Оглавление
АННОТАЦИЯ
Что ждёт вас в нашей книге?
История страстной любви оборотней: чёрного волка-Ивена Рутгарта и белой волчицы-Инги Ионсон – любви, а не животной страсти, как вам может показаться в начале книги.
Друзья, с которыми и за грань реальности ступить не страшно.
Враги, которых так трудно вычислить среди близких людей, тех, кому доверяешь с детства.
Блистательные победы и поражения.
И, конечно, мистический детектив, где в подозреваемых призраки, оборотни, вампиры – все те, кто проходит сквозь невидимые границы в мир людей.
Серебряные пули готовы. Стреляй, детка!
И помните самое главное: волки любят раз и навсегда
ЧАСТЬ I Столичный спец
ГЛАВА 1 Два капитана
- Ты метко стреляешь, детка? – даже сидя, он был выше меня.
Пока я соображала, что ответить, он вскочил на ноги.
- И зачем мне это прелестное, но немое дитя в напарницы? – двухметровый мускулистый он навис надо мной, в упор рассматривая мое лицо.
Видимо, ему понравилось всё, что он увидел, удовлетворенно качнув головой, скользнул взглядом по моей фигуре. Предсказуемо задержался на расстегнутой верхней пуговице форменной белой блузки, заскучал, ничего толком не разглядев, но, будто оценивая меня в целом, просиял одобрительно.
- Ингрид Ионсон – наш лучший специалист по исследованию личностей с необычным поведением, а это - капитан Рутгарт, - мой начальник, Виктор Эмерс, седой кругловатый подполковник граничной службы безопасности, тоже посмотрел на меня и тяжело вздохнул.
- Вот не понимаю этого! – двухметровый Рутгарт опять удобно устроился в кресле для посетителей: весь раскинулся, ногу на ногу загнул, никакого воспитания, ничто его, по-видимому, не стесняло.
- Нельзя сказать по-честному «маньяк»? Какая этот урод – личность к демонам соба… – он посмотрел в мою сторону и проглотил чересчур энергичное окончание фразы. – Так как насчет попасть в движущуюся цель с расстояния в сто шагов? – прищурился он, насмешливо взглянув на меня.
Я отмерла. Много противоречивого я слышала о капитане Рутгарте, которого пообещали прислать к нам из столицы, побаивалась, что не сработаюсь со столичным спецом, но… не думала, что испытаю такие двойственные чувства.
- Да, без проблем, - буркнула, стараясь не пялиться на него.
Кто ж знал, что от него будет исходить потрясающая притягательность? Такая, что мой взгляд всё время невольно скатывался ниже его ремня с черненой пряжкой: черные форменные брюки отлично обрисовывали его бедра и не только бедра... Губы зажгло от невыносимого желания поцеловать его хотя бы в небритую щеку, а руки поднялись, не обнять, так потрогать мускулы под черной кожаной курткой, надетой на черную же форменную майку.
А он, похоже, знал о своем убойном обаянии. Предовольно улыбнулся, перехватив мой взгляд.
- Свободны, Капитан Ионсон и капитан Рутгарт, - начальник опять посмотрел на меня так, как будто уже отправлял на безнадежное задание, - притирайтесь, господа, вместе в тир зайдите, хотя бы…
- Есть, - щелкнул каблуками сапог двухметровый Рутгарт.
- Есть притираться, - кивнула я, выскакивая в коридор, стараясь привести в порядок сбившееся дыхание, скачущий пульс, избавиться от бесстыдных мыслей.
Далеко я не убежала, Рутгарт загородил мне дорогу.
- У меня сейчас нет подруги, - произнес он, слегка понизив голос и глядя мне в глаза.
Трое рядовых сыскарей в конце коридора приостановились, обернулись на нас и заулыбались.
- А я причем?! – прорычала я.
- Ты? – он загородил меня от сыскарей, только приложив ладонь к косяку двери. – Подходишь мне. Можешь предлагать…
Сыскари вытянули шеи, но не двинулись с места, инстинктивно опасаясь незнакомца даже в стенах городского отдела службы граничной безопасности.
- Что? – обозлилась я, не улавливая, чего он добивается.
- Свою кандидатуру на роль моей подруги, - снисходительно улыбнулся он, прижимая меня к стене уже плечом.
- А вампира беззубого не хочешь на это место попробовать?- прошипела я, сопротивляясь стойкому желанию поцеловать наглеца в алые широкие губы, которые были сейчас близко-близко.
Ну, наградила природа невежу: темные глаза смотрели на меня властно, ноздри немаленького носа раздувались, а губы... яркие, словно капитан мазнул по ним розовой помадой, были чуть влажными, притягивали, манили коснуться. Ох… Давно мне надо было найти бой-френда. Сейчас бы пальцы не тянулись к смуглой щеке с многодневной щетиной, такой, что её смело можно было называть бородой. И усы были, будто столичный решил, что бриться в нашей глуши не стоит. Темные волосы торчали щеткой, кажется, он не представлял, что в провинции тоже есть парикмахерские и подстригся коротко, чтобы на всю командировку хватило.
- Сопротивляйся, детка, мне нравится, - покивал он головой, облизнув губы.
Меня бросило в жар, потом стало холодно. Не верила, что такое может твориться со мной. Кто бы мог подумать, что мне, всегда восхищающейся умом, тонкостью восприятия, изысканной внешностью мужчин, может понравиться такой грубый, самоуверенный… самец?
Румянец залил щеки.
Докатилась…
А все мое увлечение сбором информации, сравнением и изучением данных о Марвейнском маньяке. Сначала я перестала бегать каждое утро, потом стрелять и ходить на борьбу три раза в неделю. Пыталась дура влезть маньяку в голову, мыслить, как он, чтобы понять, с чего начать? Доигралась… маньячка демонова…
- Молчание – знак согласия, - улыбнулся наглец и поцеловал меня, не забыв прижать к себе.
Я не стала вырываться, знала, что это его сильнее распалит, я отвечала ему, ведь сама этого хотела, дура. Целовался он восхитительно, вызывая грубое нестерпимое желание стянуть одежду и отдаться ему здесь, на полу, кусать его, царапать и кричать.
Я растеряла все мысли о том, какой он грубый, невоспитанный, отвратительный... Но быстро пришла в себя, всадив ногти в ладони. Сейчас бы самое время было ударить коленом между ног напарника, но я не искала простых путей, крепко обняв его, надавила точку на затылке, две точки на шее. Он выпустил меня из рук, но удержался на ногах. Это было неожиданно.
- Какая-а-а-а… шустрая девочка, - прошептал он, падая на меня, - с напарником нельзя так… - и отключился.
- Что у вас тут, Инги? – начальник выглянул из кабинета, среагировав на грохот падающего тела, и покачал головой. – Ты его?
- А чё он? – пробормотала я, выбираясь из-под тяжеленного спеца, пришлось сначала встать на колени, потом только подняться.
Я с сожалением смотрела на его крепкие яголицы, начальник не давал возможности хлопнуть по ним.
- Сама в чувство приведешь? Или я помогу? – вздохнул подполковник. – Хоть свидетелей нет, и то хорошо.
Сыскари после его слов испарились из коридора вмиг.
- Водички бы… - пролепетала я, подняв Рутгарта и прислонив его к стене и хлопая его по щекам, ну, и торопливо касаясь его бесчувственного тела пальцами.
Какие ягодицы, какие мускулы. О… а… демон всех раздери!
- Счас, - подполковник принес целый графин со своего стола слишком быстро, прервав сладостный процесс возвращения Рутгарта к жизни.
Полапать от души не дал, начальник! От досады я не пожалела воды для Рутгарта. Зато уже через пару вздохов он сидел в луже и вертел головой, как филин. Я отдала подполковнику пустой графин. Счас начнется… Интересно, только ругаться будет и нотации читать или драться полезет?
- Не поворачивайся ко мне спиной, детка, - улыбнулся Рутгарт, поднимаясь на ноги, далеко не так быстро, как в кабинете, - я - мстительная сволочь, - договорил он, хватаясь за мое плечо, и увлекая меня в лужу воды на полу. – Тебе об этом любой скажет, - он целовал меня и обнимал, не забывая возить по воде и касаться руками груди, талии, бедер, ухитряясь коснуться даже между ног. Меня скрутило от желания продолжения. Но я отгоняла все мысли кроме одной: «Представляю, во что превратится моя белая блу…»
Из кромешной тьмы меня извлек скрипучий голос начальника и его твердые пальцы, усаживающие меня подальше от холодной лужи:
- Не знаю, как у вас в столице, а у нас в провинции каждый человек на счету в борьбе с неучтенными магическими существами, прошедшими границы миров. И если вы не умеете выводить сотрудника из обморока, потрудитесь не пользоваться такими кардинальными мерами, - бурчал подполковник.
- Благодарен за помощь, - улыбался противный Рутгарт, - я расчитывал на вас. Или на воду. Не понимаю, почему не подействовало купание? Мне так очень помогло.
Его широчайшую улыбку я смогла увидеть, когда сумела открыть глаза.
- Значит так, два капитана, - подполковник Эмерс разогнулся с трудом, спина у него болела давно, а тут пришлось меня поднимать, - вы даете мне слово чести, что прекращаете безобразные выходки и принимаетесь за дело о Марвейнском маньяке. Вдвоем. И помните, что второй защищает спину первого, а не вырубает его при каждом удобном случае. Я жду, - черные глаза Эмерса сузились.
- Даю слово, - первым не выдержал Рутгарт.
- Я тоже, - буркнула я, пытаясь встать на подрагивающие ноги.
- Что вы тоже, капитан Ионсон? – нахмурился подполковник.
- Слово даю, - пробурчала я.
- Взрослые люди, - злился, размахивая подобранным с пола графином подполковник, - ведите себя по-взрослому, - он хлопнул дверью кабинета так сильно, что на пол шмякнулся кусок штукатурки с потолка.
В конторе давным-давно требовался ремонт, но денег, как водится, не было.
- Мы все равно должны притираться, по-моему, нам надо переодеться, - продолжал улыбаться Рутгарт, - потом поесть, а после в тир. Согласна со мной?
- Нашел дурака, - прошипела я, - ты что совсем? Я вырубила тебя, чтобы ты перестал целоваться… а меня за что было? Силу показывал или принципиальность?
- Я поступил так же, как и ты, - состроил невинную гримаску Рутгарт, - ты набросилась на меня с поцелуями, я спровоцировал твой обморок. Кстати, точки – класс, я про них не знал. Знал про другие…
Он облизнулся, а я поняла, что мой самоконтроль сейчас полетит к демонам собачьим. Пора было уносить ноги.
- До завтра! – рыкнула я, пробегая мимо него. – Утром принесу все наработки по делу маньяка.
- Э, нет… - Рутгарт бежал следом, - мы так не договаривались. А как же притирка?
- Никак! – я успела прыгнуть в закрывающийся лифт, переполненный мрачными граничниками.
На первый этаж с пятого мы домчались в один вздох.
- А я жду, жду… - улыбнулся Рутгарт, расположившийся в одном из кресел холла. – Как медленно все-таки работают лифты в провинции… - начал он.
Но я опять проскочила мимо. Поймал он меня только на крыльце.
- Давай по-взрослому, я отвезу тебя, а то ты выглядишь ужасно, - начал он мягко, прихватив меня за плечо.
- Давай, - кивнула я, дождалась, пока он выпустит меня, и ускользнула.
К счастью, начало августа было теплым, я не замерзла без жакета, оставленного в офисе. Такси удалось поймать в один миг. Не догонит! Я вела себя по-детски, но он и назвал меня «деткой» первым.
И был прав! Сумку я забыла, денег у меня оказалось мало. Едва удалось заплатить таксисту. Хорошо, что магический ключ был прикреплен к кольцу. А то бы и домой не попала.
Звонить в дверь начали чуть ли не в тот миг, когда я сделала пару шагов по коридору.
- Рутгарт? – рявкнула я.
- Почта, - ответил уже хорошо знакомый голос.
- Уходи, Рутгарт, - прошипела я.
- Я много думал, понял, в чем моя ошибка. Сначала надо было позвать тебя в ресторан, в театр, куда там еще ходят провинциальные барышни с кавалерами? Потом дарить всякие колечки, цветочки, конфеты, - судя по голосу, Рутгарт улыбался там за дверью.
- Заходи! – я распахнула створки, успев заметить, пару соседок, высунувших любопытные носы на площадку. – Что ты орешь, Рутгарт про кавалеров? У меня соседи. У них слово «кавалер» вызывает желание распахнуть дверь. Здесь провинция, ты верно подметил!
- Мне сняли домик на окраине, поедем туда? Там нет соседей, - мягко улыбнулся Рутгарт, протискиваясь мимо меня в мою квартиру, при этом всю меня облапав, демон его забери, как же жарко от этого стало... как приятно!
– Ты можешь в моем домишке хоть кричать, хоть голой вокруг него бегать, никто и не увидит, - продолжал он, оглядываясь и выкладывая на подзеркальник рекламные листовки, - почта.
- Глупые шутки. И ты собирался туда ехать, переодеваться? На окраину? – я увидела себя в зеркале и пришла в ужас.
Как только меня в такси посадили? Это же…
- Кошмар, - покивал Рутгарт, весело пялясь в зеркало вместе со мной.
Блузка стала не только серо-бурой, но и рваной, как раз на груди, волосы торчали в разные стороны, на ярко-розовых щеках были разводы от теней, туши и помады. Юбка и та была совершенно мокрой, на чулках оказалась здоровенная дыра, а туфли были измазаны чем-то зеленым.
- И еще ты забыла сумку, - Рутгарт протянул мне мою любимую черную сумочку на цепочке вместо ремня.
- А ты успел сумку взять и адрес мой спросить? – пробормотала я, приглаживая торчащие в разные стороны волосы, стирая салфетками разводы со щек, кое-как расчесываясь.
- Адрес знал, сумку отдали, такси ездят быстро, утром у вас пробок нет, - проговорил он в стиле четкого доклада, но явно думал о другом.
- Я неправильно начал, - его глаза стали серьезными и, демон его бери, потеплели, - не умею я все эти пляски ритуальные танцевать, - меня тянет к тебе, тебя, я чувствую, тоже тянет ко мне. Еще как. Может, плюнем на рестораны, цветы, конфеты и начнем прямо сейчас без мишуры?
- Что?! – рявкнула я, поворачиваясь к нему от зеркала.
- Притираться… - невинно улыбнулся он.
ГЛАВА 2 На четверть оборотень
- У меня есть джинсы почти твоего размера, принести? – буркнула я.
- Дай мне документы по маньяку и делай, что хочешь, - кивнул он, оглядывая мою комнатушку, к счастью, идеально прибранную.
Я чужим взглядом окинула мою крохотную гостиную: синее кресло, темно-коричневый компьютерный стол с небольшим монитором, узкий синий диван и коричневый шкаф. Никаких роскошных вещиц, кроме пушистого коричневого ковра, обои и те бледно-синего цвета без рисунка, на узком окне жалюзи вместо штор. Я привыкла обходиться минимумом. Главное: чистота и самая необходимая мебель.
- Документы здесь, в папке с двойной буквой «м», - я включила компьютер и кивнула на кресло, - располагайся.
Переоделась в спальне, надела джинсы и форменную черную майку – в такой одежде чувствуешь себя гораздо собраннее и увереннее, чем в юбках и блузках. Отыскала джинсы брата, чтобы дать их Рутгарту, и шагнула в гостиную. Квартирка у меня такая маленькая, что её можно измерить шагами. Зато в пятнадцати минутах езды от нашей конторы.
- Вот, сухие джинсы, – протянула я ему штаны, но Рутгарт быстро повесил их на спинку кресла, чтобы опять упереться взглядом в экран, - чай будешь?
Я едва дождалась его короткого «угум».
Джинсы он и не думал надевать, листал документы, смотрел фотографии, экран был забит окнами. Чашку он взял и, отхлебнув, уставился на меня:
- Что это?
- Чай, - буркнула я.
- Не пью чай, дай кофе, - сунул он мне чашку обратно.
- Переоденься, у тебя все еще мокрые брюки, - напомнила я.
- Хочешь раздеть меня? – в его голосе прозвучали ласкающие мурлыкающие нотки, его глаза опять потеплели.
- Не хочу, чтобы ты простудился, сидя в мокрых штанах, - буркнула я, отправляясь заваривать кофе.
Я нарочно провозилась чуть дольше, чтобы он оделся. И он все-таки натянул джинсы, они были немного коротковаты, немного тесноваты, но это было неважно, с сапогами джинсы смотрелись восхитительно, синяя ткань подчеркивала все достоинства моего гостя во сто крат сильнее, чем форменные черные брюки, которые он по-хозяйски повесил на спинку дивана. Как быстро освоился.
Мои пальцы потянулись к поясу его джинсов. Я дернула рукой, чуть не пролив кофе.
- Кофе, - напомнил он, протягивая руку за чашкой.
На этот раз глотнув, он выплюнул напиток в чашку, спросил:
- У тебя есть нормальный кофе в зернах?
- Есть, но молотый, - я побежала за Рутгартом, двинувшимся на кухню.
Его пять шагов, моих – десять.
- Хуже, чем в зернах, но лучше этой гадости, - Рутгарт осматривался на кухне.
Её мне обставила мама в надежде, что я научусь готовить не сразу же, а когда-нибудь в будущем. Не оправдались мамины надежды.
- Ты здесь не готовишь? – Рутгарт нашел новенькую турку в шкафу.
Я вытащила пачку кофе и сахар с самой нижней полки.
- Нет, я найду еду и без этой варварской привычки, отнимающей необходимое для работы время, - оглядела я и кухню, с точки зрения чужого.
Сине-белые шкафы выглядели нарядно на фоне белых стен, синими были и стулья, расставленные вокруг белого круглого стола. Белый пол сиял чистотой. Все необходимые кухонные штуки стояли по местам: блестел белоснежный холодильник, темнела дверцей микроволновка, сверкали светильники из сине-белого стекла. Кажется, мама взяла в основу дизайна моей кухни морскую тему, особенно подчеркивали мечты о море занавески с нарисованными синими волнами и белыми завитками ракушек.
- Это в корне неверный подход, - его руки, которые он успел быстро вымыть, уверенно запорхали над столом, - когда я готовлю, мне приходят самые удачные идеи, - он отсыпал кофе, сахара, поискал среди фиалковых бочонков со специями нужные ему, выхватил корицу и красный перец. – Научу готовить, обдумывая дело, - улыбнулся мне. – У тебя получится. Чем горячее женщина, тем вкуснее она готовит, поверь мне, детка.
Мне захотелось пристрелить всех этих вкусно готовящих девиц, которых он знал. Но потом я стала смотреть, как он священнодействует, просто ставя турку на плиту, зажигая огонь, устраивается на одном из стульев за столом, и расслабилась незаметно для себя. Это было красиво. Он двигался как большой дикий зверь.
Мне стало необыкновенно уютно, а раньше кухня казалась мне вызывающе неуютной, теперь она стала по-настоящему обжитой, тем более, что через несколько вздохов меня окутал такой дивный аромат кофе, какого я никогда не ощущала ни в одной самой дорогой кофейне.
- Чашки, - Рутгарт вскочил и осматривался, как полководец перед битвой.
- Вот, - я протянула ему белые крошечные чашки-лепестки на синих кругляшах блюдец. – Садись, - он налил кофе.
- Возьми салфетки. И надо ведь что-то еще, например печенье? – спросила я.
- Кофе пьют так, печеньем заедают ту бурду, которую ты выдавала за этот прекрасный напиток, - он уже выпил всю чашку, когда я только рискнула пригубить сваренный им кофе.
Все-таки Рутгарт не такой, каким показался мне в первый миг знакомства. Он и куртку снял перед тем, как кофе варить, и руки вымыл. И сейчас сосредоточенно смотрел на меня:
- Как?
- Восторг, - краска прилила к моим щекам после одного глотка, сладкого, крепкого, чуть отдающего пряностями кофе, тепло разлилось по телу.
Кажется мне, или я размякла совсем?
- По всем данным, которые вы зажали, мне выслали явно не все документы и фотографии, выходит, что серия – семь обескровленных девушек - дело рук, то есть зубов вампира, - начал ровным тоном Рутгарт, отставив пустую чашку. – Но с другой стороны: отверстий, характерных при укусах этих тварей, нет.
- Похоже, но не вампир, скорее убийца хотел, чтобы думали на вампиров, - четко доложила я, допив несколько капель кофе и с сожалением оглядывая пустую чашку и пустую турку.
- Потом еще сварю, - кивнул он мне, - пойдем, ответишь на вопросы.
- Мог он укусить в такое место, на котором двойной след зубов вампира не нашли бы сразу? - Рутгарт занял мое кресло, я пристроилась на диване.
- Нет. Все трупы тщательно осмотрели, провели вскрытие, - покачала я головой, - мы опросили старейшин местного клана кровососов, они заверили нас, что никто из их клана не посмел бы разбойничать так явно. Мы нашли всех пришлых кровососов, тоже нет. Алиби и всё такое.
- Можно подумать, что все вампиры у вас ходят отмечаться в граничную полицию, - покачал головой Рутгарт, - кстати, меня зовут Ивен, хотелось бы услышать, как ты произносишь мое имя, напевно «Ивен», - проныл он, передразнивая мой нежный голос.
- Инги, - буркнула я, - а если это работа разных проезжающих через наш город вампиров, которые и не подумали отмечаться в полиции граничников?
- Я бы принял твою версию, если бы не одно большое но, Инги, - усмехнулся он, - не понимаю, как можно превратить прекрасное имя Ингрид в какую-то кличку.
- Меня так зовут все, - бросила я и уставилась на него, - какое но?
- Взгляни на девушек, - он выложил семь фотографий убитых девушек в один ряд. – Что скажешь?
- Мне и смотреть не надо, я знаю, - я взглянула ему в глаза, - они похожи, как сестры. Не близнецы, но сестры. Большие темные глаза, темные волосы до талии, нежный овал лица, прямой нос и пухлый рот, небольшой рост, миниатюрные фигуры.
- Один и тот же типаж. Будь их три, четыре, я бы сказал, что это совпадение, но семь... и я не могу сказать так, кстати, ты работала в поле? Или всегда на документах сидела? – улыбнулся Рутгарт.
Я надулась, поймав его мысль:
- Хочешь меня приманкой сделать из-за моего сходства с девчонками?
- Если не побоишься, - кивнул он.
- Побоюсь, - честно ответила я, закрывая фотографии мертвых девушек одну за другой, - теперь я знаю, что маньяк тебя вырубит без труда. А меня убьет.
- С нами будет группа боевиков, я и один бы справился, но с ними тебе будет спокойнее. Такая возможность, - настаивал он, опять открывая фотографии.
- А почему ты не сразу отключился, когда я нажала на точки? – вспомнила я, что он даже пробормотать что-то успел после моей атаки.
- Ты тоже не сразу, - Рутгарт задумчиво перебирал фотографии, тасуя их стрелкой мыши, как карты.
- Ну, я не совсем человек, - покраснела я, - лучше всё честно рассказать, прежде чем выставлять кандидатуру на роль его подруги, - я на четверть оборотень-волк. Ни одного обращения, но сила и выносливость выше человеческих.
- Я – оборотень-волк, - пожал он плечом и задрал форменную черную майку.
- Зачем? Зачем ты раздеваешься? Жарко? – пролепетала я, понимая, что влипла полностью, потому что желание обнять его плавно переросло в горячее желание овладеть им.
- Показать родовую татуировку, детка, - он сдернул майку через голову.
Мне стало жарко, я неотрывно пялилась на завитки волос на животе и груди Ивена, на тугие мускулы под смуглой кожей, от этого у меня закололо губы, а руки пришлось спрятать за спину. Тянуло меня к нему. В этом он был прав!
Но я сосредоточилась на рисунке. Черный круг, занявший половину груди – родовая таутировка волков – разболтал, что Ивен был не последним в их клане, его семья входила в десятку самых известных и богатых.
- Но! В твоем деле ни слова о том, что ты, ты… оборотень! – возмутилась я, стараясь не краснеть так явно и скрыть желание хотя бы от него.
Сама-то я понимала, что хочу его.
Хлестнуть бы себя по пальцам, которые тянулись потрогать великолепное тело Ивена под предлогом поближе и получше рассмотреть татуировку.
- Трогай, скролько хочешь, детка, волчонок ты мелкий, - если бы не нежность в голосе и теплота в черных глазах, я бы обиделась. – Как же ты живешь, бедняжка? Ни разу не обернувшись? А в документах никогда ничего не найдешь, оборотней не жалуют даже в столице, а уж в провинцию их лучше не отправлять. Ты ведь никому не откроешь мой маленький секрет, - он привлек меня к себе.
Я с восторгом слушала, как бьется чуть быстрее его сердце. Его глаза оказались напротив моих. Мы оба тяжело дышали губы в губы. Но он только легко коснулся ртом моей щеки и посадил меня обратно на диван. Ивен сделал вид, что не заметил моего бесстыдно раскрасневшегося лица и жадного взгляда. То ли некстати проснувшееся воспитание держало его в рамках, то ли интерес к делу не дал отвлекаться.
- Итак, что у нас есть? Маньяк один, скорее всего вампир, предпочитает невысоких миниатюрных девушек с темными длинными волосами, работает по всему городу, - он открыл мою карту города с семью алыми флажками, отметившими места, в которых нашли тела. – Хорошо придумала, получилась фигура. Она ничего тебе не напоминает?
- Раньше этот странный круг мне ни о чем не говорил, теперь я вижу, - я ткнула во второй круг татуировки Ивена. – Похож на второй звездчатый круг, это обозначение семьи, но круг пустой. В вашей - глаз, в нашей - галочка, обозначающая летящую птицу.
- Вампиры заключили с оборотнями договор на крови, не трогать друг друга, - пробормотал Ивен, - а? У вас ласточка в круге? Ничего себе!
- Не ласточка, а просто птица летящая, - пробормотала я, густо краснея.
- Покажи родовую татуировку, - попросил он, склонившись ко мне.
- Потом, - взмолилась я, лихорадочно листая электронные документы.
- Ловлю на слове, - качнул он головой, возвращаясь к изучению документов. – Что-нибудь общее между девушками удалось найти?
- Ничего, - развела я руками, стараясь согнать румянец со щек.
- Были ли они чистокровными людьми? – спросил он предсказуемо.
- Да, мы это первым делом проверили, - вздохнула я, думает, если столичный так самый умный.
ГЛАВА 3 Ризотто с грибами
- Есть ли места, в которых побывали все семь жертв? – продолжал Ивен размышлять вслух, натягивая майку.
А я заставила себя хоть немного успокоиться. Дрожащие руки зажала между колен. Я - воспитанная барышня, ну и что, что хочу его поцеловать, обнять, укусить? Сдержусь. Наверное…
- Да, каждая из девушек заглянула в «Белую волчице». Это ночной клуб на окраине города. Больше нигде их пути не пересекались, - проговорила медленно, чтобы голос не дрожал в такт с быстро бьющимся сердцем.
В майке Ивен был еще лучше, чем без нее теперь, когда я точно знала, что под ней…
- Что девчонки забыли в таком месте? – Ивен уже открыл фотографию клуба.
Я тоже посмотрела через его плечо на экран: больше всего этот серый дом, с кривой вывеской и жестяным силуэтом волка над облупившимися дверями, был похож на давно заброшенное нежилое место.
- Причина проста: там изредка поет перебравшийся в наш город из столицы Рэй, - я посмотрела на Ивена, вряд ли он слышал об этом певце.
- Рэй? – Ивен листал скудную информацию о «Белой волчице». – Тогда все ясно, он же наполовину эльф, а такие музыканты собирают полные залы в любом месте.
- Он только на три четверти эльф, - кивнула я.
- Я знал, проверял тебя, - улыбнулся Ивен, - и как он ведет себя в глухой провинции после скандалов в столице?
- Очень пристойно, - пробурчала я, обидевшись на глухую провинцию. – Тихо живет в огромном доме с кучей прислуги и телохранителей, с медиками и каким-то парнем в качестве бой-френда.
- Точно, Рэй Арнисс ведь предпочитает мужчин, - кивнул Ивен. – Ну, ясно, ты пойдешь в «Белую волчицу». Ты там была хоть раз?
- Ни разу, я не очень люблю соваться туда, где очень много… - я вовремя прикусила язык, но он догадался.
- Оборотней? – договорил за меня.
- Я не оборотень и не человек, - пожаловалась я, – ты имей это в виду, когда…
- Когда что? – он повернулся ко мне всем телом, его глаза насмешливо блеснули, а потом стали такими темными, как бездна.
- Будешь рассматривать мою кандидатуру на роль подруги, - выпалила я скороговоркой, как же было стыдно говорить такое.
- Я подумаю, - произнес он высокомерно и тут же рассмеялся, заметив, как вытянулось мое лицо. – Как часто Рэй поет в «Волчице»? – перевел разговор в безопасное русло Ивен, весело сверкнув глазами.
Он прекрасно заметил мое волнение, но делал вид, что ничего не видел.
- Раз – два в месяц, иногда пропускает месяц без выступлений, - доложила я официальным тоном.
Ивен улыбнулся:
- Вижу расписание концертов на сайте, сейчас как раз начало августа, будем надеяться, что эльф не будет тянуть и споет нам балладу-другую о несчастной любви. И как девчонки покупаются на такое? Были бы хоть страшненькими, тогда понятно. Рэя допрашивали? – Ивен снова повернулся ко мне, крутанувшись в кресле чуть ли не на все сто восемьдесят градусов.
- Пытались, - кивнула я, думает, один такой умный.
- И? – Ивен поднял бровь.
- Дал слово на крови, и мысли его прочитали, не он это. Просто фигура заметная в провинции, поэтому на него сразу и подумали. С другой стороны, он совершенно равнодушен к женщинам, - проговорила как можно четче я.
Ивен нажал кнопку проигрывателя в компе, и комнату наполнил хрипловатый густой голос Рэя Арнисса. Я слушала балладу, Ивен был неправ, с первых звуков начиналась магия, но не все добропорядочные граждане знали, что это была самая обыкновенная магия эльфов. Про граничников и странных созданий в нашей стране не кричали на каждом углу. Кто-то из людей подозревал, что живет совсем в ином мире, чем представляют каждый день нормальные человеческие новости, кто-то - нет. Так нам, граничникам, было спокойнее.
- Эльфийская магия в действии, - тихо произнес Ивен, выключая песню на полуфразе и скрипнув зубами.
- Завидуешь? – я включила песню снова, перегнувшись через плечо Ивена.
- Нет, - он поймал меня и попытался усадить на колени.
- Не так быстро, оборотень, - выскользнула я из его рук. – А я думаю, несправедливо, что он увлекает девушек первым же аккордом, а сам способен влюбиться только в мужчину.
- Типичная женская логика, - взгляд Ивена остановился на фотографии Рэя, которую он выудил из сети.
Я тоже посмотрела, не будь Рэй сам поклонником мужчин, его образ совпадал с тем, от которого я приходила в неизменный восторг. Утонченный, бледный юноша со светлыми длинными волосами, серыми глазами, тонким носом и пухлым нежным ртом, на вид лет двадцати четырех, младше меня на два года, на самом деле старше на двадцать лет. Следующая фотография с обнаженным по пояс Рэем вызвала у меня головокружение. Потрясающая красота, подчеркивающая его духовность, утонченность, изысканность. Ничего общего с вульгарной мощью мускулатуры оборотня.
- Очень красивый, - выдохнула я, все еще вслушиваясь в последние аккорды песни, - а он сам сочиняет песни? Ты же из столицы, должен знать.
- Сам, тексты и музыку, образование позволяет, - буркнул Ивен, скосив на меня глаза и небрежно сбрасывая в корзину и фотографии, и песню, - я обдумал твои слова про несправедливость.
- И что скажешь? – бледно улыбнулась я, чтобы скрыть свои горькие мысли.
Сравнение Рэя Арнисса и Ивена Рутгарта нанесло сокрушительный удар по моему восприятию действительности. Как я могла желать оборотня, если где-то меня ждал вот такой эльф или вампир? Бледный, с сияющими глазами, полными мыслей, изучающий искусство, музыку, философию.
Эх!
- Несправедливо будет погибнуть от голода в тот момент, когда мы уже продумали план операции, - усмехнулся Ивен, мне показалось, что он прочитал мои мысли об утонченных мужчинах, - покормишь меня?
- Сейчас позвоню в быстродоставку и закажу обед, - кивнула я без энтузиазма.
Ждать придется час или полтора, время неудачное, без четверти два, все офисы заказывают еду именно с двух до трех дня.
- Нет, я не хочу даже пробовать блюда из быстродоставки, у тебя есть какие-нибудь продукты? – улыбнулся Ивен, аккуратно закрывая все окна на экране и запихивая электронные документы в папку.
- Не знаю, - честно призналась я, ощущая свою полную несостоятельность как хозяйки дома, к которой заявились незваные гости.
- Пойдем, поищем, - покивал Ивен, направляясь уже во второй раз в мою девственно нетронутую до встречи с ним кухню.
Он опять вымыл руки, и забрался по пояс в мои шкафчики, я уселась на стул и выглянула в окно. Соседи гуляли с собаками, воробьи болтали о чем-то своем птичьем на ветке липы, листья уже начали желтеть по краям, осень подбиралась на своих мягких лапах к городу. Хотя все еще было по-летнему тепло и солнечно. Ведь впереди целый август!
- Рис! – потряс своим трофеем Ивен. – Теперь бы кусок мяса найти, специи я видел.
- Увы, мяса нет точно, - усмехнулась я его мягкому прыжку к холодильнику.
- Есть грибы, - вытянул он упаковку с белыми крепенькими шампиньонами. – Ризотто. Как раз чеснок в пару к грибам. Еще бы завалявшийся в уголке кусок сыра и сливочное масло. Нашел! Еще и оливковое… Запомни готовка – это чистая красота.
- Ты предлагаешь мне есть рис с грибами? – мои губы искривила гримаска отвращения, хотя его лицо первооткрывателя на неизведанном материке моей кухни было забавным.
- Нет, - Ивен энергично потряс головой. – Это будет рис с грибами, сыром и чесноком. К нему бы белого вина. Есть такое в ваших погребах, принцесса?
- Нет, - буркнула я. – Вина нет, только водка.
Нарочно что ли он так меня назвал? Или случайно? Или он всех своих пассий так называет, чтобы не запутаться в именах?
- Ничего, придумаем что-нибудь, - покивал он, не купившись на вызов, с каким я выпалила про водку.
Смотреть, как Ивен готовит, и правда, было сплошным удовольствием. Тем более что он отобрал у меня нож после первой же попытки накромсать дольки чеснова вкривь и вкось.
- Нет, не выйдет, надо мелко резать, - улыбнулся он, разглядывая белые куски на пластиковой доске, - нормальная деревянная доска есть у тебя?
- Наверное, - пожала я плечами.
- Вот она! – вылез мой беспокойный гость из еще одного шкафчика. – Тебе нанятые в каком-нибудь модном агентстве декораторы кухню делали?
- Не-а, - покачала я головой, глядя, как он взялся за грибы.
- А кто? Хотелось бы знать, кто справился на ура и с эстетической, и с полезной составляющей интерьера, - он уложил порезанные грибы в разогретое на сковороде оливковое масло.
Мне казалось, что у него не две пары рук, а гораздо больше.
- Мама делала, надеялась, что в такой красивой кухне мне захочется…
- Научиться готовить? - спросил он, добавляя кусок сливочного масла в грибы и перемешивая все эти шляпки и ножки деревянной лопаточкой.
- Угадал. Если бы ты снял майку, - выдохнула я. – Это было бы… непередаваемо словами…
- Я сниму майку, а ты попытаешься что-то сварить? – усмехнулся он. – Не сейчас, а, положим, в конце этой недели.
- Хорошо, - буркнула я, уж яичницу-то я сварганю вполне съедобную.
Мы же не оговаривали, что именно я буду готовить.
Он встал напротив меня и потянул майку медленно вверх, как заправский стриптизер.
Темные завитки волос на животе и груди, черный круг татуировки на смуглых тугих мышцах. Как он был красив! И он знал это, сам наслаждался своей яркой бесстыдной красотой.
- А если… - я смотрела на него, не отрываясь, - снять всё…
- Нет, - его глаза блеснули насмешливо, - не думай даже! На что ты толкаешь меня, детка!
Он только коснулся пряжки ремня, который не забыл надеть, переодеваясь в джинсы.
- Я - капитан граничной службы безопасности, волчонок, а не какой-то вульгарный мужлан, которому в трусы суют пачки денег, - Ивен все-таки расстегнул ремень и вытянул его из шлевок, дразня меня.
- А зря! – расхохоталась я. – Ты бы заработал состояние, кэп, танцуя ритуальные пляски у шеста!
- Думаешь? – он ни на секунду не забывал о готовке и выложил порозовевшие поджаренные грибы в приготовленное блюдо.
- Уверена, - смеялась я, наслаждаясь его точными движениями.
Если он дерется так же, как готовит, ему можно доверить мою жизнь.
- Ну, не знаю-у-у-у, - задумчиво протянул Ивен, медленно расстегивая пуговицы на джинсах, слегка приспуская штаны и показывая черные плавки с членом, выпирающим большим бугром под мягкой тканью.
- Масло! – хихикнула я, стараясь спрятать дрожащие руки. – Ты забыл налить во вторую сковороду масла!
- Все просчитано, детка, - он скользнул ко мне, поцеловал в шею, от него пахнуло по-домашнему уютно: оливковым маслом, жареными грибами и его собственной горчинкой. – Целоваться надо до того, как засыплешь чеснок, потом будет трудно!
- Почему? – я теряла контроль и голову, тянулась к Ивену, чтобы поцеловал.
Я уже давно сидела на полу, стул оказался слишком неудобным, узким, жестким.
- Потому, - он целовал меня, заставляя жалеть, что я одета полностью и мечтать о том, чтобы форменная майка сама каким-нибудь чудесным образом пропала с моего тела, а тесный жесткий лифчик расстегнулся, джинсы тоже исчезли бы... как они жали между ног… немилосердно.
– Потому, - его руки непринужденно сдернули с меня майку и расстегнули лифчик, - потому, - губы коснулись соска, зубы осторожно прикусили второй сосок, заставляя меня тихо-тихо застонать и зажать его руку, просунутую между моих бедер, - что-о-о-о… слюной захлебнемся от аромата чеснока-а-а…
По его полуголому телу прошла судорога. Я почувствовала сладость приближающегося оргазма, а потом наслаждение заполнило мое тело до искр в глазах и волны освобождения, прокатившейся по всему телу.
Мы кончили вместе, вжавшись друг в друга, но мне хотелось большего, хотелось, чтобы он овладел мной, сейчас, на полу кухни, грубо, без ласк и поцелуев, без ритуальных танцев.
Ничего не надо, никаких цветов, конфет, только его член во мне…
Ивен вскочил на ноги и, быстро сняв сковороду с плиты, вернулся ко мне, чтобы уложить меня на пол и стянуть мои джинсы вместе с трусиками. Меня разозлило, что он начал целовать и вылизывать вместо грубого яростного проникновения. Но потом я поняла, что прав был он, все-таки я была от жара опять сухой, и мне пришлось бы испытать боль, хоть и желанную, а так, когда он медленно стянул джинсы и плавки, мое тело было готово на все.
Его член предсказуемо поражал размером и мощью.
- Красивый, - прошептала я, ощущая, что наслаждение где-то между моими бедрами, уже очень близко, очень… только войти и… взять…
После множества толчков и легких сладких поцелуев, я почувствовала то, что хотела, теперь надо было дать разрядку ему. Он кончил еще через сотню-другую вздохов, осторожно выскользнув из меня, залив спермой мои бедра и живот.
- Всё хорошо, - ответила я на его впервые неуверенную улыбку, - мыться, ты первый.
- А вместе? – очень мягко спросил он.
- Нет, душ и любовь лучше разделять, - я села на полу и прикрылась майкой.
- Не надо, зачем ты прячешься под этой тряпкой? – еще мягче произнес он. – Ты красивая, такая красивая, ты не представляешь, насколько…
Я и не думала, что он может быть домашним и милым, как ручной взъерошенный зверь.
- Не смейся, я голая, грязная, - жалобно пропела я, кутаясь еще и в волосы.
- Иди мыться первой, - забрал он у меня майку, спрятав в нее лицо и шумно вдохнув.
Оборотень, они чувствовали все иначе, чем люди. Я знала это непонаслышке. Его горьковатый запах я могла бы узнать теперь из тысячи других. Но, оборотни могли гораздо больше, чем я. Ивен стоял надо мной. Член качнулся на уровне моих глаз. Я приподнялась и слизнула каплю спермы с поникшего члена. Соленая, с горчинкой, я не смогла сдержаться, обвела языком мягкие яички. Скользнула опять на пол, взглянув с вызовом в его глаза.
Если бы мы могли продолжать… Но Ивен не секс-машина, он всего лишь… оборотень. У меня даже рот приоткрылся, голодный, с дороги, после одной чашки кофе на завтрак, Ивен, кажется, был готов для продолжения…его член дерзко торчал паралелльно полу, на котором я сидела, касаясь кожей теплеющего подо мной дерева.
Я легла, потянулась и, облизнув пальцы, погрузила их в себя до боли, до вскрика…
Он лег сверху в один миг, будто мы и не говорили только что о необходимости вымыться. И какая разница, в том, что мы оба были слегка липкими, чуточку потными, и совершенно лохматыми, если мы хотели друг друга, врезались друг в друга, ловя наслаждение и свободу от всего, кроме любви.
ГЛАВА 4 Фартук в подарок
Мы медленно обнимались, сладко целовались и в душе, куда затащил меня Ивен после безудержного бесстыдного секса, но насладиться мытьем нам не удалось, потому что затрезвонил совершенно сумасшедше дверной звонок.
- Одевайся, - прошипела я, с ужасом обдумывая вопрос, кого принесло ко мне на порог?
Хорошо если братика, а если маму или папу? Или даже обоих родителей? Вот кошмар!
- Ты что так всполошилась, детка? – промурлыкал голый капитан.
Он был так восхитительно хорош, что у меня перестукивало сердце и дрожали руки, когда я наскоро натягивала майку и джинсы на голое тело, куда я девала белье, мне было совершенно неизвестно.
- Может, это муж под дверью? – пропел Ивен. – Морду бить будет? Ты замужем, детка? Сразу говори, у меня ведь оружие в куртке, вдруг шмальну с перепугу?
- Дурак, - буркнула я под нос, громко сказала, - одевайся и выходи в приличном виде. Понял?
- Ты не ответила, - прижал он меня одетую к себе.
- Не муж, но не знаю, кто, - я с сожалением выскользнула из его горячих объятий, полапав от души его крепкие ягодицы и пожалев, что нам помешали продолжать.
Я кусала нижнюю губу, заставляя себя не представлять голого Ивена, пока пересекала короткий коридор, открывала дверь, не спросив, кто там. Но жар внутри только нарастал. Щеки пылали.
- Ты мне откроешь сегодня? – на пороге возвышался надо мной лохматый и веселый Френ Ионсон. – Спишь? Белым днем? Почему не на службе? Уволили?
Консультант граничной службы безопасности и по совместительству мой драгоценный старший братец оглядел меня насмешливыми черными глазами и выпалил, рассмеявшись:
- У тебя хотя бы хлеб есть? Я умираю от голода, - и, рванув на кухню с воплем, - как пахнет! – обронил. – Что с майкой, сестрица? Не хочу тебя пугать, но ты жутко исхудала! Майка форменная висит на тебе… ужас! Мешок мешком! Недаром, Мик сбежал от тебя. Ты же одни кости. Бр-р-р…
- Погоди, малыш, - одетый Ивен вышел из ванной и бесцеремонно отобрал у братца миску с жареными грибами, куда Френ залез прямо немытыми руками. – Не ешь, я сейчас доделаю ризотто.
- Ризотто, значит, - хихикнул Френ, тыкая пальцем в Ивена. – Майка, сестрица, вот на ком твоя майка!
Я глянула и расхохоталсь, мы обменялись с Ивеном. Только майка Ивена болталась на мне, а моя обтягивала его тело и успела лопнуть на его могучих плечах и широкой груди сразу в трех местах.
- Я сейчас, - я выскочила переодеться.
Меня отпустило. Хотя щеки горели по-прежнему. Надеюсь, Френ ничего не заметил.
Маек у меня был полон шкаф. Вернувшись, я отдала Ивену его одежку.
Френ присвистнул, оглядев моего полуголого возлюбленного, ревниво заметил:
- А джинсы-то мои!
- Мне пришлось дать их на время. Это мой напарник, капитан Ивен Рутгарт, - пробормотала скороговоркой я, устраиваясь рядом с братом в первый зрительский ряд на стулья за столом, - а этот малыш, как ты сказал, Ивен, мой старший брат - Френ Ионсон.
- Приятно, - протянул руку Ивен, играющий с мисками, ножами и сковородками, как жонглер.
- Угу, - пожал его ладонь Френ, - если еще то, что ты сейчас нам сделаешь, будет можно есть, втройне приятно будет. Сестрица готовить не то, чтобы не умеет…
Я пнула его под столом.
- Но не каждый сумеет съесть то, что она приготовит, - вдохнул аромат жарящегося чеснока Френ.
Слюнки потекли, как и обещал Ивен.
Дальше я, молча, любовалась на точные красивые движения Ивена, а Френ пытался противоречить и мешать неожиданными замечаниями:
- Зачем? Зачем ты сыплешь невареный рис в чеснок с маслом?! Все испортишь! А есть хочется еще сильнее! – вопил он.
- Тс-с-с, - Ивен был на редкость терпелив с моим невыносимым братом, только улыбался, продолжая красиво работать.
- Ты сыра туда наложишь? Зачем? Давай сыр сюда, я его съем, - не унимался братец.
Ивен только прижал палец к губам, жест, которого никогда не понимал мой братец, зато, когда мы получили по тарелке восхитительно пахнущего ризотто, Френ нашел в шкафчике кухни бутылку белого вина.
- А ты говорила, вина нет, - удивился Ивен, мгновенно открывая бутылку и добавляя в тарелки по несколько капель, словно последний штрих на картине.
- Кухня – это не то место, которое достойно внимания моей сестрицы, - хихикнул Френ. – Она едва ли найдет тут чашку и ложку.
Дернулся от моего пинка и принялся есть, заблаговременно отодвинувшись от меня и прикрывая тарелку руками, будто кто-то собирался отобрать его ризотто.
Я попробовала и заработала ложкой так же быстро, как брат. Было необыкновенно вкусно.
- Ты - лучшее приобретение моей сестрицы, - бесстыдно вылизывая тарелку, заявил Френ. – Мне бы добавки, - выпив бокал вина, сделал он умильно-просительную гримаску.
- Доедай, - протянула я ему свою тарелку, - только не лопни, братец.
- Не надейся, - ухмыльнулься Френ, - не дождешься.
За окном стремительно темнело.
- Ты останешься ночевать, кэп? – вымыв тарелки с нечеловеческой грацией и быстротой, спросил Френ у Ивена.
- Я? – Ивен повернулся ко мне. – Хотел бы. Но…
- Я уеду, диван в гостиной свободен, почему нет? – Френ посмотрел на меня по-особенному.
На языке членов семьи Ионсон это значило: пойдем-ка поговорим.
- Этот Рутгарт - столичный спец, я сам его дело видел, не женат, да если и есть кто у него, тебе какая разница, сестрица. Оставь его! Я что ли уговаривать его должен? Воспользуйся им, потом уедет и все! У тебя после Мика не было никого уже полгода, Инги! Это не дело! Машина любит смазку, а женщина – ласку, – зашептал жарко на ухо Френ, как только мы переступили порог кухни. – Эй! Я уехал! – крикнул этот вредный проходимец в сторону кухни и хлопнул дверью, чтоб уж, наверняка, до нас дощло, что мы остались совершенно одни.
Я стояла, прижавшись к стене спиной, и исподлобья смотрела на Ивена.
- Тебе надо ехать? – спросила только, когда он взялся за куртку, сиротливо дожидавшуюся его на спинке дивана.
- Я бы остался, - он посмотрел мне в глаза.
- В чем но? – уточнила я.
- Если ты согласишься дать мне поработать, есть идея, - ответил он честно.
- Хорошо, работай, - кивнула я, - потом расскажешь, что придумал?
- Да, - кивнул он и увяз в компьтере, который послушно загрузился гораздо быстрее, чем у меня.
Я ушла в свою крошечную спаленку с кроватью, креслом и столиком на одной ножке и ворочалась с бока на бок. Мысли были ужасными. Близость на первом свидании – худший выбор из сотни возможных. И можно ли назвать свиданием притирку? С другой стороны, он, действительно, уедет, и я что?!! Никогда его не увижу?! Никогда?
Я села на кровать, включила уютную лампу под шелковым кремовым абажуром.
- Не спишь? – Ивен пришел в спальню, улыбнулся, прошептал, - очень уютно тут у тебя, - и лег рядом, обняв меня, прижав накрепко к себе.
- Свет выключи, - промурлыкал он не как волк, как большой сонный кот, и тут же задышал по-детски смешно и мило, уткнувшись в мое плечо.
Я потушила лампу, вытянулась и уснула в один миг.
В ярких лучах утреннего солнца, слепящего глаза, стало ясно, что мы проспали. Я заметалась по квартире, путаясь в одежде, выворачивая зачем-то джинсы, расправляя брюки Ивена. Они высохли, но были немного помятыми.
- Просыпайся, сегодня съездим в тир, запасемся серебряными пулями, - Ивен с наслаждением потянулся, заняв всю мою узкую кровать. – Ну, что ты бегаешь с закрытыми глазами? Упадешь еще. Иди сюда, Инги, мне очень надо, просто необходимо тебя поцеловать.
Я сама скользнула губами по его щеке.
- Надо бежать, - я лихорадочно рылась в шкафу в поисках блузки. - Где-то тут была форменная блузка. Да. Я вешала её на плечики!
- Хорошо ищи, а я приготовлю омлет на завтрак, - пожал плечами Ивен, надев майку и джинсы.
- Мы не успеем! Начальство терпеть не может… - он заставил меня замолчать, обняв и прижав к себе.
- Мыться и в кухню, есть, - улыбнулся он, натягивая сапоги.
- Я не люблю, когда мной командуют, - посмотрела я на него исподлобья.
- И я не люблю, - кивнул он, - ты первая начала.
Это была чистая и неприглядная правда. Я отправилась чистить зубы, нашла блузку почему-то в коридорчике на вешалке, странно, я точно её там не оставляла. Но думать было некогда. Я уже влезла в туфли, когда Ивен появился из кухни с блюдом омлета в руках.
- Я куплю тебе подарок, - задумчиво разглядывала я Ивена. – Сегодня же.
- Если хочешь, - промурлыкал он, улыбнувшись.
Что ж, он развязал мне руки!
Я выберу для него фартук!
Моя небогатая фантазия неожиданно разыгралась, я представила Ивена в одном фартуке на голое тело. И мне вообще расхотелось куда-либо идти. «Главное, выбрать расцветочку повеселее, - рассуждала я мысленно, отчего мои губы расплывались сами собой в счастливой улыбке, - или в горошек, или в цветочек, а еще можно в мелкий смайлик или в красное сердечко!» - довольнешенькая от таких сладких мыслей, от предвкушения того, как обозлится мой напарник, когда я завяжу фартучек на его крепкой талии и шлепну понижы спины, я засмеялась.
- Ты от счастья попробовать мой омлет так смеешься? - Ивен отломил вилкой бледно-желтый кусочек и положил мне на язык чуть теплый и, правда, необыкновенно вкусный и ароматный омлет. – Ты права! Сейчас ты попробуешь шедевр! Я так старался, детка. Для тебя… - он подмигнул мне, отдал блюдо и ускользнул за курткой.
Мне пришлось жевать и глотать, что ж… надо признать, он умел совершить невозможное, пахнущий сливочным маслом остывший омлет был очень вкусным.
- Я научу тебя готовить точно такой же завтрак, - прошептал Ивен на ухо. – Но сейчас чует мое сердце, нас ждут и, возможно, собираются слегка побить за опоздание.
- Бежим, - я на бегу застегивала блузку и брюки.
Знала, что начальник будет сердиться, но юбку я вчера не почистила, не погладила, две остальные форменные юбки были брошены в стирку. Еще одна была порвана.
- Нет, серьезно, мой начальник устраивает спарринг опоздавшему и бьет немилосердно, не замечая, что перед ним красивая девушка, как ты, к примеру, - Рутгарт протянул ладонь к такси.
Автомобиль остановился. Я юркнула рядом с водителем.
- Еще и утренняя пробка, - схватилась я за щеки, когда поняла, что машины впереди двигаются медленнее пешеходов.
- Так ваш старик-Эмерс ругаться будет, если мы ввалимся позже всех? – продолжал говорить Ивен. – Ничего! Рассосется пробка, не столица, полторы машины впереди, одна сзади, - сыграл он столичного сноба.
- Эмерс не старик, а ругаться будет, конечно, - буркнула я, не оборачиваясь назад. – Но без фанатизма, он умный и справедливый, хоть и человек.
Таксист усмехнулся.
- С эльфийскими корнями, - шепнул мне на ухо Рутгарт, - точнее сказать, с эльфийскими ушами.
Я чуть язык не прикусила, к тому же автомобиль, наконец, поехал, и толкнуло так, что пришлось вцепиться в ремень безоппасности обеими руками.
Шофер, рыжеватый усатый немолодой, только покосился на меня, пробормотав что-то про «молодо, по-эльфийски зелено и по-девичьи торопливо». Кажется, он знал намного больше остальных горожан, рысью спешащих на работу. Времени было около девяти, многие опаздывали. Толпа текла по тротуарам быстрым потоком, никто не смотрел ни в небо, синее и удивительно высокое, ни на золотые пятна солнца в зелени деревьев. А я загляделась. Хорошо все-таки летом, тепло, солнечно и надежды вызревают, как плоды на деревьях. Вот эти почти декоративные яблони у здания нашего офиса весной цвели так густо, что от белого пенного кружева лепестков ветвей было не видно, а теперь ветви гнулись под тяжестью меленьких красных яблочков, дички, конечно, но до чего же красивые. Яблоки показались мне олицетворением сбывшихся надежд, и я вышла из такси со счастливой улыбкой.
Рутгарт не дал мне даже достать деньги, которых, кстати, наскреблось очень немного по карманам и из ящичка на хозяйственные нужды, кошелек-то валялся на работе, но и там оставалось всего ничего. Папа иногда совал мне несколько крупных купюр в карман куртки, однажды сменив гнев на милость, даже Френ бросал деньги на телефон, а мама покупала продукты. Я зарабатывала немного, хватало на обеды и оплату счетов, которых почему-то всё прибавлялось.
«Ладно, не буду думать об этом, а фартучек куплю, в горошек или в сердечко, непременно, сэкономлю на обеде», - решила я, направляясь за широко шагающим Рутгартом в наш офис.
ГЛАВА 5 Нет! Нет! И нет?
- Давай быстрее! – бросил через плечо Рутгарт.
Я побежала за ним. И была вознаграждена чудом.
Как иначе назвать то, что мы влетели в общий отдел офиса граничников за два вздоха до никогда не опаздывающего подполковника Эмерса?
Рутгарт тут же подскочил к моему дорогому начальнику и, понизив голос до шепота, начал уговаривать сделать что-то.
Подполковник Эмерс кивал, возил ботинками по полу, косился на всех пробегающих мимо сыскарей и граничников. А я пыталась понять, есть ли у подполковника хоть одна черточка от эльфов. Нет! Эльфы всегда стройны, а Эмерс был кругловат, у них светлые глаза, а он черноглазый, они не седеют и не стареют по нескольку сотен лет, а он выглядит не стариком, нет, но пожившим на свете человеком.
Рутгарт продолжал мурлыкать, а паломничество в наш офис только начиналось. За мужчинами прибежали женщины, кто-то поглядывал на Рутгарта украдкой, кто-то нагло пялился, приостановившись и приоткрыв рот.
Всех, пришедших посмотреть на спеца из самой столицы, распугал неожиданно озверевший подполковник Эмерс:
- Нет! Нет! И нет! – заорал он, багровея и надувая и без того пухлые щеки.
Результат трудов Рутгарта ошеломлял.
Я никогда не видела подполковника таким. Эмерс забегал по огромному общему отделу, налетая на столы и стулья, свернул чей-то ноутбук на пол, уронил папку с документами, столкнулся со своей секретаршей, немолодой строгой дамой, и продолжал при этом вопить во все горло:
- Ты приехал к нам, Рутгарт, и уедешь! А мне с этим жить придется! Мы здесь останемся! -
Эмерс хлопнул себя по бедрам. – Группа захвата! Какая еще группа захвата у граничников? Фильмов иностранных насмотрелся, капитан? - подполковник выскочил из офиса, вихрем пронесшись мимо меня, и побежал в свой кабинет.
Рутгарт подмигнул мне, кивнул секретарше, столбом стоявшей с широко распахнутыми глазами в центре офиса, и отправился следом за взбесившимся начальством, бросив:
- Давай-ка со мной, Ионсон. Ты поможешь его уговорить… ты же его знаешь лучше, чем я. Где там у него слабые точки?
- У Эмерса нет слабых мест. А если бы и были, он – мой начальник и друг, - буркнула я, мне вся эта затея с поимкой маньяка на живца в моем лице не нравилась изначально.
- За мной пришел и девчонку приволок? – обозлился бегающий по кабинету подполковник.
- Успокойтесь, - попросила я.
С моим миром творилось что-то страшное, Эмерс никогда так себя не вел раньше.
Мир сотрясался, кренился и норовил обрушиться.
- Тебе хорошо говорить, капитан Ионсон, - от растерянности подполковник всегда всем говорил «ты», - а я буду отвечать за вас всех. А маньяк вам - не рыжий клоун. Эта опасная и хладнокровная бестия прибила, играючи, семь девушек. Ему, уроду, что? Одной - меньше, одной - больше. А у меня внутриведомственное расследование будет, если эта тварь выцедит из тебя всю кровушку, капитан Ионсон, из меня служаки из департамента тоже по капле всю кровь выпьют. Ты этого хочешь, Инги? Ну, Рутгарт – столичный хлыщ, книжек начитался, фильмов насмотрелся, ловит адреналин в глухой провинции, а ты-то понимаешь, что наши сыскари против магической твари – пустое место?
- Я вам всё написал, - улыбнулся Ивен, протягивая Эмерсу лист бумаги, - мы в тир, а вы почитайте, ознакомьтесь. Потом обговорим, решим, что и как.
Несносный оборотень вытолкнул меня из кабинета начальства и побежал по коридору точно к лестнице, по которой можно было спуститься в тир, при этом он строчил что-то в телефоне, радостно улыбаясь и отправляя кому-то сообщение за сообщением.
- Он не прав, твой начальник, я просчитал все риски, - Ивен обернулся и крепко прижал меня к себе, - с тобой все будет хорошо, капитан Ионсон. А сейчас гори оно все… Стрелять! Предлагаю пари, по десять выстрелов, если ты проиграешь мне, исполняешь мой фант, если я, то я весь твой, - он успел меня поцеловать в щеку, прежде, чем галантно распахнул передо мной тяжелые двери тира.
- Идет! – надела я наушники и взялась за любимый пистолет.
Тир! Небольшие кабинки, наполовину стеклянные стены, мишени и оружие. Сосредоточенные лица стреляющих граничников. Кроме нас был только один, из рядовых сыскарей.
В тире мне всегда становилось спокойно и хорошо.
Жизнь становилась простой и ясной. Мишень, ствол в пальцах, курок, пуля, послушная моей воле.
- Кому стрелять первому? Решат камень, ножницы, бумага? – угадала я по губам Ивена.
- Давай, - кивнула ему.
Мы выбросили руки вверх: я сжала пальцы в кулак - камень, Ивен растопырил ладонь – бумага. Он выиграл. Значит, первая я.
Я начала стрелять, старалась изо всех сил – в этом была моя ошибка. Из-за старания выходило неважно. Ни одна пуля не попала в центр мишени, все пролетели около.
- Не так плохо, - угадала я по губам снисходительно улыбнувшегося Ивена.
Он обнял меня со спины, вжимаясь бедрами в мои бедра, я не смогла сдержаться, обернулась и поцеловала его украдкой, от того еще слаще был поцелуй. Мне хотелось Ивена здесь и сейчас.
Второй пришедший граничник, уже надевший наушники, усмехнулся, невольно подглядев за нами. Мои пальцы скользнули за пояс штанов Ивена. Этого никто не смог бы увидеть, нижняя половина кабинок была из металла.
Ивен улыбнулся, вытащив мою руку и начал стрелять сразу, с ходу. Он стрелял, как люди дышат, будто оружие было продолжением его руки.
Это было великолепно. Мне не было жаль, что я проиграла!
Ивен десять раз попал в центр, превратив кружок мишени в бесформенную дыру.
- Исполнишь мой фант, - зашептал он мне на ухо, приподняв шарик наушника, - иди следом за мной, - для верности, видно, чтобы я не сбежала, он прихватил мои пальцы своей ручищей и поволок, как трофей вверх по лестнице.
Чего уж там, мог бы и через плечо перекинуть, я бы не сопротивлялась, так повизжала бы минутку-другую, пнула бы его пару раз и всё.
- Мы идем в библиотеку, - шепнул он.
- Ты серьезно? – удивилась я.
- Ой, как это по-женски… конечно, серьезно. Это твой фант! Ты проиграла! К тому же сюда все граничники дорогу забыли, это те, кто знали. И у меня ключ есть, - он втолкнул меня в библиотеку, пахнущую пылью и старой бумагой, торопливо расстегнул мои брюки, и поцеловал меня между ног у двери, не забыв повернуть ржавый ключ в скважине.
- А если придут? – пролепетала я, почти улетая от наслаждения и судорожно цепляясь за голые плечи Ивена, вмиг освободившегося от одежды.
- Куда? Здесь можно раскопки будет устраивать, - пробормотал невнятно Ивен, продолжавший вылизывать меня.
Я покосилась на пол, когда-то блестящий паркет был покрыт толстым слоем пыли, только мы наследили у порога.
Дальше пол, библиотека и весь наш офис перестали существовать для меня, Ивен овладел мной. Ловко придерживая меня за бедра, он перевернулся на спину, я оказалась сверху… и поняла, что так чудесно мне не было никогда. Я взлетала и падала, содрогаясь от волны оргазмов одного, второго, третьего… на четвертом я перестала считать, подчиняясь любимому, ласкающему мое тело руками и губами, прижимающегося ко мне кожей.
Последний оргазм стал общим. Ивен целовал меня, уже осторожно освободившись, прижимал к себе и шептал что-то. Этого языка я не знала и не хотела понимать, он звучал, как далекая музыка. Мы, кажется, задремали вместе. Телефон Ивена разбудил нас звякающей неприятно скрипучей мелодией.
- Одевайся, милая, сегодня Рэй поет в «Волчице». Мы должны быть там, он объявил, что это одно выступление, в августе, других не будет, - Ивен поднялся на ноги рывком и оделся в несколько резких скупых движений.
Еще и мне помог застегнуть блузку. В брюки я кое-как влезла сама.
Я глупо улыбалась, бредя по коридору за напарником, мысли крутились вокруг выбора фартука. Впервые в жизни работа волновала меня так же сильно, как прошлогодний растаявший снег.
- Я сбегаю вниз, мне надо… - пролепетала я, вспомнив, что за углом есть магазинчик «Всё для дома», а там выбор фартуков просто огромадный.
- Иди, я Эмерса уламывать, - кивнул Ивен.
Я уложилась в четверть часа.
Фартучек, сложенный и засунутый в карман моей куртки был большим, но коротким, на нем художник-фантазер изобразил смокинг, белую рубашку и ярко-красный галстук-бабочку. Я мечтала, как Ивен примерит подарок. Хмурый Рутгарт встретил меня у лифта:
- Ты где пропадала? Мне надо найти вашего хозяйственника, Эмерс выдал по два десятка серебряных патронов на брата, нужны перчатки, заряжать. Иначе руки у меня будут в волдырях.
- Хозяйственник? Неужели, Эмерс разрешил проводить операцию? – удивилась я.
- Да! – Ивен просиял, как ясный луч солнца. – Но не спрашивай, как он меня поимел за это! – погрозил он пальцем.
- Как? – переполошилась я, представив, как Ивен и Виктор…
- Образно, образно, - рассмеялся Ивен, - какое лицо у тебя было, милая… не ревнуй, детка, я весь, весь твой.
Я выдохнула, но сердце еще билось несколько вздохов быстрее, чем всегда.
Хозяйственника мы нашли на первом этаже в буфете. Небольшого роста, неимоверно волосатый и чем-то напоминающий обезьяну или даже снежного человека-иети, Харриас Размир попытался от нас слинять. Он даже вывернулся из куртки, которую Ивен схватил за воротник. Но я, зная привычку хозяйственника сбрасывать куртки, как ящерицы отбрасывают в минуты опасности хвост, поймала его за руку, которую и заломила аккуратненько.
- Эй! Офицер! С ума вы посходили все что ли? – взвыл Харриас. – Че надо, все дам, че душе вашей угодно, - забормотал он, растирая покрасневшее запястье.
Мы получили кожаные перчатки, и Ивен зарядил свой раритетный револьвер и мой пистолет чистым серебром.
Мы были готовы к операции, но следовало подождать до темноты, ведь и эльфы, и маньяки появляются в сумерках.
ГЛАВА 6 Операция «Белая волчица»
- Запомни последние инструкции, всё-таки главный в операции – я, - говорил тихо Ивен, идущий за мной от такси, которое довезло нас до самых дверей «Белой волчицы».
Войдя в клуб, я осмотрелась по давней привычке на предмет отступления: окна достаточно широкие, двери узковаты. Самая удобная позиция за дальним столиком у стены. Нам будет видно всех, нас – никому, а спины наши прикроет стена.
- Это не первая моя операция, и стрелять приходилось, и драться, - шепнула я ему с самой милой улыбкой из своего арсенала, нервно теребя то рукав куртки, то разглаживая складки синего шелкового платья, которое пришлось надеть ради крестового похода на маньяка.
- Повторить еще раз не мешает, - ровным тоном, вернув мне завораживающую улыбку, ответил Ивен, - мы ругаемся, ты бросаешься к выходу, потом я возвращаю тебя к столику, но через некоторое время начинаем ссору, и ты демонстративно уходишь одна. Не бойся, наши возьмут тебя сразу под контроль. И с серебряными патронами осторожнее, все-таки кровь оборотней в тебе есть. Может начаться аллергия, или будут ожоги, из-за серебра с нами всякое бывает. Вам ясна операция, капитан Ионсон? – прошептал он мне на ухо, обняв сзади и прикасаясь бедрами ко мне.
- Да, да, - только и смогла ответить я. – Но актриса из меня никакая, Ивен.
- А ты старайся, - улыбнулся он.
Тут мы попали в поле зрения управляющей клуба. Она направилась к нам, её улыбка показалась мне перекрещением лазерных прицелов.
Эта девица совершенно не подходила к небольшому темному залу в старинном доме, с пыльными темными занавесями на окнах, едва возвышающейся над полом сценой со старинным роялем с потускневшей полировкой.
К небольшим деревянным столикам с простенькими белыми розами в белых же кувшинчиках посредине. Скатерти казались тоже немного пыльными, стулья протертыми и только управляющая была великолепна, и, как мне показалось, опасна.
Во-первых, эта мерзавка сразу начала строить глазки Ивену, и мне было противно смотреть на это.
Во-вторых… мне хватило и первого!
Но, конечно, она была очень красива, резко, броско, но красива. Такую девушку заметили бы в любой толпе: узкие темные глаза придавали легкий оттенок нездешности её красоте, небольшой нос она морщила, пухлые губы, умело подкрашенные бледно-розовой помадой, поджимала. То и дело поправляла удачно завитую волну темных волос надо лбом. Выстриженный левый висок и выбритый затылок подчеркивали, что эта девица – воин, она вышла на тропу поиска богатого кавалера. И найдет. Такие не остаются в одиночестве ни при каком раскладе.
Все её черты были вызывающими, слишком бросались в глаза, как и холодный прицельный взгляд. Уши у нее были самыми обыкновенными, но тяжелые серьги до плеч из темного металла, покрытые пятнышками ржавчины и трещинками, контрастировали с бледными изящными мочками. Такое же ожерелье, с еще большим трудом вписывалось в образ светской волчицы. Тем более черное маленькое платье и великолепные туфельки на шпильке выглядели роскошно и дорого. К такому наряду подошло бы небольшое бриллиантовове колье.
Я пригляделась к ожерелью, состоящему из широкого ошейника, ювелир подобрал для него темный состаренный металл, казалось, украшение пролежало в земле пару сотен лет, и семи рядов крупных темных с вкраплениями ржавчины бусин.
Где-то мне приходилось видеть такое. Но где?
И вдруг меня осенило! Это были не бусины, а стилизованные жуки-скарабеи. Египетский стиль этим летом стал самым модным в наших ювелирных магазинах. Правда, настоящие украшения стоили баснословно дорого, а вот подделки можно было найти за несколько тысяч.
- Я заказал столик, - промурлыкал Ивен, подмигнув мне.
- Я запомнила ваш голос, - улыбнулась тягучей приторной улыбкой девица, - располагайтесь, - она сама провела нас к тому самому удобному для нас углу, при этом так покачивала бедрами и извивалась, что мне послышалось шуршание и шелест змеиной кожи.
«Вот же змея! Найди своего мужчину и вертись перед ним, ужиха!» – подумала я, боясь взглянуть на Ивена. А вдруг он уже очарован этой гадюкой?
Но Ивен заметил мое огорчение и, широко улыбнувшись, уточнил у змеюки:
- Когда приедет Арнисс? В его афише сказано, что сегодня будет концерт.
- Рэй будет чуть позже, господину Арниссу надо настроиться, - девица окинула меня ледяным взглядом и опять расцвела змеиной улыбкой в сторону Ивена, - я пришлю к вам кого-нибудь из девочек.
Она ускользнула. Мне показалось, что по полу прошуршала черная гадюка.
Девица, тут же подошедшая к нашему столику, была точной копией змеи-управляющей, только не было на ней необычных украшений. Но изящное черное платьице до круглых коленок, дорогие туфельки, волна светлых кудрей делали девушку очень красивой, только красота эта была уютной, теплой.
Ивен заказал какой-то напиток, я рассмотрела узкую дверь за сценой и стала ждать выхода Рея.
Меня немного лихорадило от предстоящей возможной встречи с маньяком, от предвкушения сыгранной ссоры с Ивеном, от того, что я сижу в самом таинственном ночном клубе нашего города, в «Белой волчице», и не просто так, а в засаде. Рука нащупала пистолет под мышкой, колени противно задрожали, а спину защекотали холодные мерзкие мурашки.
- Соберись, - шепнул Ивен и вдруг побледнел и осунулся.
К нам подбежал Рэй Арнисс. Когда эльф вошел, я не уследила.
- Ив?! Ты?! – лицо эльфа, бесстрастное на всех фотографиях и плакатах, быстро покрывалось алыми пятнами румянца, отлично заметными даже под легким как будто немного небрежным гримом.
- Я, Ри, я, - кивнул Ивен, вскакивая, бледнея, вглядываясь с какой-то странной болезненной нежностью в прекрасное лицо эльфа.
Того ли Ивена я целовала? Того ли полюбила? Передо мной стоял другой человек. Бледность добавила ему той утонченности, той глубины, которых, мне дуре так казалось, в нем никогда не было и не могло быть. Его я называла самцом? Идиотка.
- Ив, - рука эльфа застыла, он хотел прикоснуться, но будто наткнулся на невидимую преграду, - зачем ты здесь, любимый?
Последнее слово эльф вытолкнул одним дыханием. Его никто не услышал кроме Ивена и меня.
- Привел сюда мою девушку, Ри, - Ивен закусил нижнюю губу, стараясь заглушить боль души простой физической болью.
- А… а я подумал, что… - эльф отдернул ладонь и уставился на меня, - эта барышня? Это она?
- Да, моя девушка, - тон Ивена был ровен и спокоен, только пальцами он вцепился в ремень и дергал пряжку так, что она погнулась. – Ты же тоже не один Ри? Ты ведь не можешь быть один.
- Да. Мой… - эльф побледнел сильнее, от этого пятна румянца стали почти коричневыми, - друг…
Он старался скрыть боль и не мог.
Я отлично его понимала, всё, что было между мной и Ивеном, оказалось лишь заменой чувства к нему, к этому бледному красавцу-эльфу. Клином, которым выбивают клин. Как я устояла на ногах. Меня держал стыд от моей ужасной доверчивости. Как я погла поверить Ивену Рутгарту? Я ведь никому не верила до конца! Я взглянула на очень красивого утонченного юношу, который послушно скользнул к эльфу. Он тоже был заменой, а чувства к нему были всего лишь жалким подобием настоящей любви.
Я вскочила, чуть не уронив стул, и рванула прочь со всех ног. Знала, Ивен не сможет пойти за мной, он останется там. С ним. Ему не оторваться от его Ри. Демон со всей операцией! С засадой! Я не хочу больше здесь находиться! Ни одной секунды! Ни одного вздоха! Я не мо - гу…
- Ты что?! – крепкие руки подхватили меня у двери, я упала в его объятия, ноги не держали меня, пол качался подо мной.
Горький запах Ивена окутал меня.
- А… Ив, - мои губы скривила нехорошая улыбка, - ты – би, оказывается. Спец. И по мальчикам, и по девочкам. Или все-таки по одному мальчику? По твоему бесценному Ри?
- У нас засада, успокойся, - Ивен поставил меня на ноги, это был снова мой напарник, спокойный, уверенный в своей правоте и смуглый, как всегда.
Никакой бледности, никакой ненужной утонченности и тонкости восприятия! К демонам их вместе с ушастым Ри!
- Я его пережил, я его прожил, я выжил без него, - он говорил, тревожно улыбаясь, дергая ремень и прижимая меня к себе. – Я не буду тебе врать, я люблю Ри, но ему нет места в моей жизни, в моем сердце. Там ты. Ты пока не понимаешь, но это правда. Я люблю тебя. И его. Так бывает. Это трудно понять. Но ты сможешь, Инги. Его никогда не будет в моей жизни, Инги. В моей жизни будешь ты.
- Ты врешь мне и себе, чтобы все прошло успешно? – я старалась не плакать, но слезы потекли, заглушая невыносимую боль, не как летний легкий дождик, а как затяжной осенний ливень, но и он не мог потушить выжигающие мою душу угли, которые остались от любовного пламени до небес.
- Тебе надо выпить, - он почти донес меня до нашего угла и усадил за столик.
- Яду, - кивнула я, весело улыбнувшись сквозь текущие слезы. – Тебе обещали повышение, да? За пойманного маньяка?
- Водки, - качнул он головой, - подзывая еще одну копию управляющей, только рыжеволосую.
Словно покрытые призрачной пеленой из-за моих слез лампы начали гаснуть одна за другой. Бледное лицо эльфа казалось неживым, белым пятном в зале, поглощенном тьмой. Рэй играл какой-то вещицей, блеснувшей несколько раз в его тонких пальцах, и смотрел прямо в глаза Ивену.
- Ты его бросил? Или он тебя? – глоток водки прекратил поток моих слез, давая возможность говорить четче.
- Никто никого не бросал, жизнь развела нас, - ровным тоном, отвечая на взгляд эльфа ясным спокойным взглядом, произнес Ивен. – И хватит об этом, смотри по сторонам, мы работаем, Инги. Не отвлекайся. Держись…
- Если ты сейчас скажешь «детка», я убью тебя, - пообещала я, зыркнув на него с ненавистью. – Серебряной пулей… в сердце.
Он непринужденно рассмеялся, будто я удачно пошутила.
- Не забудь, пули серебряные, так что будь осторожнее, - напомнил, близко склонившись ко мне, и это прозвучало издевательски.
Эльф резко отвернулся, блеснула вещица в пальцах.
Рэй зашептал слова песни, стоя ко всем спиной. Но как ни странно, его отлично слышали. Я посмотрела на Ивена. Его лицо казалось маской мертвеца. Так вот как выглядит любовь... настоящая любовь.
В сиянии улыбки, в блеске глаз
Искал я свет души твоей.
Поддавшись страсти только раз,
Не замечал ночей и дней.
Я знал, что вместе нам не быть,
Но продолжал тебя любить.
Любовь коварна и темна,
В ней нет ни света, ни добра…
Эльф замолчал. Мелодия обрушилась на нас, унося волной куда-то вверх. В небеса или в преисподнюю? Я не знала. Голос у эльфа был дивный, слов на эльфийском я не понимала, но ощущала странное болезненное наслаждение от этих дивных звуков, обвивающих мелодию, как сплетаются пальцы влюбленных, их тела, их жизни и судьбы, их души.
Музыка нарастала, крепла, слова делали её необыкновенной, живой. Последний аккорд рассыпался искрами, похожими на оргазм. Слушатели выдохнули, словно сбрасывая с себя все оковы, цепи, сдерживающие крылья.
Теперь я понимала тех, кто приезжал на окраину слушать баллады эльфа.
Это было необыкновенно!
Эльф вскочил и оказался около нашего столика.
Ивен шагнул навстречу своему Ри. Я не успела моргнуть, как они целовались передо мной, бесстыдно лаская друг друга на глазах у всех.
Я бежала из зала, не понимая, где нахожусь, кто я, куда мне теперь идти? Мой дом пустой и чужой, пропитанный горьковатым запахом подлеца-предателя, которому я неосторожно доверила свое сердце, больше не был тихой гаванью, пристанищем и крепостью, он превратился в дыру, в пустоту, как и мое выжженное сердце - дыра в груди.
- Что мне делать?! – я очнулась на пустой окраинной улице от собственного вопля.
Заложило уши, а потом мир исчез, наверное, провалился к демонам.
ГЛАВА 7 Мой личный маньяк
Очнулась я в темном лесу от громкого голоса, рассуждавшего надо мной:
- На этом самом месте. Несомненно. Получится мишень! Но никто не поймет красоту замысла! Круг и в круге якобы принцесса оборотней. Фальшивая, как все остальные девчонки!
Я заерзала, открывая глаза .
- Лежи смирно, принцесса, кто бы мог подумать, сама мелкая, хлипкая, волосенки жидкие, глазенки бесцветные, ножонки кривенькие, ручонки коротенькие, а туда же принцесса… - проговорил тот же хрипловатый голос.
Темная фигура склонилась надо мной: что-то острое, холодное коснулось моего живота.
Маньяк разрезал ткань платья, обнажив мой пупок.
Я ахнула и попыталась вскрикнуть.
Сразу же получила удар кулаком в лицо, дернулась, чтобы ответить, но и руки, и ноги были накрепко связаны.
- Все маньяки – трусы… - прошипела я.
- Какие еще маньяки, лежи тихо, дура! – просипел мой похититель и зазвякал чем-то.
Наручники что ли стянул где-то, урод? Прикует меня сечас в лесу и оставит… Ужас.
Но через пару секунд я увидела ожерелье этой узкоглазой из клуба. Только оно рассыпалось, и на меня упали жуки. Их было больше сотни. Одни заскользили по моему лицу, щекотно перебирая лапками по коже, другие подползли к пупку. Когда первый жук ввинтился в мой пупок, я закричала больше от ужаса, чем от боли, и поняла, что сразу несколько жуков лезут мне в рот. Замолчала намертво, сжав зубы.
Жуки продолжали забираться под кожу. И когда последний жук, вызвав мое громкое мычание-завывание, скользнул в отверстие, они начали тянуть из меня жизнь, магию, кровь. А вот это было больно, невыносимо, я забилась на траве, ощущая, как теряю жизнь по одной капельке, по чуточке, но теряю. Жуки медленно, но верно пьют меня. Мне стало холодно, а жуки скребли и скребли лапками под кожей, забирая мою жизнь.
Рядом повалилась темная фигура маньяка. Его корчило и ломало.
До меня дошло: моя жизнь перетекает в него, и от этого он вертится и изгибается. Но мне какая разница? Если завтра здесь найдут еще один полностью обескровленный выпитый труп. Мой.
А вот была разница! Жуки как-то странно замерли, а маньяк завопил, будто его жгут огнем. Мне же стало легче. Я смогла рассуждать, вслух, че мне терять от разговора с самой собой в моем-то положении?
- Безвыходное положеньице, - сказала я вслух и дико нервно хихикнула, - вернее сказать, безвылазное положеньице. Я не могу шевельнуть ни руками, ни ногами, а мне хочется стрелять. Слышь, маньячелло? Стрелять! Ты сам надоумил меня, урод! Морда твоя, маньячно-маньяковская! Ах, да, ты её спрятал под капюшоном или еще под чем-то… типа под маской?
Маньяк не отвечал, он выл и грыз свои руки, выглядело это жутко, но мне стало радостно, жуки не подавали признаков жизни, хотя я чувствовала их металлическую тяжесть под кожей.
- Мишень, говоришь… уж, я бы попала! - прошипела я с ненавистью. – Тебе в голову! Устроила бы большой-пребольшой бабах!
Я двигалась, пытаясь распутать веревку, но крепкий шнур не поддавался под моими затекшими омертвевшими пальцами.
Маньяк укусил себя за колено. Как дотянулся только? И теперь грыз свое плечо, завывая, как дикий зверь. Кажется, он – самый натуральный псих, сбежавший из сумасшедшего дома.
Вдруг у него есть сообщники, и они придут проверить, как идут его очень темные делишки?
- Надо выбираться! – сказала я громко.
И вспомнила, как восхищалась каким-то оборотнем из бандитов, он отгрыз себе лапу, чтобы сбежать от граничников.
На такое я способна не была, но выход пришел в голову с ясностью бреда сумасшедшего. Зачем отгрызать руку, если достаточно только обратиться? Веревка свалится, потому что лапы тоньше рук и ног!
- Ай, да Инги, ай да волкодлакова дочь! – безумно хихикнула я и начала вспоминать, три правила оборота, которые мне безрезультатно долбили с самого моего рождения.
Ничего! Даже хвостика не получалось вырастить. Френ, тот оборачивался раз сто. А я не могла. Однажды Френ сказал мне, что во мне нет крови волков. Мы подрались в первый и в последний раз тогда до крови.
- Представить родовой знак, вспомнить лунный свет, соединить лучи луны и знак рода волков, - бормотала я, как возносят молитвы богам.
Я повторила все три правила сто раз. Всё зря. Ничего не выходило. Вдруг из пупка, изо рта, даже из носа и ушей посыпалась металлическая пыль. Я чуть не задохнулась, чихала. Чихала до слез и терла, терла, терла нос и уши лапами.
- Ла-а-апы!!! Я – волчи-и-ица-а-а-а! – хотела проорать я, но издала дикий, леденящий душу волчий вой.
И услышала ответ. Выл он. Мой волк. То есть эльфов волк. Не путать!
Он несся, ломая ветви, продираясь сквозь кусты, рыча и поскуливая, его запах горького миндаля и оливкового масла щекотал мне ноздри так, что шерсть на загривке встала дыбом.
Я потянулась к нему, он мой, я – самка, не отдам своего самца без боя, но на спине громадного черного волка сидел белый эльф, в белоснежном костюме, из кожи какой-то магической твари, вероятно.
Я заскулила и побежала прочь.
Боль рвала меня когтями, горечь потери жгла глаза. Как он мог? Почему? Что я сделала не так? Дурацкие вопросы роем жужжали в моей волчьей голове. Я летела вперед и вперед, не разбирая дороги, наверное, я бы свернула шею в каком-нибудь овраге, если бы мне не преградил дорогу мой волк.
Свернулся клубком у моих ног и обратился. Голый, босой Ивен был едва различим в свете редких звезд и робких лучах зарождающейся луны.
- Давай, надо стать человеком, милая, - зашептал он, обнимая меня за шею сильными руками.
Я сворачивалась клубком, извивалась змеей, я скулила и подвывала. Еле-еле смогла вернуть свою человеческую ипостась. Тело болело, ноги и руки дрожали. Я рухнула в объятия Ивена. Предателя- Ивена. Стоять сил не было. Этот гад касался меня, но внутри было холодное равнодушие. Пустота…
- Что он успел сделать с тобой? – его испуганное лицо побледнело.
- Ничего, - буркнула я, усмехаясь, - что бы ты уже не проделал со мной… пусти!
- Нет, бежим обратно, я оставил там эльфа, рядом с потерявшим сознание маньяком, вдруг маньяк очнется? - Ивен перекинул меня через плечо вниз головой и рванул назад.
Я попыталась поколотить его по спине, но это было все равно, что лупить по металлу, только кулаки засаднило.
А вот и поляна.
Луна выскользнула из-за туч, она оказалась гораздо больше, чем я думала, уже больше половины серебристого шара. Стало странно светло, будто включили прожектор.
Ивен поставил меня на ноги и схватил левой рукой мою куртку, придерживая меня правой, чтобы я не упала. Он был прав, я была очень слаба, но в куртку завернулась и поняла, что маньяк не забрал мое оружие. Рукоять пистолета стала тем якорем, который удержал меня от постыдной истерики.
Эльф рассматривал маньяка, приоткрыв капюшон.
- Впервые вижу такое, это суккуб, и он окуклился, стал очень похож на мумию, - эльф вскочил на ноги и заговорил с жаром, обращаясь ко мне, - это был розыгрыш, Инги. Злой, ужасный, я понимаю, но ро-зы-грыш! Мы провели свое блиц-расследование с Ивом, каждая из убитых девушек ушла из клуба в ужасном душевном состоянии, с плачем, со скрежетом зубовным. Мы решили, что маньяк не клюнет на спокойную девушку. И разыграли тебя. Ив и я двоюродные братья и всегда были друзьями. Ты его побей за это. Его матушка нас гоняла шваброй после одной особенно удачной подставы. И… - эльф подошел чуть ближе, - ты бы видела, как Ив тер язык обеими ручищами, еще и орал для верности, что впервые целовался с мужчиной. Он - занудный граничник, жутко традиционной ориентации. И за что ты его только полюбила, детка?
Я молчала в ответ, а действительно, за что?
Ив держал меня и звонил сыскарям и Эмерсу.
- Ты слишком быстро бежала, они потеряли тебя, ну, наша доблестная группа захвата, - шепнул он, - бросив эльфу, - хватит уже, подумаешь, потер язык салфетками, я бы и с мылом помыл, если б не торопился спасать Инги.
- За такое надо убивать, - медленно произнесла я, пнув Ивена между ног изо всех своих жалких силенок.
Но Ивен обрушился в траву, едва сдерживая вскрик. Ему почему-то вторил придушенно эльф.
На поляне появился помощник маньяка и ударил эльфа по голове. Я беспомощно озиралась: Ивен не мог мне помочь, эльф был уже перекинут через плечо второго маньяка, который предсказуемо тянул из кобуры пистолет.
Только я выстрелила первой, пуля, к моей радости попала в спину ерзающему эльфу и в плечо маньяку с серийным номером два. Тот переложил оружие в левую руку, но я попала в запястье, не забыла и ноги.
Когда Эмерс выскочил на поляну, маньяк валялся на спине, на нем ерзал очнувшийся эльф, а голый и злой Ивен пытался перевязать эльфа и связать второго маньяка остатками моего шелкового платья.
- Живая! – обрадовался Эмерс, кинувшись ко мне. – Инги, ты как?
- Хуже не бывает, - честно призналась я, сверля злобным взглядом спину Ивена и лицо эльфа. – Эти два урода хуже всяких маньяков маньяковских, - пожаловалась я подполковнику. – Совсем дураки! Я бы могла умереть от разрыва сердца! А сейчас мне всё равно. Пусть идут к демонам собачьим!
Подполковник вздохнул и хотел было меня обнять, чтобы утешить, наверное, но крякнул и отшатнулся, увидев, что я совершенно голая под коротенькой курткой.
- Медиков, давай, Ив, зови! У этого раны дымятся, судя по реакции или вампир, или оборотень, - проорал эльф, вырываясь из рук Ивена.
- Да, он – оборотень, и я его знаю, - голос Ивена никогда не был таким холодным и злым, - Френ Ионсон, что ты здесь делаешь, приятель?
Ивен сдернул капюшон с лица моего брата и поставил тело Френа вертикально, поддерживая плечом.
- Вампир беззубый – твой приятель! – рявкнул Френ, сдергивая куртку и джинсы.
- Он обращается! Держите его! – прокричала я, чувствуя, как взорвалось сердце от непереносимой боли.
Мама не перенесет того, что Френ, наш Френ связался с преступниками. Папа… вообще не знаю, что будет с папой?
«Неужели, мой старший брат был помощником маньяка-суккуба? Может, Френа заколдовали? Или опоили? Принудили?» - я вырвалась из рук подполковника, который, забыв о воспитании, крепко держал меня за полуобнаженные плечи.
Френ обратился в прыжке. Ивен тоже подпрыгнул, и они сшиблись в воздухе. А потом покатились по траве.
- Украшения… пока не забыла…- я повернулась спиной к дерущимся, рычащим, клацающим страшными челюстями оборотням, мне было страшно, что им удастся поубивать друг друга, - суккуб пытался выпить мою кровь с помощью жуков-скаребеев, а ожерелья с этими металлическими жуками продают во всех ювелирных мгазинах. Надо проверить на магию и изъять. Что там? Они живы еще? – пролепетала я.
Подполковник смотрел на драку с огромным интересом, теребя уже покрасневшее ухо…
Я выдохнула и попыталась еще что-то сказать, но не могла, только заплакала.
Подполковник бросился ко мне, спрашивая:
- Что? Что стряслось? Инги? Ты ранена? Где болит?
Я смогла буркнуть только:
- Нет, не ранена, - вытирая слезы грязными кулаками с содранными костяшками пальцев.
Я увидела ухо своего начальника, без иллюзий, острое эльфийское ухо. Вот так… весь ваш мир однажды переворачивается с ног на голову и болтает ножками в воздухе, теряя белые ботинки и розовенькие носки… а разбитые розовые очки валяются в перепутанной черной траве.
Я повернулась к черному и серому оборотням, но они уже стали людьми, если были ими, конечно. Их человеческий вид еще ни о чем не говорил!
- Признавайся, урод! Кому заказал убийство Инги! – Ивен стоял коленом на груди Френа.
- Никому, - прошипел мой брат.
Его темные глаза были полны ненависти, таким страшным я его никогда не видела.
- Почему ты, урод, заказал суккубу убить Инги? – колено Ивена поднялось повыше, перекрывая Френу кислород.
- Нипочему, - шипел этот совершенно чужой мне оборотень в человеческой ипостаси.
Его затянувшиеся раны начали опять дымиться, серебро уничтожало плоть волкодлака. К эльфу уже приехали медики и хлопотали вокруг него. Эксперты обступили суккуба, кивали головами, цокали языками, размахивали руками. Видимо, случай был уникальный.
- Я тебя сейчас удушу, оборотень, и никто мне не помешает, - пальцы Ивена сжались клещами на шее Френа.
Подполковник, взяв меня за руку, подвел к суккубу, который был далеко от Ивена и Френа.
Я с ужасом смотрела на сморщенное высохшее лицо мумии, на широко распахнутые узкие совершенно черные, казавшиеся от этого слепыми, глаза. Их я легко узнала.
- Это управляющая из клуба «Белая волчица», - сказала я.
И вырвав свои пальцы из руки подполковника, подобралась поближе к Френу и Ивену.
- Я даю тебе дышать в обмен на ответ, - Ивен разжал пальцы.
Френ вдохнул и пробормотал:
- Она должна была умереть. Наследник клана – я. Я - старший брат. Я - наполовину оборотень, Ингрид Ионсон – че-ло-век! - и закашлялся, забился, потому что Ивен опять сомкнул пальцы на его горле.
- Всё ясно, - эксперт – тощий новенький парнишка, уютно рыжеватый и веснушчатый, - подбежал к подполковнику, - кровь оборотня сожгла суккуба, но он или она, сейчас не определить, в спячке, демоны восстанавливаются очень быстро, его надо заковать, чтобы не улизнул, когда очнется. Желательно, чтобы цепи были серебряными.
- Это она, - повторила я для эксперта, - управляющая клуба, я видела её глаза и ожерелье запомнила, но когда жуки забрались под кожу, мне не удалось включить логику и соединить два и два.
- То есть кровь пили жуки-скарабеи? – уточнил подполковник. – Вот почему на телах жертв не было ран!
- Да, никаких ран, у жуков была странная связь с их хозяйкой-суккубом, - отрапортовала я и увидела краем глаза, как Ивен опять разжимает пальцы.
- Инги – наследница клана, она должна умереть. Зачем ты приехал, волк-идиот? – шипел змеей Френ. – Сидел бы в столице, придурок!
- Необходимо прекратить этот беспредел, заковать Ионсона и перевязать его раны, - доложила я подполковнику.
Он кивнул и очень медленно побрел в сторону Ивена и Френа.
- Мы все слышали. Но чем остальные девчонки не угодили тебе, Ионсон? – спросил он.
- Это была мишень, красиво? Правда? Моя глупая сестрица стала бы последней точкой в мишени, - выговорил Френ, страшно осклабившись и поворачиваясь ко мне.
- Мне надо куда-нибудь под крышу, - прошептала я, чувствуя, как мурашки ползут между лопаток.
- Поехали ко мне, - крикнул мне сидящий на траве эльф. – Ты попала в меня, но спасла мою жизнь. Ты вся из таких противоречий, детка… Мы заставим Ивена готовить, это приведет его в душевное равновесие, а я вам после спою. Поедешь?
- Да, - пролепетала я.
Мне было всё равно, куда ехать, что делать дальше.
Мой мир сошел с ума, но это никак не сказалось на природе, по-прежнему была тихая августовская ночь, луна осторожно трогала деревья серебряными лучами, звезды сияли чистыми глазами в вышине, тихонько затрещали цикады, раздумывая, стоит ли начинать бесплатный концерт? Мы ехали на роскошном автомобиле эльфа к нему домой.
С перепугу я ошиблась, суккуб отнесла меня не на окраину в лес, а в старинный парк, частные владения в одном из районов города. Иначе у этой уродки не вышла бы мишень. Это теперь мы спешили на окраину, где купил дом Рэй.
Я свернулась клубочком на коленях Ивена. Рэй сидел рядом, вертел в руках мой пистолет. Они переговаривались о чем-то, тихонько смеясь.
Мне хотелось спать, есть и потерять память навсегда.
Но я спросила Ивена просто так, по инерции, чтобы казаться себе живой:
- Ты изучал когда-нибудь что-нибудь из того, что нравится утонченным мужчинам? Музыку? Живопись?
- Ты - молодчина, Инги, в точку, как стреляешь! - усмехнулся эльф, - Ив – магистр философии магии, милая. Получил диплом по актерскому мастерству. До жизни он жаден, а уж до учебы жаднее втройне. Еще братишка любит живопись и…
- Молчи, а то я расскажу, что ты силен в искусстве поражения через болевые точки, а Инги будет просить тебя показать их, потом воспользуется своими знаниями против тебя же, - мурлыкнул Ивен, - уж, поверь мне, я – то знаю её.
Я улыбнулась тому, что мне всё равно, что я не представляла Ивена, изучающего философию, и задремала, сознание не могло вынести столько противоречивой информации за один раз.
- Прости нас, - прошептал мне Ивен на ухо, целуя в щеку и в голое плечо, - прости, прости, прости, я не думал, что это так поразит тебя. Надеялся быстро догнать и рассказать, что все это неправда. Неужели, я похож на того, кому может понравиться мужчина?
- Не знаю… Я подумаю, - честно ответила я, закрывая глаза, чтобы никого и ничего не видеть.
ЧАСТЬ II Марвейнский маньяк
ГЛАВА 8 Восстановление мира по крупицам
Мой мир разбился, а как его собрать, никто не мог сказать мне. Никто и никогда не писал инструкций об этом.
Я свернулась клубочком на диване в роскошной кухне в доме эльфа. Мне было светло, тепло, хотелось спать. Думать о чем-то еще я не могла. Синеглазый светловолосый юноша Тео, эльф и бой-френд Рэя, принес мне мягкое теплое покрывало, я сделала себе на диване нечто, вроде гнезда.
- Ей надо успокоительного, - тихо сказал синеглазый Тео.
- Знаешь, что, детка, спою-ка я тебе колыбельную, - сел на диван рядом со мной Рэй с золотистой гитарой в руках.
Я невольно отметила, что инструмент был таким же продолжением рук эльфа, как оружие у Ивена.
Мелодия качала меня на добрых волнах и баюкала, слов я не понимала, но ощущала рифмы, как гроздья созвучий, я увидела солнечные блики на ярко-синей воде и черный спелый виноград в белой корзине, белые бока яхты и парус с синей полосой. Ветер трепал и натягивал тугую ткань. Чьи-то теплые руки стянули с меня покрывало и завернули меня во что-то мягкое и уютное, струящееся по коже, как теплая морская вода.
Потом музыка затихла, удаляясь все дальше и дальше от меня, и я уснула.
Вряд ли, я спала дольше, чем полчаса. Меня разбудил звон. Я вскочила, чтобы бежать на работу, почему-то решила, что это будильник. Но за окнами было еще темно. А посредине комнаты, в которой я уснула, стоял мой папа и ругался с Рэем, Ивеном и Тео.
- Это вы не поняли меня, - рявкнул он, блеснув темными глазами, - я приехал за своей дочерью и заберу её сейчас же! Если бы у вас было хоть немного соображения, офицер Рутгарт, вы бы привезли Ингрид домой, а не неизвестно куда. Ноги моей дочери не будет в этом притоне! Б…во такое устроили!
Он резко сдернул с меня одеяло, я зажмурилась, ведь уснула полуголой в своей разорванной куртке, но когда отец взял меня на руки, я была в мягкой пижаме из белого шелка. Значит, руки не приснились мне, Ивен переодел меня в пижаму, или свою, или кого-то из парней, рукава и штанины были длинны и подвернуты.
- Ну! – папа шел на Ивена, пытавшегося загородить ему дверь.
Ивен отступил, взглянув на меня с горечью.
Отец сгрузил меня на заднее сидение рядом с тихо плачущей мамой.
- Я вытребовал у твоего начальства недельный отпуск, чтобы ты пришла в себя, - бросил он мне и завел автомобиль.
Я посмотрела на папу в зеркальце переднего вида: сжатые губы, подрагивающие от гнева ноздри, горящие огнем темные глаза, нахмуренные брови. Смуглое красивое лицо под волнами густых черных волос. Я так любила целовать его по утрам и вечерам, разглаживать пальцами нахмуренные брови. С гордостью брала папу под руку, если мы шли всей семьей в ресторан или на концерт. Еще молодой, каких-то сорок с длинным хвостиком, Брат родился, когда папе было двадцать, прошло уже двадцать восемь лет. Раньше люди спешили завести детей. Теперь никто не торопился.
- Я недоволен тобой, Ингрид, - сказал папа самым ровным тоном, обозначавшим дикий приступ гнева, и плавно тронулся с места.
Небо становилось всё ярче. Наступало летнее ясное утро, только на моей душе был камень, слушать, как мама тихонько плачет, видеть, как папа злится на меня, было очень тяжело, я сделала то, что прорвало гневную тишину, задала вопрос:
- А че я сделала-то?
- Ты не понимаеш-ш-ш-шь?! – папа хлопнул ладонями по рулю. – Твоему брату грозит тюрьма! Срок! Да, не реви ты! – рявкнул он маме, которая при этих словах замолчала, зажимая рот руками, жалко вздрагивая плечами. – Но ничего! На Эмерса я надавлю. Есть у меня парочка рычагов. Ты не дашь никаких показаний! Остается этот столичный подонок – Рутгарт! Его придется убрать.
- То есть как? – вырвалось у меня помимо воли.
- Убить, - улыбнулся папа кривой ухмылкой.
- Может, попросить его уехать из города? – прошелестела я, чувствуя, как в животе горит и начинает извергаться от ужаса вулкан.
- Да! Попросить! И чтобы ты не сказала ничего ему, я тебя запру, телефон твой у меня, ты наказана, Ингрид! Хватит позорить семью. Сначала ты занималась сексом с этим рыжим Миком. Я промолчал! Мать втолковывала мне, что такие уж сейчас правила у молодых! Я надеялся, что этот никчемный рыжий сделает тебе предложение, и всё обойдется. Но! Он тебя бросил! А теперь… стоило этому волку явиться, ты уже прыгнула к нему в постель. Он и не думает делать никаких предложений! Он целуется с эльфами. Ты участвовала в их оргиях? – повернулся ко мне отец.
- Нет, - пробормотала я, но лава добралась до висков, и в голове стучало: «Ивена убьют, убьют, убьют»…
Я готова была простить ему всё, лишь бы он остался жив. Пусть с эльфом. Хотя… Рэй сказал, что это был розыгрыш. Или мне приснились его слова?
- Френ рассказал мне, что застал вас занимающихся сексом у тебя в квартире, мы воспитывали тебя, Ингрид, но я не замечаю плодов нашего воспитания! Ты видела Рутгарта первый раз в жизни, Ингрид! Как ты могла… - продолжал папа, несясь по пустой утренней дороге во весь опор.
- Ник, - пролепетала мама, - мы ведь тоже…
- Что? – папа потихоньку еще больше зверел, луна летела нам вслед, и не надо было маме огорчать отца.
Он мог обратиться сейчас. Я видела несколько его обращений.
- Мы на первом свидании… - пролепетала мама, - любили друг друга.
- Мы – это другое дело! – проорал папа, останавливаясь около нашего дома. – Я сделал тебе предложение на третий день знакомства. А это что? Что это? – он вышел из машины, и я как раз выбралась следом за ним и мамой.
Длинные штанины белой пижамы волочились по земле, рукава спустились ниже колен. Ткань развернулась от моих резких движений.
- Его пижама?! – папа схватил меня за воротник.
- Моя одежда порвалась, - пролепетала я. – Не знаю, чья пижама?
- Это из магазина пижама, вот ценник, - мама вытерла кулаком глаза и разглядывала нас. – Ник, ты не сказал Инги главного! Скажи сейчас же!
- Хорошо! Френ принес письмо нам, нашел в твоем почтовом ящике и решил посоветоваться сначала с родителями. Ты – наследница клана Феникса, правящего клана оборотней. Они приедут через три дня, приставят к тебе охрану, начнут обучение наследной принцессы, - отец оглядывал меня с ног до головы, - Инги, я люблю тебя, беспокоюсь за тебя, я…
Я ткнулась носом в грудь папе и заплакала.
- Не плачь, милая, - прошептал он, расслабившись.
- Не трогайте Рутгарта, - воспользовалась я ситуацией.
- Ах, ты… - взревел отец, дергая меня за руку, - ты и сейчас думаешь только о нем! Он погубит твоего брата, дура! И тебя погубит!
Отец втолкнул меня в дом, пронесся по всем коридорам и комнатам, крепко вцепившись в мою ладонь, втащил меня в мою детскую и запер дверь, проорав:
- Мыться и спать! Сию минуту!
Я заметалась по комнате, четыре стены, стол, кресло, широкая кровать и пара миниатюрных шкафчиков. Главное, очень узкое окно, даже я не смогу протиснуться, со второго этажа я бы прыгнула. Я распахнула створку настежь, вытащила сетку.
Ярко-синее высокое небо манило и, казалось, шептало что-то на ухо. Любопытные звезды таращили свои чистые глаза на меня. Луна махнула пушистым лучом-хвостом и ушла за деревья, словно огромная волчица, белая волчица. Вот оно! Выход!
Я сдернула с себя пижаму, свернула её в узкий комок, выглянула на миг во двор, внизу была клумба с белыми лилиями. Ничего! Я постараюсь не помять их.
Я подставила кресло к самому подоконнику и свернулась на полу в тугой клубок. Мне не надо было видеть луну, чтобы обратиться. Я изгибалась, извивалась, рвалась из своего тела в другое, тело волчицы-оборотня, я должна была спасти моего любимого от смерти. Знала, отец не бросает слов на ветер, уже сегодня Ивена попытаются убить.
Вот и всё, я повертела в воздухе пушистым хвостом.
Прыгнула на кресло, с кресла на подоконник, протиснулась сквозь окно и встала на клумбу с вонючими цветами, потерла лапой нос. Вот это аромат! С души воротит!
Выскользнула на тропинку и побежала к городу, мне надо было поймать запах моего человека, дорогу я запомнила плохо, а вот аромат горького миндаля, оливкого масла был во мне. Мне надо найти его. Зачем? Этого я не помнила. В висках стучало только: найти, найти, найти!
Я бежала по улицам города. Людей не было. Наверное, они всё еще спали.
Теперь я могла отвлечься на ощущения волчицы-оборотня, лапам было приятно касаться травы и нравились песчаные тропки. Нос запутался в клубках запахов города. Вот принесло холодный и чистый аромат реки, запахло грибами и сырой травой, жареным мясом и свежим хлебом, в пустом животе заурчало, ничего потом поем.
Ближе к окраине меня заметили рядовые граничной службы, про них я помнила всегда, они были равны слову «опасность». Мне пришлось улепетывать, сворачивать и прятаться от них, ведь я была незарегистрированным оборотнем. Только те, кто обращался, проходил регистрацию и носил с собой документ оборотня, электронный маячок, подтверждающий что он – гражданин страны, горожанин, а не опасный для общества бродячий волк.
Я задыхалась и теряла силы, у них был жутко вонявший мотоцикл. Чудом я влетела в распахнутые двери террасы дома эльфа и ткнулась в голые колени человека, который пах горьким миндалем и оливковым маслом. Нда… без шкуры он был некрасивый…
- Инги… - он обнял меня голыми руками и зарылся лицом в мою шерсть на шее, - моя Инги… вернулась, моя девочка-а-а, - мой человек смешно шмыгнул носом и тяжело вздохнул.
- Отойдите от волка! – приказал граничник в черной рубашке и таких же штанах. – У этого оборотня нет регистрации!
От граничника ужасно воняло белыми розами и свежими огурцами. От второго, тоже в черном, пахло лучше сосисками и хлебом. Видимо, он завтракал, когда мимо пробегала я.
- Счас, - мой человек вытянул из штанов, висевших на спинке дивана, пластиковую карту с удостоверением. – Это моя невеста – Ингрид Ионсон.
- Но девушка не зарегистрирована как оборотень, капитан Рутгарт, - сказал рыжий вкусно пахнущий сосисками граничник.
- Это её второе обращение за всю жизнь, первое произошло ночью, мы хотели оформить документы сегодня с утра, - коротко сообщил им мой человек.
- Удачи, - отдали честь оба граничника и убрались, болтая и хихикая.
- Инги… - рядом с моим человеком появился проклятый эльф.
Я скрипнула зубами.
- Я и не видел, какая ты красавица… - эльф сел на корточки, - она же вся белая… Ив, как лунный свет, как наряд невесты. Подведи красавицу к зеркалу, пусть посмотрит на себя.
- Идем, маленькая, счас себя увидишь, - потянул меня к большому льдисто сверкающему стеклу мой человек.
Я увидела белую волчицу, с серыми глазами и большим черным носом, я показала для начала незнакомке зубы, а потом по смеху моего человека и эльфа поняла, это же я!
- Я люблю тебя, маленькая, - мой человек обнимал и ласкал меня, а я, играя, куснула его за ухо и не поняла, почему так смеялся этот эльф, когда мой человек вытирал брызнувшую на щеку кровь.
Но была важная вещь, которую я должна была сказать ему, моему человеку. Какая? В волчьей ипостаси я не помнила этого.
Я свернулась клубком и забилась, обращаясь в женщину. Было больно, невыносимо больно. Мое
тело жгло огнем, казалось, что я умираю. Я хрипела и рычала, пока руки эльфа не коснулись меня, и он не зашептал какие-то древние слова на эльфийском. Сразу стало легче, будто на ожоги пролилась прохладная вода.
- Всё, Ив, бери её, - эльф протянул мне покрывало то самое с дивана.
Я укуталась отчаянно краснея.
Ивен подхватил меня на руки, зашептал:
- Ты вернулась ко мне, я люблю тебя, люблю. Не думал, что ты такая хрупкая, ведь казалась сильной.
- Я пришла сказать, что тебе, Ивен, грозит смертельная опасность, - прошептала я, вглядываясь в его лицо.
Рассказать, что мой папа пообещал прислать наемных убийц к офицеру граничной безопасности, я не могла. Иначе у папы будут неприятности, я не предатель, чтобы сдавать родных граничникам.
- Мы справимся с этим, - закусил нижнюю губу Ивен. – Рэй вызовет оставшуюся часть охраны. Я не отпущу тебя от себя. Ты будешь со мной. Ты – моя невеста, помнишь?
Я промолчала в ответ, отметив, что Ивен покраснел.
А чего он хотел? После такого розыгрыша нельзя простить сразу! С другой стороны, когда я узнала, что смогу потерять его, поняла, что люблю, что прощу, но не сейчас. Не дождется.
Я молчала, эльф улыбался, Ивен краснел всё ярче.
- Пять часов утра, я проснулся от голода, мы все так перепсиховались вчера, что я хочу не кушать, не есть, а жрать, - вошедший Тео закончил свой полный драматизма монолог печальным взглядом, а я засмеялась.
Какой молодец - парень! Разрядил надвигающуюуся грозу на раз-два!
- Тоже хочу жрать… Очень, - прошептала Ивену на ухо.
- Что с вами делать, пойдемте кормиться, - улыбнулся потихоньку принимающий нормальный цвет Ивен, и понес меня на руках на кухню.
Оказалось, что та комната, в которой я уснула то ли вторая столовая, то ли запасная кухня.
А настоящая была не кухней, а плацдармом профессионального повара. Многие вещицы я видела впервые в жизни. Везде сияли плиты, сковороды, столы, все вокруг было или белое, или черное, или серебристо-металлическое. Других сочетаний оформители не признавали.
Ивен усадил меня на белый диван, и огляделся, как полководец перед трудной битвой.
- Нам нужно что-то бесстыдно сладкое и жирное, ужасно калорийное, страшно вкусное, - Рэй оседлал крутящееся черное кресло. – Я вчера похудел. Инги, из меня же вынули твою пулю. Я тебе потом покажу. Серебряная такая вся. Блестит, - он рассмеялся.
Я кивнула. Мне на миг стало неудобно, что я попала в эльфа. Наверное, рана болит, а он мне играет, поет.
Тео плюхнулся рядом со мной и шепнул:
- Проси утопленников. Это… - он причмокнул и прикрыл глаза, - с апельсиновым соком… такая вкуснотища… тебе и не снилось.
- Приготовь утопленников, Ивен, - хихикнула я.
- Спелись уже? – Ивен распахивал шкафы и холодильники, гремел кастрюлями и сковородками и счастливо прижмуривал глаза, крутя одновременно парой кастрюлек, блюдом и ложками.
Эльф вытянул откуда-то свою гитару и наигрывал что-то тихое, сказочно прекрасное.
Тео наблюдал за ним через пушистые ресницы, его синие глаза светились любовью. Обернулся ко мне, сказал:
- Ты не злись на них. Когда тебя унес отец, они чуть не подрались. Я стоял между, погляди, - он завернул рукав серой пижамной куртки. – Если б не я… ты бы кого-нибудь не досчиталась сегодня.
На белой коже Тео темнели синяки, по размеру – отпечатки пальцев двух рук.
- Они так орали, так наскакивали друг на друга с кулаками, боялся, что поубивают друг друга, - Тео потянулся, - меня, кстати, тоже разыгрывали, но я не так хрупок, как ты.
- Я не… - покраснела я.
- Да, брось, влюбленные женщины прекрасны, как цветы, но так же нежны и капризны, - улыбнулся Тео. – Я говорил им, чтобы обошлись твоей игрой, но Рэй настоял на розыгрыше, вокруг Ива много не тех людей. Рэй хотел проверить, правда, ли ты любишь Ива.
- И каков вердикт? – спросила я, сдерживая задрожавшие пальцы.
- Любишь, - пожал плечами Тео. – Если бы тебе были нужны его положение, его деньги, ты бы осталась. А тебе нужен только он, - Тео по-доброму улыбнулся, шепнул, - ты смешная, офицер граничной безопасности Ионсон. И… - он поморщился, - мне жаль. Твой брат – настоящий урод. Такое бывает, не подумай, что с тобой первой. Мои… - он качнул головой, - в общем, кроме Рэя, у меня никого нет.
Я рассматривала Тео, теперь он не казался мне безликим бледным юношей с удлиненными эльфийскими ушами, но спрашивать из-за чего у него никого нет, я не стала.
Ивен уже размешивал что-то в белом блюде черной ложкой.
- А что это за утопленники? – спохватилась я. – Вдруг их и есть будет нельзя?
- Можно, еще как, - хихикнул Тео, глянув на меня искрящимися весельем глазами. – Ты не переводи разговор, кэп, я сказал всё, что смог, больше не упомяну ни о твоем брате, ни о моих. А отец у тебя – красавец. Ник Ионсон, он же главный архитектор города?
- Да, папа… - я снова переключилась на Ивена, летающего по кухне небольшим локальным штормом, - красивый.
- Ты на него очень похожа. Кстати, они не договаривались целоваться. Это Рэй сыграл, - Тео явно хотел меня утешить и расшевелить, - ты не расстраивайся из-за розыгрыша, ничего же не произошло.
- Ничего, - согласилась я, - меня всего лишь немного предали и чуточку бросили.
- Ну, тебя! – усмехнулся Тео. – Смотри, где еще увидишь, как кэп граничной безопасности печет оладушки для своей семьи.
- Молчи, Теодор! Иначе я тебя заставлю их печь, - Ивен разливал тесто в великолепную штуковину в которой одновременно пеклось десять румяно-золотистых пухлых оладушек.
Он перевернул их. Запахло сладкой сытной сдобой. Я покачала головой:
- Даже запахом наешься.
Эльф, наигрывавший мелодию за мелодией, кивнул с улыбкой.
- Погоди, вот попробуешь и поймешь, что запах – это не самое лучшее, - облизнулся Тео.
Едва ли прошло полчаса, как перед каждым из нас стоял бокал апельсинового сока и миска, наполненная плавающими в сметане и растопленном сливочном масле оладьями.
- Меда чуточку добавляй на каждую, тогда это будет дивный вкус, - шепнул Тео, засовывая в рот свернутую оладью.
Мы молча жевали и глотали, жевали и глотали, причем Ивен не отставал от нас.
Я смогла съесть семь оладушек. Я была сыта, счастлива и любила весь мир и даже двоих наглых полдецов: эльфа и оборотня. Впрочем, оборотня я еще не простила!
- А теперь надо поспать, - буркнул эльф, вытирая руки салфеткой.
- Я тебя отнесу, - Ивен схватил меня на руки и потянул наверх по лестнице в свою комнату, наверное.
- Моя милая Инги, - начал он, когда уложил меня в постель.
- Давай потом, - попросила я, устраиваясь очень удобно на широкой кровати и чувствуя, что мой мир наполовину восстановлен. – Мне очень хорошо.
- Ладно, потом, - Ивен обнял меня, и мы уснули сладким и спокойным сном.
ГЛАВА 9 Опасения и просьбы
Разбудили меня поцелуи. Ивен развернул покрывало и вытянул меня наружу из мягкого теплого кокона, целовал то в пупок, то в губы, то в левый сосок, то в правый. Лизал горячим языком мою кожу, шептал, какая я красивая, милая, пушистая. Лег на спину и дал оседлать себя. Я еще не совсем проснулась, как вознеслась на первой высокой волне наслаждения. Потом накатывали другие волны, чуть ниже, но от этого они не были менее восхитительными. Я почувствовала, что удовольствие далось и Ивену не один раз, его великолепное тело расслабилось от оргазмов.
Мы расцепились, наконец, устроились на мягкой постели, прерывисто дыша и потягиваясь.
- Ну, я прощен? После того, как мы любили друг друга так сладко, так нежно, получили столько оргазмов, - спросил хитрец-Ивен.
- Нет, - улыбнулась я, с вызовом глянув ему в глаза.
Слова отца, что Ивена убьют, казались поздним субботним утром каким-то ненормальным кошмаром, а то, как Ив и Ри целовались стояло перед глазами.
- Что же делать? – Ивен напустил на себя донельзя огорченный вид. – О! Я знаю, подарить тебе кое-что круглое такое, блестящее, девушки любят подарки, он сполз на пол и, встав на колени, забрался в обыкновенную прикроватную тумбочку по пояс. – Вот оно!
Ивен надел мне на палец колечко с бриллиантом.
- Ты – моя невеста, - сообщил мне, просияв.
Я повертела бледно-желтый ободок с грандиозным бриллиантом. Даже я, не разбирающаяся в драгоценностях, понимала, что этот камень, ограненный в виде капли воды, стоил целое состояние.
- Не знаю, камень мелковат, конечно, - сыграла я полное разочарование.
Мне стоило большого труда не прыснуть от смеха, глядя на вытянувшуюся физиономию Ивена.
- Ну, в порядке исключения, в ожидании большого бриллианта, черного там, синего или зеленого, я могу взять поносить этот жалкий камушек, - тут я начала хохотать так, что повалилась на спину и задрыгала в воздухе голыми ногами.
- Ах, ты… ты меня разыграла! – возмутился Ивен, и, раздвинув мои бедра, взял меня без всяких нежностей, грубо, резко, так, что я улетела… от наслаждения, заполнившего меня до краев.
А Ивен грубо шел к своему оргазму, толкаясь и входя в меня очень глубоко, так я поймала еще две волны наслаждения, а он, наконец, сжал меня, целуя-кусая в шею, в плечи и между грудей.
- Так невеста? – прорычал Ивен, не выходя, а еще дальше продвинувшись, впечатываясь в меня бедрами.
- Да! - от взрыва наслаждения внутри я едва могла говорить, сладкая свобода тела, сделала ясным и легким сознание. – Только я - наследница правящего клана оборотней, - прошептала я.
- Я справлюсь, - пожал он плечом, а потом сел так, что мы оставались запертыми друг в друге и выдохнул, - ты – принцесса оборотней? Будет трудно. Но ты же еще не приняла их предложение?
- Еще нет, - я поерзала, ловя отголоски оргазма. – И… – дальше говорить не смогла, он тоже только прикусил мое плечо зубами… выдохнув сквозь зубы:
- Инги-и-и-и…
Мы вместе освободились от всего, что держало нас на земле. Сегодня мы оторвались за страшную ночь поимки маньяка, сплетаясь не только руками, ногами, всем телом, но прикоснувшись к друг другу душой.
Так мне казалось.
- Молчи, - попросила я его, когда заметила, что он хочет что-то сказать.
Он кивнул, обнял меня, и мы уснули от усталости и невыносимого счастья обретения друг друга.
Мне ничего не снилось.
Тонкий звякающий звук так напугал меня, что я спихнула Ивена на пол и легла сама сверху. Второй был скорее свистящим, но на нас осыпалась стеклянная крошка – всё, что осталось от статуэтки на полке над кроватью.
Ивен нащупал телефон и набрал Рэя:
- Что с охраной? Нас пытаются убить. Как? Пара пуль. Уже обнаружили стрелка? Отлично. Мое оружие привезли из клуба? Как нет? Прошло полдня! Отправь кого-то потолковей, объясни, где лежит мой револьвер. Как сам не знаешь, где искать мой револьвер? Рэй! Я счас спущусь и удушу тебя…
Ивен отбросил телефон к шкафу.
- Ты такая хорошенькая, капитан Ионсон, особенно, когда не пытаешься меня покалечить, а спасаешь мою жизнь, - по голосу было ясно, что Ивен улыбался, обхватив одной ладонью мою правую ягодицу, а второй – левую, - очаровательно маленькая попка, - шепнул он мне на ухо, заставив покраснеть.
Нежно, нежно сжал руками и огладил сначала ягодицы, потом груди.
- Ты не договорила, поэтому я понял, что с опасностью накрепко связан твой отец, который решил убрать меня как свидетеля. Я прав? - Ивен осторожно сжал соски пальцами и поцеловал меня в губы.
Я заерзала и застонала, желая его как никогда.
- Конечно, он, - вздохнул мой несносный любовник и овладел мной, на мягком ковре, прижав к полу всей тяжестью тела.
Я вскрикнула от наслаждения, но про отца промолчала, буркнув на ухо Ивену:
- Своих не сдаю.
- А он? – Ивен, вжался в меня, слегка царапнув по плечам ногтями, и скатился на ковер, устроился напротив. – Тех девушек в клуб приводил один и тот же человек, мы глянули записи камер, это был твой брат. Каждой он сказал какую-то гадость, после его слов девчонка убегала ночью одна и встречала на своем пути нанятого суккуба. Так кто был маньяком?
Я молчала. Поверить в то, что Френ мог меня так сильно ненавидеть, мне было тяжело.
Зазвонил телефон Ивена.
- Можем не опасаться? Хорошо, - Ивен усадил меня на кровать. – Наемника не поймали, но охрану Рэй усилил. Тебе опасно будет ходить со мной. Будем добираться на службу порознь. И можешь не огорчаться так, меня пытаются убить и другие. Врагов у такого граничника, как я, хватает. И, возможно, это кто-то из старых заклятых обнаружил меня в провинции.
Он поцеловал меня и заглянул в мои глаза:
- Не переживай о брате, его у тебя на самом деле не было. Если бы был, такого не случилось бы.
Я опять промолчала, во мне тлела глупая-преглупая надежда, что Френ никак не связан со всем этим ужасом. Я скользнула в душ и включила холодную воду, чтобы проснуться.
- Платье и белье, Рэй заказал, надеюсь, тебе подойдет, - Ивен разложил на постели изящный джинсовый сарафанчик, лифчик и трусики, туфельки-балетки и свою майку. – Майка села после стирки, болтаться на тебе не должна, - усмехнулся он.
- Тебя хотят убить, а ты как ни в чем ни бывало, смеешься, как ты можешь? – уткнулась ему в грудь.
- Погоди-ка одеваться, Инги, я хотел видеть твою родовую татуировку, - Ивен повертел меня в руках, как куклу, и нашел на спине, над левой лопаткой под волосами, выдохнул, - родовая тату клана Феникса. Что ж, ты – самая настоящая принцесса, Инги. Почему мне не смеяться, меня не в первый и не в последний раз хотят убить. Но свое счастье я не дам никому не отобрать, не испортить!
- Если сам не испортишь? – спросила я, усмехнувшись, и шепнула. – Еще раз поцелуешь мужика, я уйду и никогда такого не прощу!
- Понял, одевайся, я мигом! – Ивен прижал меня к себе и убежал в душ, а там замурлыкал какую-то песенку.
Вот ненормальный.
Меня же мучил вопрос, почему папа, который обнаружил мой побег еще не приехал?
Оказывается, он позвонил Рэю, как телефон только нашел? Стоило нам с Ивеном спуститься в странную комнату, которую я теперь назвала бы гостиной, Рэй вывалил мне весь ворох папиных претензий: зачем я ушла, не сказав любящим родителям ни слова, переломала все мамины лилии, не позвонила и еще много чего, при этом я видела, что Рэй скорее преуменьшил папину речь, чем преувеличил.
- Благодарю, что выслушал моего отца и был с ним вежлив, - кивнула я Рею, - может быть, в этом гостеприимном доме нас немножко покормят? Перед тем, как прогнать прочь? – улыбнулась я светски.
- Ив здесь живет, ты его невеста, - Рэй подмигнул мне на колечко, - мне ты, выходит, сестра, располагайся. Время раннего обеда, сегодня мы никуда не едем, так что, сейчас я скажу, накроют в столовой. Ив, вот твой револьвер, привезли только что, лежал в моей гримерке перед зеркалом.
- А мое оружие где? – выдохнула я, понимая, что подполковник мне открутит голову за потерю пистолета.
- В курточке, - хихикнул вертящий мою куртку в руках Тео, - и не только пистолет. Не смей больше стрелять в моего любимого, - погрозил он мне пальцем и достал… о демоны и вся их преисподняя… фартучек с красным галстуком-бабочкой… - это ты Ивену купила? – Тео, невинно улыбнувшись, расправил фартучек и показал Ивену и Рэю, - я такой же хочу… - рассмеялся он.
- Стильненько, - Рэй потянул фартук из пальцев Тео, - подарю тебе, милый, такой же, если уж так хочешь, жаль готовить ты не умеешь совсем, - вздохнул он, отдавая фартук Ивену.
Я смотрела с ужасом на Ивена, а он разглаживал тряпочку в руках, что-то бурча под нос.
- Да, брось, брат, девчонка намекала на готовку и… любовь, - хихикнул Рэй, опять взявший в руки гитару.
- Знаю, на что она намекала, - буркнул Ивен, надел фартук поверх майки и джинсов и подошел ко мне, - завязывай, детка.
- Ты нам че-нить приготовишь? – обрадовался Тео. – Не, повар, нанятый Рэем всего напарил, нажарил, но раз ты тут, может, сварганишь нам королевские отбивные, - Тео облизнулся и показал мне знаками, что это непередаваемо вкусно.
Он так закатывал глаза и причмокивал, что я поверила.
- Королевские отбивные? – спросила я Ивена, завязывая фартук потуже и лапая его крепкие ягодицы.
- Гмм, - уклончиво отвечал Ивен, убирая мои ладошки со своих ягодиц.
- Ну, что сказать?! Тебе, брат, все идет, даже такой фартучек, - покивал Рэй, перебрав струны и вставая с удобного дивана. – Выдвигаемся на кухню?
- Что с вами делать, проглоты, идем, - рассмеялся Ивен.
Высокий и необъятный черноволосый и черноглазый повар в роскошном белом колпаке и халате, увидев нас, слегка насупился, спросил, что господину Рэю не понравилось из приготовленных им блюд на завтрак.
Господин Рэй заверил, что всё прекрасно, но можно сделать перерыв, потому что брат хочет приготовить подарок для своей девушки. Повар оглядел нас, заулыбался и удалился, напомнив мне океанский лайнер на речных просторах.
- Садитесь обжоры, - приказал Ивен, сверкнув глазами и разминая пальцы. – Сейчас я покормлю вас так, как нигде вас никто не покормит.
- Верим, - кивнул эльф, берясь за принесенную на кухню гитару.
Инструмент стал опять частью его стройного тела. Рэй наигрывал какую-то смутно знакомую мелодию, нежную тягучую, ласковую как материнские руки.
Ивен вытянул кусок мяса из холодильника и начал нарезать идеально ровные куски.
Тео растянулся на диване и наблюдал за эльфом и оборотнем, а я, выпросив телефон Ивена, принялась искать в сети все ювелирные магазины, продающие опасное украшение. Смотрела фотографии ожерелий, представляла жуков, копошившихся под кожей, и вздрагивала от отвращения.
Поймала выражение вдохновения на сияющем лице Ивена и спросила:
- Ты никогда не хотел открыть небольшой ресторан?
- Я – капитан службы граничной безопасности, детка, - Ивен, поправил лямку фартука и выложил отбитые куски мяса в кипящее сливочное масло.
- Это призвание, но ты так вкусно готовишь, ресторан стал бы удачным хобби, - улыбнулась я, облизываясь невольно, от аромата жарящегося мяса рот наполнился слюной.
- Нет, я привык ловить опасных тварей, а не готовить каждый день, - качнул Ивен головой, нарезая овощи точными ловкими движениями, - пока это хобби – это радость. А если станет обязанностью, пропадет ощущение счастья. Понимаешь, детка?
Я кивнула, впитывая аромат овощей и мяса.
Мясо с кровью мы поглощали с быстротой необыкновенной. Ивен одобрительно кивал нам, задумчиво смотрел, как мы едим, следил за мелькающими молнией ножами и вилками в наших руках, отпивал немного красного вина и улыбался.
- Каков план? – спросил он у меня, когда я, поцеловав его в губы, благодарила за еду.
- Надо навестить ювелирные лавки, я наметила всего семь штук, но без хорошего мага нам ничего не светит, да и охота за тобой делает нашу субботнюю вылазку опасной! - выпалила я.
- Маг есть, но находиться рядом со мной пока опасно, - вздохнул он, - сделаем так, ты поедешь с Рэем, а мы с Тео останемся дома. Отчет сам себя не напишет.
- Рэй? А зачем ему ехать со мной? – удивилась я.
- Я отличный маг, детка, - подмигнул задумчивый эльф, уже распраившийся с отбивными и поглаживающий гитару, - но без охраны мы не обойдемся, еще придется подзамаскироваться, поклонницы, демон их забодай, - скрипнул он зубами. – Я через пять минут, Инги. Телефон возьмем Ивена, раз уж ты записала на нем адреса магазинов и лавок.
Я подумала, что брать телефон Ивена не стоит, но не могла сообразить почему, поэтому, не послушав свою интуицию, не додумав до конца, сунула прямоугольник в карман порванной курточки, потому что в другом кармане было оружие.
Ивен не забыл поцеловать меня, Тео помахал нам рукой. И мы выехали в город с тремя телохранителями. Автомобиль, на этот раз белую небольшую машинку, вел сам Рэй.
ГЛАВА 10 Опасные знакомства
- Начнем с центра? – поинтересовался Рэй, когда мы оказались на городской окраине.
Стало пасмурно, лето уступило место осени. Даже начал накрапывать меленький осенний дождик.
- Заедем сначала в лавочку неподалеку, - ткнула я пальцем в фотографию небольшого магазинчика, витрину которого украшало неприятное на вид ожерелье из скарабеев.
- Как скажешь, - эльф охотно останавливал, где я просила.
Ходил за мной, не забывая прикрывать лицо капюшоном, тактично помалкивал, и только когда перед ним выкладывали ожерелья, трогал их пальцами и качал головой.
Мы объездили шесть ювелирных магазинов и лавочек, и только в седьмом, эльф откинул капюшон и уставился на ювелира. Стройный молодой мужчина со светлыми волосами, заплетенными в длинную косу прищурил и без того узкие глаза.
- Это вампир, - ткнул пальцем в ювелира Рэй, - спроси, есть ли у него регистрация.
- Нет регистрации, граничница, - покивал вампир, - даю слово сделаю в этот понедельник, - он ткнул длинным ногтем, почти когтем в запястье, на гладкую под черный мрамор витрину упали три капли черной крови.
- Слово на крови, - эльф поклонился вампиру.
Я только таращилась на расплывающиеся по мрамору кровавые пятнышки, непривычно черного цвета.
- Покажи-ка нам ожерелья со скарабеями, - приказал Рэй без всяких прилюдий, осматриваясь в магазинчике с брезгливой гримаской.
Здесь было темно, пыльно и тесно. Неожиданно роскошной оказалась только витрина из фальшивого мрамора.
Вампир притащил несколько пакетиков и коробок с ожерельями, но Рэй покачал головой, дотронувшись до каждого, спросил:
- Где можно раздобыть пьющих кровь, магию и жизнь скарабеев?
- Такие дорогие вещицы крадут из музеев или частных коллекций. Иногда они попадаются черным археологам. Только древние мастера умели создавать жуков-жизнеедов, - поклонился вампир.
- Жуки-жизнееды, запомни, - шепнул мне эльф, и мы благополучно выбрались из вампирского логова.
Мы не успели дойти до автомобиля, вокруг стало темнее, и улица вмиг опустела. Казалось, мы попали в кошмар, из которого невозможно выбраться, потому что невозможно проснуться.
Между нами и машиной эльфа встали три неприятно зловещих типа, все с прикрытыми капюшонами лицами, руками в карманах, и оружием, которое легко угадывалось под складками мягкой кожи курток, я невольно сжала пистолет.
- Что он сказал? – лениво протянул самый высокий и массивный из троицы.
- Крепкий волк - из столицы спец и мелкая девчонка из граничников, - отрапортовал средний.
- Вижу девчонку-мелочь, но этот хоть и из столицы, он не волк, - ответил высокий.
