Оглавление
АННОТАЦИЯ
Отправились как-то раз эльф, браток и сенсэй искать пропавшую эльфийскую святыню. Компания подобралась неординарная, задача у них была нетривиальная — а зависела от этого судьба целого мира…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Инопланетяне прилетели в среду.
Тимофей Аникеев, скромный учитель боевого искусства под загадочным названием тюк-до, как раз шел на работу, когда сумрачное небо над его родным городом два раза переливчато мигнуло — сначала желтым, а потом красным.
И сразу после этого на перекрестки посыпались летающие тарелки, бледно-зеленые и пупырчатые, как шляпки от грибов-поганок.
Одно из летающих чудес косо присело на асфальт как раз перед Тимофеем. Он, замерев, уставился на чужой корабль.
По пупырчатому боку НЛО, с близкого расстояния напоминавшего уже не шляпку от поганки, а кусок заплесневелого сыра, тянулась косая надпись, сделанная почему-то на русском:
— Хай, земляки!
Размеры у неопознанного летающего объекта, надо отметить, были несолидные, метров пять в диаметре и метра три в высоту. Дно тарелки, не поместившись на тротуаре, придавило кусок газона и часть оградки.
А сверху из откинутого люка на Тимофея таращился огромный субъект с клешнями. В красном панцире похожий на вареного рака, только что вынутого из кипятка.
Пока Тимофей глазел на пришельца, тот небрежно брякнул клешней по борту посудины и картаво прогундосил:
— Ну, чего уставился, землянин? Гуманоид я.
— Э-э… — смутился в ответ Тимофей. По-русски гуманоид говорил довольно прилично. Даже картавый акцент у него был какой-то свой, узнаваемый. Напоминавший о рынках, персиках и прочем родном и домашнем. «Па-акупай, дарагой, пэрсики па-а червонцу за штук»…
— Да знаю я, о чем ты подумал, — сварливо сказал субъект с клешнями. — Мол, гуманоид — это обязательно две руки и две ноги. А между ними еще и хвост. Иногда. И трогать ее не моги за ее длинный хвост, о-хо-хо! Вот она, песня о нас, о суровых инопланетянах.
— Это о кошках песня, — нерешительно заметил Тимофей. — А гуманоиды, как я помню, должны походить на людей…
— Придираешься, землянин! — с печалью в голосе укорил его инопланетянин. — А ведь мы спасать тебя прилетели!
То, что на улицах родного Мухолетова стояли инопланетные тарелки, было уже поразительно. А заявление о какой-то миссии спасения и вовсе ввергло Тимофея в легкий ступор.
— От кого спасать-то? — выдавил он.
— Ну, ты даешь, землянин, — изумился красный пришелец. И постучал клешней по наросту с выпученными глазками, который заменял ему голову. — На вас такое надвигается, а вы здесь ни сном, ни духом? К вашей планете приближается Пасть Драгара! Четыреста последних световых лет она движется в направлении вашей звездной системы! И через семьдесят два земных часа уже будет здесь! А это вам не квазар чихнул, это — Пасть Драгара!
Тимофей переступил с ноги на ногу и спросил с некоторой опаской:
— А это что за штука?
— Что за отвратное невежество землянское! — завопил рак. Затем свел поближе черные глазки.
Вокруг Тимофея понемногу собиралась толпа. Народ, спозаранку бежавший на работу, останавливался поглазеть на вольно припаркованные на улицах тарелки. Кое-кто даже начал швыряться камешками по бледно-зеленым пупырчатым бортам. В научных целях, как заявил стайке школьников один долговязый парень в очках.
— Пасть Драгара — это колония протоклеток, — пояснил рак, отмахиваясь клешней от пролетавшего мимо камушка. — Эти протоклетки могут внедряться в тела любой расы. Внедряться и использовать! В общем, трепещи, землянин. Для вас, слабых и неразвитых землян, это станет концом. Они вселятся в ваши тела, а вы будете делать то, что им захочется! Рвать друг друга зубами, уничтожать собственные города и машины! О-о! И вам не выжить, о беспанцирные мягкотелые создания, обожающие заниматься сексом в любое время года, с освещением и без!
Алый инопланетянин выставил перед собой клешни и поскреб одну об другую. Раздался противный звук трущегося хитина. Киданье камушков из толпы моментально прекратилось. Народ вокруг Тимофея теперь стоял с разинутыми ртами. Кое-где слышались выкрики типа «эта хто такой, а?!» и «а все либерасты! Всю Россию заполонили, вон уже и из космоса к нам прилетели!».
Однако обращаться напрямую к алому субъекту никто не спешил.
— Вы что-то говорили о спасении? — поспешно вставил Тимофей.
Толпа тут же притихла в ожидании ответа.
— Ты напомнил мне о деле, землянин!
Субъект с клешнями вместо рук приосанился.
— Итак, земляне! Сейчас вам надлежит разойтись по домам. И сидеть там, ус наружу не высовывать, как у вас говорят! В течение дня всех навестят наши переписчики. Они вас зарегистрируют, укажут место и время, куда надо явиться для эвакуации! Все слышали? На вашу планету надвигается Пасть Драгара! Земле предстоит погибнуть! Эвакуация или смерть! В наших тарелках ваше спасение! А теперь все по домам — и сидеть там! Если переписчики кого-то не застанут, то жить ему останется всего три дня! А потом сюда прилетит Пасть Драгара — и поселится в каждом, кого найдет!
Инопланетянин в красном панцире надрывался, завывая и скрежеща клешнями. Народ начал стремительно разбегаться.
Тимофей переступил с ноги на ногу. Ему тоже хотелось бежать домой. Мысль о космических протоклетках, которые летят прямо сюда, выхолаживала нутро.
Зато мысль о старших братьях по разуму, которые наконец-то нашлись, и вот сейчас спасут, за ручку отсюда уведут, приятно успокаивала.
Но крутилась в уме и другая мыслишка, гаденькая — вдруг у пришельцев как раз сегодня их инопланетное первое апреля? Потом объявят, что это был гигантский розыгрыш, а рабочий день-то уже прогулян…
И будет ему выговор с предупреждением. А то и вовсе намекнут — мол, уважаемый Тимофей Иванович, а не надоело ли вам наше заведение?
Меж тем свою работу Тимофей любил. Поскольку работал тренером в частной школе. Зарплату там платили хорошую, и спортзал был весь день в его распоряжении — тренируйся не хочу. Не работа, а рай земной, с добротными финскими матами на полах…
— Требую объяснений, — после недолгой паузы заявил Тимофей. — Что это за протоклетки такие?
Огромный рак пошевелил короткими усиками и брезгливо скосил на него выпученные глазки.
— Землянин! Все разбежались ждать переписчиков. А тебе что, больше всех надо?
— Информации мне надо, — въедливо сообщил Тимофей. — Что такое протоклетки? Какого они размера, сколько их и где доказательства, что они действительно сюда летят?
— Так землянин желает знать, что представляют из себя протоклетки Пасти Драгара? — скорбно пропел пришелец. — Сейчас, вот только за правым щупальцем почешу — и все расскажу! Может, тебе ещё и протоклетку показать? Чтоб ты её пощупать мог?
— Да не мешало бы, — хмуро ответил Тимофей.
— Отсталый землянин! — насмешливо объявил инопланетянин. — Чувствуешь свою необразованность? Ладно уж, недоразвитым расам скидка. Я поделюсь с тобой своими знаниями. Повтори вопрос.
Тимофей стиснул зубы, но сказал вежливо:
— Что такое протоклетки? Их размер, количество…
— И трехмерное изображение! — возликовал субъект, покрытый красным хитином. — А координаты моей планеты тебе не дать? Звездолет для полета не одолжить?
— Хорош издеваться, — с нажимом бросил Тимофей.
Вокруг опять начала собираться толпа — к перекрестку с тарелкой подоспели те, кто выходил из дома позже Тимофея.
— Ладно, землянин, слушай и просвещайся, — снизошел инопланетянин. — Протоклетки — это существа, способные паразитировать. Их приблизительное количество в Пасти Драгара — около восьми миллиардов особей. Размеры… ну, они побольше ваших крыс, но поменьше ваших питбулей. Кстати, землянин, вот чудесная собака! Очень помогает, когда в доме живут оба твоих брачных партнера. И шесть тещ. Хочу найти такую перед отлетом.
— А ты, значит, ещё и многоженец? — нехорошо прищурился Тимофей.
— Какая темнота царит на окраинах нашей галактики! – веско объявил пришелец с высоты космической тарелки. – У нас, что бы получить потомство, требуются три партнера, а не два, как у вас. Напряги свои мозги, землянин — и умножь двух партнеров на трех родительниц. Или сложи, в зависимости от силы твоего могучего интеллекта!
— И все именно родительницы? — слегка смущенно пробормотал Тимофей.
— Мы все одного пола, землянин. Я, мои брачные партнеры, их матери…
Толпа, опять собравшаяся вокруг, зашумела. На этот раз кричали другое. Основная масса вопрошала — «за каким хреном, в натуре, эти сюда приперлись?». Но камней уже никто не бросал. Народ подобрался сплошь битый и тертый — пара бомжей и несколько коротко стриженых парней в кожаных куртках. Научного интереса к бортам тарелок никто из них не испытывал, и камнями не кидался.
— Рассказываю ещё раз, для опоздавших! — с надрывом прокартавил сверху инопланетянин. — Как только эти протоклетки прилетают на какую-нибудь планету, они тут же поселяются в телах её разумных обитателей. Ткут капсулу в животе, подсоединяются оттуда к спинному мозгу и начинают вами управлять. Пасть Драгара — это сообщество паразитов с небывалыми возможностями. Уже тысячи лет они летают по космосу, посещая галактики. Ищут в них разумные расы с достаточным количеством манипуляторов, как у вас, у землян…
— Чего?! — встрепенулся кто-то за спиной у Тимофея. — Какие-такие мануляторы? Ты на что намекаешь, в натуре?!
— Ищут расы с руками, как у вас, землян! А потом поселяются в их телах! — поправился алый субъект. — Последней они захватили планету Эдельвейзе. Это произошло сто двадцать шесть световых лет назад, если вам это о чем-то говорит…
Стоявшие сзади неясным шепотом засомневались в последнем.
— И что, все эти сто двадцать лет они сидели на Эдельвейзе? — спросил Тимофей. — А сейчас подорвались — и сразу к нам?
— Протоклетки тратят на каждую планету не больше ста лет, — пояснил рак. — Инфраструктура разрушается, тела-носители начинают стареть — а потомства не бывает из-за протоклеток. Тела с паразитами не работают, только проедают накопленное цивилизацией до этого. Так что сто, самое большее сто пятьдесят лет — это крайний срок пребывания протоклеток. Двадцать три года назад они снялись с Эдельвейзе и полетели в сторону Гротара. Но мы, то есть корабли Спасителей… — рак многозначительно помолчал, потом уронил: — Их опередили. Когда корабли Пасти Драгара, несущие восемь миллиардов протоклеток, достигли Гротара, мир был уже пуст! Мы переселили всех обитателей Гротара на другую планетную систему. И вот сейчас, земляне! Трепещите! Теперь Пасть Драгара летит прямо к вам! Бойтесь!
— Да прям трясусь весь, — хрипло сказал чей-то бас за спиной у Тимофея.
— Но мы здесь, и мы вас спасем! — продолжал вещать инопланетянин, размахивая клешнями. — Мы заберем всех вас с Земли на другую планету! А теперь идите по домам! Ждите, когда придут наши переписчики, которые сообщат вам время эвакуации!
— Ну чего, братан, — неуверенно сказал чей-то бас за Тимофеевой спиной. — И впрямь по хатам разбегаться, что ли? Да ждать, пока эти омары из космоса припрутся нас спасать?
— А вот мы щас Лехе звякнем, — авторитетно ответил кто-то. — У него повсюду свои люди, даже в ментовке. Щас он с ними свяжется, да разведает, что и как…
Толпа потихоньку редела.
— Слышь, народ, — солидно рассуждал чей-то бас среди оставшихся. — Уж больно это на киношку похоже. Может, тут видюху снимают — а мы, как дети, хлебала раззявили и ждем, верим во всякую лабуду, как лохи?
— А куда, ты скажи, нас переселят? — нервно вопрошал другой голос. — Где там жить будем, на той планете? Что жрать? А машину куда? Я ж её вчистую купил, без кредитов… хорошо бы её с собой, а тещу — оставить…
— В комфортабельные условия! — надрывался сверху инопланетянин. — Вас переселят в комфортабельные условия, которые для вас создадут! А сейчас расходитесь по домам, собирайте вещи в дорогу!
— Сначала бы в банк забежать, деньги снять… — продолжал рассуждать голос за спиной у Тимофея. — И что не в баксах — обменять, на всякий случай. А насчет квартиры…
— Тихо! — рыкнул Тимофей, разворачиваясь к тем, кто обсуждал баксы и жилплощадь на другой планете, которую вроде как обещают. — Дайте спросить!
— Да спрашивай, братан, — снисходительно разрешил крепкий мужик, стоявший у него за спиной. — Планета все одно погибнет, чего уж там… не стесняйся!
— Планета не погибнет, — буркнул Тимофей, разворачиваясь к тарелке. — Это мы можем гакнуться… слышь, инопланетное! А где гарантии, что все сказанное правда?
— Пацан дело говорит, — солидно поддержали его сзади.
— Расходитесь! — зычно крикнул инопланетянин, вскидывая одну клешню.
И улица внезапно исчезла.
А в следующее мгновенье Тимофей вдруг очутился дома — попав туда неизвестно как. И судя по часам на запястье, из его памяти бесследно исчезли три часа жизни. Словно Тимофей все это время провалялся в отключке.
Голова дико болела, воспоминаний о том, как он оказался дома, не было. Несколько часов Тимофей ходил по своей однокомнатной хрущевке, разглядывая пейзажи за окном. Пытался позвонить знакомым, родне, которая у него ещё оставалась — но все телефоны отвечали долгими гудками. Соседи, с утра ушедшие на работу, дверей не открывали. Телевизор не работал, интернет пропал…
И электричество исчезло. Зато в отдалении, между домами, то и дело маршировали группы сограждан.
Тимофей, морщась от боли, угрюмо смотрел на людей, пока те не пропадали из виду. Затем отпивал очередной глоток из упаковки с позавчерашним кефиром — и вновь слонялся по дому, поглядывая в окна. Благо их имелось аж два, одно на кухне и другое в зале.
Дружно идущие компании, с детьми и чемоданами, подтверждали слова инопланетного рака. На Земле полным ходом шла эвакуация. И ему, Тимофею, нужно было только дождаться часа, когда придут за ним.
Неизвестным оставалось другое — как он очутился дома? Тимофей то и дело задумывался над этим, но голова от раздумий всякий раз начинала раскалываться. До тошноты, до головокруженья…
И он переключался на заветный кефир, закусывая его аспирином.
Следующее странное событие этого дня случилось, когда он любовался ещё одной процессией, целеустремленно шагавшей в светлое инопланетное будущее.
За спиной вдруг зашуршало и на правое плечо навалилась какая-то тяжесть. Тимофей озадаченно глянул вбок.
С плеча свисали крохотные ножки. Босые, поросшие шерстью. Сам хозяин ножек оказался субъектом с маленьким тельцем и головой в форме луковицы. Мочка уха, длиннющая, как у Будды, свисала на крохотное плечико.
— Чур меня, — на всякий случай сказал Тимофей. И попытался смахнуть длинноухого с плеча.
Но тот, вместо того, чтобы упасть, взмыл вверх — и отлетел к холодильнику, растопырившись в воздухе крабиком. Уселся на него сверху, отодвинув хлебницу.
Галлюцинация, решил Тимофей. Только с чего бы? Пить не пил, головой в последнее время не ударялся…
Он глубоко вдохнул и выдохнул — медленно, до упора, как положено в тюк-до. Внутренности понемногу успокаивались, обилие кислорода выжигало бурлящий внутри тошнотворный страх. После четырех вздохов Тимофей добрел до шкафа в углу кухни, открыл косо висящие створки и пошарил в темной глубине.
Курить он бросил ровно два дня назад, но сейчас душа и нервы настоятельно просили никотина, дабы успокоить мятущуюся душу. А в шкафу была спрятана заначка.
Пачка сигарет нашлась не сразу. Тимофей торопливо сунул в рот сигарету, поспешно затянулся. Затем повернулся к окну. И, глядя на опустевшую улицу, принялся медленно считать — раз, два, три, четыре. Четыре с половиной, четыре с четвертью…
— Не ожидал? — кротко спросило существо с холодильника.
Тимофей судорожно покивал. Его галлюцинация ещё и разговаривала. Значит, головой он все-таки приложился. Похоже, это произошло, пока его перемещали с улицы в квартиру. Отсюда и провалы в памяти…
— Домовой я, Трегуб моя фамилия, — с долей кокетства в голосе сообщило существо.
Тимофей затянулся еще глубже. Руки, державшие сигарету, мелко задрожали.
И по-прежнему нудно болела голова.
— Живу у вас на районе. За квартирами тут смотрю, по ночам дозором их обхожу…
— Плохо смотришь, — недобро буркнул Тимофей, припомнив, как в прошлом году у него прорвало трубы.
— Я один, а вас много, — объявил домовой Трегуб. — Как за всеми углядишь? Но если что не так — прости, хозяин!
— Да ладно, проехали, — пробормотал Тимофей. И сказал с некоторой расслабленностью: — На миражи не обижаюсь…
— Миражи — это в пустынях, — солидно заявил Трегуб. — А в домах только мороки. Но я не морок, я настоящий. И всегда при деле — домовой, не какая-нибудь морочина!
Тимофей снова затянулся сигаретой. Голова болела уже меньше. Какая интересная все-таки началась жизнь — тарелки с раками на улицах, домовой на холодильнике…
— А ты кое-чего не знаешь, хозяин, — печально сообщил тем временем домовой Трегуб. И поболтал ножками, выстукивая барабанную дробь по дверце холодильника. — Нас с тобой тут бросили. Без нас улетели!
— То есть как это? — спросил Тимофей, испытывая то ли сомнение, то ли нехорошее предчувствие.
— Да ты глянь наружу! Там теперь ни души… а мы с тобой позабыты-позаброшены!
Тимофей кинулся к окну. Действительно, улица под хмурым октябрьским небом сейчас была безлюдна.
— Ах ты…
— Не боись, хозяин, вдвоем помирать веселей! — заверещал домовой Трегуб.
И, взлетев с холодильника, камнем упал на плечо Тимофея. Ухватился на удивление крепкими ручками за шею, сжал, едва не придушив.
— Не бросай ты меня одного, сиротинушку!
— Отвяжешься от тебя, — на ходу пробормотал Тимофей, уже выскакивая в прихожую — и натягивая куртку. Домовой быстро взмыл вверх, позволяя одеться, и снова оседлал плечо.
За подъёздной дверью свистел ветер. Гонял по пустым тротуарам пестрые бумажные обертки и прочий мусор. Сиротливо катались баллоны из-под пива и кока-колы. Звуки, что они издавали, были единственным шумом во всем городе. Здесь больше не работали моторы, не ходили люди, не кричали дети…
— Ну, знаете ли, — пробормотал потрясенный до глубины души Тимофей.
Трегуб снова стиснул его шею.
— Что бы им пусто было, инопланетным ракам! — рявкнул Тимофей.
Домовой с плеча доложил:
— Люди ушли вон туда, хозяин! Нюхом чую! Пошли, может, еще догоним!
Он потыкал волосатым пальцем куда-то влево. Тимофей досадливо проворчал:
— Боюсь, мы уже опоздали…
Но все-таки побежал в ту сторону.
Место эвакуации сограждан Тимофей опознал сразу — на небольшой парковке горами лежали баулы и чемоданы. Значит, барахло, нажитое землянами, спасению не подлежало? Или существовали квоты…
Впрочем, его тоже оставили, как и баулы с чемоданами. Намеренно или случайно?
— Глянь, хозяин! — вдруг взвизгнул сидевший на плече домовой. И подергал Тимофея за волосы.
По улице рядом с парковкой медленно ехала вереница джипов. Штук десять.
Тимофей тут же ощутил жалкую надежду — а вдруг не всё ещё потеряно? И его не бросили, а оставили напоследок? Потом он рванулся к дороге, размахивая руками.
Джипы притормозили, сидевшие в них люди повыскакивали на дорогу. Лица у пары человек оказались до странности знакомыми. Тимофей порылся в памяти. И тут же нашел — эти мужики стояли вместе с ним у перекрестка, куда опустилась тарелка с раком.
— А где омары-спасатели? — быстро спросил один из крепких парней.
— Да сам ищу. — Тимофей пожал плечами. — Но похоже, всех уже забрали. Только вещи остались. Там, на стоянке…
Возродившаяся было надежда потихоньку угасала.
— Во дела… — присвистнул спросивший.
— А ты что, обезьяну с собой прихватил? — спросил другой мужик.
И потыкал пальцем в домового, по-прежнему сидевшего у Тимофея на плече.
— Сам ты обезьяна, а я домовой, — важно сообщил Трегуб с высоты Тимофеевского плеча. — Меня тоже бросили. Ну, вас-то понятно за что, вы все мужики бессемейные, никому не нужные. Опять же с оружием ходите, этого от меня не спрячешь. И в делах нечистых замешаны. Братья-разбойнички, по мордам видно! Да кому вы в других мирах нужны, елементы криминальные! Но меня-то за что? Я всегда в поте лица трудился, за целым районом бдел, старался. А тут взяли и оставили!
— Во, братва, первый раз в жизни домового вижу! — поразился мужик.
— Да мало ли какое зверье в жизни бывает! — рявкнул другой, пониже — но со взглядом отца-командира. — Что делать будем?
Тимофей с некоторой неловкостью — все-таки не детям советует — сказал:
— Может, приготовимся к обороне? Раз эти протоклетки все равно сюда летят…
— Без тебя знаю, — огрызнулся невысокий.
А затем шагнул к переднему джипу. Сунул руку в салон, выволок оттуда нечто, похожее на автомат — и велел:
— На вот, держи!
— Это что? — растерянно спросил Тимофей.
— Это печенег, — буркнул мужик. — Видишь, здесь и глушитель присобачен, и окуляр ночной видимости наверчен. Не сомневайся, вещь! Бери. Мы теперь заодно. Будем чертовы клетки ждать, ёрш им в одно место…
Тимофей нерешительно взял, пытаясь припомнить все, что знал об оружии. Познаний оказалось немного. Ровно столько, чтобы не перепутать приклад с дулом.
— Может, поищем место поудобнее? — предложил он, закидывая ремень печенега на свободное плечо. — Для обороны?
— Можно, — уронил невысокий мужик. — Тут гарнизон неподалеку имеется. Там и патроны должны найтись. Насчет калашей не уверен, их могли разобрать… но рации наверняка есть. Телефоны, похоже, уже не работают, кому не звоню, одни гудки. Надо бы запастись связью. Может, на Земле еще кто-то остался?
— Да тут одно ворье бросили, — снова встрял в разговор Трегуб. — Всяких ершистых, которые друг с другом столковаться не могут, не то что с гостями из другого мира… а порядочные все улетели!
Парни засопели.
Тимофей на всякий случай отступил назад. Кинул ладонь на уже подаренный печенег, быстро проговорил:
— Спокойно… домовой у меня старый, головой ударенный, слегка заговаривается. Но чуйка у него есть, и он нам ещё пригодится. Нас и так слишком мало...
— Не дергайся, – покровительственно сказал тот невысокий мужик, что подарил печенег. — Мы его не тронем. Братан сидельца не обидит, пусть и заплечного. Только если у него чуйка есть, что ж он тебя вовремя к инопланетянам не вывел? Пока они народ собирали? Или у твоего домового нюх только задним числом срабатывает?
— Да я сам переписчика ждал, — горестно заявил домовой. — Надеялся, что и меня за живую душу посчитают…
— И мы по хатам сидели, как раки велели! — зло рявкнул один из парней. — А по ходу, пролетели, как фанера над Парижем! Вот и верь после этого инопланетянам! Тоже мне, братья по разуму… козлы они, а не братья!
— А меня-то за что… — чуть слышно пробормотал Тимофей, обращаясь больше к самому себе.
— Тебя за спрос, — тут же отозвался домовой. И чихнул, обрызгав Тимофею ухо слюной. — Ты, хозяин, слишком много вопросов задавал. Зато вот этих за дело. Да ещё криминальное!
— Это чистый поклеп, — проворчал невысокий мужик. — И без доказухи. Ты язык-то прижми, сиделец заплечный. Мы люди мирные, живем по правилам, никого не трогаем… пока к нам не лезут. Поехали, до гарнизона путь неблизкий.
Столпившиеся вокруг парни начали разбегаться. Невысокий кивнул Тимофею на свой джип. Он послушно залез внутрь и сгрузил домового на заднее сиденье.
Вереница машин рванула с места.
— Меня Лехой зовут, — представился невысокий, сидевший за рулем.
— А меня Тимофеем…
Домовой на этот раз промолчал.
***
Местный гарнизон располагался километрах в двадцати от Мухолетова.
Пока они ехали по городу, за окнами джипа проплывали автомобили всех мастей — пустые, брошенные у обочин и на газонах. Потом промелькнула двухэтажная башенка дорожного поста. Перед его дверью валялись три автомата и три бронежилета.
Колонна джипов остановилась, оружие спешно перекочевало в багажники.
Потом, уже за городом, показалась шашлычная. И один из джипов, ехавших сзади, радостно загудел. Леха посигналил в ответ, заявил:
— Слышь? Пообедать предлагают. Ты ж не против?
Тимофей молча кивнул, и Леха с визгом шин припарковался у шашлычной. Затем быстро выскочил из салона. Снаружи пахнуло подпаленным мясом, дымом…
Домовой, проскользнув между сиденьями, кошкой залез к Тимофею на плечо. Брызнул слюной, взвыл тоненько:
— Чего ждешь, хозяин? Пошли скорей, а то без нас все съедят!
— Потерпишь, — буркнул Тимофей.
И выбрался из машины неспешно, но пригибаясь пониже — чтобы Трегуб не расшиб лоб. Огляделся, потом зашагал к шашлычной.
Внутри уже хозяйничали мужики в куртках. В мангал подсыпали углей, кто-то нанизывал на шампуры куски маринованной свинины, обнаруженной в холодильнике. Леха, держа банку пива, наблюдал за всем от окна, выходившего на дорогу.
Тимофей, войдя, остановился. Откашлялся, чтобы заглушить урчание в животе. Единственной его едой за весь день был позавчерашний кефир. А тут пахло мясом…
Он уже хотел подойти к парням у мангала — когда внезапно раздался гулкий звон. Словно кто-то тронул струну на гигантской, расстроенной арфе. Затем под ногами дрогнул пол, и в окнах кроваво сверкнуло.
Тимофей, не успевший отойти от входа, вылетел из шашлычной. Леха, отшвырнув банку с пивом, метнулся следом.
Снаружи творилось что-то непонятное. Когда они заходили в шашлычную, небо застилали серые тучи. Но сейчас оно полыхало закатным огнем от востока до запада. И сияние это распускалось кровавым цветком из самой середины небосвода.
— Что, паразиты уже прилетели? — угрюмо спросил один из мужиков. — Оборону бы занять, круговую…
Все замерли. А Трегуб внезапно ударил пятками в грудь Тимофея.
— Не, не те это... не паразиты, которых вы ждете.
Тон у домового был серьезней некуда.
— А кто тогда? — поинтересовался Леха, доставая из внутреннего кармана кожанки пистолет. Вороненое дуло сыто блеснуло.
Домовой с придыханием заявил:
— Так пламенеет небо, когда над Землей открывается Дорога!
Следом Трегуб замолчал, и Тимофей его понукнул:
— Не томи. Рассказывай дальше.
— Чего рассказывать-то? — бойко бросил Трегуб.
— Все! — рявкнул Леха. — Что за Дорога, откуда? Кто сюда лезет? А вы чего застыли, как мухи в меду?
Он полоснул злым взглядом мужиков, стоявших рядом.
— Сказано же — занять круговую оборону!
Мужики кинулись выгружать из машин оружие. Кто-то негромко матернулся. Сам Леха вытащил из недр багажника небольшой миномет. Оглянулся на Тимофея, крикнул:
— Я твоему домовому задал вопрос! Кого нам ждать?
— Да не бойся ты, Соловей-Разбойничек, — безмятежно отозвался домовой. — Зарево в небе означает, что сюда открылась Дорога. Но паразиты ваши по ней не пройдут. Не их это путь. По Небесным Дорогам ходит только мое племя! Те, кто жил когда-то на Земле. Вы их называли гномами, эльфами, троллями, гоблинами, кобольдами, русалками, домовыми, лешими… а также наядами, дриадами, инистыми великанами, велетами…
— Короче, — сухо велел Тимофей.
— Спешишь, — укорил его Трегуб. — Все они когда-то жили тут. Но вы, люди, соседи беспокойные. И потомство у вас многочисленное. Вот вы и расплодились, да начали с нами воевать. А мой народ, как самый добрый и мудрый, решил вам уступить. Не убивать же дурачков, только вчера научившихся говорить! К тому же стрел на вас не напасешься. А оставь из людей хоть парочку — так все труды насмарку, снова расплодитесь. И мой народ в один день открыл Небесную Дорогу. Следом ушел по ней в другой мир.
— А ты остался? — бросил Тимофей.
— Я к здешним просторам душой прикипел, — сокрушенно заявил Трегуб. — Знаешь, как это бывает — леса-перелески, родные поля. Да и к людям я привык. Без вас, обормотов, заскучал бы. Со мной ещё народец остались. Так, по мелочи. С полсотни русалок, три наяды, с десяток домовых. Сотня гномов — тех жадность обуяла, не смогли покинуть кладовые в горах. Русалок потом замучили псы-рыцари, наяд сожгли как ведьм, гномов подорвали, когда руду добывали…
— А вы, домовые? — торопливо спросил Тимофей.
Небо над головой пылало все ярче.
— Мы, домовые, народ живучий, — с гордостью объявил Трегуб. И опять пустил, подлец, слюну — но уже за ворот Тимофею. — Это потому, что мы завсегда при деле! И при доме! Вот и сейчас — остальные девять к людям в сумки забрались. С ними ушли, чтобы в другом мире за людскими домами присматривать. Живучие, словом! А я из-за тебя остался. Тебя, обормота, пожалел!
Тимофей косо посмотрел на домового, но промолчал. Вроде бы раньше Трегуб заявлял, что его тоже бросили…
— Дальше рассказывай! — велел Леха. — Зачем твои сейчас прилетели?
— Подожди немного, и сам у них спросишь, — обижено отозвался Трегуб. — Мой народ скоро будет здесь. Может, наши решили навестить свою родину. Или вернуться. Мир-то опустел, люди его бросили!
Леха ненадолго задумался. На бугристом лбу наметились морщины.
— Чего нам ждать от твоих? — проворчал он наконец.
— Не боись, мы добрые, — елейным голосом объявил домовой. — Никого понапрасну не обидим, даже вас, брошенок…
Леха потемнел. Произнес хорошо поставленным голосом:
— Ты кому такое сказал, вошь тифозная?!
Разговор стремительно утекал не в ту сторону, и Тимофей бросил:
— Хватит! Леха, глянь на небо. Не время для разборок!
Небеса полыхали уже темно-пурпурным цветом. Из зарева беззвучно били неяркие молнии.
— Принимайте гостей! — торжественно объявил домовой с Тимофеева плеча. — Наши уже здесь, на Земле!
Среди серебряных молний сверкнула белая точка. Закувыркалась, начала понемногу приближаться, превращаясь в силуэт крылатой твари. А потом и вовсе — в дракона.
— Ох ты ж ё… — высказался кто-то из мужиков.
— Да уж, ё… так ё… — согласился Леха.
Дракон молочно-белого цвета кружил в воздухе. Вслед за ним из пурпурного зарева выныривали все новые точки. Закладывали петли, сваливались в штопор — а сверху дождило молниями.
— Красота какая, — пробормотал вдруг Леха. — Аж дрожь берет…
— Не боись, — уже сварливо повторил домовой. — Мы не люди, не обидим.
Драконы приближались. Уже видны были фигурки, частоколами замершие на их спинах. Тимофей на всякий случай сходил к джипу, принес подаренный печенег. Гладкая и холодная крепость ствола успокаивала.
Остальные успели вооружиться ещё раньше — и теперь перевесили автоматы под руку, чтобы стрелять от пояса.
Крылатая тварь подлетала медленно, торжественно. Зависнув над землей, распахнула крылья во всю ширь. А следом суматошно забила ими по воздуху — словно утка перед посадкой на воду.
Наконец громадные когти со скрежетом коснулись асфальта, и дракон побежал по шоссе, хлопая крыльями. Фигурки на ходу спрыгивали с молочно-белой спины. Метров за двадцать до шашлычной дракон остановился. Пустил из ноздрей длинную струю пламени, лизнувшую асфальт, и заревел трубно, радостно.
— Драконы — дети Земли, — благоговейно выдохнул домовой. — Эфан Санде, Дитя Грома вернулось на родину! Глядите, как дракон приветствует породившую его землю огнем и зовом! Совсем как в прежние времена...
Трегуб всхлипнул, снова забрызгав щеку Тимофея слюнями. И полез вниз, цепляясь за его одежду.
Существа, прилетевшие на драконе, уже шагали к шашлычной.
— Эльфы! — объявил Трегуб, стоя рядом с Тимофеем. — Сам король Михэль… совсем не изменился за тысячу лет! Трепещите, люди! Это великая честь — встретится с Первым Эльфом!
— Щас встрепетну, — хмуро пообещал Леха.
Эльфы приближались. Похожие на людей, стройные, высокие. По ветру стелились длинные серебристые волосы, развевались нежно-зеленые плащи…
Тот, что шел первым, миновал колонну джипов с брезгливой гримасой. Остановился, подойдя к людям. Его спутники выстроились за ним — стаей в складчатых плащах. Из-под длинных волос выбивались большие острые уши, высокие скулы на бледных лицах тоже казались заостренными. Выпирали гранями…
Эльфы молчали, и люди безмолвствовали. Тишина понемногу становилась напряженной. Тимофей, кашлянув, объявил:
— Добрый вечер, господа…
Строй эльфов хранил суровое молчание. Земляне молчали не менее сурово.
Умный ждет и безмолвствует, вдруг вспомнилось Тимофею одно из наставлений тюк-до. Тяжело, когда вокруг столько умников…
Он вздохнул и встал повольнее, отставив ногу. Сказал самым светским тоном, на который был способен:
— Нынче у нас гостить опасно, сюда скоро прилетит Пасть Драгара. Это такие паразиты… страшные твари со звезд. Но все равно — добро пожаловать. Надолго к нам?
Стоявший напротив эльф отозвался — на относительно чистом русском, протяжно выговаривая слова:
— Спасибо за предупреждение, человек. Но нелегко залезть внутрь того, кто слышит шорох падающего листа за две тысячи шагов. И писк мышей за четыре.
На шоссе за его спиной приземлялись все новые драконы. Черные, золотистые, темно-зеленые. Громадные звери ревели, пуская над асфальтом огненные струи. Пурпурное зарево на небе быстро угасало, кое-где уже проглядывали куски серого неба.
— Твари, которых вы боитесь, опасны только для людей, — медленно произнес эльф. — Почему вы здесь? Ваше племя должно было убраться с Земли.
Он многое знает, мелькнуло у Тимофея. Хотя только что прилетел. Может, Трегуба оставили на Земле шпионить за людьми? И домовой сумел послать эльфам весточку…
А следом Тимофей нахально сказал, только чтобы прощупать:
— Вас хотели встретить, вот и задержались.
Серебряноголовый эльф ответил ему вымороженным взглядом.
— Это стоит смерти? Спрашиваю ещё раз — почему вы здесь?
— Их тут оставили, — вдруг вмешался домовой. — И меня тоже. Здравствуй, король Михэль. Давно не виделись.
Домовому король Михэль соизволил улыбнуться.
— И ты здравствуй, Трегуб. Как тебе тут жилось?
— Неплохо, — с важностью ответил домовой. — Правда, молоко под печку давно не ставили. Но я не гордый, я сам беру.
— Возвращайся к нам, Трегуб, — ласково, словно разговаривал с ребенком, предложил король Михэль. — Что тебе эти люди?
— У меня тут один из хозяев, — домовой неведомо с чего печально вздохнул. И приобнял крохотной рукой колено Тимофея. — Я у него последние несколько лет колбасу воровал. Теперь придется за добро расплачиваться… оставить нельзя, значит, буду спасать. У нас, у домовых, так положено. Ты же знаешь.
— Знаю, Трегуб.
Наступила пауза. По всей дороге радостно ревели драконы. Эльфы спускались с их спин, собирались кучками на шоссе. Но к шашлычной не подходили. Король беседует, остальные не встревай?
Куй железо, пока горячо, вдруг решил Тимофей. И проговорил:
— Нас и впрямь здесь бросили. Может, мы к вам присоединимся? А то в одиночку как-то неуютно…
— Посмотрим. — Король эльфов скользнул по людям быстрым взглядом. Спросил равнодушно: — Чем пахнет?
— Мясом! — торопливо объявил Леха, уже пряча пистолет. — На углях...
А следом он улыбнулся. Чуть напряженно, однако широко.
— Наготовили много, самим все не съесть. Посидите с нами?
— Приглашаете? — с насмешкой бросил эльф.
— От чистого сердца! — пророкотал Леха.
И внезапно шагнул вперед. Одной рукой дружески приобнял Михэля за плечи.
Королевские брови взлетели вверх. Лица эльфов, стоявших позади его величества, застыли. Леха их изумления не замечал в упор.
— Шашлычок-коньячок, — мягко уговаривал он, бдительно придерживая короля за плечи. — Вернемся в город, сауну с девочками организуем…
— Леха, девочек нет! — трагичным шепотом сообщил один из крепких парней. — Я Эльке-гланде с дороги звонил, так она не ответила. Увезли, не иначе…
Эльфийский король вдруг оказался в шаге от Лехи. Тимофей даже не успел разглядеть, как Михэль выкрутился из-под Лехиной руки.
— Не касайся меня больше, — негромко приказал король.
И зашагал к шашлычной.
Компания эльфов, стоявшая за ним, двинулась следом. Тимофей, подхватив домового, заторопился туда же. Леха, метнувшись к своей машине, побежал за ними.
***
Все пировали по отдельности.
Мужики в коже, держась в стороне, нанизывали мясо на шампуры. Торопливо опрокидывали стаканчики, молча закусывали. Эльфы, усевшись за одним из столов, ели мясо, тихо переговариваясь на своем языке.
Один Леха чувствовал себя вольготно. Сидел напротив короля, рассказывая о подлых инопланетных омарах — и между делом подливал Михэлю из бутылки, взятой в машине. Даже домовому пару раз плеснул. Тот, захмелев, сонно улыбался.
Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но король эльфов вдруг хлопнул ладонью по столу. Негромко предложил:
— Поговорим?
И в шашлычной сразу стало тихо.
— Да пора бы, — размягченным голосом согласился Леха. — Только пусть он с нами сядет.
Леха ткнул пальцем в Тимофея, устроившегося за столиком возле мангала.
— Он у нас говорун… умеет мысль высказать. А я пока посижу, послушаю.
— Я не против, — размеренно сказал король Михэль.
И Тимофей, громыхнув стулом, пристроился к их столу.
— В прежние времена мы жили на этой планете, — тут же заявил король эльфов. — Но потом люди начали занимать наши земли. Мы вам уступили, чтобы не доводить дело до беды. Сами покинули этот мир. А вы остались на нашей родине. И чем все это кончилось?
— Вы о вырубленных лесах или о пасти Драгара? — поинтересовался Тимофей.
Его эльфийское величество откинулся на спинку стула. Пластиковое сиденье жалобно скрипнуло.
— Я обо всем.
— Леса мы вырубали, чтобы печки топить, — уклончиво сказал Тимофей. — Тут зимой холодно. А что касается Пасти Драгара — это не мы.
— Вы открыли мне глаза, — с насмешкой заметил король Михэль. — Однако я имел в виду другое. Услышав о Пасти Драгара, люди сбежали с Земли. Сами её покинули. Сами от неё отказались.
— А надо было сидеть и ждать смерти? — обронил Тимофей. — Хорошо быть смелым, когда слышишь шорох листьев за тысячу шагов. Заткните уши, оставайтесь с нами — и мы померяемся храбростью…
Михэль посмотрел на Тимофея, как на букашку. Но ответил так, словно не услышал сказанного:
— Теперь мы имеем право забрать себе мир, брошенный вами. Вернуть нашу родину. Вы согласны? И учтите, про согласие я спрашиваю просто так, из вежливости.
Тимофей глубоко вздохнул. Бросил:
— Тогда к чему все эти разговоры? Мы вам помешать не сможем. Разве что обстоятельства изменятся…
— Вряд ли, — отрезал король. — Что ж, судьбу Земли мы обсудили. А теперь поговорим о вас. Эльфам протоклетки Драгара не страшны. Когда они появятся здесь, мы вернемся на Небесные Дороги. Протоклетки быстро сожрут горстку людей, которых здесь бросили, и полетят искать следующий мир. После этого мы вернемся. Но вы будете среди тех, кого эти паразиты съедят. Мягкотелые, слабохарактерные, с плохим слухом…
— У всех свои недостатки, — буркнул помрачневший Тимофей.
— И только у вас их слишком много, — уронил король. — Вы погибнете, если не уберетесь отсюда до появления Пасти Драгара. Все ли это понимают?
Он глянул в сторону мангала.
— Да, — негромко ответил за всех Леха.
Губы Михэля, сухие, с парой морщинок посередине, дрогнули в намеке на усмешку.
— Это хорошо. Нам нужны два наемника. Всего два. Больше Эфан Санде Эскалибур не вынесет, учитывая, куда ему придется лететь.
— Эфан Санде — один из ваших драконов? — пробормотал Тимофей. — А Эскалибур…
— Его имя, — ровно ответил король.
— Где-то я его слышал...
— Вспомнили о мече короля Артура? — Михэль глянул чуть живее. — Это был наш дар одному человеку — меч с душой и сердцем воина. Эфан Санде Эскалибур назван в его честь. Хороший был меч. И дракон сильный, молодой.
— А для чего люди нужны? — тихо спросил сбоку Леха.
— Узнаете, если согласитесь, — невозмутимо заявил Михэль. — Теперь о том, что вы за это получите. Жизнь. Те двое, что улетят с драконом, спасутся от Пасти Драгара. Остальных мы возьмем с собой на Небесные Дороги. Ответа я жду немедленно. Да или нет?
Мужики в коже зашептались, кто-то вполголоса обронил крепкое словцо. Но Леха поднял руку — и шепотки мгновенно затихли.
— Мы согласны, — уронил Леха.
— Вот и хорошо. — Михэль откинулся назад, пластиковое сиденьице снова скрипнуло, на этот раз угрожающе. — Кто именно пойдет?
Леха прищурился.
— Я сам. А со мной…
Он прошелся взглядом по своим друзьям. Король эльфов вдруг заметил:
— Там, куда вы отправитесь, неспокойных не любят. Крикунов, костоломов и остолопов — тоже.
Леха вздохнул. Затем невесело глянул на Тимофея.
— Пойдешь?
Тимофей молча кивнул. Подумал с горьковатой иронией — хоть на драконе прокачусь…
— Теперь о том, что вам предстоит, — бросил король эльфов. — Вы уже знаете про Пасть Драгара. Но бывают опасности похуже протоклеток. Как сказал когда-то один поэт — все в мире жаждет повторенья, и стон любви, и боли крик, а то, что кажется нам новым, всего лишь поменяло лик… это я к тому, что в древние времена на Землю уже надвигалась угроза из космоса.
— Какая? — спросил Тимофей.
— Существа из другого мира, – ответил Михэль. — Разумные. И более опасные, чем Пасть Драгара. Но в те древние времена эльфы кое-что сделали. Я процитирую вам эльфийские хроники — король Лаэль коснулся Вод, и Воды застонали. Из них родился хоровод мерцающей печали. А из Огня родился смех, из Туч и Неба — слезы… а из Земли, венчая всех, возникли счастья грезы.
— По-русски это как будет? — поинтересовался Леха.
— Король Лаэль забрал у Земли все силы, — сказал Михэль. — Души стихий, как мы говорим. Лаэль превратил их в четыре Великих Оберега. И спрятал их в Ларец Сил. Когда пришло время, король Лаэль открыл Ларец перед лодками, которые летели между звезд, не заходя на Небесные Дороги. И существа из другого мира погибли. Все до одного. Даже планете, которую вы называете Марс, досталось. Однако это нашествие может повториться. Мы помним об этом…
— Только Ларца у вас больше нет, — заметил Тимофей. — И потому вы ищете наемников?
Король шевельнул бровями, согласился:
— Это так.
— А по второму разу эти штуки смастерить нельзя? — спросил Леха.
— Нет, — отрезал Михэль. — На этой планете Огонь больше не смеется, Вода не печалится, Небо не плачет, а Земля не грезит. Что ушло, уже не вернется. Но можно вернуть утраченный Ларец.
— Что, сперли? — со знанием дела обронил Леха.
Михэль кивнул.
— После Лаэля королем стал Маратэль. Он был глуп, и эльфы против него восстали. Но Маратэль сбежал, прихватив Ларец. Следы его потерялись на Эллали — в мире, где укрывают беглецов. Маги с Эллали за деньги предлагают спасение любому, кто в нем нуждается. Мы много раз пытались узнать, что случилось с Маратэлем. И куда пропал увезенный им Ларец. Однако маги отказываются нам помочь. Говорят, что сами не знают, куда девался беглый король с его пожитками.
Тимофей пожал плечами.
— Если уж вы не смогли разузнать…
— А вы постарайтесь, — уронил король. — К тому же сейчас главным магом Эллали стал человек с Земли. Правда, Кащия простым человеком не назовешь, он из древних магов. Но кровь не вода. Вы одной расы, с одной планеты. Может, в нем что-то проснется. Расскажите ему о том, какие ужасы ждут весь род людской…
— Сблефовать? — отозвался Леха. — Да запросто.
Михэль едва заметно кивнул.
— Я уверен, что вы с этим справитесь. Вам самому приходилось и обманывать, и убивать, верно?
Леха по-доброму улыбнулся, но промолчал. Король подытожил:
— Тогда вы подходите для этого дела, как никто другой. С вами полетит один из эльфов. И помните — если вдруг захотите остаться на Эллали, позабыв про Ларец, ваши сородичи здесь умрут.
Один из мужиков матернулся. Эльфийский король, даже не взглянув в его сторону, продолжил:
— Магам Эллали скажете, что бежали, спасаясь от Пасти Драгара. Там об этих паразитах знают, и вам поверят. Первым делом попросите аудиенцию у главного мага. Может, Кащий вспомнит свою родину и пожелает её спасти.
— Древние маги помнят о родине? — заметил Тимофей.
Михэль улыбнулся, приподняв верхнюю губу. Обнажились зубы — длинные, но красивые.
— Может быть. Если нет, то думайте сами, как его упросить. Пойдемте…
Король уже начал подниматься, но Тимофей внезапно бросил:
— А что мы получим, если найдем Ларец?
— Я уже пообещал вам жизнь, — отрезал Михэль.
Леха торопливо возразил:
— Жизнь нам обещали за то, что наемниками станем. А за Ларец надо бы отдельную награду. Иначе как выходит? Мы вам пропажу, а нам за это ничего? Выходит, найдется ваш Ларец или нет — нам все едино. Можно не рвать жилы…
— Чего вы хотите, люди? — уронил Михэль.
И Леха уже открыл рот, чтобы ответить…
— На Земле должны жить не только вы, но и мы! — отрубил Тимофей.
Михэль сухо отозвался:
— Это ты про весь человеческий род?
— Про своих соотечественников, — бодро сообщил Тимофей. — Хотя остальные тоже люди. Их бы тоже вернуть…
Король Михэль склонил голову, отчего серебряная грива волос с тихим шелестом переместилась на плечо.
— Я подумаю об этом. Большего пока не проси, человечек.
Домовой, сидевший рядом с Тимофеем, быстро прошептал:
— Соглашайся. Эльфы добры и всегда относились к людям хорошо… по-отечески! Иначе он оскорбится и уйдет…
— И по-отечески оставит нас Пасти Драгара? — прошептал в ответ Тимофей.
Трегуб, сделав большие глаза, выразительно крутнул двумя руками сразу у обеих висков. Король эльфов холодно проронил:
— Я жду ответа. Так вы полетите?
Тимофей ненадолго задумался, глядя ему в глаза. Затем, уже вставая, заявил:
— Но помните — вы обещали, ваше величество. Где ваш Эфан Санде? Ведите…
Михэль вместо ответа шагнул к двери.
***
Белый дракон, на котором прилетел король эльфов, куда-то подевался — а на его месте уже стоял другой. Темно-багровый, с чернотой на крыльях. Из закопченных ноздрей вырывались тонкие струйки дыма.
— Вещички взять можно? — быстро спросил Леха.
Михэль кивнул, и Леха сбегал к своему джипу. Приволок оттуда объемистый рюкзак с автоматом.
Тимофей только поправил на плече подаренный печенег. Ему брать было нечего.
Из-за плеча багряного дракона тем временем вынырнул какой-то эльф. Похлопал по передней лапе, и дракон сразу её поднял. Эльф пощупал лапу снизу, прошелся ладонями по когтям.
Дракон стоял смирно, высоко вскинув морду. Из ноздрей вытекала струйка синеватого дыма.
Потом эльф махнул рукой, и дракон выдохнул посильней. Из ноздрей с ревом вылетел громадный сноп пламени. Эльф тут же крикнул что-то, и огонь погас. А зверюга плавно опустила лапу...
— Вигала, — громко позвал Михэль.
Эльф подошел к ним. Выглядел он так же, как прочие эльфы — серебряная грива до пояса, могучие плечи и соответствующий рост. Лицо без морщин казалось каким-то безвозрастным.
— Это Вигала, — сообщил Михэль. — Ваш спутник. Это…
Король эльфов сделал паузу. Тимофей торопливо уронил:
— Тимофей.
— Леха, — с готовностью вставил Леха.
А следом Михэль спросил:
— Эскалибур в порядке?
— В полном, — звучно ответил эльф по имени Вигала. — На шкуре ни царапины, когти целы. Можем отправляться.
—
