Мой Охотник. Елена Рейн

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Он Охотник. Профессиональный телохранитель, не знающий поражения и не имеющий слабостей.

   2018

   Возрастные ограничения: 18+

ГЛАВА 1

Чемальский район Республики Алтай

   Сергей

   Проснулся мгновенно, как только услышал трель стационарного телефона. Поднялся и, схватив трубку, произнес сонным голосом:

   – Слушаю.

   – Серый, ты что, еще спишь? – весело проговорил вечно довольный Тарасов, наслаждаясь своим идиотским вопросом.

   Посмотрел на тумбочку, где стояли электронные часы, показывая пять утра, и недовольно осведомился:

   – Леха, ты в курсе, который час?

   – Конечно. Я уже в четыре вынужден был взбодриться и рвануть через окно, как горный козел, прыгая по балконам, потому что появился муж. Почти как в анекдоте, к Антонине явился ее старикан из командировки.

   Усмехнулся, поражаясь Тарасову, вечному донжуану, любителю прекрасного пола, особенно замужних дам, и проговорил:

   – Пора свою найти, и спрыгивать с балкона не придется.

   – Так уже есть печальный опыт, только вот она сама спрыгнула, убежав в далекие края, чтобы не видеть мою морду, – усмехнулся он безразличным тоном, хотя я знал, что ему пять лет назад было совсем не до веселья. Да и сейчас… Может, поэтому избегает серьезных отношений, заранее предполагая, что история повторится, либо он до сих пор любит свою девочку, но та ушла, а он слишком гордый.

   – Уверен, что она жалеет.

   – Навряд ли. В любом случае это уже неважно. Сейчас разговор о тебе. У нас тут высокооплачиваемая заявка на охрану одного мажора. Пробил его по базе: молодой, а гнида, весь в отца. В общем, папашка натворил делов, и теперь нанимает лучших, чтобы защитить свою задницу и прыщавую попу сынка. Не хотел браться, но, когда узнал все о пацане, согласился. Пусть будет исключением, – грубо выдал он, а потом раздраженно добавил: – Ты же знаешь, как я не люблю заслонять своей спиной мразей, да и мужиков подставлять из-за всякого говна. Но придется охранять…

   – Так что именно откопал? И, если уверен, что нужно, отправляй Малого, пусть он сопли подтирает этому мажору, – предложил, рассматривая спальню, где давно хотел сделать ремонт, но все никак. Последние четыре года мне было не до этого. Как сумасшедший ударился в работу, полностью отключаясь от нормальной жизни.

   – Нее, я решил, что тебя нужно отправить в Москву. Как раз прогуляешься по городу…

   – Я не охраняю, только веду дела и работаю с…

   – Уверен, ты передумаешь, и уже через несколько часов будешь гнать в сторону аэропорта, чтобы полететь в столицу.

   – Я смотрю, ты с балкона-то хорошо шарахнулся. Подозреваю, что головой стукнулся, раз такие глупые предположения возникли, – пробубнил, вставая с постели, прямым ходом направляясь на балкон, любуясь красивым видом на огромную гору с соснами. Пять лет назад купил участок в этой местности и отстроил громадный дом, наняв бригаду рабочих. Большой двухэтажный коттедж близ гор. Мне нравится.

   – Да нет, я вроде как поддерживаю себя в физической форме, так что даже не замарался, не то что ударился, – просветил меня Тарасов, больше известный как Взрыватель.

   Перевел взгляд на свой двор и увидел, как Ольга Петровна моет пол в каменной беседке с деревянными перегородками. Женщину из ближайшей деревни привозил муж. Она занималась готовкой и уборкой в доме, а также на огороженной благоустроенной территории, прилегающей к коттеджу, а муж занимался садом, фонтаном и закрытым бассейном. После пяти Капустины возвращались к себе, хотя в последнее время еще раньше, так как приезжали засветло.

   Вспомнив цель звонка друга и по совместительству компаньона нашей охранной фирмы, выдал:

   – Молодец. Так почему ты все-таки решил, что поеду я?

   – Потому что охранять нужно Котлова Ивана Николаевича, – сказал он таким тоном, будто я обязан знать фамилию этого пацана.

   – Мне эта фамилия ничего не говорит, – проговорил, решив отправиться на пробежку, но, как только сделал шаг к балконной двери, ведущей в спальню, услышал:

   – Самого заказчика – нет, а вот с его невестой ты знаком.

   Понимая, что Тарасов просто так трепаться не будет, и информация действительно важна, недовольно заметил:

   – Лех, выкладывай уже все. Раздражает, когда ты тянешь резину.

   – У этого мажора невеста – невероятная красавица. Соркина Маргарита Антоновна, сестра Грызлова Андрея. Шторма, если вдруг ты забыл.

   Через секунду я уже сжимал эту чертову трубку с бешеной яростью, мечтая запустить в стену, но, справившись с гневом, уточнил:

   – Невестой?

   – Ага, – весело ответил Тарасов, не скрывая своего отличного настроения, которое невероятно раздражало меня.

   – Досье на семейку Котлова собрал? – спросил быстрее, чем подумал.

   – Да. Когда выезжаешь? – нагло поинтересовался он, не скрывая своего триумфа в правильных выводах.

   – Через два часа, – буркнул, решив, что все же побегать мне нужно, чтобы успокоиться.

   – Вот и отлично! Я даже позавтракать успею.

   – Все. В офисе увидимся.

   – Ага, – протянул он и замолчал, а потом добавил: – Охотник, ты только там не веди себя как ревнивый Отелло. Твоя маленькая девочка выросла.

   – Я уже врубился, раз замуж собралась, – процедил ему, подходя к шкафу, чтобы взять шорты для бега, и пусть с утра еще холодно, но мне нормально.

   – Вот и я о том. Теперь-то идиотских добрых побуждений не будет?

   – Их и не было, – грубо ответил ему, не желая разглагольствовать на эту тему, как вдруг услышал:

   – Тогда я ни черта не понимаю. Зачем ты ее отпустил?

   «Я ее не отпускал! Она сама, после того как я ее обидел…» – с яростью подумал, вспоминая нашу последнюю встречу, и ответил:

   – Лех, давай не будем об этом? Я в столицу поеду, чтобы защитить ее. Не хочу, чтобы она стала разменной монетой в грязной игре.

   – Конечно, я так и понял, – подколол он, непонятно чему радуясь.

   – Это не моя головоломка, если у тебя проблемы с пониманием.

   – Ладно, не бесись. Давай дуй сюда, и тут мы с тобой все обсудим. Если честно, уже жалею, что позвонил тебе.

   – Поздно.

   – Может, все же Малого отправить? – все никак не успокаивался он.

   – Леха, заткнись, – грубо выдал, обдумывая дальнейшие действия.

   – Ладно. Давай… бегай, прими ледяной душ и в офис. Надеюсь, что ко мне уже в обычном настроении явишься.

   – Добро, – проговорил и, не дожидаясь ответа, вырубил связь, откидывая трубку на кровать.

   Весь путь пробежки пытался сконцентрироваться на чем угодно, только не на Маргарите. Старался не думать, чтобы хоть как-то успокоиться, но все сжималось во мне тугой пружиной, стоило только вспомнить о ней.

   Ну что же… красавица подросла, и теперь пришло время нам поговорить. Хотя захочет ли она разговаривать после нашей последней встречи, это вопрос. Но, как бы там ни было, кроме меня ее никто не сможет защитить.

***

Москва

   Маргарита

   Мы вышли из маршрутного такси, и Алина завистливо выдохнула:

   – Повезло же тебе! – она на секунду замерла и снова вздохнула: – Сам Котлов в ухажерах! Он же… – помялась и, закатив глаза, томно простонала: – Такой красивый и… богатый!

   Замолчав, она помрачнела, и мы молча двинулись в направлении дома. Осторожно покосилась на однокурсницу, худенькую девушку, с которой училась на очном факультете дошкольной педагогики и психологии в МПГУ (Московский педагогический университет), и задумалась. Каждый раз одно и то же. Радовало, что скоро наше общение перестанет быть столь частым. Через две недели я буду дипломированным специалистом. Экзамены сдала на «отлично». Осталось совсем немного – защитить дипломную работу, которую уже написала.

   С Зайкиной Алиной мы знакомы четыре года. Общаемся по необходимости. Мы слишком разные! Не могу ее понять. Да и не хочу. Предпочитаю отгораживаться вежливой улыбкой и парой дежурных фраз. От таких, как она, я постоянно жду удара в спину. Но отделаться от девушки не удавалось. Тем более, как выяснилось, она живет этажом ниже.

   Стараюсь всегда держаться приветливо со всеми, считая, что просто я такой человек, опасающийся и остерегающийся предательства и обмана. На что есть свои причины, но сейчас не о них.

   Посмотрела в сторону детской площадки, где играло трое малышей примерно одного возраста, а их мамы разговаривали, периодически посматривая на детей, покрикивая, когда кто-то из шалунов обсыпал других песком и, улыбнувшись, произнесла:

   – Для меня это не имеет значения.

   Высокая, длинноногая девушка с короткими, мелированными волосами двух цветов: бледно-розовый и бежевый, скривилась от моих слов и, поправив короткую черную юбку в складочку и облегающую блузку, заносчиво протянула:

   – Я тоже небедная! У меня родители хорошо зарабатывают. Квартиру мне вот купили, оплачивают туристические путевки, считая, что по-другому богатого мужика не найду, ну и, соответственно, трендовую одежду… Все, короче, что мне требуется. Они меня любят, поэтому вкалывают, а я так не хочу. Я привыкла к хорошей жизни и совсем не готова горбатиться сутками, на что-то собирая. Это несправедливо! Я достойна только лучшего.

   Нахмурилась, удивляясь, почему мы еще общаемся, и промолчала, не желая с ней спорить. Это бесполезно. Посмотрела на руку, где красовались золотые часики, подаренные братом и его женой на мое восемнадцатилетие, и проговорила:

   – Нужно поторапливаться. Собираюсь заскочить к детишкам…

   Не успела закончить предложение, как Зайкина часто задышала и возмущенно воскликнула:

   – Ой, дура! Ты, конечно, меня извини, но я не могу удержаться и не сказать тебе правду. Совсем не понимаю тебя. Ты ведь с баблом! Родаки твои к тебе не приезжают, только ты к ним, даже не знаю, куда. Живешь в своей двухкомнатной квартире, все есть. Зачем ты ходишь в детский дом и нянчишься с детьми, от которых родные родители отказались? Да они там все будущие наркоманы и шалавы, либо больные. От нормальных не отказываются. А ты туда уже два года бегаешь, тащишь чего-то, и тебе за это не платят. Совсем, что ли?

   Резко остановилась, мгновенно реагируя на ее слова, и повернувшись к ней, четко выдала:

   – Мне совершенно все равно, что ты не понимаешь, и, тем более, нет дела до твоих эгоистичных представлений. Если я туда хожу, значит, так хочу и желаю! И что бы ты там не думала, и не говорила обо мне, это никак не повлияет на мои поступки. Будь добрее и корректней, тогда люди потянутся.

   Алина прищурила карие глаза, желая ответить, но потом взяла себя в руки и с улыбкой проговорила:

   – Ритуль, прости. Я виновата. Действительно, ты права. Просто понимаешь, мне так одиноко…

   Пошла дальше, уговаривая себя не злиться. Совсем немного, и я буду дома. Только сделала несколько шагов, как услышала:

   – Рит, а в чем ты послезавтра пойдешь на день рождения Ивана?

   Прикусила губу, понимая, что вновь забыла об этом, и ответила:

   – Ммм… завтра обязательно куплю.

   Зайкина поравнялась со мной и весело заметила:

   – Ты уже вторую неделю так говоришь. Ты же должна быть самой шикарной, ведь ты невеста!

   – Я лишь… подруга, – ответила, не желая обманывать ее и всех. Мы с Ваней пока только узнаем друг друга. Но все, кроме него, на меня давят, что очень угнетает.

   – А я слышала, что он уже о свадьбе говорил друзьям в клубе. К тому же в том году вы ездили знакомиться на день влюбленных к твоим родственникам, что говорит о серьезности ваших отношений.

   – Я просто познакомила брата со своим парнем, – нехотя ответила, надеясь, что расспросы закончатся.

   – Представляю, как счастлив твой брат! Да тут и понятно, такой суперский мужчина всем понравится. Красавчик, умный и с богатым папочкой. Уверена, родственники в восторге.

   Нахмурилась, вспоминая слова Андрея, и вот восторга я точно не увидела в них, даже намека на симпатию, если быть честной. Услышала что-то вроде этого: «Зачем тебе этот хитрый лис?», «Что этому пацану нужно от тебя?», ну и самое популярное: «Тебе решать, но знай, что он мне не нравится. И, вообще, передай этому мажору, что я ему руки и ноги сломаю, если он…». Это малая часть того, что он мне сказал, стоило Валерии, его замечательной жене, которую я очень люблю, уехать по делам.

   С Котловым Шторм тоже переговорил… Иван мне ничего не рассказал. Он вышел из кабинета весь красный и, посмотрев на меня, произнес: «Все равно будешь моей…». Больше мы на эту тему не разговаривали, как, впрочем, и не ездили вместе к ним. Брат же на мои расспросы только усмехнулся и заявил, чтобы я не беспокоилась, что все хорошо.

   Мои мысли прервал вопрос Алины:

   – А что отец сказал?

   Старалась идти дальше, прибавляя шаг. Никому не говорила о своей семье. Это личное. Мое. И не нужно на эту тему вести разговоров. Только Иван знает. Два года парень не давал прохода, удивляя своей заботой, добротой и желанием познакомиться с родными, чтобы успокоить их тем, с кем я общаюсь. Вынуждена была поделиться тем, что мои родители и маленькая сестренка погибли, не уточняя ничего, и познакомила со сводным братом и его семьей.

   – Эхх… Ладно, раз ты не спрашиваешь, то расскажу сама. Я надену бордовое платье с прозрачными вставками…

   Оказавшись на пятом этаже, я была в курсе всех подробностей наряда девушки, который она наденет на вечеринку. Да, Алина тоже приглашена на именины Ивана, потому что напросилась. Нагло, так навязчиво, что не хотелось вспоминать этот отвратительный момент. Не понимала ее рвения, и не хотела с Зайкиной там видеться. Я, вообще, не люблю светские мероприятия, но деваться некуда.

   Попрощавшись с Алиной, пошла к себе. Открыв дверь, устало прислонилась к ней, накатила слабость. Внутри все сжалось, как от неприятного предчувствия. Странно… Надеюсь, все будет хорошо.

   «Но платье все же нужно купить…»

   Через время заварила себе крепкий чай и пошла на балкон, усевшись в плетеное кресло, поставив кружку чая на маленький столик. Время еще есть, поэтому можно подумать… вспомнить…

   Слова Алины напомнили о наболевшем… о родителях. Никогда их не забывала. Со мной долгое время работали психологи, чтобы я пришла в норму, переборола в себе страх и депрессию. Благодаря своему брату я здесь… живу. И не только ему. Было бы все плачевно, если бы в моей жизни не появился ОН. Охотник.

   Слова застряли в горле. Нет, так нельзя. Не нужно. Он только телохранитель. Никто. Теперь.

   Закрыла глаза на секунду, перебарывая в себе разочарование и боль, схватив тонкими руками кружку с чаем, стала пить, уговаривая себя, что… все хорошо. Мой ад прошел, и я свободна от всего. Могу жить, как хочу, и быть… счастлива. Да, именно так.

   Закусила губу и рефлекторно потянула руку к шее, трогая золотую нежную цепочку с подвеской. Не хотела себя сейчас понимать. Совсем ничего. Только смотрела в окно и просто сидела, стараясь отрешиться от всего.

   Через десять минут я натянула джинсы, водолазку и, схватив тонкую бежевую ветровку с сумкой, побежала на выход, не желая опаздывать. С улыбкой заглянула в пакет, в котором лежала толстая книга сказок, уже предвкушая, как буду читать ее детям. Нужно поторапливаться.

   «Малыши меня ждут… Я им нужна».

   Через час я с наслаждением читала замечательные истории, по окончании останавливаясь, и перед тем как начать следующую, задавала вопросы, чтобы понять, кто меня внимательно слушал. Дети выкрикивали ответы, довольно хлопая в ладоши.

   За два года, что я хожу в приют к детишкам от трех до пяти лет, у меня появилась маленькая любимица. Не могу относиться к ней так же, как и к другим. Кучерявая, светлая малышка с огромными голубыми глазами. Когда смотрю в них, вижу чистое спокойное море, завораживающее и волнующее, наслаждаясь невероятным ощущением счастья, греясь в лучах ее нежности и доброты. Чудесная невероятная малышка, которой через два месяца исполнится пять лет.

   От Насти мать отказались в роддоме, как мне сказала воспитатель, Симошина Галина Петровна. Чуткая, отзывчивая женщина, знающая все о каждом ребенке. Насколько она помнила, восемнадцатилетняя мама оформила отказ от ребенка, заявив главному врачу, что у нее нет мужа, но есть еще один ребенок, которого она не в стоянии обеспечивать. Девушка «взвалила» свои и малыша нужды на шею больной матери, подрабатывающей на двух работах техничкой, им и так не хватает на жизнь, не то что кормить еще один рот.

   А таких детей от нерадивых матерей здесь очень много…

   С огромной радостью глядела, как дети листают книгу, рассматривая картинки с животными. Задумалась на секунду, пока не почувствовала, что за локоть меня трогает маленькая ладошка. Повернулась и увидела Настю, с грустью взирающую на меня. Улыбнулась и, протянув руки, к которым она потянулась, приподняла и усадила к себе на колени, ласково обнимая за худенький животик.

   – Ты… уйдешь? – спросила она, и у меня сжалось сердце от печали в ее словах. Ласково поцеловала в волосы и прошептала:

   – Я завтра прибегу пораньше. Обещаю.

   Она прижалась к моей руке своей маленькой гладкой щечкой, а потом произнесла:

   – Я буду сильно скучать.

   Уткнулась лицом в ее затылок, и честно проговорила:

   – Я тоже. Очень.

   Настя развернулась и обняла меня за шею, обхватывая тонкими ручками. Потом отстранилась и с улыбкой спросила:

   – А почему ты никогда не распускаешь свои волосы?

   Усмехнулась, порой удивляясь ее вопросам, и ответила:

   – Потому что вы сразу начнете плести косички.

   Настенька закусила губу и, подумав, кивнула, с серьезным видом сказав:

   – Тогда не надо распускать. Но когда я подрасту, заплету тебе самую красивую косичку на свете!

   Вновь обняла ее и прошептала в волосы:

   – Обязательно. А пока заказывай, что принести в следующий раз.

   Девочка задумалась, дергая пальчиками себя за щечку, а потом категорично воскликнула:

   – Ничего!

   – Почему? – непонимающе спросила, чувствуя, как девочка замерла.

   – Я хочу, чтобы ты обязательно пришла ко мне. А если много просить, то ты не захочешь приходить к жадной попрошайке. Вот. Так Вера Петровна сказала, – еле слышно поделилась она, посматривая по сторонам.

   Погладила ее по голове и прошептала:

   – Я приду. Обязательно. И… не повторяй плохих слов. Ладно? Ты же у меня хорошая девочка.

   Она улыбнулась и кивнула, и тут мы услышали:

   – Дети, ужинать.

   – Давай беги. Завтра я приду, – сказала и только успела ее поцеловать, как услышала: «А меня?!», и все детишки начали подбегать, обнимая меня и убегая к двери, где стояла недовольная женщина. Конечно же, это не кто иной, как Лимикова Вера Петровна – воспитатель детского дома.

   Когда все дети вышли под присмотром другого воспитателя, она глянула в мою сторону и процедила:

   – Мне кажется, вам не стоит сюда приходить.

   Медленно поднялась и пошла к ней. Приблизившись к худой, высокой женщине, которую за два года не видела улыбающейся, отчеканила:

   – Это ваше личное мнение, которое вы можете оставить при себе.

   – Я переговорю с Андреевой Ольгой Михайловной… – начала она, но я перебила:

   – Вы каждые полгода переговариваете, и результата нет. Директор, как и заместитель директора, считают, что я благоприятно влияю на детей, занимаясь и играя с ними.

   Темно-серые глаза вспыхнули ненавистью. Женщина скривилась, не желая слушать меня, что всегда с презрением показывала. Задрала подбородок и процедила:

   – Когда ты наиграешься в добрую мамашу, то они останутся со мной. А я не привыкла давать надежду на счастливое будущее, когда его нет. Работа и эмоции несовместимы.

   Мгновенно во мне поднялся гнев, отчего ледяным тоном выдала:

   – Поистине, серьезная проблема детских домов – отсутствие квалифицированных и ответственных воспитателей. Работа с сиротами требует не только грамотного и четкого выполнения своих обязанностей, но и огромного количества душевных и физических сил. Дети должны чувствовать любовь и поддержку.

   Лимикова хмыкнула, как будто услышала что-то смешное и до невозможности глупое, и, окинув меня презрительным взглядом с головы до пят, процедила:

   – И это говорит мне молодая богатенькая девчонка. Когда твоя жизнь будет зависеть от зарплаты, тогда поймешь, что ради копеек не стоит рвать задницу, пытаясь быть добрее.

   – Тогда работа с детьми – не ваше, и у вас есть все возможности найти себя в чем-то другом. Работа должна приносить удовольствие, а не единственную цель – получить вознаграждение за труд. Это важно, но если не любить то, чем занимаешься, через время будешь ненавидеть его.

   – Ты еще наивна, а когда у тебя двое пацанов, а мужик ушел к молодой, скрываясь от уплаты алиментов… Окажешься на моем месте, поймешь меня. Особенно, когда эти выродки будут материть тебя и воровать деньги из кошелька. Вот тогда…

   Поправила свою сумку и, посмотрев ей в глаза, произнесла:

   – Сочувствую… вашим детям. Неудивительно, что вас боятся и не любят малыши. Они тянутся к добру, а вы… даже своих сыновей не любите, обвиняя всех кроме себя.

   – Да как ты… смеешь? – зашипела она, но я не стала слушать, направившись на выход, не забыв сказать: «До свидания!».

   Пока шла, чувствовала, как меня трясет. Зачем было вступать с ней в разговор? Но нет же, когда дело касается детей, меня как будто подменяют, и я выплескиваю все эмоции, не собираясь уступать ни в чем.

   Через час я уже выходила из маршрутки, направляясь в сторону своего дома. Чувствуя спиной прожигающий взгляд, остановилась и повернулась назад, но никого не увидела. Странно. Пожала плечами и быстрым шагом побрела вперед, ставя себе галочку – завтра с утра съездить в детский магазин.

   Вечером должна была пойти с Иваном в театр, но он сегодня написал сообщение, что отец пригласил его на важный разговор, и поэтому он заедет за мной только в воскресенье, чтобы отвезти на праздник.

   У входной двери вновь повернулась назад, но ничего так и не увидев, хотя ощущение слежки осталось, вошла внутрь.

ГЛАВА 2

Через день я крутилась у зеркала и смотрела на себя. Высокая, стройная, с длинными светлыми волосами, уложенными в красивую прическу. Бежевое платье до колен с маленькими камнями очень хорошо смотрелось на загорелой коже. Босоножки на высоком каблуке, сумочка под цвет платья – выглядела как принцесса, и даже взгляд подходящий – печальный. Но это сейчас – наедине с собой.

   Подняла руку, чтобы снять цепочку с подвеской, но не смогла. Вздохнула, все же попыталась расстегнуть замок, понимая, что лучше надеть колье, да и сережки от набора уже вдела в уши, а снять любимое украшение не могла.

   В дверь позвонили, и я убрала руку, радуясь в душе, что чужое вмешательство помешало мне снять цепочку. Пусть так.

   Направившись в коридор и посмотрев в глазок, улыбнулась и открыла дверь. На пороге стоял, как всегда, элегантный Иван с шикарным букетом бордовых роз. Он протянул их мне и произнес:

   – Самой очаровательной девушке! Я покорен твоей красотой с первого взгляда.

   Взяла цветы и, улыбнувшись, благодарно прошептала:

   – Спасибо.

   Котлов подошел ближе и, поедая жадным взглядом мое тело, выдал:

   – Завидую сам себе! Только у меня есть такая нежная принцесса.

   Смутилась, повернулась, сделав шаг назад, понесла цветы в кухню. Взяла вазу и, наполнив водой, поставила в нее букет. Мгновенно почувствовала приближение за спиной, и резко развернулась, не допуская к себе никого, чтобы… не ждать неприятностей. Заметив, как нахмурился парень, произнесла:

   – Прости, не люблю общаться спиной.

   Котлов улыбнулся и вдруг протянул руку, погладив по щеке и шее, что вызвало скованность. Нежно провел пальцем и задумчиво выдал:

   – Это цепочка тебе не подходит. Слишком простая для моей принцессы. Кстати, у меня есть для тебя подарок.

   Тут же вцепилась в свой кулон и ответила:

   – Не нужно. Я уже задумала украшение к платью, поэтому не беспокойся. Собиралась надеть его, но ты позвонил, и я вынуждена была оставить это занятие.

   Котлов на секунду вышел из кухни и вошел с красной бархатной коробочкой. Открыл и показал колье и роскошные серьги из белого платинового золота с бриллиантами.

   – По индивидуальному заказу изготовили, – с восторгом похвалился он и, оказавшись позади меня, помог снять мою цепочку. Хотел откинуть в сторону на стол, но я не дала, чуть громче положенного звонко воскликнув:

   – Не бросай! Отдай мне.

   Иван нахмурился и, пожав плечами, вручил ее мне, а сам принялся вдевать сережки в уши, после того, как снял старые.

   Через секунду повернул меня к себе и восхищенно выдал:

   – Бесподобно! Они созданы для тебя!

   Улыбнулась, пытаясь принять его слова, но все это нагромождение на моей шее вызывало какую-то непонятную горечь и раздражение. С силой сцепила свою ладонь, в которой была цепочка, и благодарно произнесла:

   – Большое спасибо!

   Парень ухмыльнулся, от чего на лице появилась хищная улыбка, и, поправив рукой свои светлые волосы, воскликнул:

   – Знал, что тебе понравится! Любая девушка мечтает о таком! Но только моя принцесса будет носить эту красоту!

   Кивнула, совсем так не считая, более того, искренне мечтала от них избавиться, поэтому поспешно предложила:

   – Пойдем?

   Он прищурился и довольно выдал:

   – А как же поцелуй имениннику?

   Замерла и тут же ощутила его губы на своих. Теплые, мягкие, приятные. Они успокаивали, дарили нежность. Прерывая ласку, Иван чуть сжал мою талию и хрипло проговорил:

   – Рита, когда уже ты перестанешь меня мучить?

   Сглотнула, понимая, что я уже затянула с воздержанием, но не могла себя перебороть. Не могла и не хотела…

   – Прости. Я…

   – Скажи, я у тебя буду первым? – вдруг спросил Котлов, чем вызвал оцепенение.

   Видела в его глазах надежду, безумное желание оказаться единственным, но, зная, что этому не суждено случиться, ответила:

   – Нет.

   Шок, гнев и непонимание мгновенно пронеслись на его лице. Он грубо дернул меня, как будто приводя в чувство, не контролируя себя, и воскликнул:

   – Тогда почему, черт возьми, мы два года как подростки держимся за ручки и не переходим рамки поцелуев?

   – Я не заставляла тебя со мной общаться, ухаживать. И я точно знаю, ты не вел жизнь монаха это время, чтобы переживать, что ты во мне нуждаешься! – категорично выдала и отступила в сторону.

   Повисла угнетающая тишина. Мужчина тяжело дышал, а потом подошел ближе и с надеждой в глазах поинтересовался:

   – Тебя изнасиловали?

   Удивленно посмотрела на него, не ожидая столь чудовищного вопроса, и выдохнула:

   – Нет! Почему ты так решил?!

   Через секунду он оказался близко, дернув меня на себя, отчего я испугалась, совсем не ожидая подобного поведения. Его лицо было озлоблено, что я видела впервые. Иван схватил меня за руку, сжав, и грубо процедил:

   – Тогда скажи, почему вела себя как испуганная девственница, стоило мне зайти дальше поцелуев? Что не так?

   Посмотрела на него, удивляясь словам. А почему я собственно должна была прыгнуть к нему в постель, оттого что он ухаживает за мной? Платить телом за внимание, которое он уделяет, и средства, что тратит на меня?! Я сама в состоянии позаботиться о себе, и не собираюсь унижать себя, считая, что нужно вознаградить за то, что он сам предложил добровольно. Общением, но не телом. Я не хотела и не обещала ему ничего! И первые полгода старалась оттолкнуть, но он поразил, действительно поразил своей нежностью и заботой, а теперь, оказывается, я девственницу играла.

   Вложила в свой взгляд все эмоции и направилась в коридор, включив свет. Подошла к зеркалу, без слов пытаясь снять его колье, что не получалось. Руки совсем не слушались.

   – Ты что делаешь? – с возмущением и волнением проговорил Иван, продолжая стоять на месте, дергая правой ногой.

   – Снимаю твою вещь. Я остаюсь дома, а ты уходишь и забираешь свое украшение. И больше прошу сюда не приходить.

   Иван моментально оказался за моей спиной и попытался обнять, но я убрала руки, продолжая снимать сережку.

   – Рита, зайка, прости. Был удивлен и сморозил лишнего. Прости.

   – Уходи, – произнесла, в душе радуясь, что не пойду на сборище, где будет огромное количество людей.

   – Принцесса, что мне сделать, чтобы ты не обижалась. Я… не хочу тебя потерять. Черт, если ты считаешь, что еще рано для секса, значит, подожду, но не будь такой жестокой в мой день рождения.

   Замерла, сжимая вторую серьгу в ладони. Точно, у него сегодня праздник, а я… веду себя, как стерва. Вздохнула, пытаясь успокоиться и прийти в норму, а потом повернулась к нему, замечая в глазах парня раскаяние и мольбу. Закусила губу и прошептала:

   – Извини, что вспылила…

   – Это ты прости, – поспешно проговорил он и, взяв сережки в свои ладони, вновь принялся надевать. Как только вдел в уши, предложил: – Тогда пойдем? Гости собрались, только именинника и его очаровательной принцессы нет.

   Кивнула и, взяв сумочку, показала ему на дверь. Только спустились и вышли из подъезда, направляясь к его машине, как застыла, не в силах сдвинуться с места. Напротив спортивной иномарки Котлова стоял Охотник, прожигая меня тяжелым, гневным взглядом.

   Даже не описать словами мое состояние. Я полностью ушла в себя, пытаясь понять, что Волков здесь делает и почему это меня так волнует.

   Иван обнял меня за талию, отчего глаза Сергея загорелись красным огнем, а потом с веселой ноткой в голосе выдал:

   – Ой, Ритуль, я тебе не говорил? Так получилось, что отец приставил ко мне телохранителя. У него там какие-то неурядицы по бизнесу, временные, но ты не волнуйся, все в порядке. Еще немного, и будет, как всегда.

   Даже не смогла выдать слово, только смотреть в голубые, нет темно-синие глаза, ведь сейчас они напоминали бушующее море, и надеяться, что это случайность. А злость Волкова – это следствие его гнева, что мы вновь встретились. Как он там сказал про меня: «…девочка, с которой хочется поиграть…». Что же… теперь все по-другому.

   Повернулась к Ивану и прошептала:

   – Надеюсь, это временно.

   – Тоже так думаю, – ласково произнес он, а потом повернулся к Волкову, продолжающему смотреть на нас, и произнес: – Сергей, это моя невеста Маргарита.

   Он только ему кивнул, а потом перевел взгляд на меня и почти отрезал:

   – Волков Сергей.

   – Соркина Маргарита, – выдала, стараясь говорить, как можно холоднее, а потом повернулась к Ване и сказала: – Нас ждут.

   – Точно. С нетерпением ждут! – выдал он и повел меня к машине, усадив на заднее сиденье. Сам же расположился спереди в кресло пассажира.

   Всю дорогу была не своя, зная, как себя вести, но не представляя, где я найду столько сил для осуществления своей цели. Нет, я справлюсь. Не буду замечать его. Он тут на работе, так пусть и работает.

   Всю дорогу смотрела в боковое стекло, совсем не слушая, что говорил Иван, пока не почувствовала требовательные нотки, направленные в мою сторону:

   – Маргарита, ты меня не слушаешь?

   – Прости, отвлеклась на секунду, – произнесла, ответив на его пронзительный, подозрительный взгляд.

   – Милая, когда у тебя защита диплома? Хотел сделать тебе сюрприз, пригласить съездить со мной во Францию, чтобы отметить твой красный диплом. Ты достойна лучшего!

   Не думая, мгновенно выпалила:

   – Нет, я не могу. Я обещала детям…

   Котлов повернулся ко мне и с возмущением воскликнул:

   – Дети? Дети! Родная, ты не должна проводить с ними столько времени. Я тоже помогаю, ты же знаешь, но это не означает, что я должен принимать личное участие! Приличной суммы достаточно. Ты губишь себя.

   «Гублю себя?! Чем это?» – подумала, все больше склоняясь, что Иван никогда меня не поймет, да и никто, наверное.

   – Это не так, и… я не хочу говорить на тему детей, – прошептала, не желая обсуждать такие вопросы при Охотнике. Пусть он делает вид, что не слушает, но этот мужчина подмечает все, даже интонацию и любое неправильное движение, делая свои выводы, зная куда надавить и как все разрушить.

   – Ладно, солнышко. Переговорим на эту тему позже. Просто я хотел уже приобрести билеты на самолет.

   Ничего не сказала, осознавая, что могу грубо ответить, чего старалась избежать. Стоило только подъехать к огромному особняку, находящемуся в элитном районе столицы, я поспешила выйти, чтобы мне никто не открывал двери. Прошла вперед и стала ждать Ивана, вдыхая чистый прохладный воздух. Ночью да и утром был дождь, а после обеда распогодилось.

   Элегантный парень в черном костюме подошел ко мне и, предложив руку, которую я взяла, повел меня вперед. Каждой частичкой тела чувствовала взгляд Волкова, что было невыносимо. И это сейчас, когда еще и несколько часов не прошло, а что будет через неделю?!

   Может, я зря переживаю, и Сергею совершенно плевать на все, кроме его истинной стихии – охоты, а если увидит мои судорожные метания, только посмеется. Нет, ну сколько уже можно мучить себя? Все хорошо. Да, будет, когда он полностью исчезнет из моей жизни…

   Даже не заметила, как мы пришли в просторный холл, кричащий о богатстве владельцев, а дальше в зал, поражающий великолепием, начиная от потолка с хрустальными люстрами в три яруса и заканчивая полом из керамогранита, а также невероятной лестницей из натурального белого камня. Гости в шикарных и деловых нарядах стояли кучками, общаясь друг с другом. Увидев нас, все стали фальшиво улыбаться, скрывая свою зависть и, возможно, злость. Такие искусственные, ненатуральные. Ни одного не увидела с искренним любопытством или теплотой в душе, что пугало.

   «Что я здесь делаю?!»

   Видела Алину, но не желала общаться. Она подошла к нам, но уже через несколько секунд убежала, приметив солидного мужчину, стоящего у колонны с бокалом шампанского в руках. Через время Алина повела его в неизвестную сторону.

   Это мой первый светский выход с Иваном. Раньше я находила отговорки, в том году на его именины слегла с ангиной, а сейчас не смогла отказаться. Мне нравится у нас дома, где чувствуется любовь, где в глазах родных и друзей радость и нежность.

   «Я не хочу быть здесь!»

   Внизу живота стянуло тугой спиралью, что не могла шевельнуться, когда все стали подходить и поздравлять моего спутника. Потом пытались меня обнять, что я тяжело восприняла, отступив на шаг.

   Иван понял, что со мной что-то не так, и, обняв, сказал, что его невеста стеснительная, а он очень ревнив, так что приветствия достаточно. Была благодарна ему. Мне хватало резких духов и фальшивых улыбок, а вопросы о том, когда у нас свадьба, я полностью игнорировала.

   «Я не ханжа. Мне нравится общаться: постоянно выступала на публике с презентациями, исследовательскими работами и не боялась ничего. Но тут все по-другому, что меня выводило из себя. Я не хочу общаться с людьми, которые фальшивят, играют в свои грязные игры. От таких я жду только удара в спину».

   Каторга длилась вечно, как мне казалось, ужин прошел более-менее, а потом все пошли на улицу, где была приготовлена поляна со столиками, на каждом стояли фужеры с шампанским, закусками и фруктами. Все постоянно подходили к нам, и я, посчитав, что можно ненадолго скрыться, прошептала, что мне нужно отойти.

   Иван извинился перед солидным мужчиной, работающим адвокатом, его молодой женой, кидающей призывные взгляды имениннику, и повел меня в особняк, где на первом этаже находилась дамская комната. Попросила его не ждать и вошла внутрь, забыв закрыть дверь. Долго стояла у зеркала, пока в комнату не вошла невероятно красивая брюнетка с длинными волосами. Обтягивающее черное платье подчеркивало ее стройную фигуру. Красивая, даже шикарная, и явно нерасположена ко мне, если судить по придирчивому взгляду. Она улыбнулась и проговорила:

   – Ты среди гостей, наверное, не запомнила меня, да и понятно, если не живешь в светском обществе, а прибыла из глубинки. Я Александра.

   – Я из Новосибирска. И общество везде одинаковое, только люди разные, особенно те, кто высокого мнения о себе, – спокойно ответила, смотря в ее прищуренные карие глаза.

   Она хмыкнула, а потом проговорила:

   – Ладно. Поняла, что я стерва, а ты ангел, но хотела бы подружиться с тобой.

   – Спасибо. Польщена. Извини, мне нужно идти, – ответила, не желая таких вот подруг, и пошла к двери, как вдруг услышала:

   – Будь осторожна! Он не такой... Совсем другой…

   Повернулась к ней и, замечая в ее глазах страх, прошептала:

   – Кто ты?

   – Я бывшая любовница, и, наверное, настоящая. Нас много, так что можешь не запоминать. Но не об этом я тебя предупреждаю.

   – Тогда о чем?

   – Неважно! Иди, – грубо буркнула она и отвернулась.

   Непонимающе посмотрела на нее, и вышла. Всю дорогу пока шла, чувствовала взгляд, но, повернувшись, никого не увидела.

   «Да что со мной? Мерещится?!»

   Замечая, что Иван разговаривает уже с другим мужчиной, улыбнулась ему и, взяв фужер с апельсиновым соком, пошла в сад. Красивый, ухоженный, но я не могла любоваться, думала над словами девушки. Постоянно посматривала на часы, радуясь, что еще немного, и я смогу отправиться домой. Дошла до красивого фонтана и села на скамейку, оставив бокал на камне, проводя пальцами по выступам.

   Случайно услышала шум, и повернула голову к подрезанным кустарникам, замечая маленького светловолосого мальчика за ними. По возрасту ему лет пять или шесть. Тихо поднялась и осторожно пошла к нему. Он заметил меня и насторожился, а я медленно двигалась к нему, улыбаясь, стараясь его не вспугнуть. Подойдя совсем близко, заметила, что он стоит в пижаме с голыми ногами, что у него длинные волосы, нос с горбинкой, и есть привычка прятать руки за спиной. Увидев, что он хочет скрыться, сказала:

   – Привет. Давай знакомиться?

   Он с испугом посмотрел на меня и сделал шаг назад. Закусила губу и попыталась успокоить:

   – Не бойся. Я не обижу. Только хочу подружиться с тобой. Можно?

   Паника в глазах ребенка не проходила, и поэтому я присела на корточки и предложила:

   – Ты любишь загадки? Давай поиграем?

   Малыш вновь посмотрел по сторонам, а потом махнул мне рукой, зазывая за собой, и побежал вперед. Ничего не понимая, бросилась за ним, стараясь это делать медленно, чтобы не догнать.

   Мы обогнули сад, притом не по дорожке, а окольными путями, и пришли в закрытый, даже я бы сказала заброшенный участок старого сада. Много деревьев и кустарников, за которыми много лет не ухаживали. Чуть в стороне росло три огромных дуба, а рядом с ними стоял деревянный домик, около которого насыпан песок, где валялись игрушечная машинка без одного колеса, расколотое ведерко и лопатка. Оглянулась по сторонам и поняла, что мы на задней части резиденции, и отдельный дом, который находился здесь, был как дополнение к особняку. Очевидно, первоначально построенное здание, а теперь заброшенный домик.

   Усевшись на песок, совсем забывая про бежевое платье, жалея, что я не в джинсах, улыбнулась мальчику и показала на ведерко, весело предложив:

   – Давай с тобой построим пирамидки?

   Он удивленно посмотрел на меня и потянулся к ведерку. Замерла, с ужасом наблюдая, что у малыша на руках по три пальца соединены вместе. Синдактилия. Заметив мое внимание к его кистям, он мгновенно прижал к лицу свои ладошки и весь сжался, ожидая чего-то ужасного. Как только выдохнула, потянулась к нему и обняла, убежденно выдыхая:

   – Не бойся, маленький. Ничего страшного. У деток такое бывает. Часто. Потом тебе сделают операцию, и ты забудешь об этом. У тебя будут самые хорошие пальчики на свете. Честное слово!

   Он перестал дрожать. Посмотрел на меня своими огромными светло-зелеными глазами, пытаясь осмыслить мои слова, и сглотнул. А меня как будто парализовало, чувствуя под своими руками на его голове шишки – огромные гематомы. Немного оттянула футболку и увидела на спине уже черные синяки.

   «Что творят с ребенком? За что?! Как так можно?! Его избивают… за пальчики, но малыш не виноват! Как такое возможно в доме Котловых?»

   Я вновь обняла его, пытаясь не показывать свой страх, и прошептала:

   – Давай поиграем?

   Мальчик кивнул, но ничего не сказал, и я принялась учить его делать башни и окошки в них, думая про себя, что можно сделать, чтобы помочь ребенку. Песок был влажный, что очень нам помогало. Спустя время, когда десять пирамид было построено, я спросила:

   – У меня есть конфетки. Будешь?

   Он нахмурился, а потом кивнул. Значит, не умеет говорить.

   Достала все, что у меня лежало в сумочке: несколько ирисок и две сосульки, и протянула ему. Малыш схватил их, и сел ко мне боком, переживая, что я заберу. Открыл дрожащими руками одну, засовывая в рот, украдкой посматривая по сторонам, а остальные спрятал в ямке и засыпал песком, чего я совсем не ожидала, продолжая смотреть с открытым ртом. Когда малыш проглотил лакомство, вдруг принялся раскапывать яму и, вытащив две конфетки, одну положил в карман, вторую в рот, а оставшиеся закопал.

   Только хотела спросить про маму или других взрослых, как послышался женский хриплый голос со стороны дома. Я повернулась назад, но тут же почувствовала маленькие кулачки на своем бедре. Малыш меня отталкивал и показывал в ту сторону, откуда я пришла.

   «Он хочет, чтобы я ушла».

   Кивнула и встала, но, не удержавшись, повернулась в сторону ветхого дома, как вдруг мальчик побежал вперед и выставил руки в стороны, защищая ту территорию, где находилась, наверное, его мама.

   Ребенок нахмурился, и создалось впечатление чего-то знакомого. Он вновь показал рукой мне на выход. Я пошла, чтобы не расстраивать его, а потом повернулась и спросила:

   – А можно я приду? Потом? С книжкой или…

   Он надул щеки, а потом полез в карман и вытащил сосульку. Поднял ее вверх, чуть улыбаясь.

   – Хорошо. Я принесу, – проговорила и пошла, периодически посматривая на то место, где он стоял. Мальчик непрерывно глядел на меня, пока я не скрылась из его поля зрения, спрятавшись за деревьями.

   Улыбнувшись, он съел свою конфету и направился к дому. У крыльца задержался и, посмотрев по сторонам, убедившись, что никого нет, вошел внутрь.

   Была растеряна и не представляла, что делать. Одно точно, так оставлять нельзя. Малыша избивают, а с его матерью что-то случилось.

   Было желание пойти в этот дом и все узнать, ведь я не могу вот так все оставить. А если спросить у Ивана? Нет. Это не дело. Если ребенок живет на их территории, значит, Котловы знают, в каком положении он находится.

   В таком возрасте ребенок не говорит, с ним не занимаются, он предоставлен сам себе. И все же, что с матерью?

   Только сделала шаг вперед, как тут же рот закрыла сильная ладонь и меня прижали к мощному мускулистому телу, сжимая второй рукой талию.

   Отчаянно стала бороться, как услышала:

   – Рита, не лезь, куда тебя не просят.

   «Охотник!» – подумала и попыталась вырваться, но Волков не отпускал, отчего я вся пропитывалась его запахом, силой, ИМ. Он убрал ладонь с лица, прижимая уже двумя руками, и прохрипел мне в волосы:

   – Перестань дергаться, девочка, и успокойся.

ГЛАВА 3

«Успокоиться? Успокоиться?»

   Еще сильнее стала дергаться, гневно выговаривая:

   – Отпусти меня! Сейчас же! Сергей!

   Охотник даже не пошевелился выполнить мое пожелание, только слегка сдвинул руки по платью, отчего мое тело моментально взбунтовалось, принимая за ласку. Вернув их на прежнее место, чуть сжимая ткань, проговорил в волосы:

   – Рита, не лезь в это змеиное логово. Поверь, это ядовитый гадюшник. Тебе здесь не место.

   – Как не лезть? Ребенка избивают! Избивают! – воскликнула, чувствуя, как мужчина мгновенно напрягся и отпустил меня.

   Не мешкая, повернулась к нему, встречаясь с темно-голубыми глазами, невероятно красивыми и вместе с тем опасными до дрожи в груди. Он сжал руки в кулаки и ледяным тоном произнес:

   – Я не знал. Только в курсе, что территория охраняется. Обещаю, я все узнаю и предприму все меры, чтобы помочь ему.

   «А мне сидеть и ждать, пока ребенка калечат?!»

   – Нет. Там что-то не так, и с матерью непонятно. Мальчиком совсем не занимаются, он выглядит, как потерянный дикий зверек. Его избивают за сросшиеся пальчики! Уму непостижимо! Да у него на голове свободного места нет, сплошные гематомы. Нужно идти… – сказала, делая шаг назад, замечая, как он посмотрел вперед и нахмурился.

   – Рита, посмотри туда! – резко велел Волков и показал рукой позади меня. Повернулась и увидела, как со стороны дубов появился высокий, крупный мужчина, поправляющий свою одежду, оглядывающийся по сторонам. Он шел к дому и, остановившись у входа, выкинул окурок и скрылся. – Видишь, дом охраняют. Тебе просто повезло, что киллер отходил куда-то.

   – Киллер?! Здесь? Но…

   – Пойдем, – потребовал Сергей и только хотел взять руку, но я отошла на шаг, гневно испепеляя его взглядом. Видела, как на мгновение в его глазах появилась тьма, но в следующий момент он уже спокойным тоном произнес: – Насколько помнится, ты приехала с именинником, считаясь его невестой. А как погляжу, больше нравится бегать по саду и искать неприятности.

   – Нужно помочь ребенку! – не собираясь отступать, проговорила я, совсем забыв, кто меня там ждет. Подождут, если нужна.

   Охотник задумчиво посмотрел в сторону ветхого дома, а потом проговорил:

   – Сегодня схожу на разведку. Но ты больше сюда не пойдешь!

   – Я…

   – Пообещай! – потребовал мужчина.

   – Нет. Я постараюсь не ходить, но если что-то случится, то не смогу не прийти, – честно ответила, не желая обманывать. В груди все трясло от того, что мальчика и его мать держат против воли. Теперь понятно, почему малыш так реагировал. Но только за что его наказывали? Почему такое скотское отношение?

   Мы буравили друг друга взглядами, не желая идти на уступки, но вместе с тем обдумывая варианты, чтобы было лучше. Я понимала, что Сергей прав, но не могла бездействовать.

   Охотник недовольно нахмурился, и, проведя рукой по подбородку, выдал:

   – Ладно, только не делай ошибок. Я помогу, но жду, что ты не будешь бегать под ногами, крича о справедливости. Здесь ее не может быть, и нужно действовать по-другому. Говори мне, если что узнаешь и надумаешь. Поняла? Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

   Хотела промолчать, но не сдержалась, спросив у него:

   – И почему же?

   Мужчина молчал, а потом резко отчеканил:

   – Это опасно для жизни.

   – Я не думаю, что Иван…

   – Ты ошибаешься. Неужели ты считаешь, что вооруженная охрана на территории Котловых просто так день и ночь работает?

   – У нас тоже была охрана, – напомнила ему, отряхнув свое платье от песка.

   – Потому что брат спасал тебя от киллера и заказчика, а здесь не так все благородно. И поверь, обычно страдают те, кто невиновен. Это значит, ты в опасности.

   – Сергей…

   Послышался приглушенный сигнал вызова. Волков недовольно скривился, затем, нагнувшись, достал рацию из кармана брюк и нажал на прием. – Слушаю. Понял. Посмотрю.

   Пока говорил, не отрывал от меня придирчивого, тяжелого жадного взгляда, отчего было ощущение, что я деликатес для голодного и свирепого льва. Выключив связь, сухо сказал:

   – Пойдем. Тебя уже ищут. Скажем, что ты была в саду левого крыла, где я тебя и нашел.

   – А сейчас мы где находимся? – уточнила, следуя за ним.

   – Закрытая часть старинного особняка.

   Сглотнула и, пытаясь запомнить дорогу по всяким мелочам в виде высокого перекошенного дерева, бывшей разрушенной клумбы и огромных размеров муравейника, шла за мужчиной, наблюдая за уверенными движениями, размашистыми шагами, мощным телом. Сергей невероятно красив, чем никогда не пользовался, насколько я могла судить. Хотя при первом нашем знакомстве было нечто похожее на интерес, расположение к себе… Но тогда я испугалась, а потом мы узнали, что он мой телохранитель, а я его работа.

   Послышались голоса, и я посмотрела вперед, наблюдая, как со стороны особняка ко мне быстрыми шагами двигался Иван, а за ним несколько охранников в черных костюмах. Парень был встревожен и, вероятно, зол, если судить по его разъяренному выражению лица. Инстинктивно сделала шаг назад и, чувствуя, что за спиной у меня стоит Охотник, от которого шел невероятный жар и огромная сила, успокоилась, тяжело дыша.

   – Не бойся. Я уничтожу любого, кто тебя обидит, – отчеканил он ледяным тоном. Поразилась его словам, выдаваемым как обещание, но даже на секунду не усомнилась в их правде.

   Резко повернулась, смело встречая невозмутимый, сосредоточенный взгляд Сергея, и не в силах промолчать, посоветовала:

   – С себя не забудь начать.

   Видела, что он хочет что-то сказать, но не стала ждать, выдвинувшись вперед. Когда Иван оказался напротив меня, резким движением обняв, почувствовала себя в клетке, и всему виной Охотник. Раньше объятия и поцелуи Котлова на меня так угнетающе не действовали, а сейчас они были невыносимы. Прижалась к груди и как можно беспечнее посмотрела в его лицо. Красивое, ухоженное, чуть вытянутое, излучающее нескрываемый страх, волнение и гнев. Думаю, у меня плохо получилось быть раскрепощенной или спокойной, во мне все сжималось от возмущения и разочарования, но я надеялась – Иван не в курсе того, что происходит с ребенком. Прикрыла веки на секунду, подавляя волнение, а потом произнесла:

   – Извини, мне так понравился сад, что я немного потерялась, пока твой телохранитель не окликнул меня.

   Сказала и повернулась боком, показывая рукой на Волкова, стоявшего в наглой, хищной позе, что никак не говорило о том, что он на кого-то работает и подчиняется. Ваня нахмурился, отчего между густыми светлыми бровями появилось несколько маленьких складок, и, посмотрев на Сергея, нелюбезно уточнил:

   – Где ее нашел?

   – В саду правого крыла особняка, – отчеканил Охотник, возвышаясь над всеми, излучая враждебный жар, сканируя всех, и не выдавая ни одной эмоции.

   – Понятно, – грубо сказал Котлов, а потом нехотя добавил: – Спасибо.

   Волков только кивнул, что Ивану не понравилось. Интересно, а к какому общению с подчиненными привык Котлов? Я всегда видела достойный пример мужчины – брата. Шторм хоть и суровый человек, в некоторой степени импульсивный и категоричный, но он не заставлял прогибаться под себя.

   Задумчиво посмотрела на Котлова и поделилась:

   – Я устала. Ты не против, если я поеду домой?

   – Подожди, – с возмущением воскликнул парень, очевидно, не представляя, что я могу такое произнести в его праздник. Ваня скривился, но замечая мой внимательный взгляд, с обидой произнес: – Еще огромный торт впереди, а потом я хотел представить тебя как мою…

   Мгновенно почувствовала, что из меня выкачали весь воздух, тут же возвращая его назад, отчего сжалось сердце, доставляя невероятную боль. Ко всему почувствовала каждой частичкой тела, что мне прожигают спину взглядом. В недовольстве Сергея не хотела разбираться, а вот в своем – желательно, причем немедленно. Выдохнула и резко произнесла:

   – Иван, я тебе уже говорила…

   – Подожди! – грубо оборвал он меня на полуслове, осматривая свою охрану, и громко отчеканил: – Все свободны, кроме Волкова. Отойди чуть дальше.

   Все послушались приказа, чем обрадовали Ивана, ухмыльнувшегося своей власти. Охотник отступил на несколько шагов и отвернулся, но я могла поклясться, что ему все слышно и, естественно, видно. Не желая тут проводить разборки, устало проговорила:

   – Прости, мне неприятно, что ты, не посоветовавшись, решаешь за моей спиной. Мы с тобой еще не…

   Котлов взял мою ладонь в свои руки и взволнованно изъяснил:

   – Я хочу большего. Мне мало того, что ты даешь. Я мужчина, а ты… – отмечая мое негодующее лицо, он сменил интонацию и уже спокойнее добавил: – Хочу быть всегда с тобой, любить и получать отдачу. Мы идеальная пара. Ты моя принцесса навсегда. Только моя!

   Разбила наши руки и с требовательной ноткой в голосе произнесла:

   – Иван, не дави на меня.

   – Черт. Ладно. Извини. Понял. Но, к сожалению, я не могу уйти. Совсем недавно подъехали серьезные люди, и поэтому мне нужно быть с ними. Отец вводит меня в наш бизнес. Ты должна понимать. Поэтому предлагаю тебе остаться. Все самое лучшее в этом доме только для моей принцессы! Тебя никто не побеспокоит. Пожалуйста.

   – Я хочу домой. К себе.

   – Ты не слушаешь меня. У нас только одна комната, как твоя квартирка. Все самое лу… – не унимался он, окончательно выводя меня из себя, чего я не хотела допустить.

   – Я хочу к себе, – почти прорычала, чувствуя в эту секунду, что я его уже ненавижу. А, может, просто напряжена из-за бедного мальчика. Закусила губу и попросила: – Пожалуйста. Я поеду на такси.

   – Понял. Хорошо. Только тебя отвезет телохранитель. Не хочу, чтобы с тобой могло что-то случиться.

   – А может случиться? Я в опасности? – резко осведомилась у него.

   – Нет, конечно. Но все же… Если что-то выйдет из-под контроля, то я немедленно заберу тебя к себе.

   «Тогда я поеду к брату!» – подумала, отчетливо понимая, что готова на конфликт, чувствуя, что во мне все кипит и бурлит.

   – Я пойду. Плохо себя чувствую.

   – Ммм… хорошо, – согласился и крикнул: – Сергей!

   Волков повернулся, и именно в эту секунду я поняла, кого хочет Иван отправить вместе со мной домой.

   – Нет. Это твой телохранитель! Мне нужно…

   – Поверь, с ним, я уверен, что с тобой ничего не случится, а я… пока в безопасности. Так что только с ним.

   – Но…

   – Либо оставайся ночевать здесь.

   – Нет, я поеду… с Сергеем, – выдохнула, и едва направилась вперед, как он остановил, и, наклонив голову, с напускным укором поинтересовался:

   – Неужели прекрасная Золушка оставит Принца без поцелуя?

   Только хотела отказаться, но что-то во мне дернуло ответить, да так, чтобы Охотнику напомнить о том, что он потерял. Нет, я понимала, что это нужно забыть, и не стоит делать, но не могла себя перестроить на другие мысли. Я нуждалась в этом.

   Подошла к Котлову и, когда теплые губы мужчины накрыли мой рот, с жаром ответила, представляя себе, что дарю ласку другому мужчине. Получилось волнительно. Еще бы, если учитывать, как я выдавливала нежность и страсть из себя. Когда поцелуй закончился, услышала шепот Котлова:

   – Рита, останься. Мы могли бы…

   Сглотнула и покачала головой, убежденно выдавая:

   – Нет, я домой.

   Он обреченно кивнул и, взяв меня за руку, пошел провожать, направляясь из сада по окольной тропинке, которая вела к воротам. Оказавшись за ними у черного джипа, Котлов ласково поцеловал в губы и сказал:

   – Надеюсь, ты не будешь долго меня мучить.

   Только натянуто улыбнулась и прошептав: «Пока», села в машину на заднее сиденье. Охотник тут же дал по газам, выезжая из элитной парковки Котлова.

   Сидела, сжимая пальцами подол своего платья, стараясь не смотреть на Волкова, от которого шли волны бешеного напряжения и ярости. В каждом его движении, взгляде проглядывало недовольство. Мечтала быстрее приехать и убежать, чтобы не видеть и не чувствовать ЕГО.

   Решив, что можно раньше времени сбежать, вежливо попросила:

   – Рядом с моим домом есть супермаркет. Останови, пожалуйста, на парковке и я выйду.

   Водитель не ответил, что насторожило, и, облизнув сухие губы, повторила:

   – Мне нужно обязательно туда, а ты можешь сразу возвращаться на работу.

   Вновь тишина. Больше ничего не стала говорить, надеясь, что, несмотря на свое плохое настроение, Сергей выполнит мою просьбу. Как раньше…

   Через полчаса джип остановился на парковке супермаркета, и только я хотела выйти, как услышала грозный тон:

   – Сиди, я открою.

   Тяжело выдохнула, наблюдая, как он взял борсетку и вышел, открывая мне двери, помогая спуститься. Понимая, что Сергей собрался со мной, тихо сказала:

   – Я сама. Уезжай.

   Волков нежно взял меня за руку, сжимая своими пальцами мои, отчего в горле образовался ком, и, глянув жадным голодным взглядом, категорично отчеканил:

   – Я уеду, когда буду знать, что ты дома и в порядке. Еще пожелания есть?

   Посмотрела в сторону торгового комплекса, отмечая, как торопятся люди, а некоторые медленно гуляют под ручку с любимыми, и, не желая ругаться на улице, кивнула. Еще несколько секунд чувствовала его внимание на своей персоне, а потом он включил сигнализацию и, не разбивая рук, повел меня к магазину, посматривая по сторонам, когда проходили участок дороги, где обычно проезжали машины, чтобы припарковаться.

   Внутри здания я освободила свою ладонь, что он неохотно, но позволил мне сделать, а потом услышала:

   – Тележку брать?

   Кивнула, решив, что раз уж мне помогут подвезти покупки до дома, то я могу малышам приобрести игрушки, повела его в детский отдел. Надеялась, что он через пять минут добровольно уйдет, оставив меня одну.

   Родители мне оставили очень приличные банковские счета, и, благодаря советам брата, я сделала хорошие вложения, которые приносят ежемесячно довольно приличный доход. Я могла позволить себе работать для удовольствия, не переживая, что мне не хватит на жизнь, а также помогать тем, к кому относилась со всей душой, любила, чувствуя себя, как никогда, счастливой.

   – Что нужно? – задумчиво произнес Сергей уже нормальным тоном, осматривая огромные стеллажи, где чего только не было.

   Прервав на мгновение свой быстрый осмотр в поисках кукол, с предвкушением посматривая на нижние полки, где стояли коляски и все для больших пупсов, радостно поделилась:

   – Тридцать детей. Двадцать девочек и десять мальчиков. Возраст от трех до пяти лет. По две хорошие игрушки.

   – Оружие тоже можно? – вдруг спросил он, трогая рукой автомат, моментально засветившийся разноцветными подсветками, издавая веселые звуки.

   – Да, только чтобы им было интересно, – попросила, взяв в руки невероятно красивую Мальвину, сразу же вспомнив о маленькой Настеньке.

   – Тебя попросили приобрести? – вдруг спросил он, присев на корточки, выбирая машинки.

   – Нет, – ответила и подумала, что сейчас начнутся вопросы или непонятные упреки, но мужчина только кивнул и принялся дальше исследовать игрушки, нажимая кнопки, проверяя дверцы.

   Через час у нас уже стояло две тележки, куда мы определили куклы, мягкие игрушки, автоматы, машинки, самолетики, паровозики, разборного крокодила, мячики, посудку, развивающие игры и многое другое. Сергей иногда подходил и показывал интересные моменты, чтобы я объяснила детям, и они не сломали, потом принялся оценивать мой выбор, выдавая однозначные похвалы. С ним было очень легко, стоило только на мгновение забыть о том, что между нами было.

   Украдкой наблюдала за ним, улыбаясь, когда он с интересом или, хмурясь, проверял музыкальные инструменты. Он так серьезно подошел к делу, что я не могла не восхищаться. Даже смеялась, когда он позвал консультанта, недовольно буркнув, почему не работают функции и зачем продают детям некачественный товар.

   За это время решила, что нам можно быть друзьями. Ведь Сергей хороший человек, пусть у нас с ним все ужасно получилось. Ненавидеть не могла…

   В общем, через полтора часа мы подходили к кассе. Выгрузив все из одной тележки, я пошла вперед, доставая из сумочки визитницу, где находились банковские карточки. Не успела сделать и шага, как Волков остановил меня, взяв за ладонь, и категорично заявил:

   – Убери. Я оплачу.

   – Не нужно! Зачем? Я сама, – непонимающе выдала, даже не ожидая такого предложения. – Спасибо, что помог выбрать, но…

   – Я оплачу, и это не обсуждается! Выходи с той стороны и складывай игрушки в пакеты, – велел он и принялся выкладывать товары из второй тележки на ленту.

   Молодая красивая девушка, работающая кассиром, непонимающе смотрела на нас и количество игрушек, а потом не сдержала любопытства и спросила у Сергея:

   – Ого, и сколько у вас детей?

   – Тридцать, – серьезным тоном ответил ей Охотник, продолжая сосредоточенно выкладывать, вновь проверяя на неисправности, чему я не могла не улыбаться.

   Брюнетка застопорилась и посмотрела на меня, пытаясь найти в моей фигуре намек на многодетность, а потом произнесла:

   – Ммм…

   Улыбнулась ей в ответ и успокоила:

   – Это подарки малышам из детдома.

   Она выдохнула и проговорила:

   – Замечательно. Представляю, сколько радости у них будет.

   – Они будут счастливы! – ответила, наблюдая, как девушка сразу же посмотрела на мою руку, а потом на пальцы Волкова, где на правой руке была только золотая печатка с изображением волка, и лучезарно улыбнулась ему.

   Сергей, естественно, заметил, но даже подобие на улыбку не продемонстрировал, громко проинформировав:

   – Карта.

   Она показала на терминал, и через секунду отдала чек, ласково добавляя:

   – Всего вам доброго! Всегда вам рады!

   Волков не ответил, а ведь кассирша говорила свое пожелание явно не мне, потом посмотрел на тележки, однозначно, решая, как перекинуть все в одну, но я предложила:

   – Давай, где поменьше мне, а что побольше – тебе. Так быстрее будет, и ничего по дороге не потеряем.

   Он кивнул, но еще стащил у меня четыре пакета, как будто я на себе это собиралась нести, а не на колесах.

   Пока везла подарки до джипа, следуя за ним, замечая, как он постоянно оглядывался на меня, волнуясь, что меня собьют, чувствовала себя не в своей тарелке. Вроде не напрашивалась на помощь, а получилось, что он все оплатил. Притом думала, что уйдет, ведь не каждый захочет тратить свое время и выбирать, а он остался, принимал активное участие, а потом потребовал расплатиться. Удивительно.

   Тут же вспомнила Ваню. В конце декабря предложила ему купить подарки малышам на Новый год, чтобы он вручил им сам, побыв сорок минут Дедом Морозом. Но тот отказался, заявив, что администрация без нас купит, а он не имеет лишнего времени и не хочет, чтобы я тратила даже минуту на выбор сувениров для сирот.

   Не стоит сравнивать! Совсем. Мужчины разные, и Охотник… он другой. Только вот с игрушками получилось неудобно. Хотела открыть рот, чтобы выразить свое мнение, как услышала:

   – Ты мне ничего не вернешь. Это мой подарок детям. Ты… успеешь потом.

   Решив, что с Сергеем спорить бесполезно, благодарно произнесла:

   – Спасибо.

   – Когда повезешь игрушки?

   – Завтра утром.

   – Во сколько?

   Понимая, к чему он клонит, но не имея права отказать, ведь он малышам лично выбирал подарки, прошептала:

   – Я сама могу… на такси.

   – Во сколько? – спросил, и я поняла, что Охотник не отступится.

   – В десять.

   – Я подъеду, – пообещал, а потом поинтересовался: – Сама не ездишь на машине?

   Молчала, а когда уже подошли к джипу, поделилась:

   – Нет, хотя у меня есть права, и Андрей лично наблюдал, как я езжу… Притом сдавать экзамен ему. Я волновалась больше, чем на экзамене в ГИБДД. Но не хочу…

   – Понятно, – проговорил Сергей и открыл багажник.

   Загрузив все свободное место пакетами с игрушками, мы в тишине доехали до моего дома. Там я получила на выдаче только два, когда Сергей взял себе по четыре пакета в каждую руку, буркнув, что остальное потом сам занесет, и мы пошли домой.

   Как только открыла дверь своей квартиры, он поставил подарки на пол в коридоре, тут же вышел, попросив мои ключи, чтобы самостоятельно зайти.

   Оставив пакеты нетронутыми, решив завтра утром перебрать, чтобы обрезать ценники, я включила электрический чайник.

   Ходила взад и вперед, думая обо всем. Действительно, зачем нужна война? Будем друзьями. Общаться, когда это нужно, да и так. Сергей мне спас жизнь, пусть и разбил сердце, а это много.

   Посмотрела на часы, удивленно хмыкнув, что больше пяти минут прошло. Окна у меня выходили на другую сторону дома, поэтому даже не могла посмотреть, почему он задержался. Как только услышала шум, подошла к двери. Волков положил оставшиеся пакеты на пол, и, внимательно окинув коридор зорким взглядом, протянул ключи. Осторожно взяла, и положила на полку шкафа-купе.

   Посмотрела на ожидающего мужчину и предложила:

   – Может… чай?

   Сергей кивнул и, сняв обувь, закрыл дверь. Молча прошел в ванную комнату, спустя время, вошел в кухню, закатав рукава на рубашке, отчего смотрелся невыносимо притягательно.

   Показала на стол, куда поставила все необходимое, и, немного волнуясь, сказала:

   – Чай. Пирог. Печенье. Присаживайся.

   – Спасибо, – выдал он и прошел к месту. Я села напротив, считая, что не нужно стоять в стороне, когда гость за столом. К тому же не желала, чтобы Сергей подумал, что я боюсь его, но теперь, благодаря своей смелости, вынуждена была терпеть, как он, не переставая, смотрит на меня изучающим взглядом.

   От неверия в происходящее не знала, как вести себя, и поэтому решила рассказать о своих малышах.

   – В детдоме есть маленькая, умненькая и невероятная девочка – Настенька. Кучерявая, светлая малышка с огромными голубыми глазами. Я ей выбрала куклу Мальвину. А неделю назад приобрела красивое голубое платье. Думаю, она будет счастлива! Когда она улыбается, на ее щечках появляются ямочки. У нее даже есть поклонник. Такой пухленький рыжий мальчик с канапушками, называющий себя мушкетером. Егорка. Его старую шпагу сломали, и я…

   Даже не заметила, как рассказала о каждом ребенке, а Сергей слушал. Внимательно, улыбаясь уголками губ, изредка задавая вопросы. Когда поняла, что я вот так просто все выложила, смутилась. Моментально поднялась и поспешно проговорила:

   – Прости. Я задержала тебя. Даже не заметила… Тебе нужно на работу.

   Охотник поблагодарил и встал, на что я кивнула и пошла вперед, намекая на прощание и провожая одновременно. После того как он обулся, я все же спросила:

   – Ты поможешь мне? Будешь держать меня в курсе насчет малыша и его матери? Им нужно помочь!

   – Да, – выдал Охотник, резко добавляя: – Только не вздумай делать глупостей.

   – Я и не делаю!

   – Разочарую тебя, любимая, ты влезла в логово гремучих змей, поощряя ухаживания гнилого жестокого пацана.

   – Я не любимая! Он не пацан! И я ничего такого не делала! – закричала, удивляясь, что с ним я могу открыто говорить все, что думаю. Волков нажимает во мне неизвестные кнопки, и мне хочется выплеснуть все, что я думаю, сказать, как есть, не таясь. Мне становится абсолютно все равно, обижу или нет, точно так же, когда обижают при мне детей или я общаюсь с ними. Все эмоции взрываются, охватывая разум.

   – Не делала? Тогда раз ничего такого, то я тоже не откажусь, – гневно рявкнул он и пошел на меня, резко хватая за руку в тот момент, когда я пыталась убежать, и дергая на себя.

   – Свела с ума… Моя.

   Мгновение, и он страстно атаковал мой рот, чувственно увлекая в сладостный туман. Стихийный ураган, а не поцелуй. Мужчина с жадностью пил мои губы, врываясь языком, обнимая так, что не было и мысли сопротивляться.

   Ладони скользили по его рубашке, и я наслаждалась каждым участком могучего тела мужчины. Вдыхала невероятный, манящий запах, только его, понимая, что не могу надышаться.

   Сергей как будто сошел с ума, сметая все свои барьеры, даруя острое наслаждение. Даже не осознала, когда ответила, получив в ответ глухой стон. Ноги совсем не держали, я только могла хвататься за его плечи, не в силах отказаться от таких желанных взрывных ощущений, которые мог подарить только он. Мой Охотник.

   Сознание против воли мгновенно подкинуло воспоминание о последней встрече, когда он так же меня целовал, уходя навсегда, и я вскрикнула, оттолкнув его.

   Волков не двигался, только смотрел, сдерживая себя, что отражалось в его темно-синих глазах, погружающих меня в невероятное бушующее стихийное море. Сергей сделал шаг ко мне, но я закричала:

   – Не смей! – а потом уже спокойнее: – Не подходи ко мне. Никогда.

   – Рита, – выдохнул он. – Я могу тебе все объяснить.

   – Ты объяснил! Четыре года назад! Так что больше не нужно, – воскликнула, и, чувствуя, что меня трясет, попросила: – Прошу, уходи. Не нужно… Единственно, что могу предложить, это дружбу.

   Он ничего не сказал, продолжая поедать взглядом, а потом кивнул и пошел на выход. У двери вновь посмотрел на меня и сказал:

   – Я ждал достаточно. Больше не собираюсь.

   Даже не дал возможности ответить. Ушел.

   Обхватила себя руками и просто стояла, пытаясь успокоиться, унять дрожь. Через некоторое время я медленно подошла к двери и закрыла, сев на коврик, считая, что так будет лучше.

   «Он не отступится!» – возникла мысль, но я подавила ее, убеждая себя, что Волков побесится и успокоится. Второго шанса не будет, да и не нужен он ему. Это так… похоть и ностальгия. Сердце Охотника принадлежит работе.

ГЛАВА 4

4 года назад

   31 января, среда

   Мужчина больше часа осматривал территории Грызлова, чтобы оценить уровень защиты, возможности проникновения и побега. Пообщавшись с охраной Андрея, он посчитал, что они непрофессионалы, это его неимоверно бесило. Лишь одного он приметил, правильно мыслящего, но вид охранника заставлял напрячься: поведение и внешний вид явно указывали на слабоумие, тем не менее, парень был внимателен и дотошен, что выделяло его среди всех.

   После разговора со Штормом, нанявшем охранять сводную сестру, Сергей находился в постоянных размышлениях. Его раздражало, что он будет смотреть за капризной соплячкой, у которой в голове только танцы, пацаны и обжимания. Других он не встречал, и эта не должна отличаться.

   Да и что говорить, он считал женщин слабыми, поддающимися на любой соблазн, способными только развлекаться и предавать. И эту правду ему вдолбила мать, сбежавшая от них с отцом, не желающая всю жизнь мотаться из города в город, а когда и в район, что она особенно не любила. Женщина считала, что достойна лучшего, отказавшись следовать за мужем, воспитывать сына. Сергей представлялся ей ненужным якорем, о чем говорила ему в глаза, проклиная отца, неспособного дать ей счастье.

   Ни поддержки, ни любви, ни верности. Вероника изменяла Александру в открытую, пока муж был в командировках, запирая пятилетнего сына в квартире, забивая холодильник продуктами, считая, что он взрослый и должен самостоятельно позаботиться о себе. В отца, значит, справится.

   Потом произошел разрыв, и мать официально отказалась от сына, вручив отцу, заявив, что беременна от другого, и у нее новая жизнь, а они лишние. Первое время было тяжело без материнской ласки, пусть даже он ее не знал, а потом привык. Отец так и не женился. У него были женщины, но он всегда возвращался домой один. Когда повзрослевший сын как-то спросил, почему он вновь не попытает счастья, Волков старший с сожалением в голосе сказал, что любит предательницу.

   Александр Александрович до офицерского звания работал в ОМОНЕ, после перешел в СОБР и недолгое время числился в Формировании специального назначения, где вел операции на территориях противника. Мужчина был высок, невероятно огромен и красив, пусть волосы на треть были седыми. Сын являлся полной копией отца, а также взял все черты характера, но каждая проявлялась сильнее, жестче.

   Из-за кочевой жизни Сергей очень рано начал изучать боевые искусства, стрельбу, так как другого не видел. У него не было детства, скорее подготовка к будущей профессии.

   В семнадцать лет он выглядел впечатляюще: широкоплечий, мускулистый, красивый, смотрелся старше своих лет. Несмотря на внешние данные серьезных отношений не было, так, ничего не значащие встречи.

   После армии, которую проходил в горячей точке, сразу же оказался в спецназе. Год назад ушел оттуда.

   Сейчас работал в собственном элитном охранном агентстве, которое вел с Тарасовым Лехой, известным как Взрыватель. Хотя между партнерами была разница в возрасте – пять лет, мужчины хорошо сдружились, впрочем, как и сработались, имея одинаковые убеждения и цели.

   Решив обследовать кухню, где большую часть времени находилась домработница, вызывающая у него некоторые подозрения и вопросы, он направился туда. Как только прошел коридор, оказался в проеме перед входом и замер, смотря только вперед.

   В просторной огромной светлой кухне рядом со столом стояла прекрасная девушка в белой футболке и синих джинсах, подчеркивающих ее стройное тело, смеющаяся над неудачными попытками маленькой девочки примерно двух лет, а может и меньше, схватить вилкой рожки. От незнакомки шли волны такого тепла и нежности, что мужчина засмотрелся, жадно следя за каждым ее движением и мимикой.

   – Нет, нет. Не руками. Нельзя! Вилочкой, – учила светловолосая высокая красавица, улыбнувшись, когда девочка надула щечки, а потом, покосившись в сторону, якобы не смотрит, тянулась рукой к еде, чтобы схватить пальцами и быстро положить в рот.

   – Свет, а давай тогда ложкой? Так будет лучше. Правда?!

   – Да! – радостно ответил ребенок, показывая свои ямочки на щечках.

   Волков смотрел на девушку и, замечая настоящую радость в глазах и на лице, почувствовал, что ему тоже хочется улыбаться. А еще познакомиться и стать ближе. Нахмурившись, не ожидая от себя таких мыслей, Волков продолжал смотреть, с каждым взглядом понимая, что она ему нравится.

   На блондинке был фартук, повязанный на тонкой осиной талии, и Сергей сделал вывод, что она работает нянечкой ребенка или помогает на кухне. Что это ее ребенок, он исключил, считая, что девушка молода для собственных детей.

   Мысль, что незнакомке может быть меньше восемнадцати, он исключил. Она смотрелась старше, да и глаза, голубые и сияющие выдавали грусть и возраст.

   Разные мысли витали в голове, и вдруг он понял, что возбужден. Только от взгляда на нее. Сергей хотел прикоснуться, быть в ней, сделать своей.

   «Моя! Она будет моей!» – категорично решил он, в этот же момент встречаясь с ее удивленным взглядом, когда девушка повернулась в сторону, желая достать ложку, и застыла, пораженно уставившись на него, лениво подпирающего косяк двери и следившего за ней. Волков даже не заметил, как сдвинулся в сторону.

   Впервые мужчина был доволен своей внешностью. Ему хотелось, чтобы красавица обратила на него внимание и не только. Темноволосый довольно приятный молодой человек в хорошей физической форме. Охотник рассчитывал на ее заинтересованность, а потом он сделает все, чтобы расположить девушку к себе. Единственно, переживал, что его давящая почти удушающая сильная мужская энергетика может ее оттолкнуть, но ничего с этим не мог поделать.

   Волков стоял в синих джинсах и свитере, сложив руки на груди. Его пронзительный, изучающий взгляд настораживал, а хищная улыбка заставляла чувствовать себя добычей, которую охотник планировал преследовать.

   Девушка выдохнула и сделала шаг назад к ребенку, лихорадочно что-то обдумывая, это Сергей видел в ее глазах, а еще страх. Он нахмурился и громко проговорил:

   – Успокойся. Я здесь работаю.

   – Нет, не работаешь, – тихо возразила незнакомка в ответ, отступая к девочке и, за секунды вытащив ее из стульчика, прижала к себе, исподлобья поглядывая на него и на запасный выход, находящийся с правой стороны.

   Волков хищно оскалился, наблюдая за каждым движением красивой незнакомки, все больше вызывающей в нем дикие инстинкты. Она лихорадочно смотрела по сторонам, надеясь убежать. Мгновенное желание рвануть к ней только и пульсировало в голове, но он категорически был против такого знакомства, и обдумывал все действия, чтобы не допустить ненужного побега.

   Не желая пугать кухарку или няню, как он предположил, Охотник оттолкнулся от косяка и сделал шаг к ней. Вид хрупкой голубоглазой красавицы будоражил, вызывая бурю эмоций, но Сергей отмел их пока как ненужные, считая, что еще не время об этом думать, и выставив руки вперед, спокойно произнес:

   – Волков Сергей. Новый… охранник. Приехал по просьбе Грызлова Андрея около часа назад.

   Девушка кивнула, и в ее глазах Сергей прочитал мгновенное сожаление или неудобство. Она натянуто улыбнулась и прошептала:

   – Простите.

   – Если только угостите чаем, – с ухмылкой предложил Сергей, убирая руки, наблюдая, как нежная красавица закусывает нижнюю губу, еще планируя удрать, но в то же время посматривая на плиту, где стоял чайник.

   Через напряженное мгновение блондинка кивнула и, посадив малышку в кресло, с опаской посматривая на мужчину, проговорила:

   – Проходите, пожалуйста. Вы какой предпочитаете?

   – Любой, – выдал Сергей и, пройдя до первого стула огромного стола, сел, наблюдая, как девушка торопливо наливала чай, поглядывая на ребенка.

   Только хотел спросить про имя, как вдруг замер, прислушиваясь к приближающимся шагам.

   Через считаные секунды в помещение вошла Елена Валентиновна. Неприятная и непонятная особа, как считал Волков, уже сегодня вечером планируя провести проверку ее спальни. Хорова недовольно посмотрела на всех, прищурившись в поисках беспорядка, а потом, повернувшись к девушке, вежливо сказала:

   – Маргарита, к тебе приехал молодой человек. Ждет в гостиной.

   Сергей нахмурился и глянул на красавицу, ожидая ее ответа.

   – Пойду, как налью чай и покормлю... – уверенно произнесла девушка, открывая духовку, где находился куриный пирог с картофелем. Только потянула за противень, как услышала:

   – Я сама. Ступай. После проверки нашей охраны парень выглядит очень нервным.

   Рита смутилась и моментально покраснела, отчего мужчина нахмурился, предполагая, что это, возможно, ее возлюбленный. Такая мысль выводила его из себя и требовала исправить ситуацию. Красавица кивнула, прошептав благодарность за информацию, взяла ребенка и направилась на выход из комнаты.

   Волков прожигал ее жадным взглядом, но она не повернулась, чем еще больше встревожила в нем хищника, решившего, что девочка будет его. Он должен пойти и разведать, чтобы знать, чего ожидать и с чем бороться.

   Как только красавица ушла, он почувствовал напряжение и повернулся к домработнице. Хорова прищурилась и грубо процедила:

   – Охрана питается отдельно…

   Замолчала, мгновенно потерявшись от тяжелого взгляда мужчины. Волков внимательно просканировал ее с головы до пят, а потом грубо отчеканил:

   – Я питаюсь там, где хочу. Еще замечания будут, или займетесь своей работой?

   Елена Валентиновна скривилась, а потом, решив что-то для себя, рычащим голосом произнесла:

   – Нет! Вам чай с пирогом или…

   Не желая здесь оставаться, пока Рита общалась с парнем, да и в питье он не нуждался, попросил, чтобы завязать разговор, Охотник поднялся и направился на выход, снисходительно бросив:

   – Не стоит. Не буду перебивать аппетит перед ужином.

   Охотник знал, что Хорова смотрит на него с ненавистью, но пока ему было не до нее. А вот уже вечером он будет знать о ней многое. Сергей был уверен, что она тоже участница будущего покушения на сестру Шторма, только действовала женщина грубо, нагло и неумело. И тогда непонятно, зачем заказчик юной девушки послал ее сюда? Отвлекающий маневр?

   Мужчина вошел в гостиную и застал момент, когда высокий парень импульсивно схватил девушку за руки и произнес:

   – Прости, я знаю, что виноват, но ты мне не оставляешь выбора. Ты мне нравишься, но отталкиваешься меня.

   – Миша, мы можем быть только друзьями, – спокойно проговорила Рита, пытаясь вырваться из крепкого захвата. – И ты… поступил подло. Зачем поливаешь меня грязью?

   – Я не хочу, чтобы они считали, что к тебе можно клеиться. Ты моя! – ревностно выкрикнул он.

   – Нет. Ты говоришь бред. Это не оправдывает тебя. Ты унижаешь меня, рассказывая мерзости.

   – Это ты виновата!

   – Уходи! И никогда не приходи!

   – Бесчувственная, – обиженно сказал несчастный влюбленный и резко накинулся на нее, накрывая своими губами рот девушки, считая, что так может переубедить ее.

   Волков еле сдержал себя, чтобы не рвануть сразу к ним, пытаясь понять, приятно ли ей его внимание и хочет ли этого девушка, но, заметив, что она сопротивляется, брыкается, мгновенно кинулся вперед.

   Уже через несколько секунд Охотник откинул блондина на стену, отчего тот сполз вниз, издавая громкий стон. Но Сергею этого было мало, ему хотелось придушить наглого сопляка, посмевшего обидеть девочку. Моментально оказался рядом и, подняв парня одной рукой за горло, предупредил:

   – Еще раз к ней подойдешь, я тебе зубы выбью и ребра сломаю. Все. Понял?

   Блондин еле слышно хрипел от того, что не мог дышать, а Волков продолжал, уже чуть тише, чтобы слышал только Михаил: – Она моя!

   Тот только дергал руками и кивал. Когда Сергей ослабил захват, парень упал на пол, кашляя при этом, хватаясь за свое горло, с ужасом смотря на громилу, чуть не задушившего его одной рукой.

   Рита сделала шаг к униженному и пострадавшему молодому человеку, но ее за руку остановил Волков, уверенно проговорив:

   – Он больше не обидит тебя. И поверь, эта мразь недостойна жалости.

   Прекрасные огромные глаза сузились, и девушка отчеканила:

   – Ты мог его убить! Столько ярости и силы! Так нельзя!

   – Я контролировал себя, – спокойно выдал Сергей, пронзительным тяжелым взглядом смотря на нее, отчего Рита смутилась и тихо проговорила:

   – Это неправильно! Он… мой одноклассник. Ты… Мне… мне нужно идти.

   Попыталась отойти, но цепкие пальцы мужчины держали за кисть. Сергей продолжал буравить девушку взглядом, замечая, как ее глаза потемнели, маленькая упругая грудь тяжело подымалась, и, прочистив горло, добавил:

   – Порой нужно быть категоричным и жестким, чтобы не ожидать удара в будущем.

   – Есть и другие пути решения, – не сдавалась красавица, пытаясь контролировать бушующие эмоции, вызванные этим мужчиной, но почему-то не получалось, наоборот, хотелось высказать все, что чувствовала.

   – Сомневаюсь, девочка, – протянул Охотник и отпустил, замечая, как ее щеки вспыхнули алым цветом от его обращения.

   Рита глянула на него осуждающим взглядом и направилась к маленькой девочке, сидящей в манеже. Взяв ее на руки, побрела к лестнице, осторожно поднимаясь на второй этаж, не обернувшись и ничего не добавив.

   Охотник внимательно наблюдал за ней, пытаясь понять характер девушки, и чем больше видел, тем сильнее она его интересовала. Когда Рита скрылась из вида, Сергей сразу же набрал охрану по рации. Через секунду услышал:

   – Главный пост. Котонгов.

   – Гость ушел? – поинтересовался Волков, с недовольством отмечая, что камера находится на видном месте, и это нужно будет исправить.

   – Да, как раз выезжает на основную трассу.

   – Если появится, доложить мне.

   – Эмм…

   – Чего непонятного я сказал? – резко уточнил, поражаясь, что даже в таких вопросах у охранников раздаются мычания. Уволить, и нанять новых, чтобы быть уверенным в тех, кто должен прикрывать спину.

   – Нет. Все понятно, – произнес Котонгов резким тоном, отчего Охотнику захотелось популярнее объяснить мужику важные моменты его работы, но этим он займется после того, как приедет Шторм.

   – Тогда отбой, – произнес Сергей и направился в свою комнату. Открыв дверь ключом, вошел внутрь и взял со стола папку на Соркину Маргариту Антоновну.

   На секунду мужчина задумался, что имя понравившейся девушки и сестры Шторма совпадает, но отбросил эту идею, так как не представлял, чтобы богатая девчонка сидела с ребенком и кормила его, получая от этого удовольствие. Простое совпадение.

   Мужчина прошелся глазами по листку, на котором о ней совсем ничего не было. Мелочи: дата рождения, увлечения и что учиться на «отлично» в одиннадцатом классе.

   Отец, Антон Павлович был программистом – лучшим из лучших, работающим на крупные фирмы. Гением, решающим любые задачи, отчего к нему всегда стояла длинная очередь заказчиков. Перечислялись его заслуги, награды и тому подобное.

   Мать, Вера Александровна, художница. В семнадцать лет вышла замуж за Грызлова Андрея Николаевича, забеременев от него. Шторм сухо пометил, что такого бы не произошло, если б не влиятельные родители Истоковой, моментально «перекрывшие кислород» семейному бизнесу Грызловых. Будущего отца заставили взять на себя обязательства, так как капитан в отставке очень умело надавил на все рычаги своих связей, оставив без вариантов на размышление богатую семейку.

   Дальше интереснее. Через четырнадцать лет Вера ушла от мужа и вышла замуж за Соркина, и в этот же год родила Маргариту. Через тринадцать лет в их семье появилась еще одна девочка – Екатерина.

   Трагедия произошла два года назад, когда Рите было пятнадцать, а младшей сестре два года.

   По воспоминаниям Маргариты, она проснулась от едкого запаха дыма. Нажав на тревожную кнопку, подавая сигнал тревоги в дом Грызловых, она пошла проверить, что случилось.

   Заметив пожар на первом этаже в гостиной, бросилась по коридору, переживая за младшую сестру. Услышав непонятные звуки из комнаты родителей, а потом выстрелы, она остановилась. Когда открыла дверь, увидела ужасную картину: мать в крови на кровати и избитого отца на полу. Мертвых. И киллера, моментально бросившегося за ней. Вместо того, чтобы спастись в специальной комнате в случае опасности, она бросилась к Екатерине, желая забрать ее и вместе бежать. Но, когда подошла к кроватке и взяла девочку на руки, поняла, что она мертва, задохнулась от ядовитого дыма.

   Девушка находилась в шоке, когда в комнату ворвался убийца, желающий выполнить заказ и воспользоваться юной красивой девочкой. Понимая ужас всей ситуации, Соркина положила ребенка в кроватку и кинулась к окну, надеясь скрыться, но ее моментально откинуло в сторону. В результате схватки с киллером девушке удалось вытащить из его сапога охотничий нож и ударить в бедро. Как только неудавшийся насильник взвыл, она разбила окно детским столиком и спрыгнула со второго этажа в снег, кидаясь в сторону гаража.

   Водила девушка плохо, но, находясь в шоке и действуя интуитивно, для нее это не имело значения. Маргарита взяла запасные ключи в деревянной коробке с инструментами и села за руль. Въезжая во все стены, она вырвалась во двор из помещения и, дрожащими руками нажимая на автоматическую кнопку открывания ворот, покинула территорию родного дома. Уже на трассе, виляя в разные стороны, она увидела черную машину, гнавшуюся за ней, а через время почти догнавшую, ударяющую, пытающуюся столкнуть с пути.

   Дальше шли пометки от Шторма, который летел на джипе в загородный дом своей матери после звонка его охраны с сообщением, что поступил тревожный сигнал из комнаты Маргариты в доме Соркиных. Убийца семьи застрелил себя сам, когда Шторм протаранил его машину, скинув в кювет.

   После трагический событий Грызлов на два года увез сестру из России, дав девочке возможность прийти в себя. В сентябре они вновь вернулись, не желая больше прятаться.

   Первого апреля у девушки день рождения, а, значит, Рита вступит в права наследования. Все счета отца и банковские ячейки будут ей доступны, что вспугнет того, кто заказал смерть Соркина и его семьи.

   Прочитав все на два раза, Охотник отложил документ и посмотрел в окно. Долго думал и решил, что, скорее всего, возьмется за это дело. Маргарита, какая бы она сейчас ни была, достойна жизни, и он готов переступить через свои принципы. Сергей был удивлен, поражен отвагой, мужеством маленькой девочки пятнадцати лет. Она могла бы сбежать, избежав погони и возможного насилия, но бросилась за сестрой, что сделал бы не каждый взрослый мужчина. Люди разные, и он много кого встречал в своей жизни, но то, что прочитал, оставило в его понимании, что Соркина смелая и сильная. Хотя после такого стресса не каждый отойдет от ужаса, и, вероятно, след трагедии отложился в сознании юной особы.

   Мысль, что сестра Грызлова и нежная незнакомка одна и та же девушка, вновь промелькнула в голове, более резко, но он отсеял ее как ненужную, подсознательно не желая видеть девочку своей работой. У него на нее огромные планы…

   Только от одного воспоминания о голубоглазой нянечке его тело становилось твердым, что поражало. Обычно он так не реагировал, а сейчас ничего не мог с собой поделать. Он прогнал ненужные эмоции, считая, что до их сближения еще далеко, так как он, очевидно, не произвел на красавицу хорошего впечатления. Но это временно. В этом он убежден. Рита будет принадлежать ему.

   Через пятнадцать минут он был в холле, так как охрана доложила, что машина Шторма въехала во двор. Увидев спускающуюся девушку с ребенком, замер, наблюдая, как она, совсем его не замечая, рассказывает маленькой девочке, что мама уже здесь. Подтверждение, что Рита – няня, он получил, а завтра даст задание Тарасову узнать о ней все. Хотя нет, уже сегодня. Мужчина встал позади них у арки, ожидая появления Шторма и его дамы.

   После того, как вошла красивая темноволосая женщина, за каждым шагом которой жадно следил Грызлов, не скрывая своего истинного отношения, она взяла ребенка на руки. Рита с восторгом рассказывала, что девочка ела, пила и как себя вела, описывая во всех подробностях.

   Охотник наблюдал за девушкой, слушая, как льется ее речь, с каким счастьем она рассказывала о чужом ребенке, с которым весь день возилась, и был озадачен. Маленькая, хрупкая, нежная, так трепетно относящаяся к детям.

   Стоя в гостиной, почувствовал внимание Валерии и посмотрел ей в глаза, отмечая упрек и подозрение, а также почувствовал ревность хозяина дома. Мужчина прищурился, и тут же недовольно проговорил:

   – Валерия, познакомься. Это Волков Сергей. Персональный телохранитель Риты, если, конечно, согласится.

   – Мой? – прошептала в ужасе девушка, поворачиваясь к Волкову, испытавшему в этот момент ощущение под стать мощному удару в грудь, когда от резкой боли сжимаются все органы, не давая свободно дышать. В нем в считаные секунды взорвались эмоции: шок, разочарование, ярость и безумная жажда невозможного, накрывающая словно лавой все остальные.

   Мужчина гневно принял ее слова, но продолжал стоять, ожидая продолжения. В груди грохотало, кровь мчалась с сумасшедшей скоростью, но внешне Охотник был совершенно спокоен, расслаблен, лишь в глазах замерзло бушующее море.

   Шторм с тяжелым сердцем посмотрел на сестру, не желая ее пугать, но не меняя своего решения. Он нашел лучшего защитника и не собирается отказываться от защиты. Охотник обеспечит полную безопасность его сестре. Прочистил горло и спокойным тоном выдал:

   – Ты знаешь зачем, Рита. Успокойся. Это на несколько месяцев… пока ты учишься. Не волнуйся.

   – Андрей, но… Ты же понимаешь сам. Я не могу идти в школу с ним. Тем более с ним! Ты же знаешь, что было полтора года назад, когда я ходила с сопровождением, – эмоционально воскликнула Рита, со страхом смотря на мужчину, с которым должна будет проводить 24 часа в сутки. Брат не позволит другого. Он нанял ей ТЕНЬ, контролирующую каждый ее шаг. Соркина понимала, что это правильно, но Охотник заставлял ее сердечко стучать быстрее… от страха.

   – Сергей представится твоим братом, – резко предложил Андрей Грызлов, хмурясь, не понимая, почему сестра так отреагировала на телохранителя.

   – Он?! Уже никто не поверит! И когда ты меня сопровождал, я была в девятом классе. Тогда можно было. А сейчас? Да это только привлечет ко мне ненужное внимание.

   Шторм внимательно посмотрел на Волкова, желая поговорить с ним о том, почему Рита в такой панике, но, замечая совершенно идеальное и спокойное лицо профессионала, подумал, что что-то случилось во время его отъезда.

   – Мы все решим. Сделаем так, чтобы ты не боялась, и при этом все будут считать это нормой.

   – Андрей, я… – проговорила Рита и замолчала, зная, что брат не отступит от своего решения. Вздохнула и обреченно добавила: – Пойду, скажу повару, что можно накрывать, а то все голодные…

   – Постой, – поспешно произнесла Аверина, прижимая маленькую дочь к груди, улыбаясь доброй улыбкой, желая выяснить страхи девушки и успокоить. – И мы с тобой пройдемся. Заодно покажешь мне мою комнату на время… нашего пребывания здесь.

   – Да, конечно, – ласково пролепетала Рита, протянув руку Свете, которую малышка сразу схватила. – Пойдем через кухню, чтобы Елена Валентиновна знала, что можно все выставлять. А потом покажу твою и детскую комнаты. Нина с Олей большую часть дня убирали спальни, поэтому там все чисто и блестит.

   Когда женщины ушли, в гостиной повисла тишина. Шторм внимательно посмотрел на Волкова, продолжающего расслабленно стоять у входа. И пусть внешность и поза говорили о расслабленности и спокойствии, Андрей видел, что Охотник в бешенстве. Уж он-то мог это понять. Мужчина сел в кресло и осведомился:

   – Что-то случилось, пока меня не было?

   Волков перевел взгляд на нанимателя и, пожав плечами, выдал:

   – Ничего такого. Одноклассник ее приходил.

   Шторм сжал подлокотники мягкого сиденья, понимая, что не просто так Волков об этом сказал, и, подняв бровь, ледяным тоном поинтересовался:

   – И что произошло, раз моя сестра категорически против тебя в должности телохранителя?

   Ничего не промелькнуло на лице мужчины, не считая резного возмущения грубо внутри, совершенно несогласного с мнением девочки. Она отказывалась от его защиты!

   Охотник скучающе окинул комнату изучающим взглядом, задержавшись на бритоголовом, мощном, мускулистом мужчине, имеющего репутацию безжалостного хищника, если кто имел неосторожность напасть на то, что он считал своим, и небрежно выдал:

   – Слегка отодвинул его в сторону, когда он полез к девочке.

   – Полез? – уточнил Шторм, скривившись, отчего на его лице появилось довольно свирепое выражение, и, отмечая, как Волков недовольно кивнул, подтверждая его предположение, с намеком добавил: – Надеюсь, отодвинул хорошо?

   – Ему достаточно, – усмехнулся Сергей в ответ, вспоминая, в каком состоянии парень полз к выходу.

   – Понял... Так что, берешься?

   Возникла секундная пауза, настораживающая и угнетающая. Охотник пытался понять, стоит ли ему браться за дело, когда та, которую он обязан защищать, вызывала в нем бурю эмоций. Нахмурившись и проведя двумя пальцами по подбородку, Волков медленно произнес:

   – Да, но я хочу знать все о ней, и что произошло, а также прошу разрешение на любые действия по ее защите.

   Грызлов был рад такому ответу, но что-то его смущало, вызывая непонятное чувство опасения, что он чувствовал особенно хорошо, всегда безоговорочно доверяя своему чутью. Шторм внимательно смотрел на телохранителя своей сестры, обдумывая ответ, а потом проговорил:

   – Хорошо, тогда после ужина решим все финансовые вопросы и обговорим моменты.

   Охотник кивнул, оставшись довольным своим решением, хотя заранее знал, что будет тяжело, но он справится. Обязательно. Резко посмотрел на Грызлова и выдал:

   – Мне нужно осмотреть ее комнату.

   Хозяин коттеджа кивнул и на всякий случай ледяным тоном предупредил:

   – И знай, лично прибью, если обидишь Риту. Она для тебя только работа. Ты телохранитель!

   Ни одной эмоции не отразилось на лице Охотника, лишь удушающий мрак в темно-синих глазах. Мужчина представлял собой смертоносную машину, не знающую поражения, но в то же время было в нем что-то сильное, живое, доступное только ему и тем, кому Волков позволял это чувствовать.

   «Странный он… Даже опасный, но такие люди страшны только для врагов…» – решил Грызлов и предложил Сергею пройти в столовую, по дороге задумчиво анализируя поступки и слова защитника его сестры. Руки сжались, вспоминая нехорошее предчувствие, но он заглушил его в себе, зная, что не допустит того, чтобы Риту обидели.

ГЛАВА 5

Наши дни

   Маргарита

   Встав рано утром, я приняла душ, приготовила кукурузную кашу, позавтракала и убрала все ценники с игрушек. Решив, что черные джинсы подойдут для сегодняшнего мероприятия, натянула, не забыв про тонкую кофточку. На улице было прохладно. Дул сильный ветер, отчего деревья размахивали своими ветками из стороны в сторону, и периодами моросил дождь. Поэтому накинула ветровку, и, посмотрев на бегу в зеркало, решила, что не буду краситься.

   Я редко пользуюсь тушью и подводными карандашами, только на праздники. В будни достаточно и губной помады, в основном гигиенической.

   Глянув на время, подумала о такси, но, зная Сергея, предположила, что он уже подъезжает. Стоило только протереть туфли губкой, как услышала звонок в дверь. Медленно поднялась и открыла дверь, мгновенно решив, что после бессонной ночи выгляжу просто ужасно.

   Не могла уснуть, переживая о мальчике и его матери, не зная, как им помочь, и думая о мужчине, вновь ворвавшемся в мою жизнь. Охотник.

   Ну почему именно его наняли? Он что, незаменимый такой?! Не верю. Как бы было хорошо, если бы ничего не случилось, и тогда новой встречи не произошло.

   Увидев Сергея в синих джинсах, кожаной распахнутой куртке поверх белой футболки, смутилась. Волков смотрел так жадно, ненасытно, что отступила в сторону, чувствуя себя добычей. Сжав руками сумку молочного цвета, проговорила:

   – Привет. Тебя отпустили?

   – Привет, – выдал он и прошел вперед, тут же распределяя в каждую ладонь по несколько пакетов, а потом добавил: – Я сам вынесу. Постой здесь.

   Оставалось только кивнуть, недовольно нахмурившись, ведь Сергей так и не ответил на мой вопрос. По выражению его лица было понятно, что он и не собирается. Закрытая тема. Странно, что Волков так спокойно уходит с работы, когда ему заблагорассудится. Раньше он себе такого не позволял, тенью следовал за мной, не позволяя никому и близко подойти. Или я не права, и Сергей отпросился у Котловых? Но какая причина? Сомневаюсь, что сказал обо мне. Нет, ерунда. Ничего он не отпрашивался! Не могу в это поверить.

   Иван еще не звонил. Только вчера вечером пришло от него сообщение, где он просил не обижаться на то, что лично не отвез меня домой. Выразил надежду, что его принцесса сладко спит, думая лишь о нем.

   Через десять минут я уже сидела на переднем сиденье, потому как Сергей полностью заложил салон пакетами, буркнув, чтобы садилась в пассажирское кресло. Теперь я сидела и смотрела по сторонам, чувствуя, как мужчина напряжен, а воздух в машине пропитан электричеством.

   Если честно признаться себе, у меня было множество вопросов к нему, но я понимала, что они лишние и ненужные. Мы никто друг другу, поэтому не видела смысла в том, чтобы позволить себе что-то личное в возможной беседе.

   – Ночью ходил к старинному особняку, – вдруг выдал Волков, и я повернулась к нему, встречаясь с темно-голубыми глазами.

   Преодолев свои сомнения, стараясь скрыть бушующие эмоции, спросила:

   – И что? Что ты узнал?

   Охотник кивнул, предупреждая, что скажет, и тут же вновь посмотрел в боковое зеркало. Хищно, или даже свирепо, недовольно хмуря лицо. Потом перевел взгляд на дорогу, и, между прочим, произнес:

   – В доме помимо ребенка находится девушка. Молодая. Твоего возраста. И… я уверен, что она не в себе, – добавил Охотник, вновь посмотрев в сторону, отчего закралась мысль, что он что-то там видит, и ему это совсем не нравится.

    Застыла, как статуя, пытаясь переварить информацию. Мне хотелось узнать, почему он сделал такие выводы. Понапрасну Сергей бы не стал говорить, только в том случае, если уверен.

   – Почему… почему ты так решил?

   Волков оторвался от зеркала заднего вида и, посмотрев на меня изучающим взглядом, как будто решал сказать или не сказать, спокойным тоном отчеканил:

   – По ее поведению. В дом попасть не получилось, двое охранников на маленьком участке. Поэтому толком информации нет, но я уже работаю над возможными вариантами проникновения внутрь.

   – Что с ней случилось? Почему мальчика держат там? Почему мать с ребенком находятся взаперти? – не унималась я, а потом очень тихо сказала: – Будь осторожен.

   Мгновенно почувствовала его взгляд на себе, но не осмелилась повернуться. Просто сидела и смотрела вперед, ничего не замечая вокруг, кроме его дыхания и взгляда.

   Повисла оглушающая тишина, а потом я услышала:

   – Нас преследуют, и это не охрана Котловых.

   Сглотнула и, посмотрев назад, увидела только множество машин, но, естественно, я бы не подумала, что какая-то из них преследует нас. Повернулась к Охотнику, отмечая четкий идеальный профиль красивого лица, и тихо спросила:

   – Ты уверен?

   Он не ответил, а потом посмотрел вперед и вновь в сторону:

   – А ты как думаешь?

   – Сережа, возможно… – выдохнула, и, отмечая его недовольное лицо, предположила: – Может, это за тобой? Ведь я ничего никому не сделала.

   – Поверь, девочка, те, кому я перешел дорогу, давным-давно ни о чем не беспокоятся, – поделился он и прибавил газу, напряженно посматривая то вперед, то на зеркала.

   Комментировать его последние слова не хотелось, а то еще услышу продолжение, что недовольные покоятся на кладбище, чего совсем не хотелось. Спустя мгновение Волков четко и очень громко выдал:

   – Держись.

   Только попыталась понять, что он имеет в виду, как Сергей мгновенно вывернул руль, поворачивая колеса джипа на левую сторону дороги, где машины ехали в противоположную сторону

   – Ты пересек сплошную линию? – не веря, воскликнула, с ужасом наблюдая, как он развернул джип и поехал в обратную сторону, не останавливаясь, заворачивая на мост, съезжая вниз.

   Сердце стучало с невероятной силой, и я все смотрела назад, отмечая, что серебристая иномарка замедлила ход, но проехала дальше, вызывая в душе липкий страх. Волков был сосредоточен на дороге, параллельно набирая номер, нажимая на кнопки, находящиеся на руле, управляя своей телефонной книгой, а когда послышался женский голос: «Произнесите имя абонента», отчеканил:

   – Тарасов Леха.

   Пошли гудки, и тут же в салоне раздался хриплый приятный голос:

   – Серега, привет.

   – Леха, я пересек двойную сплошную на мосту. Камера однозначно поймала этот момент. Я не старался быть незаметным.

   – Волков, ты разучился водить или просто охренел?! – рявкнул абонент на связи.

   – Тарасов! Со мной дама! Так что закрой рот!

   Возникла секундная пауза, а потом мужчина прочистил горло и вежливо проговорил:

   – Прошу прощения! Не сдержался.

   Кивнула, но, осознавая, что он этого не видит, проговорила:

   – Здравствуйте, Алексей. Бывает.

   – Еще как бывает. Серый, так… ты, значит, по неосторожности…

   – Нет, я целенаправленно уходил от погони, – заявил Охотник, поворачивая руль к остановке.

   – А-а-а… даже так?! Тогда, друг, остановись, выйди из машины, и отойди в сторону на приличное расстояние, чтобы нормально поговорить.

   Волков резко притормозил и буркнул мне: «Не выходи». Взял свой телефон и отошел на три метра вперед, разговаривая и посматривая на меня через лобовое стекло. Пока он категорично что-то говорил, я решила проверить свой сотовый телефон и увидела сообщение:

   «Как поживает моя сладкая принцесса? Как тебе заманчивое предложение – устроить романтический вечер, чтобы отпраздновать только с тобой мой день рождения?!»

   Даже не хотелось отвечать. Если раньше я знала, что Ваня просто приглашает меня, чтобы сделать приятное, то теперь уверена, он считает, что ждать больше не нужно, раз я не девственница, и меня можно соблазнить в его уже прошедший праздник.

   Посмотрела на проезжающие машины и отвернулась, вновь взглянув на Сергея, жестикулирующего, на секунду пожалев, что совсем не слышу его общения с другом, чтобы знать, смогут ли они все решить без проблем. Это же надо…

   Стоило признаться самой себе, чувствовала себя спокойно и, как никогда, защищенной, несмотря на то, что нас только что преследовали. Меня, если быть точной. Вдохнув полной грудью, написала Котлову:

   «Нормально. Еду к детишкам с подарками. Они будут счастливы. Встретиться не смогу, мне скоро диплом защищать. Нужно много учить».

   Отправила и замерла, ожидая ответа. Вдруг открылась дверь и на водительское место сел уже совершенно спокойный Волков. Дождавшись, пока он выедет на основную дорогу, спросила:

   – И что теперь? Тебя не лишат водительских прав?

   Сергей посмотрел на меня и улыбнулся уголками губ, находя в моем вопросе что-то забавное, с чем была не согласна.

   – Волнуешься за меня, красавица? – довольным тоном уточнил он, на что я отвернулась, а он продолжил: – Леха все уладит. Он это умеет. Притом хорошо. Только поругаться и наставить на путь истинный это его любимое дело.

   Кивнула, и просто смотрела на дорогу, замечая, что мы едем окольными путями к нашей цели. Раздался звонок моего телефона, и я замерла, зная, что это Иван. Считая, что не нужно разговаривать именно сейчас, отключилась, но Котлов непрерывно продолжал звонить, пока я не взяла.

   – Да, – произнесла, замечая, с какой силой Охотник сжимает руль. Как бы не отломал его с потрохами.

   – Рита, прости, что вчера не отвез лично. Мне перед тобой так сты…

   – Все нормально, честное слово, – успокоила его.

   – Правда?! Тогда очень рад. Крошка, я так соскучился. Давай с тобой устроим…

   – Ваня, я же тебе написала… – начала, понижая громкость, но Котлов очень громко говорил, а Сергей все прекрасно слышал.

   – Диплом, дети – это все ерунда. Ты выйдешь за меня замуж, а, значит, корочки твои, да и знания ни к чему. Ты будешь сидеть дома и…

   – Я не буду сидеть дома, и мы… не говорили на эту тему. И пока… не нужно.

   – Любимая, а что тут говорить?! Все и так понятно! Нужно будет только съездить к твоему брату…

   Замерла, уже не слушая, заметив, как самодовольно ухмыльнулся Волков, расслабившись, как довольный кот. И я понимаю почему. Шторм заявил мне после их знакомства, чтобы я этого «выскочку» не привозила, и посоветовал, чтобы сто раз подумала, прежде чем вздумать выходить за него замуж. Без вариантов, в обход брата этого делать нельзя, в противном случае буду вдовой. После этих слов мы поссорились, и я уехала, но уже через неделю Валерия и Андрей вместе с их маленьким сыночком и Светочкой были в моей квартире в гостях, и мы помирились. Брату пришлось быстро все понять и принять, так как Лера пригрозила остаться на время здесь, раз у нее муж не ценит любимых, и ему плевать на их мнение. Так что, каким бы суровым он ни был, я его очень люблю и знаю, что Андрей очень переживает за меня.

   – Думаю, не стоит… – еще тише проговорила, но Иван продолжал, не обращая внимания на мою просьбу:

   – Ладно, оставим разговор. Я сегодня заеду…

   – Нет! Я, правда, не смогу. Извини.

   – Значит, ради сиротских детей ты можешь забыть о дипломе, а когда я…

   – Ваня, мы потом поговорим. Вечером, – с нажимом сказала, очень надеясь, что он поймет, сдерживая порыв закричать.

   – Принцесса, да как ты не… – он замолчал, когда услышал голоса. Слушал, а потом крикнув в сторону: «Уже там…» произнес: – К сожалению, разговор придется отложить, так как у меня важное дело, но знай, что я очень скучаю и люблю тебя.

   Такие добрые слова, но они отталкивали. Во мне все больше и больше поднимались негодование и злость. Не понимала, что с ним случилось. Он торопится, нажимает, пытается подавить меня. Почему? Неужели из-за того, что я рассказала?! Еле сдерживала себя, понимая, что мне нужно остыть. Вздохнула и проговорила:

   – Целую. Пока.

   Отключившись, положила телефон в сумку и закрыла глаза. Может, я все-таки по-свински стала относиться к Ивану из-за Сергея? Конечно, по сравнению с ним, все другие мужчины кажутся ненужными, не такими. Но почему? Почему именно так? Ведь Охотник меня уничтожил… Тогда почему я не могу ответить взаимностью Ивану, перейти на следующий этап наших отношений? Почему? Ведь четыре года назад у меня даже мысли не возникло – подумать. Я чувствовала и жила. А теперь все иначе…

   Провела пальцами по боковой панели и услышала:

   – Хоть ты и не поверишь, но, надеюсь, призадумаешься. Котлов не такой добрый, как старается показать. Он…

   – Не надо, – тихо сказала, а потом объяснила: – Никто не святой. У всех есть свои недостатки и проблемы, но, если не верить и отвернуться, можно поранить душу.

   Волков испепелял меня тяжелым взглядом, отчего по коже пошли мурашки, и отвернулся. Так мы и ехали до детского дома. Стоило только остановиться, я взяла сумочку, но не сдвинулась с места, так как Охотник перехватил руку. Чуть сжав запястье своими пальцами, он посмотрел мне в глаза и пообещал:

   – Понимаю тебя, но и ты прими как обещание. Если он тебя обидит, я убью его. Просто и быстро, наплевав на душу и тому подобное…

   – Ты говоришь несерьезно, – недоверчиво прошептала я.

   – Я чувствую. Не знаю, но чувствую, что он виноват в том, что ребенок и девушка находятся там.

   Покачала головой, не представляя, что заботливый, пусть немного агрессивный Иван может допустить такое. Попыталась убрать руку, но Охотник не отпускал, чуть притянув ближе к себе.

   – Пусть сейчас не могу доказать, но это вопрос времени. Рита, будь осторожна.

   Он говорил так, что меня продирало изнутри. Если предупреждал, значит, стоило принять к сведению, отчего моментально стало страшно. Я кивнула и прошептала:

   – Хорошо.

   Волков, прищурившись, посмотрел на меня, и я уже раздраженно выдала:

   – Обещаю. Сергей, я обещаю тебе! Доволен?

   Он тяжело буравил взглядом еще несколько минут, всматриваясь в мое лицо, а потом произнес:

   – Пойдем. Дети ждут.

   Настроение мгновенно поднялось, уже предвкушала, как дети будут реагировать на подарки. Охотник, как обычно, дал мне два пакета, и сам по пять в каждую руку, вместе мы пошли в двухэтажное здание.

   Через полчаса я сидела с Настенькой на детском диванчике, улыбаясь тому, как она с восторгом обнимала куклу, поглаживая ее по голове и постоянно поглядывая, чтобы я не ушла. В последнее время она постоянно говорила о том, что я уйду и больше не приду к ней, что меня расстраивало.

   Малыши радовались. Было так невероятно здорово наблюдать, как они играют, изучая новые игрушки, отчего у меня улыбка не сходила с лица.

   К моему удивлению, Охотник не ушел, а занимался с мальчиками, показывая, как работают пистолеты, машинки, очень дотошно объясняя каждую мелочь всем по несколько раз. Когда Волков их хвалил, все улыбались, счастливо посматривая друг на друга.

   Рядом с ними стояла воспитатель, весело выдавая что-то, комментируя и восхваляя «умелого настоящего мужчину». Мария. Уже год здесь работает. Красивая, общительная и свободная, имеющая огромное желание выйти замуж за богатого предпринимателя и уехать с ним за границу. Я с ней общаюсь очень редко, в основном, когда нужно что-то спросить. Перникова любит приукрасить факты или исказить, что неприятно слушать, поэтому держусь от нее подальше.

   Малыши усердно играли, с восторгом любуясь игрушками, радуясь и прижимая их к себе. Кое-кто из детей уже начал забирать чужие, желая проверить, что у других, отчего приходилось учить их мирно договариваться между собой.

   Когда наступило время обеда, я вместе с Марией повела детей в столовую. Пока шла, решила остаться, чтобы почитать, а потом и уложить детишек на послеобеденный сон. Понимала, что Охотник не уедет без меня, считая, что я ненадолго, поэтому нужно с ним поговорить. Успокою его, чтобы он не переживал, заверив, что я найму такси и приеду позже.

   Проследив за тем, все ли дети помыли руки, а потом и расселись по местам, я собралась назад, как вдруг услышала:

   – Рита, а Сергей… он свободный?

   Повернулась к Марии и пожала плечами. Да и как можно утверждать или предполагать, когда я совсем о нем ничего не знаю. Не хотелось обманывать ее, тем более Охотник вроде как говорил, что ему не нужны серьезные отношения. Но это четыре года назад, возможно, сейчас все изменилось.

   – Так, может, я с ним сойдусь? – предложила она, поднимая бровь, при этом ехидно улыбаясь, не сомневаясь, что у нее это обязательно получится.

   Хотелось закричать «нет», но переборола в себе гневное желание, и спокойно проговорила:

   – Не ко мне вопрос.

   – Да? Но ты же с ним приехала. Разве нет?! Или он – твой? Хотя, куда тебе, святой, с двумя справиться. Думаю, тебе и одного много. Котлова. А этого мне. Он вроде как тоже не тюфяк. Так что не жадничай! – задумчиво сказала шатенка, поправляя упругую красивую грудь под прозрачной кофточкой, не забывая и про джинсы, осматривая свои бедра.

   У Перниковой к категории «тюфяки» относились все, у кого не было крутой машины, превышающей стоимостью полтора миллиона, трехкомнатной квартиры, и одевающиеся в «стремные шмотки». Наверное, Сергей прошел отбор на элитную категорию заочно.

   – Мне… не мало, и я не жадничаю. Просто не могу сказать ничего про его личную жизнь, так как не знаю.

   – Ммм… Ладно. Слушай, а, может, ты ему про меня словечко замолвишь? Ну, там…что я такая хозяйственная, помимо того, что красавица, еще изумительно пеку пироги и…

   – Ты не печешь ничего, – возмутилась, не переваривая, когда она начинает придумывать. Всем известна ее политика насчет кухни: «У меня будет повариха! Любящий муж не заставит любимую жену торчать сутками у плиты!».

   – Ой, Рита, скажешь тоже. Да зачем ему пироги нужны? Если только те, которые под одеждой, а когда до этого дойдет, он будет доволен и уже никуда не укатит. Женится как миленький. Мне бы только возможность продемонстрировать свои способности в постели, а дальше уже не отвертится.

   Посмотрела на нее внимательным взглядом, чувствуя отвращение, но, стараясь не показывать, спокойно проговорила:

   – Сама решай, я не подрабатываю сводницей.

   – Тебе трудно для подруги? – протянула она, вытягивая губы.

   От ее наглости даже рот открыла, удивляясь, в какой момент мы стали с ней подругами, и сказала:

   – Извини, мне нужно идти.

   Быстрыми шагами двигалась по коридору, чувствуя каждой клеточкой своего тела, как она мне прожигает спину. Ну и пусть. Я не обязана обманывать, да и сама мысль, что Сергей будет с ней, резала сердце без ножа. Наверное, я переволновалась, поэтому так реагирую.

   Оказавшись в игровой комнате, стоя у порога, произнесла:

   – Сергей, огромное спасибо тебе и за подарки, и что отвез. Я тут останусь, а ты можешь ехать. Я потом на такси приеду. Не волнуйся. Если что-то не так…

   – До какого часа будешь здесь? – поинтересовался он, даже не желая слушать продолжение.

   – Примерно еще два часа. Мне потом нужно домой, готовиться к защите диплома.

   – Я могу забрать, – резко сказал он, делая шаг ко мне, прожигая недовольным взглядом.

   – Нет, не нужно, – заверила, отступая в коридор, чувствуя себя, как никогда, отвратительно, не понимая почему. – Спасибо еще раз.

   Сказала, и, натянуто улыбнувшись, хотя, наверное, ужасно вышло, пошла в комнату для сна, чтобы убрать покрывала да выбрать книгу. Но главная цель – спрятаться. Неправильно я сделала, что вновь начала общаться с ним. Мы не можем с Сергеем быть друзьями. Я не смогу. И если быть честной, и с Иваном все зашло в тупик. Сегодня я это полностью осознала и решила, что, как только Охотник узнает все про женщину и мальчика, и мы поможем им, я попрошу Котлова остаться друзьями. Надеюсь, он меня поймет. Если нет, значит, нет. Хотелось сейчас уже все прекратить, но тогда я не смогу помочь малышу, если вдруг понадобится. Не представляла, как, но знала, что я еще буду в том доме. Обязательно.

   Взяв очередное покрывало за концы, чтобы убрать его к спинке кровати, почувствовала сильную руку на животе и вторую на шее, нежно охватывающую пальцами. Кричать и не думала, понимая, что только один человек может так бесшумно двигаться. Охотник.

   Запах приятной туалетной воды и его кожи резко ударил в нос, а прикосновения вызвали рой мурашек, отчего на мгновение перестала дышать. И так всегда, стоило ему только дотронуться до меня.

   – Ты расстроена? Тебя кто-то обидел? – проговорил он мне в волосы, поглаживая пальцами по шее.

   – Сергей, отпусти, – еле выдохнула, чувствуя, как дрожит мое тело.

   – Не поверишь, но это тяжело. Если только на время, – произнес Сергей, тут же резко разворачивая к себе, отпуская и мгновенно слегка сжимая мое лицо ладонями.

   Наши глаза встретились, и то, что увидела в его, выбило из колеи, заставив замереть. Желание. Раскаленное, жаркое, яростное, пугающее своей невероятной силой. Жажда. Мучительная, нестерпимая, обреченная. Он испепелял жадным взглядом, отчего не могла сдвинуться с места, осознавая, как сильно он на меня влияет.

   – Не надо… – прошептала, отмечая, как сузились его зрачки, и Волков наклоняется ко мне.

   «Маргарита! Маргарита!» – раздалось громко и даже звеняще, отчего я вздрогнула и отступила, радуясь, что нам помешали.

   Мужчина прочистил горло, сжимая руки в кулаки, и грубо выдал:

   – Я за тобой заеду через два часа.

   – Я сама на такси…

   – Нет. Не хочу, чтобы тебя вновь похитили. Нужно разобраться, кто преследовал и почему, а потом уже надеяться, что все обойдется.

   – Но ты не можешь, ведь ты охраняешь Ивана! – воскликнула, слыша приближающиеся шаги.

   – Я поставил на определенные часы второго телохранителя на защиту Котлова, поэтому не переживай… о нем, – резко проговорил он, недовольный этим разговором.

   – Но… как…

   – Ой, вот вы где? – невинно проговорила Мария, открыв дверь, улыбаясь самой счастливой улыбкой. – А я тебя потеряла, Рита. Хотела спросить, ты останешься? Мне нужно отойти. Бабушке опять плохо стало. Так за нее волнуюсь.

   – Останусь, – произнесла, стараясь не обращать внимания на ее слова о бабушке, которой у нее нет. Насколько знаю, из родственников только живой дедушка, проживающий в Красноярской области.

   – Уложишь? – с грустью попросила она, вздыхая при этом.

   – Да, – ответила, не представляя, как на такой цирк можно повестись.

   – Замечательно! Благодарю тебя! Ты невероятно добра, – воскликнула она и, повернувшись к Сергею, мило добавила: – Сергей, а вы останетесь?

   – Нет. Уезжаю, – сухо выдал Волков и, посмотрев на меня тяжелым взглядом, предупредил: – Без меня не уезжай.

   Кивнула и тут же услышала Марию:

   – Сергей, а вы можете меня довезти до аптеки? Бабушка попросила ей лекарства купить. Она у меня совсем слабенькая.

   Не желая слушать, как она лжет, произнесла: «Извините, детей посмотрю», и вышла из комнаты, чувствуя, как у меня горят щеки и до сих пор стучит сердце.

ГЛАВА 6

Мария вернулась через час, когда я дочитывала последнюю сказку. Счастливая и довольная, она прошла к стулу и, сев на него, стала дергать ногой, с превосходством поглядывая в мою сторону. Через пять минут она уже с огромным нетерпением дергалась на месте, с недовольством поглядывая на тех, кто еще лежал с открытыми глазами.

   Я старалась не замечать ее радости, давая себе обещание, что ни о чем не буду спрашивать. Мне неинтересно. Совсем. Когда дочитала, почти все спали, кроме маленькой Арины. Она все вертелась, но через десять минут уснула. Поправив одеяло у тех, у кого сбилось, вышла из спальни и прибавила шаг, надеясь, что Перникова не оставит детей и не бросится за мной. Дверь хлопнула, и послышались шаги, а потом я услышала:

   – Рита, стой!

   Тяжело вздохнула и повернулась к ней, искренне возмутившись ее поведением:

   – Почему детей оставила? А если кто-то проснется?

   – Да что с ними будет?! Как проснутся, так и заснут, – беспечно заявила она, махнув рукой в направлении двери.

   – Мария… – грубо предупредила, намекая, что у нее уже был выговор за то, что бросает малышей одних во время тихого часа.

   – Да успокойся ты. Вечно тебе больше всех надо. Не работаешь, а трясешься за ними, как мамка. Если не хватает, удочери свою Настю, да и не носись тут, как ненормальная. Неужели тебе своего времени не жалко? Мне бы жалко было! Да и мужики у тебя солидные, с деньгами. Зачем сюда прешься? Пытаешься выставить себя добренькой? Уже неактуально. Стервы в почете.

   Взбесила меня, поэтому сделала шаг к ней и процедила:

   – Не твое дело, сколько у меня мужчин. А дети… тебе этого не понять. Понятно? Смотри за собой!

   Она скривилась, но через секунду уже ядовито улыбалась, пытаясь показать, что ничего не случилось. Надула губы и слащаво пролепетала:

   – Ладно, извини. Просто на эмоциях сказала лишнее.

   – Что ты хотела? – нетерпеливо спросила, желая поскорее узнать ту информацию, что она хочет донести до меня, и увидеть ее, движущуюся в сторону спальни, где отдыхали малыши.

   – Риточка, как я рада, что ты его сюда пригласила. Он невероятный мужчина! Мой!

   Стараясь не обращать внимания на громкие слова, уточнила:

   – Это все? А то мне нужно идти.

   – Господи, как этот мужчина целуется! Даже не ожидала! Столько страсти, силы! Да я думала, он придушит меня. Настоящий самец! И где ты такого нашла? У меня слов нет. Весь такой непреступный, а сам…

   Сглотнула, не желая выдавать мгновенно вспыхнувших эмоций, и раздраженно выдала:

   – Рада за тебя. Пока.

   – Да, пока. Он же сейчас приедет? Да?

   Я уже шла по коридору, поправляя сумку, и, нехотя повернувшись, недовольно ответила:

   – Да.

   – Какой заботливый он у меня! Ты смотри, помни, что он мой. А то вдруг забудешь.

   – Ты в первую очередь у него спроси, кто ты для него, а потом мечтай.

   – Я не мечтаю, а знаю, поэтому не хочу, чтобы ты лезла на чужое, – резче произнесла она, складывая руки на груди.

   Вздохнула, желая сказать ей, что она дура, но не стала, не люблю связываться с такими. Она ничего не поймет, а я буду переживать. У нее каждое слово провокация и фальшь, так зачем вестись?

   Пошла вперед, пока не услышала:

   – Рита. Рита!

   Не поворачиваясь, остановилась.

   – Прости, я просто ревную. Надеюсь, что ты…

   – Пока. За детьми смотри, – буркнула и свернула на лестницу, рассуждая, обманула она или нет. А, может, правда? Ведь красивая девушка. А что еще нужно мужчине, если он одинок? Конечно, сомневаюсь, что Волков ее. Охотник ничей, сам по себе. Но вот насчет поцелуя и свидания переживала. Против воли только об этом и думала, и совсем не помогали убеждения, что мне до этого нет дела.

   Попрощавшись со всеми, я направилась на улицу и, как только увидела Сергея, стоящего у машины, говорящего по телефону, постаралась взять себя в руки и принять беззаботный вид. Да, как-то так, хотя не уверена, что получилось.

   Хотела сесть в салон, но он молча открыл переднюю дверь, продолжая разговаривать. Удобно усевшись, посмотрела вперед, надеясь, что скоро поедем. В голове всплыли темы из книг, которые мне нужно сегодня выучить, но они сразу же исчезли, как только водитель сел в машину. Сжала руки и сделала вид, что мне интересно смотреть в боковое стекло.

   – Уложила? – спросил он, сканируя взглядом с головы до пят, задерживаясь на моих дрожащих руках, которыми я вцепилась в сумку.

   – Да, – ответила и вновь вернулась к прежнему занятию – пялиться в окно.

   Ехали молча, он несколько раз задавал вопросы, которые можно было растянуть на интересную беседу, но я отвечала односложно, не понимая, почему не могу вести себя по-другому. Я, вроде, никогда не была грубиянкой, а тут хотелось закричать.

   Когда машина остановилась у моего дома, я облегченно выдохнула. Потянулась к дверце и попыталась открыть ее с фразой: «Пока», но сразу же услышала:

   – Я сам!

   Резко и немного грубо прозвучал его голос, отчего я села ровно, дожидаясь, когда водитель поможет мне выйти. Не истеричкой же кричать, что без него справлюсь, хотя хотелось так и сделать. Он распахнул дверь и подал руку, которую я приняла.

   Стоило только оказаться на земле, я попыталась отойти, но Охотник перегородил путь, внимательно вглядываясь в мои глаза, пытаясь там что-то найти и понять.

   – Ты стоишь на дороге, – заявила ему, хотя он прекрасно это понимал.

   – Давай поговорим? – резко проговорил, оттесняя меня к машине, расставляя руки по бокам, отчего почувствовала себя в ловушке.

   – Сергей, я думаю…

   – Ой, Ритуль, привет! – раздался со стороны подъезда голос Алины, и я внутренне застонала, понимая, что она сейчас начнет выуживать про Сергея, кто такой и кем мне приходится. Нужно срочно уходить.

   – Привет, – выдала, смотря Волкову в глаза, взглядом показывая на его руки. Он только повел скулами, совсем не собираясь отходить, но потом отступил.

   С левой стороны подошла Алина и воскликнула:

   – И вам здравствуйте, молодой человек! И кем вы приходитесь нашей Рите? Жених у нее есть, притом она его ужасно любит, а вы, наверное…

   – Он мне… как брат, – грубо сказала, не желая оправдываться, но желая задеть его. Уже трясло от всего этого, сама не понимала себя. Все знают лучше меня.

   – Ух ты! Так я с радостью познакомлюсь с таким красавчиком! Я Алина – ее лучшая подруга. А вы?

   – Сергей, – буркнул он, продолжая буравить меня взглядом, и теперь в его ледяных глазах появился настоящий гнев.

   – Ой, а вы к нам…

   – Извини, Алина, мне некогда. Нужно идти. И Сергей мне не брат, а… – виновато проговорила, чувствуя вину, что со зла так сказала, но девушка меня не слушала, лишь смотрела с открытым ртом на Охотника, восторгаясь огромным мужчиной.

   От раздражения и ярости, поднимающейся во мне, пожала плечами, считая, что и не нужно уже ничего договаривать. Пробормотав что-то в виде извинений, пошла вперед. Всю трясло, и хотелось убраться куда подальше. Плохо, что от себя не сбежишь.

   Только открыла дверь и вошла, как ощутила, что меня резко развернули, и я встретилась с тяжелым сердитым взглядом Охотника. Он второй рукой захлопнул дверь, и дубовым тоном уточнил:

   – Значит, я тебе как брат?

   Чувствовала, что мужчина накален, и прекрасно осознавала, что я его еще таким не видела. Дерзкий, дикий, разъяренный. Ну и пусть! Недовольный он… Мне было все равно, во мне кипел гнев. Эта встреча, постоянное напряжение, влияние Волкова на меня, мерзкая фальшь в словах «лучших подруг». Я от всего этого устала. Хочется… не знаю, да и неважно…

   Посмотрела в напряженное лицо мужчины, твердые губы, тут же вспоминая слова Марии о том, как он с ней целовался, и сердито буркнула:

   – А какая разница? Пусть будет так. И вообще…

   Сергей схватил меня за локоть и дернул на себя, отчего я влетела в него, тут же хватаясь на его футболку, чтобы не упасть.

   – Разница есть, сейчас покажу, – грозно отчеканил он и тут же наклонился, жадно касаясь поцелуем. Судорожно выдохнула, сильнее сжимая его футболку, ощущая, как медленно, и в то же время настойчиво он пробует мои губы, лаская крепкими руками талию, останавливаясь на ягодицах.

   Закрыла глаза и тут же распахнула веки, чувствуя, как разливается удовольствие в крови, предвкушая большее. Вспоминая, как это может быть, я вздрогнула, вместе с этим осознавая, что мне потом будет больно. Взяла себя в руки и попыталась оттолкнуть.

   Сергей не сдвинулся с места, но потом сам отстранился, вглядываясь мне в глаза. Покачал головой, что-то для себя решая, а потом повернулся и закрыл замок на три оборота. Резкими движениями разулся и снял куртку, откидывая ее в сторону.

   – Сергей, давай поговорим? – прошептала, отходя к стене, понимая, что все пошло не так.

   – Я предлагал. Ты отказалась, любимая, – выдал он, медленно наступая на меня.

   – Подо…

   Слова рассеялись, стоило только ему атаковать вновь губы, сжимая лицо руками, не отпуская, пока не сдалась, принимая его язык, отвечая на поцелуй.

   Сознание уплывало, и я чувствовала только его руки и губы. Прислонилась к стене, наслаждаясь тем, как он невыносимо сладко проводит дорожку по шее, медленно поднимая водолазку, сдвигая чашечки бюстгальтера, сжимая грудь. Резкая волна удовольствия нахлынула, стоило только ему обхватить сосок губами, нежно лаская. Мои пальцы яростно проводили по его волосам, чуть сжимая, когда он едва прикусывал вершинку.

   Сердце билось, как сумасшедшее. Дрожала, как мотылек, желающий света, рвущийся к нему. Когда мужчина вновь перешел на мои губы, терзая их, совсем не могла дышать, судорожно цепляясь за его футболку. Тонула в нежности, страсти, не в силах противиться.

   Охотник прекратил поцелуй, что поняла лишь через мгновение. Мужчина сжимал в объятьях, как будто боялся отпустить, но не желал продолжать. Я молчала, пытаясь понять, что сейчас произошло. Опять какая-то игра, в которой он устанавливает правила? Временное удовольствие? Мысли… плохие стали врываться в сознание, и я попыталась отойти, но Охотник поднял пальцами мое лицо и произнес:

   – Не хочу, чтобы обвиняла меня в том, что я надавил.

   – А ты не давишь? – прошептала, пытаясь найти в его глазах ответ.

   – Я даю тебе время…

   – Считаешь, что в праве? – старалась говорить тверже, чтобы потом не быть отвратительной самой себе.

   – Да, – выдал он, поглаживая палацем по щеке, а потом напряженно застыл и грубо велел: – Ты должна расстаться с Иваном.

   Сама так решила, но, когда указывают и приказывают, неприятно. Отвернулась, тем самым убирая его руку со своего лица, и, вновь посмотрев ему в глаза, сказала:

   – Я сама решу. И даже если так пожелаю сделать, подожду, пока не узнаю, что с ребенком и женщиной.

   – Это рискованно. Я решу этот вопрос без тебя, – отчеканил он, разозлившись на мои слова.

   – Нет, – твердо выдала, чувствуя, что им понадобится моя помощь. – Я должна быть в курсе.

   – Рита…

   Внезапно зазвенел телефон, и мужчина замер. Достал сотовый из кармана куртки, лежавшей на комоде и, прислонив к уху, произнес:

   – Слушаю.

   Как только услышал информацию, отступил в сторону, выдавая исключительно односложные ответы. Я же приводила себя в порядок, чувствуя дискомфорт от всей этой ситуации.

   Только повернулась уйти, не желая мешать, как услышала:

   – Рита, постой.

   Обернулась к нему и, чувствуя, что что-то не так, отмечая по его недовольному взгляду, уточнила:

   – Что случилось?

   – В Котлова Ивана стреляли. Сейчас он в больнице.

   Была в шоке, совсем не ожидая услышать такую ужасную новость. Не может быть… Как же так?! Он сказал, что это лишь предостережение, и ничего не грозит. Прижала руку к груди и хрипло выдохнула:

   – Он… он живой?

   – Да, Олег спас его. Иван сам виноват, решив, что может самостоятельно себя защитить, бегая от своего телохранителя по непонятным заведениям.

   Смотрела и ничего не видела. Даже представить не могла, что Ивана хотят убить. В горле пересохло, и хотелось пить, но тут же забыла об этом, подняв взгляд на грозного мужчину, чтобы спросить:

   – Я… К нему можно? Где он находится?

   – Можно. Он… попросил, чтобы я привез тебя, – прямо проговорил Волков, совсем не радуясь своим словам, скорее он выплевывал их.

   – Я поеду, – взволнованно выдала, тут же подбирая свою сумку, валяющуюся на полу. Совсем не помнила, как от нее избавилась.

   Мужчина стремительно подошел ближе и, сканируя своим ледяным взглядом меня, отмечая волнение, грубо проговорил:

   – Не нужно так переживать, ничего с ним не случилось.

   Не ответила, только схватила куртку и вышла на межквартирную площадку. Хотела закрыть дверь, но руки дрожали, поэтому ничего не получалось. Сергей отобрал ключи, провернул нужный в замке, и, взяв за руку, повел к лифту.

   Уже в машине ко мне пришло осознание, что мой парень в больнице, а я… чуть не переспала с другим. Стала себе противна. Конечно, я понимаю, что решила расстаться и, наверное, этот факт меня оправдывает, но считала себя виноватой. Нужно расстаться, и, когда уже все решено, заводить какие-либо связи, а не так, как поступила я.

   Охотник молчал. Был мрачный и недовольный, постоянно посматривал на меня. Когда уже подъехали в платный диагностический центр, а я собралась выходить, он схватил за руку, чуть сжимая, и предупредил:

   – Это ничего не меняет.

   – Сергей.

   – Ты моя, и то, что сейчас ты испытываешь к нему – сочувствие и жалость. Желание ненавидеть меня совершенно ничего не меняет. Я тебе все объясню, когда сможешь понять, и все у нас будет хорошо.

   – Не нужно говорить за меня. Я сама решила расстаться с Иваном, но… не потому, что ты решил, а потому что я не люблю его. Но не сейчас…

   – Рита! – резко выдал он, желая высказаться по этому поводу.

   – Пойдем. Нас ждут, – произнесла и открыла дверь, тут же слыша:

   – Сиди!

   После того, как он помог мне спуститься, мы прошли по дорожке и, поднявшись по лестнице, подошли к посту: охранники пропускали в отделение, где находились пациенты. Узнав, в какой палате лежит Иван, направились туда, накинув тонкие халаты и натянув на обувь бахилы.

   Постучала и вошла в палату, замечая Котлова, сидящего на кровати, а на его ногах лежала простынь. Сейчас он не был похож на себя. Всегда идеальные волосы были взъерошены, лицо было осунувшимся, а глаза горели яростью и негодованием. Он смотрел в окно, совсем не замечая нас.

   Осторожно подошла к нему и прошептала:

   – Привет, Ваня.

   Мужчина посветлел взглядом и, улыбнувшись, взял руку, с нежностью прижимая ее к своей груди.

   – Моя красавица! Как я рад, что ты здесь, – с такой нежностью проговорил он, что стало не по себе от всей ситуации, и я напряглась, чувствуя яростный взгляд Охотника, прожигающего меня со спины. Даже не оборачиваясь, знала, что он зол.

   – Как ты себя чувствуешь? Что случилось? – взволнованно спросила, стараясь отключить эмоции и не думать о Сергее. Передо мной Иван, и ему нужна моя помощь. То, что с ним случилось, ужасно. Не представляла, как так получилось, но надеялась, что все образуется.

   – Стреляли в голову, но попали в бедро. Наверное, убили бы, если бы не Олег. Спас меня. Теперь я буду осмотрительнее, не стану бросаться в крайности. Но мои мысли не об этом… Теперь я волнуюсь о другом. Принцесса, они могут обидеть тебя, – серьезным тоном сказал Ваня, сжимая мою руку, передавая свое волнение. – И поэтому я…

   – Со мной все будет хорошо, – резко ответила, даже не желая слушать, что он скажет. Если действительно так, то я позвоню брату.

   – Нет, ты для меня очень много значишь, и я не желаю, чтобы с тобой что-то случилось. Поэтому я хочу, чтобы тебя охранял телохранитель. Лучший. Охотник. Знаю, что тебе не понравится моя идея, но, принцесса, ситуация вышла из-под контроля.

   – Нет, подожди. Сергей охраняет тебя… – сдавленно прошептала, впадая в оцепенение, не представляя, как буду вновь находиться под охраной Волкова. Это просто невозможно.

   – Нет, он контролирует охрану особняка и присутствует на важных сделках, поэтому, надеюсь, не откажет, – проговорил парень, повернувшись к Охотнику, чего я не могла сделать, так как была не в состоянии. И, очевидно, получив кивок в знак согласия, Котлов продолжил: – Так будет лучше. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Моя принцесса должна быть невредима и…

   Чуть отодвинулась от того, что почувствовала судорогу в ноге, чем иногда страдаю, и случайно встретилась с глазами Сергея. Волков пронзительно смотрел на меня, но его взгляд совершенно ничего не выдал. Таким его видела только в те минуты, когда он сдерживал себя до определенного момента. Сглотнула, надеясь, что причина не во мне, а если так, то момент еще не скоро, и отвернулась.

   – Охотник будет возить тебя в университет и к сиротам. Хотя считаю, что ты можешь и не ходить к ним, тем более в таком критическом положении. Я итак просил Сергея приглядывать за тобой, так как его квартира находится в твоем районе, поэтому потерпи. Скоро станет известным, кто нас так невзлюбил, и тогда все будет нормально, а пока нужно смириться.

   – Отвозить и привозить. Хорошо, но как…

   – Не волнуйся, Охотник работает так, что ты даже не заметишь, что он следит за тобой. Все будет хорошо, – успокоил Иван, тут же скривившись и положив ладонь на ногу.

   Заметив его взгляд, я взволнованно произнесла:

   – Тебе плохо? Позвать врача?

   Он через боль улыбнулся и проговорил:

   – Не переживай. Сейчас уже придут уколы ставить. Что… что ты скажешь?

   Неосознанно посмотрела на Сергея и сглотнула, замечая, как хищно он меня сканировал, предупреждая не возмущаться. Исходя из выражения лица мужчины, могла с уверенностью сказать, что его устраивает такой поворот событий. Только вот вопрос, на что он рассчитывает? От ворвавшихся мыслей стало не по себе, и, прикусив губу, произнесла первое, что могла:

   – Да. Хорошо. Надеюсь, это ненадолго, – сказала, а потом, уже взяв себя в руки, спросила: – Я не понимаю, у тебя есть враги?

   – Милая, я сам не могу понять, кому я так перешел дорогу, – устало выдохнул он и сжал ладонь. – Теперь ты, наверное, захочешь оставить меня? У меня прострелено бедро, и я…

   Почувствовала себя дрянью, ведь я так и собиралась сделать, только по другой причине. Сжала его руку и прошептала:

   – Не говори глупостей. Расскажи, как долго здесь будешь лежать, и, возможно, тебе что-то нужно принести?

   – Нет, тут кормят отлично. А нужно… нужно, чтобы моя красавица навещала меня, пока не выпишут.

   Улыбнулась и кивнула, понимая, это не выход, но больного и нуждающегося в моей поддержке не могла бросить. Удобнее поправила ему подушку позади спины и пообещала:

   – Я обязательно буду приходить.

   Дверь открылась, и в комнату вошла красивая стройная женщина в белом халате. Она проигнорировала Охотника у двери, слегка скривившись на него, и бросила на меня хищный взор. Но как только увидела Котлова, довольно улыбнулась и мило сказала:

   – Добрый день. Прошу всех выйти. У нас стандартная процедура, а потом больной должен отдыхать.

   Кивнула ей и, сжав ладони Ивана, заверила:

   – Я завтра приду, как только освобожусь. Встречаюсь с руководителем дипломной работы.

   – Понимаю, поэтому буду с нетерпением ждать, когда моя красавица навестит меня, – устало проговорил он, пытаясь улыбнуться.

   – Может, что-то нужно принести?

   – Уверяю, у него все есть, – резко ответила медсестра и показала взглядом на дверь. Через секунду она поменяла выражение лица и вежливо добавила: – У меня еще другие пациенты.

   – Простите. Понимаю, – проговорила и, посмотрев по сторонам, направилась на выход, наблюдая, с каким нетерпением женщина ждет, когда мы уйдем.

   Только вышли, как Сергей показал рукой в другую сторону коридора, предложив, что было похоже на приказ:

   – Пойдем через пост.

   Кивнула, прокручивая в голове варианты его цели. Когда мы подошли к стойке, где разговаривали две женщины в синей форме, обсуждая медицинские карточки, Волков спросил:

   – Добрый день. Могу уточнить, можно ли вызвать медсестру на дом?

   Высокая женщина в очках улыбнулась ему и проинформировала:

   – Конечно. У нас много медсестер, которые ходят на вызовы. Что у вас?

   – Не у меня. И еще вопрос, девушка, медсестра, что сейчас у пациента Котлова, она тоже ходит? Именно она нужна.

   – Ммм.. о Елене ничего не расскажу. Ее нанял сам Котлов. Она приходная, довольно странная, но опытная медсестра, тем более, что наши девочки побаиваются охраны Ивана Николаевича, а она нет.

   – Понял. Спасибо, – отчеканил он и, кивнув мне, пошел вперед, а я, замечая недоуменные лица женщин, улыбнулась им и пожелала всего доброго, раз Охотник забыл.

   В машине стояла угнетающая невероятная тишина, и когда мы только приехали, он грозно выдал:

   – Я провожу.

   Понимая, что бесполезно сопротивляться, тем более он вроде как мой телохранитель, раз получилась такая ситуация, я только кивнула. В лифте у него зазвонил телефон, но Сергей не брал, с каменным лицом двигаясь к моей двери, совсем не реагируя на пиликанье, что раздражало меня.

   По пути придумывала слова повежливее, чтобы он ушел. Однако стоило только открыть дверь, как Волков резко привлек к себе, и с диким напором набросился на мои губы. Целовал жадно, собственнически, дико, как никогда. Не сбавляя оборотов, приучая к своим губам, сильным рукам, огромному разгоряченному телу. Мое слабое сопротивление было сломлено настоящей страстью в чистом виде, превратившейся в неистовый ответ.

   Не ожидала от себя, а особенно от него. Четко осознала, что я совершенно не знаю этого мужчину. Четыре года назад я любила нежного и страстного любовника, а сейчас он был… настоящим… что пугало.

   Телефон, не переставая трезвонил, и Охотник отпустил меня, нехотя, заставляя себя, тяжело дыша, поедая взглядом.

   Была растеряна и только хотела возмутиться, стоило только отдышаться, как услышала:

   – Мой номер прежний. Я буду поблизости.

   Уже в коридоре он посмотрел на меня и твердо отчеканил:

   – И не делай глупостей, девочка.

   Сказал и, закрыв дверь, ушел, а я стояла и смотрела на деревянную поверхность, не зная, что и думать.

   Обхватив руками плечи, я медленно подошла к двери и закрылась на замок. Не помню, сколько так стояла. Была растеряна и подавлена, анализируя слова Охотника и поступки. Он пугал… сильно. Странно, но в то же время меня невыносимо тянуло к нему магнитом.

   Чего-то ждать от возможных отношений я больше не хотела. Да и зачем? Ведь разочаровываться всегда больно…

ГЛАВА 7

4 года назад

   Новосибирск

   Волков наблюдал, как Маргарита отнекивалась от предложения очередного парня, которого он около нее увидел впервые. Притом

    она ничего не делала, чтобы привлечь внимание. Наоборот, держалась от всех в стороне, старалась не выделяться и быть незаметной. Но это не помогало, и всех как магнитом притягивало к этой чудесной девочке. Мужчину бесил тот факт, что к ней постоянно кто-то подходил, пытаясь куда-то пригласить. Он еле сдерживал себя, чтобы не показать истинных желаний.

   Охотник охранял подопечную две недели, что далось ему тяжело. Его прожигало изнутри каждый раз, когда он ее видел или прикасался, что еще хуже, так как это выбивало из колеи его, безразличного, непробиваемого и опасного.

   И сейчас Сергей кипел от ярости, проклиная ее притягательность и навязчивых поклонников. Стараясь не выдавать своих эмоций, состояния, мужчина разговаривал с Ритой предельно мало и недопустимо резко, насколько считал возможным. Когда замечал испуг в прекрасных голубых глазах, чувствовал себя отвратительно, но считал свое поведение единственным выходом, чтобы не реагировать на нее.

   Сидя в джипе, Сергей наблюдал, осматривая территорию школы, замечая каждого, а главное – девушку, находящуюся от него в нескольких метрах. Вновь вернув взгляд на Соркину, он обратил внимание, что Маргарита с надеждой смотрит на него, умоляя взглядом подойти. Удивился. Обычно она просила не выделяться, ждать в машине. Значит, ей нужна его помощь.

   Быстрым движением открыл дверь машины и вышел, двигаясь по дорожке к лестнице, где стояли Маргарита и незнакомый молодой человек.

   Как только оказался рядом, Соркина посмотрела в глаза Сергею, и, сделав шаг к нему, осторожно со страхом в сердце взяла за руку, тут же облегченно выдохнула, еле слышно проговорив:

   – Привет. Я заждалась.

   Волков кивнул и ледяным тоном выдал: «Прости. Задержался». Не теряя времени, сразу же повернулся к высокому худощавому парню в вязаной красной шапке на голове, из-под которой выглядывала длинная сальная челка, закрывающая глаза. Парень вцепился рукой в свою шею и стал поглаживать, осматривая грозного мужчину. Через несколько секунд он просипел:

   – Понятно. Ладно, пойду тогда.

   Не дожидаясь ответа, он ушел, бубня себе под нос, а Волков, продолжая испепелять наглецу спину, осведомился:

   – Что случилось?

   – Я… не хотела обидеть его, а Артур непробиваемый, поэтому сказала… сказала, что вы… – девушка запнулась, вспоминая, как ее телохранитель резко реагирует на такое отношение, и извинилась: – Прости. Сказала, что ты… мой мужчина.

   Услышав ее тихие слова, «мужчина» напрягся, чувствуя мгновенное возбуждение. Он уже был готов рычать от этой прожигающей изнутри неудовлетворенности. Охотник не понимал, почему так яростно реагирует на каждый ее жест, слово, взгляд.

   Вчера ему надоела эта сжирающая безвыходность, сумасшедшая потребность, а особенно, постоянное мучительное возбуждение, и решился утолить жажду. Поехал в клуб и подцепил девушку, уже через полчаса предложившую выйти с ним на улицу до его машины. Но стоило только ей расстегнуть ширинку на брюках и прикоснуться к эрегированному члену, понял, что желания нет. Он жаждал секса… дикого, безумного, сладостного, на нежность сейчас не был способен, но с другой. С той, что не дает покоя – девушкой с золотыми волосами, огромными голубыми глазами, нежными манящими губами.

   Почувствовав, как его член наливается, отчего стало невыносимо тесно в одежде, Охотник готов был все крушить от безвыходности. Не двигаясь, он проговорил:

   – Понятно. Садись в машину. Нам нужно ехать.

   – Да, конечно. Извини, – прошептала Рита и только хотела отойти, как увидела Михаила, которого Сергей чуть не убил в их знакомство. Она думала, что теперь Поткин уже точно не побеспокоит, наблюдая за его поведением по отношению к ней больше недели, но вчера он не только подошел, но и предложил сходить в кафе.

   Чувствуя, что девушка застопорилась, Охотник повернулся в ту сторону, куда она смотрела, и, увидев знакомого одноклассника, резко, даже грубо осведомился:

   – Обижает?

   – Михаил вчера сказал, что считает, что я… и ты… друзья. Уверен, что ты меня просто защищаешь… и…

   Сергей замер, мысленно посылая к черту этих недоносков со своими предположениями и выводами. Понимал, что нужно помочь Маргарите, даже жаждал этого, но прекрасно осознавал, чем это может закончиться. Он на нее реагировал, как на свою женщину, девушку, девочку, желая притронуться, обнять, сделать своей. Рядом с ней Сергей превращался в дикого зверя, собственника, желающего порвать всех конкурентов и заклеймить свою пару. Первую неделю он пытался отнекиваться, не признавать, но, в конечном счете, стоило только посмотреть на нее, и все тело представляло собой оголенный нерв, реагирующий на раздражитель, к которому он относил нежную Риту. На второй неделе мужчина понял, что она для него как наркотик, желаемый, но недоступный, и это осознание рвало на части.

   Вновь посмотрев на стоящих и наблюдающих у тополей Михаила и его друзей, Волков подумал поговорить с ним, но, решив, что пацану этого будет недостаточно, пожелал объяснить по-другому.

   Сергей повернулся к девушке, смотрящей в сторону, и медленно притянул к себе. Рита не знала, куда девать глаза от стыда, что попросила телохранителя об одолжении. Щеки горели, и она просто места себе не находила от смущения. Чувствуя легкое головокружение, положила ладони на его грудь, считая, что такого милого объятия будет предостаточно. Она стояла, боясь пошевелиться. Ей было странно, что даже через спортивную теплую куртку она чувствовала его жар и силу. Мужчина давил своей хищной аурой, вызывая страх и трепет.

   Сильные ладони легли на хрупкую талию, и Рита настороженно застыла, удивляясь, почему через пуховик она ощущает так, как будто его и нет. Не желая смотреть на мужчину, она слегка наклонилась, чуть утыкаясь лицом в мощную грудь.

   Охотник держал сильными руками хрупкую талию девушки, и через секунду сжал, ощущая невероятную жажду в своей маленькой девочке, не представляющей, какая ей грозит опасность от него. Каждая частица в теле кричала продолжать, и плевать где. Сейчас имели значение только она… и ее безопасность.

   Мужчина на мгновение прикрыл глаза и, сжав сильнее, притянул к себе. Поднял правую руку и положил ей на затылок, хрипло выдыхая в волосы, выглядывающие из-под белой шапочки:

   – Этого достаточно?

   Маргарита не могла говорить, чувствуя, как запах мужчины распространился везде, пропитывая ее. Волков представлял собой могучего, крепкого воина и был, как никогда, напряжен. Она собралась силами и кивнула, тихо шепча в его грудь:

   – Да. Думаю, он поверит…

   Волков посмотрел в сторону дубов, встречаясь со злобным, полным ненависти взглядом Поткина. Дождался, когда парень отвернулся, не в силах терпеть хищное выражение лица Сергея, и просто стоял, прижимая к себе нежную девушку.

   Маргарита напряглась, считая, что можно уже не разыгрывать фарс, и только хотела отодвинуться, как Волков отпустил ее, низким басом проговорив:

   – Садись в машину.

   Рита кивнула и, посмотрев по сторонам, искренне улыбнулась, радуясь, что Поткин ушел. Она не понимала такой слепой одержимости. В последнее время девушка уже ненавидела его. Из-за парня у нее практически не осталось друзей в классе. Раньше Михаил дружил с Ковровой Оксаной, с которой встречался с седьмого класса, и, как только бросил ее, надеясь на ответные чувства Соркиной, брошенная «принцесса» настроила всех против девушки. Оксана была оскорблена и хотела сделать жизнь одноклассницы невыносимой. То, что Рита не встречалась с ним, никого не волновало. Все смеялись, пытались унизить, свирепо встречая игнорирование Маргариты, иногда дающей советы, как успокоиться. Сам же парень был в гневе, не принимая обыкновенную дружбу от той, с кем хотел серьезных отношений. В результате, замечая, как другие пытаются к ней клеиться, лучший спортсмен школы и настоящий красавчик принялся распространять про нее небылицы, утверждая, что она с ним периодически спит, хоть и отрицает правду.

   Сидя в машине на переднем месте, Рита повернулась к Охотнику и благодарно произнесла:

   – Спасибо, что выручил.

   – Не за что, – буркнул он, совсем не испытывая облегчения, наоборот, сейчас его пожирал голод в отношении девочки со светлыми глазками, с нежностью смотрящей на него. Хотя, она не всегда такая милая и добрая кошечка. Стоило только затронуть интересы детей или вывести ее из себя, она превращалась в настоящую изящную тигрицу, готовую сражаться до последнего, не желая уступать.

   Весь путь они ехали молча. Но, подъезжая к знакомой развилке, предупреждающей, что через двадцать минут они будут дома, Соркина прочистила горло, и, продолжая смотреть вперед, вдруг сказала:

   – У нас в среду будет мероприятие, и все пойдут в клуб.

   Мужчина напрягся, понимая, что Рита не просто так завела эту тему. Он был удивлен, совсем не ожидая услышать про увеселительные вечеринки от НЕЕ.

   – Я обычно не хожу, но… В общем, получился маленький конфликт, – прошептала она, вспоминая, как на нее накинулись одноклассники, уверяя, что у нее нет парня, как им поведал Михаил, что знакомый мужчина просто ее жалеет, вот и защищает. Она не хотела идти, не обращая внимания, но за неделю ее буквально этим раздавили, и она заявила, что придет не одна. Девушка выдохнула, не зная, как сказать, и спросила: – Ты сможешь пойти со мной на праздник, чтобы меня не считали обманщицей, раз из-за драки в нашем доме все посчитали тебя моим… парнем?

   Охотник молчал, обдумывая возможные варианты их похода. Решив, что не стоит, Волков резко уточнил:

   – Отказаться можешь?

   – Уже нет… Съедят, а мне осталось еще несколько месяцев, и все, школа закончена. Не хотелось бы усмешек. Не знаю, почему я им как кость в горле, – со вздохом произнесла она скорее себе, чем ему.

   Сергей посмотрел на панель и резко выдал:

   – Ты считаешь, твой брат оценит наш поход?

   – Он все поймет, тем более я ему говорила, что вышло из нашего знакомства. Шторм в курсе всей обстановки, – еле слышно выдохнула она, не желая напоминать, но ситуация того требовала.

   Сергей сжал руль, вспоминая, как милая девочка пыталась от него отделаться. В тот момент он понял для себя, что она не избавится от него. Твердо решил, что если Грызлов начнет искать лучших телохранителей, которых он знал лично, то после всех отказов вернется к его кандидатуре. Но Шторм проигнорировал пожелание сестры, считая, что безопасность превыше всего, чему Охотник был рад. На его статус «парня», Андрей лишь сказал, что они-то знают, как дело обстоит, а для других будет страх подходить ближе к Маргарите.

   Повисла тишина, и, уже подъезжая к дому, Соркина взволнованно спросила:

   – Так что? Ты согласен или…

   Мужчина посмотрел на нее тяжелым взглядом, в то время как открывались ворота, и уже остановив машину, вытащив ключ из замка зажигания, сурово проговорил:

   – Час и пойдем домой.

   – Три, пожалуйста, – мгновенно выпалила девушка, прекрасно зная, что одноклассники скажут, если они так рано уйдут.

   – Два, – отчеканил мужчина, замечая искорки в ее глазах, возникающие, когда она доказывала что-то или стояла на своем. Маргарита его цепляла всем, что ему совсем не нравилось, ведь он понимал, что не по-детски увлекся маленькой девочкой.

   – Два с половиной, – предложила Рита и улыбнулась, отчего Сергей замер. Прочистив горло и подавив на корню желание притронуться к Рите, он выдохнул:

   – Ладно. Во сколько мероприятие?

   Соркина счастливо улыбнулась, не скрывая своего восторга, и сообщила:

   – В восемь. Но придем чуть позже…

   Сергей нахмурился и кивнул, открыл дверь со словами:

   – Там решим.

   Как только вылез и помог ей выйти, пошел следом за девушкой, предчувствуя, что ничего хорошего не выйдет из этого мероприятия. Он был уверен, что обязательно что-то произойдет. Но что бы там ни было, он справится со всем.

***

14 февраля, среда

   Время: 21.30

   Подъехав к стоянке магазина, после того, как не нашли свободного места у клуба, решили поставить здесь машину и пройтись пешком. На улице было холодно, но не так, чтобы люто.

   Окинув жадным взглядом стройные ножки в длинных сапожках, мужчина повернулся к лобовому стеклу и ледяным тоном проговорил:

   – Не жара, чтобы так ходить.

   – Длинные сапоги да шуба не дадут замерзнуть, – стеснительно проговорила Маргарита, понимая именно в эту минуту, что хотела выглядеть красивой для… своего спутника.

   Мужчина кивнул и, взяв борсетку, предложил:

   – Что же, тогда пойдем?

   Маргарита кивнула и тут же ойкнула, поспешно проговорив:

   – Я… у меня есть подарок для тебя, – отмечая его тяжелый взгляд, приняв его за удивление, она сконфуженно улыбнулась и прошептала: – Ну… если вдруг спросят, что я подарила…

   Соркина прикусила губу, не зная, как объяснить. Все, что касалось этого мужчины, она воспринимала по-особенному, и поэтому вела себя довольно странно.

   Вытащив синюю коробочку, где посередине были кожаные красные сердечки в ряд, протянула ему. Сергей усмехнулся, подавляя улыбку, и тут же услышал:

   – Других коробочек не было. Это самая скромная.

   Мужчина не открыл, просто держал, а потом полез в бардачок и достал красную коробочку без всяких рюшек и молча вручил ей.

   – Это мне? – удивленно произнесла она, предполагая, что Сергей купил своей девушке, но из-за того, что она подарила, вынужден был ответить. – Нет, не нужно. Зачем?! Честное слово, это ни к чему. Я скажу, что у меня дома стоят шикарные розы. А больше ничего не нужно. Если бы я знала, что… – запальчиво говорила она, но тут же успокоилась, наблюдая, с каким каменным лицом мужчина смотрит на нее, дав сказать, но пропуская все ее слова, как ненужный мусор, как ей на секунду показалось.

   – Я вчера об этом подумал и купил тебе подарок, – выдал он, и тут же велел: – Открой.

   Рита прикусила губу и открыла коробочку, пораженно рассматривая нежную золотую цепочку сложного переплетения с кулоном в виде двух сердец с бриллиантами по противоположным сторонам. Девушка ахнула, поражаясь такому нежному украшению, но, примерно представляя его цену, проговорила:

   – Я не могу принять такой подарок.

   Мужчина открыл свой подарок, и, стараясь не сжать коробку от слов девушки, грубо бросил:

   – Значит, потом выкинешь. Он для тебя, делай что хочешь.

   Соркина облизнула сухие губы и тут же тихо добавила:

   – Мне очень нравится. Просто мне неу...

   – Спасибо за кошелек, – проговорил мужчина, рассматривая элегантную кожаную вещь, и, глянув, с каким интересом Рита восхищается цепочкой, предложил: – Давай, помогу с застежкой?!

   Рита только кивнула и, когда теплые сильные руки притронулись к шее, вздрогнула. Сергей промолчал. Молча закрыл замочек и добавил:

   – Посмотришь на себя там. А сейчас пойдем.

   Она кивнула и, убрав коробочку на подлокотник, взяла свою маленькую черную сумочку, смущенно дожидалась, когда Сергей ей откроет дверь. Через несколько минут они шли по дороге, замечая, как влюбленные пары идут с цветами или коробочками конфет в виде сердечка. Все смеялись, веселились и целовались. Проходя по дорожке через фонтан, отмечая свет фонарей, Рита вдруг спросила:

   – Сергей, а у тебя кто-то есть? – понимая, что задала личный вопрос, Маргарита поправилась: – Вдруг есть, а я тебя прошу…

   – Нет, – сухо ответил он. – Если бы была, не согласился на твою просьбу.

   Рита кивнула и, отмечая, что еще немного, и они придут на место, тихо поделилась:

   – У меня сейчас появилось желание убежать, не желая никому ничего доказывать.

   Сергей посмотрел на нее задумчиво и впервые улыбнулся, замечая:

   – Не переживай. Все будет хорошо.

   Она кивнула, стараясь не показать своего волнения, чувствуя, что хорошо точно не будет…

   Оказавшись внутри, они прошли в гардеробную, где Волков помог девушке раздеться. Замечая ее бежевое закрытое платье до колен, он на мгновение жадно окинул ее взглядом, а потом все же переборол в себе свирепое желание запихнуть Риту вновь в шубку, чтобы никто не увидел, кроме него, и отвезти домой.

   Стоя у зеркала, девушка с нежностью трогала тонкими пальчиками цепочку и, почувствовав позади себя мужчину, благодарно прошептала:

   – Спасибо.

   Она скромно подняла глаза и встретилась в зеркале с устремленным на нее тяжелым взглядом хищника, готовящегося к прыжку перед охотой. Волков ничего не говорил, только смотрел, удивляясь, как она может быть, такой нежной, хрупкой, домашней и через секунду настойчивой, резкой, обольстительной, но в любом случае девочка вызывала в нем бурю эмоций, которые он тщательно скрывал.

   – Пойдем? – предложил Сергей и, взяв за руку, направился вперед.

   Оказавшись в огромном зале, где некоторые выпивали, кто танцевал, но в основном большая часть смеялась, наблюдая за конкурсом, проходящим на сцене. Молодые люди должны были поднять свои пары и держать их на время.

   Соркина улыбалась, наблюдая за тем, как парни сражались за победу, пока не услышала голос одноклассницы, Серовой Натальи:

   – Ой, надо же, пришла! Невероятно! – проговорила блондинка, при этом выпячивая высокую грудь и прожигающим взглядом уставившись в сторону Волкова. Рита прищурилась, не в силах терпеть