Мастера особых поручений. Дарья Кузнецова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1, в которой беда уже случилась
• ГЛАВА 2, в которой Тайная канцелярия готовится ко всему
• ГЛАВА 3, в которой королева общается со своими подданными
• ГЛАВА 4, в которой королева пытается сделать выбор
• ГЛАВА 5, в которой Тайная канцелярия берёт след
• ГЛАВА 6, в которой Тайная канцелярия знакомится с нужными людьми
• ГЛАВА 7, в которой у королевы появляется новый повод для страха
• ГЛАВА 8, в которой Тагренай летит на север, а королева задаёт вопросы
• ГЛАВА 9, в которой раскрываются тайны прошлого
• ГЛАВА 10, в которой Тайная канцелярия начинает вершить правосудие
• ГЛАВА 11, в которой королева совершает важное открытие
• ГЛАВА 12, в которой вскрываются предательства
• ГЛАВА 13, в которой торжествует справедливость
• ЭПИЛОГ, в котором власть находит своего хозяина
• ГЛАВА ГЛОССАРИЙ

АННОТАЦИЯ

Король Турана убит. И пока мужчины из Тайной канцелярии пытаются раскрыть заговор, двум очень разным женщинам приходится решать другие задачи.

   Перевёртыш Даршарай должна защитить королеву и разобраться, наконец, со своими чувствами к одному безалаберному хаоситу.

   А её величеству Олире предстоит сложный выбор. Спокойная жизнь за спиной одобренного Советом консорта? Или трудный путь, на котором нужно нести ответственность за свою жизнь - и жизнь чужой ей страны? В любом случае, главное помнить: любовь для королевы - непозволительная роскошь. Иначе...

   Это независимая история, которая происходит с некоторыми героями книги "Мастер оружейных дел". Можно читать отдельно.

   В книге есть: интриги, становление героини и целых две любовных линии.

   Автор обложки: https://vk.com/katecross

ГЛАВА 1, в которой беда уже случилась

Примечание. Значение слов, выделенных жирным шрифтом, можно найти в главе «Глоссарий».

   Кабинет начальника Тайной канцелярии

   Трудно ли убить короля Турана?

   Не деспотичного, разумного, склонного к справедливости, лишённого имперских амбиций и достаточно искренне радеющего за свою землю правителя богатой страны с совсем не бедствующим народом, любимого этим народом. Человека сдержанного и осторожного, умело выбравшего себе ближайших соратников, окружённого надёжной, хорошей и преданной охраной.

   Все знания, весь опыт, вся история современных и прежних государств, которую начальник Тайной канцелярии Ильнар Тавьер знал лучше иных профессоров, — всё говорило о маловероятности подобного события. Но исключительность случившейся трагедии служила слабым утешением тому, кто только что крупно сел в лужу.

   Оказалось, убить короля очень просто. Достаточно небольшой магомеханической игрушки, подложенной в малый, «дорожный» трон.

   Королевское тело, опустившись на привычное место, сжало крохотную пружину, и — пух! — нет больше короля. А любимый народом праздник, день Солнечного Горна, день летнего солнцестояния и главного бога Кузнеца, стал днём скорби и траура.

   Королеву спас наследник. Младенец испачкал пелёнки в самый неподходящий момент. Именно тогда, когда женщина с ребёнком на руках должна была вслед за супругом подняться в королевскую ложу и после короткой речи правителя предъявить народу его надежду. Не очень-то достойно будет выглядеть оная надежда, когда от неё дурно пахнет, а физиономия красная и сморщенная от крика…

   Было решено, что Олира с кормилицей задержатся в небольшой комнатке за ложей, чтобы устранить досадную неприятность, и малыша представят уже после открытия праздника.

   Так наследник показал себя очень дальновидным и везучим человеком. Потому что король, закончив короткую речь — Ераший не любил долго болтать — опустился на трон.

   Жертвами взрыва, помимо правителя, стали секретарь, охранник и слуга, принёсший напитки и еду. Жертв среди ударившихся в панику зрителей, собравшихся на огромном стадионе ради пышного представления и показательных состязаний молодых магов, удалось избежать. Тут уже на отлично сработала стража и маги охраны, и это немного успокаивало совесть Тавьера: всё же не так бесполезна Тайная канцелярия, и разгонять её целиком пока не стоит.

   У короля, конечно, была защита — лучшая магическая защита, какую могли создать придворные маги. Поэтому он умер не сразу, дал целителям возможность побороться. И после смерти правителя пережить несколько страшных минут — необходимость сообщить о неудаче жуткому, безжалостному главе Тайной канцелярии.

   Но Тавьер не винил целителей. Лишь кивком поблагодарил за попытку и отпустил. Какой смысл обвинять тех, кто не сумел в своём искусстве сравняться с богами, если Ильнар точно знал виновного?

   Его люди проверяли ложу, его люди осматривали стадион, его люди отвечали за безопасность — а значит, именно он всё это допустил и повинен в том, что страну уже почти сутки лихорадит. И боги знают, сколько ещё времени и усилий потребует наведение порядка!

   Плевать, что никто, кроме короля, не имел права садиться на трон, за это можно было лишиться головы, а недостаточно сильное нажатие не детонировало взрывчатку. Плевать, что магии в бомбе содержалось меньше, чем в самом кресле, и ни один человек просто не мог обнаружить её, не зная совершенно точно, что и где искать. Плевать, что обширная сеть осведомителей не донесла даже слухов о готовящемся покушении.

   Безопасность короны — работа Тайной канцелярии, которая с треском провалилась. И меньшее, что мог Ильнар сейчас сделать для искупления собственной вины, это поймать преступника. И любой ценой сохранить подаренную богами надежду в лице уцелевшего наследника.

   Вчерашний день, начавшийся из-за подготовки праздника ещё до рассвета, никак не желал заканчиваться и отпускать Ильнара. Бессонная ночь туманила разум, навевала тоску и мрачные мысли о будущем. Главным образом, о том, что до следующей ночи ещё нужно дожить, и о том, что поспать, скорее всего, тоже не получится.

   — Может, ты прекратишь маячить у окна и изображать идеальную мишень? — Насмешливый голос за спиной вывел Тавьера из глубокой задумчивости. — Нет, я понимаю, в сложившихся обстоятельствах это очень заманчиво — плюнуть на всё и удрать на свидание с Могильщиком. Но я ведь не поленюсь некроманта найти и испортить тебе счастливое посмертие!

   — Направь своё остроумие в общественно полезное русло, — отозвался Ильнар, не оборачиваясь. Последний раз глубоко затянулся, выбросил окурок и, выпустив дым ноздрями, принялся в самом деле закрывать окно. Не из боязни покушения, кому он нужен, а просто из нелюбви к сквознякам.

   Обернулся и, примостившись на подоконник, окинул взглядом свой кабинет и находящихся в нём людей. Пятеро, не считая Тавьера, усталых насторожённых мужчин разного возраста и насмерть перепуганная, бледная аж в зелень девчонка, судорожно прижимающая к груди объёмный белый свёрток.

   Нет, не так. Четыре министра, два сильнейших боевых мага, королева и принц. Гордость и надежда Турана. Единственная надежда.

   И с ходу даже не получалось определиться, чего больше хочется при взгляде на них: грязно материться или убивать.

   — Итак, сары моей души, ситуацию понимают все, так что не будем отвлекаться на эмоции и употреблять в присутствии коронованной особы слова, не предусмотренные протоколом. Надоело, и так всю ночь этим занимались. Хотелось бы знать, какие меры уже предприняты и как обстановка сейчас.

   — Гвардия поднята по тревоге, усилены патрули, введён комендантский час, в городе в целом спокойно, — отчитался Валар Тангор.

   Выглядел главнокомандующий... не очень. Солидный возраст, богатая биография, полное отсутствие магических способностей, нелюбовь к целителям, и в сумме получается худощавый хрупкий старик. С ясным умом, цепким холодным взглядом, по-прежнему прямой спиной и — немощным телом, которое с трудом перемещалось без посторонней помощи. Начинать заботиться о собственной сохранности надо было лет сорок назад, а уже наступившую старость ни один целитель не прогонит. Уйти бы Тангору на покой, дожить остаток дней где-нибудь в тихой деревне на природе... Он, собственно, и собирался это сделать, даже в отставку подал. Только принять её не успели.

   Ильнар вдруг не к месту вспомнил, что они с Валаром ровесники, и понял, что чувствует себя примерно так же, как главнокомандующий выглядит.

   — Это он называет «в целом»! — прокомментировал тот же разговорчивый помощник. — Тишина как на кладбище, и всё в белых траурных полотнищах. Тут, скорее, вопрос, что у нас на периферии происходит!

   — На границах введено особое положение, в городах тревожнее, но армия верна присяге, — заверил Тангор, склонив голову в сторону королевы. — Однако люди взволнованны. Ходят слухи. Говорят, что погибла вся семья, и наследник — тоже.

   — Не удивительно. Ваше величество, мы об этом уже говорили. Вам нужно как можно скорее явить себя народу и сказать хотя бы несколько слов, — как мог мягко обратился Ильнар к королеве.

   От оклика женщина вздрогнула и уставилась на Тавьера диким взглядом, судорожно сжав свёрток крепче. В ответ на резкое движение ребёнок захныкал, и Олиру это немного отрезвило. Она поспешно ослабила хватку и принялась осторожно и неловко укачивать сына.

   — Я понимаю, — едва слышно выдохнула королева.

   — Хорошо. До вечера вы отдохнёте, а там организуем выступление. Не волнуйтесь, дворец покидать не нужно, вполне достаточно будет выйти на балкон, никакой опасности. Нелишне опять использовать и Память Крови, чтобы снять все возможные вопросы о подмене наследника. Грай, охрану королевы с ребёнком оставляю на тебя, остальные дела передай... кому-нибудь, — велел Ильнар разговорчивому помощнику.

   — Какой стремительный карьерный взлёт, — ухмыльнулся тот. — Договорились. Есть у меня некоторые соображения, обсудим попозже.

   Тагренай Анагор, Грай. Сильнейший боевой маг Полусферы Хаоса, правая рука главы Тайной канцелярии и человек, на которого Ильнар надеялся в перспективе свалить вообще всю эту неблагодарную службу. Редкая язва, порой ведёт себя как мальчишка, но умеет работать головой. Да, иногда ошибается и совершает глупости, но есть у него одно незаменимое достоинство: верность долгу. Один из немногих живущих, кому Тавьер доверял в полном смысле этого слова.

   Впрочем, в свете последних событий отставка начальника Тайной канцелярии откладывалась на неопределённый срок. Лет на двадцать-тридцать, до укрепления власти нового короля, а там уже как Белый разрешит.

   — Делай, обсуждать будем потом, сейчас не до разговоров. Виль, а ты чем порадуешь?

   Второй из заместителей и заодно левая рука, Лавиль Ондар. Тоже неплохой кандидат в преемники, очень сильный воздушник, уступающий коллеге всего в одном: в происхождении. У Тайной канцелярии много «особых клиентов», с которыми простолюдину разговаривать гораздо тяжелее. Ондар понимал это даже лучше прочих и совсем не рвался на руководящий пост. Не из страха ответственности, его просто не прельщала никакая власть, и было удобнее оставаться в тени, изображая скромного функционера.

   А вот темперамент у него более подходящий для подобной работы. Ильнар часто повторял, что объединить бы их с Граем в одно — получится идеальный безопасник.

   — Аресты, обыски, облавы, — флегматично ответил Лавиль. — Я решил совместить приятное с полезным. Трясём всех, кто попадается под руку, а заодно наши ребята навели такого шороху среди самых проблемных слоёв общества, что стража в ближайшее время останется без работы. Пока их клиентура будет в своих норах отходить от пережитого шока. По делу... Разрабатываем все версии, но, сам понимаешь, о конкретных результатах говорить ещё рано.

   — Как бы не стало поздно! Ваше величество, — не выдержав, обратился главный безопасник к королеве. — Я всё понимаю и очень за вас переживаю, но можно как-нибудь... потише?

   Наследник, которому не было месяца от роду и который ещё даже имени не получил, совсем не желал проникнуться важностью момента и от хныканья перешёл к громогласному истерическому ору. «Вроде бы маленький, а такой пронзительный, — прокомментировал Ильнар про себя. — Королю, конечно, полезен командный голос, но зачем тренировать его на нас и прямо сейчас?»

   Но мальчика можно было понять: ребёнок, как и весь дворец, толком не ложился спать, и это явно не шло ему на пользу. Вот только Ильнар до сих пор опасался упустить обоих из поля зрения, да и остальным придворным было полезно видеть их и помнить, что в стране всё ещё существует официальная власть.

   Королева вспыхнула от смущения — бледное лицо пошло красными пятнами — и тихо пробормотала что-то виноватое, закусила губу и уставилась на сына с мольбой, обречённостью и готовыми пролиться слезами в глазах.

   — Ваше величество, позвольте? — мягко, ласково обратился к ней накар Давар Фаль, канцлер и министр иностранных дел, опустился рядом с креслом на одно колено и протянул руки к ребёнку.

   Олира вздрогнула и почему-то вопросительно посмотрела на Тавьера. Похоже, последние события прочно закрепили в сознании молодой женщины за безопасником статус человека, которому можно доверять и которого надо беспрекословно слушаться. Учитывая её личность, сочетание это представляло опасность главным образом для начальника Тайной канцелярии: мало ему было собственных врагов! С другой стороны, лучше пусть это будет он, а не... иные кандидатуры.

   Не заостряя внимания и не пускаясь в объяснения, Ильнар только кивнул. У Давара семеро своих детей, и он никогда не возражал против их общества; всяко лучший опыт, чем у женщины, едва оправившейся от первых сложных родов.

   Картина получилась... торжественная. Даже красивая, если её художественно обработать. Простоволосая королева в кресле, рядом — коленопреклонённый вассал, бережно держащий на руках своего будущего правителя. Тавьер сделал мысленную зарубку подкинуть идею придворному художнику: отличный получится агитационный материал!

   — Фаль, раз уж вы вызвались... — продолжил он. — Насколько помню, все учебные заведения сейчас ушли на летний отдых и ваша жена тоже свободна?

   — Да. Не понимаю, к чему этот вопрос? — растерялся канцлер, на руках у которого будущий король затих мгновенно. Верноподданный явно вызывал у младенца куда больше доверия, чем родная мать.

   — Полагаю, её величеству пригодится в ближайшем окружении опытная женщина, способная поддержать и наставить. Есть кормилица и няньки, они проверенные и надёжные, но всё же это прислуга. Ваша супруга не согласится перебраться во дворец? Хотя бы на пару месяцев, пока королева освоится. Понимаю, что это дополнительный риск, но, к стыду своему, вынужден признать, что других подходящих кандидатур на эту роль я не вижу.

   Говорить о том, что он в принципе ничего не понимает в воспитании и содержании младенцев и ни за что не вспомнит, кто ещё из относительно доверенных лиц обладает нужными навыками, Тавьер посчитал излишним.

   — Я попробую уговорить Лору, — явно нехотя согласился Фаль. Он не горел желанием подставлять жену под возможный удар, но понимал правоту безопасника. Больше всего молодой королеве чисто по-человечески сейчас нужна была не охрана, а пресловутая моральная поддержка, которую вряд ли могли оказать малознакомые мужчины.

   Как женщина справлялась с этим всем и кто её поддерживал — если вообще поддерживал — раньше, с момента замужества до скоропостижного вдовства, присутствующие решили не задумываться. Раньше это было не их дело, а Ерашия Третьего, лезть же в личную жизнь короля — не самое разумное решение.

   — Прекрасно. Вы уже придумали, что мы будем говорить послам?

   — Тавьер, я знаю свою работу, — мягко осадил безопасника Фаль. — А вам бы лучше подумать о том, как приструнить кабинет и лакката Саварди. Мне категорически не нравится наметившийся в Совете раскол.

   — Я, как и вы, должностью не вышел для таких дел. — Ильнар недовольно скривился. — Приказывать министрам имеет право только королева.

   Взгляды присутствующих скрестились на молодой женщине, которая под ними стала ещё бледнее: кажется, ещё мгновение, и её настигнет обморок. Или истерика.

   Тавьер, может, и хотел бы потребовать от неё решительных действий и собранности, призвать к порядку и воззвать к гордости, напомнить о статусе и ответственности. Но не стал: понимал, насколько это бесполезно в сложившихся обстоятельствах.

   Да, девочка, возможно, неглупая, и где-то там, за потерянным взглядом и впалыми щеками, вполне может существовать сильный характер. В конце концов, до катастрофы она держалась более чем достойно, ни разу ничем не опорочив себя и венценосного супруга — в отличие от прошлой, покойной королевы. Но пытаться вытащить этот характер сейчас... Вот только безобразной женской истерики ему тут не хватало для полного счастья!

   — Боюсь, сегодня говорить об этом преждевременно, — продолжил Ильнар, обречённо махнув рукой. — Её величеству нужно успокоиться и отдохнуть. Надеюсь, до вечера она сумеет хоть немного взять себя в руки.

   — Никогда не поверю, что у тебя нет пары крупных козырей за обшлагами, — насмешливо крякнул старый министр обороны.

   — Ну мы ведь говорим о законных методах, да? — вздохнул Тавьер. — При всём моём неуважении к нашему министру внутренних дел, министр он всё же неплохой. Каждого несогласного устранять — так и согласных не останется. Нет, к компромату и грязным методам будем обращаться, только если не получится договориться. Но накар Фаль безусловно прав в одном: нет смысла дальше сидеть таким составом и горевать о том, что отправилось к Белому в за... к Белому. Предлагаю начать работать. Грай, напоминаю, безопасность королевы — на тебе. В том числе сегодня вечером, поэтому не трать время зря. И вообще, возьми всю подготовку выступления под контроль.

   — Да помню, помню, — проворчал тот. — Хотя я бы с удовольствием махнулся ролями с Вилем...

   — Прости, друг, но я родословной не вышел, — не без злорадства улыбнулся Лавиль Ондар, сопроводив слова выразительным жестом «от мёртвого грока тебе хвост». — Оставь грязную работу простым смертным.

   — Бе-бе-бе! — отозвался Тагренай.

   Кто-то из поднявшихся на ноги мужчин не сдержал смешка, а Ильнар, прикрыв ладонью лицо, беззвучно выругался.

   И эти люди — надежда Тайной канцелярии! Всего Турана!

   — Грай, уйди, без тебя тошно! Ваше величество, несмотря на то, что он редкий паяц, можете смело ему доверять, — поспешил Тавьер заверить королеву. Та слабо и неуверенно улыбнулась в ответ, приняла из рук канцлера сына и вместе с министрами и своим новым начальником охраны двинулась к выходу. — А ты, Лавиль, сядь. Поговорим о насущном. И попытаемся понять, как мы вообще дошли до такой жизни.

   Ильнар понимал правоту помощника, ни о каких результатах речи пока не шло, а сейчас ему просто хотелось деталей. И Ондар не стал разочаровывать начальника.

   Эксперты старательно собрали с места трагедии всё до последней щепочки и сейчас пристально изучали остатки взрывного устройства. Включая те, которые целитель извлёк из уже мёртвого короля. Но на это требовалось время, да и особых результатов ждать не приходилось. После взрыва, такого количества крови и нескольких смертей вблизи на обломках вряд ли остались какие-то полезные следы — что магические, что телесные. Единственный шанс, что реконструкция устройства поможет выйти на создателя, а чрезвычайная тонкость работы позволит сузить круг мастеров.

   Конечно, Лавиль всё это учитывал и полностью сознавал лежащую на нём ответственность. Делом занимались лучшие люди Канцелярии и стражи, тянули за все ниточки. Проверяли королевских родственников, стоящих в очереди престолонаследия, ближайших и удалённых соседей, наместников самых проблемных лаккатов и других возможных недовольных, жаждущих власти или краха большой страны.

   Опрашивали потенциальных свидетелей закладки бомбы и пытались вычислить точный момент, но хоть немного сузить круг подозреваемых и сроки было крайне сложно. Никто толком ничего не видел: трон не охранялся, спокойно стоял в одной из комнат дворца, куда мог пройти любой, допущенный на территорию, — от поломойки до членов Совета. Такой ценности, чтобы прятать в сокровищницу, малый трон не имел: самоцветами не инкрустирован, листовым золотом не покрыт. Просто красивое резное деревянное кресло, славное своей историей и настолько приметное, что мало кто в здравом уме действительно рискнёт его украсть. А с точки зрения безопасности… Увы, убийца просчитал всё очень грамотно. Трон — это символ, королевское место, на которое никто никогда не посягнёт и с которым стараются обращаться бережно. Старались.

   — Иль, ты не хуже меня понимаешь, насколько всё… не скажу, что глухо, но — зыбко. Кто бы это ни сделал, а подготовился он тщательно. Если не считать возможной удачи и чудес, самая... устойчивая надежда на осведомителей и проверку мастеров-механиков, — подытожил свой короткий доклад Ондар.

   — И что ты предлагаешь? Сложить лапки и ждать, пока попытаются добить наследника? — мрачно пошутил Ильнар.

   — Мне нужна санкция на разговор со смертниками, — твёрдо заявил Лавиль. — Без твоего прямого приказа никто из Белого отдела даже не почешется.

   Главный безопасник рассеянно потёр подбородок, глядя сквозь помощника расфокусированным взглядом.

   Некроманты. Сложные ребята. Как и сотрудники Белого отдела, который контролировал их деятельность: как говорится, с кем поведёшься. Но идея не лишена смысла, это Тавьер признавал.

   — Я готов сам заплатить за их услуги, — попытался настоять на своём Ондар, принявший раздумья начальства за колебания.

   — Не нужно таких жертв, — поморщился Ильнар. — Тем более я совсем не уверен, что кто-то из них согласится с тобой разговаривать.

   — И это повод не пытаться? — нахмурился помощник.

   — Это повод попытаться мне, — возразил Тавьер. — Но, поскольку идея твоя, будет несправедливо оставить тебя сгорать от любопытства.

   — При чём тут любопытство? — очень натурально возразил Ондар. — Это нужно для расследования.

   — Не сомневаюсь, но ещё скажи, что тебе не интересно посмотреть на настоящего некроманта. Ты ведь с ними пока не пересекался?

   — Всё интересное обычно достаётся Граю, — с лёгкой улыбкой в уголках губ ответил тот.

   — Хорошо, к полудню встретимся у пятых ворот. Мне нужно отдать несколько распоряжений и сделать кое-какие дела, да и у тебя найдётся чем заняться.

   — Без сомнения. А нам разве не нужно дождаться ночи?

   — Чтобы страшнее было идти? — со смешком уточнил Ильнар. — Это предрассудки, смертникам время суток неважно. Как и Белому: люди умирают целый день. Будешь выходить, скажи...

   Но закончить фразу не успел: секретарь, которого Тавьер хотел позвать, сам возник на пороге, растерянный и озадаченный.

   — Сар Тавьер, вас очень желают видеть, — доложил Тас, прикрыв за собой дверь. — Лаккат Саварди, и с ним ещё несколько человек.

   — Мне задержаться? — предложил Ондар, переглянувшись с начальником.

   — Откуда такое недоверие к уважаемым людям? — уголками губ усмехнулся Тавьер, подался к столу, опёрся локтями и сцепил кончики пальцев. — Иди, нечего обоим тратить время на болтовню. Тас, на три часа назначь совещание, — обратился он к секретарю, — мне нужен будет Тагренай и Сайгель с Ла'Виррашем с их последними сводками, что там было — подвинь на попозже. А пока пригласи Танира.

   — Будет сделано, — кивнул секретарь, сделав пометки в блокноте. — Посетителей звать?

   — Зови. Но кофе им не предлагай.

   Кабинет у Тавьера был маленький, угрюмый и достаточно захламлённый, если взглянуть с точки зрения большинства аристократов, привыкших к роскоши. Главный безопасник страны вообще недолюбливал просторные помещения. До патологического страха, конечно, не доходило, но в небольшой сумрачной комнате он чувствовал себя спокойнее, что вполне типично для земельника. Ехидный Грай в связи с этой особенностью называл начальника «норным зверем», а комнату эту, напоминавшую скорее чулан, нежели кабинет высокопоставленного чиновника, — норой. Ильнар на шутку не обижался, находя её остроумной.

   Пара узких окон за плотными гардинами, одно за спиной хозяина, второе — справа от входа. Вдоль всех стен — шкафы. Посередине монументальный письменный стол Т-образной формы, с короткой «ножкой», за которой могло разместиться не больше трёх человек. Ещё под боковое окно втиснута узкая кушетка, на которую сесть вдвоём — большая проблема. Вот и вся обстановка.

   Здесь, в этом кабинете, четыре человека уже являли собой нешуточную толпу, от которой становилось тесновато. Такое случалось редко, Тавьер не любил большие шумные совещания с кучей людей, обычно решая вопросы с двумя-тремя подчинёнными, и этого хватало. Но сегодня нора подвергалась уже второму испытанию на растяжение.

   И нынешняя компания вызывала у безопасника гораздо меньше симпатии, чем предыдущая.

   Лаккат Саварди, очевидно, пытался морально надавить на начальника Тайной канцелярии: явился в сопровождении не только двух своих верных соратников, министра гор и недр Веяра Марника и лакката Мисори, но и пары боевых магов.

   Старшего из них, опытного и сильного воздушника, Ильнар хорошо знал, последние лет десять он бессменно занимал пост начальника охраны министра. А вот второй, огневик огромной мощи, попался на глаза безопаснику впервые. Хотя лицо новчика показалось Тавьеру знакомым; наверное, когда-то попадалось на глаза его личное дело.

   Младший из боевиков замер у двери, а старший — у стены примерно на полпути между входом и хозяином кабинета, чтобы контролировать помещение.

   — Доброе утро, Барас, — проговорил Ильнар, с интересом наблюдая за вторжением. — Давно не виделись, целых четыре часа.

   — Что ты себе позволяешь, Тавьер? — громыхнул Саварди. Подошёл, навис, опираясь о стол. Крупный, громогласный мужчина — его всегда было много, и он привык подавлять окружающих.

   — Ничего нового, — начальник Тайной канцелярии, по-прежнему не двигаясь с места и не меняя расслабленной позы, пожал плечами. — Я, как и вчера, отвечаю за безопасность королевы и наследника и расследую убийство. И пытаюсь поддерживать порядок в городе, это — тоже зона моей ответственности. Мне казалось, ночью на Совете мы всё обсуждали, причём неоднократно.

   — Ты похитил королеву! Ты запер её в покоях!

   — В чьих? — Ильнар совершенно искренне удивился такому обвинению.

   — В королевских! — огрызнулся Саварди, немного сбавив тон: уже понял, что слова он выбрал неправильные.

   — Так похитил или запер? — уточнил Тавьер растерянно.

   — Почему верные подданные не могут лично высказать соболезнования её величеству? — развил свою мысль министр. — Покои заперты и запечатаны магией и королева разговаривает с нами через дверь!

   — И она пожаловалась вам, что её удерживают против воли? — спросил безопасник с иронией, уже догадываясь, в чём проблема.

   — Ты так запугал бедняжку, что она уже ни слова не скажет без твоей указки! — Саварди тяжело опустился в ближайшее кресло, отчего то жалобно скрипнуло, и утёр кружевным платком испарину с покатого лба.

   — Барас, что за чушь? — устало вздохнул Ильнар. — Королева присутствовала на Совете вместе с наследником, ты прекрасно видел, насколько она измотана, да и младенец сутки толком не спал. Вечером её величеству предстоит выступать перед подданными, и к этому моменту ей бы лучше выглядеть не такой больной, чтобы не пугать народ. Так что им с ребёнком сейчас стоит отдохнуть, а не плести словесные кружева, пытаясь разгадать второе и третье дно твоих соболезнований.

   — Это она так сказала или ты решил? — язвительно уточнил министр.

   — Это любой целитель подтвердит, — отмахнулся Тавьер. — Скажи толком, чего именно ты сейчас пытаешься добиться? Пришёл предъявить мне обвинение в государственной измене? И именно для этого притащил с собой целую свору? — он кивнул на боевых магов. — Или опасался не выйти отсюда без охраны? Слушай, ну ты умный человек, ты же не можешь всерьёз верить в сказки про злую Тайную канцелярию и её страшные застенки!

   — В сказки не верю. Про застенки знаю доподлинно, — хмыкнул Саварди, остывая. При своей вспыльчивости и гневливости он достаточно быстро успокаивался, если не подливать в огонь масла, и это было одним из качеств, примирявших Ильнара с существованием лакката на его посту. — Ты хитрая зараза, Тавьер. Наложил лапу на королеву с наследником, прикормил, надеешься через них управлять?

   — Боги с тобой, Барас! — поморщился Тавьер. — У меня слишком много работы, чтобы взваливать на себя ещё и управление государством! И скажи всё-таки, почему ты примчался с этим скандалом? Мне казалось, на Совете всё было уже обговорено. Пока королева не оправится и не подрастёт наследник, ответственность за Туран ложится именно на плечи Совета, принято единогласно. Я с этим согласился, ты с этим согласился, тема закрыта. Не хотел же ты вывезти королеву из дворца, чтобы опекать её единолично? Или подсунуть ей какую-нибудь интересную бумажку на подпись?

   За гостем Тавьер наблюдал достаточно внимательно и, разумеется, заметил, как непроизвольно дёрнулась в сторону борта пиджака рука Саварди на последней фразе. Похоже, бумага действительно существовала, вот тут, на расстоянии вытянутой руки, в кармане.

   Ильнар позволил себе представить, как его люди скручивают лакката, забирают документы. Министру предъявляют обвинение в попытке переворота. Суд, всеобщее осуждение, рудники, и больше никакого Саварди на горизонте...

   Лицо безопасника при этом сохраняло прежнюю невозмутимость и неподвижность маски.

   — Я просто беспокоился о здоровье и состоянии хрупкой женщины, на плечи которой свалилось разом столько несчастий, — тут же пошёл на попятную Барас. — Я думаю, ей нужна поддержка. Бедняжка и так одинока в нашей стране…

   — Полностью согласен с тобой, — кивнул Ильнар. Прикинул, кое-что вспомнил, в мгновение сопоставил и решил… а почему бы и нет? — Только мне кажется, что помочь и поддержать молодую женщину смогут не мужчины, мало что понимающие в их нуждах, а почтенные, достойные всяческого доверия благородные сарты. Которые не станут соревноваться с иноземной красавицей, а поддержат советом.

   — К чему ты это говоришь? — нахмурился Саварди.

   — Насколько я знаю, королева не обрела в Глоссе подруг. Рядом всегда находились только женщины из обязательной свиты, с которыми она не сблизилась. Но если раньше, пока не появился наследник, этого вполне хватало, сейчас мне показалось разумным помочь её величеству. Пока мне попалась только одна достойная кандидатура, накари Лора Фаль, супруга канцлера. Почему бы тебе также не пригласить ко двору свою жену? Насколько помню, это более чем достойная особа спокойного и кроткого нрава, прекрасно умеющая вести хозяйство и вырастившая замечательных дочерей. Она сможет послужить достойной опорой её величеству.

   Несколько секунд Саварди сверлил собеседника задумчивым, напряжённым взглядом, а потом всё же спросил, набычившись и не веря елею в речах безопасника:

   — Что ты задумал?

   — Ровно то, что сказал. Сам посуди, королева вряд ли сумеет взять власть в свои руки, а наследник ещё слишком мал, чтобы говорить о каком-то влиянии на него. Давай пока сделаем так, чтобы он мог вырасти достойным человеком, а его мать чувствовала себя хорошо. И не дадим повода нашим ближайшим соседям обвинить Совет в узурпации власти и издевательствах над законной правительницей. Ты же не придерживаешься этого варварского эштарского мнения, что мальчиков надо отнимать от матерей тогда, когда они прекращают нуждаться в молоке? Да даже если так, до этого момента не меньше года!

   — Вот чувствую я, что так просто ты бы это не предложил, здесь должен быть подвох, — задумчиво проговорил Саварди. — Но пока, клянусь Солнечным Горном, твои слова мне нравятся и кажутся разумными! Я пришлю Амею завтра.

   — Спасибо, — кивнул Ильнар. — А что до подвоха… У нас с тобой одно дело, разве нет?

   — Ну да, — усмехнулся тот, вновь утирая лоб. — Шлюхам это рассказывай, которых…

   — Фу, Барас, — Тавьер демонстративно скривился. — Это было пошло и глупо. Если хочешь меня оскорбить — придумай что-то поумнее, а если это была шутка — не шути так при посторонних. Я клялся в верности только королю и Турану, и им-то как раз плевать, с кем я сплю.

   — Ладно, не ворчи, — миролюбиво ответил Саварди, тяжело поднимаясь из кресла. — Я, может, завидую. Хорошо вам, магам. Ты вон старше меня, а всё по девкам бегаешь.

   — Если бы ты бегал, просто так и к целителям, а не сидел и не ел столько, глядишь, тоже мог бы сейчас по девкам, — возразил Ильнар. Барас расхохотался глупой шутке и распрощался, вполне удовлетворённый визитом. Зачем он притаскивал с собой соратников, которые не участвовали в разговоре, безопасник так толком и не понял. Хотел обеспечить себе надёжных свидетелей?

   Проводив взглядом гостей, Тавьер похвалил себя за удачную импровизацию. Если он понимал что-то в людях, то о знакомстве королевы с Амеей Саварди супруг последней пожалеет. Правда, вряд ли он в ближайшем будущем осознает всю опрометчивость этого поступка. Да и в отдалённом тоже.

   — Здравствуй, начальник, — отвлёк его от посторонних мыслей хорошо знакомый голос. — Звал?

   — Здравствуй, контрразведка. Звал. Садись и рассказывай, что у нас плохого?

   Королевские покои

   Тагренай сначала обошёл покои быстро, осматриваясь, а теперь повторял тот же путь медленно, плетя чары. Вид маг при этом имел зловещий: глаза полнятся тьмой, она же стекает из рукавов на ладони, разжижается на кончиках пальцев до фиолетовой дымки и срывается шлейфом искр.

   Наследника тем временем укладывали спать в одной из комнат, наскоро превращённой в детскую — маг решил, что так будет удобнее всем, и королева переезд одобрила.

   Да, вышла замуж она из чувства долга, к мужу была равнодушна, а этот ребёнок своим появлением едва не убил её. Что-то там плели целители о несовместимости магических потенциалов и особенностях королевской ауры. Но главное, это был её ребёнок, и Олире было плевать, кто его отец. За сына королева собиралась бороться до конца. За его жизнь и спокойное будущее.

   — Не волнуйтесь, ваше величество, для вас и наследника это совершенно безопасно, — заверил Тагренай.

   — А для кормилицы? И нянек? — тихо спросила Олира, которая следовала за начальником своей новоиспечённой охраны на почтительном расстоянии.

   — До тех пор, пока они не пытаются без вашего желания вынести ребёнка или причинить ему вред здесь, для них тоже.

   — И как магия это определит? Как сумеет защитить?

   — Долго объяснять, — отмахнулся Грай. — Если хотите, я потом прочитаю лекцию. Вкратце, магия защищает и от чар, и от механических повреждений — в известной степени. И обезвреживает злодея.

   — Тогда почему эта же магия не защитила короля, если она такая могущественная? — продолжила допытываться Олира.

   — Во-первых, не было оснований, и его величество всегда возражал против излишней охраны, — пожал плечами маг. — Во-вторых, имеется огромная разница между защитой покоев, то есть небольшого замкнутого помещения, и — живого человека от повреждений практически на открытой местности. Тем более когда происходит такой силы взрыв, да ещё под за… В непосредственной близости к телу. Кстати о взрывах! Сложные приборы и опасные вещества сюда никто принести не сможет, и собрать тут — тоже, защита предупредит. Конечно, вероятны ложные срабатывания на что-то безобидное, но ведь лучше перебдеть, да?

   — Пожалуй, — задумчиво кивнула королева.

   — Вы, главное, в ближайшем будущем не собирайтесь на прогулку в одиночестве, — продолжил вещать маг. — И не выходите отсюда без надёжного сопровождения. А возвращаясь к охране его величества, есть ещё в-третьих. Я настолько страшный и грозный, что добровольно король бы меня к себе не подпустил. Представляете, на что способен настоящий, могущественный Повелитель Ужаса? Я бы тоже такому своё тело не доверил!

   Олира только слабо улыбнулась уголками губ и напоминать о том, что она вот доверяет, не стала. Справедливости ради, доверила не она, доверили её. Но отторжения подобное не вызывало, и сам Тагренай Анагор — тоже. Красивый, ладный мужчина с обаятельной и удивительно искренней для его положения и должности улыбкой.

   Королева гадала, сколько в этом мальчишестве подлинного характера хаосита, а сколько — маски. Может ли быть лёгким опытный боевой маг, верный помощник и соратник начальника Тайной канцелярии? Прежде она не сомневалась, что нет.

   Но, несмотря на зловещую магию и пугающее название, он совсем не пугал, даже наоборот, успокаивал своим присутствием и трескотнёй. С ним рядом, под насмешливым взглядом бездонно-чёрных глаз — почему-то выражение их читалось отчётливо, — ей становилось легче. Понемногу отпускало напряжение этого бесконечно долгого, страшного, полного переживаний дня.

   Впрочем, женщина очень быстро поняла, в чём подлинная причина подобного настроя: она ощутила себя в безопасности. Пусть относительно, пусть на короткое время, но Олира начала верить, что ей повезло. Каковы бы ни были планы этих придворных мужей на слабую после болезни королеву, она явно нужна живой и невредимой, а это уже немало. Пусть пока, пусть как послушная кукла на троне и удобная ширма, но — живой. Тому же, кто заложил бомбу, Олира мешала одним своим существованием, и уже поэтому доверять безопасникам оказалось просто.

   — Ну вот, я закончил. Мышь не проскочит! Вы их, кстати, не боитесь?

   — Нет, а должна?

   — Ну благородные сарты часто боятся. Особенно принцессы. А уж королеве, наверное, и вовсе положено по статусу! — Тагренай остановился посреди гостиной, расставив руки, и продолжил наполнять комнату магией уже так. Сложные чары, насколько знала Олира, требовали сосредоточенности, но болтать это мужчине, похоже, совсем не мешало.

   — Увы, я откровенно пренебрегаю своими обязанностями. Но постараюсь исправиться, — её величество почувствовала, что губы сами собой раздвигаются в ответной улыбке. Маг говорил полную ерунду, королева отвечала ему тем же, но… почему-то это было замечательно.

   — Не стоит, — серьёзно возразил Тагренай, стряхивая с пальцев последние ошмётки искристо-фиолетового мрака. — Должен же у вас быть хоть один недостаток! Отсутствие страха перед мышами, конечно, непростительно, но королева может позволить себе такую роскошь.

   — Спасибо, — после короткой паузы проговорила женщина. Разумеется, благодарила не за великодушное разрешение иметь недостаток. И, кажется, маг это понял.

   — Всегда к вашим услугам, — немного шутовски раскланялся Анагор. — А теперь, раз я уже раскомандовался, никто этого не видит, а вы слишком добры, чтобы меня одёрнуть, ещё одна настоятельная рекомендация: ложитесь спать. День был долгим и трудным, и он такой не последний.

   — Вы уходите? — напряглась Олира. Потом сообразила, как двусмысленно это могло прозвучать, и поспешила пояснить: — Я доверяю вашей магии, но мне было бы спокойней положиться не только на чары.

   — В покоях вам ничего не грозит, а мне ещё нужно организовать всё для вечернего явления народу, — пояснил маг. — Ну и кроме того, это мы с вами знаем, что ничем предосудительным не занимаемся, а вдруг кто-нибудь окажется другого мнения? Не хотелось бы вас скомпрометировать. Всё-таки я честный человек.

   — При чём тут ваша честность? — растерялась королева.

   — Ну как же? Молодая красивая девушка — а тут я. Скажут — женись, а я ещё слишком юн и несерьёзен для такого ответственного шага. Нет, поймите меня правильно, вы великолепны, но всё-таки… Пойду я, — оборвал он себя со смешком. — А то наговорю сейчас на усекновение в воспитательных целях чего-нибудь ненужного вроде головы, а это очень ценная часть тела, я же в неё ем! Что до охраны, снаружи у ваших покоев обязательно будет дежурить хороший маг или даже двое, при необходимости куда-то пойти я лично буду сопровождать. А чтобы вам было спокойней здесь, внутри, я приведу одну очаровательную девушку, которая сумеет постоять и за вас, и за себя, и даже за всех окружающих, если они будут хорошо себя вести. Всё, не провожайте, пойду!

   И он умчался, аккуратно прикрыв дверь.

   Олира растерянно и насмешливо качнула головой. Может, вовсе не маска?

   Чувствуя, как с каждым шагом усталость всё больше давит на плечи, королева заглянула в детскую, проведать сына, спящего под бдительным оком няни, и только после этого прошла в свою гардеробную. Распуская шнуровку на боках верхнего тёмно-зелёного платья, мимолётно порадовалась, что нынешний виток моды принёс простоту кроя и удобство, так что королева вполне могла раздеться самостоятельно. Иначе непременно пришлось бы звать служанку, а внёс ли Тагренай прислугу в список доверенных лиц?

   В одном болтливый маг был прав бесспорно: следовало поспать, пока ей предоставили такую возможность. И поблагодарить за эту передышку богов — и людей. Или всё-таки одного определённого человека?

   Кто бы мог подумать, что олицетворением надежды на жизнь, щитом и опорой в самый страшный момент станет именно Ильнар Тавьер — человек с грозной репутацией и, как говорили, весьма зыбкой моралью! Ещё пару дней назад Олира непроизвольно ёжилась под пристальным взглядом льдистых глаз безопасника и старалась поскорее исчезнуть из его поля зрения. Всё время чудилось, что он видит её насквозь и в курсе всех грязных секретиков и дурных мыслишек.

   И этого впечатления не умалял тот факт, что в жизни старшей принцессы гордой и нищей Фоссы даже при старании не найти ни одного самого крошечного и хоть немного загадочного пробела, она была как на ладони. Всю историю Олиры до неожиданного замужества можно было назвать до оскомины скучной и тусклой, способной вызвать у умудрённого опытом интригана разве что зевоту. Однако от этого королева опасалась его не меньше — по инерции, следуя общественному мнению и первому впечатлению.

   А теперь…

   Сложно сказать, но так холодеть под взглядом Тавьера она точно перестала. Да, начальник Тайной канцелярии со столь долгим стажем не может быть благодушным добряком, не имеет права на жалость и личные предпочтения. И заботился об Олире он только потому, что этого требовали его собственные планы — честолюбивые ли, продиктованные ли попытками спасти страну, неважно. И если бы королеве в них не нашлось места, наследник очень скоро остался бы круглым сиротой.

   Вот только, проведя сутки рядом с этим человеком, Олира прекрасно поняла, насколько ей повезло. В дополнение к прямым обязанностям Тавьер взял на себя и то, что должна была делать она. Он выступал на Совете, отстаивал права новорождённого принца и его матери, взывал к присяге и вассальному долгу собравшихся аристократов. Быстро и резко свернул разговоры о том, что королеве непременно нужен консорт, сославшись на обязательный траур и необходимость Олире оправиться от потрясения.

   За последнее женщина была ему особенно благодарна. Да, скорее всего тут тоже имелась весомая причина — может, безопасник не доверял всем предложенным кандидатурам или хотел предложить другую, просто не так навязчиво. Но Олире нравилось думать, что он действительно взял в расчёт её чувства. Не скорбь, плакать о короле женщина не могла и не хотела, а неготовность прямо сейчас вновь искать общий язык с совершенно чужим мужчиной.

   Ераший не был жесток или груб с молодой супругой, не глядел свысока, не душил многочисленными правилами и запретами, нередко разделял с королевой трапезу и беседу, и Олира сознавала, насколько ей повезло. Да что там, супруг не позволял себе любовниц даже тогда, когда королева понесла! Если у Ерашия и были какие-то женщины для удовлетворения потребностей, хранилось это в тайне, и настолько тщательно, что по дворцу ходили слухи не об интрижках короля, а о его искренней влюблённости в жену. Олиру даже пытались об этом расспрашивать — осторожно, тактично, на что та только отмалчивалась и загадочно улыбалась.

   Она не знала точно, но подозревала, что супруг попросту не испытывает такой уж нужды в женской ласке и предпочитает ей шахматы, книги и законопроекты.

   Венценосная чета не жила вместе, а мирно сосуществовала как... соседи. Два чужих человека, достаточно благородных, чтобы не доставлять друг другу проблем, но недостаточно заинтересованных друг в друге, чтобы пытаться сблизиться. Это был неплохой вариант, лучше многих, и королева даже не думала жаловаться. Но после всего, что случилось, ей хотелось немного покоя. Непозволительная роскошь, она понимала, но мечтать это не мешало.

   Надевая роскошный шёлковый халат поверх тончайшей нежной сорочки, Олира не думала о покойном муже и о будущем, которое слишком пугало собственной неопределённостью. Женщина вновь перебирала в памяти события этого нескончаемого дня, стараясь выбирать не самые яркие и страшные, а промежуточные, помельче. Бесчисленные лица. Смутно знакомые породистые лица придворных, половина которых как будто только сейчас узнали о существовании в Туране королевы, а весь прошедший со свадьбы год замечали Олиру только на приёмах. Вторая, более дальновидная, которая и прежде искала её расположения и надеялась через молчаливую простушку подобраться ближе к правителю, и вовсе оживилась. И её величество с удивлением обнаружила, что у неё, оказывается, столько друзей во дворце, и каждый готов ради неё на что угодно.

   Кажется, они перепутали неразговорчивость королевы с глупостью.

   Олира уже расправила постель и вознамерилась лечь, когда тишину покоев разорвал громкий стук во входную дверь, слышный через всю анфиладу: королева просто забыла прикрыть двери между комнатами. Она не ожидала, что кто-нибудь явится. С грустью вспомнила, что из прислуги здесь только няня, которая наверняка ничего не слышит — детскую дополнительно защитили от посторонних звуков, чтобы наследника ничто не тревожило. Выходило, ответить на стук просто некому. И где, интересно, выставленная аркаяром Анагором охрана?

   Стук не желал стихать, слышались взволнованные голоса, и Олира всё же прошла через свои комнаты в общую гостиную, где застыла у высоких двустворчатых дверей и прислушалась, не спеша впускать пришельцев. А потом всё же осторожно спросила, чувствуя себя достаточно нелепо:

   — Кто там?

   — Ваше величество? — отозвался из-за двери знакомый голос. — Хвала богам, вы живы! Это лаккат Саварди, я хотел ещё раз выразить своё почтение и спросить, не нужно ли вам что-то.

   — Благодарю, лаккат, у меня всё в порядке.

   — Ваше величество, может быть, вы откроете дверь? Глупо разговаривать через неё, не находите?

   — Увы, нет, — поспешила заверить Олира. — Она заперта чарами, и до возвращения начальника охраны я не могу никого впустить.

   Она не испытывала никакого желания общаться с шумным мужчиной, похожим на разъярённого быка, и охранные чары показались отличным поводом этого не делать.

   — Вас заперли?! — грохнуло оттуда. — Прикажите и мои люди уничтожат эти чары!

   — Нет! — поспешила заверить королева, мысленно ругая себя: на поверку идея оказалась неудачной. Пришлось отвечать правду: — Я желаю отдохнуть и никого не хочу видеть. Я смогу принять вас... позже, — расплывчато разрешила она, не вполне понимая, стоит ли принимать министра внутренних дел сегодня или можно отложить этот дурацкий разговор на завтра. Ведь вряд ли он хочет получить её одобрение по какому-то срочному вопросу, а всё остальное... для остального она действительно слишком устала.

   — Хорошо. Ваше величество, я оставлю здесь своего человека. Если что-то понадобится — только позовите его!

   — Спасибо, но в этом нет необходимости. Всего доброго, лаккат, — твёрдо закончила Олира и, намеренно звонко цокая по паркету, отошла от двери.

   Прислушалась. Тишина. Никто не стучит, не кричит и не норовит её вызволить.

   Значит, теперь точно можно отдохнуть, хотя бы попытаться, на этот раз аккуратно закрыв все двери. А потом уже думать, как жить дальше. Пока благородные и надёжные мужчины не придумали это за неё.

ГЛАВА 2, в которой Тайная канцелярия готовится ко всему

Городской особняк каяров Лестри

   Даршарай вернулась домой под утро солнцестояния. Сил ей хватило только наскоро смыть дорожную пыль и добраться до кровати, чтобы наверстать упущенное.

   Охота в этот раз выдалась долгой, нервной и утомительной. Окончилась, впрочем, победой: девушка достала искомое письмо, говорящее о связях одного богатого промышленника, претендующего на контракт с короной о поставках для армии, с Пеналоном. Сейчас оно уже пошло в дело, так что в постель перевёртыш упала со спокойной совестью и благополучно проспала все трагические события. И из тёплых объятий кровати выбралась только утром следующего дня, с чувством безмятежного довольства жизнью, омрачённого лишь голодом.

   Прислуги в доме было немного, и ту держали почти исключительно ради Даршарай. Гартай и Иола Анагор, каяры Лестри, предпочитали жить в имении и самостоятельно управлять собственными землями. Тагренай обычно ночевал в покоях во дворце, чтобы не тратить время на дорогу до работы — в последние годы его редко отпускали из столицы и отправляли с какими-то заданиями. Дая же... личные покои во дворце ей не полагались, а этот дом очень нравился. Просторный, уютный, светлый и тихий. По столичным меркам небольшой и достаточно скромный, а для той, чьё полуголодное детство прошло в трущобах Баладдара, — настоящая роскошь.

   Первое время Даршарай было сложно привыкнуть ко всему этому. К дому, к длинным красивым платьям, к прислуге, к другим людям и — неожиданной доброте немолодой четы Анагоров.

   Когда десять лет назад Тагренай привёз из Приграничья худенького подростка-перевёртыша, маг и сам весьма смутно представлял, что будет с ней делать. Тавьер, конечно, одобрил появление в Тайной канцелярии сотрудника с такими полезными талантами, но... не тринадцатилетней же девочки, толком ничего не знающей о мире! А Грай в качестве наставника был бесполезен, он королевским эмиссаром разъезжал по Турану и уделить девочке достаточно времени не мог. Совершенно мальчишеский поступок: притащил с улицы бродячего щенка — и скинул заботы о нём на родителей.

   Те, впрочем, приняли такой «подарочек» благосклонно, даже с учётом «просватанности» Даршарай Тайной канцелярии. Боги не наградили Анагоров другими детьми, а Иола искренне мечтала о дочери. Тепло к воспитаннице отнёсся и Гартай: он очень трясся над собственной родословной, но за пределами этого вопроса был человеком достаточно добрым и мягким, сироту искренне пожалел. На официальное удочерение, разумеется, не пошёл бы, но без этого пригреть бедную девочку и дать ей образование был совсем не против. Тем более когда появлению ребёнка в доме так радовалась его любимая жена.

   Конечно, родные внуки устроили бы их куда больше, но и странному приёмышу досталось достаточно нерастраченной нежности. Каяр с женой не пытались заменить Дае родителей, да это не получилось бы с большой уже и достаточно самостоятельной девочкой, но… определённо, сейчас перевёртыш могла с уверенностью сказать, что не только благодарна, но любит этих двоих как добрых старших родственников. Дядю и тётю, например.

   С их поддержкой Даршарай освоилась в столице, научилась многим вещам от светских премудростей до управления даром. Сильного боевого мага из стихийника земляного направления не вышло, однако время не было потрачено зря. В семнадцать лет её вывели в свет как воспитанницу каяра Лестри, и девушка со столь необычной внешностью имела успех. Впрочем, от брачных предложений отшучивалась и она, и — с неохотой — её опекуны, вполне готовые дать за девушкой неплохое приданое. Потому что тогда же Даршарай начала учиться по-настоящему.

   Потом практика в паре с опытным наставником, и — вот уже три года Дая самостоятельно выполняет щекотливые поручения для Тайной канцелярии. И ей это нравится. Нравится быть полезной, совершенствовать свои таланты, решать сложные задачи.

   Каким бы шебутным характером ни обладал Тагренай Анагор, а в баладдарской сироте он всё же как-то сумел различить родственную душу.

   — Доброе утро, сарта, — ровно поприветствовала девушку экономка, заодно выполнявшая роль поварихи и привратницы.

   — Доброе утро, ния Фларес, — отозвалась Дая, виновато улыбнувшись и торопливо захлопнув полку. — Простите, что влезла в вашу вотчину, но…

   — Садитесь, я сейчас всё приготовлю.

   — Спасибо! У вас что-то случилось? — нахмурилась перевёртыш, только теперь заметив на рукаве женщины траурную белую повязку.

   — Вы не знаете? — изумилась женщина. — Король умер!

   — То есть как? — ахнула Даршарай, едва не усевшись мимо стула. — Сам? Совсем?

   В итоге вместе с завтраком она получила порцию последних новостей и уже почти собралась мчаться во дворец за указаниями. Шутка ли, такое происшествие, наверняка вся Тайная канцелярия с ног сбилась! Но тут до кухни докатился мелодичный звон, возвещающий о визитёре, потом хлопнула входная дверь. Вслед за экономкой Даршарай вышла в холл на отлично знакомый голос:

   — Эй, есть тут кто живой?

   — Привет, Грай, — с улыбкой поздоровалась перевёртыш.

   — О, вот ты где! — обрадовался маг, шагнул к ней, сгрёб в охапку и пару раз крутанул на месте под недовольное пыхтение девушки, которая упиралась в его плечи и брыкалась, пытаясь освободиться.

   — Прекрати! Я тебе ребёнок, что ли? — проворчала смущённая Дая, оправляя платье.

   — Ну ты подумай, и не потаскать её! — фыркнул Тагренай. — Как поездка?

   — Спокойно. Что происходит в городе?.. — Даршарай подняла на мужчину напряжённый взгляд.

   — Тихо как на кладбище, — легкомысленно отмахнулся Грай. — Безопасники так всех застращали, что за прошедшую ночь даже ни одной драки не было, не говоря уже о более серьёзных делах. А я, собственно, за тобой. Рена Фларес, соберите, пожалуйста, вещи Даи, она временно перебирается во дворец. Мотор у порога, водителя можно привлечь для переноса тяжестей.

   — Куда?! — переспросила девушка.

   — Туда, — Тагренай выразительно двинул бровями, взглядом указав на потолок. — Мне будет неспокойно, когда ты далеко и можешь подвергнуться опасности. Пойдём пока поговорим.

   Ужастик аккуратно подцепил девушку под локоть и потянул в сторону кабинета каяра. По назначению им пользовались редко, да и вообще заходила сюда одна горничная, проверить пылеотталкивающие заклинания, так что ничего интересного в кабинете не было. Красивая, тщательно подобранная, но абсолютно безликая обстановка с пустым столом, на котором стоял только роскошный письменный прибор да лежала стопка хорошей бумаги, и книжными шкафами, в которых тома были аккуратно расставлены по цвету и форме. Тагренай понятия не имел, какие тут есть книги, и подозревал, что отец также не в курсе.

   — Что мне нужно делать во дворце? — заговорила Даршарай, когда за их спинами закрылась тяжёлая дверь.

   — А ты, я смотрю, рвёшься в бой и готова отказаться от законного отдыха? — весело заметил Грай, кивнул девушке на ближайшее кресло, а сам примостился на краю стола.

   — Издеваешься? — растерялась перевёртыш. — Я решила, что сару Тавьеру сейчас каждый человек важен, разве нет?

   — Ну в общем правильно решила, мы едем не отдыхать, а работать, — слегка посерьёзнел маг.

   — Помогать тебе в расследовании покушения? — напряглась девушка, боясь поверить в такую удачу.

   — Этим занимается Лавиль, — разбил её надежды хаосит. — У меня, и у тебя тоже, другая задача, охрана королевы и наследника.

   — И какой от меня в этом толк? Я же не телохранитель!

   — Ну и что? Я тоже, — хмыкнул Грай. — Зато ты хоть и молодой, но вполне достойный доверия служащий Тайной канцелярии, о чём знает достаточно немного людей. При этом ни у кого не вызовет подозрений, что я решил таким образом обезопасить близкого человека — до родителей добраться сложно, а ты одинокая девушка.

   — Ничего себе безопасность — тащить в эпицентр событий. Они что, идиоты, эти «ни у кого»?

   — Тут можно судить двояко, — пожал плечами Грай. — С одной стороны, да, ты оказываешься в центре бури. Но с другой — у меня под присмотром. Кроме того, я надеюсь вот так, через тебя, приблизиться к королеве, заслужить симпатию и урвать свой кусочек пирога — кого-то устроит и такой мотив. Олира Фосская вдруг стала очень важной фигурой, в её общество активно рвутся все — и те, кто пытался ставить на неё раньше, и те, кто не брал её в расчёт. А поскольку мужчины могут навязываться ей в очень узких пределах, разумно попытаться сделать это с помощью жён, дочерей, сестёр и прочих родственников. Они составят свиту, пока небольшую и выбранную Тавьером. Пока я знаю только о накари Лоре Фаль, супруге канцлера. Это почтенная, уважаемая женщина, к тому же весьма умная и мудрая, ей можно доверять, а за остальными нелишне будет приглядеть, — продолжил хаосит. — Вряд ли у Ильнара получится отодвинуть от королевы всю оппозицию, да и не станет он по такой ерунде нарываться. Кроме того, можно использовать твой природный талант: находясь рядом с королевой, сумеешь не только взять её личину, но и научиться копировать.

   — Зачем? — насторожилась Даршарай.

   — Как — зачем? Подменишь королеву — сможем управлять Тураном, — невозмутимо отозвался Тагренай. Мгновение изучал вытянувшееся лицо девушки, а потом весело фыркнул: — Ну что ты глупости спрашиваешь? Использование двойников — вполне стандартная практика.

   — А королева в это поверит? — мрачно уточнила девушка, досадуя на себя, что попалась в эту ловушку. Она же отлично знала аркаяра Лестри, да и на начальника его насмотрелась вдосталь, должна была понять, что этим людям власть как таковая неинтересна!

   А если бы была интересна, никто не стал бы рисковать с подменышем, разумнее склонить королеву на свою сторону другими способами.

   — Заодно и это обеспечишь, — кивнул Грай.

   — Ладно, и что я там буду делать? Вышивать?!

   — Как вариант. Откуда я знаю, чем женщины занимаются в женском обществе?! Ну как-то же ты с матушкой проводишь целые дни! — сказал Тагренай.

   — Сарта Иола — это совсем другое, — возразила Даршарай. — Она мудрая женщина и очень интересная собеседница, а с королевой-то что можно делать?

   — Поговорить о детях. Мне показалось, её величество искренне привязана к сыну.

   — О детях?! — возмутилась Дая, даже в негодовании подскочила с места. — Ты издеваешься?!

   — Почему? — кажется, вполне искренне озадачился Тагренай. — Тема как тема...

   — Я не хочу разговаривать о детях! Я не люблю детей! — возмутилась девушка, подходя в упор к магу. — Сам о них разговаривай!

   — Боюсь, она не поймёт такого стремления, — развеселился Грай.— Да ладно, что ты разнервничалась? Ай-ай-ай, как непрофессионально!

   — Я не говорю, что не могу это сделать или отказываюсь! Надо значит надо, — тут же пошла на попятную Даршарай, нахмурилась, старательно натягивая на лицо маску спокойствия. И правда, чего разнервничалась? Это ведь работа, её и не такому учили, и поддержать разговор на любую тему девушка могла легко...

   — Ты мне сейчас Ойшу напомнила в горячей юности, — окинув её взглядом, насмешливо заметил Тагренай. — Ну просто один в один. Можно увезти девушку из Приграничья, но Приграничье из девушки не вывезешь? Ай, не бей меня, я же шучу! — рассмеялся он, когда Дая возмущённо ткнула его кулаком.

   — Что плохого в Приграничье и Ойше?

   — Ровным счётом ничего, — пожал плечами Грай. — Это просто забавно, потому что они сейчас с Таллием ждут третьего и подобные вопросы больше не вызывают у оружейницы никакой паники.

   — Она что, недавно писала? — воспользовалась Даршарай поводом сменить тему.

   — Да, почти сразу после твоего отъезда. Северянин прибудет по каким-то делам в столицу, — пояснил он. — Не самое удачное время они выбрали, да уж. Ладно, не кисни так, королева производит неплохое впечатление. Глядишь, правда подружитесь. Маскировщик при тебе?

   — Всегда, — пожала плечами Дая, старательно настраиваясь на рабочий лад. Имелся в виду артефакт, который скрывал её сущность перевёртыша от чужих чар. Хорошая, сложная вещица, сделанная специально для Даршарай надёжным специалистом из Тайной канцелярии. — Задание поняла. Присматриваться к женщинам, оберегать королеву, научиться её копировать.

   — Молодец, — улыбнулся Грай, щёлкнув девушку по носу. Вернее, попытался щёлкнуть, она отшатнулась, ответив сердитым взглядом. — Пойдём, проконтролируешь сборы.

   Факт работы Даршарай на Тайную канцелярию, мягко говоря, не афишировался. Её отлучки объяснялись поездками к больной родственнице в Баладдар, в поместье к Анагорам или к подружкам по пансиону — в котором, насколько знали городские знакомцы девушки, она и получала образование. Конечно, при старании было не так сложно выяснить, что никакого пансиона в жизни Даи не существовало, но абсолютному большинству хватало и этого.

   А вот о том, что девушка на самом деле перевёртыш, в столице знали, кроме неё и Грая, двое: Ильнар Тавьер и бывший наставник-напарник девушки. Этот козырь берегли с особым тщанием, и вот теперь, похоже, пришёл момент его разыграть.

   Сборы много времени не заняли: всё же не на край света уезжала, во дворец, и при необходимости за чем-то забытым можно было послать слугу. Но этого времени Даршарай хватило, чтобы привести в порядок мысли и успокоиться, в очередной раз отругав себя за глупую вспышку. Она ведь умела держать себя в руках, не реагировать на подначки, но… это же Грай! Против него её выучка не помогала, и злиться на это уже не было сил.

   Скорее, размышления о маге вызывали тоскливую досаду, поэтому девушка старалась их избегать.

   Улицы Глоссы; Старое кладбище

   — Опаздываешь, — попенял Ильнар чуть встрёпанному от бега помощнику и, в последний раз затянувшись, бросил окурок на аккуратно подстриженный газон. Повинуясь лёгкому магическому посылу, трава и земля расступились, устраняя это безобразие.

   — Извини, пришлось доклад принимать, — раздосадованно ответил Лавиль. Исчезновение окурка он сопроводил недовольной гримасой и заметил: — Бросил бы ты это гиблое дело. Уже зелёный весь.

   Мужчины быстро зашагали через дворцовый парк.

   — Мал ещё, начальству указывать, — беззлобно проворчал Тавьер.

   — Тебе любой целитель скажет, что это вредно.

   — Вредно не спать по трое суток. На таком фоне курение — мелкая досадная неприятность, — продолжил он. — Тебе не надоело меня каждый раз попрекать?

   — Я не попрекаю, я пытаюсь достучаться до твоего здравого смысла. Это вредно и отвратительно пахнет.

   — Зато помогает сосредоточиться и прочищает мозги, — возразил Ильнар. — Оставь уже мою вредную привычку в покое. Есть какие-нибудь новости по делу?

   — Пока глухо, — устало вздохнул Ондар. — Работаем. Чего от тебя хотел Саварди?

   — Да он, по-моему, сам толком не понял. Орал, размахивал своими боевыми магами, обвинял в том, что я похитил королеву и запер её в покоях. Похоже, Грай несколько перестарался с охранными чарами, а сам умчался, оставив их без присмотра. Кстати, о боевых магах. Откуда у Саварди взялся этот второй, огневик? Его лицо показалось мне знакомым.

   — Пару месяцев назад прибыл из Урелея, приходил регистрироваться, ты мог его видеть. То ли Гавер, то ли Кавер, не помню точно, какая-то очень простая фамилия. Из целевиков, честно отслужил положенные после учёбы годы, потом ещё полтора с наградами и благодарностями, а недавно вот устал от границы и подался в столицу за лучшей долей.

   — Откуда знаешь и почему запомнил? — заинтересовался Ильнар.

   — Моё дежурство в «приёмнике» было, — легко объяснил Лавиль. — А запомнил… Маг действительно сильный, неглупый, я звал к нам — сказал, хочет отдохнуть от устава, но заверил, что будет иметь в виду моё предложение, если ничего больше не найдёт. Надо думать, Саварди платит ему достаточно, чтобы не смотрел в сторону Тайной канцелярии.

   — А работы немного, поскольку никому и в голову не придёт покушаться на Саварди, — закончил за помощника Тавьер и хмыкнул: — Тоже, что ли, в охрану податься. Оставить всё на вас с Граем…

   — Ты нас этим пугаешь уже восемь лет, — невозмутимо заметил Ондар. — Смирись наконец, что живым ты этот пост не оставишь.

   — Оптимистично, — криво улыбнулся в ответ Ильнар. Но спорить не стал: зачем, если сам он сомневался в этом только из принципа. Просто потому, что… надо же человеку во что-то верить и на что-то надеяться, когда запас собственных сил на исходе!

   За этим разговором маги миновали пустынный парк, белый от траурных полотнищ, вывешенных вдоль дорожек. Беспрепятственно прошли через изящную калитку в кованой и на вид несерьёзной ограде — охраняла королевский дворец магия, а не высокие стены.

   Полуденные улицы Глоссы выглядели странно и жутковато. Словно сам Могильщик накрыл город саваном, или как минимум среди жаркого лета её вдруг укутало тонкое снежное покрывало, не спешащее таять под солнечными лучами. И люди, опасаясь неведомого явления, старались лишний раз не выходить из дома.

   Белое полотно укрыло витрины магазинов и стены зданий — на каждом окне трепетал символ скорби. Многие заведения даже здесь, на самых респектабельных улицах столицы, закрыли свои двери, а те, что работали, вряд ли могли сделать приличную выручку. Закрывались вроде бы в знак траура, но по факту людей тревожило собственное будущее, а не смерть короля как таковая, и им просто было не до развлечений. Город ждал новостей, потрясений и развития катастрофы, и усиленные патрули, один за другим разрывающие неестественную тишину, не добавляли жителям уверенности в завтрашнем дне. Особенно патрули в армейской форме.

   Траурные ленты на рукавах стражников и в гривах лошадей заставляли немногочисленных прохожих творить охранные знамения, отгоняющие Белого и его слуг.

   — Ты так и не сказал, куда именно мы идём, — сказал Лавиль. — Не проще было взять мотор?

   — Тут недалеко, — отмахнулся Ильнар. — Честно сказать, я просто хотел немного проветриться. Да и не любят они технику…

   — А куда именно, увижу сам?

   — Да уж мог бы догадаться. Где ещё искать смертников, как не у ног Могильщика?

   — Старое кладбище? — брови Лавиля озадаченно выгнулись. — Или храм?

   — Храм на старом кладбище. Насколько я понимаю, эти ребята не очень-то довольны современной тенденцией безвозвратно уничтожать тела мертвецов.

   — Нет возможности создавать нежить? — съехидничал Ондар.

   — Большой мальчик, а в сказки веришь, — укорил Ильнар. — Нельзя превратить в нежить первый попавшийся труп, для этого нужно хорошенько подготовить объект при жизни. Нет, у них там какая-то не настолько очевидная проблема. Насколько я понимаю, наличие покойников в окружающем мире делает их существование приятнее, примерно как деревья на улице радуют глаза обычных людей.

   — Я сейчас особенно ясно сознаю, насколько мне повезло с даром, — заметил помощник. — Упасите боги родиться смертником…

   — Если бы ты родился смертником, тебя бы это не расстраивало, — хмыкнул начальник.

   — Пожалуй. Откуда ты про них столько знаешь?

   — Потому что Белый отдел подчиняется мне, а они все с рождения у него под наблюдением, — отозвался Ильнар. — А если ты имел в виду, почему при этом о них так мало знаешь ты — отвечу: не спрашивал.

   — Уел. Как только появится свободное время, непременно запрошу информацию.

   — То есть никогда, — резюмировал Тавьер.

   Прогулка действительно оказалась кстати, Ильнар это ощущал с каждым шагом. Хоть солнце стояло в зените и ощутимо припекало, а жару и яркий свет земельник недолюбливал, но сейчас вдыхал нагретый воздух Глоссы с удовольствием. Стены кабинета, обычно кажущегося уютным и надёжным, уже начали ощутимо давить, не давая дышать и думать. Впрочем, последнему больше мешала усталость, и Ильнар пообещал себе выкроить будущей ночью несколько часов на сон.

   Старое кладбище с расположенным на нём храмом Могильщика давно уже было городской достопримечательностью, а не местом захоронения. Здесь перестали закапывать тела несколько веков назад, когда туранцы ещё не задумывались об огненном погребении. Столица разрослась, королевский дворец — тоже, и суеверные страхи перед магами смерти заставили таким образом обезопасить центр города: страшили людей только свежие покойники, а не прах вековой давности.

   Теперь кладбище являло собой своеобразный скульптурный парк, любимый смертниками, эксцентричными жителями Глоссы, тоскующими от неразделённой любви девами, историками и неумными кладоискателями. Неумными не потому, что в старых могилах нечем поживиться, как раз наоборот. Но потрошить трупы под боком у жрецов Могильщика — так себе идея, даже если не знать, что подобные места любимы некромантами.

   Кладбище начиналось достаточно внезапно. Его отделяла от обыкновенной улицы старая ограда из тёмного, позеленевшего от времени, кое-где выкрошенного прошедшими годами кирпича, за которой темнели густые кроны деревьев, и это место со стороны совсем не казалось зловещим, даже с учётом траура, укрывшего улицу. Вход — проём между двух столбов ограды — никем и ничем не охранялся, здесь даже калитки не было уже много веков. Один шаг через порог кладбища, и безопасники словно вступили в другой мир.

   Сумрак и прохлада. Запах влажной земли. Проросшая мхом и кое-где травой старинная брусчатка под ногами. Среди деревьев сереют вычурные стелы, не разделённые оградами, высятся каменные домики-склепы, попадаются статуи, порой великолепной работы. И тишина совсем не такая, как на улицах города; спокойная, исполненная достоинства и покоя.

   — А здесь уютно, — негромко заметил Лавиль. — По-моему, гораздо приятнее, чем в дворцовом парке.

   — Никому не говори.

   — Дай угадаю. Ты тоже не простишь?

   — Ну что ты, я слишком тебя ценю, — с иронией отозвался Ильнар. — Но расстроюсь.

   Кладбище было совсем небольшим, и буквально через сотню шагов среди могучих старых деревьев проступили очертания храма Могильщика — такой же склеп, как уже виденные по дороге, только побольше. Двускатная высокая крыша, сложенные из больших каменных блоков стены без окон, пустой дверной проём, за которым зловеще клубится мрак. Портал и углы строения увивал барельеф из лилий и маков — традиционных символов бога смерти.

   Сбоку от входа, лицом к кладбищу, стояла высокая каменная статуя — человеческая фигура, укутанная в безразмерный плащ. Складки ткани скрадывали очертания тела, оставляя открытыми только тонкие, безупречной формы кисти рук и нижнюю половину лица — идеально очерченные губы и подбородок. Закономерно: благостный, светлый лик Могильщика был тут куда уместнее злого. Осмотришься, посидишь в тишине и волей-неволей подумаешь, что ничего столь уж страшного в смерти нет.

   У подножия фигуры и по другую сторону от входа стояли те самые скамьи, которых не хватало Лавилю. Правда, тоже каменные, совсем не располагающие к длительному отдыху. И ближняя к статуе оказалась занята живой и уменьшенной копией божественной фигуры. Даже Ильнару, который бывал здесь не раз и уже наблюдал подобное, стало на несколько мгновений не по себе.

   Смертники. К ним невозможно привыкнуть.

   — Похоже, нас ждут, — негромко заметил Тавьер.

   — Это хорошо или плохо? — напряжённо спросил Лавиль.

   — Сейчас узнаем.

   — Долго шли, — недовольно прошелестело из-под капюшона, когда маги приблизились.

   — А стоило спешить? — спокойно спросил Ильнар, усаживаясь на скамью рядом со смертником. Помощник же предпочёл постоять, и по возможности подальше от закутанной в плащ фигуры.

   — Жизнь коротка, — неопределённо-философски ответил смертник. И умолк.

   Несколько секунд повисела тишина.

   — Вы поможете? — наконец спросил Тавьер.

   — Воскресить короля? — без выражения уточнил собеседник.

   — Если Белый настолько сочувствует Турану — почему нет, — невозмутимо ответил Ильнар. — Но верится слабо. Поэтому я бы просто хотел получить информацию о его смерти — ту, которую вы можете дать. Вы ведь можете, иначе не ждали бы здесь.

   — Пойдём, — прошелестел некромант и, поднявшись, двинулся к дверному проёму. Безопасники, переглянувшись, последовали за ним.

   В храме было темно, прохладно и сыро — типичное подземелье. В углах, освещая скорее самих себя, чем каменные своды, горели тусклые болезненно-жёлтые светильники. Большую часть зала занимал прямоугольный бассейн, кажущийся сейчас бездонным, а вода в нём выглядела глянцевито-чёрной и густой. Если это вообще была вода.

   Вдоль трёх стен стояли такие же каменные скамьи, как снаружи. На сводчатом потолке смутно угадывались очертания барельефов и даже как будто надписи, но поручиться, что это не игра воображения, никто из пришельцев не сумел бы.

   — А жреца тут вообще нет? — тихо спросил Лавиль начальника.

   — Он, по-моему, боится магов смерти, — со смешком ответил тот.

   Некромант тем временем неопределённо махнул рукой своим спутникам, прося или замолкнуть, или отойти в сторону, или просто не лезть под руку. Мужчины на всякий случай отступили к стене, а закутанная в балахон фигура двинулась прямо. По невысокой лестнице из трёх широких ступеней — к воде, и дальше, вперёд, разбивая зеркальную гладь. И хотя было понятно, что это жидкости в бассейне на два пальца и смертник просто идёт по дну, всё равно чудилось, что он ступает по поверхности. Плащ быстро намок и отяжелел, его полы чернильной кляксой расплывались по воде, но мага подобное не беспокоило. Он остановился посреди чёрной глади, несколько секунд словно к чему-то прислушивался. Потом сделал пару шагов вбок, опять замер.

   Безопасники одновременно ощутили лёгкие, едва уловимые колебания магического поля, словно рябь на поверхности водоёма отдавалась и в нём. И холодок по спине — неискоренимая, инстинктивная реакция на жуткую, малопонятную магию смерти. Да, против неё, как и против любой другой, существовали щиты, но… верить в их надёжность здесь и сейчас не получалось.

   Смертник никакого внимания на гостей не обращал, и инстинктивно поднятая ими защита его, похоже, не беспокоила. Всё выглядело буднично и даже почти скучно, безо всякого кровопролития и ритуальных узоров: маг продолжал ходить туда-сюда по бассейну, порой замирая и словно прислушиваясь. А потом снова шагнул, замер — и исчез. Не то провалился под пол, не то просто испарился. Вода тихо плеснула, торопясь скрыть следы человеческого присутствия.

   — Ненавижу, когда они так делают, — проворчал Ильнар и решительно направился прочь, на ходу доставая портсигар.

   Лавиль на пару секунд замешкался, растерянно озираясь и магией прощупывая бассейн. Он же сразу понял, что воды там этой — от силы ведро! И никаких колодцев или углублений, в которые мог бы провалиться смертник. Как он это сделал? Что за фокусы?!

   Но лезть ближе, чтобы изучить, Ондар не рискнул. Вдруг некромант обидится на такое вмешательство? Вместо этого воздушник поспешил на свежий воздух. Относительно свежий, потому что Ильнар успел закурить.

   — Что это было? Куда он делся? — спросил Лавиль, старательно выбрав наветренную сторону и набросив на себя лёгкий щит, очищающий воздух от дыма.

   — Да Белый знает, — скривился Тавьер. — Но есть шанс, что вернётся с хоть какой-то информацией. Если бы не исчез — значит, не получилось.

   — А всё-таки? Он куда-то переместился? Они что, это умеют?!

   — Нет, там… сложно всё, — махнул рукой Ильнар. — На самом деле, он никуда не ушёл. Толком осознать это может только один из них. А как я понял из объяснений, смертники живут как бы на границе двух миров, нашего и потустороннего. Того, который отделяет реальность от мира богов и мёртвых и в котором живут духи, призываемые заклинателями. То есть смертник, — он кивнул на дверной проём, — по-прежнему там, просто мы его не видим, потому что он шагнул на сторону духов.

   — Вернее будет назвать его изнанкой мира, — прозвучал от входа шелестящий голос, и оба мага дёрнулись от неожиданности. — Это не потусторонний мир, это часть нашего, просто взглянуть на неё могут не все.

   — Вы узнали что-то по делу?

   — В следующий раз приходите сразу, — сказал смертник, проигнорировав вопрос. — Чем больше времени прошло со смерти, тем меньше можно узнать.

   — Это значит «нет»?

   — Это значит, что сейчас повезло. Смерть была достаточно мучительной и долгой, чтобы оставить след, да и яркий отклик окружающих душ сделал своё дело, — продолжил некромант. — В другой раз может не повезти. Ищите родную кровь. Близкую родную кровь. В этой смерти вообще всё завязано на крови. Есть ещё два нечётких чужих следа, но они… исчезающие. Зыбкие.

   — Ну… хотя бы так, — задумчиво кивнул Ильнар. — Глупо было рассчитывать на большее.

   — И что, вы вот прямо бесплатно помогаете? — не выдержал Лавиль.

   — Невелика помощь, — отмахнулся смертник. — А ещё — я тоже живу в Туране.

   — Спасибо, — закруглил разговор Ильнар. — Пойдём, хватит прохлаждаться.

   Вскоре кладбище осталось позади.

   — Интересно, как именно он живёт? — нарушил молчание Ондар. — От него соседи не шарахаются? Или он в подвале прячется и выходит только ночью?

   — Не говори глупостей, — хмыкнул Тавьер. — Тебя ни на какие мысли не наталкивает тот факт, что они всегда вот в таких балахонах, прячут лицо и голос один на всех?

   — Хочешь сказать, это общая маскировка? — тут же сообразил воздушник.

   — Разумеется. Живут они точно так же, как обыкновенные люди. У них тусклая аура, чтобы отличить даже очень сильного смертника от слабо одарённого ужастика нужен большой опыт, определённые навыки и артефакты, поэтому они легко могут не афишировать собственные занятия. Этому смертнику могло быть сколько угодно лет, а ещё это могла быть женщина. И я бы даже сказал, что это была женщина. Только не спрашивай, откуда такие подозрения. И, пожалуйста, без шуток про неустроенную личную жизнь, ладно?

   — Ты меня с Граем перепутал, — отозвался Лавиль невозмутимо. — Жалко только, ничем он особо не помог. Выходит, копаем мы в верном направлении: родственники да пара соседей. Тут и гадать нечего, Эштар и Пеналон. У нас всегда, как проблемы — один из их хвостов торчит. А тут, если верить смертнику, они не главные зачинщики, а просто воспользовались моментом. Из известных близких королевских родственников у нас есть дядя Гинар и его сын Урих. Тут напрашивается вариант с поиском неизвестных, но пока никаких предпосылок нет, не перетряхивать же всю страну по человеку. Значит, сосредоточимся на имеющихся.

   — Не слишком в этом усердствуй. Имею в виду, в сосредоточенности на одной версии. Смертник, конечно, не врал, но… Не знаю. Слишком очевидный ответ, на них это не похоже. Гинар никогда особо не интересовался государственными делами, да и Урих вроде всегда был доволен собственным положением. Разве что и впрямь кто-то неучтённый проклюнулся, но об этом мы узнаем только тогда, когда поймаем.

   — Всегда — был, теперь — перестал. Разве так не бывает?

   — Бывает. Но до сих пор мне казалось, что я неплохо разбираюсь в людях, а эти двое никаких подозрений не вызывают. Впрочем, моя интуиция вчера доказала свою бесполезность, — признал Ильнар и опять полез за портсигаром.

   Лавиль вновь состроил недовольную гримасу, но высказываться не стал.

   — В любом случае слова смертника — недостаточное основание для ареста, обысков и пристальной разработки членов королевской семьи, — рассудительно продолжил Ондар. — Будем копать. Если это они, то наверняка действовали не самостоятельно, тем более, насколько знаю, обоих не было в последние дни в столице, Гинар вообще почти не покидает своей резиденции. А что сказал Танир про наших добрых соседей?

   — Танир косвенно подтвердил то, что мы сейчас услышали. Нет признаков подготовки к серьёзной акции, войска не собраны, и вообще очень похоже, что смерть Ерашия стала сюрпризом для всех наших заклятых соседей. Это, конечно, совсем их не оправдывает, потому что могло быть тактическим ходом, но всё же — факт есть факт. А ещё мне интересно определение «чужих следов». Чужих территориально? Или чужих — нечеловеческих?

   — И кому из нелюдей так не по душе был наш король? Опять Эштар?

   — Не знаю. Но пара подозрительных местных диаспор у меня давно на карандаше.

   — Дай угадаю, речь о старых друзьях Грая? — улыбнулся Ондар. — Северянах и перевёртышах?

   — О них. Два самых беспокойных лакката, к тому же населённых не совсем людьми, — подходит по всем статьям. Я бы вспомнил ещё Приграничье, но после избавления от серых оно превратилось в сонную и тихую окраину. Всё же люди там очень устали от постоянной войны и за последние десять лет ещё не пресытились спокойной жизнью. Отдать должное нашему покойному королю, повёл он себя тогда очень дальновидно, когда проявил лояльность к местному населению, не стал сразу поднимать налоги и не пустил туда столичных дельцов с их деньгами. Впрочем, учитывая местный менталитет, я не уверен, что их бы там приняли… Да и нынешний лаккат, Раймэр Л'Амишшар, — славный малый. Хорошо, что они тогда нашли общий язык с Ерашием.

   — Я слышал, он старательно развивает науку и всячески поддерживает местное отделение Сечения Сферы. Думаешь, даст плоды?

   — Уже даёт. А вот перевёртыши… Да Белый знает, что у этих ребят вместе с их хозяином на уме! Боги не должны вмешиваться в жизнь смертных, а их божок слишком деятельный. Вдруг под рукой Турана ему уже надоело? Ладно, разберёмся. В случае чего, может, жрецы какую-нибудь пользу принесут.

   — Будем надеяться, до этого не дойдёт, — неодобрительно высказался Лавиль.

   После маги распрощались: Ондару требовалось заглянуть к командирам стражи, так что во дворец он пока не собирался, а Ильнара ждали дела бумажные. После прогулки на свежем воздухе перспектива провести остаток дня в сумраке кабинета уже не давила на психику. Хотя Тавьер в который раз мрачно подумал, что в сложившихся обстоятельствах правильнее говорить про остаток дней.

   Кабинет начальника Тайной канцелярии

   — Я молодец! — с порога заявил Тагренай, вламываясь к начальству без посредничества секретаря: Тас ужастика знал, побаивался и заступать ему дорогу без особых распоряжений не рисковал.

   — Сложно в это поверить, — отозвался Ильнар, не отрывая пера от бумаги.

   — Обижаешь, — возразил необидчивый Грай, бесцеремонно присаживаясь на край начальственного стола. — Королеве личную охрану подобрал, балкон осмотрел-зачаровал, о грядущем явлении правительницы народу объявил, об оцеплении на площади позаботился, со жрицей договорился...

   — Зачем тебе жрица? — Тавьер бросил на помощника короткий вопросительный взгляд.

   Соблазн пропускать трескотню хаосита мимо ушей был чрезвычайно велик: обманчиво несерьёзная манера разговора рассеивала внимание и отвлекала от сути, заставляя подсознательно считать всё сказанное пустым трёпом и игнорировать. Однако Ильнар не просто так ценил Грая и за годы совместной службы приучил себя внимательно слушать помощника. Привычка эта порой играла с ним злую шутку: Тавьер продолжал прислушиваться, даже когда Тагренай нёс откровенную чушь.

   — Кто-то же должен орудовать Памятью Крови! Королева будет держать наследника, у охраны другие функции, хранитель артефакта только принесёт его туда. Тебя людям лучше лишний раз не показывать, чтобы не плодить слухи. Да и вообще, доверять артефакт кому-то из аристократов — значит заметно выделять его из стройных рядов за троном. Зачем? Близкие королевские родственники далеко, остаются маги и жрецы. Поскольку выступаем мы перед народом, я подумал, что уместнее всего будет пригласить главную служительницу Пряхи. Символично и никому не обидно.

   — Разумно, — кивнул Ильнар, откладывая законченное письмо и закапываясь в стопку бумаг рядом.

   — Речь тоже составили, хорошую.

   — Надеюсь, эта хорошая речь не на полчаса? Королева сумеет выучить?

   — Ну, она не производит впечатления слабоумной, — беспечно пожал плечами Тагренай. — Но там в любом случае всего несколько предложений, ничего сложного. А если собьётся, это будет даже уместно и символично, её все поймут и морально поддержат. На площади больше половины военных будет, а нас же, суровых мужчин, хлебом не корми, дай только заступиться за слабую женщину. Да ещё и с ребёнком!

   — Боги, Грай! — пробормотал Ильнар, прикрыв ладонью лицо. — Ты сам себя слышишь?

   — А что я не так сказал? — искренне возмутился тот. — Самое естественное желание, между прочим, это тебе любой целитель-мозгоправ подтвердит!

   — Куда уж естественней, — иронично вздохнул Тавьер. Но продолжать спор не стал: несмотря на странную форму подачи, по сути-то Грай был прав. — Ты, главное, не перестарайся, чтобы войско в едином порыве не кинулось освобождать слабую женщину с ребёнком от тирании злобных аристократов, рвущихся к власти.

   — Да ладно, не кинутся, — уверил Грай. — С нами Валар Тангор, а его в армии любят.

   — Точно не кинутся? — насмешливо уточнил Ильнар. — А вот некоторые преданные вассалы уже рвались освобождать её из застенков.

   — Из каких? — растерялся ужастик. — Я что-то пропустил?

   — Из тех, в которые я её запер с твоей помощью.

   — Не понял, — честно признался Тагренай.

   — Да я тоже не понял, когда Саварди явился ко мне с требованием её освободить. В королевских покоях ты защиту ставил? Так какого слуги Белого не дал её величеству возможности впускать посетителей?!

   — Наговариваешь ты на меня, — возразил Грай. — Не было такого. Скорее, это твой Саварди что-то не так понял. Или понял, но предпочёл сделать вид, что не понял. Но ты же от него отбился?

   — Мы договорились, что он пришлёт свою жену в свиту королевы, к накари Фаль и остальным женщинам, которых мы подберём. Лаккат ушёл окрылённым, — Ильнар улыбнулся уголками губ.

   — А ты коварен! — хохотнул Грай. — А если королева не выдержит столь высокой чести?

   — Ты утрируешь, Амея Саварди не так ужасна, чтобы королева не выдержала её общества. Тихая, послушная женщина, верная жена и мать. Вот заодно и узнаем, чего стоит её величество и к кому она ближе, к Лоре или Амее.

   — Можно делать ставки? — оживился Грай.

   — Это пошло, — поморщился Тавьер, но от вопроса всё же не удержался: — И на что бы ты поставил?

   — Её величество кажется умной и достаточно решительной женщиной. Просто она здесь чужая и очень одинока, насколько я понял, за прошедшее со свадьбы время у неё не появилось подруг, да и все последние события здорово подкосили, на её месте любая растеряется. Так что я бы поставил на Лору. А ты?

   — А я не делаю ставок, — хмыкнул Ильнар. — Даже гипотетически.

   — Ну ладно, а что ты вообще про нашу королеву думаешь?

   — Что ей не повезло. А для всего остального слишком мало информации.

   — Тьфу! Так и буду теперь мучиться от любопытства, — проворчал Тагренай и тут же без перехода продолжил, перескочив на другую тему: — Но как я удачно оценил ситуацию, а? Говорю же — молодец!

   — В чём именно?

   — Да я про охрану королевы. Помимо обычных боевых магов решил приставить к ней Даршарай: и за окружением ближайшим незаметно проследит, и в случае чего сможет выступить двойником. А для широкой общественности я просто решил таким образом защитить близкого человека, ну и к королеве подход найти, в дополнение к моим охранным функциям. Здорово же придумал, да?

   — Пожалуй, — согласился Тавьер. Идея действительно была удачной.

   — А ты меня, кстати, зачем позвал-то? Отчитаться или по делу?

   — Отчитаться, по делу, и вообще. Ты просто рано прибежал, остальные скоро подтянутся. Меня тревожат крайний север и юг, будем думать, что предпринять, — вкратце проинформировал Ильнар.

   — О! Так нет ничего проще, — бодро заверил Тагренай. — Я не говорил? Скоро Таллий по делам в Глоссе будет, думаю, он не откажется поделиться новостями с родины. Ну или хоть советом поможет, если новостей нет. Он, как в Приграничье осел, вроде бы совсем перестал поддерживать отношения с сородичами.

   — Мне не нравится твоя странная дружба с этим северянином и не нравится он сам, но — спорить не буду. Он действительно может быть полезен, — поморщился Ильнар.

   — Спасибо, мамочка! — заржал Грай.

   — Тебе не кажется подозрительным, что он так вовремя сюда собрался? — проигнорировал Тавьер веселье подчинённого.

   — Ну, о его визите Ойша предупредила меня недели три как, так что если он в чём-то замешан, то только с самого начала, а это весьма сомнительно. Тем более он едет с сыном, а рисковать мальчишкой... Поверь мне, этот бы точно не стал. Я вообще не удивлюсь, если, узнав последние новости, он развернётся с полпути, чтобы не подвергать опасности Кая. Не знаю, действительно ли северяне так жёстко воспитывают детей, как упоминал Таллий, но второй такой наседки, как этот бледнорожий, свет не видывал.

   — Как ты думаешь, насколько интересны мне подробности личной жизни твоих друзей? — мрачно спросил Ильнар, исподлобья недовольно зыркнув на хаосита.

   — Готов поручиться, что совершенно не интересны, — легко согласился Грай. — Извини, но у меня такое ощущение, что, если я замолчу и перестану двигаться — просто усну. Думается, если я начну ходить туда-сюда по кабинету, тебя это куда скорее выведет из себя. У Ондара есть новости?

   — Не ревнуй, — усмехнулся Тавьер, откладывая документы, и пошёл открывать окно, чтобы не особо дымить в кабинете. — Лавиль работает, положись на него.

   От болтовни Тагреная ни о чём Ильнара вскоре, впрочем, спасли, он даже не успел докурить: на пороге один за одним появились координаторы двух самых сложных направлений внутри Турана. Ответственный за северян Крейгар Сайгель, чью внешность и манеру общения можно было исчерпывающе описать двумя словами «угрюмый варвар», и флегматичный коренастый южанин Ла'Вирраш, перебравшийся из Приграничья в столицу лет восемь назад.

   Единственный надёжный способ внедрения доверенных лиц в закрытое общество северян заключался в отправке женщин замуж. По понятным причинам найти добровольцев с хорошей подготовкой, согласных остаток жизни провести в пещерах, рожая детей, было, мягко говоря, непросто. Но пара таких в Северном крае сейчас имелась. Работа их осложнялась тем, что женщин не допускали до решения важных вопросов, единственным источником информации служили мужья — тоже воспитанные в местных традициях и не желающие нагружать своих хрупких жён бесполезными, с их точки зрения, сведениями. А ещё — отсутствием нормальной, постоянной связи. Но кое-как держать руку на пульсе событий получалось, и пульс этот, по заверениям Крейгара, уже давно не менялся.

   Десять лет назад, когда северяне получили полную копию своего безвозвратно утраченного не то сакрального символа, не то артефакта, который бесхитростно называли «скипетром», Тавьер честно ждал потрясений. Легенда о том, что этим самым скипетром был запечатан местный бог, заставляла предполагать закономерное развитие событий: что северяне попытаются этого покровителя освободить, а значит, неминуема какая-то маленькая катастрофа — от землетрясений в горах до отделения Северного края в свободное государство. К последнему тогда даже морально подготовили короля: Ераший понимал, что воевать с северянами в жестоких условиях их родины попросту бессмысленно.

   Однако всё прошло на удивление спокойно. И тогда, и за прошедшие годы ничего на севере не изменилось, и если обрели «бледнорожие» своего покровителя, то никому об этом не сказали и никаких решительных шагов не предприняли. Больше того, и разведчицы ни о каких изменениях не сообщали. В общем, то ли освобождать божество северяне не спешили, то ли не сумели, то ли оно, освобождённое, предпочитало сохранять инкогнито даже от большинства собственной паствы. То ли легенда была просто легендой.

   Свежей информации о талтар не поступало уже пару недель, но судя по тому, чем располагал Крейгар, северяне к смерти короля не готовились и, вероятно, причастны не были. Во всяком случае еду они сверх обычного не запасали, а это был бы верный признак.

   Похоже дела обстояли и в Тарише, самом южном лаккате.

   Юг всегда доставлял Турану неудобства: то с Эштаром проблемы, то с Приграничьем, которое сдерживало натиск странных злобных существ, Серых, заполонивших Таришский полуостров. Несколько веков сдерживало, и всё пребывало в хоть шатком, но равновесии, пока десять лет назад туда не съездил Тагренай. Как ругался Тавьер, разгребая последствия, одно слово — маг Хаоса… После его краткосрочного визита Серых не осталось, Приграничье едва ли не впервые за время собственного существования сняло военное положение. А у Турана появился новый лаккат с очень непредсказуемым и опасным населением, перевёртышами, которыми верховодило… нечто. То ли мелкий божок, то ли существо иного плана, им прикинувшееся. И существо это как будто было полностью поглощено заботами о своём народе, и существование в составе Турана его устраивало, и ни о каких попытках к бегству оно не задумывалось. Наоборот, до недавнего времени активно — и достаточно успешно — Тариш старался влиться в жизнь страны. Но то на словах, а как можно ему всерьёз верить?

   В общем, им, на юге, хорошо, у них спокойная жизнь наладилась, они землю восстанавливать начали, торговлю. И королю было хорошо: его головная боль с появлением новых подданных щедро оплачивалась алмазами из вновь открытых месторождений. Но короля любили и у него была вся полнота власти!

   А расхлёбывает всё это сейчас опять Тавьер. Которого боится народ, ненавидит половина придворных, и всей власти у него — полезные знакомства со второй половиной придворных и личное обаяние. Последнее надлежит произносить с сарказмом.

   «Лопату Могильщика мне в задницу, надо было тогда уйти на заслуженный отдых, и гори оно всё огнём», — мрачно подумал Ильнар, вытряхивая из портсигара последнюю папиросу. Подчинённых он дольше необходимого задерживать не стал, обсудил с ними ситуацию и план действий и отпустил до появления новостей.

   Впрочем, какой-никакой план нарисовался только по югу: там у Тавьера имелся лаккат Приграничья Л'Амишшар, который был безусловно верен короне, хорошо относился к самому Ильнару и вроде бы подружился со своим беспокойным соседом. Следовало отписать ему, чтобы обсудил проблему с перевёртышами и постарался уговорить их сохранять лояльность.

   А вот писать в Тариш, его лаккату, фамилию которого — ох уж эти южные непроизносимые фамилии! — Тавьер никак не удосуживался запомнить, должна королева. Официально, с гербом и положенной дозой пафоса.

   Мысленно сделав себе пометку обсудить с её величеством этот вопрос и вообще взаимодействие с некоторыми высокопоставленными подданными, Ильнар докурил, закрыл окно и кликнул Таса, чтобы послал кого-нибудь из прислуги за папиросами. А сам сел за составление письма.

   Всё же хорошо, когда есть толковые помощники. Если бы не эта предусмотрительность и маниакальное желание вырастить себе достойную смену, Тавьеру сейчас было бы совсем худо.

ГЛАВА 3, в которой королева общается со своими подданными

Королевские покои

   Собственной горничной, во избежание лишних вопросов, у Даршарай не было. Слуги наблюдательны, зачем привлекать к странностям жизни девушки дополнительное внимание? Но во дворце подобную скромность не поняли бы, пришлось соглашаться на девушку из числа местной обслуги. И готовиться терпеть любопытный взгляд и уши бойкой и совсем ещё юной девочки.

   С другой стороны, и польза от этой особы, помимо исполнения ею прямых обязанностей, имелась, Даршарай вскоре её оценила. Заинтересованная новым человеком, не знакомым с местными сплетнями и особенностями жизни, горничная, которую не попросили молчать сразу, затрещала сверчком, вываливая на благодарного слушателя вперемешку переживания о смерти короля, новости кухни и слухи о романах и маленьких трагедиях высшего света. Даршарай пила предложенный чай, наблюдала за мельтешением девушки и внимательно слушала, вылавливая среди болтовни крупицы полезной информации. Даже через какое-то время пришла к выводу, что именно эта девочка досталась ей не случайно, а была тщательно отобрана — Граем ли или кем-то ещё. Потому что в такую удачу верилось с трудом.

   Даршарай покинула отведённые ей покои через пару часов с гудящей головой, полной полезных сплетен. Заодно освежившаяся с дороги и переодетая в подходящее траурному случаю бледно-серое платье с белой отделкой. Последнее Дае не нравилось, потому что категорически ей не подходило. Наряд делал и без того бледную, тонкую, светловолосую девушку похожей на мифическую потустороннюю страшилку из тех, какими подростки в пансионах пугают друг друга. Но траур есть траур.

   По настоянию сначала Тагреная, а потом и его начальника, Даршарай с самого приезда в столицу жила среди людей в своём истинном облике, и вскоре оценила предусмотрительность мужчин. Иметь больше одной переменной личины любому перевёртышу трудно. Конечно, научиться этому можно, это ведь даже не магия в обычном понимании, скорее, свойство организма, как гибкость или сила. Но трудно, да и любой навык невозможно развивать бесконечно. И менять эти личины непосредственно, с одной на другую, гораздо сложнее, чем надевать любую из них поверх собственного лица. Да и постепенное «вынашивание» нового образа имело преимущества: если некоторое время держать его «в себе», не воплощая и не ныряя в изменение махом, потом надетая «маска» не так зудела и почти не доставляла неудобств.

   Собственно, именно подготовкой личины и планировала Дая заняться сейчас, после знакомства с её величеством.

   У королевских покоев обнаружилось двое магов, по иронии судьбы — оба огненные. Одного, старшего, с недружелюбным видом привалившегося к стене у самой двери, Даршарай знала в лицо, он служил в Тайной канцелярии и явно был приставлен Тагренаем. А вот второго прежде не видела. И судя по взглядам, которыми обменивались мужчины, «свой» страж — тоже. Похоже, приставили конкуренты — не то для охраны королевы от её официальной охраны, не то для наблюдения за действиями безопасников, не то всё вместе.

   — Доброго дня, нии, — Дая вежливо кивнула, с одинаковой прохладой приветствуя обоих. — Её величество ещё не проснулась?

   — Может, и проснулась, я за ней не слежу, — в том же тоне ответил «свой».

   — Я могу пройти? — продолжила Даршарай.

   — Если сможете — проходите, — окинув её внимательным, цепким взглядом, ответил мужчина и кивнул на дверь. — Распоряжение о свите королевы было, и вы там числились, а вот настроена ли защита — это вопрос к сару Анагору. Но я бы рекомендовал погулять пока. Сталкиваться с чарами этого хаосита — врагу не пожелаешь.

   — И всё же я попробую, — Дая недовольно поджала губы и облила охранника презрительным взглядом, как и положено капризной аристократке, к которой отказались проявлять должное уважение. Надо бы, кстати, попросить ужастика поговорить со своими мордоворотами, чтобы были повежливее с королевскими гостями. Понятно, что демонстрировать их знакомство посторонним не стоило, но это не мешало огневику быть вежливым.

   После чего мысленно взмолилась богам, чтобы Грай не вздумал проявить свою беспечность именно здесь и сейчас, и потянула дверь за тяжёлую бронзовую ручку. Та поддалась на удивление легко, так что даже сил хрупкой изнеженной девушки хватило бы с лихвой.

   Даршарай бросила торжествующий взгляд на боевика, украдкой подмигнув. Тот снисходительно улыбнулся и вежливо склонил голову, однако от стены так и не отклеился.

   Заканчивая маленький спектакль для одного зрителя, Дая шагнула в королевские покои. Дверь сама закрылась за спиной, вновь отрезая несколько комнат от внешнего мира. Девушка ощутила напряжение магического поля, когда защитный контур оказался потревожен, но теперь магия опознала в гостье «свою» и вновь успокоилась.

   Успокоилась и Дая, и глубоко вздохнула, унимая застучавшее быстрее сердце. Обаяние Тагреная не вызывало сомнений и прекрасно на неё действовало, так что самого мага перевёртыш не боялась уже давно, почти с начала их знакомства. А вот его сила, с которой ужастик управлялся легко, словно играючи... К ней привыкнуть не выходило. Особенно в те моменты, когда существовала она — вот как сейчас — отдельно от хозяина.

   Девушка, стараясь не нарушить тишины покоев, двинулась осматриваться. План она знала назубок, теперь стоило ознакомиться со всем в действительности.

   Большая, светлая гостиная почти правильной квадратной формы, в голубых тонах. Не сразу и не всякий замечает, что освещение по большей части искусственное: здесь всего два окна, на краях дальней от входа стены.

   Прямо, между окнами, — дверь в малый королевский кабинет. Там монарх работал, изредка принимая самых доверенных и важных посетителей, «своих». Тёмное дерево и благородная синева, большие окна по трём стенам; запах бумаги, варварски-кожаной обивки большого дивана, едва уловимый горьковатый дух табака и чего-то ещё неуловимо-мужского, личного. Король при жизни явно проводил здесь очень много времени, и казалось, что часть его оставалась тут и поныне. Даршарай буквально заставила себя шагнуть внутрь и обойти комнату по периметру, прислушиваясь к охранным чарам. Опыту и умению Грая она безусловно доверяла, но нужно было «познакомиться» с этой магией и привыкнуть к её фону, чтобы, в случае чего, успеть среагировать. Всё же Дае предстоит проводить тут немало времени и — работать. Сомнительно, что кто-то действительно соберётся нападать на королеву именно здесь, надеясь потягаться с хитрыми и смертоносными чарами, но лучше быть готовой ко всему.

   Слева от гостиной анфилада комнат королевы, справа — короля, зеркальные отображения друг друга по планировке. Дая начала с женской части.

   Розовато-кремовая с серым и серебром гостиная для посиделок. Дальше небольшой золотисто-зелёный будуар, бирюзовая спальня, за которой ванная и гардеробная.

   Даршарай обошла всё, не потревожив спящую королеву, но с интересом её разглядев. И бледное, с лихорадочным румянцем на щеках, круглое лицо — красивое, но несущее следы недавней болезни и переживаний. И разметавшиеся по подушкам волнистые каштановые волосы. И руку с тонким запястьем и длинными музыкальными пальцами, выпростанную из-под одеяла. Видимо почуяв чужой взгляд, Олира слегка нахмурилась во сне, но слишком устала, чтобы проснуться.

   Перевёртыш с облегчением пришла к выводу, что этот облик не вызывает отторжения и неприязни, наоборот, интересен и симпатичен, поэтому надеть его при необходимости будет несложно.

   Комнаты покойного отца — наверное, это даже символично, — занял его наследник. Даршарай зашла в пустующую зелёно-серебряную гостиную, которая ещё не успела привыкнуть к новому жильцу и всё ещё хранила отпечаток того же человека, который совсем недавно занимал кабинет. А вот за приоткрытой дверью в следующую комнату — очередную гостиную — слышались приглушённые голоса. Дая приблизилась, незаметно заглянула внутрь — и обнаружила там двух негромко беседующих женщин. Вероятно, кормилицу и няню наследника.

   Немного помявшись под дверью и убедившись, что разговор носит характер обыкновенной пустопорожней болтовни, перевёртыш так и не шагнула внутрь. Не стоит показывать себя слишком любопытной и везде сующей нос, а защиту можно будет осмотреть и потом, украдкой, когда сюда зайдёт королева.

   В итоге, слегка приоткрыв дверь в спальню, чтобы слышать, когда там начнётся движение, Даршарай обосновалась в королевском будуаре, позаимствовав первую попавшуюся книгу с полки. Их тут было немного, все развлекательного содержания, кроме одной, забытой на столе — королева предпочла скрашивать свой досуг толстенным и подробным атласом мира. Но Даю вполне устроил романтико-приключенческий роман не первой свежести: девушка любила такие истории, а служба почти не оставляла на них времени.

   Выбор оказался удачным, Даршарай с увлечением следила за перипетиями сюжета несколько часов кряду, пока не распахнулась дверь со стороны гостиной, впуская Тагреная.

   — А, вот ты где, — проговорил он, стремительно приближаясь. Цапнул с колен девушки, не ожидавшей подобной подлости, книгу, с интересом оглядел обложку и рассмеялся: — Попалась! Вот чем ты на службе занимаешься!

   — Не кричи, её величество спит, — проворчала Дая. — И верни книгу!

   — Сейчас, должен же я проконтролировать! — возразил ужастик, перелистнул добрых три четверти страниц и, наугад открыв, с выражением продекламировал: — «Жадные губы Лиара пахли вином и табаком, а горячие и твёрдые ладони, кажется, были везде...» — На этом мужчина запнулся, вчитываясь, а брови его выразительно приподнялись.

   — Отдай! — недовольно потребовала Дая, подскакивая с места, чтобы попытаться отобрать у мужчины книгу. К собственной досаде, она ощущала, что щекам стало горячо от прилившей к ним крови.

   Проклятье, чтоб его слуги Белого сожрали! Ну почему у неё получается сохранять самообладание в самых опасных ситуациях, а подначки этого ужастика и все его глупости никогда не удаётся пропускать мимо ушей?!

   — Погоди, погоди! — отмахнулся Грай, глаза которого быстро пробегали по строчкам, а губы с каждым словом растягивались во всё более ехидной улыбке.

   — Верни немедленно! — Даршарай попыталась вырвать книгу силой, но куда там! Реакция у боевого мага была на зависть, так что Тагренай, пользуясь превосходством в росте и силе, перехватил девушку за локоть, а сам на вытянутой руке поднял книгу повыше.

   — Ого! О-о... А Лиар-то молодец!

   — Отдай!

   — Не бей меня, — рассмеялся мужчина, без труда перехватил Даю уже поперёк туловища, так чтобы она совсем не могла дёргаться, и для удобства прижал к собственному боку. — «Жидкий огонь хлынул по венам, и я закричала его имя, пока Лиар пил моё наслаждение...» Какие ты, оказывается, интересные книжки читаешь!

   — Я до этого ещё не дочитала! — огрызнулась Даршарай. Теперь ей стало не до книги, вывернуться бы железной хватки мужчины, пока её величество не проснулась! От этой отчаянной и, увы, бесполезной борьбы она раскраснелась, аккуратная причёска растрепалась, но перевёртышу было сейчас плевать на собственный внешний вид: слишком хотелось освободиться, отобрать книгу и пару раз стукнуть Тагреная по голове.

   Лучше бы Дая за атлас взялась...

   — А что, в начале тоже увлекательное есть? — живо заинтересовался Грай. — Там Лиар опять молодец или ещё кто-то имеется?

   — Не твоё дело! — ответила Даршарай. — Верни!

   — Что здесь происходит? — прервал эту возню растерянный и нетвёрдый со сна голос королевы.

   — Добрый вечер, ваше величество, — улыбнулся Грай, не опуская книгу и не выпуская девушку. — Простите, что мы вас разбудили, но в любом случае уже пора вставать. Вам надо привести себя в порядок, поужинать и успеть выучить речь, у нас есть всего пара часов.

   — Пусти! — гневно прошипела Дая.

   Тут Тагренай уже спорить не стал, и под любопытным взглядом королевы девушка получила свободу. Торопливо одёрнула сбившееся платье и потребовала мрачно:

   — И книжку верни!

   — Только мужу, — рассмеялся тот. — Молодой приличной девушке не подобает такие вещи читать.

   — А старому неприличному магу — подобает?

   — Больше того, положено, он же неприличный! — легко согласился Грай. — Ваше величество, знакомьтесь, это Даршарай, она перевёртыш и будет вас охранять. Присматривать за женщинами и слугами тогда, когда кому-то из боевиков будет неприлично находиться рядом. Ладно, знакомьтесь, прихорашивайтесь, а я в гостиной подожду, — подытожил он, наконец оценив внешний вид раскрасневшейся и взъерошенной Даи и слегка помятой королевы, закутанной в широкий халат. Но не преминул отвесить напоследок, выразительно взмахнув книгой: — Тем более чем заняться у меня есть.

   — Это не ужастик, это тихий ужас! — устало проворчала себе под нос перевёртыш, опять глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Простите за эту сцену, ваше величество, — проговорила она, наконец оборачиваясь к хозяйке покоев. — Но Грай порой просто невыносим!

   — Очаровательная непосредственность, — улыбнулась королева. — Удивительный характер для боевого мага.

   — Да уж, — пробормотала Даршарай раздосадованно.

   — А вы тоже боевой маг? — спросила Олира, дипломатично меняя тему.

   Дая предложение и доброту оценила и поспешила воспользоваться возможностью окончательно взять себя в руки.

   — Скорее, защитный, моя стихия — земля, — с лёгкой застарелой печалью призналась она.

   Тогда, в детстве, ей очень хотелось стать сильным, настоящим, грозным боевиком — как Грай. Со временем привыкла, освоилась, нашла много плюсов своей стихии и в общем-то не жалела о том, чем наделили её боги, — столько людей живут вовсе без дара. Да и, строго говоря, маги земли очень ценились именно в бою, особенно в приграничных крепостях. Но вот эта лёгкая досада так и не прошла — как светлый, сглаженный временем, но заметный шрамик от нелепого пореза.

   Олира великодушно предложила взъерошенной девушке воспользоваться её туалетными принадлежностями, и та не стала отказываться. В итоге причёсывались они вместе, помогали друг другу аккуратно убрать длинные волосы и расправить одежды. Это занятие не то чтобы сроднило их или особенно сблизило, но позволило приглядеться и сделать выводы. Как минимум о том, что длительное и достаточно тесное общение не доставит особенных неудобств. С которыми, конечно, любая из них готова была мириться, но... всё же лучше обойтись без этого.

   Так Даршарай с облегчением нашла для себя, что королева — сдержанная, спокойная женщина, лишённая заносчивости и чрезмерной надменности. А ещё достаточно разумная и не капризная, и не будет мешать людям из Тайной канцелярии защищать её и наследника. Поэтому девушка, прикинув линию дальнейшего поведения, решила держаться именно так, как получилось изначально — легко, открыто. Может, даже попробовать подружиться, насколько это возможно в их случае.

   Да и Олире, хоть она и привыкла за прошедшие месяцы к своему положению и к тому, что многие вопросы решаются за неё, не очень-то радостно было допускать в ближний круг неприятных людей. И потому её искренне обрадовало открытие, что приставленная Тагренаем стражница — или соглядатай, кто скажет точно? — достаточно молодая и живая особа, похожая темпераментом на самого ужастика.

   Одна только деталь её беспокоила, и беспокоила сильно. Если в наличие маски у рена Анагора ей уже совсем не верилось, то как быть с новой знакомой, Олира не понимала. Перевёртыш — существо, способное скопировать любой облик. А есть ли у него своё лицо?

   И... почему именно перевёртыш? Уж не потому ли, что при необходимости эта девушка сумеет подменить королеву? Например, если та станет... недостаточно послушна.

   — Значит, маг-защитник и перевёртыш, — задумчиво продолжила прерванный серьёзный разговор королева, когда они уже заканчивали. — А это...

   — Это моя настоящая внешность, — заверила её Даршарай, без труда угадав невысказанный вопрос. — Только то, что я перевёртыш, секрет. В курсе только Грай и сар Тавьер. Наверное, ещё его величество был... ну и те, кого они решили поставить в известность. Даже мои воспитатели, родители Тагреная, не знают. Они считают, что я — просто девочка-сирота, которую их сын пожалел и притащил из Приграничья.

   — Буду иметь в виду, — задумчиво кивнула Олира. — Тебя именно поэтому приставили ко мне?

   — Скорее всего. Плюс, как объяснил Грай, можно без труда объяснить моё попадание в королевский ближний круг: ну вроде как он пытается меня пристроить в жизни.

   — И ты легко можешь скопировать мою внешность?

   — Скопирую, конечно, за пару дней, быстро такое делать очень неприятно, — пожала плечами Даршарай. — Но надеюсь, что надобности использовать вашу маску не возникнет, всех заговорщиков скоро поймают и мне не придётся изображать вас и служить наживкой.

   — Наживкой? — переспросила королева озадаченно.

   — Ну да. В этом же смысл двойника: в опасной ситуации подменить оригинал, чтобы его не подставлять. Мне прежде вообще-то не доводилось выступать в таком качестве, а уж играть королеву — это совсем не та роль, которую... — Дая запнулась, подбирая слова. — Слишком высокая честь, в общем. Да и с детства осталась привычка: не люблю, когда вокруг много людей, — пояснила она с виноватой улыбкой. Вдруг королева только притворяется нормальной, а на деле ужасно обидчива!

   — Даже если прикажут? — немного отстранённым тоном уточнила Олира.

   — Если прикажут — выполню, иначе не было смысла соглашаться на службу в Тайной канцелярии. Я, конечно, не боюсь и доверяю Граю и его начальнику, — поспешила заверить Дая, чтобы королева не заподозрила свою охранницу в трусости. — Скорее, страшно что-то не то ляпнуть и всё вам испортить. Такой риск существует всегда, когда надеваешь маску, но с вами это особенно ответственно.

   — Да, пожалуй, — рассеянно согласилась королева. — Пойдём?

   Верить или не верить этой странной охраннице? Олира терялась в догадках. Поведение девушки сбивало: она казалась серьёзной, но порой сквозь эту взрослость проступала нерешительная девочка. Как будто перевёртыш была очень неопытной, но старалась казаться профессионалом. И это королеве не нравилось. Не столько потому, что компетентность такой охраны вызывала сомнения, сколько косвенно подтверждала все неприятные подозрения.

   Если бы к ней хотели приставить надёжную стражницу, настоящего боевого мага, наверняка нашли бы женщину с куда большим опытом и лучшей выучкой. А вот перевёртышей на службе Тайной канцелярии, видимо, немного. Сама Даршарай, может, действительно готовилась к роли телохранителя и не замышляла зла. А её командиры? Почему бы не использовать втёмную не только Олиру, но и эту наивную девочку?

   — Вот, совсем другое дело, — поприветствовал их довольный маг, окинув внимательным взглядом, и гостеприимно повёл рукой: — Присоединяйтесь, нам всем нелишне подкрепиться.

   За время отсутствия женщин Тагренай успел организовать лёгкий ужин и сейчас совершенно непочтительно уплетал его, даже не соизволив подняться при появлении не просто благородных сарт — королевы!

   Олира с интересом осмотрела мага и спросила у своей спутницы — без недовольства, с искренним любопытством:

   — Скажи, он всегда такой?

   — При необходимости умеет держаться в обществе, — тем же светским тоном ответила Даршарай, стоя подле королевы и с трудом удерживаясь от злорадной улыбки.

   — Ой, ну вы вспомнили тоже! — отмахнулся от них Грай. — Вот ещё время на этикет и расшаркивания тратить! Садитесь ужинать, у нас ещё куча дел. Я должен объяснить, как всё будет происходить, а её величеству надо выучить и отрепетировать речь. Она совсем коротенькая, так что успеем.

   — Не обращайте на него внимания, ваше величество, — предложила Дая негромко, но так, чтобы ужастик слышал. — Не убивать же его! А сделать вид, что его нет — это единственный действенный способ смириться с его существованием.

   — Как нехорошо давать советы, которым сама же неспособна следовать, — весело попенял Грай. — Вот видите, какая она неблагодарная? Я к ней со всей душой, теплом и искренностью, а она — не обращать внимания!

   — Слишком мелочная душонка, — недовольно фыркнула перевёртыш. — Вороватая и подлая. Книжку кто украл?

   — Не украл, а одолжил, — с достоинством возразил маг. — Причём сразу с двумя благородными целями: спасти прекрасную деву и заполнить пробелы в собственном образовании.

   В таком тоне они продолжали препираться ни о чём, как-то успевая между упражнениями в острословии есть. Увлечённые, о королеве, кажется, забыли напрочь — и как просто постороннем человеке, и как высокопоставленной особе, в присутствии которой не стоит пренебрегать этикетом. Конечно, нельзя было назвать эту перепалку вопиющим нарушением приличий, всё почти в рамках салонных разговоров, но... Олира глубоко недоумевала, глядя на эту пару.

   Она знала, что маг — аркаяр Лестри, потомок древнего и весьма почтенного рода, крепкого, далёкого от обнищания и вырождения. То есть он получил отличное образование и наверняка мог держать себя в руках, как и говорила Даршарай, но — не считал нужным. Да и девушка, судя по осанке и изяществу, с которым она управлялась со столовыми приборами, прошла хорошую школу светской жизни. Так почему они вели себя вот так? Свободно на грани распущенности. Не задумываясь о том, какое впечатление производят на королеву.

   Увлечены друг другом? Очевидно да, и нужно быть слепым, чтобы не заметить этого их взаимного интереса. Грозный боевой маг здесь особенно ярко проявлял своё мальчишество: дразнил девочку, которая ему нравится, вместо того, чтобы по-мужски за ней ухаживать.

   Но разве это могло служить оправданием? С точки зрения королевы — ни на секунду. Вот только этой паре было плевать на её мнение.

   Прежде рядом с Олирой таких людей не случалось. Ни здесь, в Туране, ни тем более раньше, дома.

   Пожаловаться на своё окружение в Глоссе женщина не могла. Её приняли неплохо: не было ревности со стороны придворных дам, никто не пытался указать чужачке её место. Никаких оскорблений и маленького бунта, к которым морально готовилась, Олира не получила. Благородные сарты держались прохладно, но вежливо, и за это наверняка стоило благодарить покойного короля, который крепко держал свой двор, не заводил любовниц из высшего сословия и не давал никому из женщин авансов.

   Прислуга относилась очень уважительно, а после того, как новая королева понесла, исключительно тепло. Объяснялось это просто: первая жена Ерашия, трагически погибшая за год до появления во дворце новой, за время брака так и не родила наследника. То есть не дала людям надежды на спокойное будущее.

   Но все, решительно все вели себя с Олирой почтительно и немного отстранённо. И это казалось нормальным и привычным, потому что в Фоссе было почти так же. В маленькой и бедной стране королевское семейство тоже не очень-то шиковало, особенно учитывая, что у правящей четы было восемь дочерей и ни одного сына. Мать Олиры всегда повторяла, что гордость и достоинство настоящей принцессы стоят гораздо больше любых драгоценностей, что это броня и главное украшение. И отсутствие этих добродетелей куда хуже, чем необходимость самостоятельно чинить и перешивать свои платья.

   Конечно, Олира сознавала, что это не столько принципиальная позиция, сколько утешение для девочек, у которых из богатств была собственная красота да это самое достоинство. Но всё же немалое зерно истины в подобных утверждениях женщина находила и сейчас, и потому совершенно не понимала своих нынешних сотрапезников. И нет-нет да и задумывалась о том, насколько на этих двоих можно положиться как на охрану. Не будут ли они так же безалаберны в ключевой, важный момент?

   Впрочем, можно подумать, у Олиры был выбор...

   Однако через полчаса, когда королева проведала сына и маги вернулись к рабочим вопросам, всё оказалось не столь плачевно. Эти двое могли работать вместе и могли быть серьёзными. Когда кончился поздний обед или ранний ужин, Тагренай сосредоточился на деле — и волшебным образом превратился в собранного надёжного мужчину. Перестал подначивать перевёртыша, а та, в свою очередь, внимательно выслушивала все объяснения и распоряжения, даже не думая протестовать. Словно не юная порывистая девушка, а вымуштрованный солдат. У неё даже взгляд переменился.

   Сценарий был прост. Выйти на просторный балкон, специально для этой цели выдающийся из обращённого к Королевской площади фасада дворца, сказать несколько слов, с помощью жрицы Пряхи и артефакта в очередной раз подтвердить принадлежность сына к королевской крови.

   Использовать сейчас двойника в лице Даршарай не рискнули, и вовсе не потому, что девушке требовалось время на подготовку, при необходимости та согласна была терпеть. Просто слишком много людей и слишком многие захотят вглядеться пристальнее — и на площади, и среди стоящих на балконе. Обнаружься в такой момент подмена, и несдобровать было бы всем, начиная с Тавьера.

   Выступать перед людьми, оказаться под открытым небом без видимой защиты Олире было страшно до дрожи в пальцах. Но что такое «долг» она знала с младенчества и понимала, что не имеет права на трусость. Это ведь действительно важно, чтобы горожане увидели свою надежду, чтобы успокоились, чтобы сохранили веру в короля и порядок. Не ради этого самого народа и чужой Олире страны, а ради её собственного сына, который либо вырастет и примет корону, либо умрёт. И именно сейчас каждый её шаг определял его будущее.

   А ещё шевельнулась в душе неуверенность и надежда. Выходит, она всё-таки нужна и так просто королеву не подменить?..

   Пока Олира при помощи наконец-то допущенной в покои камеристки надевала траурное белое платье, в голубой гостиной собралась её прежняя свита. Небольшая: несколько хорошо знакомых женщин, обычно сопровождавших её в таких случаях, среди которых теперь сидела Даршарай, и высокопоставленные аристократы из обоих противоборствующих лагерей. По трое с каждой стороны: канцлер, главнокомандующий и ещё один немолодой мужчина, которого Олира никак не могла вспомнить, а против них — сплочённая компания из министра Марника и лаккатов Саварди и Мисори. Ну и, конечно, няня с наследником на руках, робеющая от такого окружения, которая жалась в стороне, в углу, и смотрела на присутствующих с опаской.

   Особняком держался и Тагренай, и Олира при взгляде на него пожалела о своих недавних претензиях к хаоситу. Пусть лучше ведёт себя как мальчишка, чем... вот это. Потому что версия ужастика «при исполнении» была по-настоящему жуткой. Его словно огибал свет магических огоньков, фигура виделась зловеще-тёмной и немного размытой. В глазах снова плескалась чернота, сейчас не смягчённая весёлой трескотнёй и обаятельной улыбкой. Заглянув в неё, Олира едва заметно поёжилась и поспешила отвести глаза. Остальные присутствующие тоже предпочитали делать вид, что боевого мага в комнате нет. Только теперь королева поняла, насколько правдивы были слова Даршарай: единственный способ вынести его присутствие — просто забыть о его существовании. Как минимум постараться.

   Совершенно незнакомое лицо было одно, немолодая женщина в сиреневых жреческих одеждах.

   — Ваше величество, — прокатились по комнате друг за другом две волны — все поднимались и склонялись в приветствии.

   Олира ответила и, не сбавляя шага, двинулась за Граем, который отклеился от стены и направился к выходу. Вся процессия потянулась следом, и в коридоре к ней присоединилось ещё несколько человек — наверное, дополнительная охрана.

   — А где сар Тавьер? — тихо спросила королева хаосита, когда тот на правах личного стража занял место «в строю» с ней рядом, на полшага позади. И это было очень мило с его стороны не только с точки зрения соблюдения приличий и протокола, но и потому, что Олира при таком разговоре просто не могла смотреть ему в лицо. С учётом нынешних особенностей лица ужастика это только радовало.

   — Работает, надо полагать, — отозвался тот. — А если вы имеете в виду, почему он там, а не здесь, всё просто. Тавьер — слишком одиозная личность, чтобы лишний раз мелькать перед людьми рядом с вами. Тень его репутации может пасть и на вас, а это никому не нужно.

   — А вы не настолько ужасны?

   — Сравнили тоже, — хмыкнул маг. — Я сейчас охрана и пугало, мне ролью положено выглядеть грозно и смертоносно. Люди падки именно на внешние признаки, большинство почему-то не задумывается, что основная часть убийственных чар почти невидима, а вот эти эффекты, — он повёл рукой, оставляя в воздухе чёрно-фиолетовый искристый дымный след, — просто результат лени, нехватки сил или их экономии.

   — То есть? — опешила королева.

   — То есть маги не дают себе труда погасить побочные явления или не могут. В среде магов высший класс — это незаметность.

   — А вы ленитесь?

   — Я забочусь о своей репутации и спокойствии окружающих, — развеселился он. — Когда магичишь со всей этой атрибутикой, люди гораздо охотнее верят в действенность чар. В этом случае моя лень ни при чём, в меня вбита привычка делать всё незаметно, и для подобной театральщины приходится совершать над собой дополнительное усилие.

   — Никогда не имела дела с магами так близко, только с целителями, — проговорила Олира себе под нос.

   — Что я могу сказать? Привыкайте! — весело сообщил Грай.

   Дальше шли молча.

   Вопреки всем подспудным тревогам явление королевы и наследника народу прошло спокойно. Никто не стрелял, не пытался обрушить балкон, не подстрекал к бунту и не поднимал панику. То ли Тайная канцелярия со стражей в этот раз сработали более слаженно, то ли таинственный злодей просто не успел подготовиться к новой попытке, а то ли уже добился всего, чего хотел, и смерть наследника была не так важна.

   На закате королева вернулась в свои покои и неожиданно оказалась предоставлена самой себе. В первый момент даже растерялась, не веря такой удаче.

   Чудилось, безумный круговорот событий будет продолжаться бесконечно, пока не пережуёт всех, до кого дотянется. Однако и в нём наступило затишье.

   Причём не только для королевы, ничего толком не решавшей, но для всего Турана. Взбудораженная и напряжённая Глосса переводила дух и готовилась ко сну, чтобы наверстать упущенное прошлой ночью. Даже деятельный ужастик умчался отсыпаться, пока его не поймал ещё более деятельный начальник и не нашёл полезное занятие. И Даршарай до утра отпустил.

   Некоторое время Олира провела с сыном, слушая охи и вздохи причитающих женщин, всё жалевших осиротевшего мальчишку и его мать, на которую столько всего свалилось. Потом пришла пора укладывать младенца спать, и, немного покачав колыбель, королева вернулась в собственные покои. И в музыкальной гостиной совершенно неожиданно обнаружила позднего посетителя.

   — Добрый вечер, ваше величество, — при появлении Олиры гость поднялся с кресла.

   — Сар Тавьер, — кивнула женщина. — Я не ожидала визита.

   — Понимаю, — кивнул тот. — Но мне нужно с вами поговорить, и сейчас самое подходящее время. Вы не слишком устали?

   — Я бы с удовольствием поспала, но, надеюсь, сумею наверстать немного позже. Разговор ведь будет не слишком долгим? — уточнила она, занимая другое кресло.

   — Не должен, — пожал плечами безопасник. Достал из кармана портсигар, вытряхнул из него папиросу — но тут сообразил, что находится не у себя в кабинете и даже не на улице, и, поморщившись, вопросительно посмотрел на королеву: — Вы не против, если я закурю?

   — Честно говоря, против, — поколебавшись пару секунд, Олира всё-таки ответила правду. — Меня мутит от этого запаха.

   — Прошу прощения, — вздохнул Тавьер и явно нехотя убрал серебряную коробочку обратно. Папиросу, однако, продолжил нервно вертеть в пальцах. Кажется, непроизвольно и даже не замечая этого.

   — Почему вы так много курите? — спросила королева, нарушая повисшую тишину. Безопасник выглядел рассеянным и уставшим, короткие светлые волосы были почти неприлично взъерошены, и почему-то мужчина не спешил начинать тот разговор, ради которого пришёл. А Олире не нравилось сидеть в тишине в такой компании.

   — Нервы, — с лёгкой усмешкой в уголках губ ответил Тавьер, фокусируя наконец взгляд на женщине. — Ну и просто старая вредная привычка, от которой не получается избавиться.

   — И вас не тревожит наличие у начальника Тайной канцелярии слабости? — позволила себе королева лёгкую иронию. Наедине с этим человеком она чувствовала себя неуверенной и напряжённой едва ли не больше, чем под прицелом тысяч пар глаз на площади, и всеми силами пыталась как-то исправить эту ситуацию и разрядить обстановку.

   — Это достаточно безобидная слабость. Её затруднительно использовать против меня и Турана, — пожал плечами Тавьер. — Не проще, чем привычку есть несколько раз в день и спать ночами. А вы выглядите лучше, чем утром.

   — Спасибо. Я и чувствую себя гораздо лучше, — медленно кивнула она. Несколько мгновений колебалась, стоит ли подталкивать мужчину или подождать, пока он соберётся с мыслями сам. А потом в раздражении решила плюнуть на эти мелочи этикета и заявила прямо: — Почему-то мне кажется, что вы пришли говорить о чём-то более серьёзном, нежели моё самочувствие.

   — Разумеется, — кивнул он. — Простите, никак не могу кратко сформулировать суть проблемы так, чтобы вы с гарантией правильно меня поняли и не оскорбились.

   — А ещё у вас болит голова, — заметила Олира. — Могу предложить неплохое зелье, у меня есть.

   — Какая проницательность. — Тавьер растерянно вскинул брови. — Как вы определили, вы же не маг?

   — При каждом резком движении головы вы слегка морщитесь, и взгляд... соответствующий, — с лёгким смущением пояснила королева, жалея, что вообще об этом сказала. — Мой отец страдает мигренями и при каждом приступе пытается это скрывать. Мы все научились замечать мелкие детали мимики, чтобы вовремя подсунуть ему лекарство.

   — Занятно, — неопределённо хмыкнул мужчина. — Спасибо за предложение, но лучше всего поможет сон. Утрясу ещё пару вопросов и займусь. Скажите, ваше величество, какой вы видите собственную роль при наследнике?

   — Что вы имеете в виду? — растерялась Олира.

   — Именно то, что сказал. Насколько я понимаю, вы желаете быть его матерью в полном смысле этого слова, участвовать в воспитании, и не хотите, чтобы его отняли у вас как сына не только прямо сейчас, пока он младенец, но и потом. Верно? — Под внимательным взглядом холодных серых глаз женщина коротко кивнула. — Прекрасно. Это закономерное и достойное желание, и я не думаю, что кто-то всерьёз решит его оспорить, за это можете быть спокойны — в известной степени. Но суть в другом. Желаете ли вы взять на себя ещё какую-то роль, кроме матери наследника?

   — Вы сейчас про необходимость выйти замуж, чтобы был достойный консорт, которую обсуждали на Совете? — нахмурилась Олира.

   — Это лишь один из вариантов, — пожал плечами Тавьер. — В любом случае впереди год траура и обсуждать ваше замужество прямо сейчас бесполезно. Меня интересует этот вопрос в более широком смысле. Во избежание грядущих проблем. Поясню подробнее. Вы производите впечатление достаточно разумной и решительной женщины, которая привыкла следовать чужой воле, но способна на самостоятельные действия. Правда, это лишь поверхностный взгляд. Увы, более подробным анализом ваших талантов и способностей я не озаботился раньше, его величество не любил пристального внимания к своим личным делам, а сейчас на это нет времени. Приходится спрашивать прямо.

   — Я по-прежнему не уверена, что правильно понимаю, — пробормотала женщина.

   — История Турана помнит примеры властвующих королев, — устало вдохнув, в лоб продолжил Тавьер. — Их немного, но достаточно, чтобы не считать случай уникальным. Законодательство страны также предусматривает подобную возможность, которая учитывает и вашу ситуацию — королеву-мать, опекуна малолетнего наследника. И мне надо знать, интересует вас власть или нет.

   — Что, вот так... прямо? — недоверчиво переспросила она. — И если я скажу «да», вы поддержите моё решение? И станете подчиняться?

   — Если вы ответственно подойдёте к вопросу — почему нет? — спокойно пожал плечами мужчина. Позволил себе лёгкую улыбку при виде глубокого замешательства королевы и продолжил: — Мне не нужна власть. Мне неинтересно командовать министрами и владетельными аристократами и призывать их к порядку. Мне более чем достаточно тех обязанностей, которые я выполнял при его величестве, да и то я надеялся в ближайшем будущем подать в отставку. Увы, с последним ничего не выйдет, но взваливать на себя ещё и управление государством... Нет уж, только в случае крайней необходимости. Но и пускать этот вопрос на самотёк мне не позволяет чувство долга и ответственность перед памятью короля, перед будущим страны и наследника.

   — Вы какой-то неправильный министр. — Олира качнула головой и зябко повела плечами.

   — Я вообще не министр, я, скорее, офицер.

   — Это очень странный разговор и странный вопрос, — пробормотала женщина потерянно.

   — Это простой способ избежать проблем в будущем. А то окажется, что в глубине души вы готовы заменить почившего супруга, сейчас вас отодвинут от власти, а через несколько лет вы наберёте достаточно сил и сторонников, чтобы устроить ещё один переворот... Нет, благодарю покорно. Давайте закроем этот вопрос один раз и навсегда. Да — вы становитесь королевой во всей полноте власти и ответственности, нет — приносите клятву никогда больше не возвращаться к этому вопросу.

   — И кто тогда станет править?

   — Полагаю, Совет, как и было решено на последнем заседании. Подобные примеры история тоже знает и, насколько я могу судить, ни к каким разрушительным последствиям это не привело. Вероятно, в этом случае вам действительно будет лучше выбрать себе сильного консорта, который сможет если не полностью взять власть в свои руки, то заработать достаточный авторитет в Совете и, желательно, стать его лидером.

   — И где же его такого искать? — нервно усмехнулась женщина.

   — Среди туранской аристократии, разумеется, — невозмутимо отозвался Тавьер. — Конечно, никаких чужаков и мезальянсов, но в остальном выбор достаточно широк, подходящих кандидатур много.

   — Например, кузен короля? — предположила Олира, задушив истерический смех, рвущийся из груди от нелепости ситуации и безумия этого разговора. Теперь она, кажется, понимала, в кого Тагренай такой прямолинейный и непосредственный.

   — Не советовал бы, — возразил мужчина. — Урих либо совершенно бесполезен в качестве правителя, либо участвовал в заговоре, да и личность он... весьма своеобразная.

   — Что?! — ахнула Олира. — Так это...

   — Нет, я по-прежнему склоняюсь к версии, что он не виновен. Вы ведь с ним ещё не знакомы, да? Урих производит впечатление несколько трусливого и весьма рассеянного книжного червя, он органически не предрасположен к роли короля, как и его отец. Но если это не так и в глубине его скрывается жёсткая натура, то будет весьма вероятным его участие в заговоре. Однако, я так понимаю, кузена вы предложили скорее в шутку?

   — Скорее, — вздохнула королева. — Простите. Я совершенно выбита из равновесия столь неожиданным развитием событий. Как быстро я должна дать окончательный ответ?

   Этот вопрос вызвал у Тавьера лёгкую, кажется, одобрительную улыбку.

   — Не прямо сейчас. Я надеялся, что вы достаточно ответственно подойдёте к решению проблемы и как следует всё взвесите. Предлагаю вернуться к этому вопросу завтра вечером.

   — Я не уверена, что суток хватит на принятие решение, — призналась Олира. — Я вообще не уверена, что вопрос этот можно вот так решить...

   — Для начала обдумайте всё, а там будет видно, — сказал Тавьер, поднимаясь с места. Коротко поклонился. — Спокойной ночи, ваше величество. Что-то я ещё... — пробормотал он себе под нос, уже сделав шаг к двери. — Ах да. Вам чрезвычайно идёт белый цвет.

   — Благодарю, — кажется, окончательно лишившись на сегодня способности удивляться, ровно ответила Олира. — Спокойной ночи.

   Безопасник вышел, а королева с минуту сидела неподвижно, глядя прямо перед собой, без единой мысли в голове. А потом вдруг осела в кресле так, словно из неё вынули какой-то стержень, и рассмеялась — нервно, с лёгким истерическим подвыванием. Так, как можно позволить себе только в одиночестве.

   Когда смех оборвался, осталась тяжёлая усталость, укутавшая плечи и обручем стиснувшая голову, словно Тавьер, уходя, оставил королеве часть собственной головной боли. Небольшую, но весьма неприятную. Впрочем, отчасти ведь так и было, учитывая предмет их разговора.

   Как реагировать на это, Олира не представляла. Вопрос начальника Тайной канцелярии звучал безумно, и ещё безумнее было то, что мужчина, кажется, говорил совершенно искренне. И королева отчаянно пожалела, что родители далеко и нет возможности посоветоваться с отцом. До сих пор она так отчаянно тосковала только об отсутствии рядом матери, которая могла бы посоветовать что-то в общении с сыном. Но с наследником помогали опытная няня и надёжная кормилица, а здесь... Здесь, похоже, помочь совершенно некому.

   И, главное, перед тем как решать этот вопрос, нужно ответить для себя ещё на один. А действительно ли можно верить словам этого человека? Это даже не ужастик Тагренай, это начальник Тайной канцелярии, который занимает свой пост дольше, чем Олира вообще живёт на свете! Для него ложь и тонкий расчёт — воздух, он в принципе не должен быть способен на правдивость! Тогда для чего затеял этот разговор? Чтобы проверить, насколько королева управляема? И что будет, если она — пока только гипотетически — пожелает править?

   Мало, мучительно мало всего — знаний, понимания окружающих, друзей. Друзей, пожалуй, особенно...

   И увы, ответ на все эти вопросы не найдёшь ни в какой книге. Никто не написал пособия по общению с начальником Туранской Тайной канцелярии, нигде не перечислены его сильные и слабые места. И нет способа проверить, когда он лжёт, а когда — говорит правду. Увы. А впрочем...

   Последняя мысль заставила Олиру собраться и выпрямиться.

   Как раз против лжи лекарства придуманы. Есть же магия, в самом деле! И сложные артефакты, пропитанные ментальными чарами. Те, которые ни на кого не влияют и никого не защищают, но дают знать, когда рядом лгут. Да, их можно обмануть, но это всё же лучше, чем ничего. И раз вокруг Олиры творятся столь странные дела, пора бы вспомнить, какие полезные драгоценности есть у неё в распоряжении. Ераший Третий был щедр со своей супругой и, совершенно определённо, дарил ей не только простые драгоценности. Осталось лишь немного напрячь память.

   Но — утром, на ясную голову, а сейчас нужно дать ей очиститься. И набраться сил.

ГЛАВА 4, в которой королева пытается сделать выбор

Королевские покои

   Следующее утро у королевы Олиры началось настолько обыденно, что первое время она старательно боролась с желанием тряхнуть головой, потереть глаза и сотворить охранное знамение. Чтобы отогнать страшный сон, в котором его величество Ераший Третий убит, где-то рядом бродят заговорщики, а начальник Тайной канцелярии навещает со странными предложениями. Останавливал только вид камеристки, на голове которой белела аккуратная косынка, прячущая волосы, а на плече — траурная лента.

   Неразговорчивость служанки очень импонировала Олире, и королева в очередной раз порадовалась сегодня, что остановила выбор именно на этой серьёзной уравновешенной девушке, потому что та просто делала своё дело и не отвлекала от мыслей.

   Которые, разумеется, вились вокруг вчерашнего вечера. И чуда, конечно, не случилось: ночь минула, а Олира толком не знала, что предпринять. Она нашла изобличающий обман артефакт — изящную хрустальную каплю на цепочке, мутнеющую от звучащей рядом лжи, подобрала подходящий к ней наряд — благо это оказалось несложно, драгоценность была достаточно универсальной. Но и только.

   Олира привела себя в порядок, позавтракала в будуаре, потому что не хотела сейчас делить трапезу с кем-то: под любопытными взглядами незнакомых людей не особенно поешь, а в музыкальной гостиной её уже ожидали женщины из новой свиты. Что бы там ни говорил Тавьер про возможное самовластие королевы, а окружение ей пока подбирал именно он из каких-то собственных соображений.

   Аристократок оказалось четыре. Как без труда определила королева по их фамилиям, тут безопасник тоже решил следовать пути равновесия: по две от каждого лагеря, одна из которых постарше, другая — помоложе. Даршарай Ла`Таир, воспитанница каяра Лестри, и супруга канцлера накари Фаль — с одной стороны, с другой — Амея Саварди, жена лакката, и Наяна Марник, незамужняя дочь министра недр. В некотором роде, почти те же лица, что сопровождали её вчера. Смешно.

   Наяна была девушкой бледной и неприметной наружности, однако весьма обаятельной, с очень красивой тёплой улыбкой и исключительно женственным изяществом движений. Амея Саварди — невысокой полной особой с мягкими чертами лица и влажным взглядом, одетой строго и даже скромно.

   А Лора Фаль оказалась моложе, чем Олира могла предполагать по её супругу, и настолько эффектной, что привлекала внимания больше всех остальных женщин, вместе взятых. Её асимметричное острое лицо было восхитительно некрасивым. Оно противоречило всем канонам, но при этом оказывалось удивительно гармоничным, так что менять что-то — лишь портить. Раскосые, широко посаженные глаза невыразительного, болотного цвета смотрели лукаво, по-лисьи.

   Поздоровавшись со своим новым близким кругом и выслушав положенные случаю слова о том, как рены польщены и насколько им приятно, Олира извинилась и попросила ещё немного подождать, пока она проведает сына. К счастью, поняли её правильно и навязывать компанию не стали.

   А примерно через полчаса все пять женщин до изумления прилично и достойно сидели в гостиной с рукоделием. К удивлению королевы, ожидавшей от экстравагантной накари Фаль некого протеста или бунта, та тоже преспокойно вышивала, явно не питая к этому занятию отвращения.

   Когда оказались исчерпаны приличные темы погоды и любимых рукоделий, Амея Саварди завела серьёзный разговор. Любопытства женщин Олира ждала давно, поэтому переход не застал её врасплох.

   — Вы так спокойно и достойно держитесь, ваше величество, — заметила лаккари. — Восхищаюсь вашей решимостью и преданностью сыну. Я бы точно так не смогла…

   — Не наговаривайте на себя, Амея, — спокойно возразила Лора. — Мать ради ребёнка способна на невозможное, даже если сама в этом сомневается. А вы, насколько я знаю, очень любящая мать для своих девочек.

   — Да, возможно, — неуверенно согласилась та. — И всё равно это так страшно — остаться без опоры в жизни. Не представляю, что со мной было бы, случись что-то с Барасом!

   — Вы настолько любите своего мужа? — не удержалась Даршарай, постаравшись однако, чтобы в голосе звучало только искреннее и вежливое любопытство, а не недоверие и сомнения в умственных способностях женщины. На громогласного лакката Саварди перевёртыш насмотрелась достаточно, чтобы сделать выводы.

   — Разумеется, он же мой муж, — отозвалась Амея с недоумением. — Барас надёжный и заботливый, из тех мужчин, за которыми как за каменной стеной. Он защищает меня и наших дочек.

   — От чего? — озадачилась и Наяна.

   — От зловредного влияния современного общества, полагаю, — ровно ответила Лора, и уголки её губ едва заметно дёрнулись, выдав тщательно сдерживаемое веселье.

   — И от него тоже, — невозмутимо согласилась лаккари. — Нынче действительно появилось очень много опасных и вредных вещей. Например, ещё двадцать лет назад ни одна достойная женщина не позволила бы себе выехать верхом в штанах, и уж тем более — выйти в люди, только самые взбалмошные магички и наёмницы. А сейчас это уже становится едва ли не обычным делом. Больше того, некоторые аристократки полагают нормальным водить мотор!

   — А что плохого в штанах? И вождении? — спросила Даршарай, которая как раз давно собиралась научиться последнему.

   — Боги! Это же неприлично! Женщина, будущая мать, сосуд жизни — и вдруг выставляет на всеобщее обозрение то, что должно быть скрыто!

   — Вы так говорите, как будто они без штанов выезжают, — улыбнулась Лора.

   — Скоро начнут, — неодобрительно поджав губы, предрекла Амея. — Нет, хвала богам, в нашей семье, благодаря моему дорогому Барасу, такое невозможно, мои девочки достойны своего положения в обществе и никогда не позволяют себе ничего этакого.

   — И почти не выходят в свет по той же причине? — продолжила рена Фаль.

   — Моим девочкам нет необходимости вертеться перед мужчинами, им и так поступает много брачных предложений, — отмахнулась лаккари. — Да и в тех нет нужды, отец уже подобрал всем трём достойную партию.

   — И как же они сами смотрят на то, что им... подобрали партию? — со сдерживаемой неприязнью спросила Дая.

   — Как положено достойным послушным дочерям, они спокойно ожидают того момента, когда познакомятся с супругами и должны будут покинуть отчий дом.

   — А как же чувства? — расстроилась Наяна. — Любовь?

   — Чувства не помогут выбрать достойного спутника на всю жизнь. Мужчина должен быть разумным, надёжным и способным достойно обеспечить семью, также быть настоящим дворянином, беречь жену и не распускать руки, не играть и не злоупотреблять алкоголем. А женщина — верной, преданной, достойной матерью и хозяйкой, слушаться мужа и воспитывать детей. Тогда и любовь придёт.

   — А если женщина желает заниматься каким-то своим делом? Да вот хотя бы наукой! — продолжила допытываться Марник.

   — Наукой?! Боги, откуда у вас такие мысли!.. Пусть подобными глупостями развлекаются мужчины, а у женщины есть предназначение: быть женой и матерью!

   — Одно другого совершенно не исключает, — возразила Лора Фаль. — Я, смею надеяться, неплохая жена для своего мужа и мать для детей, однако это совсем не мешает ещё и преподавать.

   — Ну, если вам хочется так выматывать себя и растрачивать на подобные глупости... — неодобрительно качнула головой Амея.

   Разговор продолжался в таком ключе достаточно долго. Олира рассеянно вышивала, не принимая участия в споре, но очень внимательно слушала. И никак не могла отделаться от неприятного холодка где-то в затылке и кома в горле: слишком созвучна была эта тема вчерашним рассуждениям Ильнара Тавьера. Настолько, что королева подозревала какой-то умысел или даже заговор, хотя и понимала, насколько это нелепо и походит на паранойю. Не надо было смотреть на артефакт, чтобы понимать искренность женщин, затеяли они эту беседу не по чьему-то поручению. И всё же...

   Всё же вот они, в явном виде, два пути, предложенных безопасником. Быть матерью, жить за каменной стеной одобренного Советом мужчины — не то замка, не то темницы, — и не задумываться о сложных вещах. Или быть кем-то кроме. Выматывать себя и тратить на... что-то ещё, что-то, что считаешь достаточно важным. Позволить принимать решения кому-то, как было и раньше, или взять это на себя.

   Ради чего отказываться от тихой, спокойной жизни? Тавьер ясно дал понять, что и без Олиры найдётся кому справиться с управлением страной. Ей даже разрешат самостоятельно выбрать консорта, пусть и из ограниченного круга лиц, но ведь это уже заметно больше, чем позволялось раньше! Зачем рваться куда-то ещё? Это чужая страна. Править ей — наживать себе множество проблем и врагов. Олиру станут обвинять в том, что подыгрывает Фоссе, и ещё в тысяче разных грехов.

   Ради сына? Пожалуй. Вряд ли Совет, распробовав власть, так легко с ней расстанется, передав бразды подросшему наследнику.

   Но страшно. Поднять голову, выпрямиться, заявить о себе, подставиться под удар… Стоит об этом подумать, и в ушах звучит грохот близкого взрыва, потом мгновение оглушающей, страшной тишины, и — нарастающий тревожный гул, словно где-то рядом рокочет обвал, и надрывный детский плач. Слышится запах пыли, деревянной трухи, крови и смерти. Перед глазами — видение искорёженных тел на полу. Чья-то крепкая рука, твёрдо поддержавшая под локоть и потащившая прочь…

   Как оказалось потом — рука начальника Тайной канцелярии, так и таскавшего за собой насмерть перепуганную королеву весь тот страшный и очень долгий день, кусками вовсе выпавший из памяти.

   Готова ли она рискнуть и, возможно, пройти через этот кошмар повторно? И это если повезёт снова, а ведь куда выше риск оказаться на полу среди трупов. Ведь тот, кто убил короля, явно расчищал дорогу к трону не Олире.

   Глупый вопрос. Конечно, нет! К такому невозможно подготовиться! Но...

   Заманчиво. До чего же это заманчиво — наконец взять судьбу в свои руки. Не подчиняться чужой воле, а делать то, что сама считаешь нужным. Расправить крылья и шагнуть с обрыва. Разобьёшься, взлетишь — не угадать. Но всё будет зависеть только от тебя.

   За рукоделием и разговором женщины провели пару часов, и Олиру уже вовсю мучила совесть и беспокойство. Ведь там, за пределами этих покоев, кипит жизнь. Плетутся интриги, люди Тавьера идут по следу преступника, вершится судьба всего Турана и его королевы. А она сидит тут, словно ничего не произошло, и расшивает шёлк цветами…

   Олира понимала, что ничем не сумеет помочь: она не то что преступников ловить не умела, даже в настроениях здешней знати почти не разбиралась! Поначалу, конечно, внимательно наблюдала за собственным окружением, но тяжёлая беременность забрала все силы и все мысли. Однако бездействие в четырёх стенах всё равно сводило с ума — пустыми разговорами, медленным маятником иголки в руках и полным неведением. Королева словно щепка в яростном горном потоке, которая несётся невесть куда — и не может ни сопротивляться, ни даже узнать, тихая заводь впереди или бездонная пропасть.

   Когда внутреннее напряжение достигло пика и женщина поняла, что вот-вот сорвётся — куда-то или на сидящих рядом женщин, — в дверь постучали.

   — Ваше величество, к вам арлаккат Мисори. Желаете принять? — невозмутимо спросил охранник.

   — Да, конечно! — кивнула Олира, откладывая вышивку и прилагая все усилия к тому, чтобы умерить неприличную радость. — Пригласите.

   Посетитель вошёл стремительно. Порывисто преодолел полкомнаты, направляясь к королеве, но потом вспомнил о приличиях и замер на месте, учтиво поклонился:

   — Ваше величество, прекрасные сарты...

   — Доброе утро, Деналь. — Олира всё же не удержалась от искренней, радостной улыбки. — Вы с дороги?

   — Прошу простить мой внешний вид, — он виновато развёл руками, подразумевая запылённые сапоги и несвежую рубашку. — До той глуши, где я был, только поздней ночью дошли новости, и я спешил убедиться лично, что вы действительно не пострадали. И так пришлось отложить отъезд до утра, тратить ещё несколько минут на смену одежды было выше моих сил.

   — Ну что вы, не стоило, — вежливо ответила королева, хотя, что скрывать, спешка мужчины доставила ей удовольствие. А оставшаяся прозрачной капелька артефакта породила тепло в груди и заставила буквально сиять от радости. Он действительно искренне переживал. Приятно.

   Деналь Мисори был весьма хорош собой: типичный местный уроженец, темноволосый и темноглазый, рослый, с военной выправкой — сильный дар мага воздуха определил его судьбу. Точнее, сделать это пытался его отец, но единственный наследник оказался упрям и удрал из отчего дома. Поступил на учёбу в ближайшее отделение Сечения Сферы, заключил контракт с короной: десять лет службы боевым магом в обмен на оплату обучения, после которых молодой маг надолго задержался на границе. Насколько Олира знала, этим поступком Деналь вбил огромный клин между собой и отцом, они до сих пор толком не общались.

   Знала арлакката Мисори и Даршарай, но, конечно, не как сотрудник Тайной канцелярии, а как воспитанница каяра Лестри: этот маг был дружен с Граем и нередко становился гостем его дома. «Нередко» — в тех исключительных случаях, когда Тагренай задерживался там дольше нескольких дней.

   Вот о чём перевёртыш не знала, так это о близости воздушника с королевой.

   — Садитесь, Деналь. И познакомьтесь, наконец, с этими достойными сартами, которые теперь составляют мою свиту.

   — Благодарю, ваше величество, — мужчина опустился в ближайшее к Олире свободное кресло. — Что до знакомства — я имею честь знать всех присутствующих здесь прекрасных сарт и восхищён вашим выбором, — не вставая с кресла, он уважительно склонил голову, обращаясь ко всем сразу. — Искренне надеюсь, что уж теперь-то у вас появятся здесь настоящие и преданные подруги.

   — Почему-то все мужчины, с которыми мне доводится разговаривать в последнее время, проявляют обескураживающую прямолинейность, — вздохнула Олира. — И вы, Деналь, тоже подхватили этот недуг.

   — Ну что вы, я страдаю им с детства, — улыбнулся тот. — Простите, если невольно обидел, я не хотел проявить неуважение. Но вы в самом деле не пострадали? И наследник?

   — Нам повезло, — ответила королева.

   — Хвала богам! Надеюсь, этого безумца скоро поймают, — мрачно проговорил Деналь.

   — Почему именно безумца? — с иронией уточнила Лора Фаль. — Безумцы, конечно, не обязательно дураки, но сваливать это происшествие на одного больного человека, мне кажется, опрометчиво. Даже я могу с ходу назвать несколько групп людей, которым выгодна была смерть королевской семьи Турана, а я в последние годы не особенно тщательно слежу за политикой.

   — Ваша правда, накари Фаль, — досадливо поморщился мужчина. — Просто тяжело принять, что на такое зверство способен нормальный, здоровый человек. Пытаться убить взрослого мужчину одно, но младенца?!

   — Просто вы офицер и дворянин современной формации, — пожала плечами Лора. — А если обратиться к истории, можно найти и не такое.

   — Избавьте нас всех боги от таких ужасов, — Амея сотворила охранное знамение. — Я всё же надеюсь, что рен Тавьер и его люди найдут того, кто это сделал.

   — Лучше бы они предотвратили всё заранее, но — что уж там, — заметил арлаккат. — Увы, в Тайной канцелярии служат люди, а не боги, которым ведомо будущее.

   — Люди или нет, а от сара Тавьера у меня мороз по коже, просто отродье Белого, — пожаловалась Наяна, поёжившись. — Как глянет — и я буквально цепенею!

   — Ну он же не зовёт вас замуж, — невозмутимо заметила Лора. — А своей должности он полностью соответствует. Начальник Тайной канцелярии не может быть обаятельным добряком.

   — Боги, Лора, вы как скажете! — ужаснулась девушка. — Замуж... я вообще не представляю женщины, которая сумела бы его терпеть!

   — Сарты, прошу прощения, но я вынужден откланяться, — Деналь со смешком прервал разговор, принимающий очень личный оборот, и поднялся. — Боюсь, моё присутствие здесь изначально было неуместно. В первый момент его ещё как-то оправдывало беспокойство за жизнь её величества, а теперь я уже злоупотребляю вашим обществом.

   Сарты, конечно, на разные лады заверили, что арлаккат появился исключительно вовремя и его общество приятно всем, но он наверняка устал с дороги, и было бы невежливо с их стороны мешать ему отдыхать. На этом мужчина окончательно распрощался, и на некоторое время в комнате повисла тишина: женщины вернулись к оставленному рукоделию.

   — Вообще, говорят, он был женат много лет назад, — задумчиво сказала Лора и пояснила в ответ на озадаченные взгляды: — Сар Тавьер. Только там произошла некая трагическая история, вроде бы жена его погибла, и с тех пор он как будто не заводил продолжительных романов.

   — Какое несчастье! Это так печально, — с искренним сочувствием проговорила Наяна, несколько секунд назад называвшая начальника Тайной канцелярии отродьем Белого. — Но потрясающе романтично. Наверное, он её очень любил, и это стало для него серьёзным ударом. И потому он так заледенел и замкнулся, но по сей день хранит верность...

   — Ну, про верность речи не было, — с сарказмом пробормотала себе под нос перевёртыш. — Сказано было, что у него продолжительных романов нет.

   Молодую сотрудницу Тайной канцелярии разбирал нервный смех от попыток втиснуть начальника на место героя-любовника в одной из книжек того же сорта, что и похищенный Тагренаем роман. Она с трудом верила, что даже исключительно трагическая любовная история в прошлом могла всерьёз повлиять на Тавьера.

   — Даршарай, очень неприлично юной девушке обсуждать подобное и делать такие намёки, — попеняла ей Амея и добавила, чуть краснея: — Но речь ведь о чувствах, а не о... естественных потребностях, свойственных мужчинам. Вполне возможно, сар Тавьер — однолюб, как и наш покойный король... Ой! Простите, ваше величество!

   — Ничего страшного, Амея, — отозвалась та, стараясь скрыть заинтересованность. Всё же сплетни — это ужасно неприлично, но откуда ещё одинокой вдове черпать информацию? Да и... любопытно же! — Его величество был хорошим человеком, но весьма сдержанным в эмоциях. Я слышала, что в их отношениях с королевой Дайрой тоже не было особенного тепла, разве нет?

   — Да, насколько можно судить об этом со стороны, — ответила лаккари и печально вздохнула: — Бедняжка. Боги оказались к ней жестоки. Лишили главного женского счастья, счастья материнства, а потом забрали к себе такой молодой...

   — Ну не выдумывайте, Амея, — возразила Лора. — Её величество, да простят мне боги прямоту, совершенно не страдала от собственного «женского несчастья» и была весьма довольна жизнью. И вообще не удивлюсь, если она сознательно избегала беременности из нежелания рисковать своим здоровьем.

   — Лора! — ахнула Саварди. — Как вы можете подозревать подобные ужасы?!

   — Это ужас для вас, а не для любой из женщин, — пожала плечами та. — Я же находилась в её свите. Между нами, покойная королева была весьма надменной особой. Уж не знаю, какими соображениями руководствовался его величество, выбрав себе подобную супругу, но любви в том союзе точно не было. Дайра Мисори вообще не любила никого, кроме себя. Поэтому мне очень интересно, Амея, кого вы подразумевали под единственной возлюбленной Ерашия Третьего. Поделитесь уж, не сочтите за труд.

   — Строго говоря, это вообще-то слухи, — смущённо призналась та, но было видно, что её распирает от желания высказаться. — Когда его величество был ещё только наследником и проходил обязательную воинскую службу где-то на границе, у него были очень нежные отношения с безродной магичкой. Кто говорит — гарнизонной целительницей, а кто — и вовсе боевым магом. Достойная баллады история: она погибла, спасая его жизнь во время нападения.

   — Что, и больше никого не нашлось? Чтобы спасти его жизнь, — полюбопытствовала Даршарай, за что удостоилась укоризненно-насмешливого взгляда от накари Фаль.

   — Видимо, нет, — не обиделась лаккари.

   — Слухи, да ещё столь давние, мало достойны доверия, — заметила Лора. — Не удивлюсь, если и женщины никакой не было. Или была, но не было любви, лишь горячность юности. Причём не магичка, не на границе и, уж конечно, никого она героически не спасала. Если я верно помню, его величество служил на границе с Омакой, а там всегда сонно. Кто бы отправил единственного наследника на передовую!

   — Вполне возможно, — не стала спорить Амея. — Однако Барас, когда я обсуждала с ним что-то подобное, подтвердил, а он ведь находился в ближайшем окружении его величества с юности! То есть, конечно, он не подтвердил напрямую, Барас никогда не сплетничает и уж точно не стал бы выдавать секреты своего сюзерена, но... из его реакции на вопрос я поняла, что слухи родились совсем даже не на пустом месте.

   На этом запал посплетничать у женщин иссяк и гостиная опять затихла, а через несколько минут Наяна вызвалась развлечь присутствующих игрой на рояле. Никто не стал возражать, тем более играла она действительно хорошо. И под эту музыку Олира вернулась к своим недавним мыслям.

   Появление Деналя взволновало её и обрадовало. Конечно, у королевы и арлакката не было романа: она бы никогда не позволила себе так предать доброе отношение мужа, да и сам маг не делал сколько-нибудь двусмысленных намёков, всегда держался в рамках приличий. Но среди общего вежливого равнодушия большинства подданных его искреннее участие подкупало. Если бы Олира могла себе позволить дружбу с мужчиной, то назвала бы Деналя именно другом.

   Знакомство их началось прохладно: всё же покойная королева была сестрой арлакката, и тот факт, что чужачка заняла её место, не мог не сказаться на первом впечатлении. Признаться, Олира вообще ожидала от него откровенной враждебности и, может, даже обвинений, даром что после смерти первой жены Ераший выдержал положенный траур и только по его окончании озаботился поисками новой невесты. Но, как она узнала позже от собственного окружения, отношения Деналя с роднёй никогда не отличались теплотой и чаще, наоборот, служили поводом для сплетен, и это вполне объясняло его лояльность к новой королеве, да и интерес — тоже.

   А сейчас Олира взглянула на него с другой точки зрения. И к собственному смущению поняла, что совсем не против видеть этого человека в роли консорта. Умён, благороден, хорош собой, интересный собеседник, более чем достойного происхождения... почему бы и нет?

   Коридоры дворца

   Далеко Деналь уйти не успел: буквально на пороге королевских покоев, в большой гостиной за пределами поля зрения свиты королевы, он нос к носу столкнулся с бодрым и отдохнувшим начальником её охраны.

   — Дель! — обрадовался тот. — Какими судьбами? Ты откуда такой?

   — А ты? — искренне изумился арлаккат, отвечая на крепкое рукопожатие.

   — А я первый спросил! — разулыбался Тагренай. — И куда ты собираешься?

   — В свои покои, надо хоть пыль отряхнуть с дороги, — ответил Деналь.

   — Ну пойдём, поговорим по пути к тебе. Давненько я не видел тебя в столице!

   — Лаккат неделю назад вдруг изволил помирать, — брезгливо скривился воздушник.

   — Погоди, но он ещё позавчера тут был, шустрый как бешеный искрий!

   — А я о чём? — проворчал Деналь. — Опять послал за мной, чтобы проститься и примириться перед кончиной. Когда я приехал, нашёл его здоровым и полным сил. Лаккат снова начал требовать взяться за ум и семейные дела. Слово за слово, опять разругались, и я уехал в Толло, хлопнув дверью. Ну и... всё это время успокаивал там нервы не вполне изящным и достойным обществом. Только вчера вечером узнал о происшествии и с рассветом выехал в город.

   — Это прекрасно, а к королеве у тебя какой интерес? — продолжил расспросы Грай. — Не думай, я не сплетни собираю, это служба. Я вроде как за её охрану теперь ответственный, должен же знать, с кем она общается и кого можно допускать.

   — То-то мне структура охранных чар показалась знакомой... А интерес дружеский, — твёрдо заверил арлаккат. — Я тебе разве не говорил?

   — Нет, но мне и в голову не пришло бы спрашивать, — хмыкнул Грай. — Когда вы успели сдружиться?

   — Не могу сказать, чтобы прямо успели. Сам понимаешь, дружба с королевой — это не совсем то, что может позволить себе мужчина, не провоцируя при этом грязные слухи. Лично я с ней познакомился давно, когда принцесса только приехала: было интересно, кем Ераший заменил мою покойную сестрицу. Тот факт, что у Олиры нет ничего общего с Дайрой, заставил меня тогда чуть больше зауважать короля, он сумел сделать правильные выводы. Потом мне стало её попросту жалко, она выглядела потерянной и очень одинокой. А потом, пообщавшись, я выяснил, что Олира — очень умный и интересный человек. Так что, когда дошли противоречивые слухи о гибели всей королевской семьи, сорвался с места без раздумий: хотелось удостовериться, что с ней всё в порядке.

   — Ага. Я, кажется, уже знаю одну подходящую кандидатуру на роль одобренного Советом консорта, — пакостно улыбнулся Тагренай.

   — Ты мне друг, но ещё пара слов, и этот разговор кончится дуэлью, — нахмурился Деналь.

   — Ладно, ладно, не рычи! — ужастик вскинул руки в жесте капитуляции. — Я же исключительно из лучших побуждений.

   — И морду я тебе набью из лучших побуждений, — ещё мрачнее добавил арлаккат. — Из воспитательных.

   — Всё, всё, меняю тему! Об этом ты думать пока не хочешь, а что насчёт моего предложения? Не решился? А то у нас сейчас каждый человек на счету.

   — Я не думаю, что Тавьер согласится взять на службу сына своего идейного противника, — повторил Деналь свои возражения.

   — А я тебе говорю, что он, зная ваши с отцом взаимоотношения, весьма в этом заинтересован.

   — Зато я не заинтересован, — вздохнул арлаккат Мисори. — Грай, знал бы ты, где у меня после всех лет службы сидит вся эта субординация, приказы и прочие нелепости! И не надо доказывать, что у вас всё не так. Наш король хорошо платил своим магам за риск, и я скопил достаточно, чтобы сейчас пожить спокойно, в своё удовольствие, вне зависимости от капризов отца.

   — Какой ты экономный, не устаю поражаться, — хмыкнул Тагренай. — Мне жалованья тогда на всё нужное-то не хватало, и за предложение Тавьера я через пару лет службы ухватился зубами, а ты ещё что-то скопить сумел на безбедную жизнь после отставки! Ясно. Значит, если ты так жаждешь отдыха, консорт из тебя точно не получится, — печально вздохнул он.

   Увернулся от бокового удара и глумливо захохотал. Однако щит на всякий случай поднял.

   — Но я всё же ещё подумаю насчёт Тайной канцелярии, — со вздохом заметил Деналь. — Если ты до сих пор жив и даже дослужился до заместителя начальника, не так уж там всё страшно с субординацией.

   — Может, я на службе дисциплинированный? — неубедительно возразил Грай.

   — Не верю. Я достаточно с тобой проучился, чтобы знать о вашей несовместимости.

   — Нашей?

   — Твоей и порядка. С другой стороны, а что ещё взять с мага Хаоса, правда?

   — Не прошло и тридцати лет, как ты это понял, — ещё больше развеселился Тагренай. — А ты не очень-то сообразителен.

   — Просто я оптимист и верю в окружающих людей, — возразил арлаккат.

   — Я же говорю, с соображением проблемы. Поверь старому и опытному безопаснику, верить людям нельзя!

   — Даже твоему начальнику? — с иронией уточнил Деналь у «старого и опытного».

   — Ему особенно! — с преувеличенной серьёзностью кивнул Грай. — И себе тоже верить нельзя, менталисты-то не дремлют!

   — Договорились, — флегматично согласился арлаккат. — Тогда соври мне, как продвигается расследование? Хотя бы в общих чертах? Если ты оплёл королевские покои такими чарами, значит, не так уж хорошо? И о скорой поимке убийцы говорить не приходится?

   — Понятия не имею, я не занимаюсь расследованием, — беспечно отмахнулся Тагренай. — Мне сказали охранять — я охраняю, а за ответами к Тавьеру. Вот если бы ты служил у нас...

   — У вас что, такой недостаток боевиков? — хмыкнул Деналь. — Я же, кроме боевой магии, ничем толком не владею, и как агент — так себе.

   — Ну, актёр из тебя как из грока, тут не поспоришь, и боевиков в целом достаточно. Просто обидно, что хороший человек без дела пропадает.

   — Так и скажи, что завидуешь моему спокойствию и возможности в удовольствие заниматься собственными делами, когда ты заполошно мечешься по стране, — улыбнулся арлаккат.

   — И это тоже, — не стал спорить с очевидным ужастик. — Ладно, некогда мне тут с тобой, иди отмывайся. А у меня служба.

   И Тагренай, насвистывая бодрый мотивчик, умчался. Словно это не он только что потащился за Деналем через полдворца, дабы почесать язык, а арлаккат явился к ужастику в кабинет.

   «Всё-таки Хаос — это диагноз», — насмешливо резюмировал про себя мужчина.

   И не в первый раз порадовался, что в случае с Тагренаем стихия нашла именно такое воплощение: немного безалаберный, но лёгкий и светлый характер. Потому что не просто так в давние времена магов такого направления пафосно называли Повелителями Ужаса, зачастую объявляли их вне закона и охотились на них наравне с некромантами, Руками Смерти. Дело не в сокрушительной силе, обученные огневики не менее опасны, а в том, что Полусфера Хаоса нередко наделяет носителей весьма своеобразной логикой. Такой, от которой страдают не отдельные окружающие, а целые города и даже страны.

   Немало времени прошло, прежде чем силы выбранных Полусферой Хаоса людей научились использовать во благо, правильно — и в обязательном порядке — воспитывая с момента пробуждения дара. Но даже сейчас такие маги часто бывали тяжелы в общении, обычно — пропорционально силе дара. Поэтому сочетание в Тагренае немного хулиганистого мальчишки и серьёзного боевого мага являлось, мягко говоря, меньшим из зол: при такой силе он имел моральное право на куда более заметные чудачества.

   Деналь, который учился вместе с одарённым аркаяром, давно привык к его характеру и обычно даже находил его забавным. Но иногда Тагреная хотелось если не убить, то больно ударить.

   Королевские покои; Дворцовый парк

   После разговора со старым приятелем — или всё же другом, тут Грай и сам не мог до конца определиться, — маг вернулся туда, куда направлялся до случайного столкновения: к королеве.

   Высокое общество он нашёл скучающим. И, независимо от того, что думало об этом оное общество, с энергией хорошо выспавшегося человека принялся развлекать благородных сарт собственной болтовнёй. Сарты, впрочем, не жаловались не только из хорошего воспитания, обаятельный ужастик действительно не раздражал. Да и рассказчиком был замечательным, и истории выбирал вполне приличные.

   Не вызвал он отторжения даже тогда, когда с интонациями строгой гувернантки заявил, что женщины пропускают обед, и по-хозяйски начал распоряжаться слугами. Олира не возражала, она заняла позицию стороннего наблюдателя, и сейчас эта привычная роль доставляла особенное удовольствие. Интересно было следить за поведением и реакциями окружающих людей и делать выводы об их характере. Особенно, конечно, за старшими женщинами.

   Лора и Амея были примерно одного возраста, занимали похожее положение в обществе, и в чисто женской компании их различия не столь заметно бросались в глаза, только при касании определённых тем вроде места женщины в жизни. А сейчас на портреты легли новые, весьма характерные, штрихи. Лаккари, например, с удовольствием, как должное принимала чуть покровительственное отношение мага, который был заметно моложе неё. А накари Фаль — сама относилась к грозному ужастику с материнской снисходительностью, лёгкой иронией и умилением. И королева в очередной раз помянула про себя ушлого безопасника, который явно не просто так прислал к ней именно этих двух женщин. Мол, смотри, Олира, что тебя ждёт в том или ином случае.

   Амея плоха, глупа и слабохарактерна? Ничуть. Она крепко держит дом, ловко управляется со слугами, она хорошая мать и, наверное, неплохой человек. Лора резка, лишена женственности или не соответствует своему положению? Отнюдь. Она изящна, прекрасно держится и вызывает восхищение. Но первая — уютно-домашняя, мягкая, а вторая — иронично-колкая, остроумная и себе на уме.

   И на кого же из них хочет быть похожей Олира? Желает командовать или следовать за кем-то? Брать на себя всю ответственность, головой отвечать за собственные ошибки? Или доверять жизнь кому-то другому, пусть близкому, пусть, если повезёт, любимому и надёжному, но тому, чьё решение может вызывать несогласие?

   Впрочем, и за скобками этого важного, сложного вопроса среди младшей части присутствующих происходило нечто весьма любопытное. Маленькая жизненная драма... или комедия?

   — Наяна, а как вы относитесь к танцам? — спросил Тагренай, когда подали десерт.

   От Олиры не укрылось, как при этом недовольно скривилась перевёртыш.

   — Весьма положительно, — улыбнулась дочь министра, и глаза её лукаво блеснули. Но в следующую секунду кокетливый взгляд стал грустным: — Но в связи с трауром, увы, вряд ли нас ждёт какой-то праздник в ближайшее время. Да и злодеев не поймали, и, наверное, было бы весьма рискованно устраивать некое торжество.

   — Про траур я не подумал, — рассеянно потёр подбородок несколько смешавшийся ужастик и пояснил в ответ на заинтересованные женские взгляды: — Я просто понимаю, как вам тут всем скучно сидеть целыми днями. Хочется развлечь и развеселить, чтобы это всё не походило на домашний арест, а как — не представляю. Подумывал вот устроить небольшой уютный вечер, в конце концов, вас не так много, и будет несложно найти достойного доверия спутника для каждой. Но траур, конечно, к веселью совсем не располагает. Не поймут.

   — Мы можем танцевать со скорбными лицами. — Наяна попыталась изобразить сдержанное страдание, но получилось плохо. При виде этой гримасы маг расхохотался в голос, да и женщины развеселились.

   Только Даршарай недовольно закатила глаза и что-то беззвучно буркнула себе под нос, после чего растянула губы в натужной и оттого жутковатой улыбке. Она явно не считала мысль об «уютном вечере» заманчивой. Или девушке не нравилось нечто другое?..

   Олира готова была поручиться, что смущают перевёртыша совсем не танцы. Слишком характерно и недобро сверкала она глазами, наблюдая за флиртом этой пары.

   — Ладно, я подумаю, что можно сделать, — решил Грай. — А пока... Ваше величество, не желаете выйти в парк? Мне кажется, сидеть целый день в четырёх стенах очень утомительно. Правда, всей компанией идти не стоит, я могу не успеть прикрыть такую толпу в случае опасности. В идеале бы, конечно, нам вообще пойти вдвоём, но это будет неприлично. Так что, если правда хотите прогуляться, выберите кого-нибудь в сопровождение.

   — Желаю, — решительно кивнула Олира.

   При том, что нынешняя маленькая свита вызывала гораздо больше симпатии, чем прежняя — атмосфера в гостиной весь день царила куда более тёплая, чем Олира привыкла за месяцы жизни в Глоссе, — общество всё равно утомляло. Да и целители настойчиво рекомендовали прогулки на свежем воздухе, почему не воспользоваться случаем? Было бы хорошо дать возможность «погулять» и сыну, но об этом женщина даже заикаться не стала: очевидно, что жизнь наследника куда ценнее её собственной и рисковать мальчиком никто не позволит.

   — Даршарай, составите мне компанию?

   — С удовольствием, ваше величество, — согласилась девушка. Не то кисло и нехотя, не то спокойно, не то действительно с облегчением и удовольствием — прочитать её эмоции Олире не удалось.

   Сборы заняли достаточно продолжительное время, но не из-за смены нарядов, которой обе женщины решили пренебречь, а из-за желания королевы побыть с сыном. Однако через час трое уже не спеша шествовали по мощёной дорожке в тени аллеи — впереди женщины, позади, отставая на пару шагов, — охраняющий их маг. Сейчас ужастик не болтал и не распылял внимание, был собран и действительно походил на стража.

   — Тагренай, вы не могли бы ещё немного отстать? На возможно допустимое с точки безопасности расстояние, — задумчиво попросила Олира.

   — С точки зрения безопасности мне удобнее идти ещё ближе, — усмехнулся маг. — Но уговорили, не буду нависать и дам посекретничать.

   Он остановился, а тени на дорожке заметно уплотнились и зашевелились. Приглядевшись, Олира заметила, что по камням начал стлаться тонкий слабый дымок — угольно-чёрный, похожий на потревоженную сквозняком пыль.

   — О чём вы хотели поговорить, ваше величество? — первой нарушила молчание Даршарай. Голос прозвучал спокойно, без недовольства.

   — Ни о чём определённом, — чуть пожала плечами королева и добавила немного виновато: — Рен Анагор в больших количествах с непривычки… сложен в употреблении.

   — Да уж, он это может, — нервно усмехнулась перевёртыш и передёрнула плечами.

   — Нет, он весьма приятный мужчина, обаятельный и даже как будто по-настоящему благородный, — задумчиво заметила Олира. — Но…

   — Его много. Всегда. Если это не так, то он либо отсутствует, либо при смерти, — улыбнулась Даршарай уже вполне явственно.

   — Пожалуй. К тому же шумные разговоры и большие общества очень меня утомляют.

   — Это из-за болезни или в целом? — полюбопытствовала Дая.

   — Дело не в болезни, я никогда не могла их долго выносить, — спокойно призналась Олира.

   — Вы именно поэтому пригласили меня? Потому что я в основном молчу? — осенило перевёртыша.

   — Вроде того, — слабо улыбнулась Олира. — Наяна от волнения и желания пококетничать с реном Анагором начала бы шумно трещать, а Амея с Лорой… Они заставляют думать о неприятных вещах, когда вместе, а в отдельности любая из них с гарантией испортит настроение.

   Даршарай покосилась на королеву с новым интересом, но вопрос о том, какие такие неприятные мысли вызывают эти вполне безобидные сарты, высказывать вслух не стала.

   — Тогда извините, что затеяла разговор. Умолкаю. Хотите, я тоже отстану?

   — Не стоит, — отмахнулась женщина. — Ваша компания не тяготит, а общество одного-двух не утомительных собеседников мне приятно.

   — Как же вы при такой страсти к уединению согласились на брак с королём Турана? — растерянно хмыкнула перевёртыш.

   — Как интересно. — Олира тихо засмеялась. — А вы действительно полагаете, что в таких вопросах кто-то спрашивал мнения весьма незавидной невесты?

   — Не знаю. То есть я знаю, что высокопоставленные аристократы нередко женятся по расчёту. Но я бы скорее предпочла общество Могильщика браку с нелюбимым, — проворчала Даршарай. — И сложно поверить, что кто-то может воспринимать это спокойно. Ну ладно, одно дело — что-то недолго играть по велению службы. Но всерьёз согласиться на брак с чужим человеком, навсегда?!

   — Вы сгущаете краски, — мягко возразила Олира. Юношеский максимализм этой вроде бы взрослой особы забавлял. — Браки в королевских семействах почти всегда династические, мы вырастаем с этой мыслью и знанием о том, что когда-нибудь разделим жизнь с человеком, которого увидим только на свадьбе. Можно лишь молиться, чтобы он оказался хорошим. Мне очень повезло, причём дважды. Во-первых, Фосса — неинтересный игрок на политической арене, её принцессы не имеют никакой ценности, и в лучшем случае я могла бы рассчитывать на брак с кем-то из местных аристократов. А во-вторых, мой покойный супруг был очень хорошим человеком.

   — Кошмар, — искренне ответила на это Даршарай, чем вызвала ещё один приступ веселья. Но на смех королевы не обиделась: перевёртышу было её по-настоящему жалко. — Я до сих пор как-то не задумывалась, насколько мне повезло в жизни.

   — Вы правда слишком категоричны, — качнула головой Олира. — Это совсем не так страшно. Окажись я жертвой несчастной любви, принятие такого брака далось бы труднее, да. Скажем, если бы в Фоссе остался возлюбленный из низкого сословия, связать с которым судьбу я просто не имела права. А так… честное слово, я ничего особо ценного не потеряла, а приобрела — многое. Вам же близки высокие категории и понятие долга? Так вот, например, благодаря моему браку Фосса заручилась поддержкой Турана, не вливаясь в него, а это очень важное достижение.

   — Ну да, об этом я не подумала, — признала перевёртыш смущённо. — С этой точки зрения, наверное, жертва была оправданной.

   — Да не было жертвы, — отмахнулась королева.

   — А свобода?

   — О. Свобода. Какое громкое слово, — задумчиво протянула Олира. — А она вообще существует? Вы вот, например, связаны приказом.

   — Это добровольное решение, — возразила Даршарай. — Если я захочу оставить службу и уйти — никто не станет удерживать. Мне просто интересно.

   — Да, — медленно кивнула королева. — Но человек не может быть совершенно свободен. Есть закон, есть воспитание, есть рамки морали, за которые, может, и хочется выйти, но нельзя. Не говоря уже о прописной истине, что свобода одного человека ограничена свободой того, кто рядом с ним.

   — Так я и не говорю об абсолютной свободе, — отмахнулась Дая. — Но есть ведь разница между моралью и невозможностью выбрать себе мужа!

   — Иногда наличие этого самого выбора здорово осложняет жизнь, — тихо уронила королева. Несколько секунд помолчала, после чего задумчиво добавила: — Знаете, я могла бы привести пример, который способен заставить вас переменить мнение. Но, боюсь, с моей стороны это будет достаточно жестоко и бестактно.

   — Жестоко заставлять меня мучиться любопытством, — улыбнулась перевёртыш. — Говорите уж как есть, меня сложно обидеть.

   — Вы считаете, что свободны в выборе мужа?

   — Конечно! Попробовал бы кто заставить, — непримиримо отмахнулась Даршарай.

   — Тогда получается, что рычать и смотреть волком на мужчину, в которого вы влюблены, это ваш сознательный выбор?

   — Что?.. — Дая дёрнулась и почти обернулась, поймала себя на середине этого движения, досадливо поморщилась и всё же перевела хмурый взгляд на собеседницу. — Какого мужчину! Вы… — запнулась перевёртыш. Потом глубоко вздохнула, плечи её поникли. — Кого я обманываю? Сой! Вы весьма наблюдательны. И правы. А я… — она вновь осеклась и только махнула рукой.

   — И... давно? — спустя десяток шагов и поворот на боковую дорожку не удержалась Олира.

   Она наконец поняла, какие чувства и желания вызывает у неё эта девушка. Перевёртыш до смешного походила на одну из младших принцесс Фоссы, для которых Олира была главной советчицей во всех вопросах и жилеткой для жалоб и слёз взамен постоянно занятой делами матери. И удержаться от того, чтобы по старой привычке дать совет и помочь, оказалось слишком трудно.

   — Почти столько, сколько мы знакомы, — с новым тяжёлым вздохом мрачно призналась Даршарай. Собственная откровенность девушку весьма озадачила, она не помнила за собой привычки вываливать на первых встречных глубоко личные проблемы. Но участие собеседницы было заманчиво-искренним, а соблазн поделиться тем, что столько лет разъедало душу подобно язве, — непреодолимо велик. — Тогда, в Приграничье, он… Это было что-то невероятное. Искренний, лёгкий, он совсем не походил на всех моих знакомых. И очень красивый, — девушка задумчиво качнула головой. — Десять лет назад я согласилась переехать в столицу только из-за него, чтобы быть рядом. Потом учёба, и я всё надеялась перерасти детское увлечение, но в итоге — оно переросло меня. А для Грая я так и осталась тем нескладным подростком. И, наверное, это уже не изменить.

   — А вы пробовали? — ещё сильнее заинтересовалась Олира.

   — Что именно? — не поняла Даршарай.

   — Не вести себя с ним как колючий подросток, — насмешливо улыбнулась королева.

   — А я веду, да? — с печальной иронией уточнила Даршарай, прекрасно зная ответ.

   — Более чем, — подтвердила Олира. — И что-то мне подсказывает, это у вас обоюдное. Кажется, никого больше он так настойчиво не дразнит. С Наяной во всяком случае флиртовал как самый настоящий мужчина, а не мальчишка, — не удержалась она от лёгкой шпильки.

   — И как это прекратить? — после короткой паузы всё же спросила Даршарай, серьёзная и собранная: она явно была полна решимости если не добиться желанного мужчины любой ценой, то уж как минимум — попробовать достойные, не унизительные способы изменить его отношение. Поверила Олире она сразу, тем более где-то в глубине души и сама понимала, что всё обстоит именно так. Просто признаться себе в собственной глупости было сложно.

ГЛАВА 5, в которой Тайная канцелярия берёт след

Кабинет начальника Тайной канцелярии

   — А тебе, как я погляжу, заняться нечем? — насмешливо спросил Ильнар у помощника, явившегося на пороге почти за час до назначенного времени совещания.

   — Как раз занимаюсь. Пришёл сообщить, что королева изъявила желание быть в курсе расследования, — сказал Тагренай и плюхнулся в кресло. — Настоятельно просила донести это до тебя, я решил не откладывать на потом и забежать сразу. Всё равно она сейчас в покоях, и моя компания там не очень-то нужна.

   — Вот как? — задумчиво пробормотал Тавьер, в лёгком удивлении вскинув брови. — Ну что же, похвальное желание, вполне объяснимое. Я подумаю, как лучше это сделать и о чём с ней стоит поговорить. Кстати, раз речь зашла о королеве. Как она тебе?

   — Да непонятно, — неожиданно признался Грай. — Если совсем честно, мне с ней не по себе.

   — Тебе? — искренне изумился Ильнар. — А ты ничего не путаешь? Может, это ей, не магу, тяжело в компании ужастика?

   — Да вот Белый знает! — ответил Тагренай. — Я о чём и толкую. По ней невозможно понять, о чём думает, и взгляд такой... Ну вот почти как у тебя.

   — Поясни, — попросил заинтригованный начальник Тайной канцелярии.

   — Ну в смысле тяжёлый и пронзительный. Но если тебя я полжизни знаю и в курсе, чего от тебя можно ожидать, то с ней всё непонятно. К тому же она женщина, и я не представляю, как с ней держаться.

   — Вежливо, — хмыкнул Ильнар.

   — Ой, смотрите, он пошутил! — кривляясь, с наигранным восхищением прокомментировал Грай. — Да не в этом дело. Понимаешь, она молчит. Почти всегда. Молчит и смотрит так, словно видит тебя насквозь и знает все твои мысли, а на лице — всегда — вежливое участие. Нет, она и улыбается иногда, и даже что-то говорит, и с Даршарай они на прогулке сегодня болтали вроде бы вполне оживлённо. О чём, правда, не знаю, я не подслушивал: заметили бы, обиделись. Но в основном... Око Бездны, а не женщина.

   — Прекрасно. Все, кто не любит молоть языком, как некоторые, априори подозрительны и страшны, — засмеялся Ильнар.

   — Я не говорил, что она страшная, очень симпатичная женщина. Но непонятная. Хотя, мне кажется, она отнюдь не глупа. Да, кстати! Ты в курсе, что она весьма дружна с Деналем?

   — Арлаккатом Мисори, которого ты всё пытаешься затащить в наши ряды? — уточнил Тавьер. — Занятно. И насколько дружна?

   — Исключительно в рамках приличий, — сказал Грай как будто с сожалением. — Но они явно друг другу симпатизируют. Так что, если вы ищете подходящего консорта, советую обратить внимание на эту кандидатуру.

   — Да что ты так рвёшься его пристроить? — поморщился Ильнар. — Что он, ребёнок у тебя на воспитании?

   — Э-э-э! Ничего не понимаешь. В этом случае я эгоистично пытаюсь подстраховаться.

   — От чего? — озадачился Тавьер.

   — Как от чего? Я тоже молодой и с хорошей родословной! А ну как вы решите на ней женить именно меня? И не вижу ничего смешного, если отцу придёт в голову такая светлая мысль, мне придётся бежать в Приграничье!

   — Уймись, кому ты нужен! — сквозь смех отмахнулся Ильнар. — Неуравновешенный хаосит огромной силы, служащий у меня, — это вообще последний человек, которого Совет пожелает видеть на месте консорта.

   — Утешил. А что у нас нового по поводу расследования?

   — Лавиль придёт — узнаешь, — отрезал хозяин кабинета. — А пока можешь погулять. Или вот, например, королеве передать, что я загляну вечером и всё ей расскажу.

   — Всё, что найдёшь нужным сообщить? — иронично уточнил Грай.

   — Тебя это смущает? Обидно за подопечную?

   — Есть такое дело, — не стал спорить ужастик. — Жалко её. И так столько всего свалилось, а целый день в неведении, в четырёх стенах — тяжело.

   — Это было бы тяжело тебе, — педантично поправил Ильнар. — Что до королевы — ты сам сказал, что не можешь прочитать её характер. Так откуда подобные эмоции?

   — Ты зануда, — после короткой паузы решил Тагренай. — Только не говори, что подозреваешь её в заговоре!

   — Нет, что ты. Ей было бы некогда этим заниматься, — ответил Тавьер. Ужастик в ответ на подобную мотивацию только растерянно качнул головой. — Но в её способности помалкивать о важном, а также достаточно разбираться в людях, чтобы знать, кому и что можно говорить, — да, сомневаюсь.

   — Это паранойя.

   — Это здоровая подозрительность, без которой нечего делать в Тайной канцелярии, — резко возразил Ильнар. — А ты не то расслабился на кабинетной работе, не то... — он развёл руками.

   — Ну кому она проболтается? Я же говорю, она очень молчаливая и скрытная.

   — А ты можешь поручиться, что она такая со всеми? Что не доверится случайному человеку, просто проявившему симпатию и участие? Одинокая, испуганная, слабая женщина, у которой здесь нет родных и друзей. Да она доверится любому, кто сумеет достаточно убедительно изобразить сочувствие и поддержку!

   — Ты несправедлив к ней, — заупрямился Грай.

   — Ты либо сознательно пытаешься изобразить размягчение мозга, чтобы я не очень-то тебя нагружал и не рассматривал в качестве доверенного лица, либо нарываешься на хорошую взбучку, — раздражённо проговорил Тавьер. И без того не самое радужное настроение потихоньку начало проклёвываться мелкими ростками раздражения, которые мужчина, однако, принялся старательно в себе душить. Срываться на одного из немногих верных людей — в любом случае не лучшая идея. — А если желаешь доказательств — изволь. Она почти полностью и совершенно безотчётно доверяет мне. Думаешь, потому, что доверял Ераший? Да грока облезлого! Она понятия не имеет об этом. Просто я оказался в нужное время в нужном месте, поддержал и позаботился о ней. Всё.

   — Но это же ты, — хмыкнул ужастик.

   — Объяснить, почему это особенно хорошо иллюстрирует мои слова? — Ильнар вопросительно выгнул бровь.

   — Да не надо, я уже и так всё осознал, — поморщился Тагренай. — Это я знаю, что ты — это ты, а для неё ты страшный чужой человек с дурной репутацией, которого половина Совета подозревает в причастности к убийству короля и желании узурпировать власть. И не высказывается только потому, что боится.

   — Ты немного утрируешь, но я рад, что здравый смысл где-то там всё же сохранился, — смягчаясь, проговорил Тавьер. — Ладно, раз ты не хочешь уходить, не будем терять времени. Напоминаю, что завтра на закате состоится церемония прощания с Ерашием Третьим. Наследника таскать ни к чему, а вот Олира обязана там присутствовать. Слушаю твои соображения по этому поводу.

   За разговором время до появления остальных участников совещания во главе с Лавилем прошло незаметно и плодотворно, определились не только с местом, но и вчерне набросали план скорбного мероприятия.

   Кроме Тавьера с обоими помощниками, на совещание позвали начальника контрразведки Танира — типа настолько незаметной наружности, насколько это возможно. Это был как раз тот случай, когда профессия выбрала человека, а не наоборот. Ну и Марьян присутствовал, начальник криминалистического корпуса, желчный сухощавый мужчина неопределённого возраста. Его служащие обычно удовлетворяли нужды городской стражи, но теперь на лучших из них лежал очень тяжёлый груз ответственности: именно от этих людей напрямую зависел ход расследования.

   — Ладно, давайте начнём. Кому есть что сказать? Марьян?

   — Удружили вы, конечно, — крякнул старший криминалист. — У меня чуть весь отдел танатологии не подал в отставку.

   — А разве там было что-то настолько сложное? — озадачился Ильнар. — Мне казалось, картина вполне ясная, требовалось только достать фрагменты и снять с них следы, разве нет?

   — Достать фрагменты из королевского трупа, — поправил тот. — Никто, знаете ли, не хотел брать на себя ответственность за потрошение высочайшей персоны, насилу уговорил. Чуть самому не пришлось молодость вспоминать!

   — Ну извини, я бы тоже с удовольствием обошёлся без такой ответственности, однако убийца о нас не позаботился. По бомбе есть какие-то новости?

   — Давай лучше я расскажу, — вызвался Лавиль. — У меня все отчёты сведены. В сухом остатке мы имеем сложное вещество, название которого я могу тебе только по шпаргалке прочитать, немного магии и чудовищно сложную механику. Проверили наших, местных умельцев, подняли осведомителей, поговорили с нужными людьми... В общем, процентов девяносто, что поделка эта — контрабанда из Пеналона.

   — Упреждая твой вопрос, ни по каким известным постоянным каналам она, скорее всего, не проходила, по дипломатическим в том числе, — вставил Танир. — Что-то индивидуальное и от человека, вероятно, не имеющего связей в знакомых мне источниках. Увы.

   — Есть тонкая ниточка, но там... сложно. Я с тобой после поговорю, — предупредил Лавиль. — А кроме этого, мы установили, что устройство было заложено две недели назад плюс-минус неделя.

   — Какая точность, — хмыкнул Ильнар.

   — Ну уж какая есть, — проворчал Марьян. — Скажи спасибо, что не месяц.

   — Спасибо, — послушно сказал Тавьер. — А по мотивам и подозреваемым?

   — Непонятно, — вздохнул Лавиль. — В Глоссе за это время побывали решительно все заинтересованные лица, и каждый из них имел возможность заложить бомбу. Конечно, без магии в процессе не обошлось, всё же сиденье вскрыли и потом залатали. Но это, скорее всего, было стандартное ремонтное заклинание, которое вполне могло содержаться в дешёвом типовом амулете из тех, что можно купить в любой лавке за несколько щитов. Аккуратно вскрыли обивку, вынули пару пружин и часть набивки, поставили бомбу, взвели её и зарастили разрез — дело двух минут, и на такие чары не среагирует ни одна защита.

   — Ясно. Как ведут себя фигуранты сейчас?

   — В большинстве своём так, словно именно они — убийцы, — поморщился Ондар. — Да глупо рассчитывать на то, что кто-то проявит себя сейчас. Все, кто мог воспользоваться ситуацией в своих интересах, пользуются. А кто не пользуется — тем более подозрителен: вдруг выжидает! Я подумывал над провокациями, чтобы убийца проявил себя, но с этим пока очень сложно. Нужно хоть немного сузить круг подозреваемых!

   Совещание в итоге продлилось недолго. Многого сказать по делу никто не сумел, а задерживать занятых людей пустопорожней болтовнёй не хотелось. В итоге решили «продолжать в том же духе», а Марьян пообещал предоставить королевский труп в отличном состоянии, чтобы «как живой». На что Ильнар возразил, что живого им точно не надо во избежание нехороших подозрений, достаточно просто приличного вида без зловещих дыр и кривых швов на открытых частях тела.

   После все разошлись по своим делам, а Ильнар обратился к Лавилю:

   — Ну давай рассказывай, что там у тебя за секретная ниточка?

   — Шило, — коротко уронил Ондар. — Мне дали понять, что есть кое-что сверх известного шушере, но разговаривать со мной он не пожелал. Причём сложилось впечатление, что ничего этакого ему от тебя не надо, просто блажь. Передали, что часов в одиннадцать Шило будет ужинать в «Мёртвой лилии», и если ты составишь ему компанию, сумеешь разжиться чем-то полезным.

   — Ясно, — неопределённо кивнул Ильнар. — Значит, придётся идти ночью в ресторан. Спасибо, если что узнаю — расскажу.

   — Один пойдёшь? — уточнил Лавиль.

   — Конечно. Откуда такое недоверие к моим способностям провести сложные переговоры?

   — Это не недоверие, а разумное опасение, — возразил Ондар. — Если убьют ещё и тебя, Турану не поздоровится.

   — Спасибо за высокую оценку моего предназначения, но других вариантов всё равно нет. Только без самодеятельности, ладно? Знаешь же, Шило не оценит.

   — Знаю и не собираюсь лезть. Но сам понимаешь, радоваться тут нечему. Ладно, подробный отчёт я тебе отдал, пойду дальше ловить ветер, вдруг повезёт.

   Ильнар кивнул на прощание и задумчиво уставился на лист бумаги, исписанный убористым, ровным, как по линейке, почерком Лавиля, хотя сосредоточиться на тексте никак не получалось.

   Шило. Некоронованный ночной король Глоссы. Не очень сильный, но весьма умелый маг Хаоса, в юности успевший отслужить стране на Эштарской границе. Хитрый, умный, изворотливый, со своеобразной логикой, но... из тех подонков, с которыми можно работать и существование которых Тавьер не то что допускал — почти поощрял. Просто потому, что до конца искоренить преступность невозможно, так пусть всем заправляет человек умный и имеющий свой кодекс чести.

   Разумеется, такой точки зрения Ильнар придерживался молча, её и из своих разделяли далеко не все. Например, Тавьер не взялся бы предсказать реакцию порой болезненно идеалистичного Анагора на предосудительные знакомства любимого начальства. В курсе, разумеется, был король, хотя и делал вид, что не знает. Ну и Лавиль. Просто потому, что самого Ондара Ильнар тоже когда-то давно выудил со дна, и основную школу жизни воздушник прошёл не в учебном заведении для магически одарённых детей и уж тем более не под крылышком специально нанятых заботливых наставников, а на улицах Глоссы. До какого-то момента — банальная судьба для сына проститутки. И если бы не знакомство с будущим начальником, Лавиль со своим умом и магическими талантами мог сделать отличную преступную карьеру.

   А уж как Тавьер свёл столь полезные, но весьма спорные с моральной точки зрения знакомства, и при каких обстоятельствах собственная мораль молодого аристократа и офицера приобрела прежде несвойственную ей гибкость, сейчас уже мало кто мог вспомнить и уж вовсе единицы знали точно. Валар Тангор знал, боевой друг молодости, дружба с которым давно сошла на нет, оставив взаимоуважение и одно общее дело. Бывший наёмный убийца Шило знал и помалкивал — у него тоже сохранились какие-то остатки воинской чести, да и ссориться с начальником Тайной канцелярии, теряя такое ценное знакомство, не хотелось. А остальные... Если кто-то ещё из долгожителей помнил, то весьма в общих чертах, других непосредственных свидетелей тех давних событий уже не осталось: наркотический угар обитателей дешёвых притонов не способствует крепкой памяти и тем более долгой жизни.

   Каждый раз, встречаясь по велению службы с кем-то из людей сорта Шила, Ильнар словно окунался в прошлое. В вонючую грязную лужу, которая когда-то смыла с него идеализм и аристократический лоск, испачкала понимание чести и до дыр разъела веру в людей.

   Однажды король обмолвился, что, будь Тавьер безупречно чистым и благородным, Туран лишился бы одной из своих важных опор — Тайной канцелярии в том виде, в каком она существовала сейчас. И вся жизнь только убеждала Ильнара в давно сложившемся мнении: выполняя такую работу, нельзя остаться с чистыми руками. Ну или лично он подобного не умел.

   Впрочем, долго предаваться меланхолии и бесплодным мыслям о несбывшемся и неизбежном Тавьер не стал и вскоре сосредоточился на отчёте, чтобы познакомиться с деталями. Потом просмотрел несколько донесений, провёл несколько важных бесед... и день незаметно сменился вечером.

   Королевские покои

   Явись Тавьер получасом ранее, и в гостиной на половине королевы он нашёл бы только скучающую Даршарай: её величество проводила время с сыном, и охранница не испытывала желания наблюдать за их общением. Но мужчине повезло, к его приходу обе сидели с книгами. Хотя у Ильнара сложилось смутное и необоснованное ощущение, что он нарушил очень оживлённый и приятный обеим разговор.

   — Добрый вечер, ваше величество, рена Ла`Таир, — поприветствовал он женщин. — Тагренай сообщил, что вы желаете знать о ходе расследования, и я, как обещал, пришёл ответить на вопросы.

   — Добрый вечер, — хором откликнулись женщины.

   — Мне подождать снаружи? — тут же проявила сознательность Даршарай.

   — Лучше в будуаре, — королева кивнула на дверь.

   Разговор о расследовании получился коротким: даже если бы Тавьер хотел, многого бы он не мог сказать, потому что и сам не знал. Однако с приятным удивлением обнаружил, что королева хорошо понимает в некоторых весьма специфичных вещах. Например, неплохо представляет себе сам ход расследования и отлично — лучше самого Ильнара — разбирается во взрывчатых веществах. Правда, объяснение последней странности Тавьер и сам быстро нашёл: горная добыча в виде нескольких рудников и карьеров составляла почти всю промышленность маленькой Фоссы. А в отсутствие сыновей не удивляло, что дочери королевской семьи разбирались в таких вопросах.

   Вообще, надо думать, именно Олиру готовили в наследницы. Даже странно, что при таком раскладе её отдали замуж в чужую страну. Разве что Ераший не соглашался на другую и просто не оставил Фоссе выбора — конфликт с Тураном вряд ли был им нужен.

   Последний вопрос, почему именно старшая принцесса, Ильнар, кстати, королю задавал, но вразумительного ответа тогда не получил. Ераший только отмахнулся, что она производит благоприятное впечатление, и безопасник не стал копать дальше. Дела короля — это дела короля, а Тавьер предпочитал не лезть в то, что его не касается. Сейчас жалел. Вряд ли Олира сама могла ответить на этот вопрос.

   — Досадно, что так мало удалось узнать, — посетовала в конце концов королева.

   — Не спорю. Но принимать поражение пока никто не собирается, — заверил Ильнар. — Вы обдумали мой вчерашний вопрос?

   — Обдумала, но ещё не готова дать ответ, — нехотя призналась она. И добавила, слабо улыбнувшись: — Пока не знаю, что страшнее: взять судьбу в свои руки или кому-то доверить.

   — Эта точка зрения уже говорит о многом, — заметил мужчина. — Как минимум о том, что вы правильно понимаете ситуацию. Скажите, ваше величество, ведь ваши родители намеревались передать власть именно вам?

   — Они действительно всерьёз обдумывали этот вариант, — медленно кивнула Олира, не видя смысла юлить в таком вопросе.

   — Тогда почему так легко согласились отдать вас Турану? Или все принцессы Фоссы получили примерно одинаковое образование?

   — Вы угадали, мы вполне взаимозаменяемы, — улыбнулась женщина. — Но скорее дело в том, что именно я была запасным вариантом. Основные надежды отец возлагает на Олену, она третья по старшинству и обладает куда более подходящим характером.

   — Что вы подразумеваете под «подходящим»?

   — Она гораздо жёстче и решительней меня, а ещё виртуозно плетёт интриги, — ответила королева. — Не удивлюсь, если Олена приложила руку к моему замужеству.

   — И вы на неё не сердитесь?

   — За что? — искренне развеселилась Олира. — Она очень старательно устраивает судьбы всех сестёр, и я, как и все они, не могу назвать себя недовольной. Да, я в чужой стране, но у меня есть сын. Конечно, смерть его величества и последующие события сложно назвать приятными, но предвидеть такой исход не мог никто.

   — Занятно, — проговорил Ильнар.

   — Что именно?

   — Вы, ваш брак. Я всё больше жалею, что не расспросил тогда Ерашия подробнее о его выборе, удовлетворившись ответом о вашей непохожести на Дайру. Не верится в случайное совпадение. Хотя, может быть, боги решили проявить благосклонность к Турану и смягчить последствия гибели короля.

   — Вы мне льстите.

   — Хвалю авансом, — поправил Тавьер.

   — С далеко идущими планами?

   — А это уже зависит от вас, — мужчина развёл руками. — Просто вы в самом деле очень не похожи на Дайру. В это сложно поверить, к этому предстоит привыкнуть и научиться с этим работать.

   — Вы так говорите, как будто я уже изъявила желание принять на себя королевские обязанности, — раздосадованно вздохнула Олира.

   — Думаю, это только вопрос времени.

   — Какое горячее и настойчивое желание всеми силами отмежеваться от власти. Вы заставляете меня подозревать что-то нехорошее, — слабо улыбнулась королева. — И вообще как-то всё это очень забавно и неубедительно выглядит. Придворные грызутся за власть, а мы тут с вами сидим и вежливо пытаемся свалить эту сомнительную честь друг на друга.

   — Турану с нами повезло, — рассмеялся Тавьер.

   — Скажите, а какой она была? Дайра. Я слышала очень нелестные отзывы, но не знаю, можно ли им доверять.

   — Единственное, что роднит её с вами, она тоже была неглупа, — медленно проговорил Ильнар.

   Улыбка сошла с его лица, а смягчённый искренним весельем взгляд вернул привычную остроту. И Олира в этот момент почувствовала себя странно. Словно в Тавьере уживалось два разных человека, и сейчас перед королевой сидел тот, с которым она изредка пересекалась в коридорах дворца, а не тот, который опекал её после взрыва, с которым было на удивление легко обсуждать серьёзные вопросы и вообще спокойно. Умом Олира, конечно, понимала, что дело совсем не в безопаснике, а в её собственном восприятии, но от этого ощущение не делалось менее странным.

   — Это очень неполная характеристика, — заметила королева, когда продолжения не последовало.

   — Я просто пытаюсь подобрать слова, которые прилично употреблять в вашем обществе. Впрочем, вы же никому не расскажете, правда? Королева Дайра была властной, эгоистичной и очень самоуверенной сукой. И я до сих пор теряюсь в догадках, как Ераший мог этого не заметить.

   Олира смущённо кашлянула, но заострять внимание на приведённой характеристике не стала, сделав вид, что ничего такого Тавьер не сказал. Однако про себя отметила, что лексикон главы Тайной канцелярии не очень-то соответствует его положению и аристократическому происхождению. Правда, давать на этом основании оценку его характеру и поведению не стала. В конце концов, со своей предшественницей Олира была не знакома и, может, тоже не сумела бы подобрать более мягкий эпитет — если привыкла бы именовать её именно так.

   Но страшно даже представить, чем Дайра Мисори вызвала такое отношение.

   — Вы очень её не любили, — проговорила Олира.

   — Не отрицаю. О её смерти я не пожалел ни на секунду.

   — Я слышала, что с королевой произошёл несчастный случай...

   — Достаточно банальный: на охоте понесла лошадь и сбросила её. Королева была отличной наездницей, но от подобных случайностей никто не застрахован. А лошадей Дайра выбирала с исключительно мерзким нравом. Но на спине какого-нибудь огромного злющего жеребца смотрелась великолепно, этого не отнять, — задумчиво заметил Тавьер. — Вообще очень красивая была женщина, чем активно пользовалась.

   — Знаете, ваше отношение к ней больше всего напоминает поведение отвергнутого мужчины, — пробормотала Олира и тут же осеклась: — Простите, я не должна была этого говорить.

   — В самом деле? — Ильнар вопросительно вскинул брови — и рассмеялся. — Боги с вами, ваше величество! В моём возрасте уже неприлично всерьёз увлекаться женщиной только за внешнюю красоту. А не признавать чужих объективных достоинств — глупо в любом возрасте.

   — Но, может быть, именно поэтому ей увлёкся король?

   — Сложно поверить, Ераший был весьма рассудочным человеком и не имел привычки увлекаться, теряя голову.

   — Даже в юности? — спросила королева. — Я слышала, что он был отчаянно влюблён в какую-то совершенно не подходящую наследнику престола девушку, вроде бы во время своей службы на границе.

   — До меня доходили противоречивые слухи, но удовлетворить ваше любопытство я не могу, — признался Тавьер. — Тогдашний король, мой тёзка, не придал им значения и недвусмысленно велел не лезть, а заниматься своими делами. Он считал, что юноша должен сам нести ответственность за собственные желания и разбираться с их результатами. А лезть через голову короля — последнее дело. Которое в отдельных случаях может стать последним в прямом смысле.

   — Да, легенды о крутом нраве Ильнара Пятого слышала даже я в Фоссе, — улыбнулась Олира. — Отец упоминал, что из-за его характера наша страна едва не оказалась втянутой в войну, после чего наверняка перестала бы существовать.

   — Да, помню, был какой-то дурацкий скандал не то из-за пиджака, не то из-за сапог... Уже не назову подробностей за давностью лет, — чуть рассеянно заметил безопасник. — Скажите, ваше величество, а что вы думаете об арлаккате Мисори?

   — Почему вы спрашиваете? — женщина нахмурилась.

   — Предпочитаю быть в курсе происходящего, — мягко ушёл от прямого ответа Ильнар. В конце концов, могла бы и сама догадаться, что её круг общения — теперь зона его ответственности и интереса.

   — Деналь замечательный человек, — также расплывчато ответила Олира. — Он благороден и честен, хорошо ко мне относится, и я отвечаю тем же.

   — И вас не смущает его родство с Дайрой?

   — А почему должно? — недовольно спросила королева. — Когда она погибла, меня здесь не было. К тому же вы наверняка не хуже меня знаете, насколько натянутые у него отношения с отцом. Так вот, с сестрой были не лучше. Или вы хотите сказать, что они были дружны?

   — Не горячитесь, ваше величество, — невозмутимо попросил Тавьер. — Я никого и ни в чём не обвиняю, я стараюсь всесторонне оценить ситуацию. Если обсуждение этого человека для вас неприемлемо — я оставлю данную тему.

   — Хорошо, считайте, что неприемлемо, — королева сначала хотела возмутиться и спросить, на что мужчина намекает, но вовремя себя одёрнула. Сама виновата, что так нервно отреагировала на простые и, учитывая должность собеседника, закономерные вопросы.

   Интересно, кто и когда успел ему сообщить о визите Деналя? Даршарай? Вряд ли, девушка сегодня оставалась при Олире неотлучно. Кто-то ещё из женщин держит Тавьера в курсе происходящего? Или всё проще и доложил кто-то из магов охраны, а безопасник навёрстывает упущенное, знакомясь с деталями прошлого королевы? Просто так, ради её безопасности, или проверяет на причастность к взрыву? Всё же слишком своевременно она ушла из ложи вместе с сыном…

   Может, именно ради последней проверки затеял он все эти разговоры, про её выбор и отношение к власти?

   — Скажите честно, рен Тавьер, вы подозреваете, что именно я убила короля? — спросила она наконец прямо, всерьёз не рассчитывая на честный ответ, но надеясь хоть что-то прочитать по его реакции.

   — Я рассматривал такой вариант, но вы далеко не первая в ряду подозреваемых. — Увы, затея Олиры провалилась: безопасник сохранил абсолютную невозмутимость. Впрочем, можно ли неопытной девчонке всерьёз надеяться переиграть этого человека? — Вам не было смысла убивать его именно сейчас, гораздо разумней было для начала окончательно оправиться после родов, дать наследнику немного окрепнуть. И заблаговременно заручиться хоть чьей-то поддержкой, а не надеяться на чудо. Учитывая, что Ераший относился к вам хорошо во всех смыслах — насколько я могу судить, не обижал и сам был вполне доволен браком, — я тем более не вижу причин, зачем бы вам убивать его в столь неподходящее время.

   — А вдруг на это и был расчёт? На внезапность?

   — Ваше величество, вы не хуже меня понимаете, что это глупость.

   — Наверное, — не стала спорить Олира. Несколько секунд помолчала, после чего тихо спросила: — Скажите, Ильнар, как вы можете так жить? Неужели вам не противно подозревать решительно всех вокруг?

   — Вы преувеличиваете, я подозреваю не всех, — спокойно улыбнулся он. — Есть круг людей надёжных, в которых я уверен, и большое количество тех, кому подобное преступление совершенно не нужно или не по силам. Подозревать каждого — это уже болезнь, знаете ли.

   — Боги, какой ужас… — растерянно качнула головой королева. — Вы ведь совершенно серьёзны!

   — Ну что поделать, если работа такая! — легко засмеялся Тавьер. — Ничего страшного в этом нет, вопрос привычки.

   — Я не хочу к такому привыкать, — нахмурилась Олира.

   — Придётся, — пожал плечами Ильнар. — Если хотите жить и быть готовой хоть к какой-то части ударов судьбы. Хотя бы от близкого окружения.

   — Зачем нужно близкое окружение, от которого приходится ждать удара?

   — Чем ближе ты подпускаешь человека, тем больше у него возможностей для этого самого удара, — парировал безопасник. — Зато вблизи их проще контролировать. Мне странно, что приходится вам это объяснять.

   — И что вы предлагаете? Никому не доверять и ни к кому не привязываться, как вы?

   — Внимательно наблюдать за окружающими и делать так, чтобы у них не было соблазна и повода предать, — в том же спокойном тоне продолжил мужчина. — Заранее принятые меры уберегают от огромного количества разочарований, и я настоятельно советую вам быть настороже.

   — Знаете, складывается впечатление, что мы с вами живём в разных мирах. И ваш мне совершенно не нравится.

   — Мир один, фрагменты разные, — вновь усмехнулся Тавьер.

   — Благодарю покорно, но такой жизни я бы предпочла смерть, — резко возразила Олира. Самой себе она сейчас напоминала горячную, идеалистичную Даршарай, и хоть умом понимала разумность и справедливость слов собеседника, просто не могла согласиться с ними.

   Да, глупо доверять всем подряд. Но ведь есть люди, которые не способны на предательство! Да хоть бы сам Тавьер; может, он и верен только стране и собственному долгу, а любого человека при необходимости разменяет и пожертвует им, но ведь это тоже — верность!

   — Трусливое бегство из жизни — самое глупое из возможных решений, — припечатал Тавьер.

   На этой мрачной ноте он и распрощался, оставив королеву в одиночестве осмысливать сказанное. Впрочем, если безопасник надеялся заронить в сердце женщины сомнения и заставить пересмотреть собственное отношение к жизни, то его ждало разочарование: Олира и на секунду не допустила мысли, что мужчина прав. Из упрямства, из нежелания принимать такую точку зрения и окончательно окунаться в жестокую и грязную возню за троном. Да и из обычного страха. Не так уж страшно чувствовать себя одинокой, когда это лишь фон для скучной повседневной жизни. Но в одиночку бороться со всем миром, исполняя обязанности королевы? Олира не просто подозревала, она точно знала, что её подобное сломает. Или по меньшей мере убьёт ту её, к которой женщина привыкла.

   Как, похоже, убило когда-то в начальнике Тайной канцелярии офицерское благородство и веру в людей. Впрочем, не до конца, как он пытался показать, подтверждением чему служила прозрачная каменная капля артефакта, ни разу за время разговора не подёрнувшаяся даже слабой дымкой, и это давало некоторую надежду.

   И Олире стало нестерпимо жалко этого сильного, умного мужчину, который сам себя обрёк на подобную жизнь. Уж не несчастная ли, в самом деле, любовь в молодости так здорово изменила его взгляд на мир? Поверить в это почему-то оказалось очень легко.

   Ресторан «Мёртвая лилия»

   Заведение, в котором Шило назначил встречу, обладало репутацией не просто респектабельного, а роскошного места, в последнее время ещё и весьма модного. Тут собирались исключительно сливки общества, и почти никто из завсегдатаев даже представить не мог, кому на самом деле — разумеется, через подставных лиц — принадлежит ресторан. Да и о существовании такого человека, как Шило, большинство не догадывалось.

   Впрочем, после смерти короля горожанам было не до ресторанов, и для случайных посетителей «Мёртвую лилию» временно закрыли.

   Тавьер не сомневался, что все, кому нужно, прекрасно знают его в лицо, но провоцировать подручных Шила не стал и проявил вежливость: сменил привычный, серый с красной отделкой форменный китель на безликий «гражданский» костюм. Хороший, но безнадёжно устаревший по меркам столичного общества. Что поделать, изменял привычной форме начальник Тайной канцелярии настолько редко, что с трудом мог вспомнить предыдущий случай. Форменная одежда удобна, выглядит пристойно и допустима — в парадном варианте — даже для официальных торжественных собраний на высочайшем уровне, так какой смысл отказываться от неё без особого повода? Тем более Тавьер уже много лет не находился на службе только тогда, когда спал.

   Иначе маскироваться, впрочем, не стал, ограничившись артефактом для отвода глаз случайных свидетелей.

   Ночные улицы Глоссы были тихи и пустынны, из-за комендантского часа около полуночи на них попадались только патрули. С парой Тавьер столкнулся, пришлось отключать артефакт и предъявлять документы, после чего вопросы снимались. Пока добрался до нужного места, сделал себе мысленную пометку поблагодарить начальника городской стражи за бдительность и за то, что на амуниции для патрульных не экономили. Артефакт на безопаснике был, конечно, не сложной штучной игрушкой, но вещью достаточно сильной, и заметить эти чары было не так-то просто.

   Возле ресторана, расположенного в нескольких кварталах от Королевской площади, Тавьера ждали. Один служащий тут же забрал лошадь — с агниями, двигающими моторы, у Ильнара была взаимная неприязнь, поэтому перемещаться он предпочитал верхом. Второй работник ресторана, одетый в красно-белую униформу, гостеприимно распахнул перед единственным посетителем тяжёлые двери пустого, спящего здания. Вид ресторан сейчас имел зловещий, но Тавьер только усмехнулся своим мыслям и молча двинулся туда, куда приглашали.

   Через зеркальное фойе, освещённое парой тусклых огней, позволяющих разве что не натыкаться на стены. Через большой обеденный зал, где в сумраке тоскливо белели пустые скатерти. По широкой винтовой мраморной лестнице, где также экономили на освещении.

   По второму этажу тянулся длинный широкий коридор, опять же зеркальный. Здесь за крепкими звуконепроницаемыми дверьми располагались отдельные кабинеты для желающих уединения. В один из таких Тавьера и проводили, к ожидающему там человеку.

   Шило имел вид благодушного, давно уже растерявшего