ВЫЗОВ. Александра Снежная

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Его имя – синоним скандала и эпатажа.

   Её репутация безупречна, как бриллиант чистой воды.

   Между ними нет ничего общего.

   Между ними целая пропасть из предубеждений, традиций и предрассудков, но…

   Однажды Мистер Неприличие сделает крайне непристойное предложение Леди Совершенству, и с этого момента их жизнь превратится в один сплошной вызов – вызов друг другу, судьбе и обществу.

   Будут ли победители в этом противостоянии? И куда заведёт оно Аннабелль Авьен и Грэя Харда?

ПРОЛОГ

Снятся ли вам сны? Нет, не те бессвязные, ничего не значащие образы, которые вы забываете, едва первые лучи света, льющиеся сквозь окна спальни, стирают их эфемерный след из вашей памяти. Я спрашиваю вас о ваших ночных кошмарах – необъяснимых фобиях вашего воспалённого подсознания, где все происходящее кажется настолько реальным, что запоминается даже мельчайшая деталь. Как часто вы чувствуете себя беспомощно-ничтожными, неспособными противостоять обстоятельствам, когда оказываетесь в мире, где время относительно и движущей силой является только ваш страх?

   Уверена, каждому из вас хоть раз в жизни снился сон, после которого лоб покрывала холодная испарина, а сердце бешено пульсировало в груди, не давая сделать глубокий вдох.

   Я вижу что-то подобное каждую ночь вот уже на протяжении нескольких мунов.

   Мой личный кошмар…

   Сотни устремлённых на меня глаз, и я под их пристальным взглядом дефилирую сквозь толпу разодетой элиты совершенно голая, обутая лишь в алые туфли на высоком каблуке. Я – Аннабелль Авьен, первая лирэ старейшего и почтеннейшего рода планеты, иду, словно падшая женщина, выставляя напоказ своё обнажённое тело. Липкие сальные взгляды мужчин оглаживают мою грудь, и я знаю, что в своих мыслях они точно так же трогают меня руками везде, где позволяет им их фантазия и взыгравшая похоть – жадно, бесстыдно, бесцеремонно.

   Мне хочется кричать от омерзения, но я почему-то не могу произнести ни слова! Все они застревают в горле, режут его, словно стеклянное крошево, а затем, возвращаясь в лёгкие, сдавливают их в агонизирующем спазме.

   – Белль! – меня кто-то резко окликает, я поворачиваюсь, и…

   Просыпаюсь.

   Это стало традицией. Ночь за ночью я пытаюсь увидеть лицо того, кто называет меня так, как звала только мать, но, проваливаясь в зыбучую черноту, открываю глаза. Взмокшая, измотанная, с бьющимся в горле сердцем и трясущимися руками.

   В такие мгновения я жалею, что не курю, как Лиам. То, что позволено мужчинам – табу для женщин из рода истинных навэ. Лирэ не курят, лирэ не повышают голоса, лирэ не позволяют себе постыдных вспышек гнева, лирэ – воплощение женственности, лирэ – само совершенство!

   Тысячи запретов, ограничений и правил, вложены в меня с рождения, впитаны с молоком матери! Незримая черта условностей, за которую я не имею права переступить, дабы не опозорить честь рода Авьен.

   Всё, что я могу сделать в такие моменты – это подняться с постели и подойти к окну, чтобы поймать лицом яркий свет двух небесных спутников – неизменных и безликих, сопровождающих движение Эйдэры бесконечную вечность.

   Возможно, на меня так влияет их притяжение, а возможно, что моя жизнь неотвратно летит в бездну, и я, отчаянно пытаясь предотвратить миг гибельного падения, изо всех сил цепляюсь за воздух руками, зубами и ногами.

   Почти половина имущества семьи давно заложена, и мне с трудом удаётся выпросить у банка очередной займ, чтобы продолжать удерживаться на плаву. Чем сильнее я барахтаюсь и сопротивляюсь, тем глубже ухожу на дно. И тогда я начинаю жалеть, что не родилась мужчиной. Ведь будь это так, по первенству рождения, компания «Авьен Сортэ» досталась бы мне! И первое, что я сделала бы, получив над ней управление – лишила бы брата права подписи и доступа к финансам.

   Все наши беды начались декрайд назад – со страшной аварии, приковавшей отца к постели.

   Бразды правления в совете директоров, как наследник рода, взял Лиам, хотя на самом деле все дела веду я, а брат только и делает, что спускает в игорных домах с таким неимоверным трудом заработанные мною деньги.

   Его одержимость игрой стала болезнью, проклятием и предметом наших с ним вечных споров и ссор. Каждый раз, когда мы разругиваемся вдрызг, он клянётся мне завязать с пагубным пристрастием, обещает помогать, быть опорой, но проходит несколько дней, и всё начинается заново. В мой кабинет приносят очередной гейр на уплату его долгов, и тогда из-за беспросветного отчаяния мне хочется прибить моего любимого брата, потому что моя беспощадная логика видит в этом единственный выход прекращения всех наших мучений.

   Вчера у себя на столе я вновь обнаружила взятое Лиамом долговое обязательство, и… сорвалась. Сейчас, когда брат знал, что я вложила всё своё приданое в новую линию по производству фрипауэров для блэйкапов и у меня каждый крейс на счету, это выглядело практически открытым ударом в спину! Я кричала на Лиама так, что начало саднить горло и слезиться глаза.

   Единый, мне хотелось его ударить! Расцарапать лицо. Швырнуть о пол его любимый канцелярский набор, разбить вдребезги и устроить на обломках нашей с Лиамом братской привязанности танец моего пробудившегося безумия.

   Понимает ли кто-нибудь из вас, как жутко взращённой на незыблемых традициях терпения и смирения лирэ обнаружить в себе склонность к чему-то подобному? Тёмную, агрессивную сторону, где нет места жалости и благоразумию. Что-то неподконтрольное разуму. Страшилку, которой всю жизнь пугают каждую благопристойную девочку из истинных навэ.

   Наверное, не понимаете. Для этого надо родиться и вырасти на Эйдэре. Чопорной, старомодной, консервативной.

   Но, полагаю, больше, чем меня саму, моё поведение напугало Лиама. И уверена, не потому, что его ужасала сама мысль запереть меня на обследование на долгие муны в клинике, сколько страх остаться один на один перед ответственностью за семью и миллионом проблем, обрушившихся на нас после болезни отца.

   Ещё бы! Оплачивать бесконечные медицинские счета, латать дыры в бюджете компании, платить её работникам зарплату, к которой они привыкли, чтобы лучшие специалисты не ушли к конкурентам, сводить концы с концами, экономя каждый крейс на одежде и еде – занятие куда менее интересное, чем приятное времяпровождение за игорным столом.

   Вы и представить себе не можете, как я устала тянуть на себе эту непосильную ношу, держать лицо и бесстрастно улыбаться всем нашим знакомым, создавая видимость прежнего благополучия великих Авьен!

   На самом деле от нашего величия осталась только яркая ширма, за которой я прячу разбитого параличом старика, его погрязшего в долгах наследника и свою расползающуюся по всем швам жизнь.

   Да, я жалуюсь! Так малодушно и бесполезно корю судьбу. Каждую ночь. Недолго. Ровно до рассвета. Потому что наступает новый день, и я понимаю, что в нем нет места моим стенаниям и нытью. Если наш бизнес не будет давать прибыль – у меня не будет денег ни на его поддержание, ни на содержание собственного дома! Мне нечем будет оплачивать лечение отца, и тогда…

   Я не могу позволить ему умереть! Этот страх сильнее моих сомнений, слабости и неуверенности в себе. Это то, что заставляет меня собирать свою волю в кулак, стискивать зубы и, наступая на гордость, унизительно просить…

   Спросите – чего?

   Денег, конечно!

   Вас, верно, удивит, кто мне с таким положением дел их ещё даёт? Я и сама иногда удивляюсь, но один такой сумасшедший всё же есть. Хотя я считаю его самым благородным и терпеливым мужчиной на Эйдэре. А кто ещё способен так долго и безропотно выносить мои бесконечные отказы подписать брачный контракт и назначить наконец день свадьбы?

   Нет, вы не о том подумали. Дело вовсе не в моих чувствах, а в том, что мне безумно стыдно повесить на Ива все прилагаемые ко мне проблемы.

   Наши семьи дружат не одну сотню лет, тесно переплетая бизнес, капиталы и общие интересы. Банк семьи Фрай-а-тэ – основной инвестор и кредитор «Авьен Сортэ». А потому нет ничего удивительного в том, что нас с Ивом пообещали друг другу ещё в раннем детстве. Вот только когда я вспоминаю, что вместо богатейшей лирэ рода Авьен моему жениху достанется нищенка с больным отцом и мотом-братом, мне становится невыносимо стыдно.

   Каких-то семь мунов назад я и представить себе не могла, что моя жизнь в один момент перевернётся с ног на голову, и я начну разбираться в корпоративном управлении, распределении финансовых потоков и эффективном функционировании компании. Мне казалось, что на банковских счетах нашей семьи достаточно денег, чтобы безбедно жить на проценты от них всю свою жизнь. А если взять в расчёт прибыль от производства «Авьен Сортэ», то даже отсутствие у её руля отца не виделось глобальной проблемой.

   Действительность оказалась куда менее радужной, чем я предполагала.

   Когда общественности стало известно о том, что Йон Авьен при смерти, к нам с Лиамом потоком хлынули владельцы инкрофтов с требованием вернуть вложенные в его нереализованные проекты инвестиции.

   Единый, это были баснословные суммы!

   Вот тогда-то я и поняла, что наш банковский капитал не безразмерен. Его едва хватило на то, чтобы раздать деньги по инкрофтам, не доводя дело до суда, и оплатить услуги клиники, в которой содержали папу.

   В те дни Лиам только и делал, что рыдал у его постели и бесконечно пил. А я поняла, что если так будет продолжаться и дальше, через мун мы окажемся выброшенными на улицу.

   Удача это или провидение свыше – не знаю, но именно благодаря брату я получила знания, позволившие мне взять на себя обязанности по управлению компанией. Потому что женщин на Эйдэре не учат чему-то подобному, поскольку наше место – за правым плечом мужчины. И это в буквальном смысле. Так требуют этикет и традиции. И за тысячи лет нашего существования никто даже не пытался их изменить. Как и то, что отношение к близнецам в роду истинных является чем-то вроде культа. Их холят, лелеют, потакают капризам и никогда не разлучают. Поэтому, когда для Лиама нанимали лучших частных учителей по управлению бизнесом, никому из них в голову не приходило выставить меня из кабинета во время уроков.

   И я слушала, запоминала, вникала. А когда брату было лень, то и делала вместо него домашние задания, скрывая за видимостью нашей шалости истину.

   Мне доставляло удовольствие учить предметы, к которым лирэ просто не допускали! И мне нравилось делать то запретное, от чего веками ограждали женщин Эйдэры: подниматься на одну ступень с мужчинами и стоять не у них за спиной, а рядом!

   Хотя именно сейчас я уже не уверена в адекватности своих амбиций. Не будь во мне столько самолюбия и гордыни, я давно бы была лирэ Фрай-а-тэ, смиренно довольствуясь деньгами и защитой мужа. Но я возомнила себя спасительницей рода, и теперь тяну эту лямку с упорством древнего шусса, не желая бросать на полпути взваленный на свои плечи груз.

   Кто-то назовёт это глупым упрямством. Я же считаю это долгом. И мне, по большому счёту, абсолютно не интересно, что об этом думают другие.

ГЛАВА 1

Отражение в зеркале послало мне очаровательную улыбку, коей, как меня всегда учила мама, истинная лирэ способна растопить даже холодное сердце урга.

   Не знаю, как на урга, но на Ива она действует безотказно. И стыдно признаться, но я бессовестно пользуюсь его чувствами, получая от наших отношений пока гораздо больше выгоды, чем он.

   Сегодня я подошла к своему образу более тщательно, чем обычно.

   Безупречная укладка и макияж, стильный костюм – строгий и в тоже время подчёркивающий достоинства моей фигуры. Идеально дополняющие мой образ украшения. Не вычурные, не броские, ведь их задача не отвлекать внимание от моего лица, а лишь подчёркивать его красоту.

   Быть красивой – это не просто искусство, для женщин Эйдэры! Это – религия! Вера, в которую представительницы прекрасного пола планеты обращают своих мужчин. И пусть у нас нет прав стоять у руля управления Эйдэрой и наше место неизменно за плечами наших отцов, братьев и мужей, мы нашли способ, с помощью которого наш слабый голос всё же имеет здесь значимость и вес. Мы – серые кардиналы, всегда скрытые в чужой тени, и наша сила – в нашей слабости.

   В дверь вежливо постучали, отвлекая моё внимание от созерцания собственной внешности.

   – Войдите!

   Собрав с туалетного столика сумочку, исэйнж и ключи от блэйкапа, я повернулась, обнаружив на входе Шэнка, нашего управляющего. Тёплая улыбка невольно тронула губы. И хотя поощрять подобным образом обслуживающий персонал в семьях истинных совершенно не принято, я ничего не могу с собой поделать. Я слишком благодарна этому мужчине, без помощи которого первое время после болезни отца я бы просто пропала. Ведь тогда я даже не знала где и как оплатить счета за дом!

   Для меня Шэнк больше, чем просто слуга. Он – мудрый советник, верный друг и часть моей семьи.

   Искристый взгляд карих глаз мужчины одобрительно прошёлся по выбранной мной одежде, чуть задержался на руках, а затем вернулся к лицу.

   – Не стоит управлять блэйкапом лично, если вы собираетесь лететь в банк, лирэ Анна. Вашему жениху может не понравиться, что вы гоняете, как заядлый лихач. Вы ведь не хотите огорчить тина* Ива?

   – Шэнк, прости, что не сказала… Я сейчас не могу позволить себе держать пилота, а потому дала ему расчёт ещё вчера.

   – Но у вас ещё есть я, – вынимая у меня из рук брелок, улыбнулся мужчина, любезно подставляя мне локоть. – И я с удовольствием отвезу вас, лирэ Анни, но только после того, как вы позавтракаете. Вы очень мало едите и скоро станете совсем прозрачной, как сказочные шиа*. Только боюсь, что в отличие от них, вам это на пользу абсолютно не пойдёт.

   Не знаю, что меня больше растрогало – неподдельная забота о моём здоровье или желание сохранить чистоту моей репутации, но глаза предательски защипало.

   – Шэнк, я даже не представляю, как отблагодарить тебя за всё, что ты для меня делаешь. Клянусь, едва наши дела пойдут в гору – я увеличу твоё жалование вдвое и обязательно отправлю тебя на отдых.

   Морщинистая рука мужчины накрыла мою ладонь, чуть сжав её тёплыми сухими пальцами.

   – Вы ведь знаете, что я с вами не ради этого, лирэ. Я обещал вашей матушке присмотреть за вами в тот день, когда она в последний раз вышла из этого дома и больше в него не вернулась. И делаю это вот уже десять лет. Кто-то же должен защищать ваши интересы, раз тин Йон сейчас просто не в состоянии, а тин Лиам смотрит на ваши граничащие с непристойностью выходки исключительно сквозь пальцы, потому что ему так удобно!

   – Не ворчи, – отмахнулась я от очередной попытки Шэнка наставить меня на путь истинный. – Если бы я делала только то, что пристойно, мы давно оказались бы на улице, а наше дело Лиам вообще пустил бы по ветру.

   – Если бы вы не упрямились, то давно стали бы женой Ива Фрай-а-тэ, и проблемы «Авьен Сортэ» были бы уже не вашей заботой!

   – Довольно! – холодно отрезала я. Дай Шэнку волю, будет весь день читать мне нравоучения и убеждать рассказать Иву всю правду. – Запущу новую линию, и можно будет подумать о свадьбе.

   – Иногда мне кажется, что Единый перепутал вас с Лиамом ещё в утробе матери, когда вкладывал в вас душу. Это вы должны были родиться мужчиной, а не ваш брат!

   Мне даже спорить по этому поводу не хотелось, потому что такая мысль и мне в голову закрадывалась не раз. С каким удовольствием я бы подписала брачный контракт Лиама и сбагрила его на попечение мужа, будь он женщиной, а я мужчиной. Но судьба решила иначе, а мне теперь приходится исправлять её ошибки.

   Распорядившись, чтобы Шэнк подал блэйкап, я спустилась на кухню, быстро запихнула в себя кусочек сырного хасси, который запила чашкой горячего мáарджи.

   К густому и терпкому напитку, сваренному из листьев мáардж, я пристрастилась после смерти мамы. Сначала просто пыталась ей подражать, а потом поняла, что в вязкой горечи нахожу массу вкусовых оттенков, наслаждаясь каждым из них. У нас говорят, что почувствовать их разнообразие могут только настоящие навэ, ведь именно они тысячелетия назад культивировали невзрачное зелёное растение, а потом создали из него легендарный напиток, придающий бодрость и силу.

   Возможно, это просто легенда, но могу сказать однозначно, что после чашки маáрджи я чувствую себя как заряженный на полную мощность от фрипауэра блэйкап.

   Вот и сейчас мне хватило всего глотка, чтобы вчерашняя ссора с братом отошла на задний план и утро заиграло светлыми красками, вселяющими в меня уверенность и надежду.

   Всю дорогу до банка я размышляла над тем, что как только заработает новая производственная линия, и «Авьен Сортэ» выполнит условия правительственного контракта, мы получим такую колоссальную прибыль, которая позволит одним махом не только выкупить всё заложенное банку Ива имущество, но и начать строительство нового филиала. Мне не хватает для наращивания мощностей совсем немного, если сравнивать, конечно, с тем, что я в этот проект уже вложила и сколько потратила на то, чтобы выиграть тендер. Каких-то три муна, и я всё верну Иву с процентами.

   Поднимаясь на лифте к его кабинету, я даже не сомневалась, что получу последний займ, а потому настоятельно попросила секретаря не сообщать жениху о моём визите по селектору, согласившись спокойно посидеть у него под дверью в приёмной, пока он не закончит разговор с одним из своих клиентов.

   Любезно предложив мне прохладительный напиток, от которого я так же любезно отказалась, милейшая секретарша Ива вернулась на своё место, оставив меня в одиночестве, и какой-то момент я вдруг поняла, что в абсолютной тишине отчётливо ясно слышу голоса мужчин за тонкой кейтоновой стеной.

   Очевидно, Ив забыл активировать звукоизоляционное поле, вынуждая меня стать невольной слушательницей его разговора.

   Наверное, как благовоспитанная лирэ, я должна была подняться и уйти, но стоило услышать громко произнесённое имя Харда, как меня словно магнитом обратно притянуло к креслу, а шея напряжённо вытянулась сама собой.

   Теперь я прислушивалась к каждому слову мужчин, опасаясь упустить из их беседы что-то важное.

   – У концерна этого ублюдка миллиардные обороты, а он торгуется со мной чуть ли не за каждую сотню! Говорит, что эта земля не стоит больше трёхсот тысяч! Я принципиально не уступлю ему ни свейга! Он заплатит мне полмиллиона – и ни крейсом меньше!

   Незнакомец, присутствующий в кабинете, судя по всему, в сердцах ударил кулаком по столу, после чего Ив насмешливо заметил:

   – Не ломай мне мебель, Стахи. Этот стол – раритет! Он помнит пять поколений Фрай-а-тэ, и если я выставлю тебе за него счёт, ты потеряешь гораздо больше денег, чем та скидка, которую у тебя просит Хард. Кстати, мои эксперты проверили абсолютно всю информацию по участку в Бетхейме. Там действительно ничего нет, и эта земля пустышка, так что Хард вполне обоснованно с тобой торгуется. Другое дело, что этому говнюку я бы тоже не продал участок по той цене, что он хочет. Просто потому, что он – тиррианец!

   – Я вообще не понимаю, зачем ему нужна земля под офис в таком паскудном месте?

   – Есть сведения, что он хочет выстроить там свой бизнес-центр, а потом подвести к нему инфраструктуру. Ты же знаешь наше негласное правило. Власти Эйдэры не дают возможность тиррианцам покупать хорошие участки, чтобы они разрабатывали те, тратиться на которые у правительства планеты нет ни желания, ни достаточных средств. У Харда просто нет выбора. Его концерн растёт, а приличного места для штаб-квартиры и инженерных корпусов ему подобрать не позволяют. Если учесть то, сколько ему предстоит вложить в строительство, то становится понятно, почему он торгуется с тобой за каждую сотню.

   – Тем более не уступлю! – с подчёркнутым злорадством выступил визави Ива и уже менее претенциозно сообщил: – Ты слышал, что он притащил в качестве спутницы на благотворительный вечер в Айстэк ойну из Виргель-шена? Местные дамы были в шоке!

   – Да уж, это просто смертельный удар по их самолюбию. Предпочесть обществу высокородной лирэ шлюху? Радует, что деньги Харда, хоть и преподнесённые фонду таким скандальным образом, пошли на благотворительность.

   Собеседник Ива глухо рассмеялся, а меня передёрнуло от омерзения, поскольку ничего весёлого в надругательстве Харда над нашими традициями я не нашла.

   Не переношу этого тиррианского выскочку! И моя неприязнь к этому типу возникла задолго до того, как «Авьен Сортэ», выиграв у Харда тендер, нажила себе в его лице злейшего врага и конкурента.

   Для меня Грэй Хард – синоним скандала и порока, впрочем, как и вся их тиррианская раса, не умеющая отказывать себе даже в самом маленьком удовольствии.

   Они появились на Эйдэре чуть больше столетия назад, в рамках межгалактической программы лояльности.

   Жителям сильно перенаселённой третьей планеты системы Тиррион разрешили получить гражданство наиболее подходящей им по климатическим и гравитационным условиям Эйдэры в обмен на их передовые технологии и крупные инвестиции, вложенные в развитие ключевых отраслей нашей промышленности.

   Выдвигая такие условия, правители Эйдэры надеялись заполучить на нашу планету тиррианскую элиту, и... получили.

   Заносчивых бессердечных ублюдков, которые ради достижения собственной цели готовы идти по трупам!

   Нет, я не расистка, и даже будучи одной из истинных, никогда не ставила себя выше других, но к тиррианцам я испытываю особую неприязнь, и ничего не могу с этим поделать, наверное, с тех пор, как один из них убил мою мать.

   За стеной снова послышался голос собеседника Ива, горячо благодарящего моего жениха за оказанную помощь.

   Удивление в его глазах мгновенно сменилось восхищённым блеском, стоило мне с аристократичным изяществом подняться с места и сердечно протянуть ему руки.

   – Анна? Что ты здесь делаешь, дорогая?

   – Хотела сделать тебе сюрприз.

   Пальцы Ива с откровенной демонстрацией права собственника огладили мои ладони, и я смущённо улыбнулась вышедшему из-за его плеча мужчине, молча наблюдающему за нами со стороны.

   – Стахи, познакомься! – заполняя неловкую паузу, Ив резко развернулся, представляя меня худощавому блондину лет тридцати с очень живой и запоминающейся мимикой лица. Брови мужчины так выразительно двигались, словно жили какой-то своей жизнью, совершенно не спрашивая разрешения на подобную вольность у своего хозяина.

   – Это моя невеста – Аннабелль Авьен!

   – А я – Стахи Чёрч, друг вашего жениха ещё со времён обучения в Темфле, – учтиво склонил голову мужчина, мгновенно спрятав под полуприкрытыми веками излишне пристальный взгляд. – Я много раз видел ваши фото в исэйнже Ива, но смею заметить, что они и вполовину не передают всей красоты оригинала.

   Ив мгновенно раздулся от гордости, что в принципе делал всегда, стоило кому-то одарить меня комплиментом в его присутствии.

   Не могу объяснить почему, но я в такие моменты всегда чувствую себя неловко, словно меня оценивают не как человека, а как невероятно прибыльную долю его бизнеса.

   – Благодарю. Простите, если помешала вашей беседе! Я могу заехать позже, – вежливо предложила я, точно зная, что уйти мне уже не позволят.

   Как результат – Стахи мгновенно рассыпался в извинениях, ровно через минуту оставив меня с Ивом наедине.

   – Ты фантастически выглядишь!

   Переключая всё своё внимание на меня, Ив чуть подался вперёд, приподнял моё лицо за подбородок и приник к моим губам.

   Каждый раз, когда он так делает, почему-то вспоминаю свою подругу детства Бэрри, у которой первый опыт поцелуя случился ещё в пятнадцать со своим тогда ещё будущим мужем.

   Единый, она мне все уши прожужжала, какие фантастические ощущения пережила в тот момент! Признаться, я ожидала от поцелуя с Ивом чего-то подобного, когда спустя несколько карйдов он, наконец, решился закрыться со мной в одной из комнат своего дома во время приёма, устроенного его отцом.

   Но всё, что мне тогда запомнилось, так это холодящая свежесть привкуса зубной пасты, которой Ив перед этим почистил зубы, запах его одеколона и скользкий язык мужчины, непонятно зачем полезший в мой рот.

   Наверное, я не фанат поцелуев, потому что до сих пор не нахожу в них ничего особенного. Но раз Иву они так нравятся, то мне совершенно не сложно сделать ему приятно. Тем более что после них я могу просить его о чём угодно, точно зная, что мне не откажут.

   Жарко сверкая глазами, Ив отстранился от меня, сыто облизав губы, словно только что съел что-то очень вкусное.

   – У меня сейчас предстоит ещё несколько встреч, но если ты немного подождёшь, мы можем отправиться куда-нибудь вместе на обед, – улыбнулся он.

   – С удовольствием! Но прежде я хотела тебя кое о чём попросить.

   – О чём угодно! – Ив потянулся за новой порцией поцелуев, и я успела выдохнуть в его лицо:

   – Это касается «Авьен Сортэ».

   Ив замер, и его воодушевление, как мне показалось, несколько померкло.

   – Проходи! – жестом приглашая меня в свой кабинет, обронил он.

   Унизительное чувство для той, что всю жизнь прожила в роскоши и достатке, вдруг стать попрошайкой. Но в последнее время я только и делаю, что прошу. Врачей – отсрочить выплату по счетам; Лиама – завязать с игрой; работников компании – немного подождать зарплату; Ива – дать мне денег...

   Устраиваясь в массивном кресле, я дождалась, пока жених сядет напротив и, сцепив на коленях пальцы в замок, тихо начала:

   – Мне крайне неловко тебе об этом говорить, но вчера я разговаривала с Лиамом, и он сказал, что хотел бы попросить у твоего банка ещё один займ на три муна под разумные проценты. Я понимаю, что мы и так слишком много тебе должны, но клянусь – это последняя просьба! Скоро заработает наша новая линия, мы получим деньги за заказ и рассчитаемся со всеми своими долгами.

   – Анна, милая, – Ив опустил глаза, избегая сталкиваться со мной взглядом. – Боюсь, что на этот раз мой банк не сможет... Я не могу бесконечно давать вам такие огромные суммы.

   – Но мы ведь исправно отдаём проценты по ссудам!

   – Любимая, – Ив снисходительно улыбнулся, так, словно я говорила ему о том, в чём совершенно не разбиралась. – Проценты, конечно, хорошо, но этого мало. Наша группа контроля, прежде всего, проверяет надёжность клиентов. У вас сейчас дела идут не лучшим образом. Половина вашей собственности в залоге, а производство «Авьен Сортэ» пока не даёт ожидаемой прибыли. Банк больше не станет рисковать деньгами, разве что вам придётся взять деньги под очередной залог. Компании, например, или...

   – Нет! – отрезала я, даже не желая слышать о подобных предложениях. – Извини, но закладывать компанию и дом я Лиаму не позволю! Это единственное, что у нас осталось!

   Странный кашель жениха и его бегающий взгляд мгновенно меня насторожили, заставив вопрошающе приподнять бровь, требуя немедленного ответа.

   – Ты не знаешь? – криво улыбнулся Ив.

   – Чего?

   – Лиам заложил дом.

   Мне показалось, что кресло, на котором я сидела, начало проваливаться вместе со мной куда-то вниз.

   – Что?! Да как ты мог дать ему денег под залог дома?!

   Не знаю, каким стало выражение моего лица, но Ив испуганно схватил со стола графин и, наполнив водой стакан, быстро протянул его мне.

   – Анна, дорогая, я не имел права ему не дать! – заискивающе стал оправдываться он.

   Не имел права?! Чушь! Почему тогда только что отказал в займе мне?

   – Сколько? Сколько мы должны вернуть банку за дом? – отставив стакан в сторону, я горделиво выпрямила спину, стараясь держать себя в руках.

   – Полмиллиона, – сглотнул Ив.

   Полмиллиона... В голове хаос. Мне хочется выть. Единый, кажется, сегодня я действительно прикончу своего брата!

   С трудом заставив себя успокоиться, я перевела дыхание и бесстрастно поинтересовалась:

   – Сколько? Сколько ещё Лиам брал у тебя денег, о которых я не знаю? И какую сумму мы должны тебе в итоге вернуть?

   Ив замялся. Лицо его приобрело какое-то виноватое выражение, коего я у него отродясь не видала.

   – Дело в том... что... – Ив рвано вздохнул и на одной ноте выпалил: – Прости, но все долги Лиама выкуплены.

   О, Единый! Как такое возможно?

   Дурное предчувствие иглой кольнуло под сердце, и я тихо спросила:

   – Кем выкуплены?

   – Анна, послушай, банку нужны гарантии, и если можно вернуть деньги без проволочек и судебных издержек, то...

   Объяснения Ива мне уже были не интересны.

   – Кем выкуплен наш долг? – жёстко и спокойно повторила свой вопрос я.

   Минута воцарившейся тишины – и каменным молотом упавший на меня ответ:

   – Грэем Хардом...

   Мне показалось, что в моём желудке лопнула колба с жидким азотом, который просто выморозил меня изнутри. Я могла ожидать от Ива чего угодно, но только не этого!

   Медленно поднявшись на ноги, я посмотрела в синие глаза жениха, до конца не веря в то, что он мог так со мной поступить.

   – Ты продал меня этому тиррианскому ублюдку?

   Ив стал белее стен собственного кабинета. Судорожно хватанув ртом воздух, он некрасиво шлёпнул губами и вдруг взвизгнул:

   – При чём здесь ты? Это долги Лиама! Ты моя невеста и тебя это совершенно не касается! Когда мы поженимся, вы с отцом станете жить в моём доме и ни в чём не будете знать нужды!

   Я не знаю, что запустило механизм разрушения внутри меня – эти его слова или сам поступок, оправдания которому я не находила. Иву нужно было подождать лишь пару мунов, и я бы вернула ему всё до свейга! А он, зная, как сложно сейчас компании «Авьен Сортэ» удерживаться на плаву, просто «расстрелял» её из всех орудий.

   Комок злости и чего-то доселе неведомого, просто распирающего меня изнутри, подкатил к горлу, и я едко усмехнулась.

   – Так вот, значит, как? Ты ждёшь, когда у меня ничего не останется, чтобы пригреть на своей груди, словно нищенку, дабы всю жизнь я благодарила тебя за твою милость? – спокойно поинтересовалась я, чувствуя, как у меня за спиной разверзается целая пропасть из безнадёги, к которой меня так долго и упорно все подталкивают.

   – Анна! Опомнись! О чём ты говоришь?! – в ужасе отшатнулся от меня Ив. – Мне нужна ты, и совершенно не важно, есть у тебя деньги или нет. Я не единожды предлагал тебе назначить день свадьбы, но ты каждый раз находишь причину, чтобы отложить это событие! И я не понимаю, чем вызвано твоё возмущение! Это бизнес! Что я сделал не так?

   На меня нахлынула какая-то удручающая апатия. Я так устала от этой бесконечной борьбы. Устала держать лицо перед теми, кому, по сути, было совершенно безразлично, сколько душевных сил я на это трачу.

   – Да к ургу всё, Ив! – бесцветно уронила я, уже не заботясь о том, что переступила рамки приличия, разговаривая с женихом в подобном тоне. – Ты знал, что для меня значит компания и дом! И ты позволил Лиаму пустить по ветру всё, что мне было так дорого! Если ты этого не понимаешь, то никогда меня не любил.

   Мазнув стеклянным взглядом по явно пребывающему в шоке мужчине, я подняла со стола свой исэйнж и, величественно развернувшись, в абсолютном безмолвии вышла из кабинета.

   – Анни! – голос Ива полетел мне в спину, а следом, опомнившись от потрясения, за мной бросился и он сам, поймав за руку у порога приёмной. – Я отвезу тебя домой! Мне кажется, ты немного не в себе после нашего разговора. Мне не стоило рассказывать тебе о доме...

   – Ив! – безжалостно прервала его я. – Не стоило скрывать это от меня! Если бы ты чуть больше меня уважал и понимал, то позвонил бы и предупредил в тот же день, когда Лиам пришёл к тебе за деньгами.

   – Тебе надо успокоиться! И тогда ты сможешь рассуждать здраво!

   – Я спокойна! Разве не видно? – да моим холодным взглядом и ледяным тоном можно было криокамеру из его кабинета сделать, чего нельзя было сказать о бушующем внутри меня урагане гнева, тщательно удерживаемом разумом на коротком поводке. – И в моих рассуждениях гораздо больше здравого смысла, чем в тех жалких объяснениях, которыми ты сейчас пытался меня накормить! А домой меня отвезёт Шэнк. Ты прости, но видеть тебя мне больно и обидно.

   – Анна, что с тобой происходит? Ты никогда раньше так со мной не разговаривала!

   – Но и ты никогда раньше не бил мне в спину!

   – Да при чём здесь ты? – снова вышел из себя Ив.

   – При том, что я и Лиам – это одно и то же! Мы – семья! Нанося удар по нему, ты бьёшь и по мне!

   – Ты видишь это так?!

   – Только так! Несмотря на тяжёлое финансовое положение, наша компания исправно платила твоему банку проценты по гейрам! Мы не просрочили выплат по взятым обязательствам ни на день! Мы выиграли тендер и получили миллиардный заказ планетарного масштаба! И когда до запуска производственной линии остались считанные муны, ты слил все наши усилия в отстойник! Почему?! Почему – Харду? – воскликнула я. – Почему ты продал гейры именно ему?! Ты знал, что тиррианцы сделали с нашей семьёй и, несмотря на это, продал нас одному из них!

   – Ты говоришь о том, в чём ровным счётом ничего не смыслишь! Просто Хард оказался единственным заинтересованным лицом! У банка Фрай-а-тэ сейчас тоже не лучшие времена. И если «Авьен Сортэ» пойдёт ко дну, то потянет за собой и нас. Я должен был перестраховаться! Ради нашего с тобой будущего! Это бизнес! Ничего личного!

   Ничего личного... Действительно. Всего лишь дом, где я родилась и выросла, и дело моей семьи, которому пять поколений Авьен отдали свои жизни.

   Почему-то именно в этот момент я поняла, что мне не нужно безоблачное будущее с Ивом, полученное такой ценой. Собственно, я вообще не понимала, чего хочу теперь. Жизненные ориентиры в один момент разбалансировались, как изношенный механизм, оставив меня стоять на распутье чувств и дорог.

   – Я пойду, – усмехнулась я, больше не видя смысла в нашем с Ивом диалоге. – Не буду тебя отвлекать от дел. Я и так отняла у тебя слишком много времени. Прошу за это прощения.

   Кажется, впервые Ив не знал, чего от меня ожидать. Смотрел, широко распахнув глаза, и не находил слов. Минуту назад я обвинила его в предательстве, а сейчас, как в старые добрые времена, просила прощения, была покорна и спокойна.

   – Я не сержусь на тебя. Тебе просто нужно отдохнуть, – обманываясь моим фальшивым благоразумием, обрадовался Ив. Он даже не понял глубины моего сарказма. Ещё бы! Эта Аннабелль Авьен ему была незнакома. Я и сама узнавала себя с трудом. – Я позвоню тебе сегодня вечером!

   – Лучше завтра. Мне и правда следует отдохнуть, – я с безмятежной улыбкой последовала к выходу, преследуя одну-единственную цель: покончить с этим фарсом, в котором уготованная мне роль начинала тяготить.

   Как я дошла до блэйкапа – помню смутно. Все силы ушли на то, чтобы удержаться от соблазна набрать номер брата и спустить на него всех сидящих у меня в голове прихвостней урга. Это кончилось бы катастрофой! А катастрофа – несколько не то, в чём сейчас нуждалась «Авьен Сортэ».

   Шэнк без лишних вопросов поднял в воздух аппарат, но взгляд мужчины то и дело встревоженно искал меня в зеркале обзора салона, терпеливо ожидая малейшего жеста или слова. Его единственного никогда не могла обмануть маска безмятежного спокойствия, надетая на моё лицо. И это удивляло.

   – Домой, Шэнк! – улыбнулась я. – Если это, конечно, ещё наш дом.

   – Тин Лиам его заложил? – прозорливо догадался он, одним резким и коротким выдохом выдав всю гамму переполнявших его эмоций.

   – И это не самое страшное. Банк Фрай-а-тэ больше не наш основной кредитор!

   Шэнк напряжённо вытянулся, и я покачала головой, поворачивая лицо к окну.

   – Думаю, тебе стоит сначала посадить блэйкап, прежде чем я расскажу остальное.

   – Я крепче, чем вам кажется, лирэ.

   – Ты самое ценное, что у меня осталось, – пояснила я. – И ты последний в этой жизни, кем я стану рисковать.

   Мужчина подозрительно затих, и только когда блэйкап приземлился на лужайке у особняка и старик вышел на улицу, я поняла, почему он молчал. В глазах Шэнка стояли слёзы. Такие искренние, что мне самой захотелось заплакать. В этом мире фальшивых масок и чувств он один был живым и невероятно настоящим.

   Наплевав на традиции и ограничивающие нормы нашего поведения рамки, я взяла своего управляющего под руку и, прижавшись к его плечу щекой, медленно пошагала с ним к дому.

   – Хард выкупил все наши долги.

   Шэнк замер и сипло выдохнул:

   – Единый...

   Я горько усмехнулась:

   – Сомневаюсь, что молитвы нам сейчас помогут. Хотя от какого-нибудь чуда я бы не отказалась. Например, если бы Харду на голову упал метеорит, я бы точно в чудеса поверила!

   – Он уже выставил вам условия оплаты?

   – Нет. И это странно. Похоже, наши гейры у него уже больше муна, а он чего-то ждёт. Чего? Что он задумал?

   Я шагнула в распахнутую Шэнком передо мной дверь дома, с тоской обведя взглядом просторный роскошный холл. Похоже, что семейным гнездом Авьен мне придётся пожертвовать.

   – Здесь принесли какое-то приглашение на приём, – окликнул меня Шэнк, просматривающий опущенную в почтовый ящик на двери корреспонденцию.

   – От кого?

   – Не знаю, лирэ Анни. Конверт запечатан.

   Я собиралась сказать Шэнку, чтобы он его выбросил, потому что у меня сейчас нет ни сил, ни желания изображать перед кем-то из наших знакомых показное благополучие, как управляющий буквально парализовал меня произнесённым:

   – Это от Грэя Харда.

   Неслыханная наглость! Этот выскочка издевается?

   Ург! У этого выскочки все наши долговые обязательства, и если он предъявит их к оплате до того, как я успею запустить линию, то...

   Взяв из рук Шэнка белоснежное приглашение, я несколько минут разглядывала наши с Лиамом имена, витиевато выписанные на бумаге с золотым тиснением, и в голове моей родился дикий в своём безумии план.

   – Шэнк, найди Лиама и скажи, что я потеряла сознание. Мне нужно, чтобы он вернулся домой. Немедленно!

   – Лирэ!.. – явно пытаясь воззвать к моему благоразумию, встрепенулся Шэнк.

   – Не обсуждается! – быстро поднимаясь по ступеням и на ходу распуская тугой узел волос, оттягивающий мне затылок, я уже прикидывала все возможные варианты исхода своей встречи с Хардом.

   Ему что-то нужно от нас, иначе вместо приглашения на приём сейчас в холле нашего дома были бы судебные приставы. Хочет встретиться? Что ж, я ему окажу такую честь. Вот только с Лиамом надо как-то договориться. Не хватало ещё, чтобы брат опять свёл все мои усилия на нет.

ГЛАВА 2

При всех недостатках Лиама, надо отдать ему должное, когда дело касалось меня, он бросал всё, и как бы далеко ни находился от дома, прилетал в кратчайшие сроки. Он всегда был чутким и нежным братом. И из нас двоих более уязвимым и психологически неустойчивым. А потому мне так сложно судить его сейчас. Ведь он не всегда был таким слабым и зависимым. Просто его очень сильно подкосила смерть мамы.

   Серьёзный срыв произошёл на её похоронах. После них Лиам несколько мунов пролежал в клинике и почти крайд ни с кем, кроме меня, не разговаривал.

   Понемногу он начал приходить в себя, но это уже был несколько другой Лиам. От весёлого и жизнерадостного парня почти ничего не осталось. Он жил, учился, работал, но делал это словно по инерции, без искры радости, которая всегда так оживляла взгляд его синих глаз. Что-то в брате непоправимо сломалось, а после аварии, покалечившей отца, Лиама вообще словно подменили. Я совсем перестала понимать, что с ним происходит. И самое ужасное, что любую попытку поговорить по душам он воспринимает агрессивно: выходит из себя, начинает нести какую-то ахинею, а потом и вовсе убегает.

   Хорошо, хоть в том, что касается компании, он меня ещё слушает и выполняет всё, о чём его прошу. В противном случае мы бы давно её потеряли.

   В коридоре у моей спальни послышались торопливые шаги, перепутать которые с какими-либо другими мне было сложно. Откинувшись на спинку кровати, я надела на лицо страдальческую маску и смежила веки, слушая, как распахивается дверь и ворвавшийся в комнату Лиам надрывно произносит:

   – Аннабелль, родная... Как такое могло случиться? Почему Шэнк не вызвал врача?

   – Я бы тоже хотела у тебя спросить, как могло так случиться, что ты заложил наш дом и не сказал мне об этом ни слова? – взгляд моих резко распахнутых глаз буквально пригвоздил Лиама к полу, остановив всего в каком-то шаге от кровати.

   Его бледная кожа стала ещё белее, и теперь пронзительно-синие глаза брата казались просто нереальными. Нервным жестом поправив упавшую на глаза чёлку, Лиам испортил идеальный порядок на своей белокурой голове, став похожим на провинившегося мальчишку.

   – Анни, я… Я хотел увеличить полученную сумму, но…

   – Ты её проиграл! – безжалостно резюмировала вместо него. – Ты проиграл наш дом! О чём ты вообще думал? Ты хоть представляешь, что уже сегодня нас могут выбросить на улицу?

   – Завтра, – просипел брат.

   – Что «завтра»?

   – Срок по залогу истекает завтра.

   – О, Единый!.. – я схватилась за сердце, и Лиам, тут же подлетев к постели, упал возле неё на колени, прижимаясь губами к моей ладони.

   – Анни, прости меня, дорогая! Я просто хотел помочь тебе... Мне начало везти! Я думал, что удвою сумму и закрою все наши гейры!

   – Лиам, ты как ребёнок! Если бы ты хотел мне помочь, то вкалывал бы вместе со мной в «Авьен Сортэ», и это была бы самая большая твоя помощь!

   – А разве я тебе не помогаю? Я и так подписываю всё, что ты мне подсовываешь, говорю на совете всё, о чём ты мне говоришь, хожу туда, куда ты прикажешь! Я как послушная марионетка у тебя в руках!

   – Да ты хотя бы вникнуть попытался в то, что я делаю! Это тебя, а не меня учили управлять компанией!

   – Прости, из меня вышел бездарный управленец, поэтому я во всём полагаюсь на тебя!

   Лиам поднялся с пола, прошёлся до окна и уткнулся в него взглядом, как делал это всегда, только бы не смотреть мне в глаза.

   – Очень удобно! Ты просто взвалил всё на мои плечи, потому что сам боишься ответственности!

   – Я пытаюсь! – взвился брат. – Я делаю, что могу!

   – Залазишь в бесконечные долги, выкручивая мне руки? Да я устала ломать голову над тем, как залатать очередную дыру в бюджете, проделанную тобой! Я не позволяю себе купить что-либо из одежды, экономлю каждый крейс, а ты просаживаешь сумасшедшие суммы за игорным столом, а потом приходишь ко мне и говоришь, что хотел помочь! А завтра нас выкинут из этого дома на улицу! Такова твоя помощь? Лиам, как ты объяснишь это отцу, когда он очнётся?

   Брат побледнел до какого-то совершенно болезненного состояния и дёрнул ворот рубахи, словно она его душила.

   – Я говорил с Ивом. Он обещал отсрочить платёж на мун. Я обязательно верну дом. Я что-то придумаю!

   О, милостивый! У меня на затылке зашевелились волосы. Этот ненормальный опять собирается играть. Я уже видела этот нездоровый блеск в глазах. И знаю, чем всё закончится.

   Нет, это надо немедленно остановить!

   – Я кое-что хочу тебе показать, – спустив на пол ноги, я поднялась с кровати и, дойдя до выхода, кивком головы пригласила Лиама следовать за мной.

   Единый, если бы была жива мама, она пришла бы в ужас от циничности моего поступка. Думаете, я действительно собиралась открыть брату какую-то страшную тайну, когда, очутившись с ним у винного погреба, дала возможность войти ему туда первым?

   Нет!

   Я хладнокровно и безжалостно закрыла за ним дверь, повернув в замке ключ, а для пущей надёжности задвинула ещё и два засова.

   – Анни?.. Что за глупая шутка? – глухо прозвучало из-за двери.

   – Это не шутка, Лиам. Я считаю, что подвал пойдёт тебе на пользу. Там есть твоё любимое вино, вяленое мясо, сыр, плед и уютный диван. У тебя будет много времени подумать над своим поведением, потому что пока ты не завяжешь со своим пагубным пристрастием – ты будешь сидеть здесь!

   – Ты сошла с ума! Выпусти меня немедленно! Что ты себе позволяешь?

   – Я спасаю нашу семью. Прости, дорогой! Я долго пыталась тебя вразумить, но ты меня упрямо не слышишь, может, в тишине и одиночестве ты, наконец, услышишь себя?

   Брат выкрикнул что-то ужасно грязное и непристойное, и я болезненно потёрла виски, гадая, как мы могли докатиться до такой жизни?

   Стук кулаков Лиама по обшивке двери вывел меня из состояния транса, и я шумно выдохнула, успокаивая себя тем, что я всё сделала правильно. По крайней мере, сегодня брат не спустит за игорным столом очередную сумму таких необходимых нам денег, хотя кое в чём он меня всё же подвёл. У меня больше нет спутника на вечер, а явиться на приём к Харду без сопровождения – это как минимум скандал. Впрочем, для этого мужчины скандал – родная стихия, не проходит и дня, чтобы он не возбуждал общество какой-нибудь дерзкой выходкой. Чего только стоит его появление на президентском балу с самцом рикса, на ошейнике которого болтался выкупленный на аукционе «Восход Эйдэры».

   Наглый тиррианец заявил президенту, что его щенок не менее выдрессирован и воспитан, чем местные лирэ, но в отличие от них, он обладает одним неоспоримым преимуществом – всегда молчит.

   Ужасно, но шутка президенту понравилась, чего нельзя сказать о женщинах Эйдэры. На следующий день пресса разразилась их гневными отповедями.

   И если Хард может себе позволить безнаказанно экзальтировать публику, то на моей репутации скандал поставит крест.

   Вариантов с партнёром на сегодняшний вечер у меня оставалось не так уж и много. Ив, учитывая его причастность к делу, отпадал сразу, а из самых надёжных возможных спутников оставались только Шэнк и Рокс Валье – наш с Лиамом друг детства, владелец успешной юридической конторы и мой тайный консультант по делам компании.

   Конечно, посвящать Рокса в глубину наших с Лиамом проблем было довольно рискованно, но даже пойми он истинное положение дел, уверена – дальше откровенного разговора со мной дело не зайдёт. Слишком многое нас с ним связывает.

   Не став терять время, я набрала его номер, и когда в исэйнже послышались низкие бархатные интонации друга, непроизвольно улыбнулась.

   Было время, когда тощий и высокий, словно жердь, Валье вызывал массу насмешек у представительниц противоположного пола не только за свою неказистую внешность, но и за срывающийся на фальцет голос. Именно в те времена на вечеринках, что проводились элитой Эйдэры в закрытых клубах, я принципиально танцевала все танцы только с ним, убеждая подруг, что он лучший партнёр и собеседник из всех, кого я знаю. И это была истинная правда! Рокс и сейчас танцует так, что в его руках даже вешалка покажется всем экзотической танцовщицей, а по части запудривания мозгов ему вообще нет равных. Собственно, это и сделало его одним из самых высокооплачиваемых адвокатов и завидных женихов.

   Теперь, когда его голос погрубел, а высокая нескладная фигура пообросла мясом, мышцами и приобрела элегантный лоск, в женском внимании у него нет недостатка. Но привычки прикрывать друг друга у нас остались. И если Роксу на вечер нужно избавиться от чьей-то назойливой компании, то он всегда зовёт на помощь меня.

   Сейчас всё было с точностью до наоборот, и Рокс буквально после первых сказанных слов согласился сопроводить меня на приём Харда, чем даже несколько удивил.

   О его личной заинтересованности я узнала позже, когда спустя несколько часов вышла из дому и села в его блэйкап.

   – Аннабелль, ты великолепна! – не дав мне и рта раскрыть, Рокс ужасно неприлично стал разглядывать моё белое кружевное платье с плотно облегающим лифом и колоколом расходящееся от талии. – Если ты хотела, чтобы все мужчины сегодня смотрели только на тебя, то ты добилась желаемого. Просто северная королева! А самое ужасное, что глядя вот на эти твои сверкающие пуговички, – этот бесстыдник пальцем пересчитал в воздухе все жемчужные бусины, которыми застёгивался спереди мой наряд, – на ум мне приходят совершенно нецеломудренные мысли!

   – Ты невыносим! – я легонько стукнула Рокса по плечу сумочкой, послав ему полный укоризны взгляд. – Как тебе не стыдно?

   – Мне стыдно лишь за то, что я не так богат, как твой банкир, и мне в отличие от него ничего не светит! Кстати, на месте Ива я бы тебя одну в таком виде в логово урга не отпускал! Поговаривают, тиррианцы своих женщин друг у друга воруют!

   – Во-первых, я не тиррианская женщина, а во-вторых, я иду в логово урга не одна! Кстати, а почему ты так быстро согласился и не стал меня отговаривать?

   – О-о, – удобно откидываясь в кресле, Рокс мягко тронул блэйкап с места, не забыв при этом мне подмигнуть, полюбоваться на себя в зеркало и махнуть рукой провожающему нас Шэнку. – На то есть масса причин! Как твоему другу – мне было неудобно тебе отказать в просьбе; как верному поклоннику – невероятно радостно провести с тобой время; как истинному навэ – жутко любопытно, за каким ургом ты согласилась пойти на этот приём; а как деловому мужчине – мне до зуда в одном месте хочется посмотреть на тиррианский коворкинг-центр. Говорят, он шикарен! Апартаменты, которые принадлежат Харду в Бломен-делл, находятся прямо над ним! Надеюсь упросить его хозяина показать мне офис.

   – Мне кажется, или я слышу нотки восхищения в твоём голосе? Только не говори, что тебе импонирует этот мерзкий тип!

   Рокс звонко рассмеялся, поднимая аппарат и набирая скорость.

   – Видишь ли... Что мне действительно в нём импонирует, так это то, что он не пытается с нами заигрывать или кому-то понравиться. С тех пор, как тиррианцам разрешили жить на Эйдэре, они довольно уважительно относились к нашим исторически сложившимся традициям. И несмотря на то, что навэ регулярно вставляют им палки в колёса, а власти планеты не особо на это обращают внимание, практически все переселенцы пытаются идти путём дипломатии.

   Этот же прилетел на Эйдэру всего пять лет назад и успел за это время скандальными выходками снискать себе не только отвратительную репутацию, но и приобрести просто безумную популярность. Репортёры гоняются за ним, как за какой-то звездой! Его имя у всех на слуху. И это в какой-то мере двигает его бизнес вперёд. Пожалуй, он первый из тиррианцев, кто смог в такие короткие сроки столь значимо приумножить свои капиталы, вложенные в наши отрасли. Его энергетический концерн, даже при всех тормозящих ухищрениях навэ, сейчас занимает лидирующую позицию на Эйдэре, и это достойно уважения. Хард – гениальный стратег, менеджер и управленец! И здесь нам есть чему у него поучиться.

   Рокс наконец утих, излив на меня нерастраченный запас своего красноречия, а я неодобрительно фыркнула. Безусловно, в его словах был резон, только легче от этого не становилось. Страшно подумать, что «гениальный» Хард собирался сделать с перекупленными у Ива гейрами.

   – И чего этому талантливому стратегу с его деньжищами не сиделось на своём Гамма-Тиррионе? – не удержалась от язвительного замечания я.

   – Думаю, ему там стало тесно, – удачно пошутил Рокс, и добавил: – И в прямом, и в переносном смысле. А вот что сподвигло тебя согласиться на его приглашение, для меня до сих пор остаётся загадкой! Не хочешь просветить старого друга на этот счёт? – он искоса метнул в меня заинтересованным взглядом и выжидающе умолк.

   Ну правильно! Как умный и проницательный мужчина, Рокс прежде всего хотел знать, во что я его впутала, потому что ни одна благопристойная лирэ в здравом уме не отправилась бы с визитом к мужчине с такой репутацией, как у Харда, да ещё и прихватив с собой вместо жениха или брата кого-то совершенно постороннего.

   – Мне нужно поговорить с Хардом, – призналась я. – У него основная часть наших гейров. И мне хотелось бы понять, чего нам следует ожидать в ближайшее время.

   Рокс задумчиво уставился вдаль, несколько долгих минут о чём-то усиленно рассуждая.

   – Я догадывался, что все твои просьбы от имени Лиама – ширма! И до сих пор тебе очень удачно удавалось изображать из себя эдакого секретаря брата, которого он, ввиду непомерной занятости, посылает решать какие-то насущные проблемы. Ты можешь водить за нос всё население Эйдэры, но Хард хитёр и умён. Если ты заявишься сегодня к нему без Лиама, то раскроешь все карты. Уверена, что тебе это нужно? Может, вернёмся, и ты объяснишь брату, в чём проблема?

   – Это бесполезно. Как только Лиам откроет рот, Хард сразу поймёт, что брат плавает во всех вопросах, связанных с «Авьен Сортэ». У меня нет выбора. Я должна понимать, к чему готовиться, чтобы достойно принять удар и обезопасить компанию.

   – Ты сильно рискуешь, Анни. Если об этом узнает Ив, у тебя возникнут большие неприятности.

   Мне вдруг стало смешно. Знал бы Рокс, что именно Ив эти самые большие неприятности мне и подкинул. Я до сих пор злилась на него, отказываясь понимать причины, по которым он так поступил.

   – С Ивом я как-нибудь разберусь.

   Рокс неопределённо пожал плечами, насмешливо выдав:

   – Если что, помни: у тебя в запасе есть я!

   Я расслабленно улыбнулась, но через секунду сердце моё нервно дрогнуло, стоило в поле зрения попасть величественному зданию Цахи-Центра, сотый этаж которого и занимали апартаменты Харда.

   Собственно говоря, в этом здании официально ему принадлежали всего три этажа, но ходят слухи, что тиррианский выскочка выкупил намного больше площадей через подставные фирмы, зарегистрированные на эйдэрцев. И хотя прямых доказательств тому никто не нашёл, слухи продолжали шириться и обрастать новыми подробностями.

   Спустя минуту наш блэйкап влетел в парковочный ангар на крыше центра. Выйдя из него, мы с Роксом направились к лифту.

   Если честно, пока кабинка спускалась вниз, от моего хладнокровия не осталось и следа. Внешне я, конечно, выглядела совершенно спокойной. В зеркальных стенах лифта отражалась белокожая, светловолосая лирэ в кипенном, как первый снег, платье, и единственным ярким акцентом в её неприступно-холодном образе были алые губы и серо-сиреневые глаза. Был бы рядом Лиам, он только по одному их цвету понял, что на самом деле мне страшно.

   Чего я боялась? Не знаю. Возникло какое-то непонятное чувство, будто я добровольно иду в хитро расставленную ловушку, и когда её дверца захлопнется, моя жизнь уже никогда не будет прежней.

ГЛАВА 3

Двери лифта разъехались в стороны, и первое, что меня поразило, это ослепительно яркий свет, заливавший всё пространство коридора и холла.

   Ну что сказать, хозяин энергетического концерна мог себе позволить не экономить на электричестве, учитывая то, что никто до сих пор не знает, из каких альтернативных источников он его получает.

   – Слушай, а у тебя пригласительные именные или просто на двоих? – заметив у входа в апартаменты мрачного вида охранника размером с гору, шепнул мне на ухо Рокс.

   – Именные, но я тебя умоляю, ты думаешь, этот шкаф знает меня и Лиама в лицо?

   В подтверждение своих слов я бесстрашно подошла к громиле и, изобразив на лице высокомерный апломб, протянула ему пригласительный.

   – Тин и лирэ Авьен.

   Охранник перевёл внимательный взгляд с меня на сохраняющего каменное спокойствие Рокса, коротко кивнул, а затем нажал кнопку на пульте, и плавно отъехавшая дверь открыла нашему взгляду какое-то совершенно сюрреалистичное пространство.

   В сверкающем глянце белоснежных полов и стен отражались косые линии светодиодных ламп, тонкими росчерками перечёркивающие немыслимо выгнутые потолки, арки и причудливо переплетающиеся между собой подвесные террасы. Каскады невероятных по своей форме окон с синими стёклами то наклонялись над полом под острым углом, то выгибались на улицу пузырящейся волной.

   Посреди этого искрящегося сине-белого минимализма сновали официанты с выпивкой на подносах, предлагая её разбившимся на группки посетителям, просто стоящим под лестницами и колоннами, или занявшим место на удобных белых диванах, коих повсюду было достаточно много.

   Сняв с подноса подошедшего к нам с напитками парня два бокала, Рокс протянул один из них мне и тихонько присвистнул:

   – Впечатляет! И это только зал для приёмов. Говорят, что самое запоминающееся здесь у Харда – бассейн. Его потолок похож на брюхо межпланетного корабля.

   – Мне это неинтересно, – и чего я вдруг разозлилась, глядя на всю эту роскошь? Наверное, потому, что слишком навязчиво мне ею тычут прямо в глаза. – Меня больше интересует, где хозяин всего этого богатства?

   Я стала оглядываться по сторонам, то и дело натыкаясь на любопытные взгляды гостей. Надо сказать, что в основном это были тиррианцы – высокие, темноволосые, смуглые, впрочем, как и все представители их расы, но среди них я заметила и эйдэрцев, причём представителей той самой либеральной части нашей планеты, что так активно сейчас поддерживала политику альянса по межгалактическому переселению и требовала у правительства Эйдэры равенства прав для пришельцев и возможности принимать участие в политической жизни планеты, поскольку голосовать и возможность занимать административные должности они пока не имели.

   Нескольких мужчин я знала чисто визуально. Кажется, пересекались на каких-то мероприятиях, куда я приходила с Ивом и отцом. А вот глава департамента энергоресурсов и его первый помощник были вхожи в наш дом, и их присутствие с жёнами у Харда стало для меня неприятным сюрпризом. Мне бы очень не хотелось попадаться им на глаза, дабы избежать лишних расспросов и сплетен.

   Дёрнув Рокса за локоть, я переместилась с ним под лестницу, витой спиралью уходящей наверх. Поймав на себе его удивлённый взгляд, я шёпотом объяснила суть проблемы, после чего друг предложил мне подняться с ним на верхнюю галерею. Во-первых, оттуда прекрасно видно, что происходит внизу, а во-вторых, можно, оставаясь незамеченными, наблюдать за всеми гостями. А поскольку меня интересовал конкретно Хард, предложенный Роксом наблюдательный пункт был как нельзя кстати, чтобы не ходить, выискивая его по залам.

   Наверху, к слову, оказалось совершенно безлюдно, хотя вид отсюда открывался действительно потрясающий. Здесь пространство обретало совершенно иной объём, и отсутствие посторонних соглядатаев не мешало мне наслаждаться красотой интерьера.

   При всей моей нелюбви к Харду, не могу не отметить, что с чувством меры и вкуса у него, видимо, всё было в порядке. Учитывая его дурную славу, я ожидала в его апартаментах увидеть что-то помпезное и кричащее, но отнюдь не минималистичность форм и чёткую безупречность линий.

   Простояв на галерее около получаса, я уже начала сомневаться в том, что Хард вообще находится где-то здесь. А что? Вполне в его стиле – пригласить к себе гостей, а самому отправиться на прогулку по ночной Эйдэре. Хотя, как я посмотрю, гостям и без него было не скучно. Они пили, пробовали закуски, увлечённо беседовали между собой и разглядывали украшающие стены картины, такие же безумные по содержанию и смыслу, как этот дом и его хозяин.

   Рокс, видя моё уныние, решил спуститься вниз ещё за парочкой напитков и заодно разведать у обслуги, где находится их работодатель. А пока друг отсутствовал, я решила пойти поискать дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок. Хард не должен был видеть ни смятения, ни тревоги на моём лице – ничего, что выдало бы ему истинную картину чувств.

   Побродив по верхнему уровню, я подёргала на себя несколько находившихся там дверей, пока за одной из них не обнаружила то, что искала.

   Освежив блеск на губах, я критически прошлась взглядом по собственному отражению в зеркале и осталась довольна тем, как выгляжу. Я надеялась, что мой внешний вид всё же усыпит бдительность тиррианца. Глупый, конечно, расчёт, что Хард купится на мою уловку, но если верить слухам, этот мужчина – жуткий бабник, а значит, попробовать стоит, тем более что других средств воздействия на него у меня просто нет.

   Шумно выдохнув, я решительно открыла дверь и, едва не снесла ею проходившего мимо мужчину.

   – О, простите! Я вас не сильно ушибла? – я машинально коснулась ладонью рукава его пиджака, подняла глаза и замерла.

   Слетевшие с губ слова медленно истаяли в воздухе, пока я смотрела, как удивлённо изгибается густая тёмная бровь тиррианца, а его высокий смуглый лоб прорезает горизонтальная складка.

   Так близко я видела Грэя Харда впервые. Не знаю, что интересного в его внешности находили женщины, но его узкое лицо, чуть выдающийся вперёд подбородок, высокие скулы, глубокие носогубные складки и чёрные как смоль волосы, зачёсанные назад, придавали мужчине схожесть с какой-то хищной птицей. И взгляд у Харда был цепкий, пронизывающий, невольно хотелось поёжиться.

   – Лирэ, какая неожиданность!

   В одну секунду тиррианец вдруг преобразился, приобретая какую-то совершенно не свойственную ему любезность.

   Я не успела даже среагировать, когда он, поймав мою руку, легко коснулся её губами, то ли напугав своими манерами до заикания, то ли шокировав настолько, что я, потеряв дар речи, заворожённо уставилась в его лицо, находящееся теперь невозможно близко к моему.

   Глубокие лучи мимических морщинок прорезали уголки глаз Харда – тёмно-зелёных, затягивающих в себя, словно болото.

   – Так принято приветствовать женщин у меня на родине – жест почтения и уважения, – видя моё замешательство, улыбнулся тиррианец. – Эта традиция перекочевала к нам со старой Земли и прижилась настолько основательно, что теперь никто даже не вспоминает, что она придумана не нами. А чтобы не прослыть невежей, мужчина не должен при посторонних целовать руку малознакомой даме. Так что я учёл все нюансы: здесь никого нет. – Хард развёл руками, демонстрируя отсутствие каких-либо свидетелей рядом. – Но если вам было неприятно, великодушно прошу прощения!

   Ург его забери! Вокруг действительно не было ни души, и хотя это именно то, что мне сейчас было нужно для откровенного разговора, такая приватность беседы меня несколько напугала.

   Как бы это объяснить, чтобы вы меня поняли правильно? Просто мощная, подавляющая энергетика этого мужчины ощущалась мною на каком-то физическом уровне!

   От него веяло силой, уверенностью и угрозой. Во всём облике Харда читался кричащий вызов. И дело даже не в том, что идеально скроенный костюм сидел на нём как влитой, подчёркивая все линии его фигуры, а это по традициям Эйдэры считалось недопустимым. И не в запахе его баснословно дорогого одеколона, скорее всего созданного по индивидуальному заказу, уж в этом я разбиралась. В глазах тиррианца я не заметила ни раскаяния, ни смирения. И его слова извинения мне показались такими же фальшивыми, как и благопристойный внешний вид, за которым он сейчас так удачно скрывался. Этот мужчина всегда делал то, что хотел, и плевал на мнение остальных с высоты своего Цахи-Центра. И даже знай он точно, что его приветственный жест мне неприятен, Хард всё равно бы его повторил.

   Будь я в ином положении, то обязательно бы сказала ему об этом, но у меня, к сожалению, сейчас не было другого выхода, как принять его правила игры.

   – Очень необычная традиция, – я выдавила из себя такую невинную и кроткую улыбку, что самой захотелось расплакаться от умиления. – Но на Эйдэре, пожалуй, она вряд ли приживётся. Здесь её сочтут слишком... непристойной.

   Теперь с моей улыбкой мог посоперничать ещё и мой смущённый румянец. Надеюсь, Хард не может понять, что это всего лишь спектакль?

   – Все правила на Эйдэре, касающиеся женщин, мне кажутся несколько консервативными, вы так не считаете? – тут же приятно оживился Хард.

   – Меня с детства учили не обсуждать традиции, поэтому я принимаю их как аксиому, – продолжая играть роль благопристойной лирэ, я подарила тиррианцу тот сияющий чистотой взгляд, от которого Ив обычно впадал в счастливый ступор. – Я не вижу ничего плохого и ущемляющего мои права в наших законах.

   – Кстати, если их соблюдать, то в данный момент я вас компрометирую, – свет диодных светильников искрами заиграл в лукаво прищуренных глазах Харда, сделав его похожим на мифического урга. – Кажется, лирэ не принято оставаться в обществе незнакомого мужчины без сопровождения. Вы позволите проводить вас к вашему спутнику?

   А вот это мне было совершенно не нужно, как и то, чтобы сейчас сюда явился Рокс и испортил начатую партию.

   – Если вы представитесь, то перестанете быть незнакомым мужчиной, – мой голос лился сладкой патокой, и так талантливо, как сейчас я, пожалуй, никогда не изображала теплоту и радушие. – Тогда мы сможем спасти мою слегка подмоченную репутацию.

   Я послала Харду заговорщическую улыбку и протянула руку, ожидая ответа.

   Он белозубо усмехнулся, одарив меня каким-то очень странным взглядом, и если бы я расшифровала его сразу, то не стала бы притворяться и дальше.

   – Аннабелль Авьен.

   – Грэй Хард.

   Забавляясь моей последовавшей за этим реакцией, мужчина чуть склонил к плечу голову, разглядывая меня так бесстыдно пристально, словно я была редкой бабочкой в его энтомологической коллекции.

   – О-о... Тот самый?.. – изобразив невероятно искреннее удивление, я осторожно высвободила из достаточно крепкого захвата Харда свою руку и потупила взгляд: – Простите за бестактность.

   – Ну что вы, лирэ! Договаривайте! Какой именно? Мне не терпится узнать, что обо мне говорят в ваших кругах! Какие до вас дошли слухи? Я мерзкий и беспринципный тип?

   Хард широко улыбался и казался просто образцом доброжелательности и воспитания. Да-да, так я и поверила!

   – Мне думается, слухи о вас слишком преувеличены. Лично мне вы показались крайне благоразумным и воспитанным мужчиной, и я никогда не поверю, что вы способны на какие-то ужасные вещи!

   – Ужасные? – тиррианец состроил уморительную гримасу и, шагнув вперёд, вдруг навис надо мной. – Это какие? Что прекрасная лирэ считает ужасным?

   Надеясь, что выгляжу более чем убедительной, я отвела от лица Харда сконфуженный взгляд, пролепетав что-то невразумительное:

   – Мне очень неловко... Я... Дело в том, что я случайно подслушала разговор брата... Он говорил о вас.

   – И что такого ужасного обо мне говорил ваш брат?

   – Он сказал, что вы хотите нас разорить. Вы ведь этого не сделаете?

   Наивно хлопнув ресницами, я посмотрела в глаза Харда и вздрогнула, когда заметила вспыхнувший в них азартный блеск.

   – А вам бы этого не хотелось?

   – Нет, конечно!

   – И мне не хотелось бы, – явно паясничая, заявил Хард. – Но, видите ли, в чём дело... Ваш брат мне должен. Очень большую сумму.

   – Он отдаст! Всё до крейса! Я ручаюсь за него! Вам нужно подождать всего несколько мунов, хотя если пожелаете, мы можем погасить часть гейров уже в текущем.

   С лица Харда вдруг исчезло напускное выражение святости, и тиррианец усмехнулся. Гадко. Так, словно уличил меня в бессовестной лжи.

   – Просто потрясающе… – задумчиво протянул он. – А я всё ломал голову, как твоему недоумку-брату удалось выдрать у меня тендер? Это ведь ты? Не сомневаюсь, что тебе каким-то образом удалось получить доступ к центральной базе данных и подсмотреть пакет моих предложений, а потому снизить ваше.

   – Не понимаю, о чём вы?

   Ург, я прекрасно всё понимала, потому что информацию по пакету его предложений мне слила жена главы департамента планетарных закупок, просто выпытав у него в постели предложенную Хардом цену.

   – А по-моему, понимаешь, Белль, – чуть растягивая гласную, этот мерзавец не только сократил моё имя, но произносил его так интимно и чувственно, словно имел на это право.

   – Не смейте меня так называть! – это вылетело само собой, сорвав с меня маску благовоспитанной наивной дурочки.

   – А как? Этим невзрачным «Анни»? – хищно подался вперёд Хард. – Оно тебе не идёт, – пальцы мужчины бесцеремонно коснулись моей щеки, мягко огладив подушечками скулу, что вызвало у меня совершенно адекватную реакцию на такую наглость.

   Резко замахиваясь, я и не предполагала, какими будут последствия моего поступка, когда залепила этой беспардонной тиррианской сволочи звонкую пощёчину.

   Уверена, такого отпора Хард от меня не ожидал. Он озадаченно потёр щеку и улыбнулся. Пугающе. Так, словно прятал за этой любезностью желание меня придушить. В бесстыжих зелёных глазах отразился мой страх, и, видимо, он и стал для Харда сигналом к атаке.

   – Не люблю, когда меня бьют не по делу, – мягкий и вкрадчивый тон тиррианца прозвучал как угроза, и тому, что произошло в следующую секунду, я вообще не нашла объяснения.

   Хард странно качнулся, словно на доли секунды потерял координацию и опору, а потом набросился на меня, безжалостно и стремительно захватывая в плен своих крепких рук. Время замерло ярким стоп-кадром, когда губ моих коснулся шокирующий в своей непристойной дикости поцелуй.

   Тиррианец втягивал в свой рот мои губы с каким-то страстным и нежным безумием, как будто хотел высосать мою душу. Воздух в лёгких как-то внезапно закончился, а тело непослушно обмякло, наполняясь ленивой тяжестью. Мне вдруг показалось, что ещё мгновение – и я потеряю сознание, не в силах сопротивляться просто парализовавшему меня ощущению жаркой невесомости, пульсирующей вокруг нас плотным коконом.

   Я понятия не имею, что это было, но когда Хард с низким гортанным звуком разорвал наш поцелуй, я едва стояла на ногах, дышала, как загнанный шусс, и боялась, что собственное сердце сейчас проломит грудную клетку и в обмороке грохнется мне под ноги.

   В чувство меня привёл вид наглой морды Харда. Дико захотелось плеснуть в неё какой-нибудь гадостью, чтобы она перестала светиться явным самодовольством и торжеством.

   Не раздумывая, я заехала по ней рукой с такой силой, что голова тиррианца от моего удара дёрнулась.

   – А вот теперь есть за что, – он медленно облизнулся, возбуждённо сверкая зеленью глаз и путешествуя взглядом по моей шее и груди так, словно одежды на мне не было, и он бесстыдно любовался тем, что видеть ему вовсе не полагалось.

   Это раздражало настолько, что контролировать собственные эмоции я уже была не в силах.

   Желая поквитаться за унижение, я замахнулась опять, но ладонь мою тут же перехватили, удерживая в стальном захвате длинных ухоженных пальцев.

   – Не стоит, Белль, – дёрнув меня на себя и впечатав в своё жёсткое тело, Хард язвительно прищурился. – По-моему, я был тебе не настолько неприятен. Ударишь меня ещё раз – и я поцелую тебя снова. Чисто из спортивного интереса. Чтобы сравнять счёт.

   – Вы сумасшедший!

   – Серьёзно? А мне казалось, здесь так называют слетевших с катушек лирэ! Куда девалась твоя покорность, Белль? Разве так должна вести себя истинная навэ?

   Насмешливо приподнятая бровь Харда лишь подчёркивала его превосходство, и произнесённые с издёвкой слова обидой распирали грудь.

   Я с ненавистью оттолкнула его от себя, понимая, что очень опрометчиво решила заявиться в логово тиррианца, да ещё и остаться с ним наедине. Он был опасен, силён и непредсказуем.

   Его поцелуй ожогом горел на моих губах, а запах дорогого парфюма, казалось, въелся мне в кожу. Преследовал.

   Терпкий, с лёгкой горчинкой, он кружил голову и опьянял, словно я надышалась ядовитыми парами, и они одурманили моё сознание.

   Надо было бежать. Немедленно! Пока этот гадкий мужчина не совершил что-нибудь ещё более возмутительное. Теперь я знаю, что договариваться с ним бесполезно, поскольку он способен на любую подлость. Мне надо готовиться к войне, потому что мир в планы Грэя Харда однозначно не входит.

ГЛАВА 4

– Уже уходишь? – издевательски поинтересовался Хард, стоило мне с гордым видом развернуться и без всяких объяснений двинуться прочь – подальше от тиррианского выскочки. – А как же поговорить? Разве не для этого ты устроила весь этот спектакль, Белль?

   И снова он произносил моё имя так, что в затылке появлялось холодное покалывающее ощущение. Никогда и никто, кроме мамы, меня так не называл. В её устах имя «Белль» всегда звучало как нежная ласка. Единый, почему Харду пришло на ум именно это сокращение? Почему нужно было испортить своим грязным языком самое светлое воспоминание о маме? Сволочь!

   – Я выяснила всё, что хотела, – метнув в наглеца холодным взглядом, я вернула ему такую же достойную урга улыбку, обмениваясь «любезностью». – Хотите потребовать у «Авьен Сортэ» немедленной выплаты по гейрам? Ваше право! Только придётся подать на нас в суд! Потому что добровольно я вам ничего не отдам.

   В глазах Харда мелькнуло и тут же исчезло что-то очень похожее на восхищение, что в данной ситуации было неуместно и как минимум странно. Впрочем, не хочу даже анализировать, что кроется за мимикой и взглядами этого больного!

   – Конечно, не отдашь! Ты неплатёжеспособна. Все свои доходы ты бросила на реализацию договорённостей по тендеру. И если ты их не выполнишь, тебя порвут на лоскутки, Белль.

   Ург, или этому гаду доставляло удовольствие меня дразнить, или, называя меня так, ему казалось, что он невероятно оригинален.

   – О, не стоит так быстро списывать меня со счетов! Вы, видимо, забыли, тин Хард, что это Эйдэра, а не Гамма-Тиррион! И здесь моё имя значит гораздо больше, чем ваши деньги. Если вы надеетесь, что ваш иск удовлетворят в течение муна, то приятно заблуждаться и дальше. И пока вы будете оббивать пороги судебных инстанций, я запущу линию и погашу все долги.

   Не думаю, что Хард этого не понимал. Судя по его реакции, такой исход событий он предвидел, потому что лицо его по-прежнему нагло сияло самодовольством.

   – Не сомневаюсь, что с твоими актёрскими талантами ты будешь очень трогательна, когда расскажешь судье какую-нибудь плаксивую сказочку, убедишь его пожалеть брата и отложить рассмотрение иска. Как же приятно наконец понимать, с кем имеешь дело!

   – Не могу ответить вам тем же, – огрызнулась я, собираясь идти дальше.

   – Ты не учла одну мелочь, – остановил меня Хард. – Твой расчёт, конечно, верен, учитывая ваши традиции и менталитет, но продажные чиновники есть не только на Гамма-Тиррионе. Ты даже не представляешь, сколько их на твоей благовоспитанной Эйдэре!

   Я фальшиво улыбнулась, пряча за маской непринуждённости страх. Если Хард перекупит судью – мне конец. Сколько бы тиррианец ни потратил, выигрыш будет в сотни раз больше.

   – Да далеко и ходить за примером не надо, – не унимался он. – Возьмём хотя бы твоего жениха...

   У меня похолодело в груди и отчаянно захотелось врезать Харду снова.

   – Мой жених исходил из соображений целесообразности и текущего финансового положения банка, продавая вам гейры. Это бизнес и ничего личного!

   – М-м, – издевательски потянул тиррианец. – Это, конечно, очень целесообразно – сначала драть с тебя грабительские проценты, а потом продать с потрохами. Бизнес и ничего личного!

   На что он намекал? И какого урга пытался сейчас вбить клин между мной и Ивом?

   – Я платила стандартный процент на общих основаниях!

   – Да ну? – подался вперёд Хард, впиваясь в меня острым и пронизывающим взглядом. – А ты ради интереса хоть когда-нибудь интересовалась процентной ставкой в других банках?

   Сказать, что мне стало дурно – это слишком невыразительно. Возникло ощущение, что все мои внутренности завязались узлом где-то в районе желудка. Сотни лет банк Фрай-а-тэ был бессменным финансовым партнёром семьи Авьен. Наши отношения построены на дружбе и доверии. Если отец видел банк Ива самым выгодным кредитором, то зачем мне нужно было сомневаться в его компетентности, проверять или обращаться в другой?

   – Ни один другой банк при существующем положении дел «Авьен Сортэ» не дал бы мне ссуду!

   Хард рассмеялся, и смех его действовал мне на нервы ещё больше, чем он сам.

   – Ты выиграла тендер планетарного масштаба! Даже самый малограмотный финансист понимает, что это миллиардные обороты в будущем! Что какие-то жалкие миллионы, которые ты займёшь сейчас, в сравнении с этим? Любой банк захотел бы иметь такого «жирного» вкладчика!

   Если любой банк был счастлив дать мне деньги, то почему Ив представлял мне всё в ином свете? Хард своими словами лишил меня твёрдой почвы под ногами, хотя, возможно, это именно то, чего он и добивался, преследуя какую-то свою шкурную цель. Мне нельзя верить ему на слово. Я должна всё проверить лично!

   – Когда стану «жирным» вкладчиком, обязательно выберу из «любых» банков самый выгодный, а сейчас прощайте! – демонстративно потеряв к Харду всякий интерес, я направилась к лестнице, ведущей вниз, даже не сомневаясь, что тиррианский провокатор просто так от меня не отстанет.

   Ург, и где носит Рокса, когда он так мне нужен?

   – Где твои манеры, Белль? – догнав меня всего в два шага, Хард, паясничая, изобразил ужас на лице. – Разве место женщины не за плечом мужчины? Что подумают твои сородичи, когда увидят тебя идущей впереди меня? Не боишься, что пресса, величающая тебя Лирэ Совершенство, завтра приклеит тебе другой ярлык?

   Я остановилась, замораживая Харда холодом своего взгляда, и, бесстрастно отступив на шаг, жестом пригласила его пройти вперёд. Честное слово, мне проще смотреть в его спину, чем видеть наглую тиррианскую морду и слушать бесконечные гадости.

   Но его такая дислокация совершенно не расстроила. Он чуть повернул голову к плечу и продолжил умничать, спускаясь по лестнице, даже не глядя себе под ноги.

   Очень надеялась, что он оступится и свернёт себе шею. Напрасно. Видимо, по своему дому он мог ходить с закрытыми глазами.

   И всё-таки, куда запропастился Рокс? Как мне теперь избавиться от назойливой компании Харда?

   Спустившись вниз, я стала вертеть головой, выискивая друга взглядом, и совершенно упустила из виду тот момент, когда Хард остановился и повернулся ко мне лицом. Я обратила на него внимание только потому, что заметила, как он подал рукой какой-то знак охраннику, наблюдавшему за всеми нашими передвижениями.

   Мне это показалось странным и подозрительным.

   – Всего доброго! Спасибо за вечер, не могу сказать, что приятный.

   Собираясь улизнуть и дождаться Рокса в ангаре, я сделала шаг в сторону, но Хард тут же преградил мне путь.

   – Вечер только начался. Ты пропустишь самое интересное, Белль.

   – Кто вам сказал, что у нас с вами интересы могут совпадать? Мне не интересны ни вы, ни ваше общество, ни ваши предложения!

   С губ Харда наконец съехала дико раздражающая меня самодовольная улыбка и лицо его приобрело угрожающее выражение.

   Наверное, не надо было его злить, но он сам напросился!

   – Да? Это смотря что предлагать! – едко заметил он. – Ты ведь пришла сюда ради «Авьен Сортэ». Рискуя именем, репутацией и отношениями с женихом, раз взяла в сопровождение постороннего мужчину...

   Сделав вид, что совершенно спокойна, я лишь безразлично повела бровью, хотя на самом деле была в ужасе от того, что Хард за мной следил.

   – На что ты готова пойти, Белль, чтобы спасти свою семью от разорения?

   Сволочь!

   Я готова была на всё, что угодно. Вот только я и в дурном сне не могла предположить, куда повернёт Хард.

   – А вы попытайтесь меня разорить и посмотрите, на что я способна!

   – Как страшно! – съязвил он. – Как думаешь, что станет с вашими акциями, когда я пущу слух, что «Авьен Сортэ» на грани банкротства?

   И вот теперь я поняла план Харда: пользуясь паникой, он начнёт по дешёвке скупать акции «Авьен Сортэ» и получит место в управлении компанией, а если перекупит кого-то из основных акционеров – то и контрольный пакет. Этот тип собирается отобрать у меня компанию, а заодно и деньги, которые в таком случае потекут уже в его карманы после запуска новой линии производства.

   – Не хочешь теперь попросить меня об одолжении отсрочить выплату по гейрам? У тебя это так хорошо получалось, когда там, наверху, ты изображала из себя саму кротость и невинность, – Хард сделал небольшую паузу и насмешливо протянул: – Белль.

   – Даже если я буду подыхать от голода, – я надменно вскинула голову, очень тихо чеканя слова, чтобы не привлекать внимание окружающих, которые и без того заинтересованно косились на нас с Хардом, – просить вас о снисхождении я не стану! Недостойны!

   Хард передёрнул скулой, как от пощёчины, и зелёные глаза гневно сузились.

   – Значит, просить у такого как я – унизительно для такой как ты? А хочешь, я подарю тебе выкупленные мною гейры?

   Во взгляде Харда полыхнуло что-то зловещее. Он щёлкнул пальцами, и рядом с нами возник какой-то мужчина с тонкой прозрачной папкой, внутри которой я заметила банковские документы с витиеватой подписью Лиама.

   Кичась собственной значимостью, Хард продемонстрировал мне их подлинность, а потом, перестав улыбаться, спокойно посмотрел в моё лицо:

   – Милое платьице, Белль! Особенно пуговки на груди! Я весь вечер только и думаю о том, чтобы их расстегнуть.

   У меня по спине поползли ледяные мурашки. Сохраняя прежнее хладнокровие, я презрительно посмотрела в затуманенные злостью глаза Харда и вопросительно приподняла бровь.

   – Расстегнёшь их и покажешь, что под ними – отдам тебе гейры. А если снимешь платье и продемонстрируешь всё остальное – получишь миллион крейсов, – ухмыляясь, Хард достал из кармана ручку с чековой книжкой и, вписав в чек миллионную сумму, положил его поверх папки с гейрами. – Такой товарообмен тебя больше устраивает? Белль.

   Не знаю, как удержалась от того, чтобы не ударить Харда. Озвученное им предложение было просто чудовищно в своём цинизме и пошлости. Не мигая, я мерилась с тиррианцем взглядом, и в этот миг для меня перестало существовать всё происходящее вокруг. Мир наполнился вакуумом, внутри которого находились я, Хард, и моё безотчётное желание его убить.

   Он бросал вызов всему, на чём строились традиции Эйдэры, обесценивая истинную навэ до уровня дорогой шлюхи. И дело не в том, что он на что-то надеялся. Хард просто хотел меня унизить. Показать, как мало значит для него моё доброе имя и честь рода Авьен. Смешать с грязью, заставить с улыбкой проглотить оскорбление и уйти ни с чем, бессильно глотая ярость.

   Наверное, это был миг чистого безумия, когда, разорвав зрительный контакт с тиррианцем, я вдруг посмотрела на папку и чек.

   Я не могла отвести от них взгляда, словно за плечом моим стоял коварный ург и искушающе нашёптывал: «Подумай! Это решение всех твоих проблем, Аннабелль. Нет гейров – нет долгов. Вся прибыль пойдёт не на погашение процентов по ним, а на увеличение мощностей производства! Ты запустишь линию даже раньше, чем планировала! И миллион в придачу...»

   Единый, я смогу выкупить дом и оплатить альтернативное лечение отца в новейшем медицинском центре, где мне обещали поднять его на ноги!

   Время растянулось, засасывая меня в свою вязкую воронку. Я слышала лишь грохот собственного сердца, видела словно в замедленной съёмке, как расширяются глаза Харда, в узкую линию сжимаются губы и резко дёргается кадык, когда я демонстративно вручила ему свою сумочку, а затем, не задумываясь о последствиях, высвободила из петельки верхнюю пуговицу на платье.

   Что, не ожидал?!

   Расстегнув лиф и отгибая его края, я всё ещё смотрела в смуглое лицо Харда, на скулах которого яростными узлами двигались желваки.

   Взгляд тиррианца потемнел, наткнувшись на кружево прикрывающего мою грудь бюстье. Запах одеколона Харда назойливым шлейфом вился в густом воздухе, одурманивая и подталкивая меня к очередному сумасшествию.

   Спустив платье с плеч, я бесстыдно дёрнула его вниз и, переступив через белоснежную лужицу, скользнувшую к моим ногам, осталась одетой лишь в туфли и кружевной комплект белья, который по большому счёту вообще мало что скрывал.

   Где-то на периферии моего сознания одиноко выстрелила мысль: «Это всего лишь сон, Аннабелль. Жуткий, мучающий тебя каждую ночь сон. Ты видела его сотню раз. Проснёшься – и всё закончится!»

   Схлестнувшись в безмолвном поединке с Хардом взглядом, я выдернула из его рук свою сумочку, спокойно отобрала чек и папку с гейрами, а потом улыбнулась:

   – Вечер удался! Кажется, я ничего не пропустила...

   Я не знаю, как смотрели на меня гости Харда и что думали обо мне в этот момент.

   Последнее, что я видела, прежде чем уйти, гордо вскинув голову и царственно расправив плечи, были сверкающие изумрудной зеленью глаза тиррианца.

   – Один-ноль, Белль, – глухо прозвучало мне в спину, но оборачиваться я не стала. Я видела впереди только дверь выхода, и когда она отъехала, выпуская меня на свободу, судорожно глотнула свежий воздух, словно всё это время и не дышала.

   На плечи мне опустилось что-то тёплое, заставив вздрогнуть и резко повернуть голову. Меньше всего я ожидала от охранника Харда, что он снимет с себя пиджак для того, чтобы спрятать мою наготу от посторонних глаз.

   – Благодарю, – растерянно произнесла я, взглянув на мужчину, который, отступив на шаг, тут же отвернулся, будто смотреть на меня ему категорически воспрещалось.

   Я дошла до лифта, дождалась, пока приедет кабинка, и когда её спасительное пространство приняло меня в свои объятья, поняла, что сил держаться больше не осталось. Меня трясло в мелком ознобе, а горячие слёзы катились по лицу, жгли щёки и губы, и в сверкающих зеркалах отражалась моя бледная тень – в пиджаке с чужого плеча, почти до колен прикрывающем мои голые ноги.

   Запоздалый стыд волной прокатился по телу, жарко ударив в голову. Завтра разразится скандал. Моё имя смешают с грязью. Друзья отвернутся. Ив откажется. А общество, ещё вчера смотревшее на меня с восхищением, поменяет свою любовь на ненависть.

   Я сжала в руке папку с чеком, увидела себя в зеркале и вдруг поняла, что мне наплевать. Я вернула всё, что семья чуть было не потеряла по вине Лиама! Могу завтра же выкупить наш дом из залога, и у меня останутся средства, чтобы обеспечить отцу эффективное лечение.

   Стерев тыльной стороной ладони слёзы, я улыбнулась своему отражению, вытянула из сумочки исэйнж и набрала сообщение Роксу: «Жду тебя в ангаре».

ГЛАВА 5

К тому времени, когда Рокс поднялся наверх, я уже успела успокоиться. Слёзы высохли, дыхание стало ровным, и только лицо пугало излишней бледностью.

   Можно сказать, что я выглядела отлично, за исключением просто возмутительного внешнего вида. Он и шокировал Рокса.

   Его реакцию при виде меня можно было описать очень коротко: вселенский ужас.

   – Где ты был? – холодно поинтересовалась я, игнорируя то, что лицо Рокса посерело, а губы начали трястись.

   – Анни... – голос друга, как в юности, сорвался сначала на фальцет, а потом перешёл в страшный шёпот: – Что?.. Что произошло? Что с тобой сделали?

   – Это не то, о чём ты подумал, – устало отмахнулась я и хлопнула ладонью по дверке блэйкапа. – Открой! Я хочу быстрее убраться отсюда.

   Запустив меня внутрь аэромобиля, Рокс уселся рядом и, ожидая объяснений, гулко сглотнул.

   – Так где ты был всё это время? Почему оставил меня одну? – не собираясь облегчать муки его совести, произнесла я.

   – Смотрел коворкинг-центр Харда, – повинно пробормотал он.

   – И как впечатления? – не удержалась, чтобы не съехидничать. – А в бассейне поплавать не успел?

   – Анни, прости... Я думал, ты будешь ждать меня наверху. Я не ожидал, что так получится, – Рокс нервно взлохматил пятернёй свою шевелюру, а потом взорвался истерикой: – Ург! Анни, ты можешь мне объяснить, что вообще произошло? Почему ты в таком виде? Где твоё платье?

   – Продала Харду! За миллион крейсов, – протягивая другу чек, заявила я. – Как думаешь, не продешевила?

   Пожалуй, упавшая челюсть Рокса была самым приятным событием за вечер. Ну, если не считать греющих мне душу гейров и чека.

   – А зачем Харду понадобилось твоё платье? – глупо поинтересовался мужчина.

   – Как зачем? Наденет его на федеральный благотворительный бал!

   До Рокса наконец дошло, что я над ним издеваюсь. Мрачно передёрнув челюстью, он посмотрел на меня с укоризной и уже спокойнее спросил:

   – Не хочешь мне объяснить, что же всё-таки произошло?

   Честно говоря, рассказывать о стычке с Хардом – всё равно, что пережить тот ужас снова. Нет, мне не хотелось ни говорить, ни вспоминать о моменте собственного помешательства, который теперь уже безвозвратно изменил мою жизнь.

   – Завтра обо всём узнаешь из прессы, – зябко кутаясь в пиджак, вздохнула я. – Я не обижусь, если ты после этого больше в мою сторону и не глянешь.

   – Анни! – вспылил Рокс. – Что ты такое говоришь? Хочешь, чтобы я себя ненавидел? Я чувствую себя виноватым во всём, что с тобой произошло, хотя понятия не имею, что именно случилось.

   – Ты ни в чём не виноват. Я знала, что делаю. Просто Хард бросил мне вызов, а я в минуту отчаяния совершила ужаснейшую глупость, на него ответив. Вот и всё.

   Отвернувшись к окну, я несколько секунд молчала, а после, взяв себя в руки, попросила Рокса:

   – Сделаешь для меня ещё одно одолжение?

   – Всё, что угодно.

   – Хочу, чтобы ты снял деньги по чеку. Сейчас же! Я, к сожалению, не одета подобающим образом, чтобы появиться в «Первом Планетарном». И кстати, возьми у них прайс с процентными ставками по корпоративным клиентам.

   – Ты собираешься вывести «Авьен Сортэ» из банка Ива? – опешил от моей просьбы Рокс.

   – Нет, пока просто хочу кое-что сравнить. Сделаешь?

   Рокс кивнул, запустил двигатели, и через минуту наш блэйкап уже летел над сверкающей огнями Эйдэрой в сторону «Первого Планетарного Банка».

   Честно сказать, в здании Ингард-Центра, где он находился, я бывала не раз, но сам банк обходила стороной только по той причине, что его хозяином был тиррианец. Основатель «Первого Планетарного» Кейс Клофф одним из первых прилетел на Эйдэру по программе переселения, и сейчас банком управляли его родившиеся уже на нашей планете дети.

   Что выгодно отличало тиррианский банк, как мне казалось, от наших, так это круглосуточный режим работы. И сколько бы я ни бросала Иву намёки, что крайне привлекательно для клиентов – прийти в банк в любое время дня или ночи и знать, что тебя там обслужат как самого дорогого гостя, он отмахивался от меня, повторяя излюбленную фразу, что я в этом ничего не понимаю.

   Возможно, я действительно мало смыслила в банковской системе, но как простой обыватель считала такой подход тиррианцев к делу очень профессиональным.

   А сейчас он вообще играл мне на руку. Кто знает, что взбредёт в больную голову Харда? Может, до завтра он решит аннулировать чек, и тогда я буду выглядеть просто полной дурой.

   Признаюсь, что пока я ждала возвращения Рокса на парковке, вся изнервничалась. Мне во всём виделись происки Харда, и я боялась, что друга сейчас задержат за подлог или мошенничество, а меня эта тиррианская сволочь заставит сделать ещё какую-нибудь мерзость в обмен на свободу друга.

   Спасибо Единому, всё обошлось. Прошло чуть больше получаса, когда из стеклянных дверей центра появился Рокс, да ещё и в сопровождении охраны.

   Трое высоких и крепких мужчин довели друга прямо до блэйкапа и, вручив ему объёмный кейс с кодовым замком, вежливо откланялись.

   Не могу вам даже передать, каким было лицо Рокса, когда он влез в аппарат и уселся на сиденье.

   – Что? – встревожилась я, глядя на то, как друг молчит и смотрит куда-то перед собой.

   Он мотнул головой и рассеянно произнёс:

   – Я в ауте.

   – От чего?

   – От всего, – довольно пространно ответил Рокс, скосил на меня взгляд и усмехнулся: – Миллион наличными – большая сумма, Анни. Они звонили Харду.

   От упоминания одного этого имени моё сердце сделало нервный кульбит, а во рту пересохло.

   – И? – затаила дыхание, не ожидая от ответа Рокса ничего хорошего.

   – Он приказал выдать мне всё до крейса. Сказал, что был должен.

   Я поперхнулась вдохом и недоверчиво уставилась на друга.

   – А ещё тиррианцы предоставили мне сравнительный анализ процентных ставок всех банков Эйдэры. Хотя я спросил только, какие они у «Первого Планетарного».

   Рокс молча протянул мне несколько печатных листков, взглянув на которые, я обомлела.

   – Тоже в шоке? – изучая моё лицо, хмыкнул он.

   – Почему так?

   – Потому что мы – идиоты! Напыщенные, самовлюблённые, зашоренные и ограниченные рамками собственного тщеславия! Мы видим в преемственности семейных банков продолжение наших традиций, а тиррианцы прежде всего во всём ищут выгоду.

   Я мрачно смотрела на колонки цифр, и их безжалостная статистика ввергала меня в уныние. Выходит, Хард не просто так обвинил Ива в грабительских процентах. И дело даже не в том, что они у Фрай-а-тэ были чуть выше, чем у некоторых других банков, принадлежащих эйдэрцам, а в том, что они в два раза превышали тиррианские!

   – Понимаешь, что происходит? – зло ткнул пальцем в листок Рокс. – Это сговор! Наши финансисты, пользуясь традициями и тем, что богатейшие и почтеннейшие рода Эйдэры никогда не воспользуются услугами тиррианского банка, просто бессовестно нагревают на нас руки!

   Что ж, теперь мне становилось понятным, каким образом Харду удавалось так быстро наращивать свой капитал. Пока я половиной прибыли лишь гасила проценты, он успевал вернуть «Первому Планетарному» всё, что у него занял, и запустить новый проект.

   Самое обидное во всём этом было то, что Ив совершенно точно знал тиррианские расценки и, при этом, понимая тяжёлое положение, постигшее «Авьен Сортэ» после болезни отца, даже не попытался снизить нам ставки хотя бы ради меня! А ещё говорил мне о каких-то нелёгких временах! Да он на нас заработал больше, чем на ком-либо другом!

   Меня душило горькое и болезненное чувство разочарования. А следом за ним волной поднималась глубинная злость. Видимо, сегодняшний день исчерпал лимит моего терпения. Слишком много всего произошло.

   Я сложила вдвое листок с данными по процентным ставкам и обратилась к Роксу:

   – У меня к тебе просьба... Сегодня же пришлю тебе на почту копии всех наших договоров с Фрай-а-тэ, прочих документов и ценных бумаг. Можешь всё тщательно пересмотреть и сказать мне, как быстро «Авьен Сортэ» может расторгнуть отношения с банком и какие потери мы при этом понесём?

   – Анни, ты втянешь «Авьен Сортэ» в грандиозный скандал!

   – Видимо, подцепила эту заразу от Харда, – мрачно пошутила я. И, не заметив ожидаемой реакции у друга, съязвила: – Что? Ты же говорил, тебе нравятся его скандальные пиар-ходы? А кроме того, они помогают его бизнесу. Почему я не могу воспользоваться накатанной схемой?

   – Потому что ты – женщина! – напомнил мне друг, крайне нетактично наступив на больную мозоль. – Решение о выводе компании из Фрай-а-тэ должен принять Лиам. Ему придётся объяснять совету директоров и Иву причину перехода. Думаешь, он согласится? Какие аргументы твой брат выдвинет ретроградам из совета, которые всю жизнь только и делали, что плясали под дудку твоего отца? Йон скорее бы умер, чем перешёл в банк к тиррианцам!

   На меня навалилась дикая усталость. Наверное, сказывались стрессы сегодняшнего дня. Я смежила веки, надавила большим и указательным пальцами в уголки глаз, пытаясь избавиться от мельтешащих перед ними белых точек.

   – А это не аргументы? – махнула сложенным листком с красноречиво говорящими цифрами. – Думаю, если бы отец их видел, то поступил бы так же, как я!

   – Уверен, что твой отец их видел, – поделился своими мыслями Рокс. – Йон Авьен – адепт старой системы и ярый противник пришельцев. Он всегда придерживался в Национальном Райгме радикальной позиции в отношении тиррианцев. Он их ненавидел. И все знают, почему. Мне казалось, что и ты не испытываешь к ним особой любви. Что изменилось?

   Я вздохнула и сказала то, что думала, а может, то, чему научилась у Ива. Я вообще очень быстро учусь!

   – Ничего не изменилось. Это не имеет к тиррианцам никакого отношения. Просто бизнес – и ничего личного!

   – Прежде чем рубить сплеча, ты могла бы поговорить с Ивом и попросить его пересмотреть ваши договорённости.

   Это предложение Рокса вызвало у меня истеричный смешок. Я положила ему на колени папку с гейрами, иронично поинтересовавшись:

   – Как думаешь, где Хард взял наши долговые обязательства?

   Рокс, взяв в руки ценные бумаги, удивлённо на меня посмотрел, и я добавила:

   – Теперь понимаешь, что просить Ива о скидках бесполезно?

   Полагаю, что вопрос мой Рокс пропустил мимо ушей, потому что в этот момент интересовало его нечто иное:

   – А как они у тебя оказались?

   – Я же тебе говорила! Махнулась с Хардом не глядя! Миллион – за платье, а гейры – за то, чтобы он посмотрел на мою грудь.

   – Ты спятила?! – ужаснулся Рокс.

   – Не буду отрицать, что была немного не в себе, когда это сделала, но могу сказать сейчас совершенно серьёзно, что ни о чём не жалею! И если Ив и разорвёт со мной всякие отношения, то не из-за того, что «Авьен Сортэ» предпочтёт его банку другой, а из-за скандала, который разразится завтра. Так ты поможешь или мне начинать искать другую юридическую фирму? Хотя думаю, что после случившегося работать со мной захотят только тиррианцы.

   – Это я виноват!

   Рокс схватился за голову и выглядел в этот момент так удручающе, что ко всем моим переживаниям добавился ещё и стыд за то, что довела друга до такого состояния.

   – Мне не нужно было соглашаться сопровождать тебя на приём!

   – Перестань себя изъедать! Если бы ты отказался, я поехала бы одна. И кто знает, чем бы всё это закончилось! Я не из тех, кто всё время оглядывается назад и, сожалея о допущенной ошибке, посыпает голову пеплом. Что сделано, то сделано! Надо идти дальше и искать решение возникших проблем.

   Удивлённо вскинув голову, Рокс очень странно на меня посмотрел:

   – Ты знаешь, что сейчас очень похожа на своего отца? Ты – первая женщина, которую я и уважаю за силу характера, и немного побаиваюсь.

   – Почему?

   В глубине души я знала ответ на свой вопрос, но меньше всего хотела, чтобы Рокс считал, будто во мне начинает прогрессировать болезнь, преследующая всех женщин навэ. И всё же он озвучил именно то, чего я так боялась:

   – С генетикой не поспоришь. Судьба в последнее время наносила тебе жестокие удары... Здесь любая психика может не выдержать.

   Я даже улыбнулась, хотя смешного во всем происходящем не видела, от слова «совсем».

   – Считаешь меня сумасшедшей?

   – Нет! – не задумываясь, выпалил Рокс. – В том, как ты рассуждаешь, я вижу логику и смысл. Ты не создаёшь впечатление неадекватной! Просто... Ты говоришь и действуешь как мужчина. Лишь в этом я нахожу несоответствие между твоей внешней оболочкой и начинкой.

   Очень хотелось сказать Роксу, что мне невероятно досадно из-за того, что я не мужчина, но опасаясь быть им неверно понятой – промолчала. Ещё, чего доброго, за мои крамольные мысли и правда припишет меня к сумасшедшим!

   Домой мы летели молча, думая каждый о своём. Лишь проводив меня до дверей, Рокс, наконец, открыл рот, сначала сообщив мне код от кейса с деньгами, а потом заявив, что ждёт от меня копии бумаг по Фрай-а тэ.

   Сентиментальное чувство благодарности просто переполнило мою душу. Как же сладко и радостно было понимать, что в этом вращающемся вокруг меня хаосе судьбы рядом есть верный друг, который всегда протянет руку помощи. На фоне этого меркли все мои проблемы, и даже будущее виделось не таким мрачным, как я себе его обрисовала.

   А ещё мне повезло, что Шэнк не успел спуститься вниз и не видел, в каком виде я вернулась домой. Боюсь, старика хватил бы сердечный приступ. Конечно, нет никакой гарантии, что этого не произойдёт завтра, когда моё имя будет мелькать в первых строчках новостей. Но это будет завтра. А сегодня у меня ещё было время, чтобы поговорить с братом и достучаться до его сердца.

   Когда я открыла винный погреб и спустилась вниз, там горел свет, но было очень тихо. Лиама я нашла спящим на диване в обнимку с подушкой. Рядом на полу стояли откупоренная бутылка и фужер. Похоже, брат воспользовался моим советом. Не знаю, правда, какие сделал выводы, зато не влез в очередные долги и очень надеюсь, что не сделает этого и завтра.

   Присев рядом с братом, я убрала с его лица светлые пряди волос и ласково погладила по щеке.

   Лиам смешно поморщился, совсем как маленький, на какое-то мгновенье, вернув меня в счастливое детство, когда тот из нас, кто просыпался первым, неизменно будил другого. Веки брата дрогнули, и ещё расфокусированный взгляд голубых глаз остановился на моём лице, постепенно обретая осознанность восприятия. Тяжело вздохнув, Лиам уткнулся лицом в мою ладонь и тихо шепнул:

   – Прости меня.

   В глазах и горле болезненно заскребло. Наклонившись к брату, я поцеловала его в висок и обняла.

   – Я не умею долго на тебя сердиться. Ты – моя семья! Самое ценное, что у меня есть. Как ты не поймёшь?

   Лиам в ответ сжал меня так крепко, что заболели рёбра. Я уже очень давно не помню у него таких проявлений чувств.

   – Что это на тебе? – чуть отстранился он, недоуменно уставившись на мешковатый пиджак, надетый на меня охранником Харда.

   Не самый приятный момент. Но будет нечестно, если брат о моём позоре узнает последним.

   – Это цена твоих долгов, – попыталась сыронизировать я. Получилось из ряда вон плохо и в результате захотелось разреветься. Жаль, этого я тоже не могу себе сейчас позволить.

   Остатки сонливости Лиама сняло как рукой. Мгновенно вскочив с дивана, брат замер передо мной с выражением нарастающей тревоги на лице.

   – Анни, ты где была? Что всё это значит?

   Проглотив подкатывающую к горлу панику, я резко выдохнула, а затем начала свой рассказ с того места, как узнала от Ива, что он продал нас Харду, и закончила на том моменте, когда забрав гейры и чек, покинула здание Цахи-Центра.

   Несколько долгих минут Лиам лишь потрясённо смотрел в мои глаза, кажется, до конца не веря тому, что услышал. Неудивительно! Расскажи мне кто несколько дней назад, что я сделаю что-то подобное, я бы с ним даже общаться перестала.

   – Я его убью! – наконец воскликнул брат, и я задала единственный напрашивающийся в этой ситуации вопрос:

   – Кого именно?

   – Харда!

   – А почему не Ива?

   Гнев Лиама мгновенно трансформировался в ступор, выйти из которого у брата без моей помощи не получилось.

   – Нет, то, что Хард – мерзавец, я даже не стану оспаривать. И ожидать от него чего-то иного – глупо. Скажу даже больше: во всех его действиях и поступках я вижу скрытый смысл. Он не просто так приобрёл у Фрай-а-тэ наши гейры, потом прислал к нам домой приглашение на вечер, а после самым что ни на есть возмутительным образом подсунул мне чек, обналичить который я могла только в тиррианском банке. И если Хард преследовал этим определённую цель, открывающую мне глаза на истинную картину дел, то чего добивался Ив, продавая твои долги тиррианцу – остаётся неразгаданной тайной!

   – Ты считаешь, что Ив продал гейры Харду специально?

   – Я не знаю. Ив утверждает, что у его банка сейчас не лучшие времена, и если «Авьен Сортэ» обанкротится, то повалит и «Фрай-а-тэ». Хотя я в этом сильно сомневаюсь. Но больше меня возмущает нечто иное.

   Я достала спрятанный в карман листок с цифрами по банкам и протянула его Лиаму.

   Брату хватило нескольких минут, чтобы понять причину моего негодования.

   – Где ты это взяла?

   – Роксу дали в «Первом Планетарном».

   – А ты не думаешь, что это подстава? Что, если это какой-то хитрый план тиррианцев?

   Признаться, такая мысль у меня возникала. Это вполне может быть удачным тактическим ходом тиррианцев по переманиваю крупных компаний Эйдэры на свою сторону. Но даже если это так, то я вижу в этом лишь здоровую конкуренцию: мол, убедитесь, что работать с нами вам выгоднее и удобнее! А вот позиция Ива и ему подобных мне неясна. Вместо того, чтобы предоставлять своим согражданам более выгодные преференции в целях создания благоприятных условий для их бизнеса и общего развития планеты в целом, банки железной хваткой держатся за старую систему, позволяющую им как можно быстрее обогащаться. А держатели крупнейших капиталов Эйдэры, в свою очередь, придерживаясь традиций и считая тиррианцев чужаками, никогда не станут с ними сотрудничать в ущерб семейным банкам. Какой-то замкнутый круг!

   – Даже если «Первый Планетарный» замыслил таким образом расширить свою клиентскую базу, у меня нет оснований в этом упрекать его владельцев. В бизнесе как на войне – все средства хороши! Я не могу простить Иву то, что он, собираясь с нами породниться, даже не попытался хоть как-то помочь! Я думала, что он оказывает нам величайшую услугу, давая ссуды после аварии, в которую попал отец, а оказывается, нам бы их дал любой банк, в том числе и тиррианский, да ещё и на несравнимо более выгодных условиях!

   – Возможно, Ив – заложник системы, – предположил Лиам. – Он не может пойти против выработанной банками политики.

   – Тогда почему он не снизил для «Авьен Сортэ» процент по максимуму? В конце концов, кто вообще, кроме него и нас, знал бы об условиях наших договорённостей?

   Лиам пожал плечами и, засунув в карманы руки, уткнулся взглядом в пол.

   – Я не знаю. Может, кто-то и узнал бы, а Ив просто побоялся рисковать.

   Ург, и почему меня окружают мужчины, которые только и делают, что боятся ответственности?

   – Не очень приятно осознавать, что твой жених – трус! – призналась я.

   – И что ты намерена делать?

   – Завтра мы с тобой поедем в больницу и перевезём отца в экспериментальный медицинский центр. Потом отправимся в банк, чтобы вернуть залог за дом. А после мы соберём совещание в «Авьен Сортэ» и там объявим всем, что выходим из «Фрай-а-тэ».

   – Собираешься порвать с Ивом?

   – Лиам, очнись, он сам со мной порвёт, когда узнает о том, что я сделала! И почему тебя это вообще волнует?

   Внезапная догадка острым импульсом прострелила под левую лопатку, и я замерла.

   – Ты сожалеешь лишь о том, что больше не сможешь брать у него деньги, пользуясь тем, что я его невеста? Это всё, что тебе нужно? Продолжать играть и дальше?

   – Анни! – Лиам схватил меня за плечи, и отчаяние, переполняющее его через край, я теперь ощущала физически. – Я, может, действительно трус и разгильдяй, но я люблю тебя. Мне страшно за твоё будущее! Ты не должна в чём-то нуждаться! Ты должна быть счастлива – за нас двоих!

   Обняв ладонями лицо брата, я посмотрела в его бледное лицо и прошептала:

   – Мы так давно не говорили с тобой по душам. У нас всё будет хорошо, родной! Мы выкарабкаемся из этой ямы, поднимем на ноги отца и заживём как прежде. Просто помоги мне! Помоги, умоляю!

   В глазах Лиама стояли слёзы, когда он обнял меня и спросил:

   – Что я должен сделать, Анни?

   Я знаю, что это был запрещённый приём. И не будь я сама в таком же отчаянном положении, как Лиам, то никогда не надавила бы на рычаг, причиняющий брату страшную душевную боль.

   – Поклянись мне! Поклянись памятью мамы, что ты больше никогда не будешь играть! Если ты меня действительно любишь, то сделаешь это.

   Каким же несчастным и потерянным выглядел сейчас Лиам! Он всегда становился таким, стоило упомянуть маму. Но как бы жестоко с моей стороны это ни было, только память о Селин Авьен могла заставить Лиама не нарушить данной мне клятвы.

   – Пожалуйста, дорогой! Мне так нужна твоя помощь.

   Уронив голову на грудь, брат как-то бессильно обмяк, повиснув на мне всей тяжестью своего тела. Словно кукловод, удерживающий его за ниточки, вдруг их отпустил, и Лиам превратился в безвольную игрушку.

   – Клянусь, – едва слышно прозвучало у моего виска, и я, игнорируя боль в мышцах, со всей силы обняла брата, радуясь нашей с ним первой победе и уже не скрывая слёз.

ГЛАВА 6

Утро началось странно, в том смысле, что совершенно обычно. И именно это само по себе уже заставляло насторожиться. Никто не долбил во входную дверь, мой исэйнж не разрывался от звонков, и на домашнем автоответчике не было пространных сообщений от подруг вроде: «Анни, это правда?»

   Шэнк с тёплой улыбкой встречал меня на кухне, и на какой-то миг я подумала, что он просто ещё не смотрел визор и не читал новостных колонок в айтайпере, пока не заметила тот лежащим на столе, рядом с парующей чашкой маарджи.

   Я затаила дыхание, уронив взгляд на ровные ряды строчек в устройстве, прерывающиеся яркими картинками.

   – Что пишут?

   – А что там ещё могут писать, лирэ? – с какой-то досадой взмахнул рукой Шэнк и поставил передо мной тарелку с омлетом. – Как всегда, об этом беспутном Харде! Чтоб его Гамма-Тиррион сошёл с орбиты!

   Вяло ковырнув вилкой в тарелке, я напряжённо спросила:

   – Так что там о Харде?

   – Да как всегда: всю ночь пускал деньги на ветер – фейерверки то бишь устраивал!

   – И всё?! – не поверила я.

   – То есть вам мало, что над столицей всю ночь появлялись и исчезали сверкающие голые женщины?! – возмущённо воззрился на меня Шэнк.

   Глоток маарджи обжёг мне гортань, и я закашлялась:

   – Голые женщины?!

   – Совершенно верно! Этот мерзавец запускал фейерверки в виде голых женщин! Куда катится наш мир?

   – О чём идёт речь?

   Вошедший на кухню Лиам сегодня выглядел таким спокойным и счастливым, каким, мне кажется, я не видела его целую вечность. Брат уселся за стол, послав мне тёплую улыбку:

   – Доброе утро, сестрёнка!

   – Доброе, дорогой!

   Я, собственно, пока ещё была не уверена, что оно действительно доброе, а потому ответная улыбка получилась несколько натянутой.

   Верно истолковав причину моей нервозности, Лиам взял в руки айтайпер и, быстро пролистав с помощью сенсора страницы, удивлённо приподнял бровь в немом вопросе.

   А что тут говорить? Я и сама ничего не понимала. В колонках светской хроники не было ни строчки о моём вчерашнем полуголом дефиле. На первых страницах мелькал Хард, с его возмутительным «праздником жизни», а дальше – ничего необычного и скандального, словно полсотни приглашённых к тиррианцу гостей меня и в глаза не видели!

   Я недоумевала. Либо скандал со мной наберёт обороты позже, либо Харду каким-то образом удалось его замять, что вообще казалось мне просто неправдоподобным.

   Зачем ему это нужно? Или всё-таки я – его инструмент, и основной целью было лишь привлечь моё внимание к тиррианскому банку?

   От роящихся в голове мыслей в висках начало болезненно стучать. Без слов понимая, что со мной сейчас происходит, Лиам послал Шэнка за обезболивающим и, пересев ко мне ближе, взял в руки мою ладонь:

   – Анни, возможно, всё обойдётся? Ты же сама говорила, что большинство гостей Харда были тиррианцами. Думаю, им нет резона тебя топить. А остальных Хард, скорее всего, попросил молчать. Или купил их молчание! Зачем-то же он позволил тебе снять деньги? Значит, преследует какую-то свою цель.

   – Хорошо, если так. Но я себя всё равно чувствую как осуждённый на смерть во время отсрочки приговора. Боюсь, как бы «цель» Харда в итоге вообще не нанесла непоправимый ущерб нашей семье. Давай собираться быстрее к отцу, а потом в банк. Что-то неспокойно у меня на сердце.

   Лиам помог мне подняться и, напряжённо покусав губу, выдал:

   – Послушай, Анни, раз Ив до сих пор не позвонил, то он явно ничего не знает. Может, ты не будешь рвать с ним отношений? Всё-таки вы столько лет вместе... И он – хорошая партия для тебя...

   Я грустно улыбнулась и вздохнула. В мои планы полная конфронтация с женихом сейчас всё же не входила. То, что я была на него ужасно зла и хотела проучить, к сожалению, никак не отменяло тех договорённостей, которые были заключены ещё нашими отцами. Идти против воли Йона Авьена я не осмеливалась.

   – Я и не собиралась разрывать с Ивом помолвку, пока папа не придёт в себя. Разве что до Ива дойдут слухи, и он сам от меня откажется. Наш разрыв сейчас может плохо закончиться. Разразится скандал, который, прежде всего, ударит по компании. Мне просто хочется сделать «Авьен Сортэ» независимой от того, будет ли повышаться или понижаться индекс наших с ним отношений. Мне кажется, это правильно и практично. Рокс ночью просмотрел все наши документы и сказал, что для начала мы должны погасить займ по дому, а потом ты напишешь заявление с просьбой о закрытии наших счетов. Остатки выведем уже в новый банк. Сегодня же смотаемся в «Первый Планетарный» и обсудим с управляющим возможность нашего партнёрства.

   Лиам выдавил из себя тяжёлый вздох и укоризненно покачал головой:

   – Ты всё-таки нарываешься на скандал с Ивом!

   – Не я, а ты, дорогой, – улыбнулась, любовно щёлкнув брата по кончику носа. – Не забывай, что заявление писать придётся тебе! Ты же у нас глава компании?

   От моей наглости у Лиама дёрнулся глаз. И смею сказать, что мне в этот момент было ни капельки не стыдно. Вероятно, это чувство я вчера оставила в апартаментах Харда вместе со своим платьем. Ург, начинаю думать, что Хард – это всё-таки заразно!

****

Через полчаса мы с Лиамом летели в медицинский центр, где вот уже декрайд находился наш отец.

   Все эти муны я приходила к папе практически каждый день, подолгу просиживая у его постели и рассказывая обо всём, что происходило дома и в компании. И хотя врачи убеждали меня, что, находясь в коме и будучи подключённым к аппаратам жизнеобеспечения, он ничего не слышит, я упрямо брала его безвольно лежащую руку в свои ладони и разговаривала так, как было в те времена, когда мы с отцом закрывались в его кабинете и болтали чуть ли не до зари.

   Мне сейчас безумно не хватало наших с ним задушевных посиделок, его мудрых слов и той гипнотической ауры силы, которую Йон Авьен излучал одним только своим взглядом. Его уважали и боялись. И будь папа сейчас здоров, ни одна живая душа не осмелилась бы считать «Авьен Сортэ» неплатёжеспособной, а его детей – ничтожествами.

   И тем больнее было видеть недавно ещё крепкого и здорового мужчину беспомощным, опутанным медицинскими трубками и проводами, прикованным к больничной койке.

   Безусловно, врачи сделали всё, что было в их силах, когда, вытащив папу из разбитого аэромобиля, буквально собрали его по частям. И это вообще чудо, что он выжил в той жуткой аварии. Но, к сожалению, даже сложнейшая операция, проведённая на мозге, не смогла вывести отца из комы и поставить на ноги.

   В новейшей нейрокибернетической экспериментальной лаборатории нам с Лиамом обещали чудо, правда, не забыли попросить подписать документы, по которым мы отказывались от всяких претензий к врачам в случае неудачи.

   А разве у нас с братом был какой-то выбор? Смотреть на то, как любимый и дорогой тебе человек превращается в овощ, и не попытаться что-то изменить, даже если это один шанс из тысячи, мне кажется преступным малодушием.

   И в свете последних событий, выкладывая из кейса на стол доктора Паури стопки крейсов, я вдруг подумала, что благодарна Харду за то, что он такая сволочь! Клянусь, если бы я точно знала, что его деньги спасут папу, я вчера сняла бы с себя не только платье, но и всё остальное. И очень надеюсь, что отец не осудит меня за это.

   В лабораторию, где папу как раз подключали к кибероборудованию, нас с Лиамом не пустили.

   Около часа мы с братом бродили по коридору, как неприкаянные, и когда, устав от нервного напряжения, обнявшись, уселись под стенкой, к нам, наконец, вышел доктор Паури и сказал, что первый этап прошёл успешно, и мы можем зайти посмотреть на отца.

   Я предполагала, конечно, что зрелище это не для слабонервных, но всё же оказалась не готова к тому, что увидела, потому что походило это на оживший фрагмент из фантастического фильма ужасов.

   Отца расположили в абсолютно точно повторяющем форму тела кресле-трансформере, на управляющей панели которого пикали, мигали разноцветными огоньками какие-то датчики и индикаторы. Из обритой наголо папиной головы торчали тончайшие светящиеся трубки, но ещё больше их было вставлено вдоль всего его позвоночника. Руки, грудь и шею облепили десятки присосок с проводками, отчего отец больше напоминал жуткого киборга, чем человека.

   – Организм вашего отца хорошо перенёс операцию по вживлению катетеров и зондов в его мозг и центральную нервную систему, – радостно возвестил доктор, пока я, пытаясь сделать вдох, цепко держалась за руку бледного как смерть Лиама. – Несколько дней уйдёт на адаптацию. Если всё будет так же хорошо продолжаться и дальше, то через неделю мы запустим пробную партию наноботов в мозг Йона.

   – Каков процент вероятности, что роботы не смогут восстановить повреждённые участки спинного и головного мозга? – не сводя с отца глаз, спросила я.

   Паури усмехнулся и повёл плечом:

   – Минимальный. Здесь главное, чтобы ваш отец справился с нагрузкой. Будь он моложе...

   Я не дала договорить доктору, уверенно и громко заявив:

   – Он справится! Он боец! И он знает, как мы в него верим!

   Может, мне показалось, и это моё воображение заставило меня увидеть то, чего быть просто не могло, но после моих слов на правой руке отца дёрнулся указательный палец. И для меня это стало словно сигналом к действию – знаком того, что я всё сделала правильно.

   Не могу передать, что творилось в моей душе, пока мы с Лиамом летели из больницы в банк. Это даже эйфорией не назовёшь. Какое-то странное состояние: вроде ты не употребил и капли спиртного, но при этом совершенно пьян.

   И знаете... Могу теперь сказать точно, что жизнь почему-то ужасно не любит, когда кто-то высокомерно считает, будто может ею управлять. Стоит вам подумать, что удача надёжно спрятана у вас в кармане, как там обязательно появляется дырка, сквозь которую все ваши победы благополучно улетучиваются к кому-то другому.

   Хотите знать – к кому?

   Лиам тоже хотел это знать, когда на его заявление о желании внести деньги за дом ему ответили в кассе одного из отделений банка «Фрай-а-тэ», что срок залога истёк сегодня утром, и ровно в одну минуту начавшегося дня наш дом был выкуплен.

   Кем?

   Да мне и спрашивать было не нужно! Вот эта «одна минута» говорила сама за себя. С такой изощрённой педантичностью и цинизмом «расписывался» только один мужчина на Эйдэре, чей тиррианский почерк я предпочитала бы и вовсе не знать.

   Ург, похоже, этот зеленоглазый гад не успокоится, пока не доведёт меня до состояния нервного срыва! Винтики и колёсики маховика под названием «Жажда мести» с бешеной скоростью крутились в моей голове, и пока сражённый новостью Лиам, покинув банк Ива, с видом висельника плёлся к блэйкапу, у меня нарисовался план.

   Говорят, женская месть намного страшнее мужской, ведь у нас нет той разрушительной силы, с которой мужчинам позволительно выплёскивать ярость на своего обидчика. Мы слабы телом, а потому подходим к отмщению с выдумкой и тонким коварным расчётом. Мы взвешенно и спокойно ищем у противника самое слабое место, а потом наносим по нему удар сокрушительной силы в момент, когда от нас этого удара никто не ждёт.

   И если Хард считает, что я не смогу достойно ответить на его выпад, то он меня сильно недооценивает!

   – Лиам, ты знаком со Стахи Чёрчем?

   Я уже чётко представляла линию своего поведения с другом Ива, а потому мне теперь нужен был только повод для того, чтобы с ним встретиться. А может, и не нужен... Я была настолько зла, что сейчас видела только цель и не видела препятствий на пути к ней.

   Папа всегда говорил, что у меня невероятно сильно развита интуиция, и этим я очень похожа на него самого. Моё внутреннее чутьё довольно часто помогало мне смотреть на ту или иную ситуацию не под тем углом, под которым её обычно видели другие. И выводы, которые я делала, почему-то никогда не оказывались ошибочными. О чём можно говорить, если даже отец, подсовывая мне какую-нибудь важную для него информацию, спрашивал меня, что я об этом думаю.

   О чём я думала сейчас? Я думала о разговоре между Ивом и Стахи, который невольно подслушала. И чем внимательнее я анализировала каждое сказанное ими слово, тем яснее понимала, что участок в Бетхейме, принадлежащий Стахи, не просто так нужен Харду. Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что весь тот небрежный торг, который ведёт тиррианец – лишь невзрачная ширма, за которой он пытается спрятать нечто очень важное, о чём ни один эйдэрец даже не догадывается. Не знаю, откуда во мне взялась такая уверенность, но это было словно озарение, как удар под дых, после которого я вообще больше не могла думать ни о чём другом.

   – Зачем тебе понадобился Чёрч? – Лиам вынырнул из пучины угрызений собственной совести, глядя на меня, как побитый пёс.

   – Так ты его знаешь?

   Единый, и зачем я спрашивала? Для меня с детства лицо брата – как раскрытая книга! Конечно же, знает! И теперь я с Чёрча просто не слезу, пока он не продаст мне бетхеймский участок.

   – Да. Ив познакомил. Мы с ним несколько раз даже в рулетку играли...

   Наверное, у меня с недавних пор на всё, что касается игры – аллергия. Я так выразительно посмотрела на Лиама, что он тут же стал оправдываться:

   – В прошлом играли, Анни. Это в прошлом. Я же пообещал...

   – Чем Чёрч занимается? – мгновенно перешла к делу я.

   – Его отец – владелец медиахолдинга «Федерал Пресс». Стахи тоже в доле, плюс владеет большой частью недвижимости в округе Бетхейм, которая ему досталась в наследство после смерти деда.

   Так вот откуда у него интересующий Харда участок земли! Ну-ну. Если Стахи Чёрч медийщик, то кусок голой, лишённой ископаемых земли в захолустье ему нужен приблизительно так же, как рыбе зонтик.

   А зачем он, спрашивается, нужен мне?

   О, ну это же так просто: чтобы больно и изощрённо-жестоко наступить своей тонкой шпилькой на тиррианский хвост Харда! Причём за его же деньги! И Чёрч меня в этом стремлении обязательно поддержит! Я слышала, как сильно он «любит» тиррианцев!

   – А где у Чёрча находится офис? – поднимая в воздух аэромобиль, уточнила я.

   – Кажется, где-то в Бломен-делл. Можно спросить Ива.

   – Не вздумай! – предупредила я, подключая исэйнж к системе блейкапа и голосовым приказом набирая Рокса, который откликнулся практически сразу, словно только и ждал моего звонка.

   – Я просматриваю все новостные каналы, пока ничего, если ты об этом! – отозвался друг.

   – Нет, это уже не актуально!

   Я теперь вообще сомневалась в том, что наша встреча с Хардом прошла по задуманному им плану уничтожения моей репутации. Гейры он мне явно просто так отдавать не собирался, но, видимо, чем-то я его сильно задела, когда он озвучил свои выходящие за рамки приличия условия сделки. Понять бы ещё, на чём его конкретно замкнуло – и я получила бы убойное оружие против тиррианца. Теперь же единственным контраргументом в борьбе за выкупленный им особняк у меня был лишь бетхеймский участок.

   – Я чего-то не знаю? – прозорливо догадался Валье.

   – Хард выкупил наш дом.

   Минутная тишина, глухое покашливание и совершенно искреннее:

   – Если что, можете с Лиамом пожить у меня, пока не подберёте подходящее жилье.

   – Спасибо, но я вообще-то позвонила не за этим. Мне нужна информация по Харду.

   – Какая именно? – удивлённо уточнил Рокс.

   – Пригодится даже самая незначительная мелочь! Хочу знать о Харде всё! Вплоть до данных геологических разведок по землям, на которых стоят его заводы. Кажется, у тебя был кто-то свой в департаменте природных ресурсов?

   В динамиках послышался тяжёлый вздох, и, понимая, что настроена я воинственно, Рокс попросил:

   – Анни, может, ты лучше не связывалась бы с Хардом?

   – Поздно, он первый начал! – осталась непреклонной я. – И да, с сегодняшнего дня «Авьен Сортэ» заключает с твоей конторой официальный договор о сотрудничестве. Подготовь все необходимые документы, Лиам заедет и подпишет их.

   Брат изумлённо вытаращился на меня, и я произнесла с безапелляционным нажимом:

   – Заедет – и подпишет!

   – А что случилось с «Брид и Ко», которая занималась юридическими вопросами «Авьен Сортэ» до сих пор? – напрягся Рокс.

   Зачем спрашивать, если эта же контора ведёт дела Ива? И кто из её владельцев в здравом уме позволит нам выйти из «Фрай-а-тэ» и перейти в «Первый Планетарный»? Сомневаюсь, что Рокс этого не понимает!

   – Они исчерпали кредит нашего доверия, когда не решили с Ивом вопрос по процентным ставкам в интересах «Авьен Сортэ»! – отрезала я.

   – В принципе, нормальная формулировка, – хмыкнул Валье. – Я пороюсь в ваших документах, подскажу Лиаму, в чём их ещё можно обвинить.

   Вот же жук! Нет, понятно, что у юристов своя этика и заморочки! Выглядеть при нашем разрыве с «Брид и Ко» всё должно так прозрачно, чтобы к конторе Рокса и подкопаться нельзя было. Репутация – это святое. Подставлять друга под удар я не собиралась.

   – Я сейчас дам задание своим ребятам подготовить контракт и через час пришлю на почту черновик, чтобы вы с Лиамом его посмотрели и внесли правки, если будут какие-то уточнения. Досье на Харда я тебе тоже достану. Есть у меня концы в миграционном департаменте. А по геологической разведке я данные и сейчас могу сказать, – шумно вздохнул Рокс. – Мне тоже интересно было, когда Хард построил комплекс и запустил свои первые станции по раздаче энергии. Нет на тех землях ничего! Тиррианцу и продали участок, потому что думали, он там будет карьер по добыче щебня разрабатывать.

   – Ну, нет ничего – и нет, – не очень расстраиваясь, хмыкнула я. – Но данные разведки ты мне всё равно пришли! Посмотреть хочу.

   – Ладно, сейчас сброшу.

   – Спасибо! Я в тебе не сомневалась!

   – Это здорово, – в голосе Рокса послышалось веселье, – но учти, с момента подписания контракта тебе придётся научиться меня слушаться и доверять! Никаких тайн, иначе будешь себе искать другого адвоката и партнёра по танцам!

   – Жуть как страшно! – улыбнулась я. – Потерю адвоката я ещё как-то переживу, а вот партнёра по танцам – вряд ли!

   – Я серьёзно!

   Шутки шутками, но здесь друг был прав, и я нарушать его требования не собиралась. Чтобы защищать наши с Лиамом интересы, Рокс должен был знать о нас всё, и даже то, о чём говорить кому-то вообще не хотелось бы.

   – Обещаю! – вернула беседу в деловое русло я. – По-моему, тебе грех на меня жаловаться. Никто, кроме вас с Лиамом, не знает страшной тайны, что собой представляет лирэ Аннабелль Авьен на самом деле.

   После моих слов Рокс и Лиам как-то подозрительно хмыкнули в унисон.

   Нет, я, конечно, в последнее время несколько выбиваюсь из образа «Совершенства», но мне всё же казалось, что не так критично. Если не считать выходки на вечере у Харда.

   – И раз мы почти обо всём договорились, найди мне адрес офиса Стахи Чёрча, – пользуясь моментом, попросила Рокса.

   – А этот-то тебе зачем понадобился? – моментально насторожился он.

   – Собираюсь сделать ему предложение.

   – Неприличное?

   – Деловое! – обиделась я. – Хочу купить у Стахи участок. Я бы тебя или Лиама с собой взяла, но боюсь, вы мне будете только мешать.

   – Мне начинать жалеть Стахи? – заразительно хохотнул Рокс, и я, не выдержав, тоже улыбнулась.

   В принципе, Чёрчу можно было заказывать надгробную эпитафию уже сейчас, потому что когда Хард узнает, кому он продал участок, то точно похоронит Стахи. Причём обязательно каким-нибудь возмутительно скандальным способом.

ГЛАВА 7

Прошло чуть больше часа с момента нашего прибытия с Лиамом в офис «Авьен Сортэ», а у меня в почте уже лежали: подробное досье на Харда; данные геологической разведки по выкупленному им участку земли в префектуре Дэй-эйн, где теперь находился крупнейший энергетический комплекс Эйдэры; и черновик контракта с юридической фирмой Валье, изучив который, я немедленно отправила Лиама к Роксу его подписывать, пока Ив не очнулся и не приехал к нам в гости замаливать грехи.

   К слову, из дома звонил Шэнк и сказал, что наш холл теперь напоминает оранжерею, потому что Ив заставил его огромными корзинами с цветами. На моём исэйнже было больше десятка пропущенных звонков от жениха и столько же сообщений от него с просьбой встретиться. Только вот общаться с ним мне сейчас было не просто не с руки, а даже противопоказано, поэтому я отписалась коротким: «Прохожу сеанс массажа, не могу разговаривать», и углубилась в изучение досье Харда.

   Всё бы ничего, но когда вместе с текстом всплывали фотографии тиррианца, у меня почему-то испуганно ёкало сердце. Возникало ощущение абсолютного присутствия Харда. Его наглые зелёные глаза смотрели на меня так пронизывающе и пристально, словно хотели сказать, что видят меня насквозь и знают наперёд, что я задумала. И хотя я понимала, что это лишь нервы и моё разыгравшееся воображение, внутри всё дрожало от одной мысли, что ответный ход, который прилетит ко мне от тиррианца, будет похлеще, чем его выходка в первый раз.

   Данные геологической разведки я перечитала раз пятнадцать. К сожалению, в геологии и химии я абсолютно не разбираюсь, а потому удельная масса каких-то веществ, содержащихся в кришце и планце, мне вообще ни о чём не говорила. Единственное, что поняла, порывшись в справочниках, что ни кришц, ни планец особой ценности не представляют, несмотря на то, что этой породы под заводом Харда было гораздо больше, чем в других местах Эйдэры. А самое забавное, что землю эту наглец купил по совершенно смешной цене, обозначив изначально твёрдо её граничный предел хозяевам участка. Те, конечно, пытались поднять ставку, но тиррианец неожиданно отказался от торга и исчез на три муна. А когда появились слухи, что Хард собирается купить землю в другом месте, хозяева дэй-эйновского участка сами явились к тиррианцу и согласились на его условия.

   Сейчас построенный на этой земле энергетический комплекс приносил Харду миллиардную прибыль, и никто точно не знает, в чём тут дело – в умении самого тиррианца из ничего сделать деньги, или всё же в земле, что он купил. Просто своими передовыми технологиями тиррианцы поделились с Эйдэрой ещё при переселении, а вот достижения, наработанные уже за время проживания здесь, они держат в секрете.

   Никто не знает, из каких источников Хард получает такое огромное количество энергии, которую благополучно экспортирует по всей планете. Вокруг его предприятий не зашкаливает радиационный фон, не обнаружено выброса вредных веществ в атмосферу и не замечено никаких аномальных воздействий на окружающую среду. Так что у властей даже повода нет попытаться проникнуть на охраняемые, как орбита Эйдэры, заводы Харда.

   Мои потуги разгадать тайну, над которой, безусловно, ломали голову не одни спецы планеты, конечно, выглядели смешными, но я хотя бы попробовала. И несмотря на то, что ничего не нашла, меня не отпускало стойкое ощущение, что участок Стахи представляет для тиррианца особую важность. А потому, как только Лиам вернулся обратно, я, тщательно поработав над своим образом, отправилась в офис Чёрча, не забыв прихватить с собой кейс с остатком денег Харда.

****

Надо ли говорить, что стоило секретарю сообщить другу Ива имя лирэ, которая дожидалась его в приёмной, он вылетел на встречу со мной, как праздничный салют из пушки. И выражение лица у него было такое комичное, что мне даже играть не пришлось, изображая неимоверную радость. Улыбка сама собой тянулась от уха и до уха при виде двигающихся словно попрыгунчики бровей Стахи.

   – Лирэ Аннабелль! Какая честь! Чем обязан? – захлебнулся в восторге мужчина, уже только этим давая мне надежду, что его излишне пристальное внимание к моей персоне повышает мои шансы на успех.

   – Может, мы поговорим об этом без посторонних? – осторожно заметила я, чуть скосив взгляд на секретаршу.

   – О, да! Конечно! Тэя, две чашки маарджи в мой кабинет и сладостей! – незамедлительно приказал девушке Чёрч.

   Брови его опять подпрыгнули, я мягко рассмеялась, а мужчина, видимо, подумал, что таким образом я его поощряю. Единый, при таком раскладе можно было считать, что дело у меня в кармане, потому что Стахи, по-моему, решил, что у него есть все шансы отбить меня у Ива.

   Меня усадили на мягкий диван и приготовились внимательно слушать. Так внимательно, что мне даже стало неловко.

   – На самом деле мне хотелось бы, чтобы тема разговора осталась строго между нами, – тихо вздохнув, я с мольбой взглянула на Стахи, который, не сводя с меня восхищённых глаз, преданно кивнул. – Я слышала, что у вас есть участок земли в Бетхейме, который вы намерены продать.

   Чёрч несколько растерялся, не то от моей осведомлённости, не то от того, что наш разговор внезапно повернул в сугубо деловую плоскость.

   – Да, действительно есть...

   И, не дав Стахи даже опомниться, я заявила:

   – Тогда я хотела бы его приобрести у вас.

   – А... пф... – замялся мужчина и вдруг изумлённо выдал: – Но зачем он вам?! Там же ничего нет. Один кришц и планец повсюду. Эта земля – пустышка!

   Щёлк!

   В моей голове мгновенно что-то перемкнуло, и я улыбнулась. Надеюсь, так же гадко, как это делал Хард, когда покупал мой дом. Кришц и планец... А что у нас под построенным тиррианцем сверхсекретным заводом?.. И хотя я совершенно не понимаю, какая от этого польза, но то, что это очень хорошо понимает Хард – однозначно!

   – Мне, собственно, и не нужен этот участок! – я поощрила Чёрча нежным взглядом, после чего у него опять ожили брови. Кошмар! Ещё полчаса в его обществе, и у меня они начнут дёргаться тоже. – В том плане, что я не собираюсь что-то на нем строить.

   Стахи вытаращился на меня, явно не успевая анализировать полёт моей мысли.

   – Дело в принципе!

   Лёгкий взмах ресницами, и... очередная порция лапши легла на уши милого и явно имеющего на меня виды мужчины:

   – Вы вот как считаете, кому на Эйдэре должна принадлежать земля?

   – Эйдэрцам, без сомнения! – воскликнул Стахи.

   – Вот! – я многозначительно подняла вверх указательный палец. – И я того же мнения! Видите, как много у нас с вами общего! – с придыханием произнесла я, и Чёрч «поплыл». Основательно так, как конфета на солнце.

   – Да, я это тоже заметил, – брови Стахи вновь выписали непостижимый танец, а я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

   – И вы позволите, чтобы какой-то тиррианский выскочка строил на земле вашего деда свой отвратительный бизнес-центр?! Гнездо порока! Колыбель греха, алчности и подлости! – вот это я загнула! Но Чёрч явно услышал мой посыл и остался впечатлён:

   – Мне самому претит эта мысль. И я с удовольствием продал бы эту землю кому-то другому, только она никому не нужна.

   – Как это никому?! А мне?

   – О, вам же она тоже вроде не нужна?..

   – Моё финансовое положение позволяет, и я готова купить землю себе в убыток, лишь бы она не досталась тиррианцу! Вы ведь знаете, что один из них сделал с моей матерью?

   А вот это был очень меткий выстрел. Прямо в яблочко. Стахи посмотрел на меня с невыразимой скорбью и сочувствием, а потом осторожно коснулся моих подрагивающих пальцев:

   – Мне так жаль, Аннабелль. Я слышал эту историю. Это просто ужасно.

   – Так вы мне поможете, Стахи?

   Дальше можно было и не спрашивать. Скатывающиеся по моим щекам слезинки лишили Чёрча возможности сопротивляться.

   – Конечно, Аннабелль, – протянул мне свой платок мужчина. – Разве я имею право вам отказать?

   – Отлично! Тогда перейдём к делу! – смущённо улыбнулась я, открыла кейс и стала выкладывать на стол Стахи банкноты. После внесения первого транша за папино лечение у меня ещё осталось четыреста тысяч. Но вытянула я триста – ровно столько, сколько предложил за участок Хард! Пусть умоется! Потому что выкупить его у меня ему теперь обойдётся в десять раз дороже!

****

Через полчаса в присутствии приглашённого Чёрчем нотариуса мы оформили сделку, подписали все необходимые документы и, когда запись о смене хозяина участка была внесена в цифровой реестр, пожали друг другу руки.

   Но расставаться со мной Стахи после этого не пожелал, тут же предложив отпраздновать покупку в каком-нибудь хорошем ресторане. А поскольку с моей стороны было бы крайне жестоко отказать мужчине в такой малости после того, что он для меня сделал – я согласилась.

   Несомненно, он хотел произвести на меня выгодное впечатление, когда привёз в «Цаа-танэ». В переводе с древнего наречия навэ, это обозначало «Дом ветра».

   Элитный ресторан располагался на крыше самого высокого здания планеты и представлял собой гигантский прозрачный купол, похожий на поблёскивающую на солнце каплю росы.

   Стеклянные стены ресторана были покрыты специальным гелем, и именно он повторял рисунок ветров, веющих над Эйдэрой – таких быстрых и порывистых в самой её вышине.

   Это место было невероятно дорогим и популярным. Сейчас я себе не могла позволить посещать заведения подобного рода и, если честно, то объедать Чёрча было стыдно, а потому я даже отказалась выбирать какое-либо блюдо, согласившись на то, что предпочтёт Стахи.

   – Итак! – поднял бокал он, когда нам принесли блюдо с разнообразными морскими гадами на подушке из фруктов и овощей. – Выпьем за сделку, положившую начало нашему близкому знакомству!

   Наивный! Тогда уж следовало поднимать тост за Харда. Уверена, ему бы понравилось.

   – С вами приятно иметь дело, Стахи, – я совершенно искренне улыбнулась и добавила: – Вы очень обходительный и чуткий мужчина. Спасибо, что поняли меня и пошли навстречу.

   Стахи отставил в сторону вино, сверкнув возбуждённым взглядом:

   – Мне это доставило удовольствие, Аннабелль. Скажу больше – я вами очарован! Глядя на вас, я чувствую себя невероятно смелым и сильным, способным бросить вызов кому угодно!

   Под кем угодно он, видимо, подразумевал Ива, давая понять, что готов пожертвовать ради меня даже дружбой с ним. Мило. Только мне такие жертвы были не нужны.

   – Вы думаете, Хард заявится к вам с претензиями из-за того, что вы продали мне землю? – я мастерски перевела стрелки на тиррианца и изобразила пугливую опаску на лице.

   – Ко мне? – высокомерно взвился Стахи. – Пусть только попробует! Что он мне может сделать?

   Кажется, он сказал это довольно опрометчиво, потому что фраза его ещё не успела раствориться в воздухе, как в поле моего зрения попал стремительно идущий к нашему столику Хард.

   Креветка, которую я не успела дожевать, по вкусу вдруг стала похожей на резину, а дорогущий ресторан показался забегаловкой самого низкого пошиба. По крайней мере, только в них прекрасно начавшийся обед может закончиться поминальным ужином. Единый, и как только этот несносный мужчина успел так быстро узнать о сделке?!

   Я ожидала от Харда какого угодно выпада в сторону Стахи, но уж точно не слов:

   – Вы заняли моё место, тин Чёрч. Потрудитесь его освободить.

   И сказано это было таким тоном, что между строк откровенно читалось: «Свалил отсюда, недоумок. Живо!»

   Ещё не до конца понимая, что этот бой он проиграл, не успев и начать, Стахи покрылся пунцовыми пятнами и возмущённо трепыхнулся:

   – Что вы себе позволяете? Я вызову охрану!

   Хард на него даже не посмотрел, когда небрежным жестом бросил перед ним на стол свой включённый исейнж.

   Даже знать не хочу, что там было и от чего Чёрч стал белее ресторанной скатерти, а она, надо отдать должное, просто глаза слепила.

   – Уйдёшь по-хорошему? – переключив сосредоточенное до этого исключительно на мне внимание на Стахи, Хард одарил несчастного взглядом, способным если не расчленить на сотню кусков, то заставить пойти и удавиться от страха, ибо это всё же менее болезненно, чем та страшная смерть, которая была ему уготована в итоге.

   Медленно поднявшись из-за стола, Чёрч как-то жалко передёрнул бровями, словно пытался извиниться передо мной за происходящее безобразие, и мне стало его действительно жаль.

   – Всё будет хорошо, Стахи, – как можно мягче и спокойнее заверила я мужчину. – Не надо за меня волноваться. Тин Хард всего лишь хочет со мной поговорить.

   – Я подожду?.. – махнул куда-то вперёд рукой Чёрч.

   – Не стоит, – осадил его Хард и, не дожидаясь, пока мужчина отойдёт от нас подальше, бесцеремонно уселся на его место, небрежно указав кивком головы на стол: – Я оплачу!

   Хам! А раз ещё и платит, то тогда можно есть, вообще забыв о существовании совести!

   Переложив себе на тарелку всех мраморных головоногов, цена каждого из которых переваливала за несколько тысяч, я с упоением оттяпала от одной из розовых тушек самую аппетитную часть и, нарочито высокомерно проигнорировав внимательный взгляд Харда, принялась жевать.

   Единый, как же вкусно! Кажется, декрайд ничего лучше не ела! А за тиррианский счёт так и вообще никогда в жизни. Ург, кажется, мне начинает это нравиться!

   Видимо, наблюдать за тем, как я ем, было не совсем той целью, ради которой Харда принесло в ресторан. Протянув руку, он лениво побарабанил по поверхности стола длинными пальцами и заявил:

   – Я оценил рокировку... Белль.

   Как же он меня раздражал этим «Белль»! Ну ничего, я тоже умею быть занозой в заднице.

   – Простите?..

   Безмятежно запив головонога вином, я посмотрела на Харда, как на пустое место, и вновь принялась за еду.

   Нервничай, гад! Надеюсь, ты прочувствовал на собственной шкуре, как приятно, когда то, что имеет для тебя огромную ценность, нагло уводят из-под самого носа?

   – Ты когда-нибудь играла в шахматы? – Хард вальяжно откинулся на спинку стула и забросил ногу за ногу.

   Просто хозяин положения! Интересно, что он запоёт, когда я озвучу цену на участок?

   – Я не посещаю игорные дома! – холодной отповедью отбрила тиррианца.

   – Это не то, о чём ты подумала, – снизошёл до пояснений он. – В шахматы играют, сидя за домашним столом и исключительно с целью тренировки логики мышления.

   – М-м, Тиррианская интеллектуальная? – на миг отвлеклась от обеда только лишь для того, чтобы оценить настрой Харда.

   Напрасно. На наглой морде этого урга вообще ничего не читалось. Такой себе скучающий экземпляр, пресыщенный жизнью и ленью.

   – Нет. Это игра землян, – уточнил тиррианец. – Сражаются белые и чёрные фигуры. Совсем как мы с тобой, – явно намекая на то, что на мне сейчас был надет белый элегантный костюм, а на нём – чёрная рубаха и брюки. – Так вот, рокировка заключается в горизонтальном перемещении ключевой фигуры – короля, в сторону, скажем так, крепости – ладьи своего цвета. И смысл действия в том, что оно позволяет одним ходом значительно изменить позицию слабого короля (переместив его в менее опасное место), одновременно выводя на центральные вертикали сильную фигуру – ладью. Хочешь обменять свой дом на бетхеймский участок? – резко меняя тему с целью меня дезориентировать, поинтересовался Хард.

   М-м-м. Не тут-то было! Безучастие я только изображала. А вот слушала тиррианца предельно внимательно. Желание сказать ему «Да» отпало почти мгновенно.

   – О, ну что вы, тин Хард! – елейно проворковала я, медленно отпив глоток вина и облизав губы. – Мой особняк так много не стоит.

   Бровь Харда едва заметно дрогнула, но мне хватило и этого, чтобы понять – двигаюсь я в правильном направлении.

   – И сколько же ты хочешь за участок?

   Буднично, так, словно речь шла о сущих пустяках, я скупо обронила:

   – Три миллиона.

   Вежливая улыбка на губах тиррианца осталась, но глаза превратились в два колючих зелёных осколка, которыми запросто можно было что-нибудь проткнуть. Моё сердце, например. То самое, что нервно дрогнуло и замерло, стоило Харду резко оттолкнуться от спинки стула и податься вперёд:

   – У тебя его никто не купит за такую цену!

   И столько в его взгляде было превосходства и снисхождения, что захотелось сказать нечто такое возмутительное, что заставило бы тиррианца подавиться собственными словами. Но месть обычно подают в сильно охлаждённом виде, а свою я ещё не остудила до нужного состояния.

   – Целиком... Возможно, и не купят, – безразлично передёрнула плечами я и, макнув в соус очередной кусок моллюска, запустила его в рот. – М-м! Очень вкусно!

   Хард усмехнулся и вновь принял позу скучающего аристократа, вернув себе прежнее самообладание так же быстро, как и раздражающую меня самоуверенность.

   – Крошка, у тебя его и по частям никто не купит!

   Крошка?! Это что-то новенькое! Хотя и ничем не лучше его «Бе-елль».

   – Конечно, никто не купит, – послушно согласилась я и, гордо вскинув голову, бесстрашно посмотрела прямо в глаза тиррианца: – Одно маленькое уточнение: не купит никто из эйдэрцев!

   На секунду мне показалось, что я провалилась в полыхнувший тёмной зеленью взгляд Харда, и меня обдало той жаркой волной удушья, после которой всегда хочется залпом выпить стакан холодной воды.

   – Видите ли, тин Хард, для моих соотечественников эта земля представляет такую же ценность, как для вас птичий помёт. Но что будет, когда я предложу участок тиррианцам, а заодно покажу им данные геологической разведки, которые вам любезно продал кто-то из департамента природных ресурсов? Я не буду вдаваться в подробности, поскольку достоверно не знаю, каким способом вы получаете энергию из кришца и планца, но то, что на МОЁМ участке этой породы чуть ли не самое большое количество на Эйдэре, расскажу обязательно.

   Я блефовала, поскольку конкретных данных по участку у меня не было, а о кришце и планце я узнала лишь пару часов назад со слов Стахи вскользь. Но блефовала с таким уверенным спокойствием, что даже Хард мне поверил. Теперь пренебрежение и насмешка исчезли из его взгляда.

   – Полагаю, что по частям я продам его ещё дороже. Так что если три миллиона для вас много, то не смею больше вас задерживать!

   Хард молчал. Молчал и загадочно улыбался – так странно, словно наш разговор доставлял ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Словно я не спёрла у него из-под носа вожделенный участок и теперь не шантажировала его раскрытием тайны.

   Сиплый, чуть рычащий голос тиррианца сбил моё дыхание:

   – Белль... Ты такая чопорно-непогрешимая с этой холодной маской спокойствия, которую тебя приучили носить с детства, но уверен, что под ней ты старательно прячешь плохую девочку, ту, что в порыве страсти стонет протяжно и громко, царапая спину мужчины своими холёными коготками.

   В груди со свистом что-то ухнуло, обрываясь и падая вниз. Мне показалось, что вилка в моей руке раскалилась докрасна. Возникло паническое желание отшвырнуть её от себя подальше, а потом трусливо сбежать. Но вместо этого я бесстрастно посмотрела на Харда, тщательно контролируя каждый свой выдох и вдох.

   – Думаю, ты и понятия не имеешь, сколько в тебе нерастраченной чувственности. Ты как лёд и пламя. Жаркий огонь, спрятанный под толщей холодного стекла... И кожа... Она у тебя похожа на сливки! Уверен, что и на вкус такая же. Однажды я обязательно попробую. И начну с ямочек над твоими ягодицами. Я думаю о них с тех пор, как ты покинула мой дом, сверкая своей голой, идеально ровной спиной, такая холодная и неприступная, словно зимняя стужа. Ты даже представить себе не можешь, каким упоительно-сладким станет тот момент, когда ты будешь таять в моих руках...

   Вы когда-нибудь выворачивали на себя чашку с кипятком? Помните это ощущение пылающей кожи и безотчётного желания её с себя содрать?

   Я чувствовала что-то подобное, пока, удерживая мой взгляд своим, Хард смотрел мне в глаза и рассказывал, как глубоко и долго он будет находиться во мне, когда разденет. Спасибо, что я годами тренировала выдержку и прочитать на моем лице смущение или другое чувство Грэй Хард просто не мог.

   Дослушав его бесстыдный монолог до конца, я отложила столовые приборы, промокнула салфеткой губы и удручённо вздохнула:

   – У вас такая богатая фантазия, тин Хард. И судя по всему, вам с ней проводить время гораздо приятнее, чем со мной. Так что не буду мешать! Нескучного вечера с ней наедине. Если надумаете купить участок целиком – дайте мне знать. Но учтите, я долго ждать не буду.

   Демонстративно поднявшись из-за стола, я лёгким кивком головы дала понять тиррианцу, что с ним прощаюсь, и двинулась к выходу.

   – Белль! – незамедлительно полетело мне в спину.

   Я остановилась, но вместо того, чтобы оглянуться, лишь чуть повернула голову к плечу.

   – Завтра утром я буду в твоём офисе с юристами и деньгами. Так что подготовь документы на участок, – каким-то мурлыкающим голосом произнёс Хард, и у меня почему-то возникло досадное ощущение, что я сильно продешевила.

ГЛАВА 8

Опыт прежних дней показывал мне, что радоваться победе раньше времени не стоит. А в случае с Хардом – это вообще опасно и опрометчиво.

   Если честно, то после встречи с тиррианцем у меня дрожали все внутренности. Сказанные им напоследок слова трансформировались в непристойные картинки в моей голове, и одному ургу известно, почему моё воображение позволяло себе рисовать подобную пакость.

   Конкретно об этой части нашей с ним беседы я не решилась рассказать ни Лиаму, ни Роксу. Язык не поворачивался. Стыдно было.

   Зато уже вечером того же дня мы с Роксом были в «Первом Планетарном», где открыли мой персональный счёт. Во-первых, я не хотела, чтобы Ив видел и знал, от кого мне придут три миллиона крейсов, а во-вторых, мне не нравилась сама мысль, что доступ к этим деньгам получит Лиам. Не то чтобы я не верила клятве брата, просто хотела перестраховаться. А ещё где-то в глубине души меня точил червь тщеславия. Ведь это были первые миллионы, заработанные мной лично! Пусть не совсем честным путём, но я провернула эту сделку без чьей-либо подсказки и помощи!

   Горчило во рту лишь от осознания того, что отчий дом мне всё же нужно будет покинуть. Показывать, как он мне дорог, Харду – значит вложить в руки тиррианца оружие, способное меня уничтожить, а пожертвовать старинным семейным особняком во имя будущего, наверное, было практично и целесообразно. Хотя и болезненно жалко. Но три миллиона мне сейчас были нужнее дома.

   Утром я собиралась упаковать в коробки всё самое необходимое на первое время для жизни, а Рокс обещал прислать людей, которые перевезли бы вещи к нему.

   Хвала единому, кроме Шэнка, слуг у нас с Лиамом не осталось, и сообщать невероятно грустную новость, что они остались без работы, мне было некому.

   После того, как я получу от Харда деньги за участок, я планировала подыскать нам с Лиамом квартиру где-нибудь в центре. Для удобства, с минимальным количеством комнат и близким расположением к офису «Авьен Сортэ».

   Раньше подобной недвижимости у нас было достаточно много, но всю её мне пришлось продать, когда понадобились деньги для реализации проекта. Сейчас деньги вроде бы снова плыли мне в руки, и я упорно не хотела вспоминать, какой ценой они мне достались.

****

Наверное, впервые с тех пор, как отец попал в аварию, мне не снился мой ночной кошмар. А собственно, зачем, когда он очень динамично воплотился в жизнь? И, пожалуй, я бы наконец даже выспалась, если бы мой крепкий сон не прервал настойчивый стук в дверь, а после взволнованный голос Шэнка не попросил:

   – Лирэ Аннабелль, просыпайтесь! Дело не терпит отлагательства!

   Шэнк никогда не истерил по пустякам. Сейчас в его голосе проскакивали панические интонации, и это пугало, заставляя думать, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

   Вскочив с постели, я быстро накинула на себя халат и, прошлёпав босыми ногами по полу, резко распахнула дверь.

   Самым страшным из моих предположений было, что дурные вести пришли из больницы. Ноги отяжелели от волнения, и в горле стало сухо, как на улицах Эйдэры в знойный полдень.

   – Что случилось?

   – Там к вам пришли, лирэ, – нервно выдохнул Шэнк, мазнул по мне рассеянным взглядом и выдал: – Вам стоит одеться и спуститься вниз. Тину Роксу я уже позвонил. Они с Лиамом будут здесь через несколько минут.

   – А где Лиам? И что вообще происходит?!

   – Лиам не хотел вас будить, поэтому мы с ним упаковали часть коробок с вещами, и он повёз их в дом тина Валье. Если бы я знал, что этот жуткий тип приедет в его отсутствие, то ни за что бы его не отпустил!

   – Какой тип? О чём вообще речь?

   Шэнк беспомощно моргнул и отчётливо громко сглотнул:

   – Сюда пожаловал Грэй Хард. Заявил, что отныне этот дом принадлежит ему. Он показал выписку из электронного реестра. Я не мог его не впустить.

   Пол у меня под ногами качнулся, а сердце отпущенным мячиком ритмично запрыгало в груди. Ург, я должна была это предвидеть! Идиотка! Надо было убраться из особняка ещё вчера!

   – Задержи его! Не пускай сюда! – метнувшись к шкафу, я судорожно выхватила оттуда первое попавшееся платье, уже вообще не думая об имидже, а исключительно о том, чтобы Хард не застал меня врасплох раздетой. Хотя о чём я вообще переживаю, если в таком виде этот наглец меня уже видел?

   Пока Шэнк выступал в роли заслона, я успела лишь плеснуть в лицо водой, кое-как расчесать волосы и, ополоснув рот очищающим эликсиром, выпрямиться перед зеркалом.

   Скажем так, выглядела я неважно. От холодной и неприступной лирэ ничего не осталось. В зеркале отражалась взъерошенная, слегка потрёпанная девушка, с ярким румянцем на щеках и лихорадочно сверкающими глазами.

   Ладно! Будем импровизировать!

   Глубоко вдохнув и выдохнув, я вышла из собственной спальни и, подстраивая под собственные неспешные шаги дыхание, царственно пошагала на встречу с тиррианским демоном.

   Демон, к слову, выглядел соответственно. Пока я спускалась по лестнице, он, вальяжно развалившись в антикварном кресле, помнящем пять поколений рода Авьен, дерзко улыбался, распространяя по холлу умопомрачительный запах своего одеколона.

   Причём у меня почему-то возникло нехорошее ощущение, что этот тип сегодня отсюда уже не уйдёт.

   – Милейший, принесите мне холодной воды, – попросил он, под вполне пристойным предлогом спроваживая Шэнка на кухню. Но стоило мне остановиться на первой ступеньке, как Хард, с кислой миной озираясь по сторонам, начал возмущаться:

   – И как среди этой старорежимной рухляди можно жить? – постучал костяшками пальцев по деревянной панели он. – Здесь даже стены не самоочищаются!

   Я стиснула зубы и покосилась на вазу эпохи древних навэ, стоящую на пьедестале рядом. Подумалось, что она очень красиво разбилась бы о голову Харда. И даже не жалко было бы. Голову, в смысле.

   – Не советую. Я успею увернуться, – покачивая переброшенной через коленку ногой, произнёс Хард. – Ваза, конечно, твоя – можешь с ней делать всё, что хочешь, а вот все стены здесь теперь мои. Поцарапаешь – и я с тебя высчитаю нанесённый моей собственности ущерб в трёхкратном размере.

   Ург, он что, мысли мои читает?

   – Белль, крошка, да мне и читать их не надо. У тебя на лице всё написано! – расплылся в подбешивающей меня улыбке Хард.

   Сволочь!

   – Фу, как некрасиво так выражаться! – снова понимая меня по взгляду без слов, съехидничал он. – Лирэ Авьен, где ваши хорошие манеры?

   В ответ на это на ум почему-то пришла только откровенная пошлость.

    Единый, когда и где я этого набралась?!

   – Чем обязана столь раннему визиту? – пытаясь сохранять вежливость и дистанцию, поинтересовалась я.

   Хард вдруг начал хохотать. Громко и ужасно неприлично. Почему-то почувствовала себя идиоткой.

   – Твоя наглость не имеет границ, Белль! А ничего, что это вообще-то МОЙ дом?

   Что ж, кажется, звание идиотки я оправдала с лихвой! А вот по части наглости – я бы поспорила.

   – Де-факто – да, – согласилась я, лихорадочно вспоминая, что там прописано в законе о сроках освобождения бывшими хозяевами выкупленного жилого помещения. – А де-юре – у меня ещё есть пара дней, чтобы вывезти из дома свои вещи.

   – Три, – любезно подсказал Хард. – Де-юре у тебя ещё есть три дня.

   – Я управлюсь и за один!

   – А по-моему, весь этот хлам ты отсюда и за мун не вывезешь!

   Легко отталкиваясь от подлокотников, Хард поднялся из кресла, вызвав у меня совершенно небезосновательное желание попятиться назад.

   И за какие только грехи Единый послал на мою голову этого паразита?

   – Я как-нибудь справлюсь! Смею вас заверить, что через день этот дом будет пуст. А сейчас позвольте вас покинуть. Мне нужно начинать паковать вещи.

   Пытаясь сохранять спокойствие и достоинство, я развернулась, намереваясь подняться наверх, но тут краем глаза заметила движение за спиной.

   Несносный Хард, похоже, отставать от меня не собирался.

   Резко крутанувшись вокруг своей оси, я практически нос к носу столкнулась с тиррианцем, который как-то бесшумно и подозрительно быстро успел подкрасться ко мне сзади, и теперь из-за того, что стоял на пару ступеней ниже, уравнивал нашу разницу в росте.

   Зелёные глаза мужчины сверкнули демоническим блеском, и правая бровь недоумённо поползла вверх, словно возмущение, готовое сорваться с моих губ, ещё и вызывало у тиррианца какие-то вопросы.

   – Что? – невозмутимо поинтересовался он.

   Что?! Он издевается? Это я хотела бы его спросить, какого урга он вытворяет?

   – Что вы делаете? – почти спокойно выцедила из себя я.

   – Иду.

   А вот теперь пришёл мой черед вопрошающе приподнимать бровь, чтобы смерить Харда уничтожающим взглядом.

   – В конце концов, имею я право ходить по собственному дому или нет? – фыркнул он, совершенно точно не собираясь отступать и сдавать позиции.

   – Ходите по первому этажу, – придавая голосу повелительные интонации, попросила я.

   – Там смотреть не на что. Одна рухлядь. Хочу наверх, – ехидно осклабился Хард.

   Спокойно, Аннабелль! Спокойно! Дыши ровно! Тебе надо продержаться до приезда Рокса совсем чуть-чуть.

   – Боюсь, что наверху вам тоже не понравится. Той «рухляди», что находится там, намного больше лет, чем той, что внизу.

   Антикварному столу в кабинете отца, инкрустированному драгоценными камнями и металлами, по оценкам экспертов, было как минимум лет семьсот. И цену, за которую отец купил эту «рухлядь» на аукционе, даже страшно озвучивать. Я бы с удовольствием его продала, если бы не знала, что папа расстроится, когда придёт в себя и найдёт разграбленным своё рабочее место.

   – Позволь мне самому сделать выводы, Белль, – насмешливо протянул Хард, вызывая у меня стойкое желание картинно закатить глаза. Нет, этот мерзавец совершенно точно знал, как его «Бе-елль» меня раздражает!

   – Как пожелаете, тин Хард, – копируя его тон, фальшиво улыбнулась я и, напялив на себя образ Лирэ Совершенство, высокомерно пошагала по лестнице.

   Доберусь до своей комнаты, запрусь на замок и буду ждать возвращения брата с Роксом. А ещё уши чем-нибудь заткну, чтобы не слышать гадкого голоса этого невыносимого мужчины, пока он будет шастать по коридору, заглядывать во все углы и воротить свою тиррианскую морду от всего, что мне так дорого.

   Как говорится, «Блажен, кто верует». Полагаю, что такое понятие, как «личное пространство человека неприкосновенно» необременённому терзаньями совести и высокими моральными принципами Харду в принципе не знакомо.

   – Это твоя спальня? – бесцеремонно вламываясь в комнату следом за мной, он заинтересованно огляделся по сторонам, не забыв засунуть нос в стоящие на трюмо бутылочки с духами.

   Видимо, когда ург раздавал наглость, Хард стоял за ней в очереди первым.

   Здесь нас никто не слышал, и изображать совершенство перед тем, кому на это было ровным счётом наплевать, мне больше не хотелось.

   – Да! Надеюсь, вы и ваша больная фантазия, наконец, найдёте удовлетворение, лёжа на моих клахарских простынях? Я вам специально для этого даже их оставлю!

   Тиррианец усмехнулся и, дойдя до кровати, захватил в ладонь край тонкого текстиля.

   – Тебя интересует, буду ли я дрочить, представляя в этой постели рядом с собой тебя?

   Единый, и зачем я его только спросила?! От озвученной пошлости у меня запылали уши, а внезапно вспотевшие ладони хотелось нервно вытереть о платье.

   Мужчина поднёс к носу ткань, вдыхая запах чистого белья, а потом распахнул полуприкрытые веками потемневшие глаза, опалив меня тягучей жаждой совершенно откровенного и абсолютно не скрываемого желания.

   – Да, Белль. Каждую ночь, утро или день, пока не заполучу оригинал.

   По вискам с шумом бухнула кровь, и сердце стало частить, пропуская один удар за другим. Так что там Роксу в Харде импонировало?.. Что он не пытается притворяться? Слышал бы он его сейчас!

   – Никогда! Этого не произойдёт никогда!

   Тиррианец улыбнулся, словно коварный ург, лучше слов давая мне понять, что не согласен с такой ультимативной формой заявления.

   – Однажды тебе придётся ответить мне и за каждое резкое слово, и за одинокие бессонные ночи… Белль.

   Так жутко я себя ещё никогда в жизни не чувствовала. Никто не смел так со мной разговаривать! В обществе, где я выросла, подобное вообще было недопустимо. Хард плевал на стыд и приличия. Он озвучивал собственные желания, совершенно не заморачиваясь формой, в которую облекал свои слова. Его хамоватая прямота шокировала. И не потому, что была вызывающе непристойной, а потому что в ней не чувствовалось ни грамма фальши. Этот отвратительный мужчина не играл в коварного искусителя, он таким был по жизни! И в этом вопросе я против него вообще ощущала себя младенцем. Не мне мериться с ним силами. У меня нет ни его беспринципного нахрапа, ни опыта.

   Дверь в спальню резко распахнулась, и у меня вырвался облегчённый вздох, стоило Роксу и Лиаму перешагнуть порог моей комнаты.

   – Анни, что здесь происходит?

   Валье приблизился ко мне вплотную, явно пытаясь закрыть меня собой, чтобы дать возможность отдышаться. Похоже, что выглядела я совсем удручающе.

   – Как что? – невозмутимо отозвался Хард, быстро оценивая Рокса с цепкостью охотника, выискивающего слабые места у намеченной жертвы. – Я провожу инспекцию ценного приобретения.

   Чуть сдвигаясь вправо и теперь имея возможность видеть меня за спиной Валье, тиррианец поймал мой взгляд и невинно спросил:

   – Не кажется ли тебе, что для такого раннего времени суток в моей спальне находится слишком много народу, Белль?

   Рокс от такой наглости застыл, растеряв на миг всё своё красноречие, а Лиам стремительно побледнел, и я шепнула ему одними губами:

   – Всё хорошо, родной. Я в порядке.

   – У лирэ Авьен есть три дня, чтобы освободить вашу собственность, тин Хард, – очнулся от первоначального шока Рокс. – Так что я попросил бы вас покинуть помещение и дождаться положенного по закону времени, чтобы произвести осмотр недвижимости.

   Хард чуть прищурился и непринуждённо повёл плечами:

   – Всё, что хотел, я уже увидел. Кстати, если все фигуранты процесса в сборе, может, мы отправимся в офис «Авьен Сортэ» и совершим сделку?

   – Вам назначено на полдень, – вежливо умыл его Рокс, плавающий в ситуациях, подобной этой, как рыба в воде. – Ваши юристы получили от меня приглашение ещё вчера.

   – Действительно? Вчера я улетал по делам в Дэй-эйн и вернулся только сегодня утром. Меня ещё не успели известить о дате и времени нашей встречи.

    Врёт ведь, как облезлый смугр, и не краснеет!

   – В таком случае можете услышать это из первых уст, тин Хард. Ещё есть какие-то вопросы? Если нет, то до встречи в офисе!

   Рокс, может, слегка и проигрывал тиррианцу в росте, зато не уступал в харизме. По крайней мере, смотрелся он достойно, давая тому решительный отпор.

   Хард коротко кивнул, и уже практически дошёл до двери, но остановился у самого порога, посмотрев на Рокса, как мне показалось, без всякого позёрства и чванства.

   – Я слышал, у бюро «Атра Валье» возникли проблемы с арендой площади под офис?

   Прозвучало как выстрел. Я испуганно посмотрела на друга, сохраняющего предельное спокойствие. Только по нервно забившейся жилке у него на виске можно было понять, что удар Харда достиг цели.

   – Это временно, – бесстрастно выдал Рокс. – Мы уже рассматриваем несколько новых предложений от арендодателей.

   – В моём коворкинг-центре есть парочка свободных площадей, – неожиданно поведал Хард. – Вы можете занять их уже сегодня.

   У меня от возмущения остановилось сердце.

   Ах он, гад ползучий! Что это он задумал?! И как Хард вообще узнал, что Рокс на его треклятый центр неровно дышит?

   Рокс сделал глубокий вдох, но прежде чем успел что-то ответить, тиррианец перевёл свой взгляд с него на меня и с пугающим спокойствием произнёс:

   – Обещаю, Аннабелль, твоему другу не придётся за это чем-то жертвовать или поступаться принципами. Одна из лучших адвокатских контор Эйдэры должна иметь достойное представление и по праву занимать своё место среди равных! Подумайте над моим предложением, Валье!

   Хард развернулся и вышел, а сказанное им ещё опутывало всех нас своими щупальцами.

   И что это было?! Наглый подхалимаж, попытка подкупа или констатация факта?

   – Что с твоим офисом? – первой в себя пришла я и тревожно уставилась на Рокса.

   – Хозяева сегодня неожиданно отказали мне в аренде, – видимо, всё ещё размышляя о чём-то своём, нахмурился друг. – Явно не обошлось без «Брид и Ко». Владелец здания – их партнёр. Лиам сегодня сообщил вашей юридической конторе, что разрывает с ними контракт в одностороннем порядке. Ив уже пару часов обрывает ему исэйнж. Кажется, мы заварили серьёзную кашу.

   Я покосилась на распахнутый проём двери, через который минуту назад вышел Хард, и не решилась озвучить вслух, что именно тиррианец является шеф-поваром этого острого «фирменного блюда».

   Если бы не его приглашение на вечер, и не то, что потом произошло, никто не стал бы ворошить муравейник и огребать последствия.

   – Я одного понять не могу! – воскликнул вдруг Рокс, недоуменно тряхнув головой. – Как Хард об этом узнал, если в это время находился здесь?!

   – Может, он сам всё это подстроил? – предположил Лиам.

   – Исключено, – как отрезал Рокс. – «Хард Прайз» сейчас судится с Билоксом и Форгардом, которые являются владельцами здания, где располагался мой офис. Я скорее поверю, что сегодняшнее предложение Харда занять место в его коворкинг-центре является маленькой местью им.

   Мой брошенный на прикроватной тумбочке исейнж вдруг разразился звонкой трелью, и наша троица, одновременно повернув на звук головы, молча уставилась на высветившееся на дисплее лицо Ива.

   – И что мне ему ответить? – мрачно поинтересовалась у Рокса я.

   – Скажи ему – ты спишь и понятия не имеешь, что происходит.

   Здорово! И этому меня учит представитель правосудия! Собственно, врать я и без него хорошо умею.

ГЛАВА 9

Меры предосторожности, предпринятые Роксом, безусловно, были оправданными. Говорить с женихом мне пришлось очень аккуратно, играя роль прежней послушной и милой Анни, ничем не выдавая собственную осведомлённость о последних действиях Лиама.

   Ив всё же был достаточно влиятельной фигурой на Эйдэре, и наживать врага в его лице для «Авьен Сортэ» в её шатком нынешнем положении было очень опасно. Мне с головой хватает и войны с Хардом.

   Я чувствовала себя эквилибристом, идущим по натянутому между двумя небоскрёбами канату, когда говорила жениху, что не видела брата со вчерашнего дня после того, как мы поругались из-за заложенного им дома.

   И что самое поразительное, Ив и словом не обмолвился о том, что залог уже выкуплен! Он просто в который раз стал уговаривать меня переехать в его особняк и вернуться к вопросу с назначением даты отложенной декрайд назад свадьбы.

   Я вдруг подумала, что если бы с отцом не произошло несчастье, то я уже четыре муна была бы лирэ Фрай-а-тэ, и сама эта мысль как-то неожиданно отозвалась в моей душе невольным протестом. За долгие годы я свыклась с тем, что однажды стану женой Ива, принимая выбор отца как нечто не подлежащее сомнению и отрицанию. Да и какой смысл? Перечить Йону Авьену – всё равно, что биться головой о стену! Рано или поздно ты всё равно выполнишь все его требования, просто потому, что тебе не оставят другого выбора.

   Сейчас особого выбора у меня тоже не было. Зато оставалась иллюзорная видимость свободы, жадно наглотавшись которой, я поняла, что уже никогда не смогу беспрекословно позволять распоряжаться своей жизнью даже папе. А Ив, ещё не имея на меня никаких прав, пытается подмять меня под себя и получить надо мной контроль! Раньше я не обращала на это внимания. Теперь подобное вызывало у меня негодование и гнев.

   Возможно, если бы на кону находилась только моя жизнь, я уже сегодня послала бы своего жениха в бессрочный пеший тур по галактике. Но за моей спиной стоял Рокс, которого я втянула во всю эту переделку, а ещё я несла ответственность за Шэнка, Лиама и сотни работников «Авьен Сортэ», чья судьба теперь сильно зависела от взвешенности и адекватности моих решений. Пока не запущена наша новая линия и не начала работать в полную мощность, конфронтация с Ивом нам совершенно ни к чему, иначе все мои усилия и вложения пойдут прахом. Ведь если я официально заявлю о разрыве с женихом, он вполне может нам устроить серьёзные проблемы.

   Несомненно, когда папа придёт в себя, я обязательно расскажу ему о «помощи» Ива во всех подробностях и красках. Пока же я просто вынуждена играть роль покорной невесты и дальше, а потому выразительно закатила глаза, стоило жениху вновь «завести старую шарманку»:

   – Анни, дорогая, твой отец был бы счастлив! Ты ведь знаешь, как сильно он желал, чтобы наши семьи породнились. Я не вижу смысла откладывать и дальше нашу свадьбу. Давай назначим новую дату, и все расходы я возьму на себя!

   – Ив, я говорила тебе уже много раз, что мне бы хотелось идти к алтарю под руку с отцом. Папа мечтал об этом. Говорил, что я буду самой красивой невестой на Эйдэре. Неужели ты не понимаешь, как это важно для него и меня?

   – Я всё понимаю, но... – Ив запнулся, подбирая слова. Он всегда боялся выступать против моего отца. Даже в бессознательном состоянии Йон Авьен внушал ему уважение и страх. – Уже декрайд твой отец не приходит в себя, и врачи не дают гарантий, что...

   Я не позволила ему развить свою мысль, прервав на полуслове и придав голосу драматическую выразительность:

   – Ты хочешь сказать, что не веришь в папино выздоровление?

   – Нет, я искренне желаю Йону быстрее поправиться и встать на ноги! И я был бы счастлив, если бы это случилось прямо сейчас. Но процесс выздоровления иногда затягивается на годы... Не можем же мы зависеть от не поддающегося каким-либо прогнозам фактора?

   Ну почему же не можем? Лично я была бы просто счастлива! И очень жаль, что пока не могу это озвучить.

   – Ты, наверное, не в курсе, но кое-какие прогнозы уже есть.

   – Какие прогнозы?

   Вот уж не скажешь по настороженному голосу Ива, что эта новость его обрадовала. Ещё бы! Уж он-то прекрасно понимал, что как только папа придёт в норму, ему хватит и нескольких часов, чтобы разобраться в положении дел. И тогда кому-то очень сильно не поздоровится!

   – Мы перевели отца в новый медицинский центр. Подключение папы к сверхновому оборудованию прошло успешно, и врачи рассчитывают через неделю начать первый этап лечения. Они обещают, что результаты превзойдут все ожидания.

   – Через неделю? – вяло уточнил Ив.

   – Да. Ты же не скажешь, что это слишком большой срок?

   – Нет.

   Я усмехнулась. Иногда мне кажется, что могу просчитать Ива на десять шагов вперёд.

   – Вот и отлично! Тогда вернёмся к нашему разговору, когда папе станет лучше.

   – А если не станет?

   О, Ив открыто пошёл ва-банк? И всё же я была уверена, что изменения будут. И просто разительные!

   – Если не станет, я назначу дату свадьбы! – спокойно и уверенно произнесла я, точно зная, что Ив это запомнит и через неделю начнёт массированную атаку.

   Усыплённый моим обещанием, он будет ждать и ни о чём другом больше не думать. Этого срока мне хватит, чтобы избавить «Авьен Сортэ» от влияния банка Ива, а дальше я потяну время снова, но уже опираясь на прогнозы врачей.

   Мои слова невероятно окрылили Ива, и его осязаемое удовольствие теперь просто патокой лилось через динамики моего исейнжа.

   – Чуть больше чем через неделю состоится ежегодный федеральный бал, – радостно напомнил мне жених. – Ты ведь пойдёшь на него со мной? Мы могли бы объявить дату нашей свадьбы в присутствии всей элиты Эйдэры.

   – Ты забыл сказать – если состояние отца останется без изменений, – осекла его я.

   – Да, да... конечно, – поспешил исправиться Ив. – Безусловно, лишь в том случае, если Йону не станет лучше.

   Понятное дело, что Ив даже не рассчитывал хоть на какие-то изменения в состоянии папы. Его, видимо, прекрасно устраивало нынешнее положение дел: неопределённость будущего компании и моя зависимость от откровенно слабого и нерешительного Лиама. Наверное, он рассчитывал, что так я быстрее соглашусь выйти за него замуж.

   Интересно, как поменялась бы риторика Ива, узнай он, что на самом деле Лиамом и компанией руковожу я? Пусть спотыкаясь и допуская ошибки, но всё же удерживая «Авьен Сортэ» на плаву. И ещё меньше ему понравятся сведения о том, что я перевела отца не в обычный медицинский центр, а в ту самую нашумевшую пару мунов назад лабораторию, где учёные совершили прорыв в современной нейробиологии. До сих пор опыты и исследования там успешно проводились только на животных. Отец станет первым эйдэрцем, на ком опробуют новое экспериментальное кибероборудование.

   Скажете – риск? Да, я с вами соглашусь. Но замечу, что это ещё и шанс. А пока есть шанс – не умирает и надежда.

   А обнадёженный моим заявлением Ив уже чувствовал себя хозяином положения. Он воодушевлённо разглагольствовал о том, что мы должны сегодня же пройтись по магазинам и купить мне платье для бала, потому что я должна на нём блистать и быть самой красивой – ведь планку, высоко поднятую несравненной лирэ Аннабелль Авьен, надо блюсти.

   Отказать Иву очень хотелось, но мне позарез нужно было его где-то задержать на то время, пока Рокс с Лиамом привезут в банк заявление о закрытии счетов «Авьен Сортэ». А примерка платьев очень хорошо вписывалась в наш секретный план, играя ему на руку, и самое главное, что инициатива исходила не от меня, а от Ива. Так что предъявить мне обвинение в сговоре с братом у жениха не было даже шансов.

   В полдень у нас была назначена сделка с Хардом, поэтому с Ивом я договорилась встретиться позже, рассчитывая на то, что сначала я протаскаю его несколько часов по магазинам, а потом он обязательно пригласит меня в ресторан, где время незаметно протянется до вечера.

   Завтра утром у Ива, конечно, будет очень много вопросов к Лиаму, а следовательно, и ко мне. Но это будет завтра, а сегодня мне ещё предстоит выдержать свидание с Хардом, от одного воспоминания о котором у меня нервно ёкало в груди и чесалось в затылке. С того момента, как этот ужасный мужчина ворвался в мою жизнь, всё в ней идёт наперекосяк.

****

В офис мы все прилетели почти к полудню, едва не опоздав к условленному времени. Сначала Рокс помогал нам паковать вещи, а потом он и Лиам ждали, пока я приведу себя в порядок. Все же на встрече с Ивом я должна была выглядеть безупречно, чтобы в его голову и мысли не закралось, будто я чем-то расстроена, озабочена или меня одолевают какие-то проблемы.

   Самое обидное, что все мои старания наглючий Хард принял на свой счёт, решив, что прихорашивалась я именно для него.

   Тиррианский выскочка к моменту нашего приезда уже полчаса как находился в переговорной. А стоило нам туда войти, как он и двое прибывших с ним мужчин немедленно поднялись со своих мест, глядя почему-то исключительно на меня.

   И если юристы Харда склонили передо мной голову так почтительно, словно я была президентом Эйдэры, то зеленоглазый хам, как всегда, отличился. Взгляд его совершил неспешное путешествие от носков моих туфель к коленкам, зацепился за подол узкой юбки, поднялся к талии, пересчитал пуговички на пиджаке и, скользнув по оголённому участку шеи и подбородку, наконец, встретился с моим взглядом.

   – Простите за задержку, – приглашая мужчин присесть, начал Рокс.

   – За такую тщательную подготовку к встрече со мной я готов простить лирэ Аннабелль и более длительное отсутствие, – ответил Хард и бессовестно мне подмигнул.

   Да что этот паразит о себе возомнил?!

   Изобразив на лице нарочитое безразличие, я холодно осадила тиррианца:

   – Не обольщайтесь, тин Хард. Так я выгляжу всегда!

   – А мне показалось, что утром ты выглядела несколько иначе...

   Единый, от стыда и возмущения у меня пересохло в горле. Почему мой самоконтроль летит в глубокую бездну, стоит Харду раскрыть свой рот?

   – Это когда вы нагло вломились в мою комнату? – даже не пытаясь скрыть гнев, заломила бровь я.

   Хард ухмыльнулся, и в зелёных глазах вспыхнули весёлые искорки:

   – Нет, это когда ты предложила мне полежать в твоей кровати.

   Рокс и Лиам замерли с вытянутыми лицами, а у меня возникло естественное желание немедленно придушить Харда. То есть это я ему предлагала?! Сволочь!

   – Тин Хард, может, вы всё-таки вернётесь из мира своих несбыточных фантазий в суровые реалии нашего и вспомните, зачем сюда пришли?

   – Глядя на тебя, это очень сложно сделать.

   Хард небрежно засунул руки в карманы и продолжал улыбаться мне так, словно кроме него и меня вокруг вообще никого не было. Ненормальный! Да как с ним вообще можно вести какие-то дела? Он же натуральный провокатор!

   И если я, Рокс и Лиам это сейчас понимали как никогда ясно, то поверенные тиррианца с каменными масками на лицах смотрели в пол, делали вид, что так и надо, старательно мимикрируя под мебель.

   Нет, понятно, что за те деньги, которые им платит Хард, они и урга к святым причислят. Но есть же какие-то рамки приличий? Тем более, что эти двое были эйдэрцами – молодыми, перспективными и достаточно известными, чтобы я их не узнала.

   Братья Морриксы славились тем, что не проиграли ни одного дела. И в узких кругах их называли чёрными критоксами. А сравнение с жуткими морскими хищниками, обитающими в морях Эйдэры, они получили за то, что вгрызались в оппонента не хуже этих монстров и не отпускали до тех пор, пока жертва не испускала последний вздох.

   Сейчас, стоя рядом с Хардом, они выглядели практически ручными – ровно до того момента, как их хозяин не отпустит поводки и не скажет им «Фас».

   – Я бы попросил обращаться к моей клиентке с подобающей вежливостью, – вмешался в нашу с Хардом пикировку Рокс.

   – Не смей тыкать моей сестре! – совершенно не к месту решил высказать тиррианцу своё «фе» Лиам. – Она достойнейшая из лирэ!

   Морриксы моментально вскинулись, глаза заблестели, и один из них самым что ни на есть любезным тоном поспешил понизить градус накаляющейся обстановки:

   – У тина Харда и в мыслях не было оскорбить лирэ Авьен. Дело в том, что на его родной планете нет разграничения по форме обращения на «ты» и «вы». К тому же наивысшей степенью проявления уважения к оппоненту у тиррианцев является обращение к нему как к равному. Не скрывая ни собственных мыслей, ни эмоций. Иными словами, это называется – не держать камень за пазухой.

   Блеск! Своё хамство Хард теперь ещё и мастерски завернул в красивую обёртку собственных традиций. То есть это он меня ещё и возвысил до уровня себе равной? И придраться не к чему!

   – Не надо лезть со своим уставом в чужой монастырь, тин Хард. Вы на Эйдэре, а не на Гамма-Тиррионе, – язвительно заметила я.

   – У меня на родине женщины имеют абсолютно такие же права, как и мужчины, Аннабелль, – от бархатного рокочущего голоса Харда у меня почему-то колкой судорогой свело предплечья. – И они могут даже ударить мужчину, если, конечно, он не прав...

   Взгляд зелёных глаз встретился с моим, и мне кажется, я совершенно точно могла прочитать в нем то, чего Хард не сказал вслух: «Хочешь меня опять ударить, Белль?»

   Странное дело. Именно в этот момент я отчётливо ясно поняла, что на самом деле не боюсь тиррианца. Он невозможно злит меня, порождает желание врезать ему совершенно не по-женски, пробуждает во мне чувства и инстинкты, о наличии которых я даже не подозревала, но не вызывает должного страха. Того животного и глубинного ощущения надвигающейся беды, что всегда подталкивает к безотчётному действию бежать прочь.

   Но Хард ведь враг! Один из тех, кто убил мою мать. И я должна его опасаться! Тогда почему на каком-то бессознательном уровне я понимаю, что больше не чувствую идущей от него угрозы? И почему от предстоящей стычки с ним у меня предвкушающе сжимаются мышцы, а организм вырабатывает такое огромное количество адреналина, что бешено бьющееся в груди сердце начинает причинять боль?

   Я понимала, зачем Хард вдруг поднял тему прав женщины. Залепив тиррианцу пощёчину в его доме, я переступила все границы дозволенного. Поднять руку на мужчину в нашем обществе считалось вопиющим оскорблением. Не говоря уже о том, что подобные выходки и вспышки гнева у женщин из рода навэ сразу списывали на их предрасположенность к сумасшествию. И если бы Хард захотел предать огласке именно этот факт, то меня вполне могли упечь на обследование в клинику. Другое дело, что как чужаку ему бы вряд ли поверили, но попытаться он всё же мог.

   – Если это были извинения, тин Хард, то они приняты, – коротко кивнула я. – И давайте, наконец, приступим к делу, потому что у меня мало времени.

   – Спешишь паковать вещи? – насмешливо уточнил он, усаживаясь за стол переговоров.

   Я скрежетнула зубами, а «критоксы» Харда в боевой готовности вытянули морды, словно учуяли хорошую драку.

   – К слову, о вещах... – нараспев протянул Хард.

   – К слову, о сделке, – перебила его я и подала знак Роксу показать поверенным Харда подготовленные бумаги по передаче земли.

   – Ц-ц-ц, – как-то неожиданно пощёлкал языком Хард. – А это, собственно, и есть часть сделки.

   Как по сигналу один из Морриксов расстегнул свой портфель, вынимая оттуда серый конверт, а второй, мгновенно подхватив его, передал Роксу.

   – Что это? – мрачно вскрывая пакет, поинтересовался у него Валье.

   – Это условия, на которых тин Хард готов купить участок в Бетхейме, принадлежащий лирэ Авьен.

   – Условия здесь ставлю я! – мне весь этот фарс начал надоедать, к тому же времени было в обрез. Меньше всего мне хотелось, чтобы желающий меня «выгулять» Ив заявился в «Авьен Сортэ» и обнаружил здесь Харда.

   – Я с ними уже ознакомился, – встрял тиррианец, снова ломая своим поведением весь традиционный ход ведения сделок. – И я согласен заплатить тебе три миллиона крейсов, но при одном условии...

   – Вы не поняли, тин Хард. Я не буду с вами торговаться! Вы платите деньги – я продаю вам участок. Нет – до свидания! Я найду других покупателей!

   – Вряд ли, – снисходительно улыбнулся Хард. – Нет, попытаться ты, конечно, можешь, но видишь ли, в чём дело... Знаниями и технологиями, способными превратить твой участок в золотоносную жилу, обладаю только я. Так тебе ещё интересны условия или мне уйти?

   Скулы свело от злости. Пожалуй, впервые тиррианцу удалось пробить в моём ледяном спокойствии брешь.

   Я смотрела на этого инопланетного урга и едва не шипела.

   Рокс впился в меня острым взглядом и мягко похлопал раскрытой ладонью по столу, приказывая успокоиться.

   – И каковы ваши условия, тин Хард? – спокойно поинтересовался он.

   Тиррианец откинулся на спинку стула и кивнул на конверт, позволяя Роксу внимательно перечитать его содержимое.

   У меня возникло дурное предчувствие, что я опять попалась на удочку Харда, вместо того чтобы выйти победителем из игры.

   – Что там? – покосилась я на друга, вгрызающегося взглядом в каждую строчку документа.

   Рокс глухо кашлянул, угрюмо взглянул на любезно скалящихся братьев Морриксов, а потом наклонился ко мне и шепнул:

   – Стандартный договор аренды.

   – Аренды чего? Земли? – уточнила я.

   – Нет, – поморщился Рокс. – Дома.

   – Какого ещё дома? – вообще потеряла нить логики в требованиях Харда.

   – Твоего дома, – низко наклонив голову, прошептал Рокс.

   От подобной наглости у меня даже запал воинственный пропал. Нет, это неслыханно! Сдать в аренду мне мой же дом?! Ург, да Харду наглость при жизни должна памятник поставить!

   Сцепив пальцы в замок, я прищурилась, пытаясь найти на лице внимательно наблюдающего за мной мужчины хоть какую-то эмоциональную зацепку. Но он сидел напротив, молчал и смотрел на меня, таинственно сверкая зеленью своих глаз. Словно все его дальнейшие действия зависели лишь от того, в какую сторону сделаю шаг я.

   – И зачем вам это нужно? – я откинулась на спинку стула, отзеркаливая позу тиррианца. Мы с ним будто играли в те самые шахматы, о которых он мне говорил. И мне вдруг отчаянно захотелось научиться этой игре, чтобы хотя бы иметь представление, каким вообще может быть следующий ход Харда.

   – Это же очевидно, – мазнул потемневшим взглядом по моим губам он. – Я жертвую пешкой и освобождаю центр поля ради скорейшего перехода в атаку.

   – Я оценила. И как в шахматах называется эта комбинация?

   – Гамбит, – мягко улыбнулся Хард.

   Пространство вокруг сузилось до перекрёстных траекторий наших с тиррианцем взглядов, и кроме его ответа на мгновенно возникший в моей голове вопрос меня вообще перестало что-то интересовать:

   – А если я в ответ сама пожертвую какой-то фигурой, чтобы испортить вам игру? Как будет называться такой ход?

   – Контргамбит, – пророкотал Хард, и глаза его вспыхнули алчным блеском азарта.

   – Хорошо. Я соглашусь на ваши условия, но за это вы научите меня играть в шахматы.

   Крылья носа Харда затрепетали, как у хищника, учуявшего запах добычи, кадык дёрнулся, и мужчина стал похож на готовящегося к броску зверя – красивого, грациозного и смертельно опасного. Кажется, в этот момент тиррианец готов был меня сожрать вместе с туфельками, костюмом и остальными потрохами. И если бы не находящиеся вокруг свидетели, он бы ещё утробно рыкнул и предвкушающе облизнулся.

   Думаете, мне было страшно? Ну уж нет! От предощущения хорошей драки у меня волоски на затылке поднимались дыбом, а пальцы чесались в мучительном нетерпении. Столько лет мужчины смотрели на меня лишь как на красивую бесполезную статуэтку, и только Хард увидел во мне достойного противника. И ург его задери, мне это понравилось.

   – И да... – продолжая смотреть исключительно на тиррианца, но обращаясь уже к Валье: – Рокс, не забудь внести в договор аренды пункт, по которому тин Хард не имел бы права появляться в особняке, не уведомив меня об этом за сутки.

   Хард как-то небрежно махнул рукой, подавая своим поверенным знак согласия, но выглядело это так, словно вся эта возня его до ужаса раздражала, мешала и отвлекала от главного. От меня. Глядя в упор, он едва сдерживал трогающую его губы лёгкую улыбку.

   – Время и место? – очевидно понимая под этим наши уроки обучения шахматам, вскинул бровь Хард.

   – Клуб «Цэсс», – чувствуя себя приглашённой на поединок, отчеканила я. – Каждый вечер до захода солнца.

   – Анни, – предостерегающе зашипел Рокс, и я, повернув к нему лицо, усмехнулась: – Ты и Лиам будете меня сопровождать.

   А вот этого Хард явно не ожидал! Соглядатаи ему были нужны как блэйкапу пропеллер. Возбуждённое предвкушение в глазах мужчины сменилось нескрываемой досадой, и лицо вернуло себе непробиваемую холодность черт.

   Да, да, можешь злиться и рычать, Мистер Коварный Интриган, но ты уже дал согласие на сделку, и три миллиона, считай, у меня в кармане, как и дом, который я однажды обязательно придумаю как вернуть. А вот оставаться с тобой наедине – себе дороже. Извини, но из ума я пока ещё не выжила. Так как тебе мой контргамбит?

   Однозначно, он тиррианцу не нравился. И он точно что-то замышлял, пока Морриксы и Рокс оформляли сделку и заполняли документы.

   – Так мне заехать за тобой сегодня вечером? – поставив подпись под документами, буднично уронил он, словно говорил о чём-то таком же привычном, как чашка маарджи.

   Не хватало ещё, чтобы этот тип меня куда-то сопровождал! Что там Рокс про этих тиррианских дикарей говорил?.. Женщин воруют? Нет уж, увольте!

   – Тин Хард, – мило решила напомнить ему я. – За сутки... Помните? О своём появлении в особняке вы должны предупредить за сутки! Так что сегодня вы сильно опоздали. К тому же я сегодня вечером занята, поэтому перенесём наш урок на завтра. Жду вас в «Цэсс» завтра вечером.

   Глаза тиррианца сузились, превращаясь в две злые щёлочки. Секунда, и он вновь превратился в надменную и самодовольную задницу, которая так невыносимо меня раздражала.

   – Завтра так завтра. И не опаздывай, Аннабелль. Я этого не люблю. К тому же моё время стоит очень дорого.

   Нет, вы на него только посмотрите! Сноб тиррианский! Если я сегодня явилась на встречу позже него, это не значит, что я опоздала! Никто не заставлял его приезжать на полчаса раньше!

   Хард легко поднялся с места, пожал Роксу руку, поблагодарив за сотрудничество, и, уходя, не забыл напомнить, что его предложение о месте в коворкинг-центре остаётся в силе.

   Запах его парфюма, казалось, пропитал стены переговорной, почему-то заставляя меня реагировать на него слишком остро. И даже поймав прощальный взгляд тиррианца, когда закрывались двери лифта, мне всё ещё казалось, что Хард стоит рядом.

   – И что это, спрашивается, было? – стоило нам остаться наедине, набросились на меня Рокс с Лиамом. – В какие ещё игры ты собралась с ним играть?

   – В интеллектуальные, – устало выдохнула я и, дойдя до окна, сосредоточилась на панораме простирающейся перед моим взором столицы.

   Бесконечно длинные небоскрёбы дерзко выстреливали в безоблачное небо шпилями антенн связи и фрипауэрами, установленными на крышах, а в зеркальных стенах серой чередой отражались соседние здания, зрительно умножаясь в сверкающих окнах в несколько раз. Мимо, на большой скорости, пронёсся чей-то блэйкап. Созданная им воздушная струя обдала упругой волной растущие на выносных террасах «Авьен Сортэ» цветущие деревья авилейи, и сотни сорванных ветром лепестков белым снегом закружили в пронизанном солнечными лучами воздухе. Мягко и невесомо они плыли перед моим взором, воскрешая в памяти мамину улыбку, серебристый смех и прекрасное лицо, так похожее на моё собственное.

   Время, остановись! Дай побыть в этом чистом мгновении светлой грусти ещё немного!..

   Мне на плечи опустилась рука Лиама. Тёплая, чуть дрожащая и такая родная.

   Сейчас только он понимал мои чувства. Осыпающиеся цветы авилейи словно мамины слёзы падали за окном. После её смерти отец засадил мамиными любимыми деревьями все террасы здания «Авьен Сортэ». Как вечное напоминание о той, что покинула этот мир так же скоропостижно, будто сорванный ветром цвет.

   – Анни, ты играешь с огнём, – тихо вздохнул Рокс, встав от меня по правую руку. – Ты хоть понимаешь, что нужно от тебя тиррианцу?

   Я отвела взгляд от окна и посмотрела на друга.

   – Мне не пятнадцать, Рокс. И, возможно, я неопытна в вопросах интимного характера, но не невежественна. По крайней мере, не настолько, чтобы не понимать, чего так настойчиво мужчина добивается от женщины.

   Лиам с Роксом сконфуженно переглянулись, вызвав у меня приступ бессильного раздражения.

   – Прекратите! Я разделась чуть ли не догола на глазах у полусотни посторонних зрителей, и после этого вы пытаетесь блюсти мой высоконравственный имидж, от которого ничего не осталось, и объяснять, что неприлично играть с Хардом в клубе в совершенно невинную игру? Вы себя слышите?!

   – Я лишь пытаюсь предупредить тебя о последствиях, – спокойно отреагировал на мой выпад Рокс. – Я обязан это сделать как твой адвокат.

   – Думаешь, я не понимаю и совершенно не оцениваю ситуацию?

   Мягко высвободившись из объятий Лиама, я подошла к столу и, заняв за ним место, посмотрела на экран раскрытого исэйнж-бука, на котором высвечивался мой банковский счёт в «Первом Планетарном» и переведённая на него Хардом сумма в три миллиона.

   Смешно, но благодаря Харду я вновь стала богатой невестой с приличным приданым. Почти таким же, каким мне пришлось пожертвовать, чтобы вложить деньги в новое производство.

   – Я прекрасно осознаю, что щедрость подарков Харда имеет свою цену. Посмотри на это, – кивнула я на красноречиво говорящую строчку своего банковского счёта. – Этот мужчина выложил мне за ничего не стоящий участок целое состояние, а сумму аренды за дом выставил такую смешную, что квартиры на Эйс-Брик и то дороже сдаются. Неужели ты считаешь, я не понимаю, что всё это – цепочка одной большой игры, в которую я ввязалась в тот день, когда вошла в дом Харда? Я подписала с ним договор аренды только потому, что мне проще зависеть от такого, как Хард, говорящего о своих желаниях открыто и прямо, чем от такого, как Ив, насквозь пропитанного гнилью и фальшью!

   На лице Рокса отобразилось недоумение и растерянность.

   – И ты согласна?! – шокировано поинтересовался он. – Согласна дать Харду то, что он хочет?!

   – Нет, конечно! – возмутилась я. – С ума сошёл?

   – Тогда зачем связываешься с ним?

   – Я хочу научиться у Харда ведению бизнеса. Никто лучше него не расскажет мне о подводных камнях и хитростях этого дела. За пять лет он добился результатов больших, чем мой отец за всю жизнь. А если бы Харду ещё и не мешали, думаю, он был бы Номером Один на планете.

   Рокс озадаченно почесал затылок, но возражать не стал. Да и чему возражать, если он и сам считал так же, как я.

   – И кстати, я бы на твоём месте не отказывалась от его предложения с коворкинг-центром. Контора в Бломен-делл – это уже само по себе знак престижа!

   – Думаешь? – вытаращился на меня Рокс, и в глазах его вспыхнуло какое-то совершенно детское чувство радости, словно маленькому мальчику Рокси родители пообещали купить какую-то навороченную игрушку.

   – А что здесь думать? Противника всегда надо держать в поле зрения!

   Рокс глупо открыл рот и тут же его закрыл.

   – Ты что, хочешь, чтобы я следил за Хардом?

   – А почему нет? – невозмутимо пожала плечами я. – Он же каким-то образом это делает, раз знал, что тебя попросили из здания?

   – Анни... – потрясённо протянул Рокс, уж точно не ожидавший от меня подобного коварства.

   Я улыбнулась и хитро ему подмигнула:

   – Просто бизнес, Рокс – и ничего личного!

ГЛАВА 10

Несколько часов у нас с Роксом ушло на то, чтобы ввести его в курс дела, предоставив доступ ко всем файлам компании.

   Валье внимательно перечитывал документацию, активно задавал вопросы, а потом молча делал в исейнже пометки и что-то записывал стилусом в электронный блокнот.

   Мне нравился такой подход к делу, и я с удовольствием просидела бы в кабинете с другом до вечера, если бы звонок Ива не вынудил меня быстрее подняться в ангар для блэйкапов, чтобы не дать жениху возможности посетить брата и испортить весь продуманный мною план.

   В диспетчерской службе здания меня заранее предупредили, какой док откроют для блэйкапа Фрай-а-тэ, и когда клинкеты четвёртого отсека отъехали в сторону, я встретила ринувшегося было вперёд Ива лучезарной улыбкой и нежными объятиями.

   – Я готова! Можем лететь прямо сейчас!

   Ив затравленно взглянул на маячащие за моей спиной двери лифта и натянуто улыбнулся.

   – Конечно, милая. Но я хотел поприветствовать Лиама. Будет невежливо, если я даже не спущусь и не поздороваюсь с ним!

   – О, ну что ты, дорогой! Какая невежливость? Брат всё поймёт. Мы же свои! Почти родственники! И кроме того, у Лиама какое-то нудное совещание, вряд ли он сможет тебя принять прямо сейчас.

   – Мы могли бы подождать, пока он освободится… – начал Ив, но я тут же изобразила разочарование и придала голосу трагичную выразительность:

   – То есть ты пригласил меня провести с тобой вечер, чтобы под этим предлогом иметь возможность поговорить с Лиамом о делах?! Я тебе нужна была именно для этого?

   Ив оцепенело уставился в моё каменеющее от обиды лицо и, прежде чем он успел что-то сказать, я резко выпалила:

   – Не смею тебя задерживать. Я подыщу себе какую-нибудь другую компанию на вечер!

   – Анни, милая, ты меня неправильно поняла, – жених тут же схватил меня за руки, пытаясь доказать всем своим видом, что я истолковала его слова превратно.

   – Зачем тогда ты просишь ускорить наш брак? – попыталась вырваться я. – Я тебя в качестве невесты мало интересую, а что будет, когда стану женой? Заставишь меня муны напролёт ждать, когда у тебя на меня появится хоть немного времени?

   Укол был болезненным и метким. Но если бы я знала, что следом за этим Ив полезет ко мне с поцелуями, то лучше бы воздержалась от подобного выпада.

   Его липкий язык по-хозяйски вторгся в мой рот, и память зачем-то услужливо подкинула воспоминание о жёстких сухих губах Харда, медленно вытягивающих из меня стыд и душу, а ещё о горьковато-терпком запахе мужчины, дразнящем сознание даже на расстоянии.

   Два поцелуя – и такие разные по ощущению и вкусу! Как глоток перекисшего уксуса и бокал вина двадцатилетней выдержки.

   От внезапного озарения я даже дышать перестала.

   Единый, да Ив просто целоваться не умеет! Иначе как можно объяснить то, что за столько лет нашего обручения я от его прикосновений не получила даже мизерного удовольствия?

   Мне вдруг стало обидно и стыдно за себя. Просто потому, что так решил отец, я собиралась выйти замуж за мужчину, который ни разу даже не спросил, нравится ли мне то, что он со мной делает! А ведь стань я его женой, мне пришлось бы терпеть нечто гораздо менее целомудренное, чем простые поцелуи.

   От самой этой мысли к горлу подкатила едкая тошнота. О чём я вообще раньше думала?!

   Видимо, списав мой внезапный ступор и смирение на счёт своих «неземных» поцелуев, Ив потащил меня к аэромобилю и, усадив в салон, внезапно набросился на меня с каким-то пугающим до икоты остервенением. Его трясущиеся ледяные руки пробрались под пиджак, выдернули мою блузку из юбки и заскользили по голой спине, оставляя на ней какое-то липкое и брезгливое чувство омерзения.

   Испуганно вжавшись в сиденье, я попыталась отклониться от тяжело и громко дышащего жениха, но в него словно ург вселился. Он навалился на меня всем телом, словно глыба.

   Не получив доступа к моим губам, Ив скользнул языком по подбородку, а потом присосался к моей шее, как какой-то кровосос. Его ладони торопливо зашарили у меня по спине и ногам, резко задрали юбку, а когда пальцы больно сжались на бедре, я закричала от ужаса.

   – Ив, не надо, прошу тебя! Не трогай меня! Пожалуйста!

   Я брыкалась, отбивалась и, наконец, завизжала – и только тогда красный, взъерошенный жених выпустил меня из своих крепких объятий, нервно пригладив пятернёй растрепавшиеся волосы.

   От страха у меня тряслись губы. Я наивно считала себя сильной и способной дать отпор кому угодно, но на деле оказалось, что всей моей силы не хватит, чтобы противостоять крепкому и здоровому мужчине, одержимому жаждой похоти.

   Если Ив захочет, он просто сейчас заблокирует двери блэйкапа и тогда сможет сделать со мной всё, что ему заблагорассудится. И никто даже криков моих не услышит!

   Видимо, все мои мысли сейчас просто читались у меня во взгляде, потому что Ив успокаивающе поднял ладони. А когда снова попытался меня коснуться, я вздрогнула.

   – Тише, моя сладкая. Не бойся! – проворковал он, и от его приторного голоса меня затрясло ещё больше. – Я немного не сдержался. Но это ты виновата. Ты довела меня до такого состояния. Ты раздразнила меня. Нельзя быть такой красивой и желанной!

   Я проглотила тугой ком в горле, и уставилась на Ива, как на внезапно выпрыгнувшую из кустов огромную жабу.

   – Видишь ли, Анни, если бы была жива твоя матушка, то она объяснила бы тебе, что мужчины теряют контроль, когда очень долго не получают желаемого. А я очень долго жду тебя, Анни. Очень долго! Понимаешь, это несколько злит и выводит из себя. Но ты не должна меня бояться! Клянусь, я буду очень осторожен в первый раз. Тебе понравится. Ну, ты же понимаешь, о чём я?

   Гадко. Это звучало гадко! Так омерзительно, что я еле сдерживала рвотные позывы.

   И это было… странно. Меня не выворачивало наизнанку от откровенных пошлостей Харда, но почему-то мутило от скользких намёков Ива. Да что со мной?!

   – Ив, если бы отец узнал, что ты пытался со мной сделать до свадьбы – он бы тебя убил! – рвано выдохнула я, одёргивая юбку и пытаясь привести в порядок одежду.

   Ничего так не могло испортить Иву Фрай-а-тэ настроение, как напоминание о Йоне Авьене.

   Жених мгновенно отпрянул от меня и побледнел. Уж он-то точно знал, что отец бы ему шею свернул и за меньший грех.

   – Ты неправильно меня поняла, дорогая. Я бы не посмел. Сумел бы остановиться. И потом, нет ничего дурного в том, что я проявил немного инициативы. Мы ведь скоро поженимся! Должна же ты представлять, чем всё в итоге закончится!

   О да! Я представляла. И чем больше представляла, тем меньше хотела за Ива замуж. Единый, да я лучше дождевых червей наемся, чем снова с ним поцелуюсь!

   – Давай сменим тему, – старательно отводя от Ива взгляд, попросила я. – Мы ведь собирались по магазинам? Или ты передумал?

   – Нет, конечно! – энергично заёрзал на сиденье мужчина, включая аппаратуру и запрашивая в диспетчерской разрешение на вылет. – Ты заслужила подарок! Ты меня так порадовала сегодня. У нас с тобой будет долгая и счастливая жизнь.

   Единый! Пусть он заткнётся! Меня сейчас вырвет! Мне невыносимо слушать его душеизлияния.

   К моему облегчению, впереди открылся док, и дневной свет ворвался в полутёмный ангар как глоток желанной свободы. Блэйкап плавно покинул стоянку, и пока Ив, не закрывая рот, радостно болтал, я рассеянно кивала головой, цепляясь взглядом за геометрически точно выверенный ландшафт столицы в попытке успокоиться. Стрелы сверкающих на солнце небоскрёбов, светящиеся зигзаги воздушных трасс, рекламные голограммы – поющие, двигающиеся и переливающиеся огнями, зелёные спирали тиктары*, что украшают углы почти каждого здания... Каменный лес – бездушный, холодный и однообразный. И над всем этим рукотворным мёртвым величием… живое небо. С сотней оттенков и цветов, пронизанное криками птиц и ярким светом.

   Небо на меня навевает грусть. И почему-то всегда заставляет мечтать о море, где мир так непритязателен, прост и понятен. Где только белые дюны, шелест набегающих волн и абрисы спутников Эйдэры, цепляющие краями сиреневый горизонт.

   – Ты меня не слушаешь? – возглас Ива выбросил меня в реальность, заключённую в тесном пространстве аэромобиля, зарубив на корню спокойствие и мечту о море.

   – Прости, я засмотрелась вниз.

   – Я спросил, в какой центр одежды ты хочешь поехать? Я предлагаю в «Звезду Сезона». Мама мне говорила, что сейчас в тренде коллекция платьев Севиры Донни.

   Мне, если честно, было всё равно, лишь бы побыстрее оказаться среди людей, где Иву не пришло бы в голову тянуть ко мне свои руки. Айдэ Фрай-а-тэ, конечно, отличалась отменным вкусом, но платья, в которых мать Ива постоянно появлялась на приёмах, стоили таких баснословных денег, что я в жизни не решилась бы купить себе что-то подобное и при здоровом отце, а в данных обстоятельствах так и подавно.

   – Может, мы выберем бренд подешевле?

   – Моя невеста не может носить дешёвые вещи, – заносчиво задрал подбородок Ив. – У тебя будет всё самое лучшее.

   Я перевела дыхание, чтобы не сказать в ответ что-то резкое, и спокойно заметила:

   – Есть масса хороших вещей по вполне демократичным ценам. Дорого – не значит хорошо.

   Учитывая, что большинство жён влиятельных политиков и дельцов Эйдэры занимались моделированием одежды, при этом не всегда обладая должным талантом, из их рук порой выходили ужаснейшие безвкусицы, которые я и задаром бы носить не стала. Не знаю, покупал ли кто-нибудь вообще эти вещи и для чего мужчины вкладывали деньги в такой неприбыльный бизнес? И когда отец предложил приобрести для меня магазин женской одежды и заняться чем-то подобным, я сказала ему, что если он хочет просто выбросить деньги, то пусть лучше выбросит их, отдав какому-нибудь учреждению социальной помощи.

   Спасибо Единому, что отец сжалился надо мной и взял в «Авьен Сортэ» своим личным секретарём. И хотя самое серьёзное, что он мне доверял – это стенографирование совещаний, сортировка корреспонденции и заваривание маарджи, я всё равно была ему благодарна.

   – Если моя мать говорит, что коллекция Донни лучшая, значит это так и есть! – безапелляционно заявил Ив. – Тебе стоит прислушаться к её мнению! Она разбирается в этом лучше тебя.

   Чувство обиды и протеста иглой кольнуло куда-то в затылок. Возможно, я, как Айдэ Фрай-а-тэ, не щеголяла в нарядах за десяток тысяч крейсов, но в прессе мой стиль всегда называли утончённо-элегантным. А сейчас Ив говорил так, будто вкуса у меня и вовсе не было.

   Прикусив изнутри щеку, я напомнила себе, что терплю это только ради того, чтобы Рокс и Лиам успели подать заявление, пока я буду отвлекать внимание Ива. Мне, кстати, как-то нужно было ещё и вырубить его исэйнж, чтобы жениху не успели позвонить из банка. Не принять у Лиама заявление там не имеют права, но вполне могут потянуть время, чтобы дождаться прибытия Ива, а если он не будет отвечать на звонки, то заявление автоматически попадёт в центральную электронную базу и за пару часов будет обработано.

   Словно в подарок за моё терпение возможность отобрать у жениха аппарат мне подвернулась сразу по приезду в торговый центр. Пока мы с ним поднимались в лифте, ему позвонили по работе три раза, и когда исэйнж зашёлся трелью в четвёртый, я демонстративно вытянула руку с перевёрнутой вверх ладонью:

   – Либо ты его выключаешь и отдаёшь мне, либо я вызываю Шэнка и лечу домой. Я не собираюсь весь вечер слушать твои переговоры с партнёрами. Если ты сегодня занят – не нужно было меня приглашать.

   Ив расплылся в самодовольной улыбке, тут же выключил исейнж и отдал его мне.

   – Как же мне нравится, когда ты меня ревнуешь! Ты сегодня такая загадочная! – он снова полез ко мне с поцелуями, и я едва успела повернуть голову, подставляя жениху вместо губ щеку под предлогом того, что сейчас двери откроются и нас могут увидеть.

   Когда мы вышли из лифта, на этаже наблюдалось приятное оживление.

   Если честно, то от салона, в который Ив меня в итоге привёл, я не ожидала ничего хорошего, хотя бы из-за расставленных по кругу в зале для посетителей красных кожаных диванов и множества золочёных фрагментов на стенах, полу, зеркалах…

   В отделке особняка Авьен использовалось много древесины. Разной. Самых лучших сортов и всевозможных оттенков. Каждое поколение вносило в интерьер родового гнезда что-то своё, не лишая его при этом изначального стиля. Учитывая новые веяния, технологии и далеко шагнувший прогресс, это было немодно, непрактично, зато не безвкусно.

   Здесь же, по-моему, вообще не придерживались какого-то стиля – просто обставили тем, что смогли купить подороже. И тем удивительнее для меня было обнаружить в этом заведении действительно талантливую работу настоящего мастера.

   Когда по просьбе Ива к нам стали выходить облачённые в наряды модели, у меня отпали всякие сомнения, что Севиру Донни хвалили заслуженно.

   Каждое её творение было как маленькая Вселенная – загадочная, манящая и прекрасная, а в последнее я влюбилась с первого взгляда. Алый склайдж* жаркой лаской льнул к фигуре демонстрирующей наряд девушки, оголяя лишь одно плечо, а второе прикрывая красиво задрапированными складками. Лиф плотно обнимал грудь, бока и талию, и казался второй кожей, настолько идеальным был крой, где незаметными казались даже вытачки и швы. Откровенно повторяющая изгибы бёдер ткань только на ладонь выше колена отпускала их из своего тесного плена и струилась мягкими складками к полу, не доставая до него ровно на сантиметр.

   Платье-провокация, платье-вызов, платье с характером и огненной душой. Мятежное и непокорное, как стремительно вспыхнувший пожар.

   – Мне нравится это. Я хотела бы его примерить, – не заметив, как меняется выражение лица Ива, сказала продавщице я.

   – Анни, ты что? – внезапно дёрнул меня за руку он. – Ты хоть представляешь, как ты в нём будешь выглядеть?!

   Я не поняла сути вопроса, а потому лишь удивлённо приподняла бровь:

   – И как я буду в нём выглядеть?

   – Оно вульгарное! – запыхтел Ив. – И… и…совершенно тебе не подходит! Мы посмотрим первое белое и ещё то, которое серебристое с вышивкой, – он небрежно махнул рукой продавщице и поцеловал меня в щёку. – Ступай в примерочную, дорогая. Мне кажется, в белом ты будешь смотреться восхитительно. И как раз подходящий цвет для объявления даты нашей свадьбы.

   С губ едва не сорвалось едкое замечание, что никакой свадьбы не будет, но я вовремя сдержалась, послав Иву вялую улыбку, и едва меня провели в соседнюю комнату, резко выдохнула, отпуская клокочущий в горле гнев.

   – А по-моему, ваш жених ни урга не понимает в красоте, и вкус у него отвратительный. В красном платье вы действительно были бы королевой бала.

   Я нахмурилась, удивлённо взглянув на вышедшую из полумрака женщину.

   Пожалуй, непристойнее её фиолетового цвета волос выглядели только её накрашенные сиреневой помадой губы, в которых была зажата электронная сигарета.

   – Да, я курю! – нагло заявила незнакомка, окинув меня насмешливым взглядом. – Я не лирэ, не истинная навэ и меня никто не упечёт в дурку за вызывающий вид и крамольные мысли! Севира Донни, – горделиво вскинув голову, женщина протянула мне ухоженную руку с ярким лаком на ногтях, которую я тут же растерянно пожала. – Эйдэра – то место, где лучше родиться бедной, но талантливой и хотя бы немного привлекательной женщиной, – дерзко улыбнулась мне она.

   – Судя по ценникам на ваших платьях, вы не бедствуете, – усмехнулась я.

   – А-ха-ха! – вытянула изо рта сигарету женщина. – Благодаря таким, как твой жених, уж точно.

   – Скорее, благодаря таким, как его мать. Это она порекомендовала ваш бренд.

   Серые глаза Севиры коварно блеснули, и губ коснулась ироничная усмешка.

   – Айдэ интересная женщина, но слишком высокомерная для того, чтобы даже допустить саму мысль о том, будто у её мужа могут быть любовницы. Не повторяй её ошибок, девочка, и если твой муж однажды приведёт тебя в магазин молодой, но очень перспективной дизайнерши одежды, не покупай у неё ничего, если не хочешь выглядеть полной дурой!

   Я недоумённо моргнула, и когда до меня стал доходить смысл сказанного, жадно хватанула ртом воздух.

   Эта женщина являлась любовницей отца Ива и говорила об этом, совершенно не стесняясь!

   – А ты думаешь, откуда у девушки из Эйс-Брик деньги на дорогие ткани, фурнитуру и магазин в самом престижном месте планеты? За всё нужно платить, детка. И если у тебя кроме тела есть ещё и ум, то весь мир будет лежать у твоих ног!

   – Зачем вы мне это рассказываете? – спокойно поинтересовалась я.

   – Ты мне понравилась. Ты первая, кто, войдя сюда, посчитал интерьер салона полным отстоем! И не отпирайся! Я видела твоё лицо. И потом, он действительно отстойный. Это его папаша меня осчастливил, – Севира сделала кивок головой в сторону гостевой, где остался Ив. – А я, сама понимаешь, не могу избавиться от такого подарка.

   – Переделайте под цвет обивки диванов стены, расставьте акценты и уберите жуткую позолоту со всех поверхностей. Диваны первыми будут бросаться Дойну Фрай-а-тэ в глаза, а остальных изменений он и не заметит.

   Севира рассмеялась низким грудным смехом, внезапно натолкнув меня на мысль, почему отец Ива выбрал именно эту женщину. Что-то гипнотическое было в том, как она запрокидывает голову, двигается и улыбается.

   – Вот она, разница между девушкой с дна и небожительницей, истинной навэ! Вас с детства учат запудривать головы мужикам, чтобы они об этом даже не догадывались? Спасибо за подсказку. Так и сделаю, – подмигнула мне она.

   – Рада, что смогла быть полезной. А теперь позволите мне примерить платья?

   – На тебе, конечно, и кусок тряпки будет смотреться как на королеве мантия, но послушай моего совета: бери красное! Это действительно твоё платье. Вещь всегда знает, как найти своего хозяина. Если глядя на неё ты уже не можешь думать о других, значит, она тебя выбрала!

   Я сконфуженно улыбнулась и отвела взгляд. Говорить правду постороннему человеку мне не хотелось. Если бы за наряд платил мой отец, то я действительно настояла бы на красном платье, а упрашивать Ива мне не позволят ни гордость, ни совесть.

   Я, конечно, могла купить его и сама, но выкладывать за платье такую большую сумму ради выхода на один ничего не значащий для меня вечер, считала непозволительной роскошью. Мне сейчас деньги нужны были для другого. И я ещё не отвыкла считать каждый свейг.

   – Вы не обижайтесь. Ваши платья изумительные, а красное – вообще выше всяких похвал, но если бы Ив не настоял на покупке наряда, я прекрасно чувствовала бы себя на федеральном балу и в старом. К сожалению, бывают такие моменты, когда просто нельзя отказать. Вы ведь меня понимаете?

   Севира многозначительно кивнула и усмехнулась.

   – Быть обязанной Иву я не хочу. Я рассчитываю вернуть ему платье после бала, а отдавать красное было бы невыносимо жалко.

   – Прости, что не могу тебе его подарить, – грустно сложила губы женщина. – Я не так богата, как истинные навэ, и моя независимость мне недёшево обходится. Сейчас я почти за всё плачу сама, хотя Дойн и подбрасывает иногда «инвестиции». Но мне хочется выйти на тот уровень, когда я смогу жить только за счёт своего имени и таланта, а не чужой протекции.

   Да, я её понимала! И... ург, я завидовала этой женщине, поднявшейся так высоко из низов. У неё, несмотря ни на что, было больше свободы, чем у меня.

   – И всё же не стоит так радикально открещиваться от чужой протекции, – миролюбиво заметила я. – Думаю, что теперь буду рекомендовать всем своим знакомым вас и ваш салон.

   – О, ну тогда я буду у тебя в долгу! С меня как минимум свадебное платье, какого не было ещё ни у одной лирэ на Эйдэре!

   Я слабо улыбнулась и промолчала, поскольку понимала, что свадьба в ближайшем будущем мне точно не светит. Замуж за Ива я не собиралась, а достойных претендентов на своё сердце я не наблюдала даже на горизонте.

   Знать бы тогда, что моё мнение на этот счёт мало интересует судьбу, и она приготовила мне очередной, жёсткий, сшибающий с ног удар…

ГЛАВА 11

Платье Ив купил всё-таки белое, рассыпаясь в комплиментах, какая я в нём неотразимая красавица. А после намеревался затащить меня ещё в пару магазинов, чтобы приобрести туфли и драгоценности, но это было уже слишком, и я еле уговорила его оставить эту затею, заявив, что ужасно проголодалась.

   Не замедлив мне угодить, Ив предложил отправиться в ресторан, принадлежащий его семье, а пока мы ждали заказ, медленно и ненавязчиво начал задавать мне вопросы, связанные с Лиамом и компанией.

   Странное дело, раньше я всегда рассказывала жениху о делах «Авьен Сортэ», полагая, что его живое участие искреннее и связано со мной. И только сейчас у меня стали закрадываться подозрения, что у интереса Ива было двойное дно.

   – А почему Лиам не оставил тебя присутствовать на собрании? – издалека зашёл он. – Ты же ещё исполняешь обязанности его секретаря?

   – Да, но я сказала, что у меня встреча с тобой, и брат меня отпустил.

   Ив фальшиво улыбнулся, небрежно посмотрел по сторонам, а потом как бы невзначай произнёс:

   – Я почему спросил... Мне сегодня утром звонили из «Брид и Ко» и сказали, что твой брат расторг с ними договор в одностороннем порядке. Они растеряны и недоумевают, что могло произойти. Ты ничего об этом не слышала?

   – О! – нацепила милую улыбку я. – Конечно, слышала! Лиам говорил, что ему надоели эти старые, вечно брюзжащие тины, только и делающие, что указывающие ему как надо жить! Честно говоря, они мне тоже никогда не нравились. У Брида-старшего такая противная бородавка на носу, что мне всегда казалось, если на неё долго смотреть, у меня вырастет такая же. Как думаешь, это не заразно? Когда я приносила ему чашку маарджи, он вечно хлопал меня по руке ладонью и говорил: «Спасибо, деточка!» Приходилось потом обрабатывать руки дезинфектором. Правда мерзко?

   Ив вытаращился на меня, и я в ужасе прикрыла ладошкой рот:

   – Дорогой, только не говори мне, что ты с ним здороваешься и после этого не моешь руки! Единый, тебе надо срочно обследоваться у врача! Возможно, у тебя на носу уже растёт бородавка, просто она очень маленькая и её пока не заметно!

   – Анни, что за глупости?

   Я изобразила обиду и поджала губы:

   – Можешь считать меня глупой, но если у тебя на носу появится то же, что и у Брида-старшего, я за тебя замуж не выйду! И да... пока не принесёшь мне подтверждение от врача, что ты не заразился бородавочным вирусом, о поцелуях можешь забыть!

   – Бородавочным вирусом?!

   Ив округлил глаза и посмотрел на меня, как на непроходимую дуру. Дико захотелось рассмеяться. Более идиотского предлога, чтобы избавиться от похотливых притязаний мужчины, сложно было и придумать. Но Единый, это работало! Похоже, моему жениху проще было поверить, что я девушка с придурью, чем в то, что у меня есть ум и всё озвученное мною – лишь хорошая игра.

   Некстати подумалось, что Хард на такую глупость точно никогда бы не купился. Мозг невзначай подкинул воспоминание о дерзкой улыбке тиррианца, и захотелось нервно оглянуться, словно на какой-то миг я затылком почувствовала его взгляд.

   – Чушь какая-то, – стал бубнить Ив, повторяя, что никакого бородавочного вируса нет в природе. – И вообще, при чём тут я и бородавки Брида-старшего? Откуда ты этой ерунды набралась?

   – Полти Клайс сказала, что бородавочный вирус есть! И если она узнает, что ты им заразился... – наслаждаясь бледнеющей физиономией жениха, капризно вскинула бровь я.

   Ив нервно хлопнул губами и совершил рукой очень забавный жест, словно пытался отмахнуться от невидимой глазу заразы.

   Ну ещё бы: стать звездой дня на страничке Лучезарной Клайс – это всё равно что выйти голым на площадь Семи Дорог в День Независимости.

   У Полти язык был как помело. И если на него попадала какая-нибудь свежая сплетня, то она благодаря этой болтушке разлеталась по Эйдэре за считанные часы, как горячие пирожки. И не важно, есть у Ива придуманный мной вирус или нет. Если Полти напишет об этом в своём блоге – завтра вся Эйдэра будет говорить, что у Ива Фрай-а-тэ на носу выскочила бородавка размером с яйцо, и хорошо, если Полти не наградит его ещё и чирьем на заднице. И даже если совершенно чистую и без всяких образований на носу морду Фрай-а-тэ будут показывать по всем визорам, половина планеты будет считать, что это монтаж и надувательство.

   – Я принесу тебе заключение врача! – психанул Ив, бросая в сердцах салфетку на стол. – Не вздумай что-нибудь говорить этой безмозглой дуре!

   Это он, конечно, опрометчиво. Думаю, за безмозглую дуру Полти порвёт ЧСВ Ива на мелкие тряпочки. Зря я, что ли, включила диктофон на своём исэйнже, как только мы пришли в ресторан. Правда, сделала я это не с конкретной далеко идущей целью. Просто хотела дать потом послушать весь наш разговор Роксу и Лиаму, а вышло даже лучше, чем я ожидала. Теперь, если Ив начнёт нападать на «Авьен Сортэ» из-за разрыва с его банком, я найду способ, как осложнить ему жизнь.

   – Мне нужно не заключение от твоего домашнего врача, а результаты анализов из независимой лаборатории! – продолжая изощрённо портить жениху настроение и вечер, заявила я.

   Ив скрежетнул зубами, закатил глаза и сердито выцедил из себя:

   – Я сделаю как ты хочешь, только прекрати об этом говорить! Мне уже кажется, что у меня бородавка в мозгу выросла.

   Я мысленно усмехнулась, а вслух произнесла нечто ещё более глупое, чем озвученный ранее «бородавочный вирус»:

   – Вот! Я же тебе говорила! Знаешь, я, пожалуй, не полечу домой в твоём блэйкапе, а закажу нублер. Вдруг бородавки из твоих мозгов переползут в мои?

   Ива перекосило от злости, кажется, он вообще начинал жалеть, что спросил меня о «Брид и К°». И правильно, нечего меня было о них спрашивать! Потому что как бы Ив ни пытался у меня что-то выведать, любой разговор я сведу к абсурду.

   Ел жених уже без прежнего энтузиазма, да и темы для разговора как-то у него не складывались. Как только он начинал говорить об «Авьен Сортэ», я тут же вспоминала папу и углублялась в размышления о том, как через неделю отец придёт в себя, встанет на ноги, а потом вернётся в дом и компанию и займёт прежнее место у её руля.

   Ив кривился так, будто ему вместо дорогущего вина Лассан Карти принесли перекисшей бормотухи.

   На моей фразе: «Дом заждался уверенных папиных шагов», Ива поломало.

   Залпом допив содержимое своего бокала, он резко выдохнул и произнёс:

   – Анни, я не хотел тебя расстраивать, но оттягивать признание дальше нет смысла.

   Я отвлеклась от еды, отложила столовые приборы и приготовилась внимательно слушать.

   – Будет лучше, если ты сегодня же переедешь жить ко мне в особняк, потому что ваш дом вам уже не принадлежит.

   Какая замечательная новость! Как раз под аперитив!

   – И кому же он теперь принадлежит? – изображая сильнейший эмоциональный шок, уточнила я.

   – Я не знаю.

   Да ну?! Прямо «лапша» сезона! Неужели он меня считает настолько глупой? Обидно.

   – И как это понимать? – добавила голосу стали и льда, прожигая Ива взглядом.

   Он кончиками пальцев вытер проступивший на висках пот и нервно дёрнул шеей.

   – Просто сделка была совершена в ночное время через электронную систему платежей. Работник банка, который забыл поставить на цифровом лоте твоего дома знак блокировки, уже уволен, но отменить покупку, к сожалению, невозможно.

   Чудесно! Мой дом продал робот, пока Ив спал! А я этому идиоту говорила, что банк должен работать круглосуточно, как у тиррианцев. Хотя я вообще сомневаюсь, что галочку блокировки собственноручно убрал не Ив.

   – Предположим, что ты не принимал участия в продаже особняка, – холодно уронила я, – но электронный реестр чётко прописывает все данные покупателя, вплоть до места, где он проживает. Как ты можешь не знать, кто купил мой дом?

   – Дом купила фирма по продаже недвижимости «Селгата», принадлежащая каким-то Фриблу и Мэйну. Я понятия не имею, кто они такие. Их офис находится на другом конце Эйдэры.

   Ну, Хард! Ну, зараза! Селгата в переводе с языка навэ означает «реванш». Очень остроумно! Хотя... Кажется, Ив действительно понятия не имеет, кто купил мой дом.

   Единый, да мне расцеловать тиррианскую сволочь впору! А интересно, не принадлежат ли этой пресловутой «Селгате» офисные площади в Цахи-Центр? Надо будет проверить!..

   Ив, да ты просто кладезь бесценной информации! Собственно, на этом и всё...

   Я медленно поднялась из-за стола, отшвырнула от себя салфетку и безо всяких объяснений двинулась на выход.

   – Анни, ты куда? – вскочил следом Ив.

   С королевским достоинством повернув голову, я чопорно провещала:

   – Паковать вещи. Благодаря тебе я теперь бездомная.

   – Анни, я же всё объяснил! Я не виноват! Я куплю тебе другой дом или квартиру! Нам всё равно после свадьбы нужно будет отдельное жильё... Хочешь, я сейчас поеду с тобой, помогу собраться и переехать ко мне?

   Не хочу! Я, может, только что нашла замечательный повод, как от тебя избавиться хотя бы на неделю. Обиделась я.

   О-би-де-лась!

   – Знаешь, Ив, ты в последнее время только и делаешь, что меня разочаровываешь, – на высокой трагичной ноте начала я и завершила виртуозной кодой: – Неужели ты думаешь, что после всего, что ты натворил, я к тебе перееду? Слава Единому, у нас с Лиамом есть «Авьен Сортэ», которую ты не успел никому продать!

   Я била словами выверенно и безжалостно, зная наверняка, что они достигнут своей цели. Согласись я взять деньги под залог компании, банк Фрай-а-тэ пустил бы меня по миру.

   Бледный и злой от собственного бессилия, Ив поджал губы, не находя достойных для опровержения моих обвинений аргументов.

   – Вы что, собираетесь жить в офисе компании? – угрюмо спросил он.

   – А ты оставил нам другой выход?

   – Я ведь предложил переехать ко мне! – покрываясь пунцовыми пятнами злости, выцедил из себя он. – Подумай, что начнут говорить люди!

   – А что они начнут говорить? Что твоя невеста – бездомная нищенка? Лучше скажи, что я тебя позорю!

   Поставив жирную точку в нашем разговоре, я развернулась и вытащила из сумочки исейнж, намереваясь вызвать нублер. Дисплей ярко мигнул, и на нем высветилось пришедшее от Рокса сообщение: «Анни, заявление в электронной базе». И вот теперь я наконец смогла выдохнуть спокойно. Ужасно хотелось закрыть глаза и от всего сердца поблагодарить Единого за помощь. Правда, в таком случае Ив мог меня заподозрить в сговоре с братом. А это испортило бы все мои дальнейшие планы.

   Вспомнив, что выключенный исэйнж Ива всё ещё остаётся у меня, я быстро вернулась к жениху, всунув аппарат ему в руки, всё с той же маской смертельной обиды на лице.

   – Ты забыл, – проигрывая финальный аккорд, поджала губы я.

   – Анни, подожди, – включая исэйнж, двинулся за мной Ив, но тут же остановился, потому что его аппарат начал пульсировать красным цветом, обозначая количество пропущенных сообщений и звонков.

   Как вовремя! Кажется, тину Фрай-а-тэ сейчас будет совершенно не до меня.

   Я вышла из VIP-зала, где мы с Ивом были совершенно одни, безмятежно прошла мимо столиков ресторана с посетителями и, выбравшись на открытую террасу, улыбнулась. Главные шаги к намеченной цели сделаны. Завтра предстоит серьёзный разговор на совете директоров, но я уверена, что речь Лиама, которую я подготовлю, сумеет всех убедить в правильности его решений.

   Не портила настроения даже предстоящая встреча с Хардом. Меня просто подмывало посмотреть на то, как он будет пытаться проникнуть в «Цэсс».

   Клуб этот не просто принадлежал навэ, но и давал членские карты только чистокровным представителям древнейшей расы Эйдэры. В респектабельное, элитное и закрытое для чужаков заведение попасть можно было только избранным. Хард избранным не являлся. И пройти туда он мог, только заручившись поручительством троих членов клуба.

   В общем, пока я, Лиам и Рокс не прилетим к месту встречи – сидеть тиррианцу в своём блэйкапе и размышлять о бренности бытия.

   Скажете, мелочно и недостойно лирэ? Даже спорить не буду. Но ведь никто не заставлял Харда произносить: «Время и место» так, словно он король жизни и для него любая стена – не преграда. Вот пусть и попробует прошибить её своим тиррианским лбом. А я с удовольствием за этим понаблюдаю.

****

Дома Лиам и Рокс несколько раз слушали запись разговора с Ивом и каждый раз хохотали, когда дело доходило до момента с бородавками.

   Мы сидели на кухне, ели испечённый Шэнком пирог, пили маарджи из любимых маминых чашек, весело переговаривались друг с другом, и я чувствовала себя почти счастливой. Афера удалась, переезжать никуда было не нужно, и даже в аренде собственного дома я нашла некий положительный момент. По крайней мере, под залог его Лиам уж точно теперь отдать не сможет.

   Прошло слишком мало времени для того, чтобы я поверила, будто брат перестал играть. Он и раньше мог не посещать игорные дома неделями, а потом срывался и все наши усилия летели ургу под хвост.

   Перед сном Лиам ещё раз повторил для меня подготовленную для завтрашнего собрания речь, и я отправилась в объятия Лисфира спокойная и уверенная в завтрашней победе. А проснулась от громких криков, доносящихся откуда-то снизу, которые не заглушали даже стены.

   Наспех кутаясь в длинный домашний халат, я быстро выбежала из спальни, и чем дальше двигалась, тем отчётливее слышала не сдерживающий гнева голос Лиама и возмущённый Ива:

   ... – Не я проигрывал семейный особняк в игорном доме! Не надо меня обвинять в своих грехах! … – А что же тебя, когда ты выписывал мне гейры, не сильно волновало, куда я их потрачу? Лицемер!

   … – Да как ты смеешь!..

   Когда я, придерживаясь рукой за деревянные перила центральной лестницы, спустилась в холл, взору моему предстала шокирующая картина.

   Шэнк, словно буфер, стоял между двумя разъярёнными мужчинами, и если они до сих пор не вцепились друг другу в глотки, то это только благодаря его участию.

   – Что здесь происходит? – прекрасно понимая, каким ветром сюда в такую рань занесло Ива, высоко приподняла правую бровь я, окатив раскрасневшихся мужчин холодом осуждения.

   – Ты у него спроси! – ещё не отдавая себе отчёт, что метаться поздно, ткнул в Лиама пальцем Ив.

   Брат ринулся вперёд, но тут же был остановлен Шэнком, а затем и моим резким:

   – Хватит!

   Мужчины замерли, повернув в мою сторону головы, и я без тени доброжелательности в голосе поинтересовалась у Ива:

   – А почему я должна спрашивать Лиама? Если мне не изменяет память, он находится в своём доме, а вот по какой причине ты устроил здесь безобразную сцену в столь ранний час, очень хотелось бы знать.

   – Я... Я приехал помочь вам перевезти вещи! – вспыхнул Ив.

   Ложь! Наглая ложь! Ты приехал потому, что база в автоматическом режиме обработала заявление Лиама и начала закрывать счета «Авьен Сортэ». Жирная рыба соскочила с крючка – вот почему ты приехал!

   – Мы в твоей помощи не нуждаемся! – спокойно заявила я. – Вчера Лиам всё уладил: позвонил в «Селгату» и заключил с их конторой договор аренды. Когда у нас появятся необходимые деньги, мы выкупим наш дом.

   Такого поворота событий Ив точно не ожидал. Растерянно забегав взглядом по сторонам, словно прощаясь с мыслью увидеть эти стены голыми и ободранными, он как-то не очень радостно произнёс:

   – Я рад!

   А уж я как рада, и представить сложно!

   – Как видишь, помощь нам не нужна, так что можешь идти и заниматься своими делами!

   – Я, собственно, по делу и пришёл! – не желая сдаваться без боя, фыркнул Ив.

   Да-да! А не потому ли, что Лиам не отвечал на твои звонки? А неизвестность – она ведь хуже смерти.

   – Интересно ты ведёшь дела, – ехидно подметила я. – Врываешься в чужой дом ни свет ни заря и оскорбляешь своего самого «жирного» вкладчика!

   Ах, какое хорошее словечко мне подкинул Хард! На «жирном» вкладчике Ив позеленел. Оно понятно: был вкладчик, да весь вышел!

   – Твой брат вчера написал заявление о закрытии счетов в моём банке и прекратил сотрудничество с «Фрай-а-тэ»! – негодующе выкрикнул он, и я картинно схватилась рукой за сердце, переключив всё внимание на Лиама:

   – Ты что, вышел из банка Ива и вывел все наши деньги? Куда???

   Лиам непонимающе хлопнул глазами, кажется, совершенно не соображая, какого урга я возмущаюсь, если сама приказала ему это сделать.

   – Как ты мог? – округляя глаза настолько, что ещё немного – и они вылезли бы у меня из орбит, я попыталась как-то намекнуть Лиаму подыграть мне. – Что ты наделал?!

   Театрально охнув, я опять схватилась за сердце, и до моего тугодума-брата наконец дошло.

   – Анни, иди к себе! Не лезь в мужские дела, в которых ты ровным счётом ничего не понимаешь! – гаркнул он, и Шэнк, в жизни не слышавший, чтобы Лиам разговаривал со мной в подобном тоне, изумлённо открыл рот.

   – Да как ты... – трясущимися губами пролепетала я и почти пустила слезу.

   – Я сказал, немедленно ступай к себе! – входя в роль, заорал Лиам.

   Старательно изображая подавленность и растерянность, я с трагизмом во взгляде посмотрела на Ива:

   – Тин Фрай-а-тэ, покиньте, пожалуйста, наш дом! Это бестактно – присутствовать при семейном скандале! Где ваши манеры?

   Явно решив, что я сейчас начну наставлять брата на путь истинный и потребую вернуться в банк «Фрай-а-тэ», Ив попятился к двери, не забыв перед тем, как выйти, сообщить, что позвонит мне позже, чтобы узнать, как я себя чувствую.

   Какая трогательная забота! Жаль, я буду в шоке и не смогу ответить.

   Как только дверь за ним закрылась, мы с Лиамом почти одновременно посмотрели друг на друга. Подхватив полы халата, я ринулась вниз по лестнице и, повиснув на шее брата, начала его целовать.

   – Анни, ты что делаешь? – вяло сопротивляясь, рассмеялся Лиам. – Где твои манеры?

   – Да к ургу их! Ты был великолепен! Как же я тебя люблю! Я и подумать не могла, что ты можешь так сыграть! Да ты прирождённый актёр!

   – Я был убедителен?

   Лиам улыбнулся, и у меня ёкнуло сердце оттого, какой счастливой и тёплой стала его улыбка.

   – Ты был восхитителен! Даже я поверила!

   – Простите, – внезапно прервал нас Шэнк, переводя потрясённый взгляд с меня на брата. – Так это был розыгрыш?

   Мы с Лиамом прыснули со смеху, а старик удручённо махнул рукой и поплёлся на кухню заливать стресс чарочкой «успокоительного».

   – Спасибо, дорогой! – обняв брата, я уложила ему на грудь голову, и он ласково погладил меня по волосам, тихо выдохнув:

   – Не за что. Мне самому понравилось.

   Запрокинув лицо, я удивлённо посмотрела в глаза Лиама, осенённая внезапной догадкой.

   – Ты что, когда-то мечтал стать актёром?

   Он грустно усмехнулся. Огонёк, что ещё секунду назад так оживлял его взгляд, погас, и из голоса тоже исчезли звенящие весельем ноты.

   – Нет, не актёром. Но это не важно. Отец всё равно бы мне не позволил...

   – Прости меня! Наверное, я кажусь тебе жуткой эгоисткой?

   Я всю жизнь завидовала брату, что он наследник и ему достанется компания. Мне и в голову не приходила мысль, а делает ли это счастливым самого Лиама!

   – Не извиняйся, – крепко обнял меня он. – Мне доставило удовольствие видеть тебя смеющейся. Я тебя такой счастливой никогда не видел. Если это моя заслуга, то я тоже счастлив.

   Взъерошив светлые волосы брата, я посмотрела на него с гордостью и восхищением.

   – Если сегодня на совете директоров ты ещё немножко мне подыграешь, я буду больше чем счастливой.

   – Я постараюсь. Только ты не обижайся на меня, если я провалю миссию. Одно дело – Ив, а другое – тины, всю жизнь заглядывавшие отцу в рот. Примут ли они меня всерьёз?

   – Примут! – ни секунды не сомневаясь, кивнула я. – Я ведь буду рядом. Помнишь, как папа говорил? Истребить стаю хищников можно только поодиночке, а вместе они загрызут любого врага.

   – Я сильно не дотягиваю до хищника, – сник Лиам. – Тебе не кажется?

   – Ничего, – ласково прижала к его щеке ладонь я. – Я буду грызть врагов за нас обоих.

ГЛАВА 12

Как оказалось, грызть врагов за двоих не так уж и просто.

   Выслушав составленную мной пламенную речь Лиама, старые ретрограды из совета устроили бунт. Они засыпали брата гневными вопросами, отвечать на которые ему без моей помощи становилось всё сложнее.

   Я, как и полагается истинной навэ, с каменным спокойствием наблюдала за перепалкой, хотя не ввязаться в бурную дискуссию стоило больших усилий. Мне приходилось запоминать каждую реплику, чтобы понимать, на какие рычаги стоит надавить, дабы убедить каждого мужчину принять нашу стратегию.

   Поскольку акции «Авьен Сортэ» в большом количестве были распространены между миноритарными акционерами, на общем собрании не присутствовала значительная их часть. Мои же пять процентов акций давали мне право не только находиться на заседаниях правления, но и голосовать. А пять процентов Лиама и двадцать пять отца обеспечивали нам полный контроль над деятельностью предприятия. Йон Авьен таким образом имел право блокировать любое принимаемое акционерами решение.

   Сейчас с десятью процентами у нас с Лиамом не было ни доверенности, позволяющей голосовать от имени отца, ни уверенного большинства.

   Старые тины так же глупо, как недавно и я, считали сотрудничество с «Фрай-а-тэ» залогом стабильности и незыблемости традиций, а потому Лиама обвиняли в неопытности, юношеском максимализме и излишней импульсивности в принятии решений.

   Слушать это, конечно, было смешно, учитывая то обстоятельство, что камни на самом деле летели в мой огород. Если бы они знали, что инициатива на самом деле моя, то и вовсе пришли бы в ужас.

   Чего я не ожидала, так это того, что наступит момент, когда разумные аргументы закончатся, и тины перейдут на личное.

   – Да как вы можете убеждать нас сотрудничать с тиррианским банком?! Ваш отец с вами после такого и разговаривать бы не стал! Это предательство! Вы предаёте память вашей матери! Мальчишка! – выкрикнул тин Эббот, держатель трёхпроцентного пакета и ярый противник программы переселения тиррианцев.

   Никто не ожидал, что стакан с водой, который Лиам держал в своей руке, вдруг треснет, осколки со звоном посыплются на стол, и кровь, капающая из порезанной ладони, багровыми пятнами начнёт расплываться по светлой полированной поверхности.

   – Не смейте! Не смейте меня попрекать памятью матери! Её убивали не на ваших глазах!

   Эббот испуганно вжался в стул, глаза его виновато забегали, а лицо приобрело серый оттенок. Будь я мужчиной, то с удовольствием приложила бы его чем-нибудь промеж глаз. А так я выхватила из нагрудного кармана сидящего рядом со мной тина Норви платок и бросилась к брату, чтобы обмотать тканью порез.

   – Нравится вам или нет, но этой компанией управляю я! Потрудитесь обращаться ко мне как подобает: тин Авьен. Я вам не мальчишка! – отчеканил Лиам.

   В кабинете повисла гнетущая напряжённая тишина. Такая звенящая, что было страшно её нарушить.

   Зажав рану Лиама поверх платка собственной ладонью, я крепче стиснула его руку, горделиво подняла голову, а потом заговорила медленно и спокойно:

   – Тин Эббот, наш отец всегда относился к вам с уважением и считал достойнейшим из мужчин. Достоин ли взрослого и мудрого мужчины ваш сегодняшний поступок? Разве учат нас наши традиции бить в спину своего собрата? Вы пришли на собрание акционеров говорить о стратегии компании и её курсе, но вместо конструктивных предложений скатились до возмутительной свары, затронув непозволительно личную тему нашей семьи. Отец был бы разочарован в вас.

   Эббот дёрнул ворот, затравленно оглянулся по сторонам, а поймав на себе осуждающие взгляды присутствующих, опустил голову.

   – Простите меня, лирэ Авьен. Я вышел за рамки дозволенного. Не знаю, что на меня нашло.

   – Вам не у меня надо просить прощения! Скажите, тин Эббот, вы хорошо спите? – мгновенно сбила с толку своим вопросом мужчину.

   – Не жалуюсь, – непонимающе буркнул он.

   – Вам можно только позавидовать. У вас совершенно точно нет проблем, не дающих вам жить и спать. Вы получаете приличные дивиденды, но забываете, что их стабильность вам обеспечил мой брат. Больше дэкрайда после начала болезни папы Лиам, не жалея сил и здоровья, пытался спасти положение компании!

   Это не вы опустошали свои счета, выплачивая инкрофты, не вы разрывались между больничной койкой отца и работой, не вы отказывали своей семье в той жизни, к которой она привыкла, не вы составили план по выходу из кризиса и вырвали из рук конкурентов тендер!

   И чем вы его попрекаете? Тем, что он прежде всего желает заработать вам как можно больше денег?

   Вы упрекнули его тиррианцами, но разве это не высшая степень ответственности и верности долгу, когда мужчина, наступая на горло собственной боли и принципам, думает не о себе, а о других?

   Он день и ночь заботится о компании и её акционерах, а вы вместо помощи вставляете ему нож в сердце!

   В тишине зала взгляды всех мужчин были устремлены на меня. И я видела в них именно то, на что рассчитывала – участие, понимание, поддержку.

   Набрав в лёгкие побольше воздуха, я выдохнула и пошла в атаку:

   – Отриньте все свои предубеждения и взгляните на ситуацию, взвесив все плюсы и минусы. Не смотрите на сотрудничество с банком пришельцев как на нечто возмутительное и неприемлемое! Вспомните, что вы – прежде всего бизнесмены! А Йон Авьен всегда говорил, что в бизнесе главное выгода и прибыль, которую вы от этой выгоды получите. Если тиррианцы не умеют вести дела как эйдэрцы, так давайте этим воспользуемся! Выжмем из их банка всё, что сможем, нарастим за их счёт свои обороты, закроем тендер, а потом будем жить, как жили раньше!

   О, как же воодушевила моя последняя фраза мужчин! Они переглядывались, таинственно усмехаясь. И лица их светились превосходством. Такая формулировка вызывала редкостное единодушие. Конечно, гораздо проще и приятнее считать пришельцев дилетантами и простофилями, чем продуманными дельцами. Я ловко играла на тщеславии своих сородичей, и если в начале собрания я видела в их глазах абсолютное неприятие ситуации, то теперь там читалось либеральное: «А почему бы и нет?»

   – Лирэ Аннабелль, – обратился ко мне тин Норви. – Я понимаю вашу горячую привязанность к брату и желание его поддержать. Но как же ваша помолвка с тином Фрай-а-тэ? Вы ведь рискуете своими отношениями…

   Я печально вздохнула, опустила взгляд, а потом, вложив в него безмерную благодарность, посмотрела на мужчину. Его семь процентов могли обеспечить нам решающий перевес.

   – Благодарю вас, тин Норви! Вы единственный поняли, что, поддерживая брата, я тоже чем-то жертвую. Тин Фрай-а-тэ – мой жених, и очевидно, что решение Лиама может негативно сказаться на наших отношениях. Но, даже понимая это, я ставлю интересы отца и компании выше собственных. Врачи пообещали, что через неделю папа придёт в себя, а к концу муна он вернётся к нормальному образу жизни.

   По залу прошёл гул, акционеры стали шептаться и переглядываться друг с другом, я же мягко улыбнулась и продолжила:

   – Мы с братом просто хотели к его возвращению вернуть папе компанию такой, какой он её нам оставил – успешной, преуспевающей и независимой. И если мне для этого нужно пожертвовать своим счастьем, я это сделаю!

   Последний акцент я поставила очень уверенно и грамотно. Все эти мужчины были отцами. И, несомненно, каждому из них понравилось бы, если бы их дети готовы были ради них на что-то подобное. И самое удивительное, что сейчас я не притворялась и не хитрила. Ради папы я могла пожертвовать и большим.

   Первым руку поднял тин Норви. Посмотрел на меня с восхищением и произнёс:

   – Ваша любовь к отцу вызывает у меня зависть. А ваше самопожертвование – выше всяких похвал. И в том, что касается выгоды, вы совершенно правы. Почему бы не использовать тиррианцев, раз они позволяют? Я поддерживаю решение Лиама Авьена.

   Сидящий рядом с Норви тин Жакри глубоко вздохнул, откинулся на спинку кресла, и когда, подняв руку, обронил: «Поддерживаю», я расслабила спину.

   Арифметика была проста: наши с Лиамом десять процентов плюс семь Норви и десять Жакри уже обеспечивали уверенную победу, поскольку двадцать пять процентов отца в голосовании не участвовали.

   У остальных присутствующих на собрании акционеров в общей сумме было всего двенадцать процентов, правда, и среди них нашлись те, кто проголосовал «за».

   Эббот воздержался, но это уже не имело никакого значения. Я победила. Не силой, не подкупом, а своим умом. И когда мужчины покинули зал собрания, я так и стояла, крепко сжимая руку Лиама, до конца не веря в собственный триумф.

   Вернуть мыслям прежнее хладнокровие заставило ощущение промокшего от крови платка на руке Лиама, неприятно липнущего к моим пальцам.

   – Надо заклеить твою рану.

   Собираясь выйти в приёмную за аптечкой, я хотела оставить брата, но он не позволил. Крепко сжал в своих руках, совершенно игнорируя моё возмущение.

   – Последнее, что она сказала, было «Белль». Она хотела, чтобы я позаботился о тебе. Она хотела...

   – Не надо, Лиам. Прошу! – я накрыла рот брата ладонью, чувствуя, как дрожат его губы. – Эббот – дурак. Напыщенный и самовлюблённый. Мама бы нами гордилась.

   – Тобой, – просипел Лиам. – Она гордилась бы тобой. Это не я, а ты обо мне заботишься! Я действительно предал её! Я должен был...

   – Ты никому ничего не должен! Никто не имеет права лезть к нам в душу! И спасибо тебе, что был со мной. Это наша с тобой победа. Я без тебя не справилась бы. Давай лучше займёмся твоей рукой. Не хватало ещё, чтобы там стекло осталось!

   Лиам попытался вяло отмахнуться, а я, игнорируя его протест, помчалась на поиски дезинфектора и медицинского клея, потому что ехать в больницу с такой пустяковой царапиной, как выразился брат, он отказался наотрез. Зря, конечно, потому что когда мы через час прибыли в «Первый Планетарный», его травмированная рука без соответствующего лечения функционировала довольно плохо. Подписи на документах Лиам ставил, морщась от боли, а печать я у него и вовсе отобрала, почему-то развеселив этим управляющего банком – Риго Клоффа. Сложив на столе пальцы в замок, он со скрытой усмешкой наблюдал за тем, как я уверенно скрепляю подписи биометрическим голоаутентификатором, а затем весело заметил:

   – А у вас твёрдая рука, лирэ Авьен!

   Обратив на Клоффа удивлённый взгляд, я несколько смутилась. Мужчина был хорош собой. Возмутительно хорош. Смуглый, темноволосый, синеглазый, он походил на какую-то знойную кинозвезду, а не на утомлённую цифрами офисную крысу. И этот великолепный представитель сильной половины Вселенной, кажется, совершенно откровенно со мной флиртовал, посылая мне достойную зависти белозубую улыбку и пожирая меня пронзительно-синим взглядом своих глаз.

   Интересно, наглость – это что, какая-то отличительная тиррианская черта?

   – Какая есть, – передавая Роксу уже обработанные документы, пожала плечом я. – Простите, если это несколько не совпадает с тиррианскими понятиями о женской добродетели.

   – Напротив, лирэ Аннабелль, – загадочно усмехнулся тиррианец, медленно потирая пальцами жёсткий квадратный подбородок. – Это как раз очень по-тирриански. Женщина с такой нежной, но твёрдой рукой способна составить счастье любому достойному её мужчине.

   Если это был комплимент, то я его не поняла. И почему-то стал раздражать излишне сильный запах одеколона Клоффа. Нет, в целом это было что-то очень дорогое и изысканное – с дразнящей примесью древесной терпкости и свежестью морского бриза, вот только я вдруг поняла, что парфюм Харда на порядок его превосходит. Не знаю, кто создавал композицию для Мистера Зазнайки, но на Эйдэре за духи его мастера женщины бы устроили драку. И похоже, что у тиррианцев запахи – это какой-то фетиш, иначе зачем так откровенно демонстрировать их окружающим?

   – Я надеюсь найти своим рукам более интересное занятие, чем составлять счастье мужчинам сомнительного достоинства.

   Колкая фраза, по идее, должна была отбить у тиррианца охоту дискутировать со мной дальше, но она лишь невероятно его развеселила. Ург, начинаю думать, что все тиррианские мужчины обладают каким-то извращённым чувством юмора, и то, что мои сородичи находят для себя обидным, этих почему-то веселит.

   – Мне кажется, в ваших руках всё будет превращаться в золото, за что бы они ни взялись, – отбросив шутки, подчёркнуто серьёзно посмотрел на меня тирррианец. И взгляд у него был таким... До мурашек по коже. – Простите, если мои слова вас чем-то задели. Моё уважение к вам глубокое и искреннее. Я счастлив сотрудничать с вами, лирэ Авьен. Двери моего банка и кабинета всегда для вас открыты. Если возникнут какие-то проблемы или вопросы – обращайтесь напрямую.

   В длинных ухоженных пальцах тиррианца как по волшебству возникла тонкая прозрачная пластинка с ай-кодом для исейнжа, скачав который, я могла получить доступ ко всем контактным данным средств связи Риго Клоффа.

   Неслыханное доверие! И хотя оно несколько настораживало, в целом банкир произвёл на меня очень приятное впечатление. Если Хард по жизни был хитрым и продуманным хамом, скорее всего достигший успеха собственной наглостью и умом, то в Клоффе чувствовалась порода. Его отец на своём Гамма-Тиррионе явно принадлежал к знатному сословью.

   – Спасибо, – улыбнулась я. – Я надеюсь, что ваше расположение будет распространяться и на «Авьен Сортэ»?

   – Безусловно, – заверил меня тиррианец. – О таких клиентах любой банк может только мечтать.

   Такая сладкая лесть! Но, тиррианский демон, какая же приятная!

   За вежливость и обходительность Клоффу можно было поставить высший балл. Он вышел с нами из своего кабинета, проводил до блэйкапа и так галантно помогал мне сесть в аппарат, что даже Рокс отметил, какие отменные манеры у этого тиррианца. Не знаю, касалось ли это всех клиентов «Первого Планетарного», но на месте Клоффа я бы тоже заносила хвост «Авьен Сортэ». Мы стали первой компанией такой величины, принадлежащей навэ, которая доверила свои финансы тиррианцам.

   Когда новость разлетится по Эйдэре, резонанс будет впечатляющим. Уже предчувствую, сколько звонков от наших компаньонов и поставщиков с недоумёнными вопросами обрушатся на Лиама. Ответ для всех у нас будет один – это озвученная процентная ставка тиррианцев и гениальная фраза Ива: «Это только бизнес, и ничего личного!»

   Полагаю, что за ту рекламу, которую мы сделаем «Первому Планетарному», Клофф нам ещё и приплатить должен. Ну, а заодно и Харду, хотя кто знает, может, этот ушлый проходимец уже успел содрать с владельцев банка хороший куш. Сомневаюсь, что такой проныра упустит свою выгоду!

****

И всё же, как оказалось, Мистеру Зазнайке за его деньги не всё было подвластно на Эйдэре.

   Как я и думала, в «Цэсс» его не пустили. Неприлично дорогой блэйкап Харда, похожий на инопланетный корабль, стоял на лужайке перед клубом, и яркие огни подсветки, украшающей балконы здания, чертили на чёрном глянцевом корпусе аппарата асимметричный узор. Стоило нашей компании появиться в поле зрения Харда, как дверь с тёмными тонированными стёклами открылась, и заносчивая тиррианская задница, выйдя из своего блэйкапа, неспешной ленивой походкой направилась к нам.

   – Я смотрю, вы готовились к встрече, – заметила я, насмешливо разглядывая светло-серые брюки в тонкую полоску и синее поло с длинным рукавом, в которые вырядился мужчина, чтобы выглядеть как обычный завсегдатай клуба. – Только, по-моему, не помогло. Что, тин Хард, неприятно осознавать, что не всё продаётся и покупается в этом мире?

   Тиррианец улыбнулся одними уголками губ и в зелёных глазах затеплились лукавые искорки.

   – Все продаётся и покупается. Вопрос лишь во времени и средствах. Но только умные получают бесплатно то, за что другие платят деньги, Белль, – пророкотал он, чуть склонив к плечу голову для того чтобы лучше видеть моё лицо.

   – Что вы имеете в виду? – покосилась на него я, медленно направляясь к входу в клуб.

   Тиррианец между тем ловко и совершенно естественно оттеснив Лиама, намеренно пошёл со мной рядом, заложив за спину руки и не выдвигаясь вперёд даже на шаг. Завидная демонстрация пренебрежения фундаментальными принципами навэ на их же территории. Впрочем, другого от Харда было бы странно и ожидать. Хуже, чем есть, мнение моих сородичей о нём уже не сделается.

   – Сколько вы платите за членство в этом клубе? – поинтересовался он, имея в виду нашу семью.

   Вообще-то за клубные карты платил отец, и точную цифру я, если честно, не знала.

   – Что-то в районе тридцати тысяч крейсов за крайд.

   – И как часто в течение этого времени Авьен осчастливливают сие заведение своим присутствием? – усмехнулся Хард.

   За последний декрайд я не была здесь ни разу. Мне вообще было не до клубов и развлечений, но раньше, когда был здоров отец, мы пару раз в мун приезжали в «Цэсс». Здесь было отличное поле для гольфа, великолепный тренажёрный зал и плавательные бассейны, а кроме всего прочего, здесь было принято устраивать банкеты и приёмы, да и просто общаться с равными по статусу и положению.

   – Последнее время у меня не было возможности посещать клуб, – уклончиво ответила я Харду. – Но если учесть нашу с вами договорённость, то пока вы будете учить меня играть в шахматы, придётся появляться здесь каждый вечер.

   Хард понимающе кивнул и, как мне показалось, с издёвкой произнёс:

   – Итого, ты выбросишь тридцать тысяч крейсов за то, чему я мог бы тебя научить совершенно бесплатно, в то время как я ежедневно буду посещать это элитное учреждение за твой счёт.

   Я остановилась и вопрошающе приподняла бровь, ожидая объяснений.

   – Что? – нагло усмехнулся Хард. – Кажется, не я назначал тебе встречу на этом кладбище доисторических животных.

   Рокс за моей спиной предательски прыснул в кулак, и я возмущённо заметила:

   – Зато на этом кладбище не приходится лежать рядом с архозаврами вроде вас, которые непременно норовят откусить какую-нибудь конечность.

   От гомерического хохота Харда в вестибюле клуба, куда мы успели войти, стихли голоса всех присутствующих. Ург, этот мужчина не просто не умел сдерживать своих эмоций, а даже не пытался! И самое ужасное, что он за своё поведение ни капли стыда не испытывал: делал что хотел, говорил как хотел и плевал на то, что обо всём этом думают другие.

   – Белль, ты только что одного из них запустила на свою территорию, – отсмеявшись, заявил Хард, и в подтверждение своих слов звонко клацнул зубами, изображая архозавра.

   Чокнутый!

   Такими темпами меня скоро попросят из клуба вместе с Хардом.

   – Да, пожалуй, стоило вас держать подальше от культурного общества!

   – Вот и позвала бы меня к себе, – невинно обронил тиррианец. – Ну, или могли бы запросто поехать ко мне...

   – Это неприлично! – мрачно отозвался Лиам, молча наблюдавший за нашей с Хардом перепалкой.

   Тиррианец надменно поднял голову, посмотрел брату в глаза, и как-то очень спокойно, но будоражаще до колких ощущений в позвоночнике, поведал:

   – Неприлично задумывать подлость, прикрывая её лицемерной маской общего блага, тин Авьен. Роскошь всегда и везде быть самим собой не очень удобна для тех, кто находится с вами рядом, но зато даёт возможность жить в мире со своей совестью. Не так ли?

   Лиам отвёл взгляд, почему-то ничего не сказав тиррианцу в ответ. Шагнув к стойке ресепшена, он показал наши клубные карты и, кивнув на Харда, произнёс:

   – Он с нами. Я, моя сестра и тин Валье за него ручаемся.

   Мне что-то показалось странным в том, как Хард разговаривал с братом, но оформиться в моей голове правильная мысль не успела, потому что несносный тиррианец, чуть толкнув меня плечом, вдруг загадочно зашептал:

   – Бог мой! Так ты за меня ручаешься, Белль? Значит ли это, что ты возьмёшься за моё перевоспитание? Предупреждаю сразу – я очень плохой мальчик, предпочитающий учёбе совращение своих наставниц.

   Ург, дайте мне что-нибудь тяжёлое, чем бы я могла огреть этого клоуна!

   – Тин Хард, даже не надейтесь на поблажки. У меня другие методы воспитания.

   – Это какие же? – расплылся в мечтательной улыбке он.

   – Пороть вас буду! – сердито ляпнула я, и Хард вдруг поперхнулся и закашлялся.

   – Нет, попробовать, конечно, можно... Но я вообще-то не любитель подобных экспериментов. Белль, крошка, ты где этой гадости набралась?!

   Интересно, это он сейчас вообще о чём?

   Метнув в Харда недовольным взглядом, я проследовала за Лиамом к лестнице, стараясь не обращать внимания на то, с каким подчёркнутым любопытством нашу компанию провожали находящиеся в холле мужчины.

   Одного из них я точно видела когда-то беседующим с Ивом, поэтому если через полчаса сюда злым попутным ветром не принесёт моего пока ещё жениха, то я сильно удивлюсь. Вот же зараза! Хард прав, надо было назначать ему встречу в каком-нибудь уединённом месте. Хотя... Может так статься, что свою выгоду я от этой встречи сегодня всё же получу.

ГЛАВА 13

Для игры мы выбрали стол в уголке библиотеки. Здесь всегда было безлюдно и тихо. Сколько помню, папа любил в этом месте уединяться с Дойном Фрай-а-тэ и федеральным судьёй Корригсом. Они часами играли в карты, пили крепкие напитки и говорили о делах. Узнай отец, кого я привела на его любимое место, он, наверное, меня прибил бы.

   Сейчас в папином кресле сидел Хард и, разглядывая строгую архаичную обстановку комнаты, недовольно кривил губы. И я даже догадываюсь, о чём этот тиррианский паразит в данный момент думал: где клуб умудрился откопать такую рухлядь? Уважения и пиетета к старине инопланетный гад точно не испытывал.

   – Так где ваши шахматы? – первым заподозрив неладное, поинтересовался Рокс.

   То, что Хард за наш счёт собирался развлекаться, мы уже поняли, хотелось бы теперь не остаться в дураках и получить от этой встречи хоть какие-то дивиденды.

   Хард с усмешкой вытащил из кармана брюк блестящий металлический шарик и подбросил его в руке, заставив нас удивлённо переглянуться.

   Накануне встречи я посмотрела в межгалактической сети, как выглядят настоящие шахматы, и могла с уверенностью сказать, что на обыкновенный шарик они не походили от слова «совсем».

   Тиррианец между тем сжал отполированную сферу большим и указательным пальцами, и на наших глазах стало твориться нечто странное: шар рассыпался по столу мелкой серебристой пылью, из которой совершенно непонятным образом стали возникать объёмные предметы. Сначала появилась квадратная доска, размеченная через одну светлыми и тёмными клетками, а затем на ней, как грибы, выросли разновысокие белые и чёрные фигуры, что выстроились, словно два маленьких войска, по разные стороны поля.

   Мы зачарованно наклонились над столом, а я не удержалась и тронула пальцем высокую белую фигурку, навершие которой венчала маленькая корона.

   – Нравится? – низко с хрипотцой произнёс Хард, и, подняв на него взгляд, я увязла в затягивающей зелени глаз тиррианца. У самого зрачка радужка была светло-зелёной с тонкими малахитовыми прожилками, а дальше она переходила в такой насыщенный изумрудный цвет, что даже бериллы самой высокой чистоты могли позавидовать столь редкому оттенку.

   – У тебя хорошо развита интуиция, Белль, – загадочно улыбнулся Хард, скользнув взглядом по моим пальцам, трогающим фигурку. – Это король. Именно его поражение решает исход игры. Все фигуры вокруг созданы для того, чтобы его защищать.

   – А это? – я подняла фигурку чуть пониже, стоящую рядом.

   – А это – его королева – ферзь, – загадочно подмигнул мне тиррианец. – Она может ходить куда хочет, бить кого хочет и как хочет. И вообще она здесь самая сильная фигура.

   Хард так на меня смотрел, что у меня почему-то возникло неловкое чувство, будто речь шла не об абстрактной фигурке, сейчас стоящей на доске, а обо мне.

   – И каков принцип игры?

   Лицо тиррианца мгновенно стало серьёзным. Придвинувшись ближе к столу, он начал очень спокойно и доходчиво объяснять правила.

   На первый взгляд игра мне показалась несложной, чем-то походящей на военную стратегию древних навэ, где два противоборствующих отряда сражались между собой. Но, как оказалось, просто это было исключительно на первый взгляд. Не прошло и четверти часа, как улыбающийся Хард, убив мою пешку, произнёс:

   – Шах и мат!

   Нельзя сказать, что я сильно расстроилась. Понятно было, что выиграть у Харда мне с первого раза не удастся. Обидно было, что разделал меня под орех он настолько быстро.

   Собственно, насчёт «быстро» я тоже погорячилась. Следующую партию у меня выиграли ещё быстрее, а когда на третий заход я конём убила ладью Харда, он снизошёл до разбора полётов.

   – Ты смотришь на игру однобоко. Видишь только конкретную угрозу, даже не предполагая, что она является всего лишь частью сложной комбинации с далеко идущей перспективой. Я специально подставил тебе ладью, для того чтобы убрать коня с очень неудобного для меня места. Смотри, – Хард стал показывать мне различные варианты своих атак, которые успешно блокировались моей фигурой. – Этот трюк в шахматах называется позиционной жертвой. Она не предполагает немедленный отыгрыш материала и ориентирована на получение долговременных позиционных преимуществ.

   Закусив губу, я смотрела и слушала, как Хард разбирает существующую на доске комбинацию, показывает несколько вариантов исхода, и вдруг поняла, каким образом этому мужчине удалось так быстро добиться на Эйдэре успеха.

   Это я вижу угрозу только тогда, когда сталкиваюсь с ней практически нос к носу, а Хард замечает её ещё в самом зародыше, а потому заранее просчитывает возможные варианты её дальнейшего развития и способы нейтрализации. Мы все для него как шахматные фигуры, вероятность ходов которых тиррианец предугадывает на много шагов вперёд. Уверена, что мою реакцию на любое из своих действий Хард тоже просчитывал с ювелирной точностью.

   В этот миг я начала ему завидовать и уважать. И не потому, что он умел видеть так далеко и масштабно, а потому, что для этого нужно было обладать острым умом и гибкой логикой мышления. А ум я ценила в мужчинах выше других качеств.

   Теперь я начала смотреть на игру совершенно иначе, и самое интересное, что она, кажется, впечатлила даже Рокса и Лиама. Они подолгу пялились вместе со мной на доску, а потом шёпотом на ухо советовали свои варианты.

   Хард же загадочно улыбался, наблюдая за нашими прениями, после чего с завидным хладнокровием разбивал в пух и прах нашу коллективно выработанную последовательность ходов, спокойно объясняя, в чём заключалась наша ошибка.

   Мы как раз обдумывали очередную комбинацию, когда наше уединение было прервано нежданным вторжением. Дверь в библиотеку достаточно резко отворилась, и через несколько секунд из-за стеллажей возникла напряжённая, будто высоковольтная линия, фигура Ива. Мой жених разве что не искрил и не бился током.

   Вырядился он словно на парад. Не поняла, правда, на кого он собирался произвести большее впечатление – на меня или Харда, потому как его пылающий гневом взгляд был обращён именно на тиррианца.

   – Тин Фрай-а-тэ, какая неожиданная встреча! Рад вас видеть снова! – Хард добавил в интонации своего голоса столько приторного сиропа, что его немедля захотелось закусить чем-то кисленьким.

   Интересно – это что, какой-то любимый способ тиррианского троллинга? Потому что в глазах Харда я не заметила и намёка на глубокое уважение к Иву.

   – Взаимно, – не решаясь резко высказаться в отношении тиррианца, явно способного очень достоверно и точно рассказать об истинных причинах, вынудивших банк «Фрай-а-тэ» продать ему наши гейры, буркнул Ив. – Я хотел бы знать, что здесь происходит?

   О, а это я с превеликим удовольствием сейчас объясню.

   – Дорогой! – с искренним воодушевлением начала я. – Тин Хард любезно согласился отсрочить нам выплату по проданным тобой гейрам в обмен на маленькую услугу: составить ему компанию в обществе. Правда, невероятно мило с его стороны?

   У глядящего в этот момент на меня Харда высоко приподнялись брови, и лицо приняло такое издевательски-умилённое выражение, что не рассмеяться стоило большого труда.

   Паяц тиррианский! Если испортит мне игру, я ему его шахматы на голову надену. Причём на совершенно законных основаниях. Он сам сказал, что бить его можно!

   Ив предательски покрылся пунцовыми пятнами, и что-либо ответить на мою завуалированную издёвку он не посмел. Сомневаюсь, правда, что он вообще понял, что я над ним издеваюсь.

   Зато это понял Хард. Чувствуя себя хозяином положения, он развалился в кресле и закинул ногу на ногу.

   – Да, я действительно согласился отсрочить выплату по долговым обязательствам. Так сказать, вошёл в положение семьи Авьен. Знаете, тин Фрай-а-тэ, вашей невесте очень сложно отказать. Особенно когда она так искренне просит!

   Вот сволочь! Это когда я его о чём-то просила?

   – Её слёзы тронули даже моё чёрствое сердце, – между тем продолжил Хард, и я сцепила зубы, выдавив из себя кривое подобие смущённой улыбки.

   Прощелыга инопланетный! Скажи ещё, что я рыдала у тебя на груди!

   – Просто я говорила о папе и не смогла сдержать эмоций.

   – Бедняжка так рыдала! – не замедлил трагично вздохнуть Хард, и у меня возникло вполне закономерное и соответствующее моменту желание заклеить болтливый рот этому поганцу. – Если бы я знал, что приобретение мною гейров так расстроит лирэ Авьен, ни за что не стал бы у вас их покупать, тин Фрай-а-тэ! Удивляюсь, как вам вообще пришло в голову продавать долги собственной невесты?

   Никогда не видела, чтобы Ива так корёжило! В лицо ему словно плеснули белой краски, даже губы потеряли яркий оттенок, став какими-то серыми. В глазах моего жениха промелькнуло и погасло что-то мстительно-жестокое, скрытое флёром цивилизованности, но совершенно точно отложенное до лучших времён.

   Он молчал, зло поджимал губы и, глядя на тиррианца сверху вниз, ненавидел его каждой чёрточкой своего лица.

   Единый! До меня наконец дошло, почему Ив продал Харду гейры. Этот тип его вынудил! У зеленоглазой сволочи что-то было на Фрай-а-тэ! Компромат настолько убийственный, что у моего жениха не осталось другого выбора. Нет, Ива я не оправдывала, зато теперь очень хорошо понимала цель продуманной и осуществлённой Хардом комбинации.

   Сначала он, видимо, с помощью шантажа скупил у Ива долги «Авьен Сортэ», а затем хитро подарил их мне с далеко идущей перспективой. Как итог – Ив мерзавец, а Хард эдакий благодетель в сияющих доспехах.

   Так вот ты какой – тиррианский змей? Ну, я тебе сейчас сделаю ход конём, шахматист!

   – Дорогой, – я спокойно посмотрела на Ива и мягко ему улыбнулась: – Не надо так расстраиваться. Тин Хард просто не знает, что полученные от продажи деньги пополнят наш будущий семейный бюджет. Когда мы поженимся, – сделала паузу, уже глядя исключительно на тиррианца, в недобро сузившихся зелёных глазах которого точками прицела застыли тёмные зрачки, – всё, что заработал на вас банк Ива, станет и моим. Правда ведь, милый?

   Ив растерянно кивнул, и его зримо отпустило. На лицо моего жениха вернулись краски, и он с такой благодарностью посмотрел на меня, что стало неловко за то, что я использую его, как ту самую позиционную жертву, чтобы испортить партию Харда, намеренно выставляющего Ива передо мной полным ничтожеством.

   И на что был расчёт этого хитрого урга? Думал, я сейчас же разорву помолвку и поплыву к нему в руки? Пусть помечтает!

   – Да! – воспрянул духом Ив. – Моя невеста – умная девушка, и она хорошо понимает, что я прежде всего думаю о нашем с ней будущем. Через неделю мы объявим на федеральном балу дату свадьбы, и Аннабелль никогда и ни в чём не будет нуждаться!

   – Поздравляю, – холодно уронил Хард. Его цепкий взгляд остановился на мне, и тиррианец небрежно поинтересовался: – И когда же состоится столь радостное событие?

   – Через мун! – не дал мне вставить и слова Ив.

   – К чему такая спешка? – явно с издёвкой спросил Хард. – Разве ваша невеста не заслуживает пышной и красивой свадьбы, тин Фрай-а-тэ?

   – Мы и так слишком долго ждали этого события! – вскинулся Ив. – А свадьба у нас с Аннабелль будет лучшей на Эйдэре, можете даже не сомневаться!

   – Не сомневаюсь, – одними губами улыбнулся Хард, но весь внешний вид тиррианца просто кричал, что он-таки сомневается.

   А Ив, желая уесть Харда, разошёлся не на шутку:

   – Дорогая, в клуб сегодня привезли новые бильярдные столы. Не хочешь пойти сыграть со мной? Ты же любишь...

   – Не хочет, – резко прервал его Хард. – Мы с ней ещё не закончили партию в шахматы. Ведь я любезно согласился отсрочить выплату по гейрам только ради них. Хотя... может, вы желаете выкупить у меня долги вашей дорогой невесты назад? В таком случае, всё её внимание снова будет принадлежать исключительно вам.

   Я сдержанно промолчала, не имея возможности вмешаться. Хард прекрасно понимал, что не в моих интересах осведомлять Ива о том, что у «Авьен Сортэ» долгов больше нет, и нагло этим пользовался.

   – Я готов их выкупить! Сколько вы хотите? – вспыхнул Ив.

   – А вы уверены, что у вас хватит денег? – насмешливо изогнул бровь Хард, смерив моего едва сдерживающего рвущуюся наружу злобу жениха ироничным взглядом. Ещё чуть-чуть – и разразится буря. И пока Ив не устроил скандал и Харда не выбросили из клуба, я демонстративно сжала виски пальцами и умоляюще произнесла:

   – Ив, дорогой, мне что-то стало дурно. Ты не принесёшь мне воды?

   Хард поставил на подлокотник кресла согнутую в локте руку и, опустив на неё голову, с фальшивым сочувствием взглянул на меня:

   – У вашей невесты от наших разговоров случилась мигрень, тин Фрай-а-тэ. Что же вы стоите? Бегите, спасайте её!

   – Я сейчас вернусь! – заверил меня Ив и, окатив Харда полным презрения взглядом, помчался за напитком.

   – А мне нравится твой стиль! – ехидно ухмыльнулся мне тиррианец, стоило Иву покинуть библиотеку. – Как нагло и ловко ты обходишь острые моменты!

   – Наглость вообще-то не мой стиль, тин Хард! Этому я научилась у вас, – парировала я.

   – Полезное качество, – зло дёрнул скулой он. – У нас говорят, что наглость – второе счастье.

   – По вам и видно, что вы просто абсолютно счастливы!

   Рокс, плохо понимающий, что изменилось в наших с Хардом отношениях всего за пару минут, решил вступить в дискуссию, видимо, всё же наивно симпатизируя тиррианцу:

   – Часть клуба «Цэсс» принадлежит семье Фрай-а-тэ, и вы наверняка это знаете, тин Хард. Если Ив пожелает, вас отсюда вышвырнут. Зачем вы его провоцируете?

   Засунув в карманы руки, он качнулся с носка на пятку, ожидая от Харда ответа.

   Тот загадочно улыбнулся Валье и дёрнул плечом:

   – Возможно, я ищу повод, чтобы подать на него в суд. Ведь вы, как представитель закона, подтвердите, что я ничего плохого никому не сделал, в случае, если меня отсюда невежливо попросят?

   – И в чём вы его обвините?

   – В расовой дискриминации.

   – Этот клуб принадлежит навэ. Сюда вхожи исключительно навэ. Вы – не навэ. Какие претензии? – усмехнулся Лиам.

   – В отличие от вас, тин Авьен, я внимательно изучил устав и положения «Цэсс», – хищно сверкнул зеленью глаз Хард. – Членом клуба может стать любой проживающий на Эйдэре гражданин, внёсший первоначальный членский взнос в размере ста тысяч крейсов и последующую абонентскую плату. О навэ там ничего не написано. А знаете, почему? Потому что межгалактического закона о расовой терпимости никто ещё не отменял. И Эйдэра, входящая в альянс, не имеет права его нарушать. В противном случае ей грозят огромные штрафы. Так что прежде чем меня отсюда вышвырнуть, пусть Ив Фрай-а-тэ найдёт действительно подходящий повод!

   – У вас нет клубной карты, – спокойно заметила я.

   – А такая не подойдёт? – Хард вытянул из кармана брюк сияющую золотом членскую карту «Цесс», небрежно швырнув её на стол.

   Вот же, ург хитросделанный! Не иначе как Морриксы постарались. Надо было сразу догадаться, что Хард опять с нами играет, как с глупыми мышами.

   – О, тогда не стоит беспокоиться, что у вас без нас возникнут какие-либо проблемы, – резко поднялась с места я. – Хорошего отдыха!

   – Ты куда? – метнул в меня колючим взглядом Хард.

   – Играть с женихом в бильярд. На сегодня сеанс нашего с вами обучения закончен!

   Изумрудные омуты глаз тиррианца налились опасной темнотой, а на скулах мужчины проступили узлы желваков. Кажется, мне удалось вывести самоуверенного тиррианца из состояния равновесия. И замечательно! Видимо, я не безнадёжна и достаточно быстро учусь блокировать его инициативы.

   – Мне показалось, тебе не очень приятна компания твоего жениха, – пошёл ва-банк Хард.

   – Вам показалось! И мои отношения с женихом вас совершенно не касаются. Если у нас и есть какие-то проблемы, мы с ними прекрасно разберёмся без вашего участия.

   Тиррианец ядовито ухмыльнулся и с откровенным презрением уронил:

   – Нравятся слизни?

   – О, они, конечно, скользкие и мерзкие, – мягко начала я и жёстко закончила: – Но зато не такие опасные и ядовитые, как змеи!

   Зрачок Харда расширился, затянув всю радужку сплошной темнотой, но через секунду мужчина взял себя в руки, спрятав все свои эмоции за безукоризненно вежливый тон:

   – Змеи нападают, только если чувствуют угрозу. Не надо их преследовать – и они не станут кусаться, Белль!

   Сохраняя на губах лёгкую улыбку, я отошла от стола на несколько шагов и ответила:

   – Именно это и я делаю. Удаляюсь на безопасное расстояние. Прощайте, тин Хард.

   – Правильнее будет – до встречи, – спокойно поправил меня он.

   Да нет уж, в идеале мне лучше было бы с тиррианцем вообще больше не встречаться. Жаль, что арендуя у него дом, близкого контакта никак не избежать.

   – Как скажете, тин Хард. Правда, не знаю, когда нам удастся встретиться снова. Дела, подготовка к балу, к свадьбе... Я, знаете ли, в ближайшее время буду сильно занята.

   – А я как раз не очень, – невозмутимо сообщил Хард. – Так что предупреждаю за сутки, что я намерен посетить арендуемое вами у меня помещение.

   Сволочь! Так и знала, что он теперь ко мне с ревизиями будет шляться через день.

   – И с какой целью?

   – Мне кажется, моя собственность плохо охраняется. Собираюсь оборудовать её сверхсовременной системой слежения, – нагло сообщил Хард.

   – Не имеете права, – я схлестнулась взглядом с тиррианцем, и Рокс тут же предупреждающе дёрнул меня за руку.

   – Имею, – самодовольно ухмыльнулся Хард. – Вот Валье знает, – кивнул на Рокса он. – Согласно заключённому между нами договору, я имею право модернизировать помещение и производить в нём ремонт за свой счёт. Если, конечно, захочу. А я хочу!

   Пререкаться дальше не имело смысла. У меня козырей в рукаве больше не было, а Хард вытянул джокер.

   Ладно. Будем считать, что у нас ничья.

   Не прощаясь, я демонстративно отвернулась от Харда и пошагала к выходу, затылком чувствуя на себе тяжёлый взгляд тиррианца.

   – Что на тебя нашло? – набросился на меня Рокс, едва мы вышли за двери, а следом за ним подключился и Лиам:

   – Зачем ты разозлила Харда? Сама же сказала, что хочешь у него ведению бизнеса научиться!

   – Уже научилась, – мрачно пошутила я. – Вы что, ничего не поняли? Я – не цель Харда! Я лишь средство. Оружие, с помощью которого он собирается кого-то уничтожить.

   – Кого? – опешил Рокс.

   – Ива, Дойна Фрай-а-тэ – или всю Эйдэру. Не знаю!

   Рокс нервно дёрнул шеей и угрюмо произнёс:

   – Я уже подписал с Хардом договор и перенёс в его коворкинг-центр свой офис.

   – Вот и хорошо. Свои люди в стане врага нам не помешают!

   – А ты уверена, что он враг? – высказал свои сомнения Рокс.

   Я не могла сказать с абсолютной уверенностью, что права. Но после разговора Харда и Ива у меня осталось сложное ощущение какой-то мутной подставы. Как объяснить, что я чувствую, если чёткой формулировки этому у меня нет? Это что-то на уровне интуиции. А ей я привыкла доверять.

   – Я понятия не имею, кто этот мужчина, но, что бы он ни задумал, быть слепой пешкой в его игре я не собираюсь! Ему придётся для своей хитрой стратегии найти другую дурочку! Единственная точка соприкосновения наших с ним интересов – это особняк Авьен, и я постараюсь свести контакты с тиррианцем до минимума.

   – А с Ивом что будем делать? – спускаясь по ступеням, Лиам перегнулся через перила, ожидая скорого появления моего жениха. – Он же действительно объявит через неделю о свадьбе.

   – Через неделю в себя придёт папа, – вздохнула я. – Предоставляю ему право вышвырнуть семью Фрай-а-тэ из нашей жизни. От возможности влиять на дела «Авьен Сортэ» я их уже отстранила.

   – А если отец не захочет этого делать? – вдруг спросил Лиам, и я растерянно остановилась посредине лестницы, удивлённо моргнув.

   – Хочешь сказать, что папа заставит меня выйти за Ива замуж после всего, что произошло? – в затылке холодными иглами кольнуло от страха, и сердце болезненно сжалось от понимания, что такой исход событий тоже возможен. – Зачем ему это делать? Он ведь ничего не должен Фрай-а-тэ!

   – Ты не знаешь этого наверняка, – просто выбил меня из равновесия следующими своими словами Лиам.

   Я проглотила тугой ком подкатывающей к горлу паники, вдруг осознав, что ровным счётом ничего не знаю об отношениях Йона Авьена и Дойна Фрай-а-тэ.

   Меня пообещали Иву практически в тот же день, когда я родилась. И если я до сих пор за ним не замужем, то это только благодаря физиологии и традициям навэ, следуя которым лирэ из истинных вступают в подходящий для брака и деторождения возраст только после двадцати пяти. О предстоящей свадьбе с Ивом наши отцы объявили на приёме в честь моего двадцатипятилетия, и если бы папин блэйкап не разбился спустя мун, я уже была бы Аннабелль Фрай-а-тэ.

   – Ты что-то знаешь? – с тревогой посмотрела на брата, который тут же отвёл взгляд и как-то очень странно стушевался и помрачнел. – Лиам? – с нажимом произнесла я.

   – Ив идёт, – брат резко отпрянул от перил, и я, тяжело вздохнув, скорчила болезненную гримасу, слушая быстрый звук шагов поднимающегося наверх жениха.

   Он так спешил, что расплескал половину воды из стакана, пока нёс её мне. Но я почему-то подумала, что причиной, побудившей Ива так спешить, было вовсе не моё состояние, а боязнь оставлять меня в одном помещении с Хардом без присмотра.

   Видимо, я не ошиблась, потому что первыми словами, произнесёнными мужчиной, когда он увидел нашу спускающуюся вниз процессию, были:

   – Что?.. Что этот мерзавец вам рассказал?

   – Ты имеешь в виду Харда? – насторожился Рокс. – А ему было что нам рассказать?

   Я оглянулась назад, удивляясь тому, как это зеленоглазый интриган не увязался за нами следом. Правда, склонна думать, что тиррианский ург сейчас в тишине библиотеки усиленно размышляет над тем, почему моё отношение к нему так внезапно изменилось, и уже строит новые коварные планы по втягиванию меня в свои козни.

   – Анни, возьми, – Ив быстро протянул мне стакан, понимая, что сболтнул лишнего, и теперь старательно пытался переключить разговор и внимание на меня. – Как ты себя чувствуешь, дорогая?

   – Плохо, – отпив глоток, буркнула я, не имея ни малейшего желания объясняться с Ивом. – Я хочу домой. У меня дико болит голова.

   – Да-да, конечно, пойдём, я провожу тебя, любимая…

   Я подняла взгляд, задержав его на лице мужчины, которое видела столько раз.

   Непонятно и странно, но именно сейчас я вдруг обнаружила, что у Ива какой-то излишне мягкий подбородок и неприятная привычка чуть дёргать правым уголком рта, когда он нервничает. А ведь раньше я совершенно спокойно реагировала на его мимику, выражение глаз, голос и прикосновения.

   С юных лет меня готовили к тому, что однажды я душой и телом буду принадлежать Иву Фрай-а-тэ. И этот факт был таким же правильным и понятным, как день и ночь. Мой долг истинной навэ – продолжить традиции, сложившиеся веками! Так почему же эти самые традиции я сейчас так отчаянно ненавижу вместе с лицом выбранного для меня отцом мужчины, которое мне кажется совершенно нелюбимым и чужим?

   Единый, что происходит? Может, я действительно схожу с ума?

   – Послушай, Ив, – осторожно высвободив из захвата жениха свою руку, я отодвинулась от него, прижимаясь к Лиаму. – То, что я поддержала тебя при тиррианце, не позволяя ему оскорблять в моём присутствии твою честь, не значит, что я тебя простила.

   – Анни, я могу всё объяснить! Он… Он всё подстроил!

   – Хард? – прищурилась я. – Он что, заставил тебя продать ему наши долги? Ты же говорил – это просто бизнес!

   Ив беспомощно хлопнул губами и вдруг сказал правду. Вернее, мне кажется, что правду.

   – Не меня. Отца. Тиррианец скупил значительную часть ценных бумаг банка и представил их к оплате, предприняв попытку нас обанкротить. Отец сказал, что гейры «Авьен Сортэ» – это допустимая жертва. Поскольку тебя это никак не коснулось бы. Ты ведь скоро станешь моей женой…

   Я бесшумно вдохнула и так же выдохнула. Значит, я оказалась права насчёт Харда. Что же задумал этот гад? И почему ему для этого понадобилась именно я?

   От множества противоречивых мыслей голова действительно начала трещать.

   – А Лиам? – хрипло от внезапно просевшего голоса поинтересовалась я. – Он тоже для вас допустимая жертва? Ведь именно его вы отдали на растерзание тиррианцу.

   Ив гулко сглотнул, посмотрел на моего поджавшего губы брата и отвёл взгляд.

   – Понятно, – горько усмехнулась я. – Пойдём, Лиам, я устала.

   Мне больше не хотелось ни говорить, ни слушать кого-либо. Мир мужчин, в который я влезла по собственной инициативе, оказался циничным, беспринципным и жестоким. Неудивительно, что я им проигрывала. Я не смогла бы так поступить с теми, кого считала близкими и друзьями.

   Шоры упали с глаз, и мне стало противно. Всё! И принципы, на которых строился бизнес, и Эйдэра, с её традициями и фальшивым понятием о достоинстве и чести, и мужчины, которые, воюя между собой, считали меня чем-то вроде красивой и дорогой мебели.

   – Анни, ты должна меня понять… – занудил Ив, пытаясь меня остановить.

   – Я тебя поняла, – кивнула я. – Бизнес, и ничего личного. Дай мне уйти, Ив. Я хочу домой.

   Видя моё подавленное состояние, жених отошёл в сторону, но увязался за нами до блэйкапа.

   Всю дорогу я молчала, а он оправдывался. Зря. Чем больше он говорил, тем сильнее меня раздражал. Еле дождалась, когда закроется дверь аэромобиля и взлетевший в воздух аппарат избавит меня от опостылевшего общества.

   Сидящий за пультом управления Рокс мрачно скосился в мою сторону, а потом осторожно накрыл своей ладонью мои сцепленные на коленях в замок руки.

   – Анни, что тебя так расстроило?

   – Просто я вдруг поняла, что у меня нет и никогда не будет права выбора, – я невидящим взглядом уткнулась в лобовое стекло, чувствуя себя разбитой и опустошённой. – Если отец не выдаст меня замуж за Ива, то найдёт кого-то другого, соответствующего его представлениям о тине, достойном составить моё счастье. Моего мнения на этот счёт никто спрашивать не будет. Я не знаю, почему это прозрение пришло ко мне только сейчас, но я уверена, что лучше умру, чем позволю подобное насилие над своей личностью!

   – Что ты говоришь, родная? – Лиам испуганно схватил меня за плечо, больно сжав его пальцами.

   – Лиам, я люблю отца так сильно, что готова бороться за его жизнь до последнего вздоха, но это не значит, что я позволю ему калечить мою. И когда он придёт в себя, ему придётся либо принять новую меня, либо у него больше не будет дочери.

   – Не смей! Не смей даже думать о таком! – превратно истолковав мои слова, заорал брат.

   – Я не собираюсь с собой ничего делать! Просто я теперь точно знаю, что одна не пропаду.

   – Анни, ты понимаешь, чем может закончиться твой бунт? – тихо спросил Рокс.

   – Я не сумасшедшая! – по глазам больно резануло, и я отчаянно выдохнула: – Ург, я не сумасшедшая! Неужели вы не видите? Я просто... Я... Хочу жить, а не существовать! Теперь я точно знаю, как хочу прожить свою жизнь. Что в этом плохого?

   – Наверное, ничего. Но боюсь, что твои желания не вписываются в традиции навэ. И твой отец скажет тебе об этом первым. Я слишком хорошо знаком с позицией Йона Авьена.

   Грудь сдавило от обиды, и мне стало больно дышать.

   – То есть моё место за плечом Ива, и это не обсуждается? Я не выйду за него! Лучше в клинику для сумасшедших!

   – Ты можешь выйти за меня, – произнёс Рокс, и я замерла, поймав его спокойный и уверенный взгляд. – Я навэ. И даже у твоего отца не найдётся претензий к моей родословной.

   Кажется, Роксу удалось довести меня до слёз. Я смахнула со щёк солёную влагу и с благодарностью посмотрела на друга.

   – Это будет нечестно по отношению к тебе. У тебя ведь есть выбор. И ты обязательно должен им воспользоваться! Возьми в жёны ту, которую выберет твоё сердце.

   Рокс усмехнулся. Как-то сокрушённо покачал головой и пояснил:

   – Анни, ты вроде умная девушка, а говоришь какие-то глупости. Во-первых, с моей стороны это точно не будет жертвой. Если ты не в курсе, то таких как ты называют завидными невестами. А во-вторых, я – юрист. Я могу составить наш брачный контракт с отсроченным действием, и ни одна живая душа кроме нас об этом не узнает.

   – Ты предлагаешь мне фиктивный брак?

   – Кто знает, может, он тебе так понравится, что ты не захочешь со мной расставаться, – весело хмыкнул Валье. – В любом случае, я хотел сказать, что выход у тебя есть.

   – Со своей стороны тоже обещаю, – ласково погладил меня Лиам. – Пока глава семьи я, брак с Ивом Фрай-а-тэ тебе не грозит.

   Не могу сказать, что это меня успокоило. Чувство тревоги и угнетённости не отпустило. Я откинулась на сидение блэйкапа и тяжело вздохнула. Выход у меня, конечно, был. Только очень не хотелось, чтобы ситуация в итоге дошла до такой крайности.

ГЛАВА 14

Следующий день выдался очень напряжённым. С самого утра мы с Лиамом полетели с инспекцией на заводы «Авьен Сортэ», проверять, как обстоят дела с монтажом и обкаткой производственных линий. В итоге мы увязли там практически до вечера. Во-первых, оказалось, что ещё два дня назад вышли из строя два сварочных робототехнических комплекса, из-за чего остановили одну линию, а во-вторых, у одного из роботов сбойнула программа, и он испортил несколько блоков на испытательном стенде. Когда Лиам стал разбираться с начальником производства, почему поломка до сих пор не устранена, тот сообщил, что поставщик роботов отказался производить сервисный ремонт за свой счёт якобы потому, что оборудование неправильно эксплуатировалось. В итоге на имя технического директора было направлено письмо с просьбой выделить деньги на ремонт, ответа на которое до сих пор так и не пришло.

   Вышло так, что наша война с банком Ива и переход в другой банк на день парализовали возможность оплачивать счета компании, из-за чего и случился простой.

   В срочном порядке мне пришлось лететь в офис и утрясать все финансовые вопросы, связанные с оплатой ремонта и покупкой новых блоков, а потом ещё и упрашивать сервисную компанию, чтобы к работе они приступили немедленно, поскольку к утру линия должна была уже функционировать.

   Только когда наладка оборудования была почти закончена, я сказала сердито бурчащему на меня за излишнее усердие Лиаму, что мы можем ехать домой.

   Мало того, что я за весь день практически не присела, так ещё и поесть не удалось совершенно. Неудивительно, что когда мы с братом сели в блэйкап, от усталости я просто валилась с ног.

   Но мою мечту о тёплой ванной, горячей еде и постели зарубил на корню тиррианский гад, которого, вроде надоедливого паразита, с оттяжкой и удовольствием захотелось прихлопнуть тапком, как только его наглая морда, пока Лиам загонял в ангар блэйкап, встретила меня на пороге собственного дома.

   Ург, забываюсь! Уже не собственного. Вот же гадство!

   Демонстративно посмотрев на часы, Хард проигнорировал мою злобную гримасу и нравоучительно изрёк:

   – Вредно так много работать, Белль!

   – Если бы я знала, что по возвращении домой обнаружу здесь вас, то задержалась бы на работе до утра!

   – Ты сама виновата, – невозмутимо заявил тиррианец. – Это ты выставила условие, чтобы я предупреждал о своём появлении за сутки. Если бы не оно, я пришёл бы с утра.

   – Если бы не оно, вы бы здесь и ночевали, – раздражённо бросила я.

   Хард расплылся в улыбке, и я поняла, что сейчас этот змей ляпнет какую-нибудь пошлость.

   – Только вместе с тобой, абсолютно голый и обязательно на клахарских простынях, – не разочаровал он.

   – Эти услуги в аренду не входят. Так что облезете! – обойдя мужчину по дуге, вошла в холл, услышав за спиной насмешливое:

   – Куда делись твои хорошие манеры, Белль?

   Очень хотелось сказать, что его стараниями я послала их под хвост ургу, собственно, туда же я с удовольствием отправила бы и несносного тиррианца.

   – Некоторые личности имеют неприятное свойство напрочь их отбивать!

   На мою колкость Хард лишь тихо рассмеялся.

   – Вы ещё долго намерены здесь находиться? – не обращая внимания на его веселье, поинтересовалась я.

   – Ровно столько, сколько моим людям понадобится на то, чтобы закончить свою работу, – приблизился ко мне Хард.

   Я настороженно подняла голову, прислушиваясь к внешним звукам, а когда моих ушей достигло какое-то подозрительное жужжание, доносящееся со стороны кухни, громко позвала:

   – Шэнк!

   Старик появился через несколько минут и, судя по его взъерошенному и бледному виду, он находился в лёгком шоке от того, что происходило в доме.

   – Что там? – кивнула в сторону странных звуков я.

   Шэнк неприязненно посмотрел на ухмыляющегося Харда, после чего сухо выдал:

   – Люди этого... уважаемого тина громят вашу кухню, сверлят в стенах дыры и всовывают туда какие-то капсулы.

   – Во-первых, не громят, а устанавливают в ней сверхсовременное кухонное оборудование, а во-вторых, они ввинчивают в стены датчики, а не какие-то капсулы, – поправил его Хард.

   – Без разницы, – язвительно заметил Шэнк, с осуждением взглянув на обалдевшего от такого нахрапа тиррианца. – Итог от этого один – из-за вас в доме бедлам!

   Кухонное оборудование? Датчики? Единый, кажется, поесть мне сегодня не суждено.

   Желудок обиженно заурчал, и я тоскливо обратилась к своему управляющему:

   – Шэнк, надеюсь, воду они не перекрыли? Можно мне хотя бы стакан воды?

   – Сейчас принесу, лирэ Авьен, – Шэнк метнул в тиррианца строгий взгляд, коим обычно удостаивал меня и Лиама, когда был сильно недоволен нашим поведением, и с присущей ему степенностью отправился на разгромленную кухню.

   – Суров! – хмыкнул ему в спину Хард. – Так это он занимается твоей муштрой, Белль?

   – Шэнк – наш управляющий, и работает в этом доме всю свою жизнь, поэтому очень хорошо знает, как должны вести себя культурные и интеллигентные тины, находясь в обществе добропорядочных лирэ! А моей муштрой после смерти мамы занималась бабушка! И если бы она не отправилась в мир иной два крайда назад, то смею вас заверить, она сейчас с удовольствием принялась бы и за вас, потому что кем бы ни был ваш родитель, вашим воспитанием он совершенно не занимался!

   В лице Харда что-то неуловимо изменилось, и тяжёлый непроницаемый взгляд тиррианца буквально пригвоздил меня к полу.

   – Моим воспитанием занимался отец. И уверяю тебя, Белль, если бы его не убили в самом расцвете лет, мои манеры сейчас не вызывали бы у тебя такого яростного негодования.

   Неловкое молчание повисло в воздухе. Я сконфуженно посмотрела в глаза тиррианца, ставшие похожими на колючие зелёные осколки стекла, и виновато выдохнула:

   – Простите. Это было бестактно с моей стороны. Я не хотела оскорбить память вашего родителя. Мне лучше, чем кому-либо понятны ваши чувства. Мою мать тоже убили.

   Меж густых тёмных бровей мужчины пролегли две резкие вертикальные складки, делая тиррианца пугающе суровым. От ироничного хама и сомнительного шутника ничего не осталось. Я вдруг увидела совершенно иную сторону Грэя Харда – жёсткого, бескомпромиссного, безжалостного. И испуганно попятилась назад, стоило подсознательно почувствовать, насколько этот мужчина опасен.

   Тонкий каблук моей туфельки, к окончательному ужасу, зацепился за край ворсистого ковра, и я, беспомощно взмахнув руками, стала заваливаться на спину.

   Наверное, было бы лучше, если бы я упала, потому что когда тиррианец, сделав один-единственный стремительный шаг, поймал меня, с силой впечатав в своё твёрдое тело, я потеряла способность дышать.

   От рук Харда шёл такой жар, что мне подумалось: на моей спине останутся ожоги от его ладоней. И запах мужчины... Терпко-горький, пьянящий... Он был приятен настолько, что я не удержалась и бессознательно втянула его носом.

   Зелёные, как весенняя листва, глаза мужчины налились густой темнотой, а губы оказались так близко к моему лицу, что я чувствовала на своих губах щекочущее тепло его дыхания. Кадык Харда дёрнулся, и я зачарованно проследила за сокращением мышц на его горле, понимая, что сглотнул мужчина вовсе не от обычной физиологической жажды, а от совершенно иной, неоспоримое доказательство которой сейчас достаточно ощутимо упиралось мне в живот.

   В грудь с размаху садануло жарким кулаком стыда, руки предательски затряслись, и, судорожно глотнув пересохшим ртом воздух, я широко распахнула глаза навстречу затягивающему меня в свою бездну зелёному взгляду.

   – Испугалась? – сиплый шёпот Харда обжигающей лаской прошёлся по моей щеке, и от следующего прикосновения его губ у меня подкосились колени.

   Лёгкий, как мазок кисти, поцелуй словно оставил на моем виске пылающее клеймо, от которого вязкой тяжёлой волной по всему телу поползла вероломная слабость.

   – Я же говорю – нельзя так много работать. Ты на ногах еле держишься, – пророкотал в моё ошеломлённое лицо тиррианец и прижал к себе ещё крепче, с каким-то совершенно непонятным и несовместимым ощущением одновременной силы и нежности.

   Запоздалое осознание того, что я стою посреди пустого холла в далеко не целомудренных объятиях чужака, пришло как отрезвление после улетучившегося хмеля.

   – Пустите, – жалко выдохнула я, не узнав собственного голоса.

   Тиррианец мгновенно ослабил хватку, но остался стоять так возмутительно близко, что моя грудь всё ещё упиралась в его, и собственное сердце частило так, что я начала задыхаться.

   – Что здесь происходит?

   Голос Лиама прозвучал за моей спиной настолько неожиданно, что я испугалась и, пытаясь отпрянуть от Харда, едва не упала второй раз.

   – Спасаю вашу сестру от голодного обморока, – вновь поймав меня с лёгкой непринуждённостью, усмехнулся Хард и, убедившись, что я крепко стою на ногах, отступил на шаг. – Купил? – внезапно произнёс он, глядя куда-то за плечо Лиама.

   Я резко перевела взгляд, обнаружив в дверях того самого охранника, что так любезно одолжил мне свой пиджак, когда я покидала дом Харда практически голой.

   Огромный неулыбчивый мужчина коротко кивнул тиррианцу, а затем, с завидной ловкостью оттеснив Лиама, пробрался в дом, сухо поинтересовавшись у Харда:

   – Куда это отнести?

   Под «этим» подразумевались увесистые пакеты с логотипом «Блайзет» – ресторана аутентичной эйдэрской кухни, где на заказ готовили очень вкусно, недорого и довольно быстро.

   – Отнеси в ту комнату. Я там стол видел, – указал в сторону столовой Хард, распоряжаясь в моём доме, как в своём собственном.

   Ург, он и есть его собственный! Хорошо, что я вспомнила об этом прежде, чем начать возмущаться.

   Проводив невесёлым взглядом верзилу с пакетами, я мрачно поглядела на Харда, и он беспечно развёл руками:

   – Что? Я же не изверг какой, оставлять вас без ужина! Это компенсация за неудобство. Кстати, я там у вас в подвале вино видел. Угостите бутылочкой?

   Простота хуже воровства! Мы с Лиамом медленно переглянулись, а наблюдающий за нами Хард вконец обнаглел:

   – По-моему, честно! С меня ужин, с вас – вино, что не так?

   – Вообще-то мы вас не приглашали на ужин, – буркнула я.

   – А поздно метаться, я уже пришёл, – расплылся в улыбке тиррианец, и я, тяжко выдохнув, сбросила с себя туфли, от которых ноги за целый день ходьбы просто гудели, и безысходно посмотрела на брата:

   – Лиам, принеси, пожалуйста, бутылку сухого белого. Этот тиррианский клещ, видимо, если мы его не напоим, сегодня отсюда не уйдёт.

   Я слишком устала и проголодалась, чтобы пререкаться с Хардом.

   Успевший вернуться Шэнк принёс мне воды, и я попросила его достать столовые приборы и накрыть на стол. А пока брат и управляющий отсутствовали, отправилась в столовую, успокаивая себя тем, что там находится охранник Харда и мне не придётся оставаться с тиррианцем наедине.

   Как оказалось, вечер чудес только начинался. Никогда не видела, чтобы кто-то из мужчин моего круга позволял себе выполнять работу женщины или прислуги. Папа уж точно с места не сдвинулся бы, чтобы накрыть на стол, даже если бы перед этим сутки не ел. Хард, видимо, подобную работу постыдной для себя не считал. Стоило мне достать из комода скатерть, как её вытащили из моих рук, тут же бросив на столешницу.

   Бесцеремонно схватив меня за плечи, зеленоглазый оккупант подтолкнул меня к столу, ловко отодвинул стул, практически силой усадив меня на него, и я успела только ойкнуть, когда мужские ладони внезапно опустились мне на затылок, а большие пальцы с мягким нажимом прошлись вдоль шейных позвонков и надавили на какую-то точку у основания черепа. Острые импульсы колко ударили в голову, и по спине лавиной тепла прошлась расслабляющая нега.

   – Что вы себе?..

   – Что я себе позволяю? Ужас какой! – мгновенно отходя от меня, трагично округлил наглющие глаза Хард. – Полегчало?

   Негодующе выдохнув, я хлопнула ресницами, вдруг осознав, что ноющая тяжесть из спины куда-то исчезла. Слова застряли в горле, и я лишь растерянно проследила за гибкими движениями Харда, резким хлопком расправившего скатерть над столом.

   Край ткани ловко поймал стоящий в торце охранник, и мужчины, слаженно опустив её на стол, практически одновременно нагнулись, разглаживая ладонями складки.

   – Ещё не потерял сноровку, Зэд, – довольно хмыкнул Хард, подмигнув своему напарнику, и я заметила, как у того дрогнули уголки губ в едва различимой улыбке.

   Мужчины зашелестели пакетами, вытаскивая оттуда вакуумные коробки с едой. Здоровяк с неожиданной для своей комплекции грацией вдруг одной рукой подбросил вверх пирамидку из нескольких контейнеров, и Хард со сноровкой жонглёра поймал их в воздухе, а после одним выверенным движением веером расставил их на столе.

   – Позёр, – тихо буркнул Зэд, вскрывая первый контейнер, от которого мгновенно пошёл умопомрачительный запах жареного мяса.

   – Ты просто мне завидуешь, потому что никогда так не умел, – возразил ему Хард.

   – Ты всегда был позёром, – не отвлекаясь от работы и всё с той же безразличной интонацией провещал здоровяк, кажется, не испытывая должного пиетета к своему работодателю.

   – Ты корзинки с рыбным суфле взял? – решил сменить тему Хард, и его теперь уже не очень понятно кто – то ли охранник, то ли приятель – небрежно ткнул пальцем в круглую коробку, довольно лаконично поведав:

   – Там.

   Пребывая в лёгком замешательстве, я с неким подозрением смотрела на переговаривающихся мужчин, не очень понимая, что за представление они мне устроили.

   Шурша сорванной упаковкой, Хард поймал мой недоумённый взгляд и непринуждённо рассмеялся:

   – В юности мы с Зэдом подрабатывали официантами. Наш тандем, между прочим, считался лучшим.

   Я недоверчиво посмотрела на громилу, чей неоднократно перебитый нос, толстый белёсый шрам на коротко бритой макушке и похожие на кувалды руки, скорее, говорили о бурном и тёмном прошлом мужчины, чем о вполне миролюбивой профессии официанта. Хотя не исключено, что травмы он получил, защищая Харда, что было бы совершенно логично. Мне самой за последние несколько дней раз двадцать хотелось прибить эту зеленоглазую заразу.

   – Послушайте, тин Хард, – пристально наблюдая за тиррианцем, не выдержала я. – Для чего вся эта показуха с ужином? Может, скажете прямо?

   Хард на миг отвлёкся от скручивания крышки с какого-то тёмно-вишнёвого соуса, посылая мне загадочную улыбку.

   – А что тут непонятного? В данный момент я довольно последовательно и усердно занимаюсь твоим соблазнением.

   К подобным заявлениям Харда я уже успела привыкнуть, а потому даже реагировать на провокацию не стала. Вот только что-то во взгляде мужчины мне показалось новым и незнакомым, какая-то едва уловимая эмоция, заставившая хорошенько призадуматься.

   Единый, неужели Хард проникся словами Ива о нашей скорой свадьбе и действительно пошёл в контрнаступление? Да нет! Быть не может! Что-то тут не так!..

   Но прежде чем я успела подумать о чём-то ещё, за моей спиной раздался грохот посыпавшейся на пол посуды, на который я и повернулась, обнаружив растерянного Шэнка.

   – Старик, тебе плохо? – к полному шоку моего управляющего, ринулся к нему Хард, помогая собирать упавшие тарелки, слава Единому, сделанные из стекла специального состава, а потому небьющиеся, иначе кто-нибудь сегодня обязательно бы поранился.

   Подозреваю, что Шэнк после этого вообще дар речи потерял, поскольку в бытность папы хозяином дома он получил бы от него порицание за неуклюжесть, а не сочувствие и помощь.

   – Чего встал, как засватанный? – заметив застывшего в проёме двери с бутылкой вина в руках Лиама, фыркнул на него Хард. – Иди помоги. И вообще, могли бы и сами посуду принести, а не старика за ней гонять.

   Для меня стало полной неожиданностью, когда брат быстро сунул вино Шэнку, после чего беспрекословно принялся помогать тиррианцу. Я смотрела на своего растерянного и смущённого управляющего, испытывая горькое и болезненное чувство стыда.

   Истинные навэ носились со своими родословными, этикетом и величием, считая себя элитой общества, а невоспитанный и хамоватый Хард, демонстративно плюя на вековые традиции, был человечнее всех нас вместе взятых.

   Кто бы мог подумать, что упущенные на пол тарелки способны в одну секунду изменить мнение о ком-либо. Невероятно, но это было так! Иногда поступки людей говорят о них намного больше любых пространных слов. Как бы провокационно ни вёл себя в дальнейшем тиррианец, перед моими глазами всегда будет стоять этот момент, когда Хард в совершенно искреннем порыве сочувствия бросился на помощь оступившемуся старику.

   Окончательно сбитый с толку тем, что происходит, Шэнк подошёл ко мне, и когда Зэд отобрал у него ещё и бутылку, усадив рядом, я ласково погладила сухую морщинистую руку мужчины:

   – Успокойся, Шэнк. Кажется, о тебе и обо мне сегодня есть кому позаботиться. Разве не здорово?

   – Это как-то... непривычно, лирэ Анни, – испуганно шепнул мне управляющий.

   – Зато приятно, – улыбнулась я, устало опустила на плечо старика голову и закрыла глаза, слушая звуки возни мужчин, взявших на себя инициативу по организации ужина.

   Странная получалась ситуация: вроде бы дом мне больше не принадлежал, и вторгшиеся в моё личное пространство чужаки должны были меня нервировать и раздражать одним своим присутствием, но задавая себе вопрос, хочу ли я, чтобы они сейчас же ушли, утвердительного ответа почему-то не находила.

   Может, всё дело в любопытстве? Я вдруг захотела узнать, как это – ужинать за семейным столом Авьен в непривычном для меня формате «без галстука». Когда не надо заботиться о том, достаточно ли высоко я держу голову, правильный ли беру в руки прибор и не много ли для благовоспитанной навэ накладываю на свою тарелку еды.

   Перед Хардом не нужно было изображать Лирэ Совершенство, с ним можно было быть просто Аннабелль Авьен. Роскошь, которую я так редко могла себе позволить.

****

Я и не припомню, когда последний раз так наедалась на ночь. Во-первых, как сказала бы моя бабушка Глайд Авьен, это преступно непозволительно для лирэ, а во-вторых, с тех пор, как я дала расчёт кухарке, питались мы кое-как и исключительно тем, что готовил Шэнк, а он в этом был совершенно не силён. Правда, ни я, ни Лиам по этому поводу не расстраивались, главное, что стряпня старика позволяла нам не чувствовать себя голодными.

   Сегодня Хард устроил нам всем праздник желудка, уж не знаю, действительно ли в качестве компенсации за неудобство, или с какой-то хитрой и далеко идущей целью.

   Мне, если честно, было всё равно. Я ела нежнейшие попьеты, фаршированные кнельным муссом, запивала их сухим вином, и мысли становились легче, сидящий напротив Хард проще, а мир вокруг ярче.

   – Корзинки с суфле обязательно попробуй, – исподволь наблюдая за тем, как я доедаю уже третий по счёту попьет, посоветовал Хард. – Они в «Блайзет» просто исключительные.

   Хмель слегка расслабил, развязав мне язык, и я, не заморачиваясь манерами, насмешливо произнесла:

   – Обязательно. За ваш счёт я попробую весь ассортимент принесённого. Как вы там выразились? Умные не платят денег за то, что можно получить бесплатно? От вас, куда ни глянь, сплошная выгода, тин Хард! Выкупили наши долги, денег дали, дом модернизируете, накормили опять же… Да вы просто благодетель! Напрашивается вопрос: что вы в итоге попросите за свою щедрость?

   Хард улыбнулся, подпёр голову рукой и посмотрел на меня из-под лукаво приподнятых бровей:

   – Ты действительно хочешь, чтобы я это озвучил при всех присутствующих?

   Как-то у меня даже сомнений не возникло, что тиррианец сделает это без тени смущения, только вот смогу ли я после его откровения спокойно сидеть за столом и дальше – большой вопрос. Косясь на настороженно поднявших головы Шэнка и Лиама, я ответила:

   – Нет.

   – Правильно, – невозмутимо согласился Хард, вновь принимаясь за еду. – Умная девочка.

   Если этот интриган думал, что на этом я и успокоюсь, то ошибся. Количество выпитого и съеденного несколько неблаговидно влияло на мой инстинкт самосохранения, и, не добившись результата напрямую, я решила пойти в обход.

   – Мне, в принципе, понятно, что «погром» в доме вы устроили именно для того, чтобы здесь поужинать вместе с нами. Не пойму, в чём план? Вам так хотелось посмотреть, как я ем в неформальной обстановке, или я должна была впечатлиться вашим отменным аппетитом? К слову, у него он лучше, – кивнула на бесстрастно уплетающего деликатесы Зэда, который не отвлёкся от этого занятия даже тогда, когда я о нём заговорила.

   – Всё намного проще, Белль. Целью было просто провести вечер вместе, – огорошил меня Хард.

   – Зачем?

   – Ты с такой грустью в прошлый раз говорила, что не знаешь, когда нам удастся встретиться в следующий раз, что я решил тебя порадовать.

   Вот же… Палец в рот не клади – откусит вместе с рукой.

   – Кстати, как продвигаются дела с подготовкой к свадьбе? Помощь не нужна? – резко сменил тему Хард.

   Кусок суфле застрял в горле, я закашлялась и залпом допила остаток вина в бокале.

   На губах мужчины играла ироничная улыбка, только вот в его взгляде я её не наблюдала.

   – Вам не даёт покоя тот факт, что я выхожу замуж, или вас нервирует мой выбор? – мгновенно взяв себя в руки, улыбнулась я.

   – А он действительно твой?

   И почему этому несносному мужчине всегда удаётся так метко попадать в цель? Да, с вопросом выбора у меня были большие проблемы, и напомнить мне об этом – всё равно что наступить на больную мозоль. Но держать лицо я умею даже в слегка нетрезвом состоянии.

   – Ах, так вот в чём дело! Вы решили, что если он у меня будет, то я выберу вас?

   Есть перестали все. Даже здоровяк с запихнутым куском мяса за щёку замер и заинтересованно уставился на меня. Шэнк так и вовсе не дышал, переведя испуганный взгляд с невозмутимого Харда на сохраняющего неожиданное спокойствие Лиама.

   – Да никогда! – возвестила я пристально наблюдающему за мной тиррианцу.

   – М-м. Я помню, – усмехнулся он. – Недостоин?

   – Да нет, просто между нами пропасть в... Сколько там до вашего Гамма-Тирриона?

   – Одна целая тридцать шесть сотых парсеков, – любезно подсказал Хард.

   – Вот! Это во-первых, а во-вторых, вы мне даже не нравитесь!

   – Это можно легко исправить, – парировал тиррианец, и я начала смеяться:

   – Как? Накормив меня ужином?

   Хард довольно сверкнул глазами и расслабленно развалился на стуле.

   – Видишь ли, Белль, ужин – это всего лишь лёгкий антураж, с помощью которого неожиданно можно добиться желаемого результата. Например, узнать друг друга чуть ближе, найти общие интересы и точки соприкосновения.

   – Общий у нас с вами пока только этот дом.

   Кажется, я сегодня не в меру разговорчива и общительна. Надо завязывать с вином.

   – А ещё интерес к шахматам, – добавил тиррианец.

   – Да, пожалуй, соглашусь. Эта игра мне тоже по душе, – не стала отрицать я.

   – Так за чем дело стало? Сыграем, раз уж есть время и обстановка располагает? Ты же хотела научиться.

   Ох, и хитрец! И ведь знает, чем меня можно зацепить! Мне действительно хотелось научиться. А ещё больше – у тиррианца выиграть.

   Будь я трезвее – отказалась бы с ним играть. Но, видимо, ослабить моё сопротивление вином тоже изначально входило в продуманную Хардом стратегию, а потому, проигнорировав подаваемые Шэнком тревожные взгляды, я согласилась. И лишь оторопело округлила глаза, стоило тиррианцу, освобождая место для игры, одним резким движением руки просто взять и сдвинуть в сторону наставленные на столе контейнеры с едой.

   В пальцах Харда появился знакомый шарик, а следом и доска с фигурами.

   Как и в прошлый раз, мужчина уступил мне право ходить первой, и я полюбопытствовала:

   – А почему начинают всегда белые? Разве нельзя как-то разыграть первенство хода?

   – Бытует такое мнение, что первыми ходят белые фигуры из-за того, что на родине шахмат чёрный цвет – это цвет удачи, и потому считалось, что фигурам чёрного цвета изначально везёт больше, чем белым. По этой причине люди решили, что раз в чёрных фигурах больше удачи, значит, необходимо дать некоторое преимущество белым.

   – Так вы жульничаете! – шутливо возмутилась я. – Вы всё время играете чёрными и поэтому выигрываете!

   Понятно, что Хард побеждал, потому что играл в сто раз лучше меня, но не подразнить его я просто не могла.

   Мгновенно развернув доску на сто восемьдесят градусов, мужчина предоставил в моё распоряжение чёрные фигуры, уступая их так легко и безропотно, словно угождать мне было смыслом его жизни.

   – Ты довольна? – сверкнул зелёными глазами он.

   – Более чем. Вы так любезны и щедры, тин Хард.

   – Ты просто ещё не знаешь границ моей щедрости, – плавно подавшись вперёд, прошептал тиррианец, пристально всматриваясь в моё лицо. – Одно твоё «да», и я подарю тебе солнце, небо и звёзды в придачу.

   Это было что-то новое. От шантажа и запугивания Хард перешёл к увещеваниям и подкупу. И смотрел на меня этот ненормальный с таким голодным откровением, что в груди жарко потянуло, и, облизав вмиг пересохшие губы, я шепнула ему в ответ:

   – Нет! Делайте лучше свой ход, тин Хард.

   Он мягко усмехнулся и, глядя мне в глаза, подвинул пешку с D2 на D4.

   – Как скажешь, Белль.

   – Скажу вот так, – отзеркаливая его дебют, подвинула свою пешку и я.

   Хард поставил пешку на С4, я на E6, и когда тиррианец задействовал коня, поставив под удар мою фигуру, я, вместо того чтобы защитить её пешкой, тоже пошла конём на F6.

   – Хороший ход. Молодец, – неожиданно похвалил меня мужчина. – Если бы ты пошла пешкой, то она выполняла бы лишь одну функцию, а так конь убивает двух зайцев: защищает пешку на D5 и мешает моему пешечному прорыву на E4.

   Я невольно улыбнулась. Всё-таки Хард был странным экземпляром. Однажды, просто забавы ради, отец научил меня играть в бильярд, и поскольку в этой игре папа был просто асом, а я – сопливой четырнадцатилетней девчонкой, то только и делала, что проигрывала ему, забавляя родителя своими тщетными попытками взять реванш. Я краснела, кусала губы и усердно пыхтела, а отец весело хохотал, утверждая, что у него ушли годы на оттачивание своего мастерства, и мне, поскольку я женщина, никогда не добиться такого результата.

   Он ошибся. Я смогла. У меня на это ушло более пяти лет, в течение которых я каждый день тренировалась, пока в один прекрасный день не выиграла у пришедших к отцу гостей всухую. Я обыгрывала одного мужчину за другим, и ни один из них ни разу не похвалил меня за ювелирную точность удара и не восхитился моим мастерством. Было ли мне обидно? Нет. Я слишком радовалась своему успеху,