Оглавление
АННОТАЦИЯ
Когда ты остаешься совершенно одна перед опасностью. И тебя не кому защитить перед алчным, развратным отчимом. Тебе приходится взять всю свою волю в кулак и бороться. Судьба не оставит тебя одну, обязательно появиться молодой человек, который поможет тебе, но и за молодого человека придётся побороться.
ГЛАВА 1
Первая мысль, которая пришла мне в голову: БЕЖАТЬ! Причем далеко и немедленно.
Я сидела на полу над «Совещательной» комнатой моего отчима и бессовестно подслушивала в проковырянное отверстие в полу. Надо сказать честно: это отверстие не раз меня спасало, вот и сейчас, услышав «наирадостнейшую» новость о моем скором замужестве, я начала обдумывать план побега.
Замок был мой. Вернее он достанется моему мужу, после моего замужества, а потом перейдет моим детям.
На меня накатила грусть. Вспомнились времена, когда были живы мой отец и дед, которые погибли в какой-то войне за Князя. Замок бурлил и светился радостью и весельем. Он жил яркой жизнью и не боялся ни набегов, ни грабежей. Здесь были доблестные войны, для которых понятие чести было превыше всего. Все они и полегли вместе с моим отцом. Мать, погоревав должный срок, заявила, что замку нужна крепкая мужская рука. А так как я была еще мала, вышла замуж сама, за графа Контерштраса. Он был третьим безземельным сыном, который по какой-то причине не пошел в священнослужители или странствующие рыцари.
Мне он сразу не понравился, чего стоит один его герб со свиньёй. Его и называют за глаза свиньей или кабаном. Но моя мягкотелая мать проявила абсолютно не свойственное ей упрямство, за что потом и поплатилась. Я часто думаю, может здесь не обошлось без ведьмы? Ну, так вот, мой отчим повел себя изначально очень галантно. Этой галантности ему хватило ровно на три месяца. Потом он начал закатывать пиры, нет, это я красиво сказала, он начал бухать по-черному и портить девок. Всех вокруг, кто не спрятался. Мою же мамашу, чтобы не мешалась, отослал в монастырь, где она благополучно и скончалась. Меня же до моего совершеннолетия, оставили в замке, как залог своего спокойствия.
Я, как могла, старалась ухаживать за своим домом, чтобы эти скоты его не разрушили, и оберегала своих людей. За замком ухаживать у меня получалось значительно лучше, чем оберегать людей. Всех нормальных женщин эти скоты или изнасиловали, или убили, иногда и то и другое вместе. Осталась одна кухарка, которую они не трогают из корыстных целей и я. Я пряталась и всегда ходила с оружием. Периодически кто-нибудь из его дружков привозит сюда еще девиц. Мне от этого было жутко и тошно. Пока мне удавалось спасаться.
Но видно моё везение не может быть вечно. Эта скотина решила, что я уже совершеннолетняя (если бы он только знал, что совершеннолетней я стала пару лет назад!) и решил выдать меня замуж за одного из своих дружков! И уже получил разрешение от князя. Вот только он не может найти мои бумаги, которые я припрятала, как только мою мать отправили в монастырь.
Сегодня же они решили отпраздновать согласие князя на моё замужество, а завтра заняться мной! У меня есть этот вечер, ночь и утро для побега.
И так первым делом выкрасть разрешение! Вторым – бежать. Бежать туда, где ему будет трудно меня найти.
Я задумалась. По соседству есть земли графа Корена, они с этой свиньей изначально враждовали. Ходят даже слухи, что свинья виноват в смерти старого графа. В общем, доступ ему на земли Коренов заказан, вот туда я и направлюсь, главное чтоб этот граф не оказался такой же свиньей, как мой отчим.
В этот момент я пожалела о своем замкнутом образе жизни: мне не к кому обратиться за помощью, я даже не знаю своих соседей!
Посидев еще немного на полу и поняв, что ничего ценного больше не услышу, я заложила отверстие и пошла в тайный проход.
Надо отдать должное моему прадеду и деду, они были оба помешаны на тайнах и интригах, поэтому замок изборожден всевозможными тайными переходами и комнатами, о которых не знала даже моя мамочка и как следствие её теперешний супруг. Зато мы с дедом очень любили играть в бандитов и часто пугали прислугу выскакивая из какой-нибудь потайной комнатки. Еще раз мысленно, поблагодарив предков, я двинулась вниз забирать разрешение.
Всё получилось как нельзя лучше.
Пока отчим наверху напивался со своими дружками, я тайным проходом пробралась к его кабинету. Что они напивались, сомнения не было, их пьяные вопли доходили и досюда. Постояв перед скрытой дверью и собравшись с силами, я отодвинула маленькую перегородку и заглянула внутрь комнаты. Мне очень не хотелось, чтобы меня кто-нибудь здесь застукал и донес отчиму. Со стороны комнаты этот глазок был практически не заметен. Если не знать куда смотреть, то его заметить было не реально. А если кто и заметил бы, то очень перепугался, что у картины ожили глаза. В комнате царил полумрак, из освещенья был только догорающий камин. Я понаблюдала еще – никого. Аккуратно заложив отверстие, я двинулась к потайной двери. Дернув за рычаг, дверь бесшумно отварилась. Похвалив себя за предусмотрительно смазанные петли, я двинулась вперед, прихватив с собой свечу.
Отчим не отличался особой чистоплотностью. Дедушкин стол, на котором в былые времена царил идеальный порядок, был завален всякими бумагами, которые лежали в полном беспорядке. Я аккуратно поставила свечу на подсвечник и с тоской уставилась на кипу бумаги. Как мне отыскать нужный документ? Может он вообще запер его в стол!
Погрустив немного, я заметила бумагу с печатью князя! С надеждой я бросилась к листку. Да, это было оно! Этот самонадеянный кабан даже не удосужился спрятать столь ценный документ! Я быстро засунула его за пазуху. И только хотела уже уходить, как услышала шум открывающейся двери. У меня сердце ушло в пятки. Я быстро присела и спряталась за стол, но не услышала шагов. Изумлённо выглянув из своего укрытия, я никого не увидела. И тут мне в ногу ткнулся мокрый нос. Я выдохнула с облегчением, это всего лишь собака! Потрепав пса за ухом, я заметила, что дверь осталась открытой. Уходить через секретный ход теперь опасно, да и пес может поднять тревогу. Бесшумно ступая, я выглянула в коридор. Никого! Стараясь никому не попадаясь на глаза, я начала пробираться к своей комнате. Пес понял, что с ним играть не будут, потерялся по дороге.
Я вздохнула с облегчением, только оказавшись у себя в комнате и заперев дверь на все засовы. Сборы в дорогу не заняли много времени. Всё действительно ценное, что можно, я давно уже вынесла и спрятала в надежном месте. Что не успела - растранжирил или погубил отчим.
Заснуть этой ночью мне так и не удалось. Как только начало светать, я засобиралась в дорогу.
Взяв с собой платье попроще и подобротней, я оделась в одежду егеря. С тоской оглядела свою комнату, как мне здесь было хорошо и уютно! Развернувшись, я дернула за только мне известный рычаг и твердой походкой шагнула в потайной ход. Сейчас главное не выдать себя неуверенностью, думала я входя в конюшню. Конюх спал. Я сама запрягла лошадь. Пришлось взять не свою, ибо мой отчим запретил выпускать меня из замка. А егерь на хозяйской лошадке смотрелся бы странно. Заявив охранникам, что меня отправили на охоту к обеденному пиру, умчалась в сторону леса.
Убедившись, что со стороны замка я уже не видна, поменяла направление и уже мчалась, довольная, по дороге к кладбищу. Было жалко только этого молодого охранника. Но тут выбирать не приходилось: либо ты, либо тебя. А мне еще хотелось пожить.
Мой путь изначально лежал на фамильное кладбище. На нем еще были захоронены предки задолго до строительства замка. Находилось оно довольно далеко от замка, но в нужном направлении. За время правления моего отчима оно пришло в запустение. Сюда никто кроме меня не приходил, да и я приходила тайком. Именно здесь в склепе моего деда я сделала тайник, куда сложила все документы. А в склепе бабки - воительницы - фамильные украшения.
По дороге я всё прислушивалась: нет ли погони. Но её, слава Богу не было. Доехав до поворота на кладбище, я слезла с лошади и обмотала ей копыта, чтоб не оставлять следы.
Увиденное в который раз кольнуло сердце болью. Кладбище было заброшенное, заросшее бурьяном и сухостоем. Некогда величественные монументы и скульптуры покосились, некоторые из них были повалены и разбиты. За кладбищем ходила дурная слава, будто здесь обитают злые духи предков и они карают любого, кто попытается разорить склепы. Одно время здесь жил юродивый, который подтверждал эти слухи. Наверное, именно поэтому, могилы были еще не разорены.
Я слезла с лошади и привязала её к дереву. Крапива больно кусалась. Осень усугубляла уныние. Всё вокруг казалось серым и страшным. Призвав на помощь всю свою смелость, я пошла вперед, стараясь не шарахаться и не оглядываться.
Постояв некоторое время у надгробий, и поплакав им о моей горькой доле, я пришла к мысли, что предкам то хуже чем мне, ведь они все уже умерли, а я жива! Поэтому нельзя раскисать, нужно действовать!
Я припрятала разрешение князя. Оно было странным, без имени жениха. То есть мой добрый отчим мог вписать туда любого! От этой мысли у меня пробежал холодок по спине. Нужно где-нибудь затаиться и искать союзников. Я быстрым шагом вернулась к лошади и продолжила путь прочь со своих земель.
ГЛАВА 2
Приехав в небольшой приграничный городок, я первым делом избавилась от лошади. Потом зайдя в таверну и заказав там комнату на сутки, переоделась в женское платье. Оставаться на ночь здесь нельзя - большая вероятность быть пойманной. На моё счастье какой-то крестьянин очень спешил, а может, не хотел оставаться в моих землях. После смерти отца здесь не спокойно. Я напросилась к нему в попутчики.
Сидя в мерно покачивающейся телеге я с улыбкой думала, какая я молодец! В таверне будут думать, что молодой стражник развлекается с девицами, а я на самом деле тихо удрала! Мои мысли прервал вопрос мужика:
- А ты кто такая будешь?
- Я, Натка, – начала я рассказывать заготовленную заранее историю, – дочь разорившегося арендатора. Убегаю от здешнего сюзерена. А то он слишком падок до женских юбок.
- А чего одна? Где твой отец или брат? – не унимался мужик, – негоже молодухе одной по лесам и полям шастать!
- А что делать? – улыбнулась я мужчине, – братом меня Бог не наградил, мамку в замок забрали и наверное она уже не вернется, – попыталась разжалобить его, – а батька месяц как Богу душу отдал. Вот к мамкиной сестре добираюсь. Надеюсь, что не прогонит.
Мужик угомонился и видно обдумывал мой душещипательный рассказ. Так что некоторое время мы ехали молча.
- А далеко эта твоя тетка живет? – видно долго думать и молчать он не мог.
- Да, – просто ответила я и назвала самый дальний край нашего княжества.
- Так ты до зимы туда не доберёшься, - обрадовал он меня.
Я подумала, что надо было назвать место поближе. Но рисковать тоже не хотелось, вдруг он решит меня проводить до тетки.
- А что делать? – спросила я, как можно более бодрым голосом, - лучше в дороге сгинуть, чем быть изнасилованной и насмерть замученной.
- Твоя правда, – согласился мужик.
Мы еще помолчали. Начинало темнеть. Пришло осознание того, что я первый раз так надолго покинула стены своего замка, причем в одиночку! Хоть там и была эта свинья, но родные стены как-то грели и защищали. Я поежилась и обхватила себя руками.
- Что страшно, небось, родную землю покидать? – как в душу заглянул мужик.
- Ой, и не говорите, – ответила я.
- А знаешь что? Поезжай-ка ты со мной, – вдруг предложил он, – моя жонка у барина на кухне работает. Она давно мне говорила, что ищут они чистоплотную помощницу. Так вот, перезимуешь у нас, а там по весне и поедешь с кем-нибудь к своей тетке. А то глядишь, и у нас останешься, – усмехнулся он, – у нас мужики хорошие, а ты, я гляжу, девка ладная.
Я задумалась над его предложением. Не в том смысле, что меня мужики заинтересовали, а в том, чтобы перезимовать. Ведь это отличный вариант. Меня там искать никто точно не будет, особенно помощницей кухарки!
- А ваш барин, он какой? – спросила я мужика. Не хотелось рисковать, мало ли он такой же, как мой отчим.
- Барин, как барин, – ответил тот, – справедливый. Почем зря не обидит, но и спуску лодырям и ворам не даст.
- А как насчет женского пола? – решила я прощупать почву.
- С этим у него странная история, - немного помолчав, ответил мужик.
- Что, мужчин любит? – удивилась я.
- Тьфу, на тебя, – сплюнул мужик и от возмущения взмахнул руками, – тоже мне придумала.
- Ну, на свете всякое бывает, особенно теперь. Пожили бы вы у моего сюзерена и не такого бы насмотрелись, – мужик косо глянул на меня, я поняла, что сморозила лишнего и прикусила язык.
- Ты не сравнивай горного орла и грязную свинью. Не, там дело в другом. Нашего барина в молодости спасла одна девица и взяла с него клятву жениться на ней.
- Так и в чем здесь странность? – не поняла я.
- Ты не перебивай, – нравоучительно произнес он. - Так вот, клятву взяла, а как найти её не сказала. Вот и ищет он её. Один раз даже чуть в плен к свинье не попал, еле ноги унес.
Меня прошиб нервный пот и взял истерический смех. Я уже и надеяться не смела, а тут вот как вышло.
- Чего смеёшься, – насупился мужик, – у человека горе, а она смеётся. Может эта девица уже давно замужем и деток нянчит. А этот олух без наследников.
- Всё у вашего олуха, то есть хозяина хорошо будет, вот увидите, – успокоила я мужика.
- Твои слова, да Богу в уши, – пробормотал он, – но, ты это, на него рот не разевай.
- Не волнуйся, я знаю своё место, – успокоила я его.
- Вон огоньки видишь? – спросил он, немного помолчав.
- Угу, – отозвалась я.
- Третий справа – наш, – обрадовал меня мужик.
Он и сам плечи расправил, усы распушил. Да и лошадь, почуяв дом, стала перебирать ногами быстрее.
Жена мужика оказалась крупной дородной женщиной. В её волосах в свете лучины серебрилась седина, а коса была уложена на голове короной. На вид она была хмурой и серьезной, но стоило посмотреть в её глаза и сразу всё становилось понятно: они лучились счастьем и любовью. По её взгляду было понятно, как сильно она любит своего мужа. На эту пару было приятно смотреть. Они как будто дополняли друг друга.
- Кого это ты к нам привез? – осведомилась она, уперев руки в бока
- Ой, мила, сейчас всё расскажу, но ты нас сначала не покормишь? – спросил мужик, целуя супругу в щеку и отвешивая ей шлепок по заду.
- Мить, угомонись, что подумают люди? – возмутилась для приличия женщина, а сама расцвела как маков цвет.
- А подумают, что твой мужик еще ого-го, – заявил ей супруг, хватая что-то со стола.
- Сначала руки мыть! – возмутилась хозяйка, огрев супруга полотенцем.
Мне было хорошо и уютно в их доме. Напряжение последних дней начало отпускать. Я тихо сидела на лавке и медленно ела. Мужик рассказал мою историю даже лучше и душещипательней, чем смогла бы я сама. В таких красках описывая моего отчима, как будто сам был с ним знаком. И громко удивлялся, как это остались женщины в «его» владениях. И почему князь всё это терпит. Его жена, сидя на лавке, даже всплакнула. Кстати звали её Клавдия. Я попыталась встать на защиту князя, мол, может он ничего не знает? Но мне объяснили, что я мала ещё и неопытна. Подумав, я решила не спорить и постараться попредерживать свой длинный язык.
- Завтра же поговорю с этим заморским извергом и устрою тебя к нам на кухню, – заявила Клавдия, вытирая глаза рукавом.
- С кем? – поперхнулась я.
- Ну, с нашим главным поваром. Его еще покойная сестра хозяина пригласила. А хозяин, видать, чувствует свою вину в её смерти, не прогоняет его. Надо сказать честно, готовит он дрянь, – доверительно сказала мне женина.
- А как она погибла? – поинтересовалась я.
- Кто? – не поняла женщина. Видно уже обдумывая свой разговор с извергом.
- Сестра хозяина, – пояснила я.
- Ой, деточка. Лучше об этом не говорить. Это табу в нашем замке, - заявила хозяйка. Но по глазам её было видно, что язык так и чешется поведать мне эту сплетню. - Ну да ладно, я расскажу тебе, но только, чтоб ты не попала в какую-нибудь неприятную историю от незнания. Но ты должна пообещать, что никому не скажешь и будешь делать вид, что ничего не знаешь, – заставила она меня дать ей обещание.
Вот что что, а делать вид я умею. Я махнула головой в знак согласия и крайней заинтересованности и женщина продолжила:
- Наш сосед, ну свин который, когда была жива еще его жена бедняжка, взял в плен сестру нашего хозяина. Она была старше нашего господина и очень болезненна. Всё хотела уйти в монастырь. Покойный батюшка неоднократно искал ей жениха. Но она всех отвергала. А отец очень любил их двоих и не настаивал. Всё говорил, что она встретит того единственного ради которого расцветёт. – Женина замолчала, глядя на своего мужа. Я не торопила её, не желая спугнуть рассказчицу, - Ну так вот, этот свин захотел, чтобы наш хозяин признал его своим сюзереном. Хозяин был тогда еще очень молод и слушал советы своих советников, те заверили его, что свин не посмеет что-либо сделать знатной даме. Ну, он и отказал, а через три дня получил труп сестры. Думаю, бедняжка, просто не смогла перенести позор и её сердце не выдержало. Свин, тогда же и жену свою в монастырь сослал, а жить стал с её дочкой. Говорят, что его жена, когда узнала, что он сделал со своей пленницей хотела покончить с собой, чувствую свою вину, но свин ей не позволил. Во так.
На меня как будто вылили ушат помоев. Я от этого свина никогда не отмоюсь. Теперь мне стали ясны мамины истерики. Я не знала подробностей её отъезда в монастырь. Никогда не забуду, как, забившись в угол потайной комнаты, слушала их скандал. Моя мать, обычно просто уходила и не мешала своему новому мужу развлекаться, но видно тогда он перешел грань. Она угрожала всё рассказать князю и выгнать его из замка. На что он рассмеялся ей в лицо и сказал, что как только она родит наследника, то выгонит нас обеих. Бедная женина тогда поклялась, что не родит от него. На что он рассмеялся и отымел её прямо на месте. Вначале она угрожала и звала на помощь, но никто из слуг не посмел войти и помочь хозяйке замка. Поняв, что так просто он от неё не отделается, а своими криками и угрозами, она только распаляет его, она перестала сопротивляться. Но слово свое сдержала. Женина так и не забеременела от своего нового мужа. Меня разместили подальше от маминых покоев, чтобы я не слышала, как проходили набеги её мужа в спальню. Но, что они были, я не сомневалась. Мама угасала с каждым днем, а граф ходил всё мрачнее и мрачнее. Как-то раз она вызвала меня к себе и шепотом, постоянно оглядываясь, рассказал, что я единственная наследница и отдала мне все бумаги. Предварительно взяв с меня слово, что я спрячу их и ни при каких условиях не отдам бумаги её теперешнему мужу. Однако сама же при очередном скандале всё ему рассказала. С тех пор меня начали оберегать, а её, за ненадобностью, отправили в монастырь. Я думала, что её отправили, так как она мешала отчиму развлекаться, а не, потому что служила немым укором, напоминающим о гибели несчастной девушки. Как теперь я покажусь на глаза их хозяина, её брата?!
- Насколько я знаю, её дочь сбежала, – промямлила я.
- Не может быть, об этом бы стало известно, – вмешался муж хозяйки дома.
- Не думаю, замок, то её, свин будет до последнего скрывать пропажу хозяйки, чтобы не потерять замок, – ляпнула я.
- А то, может объявить себя хозяином, – заявила Клавдия, - с него станется.
Мне стало плохо. Замок моих предков в руках у этой свиньи! Мне надо срочно ко двору, искать поддержки.
- Да ладно тебе Клавдия, ужасы рассказывать, - прервал словоохотливую хозяйку муж, - вон Натка вся побледнела, небось, своего горя много, так еще и о чужом душу рвать.
Я с благодарностью улыбнулась мужику.
- Давай мы тебя спать уложим, с дороги стомилась, поди?
Ложе за печкой было жестким. Но я понимала, что спать на пуховых перинах мне в ближайшем времени не светит. Надо привыкать. От печки шло тепло. Оно ласкало и убаюкивало. Я погрузилась в воспоминания.
Отец с дедом шли на очередную войну. Мне очень хотелось с ними. У меня был свой небольшой, по сравнению с дедовым, меч и замечательный кинжал. И тем и другим я довольно сносно владела. Так как у деда внуков кроме меня больше не было, он обучал меня всему, что умел сам. Стрельбу из лука я освоила раньше, чем научилась ходить. Отец нашим с дедом забавам не мешал. А мама, хоть и не одобряла, но не вмешивалась, приклоняясь перед его авторитетом. А мне было куда интересней скакать с дедом по лесам, учиться метать ножи, слушать легенды и изучать историю нашего замка, чем заниматься рукоделием, танцами и прочей скучной ерундой. Единственное, чем меня можно было отвлечь от деда – это готовка. Я могла часами следить за нашей поварихой, чтобы потом повторить её кулинарный шедевр и скормить его деду. Он никогда не отказывался попробовать мою стряпню. И поглощал всё с таким аппетитом, что я снова бежала на кухню, заставляя повариху придумывать новую вкуснятину, только чтобы удивить деда. Толстым он не был, но вкусно поесть любил. А на свете ведь нет большего стимула, чем благодарный дегустатор! Я старалась, чтобы у деда в комнате всегда было пару баночек разнообразного варенья, засахаренные фрукты, ну и конечно же, выпечка. В обмен на всё это он учил меня обращаться с оружием. По спецзаказу был выкован специально меч. И дед лично проверял, чтобы были соблюдены все правила. Чтобы он не был слишком тяжел и длинен для меня, чтобы был соблюдет центр тяжести, чтобы рукоятка была удобной для его любимой внученьки. Он тренировал меня без всяких поблажек. Если у меня что-то не получалось, мы могли отрабатывать приёмы до изнеможения и даже при свете факелов. Я гордилась своим мастерством и ходила высоко задрав нос, и тому была причина. Как-то раз к отцу в гости приехал сосед с сыном. Сынок был старше меня всего лишь на пару лет , но гонора ему бы хватило на десятерых. Он был тучен и не опрятен. За столом громко смеялся и перебивал старших, руки вытирал прямо о свой камзол. На меня смотрел своими маленькими алчными глазками, словно раздевая. Но, что больше всего бесило, он осматривал наш с дедом замок, как свой собственный. И даже пытался давать нам советы по его благоустройству! Так вот его папаша души не чаял в своём чаде и был уверен, что и окружающие падут ниц перед столь остроумным и хозяйственным ребёнком. Он предложил моему отцу породниться! Мой предок от такого предложения впал в ступор и не знал, как красиво отказать, чтобы не обидеть соседа. Войны никто не хотел. И тут на выручку ему пришёл мой дед:
- А твой малый сможет управиться с такой женой как наша Мелайора? - хитро спросил он.
- Конечно. Что тут с этими бабами управляться, - самодовольно ответил отец отпрыска.
- Не скажи, наша девочка особенная.
- Каждый родитель хвалит своё чадо, - усмехнулся гость.
- Твоя правда. Но не хочется, чтобы дети были несчастливы в браке. Муж должен быть сильнее своей жены, - ответил мой дед, - давай устроим соревнование и если твой сын победит мою внучку, то так тому и быть – заключим соглашение о браке, а если наоборот, то приходите тогда, когда твой сын сможет победить девочку.
- А в чём соревноваться? – засмеялся мужчина, - в рукоделии?
- Нет, - усмехнулся дед, - мы же уважаем тебя. Пусть сражаются в меткости. Устроим им турнир по стрельбе из лука. Ну и, конечно же, на мечах. Пусть покажут своё мужество и ловкость. Заодно и мы развлечемся.
Сосед был в шоке. Но отказать не мог – это был бы позор на все земли!
- А ваша девочка умеет обращаться с луком и мечом? – не скрыл он своего удивления.
- Не так как хотелось бы, - ответил дед, - но азы знает. А так она почувствует настоящую мужскую силу и с покорностью примет известие о нашей договоренности.
- Это хорошая идея, - признал сосед.
На следующий же день устроили соревнования. Чтобы не было скучно, к нам присоединились еще мужчины из дружины моего отца и соседа. Уже при стрельбе из лука, он оказался хуже меня. Но и я оказалась не лучшей. Выиграли воины из дружины моего отца. Дружинники же соседа сознательно проиграли. Было видно, как они старательно пытались промазать, чтобы сын их нанимателя выглядел героем. Наш сосед вовсю нахваливал сыночка, а мои предки пытались держать лица серьёзные и не подавать вида как им смешно и противно. Когда дело дошло до мечей, сосед занервничал. Но отступать было некуда. Я обезоружила своего противника позорно быстро, даже не поиграв с ним. Он был никакой, еще пытался оправдываться и пререкаться, мол, солнце светило ему в глаза, площадка скользкая. Сосед сидел мрачнее тучи, не выдержав, прогнал сына с глаз долой. Так я избавилась от нежелательного жениха и заслужила славу воительницы. Но эта слава была не долгой. В круг вышел мой отец и сделал мен как котёнка, чтобы я не зазнавалась. Дружинники тоже показывали не дюжее умение. Было на что посмотреть и чему поучиться. Соседа дед как мог успокаивал, мол сын еще молод, можно обучить.
Но, не смотря на то, что я умела обращаться с оружием, меня на войну не брали. Мужчины крепко держатся за свои предрассудки и считают, что женщины должны сидеть дома и заботиться о домашнем уюте.
- Нет, родная, это не женское дело, – улыбнулся мне отец.
- Ну, пап, я могу пригодиться. Я умею лечить, – заныла я. Мне жутко хотелось хоть одним глазочком посмотреть на настоящее сражение.
- Нет. Ты еще мала, чтобы смотреть на ужасы войны. Война – это горе, а не женские игрушки, – осадил меня он.
Мне вспомнилось его суровое, серьезное лицо. И как он неумолимо отказывал мне. Дед поддержал моего отца.
- Милая, ты должна остаться дома, поддержать свою мать, - заявил он, залазя на коня, - а если надо будет замок защищать? Кто будет руководить обороной?
- Ну, деда, - попыталась заныть я.
- И не спорь, - отрезал он, направляя лошадь к войску.
Но я была упряма. Мы с моей няней тайком последовали за войском. Да и войском это назвать было сложно, так дружина. Это тогда мне казалось, что пошло громадное войско. Мужчины в полном боевом облачении гордо восседали на своих конях. Смотрелись очень грозно и мужественно. Перед ними все расступались и с гордостью смотрели в след. Нам двоим пришлось туго. Няня абсолютно не умела держаться в седле. Поэтому мне пришлось взять телегу. За суматохой никто не заметил, как я запрягла свою лошадь. Если бы хоть кто-нибудь обратил на меня внимание, меня бы никуда не пустили и чего доброго заперли бы в своей комнате. Ведь я свою лошадку никому никогда не давала, а тут виданное ли дело, сама запрягаю её в телегу! Других свободных лошадей просто не было. Как только войско скрылось из виду, я залезла в телегу и спряталась там под соломой. Няня села на телегу и взяв вожжи в руки, задала медленный темп. Мне хотелось выскочить и придать телеге ускорения, но я не могла. Пока мы не отъехали на безопасное расстояние и перестали быть видимы из замка, я вся извелась. Телега мерно покачивалась и я думала, что няня просто заснула. Вынырнув из соломы и кое как отряхнувшись я набросилась на неё:
- А нельзя ли побыстрее?
- Нет, - испугано ответила она, - тиши, дитя, тише. А вдруг мы войско догоним? И достанется же нам!
Всю оставшуюся дорогу мы ехали, прислушиваясь, не догоняем ли мы войско, и нет ли по бокам засады. Нам с няней повезло, это была не война, а так разборки двух соседей. Правда, помутузили они друг друга на славу, поле было усеяно ранеными, убитых практически не было. Открыто понаблюдать за сражением у нас не получилось. Страх попасться на глаза отцу или деду превысил моё любопытство. Когда мы добрались до места, где сошлись оба войска, сражение было в полном разгаре. Я распрягла коня и оставила телегу на обочине. Сами же мы с няней и конем схоронились невдалеке в кустарнике. До нас доходили звуки сражения. Я их слушала с восторгом и замиранием сердца, няня – с ужасом и причитаниями. Как только этики звуки прекратились, я решила выйти из укрытия.
- Куда, ты, дурёха, пойдешь? – причитала няня, - не ровен час увидит кто.
- Во-первых, я должна знать, кто победил, - ответила я, - а во-вторых, я хочу выбрать воина и попробовать на нем мои лекарские способности.
- Тоже мне придумала, - взмахнула руками няня, - и зачем тебе это?
- Папа с дедом меня до раненых не допускают, а я много книжек о врачевательстве читала и у знахарки нашей училась, ну ты же знаешь. Раз мне нельзя воевать, так хоть полечу! – надула я губы, - я как раз с собой свою сумку со всем необходимым взяла.
- И не думай! – возмутилась няня, - родители узнают, влетит нам обоим.
- Если у меня не получится вылечить воина – то они и не узнают, а если получиться – то, как говориться, победителей не судят! Меня еще и похвалят!
- Ой, деточка моя, как же они и не узнают? – удивилась женщина.
- Если ты не скажешь, то не узнают, - твердо ответила я, - мы спрячем его в охотничьем домике.
- Даже и не знаю, - задумалась она.
- Ты как хочешь, - ответила я, - с тобой или без тебя, но я пойду искать себе воина.
- Постой, строптивица, как же я тебя одну отпущу! – возмутилась женщина и поплелась следом за мной.
Я выбрала, как мне тогда казалось, самого легкого и молодого, раненного воина. Он был в кольчуге, лицо закрывал шлем, лежал без сознания, раскинув руки, невдалеке от того места где мы с няней вынырнула из леса. Так что рассмотреть, как следует, воина у меня не получилось. Он с большим трудом дышал. И няня начала ругаться:
- Зачем ты его берешь? Не ровен час, еще помрет по дороге. Что мы тогда с трупом делать будем?
- Ты или помогаешь, или уходишь! – огрызнулась я, - он молодой, сильный, не помрет. А ты если причитать будешь, только внимание к нам привлечешь.
Я с большим трудом, при помощи няни, затянула воина на свою лошадку. И мы тронулись в путь. С его руки тонкой струйкой текла кровь. Видимо была повреждена рука, но под кольчугой ничего видно не было. Скрывшись от посторонних глаз, я остановилась и, на всякий случай, наложила на руку жгут. Не хотелось, чтобы воин умер от потери крови.
Я похитила воина с поля брани! Мне было весело. Страх и чувство чего-то запретного наполняли кровь адреналином. Няня как туча плелась следом.
Мы приволокли воина в охотничий домик, который очень редко использовал отец для того чтобы переночевать во время охоты. Но, как всё в наших землях, он был ухожен и подготовлен на случай внезапного приезда хозяина. Дрова были наколоты и лежали аккуратно под навесом и около печи. Чтобы в дождь всегда можно было найти, чем растопить печь. В чулане была припасена еда, вода и пару бутылок вина.
Мы с няней еле еле дотащили воина до пастели. Мне казалось, что если он не погиб на поле брани, то сейчас уж точно отдаст Богу душу. Во-первых, всю дорогу до охотничьего домика он норовил сползти с лошади. И мне приходилось останавливаться и поправлять его. Этим передышкам была рада только няня, пока я поправляла воина, она могла нас догнать и попытаться отдышаться. Меня гнал вперед страх быть пойманной и любопытство. Очень уж хотелось рассмотреть моего воина поближе. Во-вторых, когда я снимала его с лошади, то не удержала, и он упал на землю. В-третьих, поднять его мы никак не смогли, поэтому до домика и до постели мы тащили его волоком, взяв под мышки. И только взгромоздив по частям воина на кровать, мы уселись передохнуть с чувством собственного достоинства. Мы справились! Теперь предстоял раздеть его и оценить масштабы повреждений. С раздеванием мы справились более легко. Воин был без сознания, поэтому не сопротивлялся, а кровь не успела закореть и прилепить одежду к телу.
При более детальном рассмотрении воин оказался довольно молодым красивым юношей. Светлые довольно густые волосы по последней моде были до плеч и сейчас в беспорядке были рассыпаны по подушке. Широкий красивый лоб, густые светлые брови и ресницы, которым могли позавидовать многие женины. Лицо было бледным, но это и понятно, он ведь без сознания!
Прямой, с небольшой горбинкой нос и пухлые губы довершали идеальные черты лица воина.
- Ты будешь любоваться или разденешь и осмотришь парня? – окрикнула меня няня.
Я принялась за раздевание. С большим трудом, при помощи няни, сняла с него кольчугу и штаны. Разула, обратив внимание на дороговизну и очень хорошее качество его обуви. Дальше мне же помощь няни не понадобилась. Я медленно сняла с него рубашку. Открывшаяся моему взору картина не разочаровала меня. Даже в бессознательном виде было заметно, что это тело воина, именно таким я представляла своего будущего супруга. Ни капли жира, на груди и руках бугрились мышцы, внизу живота курчавились волосы, уходя клином вниз, интригуя воображение. Воин застонал, отвлекая меня от созерцания и как бы намекая, что не мешало бы и начать лечить.
- Иди, набери в колодце воды, - обратилась я к няне, - эта, что здесь, не пригодна для питья.
- Оставить тебя одну с ним? – возмутилась она в ответ.
- А что он мне сделает? Он же без сознания!
- А если придет в себя? – не унималась надсмотрщица.
- Это мало вероятно, но даже если и придет, то он слишком слаб. Иди уже, а то жалко будет, если он умрет из-за твоей не поворотливости, - огрызнулась я.
Как выяснилось позднее – это было его первое сражение. Отец взял с собой в надежде, что сеча не будет серьезной. Однако его довольно сильно огрели по голове. При более детальном осмотре, обнаружилась шишка, с небольшой запекшейся ранкой. Я промыла ранку и положила ему на лоб прохладное полотенце. На саму ранку - мазь от ушибов, приготовленную по специальному рецепту нашей знахарки. Зная, что отец с дедом идут на войну, я этой мази наготовила много, в надежде, что она пригодится. Воин задышал более спокойно.
Ему еще распороли руку и при падении с лошади, он умудрился повредить себе ногу. Мне хотелось верить, что нога у него была повреждена до меня, а не в процессе его транспортировки.
Я была в восторге! Ведь пригодятся все мои лечебные навыки, которые я с таким интересом и под немым укором матери, изучала у нашей местной ведуньи.
Юноша был в полной моей власти. Я промыла и зашила рану на руке. Это заняло довольно много времени. Я старалась, чтобы шов был красивым и не уродовал руку. Чтобы срослись мышцы не только снаружи, но и внутри. Очень повезло, что парень был без сознания и не мешал. Он тихо постанывал, когда я его колола, но в себя так и не пришел. А я, поблагодарив, мысленно отца, за то, что нашлось крепкое спиртное для дезинфекции. Разложила все свои причиндалы, которые в надежде на чудо, взяла с собой. И это хорошо, что я побоялась свою сумку оставить в телеге и повесила её на своего верного коня. Сейчас мне многое пригодилось. Я протерла все тело воина, наслаждаясь его красивым телосложением.
После руки я занялась ногой. Ноги у него были слегка кривыми, что выдавало в нем хорошего наездника, и говорило о его любви к конным прогулкам. Я наложила шину, и осталась собой вполне довольна, изображая опытного лекаря. Я сидела и разглядывала дело своих рук, как услышала ворчание няни:
- А тебя дома не хватятся?
- Ой. А что же делать? – я с надеждой уставилась на няню.
- Иди домой, а я покараулю твоего воина, - ответила она, - а как будет возможность, возвращайся.
- Ты справишься? – спросила я.
- Иди уже, не дури головы, - ответила няня.
Я ускакала домой. Там была суета и полная неразбериха. Мать наругалась на меня, что я, как обычно, ей ничем не помогаю. И мне поручили руководить подготовкой к праздничному ужину. Ведь мы победили! Раньше бы я была на седьмом небе от счастья, а теперь мои все мысли были около раненного воина. Из рук всё валилось, мою рассеянность заметила кухарка.
- Госпожа, не расстраивайтесь вы так, что вас не взяли с собой, не женское это дело. Главное ведь, что наши мужчины вернулись все живы.
Я поняла, что мое поведение меня очень сильно выдаёт и взяла себя в руки. На этот вечер я с усилием выкинула своего воина из головы и окунулась в праздничную атмосферу замка. Я накрыла шикарнейший стол и старалась выказывать крайнею заинтересованность рассказами отца и деда о сражении. Ужин длился до утра. Меня как ребёнка отправили спать пораньше, я посопротивлялась для приличия, но разрешила себя уговорить. Как только я добралась до кровати, и моя голова оказалась на подушке, на меня нахлынули воспоминания. Перед глазами стояло красивое мужественное лицо моего воина. И я заснула с улыбкой на губах.
Как только забрезжил рассвет, я вскочила, оделась и отправилась к нему. Быть пойманной я не боялась, ибо некоторые еще и с ужина не разошлись. Домочадцы придут в себя, в лучшем случае, к ужину. А потом повторят пир, но уже с меньшим размахом. Так что дня три-четыре у меня точно есть, пока всё придет в норму и жизнь в замке вернётся в прежнее русло.
Придя в дом, я первым делом бросилась к воину. Он метался в бреду, его лоб был горячим. Няня как могла его обтирала, но толку было мало. Я сделала успокаивающий и жаропонижающий отвар и попыталась напоить им юношу. Но он сопротивлялся. Меня сначала охватила паника, но я сосредоточилась, и начала с ним разговаривать. Тихим, уверенным голосом. Я рассказывала какой он мужественный и чем мы потом займемся после того как выздоровеет. Обещала показать самые красивые места в наших землях. Я говорила и говорила, параллельно обтирая его виноградной водкой. Воина перестало знобить и он начал успокаивать пот тихий звук моего голоса. Но стоило мне замолчать, как юноша снова начинал метаться в бреду. Я опять попыталась напоить его отваром. Но парень не хотел его пить, ни в какую. Тогда, убедившись, что няня не смотрит, я набрала полный рот отвара и попыталась влить его ему в рот. И у меня получилось! Я поила его как, птица поит своих птенцов. А когда отвар закончился, парень не захотел отпускать мои губы. Он целовал меня, лаская языком мои губы. Для меня это было новым. Ведь до него меня никто никогда не целовал. Его губы на вкус отдавали отваром, но для меня они были слаще мёда. Оторвавшись от него, я в ужасе огляделась. Если няня заметит, то прогонит меня, не разрешив ухаживать за юношей. А мне очень хотелось еще поизображать врача. И в этот момент парень прошептал:
- Не улетай, птичка, спой мне еще что-нибудь. Пожалуйста.
И тут я поняла, что птичка – это я! Меня еще никто так не называл и не просил. Его голос был с хрипотцой и отзывался у меня в душе колокольчиками. Я не смогла ему отказать и продолжила рассказывать всякую чушь. Под мой голос у него спал жар и парень заснул.
- Лихо у тебя получилось, - прошептала мне няня.
Я улыбнулась ей в ответ. Посидев еще немного у постели, я помчалась домой. Чтобы всем показаться и со спокойной душой вернуться. Вырваться из дома я смогла лишь под вечер. Когда все пошли опохмеляться. А я, заявив, что их пьяные песни меня раздражают, сделала вид, что иду спать. Выбралась тайным ходом, вскочила на лошадь и пустилась вскачь к своему воину. Ему было легче, но жар вернулся. Я опять заварила отвар и обтерла парня. Так обтирая и отпаивая его, я просидела около постели всю ночь. Под утро жар спал совсем и он забылся крепким сном, а я рванула домой, чтобы тоже отдохнуть.
Убедившись, что обед плавно перетекает в ужин и меня никто искать не будет, я обратно рванула к охотничьему домику. Мой подопечный пришел в себя и начал показывать свой характер. Этот нахал, когда проснулся, не проявил ни капли благодарности! Я прибежала, и няня меня огорошила:
- Иди, этот неслух тебя требует.
Я вошла за ширму и наткнулась на довольно злой взгляд изумительно голубых глаз. Парень оглядел меня с головы до пят и не проявил ни капли уважения.
- Ты кто такая? – прорычал он, скривив лицо.
- Разве так разговаривают со своей спасительницей? – вздернула я подбородок.
- Откуда мне знать спасительница ты или похитительница! – возмутился юноша, – может, ты уже у моего отца выкуп требуешь, а меня здесь взаперти держишь?
- Да как ты смеешь!? – от возмущения я потеряла дар речи и уставилась на нахала, тупо открывала и закрывала рот, – да я никому вообще не говорила что ты здесь!
- Это хорошо, – резюмировал он и откинулся на подушки. Видно разговор и неизвестность утомляли его. Юноша только внешне хорохорился, а на самом деле ему было весьма тяжело. Ранения и ушиб давали о себе знать. Несколько дней до этого он лежал без сознания и бился в лихорадке об этом тоже не стоит забывать!
- И, вообще, если бы не я - ты бы умер! – обрела я дар речи.
- Если бы не ты, то меня подобрали бы люди моего отца и сейчас я бы лежал у себя дома и обо мне заботились лучшие лекари, а не самоучка, – возразил мне нахал.
- Да ты что! Если бы не я, люди моего отца добили бы тебя или в плен взяли. А может и того хуже: просто посмеялись бы! Но ты, я вижу, не знаешь что такое благодарность, – я вздернула подбородок и топнула от злости ногой, – ну и лежи здесь один, подыхай, неблагодарный!
- Эй, - крикнул мне в спину парень.
Но я уже скрылась за ширмой и выбежала на крыльцо подышать свежим воздухом. Меня душили слёзы. Так, главное не разрыдаться как дурочке! Я вскочила на коня и сильно хлестнула его. Конь такого не ожидал и припустил. И пусть все думают, что слезы, катившиеся по моим щекам, – это от ветра, а не от обиды. Наивная! Я-то думала, он поблагодарит меня за своё спасение, а он! Невоспитанный, неотесанный, неблагодарный мужлан! Целый день я не приходила к своему пленнику и старалась вообще о нем не думать. Получалось это у меня плохо. Нет, нет, а мысли возвращались к юноше: не холодно ли ему, не вернулась ли лихорадка, как заживает рука, сросся ли перелом ноги, не навредил ли он себе? А стоило мне только закрыть глаза, как перед моим взором представало его красивое мужественное лицо, мне вспоминался наш поцелуй. И я словно опять чувствовала его губы на своих. Я даже провела рукой по ним, словно не веря, что это всего лишь воспоминания. Мои руки все еще помнили крепость его мускулистой груди. К концу следующего дня я не находила себе места, про ночь так вообще не стоит вспоминать и рано утром, сославшись, что хочу посмотреть на рассвет над лесом, умчалась в охотничий домик. Там меня уже поджидала моя няня:
- Ну вот, я же говорила тебе, что не оставит тебя моя ласточка. Небось, вся извелась, переживая за тебя балбеса, – заявила она, обращаясь к юноше.
- Тихо ты, – перебила я её, краснея, – как он?
- Ну, я же говорила, – усмехнулась она, - лучше, если бы еще меня слушал, так вообще замечательно было. О тебе все расспрашивает.
Я заглянула за ширму и наткнулась на внимательный взгляд голубых глаз.
- А я уж думал, что ты нагулялась и бросила меня здесь одного подыхать в лесу.
- А надо было. Неблагодарный! – вздернула я подбородок.
- Фёкла, ты раны ему промывала?– спросила я у няни.
- Нет, - ответила женщина.
- А вода у тебя горячая есть?
- Конечно, – отозвалась она и принесла таз, над которым клубился пар.
- Лежи смирно? – строго скомандовала я.
И налив в маленькую мисочку воды, я закасала рукава и начала мыть свои руки.
- Эй, а ты что собираешься делать? – испугался юноша.
- Лечить тебя, – невозмутимо ответила я, – или ты хочешь умереть?
- Нет, умирать я не хочу. А меня разве не та крупная женщина лечила?
- Фёкла?
- Не знаю, как там её зовут, но да, – заявил молодой человек, натягивая одной рукой одеяло себе чуть ли не на нос.
- Ну и насмешил ты меня, – рассмеялась я, – она моя няня, ну и помощница, конечно. А все перевязки, настойки и всё остальное делала я, – гордо оповестила его я, - и руку твою зашивала тоже.
Видя, что юноша мне не верит, я потянула за одеяло, нагло заявив:
-Да не бойся ты так, все что я хотела, я уже посмотрела, когда ты без сознания был.
- Угу, – только и смог выдавить он из себя, – но я-то этого не видел. Давай ты мне что-нибудь дашь, чтоб я не видел этого позора.
- Тоже мне позор, - возмутилась я, - как скажешь, так смешно. Это боевые раны. И их надо обработать.
Я присела рядом и твердо отдернула одеяло с его поврежденной руки. Поменяла повязку, обильно смазав рану заживляющей мазью, приготовленной по особому рецепту. Юноша молча следил за моими действиями. Потом я пересела к его ногам и задрала там одеяло. Парень дернулся, но смолчал. Я проверила шину на ноге.
- Лихо у тебя получается, - похвалил меня он.
- А то, меня наша знахарка учила. И книги я у отца в библиотеке брала читать.
- И многих ты вылечила? – полюбопытствовал он.
- Нет, - потупилась я, - ты у меня первый. Меня не допускают до воинов, говорят, что я маленькая еще.
Я перешла к обтиранию его тело сначала влажным полотенцем, а потом сухим. Парень так удивился, что не нашелся, что мне сказать.
- Эй, что ты делаешь? – возмутился он.
- Мою тебя? Или ты хочешь завоняться как прокаженный? – спокойно спросила я.
- А это может сделать твоя Фёкла? – спросил он, уставившись в потолок.
- Ты что стесняешься? – изумилась я.
- Можно сказать и так, – покраснел мой больной.
- А как же ты меня в жены возьмешь, если ты стесняешься меня? – озадачила я его.
- Что-то я не помню, чтобы я собирался на тебе жениться, – проворчал он, но перестал вертеться и сопротивляться, а озадаченно уставился на меня.
- Как же. Если дама спасает рыцаря, он должен на ней жениться! Это же все знают! – огорошила я его.
- А ты что благородная дама? – съязвил он.
- Конечно. Я дочка владельца этих земель. А ты рыцарь? – в свою очередь спросила я.
- Ты что сомневаешься? – чуть не упал он с кровати от возмущения.
- Ну, вот, а простых истин не знаешь, а как тебя зовут? – меня вдруг посетила смешная мысль, что мы даже не знаем, как друг друга зовут, а я уже замуж собираюсь!
Юноша долго смотрел на меня и, в конце концов, ответил:
- Галахад, но ты можешь звать меня просто Гал. А тебя моя бесстрашная леди?
- Мелайора, но ты меня можешь звать просто Мел.
- Хорошо, – согласился юный рыцарь, – а скажи мне Мел, что у твоего отца нет на примете славных рыцарей, которым он хотел бы тебя отдать в жены?
- Почему нет, есть, – пришлось мне сказать правду, – но все они мне не подходят.
- Вот как? А можно узнать причину? – не унимался юноша.
- Конечно можно, они все гордецы и зазнайки, наглые командиры! – надула я свои губки, - а недавно, так вообще, приезжал сосед со своим сыночком. Так тот вообще жирный боров. Я его на мечах победила!
- То есть другими словами, они не разрешают тебе делать всё то, что ты хочешь?
- Мала того, они еще и командуют, – подтвердила я догадку Гала.
- Понятно, а значит мной, решила командовать ты? – как-то подозрительно прищурился юноша.
- Почему сразу командовать?! – возмутилась я, – я ведь знаю как это неприятно. Мы с тобой будем жить в мире и гармонии. Доверяя друг другу. И разрешая заниматься любимыми делами.
- А чем ты любишь заниматься? – в свою очередь спросил он.
- Я люблю готовить разные блюда. А потом смотреть, как их пробуют.
- И многих ты уже отравила?
- Почему сразу отравила? – возмутилась я. - Начальник охраны только один раз животом маялся. И то, неизвестно еще от моей готовки или нет. А так все хвалят, – я надулась, – еще я люблю лечить людей. Но отец мне строго настрого запрещает заниматься знахарством. Говорит, что это не дело для благородной леди простолюдинов лечить, еще за ведьму сочтут. На лошади люблю кататься, с лука пострелять. А ты что любишь?
- Воевать, – коротко ответил он.
- А не боишься, что тебя убьют?
- Настоящий рыцарь ничего не боится, – попытался он выпятить грудь, но чуть не грохнулся с кровати.
- Понятно, – только и смогла выдавить я из себя, сдерживая смех.
- Хорошо, если ты не будешь влезать в мои мужские дела, я согласен взять тебя в жены. Обещаю не вмешиваться в твоё врачевательство и готовку. Правда, пробовать твою стряпню обещать не буду!
Я хотела его обнять, но он ойкнул от боли.
- Тиши ты. А то я до свадьбы не доживу.
- Доживешь, я буду очень стараться. Ты не волнуйся, я буду послушной женой. А для этого я найду кого-нибудь другого.
- В смысле? Мы еще не дали брачные клятвы, а ты мне уже изменять собралась?
- Тогда тебе придется пробовать! – невозмутимо ответила я.
- Хорошо. Вот тебе мой фамильный перстень в знак моих серьезных намерений, - серьёзно сказал мне парень.
Перстень был не просто красивым, а сказочным: красивые птицы, похожие на ястребов держали крыльями большой красный гранат. Я завороженно уставилась на перстень.
- Красивый? – спросил он.
- Не то слово! – заворожённо ответила я.
- Фамильный! Он переходит от отца к сыну и служит знаком продолжения рода.
Я взяла в руки перстень, повертела его. И достала из-за пазухи свой перстень. Нельзя сказать, что он был красивее или проще перстня Галахада, он был просто абсолютно другим: кроны деревьев держали большой изумруд. Мне его передал отец, когда я осталась единственной наследницей. Я была очень горда и везде таскала его с собой.
- Вот, прими мой фамильный перстень в знак согласия стать твоей женой, – ответила я.
И тут земля начала трястись.
- Вставай, Натка. Пора идти в замок.
Я приподнялась на локте, не сразу сообразив, что это говорят мне.
- Иди, каша уже на столе. Быстрей одевайся, умывайся и в дорогу. Если мы хотим, чтоб тебя разрешили оставить, нельзя опаздывать.
ГЛАВА 3
Всю дорогу до замка я находилась во власти сна, размышляя над тем, является ли их хозяин Галахадом. И если да, то, как мне лучше поступить. Открыто подойти к нему и напомнить об обещании или подождать, понаблюдать со стороны. А вдруг у него есть возлюбленная или невеста? Правда, можно просто попросить о помощи, не намекая на женитьбу. А вдруг он из честного пылкого юноши превратился в деспота и тирана? Годы, проведенные под одной крышей с моим отчимом, научили меня осторожности. Я решила сначала просто понаблюдать, прежде чем сломя голову бежать к Галу.
Шеф повар оказался высокий злой грубый мужчина, плохо говорящий на нашем языке. Косо глянув на меня, он кинул:
- Пойдет.
И меня определили в помощницы к Клавдии.
Правду говорят, что физический труд лечит. Я целыми днями была занята на кухне и времени на душевные терзания, и размышления у меня не было. После тяжелого трудового дня я моментально вырубалась. Иногда мне снился Галахад. Как мы с ним ходили по лесу, разрабатывая его ногу. Как он целовал мои руки и иногда украдкой меня саму, называя при этом его маленькой птичкой. После этих снов я просыпалась с загадочной улыбкой на губах, а глаза предательски горели внутренним огнём. Клавдия говорила мне, что я прям расцвела. Испарилась загнанность во взгляде, я перестала постоянно прислушиваться и вздрагивать от каждого шороха. Кроме всего прочего добрая женщина пыталась меня подкармливать при каждом удачном случае.
Так прошли остатки осени, и наступила зима. Она была в этом году особенно снежная. Работы чуть поубавилось, так как гости добирались к нам с большим трудом. У меня появилось время для себя. Обдумывая все за и против, я решила поговорить с Галом. Его люди были высокого мнения о нем. Его хвалили и боготворили. Боясь потерять, тем более им было с чем сравнивать, имея такого соседа, как мой отчим.
Прихорошившись и нарядившись, что та дуреха, я отправилась к нему в кабинет. Дверь была не закрыта и от туда были слышны два мужских голоса. По старой привычке я решила подслушать:
- Слушай, Гал, ты должен определиться, - говорил один голос.
- Я знаю, Рас. Но так не хочется, - отвечал ему другой голос, видимо принадлежащий самому Галахаду.
Голос его изменился, стал более мужественным и грубым. Если бы я услышала его где-нибудь в другом месте, то не узнала. Он отличался от звонкого мальчишеского, который я помнила. Но всё равно закрадывался ко мне в душу и волновал как ничей.
- Тебе нужен наследник, если ты хочешь воевать с кабаном, - продолжал первый голос.
- Ты абсолютно прав, – уставшим голосом ответил Гал.
- Ты же не начнешь мне рассказывать сказку о твоей спасительнице и что ты ей обещал взять её в жены, – я чуть не вышла и не сказала, что это вовсе не сказка, но меня что-то остановило.
- Не буду. Да и она, наверное, уже давно замужем. А если и нет, то я достаточно долго её искал. Моя совесть чиста, – ответил мужчина и продолжил, – да и честно говоря. Тебе я врать не буду, даже если бы я нашел её, то навряд ли у нас получилось бы пожениться, – мое сердце упало.
- Почему? – удивился собеседник, - ты так долго её искал.
- Она дочь врага, - забил он гвоздь в мой гроб. Теперь даже помощи у него я попросить не могу. Я, ведь, дочь врага!
- Ну, это не оправдание, многие наоборот берут в жены дочерей врагов, для перемирия.
- Твоя правда.
Но я дальше слушать не стала. И так, услышала предостаточно. Просто развернулась и на ватных, не сгибающихся ногах, ушла плакать в свою комнату. Нарыдавшись вдоволь, я решила, что надо уходить из этого гостеприимного замка. Мои проблемы никто кроме меня самой решать не будет. Надо искать союзников, и походу Гал им, точно не будет. Я посмотрела на его кольцо, которое с того самого времени всё время носила у себя на шее. Может вернуть? Нет, не стоит. Мало ли чего придет в голову его хозяину. Может он решит сдать меня отчиму или еще, какую гадость придумает? Погоняв мысли, я пришла к выводу, что надо идти ко двору князя. Я, как никак, его родственница. На письма я не надеялась. Слишком много недоброжелателей и вероятность того, что письмо попадет в руки князя мизерная. А так приеду к его двору, упаду к ногам. Не прогонит ведь он меня. В крайнем случае, найду себе мужа, такого, чтобы смог защитить. А моя детская любовь останется здесь, как память о несбывшейся мечте.
Определившись с этой мыслью, мне стало легче. Больше встреч с хозяином замка я не искала. И начала обдумывать план моего путешествия к князю. Зимой когда дороги занесены снегом добраться до князя будет не реально. Нужно дождаться весны. Именно того периода, когда снега уже нет, но есть еще небольшой морозик, который сковывает дорогу и путник может спокойно путешествовать по ней, не боявшись завязнуть в грязи. Придется ждать.
В канун самого нового года произошло одно происшествие, которое поменяло весь устрой нашей жизни. Шеф повар поругался с хозяином замка. И объявив, что его ноги больше в этом гадюшнике не будет, уехал восвояси. Напоследок пообещав нам всем, что мы будем валяться у него в ногах и умолять вернуться.
Во мне проснулась гордость.
- Так, Клавдия, не реви, - прикрикнула я на женщину, - не реви, я тебе говорю. Мы сейчас такой праздничный ужин отгрохаем, что все придут в неописуемый восторг, и никто этого зазнайку назад звать не будет. Ее спасибо скажут, что уехал. Я тебе обещаю.
- Ага. Ужин. Да мне бы с завтраком справиться, – вздохнула сквозь слезы в ответ женщина.
- Если ты мне пообещаешь, что всем будешь говорить, что это ты готовишь, я помогу тебе. И ни кто не заметит, что этот тиран и зазнайка нас бросил, да еще и перед праздниками. Но, только обещай - обо мне ни слова! – попросила я женину.
- Да я тебе, всё что угодно пообещаю, – обрадовалась она.
- Нет. Пообещай только это, - усмехнулась я, - мне и этого хватит.
А у самой уже руки чесались приготовить что-нибудь этакое.
- Хорошо. Клянусь всем говорить, что готовила и управляла всей кухней, я лично, - полушутя произнесла Клавдия.
- Ну и ладушки. Иди пеки блины. Я тесто уже замесила. На завтрак мы подадим блинчики с разнообразной начинкой, печеночный паштет и я сейчас что-нибудь на десерт придумаю.
На обед мы сделали молочного поросёночка с картошечкой и перепелками. Подали все очень красиво с разнообразными солениями и копчёностями.
А на ужин я наготовила всевозможных заливных. Не говоря уже о многочисленных салатиках и закусочках, солениях и копченостей. А кульминацией был запеченный в пиве кабанчик. В общем, отвела я свою душу. Ну и как результат Клавдия была вызвана к хозяину замка. Я сидела на кухне и с волнением ждала её прихода.
-Ну что? – как только увидела женщину, бросилась я к ней.
- Ой, Натка, ты не поверишь. Меня так еще ни разу не хвалили. Но я как и обещала, сказала, что я всё сама, всё сама, – женщина аж светилась от счастья, - сказали, что я приготовила всё в тысячу раз лучше, чем заморский повар.
- Молодец, - похвалила я с грустью.
Клавдия, не замечая моего настроения, продолжала:
- И украшено восхитительно и на вкус изумительно. Говорит, ему эта заморская стряпня надоела, да и не нравилась никогда. Это он в память о своей сестре повара держал. А тут я, ну то есть ты. Ну, в общем, мы. Говорит, порадовали его очень, – сбивчиво объясняла женщина.
- Это хорошо. Ладно, я устала, пойду спать, – оборвала я её восторг.
- Ты иди, голубушка, иди. Завтра рано вставать. Ты уж придумай что-нибудь новенькое для хозяина.
- Не сомневайся, – улыбнулась я и ушла.
А сама подумала, может слабительного им добавить? Чтоб знали, как меня обижать. Помаются с животом. Потом подумала, а меня ведь никто и не обидел! Сама во всем виновата. А они молодцы, приняли меня, заботятся, приютили, накормили. Да и до весны еще далеко, нужно потерпеть. А потом, может, и сделаю им прощальный подарочек. И на этой веселой мысли я провалилась в сон.
Так за готовкой прошли праздники. Я отвадила душу в кулинарных шедеврах. Но потихоньку энтузиазм стал проходить, и я всё больше задумывалась о том, как мне сбежать из замка.
Я надеялась, что Клавдия мне подруга. Как выяснилось позже, я глубоко ошибалась. Женщина думала только о себе. Ей вскружила голову власть и слава. Как мало порой людям надо!
Как-то вечером мы сидели на кухне за кружкой киселя с печенькой, и я завела разговор о своем отъезде:
- Слушай, Клавдия, а ты не знаешь, может, кто в столицу собирается?
- А тебе зачем? – женщина аж подпрыгнула от удивления.
- Как это зачем? – удивилась я, - хватит мне вашим гостеприимством уже пользоваться. Погостила, пора и совесть знать, надо дальше двигаться.
Бедная Клавдия ажно подавилась.
- Ты что сдурела?- набросилась она на меня.- Куда двигаться? Где ты еще такое теплое место найдешь? – возмутилась она.
- Мне в столицу надо, – упрямо ответила я, – а ты за это время уже всему научилась и без меня справишься.
- Нет, так дело не пойдет, - возмутилась Клавдия. - Ты не можешь меня бросить!
- А я и не бросаю. Оставляю. Такова жизнь, – решила я поумничать.
Клавдия как-то сникла и зло бросила:
- Зима на дворе, подожди до весны.
- Хорошо, – согласилась я, понимая, что спорить бесполезно. А весной у них дороги развезет, не проедешь. Летом гости будут. Нет надо ноги в руки и отчаливать. А сама уже десять раз пожалела, что поставила Клавдию в известность о своих планах на будущие. Надо было покинуть их втихаря. Расслабила меня беззаботная жизнь.
- Эх, – вздохнула я, – пойду спать.
С того вечера я больше с Клавдией о своем отъезде не разговаривала. А сама начала потихонечку обдумывать план побега и даже начала потиху собираться. Нужно одежду приготовить, еду в дорогу. Заглянуть на кладбище к предкам, взять там документы подтверждающие, что я – это действительно я. Обзавестись если не попутчиком, то хотя бы транспортным средством. Деньги у меня были, возможности особенно не было. Женщина с меня глаз не спускала. Я начал подготавливать почву, что, мол, хочу на кладбище к родителям сходить, давно не была, не хорошо. Клавдия делала вид, что не слышит меня.
Она тоже время зря не теряла. Клавдия выбрала двух молодых ратников и решила меня на них женить! Для того чтобы я однозначно осталась, обремененная браком. А двоих – это для надежности. Ну, в смысле, не один, так другой, меня уговорит или заставит.
Еще, как только я появилась в замке, она не переставала удивляться. Мол, я девка молодая, а хлопцами не интересуюсь. Все прачки и кухарки только и делают, что бегают за ратниками, да за охранниками, а я даже не интересуюсь их походами! Я соврала, что-то типа того, что воспитание и вера не позволяют. Окружающие не увидели во мне конкурентку и женщины вздохнули спокойно. Можно не бояться за своих мужей и любовников. Любые поползновения со стороны мужского пола я пресекала на корню. Да и в замке с этим было строго, если не хочешь – никто неволить не станет. Тем более, что всегда можно найти замену посговорчивей. Да и на глаза мужскому полу я старалась показываться пореже. Как говориться, береженного - Бог бережет.
Надо отдать Клавдии должное, выбрала она лучших среди избранных. Юноши были красивы, самоуверенны и наглы. Оба высокие, широкоплечие – косая сажень в плечах. Волевые подбородки сильно выступали вперед. Один был светловолосым, с громадными, как весла, руками, имел лицо в форме луны, на котором очень смешно смотрелся нос картошкой. Второй был рыжим, с круглым добродушным лицом, на котором иногда проступали веснушки. Объединяло их одно – тупое выражение лица. Девушки бегали за ними гурьбой. В общем, парни считали себя наилучшими женихами для меня убогой. И вели себя они соответственно: Так, как будто они делают одолжение, мне замарашке, что уделяют толику своего драгоценного внимания.
Я развлекалась, наблюдая за их снобизмом и потугами. Они кидали монетку, чтобы решить, кто из них пойдет сегодня развлекать меня. Потом «счастливчик» препирался ко мне на кухню и, подперев косяк, с ленцой, заявлял:
- Слышь, Натка, а пошли сегодня погуляем.
Или
- Натка, а ты не хочешь сегодня посмотреть конюшню?
Я не хотела ни конюшней, ни гулей. А хотелось мне сбежать отсюда, но ни один, ни второй мне этого не предлагал, поэтому я тупо кормила женишка и предупреждала, что если они будут приставать, то пожалуюсь хозяину. Угрозы пока действовали, и парни держали себя в рамках. Потом мне все эти поползновения надоели, и я начало просто их игнорировать. Юноши обиделись, Клавдия насторожилась.
На улице начиналась ранняя весна. Это когда птицы вовсю поют, коты орут, а на душе - ожидание чуда. Природа еще не определилась: просыпаться ей или нет: то морозик, то солнышко. В общем, благодать! Самое время для того чтобы покинуть этот уж слишком гостеприимный замок. Видно мои мысли были написаны на моем лице, и Клавдия подговорила этих двух балбесов к активным действиям. Они подкараулили меня у выхода во внутренний двор.
- Слышь, Натка, ты это, с нами не играй, – заявил один.
- Да, мы люди серьезные, – поддакивал второй.
- Ты, это, давай определяйся за кого замуж пойдешь, – заявил первый, гордо вздернув подбородок. Видимо подразумевая, что я должна выбрать именно его.
- Да, хватить тянуть. Порядочным парням голову морочить, – заявил второй, выпячивая грудь.
Смотреть на них было очень смешно. Но мне в этой ситуации было не до смеха.
- Парни, вы что, сдурели? Это Я вам голову морочу? – возмутилась я.
– Да это вы неизвестно чего себе понавыдумывали, – заявила я, пятясь назад.
Мои женихи потеряли дар речи. Они молча смотрели на меня, открывая и закрывая рты, как рыбы, силясь что-то из себя выдавить.
- В общем так, мальчики, ни за кого из вас я замуж не пойду, – огорошила я их. Краем глаза, замечая рядом стоявшего начальника стражи. Что давала надежду завершить этот не очень для меня приятный разговор, благополучно.
Тут юноши меня удивили: они вытащили свои мечи и заявили:
- Сейчас мы тебя проучим, как издеваться над доверчивыми людьми!
Я стояла в шоке. И когда это я над этими олухами издевалась?! Так посмеялась, это да! Но вот чтобы издевалась, хоть убей, не помню. Я даже слабительного им только один раз добавила! И то, только тогда, когда они меня особенно рьяно посмотреть лошадок звали. А эти придурки видно не шутили. Мне ничего не оставалось, как выхватить тренировочный меч у начальника стражи и занять оборонительную стойку. Сам начальник стоял в шоке, наблюдая за происходящим и не зная, что делать: отругать своих придурков или понаблюдать за мной. Видимо любопытство превысило, и он решил посмотреть, чем это всё закончится.
- Потише, мальчики, с оружием не шутят, можно и порезаться, – заявила я этим остолопам, чем еще больше их раздраконила.
- Смотри, она еще и насмехается над нами! – возмутился рыжий.
- Сейчас мы тебе покажем!
И они ринулись на меня. Я, правда, давно не тренировалась, но навыки, вбитые в меня моим дедом, остались в моем мозгу на веки. Тело само двигалось и парировало их удары, я даже не задумывалась. Женские юбки, неимоверно мешали, но для меня это было не важно. Как давно я не тренировалась! Я реально получала удовольствие от поединка, что нельзя было сказать о моих партнерах. Юноши не ожидали встретить хотя бы малый отпор. Они ждали, что я брошусь к их ногам и буду умолять о пощаде, но не тут то было! Тренировочным мечом убить нельзя, а вот покалечить даже очень. Не говоря уже о потери собственного достоинства. У одного уже не слушалась правая рука, левой он владел очень плохо. Что нельзя было сказать обо мне. Я владела обеими руками одинаково хорошо, и во второй руке я держала нож, который на всякий случай, по старой привычке, таскала всегда с собой. В данную минуту он пришелся как нельзя, кстати, я им вовсю пользовалась, нанося колющие неглубокие ранки. И тут все веселье прервал громкий командный голос:
- Что здесь происходит? – на меня смотрел Галахад своими пронзительно голубыми глазами, в них бушевала бездна.
Из юноши он вырос в красивого хорошо слаженного взрослого мужчину, привыкшего повелевать. Черты лица стали более мужественными и выразительными. Он явно злился. Остановившись и сложив руки на груди, он оглядел меня с головы до пят. На его слегка смуглом лице приподнялась бровь в немом вопросе, а губы скривились в усмешке. Он ждал ответов. Я готова была провалиться сквозь землю. Так опростоволоситься! Может он меня не узнал?! Хотя надежды было мало. Кухарка, владеющая мечом лучше, чем его стражники! О чём я только думала!?
- Да вот, твоя кухарка учит драться моих оболтусов, – ответил за меня начальник стражи, – вы не волнуйтесь все под контролем. Я бы не позволил им друг друга покалечить.
- Нам надо поговорить, – услышала я глухой твердый голос хозяина замка.
- Извините, это больше не повториться, – промямлила я, отступая, – я сегодня же покину ваш замок. Прямо незамедлительно.
И только я хотела подобрать юбки и пуститься бежать, как властный голос остановил меня:
- Никуда ты не поедешь. Иди за мной! – скомандовал Галахад, - не заставляй меня тащить тебя силой. Я сильнее и опытнее этих мальчишек. К тому же уже знаю, на что ты способна.
Я удивлённо приподняла бровь.
- Я позволил себе понаблюдать за вашим боем, - ответил он на мой немой вопрос, разглядывая что-то на моей груди, - весьма не плохо.
И тут я проследила за его взглядом. О Боги! В разгар боя я не заметила, как цепочка с перстнем вывалилась наружу и красоваласьтеперь сверху рубашки. С ЕГО перстнем.
- Это обязательно? – попыталась я быстро спрятать перстень.
- Да. И это лишнее, - махнул он головой на мои руки, - я уже заметил перстень. А вам, молодые люди, надо тренироваться лучше.
И, развернувшись, пошел в замок, пропуская меня вперед. Я шла как на эшафот, сложив руки за спину и опустив голову вниз.
- Прежде чем мы обсудим нашу свадьбу, ответь мне на один вопрос: почему ты не пришла ко мне и не сказала, что ты здесь? – прорычал он, - ты вообще собиралась мне сообщить, что ты находишься со мной под одной крышей?
- Я хотела, - услышав в ответ ухмылку, я продолжила более уверенно, - правда хотела и даже пыталась поговорить, – подняла я глаза и уставилась в его.
- Так почему не сказала? – зло сощурился он, - почему ты не пришла ко мне?
- Я пошла к тебе, но подслушав твой разговор с Расселом, - честно призналась я, опустив глаза, - решила, раз ты всё равно не намерен брать меня в жены, зачем тебя напрягать.
Я решила говорить правду, раз уже попалась. Зачем уже врать и выкручиваться. Это всё равно ничего не изменит.
- Ну, могла бы просто поздороваться что ли. Или хотя бы отдать перстень, сказав, что я свободен от обязательств перед тобой? – скрестил он руки на груди.
- А так ты из–за перстня переживаешь! – разозлилась я. И вообще мне надоело, что он ведет себя как взрослый папочка, отчитывающий напроказничавшего ребенка. - Так я решила оставить его у себя, как память, о том, что никому нельзя верить, – гордо вздернув подбородок, ответила я.
Только я хотела продолжить свою пламенную речь, как Гал меня удивил. Он подошел ко мне в два шага, крепко обнял и впился губами в мои губы. Они были настойчивыми и властными, но такими родными! Я потеряла контроль над собой и ответила на его страстный поцелуй. Он застонал. И только когда Галахад обнаглел настолько, что запустил мне в рот свой язык, лаская мой, а рукой сжал мою грудь, ко мне пришло осознание не реальности происходящего.
- Что ты делаешь?! – прошептала, удивленно, я.
Весь пыл обличительной речи, о том какой он негодяй, испарился как пар.
- Ты наш разговор с Расселом до самого конца подслушала? – вместо ответа спросил он, крепко прижав меня к своей груди.
- Нет, я ушла на том моменте, где ты сказал, что наш брак не осуществим, потому что я дочь врага, – попыталась высвободиться я из его крепких и таких желанных объятий.
- А тебе никто не говорил, что подслушивать не хорошо? – прищурился он, крепко держа меня в своих стальных объятьях и не думая отпускать.
- Мне это периодически спасало жизнь! – возмутилась я, и всё-таки вырвалась из его объятий.
- Ты изменилась внешне, если бы не перстень я бы не узнал тебя. Но стоит тебе открыть рот, как я возвращаюсь назад в охотничий домик и передо мной опять мелкая Мел. Да и владеешь ты мечом по-прежнему хорошо, – усмехнулся мужчина.
- Слушай, у меня масса проблем. Я не хочу тебя ими нагружать. В общем, мне хорошо было в твоем замке, а теперь позволь я его покину, – заявила я, поглядывая на дверь. А у самой сердце кровью обливается. Только бы не зареветь! – Если дело в кольце, я верну его тебе.
- И давно ты у меня в гостях? По-видимому, с осени, – словно не слыша меня, начал рассуждать он вслух, – так это твои кулинарные шедевры мы поглощаем каждый день?
- Клавдия тоже хорошо готовит, – испуганно заявила я. Как он хорошо меня знает!
- Не ври, – усмехнулся он, видимо начиная оттаивать.
- Я и не вру. Я ей немного помогала, но сейчас она всему уже практически научилась. Так что я могу спокойно покинуть вас.
- Так значит когда мы поженимся, - не замечая моих слов, продолжил он, - она сможет готовить под твоим руководством?
- В смысле поженимся? – удивилась я, - я же дочь твоего врага?
-А ты думала я так долго искал тебя, чуть не погиб и отпущу? Я своё слово держу! Ты станешь моей женой, не смотря ни на что! И если бы ты дослушала наш с Расселом разговор до конца, то услышала бы, что я сказал ему, что ты дочь врага, и проблема в том, что я не уверен, что твой отец отдаст мне тебя в жены!
И он быстро подошел ко мне, дернул за руку, притягивая к себе в плотную, и зарылся лицом в мои волосы. Сделать это ему было легко, он был на полголовы выше меня.
- Моя! – выдохнул он мне в волосы, - я так долго искал тебя. Где ты пряталась от меня? Я обошел всех соседей. Не один раз возвращался в наш охотничий домик.
- Те земли продали после смерти отца, - ответила я.
- Я знаю, я их откупил. И у хозяина земли не было детей.
-
