Оглавление
АННОТАЦИЯ
Сборник рассказов о том, как важно порой верить в чудо, а порой - это чудо и совершать. Особенно, если в дверь стучится Новый год.
Сборник содержит три произведения: "Букет", "Ангел к Новому году" и "Чудо".
ЧАСТЬ 1. БУКЕТ
Мы каждый день ходим вокруг неожиданностей и особенностей. Вы знаете об этом? Каждый день, видя вокруг себя однообразие и тусклую серость обыденности, мы порой не замечаем, как кто-то старательно восполняет пробел блеклости и скучности, внося в жизнь разнообразие, раскрашивая мир яркими красками. И этот пламенный привет из необычности порой бывает толчком к тому, чтобы смотреть на жизнь иначе.
Я такая же, как и все, - среднестатистическая подданная, которая ходит на работу, платит налоги, любит или дружит, скучает и гневается, пишет письма от руки и читает книги в бумажном варианте. Погрязшая в грехе мрачной неизбежной рутины и привыкшая не замечать голубое в сером небе сентября. Не привыкшая к тому, чтобы смотреть по сторонам и обращать внимание на такие случайности и нелепости, как чужой, совсем посторонний человек, который каждый вечер ездит в одном со мной автобусе и частенько по воле обстоятельств оказывается сидящим напротив меня.
Хорош собой. Всегда в костюмчике, в выглаженной сорочке с накрахмаленный воротничком, платочек в кармашке, дорогие туфли. Осенью - в сером плаще, зимой - в черном пальто с высоким воротником. На вид около восьмидесяти, но такие люди не имеют возраста. Лицо морщинистое, поблекшие серо-зеленые глаза, квадратный подбородок, седые волосы с пробором. И счастливый, абсолютно счастливый взгляд!
Он ездил со мной каждый четверг на протяжении всех пяти лет, что я работала в бухгалтерии банка.
И каждый четверг в его руках я видела небольшой букетик цветов: маргариток, тюльпанов, ромашек или чайных роз. Всегда обернутых блестящей подарочной фольгой разного цвета, бережно спрятанных от ветра или снега морщинистыми, суховатыми руками, аккуратно, лилейно перебирающими края упаковки.
- У кого-то праздник? - спросила я его, впервые, когда обратила на него внимание.
В тот день я, как никогда, была довольна собой. Освободилась раньше, расправилась с отчетами, утерла нос своей конкурентке и метившей на мое место Наталье, созвонилась с мамой и обещала быть у них с отцом в субботу вечером. А потому была настроена весьма оптимистично, улыбалась, как идиотка, всем подряд, чувствуя такой прилив сил, какого не испытывала уже давно. Мир сиял, искрился, светился. И я готова была плясать под музыку по-летнему теплого сентябрьского ветра.
Наверное, потому я и обратила на него внимание, и, глядя на старичка, ожидая ответа, тоже улыбалась.
- Это для моей жены, - ответил тот, бережно выпрямив края упаковки. - Я каждый четверг приношу ей цветы. Она любит тюльпаны, - он посмотрел на свой букетик, - но иногда я делаю исключение, - и как-то так плутовски, шутливо улыбнулся.
- А почему каждый четверг? – поинтересовалась я.
- Четверг? – проронил он завороженно и замолчал, будто что-то вспоминая. - Был четверг, когда Ниночка согласилась выйти за меня замуж. В мае сорок пятого... - он посмотрел на меня. - Я подарил ей букет полевых ромашек, а она смеялась, что больше ей от меня цветов не увидеть.
Мое сердце сжалось от нежности и восторга, я, почти не дыша, смотрела на не знакомого мне старичка.
- А я уже через неделю, - продолжил он тихо, - в четверг принес ей новый букетик. Вот так и получилось, что каждый четверг я дарю ей цветы. Мне не сложно, а ей как приятно. У нее всегда глаза горят, хоть она и ругает меня за это, - его морщинистые пальцы тронули заветные цветочки, бережно и ласково. - Вот уже шестьдесят пять лет бок о бок прожили, и чего у нас только в жизни не было, а все равно... - он рассмеялся хриплым смехом. - Два сына, дочка, внуки, правнуки... Забот, проблем... ох!.. и все равно каждый четверг, что бы ни случилось, она получала свой букетик.
Я ничего не смогла произнести, просто смотрела на него затуманившимися глазами. На то, как старичок, прежде чем выйти из автобуса, вновь поправил фольгу, прижал букетик к себе, улыбнулся своим мыслям, и медленно, неспешно засеменил по тротуару.
Мое сердце разрывалось от нежности и благоговения перед этим человеком.
После первой встречи мы встречались с ним еще не раз. Каждый четверг. Все в том же автобусе. И у него в руках букет цветов для жены. Задумчивый, но восторженный взгляд, легкая полуулыбка играет на губах, и светящиеся глаза с поволокой. Человек, поступком которого стоит восхищаться!
Но однажды я не встретила его в автобусе. Не увидела глаз, блестевших в предвкушении, не увидела улыбки в уголках губ, не наблюдала за тем, как он беспокойно гладит обертку дрожащими пальцами.
Однажды мужчина не появился на своем прежнем месте с букетом тюльпанов.
Однажды женщина, которая каждый четверг получала признание в любви, не дождалась своих цветов.
Его не стало пятнадцатого ноября, как я потом узнала совершенно случайно. И с тех пор я не видела его в автобусе. Серые и блеклые лица остальных пассажиров были такими же, как и мое, - безжизненными и пустыми. Не заметившими проникновения цвета в унылую бездарность, которую маскировали в будни.
Я больше не видела моего старичка в автобусе. И скучала по нему...
Но его место занял другой человек. Молодой, симпатичный, одетый просто, без вычурности и шика. С букетиком цветов. По четвергам.
- Позвольте спросить? – подошла я как-то к нему.
- Да, да, - улыбнулся мне молодой человек.
- А эти цветы, для кого они? Для вашей девушки?
- А почему вы спрашиваете? – блеснули его глаза.
- Просто я как-то встречала здесь одного человека, пожилого мужчину, который каждый четверг покупал своей жене букетики цветов, таким образов признаваясь ей в любви. Я подумала, что вы, возможно, взяли с него пример?.. – я улыбнулась, надеясь на ответную улыбку.
- Не хотелось бы вас разочаровывать, - проговорил молодой человек, - но я не брал с него пример, - и я почувствовала легкую грусть и разочарование. - Я выполняю его последнюю волю, - добавил он.
- Что?.. – изумилась я. – Но как?..
- Он умер на моих руках, - с грустью проговорил мужчина. – Пятнадцатого ноября, в четверг... И все про цветы какие-то говорил. Это я потом понял, что он имел в виду. Жене своей он цветы покупал, все сокрушался, что в тот день она без подарка останется... Да так и умер, попросив меня ей цветы приносить, - мужчина тяжело вздохнул, не глядя на меня. - А жена его в тот день цветы так и не получила, - незнакомец продолжал смотреть в букет. - И мне как-то так обидно стало. Столько лет получала, а тут... Ну, вот я и решил... вместо него ей цветы приносить. Мне не сложно, да и не дорого, что там?.. А она будет знать, что он ее по-прежнему любит, - он коснулся подарочной упаковки, нежно, бережно, почти так же, как это делал он, и проговори почти шепотом: - И чтобы больше не повторилось дня, когда она не получила свои цветы...
Я смотрела на него с потрясением и неверием. Сердце трепетало в груди, вырываясь изнутри.
И больно, и горько, и жалко, и грустно... Но сколько нежности, трогательности, теплоты и искренности чувства!
Потом я поняла: вот она - любовь. Та, о которой пишут в книгах, в которую многие не верят, многие не признают, а кто-то даже избегает. Жила, живет... и будет жить вечно.
ЧАСТЬ 2. АНГЕЛ К НОВОМУ ГОДУ
Как вы думаете, что может делать самый обычный ангел в канун Нового года?
Наверное, какое-нибудь чудо, скажете вы?
Ну, конечно, какой-нибудь другой ангел сейчас наверняка творит какое-нибудь волшебство, но не Я!
Потому что я НЕ обычный ангел. Я – ангел неудачник.
Серьезно, и не смейтесь!
Думаете, среди ангелов не бывает неудачников? Считаете, что они всегда все делают прекрасно? Выполняют все именно так, как им было велено? Не совершают ни одной ошибочки? Придерживаются установленных распорядков и правил?
Что ж, должен вас огорчить, это не так.
Ангелы-неудачники есть.
Я, например. Ну, ладно, точнее, только я!
Кстати, я еще не представился. Меня зовут Санни.
Знаю, звучит совершенно по-идиотски, но ничего не могу исправить. Так меня зовут все в канцелярии.
Хорошо еще, что просто по имени, а не Неудачником.
Фу-у-у…
И что же может делать ангел-неудачник в канун Нового года?!
Ничего интересного, доложу я вам.
Меня отстранили от всех важных дел. Мне не доверяют совершать чудеса. Эту миссию возложили на других ангелов. А я остался не удел. Как всегда.
И поэтому сейчас, вместо того, чтобы творить чудо, я сижу на ветке огромной старой ели в центральном парке, покачиваю ножками из стороны в сторону и, вздыхая, размышляю о своей неудавшейся «карьере».
А внизу, у людей, приготовления к празднику идут полным ходом. Новый год уже не за горами!
В городе стоят нарядные елки, украшенные разноцветными гирляндами, шариками, мишурой и старыми игрушками. Повсюду пестреют плакаты с поздравлениями и пожеланиями счастья в новом году. Везде, куда можно кинуть взгляд, горят веселые огоньки, на витринах магазинов, на крышах зданий, на ветках деревьев. Все просто опустошают прилавки магазинов, скупая все необходимое к новогоднему столу и запасаясь подарками. Люди спешат домой с огромными коробками в руках, чтобы скорее спрятать подарки в самый дальний угол квартиры до наступления утра следующего дня. Пахнет хвоей, мандаринами, подарками и еще предчувствием наступающего праздника. Праздника чудес и волшебства…
Эх, чудес и волшебства, от сотворения которых меня отстранили.
Я же ангел, а чудо сотворить не в силах, даже обидно...
Я вновь тяжело вздохнул, опуская глаза вниз.
И вдруг что-то отвлекло меня от созерцания картины подступающего праздника.
Но что это?..
Я насторожился, навострил ушки, даже немного приподнялся на ветке, чтобы можно было видеть, что происходит.
- Не думаю, что нам удастся договориться!
Женский голос. Звонкий, но очень громкий и выразительный.
А рядом… Кто же? Ну, конечно, мужчина.
- Как же, как же, не думает она! Думаешь, еще как думаешь! И знаешь что?!
- Что?!
- Ты делаешь все это мне назло!
- Может быть. Но учти, я этого не говорила.
- Это и так все знают! – съязвил молодой человек.
- Кто – все?! – возмутилась девушка.
- Да все! Даже твои подружки шепчутся за спиной!
- О чем могут шептаться за моей спиной мои подружки?!
Кажется, ее руки сжались в кулачки? Вот это да!
- О том, что ты всегда все делаешь мне назло, - сказал, словно выплюнул молодой человек. – Что бы я не предложил, какие бы идеи не выдвигал, что бы не посоветовал, ты все отвергаешь! Только потому, что это придумал я! А не ты!
Девушка побелела от злости и возмущения. Бросилась вперед, словно желая наброситься на молодого человека, и оказавшись рядом с ним почти вплотную, вскинула вверх гордый подбородок. И хотя в росте она уступала ему очень много – почти целую голову – выглядела она вполне внушительно и угрожающе. Что, однако, на ее собеседника не произвело ни малейшего впечатления. Он не двинулся с места.
- Послушай ты!..
- Знаешь, за почти пять лет обучения вместе могла бы и запомнить, что у меня есть имя! – перебил ее молодой человек, скривившись.
- Ага, еще и фамилия тоже! – злорадно фыркнула девушка. – Ли-сов-ский. Благодаря папочке и ты тоже прославился на весь университет.
- Не тронь моего отца! – угрожающе прошептал молодой человек, и руки его непроизвольно сжались в кулаки, а глаза стали черными-пречерными.
- Да если бы не твой папочка, не видать тебе места в университете! – продолжала девушка нападать. – Неужели ты думаешь, что все возятся с тобой, носятся, как с драгоценностью, потому, что ты отличный товарищ и друг?! Да ничего подобного, ясно?! Не будь ты Лисовским, не было бы тебя вообще!
- Заткнись, - прошипел молодой человек ей в лицо.
- Не хочешь слышать правду? А жаль! Я так много могу тебе рассказать!
- Заткнись! – выкрикнул он, не сдержавшись. Глаза его угрожающе сощурились.
Девушка испуганно моргнула, вздрогнула и попятилась назад, но парень ухватил ее за воротник шубки.
- Я знаю, что это бессмысленный спор, - процедил он ей в лицо сквозь зубы. – Мы с тобой никогда друг друга не понимали, и никогда не поймем. Зря мы вообще все это затеяли.
- Ты затеял… - тихо поправила девушка. – Наверное, ты это хотел сказать?..
Мгновенный взгляд на нее, полный злости, ярости и гнева. Чистого, слепого гнева.
- У тебя я всегда оказываюсь крайним.
- Ты слишком самоуверен, Лисовский! – сказала девушка почти равнодушно.
Парень задумчиво посмотрел на нее, отступил назад и проговорил:
- Ты ни разу не называла меня по имени. Почему?
Кажется, этот вопрос поставил ее в тупик? Но она быстро нашлась с ответом.
- Потому что твое имя мне не нравится, Лисовский!
Он горько усмехнулся.
- А фамилия, значит, нравится?! Ты так часто ее повторяешь, - он задумался, а потом иронично скривил брови: – Может, уже на себе примеряешь?
Она уставилась на него, как на сумасшедшего, приоткрыв рот от удивления.
- Ты что, спятил?! – она посмотрела на него пренебрежительно. - Твоя фамилия – лишь еще одно мне напоминание, что деньги в нашем мире, к сожалению, решают все! И покупают тоже все.
- Не все, - возразил парень с легкой грустью в голосе.
Светлые бровки взлетели вверх.
- Разве нет?!
Прямой взгляд глаза в глаза.
- Тебя, например, не купишь ни за какие деньги!
Молчание. Длинное, тягостное, вязкое и скользкое одновременно.
- Так я и не продаюсь, Лисовский!
Вновь молчание.
- Это я уже понял…
Люди!!!
Как можно творить чудеса, когда люди сами в чудо не верят?!
Ругаются, ссорятся, нападают друг на друга, обзываются, оскорбляют, унижают. И даже не извиняются за свою преднамеренную грубость! Тем более - в канун Нового года?!
Как тут поднимутся руки сделать для них чудо?!
Да, я точно ангел-неудачник.
И почему мне на пути встречаются именно такие, как эти двое?!
Почему бы им не помириться? Сели бы, обнявшись, около камина, укрылись пледом, улыбались, как сошедшие от любви идиоты и говорили друг другу слова нежности… А не эти ужасные вещи, которые намеренно и выговаривать стыдно!
Но нет, у меня по-другому не бывает.
Я же – Санни, ангел-неудачник.
Не желая слушать окончание их нелепого бестолкового спора, смысла которого я так и не понял, в канун самого замечательного праздника в году, я вспорхнул с ветки, словно птичка, и, растворившись в воздухе, отправился домой – в канцелярию.
***
Ветка ели странно задрожала и вздрогнула, осыпав на землю пушистый снег.
Леся подняла глаза вверх и испуганно отскочила назад.
Что-то невесомо-легкое, почти прозрачное, вспорхнув с ветки, взмахнуло крылышками и растворилось в воздухе. Леся могла бы поклясться, что видела, как у этого… кого-то от обиды поджались губы, а в глазах застыло выражение, очень напоминающее разочарование.
- Что это? – шепотом проговорила девушка.
Не хотелось бы чувствовать себя полной идиоткой, но…
- Где?
Артур тоже посмотрел вверх, глядя в черное небо, украшенное россыпью звезд-монеток.
Естественно, он ничего там не увидел. А даже если бы и видел, то не признался бы в этом. Назло ей!
- Там, на дереве!
Молодой человек пожал плечами.
- Там ничего нет, - сказал он и опустил взгляд
- Да? – проронила девушка, не отводя взгляда от ветки. Неужели она сходит с ума? – Мне показалось, что там кто-то есть…
Артур устремил на нее скептический взгляд и саркастически усмехнулся одними уголками губ.
- Может, и есть, - согласился он и добавил колко: - Птица какая-нибудь, например, - Леся тут же пронзила его злым взглядом - Ворона, сорока, галка… Черт знает, кто еще!
Девушка сжала руки в кулачки и поджала губы.
- Очень смешно!
- Мне? – воскликнул молодой человек и засунул руки в карманы пальто. – Да, очень смешно. Особенно, если учесть, что ТЕБЕ что-то там привиделось!
Леся двинулась на него.
- Мне НЕ привиделось. Я действительно что-то видела!
Артур сделал шаг в ее сторону.
- Да? И что же?
Лесе очень не понравилось, как насмешливо приподнялись его брови и как скривились уголки его губ. Смеялись и его глаза. Эти бесстыжие зеленые глаза, которые совсем недавно готовы были разорвать ее на части. Даже его поза была такой до боли в груди расслабленной, что Лесю пробил озноб.
Казалось, Артура ситуация очень забавляет.
А вот Лесе было вовсе не до смеха.
Застыв в напряженной позе и словно готовая к прыжку, она пронзила его гневным взглядом.
Артур ответил ей тем же. Когда он оставлял ее без «ответа»?!
Они так и стояли, глядя друг другу в глаза, пристально, долго, гневно. Не желая сдаваться или показывать свою слабость. Словно даже это противоборство имело огромный вес в их постоянной войне. В войне, в которой по определению не могло быть победителей.
Казалось, что воздух накалился до предела и вот-вот от неправильного слова или неловкого движения, заискрится, вспыхнет, загорится, взорвется водородной бомбой. Бездна поглотит обоих в мгновение ока.
Но им было все равно.
Артур лишь подливал масла в костер, уже итак полыхавший между ними ярким пламенем.
Он наклонился к девушке и зашептал зловещим шепотом:
- Может, за тобой кто-то наблюдает? Подсматривает?
Леся открыла рот, чтобы ответить, но он ее опередил:
- Маньяк? – предположил он насмешливо. – Или тайный возлюбленный? Увидел нас вместе и решил… что-нибудь не то… - он смерил ее веселым взглядом. – Кто еще? – Артур сделал вид, что задумался.
- Ты придурок! – выкрикнула Леся ему в лицо. – Но это для меня не новость. Я это всегда знала!
- Ну-ну, только попрошу заметить, что привиделось что-то ТЕБЕ! – колко проговорил Артур.
Леся сделала шаг назад, так сильно сжав руки в кулаки, что ногти впились в ладони.
Черт, и она как назло забыла дома перчатки! Что за напасть?!
- Пошел к черту! – словно выплюнула она.
Артур развел руками.
- Я бы с радостью, дорогая, да только ты его спугнула, - его губы расплылись в улыбке.
- Конечно, тебя бы он и не тронул, - нашлась Леся с ответом. – Они же своих не пугают.
Артур поджал губы и уставился на нее. Улыбка с его губ сошла, словно ее и не было, глаза больше не смеялись, прищурившись, смотрели на нее.
Таким серьезным Леся вообще его никогда не видела.
- Скажи, почему даже такая пустая мелочь может нас поссорить?
Леся пожала плечами.
- Потому что мы никогда не понимали и никогда не поймем друг друга? – предположила девушка, вернув ему его недавние слова.
Артур покачал головой.
- Нет, не из-за этого.
- Нет? – удивилась она.
Артур сделал еще один шаг к ней – последний, который разделял их все это время, и оказался к ней
лицом к лицу. Она подняла на него глаза, полные немого изумления и… неужели испуга? Он молча разглядывал ее лицо, пробегая взглядом по челке, касавшейся ресниц, по щекам, покрасневшим от мороза, по губам, уже почти посиневшим от холода. Остановился на глазах и заглянул в них. В самые глубины.
Казалось, что воздуха катастрофически не хватает. Он боялся дышать.
Леся сделал нетвердый шаг назад. Прошептала:
- Из-за чего?
Артур не оторвал от нее глаза ни на мгновение.
- Из-за того, что ты когда-то давно решила, что я опасен для тебя.
Леся уставилась на него во все глаза, приоткрыв губы для возмущения, которое так и не сорвалось с губ, стараясь что-то возразить, но не смея произнести ни одного здравомыслящего слова.
- Ты… ты… - запинаясь, говорила она. – Ты просто… просто…
Артур заставил себя отступить от нее назад.
- Я знаю все определения, которыми ты меня одарила, - сказал он. – Так что не утруждайся их повторять.
- Неужели ты думаешь, что, если ты Лисовский, весь мир будет крутиться вокруг тебя?! – вскричала Леся, чувствуя, что от обиды, а не от мороза дрожат губы.
- Я так никогда не думал, - холодно возразил молодой человек. – Разве с кем-нибудь я вел себя грубо? Показывал кому-то свое беспричинное неуважение? Задирался? Унижал или оскорблял?! Только потому, что я – Лисовский и стою выше вас всех на социальной лестнице! – он посмотрел на Лесю и увидел, что она дрожит от злости. - Я не выбирал свою фамилию, так же, как и ты не выбирала свою. Так что хватит уже доставать меня этим!
Леся долго и пристально смотрела на него. Внимательно и сдержанно. А потом произнесла:
- Нам не о чем с тобой разговаривать.
Она окатила его еще одним взглядом, полным презрения, и отвернулась.
Вслед ей тут же донеслось:
- Уходишь?!
Леся вздрогнула. Почему так язвительно?..
Почему так больно от этого?!
- Ну, конечно!! – продолжал Артур. - Я еще смел сомневаться?!
Леся повернулась к нему полубоком и сказала:
- Делай, что хочешь, мне нет до этого никакого дела!
- Неужели?
Молчание. А потом:
- Да!
Вновь молчание. Утопительное молчание, разрывающее нервы.
- Что ж, ты сама все решила! – услышала она его ответ.
Леся обернулась в удивлении. Что это значит?
Артур смотрел на нее несколько мгновений, а затем резко развернулся и без слов прощания скрылся в темноте.
***
Дома мне никогда не было скучно или грустно. Здесь я всегда чувствовал себя уютно и комфортно. Даже несмотря на то, что мне не с кем было поговорить, поделиться проблемами или обсудить свою неудавшуюся карьеру и никчемную работу, к которой я так и не приступил!
Меня-то назначили всего лишь переписчиком!
А вы знаете, чем занимается переписчик?
Ничем интересным или из ряда вон выходящим! Говоря откровенно – вообще ничем!
Чудес он точно не творит. Он не волшебник и даже не учится. Он просто переписывает, подводит итоги тех чудес и волшебных деяний, которые сотворили его собратья! Записывает, подсчитывает, делает выводы о том, все ли удалось совершить или часть работы придется оставить или отложить…
Переписчик – самая низшая работа в канцелярии!
Он – неудачник. Как и я.
И, наверное, совсем неудивительно, что меня назначили именно на эту должность. На нее я и мог бы претендовать. Хотя мои родители хотели бы для меня большего. Они мечтали, они просто грезили тем, что их сын сразу же поднимется по карьерной лестнице и станет ангелом-хранителем.
Чтобы вы знали, ангел-хранитель – это самый высший чин, которого может достигнуть ангел. Стать ангелом-хранителем может не каждый. Это даже не передается по наследству!! Нужно доказать Высшему совету, что ты достоин того, чтобы им стать. Даже после окончания учебы на должность ангела-хранителя приглашают очень редко и очень немногих. Только отличников учебы.
И естественно, не таких неудачников, как я. Которые не в силах совершить самое маленькое чудо. Даже под Новый год!
Моя сестра Ариэль хохотала без умолку и до слез в глазах, когда узнала о том, кем мне предстоит работать. Ей-то самой – и я ей ужасно завидовал, пусть и чисто по-братски, предложили ту самую высшую должность ангела–хранителя, о которой я грезил во время учебы и о которой не смел и мечтать сейчас. Ее приставили к какой-то только что родившейся девочке, которую родители назвали Анной. Ариэль радовалась и веселилась, подтрунивала надо мной, шутила, хвалилась отличительным знаком ангела-хранителя, который водрузила на шею, и хвалилась им, как до этого хвасталась своим дипломом с отличием окончания школы, махая им перед моим носом. Носом ангела-неудачника.
И мне было стыдно за этот нос…
Говоря по правде, моя семья относится к одной из тех, которые могли бы похвастаться тем, что каждый ее представитель имел удовольствие продвинуться по карьерной лестнице до самой высшей ступени. Стать ангелом-хранителем.
Мои родители были ангелами-хранителями, как и мои дедушка с бабушкой, как и их родители и бабушки и дедушки. И так до пятого или седьмого колена…
А вот переписчиков у нас в семье еще никогда не было!
Я – первый.
Хотя это и неудивительно. Потому что и неудачников – до меня, у нас в роду не встречалось.
Я – вновь первый.
Эххх… Грустно это все-таки…
И что же делать несчастному ангелу-неудачнику в канун Нового года, если единственное, что он делать хотел бы – это творить чудеса, дарить людям радость и счастье, но от этого его отстранили? Хотя нет, даже не так… до этого его даже не допустили!
Стыд и позор для всей нашей семьи. И пусть все домочадцы, кроме Ариэль, которая только этим аргументом и доводила меня до паники, не винили меня за это, я чувствовал свою вину. Свою неудачу.
Пиная носками белых босоножек камушки, засунув руки в карманы своего одеяния, понурив голову и глядя себе под ноги, я медленно шел по аллее.
Все мои друзья сейчас отправились к людям для выполнения своих заданий и поручений. Они сейчас творили чудеса, от которых отстранили меня… точнее, до которых меня не допустили!
Новый год – это же время чудес! Это именно то время, когда люди, даже те, которые никогда не верили в чудо, готовы в него поверить! Отбросить предрассудки и предубеждения о том, что чудес не бывает, готовы поверить в сказку. И именно поэтому Новый год так важен для нас. Чтобы люди верили в чудеса, мы должны их творить.
И их творят мои друзья…
Как бы я хотел сейчас быть с ними!
Или с Ариэль, на худой конец. Даже с ней – больше, чем с друзьями. Ведь она – ангел-хранитель, а мои друзья просто ангелы – посланники небес!
Но о том, чтобы увидеть, чем занимается Ариэль, мне тоже не стоит и мечтать. До нее и до ее работы мне не дотянуться, как людям не дотянуться до небес.
Через голову не перепрыгнуть…
Но так хочется…
Хоть бы одним глазком увидеть, что должен делать ангел-хранитель… Так интересно!
Я приподнял глаза, оторвавшись от созерцания носков своих босоножек, и, завидев лавочку, сел на нее.
И все равно мне никогда не было скучно или грустно дома. Обидно, может быть… Может, даже я завидовал своим друзьям, завидовал Ариэль. Но я не грустил. Ну, если только совсем чуть-чуть…
Но не сейчас.
Сейчас мне скучно. Заняться нечем. К своей постыдной для нашей семьи работе я так и не притронулся. Мне это было неинтересно. С завистью и трепетом следить за успехами своих друзей и знать, что тебе ЭТО никогда не светит?! Да ни за что! Уж лучше выговор!
Скучно.
И грустно.
Из-за людей, как ни странно, а не из-за того, что друзья творят чудеса и волшебство без меня.
Никогда не думал, что люди могут заставить меня грустить! Я всегда считал их светлыми существами.
Грустно из-за тех двоих, что спорили в парке. Ссорились, ругались, оскорбляли друг друга…
В канун Нового года!
Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно?! На пороге самого прекрасного праздника на свете?!
Сейчас в памяти то и дело всплывал тот разговор. Разговор людей, которые о чем-то не смогли договориться. Милая девушка и красивый молодой человек.
Что они не поделили?! О чем не могли договориться?!
Канун Нового года! Самого прекрасного, самого светлого и чистого праздника в году!
Почему они ссорились? Что стало причиной их спора? Почему они не могли забыть обиды и простить
друг друга?
Эти вопросы не выходили у меня из головы.
И было действительно грустно.
Я старался об этом не думать, но занять мысли чем-то еще было очень сложно.
Чья-то легкая, словно невесомая тень нависла надо мной, и я приподнял голову вверх, чтобы посмотреть на того, кто встал рядом.
Это был Ториэль, один из представителей Высшего совета, даже я бы сказал, один из тех, кто возглавлял Совет.
Он был одет в белую тунику, подвязанную золотым пояском, и в белых сандалиях, с крылышками на пяточках. Такие были только у представителей Совета и ни у кого больше. Он стоял около лавочки, на которой я сидел, смотрел на меня добрыми голубыми глазами и улыбался.
А я был крайне удивлен и смущен. Смущен даже больше, чем удивлен. Мне никогда раньше не приходилось общаться с представителями Совета. С ними вообще мало кто имел удовольствие общаться, если честно. Они сами выбирали, кого удостоить данной честью.
И что, сейчас этой чести был удостоен я? Обычный, самый передовой ангел-неудачник Санни?! Которому и чудо-то исполнить не позволили ни одного разочка?!
Естественно, я был смущен!
А может, он хочет отругать меня за то, что я отлыниваю от работы в переписном кабинете?..
Тут же стало еще и стыдно. Щечки мои загорелись маковым цветом.
Я поджал ноги под лавку, вжал шею в плечи, опустил голову вниз и смотрел на Ториэля исподлобья.
- Здравствуй, Санни, - проговорил он мягким голосом, глядя на меня все так же добрым взглядом.
Я редко заикался, но сейчас не знал, что сказать и как сказать.
- Эээ… здравствуйте…
- Позволишь? – он указал место рядом со мной.
Я мгновенно подвинулся, уступая ему место.
Продолжая улыбаться, Ториэль сел рядом со мной.
Чувство стыда усилилось. Раз он сел рядом, сейчас что-то будет!
- Как тебе твоя работа, Санни? – спросил Ториэль и взглянул на меня.
В его глазах ни намека на упрек или неодобрение. Просто любопытство.
А я покраснел еще сильнее. Врать я тоже никогда не умел.
- Честно говоря… - пробормотал я тихо. – Я за нее еще не брался…
- Отчего же?
Да-а… Жаль, что я не умею врать. Сейчас бы это умение пришлось очень кстати! Хотя я и сомневаюсь, что Ториэль не раскусил бы мою ложь.
- Мне она… не очень нравится, - проговорил я, глядя на него затравленно.
Ториэль лишь улыбнулся, губами и глазами тоже.
- Это очень плохо? – тихо спросил я.
- Что именно? То, что тебе не нравится твоя работа, Санни? – уточнил старейшина.
Я просто кивнул.
- Это грустно, - ответил Ториэль, бросив на меня мимолетный взгляд. – Нам бы хотелось, чтобы ты был доволен, - он обвел глазами пространство. - Но в то же время мы стараемся давать ангелам ту работу, которую они смогли бы выполнить.
Он посмотрел на меня прямым взглядом, внимательно разглядываю выражение моего лица. Словно ожидая, что я что-то скажу. Но я молчал. Хотя мне и хотелось закричать ему о том, как сильно я хочу творить чудеса, и что моего желания хватит на то, чтобы скрыть недостатки умения и практики.
Но я, естественно, промолчал.
А Ториэль чуть заметно улыбнулся и кивнул.
- А о какой работе ты мечтаешь, Санни? – спросил он.
Я застыл. Ничего себе вопросик!
Глупо было бы говорить, что я мечтаю стать ангелом-хранителем! Этого хотят все ангелы. Тем более – все ангелы-неудачники. И я в том числе. Но говорить об этом – полнейшая глупость, Ториэль заранее знает мой ответ.
- Я бы… просто хотел творить чудеса, - проговорил я тихо. – Делать добро… Сейчас канун Нового года, а люди совсем не верят в чудо! Я хочу, чтобы они поверили! Очень хочу! Я бы для этого все-все сделал!
- О чем ты думал Санни до того, как я пришел? – спросил Ториэль. – Что занимает твои мысли сейчас?
Я посмотрел на него с удивлением.
- Ты думал о тех двоих? – проговорил Ториэль. – О Лесе и Артуре?
- Их так зовут? – прошептал я себе под нос и тут же мысленно повторил их имена для себя
Значит, вот как их зовут. Леся и Артур. Красиво звучит…
- Хочешь сотворить чудо, Санни? – проговорил Ториэль, наклонившись ко мне.
- Чудо? – завороженно переспросил я.
- Да. Чудо, - прошептал Ториэль почти мне на ухо. - Для Леси и Артура.
Я с удивлением посмотрел на него.
- А это можно?
Ториэль пожал плечами.
- Если ты хочешь этого, то почему бы и нет.
Я задумался.
Сотворить чудо? Для тех двоих, что спорили по какому-то пустяку? Тех, что не хотели понять друг друга? Ссорились под Новый год, забывая о том, что нужно уметь прощать обиды и забывать плохое?!
Я посмотрел Ториэлю в глаза.
- А какое же чудо я могу для них сделать? – спросил я у него.
В глазах старейшины заплясали веселые искорки.
- Это же твое чудо, Санни, - сказал он, отстраняясь от меня. – Ты должен его придумать и сотворить, - он улыбнулся. - Для них двоих.
- А вы мне разрешите сделать это? – с удивлением спросил я. – Правда, разрешите?!
Ториэль рассмеялся.
- Конечно, Санни!
Я смотрел на него во все глаза. В моей груди маленький шар постепенно расширялся, уплотнялся, раскалялся, готовый вот-вот взорваться во мне разноцветными искрами ярких огоньков. Радость и счастье заполняли меня целиком, до краев наполняя сосуд моей души, готовый творить чудо, способный на это! Желавший этого больше всего на свете!
Я верил и не верил Ториэлю.
Неужели он говорит правду? Не обманывает меня? Он разрешит мне совершить чудо?! Позволит попробовать..? Чудо, волшебство для людей?! Для… Леси и Артура?..
Это, действительно, правда?..
Ториэль, словно видя сомнение в моих глазах, вновь наклонился ко мне и сказал:
- Я разрешаю тебе, Санни. Сотвори чудо! Для Леси и Артура.
Я зачарованно смотрел на него, следил за движением губ, улавливая каждое слово не только ушами, но и глазами. Я хотел знать наверняка!
А Ториэль продолжал:
- Если ты сделаешь это чудо, и заставишь ИХ поверить в него… - он улыбнулся, глядя на меня. – Тогда на Совете мы рассмотрим твою кандидатуру еще раз и решим, какую работу ты можешь потянуть.
Улыбка на моих губах растянулась от уха до уха. Грудь сдавило от радости.
- Правда, рассмотрите?! – воскликнул я. - Правда, правда?!
Ториэль рассмеялся.
- Конечно, Санни! Но только в том случае, если все у тебя получится…
С этими словами старейшина приподнялся с лавочки, собираясь уходить. А меня переполняли чувства благодарности и восторга. Я готов был самым непристойным образом начать прыгать от радости, сдавившей грудь, танцевать без устали и кричать на все пространство о том, как сильно мне повезло!
Я встал с лавочки вслед за Ториэлем.
- Спасибо вам! – зашептал я. – Спасибо, спасибо!
Я увидел все ту же добрую, искреннюю улыбку у него на губах и смешинки в глазах.
- Пусть это будет моим тебе новогодним подарком, малыш, - проговорил он, начиная растворяться в воздухе.
Я завороженно следил за ним, не в силах произнести ни слова.
- Я верю, что у тебя все получится, Санни. Твое желание сотворить чудо слишком велико, чтобы тебя подвести. Сделай все правильно…
И с этими словами он растворился в воздухе.
А глупая счастливая улыбка все еще озаряла мое лицо. Глаза смеялись, и я готов был смеяться, хохотать в голос. Громко, чтобы все знали, какая мне подвернулась удача! Пусть для моих друзей это и является обычным делом – сотворить чудо, но для меня, ангела-неудачника, это самая настоящая удача!
Чудо для ангела…
Еще несколько мгновений я смотрел на сизую дымку, в которой растворился Ториэль, повисшую рядом со мной, смотрел на нее, сквозь нее и не мог поверить, что разговаривал со старейшиной. Что он разрешил, позволил мне сотворить чудо!
Чудо для двух людей. Чудо для Леси и Артура…
Улыбка стала медленно сползать с моего лица.
В памяти тут же всплыл их недружелюбный разговор. Споры, ссоры, слова обиды и даже оскорбления…
Что я могу сделать такого, чтобы заставить их поверить в чудо?! Как их помирить?!
Пусть это будет моим тебе новогодним подарком…
В сердце словно вспорхнули сотни бабочек, вызывая дрожь во всем теле. Каждая клеточка загорелась огнями, тепло растеклось по венам.
Я вновь широко улыбался.
Первый шаг.
Я знал, что нужно сделать…
***
Мимо него проносились завораживающие очертания зданий, охваченные огнями ночного города, мелькали в глазах цветные огоньки, искрившиеся на деревьях и витринах магазинов яркими красками, люди спешили куда-то с громадными пакетами или с искусственными елками подмышками, но Артур Лисовский этого словно и не замечал.
В глаза, будто в насмешку над ним, бросались лишь плакаты и таблоиды с выразительными надписями с пожеланиями счастливого Нового года.
«Желаем счастья в Новом году!»… «Пусть в Новом году все ваши мечты осуществятся!»… «Новый год – праздник чудес и волшебства! Счастья вам...!»…
Плакаты, плакаты, плакаты… Пустые пожелания… Пустые слова… Глупость… Бред… Ложь!
И он гнал свой черный «БМВ» вперед на бешеной скорости, крепко сжимая руль посиневшими ладонями. Ловко лавируя среди потока машин, устремившегося туда же, куда убегал и он.
Прочь от плакатов с надписями! Прочь от воспоминаний!
Прочь от несбыточных мечтаний о счастье, которого никогда уже не будет в его жизни.
Прочь от нового года, который, как и предыдущий, только лишний раз напомнит ему о том, что и этот год, как и предыдущий, тоже пройдет без нее.
Шесть лет.
Уже шесть лет прошло.
Шесть лет без нее.
Пора бы успокоиться и вздохнуть полной грустью, вырывая из груди боль, засевшую в сердце занозой.
Но не получается. Не выходит боль.
С каждым годом становится все больнее. И каждый год он вновь убегает от боли. В Новый год. Но спастись не удается.
Тридцатое декабря… Тридцать первое… Первое января…
Одна лишь боль. Сплошная боль, разрывающая на части.
Шесть лет назад он осознал, что чудес не бывает. Даже в Новый год.
Чудо, которого он так ждал шесть лет назад, не произошло.
И счастья новый год ему никогда не сможет принести. Только разочарование и крушение всех надежд.
Как и тогда…
На сиденье затрезвонил телефон. Артур бросил на него быстрый взгляд. Игорь!
Пришлось снизить скорость, чтобы нажать на громкую связь.
- Да?
- Арти, дружище, привет! – пробасил в трубку голос.
- Ну, привет.
Отчего-то сейчас разговаривать с лучшим другом у Артура настроения совсем не было. Игорь всегда и всем был доволен. Всегда был счастлив. Он был по жизни весельчаком и шутником.
И в любое другое время Артур бы посмеялся вместе с ним, пошутил, повеселился бы, бросил остроумное замечание или разбил в пух и прах выводы друга… И они вместе смеялись бы над какой-нибудь шуткой.
Но не сейчас, когда душу вновь разрывают на части воспоминания, и тупая боль прорывается в кровь, наполняя отчаяньем каждую клеточку тела.
Сейчас хотелось лишь одного – убежать прочь от всей этой предновогодней радости и веселья, от бессмысленного и бесполезного ожидания чуда, которого никогда не произойдет.
- Эээ… Ты сейчас можешь разговаривать? – замялся Игорь, словно почувствовав настроение друга.
Сказать бы «нет», да язык не поворачивается!
- Я по громкой связи. Чего ты хотел?
- Ну… - промычал тот в трубку. – Мы тут с ребятами интересуемся, ты договорился с Лесей?
Артур поджал губы.
- А это вообще возможно? Договориться с Лесей? – спросил он, не зная, к кому, собственно, обращается.
- Значит, не договорился…
- Нет. Она и слышать не хочет о том, чтобы праздновать Новый год у меня.
Игорь разочарованно вздохнул.
- И что, никакие аргументы на нее не действуют?
- Найди те аргументы, которые она захочет выслушать от меня! – парировал он в ответ.
- М-да… И что теперь делать? – протянул Игорь. – Без нее не пойдут ее подруги, а без тех в свою очередь не пойдут Леня и Руслан! И что, полгруппы не придут?! Не дело-о…
- От меня-то ты чего хочешь? – спросил Артур у него, начиная раздражаться.
- Да ничего, не кипятись ты! – воскликнул Игорь. – Нужно просто… как-то решать эту проблему. Новый
год уже завтра, между прочим!
Артур сильнее сжал руль и помрачнел.
А вот об этом напоминать было совсем необязательно!
- Может, попросить Соню с ней поговорить? – предложил Игорь.
- Может.
- Или Ритку с Натой?
- Наверное.
- А может… - тут Игорь запнулся. – Артур, ты слушаешь?
- Да слушаю я, слушаю! – воскликнул тот раздраженно. - Не знаю просто, что тут можно сделать! Леся упрямая, как не знаю что! Так что сами все решайте, а потом мне скажете, что из этого получилось!
- Ну, тогда я звоню Соне, - сказал друг. – Пусть собирает Нату и Ритку, и вместе пусть налегают на Лесю! – Игорь замолчал, а затем вдруг выпалил: - И чего вы с ней не можете найти общий язык?! Чего вечно беситесь?!
Артур поджал губы, вспоминая их недавний разговор.
- Ей моя фамилия не нравится, - промычал он глухо.
- Чего-о? – ошалел Игорь.
- Да ничего, забудь! – отмахнулся Артур. – Звони Соне, Нате… Кому ты там еще собирался? Звони, пусть уговаривают Лесю. Я умываю руки!
Игорь пробормотал что-то нечленораздельное себе под нос, а потом выдал:
- Ладно, я перезвоню тебе завтра.
- Хорошо. До завтра.
- Не гони сильно! – сказал на прощание Игорь и отключился.
Артур покачал головой и тоже отключился.
Перед глазами предстала она…
Леся Марина.
Опять…
В последнее время он слишком много времени уделял мыслям о ней. Просто непозволительно много!
Но иначе и не получалось. Они не могли наладить отношения друг с другом.
И это почему-то стало сильно раздражать Артура. Он не хотел, чтобы Леся его ненавидела. Не хотел, чтобы испытывала к нему неприязнь только потому, что он – Лисовский, сын того самого Лисовского. Не желал, чтобы пренебрежительно морщила лоб, сдвигая к переносице брови, и поджимала губы в его присутствии… Не желал, чтобы отворачивалась при его появлении… Не желал, чтобы относилась к нему, как к пустому месту!
И он пытался все исправить, наладить отношения. Он честно пытался! Закрывал глаза на ее грубость и прозрачные намеки на его никчемность в ее глазах. Не обращал внимания на откровенную неприязнь и презрение, которые светились в ее глазах. Пытался не отвечать ей грубостью на грубость.
Не получалось.
Леся не желала идти на компромисс. Не желала с ним… ладить.
Она была бы рада вообще не иметь с ним дел!
И отмечать Новый год в ЕГО доме она не собиралась. Не собиралась именно потому, что это был ЕГО дом. Иной причины не было.
Ее пытались уговорить, приводили разные доводы и аргументы, но она была непреклонна.
Упрямая, своенравная девчонка! Как маленькая, ей-богу!
И что же ей не нравится в нем?! Почему она нос от него воротит?! Почему…
Почему все его мысли рано или поздно зацикливаются на ней?!
Артур чертыхнулся себе под нос, проклиная Лесю Марину за то, что она так осложняет ему жизнь.
Черт, пусть сами с ней разбираются, ему надоело ползать перед ней на коленях.
Он бросил быстрый взгляд в окно.
Вновь плакаты, вновь пожелания счастья в Новом году. Вновь пустые нелепые обещания!
Артур сильнее сжал руль, так, что побелели костяшки пальцев.
К черту все!
Он вжал педаль газа в пол.
И погнал вперед с такой скоростью, словно за ним гнались адские псы.
Возможно, для него так и было.
На пороге стоял Новый год.
***
Она все-таки согласилась. Точнее, ее заставили это сделать. Потому что по своей воле она бы ни за что не дала согласия. Ей по-прежнему претило то, что придется отмечать Новый год в доме Артура Лисовского. В доме человека, с которым она вообще не желала иметь никаких дел!
Леся и сама не понимала, почему так не любит его. Что-то в нем отталкивало ее. Заставляло чувствовать себя словно бы… маленькой и беззащитной. А она уже с десяти лет не привыкла чувствовать себя маленькой! Потому что поняла, что маленьким не место в этом мире, где правит беззаконье.
Но он каким-то образом вынуждал ее выуживать на поверхность детские колючки и шипы, которые она прятала долгое время от посторонних. Которые, казалось, уже давно и надежно были спрятаны. Он вновь возвращал ее в детство. Туда, где она ничего не могла сделать. Где не могла постоять за себя и за людей, которых любила. Где она ничего не могла сделать, чтобы им помочь.
Артур напоминал ей об этом. Об ее беззащитности. О той безнадежности, которая заполняла ее сердце. Он вновь делал ее той маленькой девочкой с заплаканными глазами и дрожащими губами, крепко прижимавшей к себе куклу и умоляющей окружающих, чтобы они вернули ей папу.
Артур ей напоминал обо всем… Возвращал ее в прошлое.
А туда она возвращаться не хотела.
И она никуда не могла спрятаться от его пронзительных глаз, их выражение порой пугало ее. От его улыбок, которые он посылал всем подряд, включая и ее саму, пусть она никогда на них и не отвечала. От его случайных прикосновений, когда он ненароком задевал ее плечо. Она обычно говорила ему что-нибудь обидное, как та самая маленькая девочка, каковой она себя уже не считала, и в ответ слышала что-нибудь не менее едкое и колкое.
А еще он был прав. Его слова, почти каждое из них, попадало в цель, затрагивало струны в ее душе. И сердце болело, по-прежнему кровоточащее и когда-то надрезанное.
Он был прав. Она его боялась.
Он угадал. Попал в самую точку. В самую сердцевину. Разгадал ее суть.
Она боялась его.
Потому что он богатей. А их всегда нужно бояться. Они могут отобрать у тебя мечту.
Но, так или иначе, она согласилась на то, чтобы отмечать Новый год в его доме. Согласилась, скрепя сердце. Против воли. Вопреки здравому смыслу, который настойчиво и неустанно взывал ее послать все к черту и стоять на своем до конца.
Но… Она дала согласие. Без подруг здесь, конечно, не обошлось. Они завалились к ней в половине одиннадцатого, чем несказанно удивили ее деда Ивана Тимофеевича, и сразу с порога почти невпопад и перебивая друг друга, стали уговаривать ее принять его приглашение.
Она стояла, широко раскрыв глаза и глотая ртом воздух.
Когда же она обрела дар речи, первыми ее словами были:
- Это ОН вас попросил?
Соня отчаянно замотала головой.
- Нет-нет! Не он!
- Он сказал, что умывает от всего этого руки, – поддакнула Рита.
- Сказал, чтобы мы сами с тобой разбирались! – заявила Ната.
Леся нахмурилась.
- Сами со мной разбирались?
- Лесь, ну, не принимай ты близко к сердцу! – воскликнула Рита, увидев, как изменилось лицо подруги.
- Артуру просто надоело… заставлять тебя… - запинаясь, проговорила Ната.
- Тем более он понимает, что на его уговоры ты все равно не согласишься, - смущенно добавила Соня, глядя в пол.
Леся поджала губы и уставилась на них.
- Правильно понимает! – выдавила она сквозь зубы. – Я не желаю встречать Новый год в его доме! И это…
Подруги набросились на нее.
- Ну, Леся!
- Это же последний Новый год, который мы проведем все вместе!
- Мы ведь, может, не встретимся никогда!
Леся скрестила руки на груди.
- Ну, я же вам не запрещаю к нему ехать, в самом-то деле! – воскликнула она. – Поезжайте на здоровье!
Соня даже топнула ножкой от негодования.
- Но мы без тебя не хотим!
Леся посмотрела на нее в упор.
- А я не хочу с НИМ. И у НЕГО.
Их беседа ничем не закончилась. Они ее так и не уговорили. Ушли, огорченные, хмурили брови, поджимали губы, но Лесю умаслить не смогли. Она была непреклонна в своем отказе.
И почему все так носятся с этим Лисовским? Да что в нем такого? Пуп земли он, что ли?!
Леся поплелась в свою комнату, упала на кровать и уставилась в потолок. На белых обоях плясали светлые кружки от неоновых «звездочек», украшавших стену, и она следила за их передвижением.
Артур Лисовский…
За пять лет обучения она узнала не только его имя и фамилию, хотя он и был уверен в обратном. Она узнала о нем очень многое. Какими видами спорта увлекается, какие книги читает, где проводит свободное время, каких девушек предпочитает… Когда учишься с человеком бок о бок пять лет, невольно начинаешь узнавать его. И Леся узнавала. И то, что она узнавала, никак не связывалось с тем, какое мнение она о нем уже составила для себя.
И главным для нее по-прежнему оставалось лишь одно.
Он был сыном Владимира Лисовского, владельца сети отелей и ресторанов по всей стране и за ее пределами. Он был сыном богача. «Золотым» мальчиком, купавшемся в деньгах. Мальчиком, который за деньги мог купить все, что только хотел. Он был одним из тех, кто забирает мечту.
И этого ей было достаточно, чтобы сложить о нем свое мнение.
Предубеждение.
Он старался подружиться. Почти пять лет обучения старался. А она отмахивалась от его дружбы.
И он больше не старался. Надоело.
Он больше не улыбался ей. Перестал.
Может быть, устал?..
И смотрел на нее теперь не так, как раньше.
Раньше она видела в глубине его глаз какое-то стремление, словно бы цель. А теперь в них не было ничего, когда она ловила его взгляд на себе. Пустота.
И ей этого не хватало. Очень не хватало. Как бы она не пыталась убеждать себя в обратном.
Когда они сегодня поссорились, на душе у нее, как всегда, остался горький вязкий осадок и щемящая боль в груди. Словно бы она была не права. Зря кричала. Зря гневалась на него. Зря говорила гадости. Напрасно обижала его. И напрасно вновь указывала на ту фамилию, которую он носит. Лишний раз убеждая СЕБЯ, а НЕ его в том, что он виноват в этом.
Но он не был виноват.
Он и здесь оказался прав. Он свою фамилию не выбирал, как и она свою не выбирала. Он просто таким родился. Лисовский. Богач, которому все досталось просто так. А она – Марина. Никто. Для него.
И она плакала потом, так как не плакала никогда. Из-за того, что не могла переломить свою гордость и переступить через предубеждение. Не могла разрубить тот узел, который сама же и завязала когда-то. Она зареклась презирать Лисовского. И теперь не могла себе этого запретить. Гордая глупая идиотка.
И забыть прошлое тоже не могла. Прошлое, которое отняло у нее самое дорогое.
Да, это был не он. Не он, но… такой же, как и он!
Ей не хватало его светящихся глаз и предложений подружиться. И улыбок его, направленных к ней, тоже не хватало. Она их раньше не ценила. Списывала их на подхалимство и лицемерие. А сейчас… Как же она желала, чтобы он вновь улыбался ей!
Леся застонала и уткнулась головой в подушку.
Она не должна, не должна так думать! Она вообще не должна думать об Артуре Лисовском. Это запретная тема для нее. Она обязана его презирать, должна, должна… И никаких мыслей о дружбе! Никаких. Никогда.
Он – богач. Богачи же ничего не могут тебе дать. Могут только отнять.
Она запомнила эту истину давно. Двенадцать лет назад.
Когда ее мечту растоптали грязными ногами какого-то миллионера.
Негромкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Леся посмотрела на дверь.
- Дедушка? – проговорила она тихим голосом. – Заходи.
Дверь немного приоткрылась. В проеме показалась седовласая голова
