Перерожденная. Ясмина Сапфир

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ 1
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ЧАСТЬ 2
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Ирида утонула и воскресла благодаря генам морских перевертышей. Теперь она вновь юная девушка, учится в Академии подводной магии и живет в стране Миллалия. И все вроде бы отлично. Вот только в царстве морских перевертышей грядут серьезные ненастья, а принц Наллис питает к девушке особый интерес, хотя и обручен с принцессой другого королевства.

   *В мифологии разных стран перевертыши – существа, способные обращаться в любое животное, кроме другого человека.

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

Морская вода была теплой, приятной, как в огромной ванной. Солнце уже начало садиться и не так припекало, как знойным южным днем.

   Изъеденный временем камень пирса маячил перед глазами. Пестрые стайки рыбок мелькали вокруг, словно тонкая вуаль с мириадами блесток, и бросались врассыпную, стоило мне приблизиться.

   Маска позволяла видеть подводные красоты как на ладони.

   Красноватые деревца кораллов, усыпанные косматыми водорослями, улитками и морскими звездами. Деловитых рыбин всех расцветок и форм. От серебристых треугольных «лун» с остроконечными плавниками до ярко-синих и черных хирургов с птичьим клювом.

   Внезапно что-то очень большое, величавое промелькнуло справа. Я повернулась и… забыла, как дышать. Пульс взвился до небес, тело похолодело. Мимо с неспешной грацией плыла серая рифовая акула. В каждом ее движении чувствовалась невиданная мощь, затаенная угроза. Казалось, эта гигантская машина для убийств – гладкая, блестящая, совершенная – вообще не прилагает усилий, но летит под водой как ракета.

   На какую-то долю секунды почудилось – акула изучает меня пронзительным изумрудным взглядом. Невероятно осмысленным для хищной рыбины.

   И я очень некстати запаниковала. Мне и надо-то было – всего-навсего сделать пару мощных гребков, добраться до пирса, подняться по спасительной лестнице… Но вместо этого я забилась, замолотила руками и ногами по воде и… начала тонуть.

   Нет ничего страшнее ощущения, когда прерывается дыхание. Ты натужно пытаешься глотнуть воздуха, но грудь разрывает вода, и хочется завыть от боли. Но даже этого сделать не удается. Ты не можешь ни-че-го… Только умирать.

   «Я не готова умереть до сорокалетия! Я еще ничего толком не сделала! Не завела семью, не родила ребенка… Да! Я могла бы…»

   Глупые мысли вихрем закружились в голове и пропали, уступив место болезненному отчаянию.

   Перед глазами потемнело, я задергалась, забилась, и… чернота залила весь мир.

***

«Он оживил ее?» «Не может такого быть!» «А я говорил… Такое случается…» «Значит, у нее были нужные гены?» «Я предупреждал, что у людей они тоже встречаются. Хотя и очень редко». «А почему она так помолодела?» «Да не помолодела она! Это гены проснулись…» «Давай, тащи ее к нам, в Миллалию»…

   Звуки были странными… Гулкие, протяжные, низкие они вибрировали и перемежались с тихим бульканьем. Кожу словно покрывало нечто теплое, едва осязаемое, текучее, как вода.

   Какое-то время я думала – все это галлюцинации, бред умирающего мозга. Но боль внезапно ушла, почудилось – я дышу, нормально, спокойно, без надрыва.

   Укрывшее кожу тепло исчезло тоже. Я чувствовала себя так, словно лежу под знойным южным солнцем, и влажный морской воздух оставляет во рту солоноватый привкус.

   – Она проснулась? – раздался откуда-то сверху низкий мужской голос – бархатистый и мелодичный, не смотря на тембр.

   – Да, Наллис, она очнулась, – ответил более высокий, звонкий, но тоже мужской.

   – Тогда почему не открыла глаза? Не пошевелилась? – настаивал бас.

   – Сейчас…

   Меня основательно встряхнули за плечи. Пришлось и, правда, открыть глаза, чтобы увидеть гигантскую зеленую комнату, словно отлитую из странного вещества, похожего на матовую слюду.

   Подо мной обнаружилась кровать – мягкая и удобная, настолько огромная, что я удивилась отсутствию соседей. Надо мной возвышались двое мужчин.

   Что-то в их внешности настораживало. Даже не совсем так, скорее намекало на нечеловеческое происхождение. Я не сразу поняла – что же именно, пока не пригляделась повнимательней.

   Конечно же! Кожа незнакомцев! Гладкая, блестящая, без малейших признаков растительности и волосы – длинные, толстые, похожие на шелковые нити.

   – Ты помнишь что случилось? – изогнул бровь обладатель бархатистого баса – жгучий брюнет с ярко-изумрудными глазами, будто подсвеченными изнутри. Несмотря на гладкую кожу, лицо его выглядело очень мужественным. Резкие, крупные черты, высокий лоб и квадратная челюсть выдавали в незнакомце упрямца каких свет не видывал. Он изучал меня – всю, с головы до ног, и торопливо возвращался к глазам, если слишком долго задерживался на груди или бедрах.

   – Ты наверняка что-то помнишь, – гораздо менее требовательно, мягко произнес пепельный блондин с бирюзовыми глазами и куда более тонкими, острыми чертами лица.

   Одевались мужчины однотипно. В туники с громадным вырезом, в котором отчетливо виднелась мускулистая грудь и свободные брюки нейтральных цветов.

   Я приподнялась на локтях, не зная, что и ответить. Мужчины ждали. Брюнет поменял позу. Засунул руки в карманы и принялся перекатываться с носков на пятки, заметно теряя терпение. Блондин изобразил подобие улыбки.

   Я покосилась в сторону и обомлела – за окнами клубился странный, розовый туман. Он выглядел неоднородным, закручивался вихрями, собирался в нечто вроде коконов. В просветах между клочками тумана пробивались яркие солнечные лучи.

   Жгучий брюнет сделал нетерпеливый жест, блондин подошел, опустился рядом со мной на кровать и произнес:

   – Ну, хорошо. Давайте я все объясню. Вы утонули. Вас нашел Наллис. И… оживил. Похоже, вы из нашего вида.

   – И-из какого вида? – вконец растерялась я.

   – Мы – морские перевертыши, – охотно пояснил блондин.

   – Пперевертыши? – я посмотрела на брюнета, тот кивнул, с заметным усилием отвлекаясь от моей груди, на блондина и переспросила: – Перевертыши? Это как оборотни, что ли?

   Блондин замотал головой, брюнет перестал перекатываться с носков на пятки и повторил жест.

   – Оборотни превращаются в конкретных существ. А мы можем обращаться в акулу, в кита, в дельфина – по желанию. И даже не полностью, а частично. Отсюда и человеческие легенды о русалках.

   Последние предложения я почти не слышала.

   Вспомнилась акула – сероватая махина, с изумрудными глазами и взглядом, почти человеческим, умным, осмысленным.

   Я всмотрелась в лицо брюнета. Он выпрямился, будто шест проглотил и застыл, как вкопанный.

   Несколько минут длилось томительное молчание. Тишина оглушала, звенела натянутой струной. Розовые клубы тумана бились в окно, словно пытались прорваться в комнату.

   Внезапно брюнет ухмыльнулся, подошел – неторопливо, размашисто – и заявил:

   – Ну да. Это был я. Я за тобой следил, и не первый день. Ну а что? Решил приблизиться. А ты так перепугалась… Я ничего не смог быстро сделать.

   Я задохнулась от возмущения, от ярости кулаки сжались до боли в суставах. Даже высказаться – и то не получалось. Я утонула из-за него! Из-за его нездорового любопытства, неуместного преследования! Вот ведь, мерзавец! Он же почти убил меня! Убил бы, не окажись во мне гены перевертышей! И плыл бы себе дальше, подсматривал за туристками в свое удовольствие… А я… я…

   Брюнет приблизился в два шага, даже не присел – скорее запрыгнул на кровать. Блондин встал, поспешно отступил к окну и наблюдал за нами, не смаргивая и не сглатывая.

   – Спокойно. Не драматизируй. Да, ты мне понравилась. И я за тобой наблюдал, – жесткие, чувственные губы мужчины растянула нахальная, кривая улыбка, на щеках его выступил слабый румянец. – Не подумал, что акулы ты так перепугаешься.

   Секунда, другая – и лицо его совсем близко, а губы почти касаются моих. Горячее дыхание врывается в рот, будоражит. Странно теплеет в животе. Сердце пропускает удар и вдруг подскакивает, барабанит в ушах ни с того, ни с сего, безо всякой на то причины.

   А брюнет облизывает губы, сглатывает, выдыхает пар мне в рот и смотрит, не мигая. Его удивительные изумрудные глаза сияют, будто внутри них зажглись лампочки…

   И я теряю ощущение реальности. Чувствую только, как горячая мужская рука ложится на талию, а другая беспардонно ползет по ноге… Выше… еще выше…

   Ой… Да что же это такое? Почему я так на него реагирую?

   Я вздрогнула и словно очнулась. Отшатнулась, поймала убийственный взгляд брюнета и ужасно довольный – блондина. Он кивнул так, будто одобрял.

   – Ладно. Я поручу тебя слугам, – немного зло сообщил брюнет, отдергивая руки, будто обжегся. – Меня зовут Наллис, я тут… хм… король. А это мой брат, Арзавир. Он тоже король. Мы правим вместе.

   Брюнет отскочил к двери так, словно убегал от кого-то. Арзавир остался у окна, не двинулся с места, кажется, даже не шелохнулся. Наллис уставился на него сверкающими изумрудными глазами.

   Арзавир пожал плечами и невозмутимо изрек:

   – Ты начудил достаточно. Я сам разберусь. И не надо так на меня смотреть. Я останусь. И точка. Покажу девушке наш мир и местную Академию управления магией перевертышей. Ей нужно научиться владеть даром. В конце концов, кто-то же должен исправлять твои ошибки? – он изогнул золотистую бровь. – Ты почти утопил человека. Чудо, что у нее оказались наши гены! Иначе ты стал бы убийцей. Представляешь, как это воспринял бы народ? Рано или поздно все тайное становится явным. А как к этому отнеслись бы в Ррайтане? Ты же знаешь, как нам это важно!

   Ноздри Наллиса начали раздуваться, кулаки сжались до побелевших костяшек. Он еще немного постоял у порога, а затем фыркнул и выскочил вон. Дверь ударилась о косяк так, что грохотала еще секунды две.

   Хм… Какой нервный мужчина… И… страстный… А так сразу и не скажешь. Надо же! Взял моду! Подглядывать за туристками в воде, в виде акулы! Хотя бы дельфином притворился, что ли… На худой конец – большой и наглой каракатицей…

   Приступ ярости внезапно сменился весельем. Я хихикнула, и Арзавир окинул понимающим взглядом:

   – Ничего, это эмоции перерождения, – сказал мягко, почти ласково. – Ну что? Переоденься и я тебе все покажу. А то в купальниках у нас обычно не ходят. Уж либо совсем нагишом, после обращения, либо одетыми. Но менять ипостаси тебе еще учиться и учиться. Так что лучше надеть что-то более-менее традиционное. Для нас, я имею в виду.

   Без предупреждения, блондин подскочил к зеленому шкафу из странного материала, похожего и на дерево и на камень одновременно.

   За испещренной серыми прожилками дверью оказался набор туник, свободных брюк и юбок в пол. Все приятных глазу, но приглушенных тонов. Похоже, здесь и впрямь одевались очень традиционно, даже скромно. Впрочем, какая разница?

   – Белье на полочке, наверху, – кивнул блондин. – Жду тебя за дверью, – и вышел быстрее, чем я успела рот открыть.

   На ощупь зеленый шкаф казался гладким, и впрямь как малахитовый, но дверца не была тяжелой, холодной, скорее теплой и легкой.

   Я стянула купальник и с удивлением обнаружила, что он совершенно сухой. Даже теплый, будто выглаженный.

   Еще больше удивилась я, когда выяснилось, что одежда совершенно в пору. Будто прямо на меня и шилась! Даже белье! Ого! Долго же этот, как его, ах, да Наллис, за мной следил! Да и глаз у него, похоже, наметанный. Оценивает размеры девушек за несколько метров.

   Внутри снова начала закипать злоба. Я нервно оделась в первые попавшиеся под руку черные брюки с туникой, захлопнула дверцу шкафа и подошла к окну, чтобы успокоиться.

   Словно нарочно туман сдуло мощным порывом ветра, и взгляду открылся самый удивительный, самый невероятный город, какой только можно вообразить. Раскрашенный во все цвета радуги, яркий, как стайка морских рыбок.

   Здания устремлялись ввысь на тончайших ножках, будто диковинные цветы, и формой напоминали плотные бутоны с множеством лепестков и длинным пестиком-шпилем.

   Между ними извивались, переплетались в причудливые узоры дороги. Они будто зависли в воздухе. Как и мосты и странные, треугольные постройки, покрытые черепицей-чешуей ярко-оранжевого цвета.

   Света в городе было очень много, но солнца я не увидела.

   Наверху, насколько хватало глаз, раскинулось голубое небо или не небо...

   Окно не открывалось совсем. Я не нашла ни защелки, ни ручки. Будто ставни намертво приделали друг к другу.

   Внезапно громадный кусок розового тумана налип на окно и полностью закрыл обзор.

   Я резко развернулась и увидела Арзавира.

   Он наблюдал за мной, чуть наклонив голову, со странной полуулыбкой.

   – Нравится? – спросил внезапно, шагнул навстречу и остановился настолько близко, что мощная грудь короля очутилась на уровне моих глаз. Серебристый узор на вороте его туники напоминал длинную стайку рыбок.

   – Этот город… Он где? На другой планете? Мы уже не на Земле? – вырвалось у меня.

   После перевертышей и акулы-короля, который преследует бедных туристок, я могла ожидать чего угодно. Улыбка Арзавира стала загадочней, бирюзовые глаза прищурились.

   – Это все еще Земля. Ну, может не совсем Земля. Мы просто в другом измерении.

   – Где-где? – уточнила я, растерянно сглатывая и уже совсем ничего не понимая.

   – В другом измерении, – невозмутимо произнес Арзавир. – Сюда могут проникать только перевертыши. Наша особенная аура что-то вроде пропуска. Но мы все еще на Земле. И если преодолеть границы города… ты попадешь в море. Мы там регулярно плаваем, в животном обличье.

   – И пугаете туристок насмерть, – недовольно хмыкнула я.

   Странно. Но моя, казалось бы, невинная шутка совершенно выбила короля из колеи. Арзавир нахмурился, передернул плечами и уставился в одну точку, в окне.

   – Да это… В общем, совпадение, – голос его звучал как будто даже немного зло, досадливо. – Наллис сглупил. Он за тобой три дня наблюдал… Ну и решил приблизиться. Уж не знаю зачем.

   – Вот и я не знаю! – возмутилась я. – И что мне теперь делать? Заново устраиваться в новом мире? У меня были друзья, работа, родственники. Пусть дальние, но все же… Пусть я не слишком довольна своей профессией рекламщика. Устала впихивать людям то, что им совершенно не нужно… Но это же не значит, что меня нужно лишать всего! Понимаете – всего! Прежней жизни, окружения, дома, средств к существованию, наконец!

   На долю секунды жалость к себе заставила сердце больно сжаться, зубы неприятно скрипнули. Я призналась Арзавиру в том, в чем боялась признаваться даже самой себе. Боялась, с той самой минуты, когда очнулась и поняла – все вокруг реально, а вовсе не сказочный сон. Внутренности разрывала пустота одиночества. Я понимала – никто мне здесь не поможет, никто не выручит. Некому будет поплакаться, если случится беда, не к кому бежать…

   Да и что я буду здесь делать? Рекламировать, как замечательно местные короли подсматривают за туристками? Вплоть до полной потери пульса в прямом смысле слова?

   Внезапно нахлынули ужасное расстройство и апатия. Захотелось лечь на кровать, свернуться в позе зародыша и не вставать больше. Арзавир следил за моим лицом – внимательно, даже не смаргивая, и все больше хмурился. А когда я совсем расклеилась, глаза защипало, по щекам потекла влага, взял за плечи и немного встряхнул.

   – Ирида. Я понимаю тебя, – произнес медленно, почти ласково. – Ты потеряна. Все вокруг непонятное, странное, фантастическое для обычного человека. Кажется, что все важное и дорогое осталось там, в другой жизни. А тут еще эмоции перерождения. Но если посмотришь на ситуацию здраво, то увидишь и хорошие стороны.

   Я вгляделась в лицо Арзавира с немым вопросом, и король не заставил себя долго упрашивать.

   – Ты будешь жить бесконечно долго. Ты очень помолодела, если еще не заметила. Я знаю, бывал в мире людей. Там нужно много работать, «пахать», как вы говорите, чтобы обеспечить себе пропитание, жилье. У нас же многое достигается с помощью особой энергии моря, его жизненной силы. Видишь вон те треугольные башни?

   Я кивнула.

   – Там концентрируется жизненная сила моря. Преобразуется в нечто иное. Благодаря этой, особенной энергии мы строим здания, превращаем камень в пыль, создаем еду и одежду. Нужны лишь исходные материалы. А еще мы охотимся на волшебных существ, о которых люди даже не подозревают, плаваем в магических шарах. Ты все это увидишь, Ирида, поучаствуешь лично!

   Я помотала головой.

   – Почему Ирида? Меня зовут Та…

   Арзавир поспешно приложил громадную ладонь к моему рту, не дав договорить.

   – Не называй свое земное имя. Это твой стоп-кран, Ирида. Когда будет совсем плохо, произнесешь его – и море поможет. Однажды. Оно тебя убило и у него перед тобой долг. Ты затребуешь этот долг в самую тяжелую минуту. В общем… ты поймешь когда.

   – А почему все же Ирида? – постаралась я сосредоточиться на том, что хотя бы понимала. Объяснения Арзавира про помощь моря, его долг передо мной, звучали отборным бредом.

   – Ирида на нашем языке означает перерожденная, – слабо улыбнулся Арзавир. Вдруг придвинулся вплотную, наклонился к моему лицу, обдал его жаром рваного дыхания. На долю секунды король замер, лихорадочно сверкая бирюзовыми глазами. Губы его налились кровью, на щеках выступил пунцовый румянец. Мне стало очень не по себе, удушливое волнение поднялось изнутри, пульс зачастил. Арзавир странно дернулся, поспешно отстранился, и произнес уже совсем другим, будничным тоном:

   – Ну? Идем? Мне еще многое нужно тебе показать. Тебе придется учиться в Академии перевертышей. Нужно освоить превращения, управление нашей особенной магией и энергией моря. А это очень непросто, уж можешь мне поверить. Наши подростки до определенного возраста ничем не отличаются от людей. А потом… потом они получают способности и должны научиться владеть ими, самостоятельно жить в нашем мире.

   Меня словно по голове ударили, в желудке похолодело.

   – Мне придется учиться среди подростков? Мальчиков и девочек? Я же…

   Вместо ответа Арзавир загадочно улыбнулся, развернул меня к большому овальному зеркалу на стене, и… некоторое время я не могла даже слова выдавить. От удивления рот приоткрылся, дыхание сбилось.

   Из серебристой глади стекла на меня смотрела юная девушка, похожая на меня, лет в шестнадцать, только лучше.

   Мелкие, красивые черты лица, лучистые темно-карие глаза, с красноватым отливом, золотисто-рыжие волосы, до пояса, точеная фигурка. Меня будто омолодили раза в два, убрали малейшие дефекты внешности – шрамы, несовершенства кожи, фигуры. И все же… внутри, в душе я не чувствовала себя подростком, по-прежнему ощущала себя взрослой, зрелой женщиной… Хотя… может в этом и кроется мое преимущество? Я ведь все это уже проходила, переживала. Взросление, попытку найти себя, выделиться среди остальных ребят, выжить…

   Мой опыт взрослого, зрелого человека поможет не совершать прежних ошибок, освоиться тут намного быстрее. По крайней мере, очень хотелось бы на это надеяться… Других вариантов-то все равно не было.

   – Вот! Уже лучше, – похвалил меня Арзавир, и очень мягко, осторожно погладил по спине. И почудилось мне – его горячая ладонь вздрагивает, как от сильного волнения. – Еще раз предлагаю пойти уже в Академию и в новый мир.

   Я выдохнула, будто собиралась нырять в ледяную прорубь морозным днем. Крутанулась на пятках, и мы стремительно покинули комнату.

ГЛАВА 2

Где бы ни находился удивительный город, куда я попала, но здесь было очень тепло, пожалуй, даже слишком. Солнце не жарило, не обжигало кожу, но влажный, горячий воздух так и лип к телу.

   Хорошо, что я отлично переношу зной, иначе схватила бы солнечный удар, едва покинув комнату.

   Мы вышли не в коридор, не в подъезд, а на удлиненную площадку, снаружи здания, похожую на высунутый чудищем ярко-розовый язык. По счастью, достаточно широкий, просторный, чтобы не пугаться высоты. Земля, или что там внизу было, располагалось так далеко, что редкие пышные деревца выглядели не больше монетки.

   Отсюда город представлялся еще более сказочным, нереальным.

   Клочки розового тумана метались в небе, слипались и рассыпались на мелкие ошметки, словно куски сахарной ваты. Шальной ветер гнал их, перекатывал туда-сюда, уносил куда-то ввысь и вдруг резко швырял на макушки деревьев. Тонкие «стебельки» цветов-зданий казались настолько хрупкими, что я поражалась, как они выдерживают тяжелые, пусть и красивые «бутоны». Как не раскачиваются, даже не колышутся от сильных порывов теплого ветра.

   Дороги «плавали» в воздухе без единого признака опоры, будто парили в невесомости – двигались, меняли форму, изгибались и вдруг выпрямлялись снова.

   Я вздрогнула, ощутив на плече теплую руку Арзавира, и обнаружила, что король совсем рядом, еще миллиметр, и я прижмусь к его крепкой груди.

   – Добро пожаловать в Тоскальту, столицу Миллалии. В переводе с нашего языка – город, парящий в воздухе.

   – Это уж точно, – кивнула я. – Прямо против физики.

   Арзавир довольно хмыкнул.

   – Физика тут не причем. Все дело в магии. Каждое здание здесь пропитано энергией, обладает уникальной аурой, как живое существо. Само восстанавливается… Ну до определенного предела. Может даже подрасти… на пару этажей. И за счет ауры, энергетики держится на весу.

   – А дороги? – не удержалась я от вопроса.

   – Дороги тоже. Они удлиняются каждые десять лет. Кстати, обрати внимание – все трассы до единой подстраиваются под погоду, воздушные течения, а иногда даже под ветер.

   – Поэтому меняют форму и изгибаются?

   – Молодец! – кивнул Арзавир. Рука его на моем плече стала заметно горячее, пальцы вновь начали вздрагивать. – Нам нужно во-он туда, – светловолосый король ткнул пальцем вперед, в дальнее здание, похожее на нераспустившийся тюльпан. – Это Академия перевертышей, и там же – общежитие. Но ты будешь жить в гостевом домике, возле королевского замка. Увидишь его позже. После визита к ректору и сегодняшних занятий.

   – Зза что мне такая честь? – уточнила я, все еще плохо представляя, как мы по воздуху, без вертолета и крыльев переместимся в то далекое здание.

   – Это что-то вроде извинений… хм… за нашу династию. – Пожал плечами Арзавир и губы его дрогнули в странной улыбке. – Я должен был пресечь эти глупые вылазки Наллиса к туристическим пляжам! – Неожиданно горячо, резко и гневно выпалил король. – Но я проявил слабость. Подумал, что брату не помешает развеяться. Тем более, что он принял на себя ношу за нас обоих.

   Я удивленно приподняла брови, не решаясь спросить – о чем это он. В конце концов – с чего вдруг могущественному королю исповедоваться перед туристкой, даже если она вдруг оказалась существом его расы.

   – Видишь ли, – Арзавир немного наклонился, и жар его тела окутал меня, проникая под одежду, под кожу, бирюзовые глаза просияли. – Миллалии, нашему королевству срочно требуется вливание чужой ауры. Ауры другого государства. Иначе все начнет разрушаться, умирать, как живая природа, без мутаций в генокоде. Города, здания, дороги… И мы нашли выход. Неподалеку от Миллалии, тоже на Земле, в нашем измерении, располагается Ррайтана – другое королевство перевертышей. Мы попросили тамошнего монарха о помощи. Он согласился. Но с условием, что один из нас женится… на его дочери. Вначале мы хотели бросить жребий. Девушка милая, приятная, но ни один из нас ею не увлекся, и хотелось решить все по-честному. Но… Лилофея выбрала Наллиса. Вернее, не совсем так. Она призналась отцу, что без ума от брата, и тот согласился на брак. В общем… я вроде как ему обязан. Поэтому и смотрел сквозь пальцы на его выкрутасы. Да и самому Наллису очень непросто сейчас. Он видит в Лилофее, в лучшем, случае подругу, дальнюю родственницу. А должен будет жениться, исправно исполнять супружеский долг, хранить верность, рожать детей…

   Арзавир умолк, и лишь его шумное дыхание нарушало тишину небесного города-сада.

   До нас долетали слабые запахи – сладко-кислые, очень приятные, они напоминали ароматы фруктового мармелада. Где-то вдалеке весело перекрикивались птицы… или кто-то, очень похожий на них по голосу.

   И я вдруг поняла – королям просто не с кем было поделиться. Они там, где-то высоко, на троне – великие и недосягаемые для простых граждан. Между собой Арзавир и Наллис, видимо, тоже не особенно откровенничали. Один остро чувствовал вину за то, что брат женится на нелюбимой. Другой не хотел признаваться в том, как ему плохо.

   Меня посетило странное ощущение. Вроде бы никого здесь толком не знала, едва появилась, и все мне было в новинку. Но самые могущественные существа нового мира признавались мне в слабостях, просто потому, что именно я подвернулась им под руку… А еще… еще наверное потому, что я не относилась к ним так, как подданные, слуги или дворцовая знать, если она тут вообще есть.

   Я очутилась здесь внезапно, словно из ниоткуда, и чувствовала себя свободной от местных условностей хотя бы потому, что понятия о них не имела. По крайней мере, пока. Я вгляделась в лицо Арзавира. Губы его дрогнули в слабой улыбке, а глаза просияли снова – кажется, король соглашался, понял – о чем размышляю.

   – Ладно, поехали. Покажу тебе, как мы тут передвигаемся! – бодро произнес Арзарвир, и в голосе его на долю секунды промелькнула почти мальчишеская, шаловливая интонация. – Учись!

   Король подхватил меня под руку, прижался горячим боком, и… мы заскользили по воздуху. Ах, нет! Не по воздуху. Под ногами обнаружилась та самая «подвижная трасса» – зеленая, как и здание, откуда мы вышли. Скользкая, как лед, и теплая, как грелка. Ух, ничего себе! Устоять на ногах, не упасть, не поскользнуться и не навернуться стоило мне огромных усилий. Хотя Арзавир поддерживал твердой рукой, ноги так и норовили вырваться вперед, уложить тело на обе лопатки, прямо на невидимый теплый лед.

   Ого-го!

   В ушах засвистел ветер – мы набирали скорость. Я совершенно не успевала глазеть по сторонам, не говоря уже о том, чтобы посмотреть вниз, под ноги.

   Уши начало закладывать, я зашаталась, стараясь удержать равновесие, и… твердая опора исчезла из-под стоп. Но вместо того, чтобы рухнуть вниз, расплющиться всмятку, я очутилась на руках у Арзавира. Он прижал меня так, что дышалось с трудом, и мы сделали несколько невероятных виражей. Казалось, дорога и не дорога вовсе – американские горки, только без красивых ярких вагончиков и развеселой диснеевской мелодии.

   Мы взлетали вверх, кувыркались, ракетой устремлялись вперед, резко сворачивали, так что дух захватывало, огибали здания-цветы и продолжали путь.

   И вдруг, резко затормозили, на такой же площадке-языке, как та, с которой начали путь.

   Я думала, Арзавир отпустит, но, вместо этого, он лишь прижал посильнее. Губы короля дернулись в кривой улыбке, но он тут же натянул на лицо невозмутимую гримасу и осторожно поставил меня на ноги.

   Перед нами возвышался темно-синий замок-бутон, с сотнями башен, арок и переходов.

   На площадке никого не было, и что-то подсказывало – занятия идут полным ходом, а мне, бедовой, придется встраиваться в середину учебного семестра.

   Арзавир не утешил, лишь подтвердил нехорошие подозрения.

   – Сейчас, когда море особенно теплое, наши вовсю учатся. В отличие от людей. У нас длинные каникулы зимой и весной, а все лето – активно идут занятия. Мы сейчас пройдем к ректору, и я объясню ситуацию. Такого у нас еще не случалось. Вернее случалось, несколько сотен лет назад. Так что прецедент, в общем-то, есть. Но все равно, ситуация из ряда вон выходящая.

   Широкий «язык» привел нас к самой странной двери, что я видела за всю свою жизнь. Формой она напоминала овал, и по мере нашего приближения словно выдвигалась навстречу. Мда… пугающе.

   Я посмотрела на Арзавира. На его спокойном лице не дрогнул ни один мускул. Значит, дверью нас, скорее всего, не ударит. Король покосился в ответ, хмыкнул и аккуратно подтолкнул меня в спину.

   Мы притормозили неподалеку от двери, она выдвинулась навстречу сильнее и уехала куда-то в сторону. Пока входили внутрь, перешагивая через порог в форме морской волны, я специально посмотрела на косяк. Нет, ни петель, ни механизмов, которые бы двигали дверь, там не обнаружилось. Толстый, темно-синий эллипс словно завис в воздухе.

   Внутри здание походило на Университеты моей юности. Громадные площади, высоченные потолки, коридоры с множествами аудиторий, и лестницы – такие, что подниматься по ним можно толпами.

   Здесь пахло чем-то свежим, как свежескошенная трава, тишина звенела натянутой струной.

   Меня посетила ностальгия по далеким временам, когда сидела на подоконниках, болтая с одногруппницами и получала замечания от преподавателей. Когда усиленно строчила вслед за быстрой речью лектора, а потом читала дома и ухохатывалась. Помню, с лекций по истории я принесла домой длинную, но очень монотонную эпопею. Она состояла из почти одинаковых фраз. «Они пришли, взяли город, разграбили и ушли. Они пришли, взяли город, ограбили и ушли. Они наложили дань… Они пришли, взяли город, разграбили и ушли».

   Знать бы еще кто эти «они», что за «город» вообще цены бы не было тексту… Но вот именно этого я записать и не успела. А ведь на лекции казалось – ухватила все самое важное.

   Вспомнились лабораторные работы по химии, куда нас, с факультета пиара и журналистики пригласили, наверное, из чувства особого садизма.

   Какое-то время мы мялись у дверей аудитории, с ужасом глядя на лаборантку в белом халате и преподавателя, с вздыбленной белой шевелюрой, чем-то неуловимо похожего на Эйнштейна.

   Когда гляделки наскучили всем, я, как староста потока, вышла вперед и спросила, обводя взглядом десятки банок, склянок, колб и прочих неведомых сосудов.

   – Простите? А откуда и что тут у вас наливается?

   Вот тут препод и заподозрил неладное. Внимательно осмотрел притихшую группу и уточнил:

   – Простите, вы с какого факультета?

   – Пиара и журналистики! – весело ответила я.

   Препод сглотнул, икнул, и шевелюра его стала еще пышнее.

   – Давайте для начала прослушаем лекцию, – спустя пару минут тягостного молчания нашелся бедолага. К тому моменту группа уже начала с любопытством разглядывать колбы и сосуды с разноцветными жидкостями, а лаборантка попятилась к окну.

   Мы расселись за партами, между лабораторными столами и все занятие слушали – как и чем можно убиться, отравиться, взорваться на практике по химии.

   Под конец, когда одногруппники уже даже не косились в сторону установок, препод ткнул пальцем в потолок и победоносно изрек:

   – И если вы закончили практику целыми-невредимыми, запомните! У нас еще и колбы взрываются!

   По аудитории поплыла испуганная тишина – кажется, это была минута молчания, дань уважения кабинету и установкам, после нашего вандализма. Но препод и тут нашелся.

   – Ребята! Предлагаю компромисс! Будем решать задачки! А эксперименты оставим потокам с химфака. Что скажете?

   Наверное, именно про такую реакцию, как наша, в ту счастливую минуту и пишут: «И в воздух чепчики бросали».

   – Ирида! – я вдруг сообразила, что унеслась в воспоминания, в то время как Арзавир рядом, и мы уже подходим к кабинету, с надписью «Карлиман Мали, ректор Академии морских перевертышей».

   Без предупреждения, без стука, Арзавир распахнул дверь и, подхватив меня под руку, почти внес в помещение.

   Очень светлая комната, с двумя стенами-окнами от пола до потолка больше ничем не отличалась от обыкновенного рабочего кабинета. Правда, и высокий шкаф-солдатик, и стол, и кресла, и даже диван были сделаны из странного, полупрозрачного материала. Внутри него плавали и мерцали искорки, похожие на остатки фейерверка.

   Ректор встал из-за стола и поклонился Арзавиру, поглядывая на меня раскосыми темно-травяными глазами в черную крапинку.

   Глава Академии отличался от людей также, как и короли. «Фирменной» совершенно гладкой кожей, без малейших признаков растительности, волосами, похожими на желтые шелковые нити – и больше ничем.

   В остальном, передо мной выпрямился и скрестил руки на груди крупный мужчина. Немного грузный, но не слишком, с квадратным лицом и массивной челюстью. Одевался он почти также как Арзавир с Наллисом. В свободную белую тунику, правда, с воротом под горлышко, и не то чтобы свободные – скорее мешковатые черные брюки.

   Несмотря на это костюм ректора выглядел скорее строгим, чем хипповатым.

   – Карлиман. Я привел тебе новую студентку. Нужно устроить ее в начинающий поток. К тем, кто еще не умеет обращаться. Представить преподавателям и студентам как сироту из Ррайтаны. Дальнюю родственницу тамошней династии.

   Ректор заломил густую желтую бровь, спрятал руки в карманы, но промолчал. Арзавир тоже немного помедлил, будто решал, оставить Карлимана вообще без информации, или все же поделиться хотя бы толикой.

   После недолгой паузы, король разразился объяснениями:

   – Эта девушка, Ирида, перерожденная. Утонула, брат пытался оживить ее искусственным дыханием и…

   – Я понял, – кивнул ректор. – Интересно. Я слышал, что есть люди с неактивными генами первертышей. Те, кто может перерождаться через смерть. Вроде бы даже одна жила в нашем королевстве, а потом уехала в Ррайтану. Когда же это было? – Он вскинул глаза к высокому сводчатому потолку кабинета.

   – Почти пятьсот лет назад, – прервал мучения Карлимана Арзавир.

   – Хорошо, – снова кивнул ректор. – Все сделаю. Не беспокойтесь.

   Король отступил к двери, и оттуда, через плечо бросил:

   – Вечером мы пришлем за ней дворецкого. Так что общежитие не готовь.

   Теперь поднялись уже обе брови ректора. Карлиман уставился вслед Арзавиру так, словно надеялся, что король вернется, объяснит – с чего вдруг такое участие в судьбе безродной человечки.

   Еще бы! Арзавир не сказал главного. Что утонула я благодаря Наллису! Можно даже сказать из-за его глупости, нелепой прихоти подглядывать за туристками.

   Ненадолго в кабинете ректора воцарилась звенящая тишина. Такая, что мне стало неловко и неуютно. Даже странно. Пока рядом ощущался горячий бок Арзавира, я чувствовала себя почти как дома. Но едва король скрылся из виду, почудилось, будто почву выбили из-под ног. Я опасливо покосилась на ректора. Он в долгу не остался – оглядел с головы до ног, немного помедлил и неожиданно радушно произнес:

   – Ну что ж. Если короли принимают в вашей судьбе столь живое участие, я лично провожу вас в группу. Всем, кто спросит о вашем происхождении, отвечайте, как предложил его величество. Вы сирота, из Ррайтаны. Находитесь в родстве с династией Хэйлимов. Если спросят – в каком именно, таинственно говорите о государственной тайне. Пусть думают, что вы какая-нибудь незаконнорожденная принцесса, на худой конец – герцогиня. Так легче скрыть правду. О байстрюках родовитых династий у нас говорить не принято. Их существование, происхождение тщательно скрывают от широкой общественности. Но порядочные знатные родители всегда принимают живое участие в судьбе отпрысков, помогают им и поддерживают. Это нечто вроде долга чести. Так что вашему появлению в лучшей Академии Миллалии никто не удивится. На вопрос как вы тут оказались, объясняйте следующее. Вас приютили монархи, в благодарность соседскому королевству за обмен аурой и поддержку энергетики нашего государства. Все ясно? Запомнили? Или повторить?

   Запомнить короткую «легенду» труда не составляло, а вот странные фамилии местных династий – совсем другое дело.

   – Как говорите, называется та династия? – уточнила я.

   – Хэй-ли-мы, – медленно, нараспев ответил ректор, делая ударение на первом слоге. – Запомнили?

   – Хэй-лимы! – отчеканила я.

   – Отлично! – похвалил ректор и кивнул в сторону двери. – Тогда пойдем знакомиться с потоком. Сегодня они как раз приступают к изучению основ превращений. Поэтому вам придется непросто. Но если гены активировались, значит, превращение – дело времени и усилий. Кому-то оно дается сразу же, кому-то нет. Главное тут терпение и усердие. Первым делом найдете самую удачную для вас животную форму. Затем освоите и другие, более-менее подходящие по размеру и весу.

   Мда… речь истинного ректора. Хоть в рамочку вешай. Прилежание и усердие – вот залог успеха в нашем вузе.

   – А если не получится? Двойка? – усмехнулась я. Получить двойку, почти разменяв четвертый десяток, казалось ужасно смешным, курьезным и даже глупым.

   – У нас тут не ставят оценки за мастерство превращений, – обнадежил ректор. – Только за магию. Ее пока еще никто не проходил. Начнут со следующей недели. Превращения нужно просто освоить. Вот и все.

   Я решительно мотнула головой, и ректор направился на выход.

   Секунду я медлила – ноги словно приросли к полу. Внезапно охватил сильный страх, даже в желудке похолодело. Черт! Я же сейчас окажусь среди подростков, в роли такого же подростка! Я так привыкла общаться с молодежью с позиции взрослого – более сильного, правого, умного. А сейчас, здесь меня будут воспринимать как равную, ждать доказательств «крутости» или как там это у них называют? И если ничего не выйдет, придется «примерить» на себя роль омеги, отверженной и одинокой. Не то чтобы я жаждала завести друзей среди местных юношей и девушек, собиралась проводить с ними время, развлекаться… Я вообще не очень-то представляла – как смогу разделить интересы ребят. Да что там интересы – хотя бы поддержать беседу. Ведь то, что их волнует, для меня давным-давно пройденный этап. А то, что пережила я, им не понять при всем желании.

   Я так и застыла посреди кабинета ректора, глядя как удаляется его широкая спина.

   Карлиман отошел от двери на несколько шагов, развернулся и сделал приглашающий жест.

   Я выдохнула, похолодела изнутри, и двинулась следом за ректором. Все равно путей к отступлению не предвиделось.

   В светло-голубых холлах и коридорах все еще царила тишина. Из аудиторий слышались зычные голоса лекторов, и с каждым шагом я ощущала себя все более фантастично, нереально.

   Вспоминались сны, где я снова в школе, в Университете. Сижу за партой, слушаю лекции, трясусь перед зачетами и экзаменами. Просыпаясь, я неизменно смеялась над собственными переживаниями в царстве Морфея. Выдыхала, вспоминая, что на самом деле все эти треволнения далеко позади, а впереди – только взрослая жизнь. Независимая от преподавателей, посещаемости пар, экзаменов. И вот на же тебе!

   Я так задумалась, что едва не штурмовала спину ректора лбом. Карлиман остановился возле высокой голубой двери, без опознавательных знаков и даже без номера аудитории.

   За ней рассказывал про превращения перевертышей высокий, хорошо поставленный, мужской голос.

   Карлиман распахнул дверь, и я поняла – все, назад пути нет.

   Ректор молчаливо подтвердил, беспощадно подтолкнув меня перед собой. Пришлось войти, на неверных ногах, под барабанный бой сердца в ушах. И с ужасом оглядеть поток. Студентов было много – не меньше сотни. Под прицелом двух сотен глаз стало очень не по себе. Захотелось сбежать, еще лучше – вернуться на Землю, на работу, домой, в конце концов.

   Я с опаской покосилась на ряды. Подростки как подростки. С такой же кожей и волосами как у всех перевертышей, но в остальном – не хуже и не лучше. В знакомых туниках всех цветов радуги и либо свободных брюках, либо длинных юбках. Забияки толкали соседей локтями и кивали то на меня, то на ректора. Болтушки шушукались, указывая на нас пальцами. Скромники и скромницы сидели, как сидели, только глаза их бегали от меня к Карлиману.

   «Хорошие ученики и ученицы» выпрямились и деловито изучали.

   Но у меня никак не получалось себя с ними ассоциировать. Ну как я могу стать одной из ребят? Я же вижу, что брюнетка в центре переднего ряда, с идеальной французской косой и тонкими чертами лица из кожи вон лезет, поддерживая имидж альфа-стервы. Но смотрит на блондина с пятого ряда влюбленными глазами. Подмечаю, что блондин явно из «высшей лиги». Весь такой холеный, с красиво выточенными чертами лица и ярко-изумрудным взглядом в стиле «никто не достоит даже моих следов».

   Вижу, что тихоня-шатенка с третьего ряда – худенькая и изящная, изо всех сил пытается общаться с соседками. А крепко сбитые девицы, с явным намеком на лидерство, отвечают ей нехотя, с нарочитой задержкой, после нескольких подергиваний за руку.

   Вижу, что троице «на галерке» не до кого и не до учебы. Короткостриженые амбалы, с грубоватыми, мясистыми чертами и необремененным интеллектом взглядом выясняют кто тут альфа-самец, а кто – альфа-дурак.

   Не до чего и сладкой парочке влюбленных, двумя рядами ниже. Брюнет с длинным хвостом и орлиным профилем шепчет что-то на ушко курносой полнокровной блондинке. Та хихикает, краснеет, отвечает явно невпопад, снова хихикает и краснеет.

   Пока я разглядывала ребят, а ребята – меня, по крайней мере, те, кто не был занят другими, куда более важными для подростка делами, Карлиман успел просветить препода. Очень высокий, жилистый мужчина, лет тридцати на вид, с мелкими чертами лица и пронзительным карим взглядом, выбросил вперед руку, с длинными, тонкими пальцами. Поток понял жест и воспринял всерьез. Все замолкли. Только троица амбалов на галерке продолжала выяснять кто дурак, а кто дебил, да сладкая парочка двумя рядами ниже будто бы вообще не заметила жеста препода.

   Карлиман отступил к двери, стремительно вышел вон, и я осталась одна. Справа приблизился препод и громко объявил:

   – Ребята! Рад сообщить вам, что в группе двадцать три пополнение. Эта девушка только что прибыла из Ррайтаны, находится под покровительством династии Хейларов, и нашей династии тоже. Прошу любить и жаловать – Ирида.

   Я так поняла – фамилиями-отчествами тут не пользовались. Услышав о моем необычном происхождении, группа ненадолго совсем притихла. Даже амбалы с верхних рядов наконец-то обратили внимание. Самый смышленый из них, если судить по высокому лбу и хитроватой улыбке подмигнул так, словно приглашал познакомиться. Сладкая парочка прервала свой флирт и тоже уставилась на меня.

   – Вы можете сесть, – предложил препод. – Меня, кстати, зовут Яцеслав.

   Я едва сдержала смешок – уж больно имя препода напоминала о яйце.

   Студенты поняли. Одобрительные хихиканья и шепотки долетели из «зала», но Яцеслав обвел всех строгим взглядом, и поток притих в очередной уже раз.

   Я растерянно посмотрела на прозрачные парты и такие же ряды кресел. Впереди мест не оставалось. Студенты на первых партах начали двигаться, словно предлагая потесниться, дать место странной протеже сразу двух королевских династий. Но я решила разместиться наверху, так сказать, «на галерке».

   Смышленый амбал с фиалковыми глазами приглашающе махнул рукой, будто угадал направление моих мыслей. Я вздохнула и поднялась к последнему ряду.

   Парень легким движением плеча сдвинул соседей, освобождая мне место почти посередине парты.

   Лектор что-то нечленораздельно сказал, но я не поняла.

   По счастью, ни ручек, ни амбарных тетрадей, ни сумок с десятками учебников у студентов не обнаружилось. Все они прибыли сюда с пустыми руками, как и я.

   Когда я уселась, амбал наклонился к уху и шепнул:

   – Меня Рамзор зовут, симпатяжка. Держись поблизости и никто тебя не тронет.

   Сказал и сверкнул глазами так, что я, взрослая тетенька, поверила парню.

   Тем временем, Яцеслав монотонно продолжил рассказывать. И я сразу вспомнила своего школьного историка. Лекции он читал вот таким же поставленным голосом, без малейшей интонации, постепенно переходя на все более и более тихую речь. Не уснуть на таких занятиях выглядело настоящим искусством, сродни шаманству. А всех придремавших ждало жестокое наказание. Историк подскакивал к ним и орал на ухо название какой-нибудь средневековой казни. Не знаю уж как мы не остались заиками. Зато каждый хулиган и лоботряс твердо усвоил, что четвертование – не математический термин, а ублиетта – вовсе не название блюда.

   Яцеслав рассказывал о том, что превращение перевертышей – настоящее искусство, дар нашей особой энергии. Чтобы научиться переходить в животную ипостась нужно четко представлять – кем именно ты хочешь стать и как-то прочувствовать это. Первое меня не смущало, а вот второе – даже очень. Яцеслав подробнейшим образом объяснял, как вообразить, что твоя кожа стала гладкой и плотной, волосы исчезли, из шеи плещется фонтанчик воды, а вместо задних ног – массивный рыбий хвост. Но представить себя таким чудом-юдом у меня не выходило совершенно. Сокурсники закатывали глаза, делали напряженные лица, усиленно пыхтели и сопели, но выходило у всех одинаково – никак.

   Яцеслав клятвенно обещал, что буквально после нескольких попыток, вокруг нас образуется словно аура животных, чью форму собираемся принять.

   Еще несколько попыток – и смело можно будет подлетать к границе города, обращаться и плыть в море акулой, рыбой, китом.

   Самая сложная часть процесса, если верить преподу – это вовремя сменить одну ипостась на другую. Не захлебнуться человеком на морской глубине, не задохнуться рыбой на воздухе и не превратиться в беспомощного дельфина прямо посреди аудитории.

   Пока у нас не выходило ничего – ни сложного, ни простого. Никакого «ореола» «желаемого» существа вокруг не возникало. Розовая, оранжевая или голубая энергия не клубилась возле тела, новые ощущения не появлялись.

   Сокурсники выглядели также растерянно, продолжали глупо закатывать глаза, напрягались, тужились, и все без толку.

   – Ну вот! Хоть кому-то удается сгустить энергию! – радостно воскликнул Яцеслав, до этого момента продолжавший уныло объяснять одно и тоже, как заведенный.

   Группа в едином порыве оглянулась, окинула Рамзора сотней завистливых взглядов и продолжила бесплотные попытки.

   – Я просто уже обращался, – шепнул мне сосед. – А остальные нет. Как, видимо, и ты.

   – И много у вас занятий на сегодня? – спросила я, чувствуя себя все больше не в своей тарелке. Жутко захотелось назад, к взрослой жизни, где не заставляют ничего воображать и не ждут, что у меня это получится.

   – Еще теория магии. Она недолгая. А потом по домам, – снова подмигнул Рамзор. – Нас пока не особенно мучают. Первый курс. Это у следующих по пять-шесть пар в день. Магия такая, магия сякая. Охранная, аурная, городская, боевая… Заплывы в дальние участки моря и прочее. Мы пока просто отдыхаем, уж поверь, – парень хмыкнул.

   – И долго мы будем тут «отдыхать»? – попыталась я оценить масштаб грядущих ненастий.

   – Сегодня или в этом году? – задал умный вопрос Рамзор, сразу перескочив в моем воображении две ступени. От смышленого амбала до интеллектуала с внешностью шкафа.

   – И то и то.

   – Сегодня еще два часа тут и час на занятии по боевой магии. Всего шесть месяцев.

   У меня аж глаза на лоб полезли. Шесть месяцев сидеть за партами! Учиться непонятно закатывать глаза и представлять себя рыбой! Господи! Жаль, что я не утонула! Пусть только Наллис попадется мне на глаза! Все ему выскажу, и даже не один раз! И может быть не только словами!

   Странная горячая волна вдруг прошлась по телу – словно в меня плеснули очень теплой водой. Неожиданно, немного приятно, и совсем непонятно.

   Рамзор истолковал мое расстройство по-своему.

   – Не переживай! – пихнул он меня локтем в бок. – Все получится. Энергия у тебя ну очень мощная. Даже я чувствую. А у меня аурная чувствительность близка к нулю. Освоишь. Просто это как… ну не знаю интуиция, что ли… Нужно один раз прислушаться, догадаться, как действовать – и все пойдет как по накатанной.

***

Два часа пролетели бездарно для студентов и не менее бездарно для преподавателя. У нас совершенно ничего не выходило.

   Яцеслав из кожи вон лез. Окружал себя темно-зеленым туманом, менял его форму и так и сяк. Превращался то в фантомную акулу, то в кита, а то в громадную рыбину с острыми плавниками. Мы только хлопали глазами. И один Рамзор, показательно, окружал себя синеватым облаком, неизменно придавая ему вид гигантской треугольной рыбины, каких я еще не видела.

   Под прицелом сотен завистливых взглядов мой здоровяк-сосед чувствовал себя совершенно спокойно. Ни один мускул не дрогнул на его лице, даже когда «альфа-стервы» с первого ряда бросили в сторону Рамзора презрительное: «То же мне, вундеркинд!» И фыркнули – каждая поочередно. Ребята обсуждать громилу не рисковали. Наверное, с кулаками Рамзор управлялся не хуже, чем с магией перевертышей.

   К концу занятия бесплотные попытки всем изрядно поднадоели. Беспомощные возгласы Яцеслава: «Ну, это же так просто! Давайте! Попробуйте! У вас должно получиться!» начали ужасно раздражать. И мы были просто счастливы, когда препод тяжело вздохнул, махнул рукой и обреченно произнес:

   – Урок завершен. Всем до следующей встречи.

   Я выскользнула из-за парты, покинула аудиторию и растерянно застыла в холле, не зная – что делать дальше.

   Вот теперь Вуз ожил. Толпы юношей и девушек сновали по холлам, едва не сталкиваясь друг с другом. Вокруг витало столько запахов, что я с трудом сдержала чих. Аромат чего-то пряно-сытного напоминал о том, что меня тут еще не кормили. Сильные запахи мужских одеколонов и мягкие, но приторно-сладкие – женских духов проносились мимо волнами. Порой к ним добавлялись фруктовые или ягодные – я не разобрала.

   Но, что самое удивительное – от перевертышей совершенно не пахло потом!

   Я ожидала, что они будут двигаться плавно, текуче, как подводные животные. Но не угадала. Движения перевертышей выглядели резкими, быстрыми и точными, как атака змеи.

   На меня почти не обращали внимания. Максимум, оценивающий взгляд от ребят, с явным намеком, что грудь у меня ничего, да и попа, в общем-то, тоже, и косой взгляд от девушек. Преподаватели в толпе выделялись сразу. Более жилистые, словно обтянутые тугими мышцами, заметно старше, с печатью мудрости на лице, они легко лавировали между студентами. Ребята почти всегда давали дорогу. Но порой, не глядя, натыкались на преподов, что-то бормотали – наверное, извинения, и летели дальше.

   Пока я суматошно озиралась, кто-то небрежно подхватил под локоть – будто так и положено – и потащил вперед. На меня пахнуло слабым цитрусовым запахом. Странно. Я все время ощущала его на лекции, но не придавала значения. Интересно, это у Рамзора свой такой запах или одеколон?

   Я посмотрела на амбала. Тот невозмутимо несся сквозь толпу, ведя меня под локоть. И, кажется, студенты знали Рамзора – по крайней мере, большинство. Нам уступали дорогу, натыкаясь, заполошно тараторили извинения, и старались побыстрее покинуть «место аварии».

   – Я просто троюродный кузен королей, – ни с того, ни с сего поделился Рамзор, когда нам удалось прорваться к лестнице.

   Бурные потоки учащихся стремились и вверх и вниз, с трудом расходясь друг с другом.

   Но нам, как всегда, освободили небольшой «коридор».

   Два лестничных проема наверх – и мы в новом голубом холле. Рамзор уверенно зашагал к одной из дверей, как и предыдущая без табличек, номеров и любых других опознавательных знаков.

   Я притормозила и уточнила у спутника:

   – А как вы различаете аудитории?

   – У-у-у! Тебя совсем не учили магии перевертышей? – поразился Рамзор.

   Я картинно пожала плечами, испустила тяжелый вздох и сделала вид, что признаюсь в страшной тайне. Привстала на цыпочки и шепнула на ухо здоровяку:

   – Мной не особенно занимались. Я же так, байстрюк…

   Рамзор понимающе закивал, прижал покрепче, словно пытался морально поддержать, ткнул пальцем в дверь и скомандовал:

   – Посмотри как будто сквозь дверь!

   То ли от неожиданности, то ли от безапелляционного тона Рамзора у меня все мгновенно получилось. И... потрясенный возглас вырвался сам собой.

   Из двери выплыло изображение. Оно походило на голограмму – нечто почти трехмерное, но виртуальное, и немного светящееся. Мужчина и женщина, с длинными волосами и загадочными лицами держали в руках то ли кусочки пламени, то ли диковинные морские цветы.

   Над самыми их головами растянулась надпись: «Начальные уроки магии перевертышей».

   – Я ж говорил – аура у тебя мощнейшая, – довольно хмыкнул Рамзор и потянул к двери, не трудясь объяснить – что именно он имел в виду.

   Сладкая парочка, что миловалась на занятии Яцеслава, отпрянула от нас, как черт от ладана. Рамзор уверенно шагнул в лекционную, и направился к верхней парте. Кажется, ему просто очень нравилось сидеть подальше от препода, потому что сейчас почти все ряды еще пустовали. Не мудрено! Вряд ли кто-то еще сумел бы продраться сквозь толпы студентов с нашей скоростью.

   Не оставив мне выбора, Рамзор потащил вслед за собой, и мы заняли такие же места, как и в предыдущий раз.

   Тут же, по другую руку спутника пристроились два уже знакомых мне бритых громилы.

   Рамзор кивнул на светловолосого, с носом-картошкой и представил:

   – Амбилар, тоже наш дальний родственник. А это, – следующий кивок предназначался черноволосому лопоухому здоровяку. – Так, приятель. Вместе ходим на борьбу.

   – Ничего я не так! – искренне возмутился зеленоглазый амбал. – Меня, если что, Зуфаром зовут.

   Тем временем аудитория стремительно наполнялась. Нижние ряды, как и полагается, заняли отличники с «королями потока». Брюнетка с французской косой разместилась в центре первого ряда, и гордо вскинула голову. По сторонам от нее уселись еще две «воображалы». Изящная блондинка, с трогательно-острыми ключицами усиленно поправляла идеальный колосок, заплетенный вокруг головы. Остроносая шатенка с длинной шеей и пышными формами до предела выпрямила спину и грудь, словно демонстрировала – какая она статная.

   Брюнетка покосилась на одну соседку, на другую, нехотя бросила им беглые реплики и снова «приклеилась» взглядом к холеному блондину.

   Тот оглянулся, сделал вид, что не замечает повышенного внимания, и вдруг обернулся ко мне.

   Краем глаза я отчетливо заметила, как дернулся Рамзор.

   – Кармис? Ты что-то забыл на нашей парте? – почти выплюнул он.

   Ага! А вот и разборки альфа-самцов в их самой гормональной, подростковой ипостаси.

   Только этого мне и не хватало! Ну а что? Назвался груздем – полезай в кузов. Притворилась подростком – получай издержки.

   – Смотрю, ты прямо захватил внимание нашей новенькой, – скривил тонкие губы Кармис.

   «Воображалы» с переднего ряда вонзили в меня убийственные взгляды. Похоже, такого внимания блондина еще ни одна из них не удостаивалась.

   Ну, во-от! Еще лучше! Теперь у меня появились враги! Уж я-то знаю, какими бывают «королевы потока»! Эти пленных не берут, в переговоры не вступают, лежачих бьют с особенным наслаждением.

   Сочувственно покосились на меня две отличницы, с крайних кресел первого ряда. Курносая, долговязая скромница, с коротким темно-русым хвостиком и невысокая, крепко скроенная брюнетка, с фиолетовыми радужками.

   Холодок поневоле спустился в желудок. Вспомнились «чудесные» студенческие годы. Первые два курса непрерывной и жестокой войны между моей «группой» девушек и «королевами потока». Тремя занозами на высоченных шпильках, даже в тридцатиградусный мороз, с неизменно идеальными прическами, и настолько «затонированными» лицами, что напоминали пластиковых кукол.

   Черт! Почему я так струсила? Я ведь старше их раза в два и уж точно вдвое умнее. И если уважение мне еще нужно заслужить, то интеллект и мудрость прожитых лет не пропьешь!

   Не говоря уже о том, что я не чувствую себя настолько «гормональной», как в далекие юношеские годы. И ненависть «воображал» для меня больше не конец света – так, легкая неприятность.

   Я выпрямила спину, нарочито широко улыбнулась Кармису – парень аж сглотнул от удивления – и задорно подмигнула «отличницам». Девушки зашушукались, бросая на меня редкие, уважительные взгляды. Следующей моей целью стали «королевы».

   – Не переживайте вы так! – крикнула я им через всю аудиторию, не обращая внимания на то, что свободных мест почти нет, и сотни глаз сосредоточены на наших «скромных» персонах. – Я обязательно познакомлю вас с Кармисом поближе. У меня совершенно нет на него видов. А ваш интерес заметен даже с заднего ряда.

   Вот теперь группа затихла. Казалось, в аудитории взорвалась бомба, или, на худой конец, вошел строгий препод и атаковал нас боевой магией.

   «Королевы» замерли, глядя на меня расширившимися глазами – ошарашенно и оцепенело. Кажется, они и не подозревали, что «новенькая» может вот так «кусаться». Яблоко раздора – Кармис – нервно сглотнул, недобро покосился в сторону «воображал» и процедил уже в мою сторону:

   – Не больно-то и надо! Я с кузеном никогда из-за девок не спорил!

   Рамзор запрокинул голову, раскатисто захохотал, вдруг резко прервался и выдал:

   – Ну да! Это потому что ты всегда проигрываешь! Глупо выставлять себя дураком много раз подряд. Умный перевертыш с первого раза смекнет – что к чему, – и нарочито приобнял меня за плечи.

   Я отлично понимала – Рамзор просто дразнится. Он воспринимал меня скорее как подружку, члена команды, своего парня. И меня это более чем устраивало.

   Да и Кармис вряд ли интересовался мной всерьез. Скорее как чем-то необычным, загадочным, «свеженьким». Это ненавязчивый флер новенькой, таинственного происхождения, с высокими покровителями, ну просто не мог не привлечь внимания.

   «Королевы» передернули плечами – одинаково, словно заводные куклы, фыркнули и отвернулись, под задорный смех одногруппников. Девушки хихикали сдавленно, стараясь не навлечь на себя гнев «воображал». Хулиганы и «короли потока» откровенно хохотали, остальные хмыкали в кулачки.

   Курносая и крепкая отличницы посмотрели на меня как на ожившую богиню мудрости, любви и красоты. Еще две тихони с соседнего ряда даже головы гордо вскинули.

   – Так Кармис тоже королевский родственник? – уточнила я у Рамзора, который по-прежнему прижимал меня, и даже не думал хоть немного ослабить хватку. Сам же «объект обсуждений» продолжал пялиться на нас таким взглядом, что будь парты из дерева – давно сгорели бы дотла.

   Рамзор не ответил – весь ушел в моральное противостояние с Кармисом. Кто кого переглядит, сильнее выпучит глаза, изобразит самую страшную мину.

   – Троюродные они! – зычно пробасил Зуфар. – У нас же Академия для избранных! Для королевских отпрысков, детей высшей знати. Других тут не держат.

   – Что здесь происходит?

   Даже не видя вошедшего, я догадалась бы, что вопрос принадлежал преподу.

   Высокий, крепко сбитый мужчина, с квадратной челюстью и скошенным лбом, неандертальцу на зависть, окинул нас недобрым взглядом ярко-синих глаз.

   Группа мгновенно затихла. Поежились почти все, даже «королевы», даже Кармис. Только не Рамзор и его амбалы-приятели.

   – Еще один вопль посреди занятия – и превращу в стайку мальков! – почти равнодушно пригрозил препод. – Или, например, в облако слизи. Ну, чтобы жизнь совсем медом не казалась!

   Вот теперь даже мои громилы-соседи втянули головы в плечи и замерли, будто окаменели.

   Препод прошелся перед рядами размашистым шагом, словно бы демонстрируя «готовность номер один» и резко зацепился за меня взглядом.

   – Ирида из Ррайтаны? – заломил он густую, темно-русую бровь.

   Я только кивнула – взгляд препода пронзал насквозь, как лазерный луч.

   И, в отличие от «воображал», девчонок, он был взрослым, умудренным жизнью, и явно не повелся бы на мое «шапкозакидательство».

   – Меня зовут Витрис. И могу вас заверить, что плохое поведение на моих парах карается весьма строго.

   На языке так и вертелось что-то вроде: «Карайте подростков! А меня не трогайте, если не хотите получить достойный отпор. Если не магический, то хотя бы словесный». Но я сдержалась. Так откровенно выказывать неуважение к преподу не хотелось совершенно. В студенческие годы я вела себя хорошо, как минимум, прилично, и уважения одногруппников добивалась вовсе не хамским поведением с лекторами. Просто Витрис обращался с учащимися как с грязью под ногами. И мне дико хотелось щелкнуть его по носу.

   Но прежде чем мысль оформилась в голове, препод выбросил вперед руку, и в мою сторону полетело желтое облачко. Я даже не поняла – как увернулась. Рамзор не понял тоже, только окинул потрясенным взглядом и довольно хмыкнул. Облачко долетело до стены, отразилось от нее и медленно поплыло назад, и гораздо левее. Пара «заучек» с края среднего ряда попыталась увернуться, задергалась, истошно затрепыхалась. Но справа и слева их подпирали соседи, судя по виду – явно не отличники, скорее уж хулиганы. Спереди и сзади – тоже. Парни уронили головы, и понуро приняли судьбу. Облако село на их затылки, растянулось, разрослось, окутав ребят целиком, и… перед нами забили щупальцами по парте два осьминога. Как они умудрялись двигаться на суше, для меня оставалось загадкой?! Это только в страшных фильмах и сказках осьминоги выплывали из морских глубин, топили корабли. Ломали мачты, ловили незадачливых пассажиров прямо на палубах и пожирали их, чтобы запугать зрителя. На самом же деле, громадные моллюски вряд ли смогли бы даже выбросить щупальца из воды. Тем не менее, зрелище впечатляло.

   Осьминоги затихли, как-то сникли и растеклись по стульям, и впрямь не в силах пошевелиться.

   – Первое время существо сохраняет часть человеческих свойств. Но потом резко утрачивает их, – поучительно сообщил Витрис, ткнув пальцем в своих случайных жертв. На лице его читалось огромное моральное удовлетворение.

   Похоже, здешних «элитных» студентов препод не особенно жаловал. Скорее уж наоборот.

   – Он всегда такой, или только по будням? – шепнула я Рамзору. Тот подавился смешком, надулся, усиленно сдерживая улыбку и шепотом ответил:

   – Запугивает. Витрис раньше работал в другой Академии. Он лучший в нашем мире маг-перевертыш. Плюс уникальный дар пробуждать в других магию и скрытые способности. Больше таких в нашей стране ни у кого нет. Ну и короли перевели его сюда. Говорят, вначале студенты его просто ни в грош не ставили. Буквально ноги вытирали. Оно и понятно. Тут все такие знатные, аж тошно, а Витрис – из худородных дворян. Ни титула, ни состояния. С тех пор золотую молодежь Витрис любит еще меньше, чем медузу на лбу. Вот и отыгрывается. Но учит он великолепно. Так что пока плюсы от его преподавания сильно перевешивают минусы. Короли делают ему замечания, выносят выговоры, ставят на вид, но терпят. Говорят, лучшие ученики Витриса могут вскипятить полморя, разрушить замок и превратиться в невидимок.

   – Думаю, невидимыми рано или поздно становятся все ученики Витриса, – хмыкнула я, кивая в сторону распластанных на сиденьях беспомощных осьминогов. – А они не погибнут, без воды-то?

   – Не-ет! Минут десять еще протянут спокойно, – отмахнулся Рамзор. – Это странно, но вначале мы почти не понимаем, что превратились. Ощущения тела, себя, почти не меняются. Затем осознаем, что уже не люди, но все еще можем двигаться на суше, дышать, как прежде. А вот после теряем и эту способность. Но соображаем и чувствуем по-прежнему, даже в животной ипостаси.

   Я хотела сказать, что не сомневалась в этом, особенно после встречи с брюнетистым «акулом». Но решила благоразумно воздержаться.

ГЛАВА 3

Витрис преподавал так, что у половины студентов с перепугу открылись магические способности, а я напрочь забыла о голоде. Вообще о том, что нужно есть.

   Объяснилось это намного позже, и самым удивительным образом. В тот момент я слишком увлеклась, чтобы думать о странном ощущении полной сытости в совершенно пустом с самого утра желудке. В отеле я перехватила бутерброд и немного винограда. С тех пор поесть так и не довелось.

   На «замечание» Витриса в виде подозрительного желтого облака сладкая парочка создала прозрачный непроницаемый купол. «Сюрприз» препода отразился от едва заметной глазу преграды и улетел в угол аудитории. Витрис расплылся в довольной улыбке, развеял «чары» и сообщил, что «охранный купол» мы должны проходить только через год. Лейла, тихоня-шатенка, которую время от времени третировали «подруги» – Гелла и Лакна – создала вихрь и отмела несколько водяных шаров, выпущенных в ее сторону преподом.

   Лалисса, королева местных «воображал», взвизгнула, когда на нее начало спускаться нечто вроде большого клочка голубого тумана. «Подарок» Витриса застыл над головой альфа-стервы, а затем рассыпался синими перьями.

   Остаток пары Лалиса и ее подруги вытряхивали перья из идеальных причесок и метали в препода убийственные взгляды. Но стоило ему обернуться, зыркнуть на «воображал» исподлобья, как девушки усиленно притворялись прилежными ученицами. Аккуратно складывали руки на парте, предельно выпрямляли спины и замирали.

   – Ишь, как их сегодня разобрало! Вначале ты им наподдавала, а теперь и Витрис… – хмыкнул Рамзор. И все бы хорошо, но хмыкнул он слишком громко.

   Медленно, с чувством, с толком, с расстановкой повернулся к нам препод. Окинул недоверчивым взглядом, словно никак не мог поверить, что студенты решились на такую неслыханную дерзость. И… прямиком в наши головы полетело волшебное нечто. Оно колебалось, вздрагивало и напоминало пакет, наполненный вязкой, белесой жидкостью.

   Рамзор, Амбилар и Зуфар распластались на парте. А я… ощутила, как внутри закипает гнев. Да что же за день сегодня такой! Кому расскажи на Земле, не поверит!

   Вначале меня утопили, затем воскресили, через несколько минут едва не поцеловали самым наглым и бесцеремонным образом. Потом заставили снова сесть за парту, хотя по возрасту я в преподаватели гожусь.

   А теперь еще этот садист-любитель со своими магическими фокусами!

   Не понимая, что делаю и зачем, я вскочила и выбросила вперед руки.

   Из ладоней ударил поток чего-то, похожего на ярко-розовый пар. Витрис ловко отскочил, но поток мгновенно поменял направление и настиг препода у самой стены.

   Спустя пару секунд на полу извивался странный слизняк, похожий на морской огурец. Витрис принял обычную форму почти мгновенно. И я уже приготовилась, как минимум, к страшной казни. Превращению в водоросли, а то и вовсе – в икру. Но препод широко улыбнулся, указал на меня рукой и торжественно провозгласил:

   – Вот видите, что делает настоящая родовая магия древних перевертышей! Я рассказывал вам, что наши далекие предки могли вскипятить моря, повернуть их вспять. И обращались они не только в морских животных – в рептилий и даже в водоплавающих птиц. Очень редко, но в их потомках пробуждается древняя магия.

   Я как стояла, так и села. И несколько минут могла лишь ошарашенно моргать да инстинктивно сглатывать. Какая еще родовая магия? Я ведь даже не перевертыш. Я человек! И еще недавно считала, что это звучит гордо.

   Буквально несколько часов назад, пока меня не утопила акула, которой прикидывался местный король.

   И вот стоило лишь немного расслабиться, погрузиться в собственные мысли, как Рамзор дернул за руку с такой силой, что я едва не опрокинулась на парту.

   Но было уже поздно – синее облако упало сверху и почудилось, что меня окунули в плотную жидкость. Дышать стало трудно – нечто вязкое и неприятное забивалось в рот и в ноздри. Сердце зачастило, в висках запульсировала кровь. Я мысленно послала еще несколько привычно-хлестких проклятий в адрес Наллиса, в надежде, что ему, хотя бы, как следует, икается.

   Голова пошла кругом, перед глазами заплясали желтые кружочки. И я подумала – все, сейчас стану осьминогом или каракатицей, а то и вовсе –кучкой улиток, пока Витрис не сменит гнев на милость. Честно говоря, на его месте я бы тоже отомстила нахальной студентке – малолетке с гонором взрослой женщины.

   И я начала мысленно перебирать – во что сейчас превратилась бы с огромным удовольствием. В барракуду – и откусила бы Витрису нос, в акулу – и отгрызла бы ему руку, в кита – и выплюнула бы ему в лицо струйку воды, в дельфина – и прыгнула бы на него, повалив на пол. Тот факт, что все эти существа на суше не способны ни прыгать, ни кусаться, ни плевать – а чем, собственно, если вокруг ни капли воды – меня совершенно не смущал. Наверное, сказалось плотное общение с подростками, и деградация началась незаметно, но прихватила, как следует.

   Вот ведь черт!

   Я с трудом глотнула немного воздуха и резко успокоилась. Да ничего подобного! Я не сдамся! Вот уж дудки! Сегодня я победила саму смерть, и какой-то препод-садист меня уж точно не одолеет!

   Я четко представила, как за спиной вырастают крылья, вместо носа появляется клюв, и… взмыла в воздух. Раз, два, три – и я на плече у Витриса, четыре, пять – и осатанело клюю его в затылок.

   Ненадолго одногруппники затихли, и по аудитории поплыла удивленная тишина. В меня уперлись сотни немигающих взглядов. Только слышалось, как шумно пыхтит Лейла, наверное, от страха, и Лалисса гневно шепчет соседкам о том, что я какой-то неправильный перевертыш. Слишком быстро и легко все дается «ррайтанской выскочке». Не похожа «эта девица» на того, кто еще ни разу не превращался.

   Ох, милочка! Знала бы ты, что я и перевертышем-то стала несколько часов назад, вообще утонула бы в собственной желчи. Зато Кармис восхищенно тараторит:

   – Ну, ничего себе! Один из тысяч перевертышей может обращаться в водоплавающих птиц. Девчонка-то с сюрпризом! И явно напичкана нашей древней магией по самые гланды.

   – Черный лебедь… Вот это да-а-а! – комментирует кто-то с передних рядов.

   А я продолжаю остервенело клевать Витриса – с удовольствием, с яростью обиженной женщины, пока препод не смахивает мощным броском руки. Витрис пытается схватить меня за шею. Черт! Моя шея и, правда, слишком длинная! Я взмываю под потолок и зависаю там – недоступная для всех, даже для желчных выпадов «альфа-стерв».

   Препод усиленно приглаживает прическу – его аккуратная каштановая коса превратилась в нечто вроде лохматой веревки.

   Кажется, в волосах Витриса мелькнула кровь, но он стряхнул бордовые капли и даже не поморщился. Запрокинул голову, и взгляды наши встретились.

   – Приятно, что среди золотой молодежи есть такие таланты! – в голосе Витриса звучало скорее восхищение, чем злоба. – Спускайся. Даю слово – больше никаких магических атак.

   Я сделала круг почета над преподом, и еще один, широкий – над студентами. Резко сбросила высоту, и пронеслась над самой макушкой Лалиссы. У той, конечно же, случился приступ неконтролируемого выделения ругательств.

   Даже соседки «альфа-стервы» уставились на нее пораженными взглядами, а Витрис шикнул так, что Лалисса проглотила половину слова и замолкла.

   Сама не знаю – как и почему, но ощущала я себя в теле птицы так, словно родилась ею, всю жизнь провела с крыльями за спиной. Воздух принадлежал только мне. Я могла планировать, взмывать под потолок, пикировать вниз, и опускаться на парты. Рамзор дал место для посадки, и я вдруг поняла, что уже снова человек.

   Только без одежды – она стопкой мятых тряпиц валялась на стуле. На долю секунды захотелось провалиться сквозь землю. Господи! Это же самый страшный кошмар любого студента! Прибежать на пару голым. Выйти перед всей группой и обнаружить собственный конфуз только по хохоту однокашников, издевательским комментариям.

   Сердце бешено заколотилось, желудок скрутило спазмом, руки похолодели.

   Черт! Ну, вот что мне стоило попасть в фантастическое королевство из какого-нибудь голливудского фильма? Туда, где оборотни превращаются в человека уже в шортах, или, как минимум, в плавках!

   Чувство юмора немного остудило панику.

   Я зажмурилась, сжалась, но ни хохота, ни даже мало-мальского хихиканья не послышалось. Я осторожно приоткрыла один глаз, другой и обнаружила, что одногруппники смотрят с восхищением, и лишь несколько «воображал», во главе с Лалиссой сверлят завистливыми взглядами.

   Рамзор протянул мне одежду так спокойно, буднично, словно нет ничего странного в том, чтобы оказаться совершенно нагой на глазах у сотен студентов.

   Я позволила себе облегченный вздох. Быстро натянула белье, брюки, тунику и только тогда сообразила. Ну конечно! Это же перевертыши! Тут все обнажаются для обращения. И ничего особенного никто в этом не видит.

   Осьминоги-студенты тоже остались без своих туник, брюк и даже плавок. Потом спокойно оделись, и никто даже бровью не повел. Хм… интересный здесь мир и загадочный. Все будто перевернуто с ног на голову.

   Где-то под водой, в самом сердце моря, притаилась человеческая страна. Невероятная магия хранила ее, не позволяя тоннам воды разрушить воздушный оазис, раздавить собственной тяжестью. Горожане не видели ничего страшного в том, чтобы раздеться при всех – ведь они в любой момент могли превратиться в морских животных. А что вытворяли местные короли… Я одернула себя. Не время и не место опять вспоминать о Наллисе. И почему я так часто о нем думаю? Наверное, из-за воскрешения. Черноволосый акул действовал по принципу: сам сломал, сам починю, сам утопил, сам оживлю… Уверена, все дело в этом… Ну не могла я проникнуться симпатией к неведомому существу, тем более, что оно, вернее он, уже помолвлен.

   Я оправилась и села, а Витрис продолжил занятие.

   «Начальная магия» давалась нам примерно так же, как и превращения. После двух подвигов – лишения препода человеческого вида, в прямом смысле слова, и полета над аудиторией черным лебедем, у меня не выходило ничего. Ни сгустка энергии из ладоней, ни струек из глаз, ни «атаки соседа» «обращающим облаком». Не получалось и у остальных. И с каждым следующим сокрушительным фиаско, Лалисса косилась на меня все более недружелюбно, а остальные – все более уважительно. Кажется, меня хотели избрать новой «звездой группы», и старым «альфа-стервам» это очень не нравилось.

   Увы! Любовь и преклонение подростков непредсказуемо и, порой, убийственно скоротечно. Сегодня ты идол, кумир, почти бог, а завтра – благополучно забыт ради нового предмета обожания.

   Ближе к концу занятия Витрис скривился и недовольно проворчал:

   – Ничего! Это только начало. Мы еще поколдуем.

   То ли угрожал очередными расправами, то ли обещал все же чему-то научить, и был таков.

   Я направилась к дверям и… лоб в лоб столкнулась с Наллисом.

   Вот уж кого я совсем не ожидала тут увидеть, так это его.

   Несколько часов назад зеленоглазый «акул» четко дал понять, что самолично заниматься мной не собирается. Слишком много чести для простой утопленницы. К тому же, Арзавир обещал прислать за мной кого-то из слуг.

   Я застыла, в дверном проеме, совсем близко к Наллису. Его изумрудные глаза сияли, на лице расползлась кривая улыбка, щеки залил лихорадочный румянец. Король бесцеремонно придвинулся, встал вплотную, совершенно не обращая внимания на то, что мы перегородили всем выход. Студенты вежливо просачивались мимо, в узкий дверной проем, и у входа образовалась внушительная очередь.

   – Ну как ты? – прерывисто спросил Наллис. – Понравилось у нас?

   – Безумно! – выпалила я и уже собиралась выложить ему все, что думаю о черноволосом «акуле», местной Академии, «воображалах» и Витрисе в придачу. Но Наллис наклонился и накрыл мои губы своими. Вот так, прямо на входе в аудиторию, в присутствии сотен студентов. Король впился в мой рот поцелуем настойчиво, властно, но ласкал очень нежно, умело. Я почти сомлела, выпала из реальности. В голове поплыл сладкий туман, внизу живота стало тепло и томно.

   Наллис задышал еще чаще, еще натужней, отпрянул, словно очнулся и замер – напряженный, взвинченный, сам не свой.

   – Привет, кузен Наллис! – как ни в чем ни бывало, окликнул его Рамзор. – Сам отведешь Ириду в гостевой королевский дворец, или помочь?

   – Сам! – хрипло выпалил Наллис, подхватил меня под руку и потянул к лестнице.

   Студенты моментально расступились, давая нам дорогу.

   Мы неслись в толпе учащихся так быстро, что я успела заметить лишь пораженные взгляды, поймать восхищенные шепотки.

   Как ни странно, большинство студентов куда больше впечатлились моим «лебединым полетом», чем поцелуем с Наллисом.

   Лестницу мы преодолели так быстро, что я даже ахнуть не успела. А когда возражения созрели в голове, король вытащил меня на длинный язык у входа в здание, дернул… и мы рванули вперед.

   Полет с Наллисом совсем не походил на полет с Арзавиром. Мы не набирали скорость постепенно, неторопливо, безопасно. Сразу, резко сорвались с места, и я задохнулась от воздушного удара в лицо. Пошатнулась, потеряла равновесие и очутилась прижата к горячей груди короля.

   Все происходило также как с Арзавиром, только совершенно иначе. Наллис жарко задышал в шею, прижал так, что я едва могла глотнуть воздуха, и мы понеслись еще быстрее.

   Я спрятала лицо на груди у короля, и воздушные волны били в затылок, перебирали волосы. Я не видела лица Наллиса, но почему-то казалось – он улыбается. Не криво, не иронично, а как-то вдохновленно.

   Смотреть по сторонам не выходило совсем, и когда мы резко сбросили скорость, притормозили, я только ахнула.

   Мы остановились не на языке-площадке возле здания, а на гигантском парке-постаменте. В самом центре его высился дворец, похожий на громадный золотистый тюльпан, справа пристроился такой же, только раза в четыре поменьше.

   Вокруг зданий раскинулся пышный парк. Золотистые скамейки, дорожки, вымощенные серо-сизыми булыжниками – один к одному – и сотни курчавых деревьев, похожих на клены. И все это удерживал единственный стебелек-колонна – хрупкий и тонкий на вид.

   В лицо пахнуло свежескошенной травой, медовым ароматом цветочного нектара. Где-то над головой протяжно запела птица, внизу застрекотали кузнечики, затрещали жуки. И почудилось мне, будто снова оказалась на Земле, в отельном парке, среди сотен таких же туристов.

   Наллис остановился, неподалеку от края постамента. Замер, не сводя с меня изумрудного взгляда, не произнося ни слова. Не знаю, что между нами происходило, имело ли это хоть какое-то отношение к пресловутой «любовной химии», только вдруг сладко засосало под ложечкой. Прямо как в далекой юности, рядом с симпатичным парнем. Жестко очерченные, чувственные губы короля так и манили, удивительные глаза завораживали.

   Наллис медлил, молчал и все больше каменел. Наконец, он опять словно «включился». Казалось, где-то там, у черноволосого короля есть кнопка, что выводит его из ступора, заставляет прекратить буравить меня взглядом и начать действовать.

   Не знаю даже – хотела ли я нового поцелуя, жарких объятий, горячего дыхания в шею… Только в голове плыл сладкий туман, мысли путались, метались от одного решения к другому. Я хотела отстраниться, больше никогда не позволять Наллису и пальцем к себе прикоснуться. И… одновременно мечтала снова ощутить вкус его губ, силу его рук, жар возбужденного мужского тела.

   Наллис путал меня, пугал и притягивал одновременно. Вот и сейчас он странно молчал, медлил, не отпускал, сверлил немигающим взглядом.

   Внезапно король прищурился и спросил:

   – Считаешь меня своим убийцей?

   Уголки его губ дернулись вниз, желваки заходили ходуном. А я словно очнулась.

   Все, что думала о Наллисе, о том, как он ради собственной прихоти погубил мою жизнь, превратил черт знает во что, наконец, нашло выход, прорвалось наружу. И я затараторила, задыхаясь, глотая слова, в попытке объяснить – насколько не в восторге от преследований черноволосого «акула» и всего, что случилось после. Наллис молчал, и только все больше хмурился. Гладкую переносицу его рассекли две наклонные морщинки, губы вытянулись в жесткую полоску.

   Когда я закончила, сорвалась на крик, даже визг, Наллис осторожно поставил на землю и потянул за собой, будто и не собирался начинать этот разговор. Несколько минут мы почти бежали в сторону замковой «пристройки».

   У самого входа в нее ждали несколько перевертышей, видимо, слуг, в одинаковых фиолетовых туниках с оранжевыми манжетами и воротниками.

   На женщинах были длинные юбки, почти до пола, на мужчинах – строгие брюки. Слуги смотрели на нас неотрывно, как на диковинное представление.

   Только сейчас, запоздало подумалось. Интересно, что там судачат о нас, в Академии? Обсудить короля и его поцелуй с новенькой – дело святое. Конечно же, не при нас – мало ли как отреагирует вспыльчивый монарх на комментарии. Может, казнит или сошлет в далекие города. Кто знает, какие тут порядки? Но после нашего ухода… Хм… Уверена, Академия взорвется пересудами.

   Буду пытать Рамзора, пока не признается. А если не признается – возьмусь за Зуфара, на худой конец – разговорю Кармиса. Кто-то да расколется!

   Наллис окинул слуг таким взглядом, что те разом потупились и вдруг разбежались – кто в дом, а кто в парк.

   Очень высокая, с аккуратными чертами лица и упрямым лбом брюнетка, одарила меня странным взглядом и едва не споткнулась по дороге к двери. Но тут же оправилась и отскочила в сторону. Дверь выплыла навстречу, отъехала вправо, и Наллис затянул меня внутрь.

   Я думала, сейчас король притормозит. Но он потащил меня дальше, не дав даже толком рассмотреть интерьеры.

   Громадный темно-синий зал со сводчатым потолком, освещенный мириадами ярко-желтых лампочек, такой же, только в красных тонах, и следующий – уже в розовых. Помещения мелькали друг за другом, расположенные, кажется, по периметру, вокруг центрального зала.

   Насколько я поняла – гостевой замок был одноэтажным, но комнат тут хватало, чтобы разместить всех жильцов моей земной высотки.

   В каждой зале обнаружилось по две двери, предполагаю, что одна в ванную. Пухлые диваны, кресла, столы из такого же прозрачного материала, как парты в Академии, казались жидкими, нереальными.

   Внезапно в лицо пахнуло рыбным пирогом и сразу же – креветками. У меня аж слюнки потекли. Наллис усмехнулся, потянул в сторону одной из боковых дверей, и мы очутились в гостиной.

   В самом центре ее бросался в глаза небольшой, круглый стол. Тарелки с едой толпились на нем, подпирая соседние. По краям едва хватало места, чтобы пара-тройка голодных разместили свои блюда.

   Почти все здесь оказалось приготовлено из рыбы и морепродуктов – водорослей, молюсков, раков и крабов. Никогда в жизни, даже в своем пятизвездочном отеле, не видела такого количества «морских блюд»! Желудок сжался тугим узлом и тихо заурчал.

   Наллис дернул меня за руку – неожиданно, не слишком грубо, скорее настойчиво, и усадил в кресло. Прозрачный материал подо мной принял форму тела. Часть его оказалась мягкой, как подушка, остальное – твердым и упругим. Я привстала, внимательно изучила кресло, но не заметила ни обивки, ни какого-то перехода между одним материалом и другим.

   Наллис хмыкнул, запрыгнул в кресло напротив и предложил:

   – Поедим и поговорим? Или в другом порядке?

   И как бы не хотелось мне высказать черноволосому акуляке все, что думаю, пусть даже по второму кругу, но есть хотелось еще больше.

   Наллис понял без лишних слов. Торопливо привстал, положил мне жареной рыбы, улиток, крабов и нечто вроде рагу из водорослей.

   Вернулся на место и наполнил свою тарелку тоже.

   – А я думала тут у вас слуги… – не удержалась я от подколки.

   Наллис даже бровью не повел.

   – У нас не так, как во времена монархии на Земле. Слуги есть. Но используем мы их по минимуму. Даже короли. Приготовить еду, сервировать стол, убраться – это одно. Но уж положить себе в тарелку… каждый сам в состоянии.

   Я даже не нашлась что ответить. Он был прав, этот черноволосый король. Изумрудные глаза Наллиса смеялись, губы изогнулись в кривой улыбке, но мне стало все равно. Тарелка с едой отвлекла от всего пережитого и предстоящего. Да и сытный, пряный запах не оставлял желудку выбора – я ощущала один голодный спазм за другим.

   Ммм… Блюдо из водорослей напоминало овощное рагу с картошкой, рыба таяла во рту, не говоря уже об улитках. Я никогда особенно их не любила. Но здесь, приготовленные в каком-то кисловатом соусе, мягкие, как желе, они казались верхом вкуса и совсем не походили на недоваренную рыбу.

   И лишь когда появилось приятное ощущение сытости, я вдруг сообразила, что пить-то на столе нечего.

   Наллис хмыкнул, нагнулся, поднял с пола высокий оранжевый сосуд, похожий на амфору и два стакана. От горячего светло-желтого напитка заструился в воздух белесый пар и приятный мятный запах. Я пригубила напиток и поняла, что это нечто вроде травяного чая. Или даже, скорее всего, чая из сушеных водорослей.

   – Нравится? Или водорослевый сок налить? – предложил Наллис, потрясая в руке другим сосудом, один в один похожим на предыдущий. Я помотала головой. До водорослевого сока я еще не созрела, может позже. Новых впечатлений и без того хватало на год вперед. А впереди – непростой разговор с Наллисом, королем и моим убийцей-воскресителем.

   Когда наши стаканы опустели во второй раз, черноволосый «акул» вскинул на меня глаза и несколько минут смотрел, не смаргивая.

   Стало очень не по себе. Вначале казалось, взгляд Наллиса проникает сквозь одежду, сквозь кожу, куда-то еще глубже… в душу что ли… Внизу живота стало тепло и томно и захотелось снова прикоснуться к его губам – жестко очерченным, чувственным. А потом… потом в голове совсем помутилось. Я не могла связно озвучить ни единой мысли, не в силах была сложить два и два.

   Наллис продолжал гипнотизировать, и криво улыбаться, явно наслаждался произведенным эффектом.

   Наверное, все дело было в подростковых гормонах, которым, ни с того, ни с сего, вздумалось разыграться в самый неподходящий момент. Я и забыла, что умудренная жизнью женщина заперта в теле девушки, и все реакции, эмоции умножены в сотни раз.

   Спустя несколько томительных минут, я нашла в себе достаточно сил противостоять невероятной притягательности короля. Выдохнула, еще и еще, выравнивая дыхание, укрощая пульс и, как можно спокойней произнесла:

   – Может, все-таки объяснишь, что тут происходит? Зачем ты за мной следил? И зачем оживил…

   Наллис прищурился, полоснул по мне взглядом василиска на охоте, скривился и выпалил:

   – Ладно! Твоя взяла! Ты меня чем-то притягиваешь. Я еще и сам не понял – чем именно. Но я следил за тобой два дня, сам не зная зачем. Приблизился незаметно для себя самого. Вот только что незаметно плыл поодаль, захотел разглядеть поближе и – бац – уже рядом. Ну а потом все пошло как-то не так… – Он замолк и пару секунд смотрел на меня – с прищуром, но от прежнего испепеляющего взгляда не осталось и следа. Выдержав недолгую паузу, Наллис странно усмехнулся и продолжил. – Ты привлекала меня. Привлекаешь. Поэтому я и не дал тебе утонуть. Хотел сделать искусственное дыхание, но ты уже умерла и мой поцелуй, моя аура пробудили в тебе дремавшие гены. Я донес тебя к нам, и мы с братом решили, что отныне ты под нашей опекой. Я не собирался встречаться с тобой после занятий. Но меня снова потянуло увидеть тебя. Вот так вот странно. Неуправляемо почти. И я последовал за своими инстинктами. Уж не знаю что в тебе такого. Я видел красавиц и получше… – он осекся, губы вытянулись в жесткую полоску. Кажется, Наллис ожидал возмущений или возражений. Но я лишь кивнула, предлагая ему закончить. Король пожал плечами и с явным придыханием добавил: – Вот поэтому я велел горничным накрыть нам на стол и встретил тебя после занятий вместо слуги, посланного Арзавиром.

   Наллис замолк, налил себе еще травяной настойки, выпил залпом и продолжил сверлить меня немигающим взглядом. Мурашки побежали по спине. Я ощутила, как лицо заливает краска, уши загорелись. Наллис тоже раскраснелся – на щеках выступил румянец, спустился на мощную шею. Король словно непроизвольно подался вперед, приоткрыл губы. Когда он облизнулся, я с трудом удержала себя на месте. Это Наллису совсем не понравилось. Он вскочил с кресла пружиной, в два шага очутился рядом, наклонился, взял голову за подбородок и впился губами в губы.

   Я почти не понимала – что происходит. Только часто-часто забилось сердце, затрепыхалось птичкой в клетке, внизу живота стало совсем горячо. Наллис сгреб меня в охапку, сбросил со стола остатки пиршества и усадил меня туда. Вдруг прижался – такой горячий, такой пылкий… такой возбужденный. Твердый бугор на свободных брюках Наллиса вдавился в мой живот, и король задрожал, тяжело задышал, углубляя поцелуй. Несколько секунд голова кружилась, мысли совершенно выветрились, и хотелось лишь одного – чтобы это не заканчивалось. Сама не знаю, что на меня нашло. Я прильнула к Наллису, прикрыла глаза и зарылась руками в его волосы. На ощупь они и впрямь казались шелковыми. Король издал странный звук, похожий на рык, потерся твердым бугром о живот и принялся стягивать тунику.

   Вот тут меня словно в лед окунули. Да что же я делаю? Собираюсь вступить в непонятную связь с королем, чья судьба решена. С почти женатым мужчиной? Вот еще! Дудки!

   Я отстранилась, отъехала назад и начала падать на стол, а тот опасно зашатался.

   Я испугалась, что вот сейчас опрокинусь, рухну на пол, вместе с мебелью. Наллис дернулся, суматошно попытался помочь, но случилось нечто неожиданное для нас обоих. Горячая волна прокатилась по телу, кожа вспыхнула жаром. Я сделала кульбит в воздухе, взмахнула крыльями и приземлилась точно на ноги. Стол покачнулся в последний раз и остался стоять.

   Наллис застыл, глядя на меня расширившимися глазами. Я обнаружила, что одежда лежит на столе, а сама я стою перед королем совершенно голая, и весь его вид доказывает – насколько это нравится черноволосому «акулу». Наллис напрягся, губы его налились кровью и даже припухли. Король двинулся ко мне, как охотник к трепетной лани. И тут я снова сама себя удивила. Не говоря уже о возбужденном Наллисе.

   Неведомо как я рванула к столу, схватила одежду и пулей вылетела из комнаты.

   Здесь я суматошно оделась и обернулась, чтобы встретить тяжелый, непонятный взгляд короля.

   – Ты можешь обращаться в земноводных птиц? – удивился он и тут же перешел в наступление: – Почему ты от меня шарахаешься? Я же чувствовал, знал – ты тоже хочешь меня! В чем дело, Ира? Говори!

   От этого вопроса томление внизу живота вернулось, вместе с жаром – резко и неожиданно.

   Я отвела глаза от Наллиса и ответила в светло-бежевый, теплый пол:

   – Ты почти женат. Мне Арзавир сказал. А если бы и не был…

   – Тогда что? – он очутился совсем рядом, прижал так, что я едва дышала, и горячий шепот привычно обжег щеку. – Тогда что? Если бы я не был помолвлен? Что бы ты сделала?

   Я судорожно отпрянула, выбросила вперед руки, потому что Наллис собирался приблизиться вновь.

   – Я не готова заниматься любовью с малознакомым существом. Я ведь даже особенностей вашей расы не знаю. И тебя я не знаю. А химия… это всего лишь гормоны.

   Наллис скривился, будто проглотил килограмм лимонов, раздраженно отмахнулся и рванул к двери из комнаты. Та услужливо выплыла навстречу, отъехала в сторону, освобождая проход.

   У самого порога король обернулся и выпалил:

   – Завтра вечером королевская охота. Узнаешь меня поближе, – он странно усмехнулся, кажется, даже немного зло и добавил: – А на счет помолвки… Арзавир поторопился с предупреждением. Ничего еще не решено! Иначе невеста уже была бы уже тут. Когда помолвка завершена, невеста приезжает и селится в замке жениха до самой свадьбы. И еще! Будь осторожна с Арзавиром. Он не такой душка, как выглядит. Уж поверь, я, как брат, знаю.

   На этой веселой ноте Наллис скрылся за дверью, а до меня долетело:

   – Я пришлю слуг. Они помогут устроиться. Покажут – что тут и как.

   Дверь быстро вернулась на место, и я осталась одна, посреди громадного бежевого холла.

   Вначале на меня напал странный ступор. Я просто стояла и смотрела в окно, на розовый туман. Он скручивался спиральками, словно дым из трубки курильщика и устремлялся ввысь.

   На улице стемнело, и сиреневые сумерки придавали городу перевертышей еще более сказочный вид.

   Вспыхивали огни цветков-зданий. Мерный желтый свет загорался на верхушках лепестков, и медленно спускался, очерчивая их контуры.

   Края дорог слабо мерцали.

   Все вокруг представлялось нереальным – сном или даже галлюцинацией. За один день я словно прожила несколько жизней. Только утром покинула пятизвездочный отель, и вот теперь поселилась в настоящем королевском замке. Вернее, в его пристройке, но все же. Еще утром я считала себя человеком, а к вечеру стала перевертышем. Спроси меня кто-то с утра – верю ли в магию, волшебные расы, покрутила бы пальцем у виска. А буквально несколько часов назад я этой магией пользовалась, превращалась в черного лебедя и летала.

   – Ваше высочество Ирида?

   Я вздрогнула и обернулась к той самой брюнетке, с аккуратными, мелкими чертами лица, что едва не расквасила нос, разглядывая меня у входа в замок.

   – Я буду вашей личной служанкой, – девушка произнесла это так, словно говорила о высокой чести. На долю секунды я даже удивилась. Ах да! Вот я растяпа! Меня ведь считают родственницей соседских королей, почетной гостьей местной династии.

   Да и наши отношения с Наллисом вряд ли можно назвать обычными. Как, впрочем, и отношения с Арзавиром.

   Открыто слуги не комментировали их, усиленно притворялись, что слишком заняты делами, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Но это вовсе не значит, что они не сделали должных выводов.

   – Меня зовут Яркана, можно просто Яра, – поклонилась девушка и торопливо предложила: – Давайте покажу вам спальню, ванные и прочие жилые комнаты. Они в центре замка.

   Я растерянно кивнула и машинально зашагала вслед за Ярой, хотя вела она меня явно к глухой стене, между двумя прозрачными диванами и креслом.

ГЛАВА 4

Стоило подойти к стене, как прямоугольный кусок ее выскочил вперед, отъехал в сторону, и взгляду открылась просторная спальня. Очень светлая, с огромной кроватью, белым кружевным балдахином, светильниками в виде розовых лилий, она напоминала комнату настоящей принцессы. Яра заглянула мне в лицо, и, похоже, прочла на нем детский восторг. Я старалась сдержаться, не расплыться в улыбке до ушей, не разразиться восхищенными возгласами. Кажется, подростковые реакции, эмоции продолжали прорываться сквозь взрослый самоконтроль.

   Хм… Непривычно и очень пугающе. В свой первый подростковый период, как бы странно ни прозвучало, я себя так не чувствовала. Знала, что могу, что порой ребят заносит. Даже примеры видела. Подружка, круглая отличница, умница, каких мало, едва не вскрыла вены из-за мальчика. У меня же все прошло спокойно и гладко. Не то, что сейчас. Может все дело в магии?

   Додумать я не успела – отвлеклась на чудеса гостевого замка. Служанка рванула вперед, из очередной стены выскочил кусок, отъехал в сторону, и мы вошли в ванную.

   Тут было все, о чем можно только мечтать. Огромное зеркало в резной раме, десятки прозрачных полочек и батареи тюбиков на них. Кремы, гели, маски, ароматические масла, соли для ванны.

   И… целых две ванны. Неглубокая, просторная, с сидениями и гидромассажем и настоящий мини-бассейн, куда я погрузилась бы по шею, а может и глубже.

   Ничего себе! Да тут знают толк в «водяных развлечениях»! Хотя, чему я удивляюсь? Я ведь в стране морских перевертышей. Вода – их вторая стихия.

   Служанка дала время оглядеться и осторожно тронула за плечо.

   – Если планируете экскурсию по дворцовому парку, я к вашим услугам.

   Предложение выглядело соблазнительным, но ванна манила еще сильнее. Так и хотелось лечь, расслабиться, сбросить напряжение дня.

   Яра поняла все без слов. И прежде чем я ответила, служанка поклонилась, ткнула пальцем в красную кнопку на стене и сообщила:

   – Если понадоблюсь, жмите. А пока, приятного отдыха. Ах, да! Чуть не забыла! Завтра утром я разбужу вас к завтраку, а Рамзор проводит на занятия. Он обещал зайти к одиннадцати. Показать дорогу и научить пользоваться скользящими трассами. Пары закончатся рано, к двум дня. А в четыре – королевская охота.

   – Спасибо, – протянула я, запоздало сообразив, что не выяснила ни расписания учебы, ни времени начала пар. Впрочем, ничего удивительного. События закручивались с невиданной скоростью, и я никак не успевала подстроиться. Только чудилось – все хоть немного устаканилось, определилось, как случались новые неожиданности. Вроде превращения студентов в моллюсков, или фееричного появления Наллиса.

   Яра застыла возле двери в ванную и буравила меня странным взглядом. Я вопросительно кивнула.

   – Я могу идти? – осторожно спросила служанка.

   Ну, конечно же! Я вроде как принцесса, пусть и незаконнорожденная. И Яра, как порядочная горничная, ожидала распоряжений «ее высочества». Мне даже стало неловко, что держу девушку просто так, без необходимости, просто по незнанию.

   – Конечно, иди, – поторопилась я с разрешением.

   Яра поклонилась, дежурно улыбнулась и выскользнула за дверь.

   Я включила воду и ванна-бассейн начала набираться с удивительной скоростью. Несколько видов морской соли окрасили воду розовым, окутав приятным цветочным запахом.

   Я скинула одежду, погрузилась в теплую воду и прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением. Ммм… Остаться бы тут навсегда…

   Я вдруг вообразила себя громадной рыбиной, с прозрачными вуалями плавников, распахнутыми как крылья, с перламутровым «опереньем» и мощным хвостом. Плюх… плюмц… бульк…

   Дышать стало тяжело, невыносимо. Воздух застревал в груди и вставал там колом. Я дернулась и… очутилась под водой. На секунду накрыла паника. Господи! Я ведь могу утонуть! Но почему-то дышать сразу стало легче. Да что там легче – казалось, я всю жизнь могу дышать тут и плавать.

   Прозрачные крылья плавников расправились по сторонам, и внезапно я осознала, что стала рыбой. Вот так запросто, безо всякого синего дыма или зеленого или какого-то еще. Без долгих попыток придать ему новую форму, вообще без малейших усилий. Так вот для чего нужна такая ванна! Здесь можно обращаться и чувствовать себя почти как в море. Хорошо, что я насыпала в воду морской соли!

   Некоторое время я медленно мерила ванну гребками – туда-сюда. Но вскоре это занятие решительно наскучило, да и емкость показалась слишком тесной. Захотелось превратиться обратно, выйти и выспаться. Но не тут-то было. Я прикрыла глаза, представила себя человеком… и… ничего не произошло. Я нервно проплыла вдоль ванны, в одну сторону, в другую и попробовала снова. С тем же результатом.

   Сколько пыталась вернуть себе «человеческий облик» не знаю. Только вскоре сердце бешено застучало, стало до ужаса страшно, что так и останусь рыбой. Навсегда, навеки. Кто знает, может мои способности не такие, как у нормальных перевертышей! Может, я могу перейти в другую ипостась, а обратно – уже нет.

   Рыба с сознанием человека, рожденная человеком на Земле. Что может быть нелепей? И грустнее?

   В отчаянии я замерла, прикрыла глаза и задышала – натужно и рвано.

   Мда… отличное окончание безумного дня, а перспектива еще лучше. Надеюсь, Наллис с Арзавиром припасли для меня большой аквариум, со всеми удобствами? Я внутренне хихикнула, изо рта вырвалась стайка пузырьков, почему-то резко запахло цветочной отдушкой морской соли.

   Тело вдруг стало неподъемным, вялым. Я вдохнула, а выдохнуть не получилось. Вода будто застряла в груди, растеклась там и давила.

   Я дернулась, выскочила наружу и… поняла, что вновь стала человеком.

   Что самое поразительное – волосы почти не намокли! Только те пряди, что успела окунуть, лежа в ванне. Выходит, превращение не такое уж и простое. Что-то вроде перехода в чистую энергию и лишь затем – в новую ипостась? Я тряхнула головой. Пора выбираться из ванны и спать.

   Быстро вытерлась, бросила взгляд в зеркало, на девушку с огромными янтарными глазами, завернулась в приятный кашемировый халат и вернулась в спальню.

   Под подушкой обнаружилась ночная рубашка из мягкой, струящейся ткани.

   Я накинула ее на голое тело, нырнула под одеяло и моментально отключилась.

***

Проснулась я от того, что солнце ярко светило в глаза – слепило и жарило даже сквозь сомкнутые веки. Я встала, потянулась и подошла к окну.

   В городе поднялся сильный ветер. Швырял клочки розового тумана туда-сюда, и время от времени они врезались в стекло, растекаясь по нему странными кляксами.

   Как ни старалась, но солнца на безоблачном небе я не увидела. В ярко-лазурной вышине не было ни малейших признаков знакомого светила. Но лучи лились сверху, наполняли город, и по зданиям лихо прыгали шаловливые солнечные зайчики.

   – Простите? Можно войти? – я уже и забыла, что Яра обещала прийти утром.

   Отвернувшись от окна, я увидела служанку. Она мялась возле открытой двери, словно намекая, что, в крайнем случае, готова отправиться восвояси.

   – Доброе утро, – улыбнулась Яра. Я ответила тем же, и девушка просияла.

   Все-таки странная она какая-то.

   Яра выглядела искренней, обостренное в последнее время шестое чувство не предупреждало на счет нее, не подсказывало, что у служанки камень за пазухой. Но у меня все время было ощущение, что Яра что-то недоговаривает.

   Вот очень хочет сказать. Но то ли не решается, то ли думает, что не время.

   – Пора собираться? – спросила я, оглядываясь в поисках часов или чего-то на них похожего. Вчера я и не подумала о том, как определять время в своем новом диковинном доме. Просто вылетело из головы, как и многое другое.

   Яра улыбнулась и ткнула пальцем в окно. Не в то, возле которого я стояла – в соседнее.

   Там, на высоком шпиле, прямо напротив замка висели ажурные ходики и показывали девять утра.

   – Рамзор зайдет в одиннадцать, – напомнила Яра. – Завтрак уже накрыт. Я подожду в гостиной, а вы приведите себя в порядок. Как будете готовы, выходите, провожу в столовую. На всякий случай, чтобы не заблудились. Потом, если пожелаете, будете ходить туда сами. Или в моем сопровождении. Сами решите.

   – Спасибо, Яра. – Кивнула я, и девушка вышла за дверь.

   Я освежилась, окончательно проснулась и подошла к гардеробу, все из того же прозрачного материала, что и остальная дворцовая мебель.

   Поразительно! Шкаф казался прямоугольным куском льда, с редкими вкраплениями голубоватых пузырьков, но разглядеть, что внутри не представлялось возможным.

   Распахнув дверцы, я убедилась в этом окончательно. Здесь висели до боли знакомые пестрые туники, брюки, юбки. На полочке, над вешалками, лежало несколько расчесок и резинок для волос. Внизу, под одеждой спрятались сандалии всех цветов радуги и парочка полуботинок.

   Я выбрала изумрудную тунику, черные свободные брюки и зеленые босоножки. Волосы собрала в тугую косу и придирчиво оглядела себя в зеркало. Студентка, как студентка. Симпатичная, пожалуй, даже, смазливая, я почти не выделялась на фоне местных. Только волосы не выглядели шелковыми нитями. Больше походили на обычные, человеческие, разве что более густые, живые, блестящие.

   Яра ждала в коридоре, и на секунду я поймала на себе точно такой же взгляд, как вчера, когда мы с Наллисом шли ко дворцу.

   Служанка немедленно потупилась, отвела глаза и уставилась в пол.

   С минуту в холле царила напряженная тишина. Яра не двигалась, молчала и все больше каменела. А я размышляла – стоит ли расспросить ее или спустить все на тормозах. Во мне снова боролись подросток и взрослый. Детская нерешительность, смущение спорили с холодным «рассудочным» пониманием, что информация – это все. Сила, власть, способность выжить, наконец! Даже в моем мире. Что уж говорить об этом – странном и пока малопонятном для вчерашней человечки-туристки. Вчерашней в прямом смысле слова.

   Взрослый во мне снова победил.

   – Яра? Почему ты так на меня смотришь? – спросила я, как могла более требовательно, по-королевски.

   Служанка робко подняла глаза, вздохнула и призналась:

   – Вы очень похожи на кое-кого.

   Я отступила на шаг, воображая, что вот сейчас разыграется сцена в стиле дешевых мексиканских сериалов. Окажется, что я – точная копия бывшей возлюбленной Наллиса или Арзавира, или даже – чем черт не шутит – обоих королей сразу. И поэтому они так странно, так «гормонально» на меня реагировали, помогали, взяли под крыло, ну или под плавник, не знаю что уж тут ближе.

   По счастью, жизнь в стране перевертышей, хоть и походила на сказку, но не до такой степени.

   – У вас аура как у одного очень древнего перевертыша, последнего из своего рода. Его зовут Урдин.

   Кажется, у меня вырвался облегченный вздох. Губы Яры дрогнули в слабой улыбке.

   – Ладно, пойдем завтракать. Там и расскажешь.

   Служанка окинула меня потрясенным взглядом, но промолчала.

   Во вчерашнюю столовую мы не пошли. Миновали два светло-розовых зала и очутились в другом, чуть поменьше. Как и прошлым вечером, стол был уже накрыт и ломился от морепродуктов. Жареной рыбой с креветками пахло так, что желудок скрутило спазмом. Откуда-то, наверное, из очередного кувшина с напитком, приятно тянуло мятой с мелиссой.

   Я устроилась в мягком кресле и жестом пригласила Яру к трапезе.

   Девушка застыла неподалеку.

   – Что случилось? – уточнила я.

   – Нам не положено, – робко промямлила она. – Делить стол с персоной королевских кровей… ну это же такая честь. У меня в роду только простолюдины. Никаких вельмож, даже самых худородных.

   – Садись, – отмахнулась я. – Ты же, наверняка, в курсе, что я байстрюк. Поэтому могу и по-простому.

   Яра метнула в меня недоверчивый взгляд, но все же опустилась в кресло напротив.

   – Расскажи, что это за древний перевертыш с такой же аурой, – попросила я, накладывая себе мягкие булочки и улиток.

   – Вам не помочь? – изогнула бровь Яра.

   Я помотала головой.

   – Ах, да! И угощайся. Считай, это моя плата за информацию, – хмыкнула я.

   Служанку объяснение более чем устроило. Она быстро положила себе жаренной рыбы, креветок, кальмаров и принялась рассказывать. Жевать Яре это не мешало. Она откусывала крошечные кусочки, смаковала и говорила без проблем.

   – Видите ли… Я ездила к родственникам, в соседнее королевство, а там в Академии работает один препод. Очень старый. Он вроде даже помнит человеческое средневековье.

   Я удивленно приподняла брови – не сдержалась, поддалась подростковым эмоциям. Яра улыбнулась и кивнула:

   – Да-да! Представляете?! Большинство перевертышей до таких лет не доживают. То есть могут… Но не доживают. Войны, болезни, травмы, хищники в море. В общем, это прямо ну очень большая редкость. Так вот. Урдин родом из Дамантии. Была раньше такая страна перевертышей. Потом с ней что-то случилось, и никто не знает что же именно. Королевства перевертышей редко общаются друг с другом. Разве что сейчас стали чаще. Нужен обмен кровью, энергией, аурой. Раньше мы столетиями не интересовались жизнью соседей. И вот так несколько столетий никто не общался с даманцами, и – бац – королевство пустое. Совсем. Ни души.

   – Погоди! А как же тот препод? – я даже жевать перестала, хотя улитки просто таяли на языке.

   – Препод переселился в другую страну, задолго до этого. Пригласили преподавать, ну он и уехал. Так что знает о судьбе своих не больше нашего. Правда, и не особо переживает. Там у него семья, дети, внуки, правнуки. Живет себе припеваючи.

   – А Дамантия? Она разрушена?

   Яра помотала головой.

   – Не-а! Так и стоит. Представляете?! – похоже, это было ее любимым словом. – Замки, дороги – все на месте. А внутри – ни души.

   – А разве все это не должно разрушаться без энергии жителей? – удивилась я.

   Яра усиленно закивала, напоминая китайского болванчика.

   – Должно. Но не разрушается. Многие страны перевертышей хотели бы завладеть даманской энергией. Это решило бы и наши проблемы на тысячи лет вперед. Но передать энергию, перенаправить ее могут только потомки даманцев. И раз страна их стоит, города не разрушились, не обратились в пыль, вместе с дорогами и природой, значит… потомки даманцев живы. Но вот где они, никто не знает.

   – А препод? Почему он не перенаправит энергию? – не унималась я. – Если даманцы покинули свои города, энергия им больше не нужна. И преподу тоже. Он ведь живет в другом государстве и возвращаться не собирается?

   – У него аура с магией не достаточно сильные. Тут нужны очень мощные колдуны. Вот как наши короли или, например, соседская принцесса. Самые мощные, чаще всего, среди знати. Поэтому они и стали аристократами. Благодаря родовой магии. В простых семьях сильные колдуны рождаются очень редко. Ваш преподаватель, Витрис, кстати, один из них. Но он скорее исключение из правил. Предки Урдина – простые горожане. Кстати, еще и поэтому он не жалел, что уехал. Теперь получил титул, разбогател. В общем, живет себе припеваючи и без сильной родовой магии.

   Яра вдруг опомнилась, поставила кувшин с горячим напитком на стол и налила нам обеим по чашке. Я глотнула, зажевала улиткой и в столовой повисла звенящая тишина.

   Я усиленно переваривала. И даже не столько еду, сколько информацию.

   По крайней мере, что-то начало проясняться.

   Мои превращения – внезапные и быстрые, без напряжения, без концентрации энергии, как учил Яцеслав, на одном лишь желании. У большинства перевертышей на смену ипостаси, если верить вчерашней лекции, уходило куда больше времени и сил. Удивление окружающих, стоило лишь обратиться в черного лебедя. Да и сам факт, что я ожила от магии Наллиса…

   Версия, что крутилась в голове, казалась логичной и бредовой одновременно.

   Когда-то водные млекопитающие вышли на сушу, чтобы стать людьми. Почему бы морским первертышам не сделать тоже самое? Что их на это толкнуло, я не представляла. Оставить города, волшебство, превратиться в простых смертных.

   По всему выходило – они спасались от какой-то беды, гораздо более страшной, непобедимой, чем потеря долголетия и родовой магии.

   Внезапно меня продрал озноб. Только что сидела в теплой комнате и вдруг почувствовала, словно упала в ледяную прорубь. Кусок креветки застрял в горле, напиток обжег рот. Я поежилась, передернулась и обхватила себя руками, не в силах избавиться от наваждения.

   Яра перестала жевать, выпрямилась и спросила:

   – Что-то не так?

   Я хотела ответить, но внезапно увидела нечто вроде огромного темно-фиолетового водоворота. Он засасывал меня – свирепо и жадно, словно и не водоворот вовсе, а настоящий, живой монстр. Я прямо чувствовала, как меня поглощает неминуемая гибель. Сердце болезненно сжалось, в ушах застучали молоточки, руки заледенели.

   Я зажмурилась, понимая, что все, это конец.

   Возникло ощущение, будто из меня выкачивают энергию – стремительно, неумолимо. Она утекала как кровь из разодранных вен, слабость разливалась по телу, а вместе с ней появилась и апатия. Мне не хотелось бороться, нет, просто хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Я прикрыла глаза и погрузилась в оцепенение.

   Но внезапно кто-то встряхнул – сильно, порывисто и… наваждение исчезло.

   Перед глазами замаячило встревоженное лицо Рамзора.

   – Ира? Ты чего? – обеспокоенно спросил он и, видя, что я не в состоянии ответить, даже рот приоткрыть, обратился к Яре.

   – Что с ее высочеством?

   Служанка сидела возле меня на коленях и только ошарашенно мотала головой.

   – Нне знаю, – испуганно протянула она. – Ее высочество вдруг посинела. Потом побелела и застыла, как статуя. Я пыталась привести ее в чувство. Даже позволила себе брызнуть в лицо принцессы водой, немного потрясти ее высочество. Но ничего не помогло.

   Хм… Странно. Я не заметила ни воды, ни тряски, вообще ничего. Складывалось впечатление, что вернул меня к жизни именно Рамзор. Не тем, что делал – одним лишь своим присутствием. Интересно… И страшновато.

   – А что случилось-то? – снова заглянул в глаза парень.

   Я пожала плечами, решив не распространяться про видение и впечатления. Мало ли… Пока ничего не известно, пока я понятия не имею, что стряслось, лучше держать язык за зубами.

   Внутри зрело и росло ощущение, что наш разговор с Ярой, загадочная история Дамантии и все, что случилось позже, неразрывно связаны.

   А еще… еще все это как-то связано с Рамзором, возможно, с миллалийской династией, раз уж они родственники. Вопросы множились и разрастались. Ответов не предвиделось. И я решила отложить все на потом. Подумаю об этом завтра, как говорила моя любимая героиня из романа «Унесенные ветром».

   Я с удовольствием прочувствовала, как тело вновь наполняется силой. Слабость, оцепенение как рукой сняло, апатия сменилась жаждой деятельности.

   Я выясню, что произошло! Обязательно! Изучу историю Дамантии, само древнее государство, покопаюсь в легендах перевертышей. Что-то должно подсказать, намекнуть, навести на след. И я найду его!

   … Рамзор разместился за столом, напротив меня, а Яра отступила к стене и внимательно наблюдала. Будто охраняла меня или оставалась «на подхвате».

   Стоило закончить трапезу, парень бодро вскочил и поторопил:

   – Ира! Пойдем. У нас есть полчаса, чтобы научиться использовать скользящие трассы. Этой магией в нашей стране владеют почти все.

   Только теперь я сообразила, что еще вчера Рамзор называл полным именем – «Ирида», а сегодня сократил до русской «Иры».

   Парень моментально смекнул – о чем я задумалась, задорно подмигнул и произнес:

   – Теперь ты в нашей амбалокомпании, ну с Зуфаром и Амбиларом. Если что, меня зовут Зор, Зуфара – Зуфа, а Амбилара – принц. У него самое близкое родство с королями в нашем Вузе.

   Я кивнула, запоминая клички.

   Яра проводила нас с Рамзором до дверей замка, и мы вышли в парк.

   Теперь, без спешки, без Наллиса и его неусыпного внимания, я смогла получше разглядеть призамковые кущи.

   Деревья здесь и впрямь походили на клены – даже резные разлапистые листья почти не отличались. Разве что были раза в полтора больше и покачивались на ветру, словно веера томных красавиц.

   Пушистая травка нереального чисто-изумрудного цвета, как морская гладь, мягким ковром стелилась под ногами. Цветов и клумб я не заметила, бабочек и стрекоз тоже. Зато кузнечиков и жуков – великое множество.

   Солнце мира перевертышей светило также щедро, как на южном курорте, с которого принес меня сюда Наллис. Но самого светила я так и не увидела. Ни из дворцового окна, ни с парка-постамента. Над головой распростерлось ясное лазурное небо, без единого намека на солнечный диск или облака. Вместо них в вышине лениво плыли громадные клочки розового тумана, похожие на куски сахарной ваты.

   – Насмотрелась? Пошли уже! – потянул меня Рамзор.

   Мы приблизились к краю постамента. Далеко внизу распростерлись городские сады и тротуары. Наверное, для пешеходов. Если присмотреться повнимательней дороги казались широкими темно-синими полотнищами, туго натянутыми между зданиями. А там где они змеились сами по себе, чудилось – широкие атласные ленты приклеены на невидимую основу.

   Рамзор позволил мне наглядеться вдоволь и начал урок.

   – Смотри. Каждая дорога содержит в себе энергию движения. Уже ступив на нее, ты получаешь эту силу. Просто нужно правильно ею пользоваться. Причем, у каждого эта энергия проявляется по-своему. Кто-то плавно скользит, набирая скорость. Кто-то срывается с места и несется вперед. Кто-то катится, как люди по ледяной горке. Кто-то может в любой момент регулировать скорость, а кто-то – лишь направление. Тебе нужно ступить на дорогу и дать ей возможность нести тебя. Ну, давай, пробуй.

   Я посмотрела на широкую ленту дороги до Академии, на Рамзора и нерешительно переступила с ноги на ногу. Стало до ужаса страшно. А вдруг сорвусь? С высоты постамента деревья под зданием выглядели игрушечными, и выжить после такого падения, наверное, не смог бы никто. А вдруг ничего не выйдет, и Рамзор догадается, что я не местная? Сомнения рвали на части, заставляли цепенеть при одной мысли о том, чтобы сделать решительный шаг. И Рамзор нашел выход. Внезапно подтолкнул в спину, и… я ступила на край дороги.

   Почудилось – невиданные силы потянули ноги вперед, дернули, и я сдвинулась с места. Вначале я ехала рывками. Рывок – остановка, рывок – остановка. Всякий раз приходилось балансировать, удерживать равновесие, выбросив руки в стороны, напрягаться изо всех сил. Икры заныли, спина тоже, молоточки в ушах стучали все быстрее.

   В спину летел хохот Зора, и желание доказать, что могу лучше, росло с каждой секундой. Подростковый задор поднимался изнутри, непривычный азарт забурлил в душе. Всю свою жизнь я вела себя примерно, осмотрительно, благоразумно. И вот сейчас, внезапно захотелось отбросить сомнения, забыть о страхах, запретах и просто «оторваться». «Оторваться», как делали это настоящие подростки.

   Я ощутила, как энергия пропитывает тело – вливается в ноги, поднимается выше, окутывает невесомым плотным коконом.

   И… понеслась.

   У-ух! В лицо ударил даже не ветер – бешеный шквал. Меня закачало, как в лодке во время шторма. Я выбросила руки в стороны, удерживая равновесие. Как ни удивительно, я больше не боялась сорваться, ухнуть вниз, разбиться вдребезги. Полет вытеснил дурные мысли, развеял страхи. Я захлебывалась воздухом и восторгом, наслаждалась движением, скоростью, а еще тем – что вдруг начала управлять ими. Немного сбросила темп, притормозила посередине дороги, инстинктивно сложила руки над головой и крутанулась. Просто так, на месте. Еще, еще и еще. Прикрыла глаза и закружилась. Несколько секунд я ощущала только детский восторг, желание, чтобы это никогда не заканчивалось. Но потом, усилием воли остановилась и рванула с места.

   Ближе к Академии меня уже совсем не качало, не дергало в стороны. Я летела в точности по мысленно заданному маршруту. Словно энергия подчинилась, признала хозяйку. Я затормозила на языке-площадке у Академии так ловко и без усилий, что сама себе поразилась. Почти в ту же минуту по плечу дружески похлопал Зор и похвалил:

   – Молодец! Быстро схватываешь. Зуфу я, помнится, натаскивал дня три. И он дважды чуть не сорвался.

   Только сейчас, после тирады Зора, до меня дошло – как сильно я рисковала. Сердце застучало чаще, голова закружилась, ноги ослабели.

   – Да ты чего? – удивился Зор. – Ты не упадешь с дороги вниз! У нас все так же, как и у вас в королевстве. Просто сверзишься в энергетический мешок и будешь болтаться там, как беспомощный осьминог в сачке.

   Я не нашлась, что ответить. Не хотелось разрушать собственную «легенду» неловким высказыванием, неосторожным словом. Я ведь и понятия не имела, какие дороги в «родном королевстве» и как по ним передвигаются. Не придумав ничего лучше, я рванула в распахнутые двери Академии. Двое крупных, плечистых перевертышей с длинными светлыми волосами посторонились, давая дорогу, Рамзор заторопился следом.

   Академия шумела в преддверии занятий, словно растревоженный медведем улей.

   Холлы всех этажей гудели от топота шагов и сотен голосов. Звонких – студенческих, чуть более приглушенных, спокойных – лекторских. Толпы сновали туда-сюда, в точности как вчера, между лекциями. Я уже начала привыкать к тому, что нам с Рамзором всегда уступали дорогу. Откуда-то справа пристроился Зуфа, и мы вместе преодолели три лестничных проема. Принц догнал нас у самой аудитории. И я поняла, что сейчас нам предстоит новая встреча с Витрисом. Честно говоря, я предпочла бы очередную потерю времени с Яцеславом, которого почти все студенты звали Яйцом. Но первой парой оказалась магия перевертышей, и поток понуро брел в аудиторию.

   В меня вонзились десятки взглядов. Расфуфыренные Лалисса с подружками смотрели как дракон на добычу. Ухоженный до скрипа на зубах Кармис – как Планк на свои элементарные частицы. Отличницы – как греки на статуи своих богов. Амбалокомпания проигнорировала всех – ни один из моих спутников не поздоровался с однокашниками. Даже с теми, что пытались приветствовать нас кивками.

   Я ответила им тем же, Зор заломил бровь, но ничего не сказал. Зуфа и принц сделали вид, что не заметили моего жеста.

   Как и вчера, мы заняли центральные места на самом верхнем ряду.

   Витрис вошел размашистой походкой, и я вдруг подумала. А почему после моего превращения препод не очутился голым, перед всей группой? Стоило Витрису сбросить чары, как он уже снова был в своей черной тунике и угольных брюках!

   Я посмотрела на Зора. И пока Витрис обводил всех сверкающим взглядом, шепотом спросила:

   – А почему вчера он не остался голым после моей магической атаки?

   Зор метнул в Витриса встревоженный взгляд и одними губами ответил:

   – Он был голым, только ты не успела заметить. Такие сильные маги могут и одеться с помощью колдовства в мгновение ока. А нам, простым перевертышам, приходится делать это самим, вручную, так сказать.

   На лице Зора не промелькнуло ни грамма смущения, только досада на то, что вынужден совершать лишние телодвижения.

   Сегодня Витрис меня не трогал, а заодно не трогал и соседей. Наверное, на всякий случай или была другая, неведомая мне причина. Препод явно расслышал наш разговор с Зором. По лицу Витриса пробежала тень улыбки, но тут же скрылась за маской сурового лектора.

   А потом… препод оторвался на альфа-стервах так, что мне даже стало их жалко.

   Лалисса жалобно вскрикнула и уклонилась от зеленого облачка. Оно осело на голову Ульдины – худенькой блондинки-«воображалы». Девушка взвизгнула, всплеснула плавниками и забила ими по парте. Перед нами вопил, как заполошный, совершенно белый морской котик. Пока Талия, статная шатенка, третья альфа-стерва зазевалась, разглядывая то, во что превратилась подружка, Витрис направил в нее оранжевую струю. Талия даже не пискнула – резко осела на стуле и расползлась по нему голубой медузой. Какую-то секунду ее щупальца нервно дергались, тряслись – то ли от ужаса, то ли от возмущения, но затем беспомощно повисли, словно пакля.

   Лалисса тоже очень не вовремя отвлеклась на несчастья соседок. И в следующую минуту стала… морской звездой. Юмор препода группа оценила – со всех сторон послышались смешки. Самые смелые, с дальних рядов, захохотали в голос.

   – Я уточнил у Наллиса, – вдруг поделился осмелевший Зор. – Только так можно научиться сбрасывать чары. Срабатывает нечто вроде защитного рефлекса. Как отдернуть руку от горячего чайника. То есть вроде бы Витрис нас наказывает, даже я бы сказал – издевается, запугивает. На самом деле, иного способа обучения просто нет. Во время войн перевертыши используют оборотную магию. Редко, но случается. Еще есть боевая магия. Вот там будет совсем жарко.

   Зор поежился, и впервые за наше знакомство я заметила неуверенность на лице этого громилы. Хм… Похоже, нас и впрямь ждет нечто особенное. В чем в чем, а в этом на парах Витриса сомневаться не приходилось.

   Тем временем препод переключился на Кармиса. Вот только парень не подставлялся, как Лалисса и ее горе-подружки. Они уже превратились обратно и сидели тише воды, ниже травы. Даже забыли время от времени метать в меня убийственные взгляды. Как отрезало.

   Впрочем, я понимала – это ненадолго. Максимум на одно занятие. Альфа-стервы они и есть альфа-стервы. Хотя сейчас троица «воображал» больше походила на перепуганных девочек. Весь лоск, чувство собственного превосходства мгновенно слетели с Лалиссы и ее подружек. Они выпрямились по струнке, сложили руки на парте, как прилежные ученицы и до конца пары даже не оглянулись.

   Кармис отмел две атаки Витриса играючи. Даже странно… Вчера, на этой паре, он казался перепуганным на смерть. Сегодня же действовал и колдовал так, словно все ему нипочем.

   Два голубых облака Кармис просто развеял. Повел рукой – и те пропали. Сизую струю энергии парень отклонил таким же небрежным жестом. Та согнулась пополам, словно толстая проволока, ударила в стену и растворилась в воздухе.

   – Родовая магия древних генералов! Смотрите и любуйтесь! Она также уникальна, как и магия Ириды! – провозгласил на всю аудиторию Витрис. Лалисса дернулась, но сдержалась, не обернулась в сторону обожаемого Кармиса. Отличники окинули парня восхищенным взглядом, Зор пожал плечами и хмыкнул.

   – Говорят этих самых генералов специально «выводили», как люди – породистых щенков. И магия их – всего лишь результат селекции.

   Я сглотнула и пораженно посмотрела на Зора. Не ожидала, что ему знакомы такие сложные слова. Мне все больше нравилась наша амбалокомпания. Зор выглядел увальнем, недалеким громилой, хотя на деле, легко мог блеснуть умом не по годам. Зуфа казался добродушным и милым. Принца я пока не разгадала – Амбилар почти ни с кем не общался. Лишь изредка бросал короткие реплики Зору и замолкал на долгие часы.

   Впрочем, принц не выглядел «задавакой», вроде Кармиса. Скорее задумчивым, рассеянным, не от мира сего. Если я к нему обращалась, отвечал немедленно, с товарищами общался вежливо и без малейшего высокомерия.

   В конце занятия речь пошла про боевую магию. Колдовство, способное спалить города, вскипятить море, натравить на соседнее королевство стаи безумных акул, хищных китов, а то и нечто похлеще. На последней теме в груди странно екнуло, привычная уже горячая волна прошлась по телу, будто опять очутилась в теплой ванной. Запахло чем-то очень знакомым, но я никак не могла понять – чем же именно. В носу защекотало, засвербело, сердце выдало несколько быстрых ударов и больно сжалось. Я едва не чихнула и постаралась сосредоточиться на ощущениях. Почудилось – вот прямо сейчас случится нечто невероятное и одновременно очень важное. Такое, что изменит не только мою жизнь, но и судьбу всего королевства!

   Но… в эту минуту Витрис радостно воскликнул:

   – А теперь немного практики! Со следующего занятия она начнется уже полноценно. Разобьетесь на пары и будете друг друга мучить. А параллельно вас буду мучить я! Итак…

   Все ожидали продолжения, очередных «страшилок» в духе Витриса. Но вместо этого с потолка полетели куски пламени, вперемешку с осколками льда – острыми как бритвы.

   Первой среагировала, как ни странно, сладкая парочка. Еще недавно, чудилось, они и препода-то не слушают – заняты только собой и своим флиртом. Но теперь вокруг ребят внезапно вырос полупрозрачный купол.

   – Смотрите! Купол единения! Возникает вокруг истинных пар и близких по духу воинов! – в своей привычной манере восхитился Витрис.

   Наваждение схлынуло, и я ощущала болезненную пустоту. Будто что-то очень важное выскользнуло буквально из-под пальцев. Я почему-то точно знала – это еще аукнется. Не только мне, нам всем.

   Неприятные ощущения, сожаления, накрыли черной тучей, заставили жадно глотать воздух, слушать бешеный стук молоточков в ушах. И я постаралась переключиться. К чему переживать, если ничего уже не поделать? Только нервы себе портить и настроение тоже.

   Я вернулась к созерцанию сладкой парочки и… Витриса. Он все больше приятно удивлял. При всей своей нелюбви к высокородным ученикам, золотой молодежи, препод умел по-настоящему радоваться их успехам. Каждая студенческая удача приводила его в настоящий, почти детский, восторг. Каждый промах заставлял хмуриться и закусывать губу.

   Я все больше понимала – Витрис не так прост, как думалось поначалу.

   Но имидж садиста-препода его более чем устраивал. Витриса боялись и уважали, старались не хулиганить на его парах и пока еще ни один студент, кроме меня, не атаковал его в отместку. Да и я бы не рискнула – действовала на эмоциях, не думая, даже не понимая, что творю.

   Оцепенение из-за огненно-льдистого града продлилось недолго. Мы с Зором переглянулись и вдруг синхронно взмахнули руками.

   Зуфа ойкнул, а принц присвистнул.

   Над нами завис большой купол, похожий на пластиковый. Он казался матовым, едва пропускал яркие лучи светильников на потолке. Не успела я испугаться, подумать – поможет ли, как град оглушительно забарабанил по нашему магическому укрытию.

   Льдинки встречались с огнем, таяли и, чудилось, тонкий пластик плачет розоватыми слезами. «Слезы» на парту не стекали, превращались в розовый дымок и испарялись бесследно.

   Когда светопредставление закончилось, град исчез, я подумала, что неплохо бы освободиться. Непрозрачный, грязный от разводов купол, мешал разглядеть одногруппников и Витриса. Укрытие задрожало, пошло волнами и… пропало.

   Я думала, большую часть группы накрыла магическая стихия. Но вымокшими и в подпалинах остались едва ли четверть студентов. Большинство каким-то образом избежали атаки Витриса, чем препод остался очень доволен.

   Жертвы боевой магии – мокрые до нитки, с опаленными прическами –озирались и метали в остальных злобные взгляды. И не беда, что половиной из них оказались тихони, забитые и несчастные. Даже они удостоились испепеляющих взглядов незадачливых одногруппников.

   «Воображалы», Кармис и отличники, конечно же, спаслись от жаркого и ледяного града. Витрис обвел руками аудиторию и почти торжественно провозгласил:

   – На сегодня все. До встречи на охоте… – препод метнулся к дверям и у самого порога добавил: – Мелюзга!

   В глазах его промелькнуло незнакомое выражение. Так смотрят бывалые воины на новобранцев перед первым в их жизни боем. Стало очень не по себе. Я воспринимала название «королевская охота» как нечто безобидное и праздничное. Но теперь начала сильно в этом сомневаться.

   Пока мы шли на пару Яцеслава, я попыталась расспросить амбалокомпанию про предстоящее «увеселительное мероприятие». Хотелось подготовиться к нему, хотя бы морально, раз уж магией я пока владела из рук вон плохо.

   – Да не переживай! – отмахнулся Зор и буквально припечатал. – Поедем в специальных магических сферах. Шарики такие – прозрачные и подвижные. Охотиться можно на все, что увидишь и достанешь магией. Большинство новичков возвращаются с пустыми руками. Зато повеселишься. А уж если мы найдем настоящую добычу – магическую и опасную… У-ух… Будет настоящий бой! – глаза громилы задорно сверкнули.

   – Мы будем охотиться в море? – с дрожью в голосе уточнила я.

   – Конечно! – радостно воскликнул Зор. – А где же еще? Не тут же? В городе животных мало. Их притащили из человеческих стран, чтобы природа выглядела как живая. Хищников ровно столько, чтобы остальные не набедокурили. Не съели всю растительность, не расплодились как сумасшедшие. Травоядных тоже немного. У нас природа больше декоративная, для красоты.

   – Погоди! – поразилась я. – Так это нечто вроде искусственного оазиса?

   Зор посмотрел на меня так, словно впервые увидел, и чуть не споткнулся.

   – У вас в стране что, байстрюков вообще ничему не учат? – поразился он.

   Я притворно вздохнула, из последних сил стараясь поддержать «легенду». От усиленной мозговой деятельности меня даже бросило в жар.

   Почему-то вспомнились слова из древнего анекдота: «Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу, чем когда шел по Берлину в буденовке и красноармейской форме».

   – Ага. Меня держали взаперти. Только с парой служанок и общалась, – произнесла как можно более жалобно и даже носом хлюпнула. Зор окинул сочувственным взглядом, и дружески похлопал по плечу. Осторожно, не забывая, что я хоть и принята в амбалокомпанию, но никакой не громила.

   – Ничего! У нас отыграешься! У нас тут свободы хоть ложкой черпай, – пообещал Зор.

   Я облегченно выдохнула, понимая, что на сей раз пронесло. Амбалокомпания истолковала это по-своему. Каждый одарил теплой улыбкой и пожал руку в знак поддержки и понимания. Фуф… Слава богу.

   Надо держать язык за зубами и удивляться не слишком заметно. Уже второй раз чуть не прокололась на незнании мира! Черт! Ну, вот что стоило Наллису рассказать про Миллалию хотя бы немного? Вместо того, чтобы лапать, как попало, лезть с поцелуями прямо посреди Академии?

   Чего стоило ему вначале объяснить – что тут и как, а уже потом пускать в свободное плавание в неведомом ВУЗе?

   Неужели ему и в голову не приходило, что я могу проколоться даже на такой мелочи, как магический оазис перевертышей? Даже на такой ерунде, как устройство скользящих дорог?

   Снова в душе закипел гнев на черноволосого «акула». Казалось, он постоянно потворствовал собственным желаниям, забывал об интересах других, не думал о последствиях своих действий и решений. Эгоист чертов!

   В тот момент я и думать забыла, что в Академию меня привел вовсе не Наллис, а его брат. Легенду придумал тоже Арзавир и он же вдалбливал мне ее перед визитом к ректору.

   Впрочем, скорее всего, королям и в голову не пришло просветить меня по поводу некоторых деталей жизни перевертышей. Наверняка для них это столь же естественно, как дышать или говорить.

   И все равно Наллис бесил меня, раздражал и… волновал. Как мужчина. Я убеждала себя, что все дело в гормонах. Я девочка-подросток, пусть даже с мозгами и опытом взрослой женщины. Наллис – шикарный мужчина, способный соблазнить не одну красотку. Даже соседская принцесса и та не устояла. О чем еще говорить?

   Только сейчас я смекнула, что сегодня, на парах, все как-то очень буднично и спокойно после нашего с Наллисом коронного поцелуя прямо в дверях аудитории. В человеческом Вузе после «такого» мне бы уже проходу не давали. Спрашивали, шушукались по углам, показывали пальцем, смотрели с интересом, завистью, осуждением. Сегодня же, казалось, никто и не вспоминал про наше маленькое «представление»…

   Впрочем, сладкая парочка – Чармир с Рустисой, или как их тут все называли – Чар и Руса – миловались на занятиях и переменах, не переставая. И никто не обращал на них внимания. Даже преподы.

   На паре Яцеслава у группы, как и вчера, ничего не получалось. Совсем. После заметного прогресса у Витриса, я думала, мы вовсю начнем использовать магию превращений. Но нет! То ли «яйцо» преподавал намного хуже «садюги», то ли обращение, на самом деле, было куда сложнее, хотя все утверждали совершенно обратное.

   К концу пары студенты безумно устали от долгих бессмысленных потуг. Попыток окружить себя туманом, сделать его похожим на водное существо. Отличники все еще с выпученными глазами следовали советам препода, остальные же принялись развлекаться – кто во что горазд.

   Чар снова рассказывал Русе что-то очень веселое или романтичное. Девушка хихикала, краснела и прижималась к парню плечом.

   Альфа-стервы поправляли прически и метали в меня убийственные взгляды. Кармис оборачивался к нам с Зором тоже, смотрел с любопытством и весь уходил в беседу с соседом. Невысокий лопоухий крепыш слушал «короля потока» с интересом, кивал, изредка вставляя короткие реплики.

   Несколько громил с ближайших рядов откровенно хулиганили. Ковыряли парты, гоготали, дергали соседей за волосы. Детский сад, ей богу, а не вуз «королевского профиля».

   Как ни удивительно, Яцеслав ни разу не сделал им замечаний. Будто понимал состояние перевертыша, у которого не выходит самое важное и главное в его жизни колдовство. Из лекций препода следовало – только меняя ипостаси как перчатки, перевертыш обретает полную силу, магию. Получает загадочную связь с морем и со всеми его волшебными обитателями. Оказывается, таких было немало, просто люди их не видели, не засекали приборами. Не способный в любую секунду сменить ипостась перевертыш, постепенно утрачивает волшебство, становится смертным.

   Чтобы отвлечься от десятков неудач, мы с Зором и Зуфой обсуждали грядущую охоту.

   Ребята убеждали, что в магическом пузыре совершенно безопасно, тепло, дышать там можно, сколько хочешь, хищные рыбы почти не нападают. Если же атакуют, мне сразу помогут. В «развлекухе», как выражались громилы, участвуют лучшие воины королевства, во главе с Арзавиром и Наллисом.

   На всякий случай меня несколько раз предупредили, что охотиться на дельфинов и китов – дурной тон. Только на рыбу и только на хищников. Любимая цель королей – акулы и барракуды. Другие вельможи убивают громадных мурен и глубоководных чудищ. Зор уверял, что люди не всех и видели. Не способны человеческие ботискафы и даже подлодки спускаться на такую глубину.

   Но главной нашей целью был какой-то особенный, волшебный монстр. Громадный, невероятно опасный, но очень полезный. Его даже не ели, от него подпитывались магией, энергией.

   Чем больше я узнавала про охоту, тем страшнее мне становилось.

   Представлялись глубокие ледяные расщелины с ужасными монстрами внутри, кромешная тьма и хищные пасти вокруг. Ребята же буквально фонтанировали восторгом перед «развлекухой».

   Сегодняшняя пара Яцеслава закончилась, как и вчерашняя. Препод клятвенно пообещал, что вот буквально завтра, может послезавтра, в крайнем случае, через пару дней у нас все получится и торопливо покинул аудиторию.

   Группа восторженно загудела о королевской охоте, и стало ясно – большинство здесь любят ее, ждут, радуются как дети.

   Я еще даже не вылезла из-за парты, когда Зор потряс за плечо и ткнул пальцем в дверной проем. Как и вчера, там небрежно оперся о косяк до невозможности довольный собой Наллис. Вонзил в меня изумрудный взгляд, не смаргивал и не сглатывал, только изредка облизывал губы.

   И было в этом жесте что-то настолько интимное, волнующее, что у меня подогнулись колени, сердце забилось чаще, в животе стало тепло и щекотно.

ГЛАВА 5

Я как встала, так и села. Колени совсем ослабели, сила воли покинула, удушливое волнение накрыло с головой.

   Наллис запустил руки в карманы свободных черных брюк, повел могучими плечами и неторопливо двинулся навстречу. Студенты старались ретироваться как можно быстрее. Зор, Зуфа и принц выскочили с другой стороны ряда и метнулись к дверям.

   Отличники едва не застряли в узком проеме. Хулиганы оголтелой толпой бросились наружу, начали толкаться, соревнуясь в ругательствах. Альфа-стервы поспешно засеменили прочь, позволив себе только один, «лазерный» взгляд и еще один – завистливый. Кармис удалился одним из последних, беспрестанно оглядываясь. Как я и предполагала, он не испытывал ко мне интереса, как к женщине, скорее наблюдал, как за чем-то новым, неведомым и ужасно любопытным. Причем, с каждым днем, с каждым превращением, любопытство парня разгоралось все сильнее.

   Не прошло и пары минут, как в аудитории остались только мы с Наллисом. Он подошел медленно, плавно, словно боялся спугнуть, и снова я оказалась в плену вчерашних ощущений.

   Сердце пропустило удар, заколотилось быстро и рвано, тепло спускалось из живота все ниже и ниже. Я хотела что-то сказать, спросить, может даже возмутиться, но слова застряли в горле, а мысли испарились. Я глаз не могла оторвать от Наллиса. Злость на зеленоглазого «акула» исчезла, претензии вылетели из головы. Наллис присел рядом, прижался горячим боком, подпер голову ладонью и спросил:

   – Поедешь со мной на охоту?

   Я машинально кивнула, почти не соображая – зачем и почему. Мысли путались, а близость Наллиса очень некстати будоражила мои подростковые гормоны.

   Жар бросился в лицо, опалил уши, щеки и даже шею. Зеленоглазый «акул» просиял странной улыбкой во все тридцать два зуба. Казалось, согласие поехать с ним на охоту означало гораздо больше, чем я могла вообразить. Наллис взял меня за руку, облизнул губы и сглотнул. С минуту он так и сидел, не сводя с меня изумрудного взгляда, поглаживая пальцами мою ладонь и улыбаясь все загадочней и загадочной.

   Во мне спорили подростковые гормоны, дремучие инстинкты с разумом и опытом умудренной жизнью женщины. Он что-то скрывал, этот черноволосый король.

   Уж слишком победно сверкали глаза Наллиса, слишком по-хозяйски потянул он меня за руку, когда встал и слишком долго не сходила с губ «акула» улыбка. Сладкая, как патока, довольная, как гримаса кота перед миской деревенской сметаны и немного пошловатая, будто я согласилась на нечто неприличное.

   Зеленоглазый «акул» словно почувствовал мои сомнения, подозрения, и припустил так, что на раздумья уже не оставалось времени.

   Несколько минут ошалелого бегства из Академии – и мы понеслись по скользящей трассе.

   Я вдруг поняла, что уже совсем не нуждаюсь в помощи, и даже в том, чтобы выбросить руки в стороны, удерживая равновесие. Я неслась с невиданной скоростью и полностью контролировала полет.

   Краем глаза я видела лицо Наллиса. Улыбка по-прежнему растягивала его губы, белоснежные зубы сверкали, длинные черные волосы красиво развевались на ветру.

   Я даже залюбовалась. Щеки зеленоглазого «акула» залил лихорадочный румянец, он словно бы невзначай приблизился, на полном ходу, не сбавляя темпа, и крепко обнял за талию. И тут случилось нечто такое, чего не ожидал, похоже, ни один из нас.

   Движение резко изменилось. Мы полетели, почти не касаясь ногами трассы, а ветер куда-то пропал. Только что он хлестал в лицо, сбивал дыхание, заставлял заполошно промаргиваться, и вдруг мы словно очутились внутри невидимого купола. Он надежно защищал от порывистого шквала.

   Наллис прижал меня крепче, и на лице его удивление смешалось с пониманием. Черноволосый король внезапно подхватил на руки, прижал так, что дышать стало трудно, и я безвольно положила руки ему на плечи. Мир вокруг исчез, превратился в блеклый карандашный набросок. И только Наллис казался настоящим. Взбудораженным, взволнованным, каменным. Грудь его заходила мехами, а у меня сладко засосало под ложечкой, жар спустился вниз живота, отозвался приятным томлением.

   Не знаю, что между нами происходило, только голова совсем пошла кругом, я не соображала ничего, не могла связать двух слов. Наллис рывком притормозил в королевском парке, и ракетой понесся к гостевому замку.

   Не помню – были ли в дверях слуги, попалась ли нам по дороге Яра… Я поняла лишь, что уже лежу на своей кровати, под крепким мужским телом. Наллис не дал даже выдохнуть, жадно впился губами в губы, и мы оба задрожали от возбуждения. Твердый бугор на брюках мужчины вдавился в мой живот.

   Губы покалывало, пальцы тоже, внизу живота собрался жар, и все там сладко сжималось. Я двинула бедрами навстречу Наллису – на чистых инстинктах, не думая зачем, и он прижался сильнее. Задрожал снова, издал странный звук – то ли рык, то ли стон, оторвался от моих губ и принялся торопливо сдергивать тунику.

   Непокорная ткань шумно затрещала, и я неожиданно пришла в себя. Прямо как в прошлый раз…

   Господи! Что мы делаем? Зачем? Почему? Мы же едва знакомы! Даже не встречались! О каком сексе может идти речь?

   Я уперлась ладонями в грудь Наллиса и робко промямлила:

   – Нне надо… – язык едва ворочался, губы все еще горели после нашего поцелуя.

   Черноволосый король замер надо мной – возбужденный, раскрасневшийся, какой-то дурной. Его мутный взгляд уперся в грудь, пальцы остановились на кнопке брюк, и на долю секунды почудилось – ничего уже не изменить. Я стиснула челюсти, чувствуя, что все еще слишком «гормонально» реагирую на Наллиса. В голове прояснилось, но внизу живота было горячо и томно и все там ждало этого мужчину. Его и только его – моего убийцу, воскресителя и соблазнителя тоже.

   Я прикусила губу, окончательно трезвея. Вот тебе и подростковые гормональные бури! Да-а-а! Взросление у перевертышей ну просто что-то с чем-то! Даже странно, что тут нет десятков беременных школьниц и сотен скороспелых браков, «по залету». Или все дело в чем-то еще?

   Наллис медленно встал с кровати, отошел к окну и замер там, широко расставив ноги. Его спина выглядела каменной, мышцы вздулись, на шее отчетливо проступила сетка вен.

   Я надеялась, что он уйдет, предоставит меня самой себе. Даст время успокоиться, осмыслить случившееся, охладиться. Но вместо этого черноволосый король внезапно крутанулся на пятках, подскочил и присел рядом.

   – Извини. Меня занесло, – его низкий бархатистый голос с хрипотцой звучал еще сексуальней. – Я уже говорил – меня к тебе тянет. Сильно… Как к… – он осекся и отвел глаза. Сердце тревожно заколотилось в груди, дышать получалось через раз. Я с ужасом ждала «продолжения банкета», а Наллис медлил, и желваки его ходили ходуном. Тишина начинала давить, действовать на нервы. Казалось, даже воздух наэлектризовался до предела и вот-вот комната взорвется сотнями молний. И снова Наллис повернулся ко мне порывисто, резко и выпалил:

   – По всему выходит – ты наша с Арзавиром пара… Единственная…

   – Пара? – удивилась я. Присела от неожиданности и обхватила колени руками – уж слишком плотоядно смотрел на меня черноволосый король. – Надеюсь, ты сейчас не про запечатление? – вспомнился этот странный термин из фэнтезийных романов, и стало очень не по себе.

   Наллис криво улыбнулся, подвинулся, закинул ногу на ногу и опять сел как прежде, будто никак не мог найти удобную позу.

   – Запечатления в природе не существует, – произнес почти наставительно и уже гораздо тише закончил: – Просто бывает, что мужчина встречает ту самую, единственную женщину… у них нечто вроде родства ауры, энергетики, душ… всего сразу, в общем. Это большая редкость. Это даже не любовь, а нечто гораздо большее. Когда двое – полное продолжение друг друга.

   – А причем тут Арзавир? – не унималась я.

   – Мы близнецы, – горько усмехнулся Наллис. – Да-да, – кивнул в ответ на мой пораженный взгляд. – Разнояйцовые близнецы. У перевертышей они могут быть совсем не похожи, как будто и не родственники вовсе. И единственная у нас с братом одна. Так положено по природе перевертышей. Наши энергетики с Арзавиром связаны, и ауры тоже. Если бы не нашлась такая как ты… С особенной аурой, энергией, родственной нам обоим… Мы оба могли бы быть счастливы. Полюбить кого-то, жениться, завести детей. А теперь… теперь одному придется остаться ни с чем.

   Наллис чуть дернулся, привстал, собирался поцеловать, но я отклонилась, посильнее сжав колени руками. Черноволосый «акул» замер, не отстраняясь и не настаивая. Его лихорадочный взгляд опустился на мою грудь, бедра, кулаки сжались так, что костяшки побелели.

   С минуту казалось Наллис набросится на меня, не слушая возражений, вообще ни на что не обращая внимания. Такой огонь горел в его глазах, такой пожар вспыхнул на щеках. Черноволосый король снова облизнулся, сглотнул и выпрямился. Еще секунду, может чуть больше, он медлил, не сводя с меня изумрудного взгляда – пронзительного, сверкающего. Но затем резко выдохнул и вскочил с кровати, как подорванный. Сгреб с пола тунику, метнулся к двери и вылетел наружу со словами:

   – Яра поможет тебе собраться. Ты обещала сопровождать меня на охоту. Дала слово.

   Яра застала меня на кровати, в каком-то странном оцепенении. Я сидела, обняв колени руками, и усиленно переваривала информацию. Так… Я единственная для зеленоглазого «акула» и его блондинистого брата тоже. А еще я, скорее всего, потомок древних даманцев. Перевертышей, что исчезли в неведомом направлении, но каким-то чудом продолжали поддерживать свое королевство энергией, словно надеялись однажды вернуться домой.

   Я согласилась сопровождать Наллиса на охоту, и черноволосый король вел себя так, будто я согласилась на нечто гораздо большее...

   Мысли кружили в голове с невиданной скоростью, и от неожиданности я немного «подвисла». В присутствии Наллиса чудилось – в голове пусто, эмоции зашкаливали, накрывали с головой. Но стоило ему скрыться за дверью, мозг словно принялся наверстывать упущенное, с каким-то осатанелым упорством анализируя и раскладывая факты по полочкам.

   Некоторое время Яра наблюдала за мной, мялась неподалеку от двери, открывала рот и закрывала.

   Наконец, ее прорвало.

   – А вы не думали, что если вы потомок древних даманцев, то вместе с его величеством сможете… дать новый импульс нашей стране. Без соседской принцессы? А? – выпалила служанка почти на одном дыхании.

   Вот теперь я совсем оторопела. С минуту просто глупо хлопала глазами, не в силах выдавить ни слова, затем пожала плечами и промямлила:

   – Не думала. Но все может быть. Если, конечно…

   – Вам понравится Наллис? Как мужчина? Потому, что кажется, вы его пара.

   Я сжала колени посильнее, до боли стиснула челюсти. Мда… Похоже, здесь все давно поняли, что я – пара Наллиса с Арзавиром. Все, кроме меня самой. Снова я ощущала себя совершенно голой перед толпами малознакомых перевертышей. Казалось, каждый встречный-поперечный знал обо мне гораздо больше, чем я сама. И это по-настоящему пугало, обескураживало, приводило в удушливое замешательство.

   – Откуда ты… В смысле как тебе удалось… Мы же могли… Может мы…

   Я просто не находила слов, чтобы выразить удивление. Тонны сведений за считанные минуты совершенно спутали мысли, вопросы множились, ответов все было. Я металась от одной идеи к другой, от одного предположения к другому и никак не приходила к общему знаменателю.