Звездная Империя. Твое место на окраине. Галина Романова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА-ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Продолжение. Шесть лет спустя.

   Ничто не может продолжаться вечно. Любой, самый долгий путь, однажды должен закончиться. И только от тебя зависит, куда ты придешь и где найдешь свое место. И, как знать, может быть, глухая планета на окраине Галактики станет для тебя новым домом.

   Отец и сын Пилаты, Рафаэль и Умбрий, пошли каждый своим путем. Но в конце пути каждый обрел то, что хотел.

   Тем, кто читал роман "Проигратель", будет интересно узнать о том, как и почему Рий Станд попал на Землю.

ГЛАВА-ПРОЛОГ

Полтора года спустя.

   Юриус Звон еще раз пробежал глазами коротенькое сообщение и вывел на экран сопроводительную картинку. Не может этого быть! Неужели, это он? Неужели поиски дали результат? И так быстро…

   Найти человека в космосе сложнее, чем пресловутую иголку в стоге сена. Сено можно сжечь, а потом поднести к золе магнит. Но не станешь же сжигать десятки звездных систем?

   По счастью, первичный поиск дал неплохие результаты. У одной из брошенных на Площади Первого Президента машин оказался включен видеорегистратор. И камера случайно зафиксировала не только махину крейсера, который приземлился на площади, но и две фигурки, бегущие к нему. Удалось расшифровать запись и опознать в одной из них Рафаэля Пилата. Найти же в космосе целый крейсер оказалось делом техники. Тем более, что этот же самый крейсер некоторое время назад уже приземлялся на Эриннии и оставил в базе данных космопорта свои параметры и позывные. Сложным было лишь то, что крейсер с тех пор дважды позывные менял, уходя от преследования, да и базировался теперь явно в соседней галактике. Но это, как говорится, была ниточка, за которую можно тянуть.

   И вот эта ниточка, кажется, привела его к цели. А если есть цель, найдутся и средства на ее достижение.

   Рафаэль приник к окуляру. Привычно задержал дыхание. Губы сами собой сложились в улыбку.

   Ему было страшно и весело. Весело от того, что он занимался тем, что ему нравилось. А страшно потому, что заниматься этим приходилось тайком.

   В полете от звезды к звезде мальчик близко познакомился с отрядом канониров или стрелков, а также их командиром Умом Иром. Все свободное время он проводил с ними на боевых постах, изучал технику, помогал чинить и заряжать. Несколько раз ему давали подержаться за рукоятки, потрогать пульты и посидеть в кресле стрелка. Как-то раз он даже примерил особый сенсорный шлем со встроенной системой наведения. Вот только стрелять ему почти не приходилось. После того случая, когда он внезапно заменил стрелка во время боя, за мальчишку взялись всерьез. Начались долгие месяцы планомерного обучения, и пострелять ему удавалось разве что в маленьком тире, расположенном в одном из грузовых отсеков. А вот чтобы из настоящего оружия… Ум Ир сам больше мальчика не подпускал к технике, и другим не давал. Но на учебных стрельбищах и когда Рафаэль проходил проверочные тесты, только качал головой и улыбался.

   В конце концов, Рафаэлю надоело ждать еще одного счастливого случая. И он, улучив минуту, пробрался в кабину и уселся в кресло стрелка. Как включается лазерная пушка, он давно знал. Как ею управлять – тоже. Осталось выбрать цель. Мальчик думал долго, все рассчитав заранее – ведь у него не так много времени, да и выстрел он может сделать всего один.

   Да вот же она торчит! Какая-то старая башенка. Когда они садились в эту котловину на окраине туземного городка, «Черный Телец» едва не зацепил ее дюзой. Как тогда ругались пилоты и навигатор! Сам Ум грозился стереть эту пакость с лица планеты. Она ведь может помешать и при взлете!

   Решено.

   Рафаэль улыбнулся, поймав башенку в прицел. Строение как строение, ничего особенного. Выбрал место, куда будет стрелять, перевел рычаг на одиночный выстрел. Коснулся гашетки. Затаил дыхание. Нажал.

   Луч блеснул, как молния. Секунды три-четыре он висел в воздухе, соединив башенку и корабль ярко-зеленой нитью, а потом растаял. Башенка простояла еще столько же, потом тихо – на таком расстоянии, да за стенами рубки грохота не было слышно – осыпалась грудой камней.

   Тут же на корабле взвыла сирена, и опомнившийся Рафаэль кубарем вылетел из кресла. Метнулся бежать, и на повороте налетел на Рия.

   - Что это было?

   - Что ты слышал?

   - Грохот, - Рий нервно озирался по сторонам. – А потом… нет, сначала вспышка, а потом грохот. Ты знаешь, что это было?

   - Знаю. Это я. Лазерной пушкой…

   - Уй…

   - Что, заговорщики, строите козни?

   Мальчики обернулись. Над ними, уперев кулаки в бока, возвышался стюард Бой. Изо всего экипажа он был последним человеком, кого сейчас им хотелось бы видеть.

   - Мы… это… ничего мы не строим!

   - Врите больше, - скривился тот. – Ты, парень, вляпался по самое не могу. Из чего стрелял? Из лазера? Так вот, да будет тебе известно, что на планете космическое оружие применять нельзя! Закон!

   Рафаэль прикусил губу:

   - Что же делать?

   - Одно из двух. Либо сдаваться на милость капитану и думать, что он с тобой сделает, либо спрятаться и переждать.

   - Спрячься, Рафаэль, - поддакнул Рий. – А когда все закончится, я тебя предупрежу.

   - Спрятаться… куда?

   Мальчишки понурились. Они на этой планете были первый раз.

   - Эх, вы! – усмехнулся Бой. – Стрелки… Раньше надо было думать. И найти подходящее местечко. Например, в подсобке какого-нибудь магазинчика…

   - Какого, например?

   - Ну, не знаю… Хозяин «Лавки неожиданностей», когда мы тут последний раз были, прятал в подсобке контрабанду. Если хорошо попросить, может подержать у себя еще что-нибудь… или кого-нибудь.

   Рий крепко схватил Рафаэля за руку:

   - Беги.

   - А ты?

   - А что я? Главное, ты спрячься в этой «Лавке неожиданностей». Да поскорее, пока капитан не явился!

   Бой улыбнулся, провожая его взглядом. Надо же, как удачно получилось!

   Наказание не заставило себя долго ждать.

   - И где этот паршивец? Где он, я спрашиваю?

   - Ну, Гордон, ну чего ты взъелся-то?

   - Я взъелся? Да ты только посмотри, Ум, что он натворил! Пристрелю гаденыша мелкого!

   Командир канониров задумчиво почесал в затылке. С одной стороны, капитан имел все права орать и топать ногами, грозя всеми карами земными и космическими. А с другой… ну, поигрался пацан с лазерной пушкой. Ну, направил ее не туда… Но та башенка и в самом деле была какая-то… не такая. Самому Уму она глаза мозолила с тех пор, как «Черный Телец» встал здесь на прикол.

   - Да, неприятность, - пробурчал он.

   - Неприятность? И это все, что ты можешь сказать? – задохнулся от возмущения Гордон. – Это ты виноват! Ты дал этому недоделку оружие…

   - Так ведь у парня талант! У него глаз…

   - А у меня теперь проблемы с туземцами! Нам компенсацию за эту чертову башню теперь выплачивать! А из чьего кармана?

   - Ну… - канонир пожал плечами, - можешь моей премией пожертвовать.

   - Твоей премией… Может, еще и тобой тоже пожертвовать? Нет уж! Ты мне дороже, чем…

   Он замялся, не зная, что выбрать. Сказать: «Дороже, чем деньги!» - но ведь все в этом мире продается и покупается, даже любовь, дружба и честь. И иного мнения придерживается только тот, кто просто не знает, где все это продается и за какую цену. Тот же Ум Ир, канонир от бога, с легкостью уйдет на другое судно, если Гордон Флинн перестанет ему платить. Конечно, не сразу, сперва помучается полгодика, но потом… Сказать: «Дороже, чем этот приблудыш!» - тоже как бы не вариант. Все канониры словно прикипели к мальчишке. Даже имя ему переделали на свой лад – вместо Рафаэля стали звать его Эр Пи. И тот уже начал откликаться.

   - Где этот паршивец? – вместо этого повторил он. – Найти немедленно… пока он еще что-нибудь не избрал мишенью для стрельбы.

   Но поиски результатов не дали. Только через полчаса Яра созналась, что мальчик потихоньку покинул корабль.

   - Как – покинул? По какому праву?

   - А по такому, - искин сурово скрестила руки на груди. – Кто его пристрелить обещал? Вот он испугался… он же еще ребенок!

   - Ребенок, - Гордон уже начал остывать. – Как пакостить, так уже большой, а как отвечать за свои поступки, так маленький… Рий, ты не в курсе, куда он мог рвануть?

   Рий Станд находился тут же. Как Рафаэль все свободное время проводил среди канониров, так его приятель предпочитал торчать в рубке, затаив дыхание наблюдая за действиями пилотов и навигатора. Ему уже начали давать мелкие поручения, а стюард Бой ревновал и не упускал случая отвесить мальчишке затрещину, что отнюдь не способствовало потеплению отношений между ними.

   - Не знаю, - промолвил он.

   - Знает, - тут же вылез стюард. – Я слышал, как они уговаривались. Мол, ты меня там подожди, а я, как только капитан остынет, прибегу и тебя предупрежу.

   - Ты… ты, - взвился Рий. – Предатель! Ты сам это… Это ты предложил! Мы только согласились! Ты и место указал…

   Он был готов с кулаками кинуться на стюарда, но знал, что за драку между своими следует не просто наказание, а увольнение «на сушу».

   - Ну и что? Мое дело было предложить. Я ж не думал, что…

   - Где он прячется? – перебил спорщиков Гордон.

   - Не скажу, - стиснул зубы Рий. – Вы его пристрелите.

   В следующий миг он прикусил язык – пистолет Гордона уперся ему в лоб точно над переносицей:

   - Скажешь. И сам меня туда отведешь! А если откажешься, пойдет он! – кивнул на стюарда. Лицо Боя осветилось ехидной гримасой. Он разве что руки не потирал, кивая головой – мол, ты попал, парень.

   Рий крепче стиснул зубы, со свистом втянув воздух. Скосил глаза на дуло, потом – на палец капитана, который уже коснулся спускового крючка. Вздохнул… Капитан ему нравился, несмотря ни на что. Он понукал Рием, как слугой, порой целыми днями не обращал на мальчишку внимания и демонстративно отворачивался, если Бой, ревнуя, задавал новому стюарду трепку. Но Рафаэль, целыми днями пропадавший у канониров, отдалялся от приятеля, и Рию отчаянно хотелось найти если не замену, то просто друга. И вот теперь…

   - Это, - пролепетал он, ненавидя себя за предательство, - в магазинчике «Лавка неожиданностей».

   Магазинчик при космопорте полностью оправдывал свое название. Там можно было найти все – от импортного пива и хлеба до нижнего белья и запасных патронов. А если поискать, то и корм для аквариумных рыбок – где-то там, между клеток с местными поющими грызунами и канцтоварами. А в дальнем углу, если присмотреться, можно заметить целую пирамиду из упаковок бытовой техники – от стиральных машин до запчастей к тракторам.

   Вот только мальчиков там не было. Никаких. И ни разу не заходил никто. Кроме вот этого малыша, который робко выглядывает из-за спины космолетчика.

   - Да детьми клянусь! – продавец прижимал обе верхние конечности к тому, что у местных гордо именовалось грудью. Несмотря на то, что жители планеты Клок официально назывались гуманоидами, человеческого в них было меньше, чем в меаре Янно. Начать с того, что они были яйцекладущими и малыши дозревали в сумке на спине матери. – Не быть тут других ваших!

   - А какие были? – Гордон Флинн сам не мог понять своих чувств – странная смесь вежливого делового равнодушия и ненависть к «хумансу».

   - Мои старшие. Папку хотеть повидать, - продавец засуетился, стал делать какие-то жесты.

   Рий, который увязался за капитаном и его спутниками, обернулся – и успел поймать краем глаза какое-то движение за контейнерами на углу.

   - Кэп, там…

   - Не сейчас, Рий. Значит, - его выдернули вперед, - вот такого мальчика тут не было? А если найдем?

   - Ищите, - оскорбился продавец. – Но учесть, у меня весь товар и груз помечены. И будет порча или недостача, я подать на вас в суд.

   - Кэп, там человек! – Рий дернулся к выходу.

   - Ну и что?

   - Так он не местный! Он из наших!

   - Ну и что? – Гордон двинулся к подсобке. Ум, двое канониров и четверо абордажников-добровольцев двинулись за ним.

   - Он… он ему какой-то знак подавал! – Рий сам не мог понять, что его так волнует. Не может человек, которому нечего скрывать, стараться спрятаться от чужих глаз. Или может?

   Как и следовало ожидать, в подсобке не было никого разумного. Коробки, ящики, контейнеры – многие прозрачные, с целью облегчить работу таможенникам. Другие открыты – заглядывай, не хочу! Абордажники рассыпались по помещению, заглядывая во все углы. Гордон оставался на месте, бегло косясь по сторонам. И заметил.

   - Камера видеонаблюдения?

   Под потолком мигал алый глазок.

   - Пожарная сигнализация есть! – оскорбился торговец. – Воды мало, вещи много. Опасно без защита!

   - Да? А если… Ум, погляди, что там?

   Канонир подтащил ящик, ловко вскочил.

   - Камера, кэп, - повозился и, не обращая внимания на вопли продавца о порче имущества, извлек флешку с записью. Продавец выл, ломал все конечности по очереди, грозил судом, карами богов и кровной местью со стороны его клана. Однако ему приказали заткнуться и для острастки пальнули пару раз в потолок, пообещав в следующий раз устроить в кладовой маленький тир.

   - Если здесь ничего нет, мы вам выплатим компенсацию, - мрачно пообещал Гордон, мысленно приплюсовав эти расходы к тем, которые ему предстоят при разборках с местным начальством. Он был зол. Из-за какого-то приблудыша-пацана столько возни! Рий вон совсем другой – так и трется рядом, ни на шаг не отходит. Боя боится. Тот вредный и себе на уме. Он способен обидеть пацана. А Рафаэль сам кого хочешь обидит. Вон из-за его шалости у «Черного Тельца» большие проблемы. Сейчас там Янно и Роккос вдвоем отбиваются от руководства порта, которое предъявило звездопроходцам претензии за порчу имущества. И претензии-то законные, как ни крути! А он тратит время на поиски виновника происшествия. Правильно парень прячется. Башенка-то, отказывается, какой-то там памятник старины и в прошлом имела ритуальное значение. За такое мало в рабство продать, чтобы покрыть хоть часть расходов!

   Но когда на экране подключенной к местному компьютеру камеры появилась картинка, все претензии увяли на корню. От мыслей не осталось и следа.

   - Рафаэль, - выдохнул Рий, увидев фигурку на экране. Торговец сам приоткрыл дверь, впустил внутрь паренька, запер ее за собой…

   … а теперь пятился, бледнея и топорща рудиментарную чешую, под дулами лазерников.

   - Это монтаж! Фотошоп! – сипел он. – Происки конкурентов! У меня есть враги! Я не есть виновен! Вы мне ответить…

   Он пятился до тех пор, пока не споткнулся обо что-то и рухнул к ногам людей.

   - Кэп, - позвал от монитора Рий. – Смотрите!

   Взглядом приказав абордажникам стеречь торгаша, Гордон метнулся назад – для того, чтобы увидеть финальные кадры. Двое киборгов скручивают отчаянно сопротивляющегося паренька, выволакивая через другую дверь. Третий тип немного задержался на пороге.

   - Это он! – палец Рия ткнулся в экран. – Это я его видел! Он подсматривал за нами. И продавец ему делал знаки! Я его запомнил!

   - Так, - рука капитана тяжело легла на плечо мальчика, прерывая поток слов. Он медленно обернулся к углу, где скорчился дрожащий от недоброго предчувствия абориген. – Говоришь, не было тут мальчика?

   От его спокойного тона даже Рию стало не по себе.

   Гордон сам от себя этого не ожидал. Его буквально трясло, и, если бы не необходимость спешить, пазл, в который он хотел порезать торговца, не смог бы собрать ни один травматолог. Его бы оставалось лишь смести с кучку. Но это, если верить показаниям аборигена, были профессиональные охотники за живым товаром. Значит, дорога каждая секунда. Несмотря на то, что времени прошло не больше часа, Рафаэля успели бы вывезти с планеты.

   Впрочем, нет, пока не успели. Ум Ир сам, не дожидаясь приказа, вызвал Яру, и искин доложил – за последние три часа ни один корабль, грузовой челнок или бот не покинул поверхности планеты. Правда, три корабля готовятся к старту, но это местные торговцы, совершающие рейсы внутри системы. Три часа назад Рафаэль еще был на корабле. Где он может быть сейчас?

   - Наземный транспорт, - осенило Гордона. – Ярка, что с наземниками?

   - Зафиксировано шесть целей, - немедленно доложил искин. – Два ушли за город больше часа тому назад. Еще три движутся в пределах поселения. Шестой только что приблизился со стороны равнины. В городе – грузовики. Подъехал легкий планетарный флайер системы…

   - Плевать. Кто ушел?

   - Планетарные флайеры импортного производства.

   - Направление? Координаты? И приготовь абордажный бот!

   - Они уходят в разных направлениях…

   - Два бота! Полную команду! Свистать всех наверх!

   Последние слова Гордон выкрикнул на бегу, со всех ног летя к кораблю. Приказ «За мной!» - запоздал, да в нем и не было нужды. Вдогонку за капитаном кинулись все. Задержался только Рий. Бросил быстрый взгляд на избитого, искалеченного продавца, судорожно сглотнул и, не найдя выход своим чувствам, выстрелил в его компьютер, разнеся монитор.

   - Если с Рафаэлем что-то случится, то же самое будет с твоим магазином, - пообещал мальчик, выскакивая за порог.

   Гордон ворвался на корабль, на бегу созывая всех. Навстречу выскочил только Гейс – Роккос и Янно сейчас в рубке вели переговоры с представителями местного начальства о компенсации за разрушенную башню, и до финала там было далеко. Местные жители очень любили торговаться.

   - Эр Пи похитили, - на бегу бросил капитан. – Работорговцы. Везут за город. Там у них наверняка схрон. Добровольцы – в две машины! Тут без меня! Если парня найдем, я…

   «Я на все соглашусь!» - мысленно пообещал себе Гордон, торопливо натягивая облегченный боевой скафандр. Добровольцы уже рассаживались в боты, опоздавшие спорили с теми, кто поспел первым. Гордон даже удивился тому, сколько народа, оказывается, готовы лететь спасать мальчишку, который на корабле без году неделя.

   - Ярка, координаты!

   - Передаю, - глухо прозвучал голос искина. Гордон не удивился тому, что место пилота на одном боте занял Гейс. Сам он сел за штурвал второго бота.

   - Старт!

   Судя по переданным координатам, флайеры сначала летели в одном направлении, но постепенно стали расходиться в стороны. Стараясь не думать о том, что будет, если они ошиблись, если этот маневр устроен для отвода глаз и мальчика пока спрятали где-то в поселке – три местных грузовика, целых три! – Гордон наудачу выбрал левый. Бросил в микрофон Гейсу:

   - Атакуй своего. Доложить о помощи. Если парня нет, ко мне живо!

   - Есть, кэп, - откликнулся навигатор и внезапно добавил: - Не волнуйтесь, мы его найдем…

   - Не засорять эфир! – цыкнул Гордон. «Если найдем, шкуру спущу с мерзавца, - подумал он. – Только бы парень был жив!»

   - Он жив, - шепнули рядом. – Я… верю.

   Если чему капитан и удивился, то не тому, что Рий Станд ухитрился пробраться в бот, а тому, что, оказывается, пацан читает его мысли.

   - Не лезь на рожон, - только и буркнул он, стремительно наращивая скорость.

   Оба бота вылетели из поселка с такой скоростью, словно участвовали в мировых гонках на выживание и опаздывали к старту. По счастью, транспорт у аборигенов в большинстве случаев был наземным, иначе не обошлось бы без столкновений в воздухе. Впрочем, несколько проводов коммуникаций они все-таки оборвали. «Еще и за это платить? Да, Рафаэль, дороговато ты мне достаешься!»

   - Кэп, угол расхождения увеличился на восемь градусов, - пришло сообщение от Гейса. – Кидаю прогноз трассы!

   На экране появилась трехмерная картинка – четыре жирных линии и штук пять-шесть тонких, извилистых, по каким шли и по которым теоретически могли пойти флайеры, учитывая особенности местного рельефа. Отдельно выделялись маршруты преследователей – тоже с учетом маневров противника. Картинка пока не менялась – пилоты флайеров еще не знали о преследователях и не видели причин в перемене курса. Летят, как по линеечке. «Вижу цель, не вижу препятствий!» Гордон попытался выжать из движка еще немного энергии. Расход топлива приближался к критическому. Эдак, не останется на обратную дорогу. Ничего, у этих разживемся! В том, что похитителей мальчика – если это они – в живых он не оставит, капитан «Черного Тельца» не сомневался.

   - По зрячему! – крикнул Гейс, и тут же картинка ожила. На флайерах заметили абордажников, и оба кораблика заметались туда-сюда, пытаясь уйти от атаки.

   - Не стрелять! – рявкнул Гордон, закладывая вираж. Автопилот заверещал подстреленным зайцем – мол, я тут, я готов взять управление на себя! Может, так было бы лучше – машина быстрее и лучше чувствует машину – но Гордон не мог заставить себя бросить штурвал. Это все равно, что сидеть и смотреть кино – да, ты переживаешь за героев, но от тебя ничего не зависит. Можешь вообще встать и уйти – персонажи на экране этого не заметят. Лишь умная техника поставит запись на паузу.

   Выбранный им в качестве цели флайер метался сразу в двух ипостасях – как красная точка на экране, так и в пределах прямой видимости. Абордажные боты менее маневренны, но выигрывают в скорости, так что, наверное, можно впрямь врубить автопилот и быть уверенным в том, что он не упустит цель.

   - Не стрелять, - прошептал Гордон больше для себя. – Там Рафаэль.

   Почему-то он был уверен, что мальчишка именно на этом флайере. Потому, что, если его там все-таки нет…

   Он там был. Гордон понял это, когда по абордажникам открыли огонь.

   Расстояние к тому времени сократилось так, что казалось – они и впрямь участвуют в гонках и сейчас борются за первое место. Палили одиночными, из бортовых орудий – на таких флайерах нельзя поставить мощные пушки, иначе легкий маневренный кораблик просто-напросто не взлетит. И беглецы не надеялись подбить преследователей – скорее отпугнуть и заставить сбавить скорость, чтобы выиграть хоть немного времени. Бот качнуло из стороны в сторону – пара снарядов чиркнула по бортам, пройдя по касательной. Очень хотелось ответить, хотя бы «в молоко», но флайерок так мотало, что шальной выстрел мог оказаться роковым. А внутри – мальчик.

   Оставался один выход – нагнать беглецов, нависнуть сверху и вынудить к посадке. Если она будет достаточно жесткой, у похитителей может не хватить времени на то, чтобы расправиться с заложником, и у парня появится шанс.

   - Гейс, на меня! – позвал он.

   - Кэп, ты уверен?

   - Да, твою мать! Дави сверху.

   - Понял.

   Оба бота заложили вираж, взмывая ввысь, а потом в стремительном пике пошли обратно, наращивая скорость за счет свободного падения. Один пытался выйти наперерез флайеру, в то время как второй не давал ему дать задний ход, уменьшая маневренность. Чуя неприятности, флайерок метался, как заяц.

   Сбоку налетел второй, пронесся наискосок, поливая огнем. Пули – по счастью, обычные – дождем застучали по обшивке. Гордон не выдержал, дал вслед ему одиночный залп. Абордажники в кабине орали и матерились.

   Второй флайер снова пошел наперерез, не давая нагнать удиравшего напарника. Пришлось открыть стрельбу на поражение. У абордажного бота броня была не в пример толще, так что эффект был скорее психологический – несколько пуль ударилось в лобовое стекло, которое выдержало прямое попадание, но пошло трещинами.

   - Автопилот, - вынужден был приказать Гордон.

   Руль втянулся в приборную доску, а машина пошла медленнее. Зато ее так не мотало, и капитан с «пассажирами» могли сосредоточиться на стрельбе.

   Флайер заметался. Его напарник уходил в сторону встававшего впереди горного массива. Там, в ущельях и расщелинах, можно спрятать корабль. Да и попробуй устроить гонки по пересеченной местности! Уже не было сомнений, что мальчик находится именно на нем, и второй его просто прикрывает.

   - Врешь, не возьмешь! – Гордон активировал носовое орудие и, дождавшись, пока флайерок окажется в пределах досягаемости, от души нажал на гашетку.

   Снаряды веером ушли в воздух. Большинство были, как говорится, «в молоко», но два по касательной задели флайер. Он сбился с курса, его пару раз по инерции крутануло вокруг оси, и он потерял маневренность и скорость. Второй залп, пока флайер не восстановил равновесие, был удачнее – левый двигатель задымился, и кораблик пошел вниз по наклонной дуге. Так, этот отлетался. А второй?

   Второй был так далеко, что Гордон едва не застонал. Они теряют время! А где Гейс? Тоже подбит? Или…Нет, вон они! Как высоко? Что он там делает?

   Отключив автопилот, Гордон полетел в погоню, и еще на полпути сообразил, что задумал его навигатор. Равнина сменила рельеф. Флайер должен был подняться чуть повыше, но абордажный бот, который пилотировал навигатор, не давал ему этого сделать. Вправо-влево мотайся, сколько хочешь, а вверх – нельзя. Только вниз.

   Навстречу камням и деревьям.

   Здесь открытая всем ветрам равнина постепенно превращалась в редколесье. Конечно, одиноко стоящее дерево – не преграда для корабля, но одно дело придавить дюзами катера при посадке, и совсем другое – врезаться в ствол. Флайерку приходилось отчаянно маневрировать, чтобы избежать столкновения, и он начал терять скорость. Так что и Гордону удалось его догнать какое-то время спустя. Два абордажных бота с двух сторон прижали его к земле. Ниже. Ниже. Еще ниже… Вот он чиркнул брюхом по какому-то валуну, вот вломился в заросли кустарника, оставляя после себя борозду покореженных ветвей. Вот его тряхануло еще раз…

   А потом он налетел на скалу.

   Флайерок тряхнуло, подбросило, и он, кувыркнувшись, тяжело плюхнулся в кусты, чудом не врезавшись носом в скалу.

   Абордажники знали свое дело. Гордон не успел отдать приказ, а они уже высыпали из бота, на ходу открывая огонь.

   - Не стрелять! – успел крикнуть он. В душе шевельнулся страх, что похитители могут убить мальчишку.

   Но тут удача была на их стороне. Очевидно, не только флайер был поврежден при посадке. Его экипаж тоже пострадал. Лишь несколько раз стрекотнули короткие очереди лазерников, а потом кто-то из парней бросил газовую гранату, и уже через пару минут все было кончено.

   Но тут звездопроходцев ждал неприятный сюрприз. Когда уцелевших похитителей выволокли наружу, выяснилось, что Рафаэля во флайере нет. Сгоряча Гордон пристрелил одного из пленников, уже понимая, что проиграл, что опоздал и этим делу не поможешь. Значит, все-таки город? Или он был в том, втором флайере, который подбитым остался где-то в десятке миль отсюда?

   - Багажник.

   Рий Станд не высовывался из бота, пока шла стрельба, а тут рискнул показаться на глаза.

   Точно! Гордон метнулся к багажному прицепу, переведя лазерник на режим непрерывного огня, выжег часть борта вместе с замком.

   И едва не закричал от облегчения, увидев груз.

   Скованный по рукам и ногам, с белым, как мел, лицом и закатившимися глазами, Рафаэль казался мертвым. Даже освобожденный, он бессильной куклой повис на руках Гордона, пока тот, давя в себе приступ паники, слушал пульс. Сердце билось слабо, но ровно, а экспресс-диагност показал, что мальчик просто без сознания, к тому же явно одурманен каким-то наркотиком. Не зная, что ему вкололи, Гордон торопливо вкатил Рафаэлю лошадиную дозу смеси всех обнаруженных в походной аптечке противоядий и дал приказ возвращаться.

   Рафаэль очнулся, когда они уже подлетали к космопорту. Передав управление автопилоту, Гордон держал его на коленях. Мальчик судорожно дернулся, захрипел, ловя ртом воздух, потом согнулся пополам, и его вырвало прямо на пол желчью и остатками завтрака. Капитан придерживал Рафаэля, пока тот не успокоился, потом помог выпрямиться. Взгляды их встретились.

   - Вы, - прошептал мальчик и, всхлипнув, кинулся Гордону на шею.

   Рук он не разжал до самого «Черного Тельца», и врачу пришлось силой отдирать его от капитанской шеи, когда тот принес спасенного в лазарет. Пришлось применить силу – времени было мало, а дел много.

   По пути назад Рафаэль мало, что рассказал. Он сам не понял, что произошло. Но, сопоставив его сбивчивые объяснения – тихо сидел, потом вошли киборги, прямиком направились к нему, скрутили и унесли – с тем, что узнал от продавца «Лавки неожиданностей» и со словами Рия Станда, капитан, едва выйдя из лазарета, приказал позвать стюарда Боя. Однако он исчез. Исчез, и унес с собой объяснение этого события.

   Некоторое время спустя.

   - Да, господин канцлер, кажется, мы его вычислили. Человек, о котором вы нас предупреждали, существует.

   - Вы уверены?

   - Вероятность примерно девяносто два процента. Модуль Б преследовал его семью явно не просто так.

   - И кто это?

   - Его зовут Рафаэль Пилат. Принять меры к розыску?

   Молчание.

   - Господин канцлер?

   Молчание.

   - Господин канцлер!

ГЛАВА 1.

Два года назад.

   Завершив маневр, «Черный Телец» мягко коснулся поверхности планеты.

   - На грунте, кэп.

   - Хорошо, - Гордон откинулся на кресле. – Яра, проверь состояние атмосферы.

   - Докладываю, - рядом возникла девица в халате, с планшетом и в старинном противогазе. – За истекшие тысячу сто сорок семь часов и восемнадцать минут химический состав атмосферы не претерпел существенных изменений. Температурный режим сместился в сторону увеличения температуры воздуха на шесть градусов. Зафиксировано повышение влажности на десять процентов. Направление ветра изменилось на юго-западное, скорость уменьшилась в два раза… Крупных хищников и воздушных примесей естественного происхождения в радиусе пятисот метров от места посадки не обнаружено. Воздух условно пригоден для дыхания на восемьдесят восемь и семь десятых процента.

   - Уже? В прошлый раз было только семьдесят семь! – припомнил Гейс.

   - В прошлый раз не было возможности провести мониторинг вашего поведения, - как ни в чем не бывало, уточнила Яра. – Но, поскольку анализы не выявили каких-либо отклонений и побочных эффектов от вдыхания смеси газов, именуемых здешней атмосферой, можно условно считать планету безопасным местом для людей.

   Гордон отмахнулся от рассуждений искина. Иногда Яра просто забывала, зачем ее создали, и «показывала ум». Вернее, вспоминала свой прежний характер.

   - Ладно. Просканируй квадрат. Кроме нас, тут есть кто-нибудь?

   - Минуточку, - Яра сдвинула противогаз на затылок и вооружилась выхваченным из воздуха биноклем. Демонстративно уставилась на обзорный экран, где под легким ветерком колыхались деревья, растущие на склоне холма. Чуть дальше к горизонту редколесье переходило в настоящие джунгли, за которыми, насколько он помнил предварительно составленную карту, раскинулось мелководное внутреннее море.

   - Никого!

   - Похоже, мы пришли первыми! – Гордон только сейчас отстегнул ремни и встал. – Боцман, назначить вахтенных. Ихмо, пошли сигнал нашим партнерам, пусть поторопятся, если не хотят, чтобы сделка сорвалась. Свободным – произвести личный досмотр вещей и оборудования и… три часа отдыха.

   - Ура! – раздалось за спиной. – Можно выйти?

   Гордон обернулся, безуспешно пытаясь придать лицу строгость. Мальчишки. Засиделись на корабле, не терпится побегать, поразмяться.

   - Нужно. Но сначала…

   - А мы уже все убрали! Все-все! – чуть ли не хором завопили подростки.

   - И когда же это вы успели? Пока «Телец» входил в атмосферу? Или заранее подсуетились?

   - Заранее, - парни синхронно потупились. Ну, вылитые невинные девочки!

   - Янно, проверь, - приказал Гордон. Парни испустили мученический вздох и нога за ногу поплелись в свою каюту. Боцман топал за ними.

   - Больно ты с ними строг, капитан! – Роккос пока оставался за пультом, следя за тем, как один за другим отключаются все приборы.

   - А разбалуешь их – так на шею сядут. Дисциплина превыше всего! – отрезал тот.

   Подобранные на Эриннии мальчишки очень удачно прижились на корабле. Как будто экипажу «Черного Тельца» для полного счастья не хватало именно их. Были, конечно, проблемы. Сам Гордон несколько раз порывался выкинуть паршивцев в открытый космос или даже вовсе «вернуть, откуда взяли», но всякий раз остывал. И не только потому, что за них всегда был готов поручиться кто-нибудь из команды. Просто они были такими… ну… это не словами надо описывать. Это надо чувствовать.

   Вернулся боцман, усмехаясь в густую растительность на лице.

   - Ну, как?

   - Все чисто, - пробасил Янно. – Почти.

   - Тогда разрешаю выход!

   Несколько минут спустя в нижнем шлюзе собралась та часть команды, которая первой по жребию должна была ступить на землю. Долгие перелеты в замкнутом пространстве приводили к тому, что люди рвались «на грунт» и одним из самых страшных дисциплинарных наказаний был запрет сходить с корабля во время очередной стоянки.

   - Все готовы? – Гордон окинул взглядом людей.

   - Так точно! – впереди навытяжку стояли мальчишки. Наскоро перешитая форма очень им шла. Оба за три с половиной года вытянулись, окрепли. У Эр Пи уже ломается голос, а как-то раз Гейс застал его перед зеркалом, внимательно рассматривающим верхнюю губу. Вернее, первые волоски, знаменующие скорое появление усов.

   - Готовы, так идите!

   - Гордон! – рядом материализовалась Яра в каком-то допотопном наряде до пят с выпирающим из-под юбки животом. – Береги детей!

   Она с надрывом всхлипнула и сделала попытку припасть к его плечу.

   - Ну, тебя, - отмахнулся он. Корабельный искин пользовался любым случаем реализовать свои материнские инстинкты и иногда переигрывал.

   Шлюз распахнулся, и звездопроходцы один за другим вышли наружу. Трава на месте посадки сгорела, так что первые шаги они сделали по свежей золе и теплу, тепло которого ощущалось даже сквозь толстые подошвы ботинок. Люди не спеша разбрелись в разные стороны, Гордон задержался у трапа, взяв мальчишек за плечи:

   - Гуляйте, где хотите. Только смотрите, ребята, эта планета нами открыта недавно, мы ее еще как следует не изучили и всякое может случиться. Поэтому от корабля ни на шаг.

   - Есть, капитан! – козырнул Эр Пи. А Рий добавил:

   - Обязательно.

   - И помните, зачем мы здесь. Как только наши коллеги появятся на радарах, живо на корабль.

   Мальчишки серьезно кивнули и одновременно оглянулись, прикидывая, чем заняться.

   - Эр, малыш!

   Тот обернулся. Стоявший на трапе канонир Ум махнул ему рукой:

   - Ты на грунт? На-ка, поиграй!

   В паренька полетела плазменная винтовка с оптическим прицелом. Он ловко поймал ее одной рукой, с недоверием поднес к глазам:

   - Ух, ты! Это все мне?

   - Тебе, парень, тебе. Беги, тренируйся!

   Глаза Эр Пи загорелись огнем восторга. Он повесил винтовку на грудь, быстро осмотрел магазин, передернул затвор, проверил уровень заряда и вскинул ее, целясь в деревья на краю поляны.

   - А мне? – Рий выглядел расстроенным.

   - А у тебя свое в каюте лежит, - Эр Пи теперь смотрел на мир сквозь прицел, выискивая первую цель.

   Рий убежал, но парень не заметил исчезновения товарища. Он улыбался, предвкушая развлечение.

   Двое взрослых мужчин – Гордон Флинн и канонир Ум Ир – молча наблюдали за ним.

   - Не рановато ему такие игрушки вручать? – негромко бросил Гордон. – Мальчишка совсем. Четырнадцать лет недавно исполнилось…

   - В самый раз. У него глаз стрелка. Погоди, еще годик – и я посажу его за пушку.

   - Только при условии, что он больше не станет стрелять во все подряд. Эдак в галактике сторожевых башен не напасемся!

   - Да, тогда мы еле шкуру спасли, - кивнул Ум Ир. – До сих пор вспоминаю…

   Мимо протиснулся Рий, неся свой старый лазерник так, словно это была семейная реликвия. Мужчины проводили мальчишек взглядом.

   - Эр Пи, где твоя сигналка? – крикнул ученику канонир.

   - Тут! – парень поднял руку, потеребив украшавшую левое ухо массивную серьгу. На самом деле не просто украшение, а встроенный коммуникатор. После того неудачного похищения Гордон Флинн снабдил обоих мальчишек такими украшениями. Благодаря им поиски сорванцов стали значительно легче. Эр Пи не сопротивлялся – хотя большую часть плена он был одурманен и не отдавал себе отчета в происходящем, страх, что этот кошмар может вернуться, до сих пор жил в нем. Никому – даже Рию Станду – не сознавался он в том, что узнал киборгов. Точно такие же были в ходу на Эриннии. А это значит, что за ним могли прилететь оттуда. Но зачем? Кому он сдался? Интуиция подсказывала, что ответа на этот вопрос он знать не хочет.

   Но что ему может грозить здесь, на недавно открытой планете? Этот мир «Черный Телец» обнаружил полгода назад, побывал здесь уже дважды, наскоро исследовал и выяснил, что атмосфера земного типа, разве что в воздухе намного больше примесь инертных газов – целых четыре процента! – причем один из них пока не идентифицирован и условно назван телецием – в честь «Черного Тельца». В остальном планета отличалась ровным климатом, но с обильными дождями, так что для перевалочной базы вполне подходила. Осталось найти место и устроить там схрон. За три с половиной года вынужденного пиратства «Черный Телец» устроил уже четыре таких схрона, выбирая для этого необитаемые, неисследованные или просто непригодные для жизни людей планеты. Например, планета Ариадна в соседней системе отличалась крайне агрессивным нравом по отношению к людям. На ней можно было находиться без скафандра несколько дней и даже питаться местными плодами без вреда для здоровья, вот только вся живность и растительность там были хищными и пытались друг друга – и людей – если не сожрать, то хотя бы просто убить или покалечить. Даже лианы маскировались под змей и при случае норовили удушить любого, кто до них дотронется. А учитывая, что девять десятых планеты покрывали джунгли, мало, кто из путешественников мог прожить там больше трех суток. Зато и схрон, устроенный на Ариадне, никто из посторонних не сможет обнаружить, а если обнаружит, живым не доберется.

   Так что эта планета, пока не получившая официального номера, поскольку ее никто не внес в регистры, казалась райским уголком.

   Неподалеку от места приземления корабля находилась гряда невысоких холмов, похожих на старые горы в последней стадии выветривания. Из космоса они походили на погрузившийся в землю скелет огромного – длиной более двух тысяч километров – змея, где каждый холм соответствовал одному «позвонку». Имелся даже «череп» - вдающийся глубоко в море скалистый полуостров. Он, кстати, пока единственный и получил название – полуостров Черепа. Здесь, на равнине, между девятым и десятым «позвонками» звездопроходцы назначили деловую встречу с коллегами. Те почему-то запаздывали.

   Рия и Рафаэля, чаще отзывавшегося на имя Эр Пи, не слишком занимали проблемы взрослых. Пробуя свои винтовки, они увлеклись и, отстреливаясь друг от друга, как заправские десантники, постепенно забирались все выше и выше, отойдя довольно далеко от корабля. За редкими деревьями еще можно было разглядеть серо-бурый остов «Черного Тельца» - под слоем космической пыли он, как и положено, был черным! – но вот голосов гулявших вокруг него звездопроходцев уже не слыхать.

   Парни сами не заметили, как поднялись на холм. Склон был довольно крут, так что они зачехлили винтовки и, забросив их за спину, полезли наверх. Друзьями охватил азарт – кто вперед доберется до вершины – и они мчались наперегонки, стиснув зубы и помогая себе руками.

   Наконец, запыхавшись, они выскочили на вершину, поросшую редкой худосочной травой и, не сговариваясь, рухнули на землю, раскинув руки и ноги. Потом не спеша перевернулись на животы, избавляясь от врезавшихся в позвоночник винтовочных прикладов.

   - Здорово! – промолвил Рафаэль.

   Он подполз к тому месту, где склон был круче, и, свесившись, окинул взглядом пейзаж.

   - Красиво! – Рий подобрался ближе, приподнялся на локтях.

   - Жарко.

   - Ага! Искупаться бы!

   Мальчишки посмотрели направо. Там, за равниной и за лесом, виднелось море. С вершины холма оно, от корабля скрытое деревьями, просматривалось довольно четко.

   - Как думаешь, до него сколько лететь?

   - На флайере – минут десять, наверное. Вряд ли больше. Только кто же нам флайер даст?

   Рий вздохнул. Флайер на крейсере был только один, против трех абордажных ботов. Но бот мальчишки водить не умели, а флайер попробуй незаметно вывести из шлюза!

   Солнце припекало сквозь скафандры – в прошлый прилет было прохладнее, дул сильный ветер, так что приходилось подключать систему обогрева. А сейчас впору систему охлаждения включать! Впрочем, скафандры легкие, скорее бронированные комбинезоны. Но все равно ужасно хотелось раздеться и подставить солнцу спину. А лучше – окунуться в теплую воду.

   - А если мы пешком? – не сдавался Рий. – Сколько до моря? Километров десять будет?

   - Все пятнадцать. За три часа дойдем, если сейчас выйдем, - Рафаэль приподнялся на локтях. – А нас тем временем хватятся…

   - Мы предупредим.

   - Нет, - после похищения Рафаэль стал очень осторожным, - одним нельзя.

   Он невольно тронул свою серьгу.

   - Ну, давай с кем-нибудь вместе слетаем! Там же внизу много народа! – Рий махнул рукой. – Неужели никого не уломаем?

   Рафаэль уже собрался ответить согласием, но какой-то странный звук привлек его внимание. Подросток вскинул голову, прислушиваясь. Где-то вдалеке нарастал гул. Низкий, басовитый, он отдавался в костях и зубах. Казалось, мелко дрожит земля.

   - Корабль, - прошептал он.

   Рий кивнул:

   - На орбитальных идет… Вон он!

   В небе загорелось еще одно солнышко. Оно быстро увеличивалось в размерах, одновременно нарастал и рев. Вот он изменил громкость и тональность – вместо орбитальных двигателей включились малые маневренные. Корабль просвистел мимо на большой высоте, ушел за горизонт.

   - Это они? – парни прекрасно знали, что «Черный Телец» прилетел сюда на деловую встречу.

   - Может быть. Если они, то через час снова появятся. И тогда всем внизу будет не до нас.

   Друзья вздохнули. Оба прекрасно понимали, что это значит – взрослые будут заниматься делами. Старшие – капитан и его приближенные – держать совет и торговаться, остальные либо передавать с рук на руки грузы и обмениваться новостями, либо внимательно наблюдать за «коллегами», предупреждая возможные конфликты и провокации. Как бы ни повернулось дело, в ближайшие два-три часа все будут слишком увлечены работой, чтобы обращать внимание на подростков. Еще и затрещиной могут наградить за то, что отвлекают!

   - Давай лучше постреляем! – Рафаэль потянул с плеча плазменную винтовку, любовно огладил ствол, прижался щекой к прикладу.

   - Давай, - без энтузиазма согласился Рий. Его собственный лазерник был старого образца, его списали и не выбросили только потому, что «надо же пацану к оружию привыкать»! – А по чему?

   - Ну, - Рафаэль привстал, озираясь, - вон по камням хотя бы. Наберем булыжников и вон там расставим. Смотри, там как раз удобные валуны есть!

   На вершине холма в десяти шагах от мальчишек впрямь из земли торчали какие-то камни, чем-то напоминающие зубы нижней челюсти допотопного чудовища. Палеонтолог сказал бы, что эти камни были похожи на зубы-резцы травоядных динозавров.

   Целясь в эти зубцы-камни, Рафаэль припал на одно колено, целясь в них из плазменной винтовки, взглянул сквозь прицел – и внезапно застыл, как парализованный.

   - Ри-ий…

   - Ты чего? Не можешь решить, во что стрелять?

   - Рий, посмотри-ка сюда! – Рафаэль так и стоял, припав на одно колено.

   - Куда?

   - Вот… нет, лучше на эти камни. Что ты видишь?

   - Ну, - нахмурился парень, - камни и вижу.

   - А какие это камни?

   Не добившись внятного ответа, Рафаэль встал, подошел к торчащим из травы «зубам» и коснулся их рукой:

   - Приглядись! Вот тут… тут и еще тут… Как думаешь, что это такое?

   Рий приблизился, взглянул на камни… и тоже ахнул, в свой черед принимаясь трогать, гладить и ощупывать пальцами, как слепой.

   - Блоки какие-то…

   - Не «какие-то», а самые настоящие кирпичи! И вон там! И еще там, - Рафаэль переходил от «зуба» к «зубу», везде находя одно и то же. Словно перед ними были не скалы, а обломки какой-то стены, сложенной из небольших, ровной формы, идеально пригнанных друг к другу камней. Даже не пригнанных, а словно склеенных – в щелях сохранилось что-то, похожее на янтарь.

   - А здесь даже вроде бы какой-то узор… Смотри, на кирпичах знаки странной формы. Они повторяются! Круги, ломаные линии, уголки какие-то… - Рафаэль не верил своим глазам, но это действительно было так. – Кажется, мы с тобой сделали великое открытие!

   - Какое? – у Рия тоже загорелись глаза. Давным-давно, еще в прошлой жизни, о которой теперь подростку напоминали только сны, он мечтал совершить нечто небывалое, что прославит его имя. Неужели мечта сбылась и именно тогда, когда у него и так есть вдоволь приключений?

   - На этой планете много веков назад жили люди… ну, разумные существа, - его друг все трогал камни, словно боялся, что они растают, как туман. – Тут была древняя цивилизация. И мы нашли ее остатки!

   - Что нам теперь с ними делать?

   Парни задумались. По закону звездопроходцев, что вольных, что наемных, что незаконных, любые свидетельства существования древних цивилизаций, а также все вновь обнаруженные племена аборигенов вне зависимости от уровня технического развития, должны быть обнародованы. И на такую планету в обязательном порядке приглашались археологи и этнографы, а также специалисты по контактам. Утаить находку было порой чревато тем, что от тебя станут шарахаться даже свои, а на некоторых перевалочных станциях такого изгоя могут не обслужить – летите, мол, отсюда. Тут вам ничего не обломится!

   - Надо сказать взрослым, - решил Рий.

   - Надо, - кивнул Рафаэль, - но не сейчас. Они же тоже видели тот корабль, так что сейчас им не до нас. И мы можем… нет, мы должны тут все исследовать! Но сначала…

   Сняв плазменник с плеча, он перевел его на минимальный режим и осторожно, высунув от напряжения кончик языка, стал выжигать на ближайшей плите имена – свое и друга – а также сегодняшнее число и название, а под ними серийный номер их корабля. Теперь, если кто-то еще обнаружит это место, надпись поможет установить первооткрывателя. И тот, кто желает получить награду как первооткрыватель, вместо нее получит большие проблемы.

   Рафаэль был прав – на «Черном Тельце» не просто заметили чужой корабль, но и успели с ним связаться, передав уточненные координаты для посадки. Гость-соратник вошел в атмосферу на такой скорости, что ему понадобилось бы полтора круга, чтобы погасить ее и опуститься на грунт. Полтора круга – и почти три часа, поскольку пришлось еще ждать, пока он опустится и немного остудит обшивку. Не зря умные люди советовали строить базы и самые крупные порты на астероидах и искусственных спутниках – вселенский холод способен остудить перегревшиеся сопла и обшивку за считанные минуты. В атмосфере пришлось ждать почти час.

   Наконец, с чужого корабля пришел ответ: «Готовы к контакту. Выходим!» - и Гордон Флинн, взяв Роккоса, Ихмо и десяток абордажников, двинулся навстречу гостям. Их корабль приземлился в зоне прямой видимости, так что две группы встретились ровно на середине пути. Капитаны издалека помахали друг другу, приветствуя – человек, вскинув руку в салюте, а лиловокожий нескладный, ростом шесть с половиной локтей ксеноморф-луэанец, потерев запястья друг о друга.

   - Вы немного припозднились, высокий Н’Ани, - после обычного обмена приветствиями и любезностями, сказал Гордон.

   - Не так-то легко было отыскать эту планету, высокий Г’Ордо, - ответил тот. – Ее нет ни в одном реестре…

   - Что для нас самый подходящий вариант, высокий Н’Ани.

   - Да, планета, о которой никому не известно… - с намеком протянул луэанец.

   - Кроме нас и вас, высокий, - усмехнулся человек. – Ну, и еще кое-кого… я, знаете ли, был какое-то время не просто звездопроходцем, но наемником. И кое-какие официальные связи у меня до сих пор сохранились. Кроме того, Хищник и Катерина в курсе, что я улетел на один из своих схронов. Они, между прочим, контролируют каждый мой шаг…

   - Высокий Г’Ордо все предусмотрел, - заметно приуныл луэанец, который прекрасно знал тех пиратов, на которых ссылался собеседник. – Зачем ему бедный Н’Ани, когда у него столько могущественных друзей?

   - У высокого Н’Ани есть то, чем могущественные друзья делятся весьма неохотно, чтобы не подорвать свое могущество, - тон Гордона стал сухим. – Оружие.

   - Товар, - мягко поправил человека ксеноморф.

   - Товар, оружие… вы привезли?

   - Всю партию, как договаривались. А вы?

   - И у нас кое-что для вас есть… Роккос!

   Пилот не спеша выступил вперед, торжественно, на вытянутых руках, как святыню, неся небольшой квадратный ящик. Луэанцы, сопровождавшие своего капитана, за его спиной тихонько покачали руками. Кто-то скривился, шевельнув губами, словно пытался что-то сказать. Гордон внутренне усмехнулся. Он сделал это нарочно – никто ведь из ксеноморфов не знал о настоящей физической силе его первого пилота. Двое абордажников в экзоскелетах полчаса тому назад с трудом стащили ящик с погрузчика.

   Эффект наступил, когда по знаку Н’Ани один из его подчиненных шагнул вперед, чтобы перехватить с виду легкий ящик. Однако тот выскользнул из рук и тяжело бухнулся на землю. Луэанец опустился перед ним на колени, приоткрыл, заглядывая внутрь – но нога Гордона тотчас наступила на крышку, захлопнув ее. Однако блеск содержимого ящика не ускользнул от бдительного ока Н’Ани.

   - Это… оно?

   - Гарантии. Нам нужны гарантии. И доказательства, - холодно отчеканил Гордон.

   - Доказательства будут.

   Он покосился на своих спутников, бросил короткий приказ на своем наречии. Один луэанец продублировал сообщение на свой собственный комм, и пару минут спустя к переговорщикам подъехала платформа. На ней штабелем стояли ящики. Теперь пришел черед Гордона кивать своим людям, и командир абордажников сунулся проверить. Заглянул в первый попавшийся ящик, кивнул.

   - В других – то же самое? – полная проверка содержимого могла занять несколько минут.

   - То же самое, - Н’Ани гордо вскинул голову, словно собирался проткнуть своим острым носом небо. - Мы, л’уэа, мирный народ. И если к нам в руки попадает сие непотребство, стараемся избавиться от него любыми способами, честными и нечестными.

   - Разве что в космос не выбрасываете, - поддержал беседу Гордон.

   - Мы понимаем, что это есть труд людей. Людей, у которых нет другого способа прокормить свою семью. Людей, у которых нет шансов зарабатывать себе на жизнь мирным путем. Мы уважаем чужой труд и не хотим просто так уничтожать результаты чужого труда. Поэтому просто стараемся менять, продавать, дарить то, что случайно, ошибкой, попало в наши руки. И надеемся, что вы избавите нас от этого… этого непотребства, позволив провести на корабле обряд ритуального очищения!

   Человек послушно кивал в ответ на разглагольствования луэна. Он не видел тут противоречий. Правильная позиция. Этот малый этнос, успевший заселить только две планеты – причем на одной из них соседствует с колонией землян и племенами местных аборигенов – и четыре спутника, по всей галактике провозглашает свое миролюбие, всеми правдами и неправдами открещиваясь от любых намеков в том, что это не более чем маска. На словах провозглашая мир во всей Вселенной и демонстрируя любовь к труду, равенство и братство, луэане успешнее многих рас ведут торговлю, в том числе и оружием, пафосно именую его «этим непотребством». Очень, знаете ли, удобно. Если патруль Интергалакпола поймает корабль л’уэа, доверху набитый оружием и взрывчаткой, они получат трехчасовую лекцию о том, как возмущен мирный народ тем, что обнаружил у себя на планете этот склад, и что теперь они, вместо того, чтобы спокойно работать и отдыхать в кругу семьи, вынуждены везти осквернившее их дом «непотребство» куда подальше для утилизации и переработки. И что они будут крайне благодарны людям за то, что те избавят мирных л’уэа от необходимости и дальше терпеть на борту этот груз. И ведь придраться не к чему. То, на что ксеноморфы собирались обменять партию оружия, было ничем иным, как концентрированными… удобрениями, которые использовались на некоторых планетах для переформирования структуры почвы, дабы в чужом мире могли расти привозные растения.

   - Мы уважаем ваши традиции и понимаем, как вам тяжело было находиться столько дней рядом с этими… предметами, - дипломатично ответил Гордон. – И мы рады, что можем оказать вам услугу, самостоятельно отправив эти… предметы туда, где с ними обойдутся так, как они того заслуживают. В знак доброй воли мы готовы передать вам еще два таких же ящика.

   - О! – при этих словах оживился не только вождь Н’Ани, но и его спутники. – Мы ценим любое проявление доброй воли! И готовы по мере сил помочь вам как можно быстрее забрать это непотребство, дабы сии предметы не оскверняли своим существованием мироздание!

   Консенсус был достигнут. Еще немного времени ушло на уточнение деталей, дипломатические расшаркивания и договор о новой встрече – теперь уже на другой планете, «дабы дважды не подвергать именно эту экосистему столь суровому испытанию» - после чего на кораблях закипела работа. Груз удобрений и небольшую партию запчастей для спецтехники можно было доставить всего на двух платформах, в то время как оружие с превеликим трудом разместили на шести. На самом деле, по уму надо было сделать семь ходок, но на последнюю никто из л’уэа не мог решиться – прогресс прогрессом и торговля торговлей, но рядовые луэане пребывали во тьме своих местных предрассудков и всерьез собирались подвергнуть корабль очищению. Не было сомнений, что вечером они устроят праздник в честь того, что и от партии оружия избавились, и кое-что на этом заработали.

   - У нас как дела? – поинтересовался Гордон, когда техники пришли доложить ему, что груз благополучно проверен, погружен и упакован для дороги.

   - Все нормально, - остававшийся за старшего Гейс оторвался от гоночного стимулятора и покосился на обзорный экран. – Яра мне бы доложила…

   - Доложила, как же! – искин немедленно возник рядом, на сей раз выбрав облик замотанной жизнью домохозяйки с кастрюлей борща наперевес. Вид у нее был такой, словно она собиралась выплеснуть этот борщ прямо на навигатора. – Ушел в свой мир и хоть криком кричи! А я тут из сил выбиваюсь, стараюсь, тружусь в поте лица…

   - Ярка, - повысил голос Гордон. – Кончай истерить и доложи обстановку.

   - Ой, да было бы, что докладывать… - мигом сменила гнев на милость та, убирая кастрюлю с борщом. – Все в порядке. Горизонт чист.

   - Тогда созывай всех на борт. И проверить системы. Через четверть часа мы взлетаем!

   Яра мигом посерьезнела. Силуэт ее замерцал, становясь прозрачным. Минуту спустя она снова проявилась полностью:

   - Небольшая проблема, капитан. Мальчики…

   - Что? – к ней обернулись все, кто в тот момент находился в рубке. Даже Гейс выключил свою игру.

   - Они… слишком далеко. Сигнал слабый, идет с помехами…

   - Твою-то мать! Опять они! – Гордон с трудом удержал себя от желания что-нибудь сокрушить. – Связь! Живо! Какую есть!

   Яра кивнула и исчезла, чтобы не тратить энергию при поддержании канала связи. Несколько секунд томительного ожидания и белого шума, а потом под потолком раздался ее механический голос:

   - Есть связь.

   - Рафаэль! – гаркнул в микрофон Гордон. – Рафаэль, вызывает капитан. Рафаэль, как слышно?

   Треск, шипение, какие-то звуки…

   - Кэп? – голос подростка звучал как-то странно, тревожно и взволнованно. – Это Эр Пи. Слы…плохо… у вас…дке…

   - Это у тебя все в порядке? Ты где?

   Опять пришлось ждать целых две секунды. Да где же они?

   - В пеще… Тут такое…

   - Где?

   - Мы нашли пещеру! – звенящий мальчишеский вопль разнесся по рубке. – Настоя… евняя цивили…

   - Чего? Яра, откуда идет сигнал?

   - Азимут сто шестнадцать, - ответил искин. – Гряда Скелета.

   Гордон перевел дух. Не так уж далеко, миля или около того. Однако они далеко забрались…

   - Эр Пи, вы сможете выбраться самостоятельно? Помощь нужна?

   В ответ прилетела целая какофония невразумительных звуков, в которых лишь при известной доле фантазии можно было опознать перемешанную с помехами речь.

   - Нет! – вот было единственное понятное слово.

   - Оставайтесь на месте! Мы высылаем спасателей! Как слышно, Эр Пи?

   - Нор…но… не надо… мы сами…

   - Оставайтесь на месте, мать вашу! – крикнул Гордон, отключая связь. – Яра, абордажный бот. Живо!

   - Уже, - искин в том же образе домохозяйки возник снова, попытался обнять капитана за плечи, прильнув головой к груди. – Обещай, что не будешь их бить. Они же дети!

   - Они же моя головная боль, а не дети! – Гордон усилием воли загнал эмоции вглубь. – Я уже жалею, что вообще взял их тогда на борт. Если бы знал, что с этими мальчишками столько хлопот, сам бы в тот день выбросился в открытый космос. Или остался на том астероиде вместо них! Не понимаю, зачем люди заводят этот геморрой…

   - Чтобы оставить свой след на земле, - пафосно изрекла Яра. – Неужели тебе не хотелось бы…

   - Я и так достаточно наследил, чтобы еще и размножаться, - буркнул Гордон.

   Пятеро абордажников уже топтались около бота, ожидая разрешения на посадку. Капитан машинально отметил, что его команда воспринимает эту спасательную операцию, как рутину, еще одно событие в череде будней. Да, эта парочка опять сунула свои любопытные носы, куда не следует. Да, за ними надо глаз да глаз. Но они же дети и должны быть такими. Тем более, мальчики в возрасте неполных пятнадцати лет. И, садясь на переднее сидение рядом с водителем, Гордон поймал себя на мысли, что поступает, как обычный отец семейства.

   - Шкуру спущу, - пригрозил он в пространство. – Что с координатами?

   - Данные получены, - водитель мягко вывел бот из шлюза. – Капитан, а чего технику-то зря гонять? Связь есть, это недалеко…Есть захотят, сами придут, когда наиграются…Да и что с ними может тут случиться? Мы здесь третий раз и еще не видели хищников крупнее кошки!

   - Не видели, потому, что не искали, - огрызнулся Гордон. – А эта сладкая парочка там какие-то пещеры нашла! И залезла в них по самые… кхм! Вот же парни! Проблемы и приключения так к ним и липнут.

   Водитель присвистнул.

   - А что, - философски заметил он. – Все может быть. Планета практически не исследована. Мы даже путем пробы грунта и воды не брали, не говоря уже о систематизации всей этой флоры-фауны и подробной картографии! Тут работы для трех экспедиций лет на пять. Ничего удивительного в том, что мальчишки что-то раскопали! Они…

   - Уаза, - проникновенно молвил Гордон, - если я еще раз услышу, что «они же дети», вы все об этом пожалеете!.. Яра, - включил он дальнюю связь, - ты их слышишь?

   - Слышу хорошо. С ними все в порядке. Они живы, - однако, подчеркнуто сухие, какие-то деловые интонации искина свидетельствовали об обратном.

   - Уаза, прибавь скорость, - приказал капитан таким тоном, что водитель беспрекословно подчинился, стерев с лица понимающую ухмылку. Да, переменился капитан с тех пор, как подобрал эту парочку. Порой он становился излишне суров, порой вспыльчив. Но при этом порой вел себя как обеспокоенная наседка. Папаша, млин…

   Яра дала координаты нужного холма. На нем, на самой вершине, из земли торчали – вернее, за века ушли под землю – какие-то развалины. Сверху они походили на простое нагромождение камней, да так и были зафиксированы при аэросъемке, но, стоило вылезти из бота и присмотреться, как стало ясно – перед звездопроходцами были остатки старинного здания. Основание стен позволяло предположить, что оно было круглым по форме и сложено из отдельных кирпичиков, скрепленных раствором. На некоторых блоках сохранился орнамент, глубоко прорезанный в камне.

   - Рафаэль? Рий? – крикнул Гордон, забывая о коммуникаторе. – Где вы?

   Воображение мигом нарисовало орду дикарей, которые под прикрытием густой травы незаметно подобрались к осквернителям их святыни – черт, заразился от помешанных на ритуалах л’уэа! – и сейчас готовящимся ритуально принести их в жертву.

   - Эр Пи! Рий! Прием! Говорит капитан…

   - Ага!

   Звук получился двойным – из комма и голосом. Гордон кинулся на звук.

   Внутри круга развалин росла трава, но в центре чернел провал пещеры, из которого сейчас, помогая друг другу, выбирались перепачканные землей, какой-то желтоватой глиной и паутиной мальчишки.

   - Ага, сейчас, капитан, - Рафаэль выкинул на поверхность винтовку, выбрался сам и подал руку Рию. – Доложу…

   - Что? – не понял тот.

   Мальчишки тем временем выпрямились, кое-как отряхнувшись, и Рафаэль, поправив плазменную винтовку на плече, бодро отрапортовал:

   - Разрешите доложить! В процессе изучения местности нами были обнаружены развалины древнего поселения, относящиеся к исчезнувшей культуре местной цивилизации. В развалинах мы открыли вход в пещеру, а там, - тут он сбился с официально-торжественного тона и закончил с восторгом и блеском в глазах: - Гордон, мы там такое нашли! Мы…

   - Молчать! – хлесткий шлепок по губам заставил подростка заткнуться. – Вы что удумали? Кто вам разрешал? На практически дикой планете, без сопровождения взрослых, без снаряжения, без припасов… Без разрешения, наконец! А если бы с вами что-то там случилось? Если бы вы сорвались и разбились? Мы даже не знаем, насколько глубока эта пещера!

   - Но мы ее исследовали! И потом, Гордон…

   - И потом никакой я вам не «Гордон»! Капитан, мистер Флинн, босс, начальник, родной отец, но только не…

   Рафаэль под слоем грязи побледнел сильнее, чем от пощечины.

   - Отец, - отчеканил он зазвеневшим голосом, - у меня уже есть… И другого мне не надо. Господин капитан!

   - Так, - Гордон перевел дух, пытаясь успокоиться, а не по-простому зажать голову спорщика между колен и как следует отходить по заднице ремнем. – Дома поговорим. Оба в машину. Тебе, юный археолог, трое суток ареста. Посидишь и подумаешь о своем поведении. А тебе, - палец уперся в грудь вздрогнувшего от неожиданности Рия, - сутки ареста. Когда отмоетесь!

   - Но почему? – возопил тот.

   - Потому, что ты этого придурка не остановил, а вместо этого сам за ним поперся, рискуя жизнью, - и добавил вполголоса, скороговоркой: - И чтобы ему не было так обидно.

   Тем не менее, проводив мрачных мальчишек взглядом, Гордон не удержался и торопливо заглянул в черный провал пещеры. Весь опыт звездопроходца – сперва наемного, работающего на корпорации, а потом вольного, а с недавних пор и «черного» – подсказывал, что там, внутри, может скрываться не просто великое открытие, которое стоит денег, но и большая проблема, которая никаких денег не стоит.

   Здесь и далее – настоящее, два с половиной года спустя.

   Взрыв прогремел, когда этого никто не ждал. Взрывчатку наверняка заложили наверху – иначе с чего бы рушиться именно потолку. Посыпались камни. Пришла в движение земля, буквально схлопывая ход. Люди кинулись врассыпную, кто куда, вслепую, натыкаясь на стены, спотыкаясь, падая… Тот, кто упал, больше не поднимался, засыпанный землей. Остальные бежали, сами не зная, куда и зачем бегут.

   Фонарь погас, но дорогу знали на ощупь – сами копали эти ходы, сами наваливали сверху землю и дерн. Лабиринт нор уходил дальше под землю.

   - Все на месте?

   Некогда пересчитывать тех, кто остался. Все и так знали, что от передней линии обороны осталось лишь несколько человек, да и то в большинстве своем засыпаны землей и обречены на смерть.

   Огонек фонарика осветил рукотворные своды. Закопченные грязные лица. Руки судорожно сжимают личное оружие. Все жмурятся, отворачиваются, морщась.

   - Имирес Ройхан… вы… живы?

   - Да, - быстрый взгляд по сторонам. – Все здесь?

   - Почти, - раздался тихий всхлип.

   - Что?

   Вопрос замер на губах. Она уже увидела лежащее на земле на чьей-то куртке тело. Вернее, перепачканный в грязи, крови и пыли обрубок. Ног нет, как и большей части таза. Стоя на коленях, девушка с зеленой нарукавной повязкой врача, дрожащими руками, еле сдерживая рыдания, пыталась кое-как запихнуть в разрыв брюшной полости петли кишечника. Бесполезный труд, учитывая, каковы остальные повреждения. Но имирес Ройхан об этом не подумала. Ей хватило одного взгляда на лицо лежащего – белое, несмотря на кровь и грязь. Самое дорогое лицо в мире.

   - Гайлор…

   Рухнула на колени, вскинула руки, чтобы дотронуться – и тут же отдернула.

   - К-как?

   Ей никто не ответил. Взрыв прогремел неожиданно. Просто чудо, что уцелел хоть кто-то…

   Хоть кто-то! Имирес Ройхан с усилием подняла голову, озирая тех, кто стоял вокруг. Шестеро. Нет, восемь, считая и ее самую и девочку-врача. Все, что осталось от четырех десятков добровольцев, отправившихся на прорыв. Возможно, уцелел кто-то еще, но где они? Если удача им улыбнется, они сумеют выйти к своим. А им сейчас надо думать о себе. И она обязана быть твердой. Если не ради Гайлора, который на руках заплаканной медички испускал – а может, уже испустил – дух, то ради остальных.

   - Ты и ты, - наугад ткнула пальцем. – Взять. Нести. За мной!

   Луч фонарика осветил проход, уводящий группу уцелевших вглубь земли. Вглубь земли в самом прямом смысле слова – им отступать некуда, только уходить в землю. В свою родную землю. Злая ирония судьба – ведь так и так их здесь похоронят. Другой вопрос – как.

   «Но это наша земля! - думала имирес Ройхан, шагая в обратном направлении. – Мы здесь родились! И мы не виноваты, что судьба нашей планеты сложилась так, а не иначе! Мы хотим только свободы, и больше ничего. А нас вот уже который год бьют, гонят, травят…»

   Она окинула мысленным взором свой маленький отряд – вернее, то, что осталось от отряда. Все бойцы моложе ее. Никому нет тридцати. Девять лет назад, когда освободительная борьба только начиналась, было больше старших. На многих имирес Ройхан смотрела снизу вверх, с придыханием ловила каждое слово. Еще бы! Это были вожди! Лидеры! И среди них – он…

   Он называл себя потомком королевской династии, которая триста лет назад была практически уничтожена имперцами, когда они завоевали Имру, планету в системе Орла. В учебниках истории было сказано, что народ Имры сам просил включить их планету в состав Звездной Империи. Лишь кучка зажравшихся богатеев, поняв, что таким образом настанет конец их власти, пыталась бороться. Но имирес Ройхан знала, что это не более чем пропаганда. «Нашим детям веками промывали мозги! – думала она, шагая по подземелью. – Это наша земля. И мы хотим, чтобы она стала свободной. Под властью потомка древних королей!»

   Если бы империя просто согласилась отпустить Имру, дать ей независимость мирным путем, ничего бы этого не было. Лига Свободных Планет с удовольствием приняла бы новую сестру в свои объятия. Союз Двадцати Миров готовился оказать поддержку. Звездная Империя была против. И вот уже почти девять лет на планете шла война. Конечной целью ее было не просто восстановление независимости планеты, но и возвращение власти короля. Под лозунгом «Назад, к истокам!» - тот, кто называл себя праправнуком последнего короля Тойво Седьмого, прося, чтобы его называли Гайлором Пятым, вел свой народ к независимости.

   Принц Гайлор, как он себя велел называть до коронации, был мужественен, суров, решителен и хорош собой. Имирес Ройхан была в него влюблена, как, наверное, и все женщины, которые шли в сопротивление. Он вдохновлял, он звал за собой, он дарил любовь и надежду – и, может быть, из-за этого повстанцы так долго не сдавались.

   Конечно, повстанцам помогали – почти все оружие, которое доставляли им, было инопланетного производства. Привозили консервы, медикаменты, одежду и обувь. Иногда подкидывали технику – как для земельных работ, так и военную. Проблема была в том, что у Имры не было своих кораблей – весь космический флот был имперским, несколько частных катеров и прогулочных яхт не в счет. Так что, в случае блокады планеты из космоса она быстро обессилела бы – слишком многое было разрушено за эти годы.

   Но это было еще не так плохо, когда люди боролись с людьми. Устав от сопротивления, империя семь лет назад призвала для усмирения взбунтовавшейся планеты…чудовищ.

   Уорры явились из созвездия Волка, хотя на волков они походили меньше, чем танк на бутерброд. Двенадцатиногие существа, напоминающие глубоководных червей, вооруженных жвалами и щупальцами со стрекательными клетками и складкой на спине, где помещались похожие на крылья дыхательные мешки. Уорры были выше людей на три-четыре головы, легко могли обогнать бегущего человека и с места прыгали вверх на пять метров. Их было ужасно трудно убить – у уорра было не одно, а пять сердец и три мозговых узла – в голове, в груди и в брюхе. И, пока не поражены все сердца, уорр продолжал жить. Даже разрубленных пополам тварей стоило опасаться. Когда они высадились на Имре, население впервые испытало, что такое ужас. Оно объединилось в рекордно короткие сроки – люди против нелюдей – но победить уорров не смогло. И вот теперь случилось то, что поставило под сомнение саму идею.

   Несколько дней назад они были окружены и заперты в пещерах. Пытаясь прорвать блокаду и отбить выходы на поверхность, отряд добровольцев попал в засаду. Направленный взрыв уничтожил почти половину бойцов. Остальных извлекли из-под обломков уорры, чтобы тут же добить. Спастись удалось единицам. Они сумели вынести тело принца Гайлора… вернее, то, что от него осталось. Тот, кто девять лет вел за собой народ Имры, умер на руках у своих людей по дороге в госпиталь.

   Пещеру освещало несколько светильников, наполненных жиром. Электричество экономили – каждый генератор был на вес золота, ибо заряжать их можно было только на поверхности. Пахло пылью, сыростью, давно немытыми телами и почему-то тушеными овощами. Наверное, на кухне опять испортилась вентиляция.

   За длинными столами сидели женщины и подростки обоего пола. Все были заняты делом. Кто шил, кто вязал, кто собирал и чистил винтовки, кто растирал порошки, кто насыпал в патроны порох или начинял взрывчатой смесью самодельные снаряды. Время от времени то одна женщина, то другая поднимала голову, прислушиваясь – в соседней пещере сейчас шло экстренное заседание. Решался самый главный вопрос – что делать дальше?

   Ситуация сложилась трудная. Несколько дней последние отряды повстанцев потерпели поражение. Уорры заполонили планету, выискивая последних уцелевших людей, сгоняя их в резервации. Между населением этой пещеры и чужаками с недавних пор не стояло никакой преграды.

   - Мы обречены. Надо взглянуть правде в глаза – мы погибли, - говорил седой сутулый мужчина, опершись на вытесанный из камня стол. – Да, мы можем выйти на поверхность, но кто там нас встретит? И что нас там ждет? Жизнь или…

   - Вы собираетесь сдаваться, имир Хойдо? – услышала имирес Ройхан свой голос.

   - Нет! Видят предки – нет. Ни за что! Мы клялись умереть, но не уйти с этой земли и мы выполним клятву, чего бы нам это ни стоило! – седоголовый на миг расправил плечи. – Но наше дело… то, ради чего мы отдали свои жизни… наше будущее…Можем умереть мы все. Готовы умереть мы все, - уточнил он. – Но ради чего? Просто покончить с собой, чтобы у этих чудовищ не было повода радоваться? Или умереть с оружием в руках, защищаясь до последнего? Я лично готов к любому исходу. Но во имя чего? И во имя кого? Король мертв…

   Все опустили головы.

   - Мертв, - повторил имир Хойдо. – И многим может показаться, что мы сломлены. Там думают многие. Даже среди вас, - он ткнул пальцем в сидящих, - есть те, кто тайком размышляет, не лучше ли сложить оружие? Даже там, на звездах, - палец уперся в потолок, - наверняка есть те, кто сомневается – а стоит ли продолжать бой? Стоит, говорю я. Ибо нам есть, за что бороться.

   - Наша родина… - промолвил кто-то.

   - Не только. Земля – это прекрасно. Но есть кое-что… кое-кто, ради кого можно предать даже землю.

   - Кое-кто? – имирес Ройхан подняла голову. – Но Гайлор…

   - Король умер, - повторил оратор. – Но есть принц. И принцесса.

   По пещере пронесся синхронный выдох. Многие невольно обернулись на выход. Небольшой коридор связывал эту пещеру с другой, где сейчас женщины и дети пытались занять себя хоть каким-то делом.

   - Но они же… они еще дети!

   - Они – наш символ. Они – наше будущее. Уорры не просто сгоняют наших пленников в резервации. Вы все знаете, как там поступают… с некоторыми из них.

   Намек был достаточно прозрачен. Щадя взрослых, пришельцы методично уничтожали все население Имры моложе четырнадцати лет. Это служило дополнительным стимулом для одних людей объединиться в борьбе против уорров, а для других – помогать им в этой борьбе.

   - Поэтому эти дети… наследный принц и принцесса не должны попасть в лапы пришельцев. Они должны вырасти… пусть и за пределами планеты, чтобы в нужный час вернуться и повести народ за собой.

   - Народ? – спросил кто-то. – Какой народ?

   - Себя вы, кажется, имрянином больше не считаете? – имир Хойдо позволил себе усмешку. – И бороться за освобождение своей планеты не намерены? А вот я, пусть и считаю себя мертвецом, буду бороться. Да, я сознаю, что погибну в этой борьбе. Но я погибну не напрасно! Мы спрячем принца и принцессу в безопасное место, вместе с ними вывезем всех детей… кого успеем, а сами останемся. Останемся, чтобы бороться. И умереть в борьбе.

   - Да! – услышала имирес Ройхан свой голос. – Жить и умереть в борьбе! Другого пути у нас нет!

   Перед глазами женщины встало изуродованное тело принца, так и не ставшего королем при жизни. Несостоявшегося Гайлора Пятого короновали уже после смерти. Обряд состоялся вчера. Сейчас в третьей пещере был под охраной часовых выставлен гроб с его останками. Для имирес Ройхан там лежали девять лет ее жизни.

   - Жить и умереть! Жить и умереть! – закричали вокруг. – Борьба и смерть! Борьба и смерть!

   Эхо их криков заметалось под сводами пещеры, покатилось прочь, тревожа женщин и детей. Кто-то из самых маленьких заплакал, их шепотом утешали.

   Потом голоса стихли. Крики и воззвания – это хорошо, но большие дела делаются молча, чтобы не тратить сил.

   - Тише! – первой подала голос имирес Ройхан. – Не забывайте, здесь очень сильное эхо. Мы не должны зря тревожить покой…

   Она осеклась, вспомнив, что их несостоявшийся король сейчас спит вечным сном в одной из пещер. Но остальные закивали, соглашаясь с нею.

   - Мы не должны раньше времени тревожить покой детей…

   - Дети, - имир Хойдо словно только сейчас вспомнил об их существовании.

   - Да, дети, - сказала имирес Ройхан. – Мы должны подумать о принце и принцессе. И об остальных малышах, которые остались там… Как их отсюда вывозить?

   - А что тут думать, уважаемая имирес? – буркнул сидящий рядом старик. – Для нас с вами есть только один путь. В другие миры.

   - Но – куда? Миров множество! Одна империя раскинулась на половину Галактики!

   - На Землю.

   Все повернулись к еще одному члену совета.

   - На Землю? – мягко переспросил имир Хойдо. – Почтенный имир Дайно, я не ослышался? Вы предлагаете увезти детей имрийцев… на Землю?

   Его удивление разделяли остальные. Та самая Земля, полулегендарная прародина человечества, была закрытым для посещения миром. Вот уже несколько столетий она находилась в добровольной самоизоляции – всего два космопорта, обслуживающих в сутки от силы пять-шесть кораблей. Подчеркнуто патриархальный уклад жизни, пренебрежение многими технологиями современности – и это при том, что колонии Земли, Луна, Марс и несколько лун Юпитера жили и развивались в ногу со временем.

   Дело в том, что Земля была планетой с нестабильным временем. Примерно каждый десятый из кораблей, приземлявшихся на ней, оказывался в далеком прошлом или даже в будущем этого мира. А, стартуя, корабли уходили в прошлое Галактики, «проваливаясь» иногда на тысячу и больше лет тому назад. И в результате получилось так, что, несмотря на то, что по земному летоисчислению, космическая эра наступила всего девятьсот восемьдесят шесть лет тому назад, самой старой колонии землян не так давно исполнилось две тысячи лет. По идущей из глубины веков традиции именно представитель Земли становился президентом Союза Двадцати Миров. И по той же традиции всякий раз землянина «похищала летающая тарелка». Во время полета с похищенным проводился сеанс гипноуроков, в результате чего человек просыпался, овладевший новыми знаниями, технологиями и готовый служить Союзу.

   Конечно, на Землю летали туристы-экстремалы, а также просто любители острых ощущений. Но вот чтобы так… не ради прихоти, а по делу…Да еще детей…

   - Объяснитесь, имир Дайно.

   - Охотно. Вы все прекрасно знаете, что вселенское сообщество внимательно следит за нашей борьбой. Империя, наш главный враг, находится последние годы в сложном положении, и ситуация медленно сползает к критической. Не буду вас утомлять долгими разговорами, скажу лишь, что нас поддерживают практически все свободомыслящие люди и некоторые гуманоидные расы, а также ксеносы. Увы, открыто вмешиваться в конфликт и объявлять Звездной Империи войну, они не рискуют. Наш враг слишком силен. Жертвы будут, как говорится, и среди правых, и среди виноватых, и среди непричастных. Союз Двадцати Миров дорожит своей репутацией. Именно представитель Союза не так давно вышел на меня и предложил подобную услугу – эвакуацию детей. Несомненно, когда станет известно о вмешательстве, империя нанесет ответный удар. Она может потребовать вернуть ее граждан… ведь формально большинство наших детей родились, будучи подданными империи! Союз не сможет не подчиниться. Но если дети окажутся на Земле… Как думаете, легко ли будет достать их оттуда?

   - Империи – да. А нам? У Земли непредсказуемое прошлое. Вокруг нее время нестабильно. Если оно в момент появления на орбите нашего корабля повернет вспять, дети окажутся в прошлом планеты. Искать их там… нереально!

   - И, тем не менее, выход есть. Ученые уже давно наблюдают за колебаниями временного континуума. Меня заверили, что им удалось вычислить периоды колебания и затухания. В данный момент как раз начинается фаза затухания. Если корабль успеет пройти к планете именно в это время, он попадет в настоящее. Наши дети будут жить на Земле, так сказать, в режиме реального времени. К сожалению, обратно они попадут тоже только в период следующей фазы затухания…Который длится около двенадцати лет.

   - То есть, либо сейчас, либо ждать еще двенадцать лет?

   - Да. В этом году. Даже в этом месяце.

   - Ваше мнение? – имир Хойдо обвел взглядом окружающих. – Стоит рисковать?

   - Жизнями детей? Жизнями будущего Имры? Это двенадцать лет! – воскликнула имирес Ройхан.

   - Нашим будущим. Да или нет?

   Люди переглядывались, пожимали плечами.

   - Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы отправить детей на Землю?

   Из двенадцати советников шестеро подняли руки сразу. Еще трое присоединились к ним позже. Четверо были против. Имирес Ройхан воздержалась.

   - Эти земляне, - проворчала она, когда к ней обратились за разъяснением. – Мы же ничего о них не знаем… Мы даже не уверены, что они действительно готовы нас принять… судим обо всем со слов почтенного имира Дайно…

   - Через несколько дней корабль землян тайно – ведь официально Земля изолирована! – войдет в атмосферу Имры, - сообщил тот. – К тому времени у нас должен быть готов ответ. И мы должны успеть собрать детей… психологически обработать матерей перед разлукой… выбрать сопровождающих…

   - И еще одно, - имирес Ройхан, как примерная школьница на уроке, подняла руку. – Мы должны сделать еще одно дело! Не терпящее отлагательств.

   - Какое дело?

   - Девочка.

   В пещере было сумрачно. Сводчатый потолок и неровные стены скупо освещались лишь четырьмя факелами, установленными по углам закрытого гроба. Восемь солдат несли караул. Они не двинулись с места, когда в пещеру вошли еще люди. Четверо мужчин, две женщины и двое детей, девушка-подросток и маленький мальчик, сонно моргавший глазами и цеплявшийся за руки старших. Казалось, это мать с двумя детьми, но, судя по тому, как цеплялся за руку девушки мальчик, женщина была им чужой. Просто одна из воспитательниц, заботящихся о сиротах. Но во взгляде, который она бросила на гроб, засветились боль и понимание.

   - Подойди, има Гайлун, - один из мужчин протянул руку. Девушка-подросток нерешительно выступила вперед, отрываясь от своих спутников.

   Имирес Ройхан исподтишка любовалась девушкой. Она была почти в два раза старше – одной шел шестнадцатый год, другая недавно отметила тридцать второй день рождения. Невысокая, худощавая, бледная – сказывалась долгая жизнь под землей, без солнца и свежего воздуха, - има Гайлун напоминала бледное больное растение, чудом пробившееся из семечка. И в то же время в ней чувствовалась сила – сила упрямого ростка, который изо всех сил будет тянуться к теплу и свету, и в конце концов пробьет скалу. В чертах ее лица было несомненное сходство с ее покойным родителем, и имирес Ройхан радовалась этому. В свое время она была почти влюблена в принца Гайлора, и служить его тени было честью. Да, имирес Ройхан сделает все, чтобы эта девочка взошла на престол свободной Имры!

   - Има Гайлун, - почтенный имир Хойдо выступил вперед. – Дочь Гайлора. Знаешь ли ты, зачем мы тебя сюда пригласили?

   Девушка с тревогой оглянулась на женщину, которая держала за руку ее брата.

   - Не знаю.

   - Има Гайлун, - почтенный имир Хойдо подошел, тяжело положил руки ей на плечи. – Ты знаешь, кем был твой отец?

   Лицо девушки дрогнуло. Она прикусила губу, чтобы скрыть свои чувства.

   - Да.

   - Он был нашей надеждой, - в голосе говорившего зазвенел металл. – За ним шли люди. С его именем на устах они сражались и умирали за свободу. Сейчас твоего отца с нами нет. Есть священный долг отомстить за его кончину. И есть ты, его дочь. Новая надежда для тех, кто остался в живых. Для последних имрян.

   - Но, - страх все-таки проявился на лице девушки, - я не знаю, справлюсь ли я…

   - Справишься, - имирес Ройхан подошла ближе, - должна справиться… наша надежда. Наше будущее.

ГЛАВА 2.

В баре было хорошо. Так хорошо, как может быть только в увольнительной – или в самоволке, что вернее.

   Да, они опять сбежали. Но, во-первых, обоим уже скоро исполнится семнадцать лет, что достаточный повод для одиночных прогулок. Во-вторых, это не первый их побег и он, скажем так, официальный, в отличие от большинства остальных. В-третьих, у парней был достойный повод так поступить - не каждый раз после удачной сделки капитан выписывает несовершеннолетним членам экипажа премию. Ну, и, в-четвертых, что такого может случиться с ними в одном из многочисленных баров Кошачьего Глаза?

   Конечно, были еще «в-пятых» и даже «в-шестых», но и первых четырех пунктов хватило, чтобы парни свободно расположились за одним из столиков бара с незатейливым названием «Звездочка».

   Нет, можно было пойти к «Сладким Кискам», который расположен через дорогу, но там были такие цены…За один вечер можно спустить всю премию и остаться в долгах. Конечно, потом будет, что вспомнить, но…

   И без того настроение было празднично-боевое. Несколько недель назад Рафаэль и Рий участвовали в стычке, когда «Черный Телец» вместе с «Комаром» капитана Пшемыньски атаковал лайнер с пассажирами. Добычу взяли знатную – на лайнере летели в эвакуацию богатенькие семейства, удирающие от войны. По старинке, многие перед отлетом обратили свои накопления в драгоценности – золото и платину с иридием, в крайнем случае, можно продать по цене металла. А вот куда прикажете девать известие о том, что все ваши счета заблокированы и операции возможны только в пределах родной планеты? «Деньги у нас есть, только для того, чтобы расплатиться за проживание в вашем отеле, вы вместе с нами должны полететь туда, откуда нам с таким трудом удалось унести ноги!» - как вам это нравится? Вот и пришлось многим пассажирам тащить за собой на курорты Лучезарии слитки драгоценных металлов и внушительных размеров сундучки, доверху наполненные ювелирными изделиями и образцами новейшей электроники, которые сами по себе стоили немало. А теперь все это было честно поделено между пиратами, не считая перечисленной в общий котел десятины. Это была одна из самых удачных сделок «Черного Тельца» за последние пять с половиной лет. Настолько удачная, что даже два юнги получили премиальные, которые и просаживали сейчас в «Звездочке».

   Парни волновались, делая свой первый самостоятельный заказ. До этого мальчишкам, если и случалось ходить по питейным заведениям, то лишь в сопровождении взрослых. В одиночку их могли и не обслуживать – мол, несовершеннолетним здесь не место.

   Да, но только не в «Звездочке», где наливали каждому, у кого есть, чем расплатиться. Причина располагалась в здании напротив и называлась «Сладкие Киски». Подтверждая название и репутацию, на голоподставке у входа крутили аппетитными попками и зазывно извивались две девицы-морфа с имплантированными хвостиками и ушками. Обе шаловливо помахивали лапками-варежками с накладными коготками, теребили бантики на шее и время от времени принимали весьма двусмысленные позы, не без успеха пытаясь подражать настоящим кошкам, когда те заняты увлекательным процессом вылизывания.

   Рий и Рафаэль нарочно взяли столик ближе к окну, чтобы хоть так полюбоваться на красоток и сглотнуть слюну. Премия - премией, но на этих девиц им оставалось только глазеть, потягивая коктейли.

   Когда одна из голографических красоток разлеглась на платформе, задрав ногу и делая вид, что собирается вылизать у себя низ живота – программе не ведомо понятие приличий, а чтобы завлечь клиента, все средства хороши! - Рий смутился и отвернулся, делая вид, что интерьер и другие посетители «Звездочки» ничуть не хуже и даже более достойны внимания бывалого звездопроходца. Зато Рафаэль, ничуть не стесняясь, вывернул шею, изучая девицу с таким видом, как будто она была живой и старалась исключительно для него одного.

   - Смотри-смотри! – прошептал вдруг Рий, слегка толкнув его под столом ногой.

   - Ага, - рассеянно отозвался Рафаэль. – Смотрю.

   - Да ты не туда смотришь! Обернись!

   Пришлось подчиниться приятелю, который с недоверчивой улыбкой таращился на двух одинаковых, как близнецы, но совершенно настоящих девиц, которые были одеты слишком пристойно для того, чтобы быть «девочками» этого заведения. Сложные прически, которые жаль трепать, кувыркаясь в постели с клиентом. Макияж, который, наверное, стоит столько, что за его порчу пришлось бы приплачивать отдельно. Наряды, больше скрывающие, чем подчеркивающие – виднелись только кисти рук, лица и… носки. Дамы были без обуви, в ослепительно-белых носочках. Обе делали вид, что что-то выбирают в крошечных мисочках тонкими, как иглы, палочками и время от времени улыбались юношам. Улыбки их казались дежурными, словно нарисованными вместе со слегка приподнятыми бровками и подведенными уголками глаз.

   - А они… красивые, - вздохнул Рий.

   Рафаэль только хмыкнул. Не то, чтобы девушки сами вешались ему на шею – когда конвоировали взятых на подлете к Лучезарии пленников, какая-то дамочка пыталась соблазнить его: «Никогда не видела таких очаровательных пиратов! Молодой человек, а что такой красавчик среди них делает?» Да, когда они приземлялись где-то в цивилизованных мирах, он часто ловил на себе взгляды прохожих и успел привыкнуть, что на него обращают внимание. Рафаэль уже смирился с тем, что на него то и дело обращают внимание девушки – куда бы юноша ни пошел, его всюду провожали заинтересованные взгляды. Это существенно усложняло ему жизнь – Рафаэль отнюдь не стремился прослыть покорителем женских сердец и часто до последнего не решался сделать первый шаг.

   Совсем другое дело – Рий Станд. В неполные семнадцать лет он был ниже приятеля на полголовы и немного уже в плечах. Если Рафаэль Пилат – Эр Пи, младший помощник канонира и десятник абордажной команды – выглядел немного старше и казался девятнадцатилетним, то его друг никого не мог ввести в заблуждение, когда начинал врать о своем возрасте. Лицо у него было самым обыкновенным, и замечали его только рядом с Рафаэлем. Однако это нисколько не отбивало у него охоту.

   - Красивые, ну и что? – юноша в упор посмотрел на девушек. Или женщин? Под этим макияжем не поймешь, сколько им лет. Может, все сорок!

   - Они не просто красивые. Они явно не прочь с нами познакомиться! – горячо зашептал Рий.

   - Это тебе так кажется. Они просто вежливые!

   - Это тебе невесть что кажется! – возмутился Рий. – На себя посмотри! Девки и бабы готовы на шею вешаться, штабелями к ногам падать, а ты ни к кому не подходишь ближе, чем на расстояние удара. Эх, мне бы твою внешность…Уж я бы развернулся…

   - Не сомневаюсь, - кивнул Рафаэль.

   Рий еще раз хлебнул коктейля и, осмелев, помахал ладошкой незнакомкам. Они одновременно смущенно втянули головы в плечи и обменялись весьма многозначительными взглядами. Потом одна из них сделала какой-то знак.

   - Нас зовут! – парень так и подскочил. – Пошли? А то я один боюсь…

   Рафаэль делано удивился:

   - Что я слышу? В кои-то веки раз не я, а ты меня куда-то тащишь! Не иначе, как вот-вот наступит взрыв сверхновой!

   - Да ну тебе смеяться! Пошли, а?

   - Ну, пошли, - юноша нехотя поднялся, бросил на стол несколько жетонов разного достоинства и зашагал вслед за приятелем к столику незнакомок.

   Те встретили гостей с хорошо сыгранным удивлением – мол, мы вас не приглашали, что это взбрело вам в голову? Ах, этот взмах рукой… да я просто описывала своей подруге форму кувшина с благовониями, который видела в сувенирной лавке. А вы что подумали? Что? Купить этот кувшин и подарить мне? Как это мило! Но есть ли у вас средства? Некоторые благовония стоят так дорого, что… Есть? А вы знаете цену деньгам? Знаете? Мило. А что вы еще знаете, юноша?

   Мало-помалу завязался разговор. Говорили в основном девушки и, как ни странно, Рафаэль. Рий, растратив весь свой запас решимости и красноречия, чем дальше, тем отвечал односложнее и смущался все больше. Кончилось тем, что одна из девушек назвала его милым ребенком и погладила по руке. Это вогнало парня в краску. Милым ребенком его не называли уже несколько лет. Только иногда Яра, но она же не человек, а, так сказать, программа, призванная сглаживать конфликты во время долгих перелетов.

   - Вы интересный собеседник, - говорила одна из девушек с каким-то странным именем Мяо. – С вами приятно общаться. И сами вы интересны… как, впрочем, любой человек. Но ваш мир, он так необычен. Так самобытен и так явно отличается от внутренних миров других людей, как ваша внешность отличается от внешности даже вашего брата…

   - Мы не братья, - признался Рафаэль. – Мы – члены одного экипажа. Я – стрелок и абор…хм… боец. А Рий – помощник капитана… будущий помощник. А что у нас цвет кожи одинаков, так это потому, что мы много времени проводим в глубоком космосе, а он всех делает… похожими.

   - И все равно, вы очень отличаетесь от других. Можно сказать, вы уникальны. У таких, как вы, особая судьба. Им на роду написано совершить деяния, которые остаются в памяти потомков. Позвольте вашу руку, Эр.

   Он протянул ладонь. Мяо тонко улыбнулась, гладя линии его руки кончиками пальцев.

   - Ты читаешь мою судьбу по этим складкам?

   - Я читаю по ним больше, чем судьбу одного человека. Судьба галактики скрыта здесь. И многие знаки в этой книге жизни мне не понятны…

   - Еще бы! Мы с разных планет! Моя мать, по слухам, была из закрытого мира…

   - С Земли?

   Рафаэль принужденно рассмеялся:

   - Разве нет других закрытых миров?

   - Я про них ничего не знаю…

   - Вот именно! Я сам не знаю, откуда она родом… Я ее и помню-то плохо, - соврал он. – Она умерла, когда я был совсем малышом и даже говорить-то как следует не умел. Я – подкидыш. Меня нашли сидящим в парке на скамье. У меня на курточке была нашита бирка с номером… ну, всех детей, рожденных в государственных роддомах нумеруют при рождении, чтобы потом по достижении совершеннолетия открыть счет и так далее… По этому номеру смогли установить кое-какие сведения о моих родителях. Только, пока я несовершеннолетний, мне почти ничего не сообщали. Полную информацию я получу только через полтора года. Тогда и расскажу о себе больше.

   - А мне больше и не надо, - Мяо вернулась к рассматриванию его ладони. – Теперь некоторые знаки стали мне понятнее, но все равно… Прошлое твое было светлым и безоблачным. Сейчас идут черные дни. А вот здесь, - она показала на крошечную развилку, - твое сердце подвергнется тяжелым испытаниям. Ты встретишь двух людей, которые тебе будут одинаково дороги. Но выбрать придется кого-то одного.

   - И если я сделаю правильный выбор, я буду жить долго и счастливо, а если ошибусь – недолго и несчастливо?

   - Счастья ты вряд ли получишь, что бы ни выбрал, - огорошила его собеседница. – А вот долгая жизнь будет, как бы ты ни поступил. И в любом случае твоя судьба уже однажды перечеркнула твой жизненный путь. И перечеркнет его еще не раз!

   Юноша поджал губу. Он не верил болтовне Мяо, потому что ничего не знал о том, что судьбу можно вот так предсказать по складкам на ладони. Но некоторые ее намеки…

   - А если я не захочу?

   - Судьба не спрашивает нас, хотим мы перемен или нет. Она действует. Мы можем и должны лишь благодарить ее за щедрый дар!

   - За любой дар? Даже если… даже за смерть родителей? – он постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно небрежнее.

   - Даже смерть родителей. Даже гибель твоего мира. Ибо судьба никогда ничего не делает просто так. И мудрость как раз и состоит в том, чтобы научиться понимать смысл этих даров и пользоваться ими.

   Рафаэль не смог сдержать улыбку. Мяо ему нравилась. С нею было приятно общаться, несмотря на то, что она казалась старше него. Под слоем макияжа этого не видно, но голос, жесты, взгляд – это никакой косметикой не замаскируешь.

   Неожиданно послышался переливчатый звон.

   - Что это?

   - Это… хм, - Рафаэль коснулся серьги, висевшей на левом ухе, - связь с кораблем… - он невольно выпрямился. - Эр Пи на связи!

   Тонкий, чуть толще волоса, проводок наушника тянулся прямо внутрь ушной раковины, так что голос капитана звучал прямо в голове юноши. Приказ был четок и недвусмысленен.

   - Рий, нас отзывают.

   - Прямо сейчас? – тот уже шептался о чем-то с подругой Мяо, сблизив головы. И оба уже чему-то улыбались и хихикали.

   - Да. Приказ по всем фронтам.

   - Гордон нам житья не дает, - вздохнул Рий, с сожалением отодвигаясь от стола. – Слушай, а иди-ка ты один. Я попозже подойду. Нам с Линь, - тут он посмотрел на свою собеседницу, - надо кое-что обсудить… прояснить один маленький вопросик…

   Рафаэль оглянулся на Мяо. Та не выглядела расстроенной или огорченной. Улыбалась безмятежно, как будто так и надо.

   - Я… должен идти. Вы… ты… вы не обидитесь?

   - Что ты. Это судьба. Я уже благодарна ей за то, что она позволила мне узнать такого, как ты. И кто я такая, чтобы спорить и отвергать этот дар? Прощай.

   Она привстала, коротко поклонилась и оставалась в полупоклоне, пока юноша не вышел за порог.

   Гордон Флинн и члены совета команды встретили юношу в рубке. Ум Ир молча подвинулся, давая место своему первому помощнику.

   - Явился? – вместо приветствия буркнул капитан. – А где Рий? Ему особое приглашение нужно?

   Парень пользовался благосклонностью капитана, и в чем причина этого – мало, кто догадывался. Как бы то ни было, но на всех больших советах мальчишки присутствовали – сперва тайком, подслушивая, а с недавних пор и явно.

   - Он… задерживается. Скоро будет.

   - Ну, ждать его не станем. В конце концов, один голос вряд ли скажется на нашем решении, - Гордон оглядел людей и ксеносов, с которыми летал не первый год. – Но сначала выпуск новостей… который для большинства действительно покажется новостью. Идет в записи, если что! Яра, давай!

   Девица – на сей раз в военной форме устаревшего образца - лихо козырнула. Обзорный экран сменился заставкой одного из новостных каналов. Запись немного подергалась – программа искала нужный отрывок – а потом сразу появилось лицо диктора.

   - Как стало известно из официальных источников, мятежные силы на планете Имир прекратили сопротивление. Бандиты массово складывают оружие. Лишь в Синих горах до сих пор замечены отдельные очаги сопротивления, которые со дня на день будут ликвидированы. Лидеры оппозиции уже выступили с нотой изъявления покорности, и на Имир готовится вылететь имперская эскадра для того, чтобы доставить лидеров оппозиции в метрополию Звездной Империи для подписания капитуляции.

   За спиной диктора шла картинка – откуда-то из развалин бункера выходят люди в разномастной форме или в гражданской одежде, демонстративно складывают оружие в кучу и отходят в сторону, где возвышающиеся над ними уорры наскоро пересчитывают пленников по головам и грузят на платформы. Ксеносам немного помогают люди в форме имперских войск, но видно, что они лишь позируют, предоставив всю работу пришельцам из созвездия Волка.

   - Яра, стоп!

   Картинка замерла.

   - Что скажете? – Гордон посмотрел на своих людей.

   - А что тут сказать? – выдержав паузу, пожал плечами Роккос. – Этого и следовало ожидать…Не понимаю, при чем тут мы?

   - При том. Дай повтор, Яра! А вы слушайте каждое слово!

   Запись начала прокручиваться вторично, и Гейс вскинул ладонь:

   - Синие горы!

   - Правильно! – улыбнулся Гордон. – Капитуляция, эти вот рекламные ролики – для отвода глаз и чтобы успокоить обывателя, который верит всему, что показывают на экране. Все только начинается, парни. И у нас есть возможность быть в числе первых, кто неплохо на этом заработает!

   Ответом ему были понимающие ухмылки. Звездопроходцы всегда готовы заработать, особенно там, где пахнет жареным. Тем более что в последние год-полтора дела у «Черного Тельца» шли в гору.

   В Галактике медленно, но верно разгорался пожар войны. Звездная Империя объявила войну Лиге Свободных Планет. Союз Двадцати Миров не остался в стороне, официально призывая к миру, а на деле помогая оружием то одной, то другой планете. Пираты – и Гордон Флинн – тоже принимали в этом участие. Ему удалось здорово нажиться на военных поставках, а кое-кто из его нынешних коллег и вовсе вербовался в ряды наемников, почему он и начал задумываться о том, чтобы «расширить производство». В конце концов, народа у него много, почему бы и не прикупить какой-нибудь транспортник, навесить на него парочку орудий, поставить двигатели помощнее и действовать парой? Боцман Янно пойдет на него капитаном, забрав одного из пилотов, а его место займет Рий Станд.

   Обсуждение заняло всего несколько минут.

   - У нас, кажется, по схронам можно собрать достаточное количество оружия и припасов, - припомнил капитан. – Отчего бы и не совершить рейс-другой?

   - Отличная идея, капитан, - поддержал боцман. – И когда вылет?

   - Когда, - Гордон выразительно посмотрел на Рафаэля, - все блудные дети окажутся на борту!

   Но долго искать Рия Станда не пришлось. Не прошло и получаса, как его доставил на стоянку «Черного Тельца» полицейский патруль.

   Как таковой, полиции на Кошачьем Глазе не имелось – большинство местных жителей перебрались на эту планету как раз потому, что дома были не в ладах с законами, и кормить копов не хотелось никому. Поэтому ограничивались патрулями, которые в основном занимались тем, что предотвращали драки и развозили по кораблям выпивох. Они же могли доставить в морг найденные трупы, а при случае подрабатывали охранниками важных персон. Полицейскими их называли скорее по привычке.

   Патрульные привезли Рия на раздолбанном флайере, который выглядел так, словно это его только что зверски избили, причем дважды. В общем-то, судя по внешнему виду, парню по сравнению с машиной еще повезло – всего один вывих, несколько синяков, ссадина на скуле и парочка ударов по голове. Помятая и местами выпачканная в чем-то, напоминающем крем, одежда не в счет.

   - Делать вам, парни, нечего, - проворчал Гордон, пока Рия мимо него под руки вели в медотсек. – Энергию девать некуда! Что хоть случилось?

   Стеснительностью патрульные не страдали, и, услышав, в чем причина, на весь коридор грянул дружный хохот. Смеялись все, даже патрульные, и Гордон еще продолжал хихикать, когда ввалился в медотсек. Врач уже вправил Рию вывих и теперь осторожно промывал ссадину на скуле. Капитан с превеликим трудом заставил себя придать лицу суровое выражение.

   - Нет, ну это же надо! – начал он. – Рий, обычно именно Рафаэль куда-то сует свой не в меру любознательный нос, а ты либо остаешься ни при чем, либо тащишься за ним… Но сегодня… Ну, в кого ты такой, а? Это же надо, - просветил он дока, который навострил уши, - перепутать гетеру с гейшей!

   Доктор Лоренс фыркнул от смеха так, что рука у него дрогнула и струя антисептика обильно оросила не только ссадину, но и всю левую сторону лица Рия, ото лба до шеи.

   - А что не так? – удивился Рий.

   - Милый мальчик, - Гордон постарался говорить как можно внушительнее, - да будет тебе известно, что гетеры – как раз и есть шлюхи-профессионалки, обученные такому, что не всякий секс-киборг воспроизвести в состоянии. А гейши – они для другого. Для общения, дружбы, приятного отдыха. Короче, гетеры – жрицы любви, гейши – собеседницы и подруги. Помнишь Малышку Ло? – подмигнул он Лоренсу. – Как она играла на ситаре! А пела… заслушаешься! Массаж делала – куда там тренажерам!

   - Помню, - вздохнул тот. – После этого я массажное кресло и выкинул – все равно с ее пальчиками не сравнится!

   - Вот то-то! С нею три часа можно просидеть, она тебя по-всякому развлекать будет, и чаем напоит, и беседой развлечет, но чтобы хоть в щечку поцеловать – ни-ни. Руки прочь! А ты, - заметил он, как парень опустил взгляд, - небось лапать полез?

   - Ну, я же не знал, - Рий покраснел до самой шеи. – Я думал, если улыбается и мило щебечет, то на все согласна…

   - А Рафаэль где был?

   - Ну, мы сначала вчетвером сидели – я с Линь и он с этой… не помню, как зовут. Тоже она ему что-то втирала, по руке гадала. Потом ты позвонил, он засобирался и ушел. А я остался…

   - И решил оторваться по полной программе?

   Рий кивнул, не поднимая глаз. Румянец стыда постепенно разливался все дальше и дальше.

   - Тебе чего, так женщину хочется?

   - Ну, я не пробовал ни разу и…вот, - голос Рия ослаб настолько, что последнее слово удалось прочесть только по губам.

   - Ну, раз такое дело… Яра, - крикнул Гордон в потолок, - подойди сюда!

   - Да, босс, - посреди медотсека материализовалась голограмма. На ней был стандартный комбинезон работника глубокого космоса.

   - Видишь этого молодого человека? – патетически указал Гордон на Рия. – Молодой человек созрел, наконец, до того, чтобы познать женщину. Первый его опыт… хм… с гейшей был, мягко говоря, не удачным, и теперь надо сделать все, чтобы он… исправил свою ошибку и кое-чему научился. Справишься?

   Яра глубоко вздохнула, картинно взмахнула руками. Миг – и рабочий комбинезон превратился в такой крошечный халатик медсестры, что оставалось лишь удивляться – а зачем он вообще нужен.

   - Ну, больной, - она подплыла к полусидевшему на кушетке Рию, наклонилась так, что груди в вырезе декольте оказались прямо перед его носом. – На что жалуетесь?

   Рий захлебнулся воздухом, буквально уткнувшись носом в пышные формы голограммы. Программа предусматривала тактильный контакт, так что упомянутые формы Яры можно было не только посмотреть, но и пощупать.

   - О, диагноз ясен, - голос искина дрогнул, холодея. – Проблема серьезная, коллеги. Требуется немедленно оперативное вмешательство… И вы мне в этом деле будете только мешать! – она властным жестом указала доку и капитану на дверь. – Дело срочное, промедление смерти подобно. Ну-с, больной, начнем осмотр. Раздевайтесь!

   И решительным жестом распахнули халатик на груди.

   Док еле успел вытащить за порог замешкавшегося Гордона. Последним, что увидел капитан, был мягко откинувшийся на кушетку его будущий первый помощник.

   За пять лет он привык жить по сигналу. Пронзительный трезвон и яркий свет утром знаменовали побудку. Включенная сигнализация – что надо как можно скорее заканчивать утренний туалет и становиться на поверку. Поверка, кстати, тоже была по сигналу – строго в определенное время надлежало встать на один из желтых кругов, положив руки на сенсорные панели в стене на уровне груди. Если все сделал правильно и, главное, вовремя, зажигалась контрольная лампочка. Если замешкался и, не дай бог, перепутал левую и правую руки, взвывала сирена. По звонку заключенные сходили с кругов, по звонку садились за столы, по звонку надлежало прекратить прием пищи и начать одеваться. Кто не успел, тот в карцер угодил. Или к скучающей охране на развлечение. А уж что охранники делали с провинившимися заключенными – то чаще всего оставалось тайной. Некоторые после этих «игрушек» исчезали навсегда.

   Если чего и боялся в этой жизни Умбрий Пилат, так это такого вот своего исчезновения. Поэтому старался изо всех сил держаться середины. За то, что ты лезешь из кожи вон, всегда все выполняешь вовремя, всегда первым оказываешься за столом и на поверке, пытаешься выполнять план и работаешь на совесть – это тоже могло повлечь за собой наказание. Дескать, тебе, урод, что, больше всех надо? А наказаний было много – фантазия у охранников работала на полную мощность.

   За пять лет в их восьмой камере сменилась половина народа. Причем из двух дюжин ушедших лишь четверо отсидели свой срок до конца и были освобождены. Остальные исчезли. Умбрий Пилат начал подозревать, что рано или поздно очередь дойдет и до него. Уж больно подозрительно стал в последнее время посматривать на него номер 801. Он как раз был одним из «стариков» и, судя по всему, должен был оставаться таковым еще долго.

   Между ужином и отбоем оставалось примерно полчаса свободного времени. Потом – вечерняя поверка и отбой.

   - Не понимаю я их, - ворчал восемьсот первый за едой, - и чего они нас два раза в сутки пересчитывают? Куда мы денемся?

   Умбрий не ответил. Остальные тоже помалкивали, налегая на еду.

   - По-моему, пересчитывать нас надо сразу после того, как вернемся с поверхности. А? Как кто считает?

   Умбрий молчал, но остальные, понимая, что иначе восемьсот первый не отвяжется, негромко высказали свое согласие.

   - А ты что, имеешь свое мнение? – тут же ощетинился восемьсот первый. – Ты, может, что-то в голове держишь, а? Может, что-то думаешь там себе втихомолку?

   - Думаю, - понимая, что молчать выйдет дороже, не спеша промолвил Умбрий. – Но тебе это будет не интересно!

   - Считаешь меня тупым, да? А ты у нас, выходит, самый умный, да? – завелся восемьсот первый. – Не много на себя берешь, умник?

   - Нет.

   - Надорваться боишься?

   Умбрий понимал, что его провоцируют на ссору. В самом начале он уже несколько раз доказал, что лезть к нему не стоит. По неписанному закону, новичков за драку в первую неделю не наказывали – охрана понимала, что совсем лишать людей развлечения не стоит. Однако прошло время. Многие его соседи сменились. Новички не знали, кто он такой.

   - Нет.

   - Ты язык, что ли, проглотил? Или все остальные слова забыл?

   Умбрий положил ложку.

   - Видимо, это ты кое-что забыл, - негромко промолвил он.

   - Да? – восемьсот первый улыбнулся так светло и радостно, словно ему пообещали досрочное освобождение. – А ты напомни!

   - А смысл? Все равно ведь забудешь…

   - Это ты меня сейчас что, дураком назвал? Я, по-твоему, дурак?

   От показного дружелюбия не осталось и следа. Восемьсот первый нарывался на ссору. Но Умбрий не шевелился. Пока они кричат и спорят, ничего не происходит. Но как только начнется драка, камеры слежения четко зафиксируют каждое движение. И тогда тяжесть наказания может зависеть от того, кто кого ударил первым.

   - Нет. Тебе просто скучно. И ты меня за что-то ненавидишь. А поэтому стараешься спровоцировать конфликт, не понимая, что это может тебе выйти боком.

   - Мне? Боком? Да ты… ты знаешь, кто после этого? Ты – стукач, вот! Полицейская подстилка! Сопло не…

   Умбрий так и остался бы сидеть с каменным лицом, как мантру повторяя: «Не бить первым! Не бить первым!» - если бы краем глаза не заметил, что один из сокамерников рыбкой нырнул под стол. У восемьсот первого, как у любого лидера, были свои любимчики, свои слуги и подпевалы, которые ради «хозяина» готовы на что угодно. От того, чтобы на работе подбрасывать ему участки, богатые звездной пылью, дабы помочь скорее выполнить план, до таких вот мелких пакостей, подстроенных тем, кто вызвал недовольство. И как-то не возникало сомнений, куда ползет под столом этот тип.

   Не зная, что тот задумал, Умбрий резко вскочил, спасая ноги и причинное место. И вскочил так неудачно – хотя с какой стороны посмотреть – что врезался затылком в лицо еще одному типу. Тот коротко взвыл, отшатнувшись и хватаясь за разбитый нос.

   - Ах, ты вот как? Ты своих калечишь? – завизжал восемьсот первый. – Ты… гнида! Я всегда знал! Теперь держись!

   «Банально! – успел подумать Умбрий, отскакивая в сторону и пытаясь встать так, чтобы к нему не зашли со спины. – Так банально и… примитивно!»

   Он еще думал, а руки и ноги уже работали. Он давно не разминался, мышцы успели ослабнуть, но память тела никуда не делась, и с третьего-четвертого удара что-то начало получаться. Только бы продержаться хотя бы пару минут – на него навалилось пять или шесть человек. Где-то в задних рядах верещал и науськивал своих восемьсот первый, крича: «Дайте его мне! Я ему рожу-то подправлю!» - но вперед не лез. Однако, и без того один против пятерых – не самый приятный расклад. Умбрий вертелся на месте, отскакивал, приседал, бил и пропускал удары и боялся одного – упасть.

   Что-то врезалось в спину, заставив качнуться вперед. Одновременно под ноги попалось чужое тело. Правую ногу обхватили, прижимая ее к полу, ограничив его подвижность. Умбрий попытался стряхнуть с себя прилипалу, но в результате потерял драгоценное время и концентрацию. Новый толчок заставил его пошатнуться, а потом…

   «Забьют, - мелькнула мысль. – Ногами. Насмерть!»

   Упал, подтянув колени к животу, закрывая руками лицо и голову, готовясь терпеть и молиться…

   Газ.

   Его пустили в камеру, когда Умбрий упал, но прошло минуты две прежде, чем он подействовал на сражавшихся, уложив их кучей поверх жертвы.

   Очнулся он в карцере. Холодно. Темно. Жестко. Лежать пришлось на голом полу. Болело все тело так, что не хотелось шевелиться, но надо. Медленно, по очереди сгибая то одну конечность, то другую, Умбрий понял, что переломов нет. С внутренностями тоже было все в относительном порядке – если бы у него случился разрыв селезенки или отбили бы что-то еще жизненно необходимое, человек, скорее всего, так бы и не очнулся. Повезло. Пока повезло. Что будет, когда о нем вспомнят, не хотелось думать. А что, если его тут оставят навсегда? Просто не захотят выпускать? В некоторых тюрьмах подобное практиковалось – узника закрывали в карцере навеки. В лучшем случае, через несколько недель или дней к нему подсаживали «компанию» - такого же обреченного. Что происходило между этими людьми там, в темноте и холоде, когда над душой стоит призрак голодной смерти – лучше не знать.

   «Глупец. Дурак. Слабак, - мысленно ругал себя Умбрий, прислонившись к стене и сжавшись в комок, чтобы согреться. – Столько лет держался, и вот теперь… Сколько мне оставалось? Пять лет уже прошли или нет? А, какой теперь смысл гадать… все равно конец…»

   Смириться с этим оказалось труднее всего. Он ведь ждал, когда пройдут десять лет. Долго считал дни, чтобы не сбиться. Пройдет время, его выпустят и тогда… Он начнет новую жизнь. Вернее, начал бы, если бы…

   «Дурак! Дурак! Почему не сдох еще в имперской тюрьме?»

   Сколько времени прошло, он не знал. Наверное, ему удалось даже задремать, потому что скрежет двери резанул по ушам, как грохот взрыва. Тьму расколола полоса яркого света. На ее фоне возник силуэт:

   - Выходи!

   Это что-то новое! Умбрий постарался выполнить приказ как можно быстрее, теряясь в догадках. Труднее всего оказалось не хромать.

   У охранника, мимо которого он прошел, было такое кислое и недовольное лицо, что настроение невольно упало. У солдата неприятности. А когда у солдата неприятности, он вымещает их на заключенных. Это значит, сейчас с ним будут «развлекаться», чтобы сбросить напряжение.

   - Шагай. Живо! – в спину ткнулось дуло автомата. Как раз в то место, где болело сильнее всего. Умбрий прибавил шагу, ибо всех сил стараясь держать равновесие. Интересно, куда его ведут? В жилые блоки? А там что? Почему открыты все камеры?

   Его втолкнули в первую попавшуюся.

   - Встать на желтый круг. Ноги на ширине плеч, руки за голову.

   Умбрий сперва машинально выполнил приказ, и только потом скосил глаза по сторонам, осматриваясь. Действительно, чужая камера. В ней тоже нашлись свободные места. Но что это означает?

   Киборги-охрана заняли позиции у порога, подняв автоматы для стрельбы. Один киборг – одна камера. И шансов на то, что можно смять его числом – кого-то он успеет пристрелить, а кто-то уцелеет – никаких. У этих киберов взломана главная программа – не причинять вреда людям. В их представлении они не люди. Они – особый вид опасных животных, которым место в изоляторе.

   Люди сосредоточились в коридоре. Дежурные, немногочисленное начальство.

   - Слушай сюда, - прокатился усиленный динамиками голос, судя по всему, начальника тюрьмы. – Вам, мать вашу, повезло. Можете начинать танцы с бубнами и не забывайте о том, откуда на вас свалилась эта милость. А милость такая – сразу два события. Первое – на днях исполнилось ровно десять лет наследнику императорского престола, будущему нашему императору Йендре Третьему, да хранит судьба нынешнего, Йормунда Двенадцатого!

   - Космос, храни императора! – тут же гаркнули остальные люди, на миг заставив оратора замолчать.

   - И надо же такому случиться, что в тот же самый день мятежники на Имре выкинули белый флаг! Наши доблестные войска одолели этих террористов. Сейчас там идут последние зачистки, так что через месяц-другой на Имре воцарится мир и покой. Но в честь этого двойного радостного события, вам, говнюки, выпала нечаянная радость. Амнистия, мать вашу так и разэдак! – начальник тюрьмы сделал паузу, ожидая ответных криков, но ничего не услышал и продолжил: - Но не для всех, так что кто не наделал от радости в штаны, не так уж и неправ. Велено… нет, не отпустить, еще чего с вами, подонки, не хватало, а скостить сроки тем, кто оттрубил тут пять и более лет и не скопытился! Шаг вперед – номера сто восемь, сто шестнадцать, двести два, двести четырнадцать, триста одиннадцать, триста двенадцать, триста четырнадцать…

   Умбрий внимательно рассматривал своих временных товарищей.

   - Номер восемьсот четырнадцать…

   Он не сразу понял, что вызывают его. А когда понял…

   - Пошел-пошел! – толкнули в спину, опять попав в самое больное место.

   Едва последний «счастливчик» переступил порог, оказавшись в коридоре, силовые запоры опять были включены, и удивленные заключенные столпились по ту сторону, наблюдая спектакль. Об этом они еще долго будут судачить – почему, зачем да отчего.

   Всего из девятнадцати камер набралось порядка полутора сотен человек. Из его «родной» повезло, кроме него, только восемьсот первому. Тот был настолько удивлен, что даже не заметил, что на построении оказался плечом к плечу с Умбрием.

   Начальник тюрьмы прошелся перед строем.

   - Вам всем, ублюдки, выпала несказанная удача – покинуть это место. Амнистия, чтоб ее, - сплюнул на пол. – Делать нечего этим гуманитариям… Но раз император приказал…Так вот вам императорское слово и только посмейте не обрадоваться этому! Вам всем отсидка заменена на поселение. Вас отправят на отдаленные планеты. Куда – кого, я еще не знаю. Да и не мое это дело. Уже на подходе два транспорта, которые погрузят вас в трюмы и отвезут туда, где вы дальше будете исполнять свой долг. У меня все. Налево – кругом. Колонна, марш!

   Киборги из оцепления вскинули автоматы. Подчиняясь приказу, люди, шаркая ногами, двинулись к выходу. Умбрий не оборачивался. Он смотрел только вперед и ежеминутно ждал, что его вернут. Да, он отсидел пять лет, но с его статьей на амнистию рассчитывать нечего!

   Ждать первого транспортника пришлось недолго, всего минут сорок или около того. Наконец, за стеной шлюза послышалось быстро нарастающее до рева басовитое гудение, а когда от рева и гула, казалось, готовы лопнуть черепа, оно быстро стихло. Зашипела автоматика, потом послышалось гудение нагнетающей воздух вентиляции, и еще полчаса спустя через калитку в ангар вошли несколько человек в черной форме. Звездопроходцы? Похоже на то, только этих отличают красные лацканы и фигурно вырезанные пуговицы – не круглые, а цилиндрические. Начальник тюрьмы, ждущий вместе со всеми, шагнул навстречу.

   - Вы откуда?

   - Сипанг, - коротко ответил звездопроходец. – А это, как я понимаю, партия рабов?

   - Так точно. Согласно императорскому приказу.

   - Все наши?

   - Никак нет. Половину надо оставить для Системы Альбатроса.

   - А «альбатросы» пока еще не прилетели?

   - Как видите, нет. Вы успели первыми.

   - Отлично, - звездопроходец подошел ближе, окинул взглядом строй. – Значит, вы ничего не будете иметь против, если мы выберем, кого получше? В накладных ведь не указаны биометрические показатели каждого предназначенного для нас раба?

   Умбрий не слушал. Он уловил всего одно слово, которое сразу все расставило по своим местам.

   Рабы.

   Рабство в Галактике существовало. На некоторых отсталых гуманоидных планетах до сих пор практиковалась торговля живым товаром. Рабынями были многие женщины, из какой бы звездной системы они ни были привезены – по крайней мере, до своего замужества, ибо главным достоинством женщины-товара было, как ни странно, умение рожать детей. В свое время Умбрий именно так получил жену. Анию вместе с другими туристками-землянками похитили, чтобы продать в рабство в качестве живых инкубаторов. Он, по сути, сделал то, что и так ей грозило. Разве что совершил это по любви. Рабы были заняты на вредном производстве, трудились над изготовлением наркотиков и оружия, осваивали для хозяев планеты. Были люди-рабы ксеносов и ксеносы-рабы людей. Власти пытались бороться с рабством – вводили налоги на содержание и с продаж живого товара, обязывали потенциального владельца соглашаться на выкуп, если о таковом заходила речь, ограничивали саму торговлю – например, нельзя было продавать малолетних детей и боролись за предоставление рабам социальной защиты. Например, если раб получил травму, его лечили за счет хозяина, а старым рабам, которые больше не могли выполнять свои обязанности, была положена пенсия. Но положение дел улучшалось так медленно, что было ясно – при жизни нынешнего поколения проблемы не решить. А окончательно забудут про рабство только правнуки.

   И вот Умбрий Пилат должен был стать рабом. Но ведь ему после отсидки обещали всего-навсего поселение! Или это оно и есть, просто узнать неприятную правду пришлось на пять лет раньше?

   Пока он размышлял, звездопроходец с Сипанга и начальник тюрьмы закончили свои дела, подписанные документы были заверены голопечатями с пятью степенями защиты, и гость прошелся вдоль строя, время от времени тыча пальцем в грудь:

   - Этот… Этот… Этот… Ого!

   Умбрий посмотрел на него сверху вниз.

   - Этот пошел бы за двоих, но… мне велено доставить ровно пятьдесят голов… Что встал? Выйти вперед!

   Отобранных «счастливчиков» построили в колонну по одному и повели прочь. К новой жизни, если вам так угодно.

   Эти пещеры сильно отличались от тех, где остатки отряда повстанцев скрывались и жили до сих пор. Во-первых, они находились гораздо ближе к поверхности, и отсюда даже можно было выйти на свежий воздух. Во-вторых, тут водилась кое-какая живность – в подземных водоемах ловилась слепая рыба, а под камнями скрывались белые скользкие протеи. По стенам ползали сверчки, мокрицы, улитки. Кое-где рука натыкалась на плесень и грибы. Тем не менее, в-третьих, тут было очень неуютно. Спали на камнях, подстелив старую одежду. Готовили кое-как, ограничиваясь лепешками и обжаренным на огне мясом. Иногда варили крупы. Выяснилось, что рыба вполне съедобна, а грибы, если их высушить и растереть, могут заменить муку.

   Плохо было другое – то, что приходилось отказываться от старого, привычного, современного и учиться новому, которое оказалось настолько хорошо забытым старым, что лишь малые дети радовались, если им давали задание собирать улиток и грибы, а также помогать разделывать рыбу. Огонь теперь был не только источником света – одновременно он давал тепло и пищу, как миллионы лет назад. Дети радовались такой жизни, находя в ней элементы игры. Взрослые тихо вздыхали. Если бы пришлось задержаться в этих горах и пещерах не на дни и недели, а на годы, то, скорее всего, уже через тридцать лет не останется в живых никого, кто помнил бы цивилизацию. А еще через полвека родилось бы новое племя охотников и собирателей, которые еще, чего доброго, снова «придумают» каменные топоры и одежду из звериных шкур. Сколько таких «диких племен» нашли звездопроходцы! Впоследствии оказывалось, что это мутировавшие под действием излучения местной звезды далекие потомки заблудившихся в космосе и попавших во временную петлю землян! Некоторые оставались на первобытно-общинном уровне, другие к моменту их открытия уже начали заново проходить путь человечества к утраченным вершинам. В процессе этой ин-революции – термин придумали специально для обозначения подобных феноменов – у потомков землян менялись не только цвет кожи и разрез глаз. Порой различия крылись и в языке, и даже в физиологии. Так возникали расы, народности. Имрийцы, например, являлись в большинстве своем потомками от смешанных браков землян и таких вот полу-аборигенов, когда шестьсот пятьдесят лет тому назад заново открыли планету и отыскали там примитивную цивилизацию, основанную теми же самыми, но сильно изменившимися, людьми.

   А вот теперь история повторялась. Владычеству землян – или имрийцев – на родной планете приходил конец. Несколько сотен эмигрантов, разрозненные группки повстанцев, скрывающиеся в горах или болотистых лесах юга, а также согнанные в резервации человеческие стада – вот все, что осталось от целого народа. И надо было во что бы то ни стало сохранить его последних представителей. Сохранить тех, ради кого стоило бороться за независимость и дальше.

   Имирес Ройхан с тревогой следила за небом, и в этом она была не одинока. Иногда к ней присоединялись другие – почтенный имир Хойдо и имир Дайно были теми, кто чаще других выбирались на поверхность и смотрели на небосвод.

   Конечно, можно было бы обойтись и без этого – летающие тарелки уорров свободно бороздили небо над захваченной планетой – но на вершине ближайшей горы повстанцы установили маяк дальней связи. Он не только передавал сигнал для гостей из космоса, но и служил для связи с другими группами повстанцев. Благодаря коротким передачам, которые исправно записывала автоматика, удалось выяснить, что здесь же, в горах, скрывается еще шесть отрядов, из которых четыре довольно крупные, по двести и более бойцов обоего пола. Кроме того, еще два отряда до сих пор не удалось выкурить с равнин – разбившись на небольшие группы, они нападают на уорров, захватывая технику, топливо и, по мере сил, стараются освобождать захваченных в резервации соплеменников. Где-то в южных болотистых лесах тоже оставались свободные имрийцы, но связи с ними не было. Каждый день кто-то из старших по очереди поднимался к установке, просматривал записи и оставлял свою – мол, живы, здоровы.

   Ждали сигнала из космоса.

   И дождались.

   Повезло имирес Ройхан – именно во время ее очередного похода передатчик ожил, передавая сообщение на интерлингве:

   - Вызываем Имру. Борт номер 18-А «Т» запрашивает координаты посадки. Повторяю – борт номер 18-А «Т» запрашивает координаты посадки. Имра, ответьте!

   Дрожащими руками имирес Ройхан включила ответную связь.

   - Имра слушает…

   - Имра, ждем координаты посадки!

   - Да-да, сейчас…

   От волнения она с первого раза начала вводить неправильный код и, когда осознала свою ошибку, испугалась и запуталась, как девчонка-студентка. Выругалась на себя – дура, теряешь время! – вспомнила про то, что станция связи может автоматически передавать свои координаты в эфир. Пока искала, где тут нужный переключатель, пока вводила уточненные данные…

   - Б-борт 18-А… как вас там? Вы получили координаты?

   - Так точно, Имра. Ждите. Скоро будем! Конец связи.

   - Конец св… Ой, нет! Не конец! Не конец! – до имирес дошло, что она допускает ошибку. – Борт 18-А, как меня слышно?

   - Слышно хорошо. Проблемы?

   - Координаты… это координаты пункта связи. Нужная вам точка находится… - женщина замялась, - восточно-северо-восточнее от этого пункта. Расстояние… ярусов сорок…

   - В метричке?

   - Что?

   - По метрической системе это сколько?

   Женщине опять понадобилось время, чтобы понять, что от нее хочет Земля. Она ненавидела себя за эту путаницу. Что подумают о ней на прародине человечества, так доверчиво и с любовью согласившейся приютить спасенных от войны детей? Что имрийцы тупые дикари, не знакомые с цивилизацией? Или что всех знающих давно перебили?

   - Порядка десяти километров. Там скалистое плато… небольшого размера. Для спасательного катера места должно хватить…

   - Поищем, - голос невидимого собеседника как-то странно дрогнул. Ну, еще бы, продвинутые в техническом отношении земляне уже раскаиваются в своем порыве милосердия.

   - Ждем. Мы вас так ждем, - добавила имирес Ройхан, понимая, что терять уже нечего.

   - Конец связи.

   Корабль отключился прежде, чем женщина успела подтвердить это.

   Станция находилась на некотором расстоянии от выхода из пещер, в которых скрывались повстанцы. Путь туда и обратно занимал порядка шести-семи часов, не считая работы на самой станции, так что ходили по очереди. В свое время имирес Ройхан возмущалась, почему станцию установили так близко от «дома». А что, если сигнал перехватят уорры? Они уже научились расшифровывать человеческие коды и могут сделать свои выводы. Прилетят, и им понадобится около часа для того, чтобы найти укрытие. Но теперь она прокляла это расстояние. Близко? Не смешите меня! Неимоверно далеко – особенно если спешишь к своим друзьям с благой вестью. Хорошо еще, что спускаться всегда легче, чем подниматься.

   Она ворвалась в пещеру с криком, на ходу теряя лыжи:

   - Прилетели! Они прилетели!

   Сторожа кинулись навстречу:

   - Тревога? Уорры? Нападение? Что случилось?

   - Земляне! – завопила имирес Ройхан и, не удержавшись, обняла и расцеловала в обе щеки одного за другим обоих сторожей. – Земляне откликнулись на наш призыв! Почтенный имир Дайно был прав! Они здесь. Через час нас заберут! Надо срочно собираться!

   Весть действительно оказалась благой – не прошло и четверти часа, как население пещеры было поднято по тревоге. Дети настолько привыкли к кочевой полудикой жизни, настолько часто им приходилось перебираться с места на место по боевой, а еще чаще учебной тревоге, что даже самые маленькие не испугались и не растерялись. Тем более что детей младше четырех лет тут были единицы – те, кто успел родиться уже в пещерах. По молчаливому соглашению именно матери этих малышей и должны были сопровождать остальных детей в эвакуацию, в то время как остальным предстояла долгая разлука со своими близкими. Впрочем, об этом-то как раз никому не говорили – взрослые не хотели раньше срока травмировать психику детей. Пусть до последнего будут уверены, что мама всегда рядом… по крайней мере, те, у кого матери были живы.

   Има Гайлун и ее брат были сиротами. Их мать умерла в первые месяцы после того, как имрийцам пришлось перебраться жить под землю. Маленькому Гайдо тогда было всего два года, он ее практически не помнил. Сама Гайлун еще тосковала по матери, но за четыре года тоска угасла, превратилась просто в печаль.

   Сейчас она быстро собралась сама, собрала брата, помогла еще трем малышам, его ровесникам, уложить в рюкзачки вещи и построиться в колонну. Увязала страховочным тросом – не потому, что по пещере ходить было так уж опасно, а потому, что малыши могли устать и отстать – и вместе с другими старшими повела их к выходу.

   Они жили в нижних пещерах, а была еще и та, верхняя, открывающаяся в небо. Туда несколько раз водили детей – постоять на свежем воздухе, посмотреть на свет – в качестве поощрения. Сама има Гайлун была тут трижды – первый раз с группой своих ровесников, второй раз сопровождая брата, отличившегося при сборе улиток, и в третий раз одна. Со старшими, которые всю дорогу твердили ей о ее особой миссии, о том, что она – символ, надежда и так далее. Сегодняшний раз был четвертым.

   Люди сбились у входов в нижние пещеры. Малыши быстро устали стоять без дела, начали капризничать. Средние – от семи лет до двенадцати – время от времени толкались, шептались о чем-то. Старшие помалкивали, но время от времени бросали взгляды на взрослых, которые, как нарочно, встали так, что многим детям загораживали выход на поверхность.

   - Гайлун, - брат подергал девушку за полу курточки, - мне ничего не видно! Подними меня!

   Она с тихим вздохом наклонилась, обхватив брата руками. Приподняла.

   - Ты стал таким тяжелым, Гайдо!

   - Я уже большой, - он обхватил шею сестры руками.

   - А на ручки просишься, как маленький…

   - Я хочу увидеть, что там!

   Гайдо поудобнее устроился на руках сестры, повернул голову в сторону света и замер с разинутым ртом, как губка, впитывая в себя впечатления.

   По сравнению с мраком подземелий, тут было светло. Привыкшие к темноте глаза легко различали мрачные неровные своды высоко вздымавшегося потолка, стены с потеками застывшей воды и изморосью солей. Отдельные пятна были бурого, бледно-зеленого и ярко-желтого оттенка – лишайники и мхи, которых никто никогда ни видел внизу. И светлое пятно впереди – выход на поверхность планеты. Смотреть на него с непривычки было больно, но Гайдо уставился в ту сторону, как завороженный.

   - И я! И я тоже! – закапризничали остальные малыши ее «поводка». – Подними меня тоже!

   - По очереди, ладно? – согласилась Гайлун. Малыши обрадовались, стали выяснять, чья очередь следующая.

   В течение следующего получаса девушка только и делала, что поднимала и опускала малышей. Дети тянулись к ней со всех сторон, даже от чужих «поводков», так что вскоре все старшие вслед за нею принялись по очереди поднимать детей. И малышам есть занятие, и им самим некогда задумываться над возникшей проблемой.

   Зато о ней задумывались взрослые.

   - Почему они не летят? – шепотом переговаривались члены совета. – Имирес Ройхан, вы дали верные координаты?

   - Да. Наверное, - женщина почувствовала себя неуютно. Что, если она ошиблась? Что, если перепутала? Что, если надо было сказать «север-северо-восток», а не «восток-северо-восток»? Что делать в этом случае? Где искать спасателей?

   - Я выйду, - предложила она. – И попытаюсь дать сигнал.

   - Какой? И кому? Что, если вас заметят уорры?

   - Она права, - поддержал ее имир Дайно. – Пусть уорры. Надо рискнуть. Думаю, два выстрела из обычной ракетницы – то, что нужно. С паузой в пять минут. И сразу возвращайтесь. Что бы ни случилось. Вам понятно?

   Ракетницами под землей пользовались, как факелами и для растопки. Их оставалось всего несколько штук, и одну из них вручили имирес Ройхан.

   Не без тревоги она шагнула на открытое пространство. Несмотря на то, что родилась и выросла под открытым небом и лишь последние десять лет стала много времени проводить под землей, полностью перебравшись сюда каких-то четыре года тому назад, женщина успела отвыкнуть от просторов. Сейчас она была открыта всем взглядам – сзади, от соплеменников, и сверху, от друзей и врагов. Помедлила, озирая горы. Камни, снег, лед, отдельные островки растительности. Высоко они забрались…А над ними…

   Что там? Неужели, корабль? Это пятно неправильной формы движется как-то чересчур целенаправленно. Имирес Ройхан подняла руку с ракетницей. Еще минута-другая, и она сможет отличить – разведывательный ли это катер уорров или их спасители-земляне.

   Нет, на уорров не похоже. Значит…

   Палец на спусковом крючке дрогнул, и сигнальная ракета алой шутихой взмыла вверх. Руку дернуло отдачей. Выждав пару минут – чтобы на корабле успели проанализировать вспышку, женщина выстрелила второй раз. Потом, помедлив, третий.

   Относительно небольшой кораблик падал стремительно, как подстреленный. При этом его так мотало из стороны в сторону, что любому было ясно – он подбит и пилот из последних сил пытается заставить умирающую машину работать и попытаться превратить свободное падение в парение.

   «Разобьется! – подумала имирес Ройхан. – Он же сейчас разобьется… Но что случилось? Их подбили уорры или…»

   Думать о том, что их спасители сами в беде, что планета станет для них ловушкой, было мучительно больно. Женщина не сдержала вскрика, но зажала себе рот рукой. Все-таки она боец, а не барышня. Убивала, видела смерть, привыкла бороться. Пока человек жив, жива надежда. Потерять можно все, но только не волю к жизни. И они вместе найдут выход. Они…

   Слишком поздно имирес Ройхан поняла, что спасатели падают как-то чересчур аккуратно. А когда, взбив снежную и пылевую бурю, кораблик завис над площадкой, до нее внезапно дошло, что все это было лишь спектаклем.

   Корабль тяжело – пилот не успел погасить скорость падения – шлепнулся на край платформы. Не удержал равновесия, опасно накренился, цепляясь шасси-стабилизаторами за неровности грунта. Выстрелил двумя якорями, которые впились в склон, с помощью тросов удерживая катер от падения.

   «Какой маленький!» - подумала имирес Ройхан. Неужели эта крошка, длиной лишь чуть больше одной десятой яруса*, сможет не только вместить всех детей, но и пересечь космос? Никто на Имре не знал, как далеко от них находится Земля. Но уж не в соседней системе, это точно!

   (*Одна десятая яруса – на Имре примерно 25 метров. Прим.авт.)

   Послышалось шипение, сбоку откинулся люк. Да, теперь ясно, почему Землю объявили закрытой планетой! У них и техника допотопная. Ну, что это за герметизация? Они самоубийцы? Лететь на такой лоханке через половину Галактики?

   Из дверцы на площадку выпрыгнул человек:

   - Где все? Вы одна?

   Вопрос был задан на всеобщем языке.

   - Нет. Там, - женщина попятилась. – Остальные. Ждут. Вы… за нами?

   - Почти, - пилот, или кем он там был, и сделал приглашающий жест: - Давайте разгружаться. Живо!

   У самого дна открылся еще один люк, побольше, обнажив нутро кораблика. Вся его внутренность была забита какими-то ящиками и коробками, стоявшими между… сидений. Как? Неужели им придется лететь через космос без малейшего комфорта? Или этот малыш только должен доставить их на перевалочную базу, откуда их заберет настоящее судно?

   - Что это?

   - Оружие. Взрывчатка. Медикаменты. Боеприпасы. Вам это нужно?

   - Да, но, - закивала имирес Ройхан, - мы вызывали вас для того, чтобы вы помогли нас… эвакуировать…

   -Э-эвак…куировать? – почему-то начал заикаться пилот.

   - Да. Вывезти детей. Среди них есть те, кто ни за что не должен попасть в лапы уорров. Вы там у себя на Земле, даже не подозреваете, что эти твари делают с теми детьми, кто попадает к ним в плен! Уже за одно это их расу стоит стереть с лица земли!

   - А-а…э-э… ну…оружие-то вам все равно нужно? Мы что, зря летели? Оно, между прочим, денег стоит! Тут добра на полтора миллиона кредиток!

   - Имперских?

   - Плевать, каких! Лишь бы деньги были! И желательно хотя бы задаток вперед. Наличными!

   - Не думала я, что среди землян попадаются такие мелочные торгаши, - процедила имирес Ройхан, но в глубине души женщина понимала, что надо принимать условия. Партия на вид большая. И если там самая современная взрывчатка, то расходы вполне себе окупят.

   - Ждите здесь! Сейчас начнем разгрузку.

   Пилот – их оказалось два, второй так и не покинул своего кресла, лишь помахал приветственно рукой – отошел в сторону, осматривая дикий скалистый пейзаж. Тем временем несколько человек приблизились к катеру и начали переносить вручную ящики, коробки, контейнеры. Вернувшаяся с мешком слитков драгоценных металлов – платина, иридий, «каменная ртуть» - имирес Ройхан успела заметить маркировку и тихо порадовалась. Если хотя бы в половине ящиков то, что написано на крышке, земляне еще и продешевили.

   - Вот, считайте! Вам подсказать цену килограмма иридия на международном рынке?

   - Сам знаю, - пилот погрузился в расчеты. От этого занятия его отвлек голос женщины, которая все это время стояла над душой:

   - А теперь мы начнем эвакуацию!

   Землянин поднял голову и застыл с разинутым ртом. Неизвестно, чего он ожидал, но только не этого.

   Дети. Мальчики и девочки. От пяти до шестнадцати-семнадцати лет. Человек сорок, если не больше. У всех за спиной рюкзачки с вещами. Старшие ведут малышей за руки. С ними вместе идет около десятка женщин, неся на руках совсем крошечных малышей – моложе трех лет.

   - Что это?

   - Это – наше будущее. Их жизни под угрозой. Возможно, это – последние дети имров. И, если мы не победим, последние имры на планете…

   - Но ваши подписали капитуляцию. Война прекращена!

   - Не для нас! – женщина вздернула подбородок. – Имрийцы никогда не сложат оружие, пока на нашей земле остается хоть один уорр. Мы будем сражаться до победного конца… или погибнем. Но дети должны жить. А вы, - палец уперся пилоту в грудь, - должны их отсюда увести. Тем более что некоторые дети представляют собой определенную ценность.

   При этом она вытолкнула вперед девушку неполных шестнадцати лет, прижимавшую к себе нескольких малышей. Один из них был очень похож на нее, как брат на сестру.

   - Но у меня нет такого приказа! Я…- в глазах пилота внезапно что-то блеснуло. – А, ладно. Только быстро! Бегом!

   Второго приглашения не требовалось. Еще минуту назад такие спокойные и дисциплинированные, дети толпой кинулись к кораблю. Они толкались, отпихивали друг друга, висли на бортах. Кто-то закричал от боли. Где-то заругались и заплакали. Несколько женщин с малышами торопливо пытались навести порядок.

   Жесткие пальцы сомкнулись на локте имирес Ройхан.

   - Вы, мадам, тоже летите с нами, - сообщил пилот, как-то странно улыбаясь. – Будете разговаривать с капитаном.

   Женщина готова была спорить – она боец, ее место здесь, тем более что у нее нет детей, и она не имеет права на эвакуацию, - но ее никто не слушал. Пилот, как кошку, забросил ее в кабину и, не дождавшись, пока в грузовом отсеке закончится возня, закрыл двери и повернул ключ на старт.

   Абордажный бот звездного крейсера «Черный Телец» оторвался от грунта и стал набирать высоту.

ГЛАВА 3.

Начальник службы безопасности корпорации «М-Б-экстра» Юриус Звон сидел за пультом. Он общался. На экране перед ним зависло лицо его непосредственного начальника, известного как Модуль Б. Лицо произносило слова, старательно артикулируя губами, нижней челюстью и щеками. Зрелище для неподготовленного человека шокирующее. Но Юриус Звон был подготовленным. Единственное, что могло выбить его из колеи, так это неожиданность, когда четко выверенный план идет насмарку.

   - Итак, - глаза головы на экране сощурились, брови изломились, на лбу появились морщины, - каковы результаты?

   - Результатов нет… как и следовало ожидать, - быстро добавил Юриус.

   - Как и следовало… из чего?

   - Из моих собственных планов, босс. Я хотел проверить несколько звездных систем, дабы исключить вероятность появления объекта в том месте. Сузить круг поисков, так сказать.

   - И как? Сузил? – губы на экране растянулись в гримасу, которая должна была изображать улыбку.

   - Так точно. Теперь мы с уверенностью можем вычеркнуть Денеб, Пелею, а также всю систему Б-616-альфа.

   - Хорошо. Минус три системы. И сколько у нас еще осталось?

   - Хм, - Юриус Звон понял, что ступил на хрупкий лед. – Ну, примерно шестьсот тысяч звезд, у которых есть планеты. Из них только на двухсот семидесяти тысячах планет в принципе возможна жизнь. На ста пятидесяти семи тысячах планет жизнь действительно существует. Треть планет крайне опасны для людей. Еще процентов пятнадцать условно опасны, и остается что-то около восьмидесяти тысяч планет, где люди могут чувствовать себя более-менее сносно. Из них планет чисто земного типа на данный момент известно около двух с половиной тысяч… не считая тех, что мы уже проверили!

   - И сколько планет и планетарных систем проверяется в неделю?

   - Э-э… одна.

   - Медленно. Очень медленно. Плохо работаешь, Юриус. Слишком плохо. Неэффективно. Расходы растут, а отдачи нет. Сколько лет надо, чтобы проверить эти две с половиной тысячи планет земного типа при условии, что в году пятьдесят пять недель*?

   (*Стоит напомнить, что речь идет не о планете Земля, где в году «всего» пятьдесят две недели. – Прим.авт.)

   Юриус Звон услышал звон в ушах. Это был не просто комариный нудный писк, который мешает сосредоточиться и служит всего-навсего преддверием скачка давления. Это гудели на ветру колокола его далекой родины, извещая, что еще один смертный отошел к праотцам. Колокола возвещали миру о его, Юриуса, похоронах. Заранее.

   - Сорок пять, - выдохнул он, как признание в совершенном преступлении.

   - Сколько-сколько? – голос с экрана был обманчиво мягок.

   - Сорок пять лет и двадцать пять недель… примерно.

   - Всего-навсего сорок пять лет! Оглянуться не успеем! – в голосе Модуля Б звучал сарказм. – На кого работаешь, Юриус? На меня или на моих конкурентов? Сорок пять лет! Сколько еще тебе осталось до отставки? Пять лет? Семь? Десять? А что потом? «Я сделал все, что мог, пусть другие сделают больше?» Так? А может, не надо ничего делать? Может, все уже сделано и остается лишь сложить руки и тянуть время?

   Юриус Звон лихорадочно искал выход, но, как назло, никаких идей не было. Кроме…

   - Мы можем подключить звездопроходцев! – выпалил он.

   Вопреки ожидаемому, лицо на экране не стало кричать. Оно нахмурилось:

   - Звездопроходцев?

   - Да. Ситуация критическая, вы правы, - заговорил он, стараясь завоевать позиции. – Время, как вы изволили заметить, работает против нас. Но проверить всю Галактику практически в одиночку даже при современных средствах и даже… хм… с такими связями – нереально. Вот я и подумал, что надо попросить помощи. Вольные звездопроходцы – это выход. Они летают везде, суют свои носы во все щели, ввязываются во все авантюры. Пообещать им кое-какую награду – и за деньги они уже через пару лет отыщут нам кого угодно!

   - То есть, ты хочешь рассказать толпе посторонних людей о том, кого мы ищем? – голос головы на экране остался спокоен. – И зачем мы ищем? А что ты еще готов рассказать? И кому?

   Юриус Звон похолодел.

   - Босс, я думал, что…

   - Тебе просто на меня наплевать! Даю месяц срока. Если через месяц не будет хоть каких-то зацепок, тебе лучше умереть самому. Не дожидаясь, пока я отдам приказ. Понял?

   - Так точно.

   Экран погас.

   Несколько минут Юриус сидел, слушая колокола. Месяц. Тридцать три дня. Двадцать пять часов в сутках. Семьдесят минут в часе. Сколько минут он уже потерял, пока пытался восстановить душевное равновесие?

   Сиди – не сиди, а делать что-то надо. Но сначала успокоиться.

   Жизнь Юриуса Звона превратилась в постоянную гонку с того самого момента, когда он узнал о прогнозе, сделанном боссом. Вычисляя вероятность того, что его власти – и существованию – может прийти конец, отдавая себе отчет в том, что он в какой-то мере уязвим, поскольку не имеет материального тела и привязан к инфранету и технике, Модуль Б вычислил, что его может одолеть человек. Простым нажатием на нужную кнопку: «Обнаружен ущербный файл. Лечение невозможно. – Удалить. - Вы действительно хотите удалить этот файл? Подтвердите действие. – Подтверждаю.» И все. Единственный файл, который нельзя скопировать. Файл, который поддерживает все остальные. Убери его – и сотни копий превратятся в простые наборы символов. Синий экран и белые каракули. И рухнет все здание, которое он возводил с таким трудом, проникая в компьютеры нужных людей, заражая сайты и создавая программы, рассылаемые сперва анонимно, а потом через подставных лиц. Достаточно будет нажать на кнопку. И сделает это один человек. Более того, удалось установить, кто конкретно это совершит. Противник имел имя, фамилию, домашний адрес и прочие «зацепки».

   Почему, каким путем, когда Модуль Б пришел к выводу, что это может сделать именно он – неизвестно. «Точный расчет! Теория вероятности. У него единственного из полутора миллиардов жителей Эриннии шанс больше одного процента.» И как проверить? Юриус Звон привык верить боссу – ведь в остальных случаях он не ошибался. Значит, надо просто выполнить приказ и найти нужного человека, доставив его к боссу. Не для расправы, нет – Модуль Б был слишком умен, чтобы просто уничтожить своего врага и не попытаться его использовать. У него были в отношении этого человека какие-то свои планы, которыми он не счел нужным делиться с подчиненными.

   Но месяц! Месяц! Тридцать три дня! И первый день уже идет! Что можно сделать за такой малый срок? Все, что угодно. Но действовать надо сейчас, пока тридцать три дня не превратились в три.

   … А ведь однажды парень уже был в его руках. Человек не иголка, найти одного-единственного парнишку во всей Вселенной лишь ненамного сложнее, чем пресловутую иглу в стоге сена. Тем более что известен корабль, на котором он летает.

   Вот только корабль куда-то делся. И это именно его Юриус Звон ищет, прочесывая планеты. И будет искать до самой смерти, если не случится что-то, что наведет его на след.

   Впрочем, один след все-таки был. Пусть и простывший, но был. Тот самый, который оборвался почти два года тому назад.

   Человек, который и был этим следом, жил сейчас на квартире, вернее, в жилом модуле при космопорте и числился там одним из операторов уборочной техники. После памятного вторжения пиратского флота шесть лет тому назад метрополия Эриннии восстанавливалась несколько месяцев. Больше всего возни было с космопортом и примыкающими к нему ангарами – по некоторым атакующие наносили точечные удары, опасаясь, как бы оттуда не стартовали защитники. Первые две недели космопорт вообще не принимал кораблей – их просто некуда было сажать, настолько все оказалось раскурочено.

   Нужный Юриусу Звону человек был на работе, но удостоверения начальника безопасности корпорации «М-Б-экстра» хватило, чтобы оператора оторвали от дел. Тот явился в комнату отдыха мрачный, и хмурое выражение отнюдь не исчезло с его лица, когда он увидел, кто его вызвал.

   - Что, наконец-то решили обо мне вспомнить? – поинтересовался он вместо приветствия. – Или награда нашла-таки героя?

   - Ты получил по заслугам. В конце концов, операция сорвалась…

   - Не по моей вине! Я честно выполнил свою часть работы!..

   - И оставил свидетеля.

   - Этот мальчишка… я не думал, что он…

   - Ты недооценил подростка. Это плохо.

   - Но я честно выполнил свою часть работу! – вспылил он.

   - Да, и поэтому ты здесь, на Эриннии, а не болтаешься где-то в глубоком космосе в виде ледяной скульптуры. Тебе этого мало, Бой?

   Тот опустил взгляд на свои руки. Помолчал.

   - Чего вам от меня надо?

   - Это не мне, это надо тебе, - Юриус Звон улыбнулся. – Ты же недоволен своим положением. Ты хочешь большего, так? Работа уборщика… прошу прощения, оператора уборочных систем – это не для тебя. Ты мечтаешь вернуться в космос… но прекрасно знаешь, что путь туда для тебя закрыт. А по чьей вине?

   Мрачное лицо бывшего стюарда «Черного Тельца» стало еще мрачнее.

   - Да-да, - закивал его собеседник. – По закону звездопроходцев именно твой бывший капитан и перекрыл тебе доступ к звездам. Тебя с его подачи не возьмет ни один корабль, разве что пассажирский круизный лайнер, если ты купишь билет. Но вот в команду… даже уборщиком на том же самом лайнере, мыть палубы для пассажиров…

   Бывший стюард скрипел зубами, метал гневные взоры, стискивал кулаки.

   - А все из-за чего? Из-за маленькой ошибки! Люди ошибаются везде и всегда. Даже тот, кто ничего не делает, и тот совершает ошибку – именно своим бездействием, когда, может быть, надо действовать. Так почему ты должен страдать больше, чем другие? И ради кого? Ради какого-то капитана! Свет на нем клином сошелся, что ли?

   - Нет, - прошипел Бой.

   - И был бы невесть какой герой, а так – обычный авантюрист, какие на каждом углу встречаются. И за что ему такая честь?

   - Он… он приятель самого Хищника. И Катерина с ним в дружбе.

   - Это кто такие? – изобразил Юриус живейший интерес. – Тоже мелкие сошки?

   - Мелкие? – фыркнул Бой. – Да эта парочка всем заправляет на Кошачьем Глазе. Под рукой Катерины ходят почти все ксеносы, а Хищника слушаются люди. То есть, они вроде как к этому шли. Не знаю, что изменилось за эти годы…

   - В космосе? Милый мой, космос незыблем. Наши мелкие делишки – мелочи. Наши жизни – мгновения. Чтобы в космосе что-то сдвинулось с точки, нужны не три и даже не тридцати три года, а три миллиарда лет!

   - Да при чем тут космос? Я про Кошачий Глаз говорю! – отмахнулся Бой.

   - Кошачий Глаз? Ну-ка, поясни! – Юриус Звон даже планшет активировал, дабы записать новое слово. Он всегда говорил, что знания лишними не бывают.

   - Это – база вольных звездопроходцев… ну, тех, кого обычно называют «черными» звездопроходцами или пиратами. Она в туманности Ведьмина Голова. Я координаты точно не помню, так, несколько цифр подсмотрел. Но у Хищника там основная база… а где схрон у Катерины, мне неизвестно. Хотя, он что-то говорил про систему Медузы…

   Пальцы Юриуса Звона застыли, обнимая планшет. Шла запись. Потом он проанализирует сказанное, сделав для себя нужные выводы. Но главное – пусть и не точные, но координаты, имена и адреса он все-таки получил.

   - Да плевать мне на систему Медузы, - отмахнулся начальник службы безопасности. – Кошачий Глаз ведь не там?

   - Нет. Там схрон у Хищника. Главный схрон, наверное. Хотя этот тип наверняка имеет и запасные варианты…

   - Наверняка, - Юриус убавил запись, порылся в документах в памяти планшета. – А профессию сменить не хочешь?

   - А на кого?

   - Скажем, на агента, работающего под прикрытием. И все это, - он кивнул на форменный комбинезон уборщика, - лишь временное явление. Маскировка. На самом деле ты давно уже состоишь на службе правительства. Правда, однажды тебя чуть было не раскололи и пришлось срочно залечь на дно. Но вот ситуация изменилась, и ты снова в строю. И перво-наперво ты решил закончить проваленное дело и заодно отомстить тем, из-за кого оно провалилось. Как тебе такая легенда?

   - Ну-у, - Бой заколебался. – А что это за дело?

   - Ты собирался ни больше, ни меньше как ликвидировать пиратское гнездо Кошачьего Глаза. Но для этого сначала надо было собрать о них информацию. С этой целью ты внедрился в шайку пирата Гордона Флинна и какое-то время ходил под его началом. Гордон Флинн знал о твоем прошлом. Он был с тобой заодно. И, когда в результате нелепой случайности, твоя легенда была раскрыта, именно он прикрыл тебя, виртуозно сыграв свою роль. Но и ты, и он – оба остались спецагентами под прикрытием. И оба готовы вернуться в строй и завершить начатое.

   Пока он говорил, лицо Боя менялось. Целая гамма чувств промелькнула на нем.

   - Что, правда? – выдохнул он.

   - Клянусь предками, - ответил Юриус Звон так, как говорили на его родной планете. – Так как, согласен?

   По всему было видно, что бывший стюард хочет ответить согласием, но он еще сомневался:

   - Но если Гордон Флинн спецагент, то как так вышло, что…

   - Игра. Обман. Ловкий трюк, чтобы выйти сухим из воды. Это он облажался, но прикрылся тобой. Разменял тебя, как пешку в игре. А теперь прошло время, обстановка изменилась и пришла пора взять реванш. Так как?

   Бой думал так долго, что Юриусу уже не казалась крамольной мысль забрать его в управление и там отдать на обработку своим мастерам вести допросы, где из парня силой выбьют согласие. Но, едва он коснулся комма, чтобы вызвать нужную технику, бывший стюард кивнул:

   - Я согласен. Но у меня есть одно условие…

   - Хоть пять! Присядь, - Юриус кивнул на соседний стул. – Нам есть, что обсудить.

   Перелет до Сипанга Умбрий Пилат не запомнил. Да и что тут запомнишь, когда рабов согнали в трюм, где сгрузили в ячейки грузового отсека и врубили усыпляющий газ такой сильной концентрации, что по окончании полета у многих заключенных наблюдались все признаки отравления, дюжину прошлось госпитализировать, а семеро так и не проснулись.

   Из корабля их – тех, кто мог двигаться самостоятельно – пригнали в пустой ангар, где велели сидеть и ждать. Сидеть было не на чем – бетонный пол, стены и потолок. Больше ничего. Система вентиляции и освещения, понятное дело, не в счет. Здесь они провели почти сутки. Без еды, воды и удобств. Хорошо хоть, места было достаточно и люди не страдали от удушья. Да и система кондиционирования воздуха худо-бедно работала, поддерживая нормальную температуру – чтоб и от жары не плавились, и зубами от холода не стучали.

   На другой день – по ощущениям Умбрия – двери ангара распахнулись, пропуская несколько автоматчиков. К удивлению заключенных, это были люди – солдаты в бронежилетах и шлемах. Лица их были закрыты кислородными масками. Жаждущей свободы толпе ничего не стоило бы навалиться кучей и, отняв автоматы, вырваться наружу – даже если придется положить для этого примерно половину беглецов. Но после искусственного сна им не дали как следует прийти в себя, потом еще продержали столько времени без удобств, и люди просто-напросто не нашли в себе сил к сопротивлению.

   Один из солдат подошел к двери и, открыв на ее внутренней поверхности панель, набрал короткий код. Тут же под потолком загорелись синие огни, и несколько лучей прошили воздух, разделяя ангар на отсеки. Кое-кто сунулся посмотреть, что это за новое образование – и отскочил с воплем, получив удар током.

   - Убедились? – в громкоговоритель гаркнул солдат, слегка оттянув маску вниз. – Слушай сюда, скот! Сейчас вы выходите по одному. Поднимаетесь на платформу – тоже по одному. Не сопротивляться, не медлить, не отвлекаться, иначе пожалеете…

   - А если все-таки… хм… что будет, если мы не захотим? – не выдержал один из заключенных.

   Солдат спокойно вскинул руку и всадил ему несколько пуль в живот. Человек упал.

   - Все поняли, что ожидает того, кто станет упираться и спорить? – стрелявший обвел взглядом притихших людей. – У нас приказ – в случае неповиновения открывать огонь на поражение. Мы имеем право пристрелить каждого десятого – так сказать, естественная убыль. Кому охота подохнуть прямо сейчас – шаг вперед! Нам же меньше работы.

   Остальные солдаты, за его спиной, молча взяли автоматы наизготовку.

   Заключенные молчали.

   - Вот так-то лучше. Сейчас вы идете по одному. Быстро и без разговоров. Ты! Пошел! – автомат ткнулся дулом в ближайшего. Человек нерешительно двинулся к выходу.

   Умбрий оставался на месте, косясь по сторонам и ожидая, пока очередь дойдет до него. Он хотел выжить и уже потому не видел причин спорить и ссориться с вооруженными людьми – по крайней мере, пока сам не обзаведется оружием. А там посмотрим. Сначала надо понять, что происходит.

   Не все его товарищи по несчастью вели себя смирно. Уже снаружи ангара четыре раза слышались выстрелы, а еще одного, замешкавшегося, пристрелил один из конвойных.

   Наконец, очередь дошла до него. Вслед за всеми Умбрий выбрался из ангара, осторожно передвигая затекшие ноги, добрался до платформы на гусеничном ходу. Невольно окинул технику цепким взглядом – подобное старье он до этого видел только в музее и исторических фильмах. То ли Сипанг плевать хотел на модернизацию, то ли эта планета сильно отставала в техническом развитии.

   На платформе их усадили на жесткие, как скобы, металлические скамьи, заставив вставить ноги в щель, проходящую под ними. Когда все выполнили приказ, техник повернул какой-то рычаг, и щель сомкнулась наподобие капкана, захватывая ноги сидящих. Платформа тронулась, шатаясь и мелко дребезжа.

   По счастью, ехать оказалось недалеко – ангар находился на окраине космодрома, выглядевшего так, словно его только-только начали строить, но пришлось срочно вводить недостроенный объект в эксплуатацию. Пока было залито только взлетное поле, с одной стороны отделенное складами и ангарами, с другой же к нему примыкали низенькие строения, напоминающие бараки, но со светлыми окнами. Тут и там стояли обычные щиты с надписями: «Первый терминал», «Второй терминал», «Особая зона», «Частный сектор», «Эстакада». Видимо, именно здесь впоследствии будут возведены все эти сооружения, пока же предлагалось воспользоваться воображением.

   Их привезли в город, отделенный от недостроенного космопорта пятью или шестью местными километрами* унылой равнины, лишенной даже слабого намека на растительность – только голые камни бесплодной почвы. Дышать было тяжело – уже на третьей минуте многие начали задыхаться, но кислородные маски были только у конвоиров, поэтому стал понятно, из-за чего они не церемонились с отстающими. Сам город представлял собой нагромождение строений – от бараков, подобных тому, в котором размещались службы будущего космопорта, до частных домов в три-четыре этажа. Как таковых, дорог не было. Отсутствовала и четкая планировка. И всюду торчали те же таблички с указателями: «Главная площадь», «Больница», «Меморарий», «Рынок», «Торговое представительство», «Имперское консульство»…Людей было мало, транспорта, как наземного, во многом тоже устаревших образцов, так и воздушного было намного больше. Зато чуть ли не возле каждого дома имелся палисадник, где росли какие-то кусты и даже небольшие деревца. Впрочем, атмосферу они не особенно улучшали, разве что оживляли пейзаж. Умбрий невольно засмотрелся на кустики – больше пяти лет миновало с тех пор, как он последний раз видел живую траву.

   (*На планетах, где обосновались выходцы с Земли или их потомки, в ходу метрическая система мер, но на самом деле местные километры, килограммы и литры могут отличаться от земных. Прим.авт.)

   Платформа свернула к рынку, где остановилась в двух шагах от довольно внушительного и даже претендующего на роскошь павильона. Их стали освобождать – сначала первый ряд, потом второй, за ним третий и уводили в павильон. К тому моменту люди настолько плохо себя чувствовали, что сами спешили в здание, не задерживая конвой. Умбрий, сидевший в третьем ряду, едва мог дождаться, пока очередь дойдет до него – он задыхался, а сердце колотилось так, что о каком-либо сопротивлении речи не было. Не потерять бы сознания! Все же краем глаза он заметил, что подле павильона стоит несколько разноцветных флайеров.

   - Вставай! Иди!

   Очередь дошла и до него. Умбрий послушно встал, пошел, куда велели, пытаясь сохранить равновесие.

   В павильоне было прохладно и сумрачно – освещение было только естественное – зато дышалось не в пример легче, видимо, тут работал кондиционер. Вдоль стен стояли длинные скамьи. Ему велели сесть на одну из них, в ряд с остальными, и ждать. Он сел, прислонившись спиной к стене, с наслаждением сделал вдох. Дышать! Как же приятно просто дышать! Сердце постепенно успокаивалось, разум прочищался, и пару минут спустя он уже пришел в себя настолько, что мог реагировать на окружающее.

   По центру павильона, где было немного темнее, прохаживались люди. В основном мужчины, но попалось и несколько женщин. Все они были со спутницами, которые годились им в дочери, а то и внучки. Мужчины, прохаживаясь, обменивались неспешными впечатлениями, женщины помалкивали.

   Пользуясь случаем, Умбрий рассматривал местное население. Судя по оттенкам кожи, цвету волос и чертам лиц, тут были представители нескольких гуманоидных рас, но люди составляли большинство. Однако, все говорили на имперском диалекте интерлингвы, хоть и вставляя в речь малопонятные словечки. Одеты они были разноцветные комбинезоны самых разных фасонов, а некоторые щеголяли в складчатых накидках из синтетической ткани, оставлявших открытыми только лица и кисти рук. Но у всех на груди болтались кислородные маски, а за спиной находились небольшие ранцы. Это было последним доказательством того, куда они попали. Сипанг, скорее всего, был относительно молодой планетой, которая только-только начала развиваться. Своей, местной, цивилизации на ней не завелось, но атмосфера оказалась пригодной для людей, так что Звездная Империя начала ее осваивать. И сейчас здесь шло интенсивное строительство – город, космопорт…и люди, которые явно прилетели издалека, сорвавшись с трех, а то и четырех обитаемых миров в надежде начать здесь жизнь с чистого листа. Не все из них родились на Сипанге, который, если судить по состоянию зданий и космопорта, стал застраиваться от силы двадцать, а то и все десять лет назад.

   Озираясь по сторонам и внимательно присматриваясь к окружающим, он слишком поздно заметил, что его самого разглядывают. Прямо перед его скамьей, где Умбрий сидел вместе с еще десятком своих бывших товарищей по тюрьме, остановились трое мужчин. Старшему, дородному, осанистому, было на вид лет шестьдесят, его спутники были намного моложе – сыновья или племянники – но держались они с осторожностью приказчиков.

   - Чего изволите? – заметив остановку, к троице подскочил какой-то развязный типчик в форменном комбинезоне с планшетом наперевес, настолько похожий на обычного менеджера по продажам, что, скорее всего, им и являлся. – Вижу, вас заинтересовала эта партия…

   - Не то, чтобы партия, - протянул старший. – Это вообще что такое?

   - Это – партия направленных на реабилитацию преступников, которые совершили не столь серьезные правонарушения и нуждаются в твердой руке, дабы помочь честным трудом искупить грехи перед родиной, и в то же время чутком руководстве, дабы побыстрее вернуть в общество сознательных, раскаявшихся граждан. Акция спонсируется государством и гарантирует ее участникам достойное награждение…

   - Ага, - медленно кивнул дородный. – А вот с этого места поподробнее.

   - Один момент, - развязный менеджер мигом нашел в планшете нужный файл и развернул его перед клиентами. – Смотрите сами – условия договора простейшие. Вам передаются на пять лет в аренду человеческие существа… здесь, если пройти по ссылке, о них вся информация… Вы принимаете на себя обязательства отеческим внушением, порой суровыми наказаниями и умеренной трудотерапией способствовать пробуждению в них чувства стыда за содеянное и желание встать на путь исправления. Государство гарантирует вам вознаграждение за каждого исправившегося преступника… после окончания срока аренды. Считайте это весьма выгодным вложением капитала!

   Он разливался соловьем, так что даже Умбрий потерял нить беседы.

   - Хорошо, - перебил менеджера один из молодчиков, который соскучился первым. – И сколько стоит вся партия?

   - О, - улыбнулся тот. – Сущие пустяки. Всего полторы тысячи кредиток за всех.

   - А сумма вознаграждения?

   - Полсотни кредиток… за каждого!

   - Не рентабельно. Вот если бы по двадцать…

   - Плюс дополнительные условия… вот, смотрите, - менеджер ловко прокрутил файл чуть ниже, развернул во всю ширину одну из граф: - Тут оговариваются особые условия… и налоговые льготы, - добавил он льстивым тоном, как будто от успешной продаж именно этой партии зависела, по меньшей мере, его карьера вообще и продавца в частности.

   - Льготы – это хорошо! И какие тут условия? – его главный собеседник презрительно сощурился, но под веками уже вспыхнул огонек интереса.

   Умбрий напряженно прислушивался к разговору, одновременно стараясь разобрать, о чем разговаривают с другими «прогуливающимися» тут гражданами напарники «его» менеджера. Если судить по обрывкам разговоров, то ничем принципиальным они не отличаются. Типовые файлы, стандартные условия – разными были только клиенты. Да – еще и результат.

   Их продают. Формально – согласно тем же файлам – всего лишь сдают в долгосрочную, на пять и более лет, аренду, пафосно именуя ее «программой реабилитации для оступившихся членов общества». Однако какую бюрократическую шелуху ни наверти, рабство останется рабством. Другой вопрос, что Умбрий много лет прожил на Эриннии, а до нее, после побега из империи, пошатался по окраинным мирам, чтобы понять – рабство в Галактике живет и процветает, не всегда даже маскируясь под новые условия. Гуманоиды владеют ксеносами, ксеносы – гуманоидами. Рабов покупают мафиози для работы на плантациях, на рабах тестируют киборгов, они служат для развлечения, на них ставят опыты, ими даже питаются. Рабы дешевле киборгов и, хотя служат меньше и эффективность их работы порой ниже, но зато с ними не бывает проблем, как с машинами, которые, к тому же, стоят дороже. В общем, ничего нового. За исключением того, что империя, оказывается, практикует подобную узаконенную форму рабства. Хотя, учитывая тот факт, что империя почти всегда с кем-то воюет, ничего удивительного в этом нет – испокон веков в рабство попадали военнопленные. А после принятия конвенции по правам человека таких рабов чаще «сдавали в аренду», чем продавали с молотка. Гуманизм, так сказать!

   - Встать!

   Он что-то пропустил? Умбрий поднялся вместе с остальными. Его и еще человек двадцать подняли со скамей и погнали к выходу мимо немногих «счастливчиков», которые остались сидеть. На выходе их запястья соединили одной общей цепочкой-поводком, концы которой с двух сторон крепились к двум грузовым флайерам. Еще один, неожиданно новой модели, да еще и аляповато расписанный, завис в воздухе в отдалении. Туда как раз садился тот дородный тип в сопровождении одного из молодчиков. Второй, проводив его взглядом, остановился перед цепочкой закованных людей.

   - Вам повезло, скот, - сообщил он. – У вас есть шанс честным трудом и послушанием заработать себе свободу. И зарабатывать ее вы можете прямо сейчас. Бегом. До поместья. Кто не сможет бежать – тот до свободы не доживет. Ясно?

   Бежать? В этой удушливой атмосфере? Да они задохнуться насмерть еще на полпути! Но молодчик выразительно помахал перед носом бластером и полез в один из грузовых флайеров. Оба грузовика взяли с места не спеша, держась на таком расстоянии, чтобы люди бежали трусцой, словно собаки на одной длинной сворке.

   Ауралия Стрендз не привыкла скучать. С тех пор, как они прилетели на эту планету двенадцать лет назад – тогда ее только-только начали осваивать, и людей тут можно было пересчитать по пальцам – девочка была предоставлена сама себе. С тринадцати лет Ауралия умела не только занять себя, но и прекрасно о себе заботиться. Правда, в последние годы, когда отец разбогател – богател он непрерывно, хотя не всегда так быстро, как за последние пять лет – заботиться о ней чаще всего приходилось другим.

   Пять лет назад они переехали в этот, новый, особняк, окруженный модифицированным садом. У девушки появился штат прислуги – компаньонка, горничная, две кибер-служанки – не считая портних и парикмахеров. Тайм Стрендз, ее отец, один из пионеров освоения Сипанга и один из самых богатых людей планеты, ничего не жалел для единственной дочери и наследницы. Ауралия была абсолютно свободна во всем, кроме одного – мужа ей должен был выбрать сам отец. Для этой цели он приблизил к себе нескольких племянников и сыновей своих компаньонов, устроив между ними что-то вроде соревнования, в котором призом станет рука дочери и право унаследовать компанию. Вначале кандидатов было шестеро, но почти все отсеялись, не выдержав конкуренции, так что сейчас остались только двое – ее двоюродный брат Жени Стрендз и сын старого отцовского друга Тимон Плаур. Недалек тот день, когда останется только один, и Ауралии было совершенно все равно, кто именно. К замужеству надо относиться, как к сделке – если правильно ее провернуть, можно еще и личное счастье получить приятным бонусом. А пока жених не определился, она помаленьку изучала кандидатов… и помогала отцу в работе. Передавать дело Тайма Стрендза в чужие руки Аурелия не собиралась.

   Первым из города прибыл флайер отца. Заметив его издалека в окно, Ауралия вышла навстречу, задержавшись лишь в передней, чтобы надеть кислородную маску – в атмосфере Сипанга было слишком мало кислорода, и долго без маски снаружи не пробудешь. Отец утром, собираясь по делам, предупредил дочь, что ее может ждать сюрприз, и Ауралия гадала, что это будет. Нарядов у нее было достаточно, не хватало только украшений к некоторым из них, да еще всяких мелочей, которые рада получить любая. Может быть, он привезет какую-нибудь техническую новинку или просто сувенир. Ведь на этой неделе должен был прилететь корабль… На Сипанг часто залетали корабли – два-три раза в день так точно! – но чаще всего это были либо мелкие торговцы, либо грузовые суда, привозившие технику для прокладки шахт, тоннелей и формирования ландшафта. Ни туристы, ни круизные лайнеры, увозившие пассажиров посмотреть на иные миры, ни тем более военные суда сюда не заглядывали. Тут ни красивых пейзажей, ни достопримечательностей, ни курортов. Только бесплодные каменистые равнины, горы и мелководные моря, да еще и воздух мало пригоден. Скука! Однако раз в неделю прилетал-таки большой имперский флагман. И сегодня был как раз такой день.

   Увидев выбирающегося из кабины отца, Ауралия поняла, что он доволен.

   - Ну, милая моя, смотри-ка, что мне удалось приобрести!

   Ауралия в свои двадцать пять лет уже отвыкла вести себя, как дитя, тем более что они были не одни. Однако она изобразила вежливый интерес:

   - Да, папа?

   - Держи! – ей вручили небольшую инкрустированную прозрачными камешками коробочку.

   - Что это?

   - Подарок.

   Внутри оказалась крохотная бабочка, казалось, сделанная из переплетающихся между собой серебряных и платиновых проволочек так искусно, что даже крылышки казались сеточкой.

   - Какая прелесть!

   - Коснись ее спинки.

   - Ой! – девушка послушалась отца и вскрикнула от боли. Острый шип, притаившийся в сплетении проволочек, уколол ей палец. – Колется!

   - Так и надо. Это – анализатор. Теперь она будет следовать за тобой, признает тебя хозяйкой.

   Бабочка ожила, зашевелилась и поползла из коробочки наружу. Взмахнув крылышками, она вспорхнула и уселась Ауралии на прическу, выбрав местечко среди локонов, словно заколка.

   - Вот так. Она не потеряется, сама находит идеальное место на прическе и может ее удерживать в определенном положении, - отец смотрел на дочь с таким гордым видом, словно изобрел и собрал безделушку своими руками.

   - И это все? – Ауралия попыталась нащупать бабочку на волосах.

   - Ну, там еще в инструкции сказано, что она способна выполнять простейшие команды. Например, работать маяком, посылая направленные сигналы…

   - Это еще зачем? Будешь меня контролировать? – насторожилась девушка.

   - А почему бы и нет? Ты богатая наследница, твое приданое увеличивается не по дням, а по часам, я уже стар и вот-вот уйду на покой… - Тайм Стрендз привычно отмахнулся от столь же привычного хора окружающих, наперебой уверявших его, что семьдесят шесть лет – это самый расцвет сил. - Мало ли, что может с тобой случиться?

   - Думаешь, меня могут похитить с целью получения выкупа? – рассмеялась Ауралия. – Да кому я нужна?

   Стоявший за спиной ее отца молодой человек кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание, но безрезультатно.

   - У меня есть враги и конкуренты, - серьезно ответил ей отец. – Кроме того, сегодня я сорвал его сиятельству коллежскому секретарю Гзиньську важную сделку. И заключил выгодный контракт с государством, который принесет мне в скором времени почти полторы тысячи кредиток премии… не считая чистой прибыли.

   - Полторы тысячи кредиток премии? За что?

   - Смотри туда!

   Тайм Стрендз важным жестом простер руку вдаль.

   Пока они с дочерью беседовали, а слуги разгружали флайер от остальных мелких покупок, подкатили два грузовых флайера. Шли они медленно, почти чиркая днищами по неровностям грунта, поскольку тоже были под завязку заполнены товарами. Между ними, поминутно спотыкаясь и цепляясь друг за друга, нога за ногу трусило человек двадцать в серых от пыли помятых робах. И, несмотря на то, что они были разного роста, возраста и комплекции, пыль, потеки пота и печать усталости делали их похожими, как близнецы. Едва флайеры въехали на двор и остановились, люди сбились в кучку. Некоторые упали на колени, судорожно хватая ртом воздух. Другие предпринимали отчаянные попытки удержаться на ногах. Их измученный вид вызывал одновременно отвращение, презрение и жалость.

   - Что это? – скривилась девушка. – Ты откуда их взял?

   - Выиграл тендер на проведение программы реабилитации для отбросов общества. Империя прислала их сюда для перевоспитания и трудотерапии. У нас в поместье они и будут жить и работать.

   - Это… еще одни рабы? – Ауралия чуть подалась вперед, рассматривая людей, как инопланетную диковинку. – Тебе мало кибер-слуг и тех рабов, которые у тебя уже есть?

   - Милая, но ведь это не обычные рабы! Они – государственные! Мы взяли их напрокат, на пять лет сроком. Государство взамен обещает нам налоговые льготы, а также, что самое главное, - он подмигнул, - они мне ничего не будут стоить! Ну, почти ничего. Государство оплатит мне примерно семьдесят процентов издержек на их кормежку, лечение и одежду, при этом милостиво разрешив оставить себе весь доход, что принесет эта партия. Да еще через пять лет мне будет полагаться премия за каждого из них. Ну, разве это не выгодная сделка? Никаких проблем с законом, никаких лишних расходов, одни доходы, да еще и награда! Гзиньськи и Грошшим пытались перехватить у меня самую большую партию, но куда им до Тайма Стрендза!

   Ауралия росла среди разговоров о деньгах, кредитах, поставках и выгодном вложении капитала, а в последние несколько лет даже сама зарабатывала деньги, трудясь в отцовой фирме. Она и сама была ценным капиталом и понимала это, поскольку в приданое ей шли все богатства отца. И девушка кивнула, второй раз, уже пристальнее, рассматривая рабов, которых согнали под стеклянный купол двора, где они наконец-то смогли нормально дышать:

   - Да, папа, ты прав.

   Почти два десятка человек – двадцать два, если быть совсем уж точными – казались одинаковыми, как братья-близнецы. Но так казалось только на первый взгляд. Уже при втором взгляде глаз Ауралии буквально выдернул из нестройного ряда одного, выделявшегося ростом… Вроде ничего особенного он не сделал – просто, продышавшись под кондиционером, перво-наперво отряхнулся, словно не привык к грязи и пыли, а потом помог выпрямиться и поддержал за локоть того человека, что стоял рядом. Но то, как он это сделал, заставило девушку пристальнее вглядеться в нового раба.

   Высокий, выше многих, может быть, из-за того, что не сутулился, он, как и все, был припорошен пылью, как и все был в поту и бледен от усталости, но даже сквозь пыль проступала обильная седина на висках – у такого, как ее отец, сказали бы «благородная». И его взгляд – то, как он окинул им двор и дом в окружении зелени… От него исходила слабая, но явственная аура спокойствия, будто пять лет рабства на планете Сипанг для него – лишь один из эпизодов и без того бурной биографии. А что он прожил довольно долгую жизнь, было заметно, несмотря на пыль, усталость и грязь – на вид ему было много больше сорока лет. После того, как мужчина кое-как выбил пыль из робы, на груди стал заметен выцветший отпечатанный знак – какие-то буквы и номер – 814.

   - Папа, а ты знаешь, что это за люди? – негромким шепотом осведомилась Ауралия. – Ну, за что они были осуждены?

   - Боишься, что среди них попадутся убийцы, насильники и международные террористы, объявленные во всепланетный розыск? – усмехнулся Тайм Стрендз. – Я тоже сомневался. Но фирма скинула мне досье каждого. В основном это мелкая шушера или политические заключенные. Потом можно будет сделать подробный запрос и разузнать подноготную каждого.

   Девушка кивнула. Номер восемьсот четырнадцать. Надо запомнить. С него и начнем.

   В этот момент взгляды их встретились. Случайно и всего на миг – потом темно-серые глаза номера восемьсот четырнадцатого скользнули дальше, цепко осматривая надворные постройки, но Ауралию все равно пронизала дрожь. Весь день она не могла забыть этого человека. И вечером, ложась спать, она долго вспоминала этот мимолетный взгляд.

   Умбрий Пилат не заметил девушку. Вернее, она была для него только еще одним силуэтом, отличная от остальных, единственная молодая женщина в толпе мужчин, но не более того. Гораздо больше его сейчас интересовали простые житейские радости – барак, в который их пригнали, был довольно светлым – под потолком были устроены узкие щелевидные окна, забранные ударопрочным стеклом – и с нормальным воздухом. Стены и пол бетонные, но на полу был такой слой пыли, песка и мелкого мусора, что приходилось буквально копать его, чтобы добраться до основания. Вдоль стен в три этажа тянулись узкие, на одного человека, настилы. Больше ничего, даже отхожего места. Однако, перед тем как загнать сюда, им позволили оправиться в отдельно устроенном сортире, а часа через два после того, как усталые люди повалились на настилы, кто где, четыре киборга под охраной двух слуг притащили несколько котлов. В одном была наскоро сваренная каша явно из какой-то генномодифицированной биомассы, в другом горкой высились ломти почти настоящего хлеба, третий был доверху наполнен какой-то темной жидкостью – то ли местного производства чай, то ли еще одна синтетика. Ничего не евшие с тех пор, как их забрали из тюрьмы, люди с жадностью накинулись на еду. Хлеб раздавали киборги, что несколько уменьшило суматоху и суету. Зато у котла с кашей чуть не устроили свалку. Ни мисок, ни ложек не полагалось – окунаешь кусок хлеба в котел, черпаешь, что и сколько успел – и ешь. Не успел – довольствуйся одним хлебом или жди, может быть, позволят поскрести по стенкам. Точно также дело обстояло с питьем – быстро наклонился, сделал несколько глотков – и уступи место другому.

   - Так, все пожрали? – один слуга шагнул вперед. – Тогда слушай меня, скот. Вы – скот. Хозяин ваш – знатный человек. С титулом, не как иначе. Его сиятельство тайный ассесор всея Сипанга! Вот! Гордитесь, скот! Вам повезло. Жить будете тут. Кормежка два раза в сутки, утром и вечером. Оправка два раза в сутки, утром и вечером. Кто не дотерпит – убирает сам за собой. Руками. Воду сейчас в бочке прикатят. На работу – завтра утром. Что делать – вам скажут. Будете артачиться – накажут. Как – узнаете потом. Это все. Отдыхать, скот!

   Умбрий молча кивнул и растянулся на лежанке. Отдыхать – так отдыхать. Рядом ворочались, шептались, свешиваясь с нижних полок. Он не принимал участия в разговоре. Он спал.

   Корабль назвался «Черный Телец». Это беглецы с Имры выяснили еще в шлюзе – там обнаружилось еще два дополнительных судна – бот, подобный тому, что доставил их сюда и легкий прогулочный флайер. На борту флайера и была выведена компрометирующая надпись, ибо абордажные боты – игрушки слишком приметные, чтобы любой мог срисовать, откуда они прилетели.

   - «Черный Телец»? – переспросила имирес Ройхан, когда их торопливо, чуть ли не подталкивая прикладами, вели из шлюза.

   - А что вам не нравится? – скривился один из конвоиров.

   - Ничего, но просто я думала, что суда такого типа должны иметь только номер… или типовое название. Скажем «Сверчок-14А» или…

   - Номер когда-то у него был. Восемнадцатый, - пояснил конвоир. – Но мы от него отказались потому, что быстро забывали…

   Этот странный ответ насторожил женщину. Ее вообще многое настораживало – и то, что люди были одеты, как попало – то есть, комбезы, но разных моделей, марок и даже года выпуска – и вооружены тоже отнюдь не автоматами единого военного образца. У кого действительно военный автомат, у кого бластер, у кого станнер или лазерная винтовка. А у дверей каюты, куда их привели, стоял юноша не старше семнадцати лет с плазменной винтовкой нового образца, в которую вцепился так, что любому становилось ясно – стрелять мальчик умеет и очень хочет. Ну, и скажите на милость, что это за государственная армейская спецоперация, где вчерашним детям дают такие опасные игрушки? Повстанцы свою молодежь щадили, как могли. А этот явно слишком молод даже для солдата-срочника.

   Но все мысли имирес Ройхан отошли на второй план, когда она увидела, куда их привели. Беглецов с Имры ожидало довольно просторное пустое помещение, где всю мебель составляли штативы и ременные петли, а также вмонтированные в пол платформы и стеллажи с креплениями на них.

   - Всем лечь на пол. Пристегнуться! – прозвучала команда.

   - Что это значит? – имирес Ройхан, как старшая по возрасту и званию, решила взять командование на себя. – По какому праву вы так с нами обращаемся?

   - А как с вами еще обращаться? – старший группы, с каким-то неизвестными ей нашивками, смерил женщину долгим взглядом.

   - Вы не можете посадить нас… сюда! – она окинула взглядом помещение. – Это же грузовой трюм!

   - А вы и есть груз. Живой груз, - скривился мужчина. - И потом, ты чего хотела? Пятизвездочный люкс каюты экстра-класса с личным стюардом? Чем богаты, тем и рады. Не нравится – возвращайся назад. Пешком!

   Имирес Ройхан скрипнула зубами. В конце концов, главное – улететь с Имры. Может быть, потом капитан, вспомнив, кого везет, предоставит нормальное жилье хотя бы дочери принца Гайлора?

   Где-то коротко взвыла сирена. Послышался переливчатый звон, невнятно забормотал искин. То есть, местные-то давно выучили его жаргон, а гости с Имры лишь по интонациям – вернее, отсутствию оных – поняли, что сложилась внештатная ситуация.

   - На пол, мать вашу! – гаркнул солдат. – Кто хочет жить – на пол и зафиксироваться!

   - Как?

   - Так.

   Имирес Ройхан опрокинули на пол и быстро пристегнули ремнями, которыми обычно стопорят на месте контейнеры с хрупким грузом.

   - Живее, мелочь! Не стоим!

   Крик заставил поторопиться. Не прошло и пяти минут, как все оказались пристегнуты, и охрана покинула трюм, не забыв запереть его снаружи. Хорошо хоть, свет не выключили. Но велика ли радость пялиться на голые металлические стены, стеллажи, ремни и фиксаторы для разных типов грузов и несколько ящиков и контейнеров, задвинутых в угол.

   Потянулись томительные минуты. Корабль несколько раз ощутимо встряхнуло. Однажды он так резко заложил вираж, что чьи-то незакрепленные сумки и рюкзачки прокатились из угла в угол, задевая всех подряд. Минут пять спустя корабль повторил крен, уже в другую сторону, и рюкзачки с сумками полетели-поскакали в обратном направлении.

   - Что происходит? Как это понимать? – шептались женщины, прижимая к себе младенцев. – Что с нами будет?

   Напуганные дети плакали.

   Имирес Ройхан помалкивала. Она сама терялась в догадках. Притащили, не дали осмотреться и представиться по всей форме. Запихнули в трюм, зафиксировав как тюки. Это подозрительно. Хорошо еще, что ее не догадались обыскать и даже не подумали отнять оружие, хотя против плазменных винтовок и лазерников ее пистолет – игрушка.

   Тряска и болтанка превратились примерно через полчаса. Перед этим на несколько секунд исчезла тяжесть. Это поняли по тому, как внезапно воспарили к потолку все вещи. Потом корабль несколько раз крутнуло вокруг своей оси, так что пол и потолок три-четыре раза поменялись местами. Затем мигнул и на несколько мучительно долгих секунд погас свет и отключились все звуки – даже крики и плач…

   …чтобы внезапно вернуться.

   - Что это было? – спросил кто-то. У имирес Ройхан не было ответа на этот вопрос. За тридцать два года жизни она летала только один раз, в детстве, когда их класс полетел на экскурсию в соседнюю систему, чтобы посмотреть тамошние живые камни. Во время того полета ничего подобного не происходило.

   Их пытались не выпустить из системы. Сразу три корабля устремились на перехват. «Черный Телец» без колебаний вступил в схватку – судя по конструкциям, напоминающим пчелиные соты, только украшенные многочисленными подвесками и «медальончиками на цепочке», это были корабли уорров. От двух «Телец» увернулся, третьего подбил, и едва не протаранил один из первой пары, когда тот попытался зайти наперехват. Пришлось пожертвовать парой внешних экранов и наполовину сгоревшими отражателями, но уорры получили такую царапину на днище, что в атмосферу их «соты» теперь не сунутся – малейшее напряжение, и корабль в этом месте просто порвется, как протертая до основы ткань.

   Пока корабль протискивался «на выход», в рубке собралось короткое совещание.

   - Джок, - Гордон сурово смотрел на абордажника, - вот скажи на милость, на кой нам этот детский сад? Тебе своего геморроя мало, хочешь повесить на нас еще и эту проблему? – он выразительно покрутил головой.

   - А я что? – тот нервно пожимал плечами. – Я ничего. Они налетели, в катер запрыгнули… Они же дети…

   - Они-то дети, а ты идиот. Яра показала мне запись. Ты мог разгрузиться и улететь. Почему ты этого не сделал? Теперь у нас полон трюм несовершеннолетних нелегалов!

   - Ну, не все там несовершеннолетние…

   - Да, есть и взрослые, но это дело не меняет. Я повторяю свой вопрос: «Зачем?» - Гордон тяжело обвел глазами собравшихся. – Зачем нам толпа имрийских детей?

   - Они беженцы, - пожал плечами Роккос и отвернулся к пульту. - А мы…

   - Знаю, - Гордон невольно покосился на Рия Станда. Парень аж дышать перестал. – А мы не воюем с детьми… Но куда-то их надо девать! И надо придумать, как их использовать…

   - Кэп, они же с Имры! – прогудел Янно. – Там капитуляцию повстанцы подписали. А их родители то ли не захотели ее принять, то ли сочли сообщение провокацией… Короче, они могут пригодиться.

   - Как товар?

   Боцман неопределенно помотал кудлатой головой – дескать, на твое усмотрение.

   - Хорошо. Тогда вопрос номер два. Куда мы их денем, пока станем разбираться?

   В конце концов, заложников оставили в том же самом трюме, расстелив на полу одеяла и разрешив использовать оставшиеся в трюме ящики как столы и стулья. Дверь была постоянно закрыта, но не заперта – достаточно было в нее постучать, чтобы ее снаружи открыли охранники и вежливо поинтересовались, что «гостям» надо. В уборную водили по первому требованию, но под конвоем, кормили прямо в трюме.

   Имирес Ройхан первое время сохраняла спокойствие. В конце концов, они все-таки вырвались с планеты и летят подальше от тягот войны и лишений. Скоро у детей будет мирный дом, где они станут расти под защитой мирового сообщества. А там, как знать, может быть, обстановка переменится. И, когда ее народ поймет, что принцесса има Гайлун жива, имряне воспрянут и скинут ненавистное иго! Уорры уберутся восвояси, империя даст своей колонии свободу и тогда они заживут… За-жи-вут… Ради одного этого можно потерпеть временные неудобства.

   Но время шло, а ничего не менялось. Имирес Ройхан несколько раз порывалась поговорить с капитаном, но тот был слишком занят, чтобы находить время для светских бесед. Его команда с готовностью выслушивала претензии женщины, но ничего не отвечала.

   Однако если в глубине души имирес Ройхан была к этому готова – мало ли, какие дела могут быть у капитана космического корабля, может быть, ему вообще дух перевести некогда! – то большинство ее подопечных откровенно скучали. Как ни были тесны пещеры, в них все-таки было больше места, чем здесь. И тут совершенно нечем было себя занять. Просто сиди и разговаривай, вспоминая прошлое и строя планы на будущее. Смешно сказать – прогулка в уборную превращалась в долгожданное приключение. Можно и ноги размять, и по сторонам посмотреть, и на охранников внимание обратить.

   Особенно на одного.

   Самого молодого охранника с глазами разного цвета – один фиолетовый, другой лиловый – заметили сразу. Самые старшие юные имрийцы были ему почти ровесниками и завидовали его военному комбинезону, его новенькой плазменной винтовке и, самое главное, его шрамам. У парня не было одного уха. Вернее, только мочки, зато на другой висела золотая серьга, такая крупная и так обильно украшенная драгоценными камнями, что ее вполне хватило бы на две. А еще он был такой красивый, что уже к концу второго дня по нему вздыхали все девушки старше четырнадцати лет.

   В очередной раз постучав, има Гайлун выглянула в коридор. Встретилась взглядом с парнем. Прикусила губу, преодолевая стеснительность:

   - Э-э… можно мне…

   - Куда?

   - В уборная.

   - Вы только что там были, - пожал плечами парень.

   - Я есть брат водить, - на интерлингве она говорила кое-как и страдала от этого. - А потом сама…э-э… ну…надо забыть.

   Рафаэль покосился на своего напарника – охрану несли всегда вдвоем. Тот понимающе подмигнул:

   - Давай, чего уж там, действуй, Эр Пи!

   - Прошу, - юноша сделал шаг в сторону.

   Прежде, чем выскользнуть в коридор, има Гайлун не выдержала и оглянулась на своих подруг. Пусть, мол, завидуют те, у кого нет младших братьев!

   Растягивая удовольствие от внеплановой прогулки, девушка шла медленно, озираясь по сторонам.

   - А это корабль есть большой, - заметила она, кинув взгляд на ведущую куда-то вверх лестницу. – Это на второй этаж?

   - Это на верхнюю палубу. Гальюн дальше по коридору, - напомнил он.

   - Галь-юн, - повторила она новое слово. - А что есть там, на верхняя палуба? Говорить, там красиво?

   - Кто говорит?

   - Ну…- Гайлун замялась, – я думать. Я никогда не летать на космический корабли. И в книги ни разу не читать. Только слышать рассказы... звезды… У вас очень интересно.

   - Да.

   Миновав шлюзовую камеру они перешли из грузового отсека в жилой, на границе которого и была расположена уборная. Рафаэль быстро выбил по внешний двери позывной – мол, не занято, нет? – после чего пропустил девушку внутрь. За нею не пошел, остался снаружи. Куда ей там бежать?

   - А вы, - приглушенно донесся ее голос, - кто? Как ваше имя?

   Юноша хмыкнул. И эта туда же! Из-за своей внешности он лет с четырнадцати был окружен пристальным вниманием со стороны женского пола, порой немного завидуя Рию Станду, который выглядел довольно обычно. И добро бы только ровесницы, но даже портовые шлюхи готовы были сделать скидку «милому красавчику».

   - Вас зовут Эр Пи? – продолжала девушка. – Я слышать, как тот человек вас позвал… Странное имя!

   - Ничего не странное, - все-таки ответил Рафаэль. – Обычное сокращение.

   - А почему так? Вам не красиво слышать, как оно звучит?

   - Нет, просто… оно длинное. А если во время боя подавать команды, то короткое имя лучше… Вы там надолго? У вас все в порядке? Может быть, доктора пригласить?

   Гайлун сообразила, что слишком долго остается на одном месте, пытаясь разобраться в слишком длинной фразе на интерлингве, поскорее спустила воду и вышла. В уборную ей не хотелось, но отыграть роль надо.

   - Я готова. Мы идти дальше?

   Рафаэль снова сделал шаг в сторону и назад, предлагая девушке занять свое место.

   - А что есть там дальше? – Гайлун указала на разветвление коридора.

   - Ничего интересного. Камбуз, медотсек, жилые помещения, тренажерка, лаборатории…

   - Лаборатории? – тут же ухватилась за новое слово девушка. – А что в них делать?

   - Уже ничего.

   В те времена, когда «Черный Телец» был исследовательским судном «Телец-18», там действительно хранились приборы и реактивы для изучения флоры и фауны вновь открытых планет. Но после того как лайнер «перешел в стан врага», опыты там ставили от случая к случаю, препараты и реактивы потихоньку либо разбазаривались, либо приходили в негодность. Потом пришлось продать, подарить или обменять несколько приборов – а кое-что и разобрать на запчасти – так что лаборатории стояли забытые, заброшенные и только и ждали того момента, когда их переделают во что-нибудь другое. От полного уничтожения их спасало то, что время от времени «Черный Телец» все-таки нуждался в проведении опытов – скажем, недавно, когда нашел ту пока еще нигде не зарегистрированную планету.

   - А посмотреть можно? Я никогда лабораторий не видеть. Там что есть?

   - Нет.

   - Но это очень интересно!

   - Нет.

   - А почему?

   - Приказ капитана. Все пассажиры должны находиться в своих каютах, но не испытывать ущемления в своих неотъемлемых правах. Потребность во сне, еде, пище и отправлении естественных надобностей относится к числу неотъемлемых прав. А посещение подсобных помещений корабля – нет. Мы не круизный лайнер, и вы не на экскурсии. Идемте обратно.

   Девушка задумалась, пытаясь осмыслить сказанное.

   - Но я не хочу, - заупрямилась она. – Мне не хочется больше сидеть там… внутри! И не я одна. Мы все. Когда мы уже прилетим на Землю?

   - Никогда.

   - Что? – девушке показалось, что она ослышалась. – Как это – «никогда»? Мы… я плохо понимать, когда вы так говорить! Что это – «никогда»?

   - Нет.

   - А куда?

   - Не могу знать, - совершенно искренне ответил Рафаэль. – Но, когда сменюсь с дежурства, могу сходить к капитану и спросить. А теперь пойдемте обратно!

   - Но я не хочу идти обратно! Я хочу гулять! Ходить! Тут! Мне там плохо. Мы сидим внутри, нельзя гулять, нельзя ничего… как в тюрьме…

   - Это не тюрьма, но вы должны вернуться назад.

   Има Гайлун пыталась просить, умолять, настаивать, даже капризничать, но ее провожатый был неумолим. Где уговорами, а где и просто взяв девушку за локоть, он подтащил ее в двери в трюм и протолкнул внутрь, напоследок пообещав:

   - Сменюсь с дежурства, и сразу пойду спрошу капитана.

   Девушка обиженно хмыкнула и гордо вздернула носик, делая вид, что ей ничуточки не обидно, хотя на деле хотелось заплакать от досады и разочарования.

   - Что случилось, има Гайлун? – рядом мигом оказалась имирес Ройхан. Женщина добровольно взяла на себя опеку над сиротами и просто не могла остаться в стороне.

   - Он отказался сообщить мне, куда мы летим, - надулась та. – Сказал, что это знает только капитан. И еще… еще я хотела погулять, развеяться немного, а он…он просто затащил меня внутрь и…

   Сама имирес Ройхан несколько раз пыталась испросить у сторожей разрешения на прогулки хотя бы для детей, но получала отказ. Всякий раз, вспоминая, что эти земляне для них сделали, она смирялась, но это оказалось последней каплей.

   - Сидите здесь, - коротко бросила она, подхватила с лежанки свой пистолет и кинулась к выходу.

   Ждать, пока откроют, пришлось недолго. Имирес Ройхан кошкой метнулась вперед, ткнув дулом пистолета в ближайший нос:

   - Я должна говорить и видеться с капитаном!

   - Но… - протянул красавчик с разными глазами. – Сейчас?

   - Да! Сейчас! Сию минуту! Или я не имею на это права? Мы тут гости или заключенные?

   - Гости, но…

   - Так гости желают лично поблагодарить хозяев за гостеприимство и культурное обслуживание, - прорычала она.

   - Давай, Эр Пи, веди ее к кэпу, - внезапно произнес его напарник. – Я маякну, пусть встретят!

   - И без фокусов, - предупредила женщина.

   Фокусов действительно не случилось. Ее действительно проводили на верхнюю палубу. Шагая рядом с конвоиром, имирес Ройхан несколько раз сталкивалась с членами экипажа корабля и понемногу начала паниковать. Вон их сколько, а она одна! Что будет, если…

   Накрутив себя до состояния истерики, она ворвалась в рубку, отпихнув своего проводника уже на пороге.

   - По какому праву нас заперли в трюме и никуда не выпускают?

   - Что? – сидевшие в креслах мужчины медленно обернулись. Впрочем, не все. Один из двух пилотов продолжал следить за приборами, как ни в чем не бывало. Он знал, что в него не станут стрелять ни за что. Но остальные… под тремя парами глаз – двое гуманоиды, хотя и явно с разных планет, и один заросший растительностью меор – имирес Ройхан почувствовала себя неуютно. Чистокровных людей – по крайней мере, таких, какие живут на Земле – среди них не было.

   - Что вы сказали? Вас никуда не выпускают? А что же тогда вы делаете здесь? – осведомился тот человек, что единственный поднялся из кресла при ее появлении. На вид он оказался немногим старше женщины, лет сорока или около того и на землянина походил больше, чем все остальные, вместе взятые.

   - Я…

   - Вы ведь сюда вошли, не так ли? И я точно знаю, что в уборную вам открыт свободный доступ…

   - Но мы хотели получить свободу перемещения по всему кораблю! Мы – гости, а не пленники! И имеем право на…

   - Гости? – переспросил мужчина таким тоном, что имирес Ройхан все поняла.

   - Но… - она попятилась, до судорог сжимая рукоять пистолета и не зная, что делать. Открывать стрельбу в рубке, когда корабль летит в открытом космосе, было самоубийством. – Как же так? Мы ведь летим на Землю?

   - Хм, - человек переглянулся с меором. Тот что-то рявкнул на своем языке. – Можно сказать и так. На Землю. Да, на Землю, - повторил он таким тоном, словно ему ужасно нравилось произносить вслух название колыбели человечества. – Определенно.

   - Тогда… надеюсь, вы мне объясните, - имирес Ройхан замялась, подбирая слова, - наш статус? Если мы гости, то я требую, чтобы с нами обращались, как с гостями. Дипломатическая миссия на Земле… наш особый статус беженцев и… это же дети! И вы даже не догадываетесь, чьи дети у вас на борту! – поскольку ее больше никто не перебивал, она приободрилась, заговорила четко и властно. - Мы требуем для нас других условий содержания, соответствующих нашему статусу.

   - Каюты класса люкс?

   - Можно просто каюты. Любого класса. Но дети три ночи проспали на полу, на голых матрасах, как в пещерах… Я не могу допустить, чтобы они и дальше жили в таких условиях. Ужасная теснота… Мы даже не можем размяться, а детям надо двигаться. Вы должны…

   - Сожалею, но наш корабль не приспособлен для перевозки пассажиров, - отрезал человек. – У нас даже две из десяти кают общественные, где парни обеспечены только койко-местом. Так что вам и вашим детям, - он усмехнулся, - придется еще немного потерпеть.

   С этими словами он отвернулся, сел в кресло, быстро глянул на показания приборов, дотянулся, набирая какой-то код на клавиатуре и всем своим видом показывая, что разговор окончен.

   - И долго нам еще терпеть? – не выдержала молчания имирес Ройхан.

   - А? – человек, впрочем, не повернул головы. – Гейс, как там с курсом?

   Тот развернул трехмерную модель этого участка космоса, пунктиром, касаясь звезд, обозначил маршрут:

   - Если воспользуемся «лазом» и выйдем вот здесь, на месте будем за четыре дня. А если пройдем по этой трассе, то через шесть. Так длиннее, но зато безопаснее. Меньше метеоритов и… встречников. Учитывая наш груз…

   - Я поняла, - вздохнула женщина. – Но все равно…

   - Прогулки по верхней палубе я разрешу, - помолчав, отозвался мужчина из кресла. – Строго по очереди. График составьте и принесите мне. Но если моему кораблю будет нанесен хоть малейший ущерб, замечена хоть одна царапина на обшивке или пропажа хоть одного винтика – вы все останетесь под замком. Понятно?

   - Так точно, - по-военному коротко отрапортовала имирес Ройхан и сделала налево-кругом так четко, словно стояла на плацу.

ГЛАВА 4.

Земля встретила имрян моросящим дождем. Корабль прилетел глубокой ночью и два часа кружил на орбите, ожидая, пока рассветет. Запертые в трюме, пристегнувшись, как контейнеры и ящики, они ждали… чего? Трудно сказать. Предки имрян, как и многих гуманоидных рас, когда-то прилетели с Земли, в результате весьма странного временного эффекта оказавшись в прошлом. На прародине человечества с начала космической эры прошло около девятисот лет, но многие колонии Земли оказались основаны за пятьсот-семьсот или даже две-три тысячи лет до этого. Так что, когда бывшие земляне встречались с землянами будущими, они друг друга редко узнавали. Космос менял людей – под воздействием радиации колонизированных планет люди меняли цвет кожи, волос и глаз, рост и телосложение. Порой у них проявлялись новые способности или просыпались давно забытые – например, на планете Тетис, почти полностью покрытой водой, постепенно все чаще стали рождаться дети с жабрами и перепонками между пальцами, так что сейчас там обитали земноводные. Где-то различия были минимальны, а где-то, как у меоров или тетсян, настолько велики, что они сами себя перестали считать людьми. Имирес Ройхан понимала, что имры отличаются от «чистых» землян, и терялась в догадках – как они выглядят? Есть ли среди экипажа доставившего их сюда корабля чистокровные земляне, или они отправили за детьми наемников? Последнее было вернее, ведь Земля официально считалась закрытой планетой. И корабль землян, замеченный в глубоком космосе, мог вызвать такую же реакцию, как летающая тарелка во времена пещерных людей.

   Наконец, по громкой связи объявили, что приземление прошло успешно, и пассажиры могут готовиться к высадке. Засидевшиеся в четырех стенах дети с такой скоростью рванулись к выходу, что в дверях возник небольшой затор. Пришлось взрослым буквально за шиворот выдергивать одного за другим, выстраивая в колонну по двое и наводить порядок окриками и шлепками.

   Через полчаса суеты, окриков и капризов юные переселенцы были построены и выведены наружу.

   Признаться честно, имирес Ройхан, которая возглавляла колонну, была разочарована. Она мало слышала о Земле – в основном на уроках истории как о колыбели человечества, да и потом до нее доходили кое-какие слухи, но без подробностей. И теперь она ждала увидеть как минимум космодром, расположенный где-то на окраине города – что на закрытой Земле остались крупные мегаполисы, слухи умалчивали. Но ее глазам предстала частично вытоптанная, частично выгоревшая на солнце каменистая пустошь, с двух сторон окруженная невысокими горами, а с двух других – растительностью, до которой, однако, было не меньше трех-пяти имрянских километров. И никаких намеков на строения. Единственными признаками цивилизации был сам корабль. Не понятно даже, приземлялся ли он здесь до этого.

   - И что это значит? Где мы? – обратилась женщина к капитану, который вышел из корабля вместе с ними. Кроме самого Гордона Флинна, переселенцев с Имры сопровождало еще две гравиплатформы, с грузом и десяток абордажников с бластерами и автоматами наперевес.

   - Мы – именно там, куда и летели, - весомо откликнулся Гордон. – А вы – нет?

   - Мы летели на Землю…

   - Считайте, что полет прошел нормально.

   - Так это она и есть? – имирес Ройхан с любопытством огляделась. – Что-то не похоже…

   - А вы уже бывали на Земле, не так ли?

   - Э-э…м-м… нет, но… Но я готовилась к встрече с нею! – нашлась женщина. – Изучала всю информацию, которую могла добыть…

   Вернее, лихорадочно пыталась вспомнить все, что последний раз проходила в школе лет пятнадцать тому назад, но пусть этот мужлан не думает, что она такая дикая!

   - Тогда вы не должны удивляться тому, что вас высадили в этом регионе, - если капитан и врал, то делал это мастерски.

   - Ах, да, понимаю, - кивнула имирес Ройхан. – Маскировка, не так ли? Земля официально считается закрытым миром, мы здесь неофициально, по сути – сбежали из империи и скрываемся от властей, так что в интересах мирового сообщества наше появление на планете надо держать втайне, так?

   - Вижу, вы умная женщина, - без тени улыбки кивнул Гордон. – А теперь командуйте поход.

   - Поход? Куда?

   - Туда, - Гордон указал вдаль, на лесной массив. – Или вы считаете, что жить будете под открытым небом? Здесь стоянка, а не гостиница. Дорогу вам покажут!

   Абордажники терпеливо ждали у платформ. Среди них женщина заметила того симпатичного мальчишку с плазменником. В отличие от большинства своих спутников, он выглядел недовольным. Рядом с ним переминался с ноги на ногу второй подросток, которого до этого не было ни видно, ни слышно. На вид он был немного моложе парня с плазменником, хотя внешность бывает обманчива – просто он был немного ниже ростом, поуже в плечах и не такой мужественный на вид.

   - Джок – за старшего, - распорядился Гордон. – Эр Пи – твой первый зам. Через два месяца вас сменят… если ничего не случится.

   Названные кивнули, отдавая честь. И тот, кого назвали Джоком – тип, командовавший катером, доставившим беженцев на корабль – махнул рукой:

   - Отряд, за мной! Дама, - это относилось к имирес Ройхан, - командуйте вашим детским садом.

   - Я не дама, - откликнулась та. – Обращайтесь ко мне «имирес Ройхан».

   - Имирес – это титул, воинское звание или…

   - Это – вежливое обращение к женщине, - поджала губы та, показывая, насколько низко пали в ее глазах эти наемники, принятые неразборчивыми землянами на службу. Если этот отряд тут должен проторчать больше месяца, значит, у этих типов временное гражданство или около того. Надо будет выяснить.

   - В таком случае, вежливое обращение ко мне – сержант Джок, - отчеканил тот и выдвинулся вперед, давая отмашку.

   Колонна двинулась прочь от корабля. Впереди, не задевая траву, летела одна из платформ, рядом с которой шагали оба юноши. За нею растянулись имряне, с двух сторон окруженные цепочкой наемников, и замыкала шествие вторая платформа. Джок и имирес Ройхан держались сбоку, контролируя перемещение, но выбрали разные стороны.

   Гордон, стоя на трапе, смотрел им вслед. На душе у него было почему-то не спокойно. Эти нежданно-негаданно свалившиеся на него беженцы могли здорово подпортить если не репутацию «черного» звездопроходца даже среди пиратов, то подкинуть проблем с имперскими законами уж точно. Пираты – и причислявшие себя к ним вольные звездопроходцы – старались не лезть в политику, слишком дурно она попахивала. А здесь уже не стойкий душок, а такая вонь, что проще уничтожить «запятнанный» корабль, чем отмыть. Причем уничтожить во всех смыслах слова.

   - Янно, - не оборачиваясь, бросил Гордон боцману, - прикажи выгнать из ангара один катерок и заправить под завязку. Маскировка – «верх». Консервация – два месяца.

   - Зачем? А, - меоры отличались умом и сообразительностью, что мало вязалось с их неуклюжей внешностью. – Думаешь, у них могут возникнуть проблемы?

   - Думаю, проблемы могут возникнуть у нас. Не хочу лишать ребят шанса… Гейс, - тут же вызвал он по комму навигатора, - сделай трассу до Кошачьего Глаза. Да поживее.

   - Кошачий Глаз? – боцман мигом сложил два и два. – Думаешь…

   - Уверен.

   - Поэтому и мальчишек оставляешь тут?

   Гордон только кивнул. Вдаваться в подробности и объясняться с первым помощником именно сейчас он не хотел. Но в то, что среди пиратов его за подобную самодеятельность по головке не погладят, он не сомневался. В лучшем случае потребуют выдать беженцев властям. В худшем – выдадут властям его самого. Хотя в последнем случае это произойдет не сразу – даже привыкший рубить с плеча Пшемыньски и Хищник сперва подождут, как станут развиваться события.

   Через полчаса – к неудовольствию рассчитывавшей поразмяться команды – «Черный Телец» стартовал, оставив по себе память в виде замаскированного абордажного катера. Джок опытный пилот, он и без навигатора может довести его до соседней звездной системы. Тем более что хозяйственный Гейс скопировал в память бортового компьютера несколько типовых трасс.

   Лес оказался дальше, чем виделось с корабля. То ли глазомер подвел, то ли они просто засиделись, но до крайних деревьев дети еле добрели. Самых маленьких старшие с полпути несли на руках и успели здорово устать.

   - Привал, - скомандовала имирес Ройхан, едва вся колонна втянулась под спасительную тень. На равнине солнце пекло так, как не пригревало даже на экваторе родной Имры. Или это просто они отвыкли от жизни под открытым небом?

   - Отставить! – тут же приказал Джок. – Продолжать движение!

   Платформы лишь немного замедлили ход, и абордажники стали мягко, но навязчиво подталкивать беженцев следом.

   - Но дети устали! – имирес Ройхан последний километр сама тащила на руках пятилетнюю девочку и чувствовала, что руки вот-вот отвалятся. – Им нужен отдых!

   - Мы должны дойти до базы как можно скорее. Там вам будет и отдых, и постели и даже горячая пища. Но останавливаться в лесу я запрещаю.

   - Почему? Здесь опасно? Но ведь Земля давно обжита человеком. Я читала, что на ней уже полтысячи лет назад уничтожили всех потенциально опасных для человека тварей…

   - Оставив в живых только самых опасных, которые оказались «дезинфекторам» не по зубам, - так нехорошо усмехнулся Джок, что женщина побледнела. Лес – отнюдь не непролазные джунгли, вокруг все просматривалось метров на двадцать – внезапно показался ей самым опасным местом в мире.

   - Вы имеете в виду… паразитов? – она поудобнее перехватила пистолет и на всякий случай направила его на ближайшее дерево.

   - Я имею в виду самих людей, - парировал пилот и прибавил шагу. – Или вы считаете каких-то глистов страшнее человека с оружием?

   Имирес Ройхан, бывший боец сопротивления – хотя почему «бывший», ее война продолжается! – уже хотела привести в качестве контрпримера уорров, для которых нет ничего святого, и которые считают уничтожение человеческих детей таким же нормальным явлением, как, скажем, уничтожение личинок огородных вредителей, но потом подумала и промолчала. Ведь это люди призвали на ее Имру этих выродков! Кому, как не людям, и предъявлять претензии?

   - И, тем не менее, - она догнала Джока и схватила его за локоть, - детям надо дать отдых. Хотя бы для того, чтобы, - она со вздохом опустила девочку на землю, - они могли сходить в туалет…

   - Принимается, - судя по лицу пилота, он уже смирился с ролью няньки. – Привал десять минут. Можно оправиться и закурить. Всем оставаться в прямой видимости… мало ли, что тут бродит. И кто!

   Добавлено это было нарочно для детей и в принципе соответствовало истине. Планета, на которую их высадил «Черный Телец» за все два с половиной года, что миновали со дня ее открытия, не только не была мало-мальски изучена, но даже еще и номера не получила. Между собой ее в экипаже называли «этой запасной», имея в виду, что у «Тельца» было еще три схрона – на астероиде 5103/8 в системе Беты Рака, на планете Ариадна и на заброшенной шахте одной из лун Денеба. Не то, что изучать было некому – кое-кто из «стариков» экипажа обладал необходимыми навыками – просто некогда.

   Имирес Ройхан хотела уже возмутиться – десяти минут на отдых измученным переходом детям явно не хватало – но подумала о «самых опасных хищниках» Галактики и промолчала. Вместо этого сама взяла за руки двух детей и отвела к ближайшим кустикам.

   Кошачий Глаз был крупнейшей пиратской базой галактики Ведьмина Голова, и вообще входил в пятерку самых крупных баз. Официально никто не знал, где он находится, потому как во всех реестрах звезда Кошачий Глаз, вокруг которой планетка с одноименным названием и вращалась, проходила как «Звезда № 17443-АХЕ-2/8-экстра», а база вообще находилась не на ней, а на оборудованном и модифицированном планетоиде, который поселенцами именовался просто «базой». Две соседние звезды были успешно освоены – планетарную систему одной колонизировали сразу три расы, честно поделив планеты между собой, на другой не так давно, всего лет семьдесят назад, нашли расу, которая уже начала строить свою цивилизацию, а потому официальной колонизации не подлежала. Пока туда летали только научные экспедиции и представители более развитых планет, по очереди рекламируя аборигенам прелести научно-технического прогресса. И никто – или почти никто – не догадывался, какой третий сосед обосновался у них под боком.

   У вольных звездопроходцев и пиратов Кошачий Глаз был достаточно известен. Слышали о нем также торговцы, которые вообще боялись только одного – потерять прибыль, и, разумеется, искатели приключений. Так что знающему человеку найти попутку до Кошачьего Глаза было раз плюнуть.

   Юриус Звон относился к числу таких знающих людей, и Бой прибыл на планетоид по его приказу и наводке. Бывший стюард «Черного Тельца» получил аж две легенды – третью он должен был придумать на месте, если провалятся две первых – кое-какую дополнительную информацию и солидный счет в банке, который должен был решить его проблемы. И первым делом отправился в Гига-маркет. Так называлось самое крупное здание главного города планетоида, где можно было и кое-какие товары прикупить, и поразвлечься, и контракт заключить и даже комнату снять на пару суток.

   Ну и, конечно, здесь и только здесь были самые свежие новости и самая благодатная почва для распространения слухов.

   Боя на Кошачьем Глазе знали плохо, несмотря на то, что Флинн Рейнджер тут за последние пять лет появлялся довольно часто. Всех разве упомнишь? Обычно даже самые опытные и продвинутые бармены запоминают только капитанов, первых пилотов и старших помощников, а остальным приходится чуть ли не на пальцах доказывать, что вот он и есть тот самый участник нашумевшего взятия туристского лайнера.

   Вот и Бой сначала долго и со вкусом распространялся по поводу «Черного Тельца», выбалтывая мелкие подробности, чтобы ему поскорее поверили.

   - «Черный Телец» Флинна Рейнджера? – бармен был продвинутым и держал руку на пульсе жизни. – Так он в глубоком космосе уже больше месяца торчит! Удрал, как ошпаренный сразу после того, как до нас дошли новости о капитуляции Имры. Тогда многие наши с места снялись, - уточнил он. – Что, уже прилетели? И как там дела?

   - Не знаю, - ответил Бой. – Меня там не было.

   - Тю! – бармен сразу утратил к человеку интерес. – А я-то думал…

   - Мы с Рейнджером пошли по разным дорожкам, - как можно небрежнее уточнил Бой. – И куда он свалил на самом деле, я не в курсе. Капитуляция Имры была только предлогом. Нужна она была ему, как тетсянину расческа!

   - А тебе?

   - А это мое дело. С чего я должен всем подряд трепаться? Флинн со своими ничем не делится, вечно у него какие-то секреты от команды, а я с чужаками языком чесать буду?.. Без обид!

   Бармен кивнул головной конечностью, продолжая наливать и смешивать коктейли сразу в шесть пар рук. Как и Цхитчли, он тоже был змеелюдом, но другого вида, близко родственного Эриннийскому осведомителю.

   - Понимаю, - булькнул тот.

   - Не понимаешь, - Бой залпом опрокинул в себя намешанный барменом коктейль и жестом попросил повторить. – Потому, как для тебя тут все равно и чужие, и свои – чужие как не-соплеменники, а свои – как клиенты.

   - Уж это точно, - скрипнул змеелюд.

   - Вот и я говорю, - человек вцепился в новый стакан всеми десятью пальцами, - что надо своих от чужих отличать! А Флинн… у него реально башню сносит. Он уже тех от этих не отличает! Я – человек! Его соплеменник, а он со мной обошелся хуже, чем с тем змеелюдом! А, что там вспоминать, - он обреченно махнул рукой и приготовился выпить и второй коктейль, но был вовремя остановлен.

   - С каким змеелюдом?

   - Ты его не знаешь. Он с другой планеты!

   - Все змеелюды с одной планеты! – прошипел бармен. Толстый горловой мешок на его шее раздулся на манер капюшона. Сквозь чешую проступил характерный рисунок, который многим людям напоминал классические «череп и кости». – О каком ты?

   - Да жил такой в метрополии Эриннии… держал для прикрытия дом терпимости, а сам работал информатором… как мне говорили… Цхитчли его звали… Флинн с ним какие-то общие дела вел, нас, естественно, не посвящал. Мы же ему кто? Никто! Расходный материал, рабочие лошадки, пушечное мясо! Плевать, что соплеменники, ему с чужаками милее… А потом там какое-то недоразумение вышло, вроде как Цхитчли его подставил… Только это не доказано! Флинну в голову что-то стукнуло, что, раз Цхитчли был его информатором, то и других он также мог информировать… Ну, явился он к тому змеелюду и… В общем, меня там не было, что он с ним вытворял, не знаю, но ребята говорили, кровищи было полным-полно. Сам его резал, другим не доверял! А что? – он только сейчас «сообразил», кому все это рассказывает. – Знал его, что ли? Или он был твоим родичем?

   Змеелюда разнесло чуть ли не вдвое.

   - Не важ-ш-шно, - прошипел он. – З-сначит, Флинн Рейндж-шер?

   - Угу. А теперь у него какие-то другие темные делишки завелись. Никому о них ни слова, даже своим не доверяет. А это разве дело, никому не доверять? Вот ты скажи? А?

   Изображая перепившего и потому не отдающего себе отчет, Бой полез на стойку. Двое сидевших ближе всех завсегдатаев напряглись и выразительно посмотрели на бармена – мол, не нужна ли помощь?

   - Не дело, - выдавил тот, отмахиваясь от доброхотов одним из щупалец. – Вот я тебе доверяю и готов поверить в кредит, ес-сли у тебя нет кредиток, чтобы рас-сплатиться за выпивку. На! За с-счет заведения.

   Под носом у Боя оказался еще один стакан.

   - Ага! – тот цапнул дармовое угощение, присосался с таким видом, словно еще ни капли не выпил за сутки. – Вот это дело! Хорошо пошла! Сразу видно, мастер своего дела, все стерильное, ни капли паленого… Не то, что у Флинна Рейнджера, у которого последние дела дурно пахнут.

   - А что за дела? Ты начал говорить, да я тебя перебил? – преувеличенно вежливо осведомился бармен.

   - Да политические, будь они неладны! А я с политикой дела не имею. Грязное это дело, сам понимаешь! – отмахнулся Бой.

   - Он на кого-то работает? – под «кем-то» на Кошачьем Глазе подразумевались галактическая полиция и внешняя разведка – не важно, чья.

   Человек сделал страшные глаза и одновременно закивал и затряс головой – мол, работает, это точно, а вот на кого – не скажу! Впрочем, и этого намека было достаточно. Чего не любили пираты, так это политики и властей. И работать на кого-то из них считалось не просто дурным тоном, но и откровенным предательством. Лучше уж своих грабить – всегда можно отбрехаться, что, мол, перепутали с другим кораблем, а то и вовсе сводили личные счеты. Но работать «на кого-то», да еще если этот «кто-то» служит закону?

   - Вот только кто мне поверит? – продолжал плакаться на судьбу Бой. – Флинн сам знаешь, у кого в любимчиках ходит! Его сам Хищник привечает…

   - Ну, это еще надо доказать…

   - Что? Никак, они поссорились? Я ж говорил, что этот Флинн со своими ужиться не может, что уж о чужаках говорить…

   - Ничего не знаю. Но Хищник тут недавно его искал. Не знаешь, где он может быть?

   - Понятия не имею. Мы, когда с ним разругались, он меня в первом же порту высадил. Спустил флайер, скинули меня в трех часах ходьбы от города и умотали. Я пока до цивилизации добрел, пока осмотрелся – их и след простыл. Веришь – нет, но почти два года добирался.

   - Сюда, - это был не вопрос, а недоумение.

   - А куда еще? Не к мамочке же! Думал, наняться куда-нибудь. Да только этот гад меня с таким пакетом документов высадил, что даже уборщиком не сразу взяли. Месяц в местной кутузке отсидел, пока там выясняли, кто да что… А сейчас вернулся.

   - Мстить?

   - Флинну Рейнджеру? Хотелось бы. Да разве его достанешь? Я ж один…

   - Ну, если поискать, компанию найти легко. Знать бы, где! Ты покрутись тут денек-другой, походи сюда иногда… Авось, кого отыщешь!

   Это был достаточно прозрачный намек, и Бой, расплатившись, ушел.

   Впрочем, не далеко. Гига-маркет имел двадцать восемь этажей – двадцать наверху и восемь под землей, работал круглосуточно, тут было все, что можно найти за деньги, так что неделю прожить, не выходя наружу, было вполне реально.

   Планета Сипанг находилась в стадии формирования. Когда ее открыли двадцать лет назад, большая часть ее суши представляла собой бесплодную каменистую равнину. Почва и растительность имели место лишь по берегам многочисленных неглубоких морей, которые испятнали поверхность планеты, местами сливаясь в довольно большие водные образования, получившие название Восточно-Экваториальный и Западно-Экваториальный океаны. Воды в них и влаги в атмосфере было мало, так что никакие дожди не могли обеспечить водой всю поверхность суши, и треть ее навсегда была обречена остаться бесплодной. Так что самыми богатыми становились те, кто ухитрялся производить… воду.

   Как быстро выяснилось, водоносные слои залегали под землей, образуя своеобразный «жидкий слой». И оставалось лишь пробить скважину в нужном месте, прорыть шахту до начала «жидкого слоя», после чего собрать водоочистительную установку и запустить в работу. На поверхность при этом подавалась грязная жижа, которую требовалось очищать, после чего твердая фракция шла на переработку, а очищенная вода поступала в специально вырытые резервуары, откуда шла на хозяйственные нужды. Использовали ее и для питья, и для орошения пустынь, и в качестве топлива, разлагая на водород и кислород, которого в атмосфере было слишком мало для нормального дыхания. Очистка жижи большей частью проходила вручную, и этим как раз рабы и занимались.

   Причиной – ведь любой процесс можно автоматизировать! - было то, что в твердой фракции время от времени попадались мелкие крупинки, которые быстро окрестили водяными алмазами – за блеск, твердость и кристаллическую решетку.

   На самом деле, конечно, это были никакие не алмазы, а какая-то форма жизни, что придавало им особенную ценность. Оказывается, в недрах этой планеты скрывалось нечто довольно редкое, а стало быть, ценное. И, пока никто не придумал, как использовать водяные алмазы в народном хозяйстве, они ценились, как украшения.

   Выбирали их вручную, черпая ладонями горячую жидкую грязь, растирая комочки между пальцами в надежде, что однажды удастся нащупать заветный твердый комочек с острыми гранями. В жиже было полно песка и мелкого гравия, от которого уже на второй день подушечки пальцев стирались чуть ли не до мяса. Песок забивался под ногти, а многочисленные примеси разъедали ссадины и царапины так, что любое действие превращалось в пытку.

   Жижа медленно текла по узкому, всего два локтя в ширину, желобу, и надо было просеивать ее руками, успевая ухватить столько, сколько получится ухватить, и горстями выбрасывая твердую фракцию под ноги, на решетчатый пол. Она двигалась непрерывным потоком, так что у каждого был шанс. Теоретически. А практически лучшие места были в самом начале желоба, где жижа была гуще. Тем, кто успевал занять места в первых рядах, иногда везло – отдельные алмазики попадались даже на поверхности. Это потом, чуть ниже «по течению», они опускались на дно и выловить их там становилось трудно. Ищешь-ищешь, а попадаются только осевшие на дно мелкие камешки.

   Существовала норма выборки – в день не менее десяти камешков. Меньше десяти – ложишься спать в карцере. От десяти до пятнадцати – ложишься спать просто голодным. Ухитришься набрать до двадцати – можешь рассчитывать на подачки от охраны. Ну, а если ухитришься найти двадцать первый – все, считай, отпустят на один день раньше положенного срока.

   Первые дни для Умбрия – как, впрочем, и для других «ловцов алмазов» - были довольно тяжелыми. В полумраке подземелья часами приходилось стоять, согнувшись над длинным желобом и без конца месить руками едкую грязь, дыша испарениями и действуя практически на ощупь. Как ни старайся, обязательно испачкаешься, поэтому сборщики работали полуголыми. Всю их одежду составляли штаны, обувь и налобный фонарик, горевший таким тусклым светом, что некоторые его забывали включить. Гораздо нужнее – и важнее – было не забыть респиратор – от жижи поднимались такие едкие испарения, что новички быстро приучились думать о том, чем дышат. Зато тут работал кондиционер, поставляя нормальный, насыщенный кислородом, воздух.

   И все-таки это было лучше, чем шахта, где, собственно, эту самую жижу и добывают. Те, кто спускаются вниз, никогда уже не поднимаются на поверхность – слишком там тяжелые условия, и люди умирают от ядовитых испарений, банальной усталости и несчастных случаев в первые же полгода-год. Но они были «государственными рабами», за них по окончании пятилетнего срока Тайм Стрендз должен был получить премию – за каждого! – поэтому их берегли.

   Умбрий старательно месил растопыренными пальцами взвесь, загребая ее полными горстями и растирая между ладонями. Если попадалась частичка с острыми гранями, он старательно обминал ее пальцами, прилагая как можно больше сил, чтобы попытаться раздавить. Пустую горсть сбрасывал на пол. Водяные алмазы сопротивлялись, впиваясь в стертые песком и мелким гравием подушечки пальцев. Иногда заветная «колючка» выскакивала, падала на дно, и приходилось торопливо шарить внизу, наощупь пытаясь отыскать ту… или другую, которую упустил тот, кто стоял рядом с тобой. А жижа все текла между пальцами, где-то там, в виде почти чистой воды с журчанием попадая в фильтры для окончательной очистки. И конца-края этому не было видно. Увы, есть процессы, которые нельзя механизировать. Ибо ничто на свете пока не сравнится по чуткости с самыми обыкновенными человеческими руками – что выбрать из месива грязи кристалл, что приласкать ребенка, что придать вещи законченную форму. Можно автоматизировать все на свете, но кнопку, дабы включить способный на все автомат, все равно должна будет нажать человеческая рука. Рука, с ее несовершенными, нежными, хрупкими, уникальными пальцами. Пальцами, которые единственные и могут отличить водяной алмаз от обычного камешка.

   Он изо всех сил старался максимально оптимизировать процесс, поскольку думать только о грязи, в которой возишься, было выше его сил. Без устали возил руками в мутной жиже, шевелил пальцами, просеивая грязь, порой натыкаясь на заветный граненый камешек – эти водяные алмазы, к их чести, всегда были гранеными – а сам думал, слушал. Слышал.

   - А вот есть еще, говорят, такой алмаз, - несся откуда-то справа сдавленный шепот, - ну, с ядрышком, представляете? Бывают прозрачные, такие прозрачные, что вот лежит он у тебя на ладони, а его как бы не видно, только отблески играют. Бывают простые, как стекляшки… я уже нашел парочку… а бывают такие… ну, словно внутри крошечное ядрышко темно-синего цвета. Как небо, синего! Один такой алмазик, говорят, за десять обычных ценится! Если не за все двадцать!

   - Врешь! – выдохнули рядом.

   - Ей-ей, не вру! Один мой знакомый… это еще до вас было, нашел такой. Так его сразу в десятники перевели. А когда кому-то второй такой ядреный попался, он его забрал и досрочно на свободу вышел!

   - Врешь, - на сей раз в голосе говорившего прозвучала угроза. Мол, не трави душу, и без тебя тошно!

   - Разговорчики!

   Сухо трескнул разряд шокера. Рядом глухо вскрикнули.

   Умбрий машинально подставил плечо, удерживая товарища от падения. Десятники. Зовут их так потому, что именно им ты обязан отдать каждый десятый камешек. В ответ они следят за тем, чтобы ты не отлынивал от работы, чтобы тебя не обижали, чтобы всем было одинаково. Одинаково хорошо или одинаково плохо, это второй вопрос, он никого не волнует. Десятниками становятся те заключенные, за какие-либо заслуги избавленные от необходимости месить грязь. Как попадают в десятники – неизвестно. Но и их можно понять – каждый десятый уже из собранных ими алмазиков они должны отдавать надсмотрщикам. Просто за то, чтобы не потерять свою непыльную должность. Надсмотрщики вооружены парализаторами и лазерниками. Им разрешено стрелять на поражение. А поди потом докажи, что труп не собирался на тебя нападать!

   Получивший разряд шокера человек без сил привалился к плечу Умбрия. То есть, он мог бы совсем упасть, но тот вовремя подставил плечо.

   - Держись. Сейчас пройдет.

   - Больно… - выдохнул тот.

   - Терпи. Сейчас пройдет.

   - Так, что там? Не работаем? – десятник шагнул в их сторону, поднимая шокер.

   Страх за свое больное сердце – может и не выдержать разряда! – заставил Умбрия действовать быстро.

   - Держи, - он, не глядя, сунул десятнику несколько алмазиков. – И не подходи к нам больше сегодня.

   - Добро, - тот вытаращил глаза, не ожидая такого подарка судьбы. На ладони лежало аж четыре граненых кристаллика.

   - Ты, - привалившийся к плечу молодой еще мужчина – если судить по голосу – от удивления не находил слов. – Это… ну… как ты…

   - Пустое, - отрезал он. - Камни приходят и уходят. Жизнь остается или заканчивается, - и снова погрузил руки в темную вязкую жижу.

   - Ну, ты…- стоявший напротив него ловец покачал головой, - сумасшедший? Да?

   Умбрий не ответил. Как раз в этот миг подушечки пальцев что-то нащупали. Знакомые острые грани. Торопливо выловил находку, отчищая от грязи и слизи, свободной рукой подкрутил яркость налобного фонаря.

   И как-то не сразу понял, как вокруг стало тихо. Просто стоял и смотрел на свою находку.

   - Ядрёный, - выдохнул кто-то.

   Внутри идеально прозрачного кристалла светилось ярко-синее пятнышко.

   - Повезло.

   Умбрий машинально стиснул находку в кулаке. Острые грани кристалла впились в кожу. Если верить байкам, за такую находку он сразу переходит в десятники.

   Если сумеет ее сохранить.

   Тишина упала такая, что, казалось, даже насосы стали работать осторожнее, и грязная жижа потекла как-то медленно. Шлепок грязи, сорвавшийся с руки, заставил вздрогнуть от неожиданности.

   Десятник – тот самый, что уже обогатился благодаря ему на четыре алмазика – шагнул вперед.

   - Ну, что уставился? Отдай.

   Он протянул руку, не просто уверенный в своей правоте, но и даже не знающий, что не все существует для его удовольствия. Тем неожиданнее прозвучали два коротких слова:

   - Не дам!

   Умбрий Пилат продолжал сжимать кулак. Острые грани алмаза как-то странно бодрили, придавая сил.

   - Ты чего? – десятник вытаращил глаза. – Рехнулся, скот? Отдай, тебе говорят! Ну?

   - Нет.

   - Точно рехнулся, - десятник покосился на остальных. – А вы чего уставились? За работу, скоты! Живо! Шокера захотели?

   Рабы не спеша повернулись к желобу. Руки опять погрузились в грязь, перемешивая и ощупывая ее, но делали это машинально. Даже те, кто стоял спиной к происходящему, выворачивали шеи, чтобы следить за противостоянием, а те, кто оказался на другой стороне, так и вовсе лишь кое-как водили руками в грязи, даже не пытаясь притвориться, что поглощены работой.

   - А ты…

   - Я сказал «нет!» - Умбрий не двигался с места. «Ядрёный» алмаз стоил столько, что за него грех было не побороться. Тем более, с этим человеком. И плевать, что еще несколько дней или недель назад он тоже месил грязь. Плевать, что в бараке они, возможно, ели из одного котла и спали на соседних нарах. «Ядрёный» алмаз сделал их врагами.

   - Не отдашь? Да я ж тебя…

   Десятник вскинул шокер, намереваясь воспользоваться им, как дубиной, но опоздал. Умбрий поднырнул под его локоть, одновременно сокращая дистанцию, сделал резкий выпад, перехватывая запястье, крутанулся на пятке, выворачивая противнику руку и заламывая ее за спину.

   - Уй!

   Умбрий нажал. Что-то хрустнуло в плече противника. Тот невольно вскрикнул и разжал пальцы, роняя оружие. Умбрий слегка оттолкнул его, заставив пробежать пару шагов, потом наклонился, подбирая шокер…

   А разгибаться пришлось рывком, одновременно поводя плечами и помогая руками, чтобы не просто принять на спину тяжесть упавшего сверху тела, но и стряхнуть его с себя. Сбросил нового противника, поймал за руку и его, помогая полету вверх тормашками. Второй нападавший – еще один десятник – рухнул на пол, задрав ноги. Коротко взвыл.

   - Ты! Скот! Ты чего творишь? Прекратить!

   От входа к ним спешили надсмотрщики. Эти были вооружены отнюдь не шокерами, а парализаторами, установленными на максимальный режим, и пистолетами. Одно оружие, чтобы усмирять бунт, другое – чтобы ликвидировать бунтарей.

   - Уже прекратил, - Умбрий перевел дух, переступил с ноги на ногу, чтобы оказаться подальше от ворочающихся на полу десятников.

   - Так, скоты, - надсмотрщики прошлись вдоль желоба, поигрывая оружием, - что тут было? Отвечать, - последовал пинок одному из поверженных десятников.

   - Я нашел вот это, - Умбрий продемонстрировал добычу. – Они хотели у меня его забрать. Это не по правилам…

   - По каким еще правилам? Ты, скот, на волю захотел? Раньше срока, да?

   - Захотел, - кивнул Умбрий.

   В ответ раздался смех. Презрительный и обидный.

   - Ишь, чего удумал, скот, - надсмотрщики переглянулись. – Может, тебе еще условно-досрочное освобождение выписать?

   Условно-досрочным здесь называлось только одно – компостная яма, куда сваливали органические остатки с фермы, тяжелую фракцию грязной жижи, прочие отходы и где под влиянием химикатов и биоорганики ее содержимое перерабатывалось во вполне действенную плодородную почву.

   - Попробуй меня туда отправить, - предложил Умбрий.

   - Вот ведь наглец! – надсмотрщики снова смерили друг друга взглядами, и один шагнул вперед. – Посмотрим, кого к яме отнесут первым.

   - Посмотрим, - неожиданно согласился Умбрий, опустив плечи.

   Он был уверен в себе, а вот его противник – излишне самоуверен, решив, что не стоит переоценивать какого-то взятого на поруки и перевоспитание бандита. Избавившись от шокера – пистолет все-таки он оставил при себе – надсмотрщик атаковал сразу с двух рук.

   И получил кулаком в нос.

   Умбрий сам не ожидал от себя такой прыти. Впрочем, тут и драться-то в полную силу не получалось – это тебе не тюрьма, не привычная камера, где на тебя наваливаются всем скопом, не давая вздохнуть. Надсмотрщики – прекрасные противники! Пока один «разделывается с наглецом», второй спокойно ждет своей очереди. Впрочем, Умбрий в любом случае не собирался устраивать из этого шоу. Еще несколько выпадов-ударов-блоков-уходов – и он сам перешел в наступление. Надсмотрщик, явно ждущий легкой победы, был поражен – его кулаки либо встречали пустоту, либо утыкались словно в каменную стену. Он несколько раз пытался достать противника, используя все известные ему приемы, но каким-то образом этот ловкий скот уходил от удара.

   Однако, в планы «ловкого скота» не входило устраивать поединок на выносливость – кто первым устал, тот и сдался. Внезапно надсмотрщик словно обо что-то споткнулся и непременно упал, если бы чужая рука не подхватила его, одновременно удерживая на месте. Боль стрельнула под лопатку, уходя до кончиков пальцев.

   - Понял? – послышался шепот над ухом.

   - Чтоб тебя, - выдохнул поверженный. – Чего надо?

   - Справедливости.

   - Че… чего? – от неожиданности надсмотрщик даже забыл, в какой позе пребывает и попытался развернуться к противнику, но это привело к тому, что боль опять стрельнула в плечо, на сей раз сопровождаемая зловещим хрустом.

   - Справедливости, - медленно повторил победитель, четко, как для слабоумного. – Того, что мне причитается за победу… двойную победу. И за находку «ядрёного» алмаза.

   Надсмотрщики переглянулись. Один – с недоумением, другой – вопросительно. С одной стороны, ничего из ряда вон выходящего не произошло – в десятники «скот» выбивался именно так, сильные банально избивали слабых и как награду получали власть. А с другой… Этот тип не остановился и пошел дальше.

   - Это бунт! – прохрипел плененный. – Ты знаешь, что будет, если…

   - Знаю. Бунта не будет. Обещаю. Ну?

   Поверить заключенному, рабу, пусть не купленному на аукционе, но как бы взятому в аренду, да еще и драчуну? Это все равно, что поверить отпетому хулигану, который нудит: «Я больше так не буду!» - в надежде, что люди оставят его в покое, поверив банальной фразе, и позволят хулиганить дальше. Наивные идеалисты всем верят. Реалисты только притворяются таковыми. Пессимисты не верят никому.

   - Я буду вынужден доложить, - второй надсмотрщик попятился, выставив бластер, как щит, и готовый стрелять на поражение, если хоть кто-то из «скота» сделает в его сторону шаг.

   - Докладывай, - разрешили ему так спокойно, что мужчина сорвался с места и со всех ног кинулся к пульту дальней связи.

   Ауралия скучала в одиночестве. Ну, как скучала – девушка сидела в своей комнате за терминалом, изучая сводки и делая выписки для аналитического отчета. Когда тебе идет двадцать шестой год, причем лет с пятнадцати ты слышишь о своей исключительности как наследницы и продолжательницы дела отца, когда лет в девятнадцать ты понимаешь, что твоя участь не отделима от судьбы компании отца, а твой муж будет лишь одним из наемных работников и на деле всего лишь управляющим, числясь владельцем чисто формально, начинаешь относиться к делу со всей ответственностью.

   Нет, раньше Ауралия пыталась бунтовать. По-своему. Она не кидалась в объятия каждого первого встречного, не пускалась в рискованные сделки или эксперименты со своей внешностью. И даже не пробовала сбегать из дома и демонстративно игнорировать компанию. Она просто решила, что управлять ею будет по-своему. И никакие отцы – тем более, кандидаты в мужья – ей не указ. Муж ей вообще не нужен, разве что для красоты, постельных дел и детей. Папенька пусть на уши встает, чтобы пропихнуть ей в супруги самого достойного и делового из молодых партнеров, пусть устраивает им какие угодны тест-драйвы – Ауралия быстро поставит супруга на место. А для этого ей надо «всего лишь» уметь и знать столько же, сколько мужчинам.

   Поэтому она и сидела перед терминалом, просматривая отнюдь не каталоги модных журналов и не ведя переписку с подругами в чате, а следя за биржевыми сводками и одновременно косясь на окошко новостей.

   Тихо клацнул приемный экран – новое сообщение. Код «Четыре». Что это значит? Девушка торопливо вскрыла почту.

   - Внештатная ситуация. Первый уровень шахты номер шесть. Код «четыре». Внимание! Код «четыре». Требуется подкрепление! Жертв пока нет. Прием!

   Ауралия прикусила губу. Она уже знала, что тот, кто первым принял сообщение, обязан откликнуться, назвав себя. Но можно ли это делать ей? Она ведь не диспетчер, она…

   Подземные демоны всех побери! Она важнее любого диспетчера. Она дочь владельца компании и будущий ее хозяин.

   - На связи Ауралия Стрендз, - четко сказала она в микрофон. – Сообщение принято. Ждите!

   После чего торопливо кинулась искать информацию.

   На трехмерной карте высветилось не только местоположение шахты номер шесть, но и ее планировка – административный корпус, склады, гаражи и начало трубопровода на поверхности, первый уровень «в подвале», затем шли второй, третий и самые нижние слои, на которые она едва смотрела. Первый уровень – там система очистки водяного слоя и производство по добыче и первичной обработке водяных алмазов. Только там работала почти третья часть всех приписанных к шахте людей – больше было только на нижних уровнях, непосредственно в шахтах, но там и смертность на порядок выше. Так… входы-выходы, КПП, расположение помещений… Код «четыре». Это… хм… Бунт? Работавшие там рабы решили поднять восстание? Девушка только читала об этом и смотрела фильмы, но сама ни разу не сталкивалась. Что там сейчас происходит?

   Решение пришло мгновенно. В одиночку ей не справиться, но и сидеть на месте нельзя.

   - Папа, - Ауралия быстро связалась с отцом по комму, - на шестой шахте бунт. Пришло сообщение. Я вылетаю туда.

   - Что? Ауралия, ты…

   Не дослушав, девушка отключила связь и выбежала из комнаты.

   У нее был свой личный флайер, который ей отец подарил, едва дела компании пошли в гору. По дороге в гараж она вызвала водителя. Киборга, разумеется, поскольку в каждого водителя инсталлируется программа защиты пассажира, а ей крайне необходим был кто-то, кто защитит ее от толпы. Главное, поспеть на место до того, как встревоженный отец пришлет туда солдат.

   До шахты лететь было всего четверть часа, и все это время Ауралия старалась ни о чем не думать. Ей было не то, что страшно, просто непривычно. Отец, конечно, радовался, когда дочка проявляла интерес к его делам – гораздо чаще отпрыски богатых родителей хотят только развлекаться и прожигать на курортах отцовские денежки, понятия не имея, как их зарабатывать! – но вряд ли он станет радоваться тому, что дочка сунула голову в самое пекло. А она не будет никуда ничего совать. Она просто посмотрит и дождется приезда солдат, чтобы присутствовать при разборке.

   - Шестая шахта, - доложил кибер-водитель, снижаясь.

   Ауралия приникла к обзорному стеклу.

   - Как тут тихо…

   Она ожидала стрельбы, шума, криков и громящих машины бунтовщиков – по крайней мере, так показывали в фильмах восстания рабов. У водителя в память тоже, наверное, вложили информацию о бунте, как о большой драке всех со всеми, поэтому он выхватил пистолет и первым спрыгнул на дорожку.

   У дежурного, который встретил их, были круглые глаза:

   - Ваше… хм… госпожа? А что вы тут делаете?

   - Поступило сообщение. Код «четыре», - откликнулась Ауралия. – Что здесь происходит?

   - Ничего.

   - Как? – она завертела головой, осматриваясь. Административное здание с пристроенным к нему бараком, цех, начало трубопровода, гаражи, прочие хозяйственно-бытовые пристройки, обязательная зеленая зона. Ни криков, ни беготни, ни выстрелов и тем более взрывов. Только гудение агрегатов и журчание воды – согласно генеральному плану реконструкции планеты, одна из рукотворных рек брала начало именно здесь. Очищенная вода струилась по специальному желобу в заготовленное для нее людьми русло, по берегам которого были высажены адаптированные под местный климат растительные формы.

   - А где бунт?

   - Да, ребята малость пошумели на первом уровне, - подтвердил дежурный. – Даже пальнули пару раз, но там вот уже минут пять, как все стихло.

   - Почему?

   - Не могу знать. Я действовал по инструкции – перевел управление на автоматику, продублировал сообщение, включил газ…

   - Газ?

   - Парализующий…Но перед этим заблокировал двери! Никто не ворвется и не вырвется, можете быть спокойны! Весь персонал эвакуирован… почти весь.

   Спокойны! Как бы не так. Ауралию затрясло. Почти весь – значит, кроме рабов, там остались и люди.

   - Немедленно разблокируйте двери и включите систему очистки воздуха, - приказала она.

   - Да.

   Дежурный повиновался с каким-то восторгом. Да, он действовал по инструкции, но он же ее и нарушил, поскольку заблокировал входы-выходы и сначала пустил газ, а уже потом оповестил работников по громкой связи о том, что собирается делать. Эвакуировались лишь те, кто в тот момент находились на свежем воздухе, плюс бухгалтер, выбивший окно и сиганувший со второго этажа. Остальные волей-неволей попали под действие газа вместе со «скотом», как и ни в чем не повинные работники нижних уровней. Умереть никто из них не умрет – разве что раненые, к которым из-за этого опоздает помощь – но все равно, для него, перестраховщика, это может окончиться штрафом и увольнением. А тут все легко спихнуть на девушку – мол, она велела, с нее и спрашивайте. Папаша родную дочку наказывать за ошибку не станет. Еще и похвалит, мол, не растерялась, хотя и перестаралась!

   Ауралия внимательно смотрела, как он нажимает на кнопки, прерывая накачку парализующего газа и запуская систему очистки вентиляции от вредных примесей. Сама потянулась и поставила на максимум.

   - А теперь разблокируйте двери. Все. Надо дать людям выйти.

   - Но там же… скот?

   - Там люди. Наши люди. Под трибунал захотели? Могу устроить!

   «Договориться не получится!» - обреченно понял дежурный и потянулся к тумблерам. Ауралия ему помогала, отщелкивая некоторые. Где-то взвыла сирена экстренной эвакуации.

   - С этого надо было начинать, - наставительно промолвила девушка и решительно зашагала ко входу на нижний уровень.

   Она старалась двигаться широко и быстро, чтобы не было времени испугаться. Может, надо дождаться солдат, которых скорее всего, уже вызвал отец? Или хотя бы отыскать врача? О «скоте» она не слишком беспокоилась. Ее волновали люди – на шахте номер шесть работали почти три десятка человек, а в дежурку набилось всего пятеро, с шестым дежурным. Где остальные?

   Двери медленно распахивались перед нею. Из административного здания успели убежать все, но на первом уровне люди оказались в ловушке. Двоих Ауралия нашла у самого входа – парализующий газ догнал их в шаге от спасения. Еще один бессильно прислонился к колесу машины – пытался уехать? Откуда-то из переплетения труб очистки неслись чьи-то стоны. Киборг-охранник шагал рядом и чуть впереди, готовый заслонить девушку собой и начать стрельбу. В воздухе чем-то пахло. Смазка, земляная пыль, разогретый металл и едкий цветочный аромат. Остатки газа?

   - Уровень примеси составляет шестнадцать с половиной процентов и продолжает падать, - сообщил киборг. – Предельно допустимая норма для человека – двадцать пять процентов.

   Ауралия кивнула. Под потолком натужно гудела система очистки воздуха, засасывая газ.

   Перед дверью в цех очистки девушка задержалась, прислушиваясь. Что она увидит там? Может быть, внутри лишь трупы? Стоит ей вернуться или…

   Стрекот моторов – подъехали вызванные отцом солдаты – заставил действовать быстрее. Тяжелая створка медленно поползла в сторону.

   - Уровень примеси повысился до девятнадцати с половиной процентов, - бесстрастно доложил киборг. Ауралия задержала дыхание.

   Она ожидала увидеть валяющиеся вповалку тела, застывшие у порога немым уроком. Но все оказалось намного проще.

   Да, большинство людей лежали, но лицом вверх, а кое-кто сидел, привалившись к желобу, по которому продолжала лениво ползти непромытая жижа. Сколько водяных алмазов в результате оказалось смытым в тяжелую фракцию и пополнит собой новую почву планеты, оставалось лишь гадать. Не говоря уже о том, что фильтры наверняка успели забиться грязью и нуждаются в замене. Многие люди были полуголые, грязные, из-за этого похожие друг на друга, как близнецы. Шестеро оказались надсмотрщиками – их Ауралия определила по форме. Все были живы, только один ранен. И над ним склонялся некто грязный, с белой головой.

   Ауралия невольно вскрикнула, и человек повернулся в ее сторону. Белая голова оказалась всего-навсего повязкой, которой он обмотал нижнюю часть лица.

   - Что? Все кончилось? – голос его звучал глухо. – Тогда позовите врача. Тут как минимум троим нужна помощь… четверым… - поправил он сам себя.

   Ауралия машинально кивнула. Тут так воняло цветами, что она невольно задержала дыхание. Усмешка производителей – все парализующие газы носили название цветов: «Чайная роза», «Майский ландыш», «Белая сирень», «Черный тюльпан». Была даже «Лесная фиалка». Здесь, судя по всему, сработала целая «оранжерея».

   - Вам лучше выйти за порог и подождать там, - распорядился незнакомец. – Система очистки… оставляет желать лучшего.

   В самом деле – в этом цеху гудение слышалось слабее и не такое ровное, словно в вентиляции сидит огромное и тяжело дышащее существо.

   - Здесь все живы? – попятилась она.

   - Да. Только парализованы. Надеюсь, на нас предусмотрены транквилизаторы хотя бы по половинной дозе на каждого? Или хозяева предпочтут ждать сутки прежде, чем их рабы смогут хотя бы на ноги встать? Про страховку от несчастных случаев я вообще молчу…Но вашему же… простите, нашему хозяину зачем беспокоиться о каком-то скоте?

   В голосе его прорвалась горечь.

   - Здесь был бунт, - Ауралия попятилась. Не потому, что испугалась, просто чем дальше от выхода, тем в прямом смысле слова дышалось тяжелее. – Код «четыре». Дежурный услышал стрельбу…

   - Стрельба была. Вот он и стрелял, - последовал кивок в сторону раненого охранника. – Перетрусил, когда пошел газ, начал палить… По счастью, я велел всем лечь и успел его вырубить прежде, чем он положил кучу народа. Извините, пришлось действовать жестко!

   В его тоне не было и намека на раскаяние – только злая ирония и растущее на каждом слове раздражение.

   - Но бунт…

   - Да какой там бунт! Обычная разборка. Я, собственно говоря, ее зачинщик и единственный виновник.

   - Вы, - от неожиданности Ауралия подавилась воздухом и покачнулась, тут же ощутив, как ее крепко хватают за локоть, чтобы помочь устоять. За оба локтя – с одной стороны поддержал киборг, с другой…

   Внезапно она узнала того самого типа, на которого обратила внимание еще в день покупки.

    - Вы… - его глаза над белой тряпкой оказались неприлично близко, и девушка почему-то испугалась, - отпустите меня. Я в порядке!

   - Рад слышать, - он тут же разжал пальцы, отступая. – Тогда, надеюсь, вы сможете приступить к своим обязанностям?

   - К каким еще обязанностям?

   - Разбираться с происшествием. Вы же для этого прибыли, да еще с такой мощной группой поддержки… Только тут не спецназ нужен, а, как я уже сказал, врач…

   Ауралия обернулась – в цех как раз в это время ворвались солдаты.

   - Всем на пол! Руки на голову, скоты! – гаркнул офицер. Голос его из-под шлема с маской химзащиты звучал глухо. Девушка метнулась ему наперерез:

   - Все в порядке. Инцидент исчерпан.

   - Госпожа? Вы? Здесь? Все хорошо?

   - Да, я уже сказала. Вы здесь больше не нужны. Теперь будьте добры пригласить врача.

   - Вам плохо?

   - Нет. Но здесь есть пострадавшие.

   Офицер заметил нескольких надсмотрщиков, отдал короткую команду, после чего его отряд, заметно расслабившись, пошел по цеху, пиная ногами неподвижные тела. Некоторые подавали признаки жизни, пытаясь встать. Таких пинали особенно яростно, подгоняя прикладами.

   - Стойте!

   Ауралия сорвалась с места, краем глаза заметив, что ее загадочный собеседник кинулся на одного солдата, занесшего ногу, чтобы второй раз ударить по почкам неподвижно лежащего человека. Легко обхватил поперек туловища, приподнимая над полом, перекинул через бедро и – нет, не бросил, а просто переставил с места на место, тут же оказавшись под прицелами нескольких автоматов.

   - Прекратить немедленно!

   Не вмешайся она, бунтаря бы расстреляли мгновенно. А так офицер лишь дернул ее за локоть:

   - Отойдите!

   - Вы будете стрелять в безоружного? – ощетинилась она.

   - Это скот, госпожа. Всего-навсего скот. Он поднял руку на человека…

   Мужчина хмыкнул. Глаза его как-то странно блеснули, и Ауралия почувствовала себя увереннее.

   - А сам-то он кто? Киборг?

   - Спокойно, леди, - тот стоял, чуть приподняв и разведя в стороны руки с растопыренными пальцами, - спокойно. Они выполняют свою работу. И – да, как я вам уже сказал, именно я начал бунт. Попытавшись выяснить отношения со своим десятником. Бывшим.

   - Вот видите? – офицер торжествовал. – Он бунтовщик! И его надо немедленно…

   - Ликвидировать? За что? Он не сделал ничего плохого. Наоборот, когда я пришла, он пытался помочь раненому… И, в конце концов, я тут хозяйка и не позволю просто так разбазаривать мое имущество!

   На нее опять взглянули темно-серые глаза в сеточке морщин.

   - Снимите повязку, - потребовала она.

   Мужчина медленно стянул тряпку, бросил под ноги. Да, был он. Тот самый человек из недавней партии, который привлек ее внимание тем, что единственный изо всей группы, добравшись до места, первым делом начал приводить себя в порядок. И кто поддержал, не дав упасть, одному из рабов, сумев подумать не только о себе.

   - Как вас зовут? – шагнула она вперед.

   - Номер восемьсот четырнадцатый, - ответил тот.

   - А… имя? У вас оно есть? Или…

   Только номера – и типовые названия моделей – были у киборгов.

   - Было, - он кивнул. – Раньше, - он выдержал паузу, словно вспоминая. - Когда-то меня звали Умбрий Пилат. К вашим услугам.

   И коротко поклонился.

   - Умбрий Пилат, - повторила она, - и вы подняли бунт, чтобы занять должность десятника?

   - Нет. Я просто подрался с нынешним десятником, поскольку он явно превысил свои полномочия, и хотел поставить его на место. Я победил. А наши надсмотрщики решили, что имеют дело с бунтом. Устроили шум… запаниковали. Остальное вам известно. Типичное недоразумение.

   Офицер презрительно зафыркал – мол, знаем мы такие «недоразумения», потом трупы грузовиками вывозим! – но Ауралия кивнула:

   - Недоразумение. Понимаю. Наведите тут порядок и…

   - Я хоть сейчас готов приступить к работе, но… им, - он кивнул на только начавших приходить в себя рабов, - требуется отдых хотя бы в течение суток. Конвейер будет простаивать. Чтобы уменьшить потери производства, можно было бы сократить срок отдыха до двух-трех часов, но это возможно только при наличии стимулирующих инъекций.

   Голос его замер на вопросительной ноте, уголок рта дернулся, намечая скептическую усмешку, и Ауралия попятилась:

   - Будут вам инъекции. Я распоряжусь.

   Развернулась и, чеканя шаг, направилась прочь, лопатками чувствуя направленный на нее взгляд.

ГЛАВА 5.

- Ты отдаешь себе отчет в том, что произошло?

   - Вполне, папа!

   - Вполне! – его сипангское сиятельство Тайм Стрендз прошелся по кабинету, стараясь успокоиться. – Тебе легко об этом говорить, когда все обошлось…Нет, ну как ты вообще могла додуматься до такого? Полететь на шахту! В одиночку…

   - Со мной был кибер-водитель, - напомнила девушка.

   - Всего один киборг, причем даже не из боевой серии, а обычный охранник!

   - И позже подтянулись остальные…

   - Да, но ты никого не предупредила!

   - Я оставила открытым терминал и продублировала сообщение на почту. Кто-то же получил послание и отреагировал на него, как положено! – защищалась Ауралия.

   Ее кузен Жери Стрендз – один из двух оставшихся «на дистанции» самых вероятных женихов - гордо выпятил грудь и усмехнулся, намекая, кого надо благодарить за оперативность. Его соперник, сын старого делового партнера отца, надулся, досадуя на то, что сия блестящая идея не пришла в его голову. Но девушка даже не взглянула в сторону женихов. Слегка подавшись вперед, положив руки на стол, она внимательно следила за отцом.

   - Вот именно, что «как положено»! – снова повысил голос тот. – Принимать решения, нести за них ответственность – это дело мужчин, моя дорогая. Шахта и плантации…

   - Они ведь принадлежат мне? – рискнула перебить отца Ауралия. – Как твоей единственной дочери и наследнице. Не так ли? Это – моя собственность. Мне уже сейчас принадлежит часть акций, и, поверь, я знаю, как ими распорядиться. И мне не безразлично, что происходит на нашем семейном предприятии.

   - Пока я достаточно силен и здоров, позволь делами заниматься мне, дочка! – рявкнул Тайм Стрендз. – А ты…

   - А мне уже двадцать пять лет. Скоро исполнится двадцать шесть. Я не маленькая девочка, кое в чем прекрасно разбираюсь. И, поверь, отец, я хочу и могу быть тебе прекрасным помощником. Компаньоном. Соратником… Ты ведь знаешь, что я это смогу!

   Лицо ее будущих женихов вытянулись, они удивленно переглянулись.

   - Дело не в том, сколько тебе лет и насколько ты умна. Ты – женщина. Женщина красивая, так вот и занимайся типично женским делом – блистай в свете и храни домашний очаг. А работать – это дело мужчин. Прошли те времена, когда женщины работали наравне с мужчинами. Теперь от вас требуется одно – быть красивыми, милыми, добрыми, хозяйственными…

   - Вот я и занимаюсь хозяйством! – пожала плечами девушка.

   - Я имел в виду домашний очаг! – повысил голос Тайм Стрендз.

   - Ваш отец прав, дорогая Ауралия, - подал голос ее кузен. – Мы с ним… втроем, - вовремя оглянулся он на соперника, - из кожи вон готовы лезть для того, чтобы обеспечить вам безбедную жизнь, достойную вашей красоты.

   - Каменный век! – вскрикнула девушка. – Патриархат! В конце концов, сейчас уже одиннадцатый век космической эры, а не первый век палеолита! Женщины давно получили равные права и сумели доказать, что они ничем не хуже мужчин…В конце концов, когда мы сюда прилетели, моя мама трудилась наравне с тобой…

   - Что и свело ее в могилу раньше срока! – вспылил отец. – И я не желаю, чтобы то же самое произошло с тобой!

   Ауралия побледнела, как всегда, когда так или иначе всплывала память о матери.

   - В могилу ее свел несчастный случай, а не болезнь…

   - Несчастный случай на производстве! Авария, которая повлекла за собой человеческие жертвы. Она сунулась туда, невзирая на технику безопасности и… И вот теперь ты поступаешь точно также… Нет, я в принципе не против твоего участия в делах. Можешь просматривать счета, заключать контракты от моего имени, вести переговоры, договора о купле-продаже, составляй план и смету, но это… Если случится авария или какая-нибудь другая внештатная ситуация, я настоятельно рекомендую… я приказываю, если хочешь – держись от всего этого подальше!

   - От проблем? – Ауралия невольно улыбнулась, вспоминая свои последние минуты пребывания на шахте, когда уже все со всем разобрались, и она оттягивала момент, чтобы вернуться, нарочно вникая во все мелочи и непрестанно задавая вопросы. – Но скажите, что я неплохо справилась!

   Ее женихи заулыбались презрительно