Нормальным при дворе не место!. Надежда Цыбанова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ЭПИЛОГ 1
• ЭПИЛОГ 2

АННОТАЦИЯ

Я главная фрейлина Ее Величества, но зачастую пренебрегаю своими прямыми обязанностями. Я официальная фаворитка короля и принца, но никогда не приближалась к ним ближе, чем на два шага. Я дочь дипломата, но с отцом у нас нет ни единой общей капли крови. Так кто же я?

   Сэм Роден самый молодой в кабинете министров. Он хитрый и хваткий, многие чудесным образом оказываются у него в должниках. Так в чем же его секрет?

   На смотрины к принцу едут четыре невесты из соседних королевств. Так кто же из них окажется шпионкой?

   Началось все со спора. Заключили как-то пари король и принц. Затем Его Высочество поспорил со мной. А я, в свою очередь, с Сэмом Роденом, да еще и заклятая подруга не смолчала. Теперь нужно вычислить шпиона, разгадать тайну блондина и заставить Родена пробежаться по дворцу в исподнем. Ну а что? Нормальным же при дворе не место!

ПРОЛОГ

В рабочем кабинете короля Эйрана Третьего были опущены гардины. Не то чтобы монарх переживал из-за подглядывающих в окна, расположенных на третьем этаже, скорее любил прикорнуть под видом срочных дел.

   Но сейчас Его Величество сидел за столом и перед ним лежал один-единственный листок.

   Кронпринц Элонс Второй, сидящий в кресле для посетителей, хмурился. Обычно в такие встречи между ними не было ни слова. А зачем они двум телепатам? Но в этот раз король решил поговорить.

   – Сын, ты в курсе, что у Эсми заканчивается контракт?

   – Так в чем проблема? – тут же расслабился принц и блаженно растекся по креслу. Он-то переживал, что отец устроит разнос из-за скандала между двумя фрейлинами матери, которым он оказывал равное внимание. Теперь одна вынуждена носить парик, чтобы скрыть внушительные проплешины, а другая – мазать лицо штукатуркой на зависть малярам. – Скажи, что не отпускаешь ее.

   – Скажи, – фыркнул король. – Прикажи. Мальчик мой, таким образом верных людей у тебя не будет. Ты не забыл, что речь идет о нашей фамильной фаворитке?

   – Забудешь тут, – принц скривился, словно ему в рот запихнули целый лимон. Да еще и неспелый. Только вчера слышал, как шушукались горничные о том, составляют ли расписание сын с отцом, или не заморачиваются. – Ладно бы еще действительно… А так…, – он в сердцах махнул рукой.

   – Тебе других фрейлин мало? – с угрозой поинтересовался Эйран Третий, и принц почувствовал, как желудок медленно сжимается. Сейчас как пошлет Его Величество какие-нибудь удаленные деревни проверять – потом не отмоешься. – Эсми трогать не смей.

   – И не думал, – быстро проговорил Элонс Второй. – Да и страшно ее трогать, честно говоря. Запустишь руку под юбку, а там кинжал.

   – Или еще чего похуже, – загадочно подвигал бровями монарх.

   – Да, – не стал спорить Его Высочество, припоминая, как на одном из балов у девушки из-под платья выпала огромная обглоданная кость. Радовались конфузу только орки. – И что ты предлагаешь, отец?

   – Я хочу тебя проверить, сын, – обманчиво мягко проговорил Эйран Третий. – Уговоришь – он подчеркнул голосом это слово – Эсми продлить контракт еще на пять лет, и я тебе на эти пять лет раньше корону отдам. Пари, мой мальчик. Пари.

   – А может, я лучше налоговые отчеты проверю? – без особой надежды спросил кронпринц.

   – Конечно, лучше, – согласился с ним король. – Поэтому ты их проверять не будешь.

   – А любимчика мне своего отдашь? – хитро прищурился сын.

   – Зачем тебе понадобился Роден? – наигранно удивленно приподнял одну бровь король.

   Самый молодой и хваткий из кабинета министров был большой тайной Эйрана Третьего. Хотя Его Величество особо не выделял его среди остальных, но все думали, что по карьерной лестнице он ползет с уверенного королевского пинка. И отчасти были правы. Кронпринц в Сэме Родене видел конкурента на обитое красным бархатом сидение трона, но доказать ничего не мог.

   – Он же у нас непревзойденный дипломат, – ехидно ответил Элонс Второй. – Вот пускай за моими невестами и присмотрит.

   Принцу уже давно пора было определиться с супругой, только он не спешил. Но на днях матушка категоричным образом заявила, что если у нее через год не будет внука или внучки, она выпишет из самого дальнего монастыря монаха, ведь никто, как они, не разбираются в грехопадении. На следующий день в соседние королевства были разосланы приглашения принцессам на смотрины.

   – А не боишься? – усмехнулся король, намекая на определенную репутацию Сэма Родена. Подпускать такого к невестам – очень рисковое занятие.

   – А я к нему Эсми приставлю, – уверенно заявил Элонс Второй. – Уж она-то не даст ему… да ничего не даст. Заодно и невест проверим на умение хранить верность и лояльность.

   Король откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок на животе. Камни в короне поймали пробившийся сквозь гардины луч и подмигнули.

   – Что ж, я не против, – милостиво разрешил он. И про себя вздохнул: так трудно воспитать достойного правителя. И хитрость не была сильной стороной его сына. Ничего, на ошибках учатся.

ГЛАВА 1.

– Олия, милая, – мягко улыбнулась королева Ниала, – ты совершенно зря взяла эти нитки. Нежно-голубые выглядели бы лучше.

   Фрейлина посмотрела на свою вышивку и кивнула. А кто бы стал спорить с королевой?

   – У вас прекрасный вкус, Ваше Величество, – подобострастно проворковала ее соседка. – Действительно, нежно-голубой будет смотреться гораздо привлекательней этого безвкусного синего.

   У меня от избытка сахара в ее речи даже зубы слиплись. Но Олия получила замечание не просто так. Кажется, королева в курсе, кто вчера в кустах целовался с гвардейцем. Как, впрочем, и добрая половина дворца. Ведь мирно спать в кроватках – это скучно, когда под покровом ночи происходит все самое интересное.

   Иногда я даже завидую шпионам из других королевств – их работа зачастую сводится к собиранию сплетен за завтраком. Всегда найдется служанка, гвардеец, паж, фрейлина, повар, камергер, которые что-то видели, что-то слышали, что-то знали.

   И назначать рандеву в королевском саду – самое глупое, что могло прийти в голову Олии. Хотя это я ей еще польстила. Мысль возникла, посмотрела на пустоту, и позорно сбежала. Потому что нечего осквернять священное место.

   Пока пыхтящая девушка аккуратно маленькими ножничками уничтожала недельный труд, я с благостным выражением на лице продолжала вышивать. Сидела я, как главная фрейлина, по правую руку от королевы Ниалы, остальные же занимали стулья слева чуть в отдалении. Этим я и пользовалась, изображая на ткани нечто неприличное, подсмотренное в одной мудреной книге с бесстыжими картинками. Так сказать, выражала отношение к происходящему. Губы Ее Величества дергались в улыбке, стоило той бросить взгляд на мои старания. Кстати, старалась я исключительно во благо королевства. Его Величество Эйран Третий высказал недоверие к искусству вышивальщиц, и повысил им налог. Немного, но все же. Королева Ниала вступилась за мастериц и вызвалась вышить нечто, что понравится супругу. А отдуваюсь, как всегда, я.

   – И вообще, – скучающим тоном заметила Ее Величество, – цветочки – это уже не модно. Вон берите пример с Вилиоки.

   Упомянутая дама покраснела и скромно потупила глазки. Грубо говоря, она фрейлиной не является уже пять лет как. Вышла замуж, нарожала двух детишек, и иногда сбегает от семейного быта по особому приглашению королевы.

   Вилиока продемонстрировала всем желающим свое творение: орк с боевым топором. Ну, ее понять можно – мужа вышивает. Ничего так. Живенько и зелено.

   Фрейлины попытались изобразить на лицах должный восторг. Именно с таким выражением смотрел мой липовый отец на любимую кошку королевы Даора, куда мы с ним ездили пару месяцев назад. Она была лысой, словно ощипанная курица, которую еще и вывернули наизнанку. Не королева, конечно, а скотина, потому что назвать это создание с дьявольским характером кошкой – поступить против природы. Когда она ночью метнулась мне наперерез в коридоре, чуть не случился конфуз. До утра я потом пила мелкими глотками настой из валерьяны и пустырника и копировала секретные документы.

   Но фрейлины могли лишь про себя скрипеть зубами в сторону Вилиоки. Обидеть эту робкую, но улыбчивую даму можно, но только один раз, поскольку у нее есть муж, который очень ревностно относится к душевному покою супруги. Орк-дипломат еще лет десять назад звучало бы как начало веселой истории, где фигурируют оторванные руки. Но Фырх, окончив Общую Академию, поселился в дипломатическом корпусе, и стал налаживать торговые связи. Характер он имел достаточно прямой, да еще и по силе некромаг, так что ссориться с ним дураков не было.

   В общем, милое семейство, которое охотно принимало меня в качестве гостя в любое время суток.

   Наши душевные посиделки прервал деликатный стук в дверь. Слуга согнулся в подобострастном поклоне. Королева обласкала взглядом его склоненную спину.

   – Прошу прощения, Ваше Величество, – обратился он к полу, – Его Высочество просил позвать к нему Эсмеральду Гурсон. Срочно.

   – Вот как, – королева Ниала поджала губы. – Насколько срочно?

   – Очень, – выдохнул бедняга, не разгибаясь.

   – Печально, – Ее Величество покачала головой, – а мы с Эсми такой милый комплектик из корсета с чулочками прикупили. Беленький. А он времени переодеться не дает.

   – Розовый, – шепотом, но чтобы все точно услышали, подсказала я. – Белый для Его Величества.

   – Ах да, – женщина наигранно взмахнула руками. – И как я могла забыть? Ну что же – беги, девочка. Не пристало принцу ждать.

   Я послушно отложила пяльцы, встала, присела в реверансе и поспешила за слугой, оставляя позади себя фрейлин с зелеными от зависти лицами. Еще бы, я была главной фавориткой и Его Величества, и Его Высочества, а сама королева мне помогала выбирать нижнее белье для исполнения патриотического долга.

   Так все выглядело со стороны, но на самом деле…

   – Позволите, Ваше Высочество? – я скользнула в кабинет кронпринца и заученно присела в реверансе. – Вызывали?

   – Садись, – небрежно махнул Элонс Второй на кресло для посетителей.

   Я полюбовалась на стройные ряды книг в стеллаже за ним. Ни единой пылинки, хотя он их ни разу и не открывал.

   Послушно устроившись на мягком сидении напротив массивного стола из темного дерева, я сложила ладони на коленях:

   – Слушаю вас, Ваше Высочество.

   – Для начала хочу отметить, что ты молодец, Эсми, – начал с похвалы принц, и мне заранее стало не по себе. – Данные, которые ты достала о раскопках новой золотой жилы в Даоре, очень помогли нам вовремя сыграть на торгах.

   – Спасибо, – с легкой улыбкой поблагодарила я.

   – У меня для тебя есть новое задание, – Элонс Второй поставил локти на стол и опустил подбородок на сцепленные пальцы. – Трудное. Можно сказать, опасное для жизни.

   Пока принц выдерживал эффектную паузу и сверлил мою переносицу взглядом, я мысленно от души и в красках высказывала ему все, что думаю о такой постановке задачи. Я была единственной во всем дворце, кто мог позволить себе это сделать безбоязненно. Магические способности королевской крови – телепатия. Она совершенно бесполезна против абсолютного нуля. Не действовала на меня никакая магия, поэтому я могла свободно думать обо всем. Главное, сохранять внимательный интерес на лице, и не забывать иногда восторгаться мудростью и гениальностью Элонса Второго. А вот с королем такой номер мог и не пройти – уж больно он пристально следит за собеседником. Не то чтобы я практиковала мысленно унижение власть имущих, но периодически очень хочется.

   – Ты знаешь, что во дворец скоро съедутся мои невесты? – с гордостью спросил Его Высочество. На его месте я бы не спешила радоваться. Принцессы не самый востребованный товар, иначе их бы не пихали каждому принцу на смотрины. – За их безопасность, комфорт и удобство будет отвечать Сэм Роден. – Тут я не удержалась и удивленно вскинула брови. Как-то странно добровольно пустить лису в курятник. Репутация у министра Родена весьма однозначная: он легко добивается девушек и через короткий промежуток времени их бросает. Правда, жертву он всегда выбирает очень осторожно, и прижать его к алтарю еще не удалось ни одной. – Да-да. Ты все правильно расслышала, Эсми. Тебя же я назначу ему помощницей. Будешь следить, чтобы министерские ручки были под контролем. Но это еще не все… – принц снова взял паузу.

   – Шпионы? – уточнила я.

   – Само собой, – расплылся в широкой улыбке Элонс Второй. – Наши соседи будут идиотами, если с принцессами не пришлют агентов. И мне надо, чтобы ты их вычислила. Затем подкинем им нужную липовую информацию.

   – Это гениально, Ваше Высочество, – с восхищением выдохнула я, и принц поморщился. Он-то прекрасно знает, как меня натаскивали лучшие актеры Оддонского Театра.

   – Не спеши с восхищением, – он небрежным движением выложил на столешницу лист. – Это твой контракт. – Вот тут я уже напряглась. Неужели он надавит властью и заставит меня подписать продление? – Он скоро заканчивается. Я предлагаю пари. Если ты узнаешь секрет способности Сэма Родена договориться с любым, я подарю тебе поместье, и долг перед короной будет считаться уплаченным. Но в случае провала – твой контракт продлевается на пять лет. Что скажешь?

   Я боялась вздохнуть. Целое поместье! Это же… это же… Да страшно представить, сколько это эйров! Что бы обо мне не думали сплетницы, но я нахожусь на окладе. И далеко не самом большом. Как мне нравится приносить чеки от модистки королевскому казначею! Обычно к ним прикладывается флакончик с успокоительным. И зачастую приходится его открывать, только зайдя в кабинет – пожилой мужчина превентивно уходит в обморок.

   – Согласна, – ровным тоном ответила я, скрывая радость. Хотя он спрашивал больше для формальности – отказ носители королевской крови принимают близко к сердцу и оправляют лечить обиду в тюрьму или к палачу. Он у нас мировой мужик, кстати. Очень любит печь печеньки. Они у него получаются сахарные и рассыпчатые.

   – Вот и хорошо, – кивнул принц. – А теперь иди, мне поработать надо.

   Я про себя фыркнула, но послушно встала и присела в реверансе. Его Высочество работал, не покладая рук, и не жалея себя на ниве творчества. Он отвечал на восторженные письма девушек. За звание главного кобеля при дворе и велось негласное соревнование с Сэмом Роденом. Только последний о нем не знал, и участвовал исключительно от любви к делу.

   Далеко я не ушла. Всего лишь переместилась в соседнюю небольшую комнату с диваном и плотно закрыла за собой дверь. Нельзя же растоптать репутацию Его Высочества Элонса Второго. Ведь если любовница покинет кабинет всего через пятнадцать минут, дворец захлебнется от обилия сплетен.

   Обычно я здесь спала. А что еще делать в небольшом помещении целый час? Будет странно, если, собираясь на свидание, я прихвачу с собой книгу. Ага, почитать в процессе.

   Но сегодня мне предстояло хорошенько подумать. Шутка ли – целое поместье. А как им управлять-то?

   Считается, что мне повезло. Только я не знаю, кто этот счетовод. Уж я бы ему объяснила основы арифметики.

   Я родилась в небольшой деревеньке, у которой и названия-то нет, в семье кузнеца. Третий ребенок, вторая дочь. И то, что я являюсь каким-то загадочным абсолютным нулем, не подозревала аж до восьми лет. Откуда в нашей глуши маги? Косуль пугать? А целитель здесь такое же редкое явление, как и платья из шелковой ткани. Всех лечила старая травница бабка Сора.

   Но король думает о своем народе: не ест, не спит, а весь в заботах. И постановил Эйран Третий – быть целительству в отдаленных деревнях. Нам прислали молодого, педантичного и занудного выпускника в очках. Скажем прямо, убрали с глаз долой. Он был мельче моего отца, но доставал всех так, словно по утрам любил принять эликсир бессмертия вместо чая. Один на пять деревень, он старался в каждом доме прочитать длинную лекцию о вреде антисанитарии. Деревенские и так болеют редко, а глядя на это неуемное чудо, было решено запастись здоровьем про запас.

   По идиотскому стечению обстоятельств я вывихнула себе запястье, неудачно упав с крыльца. Да у нас подобное никто за травму и не считал. Но этот одаренный и инициативный целитель решил меня лечить. Зря, совершенно зря. Уже спустя три дня перед нашим домом остановилась повозка. В ней, на стоге сена, сидела комиссия с очень пафосными лицами. Для детей это было развлечение, а вот взрослые насторожились. Но пришлые оказались вежливыми. Думаю, этому немало способствовала кувалда в руке отца. Кстати, гораздо позже я убедилась, что метко брошенный, к примеру, топор побеждает в поединке магию. Особенно, если ротозей не успел выставить щит.

   Меня обследовали, измерили и признали невосприимчивой к любой магии. Абсолютный ноль. Явление еще более редкое, чем единица, когда все виды по чуть-чуть присутствуют во владельце.

   За меня родителям заплатили невиданную для нашей семьи сумму в десять тысяч эйров. Это сейчас я понимаю, что просто откупились, но тогда казалось – ого-го-го. Родители не хотели брать деньги, но кто их спрашивал? Зато у них появился шанс перебраться поближе к столице.

   А меня забрали и принялись обучать. У абсолютных нулей два пути: либо телохранители, либо агенты. Король рассудил, что неожиданно напасть на телепата очень затруднительно, а уж с неумелым убийцей справится и обычная доблестная гвардия. Заодно и законникам работу подкинут, а то непорядок – карманников мелких они ловят, надо отрабатывать свою пайку. И меня назначили дочкой Рафаэля Гурсона. Мужик он оказался неплохой, несмотря на то, что являлся дипломатом. Да еще из Нары переименовали в Эсмеральду.

   В пятнадцать лет я подписала обязательный десятилетний контракт. Надо же вернуть казне все потраченные на меня эйры. А вот дальнейшее продление – уже исключительно по желанию. Не то чтобы тебя отпустят, но дадут послабления. Например, можно будет завести семью. Сейчас же любые личностные отношения под запретом. Особенно в свете моей роли. Муж терпеливо дожидается дома добытчицу – главную фаворитку короля и принца. Даже не смешно, а скорее печально. И кто в этой ситуации выступает в роли любовника?

   А тут еще и целое поместье. Извини, Сэм Роден, но твою тайну я вытрясу даже из порток, если понадобиться. Ничего личного.

   Спустя час меня выпустили из кабинета, наказав проследовать в малую гостиную для встречи со своим временным начальником.

   Я про себя хихикнула, приседая в реверансе. Если у нас во дворце гуляет шпион другого королевства, то как забавно может выглядеть его отчет. «Сегодня Его Высочество Элонс Второй предавался утехам с фавориткой в своем кабинете. Свидание длилось ровно час. Принц обладает поразительной педантичностью». Хотя почему если? Обязательно кто-то да гуляет. Их всех переловить трудно, тараканов вывести намного проще.

   А в малой гостиной меня не ждали. Совсем.

   – Эй, – я потрясла спящего мужчину, – Роден, извольте пробудиться.

   Блондин раздраженно дернул плечом во сне и всхрапнул. Я оценила его умение по-кошачьи сворачиваться в клубок на небольшой кушетке. Также отдельное восхищение досталось белокурым волосам министра – прическа выглядела идеально, несмотря на упорное бодание подлокотника. Я прямо завидую.

   Повертела головой в поисках какого-нибудь графина с водой, но на ажурном столике рядом стояла только пустая чашка. От нее ядрено разило кофе. Кажется, кто-то всю ночь не спал трудясь, не жалея себя.

   – Роден! – я решила прибегнуть к коварному методу, ведь ласка и нежность никогда не помогают в экстренных побудках.

   Проникнув пальчиками под приглашающе распахнутые полы сюртука, я ущипнула Сэма Родена за бок через тонкую шелковую ткань рубашки. Сам виноват – нечего было лениться и забывать про жилет.

   Нападения мужчина явно не ожидал, взвившись над импровизированной постелью на целую ладонь. Сослепу взмахнул руками, но закон притяжения был непоколебим, заставляя его тело рухнуть обратно на кушетку. Та возмутилась и заскрипела.

   Жертва моих добрых побуждений удивленно повращала глазами и высказалась на орском наречие. Да так, что я заслушалась.

   – Прошу прощения, – смутился блондин, заметив, каким нежным взглядом я смотрю на него. Еще бы, у меня так мелодично рычать по-орски не получается.

   – Ничего, бывает, – мило улыбнулась я, с тихим злорадством наблюдая, как он потирает место щипка.

   – Меня кто-то укусил, – раздраженно бросил мужчина, поднимаясь на ноги.

   – Надеюсь, эта блоха не была бешеной, – с максимальным участием заметила я.

   – Что? – он неуверенным жестом одернул сюртук. – Откуда во дворце блоха?

   – Проникла, – пожала я плечами. – Вряд ли ей пропуск выписывали.

   Мужчина некоторое время молча рассматривал меня, а затем выдал:

   – Видимо, вы Эсмеральда Гурсон.

   – Эсми, – ласковым тоном разрешила я. Надо же мне в доверие втираться. А как иначе узнать его секрет? – А вы – Сэм Роден.

   – Именно, – сдержанно кивнул мужчина и даже не улыбнулся. – Сэм меня вполне устроит. А еще лучше на «ты», ведь работа нас ждет не простая. Четыре принцессы со свитой и кучей проблем.

   – Наверняка еще кто-нибудь захочет пошпионить, – аккуратно намекнула я.

   – Да нет, – он усмехнулся уголком губ, – не наверняка. А точно. Вопрос только в том, все или одно королевство окажется запредельно наглым. А хотя… – он щелкнул пальцами. – Как ты относишься к спорам? – Я манерно чуть приподняла бровь, выражая заинтересованность. – Чтобы не было так скучно, давай заключим пари. Кто найдет больше агентов, тот и победил.

   – Заманчиво, – прищурилась я. Есть такое развлечение при дворе – споры. Бывает, и дома проигрывают. Или поместья выигрывают. В крайнем случае, я намерена заложить эту добрую традицию. – Приз?

   – Желание, – Роден почему-то нахмурился.

   Что ж, ставка-то стандартная, и мне весьма выгодная. Всего-то и остается, что загадать ответ на вопрос Элонса Второго.

   Я с достоинством кивнула, принимая. В такие моменты самое трудное – не расплыться в шальной улыбке, и не захлопать в ладоши. Радость от будущей гадости гораздо вкуснее, чем наслаждение ее результатом.

   А вот Сэм Роден продолжал сверлить меня пристальным взглядом. Учитывая, что присесть мне никто не предложил, то мы стояли друг напротив друга, словно два дуэлянта. И хотя эту милую забаву в нашем королевстве отменили лет двести как, ощущения были не самые приятные.

   – А как ты относишься к новому закону о запрете на продажу саламандр? – неожиданно спросил он.

   Тут уже задумалась я. Как к нему можно относиться, если с этими огненными зверьками никогда и дела не имела?

   – Нормально, – пожала я плечами.

   Сэм Роден стал еще мрачнее. Это его судьба саламандр столь беспокоит? Надо же, какой трепетный.

   – Так! – на меня угрожающе наставили палец. – Раздевайся!

   Серьезно? И музыкантов позовет для должного сопровождения? Если это попытка смутить меня, то провокация не удалась. С моей репутацией краснеть от неприличных намеков – все равно что пить безалкогольное вино. А смысл?

   Нет, я в душе (да и в теле) девушка целомудренная, но перед слугами пришлось пару раз полежать в кровати Его Величества в неглиже. Не прямо совсем, но частично.

   Я скрестила руки на груди и фыркнула:

   – Как старший, покажи мне пример, как правильно это делать.

   – Что? – лоб Родена пересекла глубокая линия. – Показать, как следует раздеваться? А ты в одежде, что ли, спишь?

   – Так тебя интересует качество моих ночных рубашек? – я невинно похлопала ресницами. – Ну хочешь, я попрошу слуг, чтобы тебе их все принесли. За одно и оценишь качество и удобство. Вдруг кому-то подарить соберешься. Или ты сам любишь по ночам носить женские вещи? Не переживай, это вполне чудное и безобидное хобби. Вот Каил Верснет из королевства Нурт, помнится, из глины любил лепить женскую грудь. У него вся комната была ими украшена.

   – Что? – снова повторил Роден. Мне кажется, или его способности как дипломата слишком преувеличены? – На тебе артефакт. Или амулет. А во дворце они запрещены.

   – Весьма мудрое решение Эйрана Третьего, не находишь? – коротко улыбнулась я и добавила: – Обыскивать будешь, или сразу гвардейцев позовешь?

   – То есть, ничего нет? – сделал правильный вывод Роден. – Но я тебя совсем не чувствую!

   – Наверное это потому, что ты бесчувственный, – снисходительно пояснила я. – Так какой у нас план с принцессами?

   – Для начала, свои шпионы среди слуг, – нехотя принялся посвящать меня в план Сэм Роден. – Затем каждой дадим что-либо узнать. Естественно, подсунем фальшивку.

   – Да что ты мне про рутину рассказываешь, – небрежно отмахнулась я. – Это программа проверена уже годами. Давай лучше о более мудреном. Начнем с торжественной встречи невест.

   По мне снова прошлись пристальным взглядом. Такое ощущение, что Роден оценивал платье, а не его содержимое. Смелое декольте вообще проигнорировал.

   – Точно. Ты же дочь дипломата Гурсона. – И прозвучало это вовсе не как комплимент. – Хорошо, но обговаривать нюансы будем не здесь. Я приглашаю тебя в ресторан.

   – Зачем? – удивленно похлопала ресницами я.

   Эйран Третий не скуп, чтобы считать каждую краюшку хлеба, которую съедят придворные. Я, как фрейлина, имею полное право совершать набеги на королевскую кухню. Главное, успеть, пока другие девицы, блюдущие фигуру, все вперед тебя не съели. Прецеденты были. А министрам так вообще стакан молока постоянно в нагрузку прилагается – за вредность.

   – А я уже кофе здесь попил, – как-то хитро улыбнулся Роден и уставился куда-то за мое плечо.

   Я заинтересованно повернулась.

   Кушетка и столик располагались за колонной, создавая эффект уединенности. Вдруг кто-то изволит набить желудок яствами под завязку, и не сможет далеко отползти. А тут такое прекрасное место для отдыха. Вот благодаря этой колонне вошедшая дамочка нас сразу и не заметила. Ну как, вошедшая? Скользнула внутрь и тут же прикрыла дверь, привалившись к ней спиной. Да еще и заинтригованно закутанная в плащ с капюшоном.

   А у меня рефлекс. Конечно, разгуливать по дворцу с ножнами на поясе как-то немодно для девушки, поэтому свой кинжальчик я прятала под юбкой на бедре.

   Сэм Роден удивленно поднял брови, когда я отточенным движением задрала подол, а гостья скинула плащ. Так мы и застыли друг напротив друга: я, сверкая нижним бельем, а она в тонкой, прозрачной сорочке, которая держалась на честном слове и двух практически незаметных лямочках.

   – Эсмеральда? – скривилась моя давняя подруга. Дружим мы потому, что надо, а не потому, что хотим.

   – Эвелина? – в тон ей отозвалась я. – Милая рубашечка.

   – Твои трусы тоже ничего, – она спешно подняла с пола плащ, чтобы завернуться в него.

   Я тоже быстренько одернула подол платья и смахнула несуществующую пылинку.

   – Дамы? – веселым тоном намекнул на свое присутствие Сэм Роден.

   Мы вроде как смутились и виновато опустили головы, не забыв наградить друг друга раздраженными взглядами.

   – Снотворное в кофе я оценил, – каким-то излишне веселым голосом заявил министр. – А вот телеса – не очень. Я не люблю, когда ребра выпирают настолько, что хочется пожалеть и накормить девушку. Мне вот формы покруглее подавай. – И выразительно облюбовал мою фигуру взглядом. Хотя, по сути, мы были одинаковой комплекции с Эвелиной.

   Из недр плаща раздалось раздраженное сопение. Неужели заклятая подруженька решилась на старую уловку? Ох, вы меня скомпрометировали, теперь женитесь. Так сейчас времена другие, люди с куда более прогрессивными и широкими взглядами. А если вдруг она решила поискать совесть у Сэма Родена, то это совершенно зря. Не бывает совестливых министров. Им по должности не положено.

   – Кстати, о снотворном, – мужчина с задумчивым видом потер бок. – Хорошее оно, качественное, у кого его брали?

   – Да о чем это вы, министр Роден? – нежным голосом удивленно проворковала Эвелина.

   Правильно, как говорил мой учитель по блефу, вертись и изворачивайся, даже если тебя крепко держат за нижнее белье. Без него ты проживешь, а вот без головы – вряд ли.

   – Хотите, поспорим, за какое время я найду слугу, которому вы щедро заплатили целых десять эйров? – Сэм выразительно выгнул бесцветную бровь. – На вашу любимую подвеску с топазами?

   – Спасибо, воздержусь, – сухим тоном бросила дамочка.

   – Как хотите, – равнодушно пожал плечами Роден. – Эсми, через два часа жду тебя у ворот, – объявил он, бросая хитрые взгляды на фигуру в плаще.

   Все же отомстил за экстренную побудку, нехороший он человек, судя по злому шипению из-под капюшона.

   Я уже практически придумала, как бескровно покинуть малую гостиную, всего-то толкнув на Эвелину Сэма: одна обрадуется, второй – убедится, что там не одни ребра, но тут прибыло подкрепление. Фар Грит, камердинер Его Величества Эйрана Третьего и отец счастливой обладательницы плаща, воровато проник в гостиную. Что ж, тут я вынуждена признать: если бы мужчина поднял крик, то у Эвелины был бы шанс. Все-таки не последний человек в королевстве, заботится о чистоте сорочек Его Величества.

   – Э-э, – смущенно попятился седой мужчина в ливрее, – как вас здесь много… – Но быстро взял себя в руки: – Министр Роден, какая удача, что я вас встретил. Есть один срочный вопрос, который необходимо обсудить.

   Бросив насмешливое «Дамы», блондин одернул сюртук и походкой уверенного в себе человека оставил нас. Я малодушно хотела сбежать следом, но Эвелина была настроена на разговор.

   – Вот ты коза, – начала она со стандартного приветствия. – Такой план сорвала!

   – Да я как бы и не при чем, – открестилась я от порушенного счастья Сэма Родена. – Это все Его Высочество, меня к нему направил.

   – С чего бы? – она подозрительно сверкнула глазами. – Только не говори, что тебя собрались выдать замуж!

   Я про себя мысленно захохотала. В моем случае замужество – это измена короне. Во всех смыслах. Если умереть за любовь кто-то и мечтает, то только не я. Для этого во мне недостаточно романтизма и авантюризма. Другими словами, я столько не выпью.

   – Нет, – короткий смешок все же вырвался, – меня определили к нему в помощники.

   – А-а, – враз растеряв интерес, протянула Эвелина. – Принцессы, да? Ну, крепких вам… нервов, что ли.

   Я аж икнула от неожиданности.

   – Ты что-то знаешь? – подозрительно спросила у врагини.

   – Не я, – она с довольный физиономией показала мне язык. Почему меня обязали дружить именно с ней?! – Отец кое-что слышал. К нам послали далеко не самых завидных принцесс. Отбирали лучших из худших. Вот вообще худших.

   – Что за ерунда? – озабоченно нахмурилась я. У нас и так при дворе сплошные неадекваты. Нам чужих не надо.

   – Понятия не имею. Ты мне лучше скажи, есть ли шанс захомутать Родена? В прогнозах ты всегда была сильна.

   – А ты действительно хочешь за него замуж? – мои брови поползли на лоб от удивления. Сплетни о себе Сэм никогда не отрицал и даже не пытался пресекать, а будто получал от них наслаждение, добавляя пикантности.

   – Богат. Хорош собой. Министр, – перечислила Эвелина. – Все в комплекте.

   – И характер, – фыркнула я. – Дрянной, как говорят.

   – Ой, да будет тебе, – плащ загадочно трепыхнулся, словно она попыталась махнуть рукой, но вовремя опомнилась. Соблазнять-то уже некого. – Это у него жены не было.

   Кажется, кто-то переоценивает значимость храпящего на соседней подушке тела. Мой скепсис вызвал очередную порцию яда в подруженьке:

   – Не всех же приглашают в королевские кровати, – презрительно задрала нос Эвелина.

   – Не всех, – с усмешкой согласилась я. – Тебя вот точно туда не звали.

   – Может, ты сама рассчитываешь на предложение от Родена? – в очередной раз поразила она меня своей логикой. Это такие дебри, что без лампы туда лучше не соваться. – Вот и шанс отличный подвернулся. Но он не возьмет в жены бывшую фаворитку!

   – А с чего ты меня уволила с должности? – мне уже было откровенно весело. Вот за что я люблю Эвелину – за умение ляпнуть не к месту. – Если ты не заметила, с Ее Величеством Ниалой я прекрасно уживаюсь.

   – Не надейся, – раздраженно гнула свою линию дамочка. – Он на тебя даже не взглянет. Да он людей насквозь видит, по слухам.

   – Спорим? – я скрестила руки на груди. Не надо меня провоцировать!

   – А давай, – она отзеркалила мою позу. – Ты заставишь Сэма Родена в неглиже прогуляться по дворцу.

   – Эм, – я удивленно округлила глаза. – А это тут каким боком?

   – От любви люди глупеют, – с толикой снисходительности пояснила Эвелина. Иногда мне даже жалко ее становится. Но только чуточку. – Вот пускай он и докажет тебе свои чувства.

   Какой-то спорным метод. Если на моего мужчину все будут смотреть, как это должно убедить меня в его искренности? Я уже говорила про дебри? В общем, тут и лампа не поможет.

   – Что на кону? – поинтересовалась я. А вдруг мне еще одно имение перепадет?

   – Королевские завтраки! – с апломбом заявила Эвелина, будто я должна отбирать еду у монаршей семьи. – Ты будешь меня брать с собой на них.

   – Если разрешат, – покачала я головой. Все же, меня зачастую приглашают, чтобы не молчать. Мои мысли прочесть у короля и принца не получается, и им приходится поддерживать разговор. А то Ее Величество начинает скучать, когда эти двое принимаются обсуждать политические дела. Исключительно про себя. Большой проблемы я не вижу. Ту же Вилиоку иногда удостаивают чести. – А с твоей стороны что?

   – Помнишь, тебе понравился золотой браслет в виде змеи? – Еще бы я не помнила. В лавку ювелира по стечению обстоятельств мы с заклятой подружкой заглянули одновременно. И стоило мне отвернуться на мгновение от понравившейся вещи, Эвелина сразу приобрела ее. Сдается, не просто так меня толкнули в спину тогда. Ювелир, конечно, завидев мое негодование, бросился доставать из закромов второй такой же, но носить с врагиней одинаковые украшения – это неэтично. – Ставлю ее.

   – Принимается, – кивнула я в ответ. – Срок устанавливать будем?

   – Нет, – проказливо улыбнулась Эвелина. – Я добрая. Цени.

   Бедный, бедный Сэм Роден. Я не хотела. Оно само так получилось. Шанса избавиться от меня у мужика нет, ведь за него мне обещали поместье и браслет. С кем бы еще на министра поспорить?

   Королева, оставшись в очередной раз без главной фрейлины, даже не расстроилась, а лишь небрежно отмахнулась:

   – И без тебя есть чем развлечься.

   Вот сразу чувствуешь свою значимость и важность.

   Ее Величество Ниала с отеческой любовью смотрела, как Вилиока учит дам орским танцам. Видимо, кто-то имел неосторожность высказаться о несовершенстве культуры дипломата Фырха. Зато теперь фрейлины в пышных платьях скакали на одной ножке, выбрасывая вторую перед собой, и познавали новое значение слова «равновесие».

   Рядом с королевой с одухотворенным лицом замер ее личный паж. Милый ребенок с корнями дроу, благо, что светлокожий. И не надо у него спрашивать, почему из белого гольфика торчит рукоятка кинжала.

   В уголке бального зала, где проходило издевательство под видом культурного обмена, сидела воспитанница королевы. Настолько дальняя родственница, что, если захотеть отыскать пересечения в их родах, можно убить не один день. И самое главное в этой воспитаннице было то, что она была мужчиной. Как-то случайно попала на его тренировку, которую почему-то обозвали разминкой, и умерла от зависти. Так двигаться – противозаконно. А еще совершенно нечестно иметь такое смазливое лицо. Ему даже гримироваться не надо, чтобы походить на женщину. Только бриться почаще.

   В общем, королева не скучала, и завещала мне тоже развлечься. Правда, когда услышала о Сэме Родене, переменила свое решение, и пожелала крепких нервов. Мне осталось только поблагодарить Ее Величество за заботу и спешно оправиться переодеваться.

   В назначенное время с вышла из ворот королевского дворца на тротуар Оддона, но экипажа нигде не было. Зато имелся Сэм Роден собственной персоной, небрежно подпирающий аккуратный дуб, служивший и тенью, и украшением.

   – Ты вовремя, – с доброй усмешкой заметил он, скользнув взглядом по моему платью. – Приятно.

   – Так у нас вроде и не свидание, – безразлично сказала я. Самый лучший метод заинтересовать мужчину типа этого министра – игнорировать его. Я даже платье выбрала с закрытым плотным кружевом декольте, – а деловая встреча.

   Роден комментировать не стал, а просто предложил мне свой локоть. Я послушно положила на него ладошку и озадаченно нахмурилась. До ближайшего приличного ресторана идти примерно час. А туфельки на мне новые, с тонкими высокими каблуками.

   Но министр не был бы собой, если бы дело не кончилось пакостью.

   – Прошу, – передо мной распахнули дверь далеко нефешенебельного заведения, расположенного в каком-то закоулке между прачками и зубный целителем. – Тут готовят изумительные отбивные.

   – Из кого? – мрачным тоном поинтересовалась я, осматривая полутемный зал с посетителями явно бандитского типа. – Надеюсь, не из клиентов?

   – Это если только не заплатить, – уверил меня Роден.

   В своем платье с позолоченной вышивкой я здесь смотрелась, как павлин в курятнике. Ушлый министр перед входом успел сбросить сюртук и теперь нес его, небрежно перебросив через плечо, оставшись в белой рубашке и штанах.

   Я мило улыбнулась какому-то верзиле, который до этого мирно посапывал головой на столешнице, но наш приход его разбудил. Мужик удивленно моргнул и протер глаза.

   – Вон свободный столик, – как ни в чем не бывало Роден потащил меня через шокированный и молчавший зал. Кажется, у трактирщика по плану визит к целителю, сейчас бравые ребятки спишут все на галлюцинации от некачественной пойла и пойдут предъявлять претензии.

   Я с каменным лицом уселась на заботливо отодвинутый грубый стул.

   – Как здесь… – я мысленно перебирала эпитеты, чтобы не ругнуться, – необычно.

   – Да я тоже так считаю, – с дурацкой улыбкой устроился напротив меня Сэм Роден.

   Подавальщица не хотела к нам идти, ее трактирщик чуть ли не ногой выпнул в нашу сторону. Образ жизни, возраст и работа в таком месте наложила на женщину отпечаток в виде огромных кулаков.

   – Добрый день, – я мило улыбнулась ей. Бедняжка даже с шага сбилась и чуть не снесла наш стол, как неуправляемый экипаж. – Мне сказали, что у вас тут замечательные отбивные подают.

   – У нас? – она удивленно поправила внушительный бюст, который от встряски решил порадовать мужской глаз. – А… ну да…, жарим… мяско.

   – Отлично, – я с лицом восторженно дурочки просияла. – Еще и гарнир какой-нибудь, будьте добры.

   Подавальщица икнула то ли от незнакомого слова, то ли от вежливости. А может от всего и сразу.

   – А напитки у вас какие есть? – все так же продолжая источать радушие, поинтересовалась я.

   Бедная женщина метнула взгляд на обшарпанную барную стойку. То, что здесь наливают, таким изысканным словом назвать сложно.

   – Вода! – обрадовалась она. – У нас есть вода!

   – Хорошо, – я благосклонно кивнула. – Несите.

   Сэм Роден, заказ которого выглядел как «мне того же», пристально разглядывал меня. Наверное, полагалось смутиться, но я в ответ уставилась на него.

   – И все же, Эсми, – мужчина недовольно дернул уголком рта, – ты носишь какую-то защиту.

   – Врожденный дар, – пожала я плечами. И ведь не соврала ни словом.

   – Хорошо, – вздохнул министр, – будем считать, что я поверил. Поговорим о невестах.

   – А почему именно здесь? – я бросила вскользь взгляд по залу.

   – Во-первых, кто нас здесь может подслушать? – Роден выразительно покосился на громилу возле входа. – Во-вторых, местный контингент умеет держать язык за зубами. Ну и в-третьих, отбивные здесь действительно вкусные.

   А еще кто-то явно рассчитывал повеселиться за мой счет. Ха! Я послала вежливую улыбку мрачным типам за столом возле подкопченной стены. Те в свою очередь смутились, и принялись изучать содержимое глиняных высоких кружек.

   – Но зато я теперь спокоен, – сделал неожиданное заявление Роден. – Тебя принцессам не запугать.

   – А что, все настолько плохо? – я кивком поблагодарила расторопную подавальщицу.

   Министр принялся демонстративно загибать пальцы и перечислять:

   – Мильерс из Врей обладает вздорных характером. А еще у нее, судя по слухам, раздвоение личности. Гилла из Нерьяна мужиков за людей вообще не считает. Фора из Абдона весьма и весьма религиозна. Говорят, служительницы в закрытом монастыре слезами обливаются от зависти к ее аскетизму. Ну и вишенка – Фьора из Грайбуха. Она выше и шире в плечах Фырха. Свободно владеет всеми видами оружия. Увлекается борьбой на песке. Гнет подковы руками.

   – И за что она так с лошадками? – несколько истерично спросила я. Это не смотрины невест, а… слов у меня просто нет, чтобы описать сию вакханалию.

   – И как ты понимаешь, Элонсу Второму не понравится ни одна, – скривился Роден. – То есть, по факту, мы должны пустить во дворец шпионов от четырех королевств и всячески способствовать их удобству.

   – Хорошо, – я взяла себя в руки, заодно и вилку с ножом. Отбивная пахла действительно восхитительно. – Предлагаю вернуться к обсуждению встречи. Делегация должна быть весомой. – Потом припомнила состав невест и добавила: – А еще угрожающей.

   Сэм Роден кивнул и, не церемонясь с ножом, просто откусил от куска мяса, чтобы с довольным видом прожевать.

   – Я уже это продумал, – похвастался он после минуты тишины. – Естественно, принц с охраной, и мы. Потом Фырх. Министр Перье. Он даже когда сидит, выглядит как солдат на посту. Тинор К’Хор. – Тут мои брови медленно поползли на лоб. Ректор Общей Академии никогда не покидал ее стен. Дроу, который не дроу из-за стихийной магии, а не дара Смерти. Свой же клан жаждал его увидеть на алтаре. – Не удивляйся. Я нашел рычаги давления на дроу, и теперь Тинора вычеркнули окончательно из списка членов клана навсегда. За это я убедил его войти в кабинет министров. Торговаться с ним другие королевства ой, как опасаются. – Роден подмигнул мне. – Ну и мой брат. Рэм Роден с женой.

   – Какое интересное уточнение, – прищурилась я.

   – Да, я иногда даже сомневаюсь, кто из них адекватней, – раздраженно цыкнул министр. – Еле уговорил брата возглавить департамент некромагии и перебраться в Оддон. У меня уже два племянника и племянница, детям тесно в стенах академии. Да и студентов, если честно, жалко.

   В заведение, статус которого я для себя никак не могла определить, ввалилась компания из четырех мужчин и двух девиц. Причем профессия последних вопросов не вызывала. А нечего интересоваться у вышибалы, не хочет ли он за небольшую плату провести вечерок в приятной компании. Только вот после того, как она отработает уже оплаченное время.

   Был ли шанс, что простимулированные алкоголем мужики не заметит нас в небольшом зале? Ни единого.

   – Какая краля! – восхитился один из прибывших и нетрезвым сайгаком устремился к цели. – А что мы тут делаем? – расплылся он в пьяной улыбке опытного соблазнителя. То, что побед у него было немного, подсказывали редкие, через одного, зубы.

   – Кушаем, – я продемонстрировала насаженный на вилку кусок отбивной. – Очень вкусно, между прочим. Рекомендую.

   – С-спасибо, – мужчина удивленно почесал затылок. – Давай с нами выпьем?

   – Премного благодарна за приглашение, – я скромно потупила глазки. – Но в моем положении целители не рекомендуют спиртного. – И демонстративно погладила плоский животик.

   – А-а, ага, – кавалер тут же отказался от совместных планов на вечер. – Ну, так я пойду?

   – Приятно вам отдохнуть, – я мило улыбнулась.

   Когда деморализованный мужчина рухнул на лавочку рядом с товарищами, Роден уточнил, опять сканируя меня мрачным взглядом:

   – Надеюсь, про ребенка это вранье? Нам только такого скандала перед приездом невест не хватало.

   – Конечно, не хватало, – согласилась я. – Хороший скандал всегда отлично на себя внимание перетягивает. Невест бы и рассматривать не стали. Но нет. Я не беременна.

   К компании подплыла подавальщица, удерживая одной рукой поднос, на котором стояло кружек десять. Такое чувство баланса далеко не у каждой изнеженной девушки есть. На нас выразительно кивнули, и в декольте женщины нырнуло несколько монеток. Очень своеобразное место для оплаты, нужно заметить. А сдачу как она доставать будет? Запустив руку по локоть туда?

   Затем дамочка шустро скрылась за прилавком, чтобы явить на свет потрепанную амбарную книгу. Кажется, все встает на свои места, особенно после того, как она высыпала монеты в жестяную банку. И они даже не загремели.

   – Часто сюда девушек водишь? – я выразительно поиграла бровями.

   – О чем ты? – с самым невинным видом спросил Роден. Будь я чуть подоверчивей, уже бы собирала сиротке материальную помощь.

   – Часто сюда девушек приводишь? И какая сейчас ставка? – я качнула головой в сторону подавальщицы. – Ты в проценте или альтруист?

   – А вот оскорблять меня не надо, – напыжился Сэм Роден.

   – Хочешь, скажу, в чем твоя ошибка? – я с видом гурмана взболтала воду в кружке. – Мы с отцом ездили к оркам с дипломатическим визитом. У них как раз был сезон свадеб. Так что это, – я обвела кружкой зал, – вполне цивилизованное общество. Больше всего меня тогда впечатлила милая традиция ошкуривать подаренного быка при гостях.

   – А разве не Грент ездил? – озадаченно нахмурился блондин, словно не привык быть не в курсе событий.

   – Ездил, – легко согласилась я. – Понравился дочери вождя клана Хищный Сокол и сбежал. Не хотел раздувать конфликт, ведь его жена и двое детей будут слегка против такого пополнения их семейства. И нас по-тихому отправили вместо него. Все же халявные залежи руды – это повод для вежливых улыбок.

   – Понятно, – протянул Роден тоном обиженного ребенка, которого выгнали из общей кучи песка. Но под моим ехидным взглядом быстро надел маску невозмутимости: – Со встречей разобрались. Идем дальше. Гостевые покои.

   – Предлагаешь нам самолично их украшать? – я чуть мясом не подавилась от удивления. – Или убираться в них?

   – Всего лишь хотел согласовать артефакты, которые разместим в них, – ровным тоном ответил мужчина. – Чтобы ты потом не заявила, будто играю я нечестно.

   Честный министр? Это что еще за зверушка диковинная?

   – Выигрыш от мухлежа не так сладок, – хитро улыбнулась я. – Ты же не будешь портить себе удовольствие?

   Роден уставился на меня нечитаемым взглядом. Складывается ощущение, будто он что-то пытается понять, но никак не может.

   – Дальше официальный ужин, на котором невест представят королю, – деревянным тоном продолжил он. – А еще бал в честь гостей. Его обязательно нужно будет организовать.

   А кто-то, кажется, не привык получать отпор. Хм, игра становиться интереснее. Ну, Роден, ну, берегись!

   – Маскарад, – с серьезным лицом кивнула я. – Чтобы людей принцессами сразу не пугать.

   – Можно и маскарад, – пожал плечами министр, еще не понимая, как он влип.

   В целом ужином я осталась довольна. Поблагодарив подавальщицу, оставила щедрые чаевые. Судя по вытянутому лицу трактирщика, кто-то поднял неплохие деньги, а кто-то их проиграл.

ГЛАВА 2

Все что мне удалось разузнать о Сэме Родене за короткий период – он тот еще жук. Никто толком ничего рассказать не может, но все ему чем-то обязаны. Даже Фырх.

   Причем расспрашивать о нем было сложно, поскольку министр везде ходил со мной. Есть такие дамы, которые таскают подмышкой собачек, а я – сразу целого мужика.

   Началось все с невинного требования на время перебраться во дворец. Мол, ему не хочется бегать искать меня по всему дипломатическому корпусу, если что-то понадобится. Отец спорить не стал. Надо – значит, надо. О своей покладистости он пожалел уже на следующий день, когда в полседьмого утра лицезрел собранного Сэма Родена с идеальной укладкой на пороге наших комнат. И явился он не один, а с целым списком поручений.

   Я честно половину утра крутилась, пытаясь все успеть, пока не обнаружила министра за своей спиной. Он, оказывается, контролировал! От жесткого, но неумолимого заталкивания списка в рот Родена спасла его способность. Он действительно мог договориться обо всем с кем угодно. Одни покои находятся дальше остальных, потому что у нас гостят важные персоны из Эмира? Короткий разговор с неулыбчивыми послами, и они соглашаются переехать. Смета бала превышена в три раза и казначей против? Необременительная беседа о здоровье, и у нас на руках подписанное разрешение. Что значит министр Перье отказывается быть в составе делегации? Напоминание о трудностях воспитания сразу решает вопрос в нашу пользу.

   Вообще, можно было и радоваться, что проблемы так легко исчезают, если бы не Сэм. После каждой маленькой победы он гордо задирал нос и ненавязчиво намекал: «Чтобы ты без меня делала». И если задуматься, то он же мне и устраивал неприятности своими заданиями. Неужели Роден подводит к тому, что по итогу окажусь у него в долгу? Зря это он. Мы, дипломаты, только подписанным бумажкам верим. И то не всегда.

   А еще было обидно. Служанки млели от Родена и моментально бросались выполнять его требования. А меня, главную фрейлину, обходили по широкой дуге.

   – И чего тебя все так боятся? – я погладила питомца, восседающего на моем плече. – Ты же у меня прелесть.

   Служанки вздрагивали и притворялись предметами интерьера, когда Шмуня начинал нервно дергать носом в их сторону. А что они хотели? Он же у меня хищник, чует страх. Да, крыса считается грызуном, но палец ему совать не советую.

   Роден напряженно косился на моего питомца и старался не приближаться к нам. Интересно, а фобия грызунов потянет на секрет министра? Хотя вряд ли за такую информацию поместье дадут. Оставлю себе, так сказать, для личного пользования.

   – Когда уже Рэм приедет, – еле слышно шипел сквозь зубы мужчина.

   – Соскучился по брату? – заботливо спросила я.

   – Скорее, по Кларе, – раздраженно бросил Роден, преувеличенно внимательно изучая вазу с цветами. Прятать в ней подслушивающий артефакт – просто не уважать умственные способности гостей. Здесь всегда проверяют в первую очередь.

   – Племянница? – я заинтересованно стрельнула глазами, ощупывая псевдолепнину на стене. Вот за ней можно что-нибудь спрятать.

   – Кошка, – фыркнул Сэм Роден. – Брат ее назвал Кларисса фон чего-то, а Нэка просто переименовала ее в Клару. Довольны все, даже белая зараза. Один Рэм ворчит. – Шмуня громко пискнул, заставляя министра вздрогнуть. – И зачем ты ее с собой вообще притащила?

   – Его, – с нажимом поправила Родена. – Это Шмуня. Он мальчик. Он ручной. И очень полезный.

   – Чем же? – мужчина презрительно поморщился, глядя, как лысый розовый хвост забавно подергивается.

   – Видишь щель? – я указала на небольшой зазор между стеной и кроватью. – У тебя рука туда пролезет? А вот Шмуня вполне. Да еще и нужный артефакт затащит. А хочешь, я отдам ему команду «фас»? – Крыса заинтересованно взглянула на Родена, и тот на всякий случай отошел от нас еще на пару шагов. – Так что он очень полезный. – За скобками остался прозрачный намек, что грызун лучше мутного министра.

   За нами по пятам следовал мажордом. Статный оборотень с седыми висками и неизменно невозмутимым выражением на лице. Говорят, что когда на него из шкафа выпали три голых любовника одной придворной дамы, он даже не удивился, а запихал их обратно более компактно.

   Все наши замечания встречались легким кивком, подтверждая, что мы были услышаны. Я даже позавидовала его памяти, это сколько информации за раз вмещается в частично седой голове?

   Но в покоях для принцессы Форы из королевства Абдон нам наконец-то удалось его удивить.

   – Как вынести все? – мажордом пошатнулся от шока. – Да где я вам найду простые лавки? Такой экзотики во дворце точно нет. В смысле не шелковое постельное белье? Она же принцесса. Стены обдирать не дам. Лучше убейте меня. Нет-нет, не прямо сейчас. Лет через тридцать приходите, тогда и убейте.

    Я проследила, как Шмуня ловко взбирается по гардине, чтобы закрепить «фиксатор» на наконечнике карниза.

   – Так и запишем, – пробормотала я. – Через тридцать лет убить мажордома.

   В покоях повисла нехорошая тишина.

   – Что? – я насмешливо покосилась на замерших мужчин.

   Первый отмер Роден. Он сдавленно кашлянул и натянуто улыбнулся:

   – Платье у тебя красивое.

   – Я в нем уже часа четыре как, – сухо заметила очевидное.

   Поняв, что комплимент не удался, министр махнул на меня рукой. Только я еще на тот момент не знала, что он оказался очень обидчивым. Суровое осознание действительности накрыло утром, примерно в пять часов.

   – Эй, – меня беспардонно трясли за плечо, – Эсми, вставай.

   Я честно приоткрыла один глаз, чтобы полюбоваться на наглую рожу блондина:

   – Вопросов много, – хрипло высказалась я. – Но вариант врезать тебе промеж глаз куда предпочтительней.

   Нет, если бы он заявился с букетом и с пылким признанием, я бы еще смирилась с побудкой, но меня трясли так, что зубы стучали. Ни о какой романтике речи и не шло.

   – Я тут подумал, – гордо, но шепотом объявил благую весть мужчина, – что мне нужна официальная спутница на бал.

   – Отлично, – я широко зевнула, зарываясь под подушку и оттуда проворчала: – Это именно то, что я хотела услышать в такую рань. Новость о пожаре и то была бы не столь важной.

   – Так, я не понял, – раздалось сверху, и я с визгом полетела на пол. Меня просто сдернули за ногу! – Ты спишь?

   – А что, не видно? – зло прошипела я, отрывая лицо от ковра. Все же наш король молодец – не жадничает, вон какая пушистая и мягкая подстилка.

   Роден рассеянно потер лоб:

   – С тобой тяжело, – вздохнул он. Да ну? А что, есть люди, которые с радостью подрываются в пять утра, когда спать легли далеко заполночь, а до этого весь день бегали в узких туфельках? – Не всегда понимаю…

   Его перебил очень громкий стук в дверь. Долбились в нее так, словно в моих покоях остался единственный работающий туалет во дворце, а Его Величеству приспичило. Так сказать, освобождали путь.

   Когда я вползла в гостиную, на ходу завязывая халат и удивляясь его неудобству, из смежной комнаты выпал отец в пижамных штанах, но с двумя водяными смерчами на ладонях. Тактично поинтересоваться, чем же он в таком случае планировал открывать дверь, я не стала.

   Незваного гостя мы встретили плечом к плечу. Правда, об этом тут же пожалели, чудом избежав удара тяжелым подсвечником на пять рожков. Отец успел присесть, а я отшатнуться. Свечи вжикнули в каких-то жалких паре сантиметров от моего лица и потухли.

   – Ой, – замерла в неловкой позе посетительница с круглыми от удивления глазами. – А вы чего не спите, Рафаэль Гурсон?

   – Наверное, потому что вы решили выломать нам дверь, Ламия Фуран, – проворчал отец вполне беззлобно для человека, которого мало того, что подняли раньше петухов, так еще чуть череп не проломили.

   Дамочка опомнилась и сложила ручки на необъятной груди. Со стороны казалось, будто она нежно прижимает канделябр. Росточка Ламия была небольшого, но природа и хороший аппетит наградили ее щедро округлостями. Этакий злобный хомячок, который сверлил меня взглядом. А еще говорят, будто толстые люди добрые.

   – Это покушение? – отец окончательно проснулся и даже загасил смерчи. Не будем доводить мажордома до припадка ремонтом. Его и так сегодня аскетизмом уже пугали. Бедняга, метался по дворцу в поисках мебели попроще.

   – Я знаю, он у вас! – пошла неожиданно в наступление Фуран. Голосок у нее хороший, тонкий, звонкий и противный.

   – Кто? – озадачился отец. Он же не в курсе, что в моей спальне один очень наглый и юркий министр. А как, кстати, он вошел? Дверь-то была заперта.

   – Роден! – она снова взмахнула своим оружием. – Мне горничная сказала!

   Соседняя с нами дверь заинтересовано приоткрылась. Конечно, как можно спать, когда тут целый скандал с возможной последующей сенсацией.

   – Вас отвести к целителю? – с показной заботой спросил дипломат. – Вы всерьез заявляете, что явились сюда с подсвечником после слов служанки? В пять утра? С целью поиска Сэма Родена?

   – Э-э, – Ламия попятилась. – Он мне обещал, что навестит…

   Мы с отцом переглянулись. Точнее, я смотрела на его шею с засосом, а он на мой халат. И я поняла, почему он казался мне таким неудобный. Всего-то он был платьем, которое теперь больше походило на плащ. Руки-то в рукава я просунула, а запахнуть его нельзя, ибо конструкцией не предусмотрено.

   – Еще раз спрашиваю: вас отвести к целителю? – отец нацепил на лицо маску профессионального дипломата. Такой даже если улыбнется, то все равно унизит.

   – Не надо, – насупилась Фуран. Она приходится королеве настоящей родственницей, но об этом стараются не упоминать, дабы не уморить человека часовым генеалогическим древом. По сути, она во дворце отвечает за библиотеку, а по факту я ее там ни разу не видела. – Выдайте мне Родена!

   – Зачем? – склонил голову к плечу отец. – С чего такая спешка?

   – Он мне… А я…, – она смутилась и покраснела. Какая прелесть с канделябром!

   – Сезон охоты открыт, – понимающе протянул отец. – Вы, милочка, чуток припозднились. Только за эту ночь Роден отбивался трижды от нежных и робких девиц в период гона. Мой человек… сообщил.

   В спальне отца что-то стукнуло. Видимо, его прервали на самом интригующем месте получения информации.

   Ага, становится интересненько. Вот чего Сэм Роден пришел ко мне ни свет ни заря с потрясающей идеей.

   Никогда не думала, что так трудно отделаться от гостьи с канделябром. Все попытки закрыть дверь она встречала криками, упреками и грозным оружием.

   – Фух, – отец устало выдохнул, когда наконец-то излишне активную дамочку удалось отправить восвояси. – Да, подгадил принц Родену.

   – Что он сделал? – встрепенулась я. Неужели мое поместье еще кому-то пообещали? Нет уж. Я с ним практически уже сроднилась.

   – Всего-то пустил новость, – мужчина нервно провел рукой по растрепанным волосам. – Ну как новость? Сплетню скорее. Будто Роден готов замуж… тьфу ты, жениться. Хотя с подходом наших дам, вполне и замуж он может пойти.

   Ну, Ваше Высочество, ну удружили!

   – Ладно, – отец потянулся. – Я пошел дальше добывать информацию. А ты Родену скажи, что, когда в следующий раз он будет взламывать чей-то замок, пускай не чертыхается.

   – Ага, – я заторможено кивнула. – Погоди, так ты его слышал?

   – Понаставят всяких дурацких кресел, – с очень похожей на министра интонацией передразнил мужчина.

   Больше глупых вопросов я не задавала.

   И что же я застала в спальне? Кровать уже не принадлежала мне одной. Ее невинность была жестоко порушена мужским посапывающим телом.

   Наверное, стоило пожалеть жертву матримониальных планов, но ко мне-то он пришел в пять утра. А сейчас уже почти шесть. Так что вполне можно заявить – я добрая.

   – Уй! – подпрыгнул мужчина от щипка.

   –– Опять блоха? – сочувственно поинтересовалась я, ныряя в гардероб в поисках халата. Все же в платье-плаще было не слишком удобно.

   – Да, – зло рыкнул он. – Чернявая такая.

   Я перекинула через плечо заплетенную на ночь косу. Светлее от этого мои волосы не стали.

   – Можешь идти обратно, – великодушно указала я рукой на дверь. – Путь свободен от активных невест.

   Роден нахмурился:

   – Ты думаешь, я тут прятался?

   – Выходит, что так, – развела руками.

   – Вообще-то я пришел по делу, – оскорбленный моим неверием в его храбрость Роден сел на кровати. – Мне нужна спутница на бал-маскарад в честь приезда невест. И логичней, чтобы это была моя помощница. Разве я не прав? – Я усмехнулась, не спеша что-то доказывать. – И поэтому мне нужно знать, в каком костюме ты будешь, чтобы соответствовать. Логично?

   – Об этом непременно нужно было спросить именно в пять утра? – я сложила руки на груди. – Но, боюсь, твой план обречен на провал. У меня как бы репутация. И не самая хорошая. В тебя все будут тыкать пальцем.

   – Глупости, – излишне беспечно отмахнулся министр. – Я видел твою карточку у целителя. Ты физически не можешь являться фавориткой. А значит, ни король, ни принц против не будут.

   Я открыла рот. Поискала слова. Но на язык попадались одни крепкие фразочки.

   – Спокойно! – Роден правильно понял мой убивательный настрой. – Я не дурак. – Мои стиснутые со скрежетом зубы были с ним не согласны. – Мы все состоим на службе у короны. И задавать вопросы я не привык.

   – Но…? – угрожающе протянула я.

   – Но привык получать на них ответы, – честно сознался он. – И не всегда законным методом. Спасибо Нэке, жене брата, универсальных отмычек у меня хватает.

   Как-то это бесчеловечно с самого утра говорить загадками. Мало я его ущипнула. Хочется верить, что без синяка не обойдется.

   – Ты же говорил, будто она некромаг, – я прищурилась, выискивая правду на лице Родена. Как любой заправский обманщик, он мимикой владел весьма неплохо.

   – Ничего подобного, – он тряхнул блондинистой шевелюрой, опять же идеальной. – Я сказал, что сомневаюсь, кто из них некромаг. Она артефактор, только хобби у нее специфическое. Но, с другой стороны, нормальная бы не полюбила моего брата.

   Я решила оставить при себе мнение, что это у них семейное. Но Роден подкинул мне интересную идею: зачем идти сложным путем, когда можно просто влезть в его вещи и поискать что-нибудь провокационное. Насколько мне известно, у министра собственный дом в Оддоне, но, как и нас с отцом, Родена заставили на время перебраться во дворец.

   На секунду представив, как я с умным видом перебираю нижнее белье министра, с трудом удержала смешок. Эмеральда Гурсон – гроза трусов. А вдруг отыщутся розовые с рюшами? Я ж Родена смогу на кругленькую сумму развести шантажом. Ну, или продать их охотницам в качестве трофея.

   – У тебя сейчас такое лицо, словно мне стоит опасаться за свою честь, – поежился Сэм.

   Ну, допустим, не честь, а скорее достоинство.

   – Так ты говоришь, спутница тебе нужна на бал? – тоном «ничего не знаю, ничего не скажу» уточнила я. Заодно и перевела тему. – Что ж. Я согласна. Только с костюмом еще не определилась. Сегодня придет моя модистка. Загляни часов в двенадцать. Надо будет с тебя мерки снять и костюм согласовать.

   Роден подозрительно прищурился. Иногда кажется, будто он пытается сканировать собеседника.

   – С чего такая покладистость?

   – А я вообще человек добрый, – внаглую соврала и мило улыбнулась. – Раз с вопросом бала мы разобрались, тогда выметайся из моей спальной. У меня есть еще законный час для сна.

   – И она называет себя доброй, – закатил глаза Роден. – Могла бы приютить жертву беспринципных дамочек.

   – Могла бы, – легко согласилась я. – Но не стану. Именно потому, что дамочки беспринципные. Мне мои волосы дороги как память. И это будет меньшая из травм. Например, ты в курсе, что ступени во дворце острые, а статуи тяжелые?

   – Тогда, возможно… – он бросил взгляд, исполненный надежды, на стену, отделяющую мою спальню от отцовской.

   – Там тебе тоже рады не будут, – решительно мотнула я головой.

   – А у вас еще гостиная есть, а в ней диванчик, – Сэм взглянул на меня глазами обиженной сиротки. Это было так забавно и умилительно, что злило.

   Нет, ну серьезно, манипулятор из него знатный. Но то ли я злая от природы, то ли просто не выспалась. В любом случае, нечего мне тут демонстрировать актерские таланты. На них уже прекрасно насмотрелась, пока Роден договаривался со всеми, с кем я потерпела фиаско.

   Тем более, если он разляжется в гостиной, то как сможет незаметно уйти информатор отца?

   – Мужайся, – не удержалась и потрепала его по плечу. – Надо собрать всю волю в кулак и выйти из моих покоев навстречу трудностям и опасностям.

   Лицо у министра забавно вытянулось, словно он никак не ожидал, что на меня не подействует жалостливый вид.

   – Тогда поступим так, раз ты, Эсми, настолько непробиваемая, – он быстро взял себя в руки и промаршировал чеканным шагом к диванчику, по задумке с которого девушка должна томным взглядом смотреть в окно и вздыхать.

   И лег на него! И как уместился-то?

   – Чего?! – у меня дернулся глаз.

   Мою персону окатили холодной волной презрения:

   – Поднимешь скандал?

   – Нет, кинусь в тебя подушкой, – едко ответила я и действительно швырнула в наглеца перьевое оружие.

   А сама забралась в кровать, накрылась одеялом и вырубилась. Ведь можно было продолжить пререкаться и остаться вообще без сна.

   Меня разбудил грохот. Ловкость Родена в этот раз подвела, и он сверзился с диванчика все же на пол. В дверях в спальню стоял отец, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к косяку.

   – Эсми, что за неуважение к гостям? Тебе краешек кровати было жалко выделить?

   Пока министр удивленно хлопал ресницами, я попыталась зарыться головой под подушку, но сегодня мир ко мне не был ласков.

   – Эсми! – у отца есть особая интонация: вроде и не кричит, но попа тут же сжимается в предчувствие неприятностей.

   Я с широким зевком села на постели:

   – Он сам там лег, – пожала плечами. – И министр Роден вообще хотел тебя потеснить на кровати.

   Отец сдавленно кашлянул, представляя, как во время игрищ в ногах будет лежать Сэм, и строго взглянул на меня:

   – Эсмеральда, я же не должен тебе напоминать…?

   – Само собой, – кивнула в ответ. Запрет на личные отношения. Нарушение контракта – это не просто пощекотать нервы, а гораздо страшнее.

   – Предлагаю выкинуть его в окно, – на полном серьезе сказал отец.

   – Зачем такие сложности? – озадачился с пола Роден. – Я сам уйду.

   – Я даже скажу, куда, – многозначительно намекнул отец. Министр почему-то сверлил взглядом его шею. Наверное, собирался свернуть. Или ему понравилась цепочка, на которой отец, как уважающий себя дипломат, носил артефакт от магии. Причем от любой. И снималось подобное украшение только перед монархом или его сыном. – В столовую. Вас Ее Величество ожидает на завтрак.

   – Да? – министр неловко поднялся на ноги. Кошачья грация стоила сведенных мышц. – Сейчас приведу в себя порядок…

   – Вас двоих, – сурово заметил отец. – Паж принес записку пять минут назад.

   И у кого лучшая агентурная сеть во дворце?

   – Мальчики налево, девушки – направо, – скомандовал отец, указывая на двери ванных комнат. – Королева ждать не будет.

   – А почему такая несправедливость? – насупилась я. – Может, я хочу налево. Там мне плитка больше нравится.

   Мужчины удивленно уставились на меня.

   – Странное желание, – усмехнулся отец. – А мотив еще более загадочный.

   Завтрак с любой персоной из венценосной семьи – это скорее издевательство над нервами. Я грустно косила одним глазом в тарелку, где гордо возлежал комок каши. Королева Ниала пропагандировала здоровый образ жизни. Только я никак не возьму в толк, что здорового в желании растерзать кого-нибудь с голодухи?

   Сэм Роден с непроницаемым лицом незаметно двигал плечами. Рубашка отца оказалась ему несколько узка. Я, конечно, тут же поспешила напомнить о пользе голодания, и теперь расплачивалась за свои способности предвидения.

   Королева с ноткой умиления, отработанной годами, переводила взгляд с Родена на меня.

   – Какие вы хорошие, – протянула она. – Такие милые.

   Мужчина на секунду стрельнул глазами в темный угол, где притаилась «воспитанница», и дернул кадыком. Я уже заметила, что он очень чутко улавливает настроение людей. Неужели настолько проницателен?

   – Спасибо, Ваше Величество, – я склонила голову, принимая комплимент.

   – Вы же поможете моему сыну выбрать невесту. – И вопросом это не было. Приказ, однозначный и жесткий.

   Вот если припомнить принцесс, то Его Высочество остается только пожалеть и пожелать крепких нервов.

   – Конечно, Ваше Величество, – ровным тоном отозвался Роден. – Приложим все усилия.

   Вот зря он о себе напомнил. Любящий взгляд королевы Ниалы тут же сфокусировался на министре:

   – Сэм, мальчик мой, – сладким и от того еще более пугающим тоном протянула она, – слышала о твоей проблеме. Я попробую усмирить сплетни.

   У Родена выбора, кроме как согласиться, не было. Ну, или просить политического убежища в другом королевстве. И не факт, что поможет.

   Но меня беспокоило иное: у министра появился мотив провалить задание. А раньше, чем я выиграю свою свободу и поместье, этого допустить нельзя.

   А каша еще оказалась на воде и несладкой.

   Хорошо, что Ее Величество не стала затягивать пытку под названием «здоровый завтрак», отправив нас трудиться для будущего семейного счастья Элонса Второго.

   Сбежали мы дружно и очень резво. Я даже в дверях успела обогнать Родена, не забывая присесть в реверансе.

   Пара шагов по коридору, и я неожиданно оказалась вжата в неприметную дверь.

   – Мне уже начать возмущаться или подождать развития событий? – с интересом взглянула я на озирающегося по сторонам Родена.

   Тот интригующе помотал головой и подергал ручку двери. Я бы ему намекнула, что прижимать и открывать сразу неудобно, но лишь насмешливо фыркнула. Далее события стали развиваться еще более загадочным образом. Меня подняли за талию и понесли. Правда, недалеко. До ближайшего алькова.

   – Все? – я разочарованно вздохнула.

   – В смысле? – нахмурился Сэм. – Тут, конечно, не уединенное место, но подойдет.

   – То есть возмущаться поздно, и пора переходить к борьбе за честь и достоинство? – я наклонила голову к плечу.

   Мужчина удивленно моргнул и как-то растеряно выглянул в коридор из-за темно-синей занавески, словно никак не мог справиться с непривычной эмоцией.

   – Мне тут донесли… собственно за этим я изначально и шел к тебе с утра… принца сегодня попытаются скомпрометировать. Будет провокация со стороны Дурсена. У этого королевства не нашлось принцесс, и они обиделись.

   Почему-то в голову упорно лезла картинка: Его Высочество чрезмерно активно отбивается от необъемной хищницы в розовом. Просто в истории не было такого зверя, как «скомпрометированный» принц. Он же не девушка, там несколько другие критерии, исходя из физиологии.

   – А почему именно сегодня? – я рассеянно потерла шею. – Принцессы у нас вроде как через два дня только прибудут.

   – А завтра начнется усиление охраны дворца, – напомнил министр. – В два раза больше гвардейцев.

   – Ясно, – устало вздохнула я. – И что ты предлагаешь? Железные трусы на него надеть?

   Мужчина аж дернулся, чудом избегая смачного поцелуя затылка и стены.

   – Ну и фантазии у тебя, Эсми!

   – А чего сразу я? – насупилась и гневно фыркнула в ответ. – Обычная одежда у монахинь в Приюте Обездоленных.

   – Это которые практикуют воздержание во всем? – Роден подвигал бровями, намекая на нечто странное. – Думаю, принц слегка не обрадуется такому.

   – Предлагаешь остановить разврат до того, как он начнется? – я задумчиво пожевала губами. – Тогда нужно действовать на опережение. Наше Высочество может слегка выйти из себя из-за вмешательства в его постельную жизнь. А сегодня у меня в планах не было визита в тюрьму. Говорят, там атмосфера не очень позитивная. Эй, Сэм, – я пощелкала пальцами перед лицом мужчины. Тот настолько пристально разглядывал меня, что стало неловко. – Ты здесь?

   – Все-таки у тебя блок, – он посверлил взглядом район моей груди. Декольте польщенным себя не почувствовало. Я на всякий случай прикрыла его руками. – Или зелье.

   – Ты чего тему меняешь? – я сделала маленький шаг в сторону и уперлась лопатками в стену.

   Снаружи нашего укрытия раздались голоса. Фрейлины куда-то спешили по указанию королевы. Дышать мы с Роденом прекратили одновременно.

   – Почему именно мы должны это делать? – прохныкала Олия. – Есть Гурсон, пускай она и страдает.

   – А я тебе говорила: не сплетничай, – рявкнула на нее подруга. Марибэль была той еще гадюкой, и не скрываясь метила на место… моей мачехи. – Кто тебя просил обсасывать Эсмеральду?

   – Что, тренируешься ее по имени звать? – ехидно поддела Олия. – Да она тебя скорее прирежет, чем до тела отца допустит.

   Я выразительно сверкнула глазами. Там и без меня найдется, кому разобраться с конкуренткой.

   – Нужно мне больно тело, – голоса удалялись. – Главное – обеспеченная жизнь. А теперь идем проверять, хорошо ли садовник удобрил розы.

   Королева Ниала в своем репертуаре. Еще один залет от Олии, и она потребует у нее лично инспектировать качество всего навоза при дворе.

   Внезапно на моей шее оказались мужские пальцы.

   – Ты что творишь? – возмутилась я, на всякий случай перенося вес на одну ногу. Так пинать удобнее.

   – Продолжаю разговор, – мурлыкнул наглый блондин.

   В принципе, нежные поглаживания мне понравились. Я даже передумала покушаться на колено или будущее потомство министра, а всего лишь шлепнула его по руке.

   – Кстати, у тебя на воротнике с утра был след от помады, – прищурилась я, намекая на толстые обстоятельства и тяжелые последствия. Вот отец тоже предпочитает добывать информацию исключительно приятным способом. – Так ты узнал про совращение принца?

   – Практически, – Роден провел рукой по волосам. Идеальная прическа все так же оставалась идеальной. – Я… я… просто удачно подслушал. – От меня не укрылось то, как быстро он отвел глаза. – А помадой испачкала одна девица, пока я пытался отбиться.

   Я хмыкнула, выражая свое отношение к попыткам соврать.

   – Точно, – он обличительно снова провел пальцем по моей шее. – Вспомнил. Артефакт ты не носишь, как, примеру, твой отец. Да и с утра у меня был прекрасный шанс убедиться, что лишнего ничего на тебе нет. Значит, блок, дефект или зелье.

   Вот прицепился. Клещ.

   С огромным запозданием я осознала, что когда меня стащили с кровати, с одеждой на теле было не очень. Шелковая ночная сорочка персикового цвета на тонких лямках ничего не скрывала. Лишние сантиметры на талии скорбно вздохнули.

   – Может у меня вообще магии нет, – я скрестила руки на груди. Несмотря на грозный вид, щеки нещадно полыхали.

   – У тебя зеленая карта, – напомнил о вероломном вторжении в секретную информацию у целителя Роден, – а не белая. Значит, магия есть. Только она совсем не ощущается.

   – С чего такой интерес? – проворчала я, призывая на помощь все свое самообладание. Горький запах отцовского парфюма больше нервировал, чем привлекал.

   – Люблю загадки, – подмигнул мужчина. – Так что делаем с принцем?

   – Остается только занять его, – пожала я плечами. – Можно порепетировать встречу принцесс, выбрать им подарки, написать приветственную речь, обсудить костюм для маскарада.

   – Неплохо, – кивнул Роден. – Но лучше держать его на виду целый день. Учения для гвардейцев вполне подойдут.

   – Это каким образом ты собрался указывать им, что делать? – я заинтересованно чуть подалась вперед. И впечаталась в мужскую грудь.

   – Какая ты прыткая, – томно выдохнул мне в макушку мужчина. За что и получил проверенное средство – щипок. – И колючая. Где твой гуманизм, женщина?

   – Где-то, – я оттолкнулась от груди Родена. И опять его затылок чудом уцелел, когда мое смущение, помноженное на энтузиазм, придало сил и распластало министра по стене. – Только я так и не поняла, как в принципе можно скомпрометировать Элонса Второго?

   Даже если нагнать ему в спальню целую толпу раздетых девушек, это, скорее всего, вызовет зависть у мужчин и недовольство у женщин. Но на этом все. У принца же есть я, фаворитка. Понятно же, что мы с ним не шарады разгадываем за закрытыми дверями. Вот на этом понимании и богатом воображении придворных и держится моя легенда.

   Зачем королю и принцу мнимая любовница? Да чтобы конкурентки не наглели. Все хотят залезть в постель к правителю, только монарх жаждет там видеть далеко не всех. Точнее, вообще никого. Королева-то у нас с характером. И мне разрешено в свободное от агентурной деятельности время развлекаться за счет наивных дурочек.

   – Принцу не простят только один проступок, – с серьезным видом проговорил Роден. – Измена короне. А дипломатический скандал с Дурсеном на это потянет. У них чуть ли не половину всех камней для артефактов закупаем. В общем, жена Эйка Бульертерса в койке Элонса Второго – это последнее, что нашему королевству сейчас надо.

   – Ладно, днем мы еще займем, но ночью? – задала я очевидный вопрос. Не думаю, что принц придет в восторг от гвардейцев под кроватью.

   – Я бы все же поставил на день. Какой смысл затевать провокацию ночью, когда свидетели спят? – пожал плечами Роден. – Но, если что, то будем импровизировать.

   Я аж отшатнулась. Какое страшное и беспощадное слово.

   Оставив меня лицезреть его гордую прямую спину, министр непозволительно быстрым для придворного шагом устремился делать жизнь гвардейцев веселее. Точнее, он отправился на аудиенцию к королю, который мог озадачить кого угодно и чем угодно.

   Есть удобное правило: если утро не задалось, начни его еще раз. В общем, я отправилась досыпать хотя бы пару часиков.

   Но до вожделенной кровати я так и не добралась. В гостиной покоев сидел мрачный отец.

   – Эсмеральда, – тем самым тоном начал он, – надеюсь, ты осознаешь, что делаешь.

   – Вполне, – я сдержанно кивнула.

   – Сэм Роден? – он выразительно приподнял одну бровь. – Ты серьезно?

   – Я не хотела, – пришлось признаться со вздохом. – Меня вынудили.

   – Кто? – вторая бровь присоединилась к первой, и они дружно переехали на лоб. – Кто мог рискнуть заставить тебя приютить Родена? Ладно бы просто развлечься, но так палиться… Твой контракт еще не кончился, чтобы рисковать шеей ради интрижки.

   – Ах, ты про это, – я отмахнулась словно от навязчивого комара, который уже напился крови, а все равно жужжит. – Это исключительно его инициатива. Я пыталась выставить Сэма, но он меня шантажировал.

   Удивить дипломата сложно, но я справилась. И пока отец не напридумывал чего лишнего, быстро рассказала о споре с принцем.

   – Мда, – крякнул мужчина и рассеяно взлохматил волосы, – угораздило же тебя. Что ты о Родене вообще знаешь, кроме слухов?

   – Ну-у, – протянула я и задумалась. – У него брат есть.

   – Неродной, – усмехнулся отец. – Когда увидишь – сама поймешь. Они не похожи ни в чем. Слышала об Общей Академии? – Я закивала. Строго говоря, Академия – это отдельная зона в королевстве, где действуют свои законы. Точнее, пока ты находишься в стенах учебного заведения, законники тебя не достанут. А еще там часто гибнут студенты. Только вот говорят, что количество поступивших всегда равняется количеству выпустившихся. Из тебя там сделают специалиста, хочешь ты этого или нет. – Вот мать Сэма Родена была одной из первых, кто оказался за ее стенами в статусе «неприкасаемая». И за какие заслуги, не совсем понятно. Был вариант, что отец Сэма сам Эйран Третий, но ты его видела – ни капли схожести. Парень на свою удачу просто копия мамы. С отцом Рэма она познакомилась позднее. И семьи объединились. У не самого богатого предпринимателя дела пошли в гору. Рэм Роден весьма сильный некромаг, и его отправили на обучение в Академию Смерти, где он и подружился с Тинором К’Хором. Дроу, который не дроу. На тот момент Сэм, отучившись на дипломата, был послан Эйраном Третьим на переговоры с королевством Грой. С ним велась длительная, но вялая война. Это типа мы, конечно, можем подраться, но тащиться через море лень. Молодой дипломат добился не только мирного договора, но и регулярных поставок редкого жемчуга за смешную сумму. Его талант признали. Поступило предложение от кабинета министров забрать себе юное дарование. Заметь, не от короля. Но! Инициаторами были полностью преданные короне. Не знаю, чем их так держал за горло Эйран Третий, но пикнуть против него они боялись.

   – Занятно, – я поджала губы и прошлась по комнате. В движении мне думать удобнее.

   – Погоди заниматься, – отец коротко хмыкнул. – Дальше еще интереснее. Тинора К’Хора хотели убить свои же, обозвав это ритуалом представления Ллот. Дроу должен уметь управлять смертью, или не позорить мир своим существованием. Но Тинор обладал стихийной магией и никак не мог воскреснуть. Рэм попросил брата за друга. Старого ректора Общей Академии быстро отправили на заслуженный отдых, а в его кресло впихнули недодроу с условием, что Рэм займет место декана факультета некромагии. Ты же знаешь, как они могут тихонько, но уверенно съехать с катушек? Вот семья и озаботилась, чтобы Рэм не ушел в себя, а регулярно общался с живыми людьми. Пусть даже со студентами. И помогло же. Женился, детей настругал.

   Я уже успела понять свою ошибку – нужно было сразу собирать на Родена досье. Кажется, мой заход изначально неправильный. Необходимо подружиться с его братом! А точнее, с его женой.

   – Ты об этой женщине что-нибудь знаешь? – спросила отца, намечая новый план действий. Нет, от решения влезть в личные вещи блондина я пока не отказалась, но лучше иметь версию про запас. А как показывает практика – и не одну.

   – Разве что-нибудь, – отец откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. Расслабился, значит. – Она артефактор, и была ассистенткой декана факультета некромагии. Ну, кукол своих еще любит. Постоянно новенькое в них засовывает. Одна у нее недавно пошла. До стены. Говорят, что даже орки трясутся от их голосов, которые зовут маму и требуют кушать.

   Есть у меня подозрение, что дружба мне будет стоить парочки флаконов с пустырником.

   – Сэм сказал, что она его снабжает универсальными отмычками, – задумчиво проговорила я, разглядывая складку на гардине.

   – Ага! – непонятно чему обрадовался отец. Да еще и хлопнул себя звонко по коленке ладонью. – Я так и знал! У меня фотографическая память на лица. А дело тогда было нашумевшее.

   – Какое дело? – нахмурилась я, разворачиваясь к мужчине.

   – Грязное, – расхохотался он в ответ. – И вонючее. Забил как-то в Оддоне фонтан перед ратушей. Да не простой, а из канализации, работу которой сломал поглотитель плетений. Умельца, изготовившего его, поймать не успели. Девица сбежала в Общую Академию. И погибла. Дело ее быстренько затерялось. А у декана факультета некромагии появилась новая ассистентка. Я помню портрет артефактора, и он удивительным образом совпадает со снимком из новости про свадьбу Рэма и Нэки Роден.

   Что ж, чудное семейство.

   – У тебя отличная память, – отметила я. Это был не комплимент, а констатация факта. Я тоже могла запоминать большой объем информации, но зачастую ленилась собирать слухи обо всех.

   – Профессиональное, – кивнул отец без ложной скромности. – Но это еще не все. Семья захотела видеть Рэма в Оддоне, и каким-то чудесным образом Тинора дроу изгнали из клана. Тот радостно поспешил перебраться из Академии в столицу и осесть в кабинете министров. Рэм же следом за другом выбрался с семьей во враждебный мир. И не то чтобы дроу рвался, скорее, выполнял долг. И как все это провернул Сэм Роден – загадка.

   – Ты бы видел, как он договаривается, – я не удержалась и закатила глаза. Зависть чувство нехорошее, поэтому долго ему предаваться не стала. – Это просто особый дар.

   – Есть такое, – согласился дипломат. В его голосе тоже были слышны недовольные нотки. – Кажется, будто он знает, что нужно сказать человеку. Я бы даже заподозрил его в телепатии, но тогда получается, что он бастард короля. А это невозможно. Принц бы давно раскрыл его и, думаю, потихоньку убрал. Да и королева не стала бы терпеть незаконнорожденного под боком. Поэтому нужно полагать, будто Сэм Роден просто удачливый мерзавец.

   – И не поспоришь, – криво улыбнулась я.

   – Если тебя интересуют расклады в кабинете министров сейчас, – отец продолжил скучающим тоном, – то основные силы «за» Родена. Например, Перье. Его сын теперь возглавляет Общую Академию, а был таким оболтусом, что и вспомнить стыдно. Перье мужик старой военной закалки, он уже собирался отказаться от сына после очередной выходки, но тут Роден предложил его отправить учиться под личный присмотр брата. Как видишь, человека сделать у них получилось. Дальше отец Вилиоки. Ярый ненавистник не людей, отдал свою дочь за орка. Опять же без семейства Роден тут не обошлось. Теперь министр хоть и скрипит зубами, но улыбается Сэму, словно тот знает все его дурные мыслишки. Опять же орк-дипломат Фырх, который получил жену. Его сначала также пристроил в Академию Роден. А ты в курсе, что Сэм единственный, кому орк жмет руку при встречах? А это жест признательности у них, между прочим. Так, кто там еще? Вайс, который чуть не лишился всех денег, неудачно сыграв на торгах. Пара советов от Родена – и он передумал рисковать. Дертер и его пропавший сын. Сэм тогда лично вел переговоры о выкупе. Сайзон. Его спасли от подготовленного покушения. Остальные только нервно косятся на Родена и мило улыбаются ему. Эсми, ты точно хочешь связываться с этим человеком? – напряженным тоном спросил отец.

   – Будто у меня есть выбор, – буркнула я. Да и поместье хочется. – Он сегодня придет на обсуждение костюма для маскарада. Сможешь его задержать?

   Отец прищурился, внимательно изучая мое лицо.

   – Решила порыться в вещах Родена? – прозорливо сказал мужчина. – Попробую. На худой конец есть снотворное.

   Я припомнила картину с Эвелиной, и пожалела Сэма. Это сколько же его организм регулярно получает всякой дряни, незаметно подлитой?

   На бой с модисткой Роден явился подготовленный. От него шел легкий шлейф аромата коньяка. Катрин Лоуст, обеспечивающая одеждой фрейлин, мягко улыбнулась и предложила министру сесть и расслабиться, пока мы обсуждаем костюмы. Она даже не будет возражать, если уважаемый Сэм Роден вздремнет. Ее мастерицы умеют снимать мерки, не будя человека. Натренировались за годы работы.

   – Я предлагаю что-нибудь попроще, – мрачно изрек мужчина, настороженно смотря на нас из-под лба.

   – День и Ночь тебя устроит? – я невинно хлопнула ресницами.

   – Да! – излишне радостно заорал Роден. Отец, до этого мирно читавший книгу в углу на стуле, аж выронил из рук толстый том «Дипломат, или способность договориться с деревом».

   Катрин лишь понимающе покивала головой:

   – Черный мужской костюм и белое женское платье.

   – И никаких рюшей, – радостно объявил министр. Бедняга, видимо, готовился быть какой-нибудь свиньей. Самый распространенный парный костюм – пастушка и животное. Либо баран, либо козел, либо свинья. Но, на счастье Родена, мне совершенно не идут белые кудельки и соломенная шляпа. – Кстати, а почему я Ночь?

   Проснулся эстет. Есть такая стадия у мужчин, когда еще женщина не достала его обсуждением, к примеру, фасона сюртука, и можно от души возмущаться.

   – Для контраста, – намекнула модистка на мои черные и его блондинистые волосы.

   В дверь деликатно постучали. Слуга явился вовремя, вот что сила эйров делает.

   – Эсмеральду Гурсон срочно желает видеть Ее Величество королева Ниала! – пафосно изрек он и указал мне рукой на коридор. Мол, быстренько.

   – Сэм, – нежно проворковала я, – мои мерки у Катрин есть, так что пускай тебя тщательно измеряют. Ну и детали там обговори, какие ты хочешь. А папочка проконтролирует.

   Мой план был хорош, но я в нем не учла одного – конкуренток. Возле двери в покои терлась служанка в подозрительно короткой форме. Я пригляделась и обомлела.

   – Риана? – громко спросила у замершей фрейлины. – Тебя разжаловали?

   – Нет, – пискнула она, пытаясь спрятаться за шваброй. Размеры не совпадали. – Я тут… это… готовлюсь к маскараду! Вот!

   – Вживаешься в образ? – участливо спросила я, наклонив голову к плечу. – Давай я поговорю с Ее Величеством, и тебе для тренировки выделят самый грязный подпол. Будешь очень правдоподобной служанкой. Надеюсь, что ты действительно не собралась в таком костюме на маскарад? – я внимательно изучила ее коленки. – А то подвалом ты не отделаешься.

   – Много ты понимаешь, – зашипела на меня фрейлина с огромными голубыми глазами и губами-бантиками. Милое создание, когда молчит. – Мне сказали соблазнить Родена.

   – Кто? – удивилась я.

   – Люди, – рыкнула она.

   – Занятно, – протянула я. – И давно у нас голосование проходило? А почему меня не опрашивали? И как король у нас к таким инициативам отнесся?

   – Тебе-то хорошо! – раздраженно фыркнула она. Швабра была перехвачена на манер пики. – Может, я решила устроить свою судьбу?

   – Серьезно? – я критичным взглядом прошлась по укороченной форме служанки. – На пару ночей, что ли? В общем, Риана, у тебя еще есть шанс спасти репутацию и, возможно, попу. Ее Величество разве не запретила охоту на Сэма Родена? – Фрейлина побледнела. – Давай ты поищешь судьбу в другом месте, а? Думаю, в казарме гвардейцев тебе ее будут навязывать насильно в таком-то виде.

   Рыкнув в мою сторону ругательства, прихватив свой инструмент соблазнения, Риана быстро сбежала с места преступления, предоставляя мне возможность совершить свое.

   Оглянувшись по сторонам, я присела на корточки перед дверью. Универсальной отмычкой пользоваться не сложно, только нужно время и терпение. Главное, чтобы не появилась очередная девица в провокационном наряде, а то неудобно будет нам обоим.

   – Да что ты делаешь?! – возмущенно зашипели над моим ухом. Я так увлеклась процессом, что не заметила, как со спины подкралась незнакомая рыжая девица: – Я не могу смотреть на подобное безобразие. Кто тебя учил взламывать замки? А ну, дай сюда!

ГЛАВА 3

Роден удивленно разглядывал нашу компанию, которая с невинным видом восседала в его гостиной.

   – А что это вы тут делаете? – задумчиво поинтересовался он, сверля взглядом Нэку.

   Рыжая, как оказалось, тоже носит фамилию Роден, и является женой брата Сэма. После того, как она раскритиковала мою универсальную отмычку, легким движением руки извлекла из маленькой дамской сумочки целый набор подобных. Зато я теперь знаю, у кого следует их приобретать.

   – Ничего, что вы покои родственника взламываете? – невинно поинтересовалась я.

   – Уже взломала, – Нэка перекинула рыжую косу через плечо и хитро улыбнулась: – Всегда хотела это сделать. Не все ему вламываться к нам. Особенно по ночам.

   – И по утрам, – поддакнула я. – Очень ранним утрам.

   – Ну-с, – она в предвкушении потерла ладони. – С чего начнем? Где Сэм может прятать свои грязные секретики?

   Через пару минут я по пояс торчала из шкафа, а Нэка шуршала в прикроватной тумбочке.

   – Ого, – обрадовалась рыжая, – конфетки. Кто-то не дурак покушать за закрытой дверью. А это у нас что? – мне предъявили флакон из темного стекла.

   Я полюбовалась на этикетку с мечом, расположенным острием вверх, и хмыкнула:

   – А это у нас для силы.

   – Для какой? – Нэка потрясла флакон.

   – Для мужской, – моя улыбка стала пакостной. – Когда желания не совпали с возможностями.

   – А-а, – протянула соучастница. – Ну, бывает. Работа у него нервная. График ненормированный. Да и окружение… мда. В общем, пожалеть его надо, несчастный он человек.

   Ну да, сесть и всплакнуть. Кажется, я начинаю понимать, почему Роден сказал, что зачастую непонятно кто из них некромаг. Привет на всю семью общий, полагаю. Зато не скучно.

   – И я тут нашла. – На свет были извлечены черные кружевные труселя.

   Мы с Нэкой помолчали. Лично я отчаянно пыталась не представить Родена в них. Ни в жизнь. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах. Но картинка перед глазами была неумолима. Особенно смущала задняя часть, которая являла из себя ленточку.

   – Предлагаю об этом забыть, – быстро проговорила Нэка, – и никогда не вспоминать.

   – Согласна, – кивнула я, пряча компромат обратно на полку.

   Тайну не узнала, но знания приобрела. И чего-то не в восторге от них.

   Зато мне удалось насладиться удивлением Родена, когда он застал нас мирно беседующих в своей гостиной. Правда, блондин на меня не смотрел, а сверлил взглядом родственницу.

   – А я в гости зашла, – подмигнула рыжая министру. – По дороге вот прихватила Эсми.

   – Почему-то мне кажется, что ходить по гостям, когда хозяев нет – несколько невежливо, – проворчал Роден.

   – Серьезно? – Нэка иронично изогнула одну бровь. – И кто мне это говорит? Я чего вообще заходила… Тебе привет от Рудольфа.

   – Да? – еще больше удивился министр. У него сегодня прямо день открытий. – От зомби?

   – А? – в свою очередь удивилась я.

   – Ну да, – широко улыбнулась Нэка. – Ты в прошлый визит сломал его кактус. И обещал возместить. Рудольф до сих пор ждет.

   У-у, злодей. Обидел зомби!

   Неожиданно Нэка смутилась и засобиралась. Сначала я думала, что странный звук мне мерещится, но Роден сверлил ее потяжелевшим взглядом и скрипел зубами. Он что, догадался о наших находках? Сбежала родственница министра быстро и оперативно, чувствуется опыт.

   – Значит, рылись в моих вещах, – недобро прищурился министр. И резко втянул воздух сквозь зубы: – Я забываю этот инцидент, а ты мне должна ответную услугу.

   – Забыть о трусах? – нахмурилась я. – Трудно, но я попробую.

   – Нет! – рявкнул Сэм и пошел пятнами.

   – Не забывать о них? – я невинно похлопала ресницами. – Тогда разрешить тебе порыться в моем гардеробе?

   – Ты думаешь, если я соберусь это сделать, то буду спрашивать разрешения? – зло бросил он.

   – Ну, ты же воспитанный мужчина, – пожала я плечами.

   – А ты у нас невоспитанная девушка? – он навис надо мной, пытаясь подавить харизмой, злобной и сопящей.

   Я улыбнулась в ответ:

   – А я дочь дипломата. У нас своя вежливость.

   – Так я вообще министр, – развел руками Роден и задумался. – Стоп. Куда-то наш разговор свернул не туда.

   – А мы разговаривали? – удивленно округлила я глаза. – Хорошо. Как твое самочувствие? Голова не болит? А то на улице вроде тучи собираются.

   – Там солнечно, – обличительно указал на окно Роден.

   – Но погода переменчива, -– с видом «ничего-не-знаю» пожала я плечами. – Может, тебе прилечь отдохнуть? А то мне не нравится твой цвет лица. Что за фиолетовый оттенок? А этот дергающийся глаз? Нет, тебе решительно нужно поспать.

   – Да нормально я себя чувствую! – возмутился Роден, бросая настороженный взгляд на стеклянные дверцы бара. – И не дергается у меня глаз!

   – Уверен? – коварно спросила я.

   И, конечно, его веко тут же задергалось.

   – Так, о чем это я? – он запустил пальцы в свою прическу. Глаз у него задергался отчетливее. Роден попытался опустить руку, но секрет идеальной укладки сделал подлость – не отпускал.

   – Помочь? – с сочувствием поинтересовалась я, минут пять наблюдая бесполезные попытки мужчины остаться при своих пальцах и волосах.

   – Нет, – устало сдался Роден. – Подожди, – и в позе мыслителя устремился в ванную комнату.

   Я послушала, как шумит вода, и метнулась к секретеру на гнутых ножках. При Нэке я все же не рискнула влезать в деловую документацию. В шутку позволить мне покопаться в нижнем белье – на это родственница в качестве мести еще может пойти, но допустить меня до серьезных бумаг – ни за что.

   У Сэма Родена много долговых расписок. Очень много. Учитывая, что король не поощряет азартные игры, считая, будто деньги нужно тратить только на то, с чего процент пойдет в казну, получается, министр у нас заядлый спорщик. Это единственное развлечение, на которое монаршая семья смотрит благосклонно. И, походу, он либо жутко удачлив, либо тот еще прощелыга.

   Одна расписка меня заинтересовала. Теперь понятно, с чего Эвелина сверкала прелестями передо мной. Ее отец проспорил фамильный гарнитур. Только не украшения, а из моренного дуба. Интересно, куда Родену столько мебели?

   Когда мужчина вернулся с влажными волосами и раздетый по пояс, я уже чинно сидела снова в кресле, сложив руки на коленях.

   – Так на чем мы остановились? – он небрежно отбросил мокрое полотенце, которое звучно шлепнулось на пол.

   Если он надеялся удивить меня тугими мышцами, то напрасно. Нет, про себя я отметила, что сложен министр весьма недурно, но глаза я не потупила и робким румянцем не вспыхнула, а, наоборот, открыто смотрела в лицо мужчины.

   – На том, что тебе надо одеться, – ровным тоном сказала я. И, дождавшись торжествующей физиономии, добавила: – Пока не простыл. Чихать на принцесс – это несколько грубо.

   Роден заторможено кивнул и ушел в спальню, чтобы вернуться и споткнуться об мое спокойное:

   – Так что будем делать с принцем ночью? В другие покои его переведем?

   Мне нравится смотреть, как он удивленно морщит лоб, что-то пытаясь понять. Забавно.

   – Эйран Третий приказал ничего не говорить сыну. Мол, раз сам не озаботился собственной агентурной сетью, то пускай побудет в неведении. А кто я такой, чтобы оспаривать приказы самого короля?

   – Мы так-то на службе у короны, – покачала я головой. – И Его Высочество тоже к ней относится. Гвардейцы возле двери?

   – Думаешь, Элонс Второй не заметит охрану и не задастся вопросом «а что это они тут делают?», – министр подошел к окну и преувеличенно заинтересовано стал изучать пейзаж.

   А я, старательно пытаясь не заржать, отгоняла картинку, где Роден и гвардейцы, переодетые в горничных, тщательно убирают покои принца всю ночь. А Его Высочество в порыве страсти щипает министра за оттопыренную попку. Да, фантазия у меня буйная, целительство не помогает.

   – Твои предложения, – я решила побыть великодушной и переложить ответственность за нестандартные идеи на мужские плечи. Тем более, мне недавно продемонстрировали, что они вполне себе крепкие.

   – Самое простое – сыграть на опережение, – Роден повернулся ко мне и скрестил руки на груди. – Обезвредить либо принца, либо жену дипломата. Ты как? Готова отстоять свою должность… звание… работу… тьфу ты, в общем, статус фаворитки?

   Фантазия снова шаловливо подкинула мне видение. Принц на постели, прячется за подушку, а я с грозным видом и пикой сижу, как на рыбалке. Охраняю, стало быть.

   – Элонс Второй никогда не принимает дам, и даже меня, в своих покоях. – Я отмахнулась от картинки, где вражеская жена дипломата прорывается до тела кронпринца. По-пластунски. А я глушу ее пикой по голове.

   Особенно предложение неактуально в свете моей номинальной фаворитности. А привести девушку вместо себя… Я ж не садистка, в конце концов. Его Высочество весь день с гвардейцами маялся. Устал бедняга. Да ему, скорее всего, флакончик нужен будет такой, как у Родена.

   – Тогда остается перехватить жену Эйка Бульертерса, так сказать, на подступах к рубежу, – Сэм неприязненно поморщился. – Между прочим, мерзкая она баба. Хотя на лицо и фигуру – конфетка.

   – Готов пожертвовать собой? – заинтересованно склонила голову к плечу я. Почему-то появилось стойкое желание подойти и ущипнуть его. Раз десять.

   – У меня есть идея получше, – расплылся в мерзкой улыбке Сэм. – Тем более, что я ей не нравлюсь.

   Ух ты, у заговорщиков есть вкус. Они еще себе привередничать позволяют. Совсем распустились.

   – Излагай, – я от нетерпения поерзала на месте.

   – Пошли к тебе, – неожиданно заявил министр и протянул мне руку, предлагая встать.

   – Так, – нахмурилась я, – отца не дам.

   – Да я и сам не возьму, – открестился с круглыми глазами Роден. – Что я, дурак, с дипломатом связываться?

   А я была умной и воспитанной, поэтому вопрос решила оставить без ответа. Должна же быть в женщине загадка.

   Отец нас встретил с видом «и часу не прошло, дайте, паразиты, хоть соскучиться!».

   – Девочка моя, – подозрительно ласково позвал он меня в угол. – Скажи мне, кактус моей жизни, а какого цвета глаза у министра?

   – А? – я попыталась повернуть голову, чтобы взглянуть на развалившегося на диванчике Родена, но отец удержал меня за прядку волос.

   – Он сегодня брился? – задал следом еще более загадочный вопрос мужчина.

   – Успокоительного? – с заботой предложила я.

   – Ясно, – сделал какой-то непонятный вывод отец. – Вот теперь я тебе верю.

   И ушел в свою спальню, насвистывая веселый мотив, а я так и не успела сказать, что глаза у Родена зеленые.

   Только расслабленным Сэм был недолго, потому что я вернулась и впилась в его подбородок пристальным взглядом. Вот же блондин! И не поймешь так сразу, бритый он или нет.

   Министр напрягся:

   – Эсми, ты меня пугаешь.

   – Конечно-конечно, – закивала я своим мыслям и резким броском вцепилась в его щеку.

   Мужчина стал похож на кота, которому показами мышь больше него размером. Такого священного ужаса видеть мне еще не приходилось.

   – Не брился, – я задумчиво пожевала губами. – А чего это отец интересовался? Ладно, так что ты предлагаешь?

   Роден отполз на попе подальше и опасливо покосился на слабую и хрупкую меня. На коже у него пламенел след от моих пальцев.

   – Я предлагаю сбагрить жену дипломата надежному мужчине. Уж он-то ее точно до утра не выпустит, – осторожно проговорил Сэм.

   – Палачу, что ли? Так он женат, – я недовольно покачала головой.

   – Зачем столь радикально, – он отъехал еще на пару сантиметров вбок. – Целителю.

   И я поняла, что ничего не поняла. Умение развернуто объяснять, видимо, не было присуще Родену.

   – А сюда мы зачем пришли?

   – Так за Шмуней же, – ответил он как само собой разумеющееся. – У твоей крысы аллергии на фосфор, случайно, нет?

   И вот сидим мы ночью в коридоре в засаде. А могли бы спать. Одна радость – вместо платья пришлось надеть рубашку, бриджи и сапоги. Как я обожаю агентурную униформу. Никаких тебе раздражающих юбок, которые цепляются за любой выступ, никак узких и жестких корсетов, порождающих бесконечное желание убивать за глоток воздуха. Но мы же во дворце. Храбрых гвардейцев из ночной смены тоже пугать мужским обличием не по этикету, поэтому я была закутана в плащ. С капюшоном. А что? Половина двора так ходит по ночам. Скрывается.

   Ждать мы решили возле скульптуры рыцаря в доспехах. В одной руке он держал щит, а в другой алебарду.

   – Идет, – тихо шепнул Роден.

   Надеюсь, в этот раз он не ошибся. Поскольку третьего обморочного тела за ночь шмунина тонкая душевная организация не выдержит.

   Еле слышные шаги приближались. Только складывалось впечатление, что на нас надвигается лошадь. Ноги определенно было четыре.

   Мне показалось, или Шмуня тяжело вздохнул, прежде чем ринуться, пища, наперерез гуляющим в ночи.

   Светящаяся крыса – это не страшно, решил Роден и прикрепил еще модулятор голоса, позаимствованный у Нэки. Когда я поинтересовалась, в курсе ли его родственница об этом, Сэм только отвел глаза.

   – Мама! – зловеще сказала крыса механическим голосом. – Хочу кушать! Ам-ам!

   Именно благодаря модулятору у двух предыдущих жертв появилась ранняя седина и заикание.

   – Дорогой, – прошелестел на грани слышимости женский голос.

   Было видно, как один темный силуэт вцепился в другой, натужно сопящий. Первой сдалась женщина, и благополучно лишилась сознания Я даже неодобрительно покосилась, зачем падать с таким грохотом, люди же спят. Это и подкосило Эйка Бульертерса. Я честно рассчитывала, что он сбежит, но никак не предполагала, что вперед. А тут мы в засаде. Роден шустро нырнул за рыцаря и дернул меня на себя. Но я на ногах стояла твердо и всего лишь пошатнулась, вцепившись руками в опору.

   Тяжело дыша, коварный заговорщик замер напротив меня, мелко трясясь:

   – П-п-почему коса не-не-неправильная? – робко поинтересовался он.

   Я посмотрела на свою опору. Рыцарь остался без алебарды. Отобрала у бедняги последнее.

   – Я не кошу, а накалываю, – ляпнула первое что пришло в голову.

   – Отлично! – вылез Роден из своего укрытия. – Теперь этих двоих к целителю, – он без должного пиетета поддел носком сапога безвольную руку дипломата.

   День был трудный, ночь еще труднее, и каково было мое удивление, когда я ввалилась в свою спальню, после того как с трудом отмыла Шмуню, и прислонила боевой трофей в виде алебарды к шкафу, увидеть на своей постели мужчину.

   – Ты кто? – грозно спросила я у сжавшегося в комок незнакомца.

   – М-м-м, – жалобно ответил он.

   В свете луны был виден шикарный бант у него на шее, кляп во рту и веревка, которой его связали. А еще он был голый. Совсем.

   – Неожиданно, – я рассеянно почесала лоб.

   Подарочек нервно задергался.

   Я пошла за человеком, который сможет пролить свет на происходящее. Хотя бы объяснить, как такую тушу пронесли мимо него незаметно.

   – Отец, – я постучала в дверь соседней спальни.

   Но там царила подозрительная тишина.

   Пришлось возвращаться и разбираться самой.

   – Ты кто? – спросила я мужчины, вытащив кляп.

   – Не подходи ко мне, заразная! – заверещал он. Похоже, кляп был необходимостью. – Ты в пятнах и светишься!

   Я посмотрела на свои ладони. Затем на устроившегося в клетке Шмуню. Точно, я же себя за лицо трогала.

   – Спокойно, – я выставила руки перед собой. – Это просто фосфор. Еще раз вопрос: ты кто?

   – Сюрприз? – неуверенно сказал мужчина.

   – Еще какой, – устало вздохнула я. – Тебя развязать?

   – Буду премного благодарен, – успокоившись, мягким голосом проговорил он. Рано. Мне доставать ножи было лень, зато рядом стояла бесхозная алебарда. – А-а! Ты ж меня проткнешь!

   – Меньше дергайся и вертись, – сухо заметила я. – И останешься при своих конечностях.

   Освобожденный тут же схватил мою подушку и прикрыл ею самое святое.

   – Замерз? – тактично спросила я.

   Но гость почему-то набычился:

   – Нормальный он у меня! Многим нравится.

   – Рада за них, – я с завистью покосилась на сопящего Шмуню. – Так что ты здесь делаешь, Сюрприз?

   – Сюрприз, – умно ответил он и подвис. – Удивляю. В общем, я тебя хочу?

   Вопросительные интонации понятны. О какой страсти может идти речь, когда на тебя смотрят уставшим взглядом обреченного человека и нежно опираются на алебарду?

   – Поздравляю, – широко зевнула в ответ. – Информацию донес? Свободен.

   – Но мне заплатили, – он неловко переминался с ноги на ногу. – За целую ночь.

   – И чем ты недоволен? – я решительно отказываюсь вести интеллектуальные беседы после тяжелого дня. – Деньги получил, отрабатывать не надо. Свободен. Кстати, кто спонсировал мой досуг?

   Алебарда опасно качнулась. Мужчина стоял прямо по ходу ее движения. Нервно вздрогнув, он быстро затараторил:

   – Мужик. Не высокий такой. С залысинами. У него еще нос крючком. И говор не местный.

   Сонный мозг слабо трепыхнулся, припоминая знаменательную встречу в ночи. Хм, дипломат решил отвлечь фаворитку, чтобы она не сорвала планы по компрометированию принца?

   – Свободен, – снова повторила я.

   Алебарда быстро решила вопрос в пользу целостности сюрприза, и тот, подхватив с пола одежду, шустро выбежал из спальни. Спустя минуту хлопнула дверь в покои.

   Я уже предвкушала, как растянусь на мягких простынях, только подушку другую возьму, но невовремя мозг активизировался. Так бывает, лежишь себе уставший и пытаешься заснуть, а в голове тараканы трактат пишут.

   И беспокоила одна мысль: а отвлекали только меня или Родену тоже сюрприз подсунули?

   Осознала я себя уже бегущей по коридору. И чего, спрашивается, мчусь? Спасать моральный облик Сэма Родена? Так это я уже опоздала лет на десять, если не больше. Пришлось списать все на ответственность и чувство справедливости.

   Намерения мои были чисты, помыслы правильными, а закон инерции и подвернувшаяся под ногу складка паласа беспощадны.

   От жесткого знакомства с рельефом дверного полотна меня спасла неожиданная порядочность Родена. Он в этот момент распахнул дверь, выпихивая в коридор раздетую девицу.

   Ночную тишину дворца нарушали два женских вскрика и очередная тирада на орочьем наречие. Мне было удобнее всех, благодаря внушительному размеру верхних достопримечательностей девицы.

   – Изверги, – прохрипел откуда-то снизу Роден. – Воздуха!

   А я встретилась с круглыми глазами испуганной девушки:

   – Я не хотела, – пролепетала она. – Меня заставили.

   И змейкой выскользнула из нашего бутерброда.

   – Так лучше, – согласился Роден и устроил свои наглые ручки на моей талии. – Но жестко.

   Я скатилась с нахала и одернула задравшуюся рубашку. Все, что угодно, лишь бы не пялиться на его голый торс. Странным образом то, что не смущает днем, ночью становится чем-то запредельно запрещенным. Роден еще до кучи светился, как начищенный эйр, с удобством устроившись на полу и положив ладони под голову.

   Вставать на ноги я не рискнула и на четвереньках поползла к креслу. Внутри все еще потряхивало от пережитого всплеска адреналина.

   – Меня спасать бежала? – довольным тоном спросил Сэм у моей попы. – Тоже предложение досуга поступило?

   Я с трудом вскарабкалась в кресло и блаженно растеклась на мягком сидении. Мозг оценил положение как удобное, и предложил поспать.

   – Связанный мужик в постели, где ты собираешься отрубиться до утра, никак не тянет на досуг. – Я широко зевнула. – Разве что на экстремальный.

   – Тебе подложили связанного мужика? – Родена аж приподнял голову. – Серьезно? И за что они так с несчастным?

   – Предлагаешь его пожалеть? – раздраженно спросила я.

   – Скорее посочувствовать, – развеселился министр.

   Я вела неравный бой с глазами: они упорно пытались закрыться, а я из последних сил изображала удивленную рыбку.

   – А я смотрю, ты не очень-то и спешил от нее избавиться, – обличительно произнесла я и грозно наставила на обвиняемого палец. Тот слабо задрожал, и рука снова упала на колени. Не надо было страдать альтруизмом, а спать ложиться.

   – Знаешь, – обиженным тоном ответил с пола Роден, – мужчинам иногда приходится принимать холодную ванну. Только это не всегда помогает. Вот я и подзадержался в ней.

   – А-а, – понятливо протянула я, – закаляетесь. Молодцы.

   Мне снились шпионы. Они крутились возле меня, пытались сбежать. А еще Шмуня обосновался на моем боку. Со спины подпирала статуя рыцаря с мечом. Логично, алебарду я у него же отобрала.

   Врага королевства я обездвижила точным броском.

   – Эсмеральда! – взревел побежденный голосом Сэма Родена.

   – А? – я сонно похлопала ресницами.

   Перед глазами была стенка. Только в моей спальне она обтянута бежевой тканью, а тут зеленая.

   – Ты меня лягнула! – продолжал возмущаться снизу Роден.

   Беглый осмотр подтвердил, что я в одежде, за окном опять серая хмарь, а за спиной искренне переживает за будущее потомство Сэм Роден.

   Я села на кровати и поискала взглядом сапоги. Те скромно выглядывали из-под небрежно брошенного на кушетку сюртука.

   – А пожалеть? – возмутился мужчина, наблюдая, как я заторможенными движениями натягиваю обувь.

   – Целитель пожалеет, – усмехнулась я, поправляя волосы. Затем сложила губы уточкой и пропела: – Дорогой, ночь была незабываемой, поэтому я ничего о ней не помню. Женская логика. Пока, милый.

   У отца в спальне все также было тихо. Видимо, он тоже по ночам шастает. Мы с ним, получается, те еще шатуны.

   Шмуня выразительным писком высказался о непутевой хозяйке, пришлось откупаться яблоком.

   – Эсми, – потряс меня за плечо отец.

   – Да что такое, – проворчала я, залезая головой под подушку. – Поспать мне дадут?!

   – К тебе гость, – строгим голосом объявил отец.

   – Пускай проваливает, – глухо ответила я, натягивая сверху еще и одеяло.

   Мужчина сдавленно кашлянул:

   – Боюсь, если я так скажу принцу Дурсена, то это потянет на международный скандал.

   – Чего? – я высунула нос из своего логова. – Какой принц?

   – Карст Пятый, – развел руками отец и шепотом добавил: – Тот самый, у которого ты парочку ценных бумаг стащила.

   Мда, если учитывать и семью дипломата, с нервным расстройством сейчас попивающую успокоительные настои, визит принца сложно назвать дружеским.

   – Эм, – раздалось озадаченное, – а что у тебя в спальне делает алебарда?

   – Стоит, – коротко ответила я. А вот не надо провокационных вопросов с утра.

   К принцу я вышла, вооруженная лучшим своим арсеналом: широкой улыбкой, сияющими глазами и глубоким декольте.

   – Какой неожиданный, но приятный сюрприз, Ваше Высочество, – я присела в реверансе, позволяя парню утонуть взглядом в моем богатстве. И еще успела покоситься на отца, уточняя: а точно ли сюрприз?

   Тот еле заметно двинул бровью. Значит и сам был не в курсе приезда принца. Дурсену вообще повезло, у них королева плодовитой оказалась. Целых пять наследников настругала. Говорят, сейчас ждет шестого. Король, правда, на дочку уже не рассчитывает.

   – Мой визит – решение спонтанное, – великодушно разрешил распрямиться мне принц. – Был недалеко по делам и принял решение заглянуть к старым друзьям.

   Учитывая, что королевство Дурсен находится в неделе пути от нашего королевства Атэя, то Карст Пятый действительно просто проезжал мимо. Конечно-конечно. Само собой.

   – Я бы хотел переговорить с Эсмеральдой наедине, – прозрачно намекнул Его Высочество неместного разлива, указывая мне на кресло.

   Отец склонил голову и бесшумно удалился в спальню. Только мой наметанный глаз уловил еле видную щель в двери, которую оставил дипломат, дабы предаться запрещенному, но любимому делу – собирать информацию. А попросту говоря, подслушивать.

   – Итак, Эсмеральда, – тоном, полным превосходства, начал принц. Парень младше меня на пять лет, а нос задирать любит. За это и поплатился украденными бумагами. – Сколько ты стоишь?

   – Что, простите? – я достала самый безотказный козырь «милая дурочка». Будь я блондинкой, он бы работал в разы эффективнее.

   – Деньги, Эсмеральда. Я имею в виду деньги, – несколько отрывисто бросил Карст Пятый.

   Как-то наш королевский целитель сказал, что можно продать человека по частям на органы. Выйдет это около трехсот тысяч эйров. И то, если образец полностью здоровый. Дроу, к примеру, котируются выше в расценках. Обычный, ничем не примечательный разговор за завтраком. Но думаю, принц имел в виду нечто иное.

   Если он за бумагами, то поздно. Они уже давно в нужном ведомстве. Представляю лицо Его Величества, когда я попрошу вернуть их, глупо похихикивая. Идиотизм, единственное оправдание.

   – Все же осмелюсь уточнить. О чем именно вы говорите, Ваше Высочество? – ровным голосом спросила я. – С какой целью интересуетесь покупкой?

   – О, у меня несколько целей, – Карст Пятый тонко улыбнулся. – Во-первых, нам надо, чтобы Элонс не выбрал никакую принцессу…

   Пока я думала, как тактично намекнуть на тот факт, что наш принц не слепой и не глухой, то есть выбирать ему не из чего, в дверь нервно забарабанили.

    – Прошу прощения, – нежным голосом пропела я и поспешила спасти казенное имущество.

   Роден выглядел каким-то всклокоченным. Я с удивлением успела отметить, что щетину у него стало видно отчетливо.

   – Эсми, срочно! Все пропало! Приехали сундуки принцесс и горничные их перепутали! Разложили вещи, а потом заметили. Затем собрали и снова все перепутали! Нужно срочно разбираться, пока это не стало дипломатическим скандалом!

   И, схватив за руку, потянул в коридор. Но вытащить меня не успел, к нам на всех парах бежал маленьких паж королевы:

   – Эсмеральду Гурсон срочно вызывает к себе Ее Величество Ниала!

   Слева вынырнул слуга и пафосно объявил:

   – Эсмеральду Гурсон ожидает в кабинете Его Высочество Элонс Второй. Явиться немедленно!

   Мне оставалось только хлопать ресницами. Но моя востребованность на этом не закончилась. Капитан гвардейцев чеканным шагом уже спешил к нам.

   – Эсмеральду Гурсон приказано срочно доставить на аудиенцию к Его Величеству!

   Я осмотрела всех собравшихся. Что-то мне подсказывает, что интерес к моей персоне неспроста. Вон как облегченно выдохнул Роден, когда появилась более веская причина оставить Карста Пятого без разговора.

   – Сундуки? – одними губами спросила я у Родена.

   Он чуть заметно помотал головой. Если честно, я чуть не поседела от его новости. А на моих темных волосах белые пряди будут прекрасно видны.

   Я вытащила пальцы из его захвата. Медленно и нехотя. И сама поразилась себе. Это все от недосыпа.

   – Ваше Высочество, прошу меня простить, – положенный реверанс вышел немного корявым, – но дела королевства не терпят отлагательств. Придется нам перенести нашу беседу на потом.

   Принц был недоволен, судя по гуляющим желвакам, но он сейчас не на своей территории.

   – Конечно, – его голос звучал зло. – Как освободитесь, пришлите мне записку.

   – Это вряд ли, – на грани слышимости прошипел Роден.

   Естественно, приоритет был отдан Его Величеству. Но в малой столовой, куда меня проводил капитан гвардейцев с видом конвоирования опасного преступника, поджидала вся монаршая семья.

   – Эсми, завтрак, – небрежно махнул рукой Эйран Третий. Я послушно уселась на стул. В тарелку с несчастной кашей я старалась не смотреть. – Так что хотел наглый щенок?

   Я нервно сглотнула. Лучше уж пресная каша, чем перченый допрос.

   – Его Высоч… – начала я, но король сердито нахмурился и махнул рукой. – Наглый щенок, – поспешно исправилась я, – хотел узнать, сколько я стою.

   – Проси золото по весу, – хохотнул принц. – Счастье должно быть весомым.

   – А для чего он интересовался? – королева метнула на сына взгляд. – Причину назвал?

   – Только изъявил желание, чтобы я провалила смотрины. – А у Его Величества в тарелке совершенно неполезный жареный бекон и яйца. Безобразие. – Это было, во-первых. Но дальше он ничего не успел сказать.

   Ее Величество ласково улыбнулась:

   – Вот и славненько. Постарайся сделать так, чтобы мальчик тебя за целый день ни разу не нашел. Сегодня вечером он отбудет. Мы уж позаботимся об этом. Придумал тоже, приезжать без приглашения. Он, наверное, и ноги даже не отряхнул на коврике перед дворцом.

   – Но на всякий случай, – монарх угрожающе выставил в мою сторону вилку, – ты помолвлена королевским приказом.

   Новость, право, неожиданная. Хорошо, что вдовой с тремя детьми не сделали.

   – А можно уточнить, с кем, Ваше Величество?

   Он повращал запястьем, подбирая слова, и очень хитро ответил:

   – С кем-нибудь. То есть ты и сама не в курсе. Но я выдал распоряжение, а ты как верноподданная короны его исполнила.

   – У нас есть информация, – мягко продолжила королева Ниала, – что Дурсен хочет тебя в жены любому из принцев. А раз приехал Карст Пятый, то, скорее всего, он и есть жених. Объяснять для чего, надо?

   Я молча покачала головой под одобрительным взором Ее Величества. Хочется, конечно, верить, что причина в моем шарме и обаянии, но это не так.

   Королевство, у которого принцев можно солить банками, политически выгодные браки – это не только с принцессами. Младшеньким можно и пожертвовать. Я же не просто фаворитка, а самая любимая. В чьих-то наивных фантазиях со мной даже за завтраками что-то обсуждают. Именно что что-то. Его Величество Эйран Третий далеко не дурак. Да и близко тоже. Поскольку с меня получить магическую клятву нельзя, то он сразу ограничил круг тем, на которые можно говорить. И политики ни в каком виде среди них нет. Ни внутренней, ни внешней.

   А еще мой отец. Даже если я рискну здравым рассудком и выйду замуж за принца из другого королевства, то Рафаэль Гурсон все равно останется дипломатом Атэя. Неужели он откажет зятю в незначительной беседе о делах насущных?

   В общем, большой и пламенной любви ждать не приходится. Кстати, нужно обязательно узнать, что там случилось у Родена? Уж больно он всклокоченный прибежал.

   – Вы не поверите, – король с хитрым прищуром взглянул на присутствующих за столом, – вчера Форк и Трилс поспорили, кто больше выпьет забродившего вина.

   – И кто победил? – Ее Величество промокнула губы и отложила салфетку.

   – Наш целитель, – усмехнулся Эйран Третий. – Он их всю ночь от алкогольного отравления спасал. – Мне достался цепкий взгляд. – А еще он просил тебя, Эсми, не подкидывать ему лишнюю работу. Нет, в целом задумку я оценил. Но что за неправильная Смерть гуляет в коридорах? Почему у нее на вооружении целая армия крыс-призраков?

   Я скромно потупила глазки:

   – Не могу знать, Ваше Величество. Видимо, у дипломатов Дурсена очень богатая фантазия. Или они тоже злоупотребили забродившим вином.

   В итоге меня сослали. В сад. Ее Величество сильно переживала за потоптанную клумбу с цветочками. Любит она их, сил нет. А меня отправили бдеть за садовниками. Я быстренько присмотрела беседку, в которой планировала ничего не делать и дремать, и запаслась вазочкой с фруктами. Но от Сэма Родена еще никто не мог безнаказанно спрятаться.

   – Эсми, – строго проговорил он, с недовольным лицом возвышаясь над растекшийся по ажурной лавочке мной, – если ты надеялась, что какие-то там брачные намерения сомнительного принца помогут тебе избежать работы, то зря. Ты же моя помощница, в конце концов.

   Я нехотя села ровнее:

   – Все вопросы к королеве. И почему это сомнительный принц?

   – То есть, он тебе понравился? – мужчина уселся рядом со мной и подвинул к себе вазочку.

   Я посмотрела, как споро он ощипывает виноград, и вздохнула:

   – А что там могло понравиться? Самомнение? Так оно у нас у каждого второго на два метра выпирает.

   – Да? – Роден взял яблоко и подкинул его на ладони. – Приятно быть первым, ведь я явно не второй.

   – Вот об этом я и говорю. – Внимательное изучение потолка беседки было прервано на трапезе паучка. – Так что там с работой?

   И лучше бы я молчала. Легким движением руки сначала к нам подозвали гнома в строгом костюме. Пуговицы на его пиджаке вели отчаянную борьбу за сдерживание внушительного пуза. Был он рыж и кучеряв, и оказался поставщиком вин. Пока мы обговаривали карту для маскарада, моя вазочка окончательно опустела, а пуговицы при каждом вздохе стали скрипеть все натужнее.

   Горничная послушно принесла новую порцию фруктов.

   Далее был еще один гном. Мрачный и прилизанный. В очках, что вдвойне странно. Ювелирных дел мастер пожаловал на согласование эскизов подарков принцессам. А поскольку нормальных среди них не планируется, мы спорили до хрипоты. Больше всех повезло набожной Форе, потому что ей достались только символы Матери-покровительницы. И то я настаивала на меди, но она же принцесса. Просто какой смысл разбазаривать казну, если она не оценит все равно.

   Горничная уже с менее довольным лицом отправилась за новой вазочкой с фруктами.

   Третий гном был слишком высоким для своей расы. Я даже боюсь предположить, кто из родителей оказался с фантазий. Хотя возможно, что оба.

   – Мы и музыку должны утверждать? – я потрясенно перевела взгляд на Родена. А затем снова обратила внимание на дирижера королевского оркестра. – У вас же должна быть стандартная программа…

   – У нас четыре принцессы дружеских королевств, – пробасил гном так, что кусты рядом вздрогнули. Кажется, орка в роду я опознала. – Надо решить порядок национальных мелодий. Я не буду на себя брать такую ответственность!

   Горничная дернула щекой, когда снова была отправлена за фруктами. Роден попробовал намекнуть, что неплохо бы заменить их бутербродами, но мной уже двигал исследовательский интерес: когда он покроется пупырями?

   Очередной гном оказался поставщиком сладостей. Все бы ничего, но знания орского не спасали. Он матерился даже в паузах между словами. Садовники уважительно косились на него и старательно в третий раз закапывали один и тот же куст, сдвигая его каждый раз на десять сантиметров.

   Горничная нас уже активно не любила. Она бы и рада не вернуться с очередной вазочкой, но ко мне ее приставили приказом.

   Неожиданно череду гномов разбавил эльф, красивый, манерный и изящный. Он долго и пространно вещал мелодичным голосом о важности хороших отношений с соседями. Где-то через полчаса я поняла, что еще немного, и захраплю в голос. И ушел, сказав, что департамент целителей будет на изготовке с лучшими анализаторами ядов.

   На вазочку с фруктами мы втроем уже косились с опасением. Горничная даже ставила ее очень аккуратно, удерживая двумя пальцами.

   Приходил огромный и суровый тип, интересовался, какие украшения размещать в зале, где будут танцы. От его нежного взгляда я чуть не начала украшать лавочку подручными, но очень вонючими средствами.

   Горничная с видом «когда вы уже нажретесь?!» принесла нам целый поднос с мясными закусками. Роден смотрел на вкусности несчастными глазами, но желудок был непреклонен – мест нет.

   Я с наслаждением и совершенно некультурно запихала в рот кусок ветчины. Но насладиться триумфом не получилось. Место рядом пустовало. Я озадаченно пошарила взглядом по лавочке.

   – Госпожа, – подала голос горничная, указывая подбородком на шикарный куст сирени.

   Не успела я задать резонный вопрос о глубинном смысле происходящего, как на небольшую лужайку вынырнула Ламия. И чуть не наступила на клумбу с лилиями. Садовники дружно высказались и схватились за сердце. Пышка смутилась и попятилась. «Бзынь!» отозвалось ведро с удобрением, которое она пнула. Грация скромно прикрыла глаза и отвернулась, пока девушка судорожно махала руками, пытаясь не шлепнуться в вонючую кучку. Не повезло.

   – Это все ты! – Ламия вскочила на ноги и наставила на меня палец. Учитывая его цвет и запах – оружие было страшное. – Ведьма!

   – Нет, это не я, – открестилась от высокого звания. – Это все сдобные плюшки по ночам.

   Роден вылез из укрытия, когда шлейф аромата окончательно растаял после ухода визитерши. А точнее, побега.

   – Ее Величество же обещала решить этот вопрос, – задумчиво пробормотала я, крутя в пальцах подношение в виде веточки сирени.

   – У нее цель, – обреченным голосом поведал министр. – Что Ламии какие-то там указы.

   – Жениться тебе надо, – вздохнула я.

   Но вместо ответа Роден пихнул меня в бок, чуть не столкнув на землю:

   – Быстро в сирень!

   Любой агент знает, когда нужно говорить, а когда делать. Я, уже сидя в кустах, поняла, что тело действовало автоматически.

   – Ваше Высочество, – голос министра содержал нотки почтительного уважения.

   – Где Эсмеральда Гурсон? – принц Карст Пятый озирался по сторонам. – Мне сказали, что она здесь.

   – Прощу прощения, но вас дезинформировали, – Роден с ленцой оглядел ближайшую клумбу. – Тут только я. Да эта милая девушка, – он кивнул на покрасневшую горничную. – А кто вас ввел в заблуждение, Ваше Высочество? Я разберусь с этим негодяем.

   Принц замялся, как это бывает, когда случайно попадаешь на пикантную сцену. А то, что по кустам вокруг шуршат садовники – это для экстрима.

   – Фрейлина, – бросил сквозь зубы он. – Тупая такая. Олия, кажется.

   И вот никто с ним не стал спорить. С мозгами у нее беда.

   Карст Пятый все же не был тираном и сатрапом, поэтому решил не мешать романтическому свиданию и молча ушел.

   А я вылезла из куста.

   – Э-э, – протянул Роден, – Эсми? Ты чего на меня смотришь, будто хочешь поднос мне в рот затолкать?

   – Да? – в моих руках треснула ветка. – Серьезно?

   – Г-г-госпожа, – проблеяла горничная, – а хотите, тортик принесу?

   Я, подумав, кивнула. Странные люди, чего всполошились? Я же абсолютно не сердилась. Вроде как.

   Солнце садилось, в воздухе стали настойчиво звенеть комары. Я поежилась от прохладного ветерка. На открытые плечи лег теплый сюртук.

   – Ты мне простывать не вздумай, – строго сказал министр. – Я один отказываюсь возиться с принцессами.

   Нос пощекотал терпкий запах мужского мыла. Так странно и непривычно.

   Прибежал маленький паж королевы Ниалы с благой вестью, что моя ссылка в саду закончена. Принц отбыл. Больше всех радовалась горничная. Ей-то сюртук никто не предложил.

   – Слушай, – неожиданно перехватил мою руку Сэм, когда я вознамерилась вернуть его собственность, – как ты относишься к луне, цветам и сверчкам?

   – По раздельности или комплектом? – я заломила бровь. Вопрос был задан не просто так. У орков любимое лакомство – полузгать жареных насекомых. Я пробовала, и даже в процессе улыбалась. А потом два часа рот полоскала.

   Роден привычно нахмурился, сверля взглядом мою переносицу:

   – Никак не пойму, что у тебя в голове, – он поджал губы. – Я приглашаю тебя на свидание.

   – Зачем? – искренне удивилась я. – Мы и так вместе времени проводим больше, чем законные супруги.

   – А ты хочешь спустить подставу Олии? – он проказливо усмехнулся. – Есть у меня план.

   Итак, ночь, луна, кусты, сверчки, мы с Роденом и пять гвардейцев.

   В том, что фрейлину ничему прошлый выговор от королевы не научил, я даже не сомневалась. Вон опять стоит и целуется.

   – Дорогая! – вылез из укрытия первый гвардеец. – Как это понимать?!

   – Что? – слабо пискнула Олия. – Вы кто?

   – Значит, как глазки строить и обещать свидание, так «милый, любимый», а как до дела, с другим целуешься? – Я чуть не зааплодировала, какой талант пропадает в охране дворца.

   – Я не понимаю…, – жалобно проблеяла она, отступая.

   – А что здесь происходит? – на сцену вышел второй гвардеец. – Солнышко, я так спешил на наше рандеву, а ты тут не одна!

   – Позвольте! – третий артист присоединился к постановке. – Встреча была обещана мне! Значит, и поцелуи мои!

   – Ничего подобного! – двое последних дружно выпрыгнули из укрытия. – Нас звали сразу двоих! Затейница она еще та.

   Я уже опасалась, что мы перегнули. Не хотелось бы обморочную фрейлину тащить к целителю. А то он может и посудиной для лежачих огреть. Но Олия оказалась не из слабонервных. Она сначала нервно дышала, прижав кулачки к груди, но потом освоилась и игриво поинтересовалась:

   – То есть, я могу выбирать из вас?

   Роден рядом сдавленно кашлянул. Лица гвардейцев забавно вытянулись. А я поняла, что мужиков пора спасать.

   – Олия? – я под видом прогулки на сон грядущей выплыла из кустов. – Что тут у вас происходит? Крики стоят на весь сад. Королева опять тебя ругать будет. И навозом в этот раз ты не отделаешься.

   – Эсми? – она удивленно вскинула на меня испуганный взгляд. – Ты ей расскажешь?

   – Зачем? Это