На перекрестке магии. Ольга Валентеева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Говорят, род королей Миалроса проклят: в нем младшие братья всегда убивают старших. Принц Эдвин не верит в проклятия. Его старший брат, король Себастьян, правит страной мудро, и с Эдвином они дружны. И только боги знают, что над их головами вскоре разразится гроза, истоки которой - в давней истории темного бога и светлой богини, еще в тех временах, когда они были людьми.

ГЛАВА 1

Запущен механизм часов —

   Они отсчитывают время.

   Летят секунды, словно тени,

   И новый день уже готов

   Ворваться в мир. Он промелькнет,

   Оставив только дымку, лепет.

   Каким он будет: темен? Светел?

   Неважно — все равно пройдет.

   — Ты снова здесь, брат мой.

   Светлая богиня Анигьос неслышно ступала по раскаленной от солнца крыше к темноволосому мужчине, замершему на самом краю. Отсюда было прекрасно видно королевский дворец, и окружающие его улочки лежали как на ладони.

   — Не спится, сестрица? — Анигьос почувствовала улыбку в голосе Ишшасса.

   — Могу спросить тебя о том же, — ответила она, замирая рядом с братом. Богиня глядела на Санторру, столицу Миалроса, и спрашивала себя, откуда взялась в сердце безотчетная тревога, заполнявшая ее сегодня.

   — Я и не собирался засыпать. — Ишшасс повел плечами. — Здесь интереснее.

   — Но ты не вмешиваешься.

   — Не вмешиваюсь, — согласился он. — Просто смотрю. Запрещено?

   — Ты ведь знаешь, Иш, мы не должны заботиться о делах смертных так часто, — с грустью сказала она.

   — Мне ли не знать.

   Их разговор всегда напоминал бег по кругу. Вопрос-ответ, вопрос-ответ. Водоворот, в котором оба рано или поздно могли утонуть. После событий десятилетней давности между Анигьос и Ишшассом установился хрупкий мир, но иногда богиня спрашивала себя: может, это только иллюзия? Видимость… Ишшасс всегда был хорош в иллюзиях. Это ведь ее неугомонный брат — лучший во всем. Не наделенный только умением прощать.

   Память все чаще уносила Анигьос в далекие дни детства. Тогда впереди была вся жизнь, и казалось, мир упадет в ладони — только помани! Увы, это тоже была иллюзия.

   — Энни! — высокий кареглазый мальчишка, младше сестры на два года, но уже выше на целую ладонь, чем страшно гордился, стоял, задрав голову, и смотрел на ветви раскидистой яблони. На одной из них и устроилась его сестрица — темноволосая и голубоглазая, как куколка. Всем казалось, что Анигьос должна быть такой же хрупкой и нежной, но Иш-то знал: все не так! Вот и сейчас сестрица, сменив светлое платьице на свободные брюки и рубашку, втайне украденные у брата, забралась на дерево и самозабвенно грызла яблоко.

   — Да Энни же! Тебя нянька ищет!

   В него с дерева полетел огрызок. Иш увернулся и рассмеялся:

   — Мазила!

   Энни прицелилась получше, и целое яблоко полетело в брата. Иш, видимо, не ожидал столь стремительной атаки, вот и увернуться не успел: спелый плод прилетел в плечо и заставил мальчика вскрикнуть:

   — Ай!

   Анигьос тотчас соскользнула с ветки и бросилась к нему.

   — Прости, прости! — забормотала торопливо, обнимая братишку. — Я не хотела, правда. Не подумала!

   Ишшасс надулся и отвернулся. Он всегда был очень обидчивым, но отходчивым, и пять минут спустя уже отыскал в траве то самое яблоко и впил в него зубы. Ему на днях исполнилось двенадцать, и брат считал себя очень взрослым, а Энни посмеивалась: сказано, мальчишка!

   — Так что там нянька? — напомнила она.

   — А! — вспомнил мальчик, вытирая с губ льющийся сок. — Матушка просила, чтобы ты к ней зашла. Вот няня Ирма тебя и ищет.

   Матушка в последнее время болела. Уж Энни-то знала, подслушала, когда приходил лекарь, только брату не сказала. Не хотелось расстраивать маму, да и папа скоро вернется. Тогда все наладится, все будет хорошо. Это Анигьос повторяла себе снова и снова, пока отец воевал с соседним государством. Он был магом, а мама… Мама нет. Будь здесь папа, он исцелил бы недуг, Энни не сомневалась. Этот целитель из города какой-то неумеха!

   Сама девочка магии в себе не чувствовала. Скорее всего, в ней ее никогда не будет. И ладно! Что магия? А вот Иш мечтал заполучить силу. Представлял, как станет самым великим в мире, остановит войны, и отец больше никогда не станет уезжать. Глупый братик…

   Тем не менее, следовало поторопиться. Энни бросилась в свою комнату, быстро переоделась: матушка бы ни за что не одобрила ее наряда, и только потом показалась няньке на глаза.

   — А, юная льери! — Та всплеснула руками. — Где же вы были? Я вас обыскалась!

   — Читала в саду, — бодро солгала Анигьос. — Иш нашел меня и передал, что вы хотите меня видеть.

   — Не я, ваша матушка, — заулыбалась нянька. — Идемте, дорогая. Идемте же.

   Взяла Энни за руку и увлекла за собой на второй этаж. Любимая мамина гостиная выходила окнами на дорогу, чтобы сразу увидеть, когда на ней появится усталый путник. Матушка ждала отца: каждый день, каждый час. Она улыбалась, когда думала о нем: Энни давно заметила.

   Вот и сейчас матушка, белая и бледная, как последние цветы осени, сидела у окна, глядя на дорогу, но обернулась, услышав шаги дочери.

   — Матушка! — Анигьос бросилась к ней.

   — Энни, дитя мое! — Та мягко обняла девочку и коснулась губами лба. — Где же ты была?

   — Читала в саду, — смутившись, повторила Энни. — Прости, если бы я знала, что ты меня ищешь…

   — Ничего. Присаживайся, посиди со мной.

   Что за болезнь съедала самого близкого человека, Анигьос не знала. Она лишь слышала, как лекарь говорил что-то о слабых легких. И порою Энни становилось так страшно! Однако она улыбалась и старалась казаться веселой. Не стоит печалить матушку и расстраивать брата. Тот и так тосковал по отцу, хоть и молчал об этом. Иш вообще предпочитал отмалчиваться о самом важном, и родным оставалось только догадываться, что у него на уме.

   — Как ты себя чувствуешь? — спросила Энни, отмечая, что мать выглядит еще более бледной.

   — Лучше, девочка моя. — Та улыбнулась, но от улыбки веяло фальшью. — Я хотела попросить тебя…

   — О чем?

   Анигьос старалась догадаться. Что такого срочного могло случиться? Может, матушка получила вести от отца? Но тогда она бы так и сказала.

   — Мое здоровье с каждым днем все хуже. — Мать отвела взгляд. — А от твоего отца нет ни строчки. Если… если моя болезнь усилится, присмотри за братом. За тебя я спокойна, ты добрая и разумная девочка, и сердце у тебя большое. А Иш… С ним никогда не будет просто. Ты же знаешь, как его задевает любая несправедливость. Наш мальчик бросается в бой, а о последствиях не думает. Будь рядом с ним, милая, прошу.

   — Я и так рядом, мама. — Энни никак не могла понять, что она имеет в виду. Да, характер у брата упрямый и дерзкий, ну и что с того?

   — Я знаю, просто хочу быть спокойна, — улыбнулась матушка. — И знай, что я горжусь тобой, дитя мое.

   Внезапно Энни услышала какой-то шум. Мать одновременно с ней обернулась к окну и увидела, как в ворота въезжают всадники. Их было трое, одежду покрывала пыль. Сразу понятно, что они проделали долгий путь. Матушка словно и не была больна: подхватила пышные юбки и бросилась вниз, навстречу гостям. Пока они с Энни спустились по ступенькам, мужчины уже входили в дом.

   — Майлз? — Видимо, мать узнала кого-то из них. — Джеймс? Коутон? Почему вы здесь? Вы же должны быть на фронте…

   — Здравствуйте, Флора. — Высокий брюнет шагнул к матери. — Война закончилась, войска возвращаются в столицу. Мы проезжали мимо вашего дома и решили лично засвидетельствовать свое почтение. И…

   Мужчина прятал глаза. Анигьос почувствовала: что-то не так. Нет, они приехали не отдать визит вежливости.

   — Энни, что там? — раздался над ухом шепот брата. Ишшасс, как всегда, подкрался незаметно.

   — Папины сослуживцы, — так же шепотом ответила она, прячась в тени лестницы.

   — Что с Гербертом? — похолодевшими губами спросила Флора.

   — В решающем бою он героически погиб. Мне жаль, — проговорил мужчина.

   Анигьос ощутила, как ледяные пальцы брата сжали ее руку. Хотелось закричать, затопать ногами. Сказать, что все это неправда, но, увы, их гость не лгал. Иначе не смотрел бы с таким сожалением на молодую женщину, будто согнувшуюся под грузом привезенных новостей.

   — Я прикажу подготовить для вас комнаты, — тихо ответила матушка.

   — Нет, нас ждут в столице.

   Ее собеседник покачал головой, пробормотал слова соболезнования. Его спутники сделали то же самое, передали матери сложенный вчетверо лист бумаги с почему-то грязными краями и поторопились удалиться. Это естественно: людям хочется оказаться как можно дальше от чужого горя.

   Флора даже не пошевелилась. Она развернула листок, пробежалась глазами по строчкам и выпустила бумагу из руки. А затем осела на пол так же бесшумно, как этот лист.

   — Мама! — Брат первым рванулся к ней, опустился рядом на колени. — Мамочка!

   — Льери! — поспешила за ним прислуга, а Анигьос так и стояла, вцепившись помертвевшими пальцами в перила лестницы. Она не могла заставить себя сдвинуться с места.

   К матушке уже спешил лекарь, который еще не успел уехать из поместья. Он склонился над нею, нащупал пульс. Прошло еще несколько мучительных мгновений прежде, чем он медленно поднялся на ноги и отрицательно покачал головой. Прислуга подняла вой и крик, а Энни смотрела только на одного человека. Ее брат выпрямился и обернулся. У него было страшное лицо — не мальчишки, которого Анигьос знала с первых минут жизни, а старика, видавшего все на свете. Впечатление быстро пропало.

   — Нет, — тихо шевельнулись его губы. — Нет, этого не может быть! Нет!

   От крика у девочки заложило уши. Она всхлипнула и побежала туда, к Ишшассу, но нечто откинуло ее на несколько шагов назад. Воздух стал вязким, мутным. Прислугу припечатало к стенам, а в центре образовавшегося вихря осталось тело матери и Ишшасс. Он и был центром этой воронки. Во все стороны от него били молнии — яркие, светлые настолько, что, казалось, можно ослепнуть. А затем комнату затопил свет. Энни зажмурилась, а когда открыла глаза, брат лежал на полу рядом с матушкой.

   — Иш! — вскрикнула она, бросаясь к нему.

   — Подождите, льери.

   Она даже не поняла, кто ее перехватил, но девочку оттащили назад, а над ее братом склонился лекарь. И снова пощупал пульс. Анигьос показалось, что сейчас она сойдет с ума.

   — Жив, — вынес лекарь свой вердикт. — Молодой льерд — маг. И у него только что проснулась сила.

   Сила… Та самая светлая магия, которая была у их отца. Пробудись она на час, на минуту раньше, и могла бы спасти матушку! Энни закрыла глаза.

   Давно она не вспоминала именно этот день. Боялась вернуться в него даже мысленно, а сейчас почему-то вспомнила. И, повинуясь безотчетной тревоге, обняла брата. Ишшасс, уже много веков как не тот озорной мальчишка, отшатнулся, будто сестра его ударила.

   — Не надо, — сказал резко. — Если я терплю твое присутствие, это еще не означает, что оно мне приятно, Энни.

   — Прости…

   Она отступила. Ответ знала и так: не простит. Не смог тогда, не желает и теперь. Но не теряла надежды, что рано или поздно сможет хотя бы взять брата за руку, не опасаясь, что тот оттолкнет ее в ответ. Увы, этот день по-прежнему был далек, а Иш зол на свою старшую сестру.

   — Куда ты теперь? — спросила Анигьос, разглядывая резкие черты лица Ишшасса, как всегда, скрытые иллюзией. Странно… Смерть не стерла шрамы с его кожи, хоть и должна была.

   — Во дворец. — Ишшасс пожал плечами и снова развернулся к городу.

   — Ты обещал не вмешиваться.

   — Я и не вмешиваюсь, сестрица. Всего лишь наблюдаю. И пока все идет по тому же сценарию, что и века назад. А вот каким будет итог, я не берусь предсказать.

   — Надеюсь, что в этот раз другим, — сказала Анигьос.

   — А я не надеюсь, — возразил Ишшасс. — Шансы есть, конечно, но королевский род давно уже неподвластен нашему с тобой влиянию. Иначе я бы хорошенько вправил кое-кому мозги.

   — Себастьяну? — улыбнулась богиня.

   — Зачем же? Молодой король сам находит неприятности на свою голову, сам же их и распутывает. А вот его брат меня беспокоит. Не так он сам, как его магия.

   — Которая так и не проснулась после восемнадцатилетия?

   Ишшасс задумчиво кивнул, и в кои-то веки Анигьос была с ним согласна. Все указывало на то, что магия принца Эдвина пробудится раньше срока. Его все время окружал ясный светлый кокон силы. Но день его совершеннолетия настал еще год назад, а магия так и спала. Оставались редкие сны, однако разве можно их считать магией?

   Энни не считала это опасным — просто непонятным. А вот Иш не был с ней согласен. Поэтому и наведывался во дворец бесплотной тенью, и не знал покоя. Права была матушка: Ишшасс слишком резко реагирует на все, что происходит вокруг. Вот и сейчас наблюдает за королевским родом Миалроса так пристально, хоть и знает, что не сможет вмешаться напрямую. Если только…

   — Береги силы. — Энни с грустью взглянула на брата. — В этом мире они слишком быстро тают.

   И исчезла, оставив после себя легкий запах цветов. Ее брат еще немного постоял на краю крыши, а затем шагнул вниз. Что темному богу ступеньки? Человеческая мелочь, до дворца Санторры он доберется и без них. Вот только Энни права: его удел наблюдать. И молчать, и не вмешиваться, потому что давным-давно тогда еще человека Ишшасса угораздило дать клятву принцу Роберу, младшему брату короля Эриха. А клятвы всегда приходится исполнять.

ГЛАВА 2

В коридорах дворца расплескается шум,

   Грянут скрипки, завоют гобои.

   Слишком много эмоций, надежд или дум

   Помнят старые эти покои.

   В этот день в королевском дворце Миалроса был бал: его величество Себастьян принимал послов от своего дяди, короля Нимирии. Принимал, как полагается, с шиком и помпой. В огромном светлом зале собралось не менее ста приглашенных — а может, и более, кто их считал? Уж точно не принц Эдвин, младший брат короля. Пока вокруг все вальсировали и пытались перещеголять наряды друг друга, принц Эдвин скрывался от глаз поклонниц в одной из ниш у окна. Отсюда ему был прекрасно виден весь зал.

   Вот он трон, сейчас пустой. А вот — его величество Себастьян, танцующий с гласом Анигьос Лиссой Шейл. Братца во дворце не сильно любили: он был очень строг, поэтому придворные опасались попасть в немилость, а за глаза немало злословили. Что только не говорили! И что король ненастоящий, и что темные маги его подменили, и что он служит темному богу. Болтали, почем зря. Брат же оставался спокойным и величественным. Вечно в черном камзоле, будто носил траур, с холодным выражением худощавого лица и таким же ледяным взглядом карих глаз. Волосы его сейчас были прилизаны, но Эд-то знал, сколько трудов стоит личной прислуге его величества заставить их не топорщиться в разные стороны, потому что с волнистыми вихрами на голове братец переставал выглядеть грозно. Льери Лисса же, как всегда, была в белом. Ее темные с медным отливом волосы украшал венец из белого золота — знак особого расположения богини. А еще, когда никто не видел, Лисса так смотрела на Себастьяна, что сразу становилось понятно: между ними что-то есть. Ну, или хотя бы ясно: девица влюблена в короля.

   Эд вообще считал, что Бесу стоило бы жениться на Лиссе. И злые языки примолкнут — она-то избранница богини, с ней рядом темный маг не окажется. И Лисса будет счастлива, да и Бес, то есть, Себастьян перестанет глядеть на всех сычом. Брак меняет человека. Вон, придворный артефактор Айр недавно женился, теперь во дворце и вовсе не появляется: бережет свое счастье.

   А брат… Да что брат? Эд посмотрел на грани бокала шампанского, который сжимал в пальцах. «Полюбовался» на свое отражение. Бес и есть. Прозвище говорящее. А еще Эдвин слышал, как называют за глаза его самого — Демон. Вот такая милая пара братьев, Бес и Демон. И оба ведь светлые, это самое забавное. Почему к Эду прицепилось такое прозвище? Он слышал, как одна придворная дама говорила другой: «Красивый, как демон! И такой же надменный». Надменным себя Эдвин не считал. Он просто терялся в чужом обществе, вот и скрывал смущение за остротами и колкостями. И прозвище ему не нравилось, только кто его спрашивал?

   Грани бокала искажали его лицо, но даже так можно было разглядеть темно-русые вьющиеся волосы чуть выше плеч, ярко-голубые глаза, слишком правильные черты. Говорили, что он пошел в мать, покойную королеву Луизу. Лицо матушки Эд помнил плохо — десять лет прошло после ее смерти. Но на портрете была изображена белокурая дама, очень красивая, но не слишком-то счастливая. Причем, единственный портрет остался в том крыле, где жил Эдвин. Дай волю брату, он бы и его убрал, но Эд воспротивился, и портрет остался на своем месте. Какие разногласия были у Беса с матерью, Эд сказать не мог, а разговаривать об этом с его величеством — себе дороже. Очередного скандала не хотелось, поэтому Эдвин благоразумно молчал, а Себастьян никогда бы не начал подобную беседу первым.

   — Прячешься? — Лисса нырнула в нишу у окна. Вот только что танцевала — и уже здесь.

   — Здравствуйте, светлейшая, — улыбнулся Эд.

   — Да ну тебя! — Посланница богини легонько стукнула его кулачком по плечу. — Почему не веселишься со всеми?

   — Ты же знаешь, я терпеть не могу танцы. — Эдвин отбросил высокопарный тон. Лисса была одной из самых близких его подруг, с ней можно было забыть и о своем титуле, и о ее.

   — Знаю-знаю. — «Светлейшая» оперлась на подоконник рядом с Эдвином. — Себастьян их тоже терпеть не может, а я наслаждаюсь, если честно. Когда я была чуть младше тебя, сильно болела и не могла позволить себе танцевать, даже ходила с трудом.

   — А потом?

   — Потом у меня проснулась светлая магия, и болезнь прошла.

   Лисса поправила чуть растрепавшиеся волосы. Она выглядела счастливой в этом переполненном людьми зале. Хоть кому-то праздник по душе!

   — Ты что такой хмурый? — Она всегда все замечала.

   — Устал от церемоний, — признался Эд. — Себастьян король, с ним все понятно. А я тут зачем?

   — Ты принц и его брат. — Лисса мягко коснулась его щеки. — И потом, а как же твои поклонницы? Они с ума сойдут, если не увидят твой светлый лик.

   И девушка рассмеялась, заметив, как покраснели щеки принца. Да, поклонниц хватало. Но Эд никогда не влюблялся. С одной как-то целовался в дворцовой беседке, впечатления остались двоякие… Вроде и приятно, но не то чтобы очень. Особенно когда более опытная девица попыталась засунуть язык ему в рот. Фу! Вон, братец Себастьян только глянет, и ни одной рядом. А тут хоть отбивайся!

   Кстати, о братцах…

   — Вот вы где. — Его величество нырнул в ту же нишу у окна.

   — Т-с-с, ты выдашь наше местоположение. — Лисса с улыбкой сжала его руку.

   — Думаю, все и так уже видели, куда он ушел, — возмутился Эд. — Придется искать другое место.

   — Лучше бы пригласил на танец какую-нибудь очаровательную льери, — посоветовал брат.

   — И ты туда же! — фыркнул Эдвин. — Не желаю я танцевать. Ни с льери, ни без. И вообще, я бы лучше почитал у себя в комнате. Остановился на самом интересном.

   — Бурчишь, как старик, — усмехнулся Бес. — Кстати, о тебе только что спрашивала льери Нотис.

   — Катрина? О, нет! Скажи, что ты меня не видел, — взмолился Эд. Катрина была самой рьяной из его поклонниц. Иногда Эдвину казалось, что однажды он откроет двери спальни, и там будет Катрина.

   — Ты разбиваешь ей сердце, — присоединилась Лисса. Они с Бесом давно спелись! — Между прочим, очень милая девушка.

   — Когда спит, — проворчал принц. — Вы сюда изводить меня пришли? Братец, тебя ждут послы.

   — Послы уже нашли себе приятных собеседниц и наслаждаются вечером, — отмахнулся Бес. — А нам остается только завидовать магистру Крессу и его супруге, которых нет на этом празднике жизни. И надеяться, что они вернутся раньше, чем я сойду с ума!

   — Дай Киру отдохнуть, — мягко улыбнулась Лисса. — Тем более, давно следовало навестить отдаленные обители Анигьос, ты сам об этом говорил.

   — Их нет уже три месяца, — напомнил Бес.

   — Путь неблизкий, обителей много.

   — Не удивлюсь, если в результате их неусыпного труда у тебя станет на одного племянника или племянницу больше.

   У Эда заалели уши, Лисса шикнула:

   — Бес!

   — Кстати, дядюшка никак не уймется и жаждет сосватать мне свою дочь. — Себастьян с легкостью сменил тему, спасаясь от гнева светлейшей. — Такое чувство, что количество моих кузин воистину бесконечно!

   — И что ты ему ответишь? — спросил Эд.

   — То же, что и всегда. Пока что мне не до брака. Миалрос только начал подниматься с колен. К чему мне жена, если я буду все равно заниматься исключительно делами государства? Ждать, когда она найдет себе любовника, у которого будет больше времени на ее капризы? Нет, не желаю. Тем более кузину!

   Эд заметил, как помрачнела Лисса. А ведь скажи кому-то в этом зале жениться на светлейшей, тот будет счастлив. И только Бес делает вид, что ничего не замечает. Баран!

   — Ладно, пора возвращаться к послам, — вздохнул его величество. — Лисса?

   — Да, идем.

   Она взяла спутника под руку, и вскоре они уже беседовали с дядюшкиными прихвостнями. Сам Эд искренне понадеялся, что никто не заметил, где его искать, но не тут-то было. Стайка девиц так и кружила у избранного им убежища. Эдвин уже собирался выйти и смутить дам, когда расслышал, о чем они беседуют.

   — Ты уверена, что его высочество где-то здесь? — почти шепотом говорила одна, не подозревая, что поблизости есть чужие уши.

   — Да, я, кажется, видела его.

   — Кажется — или видела?

   Эд задумчиво хмыкнул. И неймется же им! Наслаждались бы балом, так нет, им принца подавай.

   — Точно где-то здесь, — упорствовала льери Фраккен, ее Эд узнал, а вот вторую не получилось пока. — Милый он, правда?

   — Да, и на его величество совсем не похож, — ответила ее подруга. — А правду говорят, что младший принц… ну… бастард?

   Эд закусил губу. То, что они с братом не похожи внешне, еще не является поводом сомневаться в их родстве.

   — Наверное, — сказала вторая. — Мой отец говорил, что после смерти супруга королева-мать испытывала симпатию к магистру Клейхеду. И вроде как магистр изменил заветам богини ради нее, за что и поплатился жизнью.

   — Глупости, нынешний-то то магистр женат — и жив.

   — Мало ли? Может, у них с богиней другие договоренности, — упорствовала глупая льери. — Недаром его супруга — сестра самой светлейшей Лиссы. Но бастард или нет, а принц Эдвин очень хорош собой. И, кстати, действительно ничуть не похож ни на брата, ни на короля Альберта. Ты ведь видела его портрет?

   Эд стиснул кулаки. Он решился и шагнул из своего укрытия к двум мигом покрасневшим девушкам.

   — Ваше высочество! — Обе тут же присели в реверансе.

   — Перемываете мне кости, льери? — ядовито спросил он. — Что ж, удачи!

   Развернулся и пошел прочь, оставив обескураженных девушек. Настроение резко испортилось. Конечно, звучное слово «бастард» нет-нет, да и долетало принцу в спину. Правда, версию с магистром он слышал впервые. В памяти вставало угрюмое лицо и вечно недовольный тон. Да, магистр Клейхед присутствовал в его жизни в детстве, и что с того? Сразу записали в отцы! Гусыни… Но Эд готов был признать, что на самом деле ни капли не походил на портрет отца. Говорили, что Себастьян — копия короля Альберта. Но насколько помнил Эд, Клейхед тоже был темноволос, и хотя бы симпатичным его нельзя было назвать: хищные черты лица, тяжелый взгляд темных глаз. На него Эд тоже ни капли не был похож.

   — Дуры, — пробормотал он слово, которое уж точно принца не красило. Услышал бы учитель Кресс, прочитал бы нудную лекцию о том, как не должны выражаться высокопоставленные особы. Но Кресс вот уже три месяца объезжает Миалрос вместе с супругой и детьми, и домой, видимо, не собирается. Да чтоб всем провалиться!

   Эд отыскал взглядом брата. Тот беседовал с послами, изображая полнейшее внимание. Но Эдвин прекрасно знал все «лица» Беса: разговор тому не нравился, и если Себастьян улыбался, то лишь потому, что в совершенстве освоил игру в политику. Конфликт с Нимирией никому не нужен. Проще изобразить радушие и покивать для приличия.

   Брату Эд о сплетнях придворных не рассказывал. Лишь один раз, еще в детстве, когда в первый раз услышал в спину «бастард», примчался к Себастьяну в слезах. Тот выслушал сбивчивые объяснения брата, потребовал назвать имя сплетника, а когда Эд заявил, что они с братом не похожи, выдал вполне логичное объяснение:

   — И что с того? Я пошел в отца, ты в мать.

   Эд успокоился: брату он доверял, пусть их отношения и нельзя было назвать безоблачными. Оба были упрямы донельзя и если не сходились в каком-либо вопросе, ругались так, что придворные предпочитали исчезать из ближайших комнат. Но при всем этом Бес всегда искренне отвечал на любые вопросы младшего брата, уж в этом-то Эд был уверен. Значит, и по поводу их родства сказал правду.

   Но сейчас почему-то стало обидно слышать чужие сплетни. Тем более, девушки даже не стеснялись того, что вокруг множество посторонних людей. Наверное, поэтому Эдвин не мог сделать вид, что ему все равно. Бес почувствовал взгляд в спину, обернулся. Видимо, заметил что-то такое в лице брата, что оставил послов и подошел к нему.

   — Эд?

   Зачем тратить слова? И так все ясно.

   — Я нехорошо себя чувствую, — сипло ответил принц. — Можно, пойду к себе?

   — Конечно, — откликнулся Себастьян. — Попросить Лиссу о помощи?

   — Нет, просто здесь душно, голова разболелась. Полежу немного, и пройдет.

   — Хорошо. Позовешь, если понадобимся.

   Эд кивнул и поспешил к выходу из зала. Пару раз гостьи пытались его задержать, но принц все равно неуклонно продвигался к двери, и когда оказался в коридоре, испытал облегчение и почти что счастье. Ему на самом деле хотелось вернуться в свои комнаты. Эд миновал коридоры центрального крыла и свернул к своим покоям. Здесь дежурил караул. Стража приветствовала принца, но тот почти не заметил приветствия. У него действительно начиналась головная боль. Причем, приступы не были редкостью. Лисса говорила, они предшествуют пробуждению магии, вот только магия не появлялась, а голова с каждым приступом раскалывалась все сильнее.

   — Ваше высочество. — Прислуга присела в глубоких реверансах.

   — Все прочь, — скомандовал Эдвин. — Я лягу сам.

   И это тоже не было редкостью. Бес, кстати, тоже предпочитал обходиться без прислуги, если была такая возможность. Эд же не любил, когда кто-то вторгался в личное пространство. После смерти нянюшки он никого к себе не подпускал, а его ближний круг можно было пересчитать по пальцам: магистр Кресс, его супруга Тейра, Себастьян и Лисса. Больше никого. Друзей, ближе брата, у него тоже не было.

   В комнатах было душно. Эд распахнул окно в спальне и замер, вдыхая теплый воздух. Странно, что от приступов головной боли его спасала не целительница Лисса, а темный маг Тейра. О том, что она ишши, нельзя было упоминать ни в коем случае! Хотя отношение к темным в Миалросе и постепенно менялось, но жене магистра полагается быть светлой. Ну, или хотя бы не магом вовсе. Из года в год Тейра готовила для принца отвар, защищающий от дурных снов. Лисса добавляла в него искру своей магии, и Эд принимал зелье раз в две недели. Мера была вынужденная: после смерти матери он почти каждую ночь видел кошмары, и брат вместе с друзьями просто испугался за его душевное здоровье. Поэтому и пришлось пить лекарство, которое теперь еще и спасало от головной боли.

   Эд покосился на столик, в котором хранилась шкатулка с крохотными пузырьками. Перед отъездом Тейра сварила зелье с запасом. Надо выпить и лечь. Эдвин аккуратно достал шкатулку, откинул крышку. Пузырьков хватит еще на три месяца. Магия Кира Кресса обеспечивала, что отвар не прокиснет и сохранит свои свойства. Принц взял в руки один из них, открыл крышечку. Надо выпить залпом, тогда будет не горько. Вот только окно резко распахнулось, как от порыва ветра. Эд неловко отшатнулся, выпустил бутылочку из рук, и она упала на пол. Ковер смягчил падение — сам пузырек не разбился, зато зелье расплескалось некрасивой лужей.

   — Да что за день? — воскликнул Эд в сердцах. — Ну и ладно!

   Может, кошмары и не будут ему сниться! А головная боль уж точно пройдет сама. Принц разделся, швырнул тяжелый наряд на стул и лег в постель. Вот только голова болела все сильнее. Когда раздались чуть слышные шаги слуги, забравшего одежду, Эд хотел было попросить позвать Лиссу: так стало плохо. Однако язык не слушался, и даже сип не вырвался из горла. На какое-то мгновение принцу показалось, что задохнется, однако вместо этого он вдруг ухнул в сон…

ГЛАВА 3

Жизнь расставила фишки и сделала ставки:

   Начинается новый судьбы поворот.

   Станет, может, спасением? Или удавкой?

   И куда вдруг судьба невзначай повернет?

   — Нет, у этих детей нет родственников. Поэтому король готов позаботиться о них и предоставить место в пансионе.

   Анигьос сидела рядом с братом. Ишшасс еще не вполне оправился после внезапного пробуждения магии: около недели он провел в беспамятстве, пропустил похороны матери, и больше всего Энни боялась, что брат уйдет следом за родителями. Но нет, постепенно Иш встал на ноги. Однако от мальчишки, которого она знала, осталась тень. Ишшасс все больше отмалчивался, думал о чем-то своем, а вокруг него то и дело вспыхивали искры силы. Ничего, это пройдет… Главное, что жив.

   И вот теперь — новая беда. Энни не представляла, как они покинут родной дом. Ей уже четырнадцать! За братом сможет присмотреть и сама. Но кто их спрашивал? Чужие люди решали их судьбу, а детей даже не позвали.

   — Они отправят нас в приют, — невесело усмехнулся Иш.

   — Не приют, пансион, — поправила Анигьос.

   — Ты видишь какую-то разницу?

   Она задумчиво пожала плечами. Иш прав: что приют, что пансион. Итог один. Хорошо, если не разлучат. Все-таки чаще всего в пансионах мальчики и девочки воспитывались отдельно.

   — Давай сбежим, — шепотом предложил Ишшасс. — Если захотим, они нас никогда не найдут.

   Энни внимательно посмотрела в его карие глаза и отрицательно покачала головой:

   — Нет, Иш. Что мы будем делать? Двое детей. Будь мы хоть чуть-чуть старше…

   Брат нахмурился.

   — Не делай глупостей! — Анигьос крепко сжала его руку. — Прошу! Я же вижу по глазам, что ты готов убежать. Ну же, Иш! Пообещай, что не бросишь меня.

   — Не брошу, сестрица, — мрачно ответил Ишшасс. — Обещаю.

   И обхватил голову руками. Энни не знала, как ему помочь. Потеря у них была общая, и все-таки она как-то цеплялась за необходимость заботиться о брате, находиться рядом с ним, а он… Он будто балансировал на грани, готовясь вот-вот сорваться в пропасть.

   — Не говори никому о моей магии, — шепнул Иш. — Иначе точно разлучат.

   Да, маги в Миалросе встречались не так часто, еще и такие юные. И брата вполне могли отправить учиться… куда-то, отдельно от сестры. Обычно в таких случаях нанимали учителей, но в случае Иша нанимать некому.

   — Кто-то может рассказать, — встревожилась Анигьос.

   — Молчи!

   Дверь отворилась. Двое мужчин замерли на пороге, глядя на растерянных детей. Один недовольно поджимал губы, будто видел перед собой лягушек или змей, другой, наоборот, хотя бы делал вид, что ему есть до них дело. За спинами гостей толпилась малочисленная прислуга.

   — Собирайтесь, — сказал тот, брезгливый. — Завтра утром вы отправляетесь в пансион, где пробудете до совершеннолетия и получите надлежащее вашему статусу образование. Благодарите его величество за милость.

   — Хороша милость, — буркнул Иш. — Забрать нас из родного дома.

   — Придержите язык, юноша. — Мужчина свел брови и стал напоминать сыча. — Или вы хотите оскорбить короля?

   — Братик! — Энни сжала его ледяные пальцы. — Он всего лишь ребенок, льерд. Не слушайте.

   — Неважно, уже не младенец. Выезжаем на рассвете. И, надеюсь, обойдется без глупостей.

   И посланцы короля вышли, а Анигьос почувствовала, как по щекам катятся крупные безнадежные слезинки.

   — Все будет хорошо. — Ишшасс обнял ее за плечи. — Мы еще вернемся домой, вот увидишь! Не плачь.

   — Не буду, — пообещала ему сестра. — Только…

   Она поднялась и прошлась по комнате, касаясь пальцами мебели, рам картин, статуэток на каминной полке. Все это хранило отпечаток родительской любви. Все выбирали мама и папа. Они теперь вместе где-то в светлых чертогах, а что насчет их детей? Что делать им?

   Иш оказался сильнее. Он поднялся с дивана и пошел в свою комнату. Когда Энни заглянула к нему несколько минут спустя, брат с помощью служанки складывал все, что мог взять с собой в пансион. Иш до боли напоминал отца, когда тот злился. Брат и внешностью пошел в него: темноволосый, смуглый, кареглазый, а Энни напоминала мать. Общим был для них лишь цвет волос, в остальном же Анигьос унаследовала большие голубые глаза и белоснежную кожу жительниц севера.

   — Собирайся, — сказал Ишшасс, не оборачиваясь. — Ты же слышала этого типа. На рассвете выезжаем.

   Анигьос только закрыла за собой дверь. Ее сборы вышли недолгими: всего с собой не унесешь. Украшения матери в пансион не брала: что-то раздала прислуге, окружавшей их с детства, а что-то спрятала в тайниках. Их в доме хватало. Лишь вдела в уши небольшие золотые сережки, если вдруг вернуться в родные стены не получится. Пусть будут на память…

   Что брать из вещей, Энни не понимала. Пришлось довериться прислуге. Она же сидела у окна и смотрела на залитый лунным светом садик, в котором матушка сажала цветы. Ничего этого уже не будет: ни садика, ни цветов, ни матушки. Стало холодно, и Анигьос закуталась в плед, да так и уснула, а проснулась оттого, что ее будил Иш:

   — Скоро начнет светать, просыпайся.

   Энни сонно заморгала. За окнами еще было темно, часы показывали начало четвертого утра. Но ведь летом светает рано. Ишшасс прав, пора собираться.

   Для дороги Анигьос выбрала коричневое платьице. К волосам служанка приколола шляпку, окинула взглядом свою госпожу и тихо всхлипнула. У Энни не было сил ее утешать. Иш уже ждал у входа. Он стоял, глядя в пол, и казался чужим.

   — А, вы готовы! — появился из коридора их сопровождающий, тот самый, похожий на сыча. — Ступайте за мной, не будем медлить.

   Времени попрощаться с родным домом им не дали. Дорожные саквояжи устроили в экипаже, Энни и Ишшасс заняли свои места, заскрипели колеса. Старая жизнь осталась в далеком прошлом.

   А впереди их ожидали три дня пути. Останавливались редко: льерд Боттон, которого Энни в уме называла льерд Сыч, торопился. Ему хотелось поскорее избавиться от навязанных детей. За время пути они даже не узнали, какую должность занимает Боттон, и почему именно ему поручили их привезти. Даже перекинуться друг с другом парой слов стало сложно. Стоило открыть рот, как Сыч смотрел на них так, будто они совершили преступление против короля.

   Энни старалась держаться — ради брата, хотя очень хотелось расплакаться, бить кулачками по мягкой обивке экипажа и размазывать слезы по лицу. Но, к счастью, хватало здравого смысла этого не делать. Иш же казался отстраненным. Он почти все время смотрел в окно и думал о чем-то своем.

   Когда экипаж, наконец, въехал в кованные ворота пансиона, Энни испытала почти что счастье. Само место, где им предстояло жить, находилось не так далеко от столицы. Оно состояло из нескольких зданий: двух учебных корпусов и двух общежитий. Все-таки мальчики и девочки жили отдельно, пусть и учились вместе. Стоило Энни и Ишшассу выйти из экипажа, как перед ними появились две полноватые женщины, такие похожие, что было легко угадать в них сестер.

   — Ах, вот и вы! — произнесла та, что в коричневом платье. — Мое имя — Элеонор Уоткинс.

   — Меня зовут Элизабет Уоткинс, — добавила та, что в зеленом.

   — Я — директор пансиона, а льери Уоткинс — мой заместитель, — пояснила Элеонор. — А вы, я так понимаю, Ишшасс и Анигьос Эверетт?

   — Да, это мы, — подтвердила Энни.

   — Могу полюбопытствовать, откуда такие вычурные имена?

   И льери Элеонор взглянула на них так, будто они сами себе такие имена придумали.

   — Из любимой книги матушки, — ответил Ишшасс. — Так звали главных героев.

   — Занятно, занятно. Что ж, льерд Боттон, благодарю, что позаботились об этих несчастных детях. А вы, льери Анигьос, следуйте за мной. Льерд Ишшасс, вас проводил Элизабет.

   Иш и Энни обменялись взглядами. Ничего, они скоро увидятся! Не будут ведь их держать по отдельности вечно. А льери Элеонор уже направлялась к одному из корпусов. Анигьос оставалось только подхватить свой саквояж и поспешить за ней.

   Общежитие располагалось в двухэтажном здании. На первом этаже был достаточно большой холл. Впрочем, времени осмотреться не хватило, — провожатая поднялась на второй этаж, взглянула на ряд одинаковых дверей и подвела Энни к одной из них. На двери значилась цифра десять.

   — Жить будете здесь. — Директриса вошла в комнату. Внутри стояло четыре кровати, четыре небольших тумбочки, один общий шкаф и два стола. — Ваши соседки сейчас на занятиях. Завтра и вы присоединитесь к ним, а пока что можете освоиться.

   — Как часто я смогу видеть брата? — Энни задала наиболее важный для нее вопрос.

   — Вы близки по возрасту, поэтому увидитесь на уроках, — пояснила директриса. — Вечером у вас будет два часа свободного времени. Сможете встречаться в саду, пока тепло. Конечно же, под присмотром воспитательниц. Кстати, о воспитательницах. Где это льери Тонкет? Она должна была давно присоединиться к нам.

   Послышались торопливые шаги. Льери Тонкет словно почувствовала, что о ней говорят, и поспешила в комнату. Она оказалась высокой и прямой, как палка. Темные волосы были стянуты в пучок, губы поджаты. Серые глаза смотрели холодно, и Энни сразу поняла: они не поладят.

   — Льери Тонкет, — обернулась к ней Элеонора, — это льери Анигьос Эверетт, дочь полковника Эверетта. С сегодняшнего дня она будет жить у нас. Посвятите ее в распорядок дня и проведите небольшую экскурсию. Удачи, льери Анигьос.

   И директриса ушла, гордо задрав подбородок. А воспитательница продолжала изучать ее, как букашку под лупой.

   — Ступайте за мной, милочка. Я выдам вам форму. На занятия ходить только в ней. Ну же!

   И пошла, не дожидаясь Энни. Анигьос бросилась следом. Желание разрыдаться стало и вовсе нестерпимым, но она говорила себе, что от этого легче не станет, только хуже. А вечером она увидится с братом, и все будет хорошо. Сейчас же они снова спустились на первый этаж, миновали переплетение коридоров и вошли на склад. Воспитательница смерила новую ученицу взглядом и взяла с полки стопку одежды: платье, чулки, блузка, юбка, пиджак.

   — Теплые вещи выдадут ближе к холодам, — сообщила она. — Если эти не подойдут по размеру, обратитесь к льери Жайс, портнихе, она ушьет. Теперь учебники…

   Нести и форму, и кипу книг оказалось непросто. Помогать воспитательница не собиралась. Только шла впереди и чеканила слова:

   — Библиотека, танцевальный зал, столовая…

   Энни старалась запомнить, но в голове царил хаос. И когда они вернулись в отведенную комнату, она вздохнула с облегчением. Книги отправились на стол, в шкафу нашлась свободная вешалка, и Энни развесила на ней форму.

   — Ужин в шесть, — сообщила воспитательница. — С семи до девяти — свободное время, затем час на то, чтобы умыться, подготовиться ко сну, и в десять отбой. Пробуждение в шесть, в семь завтрак, занятия до часа, обед, снова занятия до пяти, час на выполнение домашних заданий. Выходной один — воскресенье. Все запомнили, льери?

   — Да, — растерянно ответила Анигьос.

   — Тогда отдыхайте. В столовой о вас уже знают, лишнюю тарелку поставят.

   И пошла прочь. Анигьос опустилась на ту кровать, на которой лежала стопка постельного белья, рассудив, что именно она предназначалась для новой ученицы. Слезы все-таки покатились. Почему нельзя прямо сейчас сбежать к Ишшассу? Как он там? Все ли в порядке? Однако до ужина оставалось еще два часа, и потом еще час — до прогулки. Ох…

   Энни так и сидела на кровати, когда в комнату вошли три девочки. Одна была чуть младше нее, две других — примерно того же возраста.

   — А, новенькая! — весело сказала пухленькая шатенка с милыми ямочками на щеках. — Меня зовут Вики. Это Хлоя, а мелкая — Беатрис.

   Худенькая темноволосая Беатрис украдкой взглянула на Энни и отвела взгляд, а вот Хлоя оказалась более смелой и протянула руку:

   — Надеюсь, подружимся.

   — Взаимно, — ответила девочка. — Меня зовут Анигьос, можно Энни.

   — Уж прости, имечко у тебя зубодробительное, — рассмеялась Вики. — Буду звать Энни.

   — Хорошо.

   — Уже разобралась, где тут что? Смотри, вот в шкафу две свободные полки, занимай. Стол поделишь с Трис — он тут один на двоих. Держись нас, и не пропадешь.

   Сразу стало легче дышать. Эти девушки понравились Анигьос. Возможно, все будет не так плохо, и у нее появятся подруги.

   — Спасибо, — улыбнулась она.

   — Да ладно! — отмахнулась Вики. — Ты сама откуда?

   — Мы жили в трех днях пути от столицы, — ответила Энни. — Но мой отец погиб на войне, а мать не вынесла…

   Говорить об этом было тяжело, однако ничего уже не изменить.

   — Мы приехали с братом, — добавила она.

   — О, у тебя хоть брат есть, — вздохнула Хлоя. — У меня никого не осталось, тоже война. Наша семья жила на границе, и во время атаки врага все сгорело: дом, родители, сестры. Осталась только я.

   — Мне жаль, — искренне сказала Анигьос.

   — А моя старшая сестра в другом пансионе, — добавила Вики. — У Трис никого нет. Да, Трис?

   Та кивнула. Она, похоже, была та еще молчунья.

   — Ладно, собирайся, пойдем ужинать, — провозгласила Вики, которая явно была заводилой среди подруг. — А потом познакомишь нас с братом. Давай поспешим, а то вкусненького не на всех хватает.

   Оставалось только смириться и последовать за новыми подругами. Ничего, до ее совершеннолетия всего четыре года. А потом можно будет забрать брата и вернуться домой. Поскорее бы!

ГЛАВА 4

Сплетни и ссоры, чужие разговоры

   В сердце мечами, в кровь — словно пламя.

   Все, что под взглядом, отравлено ядом.

   А злым языкам боль чужая — бальзам.

   — Эдвин! — взволнованно звала его Лисса. — Эд! Проснись!

   Ее прохладная ладошка опустилась на лоб, и принц открыл глаза. За окнами давно было светло. Кажется, даже не утро, а, скорее, день. У его постели замерла встревоженная светлейшая.

   — Ты что, не выпил лекарство? — сурово спросила она. — Я едва тебя добудилась!

   — Принял, — бодро солгал Эд, но стоило приподнять голову, как боль прострелила виски. — Ох…

   — Потерпи.

   Лисса снова коснулась его лба, и сразу стало легче. Боль ушла, перед глазами прояснилось. Эд почувствовал себя маленьким мальчиком. Когда ему было лет десять, он сильно заболел, и Лисса вот так же сидела у его постели, забирала боль, помогала выздороветь. Тогда все говорили, что болезнь магического свойства: тело не успевало за ростом магии, которой у десятилетнего ребенка не должно было быть. Вот только где она теперь, магия? Так и не пробудилась, остались лишь эти мутные сны. Самого сновидения Эд не помнил. Кажется, что-то о богах. Впрочем, не удивительно: иногда он переговаривался с Ишшассом, когда тот снисходил до простых «смертных». Анигьос же редко появлялась, передавая послания через Лиссу. Когда в последний раз? Давно, очень давно.

   — Уже лучше, — сказал Эд, присаживаясь. — Вчерашний бал меня вымотал.

   — Себастьян говорил, ты выглядел расстроенным, — произнесла Лисса ласково.

   — Поклонницы надоели, — поморщился Эдвин. — Бродят за мной, как тени. Зла не хватает! И все трещат, трещат. Неудивительно, что голова болит.

   — Таков удел принца, — улыбнулась девушка.

   — Что-то мне он не нравится. Не представляю, как братец терпит.

   И Эдвин рассмеялся. Неискренне, но Лисса не заметила подвоха. Незачем ее тревожить, она прекрасный человек, но очень из-за всего беспокоится.

   — Нет ли новостей от учителя Кресса? — Эд решил увести разговор в более безопасное русло.

   — Увы, пока нет, — вздохнула светлейшая. — Но никаких тревожных вестей тоже не поступало. Значит, у них с Тейрой все хорошо. Я понимаю, что столько лет Кир был практически привязан к дворцу, добиваясь стабильности и здесь, и в ордене. Сейчас можно и попутешествовать. Но как же их не хватает! Если бы кто-то знал.

   Лисса удрученно покачала головой. Она скучала по сестре и племянникам больше, чем показывала. А тут еще и Себастьян делает вид, что холоден, как зимний лед. Эд недовольно поморщился.

   — Опять голова? — встрепенулась девушка.

   — Нет, нет. — Он спустил ноги на пол. — Я здоров, правда.

   — Это все из-за магии. Она вот-вот пробудится полностью, поэтому тебе и тяжело, — ласково улыбнулась подруга.

   — Если пробудится.

   — Это несомненно, Эд. Не беспокойся, я же вижу, как постепенно раскрывается твоя сила. Просто она велика, ей нужно время. И не стоит ее подстегивать, иначе это плохо скажется на твоем здоровье.

   Эдвин молчал. Иногда ему казалось, что Лисса врет, и магии у него не будет. А сны… Что сны? Они всегда были с ним, с детства. Но после смерти матери постепенно сошли на нет и утратили ясность. В них больше не было пугающих подробностей. Когда Эду в последний раз снился подобный сон? Год назад, наверное… Или больше? Когда братец чуть не погиб во время очередного покушения. Да, не год, а два тому назад. Не всем нравились перемены, которые несли Бес и льерд Кресс. И если до магистра не добраться, то король вот он: часто в толпе, часто на виду. И никакая охрана не удержит руку злодея.

   Дверь отворилась. Раз никто не стучал, это мог быть только один человек. И правда, его величество вошел в комнату, поглядел внимательно на брата, будто оценивая, не собирается ли тот отправиться в светлые чертоги, затем чуть мягче — на Лиссу.

   — Как самочувствие? — спросил Себастьян.

   — Неплохо. — Эдвин пожал плечами. — Бал выдался утомительным, не правда ли?

   — Говоришь, как настоящий принц, — усмехнулся Бес и потрепал его по голове.

   — Так я и есть настоящий, — фыркнул Эд, а потом вспомнил вчерашние слова девиц, и стало горько. Но он научился прятать истинные эмоции, поэтому внешне оставался полностью спокойным. Не стоит заставлять брата беспокоиться из-за чужих злых языков.

   — И что же вчера произошло? — Себастьян сел рядом на разобранную постель.

   — Да так… Поклонницы одолели.

   Раз уж сказал это Лиссе, надо придерживаться выбранной версии.

   — Ох, уж эти поклонницы!

   Эдвин улыбнулся.

   — Да, ты слышал, каким прозвищем они меня наградили? Демон. Вот скажи, я чем-то похож?

   — Нет, — признал король. — Но они это любя. Пользуйся, пока не связан узами брака.

   — Что-то ты не особо пользуешься.

   — Старею, — хмыкнул Себастьян, покосившись на Лиссу. В его двадцать восемь прозвучало забавно. Вот только и до этого момента Эдвин не замечал в окружении брата хоть кого-нибудь, похожего на фаворитку.

   — Вы подаете мне дурной пример, — усмехнулся Эд. — Ты не женишься, Лисса тоже замуж не спешит. Айр — и тот лишь недавно женился. Не дворец, а обитель Анигьос, право слово! Все тихо, чинно и благонравно.

   — Допросишься! — пообещал Бес, но в глазах его плясала улыбка. Брат шутил.

   — Найдешь мне невесту? Так сначала себе отыщи!

   — Ну, все!

   Эд сорвался с места раньше, чем Себастьян до него дотянулся. Они, как дети малые, промчались по комнате, едва не сбили кресло, в котором сидела Лисса, и только чьи-то шаги в коридоре заставили обоих остановиться. Эдвин не удержался и показал брату язык.

   — Демоненок и есть! — заверил его величество. — Нечего на девушек обижаться. А теперь ступайте умываться, ваше высочество. Мы обедаем с послами дядюшки. Будет скучно, но уж потерпите.

   И, предложив руку Лиссе, покинул комнату.

   Эд остановился, чтобы перевести дыхание. И почему только вчера так расстроился? Сплетни об их семье будут всегда. И, кстати, нежелание Себастьяна связывать себя узами брака тоже давало пищу для домыслов. Пусть болтают! Эд фыркнул и решил, что больше не будет принимать чужую болтовню близко к сердцу.

   А вот обед с послами дядюшки не казался таким уж приятным времяпрепровождением. Эдвин безумно хотел избежать этой участи, но Бес обидится, если брат не придет, поэтому пришлось присутствовать. Для неофициальной встречи с послами Эд выбрал бледно-серебристый камзол, такой же жилет, серые штаны и белоснежную рубашку. Отражение в зеркале говорило о том, что от болезни не осталось и следа. Вот и отлично!

   В королевской столовой было немноголюдно. Сам Себастьян еще не появился — король обычно приходил последним. Зато здесь уже присутствовала Лисса, высокие гости в количестве пяти человек, альед и фрэрд ордена Анигьос — Верн и Доусон, раз уж сам магистр находился в отъезде, и глава королевского совета Болден. Все собравшиеся приветствовали Эдвина, он ответил легким поклоном и занял место по правую руку от брата. Видимо, Бес дожидался его, потому что появился почти сразу же. Он не изменил любимому черному цвету, только рубашка была бледно-голубой. Брат занял свое место, и подали закуски.

   Послы пока помалкивали. Король должен был начать беседу первым. А Себастьян не торопился болтать, делая вид, что безумно голоден. Он так медленно ел паштет, будто это было лучшее блюдо на земле. Затем с той же тщательностью пережевывал корзиночки с нежным сыром и зеленью, откушал овощи. Махнул рукой, чтобы сменили блюда, и только тогда заговорил:

   — Как вам летняя Санторра, льерды?

   — Она прекрасна, ваше величество, — ответил глава посольства. — Ваша столица радует глаз в любое время года.

   — Приятно слышать похвалу из ваших уст. Как дядюшка? Я слышал, мой кузен Хоакин недавно женился.

   — Так и есть, ваше величество. Его величество король Георг передает вам благодарность за щедрые дары на свадьбу и очень надеется, что дома Нимирии и Миалроса породнятся еще крепче.

   — Куда уж крепче? — хмыкнул Себастьян.

   — У его величества две незамужних дочери, — напомнил глава посольства. Имени его Эд не помнил… Кажется… Льерд Шеттерд, точно.

   — Увы, Эдвин слишком юн, чтобы думать о женитьбе, — хладнокровно заметил Бес.

   Эд прикусил губу. Вот обязательно сводить все к нему? Сам пусть сначала женится!

   — Мы надеялись, что одна из принцесс тронет ваше сердце, ваше величество, и привезли портреты ваших кузин.

   — Я тоже не планирую брак. — Бес прожигал их взглядом, глодая куриное крылышко. — Миалрос лишь недавно уверенно встал на ноги после достаточно непростых событий для каждого из нас. Он нуждается в крепкой руке.

   — Супруга стала бы для вас поддержкой.

   — Не думаю, — отчеканил король. — Расскажите лучше, что в моде в этом году в Нимирии.

   Разговор свернул на мужскую и женскую моду. Эд мечтал оказаться где-нибудь подальше, где его никто не станет трогать, но приходилось сидеть, жевать и слушать. И мечтать, чтобы поскорее вернулся учитель Кресс. С ним всегда было интересно. А Бес… Бес действительно сутки напролет занимался делами государства.

   Наконец, подали десерт. Эдвин обменялся взглядами с Лиссой. Ей тоже не нравились слишком уж откровенные намеки Нимирии на необходимость брака короля с одной из принцесс. Обычно светлейшая делала вид, что ей глубоко безразлична личная жизнь его величества, но сейчас даже она слегка нахмурилась. Самое забавное, что братцу стоило лишь сделать предложение Лиссе, и вся эта осада со стороны послов закончилась бы. Почему медлил Бес, Эдвин решительно не понимал. Зато испытал настоящее блаженство, когда обед закончился, и он смог вернуться на свою половину.

   Эдвин не любил лишней суеты. В его части дворца была прекрасная библиотека, которую частенько пополнял брат, зная о страсти Эда к книгам. Там юный принц проводил большую часть дня. Вот и сейчас он взял с полки томик сказаний и легенд, забрался в огромное кресло и зажег светильник, чтобы развеять обычно царивший в библиотеке полумрак. Сладко потянулся, перевернул первую страницу…

   Головная боль вернулась так внезапно, что Эд выронил книгу. Она упала на пол с глухим стуком, а он согнулся, обхватив руками голову и едва не воя. В виски будто вкручивали сверло, хотелось кричать. Однако вместо того, чтобы позвать прислугу или Лиссу, Эд поднялся на ноги. Он так и не выпил лекарство Тейры. Вот откуда проблемы. Нужно всего лишь добраться в свою комнату, достать сундучок с пузырьками и выпить. И на ближайшие дни он забудет и о странных снах, и о головной боли. Эд, пошатываясь, двинулся в коридор. Стражи под дверью не было: на своей половине он предпочитал полную свободу. Принц шел, цепляясь пальцами за стену, а те соскальзывали, не находя опоры.

   Он миновал двери, за которыми раньше располагались комнаты матушки, а сейчас — его гостиная и кабинет. Еще немного! В попытке унять темные круги перед глазами Эд вцепился в дверную ручку, попавшуюся под руку, и увидел…

   Спальня матери была такой, какой он ее помнил. В детстве, бывало, он прибегал туда после приснившихся кошмаров. Но сейчас Эд видел не себя, а матушку. Она сидела на краю кровати в тонкой сорочке, а на кровати лежал магистр Клейхед. И улыбался, глядя на королеву.

   Видение отступило так же быстро, как и пришло. Эдвин сполз на пол, чувствуя себя опустошенным. Его будто вывернули наизнанку, а затем бросили.

   — Ваше высочество? — А вот и прислуга. — Ваше высочество!

   Эд чувствовал, как его поднимают на ноги. Правда, почти не видел пути до комнаты. Круги перед глазами немного рассеялись только тогда, когда принца уложили в кровать. Почти сразу прибежала Лисса — бледная, взволнованная.

   — Эдвин? — Она гладила его по голове. — Что случилось, родной?

   — Видение, — просипел принц. — У меня было видение.

   — Какое?

   Эд молчал. Ему было стыдно рассказывать о полуголой матери и уж точно обнаженном магистре. Не Лиссе!

   — Ничего, это же хорошо, — старалась утешить она. — Значит, твоя сила пробудилась еще больше. Телу непросто справиться, так иногда бывает. Ты сильный маг, Эд, это было понятно с самого детства. Ну, тише, тише…

   Эдвин закрыл глаза. Видение закончилось, но забыть о нем он не мог. Спросить у Себастьяна? Бес старше, он должен знать. И если есть хоть малейшая вероятность, что Клейхед отец Эда, он сгорит со стыда! Но скажет ли Себастьян правду? Он король и привык лавировать при неудобных вопросах. Правда, Эд знал, что брат никогда ему не лжет. Надо только дождаться, когда он придет. Или…

   Что «или», принц додумать не успел — Лисса призвала магию и погрузила его в очередной беспокойный сон.

ГЛАВА 5

Дописаны истины. В прошлом осталось

   Все то, что жило и звенело, смеялось,

   Искрилось, плескалось. И что? Пустота.

   Она непреложна, звеняще-чиста.

   Ишшасс всегда ненавидел выскочек. Да, они с сестрой и родителями жили достаточно обособленно, но ведь были дворовые мальчишки, были дети соседей, которые иногда приезжали в гости с родителями, и вот среди них-то и попадались выскочки. Когда Иш видел их, зубы начинало ломить от раздражения. И стоило ему переступить порог отведенной комнаты, как знакомое чувство вернулось: трое мальчишек. Двое постарше, один его возраста. И при этом взгляды недоброжелательные, будто перед ними не человек, а так, козявка. Быть козявкой Иш не желал.

   Воспитатель говорил что-то о хорошем поведении. Иш делал вид, что слушает, а сам пристально изучал новых соседей: младший, белый, как одуванчик, обладал зелеными глазами змея. Один из старших, русоволосый, явно считал, что он тут главный. Второй, с темными густыми волосами, вьющимися кольцами, и с полуулыбкой на губах, смотрел с легким удивлением: вроде как, что ты здесь забыл?

   Если бы не Энни, Ишшасс сбежал бы еще по дороге. Он не представлял, что будет делать дальше. Знал только одно: убежит. Умчится, исчезнет, превратится в туман, только и видели. Тем более, что магия у него есть, пусть и какая-то непонятная. Иш никак не мог взять в толк, какой она направленности.

   Воспитатель, наконец, оставил нового ученика в покое и закрыл двери. Лица вокруг сразу стали еще более недоброжелательными.

   — Ишшасс, — мальчишка не забыл о вежливости.

   — Донаван, — представился русоволосый.

   — Руас, — буркнул мелкий.

   — Ингвард.

   — Рад знакомству.

   — А мы-то как рады, — заверил Донаван. Он точно местный заводила! — Слушай сюда, мелкий. Я говорю, ты слушаешься. Если не слушаешься, получаешь. Усек?

   И показал большой кулак.

   — Это ты послушай, каланча. — Иш прищурился и расправил плечи. — Если меня что-то не устроит, я тебе скажу. А полезешь без причины — пожалеешь. Усек?

   Слышала бы матушка… Но матушки больше нет, а он остался, и ему надо защитить сестру. А для этого надо стать сильнее.

   Донаван взревел, как рассерженный медведь, и подался вперед. Иш только мысленно вздохнул. Он легко уклонился в сторону: собственное тело казалось невесомым. Затем в другую, и, наконец, подставил Донавану подножку. Тот неловко всплеснул руками и рухнул подкошенной колодой. На его лице отразилось такое недоумение, что Иш рассмеялся. И забыл, что за спиной тоже враг: Руас кинулся на него быстрой тенью. Он не обладал неповоротливой силой Донавана, зато обладал ловкостью. Ишшасс сосредоточился. Этого не выйдет так просто «уронить». Он нырнул между быстро поднявшимся Медведем и Змеем, уклонился от новой атаки, поминая добрым словом своего старого учителя фехтования, который учил мальчишку и навыкам боя без оружия вовсе, а затем резко присел, и кулак Дона впечатался в лицо Руаса. Тот ойкнул по-девичьи и зажал разбитый нос, а его закадычный друг пробормотал ругательства.

   Иш обернулся к Ингварду, готовый сразиться и с этим, самым опасным: в меру жилистым, в меру вертким, но тот поднял руки в примирительном жесте:

   — Мы поняли, мелкий, ты парень не промах. Давай дружить, а не драться.

   И протянул новичку широкую ладонь. Тот пожал ее, ожидая подвоха, только ничего не последовало. Инг похлопал его по плечу и указал на свободную кровать у окна:

   — Твоя.

   Ишшасс кивнул и засунул под кровать свой саквояж. Да уж, не так много вещей получилось захватить с собой из прошлой жизни.

   — Ты откуда к нам такой? — уже миролюбиво спросил Дон, плюхаясь на кровать слева от двери.

   — Из Росбери, — ответил Ишшасс.

   — А я с севера. Инг вот с юга, а Руас — с восточных границ. Занятно, а?

   Иш кивнул. Занятного только то, что все они остались в одиночестве, без поддержки близких. Хотя, может, это и не сироты? Просто ученики? Он пока мало знал об этом месте.

   — Один приехал? — поинтересовался Инг.

   — С сестрой, — ответил Иш.

   — Красивой?

   — Не раскатывай губы!

   Мальчишки рассмеялись, и Ишшасс тоже улыбнулся. Пружина внутри медленно отпускала. Наверное, есть шанс, что он здесь приживется. Небольшой, но все-таки шанс.

   — И как тут все? — Он неопределенно обвел рукой вокруг себя.

   — Обживешься — и по ту сторону хорошо, — хмыкнул Руас. — А так учеба до посинения. И все смотрят на тебя так, будто ты им по гроб жизни обязан. Ты почему тут оказался?

   — Отец погиб на войне, — нахмурился мальчик. — А мать болела.

   — Скверно… Моя матушка живая, а отец наше имущество прогулял да и застрелился, я тут из королевской милости.

   — Как и все мы, — добавил Дон.

   Да уж, милость так милость… Забрать из дома, увезти непонятно куда. И что дальше? Придется быть за это благодарным до конца своих дней, как и сказал Руас? Иш покачал головой в такт своим мыслям.

   — Не кисни, — подал голос Инг. — Тут весело иногда. Особенно по вечерам, когда вместе с девчонками гулять можно. Только близко подходить нельзя. Надо, чтобы между вами не меньше метра было, иначе воспитатели визжат, да и розгами можно получить.

   — И в карцер, — поморщился Руас.

   — Да, а там пауки с мою ладонь.

   Иш не боялся пауков. Он боялся смерти. Ему казалось, что после смерти матери она так и стоит за плечом, смотрит пустыми глазницами, как у черепа, и ждет, чтобы он оступился, чтобы пожрать и его тоже.

   — Нам сегодня повезло, — добавил Инг. — Девчонки учились, а у нас в мастерской произошел легкий взрыв, и всех по комнатам разогнали. Сказали, правда, вечером не выпустят, ну да не беда!

   Значит, вечером они с Анигьос не увидятся. Иш поднялся и подошел к окну, оценил высоту этажа и решетки, которые сразу отбивали мысли о ночных прогулках. Но если бы он точно знал, где поселили сестру, он бы выбрался. Нашел бы способ! Увы, сегодня об этом не стоит и думать. Что ж, надо потратить время с пользой и немного освоиться.

   — Покажете, где тут что? — попросил он соседей.

   — А то! — оскалился Донаван. — Главное, покажем, где тропинка к корпусу девчонок, на которой точно не встретишь воспитателей или учителей. Все ею пользуемся. Но это через час, не раньше. Пока надо выполнить задания, здесь с этим строго.

   Мальчишки разложили на столах конспекты. Иш заглянул в тетрадь Инга. Ничего необычного, он вроде бы знал, о чем идет речь. И, похоже, опередил местную программу. А еще здесь вряд ли станут обучать его магии. Значит, придется учиться самому вдали от чужих глаз. Но это все потом, а пока он улегся на кровать и, стоило закрыть глаза, задремал.

***

Миалрос, наши дни

   Себастьян после очень «плодотворного» общения с послами сидел в кабинете и перебирал бумаги, переданные дядюшкой. Тот предлагал заключить дополнительные торговые соглашения, усилить безопасность общих границ. Вот только настаивал на свадьбе Беса с одной из кузин, а его величеству такой вариант не нравился совершенно! И кузины не нравились, пусть он их никогда и не видел лично.

   Политика, будь она неладна! Еще и магистр не торопился возвращаться в столицу, и Бес уже подумывал о том, чтобы написать наставнику гневное письмо. Но Кир заслужил отдых, пусть такую рабочую поездку и сложно им назвать. Он годы потратил на то, чтобы навестить порядок в ордене, и теперь имел право немного побыть вдали от дел государственных. И все-таки четыре месяца! О чем он только думает?

   Себастьян недовольно фыркнул и снова уткнулся в бумаги. Вода, вода… Надо предоставить на суд советников, но Бес уже и так знал, какое решение примет. В этих документах есть то, что нужно Миалросу: новые торговые соглашения, потому что предыдущие безнадежно устарели. И если хорошенько над ними поработать, может получиться нечто стоящее. Но если выбирать между кузиной и договором… Нет! Жениться молодой король точно не собирался.

   Он и сам не мог сказать, почему. Наверное, в глубине души он так и не забыл о предательстве матери по отношению к отцу. О Клейхеде, пусть ему на том свете подсыплют углей под пятки. Слишком много воспоминаний. Да и какая кузина, когда Бес давно свой выбор сделал? Вот только…

   В двери постучали, и Лисса вошла, дождавшись ответа.

   — Не помешаю? — Она присела напротив, покосилась на кипу бумаг в руках Беса, покачала головой.

   — Когда ты мне мешала? — Король отложил документы.

   — У тебя много дел.

   — Их не становится меньше. Что-то случилось?

   Светлейшая молчала, а Себастьян любовался ее лицом, будто озаренным светом, белыми лентами в волосах, изгибом губ. Он любил ее, но, оказывается, иногда этого мало для счастья. И все, что их связывало, — несколько поцелуев в дни юности. Обречь Лиссу на судьбу королевы Миалроса? Это было бы жестоко. У него не самая приятная жизнь. Хотя, уж кто-кто, а Лисса и так в ней замешана, как посланница Анигьос. Учитывая, что Анигьос не появлялась уже десять лет, так себе титул, но люди верили и уважали любимицу богини.

   — У Эдвина было видение, — все-таки ответила Лисса.

   — Что? — Себастьян подскочил на ноги. — Какое?

   — Он не говорит. — Девушка покачала головой. — Твой брат повзрослел, из него уже слова не вытащишь. Но бледный, как смерть. Неужели зелье перестало справляться?

   — Мы ведь знали, что это когда-нибудь случится, — вздохнул Бес, возвращаясь в кресло. — Может, стоит дать его магии развиваться, как есть? Все равно рано или поздно это придется сделать, дальше ее блокировать может быть опасно.

   — Дать ему сойти с ума? — Лисса казалась расстроенной. Сам Себастьян был за то, чтобы решить проблему кардинально, но его возлюбленная беспокоилась, и для этого был повод. Да, магию Эдвина пришлось блокировать все это время, потому что она проснулась слишком рано, и сам он не был готов к такому объему силы, а Бес не хотел потерять брата. Вот только магическое совершеннолетие Эда настало, а легче… Легче не становилось.

   — А если дело в зелье Тейры? Вдруг оно потеряло свойства? — предположил король.

   — Этого не могло случиться, — воспротивилась Лисса. — Тебе надо поговорить с ним, Бес. Объяснить, что происходит. Он напуган.

   — И что я ему скажу? Что мы самовольно приняли решение лишить его магии? Представляешь реакцию Эда? Нет, его сила должна раскрываться постепенно, а не вот так вдруг.

   — Да, но она почему-то и вовсе уснула, а теперь…

   Лисса казалась усталой. Она тревожилась, но сейчас, когда Эд стал старше, Себастьян не разделял ее опасений. Справится! Его брат обязательно справится, надо только дать ему время.

   — Знаешь, что? Давай лучше пройдемся, — предложил король. — Меня уже тошнит от документов.

   — Хорошо, — мягко согласилась Лисса.

   Он подошел к ней, подал руку, и они покинули дворец через тайный ход. Он вел прямо в отдаленную часть парка. Ту самую, где когда-то тянулись дни юного принца Беса. Она была отгорожена от чужих глаз и изгородями, и заклинаниями, и сейчас в своих старых комнатах, где жила Лисса, и в этом уголке Себастьян чувствовал себя спокойнее, чем во всем дворце.

   Они шли по аллеям молча. Вокруг цвели цветы, слышалось пение птиц. Хотелось, чтобы весь мир остался как можно дальше с его проблемами и заботами. Увы, это было невозможно.

   — Что ты ответишь послам? — спросила вдруг Лисса.

   — А? — Бес вздрогнул, будто вспомнив о реальном мире.

   — Говорю, что ты ответишь послам по поводу брака?

   Лисса смотрела на него спокойно. Может, ей все равно? Может, она и не испытывает ничего к Себастьяну? Как разобраться? Спросить прямо? Наверное, он не имел на это никаких прав. Десять лет они вот так ходили вокруг да около. Стоит ли что-то менять?

   — Конечно, я откажусь, — ответил Бес. — И вообще, у Миалроса уже была королева из Нимирии. Ни к чему хорошему это не привело.

   — Тогда откуда она должна быть? — спросила Лисса как бы между прочим.

   — Ну… — Бес задумался. — Если честно, не знаю. И думать об этом не хочу.

   — Рано или поздно придется.

   — Я еще не в том возрасте, когда «поздно», — рассмеялся он, но как-то невесело. — Так что не беспокойся, новая королева Миалросу не грозит.

   — А я должна беспокоиться? — Светлейшая внимательно вглядывалась в его лицо.

   — Нет.

   Бес отвернулся. Странно все между ними, будто зависло в какой-то мертвой точке. Ни друзья, ни любовники. Что-то среднее, непонятное. И как разобраться? И все-таки Лисса — единственная, кого он хотел видеть рядом с собой.

   — Ваше величество! — вдруг послышался голос слуги, и Бес поморщился. — Ваше величество, вы просили немедленно дать знать!

   Слуга, запыхавшись, с поклоном протянул королю конверт. Что ж, подпись на нем прощала любые отступления от этикета.

   — Спасибо, ступайте, — сказал он мужчине и вскрыл печать. — Это от Кира.

   Последняя фраза предназначалась уже Лиссе.

   — Что там? Читай быстрее! — поторопила она, и Бес начал вслух:

   — Здравствуй, Себастьян. Надеемся, Лисса рядом с тобой, а если нет, ты передашь ей письмецо от сестры.

   Король потряс конверт, и из него выпала еще одна записка, которую он передал Лиссе, а затем продолжил:

   — Мы находимся в Порто-Эре. Пришлось здесь задержаться: в городке накопилось множество проблем, требующих внимания. Местные власти забыли, что в Миалросе есть король и магистр, поэтому утопили город в поборах. Но я уже навел порядок, и вскоре мы с Тейрой продолжим наш путь. Думаю, что меньше чем через месяц будем уже в Санторре, но не стану загадывать. Мне известно о посольстве из Нимирии. Будь осторожен. Сам знаешь, твой дядюшка тот еще паук. А еще лучше, постарайся потянуть время до нашего приезда. Постараюсь ускорить его, как могу, если не вмешаются сторонние обстоятельства. Как Эдвин? Тейра беспокоится по поводу лекарства, получилось ли сохранить его свойства. Если есть необходимость в нашем срочно присутствии, мы бросим все и приедем. Жду распоряжений, магистр Кир Кресс.

   На мгновение воцарилось молчание, а затем Бес недовольно буркнул:

   — Приедет он! Уже два месяца обещает поторопиться.

   Лисса улыбнулась.

   — Не злись, Кир и так все время привязан к столице, — сказала она. — Пусть отдохнет от нас, так будет лучше для всех.

   — Ты права, — согласился король. — Но Эдвин… Ты сама говоришь, что его сила вдруг резко пошла в рост. Мне было бы спокойнее, если бы Кир вернулся. Да и твоя сестра могла бы проверить, почему не срабатывает зелье.

   — А может, оно срабатывает? Просто не справляется с таким объемом силы?

   — Возможно, — согласился Бес. — Не удивлюсь, если так оно и есть.

   — Я присмотрю за Эдом в ближайшие дни, а ты занимайся Нимирией, — пообещала Лисса. — Я пойду.

   Видимо, ей не терпелось прочитать письмецо сестры вдали от чужих глаз.

   — Подожди, — Бес перехватил ее руку.

   — Что такое? — безмятежно спросила Лисса.

   — Ничего. — Он качнул головой. — Спасибо за твою помощь.

   — Эдвин и для меня не чужой человек, — мягко ответила светлейшая. — Увидимся за ужином.

   И скрылась с глаз, а Бес присел на скамейку и долго смотрел на тихий, залитый солнцем парк. И понимал, что затишье затянулось. Значит, скоро грянут перемены. Но какие? Кто даст ответ?

ГЛАВА 6

   Во тьме чьи-то руки сжимают запястье,

   Рисуют узоры огненной мастью,

   Расчерчивают на квадраты-пробелы,

   И стало осколками, что было целым.

   Эдвин сидел в королевском парке, обхватив голову руками. Он так и не выпил зелье. Опять забыл, а вспомнил только сейчас, когда прохладный вечерний вечер охладил пылающий лоб. Его лихорадило. Он болен? Или же Лисса права, и так тяжело, болезненно просыпается магия? Эд не знал. Он запутался, потерялся. Почувствовал себя маленьким и жалким. Это чувство не поддавалось контролю, став частью его самого. Хотелось лечь, свернуться в клубок и уснуть, но ему снилась чужая жизнь. Ишшасс, Анигьос… Видимо, общение с богами в детстве не прошло бесследно, вот и мерещится бог весть что. Надо отвлечься. Побыть вдали от всего, что его окружает изо дня в день. И Эд решился. Он вернулся во дворец, наскоро переоделся в неброский наряд и выскользнул через скрытую калитку в конце парка.

   Под ногами шуршал гравий. Эд шел: куда угодно, лишь бы подальше от дворца. От строгого, пусть и любящего брата, от всепонимающей Лиссы. Ему хотелось побыть одному. Или нет? Эд остановился, осмотрелся. Будь Кир в городе, принц направился бы к нему, но наставник до сих пор не вернулся. Так куда идти?

   Впереди маячил величественный храм Анигьос. Принц подошел ближе, осенил себя защитным кругом и вошел под светлые своды. Статуя безмолвной богини стояла у алтаря — огромная, величественная. Ее лицо скрывала вуаль. Однажды, еще в детстве, Эд спросил у Ишшасса, почему его сестра всегда пряталась под вуалью. Эду казалось, в ее лице было что-то не то: шрамы или дефекты. На что Иш рассмеялся и ответил:

   — Она просто берегла цвет лица от солнца, малыш. Да и не хотела, чтобы ее узнавал каждый встречный и падал в ноги. Не бери в голову глупостей.

   И вот сейчас статуя богини взирала на него. Эд не видел Анигьос, не слышал ее голоса, в отличие от Лиссы. Его уделом было общение с Ишшассом, которого он боялся до одури в детстве, но постепенно привык и даже успокаивался, стоило ощутить взгляд темного бога между лопаток. Но Иш тоже давно не появлялся. Забыл? Или решил, что больше не нужен в Миалросе? Ишшасс — второй после Кресса, к кому мог бы пойти Эд. Но где искать темного бога, если его храмов нет? Да, Бес снял запрет на магию ишши, но разве можно так же легко снять заслон в чужих умах? Нет.

   — Иш, — шепотом позвал принц, глядя на статую Анигьос. — Ты здесь?

   Ему никто не ответил. Еще бы! Какое дело богам до людей? И Эд угрюмо поплелся прочь. Оставался лишь один адрес, по которому ему хотелось побывать. Поэтому он миновал несколько широких улиц и углубился в переплетение узких переулков, пока не уткнулся в небольшой домик за белым забором. Помялся у калитки, затем позвонил в колокольчик, и почти сразу на порог выбежала молодая девушка. Она прикрывала рукой чуть округлившийся животик.

   — Здравствуйте, Нина, — окликнул ее Эд.

   — Здравствуйте. — Та мигом покраснела — узнала. — Проходите, я позову мужа.

   И скрылась, оставив Эда у двери. Тот усмехнулся: супруга Айра, придворного артефактора, не принадлежала к знати. Она была простой, легкой, как пушинка, и подвижной, как ветер. И безумно стеснялась друзей своего супруга, поэтому они были редкими гостями в этом маленьком домике. Чаще сам Айр бывал во дворце, хотя в последнее время и его не дождешься.

   В гостиной было светло и уютно. У окна скучала незаконченная вышивка, белые кружевные занавески покачивались от налетавшего ветерка. Эд бы с удовольствием жил не во дворце, а в подобном маленьком домике, подальше от интриг знати и пересудов за спиной.

   — Эдвин? — окликнул его хозяин дома, появляясь в дверях.

   Эд улыбнулся: Айр успел загореть за то время, что они не виделись. Наверняка, часто гуляют с супругой на солнышке. А так друг его брата не менялся и оставался таким же, каким был в детстве Эда: высоким, светловолосым, с открытой улыбкой. Раньше он мастерил для принца всякие забавные вещицы, которые были не просто игрушками, а помогали Эду бороться с его страхами.

   — Здравствуй. — Эдвин пожал протянутую руку. — Ты совсем о нас забыл, и я решил наведаться в гости.

   — Рад тебя видеть, — искренне заверил Айр. — Присаживайся. Лимонаду? Нина только приготовила.

   — Нет, спасибо. Я ненадолго.

   Айр не настаивал. С ним вообще было легко общаться. Легче, чем с братом или наставником, как бы их ни любил Эдвин. Вот только сейчас принц поймал себя на мысли, что его всегда окружали друзья брата, а не его собственные. Он же… Он выступал приложением к Бесу.

   — Что за мрачные мысли бродят в твоей головушке? — Айр мимолетно коснулся пальцами его лба.

   — Да так… — Эд не собирался жаловаться. — Во дворец приехали послы дядюшки из Нимирии, слишком много шума вокруг них, вот я и решил сбежать.

   — Оставил его величество на растерзание? — усмехнулся Айр. — Бес не обрадуется.

   — Я вернусь раньше, чем он заметит.

   — Не ходи без охраны, — попросил артефактор. — В Санторре спокойно, конечно, но пока без магии ты не сможешь себя защитить.

   Эд промолчал. Он, конечно, обучался стрельбе, фехтованию, навыкам ближнего боя. Все, как положено. Вот только ни в чем не преуспел. Уж Айру ли не знать? Он сам пытался научить Эдвина метать кинжалы. И получалось откровенно скверно. Так, что однажды принц едва не ранил самого учителя.

   — Как вы тут? — Эдвин решил сменить тему разговора.

   — Как видишь. — Айр счастливо улыбнулся. — Нина украшает детскую, я готовлю амулеты, чтобы защитить ее и сына.

   — У вас будет мальчик?

   — Думаю, да. Ишшасс когда-то говорил, чтобы я передал его артефакты старшему сыну. Вот я и пришел к выводу, что первым у нас точно будет мальчишка.

   Эдвин рассмеялся. Да уж! Кто-то, а Ишшасс никогда и ничего не говорит просто так. Темный давно не появлялся, и принц начал скучать. Если уж кто и мог рассказать, что с ним творится, так это Иш. Вот только он не указывает прямо. Вечно недомолвки, намеки. И попробуй, разгадай!

   — Что там во дворце? За исключением послов. У меня в последнее время не так часто получается вас навестить, — сказал Айр.

   — Все по-прежнему. — Эд пожал плечами. — Кира нет, Бес работает, Лисса грустит. Почему у них все так, а? Вот ты с Ниной сколько был знаком до того, как женился?

   — Два месяца, — ответил Айр с улыбкой.

   — Во-от, а они сколько? Десять лет? И оба ходят вокруг да около, как подростки. Глазки друг другу строят. Ну что это такое, а?

   — Я понимаю страхи Беса, — вздохнул Айр, отводя взгляд. — Он просто боится потерять ту, которую любит. Сам себе в этом не признается, но так оно и есть. Я тоже боялся, знаешь? Когда-то Себастьян очень любил мою сестру, и после ее гибели ни он, ни я не стали прежними. Но когда мы с Ниной встретились, я подумал: как можно ее защитить, если мы будем не вместе? Нет, пока я буду рядом, ни один волос не упадет с ее головы. А Бес привык, что все так, как есть. Лисса с ним, никуда не денется. Она сама не уйдет, а он не прогонит. Мне жаль обоих, но это ведь их выбор, Эдвин.

   — А как погибла твоя сестра? — тихо спросил принц. Он ничего об этом не знал. То есть, знал, конечно, что когда-то у Айра была сестра, но о ней почти ничего не упоминали.

   — Она была ишши, и предыдущий магистр убил ее, — вздохнул артефактор. — На глазах у твоего брата.

   — Клейхед? — Голос сорвался.

   — Да.

   Айр устало провел по лицу, будто на плечи навалилась вся тяжесть мира, а Эд решил больше не спрашивать. Он пришел сюда не причинять боль.

   — Прости, я опять лезу не в свое дело, — сказал принц. — Расскажи мне лучше, как вы планируете назвать сына.

   — О, у нас много вариантов! — оживился Айр. — Слушай…

   И Эд слушал. На десятом варианте немного растерялся, затем рассмеялся, а потом и вовсе почувствовал, что теряет нить повествования.

   — Ну, так как будет лучше? — пытал его Айр.

   — Говорят, в этом сезоне модно называть мальчиков в честь моего брата, — отмахнулся Эд.

   — Бесом?

   — Дурень! Себастьяном.

   И оба рассмеялись.

   — Нет уж, у твоего брата плохая карма, — отказался Айр.

   — Ты веришь в такие глупости?

   — Если боги бродят среди нас, то почему бы мне и не верить в карму?

   — Издеваешься?

   Эд смеялся искренне. Тревоги последних дней отпустили, сделалось легче. На самом деле, и что такого случилось? Видение? Первое, что ли? Были в детстве и другие. Чаще всего о чем-то предупреждали. А вот прошлое Эд раньше не видел. Лисса права, это дает ростки его магия. Скоро проснется в полную силу. Надо будет учиться контролировать эти видения, а то будет худо. Может, попросить Айра создать какой-нибудь защитный талисман? Вроде тех, что уже висят у Эда на шее. И у Беса, и у Лиссы, и у Кира с Тейрой. У каждого, кого Айр считал своими близкими людьми. Но Эдвин решил, что пока ему дополнительная защита не нужна. Все и так в порядке. С видениями он справится. Это всего лишь… нервы, да. Просто нервы.

   — Я пойду, — сказал принц где-то через полчаса. — Был рад повидаться.

   — И я, — кивнул Айр. — Приходи, здесь всегда счастливы тебя видеть. Может, проводить?

   — Не стоит.

   — Передавай привет Бесу и Лиссе. Скажи, что я приду на днях.

   — Да, конечно.

   Эд попрощался с артефактором, его милой супругой, выглянувшей из комнаты, и пошел прочь. Обратный путь к дворцу был куда спокойнее. Эдвин чувствовал себя отдохнувшим, мир не казался таким уж мрачным, а проблемы — неразрешимыми. Принц даже улыбнулся, заглядевшись на город, и едва не пропахал носом дорожку, споткнувшись.

   Зато во дворце возле калитки поджидал брат… Очень недовольный и явно не настроенный разговаривать мирно.

   — Ты где был? — резко спросил Себастьян. — Я уже собирался поднимать людей на твои поиски.

   — Гулял, — растерянно ответил Эдвин. — Решил навестить Айра.

   — А предупредить меня ты не мог? Оставить записку? Отправить прислугу? Откуда такая безответственность, Эд?

   — Прости, — повинился юноша. — Мне просто хотелось побыть одному вне стен дворца. Я не думал, что ты встревожишься.

   — А о чем ты вообще думаешь?

   — Хватит, Бес! — Эд и сам не понял, почему разозлился. Наверное, передалось настроение брата. Он всегда слишком просто перенимал чужие эмоции. — Я здесь, я вернулся. Твои нотации бессмысленны.

   Обошел пышущего раздражением монарха и пошел прочь, сжимая кулаки. Привязался! Сказал же, немного прогулялся. Преступление совершил, чтоб ему! Эд поднялся в свою спальню, достал сундучок с лекарством, потому что виски снова запульсировали от боли, и замер. Пузырьков больше не было. Ни одного!

ГЛАВА 7

Есть встречи, которые жизни сродни:

   Они наполняют и ночи, и дни.

   Есть те, что тебе принесут только боль,

   А может быть, дружбу, иль даже любовь.

   Ишшасс увиделся с сестрой только три дня спустя. Учеников наказали не на один вечер, а на три подряд, потому что никто не желал признаваться в устроенных беспорядках. И когда Иш все-таки попал в парк для общих прогулок, сам себе не поверил. Энни уже была там — гуляла с какими-то девчонками и, стоило увидеть брата, бросилась к нему и повисла на шее.

   — Ишшасс!

   Иш крепко обнял сестру.

   — Эй, эй! — К ним тут же подбежал воспитатель. — Держите дистанцию! В стороны!

   И брат с сестрой сделали шаг друг от друга. Иш закусил губу. С какой это стати он не может поговорить с сестренкой без чужого надзора? Они не посторонние люди! Они родные по крови! Но воспитатель смотрел на них, как на отбросы, и хотелось плюнуть в это холеное лицо. Иш сдерживался только ради того, чтобы его немедленно не отправили обратно в комнату.

   — О, так это и есть твоя сестрица? — Ситуацию спас Ингвард. — Представишь?

   — Моя сестра Анигьос, — ответил Иш. — А это мои соседи по комнате, Ингвард, Донаван и Руас.

   — Мои подруги Вики, Хлоя и Беатрис.

   Ишшасс окинул девчонок быстрым взглядом. Вики, наверняка, того же возраста, что и сестра. Обе другие казались младше, особенно темненькая. Беатрис. Зато все три девчонки глазели на них, не скрывая любопытства.

   — Пройдемся? — предложил Ишшасс.

   — Да, — улыбнулась Энни. — Жаль, что нельзя взять тебя за руку.

   — Жаль.

   И они пошли вдоль аллеи. Соседи по комнатам разбрелись, оставив их вдвоем. Зато воспитатели наблюдали так пристально, будто Иш мог проглотить свою спутницу.

   — Как у тебя дела? — спросил мальчишка. — Как ужилась на новом месте?

   — Девочки хорошие, — улыбнулась Анигьос. — Они добры ко мне. А ты?

   — Успел повздорить с соседями, но мы уже подружились, они неплохие ребята. А от занятий нас всех на три дня отстранили, и от прогулок тоже. Кто-то провинился, решили наказать. Но завтра уже появлюсь на уроках.

   — Очень на это надеюсь! Без тебя скучно.

   Ишшасс качнул головой. Он не стал говорить сестре о том, как чувствует себя на самом деле. Потерянным. Жалким. Одиноким. Бесполезным. Зачем ему светлая сила теперь, когда матери нет? А сам он — всего лишь мальчишка, с которым никто не станет считаться? Чем они заслужили такую жизнь? Неужели не нашлось никого, кому бы не помешали двое сирот? Почему приют? Почему эти взгляды воспитателей, будто перед ними мусор? Ишшасс пылал от ярости, но улыбался сестре и медленно шел рядом с ней. Анигьос рассказывала о первых учебных буднях, а он слушал и кивал, но не слышал. Так иногда бывает. Хотелось немедленно вырваться из этой тюрьмы! Да за шесть лет он с ума сойдет! Даже за четыре, если Энни в восемнадцать сумеет его забрать. Но оставить ее?

   — Иш? — Анигьос окликнула его. — Ты точно здоров? Выглядишь совсем бледным.

   — Я в порядке, — усмехнулся юный маг. — Просто не привык. Это пройдет, сестренка. Все будет хорошо.

   Ложь! Пустая ложь, потому что хорошо — не будет! Не в его случае. Но ради Энни надо держаться, быть сильным, быть ее опорой и не думать о том, что хочется разреветься в подушку, плакать, размазывая слезы по лицу, а потом сбежать на край земли. О, нет! Не дождутся…

   Время пролетело так быстро — Ишшасс и заметить не успел. Вспомнил о нем только тогда, когда между ними замер неумолимый воспитатель.

   — В общежитие!

   Приказ раздался, как приговор, и Иш, попрощавшись с сестрой, поплелся прочь. На полпути его догнали соседи.

   — Эй, ты что кислый такой? — Дон взъерошил его темные волосы. — Не кисни, дружище, здесь не так уж и плохо, поверь старожилу этой дыры. И радуйся, что сестрица тоже тут оказалась. Есть места и похуже, и подальше.

   — Да, ты прав, — согласился Ишшасс. — Просто…

   И ускорил шаг, не договорив. В комнате сразу лег спать, чтобы приблизить утро, а утром после холодного душа следом за приятелями потащился на уроки. Их набор был достаточно простым: математика, языки — родной и иностранные, литература, этикет, естественные науки, занятия спортом. Ничего необычного, дома нагрузка была посерьезнее. Он начал изучать военное дело и стратегию, чтобы впечатлить отца, когда тот вернется. Но отца больше нет, и кому нужны эти знания? Зато на уроках можно будет видеться с Энни.

   Вот только и здесь его ждало разочарование: класс делился на две части, разделенные широким проходом. Слева сидели девушки, справа юноши. И, конечно же, общаться им не разрешалось.

   — Это что, тюрьма? — шепнул Иш, когда увидел разделенные ряды.

   — В присутствии учителей помалкивай, — посоветовал Ингвард. — Готов поспорить, розгами тебя никогда не били.

   Ишшасс отрицательно качнул головой.

   — Ну, так у тебя все впереди! — Инг похлопал его по плечу.

   Иш выбрал место через проход от сестры. Энни приветливо ему улыбнулась, ее подруги помахали руками. Какой-то парень пытался заявить, что место принадлежит ему, но Инг и Дон быстро объяснили непонятливому, что ему лучше пройти мимо. А потом вошел учитель — долговязый старик с длинной седой косицей — и начался урок математики.

   Здесь Ишшасс сделал второе неприятное открытие: он в учебе ушел далеко вперед, не говоря уже об Энни. И слушать было скучно, зато у доски он сразу получил высший балл, и учитель даже расщедрился на похвалу.

   — У вас светлый ум, молодой человек, — сказал он. — Не тратьте его попусту.

   Ишшасс не стал уточнять, что в понимании учителя значит «тратить попусту», только сдержанно поблагодарил и присел на свое место. Ничего, справится. Выбора все равно нет.

   А учебный день тянулся, как невкусная тянучка. Обед казался пресным, хлеба детям явно не додали — кто успел схватить кусок, тот и съел. Потом снова нудные занятия, час на самоподготовку, прогулка в парке. Кем-то рассчитанный сценарий, которому приходилось следовать. Сон, завтрак, занятия, обед, занятия, домашнее задание, прогулка, сон. Самое забавное, что Ишшасс действительно начал втягиваться. Привык гулять с сестрой на расстоянии. Правда, с ее подругами не общался, только здоровался. Отвечал у доски, получал неизменно высокие баллы. И только ночами просыпался в слезах, зло вытирал их, пока никто не видит, и засыпал снова.

   Так прошло два месяца. Новый день не предвещал Ишшассу ничего необычного. Он проснулся, умылся, надел форму и собрал книги в небольшую сумку. Он уже был готов, а Инг только спускал ноги с кровати. Дон и вовсе храпел, Руас метался по комнате.

   — Буду ждать в классе, — сказал Ишшасс, — завтракать не пойду.

   — Хорошо, — откликнулся Инг, а Руас, кажется, и вовсе его не услышал.

   Иш вышел из общежития и пошел к учебному корпусу. Лето сдало позиции, близилась осень, и первые желтые листья уже шелестели под ногами. Собственно, из-за этих листьев Ишшасс и решил прогуляться. Здесь пока не было воспитателей-надсмотрщиков, только он один и полный шепотом парк. Или не один…

   Чужие голоса Иш уловил сразу. Два принадлежали парням, третий девчонке. Он выглянул из-за деревьев и увидел мерзкую картину: ребята из старшего класса перекидывали друг другу сумку девочки. Девчонку Иш тоже узнал. Это была Беатрис, одна из соседок Анигьос, самая мелкая. Девчушка готова была вот-вот заплакать, а вокруг, как назло, никого!

   — Ну, проси, крошка! — грохотал смех одного из обидчиков. — Можешь поцеловать мне ноги, и я отдам твою сумку.

   — Отдай сумку, иначе мой кулак может поцеловать твою рожу, — процедил Ишшасс, останавливаясь рядом с Беатрис.

   — Ты что тут забыл, мелочь? — поинтересовался второй, блондинистый, с щербинкой между передними зубами. — Или это воздыхатель твой? А, Триска-редиска? Только такой урод на тебя и глянет.

   — Вымой рот с мылом, и я не стану тебя бить, — предупредил Ишшасс.

   — Пошел ты!

   И мальчишка ударил. Отец всегда учил его: предупреди. Не понимают по-хорошему: бей. Но никогда не нападай на того, кто слабее. Эти двое точно слабее не казались. Скорее, наоборот. И блондин не ожидал прилетевшего в лицо кулака. Он взвыл и кинулся на Иша. Они покатились по земле, а второй заголосил вдруг, зовя воспитателей. Иш не помнил, как его оттащили от блондина. Кажется, он кусался и царапался, но в тот момент пыл драки затмил для него все. Ровно до того момента, как по лицу не прозвенела хлесткая пощечина воспитателя.

   — Кто учинил драку? — грозно спрашивал тот. — Я вас спрашиваю! Кто ударил первым?

   — Я, — ответил Ишшасс. — Я хотел…

   — Мне плевать, что ты там хотел. За мной!

   — Воспитатель Изенбрук, он меня защищал! — крикнула Беатрис, но кто ее слушал?

   — Не беспокойся, — шепнул Иш заливающейся слезами девчонке.

   А воспитатель Изенбрук — насколько Иш знал, тот приглядывал за старшими мальчишками — быстро шел в сторону главного корпуса. Они поднялись на второй этаж, в кабинет директора Уоткинс. Элеонора уже была на рабочем месте — сидела за столом и что-то писала. И явно не была довольна, что ее отвлекли от дел.

   — Льерд Изенбрук? — Директриса взглянула на воспитателя свысока. — Что уже успел натворить этот молодой человек?

   — Устроил драку в парке, — ответил воспитатель.

   — Да, потому что тот тип оскорблял девочку… — попытался вставить Ишшасс.

   — Вас не спрашивали! — редко перебила его льери Уоткинс. — Вы здесь пробыли так мало, льерд Эверетт, но уже создаете проблемы. А должны испытывать горячую благодарность к его величеству за то, что предоставил вам кров над головой, и старательно учиться.

   — Предоставил кров? — Иш сжал кулаки. — У меня есть дом! А обижать слабых я не позволю!

   — Могу полюбопытствовать, по какому праву вы повышаете голос? — прищурилась льери Уоткинс. — Может, вы сын короля? Или и вовсе бог? Нет? Так закройте рот и слушайте, когда с вами говорят старшие.

   Ишшасс закусил губу. Он и так успел понять, что оправдаться и отстоять истину не получится. Было обидно! И горько. И… просто хотелось оказаться как можно дальше отсюда.

   — Учитесь смирению, юноша, — грозно сказала директриса. — И отвечайте за свои поступки! Воспитатель Изенбрук, десять ударов розгами на первый раз. Выполняйте.

   — Ступайте за мной, юноша, — приказал воспитатель.

   Больше всего Ишшассу хотелось провалиться сквозь землю, и желательно пару раз, чтобы наверняка. Он шел за воспитателем, все сильнее сжимая кулаки: так, что ногти вонзались в кожу, оставляя глубокие следы. Розги? Да отец на него даже голоса никогда не повышал, не говоря уже о матери. Но спорить? Зачем? Уже и так все понятно.

   Мальчика привели в учебный класс. Все разговоры мигом стихли: видимо, одноклассники успели прознать об утреннем происшествии, потому что Иш видел заплаканную мордашку Трис и бледное лицо сестры. А воспитатель призвал учеников к тишине.

   — Решением директор Уоткинс воспитанник пансиона Ишшасс Эверетт приговаривается к десяти ударам розгами за драку и нарушение порядка, а также за дерзость, — провозгласил он и кивнул кому-то.

   Иш обернулся. Какой-то долговязый хлыщ — видимо, помощник воспитателя — уже тащил тому пучок розог.

   — Снимайте пиджак и рубашку, — приказал воспитатель.

   Ишшасс не сопротивлялся. К чему? Только обещал себе, что рано или поздно отплатит сторицей. И директрисе, и всем, из-за кого сейчас лицо пылало от позора. Спокойно разделся, стараясь не показывать собственного ужаса. Но когда розги в первый раз опустились на низ спины, все-таки вскрикнул. Закусил губу, чтобы больше не кричать, и терпел. Да, было больно. И после спина горела, однако никто не давал ему времени хотя бы прийти в себя.

   — Одевайтесь, — скомандовал воспитатель. — И готовьтесь к занятиям, осталось пять минут до начала урока.

   Дождался, пока Ишшасс вернется на свое место, и вышел, но его сразу сменил учитель. Иш не слушал урок. Старался делать вид, что не замечает глаз сестры, в которых плескался ужас, и слез Беатрис. Ничего, мелочи, пройдет. Поболит и перестанет. Но план мести уже ворочался в голове, и отказаться от него было ой как непросто. Иш только убеждал себя повременить. Если еще хоть раз… Вот тогда! Да чтоб им всем… Хорошо, что отец и мать никогда не узнают о его позоре.

   Урок окончился. Учитель вышел из класса, оставив учеников под присмотром младшего воспитателя. Сразу зазвенели голоса, а к Ишшассу бросилась Анигьос, плевав на взгляд воспитателя и его окрик.

   — Иш! — Она сжала горячие руки брата.

   — Все хорошо, Энни, — стараясь, чтобы голос звучал спокойно, произнес он. — Смотри, не заработай наказание и себе.

   Воспитатель уже шел в их сторону, и Анигьос сделала шаг назад.

   — Спасибо! — Трис сжалась за спиной подруги, не решаясь ни подойти, ни отступить. — Спасибо, Иш.

   — Было бы, за что, — отмахнулся он и пожалел о резком движении. Спина не переставала болеть. — Если будут обижать, скажи.

   Беатрис покраснела. По глазам видел — не скажет. И знал, что сам мимо не пройдет. Так что не в последний это раз, не в последний… Как бы ни старался убедить себя в обратном.

   — Думаю, вечером меня лишат прогулки. — Иш заставил себя улыбнуться. — Обидно.

   — Дурак, — в сердцах прошипела Анигьос. — Ну почему ты всегда такой?

   — Какой?

   — Ни о ком не думаешь! Я чуть с ума не сошла.

   — Да ладно тебе, красавица. — Из-за плеча Иша выглянул Ингвард. — Мужчину не заставишь прятаться за девичью юбку, так что успокойся, старшая сестренка, ничего ему не сделается. Впредь умнее будет. Вместо того, чтобы сразу в морду бить, можно ведь и встретить где-нибудь за углом… А, Иш?

   — Это нечестно, — откликнулся тот.

   — Тут быстро перестанешь быть честным, дружище. — Инг опустил руку ему на плечо. — И научишься играть по правилам. Но десять розог это так, мелочь. Мне раз тридцать дали, две недели спал на животе.

   Ишшасс усмехнулся. Да, ему теперь тоже несколько дней минимум на животе спать. Но через это действительно надо просто переступить. Все еще впереди: и новые наказания, и новые достижения. И будущее, которое он никому не позволит разрушить.

ГЛАВА 8

Карты разложены. Что же ты выберешь?

   Что предначертано? Тьма или свет?

   Искры рассыпались, стали невидимы.

   Пристальней, ну же! Но ты уже слеп.

   Эдвин почти бежал в комнаты Лиссы, прижимая к себе пустую шкатулку, в которой еще недавно было его лекарство. Только бы светлейшая не отправилась с братом на очередные переговоры! Послы-то ведь здесь долго пробудут. У самых дверей Лиссы принц остановился, пошел медленнее, стараясь отдышаться. Стража приветствовала его и порадовала главным: Лисса у себя. Эдвин постучал в двери и, дождавшись ответа, вошел в гостиную.

   Лисса стояла у окна и смотрела на залитый солнцем сад. Как всегда, в белом. На фоне Беса она ежедневно выглядела лучиком, озарявшим все вокруг. Но вот светлейшая обернулась и сразу встревожено подбежала к нему:

   — Что случилось, Эд?

   — Вот! — Он открыл крышку шкатулки. — Зелье Тейры пропало. Я забыл выпить, хотел, и…

   Он замолчал. Как объяснить происходящее? Кому понадобилось это зелье? Зачем?

   — Кто мог его взять? — спросила Лисса.

   — Не знаю. Может, кто-то из прислуги? Или… Да не знаю я!

   Эд растерянно поставил шкатулку на стол. Сейчас он чувствовал себя не так уж плохо, но в голове стоял гул, и это безмерно раздражало.

   — Ничего страшного. — Лисса взяла его за руки. — Значит, будем лечить тебя моей магией.

   — Лечить от чего?

   — От бессонницы и головной боли, конечно, — растерянно ответила девушка. — А ты о чем подумал?

   Эд и сам не смог бы сказать. Кажется, он погорячился по поводу хорошего самочувствия: голова закружилась, виски сдавило ледяным обручем.

   — Эдвин? — Голос Лиссы долетал, как сквозь воду. — Эд, миленький!

   Она взяла его за руки, увлекла к диванчику, а Эд вдруг увидел… Что это было? Прошлое? Будущее? Платье Лиссы заливала кровь. Алое на белом. Нет, наверное, все-таки прошлое, но от этого было не менее страшно. Он вцепился в подругу, будто она готовилась умереть прямо сейчас. Принц задыхался. Казалось, что грудь жгло огнем. Но вот пришел свет, и сразу стало легче. Лисса прижала его к себе, и Эд опустил голову ей на плечо.

   — Тише, тише, мой золотой, — шептала она, поглаживая его по волосам. — Все хорошо, слышишь? Все в порядке. Тише, родной.

   Эд глубоко вдохнул. Боль отступила, видение исчезло.

   — Значит, ты забыл выпить лекарство пару дней назад, — мягко пожурила его Лисса.

   — Забыл, — повинился он, снова обретая способность говорить.

   — Хорошо, я напишу Тейре, чтобы они с Киром поскорее возвращались.

   — Нет! — выпалил Эдвин. — Не надо никому писать. Я справляюсь, правда. Но… Что это за зелье, Лисса? Почему без него я… вижу?

   — Обычное успокоительное, — улыбнулась она. — И лекарство от головной боли. Не тревожься, это просто магическое пробуждение. Надо потерпеть. Но если становится плохо, сразу говори. Мы с Бесом рядом, ты не один. Знай это, хорошо?

   Эд кивнул и снова прижался к ней. Как так получилось, что его, по сути, воспитывали Тейра, Лисса и Кир? Он помнил смерть матери, но, скорее, как нарисованную кем-то картинку, чем настоящее событие. Тоже кровь… Почему? Ее убили? Эд никогда не спрашивал. Он временами будто… забывал, а вот сейчас видение пробудило то, старое воспоминание. Нет, сейчас не время выяснять.

   — Бес снова работает с посольством? — Принц решил сменить тему.

   — Да, — вздохнула Лисса. — Работы много. Соглашений тоже.

   — И тебя не злит? То, что нимирийцы настаивают на браке Себастьяна.

   — Он ничего мне не обещал. — Девушка мигом помрачнела. — Захочет жениться, и женится.

   — А ты? Ты почему не выходишь замуж, раз никто никому ничего не обещал? Я не понимаю, Лисса!

   — Потому что люблю, — грустно улыбнулась она. — Но знаешь, я сама не хочу становиться королевой Миалроса. Это слишком большая ответственность. Сейчас Бес больше оберегает меня от политики. Я для людей просто… символ богини, что ли. Король советуется в важных вопросах, конечно, но я-то понимаю, что решения принимает он, и от этого легче. А какая из меня королева, Эд? Да и не ровня я Бесу, совсем не принцесса. Это в качестве гласа богини я всех устраиваю, а решу стать королевой, сразу и припомнят.

   — Глупости! Тебя любят в народе.

   — Народ и окружение Себастьяна — разные вещи, Эдвин.

   Лисса загрустила, и Эд уже корил себя, что затеял этот разговор.

   — Но Кир же женился на Тейре! А он магистр, — привел принц последний довод.

   — Их благословила лично богиня, — рассмеялась Лисса, но тоже невесело. — До Кира высшие чины ордена Анигьос не женились вовсе, а сейчас погляди: и альед, и фрэрд женатые мужчины. Главное — подать пример. Орден сильно изменился за десять лет, Эд. Ты просто не знаешь, каким он был раньше.

   — И каким же?

   Лисса покачала головой. Видимо, ей не хотелось об этом говорить. А у Эдвина все сильнее крепло чувство, будто от него утаивают что-то важное. Словно недоставало фрагмента в мозаике. Он пытался его получить, но не мог.

   — Тебе надо отдохнуть, — мягко сказала Лисса. — А мне пора возвращаться к работе. Я хотела сегодня посетить школу для девочек, открытую при обители Анигьос за городом. Меня ждут к ужину.

   — Можно с тобой?

   — Почему бы и нет? Тебе точно лучше?

   — Да.

   Эти приступы проходили так же внезапно, как и появлялись, и сейчас Эд чувствовал себя совершенно здоровым. А еще хотелось отвлечься, оказаться как можно дальше от дворца. Поэтому он согласился на вечернюю прогулку. Собрался быстро, чтобы не заставлять Лиссу ждать. Но она все равно оказалась быстрее и уже стояла у кареты в тонком белом платьице и белой кружевной накидке, покрывавшей голову. Эд подал ей руку, помогая сесть в карету. Сам разместился напротив, щелкнул кнут, заскрипели колеса.

   — Что за школа? — спросил Эдвин, глядя в окно. — Помню, что ты обсуждала это с Бесом, но я не вслушивался, если честно.

   — Раньше на том месте был пансион, — ответила Лисса. — По легенде, в нем воспитывалась сама Анигьос. Думаю, сказки, конечно, но еще сто лет назад он считался очень даже престижным. Потом при последних двух магистрах пансион пришел в упадок. Там оставались немногочисленные воспитанницы, но дело держалось, скорее, на энтузиазме учителей. Одна из девочек-учениц написала мне письмо. Я поехала туда, и мы решили как бы заново открыть заведение в виде школы, но многие девочки живут при ней, хоть часть и ездит на занятия из столицы.

   — Хорошее дело.

   — Согласна. Тем более что некоторые девочки из бедных семей, и мы платим им стипендию. Они ведь тоже хотят учиться, но не все имеют такую возможность. Я вот не могла…

   Лисса замолчала. Эд знал, что на самом деле Лисса и Тейра — не дальние родственницы Кира, которыми их считали окружающие, но подробностей они не рассказывали, а принц и не спрашивал.

   — Ты молодец, — улыбнулся он спутнице.

   — Спасибо, ваше высочество, — та вернула улыбку. — Наконец-то ты не такой бледный. Я уже успела испугаться.

   — Я в порядке.

   А за окнами столицу сменили зеленые поля и луга. Эд редко выбирался за город, потому что сам король почти постоянно находился в Санторре. А ехать куда-то без Себастьяна и Лиссы? Брат был бы против, да и сам Эд не стремился. Сейчас же впитывал впечатления, радуясь погожему дню, который неуклонно близился к вечеру.

   Прошло около часа, когда впереди показалось длинное серое здание. Рядом было еще несколько — видимо, общежития и хозяйственные постройки. А на пороге старой-новой школы их уже встречали.

   — Светлейшая!

   Стоило Лиссе спуститься на землю, как ей поклонилась высокая дама лет сорока пяти.

   — Здравствуйте, льери Анжелс, — ответила та. — Я сегодня не одна, его высочество решил составить мне компанию.

   Бедная льери Анжелс и ее коллеги даже чуть побледнели и мгновенно присели в реверансе.

   — Такая честь, — пробормотала та.

   — Что вы. — Эд смутился. Это во дворце он привык к толпам поклонниц и посторонних людей, которые заглядывают ему в рот. — Я просто решил прогуляться с льери Шейл.

   — Прошу, проходите. Девочки будут в восторге.

   Теперь глаза льери Анжелс сияли. Как выяснилось, именно она руководила школой для девочек.

   — Сначала отдохнете с дороги? — предложила она. — Или осмотрите школу? Мы закончили ремонт в западном крыле, обновили мебель.

   — Да, пожалуй, взглянем, — согласилась Лисса.

   Эд же глазел по сторонам. Стайки девчонок выглядывали из-за углов, перешептываясь, и тут же прятались, стоило принцу их заметить. Строгие наставницы пытались увести воспитанниц, но любопытно было и тем, и другим. Эдвин подмигнул одной из девчонок, и та покраснела, как розочка в дворцовом саду. Забавно. Настроение стремительно улучшалось.

   — Здесь у нас учатся самые младшие девочки, — тем временем рассказывала льери Анжелс. — Учителям помогают старшие воспитанницы и наши недавние выпускницы. Вот, например, льери Аврора Сейн.

   Русоволосая девушка вряд ли старше самого Эдвина присела в реверансе.

   — Льери Аврора — выпускница этого года, — пояснила директор Анжелс. — И осталась помогать нам на все лето. Осенью хочет поступить на педагогические курсы и продолжить работу.

   — Очень похвально, — заметила Лисса.

   А Эд подумал, что восемнадцатилетней девушке, наверняка, скучно все время приглядывать за младшими. Хотя, ему ведь не скучно торчать в библиотеке с книгами. Экскурсия все продолжалась, а Эдвин загляделся на картину. На ней была изображена темноволосая девушка с огромными голубыми глазами.

   — Портрет Анигьос, — послышалось у него из-за спины.

   Эд вздрогнул и обернулся. Это была та самая Аврора Сейн.

   — Уверены, льери? — уточнил Эдвин. — На девушке нет вуали.

   — Ну, официально это портрет неизвестной ученицы пансиона, который был на месте этой школы, — хмыкнула та, поправляя выбившийся из тугой косы локон. — Но присмотритесь, льерд. Это же явно богиня. И приблизительные сроки написания совпадают. Кстати, он появился здесь не так уж давно. Подарок от потомков одного из воспитателей пансиона, который и решил когда-то изобразить учеников на серии портретов.

   — Где же тогда изображение Ишасса? — поинтересовался Эд.

   — Так сами понимаете, уничтожено. Либо нам решили его не дарить, — усмехнулась Аврора. — Можете верить, а можете нет, льерд.

   — Я верю.

   Саму Анигьос Эд никогда не видел, в отличие от ее темного брата. Но представлял именно такой, да и нечто общее с Ишем проглядывало. Черты лица, наклон головы. Похожи, да.

   — Вы отстали от своих спутников. — Аврора махнула рукой. — Проводить?

   Эдвин замялся. Экскурсия ему уже порядком надоела.

   — Что, льери Анжелс слишком много трещит? — рассмеялась Аврора. — Идемте, я проведу вас прямо в столовую, они все равно направляются туда окольными путями.

   И свернула в узкий коридорчик.

   — А вы, наверное, из сопровождения принца? — спросила она.

   — Эм-м-м… Как бы выразиться… Я сам принц и есть, — смутился Эдвин.

   — Что? — Девушка замерла. — Простите, ваше высочество…

   — Полно, — остановил ее Эд. — Подумаешь, принц. Эка невидаль!

   Аврора вдруг рассмеялась, легко и непринужденно.

   — Да, конечно, — вытирая слезы смеха, проговорила она. — Подумаешь! Я ведь каждый день с королем ужинаю.

   — Очень скучное дело, честное слово.

   Девушка снова прыснула.

   — Вы не похожи на принца, — заявила она. — Идемте? Только обеды в нашей школе тоже очень скучное дело.

   — Ну и ладно, я проголодался.

   И Эд поспешил за Авророй в большую столовую. Вдоль стен стояли столы, сейчас пустые. Только один, большой, был накрыт, но Лисса со спутницами сюда еще не добралась.

   — Вы подождете со мной? — попросил Эдвин.

   — Пожалуй, — кивнула Аврора. — Надо ведь развлекать гостя! А то еще обидитесь и больше не приедете. А мои воспитанницы, между прочим, ваши поклонницы.

   — Они ни разу меня не видели, — возразил Эд.

   — Почему это? Наставницы возили старших девочек на какой-то праздник в столицу, а я болела и не поехала. Вот там-то они вас и видели. И все уши мне прожужжали, какой вы красавчик.

   — Преувеличили? — смутился Эд.

   — Да нет. — Аврора пожала плечами. — Теперь рядом с портретом Анигьос нам следует повесить и ваш. Пришлете?

   Принц сначала не понял, что она шутит, а потом рассмеялся. Но вдруг Аврора стрельнула глазами куда-то за его спину.

   — Мне пора, — шепнула поспешно и скрылась прежде, чем Эдвин успел хоть что-то сказать. А в столовую уже входила встревоженная Лисса. Но стоило ей увидеть принца, как светлейшая тут же заулыбалась.

   — Я немного отстал. — Эд развел руками. — Поэтому меня проводили сразу сюда.

   — Прошу прощения, ваше высочество… — пробормотала директриса.

   — Что вы, не стоит! Я прекрасно провел время, общаясь с вашей воспитанницей. Простите, если заставил волноваться.

   И вместе с Лиссой сел к столу. Жаль, что Аврора к ним не присоединилась. Без нее действительно было скучно. А еще Эд был не против приехать в эту школу снова. Если Ишшасс объявится, надо спросить у него, действительно ли здесь находится прижизненный портрет Анигьос.

   «Действительно, это сестрица», — раздался знакомый голос у него в голове, и Эд улыбнулся одними краешками губ. Помяни Иша, он и появится! Наконец-то!

ГЛАВА 9

Первая дружба — как робкий цветок,

   Нежно листы поутру открывает.

   Что же шагнуло к тебе на порог?

   Первое чувство преграды не знает.

   Для Анигьос время в пансионе летело, как на крыльях. Она быстро сдружилась с Трис, Вики и Хлоей, и они повсюду ходили вместе. Иш, вроде бы, тоже приобрел друзей. Первый страх за брата поутих, Энни успокоилась: раз продержался самые сложные дни их новой жизни, будет держаться и впредь. Правда, очень не хватало их ежедневного общения. На прогулке — это не дело. Всюду надзор воспитателей! Даже за руку не взять. Анигьос, конечно, старалась не показывать, как ее это расстраивает. Иш тоже улыбался, но фальшиво и натянуто, уж сестра-то знала. Но, увы, оставалось только терпеть.

   Лето закончилась, пришла осень, а за нею — зима. Жизнь в пансионе текла своим чередом без каких-либо разительных перемен ровно до того момента, когда перед первым уроком на парту перед Энни опустилось тонкое металлическое колечко. Она подняла глаза и с немым вопросом посмотрела на брата.

   — Это я сам сделал, — пояснил он спокойно. — Для тебя.

   И отступил назад, пока не вмешался воспитатель. Анигьос надела кольцо на палец, повертела руку. Красивое, хоть и самое обычное.

   — Спасибо, — улыбнулась Ишу.

   Тот кивнул — мол, пожалуйста. Начался урок, и мысли о подарке были вытеснены совсем иными, день промелькнул, словно и не было, и настало время вечерней прогулки. Энни вышла в парк вместе с подругами, вот только брата не увидела. Здесь были и Инг, и Руас, и Дон, а Иша нет. Уже успел что-то натворить? Анигьос расстроилась, но виду не подала. Может, еще появится?

   — Энни, — услышала шепот за спиной и обернулась.

   Иш стоял за рядом молодых саженцев, сейчас щеголявших голыми ветвями. И самое удивительное, что воспитатели будто не замечали его, не делали замечаний, что ходит не по основной аллее. Смотрели и не видели…

   — Иди сюда, — так же шепотом позвал брат и сделал несколько шагов назад.

   Энни обернулась. Воспитатель смотрел прямо на нее, а как только отвлекся, она нырнула за деревья.

   — Иш, ты что творишь? — накинулась на брата, шипя как кошка. — Хочешь, чтобы нас наказали?

   — Когда это ты стала трусихой, сестренка? — рассмеялся Ишшасс.

   — Тише ты!

   Анигьос обернулась. Но даже громкий смех не привлек к ним внимания. Брат шагнул к ней и крепко обнял, пробормотав:

   — Наконец-то!

   — Ты безумец, — сказала она испуганно и восхищенно. — Как? Как ты это делаешь?

   — Магия, — фыркнул Ишшасс, увлекая ее прочь. — На самом деле, это колечко на твоем пальце отводит чужие взгляды. Я настроил его конкретно на наших воспитателей, потом попробую сделать еще какие-нибудь украшения. Просто не из чего. Это я позаимствовал металлическую пуговицу у Ингварда. А потом… Не сразу, конечно, вышло. Я тренировался сам: надевал кольцо, снимал. Но, как видишь, заработало.

   И Иш показал свою руку: у него на мизинце тоже было тончайшее незаметное кольцо. Видимо, на большее не хватило материала.

   — Это что, настоящий артефакт? — Энни округлила глаза, рассматривая два похожих украшения. — О боги, Иш! Это невероятно!

   — Я слишком устал от постоянного надзора, сестренка, — с легкой грустью улыбнулся тот. — А магия… Ее сложно скрывать, знаешь ли. Правда, я долго не мог понять, в чем направленность моей силы, пока случайно не зачаровал гребень Инга. Ты заметила, какая у него теперь грива? Он думает, это воспитатели шампунь нам сменили.

   Теперь уже смеялась Анигьос. А ведь и правда, у Ингварда раньше была не такая густая копна, и волосы у него отрастали как-то подозрительно быстро.

   — Только ему не говори! — Иш сделал большие глаза. — А то еще обидится. И вообще помалкивай пока. Посмотрим, что из этого получится, ладно?

   — А что вы здесь делаете?

   Тихий голосок Трис заставил обоих вздрогнуть.

   — Ты меня напугала, мелкая! — выдохнул Ишшасс, глядя на подругу сестры сверху вниз. — Мы просто разговаривали.

   — Да, но вас никто не замечает.

   — Воспитатели не замечают, — ответил Иш. — На учеников это пока не распространяется. Однако я работаю над этим.

   И прикусил губу. Сам ведь собирался никому об этом не говорить. Энни только улыбнулась.

   — Не беспокойся, мы не выдадим твою тайну. Правда, Трис? — спросила она.

   — Конечно. — Та покраснела, и обычно бледные щеки стали пунцовыми. Анигьос заметила, что Беатрис записала ее брата едва ли не в герои после того, как тот за нее заступился, поэтому точно будет молчать.

   — Ладно. — Иш снова заулыбался. — Конечно, моя работа пока несовершенна, но все еще впереди, а?

   — И все-таки лучше нам вернуться, — вздохнула Анигьос. — Пока другие ребята не заметили нашего отсутствия, как Трис.

   — Как скажешь, сестренка, — откликнулся ее брат и пошел обратно к прогулочной аллее. Как он и обещал, никто не заметил их возвращения. Будто и не уходили вовсе. Зато этого нельзя было сказать о Трис.

   — Ты где была? — тут же подлетел к ней воспитатель.

   — Нигде. — Девочка заметно растерялась. — Гуляла здесь вместе со всеми.

   — Что-то я тебя не видел!

   Беатрис шумно сглотнула. На миг Анигьос показалось, что они поторопились ей довериться, но ее подруга взяла себя в руки.

   — Я все время была здесь, льерд, — упрямо ответила она. — Просто, видимо, вы не обратили внимания.

   — Хм, возможно, — пробормотал тот. — Ладно, держись у меня перед глазами.

   Ишшасс и Анигьос переглянулись. Надо быть осторожнее! Иначе не миновать беды. Да, магия не была чем-то запретным, но есть вещи, о которых лучше помалкивать, и Анигьос боялась, что если в брате признают мага, его отправят учиться в другое место, и они не смогут больше видеться. Видимо, сам Иш опасался того же самого, поэтому молчал и скрывал свою растущую силу. Это же надо! Артефактор!

   Энни крепче сжала руку, на которой красовалось колечко. Надо молчать… Увы, прогулка закончилась, и они разошлись по общежитиям, но уже на следующий день после уроков Иш шепнул сестре:

   — Приходи после отбоя в парк, я буду ждать.

   — Ты с ума сошел! — возмутилась Анигьос.

   Тот только улыбнулся и сделал вид, что ничего не говорил. До самого вечера девушка сходила с ума от ужаса. Не ходить? Или пойти? А если заметят? Обычно их не проверяли после отбоя, но если? Но Иш ведь все равно придет! И будет рисковать собой. Ради чего? Чтобы напрасно прождать сестру?

   Анигьос разделась и легла вместе с соседками. Дождалась, пока их дыхание стало тихим и ровным, а затем поспешно натянула платье, обулась, накинула пальто и выскочила за дверь. Тишина… Воспитателя, дежурившего на этаже, не было видно, и Энни медленно пошла к двери, ведущей на лестницу к выходу. Вот только дверь была заперта на засов! Отпереть — увидят. Заметят! И тогда точно высекут обоих, и может, и вовсе посадят под замок. И чем дольше она думает, тем больше рискует.

   Энни открыла засов и выскользнула в зимнюю ночь, чувствуя себя безумной. Ладно Иш, он мальчишка, но она-то старше! И должна быть умнее! Боги…

   — Здравствуй, сестренка! — Смеющийся Ишшасс поджидал ее за ближайшим поворотом. — А я думал, струсишь.

   — Дверь была заперта, — зашипела она. — Мне немедленно надо возвращаться. Ты что удумал вообще? И как сам выбрался?

   — В окно. — Иш пожал плечами. — На первом этаже уборная, окно обычно приоткрыто, вот и выбрался. Но мне так надоел постоянный присмотр воспитателей, что я бы и стену прогрыз!

   — Так нельзя, братишка. — Энни крепко его обняла. — Я тоже скучаю по тебе, но так нельзя. Заметят, накажут, разлучат!

   — Ничего у них не выйдет, — ответил ее брат. — У меня есть сила, и с ней придется считаться. А что делать с засовами, я подумаю. Может, тоже что-то зачарую… Должны ведь быть еще выходы, да? Не одна ведь дверь на все общежитие.

   — Иш! А если твои соседи проснутся? Или мои?

   — Скажем, ходили в уборную.

   — Одетыми?

   — А почему нет?

   Ишшасса, похоже, ничто не пугало. Он улыбался, когда Анигьос умирала от страха.

   — Не бойся, — сказал ей брат. — Возвращайся в комнату, я что-нибудь придумаю. До завтра.

   И скрылся в ночной темноте. А Энни понимала, что он прав. Какая же она трусиха! С ума сойти можно! И назад к общежитию бежала так быстро, словно за ней гнались. Но ведь артефакты Иша — их шанс на встречи без чужих глаз. И ушей… Ишшасс прав, надо что-то придумать! А может… Может, попросить его сделать такие же для соседок? Не выдадут ли? Трис точно нет, а Вики и Хлоя? Энни кусала губы, не находя ответа.

   К ее счастью, засов никто не заметил. Она скользнула обратно, взлетела вверх по лестнице, вбежала в свою комнату и рухнула на кровать прямо в пальто. С подушки приподнялась взлохмаченная голова Трис.

   — Все в порядке? — шепотом спросила та.

   — Да, — откликнулась Анигьос. — Да, спи.

   И тихонько поднялась, чтобы раздеться, а затем долго лежала без сна, раздумывая, что делать дальше и как заставить брата не совершать глупостей. Он ведь не успокоится! Иш вообще сильно изменился после смерти родителей, теперь никто ему не указ. А если найдет неприятности на свою голову? Если…

   Энни забылась тревожным сном только под утро. Ее разбудили голоса подруг, собиравшихся на завтрак. Никто не спрашивал, где она была ночью. Никто, кроме Трис, не заметил… Уже в умывальне Беатрис подошла к ней тихонько.

   — Будь осторожна, — шепнула она. — Ты же понимаешь, что будет, если узнают! Говори хотя бы мне, я что-то придумаю, если спросят.

   — Хорошо, — пообещала Анигьос. — Хорошо, скажу.

   А сама боялась даже на пары идти! Что еще придумает ее неугомонный братец? Впрочем, Ишшасс вел себя как обычно. Подарков больше не делал, внимания к себе не привлекал, на опасные прогулки не звал, и Анигьос успокоилась. Так продолжалось еще около двух недель, пока после занятий перед ней не лег маленький круг из металла.

   — Что это? — тихо спросила Энни.

   — Ключ от любого замка, — с улыбкой ответил Ишшасс. — Пригодится. Буду ждать после отбоя.

   — Нет, Иш! Нельзя…

   — Трусиха, — снова заявил тот. — Я буду ждать.

   Как же они рискуют… Остаток вечера Анигьос снова провела в тревоге. Но ведь не заметили их в прошлый раз! Почему же должны увидеть теперь? А отбой приближался быстро, неумолимо. Привычная вечерняя прогулка не принесла успокоения: парней опять за что-то наказали, и девушки гуляли в одиночестве.

   — Что такое? — тихо спросила ее Трис.

   — Я вечером уйду, — решилась Анигьос. — Прикроешь?

   Та кивнула, попросила только:

   — Будь осторожна, хорошо?

   Энни нечего было на это сказать. Осторожна? Как, если брат затеял настолько рискованную игру? Как, если у нее сердце уходило в пятки? Руки предательски дрожали. Но, с другой стороны, неужели все годы до выпуска она так и будет бояться? Нет, не пойдет!

   Поэтому действия Энни после отбоя были все теми же: дождаться, пока подруги уснут, одеться и выскользнуть в коридор. Здесь было темно и тихо. За эти две недели Анигьос уже узнала, что кроме главной двери есть еще боковая, ведущая прямо в парк. Именно на ней она готовилась использовать изобретение Ишшасса. Шла быстро, торопливо. На миг замерла, услышав чужие шаги, но то ли ее не заметили, то ли амулет брата действовал исправно, однако воспитатель прошел мимо притаившейся в темной нише девушки, что-то насвистывая под нос. Энни вытерла мокрый от пота лоб и снова двинулась к двери. Может, ключ не сработает? Однако стоило приложить металлический круг к замку, как тот щелкнул, открываясь. Анигьос шагнула за порог, сама себе не веря. Осмотрелась по сторонам, вдохнула морозный воздух и помчалась к тому месту, где в прошлый раз ждал ее брат.

   Вот только там было пусто. Ни следа Ишшасса. Не дождался? Такого не могло быть. Не пришел? Не удалось выбраться из комнаты? А может, парни еще не спят? Энни решила немного подождать, прошлась от одного дерева к другому. Находиться одной в темноте было страшно. Начали замерзать руки: она и не подумала надеть перчатки, только накинула пальто. Еще минуту, две…

   Мучимая беспокойством, она тихонько пошла в сторону мужского общежития. В отличие от женского, в его окнах горел свет. Что там происходит? Неужели брата поймали? Сердце закололо от боли и страха, но сейчас Анигьос могла сделать только одно: исчезнуть, пока ее не нашли. Это только увеличило бы вину Ишшасса. Да, исчезнуть…

   И она побежала прочь. Сама не помнила, как влетела в женское общежитие, вот только замок на двери никак не желал запираться: артефакт открыл его, но не мог закрыть, а без ключа не срабатывал механизм. Энни повесила замок на дверь, приладила, как могла, и торопливо поднялась в спальню. Трис ждала ее.

   — Что? — спросила шепотом.

   — Он не пришел, — так же тихо откликнулась Анигьос, стараясь никого не разбудить и торопливо снимая с себя пальто.

   — Энни? — сонно спросила Вики. — Что такое?

   — Ничего, пить захотелось, — ответила та, — ходила за водой.

   — А!

   И подруга снова засопела, а Анигьос нырнула в постель, чувствуя, как внутри все заходится от страха. Только бы с Ишшассом все было в порядке! Только бы…

ГЛАВА 10

Сила объятья свои раскрывает —

   Только держись!

   Тело и душу твою наполняет

   Новая жизнь.

   Магия станет навеки дыханьем,

   Станет судьбой.

   Может быть, истинным будет призваньем —

   Шаг за тобой!

   Иш никогда не считал себя особо доверчивым, но вопреки всему, что свалилось на голову за последние месяцы, он все еще оставался ребенком. И, как каждый мальчишка его лет, мечтал о том, чтобы рядом были близкие люди, которых можно назвать друзьями. Ошибся.

   Вечер начинался как обычно: домашнее задание, прогулка и жалкие крупицы свободного времени, которые Ишшасс обычно тратил на совершенствование своего необычного дара. Но не сегодня. Предстояла встреча с сестрой, и Иш волновался. Он приготовил для нее еще один подарок: маленький медальон на тонкой веревочке, который должен был отвести взгляды не только воспитателей, но всех, кого пожелает Анигьос. Оставалась самая малость: настроить медальон на энергию сестры, и для этого обязательно нужно было встретиться без посторонних глаз.

   Когда объявили отбой, Иш дождался, пока соседи по комнате потушат свет, и лег одетым, чтобы потом не будить их шуршанием. Воспитатель заглянул в комнату, убедился, что все четверо мальчишек на месте, и пошел прочь. Обычно в следующий раз он появлялся около часа ночи, а иногда не приходил вовсе. Ишшасс выждал положенные минуты, тихонько поднялся и скользнул к выходу из комнаты. В коридоре царил полумрак — только один светильник оставляли включенным на ночь, чтобы можно было добраться до уборной. Мальчишка прислушался: тишина. Коснулся тонкого кольца на пальце — такого же, как у сестры — и пошел к лестнице.

   Ступеньки чуть скрипнули под ногами. Иш замер, но никто не собирался хватать его за шкирку, поэтому он выждал немного и продолжил спускаться. И уже взялся за дверную ручку черного хода, когда на плечо опустилась чужая рука.

   — Ты что делаешь, малец? — поинтересовался воспитатель. За его спиной виднелось бледное лицо Руаса. Так вот кто его выдал! Зачем, интересно?

   — А я вам говорил! — затараторил Руас. — Куда-то бродит он. А вы не поверили.

   — Что ж, ты оказался прав, — ответил льерд Торренз, дежуривший в эту ночь. — Ступай, а я поговорю с нашим юным другом. Следуйте за мной, юноша.

   Иш прикусил губу. Сестра будет волноваться! Остальное поправимо. Вмешивать Энни в эту историю он точно не станет, никто не докажет, что он ходил к ней. А все остальное… Ну, высекут. И что дальше? Не привыкать.

   Ишшас проследовал за льердом Торрензом в каморку, где обычно оставался дежурный воспитатель. Ярко горел светильник, и мальчик прищурился. А Торренз сел на стул и уставился на него.

   — Рассказывай, — потребовал он.

   — А что рассказывать? — Иш пожал плечами. — Я хотел выйти подышать воздухом.

   — Если верить твоему соседу, не в первый раз.

   — Да, ночами мне часто становится душно.

   Ишшасс смотрел на собеседника спокойно, чтобы не вызвать ни малейших подозрений. Всего лишь ночная прогулка, не более того.

   — Зимой? — усмехнулся воспитатель.

   — В комнатах натоплено, — ответил мальчик.

   — На вашем месте, я не стал бы врать, Эверетт. С кем вы встречались? Как покидали общежитие?

   — Ни с кем. Я выходил на улицу, несколько минут гулял и возвращался в постель, когда мне не спалось.

   — Лжете.

   Ишшасс замолчал. Ничего другого никто не докажет. А с Руасом он сам поговорит и объяснит, как плохо выдавать друзей.

   — Что же, до утра останетесь взаперти, — сказал воспитатель. — А потом пусть с вами директор разбирается. Сын такого достойного человека, и так позорите своего отца.

   — Чем? — Иш сжал кулаки, забыв о благих намерениях. — Чем я его позорю?

   — Нарушениями дисциплины. Ваш отец был воином, и что такое дисциплина, знал не понаслышке.

   — Здесь не дисциплина, а глупость, — процедил Ишшасс. — Я даже не могу общаться с сестрой без постороннего надзора. И меня это не устраивает!

   — Если мы начнем спрашивать каждого воспитанника, что именно его устраивает, наш пансион превратится в балаган. А вам стоит думать прежде, чем говорить, юноша. Иначе это может плохо закончиться. Пока что вы ничего собой не представляете, а мните слишком много. Ничто…

   Договорить воспитатель не успел. Сила Ишшасса взметнулась, потянулась к тому, кто посмел его обидеть, прижала к стене тяжелым сияющим щитом. Белая. Та, что должна исцелять, а не нажимать на чужие кости до хруста.

   — Пусти! Пусти, гаденыш! — завыл Торренз.

   Иш и сам уже испугался. Он никому не желал вреда. Отступил назад, и щит исчез, а Торренз, едва обрел свободу, схватил его за ухо и потащил за собой куда-то вниз. Ишшасс не вырывался. Он пытался понять, что сделал, как это произошло. И когда Торренз втолкнул его в полуподвальную комнатушку, даже не сопротивлялся. Дверь лязгнула, оставив его в темноте. Ухо дергало. Иш поморщился и коснулся его холодными пальцами. Да, ситуация…

   Иш прошелся по комнатушке. Оказалось, она совсем крошечная — четыре шага на три. В углу он нащупал сырую солому и сел. И что теперь? Что будут делать его воспитатели? Отправят с глаз долой? Этот вариант казался наиболее вероятным. И тогда о встрече с сестрой придется забыть на несколько лет. Идиот!

   Ишшасс ударил рукой по соломе и, кажется, оцарапал пальцы. Потом подумал, призвал силу, и у него получилось зажечь в воздухе небольшой светлячок. При свете этот каземат выглядел еще более отвратительно: по дальней стене сочилась вода, каменную кладку покрывало что-то склизкое и мерзкое даже на вид. Интересно, долго его тут продержат?

   Какого-то всепоглощающего страха не было, только желание выбраться из тесной комнатушки, потому что потолок вдруг начал давить. Ишшасс не боялся темноты раньше, но сейчас… Сейчас стало не по себе, и светлячок мало помогал справиться. Поспать? Он свернулся на соломе. Хорошо хоть одет тепло, иначе околел бы сразу.

   Как ни странно, сон пришел довольно быстро. Он был тихим, спокойным и безмятежным, а проснулся Иш от яркого света фонаря. Над ним склонился главный воспитатель их группы, льерд Фрейт.

   — Поднимайся, — скомандовал недобро. — Тебя ждет льери Уоткинс.

   Сама директриса снизошла до него. Иш усмехнулся. Да уж, задачка. Но единственное, чего он опасался, — это того, что его вышлют прочь, в любое другое учебное заведение для магов. Остальное пустяки. Переживет. И вообще Ишшассу казалось, что все самое страшное в его жизни уже произошло, хуже не будет. Поэтому он последовал за льердом Фрейтом спокойно, ни о чем не спрашивая и не стараясь оправдаться.

   Директриса Уоткинс ждала его в своем кабинете, находившемся в учебном крыле. Иш как бы между прочим отметил, что наступило утро. Скорее всего, начались занятия, и сестра теперь волнуется, куда он пропал. Увы, возможности дать ей знать, что все в порядке, не было.

   Открылась дверь кабинета, Ишшасса втолкнули внутрь.

   — Вот, привел, — сказал льерд Фрейт.

   А директриса, некрасивая в темно-синем платье и с «булкой» из волос на голове, посмотрела на воспитанника.

   — Ишшасс Эверетт, — произнесла она так, словно выплюнула ругательство. — Ну-ну. И давно у вас проснулась сила, молодой человек?

   Иш молчал. Видимо, вчера израсходовал слишком много магии, потому что даже после длительного сна в глаза будто песка насыпали.

   — Не желаете разговаривать? — Уоткинс поднялась и теперь нависала над ним. — Его величество позаботился о вашем будущем, а вы, неблагодарный щенок…

   — Не смейте меня оскорблять, — тихо ответил Ишшасс. — Ни меня, ни мою семью. Иначе, клянусь, я не оставлю от пансиона и камня на камне.

   — Дерзите? — вскинулась директриса, а льерд Фрейт подошел ближе и отвесил ему звонкую пощечину. Больно… Но дело в том, что Иш не шутил. Сейчас он готов был применить всю силу, которая у него была, и выполнить свою угрозу.

   — Посидите неделю в подвале на хлебе и воде, — фыркнула Уоткинс. — А перед этим получите двадцать розог. И еще раз посмеете повысить на меня голос…

   — И что? Что вы можете мне сделать? — поинтересовался Ишшасс. — Избить? Убить не посмеете, вести об этом сразу дойдут до короля, потому что мои родители были не последними людьми в Миалросе, и сестра молчать не станет. Что бы вы ни сделали, вы уже проиграли. Отпустите меня.

   Директриса резко села, захлопала совиными глазами. А Иш добавил магии к голосу и повторил:

   — Отпустите меня, льери Уоткинс, и забудем об этом недоразумении.

   Почему-то начали подрагивать руки, хотя он по-прежнему оставался спокойным. Что такое?

   — Хорошо, — как-то вяло сказала директриса. — Льерд Фрейт, проводите юношу на занятия, пусть… учится. А я, пожалуй, отдохну.

   — Но льери Уоткинс! — попытался возразить тот.

   — Вы недостаточно хорошо меня услышали, льерд? — гаркнула та. — На занятия!

   — Идите за мной, — растерянно сказал льерд Фрейт.

   — Мне надо взять сумку с учебниками, — напомнил Ишшасс.

   — Хорошо.

   Как во сне, они вернулись в общежитие. Иш поднялся в свою комнату, взял сумку, опять спустился вниз. Он слабо понимал, что происходит вокруг. Тело постепенно делалось чужим, деревенело, наливалось металлической тяжестью. А Фрейт, как и приказала Уоткинс, отвел его в аудиторию, где шли занятия их группы. Урок был в самом разгаре. Фрейт извинился перед учителем, и Иш пошел на свое место. Краем глаза заметил сестру, чуть поодаль — предателя Руаса. Ничего, с ним еще предстоит разобраться. Подошел к скамье — и упал. Последним, что он видел, было белое, как мел, лицо Анигьос…

   Приходить в себя после затяжной болезни — не самое приятное занятие. Иш с трудом открыл глаза, не понимая, где находится. Чувствовал только, что времени прошло много. В комнате горел светильник. В кресле у его постели спала сестра. А вот сам он чувствовал себя на удивление хорошо, только тело ощущалось, как деревянное. Иш приподнялся, и Анигьос тут же встрепенулась, бросилась к нему и стиснула в объятиях.

   — Иш!

   — Привет, сестренка, — улыбнулся он. — Что случилось?

   — Ты не помнишь? — По лицу Энни покатились крупные слезы. — Ты потерял сознание прямо на уроке. Учителя сказали, это из-за твоей магии. А я…

   Энни протянула вперед руку, и над ладонью засверкал светлый огонек.

   — Говорят, я теперь целитель, — дрогнувшим голосом произнесла сестра. — Сила проснулась, когда ты упал. Я пыталась привести тебя в сознание.

   — Сколько времени прошло? — спросил Ишшасс, касаясь огонька на ладони Анигьос. Тот жегся.

   — Трое суток, — устало ответила та. — Я так испугалась.

   Она тихонько всхлипнула, и Иш почувствовал себя виноватым донельзя. И что натворил? Ради чего? Чтобы прогуляться ночью без чужого присмотра?

   — А у меня для тебя подарок, — сказал он и порылся по карманам, доставая припасенный медальон. — Коснись его и подумай, что хочешь стать незаметной. Конечно, если лоб в лоб столкнешься, как я, все равно увидят, но если нет — мимо пройдут. Как только мне станет лучше, закончу его настройку.

   — Глупый! Какой же ты глупый! — Энни крепко его обняла. — Чтобы больше так с магией не усердствовал, понял меня? И ночью я никуда не пойду! И рисковать тебе не позволю!

   — Прости, — повинился он. — Я не хотел.

   — Ладно, отдыхай. — Ладошка сестры коснулась его волос. — Может, тебе воды принести?

   Иш кивнул, хоть и не чувствовал жажды. А пока сестра ходила за водой, он осторожно поднялся с кровати. Да, только легкое онемение рук и ног. Даже голова перестала кружиться. Хоть сейчас на занятия! Но Ишшасс решил не торопиться и лег обратно. Покорно выпил принесенную Анигьос воду, закрыл глаза. Сестра вскоре ушла. Тогда Иш сел и задумался. Что произошло? Почему его магия отреагировала вот… так! И огонек силы будто стал ярче, магия ощущалась ясно, естественно. Забавно…

   Иш побродил по палате лазарета из угла в угол, понял, что чувствует себя прекрасно, умылся в крохотной уборной прямо у палаты. Заодно оценил: дежурных нет. Видимо, он тут один. Тогда снял с пальца кольцо и занес над ним руку. Металл тут же нагрелся, начал плавиться, отпуская первоначальное заклинание и снова становясь чистым. Иш уже знал, что будет вкладывать в податливый артефакт. Иллюзию. И страх. Когда металл снова затвердел, Ишшасс припечатал его магией так, что в ушах зазвенело, а потом, отдышавшись, тихонько вышел из палаты.

   Лазарет находился в отдельном небольшом зданьице. Стояла ночь, вокруг было пусто, и мальчишку никто не заметил. А снег успел стаять, следов не останется. Иш пробрался к мужскому общежитию, зашел через боковую дверь, добрался до собственной комнаты. Если что, скажет, что почувствовал себя лучше и решил вернуться. Но нет, никто не встретился. Тогда Ишшасс осторожно приоткрыл дверь.

   Парни спали, все трое. Он подтолкнул металлическое кольцо, и оно покатилось по полу под кровать Руаса. Вот так! Иш так же тихо прикрыл дверь и пошел прочь. Сегодня удача ему благоволила. Он снова никого не встретил, вошел в палату, снял наброшенную куртку и лег. Утром юный маг ждал новостей.

   Только новости поспели куда раньше. Еще даже не рассвело, когда в его палату влетел воспитатель. Иш зажмурился — сделал вид, что спит, хотя проснулся около часа назад.

   — Эверетт! — гаркнул воспитатель, и Ишшасс едва не подскочил.

   — Льерд Фрейт? — сделал вид, что удивлен. Хотя, он и был удивлен! Что так рано-то? Ничего особо дурного он в кольцо не вложил.

   — Вы выходили сегодня ночью из лазарета? — резко спросил мужчина.

   — Я еле с кровати поднимаюсь, ночью только в себя пришел. Куда бы я дошел? — «растерянно» спросил Ишшасс. — А что случилось?

   Фрейт, видимо, понял, что мальчишка на самом деле слаб, и сел в свободное кресло.

   — Боюсь, Руас тронулся рассудком, — ответил почти что испуганно. И это взрослый человек! — Кричит, что вы напустили на него змей, а сами стояли и смотрели.

   — Змей я боюсь, — поделился Ишшасс. — Да и где бы я их взял зимой?

   — И то верно. В общем, соседа вашего в столицу повезут, к лекарям. Спятил он, похоже.

   — Жаль.

   Иш понимал, что Руас не спятил. И змеи были. Он всего-то наложил на перстень заклинание страха: книг по магии в местной библиотеке хватало, хоть магическую науку и не изучали. Получается, больше всего предатель боялся именно ползучих гадов. Какая ирония! Сам ведь такой. Но торжества особо не было, только чувство усталости и спокойствие: отомстил.

   — Ладно, отдыхайте, — качнул головой воспитатель. — И возвращайтесь на занятия.

   И пошел прочь. Иш закрыл глаза. Да, завтра непременно вернется. Но это будет завтра, а сейчас стоит все-таки отдохнуть и порадоваться, что придет Анигьос, и никто не будет стоять между ними.

ГЛАВА 11

Страницы истории перелистая,

   Увидишь вдруг ясно: она как живая!

   Ничто не уходит навек, остается

   Невидимый след. И ничто не вернется.

   Во дворец Эдвин возвращался со спокойным сердцем. Поездка заставила его забыть и о гадких словах, которые слышал, и о внезапно вернувшихся видениях. Стало легче дышать.

   — Наконец-то ты улыбаешься. — Лисса легонько пожала его руку, когда карета подъехала к дворцу.

   — Да, — ответил принц. — Спасибо, мне действительно помогла наша прогулка.

   — Рада слышать, родной. Идем. Бес, наверное, нас уже заждался.

   Эд подумал, что Бесу полезно поскучать по Лиссе, но промолчал. Старший брат нашелся в рабочем кабинете и едва поднял голову от бумаг, когда они появились на пороге.

   — А, явились, — сказал устало. — Как поездка?

   — Решили многие вопросы, — ответила Лисса. — Тебе бы стоило проехаться с нами.

   — Сама знаешь, мне катастрофически не хватает на это времени, — сказал король.

   — Твой народ скоро забудет, как ты выглядишь, — вздохнула светлейшая.

   — Боюсь, ему это не грозит. А вот послы…

   Себастьян постучал пальцами по столу, изучая документ все с тем же вниманием.

   — Не желаю и слышать о них! — заявила Лисса. — Поднимайся, идем ужинать, и без послов!

   — Я пойду, пожалуй, — попытался улизнуть Эд. — Наелся в школе.

   — Ты почти ничего не съел! — воспротивилась Лисса. — Возражения не принимаются. Ну же!

   Лисса умела быть настойчивой, когда действительно того желала. Вот и сейчас оба венценосных брата потащились за ней в столовую и встали из-за стола только тогда, когда светлейшая убедилась в их здоровом аппетите. Эд быстро пожелал обоим спокойной ночи и улизнул, оставив брата разбираться с возлюбленной. Или не возлюбленной… Да какая разница?

   Эд поспешил в свои покои, подальше от политики, мрачного брата и взволнованной Лиссы, которая скрывала тревогу за Себастьяна под улыбкой. Хотелось побыть одному. И кое с кем переговорить.

   Наконец, Эдвин отпустил слуг и закрыл за собой двери спальни. Только тогда тихо позвал:

   — Ишшасс.

   На стене тут же появилась черная тень, сверкнув янтарными глазами.

   — Что, соскучился, высочество? — хмыкнул темный бог, отделяясь от стены и приобретая человеческий вид. К счастью, на этот раз без шрамов, хотя Эл привык ко всем его обличиям.

   — Соскучился, — кивнул Эд. — Во дворце вообще не сильно весело, знаешь ли.

   — Знаю, — откликнулся Ишшасс. — Поэтому и решил тебя проведать. Рассказывай, как дела, как жизнь? Как магия?

   — Дела в порядке, жизнь как всегда, а вот магия…

   Эду необходимо было с кем-то обсудить то, что с ним происходило. Вот только он не хотел доставлять беспокойство брату или Лиссе, а Иш беспокоиться не станет. Он вообще лучший из друзей, какого только можно себе представить.

   — Ко мне вернулись видения, — сказал принц, присаживаясь напротив бога. — Я вижу прошлое.

   — А раньше исключительно будущее, — заметил тот.

   — Я этого не помню… Лисса говорит, моя магия пробуждается слишком стремительно, и от этого все несется кубарем. Если честно, я не знаю, как быть. А еще кто-то похитил отвар Тейры от головной боли, и…

   Эд замолчал, потому что в глазах Ишшасса плясали смешинки.

   — Что? — Принц тут же насупился.

   — Жалуешься, как девчонка, — ответил темный. — И то не так, и это не эдак. Не беспокойся, высочество. Все с тобой в порядке. Твоя сила пробуждается так, как ей надо пробуждаться. Да, не вовремя. Да, слишком индивидуально, но ты ведь сам переживал, что ее не будет. Вот она, перед тобой. К чему теперь кручиниться, а?

   Эд часто-часто заморгал, а потом улыбнулся. Он любил Ишшасса за его прямоту. Иш всегда говорил в лоб, не начинал юлить и изворачиваться. У бога не было такой необходимости. Ишшасс был существом высшего порядка, как ни крути.

   — Ты прав, — согласился принц. — Я просто растерян и скучаю по Тейре и Киру, вот и хандрю. Почему тебя так долго не было?

   На миг Ишшасс нахмурился, но странное выражение затаенной тревоги быстро исчезло с его лица.

   — Не даете старику поспать, — закряхтел он. — Только преклонишь голову в темных чертогах, так тут вы. А на самом деле, моя сила не безгранична, друг, и события десятилетней давности не минули даром. Я много магии потратил тогда, а восполняться она может столетиями.

   — Тебе на вид всего-то двадцать три. Ну ладно, двадцать пять, — не согласился Эд.

   — А пятьсот двадцать пять не хочешь? — рассмеялся темный. — Я вам не нянька, чтобы хвосты заносить, уж извини. Сами справитесь, не дети. Но ты настойчиво меня звал. Зачем?

   — Я не звал.

   — А мысленно?

   Эд отвел взгляд. Да, звал, потому что был растерян и не знал, что делать.

   — Во-от, — подмигнул темный бог. — Ладно, что еще? Сила силой, но у тебя в голове кавардак. Не заставляй меня в нем копаться.

   — Иш, правда ли, что у нас с Бесом разные отцы?

   Темным замолчал, посмотрел на Эда как-то странно.

   — Есть вещи, о которых я не могу говорить, высочество, — ответил он. — Это одна из них.

   — Но почему?

   — Потому что это касается королевского рода. Хочешь — спросил у брата. Может, он расскажет, что знает. Я же давным-давно дал клятву не вмешиваться в дела королевского дома Миалроса.

   — Значит, я все-таки принц? Раз ты говоришь о королевском доме.

   — А разве нет?

   — Тебе лишь бы шутить! — Эд грустно покачал головой. — А девушки говорят…

   — Ах, вот оно что! — рассмеялся Ишшасс. — Девушки! Еще бы. Я уже и забыл, как это — быть девятнадцатилетним юношей, который еще даже ни с кем не целовался. Хотя, в твоем возрасте у меня была зазноба, но мы с ней разве что за руки держались, веришь?

   — Сложно представить, — откликнулся Эд.

   — Я был очень застенчив с дамами. Особенно с одной. А ты не слушай сплетни, мальчик. Люди злы. Им хочется найти изъяны в других, чтобы на их фоне собственные несовершенства не казались такими уж существенными.

   — Расскажи мне что-нибудь, — попросил Эдвин. — Ты столько видел, столько знаешь. Расскажешь?

   — Я тебе что, нянька? — фыркнул Иш. — Ладно, давай. Как в детстве: ложись к кроватку, закрывай глазки…

   — Иш! — возмутился Эдвин. — Мне девятнадцать!

   — По тебе и не скажешь, избаловал братец, не хочет тебя нагружать делами государственными, а зря. О чем тебе рассказать, высочество?

   Эд устроился в кресле поудобнее и попросил:

   — О пансионе. Ты учился там с сестрой?

   — Да, было дело, — кивнул Ишшасс, подходя к окну и глядя на сияющий окнами дворец. — Мне было двенадцать, когда погибли наши родители, и его величество решил, что нам с Анигьос нужно получить хорошее образование, а еще не путаться ни у кого под ногами. Так мы очутились в пансионе.

   — Тебе там нравилось?

   — Ты любопытен, как кот! — Темный бог обернулся, улыбаясь, но глаза не тронула улыбка. — Не скажу, чтобы нравилось. Это было унылое место, но именно там у меня появились друзья. Настоящие, на всю жизнь, как я думал. Только к моим двадцати трем годам часть из них умерла, а остальные… Они приняли не мою сторону. Среди них был и король Миалроса Эрих.

   — Супруг Анигьос. — Эд об этом слышал, но не знал, насколько слухи правдивы.

   — Да. — Иш подошел и сел напротив. — Но супругом он ей стал уже после того, как перестал быть мне другом. Впрочем, Эрих был хорошим человеком. Ты на него похож, кстати. Он тоже был красавцем, от которого все теряли голову. А его брат — всего лишь тенью величия старшего.

   — Как его звали? Брата Эриха? — спросил завороженный Эдвин, чувствуя, как прикасается к самой истории.

   — Робер. Он был на полтора года младше меня, а Эрих ровесник с сестрицей Анигьос. И более разных людей трудно себе представить. День и ночь. Эриха любили, Робера обходили стороной.

   — Почему?

   — Тоже слухи и сплетни, — фыркнул Ишшасс. — Мальчики не были похожи, и злые языки тут же решили, что один из них не от короля. А так как Эрих был копией отца, вывод напрашивался очевидный. Впрочем, слухи не лгали — у королевы действительно был любовник. А вот кто, король или его советник, стал отцом Робера… Мне-то почем знать? Но Роб страдал. Ему хотелось определенности. Забавно то, что самому Эриху было все равно. Он не стал разбираться в хитросплетениях биографии младшего брата. Эрих вообще был… мудрым в некоторых вопросах. А в некоторых — так полнейший болван.

   Ишшасс рассмеялся, Эд тоже улыбнулся.

   — Вы дружили? С Эрихом? — спросил он.

   — Он был моим лучшим другом, — кивнул Иш. — И я же поспособствовал его смерти. Я никогда не умел прощать.

   — Поспособствовал смерти? — Глаза Эда округлились.

   — Частично да. Всего лишь подтолкнул Роба в нужном направлении. Почитай учебники по истории, высочество. Это началось задолго до меня. Как чаще всего умирали короли Миалроса?

   — Как? — спросил Эдвин.

   — От рук своих младших братьев, — вздохнул Ишшасс. — Но, боюсь, мое вмешательство все усугубило, и это колесо набрало силу и скорость. Помнишь, о чем я говорил тебе в детстве? Выбор за тобой, кем ты станешь для брата. Ядом или помощью. Может, у тебя получится разорвать этот замкнутый круг. Ты сильный маг. Сильнее Себастьяна, что уж там. Только ему не говори.

   Эд почувствовал, как становится холодно. Он понимал, что Иш всего лишь предупреждает. Но, может, темный бог предупреждал не только его? И все заканчивалось… чем? Чьей-то гибелью.

   — Я люблю брата, — ответил Эдвин. — Он не сделал мне ничего плохого.

   — Помни об этом и впредь, — усмехнулся Ишшасс. — А я дал сдуру клятву Роберу не вмешиваться. Вечную клятву. Кто же знал, что она распространится не только на него?

   Темный бог замолчал, задумавшись о чем-то своем… Эд отметил, что впервые за время их знакомства Ишшасс выглядит усталым. Что-то не так…

   — Невеселый рассказ, да? — Иш будто опомнился. — Не бери в голову, мелкий. Я просто старею. Давай лучше я поведаю тебе о чем-то другом. О героях прошлого. Я видел их всех. Например, еще при моей жизни…

   — При жизни? — Эд ухватился за слово. — А ты… умер? Как человек, я имею в виду.

   — Да, было дело. Так вот, еще при моей жизни была война, и один из рыцарей Эриха… Эй, ты клюешь носом, высочество. Марш спать! Скоро Кресс приедет, будешь зубрить уроки — не выспишься. Кыш!

   Эд внезапно почувствовал, что голова действительно становится тяжелой. Предыдущие ночи выдались не самыми спокойными.

   — Ты прав, лучше лягу, — зевнул принц. — Ты уйдешь теперь?

   — Да, какое-то время не смогу появиться, — кивнул Ишшасс. — Но если что, зови. Услышу — приду.

   — Спасибо.

   Ишшасс дождался, пока принц ляжет в кровать, затем коснулся его лба горячими, как огонь, пальцами.

   — Сегодня никаких видений! — сказал темный бог. — И никаких вещих снов. Спи мирно.

   Эд снова зевнул и ухнул в сон, будто в пропасть. Он не видел, конечно, как Ишшасс еще несколько минут стоял у его постели, и меж бровей темного пролегла несвойственная ему скорбная складка.

   — Прости, — тихо сказал он и исчез.

   Светильник погас, комнату окутал мрак. Однако в одном из углов он был гуще, будто кто-то плеснул смолой. Не только темного бога интересовала судьба младшего принца Миалроса.

ГЛАВА 12

Летят года, их неизменен ход,

   Но кажется, что время бесконечно.

   Жаль, у всего на свете свой черед:

   Любить, страдать. Но, к счастью, все не вечно.

   Два года в пансионе пролетели, как один день. Ишшассу, правда, казалось, что минула вечность, однако в конце концов он смирился с местными порядками. Еще больше его примирили с действительностью амулеты, сделанные как для сестры и ее подруг, так и для Ишшасса с его соседями, Доном и Ингом. Теперь они частенько ускользали из-под бдительного ока воспитателей и гуляли все вместе, большой дружной гурьбой. Тем более что Ингу нравилась Анигьос, Иш давно заметил, а Дону — Вики. Сам Ишшасс больше занимался учебой, чем чувствами. Наконец-то уроки стали для него интересными, а еще для тех из воспитанников, в ком теплилась магия, два раза в неделю приезжал профессор из столицы и учил их искусству волшебства. Он-то и принес в пансион новости, которые взбудоражили его от фундамента до крыши.

   В тот день после основных уроков было назначено занятие у профессора Картера. Иш дождался Анигьос у женского общежития — на занятия им не запрещалось ходить вместе. Уже почти у главного корпуса друзей догнал Инг — в нем тоже не так давно распознали мага, и малышка Трис. Хотя, какая уже малышка? Вытянулась, расцвела, но осталась такой же тихой, как цветок.

   — Признавайтесь, кто не выучил теорию магии? — Инг схватил Иша и Анигьос в свой медвежий захват.

   — Я выучил, — поморщился Ишшасс. Ингвард с возрастом стал высоким и сильным, как настоящий медведь.

   — Я тоже, — улыбнулась Энни. Брату она ничего не говорила, но Иш подозревал, что симпатия Инга не так уж невзаимна.

   — А ты, Триска-ириска?

   Девчонка вспыхнула, Иш насупился и уже обернулся к Ингварду, чтобы того осадить, когда Беатрис ответила:

   — Выучила. Профессор Картер очень доступно все объяснил, запомнить было несложно.

   — Вот и поглядим, — рассмеялась Инг, распахивая перед друзьями двери академии. — Дамы, вперед.

   Девушки вошли первыми, Ишшасс и Ингвард — за ними. Занятия проходили на втором этаже, вот только профессора в аудитории еще не оказалось. Он явился через четверть часа, бледный, встревоженный. Странно было видеть пятидесятилетнего мужчину взволнованным, как мальчишка. Но его ученики сдержанно поздоровались, и только когда Картер занял свое место за учительским столом, Ишшасс спросил:

   — Простите, профессор. У вас что-то случилось?

   Тот обвел юношей и девушек тяжелым взглядом, сомневаясь, стоит ли отвечать на их вопрос.

   — Случилось, — сказал, наконец. — В столице мятеж. Брат короля, его высочество Антуан, поднял бунт. Я насилу вырвался, выезды из города вот-вот перекроют. Пожалуй, останусь пока здесь, с вами, воробышки.

   — И чего же добивается принц? — растерянно спросила Анигьос.

   — Знамо дело, власти, — вздохнул профессор. — Все ее хотят, льери Эверетт. Сначала получить, потом удержать. И от этого совершают глупости. Ох, не к добру все! Как бы Нимирия не воспользовалась ситуацией да не объявила нам войну! На границе давно уже неспокойно.

   Ишшасс и Анигьос переглянулись. День, когда они узнали о гибели отца, сейчас явственно всплыл в памяти.

   — Думаю, король быстренько этот мятеж придушит, — вставил свое слово Инг, а Трис выглядела испуганной.

   — Если не придушит, какой он тогда король? — фыркнул Иш.

   — Политика — нечто более тонкое, чем вы себе представляете, юноша, — вздохнул учитель. — Но давайте сегодня оставим ее в стороне. Нас с вами ждет занятие по магическим щитам.

   При словосочетании «магические щиты» Ишшасс мигом забыл о короле и его брате. С другой стороны, им-то какое дело? Это короля посетила гениальная мысль запереть их с Анигьос в пансионе. Так что особого сострадания Иш к нему не испытывал. И потом, захочет — с братом разберется. Если бы они с сестрой поссорились, разве не помирились бы? Что настолько серьезное может пролечь между самыми близкими людьми?

   На этом Иш посчитал вопрос исчерпанным и погрузился в сложные вычисления магических щитов. Магия была ему в радость. Она давала возможность забыть обо всех горестях и наслаждаться даже днями в пансионе. Ишшасс с удовольствием зубрил формулы, а по ночам добавлял к ним что-то свое и создавал новые амулеты. Да, светлая магия почти не требовала заклинаний, но надо ведь было учиться правильно ее направлять! И Иш учился: тщательно, старательно. Так, как ничему другому.

   Вечером учителю отвели комнату в общежитии, и, пользуясь тем, что уезжать профессор не собирался, Ишшасс задавал ему все накопившиеся вопросы, пока Картер не запросил пощады.

   — Вы очень любознательны, молодой человек. Это похвально, — с улыбкой сказал он. — Но время позднее, а я устал с дороги. Продолжим наш безумно увлекательный разговор завтра.

   — Завтра? Хорошо.

   Иш уже предвкушал внеочередной день занятий магией. И только сейчас заметил, что его друзья разошлись, а он остался в учебной комнате один. Пришлось быстро собираться и мчаться в общежитие: на ужин он, конечно, опоздал, но надо ведь успеть сделать уроки до отбоя! Однако в комнате Ишшасса ожидал еще один сюрприз.

   — А у нас новый сосед, — заявил Инг, стоило ему переступить порог.

   Нет, конечно, место Руаса не пустовало все это время, но почему-то с ними никто не уживался. И едва появлялась возможность, другие воспитанники просили перевести их из этой комнаты. Но сегодня… Что-то поздновато для заселения. Или Иш за занятиями пропустил этот момент?

   Мальчишка перед ним был приблизительно возраста сестрицы: шестнадцать или семнадцать лет. Высокий, худощавый, синеглазый. Волосы темные, непослушные, будто забыл причесаться. Но Ишу не понравилось, как новенький на него смотрел: свысока. Словно был чем-то лучше их всех.

   — И как тебя зовут, новый сосед? — поинтересовался юный маг.

   — Эрик, — ответил тот. — А ты сам не представишься?

   Наглый. Надолго не задержится, тоже побежит к воспитателям с просьбой о перемене комнаты.

   — Ишшасс, — ответил мальчишка.

   — Странное имя.

   Иш только поморщился. А этот новенький не нравился ему все больше. Впрочем, сразу устраивать скандал никто не стал. И домашнее задание само себя не выполнит, поэтому Иш сел к столу, который теперь должен был делить с новичком, и придвинул к себе конспект. Краем уха, впрочем, слушал, о чем беседуют парни.

   — Ты откуда к нам? — спрашивал как раз Ингвард.

   — Из столицы, — ответил Эрик. — Приехал вместе с братом.

   — А что родители твои? Погибли?

   — Нет, просто… Им сейчас не до нас. В столице неспокойно.

   О чем и говорил учитель. Иш кивнул сам себе, будто бы обдумывал что-то в конспекте.

   — А брата где поселили? — поинтересовался Дон.

   — Не знаю пока, нас сразу развели. Сказали, в одной комнате мест нет. Наверное, его отправили к младшим мальчикам, ему тринадцать.

   — Не факт, Ишу вон пятнадцать только будет. Ладно, завтра выяснишь, тут никто не потеряется. Ты маг?

   — Маг.

   — Значит, на дополнительные с нами ходить будешь.

   Только его там не хватало! Не то чтобы Иш имел что-то против, но… компания у них давно сложилась, а новичок вызывал тревогу. Причем, какую-то безотчетную, будто не вписывался в окружающую действительность. Что-то было не так!

   — Стол будешь с Ишшассом делить, — продолжал вещать Инг. — С ним, правда, сложно делить что-то.

   И рассмеялся. Да, на столе свободного места не было: конспекты, книги, письменные принадлежности. Но Иш никак не откликнулся на реплику, он дописывал конспект по истории.

   — Хорошо, — мирно согласился Эрих. — Как скажете.

   И Ишшасс почувствовал взгляд в спину. Поморщился, но снова промолчал.

   — Иш, книжная твоя душонка, давай спать! — окликнул его Ингвард.

   — Я еще не дописал, и время до отбоя есть, — сказал Иш. — Хотите — ложитесь.

   — Не мешай ему, — вмешался Дон. — Пусть работает.

   Дон уже должен был вскоре закончить обучение, но все знали: ехать ему некуда, и Донаван однажды говорил Ишшассу, что будет просить оставить его в пансионе в качестве воспитателя хотя бы на год. Хорошо бы было. Дон человек бесхитростный и друг хороший. Они с Ингвардом не раз прикрывали вылазки самого Иша к сестре.

   — Что ты пишешь? — спросил вдруг Эрих.

   Ишшасс все-таки обернулся.

   — Конспект по истории, — ответил ему. — Война семи королевств.

   — Интересная тема. Только я не согласен с общепринятой трактовкой и не считаю, что король Джессон должен был участвовать в битве при Эсфоре.

   — Почему это? — Иш отложил перо.

   — Слишком большие и неоправданные потери армии. Ему следовало бы приберечь силы до Монтере, глядишь, и не полегли бы там полки Дайена.

   — О-о-о, — простонал Ингвард. — Еще один заучка! Я не перенесу!

   Дон рассмеялся. А Иш подумал, может, Эрик не так плох.

   — Полки Дайена все равно бы полегли, — ответил он. — У них изначально была невыгодная позиция. Надо было по-другому расположить войска еще до начала Верренской кампании.

   — И что бы это дало?

   — Многое. Во-первых…

   И Ишшасс пустился в объяснения. Они спорили до самого отбоя, пока не погасли светильники, а Инг не запустил в Иша подушкой, потребовав тишины хотя бы ночью. Пришлось дописывать в потемках, подсвечивая себе магией, и лишь потом Иш лег спать.

   Сны снились гадкие. Почему-то огонь, и Ишшасс пару раз просыпался, снова засыпал, и снова проваливался в огненную пучину. Поэтому проснулся он не выспавшимся и злым. Быстро собрался, пригладил растрепанные волосы, сложил в сумку книги и конспекты. Инг еще валялся в кровати, позевывая. Дон уже ушел на тренировку: по утрам он бегал в парке с разрешения воспитателей и дрался так, словно всю жизнь только этим и занимался. Зато новичок был на ногах. Одежда — в идеальном порядке, расчесан волосок к волоску, в отличие от вчерашнего.

   — И куда нам идти теперь? — спросил он растерянно.

   — На завтрак, — ответил Иш, — а оттуда сразу на занятия. Идем.

   Быть нянькой новичку он не нанимался. Но и оставить разбираться самому? Все равно что пнуть котенка. Глупо, жестоко, нельзя. Так что Эрик поплелся за Ишшассом в столовую. Вот уже год как столовую перенесли в отдельное строение, и теперь мальчики и девочки ели вместе. Им даже разрешили сидеть за одним столом, поэтому Иш направился прямиком к сестре и ее подругам.

   — Доброе утро, льери, — бодро приветствовал их.

   — И вам, льерды, — Хлоя блеснула хитрыми глазами, принимая правила игры. — Представите нас вашему спутнику, льерд Эверетт?

   — Это Эрик, — сказал Ишшасс. — Садись, у нас за столом есть место.

   Новичок спорить не стал, сел с краю, напротив Хлои. Сам Иш привычно сел напротив сестры.

   — Хлоя, Вики, Беатрис и моя сестра Анигьос, — представил он девочек.

   — Где Инг? — спросила Энни. — Дона мы видели в парке.

   — Инг дрыхнет, — отмахнулся Иш. — Ему лишь бы поспать. Не удивлюсь, если опять опоздает и будет слушать урок стоя.

   — Мне кажется, он и стоя спит, — встряла Вики, и все дружно рассмеялись.

   На завтрак была каша с сухофруктами. Сухофрукты Иш терпеть не мог, но до лета оставалось еще два месяца, а значит, придется давиться, чем есть. Эрик и вовсе поглядывал на кашу с непониманием, будто на неведомую зверушку.

   — Брат! — вдруг раздался звонкий голос, и к Эрику бросился мальчишка. Невысокий, тонкий какой-то, почти прозрачный, светло-русый, а глазищи синие-синие.

   — Здравствуй, Роб, — улыбнулся Эрик. — Можно, он с нами сядет?

   — Вообще-то мест за столом восемь, — хмыкнул Иш, — но пусть, парни все равно задерживаются. Да и потом подвинемся, главное, чтобы воспитатели промолчали. Ишшасс.

   — Роб, — ответил мальчик.

   Девочки тоже представились, на этом обмен любезностями все сочли оконченным и торопливо доели кашу.

   — Здравствуй, история, — пробормотал Ишшасс, подхватывая учебники. — Эрик, за мной. Твой мелкий в нашем классе или нет?

   — В нашем, — ответил подошедший Дон. — Воспитатель просил проводить обоих. Проведешь, пока я позавтракаю?

   — А куда деваться? Идем.

   Новые воспитанники пансиона потянулись за Ишшассом и девушками в учебный корпус. Иш сел через проход от сестры, как и все эти годы. Эрику указал на места за собой:

   — Свободно.

   — Спасибо.

   Новенький разместился там вместе с братишкой. Тот почему-то казался и вовсе растерянным, будто не понимал, где находится, а главное — за что. Мелкого было жаль. Кстати, сложно было представить себе двух более непохожих братьев, чем эти. Хотя… Иш покосился на Анигьос. Они с сестрицей тоже не скажешь, что родственники. Но кому какое дело?

   Рядом плюхнулся Донаван, еще через пару минут — Инг, и следом за ним вошел учитель. Потянулся опрос. Ишшасс отвечал четко, как и всегда. Он любил историю, а еще — военную стратегию, хоть и осознавал, что его не тянуло сражаться на поле боя, только разрабатывать планы. А может, создавать артефакты, которые помогут в бою. Любой материал льнул к его рукам, отзывался, позволял наполнить себя силой, и Иш любил свою магию.

   Впрочем, сегодня блистал не только он один. Новичок втянулся, тоже начал высказывать свою точку зрения, и ответы по истории превратились почти что в дуэль Ишшасса и Эрика. Даже учитель вытер мокрый лоб на одном из витков их спора.

   — Достаточно! — решительно прервал диалог, грозивший закончиться потасовкой и разбитыми носами во имя истины. — Обоим ставлю отлично, вы хорошо постарались. А у нас новая тема.

   Иш обернулся к Эрику. Тот с улыбкой протянул руку, и Ишшасс пожал его ладонь. Что ж, приятно встретить достойного соперника. Пусть даже и такого странного.

ГЛАВА 13

Не стой на пути любви —

   Она не приемлет споров.

   Страдания, горе, ссоры

   Не смогут ее смирить.

   Не стой на пути любви –

   Она открывает двери,

   И, даже в нее не веря,

   Ты просто захочешь жить.

   Пару дней спустя его величество Себастьян сидел в своем кабинете и ждал очередной встречи с послами. Часть договоренностей уже была подписана, часть после обсуждения с советниками пришлось отвергнуть. Но вопрос торговых пошлин — то, что интересовало Беса больше всего — оставался открытым. Проклятый дядюшка не желал уступать, то же приказал и своим прихвостням. Ну, хоть с кузинами отстали. Вряд ли надолго, но рано или поздно дочери у короля Нимирии закончатся. Себастьян усмехнулся с горечью. Хотелось позвать Лиссу, посмеяться вместе с ней над дядюшкиными планами, но светлейшая еще с утра уехала домой к Киру, проведать стариков-слуг. И во дворце сразу стало тоскливо и пусто.

   В двери постучали, и слуга доложил, что глава посольства ждет аудиенции. Бес приказал пригласить дорогого гостя, мысленно желая тому провалиться в чертоги Ишшасса. И темному забава, и Бесу минус головная боль.

   — Ваше величество, — поклонился посол.

   — Здравствуйте, льерд Лоннер, — откликнулся Себастьян. — Присаживайтесь.

   — Благодарю.

   Посол занял кресло, ожидая, когда король снова обратится к нему. И по глазам Бес видел: тот уже что-то задумал. Не иначе, как получил новые распоряжения от дядюшки, будь он неладен.

   — Надеюсь, все представители посольства в добром здравии? — с прохладцей спросил Себастьян.

   — Да, ваше величество. Мы счастливы находиться в Миалросе. И сегодня утром получили письмо от нашего правителя. Его величество Георг передает вам заверения в родственной дружбе. Он сожалеет, что вашим домам не удалось породниться, но раз вы сами пока не думаете о женитьбе, то, может, согласны выдать замуж светлейшую Элизу?

   — Что? — Бес вскинул голову, мигом забыв о королевском величии.

   — Вот.

   Посол протянул Себастьяну конверт с печатями дяди. Тот торопливо сорвал их и развернул тонкий белый лист. Пробежал глазами по строчкам и едва не зарычал.

   Дядюшка писал:

   «Дражайший племянник, надеюсь, вы пребываете в добром здравии, и в королевском доме Миалроса все благополучно. Я бесконечно рад новым договоренностям между нашими государствами, но надеюсь, что мы можем скрепить их не только подписями, но и кровью. Мой средний сын, его высочество Кристиан, хочет просить руки светлейшей Элизы Шейл, гласа Анигьос, и ожидает вашего благословения на такое предложение. Надеюсь, после этого связь между нашими домами станет еще сильнее. Его величество Георг Второй, правитель Нимирии».

   Бес еле сдержался, чтобы не выругаться. Посмотрел на посла так, что тот вжался в кресло, и приказал себе угомониться. Дядюшке невдомек, какие отношения связывают с Лиссой самого Себастьяна. И ничего дурного он не желал, кроме как сманить к себе самую сильную целительницу Миалроса.

   — Я дам вам ответ завтра, — скупо ответил Бес. — Для начала мне нужно посоветоваться с самой светлейшей Элизой. Думаю, завтра и продолжим наши переговоры.

   — Буду ждать вашего решения, ваше величество.

   Посол поднялся, поклонился и чинно отбыл, а Себастьян ощутил, как внутри закипает давно забытый гнев. За минувшие десять лет он научился владеть собой. Научился скрывать любую эмоцию, действовать разумом, а не сердцем. А сейчас… Сейчас хотелось спустить посла с лестницы за один только намек на замужество Лиссы. Вот только без самой Лиссы этот вопрос не решить, и Бес заметался по кабинету, как раненый зверь. Потом вдруг успокоился. Разве она согласится? Конечно, нет. Нет, нет, никогда. У нее здесь сестра, племянники. Зачем ей далекая Нимирия? Титулы Лиссу не привлекают, уж Бесу ли не знать?

   Король прошелся по кабинету еще раз. Но передать Лиссе предложение дяди придется. Более чем щедрое предложение — средний сын. Случись что со старшим, станет королем. Тьфу ты…

   Еще один круг по кабинету — и Бес снова упал в кресло. И вот что Лисса там возится? Проведала стариков. Живы-здоровы? Пора и честь знать. И понимал, что глупо все это, и ничего не мог с собой поделать. Хотелось мчаться туда, убедиться… в чем? Лисса ничего ему не обещала. И Бес ей тоже. Просто жили вместе столько лет. Светлейшая надолго не покидала дворец, к сестре ходила только в гости, а дом ее был здесь, рядом с… кем? Бес хлопнул себя по лбу, опять сел за стол, успокоился. Вдохнул и тяжело выдохнул воздух. Приказал себе угомониться и не позориться. Завелся, как мальчишка, которого щелкнули по носу. Позвал слугу, попросил светлейшую явиться к нему, как только вернется, и придвинул бумаги. Сухие строки документов помогали успокоиться, и к моменту появления Лиссы Бес уже обрел привычное хладнокровие. Даже умудрился поработать.

   В двери постучали, и светлейшая замерла на пороге. Себастьян внимательно посмотрел на нее, отрываясь от документов.

   — Ты хотел меня видеть? Что-то случилось? — встревожено спросила Лисса, принеся с собой запах ветра.

   — Ничего такого, присаживайся, — ответил король, доставая из-под кипы бумаг чуть примявшийся конверт. — Как там дом Кресса? На месте? Все здоровы?

   — Да, — кивнула возлюбленная. — Получили письмо от Тейры, сестра написала, что они вернутся через две-три недели.

   — Странно, Кир ничего не писал во дворец.

   — Может, он задержится, и приедет только Тейра с детьми?

   — Может.

   Себастьян внимательно смотрел на Лиссу. Может, и вовсе не говорить ей о дядиных глупостях? Но ведь узнает — обидится, что даже не сообщил. И… Это ведь ее касается.

   — Утром пришло очередное письмо от дяди, — все-таки решился Бес. — Вот, прочитай.

   И протянул конверт Лиссе. Та просмотрела скупые строки, затем перевела на Себастьяна изумленный взгляд.

   — Это что такое? — спросила тихо.

   — Принц Кристиан хочет просить твоей руки, — ответил Бес, чувствуя горечь на губах.

   — И что ты ему ответил? — Лицо девушки стало суровым и каким-то чужим.

   — А что я мог ответить, не посоветовавшись с тобой?

   Бес отвернулся, посмотрел в окно на кусочек голубого неба. И вот дернуло же дядю…

   — Что ж… — Лисса еще раз перечитала письмо. — Я подумаю над предложением его высочества. И его величества Георга, конечно. Это большая честь.

   Внутри что-то оборвалось. Себастьян протянул руку, требуя вернуть письмо.

   — Подумаешь, да? — тихо спросил он.

   — Подумаю. — Лисса пристально взглянула ему в глаза, будто приняла для себя решение. — Ты ведь не отказал ему сразу. Значит…

   — Значит?

   — Не против.

   Себастьян резко поднялся на ноги. И все его благие намерения вместе с самоконтролем полетели куда-то к Ишшассу.

   — А я могу тебе указывать? — поинтересовался он.

   — Ты правитель Миалроса.

   — Издеваешься?

   — Я издеваюсь? — Глаза Лиссы вдруг наполнились слезами, и Бес растерялся. — Ты о чем вообще думаешь? Ответь, Себастьян! Кто я для тебя? Глас Анигьос? Человек? Кто?

   — Ты…

   — Пустое место. — Девушка смахнула слезы из глаз. — Ты смотришь на меня так, как на мебель. «Есть — и ладно».

   — Лисса, ты неправа!

   — Неправа? Или ты ослеп? Или не видишь, что я тебя люблю? Отпусти, Бес! Отпусти или дай уже дышать, потому что это невыносимо!

   Она упала в кресло и закрыла лицо руками, а Себастьян замер над ней. Часть его понимала, что Лисса права. Часть сопротивлялась, предоставляя все те же доводы: нельзя. Нельзя ни к кому привязываться. Нельзя становиться ближе, это принесет только боль и отчаяние.

   — Я приму любое твое решение, — глухо ответил он.

   — Ах, так! — Лисса подскочила на ноги. — Тогда передай его величеству, что я согласна!

   И вылетела из комнаты. Себастьян опустился в кресло, с которого она только что поднялась. Согласна? Как бы не так! Он не отдаст ее. Ни дяде, ни богам, никому! Никогда, пока он дышит. А если решит упорствовать… Гнев снова поднял голову. Он затапливал его всего, от головы до пят, лишал рассудка. Оставалась только чистая сила, и эта сила требовала выхода. Бес ударил кулаком по столу. Магия брызнула в разные стороны, ударилась в окно, рассыпалась стекло на полках с книгами, и осколки полетели в разные стороны, а дворец будто охнул, пугаясь высочайшего гнева.

   Осколки впились в ладонь. Бес выругался, тряхнул рукой, только разбрызгивая капли крови. А в уме уже составлял письмо дядюшке: хорошее такое, чтобы и заикаться больше о браке не смел. Жил Миалрос без этих торговых соглашений, проживет и еще.

   Дверь распахнулась. Бледная Лисса замерла на пороге. Увидела кровь: алые пятна на белых листах документов, охнула и бросилась к нему.

   — Ты с ума сошел? — схватила за руку, не давая причинить себе еще больший вред. — Вот скажи! Как? Как можно так поступать?

   Осторожно провела пальцами, и осколки, впившиеся в руку, зависли над ладонью, а потом осыпались на стол. Бес молчал. Он вообще сейчас не хотел ни о чем говорить. Просто сидеть, чувствуя привычное тепло магии Лиссы, и… Что дальше?

   — Сумасшедший, — сквозь слезы шептала светлейшая, залечивая раны. — А если бы что-то серьезное? Без руки решил остаться?

   — Я люблю тебя, — тихо сказал Бес.

   — Мы не об этом, — отмахнулась она, бинтуя самый глубокий порез своим белоснежным платком. — Вечером еще подлечу, не снимай пока.

   — Ты меня не поняла. Я тебя люблю, — повторил Себастьян, заставляя ее остановиться и касаясь губами губ. Лисса замерла, потом попыталась отстраниться, но он привлек ее к себе здоровой рукой.

   — Бес! Сейчас на шум сбегутся слуги… — Она напрасно надеялась достучаться до него. Себастьян провел рукой, и замок на двери закрылся сам собой.

   — Я тебя никому не отдам, и не проси, — заявил притихшей девушке.

   — Предлагаешь мне сидеть и ждать… Тогда скажи, сколько? Сколько мне еще мучиться, Бес?

   — Дай мне немного времени. Совсем чуть-чуть, — попросил он, прижимаясь лбом к ее плечу. — Месяц, два… Пусть вернется твоя семья, и…

   — Мне писать Тейре, чтобы хватала Кира и через неделю была здесь? — Лисса внезапно рассмеялась.

   — Почему бы и нет?

   — Безумный. — Светлейшая покачала головой. — Я тоже тебя люблю, горе ты мое.

   И ответила на поцелуй. Бес понимал, что так дальше продолжаться не может. Понимал — и все равно боялся. Но жалеть потом? Нет. Он ведь давно понял, что других в его жизни не будет. Только она одна. Сегодня, всегда. Поэтому и целовал, как в последний раз в жизни. И желание обладать, доказать, что никто другой не посмеет находиться рядом, становилось только сильнее.

   — Себастьян! — зашипела Лисса, а сама и не думала отстраняться, придвигаясь ближе, прижимаясь, сражаясь с пуговицами на его одежде.

   — Моя, — прорычал король.

   — Чья же еще, — вздохнула она. Ее сила окутывала их обоих — Лисса не сдерживала магию, подчиняясь напору ее короля. А тот продолжал: целовать, присваивать, доказывать. Больше даже себе, чем другим. И даже успел помянуть добрым словом супругу Кресса, которая устроила во дворце большую перестановку пять лет назад и убедила короля, что ковры в его кабинете должны быть теплыми. Да, очень теплыми и удобными, особенно для того, чтобы лежать на них с любимой женщиной. Бес поднял полог тишины, чтобы снаружи их никто не беспокоил — и ничего не слышал.

   — Ты… — попытался спросить у Лиссы.

   — Еще одно слово, и королем у Миалроса станет меньше, — пообещала она, подаваясь навстречу.

   Вот тебе и светлейшая… Бес рассмеялся. Связные мысли закончились, на смену им пришло чистое желание — и любовь. Больше, чем небо. Больше, чем мир.

   А потом они лежали рядом, пытаясь отдышаться. Пальчики Лиссы касались его груди, выводили узоры.

   — А к темному родственников, — внезапно хриплым голосом пробормотал Бес. — Можно прямо сейчас…

   — Ну, уж нет! — Лисса приподнялась на локтях, поцеловала его в уголок губ. — Будем ждать сестрицу. Я дольше ждала, ваше величество.

   — Проклятый Кресс с его инспекцией…

   — Тебе же все недосуг!

   — Опять я виноват?

   — Ты. Кто же еще? — фыркнула Лисса. — А твоя прислуга там, кажется, собирается выбить дверь.

   — Пошли все вон! — скомандовал Себастьян, убирая магию.

   Сразу стало тихо. Видимо, стража убедилась, что его величество жив и здоров. И лишать страну своего присутствия не собирается.

   — Глупый. — Лисса взяла его израненную ладонь. — Какой же ты глупый иногда, Бесенок. Хоть и король.

   — Нашлась умная, — недовольно буркнул тот.

   — Лучше скажи, как выбираться будем? В коридоре нас точно ждут.

   — А тайные ходы на что? — поинтересовался Себастьян, поднимаясь и подхватывая ее на руки. — Кстати, он ведет в королевскую спальню.

   — Бес!

   — Ладно, шучу. Идем уже, светлейшая, пока тут и правда вместе с окном не сломалась дверь.

   Бес нажал на подсвечник, открывая ход, ступил туда, одновременно снимая магию с замка. Придется писать дядюшке благодарственное письмо. И назначать дату свадьбы. Вот только Себастьян и подумать не мог, что его планам не суждено свершиться.

ГЛАВА 14

Есть тайны, которых лучше не знать:

   Закрыть на замок и ключ потерять.

   Не верить, не помнить, стараться забыть.

   Но с ними придется по-прежнему жить.

   Пока его величество решал проблемы личного характера, принц Эдвин снова заперся в библиотеке. Пузырьки с лекарством так и не нашлись, голова болела нещадно, но он старался не жаловаться. Только по вечерам приходила Лисса и помогала ему уснуть. Вот только сны снились разные, особенно после рассказа Ишшасса. Был в них и король Эрих, и его младший брат. И порой Эдвину казалось, что он без спроса погружается в историю. Но о снах он не рассказывал никому: темный бог, как и говорил, не появлялся больше, старший брат был занят своими делами, а наставник все еще не торопился вернуться в Санторру. Лиссу же не хотелось тревожить, она и так ходила как в воду опущенная. Видимо, из-за братца. Других причин Эд не видел.

   Вот и в день, который проложил незримую черту в его жизни, он точно так же сидел в библиотеке. Обычно его здесь не тревожили, поэтому, когда на пороге появился слуга, Эд решил, что зачем-то понадобился брату.

   — Ваше высочество. — Слуга выглядел смущенным. — Вас хочет видеть девица.

   — Девица? — Эдвин уставился на него во все глаза.

   — Да, мы пытались сказать, что вы заняты, но она настаивает. Может, и правда кто-то важный. Просим простить.

   Если очередная поклонница… Хотя, тогда слуги не стали бы его беспокоить. Значит, что-то их заставило все-таки сообщить принцу о неожиданном визите.

   — Хорошо, пригласите ее в гостиную, — ответил Эдвин и сам направился туда дожидаться гостью.

   А когда она появилась на пороге, удивленно распахнул глаза:

   — Аврора?

   — Здравствуйте, ваше высочество. — Та сделала неловкий реверанс. — Простите за беспокойство, но у меня к вам дело.

   Эдвин взглянул на прислугу, и их сразу же оставили вдвоем.

   — Присаживайтесь, — пригласил принц, сам занимая кресло. — И что же за дело привело вас ко мне, льери?

   — Сложно об этом говорить… — Аврора уставилась на сложенные на коленях руки. — Я пойму, если вы мне откажете, ваше высочество, но… Вас хочет видеть один человек, но обратиться к вам напрямую он не решится никогда.

   — И кто же этот человек? — спросил Эд.

   — Мой брат, — вздохнула девушка. — Он болен, поэтому сюда не придет. Да и, как я сказала, не рискнет, у него не очень хорошие отношения с его величеством Себастьяном. Но он все время говорит, как бы хотел видеть вас, и я подумала… Я бы не пришла, но его здоровье с каждым днем все хуже, и…

   Аврора окончательно стушевалась. Эд удивленно смотрел на нее, не понимая, чего она хочет.

   — Вы просите меня пойти с вами к брату? — наконец, уловил он.

   — Да, — ответила девушка и внимательно посмотрела на него, проникая в самую душу. Бес сказал бы, это ловушка. Но кому нужен Эд? Он не король, обычный юноша. Да и потом, можно взять с собой один из артефактов Айра. Тот удар отведет.

   — Хорошо, — решился Эдвин. — Я выполню вашу просьбу, льери.

   — Когда? — приподнялась она.

   — Сейчас. Подождите меня здесь.

   — Спасибо, ваше высочество!

   В глазах Авроры стояли слезы. Эд смутился и поспешил скрыться с ее глаз. Переоделся в темные неприметные штаны и рубашку, накинул плащ, чтобы меньше на него глазели во дворце — в городе и снять можно, а принцу плащ положен, и одежду скроет. На шею повесил округлый медальон, заговоренный Айром на защиту.

   Аврора терпеливо его ждала. Она так и сидела в кресле, когда Эдвин вернулся, и поднялась лишь, заслышав его шаги у двери.

   — Идемте, льери, — сказал принц.

   Прислуге приказал передать Себастьяну, что отправился на прогулку. Конечно, на случай, если король примется его искать. Его никто не задерживал, лишь спросили, нуждается ли его высочество в охране. Принц не нуждался. Да и понравилась ему Аврора тогда, в школе для девочек. А дворцовые ворота остались позади. Эд снял плащ, и сразу слился с толпой таких же горожан. Аврора глядела на него во все глаза.

   — Люблю гулять один, — смущенно пояснил юноша. — Брату это не нравится, вот и…

   — Вам опасно ходить одному. — Его спутница покачала головой. — Мало ли злоумышленников. Может, за принца в такой одежде и не примут, но ограбить могут.

   — Я хорошо дерусь.

   Не так уж и хорошо, без магии-то, но мечом владел, кинжалом тоже, пусть и скверно. Вот и сейчас с собой захватил невидимый под одеждой кинжал. Мало ли что?

   — Не думал, что у вас есть брат, — сказал Эдвин. — Мне показалось, вы живете при школе

   — В будние дни, а в выходные навещаю брата, — отозвалась Аврора. — Пока меня нет, с ним живет сиделка. Она пожилая, одинокая, ей и заработок, и крыша над головой.

   — А чем он болен?

   — Давайте расскажу на месте. Это долгая история, и не самая приятная. А может, он поведает сам. Когда я уходила, он чувствовал себя не так плохо.

   Эд замолчал. Затея казалась ему все более странной, особенно когда они углубились в один из не самых презентабельных районов. Может, зря согласился? Не предупредил Беса, с кем уходит? Не оставил даже записки? Впрочем, стража ведь должна была спросить у Авроры ее имя. Да и потом, Эд не беспомощный ребенок.

   — Я вижу, вы сомневаетесь, что стоило идти со мной, — с улыбкой заметила Аврора.

   — Просто мы с вами мало знакомы.

   — А мне кажется, нас светла сама судьба. Собиралась просить вашей аудиенции во дворце, а вы вдруг очутились в нашей школе. Таких совпадений не бывает!

   — Думаете? — Эд улыбнулся.

   Аврора пожала плечами. Она казалась сегодня робкой, а не той бойкой девушкой, которую он видел в школе. Видимо, стеснялась его титула.

   — А давайте на «ты»? — предложил он, чтобы сгладить эту неловкость.

   — Давай, — теперь и лицо Авроры озарила несмелая улыбка. — И спасибо, что согласился. Для меня это правда очень важно! А вот мы и пришли.

   Эдвин остановился у маленького домика. Было заметно, что в нем живут люди невысокого достатка: краска на стенах облупилась, один ставень слегка покосился, да и заборчик требовал ремонта. Наверное, Авроре нелегко: и работать в школе, и ухаживать за братом. И помощи ведь никакой, судя по всему.

   — Входи.

   Девушка отворила перед ним дверь, пропуская в душную прихожую, но к тому моменту настороженность уже ушла, и Эд без опаски прошел в дом.

   — Подожди пару минут, я предупрежу брата, — попросила она и скрылась в одной из комнат, а Эд продолжал осматриваться.

   Внутри было чисто, даже уютно. Пахло выпечкой: видимо, или Аврора утром пекла, или сиделка. Дом как дом, пусть и небогатый.

   — Тебе сюда, — выглянула девушка из двери.

   Эдвин вошел в комнату. Здесь в воздухе витал запах болезни, а в кресле у окна