Оглавление
АННОТАЦИЯ
Ленара красива, цинична, холодна и расчётлива. Именно эти качества помогают ей строить успешную карьеру в Федеральной Службе Безопасности. От звания капитана её отделяет один шаг, и она готова его преодолеть. Правда, для этого надо влюбить в себя молодого военного, который чудом спасся из плена. Но разве это проблема?
# местами 21 +
# Ненормативная лексика.
# Возможны сцены насилия (в том числе гомосексуального) и жестокости.
# Я вас предупредила.
# Действие истории разворачивается в начале нулевых.
# Интрига в наличии.
ГЛАВА 1
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Парень сидел, не шевелясь, и тупо пялился в стену остекленевшим взглядом. Из приоткрытого рта капала слюна.
− Феерично, − вздохнула Ленара. Она предполагала, что её ждёт нечто подобное, однако надежда на лучшее продолжала жить. Ровно до этого момента... − Чем вы его накачали?
− В основном аминазином, − отозвался врач. Выглядел молодой чернобровый эскулап на редкость бодро, а его улыбка лучилась позитивом. Прямо-таки чудеса профессиональной деформации. − И ещё по мелочи.
− Что, шалил?
− Шалил, − хмыкнул доктор. − Одному санитару нос разбил, другому − кисть сломал. Вчетвером еле скрутили.
− Хорош подарочек, − буркнула Ленара и метнула сердитый взгляд на полковника. − И это так вы меня цените, Николай Степанович?
− Просто знаю, ты справишься, − пожал плечами Котов. − А если нет, Родина тебя не забудет.
Сабитова фыркнула.
***
Впервые фотографии бойца она увидела позавчера, на закрытом совещании. Не человек, а сплошная гематома на ножках. Лицо − в мясо, губы − в кровь. Глаз не разглядеть: оба заплыли. Спина вся полосатая, как у зебры. Ожоги на плечах и бёдрах. В районе паха и на груди множество порезов... Её "подарочек" почти полгода провёл в плену Хазмата-Скотобоя и каким-то невероятным чудом ухитрился выжить, сбежать и добраться до своих.
Ленара не дрогнула, рассматривая снимки: на Кавказе с ребятами случалось и похуже. Гораздо. А у этого ноги-руки целы, уши на месте. Даже яйца ему не отрезали, хотя Скотобой славился этим закидоном.
− В чём задача? − спросила в тот злополучный четверг Ленара. Она сложила фотографии аккуратной стопкой и вложила в папку с делом.
Вместо ответа Николай Степанович протянул ей ещё один снимок. Судя по дате, сделан он был меньше недели назад. На фото Хазмат-Скотобой пожимал руку бородатому типу в чёрном сюртуке и внушительных очках-авиаторах, но даже они не могли скрыть здоровенного ожога на пол-лица.
− Узнаёшь? − сухо бросил Котов, и Ленара нахмурилась.
Это был Ящер. Сириец по происхождению, он состоял в международной террористической организации ваххабитов Аль-Исламия. И не просто состоял, а вращался в самых верхах. И то, что на снимке он лучезарно улыбался Хазмату, могло значить только одно...
− Они заключили сделку, − сказала она бесцветным голосом: эмоциям на службе места нет. − Аль-Исламия поставляет Скотобою оружие.
− Умница, − кивнул полковник. − Всегда видел в тебе потенциал.
Ленара едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть: хорош комплимент, ничего не скажешь. Особенно учитывая, что она озвучила совершенно очевидное умозаключение, до которого без особых затруднений мог додуматься даже плюшевый мишка.
Николай Степанович сцепил пальцы в замок и глянул исподлобья.
− А теперь подумай своей хорошенькой головкой и предположи, какое именно оружие получил от Аль-Исламии Хазмат, чтобы вызвать у нас особое волнение.
− Это невозможно, − прямо заявила Ленара, а Котов скривил губы в странном подобии улыбки, отчего стал похож на пьяную кобру. − И даже если возможно, у боевиков всё равно нет носителя.
− Дал Бог боеголовку, и носитель даст, − философски изрёк Котов. − Но мы этого, разумеется, не допустим.
− Какова моя роль?
Николай Степанович вооружился кувшином и прошествовал к окну. На подоконнике стоял фикус, который все отчего-то называли Константином. Котов полил коллегу и, оттопырив пальцем занавеску, глянул на улицу. Что он там углядел, кроме промозглого мартовского тумана, оставалось только гадать.
− Нам нужны координаты секретной базы Скотобоя, − сказал он, водрузив кувшин на место и упёршись тяжёлыми кулаками в стол. − Высока вероятность, что парня держали именно там.
− И в чём сложность? − Сабитова изогнула бровь. − Неужели боец не хочет ещё немного послужить на благо Родины и ткнуть пальцем в карту?
− Бойца контузило, пока он пробирался по минному полю, − пробасил Котов. − И мозги у него съехали набекрень. В общем, молчит, собака, как партизан на допросе.
− И как, по-вашему, я вытащу из него информацию, если даже мозгоправы не сдюжили?
Николай Степанович выразительно покосился на расстёгнутую пуговицу её блузки.
− Знаешь, − он понизил голос, − Генерал уверен, что у тебя есть шанс преуспеть там, где медицина оказалась бессильна.
− Грубо говоря, я должна охмурить бедолагу? − Ленара сморщила лоб. Восторгов новое задание не вызывало.
− Ты должна получить координаты, − уточнил Котов. − А уж каким способом − твой вопрос.
"Интересная концепция", − подумала Сабитова, скривила губы и хмыкнула.
− А никому не пришло в голову, что ваш "кавказский пленник" этих координат попросту не знает? − Она сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. − Или, думаете, он полз через минное поле и попутно фиксировал широту и долготу?
− Он военный, Ленара, − сказал полковник тоном, каким обычно учителя втолковывают неразумным отрокам прописные истины. − Уж какой-нибудь ориентир наверняка заприметил, может даже неосознанно. А это важно: разведка сейчас готова за любую ниточку уцепиться − слишком уж основательно Хазмат прикрывает тылы. Так что...
Николай Степанович глубоко вздохнул и подался вперёд.
− Растормоши парня.
− А если не справлюсь?
Полковник хмыкнул.
− Тогда можешь попрощаться с оперативной работой. − Губы Николая Степановича улыбались, а глаза смотрели холодно. Опасный мужик. − Будешь варить кофе, и перекладывать бумаги с одного стола на другой до самой пенсии. Уяснила?
− Так точно, − буркнула она и глянула на шефа, надеясь превратить негодяя в пепел. − Когда приступать?
***
С того разговора минуло двое суток, и теперь Ленара Сабитова воочию узрела свой "материал".
Мда...
Хорош "подарочек", ничего не скажешь.
Парень, туго спелёнатый смирительной рубашкой, по-прежнему сидел овощ овощем и созерцал пустоту бессмысленным взором.
− Когда он очухается? − спросила Ленара улыбчивого доктора.
− К вечеру, не раньше, − ответил эскулап и поправил очки на внушительном горбатом носу. − Но чудес не ждите: у него острая форма посттравматического стрессового расстройства. В сочетании с контузией эффект просто потрясающий. Бесценный экземпляр для эмпирической части моей диссертации!
Сабитова кинула очередной испепеляющий взгляд на стоящего рядом шефа.
Ох, зря батя его в Афгане из-под огня вытащил! Зря!
− Ну-ну, не начинай! − Полковник ободряюще хлопнул её по спине, словно мысли прочёл. − Поддержим тебя огнём и манёвром.
"Ага, как же, − мрачно подумала Ленара. − Все так говорят. А потом..."
− Вот, − Котов указал на молодого врача и теперь уже его хлопнул. − Доктор Артур Абрамович Шрай. Наш человек в психиатрии. Поможет, подскажет. Если надо − вышлет санитаров, если очень надо − приедет сам.
− В любое время, − эскулап одарил её ослепительной улыбкой и крепко пожал руку.
Ленара вздохнула. Она почему-то очень ясно представила себя седой сморщенной, как сморчок, старушкой, которая робко заглядывает в кабинет к молодому начальнику и заискивающе шепчет: "вам с сахаром?".
Чёрт бы их всех побрал!
− Как там зовут пациента? − выцедила, изобразив улыбку, хотя прекрасно помнила все данные.
Старший сержант Евгений Тихонов
− Женя? − Голос звучал, как сквозь вату, а та, кому он принадлежал, расплывалась тошнотворной мутной кляксой. − Женя, ты меня узнаёшь?
Поднять голову оказалось сложнее, чем он думал.
Нет, он её не узнавал. Совсем не узнавал. Вообще никого не узнавал. Густой туман апатии глушил, но на мгновение пронзила молния тревоги: а вдруг это Варя? Вдруг Варя приехала за ним, а он настолько двинулся, что родной сестры не признал? Беда...
Он опустил глаза и проглотил ком, вставший в горле.
− Женя... − Отставать от него, по всей видимости, не собирались: та, кого он не помнил, присела рядом на корточки и положила руку на локоть. − Меня зовут Лена, я подруга твоей сестры. На Новый Год к вам приезжала, помнишь?
Он зажмурился, силясь унять дрожь. Память стала, как заброшенный колодец в пустыне. Можно сколько угодно кричать "помнишь? помнишь?", но не услышишь ничего, кроме отзвуков эха. Воспоминания превратились в какой-то странный калейдоскоп: иногда осколки складывались в более-менее чёткую картинку, но чаще рассыпались невнятными узорами.
Вот как сейчас...
− Варя не смогла приехать и попросила тебя забрать.
Куда забрать? Женя растерялся. Запаниковал даже. Куда его хотят забрать? Зачем?
Незнакомка, похоже, умела читать мысли.
− В родной город тебя отправить пока не могут − состояние нестабильное, − сказала мягко. − Поживёшь у меня месяц-другой. Отдохнёшь, восстановишься, сил наберёшься. Ну как?
Она склонила голову набок.
Женя уставился в пол. Обычно он смотрел на ободранные кулаки, но сегодня его спеленали: натворил делов...
Что за Лена? Он снова напряг мозг, выискивая в исковерканной памяти знакомый образ. Волосы тёмные, глаза светлые, ростом выше Варьки и, в отличие от сестры, далеко не пышка. Смуглая. Симпатичная.
Может и была такая... подруга... А, может, и нет. И вообще всё это запросто может оказаться бредом. Галлюцинацией. Может, он вообще сейчас валяется в отключке, заблёванный и избитый, или распластался на склоне холма, среди оглушающих взрывов и подыхает от жажды...
− Ну, что скажешь? − Непонятная Лена улыбнулась. Ласково так. Ненавязчиво. − Поедешь со мной, или в госпитале останешься?
"Что скажешь?"
Она издевается?
Женя нетерпеливо заёрзал. Ничего он не скажет, потому что напрочь забыл, как это делается, и...
... и никак не вспомнить теперь...
− Ну, как тут наш герой? − доктор, как всегда, улыбался.
Женя напрягся: носатый брюнет в кипенно-белом халате ему никогда не нравился.
Улыбается во всю пасть, гад, а потом как вгонит укол, сука, и мозги в кучу не соберёшь.
Вот как сейчас...
− Лучше всех, − ответила непонятная Лена.
Куда уж лучше...
− Уже подружились? − эскулап блестел зубами.
− Думаю, с этим проблем не будет, − незнакомка подмигнула Жене, и он растерялся ещё больше.
Чего это она?
Хотя... Пусть мигает. Всё равно всё − сон. Или глюк. Нет никакой девушки. Ничего нет. Ничего и никого, кроме шума в ушах.
Крики, крики, крики...
Автоматные очереди, свист трассирующих пуль и снова крики...
А потом − взрыв, и земля набивается в уши, рот, нос. Боль ослепляет, красная кровь кажется чёрной, а в ноздри бьёт запах собственной горелой плоти...
Боль и страх. Страх и боль...
− Мы получили письменное разрешение вашей сестры, Евгений, − сообщил улыбчивый врач. − Елена Николаевна − близкий друг вашей семьи, с ней вы будете в безопасности. Вам полезно... кхм... сменить обстановку.
Женя вынырнул из мути воспоминаний и устало посмотрел на своего мучителя. Полезно так полезно. Пусть делают, что хотят, лишь бы в покое оставили...
Он закрыл глаза. А когда открыл, ему уже измеряли давление.
− Значит, завтра? − Варина подруга обращалась к нему, а не к доктору. Наверное, это хорошо. Хотя...
Женя красноречиво промолчал.
− Что ж, − она легонько коснулась его плеча. − Утром привезу тебе одежду, и мы поедем домой.
Последнее слово кольнуло иголкой прямо в сердце.
Домой? Домой... Куда домой? Где-то в этом безумном чужом холодном мире у него есть дом? Не казарма, не зловонная яма с плесневелыми стенами, не пропахшая нашатырём больничная палата, а дом?
"Хочу домой", − подумал он и выразительно глянул на галлюцинацию.
− Значит, договорились, − сказала та и снова улыбнулась.
Женя очень хотел сохранить эту улыбку в памяти, чтобы увидеть во сне, но... во сне опять была война. Страх, боль, крики, кровь, взрывы и жуткий смех Хазмата-Скотобоя.
Командир боевиков хохотал, пока его дружки удерживали вопящего брыкающегося Женю железной хваткой, и...
...делал то, что делал.
ГЛАВА 2
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Доктору Артуру недавно минуло тридцать, но серьёзности его хватило бы на двух пятидесятилетних мужиков. А уж то, как носатый брюнет умел затрахать мозг, не поддавалось никакому описанию.
− Повторим ещё раз, − сказал он, а Ленара глянула на часы. Пять минут первого.
За@#сь!
В час отключат горячую воду, и мыть голову опять придётся с утра. А это значит...
"Опять не высплюсь", − устало подумала она и с трудом подавила зевок.
− Феназепам вечером, − Артур говорил это уже в сто первый раз, и Ленара всерьёз уже подумывала: не перерезать ли ему глотку скальпелем? − Лучше сразу перед сном и с осторожностью... С предельной осторожностью. Вот это...
Он показал тёмный пузырёк.
− ... три раза в день сразу после еды, хотя... − доктор сморщил лоб. − Лучше крошить и в еду подсыпать, а то наш друг любит всякие фокусы выкидывать.
− Какие ещё фокусы? − без особого интереса спросила Сабитова. Думала она только о том, в какую рань завтра придётся вставать − ведь волосы ещё высушить надо, а они длинные. Погода-то не лётная, с мокрой головой и простудиться недолго.
Артур Абрамович разулыбался в привычной своей манере.
− А такие, − сказал он, поправив очки. − Спрячет таблетку под язык, а потом выплюнет. Накопит горсть за несколько дней да проглотит все разом.
Ленара напряглась, а эскулап вздохнул:
− Неделю назад чуть Богу душу не отдал, еле откачали.
"Вот тебе и подарочек, − грустно подумала Сабитова. − В клинике месяц с копейками, а уже успел дел натворить".
Ох, не ценишь ты меня, Николай Степанович!
− А вот это, − он продемонстрировал батарею ампул в прозрачной упаковке. − В самом крайнем случае. В самом наикрайнейшем, потому что...
− Возможен летальный исход, − закончила за него Ленара. − Я всё помню, Артур Абрамович.
− Можно просто Артур, − буркнул врач и отвёл глаза. Гладко выбритые щёки его зарделись.
− Хорошо, Артур, − холодно согласилась Сабитова. Плохо скрываемый интерес молодого доктора интересовал мало: хотелось спать. Спать, есть и кефиру. − Могу я идти?
− Д-да, − сказал эскулап и кашлянул, а когда она добралась до двери кабинета, окликнул:
− Ленара Назировна...
− Да?
Всё. Это конец. Голову придётся мыть с утра. А потом сушить, укладывать и...
− Уберегите парня, − сказал Артур и глянул как-то странно. Просяще, что ли... − Он знатно настрадался.
Можно подумать, он такой один.
− Хорошо, − Ленара изобразила дежурную улыбку номер семь. − Что-то ещё?
− Да, − кивнул носатый брюнет и ослабил галстук, словно тот мешал дышать. − Думаю, это важно. Наш боец подвергся... подвергся... кхм... сексуальному насилию.
− Я знаю, − Сабитова скривила губы, как обычно делал Котов. − Это есть в материалах дела. Спокойной ночи, Артур.
Она вышла из кабинета, спиной ощущая пристальный взгляд молодого врача.
"Ну вот, теперь ещё один мужчина считает меня бесчувственной холодной стервозиной", − мысленно усмехнулась Ленара, вытаскивая из сумочки ключи от машины.
И слава Богу...
Старший сержант Евгений Тихонов
Женя проснулся совершенно сбитым с толку: он почти не помнил вчерашнего дня. В голове всё перемешалось, и отличить выкрутасы больного сознания от реальности совершенно не представлялось возможным.
Вот он ползёт по склону. В глотке сухо, язык, как наждачка, к нёбу приклеился, колени и локти до мяса стёсаны, сжатые зубы опасно хрустят... а позади... ад.
Боевики взяли след и вот-вот настигнут, а когда настигнут, сотворят такое, что смерть счастьем покажется. И вдруг, посреди всего этого дерьма возникает стройная смуглянка с глазами цвета тумана и обещает забрать его домой...
И где здесь правда? Во что поверить легче?
Уж точно не в девушку...
Хмурый медбрат с гипсом на запястье молча сунул пластиковый стакан с ненавистными пилюлями. Женя хотел было спросить, приходил ли кто к нему вчера, но вспомнил, что говорить больше не умеет. И, к тому же, он сильно подозревал, что хмурится здоровяк неспроста.
"А ведь это я ему руку сломал", − устало подумал Женя.
− Чо вылупился? − зло рыкнул медбрат. − Жри свои колёса, да так, чтоб я видел.
Вот она, реальность.
Пришлось послушно проглотить таблетки. Оно и к лучшему − лишние мысли в голову лезть перестанут.
А то напридумывал себе: дом, девушка...
Палата в психушке отныне и навсегда твой дом, идиот. А девушка...
О девушках теперь можно забыть. Навсегда.
Есть он не стал. Даже от булки отказался: после лекарств немилосердно мутило, того и гляди наизнанку вывернет. С трудом влив в себя стакан приторного компота из сухофруктов, Женя поплёлся обратно в палату.
Лечь. Отключиться и надеяться, что Хазмат не придёт к нему во сне.
А ведь он придёт...
На стуле рядом с койкой сидел улыбчивый доктор.
− Позавтракал? − просиял врач. − Как самочувствие?
Женя молча опустился на кровать. Так хотелось втащить по довольной носатой морде, но... после грёбаных препаратов, руку сжать в кулак − и то не выходило.
− Давай-ка посмотрим, что у нас с давлением. − Эскулап вооружился тонометром, а Женя скривился, когда манжета обхватила бицепс. Голова плыла, и обшарпанная палата плясала перед глазами.
− Жить будешь, − резюмировал врач, спустив клапан. − Но вот лечение придётся пересмотреть. А теперь собирайся.
Доктор кивком указал на пакет, сиротливо лежащий на полу рядом с койкой. Женя в своём анабиозе его даже не заметил.
− Одевайся, а я пока выписку подготовлю. − Носатый брюнет поднялся. − Елена Николаевна приедет через час, и будет лучше, если мы поторопимся.
"Выходит, всё взаправду... − мысли спотыкались одна об другую и думались с огромным трудом. − И никакой это не сон, и не бред. И смуглая незнакомка действительно существует".
Женя отупело уставился на доктора, но тот лишь улыбнулся, подмигнул и вышел из палаты, по обыкновению оставив дверь приоткрытой.
В пакете Евгений обнаружил чёрную футболку, джинсы, носки и кеды. Всё по размеру. Боксеры в хрустящей упаковке смутили: ни одна женщина, кроме мамы, ему ещё труселей не покупала. На самом дне лежала куртка. Не бушлат, конечно − на рыбьем меху, но зато с кучей карманов.
То, что надо.
От всей этой роскоши голова закружилась пуще прежнего, но Женя во что бы то ни стало решил одеться без посторонней помощи. Даже если на это уйдёт полдня. Он стиснул зубы и стянул пропахшие больницей пижамные штаны...
ГЛАВА 3
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Парня выводили двое. Артур придерживал за локоть, а следом ковылял хмурый здоровяк с загипсованной рукой. Выглядел боец в высшей степени потерянным: взгляд пустой, ноги подгибаются, в руках зажата папка с документами. Прямо Человек Дождя из того фильма с Томом Крузом 1...
− Привет, Женя! − Ленара натянула улыбку и шагнула к больничному крыльцу. Боец дёрнулся, когда она раскрыла зонт у него над головой. − Давай, скорей, запрыгивай в машину, а то вымокнешь.
Парень послушно выполнил указание и уселся на переднее сиденье её огненной колесницы.
− Пристегнись! − Скулы уже сводило от постоянных улыбаний. − Сможешь? Там карабин...
Боец на удивление ловко справился с поставленной задачей, и Сабитова легонько хлопнула дверцей.
Машину свою она любила. Любила и берегла, хотя ядрёно-красная бочка 2 много повидала на своём веку. Пробег зашкаливал − иномарка добралась до русских раздолий из самой Германии, где была собрана и провела лучшие годы. Но даже при всём этом, техническое состояние Ауди давало нехилую фору отечественному автопрому.
− Позвони, когда доберётесь, − шепнул Артур и пожал ей руку. Официально так пожал, хотя удерживал ладошку дольше, чем предполагал регламент. − Сейчас он смирный, но через пару часов действие транквилизатора кончится. Будь осторожна.
− Я всегда осторожна, − сухо бросила Сабитова. Улыбки она берегла для объекта, а носатый эскулап перебьётся: за флирт с ним капитана не дадут.
Не дожидаясь ответной реплики, Ленара нырнула в машину, пристегнулась, выжала сцепление и плавно тронулась.
Водить ей нравилось. Нравилось чувствовать машину, сливаться с железным конём воедино. Ощущать скорость и слышать мягкое урчание мощного немецкого мотора. Ленару не напрягали пробки, не раздражали чужие сигналы, не пугали расстояния, а бочка легко справлялась с колдобинами и ухабами, которые россияне издревле привыкли называть дорогой.
Проспект хмурым промозглым утром был почти пуст, и Сабитова дала себе волю. Педаль газа утонула под ногой, Ауди набрала обороты, а Ленара, пролетев подряд два светофора на жёлтый, кайфанула так, что аж замурлыкала. В какой-то момент она даже забыла, что не одна.
Сидящий рядом боец напоминал привидение. Хотя нет, не привидение, а зомби. Голова его безвольно и как-то нелепо клонилась к окну. Мутные глаза равнодушно созерцали серый городской пейзаж. Бледный до синевы парень почти не моргал, отчего схожесть с ожившим мертвецом усиливалась.
"Вот ведь чёртов подарочек! − сердито подумала Ленара. − Сейчас либо отключится, либо заблюёт весь салон".
Однако ни первого, ни второго не произошло. Спустя восемнадцать минут и четыре песни, бочка благополучно припарковалась у многоэтажки на окраине города.
Одинокая свечка возвышалась над пустошью. В пешей доступности здесь имелось только болото и сомнительного характера посадки. Жуткое место. Мрачное и пугающее. А страшнее всего здесь была цена за квадрат. Она так угнетала потенциальных покупателей, что из шестидесяти квартир пятьдесят пять пустовали: кто ж захочет жить у чёрта на рогах за бешеные деньги?
Квартиру Ленаре предоставила Контора. Ну как, Контора... Котов подсуетился. Позвонил куда надо, и уже на следующий день Сабитова переселилась из общаги в просторную двушку с двумя балконами. Один выходил на болото, другой на посадки, а вдалеке горел огнями город − красота! И парковка всегда свободная. Не жизнь − сказка.
Особенно грело душу, что бонус достался не просто за красивые татарские глаза: Ленара грамотно сработала в качестве приманки, и коллегам-фэсэбам удалось накрыть одного весьма и весьма опасного типа, промышлявшего торговлей живым товаром. Это была далеко не первая её операция, но именно тогда Сабитову заметили наверху... и Ленара сумела вцепиться в свой шанс зубами.
Карьера штабной крысы её не привлекала. Агентурная работа − вот, о чём она грезила со школьной скамьи.
Будешь варить кофе, и перекладывать бумаги с одного стола на другой до самой пенсии...
Ну уже нет!
Ленара вздохнула и покосилась на бойца, который выбрался из машины и пошатывался, точно сомнамбула.
Вот что с таким делать?
У подъезда на перекладине сидел крепкий парень в адидасе и курил. Сабитова хмыкнула, когда он смачно харкнул себе под ноги − вот ведь артист! Прямо-таки азбучный гопник, не подкопаешься. Звали крепыша Степаном, и служил он в Конторе на два года дольше, чем сама Ленара.
Сторожит, молодчина.
Как там говорил Котов? "Поддержим огнём и манёвром"? Не соврал, похоже, старый лис. Поддерживает. Страхует.
Степан бросил на неё вопросительный взгляд: "помощь нужна?".
"Нет", − чуть качнула она головой.
Женя вяло плёлся следом. Гопника в адидасе он, похоже, даже не заметил. В лифте, правда, боец немного занервничал: побледнел пуще прежнего, вжался в угол и вцепился в папку с документами, словно это спасательный круг. Дыхание у него сбилось, а на лбу проступил пот.
"Вот сейчас точно блеванёт", − угрюмо подумала Ленара и, включив обаяние на полную, мягко коснулась предплечья.
− Ну что ты, Женя, − проворковала она. − Всё хорошо. Смотри, мы уже приехали: седьмой этаж − наш.
Двери лифта разъехались, и Ленаре показалось, будто парень вздохнул с облегчением.
Похоже, не всё ещё потеряно: хоть как-то да реагирует. Может, генерал прав, и есть шанс его растормошить?
Этажом выше кто-то тихо затворил дверь.
"Степашка", − догадалась Сабитова. Пешком лифт обогнал, спортсмен фигов. Бдит.
− Проходи. − Она пропустила своего подопечного вперёд. − Тут мы будем жить. Там кухня, здесь ванная, рядом − туалет. Ну, что стоишь? Проходи, не робей. Пойдём, покажу твою комнату.
1. Ленара вспомнила фильм 1988 года "Человек дождя", главные роли в котором исполнили Том Круз и Дастин Хоффман.
2. Машина Ленары − Ауди "бочка", Ауди 80.
Старший сержант Евгений Тихонов
Внутри творилось нечто совсем уж невообразимое. Хотелось немедленно раздобыть булавку и вогнать в бедро по самое не хочу. Ну не может это всё правдой быть!
Женя хорошо это понимал, и становилось обидно до слёз: опять его накачали какой-то дрянью, он бредит, видит яркий красочный сон, а когда проснётся...
Перед мысленным взором возникла перекошенная рожа Хазмата.
Нэ дёргайся...
В висок упёрлось дуло автомата.
Вдруг Скотобой пошёл рябью и превратился в того, другого, кого надо забыть... А тот другой, кого надо забыть, сверкнул белозубой улыбкой, но вдруг помрачнел и обернулся хмурым медбратом с загипсованной рукой.
Жри колёса свои. Да так, чтоб я видел...
И вот уже здоровяк в синем халате расплылся кляксой, растаял, уменьшился и там, где он стоял, возникло новое видение: стройная молодая женщина с длинными тёмными волосами и светлыми глазами...
Я сплю. Я сплю. Я сплю!
− Ну же! − Варина подруга приветливо улыбнулась, схватила его за руку и потащила за собой. − Проходи, не робей. Пойдём, покажу твою комнату.
Комната? В этом странном сне у него есть комната? Такого раньше не случалось. Хотя... раньше ему и добрых снов особо не снилось. Только кошмары.
Может, он просто умер, и вокруг какая-то особая разновидность рая? Не исключено.
Ноги слушаться не хотели, и Женя двигался как столетний старик. Он безропотно проследовал туда, куда велели, и замер в дверном проёме, чуть привалившись к косяку.
− Вот, − торжественно заявила непонятная Лена. − Как тебе? Нравится?
Пришлось поднапрячься и собрать остаток сил, чтобы оценить обстановку.
Кровать. Огромная. На такой запросто двое уместятся. Вся в подушках каких-то... Шкаф у стены. Письменный стол, стул. Окно большое...
Женя растерялся, потом смутился, а затем и вовсе запутался в эмоциях. Не привык он к такой роскоши. Два года срочной службы, следом ещё полтора по контракту. Плен, госпиталь... Он и не помнил, каково это, на нормальной кровати спать. А уж на такой здоровенной и подавно.
А вдруг это всё ловушка какая-то? Происки того чокнутого извращенца, с которым Скотобой вёл дела, и который...
который...
Которого надо забыть!
Женя сглотнул, силясь унять дрожь.
Так и есть. Так и есть... Так и есть!
Поиздеваться хотят, суки. Позабавиться. Мало им. Поганые ублюдки! Сволочи! Ждут теперь не дождутся, когда он расслабится и бдительность утратит. Женя знал, хорошо знал, как это работает. Стоит только поддаться ложной надежде, и сразу...
− Женя? − узкая ладошка легла на плечо. − Ты меня слышишь?
Нет. Не слышу. Не слышу и не верю! Отстань от меня! Оставь в покое! Исчезни уже, ты, проклятый коварный глюк!
Он шарахнулся в сторону, да не в ту. Врезался в стену. Чуть не упал.
− Ну, ты чего? − тонкие тёмные брови Вариной подруги удивлённо поползли вверх. − Мы дома, в безопасности. Скоро ужинать будем. А пока − раздевайся, располагайся и отдохни с дороги как следует.
Она не исчезла. Ласково похлопала его по спине и вышла. Дверь оставила чуть приоткрытой. Странно... Точно так же делал тот горбоносый доктор в госпитале. Зачем?
Мысль зацепилась за что-то, но тут же ускользнула. Внимание Жени привлекло окно. Хорошее такое окно. Большое. Без штор...
ГЛАВА 4
Ленара
− Да, да, всё в порядке. − Сабитова выпустила дым тонкой струйкой. − Доехали нормально. Что? Нет, без эксцессов. В комнате. Один. Разумеется. Хорошо, учту. Спасибо, Артур. До связи.
Она дала отбой и снова затянулась. Вдалеке мерцали огни, а над болотом стоял туман. Густой и непроглядный, как молоко. Мелкий дождь превратился в изморось. Холодало.
Ленара курила, смотрела в далёкую даль и думала.
Что, если она провалит задание?
Парень явно не в себе. Даже профи психиатр не смог наладить с ним нормального контакта.
Великолепный материал для диссертации...
Да уж!
"Какие, к чёрту, координаты, − сердито подумала Ленара, выбросила окурок и проводила долгим взглядом красный огонёк, летящий в темноту. − Да он собственную фамилию с первого раза не вспомнит!".
В голове мелькнула затейная мысль. Она уже мелькала неоднократно, но Сабитова снова, и снова, и снова гнала её прочь, как назойливую муху.
А вдруг Котов всё специально подстроил?
Он мог. Очень даже мог!
Ленара никогда не строила иллюзий.
Так уж вышло, что заслуги перед Конторой были важным, но далеко не определяющим фактором её карьерного роста. Увы и ах, это Россия, и без блата тут никак.
Давным-давно, в разгар Афганской, отец Ленары − лихой бесстрашный вэдэвэшник Назир Сабитов − спас жизнь боевому товарищу. Рискуя жизнью, он выволок раненого Котова из-под обстрела и дотащил до советской базы. Когда Ленаре стукнуло шестнадцать, отец умер, но перед смертью взял с Николая Степановича слово − заботиться о ней, как о собственной дочери.
Забота полковника оказалась весьма специфичной: он гонял Сабитову в хвост и в гриву, требовал куда больше, чем с остальных, спрашивал строже, а разносы устраивал такие, что хотелось немедленно бросить к чертям грёбаную службу и пойти кассиром в супермаркет.
В какой-то момент до Ленары дошло, что для Котова она не что иное, как нелепая обуза, избавиться от которой не позволяет лишь слово офицера, данное много лет назад.
"Он ждёт, что я сломаюсь, − рассуждала она, глядя, как молочные клубы ползут над болотом. − И уйду сама".
"Будешь варить кофе, и перекладывать бумаги с одного стола на другой до самой пенсии", − вспомнились слова полковника.
Ох, не исключено, что именно этого вы и добиваетесь, Николай Степанович! Иначе как объяснить, что...
Каждое новое задание − сложнее предыдущего.
Каждое новое задание − вызов её навыкам и нервам.
Каждое новое задание − риск потерять всё, к чему она так долго и упорно шла...
Он ждёт, что я сломаюсь...
Ленара одёрнула себя.
Ну и пусть ждёт. Главное, чтоб не мешал работать.
Она закрыла балконную дверь и поёжилась: как, однако, приятно заходить с холода на тепло. Эх, залечь бы сейчас в горячую ванну с книжечкой, а потом бахнуть ледяного кефиру!
Мечты, мечты...
Улыбнувшись своим мыслям, Сабитова проследовала в комнату, где расположился "подарочек", на ходу перевоплощаясь в "близкую Варину подругу".
− Женя... − пропела она и замерла на пороге.
Комната была пуста. Кровать нетронута. Окно закрыто.
Что за фигня? Куда девался несчастный полудурок?
− Женя?
Ответа не последовало, и Ленара нехило напряглась.
"У него опасная склонность к суициду, − предупреждал Артур. − За первые три недели в госпитале парень дважды пытался наложить на себя руки".
"Вот же чёрт!" − сердито подумала Сабитова. Если этот дефективный покончил с собой, ей проще всего тоже сунуть голову в петлю: за такой недогляд Котов на раз шею свернёт.
Подопечный повесился, пока агент курил на балконе. Колоссально!
− Же-ене-ечка...
Она прошла чуть вперёд и обнаружила пропажу.
Боец втиснулся между шкафом и стеной, притянул колени к груди и уснул, скукожившись.
Ну и дела...
И чем, интересно, ему двуспальная кровать не угодила?
− Женя... − тихо позвала она. Склонилась и легонько коснулась плеча. − Жень...
Он схватил её неожиданно, резко и крепко. Притянул к себе. Заломил руку. Впечатал в пол лицом вниз и улёгся сверху, прижимая всем телом.
Ну ничего себе заявы!
Чего-чего, а такой прыти от овоща Ленара никак не ожидала.
Сабитова могла ему основательно врезать и вывернуться, а в кармане у неё имелась Мальвина 1, но... раскрываться раньше времени в планы не входило.
− Ты что творишь? − прошипела она и дёрнулась. Если полудурок решил её трахнуть, это станет последним, что он предпримет в своей короткой бестолковой жизни.
Парень, естественно, не ответил. Артур говорил об этой его немоте долго, нудно и муторно в ту ночь, когда давал инструкции.
− Женя! − голос прозвучал жёстче, чем требовала легенда, однако "подарочек" ослабил хватку.
− Совсем обалдел? − Ленара высвободилась и метнулась в сторону. Парень ошалело смотрел на неё, часто и тяжело дышал и хлопал ресницами, будто никак не мог проморгаться.
"Да он перепуган до усрачки!" − поняла Сабитова и включила Варину подругу.
− Женечка, это я, Лена, − заворковала она, протянула руку и осторожно коснулась колючей щеки. Боец вздрогнул, но не отстранился. − Ты дома, в безопасности. Всё хорошо, милый. Что стряслось?
И вдруг он глянул на окно.
Побледнел, как полотно, губы задрожали, рот приоткрылся.
Бедняга явно хотел что-то сказать. Хотел, но не мог...
Что же он видит там, в темноте?
Хазмата-Скотобоя?
− Там никого нет, − сказала Сабитова и поднялась. Подошла к подоконнику. − Видишь? Всё хорошо.
Секунду парень заторможено смотрел на неё, а потом его затрясло, как в лихорадке. Он издал какой-то странный звук − помесь хрипа, воя и стона − и снова бросился вперёд, опрокидывая Ленару на пол.
"Похоже, вот он, самый крайний случай", − подумала она, вспоминая батарею ампул и советы Артура. Но...
Есть и другие пути. А уж всадить бедолаге иглу в шею она всегда успеет.
1. Мальвина − название электрошокера.
Женя
Эта баба − совершеннейшая идиотка. Тотальная дура. Какого хрена она творит? Зачем маячит, когда там, за стеклом, полно снайперов? Здесь же видно всё, как на ладони!
"Угомонись ты уже, дура, грёбаная! − мысленно кричал Женя, подминая девушку под себя, а она брыкалась, как хренов мустанг. − Угомонись, не то пулю словишь!"
Хотелось гаркнуть, выматериться, но...
Голос он оставил там, в горах.
И, похоже, не только голос...
− Ы-ы, − мычал он, прижимая непутёвую Лену к полу. − Ы!
А ну лежи тихо! Тихо лежи, глупая! Они видят тебя! Видят и убьют, едва возьмут на мушку!
А ну лежать, бл#@$дь!
Она врезала ему локтем в нос. Прямо локтем прямо в нос. Основательно так. Отрезвляюще.
Женя сбился с панталыки всего на секунду, но и её хватило. Варина подруга ловко вывернулась, ухватила его за плечи и как следует тряханула разок другой.
− Там! Никого! Нет! − рявкнула она, словно он глухой, а не немой. − Слышишь ты? Там! Никого! Нет! Ты не на войне, ты дома. Понимаешь? Дома! В безопасности!
Дома?
Дома...
Дома!
Он принялся жадно хватать ртом воздух. От подступивших слёз немилосердно жгло глаза.
Как это, дома? Дома, это как?
Не в горах, не в плену... а дома...
Но дома должен быть кто-то родной. Хотя бы кто-то!
− Дома, − тихо, но твёрдо повторила непонятная баба. − А я − Лена. Варина подруга. Приезжала к вам на Новый год, ты просто забыл.
Женя заморгал.
Да, да. Всё так. Она − Лена. Варина подруга. Приезжала к ним на Новый год, а он просто забыл... Да, он просто забыл. С памятью у него сейчас нелады.
А дальше произошло нечто совершенно невероятное.
− Иди сюда. − Она привлекла его к себе и, сломив невнятное сопротивление, крепко обняла. Устроила голову на груди, погладила по волосам, поцеловала мокрый от испарины лоб...
Женя закусил губу, силясь унять дрожь. Не хватало ещё разреветься. Он и так больше не мужик, а уж если ещё слёзы лить начнёт...
Сначала он хотел отстраниться, но...от непонятной Лены так вкусно пахло. Сладко, но не приторно. Она прижимала его, чуть покачиваясь, и что-то мурлыкала себе под нос.
Сколько они так сидели? Женя не знал. Минут пять, а может полчаса. Или ночь напролёт...
Он бы мог так всю жизнь сидеть, пряча лицо на мягкой упругой груди. Хорошо так. Спокойно. Даже кошмары все разбежались.
− Больно я тебе двинула? − прошептала Варина подруга куда-то ему в висок. Женя мотнул головой.
− Есть хочешь?
Снова мотнул, правда, уже не так уверенно.
− Пойдём, накормлю тебя, горемычный. − Женя не видел, но чувствовал, что она улыбается. − Только сначала помойся, а то воняешь, как сивый мерин.
Кто такой сивый мерин, Женя не знал, тем более не представлял, как он пахнет, но спорить не стал. Надо так надо.
Он послушно поднялся. Смотреть на девушку было стыдно, и Женя уставился в пол.
− Пошли. − Она взяла его за руку. − А то вода совсем остынет.
Вода? Какая вода?
***
Вода остыла, но не сильно, а Женя чуть не обалдел: Варина подруга набрала ему ванну! Да ещё с ароматной пушистой пеной.
Он уж и не помнил, когда в последний раз нормально мылся...
− Вот мочалка. − Непонятная Лена всучила ему красно-оранжевую губку. − Вот мыло. Здесь полотенце для тела, а здесь − для ног. Замёрзнешь, добавь горячей воды. С краном, думаю, разберёшься. Ну что, помощь нужна?
На мгновение Женя представил себе эту помощь, ощутил, как кровь прилила к щекам, и яростно замотал головой.
− Ну и славно, − девушка улыбнулась, игнорируя его смущение. − И ещё один важный момент...
Евгений поднял глаза и встретился с лучистым серым взглядом. Лена протягивала ему... жёлтую резиновую утку.
Жёлтую. Резиновую. Утку!
Драматизм ситуации заключался в том, что безумно хотелось спросить, зачем эта хрень нужна, но не выходило.
− Будь любезен, минут через пятнадцать дай знать, что не утонул. − Она сжала игрушку, и утёнок издал примерзкий звук. − И вообще... пищи, если что.
ГЛАВА 5
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Карту пришлось прижать, иначе подлая тут же сворачивалась в трубочку. На один край Ленара водрузила увесистую стеклянную пепельницу, на другой − чашку с кефиром, а сама нависла сверху коршуном.
Так... что тут у нас?
К западу от гряды − ущелье. До блокпоста полсотни километров. Парня обнаружили вот здесь, чуть южнее: совсем немного бедолага до позиций не дотянул.
"Откуда же ты выполз, подарочек?" − Ленара нахмурилась, разглядывая обозначения и пометки, оставленные Котовым.
Где эта чёртова тайная база? Почему бы просто не расхерачить там всё к шутам с воздуха? К чему все эти пляски с бубном?
А, вот почему...
Аулы. Здесь, здесь и здесь. Всюду. Поселения небольшие, но...
Там люди. Мирные люди, живущие мирной жизнью. Они ни в чём не виноваты, поэтому и нельзя бомбить. Поэтому и надо плясать с бубном. Всё логично...
Сабитова нахмурилась ещё сильнее и проследила взглядом за широким трактом, что вёл к северо-западному рубежу. Приметила мост, за ним − небольшой посёлок, а вокруг − скала на скале скалой погоняет. Мда-а... Задачка.
Вот ведь... Ну не мог боец в полуобморочном состоянии преодолеть за сутки больше ста километров! Не мог же! Или мог? А если...
Ленара ухватила за хвост мелькнувшую мысль и вооружилась линейкой, но просчитать траекторию не успела: сработал чёртов таймер. Часы пикнули, услужливо сообщая, что "подарочек" уже пятнадцать минут плескается без присмотра.
Сабитова вздохнула, свернула карту и втиснула в жёлтый тубус.
Ничего. Ещё успеется.
А сейчас надо идти проверять, не додумался ли склонный к суициду Евгений Тихонов утопиться в ванне с пеной.
Утопиться парень не додумался, зато уснул, что само по себе чревато. При таком раскладе и здоровый человек рискует захлебнуться, а уж если мозги набекрень...
Пушистая пена скрывала его наготу, но не полностью и не сильно. Ленара отметила, что сложен боец ладно... да и везде где надо всё на месте. Вполне себе. Хотя исхудал пугающе − прямо кожа да кости. А шрамы, которые она видела на снимках, в реальности выглядят куда как страшнее. Особенно коробил след от ошейника...
Или от удавки?
"Подарочек" дёрнулся и застонал, веки его задрожали, а уже в следующую секунду он резко сел и вцепился в край ванны так, что пальцы побелели. Разинул рот в беззвучном крике...
...да так и не смог выдавить ничего, кроме хрипов и глухого мычания.
Когда ошалелый взгляд голубых глаз наткнулся на Ленару, Сабитова приложила титанические усилия, чтобы изобразить улыбку.
− Ты уснул, − поспешно сказала она, ощущая в душе какой-то странный неуместный дискомфорт. − И тебе приснился сон. Ты дома, Женя. В безопасности. Тебя никто не обидит. Никто. Всё хорошо. Хо-ро-шо. А я − Лена, Варина подруга, ты просто забыл.
Парень снова разомкнул губы... да без толку.
Никак, видать, не привыкнет к немоте, бедолага. Всё говорить пытается.
− Давай-ка вылезай, − бодро сказала она, хотя тёмная муть царапнула сердце ядовитым жалом. − Сейчас полотенце принесу.
Боец послушно выбрался из ванны и встал, стыдливо прикрывая срам руками. Смотрел он при этом в никуда: краткий миг просветления сменился тотальным сопором.
"Он же совсем плохой, − грустно подумала Сабитова, глядя на подопечного. − Чудо, если вообще когда-нибудь оклемается".
− Давай-давай, вытирайся и не задерживайся! − скомандовала, на миг выпадая из образа добро-ласково-заботливой "Вариной подруги". − Ужин ждёт.
***
Ел он жадно. Аж руки тряслись.
Понятное дело! Совсем отощал на больничном-то пайке. Да и на службе вряд ли разносолами баловали. А уж в плену...
Даже представить страшно, чем его там кормили...
...да и кормили ли вообще?
Ленара флегматично курила, разглядывая "клиента".
Нос сломан, бровь рассечена, губы разбиты в кровь, но уже заживают. Волосы русые, заметно выгоревшие на солнце. Глаза очень выразительные: синие, яркие. Говорящие такие глаза. Ресницы пушистые, как у девчонки, а подбородок упрямый − квадратный. Парень высок, широк в плечах, но сутулится до умопомрачения.
Вообще... ничего так мальчонка. Особенно если откормить да привести немного в чувство, чтобы дёргаться перестал от каждого шороха. Приодеть, причесать, побрить... Всем на зависть жених выйдет! Ну а то, что говорить не может, так это скорей достоинство, чем недостаток...
Болтливый мужик − горе в семье.
− Вкусно? − спросила она, думая о дозе психотропной гадости, подсыпанной в пищу по указанию доброго доктора Артура Абрамовича Шрая.
Боец кивнул.
Наивный доверчивый глупыш.
Возможно, Николай Степанович очень даже прав: если "клиента" как следует растормошить, он много чего полезного вспомнить может.
Полезного и опасного...
Просто удивительно, что Хазмат Скотобой ухитрился его упустить. Если парня грамотно вести, через пару-тройку недель он самолично сподобится вернуться на Кавказ, чтобы помочь разведке отыскать злополучную секретную базу.
"Он нормальной бабы лет пять уже не видел, − сказал как-то Котов, по обыкновению посылая к чертям сантименты и такт. − А при таком раскладе, потенциальная возможность ухватить тебя за титьку куда действенней любой терапии, поверь".
"Я стала агентом не для того, чтобы меня хватали за титьку!" − могла бы пафосно возразить Ленара, но не рискнула.
Не рискнула... потому что где-то глубоко в душе понимала: полковник прав. Цель оправдывает средства. Всегда и при любых раскладах. И сейчас перед ней очередное задание. Просто задание.
Исхудавшее, измаявшееся голубоглазое задание с мозгами набекрень. На редкость голодное при этом...
− Чай будешь?
Снова кивок.
Сабитова не смогла сдержать улыбки, глядя, как боец в рекордные сроки умял великанью порцию залитого густой подливой картофельного пюре с парой внушительных котлет.
Хороший аппетит. Такими темпами "подарочек" наберет вес на раз-два, и справиться с ним будет уже не так просто.
Она покачала головой, заметив, что парень возюкает по тарелке кусочком ржаного хлеба, собирая остатки пюре, и поставила чайник на плиту. Чиркнула спичкой.
Как бы вилку не проглотил, артист.
Но вилку он не проглотил...
Когда Ленара обернулась, боец лежал лицом в стол, а на приоткрытых, стремительно сереющих губах, пузырилась пена.
ГЛАВА 6
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Бл@#дь!
Сабитова рванулась от плиты к подопечному. Коснулась шеи, затем лба.
Твою ж мать!
Артур снял сразу, после первого гудка.
− Приезжай срочно, − коротко бросила Ленара. − У нас передоз.
− Еду, − сухо отозвался молодой эскулап, а она тут же набрала Степашу.
Здоровяк примчался с восьмого в течение пары секунд. Дверь открыл своим ключом и влетел на кухню вихрем.
− Бл@#дь! − выпалил он, оценив обстановку. − Твою ж мать!
− Вот и да то, − вздохнула Ленара.
− Врача вызвала? − Степашка кое-как подхватил бойца, взвалив на могучее плечо.
− Едет.
− Что дала? − спросил с такой серьёзностью, будто что-то понимал в психотропных препаратах.
− Азалептин. − Сабитова прошмыгнула вперёд и распахнула дверь в комнату.
Степан дотащил парня до кровати и осторожно уложил.
− Опасная х#%@ня, − заявил напарник. − С этой дряни загнуться недолго.
− Откуда знаешь?
− От верблюда, − буркнул Степан и сунул бойцу под голову подушку. − Я сам воевал. А потом два месяца на реабилитации чалил. Так что в теме.
Ленара глянула на коллегу.
Вот это поворот! Кто бы мог подумать...
Наверное, Котов мог. Поэтому и направил к ней в напарники именно Степана, с которым до этого она по службе вообще ни разу не пересекалась.
Так, или иначе, но сейчас Ленара была искренне рада, что он рядом.
А уж когда через пятнадцать бесконечно долгих минут в дверь позвонил Артур − окончательно воспряла духом: кто-кто, а уж он точно не даст парню помереть.
Иначе у него вся диссертация прахом пойдёт.
Доктор приехал не один, а с компанией санитаров. У них имелось много всяких медицинских прибамбасов, включая капельницу, портативный дефибриллятор и даже кислородный баллон для дыхания.
Захочешь − не сдохнешь.
Комната мгновенно утонула в больничных запахах и суете. Носатый эскулап коротко и громко, словно лихой капитан-корсар, раздавал чёткие указания.
И первое, что он сделал: выгнал Ленару и Степана в коридор.
− Чаю хочешь? − предложила Сабитова напарнику.
Здоровяк как то странно глянул на неё, залип на мгновение, но всё же пожал плечами и бросил:
− Давай.
***
− Как вы ухитрились такое допустить? − Улыбка, несомненно, шла носатому доктору куда лучше хмурых бровей, глубокой морщины на лбу и пены у рта. − Вы чуть не погубили его! В первый день! В первый же, чёрт побери, день! Какой вы после этого профессионал, а?
− Чаю? − Ленара протянула ему белобокую чашечку на блюдечке.
− Вы меня вообще слушаете? − Артур всплеснул руками. Чёрные глаза его метали молнии.
− А вы вообще имеете право повышать на меня голос?
Как же быстро мы снова перешли на "вы", уважаемый доктор...
− Ваша ошибка едва не стоила человеку жизни! − выпалил он, но Сабитова и бровью не повела.
− Это ваш почерк? − Она сунула записку прямо под колоссальный эскулаповский нос.
− М-мой... − Молодой врач растеряно уставился на кривоссальные строчки, расшифровать которые было бы не под силу даже опытному криптографу. Буквы то плясали, то лежали плашмя, украшенные фееричными загогулинами к месту и не к месту.
− Чудесно. − Ленара сложила руки на груди. Нахмурилась. − В таком случае, все ваши претензии совершенно необоснованны.
И можете благополучно засунуть их себе в жопу. Да поглубже.
Артур набычился. Ноздри горбатого носа трепетали.
− Той ночью, накануне выписки бойца, вы снабдили меня подробными инструкциями, − сказала она, припечатывая Артура Абрамовича взглядом к месту. − Как в устной, так и в письменной форме. И я всего лишь следовала вашим указаниям. Вот.
Она протянула тёмный пузырёк.
− Можете пересчитать, если хотите (Если заняться нечем). Не хватает ровно одной таблетки.
Доктор Шрай взял склянку трясущейся рукой. Поправил очки. Сморщил лоб... и что-то в его взгляде заставило Ленару насторожиться. Основательно так, даже под ложечкой кольнуло.
Он что-то заметил. Но что?
− В-видимо, у Евгения индивидуальная непереносимость препарата. − Артур быстро сунул пузырёк в карман белого халата. − Думаю, кое-что из курса придётся исключить... эээ... от греха подальше.
О как запел! Интересно-интересно...
− Вам виднее, Артур Абрамович, − елейно промурлыкала Сабитова.
Молодой доктор пошёл пятнами и потупил взор.
− Прости, − прошептал, заливаясь краской по самые уши.
− Прощаю, − серьёзно, без малейшего намёка на улыбку ответила она и подошла к окну. Далеко внизу Артура ждали санитары. Один, тот самый, со сломанным запястьем, флегматично слонялся вокруг скорой, двое курили и о чём-то ожесточённо спорили со Степаном, размахивая руками... − Скажи лучше, как там наш пациент?
− Могло быть и лучше, − вздохнул молодой психиатр, гипнотизируя чашку с чаем. − Но и хуже тоже могло.
Сабитова скривила губы и фыркнула.
− Ты... ты молодец. − Эскулап охрип, и мягкий голос его приобрёл какой-то особый брутальный шарм. − Быстро среагировала. Ещё бы чуть, и...
"И не видать мне капитанских погон, как своих ушей", − додумала Ленара, а вслух сказала:
− Что теперь?
− Будем ждать, когда очнётся, − сказал Артур и всё ж таки сделал глоток порядком остывшего чая.
Старший сержант Евгений Тихонов
Чехи жахнули по головной машине. Колонна встала, а ущелье наполнилось треском автоматных очередей. Женя спружинил вниз и откатился в сторону: грузовик пылал факелом − ещё секунда, и рванёт. Точно рванёт.
Чёрт, надо молодняк уводить! Тупят, сашкИ зелёные. Одни норовят под пули сунуться, герои хреновы, а других точно парализовало − с места не сдвинуть.
Прапор разразился трёхэтажным матом, рация заверещала, а взводный, с кровавым месивом вместо ног стонал у колёс бэшки 1.
Бл@#$ь!
Выстрелы стучали по бронированному железу, словно град по откосам. Крики растворялись во взрывах, а страх − в желании жить.
− Куда? − проорал Женя. Он ухватил первогодку за загривок и дёрнул на себя, а рядом взвился в небо фонтан земли, огня и металлического крошева. − Назад! Назад, сука, кому говорю!
Женя пёр вперёд танком, прикрывая неумелое отступление новоприбывших мальчишек. Двух горцев превратил в решето − повезло с позицией: ловко укрылся между валуном и горящей спецмашиной, не достать. Третий чечен обошёл его и накинулся сзади. Придушить хотел, гад, да не вышло: Женя перекинул его через плечо и дал в морду. Раз, другой... Чех вырубился, а Женя с автоматом наперевес рванул вперёд, где короткими очередями работал Прапор.
− Рация! − прорычал тот, ловко меняя магазин. − Суки зло@#$!$%ие, бл@#!$дь...
Дальше Женя слушать не стал, распластался в пыли и пополз к БМП.
Взводный больше не стонал. Глаза его, светло-карие, почти жёлтые, смотрели в небо стеклянным взглядом.
Покойся с миром, дружище...
Женя сорвал с парня рацию и врубил связь.
− Клумба! − хрипло прокричал он, давясь копотью. − Клумба! Это Тихон!
Тут он сообразил, что его погоняло ни разу не позывной, и матюкнулся.
− Клумба! Это Мак! Приём!
Рация затрещала и отозвалась чужим глубоким басом:
− Приём. Мак, это Клумба. Что там у вас?
Вот Прапор мог бы гораздо красноречивее описать, что там у них. Впрочем, Женя решил не уступать.
− У нас п@#$"ц! − выпалил он, вжимаясь спиной в многострадальную бэху: по машине снова прокатилась волна залпов. − Засада! Ловушка! Колонна встала! Машины горят! В ущелье чехи!
− Сколько?
− До х@#я! − Пот заливал глаза. Женя перезарядил автомат и ответил на очередной залп длинной очередью. − Приём.
Рация разразилась треском и жужжанием, потом затихла вовсе, а через секунду выдала вердикт:
− Ждите помощь в ближайшее время. Приём.
Женя хотел ответить, но в БМП прилетела граната, и он прыгнул в сторону, прикрывая голову руками.
***
Он подскочил, намереваясь заорать во всю глотку, но голоса не осталось, как не осталось огня, крови и дыма. Женя сообразил, что лежит на кровати. Потный, голый, но не связанный. Кругом темно − наверное, ночь − и вкусно пахнет дождём. Птицы какие-то чирикают... На приоткрытом окне, которое недавно так его испугало, появились шторки. Лёгкие и полупрозрачные, они худо-бедно скрывали комнату от зоркой вражеской оптики.
Лучше, чем ничего.
Интересно, куда девалась граната... Может, под кровать закатилась?
Он принялся озираться и... обмер. Открыл рот. Закрыл. Нащупал простыню и натянул до подбородка.
На кровати он лежал не один. Рядом, на правой стороне, обнимала подушку та самая Варина подруга, которую он упорно продолжал считать вывертом своего больного сознания.
Девушка лежала, свернувшись калачиком, и крепко спала.
Ого, это как же так вышло?
Женя напряг извилины. Последнее, что удалось вспомнить − ванна с душистой пеной и жёлтая резиновая утка, которая противно крякает, если её сжать. А потом...
Потом туман...
Вот ведь чёрт!
Откуда в его постели взялась женщина? Зачем тут лежит? Что ей надо? Должно же быть какое-то вменяемое объяснение!
Вменяемое... объяснение...
"Вдруг мы трахнулись, а я всё пропустил?" − пришло вдруг в голову.
Ну что за дебильная мысль! Это же надо такое вообще выдумать? Маразм. Идиотизм. Тупые фантазии убогого придурка.
Он же больше никогда не сможет... ни с кем... после всего...
Однако безумная идея странно взволновала: сердце забилось, точно шальное, а тело...
Тело отозвалось, как если бы он по-прежнему оставался нормальным мужиком.
Ну и дела!
Евгений нервно сглотнул, но отвести взгляд от девушки оказалось выше его сил.
Непонятная Лена, в отличие от него самого, спала в ночной рубашке.
Или это просто длинная футболка?
Да будь это хоть шуба с начёсом, под ней всё равно у неё сиськи и... всё остальное, что к ним прилагается!
Женя закусил губу и сделал глубокий вдох. Он давно забыл, каково это, когда член стоит колом, а яйца наливаются и...
Нет, нет, нет, нет.
Нет.
Всё это сон. Просто сон. Примерещилось, не более того.
Интересно, можно ли трахнуть сновидение?
Если она всего лишь фантазия, то наверняка против не будет: разве может выдуманная девушка отказать тому, кто о ней грезит?
Женя осторожно протянул руку.
Коснуться. Почувствовать мягкость волос. Провести пальцами по щеке. Так ли нежна эта смуглая кожа, как кажется?
Ладонь почти достигла цели: осталось меньше миллиметра. Женя снова сглотнул, силясь унять дрожь и хоть как-то справиться с нахлынувшей похотью.
Ещё чуть-чуть. Совсем чуть-чуть, и...
Она открыла глаза так внезапно, что у Жени чуть не случился инфаркт. Благо он потерял голос, иначе наверняка бы вскрикнул.
− Привет, − сказала фантазия. Её светло-серые глаза блестели в полумраке.
"Привет", − беззвучно повторил Женя, забыв на мгновение о своей немоте. Он сбил простыню вниз комом, чтобы Варина подруга не дай Бог не приметила позорный стояк.
Осталось надеяться, что пылающие щёки в темноте она тоже не разглядит...
1. Имеется в виду БМП.
ГЛАВА 7
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Он спал и спал, но оставлять его одного в таком состоянии хотелось меньше всего: вся эта история с комой напугала до чёртиков. Однако...
Ленара никак не могла забыть взгляд, которым Артур смотрел на пузырёк таблеток...
Что-то там основательно не так. Только вот... что именно?
Убедившись, что её подопечный мирно сопит, она прошла на кухню и вытащила из холодильника пачку кефира.
Пол-литра...
Какой, однако, несерьёзный объём. Для такого и чашка не нужна − выпьется за один заход.
Сабитова откупорила напиток богов и набрала Степана.
− Что, опять помирает? − сонно спросил напарник.
− Пока нет. − Ленара сделала глоток. − Но могу устроить, если заскучал.
− Смешно.
− А то. − Она снова хлебнула кефиру. − Спустись минут на двадцать.
− Зачем?
Затем, что приказы не обсуждаются.
− В аптеку сбегаю.
***
Проще, конечно, было доехать: в диком поле, где стоял одноподъездный монстр, такой роскоши, как аптека, отродясь не водилось. Но требовалось немного размять мозги и ноги, и Ленара пошла.
"Интересная вырисовывается картина", − думала она, шагая по мокрому асфальту и зябко кутаясь в тренч цвета хаки 1.
Хазмат-Скотобой − человек в крайней степени жестокий − не убил пленника и даже не покалечил. Только поимел пару раз, если верить делу и Артуру. А потом... упустил. Упустил!
Обалдеть можно, если вдуматься.
Как же так вышло, что боевики не смогли его догнать? Что это: абсурдное недоразумение, или коварный замысел?
Если первое − жизнь парня под серьёзной угрозой. Ну а если второе − под угрозой весь их план. Допускает ли Котов, что боец − всего лишь подставная фигура? Болотный огонёк, способный погубить тех, кто за ним последует?
Может, полковник поэтому и приставил её к этому "подарочку"? Чтобы она разобралась, что к чему, не привлекая лишнего внимания?
Кто знает...
Николай Степанович нереально мутный тип. Вот прям вообще мутнее некуда.
А вот и аптека...
Надо же, прямо по классике: и фонарь, и улица, и ночь. Только ледяной ряби канала не хватает 2. Сабитова толкнула дверь, и колокольчики над головой зазвенели, приветствуя припозднившуюся посетительницу.
− Добрый вечер, милая барышня! − лысеющий фармацевт расплылся в улыбке. − Чем могу вам услужить?
Ленара улыбнулась в ответ и протянула листочек, где самым корявым почерком из всех возможных вывела название препарата.
− Оу... − нахмурился фармацевт, глядя на каракули.
− Да, я сама так и не сумела прочесть, − Сабитова сокрушенно вздохнула и надула губки. − Ох уж эти врачи! Вечно пишут, как курица лапой!
− Не в том дело, драгоценная милая барышня. − Аптекарь вернул ей бумажонку. − Просто я не смогу продать вам это лекарство. При всём желании не смогу.
− Отчего же? − Ленара захлопала ресницами, изображая самую милую барышню во всём необъятном мире. Милота из неё так и пёрла. Даже Наташа Ростова казалась бы рядом пацанкой 3.
− Видите ли... − Он почесал в затылке. Там у него ещё оставались волосы. − Это очень серьёзный психотропный препарат. Без рецепта здесь никак.
− Совсем?
− Увы, милая барышня. − Фармацевт развёл руками.
− Пожалуй, мне стоит напомнить об этом врачу.
− Не забудьте также уточнить дозировку! − выпалил аптекарь. − В вашей записке об этом ни слова, а это важно.
Вот оно!
− В самом деле? − Ленара приблизилась к прилавку. − Так уж важно?
− Разумеется, − кивнул аптекарь. − Странно, что вас не предупредили. Погодите-ка секундочку.
Он нырнул в подсобное помещение и через пару минут объявился с двумя совершенно идентичными коробочками.
− Видите? − Фармацевт указал на какие-то малопонятные цифры. − Здесь действующего вещества пятьдесят миллиграмм, а здесь − сто.
Сабитова напряглась. Даже фальшивая улыбка сползла.
− Пятьдесят сгодится, если вам необходимо снять у пациента общее состояние тревожности, при бессоннице, головных болях...
− А сто?
− А сто, драгоценная милая барышня, назначают, когда всё плохо настолько, что хуже уже некуда, − вздохнул аптекарь.
− Спасибо, − она одарила зануду-лысика лучезарной улыбкой. − Вы мне очень помогли. Очень!
− Буду ждать вас с рецептом! − просиял фармацевт.
− Приду всенепременно, − пропела Сабитова и выпорхнула на улицу, где моментально стала собой: нахмурилась, сунула руки в карманы тренча и ефрейторской походкой зашагала к дому.
Там, дома, на кухонном подоконнике лежал лист бумаги, исписанный витиеватым Артуровым почерком. На нём чёрным по белому значилось: "азалептин пятьдесят".
Пятьдесят. Именно пятьдесят. Ни разу не сто.
Но какие цифры прочёл носатый эскулап на том злополучном пузырьке?
Была ли ошибка в дозировке роковой случайностью?
***
Когда она вернулась, квартира напоминала сонное царство. Клиент так и не пришёл в себя, а стороживший его Степан дрых, как пёс, каким-то совершенно невероятным образом устроившись на кухонном угловом диванчике.
− Уда-а-ачно-о? − вопросил напарник, одновременно зевая и потягиваясь.
Ленара кивнула, села рядышком и взялась за недопитый кефир. Она размышляла, и размышления эти тревожили не по-детски.
А вдруг парень стал овощем вовсе не из-за контузии? Точнее, не только из-за неё?
Интересная концепция...
− Остаться до утра? − Степан вырвал её из мрачных дум. − Или сама справишься?
− Справлюсь. − Она допила кефир одним махом и скользнула взглядом по коллеге. Здоровущий шкаф с веснушками на носу и тяжёлым подбородком с нелепой ямочкой. Отчего-то он напомнил ей старшего помощника Лома из советского мультика про капитана Врангеля. Растянутая тельняшка усугубляла сходство в разы. − Иди домой.
− Спокойной, − отсалютовал Степан и двинулся на выход. − Зови, если что.
Провожать напарника Сабитова не стала. Вытащила из пачки тонкую длинную сигарету, задумчиво посмотрела на неё и засунула обратно.
Не сейчас. Возможно позже. Сейчас − спать.
Душ украл у сна целых десять драгоценных минут, но это полбеды. Основное несчастье заключалось в том, что вот уже вторые сутки Ленара не ложилась в свою любимую кроватку: по настоянию Артура, она спала в одной постели с клиентом, дабы бдить − мало ли парню снова приспичит склеить ласты?
Она вздохнула и устроилась рядом со страдальцем. Крепко обняла подушку (её она притащила из своей спальни), свернулась клубочком... и вырубилась.
Ей снился отец. Молодой, здоровый, черноглазый. С белоснежной улыбкой и кучей орденов на широкой груди.
Ты будешь гордиться мной, папочка...
Ты будешь мной гордиться, обещаю...
Клиент вдруг дёрнулся. Замычал, заёрзал и резко сел. Заморгал.
Ну нифига же себе!
Весь сон как рукой сняло, однако Сабитова продолжала лежать недвижным бревнышком и наблюдать из-под опущенных ресниц. Интересно же, что это чудо чудное предпримет.
Парень продышался, вытер пот со лба тыльной стороной ладони и уставился на свои запястья, словно видел впервые. Похоже, его вполне удовлетворило то, что он узрел, поскольку теперь он принялся озираться по сторонам, будто что-то искал да никак не мог найти.
Наконец, потерянный взгляд скользнул по ней и замер.
Клиент вцепился в простыню. Закутался. Сглотнул. Глаза его потемнели, а по бледным щекам разлилась краска.
Сложить два и два оказалось совсем не трудно.
"Ух ты, какой резвый жеребчик, − подумала Ленара. − А ведь недавно чуть не окочурился".
"Он нормальной бабы лет пять уже не видел", − вспомнились слова Котова.
Похоже, полковник оказался прав в своих предположениях: окрутить молодого мужика при таких условиях − раз плюнуть. А где окрутить, там и растормошить. Главное − действовать грамотно и не торопить события.
Боец разглядывал её целую вечность, а потом... протянул руку.
Однако!
Пальцы его дрожали. Губы чуть приоткрылись. Красивые, кстати, губы. А взгляд...
"Ну, хватит уже, − решила Сабитова. − Хорошенького понемножку".
Она распахнула глаза, и боец отдёрнул кисть, будто перед ним возникла очковая кобра. За каким-то лядом он стащил простыню вниз, основательно прикрывая причинное место.
Вот артист.
− Привет, − сказала Ленара, как ни в чём не бывало.
И вдруг он ответил. Точнее − попытался. Машинально, видимо. Прошептал одними губами "Привет" и тут же отвёл глаза, покраснев ещё гуще.
1. Имеется в виду популярный оттенок "армейский зелёный"
2. Ленара вспоминает знаменитые стихи Александра Блока.
3. Наташа Ростова − героиня романа Льва Толстого "Война и мир". Нежная и воздушная барышня.
Старший сержант Евгений Тихонов
− Как ты себя чувствуешь?
Смысл вопроса дошёл не сразу, и Женя нахмурил лоб. Как он себя чувствует? То есть...
Вообще, или сейчас?
Он чувствует себя сломанным. Потерянным. Искалеченным и никому не нужным.
Сестра не приехала. Мама не позвонила. А это обидно, ведь он месяц валялся в госпитале.
Отчего он стал не нужен? Почему его списали, словно старый разбитый хлам, забыли и бросили одного?
Он не стал отвечать. Он не мог ответить.
Непонятная Лена потрепала его по плечу.
− Ничего, − сказала она. − Скоро станет легче, вот увидишь. Всё наладится.
Ничего не наладится! Ничего не наладится! Никогда, слышишь ты, дура! Дура грёбаная! Это вы здесь живёте, суки, в тепле, горя не знаете, зажрались совсем, а за вас там люди умирают! Умирают, или калеками становятся. Навсегда! Насовсем!
Ничего не наладится!!!
Женя сжимал и разжимал кулаки, скрипя зубами. Его трясло. Хотелось выть.
− Не заводись. − Голос Вариной подруги прозвучал как-то иначе. Жёстко, холодно, без телячьих нежностей. Словно другой человек говорил. − На вот, выпей.
Девушка всучила ему кружку. Горячую. Кажется, она туда что-то подбросила. Наверняка очередную отраву. Мало ей, видать, что он два дня в отключке провалялся. Похоже, она заодно с этим носатым хмырём из клиники!
В чашке обнаружилось какао. Обычное самое, как в детстве. А то, что он принял за отраву, оказалось крошечной зефиркой.
Какао с зефиркой...
Серьёзно? А водки нет? Совсем?
Он посмотрел на девушку. Вдруг поймёт?
− Пей давай.
Похоже, поняла.
Только вот не совсем так, как хотелось бы.
Он послушно сделал глоток. Хорошо. Сладко. Такое в школьной столовке давали.
Там, в другой жизни, где нет необходимости спать в обнимку с автоматом, а смерть кажется чем-то далеким и совершенно нереальным. Да что там! Когда тебе семнадцать, смерти вовсе нет...
И вдруг глаза защипало от слёз. Подкатило так, что не сдержаться. Перед мысленным взором замелькали лица тех, кого не вернуть. Матерщинник Прапор, Комбат с усами, гуще чем у Чапая, взводный Саня по прозвищу Баян, Лёшка Смирнов из соседнего двора, они с ним ещё на призывном пункте задружбанились...
... и тот паренёк-первогодка, имени которого он так и не узнал...
Все они... Все... Их больше нет.
Женя глубоко вздохнул, чтобы отпустило, но...
... не отпускало нифига.
Предательский всхлип сорвался с губ.
− Эй. − Варина подруга мгновенно оказалась рядом. Забрала кружку и поставила на стол, а сама села прямо на пол. Схватила за руку. Поначалу Женя хотел высвободить ладонь, но...
Вместо этого только крепче сжал тонкие пальцы.
Они сидели и молчали. А минуты текли медленно, точно смола по стволу сосны.
"Хорошо, что я её совсем не помню, − думал Женя, украдкой бросая взгляды на свою благодетельницу. − Иначе со стыда бы сгорел".
***
Непонятная Лена всё-таки уговорила его допить какао. Зефирку он слопал по своей инициативе. Было вкусно, хоть и мало.
А теперь его клонило в сон. Немилосердно, будто он принял лошадиную дозу снотворного и запил литром самогона. Веки налились свинцом. Голова плыла.
− Пойдём. − Варина подруга встала и взяла его за локоть. Потянула. − Тебе лучше лечь.
Женя скривился. Собственная беспомощность сводила с ума. Однако сейчас лучше не спорить, а то рухнет с табуретки мордой в пол, а эта хрупкая дивчина ещё и тащить его удумает. Надорвётся.
Хотя... От него прежнего и половины не осталось...
Да какой там половины. Четверти! Похудел так, что сам себя в зеркале узнавать перестал. Но всё же...
Ей тяжело будет волочь его на себе. Поэтому надо дойти до койки. Ну... то есть, до кровати.
Он встал, и Непонятная Лена тут же поднырнула под его руку.
Надо же. Соображает.
А вот он, похоже, уже нет...
Кухня слилась мутно-бежевым пятном, закружилась, потолок полетел вниз, а он, Женя, вверх, да только наверху почему-то оказался пол...
− Держись! − она не дала ему упасть. Удержала. Сильная. Хотя на вид − принцесса принцессой.
− Ы-ы, − промычал Евгений, злясь на себя. Хлопнуться в обморок, точно кисейная барышня... Нет уж, увольте!
С горем пополам они добрались до комнаты, и Женя рухнул на постель.
"Не спать, не спать, не спать!" − твердил он себе, да что толку: сознание гасло, как свеча на ветру. И стало так страшно... Так ужасающе страшно...
Он совсем один. Совсем. Один. Все его бросили, и он никому не нужен. Никому. Никто не придёт. Никто не защитит, не спасёт, не...
− Спи, не бойся, я буду рядом.
Чей это голос? Он реален, или звучит в голове?
Чьи это пальцы, такие холодные и тонкие, сжимают его ладонь?
Чьи горячие губы касаются лба, разгоняя разом все страхи?
Кто ты, чёрт тебя дери? Кто ты?
Кто ты?!
Он сказал это вслух? Странно, учитывая, что он нем, как рыба, но всё-таки...
Я − Лена, Варина подруга, приезжала к вам на Новый год. Ты просто забыл.
Ты забыл...
Всё забыл...
Сон обрушился лавиной, погребая под собой. Женя провалился в бездонную чёрную яму и камнем полетел вниз. Он падал, но не боялся. Теперь уже не боялся...
Спасибо вам, дорогие читатели за вашу потрясающую поддержку!
ГЛАВА 8
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Надо же, спит. И спит крепко. И это именно сон, а не беспамятство. Глубокий здоровый сон. То, что нужно.
Сабитова окинула взглядом подопечного.
На лбу испарина, веки чуть подрагивают, губы приоткрыты. Грудь вздымается ровно ровнёхонько. Ну... прямо спящий красавец!
Раздеть его, что ли?
Долго колебаться не стала: стянула с парня домашние штаны и майку-алкашку (сей чудо-гардероб от кутюр был любезно предоставлен Степаном). Взгляд зацепился за боксеры.
Оставить?
Да, пожалуй, лучше оставить. А то проснётся без трусов, перепугается...
Ленара укрыла бойца мягким флисовым пледом, и он тут же повернулся на бок. Подсунул под голову ладонь и что-то невнятно пробормотал, уткнувшись носом в подушку.
"Вот так сюрприз!" − Сабитова хмыкнула.
Похоже, Котов не ошибся: резкая смена обстановки парню явно на пользу пошла. Только вот...
Когда герой совсем оклемается... он ведь начнёт вопросы задавать. И кто тогда расскажет бедолаге, что мать его три месяца назад умерла от рака, а сестра не выходит на связь?
"Чур не я", − подумала она. Отчего-то захотелось погладить парня по голове, и Ленара не стала себя сдерживать. В русых волосах обнаружились седые пряди.
Чур не я...
***
Артур согласился встретиться в обед. Они пересеклись в маленьком кафе в паре кварталов от больницы. Из заведения ещё не выветрился дух советской эпохи: косоногие столы, стулья с протёртыми до дыр сиденьями, замусоленные, покрытые пятнами скатерти, пожелтевшие обои и ненавязчивый сервис. Крайне ненавязчивый: официантку пришлось ждать двадцать минут, а то, что она принесла − выглядело совершенно несъедобным.
Улыбчивый доктор взял себе суп и салат. Ленара заказала пепельницу и кефир.
Кефира в заведении не оказалось.
− Как он? − спросил Артур, когда курносая девчушка поставила перед ним тарелку, едва не расплескав содержимое. Почему сначала она подала суп, а не салат, оставалось загадкой.
− Спит. − Сабитова чиркнула зажигалкой. То, что собеседник трапезничает, её ничуть не смутило.
− Один? − эскулап вскинул чёрные брови.
− С ним остался мой напарник.
− А если Тихонов проснётся до твоего возвращения? − нахмурился доктор.
− Не проснётся, − холодно отозвалась Ленара. − Проспит до завтрашнего утра минимум. До обеда − максимум.
− Снотворное?
Она ответила глазами и выпустила дым тонкой струйкой.
− Какое же?
Сабитова озвучила препарат, и Артур удовлетворённо кивнул.
− Разумно. Безопасно. Действенно. − Он отправил в рот ложку супа. − Одобряю.
− Ну, прямо гора с плеч.
Доктор помрачнел. Повесил грандиозный нос и опустил глаза в тарелку.
− Послушай, Ленара... − Он вдохнул, словно набираясь смелости. − Догадываюсь, к чему ты клонишь. Та история с таблетками... Ты вправе считать меня полнейшим мудаком, но я... я сам никак не пойму, как так вышло с дозировкой. Собственным глазам не поверил, когда на цифры глянул. Понимаю, это преступная халатность. Грубейшее нарушение, и...
Он осёкся, наткнувшись на её взгляд и замер, точно заяц, почуявший волка.
− Ты хочешь узнать, сказала ли я кому-нибудь, − она скривила губы. − Не так ли?
− От этого зависит моя карьера, − прохрипел доктор, забывая про суп. − Моя судьба.
"Ещё бы", − подумала Ленара. На самом деле, даже хорошо, что он об этом заговорил. Вот если бы "наш человек в психиатрии" начал искать виноватых, отнекиваться, или вообще обулся в дурочкА и не вспомнил об инциденте, тогда да. Следовало бы немедленно возвести подозрения в степень и бить тревогу. Хотя, с другой стороны...
Не исключено, что доктор Шрай хитёр, как куница.
Но почему тогда он не избавился от парня ещё в клинике? Ведь это куда как проще и безопаснее.
Подозрительно.
− Ну так что? − Артур жёг насквозь угольным взглядом.
− ФСБ − не пионерский лагерь, чтобы в секретики играть. − Сабитова раздавила окурок в пепельнице. − Это служба. А на службе сокрытие фактов − должностное преступление, Артур. Или, по-твоему, твоя карьера должна беспокоить меня больше собственной?
Эскулап насупился. Но... это его проблемы. А у неё есть свои.
− Почему клиент молчит? − спросила она. − Последствия контузии?
− Я же уже рассказывал, − обиженно буркнул Шрай. − Это называется психогенный мутизм. У Евгения он спровоцирован психологической травмой.
− Это лечится?
− Лечится, − вздохнул доктор. − Хотя прогноз вариабельный.
"Чего?" − подумала Ленара, а вслух сказала:
− В самом деле? Как интересно!
И тут Артур просиял. Похоже, он даже забыл про треклятый азалептин и неизбежный рапорт, который ляжет на стол перед грозным полковником ФСБ − Котовым. Молодой врач начал говорить с тем жаром, с которым молодые мамы обычно описывают роды, автолюбители − ремонт машины, а ловеласы − самую горячую из последних интрижек. Видимо, тема входила в круг научных интересов носатого доктора.
− При мутизме у больных сохраняется способность говорить, но речь отсутствует напрочь, − затараторил он. − Сознание при этом ясное, то есть человек понимает всё, что ему говорят, а вот ответить не может.
− Как собака?
− Интересное сравнение.
Курносая официантка поставила перед ним салат, и доктор ковырнул его вилкой.
− Так что с прогнозом? − Ленара отвлекла эскулапа от гастрономических изысков замшелой столовки. − Почему он... эммм... вариабельный?
− Потому что здесь два варианта развития событий, − с профессорским видом заявил Артур. − Либо речь восстановится спонтанно, либо нарушение примет необратимый характер, и наш герой навсегда останется нем, как рыба.
− И что надо делать, чтобы этого не произошло?
− Разговаривать. − Артур принялся за салат. Капуста хрустела у него на зубах. − Вовлекать в общение. И, самое главное, избегать стрессовых ситуаций. Я заметил, что Тихонов негативно реагирует на медперсонал. Особенно остро на мужчин, что вполне понятно. Помнишь того санитара со сломанной рукой?
− Он как-то неудачно пошутил об ориентации нашего героя? − Ленара выгнула бровь.
− Откуда знаешь?
− Нетрудно догадаться, − хмыкнула она. − Давай, выкладывай детали.
− Да какие там детали, − вздохнул Артур и снова принялся за салат. − Пидор@сом назвал. Брякнул, не подумав, идиот. А парень сдетонировал. Мгновенно. Насилу оттащили.
И вы накачали его аминазином, чтобы не шалил...
− Когда ты нам назначишь? − спросила Ленара, когда эскулап, наконец, расправился с обедом. Регулярные визиты к врачу числились обязательным условием вызволения бойца из клиники.
Доктор Шрай нахмурился.
− К чему вам тащиться через весь город? Я приеду сам.
− Не стóит. − Сабитова улыбнулась и поднялась. Взяла сумочку. − Хочу, чтобы в квартире наш молчаливый друг чувствовал себя в полной безопасности.
И, прежде, чем Артур успел хоть как-то среагировать на это глубокомысленое замечание, Ленара бодро двинулась к выходу. У самой двери обернулась.
− Я привезу его в пятницу, − сказала она. − Жди нас к четырём.
Старший сержант Женя... то есть − Евгений Тихонов
Последние дни Женя жил в режиме кота, и это было странно. Очень странно.
Он спал, ел, снова спал, а потом снова ел.
Причем ел он, словно троглодит: стоило вспомнить, как Хазмат наказывал его голодом, и тут же просыпался звериный жор.
Его держали в сырой зловонной яме почти месяц и не давали ни объедков, ни помоев... Ничего. Но он выжил, хотя едва не тронулся умом и чуть не обглодал собственные пальцы. Чтобы не сдохнуть, приходилось выковыривать из земли дождевых червей и питаться склизкими вёрткими тварями. Иногда, правда, везло, и попадались толстые хрустящие жуки...
Варина подруга готовила вкусно, так же, как сестра, и Женя каждый раз просил добавки: смотрел грустным взглядом в пустую тарелку. Приём срабатывал на все сто. А потом ему давали чай в большой чашке, или какао с зефиркой. Сама Непонятная Лена почти ничего не ела, только курила и пила кефир.
На диете, наверное.
А ещё она смотрела на него. Смотрела так цепко, что мурашки по коже. Но только тогда, когда думала, что он не видит. Стоило поднять глаза, и взгляд Вариной подруги тут же менялся. Теплел, наполнялся светом, становился привычно открытым, лучистым и ласковым.
"Она жалеет меня", − понимал Женя. Только вот... Радовала ли его эта жалость? Он мог бы как следует обмозговать эту тему, если б голова не была тяжёлой, словно чугунный казан.
Непонятная Лена поставила перед ним тарелку обжигающе горячего борща, и муторные мысли мигом выветрились из головы. В густом ядрёно-красном супе плавал внушительный шмат говядины.
Мясо!
− Сметану хочешь?
Евгений поднял глаза и смерил благодетельницу тяжёлым взглядом. Иногда её вопросы ставили в тупик. Чудаковатая барышня упорно игнорировала его немоту: она постоянно говорила с ним.
Постоянно!
Спрашивала, как он себя чувствует, и Женя научился отвечать, показывая "класс", лишь бы только отстала. В госпитале он так не делал: просто сидел, плотно сжав губы, и смотрел в одну точку. Хотя горбоносый хлыщ в белом халате тоже знатно доматывался с вопросами. Но... как-то иначе, что ли. А тут...
Вот что ему делать? Сметаны-то хочется!
Он кивнул.
В награду получил желаемое, а ещё чёрный перец и ледяное, нарезанное тонко-тонко сало с чесноком.
Евгений вздохнул. Водки бы сейчас бахнуть. Хоть стопку. Не упиться и забыться, а так, чисто в лечебных целях. Исключительно здоровья для, как говаривал комбат.
Хотя упиться и забыться − тоже неплохой вариант...
Он снова глянул на Варину подружку. Как же упросить её купить бухла? Хотя, наверное, это оказалось бы непросто даже будь у него голос.
Вон, как смотрит. Прямо рентген.
− Ешь давай, − сказала девушка. − Остынет же.
Долго уговаривать не пришлось: Женя вцепился в ложку и умял всё в раз.
− Нам надо сегодня съездить к доктору, − сказала Непонятная Лена, когда он принялся за чай с бутером.
Новость расстроила, и колбаса пошла не в то горло. Евгений поперхнулся. Закашлялся.
Она хочет отвести меня назад! Хочет сдать обратно в психушку!
− Эй, ну ты что! − Смуглянка хлопнула его по спине. − Мы же ненадолго. На пару часиков максимум. Покажем тебя Артуру Абрамовичу, и сразу назад.
Женя уставился на неё. Внутренне сжался.
Врёт?
Вдруг заманит и бросит там. Кто ж её знает.
Ты никому не нужен. Никому. Даже собственной матери. Даже родной сестре. А уж этой длинноногой фифе и подавно!
− Доктор должен убедиться, что с тобой всё в порядке и лечение идёт в верном направлении, − мягко объяснила Непонятная Лена, заприметив, видимо, его растерянность. − К тому же... Тебе и самому, наверное, сидеть в четырёх стенах надоело. Разве нет?
Нет.
Тут безопасно. Тут его никто не трогает. Тут нет... нет тех, кто мог бы... мог бы напомнить ему, что он − убогий. Что он больше не мужик и, возможно, даже не человек уже.
− Ну, хватит уже дуться, как морской ёж. − Она забрала у него чашку. − Свежий воздух пойдёт тебе на пользу. Иди, одевайся.
Женя обречённо вздохнул и поплёлся в спальню.
***
Это было что-то с чем-то.
В какой-то момент Евгений даже пожалел, что не обдолбан в хлам, как обычно.
Нет, то есть... Поначалу ничего не предвещало беды. Вовсе.
Женя стойко вытерпел спуск на лифте и, стиснув зубы, миновал расстояние от подъезда до парковки. Непонятная Лена бодро шагала рядом. Она кивнула какому-то хмырю в спортивках. Этот тип, куривший у крыльца, показался смутно знакомым, хотя рассмотреть его как следует не получилось: Варина подруга открыла дверцу, приглашая на переднее сиденье.
− Пристегнись, − скомандовала она и подмигнула.
Чёрт побери, каким же дельным оказался этот совет!
Они выехали с прилегающей на главную, и красная Ауди, басовито рыча мотором, в один миг набрала обороты. Евгений с ужасом заметил, что стрелка спидометра неумолимо движется к сотне, и покосился на Непонятную Лену.
Та откровенно ловила кайф: на губах улыбка, левый локоть высунут в открытое окно, правая ладонь лежит на рычаге переключения передач.
Женя сглотнул, когда Елена Николаевна со спокойствием удава обошла тонированную девятку, а потом нагло влезла аккурат перед ней. Ауди шныряла между рядами с космическим проворством. По какому принципу Варина подруга перестраивалась, сообразить удавалось не всегда.
"Может, у неё тоже голоса в голове?" − подумал Женя и на очередном вираже крепче вцепился в поручень.
В какой-то момент они чуть не впендюрились в задницу притормозившей у светофора Нивы. Евгений резко жахнул правой ногой по резиновому коврику, да только педали тормоза под ступнёй не оказалось.
Непонятная Лена, похоже, заметила его реакцию. Не отрывая взгляда от дороги, она хмыкнула и выдала:
− Не ссы, доедем.
Эта ремарка пришлась обухом по больной голове − так не вязалась она с образом нежной, милой и ласковой Вариной подруги.
Дальше стало хуже: Елена Николаевна включила музло...
Теперь иномарка мчалась под бессмертные хиты группы "Кино", а благодетельница в такт постукивала тонкими пальцами по рулю, иногда тихо матерясь на особенно резвых оленей.
Да уж.
Прямо прапор в теле принцессы. Вот ведь...
Женя поймал себя на мысли, что едва не улыбнулся. Он посмотрел на девушку и понял, что не переживёт, если она обманет его и бросит в больнице на произвол судьбы...
Остался в этом мире хоть кто-нибудь, кому можно верить?
ГЛАВА 9
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Артур осматривал парня с пристрастием. Заставил раздеться до трусов, взвесил, посветил в глаза фонариком, постучал по коленкам молоточком, измерил температуру и давление...
В общем − всё по полной программе.
Клиент безропотно сносил все издевательства и периодически косился на неё. Ленара отвечала парню улыбкой − больше ничего не оставалось.
"Потерпи... потрепи, приятель. Ещё немного и рванём домой", − кричала она взглядом, но уверенности в том, что боец уловил посыл, не испытывала.
Доктор Шрай тем временем нацарапал что-то своим жутейным почерком на клочках бумаги.
− Вот! − он сунул листочки Евгению в кулак. − Кровь и моча. Дорогу в процедурный помнишь, или провожатого с тобой послать?
Сабитова мысленно усмехнулась, когда подарочек набычился и двинулся к выходу. У самой двери он вдруг замер, оглянулся и посмотрел на неё. Странно так посмотрел. В синих глазах плескалась тревога вперемешку с обречённостью, и Ленара поспешила развеять страхи подопечного.
− Я буду ждать тебя здесь, Женя, − улыбнулась она ласково. − Доктор хочет проконсультировать меня по поводу лекарств и диеты, а потом у вас с ним ещё сеанс терапии, помнишь?
Парень перевёл взгляд на Артура, коротко кивнул и вышел из кабинета.
− Всё в норме, − просиял носатый эскулап, едва за клиентом захлопнулась дверь. − Набор веса, реакции... А за восстановление коммуникативных навыков − отдельный респект. Я, признаюсь, даже не ждал подобного прогресса: ведь Тихонов совсем на контакт не шёл, а тут... Прямо небо и земля!
Ленара оценила дифирамбы кривой усмешкой, но от комментариев воздержалась.
− Кстати, удалось выяснить, где его сестра? − спросил Артур и уселся на край стола. Закинул ногу на ногу. Не самая мужественная поза − это минус. Зато ботинки начищены до блеска − это, безусловно, плюс.
− Удалось. − Сабитова вытащила из сумочки пачку сигарет. Угостила доктора и закурила сама. − Сбежала от мужа-алкаша, прихватив детей. Сейчас у подруги живёт.
− В общем, ей особо не до братца.
− Совершенно верно, − Ленара глубоко затянулась и выпустила дым тонкой струйкой.
− Не говори ему пока... − носатый запнулся. − Ну.... про мать...
Сабитова выгнула бровь и посмотрела на психиатра, как на полоумного.
− Я похожа на идиотку?
− Нет, просто...
− Что "просто"? − Ленара сморщила лоб. − К слову пришлось?
− Не надо передёргивать! − вскипел Артур. − Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Сейчас малейшее потрясение, и парня окончательно замкнёт. И если это произойдёт, он уже никогда не заговорит. С ФСБ в том числе.
− Он уже говорит. − Сабитова раздавила окурок в пепельнице.
− Ч-что? − Чёрные глаза психиатра едва не полезли на лоб. Он вскочил со стола и навис над Ленарой. − Почему ты сразу не сказала?!
Потому что ты бы закошмарил парня в край.
− Ох, Артур, не нагнетай. − В ход пошла дежурная улыбка номер семь. − Он просто бормочет во сне что-то невнятное, только и всего.
− Всё равно надо было поставить меня в известность, − хмуро буркнул эскулап. − Как давно это началось?
− Сразу, как он пришёл в себя после передоза.
− Да это же почти неделя! − психиатр всплеснул руками. − Как можно молчать о таком? Ты же знаешь, как это важно!
"Для дела, для парня, или для твоей диссертации, доктор?" − подумала Ленара и хмыкнула.
− Так. − Артур принялся мерить кабинет шагами. Руки при этом он сцепил за спиной. − Надо обдумать дальнейшие действия. Для начала мы...
− Артур Абрамович! − Дверь шарахнулась об стену, едва не слетев с петель, и в кабинет вихрем влетел молоденький тощий интерн. − Ваш пациент сбежал!
***
Женю накрыло в процедурной. Точнее, уже на выходе. Санитар, которому досталось от парня по самое не хочу, коротко и ясно обрисовал ситуацию: боец послушно сдал анализы, вышел в коридор и застыл как вкопанный. Когда его попытались сопроводить в кабинет, вырвался и дал дёру.
− Ваш псих мне чуть башку не проломил! − пожаловался санитар. − Он во-он туда побежал.
Артур из очкарика-умника мгновенно мутировал в лихого, волевого и жёсткого капитана корсаров.
− Готовь аминазин с кордиамином в одном шприце, − скомандовал он. − Быстро. Ребят ко мне срочно. Бегом!
Санитар рванул выполнять распоряжение, а сам доктор Шрай ухватил Ленару за запястье.
− Сюда! − Он потащил её вниз по обшарпанной лестнице со сколотыми ступенями. − Скорее!
Они спустились на цокольный этаж и добрались до запасного выхода − кособокой двери с проржавевшими петлями.
Сабитова мысленно матюгнулась: ни малейшего намёка на охрану. От слова совсем.
Хватило взгляда, чтобы понять: боец выбил дверь плечом (или с ноги) и рванул к свободе.
Бедовый парень... Бедовый.
Как же это так тебя переклинило, подарочек? Какая шестерёнка в голове не в ту сторону повернулась? Почему?
Ленара подумала о запасах на чёрный день. В сумочке имелся галоперидол в ампулах, шокер и, разумеется, табельный пистолет. Что конкретно придётся использовать, она не знала, но готова была ко всему.
Мало ли.
− Если он перемахнёт через ограду, может выскочить на шоссе! − Артур взмок от пота и тяжело дышал. − И тогда пиши − пропало!
Подвальная дверь вывела во внутренний двор больницы, запущенный и мрачный. Среди осколков, окурков, пакетов, использованных презиков, шприцов, пустых бутылок и жестянок, буйно колосились вётлы с корявыми цепкими ветками. Их заросли вплотную подбирались к стене из красного кирпича. Стена сыпалась от времени, хотя кое-где ещё удавалось прочитать о героях былых времён.
Панки − хой!
Цой − жив!
Мама Анархия!
Ванёк − пид@#ас!
И всё в том же духе...
Женя мчался к этой стене. Аккурат к тому месту, где кирпич облупился так, что казалось, будто неведомое чудище надкусило ограду, словно голодный студент − бутерброд с докторской колбасой.
Там и только там можно было перелезть трёхметровый замшелый забор...
− Уйдёт! − охнул Артур. Молодой психиатр стал красным, точно свёкла. Ленара даже не подозревала, что у него так тухло с физподготовкой.
Слабак!
− От меня ещё никто не уходил, − заявила она и подняла с земли увесистый влажный булыжник.
− Ты что, хочешь в него камнем запустить? − голос доктора Шрая противно сорвался на фальцет.
Сабитова смерила носатого эскулапа тяжёлым взглядом и метнула снаряд.
Булыжник ухнулся в грязь в метре от клиента... и несчастный Тихонов тут же рухнул, как подкошенный. Накрыл голову руками и замер.
Артур посмотрел на неё с одобрением, но сказать ничего не успел: в заброшенный двор хлынули медбратья и втроём накинулись на бойца.
Евгений боролся, как лев. Мычал, брыкался, дал одному санитару в челюсть, другому харкнул в морду...
В какой-то момент взгляд парня мазнул по Ленаре, и она похолодела. В голубых глазах не было ни грана безумия. Только страх.
"Он вполне вменяем и соображает, что делает", − поняла Сабитова, но было поздно: клиента скрутили, и Артур всадил бойцу в предплечье шприц. Тихонов глухо зарычал, а осознанный взор его поплыл, затуманился.
Спустя миг Женя обмяк в стальных объятиях санитаров.
Старший сержант Евгений Тихонов
Носатый врач всерьёз вознамерился оставить его в больнице. Настаивал. Кричал. Доказывал что-то. Но Непонятная Лена не позволила. Как ей удалось переубедить хлыща в белом халате, оставалось загадкой. Да и не в том Женя был состоянии, чтобы анализировать ситуацию: увезла, и слава Богу.
А остальное − всё равно.
Всё равно, что за окном мелькают фонари, и дворники гоняют по лобовому стеклу мелкую морось.
Всё равно, в каком направлении мчит красная иномарка.
Наплевать. На всё наплевать.
Ничего не важно.
Ничего не нужно.
Евгению казалось, будто мозги превратились в кисель, а его самого засунули в тугой ватный кокон.
Но так лучше. Всё лучше, чем вспоминать и бояться.
А теперь страха нет. Совсем.
Ни стыда, ни страха...
Ничего не осталось. Ничего...
"Расслабься! − смачный шлепок. Сальный взгляд. Шквал ненависти. Нож у горла паренька-первогодки, который смотрит глазами-блюдцами и, похоже, от страха даже не дышит. Шершавая пятерня сжимает ягодицу, и внутренности скручивает тугим узлом от омерзения и стыда. Бескрайнего, неописуемого стыда, который в разы ужасней смерти. К горлу подкатывает ком. По щекам катятся позорные слёзы. Хочется кричать, но рот зажат чужой ладонью. − Ты запомнишь меня надолго, дружок"...
И Женя запомнил. Да так, что никак не забыть теперь...
Он не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что не ошибся, и человек, мелькнувший в конце коридора − действительно ОН, тот самый, кого надо забыть, но...
Рисковать не особо хотелось. Страх затопил, подобно цунами, и Евгений думал только об одном − бежать. Бежать, как можно дальше, и не оглядываться. Спрятаться так, чтоб не нашли. Не нашли и не вернули. К нему.
Но его догнали, усмирили и вернули. Правда, не к нему, а к ней. К загадочной девушке, которую он совсем не помнил...
Варина подруга молчала. Женя видел её сосредоточенный взгляд, плотно сжатые губы и пальцы, крепко стиснувшие руль.
О чём она думает? Жалеет, что не оставила его, дурака, в больнице?
Наверняка...
Хотелось объяснить всё, но... разве можно о таком рассказывать? Вообще в принципе?
Нет! Нет! Нет!!!
Никогда. Никогда и никому! Уж лучше сдохнуть!
Надо молчать, чтоб никто не узнал.
Евгений прислонился лбом к прохладному стеклу. Сглотнул.
Надо молчать...
Непонятная Лена покосилась на него. Красивая она, хоть и странная.
"Зачем я ей? − безучастно думал Женя, созерцая унылый пейзаж. Город кутался в зябкие сумерки, а асфальт блестел от дождя. − Она вон какая... шикарная. К чему ей понадобился моральный калека, не способный... Да вообще ни на что не способный!".
Ауди остановилась, и Варина подруга заглушила мотор.
Высотка упиралась в хмурое небо, угрюмо глядя на мир тёмными глазами окон.
У подъезда снова курил мутный типок в тельняшке. Он как-то странно посмотрел на них и щелчком отбросил окурок. Женя дёрнулся, когда понял, что здоровяк зашёл в подъезд следом.
Что ему нужно?
Соблазн вжаться в стену был слишком велик и, если б не Лена, Евгений так и поступил бы.
− Пойдём. − Варина подруга мягко подтолкнула его к лифту. Громила же свернул к лестнице и, перемахивая через две ступени разом, рванул наверх. Женя проводил типа хмурым взглядом исподлобья.
Непонятная Лена, похоже, действительно обладала даром телепатии. По крайней мере, его, Женины, мысли она угадывала безошибочно.
− Не волнуйся, − сказала благодетельница. − Это наш сосед с восьмого.
Сосед. Всего лишь сосед...
В лифте опять нахлынул страх, но не острый и жгучий, а вязкий, основательно затупленный веществами. Женя облегчённо вздохнул, когда железные створки наконец разъехались.
− Иди, умойся, − скомандовала Лена, закрывая входную дверь. Ключи она небрежно бросила на тумбочку в прихожей. − Умойся и приведи себя в порядок, хорошо?
Хорошо...
Холодная вода отчасти вернула способность соображать. Не так чтоб совсем чётко, но всё-таки. Хоть как-то.
Евгений с каким-то лютым остервенением плескал пригоршни на лицо, фыркал и отплёвывался. В итоге намочил всю одежду.
Вот блин.
Он стянул грязную, пропахшую потом и больницей, а теперь ещё и насквозь мокрую футболку через голову и закинул в стиралку. Расстегнул ширинку, намереваясь снять джинсы.
Как раз в этот момент в ванную бесшумно вплыла Непонятная Лена. Она застыла в дверях и скользнула взглядом по его голому торсу. Основательно так скользнула. Прямо-таки ощупала глазищами.
Женя почувствовал, что краснеет. Ни на что другое после инъекции нейролептика он был не способен.
Варина подруга беззастенчиво разглядывала его. Говорить она не торопилась. Евгений тоже молчал в силу ряда причин.
Они стояли и рассматривали друг друга. Просто стояли и смотрели. Это волновало, смущало и озадачивало одновременно.
Когда воздух уже почти заискрился от напряжения, темноволосая красавица заговорила.
И то, что она сказала, совершенно сбило с толку.
− Кого ты увидел в больнице? − спросила Непонятная Лена, вперившись в него серо-стальным взглядом.
ГЛАВА 10
Старший лейтенант Ленара Сабитова
− Ты уверена? − голос Котова в телефоне казался чужим. Ленара сильно подозревала, что своим звонком разбудила полковника и вытащила из-под тёплого бочка жены.
− Абсолютно. − Сабитова выключила свет и, вооружившись армейским биноклем, принялась рассматривать дальние дали. Особенно её интересовала объездная дорога, что тянулась от автострады к посадкам. − Он вёл меня от самой клиники. Грамотно вёл. Оторваться только на выезде из города получилось.
− Номера запомнила?
− Обижаете, Николай Степанович.
− Пробьём, − сухо пообещал полковник. − Что ещё?
− В больнице с клиентом случился срыв, − сказала Ленара. − И не исключено, что его спровоцировали реальные основания.
− Докладывай, − приказал полковник, и Сабитова услышала, как он чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся.
А ведь ещё месяц назад хвастал, что бросил курить. Вот же враль!
Ленара в трёх словах описала отчаянную попытку бегства, расставив нужные акценты, но Котов этим, разумеется, не удовлетворился.
− Конкретней, − потребовал он.
− Когда парня отволокли в палату, я вернулась в процедурный кабинет, − продолжила она. − Там ничего подозрительного обнаружить не удалось. Зато в коридоре...
Ленаре показалось, будто по объездной дороге медленно ползёт авто с выключенными фарами, и она намертво прилипла к биноклю.
Померещилось?
− Зато в коридоре обзор особенно удачный, − закончила она фразу после ощутимой паузы. − Весь этаж видно, как на ладони, вплоть до поста дежурной сестры.
− И-и?... − Котов явно начинал терять терпение.
− И я опросила шестерых, кто там бродил в нужное время: двух санитаров, сестру, пару пациентов и интерна. Все утверждают, что видели мельком какого-то посетителя, только описать толком его никто так и не смог. Вахта предоставила мне список визитёров, с ним сейчас работает Степан.
− Молодец.
Сабитова фыркнула и чуть не расхохоталась. Николай Степанович её похвалил? Серьёзно? Да сейчас все волки в тамбовских лесах передохнут, а небо с треском грохнется на землю.
− Стараюсь, − сказала она, крепко ухватив эмоции за узду.
− Хреново стараешься! − сердито рявкнул шеф, внезапно становясь самим собой. − С тобой в одной квартире живёт ходячая информация, а ты опрашиваешь каких-то левых свидетелей. Работай с клиентом, Ленара. У нас очень мало времени, и слишком много подводных камней.
− Так точно, − обиженно буркнула она, и Котов тут же дал отбой.
Сабитова хлопнула раскладушкой 1 и вздохнула. Полковник груб, но прав. Можно сколько угодно строить гипотезы и выяснять, кто что видел, но... Евгений Тихонов − единственный, кто знает то, о чём другие могут только догадываться...
Действительно он увидел кого-то там, в коридоре? Или парню опять что-то примерещилось? Артур говорил, что такое с клиентом случается часто. Да и сама Ленара давно успела в этом убедиться: каждый резкий звук пугал бойца до полуобморочного состояния. А уж тот случай, когда бедолага пытался укрыть её от пули несуществующих снайперов...
Герой с мозгами набекрень...
Хотя...
Допустим, в больничном коридоре это вполне мог быть глюк. Нет, ну а что? Запросто!
Но...
Кто тогда преследовал их в наглухо тонированном чёрном бумере? Тоже глюк?
Вот это уже вряд ли.
Она сморщила лоб.
Неужели просто совпадение? Острый панический приступ у клиента плюс загадочные преследователи?
Странно, странно, странно...
Что-то тут не чисто.
"Надо копать, − подумала Сабитова и щелкнула включателем. Кухню затопил уютный жёлтый свет. − И копать глубже".
Боец явно уже поплыл. Ещё немного, и можно рискнуть задать ему пару вполне себе конкретных вопросов, не опасаясь увидеть в ответ стеклянный полоумный взгляд.
Главное − всячески избегать таких срывов, как сегодня. Хотя винить себя в случившемся нет никакого смысла: подобный разворот событий невозможно было ни спрогнозировать, ни предотвратить.
Так кого же всё-таки ты увидел в больнице, герой?
Ленара повернулась к окну и встретилась глазами с отражением.
Нехороший взгляд. Слишком жёсткий для Вариной подруги. Так не годится...
Она натянула улыбку номер семь и потопала проверять, что же так задержало клиента в ванной комнате.
***
Парень раздевался.
Точнее, был уже наполовину раздет. Без футболки, в расстёгнутых джинсах...
Ленара смотрела на него и словно впервые видела. Где тот овощ, что пялился пустыми глазами в стену? Как ухитрился он так быстро и настолько резко измениться? И как так вышло, что она эти самые изменения проморгала?
"А он действительно ничего так, − размышляла она, пока боец заливался краской. − Особенно, если на шрамы не смотреть".
Высокий, но не длинный. Ладный. Голубоглазый. Плечи в сажень. Грудь широкая и совсем безволосая. Узкие бёдра. Впалый живот. Тёмная дорожка от пупка вниз...
Интересно, каков он там, когда полностью готов? Той ночью, когда они проснулись в одной постели, она не успела ничего толком рассмотреть.
А сейчас бы не отказалась...
Да что за бред в башку ползёт?!
Ленара одёрнула себя и заодно обматерила. Какой пошлый непрофессионализм!
Всё это эффект длительного воздержания, не более того.
Да ещё он смотрит так, что до мурашек пробирает...
Нет уж! Она не из тех безмозглых куриц, что позволяют эмоциям взять верх над рассудком, иначе Котов ни за что бы её не привлёк.
Гнать надо от себя любые чувства. Гнать. И подальше!
Сабитова сжала зубы.
Тихонов − задание. Она − агент. И другого расклада не будет. Никогда.
Заготовленная фраза напрочь стёрлась из памяти, и Ленара, нарушая все правила и установки, выпалила клиенту прямо в лоб:
− Кого ты увидел в больнице?
1. Вот такой телефон назывался в те далёкие чудесные годы раскладушкой:
Старший сержант Евгений Тихонов
Я увидел в больнице человека, который выкупил меня у Хазмата.
Тот, кого надо забыть, назначил хорошую цену, и Скотобой не смог отказать. За меня расплатились автоматами, винтовками М-16 и гранатомётом. Покупатель взял с Хазмата слово не калечить меня... сильно. Он искалечил меня сам. Хоть и не физически...
Так мог бы сказать Женя, но... вместо этого лишь сглотнул подступивший к горлу ком.
Взгляд Непонятной Лены, такой колючий секунду назад, смягчился, и Евгений дёрнулся, когда узкая ладошка легла на грудь.
− Думаешь, показалось?
Женя понурил голову. Закусил губу. Разве может он быть хоть в чём-то уверен? Ведь он теперь − псих!
Ему вдруг стало холодно. Затрясло, как в лихорадке. Евгений неуклюже обнял себя, чтобы хоть немного унять дрожь. Помогло мало.
− Пойдём. − Варина подруга погладила его по предплечью. Ласково так. − Раздобудем тебе свежую футболку.
***
Окно спальни всё ещё пугало: слишком уж большой обзор. Небезопасно. Рискованно. Однако сегодня на небе висела здоровенная и круглая, точно лаваш, Луна. Красивая такая. Жёлтая.
Женя не смог устоять перед искушением и осторожно отодвинул занавеску. Самый краешек.
Удивительно. Чёрное небо в крошеве звёзд, и Луна будто рядом, только руку протяни. А вдали, за лесом, море огней.
− Любуешься?
Женя не испугался. Он прекрасно слышал, как Лена вошла. Зато офигел по полной, когда обернулся. Вздрогнул и замер, чувствуя, как щеки заливает жаром.
Варина подруга была в ночной рубашке. В голубой с белым кружевом. Ночнушка доходила до щиколоток и выглядела вполне прилично.
Да вот только свет в коридоре Непонятная Лена забыла выключить, и благодаря треклятой лампочке, что добросовестно светила девушке в спину, Евгений наблюдал все соблазнительные изгибы стройного тела.
Ужас, пережитый в больнице, занимал его мысли ровно до этого момента. Сейчас же образ того, кого надо забыть, рассыпался прахом. Теперь Женя мог думать только об одном...
Есть ли под голубой ночнушкой трусики?
Он облизнул губы, прикидывая варианты. Но Варина подруга заговорила, и стало хуже. В разы.
− Я буду спать с тобой, − заявила она, и Евгений чуть не рухнул. Вцепился в подоконник. Сглотнул.
Нет, он, конечно, не то чтобы против... Скорее даже за, но...
Что, блин, происходит?
Ответ, увы, не заставил себя ждать.
− Слишком уж много на тебя сегодня свалилось, дружище. − Лена уселась на кровать, поджав под себя ногу, и принялась взбивать подушку. − Покараулю на случай кошмара и разбужу, если начнёшь кричать.
Кричать?
Женя нахмурился и глянул на благодетельницу. Та подмигнула и улыбнулась. Хлопнула ладошкой по матрасу.
− Ну, чего ждёшь? Ложись. Обещаю: приставать не буду.
***
У того, кого надо забыть, были зелёные глаза. Болотные такие, с карими и золотыми крапинками. А вокруг глаз − морщинки. Он умел смотреть по-доброму. Даже когда крепко-накрепко связывал запястья верёвками, а глотку сдавливал собачьим ошейником.
− Ты мой теперь.
Говорил он правильно, но с акцентом. С очень сильным английским акцентом. Так обычно в дурацких перестроечных фильмах изображают америкосов.
− Н-не надо... − шептал Женя, захлёбываясь слезами. − П-пожалуйста. Не надо...
Горячая потная ладонь скользнула по спине вниз.
− Нет... Нет! Нет!!! Пожалуйста!
− Хазмат хотел резать тебя, как барашка, глупый. − Тот, кого надо забыть, втиснул палец ему в зад, и от сознания неизбежного Евгений взвыл. − Разве ты не хочешь быть чуть-чуть благодарным ко мне?
− Чтоб ты сдох, сука! − огрызнулся Женя, содрогаясь всем телом. − Сука!!!
Наказание в виде второго пальца последовало тут же. Добрая улыбка на губах мучителя стала шире. Глаза потемнели.
− Расслабься, − сказал он. − Я научу тебя получить удовольствие от этого. Ты запомнишь меня надолго, дружок... My little friend.
***
Она выдернула его из кошмара в самый нужный момент.
Голова встала на место не сразу, и Женя судорожно хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. В ушах звенел голос того, кого надо забыть.
Евгений стиснул в кулаках простыню, зажмурился и шумно выдохнул.
− Эй... − Непонятная Лена протянула руку. − Ты как?
Прикосновение обожгло крапивой, и Женя, не слишком соображая, что к чему, шарахнулся от девушки, как от чумы. Однако Варину подругу такая реакция не остановила.
− Это я. − Холодные тонкие пальцы коснулись плеча. − Женя, это я. Ты меня узнаешь?
Когда-то давно (а, может быть, недавно) она уже спрашивала его об этом. В тот раз он действительно её не узнал, но сейчас...
Это же Лена − подруга Вари. Как-то приезжала к ним на Новый год.
Лена, которая таскается с ним, как с писаной торбой. Лена, которая рядом, когда ему страшно, которая не оставила его в больнице и, наверное, единственная на всей планете, кому есть до него хоть какое-то дело.
Непонятно, правда, почему, но...
Не всё ли равно?
ГЛАВА 11
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Они проболтали всю ночь до рассвета. Удивительно. Особенно учитывая, что речь к Тихонову так и не вернулась. Хотя во сне, в полубреду, парень говорил достаточно чётко. Он метался по постели, "неткал", матерился и сыпал проклятиями, умолял оставить его в покое и вопил, как оглашённый...
А ещё клиент выкрикнул имя. И имя это Ленара запомнила весьма основательно.
Неплохо бы сообщить его Котову... И она это непременно сделает, только чуть позже.
Сначала надо успокоить бойца.
Они лежали нос к носу, подложив под головы ладони, и Сабитова видела, как страх постепенно уходит из синих глаз, уступая место каким-то иным, хотя и не менее сильным, эмоциям.
Вот и хорошо. Вот и славно. Вот и умница...
− Универсальный солдат? − спросила она шёпотом. Это была уже сто первая попытка.
Парень мотнул головой. Нет, мол.
− Мммм... − протянула Ленара и сморщила лоб, выбирая очередной вариант. − Хищник?
Тихонов улыбнулся краешком губ и кивнул.
− Серьёзно? − Сабитова вскинула брови. − Угадала?
Он снова кивнул, и она рассмеялась.
− Обалдеть! Мне тоже нравится, но только первая часть. − Она устроилась поудобнее. − А теперь по правилам игры твоя очередь отгадывать. Только, боюсь, как бы процесс не превратился в шараду.
Женя снова чуть скривил губы в неком подобии улыбки. Уловил, похоже, намёк, но не обиделся совсем. До чего же чуднó он смотрит! И как странно, что молчит...
− Ладно, не мучайся. − Ленара придвинулась ближе и понизила голос. − Мой любимый фильм − Основной инстинкт! Смотрел?
Кивнул. Зарделся.
− Ну и как?
Показал класс.
− Вот видишь, как прикольно. − Сабитова остановила взгляд на губах клиента. − А ты играть не хотел.
Она вздохнула.
− Это отец мой придумал такую затею, − сказала и тут же заприметила интерес в глазах бойца. А он, оказывается, отличный собеседник! − Папа служил, и мы всё время мотались по гарнизонам да военным городкам. Полжизни в дороге... Вот он и научил меня этой игре, чтобы в поезде не скучать.
Рассказывать о себе правду Ленара не боялась: Николай Степанович частенько говорил, что капля личной информации сделает любую легенду более убедительной.
Как всегда, от воспоминаний об отце к глазам подступили слёзы, и Сабитова склонила голову и зажмурилась, чтобы сдержать их.
Большие девочки не плачут. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
А уж тем более агенты при исполнении!
Тихонов коснулся её мягко и с величайшей нежностью. Провёл пальцами по щеке, погладил волосы. А потом взял за руку. Сжал ладошку.
− Отец умер в день моего рождения, − прошептала она. − Я обещала, что он будет гордиться мной.
Женя тяжело вздохнул. Разомкнул губы, но так ничего и не выдавил. Помедлив секунду, он вдруг ухватил её и притянул к себе. Обнял. Противиться Ленара не стала.
Они так и пролежали, обнявшись, до самого утра, пока её не разбудил звонок шефа.
− Алло, − еле слышно прошептала Ленара, высвобождаясь из кольца сильных рук. Тихонов спал, как младенец, и дышал ровно и глубоко. Кошмары его явно больше не терзали. Сабитова на цыпочках вышла из спальни и осторожно прикрыла за собой дверь. − Слушаю.
Николай Степанович, как всегда, безо всяких приветствий взял быка за яйца.
− Генерал требует данные, − бросил он сухо. − К полудню.
"А больше он ничего к полудню не хочет?" − сердито подумала Сабитова, а вслух сказала:
− Слишком рано. Клиент не готов.
Котов на другом конце провода тихо матюгнулся.
− Времени рассусоливать нет. Ускоряй процесс. Срочно!
Ленара скрежетнула зубами и сжала кулак.
− Появились новые обстоятельства, которые требуют дополнительной разработки, − заявила она.
− Продолжай, − буркнул полковник. Энтузиазма в его голосе было ровно столько, сколько водопадов в пустыне. − Только конкретно и коротко: мне ещё бриться.
− Помните, в рапорте я указала, что Тихонов начал неосознанно говорить во сне? − начала Ленара. − Так вот, сегодня он повторял одно и то же имя, как заведённый. Просил какого-то Джона оставить его в покое.
− Джона? − шеф явно удивился.
− Так точно.
− Что ещё за Джон?
− Понятия не имею, − честно призналась Сабитова. − Но подозреваю, что эта информация как минимум должна вызвать интерес: пиндос 1 среди чеченских боевиков − это явно не к добру.
− Правильно подозреваешь, − мрачно изрёк Николай Степанович. − Но помни − вовлечь клиента в оборот надо в ближайшее время. Иначе вся операция накроется... кхм...
− Медным тазом? − учтиво подсказала Ленара.
− Да, − пробасил шеф. − Именно им.
1. Мальчика по имени Маугли, как известно, воспитали волки. С Ленарой хуже − её воспитали военные. Удивительным словом "пиндос" героиня обозначает всех граждан англоговорящих стран в целом, особо не вникая в детали.
Старший сержант Евгений Тихонов
Когда он проснулся, её уже не было. Остался только запах: что-то такое нежное, цветочное... Женя улёгся на спину, подложил руки под голову и улыбнулся. Чёрт, как же давно он не улыбался! Евгений смежил веки и вздохнул. Удивительные ощущения...
Непонятная Лена пахла весной.
На правой стороне, которая ещё хранила тепло её тела, обнаружилась записка.
"Ушла за кефиром. Вернусь через час" и подпись: Л.
Лена...
Откуда же ты взялась? Почему я совсем тебя не помню?
Лена...
Захотелось произнести имя вслух, чтобы ощутить вибрацию каждого звука, но... не вышло.
Евгений поднялся и аккуратно застелил кровать. Взбил подушки, расправил простынь, чтобы складок не осталось, накрыл всё это дело плюшевым пледом. В общем, всё по уму организовал.
Возможно, он немой шизофреник, но точно не неряха.
Эта же здравая мысль привела его в ванную. Женя долго пытался вникнуть в стиралку, но, наверное, управление космическим шатлом освоить проще, чем разобраться в заокеанской шайтанмашине.
Да ну в жопу!
Евгений взял тазик, отыскал среди мордорыльного хлама под раковиной кус хозяйственного мыла и занялся носками. После них настал черёд майки-алкашки и треников. Когда последние были основательно выжаты, Женя, тщательно взвесив все за и против, стянул трусы.
Вот. Так-то лучше.
Как говаривал комбат, в чистых трусах и служба легче, и перловка сытнее.
Обмотав бёдра полотенцем, он прихватил тазик с постирушками и прошлёпал на кухню. Требовалось отыскать пластмассовую тряхомудину, на которой сушат бельё. И куда только Лена запихнула эту непонятную хрень?
Тряхомудина обнаружилась на балконе.
Она стояла там, в разложенном состоянии, и блестела в лучах утреннего солнца...
Чёрт!
Евгений крепче вцепился в таз и впечатался в простенок. Шумно втянул в себя воздух. Зажмурился.
Вот же чёрт!
Надо выйти на балкон. Прямо в зону обстрела! Он превратит себя в живую мишень, и ради чего? Ради сраных носков!
Женя нахмурился и осмотрелся. Лучше уж развесить всё где-нибудь на стульях да батареях. Так все делают. Так мама делала, когда на улице мела метель или шёл дождь. Да и в армейке сушили, где придётся...
Соблазн сквозануть обратно в комнату, подальше от опасного балкона, неумолимо рос с каждой секундой, но...
Женя вспомнил, как рассматривал украдкой Луну через окошко, и безумно захотелось выйти. Выйти без страха. Глянуть вдаль, плюнуть вниз, вдохнуть весеннего тепла полной грудью...
А ведь совсем недавно от любой высоты он жаждал только одного: разбиться. Да так, чтобы потом не собрали...
Однако после минувшей ночи, когда он прижимал к себе настоящую живую женщину, совсем не хотелось чувствовать себя ни убогим, ни больным. Евгений твёрдо решил, что непременно начнёт все таблетки пить как положено, лишь бы скорее выздороветь.
Может, он даже когда-нибудь снова сможет говорить. Носатый хлыщ сказал, такое вполне возможно. Женя сам слышал. А ему очень... очень надо, чтобы голос вернулся. Ведь тогда он сумеет сказать Непонятной Лене "спасибо"...
Огроменное такое спасибо. От души.
Вот только... получится ли забыть того, кто эту самую душу искалечил?
Надо забыть. Надо забыть. Надо забыть! Надо!!!
Зелёные глаза с карими крапинками, сальный взгляд, потные ладони...
Унижение, стыд, боль...
От одного воспоминания по телу прокатилась дрожь, и Евгений закусил губу.
Неужели ему никогда не избавиться от липких щупалец страха? Неужели теперь он навсегда останется... останется...
Таким?
Ну уж нет!
Женя скрежетнул зубами. Решительно схватился за ручку и рванул на себя балконную дверь.
Он больше не хотел бояться. Не хотел и не мог.
Но... дверь не поддавалась. Вторая и третья попытка не увенчались успехом. Четвёртая тоже. Да и пятая...
− Далеко собрался?
Евгений вздрогнул и обернулся. Лена стояла за спиной, скрестив руки на груди, и смотрела цепко, напряжённо. Не так, как обычно.
От такого взгляда по коже пробежали мурашки, а под ложечкой противно кольнуло.
Варина подруга приблизилась, и Женя замер столбом.
Чего она хочет? Зачем подошла?
И нафига ему приспичило стирать трусы именно сегодня?
− Её клинит, − сказала девушка и, крепко ухватив ручку, дёрнула дверь каким-то совершенно особым образом, отчего та с хрустом отворилась. − Надо мастера вызвать, да всё руки не доходят.
Женя сдвинулся с места не сразу. Что-то конкретно напрягало, но что именно − сообразить он не мог. Какая-то дурацкая деталь засела в сознании занозой и не давала покоя.
"Потом додумаю", − решил он и сделал шаг вперёд. А уж когда оказался на балконе − вовсе забыл обо всех деталях. И о мелких, и о крупных. И даже о средних.
Да что там! Он едва заветный тазик не выронил.
Сколько неба! Сколько же тут неба! Синего-синего, с белыми барашками облаков. Вдалеке темнеет лес, дорога петляет серой лентой, снега почти совсем не осталось − весь растаял, а солнце сверкает, точно начищенная бляха на солдатском ремне.
Евгений так и застыл, разинув рот. Чёрт, красиво-то как! Интересно только, где могли засесть снайперы? Может, в тех кустах близ пролеска? Или у того оврага? Хотя, скорее, это не овраг, а заброшенный котлован. Или...
Но прикинуть все возможные варианты он так и не успел: Лена отвлекла.
− Ну что? Давай вешаться? − лучезарно улыбнулась она и схватила из тазика первую шмотку. В полном соответствии с законом подлости, первой шмоткой естественно оказались труселя.
Жар мгновенно залил щёки.
− Кстати... − Варина подруга лукаво выгнула тонкую бровь и улыбнулась краешком губ. − Классный прикид.
ГЛАВА 12
Старший лейтенант Ленара Сабитова
Степан пялился в экран, разделённый на четыре зоны. В квадратиках угадывались обе спальни, кухня и ванная квартиры этажом ниже. Сабитова битый час уговаривала напарника установить камеру и в туалете тоже, но старший помощник Лом упёрся рогом: заявил, что это вопрос принципа и мужской солидарности.
Д'Артаньян фигов.
Квартиру напичкали глазкАми вчера, пока Ленара мыкалась с клиентом по больнице. Степан подключил ребят из техотдела, и они настроили всё на высшем уровне, прямо как в шпионских боевиках.
И теперь появилась возможность смотреть захватывающий фильм под названием "Из жизни контуженых парней". Хоть попкорном запасайся, ей Богу.
− Уже придумала, как ускорить процесс? − спросил Степан, не отрывая глаз от экрана. Он был в курсе требований генерала, ибо тоже получил по шапке от Котова.
− Намётки есть, − буркнула Ленара, методично пролистывая лист за листом в деле подарочка. Взгляд зацепился за дату рождения. К этой же странице кто-то кособоко пришпандорил степлером две фотографии Тихонова. На одной − лихой голубоглазый вояка. На другой...
Сабитова захлопнула папку и потёрла переносицу.
Да уж... Не цените вы меня вовсе, Николай Степанович!
− Что он там делает? − Она уселась рядом с напарником. − Проснулся уже?
− Пока нет.
Ждать пробуждения спящего красавца пришлось час с гаком. За это время Ленара выкурила полторы сигареты, против четырёх Степашиных. Курил он, кстати, какую-то люто вонючую дрянь. Яву, или что-то около. Ещё они заточили по паре бутербродов с сыром, похрустели чипсами и шлифанули всё это кофейком.
− Проснулся! − заорал старший помощник, аккурат когда Сабитова вышла из уборной. − Проснулся и лежит.
Ленара упёрлась локтями в стол, а глазами − в монитор.
Надо же, действительно лежит. Лежит и смотрит в потолок. Улыбается... Словно вспомнил о чём-то добром.
О чём же ты думаешь, Подарочек?
− Смотри-ка, записку нашёл! − пробубнил Степан. Рот он набил чипсами, отчего стал похож на хомяка.
Клиент так внимательно изучал клочок бумаги, словно вместо букв там кто-то начертал иероглифы. А потом вскочил и принялся хозяйствовать.
Когда Тихонов начал сосредоточенно выравнивать простынь, Сабитова хмыкнула: парень явно аккуратист. Пока он находился в состоянии овоща, этого в глаза не бросалось. Зато сейчас...
− И куда это он направился?
− В ванную, − отозвался напарник, хотя подсказка уже не требовалась: Подарочек возник на экране в четвёртой зоне.
Боец сполоснул лицо и принялся разглядывать её красавицу-помощницу со звучным именем Бош (сама Ленара называла её Бошенька и чуть ли не молилась на это белое чудо).
Что он задумал?
− Чего хмуришься? − Степан запил чипсы энергетиком. − За машинку волнуешься?
Он-то, понятно, хотел подстебнуть, да попал не в бровь, а в глаз.
− Если с ней что-нибудь случится, Хазмат-Скотобой покажется парню ангелом.
Напарник прыснул, а Сабитова напряглась нешуточно. Но всё обошлось.
Клиент оставил Бошеньку в покое, набрал воды в синий пластиковый таз и вооружился мылом.
− Он что, вручную стирать собрался? − Ленара наклонилась ближе к экрану. − Зачем?
− Затем, что в армии служил, − отозвался старший помощник Лом. − А кто в армии служил, тот...
− ... в цирке не смеётся, − закончила Сабитова. Эту фразу она слышала от отца сто пятьдесят шесть миллиардов раз.
− Я вообще другое сказать хотел, но... − Он осёкся.
Ленара проследила за его взглядом. Тихонов разошёлся так, что даже трусы в таз закинул. Ну вот что за человек! Он же ни малейшего понятия не имеет, где у неё мужская одежда лежит! И в
