Дракон её мечты. Рина Михеева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Тишан Терпеливый
• ГЛАВА 2. Сычик и яблочный осёл
• ГЛАВА 3. Перекрёсток
• ГЛАВА 4. Вести и слухи
• ГЛАВА 5. Танита. Перепутье
• ГЛАВА 6. Украденная радуга
• ГЛАВА 7. Встреча
• ГЛАВА 8. О драконах и павлинах
• ГЛАВА 9. О торговцах и разбойниках
• ГЛАВА 10. В предгорьях
• ГЛАВА 11. Тролли
• ГЛАВА 12. Болотницы
• ГЛАВА 13. С каждым шагом ближе к правде
• ГЛАВА 14. Любовь и война
• ГЛАВА 15. Огненное ущелье
• ГЛАВА 16. Сила моря и любовь матери
• ГЛАВА 17. Дева Тумана
• ГЛАВА 18. Истинная сила
• ГЛАВА 19. Приближение
• ГЛАВА 20. Погружение
• ГЛАВА 21. Взлёт
• ГЛАВА 22. Столкновение
• ГЛАВА 23. Освобождение
• ГЛАВА 24. По ту сторону радуги
• ЭПИЛОГ
• ЭПИЛОГ 2

АННОТАЦИЯ

Принцесс из королевского дома Симанаи регулярно похищают драконы. Но у принцессы Неяниры личная жизнь не задалась. Огнедышащий ящер не спешит её похищать. Того и гляди выдадут замуж за обычного человека или мага-оборотня в лучшем случае. Однако у Неяниры не тот характер, чтобы смириться. Если драконы не летят за принцессой, принцессе придётся идти к ним самой!

ГЛАВА 1. Тишан Терпеливый

— А я сказал — примешь гостей, как положено! — рявкнул король Тишан Седьмой, прозванный в народе Терпеливым.

   Не зря прозванный. Его величество уже тридцать лет мирно правил небольшим королевством, лежащим между Искристыми горами и Сиреневым морем. Территория скромная, но пересечение торговых путей и самых разных интересов и расчётов превращало королевство Симанаю в довольно неспокойное, можно сказать, суматошное место.

   Терпение правителю требовалось недюжинное, особенно, если у правителя, помимо королевства, имеется в наличии супруга со сложным характером и трое дочерей. Тут только терпением и можно спастись! Но иногда и его немалых запасов не хватало, особенно, когда речь шла о Неянире — младшей дочери. Самой непоседливой, самой решительной, мечтательной, непослушной… Любимой самой!

   Две другие дочери — мамина радость, папина гордость. Хотя и с ними, конечно, можно поседеть до срока и схлопотать разрыв сердца, особенно, когда начинаются все эти дела со сватовством, любовями этими их разными, переживаниями… То старшая влюбилась в принца сопредельного королевства, который оказался — разведка доложила! — той ещё свиньёй, бабником и любителем выпить.

   То средняя втрескалась по уши в конюха… И ведь что обидно! Конюх, как на грех, образцового поведения! Вот бы наоборот… Милое бы дело!

   Сколько нервов потрачено… Чего стоят одни только сцены, устраиваемые королевой, в стиле: "Оставьте меня все, дайте умереть спокойно! Ах, все меня бросили, я никому не нужна, умру — никто и не заметит!"

   "Так тебя оставить или не бросать, дорогая?" — однажды имел неосторожность уточнить его величество у её величества. В тот раз максимальный двухсуточный лимит ярко выраженных страданий её величества, от которых страдал весь дворец, начиная с короля и заканчивая последней судомойкой на кухне, был превышен вдвое!

   — Пап, ты больше таких вопросов маме не задавай, — сказала ему тогда шёпотом Неянира.

   — Да уж понял… — вздохнуло Величество, сокрушённо почёсывая в затылке.

   Он, собственно, уже давно сообразил, что искать логику в выступлениях супруги, когда она чем-то расстроена, всё равно что искать рыбу на дереве или кошку в море. Самой зловещей фразой в её репертуаре была: "Не обращайте на меня внимания". Произнесённая с благородной печалью в голосе и взоре, она означала, что следует немедленно уделить её величеству всё возможное (и невозможное тоже!) внимание, иначе… всем будет плохо!

   Случалось, что его величество задумывался: как сложилась бы его жизнь, если бы он пренебрёг государственными интересами и указаниями родителей и выбрал жену по сердечной склонности, а не по велению долга? Принцесса соседнего королевства, ставшая его женой, не была плохой женщиной. И добра была, и умна — большую часть времени. Её просто несколько испортило дворцовое воспитание и усердное чтение романов.

   В романах капризные дамы то и дело требовали звезду с неба, голову горного дракона, никем невиданный волшебный артефакт неизвестного назначения и прочие столь же бесполезные, а то и опасные в хозяйстве предметы. И эти-то персонажи преподносились как образцы прекрасных дам, вдохновляющие всех вокруг на подвиги и… И прочее в том же духе.

   Тишан никогда не мог понять, зачем надо в мирное время постоянно всех вдохновлять на подвиги? А потом после этих "подвигов" последствия — на возах не вывезти! Хорошо, если эти герои хотя бы ограничиваются собственными согражданами и при этом обычными людьми. Хуже, если им под вдохновлённые длани — никак иначе! не руки же у них… — попадают заезжие торговцы или граждане других государств. Бывали случаи, когда даже пытались набить морду дракону, оторвать хвост нагу или намять бока оборотню. Что и не удивительно, ведь на голову такие герои обычно слабы, у них же не голова… у них это… как его… чело! И его вечно омрачают думы. Вот в омрачённом состоянии наворотят дел — не разгрести потом!

   Хорошо, что драконы и наги обычно достаточно умны, выдержанны и, как правило, с чувством юмора у них порядок. У них не бывает чела, головы у них на плечах — одна обычно, но и этого хватает. Поэтому они длани… руки то есть, на простых людей обычно не поднимают. На омрачённых думами и помрачённых разумом — тем более. С оборотнями, магами и гражданами других государств бывают проблемы… Они и ответить могут — прямо по омрачённому челу, и жалобу написать, и межгосударственный конфликт раздуть попытаться!

   Иногда Тишан думал, что стоило бы разобраться с этими… писателями… — это слово он мысленно всегда произносил так, что оно становилось похожим на неприличное ругательство. Вслух, конечно, ничего подобного себе не позволял! Он вообще был исключительно приличным и воспитанным правителем, который не ругался непристойными словами, даже если ему на ногу роняли… бутыль с цевейским вином, весившую, как хороший телёнок.

   Но этих… творцов, сочиняющих разные небылицы, начитавшись которых дамы и девицы сами начинают вести себя, как помешанные, и того же требуют от мужчин, следовало бы… Ну, к примеру, подвергнуть хотя бы половине тех злоключений, что обычно выпадают на долю их "благородных мужей" с омрачёнными челами, воздетыми дланями и прочими атрибутами "истинных героев". А потом посмотреть, выживет ли кто-нибудь из этих гениев? Тишан был уверен, что нет. И такая перспектива его тайно радовала. Может же его Наитерпеливейшее Величество иногда позволить себе немного кровожадных фантазий?

   С другой стороны, королева была необыкновенно хороша собой, временами на диво проницательна и всегда — добра и отзывчива по отношению к подданным, отвечавшим своей правительнице восхищением и обожанием, что примиряло Тишана с некоторыми… шероховатостями характера и поведения.

   На людях её величество держалась изумительно, послов очаровывала, королевских воинов держала в постоянном напряжении, вынуждая поддерживать воинское мастерство на высоком уровне, чтобы удостоиться хотя бы мимолётной похвалы или улыбки. Так что большую часть времени Тишан думал, что с женой ему скорее повезло, чем нет. Особенно, если посмотреть на тех, кто когда-то женился по любви, а потом… Потом некоторые из этих счастливчиков понимают, что любовь-то, может, и была настоящей, но любили они скорее свои фантазии, чем тех, на ком в итоге женились.

   Да и дочерей супруга родила замечательных. Что нет сыновей — не велика беда. Тишан не переживал из-за того, что следующий король может быть не его рода. Средняя дочь вполне подходит на роль королевы — спокойная, вдумчивая, рассудительная. Если бы не конюх! Впрочем, сейчас он уже ученик королевского воина и сам рассчитывает на это почётное звание после завершения обучения. Стараниями дочери, разумеется. И мать-королева внучку поддержала, да и жена… А Тишан пока не вмешивался. Он вообще часто руководствовался золотым правилом: "Если не знаешь, что делать, не делай ничего!" Оно его частенько выручало.

   Ну, получится из конюха достойный муж для дочери — хорошо! Не получится — тоже хорошо, другого найдём. Пока он добивается более высокого положения, у дочери есть время разобраться в своих чувствах. Не разлюбит за это время, так что ж… А почему бы и нет? Никто не рождается с короной на голове, и предки нынешних королей когда-то пахали землю или лепили горшки. Хотя… куда более вероятно, что они грабили на морях и проезжих дорогах или срезали кошельки на базарах.

   А что соседи-короли засмеют… Ну и пусть себе смеются, если весело. Лучше бывший конюх да хороший правитель, чем королевский отпрыск в надцатом поколении да никчёмный гуляка! Счастье, что старшая дочь одумалась… Другого принца ей нашли, не такого красавчика, зато человек хороший. Проводили в дальнее королевство, теперь — каждый день в ожидании писем… Так вот оно с дочерями-то…

   Так что, может, и хорошо, что средняя конюха полюбила? Зато он свой, в другую страну не увезёт. И местным лордам не так обидно… Одного из них выберешь, другие будут недовольны. А тут — всем поровну "ничего" досталось! Взялись было вкус принцессы осуждать да обсуждать, но жена, умница, намекнула одному-второму: стоит ли злить будущую королеву и… возможно, будущего короля? Сейчас они смолчат, а потом ведь и припомнить могут. Ну и притихли все. Давно лорды так сплочены не были — все себя одинаково обделёнными почувствовали!

   И всё бы хорошо, но тут и третья дочь подросла. Пока девчонкой была, переживали за неё, а как выросла — и того хуже стало. Видно, Лоану, когда она душу парня в мир отправляла, отвлекло что-то, вот Богиня в женское тело её и определила!

   Неяниру с раннего детства то с деревьев и крыш снимали, то по чердакам да подвалам искали, потом от лошадей оторвать не могли, да не от карликовых лошадок, которых специально для детей с островов везут, а от огромных боевых коней, к которым не всякий воин рискнёт подойти, если конь не его! А когда девочка до оружия добралась… Тишан понял, что лучше определить её к хорошему, но строгому учителю, потому что она всё равно будет с кинжалами играть, мечами махать, стрелами и арбалетными болтами баловаться!

   "Не давать ребёнку оружия!" — ярилась королева. А толку-то… Если Неянире чего-то хочется, она найдёт, где это добыть… От неё ничего не спрячешь. Так пусть хоть научат, как правильно с этими железяками обращаться, чтобы других не поубивала и сама жива осталась. Королеве пришлось смириться, Неянира была единственной, кто мог ей противостоять. Если запретами её окружить, запереть придётся, если запереть — сбежит! Пробовали уже…

   Что остаётся? Запереть так надёжно, чтобы уж точно не сбежала? На окна — решётки, на дверь засов, еду в маленькое окошко подавать, как арестантке? И сколько её так держать? Всю оставшуюся? Или пока замуж не выдадут? А потом уж пусть муж охраняет, как знает? Так захиреет ведь! Зачахнет от тоски. Дочь она им, а не преступник опасный. Нет, запорами девицу не удержишь, только погубишь зря.

   И вот вам благодарность за терпение и понимание! Не желает она, видите ли, лордов принимать. Вести себя, как положено. Не целыми днями же! Только несколько часов потерпеть…

   — Если бы гостей, папа, — укоризненный взгляд и тяжкий вздох. — Думаешь, я не понимаю, для чего ты этих лордов приглашаешь? Избавиться от меня хочешь, да?

   Тишан аж задохнулся от возмущения! Набрал побольше воздуху — вот сейчас как выскажет неблагодарной дочери всё наболевшее! И выдохнул.

   — Счастья я тебе хочу, дочка. Ну и… чтобы ты…

   — Остепенилась, — подсказала принцесса.

   — Да! — с жаром согласился его величество.

   — Пап… — Неянира уселась прямо на пол, на пушистый ковёр у ног короля, — вот скажи… Почему драконы у нас больше не бывают?

   — Их вообще редко видят в последние годы, — несколько растерянно ответил Тишан. — А они-то тут при чём? Ты меня с толку не сбивай! И не вздумай позорить перед гостями! На сегодняшний приём прибудет лорд Горнах…

   — Это тот, который год назад бросил мне поводья своего коня и приказал о нём позаботиться? — хихикнула принцесса.

   — А кто виноват, что ты выглядела, как дворовый мальчишка! — возмутился король. — В мужской одежде, и та замызгана. Конюхи у нас после целого дня работы лучше выглядят!

   — Согласна, — пожала плечами принцесса, — да и о коне мне позаботиться нетрудно. Но… ты не думаешь, что если бы лорд Горнах относился ко мне хотя бы вполовину так, как говорит, то он мог бы узнать меня и в мужской одежде? Лицо-то у меня было на месте.

   — А зачем ему приглядываться к конюхам? — резонно возразил король.

   — У меня всегда складывалось впечатление, что лорд Горнах отличает меня от сестёр только после того, как спрашивает у своей матушки, кто из нас кто.

   — Ну хорошо. Ещё будет лорд Саман…

   — Это тот, который на прошлом Зимнем Празднике напился так, что его потом только во время уборки зала слуги случайно нашли под столом?

   — Ну… — смутился король, — это был… несчастный случай. С каждым может случиться… раз в жизни. Лорд Саман ещё молод — не умеет пить…

   — Боюсь представить, что будет, когда он научится!

   — Ну хорошо, — вздохнул Тишан, и правда засомневавшийся относительно этой кандидатуры. — Ещё лорд Мисарт будет.

   — Это тот, который недавно ущипнул мою служанку за… пониже спины так, что у неё синяк остался?! Или это тоже несчастный случай, папочка?

   — Так уж прямо и синяк… — пробормотал Тишан. — Ты его за это так декоративным щитом огрела, что можно уж и простить парня…

   — Ну да… Интересная у нас получится семейная жизнь… Главное — недолгая. При его внимании к окружающим… хм… красотам, если я каждый раз буду так его наказывать, а я буду! — долго лорд Мисарт не протянет. Тебя не очень расстроит его безвременная кончина? — невинно округлив глаза спросила принцесса.

   — Нет, это нам ни к чему, — нахмурился Тишан. — У него несколько младших братьев, а ещё дядья, тётки, у всех дети… Конфликт из-за семейных владений, который обязательно возникнет, если лорд скончается, не оставив прямого наследника, будет на редкость сложным, а его последствия ещё долго не дадут нам покоя. Нет, доченька, Мисарта мы тебе не отдадим… Ну ладно. А что ты скажешь про лорда Тафа? Он хоть и вдовец, но… мужчина хоть куда!

   — Насчёт "хоть куда" не знаю, но, пап, ты в самом деле готов отдать меня замуж за этого старика?

   — Он не старик! — возмутился его величество. — Он в прекрасной форме!

   — Особенно впечатляют мускулы его живота, — согласилась принцесса. — Такие… — она выставила руки перед собой, наглядно демонстрируя форму "мускулистого" живота лорда Тафа. — Рельефные! И ещё он всё время рассказывает про свои почки и про то, как после приёма лечебных трав из него выходит песок. Если бы у нас были такие долгие и суровые зимы, как в Лесогорье, то лорда Тафа следовало бы отправлять прогуливаться по скользким ото льда дорожкам.

   — Зачем? — удивлённо приподнял брови Тишан.

   — Чтобы сыплющийся из него песок не пропадал даром.

   Король фыркнул.

   — Он же не всё время из него сыпется!

   — Это, конечно, очень утешительно, папочка. Хотя я уверена, что с годами песковыработка усилится. Ты ещё не передумал рассматривать его как кандидата в зятья?

   — Ладно. Лорда Тафа вычёркиваем. Но вежливо принять его всё равно нужно! Но из лорда Харта точно не сыпется песок. И с мускулами живота у него, я думаю, всё в порядке.

   — Зато с мускулами языка — не совсем. Помнишь, как он заявил, что обойдёт меня на целый круг в скачке вокруг дворца? И победит в соревновании лучников.

   — Ну и что такого… — проворчал король. — Помню, ты обошла его на два круга, но… Ты меньше весишь! Раза в три, наверное. И вообще — мы же не гонца выбираем. Какое нам дело до его скаковых качеств?! И до стрелковых тоже, если уж на то пошло.

   — Так ведь я его за язык не тянула. Он сам решил меня… обскакать и обстрелять. Хвастун и бахвал. А когда проиграл, обиделся, как маленький мальчик! А ещё — он не нравится Сычику!

   — Ладно… — вздохнул король. — Сычик — это аргумент. Твоя птица знает толк в людях, этого и я не могу отрицать. Лорд Тирр! — его величество рубанул воздух рукой и пустил в ход тяжёлую кавалерию. — Я сам видел, что Сычик ничего против него не имеет. Он с удовольствием таскал мясо из его тарелки на Дне Коронации!

   — Как хорошо, что ты напомнил о лорде Тирре! Я давно собиралась спросить, что значат те странные слова в песне, которую он горланил на Празднике Цветения? Понимаю, что они имеют отношение к… хм… взаимоотношениям мужчины и женщины, поэтому мне самое время узнать все подробности, раз ты хочешь, чтобы я стала его женой!

   — У мамы спроси, — буркнул Тишан, наливаясь краской.

   Лорд Тирр — обладатель многих достоинств, но похабник, каких поискать!

   — А вот ещё будет лорд Мелинор! — заторопился прочь от скользкой темы его величество, выставляя на передовую последний резерв. — Уж он-то и не пьёт, и на служанок не смотрит, а его манерами восхищаются все дамы, включая даже твою маму, а у неё исключительно изысканный вкус! Ну, что ты на это скажешь?! — торжествующе вопросил король. — И это не говоря о том, что лорд Мелинор весьма хорош собой!

   — Почти как девушка, — кивнула принцесса. — И сочинил оду в мою честь, в которой воспел мою красоту, добродетель, доблесть и… не помню… что-то там ещё воспел. А ничего, что год назад он точно так же воспевал мою сестру, исключая разве что доблесть, и уверял, что непременно умрёт от тоски, если она ему откажет?

   — И что? Тебя не устраивает, что он до сих пор жив? — поинтересовался король.

   — Ну… не то чтобы я желала ему смерти… На лорда Мелинора по крайней мере и вправду приятно смотреть! Но… если мужчина обещал… Впрочем… мужчина ли…

   — Что ты хочешь сказать, дочка?

   — Пааап… — Нея вздохнула. — Кажется, только ты не слышал, что о лорде Мелиноре говорят… держись за кресло крепче. Говорят, что ему больше нравятся мужчины, чем женщины. Так что служанки и правда могут быть совершенно спокойны. Зато молодые слуги — нервничают!

   — Слухи! — возмущённо пискнул вцепившийся в подлокотники король, потому что голос у него сорвался от неожиданности — голос-то не держался за кресло.

   — Папуля, ты же знаешь, меня нельзя назвать любительницей сплетен. Это больше, чем слухи. Похоже, что это чистая правда.

   — О Боги… Кто же тогда будет наследовать…

   — Я всегда восхищалась твоим государственным подходом, пап! А кому наследовать — найдётся. Леди Лусия давно мечтает выйти за него замуж, чтобы продолжать беспрепятственно одаривать своей благосклонностью доверенного слугу. И леди будет довольна, и наследники непременно появятся…

   — Это нехорошо по отношению к древнему роду. В этом случае он прервётся, ведь Мелинор — единственный сын у своих родителей, — вздохнул король, но мысленно взял это решение на заметку.

   — Зато род леди Лусии не прервётся, — хихикнула принцесса. — А слуга у неё — настоящий мужчина! Так что, думаю, это к лучшему. Владениям и людям лорда Мелинора всё равно, чья кровь будет течь в жилах их господина, лишь бы он умел управлять землями, людьми и имуществом, а вот от изысканных манер, безупречного вкуса и умения слагать оды — там точно никакой пользы. Ты всё ещё хочешь, чтобы я стала его женой? А потом искала, от кого родить наследников?

   — Нет, — смирился король. — Леди Лусия определённо справится с этим лучше… То есть — незаметнее. Надо будет поскорее устроить их брак. Если слухи не врут, то лорд Мелинор не должен возражать. А ты молодец, Нея! Решение отличное, государственный подход!

   — Учусь у тебя, — принцесса умильно улыбнулась.

   — Что же мне с тобой делать, дочь… — вздохнул его величество. — Лорды первого круга у нас на этом, кажется, кончились. А если мы их снова обойдём и возьмёмся за второй или, упаси Лоана, третий круг… Они нам этого не простят!

   Принцесса сидела тихо-тихо — ждала, когда отец успокоится и придёт в привычное состояние под названием "всё как-нибудь рано или поздно образуется".

   — Может быть, тебе кто-нибудь нравится? — нерешительно спросил Тишан. — Говори уж. Кто бы это ни был! — король даже зажмурился в ожидании.

   Если вторая дочь — спокойная, послушная, рассудительная — "порадовала" любовью к конюху, то чего ждать от Неяниры… даже подумать страшно!

   — Не бойся, никто мне не нравится, — Нея вздохнула.

   — Тогда почему вздыхаешь? — король приоткрыл один глаз.

   — Вот скажи… почему драконы у нас не бывают?

   Король открыл второй глаз и встревоженно уставился на дочь.

   — Что это ты всё про драконов? Не бывают и не бывают. Нам же спокойнее.

   — У нас ведь с ними хорошие отношения, разве нет?

   — Хорошие, — осторожно согласился Тишан. — Помнится… лет десять назад прибывал посланник от горных драконов, подтвердил мирный договор. Вот, с тех пор и не бывали они у нас больше. А что им тут делать?

   — А ведь мамина старшая сестра замужем за драконом! И сестра моей бабушки — твоей мамы — тоже! И прапрабабка по линии дедушки! — Нея замолчала, глядя в сторону.

   — Значит, о драконах мечтаешь… — вздохнул отец. — Ух, я бы этим писателям! — неожиданно рассердился он. — Ух бы я им! Всё головы морочат молодым! Ну драконы! И что в них хорошего?! Та же ящерица! Только здоровенная и летает! Ну и что? Птички тоже летают и они куда как симпатичнее.

   — Ты не понимаешь, пап… Когда дракон десять лет назад прилетал, я его видела… Он покружил над замком, прежде чем опуститься. Такой… необыкновенный! Может, ты и прав, и ничего особенного в них нет. Но я должна снова увидеть дракона! И убедиться.

   — Ох ты, батюшки… Чуяло сердце, что ты ещё похуже, чем конюх, чего-нибудь придумаешь! Дракон! Да на что он тебе сдался?! Это в романах всё красиво, а в жизни…

   — А что в жизни? Я хочу узнать, понимаешь? Может, ты прав. А может, и нет…

   — Человека бы тебе хорошего встретить, дочка, влюбиться бы… Ладно, не нравятся лорды — хоть в конюха, Лоана с вами! Я уже на всё согласен. Или вот оборотни, к примеру. Очень даже интересные бывают мужчины! Маги опять же… бывают. При дворе хороший чародей никогда не лишний!

   Но Нея молчала и только с печалью смотрела в сторону окна, где виднелся кусочек голубого неба с проплывающими белыми облаками.

   — Эх… житие мое… — подпёр голову рукой его наитерпеливейшее величество.

   Некоторое время спустя личный кабинет короля посетил доверенный королевский воин, которого именовали до изумления лаконично — Ро.

   В таких случаях отпрыски благородных семейств порой отправлялись в другую страну или просто туда, где их никто не знал, а имя своё укорачивали. Это делалось и для того, чтобы их не узнали, и потому, что они должны были заслужить право снова называться полным именем.

   Внешность и поведение Ро только подтверждали подобные подозрения. Нелюдимый брюнет с неожиданно светло-серыми глазами, странно выглядевшими на смуглом лице. Чёрные волосы, смуглая кожа, тёмные глаза были обычны для коренных жителей королевства. Но глаза… Их холодный пронзительный взгляд вынуждал окружающих настолько быстро отводить глаза от его лица, что никто даже толком не мог сказать, хорош ли собой Ро или нет.

   Всегда одетый в чёрное, всегда в мрачном или непроницаемо-спокойном расположении духа, не желающий ни с кем сближаться и лишь следующий молчаливой тенью за теми членами королевской семьи, на которых укажет его величество. Или же за самим королём. И только король, которому Ро, должно быть, приносил присягу, возможно, знал о мрачном воине больше других, но знаниями своими делиться не спешил.

   После того как Ро покинул королевский кабинет, туда же королевский слуга проводил старшего конюха. Тот, как и Ро, выслушал распоряжения молча, поклонился и вышел, но за порогом позволил себе недоуменно пожать плечами, всем видом выражая растерянность. Впрочем, скоро какая-то мысль забрезжила в его сознании, разгоняя туман непонимания, конюх ухмыльнулся и поспешил к месту службы.

   Та же история повторилась и с начальником дворцовой стражи. Он тоже выглядел обескураженным, покидая кабинет его величества, но вскоре, как и конюх раньше, принял решение ничему не удивляться — королю виднее!

   И только Ро никакого удивления не выказал — ни при короле, ни после, ни на людях, ни оставшись в одиночестве в собственной комнате. Деловито собрал самое необходимое, проверил оружие, запер свою комнату, нашёл удобный наблюдательный пост неподалёку от королевской конюшни и приготовился к долгому ожиданию.

   Старший конюх передал приказ короля своим подчинённым, ответом ему стали тяжкие вздохи и недоумевающие вопросы. Никто из них не заметил Сычика — любимца и более того — друга принцессы Неяниры, устроившегося под крышей.

ГЛАВА 2. Сычик и яблочный осёл

Небольшая птица, действительно похожая на кого-то из мелких сов, вроде воробьиного сычика, на самом деле была одним из редких волшебных созданий, что встречались на Фаомире. Их называли горными пересмешниками или горным эхом, но никто не знал точно, насколько эти существа разумны, а насколько они лишь повторяют то, что слышат. Как не знали и того, какие ещё способности или возможности у них есть.

   Чародеи, составлявшие справочники по волшебным обитателям Фаомиры, приписывали горным пересмешникам множество удивительных свойств, начиная от разума, ничем не уступающего человеческому, и заканчивая возможностью видеть суть предметов и существ и прозревать будущее! Так это или нет, с уверенностью утверждать было невозможно, потому что чародеи иной раз и сами признавались, что некоторые статьи пишут исключительно основываясь на тех самых "прозрениях", которым нет и не может быть реальных подтверждений.

   Кто их опровергнет? Вот пересмешник — сидит на ветке, смотрит вдаль. Прозревает он будущее или не прозревает? Видит суть вещей, дремлет с открытыми глазами, размышляет о продолжении рода или высматривает, чем бы подкрепиться? А Лориш его знает! Кстати, горного пересмешника почитали и побаивались, считая его одним из созданий, служащих Лоришу — богу смерти.

   Впрочем, для страхов были и другие причины, вполне реальные. Пересмешник, в отличие от других птиц, даже говорящих, мог копировать голоса и звуки идеально! И поговаривали, что были случаи, когда эта птица заводила путников в ловушки, сбивала с пути, и могла даже стать причиной погибели, особенно в горах, во время непогоды. Считалось, что таким образом горный пересмешник поступает с плохими людьми или же отгоняет путников от особых мест — мест силы, где обычным людям делать нечего. Что, опять же, можно было принять на веру, а можно и не принимать.

   Людям или даже магам чаще всего вовсе не удавалось встретить это редкое создание, а о том чтобы его приручить — и говорить нечего. Но принцесса подобрала своего будущего друга после одной из осенних бурь. Сычик тогда был ещё почти птенцом, и сильный ветер унёс его далеко от дома. Едва живой, он был обречён на гибель, если бы не принцесса, которой пришло в голову выехать на прогулку, как только сильная гроза, ураганный ветер и проливной дождь хоть немного утихли.

   Она подобрала птицу, не подозревая, что это тот самый редчайший горный пересмешник. Привезла домой, выходила, выкормила из рук. Около месяца не только сама Неянира, но и все вокруг были уверены, что это обычная птица. Сычик молчал, как вражеский лазутчик на допросе, только иногда тихонько ухал и гукал, что лишь укрепляло всех в уверенности, что это какая-то совиная мелочь.

   И вот, через месяц, встав на крыло и облетев замок по кругу, птица вернулась к встревоженной Неянире, ожидавшей питомца на одной из галерей, опустилась на перила, наградила принцессу долгим вдумчивым взглядом и произнесла:

   — Красота! Хорошо! Моя! — последнее заявление, видимо, относилось непосредственно к принцессе.

   Сычик взмахнул крыльями и уселся ей на плечо, вцепившись острыми когтями в дублет из прочной кожи. Неянира и так была удивлена тем, что сова летает среди бела дня, но чтобы сова ещё и разговаривала… Нет, такого быть никак не могло!

   Придворный маг по имени Чаро, привлечённый для консультации, посмотрел на птицу — круглые совиные глаза, мягкое оперение, светлое с коричневыми пестринами — и пожал плечами. Дамы шептались, что это не настоящее имя, и что чародей из придворного мага — весьма посредственный. Но не исключено, что это объяснялось отказами Чаро готовить для них приворотные, отворотные и омолаживающие зелья.

   — Я не разбираюсь в видах сов, ваше высочество.

   — Но Сычик разговаривал!

   — Это невозможно, — отрезал маг. — Наверное, кто-нибудь подшутил над вами.

   — Сычик? — принцесса просительно заглянула в круглые светло-жёлтые глаза. Выражение их показалось Неянире странно ироничным.

   Птиц молчал, склоняя голову то на одну сторону, то на другую.

   Маг поклонился.

   — Могу я вернуться к своим делам, ваше высочество?

   — Конечно. Благодарю вас, — вздохнула принцесса.

   Когда Чаро открыл дверь, Сычик лениво проговорил, полностью скопировав голос:

   — Наверное, кто-нибудь подшутил над вами.

   Чаро раздражённо обернулся, как никогда уверенный в том, что это какая-то шутка.

   Сычик расхохотался басом — точь в точь, как старший королевский конюх после хорошей чарки вина.

   Взгляд мага метался по комнате, пытаясь обнаружить источник звука, но собственные уши утверждали, что этот источник — прямо пред ним! Сидит на столе, издевательски глядя круглыми глазами.

   — Это невозможно, — сообщил Сычик, снова копируя Чаро.

   Помолчал несколько мгновений, склонил голову набок и проворковал:

   — Ах, господин маг, мне так нужна ваша помощь! Если бы вы только знали… Поверьте, я умею быть благодарной, — голос и томные интонации леди Минаи были воспроизведены настолько точно, что не узнать её было невозможно.

   — Дорогая леди, — проникновенно произнёс Сычик уже мужским голосом, голосом мага, однако звучащим непривычно низко и хрипловато, — вы можете располагать мной…

   — Хватит! — рявкнул Чаро. — Это… это переходит все границы! Простите, ваше высочество, — спохватился он и склонился в поклоне под смеющимся взглядом принцессы. — Прошу прощения за недопустимый тон, который относился вовсе не к вам. И за то, что не поверил сразу. Это какое-то… диковинное создание! Кажется, я читал о чём-то подобном…

   — Я о таком не читала, но в детстве слышала, как воины рассказывали об удивительном создании, которое называют горным пересмешником.

   Чаро очень хотелось возразить, что разные неучи способны лишь передавать сплетни и пустые россказни, но после только что пережитого позора он счёл за благо лишь молча поклониться и поскорее удалиться, гадая, что ещё могла услышать ехидная птица и кому она это всё может передать?!

   Позже розыски в королевском книгохранилище лишь подтвердили предположение принцессы: её найдёныш определённо был горным пересмешником. Кинувшись в другую крайность, Чаро утверждал, что пересмешник способен не только повторять услышанное, но и произносить голосами определённых людей то, чего они никогда не говорили!

   Принцесса сделала вид, что верит, хотя сама неоднократно убеждалась в обратном. Пересмешник и в самом деле мог не только повторять, но и говорить "от себя", но в этих случаях он чужие голоса не копировал. Однако… пусть маг и леди Минаи не беспокоятся. Нея не собиралась выдавать их секрет. После ухода мага она даже укорила птицу. Сычик лукаво прищурился, ухнул и сделал вид, что не понимает сути претензий.

   Надо сказать, что Сычик весьма умеренно пользовался своими обширными возможностями и недюжинными талантами для того, чтобы пугать или разыгрывать обитателей замка. Бесшумный в полёте, незаметный в тенях, он появлялся то там, то тут, чаще всего оставаясь незамеченным. И лишь изредка развлекался.

   Например, проникновенно обращался к задремавшим на ночном дежурстве стражам, идеально копируя голос и интонации его величества:

   — Спим на посту?

   Или передавал принцессе диалог одного из потенциальных женихов с его матушкой:

   — Неянира — это которая справа или слева?

   — Сынок, конечно, слева! — свистящий шёпот почтенной дамы.

   — Значит, вон та…

   — Да нет же, остолоп! Та, у которой каштановые волосы с отливом в рыжину!

   — Матушка, ты же знаешь, что я плохо различаю цвета.

   — Та, которая прямо сейчас смотрит на тебя и издевательски улыбается… — горестный вздох дамы, догадывающейся, что свекровью принцессы ей не бывать.

   А однажды, весенним вечером, Сычик залетел в королевскую кухню и исполнил для поваров, кухарок, поварят и посудомоек одну из любимых похабных песен лорда Тирра, пропетую им после нескольких чарок вина для ограниченного круга слушателей — дело было где-то между конюшнями и казармой.

   Видимо, Сычик решил таким образом исправить вопиющую несправедливость: воины и конюхи слышали и веселились от души — им песня явно понравилась. А работники кухни, столько трудов положившие ради вящей славы короля и его праздничного стола, остались в стороне от такого веселья! Да и вообще Сычик питал слабость к кухаркам и поварятам, наперебой пытавшимся подкормить его чем-нибудь вкусненьким.

   Песня была длинной и повествовала о путешествии одного любвеобильного мага-оборотня, обошедшего, похоже, всю Фаомиру вдоль и поперёк и кого только ни повстречавшего на своём пути… Когда путешественник свёл знакомство с морской девой и начал озадаченно и озабоченно изучать её, без сомнения, прекрасное тело, где ниже пояса — только хвост, доблестные работники кухни окончательно пошли в разнос!

   А когда на морском берегу объявилась нага, то есть женщина-змея, и начала подавать ехидные советы, припоминая, как повстречала этого героя-любовника некоторое время назад и каким фиаско закончилась эта встреча, судомойка разбила супницу, кухарка сыпанула в варенье целую плошку соли, а поварята повалились на пол, задыхаясь от смеха.

   Столь оглушительный успех побудил Сычика ещё не раз исполнять песню лорда Тирра на бис, так что и принцесса Нея тоже сумела оценить вокал и репертуар одного из самых вероятных кандидатов в её мужья.

   Вот эту-то птицу, которую одни обитатели замка почитали зловреднейшим созданием, а другие обожали, и не заметили конюхи, обсуждавшие странный приказ короля. Когда всё затихло, Сычик посидел на балке ещё какое-то время, подумал о чём-то, потом слетел вниз и уселся на шею коня по имени Вихрь, которого принцесса Нея обычно предпочитала всем другим.

   — Прощай, друг, — тихо проговорил Сычик в лошадиное ухо голосом принцессы.

   Ухо дёрнулось. Конь скосил лиловый глаз в сторону, но птицу усмотреть не смог и тихонько заржал.

   — Не грусти. Здесь хорошо, — сделав это заявление, Сычик удалился, то есть — улетел. Как обычно бесшумный и, как почти всегда, никем не замеченный.

   Если бы маг Чаро мог присутствовать при этом… "диалоге", то сумел бы подтвердить свою гипотезу: горный пересмешник и правда может произносить свои слова чужими голосами! Впрочем… вероятно, что-то именно в этом роде принцесса Нея и сказала бы Вихрю, если бы предстоящей ночью у неё была возможность с ним проститься.

   Затем Сычик отправился на кухню и остаток вечера нежился там в лучах всеобщего обожания, а также набивал живот вкусностями. То ли недюжинный ум и наблюдательность, то ли способность к прозрениям, но что-то определённо подсказывало ему, что этой ночью принцесса Нея покинет замок, а он, разумеется, отправится вслед за ней.

   Сама принцесса тем временем старательно улыбалась лордам первого круга, одинаково терпеливо выслушивала изящно-неискренние и неуклюже чистосердечные комплименты, поддерживала светскую беседу о погоде и поэзии, не совсем светскую — о лошадях и ценах на овёс, и совсем не светскую — о проблемах пищеварения и суставах, ноющих к непогоде.

   В последней теме, разумеется, отличился лорд Таф. Он так старался на этот раз обойти тему почек, что сам не заметил, как… действительно её обошёл, но не той дорогой! Его более молодые соперники и не подумали вмешиваться и спасать принцессу от "захватывающей" беседы — их вполне устраивало, что конкурент топит себя сам. Один лишь лорд Мелинор поспешил на помощь, когда закончил оживлённый разговор с леди Лусией и заметил происходящее.

   Он конкуренции не опасался совершенно и мог себе позволить быть великодушным. Ведь присутствовал здесь только для соблюдения внешних приличий. Брак с принцессой никак не вписывался в его жизненные планы, и он не без оснований полагал, что, случись ему оказаться в лидерах "гонки женихов", кто-нибудь непременно откроет глаза королю на то, что лорд Мелинор в королевские зятья никак не годится!

   Нея была так благодарна за избавление от лорда Тафа, уже переключившегося на подагру своего батюшки и мигрени своей матушки, что подумала — лорд Мелинор вполне мог бы стать ей хорошим другом. Но тут же вспомнила, что поэзию она любит лишь чуть больше, чем разговоры об изжоге и ломоте в пояснице. Да и как было не вспомнить, если лорд Мелинор начал читать свою новую балладу, и Неянире пришлось приложить максимум усилий, чтобы не начать клевать носом.

   "Ах, как хорошо было бы слушать лорда Мелинора, лёжа в постели… под его стихи, наверное, так сладко засыпать!" — подумала Нея и едва сдержала смех, представив, что было бы, скажи она вслух нечто подобное.

   Сычик, уже от души напировавшийся на кухне, сидел на карнизе, и его круглые глаза затуманились, как бывало, когда он запоминал длинный и сложный звуковой ряд. Его это нисколько не утруждало. Сычик просто впитывал слова и звуки, наполняя ими поистине безразмерное хранилище, дарованное природой каждому горному пересмешнику. Это тоже было своего рода пиром, и он насыщался с удовольствием. В отличие от принцессы, которая уже давно пресытилась, но вынуждена была выслушать всё и, главное, с видом бодрым и восхищённым!

   Но каждому празднику — и весёлому, и скучному — рано или поздно приходит конец. Тем более, что старшая сестра, принцесса Минотори, сжалившись над младшей сестрёнкой, дала ей возможность покинуть гостей пораньше, сославшись на усталость и головную боль.

   Король и королева, также почтившие гостей замка, к тому времени уже удалились и не могли помешать. Да и смысла в этом никакого не было. Главное — лордам был оказан достойный приём. Выслушаны и комплименты, и жалобы на здоровье, и оды! Чего ж больше. Каждый показал себя, как мог, и не вина принцессы, что ничего, кроме тоски и головной боли у неё эти усилия не вызвали.

   Когда гости разошлись по отведённым им покоям, принцесса Минотори обнаружила свою младшую сестру в походной одежде и с собранной походной же сумкой. Нея дописывала прощальные письма.

   — Бежишь! — прищурилась старшая сестра.

   — Я не могу иначе! — горячо проговорила Нея. — Надеюсь, родители не очень расстроятся…

   — Подозреваю, что их это удивит не больше, чем меня, то есть — совершенно не удивит. Хотя отец всегда давал тебе много свободы, надеясь таким образом удержать, но… В последний год стало ясно, что даже это не поможет.

   — Неужели, это так заметно… — смущённо пробормотала Нея.

   — Так или не так, но для тех, кто тебя хорошо знает, достаточно заметно. Мама, конечно, будет очень переживать и волноваться… Нея… ну в самом деле, к чему тебе эти драконы?! Как можно любить то, чего не знаешь… Ты влюбилась в свои фантазии, всего лишь… А реальность…

   — Именно её я и хочу узнать, увидеть, понять. Реальность. Я хочу их увидеть! Как ты не понимаешь, Мино?! Я… не найду покоя, пока не отыщу… их. Пока не увижу снова полёт дракона…

   — Как бы не получилось наоборот… Увидишь — и потеряешь покой окончательно. Увидеть — не значит узнать и понять. Твои иллюзии могут только… усугубиться. И что тогда?

   — Не знаю, — Нея смотрела в окно, за которым сгущались тени позднего вечера. — Я не знаю. Но не могу иначе. Я понимаю, что это, наверное, глупо… Как искать край света, думая, что можно дойти до линии горизонта, до места, где земля встречается с небом… Именно это я чувствую. Я должна прийти туда, где земля встречается с небом. А мечты — с реальностью. Даже если это причинит мне боль. Я хочу и должна быть там. И только после этого я смогу жить дальше.

   Минотори покачала головой, подошла к сестре и обняла её.

   — Я не знаю, что сказать. Но мне кажется, что я понимаю тебя. Стыдно признаться, но я рада, что уже нашла свою линию горизонта, рада, что она оказалась рядом. А где твоя… Надеюсь, ты найдёшь её, сестра. И буду молиться, чтобы эта находка сделала тебя счастливой. Береги себя! Обещай мне, что будешь беречь себя.

   — Обещаю… Спасибо тебе! Я постараюсь вернуться поскорее. Надеюсь, что мой горизонт не слишком далеко…

   — Хотелось бы верить, — прошептала Минотори, провожая сестру через тайный ход, чтобы замковая стража не заметила.

   Неянира осторожно пробиралась к конюшням, опасаясь, что побег может сорваться. Бежать одной, без коня, было бы проще. Перебираться через замковую стену ей не впервой! И никто лучше неё не знает, где можно избежать глаз стражи. Но без коня плохо. Даже если идти всю ночь, а хватятся её только к утру, всё равно вполне могут догнать.

   До ближайшего посёлка, где можно купить приличную лошадь, она вряд ли успеет добраться. Вокруг замка не посёлки — усадьбы придворных. Туда ей соваться нельзя. Надо в ближайший город — в столицу. И для этого нужен конь.

   Стражники у задних ворот по ночам частенько занимались тем, чем по ночам и положено заниматься, то есть — спали. Через эти ворота в замок доставляли припасы. И вечером их закрывали на тяжёлый засов до утра. Чего ж и не поспать? Нея очень надеялась, что и сегодня они своим привычкам не изменят. А засов она заранее как следует смазала — не скрипнет!

   Немного беспокоило, что после её отъезда ворота останутся открытыми. Но с другой стороны — сейчас в королевстве тихо, вряд ли какие-нибудь злоумышленники только и ждут у задних ворот, когда принцессе вздумается их открыть. Так что… самой большой тяжестью на сердце, если не считать чувства вины перед родителями, была мысль, что стражникам влетит за сон на посту. Но они ведь и правда спят, — утешала себя Нея. А король не должен быть особенно строг к ним.

   Однако сложности начались там, где Нея их совершенно не ожидала. Глухой ночью в королевских конюшнях конюхов оказалось чуть ли не больше, чем лошадей! Нея, укрывавшаяся в тенях, куда не доставал свет тускло горящих магических светильников, освещавших двор, нахмурилась и прикусила губу.

   Неужели именно сегодня Ночь Лошадиных Вредней? Вреднями называли небольших волшебных существ, вроде домовых, которые на одну ночь в году являлись в мир и пакостили лошадям, насылая на них кусачих слепней, мороча, тревожа, заставляя ржать и биться. Говорили, что вреднями после смерти становились конокрады или нерадивые конюхи, при жизни не любившие лошадей, хотя были и другие версии.

   В эту ночь конюшни нельзя было оставлять без присмотра — при людях вредни не вредили, а если всё же начинали, то конюхам удавалось успокоить лошадей. Нея до конца не верила в существование вредней, но конюхи чуть ли не присягали, что несколько лет назад оставленные без присмотра в Ночь Вредней кони обезумели, разнесли конюшню и дворовые постройки и только чудом никто не погиб, пытаясь их успокоить!

   Но ведь Ночь Вредней позже… осенью! А сейчас ещё только середина весны. Однако конюхи вели себя так, словно она была как раз сегодня. В конюшнях горел свет, слышались голоса, кто-то пел, кто-то смеялся… Расходиться они явно не собирались. Отложить побег до другого раза? Очень уж не хотелось возвращаться…

   А вот — в небольшой пристройке света нет. И тихо там. Королевские конюшни когда-то были существенно меньше и постепенно к ним пристраивали новые отделения. В одно из них сейчас и забралась потихоньку Нея, почти не надеясь, что там есть хоть какая-нибудь лошадь! Она согласна на любую! С любимцем Вихрем придётся проститься, но хоть бы упитанный больше, чем следует, Грач, или медлительная Рыжуха… Хоть кто-нибудь! Всё равно это лучше, чем уйти на своих двоих!

   В темноте кто-то шумно вздохнул. Конь! Нея внутренне возликовала. Осторожно приблизилась, в густом полумраке всмотрелась в лошадиную морду. Большие глаза взирали на принцессу почти враждебно. Словно конь хотел сказать: "Явилась? Покоя от вас нет!"

   Нея застонала, прикрыв лицо ладонью. Да, только что она была согласна на любую лошадь! На любую… кроме Яблочного Осла! О нём-то она совсем забыла… Нрав этого коня был достоин того, чтобы лорд Мелинор воспел его в балладах, прославив несгибаемый характер, но ещё более он заслуживал какой-нибудь похабной песни от лорда Тирра! Уж ругательств от конюхов и наездников Яблочному Ослу пришлось выслушать больше, чем всем остальным обитателям конюшен вместе взятым!

   На самом деле коня когда-то назвали Яблочко. Тогда он был очаровательным жеребёнком, серым в яблоках, прекрасного сложения, обещавшим вырасти в великолепного коня, достойного королевской конюшни. И он вырос… Но Яблочко оказалось порченым.

   У коня был чудовищно упрямый нрав. Он не любил переходить в галоп — по крайней мере, когда этого хотел наездник. Он не хотел идти туда, куда его направляли, он… Он всё любил делать по-своему и тогда, когда ему самому этого захочется.

   Кто-то сказал, что мать этого коня совершенно точно согрешила с ослом! Причём с самым вредным, упрямым, самым… ословым из всех ослов! С тех пор его начали называть Ослом — куда чаще, чем Яблочком. А потом он удостоился и высокой чести — двойного имени, которое жаловалось только лучшим лошадям. Не официального, конечно же, но прочно прижившегося. Яблочный Осёл. Тот самый, который как-то раз встал прямо во время торжественного выезда короля посреди дороги и ни в какую не пожелал идти дальше, хотя о галопе и речи не было — только о степенном шаге.

   Надо сказать, что король в это время сидел как раз на нём — на этом самом Яблочном Осле! По какой-то причине, скорее всего, из-за спокойного нрава его величества, с ним у Яблочка тогда сложились довольно-таки хорошие отношения.

   Его величество пытался сделать вид, что это он сам по какой-то причине остановился. Пытался "любоваться окрестностями" и беседовать с воинами, надеясь, что у этой… упрямой скотины всё же проснётся совесть. Но совести у неё не было! Она стояла, гордо подняв голову, очень довольная собой. Нагло пользуясь тем, что в королевстве Симаная, как и в большинстве земель Фаомиры, жестокое обращение с лошадями было немыслимо!

   Конь — это друг. Его можно мягко воспитывать, но бить — никогда! В Симанае — одни из лучших всадников на всей Фаомире. Здесь никогда не пользовались удилами и прочими "орудиями пыток", с детства обучаясь ездить на свободной лошади, обременяя её лишь седлом, да и то для лучшего распределения веса всадника, что хорошо в первую очередь для самой же лошади. Ездили без узды, находя с лошадями общий язык, заботясь о них и уважая их. И вот это наглое создание, ощущая свою полную безнаказанность, творило, что хотело, пороча честь и достоинство прекрасного лошадиного племени в целом и королевских конюшен — в частности!

   В конце концов даже терпение Тишана Терпеливого иссякло, и король нашёл превосходный выход. Он заявил, что ему хочется пройтись пешком. И действительно шёл с четверть часа, а Яблочный Осёл вышагивал рядом с ним. Наконец конь жалобно заржал и боднул Тишана головой. Король как ни в чём не бывало занял своё место в седле, и остаток пути Яблочко вёл себя, как образцовый конь.

   Позже королевский чародей объявил, что короля на пути следования поджидали злоумышленники, а королевские воины подтвердили, что они обнаружили и прогнали прочь нескольких оборотней, вооружённых гнилыми яблоками и овощами. Причиной, вероятно, стал один из королевских указов, ужесточивший наказание для оборотней, причинивших вред обычным людям, и увеличивший штрафы за нанесение ущерба.

   Король в ответ заметил, что он предпочёл бы, чтобы от нападений его своевременно защищал не конь, а те, кому это по должности положено, и что хорошо бы чародею прозревать будущее, а прошлое можно узнать и без магии. "Не всегда", — заметил несколько уязвлённый чародей. И Тишан Терпеливый с ним согласился.

   Было ли возмутительное поведение коня вызвано его прирождённым упрямством, или же он предчувствовал возмутительное нападение, унизительное для его чести и достоинства, осталось неизвестным. Однако его величество никогда больше не выбирал Яблочко для парадных выездов, но иногда всё ещё ездил на нём на прогулки. Терпеливо — в полном соответствии со своим прозванием — вынося все выходки Яблочного Осла, который выбирал дорогу по своему произволу, останавливался, когда хотел, и переходил в галоп, только если его внезапно посещала такая фантазия!

   По непонятной для Неяниры причине король продолжал питать к Яблочку симпатию и уважение, считая, что это осторожный и надёжный конь, хотя и не без некоторых недостатков. Каковые недостатки скорее могут угрожать репутации всадника, но уж точно не его жизни или здоровью. "Да, Яблочко упрямый, но зато он — умный и осторожный!" — говорил его величество. И вот теперь этот… осторожный Осёл смотрел на принцессу, как на врага, явно демонстрируя, что относительно ума король не ошибался.

   — О нет… Яблочный Осёл… — простонала принцесса.

   Конь осуждающе мотнул головой, и враждебности в его взгляде прибавилось. Он приподнял губу, собираясь заржать.

   — Нет! — зашептала Неянира. — Не надо! Молчи, пожалуйста… Ну пожалуйста! Прости меня! Ты не Осёл! Ты Яблочко… Яблочко — хороший-хороший конь! Самый лучший! — мысленно она прибавила "из здесь присутствующих". Других коней тут не было, поэтому и против истины она нисколько не погрешила!

   Яблочко по-прежнему косился на Неяниру с враждебной подозрительностью, однако её мольбы и принесённые извинения произвели на него благотворное действие, и конь позволил себя оседлать и вывести из конюшни, двигаясь тихо, даже не всхрапывая. Неянира со всей возможной осторожностью повела его к задним воротам. Стражи, как она и надеялась, спали, один даже храпел. И вот — засов отодвинут, а Яблочко даже не попытался сбежать, когда принцессе пришлось оставить его без внимания на несколько секунд.

   Она тихонько вывела Яблочного Осла за ворота, прикрыла тяжёлую створку — петли тоже смазаны! Отошла на несколько метров, держа руку на тёплой лошадиной шее, чуть прихватывая за гриву, наконец вскочила в седло. Оглянулась, с тоской думая, что придётся оставить в замке не только Вихря, но и Сычика. И тут мелькнули на фоне поднявшейся Весенней Луны бесшумные крылья.

   Сычик опустился прямо на шею коня. Нея зажмурилась, уверенная, что уж теперь-то Яблочный Осёл точно заржёт — громогласно и издевательски, как он умеет! Но тот только тряхнул головой, осуждающе покосился назад и промолчал! Ну надо же… прямо ночь чудес, подумала Нея, уже подзабыв, какой огромной неудачей считала, что ей достался именно этот конь. Он ведь может упереться в любой момент! Просто встанет на дороге — и ни с места. Но пока всё шло хорошо. Яблочный Осёл даже не стал ждать, чтобы его поуговаривали, а сам тронулся вперёд бодрой рысью.

   Неянира удивилась бы ещё больше, если бы увидела, как "крепко спящие" стражи словно по команде открыли глаза, стоило ей прикрыть за собой и конём ворота. Они переглянулись. Храп стих.

   — Чудит его величество, — протянул один негромко.

   — Королю виднее, — философски заметил второй, пожилой стражник, только что виртуозно изображавший храп. — Думаю, он поумнее тебя будет. И знает, что такую дочурку, если уж она что задумала, дома не удержать. Полезет через стену, как, помнишь, год назад было. А через стену не выйдет — она ещё что придумает. Да и просто ускачет на своём Вихре от сопровождающих на прогулке.

   — Но зачем ей Яблочного Осла-то подсунули?! — недоумевал первый.

   — А чтобы шею на своём Вихре не свернула! Я так думаю. Яблочный Осёл он ведь… осёл-то осёл, но зато осторожный! Он, может, поумнее будет Вихрей-то разных! Которым только дай — несутся себе, что твои птицы! А крыльев-то не имеют… На земле летать не положено! Тут тебе и ямки, и камни, и мало ли что ещё. Себе на уме коняга. Как и его величество. Вот потому они и поладили, видно.

   Молодой стражник задумчиво кивнул и тут же вскинулся, заметив движение всего в нескольких метрах перед собой. Всадник в чёрной одежде и на чёрном же коне словно мгновенно вырос перед воротами, так что оба стражника вскочили на ноги и даже инстинктивно схватились за оружие и только потом при свете уже поднявшей розоватой Весенней Луны узнали в тёмной фигуре королевского воина Ро верхом на Чёрном Пламени — сильной и быстрой кобыле редкой породы, выведенной магическим путём специально для оборотней и других волшебных существ.

   Обычные лошади оборотней боялись, хотя их и можно было приучить, но всё же это было не то. Из-за Чёрного Пламени и необычного цвета глаз многие подозревали, что Ро — оборотень, но точно не знал никто, кроме, может быть, короля и королевского мага.

   — Раз уж вы всё равно встали, будьте добры открыть ворота, — голос всадника был тихим, но от него стражников бросило сначала в жар, а потом в холод, и они кинулись выполнять "просьбу" с такой поспешностью, что чуть не столкнулись лбами.

   — Доброй дороги, ваша милость! — осмелился напутствовать королевского воина тот, что постарше.

   — Благодарю, — в голосе Ро слышался намёк на улыбку. — А вам — спокойного дежурства. И… хм… приятных снов.

   — Теперь понял, почему его величество подсунул дочери Яблочного Осла? — спросил старший стражник, переводя дух, когда Ро и его достопримечательная лошадь скрылись в тенях, а ворота были снова заперты.

   — Зачем? — не понял второй.

   — А чтобы слишком далеко не ускакала. От телохранителя.

   — А-а-а… — протянул второй. — Теперь понял! Государственный ум у его величества, что ни говори…

   — А то ж!

ГЛАВА 3. Перекрёсток

Примерно через час, когда Неянира почти поверила, что побег удался, она начала размышлять о странностях, с которыми он был сопряжён. Что делали конюхи ночью в конюшнях — похоже, в полном составе, а то ещё и из стражи кого-то позвали, — если сегодня совершенно точно не Ночь Лошадиных Вредней? Почему без внимания осталась всего одна пристройка, а в этой пристройке стоял всего один конь? И не какой-нибудь, а именно вот этот, конкретный. Которого его величество считает осторожным, что в устах Тишана Терпеливого — один из самых лестных комплиментов.

   — Неужели, ты это спланировал? — прошептала принцесса, сжимая губы, но глаза её смеялись.

   Она знала, что от отца ещё и не такого можно ожидать!

   — Но тогда… тогда он обязательно послал кого-нибудь по моему следу… Сычик!

   — У-ух! — отозвался питомец.

   — За нами никто не едет?

   — Угу-угу. Угу! — с глубокомысленным видом ответила птица и прикрыла глаза, слегка пошевелившись, отчего, вероятно, её когти укололи шею Яблочка, и конь сердито потряс головой.

   Сычику тряска пришлась не по вкусу, он взлетел, сделал круг в воздухе, нацелился было на плечо принцессы, но потом передумал и полетел назад — по направлению к замку. Опуститься на плечо следующего за ней на безопасном расстоянии всадника на чёрной лошади, показалось Сычику более интересным, и он немедленно исполнил свой замысел, радостно ухнув, потому что всадник, каким бы суровым воином он ни был, всё же шарахнулся от вынырнувшего из темноты Сычика, вцепившегося когтями в его плечо. Ро быстро взял себя в руки и выровнялся, а то от неожиданности он едва не свалился с лошади, чего с ним до сих пор не бывало ни разу!

   — Так это ты! — воин сдавленно выругался. — Вредная птица… Только попробуй доложить обо мне принцессе!

   — Попробуй, попробуй! — издевательски повторил Сычик. — Доложить-доложить!

   — Что, ты теперь подрабатываешь попугаем? — усмехнулся Ро.

   — Грубиян! — оскорбился Сычик. Почему-то сочным контральто леди Лусии.

   Взлетел, задев крыльями лицо Ро — наверняка намеренно! И скрылся в ночи.

   Ро с досадой покачал головой. Не надо было злить эту птицу! Ведь и правда может доложить, и это только осложнит выполнение задания. Почему-то Ро ни секунды не сомневался: как только принцесса узнает, что отец приставил к ней охранника, так тут же начнёт пытаться и от него сбежать. Чем дольше она будет в неведении, тем лучше.

   — Ну что, Сычик? За нами кто-то едет, да? — спросила Неянира у вернувшейся птицы.

   — Ух-х! — туманно ответил тот.

   — И как это понимать?

   — Хорошо, — протянул Сычик. — Сычик — хорошая птица! — с неожиданной враждебностью объявил он. — Не вредная! Не попугай!

   — Конечно, не попугай, — Нея осторожно коснулась рукой мягких пёрышек. — Самая лучшая птица.

   Яблочко фыркнул и покосился на всадницу, не сбавляя темпа.

   — А ты не птица, не ревнуй, — Нея потрепала коня по гриве. — Ты замечательный конь! Когда захочешь…

   Яблочко, воодушевлённый похвалой, прибавил скорости, так что Нее даже пришлось ухватиться за гриву.

   На перекрёстке Нея остановила коня. Яблочко покорно встал, опустил голову, но травы, конечно же, не обнаружил и неторопливо сместился к обочине, где обнюхал пыльные заросли и, возмущённо фыркнув, двинулся дальше — к свежей травке. Нея не стала ему мешать. Надо было подумать, куда двигаться дальше и… она надеялась, что скрывшись из виду, сумеет приметить своего преследователя или преследователей, если они существуют, если её подозрения верны и отец в самом деле собственными руками организовал её побег.

   Нея шевельнула ногой, коленом направляя Яблочко к деревьям. Он не заставил себя просить и скоро скрылся за редко растущими стволами и раскидистыми кронами. Через просветы Нея всматривалась в дорогу. Если за ней кто-то едет, то он или они должны показаться… Но никого не было видно, дорога пустовала, залитая мягким серебристым светом уже высоко поднявшейся луны. Рассыпалась переливчатой трелью ночная веснянка, тёплый ветер мягко перебирал листву, Яблочко с упоительным хрупом рвал траву. Нея любила этот звук — уютный, родной, успокаивающий. Дорога была пуста.

   Пора подумать, куда же направиться дальше. До сих пор от дороги ответвлялись только дорожки, ведущие к господским усадьбам, окружающим замок, там точно нечего было делать. Но теперь перед ней настоящая развилка. Три пути, как в сказках.

   Один — на столицу, другой — тракт, ведущий в сторону гор, третья дорога — забирает в сторону от них, идёт к посёлку Лесное, потом через лес — к небольшому городу. На первый взгляд, выбор очевиден. В столице, вроде бы, делать нечего, тем более, что там её скорее всего могут узнать. Многие столичные жители хорошо знают в лицо короля и его семейство. А Неянира не слишком старалась изменить внешность — всё равно вряд ли получится что-то путное, не мастер она в этом. К тому же, если не брать в расчёт столичных жителей, не так уж много народу знает принцесс в лицо. На королевских выездах незамужние принцессы традиционно прикрывают лица вуалями.

   Проще всего показалось остаться самой собой и вести себя естественно — так меньше внимания привлечёшь, чем неумелой маскировкой. Думала, не переодеться ли мужчиной, но и эту мысль отвергла. Ну какой из неё мужчина? Ну хорошо — юноша. Всё равно она будет выглядеть подозрительно. Волосы можно было бы обрезать, но лицо-то у неё… не мужественное. Походка, голос — всё будет выдавать.

   А вот серебряные цепочки, обвивающие плечо и говорящие о том, что она ученица армины, пусть и самой первой ступени, вот это как раз будет очень кстати!

   Арминой называли любую женщину, посвящённую богине Ареа, — Воительнице и Заступнице.

   На Фаомире очень редко рождались больные дети. Очень редко. Но если случалось появиться на свет девочке, чей разум был… затуманен, её посвящали Ареа. Дух богини входил в тело ребёнка, и та, что была обречена жить, не сознавая себя, жить, не имея полноценной жизни, становилась отчасти воплощением божества, чьё воинское искусство и боевая сила превосходили всё, доступное обычным людям или оборотням.

   Перед арминой была бессильна почти любая магия, она была почти неуязвима, творя суд и расправу, защищая неповинных и преследуя виновных, если так было угодно Ареа. Говорили, что у армины не может быть своей воли, собственных желаний и чувств, хотя это было всё-таки преувеличением. Собственная личность у той армины, у которой довелось какое-то время обучаться Неянире, всё-таки была, но это была личность ребёнка. И ребёнок этот был счастлив своим, непонятным для многих, особенно для тех, кто никогда с арминой не встречался, счастьем. Ребёнок этот пребывал в абсолютной гармонии с миром, радуясь каждой малости.

   Говорили, что такая судьба уготована женщинам, которые в прошлой жизни становились причинами распрей, а то и войн. Если они намеренно стравливали других, радуясь, что из-за них дерутся не на жизнь, а на смерть, то во искупление этого тяжкого греха может ждать их жизнь, отданная защите и служению справедливости от начала и до конца. Так ли это — кто из смертных может знать точно? Но и в самом деле бывало, что одна армина могла остановить войну и тем спасти тысячи жизней.

   Жили такие женщины долго, окружённые почётом, уважением и… суеверным страхом. Иногда они обучали девочек и девушек воинскому искусству. Разумеется, даже самые лучшие ученицы не могли сравниться с настоящими арминами, но тем не менее даже на худших из них ложился отблеск почтительного страха. Тем более, что ученицы армины могли выполнять её поручения, являясь в этом случае как бы исполнительницами и божественной воли, хотя и опосредованно. Им нельзя было мешать и следовало помогать. Конечно же, Нея не собиралась обманывать, но её никто и спрашивать не будет — едет ли она куда-то по своим делам или по приказу армины.

   Такая маскировка, пожалуй, лучше всякой другой. В замке Неянира знак ученицы не носила, и далеко не все знали, что она вообще удостоилась этой чести — хотя бы недолго, но обучаться у армины и получить отличие ученицы первой — начальной — ступени. А увидев этот знак на ней, посторонние люди будут отводить глаза и сторониться её, что ей и нужно!

   Итак, в столицу есть смысл ехать, только если она собирается сменить коня… Но что значит — "сменить"? За обезличенным словом стоит продажа Яблочка. Отдать его незнакомым, посторонним людям, в чужие руки… Когда она только увидела его сегодня ночью — готова была не то что продать — подарить и приплатить сверху! Но сейчас… нет, она не сможет. По крайней мере, пока Яблочко всерьёз её не разозлит. А он, словно чувствуя опасность, ведёт себя на диво покладисто.

   Тракт, ведущий в сторону гор, самый очевидный выбор. Ближе всех живут именно горные драконы — тракт доведёт её до Искристых Гор самым коротким и удобным путём. Но если отец отправил за ней кого-то из воинов, то именно там её и будут искать… Неянире не хотелось, чтобы в спину дышали сопровождающие поневоле. Чтобы оторваться от них и затеряться, лучше всего выбрать третий путь, пусть он и более кружной, но до гор она всё равно доберётся.

   А с другой стороны… Чем они или он заслужили неприятности, которые у них будут, если упустят подопечную принцессу? Будут метаться, искать её там и тут, нервничать. Может, отправят отцу почтовую птицу с вестью, что упустили, и он тоже будет переживать! Нет… не дело это! Ни родители, ни эти воины ничем не заслужили такого. Им и без того хватит волнений. Значит, решено: поедет трактом в сторону гор. На этой дороге её даже слепой крот не потеряет!

   Нея ещё раз всмотрелась в дорогу. Пусто. То ли никто за ней не едет, то ли прячется слишком хорошо. Она снова направила Яблочко на дорогу, конь послушно вышел на перекрёсток и… встал, как в землю врос!

   — Яблочко, ты чего? — неуверенно спросила принцесса. — У тебя перекрёсточная болезнь или что?

   Конь помотал головой, словно отрицая наличие у него только что изобретённого Неянирой и до того никому неведомого лошадиного заболевания. Нея чуть сильнее сдавила бока коня коленями, положила ладонь на тёплую шею, зарываясь в гриву, направляя направо — на тракт. Яблочко ответил фырканьем, а потом и вовсе заложил уши и упрямо опустил голову, как делал в тех случаях, когда хотел дать понять — не исполнит приказ ни за что!

   — Узнаю тебя, Яблочный Осёл! — вздохнула Нея. — Так и будем здесь стоять теперь? Или у тебя есть другие варианты?

   Вообще-то она никакой реакции не ожидала, но Яблочко снова удивил: поднял голову, тихонько заржал, осмотрелся и уверенно пошёл налево. Сычик, круживший в небе, опустился принцессе на плечо и встряхнулся. Выглядел он странно встрёпанным и даже встревоженным. Это отвлекло Нею от того, что конь выбрал не ту дорогу.

   — А с тобой что? — спросила принцесса.

   — Ух! — неопределённо отозвалась птица и нервно переступила лапами по плечу, к счастью, защищённому плотным наплечником и плащом из грубой ткани.

   У Неи сложилось впечатление, что Яблочко принял этот "ух" как приказ и быстро, но плавно перешёл в галоп.

   — Да что с вами творится такое? — пробормотала Нея. — Яблочко! — она попыталась остановить коня, но он только прибавил ходу.

   — Ну ладно… Видит Лоана, я не виновата! Ты сам подсунул мне этого ненормального коня, папа!

   Ро старался не приближаться, не нагонять принцессу, старался, чтобы она не заметила его. В темноте он видел лучше многих, и тёмное пятнышко далеко на дороге различал. Потом оно пропало. За деревья заехала, должно быть. Вероятно, хочет посмотреть, не едет ли за ней кто-нибудь.

   Так он и думал. Вредная девчонка задумала удрать от охраны, как нередко делала это во время прогулок. Правда, тогда ей удавалось скрываться ото всех, но только не от него. Он всё равно следовал за ней — на почтительном расстоянии, оставаясь незамеченным. Но прогулки — это одно, а сейчас всё серьёзнее.

   Пришлось остановиться и ждать, когда тёмное пятнышко снова появится. Он всматривался в пустую дорогу до рези в глазах. Стало мерещиться, что пятнышко появилось, потом — что нет его. Так дело не пойдёт. Придётся приблизиться, а то упустит. Конечно, по логике принцесса должна выбрать тракт, ведущий к горам, но где принцессы, а где логика!

   Кроме того… у неё же Яблочный Осёл… Ро не был уверен в том, что король сделал верный выбор, подсунув малопредсказуемой дочери совершенно непредсказуемого коня. Что получится в итоге, предугадать сумеет разве что горный пересмешник, да и то — вряд ли!

   Добравшись до перекрёстка, воин остановил Чёрное Пламя. Это вам не Яблочный Осёл! — его лошадь всегда подчинялась малейшему движению и едва ли не мысли всадника. Зато чужих не подпускала, даже конюхам позволяла заботиться о себе с неохотой, и чаще всего Ро делал всё сам. У Пламени был только один хозяин, и его она слушалась идеально. Но сейчас почему-то нервничала. Опускала голову, фыркала, переступала сильными ногами, взмахивала хвостом.

   — Что-то не так? — спросил Ро, словно кобыла могла ответить.

   Пламя потрясла головой — понимай, как хочешь, но что-то ей явно не нравилось. А Ро не нравилось, что он не знает, по какой именно дороге ускакала принцесса. Рядом её не было — он чувствовал. Жалкие остатки магии иногда давали о себе знать, и почему-то самым неожиданным образом. Чувствовал, если принцесса рядом. Наверное, потому, что в последнее время это было основной задачей — не терять из виду Неяниру, как приказал его величество. Жаль, что чутьё помогает только на короткой дистанции…

   — Куда она поскакала? — спросил, склонившись к уху лошади.

   Чёрное Пламя была очень умна и нередко демонстрировала едва ли не собачий нюх. Сейчас дорога была пустынна, так почему бы кобыле и не почуять свежий след Яблочка?

   Лошадь снова опустила морду к земле, переступила, прядая ушами. Кажется, и правда искала след, но что-то ей мешало. Налетел порыв холодного ветра, и Ро невольно поёжился, а Пламя издала короткое тревожное ржание.

   Ро поднял голову, повинуясь безотчётному импульсу, ощущению пристального враждебного взгляда. Показалось ли, что в вышине промелькнула тень хищной птицы… Коршун? Но это не ночная птица. Да и тень слишком велика. Пламя снова переступила ногами и тряхнула гривой.

   Издалека донёсся звук, напоминающий ржание. Яблочный Осёл? Снова показывает норов, упрямится? Звук был недостаточно отчётливым, но шёл явно спереди — со стороны дороги на столицу. И снова… Но зачем принцессе туда? Неужели решила продать Яблочко? С неё станется… Особенно, если конь вывел её из себя, а такое вполне могло случиться. Пламя всё ещё стояла на месте, демонстрируя растерянность и тревогу.

   Ро послал лошадь вперёд. Не дело потерять подопечную в самом начале. А кто ещё может ржать на совершенно пустой дороге глухой ночью, если не Яблочный Осёл? Ну и пусть принцесса заметит его, но надо бы поскорее её догнать. На душе было неспокойно. Что это — обычная тревога или… чутьё? Ему бы прежнюю силу… Но она осталась в прошлом. "Пока ты не поймёшь, в чём истинная сила", — так сказал Мудрый. Умом Ро понимал или думал, что понимает, но надо было понять сердцем — именно об этом говорил учитель.

   Тревога не отпускала… Только ли важностью задания она вызвана? Или… Иногда Неянира напоминала ему совсем другую девушку — такую же отчаянную, порывистую, с таким же стремлением — неведомо куда! Только у той волосы были цвета пламени и золотые глаза, в которых переливался расплавленный янтарь.

   А у Неяниры всё приглушено, и нрав не настолько неукротимый, мягче, и волосы каштановые, лишь бликами на солнце вспыхивает в них огонь. А глаза — тёмной зелени, какой бывает морская вода, когда приходит северный холодный ветер, поднимая тяжёлые волны. Как вспомнишь — повеет морским ветром, свободой. Оттого, должно быть, и хочется, и не хочется видеть эти глаза.

   Если бы не его слишком острое для обычного человека зрение, и не рассмотрел бы, какие они, как переливается в них живая зелень. От той девушки шёл жар. От Неяниры — тепло. И всё равно тяжело. Лучше бы за кем другим следил. Лучше бы не знал этой принцессы, что будоражит и волнует — то злит, то улыбнуться хочется, глядя на неё.

   И где она сейчас?! Куда несёт глупую девчонку?! Вот опять… злость. Нельзя. Не должен. Иначе так и останется заперт в своём бессилии. В чём бы ни заключалась истинная сила. Если не обретёт ту её часть, которой ему не доставало, не вернёт и ту, что была у него прежде. Сам так решил! Гордец. А девчонка не виновата.

   Да, и она, как та, бежит за мечтой! Но кто же не хочет найти свою мечту, найти счастье. Для одних оно рядом, для других… далеко. Симаная — спокойное место, здесь и девушка может без особой опаски путешествовать одна, а уж если у неё на плече — знак армины, и подавно. Конечно, случаются и здесь преступления, нападения, но редко. Так почему бы и не отправиться ей туда, куда зовёт сердце?

   Вот только его сердце подсказывает, что не будет её путь спокойным и безопасным. Неспроста на перекрёстке повеяло вдруг холодом, неспроста встревожилась Пламя, неспроста и тень коршуна ему привиделась.

ГЛАВА 4. Вести и слухи

Неянира проехала мимо небольшого поселения, решив добраться до крупного посёлка, где есть гостевой дом, и в середине ночи сделала привал прямо в придорожном леске. Наскоро закусив сухарём с сушёными фруктами и запив этот поздний ужин или ранний завтрак водой из ручья, она завернулась в свой толстый грубый плащ и заснула до утра. Яблочко остался пастись на воле.

   — Тебе ведь не придёт в голову сбежать от меня? — спросила Нея коня, прежде чем улечься. — Не хочется тебя привязывать. Ты мог бы попастись, пока я вздремну…

   Конь внимательно слушал её, склонив голову немного на сторону и кося лукавым глазом.

   — Эй, Яблочко! — Нея слегка дёрнула его за гриву. — Тебе же хуже будет, если что! Думаешь, крестьяне, которым ты рано или поздно попадёшь в руки, будут тебя баловать и терпеть твои выкрутасы? Как миленького запрягут в повозку и будешь возить тяжести или деревенских пышнотелых красавиц на ярмарку! Я и другого коня могу купить! А где ты найдёшь другую принцессу?

   Яблочко обиженно набычился, фыркнул и отвернулся.

   — А ну кончай ерепениться! — гаркнул Сычик голосом старшего конюха, так что даже Нея подпрыгнула, а Яблочко испуганно шарахнулся и огляделся, видимо, заподозрив, что самый суровый из конюхов отыскал его и тут, подобравшись незамеченным. — Как тебе не совестно! Ты — конь из королевской конюшни, а ведёшь себя, как деревенский осёл, налакавшийся браги! Не получишь сегодня яблок, даже не мечтай!

   Яблочко, надо сказать, и в самом деле очень любил яблоки. Не в сезон — даже мороженые и мочёные. Услышав последнюю угрозу, он ковырнул землю копытом, как разъярённый бык, и как-то боком двинулся в сторону сидящего на нижней ветке дерева Сычика.

   Птиц издевательски расхохотался и перелетел повыше. Яблочко шумно вздохнул, раздув бока, и враждебно посмотрел снизу вверх на нахального пересмешника.

   — Ну ладно, — пробормотала Нея, сдерживая смех, — думаю, ты за ним присмотришь, Сычик… Если что — буди!

   — Кукыр, — негромко отозвался Сычик и утвердительно гукнул.

   Из всех звуков на свете у него почему-то хуже всего получалось кукареканье, что, впрочем, не печалило никого, кроме самого Сычика. Иногда на него находило и он "репетировал" часами, доводя окружающих до белого каления. К счастью, это случалось редко.

   Неизвестно, что именно сыграло роль — присмотр Сычика, воспитательная беседа, проведённая Неянирой, или собственная лошадиная совесть, но когда Нея проснулась, Яблочко был рядом, невозмутимый и послушный, как самый благовоспитанный из коней.

   До ближайшего большого посёлка добрались, когда солнце поднялось уже высоко. Нея собиралась как следует перекусить и прикупить немного припасов с собой.

   Гостевой дом было видно сразу — самый большой, с огромной яркой вывеской, на которой был вдохновенно намалёван толстый белый гусь размером чуть не с телёнка, облачённый в цветастый фартук и с подносом в крыльях. На подносе громоздилась гора снеди, внизу имелась подпись: "У белова гуся. Здеся сытно и чистота!" Видимо, вывеску разукрасил местный умелец, не слишком хорошо владеющий грамотой. Тем не менее, своеобразный талант у художника определённо имелся — вывеска вызывала слюноотделение и доверие!

   Принцесса поручила Яблочко заботам мальчишки, вывернувшего ей навстречу из-под навеса для лошадей, пообещала коню принести ему яблоко, если здесь таковое найдётся, и прошла внутрь. Обеденный зал встретил аппетитными запахами пирогов и жаркого, хотя сейчас здесь почти никого не было, но хозяин внушительно возвышался за стойкой, занимаясь тем, чем традиционно занимаются все люди его профессии во всех мирах — полируя блестящие кружки полотенцем и наблюдая за гостями.

   Из гостей, собственно, имелись только пара проезжих селян, везущих, должно быть, какие-нибудь припасы на продажу в столицу, и старушка, сидящая в дальнем углу перед пустым столом. Что-то в этом показалось Нее неправильным, хотя она ещё не успела понять, что именно.

   — Доброго дня, — обратилась Неянира к хозяину.

   Тот важно, но вполне приветливо кивнул, потом приметил цепочки на плече и настороженно замер, почему-то его взгляд метнулся в сторону старушки и обратно, перевёл взгляд на Сычика, невозмутимо восседавшего на плече Неяниры, снова посмотрел на старушку. Странно. Что это он так нервничает? Выглядит как добропорядочный и основательный хозяин, а взгляд так и бегает туда-сюда, будто у него не четыре гостя, а сорок, и все пьяные или вороватые!

   — У вас яблоки найдутся, уважаемый? — спросила Нея.

   — Яблоки? — оторопело спросил хозяин. — За… зачем?

   Отчасти его удивление было понятно: яблони не так давно отцвели и пока не пришло время даже для самых ранних сортов.

   — Ну как зачем… Есть. Мой конь очень любит яблоки, я ему обещала. Можно мочёные или даже сушёные, хотя это хуже.

   — Как же… найдутся! Мочёные есть. И сидр. Крепкий только очень. С прошлой осени.

   — Думаю, это лишнее, — усмехнулась Нея. — Он у меня и так-то с норовом, а если его ещё и сидром напоить… крепким. Боюсь представить, что получится. А орешки есть?

   Сычик оживлённо встрепенулся и перепорхнул на стойку, внимательно уставившись на хозяина в ожидании ответа. Он вообще все слова понимал, но "орешки" было его любимым словом!

   — О-орешки? — протянул хозяин, с опаской глядя на птицу.

   — Попугай, да? — с долей сочувствия спросил Сычик.

   — Где? Кто? — хозяин сделал шаг назад, глаза у него увеличились вдвое.

   — Вы не волнуйтесь, пожалуйста, уважаемый, — успокаивающе заговорила Нея. — Это не сова, это… другая птица. Сычик… — это его так зовут — он умеет говорить. И очень любит орешки.

   Хозяин шумно сглотнул и снова посмотрел на старушку.

   — Солёные, засахаренные? — сдавленно спросил он.

   — Нет, это птице не подходит, — отрезала Нея, а Сычик тут же рявкнул голосом кухарки Станы — то есть очень громко, звучно и повелительно, эдаким женским вариантом баса:

   — Засахаренные!

   — Сычик… — укоризненно протянула Нея.

   Из двери позади стойки выглянула нахмуренная женщина, обвела взглядом помещение, пытаясь понять, кто это тут так раскомандовался. Нея под подозрение не попала, слишком субтильное имела сложение и юный возраст для такого голосищи. Сычик с удовольствием наблюдал.

   Нея вздохнула.

   — Не беспокойтесь, уважаемые. Это горный пересмешник. Я нашла его после бури и выходила, теперь мы всегда вместе. Он совершенно безобидный, просто умеет говорить разными голосами.

   — Ох, — женщина, наверное, жена хозяина и повариха по совместительству, приблизилась, искоса глядя на птицу. Потом приметила цепочки на плече Неи и охнула снова.

   — Вы с поручением к нам, госпожа? — зашептала вдруг горячо и с надеждой. — Заберёте её отсюда, да? — она указала на старушку, всё так же сидевшую перед совершенно пустым столом. Голова пожилой женщины была опущена, похоже, она ничего вокруг не замечала, только слегка покачивалась, как человек в глубокой печали.

   — Заберу? А что с ней не так? — шёпотом спросила Нея.

   — Орешки, — негромко, но требовательно, напомнил о себе Сычик.

   — Есть орешки, есть! — подхватилась женщина.

   — Если можно — толчёные, как для выпечки, — уточнила Нея.

   — Есть, как же! Сейчас!

   — Засахаренные! — потребовал Сычик.

   — Пару штук засахаренных, — кивнула Нея. — И маленькую чашку просто толчёных. И ещё нам с собой мешочек.

   — Всё сделаем, госпожа, — закивала женщина. — А вам что прикажете подать?

   — А вот чем так вкусно пахнет у вас, то и подайте, уважаемая, — улыбнулась Нея.

   Женщина тоже заулыбалась, напряжение отпустило.

   — Так что у вас с той бабушкой? — шёпотом спросила Нея у хозяина.

   — А вот хозяйка моя сейчас пирогов и орешков вам принесёт, уважаемая, да и расскажет, коли интересно. А только забрали бы вы её, в самом деле! Вы ведь не просто так здесь… Молчу-молчу…

   Нея поняла, что этих людей ей не переубедить. Девушка со знаком ученицы армины и горным пересмешником на плече не могла просто так зайти, потому что проголодалась. Они уверены, что её сюда привела воля армины, а значит самой богини Ареа, или путь судьбы. И кто знает… может, они и правы?

   — А старушка эта совсем-совсем головой больная… — шептала позже хозяйка, устроившись за одним столом с Неей. Рядом Сычик поклёвывал толчёные орешки, в перерывах придирчиво осматривая содержимое широкой плоской чашки то одним, то другим глазом.

   Нея мысленно вздохнула. В Симанае к старости относились с огромным уважением. Но если случалось, что пожилой человек выживал из ума… — его сторонились так, словно это заразно. Такое случалось крайне редко! Практически все старики доживали в здравом уме до самой могилы и их почитали за мудрость и память, которую они хранили и передавали потомкам.

   Но иногда бывало и иначе… Это считалось наказанием богов или проклятием, или ещё чем-то — простым людям непонятным, но оттого ещё более пугающим. Обычно родственники всё же заботились о таких стариках, но посторонние — чурались их, даже под одной крышей опасаясь находиться. Понятно, что для хозяев гостевого дома присутствие выжившей из ума старушки не только малоприятно, но ещё и разорительно. И ясно тогда, почему здесь почти нет посетителей. Только двое проезжих. А судя по обстановке, это место должно быть процветающим. Наверное, и было — раньше.

   — Себя не помнит? — уточнила Нея, отпив пряного травяного отвара.

   — Хуже! — махнула рукой хозяйка. — Говорит, что всё помнит! И имя называет, и городок, где жила, и родню — всё-всё. Только говорит, что ей едва восемнадцать лет исполнилось… — хозяйка, а вслед за ней и Неянира, посмотрели на бабушку, безучастно сидевшую на другом конце большого обеденного зала. На вид ей можно было дать лет восемьдесят, но никак не восемнадцать.

   — Говорит, что колдун забрал её юность, её силу, её свет… — всё забрал, говорит. Всё время это повторяет и плачет… — женщина сама едва не заплакала, было видно, что ей жаль старушку.

   — Прогнать её — рука не поднимается! А куда её девать… Она пришла седмицу назад. Голодная, измученная… Ничего при ней не было, только одёжка рваная. Мы, конечно, приютили, покормили. Думали и вовсе взять к себе жить, если вдруг родни у неё нет. А она… как в себя пришла, так стала плакать, всё плакать и повторять, что она не старая, что ей едва восемнадцать… Из комнаты вниз, сюда спускалась и всем говорила, просила найти того колдуна и вернуть её молодость.

   — А что за колдун? Ещё что-нибудь определённое говорила? — хмуро спросила Нея.

   — Нет, — женщина развела руками. — Да по правде-то сказать… никто и не слушал толком… Как услышат про то, что она девушка молодая, так и… никто не хочет слушать. Известно же, что безумных слушать нельзя, — виновато прошептала женщина.

   — Их устами могут говорить боги, — наставительно заметила Нея.

   — Или злые духи, — возразила трактирщица, и ответить на это было решительно нечего.

   Нея могла бы сказать, что причина может быть просто в болезни… Как тело может заболеть, так может заболеть и разум. Но говорить об этом было бессмысленно. Недуги душевные были такой редкостью, что вызывали недоумение и страх, которые не рассеять парой слов.

   Трактирщица с умилением посмотрела, как Нея впилась крепкими зубами в ароматный мясной пирог, но тут же вздохнула и погрустнела.

   — Ну, не буду мешать, госпожа, — сказала нерешительно, будто в надежде, что её остановят.

   Нея решила, что действительно стоит узнать побольше. Похоже, ей ещё не всё рассказали.

   — А как тут у вас вообще, тётушка? — неопределённо спросила она. — Спокойно?

   — Да если бы! — со скорбной готовностью отреагировала хозяйка. — Говорят… — она наклонилась к Нее, улёгшись грудью на стол, — говорят, неспокойно сейчас по всей округе! — шептала горячо, тревожно. — В горах, говорят, радуги ходят…

   — Радуги? — удивилась Нея. — И что же в этом плохого? Радуги — это хорошо. Красиво… И… они же всегда… после дождя.

   — Вот! — энергично закивала трактирщица. — Правильно! После дождя! А эти, говорят, так ходят… всухую! И большивущие такие! Прямо страсть. Целыми рядами! Говорят, такое бывает… Когда много силы скопится. Сила та выход себе ищет. Если не найдёт нужного — будут беды, война даже, к примеру… или ещё какое бедствие. Опять же, девицы, говорят, пропадают. Вон, в посёлке Большие Коровы пропала девица. Нам проезжие сказывали. Да и сестра у меня там живёт — сведения верные, как есть пропала! Сколько живу, такого не помню, чтобы девицы ни с того ни с сего пропадали!

   — Ну… может, она… влюбилась? — осторожно предположила Нея, которая в данный момент сама вполне могла быть причислена к пропавшим девицам.

   — Может-может, — закивала хозяйка, — дело молодое. Однако же, родители говорят, что не было ничего такого!

   — Ну… не всегда родители знают… — вздохнула Нея. Не всем так везёт с родителями, как ей, могла бы она прибавить.

   — Так-то оно так… да только вот… говорят, примерного поведения девица. И чтобы так вот — ррраз и сбежала! Не верится что-то… А у сестры моей тоже вот… дочка же! Страшно!

   Трактирщик за стойкой, прислушивавшийся к рассказу жены, фыркнул.

   — Та дочка пока под живот корове проходит! Нашла невесту!

   — Ну и что?! Сейчас проходит, так вырастет же!

   Трактирщик только молча помотал головой, усмехаясь, хотя ему наверняка хотелось припомнить жене известную шуточную сказку про женщину, хотевшую перебить всех волков в округе, потому что когда-нибудь они могут напасть на её внучку, которую родит её дочка, которая ещё пока и сама не родилась! Потому что сон ей такой приснился!

   — А что, и правда в том селе такие большие коровы, что поселение так назвали? — спросила Нея, чтобы предотвратить супружескую ссору.

   — Да обыкновенные коровы! — снова вступил хозяин. — Это от короля им подарок такой…

   — Вот как? — искренне удивилась и заинтересовалась Нея. — А его величество тут при чём?

   — Ну как же! — хозяйка заулыбалась. — Раньше-то село называлось Грязново. Не знаю уж, кто так назвал… Некрасиво!

   — Зато честно! — не выдержал её муж. — Там что весной, что осенью — не пролезть!

   — Ну, в низинке оно… это да, — не стала спорить жена. — Зато и луга заливные хороши! Соседний-то посёлок Луговины называется. Хорошо… красиво! А тут… Грязново… стыдно прям сказать, откуда родом! Вот проезжал там мимо его величество, как сейчас помню… году эдак…

   — Да тебя тогда ещё и на свет не народилось! Помнит она, — по-доброму усмехнулся трактирщик.

   — Как это, не народилось?! Я там тоже была! Всем селом выходили встречать, и меня отец на плечах понёс! Было мне годков… пять или около того. Молодой ещё король наш был тогда! Говорят, видный мужчина! Сама-то я плохо помню, врать не буду… Больше помню, какой праздник был потом… Ну и вот, его величество-то увидел коров на пастбище и сказал что-то вроде… Какие, мол, коровы у вас! Большие, мол, коровы! А у нас и правда всегда коровы были хороши! Вот после того случая и переименовали посёлок. Прошение даже подавали его величеству! Да… Теперь не Грязново, а Большие Коровы.

   Нея, с трудом сдерживая смех, думала, что надо будет обязательно рассказать об этом отцу. Конечно, он сам тогда, должно быть, подписывал прошение о переименовании… Но знал ли, что новое название невольно придумал сам? Вряд ли. В молодые годы Тишан Седьмой много ездил по королевству, побывал, наверное, во всех, даже самых отдалённых уголках. И, должно быть, не в одном оставил такие вот неожиданные следы и приятные воспоминания! Хорошо, что не назвал коров жирными… А то ведь селяне могли бы и на такое переименование решиться, лишь бы не Грязново!

   И ещё говорят, — вскинулась женщина, припомнив, — что шайка какая-то в округе объявилась!

   — Шайка? Что же они — грабят проезжих, тётушка? — встревожилась Нея.

   — Говорят, вроде не грабят… — приглушённо зашептала женщина. — А всё равно — страшно!

   — Так что же они делают? Может… — Нея нахмурилась, — насилуют? Может, это они девицу похитили?

   — Да кто ж их знает, что они делают… Если и снасильничали кого, так до сих пор никто не жаловался, — трактирщица снова вздохнула и подпёрла голову кулаком.

   — А вот правда твоя, хозяюшка! — неожиданно встрял один из двоих проезжих, сидевших поодаль, но всё же достаточно близко, чтобы в почти пустом обеденном зале услышать весьма громкий "шёпот" трактирщицы. — Неспокойно стало, шишки солёные! Я, к примеру, всегда товар на продажу один возил, а тут, шишки солёные, свата с собой потащил, ибо боязно! — важно завершил он, воздев указательный палец.

   Нея с огромным трудом сдержала смех и едва не подавилась пирогом. Надо же… шишки солёные и тут же — ибо! Не иначе, тоже читал что-то из рыцарских романов, которые так любит ругать папа после чарки цевейского вина.

   — Боязлив ты, сват, не в меру, вот и боязно тебе всё… — сердито проворчал тот самый, прихваченный с собой за компанию, родственник — мужик высокий, плечистый, кулаки — чуть не с кочан капусты.

   — А ты больно смел, шишки солёные! — воинственно вскинулся первый. — А кто на тех встречных косился, что дворовый кот на собачью свору, а?! Ещё чуть-чуть, и начал бы дерево присматривать, чтоб схорониться, шишки солёные!

   Мрачный мужик помрачнел ещё больше, и Нея впервые подумала, что слово "набычился" не зря однокоренное со словом бык! Такой сердитый бык, опустивший тяжёлую рогатую башку — того и гляди кинется и затопчет! Только вот чуть-чуть пороет землю копытом… Ибо — быкам так положено! Но его мелкий, вертлявый и разговорчивый сват своего быкообразного родственника, похоже, не боялся ни капли. Наверное, знал, что рытьём земли и паром из ноздрей всё и закончится.

   — А ты не бычься, не бычься, шишки солёные! — он со смешком хлопнул по широченному плечу своего мрачного свата, подтвердив, что не одной Нее тот кажется похожим на быка. — Только дурак бы не напугался! Они как выбрались из лесу-то, госпожа! — обратился он уже к Нее. — Так мы и того…

   — Чего — того, уважаемый? — решила уточнить Нея.

   — Того — известно чего… Этого… Струхнули, значит!

   — И всё зря, — проворчал его сват. — Сказали, что девицу ищут! Пропавшую. Может, ту самую — из Больших Коров. Мы и не спросили как-то… Они на возы заглянули да и всё. Опять в лес умотали!

   — А мы-то думали: как пить дать ограбят, шишки солёные! — вступил первый.

   — Значит, ничего не взяли? — уточнила Нея.

   — Как есть ничего, госпожа! А только всё равно… неспокойно как-то.

   — Так может и впрямь — девицу ищут… — задумчиво протянула хозяйка.

   — А по лесу чего колобродят, как шайка какая, шишку им в зубы!

   — Так… где искать-то? Если она пропавшая. Может, в лесу…

   — Да какой там лес-то… местной девице в таком не заплутать…

   — А может, думают подстеречь разбойников, вот и хоронятся в лесу, — задумчиво проговорил похожий на быка сват.

   — Так на так и выходит! Значит, всё равно выходит, что разбойники есть, шишкой им в глаз! Так вы бы уж разобрались, госпожа… — почтительно понизив голос обратился он к Нее.

   Та только глаза округлила, мол, я-то тут при чём?

   — Или передайте там… кому надо, — прибавил мужик.

   — А к стражам порядка обращались? — спросила Нея.

   — Так ведь… не взяли ж ничего… — протянул мужик.

   — Нет, это я насчёт девиц пропавших, — уточнила Нея.

   — А как же, госпожа! — ответила хозяйка. — Первым делом!

   — Так уж и первым… — хмыкнул от стойки её муж.

   — Ну… вторым. Сначала, конечно, сами поискали. Но потом — всенепременно! Только, говорят, не нашли те ничего. Сказали, мол, сама, небось, сбежала… А я слышала, что и ещё девицы пропадали…

   — Сплетни! — отрезал хозяин.

   — Ну… может, и так, — не стала спорить жена. — А всё ж таки… может, армина поможет, а? — она просительно взглянула на Нею, и принцесса подумала, что идея со знаком ученицы, выставленным на всеобщее обозрение, возможно, была не так хороша, как ей казалось. С другой стороны, и правда ведь надо бы разобраться, что тут такое творится. Пропадают девицы, появляются старушки… Нея нахмурилась. Ну, положим, одна старушка. Которая говорит, что она — юная девушка. Какие-то мужики выходят из леса и зачем-то осматривают возы селян. А над горами ходят радуги. Интересно…

   — И вот… старушку бы… — перешла на шёпот хозяйка, снова склонившись поближе к Нее. — Может… в Королевский приют её всё же… Нехорошо это, конечно… Но ведь куда же мы её? И может, помощь ей нужна. Может, лекари помогут! А может, её родня ищет…

   Принцесса посмотрела на старушку, которая всё это время сидела тихо, почти не реагируя на общий разговор, и только вздыхала время от времени. Да, Королевский приют может быть выходом. Пожилых людей отправляли туда крайне редко. Обычно даже за одинокими стариками находилось кому присмотреть — это считалось делом чести и сулило благословение богов, тогда как отказать им в помощи — совершенно напротив, считалось бесчестием и могло навлечь гнев Небес.

   Но это, разумеется, относилось к тем, кому заботиться о пожилом человеке по силам и по средствам. Если же по каким-то причинам таких не находилось, выходом становился Королевский приют. Условия там были хорошие. Королева лично покровительствовала этому заведению для больных, одиноких и немощных. Заплатить местным, чтобы отвезли старушку в приют? Денег хватит, прикинула Нея. До столицы недалеко, а приют — в предместьях.

   — Я поговорю с ней, — пообещала она трактирщице, и та, до некоторой степени успокоенная, оставила Нею в одиночестве наслаждаться вкусной и изобильной трапезой.

ГЛАВА 5. Танита. Перепутье

Сычик с удовольствием клевал толчёные орешки — здесь же, на столе, рядом с её тарелками, куда тоже время от времени заинтересованно заглядывал, но пока ничем не соблазнился, орешки нравились ему больше.

   Наевшись, Нея поднялась и подошла к дальнему столу, за которым всё так же сидела пожилая женщина.

   — Доброго вам дня, уважаемая, — сказала Нея.

   Старушка подняла голову и посмотрела на принцессу с удивлением и сомнением, будто не верила, что это в самом деле к ней обращаются.

   — Доброго дня, — прошелестела в ответ едва слышно.

   — Позволите ли сесть за ваш стол?

   — Садитесь, конечно, — бабушка как-то подобралась, постаралась выпрямить спину, подслеповато щурясь, как разбуженная среди дня сова.

   Что-то показалось Неянире странным. Пожилой человек ответил бы иначе. Как-нибудь вроде "садись, милая" или что-то в этом роде. Да и вся повадка у женщины была… странной.

   — Сказали вам, что я не в своём уме, госпожа? — спросила старушка печально.

   — Примерно так, — не стала зря отпираться Нея. — Это правда, что вы… что вас… Меня зовут Нея, — Неянира решила ничего не придумывать, а представиться сокращённой формой своего настоящего имени. — Можно узнать ваше имя, госпожа?

   — Да какая там госпожа… — пожилая женщина махнула рукой и её морщинистое лицо прорезала горькая усмешка. — Из простых я. Это вы — сразу видно — не из простых. А меня Танита зовут, — она пристально всматривалась в лицо Неи, словно хотела прочесть по нему, стоит ли откровенно говорить с ней или весь разговор затеян из одного пустого любопытства.

   Впрочем, женщину, как видно, обнадёжило уже одно то, что её готовы выслушать, а не обойти десятой дорогой, едва услышав, что у неё непорядок в голове. Наконец Танита заметила и цепочки на плече. Нея почти видела, как мысли тяжело ворочаются в её голове, как сквозь плотную серую пелену безнадёжности пробиваются робкие лучики надежды.

   — Так что же с вами случилось, Танита? И где ваш дом? Родные?

   Лицо женщины вдруг сморщилось, Нея не сразу поняла, что старушка пытается сдержать слёзы.

   — Родные… А теперь ведь не узнают они меня. Не пойду я домой. За что им такое? Это мне поделом. Поверила сладким речам, пошла за обманщиком…

   — Ты из Больших Коров, Танита? — решилась спросить Нея.

   — Что? — женщина удивилась так искренне, что принцесса поняла — этот выстрел не попал в цель.

   — Нет… Да, слышала я, что там девица пропала… А кто и знает? Может, и с ней такое же случилось, как со мной…

   — Расскажи мне, — Нея осторожно протянула руку и коснулась руки Таниты.

   На стол спланировал Сычик. В клюве у него был орешек. Он положил его перед старушкой и даже чуть пододвинул. Засахаренный! — отметила про себя Неянира. На такой подвиг Сычик был способен, только если ему кого-то было очень жаль.

   — Я поверю, — сказала Нея. — Видишь, птица моя тебе верит. А Сычика не проведёшь. Он — горный пересмешник. Его не обманешь!

   Сычик приосанился и важно переступил лапами, приподнимая перья на голове, словно хотел прибавить себе росту.

   — Да и рассказать почти нечего, — вздохнула Танита. — Всё как в тумане… Помню, что сны мне снились, яркие такие, как наяву всё! Даже ещё яснее. Коршун снился — большой такой. Наяву такого не видела никогда. Всё смотрел на меня… так что жарко от его взгляда становилось! А потом… превращался он в мужчину, говорил со мной, за руки брал, в глаза заглядывал… — Танита потупилась и опустила голову.

   И смущение её тоже было точно таким, какое бывает у молодых, пожилые люди ведут себя иначе, — между делом отметила Неянира.

   — Целовал даже… обнимал… о любви говорил… — едва слышно прошелестела женщина, не поднимая глаз, потом вскинулась, осмотрелась, не слышит ли ещё кто, тревожно помаргивая уставилась на Нею — не смеётся ли над ней.

   Но Нее совсем не было смешно. Она всё больше уверялась в том, что Танита вовсе не безумна. И не стара. С ней и вправду случилось что-то страшное.

   — Говорил, что заколдован он, — снова заговорила Танита. — Что только любовь бескорыстная и самоотверженная может его спасти! И велел никому-никому про него не рассказывать. Иначе ничего не выйдет, и целый век ему птицей хищной оставаться, не вернуть облик человечий. Ну я и молчала… Дура! Потом… ночами прилетал, стучал в окошко… ну я и открывала ставни… — Танита снова опустила голову и замолчала.

   — И он оборачивался человеком? — осторожно спросила Нея.

   — Что? Нет! Нет, вы не думайте, госпожа! Не оборачивался он тогда… Коршуном оставался. Говорил, что лишь во сне может мне свой человечий облик показать. Я только перья его гладила, ничего больше не было… Потом снова снился, уговаривал бежать. Что, мол, я должна не побояться и когда Луна будет в ущербе, вылезти из окна, сесть на коня, который будет меня ждать, и ехать, куда он меня понесёт. А там уж будет меня ждать он — мой заколдованный коршун. И если я не побоюсь отдать ему добровольно свой свет, он обернётся человеком и… Он и любви-то мне не обещал… — старушка горестно покачала головой, её выцветшие голубые глаза, наверняка бывшие прежде ярко-синими, увлажнились и маленькая слезинка покатилась по морщинистой щеке.

   — Я сама себе про любовь-то всё придумала… Ну и жалко его было, конечно…

   — Отдать свой свет? — переспросила Нея, нахмурившись. — Это как же?

   — Он говорил, что это не страшно совсем. Это так, мол, называется только. Поделиться с ним светом своего сердца, своей души. Отдать ему. А он, мол, отдаст мне свой… И всё у нас будет, как в сказке!

   — Ну да, — пробормотала Неянира, — в страшной сказке.

   Танита молча вздохнула.

   — И что произошло? Я понимаю, что ты, конечно, не могла отказать. Я бы, наверное, тоже не удержалась, — призналась она. — Ты не думай, Танита, я тебя понимаю. Значит, ты вылезла из окна, тебя ждал конь, да?

   Танита молча кивнула.

   — Он тебя отвёз… Куда?

   — Плохо помню… Только я в седло забралась, как он тут же и припустил, я только в гриву вцепилась да изо всех сил старалась не упасть! Не привыкла я к таким лошадям. Наши-то — смирные. А этот как понёсся! И дорогой, и полем, и лесом! У меня голова кругом пошла… Остановился на перекрёстке. Темно было — так темно… жутко. Безлуние. И звёзды попрятались, тучами всё заволокло, ветер поднялся, холодный такой… — Танита поёжилась.

   — Потом услышала крик коршуна, и сам он слетел ко мне. Обернулся мужчиной, взял меня за руки… Дальше плохо помню. Помню — в глаза мне смотрел, спрашивал что-то… Люб ли мне… Отдам ли свет свой ему… И ещё что-то… говорил что-то… Я на всё согласилась. Потом вспышка была, яркая такая! Словно у меня из груди свет ударил! Жёлтый, как солнышко. На миг светло стало, совсем как днём. Кажется, он отпустил меня, раскинул руки, словно собрать этот свет хотел, как… как цветов охапку. А потом погас свет… И тёмное что-то меня окружило, в грудь будто толкнуло… ледяное… Холодно стало. И темно. И… я будто провалилась куда-то — в темноту и холод. Звала его… Или хотела только позвать? Я ведь даже имени его не знаю! Вот же дура-то какая… — ещё одна слезинка скатилась по лицу Таниты, и она прижала к глазам морщинистую руку.

   Нея подумала, что ей теперь очень много лет. Не семьдесят, как показалось поначалу, из-за всё ещё достаточно прямой осанки, а лет сто двадцать. Она ведь того и гляди может умереть от старости!

   — А дальше что? — спросила Нея.

   Не потому, что спешила, а потому что хотела помешать Таните всё дальше и глубже погружаться в тоску и безысходность. В горькие сожаления. В темноту и холод, про которые она говорила. Пусть лучше рассказывает.

   — Да ничего больше… Я, должно быть, разумение потеряла. Пришла в себя, когда уж светло совсем было. Так и лежала на перекрёстке том. А где он был — я и сейчас сказать не могу… Поднялась еле-еле… всё тело ныло, и всё… как не своё! Как… деревянное. Увидела свою руку… — Танита всхлипнула.

   — Я понимаю, — сказала Нея и осторожно погладила женщину по плечу, — понимаю. Ты очень испугалась, тебе было плохо. А потом?

   — Пошла куда-то, не разбирая дороги… Не знаю, куда шла и долго ли. Плохо мне было, жажда мучила, а дорога пустая — словно вовсе заброшенная, непроезжая. Места были незнакомые. Зашла я в лесок, поискать хоть ручей. Нашла вроде… Как в тумане всё было. Не знаю, сколько плутала и как не сгинула вовсе. Одну ночь помню — в лесу провела. А может, и не одну. Вышла снова на дорогу. Потом меня добрые люди подобрали. Проезжали на повозке, так спросили, откуда я. Но я испугалась домой возвращаться — в таком-то виде. Так и не сказала им. Они покормили, отвезли сюда вот, здесь оставили. А больше не знаю ничего. Видно, колдун это был чёрный…

   — Видимо, так, — задумчиво согласилась Неянира. — Значит, он сказал, что его заколдовали в коршуна? Думаю, такой сам кого хочешь заколдует… Должно быть, оборотень он. Колдун-оборотень.

   — Должно так… — тихо согласилась Танита.

   — Таких оборотней не так уж и много… Надо поискать среди них, поспрашивать, — принцесса прикусила губу, прикидывая, как бы это устроить. — А конь? — вспомнила она.

   — Что конь?

   — Он куда делся? И когда?

   — Не знаю… — растерялась Танита. — Когда я пришла в себя, его уже не было.

   — А когда коршун к тебе прилетел, тогда был?

   Танита задумалась, подперев рукой подбородок, тяжело навалившись на стол.

   — Вроде как и нет…

   — Когда коршун обернулся человеком, ты ещё на коне была? Или сошла? Или он тебе помог спуститься?

   — Нет… не помогал. Я уже на земле стояла, верно! Должно быть, конь ещё до того убежал… Ты думаешь… что и конём он был?

   — Может быть, — пробормотала Неянира. — Многоипостасные оборотни бывают сильными чародеями. Коршун и конь… Никогда о таком не слышала. Но всякое возможно. Многоипостасные порой скрывают свои ипостаси. А мужчиной он как выглядел?

   — Вроде высокий… тёмные волосы, взгляд… — пронзительный такой… как ножом! Но помню плохо… расплывается будто лицо его… Не могу вспомнить хорошенько.

   — Понятно. Глаза отвёл, чарами заморочил, — кивнула Нея.

   — Что ж делать мне теперь… — тоскливо протянула Танита. — Я уж вижу, что прогнать меня хотят, в тягость я здесь. Хоть и ем мало…

   — Да не в том дело, сколько ты ешь, Танита! Не объела бы ты хозяев, они люди добрые. В том беда, что других гостей они лишились…

   — Из-за меня… — Танита совсем поникла. — Надо было больше помалкивать мне. А я всё рассказывала… Думала — может, кто слышал про такое. Может, кто этого колдуна знает. Может, поможет мне кто…

   — Я постараюсь тебе помочь, Танита, — Нея коснулась пальцами её руки и дыхание перехватило, когда слезящиеся старческие глаза посмотрели на неё с пронзительной, душу вынимающей надеждой.

   — Я не могу ничего обещать, сама понимаешь. Тоже впервые о таком слышу…

   — Но ты веришь мне? Ведь веришь?

   — Верю.

   — От этого уже легче. Хоть один человек верит мне… А помочь… Да как теперь поможешь? Где теперь искать этого злодея? И опасный он! Как бы и тебе не сделал зла!

   — За меня не волнуйся. Я теперь знаю о нём, буду осторожна, — успокоила её Нея с уверенностью, которую на самом деле не ощущала.

   Сильный чёрный колдун — это серьёзно! Очень. И даже просто найти его, если он скрывается, дело непростое. Однако она хорошо знала, что в подобных делах слухи и разговоры простых людей в таких вот местах, как это, порой дают много больше, чем официальные поиски с привлечением королевской стражи и придворных чародеев.

   Она только в первый гостевой дом зашла — и вон сколько всего узнала! А что знает стража? В лучшем случае — о пропаже двух или нескольких девушек. В масштабах королевства — это капля в озере. И наверняка делают скидку на то, что девушки могли сбежать сами. И в каком-то смысле оно так и было… Насильно Таниту, к примеру, никто не тащил. Только заморочил голову, обманул, заманил. А может, и одурманил… Хотя это вряд ли.

   Сны наводил, плёл про великую любовь, которая одна может спасти! Молодые девушки на такую наживку клюют, как утки на хлебушек! Только кинешь — уже все твои! Вряд ли чарами её принуждал, раз речь велась о добровольности. В тех книгах, что Неянира читала, — не только романах, но и пособиях по магии, которые просматривала из интереса, — этому придавалось немалое значение. Есть вещи, которые против воли не отнять. А если отнимешь — они уже той силы иметь не будут. Ладно, как искать мерзавца, можно подумать позже. А пока надо решить, что прямо сейчас делать с Танитой. Как ей помочь.

   — Послушай, — сказала Нея, подумав немного. — Давай мы с тобой так решим. Я попытаюсь что-нибудь разузнать. Если не выйдет — обращусь к стражам порядка. Тебя они бы слушать не стали, но меня послушают. Напишу донесение королевским чародеям. Или до армины дойду. Вдруг она поможет? Ну а ты пока поживёшь здесь. Только тихо. Чтобы к хозяевам посетители вернулись и дела у них наладились.

   — Всё равно уходить надо… Платить мне нечем.

   — Я за тебя заплачу. Посмотрю, насколько у меня хватит… А если деньги закончатся, а я к тому времени не вернусь, то… придётся, видно, тебе в Королевский приют отправиться…

   Танита тяжело вздохнула, но ни словом не возразила.

   — Если что-то удастся сделать, то я буду знать, где тебя искать. А может, всё же к родным твоим…

   — Нет! — испугалась Танита. — В таком-то виде… Так они хоть могут думать, что я куда-то за любовью сбежала. А так… не поверят, а если поверят — это ж какое горе… Я каждое утро, как проснусь, так не знаю, смогу ли с постели подняться…

   — Ну ладно. Не мне судить, что для них тяжелее — вовсе не знать, где ты и что с тобой. Или узнать всё, как есть. Так что решать тебе. На моё предложение ты согласна?

   — Согласна… — прошелестела Танита. — Спасибо тебе, добрая душа! Тена Милостивая тебя вознаградит!

   — Хорошо бы… — пробормотала Неянира, подсчитывая наличность. — В поисках этого гада и управы на него мне помощь Тены очень пригодится…

   Наличности, ввиду таких непредвиденных расходов, оказалось далеко не так много. Одной Нее этого хватило бы надолго. Она не была привередлива в пище, а ночевать, если не было дождя, легко могла и под открытым небом, так что не озаботилась тем, чтобы прихватить побольше денег. Тяжёлый кошель — приманка для грабителей, да и просто — лишний груз! А теперь выходило так, что надо оставить в "Белом Гусе" все прихваченные средства. На содержание Таниты: на комнату для неё, на питание, на уход, если он ей понадобится. А потом — на то, чтобы доставить её на хорошей повозке, а не просто на телеге, в Королевский приют.

   С хозяевами договорилась легко. Они за комнату взяли немного, про уход сказали, что и без денег помогут несчастной, если нужда в том будет. Главное, чтобы Танита не заговаривала больше с гостями! А лучше бы какое-то время и вовсе не показывалась внизу, чтобы местные успокоились и снова начали без опаски ходить сюда поесть пирогов и жаркого, выпить домашней настойки или ягодного взвара, посидеть, поговорить да прикупить сладостей для детей.

   Нея заверила их, что Танита так и сделает. На то, что ей поверят и помогут, она больше не надеется, а от общества других посетителей ей ничуть не легче, хуже только. Вышло так, что четыре десятины хозяева согласились давать Таните приют, кормить и ухаживать, а если потребуется, позвать лекарку, с которой у них уговор — помогать, если кто из гостей занедужит. Если после этого срока никто за Танитой не явится, то отвезут её на повозке в Королевский приют.

   Кроме того недорого продали Нее припасов — смесь сушёных ягод и орехов с сахаром, сдобные сухари, вяленое мясо. Ну а мочёных яблок для Яблочка выдали даром целую миску!

   — Надеюсь, ты всё же соизволишь повернуть к горам, когда мы снова доберёмся до перекрёстка, — сказала Нея коню, скармливая ему третье яблоко.

   Конь проглотил угощение, поднял голову и взглянул на принцессу искоса-подозрительно. Мол, ты что, подкупить меня решила? Так гордые кони из королевских конюшен не продаются! За какую-то жалкую миску яблок. Тем более — мочёных!

   — Между прочим, — почти прошипела Неянира, — у нас больше денег нет! Ни на яблоки, ни на сухари. Ни на ночлег под крышей! И старушке… Таните… в общем, одной девушке очень нужна помощь! Так что нечего тут… — на этих словах Неянире в голову пришла мысль, что, если бы не Яблочко с его "перекрёсточной болезнью", то они бы здесь не оказались.

   И не встретили бы Таниту. И, кто знает, может вообще ничего не узнали бы! Неизвестно, конечно… Может, теперь такие новости на каждом шагу, но что-то подсказывало Неянире, что она оказалась там, где должна была оказаться, и узнала то, что должна была узнать, а благодарить за это, как ни крути, надо Яблочко. Правда, и денег лишилась… Но их-то силой никто не отнимал. И что было бы с Танитой…

   Задумавшись, Неянира и не заметила, как Яблочко подъел всё угощение. Конь ткнулся мордой ей в грудь и заглянул в глаза с выражением виновато-благодарного щенка. Нея от изумления чуть миску не выронила!

   — Ладно… Буду надеяться, что мы с тобой договорились, — пробормотала она, погладив бархатистую лошадиную морду.

ГЛАВА 6. Украденная радуга

Ро просто не мог поверить в то, что это происходит с ним. На самом деле, а не в одном из тех тяжёлых душных снов, что часто приходили к нему после… После того, как его прежняя жизнь закончилась.

   Неужели он действительно потерял принцессу?! Как это возможно… Кошмар наяву. В тех снах он тоже всё время искал что-то или кого-то и никак не мог найти. Искал кого-то очень важного, иногда понимая, что ищет самого себя. Во сне это не вызывало удивления и казалось естественным. Потерял и ищет. И никак не найдёт, увязая в каких-то болотах, плутая по безлюдным дорогам, скитаясь по ущельям… И бесконечно тоскуя по небу, по свету, по простору.

   Он тряхнул головой, прогоняя бесполезные мысли. Надо собраться, сосредоточиться. Как это вообще могло случиться? Теперь уже совершенно ясно, что на этой дороге её нет. Он бы догнал её! Чёрное Пламя легко и быстро догнала бы Яблочного Осла — это даже не обсуждается. Неянира успела добраться до столицы прежде, чем он сумел её нагнать? Нет, невозможно.

   Значит, поехала другой дорогой или вовсе скрылась — в придорожных перелесках? Среди усадеб лордов? Заметила погоню или догадалась о ней и решила спрятаться? В любом случае, он её потерял. Ржание коня, которое Ро услышал, когда выбирал дорогу на перекрёстке, не давало ему покоя. Он ясно слышал! Хотя оно и было отдалённым. И направление перепутать никак не мог. Пусть у него больше нет его силы, но на слух он пока не жалуется и бредовые видения, которые приходят к помешанным, его не посещают. Сны не в счёт.

   Хотя… на том самом перекрёстке ему померещилась тень в небе… Большая тень, напоминающая очертаниями огромного коршуна. Коршун! Ро едва не взвыл от досады. Коршун! Крик коршуна очень похож на лошадиное ржание! А Пламя никак не могла выбрать дорогу… А коршуны не летают ночами. И не бывают такими огромными. Значит, оборотень. Плохо…

   Пусть какой-то оборотень вздумал полетать ночью, пусть он огромен — у сильных оборотней животная ипостась может быть много крупнее, чем обычный зверь или птица того же вида, — пусть ему вздумалось настолько не вовремя "заржать"! Но почему Пламя не могла выбрать верный путь? По той дороге никто больше не проезжал, след был свежим. Значит, не просто оборотень, а сильный маг. И не просто носился и ржал, как глупый мальчишка, а специально сбивал со следа!

   Значит… Неянира не просто потеряна — это бы ещё ничего, принцесса вполне самостоятельна — значит, она в опасности! И где теперь её искать… Ро развернул Пламя. Он уже почти добрался до столицы, но теперь спешил обратно, словно за ним гнались все оборотни Симанаи. Снова тот же перекрёсток. На этот раз здесь было тихо и спокойно, никаких порывов холодного ветра, теней в небе и ржания вдалеке. Совершенно безмятежная предрассветная пора, утренние птицы пробуют голоса, весенний воздух напоён ароматом влажной земли и росных трав.

   Пламя опустила голову, как-то виновато прижав уши. Ро не стал её торопить. Всё равно не уверен, какую дорогу выбрать. Может быть, теперь лошадь сумеет что-то почуять? Конечно, прошло время, но зато ничто и никто больше не мешает. Однако лошадь лишь помотала головой, как бы признавая своё бессилие. Ну конечно. Если в прошлый раз их в самом деле сбивал со следа колдун, то теперь тут ничего не найдёшь — бесполезно.

   Ну хорошо. Если рассуждать логически, куда Неянира могла направиться? Даже если пряталась в перелесках или пыталась затеряться среди усадеб лордов. После она всё равно должна была выбрать дорогу. И, конечно, дорога её должна лежать к горам. Если не к столице, то определённо — горный тракт. Кружной тракт ей ни к чему. Он тоже потом вывернет к горам, но зачем делать такой огромный крюк?

   Неянира хотела найти драконов — так говорил его величество, а он обычно знает, что говорит! А искать драконов нужно определённо в горах, а не в маленьких городках и посёлках. Ещё, конечно, есть вариант отправиться к побережью, но это слишком далеко.

   Пламя по-прежнему не проявляла никаких признаков уверенности и помочь в выборе не могла, так что Ро повернул на горный тракт. Остановился, когда солнце поднялось высоко. Он сам готов искать принцессу и дальше, но Пламени нужен отдых. Через несколько часов продолжил путь, но так и не нашёл ничего! Ни самой принцессы, ни её следов.

   Крестьянские повозки, торговцы, пешие путники, господа верхом и госпожи в нарядных возках. Но принцесса как в подземье канула! Расспрашивал встречных и местных жителей, заходил в гостевые дома и пытался разговорить хозяев и посетителей. Удивлялся, что на него смотрят с опаской и не хотят говорить. Потом вспомнил: чтобы расположить к себе и разговорить людей, надо улыбаться.

   Удивился ещё больше, потому что улыбка произвела обратное действие, напугав собеседников чуть не до заикания. Сделал вывод, что над улыбкой надо поработать. Должно быть, отсутствие практики сказалось. Решил пойти другим путём и угостил всех в очередном гостевом доме. Хозяин напрягся, гости насторожились.

   Угостил ещё раз. Взгляды из серии "мужик, лучше скажи сразу, какую гадость ты задумал" уплотнились настолько, что их можно было резать ножом и подавать к столу. Угостил в третий раз. Уже из чистого интереса и от отчаяния. Терять всё равно нечего. И добился-таки результата!

   — А вот у нас в деревне одна девица тоже спятила! — заявил самый нестойкий из угощавшихся.

   В наступившей тишине было слышно, как кто-то тоненько икнул с перепугу. Ро улыбнулся шире, надеясь, что результат всё же отличается от злобного оскала. Хотя бы немного.

   — Угощала всех соседей наливкой? — ласково уточнил Ро.

   — Нееет, ваша милость, — махнул лапищей мужик. Он один не заметил ничего опасного или обидного в своём заявлении. — Вы ж про девицу убёгшую интересовались? Ну так вот Лаина наша тоже… пропала куда-то… с три десятины уж будет как! Пропала, значит… искали её, конечно, а как же! И нашли за речкой, в роще. Теперь то плачет она, то смеётся, а то бормочет что-то непонятное… Про свет! Зелёный, говорит, свет! Такой зелёный-зелёный, что молодая травка! Мол, отняли у неё свет, а теперь ей темно, значит! Вот бедняга же… И ума никто не приложит, где она была и что с ней содеялось! Во как!

   — Может, снасильничали… — горестно подперев подбородок рукой, предположила пожилая женщина с проседью в густых волосах, в одиночестве сидевшая за небольшим столом.

   — Лекарка сказала — нет! — помотал головой мужик.

   — А что ж с ней тогда? — изумилась женщина. — С чего рассудком-то повредилась?

   — Лекарка говорит, что, может, и не повредилась… Может, чары злые какие… Не понять там, в чём беда! Родители хотят в столицу отвезти, к хорошему чародею… Деньги собирают.

   — Так ты к чему это о той девице, уважаемый? — вмешался Ро.

   Хватит слушать сельские байки. У них такой уж обычай — как наедятся и выпьют, так страшилки рассказывают — кто кого сильнее напугает!

   — Так это… — мужик растерянно почесал затылок, при этом глаза его смешно собрались в кучку, словно он хотел отыскать ответ на кончике собственного носа. — Вы же это… про девицу спрашивали, ваша милость! — обрадованно вспомнил он. — Про убёгшую девицу! Вот я и говорю… у нас тоже вот… девица убёгла… А может, сманили её… Они ж как в возраст войдут, так что домашние гуси по осени! Всё в небо смотрят да крыльями хлопают! Тоже, значит, хотят того… этого… О любви, значит, всё мечтают!

   Ро досадливо поморщился.

   — Я вовсе не говорил, что девица, которую я ищу, убёгла… Убежала то есть. Просто мне нужно её найти, вот и всё. У меня к ней… дело.

   — Ну да, ну да, — покивала женщина, принявшая участие в разговоре, в то время как остальные посетители молча слушали, не забывая о наливке и закусках. — Дело… Понятно. Только не видели мы красавицы твоей.

   — С чего вы взяли, что она красавица? — сам не зная зачем, спросил Ро. — Я этого не говорил!

   Наверное, сказывалась усталость и разочарование. Тревога за Неяниру и стыд оттого, что упустил её, не оправдал доверия короля, не справился с простым заданием.

   — Не говорил, а сказал, — женщина усмехнулась. — Душа у тебя не на месте, дорога тебе девица, волнуешься за неё. Женщину-то не обманешь! Женщина сердцем видит!

   — Хорошо бы вы увидели, где эта красавица сейчас, — скривился Ро, испытывая одновременно и досаду, и веселье. — А со своей душой я сам разберусь.

   — Не так это легко бывает… — протянула женщина. — Ну, дай тебе Тена Милостивая! Разберёшься. И найдёшь красавицу свою. Только здесь её нет и не было.

   Ро, уже отвернувшийся было от женщины, стремительно развернулся к ней — очень уж странно прозвучали её последние слова. Другая интонация — твёрдая, уверенная. И куда-то исчез тот уютный простонародный говор, который ему обычно нравился, но сегодня несколько раздражал. Манера тянуть слова, мягкость выговора — всё вдруг пропало.

   Женщина уже не смотрела на него, она увлечённо занялась мясным рагу, лежавшим в её тарелке. Ро осторожно, словно боясь спугнуть, подошёл поближе. Женщина не обратила на него ни малейшего внимания.

   — Как вы сказали, уважаемая? — спросил тихо.

   Женщина подняла на него глаза — умные, проницательные. Спокойный, уверенный взгляд. Могла ли она протянуть тоном любопытной деревенской кумушки "может, снасильничали…". Нет, не могла. Разве что притворялась.

   — Можно сесть за ваш стол, уважаемая? — предупредительно спросил Ро. Если не понимаешь, с кем имеешь дело, лучше всего проявить разумную осторожность и вежливость.

   — А что ж, конечно, ваша милость! Садитесь! Только долго не задерживайтесь, — первая фраза вполне могла быть произнесена самой обычной деревенской жительницей, но последняя — значительно тише и с властной уверенностью, которая свойственна тем, кто привык повелевать.

   — Вам что-то известно, уважаемая? Могу я узнать ваше имя?

   — Имя моё тебе ни к чему, воин, — очень тихо сказала женщина, испортив всё удовольствие гостям за другими столами. — У тебя своя дорога, у меня своя. Девицу скоро найдёшь. Главное — сумей уберечь. Недоброе творится в наших краях. Ты вот не поверил, а зря. Мужик правду сказал. В селе Росное пропала девица. Нашли её через два дня. С тех пор не в себе она. И всё говорит, что свет у неё отняли. Зелёный свет, ваша милость, — уважительное обращение, принятое в разговоре со знатными господами и воинами прозвучало в устах женщины с едва заметной иронией.

   — И что же? — спросил Ро, не дождавшись продолжения.

   — А вот в селе Кудрявцево, что далече отсюда будет, потому здесь тебе про то не расскажут, тоже девица пропала. И тоже вскоре нашлась. Что с ней было, никому не говорит. Но болеет теперь сильно. Угасает, как свечка. В бреду говорит, что свет у неё забрали. Красный, говорит, забрали свет.

   Ро начал подозревать, что разговаривает с шаманкой. Или — с сумасшедшей. Одно из двух. Хотя нет… Вполне возможен и даже наиболее вероятен третий вариант, объединяющий два первых: сумасшедшая шаманка. Для них это нормально. Они все слегка не в себе. А если шаманка сильная, то и не слегка! Но если случилось встретить и удостоиться разговора, надо слушать, запоминать и пытаться понять. Если они с кем-то говорят, значит, это важно. Однажды он уже не послушал. Был горд и самоуверен. Отмахнулся. Больше такую ошибку не повторит.

   Он осмотрелся, с удивлением обнаружив, что окружающие вовсе перестали обращать на них внимание. Никто не прислушивается, не смотрит в их сторону, словно вовсе не видит их! Никакой магии Ро не ощущал. Такое было возможно только в том случае, если магия эта очень сильна или… — это сила шаманок, она имеет несколько иную природу, и её ощутить нельзя.

   — Что ещё, уважаемая? — спросил с глубоким почтением.

   — А вот ещё в городке Перелесье пропала девица, — женщина с удовольствием отпила ягодного взвара.

   — И у неё свет украли? — не выдержал Ро.

   — А то ж! Её не нашли пока. Постарела она вмиг. Теперь старухой древней стала и домой не вернулась. Свет её был жёлтым. Средоточие жизни. Вот и вышло так, что вместе со светом и жизненной силы лишилась.

   В селе Большие Коровы тоже девушка пропала… Пока не нашли и её. Но, думаю, найдут. Вот она-то совсем разума лишилась. Свет её — синий. А другая пропавшая девица в столице объявилась. К мужчинам на улице приставала. Так и вьётся вокруг мужиков — хоть вяжи её верёвками. Хорошо, что встретились добрые люди, в Королевский приют её определили. Там не знают, что с ней и делать. То песни поёт похабные, то пристаёт ко всем, то гадости говорит, то драться лезет. А иной раз — начнёт плакать и остановиться не может…

   — Свет её — голубой, — прошептал Ро, ощущая прикосновение ужаса, озноб, леденящий холод. — Цвет чистоты.

   Женщина удовлетворённо кивнула.

   — Что же это? — спросил Ро, внутренне холодея.

   — Скоро поймёшь, — ответила шаманка. Ро уже не сомневался, что это она.

   — А… оранжевый? — спросил он.

   — И такая девица тоже пропала. Теперь от тоски погибает. Радость жизни потеряла. А раньше весёлая такая была… Певунья!

   — Все… цвета радуги? — предположил он.

   — Молодец! — искренне похвалила женщина. — Хорошо соображаешь. Только одного цвета не хватает. Знаешь, каков свет души Неяниры? Фиолетовый. Редкий… Очень редкий. Последний. Все остальные у него уже есть.

   — У кого — у него? — спросил Ро, подозревая, что на этот вопрос ответа не получит.

   — Тебе имя его назвать? — усмехнулась шаманка. — Или внешность расписать? Так меняет он её, как ему вздумается… Силы много набрал. Так много, что и я его больше не вижу. Укрылся за чужим светом. Но ему мало. Всегда было мало и будет мало, — речь её зазвучала в особом ритме.

   Женщина слегка покачивалась, глаза её стали одновременно и пустыми, и видящими куда больше и глубже, чем можно себе представить. Шаманский транс, понял Ро.

   — Думает, что насытится, но никогда этого не будет, никогда… Ненасытные… Пустые внутри, потому ненасытные. Чужим светом свою тьму не разгонишь! Ищет… ищет… фиолетовый… редкий… Только сложно к ней подступиться… Фиолетовый — мудрая душа, зрячая душа. Да только много силы он набрал, теперь и одолеть может, обмануть, заморочить…

   Много силы теперь в горах, очень много… Хочет получить её. Если получит, никому с ним не совладать. А ты… — Ро ощутил, как сердце застыло в груди, когда одновременно незрячий и видящий слишком многое взгляд обратился на него.

   — Ты… Хочешь силы? Много силы… очень много… Хочешь… — почти прошипела она.

   Сила. На миг он ощутил её прикосновение и яростную обжигающую жажду! Когда-то сила была его неотъемлемой частью. Мощь, не снившаяся большинству людей. Он сам согласился её связать. Связать свою силу и свои крылья. Он почти научился жить без неё. Так зачем эта женщина его искушает?! Зачем бередит почти зажившие раны…

   Он хотел ответить "нет". Но не мог солгать ей. Конечно, слово можно произнести, но к чему ложь, если её "незрячие" сейчас глаза видят правду, видят его душу и каждое её движение… Он хотел, чтобы "нет" было честным ответом. Но не мог его произнести.

   — Значит, хочешь, — прошелестела женщина — без осуждения, без одобрения, без каких бы то ни было эмоций, разве что с лёгким интересом.

   — Не хочу хотеть, — наконец нашёл он честный ответ.

   Шаманка напротив него рассмеялась, и пугающее выражение ушло из её глаз.

   — Хороший ответ. Честный! И верный, — сказала она задумчиво.

   Ро подождал немного, но женщина молчала, а еда в её тарелке уже заканчивалась. Надо постараться узнать больше, пока она не исчезла так же неожиданно, как появилась на его пути. Шаманки это умеют.

   — Ты сказала, что в горах много силы, уважаемая, — осторожно проговорил он.

   — Так, — женщина кивнула. — Дракон-хранитель Лоаниры умер. Стар был очень, ушёл Звёздной Тропой. А Нага-хранителя у Лоаниры нет, с тех пор как было осквернено Святилище. Остался только Единорог — один из трёх. Связь миров ослабела. Знаешь, что это значит?

   Ро молча кивнул. Лоанира была "соседним" миром. Ближайшей "бусиной" на Великом Ожерелье Миров. На его родной Фаомире очень много магии, на Лоанире — меньше. Миры связаны, сила из их мира перетекает, словно Фаомира делится с миром-соседом. Неизвестно когда появилась традиция — дракон, наг и единорог должны становиться Хранителями Лоаниры, поддерживать и укреплять связь миров. Лоанире придётся туго без Хранителей.

   Но и самой Фаомире эта связь необходима! Трудно сказать, что именно они получают… Но по меньшей мере — сбрасывают излишки магии. Если этого не будет, Фаомиру просто разорвёт от стихийных магических энергий! Сначала начнутся бедствия, катаклизмы, природа будет бунтовать, потом, скорее всего, войны — люди и магические существа чувствуют этот избыток силы и он заставляет их творить безумства, пытаться выплеснуть лишнюю энергию.

   Это путь в пропасть, потому что преобразуя стихийные силы в энергии разрушения, люди сделают только хуже! Связь с Лоанирой необходимо сохранить и укрепить. Одного Хранителя мало.

   — Но ведь подходящий дракон есть? — спросил Ро, надеясь на лучшее.

   Подходящие всегда находились, когда приходило время. Сила стихий сама находит своих избранников.

   — Нет, — отрезала женщина. — Сейчас такого нет, — она сделала ударение на слове "сейчас". — Не так-то это просто… Ты ведь знаешь, что любой-каждый тут не подойдёт. Радуги встают над горами, Сила ищет того, кто войдёт в Радужные Врата и укрепит связь миров. Ищет… и не находит. Нет его.

   Ро молча кивнул.

   — Этим-то мерзавец и хочет воспользоваться, — медленно проговорила шаманка.

   Ро нахмурился.

   — Он хочет стать Хранителем?

   Шаманка усмехнулась.

   — Нет, конечно. Он хочет обмануть Стихии и овладеть их силой.

   — Но это невозможно…

   — Возможно. Если… украсть Радугу. Тогда можно обмануть Радужные Врата. Одеться в чужой свет и обмануть.

   — И остался только один цвет… — Ро даже замутило от ужаса.

   Пока он сидит здесь…

   — Успокойся, — жёстко проговорила шаманка. — Сейчас с ней всё в порядке.

   — Надо вернуть её домой!

   — Хм… Решать, конечно, вам, людям. Но если ты думаешь, что там она будет в безопасности, то ты далёк от истины так же, как слепой червяк далёк от вольного полёта по поднебесью. Теперь, когда у него есть шесть цветов, обладательница седьмого цвета нигде не будет в безопасности, но менее всего — дома. Думаешь, его остановят стены? — шаманка невесело рассмеялась. — Нет, не остановят. Ни стены, ни стража, ни магическая защита. Сейчас нет у нас чародея сильнее. Слышал ли, что тебе сказала: даже я не вижу его.

   — Что же делать? — Ро сжал в руках подвернувшуюся ложку и, сам не заметив как, согнул её в дугу.

   — Ты приборы-то столовые не порть. Это точно не поможет. Он ищет её. А она… ищет его. Их встреча неминуема, как закат. Но если свет не умрёт, то за закатом наступит восход. Найди её и будь рядом. Она недалеко. И помни, что её сердце видит дальше твоего, — шаманка посмотрела на него, прищурившись.

   — Она может отыскать нового Хранителя. За драконом ведь отправилась… Вот и не зря. Пусть ищет. И злыдня она теперь тоже будет искать, уже знает про него, хотя и не всё, но знает. Не мешай ей. Ты помочь должен, а не мешать.

   Ро тяжело вздохнул и кивнул. А какой был отличный план! Отыскать Неяниру, отвезти обратно в замок — хоть связать, если понадобится, но отвезти! — сдать на руки королю, рассказать об опасном чёрном маге, приставить к принцессе стражу, заставить королевских чародеев день и ночь её оберегать! Да-да, запереть на сто замков, а ключи в море выкинуть, — усмехнулся он собственным мыслям.

   Только вольные птицы и свободолюбивые принцессы не живут в клетках, а чёрные маги такой силы вполне могут отыскать ключ или сломать замок. Шаманка, конечно, права: так Неяниру не уберечь. Но как тогда?! Быть рядом…

   Хороший ответ, что и говорить! Очень в духе шаманок. Ещё надо прибавить "слушай своё сердце", "отыщи истинную силу", "путь сам найдёт тебя, если ты найдёшь себя" и прочее в том же роде!

   — Ну вот, — женщина весело рассмеялась. — Тебе и говорить ничего не надо! Ты сам уже всё знаешь!

   — Так вы всё-таки читаете мысли? — Ро с подозрением уставился на шаманку.

   — Было б там что читать, — она снисходительно улыбнулась.

   И Ро не мог с ней не согласиться.

ГЛАВА 7. Встреча

Ро задумался, решая, о чём бы ещё спросить, но мысли разбегались, а когда он поднял глаза на женщину, вот только что сидевшую напротив, оказалось, что за столом он один. Что ж, сожалеть не о чем. Если бы шаманка ещё что-то хотела сказать, не ушла бы, а раз ушла — никакие вопросы не помогли бы.

   Решение пришло легко. Неянира не могла обогнать его. Чисто теоретически это, конечно, возможно, если очень-очень постараться, но вряд ли она стала бы это делать. Она, может, и взбалмошная, но не злая. И если заподозрила, что отец отправил кого-то следом, чтобы присмотреть за ней, отнеслась бы к этому с пониманием.

   Она всегда жалела и слуг, и стражников. Когда убегала от охраны на прогулках, после просила прощения, дарила подарки их жёнам и детям, а отцу говорила, что это только её вина. Да он и сам об этом знал прекрасно, и охране, конечно, приходилось поволноваться, но никто их ни разу не наказывал. Стоило такому случиться, и Неянира больше не убегала бы. Но отцу бы этого не простила.

   Значит… она скорее всего, движется этой самой дорогой. Но не впереди, а позади него. Не стоит забывать, что у неё Яблочный Осёл, который мог заартачиться или завезти не туда. Но Неянире тоже не занимать упрямства. Значит, надо возвращаться. Неянира не обогнала его, а наоборот — отстала.

   Ехать пришлось недалеко — ровнёхонько до следующего гостевого дома, благо их на оживлённом тракте было много! Ро придержал Пламя, с недоумением прислушавшись. Из приоткрытой двери неслись странные звуки… Кто-то пел. И что самое странное, голос показался Ро знакомым… Ну конечно! Одна из королевских посудомоек нередко распевала во дворе к вящему удовольствию конюхов и не только. Воинам тоже нравилось.

   Девушка была хороша собой и, вероятно, её ждала отличная партия. Судя по тому, какими взглядами она обменивалась с молодым стражником из очень даже хорошей семьи… Ро слышал, что парень уже почти убедил родителей дать согласие на брак. Но откуда здесь взяться этой девице, чьего имени Ро, хоть убей, не помнил, но голос узнал совершенно точно. Как и её любимую песню "Отважных лордов много в Симанае, но одного я, девица, люблю".

   Пламя следовало самому отвести под навес да и позаботиться бы, а заодно посмотреть, не там ли Яблочко, но лошадь, видя, что хозяин нервничает, подпустила к себе конюшонка, и Ро поспешно устремился внутрь гостевого дома. Подростка Пламя не обидит. Это взрослых мужиков она может и лягнуть, и куснуть, но не ребёнка.

   Тем временем из обеденного зала уже доносилась жалостливая "Не пойду за нелюбимого, убегу за перевал". Внутри крошку от пирога некуда было уронить! Все столы заняты, на всех лавках сидят, в проходах стоят, а певицу, между тем, не видать.

   Когда невидимая исполнительница грянула зычным басом кухарки Станы "Ой жара, жара, не пали меня, моего коняяя", Ро окончательно убедился, что это Сычик!

   Просто ни его, ни Неяниру не рассмотреть за спинами столпившихся посетителей. Странно, что принцесса позволила любимцу устроить такое представление… С другой стороны — Сычик, как и Яблочный Осёл да и сама Неянира, в разрешении не нуждаются. Если они хотят что-то устроить, они это делают!

   Далее он, едва сдерживая смех, прослушал любимую народом "Расцветали персики и вишни" и особенно популярную у мужчин "Удалец молодой, что ж ты бросил коня", исполненную голосом одного из конюхов. Своё поистине триумфальное выступление Сычик завершил избранными куплетами из песни лорда Тирра, и это окончательно и бесповоротно повергло посетителей гостевого дома в восторг, причём не только мужчин всех возрастов, но и степенных добропорядочных селянок.

   Хозяин, сам давясь смехом, с трудом навёл порядок и вытолкал за порог тех, кто с его точки зрения, был коммерчески не перспективен.

   — Всё-всё! — ревел он, перекрывая хохот и восторженный свист. — Послушали, а теперь уходим! Госпоже дышать нечем от вас тут!

   Ро с облегчением выдохнул. Неянира точно там.

   Принцесса обнаружилась у стойки, на которой восседал Сычик, настолько преисполненный важности, что казался втрое больше своего размера. Грудь колесом, перья на макушке торчком, крылья горделиво приподняты, взгляд триумфатора!

   Неянира, напротив, съёжилась, будто хотела исчезнуть, на щеках полыхал румянец, глаза опущены. Рядом — миска, куда благодарные слушатели накидали изрядную горку меди с редкими вкраплениями серебряных монеток.

   Ро честно пытался удержаться, но не вышло. Подошёл, склонился к пылающему принцессиному уху и прошептал ехидно:

   — На приданое не хватает, ваше высочество?

   Неянира скосила на него глаза, сжала губы, но головы не подняла.

   — Поздравляю, — пробормотала она, когда Ро устроился рядом. — Наконец-то вы меня отыскали. В трёх соснах.

   Ро вздохнул, признавая её правоту.

   — Один-один, ваше высочество. Но всё же… что заставило вас…

   — О приданом я не беспокоюсь, — сказала она, постепенно приходя в себя. — Но всё-таки иногда хотелось бы ночевать и под крышей, а не только под открытым небом.

   — Вы что, не взяли с собой денег? — удивился Ро. — Совсем?

   — Я их уже потратила, — с независимым видом ответила принцесса, расправив плечи. — Но, как видите, безденежье мне не грозит! — и она принялась пересыпать монеты в свой кошель, изо всех сил стараясь сделать вид, что и не думала смущаться.

   — Вижу, — прокомментировал Ро через минуту, когда выяснилось, что все деньги в небольшой кошелёк принцессы просто-напросто не влезают. — Если позволите дать вам совет… Стоило бы предложить хозяину обменять хотя бы часть медяшек на серебро.

   Неянира замерла, перестав встряхивать кошелёк в попытках утрамбовать в него побольше.

   — Точно же! — она едва не хлопнула себя по лбу. — Спасибо за совет. И… я не хотела ехидничать. И сбегать от вас тоже не собиралась. Это всё Яблочко!

   — Я так и подумал, — примирительно проговорил Ро.

   — Серьёзно. Я собиралась повернуть на горный тракт. Но этот конь… Упёрся, как… Ну вы знаете. Не зря же его прозвали Ослом. Так что все претензии к папе, — Нея хихикнула. — Это ведь он постарался, правда? Ну вот. Он не желал идти никуда, кроме как на Окружной тракт. Не папа, а конь, разумеется.

   — Я понял, — Ро ощутил, как у него подёргивается уголок губ.

   Прежде ему не доводилось разговаривать с принцессой, если не считать кратких ничего не значащих фраз. И он совершенно не ожидал, что это окажется настолько легко. Но одна трудность всё же была — почему-то постоянно хотелось то смеяться, то улыбаться.

   — А знаете… — Нея на миг задумалась. — Возможно, отец был прав. Я не жалею. То есть мне, конечно, жаль, что вам пришлось гоняться за мной по всем трём дорогам…

   — По двум, — поправил её Ро.

   — Странно… Тогда вы должны были уехать дальше.

   — Я и уехал. Но вернулся.

   — Тогда ясно. В общем, Яблочко почему-то решил, что нам нужно на Окружной тракт. И… я там встретила одну женщину… — Нея прикусила губу, размышляя, стоит ли рассказать Ро о Таните.

   Не слишком ли для одного дня сначала собирать монетки, как уличная артистка, а следом подвергнуться насмешкам телохранителя. Ро держался на равных, и ей это нравилось, но была и оборотная сторона: не приходилось сомневаться, что он скажет ей всё, что думает по поводу её глупости и легковерности. Но ведь он там не был! Не видел Таниту, не слышал её рассказа. Хотя мужчины часто бывают слепы и больше верят тому что, по их мнению, возможно или невозможно, чем собственным глазам и ушам, не говоря уж о сердце.

   Ро какое-то время подождал продолжения. Не дождавшись, предположил:

   — С ней что-то случилось? Или с кем-то, кого она знала? Речь о… — он замялся, но всё же продолжил. Всё равно ведь нужно рассказать. — О потерянном свете?

   Неянира вскинула на него потрясённый взгляд.

   — Вы уже знаете? — прошептала, покосившись на хозяина, который как раз подобрался поближе, делая вид, что старательно оттирает пятно с совершенно чистого стола, и не менее старательно прикидываясь, что вовсе и не пытается услышать, о чём разговаривают такие необычные гости.

   — Я встретил шаманку. Она сказала много интересного. Так что, да. Я уже знаю. И верю. Подробности обсудим позже, — он тоже покосился на хозяина и парочку посетителей, незаметно подбирающихся поближе.

   — Хорошо, — Нея кивнула. — В общем, мне пришлось отдать все деньги, чтобы о той женщине позаботились. Поэтому… — она взглянула на Сычика, увлечённо расправлявшегося с плошкой засахаренных орешков, пока Неянира отвлеклась.

   — Сычик! Нельзя столько сладкого! Я же сказала, что засахаренный можно только один! — укорила она хозяина.

   — А он назвал меня жадиной, — оправдался тот.

   — Но вам следовало послушать меня!

   — Но деньги-то его… — виновато пробормотал хозяин.

   Возразить на это было нечего. Всё, что они получили, включая и предстоящий ночлег под крышей на мягкой постели, а не на жёсткой земле, действительно заработал Сычик.

   — Слушай, птиц, — обратилась Нея к питомцу, — я, конечно, тебе очень благодарна, ценю и восхищаюсь твоими талантами. Но губить здоровье тебе не позволю! Как раз потому, что люблю тебя. А не потому, что жадина.

   Сычик виновато ухнул и без сопротивления позволил забрать плошку. Вероятно потому, что больше в него просто не лезло. Оставшись без вкусного занятия, пересмешник устремил издевательский взгляд на Ро.

   Воин невольно поёжился. Ох и зря он был груб с этой птицей! Она способна попортить ему немало нервов…

   — Попугай? — обманчиво ласково спросил у него Сычик.

   Нея с недоумением переводила взгляд с птицы на Ро и обратно. Между этими двумя явно есть какие-то неизвестные ей отношения, поняла она.

   — Какой же ты, брат, злопамятный, — вздохнул Ро. — Ну извини! Не хотел я тебя обижать!

   Нея рассмеялась. Смех у неё был красивый, переливчатый, как ручей. Ручей, в который окунулась радуга, — почему-то подумалось Ро. Вот ещё не чего ему не доставало! Какая-то романтическая чушь лезет в голову, когда надо думать совершенно о другом! О радуге, да… И об опасности, нависшей над Неянирой.

   — Так это от вас он подцепил это слово? Похоже, Сычик всерьёз обиделся. И я даже знаю, почему.

   — Почему же?

   — Помните леди Норану? Она гостила в замке год назад.

   — Честно говоря, не очень хорошо.

   — У леди Нораны был попугай. На редкость бестолковая и вредная птица. Я люблю животных, но этот… Впрочем, он не виноват. У хозяйки набрался. Сычик был крайне… возмущён тем, что кто-то, хотя бы самым отдалённым образом похожий на него, может быть таким глупым и вредным. И… нечистоплотным. Он летал повсюду и, знаете… испортил не одно нарядное платье, и даже на королевской мантии… отличился. А ещё постоянно вылетал в окна, усаживался где-нибудь на крыше или на дереве и все вынуждены были его ловить под визгливые вопли его хозяйки. Ну и повторял одни и те же слова, талдычил их, как дятел!

   — Кажется, я что-то такое припоминаю… — пробормотал Ро.

   — Но леди Норана и не подумала проследить за питомцем, хотя ей предоставили для него целый зал и полагали, что это достаточно прозрачный намёк, — продолжила Нея. — Безобразие прекратилось только после того, как её величество лично и довольно строго выговорила леди Норане. Конечно, птица за себя не отвечает. Это Сычик у нас — чудо! Но… следовало бы не выпускать его летать по всему замку и бродить по столам, залезать ко всем в тарелки, копаться в еде, разбрасывая её вокруг. И вцепляться в волосы дамам. В общем, с тех пор для Сычика слово "попугай" — ругательство. Хотя среди них есть и вполне достойные и порядочные птицы. Вот у лорда Мелинора, например — очень умный и воспитанный питомец.

   Сычик надулся и сердито фыркнул.

   — С тобой никто не сравнится, — заверила его Неянира, и пересмешник успокоился, подошёл к её руке, лежащей на столе, и уютно устроился, прислонившись к предплечью и прикрыв глаза. Он сегодня хорошо потрудился, потратив очень много сил на выступление, потом хорошо поел и теперь ему был просто необходим хороший отдых рядом с кем-то, кому он дорог и кто дорог ему.

   На ночлег остались здесь же. Хозяин обменял большую часть меди на мелкие серебряные монетки — серебрушки и несколько крупных сребров, выделил две комнаты на втором этаже, расположенные рядом. Неянира и Ро заперлись в одной из комнат, вполголоса, чтобы никто из любопытствующих не подслушал, обменялись новостями.

   — Вот же сволочь какая! — с чувством высказалась принцесса, узнав, что рассказала Ро шаманка. — Пустынный перец ему в рыло, а не радугу!

   — Шишки солёные, — сонно пробормотал Сычик, задремавший у неё на коленях, и снова прикрыл глаза.

   — Кхм… где вы набрались таких выражений, ваше высочество? — пытаясь не рассмеяться, проговорил Ро.

   — Выражений я набралась ещё под родительским кровом, то есть в королевском замке, — светским тоном ответила принцесса. — Преимущественно у лорда Тирра, конечно, хотя и не только у него. Однако, должна заметить, что конюхам и стражникам у него ещё учиться и учиться. Но к чему этот вопрос? Ведь "выражениями" я пока не пользовалась. Или вы слово "рыло" почитаете за неприличное для порядочной девушки? Ну извините… За изысканными манерами — это к моим сёстрам. А я обычно говорю, что думаю. Хотя и не всё, что думаю, говорю, — и она любезно улыбнулась, с интересом наблюдая, как Ро пытается не расхохотаться.

   — Прошу простить, ваше высочество, — наконец сдавленно проговорил он. — Разумеется, вы не позволили себе ничего… неприличного. Ваша манера выражаться всего лишь несколько непривычна… для меня, — он всё-таки фыркнул и неожиданно стал серьёзным.

   Вспомнил другую девушку, которая тоже всегда говорила то, что думала. И, наверное, в отличие от принцессы, всё, что думала, говорила. Хотя об этом трудно судить. Неянира от сравнения нисколько не проигрывала, что удивляло и даже пугало. Как это возможно? Она, хоть и принцесса, но всего лишь человек. Только человек. Или этого достаточно? Когда человек… настоящий.

   Его бывшая невеста тоже была настоящей — живой, искренней — иногда даже слишком. И доброй тоже была. Почему же Неянира не кажется слабее? Не кажется менее яркой, ведь быть такой же пламенной, как Шейли, наверное, невозможно. Он всегда был в этом уверен. А теперь вдруг засомневался.

   — Просить вас вернуться домой, разумеется, бесполезно, ваше высочество? — на всякий случай уточнил Ро.

   — Разумеется, — Неянира улыбнулась. — Тем более, что и шаманка советовала совсем другое.

   — Она не то чтобы советовала… — протянул воин.

   — Послушайте, — Нея вздохнула, — я не поверну назад. От этой угрозы бежать бесполезно. Надо попытаться пойти ей навстречу и победить — другого пути нет. И, пожалуйста, перестаньте обращаться ко мне как к принцессе. Это точно не сделает наш дальнейший путь безопаснее. Нея — вполне подходящее обращение.

   — То есть вы не собираетесь от меня сбегать?

   — Я ещё из ума не выжила, — добродушно усмехнулась принцесса, — что бы вы там обо мне ни думали! Во-первых, с вами безопаснее. Во-вторых, сбежать от вас мне вряд ли удастся, тем более — на Яблочном Осле. В-третьих, обращайтесь ко мне на ты. А в-четвёртых… — Нея задумалась, Ро терпеливо ждал продолжения, уже не тая улыбки.

   Ей не удастся от него сбежать. А ему — не удастся сохранять серьёзность и суровость. Рядом с ней — не удастся.

   — Что вы думаете по поводу этих слухов насчёт разбойников? Они и правда есть? И если есть, то связаны ли с колдуном?

   — Во-первых, в таком случае вы… ты… — это коротенькое слово далось ему с трудом, — тогда ты тоже обращайся ко мне на ты, Нея, — Ро замолчал на несколько секунд, осознавая, как странно прозвучало для него её имя, сокращённое, такое… домашнее.

   Произнести его было нетрудно, скорее… это было… приятно? Да, пожалуй.

   — А во-вторых, — продолжил он, — трудно сказать. Те, что остановили крестьян и обыскали возы, но ничего не взяли, скорее всего просто искали одну из пропавших девушек.

   — Я тоже так думаю, — кивнула Нея.

   — Но кто знает, нет ли и других — настоящих разбойников.

   Они немного помолчали.

   — Значит, радуги — это предвестники открытия Радужных Врат? — уточнила Нея.

   — Не предвестники, — Ро, глядя в сторону, качнул головой. — Части Врат. Они только выглядят как радуги, но на самом деле это совсем другое — это… сгущения стихийной силы, настолько мощные, что становятся видимыми. Когда наступит подходящий момент и будут соблюдены необходимые условия, они объединятся и образуют Радужные Врата, которые должны наделить дракона-хранителя силой и открыть ему дорогу на Лоаниру — в тот мир, где ему отныне предстоит жить.

   — Ему придётся навсегда покинуть родину? — нахмурилась принцесса.

   — Не совсем так. Хранитель и его спутница — или спутник, в зависимости от пола Хранителя — смогут возвращаться, когда захотят. Навещать близких и друзей. Хранитель навсегда, до конца своих дней, будет связан с Радужными Вратами, и сможет за несколько мгновений перемещаться из того мира в наш и обратно.

   — Вы… ты сказал — спутница? — заинтересовалась Нея.

   — Да, это одно из условий. Каждый Хранитель должен состоять в браке. И его вторая половина должна принять это служение вместе со своим мужем. Или женой. Супруга Хранителя тоже получает силу, которая даст ей возможность жить столько же, сколько и её муж-дракон, и пользоваться Радужными Вратами так же легко, как и он. По крайней мере, именно так я слышал… — прибавил Ро под пытливым взглядом принцессы.

   — Ты много слышал… — задумчиво произнесла она. — Я такого ни в одной книге не читала, хотя не пропустила бы подобное…

   — Я много путешествовал, — ответил воин, стараясь, чтобы это прозвучало безразлично-беспечно. — Кстати… — вспомнил он. — Если позволишь… Я кое-что слышал также и о горных пересмешниках. Не запрещай ему есть сладкое — столько, сколько он хочет. Горный пересмешник — магическое существо. Он тратит много сил, когда повторяет то, что слышал, особенно, если повторяет долго и громко. Он сам знает, что ему нужно. И если хочет засахаренных орешков, пусть ест — столько, сколько пожелает. Волшебные существа — не люди. Они не едят и не пьют ничего себе во вред, они чувствуют, что им необходимо.

   — Спасибо, — искренне поблагодарила Нея и с нежностью погладила пёстрые пёрышки Сычика, всё так же дремавшего у неё на коленях. — Прости, малыш… Больше не буду отнимать у тебя орешки. И куплю с собой в запас побольше.

   — Итак, что вы собираетесь делать дальше, ваше вы… — Ро запнулся. — Ты. Нея, — и снова "ты" далось ему с трудом, а произносить её имя было каким-то особым удовольствием, странным, незнакомым ему прежде.

   — Отправимся в горы, — она пожала плечами, — а там посмотрим.

ГЛАВА 8. О драконах и павлинах

Пламенные переливы восхода окрасили небо и вершины гор. Из-за них, как из-за ряда гигантских свечей, возжённых в его честь, поднималось… не светило, нет, поднимался, выплывал на небосклон огромный золотой дракон — сияющий, сказочно прекрасный и величественный.

   Этой картиной хотелось любоваться бесконечно, но что-то тревожило Нею, и она опустила взгляд ниже. Там, в долине, бился в путах чёрный дракон. Он поднимал тяжёлую голову, раскрывал пасть в немом крике и всё пытался расправить широкие мощные крылья, но в них впивались цепи, и голова опускалась, чтобы снова подняться. Взгляд, полный отчаяния и ненависти, устремлялся в небо, где горделиво парило золотое совершенство.

   Чёрный дракон хотел уничтожить золотого. Но не мог. Не мог даже подняться в небо. Сердце кувырнулось в груди, дыхание перехватило. Смятение захлестнуло Нею с головой. Она хотела понять, что происходит, но не могла разобраться даже в собственных чувствах. Подняла голову, и взгляд её встретился со взглядом золотого дракона, прекрасного, как переливающийся золотисто-розовым огнём рассвет в горах, немыслимого, невероятного, но такого реального, что казалось — она ощущает исходящий от него жар.

   Золотой дракон смотрел на неё. С нежностью, восхищением… любовью? Всё её существо потянулось к нему, а его сияющие глаза словно спрашивали: можно? Могу я приблизиться к тебе? Ты не оттолкнёшь меня? Она хотела ответить — да! И всё же что-то останавливало её, из глубины души поднималась тревога. Что-то не так…

   Она снова взглянула на чёрного дракона и её захлестнул поток отчаяния, исходящий от него. Казалось, что он силится что-то ей сказать, но не может. Только бессмысленный рёв исторгся наконец из его пасти, и рёв этот пробудил Нею. Она подскочила на кровати — с бешено колотящимся сердцем, словно после самого жуткого кошмара, хотя ничего ужасного в её сне не произошло. Так почему же тяжело на душе? Такой реальный сон… Слишком реальный!

   Неужели это колдун навёл его? И кем он был в этом сне? Чёрным драконом? Или золотым? Золотой вызывал восхищение и притягивал. А чёрный… Ей было жаль его, хотя всё выглядело так, будто он не жертва, а поверженный злодей. Но ей было его жаль. И о чём это говорит? Ведь те девушки, которых колдун охмурял при помощи снов, тоже жалели его! Поди разберись тут…

   Собираясь в дорогу, Нея думала, рассказывать Ро об этом дурацком сне или не стоит? К тому времени, как был съеден завтрак, призналась себе, что за "не стоит" скрывается нежелание, а за нежеланием… пожалуй, смущение. Но при этом ясно, что рассказать нужно.

   — Золотой дракон в небе… чёрный дракон со связанными крыльями — на земле… — задумчиво протянул Ро, выслушав принцессу. — И ощущение тревоги…

   — Ты думаешь, что это связано с колдуном? — спросила Нея, машинально поглаживая тёплую бархатистую шею Яблочка.

   Она и Ро ехали рядом по широкому тракту, странно пустынному этим чудесным весенним утром.

   — А ты? — Ро слегка приподнял бровь, его чётко очерченные губы чуть изогнулись в намёке на усмешку. И он очень надеялся, что за этой усмешкой ему удалось спрятать смятение, которое настигало его всякий раз, когда нужно было произнести её имя.

   — Да, пожалуй, — Неянира вздохнула, — таких снов мне никогда прежде не снилось.

   — Таких?

   — Он был слишком ярким и отчётливым для обычного сна. Слишком врезался в память. Помнится, я читала, что такими бывают вещие сны. Или… — наведённые.

   Принцесса подняла голову и прищурилась, высматривая в небе Сычика. Пересмешник совершал обычную для него утреннюю прогулку-разминку, но далеко не улетал, кружил над Неей и её спутником, а скоро и вовсе опустился на плечо хозяйки. Переступил лапами, чирикнул что-то неразборчивое.

   — Нагулялся уже? — спросила Нея. — Может, ещё орешков хочешь?

   Сычик лукаво склонил голову набок.

   — Засахаренных, — вкрадчиво-искушающим тоном добавила Нея.

   Пересмешник довольно прижмурился и слегка прихватил клювом ухо девушки в знак полного одобрения её намерений. Он склевал три орешка, а потом перелетел на плечо Ро. Там он долго топтался, обследовал оба плеча, нисколько не церемонясь с новым знакомцем, что-то неразборчиво ворчал, смешно квохтал и наконец устроился — основательно, по-хозяйски. Прикрыл глаза, снова открыл, покосился на Ро, проскрипел снисходительным тоном:

   — Не попугай. Спасибо за орешки.

   — Кажется, ты прощён, — рассмеялась принцесса.

   — Похоже на то, — согласился Ро. — И избран новым насестом, — он слегка скривился, но тут же утешил себя тем, что добрые отношения с пересмешником дороже некоторых неудобств, а главное — теперь принцессе будет немного легче. Птица не была тяжёлой, но всё же её вес ощущался.

   — Мне давно интересно… — начала Нея. — Он вообще всё понимает? Всё-всё, совсем как человек?

   Ро помедлил, подбирая слова. Не хотелось бы испортить только что налаженные отношения с обидчивой птицей.

   — Всё или почти всё, — кивнул он. — Точно я, разумеется, не знаю, но… Если бы к вам… к тебе попал уже совсем взрослый пересмешник, ему, наверное, было бы сложнее понять людей. Но твой Сычик был ещё почти птенцом. А для них много значит окружение, они любознательны, для них повторение и понимание чужого языка — интересная игра. Дикие пересмешники понимают языки птиц и зверей и могут "говорить" с ними, но они и в людской речи кое-что смыслят, хотя встречают людей не слишком часто.

   — Скажи… а золотые драконы существуют?

   Ро невольно фыркнул, но тут же постарался скрыть своё более чем ироническое отношение к подобной возможности. Однако его замешательство выразилось в неловком ответе:

   — Никогда таких не видел.

   Он тут же понял, что надо было сказать иначе. Сколько драконов может увидеть за свою жизнь обычный человек? Даже если он много путешествует. Драконы — не воробьи, стайками по сотне-другой не летают! Ро невольно представил себе мелких дракончиков, обсевших ветви дерева и чуть не рассмеялся в голос. Всё-таки очень странно на него действует эта странная принцесса. И уж конечно, она своего не упустила!

   — Сколько же драконов ты видел? — спросила вроде бы почти безразлично, но с той вкрадчивой осторожностью, которая с головой выдаёт тех, кто весьма заинтересован в ответе.

   — Двоих или троих… кажется. — "Да, правильно говорит в таких случаях его величество: врать тоже надо умеючи, — тут же подумал Ро. — Тот, кто в своей жизни видел двоих или троих драконов, не может сомневаться, он точно должен знать было ли их двое или трое!"

   — Я неверно выразился, — продолжил он. — Никогда не слышал о золотых драконах. Вроде бы они упоминаются в сказках, но в реальности вряд ли существуют. Обычно у драконов бывают лишь золотые "подпалины" или так называемые "золотые перья" — что-то вроде разводов на крыльях и прожилок на гребне. Обычно встречаются у очень сильных и старых драконов. А смолоду бывают только у пламенных. Для остальных же это своего рода знаки отличия. Полностью золотой дракон… — это скорее мифическое существо или некий символ.

   Неянира опустила взгляд, о чём-то размышляя. Ро почему-то был уверен, что она отметила все несоответствия в его словах и поведении.

   — Было бы очень интересно узнать о тебе побольше, — подтвердила его подозрения принцесса.

   — Я — всего лишь обычный человек, — пожал плечами Ро. — Что во мне может быть интересного? Драконы — дело другое. Не правда ли, ваше вы… Нея?

   — Неправда. Да, мне хотелось встретиться с драконом. Но не потому, что люди неинтересны. В этом мире всё интересно, — она посмотрела на него и улыбнулась.

   Ясные глаза цвета тёмной зелени словно заглянули в душу — и согрели, и обожгли. Неянира отвела взгляд, Ро украдкой вздохнул. Везёт ему на загадочных женщин.

   Как хорошо, должно быть, с простыми и понятными, и ведь их вокруг полно! Но такие его ни капли не привлекают. Даже когда они пытаются интересничать, демонстрируют необъяснимые перепады настроения, делают вид, что у них есть какие-то тайны, всё равно остаются простушками, понятными в своём желании заинтересовать, и ни капли неинтересными — отчасти именно из-за этого желания.

   Неянира заинтересовать не пытается. И вот, пожалуйста, он увязает всё глубже. Сам это понимает, но поделать ничего не может. Да и хочет ли? Впервые за долгое время отступило ощущение внутренней пустоты, ощущение бессмысленности жизни.

   Годы ему казалось, что жизнь просто течёт мимо него, а он со стороны наблюдает за этим течением, не испытывая к нему почти никакого интереса. И вот теперь он наконец-то ощущает себя захваченным её бурным потоком. Плохо это или хорошо? Наверное, хорошо, потому что он слишком устал "сидеть на берегу". Да, память о прошлой боли жива, а главное — он уже сейчас предчувствует, что если в этот раз налетит на камни, то боль будет ещё сильнее, но… Лучше так, чем прятаться от жизни и судьбы в бесчувственности и скуке.

   — Не хочешь рассказывать о себе? — с искренней грустью спросила Нея. — Пусть так. Но хоть что-то о своих путешествиях и встречах ты рассказать можешь? Хоть что-нибудь… — и она едва ли не умоляюще взглянула на него. — Или о том, что узнал… О драконах, о пересмешниках, о ком угодно другом — мне всё интересно!

   — Не так уж много я путешествовал, — пробормотал Ро. — Но мне довелось прочесть изумительную рукопись Мохнолапа Пятиглазого, — нашёлся он, припомнив, что рукопись эту когда-то и правда читал и она в самом деле показалась ему не такой ужасной, как большинство подобных трудов, которые можно читать только ради смеха.

   — О! — Нея округлила глаза. — Я слышала о ней, но даже папе так и не удалось раздобыть ни одного списка!

   — Это неудивительно. Последнее, что я слышал: король Лесании вроде бы договорился о покупке списка с рукописи за огромные деньги, но в последний момент чародей, якобы хранивший одну из копий, передумал и исчез в неизвестном направлении. Не исключено, что он просто пытался выманить у его величества деньги, отдав взамен какую-нибудь фальшивку, а когда понял, что не выйдет, сбежал.

   Оригинал рукописи — единственный, не вызывающий сомнений, — хранится в библиотеке Лесного Святилища. Там его может прочесть любой желающий и даже сделать небольшие выписки, но выносить рукопись из библиотеки строжайше запрещено. Да и читать приходится под наблюдением служителей, которые лично разворачивают листы. Посетителям прикасаться к рукописи запрещено.

   — Ах, как бы я хотела там побывать! — сказала Нея. — Но говорят, что попасть в Лесное Святилище очень непросто…

   — Так и есть, — кивнул Ро. — Дриады и другие обитатели Заповедной Чащи, где находится святилище, редко кого пропускают. Понимаю, что тебе интересно, как и зачем я туда попал. Прошу прощения, но я не готов рассказать эту историю, она слишком личная.

   — Понимаю… — Нея вздохнула. — Это я должна просить прощения за своё неуёмное любопытство. И всё-таки… Скажи хотя бы, кто такой Мохнолап Пятиглазый?! Что это было за существо? У него и вправду было пять глаз или это просто прозвище?

   — Точно известно лишь, что Мохнолап был лесовиком. Но лесовики, обитающие в чащобах Лесании, это не только очень скрытные, но и весьма многообразные существа. Кто знает, как он выглядел… Однако, сам он в своём труде пишет, что получил почётное прозвание Пятиглазого оттого, что обошёл большую часть нашего мира. Одним глазом созерцал чудеса родной Лесании, другим — суровые горы, третьим — многотравные степи, четвёртым жаркие пустыни, а пятым — древний океан и острова. То есть это всё-таки прозвище, а сколько глаз у него было на самом деле, ведомо только лесным духам. Их могло быть и куда больше, чем пять, — для лесовиков это дело обычное.

   — А ты видел лесовиков? — не отставала принцесса.

   Глаза её горели жадным огнём. Так обычная девушка могла бы смотреть на красивые наряды или дорогие украшения. Огонь этот невольно передавался и Ро, напоминая давно забытое чувство восхищения перед чудесами мироздания.

   — К сожалению, не видел. Они редко показываются, а я не искал встречи с ними. Мохнолап Пятиглазый был редчайшим исключением — лесовиком, который стремился познать мир за пределами родного леса, который хотел и умел находить общий язык со множеством разнообразных существ, что встречались ему в пути. Говорят, что сородичи осуждали и не понимали его, и только после того, как его труды были с величайшим почётом приняты в Лесное Святилище, лесовики признали заслуги своего странного собрата.

   — Как я его понимаю… — снова вздохнула Нея.

   — Ещё бы, — пробормотал Ро. — Ты настолько же неправильная принцесса, насколько Мохнолап был неправильным лесовиком.

   — Могу я считать это комплиментом? — Неянира лукаво улыбнулась.

   — Несомненно, — невозмутимо подтвердил Ро.

   Принцесса опустила глаза, удивляясь собственному приятному смущению. Ро оказался вовсе не таким нелюдимым и мрачным, каким представлялся ей прежде. И теперь, когда он открылся с новой стороны, Нее ещё сильнее хотелось разгадать его секреты, узнать, что таится в его прошлом, но ещё более — что таится в его душе и сердце.

   Свой интерес к нему, разгоравшийся всё сильнее, принцесса сама себе объясняла природным любопытством и любознательностью, которые всегда были ей свойственны. Но в глубине души начинала подозревать, что этот интерес того и гляди может стать серьёзнее и глубже. Ну что же… Они ведь могут быть друзьями.

   Нея украдкой взглянула на спутника из-под опущенных ресниц. Он смотрел вперёд, на дорогу. Благородная строгость черт, спокойствие, граничащее с полной невозмутимостью. Он похож сейчас на изваяние. Но как же хочется узнать, о чём он думает, что вспоминает, а ему уж точно есть что вспомнить. И не только о своих путешествиях и встречах.

   Неянира безошибочным женским чутьём угадывала, что есть и другие воспоминания — о чувствах, о встречах и разлуках. Может быть, о боли? О разочаровании? Что там — за непроницаемым уверенным спокойствием? И почему эти мысли и сам его вид вызывают в ней такое странное, никогда прежде не испытанное смятение?

   Она тряхнула головой и чуть сильнее сжала коленями бока коня, посылая его вперёд. Яблочко совершенно беспрекословно прибавил ходу и перешёл в галоп, слушаясь мгновенно и безукоризненно. Удивительно… Не то чтобы он раньше никогда не слушался, но никогда прежде, ни разу! — он не слушался так легко и быстро. Всегда сначала словно бы обдумывал команды всадника, оценивал их, взвешивал все за и против, принимая решение сосредоточенно и тщательно, предоставляя человеку смиренно ожидать — какова же будет его, лошадиная, резолюция.

   Чаще всего в первый раз она была отрицательной, но с возможностью апелляции. И когда его просили во второй или третий раз… то обычно он всё же шёл навстречу желаниям людей. Но чтобы вот так — сразу… это совсем на него не похоже. Да и скачет что-то слишком быстро! Не для Неи быстро, а для Яблочного Осла, который никогда никуда не спешил и даже в ранней юности своей вёл себя солидно, подобно некоему умудрённому жизнью лошадиному ветерану полагая, что идти лучше, чем бежать, а стоять — лучше, чем идти, за что и полюбился в своё время Тишану Терпеливому.

   Ро тут же нагнал принцессу, его кобыла двигалась легко, словно летела над землёй, едва касаясь её стройными крепкими ногами. Яблочко ускорился. Нея покосилась на Чёрное Пламя. Великолепная кобыла, редкая, похоже, особая порода из тех, что выводят с помощью магии и в чьих жилах течёт кровь каких-то магических существ. Обычному коню с такой не тягаться, но, похоже, Яблочко решил попробовать!

   — Придержи свою лошадь! — крикнула принцесса Ро.

   — Но… — донеслось до неё.

   — Придержи!

   Ро наконец послушал, оставшись позади. Яблочко проскакал ещё немного в том же темпе, замедлился и наконец развернулся и вернулся назад, подтверждая догадку Неи.

   — В чём дело? — озабоченно спросил Ро. — Что это ещё за скачки? Вроде бы прежде за ним этого не водилось.

   — Прежде… — Неянира скривилась. — Прежде рядом с ним не было такой великолепной кобылы!

   — Вы… ты… думаешь… — растерянно протянул Ро.

   — А что тут думать? Если мужчины любого вида начинают выделывать разные кренделя, стоит осмотреться — и почти наверняка рядом окажется женщина, ради которой это затеяно! Эх, папа… Даже ты не мог предусмотреть всё! Ну кто мог подумать, что Яблочко влюбится и растеряет всю свою медлительность и осторожность?!

   Ро с ошеломлённым видом выслушал это эмоциональное выступление, оценил независимый вид, с которым Пламя игнорировала стоящего рядом коня, который, в свою очередь, то и дело косил на не   ё глазом, и покачал головой.

   — Но это… невозможно! Это же не какая-нибудь кобыла, а Мирийская Ночная! В Пламени кровь степных вестников из Тринавы и ночных огней из Змеиной Пустыни! Обычные кони всегда стараются держаться от неё подальше, хорошо ещё, если не шарахаются… К ней даже жеребцы магических пород приближаются с опаской и только если она сама позволит.

   — О! Волшебные кони… Как интересно! А ты сам их видел? Про степных вестников я кое-что читала, но про ночные огни встречаются преимущественно сказки, а в серьёзных трудах всё больше утверждают, что их вовсе не существует!

   — К сожалению, сам не видел, — отказался Ро, отводя глаза и вспоминая бешеную скачку на диком ночном огне — не дикими они, собственно, и не бывают, но в нём тот конь ощутил какое-то родство и они вместе провели в пустыне несколько дней. — Но в том, что они существуют, можешь не сомневаться. Как и в том, что не магические лошади всегда — всегда! — стараются держаться от них как можно дальше. Но в Яблочке ведь нет магии.

   Принцесса пожала плечами:

   — Нет. Так утверждал придворный чародей, во всяком случае.

   — Да я и сам вижу… — пробормотал Ро, успевший похвалить себя за то, что так удачно соврал насчёт ночных огней, — и вот, пожалуйста! Снова проговорился.

   — Но тогда как?! И почему…

   — Когда дело касается Яблочка, меня уже ничего не удивляет, — с философским спокойствием заметила Нея. — Его поведение предсказать невозможно.

   — Вот уж действительно. Этого никто не предвидел!

   Ро взглянул на Яблочко с сочувствием. Права эта удивительная принцесса — самцы и мужчины любого вида ведут себя в подобных обстоятельствах одинаково!

   Сычик, всё это время, казалось, безмятежно дремавший у Ро на плече, приоткрыл один глаз, потом, нехотя, второй. Критически осмотрел лошадей и всадников, иронически ухнул, выпрямился и продекламировал сладкозвучным голосом лорда Мелинора, но с явными ироническими интонациями:

   — Любви покорны короли и звёзды!

   Моря, драконы, птицы и цветы.

   Поднимешь бунт, но всё ж признаешь после…

   — Покорны ей и кони, и ослы! — перебила пересмешника принцесса.

   Ро не выдержал и расхохотался.

   Птиц на его плече хлопнул крыльями и издал звук, отчётливо напоминающий хихиканье, но всё же докончил цитату:

   — Покорны ей и я, мой друг, и ты! — и, склонив голову набок, пристально уставился на Ро.

   — Это ещё что… за вечер поэзии? — буркнул воин, холодея от понимания: пересмешник видит его насквозь! Все эти непонятные, странные и неожиданные чувства к принцессе — это для него они странные и непонятные, а эта птица… всё отлично поняла!

   — Орешки, — едва слышно прошелестел Ро, почти не открывая рта.

   — Хех, — снисходительно отозвался Сычик. — Кони… кони… не дракони… — пробормотал он, хитро кося глазом.

   Принцесса этого загадочного диалога не расслышала, а Ро сделал вывод, что хитрющая птица всё поняла и пока что пообещала молчание в обмен на вкусную еду и широкое плечо, на котором удобно дремать.

   — Это выдержка из очередного творения лорда Мелинора, — ответила Неянира, успокаивающе поглаживая шею Яблочка.

   Конь приплясывал на месте, то и дело принимаясь рыть копытом землю, в общем, всячески демонстрировал внезапно пробудившееся стремление немедленно отправиться навстречу подвигам. Чёрное Пламя стояла совершенно спокойно и смотрела в сторону, но внимательный наблюдатель мог бы заметить, что она украдкой взглядывает на коня, изо всех сил стремящегося привлечь её внимание.

   — Если не ошибаюсь, это была баллада на отбытие моей сестры к жениху. Хотя… не исключено, что и какая-нибудь другая. Их у него штук двадцать — не меньше! И каждая длиной в пятьдесят строф — не короче! Это не считая коротких творений, которых у него без счёту!

   — М-да… — сочувственно протянул Ро. — А вы… ты не любишь поэзию?

   — Терпеть не могу! — принцесса тряхнула головой. — Нет… когда-то читала… и мне даже нравилось… кое-что… Но после многочисленных выступлений лорда Мелинора, во время которых надо было умудриться не смеяться и не заснуть, а после — находить слова для похвалы и каждый раз разные! — после всего этого меня стихами можно только пытать, но никак не услаждать!

   — Интересно… Море, покорное любви, это у него просто для рифмы или как?

   — Помнится, кто-то из дам задавал ему подобный вопрос. Лорд Мелинор около получаса выступал потом, высоким стилем повествуя о том, что приливы и отливы это, мол, проявления любви моря к берегу! К суше, то есть… Или… не помню, он как-то это всё красиво называл и так проникновенно рассказывал об их сложных отношениях, что наши дамы чуть не прослезились!

   — Сложных отношениях моря и берега? — уточнил Ро, давясь смехом.

   — Именно! И это не говоря о том, что о любви звёзд и цветов у него были отдельные баллады, такие душещипательные, что все обязаны были непременно всплакнуть в финале. А про море и берег он тоже собирался написать… Но я уже не успела застать рождение этого шедевра. Повезло мне!

   — Кажется, я начинаю понимать, почему ты сбежала.

   — Лорд Мелинор не плохой… — вздохнула Нея. — Да и лорд Тирр… Если бы утончённую женственность… то есть, я хотела сказать — изысканность манер и чувств лорда Мелинора сложить с прямотой и грубоватой мужественностью лорда Тирра… Как следует перемешать, а потом получившееся поделить пополам… Получилось бы два расчудесных жениха! Но лорды не делятся и не складываются. К сожалению.

   — Действительно, жаль, — хмыкнул Ро.

   Хотя жаль ему не было. Ни капельки!

   На другой день Яблочко снова и снова пытался продемонстрировать свою прыть и молодецкую удаль, так что Ро уже начал волноваться за принцессу, но она, к счастью, была отличной наездницей, а скинуть девушку не входило в планы опьянённого любовью Яблочного Осла.

   — Послушай, Яблочко, — увещевала его Неянира после очередной эскапады, — если хочешь произвести благоприятное впечатление на даму, нужно вести себя спокойно и держаться с достоинством, а не носиться, как взбесившийся заяц! И вообще… женщины предпочитают не тех, кто красуется, распуская хвост, как павлин, и ожидая восхищения, а тех, кто дарит им восхищение, внимание и заботу!

   На этих словах и Яблочко, и Ро покосились на принцессу с совершенно одинаковым недоверчиво-удивлённым выражением.

   — Да-да! — заверила Нея коня. Взгляда Ро она не заметила. — Так оно и есть, уж можешь мне поверить!

   — Да неужели? — не выдержал Ро, тут же мысленно давший себе пинка, но было уже поздно.

   — Ну конечно!

   — Тогда почему же ваше высочество разыскивает великолепных драконов, совершенно игнорируя обычных людей, как бы там они себя ни вели? — не удержался от шпильки Ро.

   Нея вздохнула.

   — В чём-то ты прав… Но я не игнорирую людей! А драконов ищу для того, чтобы узнать, каковы они на самом деле! Да, меня когда-то потрясло это зрелище — великолепный дракон в небе, его сияние в солнечных лучах, его мощь… Это было прекрасно и незабываемо. Но это совсем другое… Не то, что… что Яблочко испытывает по отношению к Пламени! — Нея гневно тряхнула головой.

   — Я и не думал ничего такого… — виновато пробормотал Ро.

   — Нет, думал! Но я тогда была ребёнком! Да, дракон поразил меня, и я до сих пор не избавилась от мечты увидеть это великолепие снова… Но это не значит, что я готова воспылать страстью к первому попавшемуся дракону! И не значит, что я считаю их более достойными внимания, чем обычные люди. Я просто хотела бы узнать… какие они… — последние слова Неянира произнесла едва слышно.

   — Кажется, я понимаю, — кивнул Ро. — И прошу прощения. Но всё же у меня вызывает сомнения твоё заявление о том, что красоваться и распускать хвост перед женщинами — бесполезно.

   — Смотря перед какими женщинами, — философски заметила Нея. — На некоторых это, конечно, действует, не спорю. Но Чёрное Пламя — не из таких!

   Ро с трудом удержался от смеха.

   — В этом не могу с тобой не согласиться, — сдавленно проговорил он, изо всех сил сдерживаясь.

   — Ну вот, видишь! — весело улыбнулась Нея. — Настоящую женщину этим не проймёшь!

   — Что же ему делать прикажешь? Он же не может дарить избраннице цветы… или носить её на руках, или… посвятить ей стихи!

   — Вот и отлично! Только стихов ей и не доставало…

   Нея замолчала, наблюдая, как Яблочко, во время этого разговора медленно и осторожно приближавшийся к Чёрному Пламени, вытянул морду и нежно тыкался носом в шею кобылы, которая, в свою очередь, застыла изваянием. Было похоже, что она потрясена до глубины своей лошадиной души.

   Воодушевлённый, Яблочко добрался до её уха и прихватил его губами. Пламя вздрогнула, скосив на него лиловый глаз. И Нея вздрогнула тоже, потому что её колено соприкоснулось с коленом Ро. Принцесса сглотнула и опустила голову, пряча глаза и сама удивляясь своей реакции. Ну что такого? И почему вдруг жар прилил к щекам? И никак нельзя отстраниться… Вот и Ро замер — нельзя же помешать Яблочку и Пламени!

   Кобыла между тем выгнула шею дугой и, как показалось Нее, кинула на своего поклонника весьма… кокетливый взгляд, прежде чем сделать всё-таки шаг в сторону. Ро рвано выдохнул. Наверное, тоже волновался за эту необычную пару. Посмотреть на него Нея не решилась — не с такими пылающими щеками! Сначала надо преодолеть смущение…

   И откуда оно только взялось?! Можно подумать, её никогда не касался ни один мужчина! Да за время её обучения воинскому искусству этих касаний было тысячи! И порой весьма… тесных и нескромных — если оценивать их с такой точки зрения. Но она никогда так не смущалась, даже не задумывалась о таком, потому что ничего подобного не чувствовала. Её наставники и партнёры по тренировкам были для неё просто… людьми, а не мужчинами. Или, может быть, тогда она не воспринимала саму себя как девушку, а была одной из них, парнем среди других парней, только волосы подлиннее — и вся разница!

   Так что же изменилось теперь и почему её бросает в жар от одного касания… Выровнять дыхание, успокоиться… Она вспомнила технику правильного дыхания и через минуту-другую полностью вернула себе самообладание и спокойствие — хотя бы внешнее. Глубоко внутри всё так же бушевала буря и бился недоуменный вопрос: неужели влюбилась? Так легко? Так быстро? Почему… Как… Или это просто лёгкая влюблённость, брожение крови?

   Она посмотрела на Ро. Он выглядел совершенно спокойным, может быть даже — слишком спокойным. Демонстративно спокойным? Яблочко и Пламя шли рядом и казались умиротворёнными и задумчивыми, словно им тоже нужно было время, чтобы прислушаться к себе и разобраться в своих чувствах.

   — Знаешь, я думаю, ты права, — неожиданно сказал Ро, всё так же глядя прямо перед собой. — Лучшие из женщин не влюбляются в… павлинов. Они могут остановить на них заинтересованный взгляд, но не более того.

   — Павлиин… — жеманным тоном протянул Сычик, всё это время сидевший настолько тихо, что Ро о нём позабыл..— Какая прееелесть…

   — О! Леди Норана, — уверенно опознала голос Неянира. — Та самая — с попугаем. Она очень хотела завести павлинов и всё сожалела, что их не держат при дворе. А то бы она непременно выпросила себе… павлинёнка. Да, для некоторых яркость оперения — самое главное.

   — Элиабель, дорогой мой! Вернись! Спасите его! Он упадёт! Он разобьётся! — визгливо заголосил Сычик.

   Ро затряс головой, прикрыв ближайшее к пересмешнику ухо ладонью.

   — Ты меня совсем оглушил, приятель, — пожаловался он. — И к чему этот концерт? Вряд ли здесь кто-то соскучился по воплям леди Нораны! Да-да, теперь я её отлично вспомнил. Элиабель… ну надо же… Упадёт! Птица — упадёт с дерева.

   — Думаю, Сычик хочет продемонстрировать, какие именно женщины чаще и легче других клюют на павлинов, — усмехнулась Нея.

   — Весьма… впечатляющая демонстрация, — согласился Ро. — Но я был бы очень признателен, если бы подобные выступления устраивались не у меня под ухом.

   — Попугай, — обиженно буркнул Сычик и взлетел.

   Какое-то время Нея и Ро смотрели ему вслед. Пересмешник сделал круг над ними, издевательски расхохотался и скрылся из глаз.

   Яблочко отозвался оскорблённым ржанием.

   — Это он не над тобой смеялся, дружище, — с печальной иронией проговорил Ро. — Это надо мной. Горные пересмешники не всегда могут видеть будущее, зато прошлое они видят часто и хорошо. Когда-то я сам был павлином. Думал, что надо быть… великолепным, неотразимым и безупречным. Что именно это — верный способ добиться любви. Даже хуже того. Я и не собирался её добиваться. Мне казалось, что иначе быть не может. Ведь она… — он на несколько мгновений замолчал, словно у него внезапно закончился воздух.

   Или, может быть, слова закончились.

   — Девушка, которую я любил, вроде бы любила меня. Так я думал. Так думали все вокруг.

   — А она? — спросила Нея, когда пауза затянулась.

   — Она, наверное, тоже так думала. Какое-то время. Ведь не просто так согласилась стать моей невестой. Она была такой… искренней… Если бы не хотела, не согласилась бы.

   — Что с ней случилось? — со страхом спросила Нея.

   — С ней? — удивился Ро.

   — Ты сказал — была.

   — Прости. Неверно выразился. Это у меня она — была. А не у меня… — и сейчас есть. Надеюсь, что она счастлива. Нет, я уверен в этом. — И он снова замолчал.

   — Тогда… Что случилось с тобой?

   — Она меня разлюбила, — губы Ро изогнулись в лёгкой ироничной усмешке.

   — И я, поверишь ли, только сейчас окончательно понял — почему. Ты помогла мне понять. Давно пора было. Мне казалось, что я стал с тех пор умнее, что повзрослел, многое осознал, а вот, оказывается, не понимаю ещё самых простых вещей. Я думал тогда, что для того, чтобы тебя любили, надо быть… — достойным любви, то есть — таким-то и таким-то, отважным, например, сильным.

   Она сказала мне: с тобой я была одна. Я не понял её слов и забыл их, но вспомнил сейчас.

   — Ты до сих пор любишь её? — тихо спросила Нея.

   — Сейчас… я даже не уверен в том, что любил её хоть когда-нибудь. По-настоящему. Наверное, если бы любил, она не была бы одинока рядом со мной. Я… — он горько усмехнулся, — красовался. Всем — и своей силой, и своей прекрасной возлюбленной. И нашей красивой любовью — в том числе. Отвратительный тип, если подумать. Самому противно. Но дальше было ещё хуже… Раз уж я начал рассказывать, то заодно расскажу и о том, почему оказался здесь — без имени, без магии, связанный обетом. Ты ведь догадалась, что Ро — это часть имени?

   — Я… предполагала.

   — Да. Многие предполагали. Но я не рассказывал никому. Даже его величеству, хотя он знает обо мне больше, чем кто бы то ни было — здесь, при дворе Симанаи. Он узнал достаточно, чтобы принять мою службу, но мало, чтобы понять, почему я на это пошёл. Когда моя невеста бросила меня, я был… обескуражен. Я не понимал, искренне не понимал — почему?! Но когда она встретила другого… Тогда я пришёл в ярость. И захотел его убить.

   Нея вздрогнула, но ничего не спросила, только глаза у неё стали большими и испуганными. "Убил?" — читалось в них, но она не издала ни звука. Удивительная девушка. Ни с кем другим у него не возникало желание откровенничать. А ей… готов рассказать всё. Никогда прежде он не испытывал подобного.

   — Нет, я его не убил, слава Лоане, — ответил Ро на невысказанный вопрос. — Но это не моя заслуга. Шейли закрыла его собой. Шейли — моя бывшая невеста. Она… сумела устыдить меня. Её избраннику было не тягаться со мной в бою. И это вовсе не его вина. Сейчас я сам поражаюсь тому, что оказался способен на подобную низость… Напасть на того, кто не мог мне противостоять. Пытаться убить того, кто был виновен лишь в том, что его полюбили. Он ведь не уводил у меня Шейли, не обманывал, не соблазнял. Она сначала ушла, а уж потом встретила его.

   — Был способен, — очень тихо проговорила Неянира.

   — Что?

   — Ты сказал: оказался способен. Но я не думаю, что ты способен на подобное сейчас. Ты ведь до сих пор несёшь службу во искупление того поступка. И ты изменился. Так не казни себя. Ты больше не тот человек. Ты теперь другой. Или не человек?.. — она бросила на него заинтересованный взгляд, согретый лёгкой улыбкой.

   — Почему ты думаешь, что не человек?.. — пробормотал он.

   — Ты так сказал, что ему — новому избраннику той девушки — было не тягаться с тобой… В этом не было превосходства. Словно это не твоя заслуга, а просто… — данность. Ты… чародей?

   Ро сглотнул и отвёл взгляд, но тут же снова посмотрел на Нею. Пусть это и не вся правда, но ведь правда же!

   — Да, — ответил. — Чародей. Был. До Ритуала Искупления.

   — Или даже оборотень… — задумчиво продолжила принцесса. — Люди обычно не слишком переживают из-за подобных вещей, знаешь ли. Ты ведь даже не убил того парня, только хотел. И чтобы из-за этого — Ритуал Искупления… Это больше похоже на оборотней. В некоторых кланах весьма суровые нормы морали, обычным людям до них далеко. К сожалению… Прости… Тебе, наверное, тяжело говорить об этом, — остановила она себя, хотя очень хотелось узнать, каким же именно оборотнем был Ро. И будет. Ведь не вечно же длиться его искуплению!

   Ро улыбнулся.

   — Это очень странно, но с тобой мне легко говорить о чём угодно. О самом тяжёлом я уже сказал. Это… мой позор. Я действительно мог убить его. Хотя сейчас мне самому трудно в это поверить. И ещё… Я ведь только недавно понял, что ужас не только в этом. Не только в том, что я мог не задумываясь убить заведомо слабейшего, того, кто не мог мне ничего противопоставить. Дело в том, что я сделал бы Шейли несчастной. Но я не думал об этом. Вообще. Так любил ли я её? Каково твоё мнение? — он усмехнулся.

   Несколько минут Неянира молчала, опустив голову. Яблочко и Пламя двигались бок о бок неторопливой лёгкой рысью.

   — Думаю, что тогда ты ещё не умел любить, — задумчиво проговорила Нея. — Некоторым нужно время, чтобы научиться этому. Многие проживают всю жизнь, так никогда и не освоив эту науку. И лишь единицам это умение дано от природы. Я думаю, что наибольшего уважения заслуживают те, у кого не было такого дара, но они осознают это и меняются.

   — Жаль, что вы не наследная принцесса, — тихо ответил Ро после паузы. — Из вас получилась бы прекрасная королева.

   — Снова "вы"? — фыркнула Нея. — Ты ошибаешься. Королевы из меня не вышло бы, тем более — прекрасной! Ужасная королева — это ещё куда ни шло. Гибкость — необходимое качество правителя. Он должен уметь оправдывать кого угодно, если это нужно, и кого угодно обвинять, когда требуется! А я… — прямая, как оглобля, по словам его величества. И папа, как всегда, совершенно прав! Я оправдываю тех, кто мне нравится, и обвиняю тех, кто мне неприятен. Ну и… факты тоже имеют для меня некоторое значение, — она хихикнула. — Второстепенное, но имеют. Поступая иначе, я чувствую себя человеком, который вынужден сам себя душить! И знаете… некоторые правящие особы именно так и выглядят, если подумать… Выпученные глаза и постоянное раздражение. Ещё бы! От такой жизни кто угодно озвереет, если нет необходимых для неё качеств.

ГЛАВА 9. О торговцах и разбойниках

Этой ночью Неянире снова снились два дракона. Чёрный бился в цепях, и одна из них лопнула. Он сумел расправить одно крыло, но взлететь по-прежнему не мог. Золотой — кружил в воздухе, с тревогой наблюдая за врагом. Он попытался приземлиться рядом с Неянирой. Она понимала, что золотой дракон хочет забрать её с собой. Хочет, чтобы она доверилась ему и позволила унести себя подальше от опасности. Но кому может она доверять?

   Нея опять проснулась с колотящимся сердцем и ощущением тревоги. Хотя на этот раз сон не стал для неё неожиданностью, но тревожность, вызванная им, усилилась. Она вдруг ощутила, что этот выбор, который стоит перед ней во сне, неизбежен. Ей придётся решить, ей придётся выбрать — наяву. И цена ошибки будет слишком высокой. Много выше, чем она готова заплатить. Не только её собственная жизнь и судьба, но судьбы многих… Она так не хотела отвечать за других!

   Может быть даже она во многом бежала и от этого тоже, а не только от привычной и скучной дворцовой жизни. Хотя она никогда не была наследницей, но сама принадлежность к королевской семье и такая близкая родственная связь с правящей четой — уже подспудно были для неё чем-то тяжёлым, давящим. А что если ей придётся править? Сыновей у Тишана Терпеливого нет, старшая сестра вышла замуж и покинула королевство. Между Неянирой и троном осталась только средняя — Минотори.

   За завтраком Ро был мрачен, а Сычик выглядел задумчивым.

   — Что-то случилось? — спросила Нея.

   — Письмо, — односложно ответил Ро. — От… твоего отца.

   — Волнуется?

   — А как ты думаешь? — больше воин ничего не прибавил, покосившись на любопытную подавальщицу, крутившуюся рядом.

   Нея быстро закончила еду и поспешила к Яблочку.

   Над гостевым домом кружил сокол. Время от времени он издавал тревожащие пронзительные звуки.

   — Ждёт ответа.

   Ро поднял голову и смотрел в небо. Не щурясь.

   Нея моргнула и снова уставилась на него, не в силах скрыть изумления. Утреннее солнце слепило, ни один человек не мог бы смотреть в небо вот так — широко открытыми глазами, совершенно спокойно. Человек. Вчера она предположила, что Ро оборотень. Он не сказал ни "да", ни "нет". Скорее всего, она угадала верно. Но могут ли оборотни прямо смотреть на солнце? Конечно, они все разные, и способности у них разные… Может быть, кто-то из птиц? Здоровенная такая хищная птица, вроде орла! Ему подходит. Хотя и кажется, что орла для него маловато. Он должен быть больше… мощнее.

   Значит, очень большой орёл, — она мысленно улыбнулась. Слепит ли орлов солнце? Нея никогда не задумывалась об этом раньше. Но ведь Ро лишён магии. И всё же что-то могло остаться от его прежней силы. И эти удивительные светлые глаза… Ей хотелось бы смотреть в них долго-долго. Казалось, что это будет непросто, но стремление только усиливалось. Ей хотелось ощутить это.

   Каждый краткий взгляд ему прямо в глаза отзывался чем-то незнакомым и ярким — в сердце, в душе. Было похоже на приближение к пламени, когда уже ощущаешь его жар и не можешь оторвать взгляда от огненного танца, от переливов света, от летящих искр, околдованный живым и свободным движением того, что вроде бы живым не является. Но в глазах Ро ей чудилось совершенно живое пламя. Откуда? Цвет их — холодный, светло-серый, такой непривычный, должен бы напоминать скорее о зиме, о хмуром осеннем небе, но не о солнечном танце огненных языков.

   К тому моменту, когда Ро отвёл взгляд от сокола и повернулся, принцесса успела восстановить полный контроль над собой и не выдать удивления.

   — Что пишет отец? — спросила Нея, когда они выехали на дорогу и можно было не опасаться, что их подслушает какая-нибудь любопытная служанка или просто случайно оказавшийся рядом человек.

   — В горах действительно объявились разбойники. Это уже точно. На Северной Торговой заставе перекрыли дорогу купцам. К счастью, сейчас не сезон и торговцев немного. Но тех, кто всё же пытается отправиться в Лесанию, заворачивают обратно. Уже несколько караванов ограбили.

   — А люди? — тревожно спросила Нея.

   — Людей отпустили. Без денег, без ездовых и вьючных животных. Они с трудом добрались обратно.

   — И что собирается делать король?

   — Это не всё. Говорят, что в горах неспокойно — не только из-за разбойников. Волшебные существа тоже взбудоражены и есть основания опасаться, что сейчас они слишком… Не в том настроении, чтобы рисковать и отправлять в горы воинов. Его величество вполне мудро рассудил, что разбойники и коренные обитатели гор могут схлестнуться друг с другом — раньше или позже. И ни к чему сейчас впутывать в это своих людей. Лучше выждать.

   — Узнаю папу, — Нея улыбнулась. — Значит, ты думаешь, что он прав?

   — Безусловно. Придворный чародей… как там его…

   — Чаро, — подсказала Нея.

   Ро усмехнулся.

   — Очень удачно его назвали… родители.

   — Намекаете, что это не их заслуга? — подмигнула Нея.

   Ро неожиданно смутился.

   — Вообще-то это не моё дело. Так вот… пусть имя у него и ненастоящее, но кое-что он всё-таки в своём деле смыслит. И не без оснований утверждает, что горные обитатели растревожены переизбытком стихийных сил. К ним сейчас лучше не соваться. Пусть там бродят разбойники, а приличным людям сейчас в Искристых горах делать нечего.

   — Но мы с вами к этой категории не относимся, правда же? — с улыбкой уточнила Нея, однако тут же стала снова серьёзной. — Жаль, что родители теперь будут переживать ещё больше…

   — Её величество пока ничего не знает, и его величество собирается молчать и дальше. Чаро, разумеется, тоже. Донесения не поступают к королеве, так что…

   — Ну хотя бы так. Бедный папа… Думаешь, что я должна вернуться, да? — с едва заметной враждебностью спросила она.

   — Даже твой отец на это не рассчитывает. Несмотря на то, что ничего не знает о словах шаманки.

   — Надеюсь, об исчезающих девушках с украденным светом он тоже ничего не знает…

   — Судя по всему, пока нет. Я уже написал его величеству. Постарался успокоить, как мог. Заверил, что вам… тебе ничего не угрожает, и что его дочь — почти что образец здравомыслия.

   — Надо же… — протянула Нея. — Такого комплимента я не получала никогда! Хотя каких только ни доводилось слышать. Может быть, я старею, раз стала такой ужасно скучной, что гожусь в образцы здравомыслия?

   — Ты стала взрослой, — серьёзно ответил Ро. — И, думаю, твой отец тоже это понимает. Потому и отпустил.

   Нея вздохнула, ощущая не столько печаль, сколько радость. Кажется, это был один из самых приятных комплиментов за всю её жизнь. С ним могли тягаться только отцовские похвалы.

   Сокол, круживший над ними в безоблачном небе, внезапно издал резкий крик. Нея, прищурившись, с изумлением смотрела на странные пируэты, которые королевский почтальон выписывал в воздухе. Ро рассмеялся.

   — Что?! — спросила принцесса, не понимая, что происходит.

   — Знаешь, что там творится?

   — Конечно, нет! Я не обладаю орлиным зрением.

   — Это Сычик.

   — Что Сычик?

   — Гоняет посланца его величества.

   — Сычик гоняет сокола?!

   — Ещё как! Как ястреб перепёлку! Того и гляди перья и пух полетят!

   — За что это он его… — растерянно протянула Нея. — Он же так его совсем прогонит! — встрепенулась она. — А папа ждёт письма! Ты уже отдал ему письмо?

   — Ещё нет. Ждал, не захочешь ли ты что-нибудь добавить.

   — Что же делать…

   Ро свистнул — раз, другой, и сокол, услышав призыв, ринулся вниз, пикируя с такой скоростью, словно хотел покончить с собой, лишь бы избавиться от своего преследователя. На самом деле умная птица, должно быть, сообразила, что люди могут защитить его от нападок непонятного создания.

   Скоро сокол сидел на руке у Ро, а Сычик — на холке Яблочка. Пересмешник вид имел лихой и весьма довольный. Встрёпанный сокол косился на своего гонителя испуганно и недоверчиво одновременно, словно хотел спросить: как так вышло, что эта крохотная птичка нагнала на меня такого страху?!

   — Как тебе не стыдно, Сычик? — укорила Нея. — За что ты его?

   Сычик, похоже, и правда слегка устыдился, перестал с превосходством поглядывать на запуганного сокола, а прикрыл глаза и сделал вид, что не понимает, о чём речь. Вместо него принцессе ответил Ро:

   — Думаю, королевский сокол важничал и задавался, — сказал он с усмешкой. — Сычик, видимо, распознаёт павлинов в любом обличье и считает своим правом и долгом надёргать побольше перьев из их пышных хвостов.

   Сокол на его руке нерешительно переступил лапами и вздохнул, прикрывая глаза и постепенно успокаиваясь.

   Вскоре путешественники сделали короткий привал, и Нея дописала несколько строк для отца в конце письма Ро. Сокол получил ответ и с видимым облегчением умчался прочь со всей возможной скоростью.

   К вечеру следующего дня, миновав зеленеющие холмы, Нея и Ро добрались до Северной Заставы. Она была построена перед въездом на мост, без которого было очень непросто перебраться через Петельку — так называлась река, чей капризный нрав и непостоянство течения вошли в поговорку у местных жителей. Не женщина, а петелька какая-то! — говорили они.

   Эта неглубокая речушка была преисполнена коварства, и те места, где прежде были броды, иной раз превращались в омуты и наоборот. Поэтому мост — широкий, захватывавший изрядную часть берега и по одну, и по другую сторону, оставался наиболее предпочтительным местом перехода, особенно для торговых обозов и караванов.

   На этот раз речушка была спокойна, она мирно журчала под мостом. Из кустов доносилось нежное "чирив-чик", ветерок ласково ерошил листья, цветы и травы. И только люди не знали покоя. Возмущённые голоса далеко разносились в мягкой тишине весенних сумерек:

   — … по приказу его величества!

   — … лихоманка вас забодай!

   — … мы понимаем, что…

   — … сплошные убытки!

   — … несёт, куда не следует, а нас потом...

   — … нет моей возможности ждать, пока вы тут…

   — … под мою ответственность, ваша милость!

   Поодаль, на речном берегу, покачивали головами и тихо вздыхали терпеливые муслики — ценные вьючные и ездовые животные, выведенные путём сложных скрещиваний лошадей, ослов, диких горных оленей и козлов. Магия помогала получить потомство там, где природа отказывала в помощи, и результатом стали удивительно покладистые, сильные и надёжные животные, способные нести всадников или тяжёлый груз и по болотистой местности, и по горным тропам.

   — Понимаете ли вы, о дети осла и козлицы, что не только я, но и семья моя пойдёт по миру, если я не доставлю груз в срок! — немолодой мужчина патетически воздел руки.

   Пока не пропускавшие его стражники во все глаза рассматривали Ро и Неяниру, хозяин торгового каравана наконец получил возможность высказаться:

   — Такой ли участи пожелали бы вы своим жёнам и детям, о порождения болотного духа?!

   Молодой человек, одетый как воин, дёрнул торговца за руку.

   — Поосторожнее со словами, дядюшка Хома. Стражи просто выполняют свою работу. Они люди подневольные и должны подчиняться приказам.

   — Истинно так! — сурово подтвердил старший из стражников. — Я ведь уже десять раз объяснял! Это королевский приказ! Вот отправляйтесь к его величеству и попробуйте поскандалить там! Для такого случая приберегите и свои познания в родословной тех, кто вам перечит! Козлицы… надо же… Не был бы ты пожилым человеком, так я бы… — стражник недвусмысленно потряс тяжёлым кулаком.

   — Что же касаемо до детей и жён, то лучше тебе вернуться к своей семье живым и с товаром, хоть и непроданным, чем вовсе сгинуть вместе со всем добром и животными! Ругаешься почём зря, а не понимаешь, что его величество о вас же заботится! — он перевёл дух, задумался на секунду-другую и прибавил: — О сын дятла и курицы!

   Остальные стражники зафыркали, усмехаясь. Торговец насупился, отчего его круглые щёки округлились ещё больше, усиливая сходство с сердитым хомяком — в полном соответствии с его именем. Обширная лысина, окаймлённая барашками седых волос, покраснела, маленькие глазки смотрели с комичной угрозой.

   — Простите ему несдержанность, уважаемый! — обратился к старшему стражнику молодой воин. — У дядюшки Хомы есть причины для волнения. Он одолжил крупную сумму, чтобы выполнить торговый заказ. И ему нужно в срок вернуть долг. А для этого необходимо доставить товары заказчику, и как можно скорее!

   — Думаете, разбойники войдут в его положение и пожалеют? — резонно возразил стражник. — Мы не можем выделить людей для охраны. Его величество запретил нам пока что соваться в горы.

   — Но вы можете пропустить караван под нашу ответственность, уважаемый. Мы подпишем бумагу о том, что нас предупредили о возможных опасностях, и о том, что не будем предъявлять претензий королевской страже, и вы нас пропустите.

   Стражник вздохнул.

   — Молодой да старый, и ни один ума не нажил! Сколько он тебе обещал заплатить, парень? Ни за какие деньги головы назад не приставишь! И что ты один сможешь сделать, если на вас нападут? Самое разумное — отдать всё добро разбойникам, а самим плестись пешком обратно. Но для этого и охрана не нужна! А если непроданное добро так мешает — оставьте его лучше нам. Чтобы избавиться от товара, вам не придётся тащиться в горы, и вы можете спокойно вернуться домой, как будто вас уже ограбили! Сбережёте и время, и здоровье.

   Прочие стражники, Неянира и Ро с трудом сдерживали смех.

   — Ишь, чего придумал! — возмутился торговец, один не оценивший юмора. — Вам не за то деньги из казны плочены, чтобы вы тут заместо грабителей грабили и заместо скоморохов над честными людями потешались!

   — Его не отговорить, — со вздохом сказал молодой охранник. — Так вы уж дайте ему подписать бумагу, да подать торговую возьмите. Я его тоже отговаривал, да только без толку.

   Старший стражник с тяжким вздохом отправился искать упомянутую бумагу, а другой, особо сведущий по торговой части, пошёл проверять тюки, закреплённые на спинах мусликов, чтобы прикинуть размер торговой пошлины. Вскоре сердитые вскрики торговца оповестили, что теперь он возмущён грабительскими налогами, которые пустят его по миру раньше, чем он сумеет добраться до разбойников.

   — … расписной шёлк — не картошка!

   — … и муслики на продажу…

   — … если не хочешь платить за тюк, давай будем мерить каждую тряпку вдоль и поперёк!

   — … по миру пойдём всей семьёй…

   — … тиснёного атласа дешевле…

   — … расписной от набивного отличить не можете, а туда же!

   — Так командир тебе и говорил: ежели непременно желаешь, чтобы тебя ограбили, мы сами можем это устроить! — наконец рявкнул потерявший терпение стражник, и дядюшка Хома на какое-то время притих.

   — Ну а вам что нужно, уважаемые? — мрачно спросил стражник, вернувшийся с бумагой и разложивший её на столе под навесом.

   — Мы направляемся в горы, — отрезал Ро. Просто поставил перед фактом.

   — Про разбойников уже слышали, — утвердительно пробормотал страж. — Да что вам всем туда запонадобилось?! Что не живётся спокойно? Ну да дело ваше… Тоже бумагу подпишите и езжайте, куда вам будет угодно. Право сложить свою голову в горах — право каждого свободного гражданина! Товаров не провозите, я так понимаю?

   — Никаких товаров, — ответила Нея. — Мы просто путешествуем.

   Страж уставился на неё пристальным взором. Кажется, пытался понять, где видел эту девушку раньше.

   — Ну-ну… вот тут и тут распишитесь. Имена укажите. Желательно — настоящие! Ежели вас потом родня искать будет, пусть хоть знают, куда вас понесло, где тела искать! — добавил он с некоторой мстительностью.

   Препирательства с торговцами, а особенно с последним — самым упрямым из всех — изрядно его утомили и раздражили.

   — Впрочем, дело ваше… Особые приметы мы сами впишем, — и он замолчал, не решившись ворчать дальше.

   Его остановил не столько грозный вид Ро, сколько цепочки на плече Неи. Ученица армины может ехать когда и куда пожелает.

   — Значит… вы тоже в горы? — нерешительно спросил парень, которого торговец, судя по всему, нанял для охраны себя и своего товара.

   — Вряд ли нам по пути, — холодно ответил Ро, пытаясь припомнить, где и когда его видел — внешность парня казалась знакомой.

   — Ну почему же… — Нея улыбнулась. — Может быть, и по пути. Может, поможем дядюшке Хоме? — и она так посмотрела на Ро, что он со всей ясностью понял, как это бывает, когда не можешь отказать девушке в просьбе, какой бы нелепой эта просьба ни была.

   — У нас есть надежда не столкнуться с разбойниками, — возразил он, изгнав постыдную слабость, заставлявшую немедленно согласиться на всё, чего пожелает её высочество. — Но у торговца с его ценными мусликами и тюками с товаром таких шансов нет. Я не понимаю, на что он рассчитывает, и на что надеешься ты, — Ро в упор посмотрел на юношу.

   Каштановые волосы и карие глаза выдавали в нём чужестранца по происхождению или, как минимум, смешанную кровь, как у Неяниры, чья мать родом из Лесании. Манера держаться и тонкие черты лица говорили о благородном происхождении или, по меньшей мере, о хорошем воспитании. Красавчик… И зачем же он ввязался в это дело? Как надеется справиться с разбойниками?

   Конечно, в его годы многие считают себя бессмертными. Сколько ему? Лет двадцать? Или, может, двадцать пять, но вряд ли больше. Одет, как воин, но нет ни одного знака, по которому можно было бы определить, у кого на службе он состоит. Вероятно, вольный наёмник. Жаль, что Сычик куда-то улетел. Было бы неплохо узнать его мнение об этом подозрительном парне… Или дело вовсе не в парне, а это в нём самом заговорила ревность?

   — Меня зовут Лавен, господин, — юноша вежливо склонил голову. — Госпожа, — восхищённая тёплая улыбка, которую нахал подарил Неянире, совершенно не понравилась Ро. Уже глазки строит! Попугай… павлинистый!

   — Ну и зачем же тебе понадобилось участвовать в этом безнадёжном предприятии, Лавен? — равнодушно поинтересовался Ро, даже не назвав своего имени.

   Если память его не подвела, то этот Лавен, возможно, тоже узнал его. Он был при дворе короля Тишана. Кажется, тогда он находился в свите жениха старшей принцессы. Значит, состоял на королевской службе в Лесогорье — королевстве, лежащем за Искристыми горами, за огромной Лесанией — далеко на севере. Тогда что он делает здесь? Выгнали со службы?

   Неянира бросила на Ро укоризненный взгляд.

   — Нея, — представилась она.

   — Благодарю, госпожа Нея, — Лавен снова просиял.

   Ро сделался ещё мрачнее.

   — Может, не такое уж оно и безнадёжное, — ответ Лавена прозвучал вполне миролюбиво. — Мы собираемся пройти Тролльей тропой.

   — Тогда всё ещё хуже, — Ро мрачно ухмыльнулся. — Разбойники вас, скорее всего, только ограбят. Но от исконных обитателей гор вы вряд ли так дёшево отделаетесь. Они и в обычное время не слишком рады незваным гостям. А сейчас — в особенности. В горах неспокойно.

   — Я слышал об этом, — Лавен вздохнул. — Но дядюшка Хома…

   — С ним всё ясно, — отмахнулся Ро. — Но тебе стоит отказаться, чтобы он не рассчитывал зря на охрану, которую ты не сможешь ему обеспечить. Может быть, тогда у него прояснится в голове.

   — К сожалению, это не помогло. Я уже пробовал.

   — Так попробуй ещё! А если снова не поможет, пусть он отправляется в горы один. В его годы он вправе сам решать, каким именно образом погубить свою жизнь. Зачем прибавлять к ней твою? Или ты настолько нуждаешься в деньгах?

   — И это тоже, господин, — ответил Лавен немного холоднее, чем раньше. Только самую малость холоднее, но этого оказалось достаточно, чтобы Ро понял, что вплотную подошёл к грани, за которую ему не позволят перейти.

   Как ни странно, этот отпор изменил его отношение к юноше в лучшую сторону.

   — Я уже ходил Тролльей тропой, — прибавил Лавен. — В последнее время это моя работа — сопровождать торговые караваны, обозы или просто путешественников, желающих пересечь горы. И до сих пор я неплохо справлялся. Понимаю, что вы хотите сказать: сейчас — дело другое. Я и сам это знаю. Но предпочитаю рискнуть. Хотя мне меньше лет, чем дядюшке Хоме, но тоже достаточно, чтобы решать, что делать со своей жизнью.

   — Ладно, — примирительно ответил Ро, — не обижайся, парень. Конечно, ты можешь делать со своей жизнью, что захочешь. Можешь, например, оставить королевскую службу… Или это служба оставила тебя? — спросил он негромко, чтобы не слышали стражники.

   Нея нахмурилась, всматриваясь в лицо Лавена.

   — Да, вы не ошиблись, ваша милость, — Лавен сдержанно улыбнулся и слегка поклонился Ро.

   На принцессу он бросил быстрый полувопросительный взгляд.

   — Ваше… Нея, — и почтительно склонил голову. — Я вас, конечно, узнал. Но не думаю, что сейчас уместно это обсуждать.

   — Определённо, нет, — Неянира улыбнулась лёгкой скользящей улыбкой.

   Это была улыбка принцессы — слегка отстранённая, любезная, но всё же исполненная внимания и почти нежного тепла, а в то же время и прохладная, то есть не дающая никаких обещаний, не поощряющая несбыточных надежд. Как лунный блик на водной глади, — подумал Ро. Только настоящие принцессы умеют улыбаться так — вроде бы всем одинаково, но каждый принимает это как личный драгоценный дар, идущий от души.

   Ночь они провели в гостевом доме при заставе. Назывался он "У моста" и был таким казённо обезличенным и неуютным, словно его хозяева стремились как можно скорее избавиться от постояльцев. Обеденный зал не радовал ни чистотой, ни приятными запахами.

   — Не берите мясной пирог, госпожа… — прошептал Лавен, склонившись к Неянире. — Я тут не первый раз. Мясо они закупают самое дешёвое и часто несвежее. Один мой наниматель здесь наелся перед дорогой, так потом… через каждую сотню шагов останавливались… — Лавен смутился.

   — Знатное угощение. Жив-то он хоть остался? — уточнил Ро.

   — Остался. Только два дня промучился и на всю жизнь возненавидел мясные пироги. Во всяком случае, он так говорил.

   — За это на них надо жалобу подать! Их закроют! — возмутилась Нея.

   — Здесь только торговцы и путешественники останавливаются, им не до того, чтобы жаловаться. Все люди занятые, все спешат. Дом так расположен, что без гостей не останется, вот хозяева и пользуются.

   — Попугай, — мрачно буркнул приземлившийся на стол Сычик и лениво клюнул салат в глиняной миске.

   Потом подумал и клюнул ещё раз.

   — Думаю, это можно есть, — рассмеялась Нея.

   Утолив первый голод, Сычик уставился на Лавена, а Ро — на Сычика. Пересмешника нелегко ввести в заблуждение. Если этот парень не тот, кем кажется, то птица должна почувствовать опасность. А кем он кажется? Ро не мог понять, что испытывает. Что-то в этом Лавене было… не то чтобы не так, но непросто, неоднозначно. Неянире он, кажется, симпатичен, да и сам Ро склонялся скорее к хорошему отношению, чем к враждебному. Но то и дело останавливал себя, вспоминая об осторожности.

   — Много-много… — пробормотал Сычик, в упор глядя на Лавена, потом чирикнул и будто бы о чём-то задумался.

   — Горный пересмешник… — удивительное существо! И очень редкое, — с восторгом проговорил Лавен. — Кажется, он чувствует, что во мне много чего понамешано, — он улыбнулся.

   — Чего — понамешано? — нахмурился Ро.

   — Разной крови, — Лавен внезапно сделался печален. — Разных магических существ. Такая уж странная у меня семья.

   — Поэтому ты ходишь Тролльей тропой, — полуутвердительно проговорил Ро.

   — Да. Обычно меня пропускают. У нас даже кровь троллей есть, что для людей редкость. Так что я решил — работа проводника просто создана для меня. Или я для неё, — он замолчал и вид у него сделался замкнутым.

   Похоже, его не радует такое наследство, — подумала Нея. Но почему? Смешанная кровь в их мире считалась благом, она давала необычные способности, улучшала здоровье, продлевала жизнь. Интересно, какие у Лавена способности? Помимо умения ладить с разными волшебными существами.

   — В этот раз всё может пройти не так гладко, — после паузы заметил Ро.

   — Я это понимаю, — кивнул Лавен. — И в прошлый раз мне и каравану, который я сопровождал, уже не были рады.

   — Недавно?

   — Да, мы только что вернулись.

   — И разбойников не встретили?

   — Нет. Мы шли Драконьим перевалом.

   — Ого… смело, — Ро прищурился. — Драконы не любят, чтобы их тревожили.

   — Именно это мне и сказали.

   — Ты говорил с драконами? — глаза Неи вспыхнули огнём живого интереса и почти восхищения.

   Ро старался не выдать своего недовольства.

   — Говорил, — Лавен пожал плечами, словно не видел в этом совершенно ничего особенного, но при этом в нём не было заметно желания покрасоваться. Он выглядел искренним, хотя и не до конца открытым.

   — Они нас пропустили, но велели больше не показываться. Поэтому теперь думаю попытать счастья на Тролльей тропе.

   — Тролли и в обычное время менее терпеливы, чем драконы, — Ро смотрел скептически. — А сейчас и подавно не стоит к ним соваться. И кроме них на так называемой Тролльей тропе можно много кого встретить. Я бы не советовал. Хотя… как знаете.

   — А вы какой путь собираетесь избрать? — спросил Лавен.

   — А мы… вероятно, всё же рискнём отправиться к Драконьему перевалу. Или ещё куда-нибудь. Но не на Троллью тропу. Лучше уж иметь дело с каким-то одним народом, хоть и опасным, чем с целой тучей разнообразных мелких пакостников.

   Неянира и Лавен посмотрели на Ро с совершенно одинаковым изумлением. Назвать троллей и прочих волшебных обитателей гор пакостниками… — ещё куда ни шло. Но мелкими — это уже слишком странно. Хотя, конечно, если сравнивать с драконами, то, пожалуй, что и так. Крупнее и сильнее них здесь никого нет.

   После ужина Нея проскользнула в комнату Ро. Сычик сидел у неё на плече — по-прежнему задумчивый.

   — Что ты думаешь об этом Лавене? — осторожно спросила принцесса.

   — Ничего определённого. Не могу понять, что это за птица. А ты что скажешь, приятель? — Ро усмехнулся, обращаясь к Сычику.

   Пересмешник шире приоткрыл полуприкрытые глаза и встопорщил перья на затылке.

   — Много-много… — недовольно пробурчал он.

   — Похоже, ты тоже в растерянности, да?

   Птиц фыркнул и ещё больше взъерошился.

   — Много! — заявил он.

   — А теперь переведи, — не отступал Ро. — И не делай вид, что не можешь объяснить понятно. Всё ты можешь!

   Сычик склонил голову набок, одновременно польщённый и недовольный.

   — Тума-а-ан… — протянул он.

   — Вот-вот, — мрачно кивнул Ро. — И я того же мнения. Ничего с ним не понять, всё в тумане.

   Сычик согласно гукнул.

   — Это может быть следствием смешения крови? — уточнила Неянира.

   — Теоретически… да, — признал Ро.

   — Кажется, я припомнила его. Он действительно был в числе сопровождающих, когда за сестрой приезжал жених.

   — Но почему он бросил службу при королевских особах? Неужели ради того, чтобы теперь шататься по горным тропам, сопровождая торговцев?

   — Почему бы и нет, — принцесса улыбнулась.

   — Не забывайте, ваше высочество: что для принцессы, родившейся во дворце, — романтика, для воина, добившегося своего положения потом и кровью, — падение с высоты. Всё равно, что купцу стать… не лавочником даже, а уборщиком в лавке. Может купец так поступить по своей воле?

   — Это неудачный пример, — не согласилась Нея. — Убирать лавку — не только не слишком чистое и лёгкое, но и скучное занятие. А "шататься по горным тропам" — дело другое. Встречаться с волшебными существами и вообще — жить на свободе. Хочет — пойдёт. Не хочет — не пойдёт. Он явно не из самой простой семьи, а значит, быть королевским воином, подчиняться строгому распорядку и приказам вышестоящих — вряд ли предел его мечтаний.

   Ро не нашёл, что возразить. Неянира была права — такое возможно. Отпрыски знатных фамилий далеко не всегда стремились служить. Это скучно и утомительно — почти как убираться в лавке… Каждый день одно и то же, и все над тобой начальники. В молодые годы по крайней мере.

   — Ладно, — сказал он наконец. — Не так уж важно, что он скрывает, если он действительно скрывает только личные вещи, касающиеся его одного. Я его тоже помню, значит, некий Лавен из Лесогорья в самом деле был королевским воином некоторое время назад. Но это не значит, что Лавен, которого мы сегодня повстречали, не тот самый колдун. Он может принять любой облик. Хотя я всё же надеюсь, что это не так, и Лавен именно тот, за кого себя выдаёт. Как надеюсь и на то, что завтра же мы с ним и распрощаемся. Ну… или день спустя — точно. Они пойдут Тролльей тропой, а мы… как я понимаю, свернём в сторону Драконьего перевала, так ведь?

   — Ну… вообще-то…

   — Ты же хотела встретиться с драконами, — Ро приподнял бровь.

   — Я и сейчас хочу. Но, может быть, стоит сначала проводить дядюшку Хому?

   — Да с какой стати?! — разозлился Ро. — Ты хотела к драконам, а теперь решила охранять караванщика? Может, после встречи с этим Лавеном вашему высочеству драконы больше и ни к чему?

   Сычик хлопнул крыльями и слетел с плеча принцессы, зацепив крылом ухо Ро. Тот зло покосился на пересмешника, отлично понимая, что птица пыталась привести его в чувство, осознавая, что говорит не то и не так… Но так быстро он не мог взять себя в руки.

   Неянира прищурилась, было заметно, что слова воина её задели.

   — Даже если так… — процедила она, — это мне решать, куда ехать и что делать. Если я не пытаюсь от вас сбежать, то это ещё не значит, что вы теперь мной командуете. Я уехала из дворца не для того, чтобы найти себе командира в вашем лице. Я хотела свободы. Это вы на службе — у его величества. Вот и выполняйте приказ. Напомнить, каков он?

   — Не стоит, — Ро так стиснул челюсти, что стало больно зубам.

   Это помогло прийти в себя. Ведь по сути принцесса права. Это она здесь вольная птица, она путешествует, а он — охраняет. Он не спутник, не друг и уж тем более — не возлюбленный, который имеет право на ревность. Он — охранник. И только.

   — Прошу прощения, ваше высочество. Забылся, — он поклонился.