Оглавление
АННОТАЦИЯ
Письмо, чёртово письмо!!!
Не хватило духа поговорить лично, с глазу на глаз. Сыкуха малолетняя. Как целоваться с козлом каким-то, так она взрослая. Со мной спать она тоже взрослая, а как отвечать за свои поступки, так в кусты. Ещё бы сообщение мне написала на телефон с извинениями. Я бы вообще охерел. Хотя письмо практически то же самое.
Прочитав весь этот бред, я решительно хотел с ней поговорить. Поэтому направился к ней в комнату. Постучав, открыл дверь. Ева лежала в постели и свет от ночника падал на её лицо, я видел что она не спит. Прошёл в комнату, закрыв за собой двери, чтобы больше никого не разбудить. Сейчас я в себе не уверен, не уверен, что не сорвусь, и не буду кричать на неё.
— Этим херовым письмом ты хотела извиниться передо мной? Ты что не смогла набраться смелости и просто сказать это все?
— Я не знаю, как это произошло. Эрик, я не хотела его целовать. — Её глаза блестят от непролитых слез.
ГЛАВА 1
ВНИМАНИЕ!!! Это вторая часть истории Эрика и Евы. Первая, одноименная часть в бесплатном доступе на сайтах ЛН и ЛитМаркет. Приятного чтения!!!
Эрик
Вот, блядь, бывает же такое состояние, когда всё переворачивается, и ты в первый раз забываешь свою боль. Тебе впервые не хочется перезвонить, ответить на СМС или напиться до потери сознания. Больше ничего не хочется, «не можется», «не болится». Ты просто кончаешься. Все чувства кончаются. Все эмоции уходят. Остаётся только оболочка от тела, которое обесточено и обезвожено. А потом появляется человек, который меняет «перегоревшую лампочку». Который открывает в тебе даже то, о чем ты и не подозревал. Он собирает тебя по кусочкам и обломкам. Собирает в целое. И тогда вы оба впервые узнаёте, что такое перемены в жизни. Ведь перемены приходят именно в тот момент, когда мы к этому готовы. И я думал, что готов. Думал, что она и есть та самая, что поможет мне переступить через себя, через свою боль. Поможет забыть, все, что было ДО. Но я блять, ошибся. Снова ошибся. Ева казалось такой правильной в моей жизни. Чувство, что она должна была быть со мной рядом, всегда. Но нет. За наивной и милой оболочкой, скрывалась маленькая продуманная дрянь.
Мне всегда было трудно понять, почему из сотен абсолютно разных людей находится одна, та которая зацепит так, что остальные просто померкнут на ее фоне. Она будет полной противоположностью всех твоих ожиданий — она возьмёт и ворвётся в твою жизнь, разрушит все иллюзии, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Ты будешь медленно тонуть в ней, потому что другие больше не будут иметь значения… А, она в итоге не спасёт тебя, а в очередной раз, как многие другие, утопит.
Не понимаю, как приехал домой. Перёд глазами она в объятиях этого долбоеба. Он обнимал её. Он целовал. Она же стояла и молчала. Не оттолкнула или не влепила пощёчину. И как, мать твою, они оказались знакомы? Какого хера она скрыла от меня встречу с ним. Чертов дин-дон. Херова сука. Ненавижу эту дрянь.
Вы когда-то замечали, что однажды наступает момент, когда ты начинаешь смотреть на все иначе? Ты просто как по щелчку перестаешь верить словам, воспринимаешь их как пустой звук. Потому что отныне для тебя имеют значения только поступки. Именно по поступкам ты и определяешь, кто в твоей жизни важен, а кто просто прохожий. Наступает момент, когда ты равнодушно относишься к комплиментам, взглядам. Когда слова — «Я тебя люблю» для тебя ничего не значат. Уже нет. Теперь ты знаешь наверняка, что любовь не заключается в этих трёх словах. Ты меняешься, становишься сильнее, жёстче, черствее. Теперь ты без труда можешь встать и уйти, если тебя что-то не устраивает. Послать все к херам. Больше не боишься сказать в глаза правду, неважно кому. Не боишься выразить чувства, боль или радость, показаться смешным, странным или ужасающим. Ты не зацикливаешься на чужом мнении. Больше не растрачиваешь себя по пустякам. И самое ценное — ты учишься радоваться мелочам. Ты встречаешь каждый новый день с улыбкой. Ведь у тебя есть, те, кто не предаст. Дети, родители. Ради них стоит бороться со всем дерьмом вокруг.
— Милый, все в порядке? — ко мне без стука заходит мама. — Я видела, как ты приехал, но не успела даже слова сказать, ты так быстро промчался к себе. И судя по твоему виду, ты в ужасном расположении духа.
— Мам, мне не пятнадцать. Нет смысла учить меня жизни, и я не буду плакать у тебя на плече. — Я лежу на кровати и тупо пялюсь в потолок, пытаясь угомонить ярость внутри.
— Очень жаль. Ты же знаешь, для меня ты всегда ребёнок. Как и Лили. Я всегда готова вас выслушать и если смогу, помочь.
— Ты здесь не помощник.
— Это связанно с Евой, да? Тогда мне все понятно. Я предупреждала тебя дорогой, что может быть больно.
— Я сказал, что не хочу говорить об этом.
— Хорошо. Но можно я скажу тебе одну вещь? — Я все также не смотрю на нее и, приняв это как «да», она продолжает. — Раньше, от твоего деда я слишком часто слышала выражение: «Всегда нужно быть с тем, кто любит тебя, а не с тем, кого любишь ты». — Что за бред?
— Я тоже так примерно и отвечала ему всегда. Но тогда было другое время, я думаю. Но сейчас, милый, быть нужно с тем, с кем взаимно. С кем от земли отрывает, и голову кружит. С тем, ради кого и в шесть утра встанешь завтрак готовить и ждать будешь до полуночи, потому что у него дико тяжелые дни на работе. С ним или с ней и в баре с пивом весело болеть за любимую футбольную команду и вечерами холодными, возле камина с книгой, и в путешествие долгое, и справляться с финансовыми проблемами вместе, и дурачиться, и жизнь любить, и друг друга любить. Всегда. Вопреки. И если у тебя или у неё нет такой эйфории от вашего времяпрепровождения, то нет, это не твой человек. Ты ещё достаточно молод. У тебя все впереди. — Мама садится рядом и успокаивающим движениями гладит меня по ноге. — Есть люди, которые после череды неудавшихся отношений принимают решение, быть либо одинокими, либо решают, что позволить себя любить и при этом не испытывать к своему партнеру ничего — это выход. Тебе нужно разобраться в себе. Узнать Еву лучше. И если вдруг ты поймёшь, что она та, уверяю тебя никто слова против не скажет. Мы уважаем твой выбор.
— Спасибо, мам. Я завтра хочу отвезти детей в развлекательный центр на день. Поэтому вы можете с отцом поехать вместе провести время или что-то еще. — Она улыбается и встаёт, и, поцеловав меня в лоб, как в детстве, выходит из комнаты, оставляя меня один на один со своими мыслями. Правильно. Мне нужно время с моими пацанами. Со всеми этими событиями я совсем про них забыл. Им нужен отец, а не только дедушка с бабушкой. Нужно прекращать думать о всей этой хуйне и наконец заняться своей семьёй.
Когда я служил, был у нас во взводе один парень. По кличке философ. Он много разной херни говорил, много размышлений и умных мыслей выдавал. Так вот одной из них была о том, кто она, та самая? И из немногого, именно в этом я с ним согласен. В этом вопросе у всех свои предпочтения. Одни считают, что она должна быть стройной, красивой, очаровательной, другие — она должна быть терпеливой послушной и скромной, а есть и те, кто выбирает себе женщину исключительно из практического умысла: борщи варить, полы мыть и маникюр мужу делать, а может быть и читать сказки на ночь. Все это, конечно, неплохо и вносит много удобств в жизнь, да и красота для женщины — это почти как ответственность для мужчины. Но все это не так важно, как ты думаешь. Все это атрибуты персонажа из потустороннего мира и они не определяют «ту самую». А что определяет? Ну, помимо химии, это умение вытрясти из тебя всю душу. Я не имею в виду вопли и паскудное поведение, присущее стервам. Нет. Все намного хуже и более устрашающе. Она заставит тебя поднимать свою задницу снова и снова, каждый раз, когда ты падаешь. Такая женщина заставит тебя нервничать, потому что она не боится ничего. Она не будет мириться с твоими привычками, которые тянут тебя вниз, она не примет твоих оправданий. Может быть, ты думаешь, что она та самая длинная заноза в твоей жизни. Да, так и есть. И она будет мешать тебе деградировать. Встретить такую женщину довольно сложно, но если тебе повезет — ты счастливчик.
Он говорил, что если женщина не вдохновляет тебя, ты никогда не будешь удовлетворен. Если ты не с женщиной, которая заставляет тебя хотеть быть лучше каждый день, то ты бесцельно проживаешь свои годы. Настоящая «твоя» женщина создает чувство целостности, будто вы единый организм и безгранично предана тебе… Если тебе посчастливилось встретить такую женщину, не потеряй ее. Она твоя путеводная звезда и самое лучшее, что с тобой случилось.
На тот момент я думал, что моя жена и была для меня таковой. Но возможно ошибался. Или жизнь настолько сука, что лишила меня, той самой. И к слову сказать, философ был бисексуалом. И это меня всегда напрягало. И кстати свою единственную или единственного он так и не нашёл. Поэтому его размышления на этот счёт были всегда смешными.
Когда я был в браке. Ну, в полноценном его проявлении, ведь фактически я все ещё в браке. Когда моя жена еще была жива. По ней, по ее отношению и тому, что она делала, я мог сказать, что она меня любила. Очень сильно. Женщина вообще если по-настоящему любит, то всегда любит до самой последней надежды, цепляясь за каждую возможность быть счастливой с тем, к кому направлены её чувства. Как кошка встаёт она на все четыре лапки после каждого падения от удара по ее самолюбию, гордости и чести. Она готова снести всё, переболеть, перестрадать. И готова ждать бесконечно долго. Во имя любви она может вытерпеть и твой сложный характер, и гулянки с друзьями, и частые отъезды по делам, и невнимательность к ней и даже грубость. Она готова прощать тебя немыслимое количество раз. Ей надо только знать, что любовь ее взаимна и не напрасна. Что ты тоже ее очень любишь, что она единственная в твоей жизни и всегда желанна для тебя. Если хочешь, чтобы она осталась в твоей судьбе, не пренебрегай ею, не наступай на ее чувства. Ведь как бы сильно она не любила, однажды у неё что-то перегорит там внутри, и она перестанет любить. А если все же нет, то ты самый счастливый засранец на планете. Каким я и был. Я обижал, пренебрегал и не ценил её херову тучу времени. Столько времени было просто спущено в трубу. А она любила всегда и вопреки всем моим загулам.
Наверное, Кира и была все же моим человеком. Моей той самой. И другой уже не будет. Не стоит искать такого же отношения, такой же любви и верности от девчонки, которой всего девятнадцать. Она ещё сама не знает, что и кто ей нужен. А ещё и блять после того, как я переспал с ней. Лишил её девственности. Теперь она вообще может быть уже кувыркается с ёбаным дин-доном. Судя по их отношениям, все это вполне вероятно. Не так сильно она ценит своё тело, как показывала. А ведь говорила, что ноги перед кем попало не раздвигает… К черту. Пошла она, блядь. Засела в голове и не могу выбросить. Сука.
От мыслей о Еве с этим уродом сам не заметил, как с силой сжал телефон, который вертел в руках, думая позвонить ей или все же нет, что он просто треснул. Вонзаясь в мою руку кусочками пластика и стекла. Но боли я не чувствовал. Ярость и злость. Вот на данный момент мои спутники.
ГЛАВА 2
Ева
Вот почему? Почему я такая идиотка? Нужно было просто взять с собой Эрика. Ну, или хотя бы сказать ему, куда я еду. Теперь же все это выглядит катастрофой вселенского масштаба. Что теперь делать? Куда идти? Как объяснить ему все?
После того как Эрик вылетел из кафе, я просто стояла и не могла сделать и шаг в его направлении. Дин что-то говорил, предлагал поехать к нему. Сказал, что у него есть свободная комната и бла-бла-бла. Но я отказалась. Не хочу ничего с ним начинать. Не хочу даже просто дружеских, приятельских отношений. Слишком все болезненно для меня кончилось в прошлый раз. Для того чтобы мы просто начали общаться, нам нужно слишком много всего наверстать. А я сейчас не готова. Поэтому спустя немного времени я попрощалась и вышла прочь. Дин за мной не пошёл, но сказал, что на всякий случай пришлет мне свой адрес. Уверена, что не воспользуюсь им.
Я бродила по городу до тех пор, пока мои ноги не принесли меня на пляж. Погода была не очень теплая, но это не остановило меня. Я всегда любила море. Людей в это время очень мало и для меня это только плюс. Подойдя к воде, я сняла обувь и колготы. Вода обволокла ступни, приятно покалывая их. Простояв так какое-то время, все же вышла. Нет смысла в том, чтобы заболеть. Обтерла ноги от песка, дала им немного обсохнуть и одела обратно колготы и обувь, села недалеко от воды. В голове куча мыслей и ни сейчас одну из них я не могу ухватиться основательно.
Вот знаете, жизнь слишком коротка и никогда не знаешь, что ждёт тебя завтра и когда ваша жизнь может прорваться. Поэтому цените друг друга всегда. Каждый день, каждую минуту. Иначе в один не прекрасный день все недосказанные мелочи и невысказанные обиды обернутся в одну чёрную дыру вашей души. Сейчас именно это я чувствую. Пустоту. Всегда цените. Учитесь договариваться. Берегите друг друга. Слушайте и прислушивайтесь. Если человек рядом с вами делит общий быт, крышу, вряд ли он желает зла. Не забывайте уважать друг друга. Не нужно выводить на пустые эмоции, не провоцируйте скандалы на пустом месте. Важно учитывать интересы друг друга. Не обижайтесь по пустякам. Обожайте друг друга. Не нужно выискивать малейшие сигналы бедствия в отношениях. Или впутывать родителей и друзей. Говорите правду. Какой бы она не оказалась, и всегда учитесь говорить искренне. Не нужно мучить друг друга. Терять ваше время и время другого человека. Если вы не в состоянии дать ему то счастье, которое он ждёт, то уступите другому. И не мучайтесь сами. И чтобы не происходило с вами — любите. Тихо, со своими шутками, традициями и секретами. Ярко. С собственными праздниками, обычаями и эмоциями. Все должно быть по-настоящему. С адекватной оценкой и соблюдением собственных правил. Меняйтесь, если хотите сохранить чувства. Ради любимых мы должны меняться, подстраиваться и уступать. А если нет, тогда уходите. Навсегда. И никогда не оборачивайтесь. Пусть я живу не так долго, но уверена, что из этого ничего не получится. Дважды в одних отношениях делать нечего.
На улице начинало темнеть. А я безумно боюсь темноты. Именно поэтому пришлось все же идти домой. Пусть не к себе, но другого дома у меня сейчас нет. Раньше я бы без проблем поехала к другу. Но с Алланом разногласия и какие-то не доказанности. А больше идти не куда.
«Домой» и добираюсь к девяти. Свет горит, но ужасно тихо. Или мальчишки уже спят или же их вовсе нет дома. Прохожу мимо кухни, там тоже никого. Из-за всего этого я даже есть не хочу, хотя нужно было бы. Желудок предательски урчит, но я игнорируют его. Нет никакого желания.
Поднимаюсь на второй этаж. Здесь тоже тишина. Видимо, Эрик спит. Потому что его машина стоит у дома. Мне нужно поговорить с ним. Объяснить откуда знакома с Дином и что этот поцелуй ничего не значит ровным счётом. Но я трусиха. Я боюсь, что он выгонит меня. Оттолкнет и просто не станет слушать. Поэтому решаю поступить как возможно маленькая испуганная девчонка, но лучше так. Нахожу в тумбе листок и ручку и, собрав себя в кулак, пытаюсь выложить все на бумаге:
«Возможно, ты даже не станешь читать это письмо, но прошу, сделай над собой усилие. Хотя бы ради любопытства. Я знаю, что совершила ошибку, не сказав тебе о Дине. Знаю, что ты видел все, что произошло в кафе. Но если ты дашь мне возможность, я расскажу тебе все. И ты, я надеюсь, поймешь меня.
Эрик, я принимаю тебя тем человеком, кто ты есть. Для меня не имеет никакого значения, кто мы друг другу: знакомые, друзья, любовники или любящие люди. Я приму тебя в любом обличии, в любом настроении и с любыми поселившимися в тебе чертами. Все, что было между нами, непросто. Ты нужен мне. Но я не буду просить тебя сотворить невозможное, понять или простить меня. Если ты пламя, я не попрошу от тебя холода. Если ты лёд, я не попрошу тебя согреть меня. Я не делю тебя на те части, что мне приятны и те, что меня отталкивают. Ты не единый поступок или слово, ты перечень тобой принятых решений и сказанных слов, и я принимаю тебя с каждым из них. Я разделю с тобой всё, не деля тебя и не разделяя тебя. Если у тебя горе, я хочу переживать его с тобой. Если же радость — разделять её с тобой. Если у тебя не окажется дома — я хочу быть твоим домом. Если ты будешь в голоде — я накормлю тебя. Но и ты принимай меня так же, как я тебя. Узнавая меня и разделяя со мной, не требуя объяснений. Прежде всего, не взяв, а отдав. И не имеет никакого значения: друзья мы, любовники или любящие люди. В людей нужно всматриваться, созерцать, ощущать их, но их нельзя разрушать. И кем бы мы ни были друг другу, я не дам этого сделать себе и тебе не позволю. Я хочу быть рядом с тобой. Знаю, что просто не будет, но я готова пробовать.
Быть вместе надо не с тем, с кем удобно или выгодно, с кем ты спокоен за себя, а с теми, кто дорог тебе самому. О ком ты везде и всегда помнишь, беспокоишься, хочешь заботиться, радовать. Для кого хочешь быть другом, женой, мужем, а не соседом в бетонно-кирпичной многоквартирной постройке.
Поверь, я понимаю и знаю, что семья — это серьёзно и важно. В этом громадном мире, по-хорошему, ты ведь нужен только родным и близким. Их можно потерять и невозможно сочинить. И я, как и ты, это знаем на своём опыте. Поэтому я прошу тебя, дай мне возможность объяснить тебе все. Уверена, что ты поймёшь.
Пусть я недостаточно взрослая и возможно ты считаешь, что это проблема для нас. Но нет. Меня не пугает ни это, ни то, что у тебя есть дети. Я готова ко всем сложностями, если и ты готов. Дай мне шанс. Дай его нам!»
Складываю лист. Перевожу дыхание. Сердце бешено колотится в груди, а из глаз льются слёзы. За последние несколько дней я испытала такой фонтан разных эмоций, что с ума сойти можно. Встаю и очень тихо иду в сторону двери спальни Эрика. Стою тихо, прислонившись ухом и слушаю. Тишина. Просовываю лист под неё и также тихо иду обратно. Очень надеюсь, что он хотя бы прочитает, то, что там написано. А не просто разорвет или вышвырнет в мусор.
Наспех принимаю душ и, переодевшись, ложусь в постель. Но сон так и не идёт. Все мои мысли сейчас в комнате недалеко от моей. Господи, я прошу, пусть он простит меня. Пусть даст нам шанс. Вся ситуация настолько глупая. Ведь, все это между нами не может закончиться, так и не начавшись. Правда?
ГЛАВА 3
Эрик
Письмо, чёртово письмо!!!
Не хватило духа поговорить лично, с глазу на глаз. Сыкуха малолетняя. Как целоваться с козлом каким-то, так она взрослая. Со мной спать она тоже взрослая, а как отвечать за свои поступки, так в кусты. Ещё бы сообщение мне написала на телефон с извинениями. Я бы вообще охерел. Хотя письмо практически то же самое.
Прочитав весь этот бред, я решительно хотел с ней поговорить. Поэтому направился к ней в комнату. Постучав, открыл дверь. Ева лежала в постели и свет от ночника падал на её лицо, я видел что она не спит. Прошёл в комнату, закрыв за собой двери, чтобы больше никого не разбудить. Сейчас я в себе не уверен, не уверен, что не сорвусь, и не буду кричать на неё.
— Этим херовым письмом ты хотела извиниться передо мной? Ты что не смогла набраться смелости и просто сказать это все?
— Я не знаю, как это произошло. Эрик, я не хотела его целовать. — Её глаза блестят от непролитых слез.
— Откуда вы знакомы? Я хочу знать все.
— Мы дружили с детства. Жили рядом. Он был моим лучшим и единственным другом. Но не понимал, что я была влюблена в него по уши. С ним у меня был первый в жизни поцелуй. Но потом он разбил мне сердце. Женился и переехал вместе со своей семьёй. Я же осталась здесь со своим разбитым сердцем и растоптанной гордостью. Одна. Без парня, в которого была влюблена и самое важное, без друга. — Она не смотрела на меня в момент этого рассказа. — И вот теперь он вернулся и оказывается, что расследует дело о поджоге моего дома. И теперь он понял, что я была влюблена в него и что я ему теперь нужна. Но пойми, теперь он не нужен мне. Больше нет. Возможно, когда-то мы сможем стать снова друзьями. Но ничего больше нас связывать не будет.
— Не думаю.
— Что?
— Я говорю, что не думаю, что вы будете хотя бы просто общаться. Ну, или я этого не позволю. Мне в твоих друзьях не нужен хер, который хочет тебя сделать своей. И кстати касаемо Аллана я тоже должен разобраться, он странно смотрит на тебя. Ну, это судя из того, что я видел. — Она смотрела на меня, выпучив свои красивые глаза. — Да, дорогая, да и ещё раз да. Я до жути собственник. Если ты со мной, то больше никого не может существовать рядом в таком контексте, как эти два хрена.
— Я с тобой. — Ева снова опустилась глаза в пол и едва тихо продолжила. — Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты был моим мужчиной. Первым и единственным.
— Уверена? — Она кивнула. — Тогда сейчас же ты переезжаешь в мою спальню. Я хочу засыпать и просыпаться с тобой.
Ева видимо хотела что-то возразить, но я резко подхватил её на руки и унес к себе. Нужно было видеть на её лице неподдельную радость и стеснение. Она смотрела на меня такими влюбленным глазами, что в моей душе, что-то зашевелилось. Ёкнуло. Как будто ожило что-то внутри меня. И это ощущение мне нравилось и пугало одновременно.
Я все же считаю, что люди ошибаются, когда думают, что сила заключается в том, чтобы ни от кого не зависеть и никого не любить. Вы, конечно, можете со мной поспорить, но для меня это просто-напросто малодушие и слабость, а никакая не сила. Уметь любить — это редкий, величайший дар, на который не способен человек с душою не глубже, чем блюдце. Любить кого-то — это большая ответственность. Это значит, что ты готов дарить счастье и делиться всем, что у тебя есть — с другим. Ты начинаешь мыслить не в терминах «я», ты говоришь — «мы». Люди берут друг друга за руки, и если это, правда, любовь, они не разомкнут их ни при каких обстоятельствах. Пройти вдвоём путь, длиною в жизнь, испытывая моменты безграничного счастья и острой боли, но остаться вместе. Разве это не есть сила? Разве нет?
Я бы очень хотел, чтобы это была она. Моя любовь к этой девушке. Я не хочу больше случайных связей, не хочу говорить. Я хочу чувствовать. Хочу, чтобы меня любили, принимали вместе со всем, что у меня есть. С моими детьми. И хочу, чтобы эта любовь не была игрой в одни ворота.
Мы лежали в моей спальне. В моей. Нашей постели. Я смотрел на неё, она делала то же самое и гладила меня по руке кончиками пальцев. И это было так интимно, что не передать.
— Ева, со мной сложно. Иногда я бываю чертовски невыносим. И я не один, у меня есть дети. Ты осознаешь это? Я не хочу, чтобы ты вошла в мою жизнь, а потом резко сбежала из неё.
Не хочу, чтобы ты в свои девятнадцать взваливала на себя двух парней, которые уверен, полюбят тебя и будут требовать твоего внимания, участия в их жизни. Я не отговариваю тебя, просто хочу, чтобы твоё решение было осознанным и взвешенным.
— Я не боюсь. И мальчики ничуть не пугают меня. Я люблю детей и уверена, что найду с ними общий язык. И ещё я более чем уверена — твоя мама не даст мне все делать самой. Она очень сильная женщина с очень волевым характером. Надеюсь, они не будут против того, что мы… — Ева снова смутилась и опустилась глаза, как будто подбирала правильные слова. — Ну, что мы вместе. Я очень боюсь, что они не поймут.
— Тебя выбрал я, никак не моя мать или отец. А я, Ева. И даже если они будет против, мне плевать. И кстати моя сестра — Лили, уже сгорает от любопытства, чтобы скорее с тобой познакомится.
— Ох, я не знала, что у тебя есть сестра. Но тоже буду рада узнать её.
— Знаешь милая, я никогда ни от кого не скрывал, что со мной сложно. Я вряд ли смогу дать тебе то, чего ты ждёшь. Я вымотаю душу. Со мной не будет «стабильно хорошо». А при малейшей попытке поиграть на моих нервах или заставить намеренно ревновать — я смогу послать по всем известным адресам прямым текстом. Я могу позволить себе такую наглость, как неожиданно встать и уйти, отпустив какую-нибудь колкость, или просто дать по морде тому, кто, по моему мнению, этого заслуживает. Мне приходилось совершать поступки, которые никто не понимал, но и я не пытался их объяснить или оправдать, потому что это выглядело бы жалко. Я никогда не пытаюсь подать себя выгодно. И всегда говорю, кто я и что я из себя представляю. Я хочу, чтобы ты это знала и понимала.
— Эрик, я не глупа. Пусть я юная, но не глупая и все понимаю.
— Пойми Ева, мне больше не нужны игры из разряда «я такая строптивая, я легко его уделаю и загоню под каблук». Слишком много таких женщин было на моём пути, девать уже некуда, мой чёрный список забит ими. И каждая из них неповторимых и уникальных думала, что у нее что-то получится. Как только я это вижу — непроизвольно показываю зубы. Не нужно лезть на рожон, я вряд ли подпущу таких людей близко, а к сердцу, к своей семье — никогда. И потом не нужно говорить о цинизме, бесчувственности и о том, что такие, как я, любить не умеют. Что, такие как я — черствые и эгоистичные козлы. Есть у меня орган, который называют сердцем, но спрятан он за семью замками, и к нему я не подпущу, кого попало. И сейчас я надеюсь, что нашелся человек, которому я смогу открыться, послав к черту гордость. А после всего того, что я пережил, и через что мне пришлось пройти, это будет победа.
Не говоря ничего мне в ответ, Ева просто потянулась ко мне и впилась губами в губы. Этот поцелуй был медленным, неуверенным и чертовски нежным. Как будто она показывала мне, что готова узнавать меня. Всего. Со всеми плюсами и минусами. И я понимал, что хочу этого. Мои руки непроизвольно опустились к её заднице и сжали ее.
Этой ночью мы не занимались сексом. Мы целовались как подростки в период полового созревания. Когда сперма в голову бьёт и ты не можешь думать ни о чем, только о той кто рядом. Мы медленно и нежно изучали тела друг друга. И сама того не понимая, Ева вернула меня к жизни. Вытащила из той повседневности и темноты, в которой я пребывал последние три года.
ГЛАВА 4
Эрик
Пока Ева спит, я тихо выбираюсь из её цепких объятий. До ужаса хочу пить. В доме все ещё тихо. Спускаюсь на кухню и слышу шум от телевизора из одной из детских комнат. Пацаны играют в приставку. Но это ненадолго. Пока мама не увидела и не надавала им по шее. Она считает, что компьютерные игры лишают их развития. Ну, имеется в виду полезного развития. Я же не противник этого всего и несколько часов в день не заставят стать моих детей недоразвитыми идиотами.
Наливаю себе в стакан воды и, повернувшись в сторону гостиной, застываю от увиденного. Херов Гарри лежит практически голый в моей гостиной. Как я не заметил тело этого огромного и голого мужика на моем диване, когда спускался, не понимаю. Подхожу к нему и, выпив воду из стакана, но не до конца, выливаю прямо ему на голову.
— Что за хуйня, мужик. — Резко подскакивает друг. Видимо чем-то недоволен. Ха-ха-ха.
— Какого хера ты опять здесь? И какого хера опять бухой? — Я скидываю его ноги с дивана и сажусь рядом.
— После пустышки возвращался, и твой дом оказался ближе моего. — Небрежно пожимая плечами, говорит он.
Пустышками Гарри называет женщин, которых нельзя иметь больше одного раза. Вот такой он козёл, впрочем, и я был именно таким же. А вот что касается того, что он часто остаётся в моём доме. Тут тоже все просто. Он до жути не любит быть один. У Гарри огромных размеров квартира, но живёт он один. Не знаю что, но что-то связанное с его детством, какая-то неведомая мне херня наводит на него дичайший ужас. Его — взрослого мужика, когда он остаётся один. А у меня всегда шумно. Пацаны его любят. Мама тоже считает практически сыном. Поэтому Гарри под предлогом того, что «я живу ближе», часто остаётся здесь. Да и я в принципе не против, если он не спит в одной кровати с Евой и не пялится на неё, как голодный пес на текущую сучку.
— Я хотел подняться к той девчонке, которую ты прячешь у себя. Но не смог. — Словно читая мои мысли, говорит он. Хитрая ухмылка появляется на его роже. Мудак.
— Если ты когда-нибудь захочешь быть калекой или чтобы твою задницу вышвырнули отсюда — попробуй так сделать. — Он понимает меня и ударяет кулаком по плечу. — Давай поднимайся, поедешь с нами.
— Нееееееет. У меня выходной. Я планирую спать. — Пытается отвертеться. — И вообще, куда ты собрался и с кем?
— Везу пацанов немного проветрить мозги, выпустить энергию. Хочу провести день с ними.
Гарри начинает подниматься и натягивать на себя одежду, но останавливается.
— Я еду, только дай мне футболку. Эту нужно выкинуть. — Да уж, он прав. Его футболка вся изорвана. Уж не знаю, что с ним делала его пустышка ночью, но это что-то новое.
— Так, когда ты оторвешь свою задницу от дивана и пригласишь ее на свидание? — спрашивает Гарри, пока я иду ему за футболкой в ванную.
— Кого? Еву? — Намеренно делаю вид, что не понимаю его.
— Да, Еву, тупица ты. — Гарри одевает белое поло, которую я ему кидаю. Хорошо, что мы с ним практически одного телосложения.
— Экстренное сообщение: я женат, придурок! — Ох, да. Типа это остановило меня, да?
— На бумаге вы, может, еще женаты, но мы оба знаем, что вы не вместе уже очень давно. Её нет Эрик. Хватит жить прошлым.
— Не хочу говорить об этом, — я машу рукой, пытаясь закрыть эту тему.
— Прошло сколько? Четыре года?
— Ух, ты, спасибо, что напомнил, идиот. Что бы я делал без нашего математического гения?
— Можешь быть мудаком, но это еще больше доказывает мою точку зрения о том, что тебе давно пора потрахаться. Тем более что даже искать не надо. Она тут, прямо под носом.
— Господи, Гарри. Ты можешь, блядь, говорить тише? — раздраженно шепчу я. Засранец только объявил о моем сексуальном статусе, или отсутствии такового, на весь дом. И сейчас его могли слышать не только дети, но и мои родители и ещё и как бонус — Ева.
— Да ладно тебе, Ева горяча, как девушка по соседству, или сексуальная библиотекарша. Из моих эротических фантазий. — Он делает прошлые движения бедрами. Вот же придурок.
— О Боже, — качая головой, я оглядываюсь, не вышел ли кто-то, послушать наш разговор. — О чем ты, Гарри? Это ты у нас не женат. Так не стесняйся, спроси у неё. Может она пойдёт с тобой. — Вся эта херня начинает меня бесить очень сильно
— Спасибо, пупсик. Но судя по твоей реакции, у тебя у самого на неё взгляды. Так что если передумаешь, скажи. Да и на данный момент у меня есть одна. Она конечно не высший класс, но пока сойдёт.
— Ты должен порвать с ней и желательно прежде, чем Лилс вернется, разрубит тебя на мелкие кусочки, а после закопает у меня в саду.
— Эй, Лиза не так уж и плоха. Кроме того, когда она не ноет о том, чтобы мы показались на публике, ее рот восхитительный! Серьезно, девчонка такое вытворяет своими руками и ртом… — сделав паузу, Гарри двигает рукой, издает звук поцелуя, как итальянский шеф-повар, а затем говорит: — Benissimo, — у меня вырывается стон от этого нелепого разговора. Иногда он просто кретин высшего уровня.
Я знаю, что Гарри все еще не может забыть Лили. После их недолгой интрижки и странного расставания, он не заводил ни с кем отношений очень долго. Не поймите меня неправильно, у него было достаточно женщин, чтобы согреть его постель. Но никогда ни с одной из них он не появляется на публике и не спал дважды.
— Стоп, что? Ли приезжает, когда? — Вот как жираф ей богу.
— Да, на днях она звонила и сказала, что планирует приехать, как закончит проект над которым работает сейчас. — Я разворачиваюсь от грохнутого по голове этой новостью Гарри и иду к мальчишками в спальню.
— Эй! — Привлекаю их внимание к себе, но реакции ноль. Они играют в какую-то бродилку. — Парни, я жду вас через десять минут у выхода. Сегодня мы проведем день вместе с дядей Гарри.
— Хорошо пап. — Кричат они одновременно, все также находясь всем телом в игре.
Разворачиваюсь и иду наверх. Ева все ещё спит. Она так прекрасна. Так невинна и юна, что мне становится противно от самого себя. Я испорчу её. Во мне очень много всякого говна. Но ещё я очень эгоистичный мудак, который хочет её для себя. Всю.
Изредка в жизни, если очень повезёт, в самый тяжёлый момент встречаешь такого человека, который спасает твою душу, заставляет снова биться твоё сердце и смеяться сквозь слёзы. И понимаешь: ничто не приносит столько радости, сколько общение с этим человеком. Не важно, что между вами: дружба или большее… Главное, что снова живёшь. И сейчас я, наконец-то, снова живу. Дышу полной грудью. И не хочу, чтобы это прекращалось. Сейчас смотря на неё, здесь, в моей постели, начинаю понимать и улыбаюсь как идиот сам себе от этого. Я влюбляюсь в неё.
К слову сказать, для меня бывает любовь больной и здоровой. Я не приемлю здоровую. Все эти: встречаемся годами, под тридцатник или как в моем теперь случае, сороковник, расписались, ничего не почувствовали. Совместный вялый фитнес в постели, это не едим, это мы не носим, а мама на годовщину вам шьёт кленового цвета шторы. Родственники в один голос говорят, какие вы, блядь, молодцы и скоро бы надо рожать, вот только машину, вот только ремонт, а может и то и другое. Но я за больную любовь! Любовь должна быть больной. Любовь одного человека к другому должна быть как вечный драйв. Это страсть. Это любовь, от которой не стареют. Она мчится к нему через ночной город, в последнем вагоне метро, а он встречает ее жадными поцелуями. Секс, страсть и вечный драйв. Это любовь наизнанку! Он отдаёт ей последнее, и каждый день сходит с ума по ней. Она в ссорах кричит, что уйдет от него, а потом сама падает ему в объятья, вырезая его профиль поцелуями… Счастье в безумии! Если по-другому, то это полная херня.
Нахожу листок, ручку и пишу для неё записку. Кладу, на свою подушку и укрыв Еву одеялом, выхожу из комнаты, плотно закрывая двери. Пора немного развеселить пацанов. Им это нужно, как и мне.
ГЛАВА 5
Ева
Я повернулась и провела рукой по…пустой постели. Открыла глаза и обнаружила, что одна. Эрика нет. Но на подушке лежит записка. С тупой улыбкой от уха до уха, беру её, сажусь и читаю:
«Я с мальчишками и Гарри уехал в город. Им нужно немного времени со мной. Надеюсь, ты поймёшь.
Мама с отцом, думаю, тоже уедут к тому моменту, как ты встанешь. Поэтому весь день ты можешь быть предназначена сама себе.
Не скучай…хотя нет, скучай. Когда я приеду, хочу это прочувствовать».
Прислоняю этот лист к груди и падаю на подушку. Неужели я наконец-то нашла его? Неужели Эрик и есть моё счастье? Сейчас в моей груди такая эйфория и бесконечное счастье, что невозможно передать. Наверное, всё же самое главное в человеке — это надёжность. Когда знаешь, что тебя не предадут, не подведут и не променяют на кого-то другого, более удобного или получше. Ηe оставят одну в темноте и холоде. Ηe скажут, равнодушно глядя прямо в глаза: «У меня нет сейчас на тебя времени», в тот самый момент, когда ты более всего нуждаешься в помощи и поддержки. Я не верю в такую любовь, которая, словно бабочка однодневка, прилетает к тебе погостить, а потом исчезает. Любовь — это то, что мы проносим сквозь всю жизнь, крепко держась за руки, несмотря ни на что. Настоящая любовь надёжна. Я хочу знать, что человек, который пришел в мою жизнь, не просто погостить зашёл, он ко мне навсегда. Что он не только не оставит и не подведёт меня в этой жизни, а найдёт меня и будет рядом в тысячи следующих. Мне не интересно все то, что на время, что испаряется, словно туман или мираж в пустыне, что не есть по-настоящему, а лишь только, кажется. Меня волнует только то, что навсегда. И я почему-то уверена, что Эрик — это и есть моё навсегда.
Не спеша принимаю душ, одеваюсь и иду вниз, готовясь встретить родителей Эрика в доме. Но никого нет. Тишина. И с недавних пор она меня очень, до жути пугает. Именно поэтому решаю, что хочу немного подумать. Нужно осмыслить весь хаос, который происходит со мной сейчас. Ведь рано или поздно нужно будет все это разгребать. Дин, который появился из ниоткуда со своим расследованием. И почему вообще именно он этим занят? Ещё и Аллан не делает мою жизнь легче своими непонятными разговорами и злостью.
Закрываю дом и иду в сторону набережной. В это время года, здесь очень безлюдно. Мало кому нравится океан, когда он свирепствует. Я же наоборот люблю этот вид, этот воздух и полное отсутствие людей. Очень редко можно заметить таких же, как я, гуляющих по пляжу или просто сидящих где-то вдали на песке полностью погруженных в свои мысли.
Набираюсь сил и решаю набрать Аллана. Думаю, что нам нужно поговорить. Было бы лучше сделать это лично, но пока пусть будет только так.
Я сижу на песке, смотрю вдаль и слушаю бестолковые гудки телефона. Он не берет трубку.
— Ох, ну это не что иное, как судьба. — Он неожиданности я роняю телефон в песок. И подняв голову, мой рот открывается. Если бы я увидела его раньше в таком виде, то долго бы не смогла уснуть ночью, от фантазий.
Дин тянется к своим очкам и осторожно снимает их, медленно складывает, прежде чем посмотреть на меня. Когда он это делает, у меня перехватывает дыхание. Парень смотрит на меня холодными голубыми глазами, его взгляд пристальный, не такой как раньше. В нем есть страсть, веселье и что-то еще. Пока не могу понять, что. Но сейчас, спустя много лет, он не смотрит на меня как на младшую сестру, которую нужно защищать или подругу. Он смотрит на меня, как на равную — или, может быть, даже, как на девушку, женщину. Уголки губ слегка вздрагивают, заставляя его выглядеть самодовольным и снисходительным. Он доволен тем, что застал меня врасплох.
Трепет проходит сквозь меня — вплоть до кончиков пальцев на ногах — в перспективе вызова.
— Можно к тебе сесть? Я не нарушу твоего уединения? — Произносит мой когда-то друг и как я думала любимый мужчина. Он ни на секунду не отводит взгляда, и я не могу оторвать глаз от него. От него просто дух захватывает. Дин изменился. Очень. Он стал более мужественным, блин, да он просто огромен. У этого парня сильная, точёная челюсть и яркие глаза, которые заставляют его казаться, словно он из другого поколения — грубая мужественность, как у кинозвезды из пятидесятых. Я смотрю на него и не могу поверить, что это на самом деле он. Ведь помню его абсолютно другим.
— Прости? – Менее уверенно спрашиваю я, потому как не слышала его слов. Я более увлечена необходимостью избавиться от заклинания, которое он, кажется, на меня наложил. Уверена, что девушки просто валяются у его ног, ради хотя бы капли внимания этого мужчины. Но он как специально оказывается рядом со мной. Такое чувство, что он следит за мной. Хотя с его профессией, это было бы не странно совсем.
— Я говорю, что присяду рядом. — Повторяет он и невероятно грациозно садится, все также не отрывая взгляда от меня.
— Ты преследуешь меня? — Наконец я смогла отвернуться от него и все чары как будто растворились. Или их просто унесло ветром. Мысли снова стали ясными и я больше не пытаюсь впитать его новый для меня облик. В прошлый раз, когда мы виделись в кафе, я не смотрела на него так, как сейчас, не заметила всех этих изменений. Не знаю с чем это связанно, но сейчас я вижу его и я собрать себя в кучу не могу. Нет. Нет не от того, что пускают по нему слюни. А от того как он изменился, каким другим стал.
— А если и так? Тебя это сильно беспокоит? — Дин откидывается на руки назад и сидит в очень расслабленной позе, смотрит на бушующий океан. — Я люблю это время года. Людей нет. Воздух свежий, чистый. Кажется, что все мысли, которые терзают, может легко унести порывом ветра туда. — Он кивком головы указывает в сторону воды. А я снова смотрю на него и поверить не могу, что Дин говорит все эти вещи. — И все. Голова чиста. На время проблемы уходят в никуда. А почему здесь ты? Не помню, чтобы ты любила воду. - Он снова смотрит на меня и я на него. Все же есть какая-то связь. Он все ещё мой друг. Сейчас, когда он улыбается, и я вижу эти ямочки на его щеках и блеск в глазах, то понимаю, что очень скучала по нему.
— Я думала, что больше не увижу их. — Говорю не подумав. И просто с размаху мысленно бью себя по голове. Вот же идиотка.
— Кого их? — Дин непонимающе смотрит на меня.
— Я про ямочки на твоих щеках, во время улыбки. — Раз уж начала говорить, заднюю давать смысла нет. Дин снова улыбается, думаю специально. — И с недавних пор я тоже люблю бывать здесь у океана. Помогает привести в порядок голову и сердце. Откинуть все не нужное и оставить то, что важно.
— Получилось?
— Нет, ты помешал. — Не глядя на него, говорю.
— Слушай то, что говорит тебе сердце. Как это глупо звучит, но правда. Не думай, что правильно, а что нет. Не думай о том, что причинишь боль кому-то Ева. Думай о себе. Это важно. Мы не знаем, что будет завтра, жизнь слишком коротка и быстротечна. — Дин смотрит вдаль и уверена, говорит не только обо мне, он говорит и о себе. Я прям чувствую, чувствую его боль. Он переживает о чем-то.
— Хочешь поделиться? — Я боюсь. Говорю ему это и боюсь, что будет смеяться мне в лицо. Ведь мы больше не друзья. Столько времени прошло.
— Очень, — поворачивает голову и смотрит на меня, а я чувствую, как он берет мою ладонь в свою и сжимает. Так, как делал это раньше. Очень давно. Кажется, что это было в другой жизни. Мы делали так в знак поддержки, когда одному из нас было плохо, без слов показывали, что мы есть друг у друга. Мы вместе. Что мы все сможем, — если ты хочешь все это слушать?
— Ты мой друг. Точнее я хочу, чтобы ты снова им был. И да, я готова выслушать тебя и возможно помочь. Хотя и сама нахожусь в полной заднице. Потеряна и не знаю, что делать.
— Ты знаешь, что такое счастье, милая? — Он выжидающе выгибает бровь, так как я молчу. Я думаю, что знаю что это. Знаю это чувство. С Эриком я ощущаю себя таковой.
— Счастье — это когда всё, что тебе нужно, есть в одном человеке. — Отвечаю ему, наконец.
— Именно. Сейчас большая редкость — найти того, с кем не просто захочется просить всю свою жизнь, а кому захочется отдать свою собственную. Когда понимаешь, что это тот человек, которому можно доверять, которому можно рассказать обо всех своих переживаниях, проблемах и страхах. Κoгдa мы чувствуем себя искренне счастливыми не с теми, кто нас делает лучше, а рядом с теми, с кем мы можем позволить себе быть настоящими, быть самими собой. Κoгдa нравится просто ждать, слушать, смотреть. Κoгдa простые объятия — это что-то иное. Что-то намного глубже и больше. — Дин снова смотрит вдаль. Его челюсть напряжена и играют желваки. Он зол. Очень. И даже не замечает, что очень сильно сжимает мою руку. Но я молчу. Я готова выслушать все.
— Любые отношения — это сложно. Всегда сложно, даже если, кажется, что вы похожи и вся прочая херня. Но если хочешь быть рядом даже тогда, когда всё плохо — значит это по-настоящему. Это бесценно. Редко, когда любовь с первого взгляда становится любовью до последнего вздоха. Часто это все иллюзия. Которая очень скоро долбанет так по голове, что можно больше и не встать. Захлебнутся в собственной боли. Искренних людей, милая, сейчас мало. И это очень херово. — Дин резко отпускает мою руку и встаёт на ноги. Обтряхивает свои джинсы и снова подает мне руку, но на его лице уже нет той злости. Дин снова улыбается.
— Ну что, может, пройдемся? Не хочу, чтобы ты простудила свою невероятно горячую попку. — Я сижу, разинув рот от этой смены настроений.
Не дождавшись моей редакции, Дин наклоняется и хватает меня по обе стороны за талию и резко поднимает. Он высокий и сильный. Я едва дохожу ему до плеча.
— Я могла и сама. — Пытаюсь изобразить злость, но мне весело с ним. Обтряхиваю свою, как он сказал «горячую попку» и иду следом. Он моя родная душа. Нет больше той влюбленности. Но я хочу, чтобы воскресла дружба. Думаю, пришло время поговорить по душам. Раскрыть все карты прошлого, чтобы не было тёмных углов в будущем и настоящем.
ГЛАВА 6
Ева
Мы идём молча по пустому пляжу. Волны обрушиваются на берег и с ветром до нас доносятся брызги воды. И я, и Дин полностью погружены в свои мысли. Я решаю начать разговор первой.
— Итак, как ты снова оказался здесь? — Он долго не отвечает. — Я о том, что вы уехали, кажется целую вечность назад. Продали дом родителей. Ты был счастлив с ней. Я знаю это. И вот ты здесь — один.
— Ну, жизнь ещё та сука. Да? — Дин смотрит на меня, но его улыбка уже не такая искренняя как была раньше, когда мы сидели на песке и просто болтали.
— Не уверена, что хочу с тобой поспорить на этот счёт.
— Да, мы переехали. Как ты знаешь, я был женат и все, казалось, шло прямо как нужно. Хорошая работа, любимая женщина рядом. Крыша над головой, машина и, самое важное, у нас росла маленькая девочка. Наша дочь. Но в один момент все полетело в трубу. Просто раз и нет всего того, что казалось мне всем смыслом жизни.
— Что ты имеешь в виду? — Я начала думать худшее. Может, случилось что-то страшное. — Это связанно со смертью? Пожалуйста, скажи, что все живы. Родители? Миа? Я помню, ты говорил, что-то в кафе, но я была немного шокирована твоим появлением, что мало слушала. Ну, а после я вообще была не способна трезво мыслить. Прости. — Мне стыдно. Я паршивая подруга.
— Да Ева. Это связанно со смертью. — Мои глаза начали наполняться слезами, и сердце зажало в тугие тиски. — Со смертью моего сердца. Моей семьи и со смертью моей веры в настоящую любовь. — Какой же он придурок. Да, это страшно. Но не так, как то, если бы он потерял их всех. По-настоящему.
— Я уже начала думать самое худшее.
— Ну, знаешь ли дорогая снять свою любимую жену с членов двух моих коллег по работе, так себе удовольствие. Особенно если в этом же доме, в спальне спит твоя дочь.
Я в ужасе от услышанного остановилась и закрыла рот руками. Кажется, я готова была закричать или заплакать, не знаю. Но мне было очень больно сейчас за него. Больно за меленькую девочку, чья мать оказалась такой сукой и блядью. Не то чтобы я раньше к ней хорошо относилась. Но все это… Это долбанный — мать-его-перебор. Какой же мразью надо быть? Боже я не могу. Бедный Дин.
— А самое тупое, это то, что было дальше.
Те парни, что так упорно драли ее, сбежали, как только увидели меня. Прямо блядь со стоящими членами. Сейчас это даже, кажется, до слез смешным. А эта сука, просто надела халат и пошла на кухню. Я стоял какое-то время вне себя, то ли от ярости, то ли от разочарования. Но когда спустился к ней, она сидела за столом, курила и смотрела какую-то херню по телеку. Она не курила раньше, Ева. И как же я был слеп, что не видел всей этой грязи в ней раньше. В этот момент она стала мне омерзительна. Хотя я любил. Любил так сильно, что готов был на все. Да мы блядь переехали только потому, что она этого захотела. Я бы мог остаться с ней здесь. А она просто повернулась ко мне и сказала:
«Я устала от нас. Устала от тебя и твоей работы. И знаешь мне не стыдно. Мне совершенно не важно, что думают обо мне люди. Что думаешь обо мне сейчас ты. Βce мои поступки — будь они плохие или хорошие, обдуманные или спонтанные — и есть моя жизнь. Я рискую, прощаю, люблю, ненавижу, радуюсь, огорчаюсь, иногда забегаю вперед, иногда боюсь и не решаюсь. Жизнь дана мне один раз. И я живу так, как я хочу. Больше ограничивать и ставить в рамки себя я не буду!»
— Боже, Дин. Мне так жаль. — Я взяла его сейчас руку и сжала. Сильно.
— Нет, не нужно переживать Ева. Я все это пережил и больше мне все это не причиняет боли. Наша дочь живёт с моими родителями. Иногда с её. Но не с ней. Она слишком занята собой. Думаю так лучше для всех. С моей работой я не смог бы воспитывать малышку сам. — Он улыбнулся, но снова натянуто, не по-настоящему. — В последнее время нашей совместной жизни с Мией, я жил моментами и не замечал ее холода по отношению именно ко мне. — Дин замолчал, а потом посмотрел на меня таким пронзительным взглядом своих голубых глаз, что казалось, смотрел прямо в душу. Куда-то глубоко. Словно искал что-то во мне. После продолжил. — Моменты… Как много их в жизни каждого из нас, правда? И приятных, заполняющих душу каким-то особым трепетом, и таких, которые трудно пережить. В моменте кроятся самые яркие чувства и эмоции, которые мы когда-либо испытывали. Ηo как бы мы ни старались, моменты необратимы. Жизнь — не музыка, её нельзя поставить на паузу, а любимый момент не прослушать повторно. Как и жизнь не переиграть заново, не делая ошибок.
От тяжести произнесенных Дином слов у меня поникли плечи, настроение и без того испорченное, стало просто катастрофически ужасным. Дин тоже поник, словно он на протяжении долгого времени нёс какой-то груз, а теперь осталась без сил. Выговорился и просто как шарик — сдулся. Ему тяжело, больно. Я знаю это. Но Дин сильный. Самый сильный парень, теперь уже мужчина, которого я когда-либо знала. И он переживёт все это. Просто нужно время.
— Эй, эй. Не говори так. — Останавливаюсь и улыбаюсь ему, хотя по щекам катятся несколько одиноких слезинок. — Все эти моменты есть вот здесь, — показываю рукой на голову, — и вот здесь они тоже есть, — прижимаю ладонь к его груди, там, где бьётся его сердце. — Если ты помнишь их, то они живы.
Дин держит меня за руку и медленно гладит большим пальцем мое запястье, а затем другой рукой смахивает скатившиеся слезы.
— Мне нужно идти. Уже поздно, — сама не замечаю, что начинает смеркаться. Я начала отстраняться, но он не позволил.
— Куда ты собираешься? Я могу отвезти тебя куда-нибудь. Где ты живёшь сейчас?
Дин убрал мою руку со своей груди, которая так и лежала там, и поцеловал ладонь, кажется, я почувствовала, как тепло его губ проникает в кожу моих рук и распространяется по всему телу. Его прикосновение сотворило со мной нечто дикое. И появилось чувство дежавю, будто такое было раньше. Но такого не было, я уверена. Улыбнувшись, я все же отстранилась от парня.
— Я живу у Эрика. Он, тот, кто приходил в кафе. Мы, не знаю. В общем, это все сложно. Да, довольно сложно, но я с ним. Понимаешь? — Дин слегка напрягся и разочарование промелькнуло на его лице, и быстро исчезло. Но я успела заметить это. Видимо я все также хорошо улавливаю его эмоции и настроение.
— Да, я знаю его. Этот мужик спас тебя и, по-видимому, ещё и дал крышу над головой. Ну что ж, только за это его уже можно уважать. Я видел, как ты смотришь на него. Ты влюблена, Ева. И я надеюсь, что это чувство взаимно. Иначе я надеру его задницу. — Дин снова улыбнулся мне и приобнял плечи, и это ощущалось как-то по-другому. Все было как раньше, будто мой старший брат, вдруг приехал и хочет наладить общение, которое было потеряно. — И все же одну тебя я не отпущу. Уже достаточно поздно, чтобы ходить одной милая.
Да, он всегда был таким опекающим. Мой рыцарь. Который всегда помогал, спасал. Всегда был поддержкой и опорой для меня.
— Ну что ж вези меня мой рыцарь. — Дин протянул мне руку, я взяла его под локоть. Мы направились в сторону дороги, как я думаю к месту, где стояло его авто.
— Твою ж бляха мать. — Вскрикнула я от восторга, когда увидела, что он идёт по направлению к спортивной тачке, самого потрясного синего цвета. Я обожаю этот цвет. А эта машина была просто невероятной.
— Ева, ты же девушка. Разве можно так выражаться? — Дин откровенно стебал меня. Засранец. — Я мечтал о ней, кажется, целую вечность и вот несколько месяцев назад купил, наконец. Это Aston Martin Superleggera. У этой малышки семьсот пятнадцать лошадей под капотом. Она просто невероятная. — Сейчас Дин был похож на ребёнка, который долго ждал какую-то игрушку и вот, наконец, получил её.
— Она невероятная. — Согласилась с ним. Я сидела и утопала в роскоши этого автомобиля.
— Ева, прости меня за все то дерьмо, что ты пережила из-за меня. — Резко сменил тему мой друг. — Если бы я знал, что ты сходишь с ума по мне, то возможно все было бы иначе. Ты не давала ни малейшего намека на это. Может, мы бы уже были женаты, и ты была Донован. — Он улыбался от уха до уха. — Друзья?
Дин протянул мне руку с выставленным мизинцем. Боже, он ещё ребёнок. Огромный ребёнок.
— Конечно друзья. Думаю все что было, было к лучшему. Мы с тобой лучше подходим на роль брата и сёстры. Я хочу, чтобы ты был рядом, но как друг. — Я протянула руку и сплела его мизинец со своим. — Мне тебя не хватало. Не хватало нас.
— Мне тоже. Я скучал по тебе, по нашей дружбе и нашему времени. Если я снова тебя оставлю, найди меня и дай по яйцам. — После этих слов он повернул ключ в замке зажигания, и машина под нами взревела и рванула с места. — Нет, лучше просто вырви их.
— Договорились. — С улыбкой ответила ему.
Он вернулся. Мой друг, которого мне так сильно не хватало снова со мной. Мы вместе. И я так счастлива, что просто невозможно передать. Нужно только объяснить теперь это все Эрику. Ещё одной сцены ревности я не переживу. И нужно поговорить с Алланом. Хочет он или нет, но я поговорю с ним. Потому что думаю, он избегает меня после последнего разговора. Но я то знаю, где его искать.
А затем на протяжении всей поездки, пусть и очень не долгой, я просто любовалась Дином с довольной улыбкой на лице. Он изменился, я изменилась. Но мы снова вместе. Мы рядом и поддержим друг друга, чтобы не произошло.
ГЛАВА 7
Эрик
Это один из лучших дней за последнее время. Мы приехали утром в самый огромный парк города. Мальчишки катались на всем, что можно. А мы с Гарри подобно детям, на многих аттракционах составляли им компанию. Я даже впервые, наверное, лет за пятнадцать ел сладкую вату. Приятно когда у твоих детей глаза горят радостью. Мне этого на самом деле не хватало.
Но не успели мы вернуться домой, как позвонил капитан. Не хватало людей. Мы нужны были в части. Я позвонил домой, но трубку ни кто не взял. Поэтому я набрал Еву.
— Да. — Её голос был встревоженный. С этим разберёмся потом.
— Ева это я — Эрик. Ты дома?
— Да, буквально через несколько минут буду дома. Что-то случилось?
— Нас вызывают в часть. Мама с отцом уехали. Поэтому мне нужно чтобы ты присмотрела за мальчишками, пока я буду на работе. Сможешь? — Я переживал. Оставить её, молодую девушку с двумя парнями, которые ни минуты не сидят на месте, то ещё удовольствие.
— Да, я думаю — это не будет проблемой. Раньше я часто присматривала за маминой крестницей. — Более чем уверено ответила она и это очень меня успокоило.
— Хорошо. У меня мало времени, поэтому я подвезу их к дому и уеду. Спасибо. — Я не дождался ответа и положил трубку. Ненавижу пожары. Тем более, когда они в жилых домах, где могут быть жертвы.
***
По приезду в часть мы услышали сигнал тревоги. Дальше мое тело действовало на автомате. Все вокруг вытаскивали свои задницы из части, делая то же самое, что и сотни раз до этого. Процесс, въевшийся до мозга костей. Лишь когда мы оказались в машине, у меня в голове прояснилось, и я начал размышлять о том, что может ожидать нас по прибытию на место. На самом деле нас было бы мало, не будь мы с Гарри здесь. Уровень адреналина в крови зашкаливал.
Кажется, это ощущение стало единственным, которое я по-прежнему мог испытывать сейчас, в данный момент. Небольшой всплеск эмоций, позволявший мне вновь почувствовать себя живым, пускай всего лишь на мгновение. Быть уверенным, что жертв нет, что мы сможет всех спасти. Что там нас ждёт что-то не пропитанное горем и смертью. И я оживаю, пока не замираю и не вспоминаю, кого веду за собой. От меня зависят жизни. Не только тех, кого я спасаю при пожаре, но и тех, кто идет за мной прямо в огонь. Я их лейтенант. Они доверяют мне и следуют за мной. Я не имею права их подвести.
За весь день вплоть до самого вечера не было ни единого вызова, но мы уже знали, что нынешний инцидент связан с открытым огнем. Не просто сообщение о том,
