Путешествие за истиной. Об истине. Том 3. Екатерина Гичко

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17

АННОТАЦИЯ

Совершенно неожиданно артефакт Истины оказывается в руках героев. Что с ним делать? Возможно, разумнее было бы оставить его на прежнем месте. Как знать, какую череду неприятностей он может принести… Или же он позволит им познать настоящую истину?

   Героям предстоит долгий путь домой, где их уже очень и очень ждут. Риалаш и Дарилла наконец-то пришли к взаимопониманию, но они ещё столкнутся с трудностями и им придётся научиться относиться друг к другу с большим пониманием и доверием. Их спутникам так же предстоит разобраться в себе и выбрать дальнейший жизненный путь. Каким он будет для каждого?

   Тем временем в княжестве Шаашидаш назревают крайне занимательные события…

ГЛАВА 1

Мириса ахнула, приложившись спиной о каменный пол, и замерла, испуганно осматриваясь. Высоко вверху терялся в темноте арочный потолок. На стенах в медных лампах вяло трепетали огоньки, не способные разогнать густую черноту.

   Богиня одним гибким движением села и поджала под себя босые ноги. Внутри всё сильнее и сильнее разгорался страх. Как она оказалась здесь? Кто смог это устроить? Вспыхнула робкая надежда, что это идиот Додрид, но она тут же угасла. Нет, Додрид не смог бы пробраться через её божественную защиту, так же, как и она, Мириса, не смогла бы пробиться через его. Древние боги? Основатели?

   Вспомнив последних, Мириса тихонечко всхлипнула от ужаса. Она нарушила строжайший запрет и использовала свою силу в большем размере, чем это разрешено. Её теперь накажут. Руки женщины задрожали, и она переплела пальцы между собой, чтобы скрыть эту дрожь. Что с ней будет? О идиотка! Не смогла сдержать собственный гнев и поддалась провокации этого пройдохи, для которого нет ничего ценного и святого. Мириса закусила губы, пытаясь сдержать слёзы, наполнившие глаза при одной мысли о боге странников. Сердце сжалось от застаревшей, но от этого не менее острой боли, и женщина усилием воли заставила себя перестать думать о нём.

   Раздался грохот отворяемой двери, и Мириса, вздрогнув, вскинула голову. В дальнем конце каменного зала появилось прямоугольное светлое пятно. На его фоне возникли две тёмные фигуры. Одна из них была высокой и мощной, а вторая довольно низкой и щуплой. Мощная фигура затащила хлипкую внутрь и захлопнула за собой дверь.

   Мириса испуганно перекатилась с колен на пятки, готовая в любой момент вскочить.

   Наконец фигуры вступили в полосу света, отбрасываемого лампами, и богиня с большим удивлением узнала их.

   – Господин Аглегарисий… – изумлённо пролепетала она. – Додрид…

   Мириса осеклась, увидев, что бог странников, скривившись, держался за правую распухшую сторону лица. Под левым глазом у него расплывался внушительный кровоподтёк, заметный даже в скудном свете ламп. Аглегарисий крепко держал Додрида за локоть и тащил за собой. Оказавшись рядом с Мирисой, древний бог толкнул Додрида к ней. Тот едва не упал. С трудом удержавшись на ногах, он с достоинством выпрямился, старательно отворачивая лицо от взгляда женщины. Та было подскочила, едва не поддавшись беспокойству, но вовремя одёрнула себя, вспомнив, что ей теперь не нужно переживать за этого негодяя.

   – Так, – с угрозой протянул Аглегарисий.

   Мириса перевела взгляд на него и вздрогнула: древний бог был просто в бешенстве. Его глаза полыхали красным огнём, а чёрные кудри шевелились, то распрямляясь, то опять завиваясь.

   – Достали вы меня оба! Молокососы! Пустобрёхи! – от его рыка Мириса вжала голову в плечи, а Додрид слегка поёжился. – Даже нормально разобраться не можете между собой. Холите и лелеете собственное самолюбие! Он меня оскорбил! Она от меня прячется! Нет бы разобраться, так они, как детишки, в прятки да обидки играют. Да ещё и посторонних в свои отношения втягивают! Убил бы обоих, да от этого идиотов на свете меньше не станет!

   Мириса вспыхнула и гневно прошипела:

   – А разве я зачинщица всего этого?! Разве…

   – Да мне плевать, кто зачинщик! – рявкнул Аглегарисий. Его гневный рык многоголосым эхом отразился от стен. – Мириса, ты взрослая баба, но ведёшь себя как сопливая девчонка. Распустила нюни! Я страдаю и утоплю в слезах всех вокруг!

   Мириса опять вспыхнула, но на этот раз от стыда. Додрид же вскинул голову и разгневанно посмотрел на Аглегарисия.

   – Герой, – презрительно протянул Аглегарисий, глядя на него. – Я тебя предупреждал, чтобы моих подопечных под удар не подставлял? Предупреждал. За это ты по морде получил. Я бы и Мирисе врезал, не будь она бабой.

   Богиня обхватила себя руками за плечи и испуганно посмотрела на Рисия. Тот ответил разгневанным взглядом.

   – Раз вести себя по-взрослому до сих пор не научились, то я займусь вашим воспитанием, – с угрозой протянул древний бог. – Будете сидеть здесь взаперти до тех пор, пока наконец не разберётесь между собой. А если не разберётесь, то до конца моей жизни тут куковать будете. До нескорой встречи, идиоты!

   Сказав это, бог стремительно развеялся чёрным дымом. Дверь на другом конце зала громыхнула, видимо, закрываясь ещё плотнее, а по стенам вдруг зазмеились голубые письмена вперемешку с красными узорами. Сразу стало куда светлее. И холоднее.

   Додрид подошёл к стене и задумчиво потрогал сияющие знаки.

   – Мда, – протянул он и осторожно посмотрел на Мирису через плечо.

   Та ответила растерянным взглядом, и между ними повисла неловкая тишина. Бог странников потрогал своё распухшее лицо, но почти не ощутил боли: его мысли были заняты другим, и он сильно волновался. Столько времени мужчина страстно желал увидеть Мирису, был готов в очередной раз её обидеть и разозлить, лишь бы выманить для разговора, а теперь не знал, с чего начать беседу. Он даже подойти к женщине не решался. А она была совсем рядом. Такая изящная и гибкая, напряжённая, как дикая кошка перед прыжком, и смотрящая на него испуганными и обиженными глазами. Очень хотелось сесть рядом в надежде, что Мириса, как раньше, одним гибким движением заберётся к нему на колени и обовьёт руками его плечи.

   – Это из-за тебя мы здесь, – тихо прошептала Мириса, прижимаясь лицом к коленям.

   Додрид раздражённо вздохнул и недовольно взглянул на неё.

   – Если бы ты просто поговорила со мной, то ничего этого не было бы, – ответил он.

   Женщина вскинула голову и, в ярости искривив губы, прошипела:

   – Поговорила?! О чём, Додрид?! Что ты хотел мне сказать? Очередные упрёки? Обвинения? Неужели ты думаешь, что я так люблю боль, чтобы слушать всё это?!

   – Я не это хотел сказать, – Додрид пронзительно посмотрел на неё.

   – А я уже не хочу ничего слушать! – голос богини эхом отразился от стен. – Не хочу! Я уже смирилась с тем, что из нас двоих любила только я! И будь ты проклят Тёмными, Додрид, но я до сих пор продолжаю тебя любить, хотя не понимаю за что! Что ты так смотришь на меня? Давай, выбрось мою любовь в очередной раз! Отмахнись от неё! Заяви, что это тебе не нужно. А значит, и я не нужна, так как я от этой любви уже неотделима, – голос её дрогнул, и она поспешила зажмуриться, чтобы сдержать слёзы.

   Додрид развернулся и посмотрел на неё одновременно разъярённо и растерянно.

   – Это мне-то не нужна? – едва процедил он сквозь зубы. – Мне?! Да я бегал за тобой как несмышлёный юнец, пытаясь рассмотреть украдкой твои лодыжки. А что в ответ?!

   Мириса вскочила на ноги и, сжав кулаки, шагнула к мужчине. Глаза её сверкали от гнева. Казалось, она была готова растерзать Додрида.

   – Бегал? А что было, когда я тебе призналась? Что?!

   – Когда ты мне призналась?! – Додрид шагнул ей навстречу, и они почти столкнулись. – Я так ждал твоего ответа, и что получил? «В качестве подтверждения моих чувств прими это», – он тонким голосом передразнил богиню и протянул ей пустые ладони. – И что я получил? Кубок! Я получил кубок! О каких чувствах может говорить чаша для вина? Жалкий дар, полностью разбивший мои надежды. Я был уверен, что ты отвечаешь взаимностью, но, как оказалось, горько ошибался.

   Мириса, широко распахнув глаза, с удивлением уставилась на него.

   – Жалкий? – севшим голосом повторила она. – Я отдала тебе самое дорогое, что было у меня, лишь бы выразить всю силу чувств, что испытывала к тебе. Я сходила с ума от любви к тебе и была готова отдать всё, что у меня есть!

   – Но отдала жалкую посудину! – выплюнул бог и стремительно шагнул вперёд, вынуждая женщину упереться в стену. – Я не этого хотел, не этого… – жарко прошептал он ей на ухо и, обхватив Мирису за бедра, притянул её к себе. – Я хотел и хочу получить тебя, а не какую-то чашку!

   Мириса распахнула рот в немом изумлении. Губы её задрожали, искривились, и она, закрыв лицо руками, неожиданно расплакалась. Гнев моментально исчез с лица Додрида, уступив место испугу и растерянности. Он отпустил женщину и неловко погладил её по плечам. Мириса, отчаянно всхлипывая, опустилась на пол и уткнулась лбом в пыльные плиты. Обескураженный мужчина присел рядом с ней, совершенно не зная, что делать.

   – Ну о какой любви может свидетельствовать какая-то чашка? – чуть смущённо пробормотал Додрид. – Когда ты мне её протянула и сказала, что это символ твоих чувств, я решил, что ты отказала мне. Мол, я тебе приятен и для меня не жаль даже артефакта, но не настолько приятен, чтобы дать что-то большее. Я очень сильно расстроился и разозлился. Я-то думал, что ты любишь меня, и надеялся на другой ответ… И вышел из себя.

   – Но я правда отдала его тебе как подтверждение моей любви! – Мириса отчаянно всхлипнула. – У меня не было ничего более ценного, чтобы я могла подарить тебе.

   Додрид окончательно смутился. Глаза его виновато забегали, и он осторожно подсел чуть ближе. Мириса продолжала плакать навзрыд. Он неуверенно погладил её по спине, ощущая, как сжимаются плечи женщины под его ладонью.

   – А что может быть ценнее тебя? – тихо спросил Додрид. – Подари ты мне себя, я бы с ума сошёл от восторга. Я бы берёг этот подарок, холил его, баловал, исполнял все капризы…

   – Ну так забирай! – Мириса вскинула заплаканное лицо и с жаром посмотрела на него. – Забирай!

   Несколько секунд мужчина просто смотрел на неё, а потом быстро подался вперёд и, обняв, поднял с пола и перетянул на свои колени. Женщина опять расплакалась, уткнувшись ему в плечо.

   – Я думала, что ты играл со мной, – захлёбываясь слезами, произнесла она. – Влюбил меня в себя, а потом жестоко посмеялся, заявив, что моя любовь тебе без надобности.

   Брови Додрида удивлённо взмыли вверх.

   – Ну ты и дурочка… – вырвалось у него, но он тут же спохватился и добавил: – И я ничуть не умнее. Я даже не знаю, как извиниться за всё это…

   Он нежно укачивал плачущую Мирису в своих руках, шепча ей извинения, ласковые глупости и какую-то несуразицу. Наконец всхлипы стали тише. Тело женщины продолжала сотрясать крупная дрожь, и богиня глубоко и прерывисто дышала, но при этом сильно-сильно обнимала Додрида, словно опасаясь, что он исчезнет.

   Бог обратил внимание, что знаки на стенах померкли, и заволновался: а не рано ли? Вдруг Мириса сейчас опять сбежит? Он обнял её покрепче и сбивчиво зашептал:

   – Я так поговорить с тобой хотел… Ну я остыл, понял, что погорячился, но ты уже даже показываться не желала.

   Мириса подняла заплаканное лицо и обиженно посмотрела на него.

   – Ты поэтому мои артефакты таскать начал?

   Додрид виновато улыбнулся.

   – Ну как тебя ещё можно было выманить?

   – Просто! – разгневанно прошипела богиня и шмыгнула носом. – Ты мог попросить меня о встрече. Я не отозвалась бы сразу, но если бы ты попросил несколько раз, то я не смогла устоять и пришла бы!

   – У меня тоже есть гордость, – недовольно заметил мужчина.

   – А я её не уязвляла, – с вызовом ответила Мириса и попыталась выбраться из его рук. Но Додрид ещё сильнее притиснул её к себе. Женщина повозилась, гневно фыркнула и осталась сидеть на его коленях, всё ещё не зная, что в этом месте её больше ничего не держит.

   – Я могу извиниться, – покладисто произнёс бог.

   – А мне нужны твои извинения?! – Мириса разгневанно посмотрела на него. – Прошло больше семи тысяч лет! Они… – она опять всхлипнула и уткнулась ему в плечо. – Мне было так плохо все это время… Я не хочу тебя прощать, но без тебя мне так плохо…

   – Я готов понести любое наказание! – с жаром произнёс Додрид. – Сделать всё что угодно! Только давай оставим это недопонимание в прошлом и наконец-то будем вместе. Я так тосковал всё это время… Я даже был готов стать твоим верным другом, лишь бы иметь возможность видеть тебя каждый день! – последнюю фразу он произнёс с отвращением, вложив в неё всю свою неприязнь к возможности быть всего лишь другом.

   Он с молчаливой мольбой уставился на голову Мирисы, ожидая её ответа. Женщина медленно подняла на него взгляд и серьёзно сказала:

   – Тогда в качестве извинений я хочу подарок.

   Додрид почувствовал скрытый подвох, но всё равно с готовностью кивнул головой.

   – Я хочу, чтобы ты подарил мне себя. Всего.

   Брови мужчины медленно поползли вверх, а на губах появилась неуверенная улыбка.

   – Да бери… – тихо протянул он. – Я весь твой.

   Мириса опять уткнулась ему в плечо и крепко-крепко обняла.

   – Раз ты мой, то не смей меня никогда оставлять, – пробурчала она. – И только попробуй смотреть на других женщин!

   – Мириса, – Додрид укоризненно взглянул на её макушку. – Я хранил тебе верность более семи тысяч лет.

   – Что?! – богиня вскинула голову, уставившись на него с невероятным изумлением.

   Мужчина слегка смутился.

   – Ну… мне как-то больше никого не хотелось… Как вспомню твою фигурку, так и на других баб становится противно смотреть.

   – Но это же семь тысяч лет! – Мириса продолжала недоверчиво глядеть на него.

   – И что? – Додрид с вызовом взглянул на неё. – А ты это время с другими мужиками путалась? – в его голосе зазвучали ревнивые нотки.

   – Скажешь тоже! – обиженно протянула богиня. – Я после твоей выходки на мужчин даже смотреть не хотела! Но ты-то…

   – Что я? – Додрид прищурился.

   – Ну… – Мириса смутилась. – Не думала, что ты сможешь терпеть так долго. Ты же всегда такой порывистый был, жаркий, нетерпеливый…

   – Я и сейчас такой же, – Додрид резко наклонился и впился в её губы крепким поцелуем.

   Женщина было упёрлась руками в его грудь, но потом сама подалась навстречу и обвила шею руками. Пальчики на её босых ногах поджались, и она тихонько застонала. Додрид тут же оторвался от неё, с трудом переводя дыхание.

   – Мириса, нам нужно уединённое место. Прямо сейчас! Я стал ещё более нетерпеливым, всё же семь тысяч лет…

   Женщина растерянно посмотрела на него затуманенным взглядом и открыла было рот, чтобы напомнить об их заточении, но в этот момент обратила внимание, что вокруг стало темнее.

   – Мы свободны? – чуть удивлённо протянула она.

   – Это меня сейчас волнует меньше всего, – нетерпеливо проворчал Додрид и опять подался вперёд.

   Но Мириса неожиданно накрыла его губы ладонью и шаловливо улыбнулась. Мужчина разочарованно застонал.

   – Что такое?!

   – Я хочу кое-что сделать, – пропела богиня.

   – Потом сделаешь!

   – Нет, сейчас.

   – Но я не могу ждать!

   – Подождёшь, – Мириса улыбнулась ещё шире и громко позвала: – Гирисса!

   Не прошло даже мгновения, как прямо из воздуха в зал шагнула высокая рыжеволосая девушка в длинном полупрозрачном одеянии.

   – Гирисса, возьми этого мужчину и отведи в мой дом, – велела она. – Теперь он – моя собственность.

   Прислужница смерила бога странников равнодушным взглядом и заметила:

   – Сомнительной полезности собственность. Я бы рекомендовала кому-нибудь передарить.

   Додрид исподлобья с прищуром посмотрел на девушку, но ничего отвечать не стал. С прислужницей Мирисы у него с самого начала были натянутые отношения.

   – А ты всё же проводи, – улыбнулась богиня и поднялась одним плавным и гибким движением на ноги.

   Додрид поспешил подняться следом. Счастливая Мириса покружилась на месте, послала поочерёдно воздушные поцелуи мужчине и своей прислужнице и исчезла, развеявшись красно-золотистыми искрами.

   – Ты куда?! – только и успел крикнуть обеспокоенный бог.

   Ответа, конечно же, не последовало. Додрид потоптался на месте и перевёл взгляд на Гириссу.

   – Ну, веди меня, куда ты должна была меня отвести, – недовольно проворчал он.

   – Больше всего мне хотелось бы вас утопить, – равнодушно ответила прислужница.

   Додрид напряжённо посмотрел на неё и, натянуто улыбнувшись, напомнил:

   – Мириса просила тебя о другом.

   Девушка фыркнула и, круто повернувшись на пятках, шагнула в пустоту. Додрид некоторое время с сомнением смотрел на то место, где она совсем недавно стояла, а потом, решившись, шагнул следом и исчез.

   Почти сразу после его исчезновения свет ламп возмущённо задрожал от всколыхнувшего его тумана черноты. Явившийся Аглегарисий с недоумением осмотрелся и озадаченно почесал голову.

   – Ну и идиоты, – он тяжело вздохнул. – Договорились всего за полчаса, а дулись перед этим больше семи тысяч лет. Балбесы! Ну попадись они мне ещё!

   Проворчав что-то ещё не особо лестное в адрес Додрида и Мирисы, Рисий развернулся и шагнул в чёрный туман.

   В храме богини Мирисы в Геноре царила сонная тишина. У подножия статуи на подстилке сопела старушка-видунья, а где-то в дальних залах гремел светильниками послушник. Воздух задрожал, и на пол ступила босая, совершенно прелестная женщина с копной чёрных волос. Она казалась очень счастливой. Закружившись на месте, богиня тихо рассмеялась и послала воздушный поцелуй собственной статуе. Лицо той неожиданно ожило и лукаво подмигнуло в ответ.

   Наконец Мириса остановилась и деловито осмотрела помещение. Давно она здесь не бывала. Этот храм был обделён её вниманием главным образом из-за того, что в этом же городе располагался храм Додрида, а его женщина видеть совсем не хотела. Зато теперь при одной мысли о мужчине Мириса счастливо жмурилась и начинала мурлыкать какой-то незатейливый мотивчик. Обида на Додрида всё ещё царапала её изнутри, но богине больше не хотелось вычеркнуть его из своей жизни.

   Осмотрев помещение, она кивнула каким-то своим мыслям и взмахнула рукой. На одно краткое мгновение стены храма ощутимо задрожали. Спящая на подстилке видунья испуганно всхрапнула и распахнула глаза. Увидев странно одетую женщину – босую и в сползающем с плеч платье – старушка нахмурилась. Верующих не пускали в такую рань в храм: распоряжение главного жреца Йежана. Так как эта посетительница сюда проникла?

   Мириса в этот момент повернулась к своей статуе и солнечно улыбнулась ей. Та улыбнулась в ответ и вслед за богиней шагнула вперёд, распахивая свои объятия. Видунья побелела, посерела и сжалась на своей подстилке.

   Мириса же ещё раз осмотрела зал и решила пройтись по всему храму, чтобы убедиться, что здесь не осталось больше скучных и строгих статуй. Она решительно толкнула дверь и прошла в следующее помещение. Здесь было совершенно темно. По человеческой привычке женщина зажгла на своей ладони огонёк и пустила его летать по залу. Пламя осветило практически пустую комнату. Здесь имелись только небольшой коврик, потушенная лампа и корзинка с деревянными дощечками. На коврике сидя дремал жрец в изношенном одеянии. Услышав звук шагов, он встрепенулся и поднял веки.

   – Кто здесь? – тихо спросил он. – Для посещения пока ещё слишком рано.

   Поражённая Мириса сделала шаг назад, продолжая смотреть в пустые глазницы оракула. Губы её задрожали, а лицо исказилось от ярости.

   Стены храма сотряс дикий вопль:

   – Я же запретила это!

   Утро для всех жителей Геноры началось с небывалого потрясения. Храм Додрида, расположенный довольно далеко от храмов Ваирака, Богини-Матери и Мирисы, вдруг оказался рядом с домом богини тайного знания. И не просто рядом. У них теперь была общая стена. Храмы соединились! Стоящим рядом божественным домам Ваирака и Богини-Матери пришлось сильно потесниться и сместиться в сторону, почти к стенам жилых домов.

   Жители, которые проходили мимо храмов ранним утром, клялись, что видели, как задрожал воздух, а потом очертания храмов начали мяться, как глина. Это длилось всего лишь мгновение, а когда воздух прояснился, они увидели храм Додрида, притиснувшийся к боку храма Мирисы.

   Но не успели жители Геноры переварить эту невероятную новость, как по городу пролетела новая весть: главный жрец Йежан умер! Сердце разорвалось. Послушники шептали, что у жреца, найденного в своей постели, на лице застыло выражение неописуемого ужаса. А ещё ранее кто-то кричал на весь храм, что он что-то запретил. Старая видунья, осеняя себя святыми знамениями, шептала, что это сама богиня его покарала. И почти все ей верили. А как ещё объяснить то, что в храме больше не было оракулов? У всех видящих жрецов появились глаза и исчез дар видеть будущее и сокрытое. Потрясённые старики плакали то ли от счастья, то ли от горя, и отказывались говорить, что же с ними произошло.

   Город кипел как растревоженный улей. Жители повалили в храм, чтобы своими глазами убедиться во всех этих чудесах. И каждый посетитель замирал уже на пороге, с изумлением взирая на статую некогда суровой богини.

   Каменная Мириса счастливо улыбалась. Раскинув свои руки для объятий, она словно шла кому-то навстречу, приподнимаясь на носочки. Конечно, каждый посетитель смотрел туда, куда направляла свой шаг богиня, и опять замирал в немом изумлении. Там, где раньше была стена, располагался большой арочный проход, ведущий в смежный теперь храм Додрида. И за этим проходом лицом к богине сидел на постаменте каменный Додрид. Он улыбался, тепло и радостно щуря глаза. Одной рукой он опирался на колено, а свободную ладонь держал поднесённой к губам, словно посылая счастливой Мирисе воздушный поцелуй.

   – Мать честная, да что ж это деется? – воскликнул один из потрясённых прихожан.

   – Любовя, – старушка-видунья благостно улыбнулась и тихонечко вздохнула, в очередной раз вспомнив красивую легконогую женщину, что изволила гулять сегодня по храму.

   – Да чего ж она в нём нашла? – мужик возмущённо воззрился на Додрида, а видунья, перестав улыбаться, сурово свела брови.

   – А то не твоего ума дело, – недружелюбно отозвалась она. – Ты либо радуйся, либо топай отседова.

   Осадив смутившегося мужика, старушка опять посмотрела на статую счастливой Мирисы и расплылась в почти беззубой улыбке.

   Риалаш с недоумением крутил в руках золотой кубок. Остальные путники сидели на палубе рядом с наагасахом и разглядывали артефакт с таким же недоумением.

   – Наверное, стоило его всё же оставить на месте, – тихо пробормотал наследник.

   Ещё в гроте после заявления Низкана Риалашем овладели сильные сомнения: а стоит ли вообще трогать артефакт? Но, посмотрев на Дариллу, лицо которой сияло радостным предвкушением, он всё же позволил задержаться и отрыть увиденную бывшим вольным чашу. Недоумевающие речники одолжили им небольшие лопатки, которые имели обыкновение брать с собой на случай, если лодка где-то на мель сядет, и Миссэ с Ерхой быстро зарылись во влажный песок, руководимые указаниями Низкана. Дариллу Риалаш в грот не пустил.

   Когда на дне глубокой ямы обнаружили облепленный песком золотой кубок, в гроте повисло тягостное молчание. Миссэ повертел его в руках, вытряхнул из чаши песок и обтёр золотой бок рукавом.

   – Как новенький… – едва слышно протянул он.

   В принципе это всё, что было необычного в находке. Золотой кубок, представляющий собой чашу размером в две ладони на высокой ножке, завершающейся круглой подставкой. После того как его ополоснули в воде, путники увидели на поверхности чаши два ряда драгоценных камней. Один, более длинный, шёл по краю чаши и состоял из изумрудов. Второй начинался ниже, и там уже были сапфиры. Весь кубок покрывали тончайшие узоры, немного поистёршиеся за тысячелетия лежания в мокром песке. Но в целом артефакт сохранился просто замечательно, несмотря на неблагоприятные условия места своего пребывания. Если это, конечно, был именно артефакт Истины…

   Низкан был единственным, у кого не возникали сомнения в важности находки. Серебристый туман магии заполнял весь грот, уходил за его пределы и простирался по реке на многие вёрсты. Мужчина даже невольно сторонился кубка, словно опасаясь его.

   Речники смотрели на находку странников с удивлением. Да, добыча богатая. Одних каменьев вон сколько! Но их наниматели смогли отвалить кругленькую сумму за найм корабля и, судя по разговорам, планировали так же нанять корабль и для путешествия по Смеяруше. Явно богатеи, но всё равно не побрезговали каким-то кубком.

   Риалаш не стал задерживаться в гроте и велел всем грузиться в лодку. Ерха завернул находку в плащ и всю обратную дорогу недовольно посматривал на речников. Ему не нравилось, что они смогли увидеть их добычу. Кабы слухи какие по кораблю не поползли. А то перережут их ещё за этот артефакт.

   На корабле их встретили угрюмый капитан и радостно скалящийся Доаш, на руках которого повизгивал взволнованный детёныш.

   – Нашлась, – Доаш впихнул зверёныша в руки растерявшегося капитана и втащил Дариллу на палубу.

   – Не только она нашлась, – проворчал Миссэ.

   И теперь они сидели и пытались сообразить, что им делать с находкой. Корабль плавно покачивался на воде, ожидая, когда его подготовят к дальнейшему пути, а речники сновали по мачтам. Солнце успело подняться почти к полуденной черте и ярко светило, предвещая прекрасную погоду.

   – И как понять, что это действительно артефакт Истины? – Доаш высказал вслух вопрос, который занимал мысли почти всех, кроме, наверное, Низкана.

   – Да Тёмные его знают, – Риалаш раздражённо поморщился и поставил кубок перед собой на палубу. Потемневшие бока тускло сверкнули в лучах солнца. – В легендах говорится, что он способен помочь едва ли не во всём: и здоровье поправить, и силу получить, и найти что-то, разбогатеть… Я всего сейчас даже и не вспомню. Но артефакт капризный и своевольный. Исполняет только что-то истинно желанное. А не все могут понять, чего на самом деле хотят.

   Дарилла хмыкнула и пробормотала:

   – А я всё думала, почему его артефактом Истины зовут…

   – Ну-таки можно до бесконечности загадывать, – Ерха улыбнулся. – А там, глядишь, и до сути доберёшься.

   – Если успеешь, – охладил его Риалаш и опять взял артефакт в руки, пристально вглядываясь в его камни. Казалось, что мужчина что-то вспомнил. – Мне кажется, я читал, что у этого артефакта количество желаний ограничено количеством камней. Но может, это я и не про него читал… Давно дело было…

   Осмотр камней ничего не дал. Блестели они все одинаково, ничего необычного в них не было. Со вздохом Риалаш поставил кубок обратно на палубу.

   – Вернёмся в княжество, покажу его Заашару, – решил наагасах.

   Все облегчённо вздохнули, словно сбросив с плеч тяжёлый груз, и начали подниматься на ноги.

   – А я пока заберу его, поберегу, – Ерха ловко и быстро укрыл кубок в своём мешке и затянул тесёмки.

   Риалаш посмотрел на это довольно добродушно и погнал Дариллу в каюту переодеваться. А то она так и щеголяла в мокрой одежде, укрытая сверху его кафтаном.

   Сидеть на палубе остался только Низкан. Он гладил по пузику малыша Дара, а тот пытался ухватить его зубами за пальцы.

   – Доаш, можно тебя на пару мгновений?

   Доаш с удивлением посмотрел на брата. Тот ощутимо нервничал и почему-то посматривал то на Низкана, то на крышку трюма, под которой скрылся Ерха.

   – А что случилось?

   – Я попросить тебя кое о чём хотел…

   В этот момент развернулся парус, и корабль резко дёрнулся, повинуясь порыву ветра. Малыш Дар со счастливым визгом покатился по накренившейся палубе, и речники вместе с нагами с руганью бросились его ловить.

   Уже царила глубокая ночь, и все спали, кроме пары дежуривших речников и Доаша, когда Ерха проснулся от лошадиного ржания и резко сел. Что-то обеспокоило его. Старик медленно осмотрелся, выискивая глазами кого-то из речников, пришедших его ограбить, и осторожно подтянул к себе мешок. Ощупав его, он убедился, что кубок на месте. Лошади продолжали беспокоиться, но теперь до слуха старика донеслись и сильные всплески волн, накатывавших на борта судна. Вздохнув с облегчением, Ерха решил, что лошадей напугало именно это. Но всё же разбуженная мнительность засыпать не хотела, поэтому старик распустил тесёмки и извлёк наружу кубок. Вздох потрясения вырвался у него.

   – Эк невидаль…

   Два камня на чаше – один в верхнем ряду, один в нижнем – ярко горели, освещая тёмный трюм не хуже светляка.

   Риалаш перевернулся с бока на бок и сдавленно застонал сквозь сон. Было очень душно, и мужчине снилось, что его заперли в сундуке. Крышка у сундука была тонкой и мягкой, но поддаваться никак не хотела, и Риалаш не мог выбраться наружу.

   – Эй, наагасах, – кто-то потряс его за плечо, вырывая из неприятного сновидения.

   Открыв глаза, Риалаш обнаружил над собой обеспокоенное лицо Доаша.

   – Всё хорошо? Вы стонали.

   Риалаш сел и тряхнул головой. Воздух вокруг действительно был душным, несмотря на распахнутую дверь. Наагасах сам вчера решил ночевать вместе с Дариллой в каюте, опасаясь, что промокшая девушка может холодной ночью подхватить простуду.

   – Всё хорошо, – запоздало ответил он. – А где Дарилла?

   – Развлекается, – Доаш весело хмыкнул.

   Это заявление Риалаша насторожило, поэтому он поспешил отбросить одеяло и, покачиваясь спросонок, выйти на палубу.

   – И где она? – мрачно спросил наследник, осматриваясь.

   – Да вон, – Доаш кивнул куда-то вверх, вызвал искреннее недоумение у господина.

   Задрав голову, Риалаш посмотрел в указанную сторону и замер. Солнечно улыбающаяся Дарилла стояла на рее на высоте четырёх саженей от палубы и о чём-то переговаривалась с весело скалящимися речниками. Наагасах почувствовал головокружение, вспомнив почти забытый детский страх высоты. Корабль покачнулся, и ойкнувшая девушка была вынуждена схватиться за ванты. Сам Риалаш едва не упал.

   – Наагасах, вы чего? – Доаш опасливо посмотрел на бледное лицо наследника.

   – Вы куда смотрите, олухи?! – Риалаш прошипел это едва слышно, почти не размыкая губ.

   – Так Миссэ караулит, – наг кивнул на своего брата, который стоял прямо под девушкой и с весёлой улыбкой наблюдал за ней.

   – Она вообще не должна туда залезать!

   – Да всё равно же залезет. Уж лучше пусть на наших глазах лезет, чем потом украдкой.

   Риалаш разгневанно взглянул на охранника. Раньше его мало раздражало поведение этой парочки относительно охраняемых объектов. Сколько он помнил, Миссэ и Доаш почти всегда позволяли делать своим подопечным то, что им хотелось. Участвовали во всех авантюрах, за что им нередко попадало от наагашейда. Но они ни разу не теряли охраняемый объект из глаз, и это было их главным преимуществом.

   Сейчас же наагасах испытывал огромное желание выбросить их за борт. Как можно было позволить его жене гулять по мачтам?!

   А Дарилла продолжала весело перешучиваться с речниками. Ноги её были босы, а штаны подвёрнуты до колена. Кафтана на ней не было, только рубашка с закатанными до локтя рукавами и распахнутым воротом, в котором можно было рассмотреть край ткани, опоясывающей её грудь. Риалаш окинул взглядом её обнажённые ноги и почувствовал, что помимо раздражения он начинает испытывать недовольство иного рода: где-то глубоко внутри зашевелилась и зарычала ревность. Вскинули свои головы инстинкты. Мужчина постарался задавить их, не обращать внимания, но глухое раздражение только разрослось.

   – Дарилла, – Риалаш старательно улыбнулся, обращаясь к девушке, но его голос всё равно звенел от напряжения.

   Дарилла посмотрела вниз и лучезарно улыбнулась ему.

   – Спустись, пожалуйста, вниз, – попросил её наагасах.

   – Сейчас.

   Девушка проворно добралась до мачты и, цепляясь за ванты, быстренько спустилась вниз. Всё это она проделала так стремительно, что Риалаш в очередной раз испытал головокружение, наблюдая за ней. Но это головокружение тут же прошло, стоило Дарилле ступить на палубу. Наагасах сразу же оказался рядом с ней и сердито зашипел:

   – Что ты там делала?

   Дарилла с недоумением посмотрела на него, явно не понимания, почему на неё сердятся.

   – Смотрела сверху на реку, – просто ответила она.

   – Не смей больше этого делать! – категорично заявил Риалаш.

   Дарилла растерялась ещё больше и в очередной раз почувствовала себя идиоткой. Почему ей недовольны? Всё же хорошо было…

   – Что не делать? – чуть слышно переспросила она.

   – Не смей больше туда лазить, – ноздри нага недовольно раздулись. – Вообще не смей больше подвергать себя такой опасности!

   Девушка с непониманием посмотрела вверх, на мачты, а потом с удивлением опять на Риалаша. В её глазах появилось понимание.

   – Мне теперь вообще ничего делать нельзя? – разозлилась она. – Только сидеть на одном месте и смотреть на вас? Да на кой Тёмный такая жизнь вообще?!

   – Дарилла, ты теперь моя жена…

   – И узница, да? – разгневанно фыркнув, Дарилла отступила, но Риалаш быстро поймал её за локти и притянул к себе.

   – Просто не делай так больше, – мужчина постарался произнести эту фразу примирительным тоном, но девушка поджала губы и упрямо посмотрела на него.

   – Надеюсь, право решать, что делать, у меня ещё осталось? Пустите, – она дёрнула руки на себя, но наагасах лишь крепче сжал пальцы. Окончательно выйдя из себя, Дарилла пнула его в колено, и Риалаш всё же отпустил её. Сердито зыркнув на него, девушка решительно потопала в сторону каюты.

   – Зря вы так, – укорил наагасаха Миссэ.

   – Не лезь, – моментально вызверился Риалаш. – Лучше ответь, почему мы стоим?

   – Капитан распорядился, – коротко ответил Миссэ. – Мы скоро доберёмся до Гава-Ыйских болот, и если сейчас не подождём, то самый опасный участок пути выпадет на ночь. Ближе к вечеру опять тронемся в путь, а утром уже у болот будем.

   Наагасах хотел ещё что-то спросить, но отвлёкся на Дариллу, которая опять показалась из каюты. Девушка, даже не посмотрев на него, направилась к борту корабля.

   – Ты куда? – окликнул её Риалаш.

   Та раздражённо повела плечами, но всё же ответила:

   – Купаться. Всё равно стоим.

   – На глазах у всех? – неприятно поразился Риалаш.

   – Ну так я же не голая буду, – огрызнулась девушка.

   Наследник недовольно посмотрел на речников. Его совсем не устраивало, что его жена будет щеголять перед кем-то в мокрой одежде. Он пытался задавить эту дурацкую ревность, но настроение испортилось ещё сильнее.

   – Постой, – велел он. – Если так хочешь купаться, то я отвезу тебя на берег. Всё равно недалеко.

   – Смысл гонять лодку туда-сюда? Мне и тут нормально будет.

   – Я отвезу, – в голосе нага зазвенела сталь, и вскипевшая было Дарилла неожиданно для себя прикусила язык. – Подожди, я распоряжусь, чтобы лодку спустили.

   Девушка проводила его взбешённым взглядом, но спорить не стала. Наблюдавший за ней Миссэ сокрушённо покачал головой и пробормотал себе под нос:

   – Ну да ладно, сами разберутся.

   И направился к брату. У Миссэ назревало куда более важное дело, чем утихомиривание излишне беспокойного и ревнивого наагасаха.

   Доаш встретил его лукавой улыбкой и, осторожно кивнув в сторону нависшего над краем борта Низкана, прошептал:

   – Сказал ему, что отцовский подарок в воду уронил. Как только выдохнется, я тебе знак подам.

   Миссэ удовлетворённо кивнул и направился к трюму уговаривать одного упрямого старика совершить доброе дело.

   К полудню Низкан досадливо потёр затылок и сообщил Доашу, что больше не может продолжать поиски. Тот деланно печально вздохнул и многозначительно посмотрел на ошивающегося рядом Миссэ. Брат тут же повернулся к Ерхе, который устроился у борта и делал вид, что наслаждается солнечным теплом. Увидев подмигивание нага, старик досадливо поморщился, но всё же подтянул к себе мешок и громко произнёс:

   – А не выпить ли нам за удачное возвращение домой?

   – Дельное предложение, – мгновенно согласился с ним Доаш.

   Миссэ, опасаясь, что Низкан что-то заподозрит, изобразил недовольство.

   – По-моему, не очень удачная идея…

   – Ой, да ладно тебе, – скривился Доаш и обратился уже к Ерхе. – На его долю тоже наливай.

   – Я пас, – мрачно ответил Низкан.

   На лице Миссэ появилась растерянность, но тут на помощь пришёл старик.

   – Да я тебе не налью, даже если просить будешь! – заявил он. – Тебя поить – только зря выпивку хорошую переводить. Посидишь с нами просто, воды хоть похлебаешь.

   Низкан с сомнением поджал губы, но потом всё же двинулся следом за Доашем, прислушиваясь к шагам нага.

   Повеселевший Ерха достал из мешка обрывок не очень чистой скатёрки и постелил её на палубу. Только после этого он выложил мягкую кожаную бутыль, которая по легенде, придуманной для Дара, была заполнена «лекарством от брюшной хвори», поставил собственную железную, мятую кружку и, самую малость поколебавшись, вытащил золотой кубок. Подготовившиеся наги тут же достали свои кружки. Низкан, услышавший характерный металлический стук, приподнялся.

   – Я схожу за своей… – начал было он, но его перебил Доаш.

   – Да сиди, я тебе свой золотой резерв одолжу, – и подтолкнул к нему кубок.

   Бывший вольный озадаченно ощупал сосуд и осторожно отнял от него пальцы.

   – Золотой? – тихо протянул он. – Зачем ты таскаешь с собой такую вещь?

   – Эх, зелёный ты ещё! – снисходительно протянул Доаш. – Это денежный запас. По кулону-то деньги достать не всегда получается, а продать золотую безделушку можно почти везде.

   – Так, может, не трогать, раз это запас…

   – А чё ему будет? – Ерха посмотрел на Низкана с искренним недоумением. – Ты им закусывать, что ли, будешь?

   Наги сдержанно засмеялись, и Ерха, откупорив кожаный бутыль, разлил по кружкам крепкое вино. А Миссэ, подняв кубок, осторожно налил в него воды из фляжки. Что делать, он не знал. Поэтому просто несколько секунд смотрел на дрожащую воду и мысленно проговаривал желаемое. После чего протянул сосуд Низкану. Наг уже почти поставил его перед бывшим вольным, когда по воде пробежала красная искра. Она сверкнула и тут же утонула. Миссэ едва не опрокинул кубок от неожиданности. Ерха и Доаш тоже увидели искру и ошеломлённо замолчали. Молчание не могло не насторожить Низкана.

   – Что такое? – подозрительно спросил он.

   Первым пришёл в себя Ерха.

   – Да тута речник один такие кренделя на мачте выписывает, что аж волосья на голове шевелятся. Видать, дурной совсем, – возведя напраслину на скучающего смотрового, старик поднял свою кружку и провозгласил: – За здоровье!

   – Так за удачную дорогу же хотели, – напомнил Низкан.

   – Не придирайся и пей давай, – осадил его Ерха.

   Он первым поднёс кружку к губам, не сводя, впрочем, взгляда с бывшего вольного. Миссэ и Доаш медленно отхлебнули вино, почти не ощущая его вкуса. Низкан не очень охотно поднял кубок и пригубил его.

   – До дна уж давай, – недовольно проворчал Ерха, – раз воду всё равно хлебаешь.

   Низкан поморщился, но всё же запрокинул голову и выпил всё содержимое сосуда. Наступило молчание. Мужчины больше не считали нужным поддерживать непринуждённую атмосферу, явно ожидая какого-то эффекта.

   Бывший вольный облизнул мокрые губы и поставил кубок на скатёрку. Повёл плечами, размял шею, а потом прямо спросил:

   – И что загадали?

   Миссэ порывисто встал и бросился прочь. Выругавшийся Доаш поспешил за ним. Низкан, прислушиваясь к их удаляющимся шагам, почувствовал себя виноватым.

   – Я не хотел его обидеть, – тихо произнёс он.

   – Так это не от обиды, – Ерха вздохнул. – От разочарования. Дай-ка я уберу это.

   Осторожно подхватив кубок, старик опять упрятал его в мешок и, потуже затянув тесёмки, посмотрел на замерших у борта нагов.

   Доаш ободряюще гладил брата по плечам и молчал, не зная, какие слова утешения подобрать. Миссэ мрачно смотрел на воду и всё сильнее и сильнее сжимал пальцы на перилах. Наконец он прошептал:

   – Знаешь, я почти не надеялся на удачу, но всё же мне очень обидно, что он так и не прозрел.

ГЛАВА 2

На вёсла Риалаш Дариллу не пустил, поэтому недовольная девушка устроилась на носу лодки и весь путь до берега мрачно смотрела в воду. Ей всё ещё было обидно за то чувство вины, которое она испытала из-за наагасаха. Да, возможно, её поступок был немного опасен, но так вся жизнь представляет из себя сплошную череду опасностей разного рода. Ты можешь мирно гулять в парке своего дома под защитой охраны и высоких стен и умереть от укуса какой-то ядовитой мошки. Неизвестно, что может стать причиной твоей смерти. Так неужели ей теперь нужно бояться всего на свете? Дарилле не хотелось так жить. Беспокойство наагасаха было приятно, и она была готова идти ему навстречу и стараться не ввязываться в различного рода опасности. Но неужели ей теперь нельзя будет даже забраться на вершину горы, чтобы оттуда насладиться прекрасным видом? Или она больше никогда не сможет залезть на крышу и любоваться оттуда звёздным небом? А полёты на драконах? Она только-только распробовала их, и ей очень хотелось ещё раз взмыть в небо на мощных драконьих крыльях. Неужели всё это теперь ей недоступно?

   На берегу девушка молча выбралась на сушу и потопала к лесу, не дожидаясь Риалаша, который вытаскивал лодку на берег. Наг проводил её недовольным взглядом и догнал менее чем через минуту. Дарилла даже не посмотрела на него, отпинывая с дороги сухие ветки. Девушка не потрудилась накинуть на себя кафтан и надеть сапоги и шла в том же виде, в котором Риалаш застал её на реях. Пытаясь разрядить обстановку, наг заметил:

   – Ты на мальчишку в таком виде похожа.

   – Знаю, – угрюмо ответила девушка. Это замечание её ни разу не порадовало.

   Риалаш почти тут же сообразил, что не стоило этого говорить, но слов обратно не вернёшь. Прежде чем он успел сказать ещё хоть что-то, они вышли на берег небольшого озера, заполненного мутной зеленоватой водой. Видимо, водоём наполнял подземный проток, тянущийся от реки. Парочка замерла на его берегу.

   – Прекрасное место для купания, – протянул Риалаш.

   Девушка молча отошла немного в сторону и, усевшись на высоком берегу, опустила ноги в воду. Наг недовольно посмотрел на неё. Причину обиды девушки он, в общем-то, понимал и признавал, что ему не стоило так на неё рычать. Это получилось как-то само собой. Но ей тоже надо было думать, что она делает.

   – Искупаемся вместе? – предложил мужчина.

   Дарилла молча отвела взгляд, выражая этим свой отказ от столь любезного предложения. Она была зла на нага и не хотела менять так быстро гнев на милость. И почему она должна спускать подобное с рук? Она, между прочим, вообще ни в чём не виновата, но её посмели обвинить в неразумном поведении!

   Риалаш опять недовольно посмотрел на девушку и, глубоко вздохнув, начал раздеваться. Любопытный взгляд Дариллы, брошенный украдкой, мужчина поймал, когда сбросил сапоги и взялся за пряжку ремня. По его губам скользнула тонкая улыбка, и он решительно потянул штаны вниз. Девушка поторопилась повернуться к нему спиной.

   – И чего ты там не видела? – посмеиваясь спросил Риалаш, вытаскивая ноги из штанин.

   – «Там» я ещё ничего не видела, – раздражённо ответила Дарилла.

   – О, сколько недовольства в голосе, – издевательски пропел наг. – Ну прости меня, я не знал, что это так тебя расстраивает. Теперь можешь любоваться сколько угодно. Мне остаться так стоять или повернуться спиной?

   – Вам, похоже, нравится, когда на вас смотрят, – пробурчала девушка.

   – Я люблю быть в центре внимания, – Риалаш хмыкнул и всё же шагнул в воду. – Но меня очень огорчает церемонная вежливость моей собственной жены. Хоть бы из любопытства оценила, что ей досталось… Между прочим, я очень даже интересно выгляжу.

   Голова девушки дернулась, и она едва успела подавить спонтанное желание взглянуть на мужчину.

   – Дарилла, ты же моя жена, – Риалаш тяжело вздохнул и всё же решил затронуть утреннее происшествие. – Нет, дело даже не в этом. Я люблю тебя и мне совершенно не хочется, чтобы с тобой что-то произошло. Все эти твои опасные поступки…

   – Я ничего опасного не сделала! – огрызнулась девушка.

   – Ты могла упасть на палубу, – Риалаш опять начал злиться. – Неужели ты думаешь, что мне доставляло удовольствие смотреть, как моя жена ходит по реям и висит на вантах с риском сверзиться с высоты трех-четырёх саженей?

   – На лошади тоже ездить опасно, если на то пошло, – Дарилла развернулась и разгневанно посмотрела на мужчину. – Речники вон скачут по мачтам вверх-вниз и ничего.

   – Так у них опыт за плечами…

   – Так и я привычна залезать на полуразрушенные стены, готовые обвалиться от любого неосторожного движения!

   Разгневанный Риалаш стремительно шагнул к берегу.

   Щеки Дариллы стремительно покрыли красные пятна румянца. Она попыталась отвести взгляд, но почти сразу же опять вперила нервный и смущённый взор в неожиданно открывшуюся ей часть тела. Ей всегда казалось, что обнажённые люди должны выглядеть уязвимыми и неуверенными. О наагасахе этого сказать было нельзя. Он ничуть не смущался своей наготы. Наоборот, без одежды он казался ещё более самонадеянным, чем в ней. И девушка, отчаянно пытаясь скрыть овладевшую ею дрожь, вынуждена была отметить, что у этой самонадеянности имелись весомые причины.

   Ранее ей нечасто доводилось видеть обнажённых мужчин: Ерха ревностно относился к своей обязанности беречь девичью честь. Случай в Байрине у тюрьмы, когда оборотни обернулись на её глазах, явив себя во всей красе, был её первой возможностью как следует рассмотреть мужское тело. Но тогда Дарилла не воспользовалась ею. Сейчас же она была просто не в силах отвести взгляд крепких бёдер и низа рельефного живота, перетекающего в нечто возбуждающее и волнующее.

   Нет, мужское достоинство не показалось Дарилле красивым, но почему-то его вид заставил её испытать нервную дрожь, которая прошибла всё её тело остро-тонким волнением, стремительно перетёкшим в лёгкое возбуждение. Собственная реакция так её смутила, что девушка разволновалась ещё больше и мысли в голове перемешались в кашу, приправленную острой смесью возбуждения и стыда.

   Риалаш, продолжая иронично улыбаться, приблизился к девушке и присел перед ней на корточки. Та облегчённо перевела дыхание, когда нижняя часть тела мужчины опять скрылась под водой, но тут же покраснела ещё больше, столкнувшись с понимающим и немного насмешливым взглядом мужчины.

   – Со спины я тоже очень хорош, – тихо пропел он, – но не спорю, что спереди выгляжу куда интереснее.

   – Да ну вас! – Дарилла поджала губы и, качнув ногой, сердито плеснула на мужчину водой.

   Тот хрипло рассмеялся и поймал её босую стопу. Девушка нервно дёрнула ногу на себя, но высвободиться не смогла. Риалаш, продолжая смотреть на неё, прижался губами к её лодыжке. Глядя, как губы Дариллы начинают дрожать, а дыхание сбиваться, мужчина провёл языком по выступающей косточке, а затем легонько прикусил кожу. Девушка дёрнулась, нервно сглотнула. Пальцы её побелели ещё сильнее, впиваясь в камни.

   – Такая страстная и стыдливая, – горячее дыхание вызвало на коже девушки толпу мурашек, которые стремительно промаршировали до колена, а затем лёгкой рябью перетекли по бедру на живот.

   Дарилла опять сглотнула, смотря в тёмные зовущие глаза нага. Почему она так волнуется? Сердце её сходило с ума, выплясывая кульбиты в грудной клетке, дыхание сбивалось и возобновлялось с хрипами и всхлипами. У них же уже была близость, так почему сейчас она волнуется даже больше, чем тогда? А была ли та близость? Дарилле почему-то в этот момент не верилось в это. Она смотрела сверху на лицо наагасаха, на его всклоченные, неровно обрезанные волосы, широкие плечи и крепкую грудь, высоко поднимавшуюся из-за тяжёлого дыхания. Память вспышкой пронзили воспоминания о той первой ночи, низ живота свернула судорога, словно она опять почувствовала проникновение горячей плоти, а вниз по бёдрам, к коленям, хлынуло тепло.

   Рука наагасаха медленно двинулась по голени девушки вверх, мягко огладила напряжённое бедро и легла на талию. Сам наг подался немного вверх, привстав. Дарилла почувствовала, что её тянут вниз, в воду. Воспротивиться? Она даже не подумала об этом. Только нервно облизнула губы, предвкушая нечто очень волнительное.

   Нежный розовый язычок, быстро скользнувший по губам Дариллы, заставил Риалаша потерять остатки самообладания. Он порывисто подался вперёд, одновременно с этим окончательно стягивая девушку в воду, и впился в её губы поцелуем. Губы мужчины жёстко и властно раскрыли рот девушки, и его язык тут же скользнул внутрь, жадно оглаживая нёбо и мягкий податливый язычок, который осмелился соблазнить его.

   Дарилла всем телом прижалась к наагасаху, горячо отвечая ему. Руки Риалаша дёрнули её за ремень, а затем девушка почувствовала, как в воде её быстро избавляют от штанов. Вскоре и рубашка белой медузой распласталась на поверхности озера, а Риалаш, вынуждено отстранившийся от девушки, с новым жаром набросился на её губы. Дарилла вздрогнула, когда почувствовала своим животом рельефный торс наагасаха. Необыкновенно волнующее ощущение и самую малость пугающее. Но этот страх возбуждал ещё сильнее, заставляя совершенно забыть о реальности.

   То, что они куда-то перемещаются, Дарилла едва ощутила. Но затем девушка почувствовала, что падает, и через мгновение её спина соприкоснулась с влажной мягкостью берегового песка. Тяжелое мужское тело опустилось между колен девушки, и совсем неожиданно и быстро горячая твёрдая плоть проникла в неё. Дарилла вскрикнула и выгнулась, впиваясь пальцами в песок. Дыхание её сбилось, а глаза широко распахнулись. Риалаш ещё сильнее подался вперёд, погружаясь в неё, и, наклонившись, прикоснулся губами к её груди. Мучительно сладкий стон вырвался из горла девушки, и она дёрнулась под мужчиной, словно хотела избежать этой мучительно острой пытки. Но мужские пальцы обхватили её за талию, не позволяя даже пошевелиться. Бёдра его качнулись вперёд, потом резко назад, почти полностью покидая её и опять плавно погружаясь в тело девушки.

   Дарилла изо всех сил старалась сдержать стоны, которые эхом разносились над озером. Она кусала губы, впиваясь пальцами то в плечи мужчины, то в песок, извивалась под страстным напором наагасаха, стремясь то уйти от сладкой и острой пытки, то, наоборот, прижаться ещё крепче, чтобы прочувствовать всё ещё острее.

   Риалаш растерял всю сдержанность. Податливость и отзывчивость Дариллы заставили забыть его о разумности. Осталось только желание. Он прижался к губам девушки, с наслаждением выпивая её стоны и тихий шёпот.

   – Риалаш… – имя, прозвучавшее почти беззвучно, заставило нага взволнованно вскинуться и посмотреть в лицо девушки.

   Губы Дариллы раздвинулись в улыбке, и она обняла его за плечи. Риалаш с лихорадочной поспешностью покрыл её шею и лицо поцелуями, словно благодаря за доверчивость и отзывчивость.

   Девушка ахнула, ощутив очередное мучительно-острое движение нага, и крепко зажмурилась, чувствуя, как внизу живота сворачивается удовольствие. Из-за сильных и уверенных движений мужчины Дарилла забывала, как дышать. Её лёгкие горели, а губы нестерпимо ныли от поцелуев.

   Судорога удовольствия пронзила её совершенно неожиданно. Дарилла ошеломлённо вскрикнула и широко распахнула глаза, продолжая губами захватывать воздух. Тело её выгнулось, сильнее прижимаясь к бёдрам наагасаха. Мучительное наслаждение внизу живота стало таким острым, что на глазах выступили слёзы.

   Риалаш глухо застонал, почувствовав, как сильно сжимает девушка его изнутри. Порывисто прижавшись к губам Дариллы, он совершил ещё несколько сильных движений и позволил себе расслабиться. Сладостно-острое облегчение накрыло его с головой. Тихий стон сорвался с губ нага, и он обессиленно опустился на тело девушки.

   Дарилла, тяжело дыша, смотрела на зелёную листву над своей головой и не ощущала ни капли стыда. В голове витал вязкий туман, состоящий из обрывков мыслей, эмоций и ощущений. Последних было значительно больше. Она ощущала тяжесть тела наагасаха и его тепло. Внизу живота продолжало пульсировать затихающее удовольствие, а спину приятно холодил влажный песок.

   Риалаш приподнял на локтях и с беспокойством посмотрел на девушку.

   – Всё хорошо? – тихо спросил он.

   Дарилла слабо улыбнулась и совсем тихо ответила:

   – Да. И почти не стыдно.

   Мужчина с облегчением улыбнулся в ответ.

   – Не смог удержаться, – признался он. – Да я и не обещал сдерживаться.

   Девушка весело фыркнула.

   – Мне в последнее время не нравится, когда вы сдерживаете обещания.

   Риалаш улыбнулся ещё шире и подался вперёд, целуя её. Его руки нежно огладили бока девушки и осторожно прикоснулись к её груди. Дарилла поспешила упереться нагу в грудь, чувствуя, что его поцелуй становится всё более несдержанным.

   – Нам пора возвращаться, – трудом произнесла она, пытаясь унять тяжёлое дыхание.

   По губам Риалаша расползалась тонкая, полная предвкушения улыбка. Он наклонился чуть вперёд, словно всматриваясь в глубину ярко-голубых глаз девушки, а затем опустился ниже, к её груди, продолжая пристально смотреть на раскрасневшееся лицо.

   – Дарилла, – наг протянул её имя так проникновенно, что девушка нервно дёрнулась и тут же ошеломлённо захлопала ресницами: движение отозвалось острым томлением и судорогой внизу живота. Там, где продолжал находиться наагасах. – Скажи, если тебе пришлось голодать довольно продолжительное время, ты сможешь наесться одним куском? – наг, не открывая от её лица взгляда, провёл языком по влажно блестящему розовому соску и легонько сжал на нём зубы, вызвав у девушки прерывистый вздох. – Я ещё очень и очень голоден. Накорми меня.

   И он опять потянулся к губам Дариллы…

   Вернулись на корабль Риалаш и Дарилла только ближе к вечеру. Капитан встретил их недовольным взглядом: время отплытия подошло, и оборотень уже решил, что за этой парочкой придётся кого-то отправить.

   – Наагасах, вы там полировались, что ли? – спросил у Риалаша раздражённый Доаш.

   – Почти, – тот хитро улыбнулся, и охранник с недоумением посмотрел на Дариллу.

   Девушка под его взглядом стремительно порозовела, и до нага наконец дошло, по какой причине эти двое так долго купались. Он едва удержался от того, чтобы не принюхаться, но вовремя опомнился и пожалел и без того смущённую Дариллу.

   – Ну вернулись и ладно, – неловко пробормотал охранник и поспешил к брату, который продолжал тоскливо смотреть в воду.

   Дарилла изо всех сил стянула на своей груди кафтан наагасаха, одолженный ей, как и сухая мужская рубашка, чтобы она не щеголяла перед другими мужчинами в мокрой одежде, и нервно осмотрелась, боясь наткнуться на насмешливые взгляды речников-оборотней. Но те были заняты подготовкой корабля к дальнейшему плаванию и не обращали на припозднившихся путников никакого внимания.

   Девушка перевела взгляд на наагасаха и тут же отвернулась, наткнувшись на ответный очень довольный взгляд. Вид мужчины смущал её ещё больше. Он был раздет до пояса, а на плече у него лежала её мокрая рубашка, вид которой почему-то окончательно смутил. Риалаш утолял свой «голод» долго и тщательно. И от его «трапезы» у Дариллы теперь сильно ныли губы и нежная грудь. Да и чувствовала она себя очень уставшей, хоть и счастливой.

   От нага девушка быстро ускользнула в каюту, где переоделась в сухое и с тоской посмотрела на мокрую одежду. Как-то ей было стеснительно вывешить сушить свои портки на всеобщее обозрение. Но не в каюте же их на полу раскладывать? А ведь раньше, когда она притворялась парнем, это её ни капли не смущало.

   – У тебя что-то случилось? – в каюту заглянул Риалаш. – Долго возишься.

   Дарилла смущённо взглянула на него и продемонстрировала мокрую одежду. Брови нага весело изогнулись.

   – Оборотней стесняешься? – догадался он и, дождавшись ответного кивка, посоветовал: – А ты повесь их рядом с капитанскими. Он как раз свои постирал. Поверь, рядом с его парусами твой платочек и заметен не будет.

   – Не смешно, – но против воли Дарилла всё равно улыбнулась. – А где моя рубашка?

   – Уже полощется на ветру. Могу и это повесить, – Риалаш кивнул на штаны и портки, которые девушка держала в руках.

   Дарилла с возмущением взглянула на него, но потом замерла и протянула вещи нагу. Тот принял их и спокойно покинул каюту, а девушка метнулась к двери и осторожно выглянула. Улыбка скользнула по её губам: наследник нагов развешивает мокрое бельё! Попробуй скажи кому-нибудь такое – не поверят.

   Увы, наагасах завернул в сторону кормы, и девушка потеряла его из виду. Когда она всё же осторожно выбралась наружу и отыскала глазами мужчину, он уже возвращался обратно, а её вещи трепетали на ветру.

   – Ты чего крадёшься? – удивился проходящий мимо Доаш.

   Дарилла растерялась от неожиданности, а потом почувствовала себя ужасно глупо. Что ответить? Что она хотела посмотреть, как наследник нагов развешивает мокрую одежду? Да если Доаш после этого скажет, что она ещё совсем глупый ребёнок, то будет совершенно прав.

   – Любуешься? – с хитрой улыбкой предположил наг.

   Дарилла скривилась и была вынуждена кивнуть, лишь бы не признаваться в истинной глупой подоплёке своего поступка.

   Доаш улыбнулся ещё шире, а потом почему-то глубокого вздохнул и малость погрустнел.

   – Мне даже немного завидно, – признался он.

   Девушка с большим удивлением посмотрела на него.

   – Столько веков прожил, а семьёй так и не обзавёлся. И я-то ладно. Мне особо-то пока и не хочется. Но вот Миссэ… – наг с тоской посмотрел в сторону, и Дарилла, проследив за его взглядом, увидела, собственно, Миссэ, который мрачно смотрел в воду. – Я тут в последнее время даже думаю, что неплохо было бы, чтобы Низкан и правда его сыном оказался. Хотя вряд ли это возможно. Больно уж невероятно…

   Корабль качнулся под стремительно расправляющимися парусами, и со стороны носа раздались радостный визг малыша Дара и ругань Низкана. Дарилла обернулась как раз в тот момент, когда зверёныш поехал по слегка накренившейся палубе, но бывший вольный успел поймать его и теперь держал пушистой попой вверх. Куцый хвостик детёныша счастливо мотылялся из стороны в сторону.

   – У Миссэ что-то случилось? – осторожно уточнила Дарилла. – Он грустный очень…

   – Да я же сказал, семья ему нужна… дети… Дозрел уже. Ему не столько мужем, сколько отцом хочется быть, – помолчав, Доаш добавил: – Хорошим отцом.

   – Он будет замечательным отцом, – с полной уверенностью заявила Дарилла.

   – У вас что-то произошло? – полюбопытствовал подошедший Риалаш.

   Доаш и Дарилла разом отрицательно мотнули головами, вызвав своим единодушием подозрительный взгляд.

   Ближе к ночи Риалаш утащил Дариллу на корму, где обернул вокруг себя и девушки одеяло и начал шептать ей на ухо всякие глупости. Та опасливо смотрела на устроившегося на носу Миссэ и хлопала наагасаха по шаловливым пальцам, которые так и норовили забраться за пояс её штанов или пробраться под рубашку.

   – Наагасах, здесь же полно народу, – умоляюще прошептала Дарилла, ощущая, как жар растекается по телу. – Ну прекратите…

   – Я же всего лишь трогаю, – ласково пропел наагасах, касаясь губами её шеи.

   – Если вы продолжите меня дразнить, то я вас за борт сброшу! – пригрозила девушка.

   Наг тихо, чарующе рассмеялся и, поцеловав её в плечо, прекратил попытки добраться до тела девушки.

   – Ну извини, – раскаяния, впрочем, в его голосе слышно не было, – но я терпел с самого отъезда из дома Вотых. А мне, молодому мужу, очень сложно устоять перед такой соблазнительной женой, особенно, когда она сердится.

   – Но я же держусь! – сердито прошипела Дарилла. – Хотя вы тоже, когда сердитесь, становитесь очень притягательны.

   – Да что ты говоришь? – промурлыкал Риалаш.

   Девушка зажмурилась и закусила губу. И кто её за язык тянул? Стремясь уйти от смущающей её темы, Дарилла торопливо проворчала:

   – Я, между прочим, до сих пор обижена за то, что вы нарычали на меня утром. Можно ведь было и спокойно поговорить.

   Риалаш тяжело вздохнул, ощущая, как сходит на нет шаловливое настроение.

   – А ты могла бы и обо мне подумать, – недовольно заметил он.

   – Я даже предположить не могла, что вы на это внимание обратите, – Дарилла опустила голову. – Для меня это вполне обычно.

   – Обычно… – Риалаш недовольно фыркнул.

   – А вам бы понравилось, если бы я запретила вам ездить на лошади или… или… ну, например, тренироваться с оружием?

   – Я мужчина!

   – То, что вы мужчина, не мешает мне переживать за вас!

   Наступило неловкое молчание.

   – Мне сейчас сложно держать себя в руках, – с трудом выдавил из себя Риалаш. Ему не хотелось признаться в подобном. Всё же неспособность контролировать себя – это слабость.

   – Инстинкты? – тихо уточнила Дарилла.

   Наг немного удивлённо уставился на неё. Девушка не могла видеть его взгляд, но недоумение ощутила кожей.

   – Мне Миссэ рассказывал, – призналась она. – Тяжело с ними, да?

   Риалаш стиснул её в своих объятиях и прижался лбом к её щеке.

   – Тяжеловато, – поделился он. – Я ведь утром не только испугался за тебя, но приревновал.

   – Приревновали?! – поразилась девушка. – Но почему?

   – Ну ты с голыми ногами щеголяла, – недовольно заметил наг.

   Дарилла прищурилась, вспоминая утреннее происшествие.

   – Так в сапогах скользко, – заметила она.

   – Ты штанины до колена закатала! – прошипел ревнивый наг.

   – Что? – Дарилла развеселилась. – Из-за этого? Ой, простите, я не хотела смеяться.

   Но Риалаш успел немного обидеться.

   – Все речники на тебя пялились!

   – Да не смотрели они, – неуверенно протянула девушка. – Нашли тоже к кому ревновать. Между прочим, я бы тоже могла вас приревновать.

   – К кому? – с ехидством уточнил Риалаш. – К капитану?

   Дарилла прыснула от смеха, представив сурового капитана, бросающего нежные взгляды в сторону смущённого наагасаха. Риалаш попытался взглянуть на девушку с укором, но сам весело фыркнул.

   – И всё же я не могу понять причины вашей ревности, – отсмеявшись, призналась Дарилла. – Я же не обращаю на других мужчин внимания, не флиртую с ними, не строю глазки… А если что-то такое происходит, то чисто случайно. Мне и вас достаточно.

   – Я польщён, – наагасах расплылся в широкой улыбке. – Но природа моей ревности несколько сложнее. Видишь ли, инстинкты требуют, чтобы ты была только моей. Совсем моей. Полностью. И желательно, чтобы на тебя вообще никто не смотрел и ты ни на кого не смотрела.

   – Как много они хотят… – протянула поражённая Дарилла. – Это же невозможно!

   – Невозможно, – покладисто согласился Риалаш, – но мне от этого не легче. Инстинкты нужно контролировать, но мне пока это не всегда удаётся. Давненько я уже не подвергался столь агрессивной атаке с их стороны…

   – То есть так уже было? – в голосе девушки невольно прозвучали ревнивые нотки.

   Наагасах уловил их и с удивлением посмотрел на затылок девушки. Та смущённо потупилась и шмыгнула носом. Мужчина положил подбородок на её плечо и вкрадчиво поинтересовался:

   – Так значит, я не один подвержен ревности?

   – А я не человек, что ли? – Дарилла раздражённо стянула края одеяла на груди, а затем чуть слышно призналась: – Я побаиваюсь, что вы любили её сильнее, чем меня, и что-то из тех чувств осталось. И завидую ей: вы полюбили её раньше, чем меня. А я вообще никого, кроме вас, не любила.

   Девушка сдавленно пискнула, когда наагасах сильно стиснул её в своих объятиях.

   – Мне это нравится… – довольно протянул Риалаш, но тут же спохватился: – Я хотел сказать, что очень тебе сочувствую.

   – Заметно, – обиженно процедила девушка.

   – Но всё же зря ты об этом думаешь.

   Дарилла поворочалась в его руках и повернула голову, вопросительно уставившись на мужчину.

   – Моя любовь к Оисише и моя любовь к тебе совершенно разные, – спокойно ответил на её немой вопрос Риалаш. – Эти два чувства нельзя сравнивать. Оисишу я любил тихой и размеренной любовью, которая переросла в очень болезненное чувство, а затем сменилась привязанностью и благодарностью. Любовь к тебе сводит меня с ума. Точнее, твои поступки сводят меня с ума, – в голосе нага опять зазвучало недовольство. – В этом чувстве нет ничего размеренного и тихого. Порой я ощущаю себя горящим заживо. И если ты меня оставишь, то благодарности я к тебе никогда не почувствую.

   Воздух наполнился ощущением угрозы, и Дарилла поспешила посильнее прижаться к груди наагасаха. Она изо всех сил пыталась сдержаться, но улыбка всё равно скользнула по её губам.

   – Радуешься моим мучениям? – проворчал за её спиной Риалаш.

   – Ну так я тоже мучаюсь, – справедливо заметила Дарилла. – Но всё же я надеюсь, что вы не всегда горите заживо. Это ведь очень изматывающее состояние.

   – Не всегда, но довольно часто.

   Подумав, девушка тихо произнесла:

   – Я постараюсь принимать во внимание ваши чувства. Но мне это будет даваться не всегда. Мне иногда очень хочется совершить нечто очень волнующее, и контролировать себя очень сложно. Тем более, я не знаю, что именно может вызвать ваше недовольство. Я, например, не думала, что вас так зацепит мой утренний поступок. Поэтому вы тоже будьте снисходительным. И прекращайте сгорать, – чуть смущённо добавила она.

   – Приложу все усилия, – довольный исходом разговора наг от души стиснул её в руках.

   – Эй, осторожнее! Моя грудь… – Дарилла резко умолкла, а потом поспешила исправиться: – У меня рёбра ноют.

   – Рёбра? – с сомнением протянул Риалаш, а затем, прижавшись губами к уху девушки, прошептал: – Неужели я перестарался?

   Дарилла возмущённо фыркнула и прикрыла ухо ладонью.

   – Конечно! – смущённо прошипела она.

   – О, – сокрушённо протянул Риалаш. – Позволь мне всё исправить… – с этими словами хитрый змей начал пробираться под её рубашку. Но девушка впилась в его пальцы и сердито одёрнула рубаху.

   – Вы про инстинкты рассказывали, вот и рассказывайте дальше, – напомнила она.

   Хмыкнув, наагасах покладисто продолжил говорить:

   – Так что я говорил? А! Давненько я не подвергался атаке с их стороны. Знаешь, в юности я был совершенно несдержан. Настолько несдержан и неразумен, что круг наагаришей даже выразил своё неодобрение мной в качестве будущего наследника. Они даже посмели рекомендовать моему отцу избрать другого наследника из числа своих детей.

   Дарилла развернулась полубоком и с удивлением воззрилась на лицо нага.

   – Вы? – вырвалось у неё.

   – Ты, Дарилла, – устало произнёс Риалаш.

   – Что я? – не поняла девушка.

   – Мне уже начинает казаться, что «вы» – моё второе имя.

   До Дарилла наконец-то дошла суть претензии, и она смутилась.

   – Простите… то есть прости. Я постараюсь исправиться. Так что там с наагаришами?

   – Ничего, – недовольно проворчал Риалаш. – Отец был в таком гневе, что едва не распустил весь круг. А мне пришлось взяться за ум и научиться сдержанности. Лет пятьдесят мне на это потребовалось…

   Он отвлёкся, так как Дарилла неожиданно захихикала, а потом и засмеялась в голос.

   – Ты чего? – с любопытством спросил наг.

   – Я наконец-то поняла, почему вы так не любите несдержанность и глупость, – сквозь смех ответила девушка. – Потому что вы сами были таким и вам не нравится вспоминать себя юного.

   – Сейчас у меня кто-то довеселится, – с угрозой протянул Риалаш и легонько укусил девушку за шею.

   Та засмеялась ещё сильнее и рванулась из его рук. Раздался грохот покатившихся по палубе тел. Миссэ настороженно вытянул голову вперёд, пытаясь рассмотреть, что там, но хохот наагасаха убедил его в том, что всё хорошо.

   Ерха ворочался и недовольно прислушивался к смеху, что доносился с палубы. И чем там эти супружники занимаются? Старик сердито засопел и перевернулся на бок. Щёку уколола соломинка, забившаяся в шов кафтана, на котором Ерха почивал, и он, выругавшись, сел. В темноте очерчивались силуэты лошадиных крупов, витал крепкий запах навоза и слышалось мерное поскрипывание палубы.

   Желая хоть как-то отвлечься от терзающего его раздражения, Ерха подтянул к себе мешок и, пошарив в нём, вытащил кубок. Свет артефакта тут же озарил трюм. Лошади обеспокоенно заржали и застучали копытами.

   – Чудная вещичка, – довольно протянул Ерха, рассматривая божественный атрибут. На губах сама собой возникла улыбка.

   Впрочем, померкла она очень быстро. Глаза старика привыкли к яркому свету, и он озадаченно нахмурился. На боку кубка сиял только один камень.

   Утро выдалось чудесным. Восходящее солнце окрасило горизонт нежно-розовым ласковым светом. И в этом сиянии участок Гава-Ыйских болот, показавшийся на правом берегу, выглядел жутковато. Испарения уже утратили свой ночной голубой оттенок, и теперь молочную пелену тумана пронизывали розовые лучи солнца, подкрашивая его красным. Выглядело это так, словно по белому воздушному платью болота расползлись лёгкие разводы крови. Речники мрачно смотрели на это зрелище и бдительно обшаривали глазами воды рядом с кораблём.

   – Не знала, что болота находятся ещё и на другом берегу реки, – тихо протянула Дарилла, опираясь руками на край борта. – Точнее, я видела его продолжение на карте, но почему-то не задумывалась, что оно ещё тут есть.

   Риалаш стоял рядом и, в отличие от девушки, больше смотрел на воду, чем на берег. Сильнее всего ему хотелось утащить девушку в каюту и заставить её пересидеть там всё то время, что понадобится для пересечения этого участка реки.

   – Если там есть испарения, то получается, что садовники наведываются и туда? – Дарилла вопросительно взглянула на наагасаха. – Туман же от бахвина идёт.

   Наг пожал плечами и всё же бросил взгляд на болота. В завихрениях тумана ему почудились очертания какой-то фигуры. А может, и дерева.

   Девушка развернулась, чтобы посмотреть на правый берег. Он сильно отличался от левого и был покрыт довольно густым лесом. Солнечные лучи ещё не успели до конца разогнать сумрак, и листва некоторых деревьев продолжала слабо светиться зелёным, голубым, оранжево-жёлтым и красным. Это зрелище было куда заманчивее, но доносившиеся оттуда яростные рыки сильно портили общее впечатление.

   – Глаза б мои их не видели! – поднявшийся на палубу Ерха сплюнул, неприязненно глядя на болота.

   Дарилле стало обидно за болота. Даже появилось желание рассказать обо всём дяде, но она поспешила задавить его. Всё же тут полно лишних ушей. Так что она ограничилась тем, что мысленно попросила болота не обижаться и простить Ерху. Это он от незнания.

   – А Низкан где?

   Миссэ обеспокоенно крутил головой, осматривая палубу и мачты.

   – Да питомца своего по трюму ищет, – успокоил его Ерха. – Эта мелочь запропастилась куда-то.

   Миссэ было успокоился, но в этот момент раздался крик смотрового:

   – Тварь по правому борту!

   Риалаш едва успел перехватить и прижать к себе Дариллу, которая тут же метнулась к правому борту, чтобы посмотреть на неведомую тварь. Осознав, что она собиралась сделать, девушка потупилась под укоризненным взором нага. Но уже через секунду вытягивала шею, чтобы всё же посмотреть на визитёра.

   Сперва она ничего не увидела, но потом различила глянцево блестящую чёрную спину. Или голову. Или и то, и то вместе. Можно было рассмотреть только небольшую часть местного чудища, которую он высунул из воды. И самой выдающейся деталью на ней были большие выпуклые глаза, которые смотрели на корабль с почти детским любопытством. Послышался плеск, но Дарилла не различила конечностей, которые могли бы его издавать. Неведомый зверь чуть опустился в воду, а затем издал громкий бульк.

   Девушке это бульканье показалось весьма дружелюбным, но Риалаш тут же задвинул её за спину, а часть речников побежали за баграми. Теперь-то опасения зашевелились и в душе Дариллы.

   Чудище продолжало булькать, смотря своими выпуклыми глазами на склонившихся над бортом оборотней. Дарилла опасливо выглядывала из-за спины наагасаха и на всякий случай придерживала мужчину за ремень штанов, чтобы он не вздумал подойти слишком близко к борту. Подоспел капитан. Взглянув на всплывшую тварь, он немного успокоился, хотя и продолжал недовольно хмурить брови.

   – Маленький ещё, не полезет, – пробормотал он.

   – Так мамка может где-то рядом быть, – справедливо заметил один из речников.

   – Она нападёт, только если мы нападём, – успокоил его другой оборотень. – С дитём рядом она сама в драку ввязываться не будет.

   Так это малыш? Дарилла опять посмотрела на чудище и в очередной раз отметила детскую любознательность, светящуюся в его глазах. Никакой агрессии или голодного блеска. Ни единого намёка на страх. Сплошное всепоглощающее любопытство. Девушка обеспокоенно осмотрелась и с облегчением убедилась, что схватившиеся за багры речники опустили своё оружие.

   Призывный писк, разорвавший возникшую тишину, заставил подскочить даже капитана. Маленькое чудище перевело свои любознательные глаза в сторону носа корабля и медленно двинулось к нему. Миссэ, осторожно перегнувшийся через край борта, тихо выругался. В отверстии клюза, расположенного на носу, сидел малыш Дар. Зверёныш с большим интересом смотрел на речное чудище. Тот замер прямо под ним, а затем потянулся вверх. Из воды показалась плоская морда с широкими ноздрями и длинное плотное тело без каких-либо намёков на конечности. Вытянувшись до самого клюза, гость потянулся к Дару, и малыши тщательно обнюхали друг друга.

   А затем Дар, истошно взвизгнув, исчез. Раздалась сильная ругань Доаша, который и затащил зверька внутрь, дёрнув его за куцый хвост. Маленькое чудище удивлённо хлопнуло глазами и тщательно обнюхало отверстие и свисающий из него якорь. На его морде появилось такое разочарование, что Дарилла почувствовала острый укол жалости.

   Малыш вдруг забеспокоился. Вся команда похолодела, когда его чёрное тело стремительно обвило длинное щупальце, и чудовище, возмущённо булькнув, исчезло в воде.

   – Неужели его кто-то съел? – Дарилла бросилась к борту, но добежать до него не успела. На поверхности воды в десяти саженях от корабля опять возникли любопытные глаза забавного монстра. Волна облегчения затопила девушку.

   Но почти тут же по спине пробежал озноб: чуть позади любопытного гостя из воды медленно высунулась огромная глянцевая голова с крупными, настороженно прищуренными глазами.

   – Вот и мамка… – вырвалось у кого-то.

   Парочка ещё немного помаячила на поверхности воды, а потом всё же скрылась в глубине, булькнув на прощание.

   – Приветственная делегация от местного населения, – пошутил Миссэ.

   – И довольно дружелюбная, – Риалаш улыбнулся и слегка поиграл бровями.

   Благополучно завершившаяся встреча вселила хорошее настроение во всех. Суеверные речники, верящие, что хорошее начало сулит прекрасное продолжение, пришли в особо благостное состояние духа, уверовав, что плавание по опасному участку завершится благополучно.

   Низкан получил своего драгоценного поскуливающего от обиды питомца из рук раздражённого Доаша и тоже был очень доволен. На корабле воцарилась весьма шутливая атмосфера.

   – Наагасах, на вашу голову скоро птицы садиться будут, путая её с гнездом, – ехидно поддел наследника Миссэ.

   Риалаш добродушно прищурился и провёл рукой по своим всклоченным сухим волосам.

   – Подстричь бы ещё немного… – протянул он и вопросительно посмотрел на Миссэ: – Может, поможешь?

   Охранник взглянул на настороженно подобравшуюся Дариллу, а затем взглядом оценил безобразие на голове наследника и полез в свой мешок, из которого достал ножницы, завёрнутые в кусок ткани.

   – На кой они тебе? – удивился греющийся на солнышке Ерха. – Ты ж лыс как колено!

   – Зато Доаш волосат и руки у него из задницы растут, – объяснил Миссэ.

   Доаш, услышавший замечание брата, сделал вид, что оскорблён до глубины души.

   Риалаш поудобнее уселся на палубе, свернув ноги кренделем, и слегка склонил голову. Взволнованная Дарилла села напротив него и бросила на Миссэ почти умоляющий взгляд. Охранник понимающе улыбнулся и кивнул.

   Он лишь немного подровнял волосы, придав им большую аккуратность, и совсем чуть-чуть укоротил. Закончив, мужчина вопросительно посмотрел на Дариллу.

   – Как тебе? – поинтересовался он.

   – Лучше, – девушка с благодарностью посмотрела него.

   Миссэ опять понимающе улыбнулся. Наагашейдиса тоже очень любила длинные волосы своего супруга. И каждый раз, когда тот хотел постричься, она была готова отстаивать каждую прядь зубами и когтями. Кошка же вообще горевала над отстриженными волосами. Сгребала их лапами, ложилась сверху и тоскливо урчала. Наагашейд обычно садился рядом, гладил её и обещал, что отрастит новые, ещё лучше прежних.

   – А у меня спросить? – Риалаш вскинул бровь и, обернувшись, посмотрел на Миссэ с деланным возмущением.

   – Главное, чтобы жене нравилось, – хмыкнул тот.

   – А жене нравится? – Риалаш лукаво посмотрел уже на Дариллу.

   Та постаралась спрятать улыбку и с наигранным недовольством ответила:

   – Длинные мне нравились больше.

   Риалаш широко улыбнулся и вдруг стал так похож на мальчишку. Весёлого бесшабашного мальчишку. Совсем юного и жизнерадостного. На мгновение у Дариллы спёрло дыхание, а затем она быстро подалась вперёд и крепко обняла его. Наагасах удивлённо посмотрел на её макушку.

   – Ты чего?

   Девушка тяжело вздохнула, вжалась лицом в его грудь и тихо проворчала:

   – Ты на самом деле совершенно неотразимый.

   Риалаш даже слегка растерялся от такого искреннего признания.

   – Это у него от матери. Та тоже очаровательна в любом виде, – поделился Миссэ.

   – Да он просто мастер голову дурить, – вмешался Ерха, немного ревниво посматривая на наагасаха.

   – А это уже от папы, – со вздохом признал охранник.

   Лорес, нахмурившись, всматривался вдаль в надежде увидеть баркас, на котором странники отправились в дальнейший путь. Но река впереди делала поворот, и что было за ним оставалось тайной.Мужчина досадливо поморщился и посмотрел уже вниз, на палубу корабля. Сам он располагался на мачте, в одной корзине со смотрящим, потеснив того. Внизу народ в большинстве своём сидел по центру палубы и с испугом смотрел на борта. Капитан успел всех застращать близостью Гава-Ыйских болот. Смельчаков, отважившихся стоять рядом с перилами, было довольно мало. Всего двое. Они весело смеялись и подначивали друг друга искупаться.

   Лорес опять перевёл взгляд вперёд. Его, конечно, не обрадовало, что странники решили дальше плыть на корабле. Преследование из-за этого усложнялось. Он не мог расположиться с ними на одном судне. Это вызвало бы подозрения. Да и странники выкупили для себя целый корабль! Сам Лорес не мог себе такого позволить. Слишком явно следить не хотел. Он уже успел представиться господину Ранхашу и местным властям как наёмник. А у простого наёмника разве могут быть такие деньги? И человек, заплативший такую сумму за целый корабль, обязательно запомнится. Пришлось ждать отплытия судна, отправляющегося на запад. Всё осложнялось ещё и тем, что Лорес не знал, куда именно держат путь странники и когда сойдут с корабля. Это он выяснить не успел.

   Неожиданно корабль качнулся. Лорес едва успел схватиться за край корзины. Смотровой напряжённо уставился в воду, а затем завопил:

   – Клякса по левому борту!

   Речники недовольно заругались и заволновались.

   – Как бы не опрокинул… – обеспокоенно проворчал смотровой.

   Мужчины, стоящие у края борта, тут же свесились вниз, пытаясь высмотреть загадочную «кляксу».

   – У нас проблемы? – осторожно спросил Лорес.

   – Может быть, – неохотно ответил смотровой. – Кляксы на корабли нападают редко, но могут случайно опрокинуть. Вон, смотри!

   Он вытянул палец вперёд, и Лорес наконец увидел блеснувшую в солнечных лучах чёрную спину. Очень большую спину. Шириной в полкорабля. Вдоль позвоночника прошёл холодок.

   – Это… что? – с трудом выдавил он.

   – Клякса. Её так называют, потому что по цвету и форме на кляксу похожа.

   Лоресу так не показалось. Больше всего увиденная спина – или что это там было – напоминало огромное полотно.

   Корабль ещё раз ощутимо качнуло. Раздались испуганные крики.

   – Вот заразина! – процедил смотровой. – Под нами резвит…

   Договорить он не успел. Корабль сильно накренился на левый борт, и один из склонившихся над перилами мужчин с коротким криком улетел в воду. С громким плеском судно приняло прежнее положение. Загудел шум голосов. Кто-то из речников бросил потерпевшему верёвку. Но тот не успел схватиться за неё. Рядом с ним из воды показалась чёрная лоснящаяся голова с любопытными глазами. Мужчина дико заорал.

   Лорес с высоты мог разглядеть, что эта клякса совсем маленькая. Странная зверушка подняла над водой маленькие щупы и обвила ими зашедшегося в истерических воплях мужика. Её голова вытянулась над водой, и в чёрном теле раздвинулась горизонтальная щель, из которой вылез нежно-розовый язык. Крошка-клякса от всей души лизнула свою случайную добычу, от пояса до макушки обмазав мужика густыми слюнями.

   – Руки! Руки давай! – орали мужику речники.

   Один из них свесился за борт и тянулся к потерпевшему. Двое других крепко держали его за ноги.

   – Тянись! – велели они заходящемуся в истерике мужчине. – Он маленький ещё и жрать не умеет! Тянись!

   До того, наконец, дошёл смысл слов, и он изо всех сил потянулся вверх. Держащая его клякса, казалось, с удивлением смотрела на происходящее, а потом, словно сообразив, что тот хочет, приподняла его вверх. Речник схватил потерпевшего за ворот, и его товарищи потянули их на корабль. Странная тварюшка, видимо, решила помочь и подтолкнула округлой головой перепуганного мужчину под зад. От толчка и потерпевший, и тянущие его речники кубарем покатились по палубе. А маленькая клякса, обтеревшись напоследок боком о борт, канула в глубину.

   И вовремя. Оборотень, товарищ пострадавшего, нашёл багор и метнулся к краю борта, занося над головой оружие. Бросить он, правда, его не успел. Капитан оказался быстрее. Подскочив, он выхватил багор и отвесил мужчине такую затрещину, что тот покатился на палубу вслед за товарищем.

   – Не сметь! – рявкнул он так, что на корабле наступила полная тишина. – Рядом с ним должна быть мамаша! Есть желающие поиметь дело с ней?

   Никто не посмел нарушить возникшую тишину, выражая этим, видимо, своё нежелание связываться с мамой-кляксой.

   Лорес, переведя взгляд в сторону, вздрогнул. В двадцати саженях от корабля на поверхности воды опять появилась широкая чёрная спина, на которой сидела маленькая клякса. Её можно было различить только по большим любопытным глазам и по маленьким, шевелящимся в воздухе щупальцам. Раздался то ли вздох, то ли бульканье, и мамаша со своим дитятком скрылись под водой.

ГЛАВА 3

Гава-Ыйские болота пропали из виду через два дня. На третий день Риалаш начал беспокоиться. Беспокойство было странное, больше похожее на раздражение, и шло откуда-то изнутри. Сперва наг не обратил на это внимания, но ощущение внутреннего зуда не улеглось. К вечеру настроение испортилось, и наагасах стал очень нервным.

   – На линьку похоже, – озадаченный Миссэ почесал голову, – но до неё ещё нескоро. Вы обернитесь, может, с хвостом что случилось.

   Риалаш обернулся. Его змеиный облик вызвал среди команды корабля настоящий ажиотаж. Некоторые оборотни даже за багры схватились. Капитан был сильно возмущён: его не предупредили о расовой принадлежности нанимателя. Пока Доаш их успокаивал, Миссэ осматривал хвост раздражённого наследника и сочувствующе вздыхал.

   – Всё-таки линька, – сделал он заключение. – Видимо, ожоги спровоцировали её начало.

   – Этого мне ещё не хватало! – Риалаш недовольно хлопнул хвостом по палубе.

   – А это плохо, что она началась так рано? – обеспокоенно поинтересовалась Дарилла.

   – Да так-то хуже не будет, но сам процесс не очень приятный, – ответил Миссэ. – Чешется же всё. И лучше всего до её завершения с хвостом поползать. Так кожа быстрее слезет…

   Он прервался, так как именно в этот момент наагасах с остервенением почесался хвостом о борт. И речники, и охранники воззрились на страдающего наследника с сочувствием.

   – Ты с ним поласковее, – попросил Миссэ Дариллу.

   Та растерянно посмотрела на него. Что делать, она совсем не представляла.

   Но, как выяснилось, она могла и не переживать по этому поводу. Наагасах сам знал, что ему нужно, и не стеснялся это требовать. Тем же вечером он сел рядом с ней и, положив свой хвост на колени девушки, попросил:

   – Почеши меня.

   У него были такие страдающие глаза, что Дарилла, конечно же, не отказала. Чесать чешую было не очень удобно. Ногти скользили по твёрдым пластинкам, и девушке казалось, что никакого эффекта от её помощи нет. Но Риалаш блаженно закатывал глаза, тихо постанывал, и девушка преисполнилась энтузиазма.

   Через несколько минут Дарилла обратила внимание, что кое-где между чешуйками едва-едва отслаивается плотная белёсая плёнка. Раньше ей никогда не приходило в голову понаблюдать за процессом линьки у змей, и сейчас девушка испытывала острую досаду от нехватки знаний.

   – И надолго это? – поинтересовалась она.

   – Недели на две, – тоскливо вздохнул Риалаш, а потом с надеждой добавил: – Или на полторы.

   – И как это проходит?

   Наг поморщился и сам от души почесал хвост. Когтями.

   – Неприятно, – признался он. – Но не так, как сейчас. Обычно недели за две мы становимся раздражительными. Шкура на хвосте тускнеет… А тут быстро всё как-то. Вон, уже отслаивается, – он подцепил когтем край шкурки рядом с одной из чешуек.

   Дарилла подумала и высказала предположение:

   – Это, наверное, из-за той мази, которой мы вам ожоги мазали. Она ускоряет заживление ран. Может быть, и приход линьки ускорить могла?

   Риалаш пожал плечами.

   – Может. Надеюсь, что она только в положенный срок ещё раз не слезет. Сил терпеть этот зуд нет!

   – Да ладно вам! Боль от ран вон сколько терпели!

   – Не унимающаяся чесотка хуже боли, – уверенно заявил Риалаш. Тон его был раздражённым, но Дарилла обидеться не успела: наг сам сообразил, что повёл себя плохо и примирительно улыбнулся. – Прости, я в линьку слишком сильно злюсь и срываюсь без причины.

   – Это так у всех проходит?

   – Почти. Есть везунчики, у которых кожа слезает быстро и почти без зуда. У меня младший брат к таким счастливчикам относится. Завидуем ему всей семьёй. Правда, у него линька хвоста и линька зверя приходятся на одно время, так что он у нас не только кожу сбрасывает, но и шерсть одновременно с ней теряет, – Риалаш позволил себе довольно ехидно рассмеяться. В таком раздражённом состоянии его всегда тянуло злорадствовать. Это он, наверное, от Ссадаши перенял.

   Дарилла прекратила чесать хвост мужчины и с непониманием уставилась на него.

   – Шерсть? – повторила она. В голове тут же нарисовался образ мужчины, смутно напоминающего Риалаша и наагасаха Лейлаша одновременно, из головы которого клочками выпадали волосы.

   – Он в маму оборотнем родился, – объяснил Риалаш.

   Дарилла тут же преисполнилась сочувствием к брату наследника. Мало того, что обе линьки в один период проходят, так ещё и родственники наверняка злорадствуют, втайне завидуя лёгкости, с которой тот переносит этот процесс. Мысли о брате наагасаха тут же навели девушку на другие размышления, и она немного обеспокоилась.

   – Что такое? – мгновенно почувствовал неладное Риалаш. – Почему ты ёрзаешь?

   – Я же вообще ничего о вашей семье не знаю, – тихо ответила Дарилла, почему-то стыдясь этого. – Ну только с Аршавеше знакома и с его родителями. А! Ну ещё с Роишей! И наагашейда один раз видела…

   Риалаш испытующе посмотрел на неё, а затем улыбнулся.

   – Смысла о них сейчас рассказывать нет. С ними нужно лично знакомиться. Если я просто о них расскажу, ты немногое запомнишь.

   – У меня хорошая память, – не согласилась с ним девушка.

   – Я помню, – наг хмыкнул, заставив Дариллу покраснеть.

   – Ну хотя бы про братьев и сестёр, – попросила она.

   Задумчиво шевельнув хвостом, Риалаш всё же решил рассказать немного о своей семье.

   – Про моих родителей, наверное, уже слышала?

   – Мне Аршавеше рассказывал их историю. Точнее, нам с Таюной. Очень захватывающе!

   – А, – снисходительно протянул наследник, – он наверняка рассказал историю о том, как мой отец долго и упорно добивался расположения мамы, а потом, заделав ей ребёнка, женился.

   Дарилла укоризненно посмотрела на наагасаха. «Заделав ей ребёнка» почему-то зацепило её. Наверное, её зацепили даже не сами слова, а пренебрежение, которое прозвучало в них. Всё же «заделали» именно его, наагасаха. Как можно с таким пренебрежением относиться к факту своего зачатия?

   – А что, это неправда? – угрюмо спросила она.

   Риалаш чуть удивлённо посмотрел на неё. Недовольство девушки он ощутил, а вот причину понять не мог.

   – Ну, – протянул он, – про ребёнка и женитьбу правда. Тут все версии сходятся.

   – Версии? – изумлённо протянула Дарилла.

   – Ну да, – наследник хмыкнул и опять почесал зудящий хвост. – На самом деле историй о том, как развивались отношения отца и мамы, очень много. Всё они сходятся только в самом начале и конце: мама досталась папе по мирному договору с Нордасом, и он женился на ней после того, как она забеременела.

   – Он не хотел на ней жениться? – осторожно спросила Дарилла. Она уже представила себя, что наагашейд был вынужден жениться из-за беременности своей возлюбленной.

   – Хотел, но не был уверен, что она того же хочет. Поэтому он решил обеспечить себе гарантированный положительный ответ.

   Дарилла уважительно прицокнула, осматривая «гарантию».

   – Они сами не очень часто говорят о том, что происходило с ними в те времена, – продолжил Риалаш. – Моя мама в принципе отличается излишней молчаливостью, а отец не считает нужным размусоливать прошлое. Он просто не считает разговоры об этом важным. Они могут рассказать что-то, если спросить, но тут нужно ещё уметь правильно вопросы задавать. Проще расспросить кого-нибудь из близкого окружения. А у них – у каждого – своя версия. И со временем из этих версий родились другие версии. В каждой из них наверняка есть что-то правдивое, но пойди докопайся, что именно. Лично мне кажется наиболее правдоподобной версия, что это мама добилась папы.

   Глаза Дариллы распахнулись от изумления.

   – Видишь ли, она очень решительная особа, – начал объяснять Риалаш. – Мой отец тоже не менее решителен, но многим представить его любящим сложно.

   С этим девушка была вынуждена согласиться.

   – Дед… Делилонис говорил, что мама – первая и единственная любовь папы. Я сомневаюсь, что отец смог сразу понять, что любит её. Да и вообще я сомневаюсь, что он смог быстро её полюбить. Он до этого момента восемь веков прекрасно жил без этого чувства. А маме было всего восемнадцать… девятнадцать. Юная девочка, которой влюбиться было значительно проще. Хотя… Если припомнить рассказы деда Вааша про отца того времени, то влюбиться в него было тем ещё подвигом… В общем, отцу было сложнее поддаться чарам любви. Моя же мама уже тогда была очень решительной. Так что, я думаю, что то, что папа обратил на неё внимание и полюбил, – полностью её заслуга.

   – Что-то я запуталась, – призналась Дарилла. – Если это ваша мама добивалась вашего папу, то почему он был не уверен, что она согласится стать его женой?

   – А почему я был не уверен, что ты захочешь стать моей женой? – провокационно спросил Риалаш.

   – Ну так я вас и не добивалась… – смутилась девушка.

   – А отец мог решить, что его никто и не добивается. Вряд ли методы мамы были похожи на попытки других женщин завладеть его сердцем, – наагасах как-то загадочно хмыкнул, и Дарилла крепко задумалась о методах наагашейдисы.

   – Ваша версия немного отличается от версии Аршавеше, – была вынуждена признать девушка. – И версия Аршавеше мне кажется более правдоподобной.

   – Это ты просто с моей мамой ещё не знакома, – снисходительно заявил Риалаш.

   Он хотел ещё что-то сказать, но этот момент Дарилла резко села на задницу. Выглядела она так, словно её неожиданно озарила какая-то мысль. Прищурившись, она немного подалась вперёд и спросила:

   – Наагасах, а вы сами… ну… не оборотень?

   Риалаш тихо и заразительно рассмеялся. По губам девушки сама собой скользнула улыбка.

   – Нет, – наконец ответил он. – Хотя отец уверен, что по духу я самый настоящий кот. А тебе бы хотелось, чтобы я был оборотнем?

   – Вот ещё! – деланно безразлично фыркнула девушка, хотя на самом деле ей бы очень хотелось посмотреть на то, как вёл бы себя Риалаш в зверином облике. Он наверняка был бы очень обаятельным. – От вас бы тогда много шерсти было.

   Риалаш кивнул, соглашаясь с этим предположением. Отец действительно постоянно ползал в кошачьей шерсти: то супругу обнимет, то детей, то кто-то из домашних котов его обнимет… А вообще от кошачьей шерсти страдал весь дворец.

   – А ваша мама… она какая? – очень осторожно спросила Дарилла.

   – Необыкновенная, – это прозвучало так нежно, что у девушки сердце защемило. – Очень справедливая, рассудительная, добрая, ласковая… – Риалаш прервался, а затем продолжил: – Встречи с ней ты точно можешь не бояться. Она примет тебя, хотя, конечно, обнюхает со всех сторон. Отца тоже можешь не бояться, хоть он ведёт себя довольно пугающе. Вреда моей жене он точно не причинит. Скорее уж мне что-нибудь выскажет… – Риалаш поморщился, сообразив, что даже не потрудился сообщить родителям радостную весть. А надо было бы. К их приезду как раз подготовили бы всё для проведения праздника. Да и отец дико не любит, когда ему сообщают важные новости с опозданием.

   – Я бы посоветовал бояться только Роишу, – неожиданно сказал он.

   Дарилла непонимающе захлопала глазами. С Роишей она успела познакомиться, будучи в гостях у Таюны. Почему нужно бояться эту милую нагиню, она совершенно не понимала. Риалаш поспешил пояснить:

   – Сама не заметишь, как окажешься втянута в какую-нибудь сомнительную авантюру. Роиша – это наша семейная головная боль. Всё же не стоило в своё время доверять её воспитание Ссадаши, – наагасах покачал головой.

   – Ссадаши – это няня? – это имя показалось Дарилле знакомым, но она так и не смогла вспомнить, где слышала его.

   – Почти, – уклончиво ответил Риалаш. – Официально он слуга моей матери, а по сути – её ближайший друг, соратник и соучастник. Но воспринимается уже как член семьи, поэтому ему доверяют присматривать за детьми. Так вышло, что за Роишей он присматривал дольше всего. Ты его, наверное, видела. Он был вместе с моей мамой в вашем имении.

   Поднатужившись, Дарилла всё же вспомнила эмоционального нага с красноватыми глазами. Она совершенно не помнила, какого цвета у него хвост, но вот глаза запали ей в душу. Даже странно, что такой наг стал другом наагашейдисы. Интересно, что их вообще так сблизило?

   – Шайлине ты тоже понравишься, – продолжил Риалаш. – Ей почти все нравятся. И она тебе тоже понравятся, – уверенно заявил он. – У неё сейчас самый очаровательный возраст. А вот Амарлиша может поначалу отнестись к тебе настороженно, но свою настороженность она ничем не покажет, так что можешь не переживать.

   Дарилла почувствовала, что уже начинает переживать. Она знала, что Амарлиша является сестрой-близнецом наагасаха Лейлаша. Так что воображение тут же нарисовало ей крупную нагиню с впечатляюще широкими плечами. Девушка постаралась смирить свою фантазию и представить что-то, что более бы соответствовало действительности, и в итоге перед её внутренним взором предстал женственный наагашейд.

   – А вот… – похоже Риалаш хотел перейти к следующему родственнику, но внезапно отвлёкся и, нахмурив брови, посмотрел вверх. – Какого Тёмного он там забыл?!

   Дарилла вскинула голову и увидела на одной из рей малыша Дара. Он радостно, но весьма тихо попискивал и, видимо, готовился прыгнуть вниз. На эту мысль наводили растопыренные крылья и спружиненные как для прыжка лапки.

   – Ох, и влетит ему от Доаша… – мстительно протянул Риалаш и перевёл взгляд, желая, похоже, найти упомянутого нага.

   Но его глаза до палубы так и не добрались, застыв на мачте, с которой на рею осторожно перебирался Низкан. Он, видимо, намеревался добраться до зверёныша. Риалаш вскочил так быстро, что сметнул Дариллу хвостом в сторону.

   – Миссэ! – рявкнул наагасах. – Живо дуй сюда и сними своё потомство с мачты!

   «Потомство» едва не сверзилось вниз.

   Шкура с хвоста наагасаха слезла через тринадцать дней. И это событие едва не праздновали. Счастлив и доволен был не только Риалаш, но и его товарищи, и речники во главе с капитаном. Линяющий наг успел знатно потрепать всем нервы, срывая злость и раздражение на всех, кто имел неосторожность обратиться к нему или просто случайно оказаться рядом. Везло только Дарилле, но порой раздражённо шипели и на неё, хотя почти сразу же извинялись. Но девушка не обижалась. Она сочувствовала наагасаху, но в то же время находила его поведение весьма забавным. Чего только стоили его яростные почёсывания о борта и мачты!

   За три дня до завершения линьки шкура нага окончательно поблёкла и покрылась сухими полупрозрачными складками. Сам процесс слезания омертвевшей кожи Дарилла не застала. Это произошло ночью, когда она спала. Проснувшись утром, девушка обнаружила Риалаша с ярко блестящим хвостом. Они с Миссэ придирчиво рассматривали шуршащую блекло-чёрную шкурку и хмурили брови.

   – Проплешины от ожогов остались, – с сожалением протянул Риалаш. – И разрывов много.

   – А не надо было так сильно чесаться, – с укором ответил Миссэ.

   – Выбросить придётся.

   Дарилла посмотрела на шкуру, и ей внезапно стало так жалко расставаться с ней. Так же жалко ей было волосы наагасаха.

   – Зачем выбрасывать? Отдайте мне, – попросила она. – Она вон какая плотная. Пригодится ещё.

   Миссэ хмыкнул, а Риалаш почему-то смутился.

   – Какие-то традиции, да? – догадалась девушка.

   – Да, – Миссэ насмешливо покосился на наследника. – Вообще-то мужья после свадьбы сброшенную шкуру отдают жёнам. А те из неё нередко шьют одежду. Так что по факту шкура эта твоя. Но она сильно попорчена. Мало того что проплешины, так у наагасаха ещё всегда на конце дыра из-за костяного нароста остаётся.

   Это Дариллу не остановило.

   – Раз моя, то дайте сюда! – сурово нахмурив брови, потребовала она.

   Шкуру ей отдали, и Дарилла до самого вечера восхищённо перебирала её складки и слушала шуршание. Перед сном она вообще завернулась в неё, чем ужасно развеселила Риалаша. Так и проспала до утра. И уже на следующий день столкнулась с проблемой: внушительный рулон нажьей шкуры не помещался в её вещевой мешок. На помощь пришёл капитан. Он выделил девушке кусок потрёпанной парусины, в которую та и завернула свою собственность.

   – Хозяйственная, – подшучивал Доаш и ехидно посматривал на наагасаха.

   Погода стала портиться всё чаще и чаще. Из тринадцати дней, что длилась линька наагасаха, девять были пасмурными. Ночи стали холоднее, и Риалашу с Дариллой пришлось всё же ночевать в каюте, в которой теперь было не так уж и душно. Даже малыш Дар подмерзал в своей белой шубке. Дарилла однажды утром нашла зверёныша между собой и наагасахом. И как он только умудрился забраться к ним и не разбудить? Меньше всего от холода страдал Ерха. От лошадей в трюме шло тепло, но и пахло там самой настоящей конюшней.

   На пятнадцатый день разразилась жуткая гроза. Молнии, казалось, уходили в самую воду, от грохота грома сотрясался весь мир, а порывы ветра шпыняли корабль как жалкую щепку. Риалаш утащил Дариллу в трюм к лошадям, где и просидел с ней до самого завершения урагана, мрачно сжимая в руках. Ерха, глядя на него, вдруг изумлённо распахнул глаза и протянул:

   – Я тока сейчас сообразил! Ежели ты теперя её муж, то вся забота о ней на твой хребет ложится!

   Это открытие так поразило старика, что он до следующего утра пребывал в растерянности. Но за ночь он смог привести свои мысли в порядок и наутро со всей серьёзностью выразил Риалашу свои соболезнования, чем вызвал безудержное веселье у Доаша. Наагасах не оценил хорошего настроения нага и выбросил его за борт. Пришлось вылавливать.

   В речных портах корабль останавливался только два раза. Оба раза, чтобы пополнить запасы воды и провизии. Остановки были короткими, после чего судно опять отправлялось в плавание. Капитан хотел поскорее добраться до места назначения. Нужно было ещё успеть вернуться до того, как начнутся ледяные ветра. А Риалаш полностью поддерживал его в этом рвении. Ему не терпелось сойти на берег и куда-нибудь утащить Дариллу. На корабле, особенно после того, как они начали ночевать в каюте, нельзя было даже приласкать её как следует, чтобы не нарваться на чей-нибудь излишне любопытный взгляд. Приходилось ограничиваться объятиями и поцелуями. Но целовался наагасах до одури хорошо. Каждый раз после этих поцелуев Дарилле приходилось собирать себя по кусочкам и вспоминать, где она вообще находится. Так что девушка тоже очень сильно хотела сойти на берег.

   Лонраса – портового города на берегу Смеяруши – корабль достиг только на тридцать второй день пути после выхода из порта Санариша. Немного потрёпанный путешествием «Шавожский хвост» бросил якорь недалеко от пристани ранним утром. Над горизонтом только-только появился розовый краешек сонного солнца, но на причале уже вовсю кипела жизнь. Три корабля готовились к отплытию, и по речной бухте туда-сюда сновали лодки.

   Дарилла, перегнувшись через борт, с жадностью смотрела на знакомые серые стены города. В Лонрасе она никогда не была, но ей казалось, что во всех нордасских городах было что-то общее. Родное. Душу переполнял восторг и трепет. А долетевшая до слуха родная ругань и вовсе заставила её счастливо рассмеяться.

   Потом уже счастья поубавилось, и началась суматоха. Подумать только, сколько переполоха могут создать шесть лошадей и один куда-то пропавший Дар. Малыш обнаружился после пятнадцати минут поисков в пустой корзине смотрового. Сочно и цветисто ругаясь, за ним уже привычно полез Доаш.

   Лошадей парами подняли из трюма на подъёмнике и опустили на плоскодонку, которая переправила их уже на пристань. Там оказавшиеся на воле животные самым натуральным образом взбесились. Всё же они месяц просто стояли в полутёмном трюме. Даже флегматичная Светёлка пыталась вырвать повод из ладони наагасаха и пуститься вскачь.

   Последними переправляли Преданного и Злыбень. Злыбень, едва ступив на причал, укусила Ерху за плечо и, вырвав повод из рук ругающегося старика, распушив хвост, бросилась вскачь. Пока её ловили, Риалаш расплатился с капитаном и попрощался со всей командой. Злыбень же и не думала поддаваться: ей было в радость поскакать на воле, хотя слишком далеко убегать она не спешила. Наконец, Доаш и Ерха повисли на её поводьях и кое-как дотащили до остальных лошадей. Капризная животинка не желала стоять на месте, вскидывая задние ноги и пытаясь укусить удерживающих её мужчин. Один раз даже Низкан чуть не получил копытом в лоб.

   – Эй, вы мне сейчас сына угробите! – недовольно рявкнул Миссэ.

   – Я тебе не сын! – тут же ощерился Низкан, прижимая к груди ворчащего Дара.

   – Ну не будь так категоричен, – мягко попросил его наг. – Вдруг всё же…

   – Да не может этого быть! – Низкан не желал быть менее категоричным.

   – Миссэ, – Доаш устало нахмурился, – хватит, а?

   – И ты туда же! – недовольно проворчал брат.

   Доаш раздражённо выдохнул и с возмущением посмотрел на него.

   – Мне уже это надело! – заявил он. – Пошли к жрецу! Пора в этой глупой истории поставить жирную точку.

   Глаза Миссэ тут же загорелись энтузиазмом. Риалаш недовольно нахмурился, но встревать не стал. Лучше они уж прямо сейчас во всём разберутся. Ситуация и так уже начала выходить из-под контроля: Миссэ уже считал Низкана своим сыном. А тот, видимо, ничьим сыном быть не желал.

   В итоге вместо постоялого двора путники отправились в храм Богини-Матери на поиски мага-жреца. В Лонрасе оказалось два храма, посвящённых богине. В первом, ближайшем к порту, им не повезло: благочестивый старец, носящий жреческое звание, оказался начисто лишён магического дара. Но, по его словам, в другом храме как раз имелся жрец, способный помочь им в разрешении их вопроса.

   Второй храм находился в другом конце города, куда путники добрались довольно быстро: застоявшиеся лошади неслись вперёд подобно ветру. Хорошо, что прохожих ещё было мало, а то сшибли бы кого-нибудь.

   В белокаменном очень красивом храме путники нашли аж трёх жрецов и четырёх послушников. Мага-жреца пришлось ждать. Низкан за это время четырежды пытался сбежать: ему эта затея категорически не нравилась. Но Миссэ заботливо придерживал его за воротник, а Доаш маячил за спиной. Оба брата были решительно настроены на то, чтобы добраться до истины.

   Жрец, мужчина средних лет с длинной белой бородой, был не очень рад столь раннему визиту, но щедрое пожертвование умилостивило его, и он пригласил путников в небольшой зал.

   – Предполагаемых отца и сына прошу встать сюда, – жрец махнул рукой на место перед высоким, в три четверти сажени, белокаменным постаментом, больше похожим на алтарь.

   Миссэ с готовностью шагнул вперёд, а вот Низкана подтолкнул Доаш, предварительно забрав у него возмущённо запищавшего Дара. Все остальные встали чуть в сторонке.

   – Дайте ваши руки, – жрец требовательно взглянул на «отца» и «сына».

   Миссэ тут же исполнил требование, а вот Низкан замешкался. В конце концов, он недовольно протянул руку. Весь его вид словно говорил: «Как вы мне все надоели!». Жрец поочередно уколол каждого из них в палец иглой, сцедил на белый постамент по капле крови и начал что-то тихо бормотать себе под нос, чертя иглой на камне какие-то невидимые знаки. Через несколько минут от пятнышек крови вверх потянулся дымок. Поначалу два разных дымка не смешивались между собой, просто струясь вверх. Затем жрец махнул ладонями, и дым дрогнул и смешался. Заклубились причудливые узоры. Постепенно дымок выровнялся и медленно начал разъединяться. Когда он окончательно разъединился на два тонких столбика, жрец выпрямился и торжественно произнёс:

   – Родства нет!

   Наступила оглушающая тишина. Путники растерянно переглянулись. Вроде бы они и так это знали, но, видимо, в глубине души надеялись на другое.

   – Да не может такого быть! – решительно заявил Миссэ.

   Жрец посмотрел на него чуть удивлённо. Обычно предполагаемые отцы реагировали несколько иначе. Чаще с облегчением, что это-де не мой отпрыск.

   – Я говорил, – холодно заметил Низкан.

   Заметил и тут же почувствовал укол стыда. Ему вдруг неожиданно стало жаль Миссэ. А с жалостью пришёл стыд за свои слова. Но, если признаться откровенно, то в момент оглашения результата Низкан почувствовал разочарование. Но в этом он точно не собирался признаваться.

   – Я не ошибся, – высокомерно заявил жрец. – Если господин сомневается, то он может обратиться к другому жрецу.

   Миссэ выглядел совершенно убитым. Доаш, расстроенный чуть ли не больше брата, смущённо почесал затылок.

   – Да ладно тебе, – Ерха подошёл и похлопал Миссэ по плечу. – Наплодишь ещё своих деток. Пошли, воздуха свежего глотнёшь.

   Раздавленный наг позволил старику увлечь себя к выходу.

   – Это я виноват, – Доаш расстроено растёр лицо руками и виновато опустил плечи.

   – Я ведь почти уверен был, – тихо вещал Миссэ, смотря в свой стакан, доверху наполненный вином. Его могучие плечи были ссутулены и руки безвольно лежали на коленях. Он был так расстроен, что на него с жалостью поглядывал даже хозяин постоялого двора, хотя он не был в курсе горестей своего нового постояльца.

   На постоялый двор странники направились сразу после посещения жреца, где и заказали себе три комнаты. Пока Ерха и Риалаш занимались обустройством, Доаш и Дарилла усадили огорчённого Миссэ за стол и заказали ему вино. К вину наг, впрочем, так и не прикоснулся. Низкан, ощущая сильную неловкость, быстро их покинул, отправившись отдыхать в комнату. Вскоре после его ухода подтянулись Риалаш и Ерха.

   – Да ладно тебе, – проворчал Доаш, обнимая брата за плечи. – Какая там уверенность могла быть? Это я, дурак, язык за зубами держать не умею. Если хочешь – ударь меня за эту глупую шутку!

   Миссэ, казалось, его не слышал. Бить ему явно никого не хотелось, как и пить, и есть.

   – Ведь всё сходилось! – с отчаянием произнёс он. – И город, где я с той гетекарийкой столкнулся, находится недалеко от общины Низкана. И по возрасту он подходит. И мать у него синеглазая. Да у него даже непереносимость на ту же мазь, что и у меня!

   – Ты выпей давай, – посоветовал ему Ерха, придвигая стакан чуть ближе к нагу.

   Миссэ как заворожённый уставился на бликующую поверхность вина, но пить не стал. Товарищи растерянно переглядывались между собой, не зная, какие слова сказать для утешения. Так-то они были почти уверены, что Миссэ не отец Низкану, но сказать, что они-де говорили… Нет, такие слова было даже стыдно произносить. Лучше бы как-то отвлечь нага от его переживаний. Но чем?

   Дарилле было очень жалко Миссэ. Он уже давно дозрел и даже перезрел для того, чтобы стать отцом. Вот жениться бы ему и своих деток завести. Ну или на худой конец он же мог и дальше присматривать за Низканом. Только тому это вряд ли придётся по душе. Да и Низкан уже взрослый мужик, с ним не понянчишься.

   Доаш совершенно потерявшийся от чувства стыда, умоляюще посмотрел на наагасаха, словно тот мог разрешить проблему его брата. Риалаш поморщился, но решил попытаться отвлечь Миссэ. Тот всегда охотно рассказывал истории из своей жизни. Нужно как-нибудь подтолкнуть его начать болтать о чём угодно, но только не о сегодняшнем посещении храма Богини-Матери.

   – Миссэ, а у тебя же не было этой не переносимости, – припомнил Риалаш. – Я помню, что раньше ты этой мазью пользовался, и всё нормально было.

   Миссэ, на радость всем, малость оживился, задумался и через некоторое время ответил. В его голосе даже звучал лёгкий энтузиазм.

   – Да это после происшествия у Шашлана произошло.

   Риалаш помнил только одно происшествие у Шашлана, заставы на юго-востоке княжества Шаашидаш, приключившееся за его жизнь. Через границу в княжество пробралась крупная разбойная банда, и, чтобы её выследить, понадобилось около трёх недель. Сам Риалаш в облаве не участвовал. Ему на тот момент исполнилось пятьсот тридцать два года, и он как раз отбыл с ежегодным посольством в Дардан. Миссэ же действительно отправили в Шашлан, потому что он вместе с братом в юности проходил службу в тех местах. Поэтому Риалаш уехал в Дардан в сопровождении Доаша и Ссадаши, который с радостью заменил Миссэ. Только в самом Дардане уста наагашейдисы видеть были не рады. Пронырливый наагалей смог оставить о себе недобрую память даже среди людей, жизнь которых, а, следовательно, и сама память, была коротка.

   – Мы тогда недели две преследовали около трёх десятков разбойников, – охотно начал рассказывать Миссэ. Безвольно опущенные руки ожили и взметнулись вверх, едва не сшибив стакан с вином. Ерха едва успел придвинуть его ближе к себе. – Мы обмазывались этой мазью с ног до головы, чтобы нас не засекли раньше времени. А Заашар там чего-то экспериментировал с ней, якобы чтобы действие усилить, и в итоге две трети отряда ко второй неделе зачесались и покрылись красными пятнами. Наагалей Эош тогда Заашара чуть не прибил. Тот что-то перемудрил, и непереносимость одного из компонентов мази въелась в нас на уровне наследственности. Магия, чтоб её! Наагалей тогда всех предупредил, что и наши дети теперь этим страдать могут. Вот я и решил, что Низкан… от меня… – голос нага сорвался, и он опять умолк.

   Риалаш действительно что-то такое припоминал. Сам Заашар пострадал от последствий своего эксперимента. Да ещё ему и от наагашейда тогда крепко влетело, так как эту непереносимость заработал представитель и их семьи… Мысль резко оборвалась, и наагасах почувствовал лёгкий холодок вдоль позвоночника. Цепкая память выудила воспоминание о том, кто тогда был в составе того отряда. Перед глаза замелькали имена и лица. Ещё через мгновение Риалаш вспомнил, по каким именно делам Миссэ отправлялся в Панрид более тридцати лет назад. И с кем. Волосы на голове зашевелились, и наагасах сжал край стола так, что он затрещал.

   – Риалаш, что такое? – обеспокоенно спросила Дарилла, заметив, как застыло лицо нага.

   – Миссэ, – осторожно начал Риалаш, – а ты по бабам в Панриде в одиночестве гулял?

   Наг малость смутился и даже умудрился порозоветь.

   – Ну… да, – был вынужден признаться Миссэ. Всё же в городе он был по делам в качестве охранника. А тут получается, что он пренебрёг своими обязанностями и пошёл крутить шашни.

   Это Риалаша ни капли не успокоило. Наоборот, взволновало ещё больше. Так как, если Миссэ отлучался со своего поста, то его подопечный мог загулять куда угодно, без ведома остальной охраны. Умение виртуозно ускользать от присмотра ему явно передалось от наагашейдисы.

   – Миссэ, с кем ты был в городе? – прямо спросил наагасах, хотя сам это прекрасно знал.

   – Ну как… Нас четверо было, плюс два десятка охраны. Я, Ссадаши… – тут Миссэ резко умолк, и глаза его широко распахнулись. Рот приоткрылся, но следующую фразу наг смог выдохнуть только секунд через десять: – Ох, Тёмные! Он же ведь с нами тогда был на облаве разбойников и тоже эту непереносимость заработал. Это его первый настоящий поход же был…

   Доаш нахмурил брови, пытаясь вспомнить, с кем был брат в Панриде и о ком вообще идёт речь. С Миссэ они разлучались не так часто, поэтому Доаш быстро выудил из памяти то, что ему было нужно, и его рот распахнулся от изумления.

   – Кто с тобой был?! – с нажимом повторил вопрос Риалаш. Он и сам мог ответить, но в данный момент он желал получить ответ именно от Миссэ, словно надеясь, что тот опровергнет его подозрения.

   Миссэ сглотнул и тихо ответил:

   – Наагасах… наагасах Вайриш.

   Несколько мгновений Риалаш пристально смотрел на охранника, а затем прикрыл глаза ладонью и тихо застонал:

   – Проклятье!

   Тёмные бы побрали этого Вайриша! В юности он был настоящей занозой для охраны и улепётывал от них при первой же возможности. Облава в окрестностях Шашлана была первым серьёзным походом для юного тогда нага. И в ходе него из-за идиотских экспериментов Заашара он заработал эту проклятую непереносимость! А более тридцати лет назад Вайриша отправили по личным делам семьи в Панрид. Риалаш не помнил, чтобы охрана жаловалась на то, что тот сбегал, но, если Миссэ отлучался с поста… Вайриш вполне мог втайне от охраны пуститься на поиски приключений и увлечься какой-нибудь красоткой.

   Риалаш попытался припомнить, когда пополз слух, что от Вайриша сбежала какая-то женщина, и опять застонал: этот слух возник как раз месяца через два после посещения Панрида.

   – Да ладно, совпадение… – неуверенно протянул Доаш.

   Риалаш резко встал. Сперва они сталкиваются и берут в свою компанию Низкана. Потом выясняется, что его мать забеременела от кого-то, промышляя, предположительно, в Панриде именно в то время, когда там находились Миссэ и Вайриш… Риалаш не верил в такие совпадения, особенно, когда его интуиция просто вопила, предчувствуя нечто ужасное! Таких совпадений просто не бывает! Шагнув к стойке хозяина, он потребовал:

   – Мне нужен самый маленький стакан.

   Тот удивлённо взглянул на него, но всё же дал требуемое. Риалаш круто развернулся и, перескакивая через ступени, бросился наверх. Оставленные товарищи с непониманием переглянулись между собой. Ерха потрясённо покачал головой и залпом выпил содержимое стакана, подготовленного вообще-то для Миссэ. Скривившись, старик посмотрел на Миссэ и прохрипел:

   – Дрянное винцо. Хорошо, что не пи…

   Путники разом подскочили, когда наверху раздались шум и разозлённые крики Низкана. Но они даже из-за стола выбраться не успели, как наагасах опять сбежал вниз и бросился на выход. Доаш ругнулся и бегом припустил за ним.

   Только за ними захлопнулась входная дверь, как на лестнице, ведущей на верхние этажи, показался разозлённый Низкан, зажимающий сочащуюся кровью ладонь.

   – Какого Тёмного он меня порезал?!

   Вернулся наагасах только часа через два. За это время Миссэ успел успокоить взбешённого Низкана, наврав, что это он разозлил наследника своим неверием в слова жреца. И теперь наагасах пошёл искать другого жреца, чтобы тот подтвердил прежний результат. Это объяснение вполне удовлетворило Низкана, хотя он всё ещё продолжал раздражённо ругаться. Дарилла перевязала его ладонь, и мужчина опять направился наверх к своему питомцу.

   Когда в трапезный зал вошёл Риалаш, все сразу поняли, что самые худшие ожидания оправдались. Упав на стул, наагасах спрятал лицо в ладонях и даже не отреагировал на Дариллу, которая прижалась к нему. Миссэ вопросительно посмотрел на Доаша. Тот мрачно ответил:

   – Жрец сравнил кровь Низкана и кровь наагасаха и сказал, что какая-то родственная связь есть. Определить точно, является ли наагасах Низкану двоюродным дедом или нет, он не смог.

   Миссэ с сочувствием посмотрел на своего господина. Собственное разочарование как-то перестало казаться важным и отошло на второй план.

   – Какой позор для всей семьи, – наконец глухо простонал Риалаш. – Ребёнок нашей крови вырос без нашего внимания и поддержки!

   – Так мож ещё и не вашей, – рискнул предположить Ерха, но тут же осёкся под разъярённым взглядом наагасаха.

   – На подобную милость богов я уже не надеюсь! – процедил Риалаш сквозь зубы. – Боги горазды больше смеяться, чем проявлять милосердие!

   Охранники с сочувствием посмотрели на него. Они уже словно воочию слышали осуждающие шепотки, направленные на правящую семью:

   «Не в состоянии уследить за своим потомством!»

   «Мальчика лишили зрения, пока его отец бездействовал!»

   И всё в таком же духе.

   – Может, я опеку над ним возьму? – предложил Миссэ. – А наагасаху Вайришу и вовсе ничего не скажем…

   – Ты с ума сошёл?! – тут же окрысился Риалаш. – Чтобы наша семья отдала кому-то своего ребёнка?! Мы не опустимся до подобного!

   Миссэ на всякий случай сделал шаг назад. Но наагасах быстро успокоился и начал лихорадочно соображать.

   – Так. Нужно проследить, чтобы он по пути в княжество никуда от нас не сбежал, – под «он» Риалаш, видимо, подразумевал Низкана. – Ни слова ему о том, что узнали! А то точно куда-нибудь слиняет. Хотя это ему удаётся хуже, чем отцу… Миссэ, ты теперь отвечаешь за его жизнь и следишь, чтобы он никуда не свалил.

   Наг с готовностью кивнул. А Риалаш опять спрятал лицо в ладонях и застонал:

   – Боги! Тридцать два года. Тридцать два года! Что с ним теперь вообще делать?!

   В тот день путники так и не вернулись в порт на поиски корабля, следующего в Давриданию. Риалаш был совершенно выбит из колеи неожиданным открытием, а остальные просто переглядывались между собой.

   – Может, жрец ошибся? – осторожно предположил Доаш, когда Дарилла увела Риалаша наверх и в трапезном зале остались только он сам, Миссэ и Ерха.

   – Может, – Миссэ пожал плечами. Он уже успел почти полностью оправиться от собственного разочарования и проникнуться сочувствием и к наагасаху Риалашу, и к наагасаху Вайришу, и к ничего не подозревающему Низкану. Последнего почему-то было жаль больше всего.

   – Видать, сами боги судили ему оказаться на нашем пути, – пробормотал Ерха.

   Миссэ и Доаш мрачно переглянулись. Им ли не знать, как любили боги играть жизнями смертных. Но отвечать старику они не стали.

   Коротко посовещавшись, мужчины решили, что будет подозрительно, если Миссэ пойдёт ночевать в одну комнату с Низканом: наг же вроде как расстроен. Поэтому к бывшему вольному отправился Доаш, а Миссэ и Ерха заняли оставшуюся комнату.

   Постепенно все звуки затихли, постояльцы закрылись в своих комнатах, а на землю опустился густой полог ночи.

   Риалаш же ворочался на перине и никак не мог уснуть. Порой он прислушивался к звуку портового колокола, но отвлечься от терзавших его мыслей не мог. Дарилла, заняв место у стенки, уже клевала носом, хотя беспокойство за возлюбленного не давало ей уснуть до конца. В конце концов наагасах крепко стиснул её в своих руках и прошептал:

   – Это может ещё оказаться неправдой.

   Дарилла успокаивающе погладила его по обнажённой спине. Мышцы под её ладонями напряглись, и в следующий момент мужчина перевернулся и подмял её под себя. Девушка только и успела охнуть, как её придавило тяжёлым телом. Риалаш пристально уставился на её лицо. Глаза его слегка светились в темноте. От этого было самую малость жутко и очень волнительно. Мурашки взволнованно забегали по всему телу и собрались почему-то в солнечном сплетении.

   – Дарилла, – тихо-тихо прошептал Риалаш, – ты же от меня не сбежишь?

   – Зачем? – удивилась девушка. – Я и не думала от вас сбегать.

   – Не думала… – светящиеся глаза прищурились. – Но уже сбегала.

   – Эмм… Ну тогда я почти по делу сбегала, – смутилась Дарилла. – Да и в тот момент я ещё не знала о ваших… твоих чувствах. Ты сам-то, наверное, о них не знал.

   Риалаш не стал ничего на это отвечать. Только прищурился ещё сильнее, так, что его глаза превратились в светящиеся щёлки, и, наклонившись совсем низко, прошептал ей прямо в губы:

   – Не поступай так со мной.

   Дарилла облизнула пересохшие губы и уточнила:

   – Это приказ или просьба?

   – И то, и то, – голос наагасаха слегка повеселел. – Смотря что на тебя больше воздействия окажет.

   – Тогда буду считать это мольбой.

   Дарилла захихикала, но тут же поперхнулась смехом, когда руки наагасаха поползли под её рубашку. Она не стала их перехватывать и гневно шипеть. Вместо этого чуть слышно пробормотала:

   – А вдруг кто-нибудь услышит?

   – Не услышит, – пообещал ей Риалаш и, прикрыв глаза, потянулся к её губам…

ГЛАВА 4

На следующее утро Доаш вместе с Ерхой сходили на пристань и выяснили, что последний корабль в Давриданию отбыл ещё два дня назад. Когда поплывёт следующий – неизвестно. Так что было решено пуститься в путь верхом до следующего портового города. Возможно, там им повезёт больше. Да и застоявшиеся лошади разомнутся.

   Лонрас странники покинули уже после полудня, двинувшись вдоль реки на юг. Погода окончательно испортилась, и все четыре дня, потребовавшихся, чтобы добраться до Оледара, лил дождь. Он вымочил всю одежду и одеяла, и Дарилла, за здоровье которой особенно переживал наагасах, наконец нашла применение для подаренной шкуры. Та оказалась достаточно плотной, чтобы не пропускать влагу, поэтому три дня девушка ехала, натянув её на себя, как чулок. Лицо её торчало в одной из прорех, а с головы длинным капюшоном спускалась оставшаяся часть хвоста. Вид у Дариллы был донельзя комичный, и она знатно подняла настроение своим товарищам.

   Правда, на воротах Оледара им всем стало не до смеха, когда стража отказалась пропускать за стены столь странно одетого «мальчика». Пришлось стягивать шкуру и показывать, что под ней вполне обычная одежда. Здесь уже поржали стражники, даже не спросив, где «паренёк» раздобыл такую диковинку.

   В Оледаре странникам тоже не повезло. Ближайший корабль отправлялся на юг всего лишь через день, но он следовал только до ближайшего портового города. Через две недели из местного порта на юг должен был отправиться корабль до Смаши – самого южного нордасского речного порта. Но ждать две недели в городе никому не хотелось. Было решено провести два дня в Оледаре и потратить их на отдых и обновление некоторых походных вещей.

   Под непрекращающимся дождём путники добрались до постоялого двора и наконец-то оказались под крышей и в тепле. Крепенький деловитый хозяин встретил их очень радушно: в это время года поток странников и купцов ослабевал, поэтому каждый гость принимался с распростёртыми объятиями. Лошадей быстренько отрядили на конюшню под присмотром племянника хозяина, а путникам выделили три комнаты и накрыли стол с горячим угощением у жарко парящей печи. Дарилла и наагасах быстро поели и поспешили уйти отдыхать («Как же, отдыхают они!» – ехидно пробурчал Ерха), так что обсуждение того, что именно нужно приобрести на торжище, проходило уже без их участия.

   – Да чтоб ему всю жизнь такую же дрянную кожу жрать! – Ерха ворчал, держа в руках свою обувку. От его левого сапога отвалилась подмётка, и теперь старик на все лады корил торговца, у которого их приобрёл. Сапоги служили ему уже верой-правдой около двух лет, и, видимо, Ерха надеялся, что они прослужат ещё столько же. Но те предпочли развалиться от дорожных невзгод.

   Доаш с задумчивым видом уставился на свою обувь и даже покрутил ногой туда-сюда, рассматривая её со всех сторон. Увиденное его вполне удовлетворило. Миссэ же украдкой взглянул под стол на ноги Низкана. Но сапоги бывшего вольного всем на зависть блестели как новенькие и ничуть не потеряли своей пёстрой яркости.

   Сам Низкан в разговоре не участвовал, пытаясь накормить раскапризничавшегося питомца. Малыш Дар перенёс дождливые дни плохо. Чихать он начал уже на второй день пути. Низкан на пару с Доашем отпаивал его горячим травяным отваром, от которого зверёныш воротил нос. Но с нагом не поспоришь: зубы разожмёт, лекарство внутрь вольёт. Малышу осталось только возмущённо пищать и жаловаться хозяину. И тот жалел его. Правда, с совершенно каменным лицом.

   – Да им давно пора уже развалиться, – Миссэ решил вступиться за честь неизвестного торговца. – Сам же сказал, что уже два года в них ходишь. И где только не ходил! Одни болота только чего стоят. Дарилла с наагасахом вообще оттуда без сапог вернулись.

   – Было б ишо за чем ходить! – старик перенёс своё недовольство на другой объект. А точнее, на цель путешествия. – Стока времени и сил угробили, и за что? За чашку какую-то.

   – Ну ты потише, – Доаш укоризненно посмотрел на него и бросил быстрый взгляд вокруг.

   Трапезный зал был наполовину полон, и не все посетители выглядели добропорядочными горожанами. Нагу даже показалось, что один из них, мужчина в насквозь промокшем плаще, как-то подозрительно дёрнулся в их сторону.

   Ерха смущённо откашлялся и тоже осмотрелся.

   – Ты хоть не потерял его? – полюбопытствовал Миссэ.

   Старик обиженно воззрился на него.

   – У меня не пропадёт! – самоуверенно заявил он. Но через мгновение на его лице мелькнуло беспокойство, и старик, чуть подавшись вперёд, тихо прошептал: – Тока странный он какой-то.

   Наги заинтересованно придвинулись ближе и приготовились слушать.

   – Я, когда он тока к нам попал, в первую ночь видел на его боках два сияющих камня. А после… ну… – Ерха украдкой кивнул на занятого Низкана, – тока один.

   Братья выпрямились и переглянулись. Миссэ подозрительно уставился на Низкана.

   – Да брось ты, – Доаш тут же понял, о чём думает брат. – Если бы случилось, то мы бы знали. Сам бы себя от неожиданности выдал.

   Низкан сообразил, что, видимо, говорят про него, и поднял голову. Дар, воспользовавшись тем, что хозяин отвлёкся, радостно скакнул к краю стола и, распахнув крылья, бухнулся вниз. Его обиженный рёв тут же огласил весь трапезный зал. Низкан поспешил его утешить и, наклоняясь, крепко приложился лбом о столешницу. Наги одновременно тоскливо вздохнули и, переглянувшись, отрицательно мотнули головами.

   – В храм богини Мирисы заедем и у жрецов спросим, – решил Миссэ и подозрительно уставился на мужчину за соседним столом. Тот уже успел ранее привлечь внимание Доаша. Сейчас же он по какой-то причине пересел чуть ближе к ним. То ли к огню, то ли ещё зачем…

   Низкан наконец поднял с пола скулящего зверёныша и раздражённо потёр ноющий лоб. Малыш, разом забыв про свой неудачный полёт, обеспокоенно заурчал и полез к нему. Бывший вольный несколько резко отвернул его от себя и ткнул мордой в чашку. Дар, нисколько не обидевшись, заглотил пару кусков сырого мяса, а затем, развернувшись и ловко проскользнув под рукой Низкана, жалостливо лизнул хозяина в лоб, оставив кровяную полосу. Миссэ и Доаш разом поперхнулись смехом, а Низкан только усугубил дело, растерев «слюни» до самых бровей.

   – Думаю, пора спать, – Миссэ, старательно пряча улыбку, поднялся и, подхватив малыша Дара, направился к лестнице.

   Низкан растерянно повернул голову, словно смотря им вслед, хотя на самом деле только прислушивался. Немного подумав, он всё же поднялся и направился за ними.

   – Ты тоже не засиживайся, – Доаш хлопнул Ерху по плечу и отправился спать.

   А старик, вытащив из мешка шило и моток крепких ниток, цедя сквозь зубы ругательства, принялся прилаживать отвалившуюся подмётку на место. Занятый этим нехитрым делом, он так и не заметил слишком пристального внимания с соседнего столика.

   Дарилла проснулась, почувствовав, что Риалаша нет рядом. Приподнявшись на локтях, девушка перехватила сползшее с обнажённой груди одеяло и перевела взгляд на пятно света. За грубо сколоченным столом сидел наагасах. На нём были только штаны, и его плечи блестели в скудном сиянии светляка.

   – Наагасах, – тихо позвала Дарилла.

   Риалаш поднял склонённую голову и посмотрел на девушку. По его губам скользнула виноватая улыбка.

   – Не хотел тебя будить. Спи. Ещё очень рано.

   – А почему вы не спите? – в душе Дариллы тут же зароились подозрения, что этот хитрый наг задумал что-то опасное и скрывает теперь это от неё.

   Риалаш немного отстранился от стола, открыв её взгляду несколько листов бумаги и клетку с птицей.

   – Мне нужно написать письмо отцу, – спокойно ответил Риалаш. – Хочу, чтобы к нашему приезду всё подготовили к празднику. И необходимо сообщить о нашем браке твоим родителям.

   Услышав про родителей, Дарилла шумно плюхнулась на подушки и уставилась на прячущийся в темноте потолок. Надо же… Она ещё ни разу не подумала, как сообщить известие о своём замужестве родителям. Когда она попыталась представить реакцию матери и отца, то в голове возникла пустота. Потом появился полный потрясения отцовский взгляд, а вот облик мамы… Нет, её реакцию Дарилла представить не могла. Она даже не знала, обрадуется та или огорчится. А Таюна? А сёстры?

   Из задумчивости её вывел лёгкий стук. Повернув голову, Дарилла обнаружила, что наагасах закончил письмо и выпустил пернатого посланника в окно. Некоторое время мужчина вглядывался в уличную тьму, а затем повернулся к девушке и шагнул к постели. Перила прогнулась под его весом, и в следующий момент на пол полетели штаны, а к Дарилле прижалось горячее мужское тело, что было очень приятно. Поворочавшись, девушка хихикнула, а увидев валяющуюся на полу нажью шкуру, чуть не расхохоталась в голос. Риалаш взглянул через плечо на объект веселья и презрительно фыркнул. Всего около часа назад Дарилла использовала эту шкуру в качестве защиты от его посягательств на её тело. В итоге «внутренние бастионы» – блондинистые такие и очень кудрявые – всё же не выдержали натиска и позволили лишить себя «защиты».

   – Спи уже, – велел наагасах, – нам завтра рано вставать.

   – Зачем рано? – удивилась девушка. – Мы же отдыхаем. А торжище от нас никуда не убежит.

   Риалаш прикусил губу, сообразив, что совсем забыл о запланированном отдыхе. Настроение, и без того хорошее, поднялось ещё выше. Он тут же вообразил прекрасную ночь под крышей и в сухой постели. Всё тело окутывает тёплое одеяло, а в его объятиях лежит Дарилла. Появилось ощущение уюта, и захотелось тут же закрыть глаза и погрузиться в сон.

   – Тогда тем более спи, – решил Риалаш. – Нужно же отдохнуть.

   Дарилла фыркнула, но всё же уткнулась лицом ему в грудь и затихла. Уже сквозь сон Риалаш услышал:

   – Мне нужно домой наведаться.

   – Вот наведаемся в княжество, а потом и к тебе, – вяло ответил наг и, погладив девушку по спине, всё же погрузился в сон.

   Наутро Ерха порадовал всех багряным синяком, украсившим правую сторону его лица.

   – Дядя, ты подрался? – поразилась Дарилла и подозрительно принюхалась. Ерха предпочитал размахивать кулаками, только когда другого выхода не было, или же на пьяную голову.

   – Ну чаво нюхаешь? – оскорбился старик. – Вечеро̀м вчера, когда вы все почивать разбеглись, пьяное мужичьё ввалилось. Хозяйские племянники их быстро вытурили, ну и я подмог.

   Про «подмог» Ерха всё же самую малость приврал. Когда в трапезную ввалились пьяные мужики, он подрёмывал на столе, разморённый крепким вином и горячим теплом, идущим от печи, и спросонок не сразу сообразил, что происходит. Но кулак, одним ударом сбросивший его со скамьи на пол, живо привёл старика в чувство. Он сноровисто, не обращая внимание на ноющую щёку, заполз под стол, не забыв прихватить свой мешок и сохнущие сапоги. Хозяйские племянники, дюжие парни с пудовыми кулаками и суровыми лицами, появились в трапезной, едва их дядя рот раскрыл. Словно из воздуха воплотились. Но их было трое, а пьянчуг почти восемь (восьмой уснул на входе, так и не сумев переползти через порог).

   Сообразив, что дело принимает дурной оборот, Ерха резко опрокинул стол, завалив его сразу на троих возмутителей спокойствия, и что было сил толкнул лавку. Сбитая из тяжёлого дерева, она проехала в сторону неохотно, но на неё налетел один из хозяйских племянников. Парень полетел на пол, попутно подмяв под себя двух пьяниц. А так как парень он был весьма увесистый, то упившиеся вином мужики так и остались лежать на полу.

   Ерха же зайцем метнулся наверх и уже через лестничные перила досматривал, чем завершится дело. Племяннички быстренько повыбрасывали пьяниц за порог, и хозяин затворил на ночь дверь, решив, что на сегодня ночных визитёров более чем достаточно.

   На торговую площадь путники отправились только после полудня. День выдался погожим и даже жарким. Площадь гудела от шума множества голосов и звуков, торги были в самом разгаре. Странники зашли со стороны тканых рядов, где витала смесь из травяных и ядрёно-химических запахов – красителей. Малыш Дар возмущённо хлопал крыльями, словно выражая своё негодование. Наги и Низкан досадливо поморщились, а вот Ерха с Дариллой с удовольствием вздохнули полной грудью, с наслаждением смакуя сочный запах извести.

   – Не разделяемся, – отдал короткий приказ Риалаш и подхватил Дариллу под руку, опасаясь, что та, как это уже нередко случалось, исчезнет в неизвестном направлении, и утянул её в галдящую толпу.

   Компания быстро добралась до торговых рядов, но стоять там всем вместе было просто невозможно. Напористые нордасские бабы теснили крепких мужчин со всех сторон, наперебой выпрашивая у торговцев цены и споря до хрипоты о качестве тканей и выкроек. Миссэ успел поймать за руку пару воришек, которые под шумок пытались забраться в пустой карман Низкана. Перепуганный малыш Дар окончательно распсиховался и поднял невообразимый визг. Это стало последней каплей в чаше терпения Риалаша, и он велел Доашу и Миссэ взять Дариллу и Низкана ждать их с Ерхой на окраине площади у коновязи. А сам подхватил старика под локоть и решительно увлёк к лавке торговца сапогами.

   Коновязь оказалась пустой. В это время суток запрещалось оставлять лошадей у площади. Желающих ослушаться было мало. Рядом постоянно сновали стражники, которые с радостью заберут лошадку, оставленную в неположенном месте, и поди её потом найди и выкупи. Да и ворьё всякое могло запросто свести ценную животину на глазах у всех.

   Дарилла со скучающим видом прислонилась спиной к столбу и лениво осмотрелась. Внутри слабо шевелилось ностальгическое чувство при виде знакомых нарядов и звуках родной речи. Уже больше полугода не слышавшая ни от кого, кроме Ерхи и наагасаха, нордасскую речь, девушка ощущала себя чужестранкой. Знакомые звуки воспринимались с некоторым трудом.

   Взгляд Дариллы упёрся в молодую рыжеволосую девушку и такого же молодого парня. Девушка была чудо как хороша. Нежная белая кожа, едва заметная россыпь веснушек на носу и копна блестящих рыжих локонов. Парень, напротив, был невзрачен. Сутулый, тощий, с редкими светло-русыми волосами. Щёки его заливал густой нервный румянец, и он что-то нерешительно и тихо блеял подбоченившейся красотке. Та смотрела на него высокомерно и даже презрительно. Парень закончил говорить и наконец осмелился поднять глаза. На его лице появилось обречённое выражение, стоило ему только увидеть взгляд красавицы. Её ответ прогремел так, что Низкан, занятый питомцем, от неожиданности подскочил.

   – Да как ты вообще думать мог, что я посмотрю на тебя?! – девушка издевательски расхохоталась. – Ты себя-то видел? Плюгавый заморыш! – безжалостно припечатала она. – Из всех достоинств только богатенький папашка. Но на кой Тёмный мне купеческий сын, если я могу себе найти кого-то посолиднее? Да стоит мне только посмотреть, и любой мужчина будет моим!

   Бедный парнишка, не ожидавший подобного отпора, посерел. Губы у него задрожали. Дарилла с жалостью посмотрела на него. Тюфяк тюфяком. Наверное, решил признаться в любви пленившей разум красотке, соскрёб для этого всё своё мужество, а тут такая сокрушительная неудача. Дарилла неодобрительно посмотрела на рыжевласку. Можно было бы всё же и пощадить чувства поклонника.

   Красавица же победно осмотрелась и наткнулась взглядом на компанию у коновязи. Дарилла с досадой отметила, что у этой девчонки и глаза загляденье – ярко-голубые, слегка раскосые.

   Низкан, впрочем, оказался к её взглядам совершенно равнодушен. Ему больше нравилось щупать крылья Дара. Потерпев поражение, раздосадованная девица перевела взгляд на Доаша. Мужчина обвязал голову платком, под которым скрыл свою зелёную шевелюру, поэтому в глазах девушки оказался предпочтительнее лысого и татуированного Миссэ. Доаш ответил ей спокойным, но совершенно не заинтересованным взглядом. Та, видимо, оказалась сообразительной и смогла понять, что перед ней зрелый мужчина, для которого её кукольное личико не представляет никакого интереса, и упёрлась взглядом в Миссэ.

   Тот подарил ей добродушную улыбку, и красотка на мгновение смешалась, ощутив себя маленькой девочкой рядом с взрослым дядечкой, который её как женщину даже не воспринимал. Сообразив, что эти трое мужчин слишком зрелые, чтобы оценить её свежую красоту, девушка уставилась на самого юного «мужчину» в этой компании.

   Дарилла ждала этого, поэтому красавица тут же столкнулась с ответным взглядом и застыла. Яркие голубые глаза, цветом напоминающие яркое весеннее небо, были насмешливо прищурены и разглядывали её так, словно были способны под одежду проникнуть. Девушка зябко поёжилась и обхватила себя за плечи руками. Губы Дариллы раздвинулись в улыбке, и она слегка вскинула подбородок. Тень от волос, закрывающая её лицо, отступила, и рыжевласка вздрогнула, увидев, что одна половина лица «юноши» белая, а вторая покрыта загаром. Вольный? Лихой? Наёмник? Искатель приключений? Все эти вопросы вихрем пролетели в голове красавицы, которая вдруг нашла немного разбойную внешность «парня» весьма привлекательной. И этот наглый и нескромный взгляд, такой самоуверенный…

   А «юноша» отделился от столба и неспешно направился к ней. Щёки девушки вспыхнули румянцем, а в коленках возникла слабость. Дарилла оказалась выше неё почти на голову. Наклонившись, она с улыбкой посмотрела в лицо оцепеневшей красавицы и протянула:

   – Да, хороша…

   Та вспыхнула ещё сильнее, а Дарилла аккуратно взяла её ладонь и, поднеся к губам, поцеловала. Девушка почувствовала, как немеет её язык. Руки ей ещё никто и никогда не целовал. Отметив, что пальцы у юноши длинные и тонкие, красавица предположила, что он благородного происхождения, и оробела ещё больше.

   – Невероятно очаровательное создание, – продолжала сладко напевать Дарилла. – Свежее, юное… Такой можно простить и отвратительный характер.

   Рыжевласка опять вспыхнула, но в этот раз от досады. Бросив недовольный взгляд на своего окончательно потерявшегося поклонника, она тут же постаралась смутиться, якобы устыдившись своего прежнего поведения.

   – Ах, если бы не узы брака, сковывающие меня… – Дарилла с деланным сожалением вздохнула и опять прикоснулась губами к руке девушки.

   Смысл фразы не сразу дошёл до разомлевшей рыжевласки. Но, когда дошёл, она оцепенела и растерянно уставилась на кудрявую голову Дариллы. Миссэ и Доаш едва сдерживали улыбки, наблюдая за этим представлением. Всё же в мужском образе Дарилла была чудо как хороша.

   – Дарилла! – этот разъярённый вопль заставил испуганно подскочить всех, кроме, собственно, Дариллы. На мгновение она оцепенела, а затем, улыбнувшись красавице ещё шире, пропела:

   – Прошу прощения, муж зовёт.

   Подмигнув растерянному поклоннику, она отпустила руку рыжевласки и развернулась в сторону звука. Злое лицо Риалаша едва не заставило Дариллу позорно отступить.

   – Что это такое? – потребовал объяснений недовольный наг, прожигая взглядом побелевшую красотку.

   Дарилла, солнечно улыбнувшись, поспешила к нему и, обняв мужа за талию, тихо пропела:

   – Прости, старые привычки дают о себя знать.

   – Почему у тебя столько дурных привычек? – прошипел Риалаш.

   Миссэ и Доаш всё-таки не выдержали и тихо захохотали. Рыжеволосая красотка, сообразив, что над ней посмеялись, вспыхнула и, метнув ненавидящий взгляд в спину Дарилле, чуть ли не бегом поспешила прочь. Её бледный поклонник растерянно посмотрел ей вслед.

   – Беги, утешь, – посоветовал ему Миссэ. – Бабы в таком состоянии влюбляется быстрее.

   Паренёк взглянул на нага почти испуганно, но всё же пошёл следом за убежавшей девушкой.

   – Так, что здесь произошло?! – потребовал объяснений всё ещё разъярённый наагасах.

   – Да ничего особенного, – Дарилла улыбнулась и прищурилась, на мгновение став похожей на хитрую кошку. – Я просто проверяла, не растеряла ли своё обаяние.

   – Это можно проверять только на мне!

   – Наагасах, – Миссэ рискнул вмешаться в их разговор, – а где Ерха?

   – За мной шёл, – Риалаш недовольно осмотрелся, выискивая глазами старика.

   Доаш принюхался и поморщился от едучего запаха красителей. В этот момент где-то в толпе раздался короткий вскрик, и Дарилла дёрнулась на звук. Она узнала голос Ерхи. Риалаш метнулся за ней и, перехватив за локоть, впихнул девушку в руки подоспевшего Миссэ.

   – Следи за ними, – коротко велел наагасах и, окликнув Доаша, бросился в толпу.

   Дарилла попыталась вырваться, но Миссэ держал крепко.

   – Да пусти ты меня! – разъярённо требовала она.

   – Там и наагасаха с Доашем более чем достаточно, – попытался угомонить её Миссэ. – Низкан, что там?

   Бывший вольный, крепко прижав волнующегося Дара к груди, напряжённо всматривался в толпу.

   – Ерху видишь? – поторопил его Миссэ, продолжая сражаться с Дариллой.

   – Не могу различить, – признался Низкан. – Слишком много народа. В одном месте прогал. Там что-то случилось: люди волнуются и кое-кто из них с земли поднимается. Доаш и наагасах пробираются туда… – мужчина запнулся, а затем возбуждённо проговорил: – В саженях двадцати от этого места двое тащат на себе кого-то! Человека. Живого человека, – поспешил добавить он. – Они передали его другим людям, и сейчас те грузят его на лошадь.

   Из толпы опять выскочили Риалаш и Доаш.

   – Они запах скрыли, – прорычал запыхавшийся Доаш, – а народ вокруг талдычит: «Туда побежали! Туда!». И все в разные стороны показывают.

   – Низкан, – окликнул Риалаш бывшего вольного.

   Тот отозвался быстро:

   – Я вижу их.

   – Показывай дорогу, – распорядился наагасах.

   Низкан посадил Дара на землю рядом с Миссэ и, попросив:

   – Подержи, – бросился вперёд вдоль площади, даже не пытаясь нырнуть в толпу.

   Доаш и Риалаш припустили за ним, а растерянный Миссэ проворчал:

   – У меня руки заняты, чем я его держать буду?

   Дарилла предприняла новую попытку вырваться, но наг держал крепко.

   – Угомонись, дурная! – прорычал мужчина. – Ты за ними всё равно не поспеешь. Сейчас берём брошенные вещи и дуем на постоялый двор. Если они влезут в неприятности, то всё должно быть готово для отъезда.

   Девушка замерла, продолжая смотреть перед собой широко распахнутыми глазами. Грудь её высоко поднималась из-за тяжёлого дыхания. С трудом выровняв его, она процедила сквозь зубы:

   – Я поняла. Пусти меня.

   Миссэ подозрительно посмотрел на её макушку, но руки разжал. Дарилла отошла от него, встряхнулась и затем крепко и очень затейливо выругалась.

   Лорес, прищурившись, посмотрел на стены города, виднеющиеся в просветах между ветками. Немного полюбовавшись на них, он перевёл взгляд на солнце и разочарованно прицокнул. Опаздывают.

   Странников им удалось нагнать только вчера. Прибыв в Лонрас, Лорес тут же выяснил, что «Шавожский хвост» стоит в порту уже второй день, а путники покинули город. Всё это он узнал, расспрашивая портового смотрителя. Тот сообщил, что да, такие-то подходили к нему и уточняли, не будет ли в ближайшее время кораблей до Давридании. Кораблей не было.

   Дальше Лорес уже положился полностью на свои предположения. Странникам нужно в Давриданию, но кораблей нет. Чтобы сделал он сам? Он бы направился в Давриданию по суше, но не забыл бы посетить и ближайший портовый город в надежде, что там-то найдёт нужный корабль. Рассудив так, Лорес вместе со своими людьми сел на судно, следующее до Оледара. И по прибытию отдал распоряжение Резвару, чтобы тот караулил путников в порту.

   Те появились там через два дня. Резвар смог беспрепятственно проследовать за ними. Его никто не узнал. Лорес позаботился о том, чтобы тот не попадался странникам на глаза во время совместной поездки до Санариша. Посидев немного на постоялом дворе, Резвар услышал весьма волнующую фразу про какую-то чашку, о чём поспешил донести своему господину.

   Это известие озадачило Лореса и сильно взволновало. Он никак не мог понять, где и когда странники успели найти «чашку». Неужели в болотах? И та ли эта чашка вообще? Не в силах от нервного возбуждения выдерживать неизвестность, Лорес велел Резвару найти каких-нибудь пьяниц и за хорошую плату или выпивку подговорить их завалиться на постоялый двор, где расположились странники. Резвару же полагалось в момент начавшейся неразберихи аккуратно стащить мешок у того старика. Увы, задумка не увенчалась успехом.

   Лорес не смог сомкнуть глаз всю ночь. Ему уже грезилось, что он держит в руках древнюю реликвию – давнюю цель всей его семьи. Возбуждение и азарт дурманили его, и пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки и обдумать ситуацию.

   Нашли ли путники артефакт? В это верилось с трудом. Столько лет его никто не мог найти, а тут весьма странная компания, гораздая влипать во всевозможные неприятности, вроде бы как добирается до божественного атрибута. Но и не поверить Лорес тоже не мог. Всё внутри дрожало от страстной надежды: а вдруг?

   К утру он решил, что стоит проверить, достигли ли странники своей цели. Лорес решил, что для этого вполне сойдёт болтливый старик, у которого и должна храниться чашка. Только вот следы оставлять было нельзя. Лорес уже понял, что глава отряда – невероятно важная персона. И мужчина был достаточно благоразумен, чтобы постараться избежать лишних проблем.

   Резвар сообщил, что странники упоминали в своих разговорах торжище. Они-де хотели туда наведаться. Лорес отправил одного из своих людей в не самую благополучную часть города, и через час тот вернулся в сопровождении главы одной из мелких шаек вольных. Сам Лорес не стал с ним говорить, отправив проверенного и надёжного Резвара. Вольному заплатили за то, чтобы его люди осторожно перехватили в толпе старика, нацепили на него амулет, скрывающий запах, и незаметно вытащили за пределы города. Встретиться условились в лесочке к западу от города рядом с разрушенным древним поселением. Но исполнители запаздывали.

   Наконец раздался тихий треск и приглушённое мычание. Из кустов на поляну, окружённую деревьями, вышли двое крепких бородатых мужчин. Один из них нёс на плече связанного по рукам и ногам старика. На голову пленнику натянули мешок, а в рот, судя по звукам, затолкали кляп.

   – Дело сделано, – вольный, идущий впереди, замер перед Резваром, а его товарищ грубо сбросил связанного Ерху на землю. Тот тут же активно завозился.

   Резвар молча бросил вольному кошель с оставшейся частью платы, и тот, поймав награду, ухмыльнулся ещё шире.

   – Покажи товар лицом, – велел он товарищу.

   Резвар только открыл рот, чтобы запретить это, но вольный оказался быстрее. Мешок с головы пленника был сдёрнут, и Ерха упёрся широко распахнутыми глазами в Лореса.

   – Ах ты шелухадь мулявая! Биторг обгрызенный! Вайлян гулящий!

   Лоресу даже не хотелось перебивать старика. Ерха, по-прежнему связанный, но освобождённый от кляпа, страстно вспоминал все возможные ругательства на разных языках. И даже ни разу не повторился, хотя просвещал он окружающих уже никак не менее пяти минут. Даже вольные, задержавшись ненадолго, уважительно присвистнули и почерпнули для себя немало нового.

   – Стоп-стоп, – Лорес выставил вперёд ладонь, призывая старика к молчанию. – Биторг – это кто?

   В ответ Ерха разразился новым потоком брани. Прислушавшись, Лорес сообразил, что ему, собственно, только что ответили на вопрос.

   – И где ж ты подцепился к нам? – Ерха обозлённо сплюнул. Целился он в сапог Лореса, но тот весьма вовремя успел отступить.

   Старик действительно терялся в предположениях, по какому поводу этот усатый щёголь следовал за ними с самой Салеи. А может, и из ещё более далёких мест. Но здоровым размышлениям мешала злость, которая кипела в груди подобно чану с жидкой смолой. А больше всего Ерху злил не собственно сам Лорес, а то, что они столько времени провели с этим гадом бок о бок, добираясь до Санариша, и ничего не заподозрили.

   Лорес присел на корточки в некотором отдалении от Ерхи и благожелательно улыбнулся ему. Этот старик ему нравился. В меру простоватый и в меру хитроватый. Боги свидетели, убивать его не хотелось. Но стереть из его памяти своё лицо Лорес был не в силах, а сохранять ему жизнь по доброте душевной и подвергать себя опасности… Лорес порой позволял быть себе сентиментальным, но не настолько.

   – Да ещё с самой Геноры, – поделился он.

   Ерха аж задохнулся от возмущения и потрясения. Это ж как они не заметили преследования? Но он почти тут же вспомнил предупреждение Низкана: бывший вольный ещё в Рирейских горах заметил какой-то отряд. Тогда они торопились и не стали с этим разбираться. Старик едва успел прикусить язык, чтобы не ляпнуть об этом Лоресу. Тот, видимо, ещё не знал об истинной сути Низкана. Иначе не был бы так спокоен.

   Располагались они в полуразрушенном здании. Сама постройка венчала собой вершину небольшого холма, и Ерха мог видеть в прорехах стен росшие внизу деревья и каменные остовы заброшенных домов. Местечко явно овеяно дурной славой: вольные, уходя, сказали, что можно не переживать о возможных свидетелях. Местные-де сюда не ходят.

   За себя Ерха особо не переживал. Верил, что Дарилла его не бросит. Всю плешь своему нагу проест, но заставит найти своего дядьку. А если и припоздают… Сердце неожиданно защемило от лёгкой тоски. Умирать было нестрашно, но пожить всё равно ещё хотелось.

   – Чего надо-то? – угрюмо спросил он у Лореса.

   Тот широко улыбнулся и подался немного вперёд.

   – В Геноре вы посещали храм богини Мирисы и беседовали с оракулом…

   Он даже договорить не успел, как Ерха презрительно сплюнул и процедил:

   – Стервятники! Вон оно что вам нужно̀.

   Лорес не стал его разубеждать.

   – Оно самое, – с покаянной улыбкой подтвердил он. – Ты мне скажи, вы нашли то, что искали, или мне почудилось?

   Ерха ответил угрюмым взглядом. Лорес знаком велел подать мешок пленника и собственноручно вывалил его содержимое на раскрошившийся каменный пол. Старик горестно скривился, когда вниз упала и разбилась бутылка с вином, украдкой прикупленная у хозяина постоялого двора в Оледаре, и застонал, когда расплескавшееся густое и ароматное вино залило его сменную одежду. Лорес немного брезгливо разворошил образовавшуюся кучу и с недоумением выудил жестяную кружку. Кружка выглядела весьма примечательно. У неё не было ручки, из-за чего она была больше похожа на стакан. Многочисленные вмятины изменили её первоначальную форму до неузнаваемости. Что-то подобное Лорес уже видел в коллекции их семьи: так выглядели поделки малоразвитых народов.

   – Это он? – с сомнением спросил Лорес.

   Ерха старательно молчал и угрюмо пялился на собеседника. Лорес пошвырялся в куче вещей ещё немного, но не нашёл больше ничего, что напоминало бы чашу. В душу закралось беспокойство: а не залезли ли вольные в мешок пленника и не вытащили ли чего? Всё же стоило вместе с ними отправить одного из своих людей.

   – Те двое в твой мешок не залезали? – из голоса Лореса исчезла напускная добродушность, выдавая его волнение.

   – Боишься? – ухмыльнулся Ерха. – Чавой? Неприглядно выглядит? – и кивнул на кружку в руках Лореса.

   Тот скривился. Небывалое волнение охватило его только от одной мысли, что артефакт мог уплыть из его рук.

   – Живо отвечай! – процедил он сквозь зубы.

   – Да не до того им было, – соврал Ерха. Он не видел, лазили ли вольные в его мешок, но судя по шорохам и тихому переругиванию, его тощий кошель они всё же вытянули.

   – Так это он?! – жадно спросил Лорес.

   Старик опять умолк, но от Лореса не скрылся обеспокоенный взгляд, который тот метнул на чашу. Надеялся, что он, Лорес, выбросит её? Мужчина ещё раз посмотрел на находку. Потемневшее железо, несовершенная форма… В коллекции их семьи было много интересных вещиц и далеко не все они были сделаны из драгоценных металлов. Наоборот, создатели словно нарочно придавали им самую неказистую форму. А боги вообще любили посмеяться над смертными. Осторожно погладив чашу по помятому боку, Лорес на мгновение даже почувствовал какое-то покалывание. Перед глазами потемнело, а затем вспыхнул свет.

   – Это он! – уверенно заявил мужчина.

   Ерха продолжал мрачно смотреть на него и молчать. Лорес поднял на него взгляд и, одарив добродушной улыбкой, произнёс:

   – Нет слов, которыми бы я мог выразить свою благодарность за ваши труды.

   Старик явственно скрипнул зубами и заелозил на своём месте.

   – Но здесь нам нужно попрощаться, – сожаление, звучавшее в голосе Лореса, было почти искренним, а в глазах по-прежнему светилось добродушие.

   Он отвернулся, чтобы отдать приказ, но в этот момент из груди Ерхи вырвался грозный рык. Это было так неожиданно, что стоящие рядом мужчины дрогнули и отступили на шаг. Этого оказалось вполне достаточно. Старик резко выбросил вперёд левую руку и кольнул зажатым в ладони коротким ножиком одного из них в голень, а в лицо другому бросил перерезанную верёвку. Лорес одним прыжком метнул к нему, но старик неожиданно ловко перекатился через плечо назад и выбросил себя в одну из прорех. Метнувшийся к стене Лорес увидел, что он быстро скатывается по склону холма вниз.

   – Живо за ним! – приказал Лорес. – У него связаны ноги, так что вы должны успеть его перехватить.

   Его люди бросились по примятой траве вниз к кустам, в которые укатился старик. Судя по их ругани, тот всё уже успел избавить от верёвки и упетлял в лесок. Лорес, прислушиваясь к ним, сплюнул от досады, но, посмотрев на зажатую в руке чашу, самую малость смягчился. До города старик добраться всё равно не успеет.

   Риалаш, Доаш и Низкан преследовали похитителей до самых городских стен. Увы, те умудрились, по словам бывшего вольного, просто пройти сквозь стену. Скорее всего, в месте их исчезновения должен был располагаться хитро замаскированный ход, но, видимо, замаскирован он был очень уж хитро. Даже Низкан не смог сообразить, как его открыть, хотя видел больше других.

   Тем временем похитители вместе с Ерхой удалялись от города в сторону леса. Мужчинам пришлось повернуть обратно и направиться в сторону городских ворот.

   Там их уже с нетерпением ждали Дарилла и Миссэ, держа за поводья осёдланных лошадей. Миссэ, ориентируясь по запаху, сообразил, что друзья направляются к воротам, и велел Дарилле быстро собираться.

   – Где Ерха? – тут же спросила обеспокоенная девушка.

   – Где-то за городом, – коротко ответил Риалаш, запрыгивая в седло.

   Стражу на воротах насторожил их запыхавшийся вид, и они едва выпустили путников из города. Дарилла была готова их убить. У неё даже мелькнула мысль, что стража в сговоре с похитителями и сейчас специально их задерживает.

   Оказавшись за стенами города, Низкан тщательно осмотрел окрестности и сообщил:

   – Ерху переместили в какие-то развалины. Рядом с ним девять фигур.

   – Что с ним делают? – требовательно спросила Дарилла.

   – Пока ничего, – неуверенно ответил Низкан. – Они не приближаются к нему.

   Риалаш ударил своего коня пятками в бока и припустил в сторону леса. Остальные поспешили за ним.

   Расстояние до леса они преодолели быстро и на его окраине оставили лошадей, отправившись дальше уже пешком. Точнее, бегом. Риалаш хотел было оставить Дариллу под присмотром Миссэ рядом с лошадьми, но девушка посмотрела на него с такой яростью, что наагасах оставил эту затею и просто велел охраннику глаз с неё не спускать, а сам вместе с Доашем и Низканом быстро убежал вперёд. Дарилла за ними угнаться не смогла и очень быстро безнадёжно отстала.

   Низкан продолжал на бегу пристально всматриваться в золотистую фигуру Ерхи, и, когда она вдруг начала непонятно двигаться, словно складываясь, бывший вольный споткнулся и замер.

   – Что такое? – Риалаш тоже остановился и с недоумением посмотрел на него.

   – Я не могу понять, что происходит, – признался Низкан. – Он… он сминается.

   – В смысле сминается? – нахмурился Риалаш.

   – Я не знаю, – вид у Низкан был совершенно потерянный.

   Фигура Ерхи вывалилась из разрушенного здания словно бы через стену и покатилась вниз по склону. Менее чем через минуту старик поднялся и, размахивая руками, быстро побежал им навстречу, видимо, держа путь к городу. За ним бросились восемь золотистых фигур.

   – Он сбежал! – оповестил всех Низкан и опять бросился вперёд.

   Старик держался молодцом. Не сбавляя прыти, он перескакивал через обломки, ловко перепрыгивал через разрушенные каменные заборы и хитроумно петлял между кустами и деревьями. Складывалось впечатление, что он знал это место как свои пять пальцев. А его преследователи, крепкие и здоровые мужики, тихо переругивались и отставали всё больше и больше. Ерха же нёсся вперёд, словно в его ноги тёмные духи вселились.

   Один из преследователей свернул и бросился к хорошо сохранившейся башне, по-видимому, бывшей колокольне. Перескакивая через ступени, он метнулся наверх, на ходу сбрасывая с плеча арбалет. Площадка наверху была пуста. Под дырявой крышей всё ещё торчал железный крюк, на котором ранее висел колокол, но самого колокола уже не было. Мужчина нетерпеливо опустился на одно колено перед окном и, взведя тетиву, поднял оружие.

   Прицелиться в прыткого беглеца оказалось не так-то просто. Он зайцем перебегал открытые пространства, прячась за развалинами, кустами и деревьями и выныривая с совершенно неожиданной стороны. Цедя сквозь зубы ругательства, стрелок продолжал тщательно прицеливаться и ухмыльнулся, обнаружив, что впереди пленника ожидает большое открытое пространство. Теперь-то не скроется!

   Но едва старик выскочил на открытое пространство, как с другой стороны показались трое мужчин. На мгновение арбалетчик растерялся. Его товарищи прекратили преследование и замерли в нерешительности. Зло сплюнув, стрелок опять прицелился в старика.

   Низкан зацепился ногой за корень и грохнулся вниз, когда попытался на ходу сосчитать преследователей Ерхи. Голова бухнулась об острый край камня, и перед глазами неожиданно заплясали цветные круги. Настолько неожиданно, что Низкан не сразу осознал, что они действительно цветные. В висках запульсировало от боли, и мужчина глухо застонал. У него не сразу получилось перекатиться на спину. Сознание ускользало, вниз по переносице потекло что-то влажное. С трудом сев, бывший вольный призвал дар и обнаружил, что золотые линии двоятся, дрожат и мутнеют. Он махнул перед собой рукой, словно пытаясь очистить своё видение от этих помех, но мир задрожал ещё сильнее.

   Кое-как сфокусировав свой дар, Низкан обнаружил, что Риалаш и Доаш по-прежнему бегут навстречу Ерхе. На дальнем краю поляны застыли семь фигур. Сжавшееся в комок сознание выразило недоумение: а почему семь? Переведя взгляд в сторону холма, от которого начал свой побег Ерха, Низкан обнаружил ещё одного человека. Но где девятый? Возможно, он его бы не заметил, но, опуская взгляд с холма, бывший вольный обратил внимание на высокую башню, на вершине которой обнаружил яркий живой свет. Золотые линии продолжали дрожать, поэтому ему пришлось постараться, чтобы разобраться в увиденном. Голова болела всё сильнее, очертания предметов уже не двоились, а троились. Они гнулись, завязывались узлами, раскачивались из стороны в сторону, вызывая у мужчины сильнейшую тошноту. Он зажмурил глаза, чтобы больше этого не видеть, но всё равно видел. В отчаянии он замахал руками, стремясь стереть тошнотворно качающийся мир. По телу прошла дрожь, а линии взяли и надломились. Этого сознание Низкана уже не выдержало и поспешило уйти в небытие.

   Ерха, увидев мчащегося ему навстречу злого наагасаха, обрадованно замахал руками и прибавил ходу. От радости сил словно прибавилось. Оглянувшись через плечо, старик обнаружил, что его никто не преследует, но обманываться не стал. Скорее всего, отступили, решив не связываться с нагами.

   Вдруг под ногами дрогнула земля. Да так дрогнула, что старик охнул и упал на колени. Над головой что-то просвистело и улетело в кусты. Риалаш и Доаш едва смогли устоять на ногах. Охранник тут же обернулся назад, чтобы посмотреть, как там Низкан, и, охнув, бросился к нему. Бывший вольный, опираясь дрожащими руками на валяющиеся рядом камни, пытался встать. На лбу у него зияла рана, из которой по переносице и бровям стела кровь.

   – Боги, Низкан! Ты как умудрился? – Доаш опустился рядом с бывшим вольным на колени и уже хотел помочь ему подняться, но в этот момент Низкан взмахнул руками, словно решительно от чего-то отмахиваясь, и мир опять дрогнул.

   Наг полетел лицом в траву, Ерха опять упал на руки, а Риалаш присел. Раздался сильный грохот. Вершина каменной башни, торчащая над деревьями, завалилась и скрылась из глаз. Вверх поднялись клубы пыли. Опять раздался грохот, зазвучали испуганные крики, и воздух ненадолго посерел от мелкого крошева. Видимо, рухнула не только башня.

   А Низкан, застонав почти с облегчением, рухнув вниз. Если бы не Доаш, то бывший вольный опять приложился бы головой о камень.

   Риалаш осторожно выпрямился, не сводя настороженного взгляда с Низкана. Доаш быстренько проверил дыхание у бывшего вольного и с облегчением заявил:

   – Живой!

   – Чаво это было? – потрясённый Ерха кое-как приподнялся и посмотрел назад. Но был тут же сцапан наагасахом за шкирку и довольно грубо поставлен на ноги.

   – Потом разберёмся! Живо назад! – распорядился Риалаш и подпихнул его в спину. – Убираемся отсюда!

   Доаш осторожно подхватил Низкана на руки и первым последовал в обратном направлении, не рискуя, впрочем, переходить на бег.

   Лорес едва успел выскочить из здания, почувствовав дрожь земли под ногами. На мгновение ему показалось, что это землетрясение. Генора всё же находилась рядом с Рирейскими горами, поэтому эта напасть была знакома Лоресу не понаслышке. И только скатившись вниз по склону, мужчина озадачился: какое землетрясение в этих местах?

   Вскочив на ноги, он вскинул голову вверх и едва сумел сдержать присвист. Здание, из которого он только что выкатился, рассыпалось по холму, как карточный домик. Хорошо ещё, что хоть камнем каким не пришибло.

   – Господин! – Лорес резко повернул голову и увидел спешащего к нему Резвара. За ним шли ещё шестеро, и вид у всех был обеспокоенный. Лорес бы даже сказал, испуганный. – Там друзья этого прибежали, уходить нужно! Среди них очень сильный маг. Он одним мановением руки разрушил башню, на которой Велаш с арбалетом сидел. Уходить нужно!

   – А старик? – резко спросил Лорес. – Догнали?

   Подчинённые обменялись испуганными и виноватыми взглядами.

   – Ушёл, – ответил за всех Резвар и на всякий случай отступил назад.

   – Идиоты! Вы что, не могли догнать одного немощного старика?! – разъярился Лорес.

   – Не такой уж и немощный, – буркнул кто-то. – Бегает получше молодых.

   Лорес запустил пальцы в волосы и осмотрелся, словно выискивая выход из этого положения. Старик наверняка уже проболтался о том, кому он понадобился. А связываться с нагами и, как выяснилось, магом Лорес не имел никакого желания. Он трезво оценивал собственные возможности и прекрасно понимал, что против такого противника его небольшой отряд не выстоит. Действительно нужно убираться. Душу заполнила невообразимая досада.

   Но, почувствовав тепло в правой руке, Лорес с некоторым недоумением взглянул на неё и замер. Он продолжал сжимать чашу, найденную у старика. Опомнившись, мужчина поднёс её к глазам и, затаив дыхание, рассмотрел мелкие царапинки, украшающие поверхность. Его губы раздвинулись в улыбке, а на душе потеплело.

   – Уходим, – куда спокойнее приказал он.

   Они всё равно добыли всё, что им нужно.

   Додрид лукаво улыбнулся и деланно укоризненно покачал головой, смотря на лежащую в его объятиях Мирису. Парочка расположилась в кроне раскидистого дуба, заняв огромное пустующее гнездо.

   – Ну как ты могла… – протянул он.

   Мириса возмущённо уставилась на него.

   – Что?! Но это ты мне посоветовал!

   – Но я не думал, что ты так поступишь.

   Женщина фыркнула и отыскала глазами спешно удаляющуюся компанию из восьми мужчин.

   – Ещё не поздно переиграть… – многозначительно пропела она.

   Лукавую улыбку Додрида как водой смыло.

   – Я тебя просто поддразнивал, – пошёл он на попятную. – Ты мне только скажи, ты действительно влила божественные силы в… – бог запнулся. – У меня даже язык не поворачивается назвать это чашей.

   Как и любой песчаник, он с особой тщательностью выбирал сосуд, из которого ему предстояло пить. И железную помятую кружку он достойной чашей явно не считал.

   – Вот ещё! – надменно фыркнула Мириса. – Просто одарила своим прикосновением, чтобы этот смертный почувствовал идущую от неё жизнь и уверовал, что перед ним артефакт Истины.

   – Коварная! – прищурившись, протянул Додрид.

   – Эй! – Мириса опять возмущённо посмотрела на него и даже ударила по руке. – Это вообще-то твоя идея была!

   – Моя, – не стал спорить Додрид, – но план по её осуществлению полностью твой.

   – Хватит смеяться надо мной! – недовольно прошипела женщина. – Ещё раз так поступишь, и я позову Гириссу.

   Лицо мужчины перекосилось, и он поспешил задобрить обиженную женщину поцелуем в ушко. Поцелуй вышел щекотным, и Мириса совсем по-девчоночьи захихикала и попыталась вырваться из рук мужчины. В итоге чуть не выпала из гнезда. Додрид едва успел прижать её к своей груди. И тут же пощекотал шею женщины своими усами.

   – Додрид, прекрати! – взмолилась та. – Мы здесь по делу.

   – А мы уже всё сделали. От врагов наших искателей освободили, так что Аглегарисий не должен сильно на нас злиться.

   – Думаешь, он не будет нам мстить? – усомнилась Мириса.

   Додрид так не думал. Но говорить об этом возлюбленной не собирался. Вместо этого он подарил ей полную плутовства улыбку и выкатился вместе с женщиной из гнезда. Прежде чем они оба исчезли в воздухе, по лесу прокатился испуганный женский визг.

ГЛАВА 5

– О боги! Низкан! – Дарилла бросилась к Доашу, с испугом заглядывая в лицо бывшего вольного. Малыш Дар обеспокоенно завозился на руках Миссэ. – Что с ним? На вас напали?

   – Споткнулся, – недовольно пробурчал Доаш.

   Девушка перевела взгляд на Риалаша и, заметив рядом с ним Ерху, с облегчением вздохнула. Старик развёл руки в стороны, демонстрируя, что он совершенно цел, и тугой узел страха, стянувшийся в груди Дариллы, немного ослаб. Но беспокойство её перекинулось на Низкана, и девушка даже не поинтересовалась, что произошло с похитителями Ерхи.

   – Куда мы? – спросил Доаш у наагасаха.

   Тот поморщился. В город их вряд впустят. И так выпустили еле-еле. А тут с окровавленным Низканом на руках и подавно отошьют. Решат, что они влезли в неприятности и теперь хотят принести их в город.

   – Миссэ, там, – Риалаш кивнул в сторону леса, – есть заброшенный город. Просмотри, кто в нём скрывается. Мы же сейчас отъедем версты на две отсюда и устроим лагерь.

   Наг с трудом оторвал взгляд от окровавленного лица Низкана, кивнул и, сунув в руки Дариллы зверёныша, нырнул в кусты.

   Доаш же осторожно уложил Низкана на траву и тщательно осмотрел его лоб.

   – Череп вроде не треснул, – с сомнением протянул мужчина, – но шишка вздулась будь здоров.

   Багрово-синюю шишку, украшающую лоб бывшего вольного как рог, видели все. Она сочилась кровью и выглядела откровенно ужасно. Потрогав руки Низкана, Доаш нахмурился ещё больше.

   – Холодеет…

   – Он умирает? – встревожилась Дарилла.

   Риалаш и Доаш переглянулись, не спеша отвечать. Низкан опять воспользовался своим разрушающим даром и Тёмные знают, как много сил он потратил.

   – Уходим отсюда, – распорядился наагасах.

   Доаш опять поднял Низкана на руки, и вся компания заспешила к оставленным лошадям. Те, к счастью, оказались на месте. Злыбень, повод которой Дарилла предусмотрительно привязала к собственному седлу, пыталась утянуть Светёлку в сторону, видимо, намереваясь бросить надоевших хозяев, но флегматичная лошадка не имела никакого желания двигаться с места. Тем более вокруг было столько сочной травы.

   Риалаш подержал на руках Низкана, пока Доаш забирался в седло, а затем передал его нагу. Тот прижал бывшего вольного к своей груди как ребёнка, чтобы не дай боги не растрясти. Ерха отловил лошадку Миссэ и Преданного Низкана и чуть-чуть не был укушен своей сварливой коняшкой. Ту, впрочем, почти тут же попытался укусить Преданный, и ей пришлось угомониться. Расстроенная и растерянная Дарилла уже сидела в седле, прижимая к себе притихшего Дара.

   Направились они на юг. Отъезжать действительно слишком далеко не стали. Добрались до виднеющейся вдали рощицы и остановились на берегу небольшого ручья. Низкана со всеми предосторожностями опустили вниз и уложили на сложенные вдвое одеяла. Пока Дарилла и Доаш хлопотали над ним, Риалаш тихо переговаривался с Ерхой, вызнавая у него подробности похищения. Узнав, что организатором этого был некто Лорес, знакомый им наёмник, Риалаш зашипел от досады. Вот чувствовал же, что что-то с этим мужчиной не так!

   – Эй, нам костёр нужен, – Доаш многозначительно взглянул на наагасаха. – Не нравится мне, как он холодеет.

   Низкан не только холодел, но и бледнел сверх всякой меры. Глядя на его лицо, возникало ощущение, что оно посыпано мукой. Дарилла уже успела соорудить из куска ткани компресс и водрузить его на лоб бывшего вольного в надежде, что это поможет снять отёк. Рядом, поскуливая, ошивался Дар, которого не подпускали к хозяину.

   Риалаш кивнул и направился за дровами, велев Ерхе заняться лошадьми.

   К моменту, когда вернулся Миссэ, на поляне у ручья уже вовсю пылал жаром большой костёр. Рядом с ним под тремя одеялами лежал серовато-бледный Низкан. Малыш Дар, всё же прорвавшись к хозяину, расположился у него на животе и жалобно урчал, с тоской посматривая на заросший щетиной подбородок.

   – Как он? – первым делом обеспокоенно спросил Миссэ, кивая в сторону Низкана.

   – Голова лечится, – уклончиво ответил Доаш, – остальное – посмотрим, что будет утром.

   Миссэ очень огорчился. Присев рядом с Низканом, он заботливо поправил влажную тряпку на его лбу и сдавленно охнул, увидев багровую шишку.

   – Точно лечится? – засомневался он.

   – А то у тебя таких шишек не было, – устало откликнулся Доаш.

   Миссэ пришлось отвлечься: Ерха молча пихнул ему в руку чашку с горячей кашей. Риалаш дождался, пока охранник усядется поудобнее, а потом всё же спросил:

   – Что ты там обнаружил?

   – Несколько свежеразрушенных зданий и один труп. Кто бы там ни был, он уже убрался, решив, видимо, с нами не связываться. И кому ж ты так насолил? – недовольный взгляд был адресован Ерхе.

   Тот от возмущения аж кашей подавился.

   – Не я, а мы! Тока досталось за всех мне!

   – Лореса помнишь? – спросил Риалаш.

   Миссэ кивнул. Образ вызывающего неясные подозрения щеголя тут же возник перед глазами.

   – Они следовали за нами с самой Геноры, – просветил его наагасах. – Тёмные знают как, но он узнал, что мы ищем артефакт Истины.

   – А это не их Низкан видел в Рирейских горах?

   – Может, и их. Сейчас уже не дознаешься. Видимо, они услышали какой-то из наших разговоров, где мы упоминали о том, что всё же нашли его. И даже разузнали, что хранится он у Ерхи.

   Старик виновато опустил голову, предполагая, когда именно эти разбойники могли услышать это. Сам же вопил чуть ли не на весь постоялый двор.

   – Тьфу ты! – сплюнул Миссэ. – Искали-искали, и всё ради того, чтобы другим отдать.

   – Это чего это мы им отдали? – возмущённо спросил Ерха.

   – А что, не отдал, что ли? У тебя даже мешок там остался.

   Старик хмыкнул и зачем-то подтянул к себе вещевой мешок Низкана. Распустив тесёмки, он ехидненько пропел:

   – Мешок-то остался, а вот артефакт… – старик с триумфальным видом вытащил наружу блестящий камнями кубок.

   На мгновение все ошеломлённо замерли. Кроме Риалаша. Он-то уже знал, что именно произошло.

   – Я вечеро̀м, когда пьянь на постоялый двор ввалилась, внимание обратил, что один из них на мой мешок нацеливался. Ну я на случай всякий переложил цацку к Низкану. За ним-то как за дитём смотрят.

   Все в очередной раз посмотрели на бледного мужчину. Дарилла невесело хмыкнула.

   – Да лучше б забрали, – сказала она. – Теперь же не отвяжутся.

   – Э-э-э, – Ерха расплылся в довольной улыбке, – они-то думают, что забрали. Их главный, этот Лорес, нашёл у меня другую чашу и спрашивает: «Он?». А я молчу, но видом всем своим показываю, что вещица-то дорога сердцу, чтоб и он уверовал. Видели бы вы, как смотрел на неё! – старик хохотнул. – Как по бокам гладил!

   Риалаш с трудом удерживал улыбку, ожидая развязки этой истории.

   – О какой чаше ты говоришь? – с недоумением спросил Миссэ.

   Ерха ждал этого вопроса. Картинно закатив глаза, он горестно застонал и с надрывом произнёс:

   – О кружке своей. Она мне ишо от моего прадеда досталась! Всю жизнь я тока из неё и пил, – приврал для драматизма старик. – Скока она со мной горестей перенесла! Верный мой соратник и товарищ!

   Он умолк, и повисла трагичная тишина. Первой фыркнула от смеха Дарилла. Спрятав лицо в руках, девушка затряслась от хохота, представив, что где-то этот Лорес трогательно прижимает к груди наследство Ерхи от предков. Следом за ней по поляне прокатился гулкий многоголосый мужской хохот. Дар вскинул голову и сердито зашипел на нарушителей спокойствия.

   К закату Низкан так и не пришёл в себя. Обеспокоенная Дарилла смотрела на него не отрываясь, чем даже вызвала у Риалаша лёгкий приступ ревности. Мало того, бывший вольный ничуть не потеплел. В конце концов, Дарилла заползла к нему под одеяло и прижалась, решив согреть собственным телом.

   – Ты тоже к нему ляг, – велел Миссэ Ерхе.

   Сам он вместе с братом собирался дежурить всю ночь. Вдруг этот Лорес со своей шайкой надумает вернуться.

   Набегавшийся старик спорить не стал и быстренько забрался под одеяло. Риалаш же некоторое время недовольно смотрел на кучерявую голову Дариллы. Нет, он понимал, что Низкану сейчас жизненно необходимо тепло, и всё его недовольство – чистейшей воды эгоизм. Но ничего с этим поделать не мог.

   – Боги, Дарилла, от тебя тепла всё равно, что от котёнка, – проворчал наагасах. – Двигайся, я сам рядом с ним лягу.

   Девушка подняла голову и растерянно посмотрела на него. Риалаш не стал повторять и просто забрался под одеяло между ней и Низканом. Вытесненная с нагретого места Дарилла уже хотела подняться и пойти искать себе новое место для ночлега, но наагасах подгрёб её к себе и, усмехнувшись, прошептал:

   – Зато моего тепла хватит на вас обоих.

   Девушка не удержалась и всё же хихикнула.

   – Может, мне вас приревновать? – лукаво спросила она.

   – Не стоит, – ласково улыбнулся Риалаш. – Низкан всё равно не в состоянии ко мне приставать. А если всё же начнёт… Ты же меня защитишь?

   Дарилла опять улыбнулась и почувствовала, как её мышцы отпускает напряжение, скопившееся за столь нервный день. Появилась почти уверенность, что с Низканом обязательно всё будет хорошо. Она прикрыла глаза и прижалась к боку мужа. Уже сквозь сон девушка почувствовала, как по ней протоптался малыш Дар, решивший, что поверх одеяла ему спать всё же не нравится, и ещё через мгновение его тушка прижалась к её спине.

   Проснулся Низкан с дикой головной болью. Собственно, эта боль его и разбудила. Голова пульсировала и, казалось, готовилась развалиться на части. Лоб же ныл так, словно кто-то зубастый вгрызся в него и никак не хотел разжимать челюсти. Мужчина попробовал поднять руки, но понял, что связан. Лёгкая паника моментально взбодрила его. Бывший вольный попытался призвать дар, но тот даже не шелохнулся. Что произошло? Его схватили враги?

   – Низкан, ты очнулся? – над самым ухом раздался взволнованный шёпот Дариллы.

   Чувство опасности отступило, хотя и не спешило полностью скрыться. Рядом заскулил детёныш. Ещё через мгновение Низкан понял, что сильно замёрз.

   – Что со мной? – едва слышно спросил он.

   – Ты головой ударился, – поспешила ответить девушка.

   – И сдуру опять разрушающий дар применил, – проворчал откуда-то Миссэ.

   Низкан хотел вяло возмутиться, что быть такого не может. Ну какой разрушающий дар? Но сил не хватило. Тело тем временем просыпалось и посылало сознанию своего хозяина всё новые и новые ощущения. Бывший вольный почувствовал, что с двух сторон его окружает тепло, и понял, что рядом с ним кто-то лежит. Слева, судя по голосу, лежала Дарилла, и мужчина позволил себе прижаться к ней чуть сильнее. Его трясло от озноба и очень хотелось ощутить чью-то поддержку. Ещё через несколько минут он понял, что не связан, а просто лежит под одеялом. И, кажется, даже не под одним одеялом. И одновременно с этой мыслью к нему пришёл сильный позыв посетить какое-нибудь укромное место и облегчить ноющий мочевой пузырь.

   Стиснув зубы, он начал выворачиваться из одеял.

   – Ты куды это? – голос справа выдал Ерху.

   – Мне надо, – просипел мужчина.

   – Низкан… – обеспокоенно начала было Дарилла, но её перебил Доаш.

   – Да мужику поссать хочется! Не в постель же ему прудить.

   Низкан дрожащими руками попытался опереться на землю и встать, но они не слушались. Да и тошнило очень сильно.

   – Давай помогу, – Миссэ осторожно подхватил его под локоть и помог медленно подняться, после чего не спеша проводил Низкана до ближайших кустов.

   Кусты были редкие и бывшего вольного почти не скрывали. Но Миссэ благородно закрыл его своей спиной, а затем подхватил обессилевшего мужчину и почти на руках понёс назад.

   Дарилла с беспокойством наблюдала за Низканом, беспардонно опираясь руками на грудь наагасаха. Как только бывшего вольного положили на место, она взволнованно спросила:

   – Может, водички?

   Низкана едва заметно отрицательно качнул головой и опять прижался к боку девушки. Ему хотелось полежать так ещё немного.

   – Хочешь поспать? – догадалась Дарилла.

   Мужчина просто положил свою голову на её плечо и закрыл глаза.

   – Точно хочешь ещё полежать? Может, поешь? – голос наагасаха прозвучал неожиданно близко. Над самым ухом. Так же, как и голос Дариллы.

   Низкан напрягся и передумал спать. Осторожно потрогав своего соседа по постели, он понял, что это точно не Дарилла. И прижимается он, по всей видимости, к наагасаху.

   – Дарилла, я думаю, тебе всё-таки стоит приревновать, – весело произнёс Риалаш.

   Низкан поспешил сползти с его плеча и отстраниться. Несмотря на плохое самочувствие, внутри зашевелилась досада и почти детская обида.

   – Да ладно тебе, можешь дальше греться, – добродушно протянул наагасах. – Мне не жалко.

   – Ой, да я вижу, вы флиртуете, – насмешливо фыркнула Дарилла.

   – А ну прекратили свои непотребские шуточки! – возмутился Ерха, крайне негативно относящийся к любым намёкам на мужеложство. Поклонники «племянника» в своё время сильно подпортили ему терпимость.

   Было решено остаться у ручья ещё на сутки, чтобы Низкан более-менее пришёл в себя. Погода всё равно была хорошей, а Миссэ и Доаш так и не нашли следов похитителей Ерхи в округе. Прогулявшись, Риалаш смог подстрелить четырёх жирных уток, стая которых облюбовала озеро, расположенное недалеко от лагеря странников. Так что к вечеру в воздухе заструился аппетитный запах жареного мяса.

   Низкан так и проспал весь день, проснувшись только один раз с жалобой на дикую головную боль. Миссэ дал ему какие-то травы из своего мешка, и бывший вольный опять заснул. Он больше не мёрз, а его лицо слегка порозовело. Ночью его, впрочем, опять грели. Только в этот раз Ерха и Миссэ.

   В дальнейший путь странники собрались только к полудню следующего дня. Низкан оказался не способен управлять лошадью самостоятельно, поэтому его усадили позади Дариллы. И мужчина, положив подбородок ей на плечо, почти тут же задремал. Уже через полчаса рука у девушки затекла, но ей очень не хотелось беспокоить больного. Вид у него был измождённый, усталый и измученный. Впрочем, через час, когда к онемению руки прибавился зуд на шее от коловшей её щетины, Дарилла всё же осторожно толкнула бывшего вольного локтем в живот и попросила переместиться на другое плечо.

   – Хочешь, я его к себе заберу? – предложил Риалаш.

   Дарилла с сомнением посмотрела сперва на нага, а потом на его коня и отрицательно покачала головой, пожалев животное. Да и Низкану будет неудобно: у наагасаха плечо выше, чем у неё. Но, заметив лёгкое недовольство, мелькнувшее на лице наследника, девушка позволила себе усмешку.

   – Ревнуешь? – тихо спросила она.

   – Нет, – коротко ответил Риалаш и через несколько секунд добавил: – Завидую.

   Миссэ и Доаш, услышавшие его ответ, переглянулись и многозначительно повели бровями. Одинаковые ехидные улыбки расползлись по их губам, и Доаш тихо, но достаточно громко, чтобы наследник его услышал, спросил у брата:

   – Низкану, что ли, завидует?

   – Ну, я сомневаюсь, что Дарилле.

   – Так что завидовать? Если хочет, то я могу ему такой же шишмак поставить.

   – Хватит скалиться! – осадил их Риалаш.

   Впрочем, за него отомстил малыш Дар. Зверёныш, крайне раздосадованный тем, что ехать ему приходится с Доашем, в руках которого и не повозишься толком, крепко цапнул нага за пальцы.

   – Ах ты шмакодявка!

   Дар в ответ сердито зашипел и угрожающе растопырил крылья.

   К следующему портовому городу странники выехали на третий день. Самин был маленьким сереньким городком. Он даже на карте Дариллы был обозначен только одной буквой – С. Создатель карты, видимо, посчитал это более чем достойным обозначением. Здесь даже не было нормального постоялого двора. Больше всего этот городок напоминал груду складских помещений, выросших рядом с портом, что было недалеко от действительности. Ранее здесь был только сам порт и, собственно, склады. Место на реке для создания гавани оказалось очень удобным, а вот для создания города земля рядом не подходила. Больно уж болотистая. И всё же со временем порт, предназначенный только для захода кораблей и хранения грузов, разросся и получил шаткое звание города.

   Несмотря на всю убогость и непритязательность городка, именно здесь путников посетила удача. Тяжеловесный баркас «Ловенский дракон» следовал до Смаши – самого южного нордасского порта, он же самый богатый. И успели они как раз к самому отплытию. Миссэ и Риалаша поймали капитана в тот момент, когда он уже хотел на шлюпке отбыть на судно.

   Тот сперва просто отмахнулся от них, но после щедрого вознаграждения согласился принять странников на борт и даже задержать отплытие корабля, чтобы успеть погрузить лошадей. И всего через два часа после прибытия в Самин путники уже плыли в сторону Смаши.

   Погода была просто замечательная. Риалаш выразил надежду, что она будет такой до самого их прибытия в Давриданию. Там-то климат уже помягче, и даже если зарядят дожди, они будут не очень холодными. Сейчас стоящее высоко в небе солнце поливало водную гладь палящим жаром, а от реки шла приятная прохлада. Самое то, чтобы отдохнуть после дороги и восстановить силы. И залечить раны.

   Низкан, со лба которого не пропало внушительное украшение, всё ещё был слаб и его постоянно тянуло спать. Доаш высказал предположение, что бывшему вольному «знатно сотрясло черепушку». Речники отнеслись к появлению раненого подозрительно. Мало ли где он умудрился получить увечье. Может, вольным ремеслом промышлял. Речники, плавающие на грузовых и торговых кораблях, вообще были народом подозрительным. Им всюду мерещились толпы разбойников, готовых ограбить их корабль. Но вольные обычно такие деньги за место на корабле не платят. Проще уж наняться речником в команду.

   В этот раз странникам выпало спать на палубе. Дарилла тут же устроила для Низкана на корме ложе из одеял, и мужчина с большим облегчением устроился на нём. А через некоторое время, уже почти заснув, подполз к сидящей рядом девушке и устроил свою голову на её коленях.

   – Вот же наглец! – почти с восхищением протянул Риалаш.

   – Он болеет, – заступилась за мужчину Дарилла.

   – Я тоже болею, – страдающе откликнулся наагасах и, положив руку на сердце, добавил: – Вот здесь всё ноет.

   Дарилла фыркнула и насмешливо уставилась на мужа-притворщика. Тот уселся рядом с ней и, резко подавшись вперёд, быстро поцеловал её в губы. Девушка хихикнула.

   – Полегчало? – полюбопытствовала она.

   – Почти нет, – печально отозвался хитрый наг. – Я очень серьёзно болен, и помочь мне поможет только много-много поцелуев.

   – Как много?

   Риалаш широко улыбнулся и, склонившись к уху девушки, прошептал:

   – Меня всего нужно поцеловать.

   Дарилла думала, что после тех моментов близости, что уже между ними были, её будет трудно смутить, но тут всё же порозовела, представив полностью обнажённого наагасаха, которого требовалось покрыть поцелуями. Но самым смущающим было то, что от этих мыслей рот наполнился слюной. Больно уж аппетитным оказался способ «лечения».

   – Больному придётся подождать, пока мы не найдём уединённое место, – пробурчала девушка, опуская глаза. – Тогда я его полечу.

   Риалаш с удивлением уставился на неё. Он-то думал, что она смутится, назовёт его каким-нибудь извращенцем или бесстыдником, ну или просто хихикнет. А тут… «полечит». Волна жара вскипела в груди и ухнула вниз. Мужчине очень сильно захотелось найти уединённое место.

   – Тёмные, Дарилла! – со страданием выругался он и взлохматил волосы.

   – А вот нечего меня дразнить, – с укором произнесла девушка и, осторожно переложив голову Низкана на одеяло, встала. – Пойду поищу отхожее место.

   Риалаш проводил её страдающим взглядом. Могла бы хотя бы обнять его в качестве утешения. Какая у него всё-таки жестокая жена!

   Но уже через несколько минут наагасах был вынужден отвлечься от этих мыслей, почувствовав, что кто-то забирается к нему на колени. Сперва он подумал, что это малыш Дар. Но, опустив взгляд, обнаружил, что спящий Низкан с комфортом устроил голову на его бедрах и продолжил мирно дремать. Риалаш растерялся. И что ему делать?

   Кто-то хохотнул, и наагасах, прищурившись, посмотрел на весельчака. Миссэ слегка смутился под его грозным взглядом, но всё же умудрился выкрутиться:

   – Вы с этой причёской так на свою маму похожи. Аж глаз радуете.

   Порт Смаши показался через восемь дней. Величественные белокаменные стены были скрыты за пеленой дождя, и вообще в серой хмари город оставлял гнетущее впечатление. Дарилла, бывавшая в этих местах в более благоприятное время года, помнила, какой восторг вызвала у неё Смаша. Белые стены, яркие многочисленные штандарты и флаги, блестящие золотом крыши и яркие храмовые кровли… Волшебное зрелище. Девушке даже на мгновение стало обидно, что наги видят город в такой момент. Но потом она вспомнила о возрасте своих спутников и предположила, что в Смаше не бывал только Низкан. Но он-то и не может оценить неприглядный сейчас вид города.

   В порту Смаши оказалось куда оживлённее, чем в других нордасских портах на Смеяруше, которые путникам довелось увидеть. И кораблей, отправляющихся в Давриданию, было аж пять. Ближайший из них отправлялся уже на следующий день, но должен был проследовать только до Ажена. А вот судно, отправляющееся через три дня, шло аж до Тораты. Правда, капитан там оказался не очень сговорчивым.

   Корабль «Праведный» принадлежал храмовой корабельной общине, основанной ещё в незапамятные времена. В неё входили храмы почти всех богов, расположенных в Смаше, и ещё несколько, находящихся за её пределами. Начиная с весны и до осени, пока позволяла погода, два принадлежащих общине судна отправлялись в Торату, везя в своих трюмах толпы богомольцев.

   Из всей компании за богомольца мог сойти только Ерха. Старик умел при необходимости напустить на себя кроткий и набожный вид. Так что капитан, верный слуга общины, наотрез отказался взять их на борт. Переубедил его только жрец Богини-Матери: Риалаш сделал совершенно нескромное по размерам пожертвование на нужды храма. И в день отплытия странники всё же поднялись на борт и продолжили своё путешествие.

   За время пребывания в городе странники успели показать Низкана лекарю, заглянуть на торговую площадь и купить Ерхе новые вещи и самую малость отдохнуть.

   Низкану стало значительно лучше. Шишка почти исчезла, хотя головные боли продолжали мучить мужчину. Дар к нему вернулся, но пользовался он им редко: затылок ныл нещадно. Изменилось только одно. Мужчина начал часто, порой неосознанно прижиматься к Дарилле, чем выводил Риалаша из себя.

   – Наагасах, возьмите себя в руки, – как-то раздосадовано прошипел господину Миссэ. – Он же к ней сейчас, как дитя к мамке, тянется. Когда мужику плохо, он ищет утешение у бабы.

   – Бабы?! – разъярённо прошипел Риалаш.

   – Ну, женщины, – поправился наг. – Не к мужику же за нежностями лезть. А у Низкана, сами знаете, проблемы с женским полом. Так что ему и там утешения не найти. А Дарилла – что-то между мужчиной и женщиной. К ней вроде можно за утешением подлезть, она не мужик, поймёт. Но в то же время он её как женщину не воспринимает, поэтому не опасается. Пусть жмётся. Вам жалко, что ли?

   – Конечно, жалко!

   Но на корабле про дурацкую ревность к Низкану пришлось забыть. Основную массу богомольцев составляли старики и старухи, меньшую, но немалочисленную часть – крепкие набожные бабёнки с детьми. Дети же в основном были подростками и среди паломников им было смертельно скучно. Мальчишки-то ещё развлекались тем, что как белки сновали по мачтам да с гиканьем, к ужасу матерей, прыгали в воду. А вот юные девушки совсем затосковали и вскоре обратили внимание на пятерых ладных мужчин. Нестрашных, воспитанных и явно небедных. Нежные сердца затрепетали, и девичьи взоры потянулись к странникам.

   Больше всего внимания доставалось Низкану и Риалашу. Но так как они вели себя отчуждённо, то к ним подступать боялись. Особенно боялись Риалаша, хотя он вёл себя довольно вежливо, но от его улыбок кровь стыла в жилах. Наверное, это из-за того, что в состав «привлекательных мужчин» эти юные девушки включили и его Дариллу, что несказанно злило нага. А вот поведение Низкана приводило поклонниц его синих глаз в недоумение. Бывший вольный девушек просто избегал, что в ограниченном пространстве корабля было совсем непросто.

   А вот Миссэ, Доаш и Дарилла были очень даже дружелюбны и весьма охотно болтали со своими поклонницами. Дарилла, правда, выбыла из этой весёлой компании на второй день путешествия, когда недовольный Риалаш довольно громко обратился к ней:

   – Дарилла, может, ты, наконец, наденешь платье? А то меня достало, что мою жену все принимают за парня.

   Смущённых и ошарашенных девочек как ветром сдуло, и всё оставшееся время, потребовавшееся для достижения Тораты, они к Дарилле даже не подходили. Только испуганно смотрели на Риалаша. Тот был очень доволен таким положением дел.

   До Тораты корабль плыл почти двадцать дней. Погода всё это время портилась всего лишь трижды и на весьма непродолжительное время. Так что в целом путешествие хоть и было невообразимо скучным, но зато спокойным и безопасным. Если на этом участке где-то и были пираты или иные разбойники, то на судно с паломниками они предпочли внимания не обращать.

   На пристань в городе храмов Дарилла сошла со странным чувством. Словно их путешествие уже подошло к концу. Ведь именно в этом городе, а точнее, в его окрестностях они с Ерхой столкнулись с Риалашем и продолжили путь вместе. Именно отсюда началось их совместное путешествие. И именно сюда они вернулись после нахождения артефакта.

   В этот раз лошади отнеслись к путешествию в трюме, как к неизбежному злу, и приняли свою судьбу довольно апатично. Даже Злыбень огрызалась меньше обычного, хотя Ерха приготовился к тому, что его попытаются растерзать.

   На портовых воротах их остановили дружелюбные стражники и уточнили, с какой целью они прибыли в город.

   – Отдохнуть после долгой дороги и посетить храм Мирисы, – ответил за всех Риалаш.

   Этот ответ стражу вполне устроил. Один из них, лукаво подмигнув наагасаху, посоветовал:

   – Остановитесь на постоялом дворе госпожи Люданы. Он находится в западной части города у садов. Место замечательное! На территории двора есть закрытый от городских пруд. Самое то для молодожёнов, – и подмигнул уже Дарилле.

   Девушка опешила. Как он догадался, что они с наагасахом женаты? Как он вообще догадался, что она девушка? А Риалаш повернулся к своим охранникам и с укором протянул:

   – Даже незнакомые люди относятся ко мне с большим сочувствием, чем все вы.

   «Все вы», впрочем, ни капли не устыдились. Но советом стражника воспользовались. В городе Миссэ отстал от компании со словами, что ему нужно что-то найти, и дальше странники ехали уже без него.

   Постоялый двор госпожи Люданы и вправду оказался выше всяких похвал. Просторные и чистые комнаты, высокие мягкие перины, одуряющий аромат вкусной еды и живописный двор в окружении храмовых садов. Позади большого дома действительно имелся небольшой чистый пруд, над которым горбом изгибался изящный крытый мостик.

   Пока путники располагались и приводили себя в порядок, отмываясь в местной купальне, вернулся Миссэ. С хитрой плутоватой улыбкой он вручил свёрток из коричневой ткани Дарилле, чем озадачил её, и потопал мыться. Девушка поспешила унести свёрток в выделенную ей и наагасаху комнату, пока муж не заметил подарок. Вдруг это что-то, не предназначенное для его глаз.

   Оказалось, подарок очень даже предназначался для взгляда наагасаха. В свёртке обнаружилось платье.

   – Вот это да… – тихо выдохнула девушка.

   Платье было самое простое, льняное, и не очень дорогое, крашенное в светло-голубой цвет. Но Дарилле, которая уже успела отвыкнуть от такой одежды, платье показалось невообразимо очаровательным.

   К своему смущению, девушка обнаружила, что наг позаботился и о нижних юбках, и панталонах, и даже о чулках. Интересно, как он это всё покупал? Но, вспомнив о возрасте Миссэ, Дарилла решила, что вряд ли у мужчины это первый опыт покупки женской одежды.

   Подперев дверь стулом, чтобы наагасах не зашёл раньше, чем она облачится в платье, Дарилла поспешила переодеться. Дверь дёрнулась в тот момент, когда девушка торопливо застёгивала мелкие пуговки на груди.

   – Что это такое? – недовольно пробурчал Риалаш.

   Опасаясь, что муж сейчас вынесет дверь, Дарилла торопливо проговорила:

   – Подожди-подожди! Я сейчас открою.

   – Что у тебя там происходит? – подозрительно спросил наагасах.

   – Ничего! – раздражённо прошипела девушка. Мелкие пуговки никак не желали пропихиваться в предназначенные для них дырочки.

   Риалаша это ни капли не успокоило, и в следующий момент стул полетел на пол, а обеспокоенный наг возник на пороге. Взору его предстала раскрасневшаяся Дарилла, судорожно пытающаяся застегнуть пуговки на лифе нежно-голубого платья. Наг застыл, и его рот медленно приоткрылся. Девушка моментально смутилась и бросила бороться с пуговицами.

   – Ну вы же сами хотели, чтобы я в платье ходила, – пробурчала она, не замечая, что не застёгнутый до конца лиф под напором груди расползается в стороны.

   Зато Риалаш наблюдал за этим процессом с большим интересом. Заметив, куда направлен пристальный взгляд мужа, Дарилла смущённо зашипела и опять принялась бороться с неподатливыми пуговицами.

   – Это Миссэ принёс, – словно оправдываясь, произнесла она.

   – Я бы повысил ему жалованье за это, – весьма удовлетворённо пробормотал Риалаш, – но оно у него и так уже повышено сверх меры.

   – Так вам нравится? – с надеждой спросила Дарилла, неосознанно переходя на «вы».

   – Очень, – широкая улыбка не давала усомниться в искренности наагасаха. – И… – улыбка стала лукавой, а мужчина шагнул к ней, – мне совсем не хочется куда-либо идти.

   Дарилла сообразила, куда клонит муж, и поспешила отойти за стол. Сурово сложив руки на груди, платье на которой так и не было до конца застёгнуто, она непреклонно произнесла:

   – Нет уж! Разберёмся с этим сегодня.

   Ещё на судне было решено отдать артефакт Истины в храм Мирисы. Странники так и не решили, что с ним делать, и подумали, что в храме ему будет самое место.

   Риалаш тоскливо вздохнул.

   – Тогда пошли, – поторопил он. – Хочу разобраться с этим поскорее.

   – А поесть? – растерянно протянула девушка и в ответ на нетерпеливый взгляд нага добавила: – Я голодная.

   Риалаш, прищурившись, посмотрел на полуобнажённую грудь и, страдальчески вздохнув, пошёл на уступки:

   – Хорошо, сперва поедим. Только застегнись ради всех богов!

   После обильного и плотного обеда Риалаш и Дарилла в сопровождении Доаша направились на поиски храма Мирисы. Им пришлось пройти в восточную часть города, чтобы добраться до высокого здания из белого камня, увенчанного светло-розовой крышей. Издали казалось, что над храмом сияла кромка восходящего солнца.

   Внутри оказалось до странного пусто. В торатских храмах вообще было как-то малолюдно и тихо. Нет, прихожан было немало. Мало было жрецов. Путникам пришлось пройти три зала, прежде чем они натолкнулись на протирающего пыль с лампад послушника. Риалаш попросил его найти главного жреца, и парнишка беспрекословно отправился на поиски.

   Главный жрец вышел к посетителям уже через несколько минут. Глядя на него, Риалаш на мгновение вздрогнул. В памяти возник образ из далёкого детства. Образа деда-человека со стороны матери. Когда Риалаш последний раз его видел, он выглядел почти так же, как вышедший к ним жрец. Кряжистый, с широкой шей и лысой, слегка серебрящейся пробивающейся щетиной головой. Только дед смотрел сурово и его нельзя было назвать радушным. Жрец же солнечно улыбался и счастливо щурил глаза.

   – Просветления вам, уважаемые, – тихо прошелестел жрец. – Мне сказали, что вы хотели видеть меня.

   Риалаш почтительно склонил голову и только после этого ответил:

   – Да, нам нужно кое-что обсудить с вами. Могли бы вы найти укромное место для беседы?

   – Сейчас здесь везде укромно, – тихо рассмеялся жрец, но всё же развернулся и направился в другой зал.

   Дарилла успела заметить под взметнувшимся подолом жреческого одеяния ноги жреца. Заметила и вздрогнула. Ей показалось, что у него вместо ног две деревяшки, обутые в мягкие тапочки.

   Уже в зале, когда жрец с трудом усаживался в кресло, девушка поняла, что ей не показалось. С левой стороны подол задрался и обнажил ногу до середины голени. Она действительно была деревянной. Искусно выточенной, повторяющей все положенные изгибы, но лишённой гибкости членов и жизни.

   – Ох, прошу прощения, – жрец смущённо одёрнул одеяние, заметив внимание Дариллы. – Неприятное зрелище.

   Девушка стыдливо опустила глаза, коря себя за любопытство. Риалаш же проникся к уже немолодому мужчине уважением. Ему наверняка каждый шаг давался с большим трудом, но он всё же вышел к ним сам и встретил. Одно это говорило о недюжинной силе духа.

   – Так что привело вас в храм богини? – мягко осведомился жрец. – Вам нужен совет?

   – Мы не стали бы беспокоить главного жреца из-за такой малости, – Риалаш отрицательно качнул головой. – Мы долго странствовали и в своих странствиях нашли кое-что, принадлежащее богине.

   Наг отцепил от пояса мешочек, куда спрятал артефакт, и выудил чашу на свет. Камни тут же причудливо заиграли, радуя глаз своей красотой. На лице жреца появилось недоумение, и Риалаш поспешил пояснить:

   – Мы предполагаем, что это артефакт Истины. Точно утверждать это не можем, но он наделён огромной магической силой. В наших руках он оказался совершенно случайно, и мы не представляем, что с ним делать. Так что мы решили, что лучше всего вернуть его богине.

   Некоторое время жрец поражённо смотрел на артефакт, а затем с благоговением принял из рук Риалаша чашу.

   – Никогда бы не подумал, что мне будет суждено держать его в руках, – с трепетом прошептал он, проводя пальцами по краю сосуда. – Он пропал так давно…

   На некоторое время он умолк. Риалаш и Дарилла тоже почтительно молчали, не смея отвлекать старика.

   – Без сомнения, это он, – жрец лучисто улыбнулся своим гостям и осторожно поставил чашу перед собой. – Вам действительно улыбнулась удача.

   Риалаш ощутил растерянность. Он даже не сразу понял, что именно его смутило, и только потом осознал, что ожидал благодарности за возвращение реликвии.

   – Вы не заберёте её? – уточнил наагасах.

   – Что вы! – ужаснулся жрец. – Если кубок попал к вам, значит, так было угодно богине. Разве могу я, её верный слуга, идти против воли Мудрейшей?

   Словно подтверждая свои слова, старик взял в руки чашу и, протянув её Дарилле, с улыбкой произнёс:

   – Возьми её, дитя.

   Немного обескураженная девушка покорно приняла чашу и прижала её к своей груди.

   – Нам бы не хотелось оставлять его у себя, – Риалаш почтительно склонил голову. – Он на самом деле не нужен нам. Отправляясь на поиски, мы преследовали другие цели, только не сразу смогли это понять. Возможно, кому-то другому он пригодится больше, чем нам.

   Выслушав мужчину, жрец неожиданно расплылся в широкой улыбке и засмеялся. Его гости растерялись ещё больше и даже заподозрили, что у старика неладно с головой. В его возрасте это было бы даже простительно.

   – Оказывается, правду говорил мой наставник, – отсмеявшись, с трудом произнёс жрец. Заметив недоумение гостей, он добавил: – Когда я ещё был только послушником, мой наставник рассказывал мне про артефакт Истины. Очень давно, когда он ещё не был утерян, нам, жрецам, вменялось охранять его. Нет, не охранять… – старик сбился, пытаясь подобрать правильные слова. – Нам нужно было всего лишь тщательно скрывать его расположение, но мы не отпугивали ищущих. Вся суть была именно в поисках.

   Видя, что гости всё ещё не понимают его, жрец продолжил:

   – Поиски артефакта всегда сложны и обильны на приключения. Такую судьбу для ищущих заложила сама богиня. Каждый, кто ступает на путь поиска артефакта, принимает и эту судьбу. Многочисленные опасности и перипетии дороги рано или поздно заставляют задуматься всех: а действительно ли мне нужно это? Может, они отправились в путь не за артефактом, а за чем-то другим? На самом деле артефакт Истины никому не нужен. Люди только думают, что он им нужен. И, конечно же, большая часть ищущих бросала поиски, так как через какое-то время они понимали истину. До артефакта доходили только самые несообразительные.

   Риалаш и Дарилла не сразу осознали смысл фразы, но осознав, на мгновение почувствовали себя уязвленными. А затем, когда эмоции схлынули, едва смогли сдержать улыбки. Оказывается, они самые настоящие идиоты, раз нашли артефакт Истины.

   – Подождите, – Риалаш нахмурился. – Доходили? Кто-то ещё находил артефакт?

   – Да, и довольно часто, – подтвердил жрец, – но, разочаровавшись в нём, возвращали нам, жрецам. А мы опять его прятали. Видите? – он скороговоркой что-то произнёс под нос, и на кубке, по-прежнему прижатом к груди Дариллы, ярко вспыхнул один камень. – Вся сила артефакта сосредоточена в этих камнях. Он может исполнить столько желаний, сколько камней на нём. Сила осталась только в одном камне. Теперь он может исполнить только одно желание. Или не исполнить.

   – Не исполнить? – повторил молчавший до этого Доаш.

   – Артефакт Истины исполняет только истинные желания. Если же желание не истинное, то оно не исполнится, – объяснил жрец. – Но сила из камня освобождается. Только отправляется она к другому человеку, которому действительно нужно то, что было загадано. Если человек хочет богатства, но на самом деле для счастливой жизни ему нужно не золото, то деньги появляются у того, кому они действительно нужны. Если он хочет вернуть слух оглохшей матери, но ей это совсем не нужно, то глухой ребёнок, находящийся в совершенно другой части мира, наконец-то услышит пение птиц. Желания исполняются, только не всегда у пожелавшего. Нет-нет, вы не подумайте, богиня не жестока, – замахал руками жрец. – Просто она пытается помочь людям. Разочаровавшись в кубке, они начинают копаться в себе и всё же понимают, что хотели совсем другого. Кубок помогает осознать истину. Именно поэтому его назвали артефактом Истины. Но сам он не является истиной. Он просто кубок, так же, как это просто стол, это просто окно, это свеча, а это – всего лишь девушка, – старик поочерёдно указал на все предметы и на Дариллу. – Истина же внутри каждого человека, и для каждого она своя. Для вас, – он посмотрел на Риалаша, – эта девушка – возлюбленная. Это ваша истина. Для своих родителей она дочь. Это их истина. Кем она является для себя, можно только догадываться. Важно понимать, что истина находится внутри вас, а не в чаше для вина.

   Старик благостно улыбнулся и испытующе посмотрел на своих гостей, словно пытаясь узнать, всё ли они поняли.

   Риалаш устало вздохнул и пробормотал:

   – Похоже, боги всё делают с подвохом.

   – Низкан, ты куда попёр? – недовольно окликнул бывшего вольного Ерха.

   Миссэ тут же вскинул голову, оторвав взгляд от ярко блестящего лезвия меча, и обеспокоенно повернулся в сторону Низкана. Тот как раз остановился, отойдя от лавки оружейника почти на пять саженей.

   Мужчины решили не ждать возвращения друзей из храма и отправились к оружейнику. Миссэ нужен был новый меч. Свой прежний он подарил Гава-Ыйским болотам и вот всё никак не мог найти достойную замену. Его придирчивому вкусу было сложно угодить.

   – Низкан, что-то случилось? – настороженно поинтересовался наг.

   Бывший вольный отрицательно покачал головой и, наклонившись, поднял с мостовой Дара. Малыш недовольно завозился: ему больше нравилось гулять, чем сидеть на руках у хозяина.

   – Нет, я за Даром шёл, – спокойно ответил бывший вольный и вернулся к прилавку. Правда, Ерхе пришлось перехватить мужчину за локоть, чтобы он не врезался в столб.

   Успокоенный Миссэ опять вернулся к разглядыванию меча. Низкан же украдкой осмотрелся, старательно игнорируя ломоту в затылке. Его не покидало ощущение чужого взгляда. Для него все взгляды были сродни прикосновениям. От них зудела кожа и хотелось взмахнуть рукой, чтобы сбросить. Низкан привык терпеть, но пристальные взгляды заставляли его нервничать. Ведь если кто-то продолжает смотреть на тебя, то значит, ему что-то нужно.

   Увы, но он не смог найти среди золотых линий хоть что-то подозрительное. Пришлось смириться с неприятным ощущением липкого прикосновения. А через несколько минут оно исчезло, и Низкан расслаблено повёл плечами.

   Чернобородый широкоплечий мужчина волоком тащил за собой парнишку с мышиного цвета волосами. Тот не упирался и испуганно оглядывался назад. Губы его дрожали, а кадык нервно дёргался вверх-вниз.

   Наконец чернобородый остановился и воровато осмотрелся. Проулок, в который они завернули, был совершенно пуст, только из окна высокого дома доносился приглушённый детский смех.

   – Вот же сивый шмай! – выругался мужик. Парнишка посмотрел на него ещё испуганнее. – Живой!

   – И что нам делать? – голос юноши нещадно дрожал. – Если господин Доорин узнает…

   – Молчи! – почти не разжимая губ, велел ему чернобородый.

   – Но мы же ему сказали, что Низкан погиб! – парень был просто в отчаянии. Им и так сильно досталось от главы вольных Южного Эреста за то, что они не уберегли его любимчика. Только знали бы они ещё, что его беречь нужно! А тут он стоит живой и невредимый, какому-то зверю пузо чешет. Господин Доорин сразу же смекнёт, что они даже не пытались искать своего командира. И тогда им точно будет конец!

   Чернобородый в своих размышлениях пришёл к той же мысли. Но, в отличие от молокососа, он был способен здраво рассуждать и начал лихорадочно придумывать выход из этой западни.

   Вернувшись в Эрест, они доложили господину Доорину, что на них напал трех. Выжили только они трое. Остальные же погибли. Господин Доорин пришёл тогда в страшную ярость. Как потом поняли вольные из слухов, намечалось какое-то крупное и очень прибыльное дело, и для него нужен был именно Низкан и его странные способности. Потому-то глава так бесновался и едва не прибил их. За дело-то всё равно взялись, но ничего не вышло. Провал ничуть не утешил господина Доорина, и сейчас чернобородый ощущал себя так, словно это он был виновен в неудаче.

   – Видимо, звери его тогда не сожрали, – с большим сожалением протянул он. – Оклемался и пошёл обратно. И вот, шулах безглазый, почти дошёл! Нельзя ему дать до Эреста добраться!

   Сейчас чернобородый был готов вознести молитву всем богам за то, что они оказались в Торате именно в это время. Хотя ещё неделю назад он презрительно кривил губы, когда получил задание съездить в этот город и стрясти с одного проходимца долг. После неудачи с Низканом господин Доорин, словно наказывая, не давал им серьёзных поручений.

   – Пошли, – чернобородый потянул перепуганного парня за собой. – С Вихом надо посоветоваться.

ГЛАВА 6

От жреца Риалаш, Дарилла и Доаш вышли только после полудня. Выглядели они немного озадаченными, а мешочек на поясе наагасаха продолжал вызывающе топорщиться. Жрец так и не согласился принять божественный артефакт.

   «Наставник рассказывал мне, а ему – его наставник, что когда чаша пропала и жрецы хотели броситься на её поиски, сама богиня запретила им это. Если ей тогда не было угодно возвращение чаши на место, то сейчас и подавно».

   Может, богине и не угодно, но им-то что делать с этой безделушкой? Риалаш ощущал раздражение. Божественные артефакты, особенно такие непонятные, о которых толком нельзя было сказать, что они могут, были горазды преподносить неприятные сюрпризы. Но просто выбросить его рука не поднималась. Всё же они столько времени его искали. Можно сказать, что благодаря ему они с Дариллой и полюбили друг друга.

   С Ерхой, Миссэ и Низканом они столкнулись у самого входа на постоялый двор. Миссэ глазами показал наагасаху, что им нужно поговорить, и Риалаш немного отстал. Дождавшись, когда товарищи скроются за дверьми дома, наследник вопросительно посмотрел на охранника.

   – За Низканом следит кто-то, – мрачно сообщил наг. – Я заметил двух мужчин: широкоплечего бородача и молоденького парнишку. Пялились они на Низкана так, словно знали его и боялись. Что-то мне подсказывает, что у нас могут быть проблемы из-за них.

   Чутью Миссэ Риалаш привык доверять. К нерешённой проблеме с артефактом добавилась ещё одна не ясная пока проблема.

   – Они что-то делали? – поинтересовался он.

   Миссэ отрицательно качнул головой.

   – Просто смотрели, а потом очень поспешно ушли. Вот эта их поспешность меня больше всего насторожила.

   – Может, кто-то из его прежних знакомых? Из вольных? Эрест-то рядом.

   – Да Тёмные их знают! Может, переправиться через реку здесь?

   – И по пустыне? – неодобрительно уточнил Риалаш. – Про разбойные кланы песчаников забыл?

   – Не забыл, – поморщившись, ответил Миссэ. – Ладно, плохая идея. С этими-то что делать?

   Риалаш задумался.

   – Вряд ли они специально разыскивают Низкана, – наконец протянул он. – Вероятнее всего, случайно столкнулись. Характер у Низкана не самый приятный, так что недоброжелателей у него должно быть много. Возможно, эти из их числа, поэтому и боялись. Ты бдительность не теряй и, если рискнут поблизости мелькнуть, постарайся выследить. А дальше сделай что-нибудь, чтобы мы их больше не видели.

   – Убить? – деловито осведомился Миссэ.

   – Нет, не стоит. Просто за то, что они посмотрели на нашего бесценного Низкана, жизнь будет слишком высокой платой, – ехидно ответил Риалаш. – Придумай что-нибудь.

   Наг тут же расплылся в шкодливой улыбке, и наагасах почувствовал неприятный озноб. Последний раз, когда Миссэ так ухмылялся, пострадал Ссадаши. И устам наагашейдисы совсем не понравилась «безобидная» шуточка татуированного нага.

   Риалаш и Миссэ зашли в дом как раз в тот момент, когда Дарилла заметила их отсутствие и забеспокоилась.

   – Где вы были? – подозрительно прищурившись, спросила она.

   – Меч мой смотрели, – Миссэ взглянул на неё такими честными глазами, что усомниться в его искренности было даже стыдно. Тем более наг в качестве доказательства протянул свой новенький меч.

   – Симпатичный, – смущённо похвалила девушка. Она-то подумала, что Риалаш скрывает от неё какие-то неприятности, и уже приготовилась вытрясти из него правду.

   – А лезвие-то какое! – охранник для наглядности вытащил меч из ножен. Кромка лезвия хищно сверкнула в лучах солнечного света, проникающего через окно.

   – Не тычь им в мою жену! – недовольный Риалаш поспешил закрыть девушку собой. – И вообще, расходитесь отдыхать. Мы выезжаем завтра на рассвете, так что приготовьтесь.

   Ответом ему был нестройный хор голосов. После двадцатидневного ничегонеделания на корабле странники были совсем не против размяться в дороге. Ещё на «Праведном» было решено добираться до Дейвида по суше. Путники опасались, что от ещё одного путешествия в трюме лошади просто свихнутся.

   Не успела Дарилла даже пискнуть, как муж подхватил её под локоть и бережно, но неотвратимо повлёк наверх. Сопротивляться она и не подумала. Так же, как и смущаться. Чего хочет муж после почти месячного воздержания, ей было ясно как день. Ей уже самой хотелось повалить нага на пол и заявить, что теперь она будет делать с ним всё, что только захочет. Но на подобное у девушки пока смелости не хватало.

   Оказавшись наверху лестницы, Риалаш повернулся к оставленным внизу товарищам и мрачно пообещал:

   – Если кто-то посмеет нас беспокоить, я этого кого-то утоплю в пруду.

   Бросив напоследок упреждающий взгляд, наагасах скрылся из глаз, утащив с собой не сопротивляющуюся Дариллу.

   – А может… того? – Ерха прищурился и многозначительно посмотрел на Миссэ.

   Несмотря на расплывчатую формулировку, тот сразу понял, что ему предлагают, и возмутился:

   – Даже не думай! В таком состоянии он точно нас утопит. Лично я не хочу доставлять милейшей госпоже Людане такие проблемы.

   Едва оказавшись в комнате, Риалаш тут же припёр Дариллу к стенке и накрыл её губы поцелуем. Девушка порывисто подалась ему навстречу, но почти в тот же миг, болезненно застонав, попыталась отстраниться. Кубок, продолжавший висеть в мешочке на поясе наагасаха, оказался зажат между их телами и впился своим краем в живот девушки. Риалаш отстранился и, недовольно шипя что-то на своём языке, сорвал со своего пояса мешок.

   Девушка, воспользовавшись передышкой, отскочила к стоящей в углу ширме и, быстренько раздвинув её, скрылась. Риалаш разочарованно зашипел. Дарилла тут же выглянула и виновато посмотрела на него.

   – Я только переоденусь. Ну… мы же спать собираемся.

   Риалаш очень красноречиво посмотрел в окно на солнце, высоко стоящее в небе, но выковыривать жену из-за ширмы не стал. Вместо этого он, коварно хмыкнув, сбросил кафтан и потянулся к пряжке ремня.

   Дарилла же, на самом деле опасаясь, что страстный супруг просто порвёт что-то из её женской одежды (а когда у неё опять появится что-то подобное, Тёмные знают), поспешно стягивала с себя чулки и нижнюю юбку с панталонами. Сперва она хотела раздеться полностью, но очень быстро поняла, что ещё не стала настолько смелой. Поэтому из-за ширмы она показалась в платье. Правда, из одежды на ней было только оно, причём полностью расстёгнутое.

   Риалаш стоял рядом со столом и с лёгкой неприязнью изучал артефакт Истины, вертя его в руках. Увидев длинный чёрный хвост, Дарилла на мгновение опешила. Пока она переодевалась, наг снял с себя всё, кроме рубашки, и принял более привычный облик. Услышав шорох, он вскинул глаза на девушку и ехидно пропел:

   – Ты же переодеться хотела? – с намёком кивнув на никуда не девшееся платье.

   Дарилла смущённо поправила волосы.

   – Я его снимать не захотела, – приврала она. – Соскучилась по таким вещам.

   Девушка покрутилась на месте, якобы наслаждаясь свободно струящейся юбкой. Риалаш, наблюдая за ней, слегка подобрел и передумал вышвыривать артефакт в окно. Просто небрежно бросил его на стол и, сложив руки на груди, принялся наблюдать за танцующей девушкой. Дарилла плавно скользнула к нему и что было сил обняла. Злость на артефакт совсем прошла, и Риалаш даже подумал, что эта посудина сыграла в их судьбе хорошую роль. Окончательно подобрев, он передумал выбрасывать чашу и решил, что можно оставить её как память об этом прекрасном путешествии.

   – Думаю, артефакт всё же можно оставить, – тихо произнёс он.

   – Да? – Дарилла чуть удивлённо посмотрела на него.

   – Да, на память. Можно будет Роише отдать. Она любит красивые вещицы.

   Дарилла отстранилась от мужа и взяла кубок в руки. Камни на чаше празднично заиграли. Девушка отставила артефакт в сторону и исподлобья посмотрела на мужа. В её глазах горели весёлые искорки и выглядела Дарилла так, словно чего-то ждала от Риалаша.

   – А ты знаешь, – Риалаш лукаво улыбнулся и подался вперёд, – я ведь поехал за вами, потому что за тебя испугался. Меня очень сильно волновало, что ты можешь вляпаться в неприятности. Так что поехал я не за артефактом, а за тобой.

   Дарилла чуть смущённо улыбнулась и с деланным безразличием пробормотала:

   – Ну раз пошли такие откровения, то и я признаюсь, что отправилась в этот путь не за артефактом. Ты мне с первого взгляда понравился, и это заявление про артефакт… Я просто хотела привлечь твоё внимание. А потом уже отступать было поздно, в грязь лицом ударять не хотелось, ну я и поехала. Только на самом деле я от тебя бежала. То есть от себя. Боялась, что ты понравишься мне ещё сильнее, и тогда я точно влюблю… Ай!

   Наагасах дёрнул её на себя и вкрадчиво прошептал ей прямо в губы:

   – Так ты бежала от меня? Это очень плохо…

   Щёки девушки налились пунцовым цветом, и она, затаив дыхание, уставилась в жуткие глаза нага.

   – От меня нельзя сбегать, – продолжал напевать Риалаш, околдовывая девушку своим голосом. – Меня это очень сильно опечалит. Ты же не хочешь меня расстраивать?

   Дарилла ощутила уже привычную слабость в коленях и осторожно кивнула. Мысли туманились, сердце отчаянно бухало в груди, а мурашки волнами разбегались по телу. Девушка полностью утратила способность к сопротивлению.

   – Кое-кто обещал «полечить» меня, – напомнил коварный наг, – но лечение придётся отложить. Вряд ли я смогу его выдержать.

   Руки мужчины погладили бёдра Дариллы через платье, а затем медленно потянули подол вверх. Сама девушка, уже плохо соображая, что делает, прикоснулась ладонями к обнажённому участку груди нага, виднеющемуся в вырезе рубашки, потрогала его, а затем осторожно поцеловала. Риалаш прерывисто вздохнул и дёрнул подол наверх, обнажая ноги девушки одним рывком. Его хвост тут же погладил дрожащие коленки, и наагасаху пришлось подхватить внезапно ослабевшую девушку.

   – Ты всегда так хорошо реагируешь на меня, – с улыбкой протянул Риалаш, поднимая Дариллу на руки.

   – Не смейся надо мной, – чуть слышно попросила девушка. Она тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. Сердце в груди бухало так, что его стук эхом гудел в ушах.

   Риалаш опустил её на постель, а сам разлёгся рядом, с удовольствием рассматривая жену. Ему нравилась такая Дарилла. Покорная, слабая и податливая. Она отзывалась на каждое его прикосновение, а смотреть на её раскрасневшееся лицо и затуманенный взгляд было отдельным удовольствием.

   – И долго ты будешь смотреть? – Дарилла взглянула на него с укором. – Мне очень целоваться хочется.

   Ну как после такого можно бездействовать? Хвост Риалаша взволнованно вильнул из стороны в сторону, и наг, подтянув к себе девушку, крепко её поцеловал. Дарилла подалась вперёд, с готовностью раскрывая губы и проникая в рот наагасаха языком. Мужчина на мгновение опешил от такой решительности, и девушка, воспользовавшись этим, порывисто подалась вперёд, заставив нага перекатиться на спину. Она продолжала жадно целовать Риалаша, а её руки быстро потянули его рубашку вверх, стягивая её, и отбросили одежду в сторону. Наг тихо застонал, когда пальчики девушки огладили его торс и, спустившись ниже, с напором провели по паховым пластинам. Те не смогли устоять перед такой лаской и раздвинулись. Тонкие девичьи пальцы быстро скользнули за них и замерли. Видимо, Дарилла не ожидала, что пластины разойдутся.

   Риалаш оторвался от её губ и улыбнулся.

   – Что такое? – его рука скользнула вниз и, обхватив девушку за запястье, заставила её скользнуть за пластины чуть глубже. Риалаш чуть слышно застонал и удовлетворённо выдохнул. – Мне очень нравятся такие ласки, продолжай.

   Дарилла испуганно посмотрела на него. Она впервые прикасалась к мужу в этом месте, и ощущения были весьма необычными и пугающими. Слегка влажно, горячо, но очень упруго и… как-то уж много.

   Риалаш, потеряв терпение, перекатился и подмял жену под себя. Обхватив её за ладонь, он показал, как именно нужно прикасаться. Провёл её тонкими пальцами по всей длине, заставляя их слегка сжиматься. Удовольствие от этих ласк яркими точками вспыхивало под веками, вынуждая нага тихо шипеть от едва сдерживаемого наслаждения.

   – Не могу так долго терпеть, – наконец выдохнул он и, отпустив руку Дариллы, решительно вздёрнул подол её платья выше пояса.

   Девушка не успела опомниться, как ладони нага властно раздвинули её колени и мужчина одним сильным властным толчком погрузился глубоко в неё. Протяжный полустон-полукрик сорвался с губ Дариллы, и она откинулась назад. Мужские руки нетерпеливо стянули платье с её плеч, обнажая грудь, и Риалаш губами впился в розовые соски, с наслаждением целуя и прикусывая их. Дарилла заметалась под ним, неосознанно пытаясь уйти от этих сильных ласк, но наагасах крепко держал её за талию и раз за разом погружался в неё, толкаясь всё сильнее и сильнее.

   – Слишком сильно… – задыхаясь, прошептала девушка.

   Слишком много, слишком остро, слишком горячо… Дарилла всхлипывала, вскрикивала, стонала, просила то остановиться, то не сметь останавливаться. А Риалаш словно издевался. Стоило ему услышать жалобные мольбы о снисхождении, и его движения становились сильнее, чаще и глубже, заставляя девушку плакать от неконтролируемого наслаждения. Стоило же ей потребовать двигаться дальше, и он почти замирал, двигаясь дразняще медленно, вынуждая Дариллу молить о продолжении и извиваться под ним в тщетных попытках получить ещё больше удовольствия.

   – Раздвинь ноги шире, – тихо шептал он на ухо девушке, потерявшей себя в пучине удовольствия. – Да, вот так, – стонал он, погружаясь в неё ещё чуть глубже. – Прогнись в спине. Давай, прими меня всего.

   И Дарилла принимала, сходя с ума и плача от удовольствия и сладкой муки одновременно. Внизу живота горело и пульсировало, всё тело требовало получить удовлетворение, но пока она только мучилась от острой пытки удовольствием, которую хотелось то продлить, то, наоборот, прекратить, так как сил терпеть больше не было. Мужчина продолжал двигаться внутри неё, сотрясая всё тело мощными толчками, встряхивая её, заставляя всхлипывать и разводить бёдра всё шире и шире. Внизу живота болезненно остро сворачивалась судорога наслаждения. Дарилла уже почти сорвалась в пучину удовольствия, но в этот момент Риалаш полностью вышел из неё и отстранился.

   Дарилла успела почувствовать отчаяние, прежде чем мужчина резко перевернул её на живот.

   – Согни ноги в коленях, – мягко приказал он.

   Девушка, готовая повиноваться ему во всём, послушно исполнила требуемое. Наг заставил её расставить ноги немного шире и опять ворвался в неё одним толчком. Дарилла беззвучно закричала и вцепилась пальцами в покрывало. Это было ещё глубже, ещё сильнее и ещё острее. Девушке даже показалось, что плоть нага стала больше, и она попыталась раздвинуть ноги шире, но Риалаш не позволил ей.

   – Нет, моя дорогая, только так, – жарко прошептал он ей на ухо. – Чувствуешь, как в тебе тесно? О боги! – застонал он и с силой толкнулся внутрь.

   Дарилла всхлипнула, ощущая, как начинают гореть ягодицы от натирающей их чешуи. Она больше не думала, только чувствовала и сходила с ума.

   – Ещё… – тихо шептала она, – ещё…

   В этот раз Риалаш не был глух к просьбам. Его толчки становились всё сильнее и нетерпеливее. Он заставил девушку распрямиться и прижаться спиной к его груди. Дарилла глухо стонала, ощущая, как в неё с силой проникают снизу. Наагасах давил на её бёдра, заставляя опускаться ниже, навстречу его движениям. Вдруг девушка в его руках прогнулась, а затем изо всех сил заметалась, словно стремясь избежать проникновения. Она почувствовала приближение срыва и на мгновение испугалась, что не выдержит такого удовольствия. Все мышцы внизу живота скрутила сильнейшая судорога, и девушка, зажмурившись, закричала, ощущая, что наагасах продолжает двигаться в ней и эти движения усиливаются. Судорога скрутила всё её тело, вынудив забиться в руках мужа. Обжигающая волна удовольствия хлынула по всему телу. Напряжённые колени ослабели и разъехались в стороны, вынуждая Дариллу опуститься вниз, навстречу движениям.

   – Хватит… хватит… – судорожно шептала она, ощущая, как её опять скручивает судорогой удовольствия. Низ живота превратился в центр нескончаемого наслаждения.

   Риалаш опять повалил её на постель, навалившись сверху и продолжая яростно входить в горячее и тесное лоно. Обессилевшая девушка тихо стонала и всхлипывала, принимая его в себя. Судорога удовольствия сменилась полным расслаблением и всепоглощающей благодарностью к мужчине, который подарил ей такое наслаждение. Движения нага теперь дарили ей не мучительно острое удовольствие, а лишь приятные ощущения, которые заставляли её жмуриться от удовольствия и тихо стонать.

   Толчки наагасаха усилились. Пальцы его с силой впились в бёдра девушки, и наконец он, глухо застонав и зарычав, замер и задрожал. Уставшая Дарилла почувствовала, что внутри становится очень влажно и так горячо, что она даже тихо вскрикнула. Тяжелое мужское тело обессиленно опустилось на неё сверху, и Риалаш хрипло задышал ей на ухо, пытаясь прийти в себя.

   – Прости, я сейчас… – прошептал он.

   Дарилла лишь слабо улыбнулась, чувствуя, как в её спину яростно бьётся сердце нага. Шевелиться не хотелось, думать тоже. Это обжигающее удовольствие выжало её досуха. Девушка вяло подумала, что теперь навсегда принадлежит наагасаху и никогда не сможет от него отказаться.

   Риалаш пришёл в себя только через несколько минут. Приподнявшись, он покинул тело девушки и перекатился на спину. Дарилла тут же почувствовала, как нечто влажное потекло по её бёдрам. Но на смущение сил совсем не было.

   Риалаш помог ей перевернуться и перетянул на свою грудь, нежно оглаживая тело, которое он ранее с таким удовольствием мучил наслаждением.

   – Я не сделал тебе больно? – спросил он, осторожно вытирая мокрые щёки Дариллы.

   – Нет, – она слабо улыбнулась, – но это было так… так… Наверное, завтра мне будет стыдно смотреть тебе в глаза.

   Риалаш тихо фыркнул и пообещал:

   – Тогда я сделаю с тобой что-нибудь ещё более неприличное. И тебе это очень понравится.

   Внизу живота что-то сладко отозвалось предвкушением, и Дарилла улыбнулась.

   Риалаш натянул на девушку одеяло и, поцеловав её в лоб, ощутил себя необычайно счастливым. Всё же он везунчик, раз получил такую замечательную жену.

   – Эй, – тихо прошептал он на ухо почти заснувшей Дарилле, – если тебя действительно будет смущать то, что произошло сегодня, знай, что мне очень нравится твоя раскованность и то, как ты отвечаешь мне. Так что веди себя так и дальше.

   Почти уснувшая девушка слабо улыбнулась и уткнулась губами в его шею. Риалаш прижал её к себе покрепче и, счастливо улыбаясь, прикрыл глаза.

   Ранним утром путники покинули гостеприимный дом госпожи Люданы и выехали за ворота города. Настроение у всех, кроме Низкана, было приподнятое. Всё же до дома осталось совсем недалеко. По сравнению с расстоянием, что они уже преодолели, до княжества, можно сказать, было рукой подать. Погода выдалась замечательная. Под копытами лошадей сочно похрупывала влажная от утренней росы трава, от реки доносилось ленивое полусонное кваканье, а от ближайшего леса – бодрые птичьи трели. Лошади несли всадников вперёд с большой охотой, явно радуясь возможности свободно двигаться.

   Низкан задумчиво шевелил пальцами, почти не замечая лёгких укусов малыша Дара. Впереди был Эрест. Место, где осталась его прежняя жизнь. А возможно, и нынешняя. Сколько бывший вольный ни думал, он не мог представить, что будет делать в княжестве нагов. Дарилла счастливо заживёт с Риалашем, наагасах с головой окунётся в свои заботы, Миссэ и Доаш опять полностью отдадутся своим обязанностям… Остаётся только Ерха, но старик наверняка найдёт, чем заняться.

   Чем больше Низкан думал об этом, тем сильнее сомневался, что ему по пути со своими новыми товарищами. В княжестве он будет совершенно бесполезен, ему даже заняться будет нечем. В конце концов он всё равно останется один и, возможно, станет обузой для своих занятых друзей.

   Низкан серьёзно подумал, что нужно покинуть своих спутников. Они, вероятно, расстроятся, но потом всё равно привыкнут и подзабудут. И ему будет куда легче. К тому же совсем один он не останется. У него теперь есть Дар. На душе малость потеплело. Но всё равно от одной мысли покинуть товарищей становилось тоскливо. Он позволил себе непозволительную для своего положения роскошь – привязаться. Больно было рвать только что образовавшиеся связи. Больно, и накатывало уже знакомое ощущение растерянности, одиночества и отчаяния. Низкан опять почувствовал себя пятнадцатилетним мальчиком, который только что лишился зрения и сбежал из родной общины в чужой незнакомый город.

   – Низкан, всё хорошо? – внимательный Миссэ подозрительно смотрел на бывшего вольного.

   – Да, – тихо ответил тот.

   – Врёшь же?

   Риалаш, прислушивающийся к их разговору, оценивающе посмотрел на Низкана.

   – Врёт, – пришёл он к тому же выводу.

   – Вру, – смиренно признался бывший вольный, но на этом его откровенность иссякла.

   Допытываться было бесполезно, это товарищи уже знали. Поэтому просто смерили Низкана подозрительными взглядами (мало ли какие дурости в его голове витают) и отстали.

   На ночь они расположились недалеко от берега реки под раскидистой кроной дуба и быстренько улеглись спать. Дежуривший в эту ночь Риалаш сел чинить в свете костра ремень ножен для меча, и Дарилла с тоской смотрела на мужа. Без него было как-то одиноко. И очень холодно. Ползти греться к остальным не хотелось.

   Риалаш почувствовал её пристальный взгляд и посмотрел в ответ. Печальное личико девушки вызвало у него невольную улыбку, так как он догадывался о причине её печали.

   – Скучаешь? – чуть слышно спросил он.

   Дарилла только грустно вздохнула и спрятала нос в одеяле.

   – Может, мне подменить? – предложил ещё не заснувший Доаш.

   Девушка издала нечленораздельный звук, больше похожий на отрицание, чем на согласие. Просить выйти в караул Миссэ или Доаша было стыдно. Они и так чаще остальных сторожить оставались. Правда и в разбивке лагеря они редко участвовали.

   – Спи, – с улыбкой прошептал Риалаш. – Во второй половине ночи я к тебе приду.

   Дарилла накрылась одеялом с головой. До этого времени она совсем замёрзнет.

   Поворочавшись ещё немного, девушка резко села, озарённая внезапной идеей. Риалаш немного обеспокоенно посмотрел на неё, но Дарилла только подтянула к себе свой мешок и отцепила от него свёрнутую в рулон шкуру. Вскоре раздалось активное шуршание: довольная девушка натянула бывший змеиный покров на себя и заползла под одеяло. Снаружи остался торчать только длинный кончик. Риалаш фыркнул от смеха и вернулся к починке ножен.

   – Куда попёр?! – бородач перехватил юношу с мышиными волосами и дёрнул его на себя. Раздался сильный треск кустов, и третий мужчина, вольный с лысой головой, раздражённо посмотрел на своих спутников.

   – Запалиться решили? – неприязненно поинтересовался он. – Тогда это без меня.

   Бородач уязвлённо посмотрел на него, а потом опять перевёл взгляд на паренька.

   – Запах-то хоть заглушил?

   Юноша оскорблённо поджал губы. Он мог забыть про нож, но не про мазь.

   Лысый настороженно посмотрел назад. Туда, где у костра остались их товарищи. Пришлось быть очень осторожными, чтобы не вызвать у них никаких подозрений ночной отлучкой. Чернобородый специально выставил в караул самого никудышного часового. Когда они по одному осторожно проходили мимо него, он бессовестно дрых.

   Показав парнишке внушительный кулак, бородач опять осторожно двинулся вперёд. Им пришлось повозиться, чтобы найти Низкана второй раз. Встретив его на торжище, они отступили с такой поспешностью, что не подумали, как будут искать его потом.

   Поразмыслив, Вих, лысый вольный, предположил, что если Низкан держит путь в Эрест, то из Тораты он уедет через южные ворота. К воротам был послан Шулавик, а бородач тянул время, откладывая отъезд и отбрехиваясь перед остальными товарищами о причинах задержки.

   Шулавик растолкал их ранним утром и дрожащим голосом доложил, что Низкан покинул город. И уехал он не один, а в сопровождении пяти мужчин. Бородач тут же распихал всех и скомандовал отъезд.

   – Ты уверен, что они где-то здесь? – едва слышно уточнил бородач у Виха.

   Тот скривился.

   – Я видел их здесь, – непреклонно заявил он.

   Днём вольные не рискнули нагонять Низкана и его компанию. Но после привала Вих отправился якобы на охоту, а на самом деле на разведку. Лагерь путников он нашёл быстро. Они и не думали скрываться. Полюбовавшись на них издалека, мужчина вернулся назад и сообщил об увиденном Бедару, своему бородатому товарищу. Тот решил посмотреть на сопровождение Низкана своими глазами, но тут за ними увязался Шулавик. Его не хотели брать, но парень чуть ли не перебудил весь лагерь. Безопаснее было увести его с собой. «И прикопать под ближайшим кустом», – мрачно бурчал Вих, почти ползком продираясь через кусты.

   Между кустами и деревьями показался всполох костра. Вольные напряглись и дальше полезли с ещё большими предосторожностями. Подобравшись достаточно близко, чтобы можно было увидеть часового и четырёх спящих, мужчины затаились. Бедар осторожно вытянул шею, пытаясь найти Низкана. В темноте это было сложно, но всё же вольный решил, что бывший командир лежит вторым слева. После этого мужчина перевёл взгляд на часового и недовольно нахмурился.

   И где Низкан только нашёл эту компанию? Сидящий у костра мужчина не понравился ни Бедару, ни Виху. Особенно их насторожило, что занимается он починкой ножен. Раз нуждаются в починке, значит, ими часто пользуются. И телосложение незнакомца внушало уважение.

   Вдруг часовой вскинул голову и пристально уставился на кусты, за которыми схоронились вольные. По их спинам прошёл озноб. Шулавик судорожно зашарил по поясу в поисках ножа и, не найдя его, с отчаянием посмотрел на Виха. Тот едва сдержался, чтобы не отвесить растяпистому юнцу оплеуху.

   – У тебя всё в порядке? – с беспокойством спросил часовой, продолжая смотреть на их кусты.

   Разбойники опешили от такой заботы и растерялись. А в следующий миг чуть не подпрыгнули.

   – Да, я просто запуталась, – ответили их кусты.

   Не успели мужчины прийти в себя, как в саженях двух от них что-то зашуршало и затрещало. А ещё через какое-то мгновение над кустами поднялось нечто!

   В этот момент со стороны реки подул ветер. Он подхватил что-то длинное и шуршащее, и в воздухе тихо зашелестело белёсое полотнище. Между кронами деревьев проник свет волчьего месяца, и вольные различили столбообразное существо с длинным широким хвостом, растущим прямо от его головы.

   – Саван… – посиневшими губами прошептал Шулавик.

   Бедару и Виху разом поплохело. Сгубившие немало жизней, они очень даже верили в существование мстительных призраков. Призрак тем временем затрещал ветками и, как показалось разбойникам, двинулся в их сторону. Они даже не смогли закричать, горло от страха сдавило. Рухнув грудью на землю, мужчины, подгоняемые первобытным страхом, поползли прочь, одними губами шепча горячие молитвы Богине-Матери.

   Дарилла, вывалившись из кустов к костру, подтянула сползшую шкуру и направилась к своей постели. Риалаш проводил её весёлым взглядом, а затем настороженно посмотрел в сторону леса. Ему послышался треск. Некоторое время наг продолжал прислушиваться к звукам, но треск не повторился, и мужчина успокоился, решив, что Дарилла спугнула какое-то ночное животное.

   Наутро вольные, направляющиеся в Эрест, никак не могли найти трёх своих товарищей. Часовой клялся, что ночью мимо него никто не проходил.

   – Да мимо тебя медведь прокосолапит, и ты только всхрапнёшь! – сказал ему кто-то.

   Поиски осложнились ещё и тем, что пропал и командир отряда, Бедар. На его место вызвались сразу трое. Конечно же, они переругались между собой, решая, кому временно возглавить отряд, и чуть ли не подрались. Но их товарищи, которым уже надоело торчать на одном месте, просто поддержали самого старшего из них и наконец-то разбрелись по округе.

   Пропавших так и не нашли. Так же, как и их вещевых мешков, и денег, что они стрясли с должника в Торате.

   – Хмыльни! – обругал пропавших новый глава отряда. – Говорил я, что этому Бедару доверять нельзя. Трёх командиров схоронил, пока самого главой отряда не назначили. Ну ничего! Господин Доорин их из-под земли достанет.

   К Эресту странники выехали на четвёртый день пути. Задерживаться в городе они не хотели. Планировали только пополнить запасы, переночевать и двинуться дальше. Низкан и Дарилла натянули на головы капюшоны, чтобы не светить слишком приметную внешность, и старались держаться поближе к товарищам.

   В качестве ночлега был выбран скромный постоялый двор на окраине города. Местечко оказалось тихое. В половине версты от него зеленели виноградники и росли крепенькие домишки. Путники оставили лошадей на постоялом дворе и все вместе направились в центр города на торжище. Низкана и Дариллу благоразумно обступили, не позволяя слишком зорким глазам рассмотреть их. Риалаш хотел вообще оставить их на постоялом дворе, но Миссэ отсоветовал, странно при этом посмотрев на Низкана.

   Риалаша тоже настораживало настроение Низкана. Бывший вольный, сам того не зная, своим унылым лицом демонстрировал окружающим, что у него явно что-то не так. Скрывал свои эмоции он плохо. Уже почти забыв, как чувства отражаются в мимике, Низкан даже не представлял, какое красноречивое зрелище являет собой. Оставалось только на лбу написать: «Мне тоскливо».

   Зато Дар был жизнерадостен за двоих. Его громкие визги распугали всех прохожих в сажени от компании. Зверёныш рвался из крепких пальцев хозяина в воздух, явно намереваясь взлететь, но лишь попусту хлопал крыльями.

   – Всё равно ж не взлетишь, – недовольно бурчал Ерха, которого уже достал ор детёныша.

   – Если не будет пробовать, то точно никогда не взлетит, – заметил Миссэ. – Пусть пробует. Шлёпается и снова пробует.

   Низкан недовольно поджал губы. Ему совсем не хотелось, чтобы его Дар шлёпался. Порой бывший вольный напоминал излишне хлопотливую мамашу.

   На торжище царили шум и гвалт. Осенний торг был в самом разгаре. Заезжие купцы спорили до хрипоты, пытаясь сбросить цену на знаменитое эрестское вино. Местные виноделы, не в пример более горластые, уступать не спешили. Поэтому гомон стоял невообразимый. А винный дух так и вовсе с ног сшибал!

   Ерха прикрыл глаза и с наслаждением вдохнул воздух полной грудью.

   – Благодать-то какая!

   Доаш согласно качнул головой. Всё же местное вино не на пустом месте приобрело такую славу.

   – Мы сюда не за этим пришли, – строго напомнил Риалаш.

   Мужчины, кроме Низкана, разочарованно вздохнули и начали искать глазами нужные им торговые ряды. Чтобы их найти, пришлось приложить усилия. Винные бочонки загнали остальной товар в самые глухие места торжища, которые было не так просто найти. Купцы за прилавками зевали и лениво потягивали ледяную воду из кувшинов: пить вино во время торга в Эресте строго запрещалось. Размер штрафа за нарушение был таков, что нарушить закон не решались даже самые отчаянные любители выпить.

   Пока мужчины присматривались к прилавкам, Дарилла спокойно глазела по сторонам из-под капюшона. Ежегодная винодельческая ярмарка в Эресте её очень удивила. Это была не первая подобная ярмарка, которую девушка видела, но одна из самых… цивилизованных, что ли. Покупатели ходили между рядами почти трезвые, на окраине торжища бдительно вышагивала совершенно трезвая стража, даже местные оборванцы были удивительно нехмельные. На всех винодельческих торжищах, где бывала Дарилла, участники упивались в дым почти с самого утра. И торг превращался в пьяную оргию. Повезёт ещё, если её участники будут только пить.

   А тут такой порядок! Дарилла ещё раз одобрительно окинула площадь взглядом и ненадолго задержалась на тонкой девичьей фигурке. Привлекла её внимание, собственно, не девушка, а стоящий рядом с ней мрачный грузный мужчина с бычьей шеей. Почему-то он показался Дарилле смутно знакомым. Она всмотрелась в него пристальнее, пытаясь выудить из памяти воспоминание об их встрече, но в этот момент девушка рядом с мужчиной повернулась боком и разом перестала казаться тонкой: вперёд выпирал довольно заметный живот. Дарилла взглянула на лицо его обладательницы и тут же вспомнила, где видела этого мужика.

   Воспоминание заставило девушку отшатнуться, а затем резко отвернуться. Увы, действие оказалось крайне неудачным. Дарилла отскочила прямо к низко висящему краю полога одной из торговых палаток и зацепилась капюшоном за торчащую жердь. Палка больно царапнула девушку по голове, и та поспешила отскочить назад. Капюшон свалился с головы, а отступающая Дарилла пнула оказавшуюся за её спиной плетённую корзину с вином. Раздался гулкий звон бутылок.

   – Ты чего творишь?! – напустился на неё торговец, привлекая внимание всех прохожих.

   Дарилла нервно оглянулась и наткнулась на любопытный взгляд Дашѐнки. Некоторое время девушки просто смотрели друг на друга, а затем лицо одной искривилось от досады, а второй вытянулось от узнавания.

   – Ох, папенька! – обомлевшая Дашѐнка схватила отца за руку и ткнула пальцем в Дариллу, которая поспешно пыталась натянуть капюшон на голову.

   Хмурый купец перевёл свой по-бычьи насупленный взор в указанную сторону и замер. Шея его начала медленно, но верно наливаться багрянцем. Уголки губ дёрнулись, и у Дариллы возникло ощущение, что этот бычара сейчас бросится на неё, выставив вперёд лысую голову. Пальцы сами собой испуганно вцепились в рукав наагасаха. Он тут же отвлёкся от разглядывания прилавков и с недоумением посмотрел на незнакомого мужика.

   – Ах ты проходимец! – чуть слышно прорычал купец, не желая привлекать лишнего внимания. – Ты ещё имел смелость вернуться сюда?!

   Дашѐнка робко улыбалась Дарилле, обнимая одной рукой заметный живот. Но стоило той посмотреть в ответ, как она виновато опустила глаза. Испуганную Дариллу это просто взбесило. Мало того, что эта девчонка возвела на неё поклёп, так ещё и улыбаться ей смеет. Вот у кого уж точно наглости немерено!

   – Я что, вор прятаться? – нахально спросила у купца Дарилла.

   – Ах ты сукин сын! – мужик грузно шагнул вперёд, но ему навстречу вышел Риалаш. Купец смерил его раздражённым и в то же время удивлённым взглядом. – Это что за молодчик? Дружка твой? Наверняка такой же мастак девок портить!

   – Папенька! – умоляюще протянула Дашѐнка и украдкой осмотрелась.

   Они уже начали привлекать внимание, но взгляды были не очень заинтересованными. Вспыльчивый нрав купца Накима был известен всему городу, и разозлиться он мог на любую мелочь. Уже за случайно оттоптанный сапог можно было по морде получить.

   – А я кого-то попортил? – с вызовом спросила Дарилла и пристально уставилась на Дашѐнку.

   Та сильно смешалась и нервно затеребила подол.

   – Папенька, ну будет вам, – тихо прошептала она, – Зачем теперь-то об этом вспоминать?

   – Что?! – Наким возмущённо уставился на свою неразумную дочь. – Этот крендель бросил тебя брюхатую, а его ребятёнок теперь папашей звать другого будет!

   Дашѐнка побелела как полотно и опустила глаза под разгневанным взором Дариллы.

   – А я к тебе с сочувствием и поддержкой… – выплюнула Дарилла. – А ты меня оболгала, да ещё в свою грязную историю приплела!

   – Что?! – купец опять двинулся вперёд, уже не обращая внимания на стоящего перед ним Риалаш. – Поганец, ты ещё и отбрехиваться будешь? Перекладывать всю вину на мою дочь?!

   – Да я вашу дочь в тот день первый раз видел! – огрызнулась девушка, пытаясь выйти из-за спины мужа. – Она так ревела, что я пожалел её. Оказывается, для некоторых жалость со стороны других является поводом на шею сесть. Да ещё оболгать и свою ответственность на чужие плечи сбросить!

   Плечи Дашѐнки вздрогнули, и она опять потянула отца за руку.

   – Папенька, ну пожалуйста!

   Но того было не остановить. Взбешённый тем, что этот молокосос ещё смеет отпираться, купец попёр вперёд, но уткнулся в Риалаша. Холодный взгляд нага на мгновение остудил его. Наагасах смерил мужчину неприязненным взглядом и тихо спросил:

   – Я так и не понял, какие у вас претензии к моей жене? И как она могла заделать вашей дочери ребёнка?

   Купец распахнул рот, чтобы громко просветить его, а затем удивлённо моргнул и замер. Смысл сказанного нагом наконец дошёл до него, и он опять уставился на Дариллу.

   – Что?! – разъярённо спросила она.

   Гнев клокотал в ней и держать его внутри было выше её сил. Девушка дёрнула себя за рубаху, рывком расслабляя утягивающую грудь ткань, а затем гордо выпрямилась, демонстрируя небольшую (ткань до конца так и не распустилась) выпуклость.

   – Дарилла! – возмутился Риалаш и поспешил прикрыть девушку своей спиной.

   – А что Дарилла?! – в ответ возмутилась девушка, но в голосе её всё же зазвучали виноватые нотки. – Меня тут обвиняют, что я заделала кому-то ребёнка, хотя я даже не в состоянии это сделать. А её я вообще видела один раз, и на момент нашей встречи она уже была беременна.

   Наким медленно повернул голову и посмотрел на свою дочь. Та была растеряна не меньше его самого. Так приглянувшийся ей юноша владел её сердцем ещё несколько месяцев после их единственной встречи. Но потом живот начал расти, и девушку стали больше волновать чужие пересуды, чем собственная влюблённость. И она согласилась выйти замуж за помощника отца – молодого исполнительного мужчину, которому было решительно всё равно, что жена ему достанется уже с ребёнком. Всё, что волновало этого сухаря, – процветающее дело тестя. Наким даже порадовался, что тот стал его зятем. Не сразу, но всё же порадовался. Дашѐнка продолжала изредка мечтательно вспоминать белокурого красавчика. Порой вспоминался и настоящий отец ребёнка, но он вспоминался с проклятиями и пожеланиями самой лютой смерти.

   Но девушка даже представить не могла, что её светлые мечтания разобьются таким образом.

   – Мы ошиблись… – помертвевшими губами прошептала она. – Это был другой… Вы только похожи на него…

   – Как другой? – нахмурился её отец. Память на лица у него была будь здоров.

   – Да ничего подобного! – безжалостно развеяла это оправдание Дарилла. – В саду с тобой тогда я была.

   Дашѐнка покачнулась, и Дарилла, вспомнив о её положении, испугалась. Гнев тут же улетучился, и девушка заволновалась.

   – Надеюсь, к нам больше нет претензий? – уточнил у купца Риалаш.

   Тот, всё ещё потрясённый, медленно качнул головой. Наг посчитал инцидент исчерпанным и, подхватив Дариллу под руку, поспешил удалиться. Их товарищи тоже не стали задерживаться.

   Наким медленно перевёл взгляд на дочь, но ничего спросить не успел. Та вдруг сжала кулаки и с неожиданной яростью закричала:

   – Это ты виноват! Ты! Я так боялась тебе сказать, что соврала! Это ты во всём виноват!

   Из глаз девушки брызнули слёзы, и она бросилась прочь. А её растерянный и обескураженный отец так и остался стоять на месте, вызывая удивлённые взгляды прохожих.

   – Дарилла, я понимаю, что ты очень сильно расстроилась и обиделась, – вполголоса с укором говорил Риалаш, продолжая идти вперёд, – но она глупая беременная девчонка. Твоя ярость её ничему не научит. Тут научить могут только годы жизни.

   Дарилла понуро кивала, соглашаясь с ним. Её всё ещё терзали страх и стыд, и она боялась, что с не рождённым ещё ребёнком может что-то случиться по её вине. Такую ответственность она на себя брать не хотела.

   Риалаш, видя, что она и без его увещеваний понурилась, ласково приобнял её за плечи и уже утешающе произнёс:

   – Ну не переживай.

   Девушка только фыркнула. Когда она узнала от Низкана, что он был послан за ней как за потенциальным соблазнителем, то не раз представляла, что сталкивается с Дашѐнкой и укоряет её за этот обман. В своих фантазиях Дарилла после этих стычек чувствовала удовлетворение, а эгоистичная девица проникалась раскаянием. В реальности же не было ни капли удовлетворения, только кошки на душе скреблись, и хотелось даже извиниться – если не перед девчонкой, то перед её отцом.

   – Паршивая ситуация, – едва слышно пробормотала она.

   Риалаш опять утешающе приобнял её и улыбнулся. От его улыбки стало немного легче.

   – Эй!

   На обеспокоенный окрик Ерхи обернулись все. Старик крутился на месте, осматриваясь.

   – А где Низкан?

   Теперь заволновались все. Бывшего вольного действительно не было.

   – Куда он подевался? – раздражённо прошипел Риалаш.

   – Миссэ тоже нет, – поспешил сообщить ему Доаш.

   – Меня это мало утешает, – недовольно ответил наагасах. – Запаха Низкана нет, а это значит, что он не просто погулять ушёл.

   Доаш принюхался и помрачнел.

   Вытащить ещё накануне из мешка Дариллы амулет, скрывающий запах, оказалось совсем не сложно. С помощью дара Низкан быстро нашёл магическую безделушку, а когда вездесущий Миссэ обратил внимание, что он роется в чужих вещах, бывший вольный спокойно соврал, что перепутал. На ощупь все мешки одинаковые.

   А вот незаметно отделиться от компании было уже куда сложнее. За ним постоянно смотрели. Раньше Низкан не замечал этого внимания, а заметив, неприятно удивился. Так что с уходом возникли сложности. Мужчина едва сдерживался от того, чтобы не кусать губы от досады. Но больше всего его злило, что он был рад этим препятствиям.

   Всё же благоприятная возможность для незаметного ухода подвернулась. Пока Дарилла переругивалась с незнакомым мужчиной под защитой наагасаха, Низкан осторожно отступил назад и быстро затерялся в толпе. Осмотрелся он, только покинув торжище, но знакомых фигур поблизости не обнаружил. После чего поспешил достать амулет.

   План его был прост. Ему нужно было всего-то лишь уйти. Возвращаться к господину Доорину Низкан всё же передумал: появилось лёгкое отвращение к прежней жизни. Куда идти, он, в принципе, не решил. Чем заниматься дальше – тоже. Но самое главное – он не будет ни для кого обузой.

   Низкан миновал главную улицу и завернул в неприметный закоулок, который должен был вывести его к воротам быстрее. На руках обеспокоенно завозился Дар. Малыш недоумевал, куда подевались остальные. Низкан успокаивающе погладил его и неожиданно ощутил острый укол жалости к самому себе. Это было так неожиданно, что он споткнулся и замер. Куда он идёт? Зачем?

   Тряхнув головой, мужчина решительно продолжил путь, но тоска опять прочно укоренилась внутри. Низкан почувствовал злость и раздражённо скривился. И чего он так расстраивается? Он прекрасно может позаботиться о себе сам. Ему вообще никто не нужен. Чего страдает?

   Словно пытаясь убедить себя в правильности своего решения, Низкан опять попытался представить свою жизнь в княжестве нагов. Выходило с большим трудом. Туда его тянули только новообретённые друзья и ничего больше. Но как бывший вольный ни пытался, он не мог представить совместного будущего с ними.

   Низкан решительно миновал ещё несколько кварталов, а затем замер. В душе царил полный раздрай, и вообще мужчину с невероятной силой тянуло назад. Словно какая-то невидимая нить, а скорее канат, связывала его с оставленными друзьями, и сейчас она натянулась до предела. Рваться эта связь не желала. А Низкан неожиданно понял, что боится её рвать.

   Ещё немного постояв, он всё же повернул назад. Тут же накатило невероятное облегчение и ощущение правильности. Низкан раздосадовано вздохнул и опять отметил, что действительно не видит совместного будущего со своими товарищами. Но без них своего будущего он тоже не видел.

   Не успел он сделать и пары шагов, как раздался разъярённый рык:

   – Низкан!

   Бывший вольный тут же узнал наагасаха, а на другом конце улицы различил четыре фигурки вместо пяти. Нахмурившись, мужчина осмотрелся и слегка вздрогнул, когда с ближайшей крыши рядом с ним спрыгнул Миссэ.

   – А наверх ты так и не научился смотреть, – весело укорил он Низкана.

   Тот досадливо поморщился. Дар обрадованно заверещал и захлопал крыльями.

   – Какого Тёмного ты творишь?! – напустился на бывшего вольного разозлённый Риалаш.

   – Да ладно вам, – вступился за Низкана Миссэ, – мы просто гуляли.

   – В сторону ворот и с амулетом, скрывающий запах? – саркастически уточнил наагасах, ехидно изломив бровь.

   – Ему просто нужно было развеяться, – не сдавал позиций Миссэ. – Он же в конце концов повернул назад.

   Низкан просто молчал и старался, чтобы испытываемые им вина и непонятная радость не вылились наружу.

   Дарилла, мрачно смотрящая на бывшего вольного, медленно подошла к нему и неожиданно для всех ударила мужчину чуть ниже солнечного сплетения. Низкан охнул и согнулся.

   – Это за то, что заставил волноваться, – каменным голосом заявила девушка.

   – Дарилла… – с укором начал было Миссэ, но она выхватила из рук Низкана Дара и, сказав:

   – А его я беру в заложники, – потопала в обратную сторону.

   Доаш тихо хохотнул, нарушив потрясённую тишину, и потрепал разогнувшегося Низкана по плечу.

   – Ну выбора теперь у тебя нет, – весело заметил он. – Не бросишь же ты своего крылатого соучастника.

   Низкан досадливо потёр место удара и криво усмехнулся, про себя, радуясь, что у него появилась причина и дальше идти с этой компанией. Пусть и такая дурацкая.

ГЛАВА 7

Дарилла злилась на Низкана весь день и к ночи даже не думала его простить. Во время поисков по городу она успела пережить весьма неприятные чувства, среди которых были и страх за дурного «братца», и опасение больше никогда его не увидеть. Так что зверёныша она забрала спать к себе. Возмущённые вопли Дара и недовольные взгляды наагасаха, который не желал видеть в супружеской постели посторонних, её не остановили. Зато Низкан выглядел полностью покорившимся судьбе. Он действительно смирился с тем, что дальше путь его лежит в княжество нагов, и даже испытывал по этому поводу облегчение.

   Эрест странники покинули очень ранним утром. Солнце ещё даже не успело выглянуть из-за горизонта. И к полудню компания удалилась от города почти на двадцать вёрст.

   Вечером во время привала Риалаш подсел к молчаливому Низкану.

   – Поговорим? – предложил наагасах.

   Бывший вольный неопределённо пожал плечами, оставляя право выбора за нагом.

   – И куда ты хотел уйти? – прямо спросил Риалаш.

   Низкан немного помедлил с ответом, но всё же честно ответил:

   – Не знаю.

   – А почему решил уйти? Мы не нравимся тебе?

   На последний вопрос Низкан предпочёл бы не отвечать вовсе. Сложно было признаться кому-то в симпатии. Но он переборол себя и ответил:

   – Нравитесь, – и даже добавил: – Очень.

   – Так в чём проблема?

   Наступило молчание. По другую сторону костра всё ещё обиженная Дарилла развлекала зверёныша. Доаш подначивал Дара куснуть девушку за пальцы, а вот Миссэ, сидевший рядом с Низканом, украдкой прислушивался к разговору.

   – Я не привык на кого-то надеяться, – наконец ответил бывший вольный, – а там, на твоей родине, мне придётся положиться на вас. Обременить. Ведь я ничего не знаю о Шаашидаше. Что мне там делать?

   – Нашёл, из-за чего переживать! Я думал, у тебя что-то более серьёзное, – с облегчением протянул Риалаш. Он уже заподозрил, что Низкан узнал об их родстве и теперь пытался избежать воссоединения с семьёй. – Занятие мы тебе найдём. Да такое, что о безделье будешь мечтать! – это прозвучало как угроза.

   Низкан заинтересованно повернул к нему ухо.

   – И чем именно я там могу заняться?

   Риалаш ответил не сразу, перебирая в голове разные варианты. Самый соблазнительный из них – назначить помощником Ссадаши (и неважно, что помощник наагалею не нужен) – пришлось отмести. Наагасах, конечно, злился на Низкана за его выходку с побегом, но не настолько. Да и брат будет против такого издевательства над своим внуком.

   – Ты хорошо выслеживаешь и неплохо сражаешься, так что могу приставить тебя к моей младшей сестре. Думаю, мама будет не против, – об отце Риалаш умолчал. Наагашейд традиционно был против всех кандидатур в няньки, но мог пойти на уступки под молящим взглядом жены.

   Бывший вольный вздрогнул и напрягся.

   – А сколько сестре лет? – осторожно полюбопытствовал он. Быть рядом с женщиной ему совсем не хотелось. Он к Дарилле-то вон сколько времени привыкал!

   Риалаш постыдно замешкался, не сразу вспомнив возраст сестрички.

   – Почти четыре, – и злорадно ухмыльнулся, заметив облегчение на лице Низкана. Тот ещё не знал, что ему предстоит.

   На лице Миссэ мелькнуло сочувствие. Кратковременное сочувствие. Всё же выходка Низкана заставила поволноваться и его.

   Низкан приободрился и немного оживился. Теперь у его путешествия была цель. И неважно, что она несколько туманна.

   – Подожди-подожди, а у неё тоже хвост? – опомнился он.

   – Конечно, она же моя сестра!

   – И она ползает?

   – Ну да, – Риалаш напряжённо посмотрел Низкана, пытаясь понять, что его так смутило.

   – Быстро?

   – Довольно-таки шустро.

   Низкан умолк и прищурился, пытаясь представить золотистый силуэт маленькой хвостатой девочки, поспешно куда-то уползающей. Появилось смутное ощущение подвоха.

   До Дейвида странники добрались спокойно и без происшествий. Погода стояла замечательная. Солнечная, но не очень жаркая. Ночами было немного холодновато, но никто не жаловался.

   В Дейвиде они не задержались. Наги, почувствовав близость дома, торопились. А вот Дарилла и Низкан совершенно не рвались вперёд: ими овладели разного рода опасения. Спокойным и невозмутимым выглядел только Ерха.

   – Да не волнуйся, – пытался успокоить нервничающую девушку Риалаш. – Тебя примут очень хорошо. И Таюна тебе будет рада.

   Дарилла пыталась ему верить, но перед глазами так и стоял высокомерный наагашейд, вопрошающий: «Это ты посмела покуситься на моего несравненного сына?». Как вообще убедить этого опасного змея, что она достойна его сына? И достойна ли?

   Низкан тоже переживал, но не так сильно, как Дарилла. Он просто опасался, что ему всё же не найдётся занятия на новом месте, и пребывал больше в растерянности. Но эта растерянность была так сильна, что он даже пару раз «позволил» Дару упасть с лошади.

   Путь от Дейвида до границы Шаашидаша оказался не очень благоприятным. Восемь дней из пятнадцати, потребовавшихся на дорогу, лил дождь. Несильный, но затяжной. От влажности опять отсырели все вещи, а Дар, избалованный сухостью и теплом, простыл и отсиживался у хозяина за пазухой, отчего казалось, что Низкан сильно в положении. Доаш не смог удержаться от шуточек, но бывший вольный, как и всегда, был глух к ним. Но за Низкана отомстил Миссэ, который вдоволь посмеялся над братом, когда утром обнаружил его спящим в обнимку с детёнышем.

   – Он даже похож на тут тряпичную куклу, с которой ты спал в детстве.

   Доаш что-то недовольно пробурчал и подпихнул зверёныша пальцем под попу в сторону хозяина.

   – По-моему, ты эту куклу до сих пор хранишь… – задумчиво протянул Миссэ.

   – С ума сошёл? – заворчал Доаш. – Она ещё восемь веков назад развались!

   – Ах да! – брат хлопнул себя по лбу. – Ты же с ней до ста четырёх лет спал, пока у неё голова не оторвалась.

   Их спутники тихо захихикали, а Доаш обиженно покосился на брата, мстительно прищурившись.

   Когда впереди наконец показались берега Шишейки, добраться до конечной цели путешествия мечтала даже нервничающая Дарилла: от сырости перестала спасать и змеиная шкура.

   – Потерпите ещё немного, – подбодрил спутников Миссэ. – Впереди застава. Там можно будет обсохнуть и отдохнуть.

   Стены заставы показались уже через пару часов. Дарилла было воодушевилась, а потом опять разволновалась, сообразив, что сейчас столкнётся с другими нагами. Как они отреагируют на неё? Наверняка ведь унюхают связь между ней и наагасахом.

   Стража на воротах, двое нагов с жёлто-зелёными крапчатыми хвостами (никак братья), сначала посмотрели на них подозрительными взглядами. Прибыли какие-то странные личности со стороны Давридании. Можно ли ждать от них что-то хорошее? Но Миссэ стянул с головы капюшон, и наги мгновенно узнали приметную татуировку, а потом уже опознали самого наагасаха.

   – Без шума, – строго прошипел Риалаш, едва один из стражников вознамерился поползти с докладом к начальнику заставы. – Господину Ашшиэду я сам доложу о своём прибытии.

   За воротами Миссэ отловил молоденького нага и отправил его на поиски начальника заставы. Тот отыскался весьма быстро. Едва узнав, что на вверенную ему территорию прибыл наследный наагасах, он тут же направил свой хвост в сторону ворот, и уже через минуту перед Риалашем застыл широкоплечий мужчина с мощным хвостом зелёно-коричневого цвета.

   – С возвращением, наагасах! – рявкнул наг.

   Риалаш едва удержался от того, чтобы не поморщиться и не потереть ухо.

   – Благодарю за тёплый приём, – немного суховато ответил он. – Мы задержимся у вас ненадолго. Подготовьте нам место для ночлега.

   Господин Ашшиэд окинул спутников наследника цепким взглядом, словно бы оценивая их количество, и остановил свой взор на Дарилле. В его глазах мелькнуло лёгкое удивление, и девушка почувствовала, как краснеют её уши. Тёмные бы побрали этот острый нюх!

   Риалаш заметил внимание нага и тихо прошипел:

   – Моя жена.

   И Дарилла перестала краснеть. Зато теперь приходилось сдерживать улыбку. Она чуть смущённо посмотрела на спину мужа, чувствуя, как внутри разливается радость. Было очень приятно слышать, как спокойно и уверенно наагасах назвал её женой.

   Рот господина Ашшиэда потрясённо распахнулся, а могучая грудь раздулась как меха, вбирая в себя воздух так, словно мужчина готовился закричать.

   – Боги… – сорвалось с его губ. Было непонятно, то ли он в ужасе, то ли просто ошарашен.

   – Тихо, – Риалаш прищурился с угрозой. – Я надеюсь, вы не будете распространять эту весть? Мне совсем не хочется добираться до столицы в сопровождении толпы любопытствующих.

   – Я буду нем как пепел! – рьяно подтвердил ожидания наследника наг, а затем неожиданно радостно улыбнулся Дарилле. Так радостно, словно она была его давно утерянной сестрой, которую он и не чаял найти. – Счастлив видеть вас, госпожа.

   Дарилла растерялась и испуганно посмотрела на Риалаша. Тот просто поморщился и махнул рукой, видимо, предлагая не обращать на это внимания. Но склонившийся к уху девушки Миссэ всё же объяснил странную радость незнакомого нага:

   – Все уж никак дождаться не могли, когда наследник наконец-то возлюбленную себе найдёт. А то его совершеннолетние братья-сёстры уже женаты и замужем, один он, надежда всего народа, холостой ползает.

   «Надежда всего народа» недовольно покосилась на болтливого нага, а тем обратила внимание на роскошный паланкин, стоящий рядом с казармами.

   – На заставе есть и другие гости? – уточнил он.

   – Да, госпожа Донгеша возвращалась от своего дяди и остановилась у нас на ночь, – подтвердил господин Ашшиэд. Посмотрел он при этом на наследника почему-то с жалостью.

   – Госпожа Донгеша? – Риалаш даже отшатнулся.

   Дарилла удивлённо посмотрела на него. Чего это он? И кто такая Донгеша? Девушка перевела взгляд на Миссэ и вопросительно изогнула брови. Тот с сочувствием глядел на своего господина, а затем перевёл обеспокоенный взгляд почему-то на Низкана.

   – Эй, что такое? – девушка пихнула в бок Доаша.

   – Местная достопримечательность, – неохотно ответил тот. – Она тебе не понравится. Ну, наагасахиа Таюне очень не понравилась.

   Дарилла озадачилась. Это ж как нужно достать её сестру, чтобы очень сильно ей не понравиться?

   С загадочной Донгешей странники столкнулись на входе в крепость. Едва увидев её, Риалаш, Миссэ и Доаш отшатнулись, и Дарилла, шедшая рядом с мужем, оказалась впереди и прямо напротив нагини. На несколько мгновений девушки замерли, удивлённо рассматривая друг друга.

   Дарилла была ошеломлена. Перед ней стояла золотохвостая нагиня невероятной красоты и изящества. Стояла она, впрочем, недолго. Опёршись слабой рукой на дверной косяк, Донгеша плавно скользнула вперёд. Её хвостик, сверкнув миллиардами огоньков в лучах заходящего солнца, волнующе изогнулся. Дарилла сразу вспомнила, что Таюна говорила о любви Риалаша к хвостикам. Такой хвостик она сама была готова полюбить. И не только его! Золотисто-медовые глаза, наполненные наивным удивлением, чуть ли не заставили её растаять. А какие волосы были у этой незнакомки!.. Цвета чистейшего золота, волнистые, опускающиеся густой волной ниже пояса. Нагиня прикусила очаровательно полную нижнюю губу и осторожно прихватила тонкими пальчиками ворот своего лазоревого одеяния, которое больше всего напоминало халат. И Дарилла, привыкшая реагировать на женскую красоту по-мужски, едва не облизнулась, заметив выпирающий под тканью аппетитный сосок.

   Риалаш, увидев неприкрытый восторг на лице жены, чуть не задохнулся от возмущения и поспешил сделать шаг вперёд, оттеснив Дариллу плечом за свою спину.

   – Доброго вечера, госпожа Донгеша, – церемонно поздоровался он, слегка склоняя голову.

   Нагиня перевела взгляд на наследника и подарила ему лучезарную улыбку. Миссэ почему-то поспешил прикрыть собой Низкана.

   – Наагасах, – нежный, с придыханием, голосок заставил Дариллу заинтересованно выглянуть из-за плеча мужа, – я так рада, что вы вернулись. Не было и дня, чтобы я не думала о вас.

   В глазах нагини светилось такое неприкрытое обожание, что восторг Дариллы почти мгновенно испарился, и она посмотрела на красавицу уже прищурившись. С этого момента Донгеша не обращала внимания ни на кого, кроме наследника. Каждое её движение, каждый взмах ресничек, каждая улыбка были только для него.

   – Я признателен вам за ваши переживания, – вежливо ответил Риалаш, которого ощутимо напрягало такое внимание. Настолько ощутимо, что он вытолкнул Дариллу перед собой и произнёс: – Позвольте вам представить мою возлюбленную, леди Дариллу Авайскую.

   Девушки опять уставились друг на друга, и в этот раз с ещё большим недоумением, чем ранее. На лице Донгеши проступило изумление, а затем такая искренняя обида, что Дарилла с подозрением посмотрела на мужа через плечо. Может, он наобещал этой девочке золотые горы, а теперь уползает в кусты?

   Риалаш решил, что они и так слишком задержались и торопливо произнёс:

   – А теперь прошу меня простить, но путь был долгим и очень трудным. Нам нужно отдохнуть.

   И, подхватив Дариллу под руку, стремительно прошёл мимо Донгеши внутрь. Миссэ и Доаш, почтительно склонив головы, последовали за ними, прикрывая своими телами озадаченного Низкана. Задержался только Ерха, продолжающий раскрыв рот смотреть на золотое великолепие. Опомнившись, он невнятно пробормотал извинения, осторожно переступил через хвост нагини и тоже скользнул внутрь.

   – Кто она такая? – мрачно спросила Дарилла, едва они оказались в отведённой им комнате.

   Комната была довольно простая. Каменный пол, белёные стены, одна не очень широкая постель, стол и стул. Риалаш бросил оба мешка рядом с постелью и, не торопясь отвечать, отошёл к окну, после чего всё же произнёс:

   – Это Донгеша.

   Он сказал это таким тоном, словно эти два слова должны были всё объяснить.

   – Донгеша – дочь одного из приближённых отца и кошмар всех холостых мужчин рода Ширрадошарр, – снизошёл он до более подробных разъяснений. – Девушка, как ты уже заметила, красивая, – Дарилла виновато поёжилась под недовольным взглядом, – но глупая и амбициозная. Вбила себе в голову, что её мужем достоин быть только наагасах.

   Это заявление заставило Дариллу напрячься. Риалаш же продолжил:

   – Ей уже за триста и двести лет она потратила на охоту за мной и моими племянниками. После женитьбы Аршавеше я стал, можно сказать, её последней надеждой, так как Вайриша она боится как самой смерти.

   – Ну так сказали бы, что у неё нет надежды, – предложила Дарилла самое простое решение.

   – Мы говорили, но она обладает завидным упорством. Отвадить её от себя так же грубо, как Вайриш в своё время, мне воспитание не позволяет. Хотя пару раз я срывался, – Риалаш поморщился, – но её это не остановило.

   – И не остановит? – предположила Дарилла.

   Муж посмотрел на неё с недоумением.

   – Ну можно же ещё стать второй женой, – проявила девушка познания в традициях нагов.

   Риалаш негодующе зашипел.

   – Тебе это Аршавеше сказал?! – прорычал он. – Неужели этот поганец посмел предложить тебе подобное…

   – Я-то тут причём?! – изумилась Дарилла. – Да, об этом говорил Аршавеше. Но он просто сказал, что по возвращению хотел жениться на нагине.

   Риалаш презрительно фыркнул. Что-то он не помнил, чтобы у племенника был кто-то на примете в качестве невесты. Наверняка молодую жену запугивал, засранец!

   – Многожёнство среди нагов очень редко, а в нашем роду такого ещё ни разу не было. И не будет!

   – Так ты сам сказал, что эта Донгеша глупая, – промямлила смущённая Дарилла. И чего он так разозлился? Будто она мечтает о второй жене-соратнице в супружеской жизни. – Может, она решит, что шанс ещё есть.

   Риалаш недовольно зыркнул, но оспорить это заявление не смог. Вспомнил, какими глазами Донгеша смотрела на уже женатого Аршавеше.

   – Шансов нет! – категорично заявил он. – И больше не смей смотреть на неё так! К женщинам я ещё только не ревновал!

   – Я смотрела на неё исключительно как на произведение искусства и уже насмотрелась, – Дарилла была в замешательстве. Эта Донгеша положила глаз на её мужа, а объектом ревности почему-то стала она, Дарилла. Ну где справедливость?! – И вообще я это по привычке.

   Риалаш мрачно посмотрел на неё, одним взглядом показывая, что он думает о её привычках. Дарилла против воли почувствовала себя виноватой и поспешила задобрить рассерженного мужа.

   – Не переживай, она очень скоро поймёт, что в вашей семье ей ловить нечего. Я позабочусь об этом. У вас же больше нет холостых мужчин?

   – К Вайришу она не полезет, – Риалаш поморщился.

   – А… Низкан? – осторожно уточнила девушка, вспомнив, что род Ширрадошарр пополнился на ещё одного члена.

   Риалаш ни капельки не обеспокоился.

   – А Низкан – сын Вайриша. Если она посмеет подползти к нему, Вайриш её утопит и закопает, – убийственно спокойным тоном заявил он.

   Дарилла почему-то ему поверила.

   С Донгешей в тот вечер они больше не столкнулись. Поели и легли спать, пытаясь отогреться и просушиться. Но наутро их ждал не очень приятный сюрприз.

   – Я тоже направляюсь в Шайлешдар и буду рада составить вам компанию, – сладким тоном пропела Донгеша.

   С ней они столкнулись уже во дворе. Нагиня стояла рядом со своим паланкином в окружении охраняющих её нагов.

   – К тому же путешествие верхом так утомительно, – девушка поморщилась и прижала ладонь ко лбу так, словно у неё болела голова. – Ваша возлюбленная наверняка очень устала. Я готова разделить с ней свой паланкин.

   – Благодарю, но нет, – жестокосердие наагасаха по отношению к собственной возлюбленной до глубины души поразило всех, кроме, собственно, его товарищей и Дариллы. – Дарилла предпочитает свежий воздух.

   Свежий воздух Дарилле уже изрядно надоел, но она мило улыбнулась, полностью соглашаясь с мужем. Ехать вместе с девушкой, которая положила глаз на Риалаша, ей совсем не хотелось.

   А Риалаш сам не мог себе объяснить, из-за чего именно он так категорично отказал Донгеше: из опасения, что нагиня может навредить Дарилле, или из опасения, что Дарилла может проникнуться очарованием нагини и задуматься о второй жене?

   Но отказаться от общества Донгеши наагасах не смог. Не дай боги с ней что-то случится в дороге, и по всем княжествам тут же разнесётся, что он отказал девушке в защите, и по тому она оказалась в таком положении. Традиции собственного народа порой просто бесили Риалаша. Теперь придётся потратить два лишних дня, чтобы добраться до столицы. Кортеж Донгеши просто не сможет двигаться быстрее.

   Дарилла тоже не очень обрадовалась. Но её плохое настроение исчезло, стоило ей увидеть троллей. Последний раз она видела их в своём родовом имении, когда там с визитом находились Аршавеше и его бабушка. После этого ни в одном из своих многочисленных путешествий она не встречала представителей этой расы. Очень скрытные. Что неудивительно: другие расы относились к троллям не очень радушно.

   На полуденный привал наагасах распорядился остановиться рядом с живописной группой скал, утопающих в зелени, на берегу небольшого кристально чистого озера, в которое с тихим плеском водопадом низвергался полноводный ручей.

   Трапезу госпоже Донгеше подали прямо в паланкин. Впрочем, она уделила ей прискорбно мало времени и выползла наружу, решив размяться.

   – Госпожа Дарилла, вы не составите мне компанию? – нежно пропела нагиня.

   Дарилла вопросительно посмотрела на Риалаша. Тот не горел желанием разрешать подобное, но его разрешение и не требовалось. Дарилла подумала, что вряд ли девушка настолько глупа, чтобы причинить вред возлюбленной наследника, и, улыбнувшись, поднялась со своего места.

   – Конечно.

   Риалаш глазами приказал Доашу незаметно проследовать за девушками.

   Дарилла неспешно шла за ползущей Донгешей, рассматривая её хвост. От него было сложно оторвать взгляд. Гибкий, изящный, переливающийся миллиардами ярких бликов. Бабочки, во множестве порхающие среди травы, пытались усесться на блестящую чешую, привлечённые её красотой.

   Донгеша остановилась напротив скалы, окутанной по самую макушку зеленью, мхом, лишайником и цветущими лианами.

   – Вы давно знакомы с наагасахом?

   Для погружённой в созерцание Дариллы вопрос оказался неожиданным.

   – Чуть меньше полугода… или уже больше, – рассеянно ответила она.

   – Так мало? – снисходительно изумилась Донгеша.

   Дарилла посмотрела на нагиню и обнаружила, что та взирает на неё с лёгким покровительственным высокомерием.

   – Вполне достаточно, – чуть холодно ответила девушка.

   Донгеша позволила себе виноватую улыбку, сообразив, что избрала неверную тактику. А Дарилла вдруг подумала, что нагиня не так глупа, как про неё думают.

   – Просто я знаю наследника всю жизнь, – пропела Донгеша. – И всю его семью. Для нашего народа наагасах очень важен. Он почти бог, и все мы радеем за его благополучие. Прошу прощения за свою прямоту, но вы уверены, что подходите ему?

   Из груди словно воздух вышибло. Нагиня ударила в самое уязвимое место. Дарилла постаралась успокоиться и не показывать, как задели её эти слова. Напомнила себе, что эта девушка просто положила глаз на её мужа. Не стоит даже запоминать то, что она говорит.

   –