Оглавление
АННОТАЦИЯ
Если у сестры неприятности – её нельзя оставлять на произвол судьбы!
Если путём нехитрых манипуляций вы оказались на её месте – нельзя опускать руки!
Если у вас есть всего месяц, чтобы заставить её жениха отказаться от свадьбы – используйте его с умом!
Причём обоих.
Можно читать как самостоятельную историю, но вообще это третья книга цикла "Путешествия по уголкам Маорэ". Первая книга есть в бумаге, вторая выйдет в печать в конце апреля
ГЛАВА 1
Давина
– Давина, пожалуйста! Ты – моя единственная надежда!
Знала ли я об этом? Конечно! Знала и без плещущегося отчаяния в небесно голубых глазах, и без дрожащих губ, и без вцепившихся в мою руку длинных пальчиков.
– Это я поняла, – хмыкнула я, отцепила её руку от себя и спрыгнула уже, наконец, с подоконника, заходя в тёмную спальню. Ударила черенком метлы об пол, ловко подхватила маленькое колечко, в которое она обернулась, надела его на указательный палец и только после этого обернулась к сестре, – поняла примерно в тот момент, когда ты заставила меня перелететь через весь материк и опять взломать защитную систему отца. Он её так и не доработал!
Хотя в прошлый раз грозился – кричал это вслед улетающей мне.
Маришка громко фыркнула, сдерживая желание рассмеяться, и громким шепотом поведала:
– Вообще-то, он её не просто доработал, он её всю основательно переделал!
– Да? – Скептически вскинула я брови, невольно выглядывая в ночь через открытое окно.
Ну… зато теперь понятно, что за непонятный писк она издавала – в прошлый раз такого не было. Но вообще, эта система ничем не лучше прошлой: если я её взломала, значит, она плохая!
– Плевать на защиту! – Опомнилась сестрица и, подскочив ко мне, вновь вцепилась в мою руку, с высоты своего роста, который по непонятным для меня причинам был несколько больше моего собственного, требовательно заглядывая мне в глаза. – Случилось нечто катастрофичное!
Если говорить совсем откровенно: я не впечатлилась. Была у малышки Мари такая особенность – приукрашивать события. Для неё катастрофой мог быть и сломанный ноготь.
Мы с Мари воспитаны по совершенно разным правилам. Думаю, это из-за того, что растили нас отдельно друг от друга. Во всём виноват отец, если верить маме, а маме я верила. Просто он… несколько расстроился, когда узнал, что его уже практически жена на самом деле чёрная ведьма, а их с ней любовь всего лишь результат её экспериментального зелья. В тот-то момент, когда батюшка начал обвинять маму в бессовестности, матушка и поняла, какую большую ошибку чуть было не совершила. Поэтому она прыгнула на метлу и улетела, решив, что такой нерадивый муж ей не нужен. Придумал тоже: у ведьмы, и совесть! А то, что улетела мама не одна, а со мной, это она потом узнала.
Зато папочка горевать не стал. Быстренько нашёл себе жабу крашеную, как ласково именует её моя мамочка, и заделал себе ещё одного ребёнка. Хотел наследника для всего своего состояния, но матушка обид никому не прощает, так что теперь у меня сестра. А у жабы – жуткая икота каждый раз, когда дело до новых наследников заходит.
Вот так и вышло, что я в лесу ядовитые ягоды ела, а Мари, на год меня младше, шоколадом в слуг кидалась.
Я лягушек ловила и в банки запихивала – она теряла сознание при виде даже самого маленького паучка.
Я на метле училась летать – она наряды по пять раз в день менять.
Я изучала гримуары древних ведьм – она правила этикета.
В общем, избаловали девочку. Для меня восстание городского кладбища не проблема, а для неё не по сезону подобранное платье – конец света.
Так что ничего удивительного, что я не стала носиться по её спальне с криками «Боги, что случилось?!», а просто продолжила стоять, скептически на неё глядя.
Мы, кстати, даже внешне были совершенно разными. Она – страшненькой. Ну ладно-ладно, я, конечно же, сильно приуменьшаю. Мира была красавицей, о чём без устали говорили все, кто её видел хотя бы мельком.
Тёмная ровная кожа, правильные плавные черты лица, пухловатые алые губки, выразительные карие глазки, длинные пушистые реснички под цвет блестящих иссиня-чёрных роскошных волос. Высокая, стройная, грациозная и величественная. Да, Мира Ирмат была красавицей.
Но и себя я страшной бы не назвала! Не такая высокая и не с такими невообразимыми изгибами тела. За свои вожделенные пятьдесят килограмм мне каждое утро приходится жертвовать лишним часом сна и выходить на пробежку. Знаете, как это бывает сложно, когда ты до четырёх утра в лесу не спишь, а потом в шесть вставать надо?!
И волосы у меня не блестящие и не по самую поясницу. Не шелковистые и совсем не послушные. Они у меня чёрные, как безлунная ночь, длиной всего лишь по середину спины и постоянно норовят распушиться во все стороны при любой подворачивающейся возможности.
Самой выразительной деталью моего лица являются синяки под глазами. Такие, что прямо ух! Издали заметны. Километров с двух. А когда я всё же высыпаюсь, что случается со мной крайне редко, и синяки пропадают, то там да, там уже и на глазки полюбоваться можно. Красивые такие, зелёные с чёрными вкраплениями, по вечерам пятницы светятся. Это был крайне неудачный опыт, так что, надеюсь, от подобной особенности я в скором времени избавлюсь. Губы… тоже есть. Только они настолько бледные, что их от общего тона такой же бледной кожи вряд ли отличишь.
В общем, красота неописуемая! А ещё я скромная, да.
– Ну и что же там у тебя такого случилось? – Вновь вырвав свою руку, я прошла и рухнула в одно из стоящих в спальне кресел.
Чуть назад себя не упала – кто же знал, что оно кресло-качалка?! Раньше тут такого не было. Был маленький пуфик, но я его себе забрала. Хорошо, что Мира нежадная.
Сделав шаг ко мне, она трагично заломила обе руки и самым страшным шепотом, на который только была способна, поведала:
– Меня выдают замуж!
Я покивала, честно бедному мужику посочувствовала и задала закономерный вопрос:
– Утром?
– Нет, – несколько растерялась Мира и перестала разыгрывать спектакль, поняв, что на меня это не действует, – через месяц.
– А зачем ты тогда меня сейчас выдернула? У меня там, между прочим, Шабаш молодых ведьм через две недели, мне готовиться надо.
А Шабаш в жизни ведьмы – это одно из самых важных событий, между прочим! Вот, например, два года назад одна из старейшин к нам с госпиталя сбежала. И всё бы ничего, ведьмы в принципе лекарей не признают, но её туда муж отвёз. Рожать. И ничего, почти всю ночь с нами была, это уже под утро её муж нашёл и насилу увёз.
Мира посмотрела на меня так, ну прямо та-а-ак… Была бы у меня совесть, мне бы стыдно стало. Но у нас с мамой этой бесполезной ерунды с рождения не было – семейное, наверно.
– Ты не понимаешь! Месяц до свадьбы мне нужно жить у него, после – тоже. Какое жить у него?! Он вообще почти на самом краю материка живёт, а у меня, между прочим, учёба!
Да-да, Мирочка, гордость отцовская, училась в какой-то там академии для особо одарённых деток. Папочку это не особо радовало – где это видано, чтобы дочь в академиях пропадала, вместо того, чтобы женихов соблазнять?! – и он всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытался доченьке поспособствовать. Вот прямо как сейчас, женихов ей находил.
А я не папа, я сестрёнку очень даже люблю, и отношения у нас с ней, вопреки досужему мнению, очень хорошие. Во всяком случае, она меня бесит несколько меньше, чем все остальные. Это я к тому, что стремление Миры учиться я целиком и полностью поддерживаю, даже в чём-то способствую, если могу.
– Так, ближе к делу. – Вздохнула я, отталкиваясь ножкой от пола и опять начиная раскачиваться на чужой мебели. – От меня что надо? Проклясть? Потерять? На опытах случайно загубить?
– Нет. – Тише, чем до этого, сказала Мира. И меня вот это сразу как-то нехорошо насторожило. А она, шаркнув ножкой по полу и опустив взгляд, ещё тише и совсем так невинно попросила: – Притворись, пожалуйста, мной и сделай так, чтобы он сам отказался от свадьбы.
Как минимум половина моих знакомых ведьм сейчас бы презрительно фыркнула и улетела домой. Ещё четверть оскорбилась бы и прокляла Миру так, что она до конца жизни разучилась бы говорить глупости. Оставшаяся четверть решила бы проблему кардинально. В смысле, нет тела – нет дела, вот и всё решение.
И совершенно точно могу сказать, что никто из них сейчас не стал бы делать того, что сделала я.
– Подожди тут. – Попросила молча ожидающую от меня каких-либо слов Миру, поднялась и вышла из её комнаты.
Через дверь вышла. Довольно странное чувство, надо почаще пользоваться этой деталью интерьера.
Спустилась на два этажа ниже по родовому замку своего папочки, который какой-то там не последний эор в мире. По дороге окончательно допортила ему систему безопасности. Вот чисто из вредности, чтоб неповадно было! А потом спокойно вернулась обратно к Мире, ограбив один из погребов отца. Он свято верил, что о нём никто и знать не знает, а вся прислуга просто скромненько молчала. Мира, мне погреб и показавшая задолго до этого, молчала скромнее всех.
А потом мы, приличная айрина и не совсем приличная я, заперлись в её комнате тяжёлым сундуком и на двоих распили что-то коллекционное, очень старое и не очень вкусное.
В ходе распития было установлено:
Первое: папаня – моральный обидчивый урод. Вот не зря от него мама ушла!
Второе: жених моей сестры, которого она даже видеть не видела, тоже моральный урод, правда, неизвестно: обидчивый или нет. Нет, ну а что он? Как только посмел согласиться на брак?! Бессовестный!
Третье: прогуливать занятия Мире нельзя, её тогда отчислят. И отказаться от брака ей нельзя, с неё тогда отец шкуру сдерёт, наследства лишит и из академии тоже заберёт. Значит, надо сделать так, чтобы жених сам от брака отказался.
Карета заберёт Миру завтра… точнее, уже сегодня утром, и повезёт прямиком через всю страну в лапы загребущего женишка. А уже там месяц под его крышей, шумная свадебка и статус жены до конца дней… правда, ещё неизвестно, чьих именно.
– Давина! – Скорбно провыла уже никакущая Мирушка.
– Ик? – Отозвалась её любимая единственная сестра, пытаясь подпереть плывущую головушку кулачком.
Головушка подпираться не хотела. Более того, она активно сопротивлялась, то и дело пытаясь упасть на стол!
– Так ты мне поможешь?
И самая сильная, самая храбрая, самая решительная и, чего уж мелочиться, глупая ведьма современности, всё-таки уместив подбородок на ладони, клятвенно заверила:
– Будет тебе отказ от свадьбы!
Это дело было решено отметить. Нет, ну а что? Маришке завтра на учёбу, мне…к жениху. Её.
– Давин, ты чего хихикаешь? – Возмутилась сестрёнка, с трудом фокусируя на мне взгляд.
С «отметить» я, наверно, поспешила. Вон её как с коллекционного чего-то там разнесло, не хватало ещё больше накушаться.
В общем, пришлось выгонять Маришу спать. У меня даже хватило сил на то, чтобы, пошатываясь, довести её до постели и уронить моськой в подушки. Последнее, что помню: как ползла к диванчику.
А дальше обрывками.
Как я на метле куда-то лечу, а за спиной надрывается восстановленная охранная система и крик, кажется, папы: «Прилетай почаще, я тебя так редко вижу!». Но я уже далеко была и соображала плохо, так что, может быть, он кричал и что-то вроде: «Чтобы я тебя больше здесь не видел!».
Потом были какие-то тёмные, утверждающие, что у них лучшая служба на весь материк. Я с ними почему-то спорила. А потом мы что-то подписывали… Не помню. Тёмный, кажется, тоже помнить не будет, потому что в ходе нашего спора была использована бутыль чего-то горького.
Вот после этой бутыли моё сознание окончательно и отрубилось.
ГЛАВА 2
Акар
– Господин, прибыла ваша невеста.
Благодарно кивнув дворецкому Францу, я отложил в сторону доставленные только утром чертежи с пометкой Верховного «посмотреть на досуге» и на мгновение замер. К несчастью, только мгновение на отдых я себе позволить и могу.
Поднявшись, обошёл стол и вышел из кабинета, уверенно идя к ближайшему выходу из крепости. Нужно встретить свою невесту.
Невесту… усмехнувшись про себя, всю оставшуюся дорогу я безрадостно думал о том, как же так могло выйти.
Паршиво, когда твоя семья не желает соглашаться с тем, что в триста лет ты уже взрослый и можешь сам принимать решения. Ещё паршивее, если твои родители вот уже последние двести лет хотят внуков от старшего сына. Где это видано, даже у младшей Кэт уже двое детей, а у него, Акара, гордости семьи, даже невесты нет!
Что ж, теперь есть. Спасибо, мамочка! Это был лучший подарок на день рождения!
Хоть бы предупредила, что ли. Я бы тогда успел подговорить своего секретаря Ирэю снова притвориться моей невестой. Так нет же, надо тайно договариваться с каким-то там старым знакомым и против моего ведома подписывать с ним какие-то там соглашения. А потом, когда я впёрся, отказываясь от сомнительной чести, мать применила запрещённое оружие: слёзы.
Терпеть не могу женские слёзы. Особенно её.
Поговорили. Поругались. Опять поговорили и согласились на «испытательный срок». Мне нужно всего лишь месяц прожить с этой дамочкой, а затем по плану должна быть наша свадьба, счастливая жизнь и куча детей, но… что-то мне подсказывает, что дорогая во всех смыслах этого слова невеста сама откажется от свадьбы.
Уж я постараюсь.
А теперь вишенка на торте: это одна из моих учениц. Мира Ирмат. Довольно сообразительная особа, против воли отца учится на лекаря, но, по моему скромному мнению, излишне избалована.
Интересно, отец сказал ей, кого подыскал на роль жениха? Вот она обрадуется, когда узнает. Что ж, во всём этом только один положительный момент и был: выражение её лица, когда на месте своего жениха она увидит меня, своего ректора.
На улицу я выходил с подрагивающими в усмешке уголками губ. Но пришлось натягивать обратно безразличное выражение: у крыльца столпилось слишком много моих домочадцев. Кое-кто из охраны, малая часть прислуги, дворецкий.
И все они стояли и с одинаковой смесью шока и ужаса смотрели на стоящую тут же карету. Чёрная, явно дорогая – эор не пожалел денег на свою дочь.
Я спустился по каменным ступенькам и приблизился к транспорту, но заговорить мне никто не позволил. Тёмный, стоящий на земле ко мне спиной, всё сказал сам:
– Ты мне обещала! – Воскликнул он с неподдельным возмущением.
Ничего удивительного, что вмешиваться я не стал уже просто из любопытства.
– Я такого не помню, значит, ничего я тебе не обещала. – Отозвался изнутри голос, точно не принадлежащий Мире.
Потому что эти наглые интонации, буквально пропитавшие негромкий, чуть хрипловатый голос, я бы точно запомнил. Невеста прихватила с собой служанку?
– У нас договор! – Прошипел тёмный, продолжающий не замечать моего присутствия. – Ты сама расписывалась!
Какой-то шелест бумаг, шорох тканей, недолгая тишина и уверенное:
– Ты меня заставил.
Извозчик зашипел, зарычал и весь напрягся, готовясь прыгнуть внутрь и… сделать что-то не очень хорошее, например, убить кого-нибудь.
– Что здесь происходит? – Пришлось срочно спасать свою вроде как невесту.
Конечно, мысль, что меня от неё избавят, очень радовала, но не делать же этого столь грубым способом. И не на моей территории.
Тёмный дёрнулся повторно, в этот раз уже от неожиданности, стремительно развернулся, увидел меня и тут же подобрался, спину распрямил, подбородок вскинул.
– Уважаемый эор, – учтиво склонился он, не заметив моей мимоходной усмешки при слове «эор», – для меня большая честь доставить к вам вашу невесту, и я искренне вам сочу…э-э-э, я искренне вас поздравляю. Но ваша невеста!..
Она только появилась, а от неё уже одни проблемы. Тяжёлый вздох я подавил, вместо этого спокойно спросил:
– В чём проблема?
Проблема была в договоре, который мне и продемонстрировали. Написанный чьей-то нетвёрдой рукой с безобразным неразборчивым почерком, внизу он имел две подписи: корявую и мелкую и корявую, но размашистую. И ладно, если бы на этом всё заканчивалось, но подсунутая мне бумага едва заметно мерцала защитным заклинанием. В моей академии такому не учат.
Нехорошее подозрение зашевелилось где-то внутри, но победило, как и всегда, любопытство.
– И что здесь?
– Здесь, – набрав в грудь побольше воздуха, обрадовался извозчик свободным ушам, – заключенный между мной и вашей невестой договор, согласно которому она соглашается выплатить мне два золотых, если я доставлю её к вам до заката сегодняшнего дня. Я доставил, а она отказывается платить!
Молодец, конечно, но… карета в отличном состоянии, лошади породистые, сильные, сам тёмный выглядит довольно неплохо. Не думаю, что по их обычным расценкам поездка через весь материк стоит всего два золотых. Раз в десять больше, как минимум.
Что самое забавное, до тёмного это тоже дошло.
Вначале он дёрнулся, как от удара, и заметно побледнел. Затем перевёл потерянный взгляд на свой транспорт, взглянул на уставших лошадей и побагровел.
– Франц, – повысив голос, позвал я дворецкого, – проследите, чтобы с извозчиком расплатились согласно заключенному с айриной договору. Благодарю вас, уважаемый.
Тёмный попытался что-то сказать, но не смог произнести и слова, вновь бледнея и глядя на договор в своих руках с таким ужасом, будто это была не бумага, а чья-то отрубленная голова.
Хмыкнув и отвернувшись к карете, я сказал уже исключительно для того, кто был внутри:
– Выходите, айрина.
Мгновение ничего не происходило, затем послышалась какая-то возня, шелест ткани, короткий перестук и на свет вышло оно…
Ну-у-у… точно могу сказать, что это не Мира. Оно было мелким, бледным, помятым и жутко растрёпанным. А ещё ему, точнее, ей, кажется, было плохо.
Чуть покачиваясь на пороге, айрина, не открывая глаз, вытянула ногу вперёд и хотела, наверно, сделать шаг… вместо этого начала падать. Поймал я её чисто рефлекторно, сам даже не понял, просто подхватил и машинально прижал к себе, оберегая недоразумение от падения.
И она проснулась мгновенно.
Распахнула тёмные реснички и с неподдельным негодованием воззрилась на меня снизу вверх ясными зелёными глазками. А затем разомкнула бледные губки и вместо «спасибо» я услышал:
– Поставьте меня немедленно!
Громко, к слову, прозвучало, зло и обижено. Не сказал бы, что у такой мелкой айрины может быть такой повелительный голос. От неожиданности её случайно чуть не уронил. Потом появились закономерные злость, раздражение и уже вполне осознанное желание уронить её специально.
Но сдержался. Осторожно на ноги поставил и отступил на шаг назад, рассматривая её если не с ужасом, то с удивлением как минимум.
Вопрос «что ты такое?» так и рвался с языка, но его я тоже сдержал. Да и вообще ничего решил пока не говорить, позволяя той, что мне даже до плеча не доставала, со всем вниманием осмотреть меня с ног до головы и заговорить первой:
– Жених, как я понимаю?
И столько «радости» в голосе, что цветы в клумбах завяли.
Я никогда не считал себя красавцем, хоть айрины и не обделяли своим вниманием. Но это пренебрежение, едва ли не отвращение на лице этого недоразумения нанесли болезненный удар по моему чувству собственного достоинства.
Глаза прищурились сами собой.
На себя бы посмотрела, мелочь.
Я честно собирался прекратить это всё, сказать ей, что видел свою невесту и её подстава меня не проведёт. Собирался отослать её и воспользоваться этим, чтобы отменить и помолвку, и свадьбу, и всё дальнейшее. Но теперь…
Наверно, я всё же идиот, раз повёлся, как мальчишка.
– А вы невеста? – Хмыкнул, подавляя порыв раздражения и желание сразу раскрыть все тайны. – И как зовут?
Айрина смерила меня подозрительный взглядом, недовольно поджала губы и, стараясь скрыть волнение, неприязненно спросила:
– Даже имени моего прочесть не удосужились?
Удосужился, дорогуша. Но вместо этого спокойно покачал головой.
Темноволосое недоразумение скривилось сильнее, умело пряча облегчение во взгляде, и тоном, будто делала мне великое одолжение, представилась:
– Давина.
И что же ты, Давина, здесь делаешь? Решила обмануть меня с дорогой невестушкой? Подсунули мне не ту невесту? Да без разницы. Один кахэш – взвоешь и сама от свадьбы откажешься.
– Акар, – представился в свою очередь, – но для тебя исключительно мой господин.
Ясные, как лесная зелень в солнечных лучах, глаза медленно прищурились. Знаете, на меня впервые в жизни смотрели так оценивающе. Как на будущий труп. Сам некромант, так что я знаю, о чём говорю.
А Давина тем временем меня ещё и медленно по кругу обошла, оценивая со всех ракурсов.
Остановилась в итоге на прежнем месте и улыбнулась. Предвкушающе. Так, что содрогнулся стоящий тут же дворецкий и поспешил отбыть извозчик.
Наверно, именно в этот момент я пожалел о том, что не избавился от неё сразу.
– Как пожелаешь. – Сладостно отозвалась она.
Удивительно, что айрины могут вот так обворожительно улыбаться, одновременно испепеляя тебя взглядом. Впервые вижу подобное на этих землях.
– Надеюсь, тебя предупредили о том, что этот месяц ты будешь жить в моём доме?
Проверку на лёгкое запугивание айрина прошла отлично, спокойно кивнув. Интересно, а всё остальное, что я нагло выдумывал прямо сейчас, она тоже выдержит?
– Тогда слушай правила: никакой магии, никаких гостей, никаких путешествий за пределы моей территории. Завтрак, обед и ужин строго в моей компании. Пошив гардероба для тебя начнут прямо сейчас, мне не нравится твой…вкус. Выше четвертого этажа не подниматься, ниже первого не спускаться, в лаборатории не ходить, прислугу не доставать. За нарушение этих правил тебя будут наказывать. Чувствуй себя как дома, дорогая, и добро пожаловать.
ГЛАВА 3
Давина
Проклятье Вечного молчания так и рвалось с языка, но я медлила, раздумывая, использовать его или что посерьёзнее. У меня их много, говорю же, гримуары древних ведьм я изучала добросовестно, а они добрым нравом не отличались.
В итоге, пока я думала, чем бы дорого жениха проклясть, он развернулся и преспокойненько удалился восвояси, оставив меня заботам своей прислуги. Когда я всё же остановила свой выбор на лёгком проклятии пожизненного невезения, его уже и след простыл.
Но ничего. Дом у него небольшой, всего, кажется, каких-то семь этажей – пересечёмся ещё в тёмном коридоре.
Поселить меня решили на третьем этаже, максимально отдалённо от спальни самого Акара: в другом конце этажа. Зато у меня теперь была целая своя комната с выходом на небольшой балкончик, заставленный какими-то цветочками. Судя по их строению, они из семейства Полуночников, то есть, светятся в темноте.
В целом, комната была довольно неплохой. Много лёгкой летящей ткани: на открытых нараспашку окнах, скатертях стола и убранстве мебели. В основе своей светлые тона, которые мне вот прямо сразу не понравились. Большая кровать, дверка в пустую гардеробную и ещё одна в комнату с удобствами, несколько полочек с безделушками, столик у стены и пара стульев к нему же, низкая софа.
Резкое отличие по всем параметрам от того, что было дома. И дело даже не в деньгах – в климате. На юге материка всегда было излишне жарко и душно, поэтому ничего удивительного, что даже сейчас, поздней осенью, у них все окна нараспашку были. Лично я в своём чёрном платье в пол с рукавами уже запарилась.
В дверь, мою собственную, вежливо постучали, а затем, дождавшись немного удивлённого «Войдите», внутрь скользнул один из слуг. Молча поклонился, молча поставил чёрную сумку у входа, молча же вышел, дверь за собой закрыв.
Он ушёл, а сумка осталась. Что интересно: сумка была моей. Точно вам говорю, я её хорошо помню, с детства с собой таскаю. А ещё я точно помню, что вчера, когда летела к Мире, я её с собой не брала. Значит, я ночью, которую вообще помнила урывками, умудрилась ещё и обратно до дома слетать? И, видимо, в моём личном запасе средств спасения жизни случилось заметное поредение: голова после попойки не болела.
Так и не решив, радоваться мне своей догадливости или…хотя, о чём тут можно думать? Конечно, радоваться! Вот так, радуясь, я и провела большую часть времени за размышлениями: выкладывать мне своё добро или не надо? Задерживаться надолго я не собиралась, но и без средств к существованию себя оставлять глупо. Думала-думала, в итоге решила пока всё так оставить.
Сумку, забитую массой полезных любой уважающей себя ведьме вещичек, запихала под кровать, укрыв её таким количеством заклинаний, что сама на себя нарадоваться не могла. Они тут и от поисковых чар скрывали, и чужой взгляд отводили, и сунувших свой любопытный нос в чужое добро помечали, просто этот самый нос перекрашивая в ярко-синий цвет. Полезно, кстати: и воришку найти легко, и ему самому впредь неповадно будет.
Крайне довольная собой, умницей такой, я решила, что медлить, собственно, бессмысленно. У меня через две недели шабаш, мне к нему ещё готовиться надо, а не от чужих женихов избавляться.
Хотя, если подумать, тут дело уже даже не в Мире, а в принципах. Он оскорбил моё чувство прекрасного, сказал, что ему не нравится мой вкус, поселил уважающую себя боевую ведьму в светлую комнату и попытался ограничить мою свободу своими безумными правилами. О, да, чуть не забыла: он угрожал мне наказанием.
Давина Фэзер такого не прощает.
Операцию «Избавиться от Ж.» я решила начать с изучения вражеской территории, на которой и оказалась против своей воли.
На третьем этаже ничего интересного не обнаружилось – сплошные спальни. На втором тоже было крайне скучно, там расположились комнаты прислуги и всего остального персонала, живущего и работающего на Акара. Единственным полезным местом, обнаружившимся на первом этаже, оказалась кухня. А в кухне – главный источник информации.
– Здравствуйте. – Вежливо поздоровалась я с присутствующими.
Было их всего штук десять, почти все тёмные, шестеро мужчин, три женщины и даже одна ахэ. Удивительный народ! Все, как одна: тонкие, высокие, со светло-зелёной кожей и просвечивающими тёмными венами. А волосы, брови и реснички у них были насыщенно-красными. Красавицы удивительные! А ещё очень умные, ловкие и трудолюбивые. Но на нашем материке они в основном предпочитают работать прислугой. Нравится, наверно.
– Здравствуйте. – Отозвалась заметно удивленная аудитория, странно на меня косясь.
А дальше дело техники. Пройти под всеобщим вниманием, скромненько опуститься на стульчик и горестно вздохнуть, не поднимая взгляда от пола. Готово! Дайте им ещё маэ, а затем готовьтесь к вопросам в духе:
– Голодная, деточка?
Проще и придумать нельзя. А дальше все они быстренько собрали на столе что-то, видимо, оставшееся от завтрака, к которому я бессовестно припозднилась, и, подкармливая меня, «худенькую такую», со всех сторон, принялись… ругать своего хозяина.
Знаете, неважно, мужчина это или женщина. Есть у всех рас в старости такая особенность: жалеть младшеньких. Особенно, если эти младшенькие маленькие и запуганные, а их вот только что на ваших глазах мучил бессовестный взрослый дядька. Это я, конечно, сильно всё преувеличила, но сути не меняет: меня жалели – Акара за глаза ругали.
В итоге было решено, что у меня, такой красавицы молодой, папка совсем совесть потерял, раз меня, в самом расцвете сил, отдал эору, что в два, а то и больше, раза старше меня самой.
– Но вообще, хозяин у нас хороший. – Важно проговорил Иръян, самый главный на кухне.
Остальные согласно закивали.
– Зарплату платит исправно, – продолжал тёмный, покручивая свои длинные усы, – отношение к нам хорошее, не как к скоту. Никогда не по делу не поругает, без причины не обвинит. Помню, как-то раз был у нас случай…
Когда все они, сидящие за столом, дружно скривились, я поняла, что случилось у них что-то очень интересное. И не ошиблась, когда Иръян, тоже скривившись, принялся недовольно рассказывать:
– Была тут одна айрина, Интой звали. Красавица, каких поискать, но характером дурным и воспитанием никаким. Одурила она голову нашему господину, всё верёвки из него вила, женить на себе хотела. И женила бы, если б беда не приключилась.
Я, крайне заинтересованная, далеко не сразу поняла, что сижу с открытым ртом, так и не донеся уже надкусанную печенюшку с ягодами. Выпечку решительно отложила, крошки стряхнула и нетерпеливо поинтересовалась, невольно подаваясь ближе:
– И что же?
– Гара, – кивнул он на смутившуюся ахэ, – тогда только начала работать, ничего не знала, и по неосторожности столкнулась с Интой в коридоре. Та, кахэша ей повстречать, на Гару накричала, оскорбила её, даже выгнать пыталась, а когда наш господин не позволил, решила её подставить. Украла один из родовых артефактов и спрятала, а потом во всём Гару обвинила. Всё говорила господину, чтоб выгнать её, а то и ещё чего похуже, так только он же не дурак. Разобрался во всём, артефакт нашёл и вора настоящего вычислил. И выгнал он саму Инту, сказав, чтоб не смела больше ему на глаза попадаться. Вот так вот, детонька.
А дальше заинтересованной рассказом мне сказали такое, что я откушенной печенюшкой всё-таки подавилась:
– Но ты-то девочка хорошая, будете с нашим господином в счастливом браке жить.
Разочаровывать всех собравшихся, глядящих на меня сейчас с доброй насмешкой, мне не хотелось. Я и не стала. Поблагодарила за то, что накормили, встала и ушла, пообещав ещё придти.
Душа требовала чего-то грандиозного. Такого, чтоб Акар дважды пожалел о своих словах и запретах! Чтобы он понял, с кем связался! Понял и пожалел об этом!
Как назло, коридоры были пусты, а портить ни в чём неповинную мебель мне не хотелось. Зачем? Это глупо. Мебель же не виновата в грехах своего хозяина. К тому же, даже убирать результат моего погрома будет не он, а прислуга.
Так что данный вариант отметался за бесполезностью.
Но чего же мне такого сделать, чтобы действительно насолить эору и заставить его отказаться от свадьбы? Нужно что-то такое, чтобы он сразу понял: это не моя айрина.
Вновь осмотрела просторный коридорчик, в котором оказалась. Стены и пол – тёмно серые, мебель чёрная, блестящая, подсвечники на стенах в виде не то ящер каких, не то драконов маленьких. Всё такое мрачное, тёмное, суровое – мне нравится. У нас с мамой дома тоже мрачно, но там просто мрачно, а здесь вкус чувствуется и… и вот этот подсвечник на столице в виде чьего-то черепа с клыками я себе заберу. На память.
И тут «щёлкнуло».
Понимание того, как именно мне нужно отвадить от себя жениха, было болезненным в первую очередь для моего чувства прекрасного, но… чего только не сделаешь для благого дела!
ГЛАВА 4
Акар
Пустая кружка чая, которую я как раз собирался пойти и наполнить в кухне, треснула в сжавшемся кулаке и осыпалась под ноги мелкой стружкой. Дверь кабинета, настроенная таким образом, что всегда закрывается сама в целях безопасности, ощутимо приложила меня по затылку, но я этого даже не заметил, слегка…шокированный тем, что видел в коридоре.
Помню, как долго выбирал между чёрным и тёмно-серым. Нет, я не трачу деньги на пустяки, мне просто хочется, чтобы в моём собственном доме, куда я возвращаюсь после работы уставший и зачастую обессилевший, было уютно.
И мне было уютно. Мне нравилось видеть эти тёмно-серые стены и пол в узкую чёрную полоску, как разводы краски на поверхности воды. Нравилась эта мебель – подарок мамы, которая всё переживала, да и сейчас переживает, о том, как же я устроился в другой стране. Нравились эти забавные детальки в виде вымерших монстров, которые, балуясь, создавала моя младшая сестра Тиарин.
Действительно нравилось всё то, что на протяжении долгих лет окружало меня.
А теперь всё оно было розовым. Причём таким, что даже глаза заболела от яркости этого ядрёного цвета. Розовый цвет теперь имела каждая деталь. То ярче, то темнее, то тускнее…
Розовый.
Первой мыслью было обречённое «Почему розовый?».
Вторая мысль оказалась порядком важнее первой: «Где эта зараза?!».
Судорожный вдох через нос успокоиться не помог. Все последующие за ним тоже. Зато получилось кое-что другое, более важное: разглядеть край личины, висящей… да везде.
Личина! А вот эта мысль уже действительно успокоила. Весь мой дом в порядке, просто некоторые…невестушки решили пошалить. А обманная магия – это магия, как ни крути. А магия в моём доме – это нарушение мною же недавно придуманного правила.
– Начинай молиться, – процедил я в тишину коридора, перешагнул через осколки своей любимой, между прочим, кружки и пошёл на поиски монстра, что завёлся в моём доме этим утром.
В отведённой ей комнате монстра не обнаружилось. Зато нашлось кое-что, хорошо запрятанное от посторонних глаз. Если бы не демоническое чутьё, я бы и не почувствовал укрытый множеством заклинаний тайник под кроватью.
А вот вам и ещё одно нарушение одного из установленных мною правил. Снова использование магии! И снова с неоспоримым доказательством. Если причастность к новому ремонту в моём доме она ещё сможет спихнуть на кого другого, то сумка – её.
С этой мыслью, греющей изнутри даже сквозь волну злости, я и залез под кровать, чтобы, просунув руку сквозь защитные плетения, причём весьма неслабые, ухватиться за чужую сумку.
В руке неожиданно закололо, послышался нарастающий звон, а затем…бабах!
Громыхнуло на половину этажа! Откуда-то повалил густой кислый дым, забивающийся в нос, рот, глаза и вообще во все удобные и не очень места. Я от неожиданности дёрнулся назад, неудачно приложился головой об кровать, но в целом удалось выползти почти целым и практически невредимым…
Если не считать посиневший нос.
Синий, серьёзно? У неё пунктик на цветах? То мой дом в розовый, то меня – в синий!
И так не вовремя послышался приближающийся топот. Хотя, как топот – эта мерзавка скорее кралась, рассчитывая застать врасплох незваного гостя и похитителя её вещей. Если бы не демонический слух, я бы её и не услышал. А так, зло смахнув с себя чужое проклятье, отступил к стене и скрылся от посторонних глаз.
Сам даже не понял, зачем это сделал. Прятаться в собственном доме? Никогда так не делал. И не надо было сейчас – зашла бы, увидела меня без своего проклятья на лице, а потом кахэш бы отвертелась от использования магии.
Но, в принципе, и так тоже вышло неплохо:
Дверь открылась пинком ноги, в комнату залетело это лохматое безобразие и радостно воскликнуло:
– Ага, попался!
И тут же замерла, поняв, собственно, что никто и не попался. Ясные зелёные глазки мгновенно прищурились, окинули внимательным взглядом всю комнату, ничего не узрели, и тогда Давина горестно вздохнула. Дверь закрывала всё тем же ударом ноги, затем недовольная прошла внутрь, опустилась перед кроватью на колени и что-то быстро и неразборчиво прошептала.
Дым валить перестал, звон тоже стих. Нос я почесал чисто машинально.
Ещё пара каких-то непонятных фраз и от сумки скользнула тёмная магическая змейка. Проползла небольшое расстояние, остановилась и вопросительно подняла голову на ничуть не убоявшуюся Давину.
– Ищи, – грозно велела она своему поисковому заклинанию.
Змейка понятливо кивнула и принялась кружить по комнате. Два круга по часовой стрелке, один против, туда-сюда к окну. Я за её действиями наблюдал с терпеливым любопытством, сама Давина от нетерпения уже ногой потопывала.
В итоге заклинание скользнуло к её ногам, вновь подняло голову и отрицательно ею покачало.
– Не нашла? – Верно поняла черноволосая, не пытаясь скрыть собственного разочарования. – Как это ты не нашла? Ищи моё проклятье, оно сработало, я вижу, а снять его без меня фактически невозможно.
Змейка покивала с умным видом, говоря, что прекрасно всё понимает, а потом опять отрицательно ею покачала, ещё и хвостом беспомощно махнула.
– То есть, не чувствуешь? – Нахмурилась Давина тут же, складывая руки на груди и нависая над собственным заклинанием грозным изваянием. – Ты что, издеваешься надо мной? Он не мог скинуть моё проклятье!
Самодовольная улыбка сама собой заиграла на моих губах. Какая самоуверенная невеста мне попалась. Небось, специально всё это устроила, чтобы меня из себя вывести. Зачем? Не хочет свадьбу? Что ж, тут мы с ней в одном плачевном положении. Но если не хочет, почему не отказывается?
Тут, к несчастью, тоже всё понятно: не может, как и я. Мне нельзя маму расстраивать, она у меня здоровьем слабая – по крайней мере, когда надо, она это активно демонстрирует.
Вообще, с этими айринами много чего непонятного. Мира зачем-то вместо себя Давину отправила. Ладно, это я могу оправдать тем, что у Давины избавиться от меня шансов побольше, судя по тому, с каким рвением она за это взялась.
Но зачем вообще все эти трудности? Мы взрослые существа, можно было подойти и спокойно сказать: так и так, свадьба мне к кахэшу никуда не упёрлась, давай решать, что с этим делать. Но нет же, надо тут бесплатное представление устраивать. Как ребёнок.
Я невольно внимательнее присмотрелся к недовольной сейчас девушке. Хотя, за время нашего знакомства довольной она ещё ни разу не выглядела.
На ребёнка она не похожа. Фигура есть, причём довольно неплохая. Такая, что я невольно задерживаюсь взглядом на груди дольше, чем следовало бы. Не красавица, но и уродкой её я не назову. Простая, обычная даже. Средний рост, талия есть, живота, напротив, нет, грудь, опять же, такая, что у меня зачесались серединки ладоней, а в голове начали скользить мысли о том, как удобно было бы держать эту грудь. Уверен, она бы идеально поместилась в моих ладонях.
Ног, к сожалению, её я не вижу, они скрыты тёмной тканью платья в пол. Оно же мешает разглядеть и попу этого недовольного создания.
И кто мне скажет, почему я в этот момент думаю не о том, как бы нормально с ней поговорить, а о том, как именно буду мстить за выходку с розовыми стенами?
Вот получит своё, и тогда поговорим по-взрослому.
Честное слово.
Понимаю, что глупо прятаться в комнате своей гостьи, но уйти оказывается невероятно сложно. Понятия не имею, зачем, но ещё пару маэ я продолжаю стоять у стены, уверенный в том, что меня не заметят под скрывающей личиной, и слушаю недовольный разговор Давины с собственным заклинанием.
Вот глупое создание. Она бы ещё со стенами начала разговаривать.
Больше ждать не стал. Беззвучно призвал портал и вышел из её комнаты незамеченный. Прежде, чем покинуть дом, появился перед Раханом, главой своей охраны, и отдал ему чёткий приказ следить за маленькой мерзавкой, пока она ещё чего натворить не успела.
И вот только после этого я открыл портал прямиком в дом к одному своему знакомому. Он эльф, но из дома сбежал довольно давно, обустроившись тут, на материке, вдалеке от Вечных земель. Решил заниматься тем, чего не понимала и не принимала его семья, и вот, теперь он – лучший модельер на всём материке.
Вышел прямо в мастерской, где, как и всегда, кипела работа. Вокруг валялись обрезки разнообразнейших тканей, нитки. Что-то умело сшивали тёмные девушки с улыбками на губах: всё же работа с Роэлем всем им приносила удовольствие. Чуть дальше, на возвышении, с разведёнными в стороны руками стояла ещё одна тёмная, хорошо мне известная, о чём-то спокойно переговаривающаяся со стоящим рядом эльфом.
Они смотрелись забавно.
Он с отставленной в сторону длинной ногой, облачённый в золотые ткани, с высоким хвостом золотистых волос и смешно торчащими острыми ушками.
Она, спокойно стоящая и позволяющая примерить на себя какой-то наряд из тёмной ткани.
Его громкие импульсивные восклицания и её тихие спокойные ответы.
Снова его возмущенный вскрик – её беззвучный вздох и неслышный ответ.
Они спорили до тех пор, пока Эриа не повернула голову и приветливо мне не улыбнулась.
Роэль, всегда ревностно оберегающий внимание и улыбки своей жены, тут же лихо развернулся, направляя на меня горящий негодованием взор. Но гнев мгновенно сменился на милость, и на тонких губах расцвела радостная улыбка, когда эльф понял, кто к нему пожаловал.
– Акар! – Обрадовался он так, будто мы сотню лет не виделись. – Какими судьбами, старый друг?
Я искренне улыбнулся ему в ответ, потому как действительно был рад видеть эту парочку. Всегда прущий вперёд Роэль и тормозящая его на поворотах Эриа.
– Дело есть. – Отвечая на его рукопожатие, сразу предупредил я.
Какой бы заразой ни была Давина, нужно отдать ей должное: благодаря ей я впервые за два года увидел своего старого друга.
ГЛАВА 5
Давина
– Господин зовёт вас к ужину. – Донёсся из-за двери женский голос сразу после размеренного громкого стука.
И вот не нравится мне это. Весь день господин не появлялся мне на глаза, хотя преобразившиеся стены наверняка узрел, а теперь вот на ужин зовёт? Вот так просто? Так я и поверила!
Он что-то задумал. Судя по временному промежутку – что-то грандиозное. Любопытство так и чесалось от желания узнать, что ж за месть меня такая ждёт. Чувство самосохранения, за все мои годы каким-то образом умудрившееся выжить, шептало о том, что разумнее всего будет улететь в окно.
Победило любопытство, что лично меня даже не удивило.
Пригладив ради приличия торчащие в разные стороны волосы, я уверенно поднялась с кровати, подошла и распахнула дверь перед малость испуганной служанкой.
– Пошли. – Улыбнулась я ей во все свои зубы.
Не скажу, что их было тридцать два – зубы мудрости у меня так и не выросли. Мама говорит, что ничего удивительного в этом нет, а мне обидно! Восемьдесят лет, а зубов мудрости всё нет!
– Извините, господин велел не выпускать вас, пока вы не наденете его подарок. – Виновато пролепетала тёмная, присела, опустила голову и на вытянутых руках протянула мне какой-то свёрток.
А вот вам и подлянка! У меня на эти вещи чуйка. Профессиональная! И будь неладно моё любопытство, заставившее осторожно взять бумажный свёрток и вернуться в комнату, закрыв за собой дверь, чтобы некоторые не подглядывали.
Безжалостно разорвав обёрточную бумагу, я решительно вывалила содержимое прямо на кровать, да так и застыла с открытым ртом.
То, что предстало моему взору, заставило корчиться от ярости чувство прекрасного и восторженно аплодировать Акару ту часть меня, что была ответственна за продумывание коварных планов по избавлению от нежеланного жениха.
Первой мыслью было категоричное: «Я это не надену!».
Вторым заговорило любопытство… и будь оно проклято, честное слово! Потому что любопытство во мне всегда пересиливало все остальные чувства!
В итоге то, что оказалось в свёртке, я кое-как напялила на себя, не переставая корчиться, морщиться и кривиться.
Это было платье… кажется. Это было ядовито-розовое платье. Настолько розовое, что у меня от отвращения даже зубы скрипели! И было оно длиной всего по колено, заканчиваясь украшенным кружевом краем. Короткие рукава-фонарики и кружево. Розовое кружево. Очень много ярко-розового кружева!
У меня натурально руки затряслись от отвращения. Боги! И я этого касалась! И я это на себя надела! Ещё и розовые чулочки натянула! О, Боги!
К сожалению, к моему невероятнейшему сожалению, стянуть с себя этот ужас я просто не успела. Раздался короткий громкий стук, а следом за ним невозмутимый голос Акара:
– Я устал тебя ждать. Выходи сама или я считаю до трёх и захожу. Ужинать будешь хоть без одежды, если её на тебе нет.
Вот он!..
Медленный выдох и провальная попытка успокоиться! И мысль, горечью осевшая в сознании: меня подставили. Качество и… И что там ещё, я додумать не смогла. От злости даже мыслей разумных в голове не было.
Появилось желание срочно содрать с себя всё. И я бы содрала, если бы не меланхоличное «один» из-за двери. Раздеться и одеться обратно я элементарно не успею, а с него станется действительно голой меня утащить.
Вот смеху будет.
Отчаянно заметавшийся по комнате взгляд совершенно случайно упал на лежащие на кровати длинные розовые ленты, тоже бывшие в комплекте…
– Маэ, – сладостным голоском попросила я, не в силах сдержать пакостливой улыбки.
И быстрее, чем вышло озвученное время, я уже открывала дверь и уверенно выходила в коридор.
На ногах – не ярко-розовые туфли на запредельном каблуке, что подсунул мне женишок, а мои собственные чёрные кожаные сапоги практически по самое колено. Затем неширокая полоска розовых чулок и сразу пушистая кружевная юбка. Затем кружевное безобразие. На голове два самые настоящих рога, в которые я стянула все свои темные волосы, перевязав их лентами и сделав два пышных банта.
На губах – розовая помада, щёки в розовых румянах, веки – в розовых тенях.
Я вся была… розовой. И от этого осознания у меня сводило челюсти. Но, пересилив собственное отвращение, я заставила себя «счастливо» оскалиться дорогому женишку.
Он вздрогнул. Честно вам говорю! Как стоял, с каменным выражением лица осматривая мои банты на голове, так и вздрогнул! Губы так ме-е-едленно облизнул, кадыком выпирающим дёрнул, гримасу отвращения сдержал с трудом.
– Очаровательно. – Хрипло выдал он в итоге, когда у меня от широченного оскала уже щеки заныли.
– Спасибо! – Не переставая «улыбаться», рыкнула я ему.
Акар губы облизнул повторно, скользнул по мне странным взглядом и криво кивнул куда-то туда:
– Идём? – Спросил неуверенно, ещё раз меня внимательно оглядывая.
И он всё же скривился!
Два-один в мою пользу!
– Пошли, – согласилась я и тут же скользнула к нему под бочок, чтобы вцепиться в его локоть, как клещ, и, преданно глядя снизу вверх, добавить: – любимый.
Эора перекосило.
Да здравствую я!
Прошли мы ровно три небольших шага. А затем Акар как-то слишком легко высвободил свою руку и отошёл на шаг в сторону, даже не глядя на меня.
– Ужинай одна. – Хрипло велел он, созерцаю стену напротив.
Эта стена была нормальной, я в основном личин вокруг его кабинета навешала.
– Серьёзно? – Перестав корчить из себя дурочку, подняла я на него мрачный взгляд.
Кто ж так военные действия ведет? Сначала такое поле действий отстроил, а теперь сдаётся? Вот так быстро? Так просто?
Мне за него стало если не стыдно, то обидно точно. Всё же с платьем, при всём моём отвращении, он неплохо придумал. Наверно, ему было также противно видеть свой дом в этом ужасном цвете. Он ведь и оттенок тот же подобрал!
А теперь отступал. Ну кто так делает?
– Это что, – на меня всё же посмотрели, причем с заметным сомнением, – адекватное выражение лица?
Я в ответ презрительно фыркнула:
– На себя бы посмотрел!
Тоже мне, умник нашёлся! У самого морда вечно недовольная, ещё и на моё выражение лица наговаривает!
Акар на себя смотреть почему-то не захотел, вместо этого продолжив пронзать мрачный взглядом меня. Настолько мрачным, что, расти тут цветы, они все непременно завяли бы.
И смотрел он так, смотрел…Я взгляда не отводила, хоть мне уже и неудобно становилось. В итоге эор, ничего не говоря, просто развернулся и ушёл.
Даже не обернулся ни разу, хотя наверняка чувствовал мой взгляд, прожигающий дыру в его спине.
Вот и, казалось бы, радоваться надо: первое сражение за мной! Но что-то как-то противно на душе было. Всё веселье испортил. Ещё и платье это…
– Кахэш! – Выдохнула я в тишине пустого коридора, развернулась и пошла обратно в свою комнату.
Нужно переодеться, впереди длинная ночь… и множество коварных планов по изведению одного конкретно взятого жениха.
ГЛАВА 6
Акар
Во всём этом было только два положительных момента. Первый: я додумался вовремя остановить Роэля, поэтому длина платья Давины была всего по колено… а не выше, как мы изначально планировали.
И второй: она додумалась обуть свои высокие сапоги, плохо, но всё же скрывающие её ноги.
Если бы это были туфли на каблуке и розовые чулки… Впрочем, мне хватило и той видимой их полосы, что предстала моему взору. Всё остальное я уже сам додумал.
Признаю: отстойная была идея. Надо было просто отчитать её и, как вариант, запереть в комнате, а не придумывать всё вот это.
Теперь мне срочно нужно в воду. Ледяную.
Если так подумать, то и третий положительный момент тут тоже присутствовал: я добился того, чего хотел, и увидел тело Давины более подробно.
От воспоминания о стройных ножках у меня сводило мышцы плеч и спины. Про её нижние выпуклости я старался вообще не думать, ибо чревато.
Вот он, результат двухнедельного отсутствия спутницы на одну ночь. Уже от одного только вида женских ног я в полной боеготовности. Кахэш!*
Как мальчишка. Аж самому противно настолько, что челюсти сводило.
К несчастью, сводило не только челюсти. И мне, дабы не позориться перед вышедшей из-за угла прислугой, пришлось уходить порталом сразу к Источникам. Он, конечно, эффективнее ледяной ванны… Ай, к кахэшу всё!
Портал перестроил в последний момент, выйдя не на берегу ледяного источника, как планировал, а прямо в воду. Резкое погружение прямо с головой, сжавшее голову давление, пробивающий до костей холод и пять мире** ожидания привели меня в чувство.
Решив, что охладительных процедур в целом достаточно, и весь мой организм успокоился, несколько маэ спустя я вернулся в комнату. Быстро переоделся, оставил чуть влажные чёрные волосы распущенными. Майка, конечно, намокнет, но плевать на неё.
Вот так, в одних просторных домашних штанах, тёмной майке и на босу ногу, я и вышел в коридор, намереваясь подняться в кабинет и добрые (или не очень) полночи провести за академическими отчётами.
Но желаниям моим было не суждено исполниться.
Увиденное в следующее мгновение вынудило просто остановиться в дверном проёме и заинтересованно присматриваться к действиям своей гостьи. Даже не знаю, любопытство двигало мной в тот момент или же простой и всем понятный ступор?..
Давина моего присутствия не замечала, слегка в этот момент занятая. Она, стоя ко мне спиной, отчаянно балансировала на краю декоративного столика, вытянувшись росточком с поднятыми вверх руками, которыми в этот момент пыталась что-то закрепить над окном точно напротив двери моей комнаты.
Очень интересно.
К счастью, от розового платья не осталось и намёка, на ней было чёрное и длинное. Туфельки валялись под столом. И рожки исчезли, её волосы, пушистые и непослушные, падали на спину.
И мне вот крайне любопытно, что же она там такого делает…
Честно постояв пару маэ в ожидании, я выразительно кашлянул и участливо поинтересовался:
– Помочь?
Только спросив это, я понял, что намерено пугал её. В какой-то момент мне захотелось, чтобы она действительно испугалась, дёрнулась, потеряла равновесие и начала бы падать. А я бы её поймал, уберегая от болезненного падения, прижал бы к себе и она, перепуганная и сжавшаяся, заглядывала бы мне в глаза с преданным восторгом и обожанием…
– Без убогих обойдёмся. – Наглая усмешка этого чудовища, не соизволившего даже обернуться, не говоря уже об «испугаться и упасть», выдернула меня из глупых мыслей и вернула, что говорится, с небес на землю.
Это было похоже на повторное купание в ледяном источнике.
И какого только бреда иногда не придумаешь!.. Мне нужна айрина. Или тёмная, плевать. Сейчас же.
А ещё мне нужно, чтобы это недоразумение исчезло из моего дома.
– И что же ты там делаешь? – Стараясь говорить безразлично, бросил я в её спину, перебарывая желание подойти и посмотреть.
Вот явно же ничего хорошего не делает!
– Ты там, кажется, куда-то спешил? Иди-иди, не буду тебя отвлекать. – Не отвечая на мой вопрос, неопределенно дёрнула она острым плечиком куда-то в сторону.
И так и не обернулась.
Ну и нахалка! Или глупая, или напрочь отморозила себе инстинкт самосохранения, раз так открыто хамит и даже не волнуется. Да её то, чем она занималась сейчас, интересовало больше, чем тот факт, что я её за этим делом застукал.
Ненормальная.
Дальше ждать было просто глупо. Поэтому я, ничуть не убоявшись, решительно подошёл прямо к столу и, не позволяя нахалке ничего сделать, обвил руками её колени, уверено дёргая на себя.
Она вскрикнула от неожиданности и, заваливаясь на меня, взмахнула руками в отчаянной попытке удержать равновесие. Не удержала.
Ликование разлилось внутри меня. О том, что поступаю, как ребёнок, я старался не думать. Зато, как выяснилось, не таким уж и бредовым было наваждение: Давина в итоге действительно оказалась у меня на руках, а я прижимал к себе её тонкое тельце. И пусть героем я не был, всё же сам её со стола сдёрнул, но смотрела она на меня примерно также.
Её распахнутые глаза смотрели на меня с восторгом. С искренним же восторгом она и проговорила:
– Вот это наглость! Дорогой мой, тебе не говорили, что нельзя вот так вот девушек хватать?
Всё, доигралась.
Ни слова не говоря, молча подкинул её слишком уж лёгкое тело и закинул на собственное плечо. Достала.
– Эй, ты что творишь? – Возмутилось тут же это недоразумение, упираясь ладонями мне в спину и начиная выпрямляться.
Кто бы только знал, с каким наслаждением я угомонил её звонким шлепком по одному месту! Наслаждение это было не столько физическим, сколько моральным: заслужила. Её бы вообще выпороть! Идея, кстати, очень неплохая, но, боюсь, это может куда-то не туда зайти.
– С ума сошёл? – Прошипела моя невестушка, благоразумно прекратив ёрзать и вырываться.
– Это ты меня с ума свела, – рыкнул ей в ответ и, придерживая за коленки чисто на всякий случай, двинулся в направлении её комнаты.
Всю дорогу Давина молчала, только ёрзала, наверняка чисто из вредности. Потом также молча улетела на кровать, мгновенно приняв сидячее положение и напряжённо на меня глядя. А пока я решал, стоит ли принимать такие серьёзные меры предосторожности, о которых я сейчас думал, она предприняла попытку замаскировать собственное беспокойство за наглостью:
– Супружеский долг исполнять будем? Я до свадьбы не буду, так что ты там как-нибудь сам. Ну или попроси кого-нибудь.
И она махнула рукой на дверь, мол ничего сложного в этом нет. Да и действительно, что сложного-то? Просто подошёл к первой встречной и попросил её помочь с одним важным делом. Вот она удивиться-то, когда узнает, что это за дело!
Фраза Давины ненадолго даже отвлекла от серьёзных размышлений. Я пару мире так и стоял, тупо глядя на неё и пытаясь понять, шутит она или серьёзно говорит. Судя по невинному выражению лица – говорила серьёзно.
– А тебе сколько лет? – Спросил у неё на всякий случай, усомнившись в собственном предположении о том, что она уже не ребёнок.
– А тебе зачем? – Мгновенно насторожилась айрина в ответ, неловко ёрзая на кровати.
Ёрзая. На кровати.
Сцепив зубы, я отвернулся к окну, думая о том, что мне совершенно точно нужно провести ночь с кем-нибудь. Желательно таким, чтобы ещё какое-то время не думать о своих физиологических потребностях. Хотя бы сутки, кахэш.
– Тебе так сложно ответить на вопрос? – Глядя сквозь окно на темноту улицы, спокойно поинтересовался я.
Давина помолчала, раздумывая над моими словами, а затем нехотя всё же сказала:
– Восемьдесят.
Я всё-таки идиот. Потому что восемьдесят – это всего десять лет, как не ребёнок.
А ещё восемьдесят – это на двести тридцать лет меньше, чем триста десять.
Ну и последнее: восемьдесят – это отличная причина для разрыва нашей помолвки.
ГЛАВА 7
Давина
– Надо поговорить. – Серьёзно произнёс мой женишок, продолжая созерцать что-то прекрасное за окном.
Если бы это что-то не было прекрасным, то он бы и не смотрел на него вот уже несколько маэ, верно? А так мне даже самой уже интересно было, что же он там такого увидел.
– Давай поговорим, – согласилась, не видя причин отказываться.
И, соскользнув с кровати, подошла-таки к Акару и прижалась носом к стеклу.
Клянусь, его рваный выдох я расслышала отчётливо! Но как-то не предала этому значения, продолжая смотреть на тёмную улицу. В итоге не выдержала:
– И что ты тут такого интересного нашёл?
Ещё один вдох, в этот раз раздражённый, а затем эор отошёл, опустился в кресло и решил всё же начать разговор:
– Мне не нужна эта помолвка.
И вот так, всего одной спокойной фразой он надёжно завоевал моё внимание и если не уважение, то что-то очень похожее.
Развернувшись на пятках, я посмотрела на него вначале недоверчиво, а затем вопросительно. Акар же выглядел совершенно, абсолютно спокойно, будто это ничего и не значило. Хотя, если подумать, для нас, совершенно посторонних ведьмы и эора, это действительно ничего не значит. Просто неприятность, общая, как оказалось, от которой мы оба стремимся избавиться.
– Я тебя внимательно слушаю, – искренне заверила его, ещё просто боясь радоваться своей удаче.
Неужели я зря на эора наговаривала и он оказался нормальным и адекватным? Неужели не он выступил зачинщиком этого безумия под названием «Помолвка»? И более того: неужели он сам собирается от свадьбы отказаться?
Удивительно, вот просто удивительно! Я поэтому и остерегаюсь радоваться: вдруг он посмеётся, назовёт меня глупой и скажет, чтобы я не мечтала, потому что ни от чего отказываться он не собирается.
Акар посмотрел на меня очень серьёзно, будто тоже сомневался в искренности моих намерений. И тогда он сказал такое, после чего я невольно вцепилась руками в подоконник за своей спиной:
– Ты с Мирой одного возраста?
Кто бы только знал, скольких усилий мне стоило сохранить заинтересованное выражение лица и не воскликнуть потрясенное «кахэш!».
Очень хотелось, честно. А ещё хотелось выйти куда-нибудь и просто переварить мысль: «Он знал».
Знал, понимаете? Знал про Миру и… и что? Что ещё он знал?
Прищурившись, я именно это и спросила:
– Что тебе известно? И давай нормально, мы с тобой в одной петле.
Акар и выглядел так, что сразу становилось понятно: только нормально и получится.
– Родители настояли на помолвке с Мирой. Я знаю, как она выглядит, и, имея поверхностные представления о ней, рискну предположить, что сейчас она по дороге в академию, где я являюсь ректором. Так что ваш фокус я разгадал с самого начала. Не спрашивай, почему не выгнал, сам не знаю. Разорвать помолвку не могу. Ты, насколько понял, тоже. А вот разница в возрасте может послужить уважительной причиной.
Я внимательно слушала его слова, постаралась даже никак не реагировать на известие о том, что нас раскусили с самого начала. Обидно, конечно, было, что он целый день притворялся ничего не знающим, но не смертельно. Ещё смеяться будем, когда разберёмся с этим безобразием. Наверно.
А вот прокололись мы плохо. Знали бы имя и план был бы совершенно иным, а так… Ректор. Он её ректор.
– И большая у нас разница? – Вопросительно выгнула я бровь, действительно заинтересованная.
Его прямой взгляд и спокойный ответ:
– Двести тридцать лет.
Он ответил честно. Прямой вопрос – прямой ответ. Но почему-то внутри меня всё равно сжалось сожаление. Двести тридцать лет разницы – это действительно много. Это очень много. Понимаю, что мне должно быть плевать на это, как и на самого Акара, с которым мы в лучшем случае расстанемся в ближайшее время и больше даже не услышим друг о друге, но…
Извечное но.
– Какой ты старый. – Хмыкнула я и отвернулась к окну.
Какое сожаление? Нет уж, жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на сожаление. Пусть даже в твоём запасе целых триста лет. Эорам на этот счёт повезло больше, они после слияния со светлыми смогли продлить свою жизнь аж до пятисот лет. С айринами, правда, это не сработало, они в среднем живут до трёхсот, но, говорят, эту проблему сейчас активно решают. Вроде как даже успешно.
– А ты вообще ребёнок, – вздохнул он, – вредный и нарушающий правила. Я сказал тебе не пользоваться магией, а ты что устроила?
А что я устроила? Так просто, побаловалась парой защитных заклинаний и обманной магией. Разве же это можно назвать громким «пользовалась магией»? Эх, не видел ты, дорогой, что такое настоящая магия ведьмы в действии…
– Я не ребёнок, – обиделась я тут же, потому как да – больная тема. Мама постоянно говорит, что я ещё маленькая и наивная и ничего в жизни не понимаю.
А я, между прочим, побольше её знаю! И я уже устала доказывать ей, что я взрослая.
– Ребёнок, – будто издеваясь, повторил Акар, – так я родителям сейчас и скажу. А тебя мне придётся запереть. И я за это даже извиняться не буду.
– Чего?! – Возмущенно нахмурилась я, бросая на него негодующий взгляд. – И это, по-твоему, нормально поговорили?
Нет, ну где справедливость? Меня и запереть? Да за что?! Да я его от помолвки избавила, между прочим!
– Мы нормально поговорили, – спокойно, просто-таки убийственно спокойно пожал он плечами, а мне на миг показалось, что в его глазах я увидела блестящие смешинки, – всё выяснили, чему я очень рад, и сейчас я собираюсь разобраться с этой проблемой. А ты получаешь своё наказание, о котором тебя предупреждали.
И считать это эора адекватным и нормальным я перестала мгновенно. Даже те крохи симпатии, что появились у меня к нему, исчезли без следа.
– Я не твоя невеста, – напомнила ему об очевидном, глядя прямо в непроницаемо-спокойные чёрные глаза, – и ты не имеешь никакого права меня…наказывать.
На последнем слове я позорно замялось. Оно казалось мне каким-то…диким, неправильным, непривычным. Да меня даже мама никогда не наказывала! По крайней мере, серьёзно. Её максимум – это изолированные экспериментальные экземпляры моего собственного приготовления, которые или взрывались через пару орэ, или я их успешно находила и возвращала себе, благо что прятала мама их всегда себе под кровать. У нас это, кстати, семейное: всё важное тащить под кровать.
Акар моими слова не впечатлился. Он вообще никак не отреагировал, став каким-то холодным, отстранённым, безразличным. Перемена в его настроении была бы мне понятна, если бы он, например, не знал о подставе с самого начала. Но он знал! И был куда щедрее на эмоции.
И вот тогда он мне всё же нравился каплю больше, чем сейчас, холодный и безразличный.
– Ты гостья в моём доме, – холодно напомнил он, – и ты нарушила правила, установленные в моём доме. Запереть тебя – меньшее из наказаний, которые ты заслужила. Я мог бы и вовсе выставить тебя в ночь.
Я не знаю, чего он добивался своими словами. Хотел напугать? Зря старался, боевую ведьму так просто не испугаешь. Разбудить совесть? Наивный, её у меня не было, о чём он уже мог бы догадаться. Так зачем он это делает? Действительно собирается наказать меня за нарушение правил? Готова поспорить, он их выдумал прямо так, на улице, за миг до того, как мне озвучить.
Так что же это? Гордость в одном месте шевелится? Принципы?
Ай, наплевать.
– Мне подходит, – невольно скопировав его холодные интонации, значительно понизившие градус крови в венах, отозвалась я, оттолкнулась и пошла к кровати, – было крайне неприятно познакомиться. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.
И я действительно взяла сумку из под кровати, невольно скривившись при воспоминании о том, что этот эор пытался в ней порыться. Ничего, я ему по дороге к воротам ещё что-нибудь подкину…
Или не подкину. Кажется, дойти до ворот мне никто позволять не собирался.
Когда я была всего в двух шагах от входной двери, она вдруг подёрнулась тёмной мерцающей дымкой и…исчезла, оставив после себя стену.
Остановившись скорее из любопытства, нежели из страха, я постояла, посмотрела на стену перед собой, затем подошла и даже потрогала её. Мощное защитное заклинание уловила чётко, а вот двери не было. Только стена!
Просто возмутительно!
– Зря вы с Мирой затеяли эту игру, – прозвучал непроницаемо спокойный голос прямо за мной, заставляя меня против воли задышать тише и медленнее, прислушиваясь к каждому звуку, – но раз уж ты влезла в неё, будто добра играть по моим правилам. Ты никуда не уйдёшь до тех пор, пока я не буду уверен в разрыве помолвки. А если понадобиться, то ещё и несчастливую невесту для моих родителей сыграешь. Вернусь утром. Молись, чтобы у нас всё получилось. И не скучай, любимая.
Последнее слово он выделил особенно чётко.
И ушёл, не пожелав выслушать всего того, что я страстно жаждала ему высказать. Ну и пусть уходит. Пусть разбирается со своими проблемами. Такой большой, а всё на поводу у родителей ходит. Это Миру можно понять, ей действительно есть, что терять, а вот Акару… Не знаю, может, тоже есть, но он тогда вряд ли стал бы жить один.
В любом случае, меня это не касается. Особенно после того, как выяснилось, что он знает про наш с Мирой обман. Я тут вообще ни в чём не виновата.
Не отпуская ручку сумки, я с силой сжала зубы и медленно обернулась. О, окно. Крайне глупо было оставлять его, а не убирать, как дверь.
Более пристальный осмотр окна показал, что Акар всё же не был безнадёжным: он поставил на окно защиту. Причём неплохую. Очень неплохую.
И сумку поставить на пол мне всё же пришлось.
А весь следующий орэ я тихо ругалась сквозь сжатые от напряжения зубы, распутывая десятки сложнейших защитных плетений. Я чувствовала себя котом, заигравшимся с нитками и запутавшимся в них.
Самое противное, что плетения следовало именно распутать, создавая для себя брешь, через которую можно было выйти. Куда проще было бы просто всё тут подорвать, но тогда о побеге можно было бы даже и не мечтать.
Ещё орэ я ругалась уже нисколько не сквозь сжатые зубы, а в полный такой голос, через слово проклиная Акара. В какой-то момент я даже передумала уходить, испытав сильное желание посмотреть ему в наглые глаза и высказать всё, что я о нём думаю.
А потом выпытать у него данные системы защиты.
Потому что, кахэш его побери, она была шикарной! Она была невероятно шикарной! Она совмещала в себе защиту от всех известных мне магий, в том числе и от магии Смерти, от которой, как я считала, защититься вообще невозможно, и даже от внешнего вмешательства высших духов! Понятия не имею, зачем ему понадобилась такая защита, но она была просто превосходной! И всё это дело переплеталось между собой таким образом, что не взаимно исключало друг друга, а дополняло и совершенствовало!
Просто невообразимо превосходно! И я так и не решила, чего во мне больше: злости из-за того, что эту систему не получалось распутать вот уже два орэ, или восторга всё по тому же поводу.
Но я это сделала. Можно гордиться собой, потому что я сделала невозможное!
И, подхватив сумку с пола, взялась за кольцо, собираясь просто и незатейливо отсюда улететь и начать уже готовиться к шабашу, как вдруг совершенно не вовремя подумала: «А получится ли у него договориться о разрыве помолвки?»
Вот кахэша бы ему повстречать, честное слово! Почему, ну почему он так некстати влез в мои мысли? И почему я, боевая ведьма с отсохшей ещё в детстве совестью медлю сейчас, если не переживая, то испытывая что-то, очень на это чувство похожее?
Мне вообще не должно быть до этого дела. Всё, план провалился, он знает про Миру и ухватился за возможность разрыва их помолвки, больше мне тут делать нечего. Мирка просила сделать так, чтобы он расторг её, я попыталась, узнала, что сделать он этого по собственному желанию не может, следовательно, мучить эора больше нет смысла. Только если из эстетического удовольствия, но так это попозже…
В общем, собственное промедление вызывало только лишь раздражение и недоумение по этому поводу.
И в итоге я сделала то, после чего сама себя посчитала очень, очень, очень глупой: написала на чёрном листочке небольшое послание своему…даже женихом уже его не назвать. В общем, написала Акару кое-что и оставила записку посередине кровати, прижав сверху небольшим подарком из сумки.
Вот жалеть же буду, чувствует каждый мой орган! Уже жалею, что уж тут. И вот так, жалея, я и надела на шею второй кулон, вновь подхватила сумку, сняла кольцо и с чистой совестью вылетела сквозь брешь в его охранной системе, стараясь не думать о том, что только что лишилась крайне ценного артефакта.
ГЛАВА 8
Акар
– Да кого вообще интересует возраст, Акар? Вспомни нас с отцом.
Вот вам и ответ.
Отец действительно был старше мамы, но их разница в возрасте составляла далеко не двести тридцать лет, а всего пятьдесят четыре. Чувствуете разницу, да? Я вот тоже её чувствовал, но кто ж меня послушал?
Так и сказали, чтобы я не придумывал глупостей и не искал способов разорвать помолвку.
В итоге мы поругались. Мама назвала меня неблагодарным сыном и ушла, обидевшись. Отец заявил, что в целом меня поддерживает и это вообще моё дело, с кем связывать свою жизнь, но против мамы идти отказался. Зато обещал с ней поговорить.
В общем, тут меня ждало полное поражение. А понимание того, что заключённую ими магическую помолвку я самостоятельно разорвать не могу, заставило меня появиться на пороге дома Мириного отца.
Он мне обрадовался, как родному. И на радостях в дом затащил, по дороге успев расписать перспективы на будущее и пожаловаться на свою нерадивую дочь, что умудрилась отказаться уже от четырёх браков, опозорив его, отца, по самое не могу.
И так он радовался, вот так радовался…ровно до того момента, как я не озвучил свою рабочую деятельность и нашу с Мирой разницу в возрасте.
Вот есть ещё разумные эоры в этом мире!
Расторжение помолвки он провёл мгновенно. Честное слово, мне даже дышать легче стало! А потом с горя предложил мне отведать трёхсот летнего коллекционного вина, который он хранит уже тьма знает сколько времени, оберегая дорогущий напиток и дожидаясь свадьбы своей любимой доченьки.
– Так не свадьба же, – осторожно заметил я.
Эор в ответ только рукой махнул:
– С такой дочкой я до свадьбы не доживу.
И пошёл, собственно, за своим вином, предложив мне подождать его в кухне. Найти причины для отказа я не успел, а уходить молча, не попрощавшись даже, не позволяло воспитание. К тому же, у эора тут горе (а у меня счастье), так почему бы и не составить ему компанию?
Я только-только присел за кухонный стол, как вдруг откуда-то из глубины дома донёсся громкий яростный крик, а следом за ним горестный вой.
На крик сбежалась, кажется, вся прислуга, испуганно глядя на своего хозяина. А он, изобразив великое страдание, быстро всех их разогнал, бубня что-то о том, что они так все его тайники отыщут.
– Вот зараза! – Воскликнул в сердцах, саданув кулаком по деревянному дверному косяку так, что тот трещинами пошёл.
– Кто? – Спросил из чистого уважения, не горя желанием услышать ответ.
И уже тем более никак не ожидая, что эор с яростью прорычит:
– Давина!
А дальше всё интереснее и интереснее.
– Это кто? – Осторожно так поинтересовался у крайне расстроенного отца своей бывшей невесты.
А перед глазами уже мелькало лицо запертого у меня дома недоразумения. Какова вероятность того, что мы сейчас говорим о разных Давинах? С учётом того, что она как-то была связана с Мирой, и что выражение лица эора сейчас было совсем безрадостным, рискну предположить, что равна она нулю.
И интуиция меня не подвела.
Об этом я узнал несколько позже, сидя с Гэрионом в кухне и слушая его пьяные стенания на тему «Жизнь моя несладкая».
Так значит, сёстры. Ещё и ведьма. Очень интересно! И столько я интересного услышал про её мать, тоже, кстати, ведьму, да и про саму Давину, которая, бессовестная нахалка, жить спокойно отцу и сестре не даёт. Вечно ему защитные контуры взламывает. Тут вот ещё и про погреб его узнала, ещё и вино, которое он столько лет хранил, украла. Она там ещё много чего натворила, но после слов о защитном контуре я слушать уже перестал.
Гэрион сказал, что в последний раз его специалист из столицы ставил. Я этих ребят знаю, сам у них консультировался после проникновения этого Ашана с невестой Верховного на мою территорию. И там действительно специалисты, они своё дело знают.
И что-то мне так тревожно стало… Не за дом, нет. Почему-то о нём, как и о его обитателях, я даже не подумал, серьёзно обеспокоенный тем, что Давина может просто взять и улететь.
Не знаю даже, почему, но мне этого не хотелось. Более того, эта мысль пугала и призывала к срочным действиям.
Но срочных не получилось. Уйти от Гэриона я смог только двадцать маэ спустя. И, кстати, вовремя, потому что его пьяный разум уже был согласен на новое заключение помолвки.
Мелькнула пугающая мысль, что об этом можно было бы подумать. Только с его старшей дочерью…К счастью, я вовремя опомнился. А когда оказался дома, в магически запечатанной комнате Давины, любые светлые чувства к этому существу во мне и вовсе исчезли.
Её не было. Не было! В магической коробке с усиленным магическим контуром, лишённым двери! Да, это сейчас, зная, что она ведьма, я подумал о том, что надо было и окно убрать. Жаль, что раньше до этого не додумался.
Что поразило, так это уцелевшая защитная система. Она была очень осторожно, аккуратно, даже бережно распутана настолько, чтобы создать небольшую брешь как раз напротив открытого окна, через который, нужно полагать, Давина и ушла. Или улетела.
Ведьма. Кахэш!
А ещё ведьма оставила для меня подарок. Фонящий магией камень в железной ажурной оправе на тонкой цепочке, что лежал посреди заправленной светлой постели на чёрном прямоугольнике сложенного пополам листа бумаги.
Читать не хотелось. Хотелось спалить сначала его, а затем и ту, что его оставила. Но здравомыслие, к счастью, по обыкновению своему победило, поэтому я подошёл, присел на край кровати и осторожно подхватил украшение.
Мелькнула мысль, что я сейчас себе какое-нибудь проклятье получу, оставленное моей…даже невестой её уже не назвать. Пусть будет «моей гостьей». Да, той самой гостьей, что за один неполный день сумела внести в мою жизнь много чего необычного.
Камень оказался артефактом. Что он делал, я не знаю, но фонило от него так, как могло фонить только от артефакта. Повертев его в руке, всё ещё несколько опасаясь словить проклятье, я потянулся и подхватил второй рукой лист бумаги.
Несколько кривым, торопливым почерком там было выведено всего два слова: «Надевай, любимый».
Я как наяву услышал скользнувшую в её голосе насмешку при последнем слове. И увидел, как она криво ухмылялась, выводя его на бумаге.
Невыносимая ведьма!
И артефакт на шею я всё же натянул, чувствуя исходящее от него тепло и то, как осторожно его сила проникает в мою ауру. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем камень на шее едва ощутимо вздрогнул и заговорил голосом, который я теперь везде узнаю:
– Тебя не учили держать свои обещания, Акарчик?
Ах, какие мы смелые стали!
– Акарчик? – Прищурившись, тихо переспросил я, мечтая Давину если не с метлы спихнуть, то хотя бы крепко за шею обнять.
– Если что-то говоришь, касайся кулона, – подсказала она тут же, – я тебя не слышу.
У меня почему-то после её сладостного голоска появились серьёзные сомнения на этот счёт, но проверить их, к сожалению, я не мог. Приложив два пальца к артефакту, холодно переспросил:
– В каком смысле?
– У-у-у, какие мы злые! – Откровенно издеваясь, хмыкнула она, даже не пытаясь убрать улыбку из голоса. – В том простом, что, если уж ты говоришь «Вернусь утром», то утром возвращаться и надо. А если бы я к этому моменту улететь не успела?
Да ты вообще улетать не должна была! Зло покосившись на брешь в окне, я как можно более безразлично поинтересовался:
– Давно улетела?
– Да маэ двадцать назад, – отмахнулась она беззаботно, – не напрягайся, дорогой, на мне глушилка от поисковых чар. Месяц под эоров настраивала, между прочим.
И столько гордости в самодовольном голосе. Так и захотелось сказать, что к эорам я, чистокровный демон, не имею вообще никакого отношения. Но я лишь беззвучно хмыкнул и не стал ничего говорить. Это будет мой маленький секрет и козырь в рукаве, как говорится.
– А что, были причины настраивать?
Понимаю, что следовало бы просто сказать, что помолвка расторгнута, и снять этот артефакт, выкинув и его, и его хозяйку из своей жизни и памяти. Но почему-то я всё равно продолжал задавать эти бессмысленные, казалось бы, вопросы. Мне не должно быть никакого дела до Давины и её жизни.
– Вот спросил бы ты у меня об этом раньше, я бы тебе с радостью рассказала, – вздохнула она уже не так радостно, пустив в голос грустные нотки.
Я невольно подхватил камень на шее и поднёс его ближе к губам. Не знаю, сможет ли Давина лучше меня слышать, но лично мне хотелось, чтобы её голос звучал громче и…ближе, что ли?
– Что мешает тебе сейчас? – Спросил я у неё совершенно не то, что следовало бы.
И напрягся, даже дыхание машинально задержал, напрягая слух в ожидании её ответа, с которым она по непонятным мне причинам медлила.
У меня появилось такое ощущение, что сейчас она скажет что-то очень важное. Она и сказала. Шумно выдохнула и сказала:
– Данное самой себе обещание выкинуть тебя из головы.
Ещё мгновение я продолжал не дышать, обдумывая услышанное, а выдохнул в итоге короткий, совершенно безрадостный смешок.
Забавно, не правда ли? Я пытаюсь выкинуть из жизни её, а она – меня. Наверно, у нас всё же больше общего, чем мне казалось.
– Ты решил свою проблему? – Никак не высказавшись на мою реакцию на её слова, которую она, без сомнений, слышала, безразлично поинтересовалась Давина.
Это «свою» яркой вспышкой пронеслось в голове. Она уже сложила руки и перестала принимать участие в творящимся безобразии.
И нужно отдать ей должное: она умные вопросы задавать начала раньше меня.
А вот себя мне захотелось задушить, потому что в голове за какие-то мгновения выстроился целый план того, как вернуть ведьму обратно. И главной его составляющей был мой ответ «нет». Я даже успел придумать какого-то бреда о том, что мы с его отцом перезаключили помолвку и теперь именно она, Давина, была моей невестой…
И хорошо, что я вовремя опомнился. Дёрнул головой, отгоняя это наваждение, и сжал свободную руку в кулак. Проследил за тем, как натягивается тёмная кожа, надуваются вены, очерчиваются контуры костяшек и проявляются сухожилия, и только после этого спокойно ответил:
– Да.
– Поздравляю. – Тут же произнесла она где-то там, далеко отсюда.
Вот только радости в её голосе не было. И ответила она слишком уж поспешно. Или же мне просто показалось?
– Скажешь Мире. – Попросил я непонятно зачем. И добавил: – И не говори ей, с кем именно хотел поженить её отец.
Глупая айрина от меня в коридорах шарахаться будет. А то и академию бросит, чего доброго.
– Не скажу, – глухо отозвалась Давина, – это разумная просьба.
И она замолчала. Может быть, отпустила артефакт и ушла, но я был практически уверен, что это не так. И все те долго тянущиеся маэ, пока висела напряжённая тишина, я был уверен в том, что она, как и я, прислушивается в ожидании каких-либо слов.
Чуть поведя затёкшим от напряженного оцепенения плечом, я рискнул нарушить молчание первым:
– Тогда пока, Давина.
И вновь замер, чувствуя себя круглым дураком. А затем с трудом сдержал облегченный выдох, когда услышал в ответ её тихое:
– Пока, Акар. Береги себя.
– И ты себя. – Отозвался тихо.
Отпуская артефакт, почувствовав, что сейчас это действительно всё. Вот только вместо облегчения от того, что избавился от этого недоразумения, я чувствовал странную, тянущую грусть и сожаление.
А потом сделал ещё одну глупость: коснулся артефакта на шее и вместо того, чтобы снять его и выкинуть, отодвинул ворот рубашки и спрятал камень под тканью.
Тёпленький.
А я идиот.
ГЛАВА 9
Давина
Я изготовила эти артефакты очень давно, лет двадцать пять назад. И всё это время они валялись у меня в сумке, я их так ни разу и не использовала. Просто незачем было. Двадцать пять лет артефакты связи не были мне нужны.
А сейчас я не хочу его снимать. Запрятала под ткань платья, чувствуя его тепло, лёгкими покалываниями расходящееся по телу, и не хотела снимать. Была согласна с тем, что я совершенно неразумное создание, даже понимала всю глупость своего детского поступка, но всё равно упрямо не снимала.
Эх. А Акар его уже, наверно, выкинул. Или сжёг. Да, точно, вместе с моей запиской. И выкинул меня из своей жизни, как глупый кошмарный сон.
Наверняка сделал то, на что у меня не хватает силы воли.
Я просто не хочу его забывать.
Знаю, что веду себя глупо, как ребёнок, и что тут совершенно не на что надеяться, но…
Ненавижу это «но»!
И ненавижу это сосущее под сердцем сожаление.
Мне вообще не должно быть до него дела. Он просто ректор моей сестры. Мы с ним знакомы всего день, а на завтра он даже не вспомнит обо мне.
Вот и мне нужно о нём забыть.
Так я и постаралась сделать.
***
– Дав, я нашла его! В этот раз это действительно он!
На последнем слове любимая мамочка прижала кулачки к груди и мечтательно закатила глаза. Вопрос «Кто он?» утратил свою актуальность.
– Мама, мне не нужен жених. – Вздохнув, устало напомнила я ей уже не знаю, в какой раз.
Был у моей мамы такой изъян: наученная горьким опытом, она всеми силами пыталась добиться того, чтобы единственная дочь не повторяла её ошибок и нашла себе того самого. Тёмного, эора, да хоть демона – важно было не это, а то, что найти его могла только мама. Сама я не могла, нет-нет. Вы что, я же ещё слишком маленькая, а, значит, глупая и неопытная. А вот у мамы опыт есть, и в мужчинах она понимает больше.
– Будешь с мамой спорить? – Мгновенно выйдя из образа «Я нашла идеального мужчину», встала мама в позу Мамы: грозный взгляд, уверенное выражение лица, прямая спина и упёртые в бока кулаки.
Ведьма. Вот как есть.
С тугой чёрной косой по пояс, с чёрными глазами и густыми ресницами, светлой ровной кожей и выразительной фигурой. Мама была выше меня, что позволяло ей лишний раз указывать на то, что я ещё маленькая. Наверно, родители никогда не перестают считать своих детей детьми.
Взять того же Акара. Ему триста десять лет, а за него всё равно родители брак заключили. И почему это я опять о нём подумала?
Руку чуть закололо от желания коснуться спрятанного под одеждой кулона. Пришлось покрепче перехватить книгу на коленях и привычно ожидать, когда внезапный порыв пройдёт.
Всё время проходит, уже неделю, что протекла с момента нашей встречи с этим эором. Со всей ответственностью: это была очень тяжёлая неделя.
Я думала, что перестану думать про Акара, погрузившись в свои привычные дела, а в итоге добилась того, что этот невероятно раздражающий меня эор мог ворваться в сознание в самый неожиданный момент. Как вспышка, как разряд молнии – бабах! И я уже не могу выгнать его из мыслей, вспоминая хрипловатый низкий голос, внимательные чёрные глаза и его «Тогда пока, Давина».
Раздражает. Действительно раздражает, что при всех доводах разума я всё равно продолжаю о нём думать. Зачем? Да кахэш его знает!
– Буду, – упрямо заявила я маме, опуская взгляд на книгу в руках, – мне не нужен жених. А если ты опять приведёшь его к нам домой, то я его прокляну.
Я могу, и мама это знает.
– Я расколдую, – тут же отзывается она, не собираясь сдаваться.
– Вот и замуж за него сама выходи, – отмахнулась я, не имея желания с ней спорить.
Это может занять орэ, а то и больше. А у меня сейчас нет настроения: приближающийся шабаш заставлял мелко подрагивать мои руки и стягиваться напряжённым ожиданием что-то внутри, а мысли об Акаре делали меня ужасно раздражительной.
– Давина, ты не можешь всё время быть одна. – Мама специально не заметила моей занятости.
– Ты же можешь, – напомнила ей безразлично, пытаясь сосредоточиться на строчках перед глазами.
И быстрее, чем обычно, перевела наш разговор за грань спокойного.
– А тебе обязательно на меня ровняться? – Вскинула мама изящные брови.
Я знаю её настолько хорошо, что мне уже даже необязательно видеть её, чтобы знать, какой именно мимикой она подчёркивает свои слова.
– Мам, давай не будем, ладно? Мне нужно готовиться. У меня есть все шансы попасть в Ковен.
Ковен… мечта для каждой ведьмы. Туда берут только лучших, только сильных, только самых-самых. Я сильная. Надеюсь, что я ещё и лучшая, и ведьмы Ковена, старейшины, заметят это.
Они должны заметить меня. Выделить из толпы молодых глупых ведьмочек и дать шанс стать великой, как они.
Я с раннего детства мечтала об этом. Готовилась и представляла, что лучшие из ведьм возьмут меня в свои ученицы. Как научат всему, что знают сами, помогут стать легендарной. Может быть, обо мне даже будут слагать легенды, как о Великой Каримис, храброй и смелой ведьме. Она тоже была боевой, и в своё время спасла очень многих от самых разных неприятностей.
Я тоже буду такой. Поселюсь в каком-нибудь городе и буду оберегать его жителей. И пусть обо мне не будут знать все, зато горожане точно запомнят мои подвиги и будут благодарить.
Это будет жизнь, наполненная приключениями и опасностями. А ещё в этой жизни не будет никаких женихов, подсовываемых мамой. Вот это будет настоящее счастье!
– В Ковен и в двести пятьдесят берут, а вот личное счастье нужно успеть построить.
В этом моя мама. К сожалению, у неё нет ни того, ни другого, но она ведёт себя как настоящая ведьма: делает вид, что всё идёт по плану. Мало ли, насколько абсурдный у неё план.
Попасть в Ковен она пыталась дважды, но оба раза старейшины отмахнулись от неё, сказав, что лесных чаровниц у них полно. Маму это, конечно расстроило, но она не опустила рук и решила заниматься тем, что у неё получается лучше всего: лесом и чарами, собственно.
И теперь моя мама была прославленной на весь наш небольшой, но дружный Рийлан, как самая лучшая ведьма в округе. Мы с ней жили на окраине, но дорогу к нашему небольшому домику знал каждый житель.
Как болезнь, так к маме. Как муж изменяет, так к маме. Как урожай не вышел, так к маме. Она и вылечит, и метлой по голове настучит, и слов заветных нашепчет. Мировая у меня мама, на неё все молятся.
И я тоже буду такой. Найду себе другой город и буду также помогать жителям. Если возьмут в Ковен, то мама будет мной гордиться, а если не возьмут… Что ж, жизнь на этом не закончится, вот только я уверена в том, что меня возьмут.
– Не хочу я личного счастья, – со вздохом опять сказала я ей.
И когда же она уже успокоится? Наверно, вопрос слишком выразительно написан у меня на лице, потому что мама тут же поменяла тактику:
– Ну Давиночка, – подобревшим голосом протянула она, – ну ради меня, дорогая, пожалуйста, в последний раз! Это очень хороший тёмный, сын тёти Морриган, помнишь её?
К несчастью, помню. И сына её тоже помню. И вот честно, лучше бы не помнила!
– Мам, нет. – Категорически отказалась я и даже головой решительно помотала, слишком хорошо помня этого самодовольного типа.
Он жил без отца, зато мама его вволю отыгралась за двоих, внушив единственному сыну, что он самый-самый и никого лучше в мире не существует. Самомнение у него на уровне, а вот ума-разума, как, собственно, и воспитания – никакого.
– Давина, одна встреча. – Не унималась мама. – Всего одна-единственная, можно сказать, дружеская, дань вежливости. Сегодня в двадцать два орэ, в столице, в ресторане «Золотая роза».
Посмотрите-ка, как она всё спланировала! А когда мама что-то запланировала, отказываться от этого практически бессмысленно. Нет, я, конечно, могла с ней спорить до хрипоты и отказываться идти, но она тогда обидится, а на следующий день этого тёмного к нам домой притащит. Согласитесь, куда проще сбежать от него из ресторана, чем выгнать его из своего дома, где за него каждую маэ будет заступаться мама.
Мне просто пришлось тяжело вздохнуть и промолчать. Я не сказала «да», но мама не услышала и «нет», а, значит, причислила победу на свой счёт. И радостная куда-то умчалась.
ГЛАВА 10
Акар
Что может быть нужно айрине, которой год назад я велел исчезнуть из моей жизни и больше никогда в ней не появляться? Она и не появлялась – ровно год. А теперь от неё пришло письмо, в котором противным ровным почерком было выведено уверенное: «Золотая роза, 22 орэ, сегодня. Помоги».
Самое противное, что я понимал: её слова не больше, чем способ заманить меня в сети, но всё равно не мог угомонить совесть, бушующую при мысли о том, что я никуда не пойду. Воспитание, чтоб ему неладно было, не позволяло. Как я могу оставить айрину в беде, если она попросила меня о помощи? Да-да, помогать ей нужно именно в самом дорогом заведении столицы.
– Вот кахэш, – выдохнул я, признавая своё поражение.
Не в войне, но в битве точно. Она опять сделала это: привлекла моё внимание и заставила плясать у её ног.
При всём мраковом понимании, что ничего серьёзного у неё не произошло, я всё равно не мог оставить это висящим в воздухе. А написать в ответ «Иди к кахэшу» не позволяло уже упомянутое воспитание.
Спасибо, родители, что сделали меня таким вежливым.
Убрав письмо обратно в конверт из плотной тёмной бумаги, я тщательно его запечатал и, держа большим и указательным пальцем, поджёг. Жаль, что нельзя выжечь вот так же девушку из своей головы.
Я бы выжег двух. Одну с садистским удовольствием, а после второй напился бы.
Смахнув со стола чёрный пепел, с неприязнью уставился на разложенные тут же бумаги. Много бумаг. Столько, что все они с трудом помещались на столешнице.
И кто заставлял меня соглашаться на должность Второго Правителя Эрийна? Сидел бы сейчас себе спокойно в академии, отклонял бы предложения Министерства по улучшению программы обучения, посылал бы «доброжелательных» спонсоров, отбивался от атак недовольных родителей…
Где это видано: учебное заведение, в которое детей принимают без ведома родителей? Ну извините, что я такой плохой и не отказываю детям, которые сбегают из дома из-под гнёта властных родителей и пытаются самостоятельно строить свою жизнь.
Кстати, об академии… Вздохнув, я наградил бумаги с разнообразнейшими отчётами и докладами не самым ласковым взглядом, а затем потянулся и открыл верхний ящик стола.
Сам не понял, зачем это сделал и как в моих руках оказался уже слегка потёртый лист сложенной пополам чёрной бумаги.
– Знаешь, кажется, я сошёл с ума, – сокрушённо покачал я головой, стараясь просто не думать о том, что говорю с листком бумаги.
Зато пришлось серьёзно задуматься о том, что я только что вполне осознанно наложил на послание Давины стабилизирующее заклинание. Причём не самое слабое. И теперь, спокойный за сохранность этого несчастного листка, положил его обратно, закрыл ящик и запечатал его охранным заклинанием.
Как понять, что ты сходишь с ума? Да легко. Просто найдите себе айрину, из-за которой вы будете творить жуткий бред, ставящий в тупик вас самих. Такой, например, как отказ снимать её личину со стен в коридоре. Вот каждый раз выхожу, смотрю на этот ужас и поминаю её не самыми лучшими словами, собираюсь стянуть чужую магию и уничтожить, но… откладываю. А потом ещё раз. И ещё раз.
Да и чего уж тут, было желание с ней связаться. Хотел даже найти и заявиться к ней в дом. Возможно, пригласить куда-нибудь. Спрашивал сам у себя: «А почему бы и нет?», а потом вспоминал про нашу разницу в возрасте и…
И, собственно, все мои размышления на эту тему утыкались в тупик под названием «Двести тридцать лет».
Это отношения почти с ребёнком. К тому же, думаю, она сама меня не поймёт, если я вдруг появлюсь на пороге её дома и скажу что-то вроде: «Привет, я демон, я почти в четыре раза старше тебя, давай попробуем серьёзные взрослые отношения?».
Проклятье я тогда получу вполне заслужённо.
Остаток дня я провел в академии. Без интереса просмотрел очередную стопку писем от недовольных родителей, отдельно отложил те, в которых увидел угрозу. Нельзя халатно относится к своей работе, и закрывать глаза на «Я эти развалины по камням разберу» я просто не могу. У меня тут сотни детей и десятки преподавателей. Я несу ответственность за каждого из них.
Куда больше внимания я уделил письму от Рэйзел. Она в академии на особом положении, занимается в большинстве своём различной организационной деятельностью, а также ведет академическую газету. Свое дело эта айрина знает, поэтому предоставленный ею список планов на год выглядит внушительным. Его я смотрел действительно долго, тщательно вчитываясь в каждое расписанное мероприятие. В итоге от трети отказался, остальное одобрил, написал ей ответ, запечатал и передал Кире с указанием доставить адептке.
Ещё орэ занимался бухгалтерией, и только после этого рванул в свой новый кабинет. Все же должность Второго Правителя требует определённых жертв.
И остаток вечера мы с Аяром, с которым в последнее время сильно сблизились, если не сказать "сдружились", и его невестой, по совместительству ещё и моей студенткой, придумывали детали новых поселений для магов Смерти.
Я не хотел, чтобы Тори занималась этим, но против Верховного не попрешь. К тому же, у неё оказался талант к созданию чертежей и привязанность к магам Смерти. Она сама была одной из них - перерожденной.
Уже вечером, когда мне больше всего хотелось свалиться без чувств в постель и проспать все отведенные мне два орэ, я заставил себя умыться, переодеться и отправиться в столицу.
Мне не хотелось, просто есть такое слово: "Надо".
"Золотая роза" полностью соответствовала своему названию. Множество магических огней, придающих зданию золотистый свет, просторные общие залы со стеклянными стенами, чтобы все с улицы могли видеть, как отдыхают сливки общества. И посетители, разряженные в лучшие меха и сверкающие украшения, заходящие внутрь чинно и величественно, всем вокруг показывая, что уж они-то достойны ужинать в самом дорогом заведении.
Противно настолько, что меня сейчас вывернет прямо на алое платье идущей впереди айрины, что умудрялась строить мне глазки, даже невзирая на то, что держала под руку эора.
Ненавижу этот ресторан, в который постоянно пыталась затащить меня Инта. Она любила, да и наверняка до сих пор любит роскошную жизнь. Уверена в том, что за одну только её неземную красоту весь мир ей что-то должен. Сегодня я собирался в последний раз сообщить ей своё "нет".
Миновав просторный холл и приветливую администратора, я зашёл в общий зал и мгновенно увидел её.
Сидела прямо в центре, гордая и уверенная в себе. Раньше я назвал бы её роскошной. Сейчас я назвал себя слепым идиотом. Ума не приложу, как два года мог с ней жить. Как два года я вообще мог её терпеть? Завышенная самооценка, надменность и презрение к окружающим, исходящие от неё, я чувствовал даже отсюда, с самого начала зала. Остальные тоже это чувствовали, но все равно бросали на неё завидные и жадные взгляды.
Появилось желание развернуться и просто уйти. Желание это было очень сильным. Но дело в том, что я не бегаю от своих проблем. Она - проблема. И чем раньше я с ней разберусь, тем лучше будет для всех.
Поэтому я, уверенный в правильности своих поступков, решительно шагнул вперёд, не сводя с неё внимательного взгляда.
Второй шаг сделать не получилось. Внезапно откуда-то со стороны в мою сторону метнулась миниатюрная резкая тень. Быстро скользнув по полу, она совершенно неудачно врезалась в меня.
Поймал незнакомку я чисто машинально, придерживая руками за обнаженные плечи. И опустил взгляд на её лицо, в последний момент заметив, что этот инцидент привлек к нам всеобщее внимание.
– Ой, простите-простите пожалуйста, я не специально!.. – Защебетала она смутно знакомым голосом, испуганно моргнула и, сжавшись вся, подняла на меня взгляд тёмных глаз.
– Рэйзел? – Удивлённо вскинул я брови, разглядывая одну из своих студенток.
Ту самую, крайне ответственную, занимающуюся газетой и организацией праздников.
И мне очень интересно, что она забыла здесь, вдалеке от академии, в столь позднее орэ, нарушая внутренний распорядок? А ещё больше меня интересует, что вдруг могло из храброй бойкой айрины сделать такой запуганный комок невнимательности?!
– Ой, господин ректор, – окончательно стушевалась она, сжимаясь в моих руках ещё сильнее, хотя, казалось бы, это просто невозможно, – здравствуйте. А что вы здесь делаете?
– Очень хороший вопрос. – Холодно подтвердил я. – Ответь-ка на него сама.
ГЛАВА 11
Давина
Как сделать плохое свидание катастрофичным? На самом деле легче, чем вам может показаться. Достаточно просто занять столик у входа и сесть лицом к двери.
Он был там. Эор, что целую неделю занимал мои мысли. Тот самый мужчина, которого, как я думала, я не увижу больше никогда в жизни. Что это? Если насмешка судьбы, то мне не смешно.
– Давина, ты меня вообще слушаешь? – Сидящий напротив меня Ридэн чуть наклонился в сторону, пытаясь поймать мой взгляд. На его лице отчётливее всего читалось раздражение. – С кем я разговариваю?
Разговаривал он, к слову, с того самого мгновения, как только я села за столик. Он всё болтал, болтал, болтал и болтал. У меня уши болели уже, честное слово! Я столько о нём узнала, сколько о себе не знала. Во сколько он просыпается и как это дело не любит, сколько маэ тратит на утренние процедуры, что и сколько раз моет (я чуть соком не подавилась!), что предпочитает на завтрак, обед, ужин и ночной перекус… Ночной, понимаете?! Дальше я слушать перестала.
И вот теперь с чистой совестью, зло на него глянув, велела:
– Заткнись!
И отклонилась в сторону, через его широкое плечо заглядывая на предмет своих размышлений. Уже с кем-то обнимается, прямо у выхода! Ну и наглость! Знает же, в какое серьёзное заведение попал, неужели не может вести себя нормально? На него теперь все смотрят!
А ещё… эх, вот что за жизнь такая?! Почему, ну почему он пришёл с айриной? Почему ни один, ни с коллегой по работе, ни с родителями, в конце концов? С айриной. Неплохой такой, симпатичной. Вон, какими большими глазами она на него смотрит.
Э-э-э?.. А зачем он её в портал затаскивает? Придерживая одной рукой за локоть, второй решительно и зло как-то создает магический портал, а потом – хоп! И всё, нет больше айрины. Ну, она, наверно, была, где-то там, а вот здесь её не было.
Зато на её месте мгновенно появился эор. Высокий и злой. И со злостью же он посмотрел на такого же злого Акара, что-то ему тихо проговорил. Акар ответил, не выглядя даже обеспокоенным. Ему в ответ эор сказал ещё что-то, кивнул на выход и эти двое под всеми нашими заинтересованными взглядами молча развернулись и вышли.
С ума сойти, иначе и не скажешь!
– Что у тебя за манеры? – Скривился Ридэн, сидящий спиной к выходу и не видящий того, что только что произошло.
А я видела! И мне очень сильно хотелось пойти и посмотреть, чем в итоге у них всё завершится. За Акара я не волновалась, всё же ещё свежи были воспоминания о его системе защиты. Слабый маг такое не создал бы. Так что я и не волновалась. Мне просто было очень интересно…
– Извиняться не буду. – Бросила я, уже просто устав от этого тёмного. – Сунешься ко мне, я тебя прокляну.
Со всей серьёзностью сказала, между прочим. А затем смяла салфетку и бросила на стол, где красовалось практически нетронутое поданное мне блюдо, поднялась и поторопилась на выход.
Зачем шла? Так любопытно же! Тут сейчас, возможно, магический бой будет, прямо в столице! А они у нас под запретом. Я не могу пропустить такое зрелище!
Ну и, да, положив руку на сердце, признаю: за Акара я всё-таки волновалась. Чуть-чуть. Совсем капельку. Так чисто, для порядка.
А ещё мне хотелось узнать, что же случилось между этими эорами. Неужели они не поделили ту айрину? Бедная девочка! Если всё дело действительно в ней, то я эту парочку с радостью прокляну, чтобы малышке жизнь не портили.
Акара прокляну с особым удовольствием.
А потом вернусь домой и сниму артефакт, а то как больная с ним таскаюсь.
– Тебя никто не просил влезать. – Услышала я спокойный, чуть насмешливый голос с отчётливо проскальзывающей в нём угрозой. Незнакомый мне голос, точно не Акара.
И шаг я всё же замедлила, напрягая слух. Даже дышать стала тише и медленнее, боясь пропустить хоть что-нибудь.
– Я себя просил влезать. – Холодно отрезал уже точно Акар. – Адептка моей академии нарушает режим и в поздний орэ гуляет по столице. К тому же, выглядела она неважно. Была напуганной. Жажду услышать ваше оправдание на этот счёт.
От холодного голоса эора меня саму невольно бросило в дрожь. Я даже за плечи себя обхватила, остановившись перед распахнутой дверью, чуть в стороне, чтобы эоры не могли меня увидеть.
– Можешь жаждать всего, что тебе только угодно. Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Это моя айрина. – Всё тем же насмешливо-неприязненным тоном ответил второй.
От напряжения, скользившего между ними, даже воздух заискрился. Серьёзно! Я физически ощущала щёлкающую в воздухе магию!
– Когда увижу документальное подтверждение её принадлежности, тогда и поговорим. А пока, чтобы я тебя больше рядом с ней не видел.
– Не дождёшься, малыш.
О, всё, доигрался.
В дверной проём я выглянула как раз в тот момент, когда на безоблачном ночном небе с грохотом сверкнула ослепительная молния. Воздух затрещал и заискрился! Напряжение достигло своего пика! А эоры, так и не придя к разумному решению своей проблемы, решили поступить по-взрослому: пойти против закона и устроить магический бой прямо в городе!
Я была в восторге! Это был чистый искренний восторг!.. Который длился ровно две мире, пока я не вспомнила о том, что одним из участников этого боя будет Акар.
Вот опять он всё портит, а! Даже нормально насладиться представлением не даёт! Вот что за эор?!
Шумно выдохнув, уже не волнуясь из-за того, что меня могут заметить, я решительно обернулась, пытаясь быстро придумать план своих дальнейших действий.
Поднявшийся ветер холодил кожу и трепал волосы, с таким трудом убранные в какое-то подобие прически. Эх! Сплошные разочарования от этого вечера! Вот говорила я маме, что никуда не пойду, так нет же!
И тут случилось чудо! Нет, эоры не одумались, если вы об этом подумали. Более того, они там, кажется, перешли к очень решительным действиям и теперь на улице всё сверкало и взрывалось, а ещё стихия серьёзно разбушевалась, недовольная боем двух магов.
Случилось кое-что другое, тоже очень хорошее: в коридор вышел Ридэн! Жутко недовольный, злой и заметно обеспокоенный творящимся безобразием. Он прикрывал руками лицо, скрываясь от порывов злого ветра, но всё равно упрямо шёл ко мне, всем своим видом показывая, что сейчас меня будут отчитывать.
И он действительно собирался это сделать, даже рот открыл, едва подошёл. Но сказать ничего не успел.
– Наконец-то! – Воскликнула я, перекрикивая вой ветра и грохот магии, схватила тёмного за руку и потащила к выходу. – Ну, где ты ходишь?
Он явно не на это рассчитывал, а потому пару шагов машинально сделал вслед за мной, но потом опомнился и начал упираться, отказываясь идти дальше.
– Ты что творишь? – Возмутился он, пытаясь забрать свою руку.
Да только силы были неравны: испуганный тёмный и злая обеспокоенная ведьма.
– Что надо! – Рявкнула ему в ответ.
А потом поступила подло: отступила, отпустив его, подняла руки и придала тёмному небольшого магического ускорения в нужном мне направлении.
К злым эорам, если быть точнее.
Как он полетел – красота-а-а!.. Действительно красиво, по дуге, размахивая руками и ногами и вереща громче, чем гремела магия! Как птичка! И закончился его полёт аккурат на руках Акара! Красиво так, да! Трогательно даже и очень мило! Акар просто как раз руки выставил, готовя какую-то явно сильную атаку, а тут Ридэн – бабах и приземлился!
Маги замерли одновременно. Даже ветер стих! Дёрнувшийся Акар с негодованием посмотрел на Ридэна, Ридэн с ужасом на Акара. Незнакомый мне эор просто переводил потрясенный взгляд с одного на другого. И все они такими искренне удивленными выглядели, что прыснула со смеху я совершенно случайно, честно!
И как-то так нехорошо получилось, что после этого все трое повернули головы в мою сторону и узрели, собственно, меня. С гнездом на голове, в которое из-за ветра превратились мои волосы, и тихо скатывающуюся к банальному хохоту. Потому что Акар всё ещё держал на руках Ридэна!
Когда я, не выдержав, всё же рассмеялась, обессилено припадая к стеночке, до самого Акара тоже дошло. Ридэна на землю он не поставил – спихнул. Причем с таким видом, будто вообще не понимал, откуда тёмный мог в его руках оказаться.
А потом кто-то очень злой злым же таким голосом гневно прорычал:
– Давина!
И это был ни разу не Ридэн!
– А?– Весело отозвалась я, обнимаясь с холодной стенкой, утирая выступившие на глаза слёзы. – Акар, вы так очаровательно вместе смотрелись!..
И кто-то опять засмеялся. Я, да. Хотя, справедливости ради стоит заметить: неизвестный мне эор тоже хмыкнул.
Акару вот весело не было, он был слегка занят, прожигая меня грозным взглядом. Ридэну смешно тоже не было, ему было больно, обидно и стыдно. И теперь он, потирая ушибленный зад, отползал куда-то в сторону, подальше от внимания злого эора, к которому так красиво на ручки свалился…
Красота и загляденье!
– Я так понял, вам тут и без меня весело. – Фыркнул незнакомец, бросив на меня насмешливый взгляд. А затем повернулся к Акару и что-то очень-очень тихо ему проговорил.
Смешно мне перестало быть в тот же миг. Вот только былого напряжения не вернулось, как я ожидала. Акар просто наградил эора тяжёлым взглядом, а тот в ответ махнул ему рукой и скрылся в портале.
На том конфликт и разрешился.
А потом один конкретный эор очень нехорошо посмотрел почему-то на меня, прищурился и сделал опасно-медленный шаг по направлению ко мне.
– Ой, времени-то сколько! – Воскликнула я тут же, отлипая от стены. – Уже домой пора, а то мама будет пережива-а-а-а-ать!..
И меня, будущую великую ведьму, самым бесцеремонным образом взяли и закинули на чужое крепкое плечо, надёжно к нему же и прижимая.
Не сопротивлялась я чисто из любопытства.
ГЛАВА 12
Акар
Она даже не сопротивлялась, пока я создавал портал и утаскивал её к себе домой. Понимает, что это бессмысленно, или что-то задумала? Я почему-то склоняюсь ко второму варианту.
– А зачем ты меня к себе притащил? – Действительно удивленно вопросила она, когда я уже шёл по коридору в направлении той самой спальни, что в прошлый раз занимала Давина.
– Нужно поговорить, – серьёзно ответил ей.
И в этот раз я точно знал, что делаю.
Если девушка, даже если она ведьма, после всего одного дня знакомства целую неделю не выходит из головы, то упустить её при вашей второй встрече – величайшая глупость. Я этой глупости совершать не собирался.
– О чём же? – Заинтересованно заёрзала она, пытаясь повернуться ко мне лицом.
Но добилась лишь того, что я с особым удовольствием положил руку на то место, что ниже спины было. Давина замерла, даже ерзать перестала. Руку я сжал с не меньшим удовольствием, вырывая из неё возмущенный полу вздох.
– Ну, знаешь ли, – нехорошим тоном протянула она, медленно сжимая собственные маленькие ладошки в кулачки.
Я их отчётливо чувствовал – они упирались мне в спину.
– Знаю, – хмыкнув, перебил её, принимаясь осторожно поглаживать столь интересную деталь её тела.
Давина от возмущения уже не то фырчала, не то сопела, но при этом вырываться не торопилась, чем вызывала у меня бесконтрольную довольную улыбку.
И не только улыбку, но о других особенностях своего организма я постарался не думать. Как и о том, что за эту неделю айрину на ночь так и не нашёл. Даже не искал.
– Ну-ка поставь меня на пол, – постучав по спине, очень-очень вежливо попросила ведьма.
Вот если бы потребовала и вырываться начала – кахэш бы я её отпустил. А так осторожно стянул и на ноги поставил, правда, уже в спальне, предусмотрительно закрыв за собой двери.
Давина набрала в грудь побольше воздуха, открыла рот и собиралась что-то сказать, но я не позволил, сообщив первым:
– Подожди меня, нужно решить одну небольшую проблему. Я серьёзно, Давина, хочу с тобой поговорить. Ты можешь меня дождаться и никуда не уходить или мне тебя опять запереть?
Свои прошлые ошибки я всегда учитывал, данный случай не был исключением. Защиту от взлома защиты я добавил в тот же день, как Давина покинула мой дом, откат от ведьминской магии тоже поставил, вновь притащив специалистов из столицы, так что в этот раз у меня должно быть больше времени, чем в прошлый раз.
– Ты сейчас серьёзно? – Не поверила она, вскидывая тёмные брови и удивленно глядя на меня своими большими зелёными глазами снизу вверх.
Какая же она маленькая. И нужные вопросы задаёт: неужели я серьёзно?
– Абсолютно, – заверил я её с самом решительным выражением лица, на какое только был способен.
Давина прониклась. Удивлённо моргнула и чуть отодвинулась, глядя на меня не то с сомнением, не то с недоумением.
– Ладно, – сведя брови у переносицы, в итоге согласилась она с таким выражением лица, будто уже жалела об этом и раздумывала, через какое окно улететь, едва я отвернусь.
Мне бы очень не хотелось, чтобы она улетела до того, как я с ней поговорю. Честно признаться, мне бы не хотелось, чтобы она улетела и после нашего разговора.
– Давина, серьёзно, дождись меня. Я доверяю тебе и не стану запирать, но и ты, прошу, доверься мне и дождись.
– Хорошо, – кивнула она и вот теперь я поверил в то, что она действительно меня дождётся, – иди, разбирайся со своим делом, но помни, что я не стану ждать тебя вечно.
И с этими словами она демонстративно развернулась, прошла по комнате, невольно перетягивая мой взгляд ниже, на ту часть тела, которую я совсем недавно имел удовольствие держать в руке и поглаживать, легко опустилась в кресла и с вызовом взглянула на меня, закинув ногу на ногу, а локти устроив на подлокотниках.
То есть, мне сейчас наглядно продемонстрировали, что во времени я ограничен, причем сильно, и это самое время уже пошло.
Подавив кривую ухмылку, я молча развернулся и шагнул в портал, выходя уже в «Золотой розе».
Надеюсь, эта ведьма сдержит своё слово.
В ресторане продолжало царить всеобщее величественное удивление и испуг. Со стороны улицы доносились какие-то звуки, разговоры. Видимо, городская стража только сейчас прибыла по сигналу о магическом поединке.
Нужно будет поговорить с Рэйзел. Завтра утром первым делом отправлюсь в академию и вызову её. Потому что этот эор, от которого она убегала и так неосторожно врезалась в меня, не внушал лично мне никакого доверия. Ей, судя по испугу в тёмно-синих глазах, тоже.
А за последнюю фразу я его был готов убить прямо там, на месте, если бы не присутствие Давины, которое серьёзно мне помешало. Он, усмехнувшись, сказал: «Я всё равно заберу её». От одного только воспоминания об этом у меня натурально свело челюсти от злости.
Конечно, я не вправе вмешиваться в личную жизнь адептов, она не должна касаться меня никоим образом. Но! Если моя перепуганная адептка врезается в меня в ресторане практически ночью, я не могу это игнорировать. И если ей нужна помощь, но она просто не говорит из-за страха – я не могу остаться в стороне.
Эти размышления стёрли улыбку с моего лица, и к столику взволнованной Инты я подошёл задумчивым, недовольным и едва ли не злым.
– Акар, – запоздало отреагировала она на моё появление, когда я, не удостоив её даже приветствия, сел напротив, – что там произошло? Что ты?..
Слушать её не было никакого желания. А от тона «Между нами не было никакой ссоры и ты меня не бросал» мне хочется прямо сейчас встать и просто уйти.
Но если я сделаю так, у Инты появится ещё одна возможность лишний раз появиться в моей жизни, хотя бы ради банального «Почему ты ушёл?». Раз уж пришёл, нужно выслушать, что ей нужно. И поставить, наконец, эту жирную точку, что должна была появиться ещё год назад. Надо было сразу всё разъяснить, а не молча выставлять её из своего дома. Я, наивный, надеялся, что она сама всё поймёт, но, видимо, не поняла.
Да и сам хорош: сорвался по первому зову. Почему-то сожаление появилось только сейчас, раньше же я чувствовал просто неспособность отказать айрине в беде.
– У меня мало времени. Говори, что хотела. – Не позволив ей договорить, мрачно перебил я.
Инта замолчала, одёрнув собственное любопытство, недовольно посмотрела на меня и поджала губы. В общем, всем своим видом показала, что ей ещё есть, что сказать, но она уже обиделась. Ненавижу эту её черту характера.
– Если ты позвала меня, чтобы молчать, я сейчас просто встану и уйду, – предупредил я её серьёзно, не желая находиться ни в обществе этой айрины, ни среди всех этих существ в целом.
У меня там ведьма, которая в любой момент может удрать, так и не услышав тех слов, что я собирался ей сказать. Слов, что мне ещё предстоит верно подобрать, потому что «Я хочу тебя» она явно не оценит.
ГЛАВА 13
Акар
– Я не замечала за тобой такой невежливости, – недовольно заметила Инта, показательно отодвигаясь подальше и глядя на меня так, будто вот только сейчас разглядела.
Врёт каждым жестом. Наиграла каждую обиженную интонацию.
– Ну, я пошёл? – Безразлично бросил я и привстал, действительно намереваясь уже уйти.
– Стой! – Тихо велела она и накрыла пальцами мою руку.
И тут же опасливо огляделась по сторонам, выясняя, не видел ли кто произошедшего. Повезло ей, потому что как раз в этот момент нарастающие голоса ворвались в зал шестёркой стражей в форме.
Вовремя.
Отмахнувшись от что-то выговаривающей им администраторши, вперёд шагнул один из них и громким, хорошо поставленным голосом грозно вопросил:
– Кто был зачинщиком запрещённого магического боя? Советую ему назваться самостоятельно, дабы облегчить собственную участь!
Раньше это могло бы закончится проблемами. Серьёзными проблемами, потому что нарушение закона о магических боях в черте города каралось довольно жестоко. Сейчас же я нашёл ещё один плюс своего нового статуса Второго Правителя.
– Магического боя не было, – повысив голос, спокойно произнёс я, а когда страж повернул голову и пару мгновений осознавал, кто именно с ним заговорил, я добавил: – мы с уважаемым эором просто побеседовали.
И пусть попробует возразить.
Он и не стал. Подумал, решил, что должность ему дороже, хотя я и не стал бы его её лишать, хоть городская стража и находилась теперь под моим управлением, а затем невозмутимо пожал плечами и объявил:
– Ложный вызов.
За ложный вызов принято платить, поэтому я остановил его ленивым:
– Вы просто мимо проходили.
И не нужно считать меня моральным уродом, пользующимся своим положением. Во-первых, это была моя адептка, которых я поклялся защищать. Себе поклялся, так что это посильнее всех остальных клятв будет. А во-вторых, глупо быть правителем и не пользоваться, иногда, своим привилегированным положением.
Тем более, боя действительно не было, так лишь, световое представление и пара фокусов с природными явлениями. Давина вмешалась слишком рано, чтобы мы успели что-либо сделать.
– Конечно, извините, что потревожили, – с некоторым напряжением отозвался страж, кивнул, соглашаясь, развернулся и вышел.
Следом за ним исчезли и все остальные. Администратор, вежливо извинившись за доставленные неудобства, вышла вслед за остальными, с той стороны закрыв за собой двери.
И остались в итоге лишь мы: я и полный зал слегка раздражающих меня существ, глядящих сейчас со всех сторон со смесью страха, напряжения, интереса и некоторого даже восторга. Последние два принадлежали айринам.
Вот именно поэтому я терпеть не могу аристократов. Что за айрины? Сидят в обществе эоров, но заглядываются на других. Они о морали вообще слышали?
Однако больше всех раздражала та из присутствующих айрин, что сидела сейчас напротив меня. Позабыв вообще обо всём, Инта начала призывно улыбаться, задумчиво накручивая прядь тёмных волос на палец с длинным чёрным ногтем, улыбаясь при этом так, будто и не было между нами долгих отношений и расставания в целый год – будто мы только сейчас познакомились и она всеми силами пыталась заманить золотую рыбку в свои сети.
Тишина, повисшая в зале, не располагала к разговорам. Пришлось, раздражённо вздохнув, создавать вокруг нашего столика глушащую звуки мерцающую тёмную стену.
– Быстрее, – совсем невежливо поторопил я медлительную Инту, – в чём заключается твоя проблема?
– А ты что, куда-то спешишь? – Игриво улыбнулась она и, изогнувшись, потянулась через стол к моей руке.
Откинувшись на спинку стула, я убрал ладони со стола, не позволяя айрине коснуться их, и внимательно на неё посмотрел. Взгляд, который она всегда терпеть не могла, о чём прямо и заявляла: прямой, немигающий, серьёзный и требовательный.
За год ничего не меняется, она всё также хмурится и одновременно с тем поджимает алые губы, отводит взгляд и частично теряет весь свой игривый настрой.
– Инта, я не собираюсь ждать до утра, – спокойно предупредил её в последний раз.
И она отлично это поняла. Вздохнула, приведя в движение всё своё богатство, подчёркнутое глубоким декольте тёмного платья, и тут же стрельнула в меня взглядом, явно намереваясь поймать на подсматривании.
Раньше повёлся бы, сейчас даже взгляда от её лица не оторвал, продолжая безразлично ожидать каких-либо слов. Просто вдруг я кардинально пересмотрел своё отношение не только к данной айрине, но и ко всем им в целом.
Зачем мне то, что выставляется на всеобщее обозрение? Её грудь в неизменном глубоком вырезе любого платья повидала уже вся столица.
У меня даже не «дёргает». Организм вообще никак не отвечает на все её старания.
Иногда случается так, что у нас перегорает. Это был как раз такой случай.
– Я скучаю, – сдалась она в конце концов, стирая с лица все эти дурацкие выражения.
– Ты меня поэтому позвала? – Почему-то это нисколько не удивляло.
– Мы с тобой совершили ошибку, я это поняла. Давай начнём ещё раз? – Она смотрела на меня с такой надеждой, что, по ее мнению, я просто не мог сказать «нет».
Не мог поступить неблагородно. Не мог оставить её после того, как она переступила через собственную гордость и признала «нашу» ошибку. Будто её подстава для служанки в моем доме, её вранье мне в глаза и её ненависть к окружающим хоть немного являются моей проблемой.
Она не рассчитывала на отрицательный ответ, а всё, о чём я мог думать, мысленно возвращало меня к комнате в моём доме и молодой ведьме, ожидающей меня там. Или уже не ожидающей? Если Давина уйдёт, я её найду и откручу ей голову, серьёзно.
– Извини, не мой вариант, – вот только сожаления во мне не было.
Может, я всё же моральный урод? Ай, наплевать. Надо же хоть иногда жить ради себя, а не ради других.
– То есть? – Не поняла Инта, нахмурив тонкие брови.
Даже это у неё вышло как-то…отталкивающе. Наигранно, продуманно, грациозно. Вот Давина хмурилась естественно и сильно, не заботясь о мифических морщинках, что могут в один миг испортить её лицо.
Она его даже не красила. Я почему-то подумал об этом только сейчас, но совершенно точно: она не пользовалась краской для лица.
Лицо же Инты было скрыто под этой краской.
Дожил, уже сравниваю свою бывшую со своей возможно будущей.
– То есть нет, – со вздохом пояснил ей, устав уже и от разговора, и от неё самой, – если это весь перечень причин, по которым ты меня позвала, то я ухожу. А тебя предупреждаю: не лезь ко мне больше. Найди себе кого-нибудь другого, более сговорчивого и покладистого, а в мою жизнь не вмешивайся. Мы больше не вместе, и вместе мы уже не будем.
Есть такие айрины, с которыми можно разорвать отношения мягко и спокойно, даже оставшись после этого друзьями. А есть такие, с которыми можно только разорвать все нити резким ударом меча. Инта относится как раз к таким.
Я знаю, что мои слова грубы и обидны, особенно для её самолюбия, но любые другие она бы не услышала и напридумывала бы себе кахэш знает чего.
Не дожидаясь слов, которых и не дождался бы, я молча встал, оставил на столе четыре золотых, хоть не заказал даже стакана воды, и ушёл, сказав ей последнее:
– Прощай, Инта, и будь счастлива.
Ушёл, предвкушая встречу с вредной ведьмой и уже мысленно придумывая, что скажу ей, так и не увидев, как исказилось злостью красивое лицо Инты, а её губы беззвучно прошептали: «Буду, Акар».
ГЛАВА 14
Давина
Я его честно ждала. Признаю, любопытство было сильным, но даже оно не останавливало моего волнения и желания удрать, пока не поздно. Однако я не стала. Сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и терпеливо ожидала, пока Акар разберётся со своими делами и у нас состоится этот важный серьёзный разговор.
Интересно, что он хочет сказать? Может, накажет за мой побег? Эта мысль вызвала пакостливую ухмылочку. Не посмеет. А если посмеет, то я его прокляну. Мне даже стыдно за это не будет, честное слово!
Но он меня не за этим домой притащил. Слишком уж серьёзным он для этого выглядел. Неужели предложение делать собрался? «Прости меня сердечно, Давиночка, эора неразумного! Я всё осознал и понял, что жить без тебя не могу!..»
Подленько хихикнув, я отогнала и эту мысль. Забавно, конечно, и очень бы мне польстило, но Акар такого точно не скажет. Он для этого слишком гордый и серьёзный. Максимум, на какой я могу рассчитывать, это скупое «Будь моей женой». И на вопрос «Зачем?» раздражённый ответ: «Так надо».
Это мне, конечно, тоже польстит, но лишь немного, больше же разозлит и оттолкнёт от Акара.
Над этим непростым вопросом «Что же ему надо?» я и размышляла, пока ждала его. И так глубоко погрязла в собственных размышлениях, что совершенно не заметила, как задремала.
А проснулась на мягких подушках под лёгким одеялом, когда свет Утренней звезды проникал в открытое окно и щекотал моё лицо.
Ещё несколько маэ я продолжала лежать с подсунутыми под щеку ладошками и задумчиво глядеть в окно, пытаясь вспомнить, когда и как переползла из кресла на кровать. И как вообще могла уснуть в чужом доме практически незнакомого мне эора? Да, у нас с ним было интересное знакомство и вообще довольно оригинальное общение, я о нём неделю не переставая думала, но всё же…
И мы ведь так и не поговорили.
Последняя мысль и заставила меня осторожно сесть в кровати, радуясь своему одетому виду (и не радуясь помятому), и слегка заторможено оглядеться.
Отведённая мне ещё в прошлое моё здесь пребывание комната была пустой и непривычно светлой. В открытое окно проникал свежий тёплый воздух, где-то там весело пели птички, доносились чьи-то далёкие голоса, шелест листвы. И всё такое светлое и доброе – просто сказка!
Дома не так. Дома было немного мрачно, темно и совсем не сказочно.
Свесив ноги с постели, я упёрлась в неё руками и задумчиво пошевелила пальцами босых ног. Большой длиннее остальных, все такие тонкие, что острые косточки видно, а при движении под кожей заметно шевелились тонкие сухожилия.
Я же не разувалась?
И тут взгляд зацепился за листок чёрной бумаги, оставленный на тумбочке у кровати. Жутко заинтересованное, я протянула руку и осторожно его подхватила.
Ровным уверенным почерком на нём было выведено:
«Было жаль тебя будить, надеюсь, ты поймёшь и простишь. Всё ещё хочу с тобой поговорить. Прошу, дождись моего возвращения, я постараюсь закончить быстрее. В гардеробной платье, ванная в твоём полном распоряжении, в кухне накормят.
И просто чтобы ты понимала: улетишь – и я найду тебя, верну и запру.
С надеждой на твоё благоразумие, Акар.»
На моё благоразумие, значит, да? Он мне открыто угрожает, а я должна быть благоразумной?
Ладно, без проблем. В конце концов, даже благоразумные ведьмы могут «случайно» что-нибудь натворить.
Из комнаты я вышла в самом скверном расположении духа. Умылась, переоделась в другое, немятое платье (которых в гардеробе оказалось, между прочим, раз в пятьдесят больше, чем одно), покорчила недовольные рожи своему мрачному лицу и пошла нести добро в массы.
Первым пунктом назначения была ответственно выбрана кухня. Нет, ну не голодной же мне ходить! Тем более что кормят здесь вкусно, а с поварами мы ещё в прошлый раз познакомились.
Так что, когда я уверенно заходила в уже знакомое помещение, узнали меня практически мгновенно.
– Давинка, ты? – Обрадовался Иръян, как родной, бросив даже своё рагу и мгновенно оказавшись рядом.
– Я! – Улыбнулась я искренне, потому что конкретно этого тёмного действительно была рада видеть. – Скучали?
Меня, уже схватив за руку, потянули в сторону стола, важно усадили и, отдав распоряжение «Накормить ребёнка», заняли место напротив. После этого Иръян тяжело вздохнул, огляделся по сторонам и, подавшись ко мне поближе, заставляя и меня саму подвинуться ближе, заговорщически зашептал:
– Господин себе места после твоего побега не находил.
И на меня посмотрели – с укором и лёгким беспокойством.
Неожиданного прилива совести не случилось. Говорю же, она ещё в детстве того…совсем. Безразлично пожав плечами, я села нормально, с довольной улыбкой позволяя ещё одному из дежурящих на кухне тёмных расставить передо мной мой крайне богатый завтрак. М-м-м, а какой аромат! Желудок тут же жалобно заурчал, вызывая у поваров снисходительные смешки.
– Мне кажется, вы преувеличиваете, – беря в руки ложку и пододвигая к себе тарелку с фруктовой кашей, мягко заметила я Иръяну.
Ну действительно, кто я такая, чтобы сам Акар из-за меня себе места не находил?
– Да серьёзно тебе говорят! – Тихо возмутился тёмный, беря в руки квадратик белого хлеба и намазывая его белым паштетом из макари.
Вообще, макари – ядовитый фрукт, но у нас на материке его растёт столько, что глупо было бы не использовать. Поэтому с самого детства детей начинают кормить его концентрированной долей, постепенно её всё увеличивая и вызывая тем самым у организма иммунитет. И можно уже смело красный снаружи и белый внутри фрукт есть, не боясь умереть от отравления. К тому же, он действительно был вкусным: сладким и сочным, а любым блюдам добавлял удивительный привкус.
– Может, у него на работе проблемы, – предположила я, с удовольствием отправляя ложку каши в рот. М-м-м, какая вкуснота! – Мало ли, в академии там что-нибудь, вот он себе места и не находил.
– В академии, – с тяжёлым вздохом отмахнулся тёмный от моих слов, кладя передо мной намазанный бутерброд и принимаясь мазать второй, – он таким мрачным не был, даже когда в стране проблемы были, а ты про академию…
Проглотив сладкую массу, я настороженно переспросила:
– А что в стране?
Мне вот лично особого дела до государственных проблем не было. Тут со своими бы разобраться, а не к власти лезть.
– Так после переворота Верховный наш долго господина уговаривал управление государством пополам разделить и в руки свои взять. Господин всё отказывался, говорил, что ему это не нужно, а в итоге всё равно согласился. Вот с того момента и нет, считай, маэ свободной, всё в делах и заботах. Ему Верховный предлагал управление академией на кого-нибудь другого оставить, так Акар наотрез отказался. Сказал, что его эта академия, что он её со дна поднимал и он за адептов ответственность несёт, а никому другому их доверить не сможет. Вот так-то, деточка. А когда ты удрала, бессовестная, он так сразу и помрачнел весь. Из-за бумаг не вылезал, есть забывал, спал совсем мало, если вообще спал…
Аппетит у меня как-то сразу и пропал, зато появилось множество вопросов. Например, почему я только сейчас узнаю о том, что мой несостоявшийся жених, предмет размышлений и источник неприятностей является Вторым Правителем Эрийна. Это, собственно, был самый важный вопрос. Остальные так, по мелочи: «Как так?», «Почему я?», «Почему он мне ничего не сделал за все те пакости, которых я успела ему устроить?»…
И самый главный среди них: «Что теперь делать?»
ГЛАВА 15
Давина
Я задумалась настолько сильно, что случайно чуть лоб ложкой с кашей не почесала. Но вовремя одумалась, ужасно вкусный завтрак отправила в рот и, сосредоточенно его прожевав, в лоб спросила у Иръяна:
– Акар Второй Правитель Эрийна?
Глупый вопрос, наверно, но мне нужно было, чтобы он сказал это. Сам сказал, а не я додумала.
– Я и говорю, – кивнул тёмный, жуя бутерброд, который он вторым себе намазал.
Поводив ложкой в розоватой каше в тарелке перед собой, я нахмурилась и задала новый вопрос:
– И как он, говорите, отреагировал на моё исчезновение?
Мне и рассказали: не ел, не спал, из-за работы не вылезал. Верилось, честно говоря, с трудом, зато пугало в достаточной степени, чтобы начать обдумывать все возможные способы побега. И я сейчас не про его дом говорю, а про его… страну. Кахэш!
Ну как так-то? Почему папочка не мог Мире нормального эора найти? Почему обязательно правителя?
И нет, у меня нет проблем с законом, если вы об этом подумали. Зато есть опасения, что после всего произошедшего они у меня появятся. Хотя… Акар не выглядит как эор, что будет злоупотреблять своим положением в своих недобрых целях. Наоборот, у меня было стойкое ощущение, что он в принципе способен только на добрые поступки.
Какая нелогичность. Я же его даже не знаю, откуда такая уверенность?
Я как-то незаметно для себя доела кашу, наполовину сжевала бутерброд с вкусным травяным чаем, и только-только собиралась спросить у Иръяна, куда подевался его хозяин, как вдруг в кухню вошел, держа широкую ладонь на рукояти меча, воин. Высокий такой, красивый даже, с выразительными чертами лица и тёмными глазами, с недовольством уставившиеся на Иръяна.
У него тёмный и спросил:
– Яд есть?
Повар, в этот момент свой бутерброд доедающий, кусочком хлеба подавился и натужно закашлялся. Пришлось встать, торопливо обойти стол и деликатно его по спине постучать. А когда тёмный в себя пришёл и дышать нормально стал, я подняла голову, взглянула на терпеливо дожидающегося ответа воина и совсем невинно отозвалась:
– Есть, а вам какой?
И Иръян подавился повторно, в этот раз чаем. Правда, в этот раз несильно, обошелся даже без моих похлопываний. Но, сдаётся мне, ему теперь уже просто страшно стало, потому что на меня с таким опасением посмотрели…
– А какой есть? – Не растерялся воин, взглянув на меня очень, вот просто о-о-очень заинтересованно.
Ещё и взглядом сверху вниз и обратно скользнул, рассматривая и будто даже запоминая.
Я в ответ улыбнулась. Какой замечательный тёмный. Чувствую, нам с ним сейчас будет очень весело.
***
– А тебе яд-то зачем? – Догадалась спросить я маэ двадцать спустя, когда мы, нарушая все установленные Акаром ранее правила, закрылись в одной из его лабораторий и создавали нечто.
К сожалению, нечто было всего лишь зельем для сильного расстройства пищеварения, потому что травить «насмерть» мне никого не разрешили.
Ирвис мрачно выругался, переборол желание сплюнуть на пол и с искренним недовольством ответил:
– Там к господину приехала одна…айрина. Нам её пускать запрещено, но она уже тридцать маэ под воротами стоит и с постовыми ругается. Устала, наверно. Так хоть чаем напоим.
И он улыбнулся. Предвкушающе и очень пакостливо. Я улыбнулась в ответ, осторожно переливая свежесваренное зелье из небольшого котелка в стеклянную пробирку.
– Чур я с тобой, – заявила Ирвису непримиримо, поворачиваясь и выразительно на него глядя.
– Я на другое и не рассчитывал, – хмыкнул он, вскидывая обе ладони, развернулся и пошёл на выход.
Дверь лаборатории тоже сам открывал, потом бросил кому-то в коридоре «принеси чаю» и повёл меня вверх по лестнице, а затем, через небольшой холл, на улицу и к воротам.
– А что за айрина такая, которую вам пускать запрещено? – Крепко держа в руке закрытую пробирку, торопливо подошла я поближе к Ирвису и, быстро переставляя ноги, попыталась подстроиться под его широкий шаг.
Воин, видя мои старания, пошёл медленнее.
– Да была тут такая, – откровенно скривился он.
– Не Инта случайно? – Вроде как смеясь, предположила я.
И меня наградили удивлённым взглядом и вопросом:
– Господин рассказал?
– Да ладно, – удивилась уже я, вытягивая лицо, – серьёзно Инта?
Та самая айрина, про которую мне рассказывал Иръян? Та самая особа, что подставила Гару и просила Акара избавиться от неё? Та самая Инта, с которой он расстался год назад?
И зачем она пришла?
– А послать? – Мрачно вопросила я у Ирвиса, глядя на пробирку в руке и серьёзно жалея о том, что поддалась на его уговоры и не сделала ничего смертельного.
– Не положено, – с недовольным вздохом сознался воин, вглядываясь вдаль, на виднеющиеся на горизонте ворота и пост военных.
Я эту айрину знала лишь по одному-единственному рассказу, но моё мнение о ней было безвозвратно испорчено. Потому что с тем же Иръяном я была знакома лично, он мне даже нравился и готовил вкусно, так что я без лишний размышлений автоматически была на его стороне.
– Хорошо, что посылать незваных гостей мне Акар не запрещал, – задумчиво проговорила я.
Остановилась, постояла пару мгновений, рассматривая пробирку, а потом решительно на всё плюнула, развернулась и пошла обратно
– Эй! – Понеслось удивленное мне вслед.
Я не отреагировала, даже шага не сбавила. В итоге Ирвис меня догнал сам, но останавливать благоразумно не стал, вместо этого пристроился рядом и мрачно предупредил:
– Я тебе её травить не позволю.
– Жалко? – Хмыкнула я, сворачивая налево, затем в показанную мне дверку, вниз по лестнице и в первую лабораторию, из которой мы вот только что вышли.
– Тебя, – серьёзно подтвердил всё это время идущий рядом воин.
Я в ответ повернула голову и внимательно на него посмотрела.
– Неужели я выгляжу так, будто меня надо жалеть? – Недоумевающе вскинула брови.
А затем прошла к столу и попыталась припомнить рецепт того, что зареклась готовить вообще когда-либо. Кое-что жуткое, страшное, катастрофичное в каком-то роде. Кое-что такое, за что меня засмеют все чёрные ведьмы. Но я же не чёрная, я всего лишь боевая, и то чисто формально, потому что у меня магия агрессивная и лечить никого не соглашается, так что мне, наверно, можно.
Надеюсь, что у меня получится.
А если не получится, то вот на Инте и проверим!
Ирвис на мой вопрос ничего не ответил, но я на это даже внимания не обратила, тут же с головой нырнув в создание нового зелья.
Вспоминать ингредиенты и заветные слова приходилось прямо по ходу приготовления, и я лишний раз порадовалась своей отменной памяти на такие вещи.
В конце легкое остужающее заклинание, после подхватить новый котелок магическим потоком и с особой осторожностью перелить всё в чистую колбочку. Всё-всё, до последней капли, потому что если зелье расстройства пищеварения я могла оставить без присмотра и ни за кого не бояться, то с этим напитком такой ошибки совершать было нельзя.
– У тебя есть кто-то мужского рода, кого ты ненавидишь? – Спросила я у молчаливо ожидающего меня на диванчике Ирвиса.
Воин, видя, что я закончила и теперь, держа пузырёк с мутно-сероватой жидкостью внутри осторожно иду к двери, поднялся и самолично её передо мной ответил, с подозрением косясь на новое зелье.
Старое я предусмотрительно запихала за пояс. Мало ли, вдруг пригодится.
– Кого ненавижу, нет, – задумчиво отозвался он уже на лестнице по дороге на первый этаж.
– Хорошо, – легко согласилась я, не спеша расстраиваться, – тогда есть тот, кого тебе просто не жалко?
И воин опять задумался, а ответ от него я услышала уже на улице, когда мы шли к виднеющимся вдалеке воротам:
– Есть один из новеньких, но сегодня не его дежурство.
– Вызвать сможешь?
Вот не зря он мне понравился! Потому что Ирвис первым делом утвердительно кивнул, а только потом беспечно поинтересовался:
– А тебе зачем?
Бедный воин, мне его уже жаль, честное слово!
– Только не смейся, – улыбаясь, предупредила я Ирвиса, и только после его серьёзного кивка поведала, чуть тряся в руке перед его лицом пузырёк: – здесь кое-что очень опасное, очень жуткое, очень страшное. Зелье, что способно переворачивать жизни, судьбы, даже целые миры. То, из-за чего айрины совершают глупости, а эоры становятся в разы сильнее и зачастую жестче, решительнее, грубее и властнее…
– Яд, что убивает одной каплей? – Со священным ужасом очень тихо предположил Ирвис, едва ли не с благоговением глядя на пузырёк у себя перед лицом.
У него даже рука дёрнулась по направлению к нему, но в последний момент воин удержался и спрятал стиснутый кулак за спину.
– Хуже! – Громко прошептала я, делая большие и страшные глаза. А затем опустила руку, выпрямилась и спокойно пошла дальше, через плечо бросив: – Любовное зелье.
Нет, ну а что? Инте полезно будет. И вообще, нужен не тот, кого Ирвису не жалко, а тот, кто Инту на дух не переносит. Она за ним с признаниями в любви, а он её посылает. Будет уроком маленькой мерзавке.
Ирвис меня догнал только шагов через семь, пристроился рядом и явно хотел что-то сказать, но я спросила первая:
– А как Акар к Инте относится?
Знаю, что он её выгнал, но на этом всё. Может, у него там давняя несчастная любовь. Гадость, конечно, и мне бы этого искренне не хотелось, но как вариант имеет право на существование.
Хотя, ладно, это слишком жестоко по отношению к бедному Акару. А вот к какому-нибудь Ридэну…
– Знаешь, мне жутко становится, когда ты вот так смеешься, – признался Ирвис, подозрительно на меня покосившись.
– Не боись, своих не кусаю, – хмыкнула ему в ответ, – так что там насчет Акара?
Судя по взгляду Ирвиса, он сомневался не только в том, рассказывать ли мне что-либо, но ещё и в моих умственных способностях.
Но всё же ответил. Выбора-то всё равно у него особо не было.
– Я в его личные дела, конечно, не лезу, но точно могу сказать, что потеряв его доверие однажды, вернуть его обратно уже невозможно. Инта господину ни один раз врала, об этом все, да и он сам, хорошо знали. Но тут всё зашло дальше обычного, она в их отношения втянула постороннего, да ещё и руками Акара пыталась избавить от неугодной ей служанки. Себя он дурачить ей позволял, на многое закрывал глаза, но издевательств над посторонним терпеть не стал. Да и, если честно, давно надо было. Это она при господине себя ещё смирно вела, а как он за порог, так она и начинала чудить.
– Например? – Это, конечно, не моё дело, но всё же интересно!
А Ирвис только и рад поболтать. Больную тему, похоже, задели, потому что он тут же фыркнул и с эмоциями охотно рассказал:
– Прислугу эксплуатировала так, что волосы дыбом встают. По хранилищу ползала, всё родовые артефакты на себя примеряла. Подруг своих водила, друзей, алкогольные запасы господина опустошала, а у него там такие вина, что и триста
