Ведь ничто так не укрепляет брак, как отсутствие ног у любовницы или благоневерного. Конечно, это говорилось в шутку, но ученицы-то все запоминали.

   Пламенный как-то подобрался:

   – Надо взять отряда три на подстраховку.

   – Да сейчас, – фыркнул руководитель. – Операция тайная. Если мы таким составом будем кататься от ломбарда до ломбарда, то нас сочтут либо экзальтированными донами, которым нечего делать, либо сыскарями. Причем второе гораздо вероятнее первого. Отряды будут на подхвате, но в отдалении.

   – А давай я замаскируюсь и с донной пойду, – проявил небывалый энтузиазм сыскарь, судя по округлившимся глазам начальства. – А лучше вообще переоденусь в донну.

   Дон Дрек покивал головой, положил руку на плечо подчиненному и сочувствующим тоном сказал:

   – Я хочу, чтобы скупщики кололись, а не сбрасывались на подаяние убогой посетительнице. Скажу честно, девушка из тебя выйдет не очень. Ладно бы еще в кабак, там столько алкоголя, что любая старуха за молодуху сойдет. Но скупщики… они ж не пьют на работе. И нет у меня никакого желания потом фальшивые заверения в сочувствии получать, ведь тебя в тех кварталах каждая собака узнает. Хоть в штанах, хоть в юбке, хоть без.

   – А так можно? – встрепенулась я. – Чтобы вместо меня кто-нибудь другой пошел?

   – Конечно, – широким жестом разрешил руководитель Управления. – Вот найдете мне минут за пять другого эмпата – и пошлем его.

   Истинная леди не выказывает расстройства. Она встречает все неприятности с прямой спиной и с чувством собственного достоинства. Но то, что она подумает про себя, это уже ее личное дело. А думала я очень образно.

   Мне с щедростью выделили пять минут на избавление от браслета. И как, по мнению дона Дрека, я должна была искать эмпата в этот момент?

   Донна Эскер, преподавательница по правильному соблазнению, утверждала, что верх умений красиво раздеться – это снять нижнее белье, не снимая платья. Хоть в моих планах столь интимные вещи не фигурировали, но прибор я вытащила через рукав.

   Мне (под роспись!) выдали тканевую черную маску с прорезями для глаз, рта и носа, и настоятельно просили не испортить. Казенное имущество все же.

   Я подняла двумя пальцами предложенное и мрачным тоном поинтересовалась, как сыскари видят шанс порчи вверенной мне ценности. У любой приличной девушки должно быть заготовлена парочка «вдовьих» платьев. Похороны тоже являются отличным местом для знакомств, сразу видно, семейный человек или уже один, в потенциальном поиске. Да и богатого наследника там легко отхватить. Вот я и предложила донам пожертвовать одно из таких платьев на подобные тряпочки. Благотворительность - это хорошо, особенно если она ничего не стоит.

   Серьги, которые я буду закладывать, тоже выдали. Очень симпатичные рубиновые капельки, окруженные мелкими бриллиантами. Только при виде их Люк Бьер скривился и настоятельно посоветовал их уже потерять или действительно заложить. А начальство, что удивительно, смолчало. Почему-то мне эти серьги сразу разонравились.

   В морге я была впервые. Хотя и в самом Управлении до этого мне бывать не приходилось. Да что там. Я труп нашла впервые в жизни!

   Вопреки моим ожиданиям и страхам, в морге было чистенько и аккуратно. Только столы странные блестели металлическими боками.

   В углу, закинув ноги на край низкой раковины и качаясь на стуле, курил папиросу дон в белом переднике и перчатках. Причем портил себе он здоровье необычным способом: держал папироску щипцами.

   – Обождите нас, донна Форст, – остановил наше неспешное движение к заветной дверце начальник.

   А сам, прихватив Пламенного, двинулся к работнику морга. Тот при виде руководства даже позы не сменил. О чем они там шушукались, слышно не было. Я и так дышала через раз.

   Но время шло, а обо мне не вспоминали, что-то тихо обсуждая. Я честно была вежливой, сдержанной и терпеливой. Целых две минуты. В морге! А затем мой любимый зонтик стал выбивать ритм об пол, выложенный плиткой. Из-за металлического кончика звук получался очень громким и противным.

   – Донна Форст? – недоуменно посмотрел на меня начальник.

   – Курить в присутствии девушки неэтично, – решила я побороться за воспитание в стенах Управления.

   – Да? – удивился работник морга, не спеша тушить папиросу. – Им завидно, что ли? Да я как-то отвык от общения с живыми, мои клиентки обычно не возмущаются.

   По-моему, я побледнела.

   – Дин, – одернул его Пламенный, – ты нам операцию не срывай.

   – А то жениться придется, – вставил дон Дрек.

   В общем, из морга нас выгнали. У меня сегодня день целиком состоит из неожиданного опыта. И, судя по лицам мужчин, не у меня одной.

   Вышли мы действительно совершенно на другой улице из неприметного серого здания, где нас поджидала обычная карета с типичным извозчиком на козлах.

   – Сначала едем в ремесленный квартал, – с энтузиазмом объявил дон Дрек, устраиваясь на потертом сиденье. Примечательно, что они с соседом теснились на одном, полностью мне предоставив место напротив. – Там из полулегальных только один ломбард старика Хью. На него я бы особо не ставил, все же в бизнесе он давно, чтобы в такую авантюру влезать. Но проверить надо. Затем поедем в Нижний квартал. А уж если не повезет, то и в доки.

   Пламенный, напротив, мрачнел с каждым словом.

   Робебур готовился к вечернему променаду. Дамы судорожно рылись в гардеробных в поисках платья, на котором не будут заметны брызги из-под колес проезжающих мимо карет, а мужчины прикидывали, где бы лучше прогуляться, чтобы не пришлось жертвовать сюртуками. А барышни словно специально устраивали засаду у самых глубоких и грязных луж.

   В карете повисло молчание, разбавленное скрипом колес и цокотом копыт лошадей. Мужчины напротив напряженно старались не смотреть на меня, но попытки любованием проплывающим пейзажем все равно сводились к косым взглядам на скромную и воспитанную девицу. Неужели они всерьез полагают, что я могу выскочить из кареты на полном ходу? Других причин для беспокойства у адекватных донов просто быть не может.

   Как образованная девушка, я знаю, что тишина угнетает мужчин, поэтому решила задать тон беседы.

   – А из-за чего погиб ваш информатор? – я невинно похлопала ресницами.

   Вопрос оказался правильным, потому что внимание мужчин сразу переключилось на меня. Дон Дрек даже глазом нервно дернул.

   – Яд, – коротко бросил сосед.

   – Какой? – я заинтересованно подалась вперед.

   – Донна Форст, вы разбираетесь в ядах? – руководитель Управления удивленно приподнял одну бровь.

   – Конечно, – я чопорно кивнула. – У нас была такая дисциплина.

   Худое лицо дона Дрека еще больше вытянулось, словно он втянул несуществующие щеки:

   – Люк, – он толкнул локтем подчиненного, – ты это слышал?

   – Я это видел, – могильным голосом протянул Пламенный.

   – О, – оживилась я, – ваша сестра кого-то спасала? – Ведь нам именно для этого подробным образом рассказывали про действия ядов. По крайней мере, я считала так.

   – Не сестра и не спасала, – максимально информативно обрубил сыскарь. – А яд был черной рыбы. Думаю, его свойства вам известны.

   Я только кивнула, подтверждая очевидное. Быстродействующий яд, вызывающий остановку сердца, но перед этим идет горлом кровь. Вот откуда следы на яблоне. Видимо, информатор, закашлявшись, поспешил вернуться к дому соседа, но не дошел.

   Все бы ничего, но яд дорогой и редкий. Рыба эта водится только в Теплом море, от которого нас отделяют два государства. Да и ловить ее рискуют лишь отъявленные смельчаки, поскольку яд рыба в случае опасности разбрызгивает вокруг себя.

   – Приехали, – неожиданно объявил дон Дрек. Я так погрузилась в свои мысли, что и не заметила остановку кареты. – Надевайте маску, донна. И не бойтесь, мы рядом.

   – Ага, – тихо буркнул Пламенный, но я все услышала. – Прямо в затылок дышим.

   А еще мне напомнили, чтобы не вздумала действительно заложить серьги. Все-таки имущество Управления. Но сосед на это недовольно цыкнул сквозь зубы.

   Ломбард не имел никакой опознавательной вывески. Обычный одноэтажный дом, втиснутый между соседними, такими же потрепанными, с единственным отличием – крепкой дверью.

   Передо мной из нее выскользнул подозрительный тип с бегающими глазками, быстро спрятал что-то в карман и галантно придержал для меня дверь.

   Я нерешительно шагнула в полутемное помещение.

   – Какую доньку к нам занесло, – восхищенно присвистнул горбатый старик за прилавком. – Да ты не бойся, милая, проходи. Тут люди приличные работают.

   Из угла послышался смешок. Там на бочке восседал огромный мужик и чистил яблоко. Видимо, он нежеланных посетителей вежливо просит выйти вон. Вышибала, по-простому.

   Я завороженно смотрела, как из-под широкого лезвия выходит ровная лента кожуры.

   – Ой, пардоньте, – смутился детина и поспешил спрятать нож.

   – Что, донька, небось цацки пришла заложить? – хохотнул старик. – В карты проигралась, а папке страшно сказать?

   Скупщик за меня все отлично рассказывал, оставалось только головой кивать.

   – Иди сюда, – он поманил пальцем. – Не бойся. Грюс, улыбнись доньке.

   Я слегка опешила от просьбы, но потом поняла, когда золотые зубы блеснули, освещая помещение. Какой у него… многофункциональный рот.

   Робко шагнув к прилавку, я невольно вздрогнула от скрипа половицы подо мной. Очередной неприятный сюрприз от сладкого. Неужели пора переходить на одни яблоки?

   – Это лучшая оповещалка, – старик Хью как-то глумливо усмехнулся. – Ни один воришка не проскользнет незамеченным. Чего трясешься?

   – Там…, – я чуть не облизнула пересохшие губы. В маске это смотрелось бы странно. – Стражи. Я слышала, как они говорили что-то о проверке в связи с ограблением Центрального Музея.

   – Тю, – махнул рукой скупщик, – пускай приходят. Заодно на складе разберутся.

   Грюс поддержал старика громким хохотом.

   Коснуться сморщенной от времени ладони удалось без проблем. Мне даже не стали предлагать положить украшения на специальную черную дощечку, а просто протянули руку. Эмоции его были под стать настроению в ломбарде. Если тревога и присутствовала, то лишь чуточку.

   – Двести льер, – вынес вердикт скупщик.

   – Мало, – я непримиримо поджала губы. На самом деле, цена занижена вдвое. Нас, пансионерок, не проведешь.

   Серьги снова вернулись ко мне. Нотки недовольства стали ощутимее.

   – Больше не дам, – развел руками скупщик. – Я тоже должен заработать хоть пару льер, чтобы не протянуть ноги от голода.

   – Четыреста, – неизвестно зачем начала торговаться я. В голове поселился легкий звон.

   – Двести пятьдесят, – хитро прищурился старик Хью.

   – Четыреста, – упрямо мотнула я головой.

   – Хорошо ты, донька, проигралась, видимо, – беззлобно усмехнулся скупщик. – Но больше точно не дам. Можешь к другим зайти, но и такую сумму не получишь.

   На дне сознания колыхнулась подозрительная мысль, будто я слишком расслабилась. Воздух в ломбарде имел какой-то странный горьковатый привкус. Я его ощущала буквально на языке.

   – Мне надо подумать, – я уверенно двинулась к двери, не обращая внимания на скрипящий пол. Определенно, в моем рационе теперь будут только яблоки!

   – Это дело нужное, – полетело ехидное мне в спину. – Ты подумай-подумай и приходи. Только побрякушками на улице не свети, а то вообще без льера останешься.

   В странном помутнении я вывалились на относительно свежий воздух и чуть не осела на грязную мостовую. Крепкие руки неожиданно подхватили меня и понесли куда-то. Маска сползла, ниже перекрывая обзор.

   – Отлично, – проворчали сверху знакомым голосом. – Десять минут хватило, чтобы я обзавелся невестой. Матушка от зависти к умению Густава мне житья спокойного не даст.

   В карете маску с меня все же сдернули и дали воды. Мир обрел резкость и дышать стало свободнее.

   – Ничего, – поспешил успокоить меня невозмутимый дон Дрек, – в следующий раз вы легче перенесете. Скупщики хитрые, они специально жгут у себя в помещении благовония с всякими нехорошими добавками, чтобы посетители дурели. Особенно те, кто приходит в первый раз.

   Я посмотрела на начальника, затем на Пламенного. Совести нет и не будет.

   Но хотя бы не обманули, в следующем ломбарде голова у меня не кружилась, но и лица здесь были не такие приветливые. На новость о страже отреагировали сдержанно со скрытым раздражением, как и полагается любым нечестным на руку гражданам. Комплименты не отвешивали. Серьги оценили вообще в сто пятьдесят льер. В общем, мне в этом ломбарде не понравилось.

   Хмурые лица шли по нарастающей, а дома были все грязнее и грязнее. Охранники внутри постепенно обрастали оружием и шрамами. Цена серег все падала и падала. При упоминании стражи многие зло цыкали и принимались прятать что-то из-под прилавков в подпол. Но все оказалось не так страшно, как в моем воображении. Я даже могу смело сегодняшнее приключение назвать бесценным жизненным опытом. Но повторять его не хочу. Очень трудно сохранять горделивую осанку истинной леди, когда тебе спину буравят маленькими красными глазками, а ты еще и знаешь, что к ним прилагается топор, пара ножей, пистоль и дубинка.

   С первой звездой я шагнула в шестой ломбард и сразу напоролась на три неприветливых рожи. Самый огромный и страшный посмотрел куда-то повыше моей головы и разрешающе кивнул. Мне и страх не пришлось играть, потому что морды были крайне недружелюбно настроены. Но леди не боятся. В обморок упасть могут, но не испугаются. И уж точно не опустятся до вульгарного визга. Так, пропищат себе что-то под нос тихонько.

   Облокотившись на прилавок, стоял низенький и нервный тип. Он не соизволил поздороваться и свою пухлую ладошку не протянул. Но мне это и не понадобилась, потому что уже через минуту я стояла на улице и хлопала ресницами. Новость о страже, которая ищет рискнувшего приобрести на продажу украденное в Центральном Музее, имела фееричный успех. Один из охранников даже грохнулся в обморок, а посетительницу нетривиально выставили вон. За спиной лязгнул замок.

   В карете меня уже не ждали. Парочка из Управления склонилась над каким-то прибором, который вспыхивал зеленым цветом.

   – Ага! – радостно потер руки дон Дрек. – Пытаются с кем-то связаться.

   – Так, наверное, это плохо? – я нахмурилась, но вовремя спохватилась и принялась разглаживать пальцами кожу на лбу.

   – А мы перехватим сигнал, – раздраженно бросил Пламенный.

   И про меня снова забыли. Прибор вспыхивал, но безрезультатно.

   Я выглянула в окно и полюбовалась на звездное небо.

   – И долго нам тут сидеть, доны? – не выдержала я, когда опасность конфуза голодного желудка стала реальной угрозой. Не может завывать живот у леди. Просто не имеет права.

   – Это засада, – развел руками сосед. – Вполне вероятно, всю ночь придется.

   – Всю ночь? – я подскочила на сиденье и тут же пожалела об этом. Жесткое оно. И ведь не потрешь больное место.

   – Экхм, – вспомнил обо мне дон Дрек и вытащил свой кристалл связи. – Мартин, с каретой к ломбарду на Лущенной улице. И быстрее. Простите, донна Форст, – повинился руководитель Управления. – Увлекся. Сейчас вас отвезут домой, и вы отдохнете.

   При этом Пламенный бросил на меня взгляд и криво усмехнулся. А я решила, что моральных и физических сил уже на сегодня не осталось. Потом все ему выскажу.

   Мартин Вурс оказался приятным молодым человеком, служащим младшим сыскарем. Он вежливо подал мне руку, помогая перейти из кареты в карету. Затем помог устроиться на сиденье. Поддерживал всю дорогу до моего дома непринужденную беседу, не выходящую за рамки этикета. А напоследок даже невесомо прикоснулся к ткани перчаток губами, обозначая поцелуй руки. Не все так плохо в этом Управлении, есть там еще воспитанные доны.

   А меня впереди ждал самый тяжелый за сегодняшний день выбор: поесть или поспать. Да и не мешало бы принять ванну. Главное, в ней не заснуть.

   И для себя я твердо решила: хватит приключений, завтра снова буду правильной донной, выпускницей пансиона. И никакие сыскари-блондинчики меня с этого настроя не собьют!

ГЛАВА 5

Статья на первой полосе в газете ЭйнДей, доставленной на следующее утро с опозданием, поскольку печатный станок, не выдержав нагрузки, сломался. Владельцу пришлось срочно выдергивать из постели мастера по ремонту, а тот перед работой решил заскочить в пекарню к дону Кудейру.

   Я уже успела сделать себе утренний кофе и намазать подрумяненный тост джемом, когда в окне, ведущем на улицу, мелькнула серая кепка разносчика газет. И лучше бы я сегодня отступила от привычного ритуала, потому что от новости, пестревшей на первой полосе, у меня тост выпал из дрогнувших пальцев, прямо джемом на столешницу.

   «Уважаемые читатели! Я, Август Релье, обещал держать вас в курсе хода расследования ограбления Центрального Музея, но сейчас я хочу рассказать об более страшном преступлении, которое произошло прямо под носом у лучшего сыскаря Робебура! Вчера в саду дома номер тринадцать по Кривой улице, где проживает Люк Бьер, был обнаружен труп неизвестного.

   Все так же сидящий в засаде, искренне ваш, Август Релье».

   Я перечитала статью раза три, пока не убедилась, что этот напечатанный ужас не мерещится. Какой там замуж?! Мне бы теперь из дома просто выйти! А можно найти жениха по переписке? И что будет, когда дядюшка этот опус прочитает? Да, они живут не в Робебуре, но на газеты-то он подписан.

   Интересно, а сколько стоят новые документы? Буду какой-нибудь Эльзой Фекс, продам свою половину дома и уеду жить в другой конец государства. А вдруг повезет?

   Жалко только диплома. Теперь-то уж точно донна Зорте предаст меня анафеме.

   Пока я витала в мрачных думах о своем безрадостном будущем, в дверь настойчиво постучали. Сразу на ум пришли досточтимые матроны с вилами и факелами, но гость прибыл со стороны сада!

   Лучший сыскарь Робебура явно не раз оказывался лицом к лицу с опасностями, но впервые его встречали с зонтиком наголо.

   – Это все из-за вас! – завизжала я как базарная торговка. А что уже терять? И замахнулась своим грозным оружием возмездия. Сосед только успел согнутой в локте рукой голову прикрыть. – Ваш журналист! Ваш труп! Ваш музей!

   – Тише вы, бешеная блоха! – Пламенный изловчился перехватить зонтик, а поскольку я ручку от него не выпустила, то теперь мы занимались перетягиванием. – Все будет хорошо!

   – Не будет! – на мой визг отозвались стекла.

   Но тут наглый сосед сотворил пакость. Он просто отпустил свой конец зонтика. Я по инерции сделала несколько шагов назад, но врожденная грация и чувство равновесия не дали мне шлепнуться на пол. Ладно, упасть не дала злость. Еще не хватало оказаться в глупом виде перед сыскарем!

   Люк Бьер не стал терять времени, а шагнул следом за мной и захлопнул дверь. Стекла снова нервно вздрогнули от экспрессии.

   – Донна Форст, – терпеливо, сквозь зубы и с шипением проговорил Пламенный, – давайте успокоимся. Густав уже отозвал тираж. Сейчас печатают новый с опровержением. Август Релье отправлен за решетку. Правда, надолго бедных стражей не хватит, к вечеру отпустят этого любителя орать о свободе слова, но штраф назначат. Ваше имя будет реабилитировано, Густав вас объявит свободным консультантом.

   Я скорбно поджала губы, но зонтик опустила. Истерика истинной леди не может длиться больше пяти минут, а я уже выбилась из графика.

   – То есть я буду официально работать? Какой кошмар! Я продажная женщина!

   – Хорошо, – закатил глаза сосед и полез в карман брюк за кристаллом связи. – Скажем, что вас привлекли на добровольных началах, как ответственную и сознательную жительницу. Устраивает?

   Я только сейчас обратила внимание на внешний вид гостя. Когда негодуешь и избиваешь человека, как-то его черные мешки под глазами, мятая, явно несвежая одежда и усталые морщинки в уголках рта отходят на второй план. И раз мою честь восстановили, то нужно побыть приличной девушкой.

   – Давайте, я вам кофе сделаю, дон Бьер, – миролюбивым тоном предложила я. Только голос немножко хрипел, выдавая недавнее напряжение связок.

   – Милая барышня, – вернулся к своей дурной привычке Пламенный, – боюсь, то, что сейчас мне поможет, вы сочтете за повод прогуляться в храм.

   – А? – я озадаченно посмотрела на мужчину. Вот не сказала я с утра, какой прекрасный сегодня будет день, и результат не заставил себя ждать. Все же есть смысл в этом.

   – Постель, – со вздохом признался сосед. – Меня сейчас интересует только постель. Плевать, мне даже кушетка подойдет, лишь бы никто не беспокоил.

   – Засада была удачной? – осторожно спросила я.

   – Смотря что считать удачей, – равнодушно ответил Пламенный и попятился к двери в надежде удрать, сочтя свой долг информатора выполненным.

   Но моя душа требовала компенсации и была согласна на утоление любопытства. Скользящий шаг, цепкий захват локтя – и жертве уже никуда не деться. Разве что с тобой в виде буксира.

   – Преступники не пришли? – заглянула в уставшие глаза, в которых читалось честное мнение обо мне. Но я же воспитанная донна. Я его просто проигнорировала.

   – Они даже не вышли на связь, – недовольно буркнул Пламенный. – Скупщик вызывал их почти всю ночь, но обратного ответа не было. Скорее всего, они сломали свой кристалл связи. Кто-то сдал, что мы попробуем выйти через ломбард на них.

   – И что, вообще ничего нельзя сделать? – расстроилась я. Значит, мои приключения вчера были напрасными?

   – Ну почему же сразу нельзя? Пришлось взять скупщика и его охранников. Пару часов допроса, и у нас есть портрет того, кто обращался к нему с выгодным предложением.

   – О, это же хорошо, – порадовалась я скорой поимке.

   Но сосед на мой энтузиазм только покачал головой:

   – Шатен. Роста чуть выше среднего. В коричневом костюме из хорошей ткани. Ботинки начищенные. Руки в белых перчатках. На лице маска. Голос обычный. По таким приметам мы можем треть Робебура арестовать. Тот же Мартин под них подходит. Кстати, Густав хотел его к вам прислать, на всякий случай. Пока ваше имя не отбелят. Он из неплохой семьи. Перспективный юноша.

   – А зачем вы это мне говорите? – я отпустила добычу и даже сделала полшага в сторону.

   – Ну мало ли, – он загадочно улыбнулся. – Может, пригодиться информация.

   Все-таки Пламенному удалось прорваться на свободу, оставив меня не до конца удовлетворенной. Ведь получается, в Управлении есть шпион, который сдал рейд по ломбардам.

   Мартин Вурс явился не один, с собой прихватил букет незабудок, коробку с пирожными и свежий, пахнущий красками выпуск газеты ЭйнДей. Меня в ней действительно реабилитировали, Август Релье слезно умолял его простить, а Управление в лице Густава Дрека негодовало из-за мешающего работать журналиста.

   И все было бы замечательно, если бы гость не надел коричневый костюм.

   – Донна Форст? – осторожно вопросил он после пары минут нашего напряженного молчания. В неудобном кресле он старался не ерзать сильно под моим сканирующим взглядом. – Вас что-то не устраивает?

   – Утро не задалось, – со слабой улыбкой попыталась уйти я от ответа. – Костюм у вас, дон Вурс, очень коричневый, то есть красивый.

   – Да что вы, – он небрежно отмахнулся. – Модный просто в этом сезоне покрой и цвет. – Потом чуть заметно покраснел и добавил: – Это вы красивая, донна… Сесил. Я же могу вас так называть?

   – Донна Сесил? – я от удивления чуть чаем не подавилась.

   – Нет, просто Сесил, – меня наградили легкой усмешкой. – Естественно, когда мы наедине.

   А дон рассчитывает часто бывать со мной без свидетелей? Мне уже бояться или еще подождать?

   – Через две недели планируется открытие сезона в театре, – тем временем продолжал Мартин. – Вы же не откажете мне в компании?

   – Театр? Я люблю театр, – ошарашенно покивала я головой.

   – Вот и отлично, – широко улыбнулся младший сыскарь, несмотря на острые пружины, которые нещадно скрипели под ним. – А то я начал переживать, вдруг у вас с Пламенным что-то серьезное.

   – Ничего подобного! – вспыхнула я. – Ни за что! Я и этот…этот…этот хам?!

   – Отлично, – обрадовался непонятно чему гость. – А то были подобные мысли, когда Бьер интересовался, доставил ли я вас до дома, и как вы себя чувствовали. Да еще он с утра меня отправил следить, чтобы Релье правильную статью написал. Страшно ругался по кристаллу связи. Кстати, а как получилось, что вы, Сесил, оказались в таком неподобающем вашему статусу месте с ними?

   – Исключительно случайно, – соврала я с честными глазами. – Случайно нашла труп, потом улику. И когда отнесла ее в Управление, дон Дрек решил, что я могу им помочь в роли неизвестной в ломбардах донны.

   – И как? Помогли? – без особой заинтересованности спросил Мартин.

   – Вы же сами меня вчера от ломбарда забирали, – небрежно повела я плечом. – В курсе, чем все закончилось, разве что ваш начальник да дон Бьер.

   – Так Люк и поделился информацией, – раздраженно цыкнул гость. – Слава и зарплата – вещи сугубо индивидуальные. – Я недовольно поджала губы, и Мартин поспешил сменить тему: – Где я могу найти вашего дядюшку?

   Щипчики для пирожных со звоном упали прямо на блюдце. Пора заканчивать выпускать все из рук от переживания. Это что такого удумал гость в коричневом костюме?

   – Зачем вам дядюшка понадобился? – Даже успела пожалеть, что чай в чашке давно остыл, а зонтик остался в прихожей.

   – Он же является вашим опекуном, Сесил? А с кем еще я могу обговаривать возможность заключения брака? – удивленно вскинул брови Мартин.

   Этим утром оглушительные новости сыплются просто без перерыва. Получается, у меня теперь есть жених? Только почему-то я не в восторге.

   – Я несколько затрудняюсь ответить, – неожиданно для себя начала врать. – Вообще-то, он проживает не в Робебуре, а в Штраусе, откуда родом вся моя семья. Но он собирался вывезти дочерей к морю на месяц. У Корри последнее время постоянно кашель, и врач прописал морской воздух.

   – Что ж, – Мартин хлопнул себя по коленям. – Подождем.

   Надеюсь, он собрался ожидать липовое возвращение дядюшки не в моем доме?

   Уже спустя полчаса я отмела все принципы и села прямо. Шею ломило просто ужасно. Нормальный разговор никак не получался. Стоило мне высказать свое мнение по поводу нашумевшего приключенческого романа «Тайны розыска», как меня обрывали нелестным «да что женщина может в этом понимать». В итоге я сделала вывод, что донна не имеет права иметь свое мнение ни в чем. Я бы даже обозвала его хамом, но все произносилось с неизменным вежливым выражением и заботой на лице.

   Но в беседе была польза. Одна-единственная, но все же. Я теперь точно знаю, что осведомитель принял яд по дороге из ломбарда до дома Пламенного. У несчастного было в запасе пятнадцать минут. Наставницы говорили, что мужчины имеют странные привычки. Например, отмечать выгодную сделку или большую покупку распитием спиртного. А портсигар и информация, которую добыл осведомитель, точно требовали стаканчика бренди.

   Я вчера слишком устала и практически всю поездку дремала с открытыми глазами, благо Мартин отлично справлялся с беседой и без меня, поэтому не засекла, сколько времени мы потратили на дорогу. Оказалось, около сорока минут. Получается, что в ломбарде он принять яд не мог, а значит, нужно проверять кабаки. Причем самые низкопробные. Сомневаюсь, что такого посетителя пустили бы в ту же «Жемчужину».

   Но я была в этот раз умнее и не собиралась нестись в Управление, чтобы поделиться догадками. Я не зря всю беседу гипнотизировала окно – ни экипаж, ни соседушка не соизволили появиться перед нашим домом. А, следовательно, можно просто постучаться в дверь. Я умею делать выводы и не пойду к главному входу, ведь перелезть через забор совсем не трудно.

   Подленькая мысль, что я вроде как собиралась больше не влезать в приключения, слабо трепыхнулась и исчезла. Потому что ей тоже было интересно.

   Я уже готовилась сослаться на головную боль и проговаривала про себя речь для этого поубедительней, когда у Мартина ожил кристалл связи. Никогда я так не радовалась прогрессу и Густаву Дреку.

   Младший сыскарь выразил печаль по поводу прерванной душевной беседы. Действительно, где он еще поговорит с умным человеком, когда второй собеседник молчит и улыбается?

   Но только за гостем закрылась дверь, как я, собрав в кулак мужество и подол платья, чтобы не мешал, штурмовала разрушенный забор. Сначала я, конечно, убедилась, что ни одно журналистское лицо не торчит из кустов, а потом уже полезла.

   Я тихонько поскреблась в дверь и та, проявляя галантность и воспитание, распахнулась. Отлично. Лучший сыскарь Робебура весьма гостеприимен. На это намекает незакрытый замок.

   Внаглую влезть в обитель порока и разврата, замаскированную под видом холостяцкого жилья, я не рискнула, и вошла не вся, а по частям: сначала голова, затем рука.

   – Эй, – негромко прошептала я в тишину дома. – Дон Бьер.

   Ноги мои по-прежнему оставались за порогом, поэтому я все же не нарушала приличия.

   – Дон Бьер. Отзовитесь.

   Новая попытка дозваться сыскаря не увенчалась успехом. И я решилась! Вошла вся и очутилась на кухне. Точнее на то, что это помещение к ней относится, указывала плита. Стол, стулья и две несчастные кухонные тумбы были завалены бумагами. Я не собиралась в них копаться, леди никогда себе подобного не позволяют. Но сверху лежала карта Робебура.

   Я могла не бежать сломя голову к соседу. Обидно, но он сообразил быстрее меня. От дома номер тринадцать по Кривой улице до Лощенной была проведена линия по дороге, обозначающая путь. И возле нее уже в двух местах стояли красные крестики.

   – Кхм, – раздалось за моей спиной, – а я не знал, что образование в пансионе донны Зорте так подверглось изменению. Помнится, девушке неприлично в одиночку входить в дом к неженатому мужчине. А уж взламывать замки вообще не пристало.

   Я с трудом проглотила нервный вскрик, ведь леди не визжат, и повернулась к Пламенному. Сосед выглядел еще более расхлябанным, чем обычно. Особенно неуместно смотрелся залом от подушки на пол лица. Он стоял, небрежно привалившись плечом к дверному проему и скрестив руки на груди.

   – Во-первых, меня никто не видел, так что не считается. – Люк Бьер выразительно фыркнул, выказывая свое отношение к женской логике. – А, во-вторых, у вас дверь была не заперта.

   – Да? – его поза стала более напряженной. – Видимо, я так хотел быстрее добраться до кровати, что забыл защелкнуть замок. А вы, донна Форст, сочли своим соседским долгом указать мне на это?

   – Нет, – я тряхнула головой, прогоняя лишнюю стыдливость. – Но мои умозаключения, вижу, вам не нужны, – махнула в сторону карты. – Вы и так поняли.

   – Пойдемте, – он поманил меня вглубь дома. – Раз уж вас никто не видел.

   Надеялся, я испугаюсь? Истинных леди вывести из равновесия нельзя. Жалко только, зонтик я не додумалась прихватить.

   Гостиная, отделанная в ласковых теплых бежевых тонах, приятно удивила меня. В ней даже было убрано. Ну, если не считать шейного платка, висящего на каминной решетке, и валяющегося на полу сюртука.

   – Присаживайтесь, донна Форст, – Пламенный указал на низкую кушетку, – будем разговор разговаривать. Чая не предложу, кофе только крепкий, есть вино, в том числе и дамское, или вода.

   Я от удивления, что у Пламенного присутствует хоть какое-то понятие манер, быстро захлопала глазами.

   – Спасибо, ничего не надо, – предыдущее чаепитие с Мартином оставило неизгладимое впечатление. Хорошо, что не язву.

   – А я, с вашего позволения, себе налью, – он отошел к бару и позвенел бутылками, чтобы обратно вернуться со стаканом, на дне которого плескалось что-то янтарное. Но пить не стал, а поставил перед собой на журнальный столик. – Итак, Вурс уже ушел? Он расспрашивал вас о вчерашней прогулке по ломбардам?

   – А откуда вы знаете? – я озадаченно взглянула на усмехающегося соседа.

   – Вы уж простите, донна Форст, но я вас как наживку использовал. В Управлении есть предатель, иначе, откуда бы знать преступникам о том, что мы их ищем через скупщиков? Слишком оперативно они обрубили концы. А Мартин у меня давно под подозрением, уж больно он старается выслужиться и влезть в каждое дело. Кстати, если он вам уже успел сделать предложение, я бы советовал не торопиться с согласием.

   Вот зонтика мне стало очень остро не хватать.

   – Сами же его сватали, – холодным тоном указала я на несоответствие. – А потом еще намекнули на коричневый костюм.

   – На счет семьи Вурса я и слова не соврал, – Пламенный хитро сощурился. – Да и то, что он предатель пока не подтверждено. Просто рекомендую подождать. Это для вашего блага, донна Форст. – Вот такой вежливый и культурный сосед меня откровенно пугал. – Теперь поговорим о вас. Выпускница пансиона донны Зорте. Готов спорить, что вы втихую увлекались приключенческими романами. – Я открыла рот, но Люк жестом попросил не перебивать. – Вы волей случая оказались втянуты в опасную игру. Я изначально был против вашего участия в расследовании. Преступники люди, политесами не балующиеся. Не думайте, будто ваш диплом остановит типа с ножом. Я, конечно, рад, что вам, донна, свойственна умственная деятельность, но давайте мы будем играть по моим правилам. Для начала нужно отбелить ваше имя. Ректор Робебурской Академии, впрочем, как и его помощник, тоже читают газеты. С математикой у этих донов все в порядке. Сложить простые числа не составит труда. И то, как Густав яростно не пускал их к эмпату, тоже позволит им соотнести статью в газете и допрос. – Я сидела с прямой спиной и старалась