Беатрис за тридцать. Сыну уже двенадцать. Оглядываясь назад, женщина не видит просвета в своей жизни, одиночество и тоска её постоянные спутники. Единственная отдушина – сын, которого всё сложнее содержать. Используя последний шанс не упасть в долговую яму, женщина решается на отчаянный шаг – устроиться на работу к манаукцу.
***
4499г.
Бессонная ночь позади. Нервы на пределе. Беатрис сжимала руки, быстро перебирала ногами, чтобы не струсить в последнюю минуту. Станция «Астрея» давно стала приютом для них с сыном. Но жить здесь с каждым годом становилось всё дороже. А Беккер не молодела. Всё чаще её увольняли, всё сложнее найти новый заработок.
Когда слышишь отказ раз за разом, а сын смотрит на тебя с жалостью и разочарованием, понимая, что обед будет такой же скудный, как и вчера и позавчера – это невыносимо больно.
Беатрис не хотела потерять сына. Ему всего двенадцать. Отец унжирец не проявлял к нему никакого интереса с самого начала. Если она не найдёт работу, Людвига заберут службы опеки Союза.
Поэтому женщина и семенила по коридорам манаукского уровня как по минному полю. Манаукцы! Господи, куда её занесло! Всю ночь она читала статьи об этой расе, делала выводы. Новая вакансия на сайте появилась вчера вечером, когда Беатрис молилась Создателю, в которого и верила-то с трудом, но с детства незабытые слова сами рвались наружу. Семья Беатрис очень набожная. Такая набожная, что отреклась от дочери-потаскушки. Беременная, всеми отвергнутая, Беккер не сдалась тогда, не сдастся и сейчас.
Да, только сумасшедший сунется на работу к другой расе, к тому же столь опасной и агрессивной как манаукцы. Не так давно закончились военные распри с ними, двадцать лет не такой и долгий срок для некоторых. Но Беатрис не помнила того времени, слишком мала была, чтобы понимать, что творится за стенами родной станции.
Теперь манаукцы такие же члены Совета Свободных Рас, как земляне, унжирцы и нонарцы. Это и подтолкнуло женщину попробовать наняться к ним. Кем именно – она и сама толком не знала, поняла из объявления только одно – работа с женщинами. Это вполне устраивало Беккер. Откровенно сказать, она недолюбливала мужчин. Разочаровалась в них по всем статьям. А всему виной отец Людвига. Всё началось именно с него. Он её проклятие, но ненависти к нему Беатрис не питала, всё же унжирец подарил ей искорку счастья, которую она любила и так отчаянно берегла. И бороться за сына женщина планировала до конца.
Добравшись до нужного уровня, найдя указанный в объявлении номер блока, Беккер растерянно заморгала, глядя на очередь из мужчин. Огромных мужчин, мужчин-манаукцев. Как-то она не ожидала, что манаукцы столь громадны. Выше среднестатистического землянина на голову точно, шире в плечах, сплошь атлеты. Но их лица так суровы, что хочется извиниться и сбежать.
Беатрис сглотнула, собралась с духом и присела на свободное кресло. Не сразу, но она догадалась, что все эти мужчины тоже соискатели работы. Очередь косилась на единственную женщину недоумённо, но никто и слова не проронил. А когда открылась дверь, все разом посмотрели на неё.
Тишина нагнеталась громким стуком сердца. Беккер не понимала, чего все от неё хотят. А когда в коридор вышел мужчина с грозным и страшным лицом, Беатрис чуть в обморок не упала.
– Почему никто не заходит?
Женщина вздрогнула, чем привлекла внимание этого манаукца. Он резко обернулся на неё и сощурил глаза.
– Госпожа? Вы к ши Роутуру?
Манаукец приблизился, но остановился, видя, как затрясло Беатрис. Женщина глубоко вздохнула, собираясь с силами, соскребая свою смелость в кучку. Встала и протянула руку, активируя коммуникатор, засветившийся голограммой сайта вакансий.
– Да, я по объявлению.
И без того хмурые брови брюнета сошлись на переносице.
– По объявлению? Вы?
А вот это было обидно. Беатрис стряхнула с себя оцепенение, гордо расправила плечи. Она не терпела сексизм. Каждый раз сталкивалась с ним. Знала, как с ним бороться.
– Да, я пришла по объявлению на вакансию помощника менеджера…
– Хорошо, – не дослушав её, мужчина галантно указал рукой в сторону кабинета. – Проходите. И прошу – поторопитесь, ши Роутур очень занятой бизнесмен. Не будем его задерживать.
Беккер кивнула и смело зашагала между мужчинами, которые всё так же молча провожали её полными недоумения взглядами. Беатрис читала, что мужчины-манаукцы кардинально отличаются от представителей сильного пола других рас. Они имеют уважение к женщине, о чём неоднократно писалось в форумах. Беатрис за ночь прошерстила их столько, что голова кругом. Именно поэтому она решилась дерзнуть. Вся её жизнь в последнее время проверка на прочность. Но что поделать, когда сорокалетие не за горами, а ты совершенно одна, потому что не доверяешь мужчинам.
Её провели в роскошную приёмную. Здесь явно ожидали своего часа визитёры. Стойка ресепшена на то намекала. За ней сидел очередной манаукец. Беатрис впервые осознала, что не учла разницы в менталитете. Она нигде не видела женщин. Должна была подумать об этом, видя расфуфыренных девиц на уровне манаукцев, весело зашедших в лифт, из которого она вышла. Должна была подумать, но сосредоточилась лишь на том, чтобы не струсить. И в коридоре среди претендентов ни одной женщины, кроме неё. И вот секретарь тоже мужчина.
Дело оборачивалось очень неприятной стороной. Вдруг у манаукцев женщин не берут на работу вообще? Это будет её очередной провал!
Секретарь вылупился на неё своими алыми глазами в изумлении. Ещё и рот раскрыл, в ответ получил что-то грубое от сопровождающего Беатрис. Парень тут же исправился, улыбнулся женщине официально вежливо.
Каждый шаг для Беккер давался всё сложнее. Одно дело – решиться, другое – дойти до конца. Она замерла перед заветной дверью, которая автоматически не распахнулась перед ней.
– Вы передумали?
Насмешливый вопрос заставил вздрогнуть и оглянуться на сопровождающего. Тот смотрел на неё испытующе, словно надеялся, что она сдастся первой. Но нет, Беккер не отступит. Пусть этот Роутур сам ей в лицо скажет, что отказывает. Но даже тогда она ещё поспорит с ним.
– Нет. Дверь не открывается, – указала она на очевидное препятствие.
Манаукец хмыкнул и сделал всего шаг, дверь ожила, отодвигаясь в сторону.
Значит, в кабинет доступ ограничен. Чужой не войдёт.
– Ши Роутур, госпожа Беккер пришла наниматься к вам на должность моего помощника.
Беатрис вздрогнула, испуганно глядя на сопровождающего. Как он так быстро узнал её фамилию? Считал с коммуникатора?
– Вот её анкета.
Манаукец с поклоном смахнул голограмму документа со своего коммуникатора в сторону сидящего за столом начальника, тоже брюнета с холодными алыми глазами. Его полные губы медленно растягивались в улыбке.
– Не ради покровительства? – уточнил он у Беатрис.
Женщина мотнул головой, не понимая, о каком покровительстве шла речь.
– Мне нужна работа.
«Очень», – добавила она мысленно, и в этот момент её желудок заурчал от голода. Беккер застыла изваянием, боясь даже вздохнуть. Какой позор! Ещё и под пристальными взглядами мужчин чужой расы. Манаукцы быстро переглянулись, и сопровождающий развернул перед женщиной кресло.
– Садитесь, госпожа Беккер, – приказал он так строго, что ноги у Беатрис просто подкосились. Она чуть мимо стула не угодила, благо мужчина был очень внимательным и быстро среагировал, подталкивая к ней кресло.
Обстановка в кабинете неуловимо изменилась. Женщина не чувствовала тяжёлого напряжения, только стыд и странную суетливость манаукцев.
– Итак, – со всей собранностью произнёс Роутур, читая её анкету.
Беатрис занервничала. Составляла она её очень трепетно, стараясь не внести ничего лишнего.
– Мужа нет, есть сын, с последней работы уволили две недели назад.
Это всё, что озвучил из всей анкеты манаукец, затем тяжело вздохнул и поднял на неё сочувственный взгляд. Сердце в груди Беккер сжалось. Неужели только это интересует всех нанимателей? Да, у неё нет мужа, и да, есть сын. Что в этом критичного?
Женщина только хотела пообещать, что не будет опаздывать на работу и пропускать дни из-за больничного, но манаукец был быстрее.
– С родителями связь не поддерживаете?
Беккер мотнула головой. Манаукец секунду помолчал, словно осуждая.
– Точно не хотите моего покровительства? Именно работа вам нужна? – с какой-то неприкрытой жалостью спросил, от чего женщине стало противно.
– Да. Работа, – сердито произнесла, не понимая, что такого странного в её желании работать. Видимо, у манаукцев женщины и вправду сидят дома. Это прокол, она не нашла этой информации.
– Работа очень сложная, – подал голос сопровождающий. – Не каждый мужчина справится.
Беатрис хмыкнула:
– Работа с женщинами, а кто как не женщина лучше поймёт женщину?
Манаукцы опять переглянулись, а затем Роутур произнёс, тепло улыбаясь ей:
– Манауканки не землянки, госпожа Беккер. Но, знаете, я готов вас взять на работу, хотя бы ради эксперимента, но с испытательным сроком в три месяца. Продержитесь – работа ваша. Ши Сатиш, как ваш непосредственный начальник, расскажет вам о ваших обязанностях и решит все ваши проблемы с оформлением, проживанием и содержанием.
– Содержанием? – непонимающе повторила Беатрис, а упомянутый непосредственный начальник в ответ на слова Роутура сдержанно кивнул.
– Всё исполню.
На этом встреча закончилась.
– Приятно было познакомиться, госпожа Беккер. Надеюсь, вам понравится у нас работать. Если нет, подумайте о моём покровительстве.
– Спасибо, – по-деловому сдержанно кивнула женщина, хотя в голове у неё была полная сумятица. О каком покровительстве ей всё намекали? Но поразмышлять об этом ей не довелось, потому что Сатиш быстро взял её в оборот.
Он вывел женщину в коридор, мимоходом приглашая следующего на собеседование. Это не ускользнуло от Беатрис. Неужели работодатели не уверены, что она продержится, раз продолжают собеседование? Её же уже взяли? Или нет?
Семеня рядом с манаукцем, женщина еле поспевала впитывать информацию, которой сыпал начальник.
– Испытательный срок оплачивается каждый день. После того как поедим, официально вас оформим.
– Поедим? – чуть не споткнулась Беатрис, понимая, что урчание её желудка не осталось не замеченным. – Я не голодна, – попыталась она оттянуть миг своего позора. Лишних денег на обед не было, а уж тем более в таком ресторане, куда привёл её Сатиш.
– Я голоден зверски, – бросил ей манаукец, подвёл к столу и услужливо отодвинул стул. К ним уже устремился робот-официант, и Беккер почувствовала себя ещё более жалкой в своём старом поношенном пиджаке, скромной блузке и застиранных брюках.
Но манаукец словно не обращал внимания на моральные муки Беатрис, спокойно сел напротив, продолжая раздавать указания:
– Жить будете на нашем уровне, переезжаете сегодня.
– Сегодня? – опешила Беккер, распахнув глаза.
Сатиш невозмутимо скинул со своего коммуникатор на её девайс чьи-то контакты.
– Эта компания занимается грузоперевозками. Они быстро и аккуратно соберут все ваши вещи и часа через два доставят в ваш новый жилблок. Сын сейчас в школе?
– Да, – кивнула Беатрис.
В голове стояла полная неразбериха. Она же пришла устраиваться на работу. Она даже не надеялась на удачу, а тут всё так быстро завертелось.
– Значит, рабочий день у вас сегодня, пока ребёнок в школе. Потом заберёте его и приведёте сюда. Надо подыскать ему школу поближе, вот список, выбирайте. Таскаться на земной уровень будет проблематично. К тому же ши Роутур со следующего месяца переезжает на Новоман. Подготовьте сына к переезду. Говорят, подростки плохо переживают изменения в жизни.
– На Новоман? – выдохнула Беатрис, чувствуя, что голова у неё начинает кружиться. Но тут робот-официант поставил перед ней тарелки с едой, которую она, кстати, не заказывала. А живот болезненно заурчал.
– Ешьте, госпожа Беккер. Работы много. Не стоит тратить время.
Беатрис бросила взгляд на хмурого и сурового мужчину и взялась за ложку. Начальник ей достался очень стремительный. К такому Беккер точно не была готова. Привыкшая всё выверять, прежде чем принимать решения, она пребывала в ужасе от того, что могла что-то упустить из ритма, задаваемого этим мужчиной. Она ела, а сама думала, что, возможно, и вправду сбежит. Сама. Ощущение такое, что всё сейчас происходит не с ней.
Но какая же божественная еда у манаукцев. Женщина ела бульон и разве что не мурлыкала от удовольствия.
– С вашего позволения я взял ваши данные для заключения трудового договора, – услышала она, краем глаза видя, как мигает её коммуникатор на тыльной стороне кисти руки. – И вашего сына, – добавил манаукец, ловко орудуя пальцами, не забывая и о столовых приборах.
Беатрис могла только рот открыть от удивления. Всё же этот манаукец поражал своей скоростью.
– Пока едим, документы будут готовы.
Беккер кивнула. Хотя в душе уже начала паниковать. А если и от неё потребуют такую же скорость исполнения? Что она может этому противопоставить? Только своё упрямство и… упрямство. Да, только эта черта характера приходила на ум.
– Чай, кофе, что-то иное? – прилетел новый вопрос.
Беатрис, глядя смущённо на мужчину, решила-таки признаться:
– У меня не так много денег.
– У вас их попросту нет, – припечатал манаукец очень зло. Беатрис дёрнулась как от удара. – Не стоит изводить ни меня, ни себя скромностью, госпожа Беккер. Мне нужна от вас, как и от остальных помощников, максимальная честность. Нет, значит, будут. Нужно просто об этом сообщить. Не стоит пытаться решать всё самостоятельно, запомните: время – деньги. Вы должны научиться делать всё чётко и быстро в меру своих сил. Ничего свыше я от вас требовать не стану. Но и не потерплю осечек по причине того, что вы постеснялись мне сообщить, что не справляетесь. Это ясно?
Беккер кивнула, чувствуя себя очень неприятно.
– Запомните, в этом ресторане вы с семьёй питаетесь бесплатно. Это служебный ресторан. Все, кто здесь находятся, ваши коллеги.
Беатрис чуть не подавилась бульоном и оглянулась по сторонам. Мужчины, присутствующие в зале, были одеты примерно как Сатиш. Строгие тёмные костюмы, светлые рубашки. Коллеги бросали на неё такие же заинтересованные взгляды, как и она на них. Но Беккер впервые поняла, что угодила в какую-то глобальную организацию, когда после ресторана, который, по сути, оказался столовой, Сатиш привёл её в рабочий улей!
Огромное помещение, поделённое на прозрачные кабинки, в каждой сидел мужчина за рабочим столом. Работа кипела. Но внимание женщины привлёк огромный экран на всю стену с какой-то таблицей. Манаукец провёл её к кабинету с яркой неоновой табличкой «Директор Пранай Сатиш», рядом находился конференц-зал, а прямо через проход пустой стеклянный кабинет, куда её и сопроводили.
– Прошу за мной, госпожа Беккер. Это ваше рабочее место, – произнёс начальник.
– Я буду видеть вас, а вы меня. По всем вопросам смело обращайтесь напрямую ко мне. Посмотрите на таблицу, видите имя в розовой вставке? Это фаворитка ши Роутура. Если вдруг вам на коммуникатор поступит от неё звонок, вы обязаны его принять в любое время и выполнить любую просьбу. Совершенно любую! Это понятно? Говорить с ней максимально учтиво и вежливо. Для шии Роутур у нас нет ничего невыполнимого. По остальным есть лимиты. Я на первое время дам вам только троих подопечных. Шию Фарит, шию Лижам и шию Зехре.
Беатрис внимательно рассматривала манауканок, чьи фото высветились на мониторе нанотопа с таблицей их личных данных, лимитов в месяц и остатком на сегодняшний день.
– Ваша задача обеспечивать всем нужны подопечных из расчёта их предпочтений, но в строго ограниченном лимите по кредитам. Никаких излишков. Прежде изучите еженедельные нужды. В анкете каждой подопечной есть примерный график, когда и что им может потребоваться. Это поможет вам грамотно распределять кредиты.
Женщина только кивала, с трудом понимая, если честно, что, собственно, от неё требуется.
– Запомните, покровительство ши Роутура хотят заполучить многие, но фаворитка не всем даёт разрешение. Если будут капризничать – напомните им, что шия Роутур следит за ними, и в их же интересах её не гневить.
– Поняла, – Беккер с трудом разлепила губы.
Господи, так вот что за покровительство предлагал ей манаукец. Содержание? Интересно, за какие заслуги?
– Нет, вы ничего не поняли, госпожа Беккер. По вашим глазам вижу, – ответил манаукец, когда Беатрис хотела возмутиться.
Эта манера манаукца усмехаться одними губами начинала сильно нервировать женщину. И так весь день одна сплошная нервотрёпка, ещё и начальник ехидничал над ней по любому поводу, сомневаясь в её способностях. Она и сама уже сомневалась, так зачем было лить масло в огонь?
– Пока не поняли, но скоро втянетесь. Повторяю, по любому вопросу – сразу ко мне, – словно прочитав её мысли, сгладил углы Сатиш и открыл стеклянную дверь кабинета, куда сразу же стали проникать звуки. Звукоизоляция была на высоте, а Беккер это только сейчас оценила. Даже если будет ругаться, никто не услышит. Это хорошо.
– А теперь давайте познакомимся с остальными стажёрами.
Придержав дверь, Сатиш проводил Беккер в небольшой конференц-зал, куда привели ещё троих стажёров-мужчин. Они уже привычно недоумённо смотрели на Беатрис, но воздерживались от вопросов, чему женщина была только благодарна. Парни хоть и суровые на вид, но явно моложе её, в них чувствовалась особенная энергия молодости, неуверенности в себе. Мужской энергетикой пропитался весь воздух в зале. Тестостерон, будь он неладен. А она одинокая женщина и давно так близко не находилась с мужчинами рядом. Прежде она работала в женских коллективах, а тут придётся привыкать.
Беккер невольно расстегнула верхнюю пуговку на блузке, чтобы не задохнуться.
– Вам плохо, госпожа Беккер? – внезапно настиг её вопрос вездесущего Сатиша.
Женщина, густо покраснев, стала суматошно застёгивать блузку обратно, приглушённо извиняясь.
– Воды в конференц-зал.
К кому обращался Сатиш, Беккер не увидела, скромно потупив взор и ругая себя последними словами. Наверное, со стороны её действия могли расценить как кокетство. Но куда там! Она стара для таких молодых и сильных парней. По возрасту ей больше подходил Сатиш, но он больно страшный и пугающий, а ещё слишком энергичный. Как она с ним будет общаться? Уму непостижимо. Да лучше бы ей сразу отказали, чем так вот доказывать, что она ошиблась с выбором вакансии.
Об этом женщина думала, пока трясущимися руками пыталась застегнуть треклятую пуговицу, но магниты словно специально не желали притягиваться, вставать на место.
– Попейте.
Бутылка с водой появилась перед глазами так внезапно, что Беккер замерла, а затем медленно подняла взгляд на манаукца. Особенность их расы – белоснежная кожа, очень выразительные яркие губы и невозможно красные глаза. Пугающая внешность, пугающие манеры, к которым сложно привыкнуть, и совершенно непонятные мотивы.
Зачем он заказал ей воду? Это так было похоже на заботу. Но разве ему не хочется поскорее от неё избавиться?
Она терялась в догадках, но приняла бутылку воды и с благодарностью открыла уже предусмотрительно отвинченную крышку. Прохладная вода легко утолила жажду, помогла отвлечься и собраться с мыслями. Глядя на остальных стажёров, Беатрис видела, что они тоже нервничали, их спокойствие лишь напускное. Парни сосредоточенно слушали инструктаж Сатиша, внимая новой для них информации.
– Сначала мы подберём вам гардероб. Помните, что на работе вы обязаны выглядеть стильно, неброско, но опрятно. То же самое правило распространяется на всех подопечных ши Роутура. Фаворитка, шия Роутур, требует, чтобы подопечные её покровителя не позорили его безвкусицей и крикливой вычурностью. Отдел стилистов всегда на связи. Вы можете в любое время обратиться к ним как за личной консультацией, так и за помощью в выборе одежды для подопечных. Для этого каждому я выдам рабочий коммуникатор. Наденьте его на руку, а личные уберите, чтобы не путаться. Запомните основное правило – фаворитка ши Роутура может позвонить любому из вас, и вы обязаны тут же принять вызов. Ваша первоочередная задача выполнить любое её поручение. Времени на исполнение вам даётся пятнадцать минут, вам, госпожа Беккер, тридцать. По прошествии данного времени, если вы не справились, вы обязаны сообщить об этом мне, чтобы я мог перераспределить вашу обязанность более опытным сотрудникам. Это ясно?
Беккер подняла руку.
– А почему мне полчаса?
– Вы не знаете манаукского. Вам, возможно, придётся прежде уточнять значение слов. К сожалению, некоторые из подопечных наотрез отказываются учить общесоюзный язык, но вам я выбрал тех, кто с лёгкостью общаются на нём.
Беккер насупилась, неудовлетворённая ответом, потому что она вдруг поняла, что хотел сказать манаукец, но не стал. Сатиш помолчал, разглядывая её, затем усмехнулся.
– У вас плохие навыки работы с нанотопом и рядом программ. Вам придётся обучаться с нуля, тогда как остальные уже имели опыт работы в сфере обеспечения подопечных. Если вам будет много получаса для удовлетворения просьб подопечных, поверьте, я буду искренне рад за вас, но если вы понимаете что время на исходе, немедленно сообщите мне о том, что вам нужна помощь. Ясно, госпожа Беккер?
Беатрис стыдливо опустила взор. Вот чего она полезла опять выступать? Но как ни крути этот манаукец словно специально испытывал её терпение.
– Да, господин Сатиш.
– Ши, госпожа Беккер. Ши и только ши. И не путайтесь при обращении к нашим женщинам, уважительно будет шия. Хотите унизить – назовите госпожой.
– Почему унизить? – тут же всполошилась Беатрис, ведь к ней Сатиш обращался исключительно «госпожа».
– Потому что они под покровительством манаукца, а значит, уважающие себя дамы и требующие соответствующего обращения – шия.
– Ко мне тоже следует обращаться «шия»? – не совсем понимая слова манаукца, спросила Беккер.
Сатиш улыбнулся, склонил голову набок, внимательно рассматривая Беатрис, словно под сканером.
– Как вы пожелаете, так к вам и будут обращаться.
– То есть – как я захочу?
– Желание женщины закон у манаукцев.
– Надо же, – горько усмехнулась Беккер, продолжая пребывать в растерянности.
Всё так странно. Абсолютно всё. Она так и не поняла, издевался ли начальник, называя её госпожой, или нет.
– Вы привыкнете, – неожиданно остановил её Сатиш, – потом решите. Сейчас вам сложно. Продолжим, – тут же переключился на другую тему манаукец.
– У каждой подопечной свой лимит по кредитам на тридцать условных дней. В анкете подопечных указаны их предпочтения и стандартные покупки на месяц. Крупные покупки обговариваете со мной. В конце каждого месяца вы сдаёте мне отчёт для финансового отдела.
Тут дверь плавно отъехала в сторону, и в проёме появился серебристобокий робот, который держал в руках коробку.
– Вот и коммуникаторы, – объяснил Сатиш, а затем раздал каждому аппарат связи.
– Проверьте контакты. Первый экстренный мой. Звонить в любой непонятной ситуации.
Беатрис не поленилась полистать список горячих номеров и удивилась, узнав, что финансовый отдел состоял из нонарцев.
– Что вас так удивило, госпожа Беккер? – неожиданно прилетел вопрос, от которого женщина чуть не подпрыгнула на месте.
Она испуганно подняла взгляд, не понимая, почему манаукец каждый раз обращается только к ней. Но мужчины вперили в неё свои алые взгляды, и пришлось отвечать, смело, слегка заикаясь, но отвечать.
– Финансовый отдел состоит из одних нонарцев. Разве унжирцы не лучшие в этом деле?
– Нет. Для манаукцев нет. На будущее, госпожа Беккер, запомните, унжирцам веры нет. Мы, как раса, стараемся свести с ними общение на нет. И нонарцы на самом деле лучшие дельцы Галактики. Унжирцы умны, не спорю, но, – тут мужчина мечтательно закатил глаза, кривовато усмехнулся и покрутил пальцами у виска, выдохнул, – если вдохновение не пришло, то и не придёт.
Остальные стажёры поддержали начальника смешками, а он строго кашлянул и продолжил объяснять для Беккер:
– Если есть другой выход, мы не обращаемся к унжирцам, потому что любая помощь вольных мыслителей порой стоит слишком дорого.
Беккер сглотнула, прекрасно понимая манаукца. Уж кому как не ей знать о легкомысленности унжирцев. Она до сих пор не могла понять, как оказалась в одной постели с отцом Людвига. Даже имени не знала случайного любовника, которого точно отшила в тот злосчастный вечер, перечеркнувший все её планы на светлое будущее. Но что уж о былом.
Женщина поглубже вздохнула, отгоняя грусть. Что свершилось, то свершилось. Надо строить своё будущее. А будущее пугало больше, чем прошлое.
Итак, были ещё контакты стилистов по разным направлениям, дизайнеры, специалисты по выбору магазинов.
– Кстати, госпожа Беккер, вы позвонили грузчикам?
– А? – растерянно подняла глаза на манаукца Беатрис, которая читала заковыристые названия специалистов врачей в листе контактов. Среди них, кстати, попадались-таки унжирцы, судя по фамилиям.
Манаукец молча поднял руку с коммуникатором к лицу и сделал вызов.
– Доброго времени суток, долгих лет и процветания, ши, – поприветствовал Сатиш отобразившегося в голограмме мужчину.
– Благодарю, ши Сатиш, и вам долгих лет. Чем можем помочь?
– Нужно перевезти вещи с земного уровня на манаукский.
– Будет сделано.
– Госпожа Беккер, номер блока! – рявкнул Сатиш на женщину, до которой только сейчас дошло, о чём спросил её манаукец. И то, как рыкнул на неё мужчина, подстегнуло выложить свой домашний адрес как на духу. Потом манаукец продиктовал номер уровня и блока, куда доставить вещи.
– Осторожнее с вещами подростка. Надеюсь на ваш профессионализм.
– Не стоит беспокоиться, исполним в лучшем виде. Расставим, как было.
– А зачем? – пискнула Беатрис, у которой до сих пор в голове не укладывалась скорость решений её начальника.
– Это вам урок, госпожа Беккер. Полчаса прошло, а вы даже не спросили, куда доставить свои вещи, а скоро рабочий день закончится и вам некуда будет привести ребёнка. Итак, вот ваш новый адрес, – взмах рукой и новое сообщение на личный коммуникатор Беккер. – А сейчас, если вопросов ни у кого нет, пройдёмте получать униформу.
Беатрис чувствовала, как пылают её щеки. От стыда и злости. Вот так вот сразу. И стыдно, что отчитали как девчонку, и зло, что при всех. Неужели нельзя как-то потактичнее. Но на будущее Беатрис усвоила – начальник не шутил, давал ровно полчаса времени решить вопрос самостоятельно, потом вмешивался сам.
Остальные стажёры стали подниматься со своих мест. Беатрис постаралась оставаться собранной, но когда она проходила мимо начальника, он её остановил, подливая масла в огонь её стыда.
– Не забудьте выбрать новую школу для сына. Нужно сделать это к девятнадцати часам. Сообщите мне, как только выберете.
Женщина кивнула, стыдливо пряча глаза. Стоять рядом с мужчиной, который своей гнетущей аурой давил на психику, было сложно, но Беккер терпела.
– Ужин можете заказать на дом из столовой. Бесплатно, – совсем тихо сообщил мужчина.
Беатрис зажмурилась, почувствовав прилив благодарности за заботу о её и так уже изрядно потрёпанных нервах.
– Поспешим, не будем задерживать остальных, – неожиданно прошептал манаукец.
Женщина вздрогнула, распахнула глаза и увидела, что всё это время мужчина просто галантно ждал, когда она выйдет из помещения, а остальные стояли в проходе и тоже ждали её! Создатель, да когда она уже перестанет позориться сегодня.
Магазин, куда привёл всех Сатиш, находился в элитной части торгового уровня, туда Беатрис раньше запрещала себе даже мысленно заходить. А тут они вошли толпой в дорогой бутик, где посетителей обслуживали возвышенные и прекрасные правители моды – унжирцы!
Беккер даже застыла у порога. Не им ли не меньше получаса назад было сказано, что манаукцы не связываются с унжирцами?
Женщина усмехнулась. Говорил начальник с оговоркой: если иного выбора нет. А мода – это поприще вольных мыслителей. Здесь им равных нет во всей Галактике. Интересно всё выходит. Но улыбка быстро сошла с лица Беатрис, когда Сатиш поманил её к себе пальцем, остановившись возле женских костюмов.
Это несколько странно, когда начальство выбирает одежду лично для тебя. Вот прям лично только для тебя. При этом оценивающе и сурово сдвигая брови. Беатрис сжала руки перед собой в защитном жесте. Она чувствовала себя обнажённой перед манаукцем, который на удивление легко командовал унжиркой-консультантом, отдавая роботу-помощнику выбранные модели.
А дальше началась сама примерка. Беккер не ожидала, что ей придётся показываться перед начальником каждый раз. Но он был категоричен: «Вышла и показала». Вот Беккер и выходила.
Женщина уже не понимала, когда закончится этот эмоционально напряжённый день. Ей казалось – пытка будет вечной. Но нет. Пять костюмов, десять блузок, куча каких-то мелких принадлежностей, Беатрис даже не знала, что конкретно выбрал для неё начальник. Все лейбловские пакеты передали лично в руки одному из стажёров.
Как бы Беатрис ни пыталась вразумить мужчин, но они были категоричны, а Сатиш приказал не позорить их. Пришлось прикусить губу и обиженно шагать куда вели. А привели её в жилблок – просторный, светлый и наполненный такими знакомыми вещами самой Беккер.
– Вот вам ключ-карта для вас и сына.
Сатиш протянул две пластиковые пластины, с которых нужно было скопировать код в коммуникатор, чтобы с собой не таскать.
– Вот экстренные номера для звонков по личным вопросам.
От очередного взмаха руки список контактов личного коммуникатора Беккер изрядно пополнился. И первым в списке значился сам начальник и только потом сын.
Беатрис закусила губу. Как рассказать Людвигу о таких кардинальных переменах в их жизни? Примет ли он их?
– Что-то не так? – внезапно уточнил у неё Сатиш, словно мысли читал.
Женщина смущённо мотнула головой, но когда начальник нахмурился, вспомнила, что лгать и отмалчиваться перед ним не стоит!
– То есть да. Скоро у сына закончатся занятия. Не знаю, как ему всё объяснить.
– Вас сопроводить? – неожиданно предложил манаукец.
Женщина уже более энергично замотала головой.
– Нет, нет, что вы. Я справлюсь. Честно.
– Хорошо. Тогда давайте на сегодня закончим. Вечером жду от вас ответ по поводу школы.
– Да, обязательно, – бодро отрапортовала Беатрис, желая поскорее избавиться от начальника. Ей нужно было время прийти в себя, посидеть в тишине и осознать свою новую должность.
– Если забудете, я напомню, – предостерёг её Сатиш на прощание и, наконец, покинул жилблок.
Беккер вошла в огромную светлую гостиную, оглядела дорогущий интерьер и чуть не расплакалась. Как теперь жить? Что её ждёт завтра? Зато теперь соцслужбы точно не смогут забрать Людвига. Нет повода.
Беатрис слабо улыбнулась, потому что это было самое главное, именно этого она добивалась – сохранить свою маленькую семью в целости.
***
Долго рассиживаться Беккер не могла себе позволить. Поэтому, переодевшись в привычную одежду, поспешила за сыном на земной уровень.
Станция «Астрея» большая, но не самая огромная среди станций землян. Она славилась тем, что являлась перевалочной базой, поэтому и сектора здесь делились по расовой принадлежности. Например, на уровень нонарцев без маски нельзя было зайти. Они дышали особенным составом кислородной смеси, при котором у обычных землян могло случиться удушье. Сами нонарцы по общим уровням тоже ходили с фильтрами для дыхания, а унжирцы могли подстраиваться под любую среду, как хамелеоны, однако на их родных планетах воздух пригоден для дыхания землян.
Поэтому многие земляне стремились если не связать себя узами брака с вольными мыслителями, то хотя бы стать ближе. Но эта история не о Беккер. Она не любила унжирцев за их подлость, ветреность, нарциссизм. Да за многое. Но главное – за унижения, которые свалились на её голову как комета по вине одного наглого и самоуверенного типа, для которого слово «нет» пустой звук.
Лавируя между прохожими, Беатрис спешила к общеобразовательной школе, вспоминая о том времени, когда она тоже ещё училась, и ей казалось, что её ждёт великое светлое будущее. Может, не учёного, но штатного сотрудника какой-нибудь лаборатории. А в итоге ей приходилось хвататься за любую работу, лишь бы прокормить свою крохотную семью. Но ничего-ничего, она всегда справлялась, и в этот раз справится, что бы ни писали в форумах про манаукцев, женщина не хотела думать о плохом.
Просто не думать. Но как ни старалась, мысли всё крутились вокруг нанимателя и непосредственного начальника Сатиша. Могла ли Беатрис считать, что понравилась мужчинам? Может, её всё же не уволят по прошествии испытательного срока. Опять же бесплатный ужин! Это ли не сказка. Готовить не надо – раз. Платить тоже – два. Ещё и посуду за собой не убирать – три.
Людвиг точно будет в восторге.
Чудо с оранжевыми волосами, подстриженными в феерическом безобразии, и в чрезмерно ярких зелёных защитных очках бросалось в глаза издалека. Беатрис устремилась к тому, для кого и билось в её груди сердце. Материнская любовь Беккер была безгранична. Она позволяла своему ребёнку многое, потому что не могла иначе. Людвиг имел высокий коэффициент интеллекта из-за его половинчатой крови. Унжирцы по праву считались умнейшей расой в ССР. Беатрис не могла не гордиться успехами сына. Он на фоне остальных сверстников был гением. Его влекла химия, биология, но больше ему нравилось рисовать завораживающие пейзажи космоса, настолько реалистичные, что дух захватывало.
И в своём образе он часто преступал правила, но дирекция школы закрывала на это глаза, потому что Людвиг отличник и призёр всяческих олимпиад. Гордость школы. Жаль, что это не спасало от уплаты за образование.
Людвиг стоял в обществе девчонок и что-то весело с ними обсуждал. Вечный дамский сердцеед. Беатрис прекрасно понимала, что ему только двенадцать, а что будет, когда исполнится хотя бы четырнадцать?
Ох, лучше не забивать раньше времени голову проблемами о сексуальном воспитании. Увы, но Беккер не за что собой гордиться, и она рассказала сыну правду, почему у него нет отца. Это больно ранило Людвига. Но Беатрис он не обвинил, лишь отца. Это и приятно, и горько.
– Мам? – удивлённый голос сына вырвал из лап тяжёлых дум.
Беатрис улыбнулась подошедшему Людвигу, смущённо сжимая дамскую сумочку двумя руками. Как сказать? С чего начать говорить? Беккер растерялась.
– Ты чего здесь? – уточнил сын, в сиреневых глазах зажглась насторожённость. Людвиг всегда остро чувствовал настроение Беатрис, и поэтому она старалась чаще улыбаться, чтобы не расстраивать сына.
– У меня для тебя новость.
– Ой, смотрите, за кем-то мамочка пришла, – вдруг раздался противный голос проходящего мимо в большой компании парня.
Беккер резко обернулась, оценила количество толпы.
– А кто-то боится ходить один по мирным коридорам станции. Слишком много причинил зла? – парировала она практически на автомате.
Беккер сильно не любила, когда задирали её сына. Да, она мать-одиночка. Да, у Людвига нет отца, но это не значит, что его имеют право оскорблять такие вот явно маменькины сыночки, показушники, не могущие ничего без поддержки друзей.
– Мам, брось. Он всё равно не поймёт, о ком ты говоришь, – насмешливо отозвался Людвиг, на что парень покраснел от злости.
Беккер, усмехнувшись, отвернулась и вновь обратила своё внимание на сына.
– Людвиг, у меня для тебя новость.
– Ты нашла работу! – догадался сын, хватая Беатрис за руки.
– Да, и поэтому мы должны перевести тебя в другую школу. Вот список.
Беккер несколько нервно включила коммуникатор и нашла выданный её начальником список учебных заведений. Людвиг тут же с воодушевлением полистал заглавные странички.
– Круто!
Беатрис выдохнула – одной проблемой меньше.
– А куда ты устроилась на работу, мам? Это ведь дорогие заведения.
– Да? – удивилась Беатрис, которой не хватило времени ознакомиться с финансовой стороной перевода ребёнка.
– Да, и ты знаешь, что эти заведения больше ориентированы на манаукцев?
– Да? – обескураженно выдала Беатрис, закусив губу. – Это плохо?
– Нет. Это намного лучше, мама. Просто ты нашла работу, связанную с манаукцами? – сделал вывод Людвиг.
Беккер осталось лишь улыбнуться и пожать плечами.
– Ты против?
– Я? – ошалело распахнув свои сиреневые глаза, сын задорно рассмеялся. – Мам, ты что. Да я в диком восторге! Это же манаукцы! Конечно, не унжирцы, но лучше чем земляне, поверь мне на слово.
– Да? – растерялась окончательно Беккер. – А почему?
– Ты не поймёшь. Ну что же, давай обсудим, сколько ты сможешь платить за школу.
– О, – спохватилась Беатрис и попросила у сына минуточку, чтобы набрать начальника, который ответил незамедлительно, а когда голограмма прогрузилась, Людвиг некультурно присвистнул от вида грозного манаукца.
– Слушаю, – обратился манаукец к Беатрис, при этом прожигая взглядом её сына.
– Простите, что отвлекаю, господин Сатиш…
– Ши, – за спиной подсказал сын, и Беатрис быстро исправилась.
– Да, простите, ши Сатиш, я хотела бы уточнить по поводу школы. То есть по зарплате, чтобы понять какую школу можно выбрать из того списка, что вы дали.
– Любую, госпожа Беккер. Напомню, ши Роутур дал чёткие указания обеспечить вас всем необходимым. А школа для вашего сына как раз необходимость. Выбирайте любую. Об оплате не беспокойтесь.
– Благодарю, ши Сатиш. Это очень благородно с вашей стороны, – вклинился Людвиг и даже поклонился.
– Вы наполовину унжирец, – не спрашивал, а констатировал манаукец.
– Да. Мой отец унжирец.
– Это может вызвать проблемы. Если они возникнут, сразу обращаетесь ко мне, господин Беккер.
– Какие у меня могут быть проблемы? Да я само очарование. Обещаю, что не буду доставлять проблем ни вам, ни тем более своей маме.
– Рад это слышать, господин Беккер. Есть ещё вопросы, госпожа Беккер?
– Нет, ши Сатиш. И извините, что отвлекла.
– Вы можете звонить в любое время, вы же знаете. Напоминаю вам про ужин. Вы плохо сегодня пообедали. До связи.
– Пообедали? – весело удивился Людвиг. – Ма-а-а-ам, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Беатрис нервно дёрнула ворот блузки, с облегчением выдыхая.
– Честно, я не знаю, что сегодня произошло, Людвиг. Меня взяли на испытательный срок, но, кажется, на адскую работёнку. Там все как солдаты. Выполнять надо всё быстро, строго по таймингу, не отступая от правил. Жёсткая дисциплина, жёсткий дресс-код. Ой, и я забыла сказать, мы теперь живём в манаукском секторе.
– Мегазвёздно! Мам! Ты сорвала джекпот!
– Если бы, – усмехнулась устало женщина.
Она была рада тому, как сын принял новость, но её насторожило предупреждение Сатиша по поводу унжирской крови Людвига. Кажется, она поняла, на что намекал манаукец. И надо как-то подготовить общительного сына, чтобы он особо не расстраивался, если не найдёт отклик среди манаукцев. Хотя в школах, список которых скинул начальник, по общим сведениям учатся и земляне, и полукровки, но не уточнено какие.
Беккер закусила губу, начиная догадываться, что явно не с унжирскими ДНК.
***
Женщины – это одна сплошная большая проблема. А если женщин много – вообще катаклизм.
Пранай за десять лет безупречной службы у своего лучшего друга Джайжева повидал множество всевозможных женщин и был способен предугадать будущие проблемы, которые они могли принести.
Землянка. Создатель Вселенной! Этот день начался и так плохо, и не мог закончиться отлично. Просто не мог.
Ещё вчера уволилось сразу трое помощников – не выдержали напряжённой работы. Трое! Это так много! Ладно бы один. Пришлось срочно подавать объявление и в экстренном порядке набирать новичков. И появление землянки являлось плохим знаком. Фаворитка Джайжева, Аравела, не любила землян. Презирала их за слабость и непримиримость к расе манаукцев.
Но госпожа Беккер пришла не за покровительством! Она пришла за работой. Уже одно это вызывало нешуточное удивление, а прочитав данные с анкеты, мужчина не мог не пожалеть её. Всё же она женщина и осталась совершенно одна, без покровительства мужчины. У землян так принято в обществе, у манаукцев нет. Для них оставить женщину без должной опеки – нонсенс. Как бы она ни была самостоятельна и самодостаточна, у любой женщины должен быть покровитель, тот, кто несёт полную ответственность за её жизнь. И если это не отец, то любой другой мужчина, которого она выбирает сама.
Но землянке нужна была исключительно работа. И она так это агрессивно подчеркнула, что даже вызвала уважение. А потом громом среди ясного неба у неё заурчал от голода живот.
Для Сатиша не стал неожиданностью приказ Роутура, который завуалированно дал понять, что берёт землянку под своё покровительство. Негласное, неофициальное. То есть Аравела не должна о нём узнать. Да и сама Беккер хорошо придумала про работу. Будет ей работа. Хотя женщины и работа – это малосовместимые материи. Женщины не умеют работать. Да и зачем им? Для этого есть мужчины.
Но у землян женщины работают, и Сатиш об этом знал. Сам часто сталкивался с такими дамочками, и выглядели они, признаться, не слишком-то и счастливыми. Унжирки работают для души. Им это идёт на пользу. Землянкам – нет.
Но Пранай не мог отказать другу, как и самой землянке. Он уже привык выполнять любую блажь любой женщины. Капризы манауканок порой такие заковыристые, что иногда зубы сводило от злости. А тут всего лишь просьба поработать под его началом. Да легко.
Отобрал самых милых старушек – пусть развлекаются. Они давно просили кого-нибудь молодого и общительного. Не слишком молодого, чтобы уж не совсем юнца, и общительного, а не того, кто будет молчаливо трепетать перед женщиной. А тут никто трепетать не будет. Тут сама женщина. В принципе, всё удачно сложилось. Фаворитка не узнает о новой подопечной и не будет выносить другу мозг своей ревностью.
Пообщавшись с землянкой, Сатиш уверился в том, что проблем она много не создаст. Послушная, взрывная, но не агрессивная, немного медлительная, но в целом ответственная, а главное – смелая и амбициозная.
Для манаукцев не секрет, что земляне их боятся. Модифицированные вызывали животный ужас у землян, потому что сильнее их, быстрее, выносливее. И Беккер тоже боялась. Вздрагивала и замирала всякий раз, когда он заговаривал с ней, но так и не сбежала. Хотя, наверное, ей уже поздно куда-то сбегать. Не тогда, когда Сатиш отдал приказ перевезти всё её вещи в новый жилблок. Не тогда, когда она дала почувствовать каково это – ощущать её хрупкую, робкую рядом.
Пранай умел читать женщин. Землянка не стала исключением. Она молила о помощи, молча, иногда вскидывая гордо голову, молила о помощи так, как не просят манауканки. Те не стесняются ни в своих желаниях, ни в выражениях. Землянки иные. Они словно созданы из другого теста. Упрямые, вечно гордые, порой спесивые, но беззащитные перед суровой реальностью.
Но Сатиш рано расслабился. Вот просто рано. Не проверил самое главное. И был крайне удивлён, узнав, что ребёнок у Беккер полукровка унжирец. Это просто взрыв мозга для манаукца. Он почему-то думал, что сын у неё землянин, чистокровный. Но всё оказалось гораздо хуже.
Унжирец проблема, а полукровка – двойная проблема. Почему? Потому что унжирца можно послать к отцу. А полукровку отец точно не примет. А значит, ответственность за ребёнка полностью ложится на плечи Сатиша. А он не хотел. Всё же у всех есть пунктик. У Праная это унжирцы. Он их просто не переваривал. Терпел как мог и только.
Но ради друга можно и это пережить. Или ради Беатрис. Ведь она позвонила ему. Неожиданно приятно было принять вызов от Беккер. Гордячка, а понимала, когда нужно стать смиренной.
Манаукец невольно улыбнулся, когда экран коммуникатора погас.
– Само очарование, – глухо повторил за полукровкой, понимая, что это сулит ему огромные проблемы.
***
Беккер привела сына в новый жилблок, где ещё сама плохо ориентировалась, слишком большая территория. Она к такому не привыкла. Зато сын быстро освоился, ему хватило получаса, чтобы всё разведать, и он просто источал лучи счастья. Это очень успокоило Беатрис, она смогла даже расслабиться, проверить всё ли на месте.
Удивительно сработали грузчики – аккуратно разложили вещи в шкафах и на полках, постарались восстановить привычный порядок в ванной. Беатрис лишь пару раз переставила предметы, но в остальном осталась довольна. Она оценила количество добавившихся новых рабочих костюмов, понимая, что теперь реально должна соответствовать дресс-коду, хотя раньше никто от неё ничего подобного не требовал.
Затем Людвиг изъявил желание отужинать исключительно в служебном ресторане, чтобы создать атмосферу праздника, и Беатрис согласилась. Ей самой пора было привыкать к новой жизни и запоминать маршруты. Но когда Людвиг наглым образом заказал для мамы вино, и его принесли, Беккер вдруг поняла, что совершенно не знает границ дозволенного, те рамки, за которые не стоит заходить.
Подтверждение о приёме в новую школу пришло после ужина, сразу, как только они с сыном выбрали ему учебное заведение.
Словно только и ждали их письма. Это было очень волнующе. Людвиг пребывал в полном восторге, строя грандиозные планы. А Беатрис так и не смогла толком ему объяснить, что манаукцы с насторожённостью относятся к унжирцам.
– Почему?
Хороший вопрос. Но Беккер не знала на него ответ.
– Мам, не переживай. Они со мной познакомятся и увидят, какой я замечательный. Всё будет хорошо.
Беккер хотела в это верить и верила, потому что Людвиг всем нравился, да в него невозможно было не влюбиться. Он никогда не создавал проблем для Беатрис, вот только червячки сомнений никуда не девались даже после сна.
Кстати, Беатрис неожиданно для себя спала спокойно и без сновидений. Возможно, из-за выпитого алкоголя, а может, потому, что кровать была божественно мягкой, а одеяло словно пух.
***
Беатрис не сразу сообразила, где она и отчего проснулась. Незнакомые светлые стены. Словно чужой жилблок. Автоматический голос умного дома, приветствующий её пробуждение и раздвигающий жалюзи, отрывая вид на бесконечный космос. До сонного мозга не сразу дошло, что где-то слышится смех сына, которого нужно было уже отправить в школу.
Время!
Беатрис подскочила на кровати, в панике глядя на циферблат коммуникатора. Она проспала на полчаса! Если поторопится, то она успеет отвести ребёнка в школу. Он, конечно же, мог бы и сам сходить, но ведь первый день. Беатрис хотела сделать всё правильно, но вышло как всегда. Быстро одеваясь, наплевав на душ, чистя зубы на ходу, она пыталась докричаться до Людвига, чтобы тот тоже поторапливался.
– Уж не знаю, с кем ты флиртуешь, но завязывай. Сын, мы опоздаем в школу!
– А вот и мама проснулась!
Неожиданно радостный женский голос заставил Беккер притормозить и выскочить в гостиную, где Людвиг общался по её рабочему коммуникатору с тремя манауканками в возрасте. Все три голограммы рядком расположились над журнальным столиком, за которым восседал Людвиг и явно развлекал дам.
– Доброе утро, – стушевалась Беатрис, приходя в тихий шок. Время ещё было точно не рабочим. Так почему они позвонили, те, за кем она должна ухаживать? – Меня зовут…
– Госпожа Беккер, мы знаем, деточка, не стоит беспокоиться. Ваш сын нам уже всё рассказал, что вы только переехали и поздно легли спать.
– И да, вы опаздываете в школу. Так что нам приятно познакомиться с вами, госпожа Беккер, надеемся, что мы сработаемся.
Манауканки в возрасте говорили очень слаженно, словно тренировались. А затем, попрощавшись с Людвигом, отключили связь.
– Что это было? – указывая зубной щёткой на выключенный коммуникатор, спросила Беккер сына.
– Он у тебя зазвонил, и я решил принять вызов. Всё же рабочий. Ты же сказала, что работа сложная, а вдруг там важный звонок. Но они просто решили с тобой познакомиться. Не переживай мама, они милые дамочки. Пусть престарелые, но весёлые.
– Это не повод звонить в нерабочее время, – возмутилась Беатрис.
Людвиг пожал плечами.
– За такие деньги, что тебе платят, мам, мне кажется, они могут и ночью звонить.
– За какие такие деньги, ты о чём?
Возмущению Беатрис не было предела.
– Мам, я договор прочитал, а ты, видимо, нет, – слишком по-взрослому усмехнулся сын, вызвав в Беккер укол раздражения. – Там прописан гонорар. И это за временную работу, а представь, сколько постоянные работники получают!
Людвиг раскрыл файл и указал на пункт в контракте, до которого у Беатрис, если честно, руки не дошли, точнее, руки таки и дошли, ведь подписала документ не глядя. Зато продуманный сын уже везде успел сунуть свой любознательный нос. Но когда Беккер увидела сумму вознаграждения, так и села на диван.
– Это за три месяца?
– Нет, – с улыбкой мотнул головой сын. – За месяц. Так что поторопись, мамуля. Тебе нельзя терять такую перспективную работу.
Четыре месячных оклада! Четыре! И за месяц!
Всё же вчера поистине был день чудес. Она планировала наняться за сущие кредитки, а сорвала джекпот. Сын, как всегда, прав. Вот только его своеволие начинает выходить за рамки. Ползать в её рабочем коммуникаторе! Нужно будет с ним серьёзно поговорить. Всё же взрослый, должен понимать, что есть понятие конфиденциальность и за разглашение грозит огромный штраф, об этом её как раз успел предупредить начальник.
– Создатель! Время! – спохватилась Беатрис и помчалась в спальню одеваться и приводить себя в божеский вид.
***
Она опоздала. Хотя чего ещё можно было ожидать от женщины. Пусть. Сатиш ни на что иное и не рассчитывал. Опоздала и опоздала. Мужчина с любопытством следил за тем, как землянка брякнулась за свой стол, долго выдыхала, прижав руку к груди, откинувшись на спинку стула с закрытыми глазами.
Пранай усмехнулся, любуясь ею. Всё же хороший сон благотворно влияет на внешность женщины. Манаукец следил за Беатрис, слегка улыбаясь. Непосредственная землянка неожиданно резко села, стала энергично убирать волосы от лица, стягивая их в хвост заколкой. Затем размяла пальцы и включила нанотоп. Взяв наушник, вставила его и активизировала виртуальные очки.
Список дел был ей уже выдан. Сатиш знал, что милые Бау, Трима и Аэне познакомились с его помощницей, поприветствовали, так сказать, с утра пораньше. Сам разговор манаукец не отслеживал, но сообщения от благородных ший получил в высшей степени восторженные.
Понаблюдав за работой Беккер, Пранай занялся своими обязанностями и даже на время забыл о землянке, пока краем глаза не увидел, что она бьётся головой о стол. В этот момент Сатиш делал отчёт Джайжеву. Выругавшись, он прервал разговор и сорвался с места.
Пранай ворвался в кабинку Беатрис и подставил ладонь, чтобы не дать женщине причинить себе ещё больший вред.
– Что вы делаете, госпожа Беккер? – взревел Сатиш в ужасе от того, что произошло.
Его потряхивало от шока. Он обхватил ладонями лицо землянки и аккуратно ощупал лоб. Небольшое покраснение ввело мужчину в тихий ужас. Только травм ему не хватало! Производственных травм! И у кого – у женщины! Такого позора он просто не переживёт. Не уследил за землянкой в первые же сутки!
– Простите, – залепетала Беатрис, а манаукец уже вызывал доктора.
– Простите? Госпожа Беккер, зачем вы вредите себе? Что произошло? Что случилось, можете сказать?
– Я не вредила, – пробормотала землянка, распахнув свои шоколадные глаза.
– Как не вредили, а что вы тогда только что делали? Вы занимались членовредительством! Потерпите, скоро прибудет бригада экстренной помощи.
– Ши Сатиш, зачем вы вызывали бригаду? Со мной всё хорошо, клянусь.
Землянка попыталась вырваться из захвата манаукца, но он ей не доверял, поэтому держал аккуратно, но твёрдо. Он эту бедовую голову точно до приезда врачей не выпустит. Вдруг кровь потечёт или ещё что похуже случится.
– Госпожа Беккер, не знаю, что у вас произошло, но, поверьте, я решу любую вашу проблему. Только скажите. Не стоит впадать в отчаянье. Поверьте, жизнь прекрасна, а умереть не стоит торопиться, подумайте о вашем сыне, – заученно успокаивал женщину манаукец.
Хотя кто бы его успокоил. У него дрожали пальцы, а всё почему? Потому что он осознал, что земляне очень хрупкие. Вот если бы манауканка билась головой о стол, то тот развалился бы, а с землянками иначе – развалится черепная коробка, и из этой красивой головки вывалятся очень некрасиво мозги.
За его спиной скопились остальные работники, он грубо приказал им поторопить бригаду скорой помощи. Беккер ещё не раз пыталась вырваться из его захвата, трогала рукой лоб и оправдывалась. Но вот наконец-то появились доктора в синей форме.
– Скорее! – прикрикнул на них Пранай. – Она несколько раз приложилась головой о стол. У неё, наверное, сотрясение мозга.
– Посторонитесь, ши Сатиш. Сейчас всё обследуем.
Доктор Камал Райди, старый знакомый Праная, протиснулся вперёд. Мужчины часто сталкивались по работе и, можно сказать, стали друзьями, хотя ни разу не пересекались вне рабочего времени. И без того небольшой кабинет стал совсем мал для двух крупных манаукцев и хрупкой землянки.
– Итак, шия, что тут у нас?
Сатиш встревоженно поглядывал из-за плеча Райди на то, как доктор аккуратно поворачивал голову землянки в разные стороны, светил ей в глаза и просканировал сканером. Задав пару вопросов, он всё записал, затем погрозил пальцем.
– Ай-ай-ай, нельзя так безответственно относиться к себе, шия Беккер.
– Да я не хотела себя калечить! – возмутилась землянка.
– И всё же. Вы находитесь под покровительством ши Роутура. Он несёт за вас ответственность, и ши Сатиш тоже, как ваш начальник. Так что никаких больше членовредительств, даже если эмоции накрывают. Выпишу вам успокоительное.
– Да вы меня не слышите, – тихо проворчала землянка под неодобрительное цоканье врача.
Рецепт упал входящим сообщением на коммуникатор Пранаю.
– Зря позволяете ей работать. У неё физическое и моральное истощение, нехватка витаминов, регулярного питания. Нужен полный осмотр, и я составил бы карту лечения. Ей отдыхать надо, а не работать.
Пранай встретился взглядом с землянкой, которая вскочила со своего места и вцепилась в его руку.
– Я справлюсь! Я честно справлюсь! Я здорова! – испуганно затараторила она, и манаукец опешил. – Только не увольняйте меня, прошу, ши Сатиш! Я всё сделаю, всё-всё. Вот увидите.
Сатиш переглянулся с доктором Райди, который замер, как и остальные манаукцы. И Пранай не придумал ничего лучшего, как обнять и прижать к себе женщину, осторожно погладить её по волосам, как если бы она была ребёнком, нуждающимся в утешении.
Манаукец кивнул доктору, и тот, аккуратно собрав свои инструменты, покинул кабинет Беккер, а вслед за ним и остальные разошлись по местам, подчиняясь молчаливому приказу Праная.
– Никто вас не увольняет, госпожа Беккер. Просто объясните, что произошло? Зачем вы пытались себе навредить.
– Да я не хотела навредить. Просто я думала, что справлюсь, но программа перевода не хочет слушаться. Я не понимаю, чего хотят от меня подопечные. Это явно какой-то сленг! Но программа не переводит, а поисковик не может определить запрос. Я не понимаю, что такое кукушма! А полчаса уже заканчиваются! – взорвалась криком землянка в объятиях начальника, а он боялся отпустить её, удивлённо застыл.
– Это ягода, – тихо шепнул манаукец. – И да, перевода её названия нет. Она растёт только на планете Манаук. Давайте, я вам её покажу, – практически шёпотом произнёс Сатиш.
Он пытался проанализировать ситуацию, и она ему не нравилась. Если из-за каких-то ягод землянка готова убиться, тогда что будет, если коварные бабульки снова попросят что-то, существующее только на манаукском языке.
– Ягода? – изумлённо переспросила Беккер, и Пранай решил просто кивнуть, чтобы она не психанула ещё сильнее. – Простите, мне же поисковик показывал чернику.
– Это не черника. Просто похожа, – стал объяснять манаукец, – но на вкус кислая и ядовитая.
– Как ядовитая? Зачем они заказали ядовитую ягоду? – ахнула землянка.
Пранай улыбнулся.
– Она ядовита для землян. Для манаукцев нет. Вот у этой фирмы делайте заказ. Можете посмотреть другие фрукты и овощи Манаука. Только помните – всё, что произрастает на наших планетах, не для остальных рас. Это то же самое, как нонарские вина – землянам их пить не стоит.
Беккер кивнула, пряча взгляд под густыми ресницами.
– Да, я слышала, что они действую как лёгкий наркотик.
– А наши фрукты и ягоды – как яд.
– Я поняла, спасибо.
Пранай приподнял лицо Беатрис за подбородок и внимательно осмотрел покрасневший лоб под тонкой плёнкой заживляющего геля.
– Госпожа Беккер, если возникают затруднения – не бойтесь спросить меня в любое время. Хорошо?
– Я поняла. Обещаю спрашивать.
– Отлично. И вы уложились в полчаса. Молодец.
Похвалив напоследок, Пранай с опаской выходил из кабинета Беккер, боясь, что женщина, стоит ему отойти подальше, опять начнёт биться головой о стол. Вот никогда бы он не подумал, что землянки такие эмоциональные! Казалась такой рассудительной, и вдруг такое безрассудство.
Вернувшись к себе, Пранай сел за стол, не сводя взгляда с землянки. Та неловко ему улыбалась, то нервно поправляя наушник, то волосы, но продолжила работать, заполнять таблицу заказов. Данные появлялись на экране Праная в небольшом окошке с именем землянки.
– Ну что там случилось? – тихий голос Джайжева полился из динамиков коммуникатора. Когда Сатиш общался с другом, то никогда не включал голограммы, чтобы не смущать подчинённых.
Отвлёкшись от Беккер, Пранай взглянул другу в глаза.
– Наша землянка очень странная, – доверительно заявил он, чем вызвал у собеседника улыбку на алых губах.
– Земляне все очень странные.
Это было так. Манаукцы крайне редко понимали мотивы землян, которые презирали и ненавидели их, считая предателями, обзывая модифицированными и завидуя им, не зная, как сложна жизнь манаукцев на самом деле.
– Эта особенная, – не согласился с ним Пранай. – У неё, кстати, сын полукровка унжирец.
– Унжирец? – удивился друг. – Это может вызвать проблемы.
Унжирцы отдельная боль манаукцев. Вольные мыслители не оставляют своих надежд воссоздать эксперимент, который когда-то давно провели нелегальные учёные над землянами, вследствие чего и появились манаукцы. Пусть все эти эксперименты и запрещены законом, но вольные мыслители на то и вольные, что сами себе хозяева. Себе и своим словам. Они негласные властители Галактики и порой творят поистине ужасающие вещи. Поэтому манаукцы, как те, кто больше всех и пострадали от экспериментов унжирцев, опасаются их. Не всем переселенцам удалось пережить модификации. Количество умерших исчислялось сотнями. Но это уже дела давно минувших лет. Об этом не принято вспоминать, чтобы не пятнать светлое имя унжирцев. Как ни хотелось бы многим признавать, но вольные мыслители заботятся о других расах. По-своему, но заботятся и стремятся удержать мир в Галактике и равноправие в Союзе Свободных Рас.
Так вот, унжирцы – это одна сплошная головная боль.
– Может, – согласился с другом Пранай, – но я справлюсь.
– Не сомневался даже. Просто тебе и так нелегко. Я взвалил на тебя такую ответственность.
Джайжев часто заговаривал об этом. Идея взять друга помощником в работе с подопечными пришла к ним не сразу. Затем Сатиш расширил штат, потому что слава о щедром покровителе разнеслась среди женщин со скоростью звёздного ветра. За несколько лет работы Пранай уже не мыслил иной жизни, настолько проникся своими обязанностями.
– Я привык, к тому же ты мне за эту работу хорошо платишь.
– Ты и сам отлично зарабатываешь, Пранай. Так что я здесь особо и не при чём. И всё же – что случилось?
Сатиш опять посмотрел на Беккер, которая общалась с подопечными.
– Она билась головой о стол, – шёпотом поделился Пранай с Джайжевом.
У того приподнялись брови в изумлении.
– Неужели у неё всё так плохо?
– Надеюсь, нет, – задумчиво протянул Сатиш, ловя натянутую улыбку землянки.
– Ты улыбаешься, – заметил Джайжев.
– Как тут не улыбаться, когда она так усердно старается, – возразил ему Пранай.
– Может, выделить ей помощника? – предложил Роутур.
Сатиш резко выдохнул. Неприятно думать, что друг всё же усомнился в его силах.
– Я справлюсь. Она у меня как на ладони. Я слежу за всем, что она делает и что говорит. Даже отключил её будильник сегодня, чтобы поспала подольше.
– Ну, тебе виднее, – приподнял руки Джайжев, сдаваясь. – Ладно, давай продолжим. Кто там у нас ещё остался?
Сатиш перевёл разговор в деловое русло, но всё же не забывал приглядывать за землянкой. Карту заказов она заполняла очень медленно, но старательно. Как раз к обеду должна была закончить. Мысль о том, что обед они проведут вместе, вызвала очередную улыбку. Всё же заботиться о землянке оказалось приятным. Гордая, внезапная, сильная и упрямая. Она ему точно нравилась. Жаль, что она отказалась от покровительства друга. Может, подвести её к этой мысли? С Аравелой можно и договориться, чтобы не препятствовала. Джайжев элита среди покровителей. С ним Беатрис бы точно ни в чём не нуждалась, но землянки странные. И чего она так прицепилась к этой работе. Нужно бы уточнить этот момент. Пранай чувствовал, что что-то упустил, изучая её биографию. Что-то важное, заставляющее женщину идти на отчаянные шаги и давать опрометчивые обещания.
***
Утро не задалось с самого начала. Словно Беатрис не с той ноги встала, другого объяснения она найти не могла. Сначала не сработал будильник, потом внеплановое знакомство с клиентками, а затем разговор с директором школы по душам, а к нему Беккер вообще не была готова.
Директором оказался мужчина-манаукец, громадный как гора. Людвиг был не менее впечатлён манаукцем, чем сама Беккер. Женщина поняла, что её начальник не настолько огромный и совсем не страшный, просто суров, но вполне себе ничего, приятный даже, не такой пугающий, как директор. Так что большую часть времени они с сыном просто молчали, пока манаукец рассказывал о распорядке дня, о нормах и правилах поведения в школе, об учебной программе. Беккер лишь кивала и ничегошеньки не понимала, кроме одного – сын был счастлив. Он пребывал в восторге и тоже молчал, а это являлось главным показателем его состояния. Был бы недоволен – начал бы язвить.
Оставив сына в новой школе, Беккер поспешила на работу, боясь, что ей влепят выговор за опоздание. Но нет, начальник видел, во сколько она пришла, и просто кивнул ей. Беатрис выдохнула, включила нанотоп и настроилась на рабочий лад. Да только легко в кабинете нанимателя строить из себя всемогущего работника, а взглянув на список обязанностей, она тихо выругалась сквозь зубы. Манаукский! Большая часть текста была на манаукском и пришлось настраивать переводчик, чтобы страницы переводились автоматически на всеобщий союзный. Затем она провозилась с расписанием для Бау, у которой был плановый осмотр у врачей. Потом нужно было составить карту заказов покупок, строго соблюдая лимит расходов за день.
Но засада началась, когда Беатрис открыла личные заявки, где стали появляться непонятные по значению слова. И если с первыми двумя Беккер справилась, то с третьим застряла. А заявка пришла пятнадцать минут назад и нуждалась в обработке, а она не могла!
Отчаянье затопило душу. Минутная слабость вылилась в обыденную привычку стукнуться лбом пару раз о стол, чтобы, так сказать, мозги встали на место, но Беатрис никак не ожидала, во что выльется для неё привычное действие. К ней в кабинет влетел разъярённый начальник, и началось такое! Беатрис чуть не сгорела со стыда. Казалось, все мужчины собрались возле её кабинета, с тревогой заглядывали через стеклянные стены, словно она сделала что-то невообразимое!
Со слов Сатиша выходило, что она здесь занималась членовредительством. Хотя примерно оно так и было. Стыдно признаться, что не хватает мозгов выполнить работу. Но она ей так была нужна, особенно после того, как женщина узнала, сколько ей будут платить. Три привычные месячные зарплаты за месяц испытательного срока! Это нереально много! Просто мечта для Беккер. Она ведь даже с утра успела похвастаться соцработникам, что её наняли на работу. И не удержалась – обозначила вознаграждение. Да, мелко, да, некрасиво, но Беатрис это сделала! И что теперь? Вдруг её уволят в первый же день работы? Нет! Беккер не могла дать этому произойти, она обязана держаться до последнего, о чём и сказала начальнику, вцепившись в него как земной клещ. Умоляла его не увольнять, чем вызвала ещё больший испуг в глазах огромного мужчины.
А когда он прижал её к своей груди, и под ухом женщины забилось сердце этого манаукца, Беатрис, прикрыв глаза, вслушиваясь в приятный тихий голос, чуть не плакала, радуясь, какое большое и доброе сердце у её начальника. Он обещал, что не уволит, что даст ей ещё один шанс. И Беатрис поклялась себе, что не упустит его. Пусть будет позориться до конца, но выполнит задание. Справится. Правда, ей так и не удалось доказать мужчинам, что она не пыталась навредить себе.
Это заставило Беатрис по-новому взглянуть на манаукцев. Мужчины явно всполошились не на шутку, беспокоясь о ней. Это было, во-первых, непривычно. Обычно в прежних коллективах всем было наплевать на коллег. Вот просто наплевать. Равнодушие царило везде, где бы она ни работала. А тут коллеги на неё поглядывали теперь с опаской, улыбались натянуто, а в глазах сквозило подозрение, словно она опасный преступник, готовый выкинуть каверзу в любой момент.
Беатрис взлохматила волосы, мысленно крича от бессилия. Выставила себя дурой. Полной дурой, которую теперь считают сумасшедшей. Ну и пусть, главное работа. А она, кстати, стала спориться. А всё потому, что, наплевав на скромность, Беатрис неожиданно для себя стала бегать в кабинет начальника по любому неясному моменту. Позвонить не решалась, потому что он постоянно был на связи с кем-то, сам звонил, общался, а когда она вскакивала со своего места, Сатиш оборачивался к ней лицом, ждал, когда она подойдёт и толково давал разъяснения, не ругая, не отчитывая. И это так понравилось Беатрис, что она вошла во вкус.
Поговорив со своими подопечными, она уяснила, что эти общительные манауканки сами готовы были ей помочь с выполнением своих поручений, даже подсказывали магазины, в которых предпочитали делать покупки.
Время до обеда пронеслось так быстро, что если бы не Сатиш, пришедший проводить Беатрис в столовую, то она бы незаметно для себя проработала до самого вечера.
– Как вам первый день, госпожа Беккер?
Светская беседа с начальником сильно напрягала Беатрис, но женщина решила не стесняться.
– Первый день всегда тяжеловат, но я справлюсь. Обещаю.
Скромно улыбнувшись, она ждала ответа манаукца, тот приподнял бровь, чуть улыбнувшись.
– Я услышал, но не забывайте об отдыхе.
Беккер кивнула, мысленно поморщившись от слов мужчины. Отчитывал её как маленькую.
– А также о еде, – закончил мысль манаукец.
Женщина почувствовала что покраснела.
– Я не забываю.
– Отлично. Рад, что мы поняли друг друга, – он словно не услышал недовольства Беатрис.
Беккер не выдержала, отложила приборы и воззрилась мужчине в алые глаза.
– Давайте проясним момент, ши Сатиш. Я не пыталась навредить себе, и я не сумасшедшая, не надо говорить со мной, как с несмышлёным ребёнком, это оскорбляет.
Мужчина нахмурился.
– Не понимаю, о чём вы, госпожа Беккер. Я не хотел вас оскорбить. Я ваш начальник, и мне важно ваше состояние – как физическое, так и моральное.
Беатрис нервно выдохнула и отвела взгляд. Всё же это было приятно, но смущающе.
– Благодарю, ши Сатиш. Никто раньше не беспокоился обо мне так.
– Я представляю, – усмехнулся манаукец, – поэтому вам надо привыкать. Я буду говорить это каждый день и не по одному разу, госпожа Беккер.
Беатрис улыбнулась и тихо буркнула благодарность себе под нос. Что делать с этим вниманием и заботой – женщина пока не знала. Обед закончился как-то скомканно. Манаукец, конечно же, пытался разрядить обстановку, рассказывал нюансы по индивидуальной работе с каждой из выделенной Беатрис подопечной. Это было кстати. Беккер только закончила с личными заказами и теперь знала, что они могут поступать в течение дня и на этот случай нужно оставлять небольшую сумму из лимита.
Женщина ощущала себя секретарём или же заведующей магазина, которая должна спланировать всё заранее и быть готовой к разного рода нежданчикам, как выражался Людвиг.
Вспомнив о сыне, Беккер, как только закончился обед и пора было возвращаться, позвонила Людвигу, чтобы взглянуть в родные и любимые сиреневые глаза, а то от алых уже рябило.
– Мама, я на уроке. Не переживай, у меня всё хорошо. Я тебе перезвоню, – прошептало любимое чадо, закрывая обзор своими зелёными волосами. Сын явно нагнулся под парту, чтобы ответить на звонок.
– Люблю тебя, – тихо прошептала Беатрис в ответ, счастливо улыбаясь, и внезапно натолкнулась на задумчивый взгляд Сатиша.
Она что-то сделала не так? Неужели нельзя звонить сыну в присутствии начальника? Но ведь они шли по общему коридору. И обеденное время ещё не закончилось. И вот что он так на неё смотрит и молчит?
– Что-то случилось? – нервно уточнила она, уже не зная, чего ещё ждать от этого мужчины.
– У вас красивая улыбка. Вам очень идёт улыбаться.
Беккер сглотнула, удивлённо заморгала, пару раз попробовала ответить, но не нашла слов. Это комплимент? Или что? Ей давно ничего подобного не говорили. Так давно, что она растерялась.
– Спасибо, – выдохнула, не придумав ничего умнее.
– У нас за это не благодарят.
– За что – за это? – не поняла Беатрис манаукца.
– За правду. Вы очень красивая женщина, особенно когда улыбаетесь, и это ваша заслуга. Не моя. Поэтому и не стоит благодарить.
– Зачем вы мне тогда об этом сказали, ши Сатиш?
Беатрис уже начинала закипать. Как же сложно общаться с начальником. Только подумала, что он комплимент ей отвесил, а нет, не отвесил.
Манаукец чуть придвинулся к Беатрис ближе, оттесняя её к стенке, навис, заслоняя собой потолок. Цепкий взгляд алых глаз будоражил кровь, и сердце Беккер забилось быстрее.
– Чтобы вы знали, что вы красивы. Мне показалось, что вы об этом забыли.
– Я помню, – гордо возразила Беатрис, поднимая голову, чтобы смотреть на мужчину прямо. – Просто вкусы у всех разные.
Манаукец улыбнулся.
– О, о вкусах не спорят, вы правы. Вот только дам вам тему для размышления, госпожа Беккер. Ваши мужчины слепцы, а у манаукцев зоркий глаз. Вы очаровательно краснеете, когда смущаетесь.
Всегда сдержанный мужчина ставил Беккер в тупик. Она расслабилась с ним, считая себя в безопасности. Она думала, что манаукцы не пристают к женщине без её согласия. Неужели на форумах все лгут, и вот оно истинное лицо модифицированных? И суток не прошло, а её уже зажимают прямо посреди многолюдного коридора.
– У меня создаётся впечатление, что вы заигрываете со мной и делаете мне непристойное предложение.
– Отчего же непристойное, очень даже пристойное. Нам нужно чуть-чуть ещё постоять так, чтобы не разразился скандал.
– Если мы так постоим ещё немного, то скандал я вам гарантирую, – шипя, возмутилась Беккер, отступая на шаг, испуганно замечая, что манаукца её слова не останавливают. Он неумолимо сокращал расстояние между ними, заслоняя её собой полностью. Ещё чуть-чуть и Беккер просто позорно сорвётся на крик.
А манаукец склонился практически к самому лицу Беатрис, и жар его дыхания коснулся её щеки. Тело невольно задрожало, а крик… он так и не сорвался с губ, потому что манаукец вдруг быстро зашептал:
– О, поверьте, фаворитку Джайжева вам не переплюнуть. Аравела как раз здесь, наблюдает за нами. Кто-то уже донёс ей о вас. Предупреждаю сразу, я вас в обиду не дам. Но она очень ревнивая.
– Я не понимаю, – растерялась Беккер, ища в глазах манаукца ответы на свои сомнения.
Получается, он к ней не приставал? От сердца, конечно же, отлегло, но тело продолжало реагировать на близость огромного и опасного мужчины, оно трепетало. И мысли разбредались кто куда. А Беатрис так нужно было понять, что происходит. При чём здесь фаворитка Роутура?
– У нас принято, что та, кто просит покровительства, должна понравиться фаворитке, а потом она решает, кому быть подопечной. Она подумала, что вы объявили ши Роутура покровителем.
– Но я не объявляла.
– В том-то и дело, что не объявляли, уже работаете. Вот Аравела и появилась выяснить, зачем вы здесь. Так что я должен вас обезопасить. Пусть думает, что между нами особенная связь.
– Какая связь? – недоумённо переспросила Беатрис, а потом испуганно ахнула и отшатнулась от манаукца. – Вы что себе выдумали? Нет у нас никакой связи и быть не может!
– Это почему же? Потому что я модифицированный?
Манаукец даже с лица спал и стал холодным, как при первой их встрече. Беккер даже забыла, какое впечатление он производит на незнакомцев. Неужели он думает, что она расистка? Тогда бы она точно не пришла к манаукцам работать.
– Нет, – тихо возмутилась Беатрис. – Вы мой начальник! – выпалила она, гордо выпрямившись и сложив руки на груди. – А я против любых служебных романов.
Манаукец долго и серьёзно рассматривал Беатрис, так долго, что она стала терять свой боевой пыл.
– Вы забавная, – по-мальчишечьи шальная улыбка озарила его лицо. – Но, знаете, бросая мне такой вызов, вы должны были сто раз подумать. Это ведь очень легко исправить.
– Какой вызов? Я ничего не бросала, – тут же попыталась сгладить углы Беккер.
Она прекрасно понимала, что именно от Сатиша зависит, будет ли она продолжать работать здесь или нет. И намёк манаукца бил по самому болезненному. Ей очень нужна работа. Но Беккер забылась, опять гордость свою показала, хотя прекрасно знала, что мужчины любят покладистых и покорных. Что же делать?
– Если не бросали, то позволите взять вас под руку?
– Зачем? – насторожилась Беатрис. Её напрягали эмоциональные качели манаукца: то улыбается, то холодный и жестокий.
– Чтобы было видно фаворитке Роутура.
Беатрис закусила губу, заломила брови домиком, жалобно вглядываясь в суровое лицо манаукца, силясь угадать, что он задумал.
– Я не понимаю, – взмолилась она, чувствуя, что манаукец бросает ей какие-то коды, которые она должна расшифровать.
– Ши Сатиш, – раздался властный женский голос.
Начальник подмигнул Беатрис и резко развернулся, полностью выпрямляясь.
– О, шия Роутур, простите, не услышал вашего приближения. Чем обязан? Что-то желаете?
– Да, ши Сатиш. Желаю познакомиться с той женщиной, что вы прячете за спиной.
Беатрис поправила пиджак, нервно пригладила волосы и с улыбкой выглянула из-за плеча начальника.
– Здравствуйте, шия Роутур. Рада с вами познакомиться. Меня зовут Беатрис Беккер. Я новый работник вашего покровителя.
Ну что могла сказать Беатрис, глядя на фаворитку работодателя. Да, голограммы не обманывают, и манауканки и вправду суровые дамы с крупными чертами лица, на вид не очень-то и женственные. Пусть фаворитка была ниже ростом и выглядела более хрупко на фоне Сатиша, но по сравнению с ней, с Беатрис, Аравела проигрывала. Тёмные волосы, по-деловому убранные в тугой пучок, дополняли образ настоящей леди-солдата в строгом деловом брючном костюме цвета серебристой металлики. А руки-то какие крепкие у неё, мышцы так и играют под тканью пиджака. Жуть.
И теперь Беккер понимала беспокойство начальника. Конечно, любая ревнивая женщина, глядя на более красивую соперницу, взбесится. Понятен и намёк начальника о её красоте. Хотя другие представительницы манаукской расы не казались такими пугающе воинственными.
– Работник? – удивилась Аравела вполне себе красивым женским голосом, что сглаживало впечатление от её хмурого внешнего вида. – С каких это пор женщины у нас работают?
Взгляд резанул в сторону Сатиша, который приобнял опешившую от такой наглости Беккер.
– Шия Роутур, вы же знаете, что любой каприз женщины для нас закон.
– О, так вы вместе! – неожиданно воскликнула Аравела, даже захлопала в ладоши.
Беккер хотела было возразить, но Сатиш прижал её к своему боку сильнее.
– Пока мы не делали официальных объявлений. Понимаете, шия Роутур, Беатрис землянка и для них это немного непривычно.
– О да. Точно, ущербные же. Ну да и ладно, – радостно и по-доброму улыбалась манауканка. – Очень за тебя рада, Пранай. Наконец-то у тебя появятся подопечные!
Беатрис с тревогой взглянула на начальника, отмечая, как он резко посмурнел, словно фаворитка Роутура прошлась по его больной мозоли.
Но долго рассматривать мужчину Беккер не дали, манауканка взяла её руку в свою горячую большую ладонь и потрясла в рукопожатии.
– Надеюсь, мы с тобой, Беатрис, подружимся. Можешь называть меня Аравелой. По всем вопросам звони, не стесняйся, а то наши мужчины очень отличаются от ваших.
– Обязательно, – выпалила Беккер, отнимая свою ладонь.
Подмигнув Сатишу, Аравела ушла, по-военному печатая шаг, а Беатрис резко развернулась к начальнику, уперев руки в бока, молчаливо потребовала объяснений.
– Я, кажется, должен перед вами извиниться. Но не буду. В данной ситуации это самый безопасный вариант для вас продолжить работать. Вы ведь хотите ещё работать или всё же решились на покровительство?
– Вы мне тут зубы не заговаривайте, – возмутилась Беатрис. – Что это было? Я ничего не поняла. Зачем вы это сделали?
– Чтобы защитить вас, госпожа Беккер. Аравела бывает порой очень безжалостной, а ши Роутур её сильно любит и выполнит любую просьбу, даже уволит вас.
Беатрис прикрыла глаза, отвернулась от начальника, расхаживая перед ним из стороны в сторону.
– Я понимаю, что ещё многих ваших традиций не знаю, но неужели нельзя было меня предупредить заранее. Я прекрасно понимаю, что такое ревнивая жена босса, поэтому и против любых интрижек на работе! Потому что уже сталкивалась с подобным, и, знаете, я умею разговаривать с жёнами начальников и доносить до них мысль, что я им не враг и не претендую на их мужчину.
Беатрис обернулась на начальника, который, опираясь спиной о стену, с улыбкой наблюдал за ней, не скрывая своего веселья.
– Что? – не выдержала долгого молчания Беккер.
– Рад, что Джайжеву не светит вашего внимания.
– И вообще никому в коллективе! – напомнила Беатрис, строго погрозив манаукцу. Слишком уж он развеселился. Неожиданно видеть его таким расслабленным.
– Вообще замечательно, – мечтательно закатил глаза манаукец.
– Что в этом замечательного?
– Не хочу портить вам впечатление. Скоро сами всё поймёте, и вы правы. Вам стоит поучить наши традиции.
– Обязательно, ши Сатиш.
– Обязательно, госпожа Беккер. – Манаукец оттолкнулся от стены и, подхватив Беатрис под локоток, потащил вдоль коридора в сторону офиса. – А сейчас давайте вернётся на рабочее место, а то у меня уже пятнадцать пропущенных, у вас два.
– Что? – удивлённо взглянула на свой коммуникатор Беккер, запоздало понимая, что на руке у неё прикреплён личный, а выданный начальником лежит в кармане.
Быстро сменив коммуникаторы, Беатрис чуть не вскрикнула испуганно. Пять минут назад ей звонили подопечные! И начальник об этом узнал! Робко взглянув на мужчину, Беатрис смутилась. Он не злился на неё. Поглядывал задорно и молчал. Всё же манаукцы странные существа.
– А можно вопрос? – решилась Беатрис возле приоткрытой двери в свой кабинет, которую придерживал для неё начальник.
