Дельфиния. Анна Левкина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. БАЛ
• ГЛАВА 2. СРЕДИ ЛЮДЕЙ
• ГЛАВА 3. ЖЕНИХ
• ГЛАВА 4. ПОХИЩЕНИЕ
• ГЛАВА 5. НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ
• ГЛАВА 6. НАСЛЕДНИКИ
• ГЛАВА 7. СОПЕРНИЦА
• ГЛАВА 8. ЗАКЛЯТИЕ
• ГЛАВА 9. ТЫ, ОН И Я
• ГЛАВА 10. НАПАДЕНИЕ
• ГЛАВА 11. ПРИВЯЗКА

АННОТАЦИЯ

Все знают, что жизнь зародилась в воде в то время, когда суша представляла собой небольшие островки в безбрежном, всеобъемлющем океане. Кто-то его покинул, кто-то остался. Мы помним об этом периоде и нас не удивляет что по уму, интеллекту и сообразительности мы ближе всего к тем из нас кто когда-то рискнул оставить воду и поселиться на суше, со временем лишившись способности обращаться.

   Мы потомки древних людей и мы живем на дне моря. У нас есть свои леса, горы и даже города. Мы не влюбляемся в людей, не имеем рыбьих хвостов и не поем волшебными голосами. Иногда нас считают русалками, но это не так. Мы люди-амфибии, живущие параллельно с миром сухопутных людей. И очень долгое время у нас все складывалось вполне неплохо, но как известно, ничего не бывает вечно.

ГЛАВА 1. БАЛ.

Я изучала себя в зеркало. Довольно красивая девушка с роскошными длинными волосами, хоть и почти всегда мокрыми. Неплохо сложена, пусть ноги хотелось бы иметь чуть длиннее. Глаза водянисто-зеленые, как мутное, поросшее водорослями морское дно. Они, как у всех афалинов, имеют темную обводку по периметру. Каштановые волосы совершенно непослушны и даже собранные на затылке, всё равно выбиваются непослушными прядями.

   На мне длинное платье, сплетенное из водорослей. Человеческие ткани были не удобны, так как полы платьев при плавании сильно спутывались и мешали движению, и мы давно изобрели им замену.

   Сегодня дворец бурлил, как потревоженная сильным ветром водная гладь. Все готовились к большому и единственному празднику в нашем племени – дню Возврата. Странное название, но весьма оправданное. Было время, когда суша представляла собой небольшие островки в безбрежном, всеобъемлющем океане. Поэтому жизнь зародилась в воде, из нее же вышли и все земные обитатели. Вот только часть из них вернулась обратно в родную стихию, почему-то не захотев остаться на суше. Таким образом эволюционное развитие людей пошло по разным ветвям и так появились люди-амфибии – разумные, но немногочисленные обитатели моря. Мы помним об этом периоде и потому нас не удивляет что по уму, интеллекту и сообразительности мы ближе всего к человеку, чем все те, кто окружают его на суше. Нам не пришлось меняться. Мы просто развивались и жили в своей среде.

   Мы потомки древних людей и мы живем на дне моря. У нас есть свои леса, горы и даже города. Мы не влюбляемся в людей, не имеем рыбьих хвостов и не поем волшебными голосами. Иногда нас считают русалками, но это не так. Мы – амфибии, живущие параллельно с миром сухопутных людей. И очень долгое время у нас все складывалось вполне неплохо, но как известно, ничего не бывает вечно.

   Я предок тех, кто не захотел покидать воду. Я живу в воде, если конкретнее – в Черном море. Таких как я не много и с каждым днем становится все меньше. Мы оборотни-дельфины.

   Сегодняшний праздник – дань почтения тому дню, когда мы вернулись с суши в море. Конечно, это было очень-очень давно, так давно, что уже никто ничего о том моменте не помнит, а остаточные, разрозненные повествования, передаваемые из уст в уста, с трудом укладываются в общую картину. И все же, даже между самыми примитивными дельфинами и человеком куда больше общего, чем должно быть.

   Вряд ли кто-то там, на суше, по-настоящему задумывался о том, почему у настоящих дельфинов до сих пор сохраняется много признаков сухопутных млекопитающих, таких как структура скелета и расположение внутренних органов, наличие пусть минимального, но волосяного покрова. Кроме этих общих черт с млекопитающими, есть еще физиологическое сходство с людьми: такое же четырехкамерное сердце, схожий состав крови и размер мозга. Нужно ли упоминать о том, что дельфины не являются рыбами – они теплокровные и живородящие млекопитающие, дышащие воздухом.

   Что касается нас, то мы вообще промежуточный вариант между теми и другими. Мы зовем себя – афалинами, по названию тех дельфинов, облик которых можем принимать. Как и дельфины, мы имеем слабые органы обоняния и даже выбравшись на сушу, чувствуем запахи очень плохо. А вот со слухом и зрением нам повезло – оно в сто раз лучше людского. Есть и общие черты – одинаковая с человеком температура тела и даже слабость перед одними и теми же болезнями. Мы болеем тем же, чем и люди. Правда сейчас эти самые люди видят нас только в облике очень умной и доброй по отношению к ним большой рыбы, ведь мы очень осторожны и тщательно скрываем свое существование.

   Почему скрываем? Причин много. Когда-то лишившись способности к оборотничеству люди попытались поработить водных существ и заставить служить им, добывая рыбу. Когда ничего не вышло, стали распускать слухи, будто все мы жестокие и опасные, умеем передавать мысли на расстоянии, а также читать чужие, а это ли не признак ведьмовства. Причислив нас к этому сословию, они стали охотиться на афалинов и убивать их. Наш родной подводный мир они не берегли – загрязняли реки и моря, способствовали вымиранию удивительных созданий природы. Как существа разумные мы пытались бороться и возможно, приписываемое амфибиям коварство имело место быть, но люди сами виноваты.

   Сейчас мы живем в пустых скальных пещерах, где есть кислород и можно ходить, а не плавать. Этими пещерами практически изрыта одна из малоприметных скал. Внутри нее настоящий город – город синей воды, именуемый нами Син. На своей территории мы занимаемся разной хозяйственной деятельностью: ловим рыбу, выращиваем моллюсков и некоторые виды водорослей, плетем из морских трав одежду. Работы хватает всем.

   В Сине присутствует негласное разделение города на мужскую и женскую половины. Самки живут вместе с детьми и молодыми дочерями, одинокие отцы и будущие «женихи» - отдельно, на другой его половине. Те, кто уже создали семью, могут селиться вместе на втором уровне или же продолжать жить в прежних пещерах, встречаясь в общих или уединенных залах. Помимо полового разделения, существует еще профессиональное: на тех, кто занят обороной, добычей пищи, воспитание младших поколений, охраной. Каждый должен быть полезным членом общества и приносить посильную помощь.

   Говорим мы на двух языках – человеческом и морском, состоящем из сложных звуков и специфического щелканья, похожего на свист. Некоторые виды людей прежде тоже знали этот язык, сейчас племен, использующих его для общения, на земле нет. Умение переговариваться свистами сохранилось только среди дельфинов и людей-амфибий. А как иначе мы смогли бы общаться, находясь за пределами пещер – в воде. Это был наш главный язык, а знание человеческого прививалось во время обучения, чтобы иметь возможность понимать землян, если попадешь к ним в плен или по какой-то причине вынужден будешь покинуть воду.

   Забавно, но о происхождении якобы мифических людях-амфибиях, живущих в Черном море, у землян есть своя легенда. Когда-то матушка рассказывала мне ее, то и дело добавляя: «совершеннейшая чушь». И это так и есть, учитывая, что они считают, будто вернувшиеся в воду люди берут свое начало от какого-то фараонова войска, затонувшего в нашем море во время преследования кого-то неугодного племени, что знало ведьмовскую науку. Дабы себя защитить, раздвинуло оно море, что на пути их встало, да по дну его, как по суше, уйти попыталось. Войска последовали за ними, да только вода пред ними расступаться не пожелала, поглотив под собой. И вроде как тогда, обратились эти войска в чудных белотелых дев с русыми кудрями, от головы до пояса с видом человеческим, а от пояса до ног – соминым. Тела их были покрыты чешуей, и у каждого был лишь один глаз. Жить эти чудо-существа могли только в воде, обожали ненастье, имели глухие и хриплые голоса, а еще дар пророчества и предвиденья. И звались они фараонками. Но все это не имело смысла, так как не могло быть правдой уже по той причине, что войско всегда состоит из мужчин, которые уж точно никак не могли сменить пол, обернувшись в хвостатых обитателей вод. «Земляне странные, - говорила мама. – Они все время сами себе противоречат. И они плохие выдумщики».

   Вот такая вот история нашего появления. Что в ней правда, а что выдумка, уже и не разобрать. Очевидно одно – мы, люди-амфибии, способные к оборотничеству. Мы существуем и живем в море по своим правилам и законам, отличным от тех, что приняты на суше. С теми нашими отдаленными родственниками, что заселили землю, мы изредка общаемся, но в такие моменты они и не подозревают, с кем на самом деле имеют дело. А как иначе, ведь столько лет прошло, а ничего в наших отношениях не изменилось, даже хуже стало. Для них мы не сказка, не вымысел и не забытая легенда из древних мифов, а объекты охоты. Убил амфибию, и ты герой! Ведь они уверены, что даже мимолетная встреча с нами плохая примета – увидевший непременно вскоре утонет! Потому и держимся мы друг от друга подальше, благо морские просторы сухопутных до сих пор пугают, потому рыбаки и не отходят на своих лодках слишком далеко от берега.

   В комнату со всех ног влетела Ежеринис, няня моей младшей сестры. Судя по ее перепуганному виду, она опять потеряла эту несносную девчонку и теперь в панике мечется от пещеры к пещере, пытаясь отыскать.

   - Моряна! - выдохнула она, пробегая глазами по пещере. – Она к тебе не забегала?

   - Поищи в верхней пещере, в последнее время она часто там прячется.

   Няня, которая была не многим старше меня (всего на каких-то лет десять с небольшим) коротко кивнула и тут же скрылась из вида. В свои тридцать, она выглядела совсем как девчонка: худенькая, высокого роста, с милым, заостренным личиком и большими добрыми глазами. После смерти мамы, а случилось это при рождении Моряны, от которого она так и не смогла оправиться, Ежеринис взяла нас под свое крыло и всячески опекала. Для меня она была как старшая сестра, а для Мори – почти как мать. Конечно, сейчас мне уже совсем не требовалась ее помощь или советы, но это не означало, что я забыла, что она для всех нас сделала.

   Я окинула взглядом свое скромное жилище. Жить в пещере, совсем не то же самое, что жить на поверхности. Солнечный свет сюда совсем не поступает и осветительных костров у нас нет. И все же, мы нашли им неплохую замену, использовав для освещения своих хором порошок из ночесветки – водоросли-хищницы нашего моря, которым были обмазаны все потолки и стены жилищ. В высушенном виде эта водоросль светилась холодным светом, достаточным для того, чтобы с нашим улучшенным нечеловеческим зрением весьма неплохо жилось в недрах этих скал. Вот только тепла этот свет не давал и в зимнее время, куда приятнее было плавать в море, чем находиться в пещерах.

   Из глубины донесся монотонный протяжный звук – всех приглашали в главный зал, чтобы провозгласить начало праздника, поздравить и напомнить о забытой давно истории нашего происхождения. Не самое интересное начало праздника, но зато официальное и важное – все остальное, сплошные гуляния, танцы и пение.

   Еще раз быстро оценив себя в небольшое, размером с взрослого ската отражающее стекло, я осталась довольна тем, как выгляжу и поспешила в главную залу.

***

Едва солнце коснулось воды, как к глубинным карстовым пещерам потянулись гости. Возле узкого входа, напоминающего издали щель, грозно замер Ардон. Эту преграду не мог бы пройти ни один из тех, кто не был приглашен. Этот страж был не только самым хищным, но и самым уважаемым. В Сине его многие побаивались. Еще бы: высокого роста, белолицый, всегда сдержан и собран, как какой-то военный. Носит плащ, увешанный ракушками, которые гремят при каждом его движении и длинные белые волосы, перетянутые водорослями. Когда я была маленькой, мы звали его Ракушечником, даже не подозревая, что каждая раковина подразумевает под собой одного из членов нашей общины. Так что, если подумать, Ардон единственный точно знал, сколько всего дельфино-людей в Черном море.

   Обменявшись с ним короткими приветственными кивками, я вошла в огромную пещеру. Она встретила гулом голосов: взрослые обменивались сплетнями, дети держались недалеко от воды, мечтая поскорее получить разрешение покинуть зал и уплыть с друзьями туда, где можно веселиться и шалить. Все ожидали приветственной речи главы стада.

   Я поискала глазами знакомых. С противоположной стороны подземного озера мне приветливо кивнула Седна. Она всегда комплексовала из-за невзрачной внешности, но сегодня, благодаря окрашенным в ярко красный волосам, была в центре внимания и очень этому радовалась. Не желая мешать этому маленькому триумфу, стала искать других своих подруг. Марийка обнаружилась возле хора, которым руководила. Им скоро выступать, значит отвлекать ее не стоит. Больше никого отыскать не успела, так как глава нашего клана, мой отец – Данаприс, поднялся на возвышение и гул голосов стал понемногу стихать. И вот уже все внимательно смотрели на него.

   У обычных дельфинов глава стада – это наиболее крупная и сильная самка, у нас – это непременно мужчина, тот кто способен защитить свой народ, свою семью.

   Величественный, черновласый, с светлой кожей с черными, как редкий морской жемчуг глазами, отец излучал силу. Его спускающиеся до самых плеч волосы украшал венец из морского папоротника – символ власти. Праздничная рубаха – зеленая, с отделкой из хвостовых плавников и чешуи рыбы.

   Наш народ уважал его за рассудительность и повышенное чувство ответственности. Он издавал законы, благодаря которым люди все еще не истребили нас полностью и общине ничего не угрожало. Но сегодня он был как-то особенно задумчив: плечи поникли, лоб изрезали глубокие морщины, такие же пролегли и в уголках губ. Я хорошо знала своего отца и по малейшим его жестам могла понять в каком настроении он пребывает. И сейчас, видя, как он постукивает большим пальцем по мизинцу, не на шутку испугалась: моя спина напряглась, а по телу побежала дрожь.

   Что-то случилось. Что-то точно случилось.

   Несколько раз негромко кашлянув, хотя в этом не было никакой необходимости, ведь все и так ждали его речь, отец наконец заговорил:

   - Народ афалинов! Сегодня, в день Возврата, когда все мы вспоминаем прошлое и приветствуем будущее, я хочу не только поблагодарить вас за преданность и доверие, но и призвать к действию. Будущее не изменится, если не приложить к этому руку. Вас, также, как и меня, беспокоит вопрос – что мы оставим после себя?

   Он сделал небольшую паузу, обведя взглядом присутствующих.

   - Неприятно это признавать, но мы медленно вымираем. Число полноценных особей вида афалинов-оборотней уменьшается с каждым днем. И за последние четыре года не родилось ни одного нормального ребенка. Это расстраивает нас всех.

   Отсутствие притока в клан нормальных детей в самом деле было большой проблемой. Афалины появлялись на свет под водой, так же, как и обычные дельфины. Чувствуя приближение родов, женщина обращалась и начинала стремительно двигаться. Она часто зевала, гнула спину и двигала хвостом. Вокруг тут же собирались повитухи, которые и помогали детенышу появиться на свет. Он выходил свернутым в трубочку хвостом вперед и нуждался в том, чтобы его вытолкнули на поверхность, дабы наполнить легкие воздухом. На протяжении нескольких месяцев он оставался в этой форме, а достигнув года, обретал возможность обращаться в человека. Или не обретал, что происходило все чаще в нашем стаде.

   Девушки опасались заводить детей, понимая, что ребенок может оказаться недоразвитым – таким, как все, кто родился в последнее время. Эти дети, они не были больны, не мутировали, как иногда бывает у человеческих особей, они всего лишь не имели способности к преобразованию, а значит свою жизнь они проживут в теле обычного дельфина, так никогда и не сменив его на человеческое. Они все понимали, но говорить могли лишь на морском. Для нас это была проблема мирового масштаба, ведь когда твой вид и без того не очень многочислен, каждый его член на вес золота. А пока получалось, что мы вырождаемся, становясь всего-навсего рыбами. Есть из-за чего запаниковать.

   Лишенных возможности обращаться детей афалинов все называли пыхтунами. Маленькие и очень активные, они держались стайкой, совершенно не выносили наказаний, зато охотно выпрашивали ласку и поощрение у тех, кто за ними присматривал. На сегодняшний день нянек было трое: Каберия, Додона и Унда. Даже сейчас они были с малышами и отсутствовали на празднике.

   - Я долго думал над решением этой проблемы, - продолжил свою речь отец. – И пришел к выводу, что подобное происходит по той же причине, что и у людей. Поэтому они внимательно следят за чистотой своей крови, не позволяя соединяться в пары тем, чьи ветви пересекаются в родовом древе. Мы слишком долго жили обособленно, наши дети женились и создавали семьи, затем то же делали их дети и внуки. Веками кровь смешивалась и соединялась и вот к чему это привело.

   Словно взмывший внезапно в воздух рой, загудел весь зал. Эхо пещер усиливало голоса, делая невозможным выделить из общей массы чей-то конкретный. Каждый пытался высказаться, не заботясь о том, слышит ли его хоть кто-то.

   Я знала, раз отец завел этот разговор сейчас, когда все подданные собрались в главной зале, значит уже нашел решение, иначе бы ни за что не стал портить праздничное настроение. Вот и объяснение его недавней поездки к нашим соседям – дельфинам из соседнего, Средиземного моря. Что-то они ему подсказали. Может, их архив оказался больше и в нем нашлось упоминание решения данной проблемы.

   - Тише! – крикнул кто-то особенно громко, а затем воздух завибрировал от раскатистого звука морской трубы, призывающей всех к молчанию.

   В этот раз разговоры стихали медленно, то тут, то там то и дело шептались. Но отец никогда не заговорит, пока не будет полной и абсолютной тишины. Вот и сейчас он продолжал ждать, задумчиво глядя поверх голов и, кажется, даже никого не замечая, словно зал и вовсе пуст.

   Повторный звуковой сигнал угомонил особо импульсивных. Все вновь уставились на главу общины.

   - Как я уже сказал, решение этой проблемы есть. Принять его мне было не просто, но это наш единственный выход, поэтому…

   Отец замешкался, что для человека, который всегда говорит словно поет, без запинки и сомнений, было более чем странно. Пожалуй, не только у меня, но и у остальных, мурашки поползли по телу. Тишина в зале стала гнетущей.

   - Не стану юлить и скажу прямо, - отец поднял подбородок вверх, а затем произнес такое, от чего мои внутренности сплелись в тугой комок, к глазам подступили слезы и дрожь пронеслась по всему телу: – Я договорился о прибытии к нам двадцати особей мужского пола из соседнего моря для вливания в нашу кровь новой, свежей крови. Все девушки, достигшие половозрелого возраста, включая мою старшую дочь Дельфинию, должны будут выбрать для себя временного партнера из гостей и сделать то, что необходимо для дальнейшего благополучия нашего рода.

   Сказать, что мои ноги подкосились, значит ничего не сказать. Я почти полностью перестала себя ощущать, лишь острая, пульсирующая болью мысль рыбой-иглой металась в моем сознании: «я должна переспать с чужаком и родить от него ребенка?»

   Нет! Он не мог говорить этого серьезно. Он мой отец и он должен понимать, что это нарушает все наши устои и традиции. Дельфины, включая оборотней, однолюбы – они образуют пары раз и на всю жизнь. Если гибнет их партнер, вскоре от тоски умирает и второй. Среди нас нет матерей одиночек, нет неполных семей. Мы крепко связаны духовно со своей парой. А он предлагает такое…

   - Нет! – мой крик плавно влился в сотни таких же других, словно хор одновременно затянул одну и ту же ноту. Но стоило ей раствориться в наэлектризовавшемся воздухе и стихнуть, как ее продолжили более решительные, не допускающие возражения слова главы стада:

   - Это приказ!

   Никогда еще гости не расходились с праздника так быстро, как в этот раз. Приподнятое настроение, еще витавшее в коридорах с утра, словно растаяло. Всех одолевали думы и сомнения, но резких высказываний против приказа никто не выражал. Большинство стремилось уединиться, и я их прекрасно понимала. Мне и самой не хотелось никого видеть и слышать, но покинуть колонию мне не дали. Через одного из доверенных, отец передал, что желает меня видеть. Я и сама хотела с ним поговорить, раскритиковать всю эту идею и заставить от нее отказаться. Ни я, не мои подруги не станем ни чьими девицами для развлечений. Мы не бездушные машины по производству детей. С нами так нельзя.

   С трудом удерживая бушующие внутри эмоции, я вошла в рабочую пещеру отца и от самого порога почти прокричала:

   - Ты сошел с ума! Какой нездоровый дельфин тебя на это подбил? Я не…

   - Сядь! – Тон отца был сухим и жестким.

   Меня словно ушатом горячей воды окатили. Он приказывал?! Приказывал мне, любимой дочери, на которую за все мои восемнадцать лет ни разу даже не повысил голоса.

   Борясь с желанием развернуться и убежать прочь, я подошла к плетеному креслу и села. Отец все это время не сводил с меня пристального взгляда. Сейчас он казался мне старым. То ли виной был непосильный груз ответственности за целый вид, то ли борьба с самим собой за то, что собирался сделать. Но, судя по всему, ему тоже было не сладко, и я понадеялась, что он меня поймет и откажется от этой затеи.

   - Я знаю, ты расстроена случившимся, - отец провел ладонью по лбу, откидывая волосы с лица. – Поверь, я прекрасно тебя понимаю. Но ты старшая дочь вожака и на тебе, как и на мне лежит ответственность. Нам не всегда приходится делать то, что хочется и с этим нужно научиться мириться. Ты должна быть примером для других.

   - Отец! Неужели ты это все серьезно? – я слушала, но одновременно не слышала его. Просто не желала вникать в то, что он говорил. Это должна была быть шутка, ведь такого не может происходить на самом деле.

   Отец не ответил. Но по его тяжелому взгляду и так все было ясно. Он не собирался давать задний ход, а я не собиралась так легко подчиняться.

   Сжав руки в кулаки, я вздернула подбородок и произнесла:

   - Это нарушает все, что мы ценим, все наши традиции. Или ты уже забыл главный закон своего народа: люби лишь того, с кем намерен сделать эту любовь вечной. У меня уже есть партнер и я не стану с ним так поступать.

   Отец тяжело вздохнул, но взгляда не отвел.

   - Рей умный мальчик. - Начало мне уже не нравилось. - Он все понимает.

   - Он понимает? – повторила я почти шепотом и от осознания того, что значат эти слова сердце болезненно сжалось. Дальнейшее я почти выплюнула, задыхаясь от происходящего: - Так ты с ним уже говорил?

   - Я твой отец и не хотел взваливать сей неприятный разговор на твои хрупкие плечи.

   - Нет! Нет! - Я вскочила, не в силах более усидеть на месте и принялась мерить шагами пещеру. – Ты не можешь с нами так поступить! Рей никогда не согласится. Да и я тоже. Мы не будем…

   - Рей осознает, что так нужно.

   Что значит – Рей осознает? .... Выходит, он уже согласился. Даже не узнав мое мнение? Даже не обсудив? Да что я такое говорю – какие тут вообще могут быть разговоры. Если он меня хоть немножечко любит, он должен был бороться, быть на моей стороне. А он, выходит, уже дал свое согласие…

   К глазам подступили слезы.

   - Милая, - голос отца смягчился. – Слезы ни к чему. Все будет хорошо. На ваши с ним отношения это не повлияет. И Рей и я, мы оба хотим, чтобы у вас были здоровые, полноценные дети, но ситуация такова, что или так, или никак. А деток вы полюбите – это неизбежно.

   Я шмыгнула носом и попыталась побороть набирающий обороты поток. Что толку плакать – слезы на отца никогда не действовали. Видя их, он всегда говорил: «ну поплачь, а потом мы поговорим». Я не хотела переносить этот разговор на потом, тем более в том не было никакого смысла – он уже все решил. Вернее, они все решили. Мое мнение никого тут не интересует.

   - Не понимаю, как на это согласились те парни. Разве у них нет пар?

   - Их море больше. В нем живут несколько видов амфибий, так что кровосмешения им не грозят. Наверное, именно поэтому они более легко относятся к вопросам кратковременных сексуальных отношений.

   - Отлично, - презрительно фыркнула я. – Выходит, они к тому же еще и неразборчивы в связях. И такого парня ты готов подложить мне в постель?

   То, как я смотрела на отца, было недопустимо для всех остальных. Мне казалось, сейчас мой взгляд способен прожечь его бороду, но он будто его и не заметил.

   - Не берусь говорить за каждого из них, но знаю, в числе прибывших будут и вполне достойные юноши. Мы условились с вожаком Ильмером, что, если кто из них пожелает образовать пару с кем-либо из наших девушек, он сможет остаться здесь жить. Кстати, его сын тоже изъявил желание приехать. Мне он показался весьма милым юношей.

   Глаза мои стремительно поползли наверх при виде мелькнувшей на лице отца задумчивой улыбки.

   - О, боги морей! – я закрыла лицо руками и начала пятиться к двери. – Так ты не только толкаешь меня к распутству, так еще и выбрал мне пару? Мое мнение – пустой звук!

   - Милая, - что-то в моем лице заставило отца подняться и пойти ближе.

   - Не называй меня так, - зашипела я. – Тебе на меня плевать. Я… я тебя ненавижу!

   И резко развернувшись, я пулей вылетела из пещеры и по подводному коридору пронесся рыдающий вопль. Я была более не в силах сдерживаться.

   Как он мог? Как мог?

   Добежав до ближайшего омута, служащего как входом, так и выходом в наш испещрённый тоннелями скальный дом, сразу нырнула.

   Меня всю трясло: гнев, ярость и боль от предательства двух самых любимых мной людей разъедали изнутри. Хотелось рвать и метать, крушить все, что попадется на пути. Так мерзко я себя еще никогда не ощущала.

   Может стоит сплавать в храм богини Луны и плодотворной влаги Афары, и попросить ее защиты? Она живет в каждой капельке воды, включая ту, что течет по земле реками и ручейками. Она насылает штормы, и она же их усмиряет. В ее храмах водные жители соединяются в семьи, обмениваются клятвами. Она такая же полурыба, как большинство из нас. Ее не могут не интересовать проблемы водных обитателей. А сейчас у нас как раз проблема, причем очень большая.

   Немного подумав, поняла, что это не поможет. Богиня не склонна отвечать на вопросы. Ее удел – наблюдать и карать за неуважение к водным источникам, остальное ее мало волнует.

   - Дельфиния! – Несколько щелчков и присвистов сложились в мое имя. Даже под водой я узнала обладателя морского языка, чей окрик настиг меня у прикрывающих выход из пещеры в море кораллов.

   А вот и второй предатель – легок, на помине. Да, слегка растерян и встревожен, но это его не оправдывает.

   А ведь мне нравился Рей. Красавец. Кудри золотистые, голос дивные и волнующий. Замечательный рассказчик, чьи легенды и сказы покоряют сердца. Я, как никто другой обожала его слушать. Как же я была беспечна, не обращая внимание на то, какой он внутри.

   Резко затормозив, я обернулась и все на том же морском языке гневно бросила ему прямо в лицо:

   - Предатель! Больше никогда не хочу тебя видеть! - И не дожидаясь его ответа, поплыла дальше.

   Рей, как и мой отец, был весьма предсказуем. Я знала, что прямо сейчас он не поплывет за мной следом. Похоже, ему тоже не доставляли удовольствия женские слезы, потому как всегда, когда я на него злилась или была в плохом настроении, он оставлял меня наедине с собой и появлялся лишь спустя два-три часа, когда я уже успевала успокоиться и уже не так категорично отказывалась его слушать. Все указывало на то, что в этот раз будет так же. И меня это уже порядком бесило. Я не какая-то там истеричка, от которой нужно держаться подальше, пока она рвет и мечет. Я лишь хочу немного внимания и заботы. Хочу, чтобы он хотя бы попытался меня догнать, извинился, объяснил свои действия, но вместо этого он выжидает. Чего? Что я сама пойму, что погорячилась? Что ссора и раздоры не укрепляют нашу пару? И что легко сдамся, когда он вновь появится?

   Не в этот раз!

   Мне срочно нужно было побыть одной и подумать, что делать дальше. Единственным местом, где меня трудно будет найти, являлся плавучий остров.

   Дельфины почти единственные киты в Черном море. Почему почти? Просто мало кто знает, что во времена, когда границы морей еще не были так четко очерчены, и все они так или иначе соединялись между собой и из одного водного бассейна в другой легко можно было попасть, повсеместно плавали огромные киты. Один из них, после смещения тектонических плит оказался заперт в нашем маленьком море.

   На уроках нам рассказывали, что в своих легендах жители суши называют этого чудо кита чудовищем, рыбой-монстром и дьяволом. Но какое же это чудовище, когда он совершенно безобиден. Да, он гигант и столь древен, что спину его затянуло илом и на нем проросли деревья и растения, а птицы стали вить себе гнезда, но вреда от него не больше чем от бабочки. Большой такой остров из разряда внезапно исчезающих.

   Это было совершенно дружественное чудовище. Единственное чего не выносит гигантский кит-остров, это разведения костров на своей спине. Мы с Реем как-то попробовали приготовить рыбу на манер сухопутных, желая знать какой будет у нее вкус, но наш остров быстро начал погружаться в пучину. Будь мы жителями суши, точно бы утонули. А так, было лишь немного забавно.

   Я обожала нашего кита и звала его Ахти. Эдакий водяной демон. Мне нравилось находить его, залезать на спину и вытянув ноги, нежиться на солнце после долгого плавания. Не нужно бояться, что кто-то тебя потревожит или увидит, ведь в тех местах, где он плавал редко встречались корабли, а если и находились смельчаки, то и они побаивались высаживаться на не отмеченные на карте кусочки суши.

   Чтобы отыскать Ахти пришлось совершить заплыв чуть ли не через треть моря. Эта рыба, размер которой кажется невероятным, редко появлялась вблизи берегов, понимая, что там опасно, а потому и искать его там не имело смысла. Зато вдали от морских путей, малоподвижное чудовище чувствовало себя комфортно и часто подолгу пребывало на одном и том же месте недвижимым.

   Мимо пронеслась стая сарган, заставив остановиться и пропустить весь поток. Эти стреловидные рыбы рыскали по морю словно сухопутные собаки в разгар охоты, преследуя косяки более мелких и слабых рыб. Сейчас их было много, но на зимовку вся стая уйдет в Мраморное море. Я не стала мешать им загонять добычу в теснину, поплыв дальше.

   Ненадолго поднявшись на поверхность вдохнуть воздуха, проверила эхолокатором направление пути и продолжила заплыв. Вскоре показался Ахти. Средних размеров остров – так обычно воспринимали сухопутные это чудо природы. Но это не был остров. Это была спина огромного, жутко медлительного и неповоротливого кита. Он был так тяжел, что погружение на дно доставляло ему одни неудобства, в результате чего он вообще перестал это делать, все время оставаясь наполовину над водой. Сначала его спину заволокло илом и пылью, затем птицы на лапах принесли на нее семена растений и деревьев. И вот теперь, это был самый настоящий маленький райский островок, лишь изредка чуть ниже погружающийся в воду. Мне нравилось сидеть на нем, наслаждаться солнышком, ароматом трав. Но сейчас я искала на нем убежища.

   Как и китам, одного вздоха нам хватало надолго, но в этом мы не слишком отличались от настоящих дельфинов, вынужденных все время всплывать на поверхность за новой дозой. Кислород был нашим всем, пусть даже и жили мы в глубинах моря. Зато это давало возможность пребывать на земле сколь угодно долго.

   Выбравшись на эту не совсем сушу, я села под ближайшее дерево, подтянула ноги к груди и обхватила их руками. Слезы все еще требовали выхода, но я не позволяла себе плакать, понимая, что иначе не смогу нормально все обдумать. А сейчас это было важно. Это не какая-то мелкая проблема или неприятность – это настоящая катастрофа.

   Мне снова вспомнились слова отца о том, что Рей все понимает, а потом и лицо этого предателя, которого я считала своим парнем и кандидатом в вечные спутники жизни. Какая же я была глупая. Ведь очевидно же, что наша привязанность, не более чем привычка. Мы знаем друг друга с самого детства: нам всегда было хорошо вместе, он меня понимал и опекал. Два года назад Рей стал за мной ухаживать не как за подругой, а как за девушкой и я прониклась его сладкими речами. Решила, что лучшей партии мне не сыскать. Что он меня любит и всегда будет обо мне заботиться. Но если бы он меня в самом деле любил, разве смирился бы с приказом отца? Он даже не встал на мою сторону, а ведь всего три месяца назад я согласилась стать его девушкой официально. Мы еще даже близко не подошли к интимным ласкам и вот уже он готов отдать меня другому. Разве же это любовь?

   Над головой прокричала птица. Я подняла лицо и увидела большую серебристую чайку, кружащую над деревьями. Я бы сейчас совсем не отказалась превратиться в такую же и улететь далеко-далеко, чтобы никто не мог ничего за меня решать. Я всегда мечтала о путешествиях, грезила, что как только соединимся, вместе с Реем поплывем вдоль побережья, побываем в соседнем море, может даже заглянем в океанские воды. Мне хотелось увидеть другие берега, иных подводных обитателей. Это ведь так увлекательно. А теперь все эти планы можно забыть. Я уже никогда и никуда не поплыву. И точно не с Реем.

   Влюбленный дельфин должен вести себя, как собственник, не позволяя никому прикоснуться к своей даме. Рей же… Да ну его, не хочу даже думать о нем. Пусть ищет себе другую глупышку, а я хочу, чтобы меня любили по-настоящему. Жаль, что я не могу стать птицей!

   И тут меня осенило.

   Да, птицей очутиться я не могу, но зато могу стать, то есть прикинуться сухопутным человеком. Правильная высокая прическа, может даже шляпка и никто не поймет, что я выходец из моря. Мы с жителями суши в тесном родстве, так что я не должна слишком уж сильно среди них выделяться. Те афалины, что случайно попадают в сети и оказываются пойманными, дабы не выдать остальных, обязаны обращаться в дельфина и оставаться в таком виде до тех пор, пока не удастся сбежать и вернуться в море. Полноценным же дельфинам, не склонным к оборотничеству, остается лишь приспосабливаться к новым условиям и жить по правилам людей суши. Им там не сладко, ведь афалины все равно, что подопытные, которых держат в океанариумах и дельфинариях на потеху публике. И все потому, что они самые смышлёные из морских обитателей, отличные актеры и трюкачи.

   Я никогда не бывала на таких шоу, но слышала о них. Рассказывали, что беднягам приходится прыгать через охваченные огнем обручи, петь, играть в мяч, катать четырехногих псов на своих спинах, жонглировать. Это унизительно. Сухопутные люди почему-то всех живых существ на планете пытаются приручить и выдрессировать. А тех, кого не могут, уничтожают. Они невыносимы. И все же, я легко могу затеряться среди них – мы похожи, говорим на одном языке. Да, мне придется запастить большим количеством увлажняющих мазей, чтобы кожа не съеживалась на солнце, спать в тени, часто принимать душ, но ведь все это мелочи. Среди них я смогу быть сама собой.

   Эта идея подняла мое настроение и вновь всколыхнула начавший замедляться адреналин. Я не боялась. Я уже выходила в город, знаю, как выглядят их деньги и где на них можно обменять те безделушки, что мы иногда находим в море. Мы всегда собирали разные полезные и просто красивые вещицы на затонувших кораблях. Обычно там всегда имелось что-то золотое и серебряное, а еще много самой разной посуды. К драгоценностям я была равнодушна, но и они у меня тоже имелись. У людей все это ценится, а значит без средств к существованию не останусь. К тому же, среди такого количества людей, отцу ни за что меня не отыскать.

   - Да поможет мне Афара! Я это сделаю!

   Я приняла решение. Но действовать нужно было быстро. Судя по солнцу, Рей еще с час будет занят отловом рыбы – он входил в команду «рыбаков», и добыча еды для остальных была его работой. Потом он начнет меня искать, а сталкиваться с ним перед своим уходом мне бы не хотелось, а потому следует поспешить.

   Покинув «остров», я поплыла обратно в пещеры.

   Как уверял отец, мы всегда жили в этих пещерах, потому, как только они идеально нам подходили. Во-первых, на такую глубину мало кто из людей опускался, а если подобное и случалось, добраться до входа в грот он бы ни за что не мог: путь преграждали острые наросты и заросли травы. Путь был, но знали о нем лишь обитатели моря. Второе и, пожалуй, главное условие, почему выбор пал именно на них, это наличие внутри пещер пустых полостей, заполненных кислородом. Пористые скалы дышали, а мы дышали вместе с ними, выбираясь из воды в просторные залы, соединенные между собой множеством коридоров.

   На этот раз внутрь я проникла не через центральные входы, а через те, что вели в кухню. Когда я появилась из водяного колодца, меня удостоили взглядом лишь на секунду, после чего повара вновь продолжили спорить по поводу того, как лучше подать заморским гостям краба – в панцире или уже разделанного. Как и все обитатели моря, мы питались рыбой, рачками и морскими водорослями. Употребляли все это в сыром виде, поэтому процесс приготовления блюд сводился к банальной их нарезке и изящной выкладке на тарелках. В шкуре дельфина мы поглощали рыбу целиком, в человеческом обличье – старались предварительно изъять из нее кости и снять чешую. Свежая рыба – единственное, чего мне, пожалуй, будет не хватать на суше. Там ее, кажется, сушат.

   Быстро преодолев кухню, по длинным и почти пустым коридорам я добралась до своей личной пещерки. Она мало чем отличалась от других обжитых залов в нашем городке. Обычные гладкие стены, несколько выступов-полок, да ложе внешне напоминающее птичье гнездо из отшлифованных водой коряг, увитых мягкими травами. Здесь было просторно и на стенах у самой кромки воды росли живые цветы – морские анемоны, они же актинии. У меня даже имелось настоящее большое зеркальное стекло, которые мастера по приказу отца укрепили на одной из стен. Оно отражало воду внизу и само становилось похожим на живую субстанцию.

   Не теряя ни минуты, я отыскала в нише большую сумку, похожую на кошелек, и принялась складывать в нее все то, что могло иметь хоть какую-то ценность наверху. Очень быстро сумка наполнилась доверху. Еще раз пробежав взглядом по комнате, я закинула ее на плечо и вышла в коридор.

   Покинуть пещеры я тоже решила через служебный выход, тот что по соседству с кухней. Хорошо, что сейчас возле них уже не дежурят колодочники, как в бытность наших пра-пра бабушек. Тогда, сухопутные еще не так сильно боялись моря и, бывало, предпринимали попытки его покорить на своих судах, вот и приходилось выставлять охрану у каждого колодца. Сегодня в надобности колодочников необходимости уже нет, что, несомненно, радует, ведь никто не следит за входящими и выходящими в Син. И все же, идти я старалась не спеша, вслушиваясь во все шорохи, доносившиеся спереди. Если голос хоть немного казался мне знакомым, сразу сворачивала, избегая любых встреч.

   Так и прошла половину пути и тут меня окликнули… сзади.

   - Что ты делаешь в коридоре, да еще с такой большой сумкой? - Ардон – советник моего отца и его преданный во всех делах цепной пес, сверлил меня недоверчиво-подозрительным взглядом. - Тебя ищет отец.

   - Лимит его предложений на моей счет на сегодня исчерпан, - как можно более дерзко произнесла я.

   - Что в сумке?

   – Мои вещи, - честно ответила я. – Несу их на остров. Кто знает, что за люди явятся к нам через неделю. В пещерах, которые не запираются и не имеют дверей, чужаки и так найдут чем поживиться.

   - У нас не принято входить в пещеры, если отсутствует хозяин, - заметил советник.

   - Еще пару часов у нас так же было не принято отдавать своих дочерей чужакам.

   Давая понять, что разговор на этом закончен, я повернулась к мужчине спиной.

   - Что сказать отцу?

   - Что хочешь. Мое мнение его все равно не интересует.

   Оставшуюся часть пути до колодца я никого не встретила. Спустив сумку в воду, бросила прощальный взгляд на место, в котором родилась и выросла и, подавив вздох сожаления, прыгнула в воду.

ГЛАВА 2. СРЕДИ ЛЮДЕЙ.

Мы жили так далеко от людей, что пока я плыла, передо мной было лишь пустынное, невероятно бескрайнее море. Но постепенно подводный мир менялся – все меньше попадалось промысловых рыб: султанок, пикш, скумбрии, лещей. Они тоже опасаются сухопутных и стараются держаться подальше от береговой линии.

   Несмотря на то, что морские просторы считают ужасно опасным и непредсказуемым для жизни пространством, для меня таковым была суша. И причина не в частой смене погоды или плохо знакомом зверье ее населяющем, а в людях. Стоит им только заподозрить, что я совсем не та, за кого себя выдаю, и мне не поздоровится. Там нужно быть очень и очень осторожной. А еще, предстоит как следует спрятаться от ищеек отца, которых он наверняка пустит по моему следу едва узнает о пропаже, а для этого придется как можно дальше уйти в глубь материка. И я готова была уйти, но тут вспомнила, что все водоемы там пресные и для тех, кто родился и вырос в море, они не годятся, а значит и делать это бессмысленно. И дело даже не в том, что в такой воде из-за изменившейся плавучести сложнее двигаться, куда хуже, что та вода таит в себе болезни и может убить попавшего в нее надолго морского дельфина. Отец, безусловно это тоже понимает, а значит придется все время держать ухо востро, так как искать меня станут во всех прибрежных городах.

   Доплыв до материка, я спрятала большую часть своих сокровищ на морском дне, недалеко от побережья, взяв с собой лишь малую их часть: две серебряные ложки, несколько монет и уродливую статуэтку.

   Расслабляться нельзя. Нужно познакомиться с городом, найти жилье, как-то устроиться на работу. Будет непросто, а ведь еще придется подавлять в себе постоянное желание вернуться в родную стихию. Конечно, иногда мне все же потребуется входить в море и плавать, чтобы не потерять навык обращения, но все же лучше использовать для этих целей большой бассейн, чем подконтрольное отцу пространство. А его еще необходимо найти.

   Когда я вышла из воды, было раннее утро. Но материк не спал: то здесь то там горели костры, с разных сторон доносилась музыка, светили одиноко горящие окна. Мне нравилась музыка. Даже обращаясь в дельфинов, услышав ее, мы часто преследовали суда, с которых она раздавалась. Мы выпрыгивали из воды, как наши дикие сородичи, иногда даже делая это в такт музыке.

   В море музыка совсем другая. Ее создают голоса наиболее крупных рыб, таких как киты или дельфины. Внутри пещер мы так же пытаемся ее создавать, но инструменты афалин гораздо проще, а потому и музыка наша незатейлива.

   От холодного воздуха зябко поежилась. Позади вода и незавидное будущее, впереди – туман и неизвестность. Может зря я все это затеяла? Люди с материка безжалостны и опасны. Что станет со мной, если они вдруг узнают кто я такая? Для них я ведьма, завидный трофей, научный экземпляр, но никак не живое существо равное им. Говорят, они жестоки даже со своими. Тех, кто совершил преступление они одаривают камнем на шею и равнодушно сбрасывают в пучину моря. Стоит кому-то заподозрить, что я не как все… Нет, не буду об этом думать. Вода себе всегда путь найдет, значит и я справлюсь. И начну с того, что раздобуду одежду. Та, что сейчас на мне, совершенно не годится. У людей нет таких тканей, к тому же, наше платье быстро приходит в негодность под действием солнца. Купить я пока ничего не могу, значит придется украсть.

   До людского поселения совсем недалеко, но сделать первый шаг боязно. Корю себя за слабоволие и начинаю двигаться. Холодный утренний ветер пронизывает насквозь. Будь я под водой, она бы согревала, но сейчас привычной защиты нет. Чтобы окончательно не замерзнуть, ускоряюсь и через десяток шагов выхожу на тропу. Она широкая, хорошо утоптанная, а значит часто используется.

   Городок, у которого я вышла на сушу был небольшим. Дома сложены из камня, окна одного размера, все с деревянными ставнями, на ночь плотно закрываемыми. Никаких заборов, никаких защитных рвов, но зато такая плотная застройка, что попасть в него скорее всего можно всего с нескольких дорог. И все же для амфибий здесь безопаснее, чем в малых поселениях, где все друг другу знакомы, и любой новый человек сразу привлекает всеобщее внимание. В городе столь тесных знакомств меньше, в нем много приезжих торговцев, музыкантов и пришлых в поисках работы. Но зато здесь есть дружинники, встреч с которыми мне следует избегать особенно тщетно.

   Жители суши всегда опасались моря, слишком для них бескрайнего, бездонного, непредсказуемого, а после того, как много веков назад афалины отказались служить добытчиками рыбы для сухопутных, правитель с суши повелел истреблять всякую амфибию, коей не место на суше, что принадлежит им. Тогда-то и были созданы дружины – отряды специально подготовленных для выявления и ловли принявших человеческий облик амфибий.

   В каждой такой дружине примерно 5-7 человек. Главный, кому беспрекословно подчиняются остальные, всегда с тоягой – жезлом, сделанным из явора или ясеня и покрытым растительными символами. Сверху тояга украшается звенящими «дрынкалками», свисающими вниз. На самом ее конце дуплецо, а в него заложены чародейные травы – перуника, чемер. Отверстие закупорено, но священные травы менее могущественными от этого не становятся. Стоит одетому в саван дружиннику приблизиться к амфибии, как «дрынкалка» срабатывает, и они понимают, что рядом пришлый из моря. Чтобы видеть дальше и больше, глава дружины ходит на ходулях. Должность эта наследственная, тояги и другие священные предметы служат десятки лет и передаются от отца к сыну.

   Остальных членов дружины узнать чуточку сложнее. Они одеваются буднично, чтобы не выделяться из толпы, но у каждого на руках серебряные обручи-браслеты с рисунками двух солнц. Иногда удвоенное солнце сочетается с рисунками птиц. Некоторые из них тоже носят посохи, но они иные, сделанные из крепких ивовых веток. Низ окован металлом, а конец самой палки остро заточен. Вверху, вместо дрынкалки – рогатка. Этим посохом тоже можно издавать звуки: если вертеть посох над головой, тогда он производит жуткое завывание, от которого мурашки бегут по коже. В умелых руках это опасное оружие, а также символ принадлежности к дружине. Заподозрив в незнакомце амфибию, они стремились сразу надеть ему на шею блокирующий движения амулет, что срабатывал только на морских.

   Жители суши дружинников почитают, жители моря – боятся. Для сухопутных мы дети греховной страсти, отличающиеся коварством. Прекрасные внешне, но опасные по природе своей. Простые обыватели в качестве оберегов от зачаровывания нами носят на шеях мешочки с полынью и считают, что все мы имеем страх перед солнечными лучами, а потому в жаркий летний день не страшны.

   На самом деле все не так. Просто у нас цвет кожи темнее чем у людей, а в сумерки это не так заметно. Впрочем, смуглых и среди людей сейчас хватает, а потому на этот признак сухопутные внимания не обращают.

   Стремясь преодолеть оставшийся путь как можно скорее, бесшумной тенью скользнула на ближайшую улицу. Здесь пока еще относительно тихо: не слышны голоса сухопутных, лай собак и цокот копыт их животных по каменной дороге. Иду осторожно, высматривая нити, на которых люди любят вывешивать свою одежду. Их здесь не мало, но пока попадаются только с мужскими или детскими нарядами. Несколько раз приходится свернуть в сторону от приближающихся голосов. Голосов громких, веселых, перемешивающихся с более мелодичным нежным смехом.

   Наконец мне везет и удается найти подходящие вещи. Сняла их быстро, почти не оглядываясь, а затем почти стремительно побежала прочь. За поступок стыдно, но другого выхода нет. Забредя в какой-то брошенный дом с покосившимися окнами и дырявой крышей, начала спешно переодеваться.

   Ну вот, теперь это уже не я, а сухопутная девушка. Ее даже могут звать как-то иначе, по-здешнему. Начала перебирать известные мне имена людей. Их оказалось не много, да я и не уверена, что все принадлежат именно сухопутным. Большинство я слышала из рассказов о наших соседях во время болтовни подруг, обсуждающих нелепые имена людей. Одно, очень даже похоже на мое собственное, так что на нем и остановлюсь. Теперь меня будут звать Даль.

   Осталось найти лавку с надписью «Антиквар». Не представляю, что это слово значит, но именно в таких местах очень любят разного рода находки со дна моря. Я слышала, что наибольшее число торговых лавок обычно находится в центре. Туда и направилась.

   Близился рассвет. Поселение медленно просыпалось. К пристани потянулись рыбаки – они всегда первыми уходят в море. За ними стали появляться те, кто печет хлеб. Я однажды пробовала это лакомство и сочла его вполне сносным и даже питательным.

   Чем больше появлялось на улице людей, тем неуютнее я себя чувствовала. Все время казалось, что на меня смотрят, что ткань с волос сползла и стало заметно дыхательное отверстие – дыхало, что есть у всех китообразных. Я дергалась от каждого резкого звука и громкого голоса.

   Животные суши меня совсем не пугали. Да, вид у них весьма забавный, но поведением они мало чем отличаются от обитателей вод. По тому, как смотрят и что делают, я легко могу понять, чего ожидать. С жителями суши все сложнее. Они редко говорят то, что на самом деле думают, и эта непредсказуемость очень напрягает. Все же афалины в этом плане куда честнее.

   Наконец нашлась нужная лавка, на мое счастье уже открытая. Робко потянув дверь на себя – вошла. Внутри было… странно. На секунду даже возникло ощущение, что я стою среди обломков старинного корабля. Всюду, куда ни кинь взгляд – вещи. Все старые, вернее на столько древние, что их покрывают ржавчина и трещины. Не понимаю, кому и для чего они могут понадобиться.

   Хозяин лавки стоял позади стола, отгораживающего его от посетителей. Мужчина была пожилой, с побелевшими висками и жадными, быстро бегающими глазками. На шее, поверх белоснежной рубахи, висело устройство со стеклами, через какое люди обычно рассматривают особенно заинтересовавшие их вещи.

   - Рад приветствовать вас в своем скромном магазине, - расплылся в приветливой, но лживой улыбке он. - Желаете что-то приобрести? У меня можно найти подарок даже для самого требовательного родственника.

   - Я не совсем…

   Меня самым бесцеремонным образом перебили:

   - Конечно же вы совершенно не представляете, что из всего этого многообразия выбрать. У меня самого здесь глаза разбегаются, столько вокруг прелестных вещиц. Поверьте, я смогу вам помочь, скажите только для кого подарок.

   - Я не покупатель, - выпалила спешно, пока этот, лишенный кости в языке тип не продолжил трещать подобно белобочке (прим. Автора. «активные дельфины»).

   - О, тогда… Впрочем, присмотритесь хорошенько и вы наверняка измените свое решение и приобретете что-то для себя. Девушке стоит себя баловать.

   - У меня вещи со дна моря, - произнесла со вздохом, понимая, что такова видимо людская натура – все время говорить. – Несколько находок.

   - Так вы из ныряльщиков? – по мне прошлись оценивающим, недоверчивым взглядом. – Не ожидал.

   Его подозрения следовало как можно скорее развеять, пока он не начал усиленно искать сходство с морскими, а найдя не сдал властям. Я как могла скромно потупила взор, изображая смущение и негромко произнесла:

   - Что вы... как можно девушке…

   - Откуда же тогда находки?

   - От брата. Они с другом нашли тайник на берегу. Многое уже обменяли, а кое-что отдали мне.

   Я водрузила на стол свои находки и торговец тут же потерял интерес к моей персоне, сосредоточившись на товаре. Изучал он его долго и старательно.

   - Что ж, вещи в неплохом состоянии, - наконец заговорил он. – Сами по себе они не слишком дорогие, так что я могу дать за них 150 кун.

   Понятия не имею много это или мало, но подозреваю второй вариант. Титонис, а он любитель вылазок на сушу за что неоднократно бывал наказан моим отцом, как-то говорил, что торговцы с суши всегда называют сумму меньше, чем стоит вещь. Нужно лишь правильно ее подать и тогда заработать удастся больше. Вот и сейчас я повторила чуть ли ни слово в слово его речь:

   - Хорошо. Сейчас схожу, узнаю у ваших соседей, сколько готовы дать они, а потом уж решу, кому продать.

   Надо было видеть, как в миг преобразилось лицо торговца. Он испугался. Испугался что уйду. И, конечно, цена тотчас изменилась, причем вдвое. На такую сумму я уже была согласна. Надеюсь, ее хватит чтобы оплатить жилье. Вот только как его найти? А еще работу. Совершенно не представляю.

   Забрав вырученные за «улов» монеты, я снова оказалась на улице. Крик морских птиц над головой порождал желание вернуться назад в море, которому принадлежу, а не мучить свое тело, уже начинающее изнывать без воды, под палящим солнцем. Тела амфибий совершенно лишены волос, за исключением головы, что осложняет процесс охлаждения, когда мы находимся на суше. Но сдаваться нельзя, иначе обреку себя на унижение. Да, здесь неуютно, но я привыкну. Надеюсь.

   Вокруг суетились жители суши. Я чувствовала себя так, будто попала в другой мир. Меня окружали сотни звуков, сбивая, иногда даже пугая. На улицах так много всего, что я ощущаю себя зажатой в косяке рыб. А ведь мне надо найти жилье и работу, а я даже не представляю, как это сделать. Слишком много строений, лиц, голосов. Наверное, стоит уйти подальше от центра.

   Хочется бежать прочь со всех ног, но пересилив себя я просто бреду, опасливо озираясь по сторонам. Неожиданно взгляд натыкается на пекарню. Обрадовавшись, захожу в нее и покупаю свежую румяную булочку. Знаю, сухопутные считают мы не едим их хлеб - с ним в руках мне проще сойти за свою.

   Покинув пекарню, снова иду вперед и внимательно вглядываюсь впереди себя, но совершенно не ожидаю, что беда подкрадется сзади.

   Глухой стук, словно кто-то бьет палкой по дереву, заставляет испуганно замереть и медленно обернуться. Я не ошиблась – позади возвышался он – глава дружины на ходулях. И я отчетливо видела, что он признал во мне морскую. Паника накатила волной. Я пропала. Бежать бессмысленно, стоит ему только крикнуть, как толпа ополчится против меня.

   Я застыла, не зная, что предпринять. Странно, но и он не шевелился, только смотрел мне в лицо и зачем-то прижал дрынки пальцами к посоху.

   Неужели решил отпустить? Пожалел?..

   Надежда была столь же пуглива, что рачок бокоплав с морского дна. Когда по прошествии нескольких минут я так и не предприняла попытки сбежать, глава дружины спрыгнул с ходулей и направился прямиком ко мне. И шел он улыбаясь.

   Я совершенно ничего не понимала. Может ими нас просто пугали и Тритонис все выдумал, рассказывая о незавидной участи пойманных?

   - Милая! Не знал, что ты будешь здесь.

   Парень явно обращался ко мне, ведь так и продолжал смотреть в лицо. Вот только знакомы мы не были. Обознался? Слаб зрением?

   Пока искала ответ, он подошел почти вплотную, раскинув руки крепко обнял и сразу зашептал на ухо:

   - Если не хочешь угодить в ловушку, сверни влево и укройся в старой заросшей беседке. Как закончится смена я тебя найду. Сегодня Возрады, праздник, когда устраивают показательные представления с сожжением чучела морского или, если повезет, одного из пойманных.

   Вот же… принесло меня течение. Очень удачно я вышла на берег, ничего не скажешь.

   - Почему ты помогаешь мне? – спросила еще более тихо.

   - Потому что не хочу видеть сожжение столь прекрасной особы.

   - Но ведь ты же глава дружины? – удивилась его поведению я.

   - Эта должность наследственная, переходит от отца к сыну, я не выбирал кем мне быть.

   - Спасибо! – прошептала немного неуверенно.

   Он только кивнул, затем понес какую-то чушь про несуществующих родственников, после чего чмокнул поочередно в обе щеки и махнув «иди», повернул обратно к ходулям.

   Наверное, мне повезло, что он был один, без других собратьев, вряд ли они были бы столь же миролюбивы. Но можно ли верить и ему самому? Что если дружинник солгал и ночью за мной придут, чтобы как раз и сжечь на упомянутом костре? А я не рыба, чтобы меня жарили. На суше я ищу спасения, а не погибель. Что же делать?

   Про упомянутый праздник я ничего не знала, доверять незнакомцу тоже не спешила, но в помощи определенно нуждалась. Одной мне здесь не выжить, тем более, когда не знаешь правил и обычаев. Решила спрятаться не в самой беседке, а напротив, в пустующей (на мое счастье) колокольне. Оттуда смогу понаблюдать за парнем, когда придет. Тогда же и решу, выходить ли к нему или затаиться.

   Ждать вечера в прохладной, пусть и пыльной башне было скучно, но хотя бы не жарко. Солнечные лучи внутрь почти не проникали, а вот ветерок легко пробирался и его ласками я поистине наслаждалась.

   Когда стемнело и вправду заиграла музыка, всюду загорелись костры и усилился людской гомон. Определенно на суше что-то праздновали. Какое-то время я пугалась каждого шороха, ожидая, что вскоре за мной придут. Потом немного успокоилась и стала наблюдать за тем, что творится на площади. Очнулась лишь когда услышала, что кто-то поднимается по лестнице.

   - Был уверен, что найду тебя именно здесь. Отсюда чудесный вид, правда?

   Кивнула, все еще не зная, чего ожидать от незнакомца. Он словно прочел мои мысли и улыбнулся:

   - Не бойся. У меня в планах нет причинять тебе боль. Напротив, хочу помочь. И я могу помочь вернуться в море.

   - А если я не хочу?

   Ответ застал его врасплох. Вряд ли сухопутный ожидал, что морской может быть против соединения с родной стихией.

   - То есть как? Вернее – почему?

   - Меня и там не ждет ничего хорошего, - произнесла с грустью.

   - Но и здесь тебе не место. Да, после праздника дружинники расслабятся, но это не значит, что опасность исчезнет. Кто-то, как я сегодня, может наткнуться на тебя случайно. Я просто успел заглушить посох, другой этого делать не станет, и ты погибнешь.

   - Ты можешь помочь иначе. Мне всего лишь нужна работа подальше от людей и от моря.

   - Работа? – кажется он удивился еще сильнее несмотря на то, что и после отказа вернуться в море его лицо выглядело изумленным. – Но, зачем?

   - Чтобы иметь возможность оплатить жилье и купить для себя еду.

   - Все равно не понимаю. Ты жительница моря, для чего тебе вообще все эти трудности на суше? Тебя изгнали? Совершила что-то предосудительное?

   - Нет. Сбежала сама, чтобы избежать позора, на который меня толкали.

   Вряд ли он сумел понять меня на этот раз, но говорить ничего не стал. Подошел к окну, облокотился на него руками и задумчиво уставился вдаль. А я наконец получила возможность как следует его рассмотреть.

   Для жителя суши довольно неплохо сложен. Взгляд теплый, а глаза сине-зеленые, как море в ясные дни. Пальцы на руках тонкие, по-женски изящные. Кожа в свете луны слегка сияет, ее тон определенно намного светлее моего. Волосы густые, волнистые, цвета песка. Одет, как и все здесь, в свободного кроя легкую рубаху и прямые темные брюки. Стало быть, успел сходить домой, где и снял одежду дружинника. В целом он ничего, довольно милый, но морские мужчины все равно красивее. Их глаза блестят как жемчуга, а черты лица изысканные и утонченные.

   - К себе я не могу тебя отвести, отец с первого взгляда поймет кто ты. Найти работу тоже будет не просто, наши женщины не любят чужачек, да еще и симпатичных. В любом их коллективе тебя просто заклюют. Можно попробовать поселить тебя у Сэйла. Конечно, он не сможет платить тебе, но за помощь в хозяйстве предоставит еду и кров.

   - Ты уверен?

   Юноша на секунду задумался, а затем утвердительно кивнул.

   - У него умерла жена, еще раньше нее сын утонул в море, а один он с домом и хозяйством не справляется, стар стал. Еще один плюс для тебя – старик живет на самой окраине, вдали от заполненных улиц.

   - Откуда ты столько про него знаешь?

   - У них самое вкусное молоко в городке. Мы покупаем его сколько себя помню. Решено: я поговорю с ним, объясню, что ты только что приехала на заработки, а потому негде жить и ищешь работу. Думаю, он будет очень рад. Идем. Пока доберемся до его дома настанет рассвет, а старик встает рано.

   - Нет! – Я выдернула руку из его ладони. – Я не умею готовить сухопутную еду, не знаю как ухаживать за местным скотом, а начну спрашивать, он сразу все поймет. И ты сказал, его сын утонул – вряд ли он будет рад соседству с морской девой.

   - У меня остался в запасе только один вариант, но не думаю, что он тебе понравится.

   - Я слушаю.

   - На берегу, недалеко от моря, есть хлебная изба. В нее требуется подавальщица. Работа не сложная, брать заказ у клиента и приносить его, выложив на поднос те булочки, выпечку и напитки что он запросил. В основном туда заходят приезжие, перекусить, отведать местной выпечки. Спиртного там не подают, так что приставать никто не должен. Да и контингент туда заглядывает в основном приличный.

   - Даже в этом случае я слишком выделяюсь.

   - Согласен. Но все девушки там носят платки, чтобы волосы не попадали в еду. Это для тебя плюс. И я могу сделать защитный амулет на руку, чтобы ни у кого и мысли не возникло что ты чужачка.

   Находиться вблизи моря? Все время быть на виду у людей? Не то, что я изначально хотела, но, вдруг это как раз лучший из вариантов. Наверняка ведь меня не станут искать совсем близко к воде, понимая, что, желая спрятаться, я предпочту углубиться на сушу. Да и булочная… туда наши уж точно не заходят.

   - А где я стану жить?

   - Хозяин заведения сдает комнаты на втором этаже, ты можешь поселиться в одной из них.

   - Мне нравится эта идея.

   Конечно, я лгала. Что вообще может привлекать в идее работать там, где много людей? Ничего. Но ведь так же подумают и те, кто станет меня искать, а значит есть все шансы, что это заведение они обойдут стороной. Осталось решить последнюю из сегодняшних проблем.

   - Мне нужна сменная одежда. Та в которой сейчас, единственная, что у меня есть. Где взять другую я не знаю.

   - Наши женщины шьют ее сами, но об одежде не беспокойся, я подыщу что-нибудь. Вот только…, придется ждать до утра, сейчас уже слишком поздно для того, чтобы беспокоить добропорядочных граждан.

   Кивнула, соглашаясь.

   Какое-то время мы молчали, глядя в окно и думая каждый о своем. Потом я не выдержала и задала вопрос, что не давал мне покоя все время, пока ожидала его прихода:

   - Вся твоя семья охотится за амфибиями, как получилось, что, живя среди них ты не ненавидишь нас?

   - Знаю, это странно и потому я никогда о том другим не говорил, но у меня есть причина не желать вам зла. – Чуть натянуто улыбнувшись мне, он снова отвернулся к окну и продолжил рассказывать: - Когда мне было 8, мы с братом пробрались на рыбацкую лодку, мечтая немного поплавать. Думали, вернем, никто и не заметит. Как ты, наверное, знаешь, мы не сильны в плавании, мало кто из нас даже просто умеет держаться на воде. Так вот, в море на лодке мы все же тогда вышли. Чувствовали себя настоящими смельчаками. Не знаю из-за чего тогда у нас возникла ссора, но брат толкнул меня, я свалился за борт и почти сразу глотнул воды и стал тонуть. На поверхность меня вытолкнул дельфин. Не знаю, был ли то обычный, дикий дельфин или кто-то из ваших, да и не важно… Мне кажется, не в природе столь милых существ губить людей в море. Вот и выходит, что я вроде как немного должен вашему брату…

   Он снова попытался улыбнуться, но так и не смог, поймав мой слишком сосредоточенно-задумчивый взгляд.

   Что ж, эта история многое объясняла. В самом деле, мы ведь давно уже не причиняли никому вреда, просто старались не сталкиваться с сухопутными, так что и им бы следовало взять пример с этого парня. Жаль, что их правитель так не считает и его закон обязывает уничтожать нас.

   - Я рада, что первым встретила здесь именно тебя, - призналась честно.

   - И я рад, - ответил он тем же. - Будем знакомы, меня Форкис зовут.

   - А я Даль.

   - Даль! Красивое имя, манящее.

***

Форкис не обманул и ему действительно удалось уже утром устроить меня на работу. Привыкание к новой сухопутной жизни тоже произошло на удивление быстро. Возможно, причиной стало то, как меня приняли на новом месте – не настороженно, а радостно, даже душевно. Владелец Хлебного дома оказался добрейшей души человеком. Да, он много ворчал, но в основном по поводу некачественных продуктов, что подсовывали на рынке. Подавальщицы, их было двое – Афия и Ивен, узнав в приведшем меня парне главу дружинников, сразу попытались выяснить, каково это быть девушкой такого важного человека. Собственно, с этого и начался наш разговор. Мне тогда пришлось почти убеждать их, что мы просто друзья, во что никто, конечно, не поверил. Мне заявили, что на друзей так красноречиво и с обожанием не смотрят. В общем, с девушками мы тоже поладили. Они быстро ввели меня в курс дела, показали, где и что находится, как и какая выпечка называется, научили правильно общаться с клиентами.

   Комнату, тоже удалось снять – ту самую, прямо над хлебным домом. Она была маленькой, но чистой, с окном, через которое открывался вид на море. Днем я почти все время была занята, зато ночью могла полюбоваться родной стихией, гадая, сколько понадобится времени иноморным гостям и через какой срок они отбудут восвояси. Все же суша была для меня чужой, да еще и опасной. Да и домой все же хотелось.

   - Даль, нужна рыба! – донесся громкий голос хозяина из кухни, отвлекая меня от полива цветов на окнах.

   Хлебная лавка еще только готовилась открыться, но все работники давно были на своих местах и занимались уборкой.

   Стоило мне всего раз сделать замечание, что под видом одной рыбы ему продали другую, не столь вкусную, так с тех пор за этим самым продуктом он вознамерился отправлять на рынок только меня. В первый раз мы отправились вместе, во второй – с Ивен. Сначала я жутко нервничала, но поняв, что на меня не обращают внимания, а если и обращают, натыкаются взглядом на оберег и сразу оставляют в покое, перестала так дергаться. Единственное, следила чтобы рядом не оказалось глав дружинников, чей магический посох мог меня выдать. Хорошо хоть их обычно видно из далека.

   - Вы ведь были вчера на рынке, - напомнила хозяину Афия.

   - Был, - выйдя в общий зал, согласился тот. – И купил все, кроме нее. Даль, как дочь рыбака, отлично знает этот продукт, да и получше моего умеет определять, свежа ли рыбка или пытаются подсунуть тухляк.

   Да, не стоило наверно мне тогда вмешиваться. Сама испугалась, пришлось даже про родителей рыбаков солгать, а теперь вот эту обязанность похоже пытаются закрепить за мной навечно.

   - Ну чего стоишь, - мужчина протянул деньги. – На вот, купи угря и севрюгу. Если ее не будет, бери белугу или осетра. Они тоже сгодятся.

   - Так это же не та рыба, что вы обычно в выпечку кладете, - удивилась перечню Ивен. Вот, не только я, оказывается заметила.

   - А у нас с супругой вечером гости, удивить хочу, - похвалился хозяин. - Для выпечки же купи все как обычно.

   - Могу я взять кого-то из девушек?

   - Э, нет, они обе нужны мне здесь. Дел всем хватит. А ты уж поспеши, открытие скоро.

   Вздохнув мысленно, взяла деньги на рыбу, скинула передник и сразу отправилась в путь. В это время дружинники обычно еще спят, как признался Форкис, так что бояться мне вроде как почти нечего. Тем более, что рынок тут, почти под боком, далеко идти не нужно. Отказаться от задания увы нельзя, ведь свое нежелание нужно чем-то объяснить, а веской причины не выходить в город у меня вроде, как и быть не должно.

   Несколько поворотов преодолела быстрым шагом, радуясь, что утром прохожих почти нет. Да и на всем дальнейшем пути мне повстречалась лишь одна старушка с обрюзгшим до безобразия лицом, которое отталкивало. Я же ее совсем не заинтересовала, очень уж она куда-то торопилась, шумно шаркая ногами по камням.

   А вот на рынке уже было людно. Владельцы пищевых лавок, да и просто хозяйки, спешили прийти первыми, чтобы иметь возможность выбрать лучше из лучшего. Я плавно втиснулась в эту живую толпу и двинулась вдоль столов с товаром.

   Вид мертвой рыбы не вызывал у меня отвращения, а напротив, пробуждал аппетит. Чего здесь только не было: атерины, кефаль, хек, тунец, стерлядь, лосось. Вот только все уже далеко не свежие. Продавались даже бычки, которых ни один уважающий себя афалин ни за что не станет есть. На одном из прилавков я даже увидела звездочета. В детстве мы часто ходили «по звезды», состязаясь в том, кто наберет больше этих морских гадов. Звездочет всегда глубоко зарывается в ил, оставляя на поверхности только свой усик, внешне похожий на угря. Усик шевелится, и мелкая рыба пытается его ухватить, но сама оказывается проглоченной.

   Под действием этого воспоминания я легонько толкнула пальцем по усику мертвого звездочета и улыбнулась.

   - Хотите купить? – заметив такой интерес, тут же спросил хозяин лотка.

   - Нет. Предпочитаю покупать живую рыбу, - ответила я, проходя дальше.

   Я продолжала рассматривать товар и тут наткнулась на нечто… В ужасе я застыла на месте и потянула руку к странному созданию, похожему на мумию какого-то морского существа. Никогда прежде я такого не видела.

   - Что… это? – едва сумела вымолвить я.

   - Это? – торговец без страха взял в руку несчастное существо, прибитое к подставке. – Обычная мумии русалки. Рыбаки часто такие делают на потеху туристам. Берут туловище обезьяны, соединяют с хвостом какой-нибудь крупной рыбы и вуа-ля, уродец готов. Остается покрыть смолой и лаком.

   - Так это подделка?

   - Конечно. А ты разве могла подумать иначе? Русалок не существует. Хотя лучше б уж были они, чем морские твари, способные становиться нам подобными.

   - Верно говоришь, - поддержал его сосед торговец. – Это ведь надо, до чего обнаглели, являются на вечеринки и охмуряют наших женщин. А потом эти несчастные бегают каждый день к морю и завороженно смотрят в опасную пучину, мечтая о новой встрече.

   - И ладно бы только смотрят, - присоединился к разговору и третий торговец. – Такие чары на девиц накладывают, что те сами в воду идут и, конечно, тонут. Во избежание рецидива, этих душевно больных приходится увозить подальше от моря, и от любой большой воды.

   - Ты девочка, не поленись к шаману сходи, они говорят такие смеси готовят, что никакие чары не страшны.

   - Да шарлатаны эти твои шаманы. Смешают под бунеж муку с перцем, а денег возьмут, будто что стоящее сделали.

   - Да зуб даю, действует, - не соглашался с ним тот. – Посыпаешь той смесью зачарованного, и вот он уже нормальный.

   Пока они отвлеклись на спор, я поспешила сбежать прочь. Все равно, кто бы что ни говорил, правды в их словах нет.

   Не успела вздохнуть свободно, как вновь меня настигла неприятность. На прилавке лежали сладкие земные яйца. Местные называют их яблоками. Я взяла один и с удовольствием надкусила.

   - Эй, ты чего творишь? – возмутился мужчина с той стороны стола. – Чего товар портишь?

   - Я не порчу, я про…

   - И не надо глазищи свои бесстыжие пялить. Плати давай.

   Пришлось протянуть ему монету и спешно удалиться, ругая себя за тупость. Это в море никто не останавливает, если берешь еду на пробу. У нас это в порядке вещей, а здесь… Да, учить мне еще и учить их привычки. Надо быть осторожнее и не забываться.

   Быстро найдя нужную рыбу, расплатилась за нее и поспешила вернуться в безопасное место – в Хлебную избу. Но на обратном пути тоже не обошлось без происшествий. Прямо мне навстречу шел бородатый старец в потрёпанной одежде и громко выкрикивал:

   - Остерегайтесь водных! Не верьте их лживым речам! Они всего лишь низшие существа, подобные рыбам, но с даром речи и способностями к гипнозу. Они способны заставить вас забыть обо всем: о родных, близких, семье и детях. Они заманивают в воды и кормят телами доверчивых сухопутных свои рыбные стада. Одно их прикосновение лишает здоровья и удачи!

   Чушь! Полнейшая чушь! – Так и хотелось воскликнуть мне, и я бы наверно так и сделала, не схвати кто-то меня за руку. От неожиданности испуганно вздрогнула и смогла спокойно выдохнуть лишь тогда, когда увидела рядом с собой Форкиса. Словно предвидя такую мою реакцию, он до боли сжал мне руку, заставив отвлечься.

   - Не стоит привлекать к себе внимание, - прошептал он, чуть склонившись к лицу. - Знаю, тебе не приятно это слышать, но поверь мне, не все считают так же.

   Наверное, он был прав, но злость все равно лавой клокотала в груди. Неприятно, когда твой народ люди упоминают в проклятиях.

   - Будь у меня упомянутые им способности, заставила бы лжеца спрыгнуть с гладко отесанной скалы в море, - прошипела ворчливо.

   Форкис только усмехнулся и перехватив мою корзину с покупками, негромко заметил:

   - Согласен. Вряд ли он умеет плавать.

   - Ваш город полон безумных баек.

   - А у вас разве не так?

   - У нас рассказывают только о том, что видели сами, ничего не выдумывая. И это правильно.

   - Ладно, может вы куда более честные, но ты ведь не станешь отрицать, что ваши мужчины выходя на сушу и соблазняют наших девушек.

   - Так ты тоже в это веришь? Это очередная басня, чтобы очернить мой народ в глазах жителей суши.

   - Ты не можешь утверждать наверняка. Да, может быть у нас многое приукрашивают, но не все слухи на пустом месте строятся.

   Спорить не имело смысла. У каждого тут своя правда, а всех мне не переубедить.

   - А что ты вообще здесь делал? – спросила я парня.

   - Шел к вам, чтобы вкусить утреннего чая с вкусными булочками, а заодно чтобы пригласить тебя завтра на прогулку.

   - Прогулку? Но ведь я работаю…

   - Завтра выходной.

   - И что это должно значить? – Слово для меня было совершенно незнакомо.

   - Только то, что завтра никто и нигде не будет работать. У нас так принято – 6 дней работают, на седьмой отдыхают. Поэтому если тебе вдруг что-то нужно приобрести, стоит сделать это сегодня, ибо завтра все окажется закрытым. Так что на счет прогулки? Не думаю, что тебе придется по душе весь день сидеть в душной комнате.

   - Но и по городу мне бродить тоже небезопасно, даже в твоей компании.

   - Согласен. Дружинники сейчас все в боевой готовности, слишком уж часто водные стали появляться на суше. Три встречи за одну только эту неделю. Словно ищут кого-то. – И посмотрел на меня так вопросительно, будто догадывался, что именно меня.

   Я предпочла смолчать на данную тему, только спросила:

   - Поймали кого-то?

   - Нет. Едва поняв, что их засекли, они сразу убегали в море. Резвые парни. Вот я и подумал, может нам выбраться за пределы города. На пикник. Ты ведь наверняка еще толком ничего не видела. Я покажу тебе невероятные виды.

   - Я не против. – Сидеть весь день в комнате действительно не хотелось. Тем более, раз меня тут так отчаянно ищут, находиться у окна, что выходит на море, небезопасно. Уж лучше и правда выбраться за пределы.

   На том и условились. Форкис проводил меня до Хлебного дома, купил себе сдобы и жуя на ходу, отправился на службу.

***

- А правда, что ваш правитель живет во дворце, сделанном из драгоценных каменьев?

   Форкис зашел за мной, когда солнце полностью встало. Сказал, что в такую жару морские вряд ли на землю выберутся, а значит и шанс наткнуться на них мал. И все же покидали мы поселение какими-то одному ему известными тропами, последняя из которых вела в гору, на которую сейчас мы и взбирались. Вокруг высились неровные холмы с редкими деревцами, зато трава доставала едва ли не до пояса.

   - Кто тебе такое сказал? – Я старалась не сходить с тропинки, но колышимая ветром растительность все равно задевала по ногам, оставляя на коже тонкие царапины, а иногда и порезы. Это было неприятно.

   - Слышал.

   - Глупость! Откуда в море драгоценные камни?

   - С тонущих кораблей, - тут же нашелся он с ответом.

   - Мы не охотимся за вашим золотом и серебром, эти кругляшки для морского народа бесполезны. На дне не нужны монеты. Каждый может добыть себе еду сам, если не будет лениться. Надеюсь, ты не планировал нежиться на солнце? Я и без этого ежедневно изнываю от жары и нехватки влаги. Свет солнца для меня сейчас слишком губителен.

   - Не переживай. Там, куда я тебя веду, будет тенисто и прохладно.

   Хотелось верить. Крем уже давно не спасал. Смоченный водой шарф, каким накрыла голову и периодически обтирала лицо, обсох. Так что все, о чем я сейчас мечтала – это нырнуть. И как можно глубже.

   - Это тебе! – Стоило мне в очередной раз приостановиться, парень улыбнулся и протянул букет каких-то цветов. И когда только успел нарвать?

   Я в них совершенно не разбиралась, да к тому же не различала запахов в той мере, что обычные люди. У обычных дельфинов ведь даже ноздрей нет. Знак внимания, однако оценила и тоже улыбнулась. В конце концов, цветы есть цветы и не важно выросли они на суше или радовали глаз в море. Морские цветы вот даже нарвать не получится, поэтому актинии, они же морские анемоны, у нас не дарят, а сажают в излюбленном месте своей девушки.

   - Как они называются? – я прикоснулась к нежным лепесткам большого белого цветка.

   - Не знаю. Я не силен в названиях растений. Мне понравились, надеялся, что и тебе тоже.

   Я снова поднесла цветы к лицу, помня о том, что именно так делают сухопутные девушки, когда и преподносят букеты. Немного полюбовалась на непривычную растительность, но, когда подняла глаза, увидела чуть впереди необычных животных, что с удовольствием поедали точно такие же цветы.

   - А это кто?

   - Это? – Форкис тоже оглянулся. - Коровы. А вон тот крупный, это бык.

   Коровы? Невероятно! В море тоже есть коровы, но они совсем не такие. Эти, рогатые, разноцветные – бурые, рыжие, пегие, черные. У них тонкие ноги и тонкий, с кисточкой хвост. Морские коровы безрогие, да и копыт у них нет. Они даже чем-то внешне похожи на дельфинов. А наши быки – это вовсе не самцы морских коров, а безобидные донные рыбы, заботливые отцы своего милого семейства. Одинаковые названия для похожих существ – это ли не подтверждение нашего родства с сухопутными людьми?

   Форкис дал мне возможность вдоволь налюбоваться незнакомыми животными, а затем мы снова продолжили путь. Хорошо, что идти пришлось не долго и вскоре мы оказались в небольшой роще, с который открывался невероятный вид на море. Деревья давали такую желанную тень и воздух тут был гораздо приятнее, чем в городе или на открытой местности.

   Поняв по моему лицу, что я довольна, Форкис принялся расстилать на траве одеяло и раскладывать выпечку и фрукты, что взял с собой. Я же просто стояла и наслаждалась прохладой. Как только все оказалось готово, он позвал меня:

   - Угощайся! Я не знал, что тебе больше нравится, поэтому взял всего и понемногу.

   Я окинула взглядом ягоды и фрукты. Какие-то мне уже были знакомы, некоторые пробовать еще не доводилось. Особенно заинтересовала некрупная, ярко красная ягода с зеленым, топорщащимся верхом. Осторожно взяла одну, поднесла ко рту и надкусила. Брызнувший тут же сок залил мне весь подбородок и закапал на платье. Даже охнуть не успела, как Форкис уже протянул ко мне свои руки и его пальцы побежали по моему лицу, подбирая ягодный сок. И делал он это как-то очень уж неправильно, зачем-то пристально глядя на мои губы. А затем и вовсе потянулся ко мне, словно желая поцеловать.

   Я резко отшатнулась, разрывая контакт.

   - Почему ты так холодна со мной? Я ведь уже доказал, что не причиню тебе вред и ты видишь, что нравишься мне. Мы могли бы...

   - Нет, не могли…, - замотала я головой. – Я не одна из девушек с суши, я не похожа на вас.

   - Для меня это не имеет значения. Ты красива, добра, трудолюбива. Я ценю эти качества.

   - Я из мира амфибий и однажды мне придется туда вернуться. Я не смогу остаться на суше навечно, да и не собиралась. Да и будь такое желание, все равно остаться бы не смогла: у вас объявлен запрет даже на общение с обитателями подводного мира. Все связанное с нами считается небогоугодным. Твой народ уверен - мы несем гибель вашим чистым душам.

   Он промолчал. Чувствовалось, что не желает соглашаться, но доводов не находит.

   Мы были слишком разными. Мы верили в богиню Луны и воды, жители суши поклонялись богу Солнца – Эа. Праздник в его честь носит название «играющего солнца». В этот день устраиваются в рощах бесовские потехи, магические пляски и пиры с музыкой и песнями.

   Конечно же я не могла создать семью на земле. Подобные мне оборотни рождались лишь от союза с себе подобными и никогда от людей. Посередников не существовало. Людские гены для афалин губительны и вызывают у ребенка столько дефектов и отклонений, что уже давно никто не пытается повторить тот древний эксперимент по единению видов. Поэтому нам так трудно было выживать.

   Дар превращений был дан нам не случайно. Он позволял быть едиными с морем, следить за популяциями рыб в нем, контролировать своих младших собратьев, как некогда делали и сухопутные люди. Человек в качестве второй формы, использовался нами для сна, отдыха и связи с сушей. Но теперь-то к ней, конечно, было опасно даже приближаться. Мы давно уяснили, что мы существа моря и в нем и должны оставаться, если хотим выжить. К тому же если избегать моря очень долго, можно лишиться способности менять форму, но сухопутным ты от этого не станешь, а просто иссохнешь и умрешь.

   Молчание затягивалось, но я не знала, что еще сказать, чтобы разрушить эту неловкость.

   - Сегодня прольется дождь, - первым нарушил эту тишину парень. - Конечно, это не совсем та вода, что тебе нужна, но все же вода. Думаю даже будет гроза.

   - Не люблю гром. Он меня пугает.

   Он не ошибался, я тоже чувствовала приближающуюся бурую, такую, что налетает внезапно, все вокруг темнеет, а усилившийся ветер начинает рвать на части то, что встречает, на пути. Море тоже разгневается, поднимутся небывалые валы и станет смывать с берегов города, леса и села. Спасения от таких волн никому не будет, а потому лучше держаться от вод подальше. Но пока просто морит, и вода не колышется, сообщая тем, что буря подойдет совсем скоро.

   Мы еще какое-то время посидели в роще, но так как разговор больше не клеился, решили пойти домой. Но едва вышли из рощи, как снова наткнулись на пасущихся на лугах животных. В этот раз были кони.

   - Ты только посмотри какие красавцы, - восторженно воскликнул Форкис. – И такие смирные. Откуда они здесь?

   - Не думаю, что нам стоит к ним подходить, - заметила я. Чутье подсказывало мне, что диких лошадей давно уже не осталось, а бросать таких коней без присмотра никто бы не стал. Пастуха же я нигде пока не приметила.

   - Я хочу прокатиться, - Форкис уже подошел к скакунам и провел рукой по шее того, который оказался ближе. Конь издал одобряющий звук.

   - Не стоит. Это опасно. Ты не знаешь, что это за лошади.

   - Все лошади одинаковы, уж поверь мне. Я всегда с ними неплохо ладил, - и он быстро вскочил коню на спину. – Ну же, присоединяйся. Это будет весело.

   — Вот уж не уверенна, - проворчала я себе под нос, но подошла к другому коню.

   О, нет, нет, нет! Как же поздно я поняла, что именно здесь не так.

   А парень уже крепко ухватился за пышную гриву коня, править которым на земле было практически невозможно. Как и слезть с него, когда что есть силы помчится к морским глубинам. Но откуда это было знать сухопутному человеку? Водяной конь, а теперь, увидев его ближе, я не сомневалась, что это он, гордо вскинул голову и сверкнув в мою сторону слишком осмысленным взглядом, послушно стал следовать указаниям седока. Лжец!

   - Слезай! Слезай с него немедленно! – не скрывая ужаса в голосе, прокричала я.

   - Да почему? – не понимал меня землянин. – Я неплохо с ним лажу. Вот, смотри, - и он чуть потянул коня за гриву, заставив свернуть в нужную сторону.

   - Прошу тебя. Это опасно.

   - Да ты трусишка, - подколол меня парень.

   Я раздраженно зашипела. Ну как мне было объяснить этому несведущему ни в чем типу, что под ним вовсе не простой конь – под ним гидрипус, оборотень, способный ненадолго принимать вид сухопутной лошади.

   О, боги Морей! Как только отец решился обратиться за помощью к морским конькам? Это малочисленное племя обожало кочевой образ жизни и было все равно, что земные кочевнике-цыгане. Никому не подчинялись, управлять собой не давали. Мы звали их рыбокентаврами, ибо, имея форму морского конька, они могли становиться и земными скакунами, если вдруг оказывались выброшенными на сушу. Вид человека им был недоступен, но сильнейшие их племени понимали нашу речь и с ними можно было договориться, предложив за услуги еду. Точнее, очень много еды. Кони эти весьма ненасытны.

   Сейчас, такой вот конь, нереальность которого выдавала короткая, торчащая вверх грива и длинный, подобный змеиному хвост, ненормальной длинны, волочащийся за ним по земле, стоял рядом. Когда он недвижим, конец его хвоста теряется в траве, но стоит ему начать движение, как хвост тут же закручивается наподобие раковины улитки. Свой хвост морской конь даже запросто мог «закатать» себе на спину, скрутив спиралью. Но самое впечатляющее – это его глаза. У этого псевдо-коня они так же, как и у обычного морского конька вращаются автономно в разные стороны, так что он видит все происходящее вокруг не оборачиваясь.

   Всего этого, конечно, почти не было видно при поверхностном взгляде, но на то и был расчёт. Зная мою любовь к катанию на разных водных обитателях, отец похоже решил, что и перед ними я не устою. Если б я только села на спину к любому из этих статных коней, он в миг набрал бы сумасшедшую скорость и стремглав понесся к морю, унося с собой и седока.

   - Ну же, Даль, не робоей, - продолжал зазывать меня парень. – Посмотри вон на того, пегого. Он такой стройный и прекрасный. Он будто просит тебя на себе прокатиться.

   Конечно, он просит, идиот. Он ведь за тем сюда и послан - чтобы вернуть меня домой, в море. Знал бы ты, что они кожей могут выделять клейкое слизистое вещество, и теперь тебе с него не слезть, ты бы так не думал.

   Мой взгляд вновь встретился с взглядом коня – глаза у того светились, как если бы были полны слез. Такой взгляд всегда одинаково действует на людей – он притягивает их как магнит и заставляет довериться. У меня же этот полуконь-полурыба вызывал только озноб.

   - Давай, погладь его, - уговаривал меня Форкис.

   - Нет! Это ты слезай, пока это чудовище тебя не сбросило, и ты не переломал себе все кости.

   Чудовище, а морские кони были очень сильны и на суше превосходили своей мощью настоящих коней, недобро сверкнуло на меня своими глазами и тут же повернул в направлении моря и стал набирать скорость. Парень одобрительно улыбнулся и вскинув одну руку вверх, радостно что-то проорал, чуть пришпорив коня ногами. И это зря. Словно внезапно очнувшись от спячки, животное резко рвануло вперед. Горе-наездник должен был бы свалиться наземь от такой скачки, но даже пожелав этого, теперь не смог бы слезть с его спины. Морской конь определенно собирался его погубить и спасти несчастного могла только я. Еще два конька поспешили за своим предводителем и только одна особь задержалась подле меня.

   Нехотя, я влезла на оставшуюся конягу, и кобылка поспешила за остальными. Как только окажусь в воде, слуги отца тут же меня схватят и тогда прощай свободное будущее. Допустить этого я не могла. Я знала, чего боятся морские коньки, поэтому позволила моей кобыле поравняться с жеребцом и выхватив из волос шпильку и резко ударила рыбоконя прямо в шею, так, что заколка вошла в плоть. Животное в тот же миг растворилось, словно его и не было, и Форкис по инерции полетел по земле, тормозя собственными частями тела. Теперь уже я вонзила шпильку в горло своей лошади и тоже плюхнулась на землю, больно ударившись о нее спиной.

   - Что… что произошло? Куда делись кони? – недоумевал мой ухажер.

   Я же знала, что они вовсе никуда не делись, а лишь вернулись в свою истинную форму и теперь трепыхаются где-то в траве, страдая от отсутствия воды. Жить им осталось недолго, но думать о том, что погубила целых две особи ради спасения человека, совсем не хотелось. Отец сам во всем виноват. Не стоило втягивать их в это. А еще расстраивало, что меня вычислили, а значит вскоре за мной придут.

   - Это были не кони. Коньки. Морские, - все же пришлось пояснить мне. – Ты должен был слышать про них?

   - Но они ведь боятся сухопутных и стараются не привлекать к себе внимания? – не спешил верить мне Форкис. – Мы не встречали ни одного за последние лет 20.

   - Их целью и не стояло привлечь твое внимание. Они тут появились из-за меня. Эти жеребцы должны были вернуть меня в море. Хорошо, что я вспомнила, что они испытывают страх перед холодной сталью, а кровопускание и вовсе заставляет их принять исходную форму.

   - Эти гады утащили нас далеко от городка и теперь придется долго топать назад, - поднявшись сам и протянув руку помощи мне, произнес Форкис. Затем почесал затылок и добавил: - Спасибо!

   Да уж, и впрямь далеко. И как на зло погода начинала портиться. Буря приближалась. Это было ясно по внезапно возникшей туче, что стремительно подходила, бросая плотную тень на все вокруг. Ветер стал порывист и всю природу вокруг окутал страшный мрак. Пришлось ускориться и чуть ли не бегом помчаться в город.

   Пока бежали, у меня из головы не выходили эти морские коньки. Нескольким удалось добраться до моря, а значит о том, что я укрылась именно в этом городке отцу станет известно уже вскоре. А это значит, разрозненные прежде поиски сосредоточат уже в одном месте. Нужно морально готовиться к тому, что вскоре за мной могут явиться.

   Как мы не спешили, но дождь все же застал нас в дороге.

   В голову, к моим и без того несвязным мыслям, стал навязчиво пробиваться какой-то шепоток, и я никак не могла понять его причину. А потом дождь вдруг полил сильнее и невнятные прежде звуки сложились в слова:

   «Гидрипус!... Невероятно».

   Я что, слышу мысли Форкиса? Не подозревала, что афалины обладают такой способностью. Выходит, когда человек с суши оказывается в воде, мы способны читать его, как книгу. Интересно, отец и остальные в курсе? Наверняка. Думаю, именно так прежде, когда мы еще не были врагами, мы слышали зов тонущих и спешили к ним на помощь.

   «И почему я сам этого не заметил? – Форкис мысленно усмехнулся. – Да потому, что думал только о том, как произвести на Даль впечатление».

   «Интересно, кто она такая, раз за ней прислали этих животин? Определенно не простая дева. Но кто же?»

   «Ну, где же эта вещица, что дает ей способность обращаться? Я уже и осмотр ее комнаты учинил, но ничего так и не нашел. А она мне нужна… Даль должна остаться на суше насовсем, навсегда…»

   А вот это уже интересно… Он что, верит, что без какого-то там волшебного предмета я не смогу вернуться в море? Так это же сказка. Впрочем, пусть он о том и не знает, продолжая и дальше гадать, что эта за вещь, без которой я не смогу вернуться в море.

   «Не хочу ее отпускать. Еще когда только увидел, понял, что готов подарить этой незнакомке свое сердце. Она словно радуга среди серого быта. Как бы сделать так, чтобы она всегда была рядом? Как не дать ей вернуться в море?»

   «А что, если сходить к Тунде? Поговаривают, она знает рецепт приворотного зелья».

   Чем больше мыслей я слышала, тем яснее понимала, что стремление добиться желаемого у Форкиса было на столько велико, что он готов не только лгать и обманывать, но и пойти на подлость. Главное, чтобы героиня его сладостных грез, то бишь я, ни о чем не догадалась.

   Конечно, я подозревала, что нравлюсь парню, но, чтобы он желал оставить меня при себе навсегда, не догадывалась. Ох, неужто он еще не понял, что мы не пара и быть вместе никогда не сможем. Вроде же доходчиво объяснила. Эх, как все не вовремя. Мне сейчас особенно его помощь нужна, чтобы не быть пойманной, а он о любви думает. Ладно, подумаю об этом позже, сейчас бы домой поскорее, пока еще на кого-нибудь из наших не наткнулась.

   Нам повезло и иных встреч более не возникло. Плохая погода всех заставила сидеть по домам. Я тоже впервые порадовалась, когда наконец оказалась в собственной комнате, пусть дождь и был чудесным и таким родным. И все же, желание остаться свободной, оказалось сильнее и я приняла решение ни за что не покидать Хлебный дом в ближайшие дни.

***

- Девочки, слышали новость? Торговцы сказывают, у соседей на днях морского поймали, - едва влетев в помещение, затараторила Афия. - Впервые за долгое время.

   Так уж повелось, что она в нашей компании была самой всезнающей. Причина этого банальна – ее отец являлся торговцем, а где как не на рынке можно узнать все и обо всех.

   Настроение мое, и без того мрачное в последнее время, еще сильнее испортилось. Ну зачем, зачем отец рискует другими, посылая их на мои поиски?

   - Ну, и что еще сказывают? - Ивен было любопытно. Мне в общем-то тоже, но вида я не показывала.

   - Сказывают, в сетях запутавшимся его нашли, - повязывая передник и платок, продолжила сплетничать Афия.

   В сетях? Так значит не по мою душу этот несчастный был, просто так совпало. Словно буря в душе успокоилась от этого пояснения.

   - А какого полу-то тот морской? – допытывалась Ивен. – Девица или парень?

   - Парень. Телосложением, как есть человек, только нос чуть приплюснут, да за ушами маленькие жабры.

   - Фу, что за странное существо, - Ивен скривила свой хорошенький носик. - И чего только в этих пучинах не водится, каких только уродцев.

   Жабры? Так это же катран! Для сухопутных мы все – чудовища. Им виды морских обитателей неведомы, что афалин, что еще кто – все без разницы. А ведь мы такие же разные, как они. Вон у той же Афии глаза узкие, скулы высокие, а нос широкий, а у Ивен типаж совсем иной, противоположный.

   - Как не пытали, говорят морского, а он только мычал да звуки разные издавал, словно речи нашей не знает. А ведь всем известно, знают они наш язык, знают. Ну они его за это в бочку с водой посадили, да на потеху народу выставили. Некоторые, особо жалостливые, его кормить пытались моллюсками, крабами разными, да от всех даров тварь морская отказалась – ничего есть не стала.

   - А зачем его пытали? Что такого хотели узнать? – спросила осторожно, боясь случайно себя выдать.

   - Да все как обычно, - махнула рукой девушка. – Дружинники все надеются узнать, в какой части моря их поселение находится. Думают, что, выяснив это, морских можно будет одолеть.

   - А мне их жалко, - поделилась мыслями Ивен. – Вроде и наполовину рыбы, а когда в людском обличии, совсем как мы. И когда им больно, кричат и стонут совсем как человек.

   - Ну не знаю, - отозвалась Афия. – Они ведь не совсем уж безобидны: то лодки опрокидывают, то на дно утянут. Понятно же, что не любят они нас.

   - Так, гусыни, - оказалось хозяин заведения тоже слышал весь разговор, - заканчивайте кудахтать, да за работу. Не за чем время зря тратить.

   - А вы сами-то что обо всем этом думаете? – спросила у него Ивен.

   - Было бы об чем думать. Будь они как русалки, чтобы ниже пояса как у кефали или угря, я б может над рецептом и задумался, а пока меня больше интересует, почему мясо, что купила жена по вкусу напоминает телятину, хотя заказывал я ягнятину.

   - Так и знала, что будешь ворчать, - подала голос супружница. – Ну что ты к нему привязался, будто кроме тебя еще кто способен опознать, что ему подали.

   - Я творец, а не обманщик! – с важным видом заявил мужчина. – Если клиент…

   - Так измени название, творец, - возмутилась женщина. – Или ходи за продуктами сам, а не нас гоняй. Мне что дали, то я и принесла.

   Вот так, препираясь, они и удалились на кухню. Девушки тоже занялись каждая своим делом, а я все продолжала гадать над незавидной участью пойманного катрана. Да, мы с ними не очень-то ладим, но даже им быть забитыми палками насмерть, я не желаю.

   День прошел в трудах и заботах. К вечеру даже удалось забыть об утренних неприятных новостях. Когда клиенты сменяют один другого, больно-то не поразмышляешь. Незаметно подошло время заката, и мы уже собирались закрываться, как в хлебный домик вошли трое.

   Я опознала их сразу. Красивые, статные, в белых льняных брюках и рубашках, расстёгнутых на груди. Все они были в головных уборах и это сразу их выдавало, ведь у нас имелся один изъян – дыхательное отверстие на голове в человеческом обличье никуда не девалось. По нему-то нас и можно было легко вычислить. Серединной стадии не было – мы не могли стать наполовину рыбой, на другую – человеком. Умей мы это, тогда бы стали русалками.

   Морские парни всегда были привлекательны, не удивительно, что все девушки в помещении буквально впились в них взглядами. На суше эти афалины вели себя раскованно и непосредственно, так что никто даже не мог заподозрить, что они не из этих мест. Да и головные уборы многие из сухопутных носят.

   Окинув беглым взглядом помещение и присутствующих, один из парней, чье имя я смогла вспомнить, отделился от остальных и прямиком направился ко мне. Я обреченно закатила глаза.

   - Вас отец послал?

   - Дельфиния, ты должна вернуться домой. Все очень серьезно.

   - Именно. Не будь это так, я бы и не убегала. Я не желаю всю свою жизнь терпеть сплетни и позор.

   Оанс прищурился.

   - Ты не одна такая будешь. Но все понимают необходимость этого шага и… поступают так, как нужно, а не как хочется.

   Сейчас Оанс говорил и о себе тоже. Его девушка Лорел была в этом злополучном списке невест, а значит он, как и Рей смирился с приказом вожака.

   - Да вы просто издеваетесь! – Сейчас я была зла на всех мужчин вместе. – Это не вам предстоит совершать нечто отвратительное, а нам. И если вы это готовы проглотить и позабыть, то я – нет.

   - Надеешься отсидеться здесь, пока другие страдают? - почти прорычал мне в лицо Оанс. – Не выйдет! Мне велели вернуть тебя домой, и я это сделаю.

   Он схватил меня за руку и потянул к двери.

   - Отпусти, иначе закричу, - пригрозила я.

   - Привлечешь внимание, выдашь и себя тоже и тогда тебе придется бежать к морю еще быстрее, так что я не против. Меньше мороки.

   - Думаешь шучу?

   Вряд ли он верил, что я действительно могу решиться на подобный шаг. Какой нормальный афалин сам захочет себя выдать? Я на нормального не претендовала, да к тому же в голове уже созрел план, как прогнать их и не выдать себя.

   - Помогите! – завопила громко, начав упираться ногами в пол. – Они хотят утянуть меня в море. Они морские.

   Девчонки, что еще минуту назад зачарованно глазели на двоих сопровождающих Оана, отвлекающих внимание на себя дабы мы могли поговорить, разом вздрогнули и прижались друг к другу. Хозяин, как был в переднике и с руками по локоть, испачканными в фарше, вышел из-за перегородки, скрывающей от посетителей кухню и угрожающе гаркнул:

   - А ну оставил девчонку в покое! Ишь, обнаглели совсем.

   Могучий бас никого не напугал. Уж явившихся за мной точно, ибо ни один из них даже не обернулся и не сбавил шаг, продолжая следовать к двери.

   - Кора, бей в колокол, зови дружину! – разозлившись, гаркнул мужчина и потянулся за ножом.

   Требуемый «зов» раздался мгновенно, еще до того, как хозяин смог полностью вооружиться. И он оказался столь громким и неожиданным, что парни вздрогнули. Мне удалось вырвать руку из захвата и отскочить к вставшему на мою защиту мужчину, чья жена продолжала звонить., призывая народ и дружину.

   Все что произошло дальше заставило растеряться. Оанс решительно шагнул в нашу сторону и лицо у него было такое, что я сразу поняла: о том, чтобы договориться мирно и речи быть не может. Хозяин выставил вперед нож:

   - Не уберетесь немедля, порежу на стейки!

   - Уйдем! – пообещал Оанс, с угрозой смотря в мою сторону. – Но только с ней.

   - Девочка останется зде…

   Договорить мужчина не успел, так как Оанс молниеносно переместился вплотную к нему, а затем ударил кулаком по лицу с такой силой, что он сразу отключился и рухнул на один из столов, ломая его по пути к полу. Меня же перехватили вокруг талии, забросили на плечо и понесли прочь.

   - Надо поспешить, - окликнул Оанса один из его дружков. – Ко входу подтягивается народ.

   Это и впрямь оказалось так. Громкий звон колокола заставил всех находящихся поблизости вооружиться кто чем мог и поспешить туда, откуда шел шум. И вся эта толпа окружала Хлебный дом, угрожающе сжимая в руках колья, палки, рыболовецкие крюки и ножи. И я нисколько не сомневалась, что их с радостью пустят в ход. Лица излучают столько ненависти, что даже мне стало страшно. А ведь когда-то считалось, что убить морского жителя не просто дурной поступок, это горе – ведь убившего всю жизнь будет преследовать неудача. Вряд ли кто-то из собравшихся о таком вообще слышал.

   Когда именно началась вражда между жителями суши и моря никто уже толком и не помнит, но все точно знают из-за чего она началась. Однажды правитель суши прогуливался у моря и увидел дочь вожака амфибий. Увидел и возжелал. Тогда еще такие связи не считались постыдными. Плодом их страсти стал ребенок, которого сухопутный отказался признать своим из-за того, что общее потомство имело некий изъян в виде перепонок между пальцами. Правитель желал иметь наследника, способного жить на земле, а потому попытался скрыть следы этой близости. Деву и ребенка, жившую в это время в его дворце, он повелел вывести в скалистую пустыню, где на многие мили нет и капли воды и там оставить. По дворцу же распространили слух, что дева ушла, исчезла. Несчастная погибла, но о его поступке стало известно. Один из стражей пожалел несчастных, вернулся за ними на следующий день, но было уже поздно. Не выдержав мук совести, он поведал о содеянном отцу девушки. Вожак амфибий воспылал ненавистью к сухопутным. Он запретил поставлять людям суши рыбу, осуществлять обмен товарами. Но и этого ему показалось мало, и он стал топить корабли и губить всех, кто пытался выходить в море. Разразилась настоящая война – правитель суши в свою очередь объявил, что за связи с нами каждый провинившийся будет казнен. Он собрал многочисленные отряды, что стали отлавливать и придавали смерти тех амфибий, что жили на суше и создали семьи с землянами. Загублены были целые семьи, уничтожены их «дьявольские» дети. Все это было очень давно. Прошло уже не одно десятилетие, правители неоднократно менялись, но ни один из них так и не предпринял попытки помириться с соседями.

   - Нам не пробиться, - видя, что кольцо вокруг выхода смыкается все плотнее, негромко заметил один из афалинов. – Что станем делать?

   - Зови! – решительно приказал Оанс.

   Свист, какой ни за что не издать тем, кто живет на суше, заставил наиболее нервных подпрыгнуть на месте. Я знала, что делал афалин, а вот земные обитатели вряд ли представляли кого им предстоит увидеть. Зрелище это было столь редким, что похвастаться тем, что просто знаком с тем, кто имел счастье видеть гидрипусов мог лишь один из тысячи.

   Призванные морские кони не заставили себя ждать, вырвавшись из воды, словно за ними гнались. В этот раз они даже не стали подражать земными, оставив заднюю часть прежней, в виде витого рыбьего хвоста. Когда эти огромные животные понеслись на толпу, она невольно расступилась. Да и кто бы устоял, когда морские пегасы встают на дыбы и машут перед лицом копытами? Они хоть и были рождены в море совсем мелкими, после обращения становились очень сильными. Когда кому-то из афалинов требуется совершить далекое путешествие на землю, они предпочитают делать это именно на спинах гидрипусов. В точности, как сейчас.

   Толпа ахнула, мне же радости вид этих многофункциональных лошадок совсем не доставлял, явились-то они по моею душу.

   Подоспевшие к этому времени дружинники попытались заарканить одного, но умений в этой области им явно не хватало и результат вышел предсказуемым. Пока парочка коней заставляла толпу метаться, афалины оседлали по скакуну, Оанс усадил меня перед собой, и мы понеслись к морю. Слезы рвались из глаз, грудь сдавило от обиды, но ничего поделать, как и изменить, я уже не могла.

ГЛАВА 3. ЖЕНИХ.

- Дель, ты вернулась! – издалека помахала мне ладонью Седна и поспешила приблизиться. – Я слышала ты поднималась на сушу чтобы договориться с их правителем о восстановлении мира. - Пронзительно черные глаза буквально впились в мое лицо, ловя малейшие эмоции.

   О, так вот как преподнесли мое исчезновение. Даже не сомневалась, что отец никому не скажет об истинной причине. Я должна быть примером, идеалом, образцом для подражания. Кто бы знал, как мне это надоело.

   - Конечно, Мидия болтала что причина была другой…, - подруга глазами дала понять, что она обо всем этом думает и тут же продолжила: - Ну да и берег с ней, ты ведь знаешь, какая она завистливая.

   Да уж, отсутствием воображения Мидия никогда не страдала, как и любовью к моей персоне, так что можно представить, каких глупостей она успела напридумывать по поводу моего отсутствия. А все потому, что мы с Иарой как-то в детстве неудачно над ней пошутили, убедив, что чешуя зубаста обеспечивает удачей на всю жизнь. На самом деле эта хищная рыба зовется луфарь, плавает стаями и вырастает до 1 метра длинной, что в сравнении с мелкими афалинами – почти чудовище. Тело у нее продолговатое, рот большой, а челюсть острозубая. Наверное, поэтому детьми мы считали, что она является самой большой по размеру зубастой рыбиной, способной заглотить нас чуть ли не целиком. Да, луфарь и впрямь рыба хищная и питается многими животными моря, но взрослым афалинам она не страшна. И вот, наслушавшись наших с Иарой рассказов, Мидия отправилась за чешуйкой. Искали ее тогда всей стаей. На косяк этих хищников она по счастью тогда так и не наткнулась, но зато попала в всепоглощающий водоворот, который сначала всасывает, а затем выплевывает воды из узкой расщелины близ пещеры Хар. Если бы ее не выбросило на отмель, ее бы, наверное, так и не нашли. Именно та скала, окруженная пенящимися бурунами, и оставила на ее щеке шрам, который она так и не смогла простить ни мне, ни Иаре.

   - Ты лучше расскажи, как там? Правда, что сухопутные думают, будто наши слезы превращаются в жемчужины? А на ощупь они холодные или теплые? При встрече друг с другом они хлопают в ладоши?

   Вопросы сыпались из подруги словно песок из пустой раковины, вот только мне было совсем не до удовлетворения чужого любопытства.

   - Сед, - тоже назвала я ее сокращенным именем, - я сейчас немного занята. – Кивнула в сторону прилипшего к моей спине конвоя и глазами дала понять, что меня ожидает взбучка.

   Седна чуть испуганно ахнула, поняв, что иду к отцу, резко притянув к себе, обняла, и шепнула в ухо:

   - Встретимся позже. В голубых дырах.

   Голубые дыры - самое популярное место у афалинов. Они образовались в подводных вертикальных пещерах и позволяют видеть небо, не выплывая в открытое море. Днем на этом мелководье резвятся дети, а вечером в них собирается молодежь. В ясные лунные дни там совершенно невероятно – кажется, что стены состоят из сапфиров. Это уникальное место во всех отношениях. И всеми любимое, а потому обычно там весьма людно, а мне сейчас хочется только уединения.

   Кивнув подруге, нехотя продолжила путь. В голове теснились разные мысли, но окончательно решить, что сказать, все никак не выходило. Уже у самого входа приняла решение, что слова вообще не имеют значения, главное не дать заговорить первым отцу, который уж точно заготовил целую воспитательно-осуждающую речь.

   Отец встретил меня недовольным лицом. Я в общем-то этого и ожидала, так что ничуть не удивилась, а едва конвой удалился, первой заговорила:

   - Я понимаю, ты злишься, что я не согласилась выполнить твое желание, но и мое желание ты…

   - Желание? – Рев прокатился по пещере волной, заставив поежиться. – Желания и мечты, блажь для тех, кто ответственен не только за себя, но и за других. Ты – дочь вожака, ты должна подавать пример своим поведением, а не позорить. Или думаешь другие девушки не боятся? Не хотят поступить как ты и сбежать? Ты должна показать, что ради благополучия рода нужно сделать то, что я велел.

   - Мы амфибии, но разумные и высокоорганизованные, как ты можешь думать, что мы способны спариваться с кем угодно, как какие-то… какие-то жители суши.

   - Жители суши нас таковыми не считают, или думаешь мы просто из прихоти не выходим с ними на контакт? Они жестоки и даже собственное потомство, если оно их не устраивает, способны уничтожить, а уж друг друга и вовсе постоянно истребляют. О чем ты вообще думала, выходя на сушу? Афалины сильно отличаются от представителей из мира сухопутных и смешаться с ними не выйдет. Для них мы всегда были и будем ненавистными существами из вод.

   - Мы произошли от одного и того же неизвестного предка, - напомнила я.

   Что бы там отец не говорил, мы с жителями суши очень похожи. Будь все иначе, разве смогла бы я так долго оставаться среди них нераскрытой?

   - Мы глубоководные, - - отец или не расслышал, или просто не захотел внимать моим словам, как и продолжать эту тему дальше. Он уже давно все для себя решил, от меня требовалось лишь подчиниться. - И у нас закон – мы не выходим на сушу. Ты нарушила его и должна быть наказана. Я не намерен более спускать подобные глупости. Ты сделаешь то, что велено. А еще, с этой минуты ты не на шаг не останешься одна.

   - Ты приставишь ко мне охрану? – это было верхом позора.

   - Уже приставил. Из соседнего моря уже прибыли первые гости, пока только стражи, расчищающие дорогу для остальных, но и они без работы не останутся. Иди к себе! И да, с этой минуты выход в море тебе запрещен!

   Хотелось крикнуть «изверг», но произнесла лишь возмущенное:

   - Отец!?

   - Я все сказал. Иди!

   Из пещеры я вышла злой и расстроенной. И пусть все только что случившееся было вполне предсказуемо, но все же где-то в глубине души все же оставалась надежда, что после моего побега отец передумает, осознав на сколько претит мне его приказ. Эх, была бы жива мама, этого бы никогда не случилось. Уж она бы сумела переубедить отца и отменить этот договор. Дрейсена была женщиной мудрой и любящей, она умела находить правильные слова, чтобы объяснить, как вожак не прав.

   Конвой, что привел меня к отцу, как и было обещано, оказался на месте. Некоторые, особо меня невзлюбившие, даже гаденько ухмылялись. Задрав голову еще выше, с видом, будто ничего особенного не случилось и это не меня только что ругали, потопала к себе.

***

Мой новый охранник выглядел странно. Вернее, он совсем не выглядел как охранник. Высокий. При таком росте парни обычно худощавы или же, наоборот, излишне широк и в спине и плечах. У данного же субъекта: пропорции, рост и мускулатура были просто идеальными. Даже слишком точеными, для парня, который вынужден охранять, а не быть в числе приглашенных.

   А лицо? Высокие, четко очерченные скулы и линия подбородка, прямой без горбинки нос, аристократичные губы, выразительные глаза. Добавьте ко всему этому густые темные и длинные волосы, которые он собрал их в низкий хвост и скрепил ракушкой, за которую уже успели прицепиться какие-то водоросли и объект вожделения тысячи девчонок прямо перед вами, а в данном случае – прямо передо мной. Стой себе, да любуйся.

   Как бы не так. Пусть парень и произвел на меня ошеломляющее впечатление, демонстрировать ему это я не собиралась. Он чужак и служит тому, кому меня вознамерились вручить. А значит, друзьями нам с ним никак не быть.

   Окатив незнакомца презрительным взглядом, прошла в свою пещеру и почти сразу рухнула на ложе. Гости вот-вот прибудут, а значит нужно искать иной выход из ситуации. Как же не вовремя меня вернули…

   Я уставилась в неровный потолок пещеры, пытаясь придумать хоть что-то, что убережет от грозящего позора. Сбежать во второй раз мне уже не дадут, это понятно, спрятаться на территории Сина тоже не выйдет – все равно найдут. Остается только привлечь на свою сторону как можно больше единомышленников и устроить бунт. Ну а что, раз остальные тоже этого не хотят, в борьбе за свои права стоит объединиться.

   Я встала, намереваясь отправиться на поиски подруг в Голубые дыры, но тут мне преградили выход.

   Так! Этот чужеморец начинал нравиться мне все меньше.

   - А ну уйди! - рыкнула я на охранника, ожидая, что он тут же послушается.

   - Вам запрещено покидать свои комнаты, - сухо произнес тот, даже не шевельнувшись.

   - Мне запрещено выплывать в море, - напомнила я слова отца. – Про перемещение здесь речи не было.

   - У меня четкие инструкции на ваш счет, и я их исполняю.

   - Инструкции?! – Мне хотелось рычать от злости. – Кто ты вообще такой, чтобы что-то мне запрещать? А ну уйди с пути, иначе худо будет!

   Он вновь даже не шевельнулся, заграждая своей массивной фигурой весь выход – не обойти, не поднырнуть.

   - Так значит! – Руки непроизвольно уперлись в бока – жест, который я подхватила на суше показался очень уместным.

   - Не строит расстраивать взрослых малышка. Твой бунт смешон.

   Уголки губ парня насмешливо изогнулись, и на столько меня это разозлило, что не отдавая отчета, что делаю, бросилась на него с кулаками. А когда ударить не получилось, так как этот гад угрем изворачивался в узком проходе, умудряясь избегать контакта, даже взвыла от досады.

   - Вам стоит быть посдержаннее, - выдал он мне очередное напутствие. Он. Мне. Какой-то охранник - наследнице.

   Его глаза обжигали. Я сделала еще один выброс, пытаясь задеть его хотя бы ногой, а в идеале просто отдавить ему одну из стоп, но он снова увернулся.

   - Ты – пиявка вампирящая! – вскричала от досады.

   - У вас буйная фантазия, но реагируете вы медленно.

   - Зато у вас наблюдается полное отсутствие воспитания. Могли бы и поддаться слабой девушке.

   - Не в моих правилах потакать прихотям юных дев. Вы хотите сбежать, а я здесь именно для того, чтобы не дать вам этого сделать.

   - И чем вас вознаградят? – Не удалось силой, попробуем подкупить. – Я могу дать не меньше.

   - Признаюсь, ваша настойчивость подкупает. Но нет, мне не нужна плата. Все что вы можете мне дать, у меня уже есть.

   И словно ставя точку в разговоре, этот несносный тип, сложив руки на груди, привалился плечом к стене в проеме, загородив собой весь проход.

***

- Через двадцать минут начнется прием. Вам следовало бы подготовится, - подал голос, сидящий в дверях охранник.

   За те несколько дней, что он меня охранял, я успела его возненавидеть. Слишком дотошный, слишком ответственный и какой-то совсем непробиваемый.

   - Только если бы я планировала на него пойти.

   - Вы пойдете, - уверенно заявил он. – Вожак приказал доставить вас в зал к началу пира. И я вас туда доставлю. В любом виде, - он пренебрежительно скользнул взглядом по моему наряду.

   Я вскинула подбородок: как бы не так! Никто меня никуда не доставит, если я сама того не захочу. И угроз его я совсем не боюсь.

   Я продолжила перебирать содержимое шкатулки. Костяные браслеты, диадема матери, украшенная каплями янтаря, разные мелочи. Охранник молчал. Мое намерение настоять на своем, было очевидно - я никуда не планировала идти.

   Когда по дворцу пронесся звук рога, сообщающий о начале сбора гостей в главной зале, я даже не пошевелилась. А вот мой надзиратель встал и направился прямиком ко мне. Я даже головы не повернула, когда он остановился рядом. Пусть попробует уговорить – сомневаюсь, что сможет, - с его то словоохотливостью. Но, оказалось, что говорить то он и не планировал. Просто взял меня за руку и дернул вверх, рывком поставив на ноги. И едва я оказалась в вертикальном положении, перебросил меня себе через плечо и направился к выходу.

   - А ну сейчас же отпусти меня! - Я заколотила кулаками по его спине.

   - У вас был выбор – пойти самой, но вы предпочли появиться округлостями вперед.

   - Да как ты смеешь! Я наследница. Немедленно поставить меня на ноги.

   - Непременно. Как только доберемся до главной залы, - равнодушным тоном произнес этот гад в ответ.

   Я просто кипела от злости. Еще никто и никогда не смел так со мной обращаться. Я ни какая-то там девица – я дочь вожака. Ко мне стоит относиться с уважением.

   Я в очередной раз со всей силы треснула кулаком по его спине, но то ли удары были слишком слабы, то ли я просто била не туда, куда следует, он на них никак не реагировал.

   - Будете вести себя спокойно, обещаю поставить вас на ноги перед входом в залу, - пообещал он и я поняла, что проверять его действия в обратном случае, лучше не стоит. Пришлось взять себя в руки и на время утихнуть.

   Когда мы дошли до входа в залу, он сдержал свое слово, вернув меня в вертикальное положение. Я наградила его убийственным взглядом, расправила платье и подняв подбородок, вошла в помещение.

   В главной зале все было изумительно: стены сплошь покрывала смесь из измельченных морских раковин моллюсков, ракушек и драгоценных камней. Когда на них попадало солнце, а оно не было здесь таким уж редким гостем, они становились подобны драгоценным камням и сверкали словно хрусталь. Множество серебряных предметов, найденных на затонувших кораблях, усиливали и преумножали свет от стен. Под потолком висела люстра из перламутровых раковин с жемчужными подвесками, покрытыми светящейся смесью. В нишах теснились большие вазы с букетами из коралловых веток. Пол центральной части пещеры устилали старинные монеты с изображением разных лиц и гербов, да только никто уже и внимание не обращал на эти несметные сокровища. Все здесь было привычным и уже не удивляло.

   Почти все столы уже были заняты. Во главе сидел мой отец. На нем была его парадная мантия из рыбьей чешуи и венец из рыбьих костей. Вновь прибывающие гости склоняли головы перед правителем Сина. Справа от него два стула были свободны, и я поняла, что один предназначался мне, а другой – этому конвоиру. Иноземные гости должны будут сесть по другую сторону длинных столов, чтобы быть лицом к девушкам, которые скромно потупив взоры, уже сидели каждая на своем месте. Интересно, их тоже под присмотром сюда вели?

   Я обвела взглядом тронную залу, отметив, что наших парней на этот прием не пригласили. Только девушки - словно промысловые рыбы на убой.

   Вздохнув, прошла на свое место. С отцом даже не поздоровалась – пусть знает, что я его еще не простила. Да и вряд ли когда-нибудь вообще смогу.

   Как только я села, заиграла музыка. Двое нарядно одетых глашатаев громко объявили о почетных гостях, а затем перешли к их представлению. Первым, этой чести удостоился сын Ильмера - Зифиус. Дурацкое имечко. Лично мне оно сразу не понравилось, потому что навевало ассоциации с слишком приторным зефиром, что мне довелось попробовать, будучи на поверхности. Гадость редкостная.

   Наследник вошел в зал гордо, походкой уверенной и немного небрежной. Внешность он имел вполне заурядную, приятную, но непримечательную, но держался так, словно краше всех на свете. На нем была светлая рубаха с поясом из зелёных водорослей на талии и темно-зеленого цвета брюки. Волосы немного всклокочены и с одного виска заколоты раковиной. Мне было всего восемнадцать, а ему на вид все двадцать пять, а может и больше. Странно, что в таких летах он еще не имел жены или хотя бы возлюбленной.

   Остальные, приплывшие с ним парни, как я могла судить при первом беглом осмотре, были значительно моложе, а некоторые еще и куда симпатичнее. Все разные, но одеты схоже – в сплетенные из морских трав и водорослей широкие штаны и безрукавные рубахи. Симпатичные, смуглокожие. В общем-то даже красавцы и наверняка пользуются большим успехом у своих девушек. Да только к нам они не за женами явились, а за удовольствием. Вон как горящие глаза лучатся озорством и весельем. Улыбки, что начинаются едва ли не у самых ушей, были столь широки, что открывали взор на все два ряда белоснежных зубов. Мне же в ответ рычать хотелось.

   - Рад знакомству, Дельфиния, - Зифиус протянул мне через стол руку. Как воспитанная афалинка я должна была вложить в нее свою, чтобы он мог ее поцеловать в знак уважения, но сегодня во мне бурлило слишком много злости, чтобы я вела себя подобающе. Поэтому я просто спросила:

   - А вы целуете руки всем без исключения или только наследницам?

   - Не любите, когда вам целуют руку? – иноморец опустил свою, поняв, что ждать моей бессмысленно.

   - Я не люблю, когда передо мной лебезят.

   Иноморец усмехнулся.

   - Пожалуй, я с вами соглашусь. Все эти официальные церемонии весьма надоели. Обойдемся без них.

   Он опустился на стул напротив, так что теперь наши глаза оказались на одном уровне. У него в них горел задорный огонек, словно все происходящее доставляло несомненное удовольствие. Мне же хотелось чем-то треснуть по этой моське, чтобы заметно подпортить слащавое выражение.

   - И то верно, к чему церемонии, коль и так все уже решено, - заметила я едко и тут же получила толчок ногой со стороны отца.

   В центре зала появились танцовщицы — с длинными волосами и в легких, струящихся одеждах. Они блистали, сверкали и светились, словно волны в солнечный день. На моих собственных волосах в праздничные дни тоже обычно было много ночесветки – крохотные хищники ноктилуки, которые при высушивании светятся холодным светом. Мы давно научились добывать из одноклеточных организмов вещество люциферин и применяли его как блестящую пудру в дни празднеств.

   - Не сердитесь на нее, Зифиус, - вмешался отец в разговор. – Она сегодня не в настроении.

   - Скажу даже больше, - натянув улыбку, пролепетала я. – Я не в настроении со дня объявления о вашем к нам приезде.

   - Не беспокойтесь, - обращаясь к отцу, отозвался гость. – Мне нравятся девушки с колючим характером. К тому же такие перебранки позволяют лучше узнать друг друга. Ваша дочь определенно мне по душе.

   Я закатила глаза.

   К чему все это, раз им и без того дают всех девушек в пользование? Колюшку трехиглую ему бы в рот за такие слова!

   Колюшка потому и трехиглая, что вместо сплошного плавника у нее на спине торчат три очень острых шипа-иглы. И ничего, что сама мелкая, а вот как наступишь нечаянно ногой или рукой наткнешься, пока перебираешь песок в поисках разных сокровищ и сразу вспомнишь всю ее родню, да сплошь недобрым словом. Очень уж больно.

   - Рад это слышать, - облегченно выдохнул вожак.

   - Я даже не прочь взять ее себе в невесты. Мой отец оказался прав – она достойная партия.

   Так, стоп. Невесты? Какие еще невесты? О женитьбе прежде речь не шла.

   Моя челюсть непроизвольно опала вниз.

   - Мне, как отцу, приятно это слышать, но не стоит спешить с выводами, юноша. Присмотритесь друг к другу получше.

   - Я увидел уже достаточно, - заулыбался в полный рот Зифиус.

   Так, стоп!

   Я едва не вскочила с места, но быстро поняла, что тем привлеку к себе всеобщее внимание, а это не к чему. Пусть лучше взирают на других кавалеров, да слушают описание их достоинств из уст глашатаев.

   – Ничего, что я вообще-то тоже здесь? Вы не рыбу на базаре обсуждаете. Или меня окончательно лишили права голоса?

   - Что вы, Дельфиния, ваше мнение для меня тоже важно, - заискивающе начал Зифиус, но я прервала его фальшивую тираду жестом руки.

   - Не трудитесь: вашу позицию я уже уяснила. Но мы вряд ли сойдемся во взглядах, так что советую переключить ваше благороднейшее внимание на кого-то еще, иначе, боюсь, ваш длинный список побед на женском поприще так и не пополнится в этой поездке.

   Сбоку прыснули. Похоже, мои слова показались охраннику этого самоуверенного бабника забавными, а вот сам иноморец слегка сменился в лице, но быстро взял себя в руки и на его лице появилась привычная фальшиво-вежливая улыбка.

   - Это вызов? – с хитрым прищуром спросил он.

   - Это предупреждение.

   Я встала. Продолжать беседу и вообще находиться в обществе всех этих афалинов и раньше то никакого желания не было, а теперь и вовсе иссяк весь лимит отведенного на это действо терпения. Бал устраивали ради знакомства, мы познакомились, на остальное я согласия не давала.

   Вместе со мной из-за стола поднялся и иноморный надзиратель.

   - Свою комнату я могу найти и без вас, - не оглядываясь, бросила ему через плечо. – Развлекайтесь!

   Как не странно, охранник замедлился. Похоже ему хотелось остаться и присмотреть деву и для себя. Гад! Все они угри ползучие!

   Я вышла из главной залы. Возвращаться к себе не имело смысла – во дворце без дверей не будет уединения. Я хотела поскорее попасть в море и уплыть как можно дальше от всех этих расчетливых людей, каждый из которых что-то от меня хочет и печется только о себе самом. А сейчас было самое время, пока еще никто не вспомнил о запрете для меня покидать Син.

   Дойдя до ближайшего колодца, сразу нырнула.

   У всех выходов из подводных пещер в море отец поставил охрану, но он понятия не имел, что известные выходы далеко не единственные, через которые можно покинуть дворец. Я знала еще как минимум три, которыми никто не пользовался, и никто не охранял. К одному из них и поплыла.

   Мне удалось никому не попасться на глаза. Завернув за большой скальный уступ, я спустилась чуть ниже и отыскав камень, поросший мхом, отодвинула его в сторону. Открывшийся лаз был небольшим и больше подходил для ребенка, но я все еще могла сквозь него пролезать, что незамедлительно и сделала.

   С обратной стороны лаза отверстие прикрывал высокий куст водорослей. Я раздвинула его и выплыв в море, крутанулась через левое плечо. Направление в общем-то не имело значения, все равно юбка, закрепленная на поясе, скрутилась и схлопнулась снизу, скрыв ноги внутри себя и преобразившись в такой большой хвост, что вскоре он поглотил меня полностью, превратив в дельфина. Преображение было быстрым, а вовсе не туманным, пульсирующим или дрожащим, как при иллюзии. Один миг и там, где только что плыл человек, уже плыл дельфин, красиво рассекающий водную гладь. Так что даже если бы это и увидел сухопутный, то счел бы за случайный глюк, обман зрения. Появились так же плавники и острые зубы.

   Так-то лучше. Давно мечтала обратиться.

   Определенной цели, куда именно плыть, у меня не было, поэтому я просто поплыла вперед, стараясь ни о чем не думать. Вода приятно поглаживала мои бока, где-то над головой светило солнце. Я выпрыгнула на поверхность глотнуть воздуха, а когда вновь нырнула, поняла, где именно хочу сейчас оказаться. Я поплыла к своему острову.

   Он хоть время от времени и перемещался с одной точки на другую, но я так часто на нем бывала, что успел уже выучить все излюбленные места этого гиганта кита. Не найдя его в одном месте, поплыла на другое и там отыскала своего старого друга. Проплыв под длинным, белесоватым пузом милого чудовища, я слегка пощекотала его плавником и всплыв на поверхность, вернула себе человеческое обличье.

   Подплыв к берегу, вылезла на сушу. Сев, закрыла глаза и откинулась спиной на траву.

   Как же здесь хорошо. Если б только было можно, всю жизнь бы тут жила и даже не скучала бы по дому.

   Что-то ударило по воде, а затем послышались шаги. Я открыла глаза и увидела возвышающуюся над собой фигуру иноморного охранника.

   - Как ты нашел? Ты следил за мной, - догадалась я.

   - Если бы ты вновь исчезла, мне бы не поздоровилось.

   Он опустился рядом и тоже лег, закинув руку за голову.

   - Удивительный зверь, - восторженно произнес он. – У нас в океане они тоже водятся, но повстречать хоть одного – невиданная удача. Этот первый, кого мне довелось увидеть.

   Я промолчала. Мне были совершенно не интересны его впечатления – других проблем хватало. Этот дотошный навязчивый тип, кстати, тоже одна из этих проблем. Если бы не он, я могла бы вновь сбежать. Но на этот раз вглубь континента, туда, где меня точно бы не нашли.

   - Как тебе Зифиус? – вдруг спросил он.

   - Обязательно говорить о нем?

   - Нет. Но мне интересно твое мнение.

   - А-а, - протянула я. – Хочешь потом передать ему. Предусмотрительно.

   - Я не собирался. – Он приподнялся на локте, - впрочем не важно. Я просто спросил.

   За спиной зашуршала трава и мы оба обернулись. Раздвинув ветки, на берег вышел Рей.

   - Фина! Я знал, что найду тебя здесь.

   Увидев меня не одну, он вроде как немного опешил и остановился. Охранник встал, протянул ему руку и представился:

   - Я Аурелиан. Меня приставили к Дельфинии для ее охраны.

   - Да, я знаю. – Рей ответил на его рукопожатие и тоже назвался. – А я Рей, ее парень.

   - Теперь уже нет, - возразила я.

   - Только потому, что она злится, - пояснил Рей.

   - Нет. Потому что ты тупица! Иноморный наследник только что изъявил желание на мне жениться. Как думаешь, твое мнение в этот раз станут спрашивать? Или это тоже входило в твой план?

   Рей выглядел растерянным. Новость оказалась для него неизвестной и радости не доставила. Но так ему и надо – сам выкопал себе яму.

   Я подошла к кромке воды и сразу нырнула. Сделав в воде сальто, преобразилась в дельфина и поплыла прочь от острова. Позади мелькнула тень. Легкий наклон головы и я удостоверилась, что это Аурелиан. Он плыл следом, всего в нескольких метрах от меня, но не догонял и не пытался изменить направление моего движения.

   Я ускорилась. Он тоже, но расстояние не сократил. Я нырнула в заросли взморника и начала петлять, стараясь сбить его со следа. И снова он не отставал. Он как тень повторял все мои маневры.

   Меня охватил азарт, и я с удвоенным рвением принялась искать способ сбросить его со своего хвоста: опускалась почти к самому дну, ныряла в косяки рыб, резко меняла направление. Это оказалось даже весело, и я на время совсем забыла кто мы друг для друга. Мы словно играли в догонялки, как когда-то делали это с Реем.

   Рей. Воспоминания о нем вернули меня в действительность. Не важно, что он повел себя как последний болван, он все равно нравился мне намного больше, чем этот заморский выскочка. И если бы мне только было позволено выбирать, я бы не задумываясь выбрала его.

   Начало темнеть. Я поняла это, когда мимо проплыл триглу – морской петух, слишком яркий чтобы оставаться незамеченным, но уже не на столько, как днем, ибо солнце все меньше освещало водную толщь.

   Пришлось свернуть к пещерам, понимая, что сбежать все равно не выйдет.

   Мы вернулись в пещеры так же незаметно, как и покинули их. По крайней мере, у моих покоев никого не стояло, не было и тех, кого прислали на поиски или чтобы передать, чтобы дети явились к отцу.

   Я вошла в комнату. Немного побродила по ней. Плаванье слегка охладило мой пыл, но желания идти туда, где были гости не добавило, так что я просто легла и отвернулась к стене. Так и лежала, прислушиваясь к звукам других пещер и незаметно для себя самой, погрузилась в сон.

   Проснувшись, я увидела в дверном проеме уже знакомую фигуру. Аурелиан сидел, прислонившись спиной к своду и уперев ноги в противоположную стену входного проема. На каменном столике лежала еда.

   Он сразу заметил, что я проснулась и первым заговорил.

   - Я принес тебе завтрак. Вчера ты совсем не притронулась к еде.

   - Спасибо, - поблагодарила я и потянулась за лежащей на полке над головой расческой. Видок у мены должно быть был еще тот.

   - Тот парень, Рей, он назвал тебя Финой. Это сокращение имени?

   - Пожалуй, - согласилась я, проводя расческой по спутанным волосам. – Так меня называет только он, остальные зовут полным именем, а подруги - Дель.

   Вернув гребень на место, подошла к столику с едой.

   - А ты спал? – спросила у него.

   - Да. Немного.

   - Значит, ты уходил к себе.

   - Нет.

   - Ты спал прямо в проходе?

   - Скорее дремал. Я вообще мало сплю. Зифиус хотел с тобой увидеться, как проснешься.

   - Зачем?

   - Спроси у него сама.

   Я подошла к столу и забросила в рот несколько кусочков рыбы. Облизала пальцы, а затем направилась к гардеробной.

   В пещерах не было деревянных платяных шкафов, как у людей. Дерево – материал слишком ненадежной в атмосфере постоянной сырости. К тому же, среди дельфинов не было мастеров, умеющих с ним работать. Поэтому в комнатах просто делали небольшие ниши и закрывали их шторами из хорошо просушенных водорослей, сплетенных в один большой коврик. В нише хранилась одежда, в ней же мы и переодевались.

   Быстро просмотрев свой гардероб, я выбрала самое скромное платье и сразу в него переоделась. Когда вошла в комнату, Аурелиан окинул меня оценивающим взглядом.

   - Не слишком ли скромный наряд?

   - Так я же не на свидание собираюсь, - небрежно произнесла я в ответ, но все же успела заметить скользнувшую по его губам улыбку. – Я готова.

   Он кивнул. Подождал, когда я подойду к проему и вышел первым. Мы направились в гостевую зону дворца.

   Я ориентировалась здесь лучше него и без труда могла найти комнату наследника, как и любой местный, так что в эскорте не очень-то и нуждалась. Гостей всегда селили в одном и том же месте. Вряд ли на этот раз что-то изменилось.

   Однако увиденное весьма меня удивило. Комната, где поселился Зифиус, буквально преобразилась. Раньше это была ничем не примечательная скромная пещера, в которую приносили необходимые предметы быта лишь когда кто-то в нее селился. Да и то, это были простые вещи: вазочки с сухими кораллами, раковины с подкрашенной в разный цвет водой, а еще плетеные коврики, покрывала из водорослей. Но сейчас все было совсем иначе. Иноморец буквально утопал в балдахинах из парусины и множестве круглых подушек. На столе и в нишах стояли какие-то камни с углублениями, наполненными водой, в которой плавали светящиеся рыбки. Прежде таких я никогда не видела. В углу стояло гигантское зеркало, выточенное словно из цельного изумруда. Не чета моему отражающему стеклу.

   Чувствовалось, что он любит роскошь и старается ею себя окружить даже, будучи в гостях.

   - Вы хотели меня видеть? – не глядя на него, я прошла в комнату и сунув пальцы в каменный аквариум, погладила одну из рыбок. Демонстрировать будто у меня есть к нему какой-то интерес, в мои планы не входило. Напротив, я хотела, чтобы он понял, что я равнодушна к нему и отказался от мысли сделать меня своей женой.

   Мой неотступный охранник занял свой привычный пост у дверей.

   - Да, хотел, - Зифиус буквально расселся на своем ложе и похлопал рукой по свободному месту рядом. – Вы можете присесть сюда, Дельфиния.

   - Я могу сесть куда захочу, - незамедлительно заметила я. – Это вы у меня в гостях, а не наоборот.

   Аурелиан, привычно стоящий у дверей негромко прыснул. Я недовольно покосилась в его сторону.

   - А ему обязательно все время торчать рядом? Он меня раздражает.

   - Не поверите, меня тоже, - довольно заулыбался Зифиус. Небрежно махнул головой своему подчиненному и тот сразу выскользнул из комнаты. – Так в самом деле лучше.

   Настроение у иноморца похоже было превосходным, потому что он все время улыбался.

   - Скажите, Зифиус, зачем вам понадобилось жениться на мне? Мой отец что-то вам пообещал?

   - Ваш? – Зифиус хихикнул. – Нет, не ваш. Мой.

   - И что же?

   - Все море, а не одну его половину, если возьму вас в жены. Вы оказались весьма недурны собой, так что меня все вполне устроило.

   - Не понимаю. Вы и так наследник и вам рано или поздно и так предстоит занять место отца.

   - Ах, если бы, - разочарованно вздохнул Зифиус. – У меня есть младший брат.

   - У вас есть брат? – о нем до сих пор никто не упоминал.

   - О, да! Редкостный балван. Политика его совершенно не интересует. Женщины тоже. Он спит и видит, как бы стать великим первооткрывателем новых морей, островов и другой чуши. Точно без него этим некому заняться.

   - Значит, вторая половина предназначается ему?

   - Теперь уже предназначалась, - довольный собой, сообщил Зифиус. – Я уже послал гонца к отцу сообщить радостную весть о своем решении.

   - И вам совсем не жаль брата? – немного удивилась я.

   - Нет. Поверьте, Дельфиния, он и сам рад отделаться от всех этих хлопот с политикой.

   И очень жаль, что рад, - подумала я. – Из-за него у меня только прибавилось проблем. Хотя, я вполне его понимаю. Будь моя сестра чуть постарше, я, пожалуй, тоже бы предложила ей такой вариант, только бы меня оставили в покое. Но, увы, Моряна совсем еще ребенок. Все, что ее волновало, это игры с дельфинами в теплых водах у прибрежных скал, да перекладывание голышей – мелких, гладких камешков, которых она насобирала уже, наверное, целую гору. Казалось, происходящее во дворце ее не заботит. Даже сейчас, когда все готовились к празднику, она наверняка носилась по подводным лабиринтам пещер на спине какой-то огромной рыбины.

   - Раз уж вы пришли ко мне, думаю нам стоит познакомиться поближе.

   Не успела я и рта раскрыть, как он приник к моему лицу и стал целовать. Я пыталась отпихнуть Зифиуса, но это все равно, что толкать кита, выброшенного на берег, обратно в море – никаких результатов. Когда же он повалил меня на скамью, где мы сидели, я запаниковала. Кто знает, на что дал ему разрешение мой отец и проверять эти подозрения как-то желания не было. Его язык проник мне в рот и от отвращения я с силой саданула ему коленом в живот, а едва Зифиус отстранился, еще и залепила пощечину.

   - Не смейте ко мне прикасаться! - негодуя, закричала я.

   В комнату влетел охранник и с расширенными глазами уставился на нас: Зифиус все еще сгибается пополам, а я брезгливо вытираю рот рукой, пытаясь отделаться от ощущения его губ на себе.

   Конечно, отцу очень быстро стало известно о произошедшем. Уж не знаю кто донес первым: наследник ли пожаловался или его охранник расстарался, но не успела я даже дойти до своей пещеры, как за мной прислали, передав желание вожака «видеть дочь у себя». Удивительно, но на этот раз меня планировали отчитать не в зале для встреч,