Невольница в Подводной Академии. Тамара Ламур

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Скромная провинциальная русалка, Лилиана Кристалл, исполнила мечту всей жизни, поступив в столичную Подводную Академию. Но все рухнуло в один миг, когда чужая подлость превратила её в бесправную игрушку самого испорченного и влиятельного студента. Теперь у Лили всего один шанс избавиться от унизительных оков – участвовать в Королевском Отборе на должность фрейлины!

   Ради возвращения свободы неискушенная девушка попытается обвести вокруг пальца того, кто отныне повелевает её телом и привык потакать лишь собственной похоти. И путь этот обожжет её стыдом, познакомит с подчинением и заставит испытать темное наслаждение - хочет она того или нет.

ГЛАВА 1

- Мне нравится, когда ты краснеешь, - произнес развалившийся на кожаном диване пятикурсник, с порочной ухмылкой рассматривая зависшую в воде напротив него русалку.

   Лили зажмурилась, чувствуя, как щеки и плавник заливает новая волна румянца.

   - Эрик, пожалуйста… - умоляюще прошептала она.

   - Как ты должна меня называть?

   - Хозяин, пожалуйста, - покорно поправилась девушка.

   - И когда умоляешь, тоже нравится.

   На это красноречиво указывал бугор в области паха и охрипший голос. Картину довершали блестяще-черные рога, выглядывающие из белокурых волос и добавлявшие молодому мужчине ореола опасности.

   Он небрежно взмахнул рукой, и Лили почувствовала, как по хвосту пробежал холодок, а, опустив глаза, увидела вместо него две стройные девичьи ноги и сглотнула.

   - Сними юбку.

   Девушка покосилась на закрытую, но не запертую дверь. Просить бесполезно: Эрик нарочно не запер её. Его возбуждала мысль о том, что ректор может в любой момент вернуться в кабинет и застукать их здесь за этим недвусмысленным занятием, а вот Лили сходила с ума от страха, что такое может произойти. Эрику-то, как наследнику Единого Подводного Банка, ничего не грозит, а её репутация окажется загублена! Её выгонят из Академии, и ни один приличный юноша даже не взглянет в её сторону, а женщины будут за глаза называть шлюхой.

   - Ну же, малёк, не заставляй меня ждать, - нетерпеливо нахмурился морской черт, и девушка потянулась к скромной серой юбке.

   - Не так быстро, - остановил он, учащенно задышав, - мееедленнее, ты же знаешь, как мне нравится.

   О да, она знала. Как бы она хотела не знать пристрастий своего мучителя, который каждый раз заходил чуть дальше, словно проверяя, сколько она ещё выдержит. Лили и сама не знала, насколько хватит сил выносить эти унижения и жить в постоянном страхе, что кто-то узнает её постыдную тайну. Но она обязана терпеть, если не ради себя, то ради младшей сестренки, жизнь которой может оказаться разрушена по одному щелчку пальцев сидящего напротив морского черта.

   Девушка покосилась на золотой гребень, которым Эрик поигрывал с небрежной многозначительностью, и потянулась к молнии на юбке. Пальцы тряслись, когда она её расстегивала, а кожа горела от неприкрыто жадного взгляда хозяина. Их разделяло не меньше трех метров, но Лили буквально окатывало волнами его вожделения. Казалось, он трогает, ощупывает, бесстыже оглаживает её этим взглядом, заставляя съеживаться от стыда.

   - Не зажимайся. Меня не возбуждают напряженные скромницы.

   Затуманенный взгляд и выпуклость в паху говорили об обратном.

   Лили постаралась взять себя в руки и начала медленно миллиметр за миллиметром спускать юбку, обнажая стройную талию, нежные бедра, худенькие колени. Парень на диване сглотнул и задышал тяжелее. Наконец юбка скользнула вниз серой лужицей, и Лили осталась в одной только форменной белой блузке со значком Подводной Академии имени короля Тхорэра II-го и тоненьких трусиках. Украшавшие их по бокам морские бабочки показались девушке очень глупыми. Ну вот зачем она их купила? Всегда ведь носила приличные, из плотного материала, в виде шортиков, а перед началом года не удержалась, увидев их в магазине, да ещё и с хорошей скидкой... В итоге они почти ничего не скрывали.

   - Хоррошо, - выдохнул Эрик. – Теперь трусики.

   За дверью пропели раковины, возвещая окончание пары, и захлопали двери аудиторий, послышались голоса адептов, смех. Девушка закусила губу и кинула ещё один умоляющий взгляд на своего мучителя, но наткнулась на порочную предвкушающую улыбку.

   - Хозяин, пожалуйста, я ведь никогда… - русалка запнулась, едва сдерживая слезы.

   Как можно обнажиться перед мужчиной, который не является твоим мужем? Бабушка с дедушкой воспитывали Лили в строгости, и если бы могли сейчас видеть свою внучку, тотчас отдали бы души Морскому богу.

   - Знаю, - выдохнул он, - не представляешь, как это меня заводит. Живее! Или хочешь, чтобы я сам снял?

   Он сделал движение, будто собирается встать с дивана, и Лили испуганно замотала головой, взялась за лямки белья, зажмурилась, чтобы не видеть своего позора, и потянула их вниз.

   - Открой глаза, хочу их видеть, - донесся безжалостный голос.

   Девушка обреченно распахнула ресницы и встретилась с обжигающим полным желания взглядом. Её окатило горячей волной стыда, страха и чего-то ещё непонятного, отчего между ног стало тепло и влажно.

   Эрик, не отрываясь, следил за её движениями, и когда ткань открыла укромное местечко с тонкой полоской волос, шумно выдохнул. В груди у Лили все сжималось и переворачивалось, уши, щеки и даже шея горели, а внизу живота стало горячо от его жадного лапающего взгляда. Тут же захотелось прикрыть это место ладонями, но она сдержалась. Если она проявит такую непокорность, кто знает, как накажет её Эрик? Вдруг придумает что-то ужаснее раздевания в ректорском кабинете во время перемены? Хотя куда уж ужаснее…

   - Достаточно, - остановил Эрик, когда трусики оказались ниже бедер, но выше колен.

   Лили растерянно замерла. Он хочет, чтобы она осталась в таком виде? В одной блузке и с приспущенными трусиками? Но так ведь… ещё более развратно!

   - Знаю, - прошептал Эрик, будто прочитал её мысли. – Признайся, тебе ведь тоже это нравится.

   - Не нравится! – упрямо воскликнула русалка и тут же похолодела, наткнувшись на тяжелый мрачный взгляд.

   Эрик с многозначительным скрежетом провел ногтем по зубьям золотого гребня, и девушка вздрогнула, словно провел он по её позвонкам.

   - Как скажете, - прошептала она, опустив голову, и поспешно добавила, - хозяин.

   - Умница, мне нравится, что сегодня ты такая покорная, - удовлетворенно произнес он, откидываясь на спинку дивана и не отрывая от неё горящего взгляда. – Подойди и возьми свою награду.

   Он повел рукой, и на ректорском столе появилось блюдо, полное свежей сочной клубники, а рядом – плошка со сливками.

   Лили не сдержала восхищенного вздоха: эти наземные ягоды она пробовала лишь раз в жизни, ещё маленькой девочкой, когда бабушка с дедушкой повели её на праздник в честь заключения перемирия с людьми. Тогда морской народ праздновал целый месяц! Людские ягоды продавались там поштучно и стоили невероятных для их скромного семейного бюджета денег, но дедушка купил Лили клубничину, и она навсегда запомнила этот сладкий волшебный вкус и хрустящие зернышки. И вот сейчас на столе стоит целое блюдо таких клубничин общей стоимостью с новенького мото-конька, на котором время от времени ездил Эрик и прочие из числа золотой молодежи.

   Приспущенные трусики слегка сковывали движения, что, кажется, ещё больше нравилось её хозяину, но не падали. Лили приблизилась к столу и несмело взяла одну ягоду, такую спелую и мягкую, что чуть надави, и потечет сок.

   - Молодец, - с придыханием произнес Эрик, - теперь обмакни в сливки…

   Девушка сделала, как велено, чувствуя трепет в груди и наслаждаясь ароматом плода.

   - И попробуй её.

   Русалка медленно поднесла спелую ягоду к губам, уже почти ощущая сливочный вкус крема и сладкую мякоть плода, когда морской черт её остановил.

   - Нет, попробуй другими губками…

   Лили непонимающе посмотрела на него, и парень выразительно скользнул взглядом вниз, остановив его на нежном треугольнике плоти с полоской волос.

   Он что… серьезно?

   Грудь Эрика тяжело вздымалась, а взгляд безмолвно повторил приказ.

   - Давай, малёк, все не так страшно. Доставь мне это удовольствие, пока я не взял его сам.

   Лили сглотнула. Пальцы с ягодой подрагивали, и горка сливок на клубничине колыхалась, наталкивая на неприличные мысли. Эрик наконец потерял терпение и, схватив её за бедро, резко притянул к себе.

   - Тогда я сам.

   - Нет! - тихо вскрикнула русалка, упираясь свободной рукой ему в грудь. - Я это сделаю.

   - Тогда поторопись, если не хочешь, чтобы господин ректор застал тебя за таким интересным занятием. А может, наоборот, хочешь? – лукаво промурлыкал он и шлепнул её по обнаженной ягодице.

   Девушка снова вскрикнула и непроизвольно сжала ладонь. Спелый плод лопнул, и сок потек между пальцами, мешаясь со сливками. От сладкого аромата потекли слюнки.

   - Я жду.

   Эрик убрал руку, но не отодвинулся, так что его глаза оказались как раз пониже её талии. Он сидел так близко, что Лили чувствовала его горячее дыхание на внутренней поверхности бедер, и каждый раз когда оно касалось открытой на обозрение плоти, низ живота покалывало.

   Сама не веря, что делает это, девушка расставила ноги шире, потом ещё шире, насколько позволяли натянувшиеся трусики, опустила руку с плодом, чувствуя, как сливки и сок стекают между пальцами сладкими струйками, и прижала раздавленную клубничину к горячему островку между ног.

   Когда её пальцы оказались между бедрами, с губ морского черта сорвался низкий стон. Он смотрел так жадно, словно хотел съесть Лили, как огромную клубничину.

   - Теперь… приласкай себя, - хрипло произнес он, с трудом переводя дыхание, и Лили принялась размазывать ароматную мякоть и сливки, чувствуя себя самой грязной распутницей во всей Подводной Академии.

   Наверное, Эрик сразу почувствовал в ней эту червоточину, поэтому и прицепился. Ведь приличная девушка ни за что не позволила бы так с собой обращаться, превратить в бесправную собственность, и никогда бы не стала вытворять то, что делала сейчас Лили! Приличная девушка скорее бы согласилась сдаться Стражам, чем стала играть в порочные игры этого бесстыжего развратника!

   В низу живота наливалось сладкое напряжение, и с каждым движением пальцев, скользящих по нежным лепесткам, оно нарастало. Рука двигалась все быстрее, мысли путались, а по телу разливалась горячая истома. Лили не удержала тихого стона и непроизвольно стиснула второй рукой грудь через блузку.

   Этого Эрик уже не выдержал. Притянул ойкнувшую девушку к себе за талию со словами:

   - Тоже хочу попробовать, сладкая моя.

   Откинулся на спинку дивана и поманил её к себе пальцем.

   - Иди ко мне.

   Распаленная этой неприличной игрой и неправильностью происходящего, Лили встала коленями на диван по обе стороны от нетерпеливо ждущего морского черта, едва понимая, что делает, и уперлась руками о спинку дивана по бокам от его головы, так что исходящая ягодным соком промежность оказалась прямо напротив лица Эрика. Он притянул её за ягодицы, с наслаждением стиснул их ладонями и жадно приник ртом к измазанным клубникой лепесткам.

   Лили выгнулась с хриплым стоном, теряя контроль над телом и не узнавая собственный голос. А чужой бесстыжий язык двигался с жаркой настойчивостью, вылизывая, надавливая, проникая в каждый укромный уголок.

   - Сладкая… какая же ты… сладкая, - задыхаясь шептал Эрик, даря эту непристойную ласку.

   Лили не понимала ни слова, в голове все плыло от жара, тело дрожало и выгибалось, подставляясь раскаленному языку, а бедра сами подавались ему навстречу, выпрашивая ещё и ещё удовольствия. И с каждой секундой внутри росла жажда чего-то большего. Чего-то острого, сладкого, запретного. Девушка сама не заметила, как запустила пальцы в волосы Эрику, невольно прижимая его лицо теснее.

   - Пожалуйста, Эрик, пожалуйста, - взмолилась она срывающимся голосом в полубреду от этой пытки.

   И чуть не вскрикнула от разочарования, когда он отстранился. На чувственных, поблескивающих от клубничного сока, губах застыла порочная улыбка, но голос звучал, как всегда, властно.

   - Попроси правильно, если хочешь, чтобы я доставил тебе удовольствие.

   - Прошу, хозяин, доставьте мне удовольствие.

   Он довольно усмехнулся и снова впился в её нежную плоть, вырвав из груди стон наслаждения. Лили напрочь вылетела из реальности, забыв, где и с кем находится. Все, что имело значение, это опаляющее бедра дыхание, горячие жадные губы и умелый язык, возносящий её на вершину почти мучительного в своей яркости удовольствия. Ещё несколько интенсивных движений, и девушка вскрикнула, забившись в волнах такого ослепительного блаженства, о существовании которого даже не подозревала.

   Придя в себя, она увидела, что Эрик смотрит на неё с довольным видом.

   - Поздравляю с первым оргазмом, малёк.

   Реальность вернулась во всей своей безжалостности. Лили вдруг поняла, что сидит у морского черта на коленях, обнаженная ниже пояса. А уж что они только что вытворяли… Она едва сдержалась, чтобы не закрыть лицо ладонями от накатившего стыда.

   Глаза Эрика вспыхнули, он притянул её к себе и накрыл губы властным подчиняющим поцелуем, на который Лили ответила с вялой покорностью, а потом грубо ссадил, почти столкнул, с колен и принялся вытирать салфетками пояс.

   - Посмотри, что ты наделала.

   - Простите, хозяин, - прошептала Лили, потянулась запахнуть блузку и вдруг с ужасом заметила яркое пятно на груди в том месте, где она сама за неё схватилась, изнемогая от томления.

   Эрик, заметивший его ещё раньше, коварно усмехнулся.

   - Кто бы мог подумать, что ты такая страстная, малёк. Кричала аж уши закладывало, а с виду такая скромница.

   Девушка не знала, куда деть глаза от смущения, чем доставляла морскому черту ещё большее удовольствие.

   - Свободна, можешь идти, - лениво бросил Эрик.

   - Но хозяин… - девушка с мольбой посмотрела на гребень.

   В ушах уже шумело, голова слегка кружилась.

   Эрик сделал вид, что только сейчас вспомнил о той «мелочи», из-за которой Лили приходилось раз за разом подвергаться унижению.

   - Ах да, мы же не хотим, чтобы ты навсегда осталась двуногой. Трансформировавшиеся русалки долго не живут.

   В этот момент голоса снаружи стали громче, послышался шум. Эрик тоже прислушался.

   - Сюда плывет ректор, - сообщил он, наслаждаясь испугом в глазах девушки, и усмехнулся. – Ладно, подойди ко мне, малёк.

   Лили поспешно приблизилась и села на пол возле его плавника. Эрик с удовольствием запустил руку в густые лиловые волосы, парящие шелковистым облаком вокруг её лица, и слегка дернул. Девушка закусила губу, удерживая вскрик, и вздохнула с облегчением, почувствовав, как он провел гребнем по волосам. Шум в ушах и головокружение моментально исчезли.

   Голоса звучали уже совсем близко, прямо за дверью. Ручка дернулась, но кто-то, кажется, профессор подводной экономики – Лили узнала его недовольные интонации, - задержал ректора в последний момент. Ещё секунда-другая, и он войдет и обнаружит в своем кабинете скромницу и отличницу голой по пояс и в компании самого испорченного парня Академии!

    Лили хотела вскочить, но Эрик снова дернул её за волосы и подтащил к своему лицу.

   - И помни, что ты должна быть мне очень благодарна. Любой другой, не глядя, сдал бы тебя Морским Стражам за кражу шиарэ.

   Я ничего не крала! – мысленно взвыла русалка, но доказывать что-то бесполезно. Что значит её слово против слова сына директора крупнейшего банка?

   Эрик ущипнул её за бугорок между ног, вызвав последний сладкий спазм, и наконец разжал пальцы.

   Лили вскочила и принялась в панике натягивать трусики и юбку. Эрик с насмешкой наблюдал за её суетой. Ноги окутал знакомый холодок, на коже заблестели чешуйки, начал проявляться плавник. И в тот самый момент, когда она застегнула молнию на юбке, дверь распахнулась, явив грозу адептов всея Академии – Афрона Баязида собственной персоной. Он хмурился, а по кистям рук бегали небольшие электрические разряды, из чего можно было заключить, что разговор с профессором экономики вышел неприятным, и скат раздражен.

   - Адептка Кристалл? – удивился он. – Разве я вас вызывал?

   - Нет, простите, я просто случайно… - растерянно залепетала Лили, отводя взгляд от цепких темно-синих, как морские глубины, глаз. Казалось, ректор сейчас без труда прочитает в её виноватом лице все, что здесь произошло.

   От только что пережитого стыда и страха голова была совершенно пустой. Лили никак не могла собраться с мыслями и придумать сколько-нибудь правдоподобную отговорку. Это она-то, всегда получавшая высший балл за сочинения в школе! Взгляд внезапно упал на стол, и сердце чуть не остановилось. Там по-прежнему стояло блюдо с клубникой! Эрик нарочно его не убрал! Она трепетала плавником и только краснела и бледнела под внимательным взглядом ректора.

   - Адептка Кристалл любезно занесла мне конспект лекции по истории морского народа, который я забыл в аудитории, - раздался вдруг ленивый голос.

   Лили изумленно вскинула глаза, не веря, что Эрик пришел ей на выручку, но, наткнувшись на многообещающую улыбку, тут же сникла, сообразив, что он обязательно потребует за эту помощь плату.

   - Поражен, что вы не утратили навыков письма, адепт Дэвлин, - язвительно заметил ректор и повернулся к столу.

   Блюдо с клубникой исчезло за долю секунды до того, как скат бы его увидел. Но вода до сих пор пахла ягодами. Мужчина бросил на стол папки с документами и снова повернулся к Лили.

   - Вы закончили?

   Девушка побледнела, глядя на него широко распахнутыми глазами. Он что… все знает? Знает, чем они с Эриком только что занимались на его диване?

   - Вы отдали адепту Дэвлину конспект? – медленно, как для умственно отсталой, пояснил ректор вопрос.

   Лили поспешно закивала.

   - Да, господин ректор.

   - Тогда можете плыть, перерыв уже заканчивается, и лучше вам не опаздывать на лекцию по уходу за морскими животными. Вас это предложение не касается, адепт Дэвлин, - добавил он уже другим, властным ледяным тоном. – Сядьте.

   Русалка быстро подхватила сумку и выскользнула за дверь, про себя удивляясь, что такой занятой мужчина знает, какая у неё, одной из тысячи адепток, сейчас пара.

ГЛАВА 2

Дверь кабинета закрылась за Лили и тут же снова открылась.

   - Лилиана, подождите.

   Девушка смущенно застыла, слегка удивленная, что ректор назвал её по имени.

   - То есть я хотел сказать «адептка Кристалл», - поправился он, подплывая.

   - Да, господин ректор?

   - Посмотрите, пожалуйста, на меня.

   Лили нехотя подняла глаза, чувствуя себя неуютно под этим пронизывающим взглядом. Ректор был ещё нестарым мужчиной: тридцать два года, самый молодой руководитель Академии за всю её историю. Но он заработал такой авторитет, что перед ним трепетали даже старшекурсники, за которыми стояли нехилые фамильные состояния и родительские связи, что уж говорить о Лили, которая здесь без году неделя, и за которую некому вступиться.

   Но взгляд мужчины был непривычно мягок, и в нем сквозило… беспокойство? Нет, слишком плохо она знает мужчин, чтобы понимать, что там выражают их взгляды. Тем более что для Лили ректор не был мужчиной, он был одним из самых влиятельных господ Подводного мира, о жесткости и даже жестокости которого ходило множество слухов.

   - Скажите, адепт Дэвлин вас обидел?

   Он задал этот вопрос без капли осуждения или высокомерия, с которым здесь обращались с такими адептами-бюджетниками без гроша в кармане, как она, и к горлу девушки подкатил комок. Захотелось расплакаться и во всем сознаться, снять с души это бремя, но Лили вспомнила угрозу Эрика. Если она сейчас это сделает, перед её младшей сестренкой закроются двери не то что всех Академий, но даже ПТУ, и ни один работодатель не возьмет её на службу, не пойдет против могущества семьи Дэвлинов. Малышка не должна расплачиваться за её ошибки! Лили сама будет нести свой груз столько, сколько сможет. Поэтому девушка невероятным усилием взяла себя в руки, загнала слезы поглубже и даже выдавила улыбку.

   - Нет, господин ректор. Адепт Дэвлин был вежлив и предупредителен.

   Мужчина скептически приподнял бровь, но не стал дальше допытываться.

   Прояви он чуть больше настойчивости, и Лили, наверное, не выдержала бы, сдалась на его суд, но ректор решил не давить.

   - Хорошо, - хмуро кивнул он. – Я не вправе лезть в ваши личные дела, не касающиеся учебы, но советую ради вашего же спокойствия и безопасности держаться от него подальше.

   Лили горько усмехнулась про себя. Она бы только рада, но кто же позволит?

   - Вы ведь, наверное, в курсе, какая у него репутация? А вы только-только поступили в Академию и, насколько я знаю, полностью зависите финансово от стипендии.

   Осведомлен он был на удивление хорошо. Но он же ректор, так что, наверное, знает абсолютно все про своих студентов. Тем не менее Лили поежилась.

   - Да, господин ректор, и спасибо за совет. Я обязательно ему последую.

   Мужчина недоверчиво покачал головой и вдруг отцепил от своего браслета одну из миниатюрных ракушек и вложил Лили в ладонь. Пальцы у него были теплые и мягкие.

   - Вот, возьмите это. Если вам вдруг остро понадобится помощь, раздавите её. И не пользуйтесь больше клубничными духами, - раздраженно добавил он, - это… отвлекает.

   Скат шумно втянул воздух и скрылся за дверью.

   Лили удивленно покрутила ракушку нежно-перламутрового цвета, а из кабинета уже донесся резкий голос ректора, растерявший всю теплоту, с которой он только что говорил с девушкой.

   - Погасите сигарету, адепт Дэвлин, пока я не заставил вас её съесть, и объясните мне, что вас сподвигло подлить на экономике адептке Барнс возбудителя? Вам смешно? А вот мне совсем не кажется забавным, когда учащаяся начинает самоудовлетворяться на глазах пожилого профессора и десятков своих сокурсников. И что мне теперь посоветовать бедной девушке?

   - Найти хорошего трахальщика? – нагло предложил Эрик.

   Тут раздался первый сигнал на пару, и Лили, машинально бросив подарок ректора в сумку, торопливо поплыла в сторону туалета. Там наскоро потерла мылом в форме морской звезды пятно на блузке, которое так и не вывелось до конца, и поспешила к нужной аудитории. Ей повезло заскочить туда раньше профессора Анессы Клэй, славящейся своим пристрастием к дисциплине и тем, что не пускала опоздавших. Так что совет ректора поторопиться на лекцию был очень кстати.

   С предпоследнего ряда помахала девушка-крылатка с огненно-красными волосами и перепонками между наманикюренными пальчиками, и Лили поспешила занять место возле неё, хотя предпочла бы сесть поближе к профессору. Уход за морскими животными был её профильным и самым любимым предметом.

   Узнав, что принята в лучшее учебное заведение Подводного мира, Лили разве что не танцевала: её заветной мечтой было стать морским ветеринаром, и факультет с нужным отделением несколько лет назад открыли в Академии имени короля, даже новое крыло по такому случаю пристроили. Факультет считался экспериментальным и не слишком престижным на фоне других – политического, экономического, по подводным связям, - с которых путь шел наверх, но для русалки лучшего и желать было нельзя. Поэтому она всегда внимательно слушала профессора Клэй, и для неё занятия пролетали, как одно мгновение.

   Лили плюхнулась на лавку рядом с подругой и только тогда выдохнула. Тело до сих пор била дрожь.

   - Где ты так долго пропадала? – затарахтела Алька. – Я тебя всюду обыскалась, и Рональд про тебя спрашивал. – Она игриво толкнула Лили плечом, кивнув на парня с перехваченными лентой каштановыми волосами и чуть раскосыми зелеными глазами, который смотрел на них со второго ряда.

   Он помахал Лили, но девушка не успела ответить на приветствие, потому что в этот момент раздался третий и последний сигнал, и в аудиторию вплыла профессор. Она заперла дверь, невозмутимо проигнорировав раздавшийся в коридоре торопливый плеск плавников и горестный вопль опоздавших, поздоровалась с адептами и заняла место за кафедрой. Когда отсутствующие были педантично отмечены, лекция началась.

   Лили вздохнула с облегчением, готовясь погрузиться в занятие. Ей хотелось хотя бы ненадолго отвлечься мыслями от кошмара, в котором она теперь постоянно жила, в котором она была безвольной игрушкой, чужой собственностью без права сказать «нет» и без малейшей надежды, потому что надеяться на доброту Эрика не приходилось. Да, он пока что не лишил её невинности, предпочитая развращать медленно, день за днем, смаковать процесс превращения Лили в распутницу и подстилку, но это лишь вопрос времени. Он ясно дал понять, что её девственность принадлежит ему, и он отнимет её в любой момент, когда захочет, и от желания или нежелания Лили тут ничего не зависит.

   На ресницах девушки затрепетали слезы, строчки в учебнике расплылись перед глазами, и никак не удавалось вникнуть в тему лекции.

   Вместо этого в памяти всплывало недавнее прошлое, в котором Лили допустила роковую ошибку, перечеркнувшее её будущее и надежду на тихое семейное счастье с любимым мужем, которому она достанется неопороченной.

   Каких-то три недели назад, а кажется, что три года, она была счастливой беззаботной первокурсницей, только-только принятой в престижнейший ВУЗ, в котором обучались дети первых господ королевства: будущие политики, главы экономических корпораций, холдингов и владельцы крупнейших газет. И пусть остальных адептов доставляли возницы на частных колесницах, а у неё самой не было денег даже на общественную – последние финансы ушли на съем дешевой комнатушки на окраине, - поэтому пришлось встать ни свет ни заря и почти час добираться до Академии вплавь, она все равно была самой счастливой русалкой Подводного мира! А если уладится и та путаница с бумагами, и ей все-таки выделят место в общежитии на территории академического городка, то большего и желать невозможно!

   Таких, как Лили, принятых за успехи в учебе, здесь было немного. Вот ещё Алания, например, которая в первую же минуту знакомства велела звать её Алькой, а к десятой успела пересказать всю свою жизнь. Она тоже прибыла из мелкого городка, только ей повезло больше – сразу дали общагу, хотя особой нужды девушка не испытывала, деньги у неё водились. Но она впервые вырвалась из-под домашней опеки и горела желанием с головой окунуться в студенческую жизнь, поэтому не стала снимать ни комнату, ни квартиру.

   В День Первокурсника Лили одна из немногих внимательно слушала выступление министра подводных дел, который всегда произносил речь в этих стенах в праздник знаний, а потом ректора, сурового темноволосого ската, который под нарастающий шум из последнего ряда рассказывал со сцены о новом медицинском факультете, открытом специальным указом короля, возлагаемых на новых адептов надеждах и блестящем преподавательском составе, у которого им выпала честь обучаться. А потом с его рук вдруг сорвались электрические разряды, и нарушители дисциплины в последнем ряду взвизгнули.

   Лили обернулась и закусила губу, чтобы не расхохотаться, увидев девушку-пилу с перекошенным от ярости лицом и дымящейся укладкой, а рядом какого-то блондина-тритона со вздыбленными волосами и чумазыми щеками. Оставшиеся полчаса официальной части в зале стояла такая оглушительная тишина, что можно было услышать, как пузырьки воздуха стучат о раскинутый над королевством магический купол, благодаря которому в нем действовали другие законы физики, чем в свободном океане – смесь водных и сухопутных.

   А потом была вечеринка в честь первокурсников. И если бы Лили умела заглядывать в будущее, то никогда бы в жизни на неё не поплыла. Но она не умела и случилось то, что случилось.

   Они с Алькой договорились встретиться в семь возле статуи величественного осьминога, родоначальника нынешней королевской династии и основателя Академии. Увидев Лили, Алька вытаращилась:

   - Что это ты нацепила?

   Русалка удивленно опустила глаза на свою белую блузку, с которой так и не сняла значок, выданный после официальной части, и юбку-карандаш. Юбка была сиреневой и красиво оттеняла её нежно-лиловые волосы, и прикрывала стройный хвост почти до плавника.

   - Ты на вечеринку или в монастырь собралась? – возмутилась Алька и дернула наверх декоративную молнию на юбке, открывая разрез почти до бедра. Потом отцепила значок, расстегнула верхние две пуговицы блузки и распустила Лили волосы, чуть взлохматив перепончатыми пальчиками.

   - Вот так уже лучше, - сообщила она, с удовлетворением разглядывая творение рук своих.

   Лили посмотрелась в полированный щит в щупальцах статуи и почувствовала, как вспыхнули щеки – ей непривычно было видеть себя такой: с развевающимися, а не аккуратно собранными на затылке, волосами, неприличным вырезом, открывающим ложбинку между грудями, и ещё более неприличным разрезом, демонстрирующим всем и каждому её хвост чуть ли не до… того самого места! Но глаза её блестели, а внутри нарастало предвкушение. Она плывет на первую в своей жизни вечеринку! Не считать же вечеринками те сборища, которые проводились у них в местном клубе Чернопруднинска по четвергам, и на которые являлись в основном пожилые пары, а если и забредали парни, то предпочитали торчать возле стен и оттуда таращиться на девушек.

   - Спасибо, - улыбнулась Лили новой подруге, но та только глаза закатила и рукой махнула.

   - Поплыли, пока всех симпатяг без нас не разобрали!

***

На вечеринке, когда они прибыли, собралось уже полно народа. Оглушительно гремели басы, на сцене выступала какая-то группа, одетая в кожу и металл, по залу метались неоновые лучи, выхватывая тела адептов: одни весело отплясывали, другие потягивали коктейли и общались с новыми друзьями, пытаясь перекричать музыку, третьи сидели, уткнувшись в свои мобильфоны, и перекидывались сообщениями.

    Алька сразу потащила её к барной стойке и томным голосом заказала «Секс на рифе». Лиля смутилась уже от одного названия, а потом ещё раз – потому что бармен игриво ей подмигнул и кинул взгляд в вырез. Алька заметила её смущение и расхохоталась.

   - А ты что думала? Магия тела, - она потрясла плечами, отчего грудь, которая у крылатки была никак не меньше третьего размера, аппетитно заколыхалась. – Ладно, не буду тебя больше вгонять в краску, - смилостивилась она. – Давай лучше приглядим себе кого посимпатичнее.

   Бармен протянул им готовые напитки, снова кинув взгляд в вырез Лили, и нехотя переключился на подплывших клиентов.

   - Отпадаешь, красавчик, - вынесла ему приговор Алька, глядя, как парень орудует шейкером, сооружая трехслойно-алкогольное нечто для стайки адептов, - под конец рабочего дня от тебя уже не будет толку.

   Она отвернулась и моментально о нем забыла, переключив внимание в зал. Следующие четверть часа она комментировала каждого мало-мальски привлекательного парня, без стеснения высказывая мнение о его заднице, тяжести кошелька и потенциальном размере мужского достоинства, исходя из размера плавника. Поначалу Лили страшно боялась, что крылатку кто-то услышит, но спасала громкая музыка. А под конец русалка настолько расслабилась и осмелела – возможно, под действием алкогольного коктейля, который старалась цедить малюсенькими глотками, но все равно ощущала в голове туман, - что даже высказалась об улыбке и бездонных глазах одного симпатичного мерланга, чем вызвала у Альки новый взрыв смеха.

   - О, гляди какой экземпляр! - толкнула она Лили локтем в бок, отсмеявшись. - И глаз с тебя не сводит.

   - Где? – повернулась Лили и, проследив за взглядом, увидела очень привлекательного парня-акулу: широкие плечи, волнистые каштановые волосы почти до плеч, полные губы и чуть раскосые зеленые глаза. Он действительно не сводил их с Лили, а когда она обернулась, широко улыбнулся, открыв острые треугольники зубов.

   - Да нельзя же так! – зашипела на неё Алька, одергивая. – Ну ты совсем дерёвня, всему тебя учить надо! Кто же так на парней смотрит? Нужно искоса, лукаво, давая понять, что парень ничего, но у тебя и без него куча вариантов.

   И она продемонстрировала тот самый магический взгляд, на который тут же притянуло адепта-молота, слепленного из горы мышц и предложившего купить ей напиток. В ответ Алька обрушила на него такую волну кокетства, что у парня просто не осталось шансов против её чар. Лили чуть отплыла, чтобы не мешать им, и вдруг увидела, что тот зеленоглазый красавчик направляется в её сторону. Русалка в панике оглянулась на Альку, но та была поглощена беседой с новым кавалером, а потому не могла просветить её на тему, что делать, если с тобой на вечеринке заговорит красивый парень.

   Ему оставалось проплыть меньше десяти метров, когда из гущи танцующих прямо на Лили вылетела ссорящаяся пара: та самая девушка-нарушительница тишины на дне первокурсника, с острыми пилками вместо ногтей, и белокурый парень, даже скорее молодой мужчина. Лили нахмурилась, пытаясь определить, кто он: тритон? Молот? Бычеглаз? Лицо у парня было ангельское, но на нем застыло такое порочно-распущенное выражение, что расу ангелов Лили отмела сразу, и тут вдруг заметила небольшие блестяще-черные рога. Морской черт! Она восхищенно уставилась на него: прежде Лили видела их только на картинках в учебниках! Одна из самых древних, могущественных и малочисленных рас. Насколько она знала, морских чертей в Академию принимали даже без экзаменов. И ещё Лили думала, блондинов среди них не бывает, так что этот особенный вдвойне. Небрежный беспорядок в одежде не мог ввести в заблуждение: сразу было видно, что все вещи на нем брендовые и очень дорогие.

   Пара едва не налетела на Лили, остановившись в нескольких взмахах плавника от неё и привлекая любопытные взгляды.

   - Урод!!! – вопила девушка-пила. – Не смей со мной так обращаться!

   - Сердце мое, - лениво заметил на это морской черт, - когда у меня будет настроение, чтоб мне отсосали, я тебе позвоню.

   С девушкой чуть припадок не случился от бешенства. Она замахнулась дать парню пощечину, но он молниеносно – Лили даже не успела заметить движение, - перехватил запястье и вывернул, так что пила вскрикнула.

   - Ещё раз поднимешь на меня руку, и я тебе её сломаю, Вив, - пообещал блондин, из лица которого вдруг ушла вся ангелоподобность.

   Карие глаза угрожающе загорелись, голос стал низким, пробирающим. Пила всхлипнула, извиваясь, но больше кричать на него или бить не пыталась. Под пальцами парня полыхнула какая-то темная вспышка, и девушку отбросило назад, прямо на Лили. Они столкнулись, и недопитый коктейль русалки выплеснулся скандалистке на грудь.

   - Корррова! Посмотри, что ты наделала!

   Лили с ужасом взирала на ядовито-зеленое пятно, расползающееся на кофточке с логотипом люксового бренда. Плавник мелко задрожал.

   - Оставлю вас наедине, девочки: грязь не по моей части, - усмехнулся морской черт и затерялся в толпе танцующих.

   Мгновение спустя к нему уже липла какая-то сомиха в алом платье с откровенным декольте до пупа.

   - Купишь мне новую блузку! – рявкнула пила. – С тебя полтос золотых.

   Пятьдесят золотых раковин за тряпку?! Из чего она пошита? Да все имущество Лили столько не стоит!

   - Но… я не виновата, ты сама налетела на меня! И… и у меня нет таких денег, - зачем-то добавила Лили фразу, ставшую большой ошибкой.

   Девушка впервые внимательно на неё посмотрела. Окинула взглядом скромный наряд русалки, её лицо практически без макияжа, только с чуть-чуть подкрашенными ресницами, и фыркнула.

   - Ты вообще из Академии? Или кому-то дала, чтобы пробраться на вечеринку?

   - Я адептка! - возмутилась Лили. – Буду учиться на новом медицинском факультете на ветеринара, и…

   - Я что, похожа на ту, кому это интересно? - перебила пила, которую морской черт назвал Вив. – Шмотку, говорю, ты мне испортила, любимую причем. Все вокруг видели.

   - Вивиан, что случилось? – раздался над ухом высокий манерный голос, и рядом возникла барракуда, тоже в ультрамодном наряде. Смерила Лили таким же презрительным взглядом, но, не удостоив и словом, повернулась к своей подруге. – Ой, какое пятно!

   Пила сузила глаза, рассматривая Лили и что-то обдумывая, и сердце девушки сжалось от нехорошего предчувствия.

   - Я сама разберусь, Кора, - ответила пила. – А ты плыви к остальным, я скоро к вам присоединюсь.

   Барракуда бросила ещё один взгляд на Лили и, поджав губы, вернулась к стайке подружек.

   - Значит, новенькая в столице? – хмыкнула пила. - Приехала из какой-то занюханной дыры?

   Лили возмутилась таким определением родного дома, но, если отбросить грубость, то Вивиан была права.

   - Из небольшого города, - с достоинством ответила она.

   Пила усмехнулась.

   - Ладно, считай, тебе повезло: мне лень разбираться сегодня ещё и с нищебродками. Просто принеси мой кулон, и будем квиты, я забыла его на столике из-за этого урода, - кивок в сторону морского черта, о которого сомиха уже бедрами терлась, всячески обхаживая. – Мы вон там сидели. – Вивиан указала на одну из вип-кабинок за шторками.

   Просто принести кулон? Лили не могла поверить, что так легко отделалась! Сдержав вздох облегчения, она уточнила:

   - А как он выглядит?

   - Ты совсем убогая? Он там один!

   Лили вдруг охватила ярость. Эта девушка, будь она сто раз дочкой какого-нибудь влиятельного папочки, не имеет права так с ней говорить! Но ответить грубостью на грубость значило бы опуститься до её уровня, поэтому Лили просто молча поплыла выполнять поручение.

   За украшенными ракушками и цветной галькой занавесками оказалась довольно просторная кабинка с кожаным диваном, огибающим стол, на котором стояли пустые бокалы из-под выпивки, кальян и недоеденный салат, рядом валялась пачка из-под сигарет. Кулон, как и сказала пила, сразу бросился в глаза. Лили удивилась тому, что девушка могла такой носить, он совсем не подходил к наряду Вивиан, да и вообще выглядел не женственно: довольно массивный, из какого-то черно-желтого металла, в виде расщепленной молнии, заключенной в круг, а в центре, на пересечении линий, мерцает алый камешек. Кажется, где-то она видела подобный рисунок, вот только где?

   Лили взяла кулон в руки и почувствовала мягкий толчок в ладонь, словно он отозвался на прикосновение. Металл был теплым и будто живым на ощупь… Но надо спешить: пила ждет, и не стоит давать ей лишний повод для претензий.

   Лили потянулась отдернуть шторки, но не успела: они сами распахнулись, явив морского черта и повисшую у него на шее сомиху. Его рука бесстыже сжимала её ягодицу, но девушке это очень нравилось, она беспрестанно хихикала и что-то шептала ему на ухо.

   При виде Лили морской черт замер, а потом его взгляд упал на кулон у неё в руках, и красивое лицо потемнело от ярости. Он, не глядя, отлепил от себя сомиху и подтолкнул прочь.

   - Вали. Как-нибудь в следующий раз.

   - Что случилось, Эрик? – обиженно выпятила губу девушка.

   - Вали, я сказал! – рявкнул он, и та, махнув плавником, уплыла.

   Лили застыла ни жива ни мертва, чувствуя, что случилось что-то страшное и непоправимое. Морской черт заплыл внутрь, задернул шторки и повернул к ней лицо, в котором горела такая угроза, что девушка отшатнулась, вжавшись в столик.

   - Ты только что совершила самую большую ошибку в своей жизни, малёк, - на удивление спокойно произнес он и протянул руку. – А теперь верни мой шиарэ.

***

Лили, онемев от ужаса, смотрела то на предмет на своей ладони, то на парня. Вот почему украшение показалось ей знакомым: никакой это не кулон! Шиарэ они проходили в школе на культурологии, в разделе о разумных подводных расах. Это величайшая реликвия, которую носитель-морской черт должен беречь, как зеницу ока, потому что в ней, по слухам, заключено сердце его магии. Кто же знал, что этот морской черт станет так легкомысленно разбрасываться подобным сокровищем! Ведь кто угодно мог взять его со стола, да вот хотя бы официант.

   Парень подплыл к ней, расстегивая рубашку на груди, забрал шиарэ и надел. Коснувшись оголенной кожи, черно-желтый металл потек, тихо замерцал и начал вплавляться в неё. Мгновение спустя он превратился в рисунок на груди, точно повторяющий рисунок кулона.

   - А теперь скажи мне, малёк, зачем ты хотела его украсть? Жить надоело?

   - Я не крала, - только и смогла выдавить Лили.

   Какая же она глупая! Почему сразу не узнала эту вещь? Почему попалась на уловку Вивиан и позволила себя подставить? Пила просто хотела отомстить своему парню, или кем он там ей приходится, а Лили оказалась мелкой разменной ракушкой.

   После воссоединения с шиарэ морской черт заметно расслабился, из голоса и позы ушла агрессия, но Лили все равно чувствовала, что шторм не миновал.

   - Брать чужие вещи без спросу называется «кража», - ядовито прошипел он и прищурился. – Постой, где-то я тебя уже видел. Ага! Любительница портить чужие вещи. – Он вдруг осекся, глаза полыхнули тьмой. Парень обернулся через плечо, словно пытался заглянуть в зал через занавески – а, может, он и умел смотреть сквозь них, - и, бросив ей: «Жди меня здесь, никуда отсюда», раздвинул шторки и выплыл в зал.

   Ещё пару мгновений Лили не могла пошевелиться, а потом медленно осела на пол, прислонившись к стене кабинки и обняв себя за плечи. Здесь было тепло, но русалку била ледяная дрожь. Зачем она вообще поплыла на эту вечеринку? Не плавала предыдущие восемнадцать лет жизни, вот не стоило и начинать! И что морской черт собирается сделать с ней, когда вернется? Он назвал её воровкой, но ведь Лили не крала! И сейчас, немного успокоившись, она сможет все ему объяснить, скажет, что произошла ошибка. Она не станет упоминать пилу, ей не нужны лишние неприятности, просто выдумает что-нибудь похожее на правду и принесет тысячу извинений! Но Лили тут же поняла, что обманывает сама себя: она же видела, как морской черт обращался с Вивиан. Если уж он со своей девушкой не церемонится, то с чужой и подавно не будет.

   К горлу подкатил комок, глаза защипало, русалка всхлипнула и, почувствовав, что вот-вот расплачется, вскочила. Она больше ни секунды не останется в этом клубе! Найдет Альку, объяснит, что произошло, и поплывет поскорее на съемную комнатушку, молясь, чтобы морской черт забыл о ней. Она в конце концов ни в чем не виновата!

   Лили раздвинула занавески и выплыла в зал, высматривая подругу, но той возле барной стойки не оказалось, зато неподалеку маячила белокурая шевелюра морского черта. Девушка испуганно шмыгнула за колонну, пока он её не заметил. Ладно, она завтра все объяснит Альке, а сейчас постарается незаметно выбраться из клуба.

   Вечеринка была в самом разгаре, алкоголь лился рекой, за столиками и возле стен целовались и ласкали друг друга парочки, не обращая ни на кого внимания. Девушка выплыла в коридор, ведущий к выходу. До дверей оставалось совсем чуть-чуть, когда кто-то схватил её за запястье.

   - Куда это намылилась, воровка? Я же велел ждать меня в кабинке!

   Девушка тихо вскрикнула, увидев рядом морского черта. Он быстро оглядел пустой коридор, втолкнул её в туалетную комнату, сам заплыл следом, запер дверь и обернулся к ней с предвкушающей улыбкой:

   - Обожаю наказывать воровок.

***

Лили попятилась.

   - Послушайте, произошла ошибка, я не собиралась красть ваш шиарэ. Понимаете, моя подруга потеряла кулон и попросила меня его забрать, а я по ошибке схватила ваш…

   Девушке и самой её лепет казался жалким и неубедительным, а морской черт его и вовсе не слушал. Он надвигался на Лили с недоброй ухмылкой, сверкая глазами, а она отступала.

   - Хватит болтать. Мне от твоего ротика сейчас другое нужно.

   С этими словами он притиснул Лили к стене, буквально вдавив в свое тело. Девушка вскрикнула и попыталась его оттолкнуть, но не тут-то было! Он оказался гораздо сильнее, так что русалка только беспомощно трепыхалась, а руки парня уже бесстыже шарили по её телу, ущипнули за грудь через блузку.

   - Какая ты аппетитная, - жарко прошептал он ей в ухо, вобрал в рот мочку и пососал. – И вкусно пахнешь.

   Лили всхлипнула и замолотила по его плечам, но он только рассмеялся и лизнул её в шею от ключицы до подбородка, а жадные ладони уже скользили вниз, довольно огладили тонкую талию, крутые бедра, проникли в разрез на юбке и стиснули ягодицы, прижав её ещё теснее к нему, так что девушка вдруг почувствовала, как в бедра упирается твердое и горячее.

   - Знаешь, какой будет расплата? – промурлыкал он, и в вырез блузки скользнула обжигающая ладонь, сдвинула чашечку лифа и принялась с властной требовательностью мять грудь.

   Лили дрожала от ужаса и стыда. Её ещё никто и никогда так не касался. Она не хочет, ей неприятно!

   - Отпусти, я не хочу!

   - Главное, что я хочу, малёк, - выдохнул он, покрывая поцелуями её шею и расстегивая блузку.

   - Нет! – русалка взмахнула рукой и случайно попала ему по лицу.

   Морской черт ошеломленно отшатнулся, прижимая ладонь к щеке. А когда убрал её, Лили увидела, что оцарапала его. Парень промокнул скулу и криво улыбнулся.

   - Значит, не хочешь по–хорошему, да?

   Он извлек мобильфон последней модели из ценных пород коралла и нажал вызов:

   - Добрый вечер, офицер, это Эрик Дэвлин. Да, конечно, вы знаете моего отца. Кто у нас не знает владельца Единого Подводного Банка? Не вопрос, передам. Зачем звоню? Хочу заявить о краже. Да, представьте, у меня в клубе стащили одну очень ценную вещь. Если я правильно помню уголовный кодекс, за кражу шиарэ полагается смертная казнь?

   Лили почувствовала, что ей не хватает воздуха, в ушах зашумело, комната закружилась перед глазами, к горлу подкатила тошнота. Ей казалось, что все это происходит не с ней, с кем-то другим. Она только что расцарапала щеку сыну одного из самых влиятельных господ современности, а до того чуть не украла у него ценнейшую реликвию. И то и другое не нарочно, но кого это интересует? Как за какой-то час её жизнь могла так круто измениться, перевернуться с хвоста на голову? Из отличницы и счастливой первокурсницы лучшей Академии она превратилась в осужденную на смертную казнь за преступление, которого даже не совершала! Так не бывает, это какой-то кошмар, и она сейчас проснется у себя в комнате.

   Но Лили не просыпалась, а кошмар продолжался. Широко распахнутыми глазами она смотрела на морского черта, который с усмешкой продолжал разговор по мобильфону.

   - А, не казнь, а клеймение и пожизненный срок с изъятием имущества в пользу казны? Не слышал про эту поправку. Назвать адрес клуба?

   Что станет с бабушкой и дедушкой, когда они узнают, что их внучка, радость и гордость – воровка, которая покрыла несмываемым позором всю семью? Что станет с Джес? Её ведь будут травить в школе! И все её мечты о будущем пойдут прахом! Ни одно учебное заведение Подводного мира не примет сестру пожизненно осужденной за кражу шиарэ, и устроиться на работу она никуда не сможет.

   Русалку охватила страшная слабость, хвост подкосился, и она упала на колени, цепляясь за одежду парня.

   - Пожалуйста, не надо, - взмолилась она, глядя на него снизу вверх. – Я сделаю что угодно, только не заявляй Стражам!

   По щекам катились слезы, плечи судорожно тряслись, все тело содрогалось от всхлипов и рыданий.

   Морской черт с усмешкой посмотрел на неё, а из мобильфона донесся голос офицера, снова уточняющего адрес клуба.

   Парень медленно поднес устройство к губам, не отрывая взгляд от рыдающей Лили, и небрежно произнес:

   - Ложная тревога, офицер, я уже нашел свою вещь. Да, спасибо, и вам хорошего вечера.

   Он отсоединился, спрятал аппарат и потрепал её по подбородку.

   - Покорной и готовой на все ты мне больше нравишься, малёк. Нет-нет, не вставай с колен, тебе очень идет эта поза.

   Палец прошелся по пухлым губам Лили и надавил.

   - Открой ротик.

   Девушка жалобно взглянула на него, но послушно открыла, и палец морского черта проник во влажную глубину.

   Русалку снова окатило волной жгучего стыда: как-то все это было ужасно неправильно и грязно – она стоит на коленях перед шантажистом, который водит туда-сюда пальцем у неё во рту, и вид у него при этом такой… такой, словно он уже видит её голой!

   - Обхвати плотнее, - хрипло выдохнул морской черт, и когда девушка покорно сомкнула губы крепче, его глаза подернулись пеленой. – Да, вот так, малёк, молодец. Ты просто рождена для минета.

   Он сглотнул, убрал руку и потянулся к поясу. Чешуя начала бледнеть, и Лили отшатнулась, сообразив, что он начал трансформацию, а трансформировались представители разумных подводных рас в большинстве случаев только с одной целью: чтобы заняться тем, чем девушка собиралась заниматься лишь с законным мужем после свадьбы.

   Морской черт схватил её за волосы, не давая отстраниться.

   - Все-таки захотела в тюрьму, да? – прошипел он. - Слышал, русалок там Стражи особенно любят. Каждую ночь всей сменой по очереди.

   Лили обмякла, больше не сопротивляясь. Накатила непередаваемая тоска: казалось, она увязает в трясине, и каждое трепыхание, каждая попытка выбраться только загоняют её глубже.

   Звякнул отстегнутый пояс, и русалка впервые в жизни увидела мужской орган. Нет, она, конечно, видела их у статуй, а ещё на иллюстрациях в книгах по искусству, которые всегда старалась поскорее пролистать, стесняясь рассматривать, но вживую это было совсем по-другому. Огромный, напряженный, унизанный венами и слегка подрагивающий, словно уже готовый вонзиться в неё. Зрелище было стыдным, гадким и непристойным.

   - Возьми его губками, - севшим голосом распорядился морской черт, и глаза Лили широко распахнулись.

   Он что, правда хочет, чтобы она взяла в рот это? Девушка зажмурилась от ужаса.

   - Открой глаза.

   Лили съежилась, но послушалась.

   Морской черт рассматривал её, как какую-то диковинку.

   - Ты что, девственница?

   Она снова на миг зажмурилась и кивнула.

   Парень вдруг расхохотался. Как будто в том, чтобы хранить себя до свадьбы, было что-то забавное или постыдное, обиженно подумала Лили.

   - Девственниц-русалок у меня ещё не было, - заявил он, отсмеявшись, и сверкнул глазами. Лили совсем не понравился этот темный предвкушающий взгляд, от которого её пробрала дрожь.

   - А знаешь, малёк, мне уже тоже расхотелось.

   - Значит, ты меня отпустишь? – робко спросила она, не веря своему счастью.

   - Отпущу? - с преувеличенным удивлением переспросил морской черт. – Малёк, ты пыталась украсть у меня вещь в миллион раз ценнее, чем ты сама и вся Академия вместе взятые. В тюрьму не хочешь, денег у тебя нет, а от великодушного предложения по-быстрому перепихнуться в туалете отказалась…

   - Я согласна, - прошептала Лили, сама не веря, что произносит это.

   Внутри крепло дурное предчувствие, что морской черт потребует плату, гораздо выше потери невинности, хотя до последней минуты девушка считала её своим самым главным богатством, просто потому что больше ничего ценного у неё не было.

   - Я уже не согласен, - снисходительно усмехнулся он, с видимым удовольствием погладил её припухшие губы кончиком своего члена и начал обратную трансформацию. – То, что у тебя под хвостом и между ног, уж извини, никак не стоит шиарэ. Придется отрабатывать.

   - Как отрабатывать? – дрожащим голосом спросила Лили.

   Как можно отработать вещь, на которую ей и за десять жизней не накопить?!

   - Будешь моей послушной девочкой, малёк.

   - Предлагаешь мне стать твоей девушкой? – недоверчиво переспросила Лили, чем снова развеселила своего мучителя.

   - А с чувством юмора у тебя все в порядке. Нет уж, девушек у меня и без тебя хватает, трахать не успеваю. Будешь моей вещью.

   Последнее слово упало на Лили гранитной плитой. Она знала, что на севере ещё практикуют рабство, но они же живут на просвещенном юге! Лили всегда считала эту традицию жестокой и унизительной, несмотря на то что рабами становились исключительно представители неразумных и полуразумных подводных видов, но они ведь тоже живые существа! И это отвратительно, когда одни живые существа владеют другими, как какой-нибудь вещью, вплоть до того, что определяют, когда тем трансформироваться: самостоятельно рабы на это неспособны, и полностью зависят здесь от хозяев.

   Но она-то разумная! И морской черт не владеет её способностью трансформироваться.

   Парень будто угадал её мысли по выражению лица. Он потянулся и вытащил из-за пояса вещь, в которой Лили узнала… свою сумочку. Спеша убраться из клуба, она совершенно забыла, что оставила её на барной стойке возле Альки.

   Морской черт бесцеремонно раскрыл её, покопался внутри и вытащил золотой гребень. Лили обдало холодной волной, мир покачнулся… Как же жестоко она ошибалась, когда думала, что у неё нет ничего дороже невинности! Прямо сейчас морской черт держал в руках её способность к самостоятельной трансформации и ни много ни мало её душу. Наверное, точно так же он почувствовал себя, когда увидел у неё шиарэ.

   Русалка беспомощно потянулась к гребню.

   - Пожалуйста, Эрик, отдай, - взмолилась она, сама не заметив, как назвала его по имени.

   Парень жестко усмехнулся и спрятал гребень себе в карман.

   - Отныне называй меня «хозяин».

***

Дальше все происходило, как во сне. Морской черт поднял Лили за плечи и перечислил все, что от неё требуется, как от его собственности. Слова проскальзывали мимо, а в голове билась только одна мысль: она теперь никто, у неё нет прав на собственные мысли, чувства и слово «нет».

   - И конечно, к тебе никто не должен прикасаться, кроме меня. Твое тело только для меня.

   Он ласково провел гребнем по её волосам, и ниже пояса разлился холодок, какой бывает, когда хвост сменяется ногами. Лили вздрогнула, почувствовав, как пальцы морского черта снова скользнули в разрез юбки – и зачем она позволила Альке расстегнуть молнию! – погладили нежную кожу под линией трусиков, а потом сдвинули ткань, коснулись её интимного местечка и принялись мять и пощипывать комочек, распространяя по телу сладко-жгучие волны.

   Лили дернулась, беспомощно всхлипывая и упираясь морскому черту в грудь:

   - Не надо…

   Губа парня угрожающе вздыбилась, а рога раскалились докрасна, и девушка с испугом услышала шипение воды вокруг них.

   - Как ты должна меня называть? – рука болезненно сжала её промежность.

   - Хозяин, - прошептала Лили, опустив глаза и стараясь не ерзать, хотя очень хотелось освободиться от наглой руки, терзающей её между ногами.

   Рога снова стали черными, парень убрал руку, и Лили с облегчением перевела дыхание.

   - Не будем торопиться, предвкушение – моя любимая часть, - произнес морской черт, смакуя смущение русалки.

   А потом стиснул её подбородок и впился поцелуем. Язык требовательно раздвинул дрожащие губы девушки и проник внутрь, завоевывая, ломая сопротивление, утверждая свою власть, а руки мяли её ягодицы, притискивая, вжимая в его горячее тело. Поцелуй был жарким, глубоким и бесстыжим, похожим на акт разврата.

   - Первый поцелуй? – спросил морской черт, на миг отрываясь от неё, чтобы перевести дыхание.

   Смысла отпираться не было, поэтому Лили прошептала.

   - Да…

   Это завело его ещё сильнее.

   - Обожаю быть первым во всем.

   Он снова властно захватил её рот, шаря рукой по груди, сминая нежные холмики. Лили молча терпела эти грубые непристойные ласки, не сопротивляясь, и морской черт наконец с удовлетворенным рыком отстранился, хлопнув её по попке и обводя пьяным от вожделения взглядом.

   - Какая ты сладкая, разложил бы тебя прямо здесь. Люблю сразу разворачиваться подарки. Но, - он глубоко вздохнул, успокаиваясь, - растянем удовольствие. Ты ведь живешь в общаге?

   - Нет, я просила, но мне не выделили комнату…

   - Тогда где?

   Лили назвала адрес, и на лице парня проскользнуло неудовольствие.

   - Слишком далеко.

   Пока он что-то прикидывал, русалка собрала всю решимость, чтобы задать мучающий её вопрос.

   - Когда ты… вы меня… меня… - девушка никак не могла закончить вслух эту ужасную реплику.

   - Когда я тебя трахну?

   Она кивнула, стиснув кулачки и опустив глаза, чтобы морской черт не увидел в них ярость. Почему нельзя было выбрать другое слово, не такое гадкое?

   - В любой момент, когда найдет настроение. Ты должна быть всегда готовой меня принять. Захочу - и отымею тебя прямо в аудитории на глазах у преподавателя и однокурсников.

   Лили сжалась в комок, задыхаясь от безысходности и отчаяния. Почему он так жесток? Почему ему нравится мучить её?

   - Я морской черт, сладкая, - усмехнулся парень, придвинувшись, и жарко шепнул ей на ухо, - мы не выпускаем мальков, попавших в наши сети. А пока: учись, радуйся и помни, кому теперь принадлежишь от этих хорошеньких губок до кончика плавника, вещь.

   Было страшно разозлить его, но Лили решилась на ещё один вопрос:

   - Через какой срок мой долг будет погашен, и вы вернете гребень? Хозяин, - поспешно добавила она, внутренне содрогаясь от этого унизительного слова.

   - Хочешь конкретного срока? – прищурился он.

   Лили кивнула.

   - Что ж, скажем, год. Не волнуйся, - небрежно ухмыльнулся он, увидев ужас в глазах Лили, - скорее всего, ты надоешь мне гораздо раньше. А хочешь, чтобы все закончилось уже сегодня?

   - Хочу! – с надеждой вскинула глаза Лили.

   - Тогда попроси прямо сейчас поиметь тебя сюда, - пальцы коснулись припухших от грубого поцелуя губ, потом скользнули вниз, ущипнув бутончик между ногами, - сюда, - переместились дальше и, раздвинув попку, погладили дырочку, - и сюда. И если будешь умолять достаточно убедительно, то выплывешь отсюда такой же свободной девушкой, как заплывала. Ещё и удовлетворенной. – Он с усмешкой и долей любопытства уставился на неё.

   Лили открыла рот, но, так и не сумев произнести ни слова, закрыла лицо ладонями, содрогаясь от беззвучных рыданий. Самой попросить этого жестокого незнакомца лишить её невинности в туалете на вечеринке, да ещё и таким противоестественным образом? Нет, она больше не выдержит этой пытки!

   - Только не вздумай реветь, вещь, - раздался холодный голос. – Все, время спецпредложения истекло. Значит, год.

   Девушка убрала руки от лица, изо всех сил сдерживая слезы.

   Шиарэ под распахнутым воротом морского черта засветился и стал выпуклым, словно снова пытался выбраться из груди и стать кулоном. В тот же миг Лили ощутила жжение, и над чашечкой лифа появилась метка размером с монету, повторяющая рисунок реликвии и увенчанная небольшими рожками. Несколько секунд она была яркой, а потом бесследно впиталась в кожу, но Лили чувствовала, что это клеймо не исчезло, а осталось где-то внутри.

   - Чтобы не забывала, чья ты собственность, - произнес парень. – По истечении срока нашего договора магическая метка исчезнет. - Он повел рукой, и Лили почувствовала, как хвост возвращается на место. - Веселись, малёк, вечеринка сегодня отпадная.

   Морской черт кинул на пол перед ней сумочку и выплыл, хлопнув дверью и оставив девушку наедине со всем ужасом произошедшего.

   Очнулась Лили, только когда в туалет заплыла стайка возбужденно хихикающих первокурсниц. Не заметив её, они поспешили к зеркалу и принялись поправлять прически и макияж, треща о парнях. Лили смотрела на девушек, завидуя их беззаботному веселью. Если бы не одна роковая ошибка, она бы тоже сейчас радовалась вечеринке и беспокоилась лишь об успеваемости и каких-нибудь пустяках. Потом одна из них ойкнула, увидев забившуюся в угол Лили, и ткнула локтем свою подружку. Русалка поспешно запахнула блузку, подхватила сумочку и рванула в коридор.

***

- Эй, привет!

   Лили вздрогнула, услышав за спиной этот дружелюбный голос. Да что же это такое: теперь она от каждого встречного будет шарахаться?! Обернувшись, русалка увидела того самого зеленоглазого парня-акулу, который не сводил с неё глаз в зале. Это было не больше часа назад, но девушке казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.

   - Как тебе вечеринка? – поинтересовался он с открытой улыбкой, которая у него оказалась довольно милой, несмотря на заостренные зубы.

   - Очень весело, - пробормотала Лили, отводя взгляд и непроизвольно стискивая края блузки, словно она могла сама собой распахнуться, открыв невидимое клеймо.

   - Я Рональд Шарп, - представился парень, протягивая руку. – Для друзей просто Рон. Ты ведь Лилиана Кристалл?

   - Откуда ты знаешь? – опасливо отодвинулась она от его ладони.

   Теперь Лили всюду мерещились подставы.

   - Видел твое имя в списке группы сегодня утром, и ещё твоя подружка Алания сказала, - он махнул через плечо в зал, где продолжала греметь музыка. – Она, кстати, тебя искала. Мы с одного потока, будем вместе посещать Уход за морскими животными, только я на хирургическом.

   Лили чуть расслабилась, но руку не пожала, лишь виновато улыбнулась.

   - Хочешь, поплыли найдем её? - продолжил парень. - И куплю тебе коктейль. Ты ведь любишь коктейли?

   - Нет! – Она теперь ненавидит коктейли, особенно зеленые. - То есть у меня… болит голова, - выдавила Лили, - извини.

   Отвернулась и, не прощаясь, поплыла к выходу. Наверное, этот симпатичный парень счел её совсем дикой, к тому же грубиянкой, но Лили чувствовала, что если сейчас не глотнет свежего воздуха, то просто потеряет сознание. Все, чего ей хотелось, это поскорее выбраться из клуба, доплыть до съемной комнатушки и хорошенько выплакаться.

   Однако стоило оказаться за порогом, как дорогу заступили два амбала-бычеглаза, за спинами которых поблескивала длиннющая закрытая колесница с тонированными стеклами. Запряженные в неё коньки были ухоженными и подпрыгивали на месте от нетерпения.

   - Лилиана Кристалл?

   - Вы ошиблись, - попятилась девушка, но они синхронно взмахнули плавниками и зажали её с двух сторон.

   - Вас велено доставить в общежитие Академии.

   - Но я живу в другом месте! – попыталась возразить она. – Мне не выделили комнату, произошла какая-то ошибка, и мой запрос поступил слишком поздно.

   - Проблема уже улажена, - сообщил тот, что справа, и протянул ей свиток из дорогой водорослевой бумаги с болтающейся печатью. – Вот договор на комнату, она оплачена до конца года, ваши вещи доставят туда через час. Будете жить с Аланией Муарель.

   Девушка изумленно распахнула глаза, а возница уже открыл дверь колесницы, настойчиво предлагая проследовать внутрь.

   В голове царил полный сумбур. Лили устроилась на мягчайшем сидении и поняла, что они тронулись с места, только когда мимо окна замелькали выложенные ракушечником дома. Не сравнить с общественной колесницей, где всегда трясло до стука зубов. Кто же уладил её проблему с общежитием? Да ещё и о вещах позаботился…

    Девушка тупо уставилась на свиток в своих руках и вдруг почувствовала легкое, с ехидцей, жжение на груди, и все поняла. Она столько билась с отделом по работе с абитуриентами, и все безрезультатно: только отправляли из кабинета в кабинет, а тут все решилось за каких-то пару минут по щелчку пальцев одного морского черта. Какой же огромной властью он обладает, если так легко решает проблемы и играет чужими судьбами? Сердце сжалось от отчаяния: во что же она вляпалась!

ГЛАВА 3

Когда раковины прозвонили конец пары, Лили поняла, что не слышала ни слова из лекции по уходу за морскими животными.

   - К следующему разу напишите три свитка рассуждений в свободной форме по материалу сегодняшней лекции, - напутствовала их профессор Клэй и так сурово блеснула очками в сторону Лили, словно знала, о чем русалка думала вместо того, чтобы слушать учебный материал.

   Вокруг сразу загалдели, начали собираться. Лили вяло сворачивала свиток из дешевенькой ламинарии, который остался таким же чистым, каким был до занятия.

   - Чего ты такая кислая? – поразилась Алька. – Ещё скажи, что тебе плевать на новость!

   - Какую новость? – спросила Лили без особого интереса.

   В последнее время она ко всему потеряла интерес, стала нервной. Как тут не станешь нервной, когда в любую секунду тебя может втянуть в пустую аудиторию самый большой мерзавец во всей Академии и заставить делать то, что ты не хочешь, при этом сгорая от страха быть застуканными. Ему то что, лишь дополнительное очко в список побед, а ей от этого позора до конца жизни не отмыться.

   Алька вытаращилась на неё.

   - Ты что, совсем меня не слушала?

   Лили виновато пожала плечами. Кажется, подруга и правда ей что-то шептала, да и остальные о чем-то тихонько переговаривались и перемигивались тайком от профессора, но мысли девушки витали слишком далеко.

   - Вывесили королевский приказ! Они наконец назначили день!

   Алька аж захлопала в ладоши от предвкушения, и Лили, чтобы её не разочаровывать, постаралась сделать вид, что и ей не терпится все разузнать. Если бы не постыдная тайна, она бы радовалась сейчас вместе с подругой.

   - Поплыли скорее! – дернула та, и они стали спускаться, влившись в поток адептов, покидающих аудиторию.

   К ним тут же присоединился Рональд.

   - Привет.

   Алька нетерпеливо махнула ему, а вот Лили поздоровалась и улыбнулась, искупая свою холодность с ним.

   - Давай помогу, - предложил он, протянув руку к сумке, но девушка покачала головой.

   - Спасибо, она не тяжелая.

   И снова улыбнулась, сглаживая отказ. Русалка постоянно ощущала себя перед ним виноватой: Рон был отличным парнем, именно таким, о каком она мечтала до поступления в Академию - умным, веселым, внимательным, и она чувствовала, что нравится ему, но была вынуждена каждый раз отталкивать его, помня наказ Эрика. Однажды морской черт увидел их обедающими вместе в столовой: Рон что-то рассказывал, а Лили искренне от души смеялась. И в тот день ей не поздоровилось…

   Даже сейчас, при одном только воспоминании о наказании, у неё вспыхнули щеки, и заболела попка, в которую ей тогда пришлось вставлять гладкую продолговатую штуковину под прожигающим взглядом Эрика. А потом ему надоело просто смотреть: он развернул русалку лицом к стене и сам начал двигать этим узким стержнем внутри неё, не обращая внимания на жалобные всхлипы Лили и просьбы остановиться…

   А самым ужасным было то, что в ней под напором этих беспощадных толчков начало нарастать какое-то странное чувство: ноющая боль схлестнулась с томительной сладостью, стыдом и чувством полной беспомощности в такой гремучий коктейль, что ещё чуть-чуть, и она… и вот-вот… но морской черт в последний миг остановился и вынул стержень, заставив девушку разочарованно выдохнуть.

   - Кончишь, когда я разрешу, - прошептал он ей в ухо, больно ущипнув за ягодицу.

   И вот сегодня в кабинете ректора Лили поняла, какое чувство не успела тогда испытать. А тот стержень теперь лежал в шкатулке у неё в тумбочке: Эрик велел каждый день делать самой то, что делала тогда перед ним, и русалка не смела ослушаться, хотя мертвела от страха, что кто-то может случайно найти эту штуковину.

   Морскому черту не обязательно было быть рядом, чтобы запустить трансформацию Лили: его дар усиливал магию гребня, передавая её на расстоянии, поэтому каждый день ровно в семь вечера у неё на какое-то время исчезал хвост, и девушка запиралась в ванной для обычных гигиенических процедур и чтобы воспроизвести этот стыдный акт. Занятие ей не нравилось: при морском черте, и когда он сам толкал стержень внутрь неё, русалкой владела целая гамма чувств, а при самостоятельном использовании она ощущала лишь дискомфорт и гладкую прохладу поршня. Зачем Эрик хотел, чтобы она это делала, Лили не понимала, но спрашивать опасалась, чтобы не нарваться на новое наказание.

   По этой же причине – из страха перед яростью или очередной прихотью морского черта - она раз за разом избегала Рона. Видела, что незаслуженно обижает парня, но ничего не могла изменить: так будет безопаснее для них обоих, пока внутри неё клеймо долга. Она не хотела, чтобы акула из-за неё пострадал.

   Возле доски объявлений рядом с деканатом уже толпились адепты, преимущественно девушки.

   Алька решительно заработала локтями, и через пару секунд они уже читали приказ короля о грядущем ежегодном соревновании – Отборе, - по итогам которого одна участница, показавшая лучшие результаты во всех испытаниях, будет принята в свиту Её Высочества.

   Половина адепток поступала в Академию исключительно ради этого шанса стать фрейлиной принцессы Мажэль и попасться на глаза её старшему брату, наследному принцу Мариану. Начало традиции было положено десять лет назад, когда Её Высочеству исполнилось семь, и с тех пор каждый год жители Подводного мира с замиранием сердца следили за ходом состязаний по водоскрину, и Лили вместе с ними.

   Но она никогда не думала о том, что сама когда-нибудь будет участвовать: во-первых, к Отбору допускались лишь адептки Академии, а русалка до последнего и помыслить не могла, что все-таки поступит, а, во вторых, слишком великолепной и недосягаемой была эта мечта. Фрейлины Её Высочества жили во дворце и пользовались множеством привилегий, недоступных обычным жительницам. Они проходили специальный магический обряд, привязывающий их лояльность к принцессе. Все остальные связи, клятвы и обязательства переставали действовать.

   В настоящий момент в Академии обучались три фрейлины – победительницы прошлых лет, и когда они плыли по коридорам, все расступались перед ними, как перед королевами. Лили смотрела на девушек с восхищением, но без капли зависти, потому что понимала: завидовать бесполезно, ей, простой русалке из мелкого городка, никогда не сравниться с этими небожительницами, которых привозили на пары и увозили гвардейцы короля в шикарных колесницах.

   Одна из девушек вышла замуж за сына первого советника, вторая за графа, а третья, по слухам, стала любовницей ни много ни мало министра подводных дел, того самого, который выступал перед ними с речью в День знаний. И все три происходили из богатых знатных семей, то есть с самого детства купались в роскоши.

   Лили потихоньку выбралась из толпы и стала ждать Альку в стороне. Та вскоре подплыла к ней с довольным видом.

   - Я записала нас обеих!

   - Не нужно было, я решила не участвовать.

   - Что??!! – вытаращилась Алька. – Ты хоть понимаешь, какая это возможность? Неужели откажешься от шанса совратить святошу Мариана?

   Лили слабо улыбнулась. Все знали, что в ранней юности наследный принц сбежал из дворца и поступил послушником в отдаленный храм, потому что хотел посвятить себя духовной стезе и стать жрецом Морского Бога, но король, узнав об этом, рвал и метал. Разыскал его, вернул обратно и записал сына в полк, понадеявшись, что муштра выбьет из него дурь и сделает настоящим мужчиной. Теперь жительницы Подводного мира томно вздыхали, мечтая о красавце-принце в алой военной униформе и втайне радуясь решению короля, вырвавшего сына из лап обета безбрачия.

   Вообще-то предположения о красоте Мариана были чисто гипотетическими: кровь всех членов королевской семьи испускала такое мощное излучение, что в их присутствии отказывали средства техномагической связи, и по водоскрину они получались размытыми пятнами, а Мажэль и вовсе прикрывала лицо по традиции вуалью.

   Лили не могла признаться Альке, что чувствует теперь себя недостойной участия в конкурсе. Ведь там, помимо знания этикета, истории и других дисциплин, будет проверяться моральный облик конкурсанток, поэтому – пикантная деталь, - к Отбору допускались только девственницы. А она теперь не владела своей невинностью: у вещи не может быть собственности, как очень доходчиво втолковал ей Эрик.

   Вынужденная хранить свою тайну, русалка промолчала, поэтому Алька решила, что это временная блажь, и принялась тарахтеть и строить планы захвата дворца и сердец самых видных холостяков королевства.

   - Вы проморгали пункт, где говорится, что деревенщины и безродные ничтожества к участию не принимаются? – раздался рядом высокомерный голос, и Лили увидела пилу в сопровождении барракуды.

   - А ты проглядела пункт, запрещающий участвовать шлюхам? – не осталась в долгу Алька.

   Вивиан угрожающе зашипела, вскинув пятерню с ногтями-пилками и чуть не полоснув её по лицу.

   - Смотри у меня, рыбешка, я ведь случайно и покромсать это личико могу.

   Алька демонстративно расхохоталась, но снова дерзить не рискнула: за Вивиан стояла могущественная семья, и девушке многое сходило с рук. Она училась на втором курсе, но вела себя, как хозяйка Академии.

   - Поплыли, Вив, не трать время на этих лохушек, - презрительно бросила Кора и подобострастно добавила. – Все и так знают, что ты победишь. Победила бы ещё в прошлом году, если б не приболела.

   Пила с барракудой развернулись, махнув хвостами и обдав их волной, и царственно поплыли прочь.

   - Ненавижу эту стерву! – сплюнула Алька. – Наверняка, дрянную болезнь в прошлом году пролечивала. На что она рассчитывает после того, как поскакала по койкам половины адептов Академии? Её же завернут в самом начале!

   Лили стало любопытно, не опасается ли Алька, что и её завернут: подруга всегда бойко и уверенно вела себя с парнями, вокруг неё постоянно вились поклонники, да и на вечеринке она тогда, наверное, не просто так уединилась с адептом-молотом, но совать нос не в свое дело русалка не стала, да и не хотела ненароком обидеть крылатку. В конце концов, близость с парнем – это личное дело каждой. Дедушка с бабушкой всегда внушали Лили, что приличная девушка ни за что не согласится на такое до свадьбы, поэтому нынешнее положение мучило её вдвойне.

   После пар они с Алькой поработали в библиотеке и вернулись в общагу, до которой теперь плавником было подать. Но чувствовать к Эрику благодарность у Лили не получалось: не для неё же старался, а делал как удобнее для себя.

   Алька первой влетела в комнату, и оттуда тут же раздался её пораженный возглас. Заплывшая следом Лили остолбенела на пороге: в центре стола, на котором они обычно вместе готовились к занятиям, стояло… блюдо с клубникой. Роскошные темно-красные ягоды источали головокружительный аромат, волнами растекавшийся по всей комнате, и манили, а ещё… недвусмысленно напоминали об утреннем эпизоде в ректорском кабинете.

   Лили задрожала и воровато оглянулась, почти ожидая, что морской черт сейчас выплывет откуда-нибудь и зажмет её прямо на глазах у Альки, но Эрика в блоке, естественно, не было, а подруга восхищенно кружила возле стола.

   - Нет, ты только глянь! – восторгалась она. – Откуда они? Лил, они же стоят целое состояние! Может, кто-то по ошибке прислал? Я в жизни клупику не пробовала, только на картинках видела.

   - Клубнику, - машинально поправила Лили и тут обнаружила торчащую среди ягод карточку. Девушка быстро вытащила её, пока подруга не заметила, и отплыла.

   Но зря она опасалась: Алька пожирала глазами невиданное угощение.

   - Как думаешь, если я съем одну, никто же не заметит?

   - Конечно, - рассеянно ответила Лили и перевернула карточку. Там значилось всего три слова: «Самой сладкой девочке». Никакой подписи, да и зачем? Она и так знает, от кого они.

   - Ты что, даже не хочешь попробовать? – изумилась Алька, запихивая в рот уже третью или четвертую по счету ягоду. - О, тут даже сливки есть! – Она с удовольствием макнула алую ягоду в крем, и когда сочный плод впечатался в воздушную белую массу, Лили ощутила внизу живота сладкую стыдную судорогу.

   - Никакой ошибки, - пробормотала она, - это премия от Академии за хорошую учебу. Доедай все, у меня аллергия на клубнику.

   Русалка шмыгнула в ванную и закрылась там, чувствуя, что ещё немного, и она разревется.

ГЛАВА 4

Следующие несколько недель морской черт не давал Лили прохода. Постоянно зажимал в пустых аудиториях, дарил нежеланные поцелуи, мял и терзал тело. А однажды взял её руку и положил на свой член, накрыв сверху ладонью.

   - Давай, малёк, доставь мне удовольствие.

   Девушка, и так сгорающая от смущения, вконец растерялась, поскольку понятия не имела, что надо делать. Но Эрик не стал насмехаться над её неопытностью – он не раз давал понять, что эта её черта как раз заводит его больше всего, - сжал пальцы русалки вокруг горячего чуть пульсирующего ствола и начал двигать, показывая, как надо, и задавая ритм.

   - Теперь сама, - прошептал он, обдавая шею жарким дыханием, и убрал руку.

   Сначала было страшно: причинить боль или сделать что-то не так и вызвать его раздражение, но потом Лили ощутила… странный азарт. А ещё непонятную власть над морским чертом, ведь от того, как она двигала рукой, зависели его ощущения в данный момент, его удовольствие. Это было новое упоительное чувство – ей понравилось видеть, как его глаза подергиваются пеленой страсти, слышать ускоряющееся рваное дыхание и бормотание: «Да, малёк, ещё, сильнее, не бойся». Он заставлял её смотреть ему в глаза, и это добавляло остроты ощущениям. Повинуясь какому-то внутреннему чутью, Лили знала, когда нажать сильнее, когда потянуть, чутко улавливала его желания по вздохам и малейшим сигналам, знала, когда можно ускориться, стать почти грубой…

   Она вдруг поймала себя на том, что дышит так же громко и часто, как он, и что ещё чуть-чуть, и она сама, кажется, снова испытает взрыв удовольствия. Разве такое возможно: испытывать удовольствие, оттого что доставляешь удовольствие кому-то другому? И не просто кому-то, а Эрику Дэвлину, которого она ненавидит, и от которого мечтает избавиться! Но Лили ничего не могла поделать со своими ощущениями, и когда в момент пика морской черт с глухим рычанием прикусил её ушко и притиснул к себе за талию, девушка тоже задергалась в сладких спазмах. Все ещё тяжело дыша, Эрик отстранился, и удивление на его лице сменилось восхищенной порочной улыбкой.

   - Да ты настоящая находка, малёк, ещё ни одна девчонка не кончала, когда дрочила мне.

   Лили захотелось оттолкнуть его, закричать, что она не хотела, это вышло случайно, она не виновата, что её тело так повело себя! Но она промолчала, поскольку боялась злить его, и обиженно насупилась: вот почему даже комплимент он не может сказать нормально? Разве обязательно все время поливать её грязью?

   После этого случая Эрик просто передохнуть ей не давал: постоянно требовал встреч. Лили совершенно измучилась за эти дни, поэтому сил вечером хватало только на то, чтобы доползти до общаги и провалиться в сон.

   На пары она являлась сонная, слушала рассеянно и впервые в жизни начала получать замечания: за зевки, за невнимательность, за плохо подготовленные домашние задания… Она замечала удивление в глазах однокурсников и профессоров, привыкших, что она отвечает там, где не могут другие.

    Девушка чувствовала, что попала в какой-то замкнутый круг: чтобы готовиться к занятиям нужны были силы, а все её силы, моральные и физические, забирал Эрик.

   После очередной пары, на которой удивленный преподаватель поставил Лили «удовлетворительно», Алька не выдержала и зажала её в коридоре, требуя объяснений.

   - Все из-за того парня?

   - Какого парня? – испугалась Лили.

   - Я же не дура: ты возвращаешься с распухшими губами и виноватым видом, да ещё говоришь, что из библиотеки.

   - Ну да, я занимаюсь в библиотеке… - Лили забегала глазами.

   - Какая ещё библиотека, мать?! Она уже неделю на ремонт закрыта! – возмутилась Алька. – Это, конечно, не моё дело, но скажи: он точно того стоит? Это ж не Эрик Дэвлин, ради которого и из Академии вылететь не жалко!

   Лили дернулась, как от удара, и в ужасе воззрилась на Альку, но та смотрела не на неё: по коридору в их сторону направлялся морской черт собственной персоной в компании двух первокурсниц-блондинок, одинаковых, как две капли воды: надутые губки, коротенькие форменные юбочки, выскакивающие из блузок бюсты.

   На лице Альки и половины находившихся в коридоре девушек расцвели дурацкие улыбки. Вот чем он им так нравится?! Они просто не знают, каково быть его вещью! Видят лишь внешность, наглый раздевающий взгляд и толстый кошелек. А то что он мерзавец, которому ни до кого, кроме себя, нет дела, их не волнует!

   Лили вжалась в стену, надеясь, что он её не заметит, но Эрик заметил. Послал ей ухмылку и крепче притиснул к себе за талии блондинок. Они синхронно ойкнули и захихикали, ластясь к нему, как выпрашивающие угощение морские кошки. Лили показалось, или по его лицу действительно скользнуло презрение?

   Внутренне она молилась, чтобы он не подплыл к ней при всех, не дал понять, что они знакомы лично. С Эрика станется унизить её прилюдно, открыв их тайну. Но морской черт отвернулся, равнодушно проплыв мимо, и русалка с облегчением перевела дыхание. Вот только почему внутри неприятно кольнуло? Да что же с ней происходит! Она радоваться должна, что Эрик смотрит на неё, как на пустое место, а не кричит всем и каждому, чем они занимаются в перерывы.

   - Ладно, хвосты в руки и поплыли, - дернула её Алька, - сама знаешь, профессор Клэй порвет нас на подводный флаг за опоздание.

   Они уже подплыли к аудитории, когда Лили осенило: три свитка! Она не подготовила домашнее эссе.

   - О нет, - застонала она, - я не сделала задание!

   Алька изумленно поперхнулась.

   - Я ж тебе десять раз напомнила!

   Лили вяло вспомнила, что да, кажется, подруга не раз про это говорила, но информация в числе прочего прошла мимо девушки.

   - Попала ты, мать, - вздохнула Алька. – Стальная Чешуя сказала, что не допустит к зачету без выполненного задания, а потом не поставит уже выше «удовлетворительно».

   Прозвище, данное адептами профессору в первый же день, не показалось сейчас Лили забавным. Ей хотелось завыть от досады. Вот как, как она могла забыть про это дурацкое задание! Она бы справилась с ним за каких-то пару часов, а теперь лишится стипендии!

   - Ты не подготовилась? – раздался удивленный голос рядом, и Лили потупилась под взглядом Рона.

   - Нет…

   - Наверное, что-то серьезное помешало?

   От искреннего сочувствия в его голосе девушке стало ещё горше. Смотрел бы он на Лили с таким участием, если б знал, что написать эссе ей помешал член Эрика в руке?

   От лживого ответа её избавил сигнал раковин.

   Пока адепты рассаживались, пока профессор отмечала отсутствующих, русалка чувствовала себя осужденной, которую ведут на смертную казнь. Потом профессор велела всем сдать эссе, и свитки поплыли по рукам с последних рядов к первым. Лили провожала их тоскливым взглядом, горя желанием оказаться где угодно, только не здесь, когда выяснится, что она не готова.

   Профессор зачитывала фамилии на работах и делала пометки у себя в журнале. Подготовились абсолютно все, даже те, кто частенько пренебрегал домашними заданиями. Вот сейчас профессор Клэй дойдет до последнего свитка и узнает, что Лили единственная из всех не подготовилась!

   - Лилиана Кристалл, - огласила преподаватель последнюю фамилию, перекладывая свиток к остальным, и повернулась к Рону. – Адепт Шарп, вашей работы не было среди других.

   - Да, профессор, простите, я не успел подготовиться.

   Лили сидела, совершенно оглушенная, все ещё дрожа от только что пережитого напряжения. Почему назвали её фамилию, если она ничего не сдавала? И почему Рон говорит, что не готов, хотя она своими глазами видела у него эссе? Через секунду до неё дошло.

   Зачем он это сделал?! Теперь он вместо неё лишится стипендии и доброго мнения преподавателя!

   - Очень плохо, адепт Шарп, - припечатала профессор, - вы меня искренне разочаровали. Если вы с самого начала так пренебрегаете занятиями, то ничего хорошего из этого не выйдет. К следующему разу жду от вас шесть свитков и, конечно, выше «удовлетворительно» на зачете вы уже не получите.

   - Зачем ты это сделал? – тихо спросила Лили, подождав его после пары в коридоре – Рон, как дежурный, выплывал из аудитории последним.

   Он пожал плечами.

   - Наверное, не знал, как ещё привлечь внимание одной знакомой русалки.

   - Спасибо, - искренне сказала Лили, - ты просто замечательный!

   - Не делай из меня святого, - усмехнулся он. – Не такой уж я и добрый: я сделал это вовсе не бескорыстно.

   Внутри пробежал неприятный холодок, и Лили, сжавшись, отодвинулась от парня.

   - И чего же ты хочешь взамен? – натянуто спросила она.

   Неужели она ошиблась, и Рон – такой же, как Эрик, и сейчас он потребует от неё чего-то неподобающего? Лили представила, как его глаза подергиваются поволокой сладострастия, а полный акульих зубов рот растягивается в многообещающей улыбке, и напряглась, как пружина.

   - Сплавай со мной на свидание.

   - Что?

   - В парк или в кафе, или в синематограф – куда захочешь, туда и поплывем.

   Он нервно сглотнул, с надеждой глядя на неё, а Лили все никак не могла прийти в себя: она только что так дурно о нем подумала, а Рон просит всего лишь об обычной невинной встрече! При других обстоятельствах Лили, не раздумывая, согласилась бы: ей было хорошо и спокойно рядом с акулой, у них всегда находились общие темы для разговоров, с ним даже просто посмеяться и помолчать было уютно, но теперь она не имеет права соглашаться. Страшно подумать, что сделает Эрик, если узнает. Он постоянно повторяет, что она целиком и полностью принадлежит ему.

   Лили расстроилась, что придется отказать Рону, ведь она действительно хотела принять его приглашение, просто не могла, а он неправильно истолковал причину её огорчения.

   - Извини, не думал, что тебе это будет так неприятно, - помрачнел парень. – Забудь, ничего не нужно. Ладно, я поплыл, увидимся позже.

   Русалка, прикусив губу, наблюдала, как он плывет прочь.

   - Подожди!

   Рон обернулся, поджидая её. Лили подплыла совсем близко, чтобы никто, кроме него, её не услышал.

   - Я согласна, - выпалила она. – С удовольствием поплыву с тобой на свидание, Рон!

***

В свою комнату Лили вернулась, все ещё испытывая эйфорию от принятого решения: она втайне бросила вызов Эрику Дэвлину! Конечно, по пути до общаги её начали одолевать страхи и сомнения, и девушка чуть не поддалась секундной слабости вернуться, разыскать Рона и взять согласие назад, но русалка преодолела её. Она будет очень-очень осторожна и сделает все, чтобы морской черт не узнал об ослушании своей вещи.

   Алька задержалась после пар, чтобы обсудить с научным руководителем свою курсовую, поэтому Лили вернулась первой. В комнатушке её ждал сюрприз: на полу лежал солидный конверт с гербовой печатью - видимо, его втолкнули в щель под дверью. Сердце девушки заколотилось пойманной рыбкой. Непослушными пальцами она сломала печать, осыпавшуюся синим мерцающим дымком, и из конверта выскользнула и зависла в воде у неё перед носом официальная бумага.

   Лили трижды перечитала строки, чтобы убедиться, что это не сказочный сон, и перед ней действительно извещение о том, что её заявка одобрена, и теперь она официально участница королевского Отбора, который состоится в конце семестра, и претендентка на место фрейлины Её Высочества принцессы Мажэль.

   К извещению прилагался пригласительный из золотистых водорослей с выведенным красивым каллиграфическим почерком именем Лили. С ним она обязана будет явиться на состязания. Документ был пропитан магией с привязкой на русалку и подтверждал её право участвовать.

   Несколько минут девушка не шевелилась, прижимая к груди этот пропуск в лучшую жизнь и смакуя в воображении заветную мечту, а потом резкий сигнал старенького мобильфона выдернул её из грез.

   Лили взглянула на имя отправителя и почувствовала озноб. От Эрика.

   Они ведь сегодня уже виделись, и не раз. Неужели интуиция подсказала морскому черту, что она что-то затевает за его спиной?

   Нехотя, Лили развернула сообщение.

   «Жду тебя внизу, малёк. Сегодня будет особенный вечер. Предвкушай».

   Девушку словно свергнули в подводный кратер. В обещании «особенного» было столько недвусмысленного намека, что русалка почти не сомневалась, в чем это особенное будет заключаться. Эрик и так слишком долго терпел – не потому что щадил её, просто ему нравилось растягивать удовольствие.

   Лили сквозь слезы взглянула на пригласительный. Красивые строчки с её именем расплылись перед глазами безобразными кляксами. Ведь если сегодня Эрик лишит её невинности, то участие в состязании будет для неё невозможно!

   А победа в конкурсе – это единственный шанс избавиться от ненавистного рабского ярма, потому что ритуал, который проходят фрейлины, разрушит оставленное Эриком внутри неё магическое клеймо!

   Лили торопливо сложила пригласительный обратно в конверт, положила его на тумбочку и, подхватив сумочку, выплыла наружу.

ГЛАВА 5

- Почему так долго? – раздраженно поинтересовался Эрик.

   Он ждал, прислонившись к корпусу новенькой блестящей самоходной колесницы. Обычно он ездил на другой, с коньками, поэтому вид этого шикарного транспортного средства – обтекаемые формы, хромированные детали и логотип известной фирмы, - зародил нехорошее предчувствие.

   - Ключ в двери заело, никак не могла закрыть, - ответила Лили, не поднимая глаз.

   - Почему не скинула сообщение по мобильфону? Залезай, - махнул он, ловко запрыгивая на место возницы и включая какие-то кнопочки и рычажки.

   Лили проскользнула и устроилась на пассажирском месте рядом.

   - У меня на нем закончились деньги.

   Лили помахала старенькой моделью из дешевого вида полипа.

   - Так скинула бы с карты.

   Русалка с возмущением посмотрела на него: и ведь даже не издевается! Не рассказывать же ему, что у неё выделена отдельная сумма в бюджете в месяц на мобильфон, как и на все прочее, поэтому просто «скинуть» она не может. Эрик элементарно не поймет или опять придумает что-нибудь обидное и посмеется над ней.

   Колесница плавно снялась с места, и Лили не сдержала восхищенного вздоха, видя, как вокруг замелькали кварталы, а она даже не чувствует, что они едут! Эрик снисходительно посмотрел на неё и тут заметил аппаратик, который она до сих пор держала в руках.

   - Что это? – Он брезгливо, двумя пальцами, взял его и покрутил, как какую-нибудь гадкую рыгающую плесень, которой мальчишки любят кидаться в девчонок в школах.

   - Мой мобильфон, - покраснела Лили.

   - Малёк, я поражен, что оно до сих пор как-то умудрялось принимать звонки и сообщения.

   И он выкинул аппарат через плечо. Лили вскрикнула и обернулась, протягивая руки, и увидела, как конёк плывущей следом за ними колесницы заглотил мобильфон и с безразличным видом прожевал его. Эти твари жрут все подряд, без разбора.

   Как Эрик мог! Вот так просто распорядиться её вещью! Лили целый год откладывала деньги, чтобы накопить на мобильфон! В глазах заблестели слезы: конечно, хозяин может делать что угодно, ведь у собственности не может быть своей собственности.

   Девушка уселась обратно, проглотив упреки и загнав обиду поглубже.

   - Подберем тебе что-нибудь поприличнее, хочу чтобы ты всегда была на связи.

   Он огладил её бедро и свернул к одному из вереницы магазинчиков, на которые Лили раньше могла только смотреть издалека и вздыхать.

   Внутри их встретили расторопные продавцы, которые улыбались так, словно всю жизнь только и ждали Эрика и Лили.

   Русалка вертела головой, разглядывая приборы самых невообразимых форм, из самых разных материалов, но среди этих материалов не было ни полипов, ни других дешевых аналогов, только кораллы редких сортов и другие подобные.

   - Нам нужен «Марин» седьмой модели.

   - Конечно, айрэ, - уважительно отозвался продавец, и в его руках появилась симпатичная коробочка, где в углублении лежал точно такой же мобильфон, как у Эрика, только предыдущей версии.

   Ещё бы: ему ведь всегда нужно быть первым во всем.

   - Отлично, и сразу настройте его.

   - Как скажете, айрэ.

   Русалка расширенными глазами смотрела на высветившуюся сумму. Она же теперь будет бояться его в руках держать, не то что пользоваться!

   Когда они снова устроились в колеснице, Эрик выкинул коробку, которую продавщицы любовно перевязали бантиком, хихикая и кокетливо поглядывая на него, и бросил мобильфон Лили на колени.

   - Хочу, чтобы он всегда был при тебе, малёк.

   - Спасибо, хозяин, - прошептала Лили, и Эрик снисходительно потрепал её по подбородку.

    Чтобы не злить его, девушка убрала аппарат в сумку и постаралась ничем не выдать своих чувств, но на самом деле на душе было гадко. Он ведь даже не спросил, нужен ей этот новомодный навороченный мобильфон или нет. А ей не нужен! Ей нравился её предыдущий. Пусть старенький и простенький, но он хорошо справлялся с функциями, и Лили честно заработала на него, это была её личная вещь, и уже поэтому она ей нравилась. А этот аппарат-мечта не её. Вот как, скажите на милость, она будет им пользоваться? Ведь любому достаточно одного взгляда на её простую одежду и недорогие вещи, чтобы понять, что она никогда не смогла бы позволить себе такой роскоши! А значит, ей его купил кто? Правильно: тот, с кем она расплачивается непристойными услугами.

   И что она скажет Альке? Та ведь обязательно прицепится. И Рону? От него мысли девушки потекли в другом направлении. Лили стало неуютно ехать в открытой колеснице, когда в любой момент её мог увидеть кто-то из знакомых. Но просить Эрика опустить затемненный верх она не решилась – вдруг ещё неправильно её поймет, - поэтому сползла ниже по сидению и отворачивалась, когда мимо проплывали другие транспортные средства.

   И куда они едут? Раньше они с Эриком встречались только на территории Академии, он её никуда не возил. Лили была почти уверена, что они направляются к нему домой, потому что колесница двигалась в сторону дорогих кварталов. Наверное, морской черт и мобильфон ей купил специально, чтобы она сегодня была вдвойне благодарной. Русалка поежилась.

   - Куда мы едем, хозяин? – решилась спросить она.

   - Ахх, ты так произносишь это слово, что во мне сразу просыпается желание… проявить строгость. – У него сегодня было на редкость игривое настроение, и это настораживало ещё больше. – Скоро узнаешь, малёк, не засоряй свою головку, наслаждайся поездкой.

   Лили обиженно отвернулась к проплывающему пейзажу. Вот кто она такая: просто хорошенькая дурочка, которой даже не нужно знать, куда её везут. Какая разница? Если она просто вещь, которую перекладывают из одного места в другое. Забрали из общежития - переместили ещё куда-то.

   Вскоре впереди показались огни, послышалась музыка, и они въехали на просторную площадку, где уже припарковались десятки других колесниц.

   Русалка тут же забыла о своей обиде, восхищенно разглядывая огромный, размером с дом, экран, похожий на увеличенную в тысячи раз рыбью чешуйку.

   Синематограф! И не просто какой-нибудь, а «Гелион» - крупнейший синематограф под открытой водой, отстроенный два года назад и оборудованный новейшими достижениями магии и техники, одно из которых – вот этот вогнутый экран.

   - Это настоящее чудо! – восхищенно воскликнула Лили, блестя глазами.

   - Тебя так легко поразить, - усмехнулся Эрик и припарковался в последнем ряду, так что они оказались за всеми.

   К ним подплыл билетер, с которым морской черт расплатился карточкой, а потом продавщица, на подносе у которой красовались кульки с жареными креветками, сладкими «морскими камешками» и маринованными водорослями.

   Эрик, не спрашивая, купил Лили морские камешки, хотя она предпочла бы водоросли. Но на этот раз девушка даже рассердиться не смогла, ведь он привез её в такое место, где за счастье побывать! Горожане средней руки посещали обычные синематографы, а в Гелион по негласным правилам допускались слои повыше. Здесь даже бывали звезды и видные деятели Подводного мира.

   Тут экран пошел рябью, и все смолкли. Механик, сидевший на небольшом возвышении в центре площадки, вскинул руки, как музыкант, и начал быстро-быстро перебирать пальцами разноцветные струи. Он был сейчас похож на бабушку Лили за вязанием, только вместо спиц вязал своими руками, и не водоросли, а воду.

   Соединенные его умелыми артистичными пальцами струи понеслись к экрану и, отразившись от него, начали складываться в объемную картинку.

   Русалка забыла обо всем на свете, наблюдая за этим волшебством. Сегодня показывали приключенческую картину, с перестрелками, погонями, надрывной любовью на краю водоворота. Когда герои начали страстно целоваться, Лили почувствовала прикосновение горячих губ к своей шее. Эрик, переместившийся за её спину, провел языком вдоль хрупких позвонков, заставив девушку вздрогнуть и выгнуться от прокатившейся по телу горячей волны.

   Он заурчал, довольный реакцией Лили, и скользнул ладонями к её груди.

   Но русалка уже опомнилась и испуганно заозиралась. Что он делает?! Здесь же полно народа, их могут застукать за этим занятием! Теперь она поняла, почему морской черт припарковал колесницу за всеми другими. Но любому из зрителей достаточно повернуть голову, чтобы увидеть, что кофточка Лили сбилась, взгляд блуждает, а по её груди шарят наглые руки.

   - Пожалуйста, хозяин, - взмолилась она, - здесь же есть другие зрители, нас могут увидеть!

   - Тебя это тоже заводит, да? – хрипло прошептал Эрик, поглаживая твердые горошины её сосков через блузку.

   Его слова отозвались томлением в низу живота, и Лили вдруг с ужасом почувствовала, что началась трансформация. Ей и наедине-то с Эриком было невыносимо, непередаваемо стыдно, что уж говорить о том, чтобы заниматься этим грязным делом на битком набитой площадке! К горлу подкатил комок: зачем он это с ней делает? Зачем заставляет и унижает? Но ещё сильнее захотелось разрыдаться потому, что от каждого его прикосновения тело вздрагивало и само тянулось навстречу, льнуло к уверенным бесцеремонным пальцам.

   - Какая ты страстная, малёк, - промурлыкал морской черт, прижимаясь к её спине и спускаясь ладонью от груди к животу, оглаживая бедра, - ты сама даже не представляешь, какая ты сладкая. Эти приоткрытые губки, торчащие соски, а если мы проверим внизу, ты ведь уже горячая и влажная, верно? – Пальцы скользнули ей между ног, и Эрик удовлетворенно заурчал, прикусив её ушко. – Вер-р-рно, горячая и влажная…

   Лили заерзала, пытаясь высвободиться из его объятий.

   Пусть замолчит! Она и так сгорает со стыда, а от этих его искушающих нашептываний её обдает то жаром, то холодом, и тело ведет себя совсем не так, как должно!

   - Я ведь обещал особенный вечер, малёк.

   Его пальцы потянули наверх юбку, задирая до пояса, и Лили почувствовала, как прохладная вода погладила оголенную кожу, тут же сменившись обжигающими пальцами. Бедра и попка трансформировались, сбросив чешую, а вот внизу так и остался хвост.

   - Не надо, - прошептала она, беззвучно сопротивляясь, чтобы не поднимать шума.

   Но мужская рука, надавила между лопаток, и русалка была вынуждена податься вперед и упереться руками в переднюю раму колесницы. Внутри все переворачивалось от протеста и страха быть застигнутыми, собираясь в тугой горячий комок, питаемый адреналином, и этот пульсирующий трепещущий комок сосредоточился сейчас там, где были пальцы Эрика.

   Они ласкали её то едва касаясь, то требовательно, настойчиво, почти болезненно, раздвигая складочки, скользя по ним.

   - Остановись, - извивалась Лили в попытке уйти от них и чувствуя, как разум уплывает прочь.

   - Проси ещё, мне нравится, - отозвался Эрик горячечным бормотанием, покрывая поцелуями её попку, покусывая и стискивая бедра так, что останутся синяки.

   Русалка сдавленно застонала от разливающейся по телу истомы, неосознанно двигаясь в одном ритме с его пальцами.

   Громкие звуки с экрана, где занимались яростной любовью герои, заглушали тихие всхлипы Лили. Зрители неотрывно наблюдали за разворачивающейся там картиной, не подозревая, какой разврат творится за их спинами.

   Тело девушки дрожало и горело, сопротивляясь и в то же время желая того яркого экстаза, который уже дважды испытало в руках морского черта. Казалось, внутри чего-то не хватает, чего-то горячего и твердого, ритмично вбивающегося в неё, чего-то о чем умоляет тело, в то время как голос разума твердит обратное. Эрик уже бесстыже терся о неё сзади бедрами, дразня, а его рука, забравшись под блузку, обводила ореол соска так невесомо, что Лили не выдержала и попыталась убрать её.

   Морской черт зарычал и ущипнул твердые комочки, заставив Лили дернуться и тихо вскрикнуть, но Эрик заглушил этот вскрик глубоким поцелуем, не забывая ласкать её между ног.

   - Не могу больше терпеть, малёк, - прерывисто выдохнул он, отстранившись, и девушка почувствовала, как его пальцы раздвигают попку.

   Лили задергалась, пытаясь освободиться.

   - Только не здесь, не сейчас, сделаем это в другом месте, - попыталась выиграть время она. Возбуждение отступило, и все, о чем она могла сейчас думать, это золотой пригласительный на Отбор, оставшийся на тумбочке.

   - Здесь и сейчас, - рыкнул Эрик, и русалка ощутила, как к ней прижимается горячая пульсирующая головка члена, только не там, где она думала, а к задней дырочке.

   Лили испуганно сжалась. Что он делает?! Неужели собирается взять её этим противоестественным способом прямо здесь! Неужели её первый раз будет таким отвратительным: против воли, с парнем, которого она даже не любит, среди десятков зрителей, да ещё и при половинчатой трансформации! Русалка отчаянно забила хвостом, но Эрик только плотнее прижал её к себе, и Лили почувствовала, как в неё настойчиво упирается чужая плоть.

   - Расслабься, иначе будет больно. Ты ведь уже подготовлена, малёк…

   Лили поняла, что он имеет в виду ежедневные погружения стержня в ванной. Так вот зачем он заставлял её этим заниматься! Но сейчас были совсем другие ощущения. Член Эрика не был холодным, и не она им управляла. Девушка захныкала, почувствовав, как он сантиметр за сантиметром погружается в неё, в то время как стальные пальцы удерживают за бедра, не давая отстраниться. Войдя наполовину, морской черт не выдержал и дернул бедрами вперед, всаживаясь в неё на полную длину. Лили вскрикнула от боли и неожиданности, и её возглас смешался с его стоном удовольствия, но громкие звуки с экрана все перекрыли.

   - Потерпи, малёк, сейчас пройдет, - выдохнул Эрик и подался назад.

   Но не вынув член до конца, снова толкнулся в её узенький проход под протестующий крик девушки, который она глушила, кусая костяшки. Из глаз текли слезы, попка горела, Лили трепыхалась, шепотом умоляя Эрика прекратить, но с тем же успехом можно было просить каменную стену.

   Морской черт уже не мог остановиться и с глухим рычанием продолжал вколачиваться в неё, с каждый разом проникая глубже, чем в предыдущий. Его яростные толчки отзывались в ней болезненными вспышками, к которым в какой-то момент начали примешиваться всполохи удовольствия, простреливающие электрическими разрядами до самого плавника.

   - Не зажимайся…

   Рука Эрика снова принялась тереть и поглаживать бугорок у Лили между ног, а член продолжал безжалостно таранить её сзади, и русалка, упираясь руками в раму, почувствовала, как тело подхватил и понес горячий поток, нарастающий с каждым толчком. Сквозь застилавшую глаза пелену она заметила, что в стороне за ними жадно наблюдает контролер, который тоже наполовину трансформировался и теперь дергает свой орган в одном ритме с ними, часто дыша и закатывая временами глаза.

   Наконец Эрик вбился в неё сильнее прежнего, с ненасытным напором, одновременно хлестнув ладонью по попке, и Лили низвергнулась водопадом в сладостную обжигающую пучину, дергаясь от яркого болезненного оргазма, от которого потемнело в глазах, зашумело в ушах, а с губ сорвался крик, который морской черт заглушил, закрыв ей рот ладонью. Она едва почувствовала, как Эрик толкнулся ещё пару раз и обмяк, прижавшись к ней всем телом.

   Сбоку глухо застонал контролер, стиснув свой член, из которого лилась белая вязкая жидкость. Девушка плохо помнила, что было дальше. Они успели оправить одежду как раз за пару секунд до того, как лента закончилась, и зрители разразились аплодисментами. По телу разлилась усталость, Лили чувствовала себя совершенно вымотанной и разбитой.

   Эрик отвез её обратно в общежитие, напоследок небрежно ущипнув за сосок и обронив, что она была сегодня послушной девочкой и доставила ему удовольствие.

   Лили с трудом дотащилась до своей комнаты, упала лицом в подушку и разрыдалась. Истерзанное тело болело, но гораздо хуже было на душе. Русалка чувствовала себя грязной, использованной и глубоко несчастной.

   Сегодня она впервые по-настоящему стала вещью, которую можно поиметь и выбросить, пока снова не нападет охота поиграться с ней. И Лили, свернувшись клубочком, обняв себя за плечи, пыталась выплакать из себя всю боль, отчаяние и обиду, но легче не становилось. Слезы текли и текли…

   Внезапно в полумраке комнаты что-то блеснуло. Золотистый листок с её именем – пригласительный на конкурс!

   Русалка вытерла щеки дрожащими пальцами, села на кровати и, взяв его с тумбочки, снова перечитала.

   Слезы внезапно пошли на убыль, потому что внутри вспыхнула и крепла с каждой секундой цель: Лили непременно должна участвовать в этом конкурсе и победить, и тогда власть хозяина над ней закончится! Будь Эрик хоть сто раз морским чертом, против короля он бессилен.

   Как ни ужасно было то, что он сегодня с ней совершил, технически она ещё девственница, ведь Эрик взял её извращенным способом, а это значит, что Лили пока не выбыла из числа участниц. Поэтому не все потеряно, и хватит раскисать.

   Итого, ей теперь предстоит сплавать на тайную встречу с Роном и всеми правдами и неправдами попытаться удерживать Эрика от секса с ней до начала состязаний, что, учитывая его настойчивость и её бесправное положение, представляется практически невыполнимым. Но Лили просто обязана справиться!

ГЛАВА 6

Три десятка девушек скользили по залу под прекрасную стремительную мелодию, изящно покачивая хвостами, грациозно изгибаясь, пленяя и очаровывая. Плывущая между ними мадам Лэртис придирчиво оглядывала своих подопечных, время от времени отпуская замечания:

   - Мири, голову прямее… так хорошо. Кора! Ты барракуда или морская корова?! Вот, уже лучше, не забываем держать подбородок и улыбаемся, девочки, улыбаемся! Это же самый счастливый день в вашей жизни: вообразите, что вас только что представили королевской семье, пусть каждый в зале почувствует вашу радость. Вы свет, вы сама молодость, вы лучи восторга, не жадничаем, отдаем себя без остатка!

   Она с одобрением задержалась возле русалки, танцующей с прикрытыми глазами и легкой полуулыбкой на губах. Лиловое облако волос взметалось и опадало в идеальной гармонии с танцем, отточенные движения радовали взор, а на запястьях девушки при каждом взмахе нежно звенели колокольчики ритуальных браслетов.

   Мадам невольно улыбнулась. В такие минуты она чувствовала, что не зря отдала своему ремеслу тридцать лет жизни.

   - Все посмотрите на адептку Кристалл, - призвала она. - Сколько чувств она вкладывает в каждый жест! Вот такое выражение лиц я хочу видеть на церемонии открытия состязаний! Вы сама невинность и обольщение, беззащитность и стойкость, кротость и соблазн.

   Лили вздрогнула, приходя в себя, и смутилась, увидев, что все взгляды направлены на неё. Только что она была самой счастливой русалкой на свете. Она совершенно не думала о движениях, просто отдалась танцу, доверилась мелодии и своему телу - они гораздо лучше разума знали, как передать переполняющие её эмоции.

   Голос мадам выдернул её из грез, вернув обратно на репетицию.

   - Мы должны танцевать с блаженными улыбками идиоток? – поинтересовалась Вивиан. – Король решит, что у нас в Академии одни слабоумные.

   Мадам неприязненно взглянула на пилу.

   - Вероятно, в отношении слабого ума вы делитесь личным опытом. Мне передали, что ваша успеваемость по подводной экономике резко снизилась. Если дело пойдет так и дальше, будет поставлен вопрос о вашем исключении из числа участниц.

   Пила побледнела от злости, но снова дерзить не посмела. Только с ненавистью покосилась на хихикнувшую Альку.

   Мадам хлопнула в ладоши.

   - Всем спасибо, девочки, на сегодня свободны. Жду вас завтра в это же время, я довольна нашим прогрессом. А как вам, господин ректор?

   Лили удивленно обернулась и увидела на трибунах ската. Афрон Баязид, как всегда, выглядел очень суровым и неприступным: деловой с иголочки костюм, брови сдвинуты, а выражение лица такое, словно он прямо сейчас опаздывает на ужасно важную встречу.

   - Вы творите чудеса, мадам Лэртис, - галантно произнес он, подплывая, и поцеловал руку польщенной даме. – Теперь я спокоен за имидж Академии и знаю, что ваши подопечные не ударят в грязь лицом.

   Он метнул взгляд в сторону Лили, и девушка оробела. Ей казалось, ректор видит её насквозь, а у русалки в последнее время появилось слишком много секретов, которыми она не согласилась бы поделиться даже под страхом смерти.

   - У этой девочки настоящий талант, - произнесла мадам с гордостью кладоискателя. – Ты где-то обучалась раньше, дорогая?

   Лили покачала головой.

   - Нет, мадам.

   - Если захочешь продолжить обучение, вот моя визитка.

   Девушка приняла карточку с названием самой известной школы танцев, от души поблагодарив мадам – не каждый день знаменитая на весь Подводный мир учительница лично приглашает тебя на свое занятие, - но знала, что у неё не хватит денег даже на первый урок.

   - Раз вы закончили, попрошу девушек проплыть по очереди в мой кабинет и расписаться в согласии на обработку персональных данных, - произнес ректор.

   Ещё до начала соревнований был произведен жесткий отсев: в число будущих участниц попали не все, кто подали заявку, а лишь девушки, подходящие по академической успеваемости и физическим параметрам. В итоге из двухсот пятнадцати заявок одобрили только тридцать пять. Этим адепткам и предстояло побороться за место фрейлины в свите принцессы Мажэль, изумрудную диадему, которая на год вручалась победительнице, а также денежный приз в размере пятисот тысяч золотых раковин.

   До соревнований оставалось всего полтора месяца, и каждый день после пар шла усиленная подготовка: конкурсанток натаскивали по танцам, этикету, моде, истории и множеству других дисциплин, которыми обязана была владеть помощница принцессы, ведь фрейлины – это лицо королевства.

   Мадам подхватила ридикюль и направилась к выходу, а девушки потянулись в комнату для переодеваний.

   - Если решишься, для тебя занятия будут бесплатными, - сообщила она Лили и, прежде чем потерявшая дар речи девушка нашлась с ответом, величественно выплыла из зала.

   В раздевалке русалка бережно сложила в именной шкафчик свой наряд из невесомой сиреневой ткани, расшитой традиционными узорами в виде раковин и просвечивающей ровно настолько, насколько дозволялось приличиями, туда же убрала золотые браслеты с колокольчиками и тонкую диадему в виде переплетенных водорослей – костюмы им также выдали под роспись.

   В кабинет ректора она вплыла одной из последних.

   - Адептка Кристалл, прошу внутрь. Не нужно таких испуганных глаз, я сегодня уже пообедал, поэтому до вечера не намерен есть русалок.

   Лили выдавила нервный смешок, взяла протянутое перо, поставила роспись напротив своего имени и внезапно покачнулась, охваченная приступом дурноты.

   Ректор мгновенно оказался рядом, успев подхватить девушку.

   - Простите, - пролепетала Лили, - голова закружилась…

   - Все в порядке, не бойтесь, это одна из возможных реакций на магическую подпись, хотя и довольно редкая. - Мужчина с тревогой заглянул ей в лицо. - Всё ещё кружится?

   - Нет, прошло, - соврала Лили.

   На самом деле голова по-прежнему кружилась, и в горле стоял ком – наверное, общая усталость наложилась на отдачу от магической подписи, - но девушка горела от смущения в объятиях ската. Вдруг кто-то зайдет в кабинет, и неправильно поймет эту сцену?

   Русалка шевельнулась, и ректор неохотно убрал руку, которой придерживал её за талию, но тут же нахмурился и поднял запястье девушки.

   - Что это?

   Он осторожно погладил воспаленную полоску кожи, и Лили поморщилась. Запястья ей натерли браслеты, но во время танца она не ощущала боли, потому что парила в своих мечтах. Тогда ей хотелось, чтобы музыка, оттененная нежными переливами колокольчиков, никогда не кончалась, ведь пока она танцует, можно не думать об Эрике и клейме внутри неё, подтверждающем, что она больше не свободная русалка.

   Но теперь кожа саднила, доставляя дискомфорт. Девушка объяснила причину, и ректор бережно перехватил её запястье.

   - Не шевелитесь.

   Он мягко погладил раненое место, и Лили приготовилась снова морщиться, но боли не последовало. Наоборот, кожа как будто онемела, по запястью пробежал холодок, как во время обезболивания у зубного, а потом пальцы ската заискрили электрическими разрядами - не грозными, а ласкающими, успокаивающими, и воспаленный участок начал бледнеть, пока не приобрел нормальный оттенок.

   Ректор отпустил вылеченное запястье и проделал то же самое со вторым. Девушка восхищенно разглядывала совершенно здоровую кожу, а ведь у неё она такая нежная, что ещё долго заживала бы, тем более что теперь они танцуют в браслетах каждый день.

   - Спасибо вам! – от души поблагодарила она.

   Мужчина коротко улыбнулся, и Лили подумала, что не такой уж он и страшный, как говорят. Скат все ещё держал её за запястье, хотя оно полностью зажило, поэтому она почувствовала, как он вздрогнул, когда прозвонил её мобильфон.

   Сердце похолодело: эту пронзительную мелодию она поставила на Эрика. Эрика, который понятия не имел, что она втайне от него готовится к Отбору.

   Ректор отодвинулся, сухо поинтересовавшись:

   - Может, все-таки снимете трубку? Долго мои уши это не выдержат.

   Лили представила, как развязный голос морского черта разносится из трубки на весь ректорский кабинет, и сглотнула. Да и «Марин» седьмой модели слишком бросался в глаза на фоне остальных её вещей, поэтому она старалась не вытаскивать его лишний раз при посторонних.

   - Потом перезвоню, - нервно улыбнулась она, - я могу плыть?

   - Вы ещё не все подписали.

   Девушка вдруг вспомнила, что после пятого сигнала включается голосовая почта, и чуть снова не покачнулась, вообразив, какое сообщение услышит ректор, если она немедленно не ответит.

   - Да? – произнесла она, поспешно принимая звонок и отплывая в угол кабинета, как можно дальше от ректора.

   - Почему так долго, малёк? – раздался на другом конце нетерпеливый голос. – Ты же знаешь, что я ненавижу ждать. Или тебе понравилось прошлое наказание? – В голосе прорезались низкие мурлыкающие нотки. - Ты так сладко стонала и умоляла.

   Лили опалило с головы до кончика плавника при воспоминании о том, как Эрик заставил её шесть раз подряд самоудовлетворяться у него на глазах, каждый раз останавливая за миг до сладостного взрыва, и как она не выдержала и расплакалась, умоляя позволить ей кончить. И как кричала, когда он позволил…

   - Простите, - выдавила русалка, опасаясь сказать лишнего при ректоре, который и так сверлил её мрачным взглядом.

   - Попросишь прощения лично. Надень сегодня что-нибудь поприличнее, заеду за тобой в восемь.

   Эрик, не прощаясь, отсоединился, и Лили торопливо убрала трубку в сумку, стараясь не выглядеть виноватой.

   - Где ещё нужно подписать? – тихо спросила она, избегая смотреть на ректора.

   Если он слышал что-то из их разговора, то она сгорит со стыда на месте!

   - Думал, вы живете на стипендию, - холодно произнес мужчина.

   - Так и есть…

   - Приятно знать, что теперь каждый бюджетник в нашей Академии может позволить себе «Марин».

   Значит, заметил. Ещё бы такой внимательный к любой мелочи мужчина и не заметил! Лили в очередной раз прокляла мысленно Эрика, который ни на секунду не задумался о её удобстве и репутации, потакая лишь своим прихотям. Мало того, что он превратил её жизнь в ад, так ещё и хочет, чтобы от неё отвернулись все остальные?!

   - Его подарили мне бабушка с дедушкой на поступление, - покраснела русалка, прекрасно понимая, что проверка, на которую она только что дала письменное согласие, с легкостью выявит, что её бабушка с дедушкой последние десять лет даже водоскрин обновить не могут, не то что баловать её такими дорогущими игрушками, но ничего другого в голову не пришло.

   По лицу мужчины было видно, что он не поверил ни единому слову. Развивать тему дальше ректор не стал, но его обращение с ней неуловимо изменилось, от недавней теплоты и заботы не осталось и следа. Перед Лили снова был гроза Академии, чужой и холодный, как статуя Морского Бога. Он вернулся к столу и положил поверх подписанного ещё один лист.

   - Распишитесь и здесь.

   Он сложил пальцы щепотью и взмахнул рукой, как будто накидывал на неё невидимую вуаль, и на этот раз Лили не почувствовала никакой слабости и дурноты. Девушка быстро расписалась, поклонилась и покинула ректорский кабинет, чувствуя, как лопатки жжет пристальный мрачный взгляд.

ГЛАВА 7

Лили понятия не имела, что для Эрика значит «поприличнее», да и не настолько обширным был её гардероб, чтобы долго мучиться проблемой выбора, поэтому переодевание заняло всего пару минут. Девушка остановилась на мешковатой коричневой юбке и старенькой болотного цвета блузке со стоячим воротом, который ещё и брошкой под самым подбородком сколола. Вниз, на лиф, надела майку на бретелях, чтобы точно ничего не просвечивало.

   Потом умыла лицо, хотя и так почти не пользовалась косметикой – лишь чуть-чуть подкрашивала глаза, да наносила блеск на губы, - посмотрелась в зеркало и осталась очень довольна: консервативная одежда, полностью скрывающая фигуру, жуткие цвета и бледное лицо. Завершающим штрихом, чтобы окончательно добить Эрика, добавила к наряду подаренную дальней родственницей нелепую сумочку ядовито-розового цвета, которую давно пора было выкинуть, и улыбнулась своему отражению: она выглядела настолько малопривлекательно, насколько это вообще возможно.

   Прошлая их с Эриком поездка закончилась самым большим унижением в её жизни, и от этой Лили тоже ничего хорошего не ждала. Девушка надеялась, что её вид оттолкнет морского черта, щепетильного в плане внешнего вида. Зачем ему такая неказистая замарашка, когда на нем пачками виснут модные большегрудые красотки?

   Её расчет оправдался: Эрик брезгливо поморщился.

   - Я сказал «надень что-нибудь поприличнее», а не «мы плывем к твоей родне в деревню», малёк. Сними эти лохмотья и переоденься во что-то, не вызывающее рвотные позывы. Даю тебе пять минут.

   Сам он одевался всегда с иголочки, но обязательно вносил в идеальный образ элемент хаоса: расстегнутый ворот, небрежно взлохмаченные волосы, форменный пиджак, застегнутый только на одну пуговицу, что, как ни странно, лишь добавляло ему опасной привлекательности в глазах девушек. Вот и сегодня на нем был сюртук от известного дизайнера, небрежно распахнутый на груди и без запонок.

   Лили опустила глаза, пряча торжествующий блеск.

   - Простите, хозяин, у меня нет ничего приличнее, только академическая форма: к нам в комнату забрался домашний краб соседки по блоку и изрезал всю одежду. Понимаю, что вам не захочется нигде показываться в такой недостойной компании, поэтому готова вернуться к себе в общежитие.

   Эрик прищурился, раздумывая.

   - Знаешь, а меня начинает заводить этот твой скафандр – так и хочется его с тебя содрать. – Морской черт разве что не облизнулся, окидывая её медленным раздевающим взглядом и явно предвкушая новое унижение, которому подвергнет её.

   Сердце Лили сжалось. Она ведь рассчитывала на обратный эффект!

   - Прыгай в колесницу, малёк, сегодня планы менять уже не будем, а потом обязательно займемся твоим гардеробом. Вот увидишь, я хорошо забочусь о своих вещах.

   Последнее слово он выделил, так что не осталось никаких сомнений, какая «вещь» имелась в виду. Поникшая русалка забралась на сидение рядом, и колесница сорвалась с места. Лили не решилась спросить, куда они едут, подозревая, что ответ, если и будет, ей не понравится, поэтому удивилась, когда Эрик завел её в просторную залу с небольшой сценой и огромными двустворчатыми раковинами, в которых за столиками отдыхали гости заведения. Вдоль стен журчали водопады, отражая свет и напоминая переливающиеся занавески.

   Он что… привел её в ресторан? Лили с подозрением покосилась на морского черта и тут же пожалела о своем выборе наряда: остальные гостьи гораздо тщательнее подошли к туалетам. Не на всех были вечерние платья, кто-то сидел в повседневной одежде, но ни одна женщина не была одета так кричаще-безвкусно, как Лили. Но Эрик, казалось, не замечал косых взглядов, вопрошающих: что такой красавчик забыл рядом с этим кошмаром?

   Рядом моментально возник официант. Он тоже окинул русалку взглядом, но на профессионально-бесстрастном лице ничего не отразилось.

   - Ваш обычный столик, айрэ? – склонился он перед Эриком в уважительном поклоне.

   - Да, Себастьян, все, как обычно.

   Лили передернуло. Неудивительно, что официант так спокойно отреагировал на неё: какая разница, кого айрэ привел сегодня, если завтра приплывет развлекаться уже с новой подружкой? Мало ли какая блажь напала на морского черта: этим вечером вот потянуло на безвкусную экзотику.

   Их подвели к одному из водопадов. Официант, а следом и Эрик проплыли прямо сквозь него, и Лили не оставалось ничего другого, как, зажмурившись, последовать за ними. Тело погладили струи, но никаких неприятных ощущений она не испытала, только было немножко щекотно.

   На той стороне оказался довольно уютный закуток со столиком и двумя креслами в форме морских звезд. Обернувшись, русалка увидела сквозь «занавеску» весь остальной зал. Значит, это что-то вроде вип-кабинки.

   - Что айрэ будет заказывать? – почтительно поинтересовался официант.

   Морской черт перечислил, не глядя, в меню.

   - Что будет спутница айрэ? – спросил прислужник, пометив заказ и снова обращаясь исключительно к Эрику.

   - Моей спутнице принеси салат из морепродуктов и фирменную ламинарию.

   У самой Лили, естественно, никто не поинтересовался предпочтениями. Разве кого-то волнует чего хочет или не хочет вещь? Разве у вещи вообще могут быть желания или мнение?

   Напоследок Эрик сунул официанту в руку пару драгоценных раковин, и прислужник, поклонившись, бесшумно выскользнул за занавеску, а через секунду Лили уже видела его плывущим по залу.

   - Как тебе местечко, малёк? - поинтересовался Эрик, лениво откинувшись в своем кресле и, протянув руку, принялся играть её волосами.

   - Очень приятное, - сдержанно ответила русалка, которую не покидало чувство, что скоро случится какой-то подвох.

   - У нас с тобой есть всего пару часов, сегодня мне нужно будет уехать по семейным делам.

   Лили чуть не вскрикнула от радости, но вовремя спохватилась и, опустив глаза, смиренно спросила.

   - Как долго вас не будет, хозяин?

   - Недели две, может быть, три. Знаю, что будешь скучать, поэтому приготовил тебе подарок, чтобы напоминал обо мне.

   Он с сожалением отпустил её волосы, которые ему явно нравились, и протянул небольшую плоскую коробку, обернутую алой водорослью. Девушка подавила желание отодвинуться. С неё хватит мобильфона, который доставляет одни только неприятности! Не нужны ей его подарки, вообще ничего от него не нужно! Но Эрик уже начал терять терпение и потряс коробкой.

   - Ну!

   Русалка поспешно забрала её.

   - Спасибо, хозяин.

   - Открой, - вальяжно велел он, наблюдая за её лицом, словно хотел увидеть его выражение, когда девушка развернет подарок.

   Лили потянула за водоросль и, секунду помешкав, подняла крышку.

   Внутри в углублении лежала узкая полоска белой кожи, украшенная жемчужинками, к которой на цепочке был подвешен небольшой нежно-розовый шарик коралла. Это что… колье? Девушка слегка нахмурилась, пытаясь понять, что же с ним не так, и вдруг поняла: не колье. Ошейник. Инкрустированный драгоценными камнями и перламутром, безумно дорогой, элегантный, так что сперва можно спутать с украшением, но все-таки ошейник. А коралл на цепочке – как поводок, за который можно дергать.

   Внутри все перевернулось от обиды и возмущения.

   - Примерь, - произнес Эрик низким тягучим голосом, не сводя с неё горящих глаз.

   Девушка закусила губу, чтобы не швырнуть коробку ему в лицо и не выкрикнуть все, что она о нем думает. Если она так поступит, то ничего не добьется, только ухудшит свое положение, поэтому Лили вынула из футляра уже ставший ненавистным подарок и поднесла к шее, чтобы застегнуть крючки.

   - Нет, малёк, такие вещи носят на открытой коже, - остановил морской черт, - плыви сюда, помогу.

   Он указал на пол перед собой, и русалка покорно опустилась туда, вынужденная прижаться спиной к его хвосту.

   Пальцы морского черта с очевидным удовольствием зарылись в её волосы, спустились ниже, погладили щеку и пробежались костяшками по шее, вызвав невольную дрожь. Лили попыталась отодвинуться, но Эрик удержал её за плечо и, нагнувшись к самому уху, хрипловато прошептал:

   - Мне нравится, как ты вздрагиваешь от моих прикосновений. И чистота твоя нравится: так и хочется научить плохому.

   Лили прикрыла глаза, ощущая, как от этого шепота по телу растекается странная смесь страха, возмущения и томления…

   - Снимем эту гадость, - произнес морской черт, отцепляя от её ворота и отбрасывая брошку.

   Жалобно звякнул металл, приземлившись в угол, а за ушком Лили прошелся горячий язык, заставив её учащенно задышать и непроизвольно запрокинуть голову, открывая ласкам нежную беззащитную шею. К ней тут же прижались настойчивые жадные губы, и девушка едва не застонала, когда они отстранились, прошептав:

   - И эту гадость тоже.

   Мужские пальцы ловко заскользили по блузке, расстегивая пуговички. Русалка следила за ними затуманенным взглядом, чувствуя, как сердце колотится все быстрее по мере того, как они спускаются ниже, освобождая её от этой грубой и, главное, совершенно ненужной сейчас ткани, ведь она мешает ощутить тепло чужого тела, сполна прочувствовать умелые прикосновения и сладкий шепот на коже. Что же с ней творится? Почему от действий и близости морского черта ей не хватает воздуха, а тело нетерпеливо ерзает и наполняется… предвкушением?

   - Что это, малёк? – В голосе Эрика послышалось веселое удивление. – Да на тебе двойной скафандр!

   Лили резко стряхнула оцепенение и дернулась, обнаружив, что блузка валяется неподалеку, а сама она сидит в одной маечке, под которой только лиф.

   Русалка испуганно обернулась к залу и беспомощно скрестила руки на груди в неловкой попытке прикрыться.

   - Пожалуйста, не при посторонних, - жалобно попросила она, запрокидывая голову и умоляюще глядя на морского черта снизу вверх.

   Его глаза вспыхнули двумя прожигающими насквозь безднами. Он резко развернул Лили к себе, так что она оказалась стоящей перед ним на коленях, и впился в рот властным, настойчивым, болезненным поцелуем. Девушка протестующе всхлипнула, но не посмела отстраниться, чувствуя, как чужой язык бесцеремонно раздвигает её зубы, проникает внутрь, завоевывая, подчиняя, требуя отклика, и когда русалка неумело ответила на поцелуй, с губ морского черта сорвался хриплый рык.

   Он с трудом оторвался от Лили, больно прикусив напоследок нижнюю губу, и отодвинулся.

   - Послушная, - удовлетворенно улыбнулся он, коснувшись пальцем её припухших от грубого поцелуя губ. – Нежная, беззащитная, покорная…

   Лили с отчаянием посмотрела в зал, но остальные гости ресторана, как ни странно, не обращали ни малейшего внимания на бесстыжую пару в кабинке. Они продолжали оживленно болтать и пробовать деликатесы. Музыканты на сцене закончили настраивать инструменты, и певица в длинном красном платье и перчатках до локтей запела чувственным вызывающим голосом, поглядывая на сидящих в зале с томной многозначительностью.

   Русалке казалось, что она поет о том, что сейчас происходит между ней и морским чертом.

   - Теперь очередь вот этой гадости, видишь, я же обещал, что займусь твоим гардеробом, - со смешком произнес Эрик и потянулся снять с неё майку, но Лили отшатнулась.

   - Нет!

   Морской черт угрожающе нахмурился.

   - Нравится злить меня, вещь?

   Девушка продолжала упрямо прижимать руки к груди, мотая головой, и тогда он повел перед ней ладонью, и кожу словно сотня иголочек кольнула, а майка и юбка рассыпались на ней в прах, оставив в одном лифе. Лили запоздало вскрикнула, глядя, как течение уносит прочь пепел, секунду назад бывший её одеждой, а потом перевела взгляд туда, где лежала блузка, и похолодела: она тоже развеялась по воде.

   Как же она вернется в общежитие?! Не в одном же лифе!

   - Простите, хозяин, - всхлипнула она, опуская дрожащие руки.

   - Не слышу?

   - Простите, хозяин, мою непокорность, - произнесла русалка громче, моляще глядя на него с колен.

   Угрожающий блеск исчез из глаз морского черта.

   - Прощение нужно заслужить. Заведи руки за спину.

   Лили, ни о чем не спрашивая, исполнила приказ, надеясь покорностью смягчить его. Эрик снова взмахнул рукой, и из висящей сбоку занавески выскользнул шнур, подплыл к ней угрем и крепко, до боли, связал запястья, но русалка не осмелилась жаловаться и просить ослабить.

   Морской черт вынул из коробки ошейник.

   - Приблизься.

   Лили, почти полностью обнаженная и со связанными за спиной руками, послушно подползла на коленях, и он застегнул на ней знак рабства, поправив цепочку так, чтобы коралл оказался висящим прямо между грудей. Девушка ощутила легкое давление кожаной полоски на шее, прохладу цепочки и шершавость коралла. Хотелось плакать от стыда, но она держалась из последних сил: ничего, сейчас она потерпит, а как только он уедет, снимет с себя эту гадость и всеми силами постарается забыть этот вечер!

   Морской черт словно мысли прочитал.

   - А тебе идет магический ошейник, малёк. Закажу-ка ещё несколько, под разные наряды.

   - М-магический? – пролепетала Лили.

   Черт усмехнулся, притянул её к себе за коралл, как за поводок, и, почти касаясь губами губ, произнес:

   - Магический ошейник может снять только хозяин. Не хочу, чтобы в мое отсутствие кто-то лапал мою вещь.

   Он выпустил коралл, и девушка осела обратно, пытаясь осознать услышанное: теперь ей придется носить ошейник до его возвращения! И, возможно, после, если Эрик не захочет его с неё снимать…

   В этот момент раздался хрустальный перезвон, и в кабину через звенящие струи занавески вплыл официант. Он даже не изменился в лице, увидев эту сцену, словно так и должно было быть. Лили съежилась, ей захотелось завыть от обиды и унижения и оказаться на другом конце океана. Но хуже всего было то, что соски под лифом стали твердыми, как горошины, а внизу живота разгоралось неуместное пламя. Да что с ней происходит?! Её унижают, ни во что не ставят, надевают на неё ошейник, как на какую-то зверушку, а она… возбуждается? Лили закрыла бы лицо руками и забилась в уголок, но не могла, по прежнему связанная и беспомощная.

   - Как тебе украшение, Себастьян? – лениво спросил Эрик, наслаждаясь её смущением.

   Девушка дернулась и отвернула от мужчин горящее лицо, чувствуя, как грудь бурно вздымается и опускается.

   Прислужник поставил блюда на стол, внимательно посмотрел на ошейник, не позволяя себе опустить взгляд ниже, на обнаженный хвост девушки, или разглядывать её прекрасное стройное тело, и поклонился.

   - У вас прекрасный вкус, айрэ. Желаете добавить ещё что-нибудь к заказу?

   - Нет, плыви, мы хотим остаться наедине.

   - Нет, пожалуйста, помогите! – хотелось закричать Лили. – Я больше этого не выдержу!

   Встретив её полный отчаяния взгляд, официант произнес:

   - Это односторонняя звуконепроницаемая занавесь: из зала не видно и не слышно, что происходит внутри.

   Русалка не смогла сдержать вздох облегчения, когда поняла, что остальные гости заведения не видят её позора, и тут заметила досаду на лице Эрика. Он специально не предупредил её, чтоб ещё больше мучить! Хотя могла бы и сама догадаться, что в других кабинках тоже сидят невидимые гости, ведь она была в зале и видела непрозрачные «водопады».

   - Оставь нас, Себастьян, - раздраженно повторил морской черт, и когда официант исчез за занавеской, окинул Лили задумчивым взглядом.

   - Что-то здесь явно лишнее.

   Небрежный взмах рукой, и русалка ощутила уже знакомое покалывание: лиф на ней тоже рассыпался в прах, открыв высокую упругую грудь с торчащими лиловыми сосками, между которыми висел на цепочке коралл.

   Девушка смущенно отвернулась, лишь бы не смотреть в пьяные от вожделения глаза морского черта. Она представила, как выглядит сейчас со стороны: совершенно обнаженная на коленях перед одетым мужчиной, со связанными за спиной руками и в ошейнике. Полная открытость и беспомощность остро волновали, собираясь в низу живота пульсирующим стыдно-сладким комком.

   - Посмотри на меня.

   Лили зажмурилась, чувствуя, как горят щеки, уши и даже шея.

   - Ты снова ослушалась! – прорычал он со смесью ярости и предвкушения, и Лили испуганно распахнула глаза как раз в тот момент, когда шнур выскользнул из второй занавески и оказался у него в руке, сложившись петлей.

   Морской черт звучно щелкнул ею о ладонь, как хлыстом, и Лили испуганно дернулась.

   - Я научу тебя слушаться.

   - Прошу, не надо… - прошептала русалка онемевшими губами, с ужасом глядя на шнур в его руках.

   Бабушка и дедушка иногда проявляли строгость, но никогда в жизни не поднимали на неё руку. При мысли о том, что её сейчас будут бить, Лили помертвела и задергалась, пытаясь освободить руки и отползти подальше, но добилась только того, что чуть не упала и лишь сильнее распалила черта своим сопротивлением.

   - Видишь, тебя просто не учили послушанию. Но мы это быстро исправим.

   Эрик коротко замахнулся и хлестнул её по груди. Лили вскрикнула, когда грубая веревка ударила по соскам – не так сильно, как она боялась, но все равно ощутимо болезненно. Не успела она прийти в себя, как он хлестнул снова, и снова, и снова. И каждый раз девушка вскрикивала, дергаясь и изгибаясь всем телом в тщетной попытке увернуться, но удары сыпались один за другим – по груди, бедрам, животу.

   - Пожалуйста, не надо, прекрати, не надо! – умоляла она, чувствуя, как по щекам текут слезы, а внизу живота становится все жарче и мокрее. – Я буду слушаться, пожалуйста, прекрати!

   Но с таким же успехом можно было просить стену. Кожа горела от безжалостных шлепков, стыд заливал щеки, а соски стали твердыми и почти малиновыми. Увидев это, Эрик придержал очередной удар и усмехнулся.

   - Что ж ты раньше не сказала, малек, что любишь пожестче, мы бы с этого и начали.

   Шнур в его руках вдруг вытянулся и затвердел, как палка, осталась только шелковистая кисточка на конце. Он обвел этой кисточкой её возбужденный сосок, и Лили едва не застонала, когда бахрома коснулась твердой вершинки, дразня горящую истерзанную плоть. Потом мягкая бахрома точно так же обвела ореол второго соска, сняла сползающую между грудями капельку пота и, едва касаясь, погладила живот. Лили вздрогнула от этого почти нежного прикосновения, резко контрастировавшего с недавними беспощадными ударами. Но только она вздохнула с облегчением, что пытка закончилась, как шнур снова хлестнул по груди.

   Теперь жесткие шлепки перемежались мягкими поглаживаниями, и девушка беспрерывно стонала и вскрикивала, не зная, чего ждать в следующую секунду – удара или унизительной ласки.

   - Пожалуйста, пожалуйста, - задыхаясь, повторяла она, уже не понимая, о чем просит и не пытаясь увернуться от ударов – только кусала губы и вздрагивала после каждого.

   - Ты просишь остановиться или продолжить? – донесся насмешливый, но прерывающийся от возбуждения голос Эрика.

   Она и сама не знала ответа на этот вопрос. В голове плыл красный туман, а охваченное огнем тело, казалось, превратилось в натянутую струну, жаждущую чего-то большего, других более глубоких, грубых и сильных прикосновений.

   Бедра окутал знакомый холодок, и Лили почувствовала, как шнур проник между ног, пришедших на смену хвосту, и погладил горячее скользкое местечко. Бедра против её воли дернулись ему навстречу и сами потерлись о шершавые волокна веревки, отчего по телу прокатилась сладкая теплая волна, отозвавшая истомой даже в кончиках пальцев. Русалка сжала бедрами веревку и тихо застонала, тяжело дыша и прикрыв глаза.

   - Смотри на меня, - раздался властный голос.

   Посмотреть на Эрика сейчас, после того как стонала от его ударов? После того как он видел и видит возбужденно торчащие соски? После того как сама потерлась укромным местечком об орудие пытки, бессовестно выпрашивая эту грязную ласку, от которой любая приличная девушка пришла бы в ужас? Да ни за что на свете! Она просто сгорит со стыда на месте!

   - Открой глаза, - повторил он, подкрепив приказ шлепком по груди, и Лили рефлекторно распахнула ресницы, глядя затуманенными глазами на морского черта.

    Он тоже прерывисто дышал, а расширившиеся зрачки превратили глаза в два огромных черных колодца, в которых плясало пламя. А в этом пламени – Лили.

   - Раздвинь ноги шире, - велел он, блуждая горячечным взглядом по её дрожащему телу.

   Русалка послушно развела бедра, оставаясь на коленях и не отводя взгляд от лица морского черта.

   - Послушная девочка, - прошептал он низким тягучим голосом, и шнур внизу в награду погладил её нежные складочки, вызвав болезненно-сладкую дрожь. – Теперь покажи, как ты делаешь себе приятно.

   Выполнить этот приказ было мучительно стыдно, и вместе с тем Лили пронзил мощный разряд адреналина и сладкое чувство свободы от всех приличий и запретов, когда она плавно повела бедрами, водя промежностью о грубые волокна шнура, и, не сдерживаясь, громко застонала, полностью отдаваясь этим новым запретным ощущениям. Она вела себя совершенно ужасно и бесстыже, и недостойно, но почему же ей сейчас так хорошо, а бедра сами ускоряются и скользят по шнуру, оставляя влажные следы?

   Вопреки приказу Лили снова прикрыла глаза, полностью растворяясь в происходящем, получая двойное удовольствие от чувственных поглаживаний между ног и от осознания, что Эрик смотрит на неё и тоже еле сдерживается. Голова слегка кружилась, кожу покалывало, а тело будто наполнилось горячими пузырьками. Она парила и кружила в обжигающем водовороте и словно глотнула водорослевого шампанского – только не полбокала, как на выпускном в школе, а выпила сразу всю бутылку, и теперь её несло на волнах эйфории и блаженства. Движения потеряли скованность, сами собой стали чувственными, плавными, соблазняющими… соблазняющими кого? Стыд отступил, и на смену ему пришел кто-то игривый, нашептывая на ухо, подсказывая, что сейчас, несмотря на униженную позу и положение рабыни, власть именно у неё, и Лили почти бессознательно облизнула губы, продолжая в то же время двигать бедрами.

   Эрик издал полурык-полустон.

   - Ты потрясающа! - донесся его хриплый прерывистый голос. – Хочу тебя прямо сейчас.

   Морской черт потянул за висящий на цепочке коралл, поднимая её с колен, и впился в губы хищным глубоким поцелуем, от которого по телу прокатилась электрическая волна, затрепетав между ног сладкой ноющей судорогой и заставив Лили изогнуться. Напряженные сверхчувствительные соски терлись о жесткую ткань его сюртука, а связанные запястья делали её совершенно беспомощной перед желаниями Эрика. Одна его рука бесцеремонно сжала правую ягодицу Лили, притиснув девушку к его горячим бедрам и сорвав с губ протестующий стон, а вторая крепко взялась за ошейник, не позволяя забыть, что она всего лишь бесправная вещь, которую он может иметь как угодно и где угодно.

   Эта мысль должна была возмутить Лили, но дрожа и изгибаясь в объятиях морского черта, который целовал её с грубым страстным напором, словно утверждая свою власть, мял и ласкал грудь, покрытую уже сходящими следами от ударов шнуром, думать связно не получалось. Получалось только учащенно дышать и постанывать, трепеща от удовольствия. И когда его пальцы оказались у неё между ног, девушка всхлипнула от нетерпения и сама подалась им навстречу, полностью раскрываясь, умоляя о блаженстве.

   - Да… вот так, девочка… сейчас, - услышала она срывающийся шепот, пока горячие губы целовали её в шею и за ушком, зубы прикусывали нежную кожу, а пальцы теребили пылающий комочек между ног, превращая в стонущую бесстыдницу.

   Внезапно совсем рядом раздался грохот. Лили, моргая, уставилась на осколки тарелки с салатом, которую они случайно сбили со стола, и ужаснулась: она настолько потеряла контроль, что сама жаждала дойти до конца, чуть ли не умоляла Эрика взять её! Но ведь тогда дорога на конкурс, а, значит, и к свободе и лучшей жизни будет для неё навсегда закрыта, и она навеки останется той, кем заслуживает, после своего отвратительного бесстыдства – подстилкой, о которую можно вытирать ноги и пользоваться, когда нападет охота.

   - Нет, я не хочу! – воскликнула она, резко дернувшись.

   От неожиданности морской черт расцепил объятия, и девушка отшатнулась, остро ощущая свою наготу и беспомощность. Тело ещё горело от возбуждения, но к нему теперь примешивалось отвращение к себе. Как она позволила так с собой обращаться! Не просто позволила: ей это… нравилось? Лили закусила губу, чуть не расплакавшись от осознания собственной испорченности. Неудивительно, что Эрик так себя с ней ведет, ведь она сама ему это позволяет!

   - Я не хочу, - повторила она шепотом, испуганно глядя на него и беспомощно озираясь. – Пожалуйста, не заставляй меня.

   Без одежды и возможности немедленно уплыть отсюда, находясь в полной его власти, она чувствовала себя мучительно уязвимой.

   Морской черт уже оправился, и в черных глазах вспыхнуло опасное пламя.

   - Только что хотела, - с угрозой произнес он, поднимая шнур.

   - Не хочу! - упрямо произнесла девушка, неловко пятясь и пытаясь освободить связанные за спиной руки, но шнур только крепче впивался в запястья, раня нежную кожу.

   - Значит, снова захочешь. А не захочешь, так это твои проблемы, раз предпочитаешь притворяться и врать себе вместо того, чтобы получать удовольствие.

   Он резко смахнул остальные блюда и указал на гладкую поверхность шнуром.

   - Животом на стол.

   Ноги стали ватными, и Лили не смогла сдвинуться с места, глядя широко распахнутыми глазами на шнур в его руке, превратившийся в настоящий хлыст.

   - Животом на стол, или поплывешь в общежитие связанная и голышом.

   Проглотив слезы, девушка подошла, спотыкаясь на неудобных, в отличие от хвоста, конечностях, послушно легла на прохладную поверхность и чуть не разрыдалась, почувствовав, как низ живота отозвался теплой вспышкой предвкушения, а кожа покрылась приятными мурашками. Да что же с ней не так! Почему все эти грязные вещи, которые Эрик с ней вытворяет, так на неё действуют!

   - Ноги шире.

   Она покорно развела бедра, радуясь одному – что не видит сейчас лица морского черта.

   - Ещё шире.

   Лили уткнулась горящим от стыда лбом в стол и развела ноги максимально широко, открывая взгляду своего мучителя беззащитную попку и сокровенное местечко.

   - А теперь считай, - приказал он, крепко схватив её за ошейник.

   И обрушил на ягодицы хлесткий удар. Лили вскрикнула от неожиданности и короткой боли, сменившейся волной жара.

   - Вслух считай, - повысил голос он, дернув за ошейник.

   - Р-раз, - прорыдала Лили и взвизгнула от следующего удара.

   - Два… - выдавила она, ерзая в бессознательной попытке избавиться от вновь разгорающегося между ног пожара, но в результате лишь раздувая его.

   - Разве я разрешал тебе шевелиться?

   - Нет, хозяин… ай! Три…

   - Тебе же не нравится. Ты не хочешь. Не хочешь ведь? – рывок за ошейник.

   - Нет! О-о-оххх, да-а-а, четыре, - протяжно простонала она, задыхаясь и поджимая пальцы ног.

   Удары посыпались один за другим, без передышки, и русалка беспрестанно всхлипывала, вскрикивала и стонала, кусая губы и изо всех сил сдерживая приближающийся оргазм, но при этом бессознательно двигая бедрами вверх-вниз по столу. Соски сладко терлись о прохладную поверхность, между ног горело, кожа на попке ныла от ударов, в голове все плыло, а пересохшие губы еле выталкивали следующую цифру. Обжигающая спираль в животе стягивалась все туже, трепеща от напряжения, которое вот-вот высвободится. Но Лили отчаянно цеплялась за ускользающий разум и остатки собственного достоинства.

   Нет, она просто не может кончить сейчас на столе от шлепков этого самодовольного мерзавца! Лучше бы он взял её силой, грубо, больно и отвратительно, тогда её совесть была бы чиста, но происходящее сейчас лишало её даже этого самооправдания - разве можно назвать насилием то, что заканчивается умопомрачительным экстазом? Лили с отчаянием и тайной примесью нетерпения чувствовала, что ещё чуть-чуть, и её накроет с головой разрядка, которую она не в силах остановить.

   - Всё ещё не хочешь?

   - Ооо дааа…. Десять. Нет! – спохватилась она, выныривая из сладкого помрачения, чтобы вновь в него погрузиться.

   - Не повезло тебе. Потому что я хочу.

   Эрик отшвырнул хлыст и рывком развернул её к себе за ошейник.

   - Двуногих у меня ещё не было.

   Он грубо смял её промежность и проник внутрь пальцем, к которому тут же прибавился второй. Чувствуя, как они жестко ритмично движутся внутри, подбираясь к девственной преграде, Лили с ужасом поняла, что он не остановится и действительно сейчас лишит её невинности. Нельзя этого допустить!

   - Пожалуйста, - задыхаясь, произнесла она, - мне понравилось сзади… оххх, возьмите меня, как в прошлый раз, хозяин…

   Ещё никакие слова в жизни не давались ей так трудно, как эти!

    Его палец уперся в плеву, рождая болезненное и чуть сладкое ощущение. Дополнительную перчинку происходящему придавало то, что они смотрели друг другу в глаза.

   - Какая ты мокрая и узенькая, - выдохнул Эрик, пожирая её горящими глазами.

   Лили в ответ застонала, непроизвольно ерзая, чтобы глубже почувствовать в себе его пальцы. Мысли опять поплыли, и ей вдруг стало плевать – и на конкурс, и на то, как она сейчас выглядит со стороны, и что сказали бы однокурсники, если бы видели эту сцену. Её охватило жгучее желание ощутить в себе горячую твердую плоть, наполниться чужим экстазом, подчиниться грубой силе. На миг показалось, что Эрик так и сделает – опрокинет её спиной на стол и овладеет, - но потом он шумно выдохнул, перевернул её обратно на живот, и Лили почувствовала, как к попке прижалась горячая головка члена, а через секунду он уже бесцеремонно ворвался в неё.

   Это отличалось от прошлого раза: если тогда Эрик пытался двигаться осторожно хотя бы в самом начале, то тут он был слишком возбужден, чтобы контролировать себя и думать о её ощущениях. Сразу начал вколачиваться в неё глубокими рваными толчками, рыча сквозь зубы и буквально пригвождая к столу.

   Лили всхлипывала под ритмичный скрип стола и задыхалась от впившегося в шею ошейника, который морской черт так и не выпустил из рук. Исхлестанная кожа горела, а каждое проникновение члена отдавалось сладостно-болезненной судорогой, пока наконец одна из них не взорвалась внутри неё обжигающим фейерверком наслаждения, заставив задергаться под продолжающим двигаться Эриком с почти животным криком. Ещё несколько рывков, и он, выдохнув её имя, тоже обмяк.

   Совершенно обессиленная, русалка даже не пыталась пошевелиться, пока он сам не отстранился. По измученному телу все ещё блуждало эхо оргазма. Не хотелось шевелиться, не хотелось думать, не хотелось вообще ничего. Наверное, так и должна чувствовать себя использованная вещь, единственное назначение которой – доставлять удовольствие хозяину и желать того же, чего и он.

   - Я хорошо сегодня расслабился, малек, - обронил Эрик и снисходительно похлопал её по истерзанной попке. – Слезай, мне пора, завезу тебя в общежитие.

   Глаза жгло от сдерживаемых слез. Лили слезла со стола, равнодушно отметив, что запястья теперь свободны, а ноги начали покрываться чешуей, чтобы несколько мгновений спустя вновь превратиться в хвост.

   Вяло она наблюдала, как Эрик вызвал официанта и велел тому найти для неё что-нибудь из одежды. И снова ни тени удивления не появилось на профессиональном лице при виде обнаженной Лили со следами недавней порки на плечах, бедрах и груди, которые не было сил прикрывать, и разбитой посуды, которую морской черт небрежно велел записать на его счет. Вскоре Себастьян вернулся с запасным комплектом официанткой униформы, которую Лили безропотно натянула, мечтая лишь о том, чтобы поскорее оказаться в своей комнате.

   Обратный путь проходил в молчании.

   - Да что с тобой, малек? – раздраженно спросил наконец Эрик. – Ты же тоже получила удовольствие, разве нет?

   - Да, хозяин, - равнодушно отозвалась она, провожая взглядом выплывающую из небольшого синематографа семью: жизнерадостная синеволосая малышка лет трех и её родители – мужчина-сом уважительно придерживает дверь перед своей женой.

   - Тогда хватит сидеть с таким кислым лицом.

   - Простите, хозяин, - отозвалась Лили тем же бесцветным голосом.

   Морской черт фыркнул и остаток дороги больше не пытался заговаривать.

   - Вернусь недели через две-три, трансформация будет запускаться каждое утро за час до первой пары на пятнадцать минут – вполне достаточно, чтобы принять душ, - сообщил он, высадив её перед общежитием. – Будь в мое отсутствие хорошей девочкой, малек, не забывай, кому принадлежишь, и у нас не будет проблем. Я же говорил, что умею быть щедрым. - С этими словами он вложил в её ладонь горсть драгоценных раковин. – И прикупи себе что-нибудь поприличнее из одежды, только не нужно экономить, меня не возбуждают платья с барахолки. Можешь сплавать куда-нибудь развлечься, но не слишком увлекайся, основной источник удовольствия – я.

   Он подмигнул, и колесница сорвалась с места. Не дожидаясь, пока она скроется за поворотом, Лили отвернулась и поплыла к общежитию. Драгоценные раковины просыпались сквозь пальцы, но девушка не обратила на это ни малейшего внимания, оставив их лежать там, где упали.

   Когда она добралась до комнаты, Алька уже спала, положив учебник подводной экономики на грудь. Лили аккуратно переложила его на тумбочку, погасила ночник и скользнула в ванную.

   Там она сняла чужую униформу и долго разглядывала себя в зеркало: худенькие плечи и пышная грудь с розоватыми следами от хлыста на нежной коже, бледное осунувшееся лицо, тусклые глаза…

   Наконец, внутри словно что-то прорвалось. Лили закрыла лицо ладонями, забилась в уголок и горько разрыдалась, вздрагивая всем телом и стараясь заглушить всхлипы, чтобы не разбудить Альку. В душе разлилась такая выворачивающая выжигающая внутренности тоска, что хотелось выть во весь голос, лишь бы хоть как-то уменьшить отвращение к себе и ощущение использованности.

   Как же она ненавидела Эрика в этот момент: его жадный раздевающий взгляд и снисходительное «малёк», и то, как небрежно похлопал по попке после того, как «хорошо расслабился», и то, что он с ней вытворял! Все в нем – голос, манеры, наглая уверенность в праве вытворять с Лили все, что захочет, - отталкивало её, несмотря на редкую физическую красоту морского черта, которая так притягивала остальных девушек. Разум призывал сопротивляться, плыть прочь, спасаться от хищника, раз за разом ломающего её волю и чувство собственного достоинства.

   Тогда почему же при одном воспоминании о сегодняшнем вечере по телу пробегает горячая молния? Почему в низу живота становится жарко при воспоминании о его пальцах, движущихся внутри неё, о мощных толчках его плоти и стоне, который облекся в её имя на пике наслаждения? Разумом Лили ненавидит Эрика, и в то же время его ласки и его грубость сводят её с ума. Как такое может быть? Разве можно ненавидеть кого-то, но получать удовольствие от того, что он с тобой делает? Нет, она не позволит этому повториться! Лили не может помешать ему принуждать её к близости, но она ни за что больше не потеряет контроль над своим телом!

   Коралл между грудями, показавшийся ей при первом впечатлении почти красивым, неприятно царапал кожу. Русалка снова глянула в зеркало, коснулась пальцем кожаной полоски ошейника и решительно поднялась. Она должна позвонить Рону и сказать, что берет свое обещание назад и не может с ним встретиться. Такой славный парень достоин того, чтобы повести на свидание хорошую приличную девушку, а не грязную и опороченную, чужую игрушку для сексуальных утех. Если бы Рон знал правду, он ни за что бы не предложил ей встретиться. Скорее плюнул бы в её сторону и обозвал так, как она того заслуживает.

   Девушка нервно стиснула пальцами мобильфон и зажмурилась, внутренне надеясь, что он не снимет трубку, но Рон снял почти сразу.

   - Лили? – изумился он, но в голосе, помимо удивления, звучала и неприкрытая радость.

   - Прости, что так поздно… - начала она. – Надеюсь, не разбудила?

   - Ничего страшного, я ужасно рад, что ты позвонила, - перебил он, и Лили почувствовала, как её решимость тает – столько волнения и теплоты было в его голосе.

   - Рон, насчет той встречи… я хотела сказать, что, наверное, нам не стоит…

   - Не волнуйся, если сейчас не можешь, я все понимаю: учеба, на носу зачеты. Я не тороплю: когда будешь готова, тогда и встретимся.

   Лили внезапно испытала невероятное облегчение и жгучую волну благодарности: он ни в чем её не обвинял, не давил, не настаивал, не раздражался из-за возможного отказа, не прогибал под свою волю. Наоборот, всячески демонстрировал, что её мнение для него ценно и важно, и что последнее слово за ней, а ещё так трогательно волновался, что русалка вдруг произнесла:

   - Вообще-то я хотела сказать: думаю, нам не стоит больше откладывать. В пятницу после репетиции я совершенно свободна и с удовольствием с тобой встречусь.

   - Правда? – кажется, он удивился её словам не меньше самой Лили. – Ух ты! Тогда в четыре возле памятника перед Академией?

   - Давай лучше в парке?

   Она назвала самый удаленный, располагавшийся на другом конце города – в нем шансы встретить кого-то из знакомых стремились к нулю. Рон легко согласился на этот вариант. Лили чувствовала, что он согласился бы на какой угодно – хоть в пасти морского дьявола, главное, чтобы с ней.

   - Буду с нетерпением ждать! – сообщил он.

   Лили, не отрывая взгляда от своего отражения, скользнула пальцем вдоль цепочки ошейника и тронула коралл, на миг вспыхнувший зловеще-алым.

   - До пятницы, Рон. Я тоже буду с нетерпением ждать.

ГЛАВА 8

В пятницу Лили толком ни на чем не могла сосредоточиться, ожидая свидания со смесью предвкушения и смутного страха, что морской черт может обо всем узнать, но она пыталась успокоить себя тем, что это невозможно: Эрик уехал из города, а она не настолько глупа, чтобы гулять с Роном у всех на виду.

   И тем не менее её не оставляла тревога, от которой удалось немного отвлечься только на репетициях. Преподаватель музыки даже похвалил девушку, сказав, что сегодня её игра на арфе отличается глубиной и исключительной эмоциональностью, и что если она так будет выступать на конкурсе, то первое место в этом состязании ей обеспечено. Лили предпочла бы, чтобы профессор обошелся без таких комплиментов, потому что лицо Вивиан перекосило от злости, а русалка старалась лишний раз не раздражать откровенно враждебно настроенную пилу, хотя и не понимала, чем ей насолила, ведь в итоге именно Лили оказалась крайней в их с Эриком разборках.

    Наконец, учеба и репетиции в этот день подошли к концу, и Лили, собирая сумку, радовалась, как ребенок. Она и сама не ожидала, что будет с таким нетерпением плыть на свидание с Роном. В последний раз оправив скромную, но симпатичную кофточку с высоким воротом, которую надела нарочно, чтобы скрыть ошейник, она выплыла из Академии и устремилась в сторону городского парка.

   Рон уже ждал на условленном месте и, пока акула её не заметил, Лили позволила себе полюбоваться им. Раньше она воспринимала его только, как друга, поэтому не обращала внимания на слова Альки, вдохновенно и, конечно, с намеком расписывающей достоинства их однокурсника. Теперь же внимательно к нему пригляделась и с удивлением поняла, что Рон не просто симпатичен или недурен собой – на него с восхищением оглядывались девушки. И было на что: высокий и широкоплечий, с густыми вьющимися каштановыми волосами, которые он перехватывал лентой, а слегка раскосые зеленые глаза умели передавать самые разные эмоции хозяина. При всем при этом Рональда никак нельзя было назвать «смазливым»: в нем ощущалась мужественность – какая-то внутренняя сила и спокойное достоинство.

   - Привет, - подплыла Лили.

   Рон чуть вздрогнул и обернулся. На лице расцвела улыбка, а изумруды глаз вспыхнули магическим светом, и невозможно было не ответить на его заразительную улыбку.

   - Привет!

   - Я не опоздала?

   - Нет, это я приплыл раньше. – Он виновато посмотрел на полдюжины кульков, которые держал в руках. – Не знал, что ты любишь, поэтому взял всего понемногу.

   Лили глянула на содержимое: жареные водоросли, морские камешки, чипсы из ламинарий, нетающее соленое мороженое. Она рассмеялась и выбрала первое.

   - Ты ценная находка для продавцов, - сообщила она.

   - Надеюсь, не только для них, - подмигнул он, и Лили вспыхнула от легкого, но приятного смущения.

   Ещё несколько ничего не значащих фраз, и первоначальная скованность испарилась без следа. Лили вспомнила, что, несмотря ни на что, Рон всё ещё остается тем Роном, с которым они с Алькой каждой день болтают в перерывах и в столовой, Роном, который всегда был с ней добр и предупредителен, другом, не раз предлагавшим помощь, которую она неизменно отклоняла из-за опасения дать ложную надежду и разозлить Эрика. Но теперь, когда Эрик где-то там далеко по семейным делам и вернется не раньше, чем через несколько недель – целых две или даже три недели восхитительной свободы! – её страх перед морским чертом потускнел и отступил на второй план.

   Сегодня она будет просто наслаждаться прекрасной прогулкой и приятной компанией. Неужели она не может позволить себе даже такую малость? Нет уж, мысли об Эрике Дэвлине не отравят ей сегодняшний вечер! Она представит, что у неё нет никаких забот, кроме как хорошо учиться и готовиться к предстоящему состязанию фрейлин. И что она именно та приличная, ничем не запятнанная девушка, которую видит в ней Рональд.

   «Но ты ведь не такая, - шепнул противный внутренний голосок. - И он смотрит на тебя с таким восхищением, потому что не видит ошейник под высоким воротничком, как не видит и тонких розовых полос на нежной коже, оставленных хозяином».

   - Что-то случилось? – забеспокоился Рон. – Ты какая-то грустная стала.

   - Прости, кажется у меня пропал аппетит, - Лили опустила кулек, содержимым которого только что весело хрустела, хихикая над душераздирающим рассказом Рона о поступлении, во время которого он неправильно расслышал просьбу экзаменатора слить реактивы и начал петь про реактивы.

   - Тогда я знаю, что нам надо сделать, - заявил он, схватил её за руку и потащил куда-то в дальний конец парка.

   - Куда мы?

   - К тем, у кого никогда не пропадает аппетит.

   - Пираньям? – в притворном ужасе спросила Лили и всерьез забеспокоилась, когда Рон ухмыльнулся, открыв два ряда заостренных акульих зубов.

   - К моим дальним родственникам, тоже питающим слабость к хорошеньким русалкам.

   Он щелкнул зубами, и Лили тихонько взвизгнула от сладкой смеси ужаса и веселья.

   Местечко, куда они приплыли, как ни странно, не пользовалось популярностью у других посетителей парка, и совсем напрасно - Лили здесь очень понравилось: тихо, мерцающие водоросли уютно колышутся, гладя мраморные скульптуры, а центральное место занимает фонтан, украшенный изображениями дельфинов.

   Лили двинулась вдоль статуй на пьедесталах и невольно задержалась возле одной: осьминог оплел наполовину трансформировавшуюся русалку тесными объятиями, одно из щупалец обхватило нежный сосок, ещё одно властно проникло между ног, и пленница извивается – то ли пытаясь вырваться, то ли в экстазе. Полузакатившиеся глаза и словно бы рвущиеся с мраморных губ стоны наталкивали на мысль, что второй вариант ближе к правде.

    - О, да тут не только мои родственники, - раздался прямо за спиной смешок, и застигнутая врасплох Лили почувствовала, что Рон подплыл вплотную, а его рука как бы невзначай коснулась её талии.

   Девушка смутилась, оттого что её поймали за невольным рассматриванием такой интимной скульптурной композиции, а ещё от ощущения близости сильного мужского тела. По чешуйкам на бедрах побежали горячие мурашки.

   - Всегда хотел узнать, - прошептали на ушко, так близко, что показалось зубы сейчас прикусят мочку, - в какой момент русалки трансформируются?

   Рон погладил лиловое облако волос, осторожно отводя их в сторону, обнажая беззащитную девичью шейку. Дыхание Лили участилось, а глаза непроизвольно закрылись, и она не знала, как следует поступить. Не знала, хочет ли чтобы этот ставший неожиданно интимным разговор продолжался, а их тела были так близко, тем более рядом с этим провокационным памятником! Может, стоит отплыть от Рона, сказать какую-нибудь веселую чепуху, чтобы они вместе посмеялись, подурачились и забыли это возникшее напряжение?

   И в то же время какая-то её часть, наверное, хотела ощутить его прикосновение, нежное и осторожное. Рон тоже медлил, то ли боясь её спугнуть, то ли сам никак не решаясь, и Лили откинула голову ему на плечо в невольном жесте приглашения.

   - Тогда же, когда и остальные представители морского народа, - прошептала она срывающимся голосом, не открывая глаз.

   - Когда принимают душ? – поинтересовался он низким искушающим голосом и прижался за ушком нежными, но такими горячими губами, что русалку опалило до кончика плавника.

   Грудь под лифом напряглась, соски приятно покалывало.

   - Да… но не только, - пробормотала она, невольно включаясь в игру.

   - Хмммм, - легкое прикосновение к бедру, замаскированное под невинное желание поддержать, - тогда, наверное, когда теряют контроль над собой?

   Губы скользнули ниже и запечатлели поцелуй на тонкой бархатистой шейке над краем воротничка. А потом, будто не выдержав, прихватили кожу сильнее, вжимаясь, лаская уже настойчивее, и с неохотой отпустили.

   - Да, теряют контроль… - выдохнула Лили, вздрогнув от отклика своего тела на эту ласку и замерев в нерешительности. Рон не торопился и словно давал ей возможность сделать движение навстречу, подать знак, что она хочет продолжения, а Лили… не знала, хочет ли.

   Эрика никогда не интересовало её желание или нежелание. Он просто брал, прогибал, заставлял, использовал, поэтому, оказавшись перед возможностью выбора и при отсутствии другого опыта общения с противоположным полом, она растерялась.

   Слишком уж быстро все происходит: только что они с Роном по-дружески болтали о всяких пустяках, и тут вдруг это странное напряжение и осознание, что она девушка, а он парень. Алька всегда говорила, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы, а Лили с ней спорила, приводя в пример – какая ирония, - себя и Рона.

   И вот сейчас этот «друг» почти прижимается к её спине горячим телом, и Лили чувствует, как он дрожит от сдерживаемого желания, а сама она покрывается мурашками и покусывает губу, не в силах ни на что-то решиться, ни отодвинуться. И ведь знает прекрасно, что ни к чему сейчас отношения с Роном, учитывая её ситуацию с Эриком, но до чего же приятно, когда с тобой так трепетны, а не напористо-бесцеремонны! Хотят, но сдерживаются.

   Его рука невесомо скользнула наверх, слегка задев упругую грудь через блузку, и Лили прерывисто втянула воздух. Рон, напротив, шумно выдохнул, уже откровенно вжавшись в неё тем твердым и горячим, что хотело русалку, и потянул ворот кофточки, освобождая дорогу губам к ключице. И тут Лили словно в ледяную ванну засунули. Она распахнула глаза и отшатнулась, беспомощно стягивая края ворота, под которым прятался ошейник. Ещё чуть-чуть, и Рон бы его увидел! Как она могла быть такой беспечной?! Но парень неправильно понял причину её испуга.

   - Прости, - с искренним раскаянием произнес он, - ты такая маленькая, нежная, и так одуряюще пахнешь, что я не сдержался, поторопился. А мечтал ведь просто тебя поцеловать… Но я бы никогда не сделал ничего против твоей воли, клянусь, Лили!

   - Все в порядке, - пробормотала она, пряча горящее лицо и не решаясь посмотреть Рону в глаза, ведь она тоже не спешила оттолкнуть его. – Давай лучше ты мне покажешь то, зачем привел сюда.

   Они подплыли к фонтану, по прежнему ощущая неловкость и стараясь не коснуться друг друга даже невзначай. Лили заглянула в чашу и ойкнула при виде забавных рыбок размером с ладонь, с непомерно большими челюстями и тонкими полупрозрачными крылышками. Две или три при их приближении вспорхнули и, описав дуги, снова плюхнулись в фонтан, на дне которого поблескивали драгоценные ракушки разного номинала, но в основном мелочь.

   - Кто это такие? – рассмеялась русалка, тут же забыв и о недавнем страхе разоблачения, и о неловкости.

   - Знал, что тебе понравятся, - улыбнулся Рон. – Понятия не имею, как они правильно называются, но я зову их зубастиками.

   - Такие забавные, - Лили потянулась погладить ближайшую, прыгнувшую на бортик и разглядывающую русалку умилительными прозрачно-голубыми глазами.

   - Осторожно! – вскричал Рон и отдернул её руку как раз в тот момент, когда «забавная» рыбка распахнула пасть и щелкнула здоровенными зубами в миллиметре от её пальца. – Ты и пираньям руки суешь? – сердито поинтересовался Рон, но Лили не обиделась на резкий тон, понимая, что акула просто испугался за неё.

   - Извини, - произнесла она, сделав такие же умилительные глаза, как рыбка, которая снова спрятала зубы и бултыхнулась обратно в фонтан, мол, она здесь вообще не при чем.

   Рон выдержал суровое лицо секунды три, а потом тоже усмехнулся.

   - Ой, у тебя кровь, - тут же перестала улыбаться русалка, заметив довольно глубокий порез у него на пальце – рыбка-таки цапнула, когда он спасал Лили от её зубов.

   - Ерунда, - отмахнулся он, но Лили поднесла раненое место к лицу и подула по дурацкой детской привычке.

   Наверное, особого облегчения акуле это не принесло, но убирать руку он не стал.

   - А знаешь, я не против, чтобы меня укусили ещё разок, - хрипловато произнес Рон, не сводя с неё горящих глаз, и девушка, опомнившись, перестала дуть, извлекла из сумочки платок и обвязала палец.

   - Вот так, - провозгласила она, - раненый боец скоро пойдет на поправку. Так ты привел меня сюда, чтобы оказаться укушенным, вызвать жалость и получить награду?

   - И какой будет моя награда? – в тон ей поинтересовался Рон, заставив сердце девушки забиться чаще.

   - Ты уже её получил, - сообщила она, пытаясь обратить намек в шутку, и кивнула на платок, - сочувствие, утешение и платок, который я, кстати, вышила сама.

   - Тогда я его не верну.

   - Будешь держать у сердца?

   - Во всех стратегических местах. Время от времени вынимать, покрывать слезами и поцелуями и прятать обратно.

   - Бедный платок, а ну-ка верни мне его обратно! – Лили шутливо потянулась к перевязанному пальцу, но Рон увернулся и, схватив взвизгнувшую девушку за талию, закружил на месте.

   - Ни за что! Никому не отдам!

   Лили хохотала и отбивалась, но скорее для вида, потому что в его объятиях оказалось уютно и тепло. Наконец он остановился, и девушка испугалась, что сейчас он все испортит попыткой её поцеловать, а она поняла, что совершенно к этому не готова. Но Рон, наверное, тоже почувствовал, что больше торопиться не стоит, потому что осторожно расцепил руки, продолжая бережно придерживать её, словно Лили была какой-то невозможно хрупкой драгоценностью, которую нужно беречь и лелеять.

   - Это фонтан желаний, - сообщил он, - поэтому я тебя сюда и привел. У тебя ведь есть желания? - Тон двусмысленный, но лицо невозмутимое.

   Лили глянула на выстилающие дно фонтана ракушки, оставленные предыдущими посетителями.

   - Есть, - шепнула она, ощутив, как ошейник буквально впился в горло, не давая вздохнуть свободно. – Но нет мелочи, - спохватилась она.

   Рон протянул на ладони несколько драгоценных ракушек.

   - Говорят, если «зубастик» заглотит дар, желание сбудется.

   - Похоже, тут везет лишь редким счастливчикам, - нервно усмехнулась Лили, беря синюю с перламутровым отливом ракушку.

   Рон выбрал лиловую с алыми, будто обмакнутыми в кровь, краями.

   - Под цвет твоих волос, - подмигнул он.

   Лили на миг зажмурилась и, всем сердцем пожелав освободиться от Эрика, кинула подношение ближайшей рыбке, казалось, только и ждущей угощения. Та шевельнулась, подплыла, придирчиво рассматривая дар, ткнулась в него зубастой мордой и… равнодушно проплыла мимо. Сердце девушки сжалось от огорчения, а внутри пробежал холодок, как она ни старалась внушить себе, что все это – глупые суеверия, которые ровным счетом ничего не значат.

   - Хочешь ещё попробовать? – предложил Рон, снова протягивая ей ладонь с раковинами.

   - Нет, спасибо, - беззаботно покачала головой она, стараясь не выдать расстроенных чувств. – Теперь твоя очередь!

   Рон кинул, не глядя.

   - Хочу, чтобы ты стала моей.

   - Нельзя говорить желание вслух! – вскричала Лили, не сразу осознав сам смысл его слов, и тут же осеклась, потому что две или три рыбки наперегонки метнулись к ракушке, и самая проворная заглотила её на лету, выпрыгнув из фонтана и расправив студенистые, как тело медузы, крылья.

   Раздался хруст раскусываемой раковины, и зубастик снова оказался в фонтане, прожевывая свой трофей.

   В то же мгновение коралл у неё на груди раскалился и ожег кожу, а ошейник стиснул горло, как чья-то рука в ярости. Секунда, и неприятные ощущения исчезли без следа, но внутри осталось тревожное чувство, будто они совершили нечто непоправимое.

   - Похоже, я счастливчик, - широко улыбнулся Рон, и Лили вымученно улыбнулась в ответ, хотя вдруг захотелось броситься прочь, подальше от фонтана желаний.

   Но это было глупо, поэтому она сдержалась, и ещё какое-то время они с Роном провели там, болтая о чем угодно, кроме загаданного им желания, и даже покормили рыбок остатками жареных водорослей и морских камешков, которые зубастики заглатывали куда охотней драгоценных ракушек.

   Под конец Лили даже развеялась и снова повеселела. И чего она так испугалась? Ничего ведь ужасного не произошло. А странная реакция ошейника могла быть вызвана какой-то магической неполадкой или вообще ей почудиться. Ведь чистая ерунда получается, если сложить оба желания: Лили не освободится от Эрика, но будет принадлежать Рону? Полная чушь, потому что одно исключает другое! Тут любому ясно, что эти фонтаны желаний – сплошное вранье.

   Но где-то глубоко внутри продолжал копошиться червячок страха…

   Наконец, опустились сумерки, и Лили спохватилась, что ей пора.

   - Я тебя подвезу, - предложил Рон и, вложив два пальца в рот, громко свистнул.

   Послышалось далекое ржание, и пару секунд спустя возле них притормозили два конька, запряженные в стоячую двухместную колесницу, резко контрастировавшую с вызывающе роскошным средством передвижения Эрика, хотя при ближайшем рассмотрении тоже далеко не простую. Спортивного типа, со сдержанной отделкой и простым функциональным салоном, она скорее отражала нелюбовь владельца к показушности, чем недостаток финансов.

   Лили не смогла сдержать удивления, заметив сбоку значок известной элитной марки.

   - Твоя?

   - Моя.

   - Не знала, что ты ездишь на шарп-мобиле.

   - Ты ещё многого обо мне не знаешь, - сообщил Рон с шутливой многозначительностью.

   - Постой-ка, - осенило Лили, - шарп-мобиль – от фамилии владельца… – Её глаза округлились. – Похоже, я и правда многое о тебе не знаю, Рональд Шарп.

   Акула слегка поморщился, словно тема была ему неприятна.

   - Фирму основал прадед, так что моей заслуги тут нет. Сейчас ею владеет отец, а я всего лишь пахал у него два года до поступления в Академию, чтобы заработать на колесницу.

   Лили удивилась ещё больше: сын владельца фирмы по производству самых дорогих в Подводном мире колесниц, который, наверняка, без труда мог бы получить в свое распоряжение целый парк таких, работал два года, чтобы скопить на одну из них. Похоже, Рону было важно добиваться всего самому, чтобы его ценили именно за его заслуги, а не известную фамилию. Поэтому акула и не спешил болтать в Академии направо и налево о том, кто он, что непременно сделали бы на его месте девять из десяти парней – хотя бы ради того, чтобы пустить пыль в глаза понравившейся девушке… Да и одевался он всегда добротно, но просто. Хотя теперь, приглядевшись, Лили поняла, что эта «простота» либо куплена в хорошем бутике, либо пошита личным портным.

   - Не смотри на меня так, будто у меня третий ряд зубов вырос, - натянуто усмехнулся он, распахивая перед ней дверцу. – Начинаю жалеть, что раскрыл тебе свою страшную тайну.

   Несмотря на деланно игривый тон, он, похоже, и правда забеспокоился, что Лили начнет к нему как-то по-другому относиться только из-за его фамилии. Смешной! Какая разница, сколько там фабрик у его отца, ведь Лили не с колесницами согласилась поплыть на свидание, а именно с ним, с Роном.

   - Когда они вырастут, ты это поймешь по моему крику ужаса, - улыбнулась она и попятилась от приглашающе раскрытой дверцы. – Не нужно меня подвозить, мы с Алькой договорились встретиться вот в том кафе, - она наугад ткнула в одну из ярко освещенных витрин. – Она будет там с минуты на минуту.

   Рон чуть нахмурился.

   - Но её пока нет, а это дальний незнакомый район. Не хочу оставлять тебя здесь одну, к тому же поздним вечером.

   - Ничего со мной не случится, - беззаботно заявила Лили. – Я подожду её внутри.

   Он снова хотел возразить, но Лили сделала вид, что теряет терпение. Ей и так непросто было обманывать Рона, но нельзя же допустить, чтобы он подвез её у всех на виду! Обязательно пойдут слухи, которые по закону подлости докатятся туда, куда не надо, да ещё и в преувеличенном виде. В воображении вспыхнули черные бездны глаз, в которых трепетал яростный огонь, и русалка невольно вздрогнула. Нет, Эрик никогда не узнает о том, где и с кем она провела сегодняшний вечер!

   - Хорошо, - неохотно согласился Рон. – Но я провожу тебя до кафе.

   К счастью, он не настаивал на том, чтобы подождать вместе с ней Альку внутри, поэтому Лили согласилась.

   - Спасибо, Рон, я очень хорошо провела время, - произнесла она, остановившись возле двери заведения и повернувшись к парню.

   - И я, - просветлел он. – Когда снова встретимся?

   Лили растерянно застыла. Она ведь думала, что увидится с ним вне стен Академии лишь разок, и на этом все, и только теперь поняла, как глупо было рассчитывать, что Рон удовлетворится одним этим почти дружеским свиданием, во время которого они в итоге даже не поцеловались!

   - Так и знал, что не стоило тебе рассказывать, - помрачнел Рон. – Теперь будешь меня избегать?

   - Избегать тебя? – недоуменно переспросила Лили. – За что?

   - Потому что ты приличная строго воспитанная девушка, а таким всегда внушают держаться подальше от парней на дорогих тачках. Но я обещаю, что я не такой, - с жаром заявил он, схватив её за руку. – Я же не дурак и вижу, какая ты: нежная, ранимая, добрая. Так и хочется съесть, - неожиданно добавил он, щелкнув зубами, но тут же снова спрятал их. – Извини, у акул это непроизвольно, особенно когда девушка нравится так сильно. Я просто хочу сказать, что никогда не обману твоего доверия. – Он бережно перехватил её руку и поцеловал с таким трепетом и нежностью, что Лили испытала к себе глубокое отвращение за то, что обманывает его.

   Знал бы Рон, как эта нежная приличная девушка позволила накануне обращаться с собой…

   - Обещаю, что не буду избегать тебя, но сейчас тебе правда лучше уехать, - мягко сказала она.

   - Значит, ты согласна снова встретиться?

   - Мы ведь и так каждый день видимся в Академии, - попыталась уклониться Лили.

   - Я имел в виду наедине, как сегодня, - произнес он, придвинувшись так близко, что почти касался её, и понизив голос до волнующе-хрипловатого. Рука девушки затрепетала в его ладони, а сердце заколотилось пойманной рыбешкой.

   Рядом с ним любые проблемы почему-то казались легко решаемыми и незначительными…

   - Хорошо, - сорвалось с языка почти против воли, но Лили поняла, что не хочет брать слова назад. – Но о времени договоримся потом.

   - Согласен! Когда скажешь, - обрадовался он, перевернул её руку и, не отводя глаз от лица, медленно поцеловал раскрытую ладонь, отчего внизу живота затрепетал теплый комок.

   Лили отдернула пальцы, смущенная как интимностью поцелуя, показавшегося более чувственным и откровенным, чем даже поцелуй в губы, так и в ещё большей степени своей реакцией на него. Рон ухмыльнулся, словно догадался о причине смущения. Вот ведь… акула! Все время повторяет, что все будет так, как захочет она, но при этом неуклонно гнет свою линию, добиваясь желаемого – прямо, как Эрик. Нет, тут же одернула себя Лили, это просто кощунство сравнивать славного веселого Рона, который прислушивается к её мнению и видит в ней прежде всего личность, а не красивую пустышку для аморальных утех, и Эрика, который только и делает, что унижает и принуждает её!

   Помахав Рону на прощание, русалка скользнула в кафе. Дождавшись, пока он уедет, девушка снова выплыла на улицу, поправила сумку и устремилась в сторону общежития через по-вечернему недружелюбные кварталы.

ГЛАВА 9

Лили десять раз пожалела, что не села на последнюю общественную колесницу в свой район. Да, она старалась экономить на всем, на чем только можно, но через полчаса плутания по темным улицам стало ясно, что она окончательно заблудилась. Девушка обхватила себя руками, тоскливо высматривая кого-то, у кого можно спросить дорогу, но ближайшими разумными живыми существами были подозрительные субъекты с ещё более подозрительными напитками в руках. Да и судя по осоловелым глазам и нечленораздельным выкрикам, разумными они перестали быть бутылку-другую назад.

   Ничего, сейчас она вернется к тому кафе, возле которого рассталась с Роном, и вспомнит дорогу. Кажется, нужно свернуть вот в эту подворотню, и сразу по ту сторону её встретит гостеприимно переливающаяся витрина.

   Лили нырнула в проход между какими-то строениями, похожими на складские помещения, и почувствовала, как чешуйки встают дыбом. Так тихо и жутко, и ни души вокруг…

   - Куда-то торопишься, крошка? – раздался за спиной развязный голос. – Может, проводить?

   Русалка резко обернулась и увидела приземистую фигуру довольно молодого мужчины-молота. Он лениво что-то жевал, заправив большие пальцы за пояс и помахивая ободранным плавником, в котором красовался пирсинг. Даже с такого расстояния Лили почувствовала исходящий от незнакомца приторно-сладковатый запах морской травки.

   - Не нужно, спасибо, - произнесла она, стараясь выглядеть