Реалии забытого мира. Кристина Гладышева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ЧАСТЬ 1 Свадьба
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ЧАСТЬ 2 Побег
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ЧАСТЬ 3 Мужа хотели? Нет? Извините, обратно не возьмем
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3.1
• ГЛАВА 3.2
• ГЛАВА 4
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Если вам во сне является образ отца и его невесты – это не к счастью, а к огромным проблемам. Вот только откуда об этом знать магу-бытовику? Ведь она даже мысли допустить не могла о том, что является прорицателем.

   А если проблемы все-таки вас настигли, прожевали и выплюнули в иной мир на поиски того, кто сможет их решить, что делать тогда? Правильно! Ознакомиться с пыльным сводом традиций эльфов и никогда не принимать цветы от незнакомцев! Потому что даже незнание эльфийского не освободит тебя от ответственности…. Но коль уж попала, то оглядись по сторонам, вдруг там обнаружится один заносчивый симп, способный спасти от нежеланного заточения?

ПРОЛОГ

Тринадцать лет назад

   Комната потонула во мраке, как только лордом была затушена одинокая свеча. Молодому арналу было комфортнее пребывать в полумраке, нежели в хорошо освещенном помещении. Особенность, присущая виду, с годами это проходило, так как зрение магов становилось острее и уже не так реагировало на яркий свет. Пока же мужчина с трудом мог видеть, выходя днем на улицу.

   Грохот, доносящийся с первого этажа, заставил напрячься. Айрен резким движением скинул с себя одеяло, которым так любил укрываться во время чтения книги, сидя в кресле. Арналу не нужен был свет, без него текст казался более разборчивым.

   От молниеносного спуска по лестнице на окнах заколыхались занавески. Слетев вниз, мужчина устремился в ту часть помещения, откуда уловил шум. В это время суток в поместье никого, кроме хозяина не было. Все слуги расходились по домам после ужина. На то была воля хозяина родового имения.

   Протяжное «Мяу», доносящееся из-за наглухо зашторенных окон, выбило мага из колеи. Он ожидал воров, но никак не заблудшего кота.

   Вперившись в маленькое создание взглядом, Айрен на минуту задумался. В его поместье не водилось животных: ни крупных, ни мелких. Но почему-то у него не поднялась рука выбросить прочь чумазого котенка.

   Как и все арналы Кьёльсен сразу же почувствовал открывающийся проход между мирами; кот отошел на второй план. Стремительно переместившись к месту выхода, маг ощутил весомый разрыв в пространстве, но латать его не спешил, решив подождать и узнать, кого занесло в его мир. То, что магия, с помощью которой было осуществлено открытие портала, является для него чуждой, не на шутку его обеспокоило. Раньше ему не приходилось иметь дела с подобными потоками. А это значило лишь то, что гостем поместья станет кто-то из отдаленных миров.

   Когда его взору предстала окончательно сформировавшаяся точка выхода, маг поспешил оголить клинок, резким движением извлеченный из ножен, припрятанных в голенище сапога. Привычка держать при себе холодное оружие не раз спасала жизнь мужчины. Что бы там ни говорили те, кто считает подобное оружие старомодным.

   Яркая вспышка света для Айрена была неожиданностью, свидетельствующей о том, что его расчеты насчет происхождения гостя верны. Ни мир Пересечения, ни соседствующие с ним Хаос и Эльфиория не имеют подобных неприятных дополнений при формировании прохода между мирами.

   Зрение возвращалось неохотно. Все вокруг рябило, доставляя дискомфорт и без того чувствительным глазам арнала. Именно зрение являлось их слабым местом. Ослепить мага было проще простого, эту особенность они переняли от инферналов.

   Раскрыв глаза и потерев веки, которые все еще жгло, маг с неверием уставился на бессознательное тело маленькой девочки. Он был убежден, что это лишь морок, за которым скрывается нечто куда менее безобидное. Но он ошибся.

   На полу его поместья действительно лежал ребенок…

ЧАСТЬ 1 Свадьба

ГЛАВА 1

   Девушка лежала на кровати, запрокинув голову вверх. Потолок. Раньше его вид дарил ей массу положительных эмоций. Изображение леса, воссозданное одним из лучших магов-художников ее города, давало возможность окунуться в воспоминания о детстве, проведенном далеко отсюда.

   Ее история брала начало в мире под названием «Ларос». В свое время Айрен разбил мечты маленькой девочки о возвращении домой, упомянув пару раз в разговоре, что ее родной мир находится слишком далеко, вне зоны досягаемости его магии.

   Алексис пришлось долго заново учиться жить в новом, чуждом для нее мире и обществе. Уставы Пересечения были для нее дикими. Браки между эльфами и инферналами – анормальными. В ее «доме» не было подобных существ, его населяли лишь люди. И каково было удивление девушки, когда она, очнувшись, увидела растерянное лицо, склоняющегося к ней Айрена. В тот миг дом потонул в истошном визге девятилетней девочки. Отпорхнувший от нее маг еще долго не решался приблизиться к испуганной иномирянке, боясь спугнуть ее. Сейчас все это казалось таким далеким…

   – Лесси. – Зычный голос лорда Кьёльсен вывел девушку из дум.

   Встав с постели, чуть было не запнулась об кота, лежащего у ножки стола. Своенравное животное никогда не заморачивалось над тем, где спать. Вот и сейчас, примостившись на полу, Шер, свернувшись клубком, тихо мурчал во сне.

   – Пап, что-то случилось? – В тоне Алексы проскользнули беспокойные нотки. Отец редко посещал ее комнату, а проходить в нее без стука, подавно было ему несвойственно.

   – Да нет, что ты, – поспешил заверить лорд. – Просто до меня дошли слухи о происшествии во дворе.

   Девушка насупилась, как только услышала напоминание о топиарии.

   – Не наказывай их, – произнесла она, умоляюще посмотрев на отца. – Все было не так плохо, как тебе могло показаться.

   Смешливо фыркнув, молодой мужчина подошёл ближе к дочери и, приобняв ту за плечи, сказал:

   – Кто-то у нас тут слишком добрый. – Слова сопровождались родительским поглаживанием по голове. – Если ты так просишь, то, пожалуй, я прощу этих неумех.

   Губы Алексис растянулись в лучезарной улыбке.

   – Ты самый лучший!

   – Знаю, хорошая моя, знаю. – Заразившись от дочери хорошим настроением, мужчина улыбнулся в ответ. – Ты пропустила завтрак и обед, – укоризненно произнес родитель, глядя на дочь. – Пошли, тебе нужно подкрепиться. Совсем измотала себя с этими приготовлениями к свадьбе.

   – Не стоит, пап. Я договорилась с Семми. Мы перекусим в городе.

   – Хорошая идея. Хотя бы освежишься и на время забудешь о приготовлениях.

   – О таком не забывают, – с горечью прошептала девушка, но отец ее уже не слышал.

   Грездаш сегодня был многолюден. Поток жителей города был настолько велик, что в нем можно было беспроблемно затеряться. У магазинов была давка. Никогда не любила подолгу стоять в очередях, поэтому предпочитала посещать магазины с утра, когда весь город ещё спал. Поход за продуктами же ложился на крепкие плечи помощников нашего повара и сына лени Аглаи.

   Кристиан был на пару лет старше меня и недавно окончил институт. Отец давно приметил, как ловко Крис справляется с ведением отчётности. Беря на себя полную ответственность за составление всей документации, связанной с заказами и поставками продовольствия в поместье, парень сильно облегчал жизнь папе. Тогда-то папа и решил отдать помощника учиться. Сначала лени Аглая долго не хотела принимать предложение работодателя, но потом все же сдалась.

   Теперь Крис занимается не только складскими бумагами, но и куда более важной документацией. Он, можно сказать, стал личным секретарем отца, – управляющим имением. И все акты приема, договора с поставщиками и закупщиками проходят через него. В свободное же время он помогает матери на кухне, докупая необходимые продукты. Штат помощников у нас небольшой. Папа не любит суету, сопутствующую большому скоплению народа.

   Семмиль я заметила издалека. Розововолосая макушка подруги сильно выделялась на фоне других прохожих. Будучи выходцем из небогатой семьи, она мало заморачивалась по поводу внешнего вида. Цвет ее волос так часто менялся, что я бывало забывала, как сегодня выглядит моя подруга.

   Неспешно двигаясь в сторону Семм, попутно думала, в каком кафе нам остановиться. Отец был прав…, мне бы не помешало отвлечься от предпраздничной суеты. Груз ответственности уже непомерно отдавливал плечи.

   Зрение у симпов куда лучше, нежели у меня, поэтому немудрено, что я не заметила, как ко мне подкралась Семми.

   – Лекси, как я рада тебя видеть, моя замученная подруга, – прошелестела Семмиль, сжимая меня в объятьях. В отличие от низкого голоса, придающего ее образу женственности, хватка у нее была поистине медвежьей. Капаситы на шее девушки стали гораздо ярче, выдавая эмоциональную вспышку, а заостренные ушки заалели.

   Пропыхтев приветствие, постаралась выбраться из кокона да тщетно. Пришлось ждать, пока подруга сама выпустит меня на волю.

   Выбрав прибрежное кафе, мы устроились за самым дальним столиком. Тень близрастущих деревьев дарила желанную прохладу, а ветер, дующий с реки, охлаждал пылающую кожу.

   – Рассказывай, – воодушевленно протараторила подруга, сминая шарики мороженого в однородную массу специфического цвета.

   – Да нечего, Семми, – пожав плечами, произнесла я. – Все имение стоит на ушах. Подготовка к свадьбе идет полным ходом. У меня уже голова кругом от обилия информации и «надо» Ангарт идет. Ух и противная девица, скажу я тебе!

   Смотря, как я багровею от гнева, Семмиль подавила смешок и в поистине свойской манере произнесла:

   – Да ладно тебе. Может, все не так плохо?

   – Ага, все еще хуже, – буркнула я, отправляя большую порцию мороженого в рот. Полость тут же свело от холода.

   За ведением пустого разговора мы убили большую часть вечера. На небе сгущались краски, а желания возвращаться домой не было никакого.

   – Может, сегодня переночуешь у меня? – вопросила Семми, глядя на мои тщетные потуги, направленные на взятие эмоций под контроль.

   Под конец вечера я совсем расклеилась. Несколько разбитых в порыве гнева чашек своим звоном привлекли ненужное внимание. Обслуживающий персонал старался обходить наш столик по широкой дуге. Моя же злость лишь набирала обороты.

   Все мои мысли крутились вокруг будущей мачехи. Лесси Ангарт – чистокровная лиара, дочь одного из влиятельнейших представителей города. Безмерно богатая и настолько же избалованная девица. Будучи младше отца на десять лет, она вела себя, подобно ребенку, чем непомерно раздражала наших домочадцев. И только папа закрывал глаза на ее поведение.

   Ангарты одни из тех, кому все достается по праву рождения. Они владеют большей частью сетей ювелирных магазинов страны, но считают, что этого мало. Мы же, вернее, отец, занимаемся добычей полезных ископаемых, в том числе и драгоценных камней. И догадайтесь, что им от нас нужно?

   Поделочные полудрагоценные камни их интересовали мало. А вот риот – драгоценный камушек, добываемый нашей семьей на самой границе с Феоланией – совершенно другое дело. Он является отличным накопителем энергии. Вбирая в себя, он преумножает ее свойства. Надо ли говорить, что большинство артефактов нашего мира создают именно из него?

   Риот довольно привередливый камень. Его добыча обходится нам в круглую сумму, которая в итоге составляет почти треть от стоимости самого камня. Из-за этого, собственно, на добыче этого камушка состояния и не сколотишь.

   Папа давно хотел отказаться от добычи риота, но его дядя – один из ведущих политиков, выполняющий также роль дипломата Арайриса, напомнил, что семейное дело пускать на самотек никак нельзя.

   И вот теперь к нам, будто пиявка, присосалась Лесси. Дело в том, что мой отец единственный еще холостой владелец предприятия по добыче полезных ископаемых. Хотя… был еще граф Уйдевальд, но тот не подходил Ангартам по весьма известным причинам – стар и сварлив, а еще скуп до невозможности.

   – А знаешь, Семми, я согласна, – пораздумав немного, воодушевленно произнесла я, потирая руки. Симпа напряглась, осознавая, что ничего хорошего после этого жеста ждать не стоит. И она была права! Мне до покалывания кончиков пальцев хотелось увидеть ее старшего брата… дабы испортить ему вечер своим присутствием.

   Кафе мы покидали, когда улицы освещали лишь яркие фонари, тянущиеся ровной линией вдоль дороги. Вокруг стояла тишина. Людской поток резко сократился, оставив лишь самых отважных. В поздний час наш город являлся обиталищем порока и преступности.

   Семмиль, встряхнув своими яркими волосами, отливающими краснотой в потемках, решительно двинулась по улице. До имения папы нужно было добираться на стримо́биле, в то время как до жилья Семми было рукой подать.

   Позвонив отцу и предупредив его, что сегодня останусь ночевать у подруги, со спокойной душой направилась следом за напевающей въедливую песенку Семм.

   – Семми. – Медоточивость моего тона заставила подругу резко затормозить и впериться в меня нехорошим таким взглядом из-под шапки густых розовых волос, спадающих ей на глаза. – А Эльсон дома?

   – Лекс-и-и, – угрожающе протянула симпа, недвусмысленно проведя по горлу ребром ладони. – С огнем играешь, в прямом смысле этого слова. – В конце Семми не забыла про свое фирменное фырканье. У нее оно выходило злорадным и снисходительным одновременно.

   А что я? Каюсь, натурой я пошла не в отца. Причем ни в родного, ни в приемного. Воспоминания о семье сильно затерлись за последние тринадцать лет, но характер родных я помнила превосходно.

   Мягкотелостью натуры отца, которой восхищалась мать, я никогда не гордилась. Мужчина, подчиняющийся во всем женщине и не смеющий ей перечить – не мужчина. И это при том, что мои родители – чистокровные люди.

   Я же вышла характером в маму. Такая же упорная (читать: упертая), любящая, чтобы все было по-нашему (читать: по-моему), да ко всему прочему еще и любительница поискать приключения на свою бедовую голову. В общем, не девушка, а мечта… Неудивительно, что к двадцати двум годам я так и не обзавелась постоянным ухажером.

   Черепичная крыша насыщенного песочного цвета, большие круглые окна на полстены, по обыкновению занавешенные темными шторами. Дом подруги был небольшим, но куда более уютным, нежели наше имение. Здесь во всем чувствовалась хозяйская душа. Помещения не изобиловали вычурными картинами и старинными вазами, через которые можно было беспроблемно убиться. Последние я не любила особенно. В нашем доме их хватало, благо я уже давно выучила все коридоры наизусть.

   Открыв ворота, Семми подхватила на руки Бобби – озлобленное чудовище, размером с дамскую сумочку. Бобби был их сторожевой собакой. И если кому-то сейчас стало смешно – зря. Я так точно помнила, какого размера клыки у этого «чуда», и как они умеют вгрызаться в плоть. В общем, наши с ним взаимоотношения были такими же теплыми, как и с Эльсоном. Впрочем, с остальными Ларсами у меня сложились отличные отношения. Матушку Семми я любила как родную (а если хорошо подумать, то даже больше), а вот отца практически никогда не бывало дома. Он служил в местном отделе отлова магических существ и сутками напролет пропадал на службе.

   – Проходи. – Пропыхтела подруга, сдерживая животину.

   – Уверена? – одарив ее скептическим взглядом, вымолвила я. Уж больно не хотелось становиться ужином Бобби.

   Откуда-то из зарослей дикой вишни послышался сдавленный смешок. Обычно бархатистый при общении с представительницами противоположного пола, со мной он обрастал шипами.

   – Брось, Алекса, трусливых нигде не любят, – поддел меня Эльсон, огибая куст. И как мне захотелось, чтобы у вишни появились иголки! Желательно, размером с ладонь!

   Белокурый парень пошел внешностью в отца. Темно-синие глаза мага огня отливали холодом (полагаю, так было только при взгляде на меня) и по сравнению с серыми глазами Семми казались глубинными озерами.

   Шагая в нашу сторону, молодой мужчина будто красовался. Даже сквозь плотную материю рубашки была отчетлива видна игра бугрящихся мышц. А обтянутые темными брюками ноги свели с ума не одну девушку Грездаша.

   Хорош гад да не наш. В общем-то, не больно и хотелось.

   Одарив блондина тяжелым взглядом, я, демонстративно виляя своей пятой точкой, дабы показать, как парень выглядит со стороны, прошествовала к дому, чем вызвала повторный поток сдавленных смешков. Семми же лишь закатила глаза, глядя на это ребячество.

   – Маловата будет, – как бы не к месту произнес Эльсон. И вот непонятно, то ли его не устроил размер вишни, кою он держал в руках, то ли моя филейная часть, которую я горячо любила.

   Незаметно глянув на «причину», убедилась, что платье на ней сидит более чем прилично. И может, я сошла с ума, но мне показалось, что я услышала еще один смешок! Да что б тебя гуклиш слопал!

   В это время Бобби, преисполненный важности собственного существования, грациозно извернувшись в руках Семми, ринулся в мою сторону, а я, вереща от него. И вот надо же быть такой глупой, чтобы стремглав помчаться в самые дебри терновника.

   – Фриш облезлый! – выпалила я, снимая с платья колючки. Жалобно при этом глядя на высаженную неподалеку вейгелу, чьи розовые цветки призывно качались от легкого ветерка. И что ж меня потянуло не в ту сторону?

   На мое счастье, Эльсон успел перехватить лохматое чудовище раньше, чем оно откусило от меня кусочек. Уж лучше иголки, их хоть вытащить можно.

   Стоя в трех шагах от меня, он с упоением садиста-экзекутора взирал на мои мучения. В глубине темно-синих глаз плескалось безудержное веселье. И мне пуще прежнего захотелось его поколотить.

   – Пойдемте в дом, уже смеркается, – тяжело вздохнув, произнесла Семми. Бедная, никак не привыкнет к нашим извечным перепалкам.

   В отличие от импульсивной сестры, Эльсон был более хладнокровным, но оттого было еще веселее выводить его из себя. Подруга без устали твердила, что я веду себя как маленькое дитё, а мне было смешно от одного взгляда на разъяренного симпа. И кто бы что ни говорил, а он мое баловство поддерживал.

   С корабля на бал. Стоило только нам сделать шаг на порог прихожей, как мы очутились в уютной кухоньке, на которой вовсю хозяйничала лени Бриэнна.

   Пышнотелая женщина не допускала до любимых сковородок даже Семми, что уж говорить о прислуге. Темные волосы с первой проседью она всегда заплетала в тугую косу. С их цветом лени не экспериментировала, в отличие от дочери предпочитая натуральные тона. Женщина была не в пример ниже обоих своих детей, из-за чего выглядела донельзя умильно, когда пыталась обнять одного из них. А делала она это с завидной частотой.

   – Добрый вечер, лени Бриэнна, – поздоровалась я, улыбаясь сквозь боль. Ягодицы нестерпимо жгло от одного воспоминания о терновнике.

   – Моя дорогая. – Всплеснув руками, лени наспех отерла их от муки и сжала меня в не менее крепких объятьях, нежели ее дочь несколькими часами ранее. Кажется, у меня даже что-то хрустнуло. Надеюсь, что только кажется.

   По кухне разносился изумительный запах яств. На широком обеденном столе стояла вазочка с вареньем, а рядом возлегала целая кладь свежеиспечённых пирогов. Но мой взгляд зацепился именно за злополучное варенье из терна.

   Проследив за моим взором, Эльсон кашлянул, сдерживая смех, я же ткнула локтем ему куда-то вбок. Или не вбок, судя по сдавленному оху мужчины до бока там было далеко. Ну да ладно, жить будет, от моих острых локтей еще никто не умирал.

   – Матушка, откорми ты это недоразумение. – Взвилась жертва моих локтей. – А то она меня когда-нибудь заколет.

   Недовольно зыркнув на этого паяца, мило улыбнулась лени Бриэнне, дабы она даже не вздумала пытаться впихнуть в меня двойную порцию пирогов. Я же в дверной проход не пройду!

   Послышался отчаянный вздох Семми, прикрывающей руками лицо. Матушка же этих абсолютно непохожих друг на друга кровников лишь многозначительно ухмыльнулась, глядя на наши распри. Она давно и плотно вбила себе в голову, что мы просто паясничаем, а на самом деле без ума друг от друга. Не знаю, как я (к самоанализу не привыкла), а вот Эльсон точно без ума. В прямом смысле…

   За столом стояла тишь. Лени Бриэнна в своих требованиях была категорична донельзя. И если эта женщина сказала есть молча, то так тому и быть. И точка.

   Вазочку с вареньем я всячески игнорировала, чем вызывала каверзную улыбку на губах огненного мага. Оттаяв, к нему приобщилась и Семми, так что мне оставалось только дуть губы, глядя на спевшуюся парочку.

   Не знаю, как симпа, а я была твердо намерена отдохнуть так, чтобы из головы вылетели все мысли. Особенно те, что ответственны за скорую свадьбу отца…

   – Чем займемся? – взбираясь по лестнице на второй этаж, поинтересовалась подруга, умявшая добрую половину пирогов. Глядя на ее фигуру, начинаешь невольно соглашаться с Эльсоновским – маловата будет… Тьфу ты!

   – На твое усмотрение. – В фантазии Семмиль я не сомневалась ни минуты. И она, как и всегда, меня не разочаровала.

   – А знаешь, – произнесла подруга, стоило нам свернуть в правое крыло дома. – На беседке как раз вовсю цветет ипомея. – И тон такой заискивающий. Ну я и заискалась…

   – Инсинуация чистой воды, – сдавленно охнув, произнесла обладательница ноющей пятой точки, требующей отмщения.

   Когда у тебя есть цель, ты пойдешь напролом, желая поскорее ее достичь. Вот и мы, не став спускаться на первый этаж, пошли напролом – прямо через настежь распахнутое окно в комнате Семмиль.

   Беседка, на мое безмерное счастье, располагалась по другую сторону дворика, там, куда доступ Бобби был заказан. Стоит ли говорить, что именно там я предпочитала гулять, когда оставалась на ночь у подруги?

   Ипомея, цветя всеми оттенками фиолетового, расползлась на добрые пять метров над землей, окутывая всю беседку без остатка. Даже вход с нашей стороны был еле заметен.

   Болтая растение в разные стороны, собирала семена с пурпурного представителя семейства вьюнковых. Дело шло медленно, Эльсон грозился лечь спать, но я не сдавалась. И наконец-то мои старания были вознаграждены.

   – Вот, – радостно попискивая, предвкушая маленькую шалость, пролепетала я, крутя перед собой ладонь, полную семян.

   Подруга проделала аналогичный жест, коварно хихикая.

   В дом мы возвращались тем же путем, отыскав в саду бесхозную стремянку, коей и воспользовались. Жаль, проверить, спит ли наша жертва, не выйдет, его окна выходят на главный двор. Хотя с одной-то стороны, оно и хорошо.

   Так как из моих рук Эльсон не примет даже развернутый и обнюханный со всех сторон леденец, то миссия «Умри, но накорми этим брата» легла на хрупкие плечи моей пышногрудой подруги.

   Кусая локти, неприлично при этом посмеиваясь, я дожидалась Семми в ее комнате. Побежденную или победителем, я была рада видеть ее любой. Но второй вариант предпочтительнее.

   Когда я уже успела вся известись, она, в конце концов, объявилась на пороге своей комнаты, неприлично радостно улыбаясь.

   – Спит голубчик, – коварно изрекла лучшая подруга на свете. – Но это ненадолго.

   Часы отбили ровно одиннадцать раз, намекая, что не мешало бы свернуть наши женские посиделки и отправиться по разным кроватям – спать. Но кто ж тогда будет бдеть?

   – Сколько у нас времени в запасе?

   Подруга нахмурила густые брови, ведя дискуссию с собственным мозгом, как оно часто бывает, и через минуту уверенно выдала:

   – Не меньше получаса. Можно пока принять душ.

   Я с ней была согласна, – после встречи с терновников помыться хотелось нестерпимо.

   Так как душ на этаже был только один, принимали водные процедуры мы поочередно. Семми пошла первой, я же пока отчалила в гостевую комнату, – стелить постель.

   Напевая незамысловатую песенку, распрямляла простынь, так и норовящую сползти на один бок. Да так увлеклась, что не услышала, как ко мне подкрались сзади.

   Уха коснулось горячее дыхание, заставив душу покинуть тело.

   Круто извернувшись в стальной хватке, впилась дурным взглядом в позднего гостя, до последнего не хотя верить в происходящее.

   По телу побежала стайка мурашек, финишировав где-то на пояснице, отозвавшись болезненным покалыванием кожи. Глаза расширились до неприличного размера, а маг, вторгшийся в мои временные владения, даже не попытался сказать и слова.

   Кривая ухмылка, гуляющая по четко очерченным губам, кою я лицезрю каждую нашу встречу, сейчас казалась какой-то иной. Незнакомой. Вот вроде и насмехается над моей реакцией и в то же время вызывает невольное желание прикоснуться к губам и разгладить эту неуместную морщинку, образовавшуюся в складке.

   Темно-синие глаза не желали выпускать меня из своего плена, а я была не в силах оторвать взгляда. Первым сдался Эльсон.

   Сквозь настежь распахнутое окно пробивался несмелый лунный свет, озаряя своим свечением лишь малую часть комнаты. На наши лица падала только тень от занавески, скрывая такой неуместный румянец, возникший на моих щеках.

   Подушечки пальцев покалывало от нестерпимого желания прикоснуться к тому, кто был предметом девичьих грез добрые четыре года, пока моя влюбленность не пришвартовалась к причалу под всем известным названием – реальность. Корабль разбился в щепки под холодным, насмешливым взором зрелого мужчины. И пусть ему тогда было немногим больше, нежели мне, но главным различием симпов и людей были даже не физиологические отличия.

   На Ларосе жизнь била ключом, столетиями не превознося ничего нового в людское бытие. Мы медленно взрослели, желая подольше удержать детство, но стремительно угасали, стоило ступить во взрослую жизнь.

   В бытность моего раннего детства наш мир переживал первую за многие годы революцию. Большинство стран выступило против столь расточительного использования природных ресурсов. Мир угасал, а с ним и его жители, привыкшие жить на широкую ногу. В наших лесах оставалось все меньше животных и птиц. Люди давно позабыли, что такое грибы и ягоды, как впрочем и те, для кого они были главным продуктом пропитания.

   В Пересечение я попала несмышлёнышем девяти лет от роду. Что для местных жителей девять лет? Это пора становления симпы как личности, лиары – как зверя, а арнала – как борца, которому предстоит прожить не один год в тени собственного жилища, опасаясь дневного света. А что люди? Мы самая неразвитая раса по сравнению с остальными. Немудрено, что людей осталось меньше всего. Лишь сильные маги, переселенцы с других миров, смогли обосноваться здесь с комфортом. И мне страшно представить, что бы меня ждало, попади я не в дом Айрена.

    Лишь поняв, насколько мы отличаемся, смогла побороть эту не к месту возникшую влюбленность. Пожалуй, говоря, что невзлюбили мы друг друга с первого взгляда, я сильно лукавила…

    Мужчина, стоящий в нескольких сантиметрах от меня, еле ощутимо касался оголенной грудью моей руки, висящей плетью вдоль тела. Он не спешил нарушать тишину, давящую на уши. Даже лай Бобби был плохо различим из-за нависшей над нами неловкости.

   Мимо проехал стримобил, озаряя всю комнату ослепительным светом, заставляя зажмуриться. Только симп не колыхнулся, изображая изваяние. По его отстраненному лицу было мало что понятно, а если быть честной – совсем ничего.

   Синие глаза подернулись корочкой льда, ухмылка разгладилась, но, увы, в улыбку не превратилась. Да и я уже давно не мечтала узреть нечто подобное в его исполнении.

   Вернувшийся мрак будто провел черту между нами. Я не понимала, что он делает в моей спальне, он же не желал мне этого объяснить.

   Талию жгло от железных объятий, близость его тела нервировала, заставляя осознать, что ничего не проходит бесследно. В груди зарождалась глухая ярость. Мне откровенно не нравилось то, что сейчас происходит. Никто не любит, когда с ним играют.

   Будто почувствовав изменения в моем настроении, Эльсон «ожил» и подался вперед, сокращая и без этого ничтожное расстояние, разделяющее наши тела.

   Даже сквозь плотную ткань халата, я явственно ощущала жар его кожи. Лица коснулась прядь светлых волос, а щеку обожгло горячее дыхание. Нет, это не было попыткой поцеловать, даже я это осознавала.

   – Когда же ты повзрослеешь. – В тихом, проникновенном голосе Эльсона слышалось глухое отчаяние. И до того меня это поразило, что я даже не нашлась с ответом.

   – Ты отдаешь себе отчет, чем могло все закончиться, если бы я съел ту дрянь, что весьма убедительно пыталась впихнуть в меня сестра? – Продолжил тем временем он, будто и не заметив моего оцепенения.

   Его губы находились в непозволительной близости от моего лица, неуловимо касаясь разгоряченной кожи.

   Отпрянул от меня он так же стремительно, как и приблизился.

   Глядя на удаляющуюся фигуру мага, я не могла понять только одного.

   «Что это было?».

***

Маховик был откручен до упора, но даже этого не было достаточно, чтобы охладить мою разгоряченную кожу. Нет, я не желала близости с Эльсоном, мне претила сама эта мысль. Уж слишком явно перед глазами стояла картина холодного взгляда, коим он меня одаривал в пору моей влюбленности. Я не была мазохистом, мне не доставляло удовольствия унижение. Но от этого было не легче.

   В голове, будто назойливые насекомые, облепляющие тебя в жаркую летнюю ночь, роились мысли, не желая складываться в хоть отдаленное подобие целостной идеи. Что значили его слова, я поняла даже без толстого намека. Не наивная девочка, в самом же деле.

   Почувствовав, что кожу начинает покалывать от вновь вспыхнувшего румянца, направила струи воды на лицо, пытаясь смыть не столько жар, сколько навязчивые мысли.

   Еще ни разу он не делал мне подобных двусмысленных намеков. Да, иногда наши шуточки невольно выходили за грань приличия, боле походя на юмор ниже пояса. Но чтобы открыто признать свою слабость…

   На симпов семена ипомеи действуют иначе, нежели на людей. Их не преследуют галлюцинации, весь эффект семян сводится к небольшому головокружению, рассеянности, хотя порой доходит до потери контроля над собой. Именно на это намекал Эльсон.

   Покончив с водными процедурами, я укуталась в махровый халат и перебежками добралась до своей комнаты. Невольно при этом зацепившись за дверь, ведущую в пристанище мага. Что же, хоть кого-то мучает бессонница. На это прямо намекал бьющий из-под двери тусклый свет.

   Долго ворочаясь с бока на бок, я придавалась мыслительному процессу. Определенно час ночи – самое время, чтобы подумать, да, мозг?! На этот раз голову я забивала не мыслями об Эльсоне, как можно было бы подумать. Куда больше меня заботила предстоящая свадьба.

   Две недели. Каких-то четырнадцать дней, а если брать в расчет, что стрелки часов, неумолимо шествуя по циферблату, перевалили за полночь, то и того меньше.

   Была ли я рада тому, что скоро у моего отца изменится статус? Едва ли... Это было сложно объяснить, но я будто нутром ощущала, что Ангарт еще покажет свои острые зубы и раздвоенный язык. Не зря же она имела ипостась куфии. Удивительный окрас цвета морской волны, переливающиеся на солнце чешуйки, притягивающие взор, – опасная красота. Мне как-то довелось лицезреть Лесси во всем ее первозданном великолепии. Увы, обернулась она отнюдь не по доброте душевной и не от желания покрасоваться.

   Странно, но увидев молоденькую лиару в первый раз, я некрасиво надула губы и практически весь вечер провела в безмолвии. Случилось это шесть лет назад, мне тогда едва стукнуло шестнадцать. Переломный момент у меня начался именно в этом возрасте, и я часто показывала зубы. Вот и в тот вечер, когда партнеры отца явились к нам на званый ужин, я повела себя совсем не так, как пристало молодой леди. Но куда мне до леди? Родилась я отнюдь не в богатой семье, и как ни пытались взрастить во мне учителя нечто, хоть отдаленно напоминающее представительницу знатного рода, все их попытки осыпались прахом. Не дано – именно так я оправдывала себя. Не тот склад ума – слишком своеобразным у меня было мышление по здешним меркам (сказалось иномирное происхождение), характер, не поддаваемый дрессуре. В общем, леди из меня вышла такая же, как и из Семми.

   В тот вечер я украдкой кидала ненавистные взгляды на хорошо сложенную лиару, чье лицо было гораздо миловиднее моего. Правильные, мягкие черты, пронзительные зеленые глаза, в обрамлении густых черных ресниц. Иссиня-черные волосы уложены волосок к волоску и закреплены родовым украшением. В ней отчетливо просматривалась леди.

   Как бы удивительно это ни звучало, но разница в возрасте у нас всего в год. Она уже тогда игриво посматривала на отца, который старше ее на добрые десять лет. Но больше всего меня раздражало не это. Ее имя – Лесси, Главное Божество, как же меня это бесило, ведь именно так зачастую меня называет отец. А тут она…

   В мир грез я отбыла лишь ближе к утру. За окном уже пробивался рассвет, легкие, ненавязчивые прикосновения ветра трепали разметавшиеся по подушке волосы. Ночью было слишком душно, чтобы закрывать окно, но вот задернуть шторы не мешало бы. Еще несколько часов, и на лице начнут резвиться солнечные зайчики, не позволяя как следует выспаться.

   Первые удары – мне показалось, что я все еще нахожусь во сне. Вторые, более отчетливые и назойливые, как та муха, что присела на сгиб локтя. Их я проигнорировала с трудом, как, впрочем, и надоедливое насекомое, уж больно хотелось почесать то место, где бродили маленькие лапки. А вот третий удар, пришедшийся аккурат в мое окно, проигнорировать никак нельзя было.

   – Да что за гуклиш! – Хриплый, еле живой (поспите часа два от силы!) голос звучал не очень грозно, но достаточно зло.

   Привстав на постели, огляделась вокруг, но ничего не смогла обнаружить. Показалось? Едва ли…

   Делать было нечего, сон как рукой сняло, посему, не желая боле разлеживаться (а не помешало бы), я с не очень оптимистичным настроем скинула с кровати первую ногу и тут же об этом пожалела.

   – Ау, ой, ай! – Взывал я, а под ногой что-то недвусмысленно хрустнуло, намекая, что это «что-то» скончалось в страшных муках.

   Взирая на художественный ламинат, по которому очень медленно начала растекаться лужица крови, поняла, что этот день не задался уже с утра, и стоит признать сразу, – он был не одинок в своих начинаниях, ровно с такой же ноты начинались и предыдущие десять, а то и двадцать дней подряд.

   Раздавленные осколки напоминали нечто красивое (при жизни) и очень острое (даже после смерти), они кидали игривые отблески на кожу моей многострадальной ноги в том месте, куда падал свет. Перелив всех цветов радуги был прекрасным зрелищем, но вот ноющая нога возвращала в реальность, где я была самой невезучей человечкой из всех, что проживали в Пересечении. И надо признать, статистика, гласящая, что оных на душу населения приходится не более одного несчастного процента, давала надежду, что все не так уж и плохо.

   Хромая к двери, уповала лишь на то, чтобы не расстелиться где-нибудь в коридоре, с моей-то везучестью ожидать можно было всякого.

   По пути в ванную мне никто из домочадцев не повстречался. С первого же этажа шли самые прекрасные запахи, какие только можно представить, но моя цель лежала в ином направлении.

   Промыв под душем ранку (или ранки, из-за крови, не прекращающей течь, я так и не разобрала, сколько их было), принялась судорожно раздумывать, а чем бы все это безобразие перемотать. Думала недолго, ровно до того момента, пока мой взгляд не выцепил одиноко покоящийся мужской носок.

   Хмыкнув, окинула оный придирчивым взглядом и не найдя альтернативы, перевязала ступню им. Думаю, Эльсон не обидится.

   «Ага, всего-то лишь заставит перестирать добрую сотню его сородичей. И радуйся, если это будет сотня носков, а не пар».

   В комнату я вернулась в уже более жизнерадостном настроении, намереваясь переодеться и отыскать подругу. Она всегда вставала ни свет ни заря, когда на небе солнце лишь отвоевывает место у настырных звезд. Но стоило мне ступить за порог, как меня захлестнул дикий приступ бешенства.

   – Эльсон! Чтобы тебя гуклиш пожрал! – взвыла раненым зверем я, не отнимая рук от игрушки Бобби, которая по определенному стечению обстоятельств послужила причиной моей ранней побудки. Именно эта пакость летела, будто птица в распахнутое окно второго этажа, развалившись на несколько частей. И именно о ее составляющую я порезала себе ногу. Полагаю, то была побрякушка внутри прозрачного мячика, призванная привлечь внимание зверюги. Но кто ж делает ее из режущего материала!

   Откуда-то со двора послышался сдавленный смех, и кинутая наспех команда Бобби. Эти смертники решили сделать ноги раньше, чем я покину пределы дома. Ну ничего, я тебя и с того света достану, чтобы обратно отправить!

    Что может противопоставить маг-бытовик инициированному огненному магу? Хорош вопрос да ответ не очень… Если только опустить ему на голову вон тот цветочный горшок с милым изображением одуванчика? Хотя…, в нем как раз таки произрастал далеко не одуванчик, и Божество знает, чем это могло закончиться. Все-таки боеголовка дикая не тот цветок, чью тонкую душевную натуру стоит травмировать, так недолго и самой травмироваться… Но ничего более мирного я в комнате не обнаружила, а спускаться во двор по понятной клыкастой причине, не собиралась.

   Хмыкнув, заприметила в углу комнаты оставленную лени Бриэнной швабру. Никак женщина забыла убрать ее в кладовую, но мне это было только на руку.

   Очень давно, в пору моего детства, папа вознамерился обучить меня хоть каким-то элементарным азам магии. Но, увы, во мне ее были сущие крохи, которых хватало лишь на то, чтобы почистить одежду или же убраться в комнате. Поняв это, он решил действовать иначе, – обзавелся бесчисленным количеством безделушек из магазина артефактики. Конечно, безделушками они не были…, это я привираю. Возможности у них были самые разнообразные. На твой вкус можно было подобрать все что угодно, каким бы специфическим он у тебя ни был.

   В основном я носила при себе лишь три артефакта. Первый – риот, оформленный в виде неширокого браслета, его я носила не снимая. Это был охранный артефакт. Вторым было кожаное колье, – его я надевала крайне редко и всех свойств украшения не знала (из-за чего и не любила). А вот третьим было кольцо – розовый топаз, заточенный в обруч из золота (как не удивительно – тоже розового), вообще-то, это был подарок папы на совершеннолетие и особых качеств он не нес. Если не считать того, что топаз – это камень, добавляющий тебе привлекательности и помогающий на любовном поприще. Но давайте будем честными хотя бы сами с собой. Если от рождения ты не Майя Ру или хотя бы отдаленно на нее не похожа, то, увы, никакой топаз тебе не поможет (по себе знаю). Зато мне удалось найти артефактора, который добавил моему кольцу очень полезное свойство. Заклинание поиска, которое мне не давалось в силу бездарности, с лихвой заменял мне артефакт, коим оно стало. И сейчас я вознамерилась им воспользоваться!

   Сама я не могла переместить швабру, но на что мне кольцо?

   Стоило только спроецировать перед собой образ швабры и произнести короткое слово-ключ, как оная взмыла вверх, ожидая указаний. А теперь оставалось дело за малым. Имя. Его было необходимо произносить внятно, а что важнее – полностью. И я, конечно же, полное имя Эльсона знала. А как иначе?

   Получив команду, швабра вылетела через распахнутое окно и устремилась куда-то в заросли вишни. Он что, вознамерился съесть ее всю?

   – Фриш! – Послышалось откуда-то с той стороны. И так на душе легко стало, приятно... Эх. Жаль, ненадолго.

   Вспыхнув ярким алым пламенем, швабра, с честью отстаивающая мой поруганный сон, осыпалась пеплом уже через долю секунды. И отчего-то мне стало совестно, будто она была живым существом…

   Еще через мгновение из-за деревьев появилась фигура мага. Надо отдать должное швабре. Она отстояла не только мой сон, но и нечто большее. Эльсон хромал на обе ноги, подозрительно хватаясь рукой за то, что располагалось ниже копчика. Взгляд, устремленный прямо на мое окно, из которого я беззастенчиво наблюдала за избиением, не сулил ничего хорошего. Но оно того определенно стоило.

   «Это вызов» – прочитала я по пухлым губам мага и расплылась в каверзной улыбке.

   Завтрак прошел в давящей тишине, от былой храбрости остался лишь пепел, так похожий на сахарную пудру, коей была посыпана булочка. Отщипывая кусочки от несчастного хлебобулочного изделия, я старалась не смотреть на брата Семми. Выходило из рук вон плохо. Взгляд то и дело цеплялся за длинные пальцы, ловко орудовавшие ножом. В отличие от нас с Семмиль, Эльсон отдавал предпочтение более сытному белковому завтраку.

   Глядя на тонкие запястья, невольно вспомнила, как те сжимали мою талию. И без зеркала было понятно, что я сейчас была сестрой того краба, которого ела намедни на ужин, будучи дома.

   – Чем займемся? – воодушевленно произнесла Семми, отирая губы салфеткой. Серые глаза горели от неисчерпаемого энтузиазма.

   – Неплохо было бы пройтись по магазинам. Я так и не выбрала себе платье, – скучающе выдала я, добив-таки булочку.

   Семми прекрасно знала, что шопинг – это самое страшное для меня слово. Посему я так долго и оттягивала поход за платьем. Украшений у меня и без того хватало, чья я дочь, в самом деле?

   – Значит, карусель смерти, – шутливо изрекла розововолосая подруга.

   Я скривилась. Так я некогда назвала поход по магазинам, и после того фраза намертво ко мне приклеилась.

   – Надеюсь, меня вы с собой не потащите? – открещиваясь от самой мысли, пробубнил Эльсон.

   «Зря он это» – подумала, глядя, как загораются глаза подруги, предвкушая забаву.

   А еще меня называла ребенком…

   – Даже не думай, – с ужасом протянул маг, прекрасно осознавая, что оный взгляд не сулит ничего хорошего.

   Лени Бриэнна, хлопочущая у плиты, одарила нас снисходительной улыбкой. Да, атмосферу за столом с трудом можно было назвать тихой, а женщина этого не любила. Но сейчас не спешила выказывать недовольство.

   – Решено! – отозвалась подруга. – Если ты проиграешь, то идешь с нами!

   Эльсон закатил глаза.

   – В самом деле? Тебе лет сколько?

   Семми даже не собиралась смущаться, на самом деле она была самой младшей из нас, но иногда вела себя даже серьезнее меня.

   – Что? – невозмутимо произнесла она. – Лекси!

   – А от меня-то ты что хочешь? Чтобы я уговорила его? Кто бы меня саму уговорил.

   На этот раз пришла очередь закатывать глаза Семми.

   – Вы зануды, – пришпилила она. – Я предлагаю магический поединок между вами.

   Я от такого предложения поперхнулась и закашлялась. Она в своем уме? Маг-бытовик против огненного мага? Каковы мои шансы? Один к полумиллиону? Зато Эльсон казался до неприличия радостным. Конечно, его победа была естественным исходом поединка.

   – Я согласен, – удивительно резво отозвался симп, потирая руки. Так, кто-то собирается мстить за поруганную честь.

   – А я нет! – возмутилась было человечка двадцати двух лет от роду, не желая быть зажаренной. Нет, спасибо, к моему светлому цвету волос загар не подойдет, а гарь и вовсе никого не красит.

   На меня кинули снисходительный взгляд, будто мое слово и вовсе в счёт не шло. Хотя, судя по физиономиям этих двух так оно и было…

   Пришлось признать поражение. В конце концов, быстренько опозорюсь, после смою гарь под душем и отправлюсь с чистой совестью по магазинам.

   «Далеко ли уйдешь, хромоножка?» – выплыла на первый план мысль.

   Двор встретил нас перешептыванием листиков вишни, колышущихся на легком ветерке, и Бобби. Куда же без этого мохнатого монстра.

   – Бобби, место! – Отдал команду Эльсон, и пес мигом исчез из поля нашего зрения.

   Никогда не задавалась вопросом, где оно, это «место», да и как-то не хотелось.

   Кожи коснулось еле ощутимое покалывание от формирования купола. Угробь мы хоть один кустик, лени Бриэнне не придется думать, где купить фарш посвежее, она его сама изготовит…

   Хищный оскал Эльсона мне напомнил одну из тех зверушек, коих отлавливает его отец. Маг встал в метрах трех позади меня и весьма угрожающе разминался. От хруста косточек становилось не по себе, на затылке даже волосы невольно зашевелились. Я поспешила развернуться, уж лучше держать его в поле зрения.

   – Приступим-с? – елейно протянул огненный маг, с напускным интересом разглядывая огонь, горящий на кончике его пальцев. Парень то сжимал руку в кулак, гася огонь, то вновь ее разжимал, позволяя стихии поглотить кисть.

   «Паяц».

   На подначки мы не реагируем. Мы то ли гордые, то ли глупые. Но сейчас было не до самоанализа моей скромной личности. Как мне его победить? Да, я все же решила попробовать. Кто не пытается, тот не побеждает. В моем случае маловероятно, что действие хоть что-то изменит, но я по крайней мере хоть попытаюсь.

   Мужчина, которому в начале осени стукнет ни много ни мало двадцать четыре года, взирал на меня с легким снисхождением. Аки хищник, который решил пощадить слабую зверушку.

   – Приступим. – В моем тоне даже промелькнули угрожающие нотки, вызвав удивление на лицах окружающих меня магов.

   На самом деле то, что я замышляла, нельзя было назвать планом в привычной его трактовке. Как вообще можно обозвать нечто подобное планом?

   Я уворачивалась от скопа искр, летящих в мою сторону вместе с весьма угрожающего вида огненными шарами. Даже осознавая, что они мне не причинят вреда, было сложно их не бояться. Не хромать было еще сложнее, если честно.

   По условиям спора один из нас должен выбить из колеи другого, заставив его припасть к земле. Все, казалось бы, просто до невозможности.

   Сдаваться не хотелось, но я раз за разом ловила себя на том, что невольно любуюсь игрой огненных всполохов, отражающихся яркими пятнами на солнце. А вместе с ними и магом, сосредоточенном на своем «нелегком» деле.

   Угрюмо поджатые губы непроизвольно вызывали ассоциацию с недовольным ребенком, которого заставили играть не по его правилам.

   Последний шар, резко трансформировавшийся в огненную плеть, заставил меня накрениться вбок, теряя равновесие, но мне удалось устоять на ногах.

   Семми, стоя в стороне, за границей купола, что-то скандировала, глядя на нас горящими глазами. В переносном смысле, конечно же, огненным магом она не была.

   «С меня хватит» – сложно сказать, чьи это были слова, мои или все же гордости.

   На территории ровными кучками лежала жухлая трава, которой не нашлось места на идеально прополотых клумбах с цветами. Она будто звала меня, моля о том, чтобы я облегчила ее страдания, позволив развеяться по ветру, а не перегнивать на такой жаре под палящим солнцем. Я уже говорила, что ужасно жалостлива? Нет? Тогда скажу сейчас.

   Никакого взмаха рукой или иного жеста, привлекающего внимание. Я лишь слегка дернула ею в сторону мага, делая вид, что пытаюсь поймать равновесие за хвост.

   Позади Эльсона приподнялась кучка и вальяжно потянулась в его сторону. Бытовой маг – это не стихийник, посему у меня сейчас так тряслись руки. Почему я не могу управлять растительным миром? Лишь потому, что он был частью природы, ее живым дополнением, а я, повторюсь, не стихийник. Но вот вырванная с корнем и умирающая под безжалостным солнцем трава – это другое дело. Нить, связывающую ее с живым миром, она потеряла и посему попадала под влияние моей магии. Я ведь за чистоту во всем мире? Верно! И вес небольшой кучки – это не швабра.

   Но у Эльсона на этот счет было свое мнение...

   Жухлая трава приземлилась аккурат на голову мага, заставив меня припасть на руки, но я вовремя поднялась, ведь проиграть не хотела. Мухлюю? Возможно. Но наш поединок с самого начала не был честным.

   Маг выругался, пытаясь отплеваться от земли и травы. На его ладони истончился огонь. Симп потерял контроль. А через долю секунды и вовсе повалился на землю, элементарно не заметив у себя под ногами выросший откуда ни возьмись гриб.

   Семми постаралась.

***

– И все-таки вы сжульничали! – В который раз разнесся по магазину недовольный голос мага. Мы с Семми возвели очи к небу, уповая на его помощь.

   – Ты зануда. – Констатировала факт подруга, прикладывая к телу вешалку с платьем. Ей наряд был нужен едва ли не больше, нежели мне.

   Это был шестой магазин женской одежды. Шел четвертый час поисков, и я, как никто другой, понимала Эльсона. Было чувство, будто, сделав шаг за порог дома Ларсов, мы попали прямиком в Хаос. Не то чтобы я там бывала, но смутное представление об обиталище инферналов имела. В конце концов, у меня на том конце хватало родственничков, жаждущих посмотреть на «дочурку» одного из своих.

   – Как тебе? – с сомнением протянула подруга, не зная, стоит ли брать или поискать еще.

   – Великолепно! – Опередил меня Эльсон. И весь его вид так и говорил: я ляпну что угодно, лишь бы поскорее отсюда сделать ноги.

   – На самом деле, – хмыкнув, изрекла я, – тебе не очень идет цвет. Но если ты вдруг удумаешь к свадьбе перекраситься, то в самый раз.

   Крутя платье с видом великомученика, симпа, по всей видимости, раздумывала над сменой имиджа. То ли ей так приглянулось платье, то ли надоел розовый цвет волос.

   – Уговорили, беру!

   Со стороны стойки послышались облегченные выдохи консультантов. Наши распри доводили их до нервной икоты. Как ни крути, а разозленный огненный маг плохо сочетается с магазином вещей, где все очень даже неплохо воспламеняется.

   Как неудивительно, единственным человеком, не обзаведшимся нарядом на свадьбу, была я. Не то чтобы кроме меня в нашей компании были еще люди, но вы поняли…

   Седьмой магазин ознаменовался протяжным мученическим вздохом Эльсона, восхищенным писком Семми и моим ступором.

   – Свадебный салон? Серьезно? Мне еще рано ходить по таким заведениям.

   – Конечно, рано. – Оказал мне незримую поддержку симп. – Кто тебя замуж возьмет?

   Ну спасибо.

   Недовольно воззрившись на этого паяца, закатила глаза, поняв, что надо мной просто-напросто издеваются.

   – Помяни мое слово, я выйду замуж раньше, нежели ты женишься, – подняв одну руку в клятвенном жесте, нараспев, будто речитативом, произнесла я.

   – Если вы не прекратите паясничать, женитесь в один день, – выдала подруга, закипая, а Эльсон лишь многозначительно хмыкнул.

   На ум сразу же пришло воспоминание о том, как пять часов назад он,

   закусывая губу, обрабатывал ранки на моей ноге. Все-таки мне не удалось скрыть от окружающих свою хромоту. А Эльсон, заметив это, сразу же понял, что к чему. От меня утаили такую малость, как информацию о том, кто заставил его протирать обеззараживающим раствором мою ногу. Но стоило ему прикоснуться к ступне, как все мысли, будто пугливые светлячки, ринулись из моей головы. И если вам показалось это до боли романтичным, то я вас расстрою. Это было до боли… больно!

   – Как тебе вон то, красное? – Вернула меня в реальность Семми. Почему-то захотелось почесать ногу в том месте, где были порезы. Благодаря мази от них осталось лишь напоминание в виде бледных полосок, но я все равно по привычке прихрамывала.

ГЛАВА 2

На Грездаш опускалась тонкая поволока тумана, не за горами были первые студеные ночи – предвестники осени. Территория Арайриса весьма своенравна. На западе раскинулись зыбучие пески – обиталище импундулу, куда не забредет даже самый отчаянный путник. Благодаря этим птицам мы имеем непоколебимую защиту от Мальтесы. Мальтесийцев сложно назвать радушными соседями, имея крохи территории, которые с трудом уместились на карте мира, они жаждут поработить другие государства. Но даже несмотря на явную отсталость в экономическом развитии, практически отсутствующую армию и вооружение, они являются сильными противниками.

   Преобладающей магией у мальтесийцев является ментальная. Они без особого труда подчиняют себе самых ужасных монстров, но их влияние не распространяется на импундулу, так как ее сложно застать врасплох. Как правило, она съедает человека раньше, нежели он успевает ментально на нее повлиять. А если даже кому-то и удавалось это сделать, то птица ведь не в единичном экземпляре водится.

   От реки тянуло холодом и сыростью, стоящей влажностью в воздухе и отгоняющей удушливый дух последних летних дней. Из-за тумана не было видно никого, стоящего дальше трех метров. Полагаю, такая проблема была только у меня одной. Симпы же подобными трудностями обременены не были.

   Сжимая в руках пакет с покупками, взирала вдаль, пытаясь уловить, откуда доносится пение птиц, и в какой стороне раскинулся лес с вековыми деревьями. Мне не было видно ничего и все одновременно. То, что не улавливал человеческий глаз, дорисовывало воображение.

   – Лекси, я не ошибаюсь и это Эрик Фариас? – Где-то на границе сознания разнесся голос подруги.

   Мы все разом повернули головы в указанном Семми направлении. Она оказалась права.

   Статный мужчина, не так давно отметивший свое тридцатилетие, был облачен в костюм-тройку светло-серого цвета в голубую клетку. Даже в свободное от работы время нетопырь придерживался делового стиля в одежде.

   На черных волосах искрились капли воды, будто от только что вышел из душа. А может, так оно и было. Голубые глаза, с еле заметными карими вкраплениями, которые я помнила наизусть, хмуро взирали на своего собеседника, а тонкая линия губ недовольно сжималась.

   Эрик был чем-то недоволен. В его виде об этом говорило все. Начиная с глаз, заканчивая разворотом плеч и неуловимо подрагивающей кисти правой руки, она будто желала впиться в горло незадачливого оппонента.

   Нетопырь относился к одной из самых безобидных ипостасей, присущих лиарам, но менее опасным от этого не был. Ведь неважно, как ты выглядишь, важнее то, что ты из себя представляешь как личность.

   Эрик личностью был загадочной и опасной. Барристер редко выходил в свет без особой на то причины, он не любил светские рауты, так же, как и многие еще сохранившие власть аристократы. Менялось общество, а с изменениями приходили и новые устои. Люди и нелюди все меньше отдавали дань величия древним родам, считая, что каждый должен заслужить права почтения. Наш монарх полностью поддерживал эту идею.

   Засмотревшись на мужчину, я не сразу поняла, что он меня увидел. В голубых глазах промелькнуло узнавание, а на губах тотчас расцвела приветливая улыбка. Его собеседник приободрился и начал с еще большим энтузиазмом что-то расписывать, активно при этом жестикулируя. Но стоило холодным, будто зимняя стужа глазам устремить свой взор на него, как тот разом затих, казалось, что он и вовсе проглотил язык.

   Приближение нетопыря ощущалось как дуновение ветра в полдень, где-нибудь в пустыне. Оно было таким же нежданным.

   – Лера Алексис, какая встреча, – целуя мою руку, произнес бархатистым голосом Эрик. – Не представите мне своих друзей.

   – Конечно, лерен Фариас, – выдохнула я, стоило горячим губам коснуться моей озябшей руки. – Лени Семмиль – моя подруга и ее брат – лен Эльсон.

   Друзья коротко кивнули, выражая свое почтение барристеру. Тот же, окинув их беглым взглядом, вновь вернулся к созерцанию меня. И почему-то мне стало неуютно под этим пронизывающим взглядом.

   – Как идет подготовка к свадьбе? – Вопрос был предсказуемым, но оттого не менее болезненным.

   Я еле ощутимо дернулась и скривилась, но от лерена такая смена моего настроения укрылась. Он со скучающим видом изучал берег реки. Кто-кто, а он проблем с нависшим туманом не имел.

   – Прекрасно, лерен, – кривя душой, произнесла я, желая избавиться от его общества.

   Фариас был близким другом Лесси. Произведя первое неизгладимое впечатление, его образ холодного аристократа намертво въелся в мою голову. Пусть он не единожды после и доказывал, что бывает очень приятным собеседником, но первое впечатление, оно на то и первое.

   – Я рад, что у моей прелестной подруги будет такой достойный супруг.

   «А я нет».

   И кажется, это «нет» отчетливо читалось на моем лице, на что аристократ лишь снисходительно улыбнулся в его свойской манере – уголком губ, на большее он обычно способен не был.

   «Нам нечего постничать и скаредничать, когда мы безмерно богаты» – явно не про него писано.

   – К слову, – будто выйдя из ступора, произнес лерен, – вы примете мое предложение сопровождать вас на свадьбе?

   Да, в кругах лиар было такое негласное правило, – никто не имеет права прийти на свадьбу без пары. Будь то отец или брат – неважно, главное – само наличие партнера. Распространялось это на девушек, переступивших порог совершеннолетия. И фриш мне свидетель, я понятия не имела, в чем заключалась логика этой надобности.

   – Простите, лерен Фариас, но лера Алексис уже пообещала мне, что примет мое предложение. – Как гром среди ясного неба прогремел голос Эльсона, и я лишь чудом удержала в узде собственные эмоции, не выдав нас с головой.

   – Сожалею, – ага, как же, – но лен Эльсон прав, я действительно уже пообещала ему, что моим партнером станет именно он.

   По лицу Эрика нельзя было прочесть, какие чувства он испытывает, впрочем, так было почти всегда, за исключением лишь тех моментов, когда ему было выгодно открыть свои эмоции. И Главное Божество тому бесспорный свидетель, – мало кто желает эти самые эмоции прочесть.

   – Что же, я, бывает, запаздываю, – будничным тоном, будучи абсолютно не расстроенным сим фактом, изрек Фариас.

   Без ненужных расшаркиваний покинув наше общество спустя недолгие три минуты, лерен Фариас захватил с собой и то удушливое чувство собственной никчемности. В такие моменты я невольно проводила параллель между дешевым водевильным сценарием и своей жизнью… Барристер обладал гнетущей аурой господства, давил своим авторитетом. Не хотелось бы мне предстать перед ним в суде.

   – И что это было? – немного хрипло, с еле ощутимыми переливами ошеломлённости, произнесла я, когда аура лиара наконец-то выпустила меня из своих тисков.

   Я смотрела прямо на Эльсона, не оставляя сомнений в том, к кому обращаюсь со столь простым, но оттого не менее важным вопросом. А он взирал на меня своими синими очами так, будто видел несмышленого ребенка. Что, в общем-то, было практически постоянным его состоянием.

   – Твое лицо – как открытая книга. Бери – да листай. – Вот вроде и ответил на вопрос, и в то же время избежал ответа.

   Как это в духе Эльсона…

   – Не сочтите меня за пуританку. – Вклинилась в наши молчаливые переглядывания Семми. – Но уже смеркается, не пора ли нам возвращаться?

   Она была бесспорно права. Я тоже не отличалась аскетическим воспитанием, но прекрасно осознавала, что скоро на улицах Грездаша станет небезопасно.

   А дома меня поджидал неприятнейший сюрприз.

   – Алексис, дорогая, я уже думала, мне не удастся застать тебя, – причитала Лесси, всплескивая руками с длинными ногтями, покрытыми черным лаком.

   Иссиня-черные волосы сегодня остались неубранными, спускаясь по хрупким плечам кудрявыми волнами. От природы они были прямыми, будто стрела, но куфия предпочитала искусственную завивку натуральному состоянию. Лиара являла собой образец аристократической холодности. Даже обманчиво нежное платье цвета пыльной розы, не придавало ей кротости. Что уж говорить, змеиная ипостась брала свое, ища отражение даже в человеческом теле.

   «И чего мне стоило задержаться?» – буркнула про себя скривившись.

   Я не скрывала своего отношения к будущей мачехе, а она упорно делала вид, будто и вовсе не замечает моих жалких потуг, направленных на ее выдворение из дома. В общем, сосуществовали мы в каком-то роде мирно, но это до поры до времени, а то есть – пока она не стала мне официальной «матерью».

   – Что-то хотела? – Нарочито отстраненно кинула я в ответ, не сдвинувшись с места. Лесси пришлось самой пересекать холл.

   – Мне необходима твоя помощь в выборе украшений к свадебному платью. – Просьба или, правильнее сказать, – приказ, меня удивил.

   – А разве не лучше поинтересоваться мнением подруг? – озадаченно вопросила я, пытаясь отделаться от навязчивой «мамы».

   Скривив губы, из-за чего пуще прежнего стала походить на куфию, Лесси жалобно на меня посмотрела и произнесла:

   – Ну какие из них помощницы? Они же не разбираются в украшениях!

   Я промолчала. На этот счет у меня имелось иное мнение. Аристократки, не разбирающиеся в блестяшках? Серьезно?

   – Хорошо.

   Пришлось сдаться, о приставучести Лесси можно было слагать легенды.

   – Но я не видела свадебного платья, как я должна подбирать украшения?

   – Я отобрала четыре подходящих гарнитура. Тебе останется только указать на самый красивый. – Отмахнулась она, двигаясь по направлению гостевых комнат.

   Что я могу сказать. Вкус у Лесси определенно есть, с этим поспорить сложно. Гарнитур из биксбита (красного берилла) приковывал взгляд, стоило только его увидеть. Серебряное колье с большими переливающимися в свете настенной лампы камнями насыщенных оттенков розового, орхидеи и глицинии; серьги-подвески сочетали в себе те же цвета биксбита в сочетании с морганитом, серебра в них было ничтожно мало, что нельзя было сказать о камнях. Благодаря этим двум украшениям я уже знала, что свадебное платье Ангарт имеет схожий оттенок с тем, что сейчас элегантно обтягивало ее фигуру. В общем-то, это было предсказуемо, куфия очень любит розовый цвет, но только те его тона, что несут в себе благородные переливы: пудровый розовый, цвет пыльной розы, пурпурно-розовый; и никаких кричащих ярких пятен, только пастельные тона. Биксбит помимо своей нереальной цены (это уж как дочь своего отца я знала не понаслышке), очень шел к зеленому цвету глаз лиары. Розовый вообще прекрасно сочетался с ядовито-болотным. И пусть второе звучит грубо, но на деле это очень насыщенный, завораживающий цвет глаз.

   Второй гарнитур был именно парюрой. Биксбит пусть и объединял колье и серьги, но морганит был дополнением только ко вторым, а значит, единый ансамбль украшения не составляли. Их сочетание было скорее комплементарно, нежели компоновало полноценную полупарюру.

   Гарнитур, состоящий из серебряного колье с камнем падпараджа посередине, напоминал кружево. Серебро паутинкой окутывало драгоценный камень, сжимая в свои тиски, ровно такое же художественное решение имели и серьги. Но комплект меня ничем не привлек, внутри даже ничего не екнуло.

   Та же история приключилась и с третьим гарнитуром. Лесси все это время внимательно следила за моим взглядом, закусывая губу от нетерпения, но молчала, давая мне возможность приглядеться к камням.

   А вот четвертая парюра меня удивила. Изумрудные каффы, выполненные на мотив лепестков розы, где самим цветком являлось золото, и такие же кольцо и колье. Это был единственный парюр, который содержал в себе кольцо.

   Бесспорно, изумруд отлично подходил к зеленым глазам лиары, но мне было сложно представить его в дуэте с розовым платьем.

   – Изумруд лишний, – произнесла вслух свои сомнения, смотря на гарнитур. Что-то мне в нем не понравилось.

   – Ты права, – беспечно протянула Лесси. – Так какой?

   – Биксбит, – легко ответила я. Комплект зацепил меня сильнее всего даже не тем, что красный берилл редок, просто камень подходил самой лиаре больше, нежели остальные.

   Кажется, Лесси осталась моим выбором довольна. Смею даже предположить, что и без моей помощи она бы выбрала именно его.

   Тихо ступая, в комнату прошел отец, а на руках у него мурча, «ехал» Шер.

   – Пап, ну сколько можно поважать выходки этого наглого кота? – возмутилась я, одновременно облегченно выдыхая. Вместе с приходом отца отступила давящая неловкость.

   Шер, будто поняв, что речь идет о нем, вздернул толстую морду, дернув при этом несколько раз длинными усами, и с укоризной глянул на застывшую меня.

   – Лекси, давно вернулась? – точно не заметив моего недовольства, произнес отец. – Лесси, нам нужно поговорить.

   Кто-то сказал бы, что со стороны я выгляжу как маленькое дите. Те же надутые губы, обида, таящаяся в синих глазах, да и в целом негодование, написанное на лице. Я же считала иначе. Меня задевала эта пауза, между моим именем и обращением. Он будто учился заново называть меня Лекси, понимая, что скоро для привычной «Лесси» не останется места. Ведь две Лесси – это слишком много для него одного. А еще меня безумно корежило от обожания, плещущегося в глубине серо-голубых глаз. Нет, то была не ревность. Я человек взрослый и прекрасно понимаю, что молодому мужчине необходимы отношения. Но все было бы иначе, заметь я хоть раз нечто похожее и во взгляде куфии…

   – Если понадоблюсь, я у себя, – кинула, выходя из комнаты. – Лесси, до скорой встречи. – Прощание было неискренним, и мы обе это прекрасно понимали.

   Чем я руководствовалась, получая образование геолога? Наверное, тем, что у пятнадцатилетней девчонки еще не имелось даже зачатков идеи, какой жизненный путь избрать. Высшее образование мы получаем рано. К пятнадцати, выбрав будущую профессию, граждане проходят распределение (иногда так происходит, что дар совершенно не вяжется с выбранной специальностью, и тогда государство решает за тебя), а после вступают во взрослую жизнь. Что мне нравилось в Арайрисе, так это невозможность купить место своему отпрыску. Нет ума – до свидания. Во многом реалии Пересечения были бесчеловечными, но только не в получении образования.

   Выбрав профессию, ты попадаешь на первую ступень высшего учебного заведения, всего ступеней шесть. Наш ВМУЗ имени Элиаса Форсберга выпускал квалифицированных специалистов самых разных направлений. Например, Эльсон учился там же, только на кинолога (спасибо ему за Бобби, зуб даю, это «чудовище» так меня не любит благодаря симпу) и окончил учебу на два года раньше меня. Но и этого времени хватило, чтобы я успела пройти тернистый путь от любви до не то чтобы ненависти, но своего рода неприязни точно. Это только в последние несколько месяцев наши отношения стали более-менее гладкими. Там же, к слову, сейчас на четвертой ступени учится Семми. И нетрудно догадаться, что профессия ее плотно связана с землей.

   Так к чему я, собственно, задела сию тему. Корпя над отчетами наших горняков, сравнивая их при этом с отчетами главного инженера и бухгалтера, скрупулезно изучая самую занудную информацию всей моей жизни, я не понимала лишь одного – у меня стало туго с точными науками, или цифры действительно не сходятся?

   – Кристиан, будь любезен, поднимись ко мне, – воззвала я к единственной обитающей в доме личности, которая могла мне поведать все тонкости бумажной волокиты. Слава Главному Божеству, я документацией занималась крайне редко.

   Отложив в сторону дельзор, постукивая ноготками по гладкой поверхности стола, принялась ждать помощника папы. Если мне финансист не объяснит, куда подевалось приблизительно одиннадцать процентов прибыли, то не поведает уже никто.

   – Что тут у тебя? – Серьезный тон смеска давал понять, что он догадался о цели, с которой его вызвали.

   – Крис, вот ты мне скажи, какова себестоимость аметрина? – Начала с ходу я, не размениваясь на расшаркивания.

   – Семь тысяч эмасов, вместе с транспортировкой.

   – Угу, – глубокомысленно изрекла я, весьма неаристократично покусывая ручку. – Объясни мне, бестолковой, почему валовая прибыль равна одной тысяче пятьсот тринадцати эмасам, когда должна быть ровно две тысячи!

   – Дай гляну. – Блондин нехорошо сузил зеленые глаза, будто напав на след.

   Ближайшие пять минут прошли в гробовом молчании, лишь шуршание переворачиваемых листов напоминало мне о присутствии Криса. Сам же блондин был донельзя хмур.

   – Десять целых и восемь десятых процента прибыли потерялись в чьем-то кошельке.

   – Только не говори, что ты считал в уме, – ужаснулась я, глядя на смеска.

   Хмыкнув, тот лишь подмигнул, но промолчал. Вот же… финансист.

   – И что мы будем с этим делать?

   – Думаю, стоит подойти с этим вопросом к Айрену, – пожав плечами, Крис выдал простейшую мысль. Чего еще можно было ожидать от секретаря отца?

   Кинув на смеска взгляд исподлобья, обратила внимание, что капаситы на его руках переливаются светло-зеленым цветом, выдавая напряжение парня. У него с контролем эмоций было совсем плохо, пожалуй, еще хуже, нежели у меня самой. И вот сейчас, благодаря силовым потокам я лишь уверилась в своих домыслах. Кристиан был намерен вычислить виновного в кратчайшие сроки, успев уладить это вопиющее недоразумение до свадьбы отца.

   – Думаю, мы и без помощи папы на кое-что способны.

   – Давай-ка попробуем разобраться сами, а уже после, если не выйдет, можно и потревожить отца, – выдвинула я встречное предложение.

   Кристиан против ничего не имел, посему мы сразу же принялись сверять отчетность за последние три недели – именно столько их накопилось на рабочем столе секретаря за время подготовки к свадьбе. Ему приходилось сложнее, нежели мне. Если я лишь контролировала продовольственную часть и работу мастеров, то на нем висела вся бумажная волокита. И за неимением времени, ему пришлось временно отложить отчеты подчиненных папы. Кто же мог подумать, что в нашем коллективе найдется тот, кто самым наглым образом попытается нас обокрасть.

   – Я не понимаю лишь одного – на что он или они надеялись? – устало изрек Крис, массируя виски.

   Подогрев чай, успевший остыть за время наших посиделок, подала замученному парню кружку, от которой клубами валил пар.

   – Спасибо, Лекси, – благодарно произнес маг, пригубив горячий напиток.

   – Хотели под шумок обогатиться? Если честно, Крис, я сама задаюсь этим вопросом, – вздохнув, принялась перелистывать документы.

   Куда ни глянь, – логикой там и не пахнет. На что надеялись незадачливые воришки? Что успеют улизнуть с награбленным? Спорный момент, ох спорный. Пусть Кристиан и был занят бумажной волокитой, связанной со скорой свадьбой, но это не отменяло того факта, что рано или поздно он займется своими прямым обязанностями. По всей видимости, наши воры уповали на вариант с «поздно», но попали впросак.

   – Лекси, а если нас пытаются обдурить? – У мужчины нехорошо сузились глаза, лихорадочно при этом поблескивая. – Смотри, – он схватился за чистый лист бумаги и начал что-то выводить каллиграфическим почерком, – давай предположим, что это лишь отвлекающий маневр. Ты и сама прекрасно понимаешь, что подобная махинация не могла остаться незамеченной. Что если нас водят вокруг, в то время как злоумышленники проворачивают куда более серьезные делишки?

   Честно говоря, настрой Криса передался и мне. И уже спустя несколько минут я с подобным ему маниакальным рвением штудировала документы на предмет улик. Увы и ах, следователи из нас вышли весьма посредственные, такие же, как из бухгалтера и инженера воры.

   Ужин Аглая принесла нам прямо в комнату, недовольно прицыкнув при этом, намекая на то, что нам пора бы и закруглиться. Увы, но за столько часов мы не нашли ровным счетом ни одного момента, мало-мальски походящего на зацепку.

   – Все, я так больше не могу, – выдохнула, потирая уставшие глаза. Слипаясь, они лишь намекали на правильность слов лени Аглаи. – Пора спать. Утро вечера мудренее и все такое. – Я сцедила зевок в кулак и с хрустом потянулась на стуле. Крис последовал моему примеру.

   – Спокойной ночи, Лекс, – мягко произнес секретарь отца и покинул мою комнату, не дожидаясь ответного пожелания.

   Гвалт многоголосья вызывал прилив дурноты. Нещадно ломило виски, но я стоически натягивала на лицо улыбку. Смею предположить, вид она имела весьма вымученный и неправдоподобный.

   Откуда-то из кустов вынырнуло несколько сорванцов – сыновей леррены Уальской. Переливистый смех мальчишек оказался донельзя заразным, и мои губы озарила ответная улыбка, стоило им повернуться в мою сторону.

   – Лера Алексис, – воззвал ко мне Эрик, протягивая наполненный на четверть бокал с игристым шампанским. Если быть откровенной, я бы сейчас испила крепленого вина, но за неимением оного на свадебном столе, взяла, что дают.

   – Благодарю, – сухо изрекла я, отсалютовав бокалом. На душе скребли кошки, выцарапывая всю ту радость, что копилась годами. Она стремительно уходила сквозь пальцы. Мир серел на глазах, и перед взором стояла лишь счастливая чета Кьёльсен. Семья, в которой для меня больше не было места.

   Грудь сдавило от неприятного предчувствия, но я спешно отмахнулась от вывертов собственного тела. Хватит, надоело идти у него на поводу.

   Осушив одним рывком бокал, потянулась за следующим. Мимо как раз проплывал разносчик. Мужчина с удивлением воззрился на смурую меня, решительно настроенную напиться в этот поистине отвратительный день.

   Появление отца и Лесси было предсказуемо. Ведь я изучила сценарий свадьбы вдоль и поперек.

   Невеста, облаченная в платье пудрового цвета, плыла по дорожке сада. Женская рука хранилась на сгибе локтя моего отца, на лице которого было написано нечто невообразимое. И счастьем не назовешь, и нежеланием жениться, в общем-то, тоже.

   Чем ближе приближался ко мне отец, тем явственнее меня начинало трясти. Но то была не злость или отчаяние. Страх. Всепоглощающий страх, сковывающий тело. Да что это?

   Мое состояние не осталось незамеченным. Несколько гостей удивленно на меня посмотрели, после чего перевели взгляд на графа Кьёльсен. И, по всей видимости, не улицезрев ничего страшного в арнале, переключились вновь на меня.

   Откуда ни возьмись, позади меня нарисовался Эльсон. Горячие руки симпа обвили мою талию в дружеском жесте. В нем не было ничего предосудительного или интимного, посему гости никак на это не отреагировали. Зато мне стало гораздо легче благодаря его поддержке.

   – Что случилось? На тебе лица нет, – взволнованно прошелестела Семми, тряся своими рыжими локонами.

   – Не знаю. Нервное, наверное.

   Дыхание постепенно выровнялось, тело покинула нервная дрожь, но меня все еще не отпускало чувство, будто я что-то упускаю из виду.

   Последнее, что я успела уловить краем глаза – это довольную улыбку на лице Эрика.

   Пробуждение было не самое приятное. Да что там, голова болела так, будто я вчера приложилась не то макушкой об косяк, не то к горлышку крепленого красного вина.

   – Боги, – прохрипела, приподнимаясь с постели. Тело напрочь не желало слушаться, одеревенев настолько, что пошевелить пальцами было проблематично.

   Нащупав на прикроватном столике дельзор, взглянула на экран мутным взором. Половина десятого утра. Вскинув голову, посмотрела в окно, дабы убедиться, что садовник не отлынивает от своих прямых обязанностей.

   Лен Карлен что-то на повышенных тонах выговаривал своим помощникам, рьяно жестикулируя руками, так, будто взывал Главное Божество в свидетели. Хотя, гуклиш ведает, что там происходит на самом деле, не удивлюсь, если мои подозрения не беспочвенны.

   На глаза попался злачный топиарий, заставив меня судорожно передернуть плечами, скидывая неприятное чувство откуда ни возьмись появившейся злости.

   Так. Прекращаем ныть, идем умываться и за работу. В конце концов, нездоровый энтузиазм нужно пустить в подходящее русло, а то выльется он в большие проблемы.

   Шер, развалившийся у моих ног, чем непомерно меня удивил, вальяжно потянулся, оголив ряд острых, как иглы зубов, и воззрился на меня расфокусированным, заспанным взглядом.

   – Нет, кошак облезлый, я тебя катать на себе не намерена, – категорично мотнув головой, пробубнила я.

   На меня посмотрели с нескрываемым осуждением. И кто додумался ставить эксперименты над животными? Хотя нет, не так. Кто додумался предложить моему отцу отдать этого проходимца на опыты?!

   Нет, ничего страшного и жестокого с ним, конечно, не проделывали, но после оных опытов у него появились не только зачатки магии (в этом и состоял сам опыт), но и характер испортился напрочь.

   Хотя я не могла отрицать, что его способности один раз все же спасли меня от неприятностей. Но вспоминать эту скверную картину у меня не было никакого желания.

   Обеденный стол ломился от яств, окутывая все пространство шлейфом аппетитных запахов. Айрен и Кристиан обнаружились за столом с кружками чая и что-то усердно обсуждали. Смею предположить, обсуждение крутилось вокруг выявленной вчера махинации с документацией.

   Застыв на какое-то время на пороге, задумчиво рассматривала фигуру отца.

   Ежик темных волос взъерошен так, будто с утра расчёска с визгом отчалила восвояси, не позволив собой воспользоваться. Это для отца было несвойственно. Всегда опрятный, одетый с иголочки, сейчас он боле напоминал пропойцу, который вчера так засиделся за бутылкой коньяка, что забыл лечь спать.

   Нахмурившись, принюхалась. Ну конечно, вот что меня смутило в картине их «чаепития».

   – И как остывший чай на вкус? Не слишком приторный? – язвительно изрекла я, постукивая ноготками о косяк. После чего все-таки решила присоединиться к трапезе. Вот только я по утрам предпочитала травяной чай и сдобу, а не коньяк на пустой желудок.

   – Что? – в один голос выдали два пропойцы, воззрившись на меня удивленными взорами. Серо-голубые и зеленые глаза были донельзя честными, и я бы, смутившись, попеняла на свою фантазию, но вот только коньяк от чая отличается не только запахом, но и отсутствием пара.

   – Как к этому отнеслась лени Аглая? – смотря в кристально честные, но слегка замутненные алкоголем глаза смеска, я пыталась отловить за хвост причину сего безобразия. И дело даже не в приличиях, строго говоря, плевала я на них с высокого холма. Ладно папа, но что заставило Криса с утра пораньше налечь на подобный напиток?

   – Лекси, – скривившись, будто вместо отличного коньяка, он испил прокисшего молока, Кристиан со стуком водрузил кружку на стол.

   «А ручки-то потрясываются» – язвительно приметила про себя.

   – Двадцать два года уже Лекси и это не лечится! – гаркнула я, сверля его взглядом, после чего переключилась на отца. – Папа, ты чему подрастающее поколение учишь?!

   Нет, тут я перегнула, конечно. Кристиан был старше меня, пусть и младше отца, но уж точно не являлся дитем. Но это не значит, что я спущу с рук их утреннюю попойку.

   – Лени Аглая! – возопила я не своим голосом. Да так, что у самой уши в трубочку свернулись.

   Статная женщина, коя приходится не только матерью оного безобразника, но и нашей горячо любимой кухаркой, влетела в столовую с такой скоростью, будто только и ждала подходящего момента.

   – Напиваться изволят, – обведя рукой стол, я, не моргнув, сдала мужчин, после чего с чистой совестью и поющей душой, уселась на другом конце стола, придвинув к себе вазочку с вареньем.

   Скривившись, отодвинула оное подальше. Гуклиш пожри этого Бобби, я теперь терн буду десятью дорогами обходить.

   Пока я изучала стол на наличие вкусностей, глаза лени тем временем, нехорошо сужаясь, взирали на двух разной степени покаянности мужчин. И если мой отец стоически держал лицо (почти, но сам он думал иначе), то сын этой крепкой, даром что стройной, женщины, прокручивал в уме способы возможного отхода с поля неминуемого боя.

   – Кристиан, фриш тобой отобедай! – Думаю, объяснять, от кого я нахваталась подобных словечек, не надо?

   Тряся огненно-рыжей шевелюрой, женщина все сильнее распалялась, а Крис пуще бледнел. А я все никак не могла понять, что меня в сей картине смущает.

   Нет, подобные сцены были нередки для нашего дома. В конце концов, что я, что лени Аглая характер имели еще тот. Но сейчас меня заботило вовсе не проявление характерных женщине эмоций.

   Ее цвет волос. Вот что меня привлекло! И в этом-то и таилась странность. Редкий оттенок волос бы родным для симпы, она никогда их не окрашивала, считая своей гордостью. Тогда что меня так смутило?

    Переносицу пересекла вертикальная бороздка. В голове заскрипели шестеренки, пытаясь запустить механизм, но что-то от меня ускользало, подобно сноровистой бабочке, не хотящей попасть в сачок.

   Окна столовой выходили на задний двор, где в окружении деревьев примостилась одинокая беседка, поросшая буйной растительностью – еще один эксперимент, на этот раз одного из немногих оставшихся в живых алхимиков. Не то чтобы эта профессия себя изжила за древностью лет, просто мерли алхимики аки мухи. Щелк и нет мага, а дело-то все лишь в перепутанном реагенте.

   Мой взор устремился на строение. Немного перекошенная, местами сгнившая, но стоически держащаяся на честном слове беседка как-то видоизменилась за ночь. Не могу сказать, что я часто лицезрю сей пейзаж, сидя за обеденным столом, но редкие вскрики, полные ужаса, доносящиеся с той стороны, в последнее время неоднократно привлекали мое внимание. Все дело в том, что эксперимент не просто не удался, итог его оказался абсолютно непредвидимым. Я уже не раз склонялась к тому, что все, чего касается алхимик, приобретает скверный характер. Тому был подтверждением не только Шер, но и беседка, обзаведшаяся зубами. Но помощники садовника то ли были непроходимыми глупцами, то ли имели проблемы со слухом. Ведь им не единожды говорили – не суй руки туда, откуда потом не вытащишь! Беседка у нас была страсть какая плотоядная и крайне злопамятная. Оттого-то ее и не могли снести уже какой год, не давалась гадина.

   Позади меня распекалась лени Аглая, напоминая мне в этот момент маму Семмиль и Эльсона. Не зря, видимо, они хорошо ладили.

   – Матушка! – дребезжащий от… нет, не злости, чего-то иного, голос Криса, разнесся по столовой.

   Брякнула ложка, приземлившаяся в кружку, после чего смесок начал интенсивно помешивать ею напиток. И все бы ничего, но со стороны это выглядело донельзя странно.

   Хмурый маг, чьи желваки очень красноречиво ходили ходуном, а правое веко недвусмысленно поддергивалось в такт движению ложки, подскочил с места и вознамерился выйти вон.

   – Куда? – возопила лени Аглая, выбитая из колеи таким поведением сына.

   Папа затаил дыхание, возведя очи к небу и моля о спокойствии. Я же никак не могла вернуть лицу адекватное выражение. Мешать ложкой коньяк? Мешать коньяк…. Уму непостижимо…

   – Что там с отчетами? – тихо вымолвила я, жалея о том, что сдала мужчин. Видит божество, я не виновата, это все лени Аглая.

   – Мы с Кристианом порешали и сошлись во мнении, что стоит затаиться и сделать вид, будто мы не ведаем о происходящем. Гляди, мошенники обнаглеют от безнаказанности, и мы преспокойно поймаем их на горячем.

   Серо-голубые глаза взирали на меня, ожидая хоть какого-нибудь ответа. А мне почему-то под пристальным взглядом отца стало не по себе. Странно это как-то.

   – Неплохая идея, – воодушевленная тем, что перекинула сию проблему со своих хрупких плеч, я была решительно настроена бездельничать весь день. В конце концов, моему мозгу необходим отдых, а еще кислород.

   Последняя мысль посетила мой разум не просто так.

   – Аглая, – рыкнул Айрен, подрываясь со стула. – Да что это такое-то!

   Откуда-то из кухни доносился едкий запах паленого нечто, готовила я неплохо, посему распознать, что там сгорело, не могла.

   Удушливый запах гари распространялся с невиданным рвением, заполоняя собой все пространство столовой.

   Папа исчез прямо у меня из-под носа, расслоив пространство. Чувствую, лени Аглаю ждет неприятный сюрприз в виде возникшего у самого лица арнала. Очень злого, надо заметить.

   Всплескивая рукой, методично водила ей, скатывая неприятный запах в воронку, а после, зажав в кулак, и вовсе избавилась от следов. Но на кухню все-таки сходила, мало ли. К слову, сгорел омлет, приобретя характерный несъедобный вид. Вот в кухне мне пришлось расстараться, чтобы вывести едкий запах дыма.

   Утро обещалось быть веселым, но это не точно…

   Проверив работу садовника и убедившись, что все идет по плану (слава божеству), вернулась в свою комнату, вознамериваясь отдохнуть. Да не тут-то было.

   Аккурат на середине стола лежал конверт с характерным вензелем геологического центра, штатным сотрудником которого я являюсь, внештатно же я работаю на отца, периодически наведываясь на новые и старые месторождения.

   – Что тут у нас, – без должного воодушевления пробубнила я. Помнится, мой отпуск еще не подошел к концу, но когда начальство это волновало?

   – Я увольняюсь! – как-то в сердцах выдала я, после очередной головомойки.

   – Ничего! И без вас специалистов хватает, – крикнул мне вслед начальник, хлопнув для убедительности увесистой папкой по столу.

   К слову, я остыла и увольняться все же не стала, а конфликт сам собой сошел на нет. И вот теперь мне вспомнились иные слова лерена Робера Ноэла.

   – Кто будет работать? – возмущался начальник, когда я положила ему на стол заявление на заслуженный, между прочим, отпуск.

   И вот пойми их!

   Вскрыв конверт, пробежалась по строкам и тут же нахмурилась. Так-с, Ливрейсское месторождение, расположенное в добрых трехстах километрах от Грездаша, прямо желало лицезреть меня на своих просторах. Стоит ли говорить, что я его рвения не разделяла? Но последняя строчка письма весьма красноречиво тыкала меня в неприглядный факт – Алексис Кьёльсен вновь забыли спросить.

ГЛАВА 3

Нежданные тучи как-то разом заволокли небо, окрасив его в холодные оттенки синего. Молния разразила небо. Природа будто замерла, ожидая худшего; и с севера тут же подул колючий ветер, такой несвойственный лету, но ожидаемый для гор. На небосводе подобно выстрелу прогремел раскат грома.

   – Чудненько, – подняв очи к небу, произнесла себе под нос, шагая в самом конце экспедиции. Да, на Ливрейсское месторождение меня все же смогли вытянуть.

   По правде говоря, я не особо рьяно сопротивлялась. Здраво взвесив все «за» и «против», осознала, что эта поездка куда лучше, нежели непрестанный контроль над слугами на предмет выполнения ими их прямых обязанностей.

   В трех шагах впереди меня плелся мой закоренелый (как горная порода) недруг, он же лерен Айнар Линдберг, он же наш сосед через дорогу, он же мой бывший. Будете знакомы…

   – Лекси, я гляжу, ты так и не подтянула свою физическую форму со времен учебы. – Едкий голосок, прозвучавший в непростительной близости от моего лица, разом вырвал меня из таких родных дум, вернув на землю. Правильнее сказать, на горную гряду.

    Цепь гор, сплоченным братством возвышающаяся на добрые три тысячи метров над уровнем моря, притягивала мой взгляд всякий раз, стоило мне сюда попасть.

   Затянув потуже ленты на рукавах и штанинах, натянула на голову капюшон и приготовилась к атаке шершней. Их тут водилось великое множество. И только после этого решила ответить на подначку:

   – А ты так и не научился обороняться?

   Какая печаль, что капюшон помешал мне улицезреть перекошенное лицо Айнара.

   С момента нашей совместной вылазки в горы минуло полгода, и за это время память о тех днях слегка затерлась, но не настолько, чтобы забыть, как смесок улепетывал со всех ног от медведя. И как ему только в голову взбрело пойти по следам (свежим, между прочим) зверя!

   Больше меня не трогали до самого подъема в гору.

   Разводили костер и устанавливали палатки мы на высшей точке горы Велирис. Ветер пронизывал насквозь, выдувая все тепло, бережно хранимое телом. Только благодаря артефактам нам удалось беспроблемно разбить лагерь, не опасаясь за его сохранность.

   Девушек в нашем геологическом центре было всего четыре, включая меня. А в экспедицию отправилось и вовсе две. С Моной мне и довелось делить палатку.

   Пока Бернар раскладывала свои пожитки, я решила прогуляться по отведенной для проверки местности. По правде говоря, разойтись здесь было негде.

   Плато достигало всего ста метров в длину, и, кроме известняка здесь ловить было нечего. Это уже неоднократно пытались объяснить нашему непосредственному начальству, но он ни в какую не хотел верить, что такая крупная цепь гор не может принести хоть какую-то выгоду. И он был прав, универсальность известняка позволяла наживаться на нем не один год. Да вот незадача – никто этого не позволит, ведь горы вблизи Ливрейсского месторождения являются собственностью, причем, не нашей. Отсюда вопрос – что мы тут забыли?!

   – Кто-нибудь взял известняк на анализ? – крикнула в тишину, и ветер тут же поспешил замести следы моего голоса.

   – А что его брать? – легкомысленно произнес Айнар, откуда ни возьмись появившийся прямо у меня перед носом. Черные глаза смотрели с толикой насмешки и превосходства, а у меня нестерпимо зачесались руки.

   – Действительно, – язвительно поддакнула я. – Мы же на пикничок выехали!

   От рукоприкладства меня уберегла Бернар. Обернувшись лисицей, что при ее огненно-рыжей шевелюре было предсказуемо, она шмыгнула куда-то в сторону, будто беря след.

   Позади меня послышалось фырканье смеска, успевшего отойти на добрый метр. Будучи полукровкой, ему оборот был недоступен. А доставшиеся в наследство от отца-лиара обостренное зрение и отличный нюх, он считал недостаточными. Лера Линдберг была чистокровной симпой и передала сыну сильный огненный дар. И чего, скажите мне, мужчине спокойно не живется? У кого-то и этого нет!

   Бернар вернулась спустя неполные двадцать минут. Оборачиваясь на ходу, она промычала что-то невразумительное и ринулась в нашу сторону.

   – Там! – хрипящим голосом выдала лиара, согнувшись пополам. – Там пищуха застряла.

   – А мы тут при чем? – На породистом лице аристократа проявилось недоумение и нечто отдаленно напоминающее брезгливость. Надо заметить, раньше он таким не был, это все высшее общество. На душе даже гадко стало, ведь в пору наших отношений он был одним из самых отзывчивых моих знакомых…

   – Как при чем?! – возмутилась лиара, одарив его убийственным взглядом. – Его бородач пытается съесть! Надо спасать малютку!

   Позади нас, со стороны лагеря, послышались шаги. А спустя тридцать секунд к нам присоединился Айзек. Коренастый парень, старше нашей троицы на добрые пять лет (и я, и Айнар с Моной учились вместе), редко был приветлив или обходителен с дамами (знали мы это, к сожалению, не понаслышке).

   – Бернар! Что за детский сад. Мы геологи, а не спасатели! Лучше бы посетила камералку! – Вымораживающий душу голос арнала, не оставил равнодушным никого. Но Мона не будет собой, если не съязвит.

   – У нас поменяли главного, а я не знала? – Лисы не ядовиты? Скажите это Бернар!

   По правде говоря, Айзек перегнул палку. Небольшое строение, предназначенное для камеральной обработки материалов, располагалось у подножия горы. И отправлять туда лиару арнал не имел никакого права. К тому же мы еще не добыли ничего стоящего для проверки.

   Злой взгляд, предназначавшийся не иначе как для наведения ужаса на оппонента, прошелся по нашей троице, почему-то остановившись на мне. Не на сердобольной Бернар, а на непоколебимой аки скала, мне.

   – Вот ты мне скажи, – смотря мне в глаза, произнес Айзек. – С каких пор бородач питается мелкими грызунами?

   Меня так и подмывало сказать, что пищуха не грызун, да и вообще, познания его скупы до невозможности, но я вовремя прикусила язык. Вернее, прикусила я его из-за толчка вбок и надо сказать, чуть было не откусила себе добрую часть кончика! Металлический вкус заполонил рот, заставив скривиться. Вопрос я, предсказуемо, оставила без ответа.

   – С каких пор пищуха – это грызун? – возмутилась Бернар. Ей-то бока никто не мял.

   – С тех же, с которых бородач – исключительно падальщик. – А это был голос Айнара. Что само по себе уже удивительно. С чего это вдруг он встал на нашу сторону?

   Последовавший за его речью взгляд Айзека более чем красноречиво объяснял, отчего это смесок вдруг решил за нас вступиться, возвращаясь в ряды сострадальцев.

   «И кого они не поделили, интересно?».

    – Так и быть, – кривясь, произнес арнал. – Идите, нарушайте все видимые законы пищевой цепи. Но завтра с вас всех отчет о проделанной за сегодня работе!

   Пришла пора кривиться нам. И даже вражда с бывшим сама собой отошла на задний план. Ладно, ее отодвинул здравый смысл. Здрасте, кстати, ты не вовремя.

   – И да, сердобольные мои братья и сестры, – ехидно продолжил Айзек, войдя во вкус. – Лерен Адлен отбыл экстренным порталом обратно в центр. Угадайте, кто теперь его замещает?

   Если у кого здесь и были проблемы с восприятием угрозы на слух, то точно не у меня. Я за время его несбивчивой речи успела осознать, проникнуться и помолиться всем известным мне богам старого и нового мира. После же наградила суровым взглядом Бернар.

   Одного взгляда на небо хватило, чтобы осознать всю степень нашей невезучести. Близился поздний вечер. Небо стремительно чернело, и не отставая от него, чернело мое хорошее настроение.

   – И где жертва? – изрекла я, переведя взгляд со смурого неба на жизнерадостную лису. Она вообще когда-нибудь посещает жестокую реальность, выбираясь из своей лачуги на станции «безграничный оптимизм»? Память услужливо подсказала, что нет, подобного за время учебы за ней замечено не было.

   – Надеюсь, ее уже успели схарчить. – А вот вид у Айнара был под стать небу. Такой же смурый и желающий излить на нас свой гнев. И если небо было способно максимум на потоп, то смесок без особых стараний мог сделать из нас шашлык.

   В животе заурчало, намекая, что желудок не прочь отведать этого самого шашлыка. Можно даже из самого смеска, ладно, пищуха тоже сгодится.

   – Пойдемте, времени и так нет. А оно, как говорится – деньги.

   Спорить никто не стал, и мы дружной процессией (из бывших подружек и бывшего парня одной из них…) двинулись в сторону, куда, уверенно тыча пальцем, указывала лиса.

   – Я услышала зов о помощи, – произнесла она же, когда мы, преодолев крутой спуск, остановились у того самого места, где застряла жертва. Как вообще может застрять тот, кто роет норы и в принципе живет в горах?!

   – И где же жертва бессовестной птицы? – Окинув пространство скептическим взглядом, смесок ковырнул носком сапога гальку и уставился недобрым взглядом на лису. Хотя я вообще сомневаюсь, что черные очи могут смотреть по-доброму.

   «Еще как могут. А еще они умеют смотреть с вожделением и заботой. И кто-то это все профукал» – Я уже говорила, что не рада появлению здравого смысла? Беру свои слова обратно, совести я не рада больше и прошу ее отчалить с моих берегов.

   Тут же, будто в ответ на заданный вопрос послышался громкий свист. Нет, никто не пас овец у подножия гор. То был иной свист – реальный зов о помощи. Именно такой звук издают пищухи во время опасности.

   Мы, подобно солдатикам слаженно подняли взор к небу.

   И без того черное, оно стало еще непрогляднее из-за парящей над нами птицы. Она была чем-то похожа на грифа, но менее плешивого, что ли. Не меньше метра в длину, падальщик имел темно-серый окрас, что придавало его образу зловещих ноток.

   – А вот и дегустатор пожаловал, – высказал общую мысль Айнар.

   – Пира не будет, пироги закончились, – хмурясь, изрекла я, смотря исключительно на птицу, будто от этого она проникнется и сгинет с глаз долой.

   Бородач не только не сгинул, он решил отведать нас.

   Прыжок вбок оказался лучшим из решений, принятых мной за последние сутки. Носок сапога устойчиво держался на выступе, в то время как пятка балансировала на краю. Пожалуй, идея была не столь хороша, как могло показаться сначала.

   Кисть вспыхнула прожорливым огнем, разбрасывая зловещие искры. Нет, не моя, Айнара. И в птицу полетели первые сгустки магии.

   – Хэй! – возмутилась защитница природы и ее неотъемлемая часть (ибо лисы – это фауна, домашние, правда, нет, но зачем вдаваться в подробности?).

   – А что ты мне предлагаешь? – вспыхнул от гнева смесок. Вспыхнул, кстати, в самом прямом смысле. Я даже позавидовала. Но не столько его огоньку, сколько устойчивому положению. Под его ногами даже галька не рискнула осыпаться, прочувствовав авторитет.

   Видимо, аргументы у Бернар закончились, так и не начавшись. Посему лиса затихла, но все-таки еле слышно ругалась про себя, упоминая неких живодеров. Я же, аки балерина, балансировала на одном носочке, дыша через раз.

   Бородач, позабыв об опасности в лице смеска, рванул в мою сторону. Глаза горели алчным огнем, заставляя сердце раз за разом гулко биться, пытаясь покинуть бренное тело.

   – Алексис! – И столько укора в голосе, будто я тут воспеваю «Цыпа, цыпа», ей богу!

   Впрочем, мне не было никакого дела до возмущающегося Айнара. Галька под ногами все сильнее осыпалась, орошая ноги каменной пылью. На лбу выступила испарина, а руки лихорадочно подрагивали.

   Мне хватило доли секунды для осознания двух вещей. Во-первых: меня не собираются есть, я ведь не падаль (надеюсь), по крайней мере, если я и померла, то момент собственной кончины пропустила как самая настоящая прогульщица. И во-вторых – менее оптимистичных, есть все-таки будут, правда, не меня, но все же.

   И под ногами, в подтверждение моих слов, запищала пищуха, пытаясь залезть мне в штанину. Вот только беда в том, что ленты были туго затянуты, потому что шершни, которых мы повстречали внизу, настроены были столь же дружелюбно, как и бородач, летящий на меня.

   – Гуклиш! – взывала я, осознавая, что равновесие все-таки потеряла.

   – Да твою же… – Окончание мой слух деликатно отфильтровал, дабы не смущать юную деву. Посему сбивчивая речь Айнара долетела до меня в весьма урезанном виде. Зато вопли лисицы цензуру прошли. Уши заложило, будто мало мне было того, что я кубарем, собирая все выступы, лечу вниз, рискуя остаться без мозгов.

   Воздушная плеть словила меня аккурат в тот момент, когда я уже попрощалась с жизнью, сжимая в объятьях пищуху (да, убейся сам, но спаси ближнего своего).

   – Фух, успела, – отерев пот со лба, вымолвила Бернар, обернувшись в человека.

   Мимо пролетел бородач. И судя по запашку и тому, что летел он вниз, Айнар тоже успел. Поджарить…

***

– Есть идеи, господа коллеги? – бархатным тоном вопросил Айнар, окинув взглядом нашу женскую компанию.

   Мы уже битый час восседали в камералке и придавались унынию. Где взять в таких потемках материал для исследования? И как успеть до утра написать отчет?

   Скажем так, думы были не самые радостные. Бернар, сложив руки на столе, тихо сопела. Ее мало заботили и отчеты, и гнев Айзека. Я же, будучи чернее тучи, пыталась отловить свет в конце туннеля. Но то ли его там отродясь не водилось, то ли отрубили за неуплату…

   Тихий писк заставил меня нехотя поднять голову и посмотреть в сторону входа. Айнар же и вовсе скривился при виде пищухи. Что-то мне подсказывает, что с недавних пор смесок недолюбливает эту животинку.

   Писк я проигнорировала. Пищуха не была похожа на жертву, а значит, в нашей помощи не нуждалась. Но вот у нее на мой счет были иные планы. Писк усилился, вынуждая меня прикрыть руками уши, а Мону содрогнуться во сне.

   – Кьёльсен, если ты сейчас не вынесешь эту заразу вон, я за себя не ручаюсь, – прорычал Айнар, исследуя камералку на наличие в ней неисследованных ископаемых. Находиться они не желали, да и не было их тут.

   – Иду-иду. – Тяжело вздохнув, я покинула свое место за столом и двинулась на выход. Зверек же чуть ли пританцовывать не начал, увидев, что его писк возымел эффект.

   На улице было тихо, как в морге и стерильно, как на городской свалке. Вокруг кишмя кишели светлячки, откуда-то из зарослей доносилось стрекотание кузнечиков, а издали эхом прокатывался вой одинокого волка.

   Пищуха сиротливо сидела на пороге, дергая ушами, будто вслушиваясь в тишину, тонкие усики непрестанно ходили ходуном, напоминая мне о Шере, а маленькие пуговицы глаз бегали, высматривая что-то в темноте.

   – Ну пошли, недоразумение. – Я хотела было поднять животное на руки, но оно стремительно юркнуло в ближайшие кусты.

   – Это еще что за финт? – Возмущению моему не было предела. Уж на игры у меня точно времени нет.

   Будто поняв, что идти за ней не спешат, пищуха высунула из кустов мордочку и недовольно повела усами. Мне же ничего не оставалось, кроме как двинуться следом за ней.

   На самом деле, я абсолютно не понимала, для чего все это, и к чему меня приведет подобное блуждание в потемках, но покорно шла следом за зверьком.

   Нога поскользнулась на выступе, тело повело вбок, но мне чудом удалось ухватиться за одинокую корягу.

   – И что мне спокойно не живется, – вздохнула я, любовно потирая ушибленное колено, которому не посчастливилось повстречаться с суровой реальностью горной местности.

   Минуло не меньше десяти минут с того момента, как я покинула камералку. На небе одна за другой загорались яркие звезды, освещая мне путь лучше любого фонаря.

   Впереди, нетерпеливо подергивая хвостом, маячила пищуха. Удивительно, что я вообще различала ее маленький силуэт среди непроходимых кустов. С моим человеческим зрением немудрено здесь шею свернуть.

   Протяжный писк, хруст хвороста под ногами и моя душа, решившая покинуть тело. По правде говоря, я рассчитывала после подобного зова улицезреть сородича падальщика или еще чего похуже. И каково же было мое удивление, когда пищуха, трясясь от предвкушения, начала метаться туда-сюда около одинокого камня.

   «Какой это тебе камень?!» – возмущенно возопил мой внутренний геолог, отвесив мне подзатыльник.

   На меня, призывно поблескивая гранями, «глядел» риот.

   Подслеповато посмотрев на камушек, протерла глаза – так, на всякий случай, и недоуменно воззрилась на пищуху.

   – А кто-то не просто зверек, так ведь? – глубокомысленно изрекла я, «поражаясь» своей догадливости. Ну не стал бы обычный мелкий зверь вести меня через дебри к драгоценному камушку. А это значило, что передо мной клиент Волда Ларса – батюшки Семмиль.

   Подцепив риот, я скептически оглядела его со всех сторон, все еще недоумевая от самой мысли, что он тут оказался.

   Что делать с пищухой, я, откровенно говоря, не знала. А она, как оказалось, все уже решила за нас обеих и забралась по ноге мне на руки, намереваясь прокатиться до самой камералки. Интересно, Айнар зажарит меня живьем или сначала убьет, узнав, что я обвела его вокруг пальца и раздобыла камушек для анализа? Да какой! Про умненькую пищуху я, пожалуй, промолчу. С него станется отдать ее на опыты в отдел отлова магических существ.

   Обратный путь был куда быстрее и безопаснее. Мне не нужно было выглядывать мелкую, боясь на нее ненароком наступить. Когда я переступила порог камералки, моему взору открылась поистине умилительная картина.

   Сонно бормоча, Айнар елозил лицом по столу, примостившись рядом с давно сопящей Бернар. Эта сладкая парочка совсем не переживала на тот счет, что к утру нам нужно не только провести исследование, но и написать какой-никакой отчет по нему.

   Вздохнув, я с укором воззрилась на халявщиков и двинулась в сторону свободного стола.

   Изучив тот кусок горной породы, что прихватила с собой вместе с риотом, определила его стратиграфию и в очередной раз убедилась в том, что камню тут делать нечего. Риот является очень привередливым камнем, и его невозможно отыскать в горной местности, чей возраст составляет менее тысячи лет. Точно никто не может сказать, с чем это связано, но доподлинно известно, что ни разу не было обнаружено залежей риота в иной, не подходящей описанию горной системе. Ливрейсское же месторождение было достаточно молодым, а значит, непригодным для этого камня. Но откуда-то же он тут взялся?

   Камералка была лишена даже малейшего оборудования, предназначенного для исследования магического фона, посему на этом мое исследование подошло к концу, большего все равно мне не выжать. Наспех наметив карту и местоположение, где был обнаружен камень, я от руки набросала отчет. Обычно мы прибегали к самопишущей ручке – практично, быстро, аккуратно, но она осталась в походной сумке, в лагере, а подниматься в гору у меня желания не было. Да и ночевать в камералке, если честно, тоже. Но делать было нечего, закутавшись поплотнее в одеяло, которое всегда здесь имелось (не мы первые, не мы последние, кто по ночам строчит внеплановые, «штрафные» отчеты), я отправилась в царство Морфея, прихватив с собой и пищуху.

   Пробуждение было болезненным. Тело занемело, руку я благополучно отлежала, используя ее вместо подушки, ноги и вовсе не желали разгибаться – всю ночь, вернее, ее остаток, на них проспала пищуха, свернувшись в крохотный клубок.

   В лицо ударили первые солнечные лучи, прогоняя озноб и заставляя осознать, насколько я замерзла за ночь. Аккуратно потянувшись, похрустев при этом косточками, я затуманенным взором прошлась по камералке.

   Айнар уже не спал, заваривая себе какой-то терпкий напиток. Я явственно ощущала запах корицы и бадьяна. Ладони мага отливали янтарным блеском, свидетельствуя о том, что горелкой он не пользовался, довольствуясь личным огнем.

   Маг был расслаблен; слегка ссутуленная спина, без намека на скованность, черные волосы пребывают в беспорядке, он редко расчесывал их сразу же после пробуждения. Так было всегда, хоть что-то остается неизменным…

   – Я спиной ощущаю твой взгляд, – произнес Айнар хрипловатым басом, поворачиваясь ко мне лицом. Черные глаза, поймав в плен мои, синие, как грозовое небо, заискрились лукавым огоньком. Да, он прекрасно знал, какое впечатление производит на меня и любовался моей реакцией на свою персону.

   – Поделишься живительной жидкостью или оставишь меня на произвол судьбы, помирать от жажды? – Шутка не удалась, я действительно настолько хотела пить, что еле шевелила языком.

   Протянутая рука с исходящим паром напитком и пытливый взгляд из-под густых черных ресниц, обрамляющих бездонные глаза огненного мага. Следом за кофе мне в руки сунули и краткий отчет.

   Ну что я могу сказать? Криво, косо, весьма неразборчиво. Прошу понять, простить и не бить. Освещения в камералке ночью как такового не было.

   – Ну да, спорить не буду, курицы пишут лучше. – Пожав плечами и испив желанного напитка, я наспех пробежалась глазами по тексту, пытаясь разобрать не разбираемое. Что ж поделать, если во мне не только аристократка не проснулась, но и писарь умер в страшных муках еще во время моего рождения. То ли взять Айнара. Он у нас от кончиков ногтей до пальцев ног аристократ голубых кровей...

   – Лекс, не ерничай, – скривившись, Линдберг закусил губу – первый признак того, что он нервничает. – Меня интересует, откуда это у тебя.

   Истину глаголет тот, кто утверждает, что закусанная губа сбивает с толку. Только я от себя лично могла добавить – не только мужчин.

   – Линдберг, иногда бывает полезно пожертвовать несколькими часами блаженного сна во имя работы.

   Очевидно, во мне умер не только писарь, но и непревзойденная актриса. Мне не поверили.

   Сощурив свои черные очи, смесок двинулся в мою сторону, являя собой вполне-таки серьезную угрозу.

   «Легко говорить о болезни, когда переболел» – как-то раз сказал мне Айнар. На то время мы уже не были парой и из-за болезненного разрыва не общались друг с другом продолжительное время. Но он был неправ, потому что я еще была больна…

   Слегка надавив на подбородок, меня вынудили приподнять голову и заглянуть в черные глаза.

   Волевой подбородок, большие миндалевидные очи, обрамленные густыми ресницами, легкий росчерк бровей, абсолютно не утяжеляющих взгляд. Тонкий, по-аристократически прямой нос, аккуратности которого могли позавидовать многие девушки. Одинокая смольная прядь, упавшая на лицо, закрывает обзор на правый глаз.

   Эталон безукоризненной мужской красоты. Образчик безупречности… Тот, кого я так глупо потеряла из-за дурацкого стечения обстоятельств.

   Из груди непроизвольно вырвался горестный вздох. Мягкие губы стали ближе, а черные глаза еще темнее, они будто патока затягивали в свои глубины, заставляя позабыть обо всем.

   Лица коснулось чужое дыхание, сбивчивое, обжигающее кожу. А веки, будто отяжелев, прикрылись, подчиняясь чужой воле.

   – Кхм. – Разбил тишину заспанный голос Бернар. Сама же лисица, потянувшись на стуле, резво с него подскочила, из-за чего железный предмет интерьера покачнулся и упал на спинку, издав протяжное «бам-с».

   Два тела, еще секунду назад находящиеся в непозволительной близости, отпрянули друг от друга, будто на них пролили сотейник с кипятком.

   Лицо вмиг окрасилось в пунцовый цвет, а руки, нащупав на столе откинутый отчет, поспешили прикрыть пылающие щеки скомканным листом бумаги. И как, прикажете мне сие безобразие подавать Айзеку?

   В камералке стало неуютно. Серые обшарпанные стены, от которых веяло холодом и одиночеством, смотрели с укором, безликие столы и громоздкие стулья, лишенные даже малой части ткани, вызывали отторжение и желание покинуть негостеприимное место. Все вокруг казалось чужим и недружелюбно настроенным. Таким же был и Айнар, чьи глаза были холоднее стылой воды, в которую обмакнули кисть с черными красками.

   Поежившись, я натянула рукава до самых пальцев, ненароком задев кружку с полуостывшим кофе, который не преминул тут же расплескать свои остатки, орошая мою теплую кофту мутными брызгами.

   Почему-то разом стало одиноко. И захотелось с головой уйти в работу, но назойливый писк вырвал меня из вязких серых дум, вернув в не менее унылую реальность. Где предмет моей неудавшейся любви, нервозно перестукивая пальцами по крышке холодного стола, пытался что-то донести до бывшей подруги, которая так легко… и ловко запрыгнула в постель его когда-то, неплохо заменив меня.

   И накатила на меня… Нет, не уныние вовсе, а жажда действий. В груди будто что-то взорвалось, требуя прекратить наматывать сопли на кулак. И что, что с любовью мне не везет? Плевать! Куда более насущным для меня сейчас был иной вопрос – что на просторах Ливрейсского месторождения забыл риот и много ли его здесь.

   – Господа коллеги, – вещала я сухим тоном, насквозь пропитанным деловыми нотками. А в голове рождался образ прагматичной дамы средних лет с натуго затянутым пучком волос, из которого боится вылезти даже одинокий волосок.

   – Решила похвастаться отчетом? – хмуро взирая на этот самый отчет, произнесла Бернар, передергивая от холода плечами. Айнар же лишь скупо кивнул, на его губах расцвело нечто похожее на кривую усмешку.

   Так-см, значит, в его мимолетном порыве виновата я? Ну хорошо, дорогой, пусть будет так…

   – Если бы ты не ложилась спать всюду, куда поведет твое бренное тело, то, возможно, сейчас бы возле тебя красовался не только опрокинутый стул, но и отчет, – ядовито подметила я, намекая ей, скорее даже не на ее безалаберность, а на слабый… Жаль, что я так поздно это поняла.

   Вспыхнув, рыжая лисица стала еще краснее, хотя, куда там больше? Айнар же чуть было не подавился остатками недопитого кофе и с укором воззрился на меня. Ах да, как-то я забыла, что у аристократов не принято тыкать в их временных (или, правильнее сказать – пролетных?) любовниц. Одно лишь грело мою душу – предложения руки и сердца удостоилась лишь я, а не моя сердобольная бывшая подруга, которая натягивает личину дружелюбной лиары лишь в те моменты, когда ей нужна помощь. Ну или кому-то из фауны, уж больно она любит природу, что даже снисходит в такие моменты до общения со смертными.

   Все. Хватит. Излили яда, освободили место для новой порции, пора и честь знать.

   – Я бы на вашем месте, пока я буду искать Айзека, наспех перекусила. – Встав с насиженного места и подцепив пищуху, которая не отбегала от меня все это время, хотела уже было двинуться на выход, но…

   – Ай! – Хруст, с которым мой нос повстречался с грудью шкафа (он же Айзек), мне совсем не понравился.

   – Меня искать не нужно, – в тоне арнала проскользнули веселые нотки, – я сам прихожу, когда считаю нужным.

   Да кто бы сомневался. Корону не поправить? А может, протереть? Нет? А жаль.

   Бесцеремонно выхватив у меня из рук отчет, Айзек быстро прошелся по нему взглядом. С каждой новой строчкой (и как он вообще что-то понимает в моей писанине?), его глаза все больше округлялись.

   В мою сторону потянулась рука, ощупывая лоб. Убедившись, что жара у меня нет, Айзек недоуменно произнес:

   – И как это понимать? Откуда здесь риот? Его же добывает твой отец. Причем все месторождения засекречены и, кроме вас о них никто не знает.

   На лице арнала была написана такая растерянность, что мне стало смешно. Кабы я сама знала…

   – А знаете, как мы поступим? – Голос Айзека был полон воодушевления. – Мы сейчас отправимся на то место, где Алексис обнаружила камень.

   Бешенство, разрастаясь, вгрызалось в мой мозг с такой силой, что желание убивать застилало разум. Вот значит как! Я, знаешь ли, по ночи выискивала материал для исследования, а эти…, нехорошие нелюди спали. И им за это ничего не будет?!

   Следуя за процессией, плетясь в самом конце, выискивала способ мести, да поизощренней. Магов же, идущих впереди меня, мало заботил тот факт, что только я могу показать дорогу. Да, Айзек изучил отчет, но я сильно сомневаюсь, что мужчина выучил карту-набросок. Как оказалось, зря так думала…

   Под ногами путалась пищуха. Надо заметить, этот зверек меня успокаивал, даря гармонию с самой собой. Арнала мне практически не было видно из-за широкой спины впередиидущего Айнара. А вот Бернар, плетущаяся в нескольких шагах от него, была как на ладони.

   Страшно смотреть на человека и видеть в нем предателя. В моей памяти затерлись дни, когда мы беззаботно хохотали, бродя по городу. Наши прогулы занятий, заканчивающиеся в кабинете ректора, казались сейчас чем-то чужим, будто воспоминания незнакомца. Страшно, когда лучший друг оказывается вдруг… Но не будем о плохом. Плохие мысли притягивают неприятности, а мне их и без того хватает в жизни.

   – Вот! – выдал Айзек, окидывая гордым взглядом то место, где еще сегодня ночью возлегал риот. Можно подумать, он его самолично отыскал. В моих руках, будто прочтя мысли носильщика, возмущенно затрепыхалась пищуха.

   Ну что я могу сказать… По всей видимости, риот был в единичном экземпляре. Потому что больше камней, помимо обычных булыжников, мы не увидели.

   – Ты правильно указала место? – Душа Айзека требовала сенсации, и просто так он сдаваться был не намерен.

   – Знаешь, даже если бы я и отметила на карте неправильное местоположение, то уж на месте об этом поняла! – гаркнула я. Терпеть не могу, когда меня пытаются обвинить в непрофессионализме.

   Видимо, вид у меня был зверский, раз даже Айзек смутился и отвел глаза.

   Натянув на голову капюшон, спасая свои уши от пронизывающего ветра, я огляделась по сторонам и пришла к выводу, что еще не все потеряно. Пространство было достаточно обширным, нам было где разгуляться.

   – Хорошо, раз ты уверена, что указала место верно, то нам стоит разделиться и обследовать прилегающую территорию.

   Спорить никто не стал. Правда, меня напряг тот факт, что Айзек, подцепив под локоток Мону, отчалил в противоположную сторону. Это значило лишь одно – мне в напарники достался Айнар.

   Волочась следом за смеском, собственной подошвой ощущая земную твердь, я могла думать лишь о том, что не зря нам выдают специальную обувь и хоть иногда ее стоит носить!

   – Ты бы еще на каблуки встала, – фыркнул дотошный смесок, окидывая мои ноги пристальным взглядом. Я бы даже сказала – плотоядным.

   На руках завозилась пищуха, пропищав что-то неразборчивое (сомневаюсь, что я вообще способна разобрать ее «речь»), и получила свою порцию неприязни.

   Открытая местность не поведала нам ничего нового, риота тут и близко не водилось. Я же помаленьку начала уставать, покалывающий бок, давя на мою совесть, пытался заставить меня остановиться. Но слова Айнара о том, что у меня отвратительная физическая подготовка, заставляли идти вперед, подобно упертому барану. Когда-нибудь моя принципиальность меня заведет в могилу.

   Достаточно быстрым темпом нам удалось дойти до речки за считаные минут сорок, когда обычно мы этот путь преодолевали за полтора часа.

   – Думаю, нам стоит остановиться и перекусить. – Речь Айнара потонула в переливе птичьего пения, но главное я успела уловить. Мы будем отдыхать! Слава Главному Божеству!

   Пищуха, проспавшая большую часть пути, тут же встрепенулась, осознав, что я больше не иду, уподобляясь колыбели для мелкого зверья. Потянувшись, она зашевелила своими усиками, учуяв еду, но, видимо, та ей пришлась не по нраву. Зверек протяжно чихнул и спрыгнул с рук, направившись, полагаю, за пропитанием.

   – Надеюсь, эта проблемная мелкотня не притащит на наши головы еще кого-нибудь. Зачем ты ее вообще на себе таскаешь? – Возмутился смесок, присаживаясь у реки. Бутерброд, покоящийся в его руках, был поистине мужским. Мне такого хватило бы на весь день.

   – Айнар, я не маленькая девочка, кого хочу, того и завожу, – отрезала я, пережевывая кусок вяленого мяса.

   Фыркнув, смесок воззрился на меня своими черными очами и как пить дать, хотел ляпнуть что-то едкое. Но его остановил писк зверька, доносящийся откуда-то из зарослей волчеягодника.

   – Да твой ж! – рыкнул Айнар, испепеляя меня взглядом. Да-да, инициатива инициатора сгубила… Кто притащил сюда пищуху, тому и лесть в заросли ядовитого кустарника.

   – Лучше молчи, – тяжело вздохнула я, встав с земли и отряхнув одежду от пыли.

   Красные ягоды волчеягодника были подобно магниту для железа. Они притягивали взгляд, не выпуская из своего плена. Прекрасные плоды, которые подают на стол своего врага. Да, многое из прекрасного в нашей жизни ядовито…

   – Пищуха! – крикнула я, уповая на то, что она поймет, что не мешало бы подать сигнал еще раз. И вообще, пора уже ей и имя дать.

   Магическая животинка оказалась очень смышленой. Протяжный писк, от которого уши в трубочку сворачиваются, разнесся в нескольких метрах от меня, из самой гущи кустарников.

   – Прелесть. Если там ничего важного, я ее тут и прикопаю, – пробубнила про себя, надеясь, что там что-то стоящее.

   Мой недовольный, голодный желудок глядел на ягоды с гастрономическим подтекстом, из-за чего мне все время приходилось себя одергивать. Да, на слабых магов притяжение этого растения действует куда сильнее, нежели на таких, как Крис или Эльсон.

   Пищуха отыскалась в этаком импровизированном круге, идеально выжженном со всех сторон. В нем не произрастало ничего, даже волчеягодник старался не кидать тени своей листы.

   – О Боги! – выдохнула я, прикрывая рот руками. Мои глаза неприлично увеличились в размере, не желая верить. Целая кладь риота!

   – Айнар! – крикнула я, слабо представляя, как буду выгораживать пищуху. Он неглупый, сразу поймет – что к чему.

   Пока ждала смеска, решила обследовать территорию на предмет чужеродного воздействия, я не верила, что риот оказался здесь по чистой случайности. Ведь ранее такого никогда не происходило, а семья Айрена занималась его добычей далеко не один год.

   Пищуха, довольная донельзя своей находкой, предпочла разбить на моих руках опочивальню и мирно посапывала, грея мне ладони.

   Сделав несколько шагов, ощутила, как под ногами хрустят ветки. В сам круг я заходить не решилась. Меня смущал его внешний вид. Довольно угрожающе смотрится подобная небольшая пустошь с выжженной землей. Кто это сделал и для чего, – оставалось для меня загадкой.

   Обойдя по кругу залежь, я решила повторно позвать смеска, который, судя по всему, просто-напросто не услышал моего призыва. Но сделав еще один шаг, я взвыла, подобно раненому зверю.

   Испуганная пищуха соскользнула с моих рук и начала истошно пищать, зовя, по всей видимости, на помощь, за что я была ей премного благодарна. У самой кричать сил не было, хотелось лишь тихо поскуливать от боли.

   Проволока с длинными зазубринами, являющаяся неотъемлемой частью ловушки на крупных животных, впивалась мне в ногу и с каждым моим неловким движением сжимаясь все туже. И я, вроде как, понимала, что нельзя двигаться, но поделать ничего не могла. Стоя на одной ноге, было сложно удержать равновесия.

   Из глаз брызнули слезы, застилая обзор. Больно-то как! Даже не глядя на ногу, я чувствовала, как проволока распорола штанину, отметив ее рваными дырками от зазубрин. И кто додумался охотиться на открытой местности?! Да здесь отродясь не водилось никого крупнее зайца!

   Шипя от боли, я уповала лишь на то, что Айнар хватится меня и отправится на поиски. Так оно, слава богам, и вышло.

   – Алексис, знаешь, можно ведь жить беззаботной жизнью, радуясь каждому новому дню, а не попадать в ловушки на ровном месте! – Даже несмотря на саркастическую отповедь, в голосе смеска слышались беспокойные нотки.

   Черные глаза взирали на меня с нескрываемым осуждением. Да, каюсь, сидеть на попе ровно я не в состоянии, но ведь можно и побыстрее вытащить меня из петли!

   Наконец-то до Айнара дошло, что пора бы и помочь бедной мне. Позади него, мечась от испуга, носилась пищуха. Какой же, все-таки, верный зверек. Нет, я определенно не отдам ее на опыты. Шиш им!

   По ноге текла горячая кровь, застывая противными разводами. Я это не видела, но отчетливо ощущала.

   Призвав огонь, Линдберг расплавил проволоку, ту ее часть, что была главной в этой конструкции. И я сразу ощутила, как мою ногу выпускают из тисков металлические иглы. Они ослабли, позволяя мне беспрепятственно вытащить из них ногу. Правда, я и здесь успела оцарапаться о колючие концы зубцов. Теперь ко всему прочему имела еще и кровоточащую ладонь.

   – Боги, какое же ты все-таки наказание! – взвыл мужчина, хватаясь за голову.

   – Скажи спасибо, что они уберегли тебя от женитьбы на мне, – не устояла я от язвительного замечания. Прихрамывая на одну ногу, я вернулась к обозначенному выжженной землей кругу и ткнула пальцем в залежь риота. Даже несмотря на всю плачевность моего нынешнего состояния, меня боле заботил именно камень.

   – Ты себя уже к богам приравниваешь? – съязвил Айнар, намекая на то, что именно мой отказ и уберег его от женитьбы. Но по его тону было понятно, что мыслями он тоже с риотом, а пикировки лишь дань нашей вражде.

   – Если тебе станет от этого легче, то пусть будет так. А теперь займись-ка делами поважнее разборов, кто на ком не женился.

   Запечатлев местность и залежи риота, дабы было что предоставить вышестоящему начальству, мы принялись собирать камни. Вернее, собирал их Айнар, приказав сидеть на месте и не лезть своими бедовыми руками куда не следует. И я бы разобиделась, но нога явственно давала понять – он прав. Посему Айзека и Мону я встретила, полулежа на траве, монотонно поглаживая зверька. Какая удача, Айнар, отвлекшись на мою ногу, даже не обратил внимания на пищуху. И ему тем более не пришла на ум мысль сопоставить ее писк и обнаруженный мной риот.

   – И все-таки ты была права, – выдохнул Айзек, недоуменно взирая на приличную кладь. Да, арнал, я не сошла с ума, ты правильно понял…

   Остальные члены нашей малой экспедиции, оставшиеся на вершине, за неимением материала были вынуждены задержаться для дальнейшего исследования местности. В то время как мы вчетвером отправились обратно в Грездаш.

ГЛАВА 4

Грездаш встретил нас воем сирены и людским переполохом. По улице один за другим проносились стримобили стражи, разрывая пространство жутким воем. Надо отдать должное Айзеку, если бы не его ювелирно вымеренный разрыв пространства, то покоились бы мы сейчас под колесами одного из них.

   Крыльцо геологического центра было крутым и слегка осыпавшимся, что совершенно не вязалось со свежеокрашенными стенами здания. Этакий диссонанс корежил не только меня, но и Айнара. Ни один аристократ не приемлет подобного, в общем-то, не кривя душой, я могла смело утверждать, что подобное видение мира и стало главной причиной моего отказа.

   Сколько ни пытались учителя взрастить во мне леди, им это не удалось. И стоит ли говорить, что мои отношения с аристократией были натянутыми? Даже роман с одним из них ничего не изменил, сколько Айнар ни старался. И, наверное, стоит признаться хоть самой себе – в этой истории роль «злодея» досталась мне, а не парню.

   – Видимо, нам стоит поблагодарить тебя за возможность счастливо прожить еще один день? – подметила я во время подъема по лестнице на второй, административный этаж.

   Айзек лишь довольно хмыкнул, гордясь собой. Ему не дай поесть… лишь бы была причина для гордости. Что уж поделать, у кого-то чувство собственной значимости завышено настолько, что небесам щекотно от его короны…

   Меня в кабинет начальства не допустили, выпроводив вместе с Бернар к нашему штатному медику. Там меня подлатали, не забыв снабдить порцией охов и вздохов, а также жалости и еще многого другого. Лени Милгорд давно и счастливо замужем и посему считает, что все, кому не везет в любви, нуждаются в том, чтобы их непрестанно жалели все, кому ни попадя.

   Из медпункта я вышла выжатая, будто лимон и принялась крутить головой по сторонам, ища незадачливое животное. Да, пищуху я не рискнула оставлять в горах. Все дело в том, что магические животные хуже приспосабливаются к обитанию в дикой природе, они от рождения призваны для работы с магами. Своеобразные фамильяры, если можно так сказать. Мне подобное животное не грозило, не тот уровень магии, но я знала, кому можно ее подарить.

   У Эльсона уже было животное, у Криса тоже, он подавно не стал утруждаться ни в выборе, ни в имени и назвал птицу первой частью своей фамилии – Иварссон. Правда, чаще сокращая до Ива. А вот Семми животинкой еще не обзавелась. Ей-то я и собиралась вручить пищуху.

   В нашу сторону, спеша так, будто опаздывают на пожар, неслись Айнар и Айзек. У обоих фанатично блестели глаза, выдавая азарт мужчин.

   – Что такое? Что сказал лерен Ноэл?

   – Он в не меньшем шоке, нежели мы. По его приказу в лабораториях побросали все свои дела и принялись за исследования риота. Думаю, к завтрашнему утру мы получим результаты. А там будет видно, как камень попал в неподходящую для него горную систему.

   – Не боишься, Кьёльсен, что у твоего отца могут отобрать бизнес? – ехидно поддел меня Айнар.

   – Вот уж не думала, что великому и всемогущему лерену Линдбергу есть дело до четы Кьёльсен.

   К сожалению, для дальнейших препирательств у меня не было ни сил, ни времени. Из-за потраченного на путь до Ливрейсского месторождения времени, у меня в запасе его почти не оставалось. И свадьба отца, ехидно помахивая ручкой из-за угла, напоминала о себе каждую секунду.

   – Мне пора, надеюсь, увидимся нескоро. Я, все же, еще в отпуске, – помахав ручкой на прощание, я сделала неуверенный шаг в сторону выхода, но была остановлена, как неудивительно, Айнаром.

   – Кьёльсен, стой, – ловя меня за локоть, произнес маг, навесив на нас полог тишины, что означало лишь одно – разговор приятным не будет.

   – Мы вроде все обсудили, Линдберг.

   – Прости, мне не стоило язвить насчет твоего отца. Тем более в такой момент. Я надеюсь, что ты не в обиде.

   Я лишь вздохнула. В этом был весь Айнар. Он не умел враждовать по-настоящему. Зачастую наши пикировки заканчивались подобным образом. И видит Главное Божество, мне было от этого неимоверно тошно. Одно дело, когда пара распадается, и все общение сходит на нет, другое же, когда люди при этом видятся каждый день на работе, язвят друг другу, всячески пытаются насолить, подначивают. Так легче, совесть не гложет до такой степени, а вот в такие моменты мне хочется самолично удавиться. Совесть, поганка, выгрызает мне мозг, подобно оголодавшему падальщику. Как можно держаться подальше от человека, с которым тебя связывает не только продолжительный роман, но еще и внутрисемейный скандал, когда мужчина сам ищет встречи даже вне стен геологического центра? И нет, он не пытается меня вернуть, в том-то и дело. Он просто изо дня в день набивает оскомину, мельтеша перед моими глазами, не давая покоя. Будто издевается!

   – Забыли, – глухо произнесла я, понимая, что это не все, о чем он хотел поговорить. И была права. На свое несчастье.

   – Я знаю порядки лиар, а еще, прекрасно знаю тебя и твое желание испортить вечер отцу. Я так понимаю, ты парой не обзавелась? Ведь это было бы неплохим решением, дабы привлечь к себе внимание наплевательским отношением к традициям.

   – Ты неправ, Айнар. Пара у меня есть. И я не настолько эгоистичная маленькая девочка, чтобы поганить свадьбу самого дорогого для меня человека, – перебила его я, выставляя вперед руку. – Если ты переживаешь за меня, то не беспокойся. Эльсон неплохой маг, в случае чего, подстрахует.

   – Эльсон, значит, – прошипел смесок. Да, есть у девушек одна прескверная черта характера – болтливость. Вот и я когда-то проговорилась насчет чувств к симпу. В то время их, конечно же, уже не было, и мы с Айнаром были парой, но сами понимаете, ему это не понравилось. И он постарался свести наше общение к такому минимуму, что за время отношений со смеском, я симпа видела, хорошо, если парочку раз и то, мельком.

   Рука по обыкновению потянулась к щеке мужчины. Именно так я его всегда успокаивала, если он начинал злиться. Но только мы уже не пара, о чем я и вспомнила, пока не сотворила того, о чем потом бы пожалела. Полог тишины ведь не пропускает только звуки, и пристальные взгляды Айзека и Моны я ощущала затылком.

   Чертыхнувшись, непроизвольно сделала шаг назад и уставилась в пол, поднимать глаза не хотелось. Было стыдно за свой мимолетный порыв.

   – Мне правда пора. Спасибо за заботу. – Я вылетела из центра раньше, чем успела услышать последние слова мужчины.

   В ушах звенело, сердце заходилось в бешеном ритме, а пищуха, про которую я благополучно позабыла, попискивая, тряслась в моем нагрудном кармане.

   – Потерпи немного, лени Милгорд запретила мне езду на стримобиле. Сказала, что нужно расхаживать ногу. – Не знаю, зачем я все это говорила животному, но, кажется, пищуха меня поняла и боле не издала ни звука за весь наш путь.

   Направлялась я к дому Семми, дабы приютить животинку. Чем раньше они встретятся, тем быстрее настроят связь. К сожалению, как бы я ни привязалась к пищухе, но моего магического резерва недостаточно, чтобы подпитывать животное даже такого размера. Если вы когда-либо мечтали узреть самого безнадежного мага всего Пересечения – то вот она я… Ко всему прочему, еще и человек – по определению самое слабое существо.

   Честно говоря, я уже давно смирилась и со своей несостоятельностью, как мага и с тем, что мне подобных считают низшей ветвью. Нюнить на этот счет я перестала еще лет в шестнадцать. Попросту надоело. Но осадок остался и, думаю, никуда он от меня не денется. А если вспомнить о моих промахах на любовном поприще – то я просто ходячее недоразумение. Пожалуй, работа – это единственное, в чем я действительно разбираюсь, и что мне дается.

   Мимо пронесся очередной стримобил, разрывая тишину своим воем. Меня ощутимо тряхнуло в сторону от порыва ветра. Вот из-за подобных гонщиков Грездаш и считается одним из самых опасных городов Арайриса. И ведь никакой управы на них нет.

   Впереди замаячил знакомый забор, а за ним и Бобби, подпрыгивающий на уровень острых пик пролетов. И как пес не напоролся еще на них, ей богу…

   Тявканье этого мохнатого монстра подняло всех собак в округе, собирая целый хор. Я ощутимо поморщилась, голова и без того раскалывалась, а здесь еще и завывание это.

   – Лекси, дорогая моя, – радостно пролепетала лени Бриэнна, выскакивая на крыльцо дома. – Ты сегодня раньше обычного. – Ну да, мы с Семми появляемся ближе к вечеру, потому что днем обе заняты.

   – Семмиль на учебе? – спросила я, проходя во двор. Честно говоря, я и без того знала ответ, просто пыталась отвлечься от звука клацающих челюстей, что слышались позади меня.

   – Да, еще рано. Она будет через часик-другой. А что это у тебя за прелесть?

   Я вытащила из кармана пищуху, покрутив ее аки сувенир, который намерена сплавить первому попавшемуся покупателю. Вот только на душе скребли кошки, уж слишком сильно я привязалась к зверьку.

   – Милость какая. Да еще и магическая! – Да, будучи женой одного из лучших специалистов Грездаша в направлении магических существ, лени Бриэнна на раз-два могла их распознать.

   – Вот поэтому я здесь. Хочу вручить ее Семми.

   – Думаю, она будет рада подарку. – Лени Бриэнна аж расцвела.

   Долго засиживаться в гостях я не собиралась, мне еще предстояло убедиться, что дома все идет по плану. Несомненно, этим занимались в мое отсутствие, но я предпочитала проверять лично те вещи, что на меня возлагали.

   Лени Бриэнна никогда никого не выпускала из своего дома, не угостив кружечкой ароматного чая. Этот раз исключением не стал.

   – Говоришь, что вы обнаружили риот? – Хлебнув горячего напитка, лени призадумалась над чем-то своим. – А не могло ли это быть экспериментом?

   Моя бровь поползла вверх, остановившись где-то на середине.

   – Эксперимент? Мы об этом не думали, если честно. Да и кому это надо?

   – Ох, девочка, – покачала головой женщина. – Мало ли кому это может понадобиться? Риот нынче дорогой, артефакторы накручивают цену на свои изделия, да и добыча его обходится в немалые суммы. Так вдруг кто-то решил сэкономить, обойдя твоего отца?

   – Неразумно с их стороны. Риот потеряет большую часть своих способностей в неподходящей среде. Именно из-за этого его так быстро обрабатывают и стараются продать как можно скорее. Да и артефакторы не медлят. Нет, даже если кто-то и задумает нечто подобное, то прогорит.

   – Ну как знаешь. Тебе виднее, как-никак.

   Больше к теме риота мы не возвращались.

   Уже на пороге я вручила лени пищуху, ссылаясь на то, что дела не ждут, и Семми мне не дождаться. Расставаться со зверьком не хотелось, да и ее глаза-пуговки, взирающие на меня с затаенной обидой, заставляли сердце болезненно сжиматься.

   Выходя во двор, я невольно оглянулась, ловя взглядом пищуху. Странно, вроде умом понимала, что я ей не хозяйка, а сердце отпускать эту маленькую проказницу не хотело. Да и она ко мне привыкла, вон как жалостливо смотрит вслед.

   Помахав рукой лени Бриэнне, я сделала неуверенный шаг в сторону ворот, но была остановлена громким окриком Эльсона.

   Все внутренности будто сжались в один неразборчивый ком, в голове зашумело, а ладони вмиг вспотели. Боже, да что это такое! Почему меня бросает в жар даже от его голоса!

   Пока Эльсон, заметно спеша, добрался до ворот, у которых стояла я, мозг успел перебрать сотни вариантов ответов на вопросы, которые мужчина может задать. Но к подобному я оказалась не готова.

   – Я все забываю спросить, какого цвета будет твое платье? – Спокойный голос без тени ехидства. На лице нет даже отголоска усмешки. Так, куда подевался настоящий симп?

   – Зеленое. Оно зеленое. – Собственный голос больше напоминал надсадное карканье. Стало тошно от самой себя и своей слабости.

   Вообще-то, тогда мы с Семми остановились на красном платье, но уже позже я пришла к выводу, что подобный цвет не самый лучший вариант для чужой свадьбу. Слишком яркий и вызывающий, даже несмотря на скромный фасон. Посему я купила другое – приглушенно-зеленое. Правда, оно было более открытым, но все же не так бросалось в глаза, как ярко-красное.

   Эльсон удивился, это было видно по тому, как расширились его глаза. Ах да, он же присутствовал при покупке того платья. Хотя, зачем тогда уточнял?

   «А то Ларс нас девушек не знает» – поддела себя понимая.

   – Хорошо, я подберу что-нибудь в тон. – И все, он даже не попрощался толком. Просто кивнул и, развернувшись, направился в сторону дома.

   Часы показывали обеденное время. Видимо, Эльсон решил отобедать дома. Что же, тогда понятно, отчего он так спешно распрощался. Хотя хорошая попытка убедить саму себя, что он просто-напросто не сбежал.

   До дома я добралась минут за тридцать, решив все же вызвать стримобил. Такой путь я не была готова преодолеть пешком.

   Оживленные улицы сменялись парками и одинокими имениями аристократии. Чем дальше мы отъезжали от центра, тем меньше народа попадалось на нашем пути.

   Я начала засыпать, когда стримобил резко затормозил. Меня чуть не вбило в водительское сидение. За что водитель начал спешно извиняться и даже побледнел, но я лишь махнула рукой, давая понять, что все в порядке и кричать на него не намерена. Расплатившись, я покинула стримобил, очутившись у самых ворот имения.

   Улица была пустынна, всё будто вымерло, оставив лишь налет жизни, отражающийся в горящих окнах соседних домов. На часах лишь полдень, а такое чувство, что сейчас поздняя ночь.

   Ботинки отзывались глухим стуком; с каждым моим шагом, дом будто оживал. Вот на мои глаза попалась лени Аглая, выбежавшая встречать хозяйскую дочку. Откуда-то с кухни доносились громкие голоса наших рабочих. Видимо, у них перерыв. Не видно было только отца и Кристиана.

   – С возвращением, Лекси. – Лени Аглая вернулась к привычному обращению, а это значило, что Лесси у нас не гостит. И это радовало. В ее присутствии и Аглая, и Крис старались придерживаться субординации, ибо невестушка отца считала, что негоже «слугам» говорить на «ты» с хозяевами. До сих пор не могу понять, почему отец не поставил ее на место.

   – Как обстоят дела дома? – Я очень надеялась услышать хорошие новости. Но, пожалуй, единственной отличной новостью для меня будет известие о расторжении помолвки.

   – Все отлично. Сад, как ты успела заметить, к торжеству подготовлен. Продукты все заказаны, договоренность с ресторанным поваром в силе; он прибудет завтра днем, тогда мы и начнем наши приготовления.

   Насчет украшения лени Аглая ничего не сказала. И так было видно, что холл заметно посвежел с момента моего отбытия. Темные обои сменили на светло-лавандовые (спасибо, что не розовые); я недосчиталась некоторых предметов интерьера, зато увидела новые. Каминная полка обзавелась жильцами в виде статуэток, сделанных под старину. Над потолком висели шары преимущественно белых и красных цветов. Цветов, символизирующих любовь вступающих в брак.

   Честно говоря, я думала, будет хуже. Но нет, чувство меры у Лесси все же имелось, и она не стала переделывать фамильное имение отца в помпезное нечто.

   – А где папа?

   – Он в своем кабинете. Закрылся вместе с Кристианом несколько часов назад. Совсем себя не берегут, – пробубнила недовольная женщина. Я с ней была согласна. Как-никак, а отдых им был необходим. Больше чем уверена, что за время моего отсутствия они ни на один день не прервали поисков воришек.

   – Пожалуй, пора им сделать перерыв, – уверенно произнесла я, потирая руками.

   Удивительно, но Аглая была неправа, дверь, ведущая в кабинет отца, беззвучно отворилась, пропуская меня внутрь.

   Отец сидел на своем месте, уткнувшись в бумаги; Крис разместился на диване, по левую сторону от стола и нервно теребил ручку, вчитываясь в какой-то текст.

   – День добрый. – На самом деле, я не была в этом уверена. Уж слишком загруженными были лица у мужчин.

   – О, Лекси, – воодушевленно протараторил отец, спешно вставая со своего места. Крис же лишь отсалютовал мне погрызенной ручкой. Да, была у него такая привычка. Все мы не без греха…

   Приобняв меня за плечи, папа начал что-то быстро говорить, вводя в курс дела. Если честно, у меня начала пухнуть голова уже в первые минуты.

   – Стоп! – Взмолилась, не выдержав отцовского напора. Со стороны дивана послышался сдавленный смешок. Этот проходимец не простил мне того, что я сдала его матери, и теперь изгалялся надо мной, как мог.

   – Да, прости, увлекся, – покаянно произнес мужчина, запуская пятерню в свои темные волосы.

   Только сейчас я заметила, как осунулось лицо отца. Под глазами залегли такие тени, что там впору огород высаживать.

   – Ты вообще спал? – возмутилась я, смотря в серо-голубые глаза родителя.

   – Нет, Лекс, он давно позабыл, где находится спальня, – сдал начальника Кристиан, лучезарно улыбаясь. У него вид был заметно свежее.

   – И по какому поводу бойкотируем?

   Мне без лишних слов всунули в руку документ. Брачный договор, если верить шапке. Пробежав по странице беглым взглядом и не найдя ничего примечательного, я подняла непонимающий взор на отца. Тот же лишь перелистнул документ, покоящийся у меня в руках, и ткнул пальцем в пункт 1.6. Договора.

   – К общему имуществу, нажитому во время и до брака, относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пособия и иные денежные выплаты, не имеющие специального назначения. Владение и пользование общим имуществом осуществляется по обоюдному согласию, – прочитала я вслух и обомлела.

   – Она совсем из ума выжила?! Нажитому во время и ДО брака?!

   – В том-то и дело, Лекс, в том-то и дело. А еще интересно то, что сама она в брак не принесет ровным счетом ничего. Ведь к бизнесу отца она не относится и наследницей не является.

   – Папа, скажи мне, что ты это не подпишешь! – Во мне клокотала такая ярость, что я была готова самолично удавить эту наглую лиару.

   – Конечно, он это не подпишет, об этом и речи идти не может, – вместо отца ответил смесок. Я же подняла взгляд от документа на отца.

   Светлые глаза арнала не отражали ровным счетом ничего, сам он находился в какой-то прострации. Я начала волноваться.

   – Пап? Крис же прав. – У меня в груди зарождалось нехорошее предчувствие. А друг, пока меня не было, она его чем опоила?!

   – Конечно, дочь. Я не стану это подписывать, – обрадовал меня отец.

   В голове шумело, а перед глазами начали плясать мушки. Поспешно села на диван, облокотившись на смеска. Друг всегда поддержит, особенно мне требовалась моральная поддержка.

   Больше мы к теме брачного договора не возвращались. Мне нужно было сообщить отцу о найденном нами риоте. Его эта тема очень заинтересовала, и он стряс с меня обещание, что я сразу же поведаю ему, как обстоят дела в геологическом центре. Сама я туда наведываться не собираюсь, но Айнар обещал сообщить мне все в подробностях.

   Я так вымоталась за весь день, что, ложась спать глубоко за полночь, сразу же провалилась в беспросветную тьму.

   Мне снилась свадьба, что неудивительно, ведь я целый день только о ней и думала.

   Айнар, смешливо фырча на Эльсона, делал вид, будто того и вовсе не существовало. Кто, кстати, пригласил моего бывшего на торжество? Не Лесси ли часом? Семми, тряся своими рыжими кудрями, бегала от стола к столу, пытаясь раздобыть свое любимое лакомство. И только я, стоя где-то в сторонке, пыталась понять – а для чего я, собственно, здесь?

   Не было отчаяния, я будто смирилась с неизбежностью, а может, смогла убедить себя, что Лесси не самая плохая партия. Но потом, будто невзначай, мне на ум пришла мысль – ни одна влюбленная девушка не стала бы составлять подобный брачный договор. Эта мысль отрезвила, вынудив меня сдвинуться с места, и пойти искать отца. Мне хотелось переговорить с ним.

   Спина, облаченная в серый фрак, была напряжена. Отец, тихо переговариваясь, вел беседу с Эриком, при виде которого у меня в груди что-то екнуло, а шею обожгло огнем.

   Я вскрикнула от боли, но никто этого не заметил. Все были слишком увлечены торжеством. Гомон детских голосов перекрывал любые разговоры взрослых. Все кучковались небольшими особнячками, ведя неспешные разговоры.

   Все это проходило через меня, как через калейдоскоп. Боль начала отступать, как только я сделала шаг назад. Пошатнувшись от столкновения, я чуть было не упала на того, кто стоял позади меня, но мое тело вовремя подловили, поставив на землю.

   – Все хорошо. – Услышала я взволнованный голос Эльсона и проснулась.

   Будильник просто разрывался, полагаю, звеня далеко не в первый раз. Надо же, со мной такое впервые, чтобы я не услышала будильник сразу.

   Привстав с кровати, я скинула с лица непослушные светлые пряди, заметив, что как-то уж слишком сильно вспотела. Лицо было неприятно жирным, шея же и вовсе горела огнем из-за облепивших ее волос. Не раздумывая, я бросилась в ванную комнату, дабы смыть с себя весь этот липкий ужас. Было дико неприятно себя касаться. Да и вообще, как я умудрилась так пропотеть? Ведь окно было открыто настежь.

   Уже свежая после водных процедур, с лихорадочным румянцем на щеках из-за горячей воды, я решила связаться с Семми. Мне было интересно, как прошло знакомство с пищухой, да и вообще, как дела у подруги. Во время экспедиции у меня не было времени на болтовню, и теперь мне хотелось узнать все и сразу.

   Дельзор нагрелся в моих руках, осуществляя вызов. Несколько томительных минут ничего не происходило, а потом я услышала заспанный голос прогульщицы.

   – Семмиль, а почему это мы не на занятиях? – Я решила примерить на себя роль этакой сварливой тетушки, пекущейся об образовании племянницы.

   – О-о-й, Лекс, только ты не начинай, меня уже с утра пораньше Эльс этим попрекал. – Голос подруги был пропитан трагизмом. Оно и немудрено, если симп решил вправить мозги сестре, то это было страшно.

   – Кстати, твой подарок оказался полной неожиданностью. Но вот только зверек не желает меня слушаться. – Последние слова были произнесены с нотками обиды, будто симпа, насупившись подобно ребенку, бубнила себе под нос.

   – Она просто не привыкла еще. Дай ей время. Я вот что спросить хотела. Ты нашла себе пару на свадьбу?

   Да, если бы Эльсон не выдвинул свою кандидатуру на роль моего сопровождающего, то Семми оправилась бы с ним, а так ей придется искать себе пару.

   – Не переживай, меня пригласили вчера вечером. Правда, тебе это может не понравиться, – покаянно произнесла подруга после затянувшейся паузы.

   – И кто же этот счастливчик? – Несмотря на то, что я старалась улыбнуться и произнести это легкомысленно, в душе что-то нехорошо засвербело.

   – Айнар Линдберг. – Неуверенный шепот никак не вязался со взбалмошной натурой подруги.

   Что же. Шах и мат. Я выбрала в сопровождающие его заклятого врага, с которым Айнара связывала не только я, но и пара десятков стычек по учебе; он же решил отплатить мне тем же. Пожалуй, это даже будет весело.

   – Я уже начинаю переживать за сохранность своего дома, – пошутила я, на этот раз искренно. – Зная, как они с Эльсоном друг друга не любят…

   Заметно расслабившись, Семми отвесила еще парочку шуток на этот счет, напомнив мне, чем закончилась их последняя стычка, после которой им оставалось только клацать зубами, но не зубоскалить. Ведь ректор вполне ясно дала понять, – еще раз и они вылетят подобно пробке из учебного заведения.

   – Ты уже обдумала, каким будет твой образ на свадьбе? – Подруга решила перевести тему, поняв, что мне не хочется обсуждать странности в поведении Айнара. Ведь она не знала о моей влюбленности в ее брата и, соответственно, не понимала, за что смесок в свое время так взъелся на Эльсона. Да и сам симп не понимал, если уж на то пошло.

   – Платье и прическа согласованы с отцом, а вот с украшениями неувязка. Я хотела надеть свой любимый комплект, но папа сказал, что Лесси хочет поговорить со мной на этот счет. Вот теперь не знаю, что и думать.

   – Странная она какая-то. Все хочет контролировать, даже наряды гостей. Ей-то какое дело? Никто не собирается затмевать невесту на ее празднике жизни, – буркнула Семмиль негодуя. На другой стороне послышались шаги и шуршание одежды. Прогульщица вознамерилась облачиться, видимо, желудок взбунтовался, требуя завтрака.

   – А, плевать, поговорю с ней, делов-то, – отмахнулась я, не желая больше обсуждать мачеху. – А ты решила, что будешь делать с тем платьем?

   – Я его надену! – радостно известили меня.

   – И правильно, изумрудный цвет отлично сочетается с твоим рыжим цветом волос, – подтвердила я.

   На той стороне что-то брякнулось. Семми выругалась вполголоса и поправила дельзор, сползший с ее плеча, которым она его придерживала, пока одевалась.

   – Мама проговорилась?

   – О чем ты? – Не поняла ее я.

   – О рыжем цвете. Ты ведь меня еще не видела, да и я тебе не говорила.

   Я замялась, осознавая, что и вправду подобного разговора не было. Тогда откуда мне знать?

   Перед глазами встала шикарная копна огненно-рыжих волос лени Аглаи, а потом будто вспышка.

   Свадьба отца, шум, гам, смех гостей. Вот я, облаченная в зеленое платье, что выбрала вместо того красного. А вот рядом со мной Семми в изумрудном платье в пол, на ее шее красуется колье из россыпи изумрудов, а на плечи спадают рыжие кудри.

   – Знаешь, Семм, мне, кажется, это приснилось. – Меня будто по голове ударили, отправляя в прострацию.

   – А как выглядело мое платье в твоем сне? – Зацепилась за мои слова подруга. В ее голосе отчетливо слышались нотки удивления и какого-то азарта.

   – В пол, закрытое, на шее, кажется, было колье из изумрудов. Знаешь, всего и не упомню.

   – Не знаю, чего ты не упомнишь, но ты угадала! – Подруга с шепота перешла на громкое ликование, заставив меня скривиться.

   Честно говоря, я вообще плохо соображала, что происходит. Ну не может же этот сон быть вещим? И почему мне казалось, что он не первый?

   – А что еще там было? – продолжила допытывать меня симпа.

   – Семми, перестань, это всего-навсего совпадения, не более.

   – Ох, как знаешь, подруга…

   Ну не могу же я быть прорицателем?!

   Сумбурные мысли одолевали меня еще долго. Я все время пыталась вспомнить – а не случалось ли похожих ситуаций со мной раньше, но нет, в голову ничего стоящего не шло, а значит, это со мной впервые. К концу дня, когда я уже изрядно вымоталась и морально, и физически, поняла, что у меня начал закипать мозг. С отцом я сегодня не виделась, но и утвердительного кивка от Криса было достаточно. Папа не подписал тот договор, разбив мои домыслы о том, что его могли опоить. А жаль…, договор можно было обжаловать в суде, а использование психотропных веществ могло решить многие вопросы. Например, с чего отец решился на эту свадьбу, которая не несет никакой выгоды для нас, если хорошенько поразмыслить? Мысль, что Лесси могла обратиться к магам, я сразу отмела, как неправдоподобную. Следы магического вмешательства слишком заметны.

   Сразу же после ужина я покинула дом под причитания лени Аглаи о том, что уже почти ночь на дворе. Но я больше не могла сидеть на месте. Завтра состоится свадьба отца, и мне хотелось узнать ответы на некоторые мучащие меня вопросы до этого «знаменательного» события.

   Стримобил остановился аккурат у ворот дома Ларсов. Из окон первого этажа лился свет, подтверждая мои догадки, – вся семья собралась за столом. С одной стороны, было неловко отвлекать их от ужина, с другой же, моя голова рисковала развалиться из-за одолевающих ее мыслей.

   Неуверенного стука оказалось недостаточно, сильнее бить не решилась, ибо во двор я попала без проблем. Бобби куда-то запропастился, покинув свой пост. И громкий стук мог привлечь этого монстра. Мне даже страшно представить, куда я в таком случае буду щемиться.

   Занеся руку для удара, на свой страх и риск, дважды отбарабанила, привлекая внимание. Послышались шаги, и я гулко сглотнула слюну. Шаги были мужскими, лен Ларс не имел моды открывать дверь поздним гостям, да и ранним тоже. Как-никак глава семьи. А это значит, что по мою душу идет Эльсон. Очередное испытание для моих нервов отозвалось дрожью… предвкушения. Нет, я все-таки мазохистка.

   Дверь бесшумно отворилась, пройдя в нескольких миллиметрах от моего носа. Я как-то позабыла, что она открывается наружу. Перед моим взором предстал Эльсон, собственной разоблаченной персоной. Как оказалось, я ошиблась дважды. Лен Ларс отсутствовал, ибо, в противном случае, он бы восседал в столовой с чашечкой кофе и газетой, – именно так он всегда встречал вечер, если, конечно, вообще пребывал дома. И да, никого на первом этаже видно не было. Насчет ужина я также ошиблась. Свет, видимо, просто забыли погасить.

   – Кьёльсен, какая встреча. – Ну да, ну да. Воодушевления Эльсона я не разделяла. Как-то не до того было. – Отвратительно выглядишь, может, мне в похоронное бюро позвонить?

   «Да застегни же ты рубашку!» – крикнула в сердцах, правда, мысленно. Сама же глазами блуждала по капаситам, испещрившим все тело симпа. Начинаясь на шее, они, извиваясь, уходили далеко за резинку домашних штанов, будоража мое несчастное воображение и неустойчивую психику.

   – И тебе не хворать, Ларс, – ответила я на подначку, представляя, как меня сейчас видит симп. Полагаю, выгляжу я не столь умопомрачительно, нежели он сам.

   – Проходи, беда. – Мужчина сдвинулся, даря мне возможность пройти. Вот только он явно преувеличил мою худобу! Щель, что он оставил, была пригодна лишь для мыши!

   Проникнуть в дом удалось, лишь протерев собой грудь симпа. Я бесилась и пыхтела, он при этом крякал со смеху, чем раздражал еще сильнее. Нет, он издевается!

   «А ты думала иначе?» – скептически поддел меня мой же разум, смотря, как на неразумное дитё. Ну да, будто он впервые так делает.

   – Семми у себя? – Поворачиваться не стала, пряча красные щеки. Меня обуревал вовсе не стыд, мой мозг глодали иные, менее пуританские мысли. И как я от них ни отмахивалась, они уходить восвояси не желали.

   – А где ей еще быть? – Щекотнуло мое ухо, вызывая стаю мурашек. Получив команду, этот малый полк начал шествие по моему телу, покрывая его гусиной кожей.

   Носа коснулся еле уловимый алкогольный шлейф, отвечая на единственный мой вопрос, – чего это он такой расслабленный. И тут же у меня возник иной:

   – А где лени Бриэнна и лен Волд?

   – Отправились на день рождения нашей племянницы. – Симп пожал плечами и плесканул себе в бокал нечто янтарного цвета, ну явно не чая.

   – А не рановато ли ты пить начал? – Я намекала на скорую свадьбу отца. Завтра выпивки будет явно с лихвой. Причем, я сама намерена напиться. У меня горе, как-никак.

   – Одно другому не мешает. – Что он подразумевал под «одно», я не поняла, но интересоваться не стала. Что-то мне подсказывало, это из этой же оперы, что и «меньше знаешь – дольше проживешь».

   – Как знаешь. –Я пожала плечами и покинула общество симпа, не желая ждать, пока он отчебучит еще что-нибудь из рук вон выходящее. Это я трезвая, а ему море по колено.

   Комната Семми была не заперта. Сама же симпа возлегала на кровати и дергала ногами в такт музыке. Эту песню она заслушала до дыр, размером с провал подпространства, через которое, расслаивая, бродят арналы.

   – Тук-тук. – Я изобразила подобие стука, еле касаясь двери. А сама не отрывала взгляда от волос подруги. Рыжие, точно такого же оттенка, как и в моем сне…

   – О-о-о-о, Лекс, я так рада! – Подруга соскочила с кровати, ударяясь локтем о тумбочку. Где-то запищала моя проказница, но мне ее пока что видно не было.

   – О, Беатрис активизировалась, – добавила она посмеиваясь.

    Сама же пищуха, выбравшись из-под кровати, ломанулась в мою сторону, скользя по ламинату. Взобравшись на меня по ноге, она зависла на моем плече и начала тереться о лицо своей мохнатой мордочкой.

   Мои губы сами по себе растянулись в широкой улыбке, а рука потянулась к пищухе. Мягкая шерстка ластилась к ладони, а тельце извивалось, подставляя то одну сторону, то другую.

   – Знаешь, Лекс, я долго думала и поняла одну вещь. Если мы сможем найти доказательства того, что ты прорицатель, то можешь забрать Бетти к себе. Ведь дар прорицания – это тебе не бытовая магия. Твоего резерва хватит для подпитки животного. Не зря ведь она так к тебе привязалась. Видимо, почувствовала, что ты можешь стать для нее хозяйкой.

   Мы присели на кровать и надолго замолчали. Я обдумывала слова подруги, сама же Семми что-то выводила на листе бумаги, смешно заламывая левую руку. Будучи левшой, она целенаправленно так делала, зная, что от этого многих корежит. На самом же деле, она писала так же, как и любая правша, только что, левой рукой.

    Казалось, думы окончательно нас поглотили. Но, возникший на пороге Эльсон, пошатывающийся из-за переизбытка в его организме градуса, быстро вернул нас на землю.

   – Братец, да ты совсем плох! – прицыкнула Семми, ехидно глядя на Эльсона.

   Он же, молча пройдя в комнату, навис надо мной и немного ломанным голосом произнес:

   – Рассказывай. – И так твердо это прозвучало, что мне стало смешно. Нет, если он пьяный говорливый, то мне стоит пересмотреть мое к нему отношение. Я вообще алкоголь недолюбливаю и употребляю его исключительно по праздникам и то, в малых дозах. А пьяные беседы и вовсе ненавижу.

   – Эльс, давай ты спать пойдешь, а? – взмолилась Семми, с надеждой глядя на фигуру брата, который где-то потерял остатки разума и рубашку заодно. Теперь он красовался голым торсом.

   Тот лишь отрицательно качнул головой и завалился на кровать, уперев взгляд в потолок. М-да, таким я его еще не видела.

   – Давай в столовой поговорим? – прошептала Семми мне на ухо, отчего-то грубым голосом. И только после того, как я ей ответила, утвердительно кивнув, до меня дошло, что что-то здесь не так.

   – Лекс, с тобой все хорошо? – неуверенно изрекла Семми своим голосом, и мне бы ответить, да только не смогла, поняв, что предыдущее предложение поступило не от рыжеволоски, а от ее брата…

   Растерянно посмотрев на симпа, который, как оказалось, присел позади меня на середину кровати, я осознала, что мне пора на покой. Нет, мозг вообще уже отказывался соображать. Да и с чего Эльсону звать меня в столовую для разговора один на один? Бред!

   Сдавшись, Семми тихо вздохнула, покачав укоризненно головой, и протянула мне свои записи.

   Лист был исписан ровным убористым почерком. Вот только буквы никак не хотели складываться в слова. Я будто надышалась парами, исходящими от симпа. И только мысленный подзатыльник вернул мне трезвость ума.

   Несколько пунктов были явно записаны по памяти. Где только Семми нашла нужную литературу? Хотя живя в центре города, откуда рукой подать до любого необходимого заведения, это неудивительно. Пункты гласили, что дар прорицания зачастую просыпается в достаточно зрелом возрасте, чтобы вы понимали – это лет двадцать, от силы. В Пересечении именно этот возраст считается зрелым, так как высшее образование почти получено, и гражданин волен идти своей дорогой. Из-за этого же все прорицатели имеют иное, отличное от своего дара, образование. По этой же причине факультета прорицательства давно нет, как такового. Имеются только курсы для оттачивания навыков и доведения владения даром до безопасного для самого прорицателя уровня. В противном случае, дар грозится свести своего носителя с ума.

   Так. С этим понятно. Даже если я и прорицатель, то хоть не нужно задаваться вопросом, с чего это дар решил о себе объявить так поздно. Но и тут он запоздал. Рубеж двадцатилетия я прошла, и пусть использование именно этого возраста в писаниях было превратным, но все же, неспроста ведь оно там взялось?

   Что мы видим дальше? Дар прорицания дает о себе знать в моменты душевной нестабильности (мой случай), выплескиваясь в виде видений или вещих снов, реже прорицатель может считывать информацию с предметов, но таких магов относят к иной группе – видящих. Более распространены были именно вещие сны, видения давались лишь сильным прорицателям. А я к таким уж точно не относилась. Посредственный маг-бытовик и сильный прорицатель? Угу, держите карман шире, леди Алексис Кьёльсен…

   – Семми, а откуда ты это выписала? Мне бы хотелось ознакомиться с трудами этого человека.

   Позади оживился симп, наваливаясь всем телом на меня, обжигая своим дыханием шею. Он пытался отобрать у меня листок. Даже пьяным Эльс был невыносим.

   – Я взяла ее в библиотеке. Так и знала, что ты захочешь прочесть, – радостно известила меня Семми, недовольно глядя на распоясавшегося братца.

   Встав с кровати, симпа прошла к рабочему столу и достала из одного из ящиков увесистую книгу, из которой тут и там торчали закладки разных цветов. Видимо, заметки предыдущих читательниц. Да, кстати, прорицателями рождались только девушки.

   – Держи. – Мне с рук на руки передали книгу, чей вес я сразу же приравняла к весу Шера. Ну ничего, кота таскала, не надорвалась и книжку поношу, не сломаюсь, поди.

   – Мне, наверное, пора домой. – Я взглядом указала на Эльсона, который был явно далек от нас, находясь в прострации.

   – Я тебя провожу, – перебив сестру, произнес симп. Удивив нас обеих. В его глазах появилась осмысленность, а вот мне захотелось куда-нибудь провалиться.

   На коленях завозилась пищуха, напоминая о своем здесь пребывании. Жаль, что я не могла забрать ее с собой. Ведь ничего насчет моего дара (моего ли?) еще не решено. Так что, погладив на прощание зверька, я передала ее Семми, сама же, поднявшись с насиженного места, собиралась распрощаться и отчалить восвояси. Без Эльсона, в идеале.

   Как оказалось, пьяным он был не менее вредным и упертым, посему потащился вслед за мной. Шли мы молча до самой входной двери, и лишь там он заговорил.

   – Ты сегодня какая-то загруженная. – Странно, но голос у него был обычным. В смысле, не ломаным.

   – Завтра же свадьба. – Из груди против воли вырвался горестный вздох и так захотелось, чтобы меня кто-нибудь обнял…

   Вздрогнула, осознавая, что некоторые мысли материальны. А как еще объяснить то, что меня прижали к мужской груди? Горячей, как и у всех огненных магов. Прильнув поближе к симпу, я оправдалась перед самой собой тем, что завтра он об этом и не вспомнит. А мне так давно этого хотелось!

   Так мы и простояли минут пять, пока мне не стало совсем жарко, и я не поспешила распрощаться с симпом.

   Всю дорогу до дома пыталась дать себе нормальное объяснение того, что произошло в доме Ларсов, прижимая к груди заветную книгу.

***

Леррена Уальская, крутя белокурой головой, выискивала своих сорванцов, которые притаились в ближайших кустах и заливались смехом.

   Глядя на картину семейной идиллии, у меня на душе поселялись покой и умиротворение. Когда-нибудь и у меня будет своя семья с… симпом, а может, и арналом. Да с кем угодно, жаль, что не с человеком.

   В руках покоился бокал с недопитым шампанским, пропускающим лучи заходящего солнца. На небе сгущались краски, и не за горами было появление виновников этого торжества. По обычаям лиар свадьбы отмечались поздно вечером.

   Из груди вырвался непроизвольный смешок. Интересно, а не с того ли было придумано это правило, что большая часть лиар плохо контролирует свою ипостась? Вот жениху праздник-то, если его прекрасная невеста прямо на торжестве обернется куфией.

   На этой ноте сварливых мыслей меня и перебила Семми, подкравшаяся сзади.

   – О чем задумалась? – Голос симпы лился, как патока, намекая на то, что кому-то гораздо веселее, нежели мне.

   – О семье. – Поправив подол своего зеленого платья, которое тонуло и сливалось с зеленью сада, произнесла я.

   – Не переживай, все будет хорошо. – Симпу немного повело вбок.

   – Да я не об этом думала, – отмахнулась от попытки подруги вразумить меня. – Ты еле на ногах стоишь.

   Фыркнув, симпа оголила часть ноги до щиколотки, демонстрируя туфли, на, скажем так, довольно большом каблуке.

   Порыв смеха задавить не получилось, уж больно страдальческий вид был у подруги. Симпа никогда не отличалась грациозностью, посему предпочтение отдавала обуви на плоской подошве. Но Айнар был достаточно высоким и возвышался над Семми на добрую голову, видимо, это и сподвигло симпу на крайние меры.

   – Да ну тебя! Как вы на этом ходите! – возмутилась Семми, позабыв о том, что собиралась вправлять мне мой многострадальный мозг.

   Поговорить нам толком и не дали. Откуда ни возьмись в поле нашего зрения появился Айнар. Подцепив подругу под локоток, он кивнул мне, намекая, что позже нас ожидает разговор. С утра нам обоим было некогда обсуждать риот, но данный вопрос требовал разрешения.

   По саду разливалась ненавязчивая мелодия. Кто-то из гостей даже танцевал, пусть это и было весьма проблематично при подобной музыке. Я же лишь скупо кивала токмо прибывшим и выискивала взглядом своего «кавалера».

   В небольшой искусственный водоем с бортиками, на манер имплювия, было выпущено несколько лебедей. Отец был до последнего против рытья сада, но лиара настояла на своем, желая видеть на своей свадьбе этих семейных птиц. Подойдя к воде, я уставилась на свое рябящее отражение, искривляющее мое лицо и тело.

   Светлые волосы, аккуратно собранные сзади, с выпущенными двумя прядями, практически не шевелились на ветру, отдавая дань уважения работе мастера. Зеленое платье, облегая фигуру до самых колен, расходилось колоколом снизу, лишь подчеркивая хрупкий стан. Странно, но сейчас мне было непривычно без кольца с розовым топазом, ведь изначально планировалось, что я надену именно это украшение, но вместе с платьем поменялись и планы.

   Рука непроизвольно потянулась к шее, поправив колье. Никогда не любила громоздкие украшения, они будто планомерно тебя душат. А когда оное еще является и подарком Лесси – подавно.

   То изумрудное колье, что я забраковала, было подарено мне сегодня утром, из-за чего пришлось отложить в сторону тонкую подвеску с александритом. Камень был настолько невелик, что и вовсе не бросался в глаза – для чужой свадьбы идеально. Тянуть одеяло на себя я не собиралась. Но Лесси решила иначе, и теперь на моей шее красуются изумруды, чей размер значительно превышает александрит. К слову, каффы в ушах не ощущались вовсе, что нельзя было сказать о колье.

   В поле зрения попал Эрик. Тонкие губы растянулись в дружелюбном оскале (улыбкой это назвать было сложно), он хотел было податься в мою сторону, но мужчину резко перехватил один из гостей. Судя по жестам, незнакомец решил представить другу свою очередную пассию.

   Лицо нетопыря исказила гримаса отвращения, направленная на белокурую деву, но та была не из робкого десятка и даже виду не подала, что оскорблена.

   Небольшая компания лиар – гости со стороны Лесси – разразились в приступе смеха. Несколько представителей расы даже не заметили, как нарастили себе не очень-то и человеческие «детали» тела. У одного явственно проступили клыки, выдавая в нем хищника, у двух других по рукам засеребрилась чешуя – то были явно близкие родственники куфии. Но у меня желания знакомиться с новоиспеченной родней не было.

   Вообще, меня не покидало чувство, будто я здесь сторонний наблюдатель. Все события этого вечера проходили вскользь, не задевая ни одной струны моей души. Апатия, запустившая руки в мою голову, не желала оттуда убираться прочь, как я ее ни гнала. Хотелось спать, так, будто последние несколько дней вовсе и не я почивала, скрутившись, подобно эмбриону. Ночи проходили без сновидений, что несколько угнетало, ведь в душе уже зародилась надежда, что я могу быть прорицателем. Что для меня значил слабый дар бытового мага? Он был данностью, тем, чем я практически не пользовалась в жизни, лишь оттачивала навыки владения, но после не использовала в быту. Дар прорицания же мог открыть передо мной совсем другие двери, подарить иные перспективы.

   Все утро я провела в постели, ссылаясь на головную боль. На самом же деле мне было сложно оторваться от книги, которую я взяла у Семми. В ней было столько интересного! Некоторые моменты настолько меня увлекли, что вставать и вовсе не хотелось. И как же будет жаль, если сны окажутся лишь снами…

   – Алексис, не будь бедной родственницей, пошли танцевать. – Раздалось над ухом журчание голоса Эльсона, заставив меня невольно вздрогнуть.

   Попытка меня распинать пришлась очень кстати, танцы позволят хоть на немного позабыть о даре и переключиться на более насущные вещи – свадьбу, риот, разговор с Крисом, который все утро шнырял по дому, подобно ужаленному. Папа не подписал тот до унизительного наглый договор, но ведь они должны были составить новый документ, и мне хотелось бы ознакомиться с его пунктами.

   Взглянув через плечо на мага, облаченного в костюм тройку серого цвета с зеленым галстуком и платком в тон, я не могла отвести взгляда от синих глаз, устремленных на мою шею. Я даже невольно приревновала его к украшению, после чего, поняв, насколько это абсурдно, фыркнула, чем вызвала недоумение мага.

   Вложив в протянутую руку свою ладонь, я двинулась следом за Эльсоном на импровизированную танцплощадку.

   По саду лилась чувственная мелодия; пары кружились в танце, отдав предпочтение классическому вальсу, их примеру последовали и мы.

   Талию пекло от прикосновений симпа; внутри все будто стянуло в клубок, зато мужское лицо оставалось невозмутимым. Вокруг нас шнырял Лаки – фенек Эльса. Он редко брал своего зверька на подобные мероприятия, все больше отдавая предпочтение зданию отлова. Симп работал там штатным кинологом.

   Щекоча мою ногу своими рыжими ушами, Лаки пытался привлечь внимание хозяина. Фенек плохо переносил одиночество, из-за чего зверька и оставляли в центре, так как там обществом животных он ограничен не был. Но было и свое «но», больше фенеков в центре не имелось.

   – Ты неподражаема, – тягучим голосом прошептал Эльс, когда танец позволил ему приблизиться ко мне на максимально дозволенное расстояние. – Так оттоптать ноги за неполные две минуты способна только ты.

   Вспыхнув от праведного гнева, я с возмущением воззрилась на симпа, чьи губы растянулись в лукавой улыбке, и тут же прикусила язык. Нет уж, на подначки мы не реагируем.

   «Не реагируем, я сказала!» – прошипела про себя, понимая, что даже спустя несколько минут танца он ждет моей реакции. А вот шиш ему!

   Приподняв с земли Лаки, Эльс погладил невыносимое животное между его огромных ушей и что-то прошептал, глядя в глаза. Ясно, общается со своим подопечным.

   Окинув взглядом костюм мужчины, приметила несколько пыльных следов от лапок зверька. Сам же симп даже не обратил внимания на свой внешний вид.

   Прицыкнув, взмахнула рукой, очищая одежду незадачливого кавалера, отчего у того глаза на лоб полезли.

   – Что? – вопросила я, не понимая, чего такого, собственно, сделала, что он так удивился.

   Мимо пронеслись сорванцы леррены Уальской, заразительно хохоча, а следом за ними и еще несколько ребятишек постарше.

   Переключив внимание обратно на симпа, я уловила лихорадочный блеск в синих глазах, да и у фенека как-то подозрительно горели его карие, практически черные бусинки.

   – Пройдем-ка в беседку, тут не место для подобных разговоров. – Эльс хотел было подцепить меня под локоток, но не успел.

   По саду разнесся гул восторженных голосов, и все взоры устремились в сторону ворот.

   Лесси, облаченная в шикарное свадебное платье пудрового цвета, плыла по дорожке сада, держа руку на сгибе локтя Айрена, на лице которого было написано нечто невообразимое. И счастьем не назовешь, и нежеланием жениться, в общем-то, тоже. Хотя, насчет «жениться» думать уже поздно. Молодожены прибыли к нам прямиком из храма, где по все тем же традициям лиар, они проходили обряд в одиночестве. На самый важный этап не допускались ни ближние родственники, ни, тем более, друзья или знакомые.

   От созерцания четы Кьёльсен меня отвлек Айнар. Прошептав на ухо, что желает со мной поговорить наедине, он отошел в сторону вековых деревьев, от которых разлетались искры. Экземпляров, привезенных из Хаоса, большинство гостей боязливо сторонились, поэтому это место было идеальным для разговора один на один.

   Линдберг демонстративно не замечал Эльса, тот же делал вид, что смеска и вовсе не существует. Все это и смешило, и раздражало одновременно. Вот вроде взрослые мужчины! К тому же, родственные души по магии, но об этом им лучше не напоминать лишний раз. Они и без того не единожды друг другу пытались подпалить волосы.

   – Удалось выяснить что-то интересное? – Оглядевшись по сторонам и убедившись, что лишних ушей нет, спросила я.

   Черные глаза буравили затылок симпа, не замечая меня. И это, скажем так, непомерно бесило.

   – И что ты в нем нашла? – вопросил смесок отмерев. Бездонный взгляд переключился на меня. Под ложечкой неприятно засосало от подобного взора, но я быстро вернула себе самообладание.

   – Мы тут симпа обсуждать будем или риот? – Бередить старые раны и выворачивать наизнанку душу, я была не намерена.

   – Ах да, прости, – будто очнувшись, произнес смесок, опираясь на огненный ствол дерева. Ему-то что, родная стихия не ужалит…

   – Ну так и? – Выжидающе уставившись на заторможенного мага, нетерпеливо вопросила я.

   Позади сыпались поздравления, от которых меня перекашивало. Столько лицемерия я в жизни не слышала.

   – Его туда завезли. Правда, откуда – это вопрос открытый. Но он точно не житель Ливрейсского месторождения.

   – О как, – удивилась я, предполагая, что риот каким-то чудом прижился в неподходящей местности, а тут на тебе, и расписаться не забудь.

   – Думаю, тебе будет интересно поучаствовать в исследовании. Может, выйдешь на работу? – Зазывающий тон смеска прошел мимо меня. Отдохнуть мне хотелось куда больше, нежели разгадывать загадки. Да и пятая точка, щедрая на приключения, вопила, что здесь не все чисто.

   – Знаешь, Айнар, работа работой, а обед по расписанию. Прости, мне пора. В конце концов, я еще не поздравила отца.

   – Предположу, что твое пожелание счастливой семейной жизни будет самым фальшивым из всех, что сегодня прозвучали. – Понеслось мне вслед насмешливое замечание смеска.

   Ступая по крутой дорожке сада, я выискивала взглядом виновников торжества.

   Не было отчаяния, я будто смирилась с неизбежностью, а может, смогла убедить себя, что Лесси не самая плохая партия. Но потом, будто невзначай, мне на ум пришла мысль – ни одна влюбленная девушка не стала бы составлять подобный брачный договор. Эта мысль отрезвила, вынудив меня сдвинуться с места, и пойти искать отца. Мне хотелось переговорить с ним.

   Спина, облаченная в серый фрак, была напряжена. Отец, тихо переговариваясь, вел беседу с Эриком, при виде которого у меня в груди что-то екнуло, а шею обожгло огнем.

   Я вскрикнула от боли, но никто этого не заметил. Все были слишком увлечены торжеством. Гомон детских голосов перекрывал любые разговоры взрослых. Все кучковались небольшими особнячками, ведя неспешные разговоры.

   Сделав неуверенный шаг в сторону отца, я до крови закусила губу, почувствовав солоноватый привкус. Шаг сбился, меня повело в сторону, и даже сложно представить, чем бы это закончилось, не появись на моем пути Эльсон.

   Впереди маячил водоем с лебедями, которые, бороздя скудные просторы, не обращали внимания на всеобщее помешательство.

   Понимая, что перед глазами стоит пелена то ли слез, то ли вообще незнамо чего, решила остановиться, пока не угодила в пристанище птиц.

   – Все хорошо, – послышался успокаивающий голос симпа. Меня аккуратно перехватили поперек талии, уводя в сторону от толпы. Что странно, никто даже глазом не повел в нашу сторону.

   – Да что же это такое, – взвыла я, не понимая, что со мной происходит.

   Симп не ответил, его горячие руки блуждали по моей шее, но не узрев там ничего примечательного, перекочевали обратно на талию, дабы придержать меня в случае, если мое тело вновь поведет.

   – Перепила? – Мне послышалось или в голосе Эльсона действительно мелькнуло осуждение?

   Припомнив, сколько бокалов игристого осушила за вечер, стала понимать, откуда растут руки у проблемы.

   – И ничего не ела, – дополнил симп, прицокивая языком. – Нет, в таком виде тебе нельзя показываться пред светлы очи отца. Не стоит портить ему праздник.

   Взбрыкнувшись, я хотела было возмутиться, но в голове так резко зашумело, что решила попридержать язык за зубами. И когда только успела так напиться?

   Перед глазами встал образ Эрика, подающего мне бокал игристого. Может, он мне чего туда подсыпал? Этот-то может.

   Махнув головой, отогнала навязчивую мысль. Хватит видеть во всем только минусы и искать нити заговора.

   Заметив, что многие гости собираются вокруг молодоженов, я потянула Эльса в их сторону. Настала пора членам новой семьи сказать свое слово.

   Папа был задумчив, будто и вовсе пребывал в ином мире. Что-то мне подсказывало, – его занимала тема риота и махинаций наших работников. Даже в такие минуты он не мог отделаться от рабочих мыслей. В этом был весь Айрен.

   Лесси, напротив, сияла как ограненный алмаз, но ее радужное настроение не передалось мне, как это бывает с другими.

   Слово взял отец, как глава семьи. Я обратила внимание, что многие косились на меня, видимо, ожидая речи приемной дочери, ведь сегодня я обзавелась матерью.

   Из всей речи Айрена я вычленила лишь несколько моментов, связанных с безграничным счастьем (что-то оного я не прочитала на лице отца) и, конечно же, бизнесом. Они планировали объединить два семейных дела, тем самым избежав наценок. Смею заметить, их отсутствие благотворно повлияет лишь на дело отца Лесси, папа же лишится одного из постоянных клиентов. Само собой, никакой прибыли он получать от дохода Ангарта не будет. Что очень сильно меня нервировало. Лиары, подобно пиявкам, присосались к выгодной партии и тянули все, что только можно было вытянуть. И как бы я ни поучала отца, ни пыталась его вразумить, он был слеп и глух к моим наставлениям.

   Смею заметить, на лицах многих гостей отразилось нечто схожее с удивлением и желанием убедиться, что граф Кьёльсен в своем уме. И лишь приглашенные лиары и просто друзья со стороны Лесси были безмятежны. На их лицах играла легкая улыбка; они были рады за свою родственницу.

   Когда слово взяла Ангарт. Ах да, прошу прощения – новоиспеченная графиня Кьёльсен. Я и вовсе перестала вслушиваться в ее тягучую речь.

   Меня заботило иное. Навязчивая мысль не покидала голову, свербя о том, что мое состояние никак не связано с шампанским, которого, если хорошенько поразмыслить, я выпила не так уж и много. А если точнее – гораздо меньше, нежели остальные гости.

   Все взгляды пересеклись на моей фигуре, заставив невольно попятиться. Но я быстро взяла себя в руки, понимая, что от меня требуется.

   – Как всем вам известно, – произнесла слегка надломленным голосом, – я не являюсь родной дочерью графа Кьёльсен, но этот арнал (хотела было сказать человек, но вовремя себя одернула) стал мне настолько дорог, что воспоминания о родном мире затерлись, потускнели, боле о себе не напоминая. Из Айрена вышел отличный отец. – Мой взгляд устремился на папу; по телу прошелся озноб – совсем переволновалась. Это не укрылось и от гостей, недоуменно переглядывающихся между собой. Они то и дело переводили взгляд с меня на папу.

   – Знаете, я не мастер долгих речей. – С моих губ сорвался смешок. – Как оказалось, это намного сложнее, нежели добывать полезные ископаемые. – По толпе прошелся гул, кажется, мне удалось разрядить обстановку. Со спины меня обняли горячие руки симпа. Крепимый жест позволил встрепенуться, и расправив плечи, продолжить уже более уверенно: – Посему я не буду пытать вас пустословием. Да и я, честно признаться, словоохотливой никогда не была. Мне не удалось стать отличным собеседником для папы, лишь дочерью и партнером, но у Лесси бесподобно получается заговаривать его так, что он забывает о работе. А это, смею заметить, многое для него значит. – У меня самой против воли на губах разыгралась улыбка. Взглянув на лиару, заметила блеск в зеленых глазах. Она была удивлена. А еще ей было очень приятно.

   – Я верю, что у папы с Лесси получится построить крепкую семью и уже через годик-другой я буду нянчить братика или сестренку.

   – Или мы будем нянчиться с внуками, – Лесси звонко рассмеялась и подмигнула мне. Гости кинули на нас с симпом красноречивые взгляды и расплылись в улыбках. – Думаю, вслед за нами и ты выйдешь замуж. – Взгляд лиары метнулся к мужчине, стоящему позади меня. Мои щеки враз окрасились в красный цвет, а руки на моей талии сжались. И что бы это значило?

   Честно говоря, думала, что симп отпустит меня после этих слов, дабы гости не подумали лишнего, но он продолжал стоять сзади, выражая безмолвную поддержку. Краем глаза приметила, как улыбнулась Семми, Айнар же, напротив, посмурнел.

   Все гости плавно перетекли к праздничному столу. До прибытия виновников торжества всякого рода застолья считались дурным тоном, из-за чего многие гости приходили на свадьбу заведомо отобедав. Помнится, в моем родном мире все было ровно наоборот.

   Мимо проплывающие Лесси и Айрен лучезарно мне улыбнулись; переплетя пальцы, они прошествовали к центральным местам, и только после их появления гости расселись.

   По моей коже прошел полк мурашек, окрасив ее в болезненно-синий цвет. Откуда такая реакция, я, откровенно говоря, не понимала. Видимо, перенервничала куда сильнее, нежели думала.

   К нам с Эльсоном подошли Семми и Айнар. Несмотря на то, что пришли на торжество они вместе, между ними ощущался холодок. Да и дистанцию они держали приличную, тут даже у самого большого фантазера не возникнет мысли, что между ними что-то есть.

   У стола суетилась лени Аглая, которая удивила нас всех, придя на праздник в паре с поваром. Уж не знаю, какая муха ее укусила, но лена Иварссон-Клойда на сегодняшнем торжестве не было. Видимо, эльф вновь отправился на Эльфиорию. Надо сказать, отношения у лени с мужем были весьма странными, я бы даже сказала – свободными. Нет, никто из них не заводил семью, но и сами они ей не являлись…

   Кристиан, отдав предпочтение большинству гостей, не состоящих в отношениях, в качестве пары привел малознакомую для меня девушку. Что-то мне подсказывало, что их взаимоотношения могут потерять первую часть слова и перерасти в нечто большее.

   В целом, свадьба протекала спокойно, без происшествий, так, как положено по традициям лиар. Без лишних телодвижений, – сказал бы представитель их расы. Лично мне было скучно. У людей подобные торжества проходят куда веселее, с конкурсами, различными играми. Лиары же были серьезны во всем, что касалось семьи.

   Заняв место по правую руку от папы, я перехватила под столом ладонь симпа. Мне вдруг подурнело, и былой аппетит, с которым я взирала на шедевры кулинарии, сильно поугас.

   Правая рука Эльсона, которой он ловко орудовал, дернулась, выронив пирожное. Да, пусть я и знала его не так уж и много лет, но его любовь к сладкому было сложно не заметить. Он часто игнорировал первые блюда, из-за чего лени Бриэнна косо на него смотрела. Впрочем, Семми недалеко ушла от старшего брата.

   Вот и сейчас, сидя напротив нас, мама этих сладкоежек недобро глянула на сына, но он по своему обыкновению не проникся.

   Хотя, может, Эльс и вовсе не заметил взгляда, направленного на него. Симп с непониманием глядел на меня, белую как мел.

   – Что такое? – обожгло мое похолодевшее ухо. Только кабы я сама знала, что происходит!

   – Простите, – пискнула я, вылетая из-за стола.

   На мне скрестились взоры всех собравшихся, от них пекло спину, но я, не ускоряя шага, двигалась в сторону дома. Мне нужно было побыть одной и привести себя в чувства.

   Краем уха услышала, что папа хотел пойти за мной, но его остановили и Лесси, и лени Бриэнна. Последняя сказала что-то про Эльсона, но я уже не расслышала. Слишком далеко ушла.

   Сад перед глазами плыл, шаг сбивался. Неужели отравилась? Боже, что обо мне подумают гости! Я же себя так неадекватно веду весь вечер! Позор-то какой… И все равно, что среди них достаточно аристократии, стыдно было не перед ними.

   Уже на пороге дома меня догнали Семми и Эльс. Первая была взволнована, по лицу ее брата нельзя было что-то прочесть. А мне на ум пришла мысль, что он как-то странно сегодня со мной возится. Будто Эльсон – это вовсе и не Эльс…

   Боже, я запуталась и в собственных мыслях, и в эмоциях. Казалось, голова сейчас и вовсе взорвется.

   – Алекс! – воззвала ко мне подруга, тряся за руку. – Да что с тобой!

   – Ты, часом, не переборщила с успокоительными? – вклинился голос ее брата.

   Ларсов я слышала будто через огонь и воду. Одним словом – весьма размыто!

   – Я не пила успокоительного, – соврала, опираясь на колонну. – Что они обо мне подумают? – Поймала в плен синий взор Эльса и, кажется, смотрела на него непрерывно слишком долго, потому что симп смутился и отвел взгляд.

   – Верится с трудом, – буркнула Семми, подбирая платье, дабы подняться по ступенькам. А после симпа ловко перехватила меня под локоток и затащила в дом.

   Здесь было прохладно, а еще тихо. Непривычное ощущение давило на уши, но голове становилось легче. Может, я и правда перенервничала? А может, не стоило мешать успокоительные настойки с шампанским? Боже, кажется, у меня все-таки отправление…

   Рухнув на диван, я закинула голову, но резко вернула ее в первоначальное положение. От подобных кульбитов к горлу подступила тошнота.

   Семми, не пойми откуда взяв мокрое полотенце,