Не предам, не покину. Лёка Лактысева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Иветта была готова на все, лишь бы спасти жизнь любимой племянницы. И когда незнакомец с желтыми глазами предложил ей отправиться в другой мир и выйти замуж в обмен на исцеление малышки - она согласилась, не раздумывая. Вот только новоиспеченный муж прогнал ее из дома сразу после первой брачной ночи, и она попала в плен к жестоким девампам. Но Иветта выдержит все испытания, обретет друзей и дом. А муж... однажды он пожалеет, что посмел пренебречь ее любовью!

ГЛАВА 1

Жизнь за жизнь

   Иветта уверенно двигалась в сплошном потоке автомобилей, запрудивших Садовое кольцо, на своем мини-джипе «Ниссан-жук». В ее правое ухо была вставлена гарнитура, позволяющая говорить по телефону, не занимая рук. В очередной раз плавно притормозив перед светофором, девушка в пару прикосновений к чувствительному экрану смартфона набрала вызов.

   – Чего тебе, Ива? – неожиданно раздался на другом конце провода полный усталости и безнадежности мужской голос.

   – Никита? А где Лера? – растерялась Вета. – Я же ее номер набирала.

   – Она не в силах разговаривать ни с кем, кроме лечащего врача.

   – Какого врача? Где вы?! – Вета почувствовала, что у нее слабеют руки, и покрепче вцепилась в баранку руля.

   – Мы в детской больнице. У дверей реанимации.

   – Что случилось? Что с Манюней?!

   – Она умирает. – Голос мужчины дрогнул.

   Вызов оборвался. Похоже, Никита тоже больше не мог поддерживать этот разговор.

   Хорошо, что Ветка стояла на светофоре, иначе уже устроила бы аварию. Чувство вины, болезненное и знакомое, как любимая мозоль, сдавило грудь, мешая дышать.

   – Я… сейчас приеду, – пообещала Вета коротким гудкам.

   Девушка перестроилась в левую полосу, развернулась на ближайшем разъезде и поехала в обратную сторону. Она знала, что Лера с Никитой ее не ждут и не будут рады видеть, но не могла оставаться в стороне. Если Маша, Манюня, действительно умирает – Ветка должна проститься с девочкой и попытаться поддержать старшую сестру!

   Чувство вины усилилось. На глаза навернулись слезы. Ветка смахнула их кончиками пальцев и засопела носом, пытаясь подавить рвущиеся из горла рыдания. Это из-за нее, Иветты, старшая сестра потеряла селезенку и одну почку, а заодно и нижнее, двенадцатое ребро слева.

***

В то роковое лето Ветке было пять лет, сестре – тринадцать. Они вместе шли по проспекту. Лера купила для младшей сестренки большой блестящий шар на палочке, и Ветка весело размахивала им и о чем-то оживленно болтала.

   Внезапный порыв ветра или неловкий взмах рукой – и такой новый и замечательный шар вырвался из ручки пятилетней Ветки и полетел на проезжую часть. Девочка рванула за ним. Старшая сестра – следом.

   Шар несло ветром, и Ветка, гонясь за ним, описала широкую дугу. Валерии повезло меньше: она не сразу сообразила, что происходит, а когда поняла – бросилась младшей сестре наперерез и угодила одной ногой в открытый канализационный люк.

   Крик Леры заставил Ветку забыть о шаре и броситься к колодцу, расположенному на краю проезжей части. Это спасло маленькой Иветте жизнь. А вот за жизнь Леры пришлось побороться хирургам.

   Валерия выжила почти чудом. Только вот рожать с одной почкой ей категорически не советовали. И все же Лерка решилась и полгода назад родила Манюню.

   Машка появилась на свет слишком рано и долго не могла дышать самостоятельно. Потом проблема с незрелыми легкими вроде бы разрешилась, но малышка по-прежнему оставалась слабой и болезненной: подхватывала простуды одну за другой и каждый раз оказывалась в реанимации.

***

Иветта припарковалась на стоянке больницы: свободное место с трудом, но отыскалось. Прихватила сумочку и, взяв в гардеробной для посетителей белую накидку, пешком побежала на четвертый этаж по лестнице: ждать вечно занятый лифт она была не в состоянии.

   Валерию и ее мужа Никиту увидела сразу: они, в таких же белых накидках, как у самой Веты, сидели, обнявшись, на банкетке. Их глаза были сухими и мертвыми. Старшая сестра встретила Ветку пустым взглядом. Лера, похоже, даже не узнала ее. Никита – узнал.

   – Ты все-таки приехала? Зря. Лере будет еще больнее.

   – К Манюне пускают? – Иветта предпочла сделать вид, что не услышала слова «зря».

   – Да. Скажи, что приехала попрощаться: проведут. – Никита отвернулся, давая понять, что больше не хочет разговаривать.

   Иветта нажала на кнопку вызова у двери в отделение.

   Через пару минут профессионально-вежливая медсестра отвела девушку в одноместный бокс и оставила возле высокой маленькой кроватки, в которой лежала Манюня.

   – Только ради бога, не трогайте ребенка! И вообще, не прикасайтесь тут ни к чему! – предупредила она.

   – Я знаю.

   Вета осталась одна. Взялась за холодную металлическую спинку кроватки. Закрыла глаза. Не в силах молчать, прошептала, обращаясь к шестимесячной крохе:

   – Машка! Не уходи… Ты так нужна своей маме! Если б я могла отдать свою жизнь за твою – я бы это сделала!

***

Когда и откуда появился у нее за спиной этот странный мужчина с желтыми тигриными глазами и в синем хирургическом костюме, Ветка не поняла. Была слишком поглощена своим горем, чтобы замечать что-то вокруг. Однако голос мужчины – низкий, звучный, с рокочущим «р» в словах, не расслышать было невозможно.

   Так же невозможно, как и поверить в смысл произнесенных им слов.

   – Ты пррравда рррешишься рррасстаться с жизнью, Иви, если это поможет ррребенку?

   – Что вы такое говорите?! – вздрогнула девушка, не замечая, как пятится прочь от незнакомца, отступает от него.

   Несмотря на медицинскую форму, этот широкоплечий и высокий, как баскетболист, мужчина, внушал не доверие, а опаску.

   – Кто вы?

   – Я – тот, кто готов помочь. Если ты разрешишь.

   – Сколько? – Ветка полезла за смартфоном: проверить, как много денег у нее скопилось на валютном счете с прошлого раза, когда она отдала все свои сбережения за четыре флакона какого-то безумно дорогого препарата, который не давал спадаться незрелым легким новорожденной племянницы.

   – Прости, Иви, но или все – или ничего. Нам не нужны твои деньги. Нам нужна твоя жизнь.

   – Вы… разберете меня на органы? – ничего другого Ветке в голову просто не приходило: ну нет у нее ничего такого, ради чего ее стоило бы убивать.

   – Прости еще раз, но ты дура! Я же сказал, что мне нужна твоя жизнь, а не смерть! – мужчина раздраженно сверкнул глазами.

   – И… что я должна буду делать?

   Ветке хотелось вздохнуть с облегчением, но она не спешила радоваться: если у врача (ведь это же врач, да?) есть какое-то новое лекарство, тогда что он может потребовать взамен, раз уж деньги и органы ему не нужны? Ее тело?

   В свой двадцать один год Иветта была хороша. Не просто хороша: потрясающе красива. Тонкая и гибкая, как ивовая ветка, русоволосая и зеленоглазая, она заставляла замирать, сбиваться с шага и с дыхания восемь мужчин из десяти.

   Недаром же сразу после ВУЗа ее взяли менеджером-консультантом в отдел мужского парфюма элитного бутика – даже без испытательного срока.

   «Наша Ива – оружие массового поражения, – шутила владелица магазина. – Думаю, предложи она мужчине туалетную воду с запахом навоза, он и не заметил бы, что именно нюхает».

   Только вот чем больше внимания уделяли девушке мужчины, тем меньше ей хотелось отношений. Сальные, липкие, голодные взгляды не вызывали ничего, кроме отвращения.

   Наверное, по этой причине Ветка до сих пор оставалась девственницей: она была просто не в силах подпустить к себе кого-то из этих озабоченных самцов, которых интересовала только красивая оболочка.

   Мужчина словно прочел все ее мысли.

   – Не трясись! – рыкнул он. – Я не намерен торговать твоим телом направо и налево. Ты достанешься одному. И если он примет тебя, то не будет с тобой жесток.

   – А если не примет? – Иветта заподозрила, что ее сватают в гарем какого-нибудь арабского нефтяного магната. Там светловолосых девочек, по слухам, ценят.

   – Тогда ты будешь свободна.

   – И смогу вернуться домой? – на всякий случай уточнила девушка, хотя и сама не верила, что такое возможно.

   – Нет. Домой ты не вернешься никогда. С этим миром тебе придется проститься навечно.

   Слова про «этот мир» скользнули мимо сознания. Волновало другое.

   – Хорошо, допустим, я соглашусь. – Ветка все же не зря училась в университете торговли. Сейчас ее сметка, наконец, включилась, и девушка решила обговорить все условия предстоящей сделки. – Как именно вы намерены помочь ребенку? – она кивнула в сторону кроватки с распростертым на ней неподвижным детским тельцем.

   Мужчина хмыкнул уважительно:

   – Смотрю, ты все же не совсем потеряла голову. Чтобы спасти девочку, мне придется укусить ее и потом зализать ранку.

   – Что?!

   Ветке показалось, что она ослышалась. Снова стало страшно, даже жутко. Неестественно желтые глаза незнакомца гипнотизировали ее.

   Мужчина оскалился, приподняв верхнюю губу, и девушка увидела удлиненные острые клыки. Она моргнула, тряхнула головой, отгоняя наваждение, и снова уставилась на улыбающегося врача. Его зубы выглядели обычно. Девушка выдохнула с облегчением: нет, ей это все померещилось!

   – Если это шутка, то мне не до смеха, – предупредила она.

   – Я не шутил. Мне правда придется укусить ее, – теперь уже он кивнул в сторону Манюни. – Зато девочка выживет. И не просто выживет: она будет расти очень здоровой, крепкой и спортивной. У нее будет стройная фигура и устойчивость к любым заразным болезням. Так что – согласна?

   – Но... это бред! Я не понимаю, не могу поверить! И вообще, как я узнаю, что все… получилось?

   – Я дам тебе время до утра. Побудешь здесь, с сестрой, пока не убедишься, что ребенок выздоравливает. А утром я буду тебя ждать на стоянке возле твоей машины. Такой вариант договора тебя устраивает?

   – Если Манюне к утру станет лучше – это будет равносильно чуду. – Ветка недоверчиво покачала головой. – Не знаю, почему я все же готова согласиться…

   – Наверное, потому что у тебя все равно нет выбора. Если я не помогу, к утру ребенок умрет. И тебе это известно.

   – Да. Известно. – Ветка обернулась к племяннице. Наплевав на запреты медсестры, подошла, склонилась, погладила малышку кончиками пальцев по покрытой детским пушком головке. – Я попробую тебя спасти, Машка… – и, обернувшись к врачу с желтыми тигриными глазами, добавила: – Я согласна.

***

То, что произошло дальше, походило на бредовый сон.

   Мужчина подошел к кроватке, приподнял маленькую ручку девочки, склонился к ней, словно целуя, слегка повел головой. Потом раздались влажные звуки – словно рядом с Веткой начала вылизываться огромная кошка.

   Иветта никогда не была суеверной, но сейчас ей захотелось помолиться.

   «Что происходит? На что я согласилась?! Он же, наверное, просто какой-то сумасшедший псих!» – метались в голове панические мысли.

   Мужчина выпрямился. Отошел от койки и пронзил Ветку острым понимающим взглядом:

   – Терзают сомнения? Все уже свершилось. Иди к сестре. Встретимся утром, и ты выполнишь свою часть договора.

   – Я… хочу убедиться, что вы не навредили малышке, – насупилась девушка и, склонившись, начала разглядывать ручку племянницы.

   На нежной младенческой коже белела тонюсенькая, едва заметная ниточка шрама. Раньше этого шрама – Ветка могла поручиться чем угодно – никогда не было.

   – Вы что, в самом деле укусили ее? – Иветта оглянулась, отыскивая взглядом мужчину, но его в боксе не было.

   Как он сумел выйти так беззвучно?

   Вета передернула плечами, снова глянула на Манюню.

   – Девушка, вам пора, – заглянула в бокс медсестра.

   – Да. Иду.

***

Ночь Ветка провела в коридоре у дверей отделения реанимации. Она сидела на стуле, который ей вынесла сердобольная санитарка, а справа от нее, на банкетке, все так же в обнимку, дремали Лера и ее муж.

   Иветте не спалось. Ее сердце терзали надежда и сомнение. Разум отказывался верить в чудо. Даже сама встреча и договор со странным незнакомцем все больше казались нереальными.

   Чтобы занять себя чем-то, девушка терзала свой смартфон, пытаясь найти на просторах интернета описание случаев, похожих на то, что произошло с ней. Искала – и не находила.

   Кем мог быть незнакомец? Почему он утверждал, что один его укус полностью избавит Манюню от всех ее болезней?

   Интернет уверял, что такое возможно, только если мужчина – вампир или оборотень. Но ведь их не существует! Они – лишь выдумка, плод человеческой фантазии…

   Чувство нереальности происходящего усилилось, когда в начале седьмого утра к дежурящим под дверью родственникам вышел лечащий врач: невысокий пухлый мужчина в возрасте сильно за сорок, с вьющимися засаленными волосами и седой щетиной на усталом лице. Он был совершенно не похож на высокого широкоплечего незнакомца с тигриными глазами, которого видела Ветка в палате своей племянницы!

   – Горянины? – хрипло поинтересовался врач.

   – Да, это мы! – Лера мигом проснулась, вздернула голову, но осталась сидеть на банкетке: похоже, встать она была просто не в силах. – Что с нашей дочерью?

   – Это… не знаю, как сказать, – реаниматолог скорчил недоуменную мину и даже слегка развел руками. – Похоже, мы ошиблись в своих прогнозах. За ночь состояние вашей дочки улучшилось настолько, что утром мы отключили ее от аппарата искусственного дыхания.

   – Моя девочка будет жить?! – Валерия вскочила, бросилась к врачу, схватила его за руку. – Вы сейчас не шутите?!

   – Какие уж тут шутки, – дернул головой тот. – Говорю вам: ребенку лучше. Мы еще понаблюдаем за Машей до завтра – на всякий случай. Если все будет по-прежнему, завтра переведем ее в пульмонологию, а через пару дней вы сможете забрать дочь домой.

   – Спасибо, доктор, спасибо! – Лера заплакала. – Могу я… пройти к ней?

   – Хорошо. Я скажу медсестре, чтобы она провела вас. Но пойдет только мать и всего на минуту!

   – Да, да! Как скажете, доктор! Спасибо еще раз! – Лера и вставший с банкетки Никита снова обнялись и замерли, с ожиданием глядя на закрывшуюся за реаниматологом дверь.

   Вета осталась сидеть: у нее внезапно закружилась голова. Потом встала, подошла к двери, начала жать на кнопку вызова.

   – Ты что делаешь? – возмутился Никита. – Нам ведь уже все сказали.

   – Я должна увидеть Манюню. В последний раз… – думая о незнакомце, который наверняка уже дожидается ее на парковке, проговорила девушка.

   Никита дернулся, как от удара:

   – Ветка! Ты оглохла за ночь? Тебе же сказали: Машке лучше!

   – Ты не так понял, Никит. Это я не смогу больше приезжать к вам.

   – Почему? Ты куда-то вляпалась? – теперь муж сестры смотрел на Ветку подозрительно и уже заранее – с осуждением. – Мало ты горя Лерке причинила, еще добавить хочешь?

   – Просто… Мне предложили работу в США. Долгосрочный контракт – сразу на пять лет и с возможностью продления. Ехать предстоит сегодня. Если бы Машке не стало лучше, я бы отказалась. Но, раз все хорошо…

   – Что трезвоним? Никакого покоя от вас троих! – из-за двери выглянула медсестра – другая, не та, которая встречала Вету накануне вечером.

   – Разрешите мне еще раз посмотреть на племяшку. Пожалуйста! – взмолилась Иветта. – А то я потом нескоро смогу ее увидеть. Обещаю, что загляну на минутку и сразу же уйду!

   – Ладно. Пошли, – смилостивилась ворчливая женщина.

   Когда Ветка вошла в палату, старшая сестра почти не обратила на нее внимания. Лера стояла, склонившись над кроваткой, и шептала что-то ласковое Манюне, которая вцепилась маленькими пальчиками в мамин палец и, улыбаясь, агукала в ответ. Вид у малышки был совершенно здоровый: тугие розовые щечки, ясные глазки, по-младенчески пухлые красные губки.

   «Все хорошо. С Манюней и в самом деле все хорошо!» – выдохнула Ветка и тихо вышла из палаты. Заговорить с Лерой девушка не пыталась: опасалась, что та сорвется и разрыдается.

   Выйдя за двери отделения, встретилась взглядом с Никитой.

   – С Машкой и правда все хорошо. Она выглядит совсем здоровой, – сообщила она мужчине, и тот слабо улыбнулся. – Мне пора. Передашь Лерке, что я люблю ее и Машку и буду скучать.

   – Ладно. Ты звони, не пропадай.

   – Постараюсь.

   Ветка не ждала от Никиты теплых слов и дружеских объятий: он любил Лерку со школы. И так же со школы злился на младшую сестру жены, хотя умом и понимал, что нет смысла винить пятилетнюю девочку в том, что в погоне за шариком она выбежала на шоссе.

   Ветка вышла на лестничную площадку и, не обращая внимания на лифт, зашагала по ступенькам. При мысли, что всех – сестру, ее мужа и племянницу – она сегодня видела в последний раз, сердце девушки тоскливо сжалось.

ГЛАВА 2

Дорога сквозь грани

   Незнакомец с тигриными глазами дожидался Иветту на парковке. Он стоял возле джипа девушки, прислонившись к нему спиной, и смотрел на восходящее солнце. Вета подошла, встала рядом, молча подняла глаза к безоблачному небу, разрисованному розоватыми полосками.

   – Красивые у вас рассветы, – не поворачивая головы, заявил мужчина.

   Одной этой фразой он дал понять сразу две вещи. Первое – что он заметил появление девушки. Второе – что он не шутил, когда говорил о перемещении в другой мир.

   Иветта, мельком глянув на собеседника, уже совсем другим взглядом посмотрела на небо.

   Теперь, когда она знала, что видит восход такого родного, такого знакомого Солнца в последний раз – поэзия этого величественного зрелища впервые затронула ее душу, заставила восхититься и проникнуться невероятной красотой момента. На ресницах Ветки выступили слезы.

   – Прекрати сырость разводить, – буркнул незнакомец. – У нас тоже красиво. По-другому, но не хуже.

   – Я в порядке, – отмахнулась она. – Просто глаза слепит.

   Мужчина с тигриными глазами хмыкнул, но перевел разговор на другую тему:

   – Как там твоя сестра и ее дочь? Ты убедилась, что я не врал тебе?

   – Убедилась. Не врал, – признала Иветта. Замялась, но все же добавила: – Спасибо тебе. За них.

   – Мне приятна твоя благодарность, но она не избавит тебя от необходимости выполнить твою часть договора.

   – Да я и не рассчитывала, – девушка пожала плечами, давая понять, что смирилась со своей, пока неведомой, участью.

   – Хорошо. Тогда нам пора. Я и так сильно рисковал, дав тебе время до утра. Пойдем, прогуляемся по парку. – Незнакомец кивнул в сторону ограды, за которой начинался довольно запущенный, заросший и неухоженный парк.

   – Ты же сказал – нам нужно спешить? – растерялась Иветта.

   В ней вновь зашевелились недоверие и подозрительность. Современные девушки, когда их приглашают в безлюдные места, нередко начинают вспоминать истории о маньяках… Во всяком случае, у Веты мысли были именно об этом.

   – А вот это было обидно. – Мужчина с тигриными глазами поморщился. – У нас женщин не истязают и не насилуют. Наша природа и вера не допускают этого. Отбрось в сторону глупые мысли. Идем.

   Незнакомец, тяжело вздохнув, взял смущенную донельзя собеседницу за руку и повел к выходу с парковки. Девушка не сопротивлялась. Она сама дала слово, и теперь должна это слово сдержать, чем бы ей это не грозило.

   В парке было тихо и росисто. Влажные ароматы земли, зелени, каких-то диких цветов, покрытых полураскрытыми бутонами, дурманили голову.

   – Так кто он, тот мужчина, которому ты собираешься меня отдать? – бредя по тропке рука об руку с незнакомцем, поинтересовалась Вета.

   – Он – наш Верховный Правитель. По-вашему, или президент, или король.

   – Так президент или король? – озадачилась девушка.

   – Мы живем кланами. У каждого клана свой хевдинг, по-вашему – предводитель. Хевдинг сильнейшего из кланов является Верховным Правителем. Ему подчиняется совет хевдингов.

   – И что, для самого главного вождя не нашлось женщины в целом мире? – не выдержала, хмыкнула иронично Иветта.

   – Нашлась. – Мужчина с тигриными глазами снова поморщился, но не стал упрекать девушку за шпильку в свой адрес. – Но она погибла.

   – А… – растерялась и устыдилась собственной бестактности Вета. – Прости.

   – Ничего. Просто не спеши говорить, не обдумав наперед свои слова. А сейчас держись крепче за мой локоть и старайся не обращать внимания на то, что будут показывать тебе твои глаза.

   – А что?.. – девушка открыла рот, намереваясь задать очередной вопрос, и тут же его резко захлопнула, чтобы сдержать рвущийся из горла испуганный писк.

   Все окружающее внезапно подернулось прозрачно-сизой дымкой, утратило четкость очертаний, размазалось, словно материя рассеялась и вместо твердых предметов остались только их тени. Единственным, что оставалось твердым и реальным – это тропинка под ногами Ветки и ее спутника.

   – Что происходит?! – Иветта покрепче вцепилась в локоть незнакомца.

   – Мы вышли за грань твоего мира и сейчас идем через иные отражения.

   – И долго нам так идти? – усталая после бессонной ночи девчонка не была уверена, что не потеряет сознания от жути и головокружения.

   – Субъективное время отличается от объективного. Нам может показаться, что мы шли целые сутки, но в самом деле переход происходит мгновенно.

   – Ого! Вы такие слова знаете? – не выдержала, выдала свое удивление Вета. У нее даже в голове слегка прояснилось.

   – Опять говоришь, не думая. Наш мир не техногенный, но развит не меньше вашего. То, чем у вас занимаются ученые, у нас изучают маги.

   – Прости, – коротко, не пытаясь оправдаться, признала очередную оплошность девушка. – У нас много книг про магические миры. И во всех романах эти иные миры почему-то показаны как отстающие от нашего на несколько сотен веков.

   – Бред! Если мы не развиваем технику, то не потому, что не можем, а потому что не хотим! Нас устраивает мир без грязи!

   – Все-все! Не кипятись, пожалуйста! Лучше расскажи, как ты определишь, какое из отражений ведет в твой мир?

   – Вот видишь! Вы в своем ограниченном техникой мире даже элементарных вещей не понимаете. Отражение – это и есть мир! Один из миров!

   – И как ты найдешь нужный? – Иветта предпочла проигнорировать наезд на собственную цивилизацию, к которой, откровенно говоря, у нее самой было немало вопросов.

   – По запаху, Иви. У каждого отражения, когда проходишь через него по грани – собственный аромат.

***

Вета вновь принялась оглядываться по сторонам, одновременно пытаясь принюхаться и почувствовать какой-то особый запах, но так ничего и не уловила. Зато заметила: чем дольше она смотрит на проступающие в сизой дымке предметы, тем четче и явственнее они проступают и словно начинают затягивать ее туда, в эту неизвестную туманную даль. На всякий случай она отвела взгляд от какого-то призрачного деревца и постаралась сосредоточить взгляд на тропинке под своими ногами.

   – Странно. Вести тебя стало легче, – отметил мужчина. – Вообще-то, Грани сопротивляются перемещению живых существ. Но у тебя, похоже, есть магический потенциал, и сейчас ты его как-то включила.

   – Я просто смотрю под ноги, – Иветте мысль о том, что у нее есть магические способности, показалась одновременно и приятной, и тревожной.

   Некоторое время девушка молча шагала рядом с незнакомцем, пытаясь осознать все, что услышала от него. Потом отбросила мысли о том, что ей пока все равно не могло помочь, и вернулась к насущным вопросам. А самым важным для нее сейчас было понять, кто он – это Верховный Правитель, которому она предназначена, и как ей себя с ним вести.

   – Скажи, а как зовут вашего Верховного Правителя? – начала она издалека.

   Спутник, точнее даже, проводник с тигриными глазами, скосил на нее насмешливый взгляд.

   – Смотрю, ты начинаешь думать в правильном направлении, Иви. Каждого правителя мы называем Даромир, потому что это он дарует мир всему нашему народу.

   – Так это имя или титул? Становясь правителем, хевдинг самого сильного клана отказывается от своего прежнего имени?

   – Даромир – это и имя, и титул. Первое, данное родителями имя, после принятия Правителем Круга власти, становится вторым. Родня Правителя и его самые близкие друзья могут называть Правителя прежним именем, но только в неофициальной обстановке. Если Даромир примет тебя, ты сможешь называть его Яросветом. Это его родительское имя.

   Иветта слушала внимательно, стараясь вникнуть и запомнить. Она и сама не заметила, что перестала замечать длинное, раскатисто-рычащее «ррр» в речи собеседника.

   – Что значит – примет? – задала она новый вопрос. – Как вы вообще определили, что вашему правителю Даромиру нужна именно я?

   – Если бы ты хорошенько подумала, то догадалась бы сама. Если все миры – неполные, частично искаженные отражения друг друга, значит, во многих из них есть твоё отражение. – Теперь голос мужчины стал печальным. – Иви, твой двойник, была прекрасна. Яросвет познакомился с ней, когда она была еще почти ребенком, и долгие семь лет ждал, когда дитя превратится в девушку, готовую любить и принимать любовь.

   – И… что с ней случилось?

   – Она погибла. Глупо, нелепо, случайно! – Мужчина стиснул правую руку в кулак и с размаху ударил им по открытой ладони левой руки. – Взрыв праздничной петарды и – фьюх! – огромный осколок перерубил девчонке шею на глазах у ее жениха.

   – Какой ужас! – Ветку передернуло. – Прости, но мне кажется, что погруженный в горе от своей потери человек не способен сразу же принять другую женщину взамен утраченной возлюбленной…

   – Человек – не способен. Но мой народ – мы не люди. Не совсем люди.

   – Тогда кто же вы? – Вета вдруг вспомнила клыки и желтые тигриные глаза своего спутника, а еще – влажные звуки, когда он зализывал ранку на ручке Манюни. Девушка невольно поежилась.

   – Мы – парды. В вашем мире таких, как мы, называют оборотнями, или двухипостасными.

   – А на самом деле вы не оборотни? Откуда вы вообще взялись, как появились?

   – Ты узнаешь об этом позже, Иви. Мы вошли в нужное отражение. Все, что тебе следует сейчас знать – это что Правитель находится в своей звериной ипостаси, и останется запертым в ней, пока не поставит брачную метку избранной зверем женщине. Он начал ритуал брачной привязки, и обязан завершить его.

   – А как ставится брачная метка и чем завершается ритуал?

   – Чтобы поставить метку, оборотень должен укусить свою невесту – вот сюда, – мужчина указал точку над ключицей, – и потом зализать ранку. А чтобы завершить ритуал, жених должен познать невесту как женщину. Войти и излиться в нее.

   – Ты хочешь сказать, что меня… лишит девственности… зверь? – у Веты затряслись губы и подбородок.

   Соглашаясь отдать свою жизнь в обмен на жизнь племянницы, она много чего себе навоображала, но при этом никак не ожидала, что ее подсунут в качестве самки какому-то парду!

***

– Ты снова думаешь о нас феррг знает что! – на этот раз возмущению ее желтоглазого спутника не было предела. – Вижу по твоему лицу: ты уже представляешь себе, как тебя насилует огромный хищный кошак. Только вот наши мужчины не совокупляются с человеческими женщинами, не приняв человеческую ипостась! Это в ваших книгах такие гадости о нас пишут?!

   Иветта смущенно опустила голову, пряча заалевшее румянцем стыда лицо от слишком проницательного мужчины. Да что ж она, в самом деле, совсем не способна предполагать о других хорошее? Почему ей одни только гадости в голову лезут?

   – Что подумалось – то и подумала, – проворчала примирительно. – Лучше объясни: что будет, если ваш Правитель не примет меня?

   – Тогда через некоторое время он погибнет, а Совет Хевдингов возглавит новый Верховный.

   – Так не проще ли было сразу выбрать нового Правителя? – совершенно логично, как ей казалось, заявила Ветка.

   – Между прочим, Иветта, ты говоришь о моем старшем брате и своем будущем муже! Мы не могли допустить, чтобы Яросвет погиб! – оборотень резко выдохнул и продолжил чуть спокойнее: – Каждого нового Верховного хевдинга нам даруют духи-покровители кланов. Если сейчас тотемные животные избрали его – значит, только он нужен нашему миру.

   – А ему нужна невеста… – договорила Ветка. – Но если отражений много, то и двойников должно быть много? Не одна же я?

   Мужчина тяжело вздохнул. Огляделся вокруг. Вслед за ним Ветка тоже оторвала взгляд от мрачного лица спутника и обратила внимание на то, что происходит рядом. С удивлением обнаружила, что мир снова стал четким и ясным.

   Теперь она и ее проводник шли не по парку, а, скорее, по перелеску, растительность которого мало чем отличалась от земной. Все те же хвойные и лиственные деревья, какие-то разлапистые кустарники, мох и трава под ногами.

   – Ты не понимаешь, Иви. В разных отражениях время течет чуть-чуть по-разному, и судьба двойников тоже складывается в каждом из миров по-своему. В некоторых отражениях твои двойники уже замужем и нарожали детишек. В некоторых еще слишком молоды, чтобы стать замужней женщиной. А еще две девушки, которые могли бы занять место погибшей, отказались идти с проводниками.

   – А я согласилась…

   – Да. К счастью для нас. Грани никогда не пропустят того, кто не согласен покинуть свой мир. Хорошо, что ты согласилась искренне, с твердым намерением сдержать свое слово. Теперь у брата, да и у всех нас есть шанс… – мужчина покачал головой и продолжил со вздохом: – Я хочу, чтобы ты знала: Яросвет… он… замечательный. Он добр, внимателен и справедлив. Первое время вам будет трудно, даже если брачный ритуал завершится. Но, главное – не предавай, не отказывайся от него. Рано или поздно он сумеет смириться с потерей, забудет Иви и станет тебе хорошим мужем.

   – Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы поладить с вашим Правителем, – пообещала оборотню Ветка. – Это ведь и в моих интересах, правда?

   – Прежде всего – в твоих, – согласился мужчина с тигриными глазами. – Кстати, моим именем ты так и не поинтересовалась.

   – Ой, прости! Не до того как-то было. И как тебя зовут, младший брат Верховного хевдинга?

   – Я – Верослав. Если неофициально – можно просто Вер. Кстати, вон и замок.

   – Да, вижу.

   Вета принялась на ходу разглядывать стоящий на невысоком холме трехэтажный замок, окруженный каменной крепостной стеной с четырьмя башенками по углам. За стеной цвели фруктовые деревья, виднелись более низкие постройки из дерева и камня. Похоже, в мире, куда она попала, стояла весна.

   – По ту сторону холма, на более пологом склоне, находится город, принадлежащий нашему клану. Он называется Аремарк. Но его ты увидишь позже. Сейчас – к брату.

   – Что, сразу? – Вета сжалась. Ей снова стало страшно.

   – Когда ты увидишь, в каком состоянии находится Яросвет, ты поймешь, почему я так тороплюсь. Каждая минута для него сейчас – вечность, до краев заполненная болью.

   – Мне страшно… – призналась девушка.

   – Мне тоже, – неожиданно признался Верослав.

   Иветта глянула на него – и промолчала. Это она уходила из своего мира, зная, что у сестры и ее семьи все наладилось и теперь они будут счастливы. Как бы она чувствовала себя на месте своего спутника? Пережив меньше суток назад страх потери, девушка вдруг поняла, что Верослав сейчас чувствует то же самое. И, вероятно, не только он.

   «Наверное, Даромир-Яросвет действительно хороший хевдинг, если за его жизнь так сражаются остальные оборотни». Эта мысль отчего-то принесла облегчение и немного развеяла тревогу, сковавшую грудь девушки. Теперь Ветка была готова ко встрече с судьбой.

ГЛАВА 3

Метка парда

   Верослав провел Иветту в замок какими-то тайными тропами и ходами. Им никто не встретился. Дорогу она, как ни старалась, не запомнила.

   – Располагайся пока тут, – приказал мужчина, открывая перед ней крепкую деревянную дверь. – Тебя надо переодеть, подготовить. Заодно сможешь взглянуть на Даромира.

   – Как? – тут же заинтересовалась девушка.

   – Иди сюда.

   Оборотень сдвинул гобелен на одной из стен, за ним обнаружилось небольшое, в ладонь шириной, круглое оконце. Вер приник к нему на пару мгновений, потом отвернулся, сжимая кулаки и хмурясь:

   – Смотри, – уступил место Ветке.

   Вета приблизилась, привстала на носочки: окошко находилось довольно высоко.

   – Погоди, – мужчина нашел и придвинул к стене невысокую скамеечку для ног. – Так будет удобней.

   – Спасибо. – Иветта встала на скамеечку, приникла к стеклу.

   В соседней комнате, не слишком просторной, горела под потолком пара светильников, дающих ровный, но неяркий желтоватый свет. Стены комнаты, обшитые прочными деревянными панелями, хранили на себе следы чьих-то когтей. Глубокие изогнутые вертикальные борозды выглядели пугающе.

   Еще более страшным и опасным выглядел белый кошак размером с молодого тигра, с темными подпалинами на спине и боках. Зверь то метался от стены к стене, то вставал на задние лапы, передними терзая стены и оставляя на них все новые следы своего отчаяния, то катался по полу. Все эти броски и метания сопровождались громкими стонами, получеловеческими – полузвериными.

   – И давно он так? – Иветта, как бы страшно ей ни было, все равно почувствовала острую жалость к страдающему оборотню.

   – Четвертые сутки. Не ест, не пьет, почти не спит, никого не узнает – или не хочет узнавать. – голос Верослава дрогнул. – Мы даже не знаем, чем можно помочь: такого еще не бывало, чтобы пард терял свою пару прямо во время брачного ритуала, до его завершения.

   – Ты уверен, что он меня… не съест? Не порвет?

   – Уверен. Ты – его пара. И даже пахнешь, как она. Как Иви…

   – Тогда почему мы тянем? Почему ты не отправляешь меня туда? – Ветка кивнула в сторону окошка.

   – Иди в умывальную, смой с себя запахи чужой грани, оденься в новую одежду. Нижнее белье – новое, не ношеное. А сарафан – один из тех, что носила Иви. Он стираный, но на нем все равно сохранился ее запах… Надеюсь, так зверь брата скорее распознает в тебе свою пару.

   – Ладно. Ты пока прикажи принести воды для Даромира. Быть может, я сумею заставить его хотя бы попить.

   Из-за частых простуд племянницы Иветта была наслышана о том, как опасно обезвоживание для людей. И у нее не было оснований считать, что у оборотней организм устроен принципиально иначе.

   Ощущение, что надо спешить, накатило неожиданно. Вета торопливо прошла в умывальную, где обнаружила просторную деревянную бочку со скамьей-перекладиной внутри – она явно заменяла ванну. Над этой бочкой крепилась к распоркам на стене еще одна, поменьше. С края этой, висящей над головой бочки, свисала толстая веревка.

   Девушка потянула за веревку, верхняя бочка наклонилась, через ее бортик плеснула вода. «Ага. Что-то вроде душа», – сообразила девушка. Сняла и аккуратно сложила свой несвежий деловой костюм, в котором проходила больше суток, влезла в бочку, окатила себя теплой водой, зачерпнула ладонью чего-то мыльного из глиняной плошки.

   Местное мыло, или, скорее, очень густой гель для душа, приятно пах луговыми травами. Правда, намыливаться было нечем – Иветте пришлось обойтись собственной ладошкой. Вообще, девушка любила поплескаться в воде подольше, но сейчас наслаждаться банными процедурами не было ни времени, ни желания.

   Уже минут через десять она, еще раз хорошенько обдавшись напоследок мягкой, без запаха ржавых труб, водой, выбралась из бочки и вернулась в предбанник. Там обнаружила простыню, которой обтерлась, и стопку одежды: панталончики, нижнюю рубаху, сарафан и даже новые, явно ранее не ношеные туфельки без каблука из плотной ткани.

   Разобрав влажные волосы с помощью простого костяного гребня, заплела свободную косу, перевязала ее кожаным шнурком и вышла к оборотню.

   Мужчина стоял у высокого узкого окна, выходящего во двор крепости, и задумчиво барабанил пальцами по подоконнику.

   – Готова? – обернулся он.

   – Да. Наверное… – ответила Ветка без особой уверенности в голосе.

   Как можно быть уверенной в том, что ты готова войти в клетку к голодному зверю?

   Но… другого пути у нее все равно не было.

   Сама не зная зачем, Иветта снова приблизилась к стене, в которой имелось окошко для наблюдений, встала на скамеечку, заглянула в соседнюю комнату. Белый пард, напугавший ее своими яростными прыжками, лежал посреди комнаты, прямо на деревянном полу. Его бока ходили ходуном от частого тяжелого дыхания. Глаза были закрыты.

   – Устал… – то ли спросила, то ли отметила про себя Вета.

   – Да, – подтвердил Верослав. – Брат слабеет с каждым днем, и его зверь – тоже.

   – Воду принесли? – припомнила свою просьбу девушка.

   – Вот, бери, – Вер кивнул на трехлитровое ведерко, явно серебряное – в таких ведрах официанты в земных ресторанах подают бутылки шампанского во льду. Но в этом ведерке плескалась вода – не слишком холодная, но явно свежая. – Идем, покажу дорогу и отопру тебе дверь.

   – Идем. – Иветта вышла вслед за оборотнем в узкий – двоим с трудом разминуться – коридор с каменными стенами и полом. – А где все? Даже у дверей Верховного охраны нет.

   – Я всех отослал. Не нужно никому тебя видеть раньше времени. А в комнату, где сейчас Даромир, ни один потайной ход не ведет.

   – Ясно.

   От одних дверей до других было не более десятка шагов, и закончились эти шаги как-то слишком быстро. Верослав звякнул связкой ключей, потянул на себя тяжелую бревенчатую дверь, скрепленную широкими металлическими скобами.

   – Ступай, – кивнул на открывшийся проход, сунул в свободную руку какой-то сверток. – И да пребудет с тобой Дух Парда.

   Иветта с трудом удержалась от того чтобы пренебрежительно дернуть плечиком: в духов, как и в магию, ей верилось с трудом. В то, что белый пард обернется человеком, тоже верилось слабо. Но девушка заставляла себя верить: уж больно страшно было остаться взаперти с диким хищным зверем на несколько часов, а то и дней. А ведь ее наверняка не выпустят, пока зверь ее не укусит в плечо и не превратится потом в человека. «Во что я вляпалась?» – в очередной раз вздохнула Вета, переступая порог.

   Зверь на ее появление поначалу не обратил внимания, как и на звяканье засова. Он лежал, не шевелясь, лишь его поникшие усы слабо подрагивали. Свалявшаяся светлая шерсть тускло мерцала в мягком свете. Тяжелая голова опиралась на мощные лапы с широкими подушечками. Хвост безвольно распластался по полу, перегораживая дорогу к дальней от двери стене.

   Мебели в комнате не было – никакой. И даже подстилки на полу не имелось. Впрочем, Вета тут же объяснила себе, что пард в очередном приступе ярости и боли наверняка разорвал бы любой матрас и любое одеяло в клочья.

   Хорошо, что предусмотрительный Вер выдал ей не только ведро с водой, но и какой-то сверток: будет на что присесть или даже прилечь.

   Сверток она оставила в углу возле дверей.

   Не выпуская из левой руки ведерка с водой, мелкими, осторожными шажками приблизилась к огромному парду. Наконец, когда до него оставалось каких-то два шага, он не без труда приподнял голову и потянул носом воздух.

   Нос выглядел сухим и даже, кажется, потрескавшимся. Видимо, пересохшие за три дня без питья ноздри не смогли различить запах. Зверь с протяжным выдохом снова уронил голову.

   – Даромир, – позвала его Иветта. – Тебе нужно попить...

   Пард недовольно фыркнул в ответ, давая понять, что не нуждается в назойливом внимании какой-то девчонки.

   – Эй, ну так не годится! – Иветта поставила ведерко на пол прямо возле головы кошака. Потом, слегка приподняв подол длинного сарафана, уселась рядом. – Давай, хоть нос тебе смочу...

   Она зачерпнула горстью воды – сколько получилось, поднесла руку к морде парда, прижала ладонь к его усам. На толстых длинных вибриссах повисли капли влаги. Пард невольно облизнулся.

   – Так, хорошо! – обрадовалась девушка. – Повторим...

   Но повторить ей не удалось: зверь, сглотнув пересохшим горлом, вдруг заворочался, приподнялся, опираясь на передние лапы, сел и уставился на свою гостью напряженным взглядом желтых, как у брата, глаз.

   – И-ви-и? – протянул хрипло.

   Вета не знала, как отвечать на этот вопрос. Да и не была уверена, что он ей не почудился. Поэтому молча потянулась за ведром, придвинула его поближе к парду. Тот еще несколько мгновений сидел неподвижно, не сводя с девушки взгляда, затем опустил голову и принялся лакать воду – шумно, но аккуратно.

   Пил кошак долго. Ветка успела и обрадоваться, что добилось своего, и испугаться, что вот сейчас зверь напьется воды, соберется с силами и…

   ...смириться с неизвестностью, которая должна была наступить вот-вот, Вета тоже успела. Кошак закончил лакать. Вновь поднял голову. Его взгляд немного прояснился и стал более пристальным.

   Чуть пошатываясь, зверь встал и на нетвердых лапах приблизился к девушке. Ткнулся мокрым носом ей в лицо. Потом – в шею.

   – И-ви-и, – вновь прохрипел протяжно. И вдруг… схватил зубами широкую лямку сарафана, потянул ее с плеча Иветты.

   Ветка замерла. Забыла дышать. Только сердце ее подскочило в груди, затрепыхалось, затарахтело часто-часто.

   Пард продолжал сражаться с тканью. Убрав лямку сарафана, он схватился зубами за тонкую ткань рукава нижней рубашки и разорвал ее, сумев при этом не поранить кожу девчонки. Обнажив плечо, он несколько раз лизнул чистую, пахнущую летним разнотравьем нежную кожу, а затем резко, одним сильным движением, вжал в нее свои острые клыки, прокусывая ее, оставляя на худеньком женском плече неглубокие кровоточащие ранки.

   Иветта не удержалась, охнула – скорее от неожиданности, чем от боли. Похоже, прикосновениями языка зверь каким-то образом заблокировал восприятие. Шевелиться Вета по-прежнему не пыталась.

   Зверь, протяжно вздохнув, принялся зализывать нанесенные им повреждения. От прикосновений его шершавого языка стало щекотно. Девушка слегка поежилась. Ее кожа покрылась ознобными мурашками.

   Пард еще раз лизнул плечо Ветки, ее шею, слегка отступил назад и улегся, пристроив свою голову на коленях сидящей перед ним девчонки. Глаза кошака закрылись, но дыхание оставалось тяжелым, напряженным. Уши подрагивали. Кончик хвоста начал елозить по полу – влево-вправо. Влево-вправо.

***

Сколько ни думала Ветка, сколько ни гадала позднее, как ей могло прийти в голову обхватить голову парда и начать его поглаживать, идей на этот счет у нее так и не появилось. Но в тот момент это казалось вполне естественным: приласкать зверя, доверчиво прилегшего рядом. И неважно, что минутой раньше он впивался клыками в ее тело, совсем рядом с шеей. Не загрыз же? Значит, и не собирался.

   Ветка закрыла глаза, пытаясь удержать слезы, проступившие от пережитого испуга и последовавшего за ним облегчения: похоже, самое страшное – позади. Слезы удержать не удалось: пара капель все же соскользнуло с ресниц и, проложив короткие мокрые дорожки по скулам, сорвалось вниз.

   Капельки упали на шкуру парда и тут же исчезли, просочились и впитались в густой мех зверя. Иветта вдруг ощутила, что шея оборотня под ее рукой стала меньше в объеме, с нее исчезла растительность. Да и голова, лежавшая у нее на коленях, похоже, изменила форму.

   Ветка открыла глаза, чтобы взглянуть, что происходит, и сдавленно пискнула: парда больше не было! А ее, Веткины, руки обнимали голову мужчины, который лежал на полу ничком – голый.

   – Э-э-эм… Даромир? Ты так не замерзнешь? – забеспокоилась девушка, зашевелилась, пытаясь извлечь свои пальцы из снежно-белых длинных волос мужчины, в которых виднелось несколько темных прядей.

   Ее голос или попытка отодвинуться заставили мужчину очнуться от легкого забытья. Он простонал в колени девушке – уже вполне разборчиво:

   – Иви-и! – и начал подниматься.

   Ветка поневоле залюбовалась фигурой Даромира – Яросвета. Хорошо развитые, красиво очерченные мышцы спины, рук, ягодиц плавно перекатывались под золотистой кожей, покрытой светлой короткой порослью волос. А когда оборотень выпрямился, стоя на коленях на расстоянии вытянутой руки от Веты, она обнаружила, что и спереди рельеф его тела так же хорош: даже пресловутые кубики пресса все были на месте.

   Девушка непроизвольно опустила взгляд еще немного ниже – и тут же зажмурилась, зарделась: она, конечно, знала, что находится у мужчин между ног, но вживую и вот так вблизи ей все это наблюдать пока не приходилось.

   Ветка сделала пару быстрых вдохов, сама того не замечая, облизала, а потом прикусила пухлую нижнюю губу и, совсем чуть-чуть приоткрыв глаза, кинула взгляд на лицо мужчины: заметил ли он ее смущение?

   Он заметил. Поймал взгляд девчонки, несколько мгновений удерживал его, словно гипнотизируя. В его вертикальных зрачках разгоралась страсть. Потом Даромир тоже опустил взгляд вниз. Ветка – вслед за ним. И в этот раз она едва не вскрикнула: та часть тела оборотня, которая отвечала за его мужественность, и которую французы называют «фамильными ценностями», явственно увеличилась в размерах и изменила положение.

   – Иди ко мне, Иви, любимая, – Даромир протянул к девушке раскрытую ладонь. – Обещаю: я не обижу тебя!

   Поймав руку Ветки, он, не вставая с колен, приблизился, обнял свободной рукой ее шею, и, рвано выдохнув, приник поцелуем к ее приоткрытым в волнении губам.

   Иветта не оттолкнула его. Не стала противиться: она знала, куда и зачем идет. Она обещала стать женой этому мужчине – женой во всех смыслах этого слова.

   После трех дней голода, жажды и черного отчаяния Даромир, похоже, все еще был не в себе и не совсем понимал, где он и кто с ним рядом.

   – Дух Парда вернул тебя мне, Иви! – в промежутках между жадными, но осторожными поцелуями пробормотал он. – Ты ведь моя, да, девочка?

   – Твоя...

   Вета чуть дрогнула: ей было неловко вводить в заблуждение этого поглощенного горем мужчину. Но ведь она не обманывала его! Да, он принимает ее за свою погибшую невесту, но она, Вета, уже его – это на ее плече виднеется оставленная оборотнем брачная метка!

   – Моя… вся моя… – руки мужчины скользнули вниз, к щиколоткам девушки, прикрытым свободным подолом сарафана, потянули ткань вверх.

   Иветта поняла: вот сейчас все случится. Она станет женщиной в объятиях мужчины-оборотня из другого мира.

   – Ну, не на голом же полу! – взмолилась она.

   – Не на полу… – Даромир замер. Огляделся растерянно. Обнаружил оставленный девушкой в углу возле входных дверей сверток. – Сейчас, Иви, сейчас…

   Ветка, сжав кулачки у груди, молча наблюдала, как Даромир прошел к дверям, наклонился, подцепил сверток, сдернув шнурок, развернул его. Внутри, под слоем вощеной бумаги, обнаружилась шкура какого-то зверя. Мужчина отнес ее к сооружению в стене, очень похожему на камин, развернул, разложил на полу. Потом засунул руку в зев камина и что-то там сдвинул вверху. По дну камина побежали ручейки огня. Только теперь Иветта разглядела, что там, в глубине, аккуратной пирамидкой сложены дрова.

   – Тепло. Мягко. Иди ко мне, Иви. – Даромир приблизился к Ветке, по-прежнему ничуть не смущаясь своей наготы и явных признаков желания, подал ей руку, помогая встать.

   Вета пошла вслед за мужчиной, но у края расстеленной на полу шкуры снова остановилась, не зная, что делать. К счастью, Даромир – знал. Вновь опустившись на колени, он помог девушке снять обувь – легкие домашние туфельки. Потом заскользил ладонями и губами вверх по ее ногам, целуя то одну, то другую. Поймав руку девушки, потянул ее вниз, на шкуру. Она послушно присела рядом.

   – Доверься мне, любимая, – подрагивающие от напряжения руки мужчины легли на ее плечи. – Я тебя не обижу…

   – Хорошо, – едва слышно отозвалась Иветта и закрыла глаза, отдаваясь во власть своего первого мужчины.

   Сколько же нежности было в каждом его прикосновении, сколько заботы и почтения! Мужчина трудно, хрипло дышал, но не позволял себе сорваться. Он ласкал тело девушки без спешки, терпеливо зарождая в ней новые, незнакомые ощущения, пробуждая ее девственное тело, приучая его к удовольствию единения.

   Ах! Если бы только все эти ласки и поцелуи были предназначены ей, Иветте, а не ее погибшему двойнику из этого мира!

   Мысль о том, что она – самозванка, забирающая себе то, что должно было достаться другой, мешала Ветке расслабиться. Но Даромир был настойчив: он сумел без слов убедить девушку, что не имеет значения, как они оказались вместе на шкуре у камина. Важно только то, что происходит между ними – сейчас, в эти мгновения.

   То ли тепло от камина, то ли жар от тела мужчины согрели озябшее тело Веты, наполнили его сладкой истомой, в которой растворилось все лишнее, все, что не имело значения. Забыв о сомнениях и терзаниях, она окончательно доверилась губам и рукам мужа, начала потихоньку отвечать на его ласки.

   Эти робкие, неумелые попытки свели Даромира с ума. С протяжным стоном он вытянулся на шкуре во весь рост, навис над девушкой:

   – Сейчас ты станешь моей, Иви!.. Прости, если в первый момент будет не очень приятно…

   – Я… готова, – Ветка была готова давно.

   Это здесь, в магическом мире оборотней, невинность до брака ценилась и почиталась. Но она-то росла в другом мире, и в двадцать один год ощущала себя старой девой, никак не решающейся познать плотскую любовь.

   Даромир прижался к девушке, заставив ее раскинуть бедра, качнулся вверх…

   – Тише, родная, тише. Уже все, – зашептал, осыпая поцелуями ее лицо, на котором на миг появилась болезненная гримаса. – Теперь только приятное.

   И он не подвел: сумел сделать так, чтобы Ветке стало не просто приятно, а так хорошо, что в какой-то момент она почти потеряла сознание. Лишь ее тело, внезапно зашившее собственной жизнью, выгибалось и вздрагивало от внезапно острого удовольствия.

   Потом, когда все закончилось, Даромир улегся на бок, обхватил девушку руками, прижал к своему разгоряченному телу. От усталости его глаза начали закрываться. Уже засыпая, он попросил тихо:

   – Обещай, мне, Иви… Обещай, что больше не оставишь меня.

   – Я тебя не предам, Даромир, и не покину, – пообещала Вета. Точнее, еще раз подтвердила обещание, данное немного раньше брату своего мужа, Верославу.

   Она и сама не заметила, как тоже задремала подле мужа, пристроив голову на его плечо и перекинув одну ногу через его бедра.

   Через пару часов она проснулась от осторожных прикосновений и тихого шепота, повторявшего ее имя:

   – Иви, проснись. Вставай, Иви!

   Иветта неохотно разлепила глаза и увидела Верослава.

   – Что?..

   – Тебе нужно уходить, девочка.

   – Зачем?

   – Потом объясню. Давай, выбирайся из объятий брата, одевайся, но очень осторожно, чтобы не разбудить его. Жду тебя за дверью.

   – Ладно.

   Верослав скрылся за дверью, а Иветта попыталась сдвинуть руку мужа, лежащую у нее на талии.

   – Куда? – не открывая глаз, поинтересовался он, усиливая хватку, не желая отпускать от себя жену ни на минуту.

   – Мне надо… в отхожее место.

   – Мм… – Даромир неохотно убрал руку, и Вета тут же отстранилась, присела и замерла, наблюдая за мужчиной.

   Его дыхание вскоре снова стало глубоким и ровным. С облегчением вздохнув, девушка подхватила и накинула сарафан прямо на голое тело. Нижнюю рубашку надевать не стала – прихватила с собой. Свободной рукой взяла туфельки и босиком, на цыпочках, скользнула к дверям.

   – Что так долго? – проворчал Вер, встретив ее у выхода. – Идем, провожу в спальню, там сможешь умыться и улечься нормально.

   – Мне и с мужем нормально было. Зачем ты меня забрал оттуда?

   – А затем, что я не знаю, как он себя поведет, когда придет в себя и обнаружит, что его погибшую пару подменили женщиной из другого мира… Не хочу, чтобы он обидел или оскорбил тебя своим поведением.

   – Ладно, идем.

   Оказавшись в спальне, Вета выглянула во двор замка. Удивилась, обнаружив, что день прошел, да и вечер заканчивается. Сходила в умывальню, привела себя в порядок, улеглась на чистое, пахнущее чем-то растительным, белье и очень скоро уснула, утомленная переживаниями и впечатлениями прошедшего дня.

ГЛАВА 4

Горькое первое семейное утро

   Верослав опасался не напрасно. Ветка поняла это, когда сквозь сон услышала доносящийся из коридора шум, хлопки дверей, топот и яростный рев:

   – Где?.. Где она?! Где Иви? Что ты сделал с ней, Вер?!

   – Иви больше нет, Яр! Опомнись! Ты сам видел, что произошло!.. – не менее громко, но с примирительными нотками в голосе отвечал Верослав.

   – Тогда как?! Кто был со мной сегодня ночью? Мой пард не принял бы никого, кроме истинной!

   – Яр, давай ты успокоишься, приведешь себя в нормальный вид, и тогда мы поговорим.

   – Кто она? Где та, что заняла место Иви? Как ты этого добился?! Говори сейчас! – не сдавался, требовал ответа Яросвет, который Даромир.

   – Она – двойник твоей Иви. Я нашел ее в одной из Граней. Она – тоже твоя истинная, Яр!

   – У меня только одна истинная! Та, которую я люблю! Которую ждал долгие семь лет! Ее мне никто не заменит!

   – Тише, Яр! Она же услышит! – в голосе Вера стали слышны огорченные умоляющие нотки. – Она нужна тебе, брат!

   – Мне никто не нужен, кроме той, которую я любил!..

   – Но девушка провела с тобой ночь, приняла твою метку. Теперь она твоя жена, Яр! Она, а не Иви!

   – И в этом виноват ты, Вер! Ты и расхлебывай!

   – И ты вот так просто откажешься от жены, даже не поблагодарив ее за свое спасение? – голос Верослава звучал недоумевающе и осуждающе.

   – Поблагодарю! – рычащий ответ Даромира. – Проведи меня к ней!

   Иветта присела, подтянула к груди колени, потянула до самого подбородка легкий плед…

   Дверь с грохотом отворилась, на пороге возник Даромир. Из-за его плеча выглядывал Верослав. Он усиленно старался что-то подсказать Ветке мимикой, но она не смогла ничего понять. Перевела взгляд на мужа и замерла. Заледенела от боли и ярости, смешавшихся в тигриных глазах мужчины.

   – Иви… ты слишком похожа на нее. Ты даже пахнешь, как она. Но это обман! Ты – не она! – Яросвет замычал, стискивая зубы, повернулся, чтобы выйти, обнаружил перед носом закрытую предусмотрительным братом дверь и с размаху саданул по ней кулаком.

   Дверь разлетелась в щепки.

   – Что ты творишь, Яр?! – Из коридора раздался возмущенный возглас Верослава, который стоял, прислонившись к противоположной стене от дверей, и ждал, когда Даромир поговорит с Иветтой.

   Яросвет приостановился.

   – Прости, женщина! Я не могу принять тебя! – бросил через плечо. Потом перевел взгляд на брата: – Делай, что хочешь, но я не хочу ее видеть – никогда!

   Снова захлопали двери, загрохотали шаги, но Иветта больше не слушала: уткнувшись носом в набитую то ли волосом, то ли шерстью подушку, она дала волю слезам. Вот и кончилась ее семейная жизнь, не успев начаться. Муж отказался от нее, даже не поблагодарив за спасение.

   Может, и к лучшему, что они больше не встретятся: Вета не пережила бы, если бы увидела ненависть в глазах своего первого мужчины – того, кто смотрел на нее ночью с такой нежностью и теплом. Того, кто умеет быть любящим и заботливым, но не в состоянии дарить тепло и заботу ей.

   Вета плакала, горюя по своей странной, несчастной и изломанной судьбе, пока после короткого стука по дверному косяку к ней в спальню не вошел Верослав.

   – Ревешь? – присел возле нее, положил руку на плечо. – Не надо, Иви!..

   – Не называй меня так! Я – не она! – взъярилась девушка, вскинулась, села на постели, уставилась на Верослава полными обиды глазами. – Я – Иветта! Вета, Ветка, но не Иви!

   – Ладно, тише, ты что? Не надо так… – мужчина растерялся, забормотал неуверенно. На его лице были видны следы усталости и печали. – Ты все слышала, да?

   – Представь себе – слышала! И, знаешь, у меня тоже нет желания видеть твоего брата! Ты говорил, что, если он меня не примет – ты меня отпустишь, поможешь устроиться в этом мире. Так давай, выполняй то, что наобещал!

   – Но он принял тебя, Вета! Его зверь поставил тебе парную метку, а потом Яр наконец-то смог перекинуться и сделал тебя своей женщиной! Теперь по законам нашего мира ты жена Яросвета…

   – Да! Жена – не нужная, не любимая! Та, которую он не хочет видеть и требует отправить прочь из своего дома!..

   – Не злись на него, Ветка! Он сам не понимает, что делает. Рана в его сердце слишком свежая, а боль – слишком острая, чтобы он мог справиться с горем. Но пройдет время, он смирится с потерей, и тогда…

   – Когда – тогда? Через год? Три? А может, вообще никогда?! – девушка сама не заметила, когда вцепилась в руку Верослава.

   Она кричала на него, как не кричала никогда и ни на кого. Слезы отчаяния душили ее.

   Не думала Иветта, отправляясь в другой мир, что станет там соломенной вдовой, брошенной женой, никому не нужной обузой.

   – Брат не сможет без тебя, Вета. Поверь мне! Но, наверное, сейчас тебе лучше и правда уехать. Исчезнуть так, чтобы он даже запаха твоего не мог учуять. Скрыться, словно и не было.

   – И что тогда?..

   – Тогда он сам не заметит, как начнет желать твоего тепла. Твоего тела, которое познал ночью. Начнет думать о тебе, гадать – какая ты. Начнет искать тебя и тосковать. И когда эта тоска станет сильнее, чем горе по погибшей невесте, ты сможешь вернуться, чтобы занять свое законное место подле мужа.

   – Свое, – горько усмехнулась Ветка.

   – Да, свое! Это ты приняла метку. Ты провела ночь с Яром и отдала ему свою чистоту и невинность. Так что это место – твое, а не той, другой, что была до тебя.

   – Значит, уехать… Но куда? Ты мне подскажешь? – выплакав обиду, накричав на Верослава, Иветта почувствовала себя опустошенной.

   Теперь она не хотела думать о мужчине, который отверг ее. Пусть живет, как хочет и как может, а она, Ветка, будет строить свою жизнь в новом мире сама.

   – Ты ведь там, в своем мире, работала в парфюмерной лавке? – оборотень задумчиво почесал переносицу.

   – Ха! В лавке! Да это был элитный бутик, в котором продавались только самые модные и дорогие ароматы мира!

   – Вот и хорошо. Значит, дело это тебе знакомо, и с должностью помощницы ты справишься.

   – Чьей помощницы?

   – Наш клан держит в городе людей, Ставангере, парфюмерную лавку. У нас, оборотней, нюх намного тоньше, поэтому и создаваемые нами ароматы намного интереснее и богаче, чем то, что способны создать люди. Да и в травах мы лучше разбираемся.

   – Так ты предлагаешь мне место в этой лавке?

   – Да. Старик Альвис давно просит прислать ему помощника или помощницу. Жить сможешь там же, на втором этаже над лавкой: у парфюмера пустует несколько комнат.

   Это предложение звучало разумно. В чем-то даже соблазнительно. Жить среди обычных людей, таких же, как она сама. Заниматься знакомым и, по идее, даже любимым делом, только в другом мире и в другой обстановке…

   – Я согласна! Как мне попасть в этот… Ставангер?

   Иветте захотелось убраться из замка оборотней как можно скорее. Забыть желтые тигриные глаза Яросвета, нежность его рук и жадность поцелуев. Как-то жила она без мужчины двадцать с лишним лет – и дальше проживет!

   Унижаться, выпрашивая если не любви, то хотя бы снисхождения, уж точно не станет!

ГЛАВА 5

Путь не в ту сторону

   Выехали еще до полудня: путь ждал неблизкий. Верослав собирался тщательно и неторопливо – заложил карету, притащил пару сундуков, открыл перед Иветтой гардеробную:

   – Тут почти все новое. Обувь, платья, белье. Приданое Иви и то, что брат для нее покупал. Выбирай, на что глаз ляжет. Можно бы и все забрать, да в карете места не хватит.

   – А ты?..

   – Пойду раздобуду нам завтрак и припасы в дорогу.

   – Нам? – зацепилась за слово Вета.

   – Да. Я с тобой поеду. В одном наш Верховный прав: мое было решение привести тебя в наш мир, мне за тебя и отвечать.

   – А дороги опасны у вас? – насторожилась девушка.

   – Не сказать, чтобы очень. Мы ведь, считай, на севере живем. Севернее только уммары – белые оборотни-медведи. С ними нам делить нечего, а люди с нами предпочитают ладить. Не тревожься об этом, девочка. Лучше думай, как у старика Альвиса обустраиваться будешь.

   – На месте разберусь, – вздохнула Вета.

   Она и раньше загадывать на будущее не любила, а теперь и подавно не видела в этом смысла.

   Из замка-крепости Вер опять выводил ее тайными ходами, предварительно укутав голову полупрозрачной тканью, скрывавшей лицо.

   – Это чтобы не вызвать волнений в стае, – объяснил мужчина. – Если бы Даромир решил тебя при себе оставить, мы бы представили тебя открыто другим членам клана, познакомили, объяснили, кто ты и откуда взялась. А так только кривотолки плодить…

   – А если кто-то из клана увидит меня в Ставангере и узнает?

   – Наши там редко бывают. Того, кто товары от нас возит, я предупрежу, чтобы не болтал. Пусть пока твое появление в тайне остается. Так и тебе спокойнее будет.

   Иветте показалось, что в словах Верослава есть свой резон. Она кивнула согласно и, покорно укутавшись в накидку, как в паранджу, проскользнула темной тенью под каменными сводами крепости. Вслед за своим проводником вышла за крепостную стену, забралась в карету. Вер влез за ней, уселся напротив, стукнул в стенку у себя над головой, давая знать кучеру, что можно трогать.

   – А лошадьми тоже пард правит? – просто чтобы не молчать, задала вопрос Вета.

   – Да. В замке мужчин-людей нет. Только парды. Но, когда мы в своей человеческой ипостаси, лошади нас не боятся. Да и от пардов не шарахаются: привыкли с жеребячьего возраста.

   Иветта кивнула давая знать, что поняла ответ. О чем еще спросить – как-то не придумалось, поэтому откинулась на мягкую спинку скамьи, прикрыла глаза. Можно было бы, наверное, глазеть в окошко, да особо не на что было. Лесная дорога, на которую они въехали почти сразу, петляла среди незнакомых деревьев, а за густым подлеском рассмотреть ничего не удавалось.

   Вскоре, убаюканная ровным ходом кареты, Ветка задремала. Все-таки две бессонные ночи подряд давали о себе знать. Да и утренние слезы бодрости не добавили.

   До сумерек сделали две остановки. Иветта к вечеру выспалась настолько, что опасалась до утра куковать, не смыкая глаз.

   – Далеко нам еще? – выглянула из окошка, заросли за которым ощутимо поредели, но стали еще непрогляднее из-за наползающего на них вечера.

   – Вот скоро лес кончится, там еще немного – и Ставангер. До закрытия городских ворот должны успеть.

   – А если не успеем?

   – Заночуем на постоялом дворе у городской стены. Знаю пару вполне приличных заведений, – беззаботно пожал плечами Верослав.

   Иветта вновь повернулась к окошку. Краем глаза уловила мелькнувшую тень, похожую очертаниями на человеческую фигуру с глазами-угольями.

   – Кто это?! – отшатнулась от зарешеченного проема в дверце кареты.

   – А ну, дай гляну! – Верослав отодвинул Ветку подальше, заставил лечь полубоком на сиденье, сам, не высовываясь, осторожно постарался выглянуть сбоку.

   Только придвинулся и тут же зашипел по-кошачьи, когда между прутьями решетки показался наконечник стрелы. Правда, внутрь он не попал – вспыхнул синем пламенем и тут же осыпался пеплом.

   – Нападение! Ложись на скамью и ни в коем случае не выходи! Что бы ни случилось, оставайся внутри! – предупредил Вер, коротко стукнул в стенку кареты двойным условным стуком, крикнул: – Гони! Может, оторвемся!

   Испуганная, приникшая к сиденью своей скамьи Иветта проворчала тихонечко:

   – Вот тебе и «спокойно на дорогах»...

   Она услышала, как гикнул, подгоняя усталых лошадей, кучер, почувствовала, как понеслась, подскакивая на выбоинах и ухабах, карета.

   Только скачка продлилась недолго.

   – Засада! – закричал снаружи возница. – Дорога перегорожена!

   – Останавливай! Примем бой! – отозвался Верослав, снова сурово глянул на Ветку: – Сиди внутри! – и прыжком выскочил в приоткрытую дверцу, на ходу оборачиваясь пардом.

   Дверца за Вером захлопнулась сама, отрезав девушку от происходящего.

   – Только бы отбились! – взмолилась Иветта, сама не зная, к кому обращается. – Только бы не погибли!

   Она лежала, сжавшись в комочек, вздрагивала, когда в стенки кареты ударялись то ли камни, то ли стрелы, то ли ветви деревьев. Прислушивалась к звукам боя: грозному рычанию пардов, каким-то жутким нечеловеческим выкрикам и завыванию, к топоту и грохоту…

   Внезапно все стихло.

   В наступившей мертвой тишине послышались приближающиеся шаги.

   Ветка сжалась на своей скамье еще больше, зажмурилась, мечтая превратиться в невидимку.

   Послышался скрежет и хруст: кто-то выламывал замок.

   Дверца распахнулась. Под потолком кареты вспыхнул светильник. Иветта не выдержала, открыла глаза – и тут же прикусила себе запястье, чтобы не завизжать.

   Ее глаза встретились с горящими, как угли, глазами чудовища...

***

– А кто это у нас тут такой? – к Иветте протянулась бледно-серая, покрытая чешуйками брони рука с когтистыми пальцами. Пальцев было четыре. – Ну-ка, иди сюда!

   – Кто вы? Что вам от меня надо?! – голос неожиданно сломался, и вместо требовательного и уверенного вопроса у Ветки получился жалкий писк. – Уберите… лапы!

   – Ахах! Пардовская подстилка! Ничего, твоя кровь нам тоже подходит, хотя лучше бы ты была девственна и не помечена кем-то из кошаков! – безгубый рот чудовища оскалился, демонстрируя девушке, забившейся в самый дальний угол кареты, острые верхние клыки. Длинные. В ржаво-красных пятнах, словно окрашенные чьей-то кровью...

   Увенчанная козлиными рогами голова вдвинулась в карету. Когтистая рука впилась в сарафан на груди девушки, комкая и дырявя ткань.

   Иветта вцепилась в эту лапу, содрогаясь от ужаса и отвращения, попыталась отодрать ее от себя – и вылетела из кареты, как пробка из бутылки. Чудовищное существо, похожее одновременно и на демона, и на вампира, уронило ее на землю рядом с неподвижным мужским телом.

   – Вер? – тут же узнала его Вета. – Верослав!..

   Пард с трудом разлепил отечные веки. Глянул на нее мутно-желтым глазом.

   – Прости… не смогли тебя защитить… – на губах Вера выступила розовая пена.

   Вета знала, что это конец.

   – Вер, нет! Не смей меня оставлять!.. – она схватилась за безжизненную руку мужчины. – Ты же обещал…

   – Они не забирались так далеко… никогда… север. Не любят холод, – мужчина говорил из последних сил.

   – Пожалуйста, Вер!.. – Вета не могла, не хотела терять своего единственного если не друга, то хотя бы проводника и защитника в этом мире!

   – Яр найдет тебя, Иви! А меня… убил бы. За то, что не спас тебя. Может, и хорошо, что уже все… – Верослав захрипел как-то особенно громко, на пару мгновений выгнулся в последней судороге и обмяк, не дыша.

   Иветта выпустила вмиг отяжелевшую руку Верослава. Подняла голову, оглядываясь. Увидела второго парда – возницу. Он лежал поодаль, ничком. Из его спины торчало несколько стрел. Вета поняла: он тоже мертв.

   – Проклятые твари… – процедила сквозь зубы, наблюдая за тем, как полтора десятка отвратительных существ обыскивают карету, бродят кругами, выискивая в траве выпущенные и не попавшие в цель стрелы.

   Двое из нападающих стояли по сторонам от нее: наблюдали, стерегли. Хотя куда ей бежать? В незнакомом лесу, в чужом мире…

   – Не хочешь кончить, как он, – один из рогатых охранников пнул босой чешуйчатой лапой тело Верослава, – веди себя тихо и послушно.

   – Что вы собираетесь со мной делать? – Ветка догадывалась, что ничего хорошего ее не ждет, но все же хотела услышать ответ.

   – Молодая, здоровая, вкусная. – Охранник оскалился. – За тебя дадут много монет. Наши принцы любят кровь таких, как ты…

   – Хватит болтать! Вяжи ее и в карету. Пора уходить! – раздалась команда.

   – Не надо… – Ветку не слушали. Подхватили подмышки, заставили встать на ноги, спутали руки и ноги гибкими стеблями сорванной тут же лозы. Закинули обратно в карету.

   Дверь со сломанным замком тоже заперли с помощью пары ветвей, изогнув их и вставив концами в отверстия.

   Карета резко дернулась. Иветта, которую просто бросили на пол, впечаталась лицом в край скамьи, разбила губу и почувствовала на языке железистый привкус. Со стоном сумела выровняться. Потом кое-как взобралась на скамью, поджала под себя связанные за щиколотки ноги.

   В этот раз слез не было, хотя перед глазами стояло обезображенное лицо Верослава, в ушах звучали его последние слова. Девушка пыталась их обдумать. Если Вер сказал, что эти существа редко забираются так далеко на север – значит ли это, что сейчас ее везут на юг? Почему пард был уверен, что Верховный хевдинг станет ее разыскивать? Свое предназначение она выполнила: приняла метку и помогла оборотню вернуться в человеческую ипостась.

   Нет, надеяться на то, что Даромир-Яросвет станет искать и спасать ее, не приходится! Остается рассчитывать только на себя… Жаль, что она, Ветка, всего лишь слабая, избалованная цивилизацией женщина. Она даже сдачи дать не умеет! И курсов выживания не проходила.

   Быть может, магия?..

   Иветта подняла к лицу связанные руки. Начала представлять, что у нее на ладони появляется огненный шар.

   …ничего.

   Попыталась представить воду, потом – землю, наконец, вихрь. Все впустую. Если здесь, в этом мире, у нее и проявятся магические силы – они явно не будут связаны с управлением стихиями.

   Убедившись, что никакая магия ей сейчас не поможет, Иветта обессиленно закрыла глаза и сама не заметила, как провалилась в тревожный сон.

   Проснулась оттого, что карета остановилась. Открыла глаза, бросила взгляд на зарешеченное оконце. За ним стояла ночная тьма, разбавленная мерцающим светом то ли костров, то ли факелов. Осторожно придвинулась ближе, выглянула наружу.

   Карета, судя по всему, стояла на краю просторной лесной поляны. В центре поляны горел костер, вокруг сновали все те же рогатые клыкастые монстры, а чуть дальше, прямо на траве, лежали и сидели поодиночке и группами люди. Десятка два. В основном, молодые женщины, но были, кажется, и подростки. Судя по связанным и скованным рукам и ногам, они были пленниками, как сама Иветта.

   Ее сердце дрогнуло от жалости к ним. Захотелось познакомиться, поговорить, может даже, подружиться с такими же несчастными, как она сама.

   Желание выбраться из кареты сбылось куда скорее, чем девушка надеялась: кто-то из рогатых охранников отпер дверь, выдернул Вету из темного нутра, швырнул, не особо церемонясь, на землю:

   – Если надо в кусты – говори. Если нет – ползи к остальным.

   – Сначала в кусты… – только теперь девушка поняла, что и правда нуждается в недолгом уединении.

   Справлять нужду под присмотром монстра было страшно и противно. Он отвернулся, но даже не пытался скрыть, что принюхивается.

   – Сладко пахнешь… – прошипел, как только Ветка опустила подол сарафана. – Не успел тебя твой пард своим звериным запахом пропитать.

   Вета ничего не ответила: не хотела, чтобы уродливая тварь раззадорилась еще больше. Как могла быстро, поковыляла на поляну – к свету, к другим пленникам.

   «Сбегу. Улучу момент и сбегу! – поклялась себе мысленно. – Лучше попасть в когти к диким зверям, чем стать пищей для этих отвратительных монстров!»

ГЛАВА 6

Вигге

   Когда Вета появилась из зарослей в сопровождении одного из охранников, пленники не обратили на нее никакого внимания. Ни одного любопытного взгляда. Ни одной приветливой улыбки. Люди жадно поглощали скудные порции какого-то варева, грызли сухие куски то ли мяса, то ли хлеба, пили воду.

   – Иди сядь там, – тот, кто водил Иветту в кусты, бесцеремонно ткнул ее между лопаток, направляя к группе женщин. – Тебя накормят.

   Вета покачнулась. Забыв, что ноги связаны, попыталась сделать широкий шаг, чтобы удержать равновесие, и растянулась на траве лицом вниз.

   Что ж! Внимание других пленников ей удалось привлечь!

   – Ой, умора! – захихикала одна из девиц, показывая на Иветту пальцем. – Зад отклячила, будто напрашивается, чтоб к нему приложились!

   – Эй, новенькая! – подхватила другая. – Ты еще повиляй задницей! Попроси ласки! Не откажут!

   Вета быстро перевернулась на бок. Потом сумела сесть. Мельком глянула на толкнувшего ее монстра. Тот стоял и, похрюкивая и подергиваясь, скалил свои ржавые клыки: смеялся. Но ладно – чудовище. А вот почему пленницы настроены так недружелюбно?! Что плохого она им сделала?

   Подходить к ним расхотелось.

   Кое-как поднялась под насмешливыми взглядами двух слишком остроумных девиц, огляделась, заметила в стороне сидящую отдельно от всех женщину и лежащего без сил мальчишку. Медленно побрела к ним.

   – Ты гляди! Благородная кайя себе лучше компании не смогла найти, кроме как глухая нищенка и уммаровский выродок! – понеслось ей в спину.

   Вета не стала обращать внимания и отвечать. Ссориться с такими же, как сама, пленниками, она не собиралась.

   Добралась до ребенка. На вид ему было лет десять. Когда Вета присела рядом, он с трудом приоткрыл глаза.

   – Ты почему не ешь? – Ветка указала на деревянную плошку, которую кто-то из охранников оставил рядом.

   – Мы кашу не едим… – едва слышно прошептал мальчик.

   – А что едите? – Иветта не знала, кто такие уммары, а парнишка показался ей совершенно обычным человеческим ребенком. – И как тебя звать?

   – Я – Вигге, сын Расмуса. Мы едим рыбу и мясо. – Короткий разговор отнял у Вигге последние силы: он закрыл глаза и, похоже, потерял сознание.

   Вета снова подняла взгляд, обвела глазами поляну. Теперь пленники монстров наблюдали за ней, но в их лицах читалась вражда.

   – Из-за этой кайи нас будут кормить еще меньше. И у уммаровского выродка еду не заберешь, – проворчала одна из женщин.

   Ах! Так вот почему на нее смотрят косо! Она, значит, лишила этих несчастных шанса поесть поплотнее!

   Иветта вдруг вспомнила, что под одной из скамей в ее карете стоит плетеный короб с припасами, которые собрал в дорогу Верослав. Странно, что рогатые монстры к этому коробу даже не притронулись.

   Зато сейчас один из монстров направлялся к ней. Подошел, сунул в руки деревянную плошку с жидкой похлебкой – то ли редкой кашей, то ли густым супом. Кинул поверх варева кусок чего-то сухого. В другую руку вручил кружку с водой.

   Проголодаться Вета не успела, но странный сухарь ее заинтересовал. Запах от него шел мясной. Девушка взяла свой сухарь и сухарь из плошки мальчика, сунула их в воду, чтобы немного размокли.

   Плошки с похлебкой протянула двум девочкам-подросткам, которые молча сидели по правую руку от нее. Похоже, им было слишком страшно, чтобы упражняться в насмешках и издевках. Но голод оказался не менее сильным, чем страх: поданные им плошки девчонки схватили и тут же набросились на еду.

   Вета достала из кружки один из сухарей. Он немного размок, и девушка рискнула откусить кусочек. Убедилась, что это какое-то вяленое мясо. С трудом растолкала Вигге и сунула ему в рот сухарь. Мальчик принялся жевать. Давалось это ему с трудом, но он все же сумел справиться. Иветта тут же поднесла к его губам второй кусок мяса.

   – А ты? – ребенок смотрел на нее удивленно и недоверчиво.

   – Я пока не голодна, – качнула головой Вета, и почти не солгала: от пережитого ужаса ее желудок сжался в комок, и она чувствовала, что не сможет проглотить ни крошки.

   – Здесь каждый сам за себя, – предупредил Вигге. – К тебе станут относиться еще хуже, если ты будешь помогать мне.

   – Ешь. Я их не боюсь. И на насмешки мне плевать. – Вета заставила мальчика взять второй кусочек мяса.

   Ребенок прожевал и проглотил его. Потом с помощью Ветки послушно выпил всю воду, которая была в его кружке. Сжал слабыми пальцами ее ладонь:

   – Ты добрая. И смелая. Теперь я понимаю, почему тебя взял в жены кто-то из пардов. Не понимаю только, как ты в плен к девампам попала. Парды и уммары своих женщин берегут и защищают…

   – Меня тоже защищали, Вигге. Но мои защитники погибли. Оба. – Иветта почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы и поспешила перевести разговор на другую тему. – А кто такие уммары и девампы?

   Похоже, пара кусков сушеного мяса и кружка воды пошли ребенку на пользу: он перестал впадать в забытье после двух-трех фраз.

   Услышав вопрос Иветты, Вигге округлил глаза:

   – Ты откуда? Нездешняя, что ли?

   – Да, я приехала издалека, чтобы стать женой Даромира. – О том, что Даромир – Верховный хевдинг пардов, Вета на всякий случай умолчала.

   – Ладно. Ты только никому не признавайся, что нездешняя, – маленький уммар вздохнул. – Чужаков люди любят еще меньше, чем оборотней. Я расскажу тебе все, что знаю...

***

Мальчишка говорил много, но сбивчиво. Ребенку было трудно объяснять некоторые вещи. В целом Иветте удалось понять, что уммары – тоже оборотни, но не из семейства кошачьих, как парды, а медведи. Причем белые. На земле таких называют полярными. Еще стало понятно, что оборотни и люди – родственные народы и могут иметь общих детей.

   С девампами все оказалось сложнее. Они были чем-то похожи на людей: имели по две руки и две ноги, но ни с оборотнями, ни с людьми общих детей иметь не могли.

   – Понимаешь, у них синяя слизь вместо крови. И у принцев, и у простых солдат. Летать могут только принцы, – рассказывал Вигге, опасливо косясь на охранников, которые рассеялись по поляне и наблюдали за своими пленниками.

   – А вот эти разговоры про кровь? Они что – кровососущие?

   – Ой, это еще одна особенность их расы! Кровь нужна только принцам и самкам… женщинам девампов! Принцам – чтобы восстанавливать магию, женщинам – чтобы зачинать детенышей. Кстати, доступ к женщинам есть только у принцев.

   – То есть вот те, кто нас охраняет – это простые воины-девампы? – Иветта исподтишка присматривалась к жутким тварям, стараясь понять, чем и как сильно их тела отличаются от человеческих.

   Похоже, под набедренными повязками у воинов прятались органы размножения, но как они выглядят, ей оставалось лишь догадываться.

   – Да! Принцы в набегах никогда не участвуют. Их мало, как и самок. Зато их защитная магия так сильна, что проникнуть в подземный город-лабиринт, где живет рой девампов, еще никому не удавалось. – Вигге так понравилось просвещать свою новую подругу, что он оживился и даже немного порозовел.

   – И что – принцы и женщины девампов никогда не покидают лабиринт? Тогда зачем им крылья и способность летать?

   – Не покидают почти никогда! Только весной, когда наступает брачный сезон. Но есть одно место, где бывают и они, и люди, и оборотни. Думаю, туда нас и везут, чтобы продать кому-то из принцев… – Вигге снова побледнел и замолчал. Похоже, мальчику стало страшно.

   – Что это за место, Вигге? Расскажи мне! – взмолилась Иветта.

   – Оно называется Кватропорт. Город четырех Врат...

   Может, медвежонок-уммар рассказал бы что-то еще, но, похоже, главному из девампов надоело, что их новая пленница слишком много шепчется с ребенком.

   – Смотрю, ты у нас слишком сильная и бодрая? – подошел он к девушке и пнул ее когтистой лапой чуть ниже спины. – А ну, встала, собрала у остальных посуду и пошла ее мыть!

   – Потом еще пошепчемся, – стараясь говорить одними губами, пообещала Вета пареньку и с трудом выпрямилась: связанные ноги и руки стесняли движения, делали их неловкими.

   Ветка постаралась не показывать свою злость, но про себя подумала, что, передвигаясь мелкими шажками, собирать посуду она будет до утра. Похоже, девамп тоже до этого додумался.

   – Туда, – толкнул Иветту в спину, направляя к глубокой деревянной лохани, от которой шел пар. – Посуду сами принесем.

   Он сделал пару знаков своими четырехпалыми руками другим охранникам, и те послушно зашевелились, начали подходить к сидящим на траве девушкам и женщинам, забирать у них плошки и кружки.

   Вскоре в лохани с горячей водой лежали два десятка кружек и плошек.

   – Мой давай! – прикрикнул на Ветку главный девамп.

   – Может, руки развяжешь? – девушка показала ему свои спутанные запястья, между которыми оставался зазор в десяток сантиметров. Лучше, чем если бы руки были прижаты одна к другой вплотную, но все равно ужасно неудобно.

   – Так справишься, – процедил козлорогий монстр и снова ткнул Вету в спину, подталкивая к корыту.

   – Ты смотри! Кайя свои белые ручки замарать боится! Торгуется! – захихикала одна из тех девиц, что и раньше позволяли себе насмешки и грязные намеки. – А ты приляг да ножки раскинь, глядишь, освободят от работы!

   Иветта призвала все свое терпение и благоразумие, чтобы не сорваться и снова промолчать. Огляделась, высмотрела в двух шагах от себя пучок сухой травы, сорвала его, скрутила, как могла, сделала что-то вроде мочала. Обмакнула мочало в воду…

   В чем-то злобные насмешницы были правы: в своей земной жизни Иветта посуду мыла очень редко. Для этого у нее была посудомоечная машина. А еще – стиральная машина-автомат и робот-пылесос. А ведь она считала себя неплохой хозяйкой! Теперь же ей пришлось отдирать присохшие остатки густой похлебки чуть ли не голыми руками. Спасибо, что хоть вода оказалась довольно горячей.

   Пока девушка под присмотром одного из девампов отмывала деревянную посуду, остальные охранники выгнали на поляну две телеги. Усадили на нее пленников – спинами друг к другу, по четверо в ряд.

   Кто-то из козлорогих пнул ногой Вигге:

   – Вставай, уммаровский щенок! Хватит отлеживаться!

   Мальчик завозился, закряхтел, оперся на согнутые локти и сумел оторвать от земли голову и плечи. Продержался так несколько мгновений и рухнул обратно. Его глаза закрылись. Грудь часто и судорожно вздымалась, открытый рот жадно хватал воздух.

   – Не смейте!.. – дернулась Иветта, когда охранник попытался пнуть мальчишку в бок. – Вы же… товар портите!

   Сбоку от Веты раздалось то ли хрюканье, то ли бульканье.

   Она оглянулась и увидела оскаленные клыки и трясущиеся плечи главного девампа.

   Отсмеявшись, он заглянул в лохань:

   – Справилась?

   Вета кивнула.

   – Хочешь, чтобы уммаровское отродье не сдохло – тащи его в свою карету. С тобой поедет.

   – Хорошо! – девушка согласно кивнула и тут же опустила голову, чтобы скрыть торжество по поводу своей маленькой победы.

   Стряхнув с рук воду, она поковыляла к Вигге.

   – Нам с тобой надо добраться до кареты, малыш, – шепнула она ребенку, который успел немного отдышаться и теперь смотрел на нее не по-детски серьезным взглядом.

   – Ты не бросишь меня? – тихонько спросил он.

   – Ни за что. Давай, продень руки в кольцо моих рук. Я сумею тебя поднять.

   Иветте и правда удалось подхватить паренька подмышки и оторвать от земли. Ноги мальчишку почти не держали, и Ветка, пятясь задом, потащила его к карете. Девампы с любопытством наблюдали за ней.

   Наконец, путь в несколько метров был преодолен. Вета уперлась спиной в карету и поняла, что не знает, как влезть в нее со связанными руками и ногами, и как поднять туда вконец обессилевшего Вигге.

   – Помогите! – потребовала она, смело глядя в глаза главному девампу.

   Тот кивнул одному из своих:

   – Выполняй!

   Охранник подошел, небрежно закинул в карету Вигге, потом, нарочито облапив грудь и ягодицы Иветты, поднял и подсадил девушку. Ветка скрипнула зубами, но снова предпочла стерпеть. Она и так получила намного больше, чем рассчитывала: ей позволили ехать в собственной карете, где были запасы нормальной еды, да еще и мальчишку разрешили забрать.

   Дверца кареты захлопнулась. Ее заперли снаружи.

   – Вот и ладно, – Ветка опустилась на сиденье, неловко провела обеими ладонями по спутанным волосам мальчишки. Когда-то они, наверное, были совсем светлыми, почти белыми, а теперь сбились в колтуны и приобрели грязный серо-желтый оттенок. – Сейчас устрою тебя поудобнее и накормлю.

   – Накормишь? – синевато-черные глаза Вигге с недоумением уставились ей в лицо. – Чем?

   – Едой. Нормальной человеческой едой. И сама поем. Давай-ка поднимем тебя на вторую скамью.

   Устроив мальчика, Вета вытащила из-под сиденья корзину, откинула крышку, отыскала среди припасов запеченную тушку мелкого зверька. Разломила пополам и одну часть подала Вигге, а вторую завернула в промасленную тряпицу и положила обратно.

   – Утром съешь, – пояснила ребенку.

   Тот благодарно кивнул и набросился на свою порцию с жадностью оголодавшего пса.

   Иветта печально качнула головой, извлекла из корзины небольшой пирог с ягодной начинкой и тоже принялась жевать.

   – Ты должен мне еще очень многое рассказать, Вигге, – обратилась к мальчику.

   – Так спрашивай! – согласился он, разгрызая и проглатывая последнюю косточку.

   Глаза его осоловели, веки потяжелели.

   – Да ты совсем засыпаешь! – догадалась Иветта. – Ладно, поспи пару часов, подожду я со своими вопросами.

   Вигге кивнул с признательностью и тут же задремал.

   Спал, правда, недолго. Не прошло, наверное, и часа, как вздрогнул всем телом, заметался, задышал часто, прерывисто, застонал:

   – Нет! Нет!.. Не подходите!

   Вета открыла глаза, уставилась на мальчишку, поспешно прикрыла рот ладонями, чтобы не закричать. В карете было почти совсем темно, но даже в этой тьме девушка смогла разглядеть, что происходит с ее новым другом.

   Щуплый Вигге на глазах увеличивался, раздавался в плечах, обрастал белой шерстью, превращаясь в медведя...

***

Вигге снился кошмар. Этот кошмар мучил его с того самого дня, когда он, поспорив с друзьями, отправился на Медвежью сопку. Говорили, что, если поймать один из блуждающих огней, которые появлялись на сопке ночью, то можно призвать и привязать к себе Призрачного Медведя – дух сильного воина-уммара, погибшего в бою или на охоте.

   Вигге был уверен, что все это – сказки, и собирался провести на сопке всю ночь.

   Вместо блуждающих огней и Призрачных Медведей мальчик столкнулся на склонах холма с отрядом девампов. Раньше он только слышал о них, но сам никогда не видел. И вот… одно неосторожное движение, хрустнувшая под детской ногой веточка – и десяток жутких рогатых тварей окружил его со всех сторон.

   – Уммарыш! – прошипел один.

   – Молодой, сладкий! – гнусно захихикал второй.

   – Повезем на продажу или здесь прикончим? – поинтересовался третий.

   Вигге оглянулся и понял, что бежать ему некуда. Прижался спиной к стволу кореллы – медвежьего дерева, перекинулся в зверя, выпустил когти, готовясь как можно дороже продать свою жизнь…

   – Клыкастый! – засмеялся один из девампов.

   – Когтистый! – подхватил второй. – Ух, страшно!

   – Да чего мы ждем? – третий, похоже, пустых разговоров не терпел. – Вяжем по-быстрому и уходим! Или вы хотите нарваться на взрослого уммара? Ты же тут не один, малыш?

   Вигге сначала кивнул головой, потом помотал отрицательно. Сам не знал, как лучше ответить – как есть, или попытаться обмануть чудищ.

   Обмануть не удалось.

   – Один он. Но лучше уйти поскорее и подальше, чтоб не догнали, – тот третий, который постоянно останавливал своих соплеменников, крутанул в воздухе веревочную петлю, метнул ее в сторону застывшего у дерева медвежонка.

   Вигге догадался, что лучше бы избежать петли и быстро опустился на четыре лапы. Это ему не помогло: пока он уворачивался от одной петли, падающей сверху, его шею перетянула другая, запущенная вторым девампом.

   – Попался!.. – петля начала затягиваться.

   – Придуши его слегка, чтобы не трепыхался!

   Вигге почувствовал, как перестал попадать воздух в его легкие. В глазах потемнело. Он провалился в беспамятство.

   Когда очнулся – обнаружил, что его везут на телеге по незнакомым местам. Так далеко на юг он не забирался, даже когда отправлялся с отцом на охоту.

   Пошевелил руками, ногами. Понял, что вернулся в человеческое тело. Путы спали, и Вигге, пользуясь темнотой и шумом колес, попытался соскользнуть с телеги.

   – Уммаровский выродок тикает! – заголосила дремавшая рядом деваха с плоским круглым лицом и рыхлой фигурой.

   К Вигге тут же подбежал один из девампов, не церемонясь, приложил по голове чем-то тяжелым. Перед глазами у мальчишки снова потемнело.

   В следующий раз он очнулся, плотно связанный, на телеге, которая стояла и никуда не двигалась. Кругом кто-то ходил, переговаривался, шумел и стучал деревянной посудой и гремел чем-то металлическим.

   – Воды… – разлепил спекшиеся губы ребенок.

   – О! Очухался! А мы уж думали, подохнешь. Спорили, кому достанется твоё сердце, а кому – печень. – Один из девампов приблизился, провел когтями по груди и животу мальчишки, показывая, что отлично осведомлен, где у уммаров находятся названные внутренние органы.

   Вигге был смелым мальчиком, но в тот момент его затрясло от ужаса!

   Уммары верили, что воин, у которого вырвали сердце и печень, никогда не найдет дорогу к Отцу-Медведю, дарующему новую жизнь, и будет вечно скитаться в ледяной пустыне.

   – Нет! Нет! Не подходите! – закричал тогда Вигге.

   И, сам того не зная, продолжал так кричать каждую ночь…

***

– Вигге! Вигге! Очнись, малыш! – донесся до мечущегося, пытающегося скинуть веревочные путы медвежонка, нежный женский голос. Ласковый, знакомый….

   – Мама?! Ма-ма-а! – мальчик рванулся навстречу голосу, свалился откуда-то, больно ударился боком, локтем и… проснулся на полу подпрыгивающей на ухабах кареты.

   Его тело, покрытое белой шерстью, едва умещалось между сиденьями. Путы из лозы больно врезались в руки и ноги, которые стали вдвое толще и уже почти полностью превратились в медвежьи лапы.

   – Ты меня слышишь, Вигге? Проснись скорее! – все тот же женский голос, что и во сне, продолжал звать, уговаривать, успокаивать. – Тебя никто не тронет!

   – Вета… – медвежья пасть была не слишком приспособлена к человеческой речи, но одно слово мальчику все же удалось произнести.

   – Да, это я! Похоже, тебе приснился кошмар, и ты попытался перекинуться в медведя! – поспешила объяснить испуганному пареньку Иветта.

   Вигге застонал от боли, от усилия, которое ему пришлось приложить, чтобы совладать со своей звериной сущностью и вернуть себе человеческий облик.

   Наконец, это ему удалось.

   – Ты молодец! Ты справился! – похвалила мальчика заботливая старшая подружка. – Сейчас помогу тебе вернуться обратно на мягкую теплую скамью. Ох, и напугал ты меня!

   Поднять ослабевшего мальчугана было непросто, но, в конце концов, у них все получилось.

   Не имея сил перебраться обратно на свое сиденье, Ветка пристроилась рядом с Вигге, уложила его голову себе на колени.

   – Устал, мой хороший? – Ребенок моргнул согласно. – Может, попробуешь снова уснуть?

   – Нет… не хочу! Боюсь, что опять начну оборачиваться… – мальчишка отрицательно повел головой. Блеснул глазами, полными непролитых слез.

   – Тогда поговори со мной, – тут же предложила Иветта. – Расскажи, что тебе снилось? Вот увидишь: сразу станет не так страшно!

   Вигге кивнул согласно. Облизнул пересохшие губы. Иветта заметила, напоила его сладкой фруктовой водой. И мальчик, запинаясь и всхлипывая, дрожащим голосом поведал ей историю своего пленения.

   – Когда ты позвала меня, чтобы разбудить, мне показалось, что я слышу голос мамы… – после этих слов он не выдержал, заплакал – от боли, от обиды, от тоски по дому.

   За все дни, что провел Вигге у девампов, он не пролил ни слезинки. Наверное, потому что рядом не было никого, кто смог бы обнять и пожалеть. Теперь же его голова лежала на мягких теплых коленях взрослой и доброй подруги. Ее тонкие пальчики ласково поглаживали его по плечам и щекам, перебирали спутанные волосы.

   – Хорошо, что ты разбудила меня, Вета, – постепенно успокаиваясь, произнес мальчишка. – Иначе я не смог бы сдержать оборот и превратился в медведя.

   – Почему же ты не хочешь оборачиваться медведем? – заинтересовалась Иветта.

   – Оборот отнимает много сил. К тому же, зверю нужно много еды. Если ни сил, ни еды не будет, я не смогу перекинуться обратно, – признался ребенок.

   – Тогда давай я тебя еще немного покормлю. Не хочу, чтобы ты ослабел еще больше.

   Вета снова вытащила короб из-под сиденья. Отдала Вигге вторую половину запеченной звериной тушки. Да и сама решила не терять времени даром и съела еще один пирожок с ягодами: кто знает, не отберут ли девампы съестные припасы, которые не заметили раньше?

   После еды Вигге снова захотел спать. Он сонно моргал, тер глаза кулаками и просил Ветку рассказать что-нибудь о ее жизни, о дальней стране, из которой она приехала. Он был согласен на все, лишь бы не уснуть.

   – Я посторожу твой сон и прогоню кошмар, если вдруг он вернется, – пообещала ему Иветта. – Засыпай, малыш. Набирайся сил.

   – Только не уходи, – попросил Вигге. – Посиди здесь, со мной.

   – Хорошо, я буду держать твою голову у себя на коленях, – услышав эти слова, маленький уммар успокоился и все же уснул.

   Вета, как и обещала, обнимала мальчишку и сторожила его сон до самого рассвета.

   Следующие два дня прошли без особых изменений.

   Обоз из трех повозок, на которых везли около двух десятков пленников, останавливался дважды в сутки: рано утром и поздно вечером. Пленникам позволяли справить нужду, выдавали скудные порции еды.

   Кусочки мяса Вета отдавала медвежонку. Похлебку – все тем же испуганным и молчаливым девочкам-подросткам. На злобные подначки не обращала внимания. Посуду мыла без возражений. И все искала, выжидала случай, чтобы сбежать. Правда, бежать собиралась не одна: бросить Вигге она уже не смогла бы. Мальчик доверял ей, и предать это доверие Ветка не посмела бы.

   За эти дни девампы привыкли к покорности Иветты. Теперь похитители не ждали от нее подвоха, и во время остановок уже не следили так тщательно, как в первый вечер. Девушке это было на руку. В ее голове созрел дерзкий план, и на четвертый вечер она собиралась его осуществить.

ГЛАВА 7

Замок пардов

   Скромный могильный холмик с небольшим каменным надгробием был весь усыпан цветами. Летнее солнце, не жаркое поутру, освещало сидящего у могилы мужчину – высокого, широкоплечего. Мужчина не замечал ничего вокруг. Его желтые тигриные глаза казались мертвыми, будто кто-то погасил в них огонь жизни.

   Даромир, Верховный хевдинг пардов, проводил у этого камня с высеченным на нем именем «Иви» каждую свободную минуту. А их, этих минут, было даже слишком много. Родичи любили своего хевдинга, и вместе с ним горевали об его утрате, а потому старались не тревожить понапрасну. «Чудо, что наш Даромир выжил! – шептались они. – Духи благоволят Верховному!»

   Сам Яросвет-Даромир свое спасение чудом не считал. И жизнь без любимой казалась ему не милостью духов, а пыткой. Если бы не чувство долга перед кланами, возложившими на него ответственность за поддержание мира и спокойствия – он перекинулся бы пардом и ушел бы в глухие лесные дебри навсегда, чтобы найти там или погибель, или исцеление для своего кровоточащего сердца.

   – Иви… Иви! – тоскливо шептали его губы. Он пытался припомнить последние мгновения, проведенные рука об руку с невестой.

   Но перед глазами то и дело вставали совсем другие воспоминания.

   ...маленькая женская ладонь, подносящая свежую родниковую воду к сухому носу парда. …оголенное плечо с нежной кожей, на которой проступили капельки крови после укуса.

   …хрупкая женская фигурка, окидывающая прощальным взглядом каменную твердыню замка, и скрывающаяся в карете.

   «Куда Верослав повез мою жену? Довез ли? Скоро ли вернется?» – эти вопросы тревожили, зудели, отвлекали от горьких воспоминаний.

   Даромир пока не был готов признать это вслух, но в глубине души чувствовал: он совершил ужасную ошибку, приказав брату увезти девушку прочь из замка.

   – Даромир! Верховный! – впервые за три дня кто-то из пардов рискнул по собственной воле нарушить уединение своего Правителя. – Вернулись охотники, которые ушли вчера в обед выслеживать марала!

   – Выследили? – без особого интереса откликнулся Яросвет.

   – Марала добыли, но дело не в этом! На дороге, ведущей в Ставангер, обнаружены следы сражения!

   – Вы подозреваете, что Верослав оправился именно по этой дороге? Тогда где же он? – в груди мужчины что-то сжалось от плохого предчувствия. Своим предчувствиям оборотень привык доверять…

   – Мы точно знаем, что ваш брат ехал именно по этой дороге! – подтвердил опасения своего хевдинга старший охотник клана.

   – Я должен увидеть это место своими глазами… – Даромир резко отбросил в сторону ветвь вьюнка, покрытую бледно-голубыми соцветиями. – Выдвигаемся сейчас же!

   – Возьмем с собой десяток пардов?

   – Да. Тех, кто только вернулся, оставь отдыхать. Новый десяток пусть берёт оружие – и в путь. Собираемся у ворот через полчаса.

   – Мы будем готовы, хевдинг! – мужчина перекинулся в зверя и помчался в замок.

   Даромир поспешил следом.

   Вскоре одиннадцать пардов в своем кошачьем облике мчались через лес, торопясь как можно быстрее оказаться там, где примятая трава и обломанные ветви кустарников еще хранили следы драки.

   Добрались до места уже к полудню.

   Даромир был лучшим охотником-следопытом среди пардов. Он легко прочел по следам и запахам недавнюю историю и словно воочию увидел все, что произошло. Увидел – и едва не взвыл от боли и отчаяния! От понимания, что опоздал! Загнав боль и ярость в дальний уголок обливающегося кровью сердца, белый пард встал над пятачком земли, пропитанной кровью, и погрузился в видения.

   ...Вот, по обе стороны от лесной дороги, десяток кряжистых деревьев с толстыми сучьями, похожих на земные дубы. На них сидели девампы, организовавшие засаду. ...Вот карета оказывается под сенью их листвы, и оттуда, сверху, дождем начинают сыпаться стрелы. Они ранят лошадь, и та встает на дыбы. Карета останавливается. Вознице удается усмирить испуганную кобылку, но одна из стрел попадает ему в плечо. Проливается первая кровь. …Вот дверца кареты открывается и тут же захлопывается. Веромир, выпрыгнувший из кареты, приземляется на четыре лапы – он успел сменить облик прямо в прыжке. Толстая шкура с плотной шерстью неплохо защищает его от стрел. И тогда девампы спрыгивают с деревьев и набрасываются на парда. Десяток тварей – на одного кота.

   Какое-то время Верославу удается отбиваться, сопротивляться, защищаться самому и не подпускать нападающих к карете. Но девампов слишком много, и наступает момент, когда одному из них удается добраться когтями до горла парда и полоснуть по шее когтями. Захлебываясь собственной кровью, Вер падает и больше уже не встает. Его кровь заливает рыхлую землю, впитывается в нее...

   Кровь рассказала Даромиру, что брата уже нет в живых. Кровь привела туда, где покоились останки Верослава и второго парда, который выполнял роль возницы, а потом яростно отбивал атаки девампов – и погиб, так же, как и Вер.

   Вместе с Даромиром к заброшенной медвежьей берлоге, в которой спрятали девампы тела погибших, пришли и другие охотники.

   Как по команде, все перекинулись в свои человеческие ипостаси. Даромир тоже принял человеческий облик. Медленно опустился на колени. Впился пальцами в песок. Поднял голову к небу и запел Прощальную Песнь, призывая духов Рода.

   К его пению присоединились остальные охотники.

   – Мы должны захоронить тела наших братьев со всеми полагающимися почестями, – сказал Верховный хевдинг, когда Песнь закончилась. В его голосе звенели скорбь и ярость. – А потом я отправлюсь по следам девампов. Нам необходимо узнать, почему эти твари забрались так далеко на север, вернуть похищенную женщину и уничтожить каждую тварь, которая прошлась по нашим землям и обагрила их кровью наших родичей.

   Тела погибших были доставлены в замок только к позднему вечеру и захоронены в Роще памяти неподалеку от могилки, в которой обрела последнее пристанище невеста Даромира, юная Иви…

   По-хорошему, Верховному следовало скорбеть по усопшим, пока две луны не встретятся на небосводе, открывая путь умершим в небесные чертоги…

   Но Даромир не мог ждать так долго!

   Новая потеря заставила хевдинга отвлечься от своего горя. Пусть с запозданием, но пришло понимание: его жена, женщина, за которую он должен был отвечать, которую был обязан защитить, оказалась в плену у самых страшных монстров мира Двух Лун! Маленькая, слабая женщина, которая ничего не знает о мире, в который согласилась прийти, чтобы подарить ему, Яросвету, шанс на жизнь…

   Винить в том, что случилось, Даромир мог только себя!

   – Я найду и спасу тебя, жена, где бы ты ни была! – поклялся хевдинг, войдя в комнату, где Вета провела всего пару часов, дожидаясь, когда он проснется и решит ее судьбу.

   Уже на следующее утро после прощания с братом Верховный, взяв с собой десяток вооруженных охотников-добровольцев и немалую сумму золотом, отправился в путь.

ГЛАВА 8

Четвертый вечер

   Очередной день пути в неизвестность подходил к концу. Иветта не понимала, как такое возможно, но за все это время их так никто и не заметил. Не попытался остановить, хотя небольшой обоз шел днем и ночью и проходил неподалеку от крепостей, замков и небольших поселений. Пару раз часть девампов отлучалось куда-то и неизменно возвращалась с очередной добычей – молодой женщиной или девочкой-подростком.

   По тому, что дни стали жарче, а ночи – теплее, и по сменившимся пейзажам Вета догадалась, что они давно покинули северные леса, миновали среднюю полосу и почти добрались до границы человеческих владений и королевства девампов.

   Догадки девушки подтвердились, когда обоз остановился на вечерний постой и она услышала разговор главного девампа с одним из его соплеменников:

   – Утром делаем привал как обычно? – спрашивал командира отряда охранник.

   – Нет. Пойдем без остановок до Кватропорта. Будем там вскоре после обеда. Так что потерпят рыхлотелые, все равно кормить больше нечем.

   Иветта уже знала, что рыхлотелыми девампы называют всех – и людей, и оборотней – за то, что на их телах нет чешуи, как у самих монстров.

   Теперь же она узнала кое-что намного более важное: завтра шанса совершить побег не будет. У нее остался всего один вечер, чтобы попытаться сбежать. Иначе ее продадут. Кто знает, не разлучат ли их с Вигге. И кем окажется покупатель. Скорее всего, одним из принцев девампов. И тогда она будет обречена до конца своих недолгих дней служить ходячим мешком с едой для одного из кровопийц…

   – Эй, в карете! – дверца распахнулась. – На выход!

   Сначала медвежонка, а потом и девушку один из девампов грубо сдернул с сидений и бросил на землю. Вета сумела вовремя опереться на руки и избежать столкновения каменистой почвы и собственного носа. Тут же перекатилась на бок, потом встала, не дожидаясь команды, которая всегда сопровождалась пинком под ребра.

   Передвигаться со связанными ногами Ветка уже приспособилась, так что к свободному месту неподалеку от костра добралась, ни разу не споткнувшись. Маленький уммар тут же примостился рядом.

   – Помнишь, о чем договаривались? – шепнула ему Иветта. – Следи за мной внимательно и, если я сумею откинуть в твою сторону уголек, постарайся сделать так, чтобы его не заметили и не отобрали.

   – Я все сделаю, Вета! Но я так боюсь за тебя! – губы мальчишки задрожали.

   – А я – за тебя, – призналась девушка. – Но ты ведь не хочешь, чтобы нас разлучили?

   – Не хочу! – Вигге насупился, прикусил подрагивающие губы и замолк.

   Вскоре один из девампов принес им еду. Всё ту же мерзкую похлебку, пару кусочков вяленого мяса и по кружке воды каждому.

   Вета тут же передала мясо медвежонку. Плошки с похлебкой – молчаливым девочкам-близняшкам, которые теперь всегда садились поближе к Иветте и ее маленькому другу.

   – Что, как всегда, все для других, ничего – для себя? – наблюдая за тем, как девушка раздает пищу, хмыкнул один из девампов. – Что-то ты ни оголодавшей, ни отощавшей не выглядишь…

   – Так у нее в карете целая корзина человеческой еды была! – засмеялся другой девамп. Видимо, из числа тех, кто обыскивал карету после захвата. – Что ей наша похлебка, если она пироги трескает, фрукты, да соленья домашние? И уммарыша своего подкармливает.

   Иветта нахмурилась: она не ожидала, что ее небольшую тайну разболтают. Теперь все остальные пленники смотрели на нее и Вигге не просто с враждой – с ненавистью! Только прикормленные девочки-молчуньи да глухая женщина по-прежнему сохраняли спокойствие и не кипели злобой.

   – Все поели? – прокричал болтливый девамп. – Сдаем посуду! А ты, пардовская подстилка, ступай к корыту: посуда сама не вымоется!

   Иветта тут же покорно встала.

   – Следи за мной! – еще раз напомнила Вигге и заковыляла к посудине, в которую третий девамп уже налил теплой воды. Сам сорвал пучок травы и сунул ей в руку – вместо мочала.

   Под злобное ворчание и насмешливые выкрики Ветка быстро и ловко перемыла посуду: приспособилась.

   – Неси тарелки к телеге, – развернул ее в нужном направлении девамп, наблюдавший за тем, как она работает.

   Иветта вздохнула, оценивая предстоящий путь: шагов сорок. Под ногами – песок вперемешку с мелкими камешками. Дорога вроде бы ровная. Но придется пройти совсем рядом с двумя самыми сварливыми и ядовитыми женщинами, которые цепляли ее с первого вечера.

   Подхватила высокую стопку из двух десятков влажных деревянных плошек, очень осторожно начала двигаться в нужную сторону. Посуда мешала смотреть под ноги, ступать приходилось практически наугад.

   Неудивительно, что дойти до телеги ей так и не удалось. Стоило поравняться с сидящими на пути злобными завистливыми девахами, как под ноги что-то попало. Иветта, не удержав равновесия, неловко дернулась, взмахнула руками и полетела носом в пыль!

   Деревянная посуда с грохотом рассыпалась по каменистой почве…

   – Ой! Какая неприятность! Пардовская подстилка тарелочки обронила! – заржала одна из ненавистниц.

   – И носиком своим благородным землю пропахала! – подхватила вторая. – Что, кайя, не нравится пыль жрать? Это тебе не пирожки втихаря от всех трескать!

   Вета перевернулась на бок, потом села на попу. Окинула взглядом ехидно ухмыляющиеся лица.

   – Это вы мне подножку поставили! – догадалась вдруг.

   – Не докажешь! – прошипела злобно первая.

   – Девампы разбираться не будут. Ты проштрафилась – тебя и накажут! – поддержала вторая. – Уже предвкушаю твои крики, когда тебя будут пороть!

   Пороть?!

   Избиение в планы Иветты никак не водило! Вряд ли она сможет быстро двигаться, если ее отходят плетьми…

   В отчаянии Вета закрыла лицо руками и не увидела, как к ней и ее противницам подлетел глава отряда девампов. Услышала хлесткий звук оплеухи, опустила ладони чуть ниже и охнула, когда девамп отвесил еще одну оплеуху второй из девиц.

   – Закройте свои мерзкие пасти, жабы! Меня забавляли ваши слова, но терпеть выходки, из-за которых придется задержаться всему отряду, я не намерен!

   Бабы взвыли, начали отползать от разъяренного монстра.

   Тот развернулся к Иветте:

   – А ты чего застыла, разиня? Быстро подобрала все, что рассыпала, и пошла перемывать! И воду из котла на костре сама себе носить будешь, клуша!

   – Иду, иду! – получив уже привычный пинок по ребрам, Вета как могла быстро поднялась, собрала плошки и поковыляла обратно к корыту.

   Кажется, повезло! Ее не будут избивать!

   А еще… ей поручили самой носить воду. Это значит, что она сможет, наконец, подойти к костру, а ведь ей именно это и нужно! Она голову сломала, пытаясь придумать, как подобраться к огню, а тут удача сама идет ей в руки!

   За тем, как благородная кайя таскает воду, девампы и их пленники следили только первые две проходки. Потом убедились, что ничего интересного в этом нет, и занялись кто чем. Одни дремали, другие шушукались. Девампы сгрудились у самой дальней повозки, заспорили о чем-то.

   Иветта подошла к костру в третий раз. Воровато огляделась: не смотрит ли кто. Встретилась взглядом с Вигге, чуть заметно кивнула ему. Потом присмотрела с краю кострища уголек покрупнее, словно невзначай, наступила на него легонечко – так, чтобы не раздавить, и откатила в сторону. Набрала воды в ведерко. Развернулась, чтобы уходить, и незаметно пнула уголек в сторону Вигге.

   И опять ей повезло! Пылающий изнутри кусочек древесины не рассыпался и подкатился к медвежонку совсем близко.

   Маленький уммар тут же пересел так, чтобы уголек оказался у него между лап.

   Довольная Вета бодро заковыляла к корыту. Воды там было уже достаточно, и она стала быстро споласкивать одну плошку за другой. Время от времени кидала на своего друга вопросительные взгляды: ну, как? Получилось пережечь толстые путы из плотной сырой лозы?

   Наконец, Вигге ей кивнул: руки и ноги свободны.

   Иветта с облегчением вздохнула: полдела сделано. Теперь надо и ей как можно скорее оказаться рядом с уммаром – пока уголек не прогорел и все еще тлеет.

   – Смотрю, ты уже справилась? – к девушке подошел один из девампов. Остальные продолжали о чем-то совещаться.

   – Да. Готово, – кивнула Вета.

   – Ладно, топай к уммарышу. Посуду сам отнесу, а то еще и в третий раз перемывать придется. – Девамп отпустил Ветку, и она, стараясь не показывать радости, пошла к Вигге.

   Опустилась на колени спиной к мальчишке. Теперь она своим телом заслоняла ребенка от находящихся по другую сторону костра девампов. Сделав усталый и равнодушный вид, взялась переплетать свою длинную, ниже плеча, косу.

   Тем временем Вигге, пыхтя от усилий, пристроил кусочек живого пламени между сапожками девушки, прижал к угольку путы, сковывающие ноги подружки.

   – Сейчас, сейчас, – прошептал тихонько. – Веревки уже тлеют…

   – Ты молодец! – похвалила паренька Ветка. – Как только волокна перегорят, ущипни меня за ногу, оборачивайся медведем и беги к лесу. Беги и не оглядывайся, слышишь?

   – А ты? – тут же встревожился мальчишка.

   – И я побегу. Следом. Но, боюсь, у меня так быстро не получится.

   – Значит, тебя могут поймать?

   – Могут, Вигге. Но мы сейчас не должны об этом думать. Все, молчи, не привлекай к нам лишнего внимания.

   Вигге замолчал, а через несколько долгих мгновений Иветта почувствовала, как мальчик ущипнул ее за ногу чуть выше сапога.

   Тут же вскочила, развернулась к костру и девампам спиной, увидела белую тень, летящую в направлении леса. Прижав по-прежнему связанные руки к груди, бросилась в ту же сторону.

   Мягкие подошвы сапожек позволяли не топать, как солдат на плацу, но все же ступали по камням не настолько тихо, чтобы никто не услышал. Один из девампов словно почуял неладное, оглянулся почти сразу.

   – Девка пардовская сбежала! – закричал сразу же.

   – Догнать! Не убивать! – в ушах шумело от напряжения, но Вета услышала эту команду и побежала еще быстрее.

   Позади раздался топот, клацанье когтей по каменному крошеву: монстры бросились в погоню.

   – Петлю бросай! Уйдет в лес – полночи ловить будем! – сообразил кто-то из девампов.

   Ох, нет! Только не петля!

   Иветте казалось, что она не бежит – летит! И до спасительных деревьев оставалось всего-то ничего, но…

   За спиной послышался странный свист, будто что-то тонкое рассекало воздух. В следующее мгновение перед глазами мелькнула смазанная тень, а затем на грудь беглянки опустилась петля, тут же натянулась, дернула, сдавила шею…

   Ноги еще попытались сделать шаг, но голова уже пошла назад, и девушка опрокинулась на спину.

   Слабеющими пальцами она цеплялась за сдавливающую горло веревку, хватала открытым ртом внезапно разредившийся воздух… сознание уплывало, взгляд застилало темным маревом.

   – Попалась, дрянь! – услышала Ветка сквозь шум в ушах.

   Теперь она даже мечтала, чтобы ее настиг обморок, но он упрямо не желал уносить жертву в царство забвения.

   Иветта слышала, как подбежал к ней девамп. Чувствовала, как снимают петлю с ее шеи. Но думала только о одном: только бы Вигге не оглянулся! Только бы бежал, спасал свою жизнь!

   Девамп схватил Вету за шкирку, заставил сесть. Склонился над ней, оскалил ржавые клыки в злобной ухмылке:

   – Что, мерзавка хитрая, недалеко ушла?! Сейчас ты мне заплатишь – и за себя, и за уммарыша! Тихоню из себя строила покорную! – он ударил девушку по щеке – с размаху, не жалея, раздирая кожу когтями.

   Ветка не удержалась: повалилась обратно на спину.

   Девамп навис над ней, прижался всем телом:

   – А что? Раз уж лежишь подо мной, так, может, и правда ножки раздвинешь?! Твою грязную кровь это не испортит…

   Иветта ощутила, что к ее животу прижимается что-то очень крупное и твердое!

   Застонала, забилась в руках монстра:

   – Нет… нет!

   – Да-а-а! Двигайся, женщина, двигайся живее! Мне это нравится! – похоже, ее сопротивление еще больше раззадорило девампа. – Погоди только, подниму твой сарафан повыше!

   – Нет!!!

   …холодная четырехпалая конечность поползла вверх по бедру девушки.

ГЛАВА 9

Идущий по следу

   Охота – суть парда. Выследить добычу, загнать, впиться клыками в беззащитное горло, лишая жертву жизни быстро и почти безболезненно – своего рода искусство.

   Даромир-Яросвет не ожидал, что охота вернет его к жизни, даст выход боли и гневу, которые завладели его душой со дня гибели невесты. Но, стоило появиться врагу – ожил. Сердце забилось, наполненное азартом погони. Кровь лавой помчалась по жилам, обжигая изнутри жаждой мести. Забугрились каменные мышцы, желая битвы!

   Правда, по внешнему виду Даромира догадаться о том, какой вулкан бурлит в его душе, могли только самые близкие. Свой бурный темперамент он держал под жестким контролем. Недаром его сами Духи Предков Верховным хевдингом выбрали. Настоящий предводитель: суровый немногословный воин! Только рядом с возлюбленной Яросвет позволял проявиться другой стороне своей натуры и становился настоящим котом: ласковым, игривым, лукавым.

   Однако сейчас хевдингу было не до сантиментов: Яросвет и его сородичи выслеживали очень необычную дичь.

   Отряд девампов числом около трех десятков особей посмел проникнуть туда, где раньше никогда не появлялся: под сень Старого Леса. В вотчину оборотней. И не просто проникнуть, а напасть, лишить жизни Верослава и его друга и похитить женщину Верховного, его Истинную!

   Оставить это нападение безнаказанным? Да никогда!

   Чешуйчатые твари должны усвоить: там, где живут и охотятся парды, другим охотникам делать нечего!

   Яросвет не переживал, что взял с собой всего десяток друзей и помощников: в бою один пард стоил пятерых девампов. Пожалуй, не будь нападение внезапным, брат и его друг справились бы с девампами вдвоем против трех десятков. Они и без того продали свои жизни очень недешево. Тщательно обследовав место сражения, Яросвет и его помощники пришли к выводу, что Вер сумел лишить жизни шесть или семь тварей, его раненый товарищ – троих или четверых. Скольких еще поранили и покалечили – оставалось только догадываться.

   Искать тела убитых девампов парды не посчитали нужным. Встали на след и помчались по нему – вдвое быстрее, чем шел обоз с пленниками.

   К сожалению, понять, куда направлялся этот обоз, сразу не удалось. Девампы шли по дуге, медленно изгибающейся к югу.

   – Яр! – старший охотник клана, родной дядя Верховного, то и дело сворачивал с дороги и делал короткие вылазки в то в одну сторону, то в другую. И, похоже, не напрасно. – Думаю, я обнаружил место, где обоз останавливался на постой.

   – Веди! – Яросвет одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от дяди Болеслава.

   В нескольких часах пути от места сражения, на окраине небольшой рощицы в человеческих владениях обнаружилось кострище: огонь заливали водой из ручья. Кусты неподалеку рассказали, что в них справляли нужду молодые женщины, страдающие от усталости и недоедания. Окровавленные тряпки, спрятанные в неглубокой ямке под грудой ветвей, свидетельствовали, что кто-то из пленников был ранен.

   Обходя место стоянки по кругу, Даромир уловил едва ощутимый, но знакомый до боли запах. Зверь сразу опознал его: Истинная! Рядом с этим запахом имелся еще один. Медвежий. Детский. Они нашлись чуть в стороне от того места, где сидела основная группа пленников.

   Даромира это не удивило: он знал, что люди побаиваются и недолюбливают оборотней, а к их человеческим женам относятся враждебно и пренебрежительно. Но сердце все равно сжалось: его женщине не станут помогать, скорее, наоборот, постараются сделать гадость!

   Хевдинг перекинулся человеком. Хмурясь больше обычного, подошел к остывшему кострищу, остановился, взволнованно дыша, и произнес негромко:

   – Она была здесь!

   – Кто – она? Тебе знакома одна из пленниц девампов? – Болеслав тоже сменил ипостась и встал рядом с племянником.

   Яросвет кивнул. Лицо его исказила гримаса душевной боли.

   – Позови остальных, – попросил он. – Я расскажу.

   Десяток мужчин с белыми волосами, в которых виднелись темные пряди, собрался в круг возле своего хевдинга.

   – Мы слушаем тебя, Даромир. Говори! – поторопил Болеслав.

   Верховный кивнул:

   – Я должен открыться перед вами, родичи. Мой брат, Верослав, сопровождал в Ставангер мою жену. Мою Истинную. И погиб, защищая ее от девампов…

   – Но как?!

   – Твоя невеста погибла, Яр!

   – Ты часом не заболел ли, хевдинг?

   Яросвет поднял руку, останавливая шквал недоуменных вопросов.

   – Выслушайте меня до конца, друзья! – потребовал он.

   Вновь стало тихо.

   И в этой тишине, нарушаемой лишь шепотом ветра, Верховный рассказал своим сородичам, как Верослав ради спасения старшего брата отправился в другой мир, отыскал там девушку – двойника погибшей Иви, уговорил ее прийти в мир Двух Лун, чтобы принять от него, Даромира, метку парда.

   – Я совершил непростительную ошибку, когда отправил Иветту прочь. Мне нет оправдания! – закончил Яросвет свою исповедь. – Но я прошу вас: помогите мне отбить жену у чешуйчатых тварей и отомстить им за гибель брата!

   – Не нам тебя судить, хевдинг, – заявил Болеслав, и остальные оборотни закивали, соглашаясь. – Мы понимаем и разделяем твою боль. Трудно представить, что испытал бы любой из нас, потеряв свою пару, а потом увидев подле себя женщину, как две капли воды похожую на нее…

   – Мы вернем твою жену, Яр!

   – Накажем девампов и навсегда отвадим их от Старого Леса!

   Увидев это трогательное единство, Яросвет сжал кулаки, кивнул сдержанно, но с признательностью:

   – Моя благодарность не знает границ! – сдавленным голосом произнес он.

   – Хватит разговоров! В путь! – поторопил сородичей Болеслав.

   Мужчины снова приняли кошачий облик, в несколько прыжков выбрались на проселочную дорогу и помчались белыми молниями на юг – туда, куда вели следы обоза.

   Молодые, сильные охотники-парды издревле умели преследовать добычу без отдыха и день, и два, и три. Где-то – двигаясь длинными прыжками, где-то – ползком, где-то – неспешным шагом. Казалось бы, что им стоило догнать девампов и их пленников?

   Однако, покинув тенистые своды Старого Леса, хевдинг и его сородичи вынуждены были то и дело останавливаться и заглядывать в попадающиеся по пути крепости, замки и деревни. Расспрашивали: не видел ли кто обоз с пленниками? Не было ли слухов о похищенных людях?

   Долгое время ничего, кроме рассказов о пропавших молодых женщинах и девушках, узнать не удавалось. Разрозненные людские княжества постоянно враждовали между собой. Разбойничьи ватаги из беглых крестьян и безработных воинов-наемников грабили торговые караваны, нападали на мирные поселения, так что ни внезапные исчезновения людей, ни заброшенные кострища со следами постоя никого не удивляли.

   – Мне кажется, мы понапрасну тратим время, пытаясь заглянуть в каждый замок и в каждый городишко по пути, – заявил один из охотников, Велемир, сын Болеслава и брат Яросвета, когда парды обнаружили следы очередной стоянки. – Люди предпочитают делать вид, что ничего не видели и ничего не слышали, даже если им что-то известно.

   – Может, люди и молчат, но зато говорят стены их домов, земля перед их домами. Мы не можем рисковать: вдруг Иветту продали по дороге в один из замков, или оставили, раненую и больную, в каком-то из сел! – Даромир в очередной раз сжал кулаки, удерживая внутри тревогу и опасения за жену.

   На этом, третьем или четвертом по счету стойбище девампов, он в очередной раз убедился, что Иветта сблизилась с детенышем уммаров, и, похоже, пытается выхаживать своего друга. Впервые Даромир задумался о том, какая же по характеру та женщина, что стала его женой. Откуда в ней столько смелости и милосердия, чтобы помогать другим в тот момент, когда она сама нуждается в помощи и защите?

   Хевдинг не знал, проснется ли в его опустошенном сердце новая любовь, но почтение к своей жене он уже начал испытывать.

   ...Чем дальше на юг уходили парды вслед за обозом, тем меньше оставалось шансов на то, что Иветта найдется в землях людей. – Я уверен, что чешуйчатые твари везут похищенных женщин в город Четырех Врат, и, похоже, скоро окажутся там, если только мы не сумеем догнать их и остановить! – заявил близкий друг Яросвета, Горецвет.

   Они закончили осматривать и изучать очередное место стоянки. Делать здесь больше было нечего.

   – Тогда хватит разговоров! Быстро ужинаем, и в путь! – приказал Даромир.

   ...К вечеру второго дня погони парды оказались в нескольких часах быстрого бега от города Четырех Врат. Очередную покинутую стоянку они обнаружили на краю редкой рощицы, плавно переходившей в невысокий, но более густой лес, раскинувшийся на склонах пары высоких холмов. Следы и запахи на этой стоянке были совсем свежие: чувствовалось, что обоз ушел не более четверти суток назад. Даромир заскрипел зубами: ведь почти догнали же!

   Вся его внутренняя звериная сущность рвалась вслед за обозом: догнать! Напасть! Терзать клыками и когтями чешуйчатых кровососов, посмевших забрать ту, которая должна принадлежать только ему!

   Но холодный человеческий разум подсказывал, что для начала придется все же внимательно изучить следы, убедиться, что Иветта все еще в плену. Что с ней не случилось ничего еще более страшного, чем попадание в плен к девампам.

   Верховный хевдинг ступил на поляну первым, и тут же почуял неладное. Пахло кровью. И это была кровь его жены!

   Шерсть на загривке парда мигом встала дыбом, когти сами собой выдвинулись из подушечек широких лап, хвост взметнулся и начал хлестать кошака по бокам… Попадись ему в этот момент хоть один девамп – он разодрал бы чешуйчатую тварь в клочья!

   Но врага рядом не было, а запахи уже заговорили с оборотнем, рассказывая о том, что произошло здесь совсем недавно.

   …вот тут стояло корыто с водой, и Иветта топталась подле него: видимо, мыла посуду.

   ...а тут она упала, оставив невидимые частички кожи со своих ладоней на твердом крошеве каменистой почвы. …здесь она сидела, и рядом снова терся детеныш уммаров. А вот и погасший уголек! что он делает так далеко от костра?!

   …и как удалось освободиться и перекинуться медвежонку?!

   Две цепочки невидимых глазу обычного человека следов вели к лесу. Судя по ширине шагов, Иветта и ее дружок-уммар сумели освободиться от пут на ногах.

   «Пережгли тем самым угольком!» – сообразил Даромир на ходу. Нос вел его, торопил, звал вперед – туда, откуда доносился сладкий и страшный аромат: запах крови его Истинной.

   Наконец, пард достиг того места, где почва хранила следы борьбы и пролитой крови. Запретив себе впадать в боевой раж, тщательно осмотрел и обнюхал каждый след, каждую песчинку. Эти немые свидетели не могли рассказать, как была пролита кровь. Свершилось ли насилие? Была ли Иветта искалечена, изломана, избита?

   Чувствуя, как скручивает внутренности от страха за девушку и от жажды мести, хевдинг отошел на пару шагов, принял человеческий облик. Махнул рукой остальным пардам, предлагая подойти. Терзая побелевшими пальцами обрывок веревки из лозы, найденный тут же, дождался, когда все соберутся и сменят ипостась.

   – Моя жена пыталась бежать вместе с медвежонком-уммаром, – объявил друзьям, заставляя себя говорить ровно. – Их поймали и увезли. Возможно, избили и сильно покалечили… мы должны мчаться в Кватропорт: обоз наверняка уже там, и, возможно, пленников уже сегодня выставят на торги. Прошу вас не забывать, друзья: в черте города любые нападения и драки с представителями других народов строго запрещены! Нам придется проявить всю нашу смекалку, чтобы вернуть мою жену и выследить девампов, побывавших в Старом Лесу. Вы со мной?

   – Да! – одновременно рявкнули десять мужских глоток.

   – Веди нас, хевдинг! – добавил Болеслав.

   – Тогда – в путь!

   Даромир снова перекинулся в парда и помчался на юг.

   Его товарищи тут же последовали за ним.

ГЛАВА 10

Сильнее, чем страх

   Вигге влетел под кроны деревьев и невольно замедлил бег: тропинок поблизости не было, приходилось выбирать дорогу. А еще… он уже понял, что его подруга отстала. Мальчишке стало страшно: как он будет один, без нее? В человеческих землях медвежонка никто жалеть не станет.

   Но главное…

   Отец-уммар, взрослый воин и охотник, всегда учил сына: друзей не предают. Не бросают в беде!

   Он, Вигге, тоже воин! Ему целых десять лет, и его учили драться и охотиться!

   Он не бросит Иветту на растерзание бездушным чешуйчатым тварям!

   Медвежонок остановился. Оглянулся…

   Зарычал от злости и отчаяния: у него на глазах Иветту поймали петлей – так же, как его самого – в ту ночь, на сопке!

   Распаляя себя собственным рыком, медвежонок рванул обратно.

   Пусть он не справится с целым отрядом девампов, но вот того одного, который зачем-то улегся на Иветту и начал задирать подол ее сарафана, Вигге обязательно порвет!

   Вигге видел, что одной рукой девамп держит подругу за горло, мешая ей дышать, и боялся что не успеет, что Вета перестанет дышать, и тогда спасать будет уже некого…

***

Иветта цеплялась скрюченными в последнем усилии пальцами за когтистую ладонь, которая перехватила ее шею. Воздух через горло проходил с хрипом. Брыкаться, вырываться сил уже не было.

   «Вот и все. Добегалась... – мелькнула в голове мысль. – Но лучше пусть задушит меня проклятый чешуйчатый монстр, чем возьмет силой!»

   Девушка попыталась резко согнуть ногу в колене, надеясь, что сумеет задеть, ударить, причинить боль и хоть на мгновение отвлечь девампа.

   Тот только затрясся от смеха, вклиниваясь между ее бедрами:

   – Ай, послушная какая! Вот уже и ножки раздвинула! Правильно! Не все ж пардам сладких баб иметь!

   – Сгинь!.. – хрипло каркнула Вета, задыхаясь.

   И вдруг…

   Сметенный неведомой силой, девамп скатился с нее с жутким криком, забился, сам придавленный к земле.

   Ветка вдохнула полной грудью, и в глазах сразу же немного прояснилось. С трудом двинула шеей, скосила взгляд – и снова задохнулась: теперь уже не от пережатого горла, а от отчаяния.

   ...над дергающимся девампом, горло которого, не прикрытое чешуей, оказалось разорвано, стоял белый медвежонок и скалил испачканные синей слизью клыки. – Беги!.. – едва шевеля губами, взмолилась Вета. – Теперь точно убьют… беги!

   Вигге услышал.

   Отряхнулся весь – с головы до пят, сбрасывая с шерсти клочья пены и слизи. Отошел от затихшего девампа. Встал возле Иветты, мотнул упрямо головой:

   – Без тебя не уйду!

   – Ты еще можешь… уходи скорее! – девушка не оставляла надежды уговорить маленького уммара оставить ее и спасать собственную шкуру.

   – Нет! – медвежонок встал над ней, прикрывая ее своим довольно крупным в зверином облике телом. Склонил голову, лизнул подругу в нос. – Я тебя не предам!

   – Дурачок… – Иветта обессиленно закрыла на мгновение глаза.

   А когда открыла – оказалось, что ее и Вигге со всех сторон окружили девампы.

   Своего погибшего сородича небрежно оттащили куда-то в сторону и оставили там, вне круга.

   – Ну, что? Сам сдашься или нам тебя убивать? – глава отряда девампов нацелил на медвежонка заряженный арбалет. – Не хотелось бы портить твою ценную белую шкурку, но если придется…

   – Обещайте, что не причините вреда Иветте! – потребовал мальчишка.

   Девампы попытались возмутиться, но глава рявкнул:

   – Молчать! – потом обратился к Вигге: – никто не станет портить товар. Обещаю. А того, кто на это решился, ты уже наказал. И правильно сделал.

   – Значит, вы меня не убьете?

   – За мёртвого уммарыша ничего не дадут. А мы ведь почти добрались. Повезло тебе, звереныш, что я уже сегодня вас продать рассчитываю. Иначе лично показал бы, почему не стоит набрасываться на девампов!

   – Я сдаюсь. – Вигге перекинулся.

   Стал обычным десятилетним мальчиком. Может, чуть более высоким и широким в кости, чем его человеческие ровесники, но зато куда более тощим.

   – Вяжите обоих, и в карету. И чтобы никаких новых ран и царапин! – командир отряда девампов опустил арбалет, снял с пояса веревку из лозы, швырнул на землю под ноги мальчику.

   Двое охранников, недовольно сопя, связали Вигге и Вету. На этот раз так, что оба пленника не смогли бы сами и шагу ступить. Не особо осторожничая, перекинули через плечо, отнесли к карете и сбросили на пол: сначала Ветку, потом, поверх нее – мальчишку.

   Дверца была тут же захлопнута и заперта. Почти сразу после этого обоз пустился в путь.

   У Вигге еще хватило сил, чтобы кое-как слезть с подруги и взобраться на сиденье. Ветка какое-то время предпочла не шевелиться. Потом уселась, упираясь плечом в край скамьи, на которой лежал мальчик. Прижалась щекой к его щеке.

   – Спасибо, что спас меня, Вигге!

   – Ты больше не будешь называть меня «малыш»? Сегодня я убил своего первого врага!

   Девушка с трудом улыбнулась разбитыми губами:

   – Не буду. Ты – настоящий мужчина, Вигге. Воин и герой. – Ветке и в голову не приходило, что обращение «малыш» задевает ее друга.

   – И ты… ты ведь тоже не ушла бы без меня, правда?

   – Ни за что! – поклялась Ветка. – Ты мне теперь как брат!

   – А ты мне – как сестра, – ребенок протяжно вздохнул. – Жаль, что нас поймали.

   – Ничего! Мы все равно найдем способ уйти от девампов! – Иветта была не уверена в том, что говорила, но посчитала, что не имеет права лишать мальчишку надежды.

   – И я вернусь домой… – мечтательно шепнул медвежонок.

   – Да. Вернешься к маме, папе, братьям и сестрам… к друзьям… – на бледном личике малыша проступила тень улыбки. Он засопел ровно и глубоко. Уснул.

   Вета немного повернулась – так, чтобы опираться на его скамью не плечом, а спиной. Закрыла глаза. Сжала зубы, не позволяя ни единому всхлипу вырваться из ее груди.

   Как же это обидно: быть в двух шагах от свободы, почти ощутить ее запах – и снова оказаться взаперти, с плотно связанными руками и ногами!

   А главное, теперь Вета знала: избежать участи быть проданной им уже не избежать!

   Хорошо, если ее и Вигге выкупят вместе...

***

Обоз с пленниками шел всю ночь и большую половину дня. Иветта и ее друг доели последние припасы и допили жалкие остатки воды, остававшиеся в корзине с провиантом. Спать им не хотелось, говорить о чем-то приятном тоже не получалось: все мысли обоих пленников были заняты тревогой о будущем.

   Наконец, карета остановилась. Вета и Вигге тут же прилипли к окошку. Оказалось, что обоз остановился у высокой каменной стены, в которой была видна арка, забранная решеткой из толстых металлических прутьев. Над аркой висел щит с каким-то значком, который напомнил Иветте букву незнакомой письменности.

   – Северные Врата, – пробормотал Вигге.

   – Значит, мы въезжаем в Кватропорт? – зачем-то уточнила Иветта.

   – Да. Теперь мы точно окажемся в невольничьих бараках девампов на Центральном рынке, – маленький уммар заскрипел зубами, засопел, пытаясь справиться с отчаянием и злостью.

   – Но на воротах стоят стражники! И это не девампы, а люди! Быть может, если позвать на помощь, завить о том, что нас похитили…

   – Они не станут нам помогать. – Голос медвежонка звучал обреченно.

   – Но почему?! – такое безразличие не укладывалось у Иветты в голове.

   – Город Четырех Врат живет торговлей, а мы – всего лишь товар. Сейчас девампы внесут подать за ввоз и за торговлю, и обоз спокойно пропустят внутрь.

   К сожалению, Вигге оказался прав.

   Иветта с ужасом наблюдала, как стражники, явно владевшие какой-то магией, пересчитывают число пленников, ставят им на руки то ли клеймо, то ли метку, и идут дальше.

   Через несколько минут дошла очередь и до Веты и ее друга.

   Дверца кареты распахнулась. Внутрь заглянул маг с каменным лицом и ледяными глазами.

   – Кто тут у нас?

   – Пардовская подстилка и детеныш уммаров, – откликнулся из-за спины мага глава отряда девампов. – Товар не слишком ходовой, так что прошу снижения подати…

   – А коли не ходовой, так зачем везли? – проворчал маг, схватил Иветту за руку, приложил к коже чуть выше локтя перстень с огромным, покрытым резьбой, камнем темно-синего цвета.

   В руку впилась боль – острая, обжигающая!

   Иветта прикусила губу, но не удержалась от стона: ощущение было такое, будто кто-то острой ледяной сосулькой пытается пропороть ее руку до самой кости!

   – Молчи, девка! – пригрозил маг. – Хуже будет!

   Вета не ответила. Заморгала часто, пытаясь согнать с ресниц проступившие слезы. Наконец, зрение прояснилось, и она увидела, как бледнеет, прикусывая губы до крови, ее храбрый маленький друг, к плечу которого стражник прикоснулся тем же перстнем.

   – Три дня. Если не продадите – придется доплатить. – Маг закончил метить товар и принялся пересчитывать монеты, которые передал ему глава девампов. – Можете проезжать.

   – Наконец-то я от вас избавлюсь! – бросил девамп Вете и Вигге, захлопнул дверцу кареты и дал своим подчиненным знак к отправлению.

   Обоз медленно пополз вперед.

   Преодолел короткий, метра три длиной, туннель, проделанный в стене крепости, и въехал на мощеную булыжником пустынную улицу.

   Дома Кватропорта были высокими, до пяти этажей, с каменными цоколями и деревянными стенами. Окна были закрыты и забраны ставнями. Похоже, жители города не слишком рассчитывали на мир и спокойствие и предпочитали прятаться в своих защищенных жилищах.

   – Слева – квартал людей. Видишь, крыши крыты зеленым гонтом? – подсказал Иветте уммар. – У каждого квартала – свой цвет.

   – А справа? – тут же заинтересовалась Вета. К сожалению, в противоположной от дверцы стенке кареты окошка не было, и посмотреть на другую сторону было невозможно.

   – Справа, насколько я помню, квартал пардов и белые крыши, – отозвался Вигге.

   – Ах, если б можно было дать пардам знать, что я тут, в обозе пленников!.. – Вета попыталась срочно придумать способ, как привлечь внимание пардов к своей карете.

   – Все равно это ничем не поможет, – помотал головой маленький уммар.

   – Но почему?! – Иветта не верила, не хотела верить, что способа избежать клыков девампов не существует.

   – Нападения, стычки и драки в городе запрещены. Их мгновенно разгоняют отряды магов-стражников. Любая магия, кроме магии стражей и той, что обеспечивает торговые сделки, подавляется мощными артефактами. Хочешь, чтобы кто-то из пардов пострадал, пытаясь спасти нас? – Вигге смотрел на старшую подругу чуть ли не с упреком.

   – Хорошо. Пусть не нападение. Но ведь у пардов тоже есть возможность прийти туда, где девампы продают своих пленников, и попытаться выкупить нас?

   Маленький уммар призадумался.

   – Да, пожалуй, выкупить нас сородичи твоего мужа смогли бы, – признал мальчик. И тут же добавил: – если бы захотели. И если бы хватило монет. Это своим принцам девампы продают пленников даже не за деньги – за еду и заряженные артефакты. А для чужаков цену подняли бы в сотню раз!

   – А чем питаются девампы? – тут же заинтересовалась Вета. Как-то раньше ей этот вопрос в голову не приходил. – Получается, они зависят от своих принцев?

   – Низшие девампы зависят не столько от принцев, сколько от самок… По слухам, женщины девампов, как пчелы, производят что-то вроде маточного молочка, которое называют айараном. Без него низшие не способны усваивать другую пищу. Но сами низшие с самками не общаются, а получают айаран от принцев.

   – как все сложно… – Иветта передернула плечами. – что ж. Похоже, остается мечтать, чтобы моя и твоя кровь оказалась принцам девампов не по вкусу. Тогда низшим не останется ничего другого, кроме как продать нас кому-то еще.

   Вздохнув, девушка обернулась к окошку, и тут же встрепенулась:

   – Интересно, где это мы?

   Сплошные дома закончились, и обоз с пленниками теперь двигался по большой, насколько могла видеть Иветта через маленькое зарешеченное окошко, открытой всем ветрам площади.

   – Похоже, это Центральный рынок. Сама большая торговая площадь города. – выглянув вслед за Ветой, предположил Вигге. – она тоже разделена на четыре части. Нас отвезут в ту, которая принадлежит девампам.

   – И тут же выставят на торги… – упавшим голосом припомнила Ветка слова главы отряда девампов. Прижалась щекой к затылку мальчишки. – Как же я не хочу с тобой расставаться!

   – И я не хочу остаться без тебя, Вета! – губы ребенка задрожали, и он тут же прикусил их, чтобы не разрыдаться.

   Наверное, он хотел сказать что-то еще, но вместо этого только повернул голову и уткнулся носом в плечо старшей подруги.

   Так они и сидели, прижавшись друг к дружке, пока карета не остановилась, и дверца не распахнулась, впуская в затененное нутро кареты яркий дневной свет.

   – Выходим! – Вету, а затем и медвежонка, бесцеремонно сдернули с сидений, бросили в пыль. – Ползем вон туда, к стене, и сидим там молча.

   Ползти было недалеко, но со связанными руками и ногами задача сначала показалась Иветте вообще невыполнимой. Пример подал Вигге: он встал на четвереньки и начал продвигаться вперед, переставляя руки, а потом подтягивая к ним согнутые в ногах колени.

   Надо сказать, остальные пленники вынуждены были передвигаться таким же способом, так что в этот раз насмешек и издевок в свой адрес Вета и медвежонок не дождались.

   Наглотавшись пыли, добрались до дощатой стены какого-то строения, похожего на барак. Здесь, у подножия дома, прямо поверх выложенной плиткой земли, валялось немного сена. Вета и Вигге сгребли, сколько могли, поближе к себе и уселись на эту колкую подстилку.

   Только устроились и решили оглядеться по сторонам, как к ним подошел девамп.

   Иветта сразу поняла, что это один из принцев: чешуя на теле твари оказалась не серой, а сияла медью. Когти, рога тоже выглядели так, будто их отлили из чистой меди. А острые клыки, торчащие из безгубого рта, были ярко-красными, будто покрытыми свежей кровью беспомощных жертв.

   Впрочем, возможно, так оно и было.

   Меднорогий принц подошел совсем близко. Склонился, повел носом, обнюхивая девушку.

   – Ты странно пахнешь, женщина! – заявил он. – Я хочу попробовать на вкус твою кровь!

ГЛАВА 11

Отравленная кровь

   Принц девампов – тварь с медными рогами и медными чешуйками – схватил Иветту за связанные руки. Ласково погладил когтями стертые до крови запястья. Так наслаждаются гурманы видом и запахом нового блюда, прежде чем попробовать его на вкус.

   Вета онемела от ужаса и расширившимися до боли глазами наблюдала за тем, как медленно склоняется к ее рукам голова принца. Как алые клыки безболезненно прокусывают венку на ее левом запястье, а свернувшийся в трубочку, покрытый тонким слоем слизи язык твари присасывается к ранке.

   Из оцепенения ее вывел рык: Вигге начал оборачиваться медвежонком, собираясь встать на защиту старшей подруги.

   – Вигге, не смей! – Вета вдруг обнаружила, что у нее проснулся командный тон. – Прекрати сейчас же! Ты только хуже сделаешь!

   Маленький уммар застонал, останавливая уже начавшийся оборот на полпути, пытаясь совладать с разгневанной звериной сущностью.

   – Почему ты остановила меня? Ты позволишь им пить твою кровь?! – произнес ребенок непослушными губами.

   – Если это спасет тебе жизнь – позволю! – жестко отозвалась девушка. – Сейчас любые попытки справиться силой – бессмысленны. Обещай, что не будешь пытаться наброситься на кого-то из девампов прямо здесь, на рынке!

   – Обещаю… – Вигге сморщился, в его глазах, остановившихся на запястье Иветты, читалось страдание.

   – Отвернись. Не смотри! – попросила она.

   – Не могу! – мальчик заскреб пальцами по соломенной подстилке, вымещая на ломких стеблях бессильную злобу.

   Вета поникла головой: будь ее воля, она сделала бы все, чтобы не дать впечатлительному мальчишке увидеть эту отвратительную картину.

   Тем временем, меднорогий кровопийца сделал первый глоток. Оторвался от запястья девушки, зажал кровоточащую венку пальцем.

   – Необычный вкус… – ощерился в ухмылке. – Кто ты, женщина?

   – Я – жена… – начала говорить Иветта, но тут же вскрикнула: когтистые пальцы принца девампов сомкнулись на ее запястье с невероятной силой!

   Глаза твари закатились, по телу побежали судороги, изо рта повалила синеватая пена.

   – Яд!.. – прохрипел принц, хватаясь за горло второй рукой. – В твоей крови – яд!

   Произнес он это так тихо, что расслышали его слова только сама Иветта и приникший щекой к ее плечу Вигге.

   Низшие девампы, которые держались на почтительном расстоянии, слов своего принца не слышали.

   – Что происходит?!

   – Высший, вам плохо?!

   – Что сделала с принцем эта пардовская подстилка?!

   – Он в обмороке!

   – Он умирает!

   Глава отряда похитителей и его подручные бестолково засуетились, загомонили все одновременно, бросились к принцу, перекрикивая и толкая друг друга.

   Наконец, кое-как согласовав свои действия, схватили не подающего признаков жизни принца подмышки, под колени и куда-то потащили.

   – Следи, чтобы никто не сбежал! – бросил напоследок глава отряда девампов одному из своих помощников, а сам шустро припустил следом за телом, которое несли двое других.

   Через некоторое время он вернулся. Подошел вплотную к Ветке и ее другу-уммару. Встал, возвышаясь над ними, и несколько мгновений молча рассматривал.

   Потом процедил недовольно:

   – Сколько же от вас проблем! Ваше счастье, что принц жив. Продам-ка я вас обоих, от беды подальше, пока он не возжелал вашей смерти. А то вообще никакой прибыли с вас не получу. Вот кто первый вас пожелает забрать – тот и получит!

   Вета отвечать не стала и медвежонка остановила, сжав его руку: молчи!

   Она не знала, к лучшему это или к худшему, что ее кровь оказалась ядовитой для принцев девампов, и что теперь и ее, и медвежонка продадут кому-то из представителей других рас.

   Тем временем, девамп наклонился, немного ослабил путы на ногах Иветты и Вигге.

   – Поднялись быстро оба! – скомандовал злобно. – Ступайте со мной!

   Вета с трудом поднялась. Руки по-прежнему были связаны, а из прокушенного запястья капала кровь. Заметив это, глава низших девампов злобно оскалился, оторвал от подола сарафана девушки полоску в пару пальцев толщиной и небрежно замотал ранку:

   – Не хватало еще, чтобы ты запахом своей крови свела с ума меня и остальных, – рыкнул ожесточенно и тут же толкнул ее между лопаток: – Переставляй шустрее ноги, пардовская подстилка!

   Вета покорно зашагала в указанном направлении. Рядом с ней, пошатываясь от слабости и напряженно сопя, шел Вигге.

   Только сейчас Иветта поняла, что обоз, в котором ее везли, остановился не на открытом пространстве, а на площадке, которую с трех сторон буквой П ограждало одноэтажное строение. По виду – самый настоящий барак. Вета не сомневалась, что здесь держали невольников.

   Похоже, доступ во двор имели только сами девампы и их принцы. Остальные покупатели, желающие приобрести живой товар, вынуждены были выбирать среди тех невольников, которых не пожелал купить никто из кровопийц.

   Теперь и сама Вета, и ее друг оказались среди этих несчастных. Или наоборот – счастливых. Ведь не станут же оборотни или люди относиться к пленникам хуже, чем девампы?! И вряд ли захотят пить кровь своих рабов…

   – Нам повезло, Вигге! – прошептала девушка, как только девамп тычками заставил ее и медвежонка опуститься на полусгнившую солому возле наружной стены барака. – Мы не станем пленниками девамповского лабиринта и бурдюками с кровью для их самок и принцев!

   – Если бы еще нас купил один хозяин!.. – в сотый, наверное, раз, вздохнул Вигге, прижимаясь к ее боку.

   – О! Смотрю, свеженький товар подвезли? – раздался в этот миг над их головами незнакомый мужской голос. – Что за девица? Сколько лет ребенку?

   Иветта почувствовала, как вздрогнуло тело малыша-уммара при первых звуках этого голоса. Перевела взгляд на своего маленького друга, и поразилось тому, как посветлело его личико. Сколько любви и надежды появилось в его глазах, устремленных на возможного покупателя. Мальчик даже закусил губы, чтобы сдержать радостный крик.

   Похоже, этот мужчина, разглядеть которого Вета еще не успела, медвежонку был очень хорошо знаком.

   Вета потихоньку, чтобы не заметили ни девамп, ни подошедший к нему мужчина, толкнула Вигге локтем в бок.

   – Опусти голову! – посоветовала, почти не открывая рта и делая вид, что рассматривает повязку на запястье. – Не показывай, что узнал покупателя!

   Послушный ребенок тут же потупился, притворился равнодушным. Но Вета все равно слышала, как грохочет о ребра храброе сердце мальчишки!

   Убедившись, что маленький уммар в очередной раз сумел справиться с собой, Иветта перевела взгляд на незнакомца, подошедшего к девампу.

   Это был плотный коренастый мужчина с темными волосами, смуглой кожей и грубыми, но все равно привлекательными чертами лица. Его карие глаза смотрели цепко и внимательно. Осанка выдавала силу и уверенность в себе.

   Вета не знала, как выглядят взрослые уммары, но подумала, что этот мужчина вряд ли может оказаться оборотнем-медведем.

   – Не медли с ответом, девамп! – поторопил незнакомец командира обоза. – Если намерен торговаться, то я ухожу к другому продавцу. Мне некогда ждать!

   – Нет-нет! Не надо уходить! – заторопился девамп. – Девица – пардовская подстилка. Но кошатиной она провонять не успела, видать, совсем недавно с кем-то из хвостатых стакнулась.

   – А мальчишка?

   – Мальчишка – уммаровский щенок. Ему лет десять. Крепкий, здоровый! Выдрессируешь – сможешь на ярмарке цирковые номера с ним показывать! Люди это любят!

   – Товар неходовой. Девицу от пардов прятать придется. Уммарыша – от медведей. Дрессировка времени и усилий требует, и еще неизвестно, хорошо ли поддается щенок выучке. В общем, дам за каждого по пол-кватрона.

   – Ты меня разорить хочешь, вентур*?! Да пока эту девицу брали, десяток моих полегло! А ведь еще и кормить обоих пришлось в пути!

   – Это не мое дело. Рабы твои и того не стоят. – Мужчина развернулся, сделал шаг в сторону, будто намереваясь уйти.

   Иветта почувствовала, как зашевелился подле нее Вигге. Снова зашипела на него сквозь зубы:

   – Тихо! Молчи и слушай!

   Мальчишка затих.

   Зато девамп испугался, залебезил, шагнул вслед незнакомцу:

   – Да погоди, вентур, не горячись! Накинь хоть четверть кватрона сверху и забирай обоих! Мне тут тоже некогда с ними...

   Мужчина остановился, сделал вид, что сомневается. Потом кивнул с кажущейся неохотой:

   – Ладно. Кабы не спешил, поискал бы других. Подстилка пардовская и мне сгодится, запахом кошачьим меня не отпугнешь. А этого, – кивнул на Вигге, – найду, к какому делу приставить.

   Отсыпав в четырехпалую ладонь горстку монет, незнакомец махнул пленникам:

   – Поднимайтесь давайте. Нечего рассиживаться!

   Как только девушке и ребенку удалось встать, мужчина двинулся прочь, даже не оглядываясь: похоже, был уверен, что рабы никуда не денутся, пойдут за ним.

   Иветта сочла за лучшее довериться Вигге, который постарался скрыть вздох облегчения и из последних сил заторопился, пытаясь догнать их нового хозяина.

   Догнали незнакомца, только когда дошли до конца сектора девампов. Там, у перекрестка четырех дорог, стояла простая повозка с невысокими бортами.

   Новый хозяин резко остановился возле нее, и Вигге, не рассчитав, ткнулся носом ему в спину. Мужчина развернулся, подхватил ребенка, довольно бережно подсадил на повозку. Потом глянул на Вету:

   – Что встала? Подойди уже! Не укушу…

   Девушка настороженно приблизилась. Сильные, но негрубые руки ловко подхватили ее и почти тут же аккуратно опустили рядом с медвежонком.

   Им в ноги полетел небольшой клинок в ножнах:

   – Снимайте путы! – приказал хозяин. – Едем молча. Все разговоры, когда доберемся до места.

   Пленники понятливо закивали, хотя Вета и не понимала, для чего мужчине понадобилось делать вид, что он не знаком с Вигге. Девушка подобрала кинжал, вытащила его из поножей и освободила руки мальчику. Он тут же забрал у нее оружие и аккуратно срезал веревки с рук старшей подруги. Потом освободили ноги.

   Повозка тронулась, проехала несколько метров и свернула в сектор, который, видимо, принадлежал уммарам. Здесь пахло свежей, соленой и копченой рыбой, на прилавках поблескивало нечто, похожее на китовый ус, в бочках и бочонках красовалась красная и черная икра, от кадушек пахло маринованными водорослями.

   Вигге судорожно сглотнул слюну. Вета вздохнула с облегчением оттого, что руки свободны и можно размять затекшие пальцы. Одновременно ей стало до слез жаль мальчишку: он смотрел на рыбу голодными глазами, а в животе у него урчало так, что слышно было, наверное, на другом конце площади.

   Во всяком случае, их новый хозяин услышал, бросил через плечо:

   – Покормлю скоро! Чуть-чуть осталось!

   К счастью, не обманул. Завернул за угол крепкого бревенчатого дома, окруженного складами, остановил телегу, помог пленникам спуститься, повел за собой в дом.

   – Даю вам время помыться, поесть, потом дальше поедем. Что Вигге, соскучился по рыбке? – обратился к мальчику с ласковой улыбкой.

   Тот сразу понял, что говорить уже можно. Сдавленно пискнул, бросился к мужчине, прижался к нему всем телом, дрожа от слабости:

   – Дядя Адейр! Как ты меня нашел? Где папа? Ты меня к нему отвезешь? – закидал вопросами.

   – Отец твой в порту, на баркентине. Сам знаешь: у капитана дел невпроворот, а у девампов ему показываться не с руки было. Если бы эти твари прознали, что ты – его сын, цену заломили бы такую, что весь товар ушел бы в оплату. Вместе с судном.

   – Так, значит, вы знали, что меня тут искать надо?!

   – Да уж знали… – мужчина потрепал ребенка по маковке. – Представишь мне свою подругу?

   Ребенок замялся, не зная, как лучше рассказать дяде, кто она такая, поэтому Вета решила представиться сама:

   – Меня зовут Иветта. Похищена девампами по дороге из крепости Верховного хевдинга пардов в Ставангер.

   – Значит, не врал девамп, когда говорил, что ты кому-то из пардов женой приходишься? – мужчина слегка нахмурился.

   – Не врал, – подтвердила Ветка.

   – Ладно. Чего с тобой делать, пусть капитан решает. Все равно на его деньги вас обоих выкупил. За то, что мальчонку сберегла – прими благодарность! Вижу, он к тебе привязался. А теперь – марш за стол оба! И чтобы налопались от пуза! Смотреть на вас страшно...

ГЛАВА 12

Уммары

   В прошлой жизни Иветте как-то не приходилось есть икру ложками. Но для уммаров, похоже, это было так же нормально, как для Веты – миска овсяных хлопьев. Во всяком случае, Вигге охотно умял и целую жареную рыбину размером в половину своей руки, и полмиски черной икры – свежей, зернистой, рассыпчатой. Похоже, сохранять этот нежный продукт свежим помогала какая-то магия.

   Сама Ветка, хоть и был голодна, съела намного меньше. Потом Адейр отвел ее в помещение, похожее на обычную русскую баню. Там ее ждал бочонок горячей воды, ведра, тазики и мочало. Девушка с наслаждением смыла с себя грязь.

   Когда вышла в предбанник, то обнаружила, что для нее подготовлена новая одежда. Тут были нательная рубаха длиной до середины бедра из плотной ткани, по ощущениям похожей на льняную, штанишки из такой же ткани длиной до колена и с шнурками вместо пояса, верхние кожаные штаны и жилет из материала, похожего на замшу.

   Все было чистое, свежее и, видимо, довольно нарядное по представлениям уммаров: с вышивкой на вороте и по краю рукава, с мелкими ракушками вместо бисера на жилете. Вета очень обрадовалась этим обновкам: все, что выбрала она для себя из гардероба Иви, осталось у девампов вместе с каретой.

   – Вигге, теперь твоя очередь! – окликнула мальчишку Иветта, выйдя из предбанника и завидев своего друга, который как раз взахлеб рассказывал Адейру, как умудрился попасть в чешуйчатые лапы девампов.

   – Иду! – мальчишка помчался мыться.

   Иветта и Адейр остались наедине.

   – Присядь, – указал мужчина на лавку по другую сторону стола от себя, – и расскажи, как так вышло, что девампы решили продать вас не кому-то из своих принцев, а случайному покупателю.

   Пока Вета шла к скамье, глаза мужчины одобрительно осмотрели тонкую фигурку девушки, ее длинные волосы, которые Вета немного расчесала пальцами и оставила распущенными, чтобы скорее высохли. Девушка постаралась не обращать внимания на откровенный мужской интерес – к таким взглядам она давно привыкла в своей прошлой жизни.

   Устроилась возле стола.

   Адейр поставил перед ней чашку какого-то напитка, который на вкус напоминал грушевый сидр, и напомнил:

   – Ну, так я жду.

   – Мне мало что удалось понять, – честно призналась Иветта. – Сначала нас действительно хотели продать принцу. Тот подошел, сказал, что хочет попробовать мою кровь на вкус и прокусил мне запястье. А потом, сделав глоток, упал, забился в судорогах, изо рта пошла пена…

   – Интересно… – протянул Адейр. – Впервые слышу, чтобы девампу чья-то кровь не по вкусу пришлась. Ладно, над этим мы еще помозгуем. Может оказаться полезно.

   – Полезно? – Вета настороженно глянула на мужчину.

   Это Вигге, похоже, попал к своим и будет свободен. А она – по-прежнему невольница, только хозяин сменился. И мало ли что этот новый хозяин, которого она еще не видела, надумает.

   Адейр успокаивающе улыбнулся:

   – Не тревожься, никто тебя не обидит. Вигге успел рассказать, как ты его от смерти спасла. На его отце теперь перед тобой долг жизни. Но…

   – Что? – Вета и хотела бы выдохнуть с облегчением, но пока не могла.

   – Но я надеюсь, что ты позволишь магам-шаманам уммаров взять у тебя кровь, может быть, даже несколько раз. Это понадобится, чтобы понять, почему она так подействовала на принца девампов.

   – Упав, принц успел прохрипеть что-то про яд, – нехотя призналась девушка.

   – Выходит, твоя кровь оказалась ядовита для него! За подсказку – благодарен. А если поможешь нам, жителям мира Двух Лун, избавиться от напасти в виде уммаров – будем признательны еще больше!

   Что-то в словах мужчины заставило Иветту насторожиться.

   – А что вообще известно про девампов? Вы знаете, кто они? Как появились? – спросила она.

   Адейр взглянул на нее с недоумением:

   – Ты откуда вообще взялась, женщина, если не знаешь таких простых вещей?

   – Ну, может, уммарам известно что-то такое, чего не знают люди, – нашлась с ответом Ветка. Объяснять, что Верослав привел ее через грани из другого мира, ей пока не хотелось.

   Адейр кивнул, принимая ответ, и рассказал, что, по легендам уммаров, девампы появились после извержения вулкана и землетрясения в горах на южной окраине исследованных земель.

   – Это случилось около пяти сотен лет назад, – заметил мужчина. – Говорят, твари выбирались из трещин в земле и разломов в скалах. Вначале ни люди, ни оборотни не обратили на них внимания. Пока не стали пропадать женщины, девушки и даже юноши. Лучшие маги, охотники и следопыты искали их, и все следы вели в земли, где появились чешуйчатые твари. Это уже потом мы узнали, что им нужна наша кровь, чтобы размножаться и восполнять магические силы.

   – И что – вы никогда не пытались победить их, уничтожить всех до единого? – Вета с трудом могла себе представить, чтобы два таких сильных народа, как уммары и парды, не попытались пойти на девампов войной.

   – Множество раз! И даже было такое, что удалось выловить и уничтожить почти все банды, какие только были в людских землях. Но только на смену им пришли новые. А в подземный город-лабиринт, в котором живут самки девампов, проникнуть так и не удалось.

   – Почему? – Вета слегка поежилась от ужаса, представив, сколько невинных жертв успели загубить девампы за сотни лет.

   – Магия. Такой магии нет больше ни у кого в нашем мире. Мы пока не нашли способа справиться с этой непонятной силой. Беда в том, что низшие девампы, которых мы отлавливали десятками и сотнями, магической силой не обладают. А те двое высших, которых удалось пленить, умерли в течение нескольких часов по непонятным причинам.

   Иветта покачала головой. Четырехпалые кровососы вызывали такое омерзение, что девушка поняла: она согласится на что угодно, если это поможет уничтожить отвратительных существ.

   – Я позволю брать свою кровь столько раз, сколько понадобится, – пообещала она Адейру. – Только бы это помогло.

***

Как только в комнату вернулся чистый до скрипа, но очень усталый Вигге, Адейр приказал:

   – Пора ехать. Понимаю, что вы устали, но, чем скорее мы вас вывезем и доставим на баркентину, тем лучше. Рано или поздно девампы сообразят, что отпустили вас зря. Нужно, чтобы к тому времени вы оказались как можно дальше от Кватропорта.

   – А далеко ли до порта, в котором стоит судно? – Иветта встала, двинулась вслед за Адейром. – Нас могут перехватить по пути?

   Мужчина уже подхватил на руки пошатывающегося от усталости мальчишку и понес его куда-то вглубь дома.

   – В порту будете около полуночи. Поедете в бочках из-под рыбы, – на ходу ответил он. – А мы уже нашли женщину и мальчишку, похожих на вас. Я повезу их в другом направлении. Если девампы решат что-то узнать у стражников, стоящих на воротах, то такая хитрость поможет сбить чешуйчатых со следа.

   – Хороший план, – согласилась Вета.

   Она никогда не думала, что ей придется путешествовать в пропахших рыбой деревянных бочках, но согласилась бы и на менее приятные вещи, лишь бы не попасть снова в лапы кровопийц.

   Адейр вывел ее и Вигге во внутренний дворик, куда более чистый и приятный, чем тот, который девушка видела в квартале девампов. У крыльца уже стояли три больших телеги, груженых бочками, кадками, тюками тканей и прочими товарами.

   Возле повозок хлопотали мужчины – числом около десяти. При первом же взгляде на них Иветта поняла: вот они, настоящие уммары. Высоченные, широкоплечие, беловолосые и темноглазые, они имели иной, чем у оборотней-пардов, разрез глаз, а в их коротко остриженных волосах не было заметно темных прядей.

   – Значит, вы, Адейр, не уммар? – глянула она на своего провожатого.

   – Нет. Я – человек. Всегда был вентуром, охотником. Однажды чуть не погиб, забравшись далеко на север. Уммары спасли меня, выходили. Я остался с ними.

   – Мой папа спас Адейра, – похвастался Вигге.

   – Твой папа – герой, – улыбнулась мальчику Вета.

   – Так. Хватит разговоров. По бочкам и в путь! – Адейр передал Вигге из рук в руки мужчине, вспрыгнувшему на одну из телег. Тот принял ребенка, устроил его в одном из бочонков.

   – Теперь твоя очередь, – Адейр подошел к Иветте, поднял ее легко, будто она ничего не весила, подсадил на телегу.

   Там ее уже ждал тот же мужчина-уммар.

   – Я буду вашим возницей, – заявил он. – Зовут меня Флойдерг, можно просто Флой. Давай, помогу устроиться.

   – А я – Вета, – девушка замялась, не представляя себе, как забраться в бочку.

   Эта деревянная посудина была настолько высокой, что ее верхний бортик оказался на уровне плеч Иветты, которую и на земле никто не счел бы высокой, а уж среди гигантов-уммаров она казалась и вовсе Дюймовочкой.

   Вопрос решился просто: Флойдерг подхватил ее на руки так же, как до этого Вигге, без видимых усилий поднял на нужную высоту и усадил на край бочонка. Вета перекинула ноги внутрь, потом спрыгнула.

   – Держи. Тут еда и вода. – Флой подал ветке полотняный мешочек. – Постарайся сидеть тихо и не шуметь. Когда проедем половину пути, сделаем остановку. Можно будет выбраться, размять ноги.

   – Хорошо. А разве стражники на выезде из города не будут заглядывать в бочонки, проверять, что везете? – внезапно встревожилась Вета.

   – Нет. Проверяют только на въезде, и то лишь для того, чтобы знать, какую пошлину взять с въезжающих. А выезд – свободный.

   Девушка успокоенно кивнула, присела на дно. Тут же поняла, что о ее комфорте позаботились: сидеть ей предстояло не на жестком деревянном днище, а на паре тюков ткани. Правда, вытянуть ноги было невозможно, если только не упереться спиной в одну стенку и не закинуть ноги на противоположную.

   Оставив этот вариант на крайний случай, Вета села, подогнув под себя ноги по-турецки, прислонилась спиной к стенке и закрыла глаза. После того, как бочонок накрыли крышкой, в нем стало совсем темно, да и глазеть было особо не на что. Девушка, пожалуй, даже вздремнула бы: только сейчас она поняла, как сильно устала за последние дни. Однако беспокойство мешало расслабиться.

   Сидя с закрытыми глазами, она прислушивалась к приглушенным звукам, которые доносились извне. Вот щелкнул кнут. Телега дернулась. Послышался стук лошадиных копыт и скрип дерева о дерево: дно бочонка, в котором сидела Иветта, терлось о дно телеги. Некоторое время телега двигалась прямо. Потом пару раз повернула. Потом – остановилась: видимо, на выезде из Кватропорта.

   К счастью, задержка была недолгой. Вета даже занервничать не успела. Хотя она и без того чувствовала себя настолько напряженной и взвинченной, что, казалось, дальше уже некуда. Хотелось изо всех оставшихся сил бежать, лететь, мчаться прочь от города, где торгуют живыми и разумными существами. Хотелось хоть что-то сделать самой, чтобы почувствовать себя хозяйкой собственной жизни. А вместо этого приходилось сидеть, согнувшись в три погибели, в тесном темном бочонке, воняющем рыбой, и молиться о том, чтобы путь до порта прошел без приключений.

   Вспомнив о баркентине, стоящей на рейде в неизвестном порту, Вета сумела отвлечься от переживаний и задумалась: куда пойдет корабль, на котором ее собираются увезти? Как долго продлится плавание? Стоит ли ей пытаться вернуться к пардам, добраться до Ставангера, куда собирался отвезти ее Верослав?

   С одной стороны – она вроде бы замужняя женщина. С другой – муж отправил ее прочь, заявив, что не хочет видеть. Так, может, лучше ей остаться с уммарами? Вон, как Адейр. Живет же! И, кажется, вполне доволен…

   Размышляя о будущем, укачанная мерным ходом телеги, Вета все же сумела задремать, и спала до тех пор, пока телега не остановилась, а улыбающийся Флой не заглянул в бочонок:

   – Ну, что, выбираться будем?

   – Будем! – тряся головой и поводя затекшими плечами, согласилась девушка.

   Впрочем, надолго задерживаться не стали. На то, чтобы все размялись, сбегали в кустики, пообщались и перекусили, хватило четверти часа.

   – Как жаль, что бочки слишком тесные! Мы могли бы ехать вместе! – вздохнул Вигге перед тем, как скрыться в своем бочонке.

   – Ничего, наговоритесь еще, – усмехнулся Флой, подсадил Вигге, а потом помог Иветте. – Плавание будет небыстрым, за два десятка дней еще успеете надоесть друг другу.

   – Мне Вета никогда не надоест! – донеслось гулко из бочонка, в котором сидел маленький уммар.

   – Ты тоже никогда не надоешь мне, Вигге, – пообещала Вета и, наконец, скрылась в своем убежище.

   Вторая половина пути прошла так же спокойно, как и первая. Похоже, хитрость, придуманная Адейром, удалась, и девампы, даже если и хотели догнать и вернуть проданных пленников, то потеряли след.

   Когда телега остановилась в очередной раз, Вета не спала.

   Девушка насторожилась, поспешила размять, насколько возможно, мышцы, чтобы не падать с ног, когда ее извлекут из тесноты. Даже привстала – и вовремя: крышку откинули, послышался голос Флойдерга:

   – Ну, вот и прибыли! Можно выбираться!

   Вета тут же выпрямилась в полный рост, выглянула из бочки, увидела над собой ночное небо – и охнула, вцепившись двумя руками в деревянный бортик: ей показалось, что ей на голову падает… целая планета!

   Иветта догадалась, что нависающая над далеким горизонтом громадина терракотового оттенка – это одна из двух лун. Но ее размеры и близость к планете поражали. Даже невооруженным глазом были видны все ее горы и кратеры. Морская гладь, отражающая красноватое свечение, казалась жидким огнем.

   – Невероятно! – продолжая цепляться пальцами за бортик бочки и смотреть в небо, воскликнула девушка.

   – Никогда не видела, как Рута встает над морем? – понимающе кивнул Флойдерг. – Согласен: к этому нужно привыкнуть. Но давай ты продолжишь любоваться Рутой   с борта баркентины? Чем скорее погрузимся и отчалим – тем лучше!

   – Да-да, я готова!

   Вета позволила уммару вытащить себя из тесного убежища. С телеги спрыгнула самостоятельно. К ней тут же подбежал Вигге. За время пути он заметно отдохнул и взбодрился.

   – Пошли скорее! – мальчишка схватил Вету за руку. – Я познакомлю тебя с папой!

   – Пошли, – Иветта позволила ребенку довести себя до берега, на который с борта корабля были спущены сходни.

   Шагая вслед за Вигге по шаткой конструкции из деревянных досок, Иветта невольно смотрела под ноги. Спрыгнув, наконец, на палубу, сама не заметила, как почти уткнулась носом в широченную мужскую грудь.

   – Папа! – Вигге отпустил руку своей спасительницы и подруги, бросился в медвежьи объятия мужчины, который тут же присел на корточки, чтобы обнять сына.

   – Вигге… нашелся! Как же ты так… мы с мамой чуть с ума не сошли, когда поняли, что ты пропал! – глубокий низкий голос огромного уммара дрогнул.

   – Прости! – с мольбой заглянул в глаза отцу мальчишка. – Я больше никогда не пойду на Медвежью сопку один!

   – Надеюсь. Мне следовало бы устроить тебе знатную трепку, чтобы вразумить! – лицо уммара посуровело, и только глаза продолжали влажно поблескивать.

   – Не надо! Он уже достаточно натерпелся! – не выдержала, вступилась за мальчика Иветта.

   Только тут мужчина вспомнил, что у трогательной сцены воссоединения отца и сына есть невольный зритель. Поднял тяжелый взгляд. Потом и сам выпрямился, нависнув над девушкой всей своей массой – такой огромный, что почти заслонил плечами висящую над водной гладью Руту.

   – Вигге. Ты забыл объяснить мне, кто эта женщина, – обратился к сыну.

   – Иветта спасла меня, отец! – тут же выпалил медвежонок, торопясь сообщить главное. – Девампы связали меня и почти не кормили. Другим пленникам тоже не было до меня дела, а Вета поила меня, отдавала мне все мясо и даже помогла сбежать…

   – Сбежать? – непонимающе переспросил уммар.

   – Да! Но я не смог убежать без нее, а ее поймали девампы. Она не умеет так быстро бегать, как я… – мальчишка с сожалением развел руками.

   – Значит, спасла. – Взгляд мужчины заметно потеплел. – Как я могу отблагодарить тебя, Иветта?

   – Увезите меня подальше отсюда! Помогите скрыться от девампов! Я боюсь, что они будут охотиться за мной! – тут же озвучила все свои опасения девушка.

   – Зачем тварям искать тебя? Я чую на тебе метку парда. Ты не невинная