По следу Жезла 1. Богиня Луны Древнего народа. Наталья Корепанова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ЧАСТЬ 1
• ЧАСТЬ 2

АННОТАЦИЯ

Елена в реальности – обычная девушка, преподаватель по вокалу. Но когда она засыпает, она переносится в Кэтанг, где живет под именем Селена. Там она – начинающая колдунья и любимая женщина Стэнна, опытного мага, занимающего высокую должность начальника Тайной Магической полиции. Вместе с остальными Тайными полицейскими они охотятся за очень сильным и злым колдуном Гэттором, стремящимся к власти над миром.

   К несчастью, Елена не помнит свои сны. А зря. Потому что сны постепенно начинают вмешиваться в её повседневную жизнь, и ей начинает угрожать вполне реальная опасность, о которой она даже не подозревает. А ведь если Елена погибнет, исчезнет и Селена. Значит, Селене надо найти способ предупредить Елену. Но как это сделать сновидению, исчезающему с рассветом?

   Приношу огромную благодарность:

   Алексею Хитрину – за чудесный рисунок

ПРОЛОГ

СТЭНН

   – Стэнн! – отчаянный крик девушки прозвучал настолько явно, что молодой мужчина, спящий на кровати в большой, но скромно обставленной комнате, вздрогнул, открыл глаза и резко сел. Но тут же выдохнул сквозь сжатые зубы, провёл руками по лицу, снимая напряжение, и снова лёг.

   Сон. Всего лишь сон. Пора бы к нему привыкнуть. Уже сорок лет он видит его в эту ночь – ночь перед самым несчастным днём в его жизни.

   Мужчина прикрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая бешено бьющееся сердце.

   Надо вставать. Больше он не уснёт, сколько бы не лежал. Не стоит зря тратить время, лучше пораньше выехать, пока летнее солнце ещё не начало жарить. Путь предстоит неблизкий.

   Откинув лёгкое одеяло, Стэнн поднялся, подошёл к открытому окну и выглянул в сад, залитый ярким светом восходящего солнца. Там, по дорожкам, вымощенным жёлтым камнем, по густой, но аккуратно подстриженной траве, носился, радуясь новому дню, огромный саблезубый гепьерд со смешной детской кличкой «Мурлыка».

   Стэнн свистнул. Мурлыка кинулся к дому, и, приветствуя хозяина, начал прыгать по лужайке под окном, напоминая расшалившегося котёнка.

   – Мурлыка, – улыбнулся мужчина. – Ты же взрослый зверь, а ведёшь себя, как ребёнок. Пора остепениться.

   Мурлыка сел, поднял голову, уставился жёлтыми глазами, словно спрашивая: «Теперь ты доволен?»

   – Молодец, – ответил Стэнн на невысказанный вопрос. – Сегодня поедем в горы. Ты готов?

   Гепьерд зевнул, продемонстрировав хозяину громадные клыки, затряс головой.

   Стэнн расхохотался:

   – Не хочешь, значит? А всё равно придётся.

   Мурлыка, почувствовав, что настроение хозяина изменилось, радостно вскочил, перебирая лапами, как застоявшийся конь.

   – Ладно, беги пока, – отпустил зверя Стэнн. – Я позову, когда понадобишься.

   И отошёл от окна. Быстро оделся, вышел из комнаты, по широкой лестнице с коваными ажурными перилами спустился на первый этаж в кухню. Там уже вовсю хозяйничала статная красивая женщина. На первый взгляд её можно было приять за сестру Стэнна, и только мудрый взгляд чёрных глаз выдавал её возраст.

   – Доброго утра, мам! – Стэнн подошёл к матери, чмокнул её в щёку. – Завтрак уже готов?

   – Конечно, – улыбнулась женщина. – Садись. Отца ждать не будешь?

   – Сегодня – нет, – мотнул головой сын. – Хочу пораньше выехать.

   – Опять к пещере поедешь? – с лёгким неодобрением спросила мать.

   – Мам, не надо…

   – Стэнн! Прошло сорок лет! И ты каждый год в этот день туда ездишь. Может, хватит уже душу себе рвать?

   – Мама! – в голосе сына зазвучал металл.

   – Стэнни, – мягко ответила женщина, и сын опустил глаза:

   – Прости, ма…

   – Я понимаю, – грустно промолвила мать. – Ты такой же однолюб, как все мужчины в твоём роду. Только вот не знаю теперь, дар это, или проклятие. Ты даже не видишь, сколько вокруг хороших девушек мечтают разделить с тобой жизнь.

   – А заодно деньги и титул, – насмешливо отозвался Стэнн.

   – Тебе почти шестьдесят!

   – Вот именно! Всего шестьдесят! Я ещё только жить начинаю! Ты меня во сколько родила, вспомни! Тебе уже около двухсот лет было!

   – Мы с папой хотели пожить для себя, карьеру сделать.

   – Ну, и я хочу.

   – Карьеру ты уже сделал, а жить для себя в одиночестве, сутками пропадая на работе…

   – Мам, не начинай. Я вполне доволен своей жизнью. У меня интересная работа, хорошие друзья. И ещё много лет впереди. Успею ещё жениться.

   Женщина подошла к сыну, привлекла к себе, прижала его голову к своей груди, погладила по собранным в «хвост» длинным волнистым волосам, вздохнула печально:

   – Хорошо, милый. Поезжай. Прогулки на свежем воздухе ещё никому не повредили.

   – Спасибо, мам, – Стэнн прижался губами к лежащей на его плече руке матери. – Ты всегда меня понимаешь.

   Мать снова вздохнула. Стэнн поднялся:

   – Я пошёл.

   – Ты так и не позавтракал…

   – Я не хочу, мам.

   – Возьми с собой, там поешь, – женщина повела рукой. Со стола у мойки слетел заранее приготовленный хорошо запечатанный свёрток, подлетел к Стэнну.

   Стэнн улыбнулся:

   – Что бы я без тебя делал, ма!

   Подхватил свёрток, пошёл к дверям.

   – И ещё, сынок…

   Стэнн остановился, посмотрел, вопросительно подняв брови.

   – Возвращайся через холм. Мне почему-то кажется, что тебе сегодня надо там побывать.

   – Хорошо, мам. Спасибо.

   Стэнн вышел, а женщина, устало опустившись на стул, грустно посмотрела ему вслед.

ЧАСТЬ 1

СЕЛЕНА

   Я стояла на вершине высокого холма и смотрела на лежащий передо мной город, пытаясь понять, где я очутилась и в какую сторону мне лучше пойти, чтобы оказаться…

   А, собственно, где мне нужно оказаться?

   И что я вообще здесь делаю?

   Я снова огляделась. Справа от меня, километрах в трёх, стеной стоял густой лес. Сзади, за степью, далеко у горизонта, тянулись горы. Слева, разлившись широкой лентой, важно и неторопливо текла величавая, глубокая река. А вдоль её берега и вокруг соседнего, более пологого, холма, огороженный высокой крепостной стеной, расположился большой город.

   Центром города был замок. Высокие башенки по его краям и шпиль посередине придавали ему сходство с устремившейся ввысь ракетой из фантастической повести, которых я в своё время перечитала не один десяток. Замок стоял на холме, и был виден с любой точки города.

   Сам город, лежащий на равнине, делился неширокими улочками на относительно ровные квадраты. Количество построек в каждом таком квадрате, видимо, зависело от состоятельности владельца. Вблизи замка чаще всего весь квартал занимал один большой дом, окружённый роскошным садом или парком. Но чем дальше от холма разбегались улицы, тем больше домов становилось в квартале. А у городских стен дома уже теснились, как сельди в бочке, и тогда между улицами оказывалось до десятка небольших домиков с маленькими палисадничками.

   Вдоволь налюбовавшись открывшейся передо мной панорамой, я в очередной раз задалась вопросом: где я нахожусь и как я здесь очутилась? Вопрос был не из лёгких, но почему-то ни страха, ни паники не вызывал. Ну, оказалась я в незнакомом месте, ну, не знаю, как отсюда выбраться. Подумаешь, проблема! Сейчас пойду в город и всё узнаю!

   Дома, наяву, я бы уже вся испсиховалась от страха, не понимая происходящего, а тут, во сне, такая смелая стала…

   Что-о-о-о?

   А что… вполне разумная мысль.

   Я тряхнула головой и решительно двинулась к виднеющейся в просветах высокой травы тропинке. Пожалуй, надо наведаться в город. Какими-то до боли знакомыми кажутся мне его башенки и улицы. Где и когда я могла их видеть?

***

СТЭНН

   Стэнн сидел на спине бегущего неспешной рысцой Мурлыки. День уже клонился к вечеру. Путь к горам был неблизкий, Мурлыка устал и теперь, по дороге домой, Стэнн не торопил его. Пусть бежит, как хочет. Какая разница, во сколько они вернутся в Лэнмар.

   Стэнн тоже устал, но усталость была не физическая. Вот уже сорок лет каждый год в этот день он уезжал в горы, к маленькой пещере, и долго сидел возле неё, вспоминая события своей далёкой юности и свою первую и, видимо, единственную любовь. Сорок лет прошло, но до сих пор горел на его губах их первый поцелуй, а в ушах стоял её последний крик. И не проходило чувство вины от того, что это он привёз её в пещеру, из которой она уже не вышла. Вина эта давила тяжёлым грузом на душу, и от этого чувствовал себя он так, словно целый день выполнял тяжёлую и неприятную работу.

   Стэнн вздохнул, вспомнив разговор с матерью. Её, конечно, тоже можно понять. Переживает она за сына, хочет ему счастья. Но кто ж виноват, что в роду у них все однолюбы и, раз полюбив, хранят верность любимой всю жизнь. И права мама, не понять теперь, радость это или беда…

   Впрочем, и в другом мама права: нельзя всю жизнь провести в одиночестве. Когда-нибудь он женится. Лет через сто. Или двести. Когда пропадёт последняя надежда на возвращение той единственной, которая ему нужна. А пока ему и без жены неплохо.

   Бегущий без дороги напрямик Мурлыка внезапно забеспокоился, стал вертеть головой, принюхиваться, и вдруг кинулся в сторону и помчался к вершине холма прямо через заросли высокой травы.

   – Ты чего? – не ожидавший такого прыжка Стэнн покачнулся, натянул поводья, притормаживая мчащегося со весь опор зверя, но обычно послушный гепьерд не среагировал, продолжая крупными прыжками нестись к понятной только ему цели.

   Заинтересовавшись его удивительным поведением, мужчина отпустил поводья, давая Мурлыке возможность бежать, куда он хочет. А тот, обогнув колючие кусты, выскочил на тропинку, и Стэнн увидел идущую к городу невысокую худенькую девушку. Мурлыка приветственно рыкнул. Девушка оглянулась, испуганно вскрикнула и попятилась, не сводя глаз с неожиданно появившегося за её спиной хищника.

   Сердце резко провалилось в пятки, потом подскочило и забухало где-то в горле. Стэнн судорожно сглотнул и автоматически мысленно произнёс успокаивающее заклинание, не сводя глаз с такой знакомой фигурки. И, увидев расширившиеся от страха глаза девушки, поспешно спрыгнул с гепьерда:

   – Не бойся, он тебе ничего не сделает!

   Мурлыка потянулся к девушке, обнюхал её, и вдруг ткнулся лобастой башкой в её руку и – замурлыкал.

   А Стэнн, чувствуя, как наполняется ликованьем душа, торжествующе воскликнул:

   – Он узнал тебя! Селена, Мурлыка тебя узнал!

   И с трудом сдержал несолидное, не соответствующее его возрасту и должности, совершенно детское желание запрыгать на месте от переполняющего его восторга.

***

СЕЛЕНА

   Продравшись сквозь заросли высокой ароматной травы, я вышла на довольно широкую и хорошо утоптанную тропу, ведущую к городу. Но не успела и пары шагов сделать, как сзади раздался какой-то шорох и короткий звериный рык.

   Я испуганно оглянулась и чуть не заорала от страха.

   Передо мной стоял великолепный зверь, на котором сидел не менее великолепный мужчина. Но мужчину я разглядела позже. В первое мгновение мне было не до всадника. Моим вниманием полностью завладел страшный хищник.

   Представьте себе гепарда величиной с лошадь. Мощное гибкое тело на крепких мускулистых лапах. Шкура цвета хаки: переплетающиеся между собой пятна песочного, коричневого, чёрного и зеленовато-болотного цвета. Длинный, нервно подрагивающий хвост. И – острые клыки, высовывающиеся изо рта, как у саблезубого тигра. Да уж, не хотела бы я встретиться с подобным экземпляром один на один где-нибудь в степи. Впрочем, как и в лесу, на реке, да и в любом другом месте.

   Я попятилась, освобождая место на тропинке, с одной надеждой, что этот милый котик уже позавтракал перед дорогой.

   – Не бойся! – крикнул всадник. – Он тебе ничего не сделает!

   И поспешно спрыгнул на землю, не выпуская из рук поводья. И я, наконец, отвела взгляд от зверя и посмотрела на его хозяина.

   Он был красив, этот парень. Высокий, худощавый, смуглый, словно всё лето на пляже провёл. С правильными, я бы сказала – классическими, чертами лица. Длинные волосы небрежно собраны в хвост на затылке. Светлые штаны и белая рубаха навыпуск слегка запылились, видимо, он уже не первый час ехал на своём удивительном транспорте.

   Его лицо показалось мне смутно знакомым. Интересно, где мы могли с ним раньше встречаться? А может, просто увидела его как-нибудь на улице или в троллейбусе, понравился, вот и перекочевал в мой сон?

   Впрочем, сейчас мне было не до воспоминаний. Слишком испугал меня этот, пусть и приручённый, но всё же дикий зверь.

   А гепард потянулся ко мне, обнюхал с ног до головы и вдруг ткнулся крепким лбом в мою руку – погладь! – и… замурлыкал. Правда, в первый момент мне показалось, что где-то рядом трактор завёлся. Зверюга тёрся об меня головой и был наверху блаженства, а я стояла, совершенно опешив и ничего не понимала.

   – Он узнал тебя! – торжествующе воскликнул мужчина. – Селена, Мурлыка тебя узнал!

   Мурлыка?

   Мурлыка!!!

   Неужели моя мечта сбылась, и я снова оказалась в Кэтанге? Через столько лет! А этот высокий красавец – Стэнн?! Ему было семнадцать, когда я перестала видеть этот сон. Худой нескладный подросток, не знающий, куда девать свои конечности. А сейчас – мужчина в расцвете лет. Немудрено, что я не сразу его узнала! Как давно это было!

***

Впервые здесь я оказалась, когда мне только-только исполнилось девять лет.

   Тот день у меня не задался. Сначала я схлопотала «пару» по физкультуре, которую часто пропускала по причине слабого здоровья и поэтому так и не научилась подниматься в гору на лыжах «ёлочкой», а именно этого и потребовала у меня на зачёте физручка. Затем поссорилась с дворовыми подружками. Точнее, это они со мной поссорились, не поставив меня об этом в известность. Когда я вышла гулять, они, вместо того чтобы подойти ко мне или хотя бы подождать, когда я дойду до них, вдруг развернулись и умчались в соседний двор. Бежать за ними было бесполезно, их там наверняка уже не было. Это развлечение называлось «бегать от…» и не имело под собой никаких объективных причин. Просто мне не повезло – сегодня я во двор вышла последней, и коалиция уже сложилась. Побродив кругами вокруг заснеженной клумбы и скатившись пару раз с горки, я ушла домой и потом мрачно смотрела из окна, как вернувшиеся во двор подружки лепили снеговика и валялись в сугробах. А потом пришла с работы мама, и мне попало за беспорядок в комнате. В общем, то ли звёзды не так встали, то ли Луна была в каком-то не том доме, но день, определённо, оказался не из лучших. И вечером, выключив свет и забравшись под одеяло, я расплакалась, вспоминая события этого неудачного дня. Я жалела себя и мечтала исчезнуть куда-нибудь из этого несправедливого мира.

   «Вот уеду далеко-далеко… они тогда пожалеют… а я им даже писать не буду…» – всхлипывала я, наслаждаясь своей «страшной» местью…

   …как вдруг услышала:

   – Чего ревёшь? Тебя кто-то обидел?

   Я подняла голову и изумлённо уставилась на стоящего передо мной мальчишку.

   Мальчишка как мальчишка. Худой и высокий. Длинные волосы собраны в «хвост» на затылке («Как у девчонки», – удивлённо подумала я). Загорелый до шоколадного цвета. А в выразительных больших чёрных глазах с длинными густыми ресницами читались сочувствие вперемешку с удивлением.

   – Кто тебя обидел? – снова спросил парень.

   – Да так… все помаленьку, – ответила я, ошарашено оглядываясь по сторонам. – А где это я?

   Переход от тёмной спальни к солнечному песчаному пляжу был, мягко говоря, довольно неожиданным. Солнце уже садилось, но света от него было ещё вполне достаточно, чтобы шокировать непредвиденным контрастом.

   Я сидела на песке около широченной реки, а в нескольких шагах от меня возвышалась городская стена, у ворот которой лениво бродили стражники в лёгких кольчугах. Длинные ножны с высовывающимися ручками мечей едва не волочились по земле.

   Я перевела взгляд на мальчишку, который, посмотрев на меня, как на чокнутую, всё-таки ответил:

   – Как – где? В Лэнмаре.

   Ладно, хоть пальцем у виска не покрутил. Но я всё-таки продолжила допрос:

   – А как я тут оказалась?

   Хотя, конечно, понимала, что вряд ли этот пацан сможет ответить что-нибудь путное.

   – Слушай, с тобой всё в порядке? – уже не на шутку встревожился парень.

   – Не знаю, – пожала я плечами. – Вроде, да.

   Рыдать в подушку мне уже абсолютно расхотелось, да и страха почему-то не было. Одно любопытство: где же это я очутилась, и как я сюда попала.

   – А ты кто? – снова обратилась я к внимательно разглядывающему меня мальчишке.

   – Я – Стэнн Фарроас. А тебя как зовут?

   – Меня?

   Имя парня меня удивило. Никогда ничего подобного не слышала. Поэтому и называть ему своё настоящее имя показалось неправильным. «Лена» – что-то слишком скучное и будничное. А я, судя по всему, уже не дома, не в своём городе и даже, наверное, не в своей стране. Ну, да. Таких стражников у нас днём с огнём не сыщешь. Но, раз уж я оказалась в таком загадочном месте, то надо и имя себе придумать необычное.

   Я подняла глаза к быстро темнеющему небу и внезапно увидела поднимающуюся из-за горизонта громадную луну. И тут же перед глазами возникла картинка из детской книжки про космос, которую я читала буквально вчера: астроном смотрит на Луну в телескоп, а рядом надпись, что по-гречески Луна называется Селеной. Название это мне очень понравилось. Веяло от него чем-то таинственным, сказочным…

   Заявила обрадовано:

   – Я – Селена.

   – Красивое имя, – уважительно кивнул головой мальчишка. – А ты почему здесь сидишь одна? Темнеет уже. И ворота скоро закроют.

   – Мне идти некуда. У меня тут знакомых нет, – погрустнела я.

   – Есть, – твёрдо сказал Стэнн. – Я знакомый. Уже целых пять минут. Так что пошли ко мне.

   – Пошли, – согласилась я и, встав, отряхнула красивое розовое платье. Точно такое же, как то, на которое в прошлые выходные любовалась в витрине магазина, представляя, как бы хорошо я в нём выглядела.

   Но почему-то меня это совсем не удивило.

   Стэнн провёл меня через ворота, мимо улыбнувшихся ему, как старому знакомому, стражников, и повёл по ровной, как по линейке очерченной, улице. Мы шли долго, через весь город, к большому дому, стоящему у самого подножья холма. Стэнн не торопился. Поняв, что я в Лэнмаре впервые, он болтал без умолку, знакомя меня с историей города и рассказывая о его знаменитых жителях.

   Проходя мимо высокого дома с башенкой, на верхушке которой болтался флюгер, изображавший какую-то неведомую мне птицу, Стэнн сказал:

   – Здесь живёт лорд Атулис, ректор Высшей Школы магии и колдовства. Он – друг моего отца. Когда я вырасту, обязательно буду учиться в этой Школе.

   – Какой школе? – не поняла я. – Магии и колдовства?

   – Ну, да, – кивнул Стэнн. – Что, думаешь, не поступлю?

   Я пожала плечами:

   – Откуда я знаю. А вы тут что, колдовать умеете?

   – Конечно! Не все, правда, но кто в этой Школе учился – те умеют. Чтобы туда попасть, надо экзамены сдать. Сложные. Но лорд Атулис говорит, что я справлюсь.

   – Ты что, тоже колдун? – настороженно спросила я. О колдунах я знала только из детских сказок, а там они все были с определением «злой». Злая колдунья чуть не погубила Элли из Канзаса, злые колдуны чуть не отобрали жизнь у глупых девчонок и мальчишек, ну и ещё кучка классических примеров, типа Снежной Королевы и прочих подобных героев.

   – Ну, что ты. Я ещё только учусь. Вот отец у меня – колдун настоящий. Главный Королевский Колдун – вот как его должность называется. Сильнее его в нашей стране колдунов нет! Да что в стране! На всей Сэлларии!

   «Мамочки, куда я попала!» – запаниковала я, думая, не пора ли уносить отсюда ноги, но в этот момент Стэнн сказал, открывая калитку:

   – Вот, пришли, – и пропустил меня вперёд.

   А я, увидев раскинувшуюся передо мной панораму, сначала застыла в восхищении, а потом, как зачарованная, пошла по дорожке, разглядывая окружающее меня великолепие.

   Посреди ухоженного и благоухающего сада стоял огромный трёхэтажный дом. Стены его были выкрашены в нежный кремовый цвет, а вдоль каждого этажа по периметру тянулись широкие балконы. Поддерживающие покатую крышу белые стройные колонны, такие же белые фигурные балясины на балюстраде и высокие, почти на весь этаж, окна, закруглённые сверху, придавали дому, несмотря на его размеры, лёгкость и воздушность.

   От ступенек крыльца, огороженного коваными перилами, расходились дорожки из жёлтого кирпича («Как дорога в Изумрудный город!» – восторженно отметила я, горячая поклонница всей серии книг Александра Волкова). Две из них огибали большой круглый фонтан и затем, соединившись в одну, важно шествовали к воротам. Остальные, более узкие, извиваясь, бежали в разные стороны между клумб и кустов, создавая причудливые переплетения, давая возможность со всех сторон разглядеть изысканную работу садовника.

   А сад и правда был великолепен. Аккуратно подстриженные «английские» газоны, на которых яркими пятнами выделялась буйно цветущая растительность, шарообразные кусты, высокие статные деревья – всё это, несмотря на явные следы планомерной работы садовника, каким-то непостижимым образом создавало ощущение дикой, неприглаженной, природы. В этом саду хотелось заблудиться и бродить без конца, отдыхая под деревьями, разглядывая броские цветы, слушая жужжание пчёл.

   С открытым от удивления ртом я обошла вокруг дома, сопровождаемая посмеивающимся над моим восторгом мальчишкой, и вышла к неприметной калитке в окружающем сад высоком заборе. От калитки до ступенек к небольшой двери в боковой стене дома тянулась всё та же жёлтая дорожка, а по краям дорожки стояли пышные кусты разноцветных роз.

   – Настоящая!

   Обернулась к юному колдуну и повторила, не веря своим глазам:

   – Они настоящие!

   Мальчишка опять посмотрел на меня, как на дурочку, и ответил:

   – Конечно, настоящие. А какие они ещё могут быть?

   Я смутилась:

   – У нас таких больших роз не бывает. Наши раза в два меньше. И на одном кусте растут розы только одного цвета, а тут, смотри, куст один, а розы и красные, и жёлтые, и фиолетовые, и зелёные. Поэтому я и удивилась.

   – У вас – это где? – с любопытством спросил Стэнн.

   Я замялась:

   – Ну-у-у… Я не знаю. Там, где я живу. А где это – я сама теперь не понимаю. Далеко, наверное.

   И вздохнула, впервые подумав: а где же, действительно, мой дом, и как же я выбираться отсюда буду?

   – Ничего, – махнул рукой мой новый друг. – Ты не переживай. Мой папа тебя домой вернёт. Он знаешь, какой колдун! Он всё может! На вот лучше, возьми.

   И Стэнн сорвал мне самую большую розу – тёмно-фиолетовую с лиловыми разводами.

   Я осторожно взяла её, боясь уколоться о шип. Мальчишка, видимо, это понял и рассмеялся:

   – Не бойся. Ты что, не видишь, что шипов нет?

   Я внимательно рассмотрела ровный и гладкий стебель и подняла глаза на парня:

   – Как хорошо! А то я розы не люблю, потому что всё время укалываюсь.

   – Это мама постаралась. Садовник постоянно царапался о шипы, вот мама и заколдовала кусты. Все колючки отвалились и больше не растут. Здорово, да?

   – Здорово, – согласилась я. – А мама у тебя, значит, тоже колдунья?

   – Да, – с гордостью ответил Стэнн. – Не такая, как папа, конечно, но тоже многое может.

   Я снова затрепетала: сбывались самые большие мои страхи. Никогда не мечтала оказаться на месте героев, сражающихся с колдунами. От одной мысли о том, что меня смогут превратить в камень или, того хуже, в какую-нибудь лягушку, а то и вовсе съесть, меня в дрожь бросало. Надеюсь, мама этого мальчика не питается непрошенными гостями, как Баба Яга из русских сказок?

   И услышала приятный женский голос:

   – Стэнни, у нас гости?

   Мы обернулись. На крылечке стояла красивая женщина. Высокая, статная, с длинными – почти до пят – густыми тёмными вьющимися волосами, заплетёнными в толстую косу. Мягкий овал лица, сужающийся книзу, пухлые губы и большие выразительные глаза – прямо, русская красавица. Выглядела женщина очень молодо, и я сперва подумала, что это, наверное, старшая сестра Стэнна.

   – Мам, это – Селена. Она заблудилась и не знает, где её дом.

   – Заблудилась? – удивилась женщина. Спустилась со ступенек крыльца, подошла поближе и окинула меня внимательным взглядом. Глаза её на мгновение удивлённо расширились, она вопросительно подняла брови, а потом лицо её приняло сосредоточенное выражение, которое через пару секунд сменилось доброй улыбкой:

   – Меня зовут леди Икэсса Фарроас, а отца Стэнна – лорд Джэффас. Пойдёмте в дом, ребята.

   Но не успели мы и шага сделать, как на крыльце, держа на руках мальчишку лет пяти, показался высокий сухощавый мужчина, очень похожий на Стэнна. Такой же смуглый, темноволосый, с крепким волевым подбородком и прямым носом. Из-под густых бровей зорко глядели чёрные глаза.

   – Ну, и где тут наша гостья? – спросил он и быстро сбежал со ступенек.

   «Как он узнал, что я здесь? – удивилась я. – В окно, что ли, увидел?»

   Тогда я ещё не знала, что здешние колдуны владеют способом передачи мыслей на расстояние – мыслеречью. И леди Икэсса уже сообщила ему о моём появлении.

   Лорд Джэффас осмотрел меня со всех сторон и весело присвистнул:

   – Да уж, таких гостей у нас ещё не было. Стэнн, где ты её встретил?

   – У реки у Южных ворот, – настороженно ответил тот. – А что-то не так, пап?

   – Всё так, не волнуйся, – успокоил его отец. – Пойдёмте в дом, попьём чаю с тортом и поговорим. Интересно узнать, как ты здесь оказалась.

   Поднявшись по ступенькам крыльца, пройдя по узкому коридору и миновав небольшую, идеально чистую кухню, мы вошли в уютную, со вкусом обставленную, столовую. И я опять распахнула в удивлении рот, во все глаза рассматривая это богатое великолепие, которое я раньше разве что в фильмах про царей видела.

   Стены были обиты шёлком пастельных тонов. Вдоль одной из них, на узорном, песочного цвета паркете, стояли белые кресла с округлыми спинками и гнутыми ножками и небольшие изящные столики персикового цвета.

   В высокие – до потолка – окна, обрамлённые светлыми шторами, задувал тёплый вечерний ветерок, игравший подвесками хрустальных люстр. Подвески издавали лёгкий прозрачный звон. В простенках между окнами стояли вазоны с яркими крупными цветами.

   У противоположной от окон стены располагался огромный овальный стол, накрытый белоснежной скатертью. За этим столом, наверное, человек сорок могло поместиться. За ним мы и расселись на мягких удобных стульях, таких же белых и с такими же гнутыми ножками, как и кресла.

   Когда перед каждым из нас оказалось блюдце с тортом и чашка с ароматным чаем, лорд Джэффас спросил:

   – Селена, расскажи, где ты живёшь? Как ты сюда попала?

   Я растерялась:

   – Я не знаю… я помню, что легла дома спать. Я с подружками поссорилась, и ещё мама меня отругала. И мне так обидно стало, что я одеялом с головой укрылась и заплакала. И вдруг услышала голос Стэнна. Он спросил: «Чего ревёшь?» Глаза открыла – а я не дома в кровати, а здесь, на берегу реки. Я теперь сама ничего не понимаю. И не знаю, как мне домой вернуться.

   Я почувствовала, что сейчас опять расплачусь и наклонила голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы.

   – Не переживай, съешь лучше конфетку, – лорд Джэффас подвинул мне вазочку. – Всё в порядке у тебя будет. И домой ты вернёшься очень скоро. Выспишься – и вернёшься.

   – То есть как – высплюсь? – удивилась я.

   – Понимаешь… даже не знаю, как и объяснить. Я тоже впервые с этим сталкиваюсь, но в древних книгах читал, что такое случалось и раньше… Словом, ты просто спишь. Спишь дома, у себя в кровати. А мы тебе снимся.

   – То есть как это – снимся? – запротестовал Стэнн. – Мы что, её сон? И в действительности не существуем?

   – Ещё как существуем! – улыбнулся лорд Джэффас. – Ты с Селеной только сегодня познакомился, но ты же помнишь всю свою предыдущую жизнь, правда? Без Селены.

   – А вдруг и моя предыдущая жизнь ей тоже приснилась, – угрюмо пробормотал мальчишка.

   – Да, это – тяжёлый вопрос, над которым наши философы бьются уже не первую тысячу лет, – рассмеялся лорд. – Чем сон отличается от яви и как реальность переплетается со сновидениями? Рассуждать на эту тему до конца жизни можно. Но пока можешь принять на веру мои слова, если ты мне, конечно, доверяешь: мы – вполне реальные люди, существующие независимо от снов Селены. А вот Селена немного выпадает из нашей реальности, что, собственно, совсем не мешает ей жевать этот вкусный торт, чего и тебе, сын, советую.

   А я и правда накинулась на торт, позабыв про все свои проблемы. Такой вкуснотищи никогда в жизни не ела. На фоне его изумительного вкуса всё остальное казалось не стоящим внимания. Тем более что отец Стэнна пообещал мне, что всё у меня будет хорошо, и домой я вернусь очень скоро. Так что я перестала беспокоиться и решила получить от своего сна максимум удовольствия.

   Но вдруг пришедшая мысль выбила меня из безмятежного настроения.

   – Лорд Джэффас, а когда я проснусь… ну… я потом смогу ещё раз сюда вернуться?

   – А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил лорд. – Просто, засыпая, подумай о нас и захоти попасть именно сюда. Я думаю, у тебя получится.

   Огромный камень упал с моей души, и я снова вернулась к торту.

   Так началась моя жизнь в Лэнмаре, столице Кэтанга, одной из стран Сэлларии, продолжавшаяся целых восемь лет. Каждый вечер я ложилась спать – и оказывалась в доме Стэнна, ставшего мне за эти годы лучшим другом. И даже больше, чем другом. А потом что-то случилось, и я перестала видеть этот сон. И вот сейчас, после длительного перерыва, каким-то образом снова вернулась сюда.

***

– Стэнн! Здравствуй! Как я рада тебя видеть!

   Я чуть на шею ему не кинулась, обрадовавшись нашей встрече. Но тут же смущённо потупилась: столько лет прошло. Может, он уже разлюбил меня. Совсем же мальчишкой был, когда мы расстались. Он, поди, за это время женился, кучу ребятишек завёл. А я к нему сейчас обниматься полезу. Шокирую парня.

   И вместо горячих объятий неуверенно протянула ему ладонь, которую он сразу схватил обеими руками.

   – А я-то как рад! Сколько лет прошло! Я уж и не чаял тебя встретить. Думал, ты никогда не вернёшься!

   Стэнн сжимал мою руку, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не заключить меня в объятия, и только его аристократическое воспитание спасает меня от этого проявления бурной радости.

   Значит, он всё-таки вспоминал обо мне?

   – Стэнн… А меня здесь долго не было?

   – Сегодня исполнилось ровно сорок лет со дня твоего исчезновения.

   Сорок?! Это ж сколько ему теперь? Когда мы расстались, мы были одногодками. А сейчас ему... пятьдесят семь?! Впрочем, какая разница. Выглядит-то он лет на тридцать, не больше. Да и вообще, как мне помнится, здешние колдуны до пятисот лет живут, так что в любом случае до старости ему ещё далеко.

   – Ты так хорошо запомнил день моего исчезновения?

   Стэнн смущённо улыбнулся:

   – Я… да, я запомнил… Я тебя поцеловал, а ты сказала, что ещё недостаточно взрослая, чтобы целоваться с мужчинами. А потом случился этот страшный обвал. И ты исчезла. И больше не появлялась. А я каждый год отмечал этот день в календаре, как самый чёрный день в моей жизни…

   И меня вдруг даже передёрнуло, так ярко всплыли в памяти события того ужасного дня.

***

…Мы спешились недалеко от входа в пещеру и освобождённый от нас Мурлыка, потянувшись и зевнув во всю свою клыкастую пасть, растянулся на каменистой площадке. Горы были далеко от города, гепьерд вёз нас несколько часов и, конечно же, устал. Я потрепала его между ушей:

   – Уморился, бедняга! Отдыхай. Спасибо, что привёз нас.

   Стэнн достал из заплечного мешка большой кусок мяса и кинул его Мурлыке.

   – Ешь! Ты честно заработал этот обед.

   Зверь с урчанием набросился на еду, а мы, поднявшись по пологому склону, заглянули в пещеру.

   – Ой, как темно! – протянула я. – Ничего и не видно толком.

   – Подожди, сейчас факелы зажгу.

   Стэнн достал из мешка два больших факела и, прищёлкнув пальцами, пустил в каждый из них по маленькому огненному шарику. Факелы мгновенно вспыхнули ярким пламенем, и мы, согнувшись, пробрались через низкое отверстие внутрь.

   Пещера была совсем маленькая. Не пещера, а пещерка. Факелы освещали её всю не хуже электрической лампы. Я огляделась: ни дополнительных выходов, ни подземных ходов, ни скелетов по углам... Словом, вполне добропорядочная и довольно скучная пещера.

   – И что мы тут будем делать? – разочарованно спросила я. – Ты её так расписал, я уж думала, тут какая-то сказочная красота, а здесь – ничего особенного.

   – Ты погоди, – улыбнулся друг. – Во-первых, отсюда изумительный вид на закат, и ты скоро в этом убедишься. А во-вторых, здесь неинтересно только при свете факелов, они слишком яркие для такой маленькой пещеры. А мы сейчас костёр разожжём вот в этой нише, – он ткнул пальцем в углубление в скале, над которым нависал небольшой козырёк, – а факелы погасим. И, когда стемнеет, тут таинственности ого-го сколько будет!

   – Ладно, давай свои дрова, – сказала я и нагнулась за мешком. И Стэнн тоже нагнулся. Мы стукнулись лбами и я, вскрикнув, упала на колени, потирая ушибленное место.

   – Ну, вот, теперь шишка будет.

   – Ничего, – утешил друг, – ты мне и с шишкой нравишься.

   Я улыбнулась, а Стэнн, присев передо мной, аккуратно отвёл мою руку:

   – Давай, полечу.

   Тоже опустился на колени для большей устойчивости, положил на ушиб ладони, одну на другую, что-то пробормотал, и, убрав руки, вдруг поцеловал меня – сперва в лоб, а потом, не дав мне опомниться, прямо в губы быстрым, коротким поцелуем. И, сев на пятки, настороженно посмотрел на меня: как я среагирую.

   А я, как всегда, растерялась. Я вообще очень легко теряюсь, когда происходит что-то непредвиденное. И только и смогла сказать:

   – Это что, тоже для лечения надо?

   – Ага, – согласился юный хитрец. – Давай ещё полечу. Чтобы уж точно шишки не было.

   И он снова потянулся ко мне. Но я, вдруг испугавшись, отшатнулась и быстро встала:

   – Не надо, Стэнн, я… – замолчала, лихорадочно пытаясь найти причину, оправдывающую моё поведение, и торопливо закончила: – Я ещё не слишком взрослая, чтобы с мужчинами целоваться. Давай подождём хотя бы годик… а там видно будет.

   – Тебе уже семнадцать, – пробурчал приятель.

   – Вот именно. И тебе тоже. Мы ещё несовершеннолетние.

   И отвернулась, скрывая смятение, и сама понимая, что дело здесь совсем не в возрасте. Просто я привыкла считать Стэнна своим братом, а когда брат лезет с поцелуями… Надо было срочно менять жизненную концепцию, а на это требовалось время. К тому же я вдруг подумала, что от братского поцелуя я бы, наверное, так не разволновалась. А это значит… Ой, лучше не думать, что это значит. По крайней мере, сейчас, когда мы собрались вдвоём ночевать в этой пещере.

   Я отошла к нише и почему-то задрожавшим голосом повторила:

   – Давай уже дрова.

   Парень разочарованно вздохнул и потянулся за мешком.

   И тут раздался скорбный вой Мурлыки.

   Стэнн выпрямился и удивлённо оглянулся. Но не успел он и слова сказать, как мы услышали странный подземный гул. У меня появилось ощущение, будто из центра Земли начал подниматься огромный лифт, причём с неисправным механизмом.

   Я испуганно взглянула на Стэнна:

   – Что это?

   – Не знаю, – встревожено прислушался он. – Сейчас посмотрю.

   Вскочил и шагнул к выходу… и в этот момент стены пещеры дрогнули, заколебались, как шторы на сквозняке, пол заходил ходуном, и огромный камень, сорвавшись с потолка, рухнул между нами. За ним полетело множество мелких.

   – Стэнн! – завизжала я, забиваясь в нишу, в которой мы хотели развести костёр.

   Стэнн не ответил. То ли был слишком далеко и не слышал меня, то ли… Но эту мысль я старательно гнала от себя. Не мог он так глупо погибнуть! Не мог!

   Я сидела, согнувшись в три погибели, в крохотной нише, и с ужасом слушала подземный гул и потрескивание каменных стен. К моему счастью, эпицентр землетрясения был далеко от этой пещеры, поэтому хоть земля ещё и подрагивала, камнепад быстро прекратился. Камни завалили вход и погасили факелы, и я оказалась в кромешной тьме, даже кончика собственного носа не видела. Потом гул прекратился, и наступила звенящая тишина.

   – Стэнн! – почти прошептала я, боясь нарушить это страшное безмолвие.

   Он не отозвался.

   – Стэнн! – позвала чуть громче, но даже этого малейшего сотрясения воздуха хватило, чтобы с вершины насыпи, перегородившей дорогу к выходу, шурша, посыпались мелкие камушки. Я испуганно замолчала.

   Я сидела, сжавшись, под ненадёжным прикрытием маленького козырька ниши, в полной темноте, слыша только шорох сползающих камней, не зная, жив ли друг, знает ли кто-нибудь, что здесь произошло, спасут ли меня, или эта мрачная пещера станет моей могилой…

   Сказать, что я была испугана – ничего не сказать. Тёмный первобытный ужас поднимался глухой волной из глубины души, затапливал меня, заставляя сжиматься сердце. Зубы отбивали мелкую дробь, тело покрылось липким холодным потом…

   – Господи, – вдруг прошептала я. – Помоги! Я не хочу здесь оставаться! Хочу исчезнуть отсюда и больше никогда тут не появляться! Я хочу домой! Пожалуйста, отправь меня домой!

   Закрыв глаза, я истово молилась неизвестному мне Господу. Молилась впервые в жизни, всей душой желая получить Его помощь и поддержку. Вряд ли бы мои родители-атеисты похвалили меня за такое усердие, но мне сейчас было не до богословских споров. Я хотела остаться в живых, и Господь был единственным существом, способным мне помочь в этой, абсолютно безнадёжной, ситуации.

   И тут земля снова дрогнула. Камень надо мной зашатался, и я всеми обострившимися от опасности чувствами поняла, что он сейчас упадёт и придавит меня. В ужасе закричала, срывая голос… и проснулась.

   Я сидела на своей родной кровати, в незашторенное окно падал лунный свет, а на пороге стояла сонная мама:

   – Что случилось? Ты чего кричишь? Кошмар приснился?

   Я с трудом перевела дух:

   – Да… что-то ужасное…

   – Что? – мама подошла и села рядом.

   – Не помню… совсем не помню… но что-то ужасное… страшное… не хочу вспоминать, не хочу!

   – Ну и не вспоминай. Ты дома, мы с папой здесь, всё в порядке. А это был только сон.

   Она уложила меня, поправила одеяло:

   – Спи. А то не выспишься. Скоро утро.

   Мама вышла, а я встала и, подойдя к окну, уставилась на тёмный двор, освещаемый только лампочками у подъездов. Сердце отчаянно билось, в ушах всё ещё стоял гул, который я слышала во сне, но вспомнить, что мне снилось, так и не смогла. Да и не особо пыталась.

   … А на следующий день я выяснила, что дико боюсь лифтов. И потом ещё много лет даже на девятый этаж к друзьям ходила пешком, если у меня не было попутчиков, которые могли бы отвлекать меня во время подъёма разговорами…

***

Я осторожно вытащила руку из ладоней Стэнна и, отвернувшись, начала гладить громко мурлычущего зверя.

   – Так вот почему я боюсь замкнутого пространства, – я не поворачивалась, спиной чувствуя внимательный взгляд мужчины. – Знаешь, я долгое время в лифтах ездить боялась. В детстве нравилось в них кататься, а потом – как отрезало. И до сих пор, собственно, их не люблю. А сейчас вспомнила, как мне было страшно в этой маленькой пещерке, где я сидела под потрескивающим камнем и молилась, чтобы он не свалился и не придавил меня. А потом мне захотелось исчезнуть оттуда, вернуться домой. И я проснулась. И напрочь забыла свой сон. Помнила только, что снилось что-то страшное, и очень не хотела туда возвращаться. Наверное, поэтому мне этот сон и перестал сниться.

   – Наверное…

   Стэнн положил мне руки на плечи, и от этого простого жеста у меня отчаянно забилось сердце, а по телу пробежала дрожь.

   – Но сейчас ты здесь, и я очень этому рад.

   – Я тоже рада, – я улыбнулась, взглянула на него через плечо, пытаясь взять себя в руки и от этого ещё больше смущаясь. – А ещё я рада тому, что мне не придётся пешком топать. Ты ведь довезёшь меня, правда?

   – Конечно! Залезай!

   – Милый зверь! – обратилась я к гепарду. – Ты прокатишь меня до города?

   «Милый зверь» боднул меня головой так, что я покачнулась, и зевнул, показав все свои великолепные острые зубы.

   Я сочла это знаком согласия и с помощью Стэнна уселась на мягкую кожаную попону, которой была покрыта спина этого необычного средства передвижения. Стэнн уселся сзади и тронул поводья.

   – Мы ведь не торопимся? – спросил он. – Мурлыка может прогуляться не спеша?

   – Ты так и зовёшь его Мурлыкой? – рассмеялась я. – Такой зверюга вымахал!

   – Конечно, – улыбнулся давний друг. – Это же ты его так назвала. А я ничего менять уже не стал…

***

… Мы нашли этого крохотного, ещё слепого, котёнка, когда гуляли по лесу. Он лежал под корнями упавшего дерева и плакал, как маленький ребёнок.

   – Смотри, какая кроха! – я кинулась было к нему, но Стэнн схватил меня за руку:

   – Подожди!

   И внимательно огляделся по сторонам:

   – Вдруг тут мать поблизости. Пошли-ка лучше отсюда.

   – Стэнн, он даже не в норе! Если бы мать была рядом, она бы давно прибежала. Что-то случилось. Слышишь, как он пищит? Буквально из последних сил.

   Жалобный плач котёнка перемежался горькими всхлипываниями.

   Парень снова оглянулся.

   – Да. Наверное, ты права.

   Мы подошли к малышу. Я взяла его на руки:

   – Стэнн! Он худой, как велосипед! У него все косточки прощупываются! Его надо срочно накормить, не то он умрёт от голода!

   Будто в подтверждение моих слов котёнок, нашарив мой палец, начал его сосать. Но сил у него не было даже на это простое действие и, сделав пару сосательных движений, он тихонечко заскулил, жалуясь на судьбу.

   Сердце у меня заныло:

   – Стэнн, бежим скорее! Его спасать надо!

   – Бежим!

   И мы со всех ног кинулись на полянку, на которой оставили чудо техники, созданное Стэнном по моим чертежам и описаниям – велосипед. До моего появления такого транспорта в этом мире не было. Ну, а чтобы мы могли ездить на нём вдвоём, юный умелец его сразу и модифицировал, удлинив раму и сделав двойное седло.

   Вскочив на велосипед, Стэнн побил все рекорды скорости. Мне иногда казалось, что колёса отрываются от земли и летят над тропинкой. Хотя, кто его знает, может, так оно и было. Стэнн уже тогда неплохо колдовал. Врождённый талант, как однажды выразился про его способности друг семьи, ректор Высшей Школы магии и колдовства Атулис Гусоас.

   Дома первым делом мы накормили малыша молоком. Лакать он ещё не умел, поэтому сначала, пока Стэнн шарил по кухонным ящикам в поисках какого-нибудь приспособления для кормления, я макала палец в молоко и давала котёнку его облизать. Потом Стэнн нашёл пипетку, и дело пошло веселее. Вскоре маленький обжорка перестал чавкать и упал на спинку, кверху тугим, как барабан, пузиком. Я пощекотала его животик, почесала за ушком, и он, довольный жизнью, вдруг громко замурлыкал, будто моторчик включили.

   Я рассмеялась:

   – Ах ты, мурлыка!

   – Мурлыка? – переспросил новый хозяин гепьерда. – А что, давай так и назовём.

   И стала наша находка Мурлыкой…

***

Я снова ласково погладила Мурлыку по крепкому загривку:

   – Удивительно, что он меня вспомнил. Через столько-то лет.

   – Он очень скучал по тебе, когда ты пропала. Ты ж для него второй мамой стала.

   – Это да… – я снова погрузилась в воспоминания.

***

…Мурлыка рос очень быстро. Так быстро, что уже через полгода был мне по пояс, а, встав на задние лапы и положив передние мне на плечи, запросто вылизывал мою макушку.

   – Ты хочешь раскормить его до размеров свиньи и потом продать на мясо? – строго вопрошал он, в очередной раз делая мне выговор. – Это – дикий зверь. Он должен быть сильным, гибким и выносливым. А ты его балуешь.

   – Ну, какой же он дикий? – жалобно ныла я. – Он живёт в твоём доме, ты его кормишь. Кличка у него смешная. Вполне домашнее животное.

   – Жизнь длинная, мало ли как повернётся, – туманно объяснял Стэнн и грозил Мурлыке пальцем: – Ты опять к мамке подлизываешься? Знаешь, что она тебе отказать не может!

   Мурлыка, обиженно мявкнув, уходил спать на свою лежанку, а я обзывала друга тираном и деспотом, впрочем, в глубине души виновато понимая, что в данном случае прав он, а не я.

   Когда Мурлыка достаточно окреп, Стэнн решил, что из него получится великолепное средство передвижения – намного быстрее велосипеда, и педали крутить не надо. Обычная сбруя, которой пользовались, седлая местную разновидность лошади, для гепьерда не подходила, поэтому юный изобретатель разработал свою упряжь, держащуюся на Мурлыке, по-моему, только с помощью колдовства, но зато совершенно ему не мешающую и при этом позволяющую всаднику уверенно сидеть на гибкой спине широко скачущего зверя. И с той поры велосипед был забыт навеки. Сперва он валялся в углу комнаты, а потом Стэнн подарил его своему младшему брату, и Айтуба, благодаря этому, наконец-то смог подружиться с соседской девочкой, на которую давно поглядывал, не решаясь подойти. Но с таким чудом техники задача решилась вмиг: «Хочешь, прокачу?» – и девочка уже с визгом цепляется за его плечи, чтобы не упасть при быстром спуске с горы, а потом хвастается всем подружкам, какой замечательный у неё друг появился. Правда, после мы не раз подкалывали Айтубу, что, пожалуй, не надо было ему катать Кэйлис. Очень уж занудной и правильной оказалась эта девчонка. И даже нам со Стэнном не раз попадало от неё за наше, как она говорила, «ребячество», несмотря на то, что мы были старше неё на несколько лет.

***

– Стэнн, а ребята как поживают? Айтуба, Кэйлис?

   – О! Они ведь поженились, в конце концов. Айтуба лекарем стал. Травником. А Кэйлис так хорошо Высшую Школу закончила, что её там же и преподавать оставили. Историю магии и культурологические основы колдовства. По-моему, муть жуткая, а ей нравится.

   – Она всегда любила поумничать, – улыбнулась я. – А ты сам как? Тоже женился?

   – Я? – Стэнн помолчал, потом нехотя продолжил. – Нет. Так и не встретил девушку, с которой было бы так же хорошо, как с тобой. А ты?

   – А я попыталась... Прожили совсем немного, а потом муж умер. Точнее, погиб. Гонял на мотоцикле и не вписался в поворот.

   – Прости…

   – Да ничего.

   Мы помолчали. Я оглядывала окрестности, наслаждаясь дурманящими запахами трав и цветов, слушая жужжание пчёл и больших тёмно-коричневых жуков, со скоростью реактивного самолёта и с таким же гудением носящимися от дерева к дереву.

   – Слушай, ты сказал, что у вас сорок лет прошло. А в нашем мире – только пятнадцать. Как это может быть? Мы же, вроде, с тобой одногодками были, а теперь ты меня намного старше.

   – Не знаю, Селена, – по голосу было слышно, что Стэнн улыбается. – Фокусы времени. Может быть, дело в том, что ты спишь, а во сне многое можно, в том числе и управлять временными потоками?

   – То есть, я сначала была в твоём прошлом, потому что играть с тобой сорокалетним мне было бы не интересно, а теперь оказалась в настоящем? Или даже в будущем? Ох, к этому надо привыкнуть…

   Я снова проводила взглядом пролетевшего мимо крупного жука и перевела разговор:

   – А что это за жуки? Что они носятся, как ненормальные?

   – Это брунбики. У них брачный период, самцы пытаются самок догнать.

   Я рассмеялась:

   – А те что, замуж не хотят? Так улепётывают…

   Стэнн тоже улыбнулся:

   – Ну, кто их знает. Может, и не хотят. Давай поймаем и спросим.

   Но я уже забыла о жуках, увидев быстро приближающуюся городскую стену и большие Южные ворота, всегда восхищавшие меня своим великолепием.

   Обернулась к Стэнну:

   – Помнишь, как мы через эти ворота на речку бегали? Здорово было, да? Интересно, а наше убежище ещё цело?

   – Цело, – кивнул тот. – Я иногда там бываю. Только раньше мы с тобой и с Мурлыкой втроём туда помещались, а сейчас мне одному тесно, и Мурлыке приходится рядом в воде сидеть.

   – Давай сначала туда сходим, а потом уже в город поедем?

   Стэнн улыбнулся и вполголоса скомандовал:

   – Мурлыка, на остров.

   Гепьерд сошёл с дороги и, несколькими огромными прыжками проскочив пляж, с разбегу кинулся в воду.

   Я взвизгнула от неожиданности и вцепилась в поводья.

***

…Когда Мурлыка подрос и стал носиться по дому со скоростью всё разрушающей баллистической ракеты, леди Икэсса, мама Стэнна, начала выгонять нас из дома на улицу.

   – Там крушите, что хотите, – приговаривала она. – А наш дом мне пока ещё дорог. Хотя бы как память о бабушке. Мне надоело восстанавливать стены после ваших игр.

   И поэтому каждый день мы втроём уходили через Южные ворота далеко в степь или в лес и давали Мурлыке вволю побегать. Всё-таки для дикого животного даже немаленькие размеры дома Фарроасов были слишком тесны.

   Ну, а стену мы, положим, проломили только один раз, это уж леди Икэсса преувеличивала. Я в тот день, на её беду, рассказала Стэнну о каратистах, которые ребром ладони кирпичи ломают, а кулаком стены прошибают. Стэнну, естественно, сразу захотелось попробовать.

   Он долго примерялся, бормотал что-то, подносил кулак к стене, снова отходил… Под конец мне всё это надоело, и я заныла:

   – Стэнн, пошли уже. Мурлыка гулять хочет.

   – Подожди, – отмахнулся экспериментатор. – Вот сейчас стену сломаю, и мы через этот пролом сразу к задней калитке выйдем. Обходить не надо будет.

   – Ну-ну, – скептически пробормотала я, а вслух заявила: – Даю тебе три минуты, а потом мы с Мурлыкой уходим через дверь, как все нормальные люди.

   Стэнн мрачно посмотрел на меня, размахнулся и с приглушённым воплем ударил кулаком по стене.

   Та сперва прогнулась, как резиновая, потом пошла трещинами, а затем рухнула, и в появившемся отверстии я увидела испуганное лицо садовника, подрезавшего розы около калитки.

   Стэнн и сам перепугался не меньше, когда увидел плоды трудов своих.

   – Бежим! – сдавленно прохрипел он, и мы, ломанувшись в получившийся проём, сопровождаемые грохотом рушащихся колонн и балконов, выскочили на улицу и помчались к реке, к нашему тайному убежищу, устроенному на небольшом островке среди камышей.

   Там, с трудом отдышавшись, я сначала покрутила пальцем у виска, демонстрируя свою порядочность:

   – Ты совсем того, да? А если бы дом рухнул?

   А потом, не выдержав, восхищённо продолжила:

   – А как это тебе удалось? Стена же толстенная, не меньше метра.

   И тут же забеспокоилась:

   – Рука-то как? Сильно болит? Ушиб ведь, наверное?

   Новоявленный каратист молча гладил левой рукой лежащего у его ног Мурлыку.

   – Стэнн, ты чего? Болит, да?

   Я перелезла через гепьерда и хотела взять друга за руку, но он отшатнулся и сквозь зубы прошипел:

   – Не трогай.

   И тут я увидела, во что превратилась его рука после фокуса с прошибанием стены.

   – Стэнн! Ты же руку сломал! Смотри, она опухла и посинела! Какого чёрта ты сюда забрался? К лекарю бежать надо было.

   У Стэнна дрогнули губы, но он ничего не сказал. И это напугало меня ещё больше.

   – Стэнн, вставай. Пойдём к лекарю. Ну, пожалуйста!

   Я уже чуть не плакала, и, наверное, именно это и помогло ему справиться с болью. Он терпеть не мог, когда я, по его словам, «распускала нюни, как последняя девчонка». Хотя, собственно, я ведь ею и была.

   Морщась и изредка постанывая сквозь крепко сжатые зубы, он встал и медленно начал выбираться из камышей. Я плелась за ним, изо всей силы стараясь не расхлюпаться. Мурлыка встревожено поглядывал на нас, не понимая, что случилось, и, как всегда в таких случаях, держался рядом со мной: то ли пытался уберечь меня от неясной опасности, то ли, наоборот, сам нуждался в моей защите.

   А на берегу нас ждали лорд Джэффас и Главный Королевский лекарь лорд Мэррас, брат леди Икэссы.

   – Папа? – от неожиданности Стэнн остановился. – Папа… я знаю… я поступил неправильно…

   – Руку покажи, – перебил его отец.

   Стэнн подошёл поближе. Лорд Джэффас только головой качнул, глядя на посиневшее бревно, когда-то бывшее худенькой рукой его сына.

   – Ну, что, Мэррас? Вылечишь?

   Тот внимательно осмотрел повреждения, потом приложил к месту перелома ладони и что-то забормотал. Отёк стал спадать на глазах. Боль, видимо, тоже уходила, потому что на бледное лицо пациента начал возвращаться румянец.

   – Теперь как? – через пару минут спросил Мэррас. – Не больно?

   Стэнн замотал головой.

   – Боль и отёк я ему снял, а кости буду сращивать уже в лечебнице. Тут регенератор нужен. Много мелких переломов, – обращаясь к лорду Джэффасу, сказал Мэррас. И повернулся к племяннику:

   – А вот если бы ты не геройствовал, а сразу ко мне пришёл, давно бы всё в порядке было.

   – Я испугался, – выдавил Стэнн и исподлобья бросил на меня хмурый взгляд. Ему было неприятно признаваться при мне в своей слабости.

   – Испугался он, – усмехнулся лорд Джэффас. – Дом родной крушить он не боялся, а к лекарю идти испугался. Вояка.

   И тут я, наконец, разревелась. Видимо, от облегчения, что весь этот ужас заканчивается.

   – Не плачь, Селена, – лорд Джэффас подошёл ко мне, обнял и погладил по голове. – Со Стэнном всё будет в порядке. Сейчас лорд Мэррас его вылечит.

   Я ещё пару раз всхлипнула и вытерла слёзы:

   – Вы Стэнна не ругайте, это я во всём виновата. Если бы не я, ему бы и в голову не пришло всё это делать.

   – И ничего не ты! Я сам виноват! – выкрикнул Стэнн. – Ты же не знала, что я колдовать буду. А без колдовства я бы не смог её проломить.

   – Оба хороши, – вздохнул отец. – Идите скорее. Чем больше времени пройдёт, тем дольше заживать будет.

   И повернулся к сыну:

   – Дом чинить сам будешь. Я за тебя результаты твоих фокусов исправлять не собираюсь.

   Развернулся и зашагал к городским воротам.

   Лорд Мэррас поглядел на нас и весело улыбнулся:

   – Ну, вы даёте, ребята. Когда я увидел, что от стены осталось, я удивился, что дом ещё стоит. Крупно повезло, что твой отец дома был. Он успел предотвратить крушение. Иначе бы нам всем не поздоровилось.

   – Вы тоже при этом были? – поинтересовалась я.

   – Да, имел счастье… Пошли? – и он, взяв Стэнна под здоровую руку, повёл его за собой.

   Мы с Мурлыкой поплелись следом.

   Мы уже подходили к лечебнице, когда мрачно молчавший всю дорогу Стэнн вдруг спросил:

   – А как папа узнал, что мне помощь нужна?

   – Это ты у него спроси, – ответил лорд Мэррас, открывая перед ним дверь. И обернулся ко мне: – А вы подождите здесь. Посидите пока на лавочке. Стэнн вернётся минут через двадцать.

   Дверь закрылась, а мы с Мурлыкой, вздохнув, уселись ждать пострадавшего под высокой и толстой яблоней…

***

Мы сидели на островке, окружённом камышом, и Стэнн одной рукой обнимал меня за плечи, а другой крепко сжимал мою ладонь, словно боялся, что я могу исчезнуть в любой момент. И от этого ли, или от того, что островок был на диво маленький, а мы были уже достаточно большими, и, чтобы не вымокнуть в воде, нам приходилось сидеть, тесно прижавшись друг к другу, у меня внутри всё дрожало, и сердце билось, как ненормальное.

   – И правда он крохотный, островок этот. А раньше каким большим казался.

   Я повернулась к Стэнну, пытаясь улыбнуться дрожащими губами.

   Он не ответил, только сильнее сжал мою руку.

   – Ты выяснил тогда, как отец узнал, что с тобой беда приключилась?

   – Да, конечно. Существует родительское заклинание. Если отец и мать прочитают его над ребёнком в первые часы после его рождения, они всегда будут знать, где он и что с ним. Правда, действует это заклинание только до совершеннолетия.

   – Понятно.

   Мы опять замолчали, слушая тихое шуршание камыша.

   – А помнишь, как ты лифт изобрёл? – мне надо было унять переполняющее меня волнение, и эпизод с лифтом вспомнился весьма кстати.

   – Конечно, – улыбнулся Стэнн. – Сейчас даже вспоминать смешно, какой я был глупый!

   – Скажи лучше, какой ты был умный и талантливый мальчишка! Тебе ведь всего одиннадцать лет было. Лорд Атулис тогда тебя гением назвал.

   – Серьёзно? – рассмеялся Стэнн. – Хорошо, что ты мне не сказала, а то бы я зазнался.

***

…Мы сидели на нашем островке, и я рассказывала о своём городе.

   – А дома у нас не такие, как здесь, а многоэтажные. И девять этажей есть, и четырнадцать, и ещё больше.

   – Как же вы на четырнадцатый этаж поднимаетесь? – удивился Стэнн. – Это же долго.

   – У нас лифты есть для этого. Такие кабинки подъёмные. Маленькие комнатки. Заходишь в такую комнатку, нажимаешь кнопочку с цифрой нужного этажа, и лифт тебя туда сам довозит, а ты просто стоишь и ждёшь.

   – Здорово! – восхищённо пробормотал Стэнн, и в его глазах зажглись уже знакомые мне искорки.

   – Стэнн, только не надо ничего выдумывать прямо сейчас, – поспешно проговорила я. – Пошли лучше на велосипеде кататься.

   – Пошли! – кивнул друг. – Кто последний, тот лягушка!

   И мы наперегонки помчались к велосипеду, оставшемуся на берегу у городской стены под присмотром стражников. Конечно, Стэнн меня обогнал, и пришлось мне раз десять квакнуть, прежде чем он разрешил мне усесться в седло.

   Когда я в следующий раз пришла к нему, он, ни минуты не медля, с таинственным видом потащил меня в сад.

   – Смотри, что у меня есть!

   На земле, у толстого ствола высокого дуба, лежала широкая табуретка, перевёрнутая кверху ножками. К ножкам были привязаны верёвки, уходившие вверх и терявшиеся в кроне дерева.

   – Это что?

   – Сейчас увидишь. Вставай внутрь.

   Я забралась в табуретку, пытаясь догадаться, какую новую игру Стэнн придумал на этот раз.

   Внезапно табуретка оторвалась от земли и, покачиваясь, начала довольно быстро подниматься вверх. При этом, вопреки всем законам физики, верёвки, к которым она была привязана, не натягивались, а шурша, свивались в кольца и падали прямо мне на ноги.

   Перепугавшись до полусмерти, я присела, закрыла глаза и, вцепившись в ножки, завизжала так, что с дерева сорвалась отдыхавшая в ветвях стая птиц, а в окно кухни высунулась леди Икэсса:

   – Стэнн! Немедленно опусти девочку!

   Табуретка прекратила подъём, немного покачалась в воздухе, и не спеша поплыла вниз.

   – Тебе не понравилось? – раздался над ухом разочарованный голос изобретателя, и я, наконец, открыла глаза.

   Табуретка днищем прочно лежала на земле, но у меня перед глазами до сих пор всё качалось и кружилось, и я не сразу решилась разжать пальцы. На подгибающихся ногах выбралась из этого ненадёжного сооружения, сердито сказала:

   – Дурак!

   И быстро пошла к дому.

   – Селена, ты чего? – растерянно спросил Стэнн, хватая меня за руку. – Я думал, ты обрадуешься. Я же лифт изобрёл!

   – Разве это лифт! – закричала я, всё ещё не придя в себя от ужаса, охватившего меня в тот момент, когда я болталась высоко над землёй без всякой страховки. – Лифт – это кабинка. Стены со всех сторон. Знаешь, что не вывалишься. А тут что? Даже держаться не за что!

   – Ну, так же интереснее. И видно всё, и качаешься, как на качелях. Здорово ведь? – воодушевлённо проговорил юный маг, но взглянув на мою насупленную физиономию, закончил упавшим голосом: – Или нет?

   Я помолчала, думая, надо ли обижаться на этого глупого мальчишку. Он, вроде, порадовать меня хотел. А что не получилось – так на то он и мальчишка. У них вечно шутки дурацкие. Ладно, пусть живёт.

   Пробурчала, глядя в сторону:

   – Я высоты боюсь. Ты бы хоть предупредил сначала. А то всё качается, держаться не за что. Я до смерти перепугалась.

   – Прости, – виновато погладил меня по плечу приятель. – Я не подумал. Я доделаю.

   – Спасибо, – саркастически усмехнулась я, а сама подумала, что в этот так называемый лифт он в следующий раз меня сможет затащить только силой.

   – Так, сын. Ну-ка, покажи, что ты тут изобрёл?

   Мы оглянулись на голос. К нам подходили отец Стэнна лорд Джэффас и его друг лорд Атулис.

   Стэнн сразу воодушевился:

   – Это лифт, папа. Смотри!

   И он, забравшись в табуретку, продемонстрировал его действие, взлетев до верхушки десятиметрового дерева.

   – Я же говорил тебе, что твой сын – гений, – повернувшись к лорду Джэффасу, сказал ректор Высшей Школы магии и колдовства.

   – Да, способности есть, – согласился Главный Королевский Колдун, не сводя глаз со спускающегося сына.

   И обратился к вылезающему из «лифта» Стэнну:

   – Скажи-ка, сын, кто научил тебя этому заклинанию?

   – Никто. А разве тут есть какое-то заклинание? – недоумённо посмотрел тот на отца.

   – Но ты как-то приводишь это сооружение в движение? Как?

   – Да просто. Сначала я говорю себе, что очень хочу, чтобы оно поднялось. А потом делаю вот так, – и он едва заметно повёл ладонями вперёд и вверх. Табуретка опять подскочила на полметра и застыла в воздухе. Стэнн чуть сдвинул ладони вправо, и табуретка послушно заскользила в том же направлении. Повернул ладони вверх – табуретка птицей взмыла к верхушке дерева. Наконец, Стэнн опустил её на траву и повернулся к отцу:

   – Вот и всё. Никаких заклинаний.

   Мужчины переглянулись и едва заметно усмехнулись. А затем лорд Джэффас сказал:

   – Теперь, сын, представь, что ты уже стоишь в этом, как ты говоришь, лифте, и сделай ещё раз то же самое, но без него.

   – Это как? – не понял Стэнн.

   – Ты только что проделал очень трудный фокус: ты поднял себя на вершину дерева вместе с табуретом, который ещё при этом умудрился не упасть. Сейчас облегчи себе задачу: проделай то же самое, но без табурета.

   – Так, что ли, можно? Без лифта? – удивился юный гений.

   Мужчины рассмеялись:

   – А ты попробуй.

   Стэнн кивнул, зачем-то зажмурился, сосредоточился, и я увидела, как его ноги оторвались от земли, и он начал медленно подниматься.

   – Ты глаза-то не закрывай, – посоветовал лорд Атулис.

   Парень открыл глаза, нашёл взглядом отца, чья голова была уже на уровне его ступней… и рухнул на землю.

   – Сын, – глядя сверху вниз на сидящего в траве ошарашенного мальчишку, сказал отец. – К земле тянет не сила тяжести, а тяжесть мысли. И ещё страх. Избавься от неуверенности, и будешь летать, как птица.

   И лорд Джэффас, прижав руки к туловищу, внезапно стрелой взвился в небо, дважды вихрем облетел толстый ствол и мягко опустился рядом с лордом Атулисом.

   – Вот так-то, сын, – усмехнулся он, глядя на растерянное лицо Стэнна, и повернулся к другу:

   – Продолжим нашу беседу?

   И они не спеша пошли к дому.

   Проводив взглядом уходящих лордов, я, наконец, захлопнула отвалившуюся от изумления челюсть, и присела перед приятелем:

   – Стэнн, как здорово! Ты летать умеешь! Покажи ещё раз!

   Под моим восторженным взглядом он быстро пришёл в себя.

   – Сейчас.

   Вскочил и, снова закрыв глаза, сосредоточенно засопел и оторвался от земли.

   – А лорд Атулис говорил, что глаза закрывать не надо, – ехидно вставила я свои пять копеек. – Слабо с открытыми глазами до верхушки дерева подняться?

   – И ничего не слабо! – Стэнн открыл глаза и чуть снова не свалился, увидев, что от земли его отделяют уже метра три, но удержался и начал набирать скорость. Поболтавшись около самой вершины дуба, он, наконец, спустился вниз, и сел на землю, тяжело дыша, весь мокрый от напряжения. Я провела рукой по его слипшимся от пота волосам:

   – Стэнн, ты правда гений. Страшно было, да?

   – Ага, – кивнул он и, радостно улыбнувшись, добавил: – Очень.

   А потом вдруг погрустнел:

   – Только я думал, что я лифт изобрёл, а оказалось, что просто научился ещё одному фокусу.

   – Ничего, – махнула я рукой. – Лифт изобрести ты ещё успеешь. А подниматься без лифта намного интереснее. Научи меня тоже, а?

   Но то ли Стэнн оказался плохим учителем, то ли я была на редкость бестолковой ученицей, но с полётами у меня тогда так ничего и не вышло.

***

– Знаешь, я ведь лифт всё-таки изобрёл, – помолчав, сказал Стэнн. – Сейчас во всех трёхэтажных домах есть лифты и даже в некоторых двухэтажных. Там, где пожилые люди живут, которым трудно по ступенькам подниматься. Очень удобное изобретение

   – Я же говорила, что ты гений, – улыбнулась я и поинтересовалась: – А ты эту вашу Школу магии и колдовства закончил уже?

   – Давно! В Высшую Школу меня в семнадцать лет приняли. Видимо, отцу надоело смотреть на мою постную физиономию, и он решил меня отвлечь хотя бы таким образом. С лордом Атулисом и договариваться не пришлось. Он только и ждал отцовского согласия на моё поступление. Вступительные экзамены я сдал на удивление легко, так что уже через полгода после твоего исчезновения был студентом. И вошёл в историю Школы как самый юный учащийся. Вообще, по правилам, туда с двадцати пяти лет принимают. А я к двадцати пяти годам её как раз закончил. За восемь лет вместо десяти.

   – А почему у тебя была постная физиономия, – поинтересовалась я. – Вроде, особой задумчивостью ты никогда не отличался.

   Стэнн помолчал, потом коротко взглянул на меня и снова отвёл глаза.

   – Ты действительно не понимаешь?

   Я смутилась:

   – Из-за меня, да? Из-за моего исчезновения?

   Друг вздохнул:

   – Я считал себя виновным в том, что ты пропала, хоть все и пытались меня разубедить. Это же я привёл тебя в ту пещеру. И потом… мне было без тебя тоскливо.

   – Мне так жаль, Стэнн… Мне очень жаль сейчас, что я тогда настолько испугалась, что забыла свой сон. Столько лет прошло… Без тебя, без Мурлыки…

   Я опустила голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы. Воцарилось молчание, прерываемое только моими тихими всхлипываниями. Стэнн не утешал меня, просто сидел рядом, обнимая, и от его рук шло ласковое тепло. И от этого становилось спокойнее.

   Наконец, я судорожно вздохнула, вытерла мокрые щёки и попросила:

   – Расскажи, как ты жил все эти годы? Чем занимался? И кем ты сейчас работаешь?

   – Ну, как жил? Сначала поступил в Высшую Школу. Восемь лет в ней проучился и закончил на отлично, потому что, пока остальные студенты бегали на свидания и пирушки, я осваивал новые заклинания и доводил их до автоматизма. Девушек я тогда видеть не мог, а вот колдовать учился с каким-то, я бы сказал, остервенением. Каждый раз, освоив новое заклинание, представлял, как бы ты порадовалась моим успехам. И – начинал учить следующее. За восемь лет я успел закончить все факультеты Школы, и все – на отлично. Таким, понимаешь, универсальным колдуном стал, который и пироги печь умеет, и с Древней магией управляется, и на след преступника может встать, и больного исцелить. И, благодаря этому, в день, когда мне вручили все мои восемь дипломов, я получил приглашение на работу в Тайную Магическую полицию Кэтанга. Это – элитное подразделение полиции, которое занимается только самыми сложными преступлениями, совершёнными с применением магии. Туда попасть трудно, отбор очень строгий. Я же им ещё во время учёбы дважды умудрился помочь, причём оба раза – случайно. Как говорится, мимо проходил. Но они это запомнили и терпеливо ждали, когда я учиться закончу. Там теперь и работаю.

   – А почему она называется Тайной? – перебила я. – О вас никто не знает?

   – Если бы, – хохотнул Тайный полицейский. – Мы – самые известные люди в Кэтанге, главные лица героических легенд и забавных анекдотов.

   –Тогда откуда такое название? – не поняла я.

   Стэнн пожал плечами:

   – Скорее всего, от прошлого осталось. Этот отдел полиции создавали, как тайную, дополнительную защиту короля. Потом у короля появились Королевские Колдуны, а Тайную полицию сделали главной магической защитой страны. А название осталось.

   – Понятно, – кивнула я. – Извини, я тебя перебила. Рассказывай дальше.

   – Проработал там двадцать лет, – продолжил Стэнн. – Сначала – рядовым сотрудником, затем – стажёром заместителя начальника. А потом в одном из сражений мой начальник и учитель погиб. И король предложил мне занять его место. И вот уже больше десяти лет я являюсь третьим человеком в государстве, после короля и моего отца – Главного Королевского Колдуна.

   – Как – погиб? – встревожено спросила я. – Он, наверное, тоже был умелым магом?

   – Он был великим магом, – грустно улыбнулся Стэнн. – Но, как видишь, и маги не застрахованы от гибели. Сражение-то было тоже магическое. И против него выступили сразу три сильных колдуна. А мы немного опоздали…

   – Опасная у тебя работа, – помолчав, сказала я. – А я думала, что могущественным магам ничего не грозит.

   – Ничего, кроме могущества другого мага, – ответил начальник Тайной Магической полиции. И тут же заулыбался: – Но ты за меня не переживай. Ещё не родился тот колдун, который меня переколдует. Тем более сейчас, когда ты вернулась.

   – Стэнн, – попросила я, – ты, пожалуйста, будь осторожнее. Я однажды уже лишилась близкого человека и не хочу потерять ещё и тебя.

   – Не потеряюсь, не переживай, – снова улыбнулся Стэнн. – Ты, главное, сама не исчезай. А ты как жила всё это время?

   – Я? – горько усмехнулась. – Нормально жила. Обычной человеческой жизнью, без всякой магии. Когда мне исполнилось восемнадцать, папа с мамой переехали жить на юг. Им от бабушки в наследство большой дом под Краснодаром достался. А мама давно мечтала туда вернуться, раздражали её наши долгие зимы. Пока наследство оформляли, папа сумел работу найти по специальности. Вот они туда и рванули. А мы с сестрой остались. Сестра как раз только замуж вышла, а я в музыкальном колледже училась, не захотела место учёбы менять. Думала, доучусь и приеду. Но сперва в консерваторию поступила, а потом мама с папой развелись. Южное солнце головы напекло, что ли. Мама снова замуж вышла за местного мачо, папа женился на знойной красавице… Словом, стало у меня две семьи, но ни в одной я себя сейчас своей не чувствую. Так что обходимся поздравлениями с праздниками по скайпу. На третьем курсе замуж вышла за однокурсника. Детей, естественно, не заводили, доучиться хотели спокойно. А сразу после выпускных экзаменов он погиб. Я ему не раз говорила, что лихачество его до добра не доведёт…

   Горло у меня перехватило, и я замолчала. Стэнн крепче обнял меня, обхватив обеими руками, потёрся щекой о мои волосы, пробормотал:

   – А я-то, дурак, тебе жаловался на свою несчастную жизнь…

   Я улыбнулась, беря себя в руки:

   – У каждого свои горести.

   И продолжила исповедь:

   – Меня тогда работа спасла. Вкалывала с утра до вечера, как проклятая. Всех заболевших педагогов замещала, частников набрала. Училась много – и по Интернету, и уроки брала, новые методики преподавания осваивала. Потом свою студию открыла. Сначала параллельно с основной работой её вела, но вскоре поняла, что так я порвусь, в конце концов, и работу бросила. Зато за эти сумасшедшие годы я стала хорошим специалистом. Очень хорошим. Мои ученики на конкурсах призовые места занимают, в городских праздничных концертах участвуют, о моей студии даже в газете писали. Вот так и живу – вся в работе.

   Мы помолчали, потом Стэнн осторожно спросил:

   – А как ты здесь очутилась? Через столько лет…

   Действительно – как? Я прикусила в задумчивости губу и начала вспоминать предшествующие моему появлению здесь события.

***

День не задался ещё с ночи. На меня напал очередной приступ бессонницы, периодически мучившей меня после смерти мужа все эти годы, и я уснула уже под утро, часа в четыре, а в семь надо было вставать: одна из моих учениц попросила провести занятие пораньше, потому что у неё появились какие-то срочные дела, и прийти в своё время она не могла.

   Я не люблю заниматься вокалом в такую рань. Весь мой организм протестует против подобного насилия – и голос не звучит, и слух отказывается слышать ляпы учеников, да и мозги плохо соображают: мысли начинают звучать коряво, с кучей слов-паразитов «ну», «это», «значит» и прочими словечками, помогающими мозгу выйти из ступора, вызванного ранним пробуждением. Вообще-то я – «сова», и начинать работать предпочитаю после обеда. Но, к сожалению, мироустройство подстроено под «жаворонков», поэтому всю жизнь мне приходилось «ломать» себя. Я с трудом вставала в несусветную рань и ползала весь день, как сонная муха. А вот когда все нормальные люди начинали подумывать об отдыхе перед компьютером или телевизором, у меня появлялась жажда деятельности, которая окружающих только раздражала.

   Когда я открыла собственную студию, то подумала: сбылась моя мечта, я – сама себе хозяйка, могу работать, как захочу. Как бы не так! Теперь мне пришлось подстраиваться под клиентов. А клиенты – народ капризный. То им надо попозже, то – пораньше. То у них аврал на работе, то сына в поликлинику вести надо, то встреча с друзьями нарисовалась – «Мы сто лет не виделись, не могу же я это пропустить!» В общем, уходя утром в студию, я никогда не знаю, сколько у меня в этот день занятий будет. Бывают невезучие дни, когда за весь день всего два-три человека приходят, да и те – не подряд, а с промежутками в два-три часа. А бывает, к концу дня уже язык заплетается от усталости, голос хрипит, а работе конца-краю не видно. К счастью, и то, и другое происходит достаточно редко. Нормальный мой рабочий день обычно включает пять-шесть часовых занятий, и меня это вполне устраивает.

   Студия моя называется – «Мечта». Очень оригинальное название, конечно, ничего не скажешь. Но у меня с названиями – вечная закавыка. Не умею я их придумывать. И подруга, на пару с которой мы арендовали это небольшое помещение, тоже особо не парилась, сочиняя имя нашей новорождённой. «Мечта», так «Мечта». Так и зарегистрировали. И теперь, созваниваясь, спрашиваем друг друга: «Ты сегодня мечтать во сколько пойдёшь?» Или заявляем, уходя на работу: «Пойду-ка я, помечтаю немного».

   Я в «Мечте» веду занятия по вокалу и фортепиано для детей и взрослых. А Катя учит играть на гитаре. Я работаю четыре дня в неделю, Катя – три. У неё есть ещё основная работа, поэтому «мечтает» она по субботам и воскресеньям. Да ещё в четверг после обеда.

   А сегодня – понедельник. Мой день.

   С трудом разлепив глаза, я побрела под душ в надежде, что хоть он меня разбудит. Увы, надежда оказалась тщетной. Спать захотелось ещё сильнее. Решив позавтракать, выползла на кухню, открыла холодильник и, с отвращением поглядев на приготовленную с вечера гречневую кашу, закрыла его обратно. Есть не хотелось абсолютно. Взглянув на часы и выяснив, что я уже начинаю опаздывать, наскоро выпила чашку горячего крепкого чая и, зевая и ворча на пасмурную погоду и клиентку, которой захотелось петь в такую рань и непогодь, побрела под моросящим дождём на остановку.

   Потолкавшись пару остановок в переполненном автобусе, что радости мне не добавило, я, наконец, добралась до студии. Поставила зонтик сушиться и приготовилась к занятию: достала из шкафа ноты и включила синтезатор. Потом посмотрела на часы: без двух минут восемь. Любе давно пора быть здесь. Впрочем: утро, пробки… Застряла где-нибудь. Подожду.

   Взяла с полки толстый сборник головоломок, который лежал у нас специально для таких случаев и продолжила решать не законченный в прошлый раз сканворд.

   Когда я в следующий раз подняла глаза на часы, оказалось, что прошло уже двадцать минут.

   «И где она?» – мысленно вопросила я и полезла в карман за телефоном.

   – Алло, – раздался сонный голос. – Слушаю.

   – Доброе утро, Люба. Вы придёте? Я вас давно жду.

   – Ой, а сколько времени?

   – Двадцать минут девятого.

   Голос в трубке немного помолчал, потом виновато произнёс:

   – Елена Викторовна, я проспала. Совсем будильник не услышала. Давайте в пятницу, как обычно, ладно? Сегодня я уже не успею.

   Я мысленно выругала Любу всеми знакомыми мне «вежливыми» словами, а вслух сказала:

   – Хорошо. Приходите в пятницу.

   И, резко нажав на сброс вызова, сердито бросила телефон на стол. День был испорчен с самого утра. Все мои мучения оказались напрасными. Я не выспалась, не позавтракала, вымокла и – ничего не получила взамен. Сходить домой я не успевала: через час должно было начаться следующее занятие. Бежать в магазин под дождём тоже не хотелось. Единственное, что я могла сделать – вскипятить воду и порадовать себя чаем с конфетами.

   Полезла в шкаф за электрическим чайником и выяснила, что ни конфет, ни печенья в обозримом пространстве не наблюдается. Видимо, у Кати вчера тоже был не слишком удачный день, и она в перерывах между занятиями всё сжевала.

   Снова мысленно выругавшись, включила чайник и уже через пять минут заваривала крепкий чай в пузатом маленьком заварочном чайничке. Пить краску из пакетиков мне сегодня не хотелось.

   Аромат свежезаваренного чая и найденная в недрах сумки конфетка несколько примирили меня с действительностью. Я снова уткнулась в сканворд, и, стараясь не обжечься, потихоньку прихлёбывала горячий чай. Внезапно на столе завибрировал телефон, а на экране высветился номер мамы мальчика, которого я ждала на занятие.

   – Елена Викторовна, доброе утро. Вадик заболел, у него ночью температура поднялась. Так что извините, он сегодня не придёт. И в среду, скорее всего, его тоже не будет.

   – Ясно, – вздохнула я. – Ну, что ж, выздоравливайте. Обязательно позвоните, когда Вадик поправится, уточним время встречи.

   Я допила чай и пошла одеваться. До следующего занятия было ещё четыре часа, и сидеть здесь всё это время было просто глупо.

   Вернувшись домой, наконец, позавтракала и решила вздремнуть хотя бы полчасика, потому что состояние было довольно мерзкое: в глаза словно песка насыпали, рот раздирала зевота, а тяжёлая, словно ватой набитая, голова категорически отказывалась думать. Но, несмотря на это, заснуть я так и не смогла, и встала в ещё худшем состоянии, чем легла. Оставалось только надеяться, что природа возьмёт своё, и к вечеру я взбодрюсь хотя бы от того, что вечер – это моё время. Но до него надо было ещё дожить.

   К часу я снова приплелась в студию, по дороге купив конфет и печенья. Судя по началу дня, они могли мне сегодня пригодиться.

   Следующие два занятия прошли более-менее спокойно, хотя и достаточно скучно. Тринадцатилетний мальчик-пианист меня чуть не усыпил, пытаясь сыграть пьесу, которую мы учили уже четыре урока, но которая и при четвёртом прослушивании выглядела так, будто мы её только что разбирать начали. Парень дома совершенно не занимался, но на занятия ходил исправно, поэтому я только вздохнула, в пятый раз начав объяснять то, о чём уже говорила четырежды. Девочка-вокалистка порадовала новой песней, которую ей захотелось разучить. Мелодия в ней была весёлая, быстрая и технически очень сложная, но я не стала отговаривать Машу. Ученица она способная, работать умеет. Поэтому, послушав принесённую Машей фонограмму, я пообещала, что со следующего занятия мы начнём разучивать это произведение: для начала мне хотелось самой разобраться во встречающихся в нём трудных пассажах.

   Третьим учеником был Виталий – сорокалетний мужчина, которому очень хотелось выступать на сцене, несмотря на полное отсутствие музыкальных данных. Пел он, отчаянно фальшивя, жёстким, визгливым голосом, абсолютно не соблюдая ни движения мелодии, ни её ритма, зато очень эмоционально, полностью отдаваясь процессу пения. И этим он меня и покорил. Когда он пришёл в первый раз, то, молитвенно сложив на груди руки, заявил:

   – Вы – моя последняя надежда!

   Из разговора выяснилось, что с ним уже отказались заниматься два преподавателя, ведущие вокал в музыкальной школе и в колледже культуры. В один голос они ему заявили, что у него нет никаких способностей к музыке в целом и вокалу в частности, и что лучше ему найти какое-то другое хобби и не тратить зря время.

   – А почему вы решили, что у меня вы сможете чему-то научиться? – удивилась я.

   – Потому что мне сказали, что вы даже рыбу можете научить петь.

   Я рассмеялась:

   – Кто это вам сказал?

   – Борис. Я с ним недавно познакомился, он узнал о моих трудностях и порекомендовал обратиться к вам.

   Борис… Я улыбнулась, вспомнив этого симпатичного юношу, с которым мы пару лет весьма плотно работали. У него была схожая проблема: парень абсолютно не владел своим голосом, хотя играл в ансамбле на гитаре и очень хотел петь. Сейчас он выступает в бэк-вокале, и, как я слышала, потихоньку выбивается в солисты.

   – А вы знаете, как мы с Борисом занимались? Два года по три часовых занятия в неделю! И он ещё и дома работал, все задания выполнял. Я восхищалась его трудолюбием и старанием. А вы так сможете?

   – Я ещё лучше смогу! – уверенно заявил Виталий. – Я готов работать каждый день по два часа.

   – Ну, это уже перебор, – улыбнулась я. – Впрочем, посмотрим…

   И мы начали заниматься.

   Виталий действительно оказался очень старательным учеником. Через полгода кропотливых занятий я вдруг поняла, что мои усилия даром не проходят: голос его зазвучал мягче, Виталий начал слышать движение мелодии, да и с чувством ритма стало намного лучше. Я радовалась происходящим переменам и думала, что ещё пара лет таких занятий – и Виталий точно запоёт. Лишь бы у него терпения хватило.

   Но сегодня он преподнёс мне неприятный сюрприз.

   Придя на урок, он подождал, пока Маша оденется и, попрощавшись, выйдет за дверь и, сумрачно глядя куда-то поверх моей головы, заявил:

   – Я сегодня последний раз пришёл.

   – Что?! – Я не поверила своим ушам. Вот уж от кого не ожидала подобного заявления, так это от него. – Почему? Что случилось?

   – Я понял, что у меня нет никаких способностей к музыке, и решил не тратить зря деньги.

   – Виталий… – я растерялась настолько, что сразу даже слов нужных подобрать не смогла. – Вы не правы. За эти полгода вы многого добились. Мы с вами ещё очень мало занимаемся, но и то уже заметны сдвиги. Нельзя бросать на полпути. Давайте позанимаемся ещё хотя бы полгода, и вы сами увидите, насколько всё изменится. Вы же так хотели петь!

   Я пыталась поймать его взгляд, но Виталий старательно отводил глаза, то теребя пуговицу на пиджаке, то внимательно разглядывая шторы на окне.

   – Нет. Я всё решил. Я – полный бездарь. Мне лучше заняться каким-то более полезным делом. Извините.

   – Хорошо, – расстроено согласилась я. – Но если вдруг передумаете, то приходите. Буду рада.

   – Спасибо вам.

   Он повернулся и пошёл к выходу.

   – Виталий! – крикнула ему вслед.

   Он остановился.

   – Виталий, – повторила я. – То, что вы – бездарь… это вам жена сказала?

   – Какая разница! – с досадой ответил он, не поворачиваясь, и вышел, хлопнув дверью.

   Да уж… и кто меня за язык тянул? Мне-то что до того, кто его так «приласкал»? А жене просто денег стало жалко, которые муж «выбрасывает на ветер». Наверняка заявила что-нибудь типа «Лучше бы ты мне шубу купил». Или – «на машину копил», или ещё на что-нибудь, что в хозяйстве пригодится. А вокал – кому он нужен. Из него шубу не сошьёшь…

   Почувствовала, что сейчас разревусь и, резко развернувшись, пошла к чайнику. Весь внезапно освободившийся час я пила чай, тупо жуя конфеты и мрачно размышляя о несовершенстве мира. Было очень жаль и Виталия, которому пришлось распроститься со своей мечтой, и своих усилий. Да и заниматься с ним мне нравилось намного больше, чем с умницами-разумницами, и без меня неплохо поющими, потому что он бросал мне вызов своей, как он сказал, бездарностью. Вызов моим преподавательским способностям, моим умениям, моим амбициям. И это было здорово и наполняло наши занятия каким-то особым смыслом.

   А теперь этого смысла не будет…

   Я снова подлила себе чаю и вдруг почувствовала, что, если сделаю ещё хоть глоток, то попросту лопну. Погрузившись в свои грустные размышления, я, незаметно для себя, выпила почти весь чайник и машинально съела всё печенье. Надо взбодриться: впереди – ещё два занятия.

   Я встала и начала убирать со стола.

   И тут на меня свалился очередной сюрприз.

   Дверь распахнулась и на пороге выросла «мадам Брошкина» – Анжела Владиславовна, мама десятилетнего мальчика, который недавно начал ко мне ходить на эстрадный вокал. Мама мечтала сделать из него великого артиста, а мальчику, как говорится, медведь на ухо наступил: он все песни проговаривал на одном звуке ровными длительностями.

   Прослушав мальчика при первом их появлении в студии, я сразу сказала маме, что на быстрый результат рассчитывать нельзя, что предстоит длительная работа по развитию музыкального слуха и чувства ритма. Что у мальчика совершенно нет координации между голосом и слухом, и за пару занятий её не разовьёшь. Что надо приготовиться к планомерной и длительной работе.

   Мама кивала, соглашалась, говорила: «Да, да, я понимаю», а в конце спросила:

   – У Петеньки в школе через две недели песенный фестиваль. Вы успеете к нему какую-нибудь песню разучить?

   И я поняла, что зря сотрясала воздух пламенными речами.

   Конечно, от подготовки выступления я сразу и наотрез отказалась. Мама, поджав губы, качнула головой:

   – А мне вас как хорошего специалиста рекомендовали.

   – Я – хороший специалист, – без лишней скромности согласилась я. – Но даже гениальный педагог не сможет за две недели развить ребёнку слух. Вот к концу года, может, что-то уже и получится. И то при условии, что вы занятия пропускать не будете. А пока – нет.

   Мама ушла, недовольно бурча под нос что-то о современных педагогах.

   Присутствовавшая при этой сцене Катя качнула головой:

   – Помяни моё слово: ты с этой мадам Брошкиной ещё намучаешься.

   – Да, – вздохнула я. – Мадам – та ещё штучка.

   Так, с лёгкой руки Екатерины, Анжела Владиславовна и превратилась в «мадам Брошкину».

   И вот эта мадам стояла передо мной, пылая негодованием. Даже не поздоровавшись, она разразилась длинной тирадой:

   – Как вам не стыдно! Только зря деньги дерёте! Учить не умеете, а туда же – педагогом себя считаете!

   «Педагогом» в её устах прозвучало как презрительное ругательство.

   Я опять растерялась: да что ж за день-то такой! Какой фигой сегодня звёзды выстроились?! Пытаясь сохранять спокойствие, вежливо спросила:

   – А что, собственно, случилось, Анжела Владиславовна? И где Петя?

   – Петя больше к вам ходить не будет! Вы учить совершенно не умеете! Мы ходим к вам уже почти два месяца, а Петя до сих пор петь не научился!

   – Анжела Владиславовна, когда вы в первый раз пришли ко мне, я вам сразу сказала, что быстрого результата ждать нельзя, что потребуется…

   Но договорить мне не дали.

   – Два месяца – это уже большой срок. Вот Петина подруга Машенька всего месяц занимается, а уже на школьном концерте выступила. А Петю не взяли, сказали, плохо поёт. За что я вам деньги плачу?! Я сегодня была у знающего человека, он сказал, что таких специалистов, как вы, от детей поганой метлой гнать надо!

   У меня затряслись руки.

   – Знаете что…

   – Я-то знаю! А вот вам не поздоровится! Я в Министерство культуры пойду! Вас лицензии лишат за профнепригодность! Я в суд подам! Вы мне все деньги вернёте, до копеечки! Шарлатанка!

   И мадам Брошкина, пылая благородным гневом, гордо вынесла свои телеса за дверь.

   – При чём здесь Министерство культуры? – только и смогла пробормотать я, глядя на захлопнувшуюся дверь.

   Трясущимися руками налила себе воды, благо даже отойти от стола с чайником не успела, отпила несколько глотков. Сердце билось, как ненормальное, лицо пылало. Никто и никогда меня так не оскорблял.

   Я с учениками занимаюсь с семнадцати лет, с третьего курса музыкального колледжа. За прошедшие годы у меня накопилась куча грамот и благодарностей за хорошую работу, мои ученики призовые места на всяких конкурсах и фестивалях занимали, а эта мымра смеет о профнепригодности говорить?!

   Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

   – Всё нормально! Моё сердце бьётся ровно. Я абсолютно спокойна. Мне плевать, что думает обо мне эта дура. Я спокойна… я абсолютно спокойна…

   Но самовнушение не помогло и я, усевшись на стул, наконец, разревелась, выпуская из себя все неприятности этого идиотского дня.

   Последнее занятие прошло, как в полусне. Я что-то говорила, объясняла, даже, кажется, улыбалась занимавшемуся мальчику, но всё было, словно в тумане.

   Придя домой, машинально поужинала, в который раз уже прокручивая в голове этот неудачный во всех отношениях день, потом, пытаясь направить настроение, на сайте в Интернете посмотрела несколько серий любимого детектива. Но в этот раз даже он не помог. В ушах звучал голос «мадам Брошкиной», на глаза наворачивались слёзы, мешавшие смотреть.

   Перед сном, забравшись под одеяло, хотела почитать, но мысли блуждали далеко от сюжета, поэтому я положила книгу на столик у дивана и, подумав: «А пошли вы все!..», выключила свет.

   Но уснуть сразу не удалось. Я лежала, глядя на светящиеся в темноте цифры электронных часов, и мне опять, который уже раз после смерти мужа, хотелось улететь куда-нибудь далеко-далеко от этого сложного и жёсткого мира, туда, где бы меня ждали и любили, где мне всегда были бы рады и укутывали бы меня душевным теплом, как мягким одеялом. Так, как умел это делать мой единственный и неповторимый, так рано ушедший из этого мира, муж.

   Я чуть было опять не прослезилась, вспомнив мужа, но тут же зло прикрикнула на себя: «Не смей раскисать! Спи уже давай!» И, завернувшись в одеяло, отвернулась к стенке.

    А уснув, неожиданно оказалась на высоком холме.

***

– Вот так я здесь и очутилась. С расстройства. Нет, ну ты представляешь, какая стерва?! – вспомнив мадам Брошкину, снова возмутилась я.

   – Зато, благодаря ей, ты снова здесь, со мной, – улыбнулся Стэнн.

   – Да, – я тоже улыбнулась. – Видимо, это и есть то место, где меня любят и мне всегда рады?

   Я лукаво посмотрела на сидящего рядом колдуна.

   – А ты ещё сомневаешься? – удивлённо поднял тот бровь. – Тебе нужны доказательства?

   И, не дав мне и слова сказать, наклонился и поцеловал меня. Таким долгим и крепким поцелуем, что я чуть не задохнулась, и когда он, наконец, оторвался от моих губ, я начала хватать ртом воздух, как вытащенная на берег рыба.

   – Стэнн…

   Но он не дал мне договорить, закрыв мне рот новым поцелуем.

   – Стэнн! – я упёрлась руками в его плечи.

   – Что? Что – «Стэнн»? Тогда ты была «ещё не слишком взрослая», а сейчас что? Чересчур старая стала? – в голосе мужчины смешались досада и боль.

   – Стэнн, – я едва сдерживалась, чтобы не разреветься. – Я же здесь не настоящая, понимаешь? И ты мне просто снишься. Тогда, в детстве, это не казалось таким уж важным, а сейчас… А если я опять исчезну, что тогда?

   – Не исчезнешь. А если исчезнешь, я тебя найду.

   – Как?

   – Пока не знаю. Но я подумаю. Я ведь уже не тот мальчишка, которого ты знала. Я – довольно могущественный колдун. Во многом уже отца превзошёл. Я найду способ привести тебя сюда, вот увидишь.

   – Правда? – спросила я с надеждой, уже зная его ответ.

   – Я тебя когда-нибудь обманывал? – хмыкнул он. – Конечно, правда!

   Стэнн всегда добивался своего. Его слову можно было верить. Я с облегчением прижалась к нему… и услышала, как где-то далеко-далеко заиграл будильник.

   – Ой! Кажется, я просыпаюсь, – успела сказать я…

   …и проснулась.

***

СТЭНН

   После того, как Селена проснулась и исчезла из его объятий, Стэнн ещё долго сидел на островке, вспоминая каждый взгляд, каждое слово так неожиданно заново обретённой любимой. А ведь он уже потерял всякую надежду увидеть её вновь. Думал, что так и придётся жить, тоскуя по утраченному счастью.

   …Но как было бы ужасно, если бы он послушался матери и женился на дочери лорда Бэйнироса… Он бы женился, а Селена вернулась…

   Стэнна даже передёрнуло от нарисовавшейся в уме картины.

   Нет, всё-таки он молодец, что сумел противостоять попыткам мамы его женить. Впрочем, она особо и не настаивала. Понимала, что не сможет сын быть счастлив с нелюбимой женой.

   А вот сейчас… сейчас он счастлив. И сделает всё возможное – да и невозможное тоже! – чтобы Селена вернулась сюда уже не во сне, а наяву. Главное, что она снова здесь, а остальное решаемо.

   …Он выбрался с островка на берег, когда в небе уже зажглись первые звёзды, а стражники начали стучать в колотушки, предупреждая запоздавших путников, что городские ворота закрываются. Свистом подозвал Мурлыку и, махом вскочив на гепьерда, послал его к воротам.

   Проехав мимо вытянувшихся при его появлении стражников, отпустил поводья: Мурлыка и сам знает, куда идти. Гепьерд бодро побежал по широкой центральной улице, не обращая внимания на встречных пешеходов и велосипедистов. Впрочем, они тоже не обращали на него внимания: привыкли уже к средству передвижения начальника Тайной Магической полиции. Только вежливо кланялись всаднику, удивляясь, почему обычно такой суровый колдун смотрит на них мечтательным взглядом и едва сдерживает раздвигающую губы улыбку.

   Подъехав к дому, Стэнн снял с гепьерда упряжь, кинул в кормушку большой кусок мяса и, оставив зверя наслаждаться заслуженным ужином, пошёл к боковой двери, чтобы сразу попасть на кухню. Только сейчас, увидев, с какой жадностью накинулся Мурлыка на мясо, он понял, что тоже здорово проголодался. А на кухне мама наверняка оставила еды для своего любимого сына. Они-то с папой наверняка давно поели.

   Но, войдя, через открытую дверь кухни с удивлением увидел родителей, сидевших в столовой перед остывшим ужином.

   – Доброго вечера, – поздоровался сын. – Вы чего тут сидите?

   – Тебя ждём, – с лёгким укором сказал отец. – Ты очень задержался.

   И внимательно посмотрел в сияющие глаза сына.

   – Что-то произошло?

   Стэнн кивнул и сел за стол возле отца:

   – Произошло, пап. Селена вернулась!

   Главный Королевский Колдун удивлённо посмотрел на светящегося радостью сына:

   – Селена? Где она?

   – Уже проснулась. Но она завтра вернётся.

   – Ты так думаешь?

   – Я это знаю! И, кстати, мама, спасибо за совет.

   – Ты встретил её на холме, – задумчиво проговорила леди Икэсса, движением руки разогревая еду и ставя перед сыном тарелку с тушёными овощами и большим куском хорошо прожаренного мяса.

   – Да. Она шла в город.

   – Мы рады за тебя, сын, – сказал лорд Джэффас, беря в руки вилку. – Твоё ожидание оказалось не напрасным.

   – Завтра приготовлю праздничный ужин, так что долго не гуляйте, – тоже садясь за стол, деловито сказала хозяйка дома.

   – Завтра у нас будет шашлык! – возразил Стэнн. – Надо мясо приготовить.

   – Шашлык так шашлык, – покладисто согласилась мать. – Ешь давай. И расскажи, как вы встретились.

   И Стэнн, с трудом унимая бьющую через край радость, сдержанно рассказал об их встрече. Отцу не нравилось, когда сын слишком откровенно выражал свои эмоции, и Стэнн давно уже научился держать себя в руках, разговаривая с ним. Впрочем, он был благодарен отцу за такую науку: это умение очень помогало ему в работе. Глядя на невозмутимого начальника Тайной Магической полиции, никто и предположить не мог, какие бури в действительности бушуют в его душе, а, следовательно, не видя его реакции на события, не мог и подобрать ключик к управлению колдуном.

   Когда сын, поблагодарив маму за вкусный ужин и пожелав всем спокойного сна, поднялся в свою комнату, родители долго сидели молча. Наконец, лорд отставил чашку и, вздохнув, хмуро сказал:

   – Придётся окончательно отказать лорду Бэйниросу.

   – Да, – согласилась жена. – А жаль, дочка у него хорошая. Но ты прав, Стэнн сейчас кроме Селены и видеть никого не захочет. А тебе теперь придётся думать, как найти её мир и привести её сюда по-настоящему. Я ещё внуков хочу понянчить, а какие внуки от спящей красавицы.

   Джэффас кивнул и обнял жену за плечи:

   – Придётся. Но об этом мы подумаем завтра, дорогая. А сейчас пойдём спать. Время позднее.

   И, щелчком пальцев выключив свет, повёл жену в спальню.

***

ЕЛЕНА

   Проснулась я в очень хорошем расположении духа, что было весьма удивительно на фоне происходящих в моей жизни событий.

   Даже напевала что-то, собираясь на работу. И всё утро пыталась вспомнить, что же мне приснилось, что я такая радостная хожу. Но так и не вспомнила.

   У меня вообще почему-то сны в голове не держатся. В детстве свободно их пересказывала, а потом, после какого-то кошмара – как обрезало. Иногда приснится что-нибудь интересное, так хочется запомнить и с сестрой или подругой поделиться, что даже повторять сюжет начинаю в полусне и, просыпаясь, думаю: вот сейчас точно не забуду! Но стоит открыть глаза, как сон лопается, словно мыльный пузырь, оставляя после себя только смутные воспоминания, что, «кажется, мне что-то снилось».

   Вот и сейчас: как я ни пыталась вспомнить свой сон, ничего у меня не получилось. Но хорошее настроение держалось весь день, и даже рабочие неприятности не могли его испортить. Да, собственно, неприятностей в этот день и не было.

   День прошёл на удивление чинно и размеренно. Никто не скандалил, никаких досадных сюрпризов на меня не вываливал, и к вечеру я, наконец, перестала ждать непредвиденных пакостей и уже с радостной улыбкой встретила вокальное трио девушек-студенток, пришедших на последнюю перед концертом репетицию.

   Концерт у нас намечался на завтра. Я вообще стараюсь почаще давать возможность своим ученикам где-то выступать, чтобы они опыта набирались. Им это интересно и поддерживает в них желание учиться дальше. Первое время было трудно находить площадки для выступлений неопытных вокалистов, выходили лишь случайные разовые концерты, а потом мне удалось познакомиться с лекторами районной библиотеки, и у нас получилось очень удачное сотрудничество. Они читали лекции о творчестве разных поэтов, а мои ученики пели песни на их стихи. Концерты стали регулярными, у нас появились первые поклонники. Да и библиотекари были в восторге от нашего сотрудничества, потому что наши вокальные вставки очень оживляли лекции. А позже к нам присоединились и Катины гитаристы, и мы начали петь не только под фонограмму, но и под «живое» сопровождение.

   Девушки из вокального трио, выступающие завтра, занимались у меня уже второй год и пели достаточно сложные трёхголосные партитуры.

   Мы с ними хорошо и плодотворно провели двухчасовую репетицию по песням на стихи Есенина, договорились о встрече в среду и разошлись, очень довольные друг другом.

   Я ушла с работы вовремя и даже не особо уставшая.

   И, тем не менее, придя домой, я с удивлением поняла, что очень хочу спать. Обычно я ложусь поздно, а тут – надо же! – ещё восьми нет, а я уже иззевалась вся.

   Сначала я крепилась, логично рассуждая, что, если я сейчас лягу, то проснусь часа в два и уже не усну до самого утра. Но спать хотелось неимоверно, и я, плюнув на все доводы разума, завалилась на диван.

   «Собственно, какая разница, когда не спать – до сна, или после», – философски подумала я… и – уснула. Практически мгновенно, едва успев укутаться в одеяло.

   И, к моей большой радости, сразу оказалась в Лэнмаре, прямо у дверей дома лорда Джэффаса…

***

СТЭНН

   – У тебя что-то произошло, – заявил, едва войдя в кабинет, где Стэнн готовился к совещанию, его заместитель и близкий друг, самый сильный менталист Кэтанга лорд Рэвалли. – Ты весь сияешь, как начищенная кастрюля.

   – Умеешь ты, Рэв, комплименты делать, – фыркнул начальник. – Но ты, как всегда, прав – произошло. И я рад, как…

   Но договорить не успел. В кабинет вошла Кэйти, секретарь-документовед Тайной Магической полиции, и Стэнн замолчал, не желая продолжать разговор при посторонних, да ещё таких, которых это близко касалось.

   Кэйти была той самой дочерью лорда Бэйнироса, на которой родители хотели женить Стэнна. Правда, сам он никак не мог понять, чем же приглянулась его родителям эта девушка. Колдуньей она была слабой, широким кругозором похвастаться тоже не могла, хотя в работе отличалась старательностью и исполнительностью. Для документоведа это было важнее широкого кругозора, и только поэтому Стэнн держал её в Тайной полиции. Готовила она, правда, замечательно, это он понял, побывав с родителями у лорда Бэйнироса. Его тогда провели, как мальчишку: сказали, что у лорда будет приём, и он думал, что идёт на обычную вечеринку, а оказался на смотринах, и кроме них там никого не было. В более дурацкое положение он ещё никогда не попадал и, вернувшись домой, первый раз в жизни устроил родителям настоящий скандал. Но кулинарные способности Кэйти всё-таки оценил. А ещё она была очень красива и блистала на королевских балах, сводя с ума своей хорошо продуманной застенчивостью молодых лордов. Возможно, кому-то для счастливой семейной жизни красивой жены-поварихи и хватило бы, но Стэнну этого было мало. И ему жаль было наивную девчонку, которую отец так старательно пытался выдать замуж в семью первых лиц государства.

   Кэйти вежливо поздоровалась, прошла к своему месту за большим круглым столом, разложила бумаги, приготовившись стенографировать ход совещания, и начальник перешёл на мыслеречь:

   «Рэв, Селена вернулась. И я так счастлив, что готов кричать об этом на весь мир!»

   «Так это же здорово! – обрадовался заместитель, которого, в отличие от родителей Стэнна, проблема продолжения рода Фарроасов не беспокоила. – Надеюсь, ты меня с ней познакомишь? Хочется увидеть девушку, которая тебе столько лет спокойно жить не давала».

   «Увидишь как-нибудь, – пообещал Стэнн. – Но точно не сегодня».

   «Ничего, я подожду», – хмыкнул друг.

   За время их короткого разговора Тайные Полицейские, не имеющие дурной привычки опаздывать, уже расселись вокруг стола, негромко переговариваясь между собой.

   – С радостью сообщаю, – начал Стэнн совещание, – что за последние дни в государстве никаких серьёзных преступлений не произошло, и в этом есть и наша заслуга. Для начала хочу поблагодарить лорда Кэмбиса. Он вчера, наконец-то, сумел поймать неуловимого мага, три недели портившего нам жизнь своими магическими фокусами, из-за которых несколько уважаемых граждан потеряли значительную часть своих сбережений. Маг в тюрьме, его допрашивает следователь Королевского суда. Так что теперь это уже не наша забота.

   По кабинету пронёсся радостный гул. Сидящий рядом Рэвалли хлопнул Кэмбиса по мускулистой спине:

   – Молодец!

   А ворчун Йохтра сварливо проговорил:

   – Ну, наконец-то! А то надоело уже за ним по всему Кэтангу гоняться.

   – Вот с этого дела и начнём заслушивать отчёты о проделанной работе, – завершил Стэнн. – Кэмбис, расскажи, как тебе удалось его вычислить?

   И совещание потекло по давно уже проложенному руслу.

   Начальник Тайной полиции внимательно слушал выступающих колдунов, раздавал новые задания, визировал документы, а внутри так и скакал радостный мячик, в который превратилось его сердце, восторженно отстукивавшее: «Селена! Селена!»

   И деловая встреча с Колдунами Короля тоже пролетела незаметно.

   А полиции Слиместа, куда он приехал с неожиданной проверкой, вообще невероятно повезло: Стэнн хоть и отругал как следует вытянувшихся перед ним полицейских, но обошёлся выговорами и штрафами, никого не уволив, хотя побелевший при его появлении начальник местной полиции уже мысленно попрощался со своей должностью. Впрочем, перед отъездом страшный инспектор пообещал, что, если они не исправят все указанные недочёты, в следующий раз он их под суд отдаст. За недобросовестное выполнение должностных обязанностей. И утирающий холодный пот начальник полиции Слиместа клятвенно пообещал, что костьми ляжет, но всё исправит и больше подобного не повторится.

   Вернувшись в Тайную полицию, Стэнн заполнил все необходимые бумаги, расписался на подготовленных Кэйти документах и первый раз в жизни заторопился домой, едва закончился официальный рабочий день: до появления Селены надо было ещё приготовить мясо для шашлыков.

***

СЕЛЕНА

   …Завершились радостные приветствия и объятия, которыми встретили меня лорд Джэффас и леди Икэсса, умчались по своим делам специально прибегавшие со мною поздороваться Айтуба и Кэйлис, и мы со Стэнном, наконец, остались вдвоём.

   Стэнн потянул меня вглубь их большого сада:

   – Пойдём, посидим у костра. Помнишь, как раньше?

   – Пойдём, – обрадовалась я. – А шашлыки будут?

   – Конечно, будут, – засмеялся Стэнн. – Я уже и мясо приготовил.

***

…Нам было по четырнадцать лет, когда я рассказала ему, как у нас любят «отдыхать на природе». И с тех пор недели не проходило, чтобы Стэнн не утаскивал меня куда-нибудь «на шашлыки». Мы готовили их в лесу и в степи, в горах и у речки. Честно говоря, они мне надоели хуже горькой редьки, но Стэнн, как всегда, пытался довести процесс их приготовления до совершенства, не прибегая при этом к помощи магии. И поэтому я терпеливо жевала то пересоленные, то пережаренные кусочки мяса, пока, наконец, друга не удовлетворил полученный результат. После этого, к моей большой радости, к шашлыкам он остыл.

***

И вот мы вновь сидели у костра, и языки пламени плясали, всполохами освещая то сосредоточенное лицо Стэнна, то растянувшегося невдалеке Мурлыку, то, взорвавшись снопом искр, ветви ближайшего дерева.

   Стэнн нанизывал на шампуры кусочки мяса и изредка поглядывал, как я, глупо улыбаясь, пялюсь на его руки, действующие быстро и ловко, как провожаю взглядом каждый накалываемый кусок. А я и правда не могла согнать с лица идиотскую улыбку, до того мне было хорошо. Словно я после долгих странствий вернулась, наконец, домой.

   – Что ты всё улыбаешься? – наконец, не выдержал Стэнн. – Я как-то смешно это делаю?

   – Ты это делаешь за-ме-ча-тель-но! – радостно произнесла я.

   Стэнн улыбнулся:

   – Знаешь, мне очень не хватало вот этого твоего восторженного отношения ко всему, что я делаю. Я, наверное, и колдовать-то так активно учился только для того, чтобы, показав тебе очередной фокус, увидеть твои сияющие глаза и услышать: Стэнн, как здорово, какой ты молодец! Когда ты исчезла, я эти слова стал слышать намного реже.

   – А-а-а, вот для чего я тебе нужна! – рассмеялась я. – Может, введёшь для меня должность в своём штатном расписании: Главный хвалильщик начальника Тайной Магической полиции Кэтанга. Буду сидеть у тебя в кабинете и восхищаться каждым твоим движением.

   – Каждым – не надо, – серьёзно сказал начальник. – Твоя похвала была дорога тем, что я её заслуженно получал. Просто отец похвалил бы сдержанно: «Неплохо, сын». Мама бы улыбнулась, погладила по волосам и сказала: «Я знала, что у тебя получится». Приятно, конечно, но… А вот твой искренний восторг по поводу моих достижений заставлял меня постоянно придумывать что-то новое, чтобы иметь право небрежно сказать: ну, что ты, это ерунда, посмотри лучше, что я ещё могу.

   – Ну, да. Например, уничтожение стен и полёты на табуретке, – рассмеялась я.

   – А что, чем был плох фокус со стеной? – тоже заулыбался Стэнн. – Зато ты тогда колдовать научилась.

***

… Выйдя от лекаря, Стэнн протянул мне руку:

   – Смотри, как новенькая!

   В его голосе слышалась похвальба человека, закончившего трудную работу.

   – И чего ты хвастаешься? – сурово поинтересовалась я. – Можно подумать, что ты её себе сам вылечил.

   – Нет, конечно, – смутился Стэнн. – Просто здорово же, что она целая и совсем не болит!

   – Здорово, – согласилась я и, наконец, дала волю своему любопытству: – А как это было? Что тебе лорд Мэррас сделал?

   – У него такой прибор есть – регенератор называется. Он умеет кости сращивать и раны заживлять. А однажды дядя Мэррас с его помощью оторванную лапу собаке на место приделал, представляешь? Ну, вот. Он этот прибор надел мне на руку и сказал, чтобы я не шевелился. А потом снял – и всё. А как прибор действует, я не знаю.

   – А что ты чувствовал? – с любопытством спросила я.

   Стэнн пожал плечами:

   – Да ничего особенного. Было ощущение, что косточки внутри движутся. И немного щекотно. И совсем чуть-чуть больно. Но всё это быстро прошло, а потом я просто сидел и ничего не чувствовал.

   – Я думала, что колдунам никакие приборы не нужны.

   – Если бы у меня был просто перелом, то дядя Мэррас меня бы без всяких приборов вылечил, он умеет. Ты же видела, как он мне отёк убрал. Но он сказал, что я себе всю кисть раздробил. Много мелких переломов было. Чтобы все их срастить и на место поставить, несколько часов бы ушло. А регенератор за двадцать минут справился.

   – Здорово! – совершенно искренне воскликнула я, вспомнив, как незадолго до этих событий сломавший руку папа целый месяц ходил в гипсе и жутко из-за этого нервничал. Эх, почему у нас нет такого регенератора?

   Стэнн вздохнул:

   – Ну что, пойдём стену чинить?

   – Пойдём, – тоже вздохнула я, представив, как весь оставшийся день мы будем таскать камни и месить цемент.

   Хотя…

   – Стэнн, а как мы её чинить будем? Просто руками или тоже колдовством?

   – Ну… – юный маг задумался, потом неуверенно выговорил: – Я, конечно, попробую поколдовать, но не знаю, получится ли.

   – Конечно, получится! – воскликнула я, воодушевившись идеей, что камни вручную ворочать не придётся. – Чтоб у тебя – да не получилось?!

   Стэнн заулыбался и нетерпеливо поторопил меня:

   – Пошли скорее!

   Видимо, ему уже не терпелось проверить свои способности в строительстве.

   И мы помчались к дому. Мурлыка бежал за нами, изредка порыкивая. Хорошо, что местные жители уже привыкли к этому зрелищу и перестали шарахаться от нас к заборам.

   Влетев в калитку, Стэнн так резко остановился, что я ткнулась носом ему в плечо.

   – Ой!

   И, выглянув из-за его спины, ошарашенно замерла.

   Весь двор до самой калитки был завален битым кирпичом. Розовые кусты – гордость леди Икэссы – были поломаны и засыпаны строительным мусором, на листьях деревьев толстым слоем лежала пыль. Было ощущение, что здесь произошло локальное, но достаточно сильное, землетрясение.

   Восточной стены дома не было. Совсем.

   На первом этаже хорошо просматривались кухня и столовая, на втором можно было увидеть беспорядок в комнате Стэнна, а на третьем, в кабинете лорда Джэффаса, за письменным столом, стоящим у самого провала, сидел сам лорд и что-то невозмутимо писал.

   – Ой-ёй-ёй! – тихонько пискнула я, прячась обратно за спину приятеля.

   – И это всё я сделал? – дрожащим голосом неизвестно у кого спросил Стэнн.

   – Угу, – шёпотом подтвердила я. И, помолчав, добавила: – И как мы всё это ремонтировать будем?

   – Для начала надо всё рассортировать, – взяв себя в руки, начал вслух рассуждать Стэнн. – Кирпичи сложить поближе к дому, чтобы из них потом стену делать. А остальной мусор собрать в одну кучу и уничтожить.

   – Как? – поинтересовалась я.

   – Уничтожить-то я смогу, – отмахнулся начинающий маг, – это не сложно. А вот кирпичи от остального хлама отделить…

   – Что, руками таскать придётся? – погрустнела я. Эх, прощай моё любимое платье…

   – Нет, конечно. Просто я не знаю ещё, как сразу всем кирпичам скомандовать. Придётся по одному перетаскивать, а их тут вон сколько, – Стэнн обвёл глазами двор.

   Я подошла к ближайшей куче и попыталась приподнять лежащий сверху кирпич, но тут же отказалась от этой мысли. Кирпичи здесь были не такие, как у нас на Земле. Длиной с полметра, сантиметров тридцать шириной и примерно такой же толщины. Весил же кирпичик килограмм десять, не меньше.

   – Стэнн, я его даже поднять не смогу, а перетащить – тем более.

   – И не надо. Даже не пытайся, надорвёшься ещё. Я сам справлюсь.

   – А я что, сидеть и смотреть буду? – обиделась я. – Я тоже виновата в произошедшем, а отдуваться тебе одному, что ли?

   Стэнн задумчиво посмотрел на меня:

   – Давай я тебя колдовать научу. Кирпичи перетаскивать. Тогда у нас быстрее дело пойдёт.

   – А я сумею? – недоверчиво спросила я. – Я же не колдунья, в нашем мире никто колдовать не умеет.

   – Такого не бывает! – наставительно ответил друг. – В любом мире есть колдуны, просто ты их не знаешь. У нас вот простые жители тоже колдовать не умеют, а мы же есть!

   Мысль была новая и интересная. Мне захотелось её обдумать, но Стэнн времени на размышление не дал.

   – Смотри. Надо сказать заклинание и сделать вот так, – и он плавно нарисовал руками в воздухе шар. Лежавший рядом с ним брусок аккуратно поднялся и полетел в сторону дома.

   – Попробуй!

   Я попробовала. Кирпич у моих ног шевельнулся и прополз пару сантиметров.

   – Получается! – заорал Стэнн.

   – Где ж получается-то? – проворчала я. – Он так до вечера ползти будет.

   – Главное, что он сдвинулся! Попробуй ещё раз, у тебя точно выйдет!

   Примерно с пятой попытки, подбадриваемый восторженными возгласами Стэнна, кирпич, наконец, оторвался от земли и на бреющем полёте, натыкаясь на кучи мусора, добрался до своего лежащего у дома собрата.

   – Вот! Получилось! – торжествующе воскликнул Стэнн. – У тебя ярко выраженные способности к магии!

   Я только молча глянула на него и села прямо на землю. Я была мокрая от пота и совершенно обессилевшая. Ощущение было, что я этот кирпич на руках туда перенесла.

   – Устала? – сочувственно спросил Стэнн.

   Я кивнула.

   – Поначалу всегда так бывает. Помнишь, как я летать учился? Тоже весь взмок. Ты отдохни, а потом ещё попробуй. А я пока поработаю.

   И, уже не обращая на меня внимания, начал колдовать над кирпичами. Они стремительно пролетали через двор, складываясь в аккуратную груду у дома. Немного передохнув, я возобновила свои попытки. Уж раз я научилась колдовать, надо было закрепить этот полезный навык. С каждым разом у меня получалось всё лучше, кирпичи перестали падать и довольно резво передвигались от одной кучи мусора к другой.

   «Если и дальше дело будет так продвигаться, часа через два мы весь двор расчистим!» – радостно подумала я… и услышала голос лорда Джэффаса.

   – Сын, – лорд стоял у края пола и сверху вниз укоризненно смотрел на Стэнна. – Прежде, чем делать столько бесполезной работы, может, надо получше подумать?

   – Бесполезной? – обиделся Стэнн.

   – Конечно, бесполезной, – пожал плечами отец. – Хотя, нет, не бесполезной. Селена колдовать научилась. Это уже большой плюс в пользу твоей деятельности. Но, если смотреть по результату, которого ты хотел добиться, ты потратил время и силы зря.

   – Почему? – расстроился мальчишка. – Что я не так сделал?

   – Думай, сын, думай! – и Главный Королевский Колдун, вернувшись к столу, снова начал писать.

   Стэнн хмуро уселся на землю и окинул взглядом двор. Я тоже осмотрелась. Горы мусора заметно уменьшились, примерно половина кирпичей лежала аккуратной стопкой рядом с домом, возвышаясь уже до второго этажа. И тут до меня дошло.

   – Стэнн… – я неуверенно тронула его за плечо. – А стену ты как строить собираешься?

   – Как – как? Очень просто. По одному кирпичу буду укладывать друг на друга и скреплять заклинаниями.

   – Так неудобно будет… Полстены уже кирпичами завалено.

   Стэнн глянул на гору кирпичей и вдруг застыл, открыв рот.

   – Ну? – спросила я.

   – Я – дурак, – сердито ответил он. – Надо было сразу стену строить. Складывать их рядами, а не в кучу собирать. А так – двойная работа получилась.

   – Ты просто увлёкся моим обучением, поэтому и не сообразил сразу, – примирительно сказала я. – Давай сейчас выложим стену из этих кирпичей, чтобы они уже не мешали, а потом будем рядами складывать.

   Когда стена поднялась метра на два, лорд Джэффас снова оторвался от своей работы:

   – Молодцы, ребята. Хорошо строите, аккуратно. Только вот дело к вечеру, а у вас ещё и половины не сделано. Стэнн, а почему ты по одному кирпичу кладёшь, а не сразу рядами?

   – А как? Я не знаю нужного заклинания.

   – Заклинание то же самое. Движение другое. Поэкспериментируй, сын. Мне хочется спать в целом доме.

   – Ребята, – на крыльце показалась леди Икэсса. – Идите, поешьте. А то время ужина, а вы ещё и не обедали.

   И, подняв голову, добавила:

   – Милый, хватит работать, иди ужинать.

   – Иду, дорогая, – ответил любящий муж и скрылся в глубине комнаты. Видимо, пошёл к лестнице.

   А мой желудок, которому внезапно напомнили, что в мире существует еда, очень обрадовался этому открытию и громко потребовал свою порцию.

   – Стэнн, пойдём, поедим, – смутилась я. – Я голодная, как волк.

   – Иди, – сердито ответил тот. – А мне надо стену достроить до темноты.

   – Тогда я тоже не пойду. Вот прямо тут лягу и умру с голоду, – пригрозила я.

   – Ну, и умирай, мне-то что, – огрызнулся парень.

   – Стэнн! Зачем ты так? – я была ошарашена. Никогда в жизни он не разговаривал со мной так грубо.

   Но Стэнн, видимо, и сам понял, что перегнул палку, и пробурчал, отведя глаза:

   – Прости. Я на папу разозлился, а попало тебе. Не сердись. Иди ужинать.

   – Ты устал. Давай, отдохнём, а потом всё доделаем, – я умоляюще сложила руки, уже понимая, что ничего не получится. Стэнн периодами становился упрямым, как осёл.

   Мальчишка мотнул головой.

   – Ну и ладно, – сказала я и уселась на землю рядом с ним. – Экспериментируй, давай, а я посмотрю. Может, чему-нибудь ещё научусь.

   Леди Икэсса, всё это время так и стоявшая на крыльце, укоризненно качнула головой и ушла в дом.

   Через полчаса, когда кирпичи всё-таки сдались и начали укладываться в стену рядами, из кухни вышел лорд Джэффас. Посмотрел оценивающим взглядом на выстроенный фрагмент стены, не сказав ни слова, встал возле Стэнна и тоже начал укладывать ряд за рядом. Отец и сын работали плечом к плечу, и можно было подумать, что они уже не один дом построили вместе, так слаженно шла их работа.

   Когда стена встала на своё место, а весь оставшийся мусор был уничтожен, лорд Джэффас посмотрел на сына и серьёзно сказал:

   – Стэнн, сегодня ты меня удивил. Ты – герой. Серьёзно. Я очень рад, что не ошибся в тебе.

   От неожиданной похвалы Стэнн просто изнутри засветился. И смутившись, пожал плечами:

   – Да ну, где тут геройство.

   – Только вот Селену обижать не надо было. Учись держать себя в руках, сын. У тебя замечательная подруга. Такой дружбой надо дорожить.

   – Я дорожу, пап. Очень, – покраснел парень.

   А я смутилась и спряталась за его спину.

   Лорд Джэффас улыбнулся:

   – А теперь – марш на кухню! Ужин остывает.

   И мы пошли в дом.

***

– Я сейчас удивляюсь терпению отца и мамы, – задумчиво проговорил Стэнн, садясь рядом со мной. – Быть родителями начинающего способного колдуна, который зачастую сам не знает, чего творит – тяжёлый труд. А они ведь ни разу не сорвались, не накричали, не наказали меня за мои опыты. Взять ту же стену…

   – Да, родители у тебя классные! – согласилась я.

   – Мы как-то с отцом вспоминали этот случай, и он мне признался, что ему тогда за ужином здорово от мамы попало, – улыбнулся маг. – Она ему выговор сделала, сказала, что он меня загонял до того, что я на тебя кидаться начал. А отец ответил, что любому колдуну для развития нужны опережающие его возможности задачи, но такие, с какими он бы при некотором напряжении смог бы справиться. И если бы он сразу сказал мне, что и как надо делать, а я бы просто выполнил его указания, то в следующий раз, попав в трудную ситуацию, я бы сидел и ждал, кто же мне объяснит, что надо сделать. А так у меня получилась хорошая практика по принятию решений. И он прав. Для меня вся эта ситуация оказалась хорошим уроком.

   – У тебя замечательные родители, – повторила я. – Тебе с ними очень повезло.

   – Да, – согласился Стэнн. И, тряхнув головой, весело добавил: – А им – со мной.

   – Тоже верно, – рассмеялась я. – Но от скромности ты точно не умрёшь.

   Мы немного помолчали, слушая потрескивания костра. Стэнн следил за шашлыками и под его взглядом шампуры не спеша поворачивались, равномерно прожаривая мясо со всех сторон. Я же просто наслаждалась тишиной и спокойствием летнего вечера. А потом вдруг спросила:

   – А когда я вчера исчезла, ты очень расстроился?

   Сама не знаю, зачем я задала этот вопрос. Может, захотелось ещё раз убедиться в том, что мне здесь рады?

   – Ну, как сказать… – замялся друг. – Совсем немножко. Просто потому, что разговор прервался внезапно. Я же знал, что ты вернёшься, и у нас ещё будет время обо всём поговорить.

   – И совсем не испугался, что я опять исчезну? – обиделась я.

   – Совсем не испугался, – усмехнулся он. – Я знал, что всё будет хорошо.

   – Откуда ты мог это знать?

   – Это трудно объяснить, Селена. Просто знал и всё. Как тогда, в пещере, знал, что больше тебя не увижу. Ошибся, по счастью, но всё-таки разлука была чересчур долгой, ты не находишь?

   – Нахожу, – вздохнула я. – А как ты тогда спасся? Я звала тебя, а ты не откликался. Я думала, ты погиб. Наверное, поэтому и решила больше не возвращаться.

   – Я был рядом с выходом. Подземным толчком меня выбросило наружу, но при этом здорово ударило о скалу. Я потерял сознание. Не знаю, сколько я пролежал, меня в чувство отец привёл. Он опять ощутил, что я в опасности, и примчался на помощь. Мы вместе начали разбирать завал. Особенно сложно было вытаскивать большой камень, свалившийся первым. Просто испепелить мы его не могли: при этом бывает резкий выброс тепла, а пещерка была маленькая, и отец опасался, что вместе с камнем и тебя сожжёт. Мы ведь не знали, на каком расстоянии от камня ты находишься. Целиком в проход он не входил, пришлось его дробить на куски и вытаскивать по частям. К тому же мы боялись тебя придавить, поэтому действовали очень медленно и осторожно. А когда его вытащили, оказалось, что рядом с нишей лежит второй такой же. Ну, с тем камнем отец быстро разобрался. Он-то уже понимал, что у тебя не было ни единого шанса. Это я всё на какое-то чудо надеялся. Но когда мы очистили всю пещеру, и я увидел, что тебя нет… – Стэнн немного помолчал и неохотно продолжил: – Честно говоря, я не помню, что со мной было. Отец потом уже рассказал, что всерьёз испугался за мой рассудок. Говорил, что я упал на колени, кричал, плакал, бил кулаками по полу и разбрасывал мелкие камушки, на нём оставшиеся, словно ты могла под ними спрятаться. А я просто сразу понял, что ты больше не вернёшься. И не мог с этим смириться. Отцу пришлось дядю Мэрраса вызывать. Вдвоём они меня как-то успокоили. Но улыбаться я не скоро начал.

   – Ужас какой, – содрогнулась я. – Досталось тебе. Я-то намного легче отделалась: просто всё забыла, да лифтов бояться стала. Хотя, если честно, у меня все эти годы было ощущение какой-то потери. Будто я живу не своей жизнью, а моя настоящая жизнь где-то заблудилась. Тоже не очень приятное ощущение. Но, с другой стороны, разве можно назвать «настоящей» жизнь в сновидении?

   – Знаешь, если бы не тот случай, ты, скорее всего, давно бы жила здесь. Вся целиком. Мы с отцом нашли бы способ тебя сюда перетащить. И была бы это вполне реальная твоя жизнь.

   – Может быть, – вздохнула я. – Да мало ли, что могло бы быть. Этого не было, и жалеть об этом сейчас абсолютно бессмысленно.

   – Да, конечно, – согласился Стэнн. – Но сейчас ты здесь и у нас ещё всё впереди.

   Я грустно улыбнулась:

   – У тебя – да. Вы же здесь, как мне помнится, до пятисот лет живёте. Я колдунов имею в виду. А простые жители сколько живут? Лет двести?

   – Да, двести – двести пятьдесят.

   – То есть даже для них твои пятьдесят семь лет – это всего четверть жизни. А для колдунов ты вообще ещё мальчишка. А у нас средний срок жизни – семьдесят лет. Так что, в сравнении с тобой, жить мне осталось не так уж и много.

   И улыбнулась:

   – Хотя, пожалуй, лет сорок ещё протяну. А может, и больше.

   – Ерунда, – отмахнулся Стэнн. – Переедешь к нам и будешь жить свои пятьсот лет, как миленькая. Я тебе теперь не дам так легко от меня сбежать.

   – Да я и не хочу сбегать, – отозвалась я. – Лишь бы опять не исчезнуть.

   – Не исчезнешь, – серьёзно сказал мой милый колдун. – Я не позволю.

   Мы опять помолчали, глядя на вращающиеся шампуры.

   – Я вот сейчас сижу и думаю: почему мне никогда в голову не приходило поучиться колдовать? Может быть, считала, что у меня это не получится? Даже после того раза с кирпичами уверенности не появилось. А ведь, наверное, могла бы тоже стать маломальской колдуньей. Я же сплю, а во сне многое получается легче, чем наяву. Но мне больше нравилось твоими успехами восхищаться, чем самой колдовать.

   – А хочешь, научу? – сразу воодушевился Стэнн. – У тебя действительно есть способности, иначе бы и тогда не получилось.

   – Прямо сейчас? – улыбнулась я, любуясь этим могущественным колдуном, умудрившимся так и остаться восторженным мальчишкой.

   – Прямо сейчас! – согласился он. – С чего начнём?

   Я помотала головой:

   – Нет, давай колдовство на завтра оставим.

   – Почему? – расстроился Стэнн.

   Я взяла его руку и прижала к своей щеке. Было удивительно приятно чувствовать тепло его ладони.

   – Понимаешь, у меня настроение сейчас такое… – я замолчала, подбирая слова. – Мне так спокойно и уютно, как будто я после долгих и опасных странствий домой вернулась. Хочется вот так сидеть, смотреть на костёр, слушать твой голос – и всё. Даже шевелиться не хочу, не то что чему-то учиться.

   – А ты и есть дома, – шепнул Стэнн и, осторожно освободив свою руку, обнял меня.

   Я положила голову на его плечо, прижалась к нему, и мы замолчали, слушая голоса ночных обитателей сада, глядя на россыпи искр, летящие от костра, чувствуя себя единственными людьми в этом странном ночном мире.

   Сколько мы так сидели, не знаю, но вдруг сзади послышалось деликатное покашливание, и раздался знакомый голос:

   – Сын, ты считаешь, что Селене понравятся приготовленные тобой угольки?

   – Оу! – заорал Стэнн и вскочил: – Шашлык!

   На вращающихся шампурах чернели ссохшиеся кусочки мяса.

   – Ну, вот, – с досадой пробормотал незадачливый повар. – Угостились шашлычком.

   И лёгким движением пальцев сбросил шампуры на землю рядом с костром.

   Я расхохоталась:

   – Да уж. Шашлык – дело серьёзное. Не для таких мечтателей, как мы.

   – Если вы примете нас в свою компанию, я исправлю ситуацию, – лорд Джэффас говорил серьёзно, но глаза его смеялись. – Мы с мамой тоже шашлыки приготовили. Правда, более традиционным способом.

   – Каким? – заинтересовалась я. Как-то до этого я думала, что самый традиционный способ приготовления шашлыка как раз на костре.

   – Магическим, конечно, – пожал плечами лорд Джэффас и махнул рукой, словно призывая кого-то. Из окна кухни немедленно вылетел большой поднос. На нём горой лежали шампуры с аппетитно выглядевшими кусочками мяса.

   – Это неинтересно, – разочарованно протянул Стэнн.

   – Для кого как, – усмехнулась я. – Я вот ещё никогда в жизни не ела магических шашлыков. С удовольствием их попробую. Спасибо, лорд Джэффас.

   Шашлык оказался невероятно вкусным. Сочное, мягкое мясо буквально таяло во рту, оставляя на языке изумительное послевкусие.

   – Ну, и как? – поинтересовался лорд Джэффас, когда я потянулась за следующей порцией.

   – Очень вкусно! Никогда не ела ничего подобного! – ответила я и повернулась к Стэнну: – Вот с этого завтра и начнём моё обучение. Научишь меня такие шашлыки готовить. Хоть голодной не останусь, если в горах заблужусь.

   – Хорошо, – согласился Стэнн. – Только с какой стати ты вдруг в горах заблудишься? Вряд ли ты туда одна, без меня, пойдёшь. А я-то дорогу назад всегда найду.

   – Да это я так брякнула, не бери в голову, – легкомысленно отмахнулась я.

   Лорд Джэффас внимательно посмотрел на меня и повернулся к Стэнну:

   – Обязательно научи. Прямо завтра.

   – А что такое, пап? – вскинулся тот.

   – Пока ещё не знаю, сын, – качнул головой Главный Королевский Колдун. – Просто показалось, что тебе надо прислушаться к словам Селены, что неспроста она про шашлыки заговорила. В горах, не в горах, но, судя по всему, это умение ей скоро пригодится.

   Стэнн встревожено посмотрел на отца и кивнул:

   – Хорошо, пап. Как с работы приду, так сразу и начнём.

   – Да вы что? – испугалась я. – Я же пошутила. Лорд Джэффас, я что, правда, в горах заблужусь?

   – Не обязательно, – улыбнулся тот. – Возможно, просто гости нечаянно нагрянут, и тебе надо будет их чем-то кормить.

   – Ну, дома-то я колдовать всё равно не смогу. По крайней мере, до той поры, пока свои сны не вспомню, – сразу успокоилась я.

   – Я думаю, не так уж долго ждать осталось, – и лорд Джэффас повернулся к жене, молча слушавшей наш разговор. – Милая, а ты что скажешь?

   Леди Икэсса, всё это время внимательно смотревшая на меня, перевела взгляд на мужа и улыбнулась:

   – Могу сказать только одно: что бы у Селены ни случилось, всё закончится хорошо, к нашему всеобщему удовольствию. А это, наверное, самое главное?

   Стэнн облегчённо заулыбался:

   – Спасибо, мама!

   И, повернувшись ко мне, хотел что-то сказать, но только расстроенно произнёс:

   – Ты опять просыпаешься…

   А я уже давно слышала пение будильника, но всеми силами сопротивлялась его зову, желая дослушать этот интересный разговор.

   – Да, – огорчённо кивнула я. – Я и так проспала. Будильник уже три раза звонил.

   И тут будильник запел в четвёртый раз… и я проснулась. Окончательно и бесповоротно.

***

ЕЛЕНА

   Лекция-концерт, посвящённая творчеству Сергея Есенина, проходила в малом зале филармонии. Мы пришли туда заранее, и девушки сразу переоделись в концертные костюмы: длинные тёмно-синие юбки и нежно-голубые блузки с рюшами и воланами. Первое время одежду для выступлений мы просто подбирали из существующего у девушек гардероба, но потом выступать им так понравилось, что они сами придумали и сшили себе этот концертный комплект и даже туфли купили одинаковые, на высоком каблуке, и теперь с удовольствием разглядывали себя в зеркале, поправляя причёски.

   Я тоже оглядела себя и удовлетворённо хмыкнула. Из зеркала на меня смотрела невысокая стройная молодая женщина. Курносый нос, карие глаза, появляющиеся при улыбке ямочки на щеках, почему-то приводящие в восторг всех моих кавалеров, начиная с детского сада. Лёгкий, почти незаметный, макияж. В общем, выгляжу очень даже неплохо для своего возраста и на вид почти не отличаюсь от своих девятнадцатилетних учениц, что радует.

   Причёску мне поправлять особо незачем, я стригусь коротко. Рукой чёлку пригладила – считай, причесалась. Так что, окинув себя взглядом с головы до ног, я улыбнулась девушкам:

   – Хватит прихорашиваться. И так красивые. Пойдёмте распеваться.

   Мы вышли в холл и огляделись в поисках более-менее укромного места, но, кроме небольшого углубления у входа в большой зал, ничего не нашли.

   – Распоёмся здесь, – решила я. – Привыкайте к походным условиям. Артисты должны уметь находить выход из любых ситуаций.

   Кое-как замаскировавшись в этом уголочке, мы распелись и пошли в зал.

   – А где мы будем выступать? – удивлённо спросила Лиза. – Сцена-то занята.

   И действительно, на маленькой, едва приподнятой над полом, сцене стоял на треноге большой экран, с которого, насмешливо улыбаясь, глядел на почитателей его творчества Сергей Есенин.

   – И нечего смеяться, – укоризненно сказала ему я и обернулась к девушкам: – Сейчас найду Веру Григорьевну и всё выясню.

   Но Вера Григорьевна, библиотекарь, готовившая это мероприятие, уже сама торопливо шла к нам.

   – Девушки, вы сядете вот здесь, – указала она на стулья в первом ряду. – И петь тоже будете прямо здесь. Встали, повернулись лицом к зрителям, спели, сели.

   – А что, – улыбнулась я оробевшим девчонкам. – Удобно. И ходить никуда не надо. А я тогда сяду чуть подальше и буду снимать ваше выступление на видео. Потом посмотрите на себя со стороны. Удачи!

   И я прошла в зал, выбирая для себя место с краю, чтобы можно было вставать для съёмок, никому не мешая.

   …Мероприятие получилось масштабное. Зал был полон, даже пришлось заносить дополнительные стулья. За ведущего и Есенина читали два артиста из молодёжного театра. Среди выступавших были литературный критик, рассказавший о влиянии творчества Есенина на русскую поэзию, журналист, поделившийся потрясением, испытанным им при первом знакомстве «с этим великим стихотворцем», и местный поэт, который так увлёкся, что в конце концов забыл, по какому поводу он здесь оказался и с жаром начал читать свои стихи, еле его остановили. Девушки мои сперва было засмущались в такой компании, но потом собрались и спели очень даже неплохо.

   После концерта, когда они, возбуждённые и раскрасневшиеся, взахлёб делились со мной своими впечатлениями от выступления, к нам подошла женщина и, представившись методистом Центральной библиотеки, попросила нас выступить на методическом объединении сельских библиотекарей. Мы договорились созвониться и обговорить детали выступления. Не успела она отойти, как рядом оказалась ещё одна дама. Снисходительно улыбнувшись девочкам, она очень деловым тоном предложила выступить на кинолектории перед демонстрацией фильма «Поэт».

   – В сухую лекцию вы внесёте живую струю поэзии! – экзальтированно воскликнула она и, сунув мне визитку, царственно удалилась.

   Девчонки прыснули. Мне тоже стало смешно.

   – Девочки, вы пользуетесь успехом! – Я сунула визитки в боковой кармашек сумки. – Идите, переодевайтесь, а то все разошлись уже, зал закрывать надо.

   Девушки бодро зашагали за задёрнутый занавес…

   Выйдя из филармонии, мы попрощались, договорившись о времени следующей репетиции, и разошлись в разные стороны.

   От филармонии до моего дома всего два квартала, поэтому я решила пройтись пешком. Стоял чудесный летний вечер. Дул лёгкий ветерок, солнце спускалось к закату, но всё ещё жарко грело, а длинные тени растущих на газоне деревьев создавали на асфальте причудливые узоры. Я шла, как в детстве, перешагивая через трещины на асфальте, и улыбалась, радуясь жизни… и тут запел мобильник. Достав телефон, посмотрела на экран. Номер был незнакомый.

   – Да?

   – Елена Викторовна? Меня зовут Александр Сергеевич.

   «Пушкин?» – эта мысль заставила меня улыбнуться. Но улыбка исчезла, когда я услышала продолжение:

   – Я адвокат Семёновой Анжелы Владиславовны. Она хочет вчинить вам иск, но я уговариваю её разрешить ваш спор в досудебном порядке. Я бы хотел с вами встретиться по этому поводу как можно скорее.

   – Во-первых, я с ней не спорила, а во-вторых, считаю её претензии необоснованными, – резко ответила я. – Но, раз уж дело дошло до суда, то предлагаю встретиться в пятницу в десять у меня в студии. Вы знаете, где это?

   – Да, конечно. Анжела Владиславовна мне уже всё рассказала, – чувствовалось, что адвокат доволен, что всё так быстро устроилось и ему не пришлось меня уговаривать. – В пятницу в десять. Рад был познакомиться.

   И адвокат отключился.

   – А уж я-то как рада, – пробурчала я, засовывая телефон обратно в сумку. Вот ведь дрянь какая! Всё-таки хочет деньги с меня стрясти. А я, глупая, надеялась, что она просто сгоряча свою угрозу кинула. Что же теперь делать? Вернуть, или пойти на принцип? Мне себя винить не в чем, я свою работу делала профессионально. Но вот поди, докажи это в суде. Да и расходы опять-таки, время, нервотрёпка…

   Я собиралась, как за мной водится, попереживать по этому поводу, но вдруг поняла, что переживать мне не хочется, а хочется радоваться жизни и любоваться глубоким ярко-синим небом и трепещущими листьями берёз, вдыхать этот умопомрачительно свежий ветер, почему-то пахнущий полынью вместо гари выхлопных труб автомобилей, и улыбаться встречным прохожим, таким смешным в их нарочитой серьёзности.

   Удивлённо качнула головой: упорно держащееся второй день хорошее настроение, выбить из которого меня не смогли даже все эти неприятные события, связанные с «мадам Брошкиной», изумляло меня, пожалуй, больше всего. Что ж это со мной происходит? Ещё пару дней назад я бы изводилась из-за сложившейся ситуации, а сейчас – спокойна, как удав. Да, неприятно, что так получилось. Но и только. С чего это я вдруг такой оптимисткой сделалась?

   Ответа на этот вопрос я не знала, но это меня тоже абсолютно не расстраивало.

***

СТЭНН

   Из сна Стэнна выдернул зазвучавший в голове противный визг сирены. Тревога?! Давненько уже не слышал начальник Тайной Магической полиции этого звука. Что-то серьёзное случилось, раз дежурный сам справиться не смог. Нападение? Кого: магов? Нежити? И где? Здесь, в Лэнмаре, или в другом городе? А вдруг – покушение на короля? Хотя, нет. Отец спит, значит, во дворце всё в порядке, иначе его бы в первую очередь подняли.

   Все эти мысли промелькнули в голове начальника за те мгновения, пока он одевался. А ещё через секунду он Личным Путём магов шагнул прямо в зал для посетителей Тайной полиции. Попасть Личным Путём сразу в свой кабинет он не мог: здание было хорошо зачаровано от подобных проникновений, и только в этот зал, находящийся у самого входа, мог прийти любой желающий.

   Одновременно с ним в зале появились Рэвалли, Кэмбис и Йохтра, секундой позже – Кэрван и Лэррис.

   И все посмотрели на дежурившего в эту ночь Харрита – самого молодого Тайного полицейского, только в прошлом году закончившего учёбу и начавшего работать в Магической полиции.

   – Что случилось? – шагнул к нему Стэнн.

   – Какой-то маг нежитью балуется, – доложил тот. – Из Аместолы зов пришёл: в близлежащей деревне жванги появились.

   – Много?

   – Не меньше десятка. И они продолжают размножаться.

   Кто-то из магов выругался сквозь зубы.

   – Значит, идём все, кроме дежурного, – сделал вывод Стэнн.

   Харрит обиженно выпрямился, но промолчал. Знал, что с начальником спорить – себе дороже. Всё равно будет так, как он сказал, да ещё в наказание за пререкания штрафов нагребёшь в виде дополнительной неприятной работы.

   – Местная полиция?

   – Все подняты по тревоге, но не справляются. Маг сильный оказался, жванги быстро регенерируют и, к тому же, они мощными противоогневыми щитами накрыты. Полицейские их снять не могут.

   – Цель жвангов ясна?

   – Нет. Но пытаются прорваться к городу.

   – Координаты? – Стэнн бросил взгляд на висящую за дежурным карту страны. На ней неподалёку от Аместолы, большого южного портового города, замигала небольшая точка. – Ясно. Холм занят?

   – Вроде нет, – неуверенно пробормотал Харрит и жарко покраснел под суровым взглядом начальника.

   – Так «вроде» или не занят? – строго спросил Стэнн.

   Харрит запылал ещё ярче:

   – Я не знаю… не спросил.

   – Значит, идём наугад, – голосом начальника можно было камни дробить, столько в нём появилось металла. – Встречаемся на холме. Будем надеяться, жванги до него ещё не добрались. Пошли.

   И Тайные Полицейские исчезли, оставив молодого мага переживать из-за своей ошибки, которая для них могла оказаться роковой.

   По счастью, вершина холма, на склонах которого располагалась деревня, оказалась пустой. Жванги не полезли наверх, решив обогнуть холм понизу. И колдуны в тусклом свете начинающегося утра смогли увидеть всю панораму битвы.

   Прямо перед ними горела деревня. Огонь поднимался высоко в небо, дым тёмными клубами оседал на землю. В угарном тумане метались жители, пытаясь вытащить из горящих изб своих близких, вывести скот.

   Мимо них, не обращая внимания на обезумевших от страха и горя людей, ползли жванги – гигантские твари, прототипом для создания которых в далёкие времена послужили обыкновенные безобидные муравьи. Их длинные вытянутые тела были покрыты жёсткой хитиновой оболочкой толщиной с два пальца, от которой отскакивали пули. Членистые ноги заканчивались острыми загнутыми когтями, способными одним махом распороть человека. Мощные жвала могли перемолоть дерево. А огромные раскосые глаза, расположенные по бокам овальных морд, позволяли видеть даже то, что происходит сзади, поэтому подкрасться к жвангам незамеченным было практически невозможно. И их, как с первого взгляда понял Стэнн, было гораздо больше десятка.

   Один из тушащих огонь мужчин, потеряв в дыму направление, вывалился прямо под ноги ползущей немного в стороне от остальных нежити. Жванг походя мотнул головой, страшные жвала сомкнулись на теле и через минуту от крепкого мужчины остались только ноги, упавшие на землю, да откатившаяся в сторону голова. А жванг даже хода не замедлил.

   Аместольские полицейские, отчаянно отстреливаясь, отступали под напором этой бездушной массы. Пули не причиняли жвангам вреда, огненные шары гасли, наткнувшись на щит. Кто-то из полицейских додумался перекрыть путь баррикадой из деревьев, и сейчас, подчиняясь взмахам рук магов, толстые стволы складывались поперёк дороги, но все понимали, что надолго это препятствие нежить не задержит. А до спящего города оставалось не больше двадцати километров. Для жвангов – час пути.

   Всё это Стэнн увидел и оценил за пару секунд. И сразу распорядился:

   – Лэррис, тучу над деревней. С ливнем. Кэрван, охраняй Лэрриса, пока он колдует. Когда огонь погаснет, окажи помощь раненым и обожжённым. Остальные – к баррикаде. Я – искать колдуна.

   – Маг сильный… – начал, было, Рэвалли, но Стэнн договорить не дал:

   – Не справлюсь – вызову вас. А сейчас помощь нужна полицейским.

   Колдуны кивнули и исчезли с холма. Лэррис воздел руки к небу и начал мрачным низким голосом проговаривать древнее заклинание. Бегущие по небу облака остановились, а потом сменили направление движения и стали собираться в грозовую тучу точно над пылающей деревней.

   Стэнн не стал ждать окончания колдовства. Ему нужно было найти След мага, сотворившего этих монстров. Пока жванги не выполнили задание, между ними и их создателем сохранялась магическая связь. Потом, когда нежить исполнит задуманное, она освободится от влияния колдуна и сможет жить самостоятельно, занимаясь тем, для чего и была создана – убийствами и размножением. Но пока в приоритете у неё приказ хозяина, и она будет идти напролом, не обращая внимания на препятствия. Разве что смерть пославшего её мага может помешать ей осуществить задуманное, потому что в этом случае прервётся магическая связь, и приказ отменится.

   И сейчас перед начальником Тайной полиции стояла довольно сложная задача – отыскать магический След пославшего жвангов колдуна, добраться до его убежища и арестовать нарушителя закона, пока нежить не дошла до города.

   Стэнн отыскал взглядом идущего впереди жванга, посмотрел на него внутренним взором. Увидел лёгкий шлейф магии, тянущийся за нежитью. След вёл за деревню, а потом скрывался в кустах и уходил в лес. Значит, первый ориентир – кусты.

   Шагнул к ним Личным Путём, огляделся: не здесь ли спрятался неизвестный маг? Но, не заметив ничего подозрительного, потоптался по округе и, наконец, нашёл магический След отдавшего приказ колдуна. След показался знакомым: видимо, когда-то они с этим злодеем уже пересекались.

   Прошёл по Следу, накинув на всякий случай полог невидимости, и вышел к небольшой полянке, посередине которой стояла маленькая избушка. Судя по всему, именно здесь спрятался владелец жвангов.

   Затаившись за деревом, осмотрелся и досадливо поморщился: возле избушки топтались два жванга-охранника. Задача мгновенно усложнилась в разы. Надо было уничтожить охрану так, чтобы маг не смог вмешаться. Если тому удастся обездвижить Стэнна или хотя бы отвлечь его внимание, жванги закусят им, и никто никогда не сможет определить, куда делся начальник Тайной полиции.

   Быстро прикинув варианты действий, тихонько свистнул и медленно стал отступать в лес. Жванги зашевелились, задвигали усиками-антеннами и двинулись на шум. На крыльцо избушки вышел мужчина в чёрном плаще, покрутил головой, выискивая неведомого врага. Никого не увидев, проводил жвангов настороженным взглядом, видимо, считая, что они сами разберутся с пришельцем, но, на всякий случай, остался на месте, в дом возвращаться не стал.

   Углубившись в лес так, чтобы маг его уже не мог видеть, Стэнн скинул невидимость и пошёл вперёд, не таясь. Даже не оборачиваясь, чувствовал, что жванги догоняют его и скоро придётся принять бой. Наконец, услышав за спиной треск разгрызаемых деревьев, остановился и обернулся. Жванги двигались напрямик, перекусывая встречающиеся на пути тонкие деревца, оставляя за собой широкую просеку. Увидев, наконец, врага, огромные насекомые прибавили шаг и за пару секунд оказались рядом с колдуном. Один из них наклонил голову, раскрывая страшные жвала, но Стэнн не стал ждать, пока им пообедают. Нырнул под брюхо гигантского муравья и бросил заклинание в узел, держащий над жвангом противоогненный щит. Щит слетел. Жванг отскочил в сторону, над головой колдуна просвистела когтистая лапа, но Стэнн, кинувшись на землю, перекатился в сторону, успев увернуться от ядовитого когтя и, не вставая, пустил в жванга очередь огненных шаров. Жванг вспыхнул и лопнул, засыпав округу горячим пеплом.

   Не дожидаясь, пока пепел осядет, Стэнн вскочил и кинулся к кустам, спасаясь от ринувшегося к нему второго жванга. Тот прыгнул наперерез и задел Стэнна колючим суставом членистой лапы. Мужчину отбросило в сторону, резкая боль пронзила бок. Жванг развернулся, готовясь к атаке, и Стэнн, рванувшись, взлетел, даже не встав на ноги. Чуть слышно выругался: чрезмерная трата сил. Левитировать лёжа намного сложнее, чем в вертикальном положении. Но выбора не оставалось. Как кошка, развернувшись в воздухе лицом вниз, спикировал к жвангу, поднявшему передние лапы в попытке зацепить внезапно улетевшего врага, бросил заклинание в узел щита. Повезло, что под брюхо опять кидаться не пришлось, жванг сам упростил работу.

   А хитёр маг, хорошее место для узла силы нашёл. Мало кому захочется лезть под скрежещущего жвалами муравья, чтобы щит с него сбросить.

   Уничтожив защиту, снова выпустил огненную очередь, проследил, как оседает пеплом мгновенно вспыхнувший жванг. Огонь – единственный способ справиться с нежитью. Только он позволяет избавиться от неё навсегда.

   Медленно приземлился, сел, вытирая пот с лица, с коротким стоном ощупал раненый бок: надо залечить, иначе боль будет мешать в сражении с магом. Приложил ладони к кровоточащей ране… и снова почувствовал опасность. Метнулся в сторону, больше инстинктом, чем разумом поняв, откуда исходит угроза. Но не успел. Страшный удар в спину взорвался болью в голове, в глазах потемнело. И, уже проваливаясь в беспамятство, Стэнн всю оставшуюся силу бросил на создание щита от чужого магического воздействия. Сил такой щит требовал немерено, но колдуну терять было нечего…

   Очнувшись, Стэнн полежал немного с закрытыми глазами, пытаясь понять, где же он оказался. Под щекой была явно не земля, да и пахло чем-то съедобным. Значит, маг перенёс его в избу. Это радует. Желал бы его смерти – убил бы прямо в лесу. Значит, хочет договориться? Или, наоборот, считает, что смерть для начальника Магической полиции должна быть долгой и мучительной, поэтому сразу не убил? В любом случае – он жив, а, следовательно, есть все шансы на освобождение.

   Осторожно пошевелил скованными за спиной руками: магические наручники. Снять непросто, но возможно. Какой он всё-таки молодец, что успел поставить щит. Иначе вряд ли бы удалось освободиться.

   Впрочем, это и сейчас будет не слишком просто.

   Попытался повернуться и опять коротко застонал от острой боли в боку. Открыл глаза и наткнулся на насмешливый взгляд мага. Узнал его сразу – Тэннер! – но вида не подал. Не стоит выкладывать все карты при первом же ходе.

   – А ты живучий, начальник, – усмехнулся маг. – Я ведь тебя здорово приложил, думал – концы отдашь. Ан нет, очнулся – и получаса не прошло.

   Полчаса?! Как там ребята? Смогли ли жвангов остановить? Почему он был так неосторожен?! Даже не огляделся перед лечением. Рана у него, понимаешь! Мог бы и потерпеть! А теперь он тут отдыхает, а там друзья жизнью рискуют. Самонадеянный осёл!

   Мысли метались в голове, грызла досада на свою оплошность, но лицо начальника Магической полиции оставалось непроницаемым.

   – Зачем тебе это? – вопрос прозвучал спокойно, даже безразлично.

   – Что именно? – снова усмехнулся маг.

   – Жванги, – коротко пояснил Стэнн. – Что ты собирался сделать? Куда их вёл?

   – А ты ещё не понял? В город вёл. В Аместолу.

   – Зачем? – повторил Стэнн.

   Надо снять наручники. Тэннер его живым не отпустит, даже надеяться не стоит. Главное, не выдать себя. Отвлечь его разговором. Пусть возмущается, лишь бы не психанул.

   – Отомстить хотел. Этот город изгнал меня! Я жил в нём десять лет, и вдруг стал неугоден.

   – Наверное, была причина?

   – Причина? Причина – это ты! И сейчас ты за это ответишь!

   – Я? – сделал вид, что удивился, начальник, потихоньку запуская заклинание, укрепляющее щит от магического воздействия. Щит накалялся, вытягивая магию из оков и превращая их в никчемные железки. – Это я заставлял тебя готовить запрещённые зелья, делать любовные привороты, пускать в оборот зачарованные деньги? Это я вынудил тебя помогать контрабандистам и укрывать от правосудия пиратов?

   – Смотри-ка, узнал! – иронично протянул Тэннер. – Ещё бы ты меня не узнал. Это ведь из-за тебя мне пришлось бежать из города, не успев собрать вещи, не захватив самого необходимого! В одном плаще пробираться по зимнему лесу, мёрзнуть ночами у костра…

   – Ты хочешь, чтобы я тебя пожалел?

   Наручники, потеряв всю свою магическую силу, бесшумно рассыпались в пыль, но Стэнн по-прежнему держал руки за спиной, выжидая удобного момента.

   – Ты? Самый жестокий колдун всех времён и народов? Нет, я хочу не этого. Я мечтаю отомстить тебе за всё, что я пережил. За долгие месяцы странствий. За мою нищую жизнь. Я убью тебя. Но не сразу. Ты умрёшь медленной и мучительной смертью. А потом жванги захватят Аместолу и вырежут там всех жителей, посмевших пойти против меня. Ты понял, начальник? Готовься к смерти!

   Маг встал, собираясь исполнить свою угрозу, шагнул к пленнику.

   – Я бы не был так самонадеян! – Стэнн дёрнулся, перекатываясь на спину, рывком вытянул руки вперёд, и на Тэннера упала магическая сеть – кошмар всех магов. Тэннер замер на миг, опешив от внезапного нападения, и это было его ошибкой. За это неуловимое мгновение Стэнн выложился полностью, бросив в сеть всю свою оставшуюся после боя Силу, вытянув её даже из своего щита. Маг забился, пытаясь освободиться, но разорвать сеть с первого удара не умел, а дальше не стоило и пытаться: сеть тянула из пленника магическую силу, и он слабел с каждой секундой.

   Начальник Тайной полиции устало привалился к стене. Он был высушен почти до дна. Сил не было даже на лечение. А рана, словно в отместку за пренебрежение, начала пульсировать острой болью, и Стэнн, уже не обращая внимания на поверженного врага, прижал руку к раненому боку и закрыл глаза.

   – Помочь? – раздался над ухом невозмутимый голос лучшего друга.

   Стэнн с трудом поднял тяжёлые веки.

   – У-у-у, – протянул Рэвалли. – Что-то ты совсем расклеился!

   Не обращая внимания на постанывания приятеля, задрал на нём рубашку и начал изучать воспалившуюся рану.

   – Ерунда, до свадьбы заживёт!

   И, наложив руки, начал лечение.

   – Мне бы пораньше, – усмехнулся раненый. – На свадьбу ещё заработать надо.

   – А то у тебя денег мало, – фыркнул колдун. – Да и свадьба, как я понимаю, у тебя ещё не завтра.

   И выпрямился:

   – Всё. Долечивать Кэрван будет.

   – Спасибо, – Стэнн не спеша встал, поводил плечами, разминая мышцы, поморщился, взглянув на спелёнатого сетью мага.

   – Судя по тому, что ты здесь, битва со жвангами благополучно закончена?

   – Да. Это было не слишком сложно. Я думал, будет хуже.

   – Согласен, – ухмыльнулся начальник Тайной полиции. – Мне тут тоже парочка попалась. Щит на них так себе стоял, снял его с одного щелчка.

   Рэвалли хмыкнул и бросил взгляд на кипящего возмущением Тэннера:

   – Слабоват оказался противник.

   Маг зло зыркнул глазами на холёного заместителя, даже после боя выглядевшего так, словно только что из дома вышел, но ничего не сказал.

   – Забирай его, Рэв, – скомандовал Стэнн. – Тюрьма заждалась.

   Тот сделал круговое движение кистью, и туго стянутый сетью маг поднялся в воздух и полетел перед быстро идущими колдунами.

   Дойдя до деревни, Стэнн окинул взглядом поле боя. Дождь уже прекратился, но оставшееся от деревни пожарище ещё дымилось, и рыдающие и горестно причитающие женщины бродили среди руин, поскальзываясь в жидкой грязи. Мужчины стояли угрюмой кучкой, ошеломлённые свалившимся на них несчастьем. Лэррис, Кэмбис и Кэрван лечили пострадавших. А за поворотом дороги полицейские под руководством Йохтры Морра разбирали остатки баррикады.

   Стэнн подозвал Кэмбиса:

   – Переправь Тэннера в тюрьму. Проследи, как его разместят. Уровень камеры – второй. Нет, лучше – третий.

   В камерах второго уровня размещали опасных преступников, на третьем уровне ожидали приговора особо опасные.

   – Оформи все бумаги и сразу переправь их в Суд магов. А то с их любовью к волоките они неделю с ними провозятся. Да, кроме создания жвангов и угрозы жителям города припиши ещё покушение на особу королевской крови. Он очень хотел меня убить, и не его вина, что у него это не получилось.

   Рэвалли усмехнулся, а маг испуганно дёрнулся. Покушение на особ королевской крови каралось намного суровее, чем покушения на магов или полицейских, даже если эти полицейские работали в Тайной полиции.

   – Сделаю, – кивнул Кэмбис и, проговорив заклинание, провёл руками сверху вниз, словно раздвигая занавес. Перед ним появился провал, заполненный густой тягучей Тьмой. Кэмбис подтолкнул туда замотанного, как куколка бабочки, мага и шагнул следом.

   Через секунду края «занавеса» сошлись, скрывая Тьму, и Стэнн в сопровождении Рэвалли пошёл к полицейским. Те, увидев подходившее начальство, бросили работу, поспешно выстроились в шеренгу и вытянулись в струночку, все, как один, потупив глаза.

   – Потери? – бросил лорд, подходя к командиру.

   – Восемь жителей деревни погибли, двое полицейских тяжело ранены, переправлены в госпиталь, – отчеканил тот.

   – Деревня почему сгорела? – с тихой яростью спросил начальник Тайной Магической полиции, глядя на командующего полицейским отрядом.

   Тот, с трудом выдерживая гневный взгляд начальника, хмуро ответил:

   – Наша вина. Ребята молодые, первый раз в жизни жвангов увидели, испугались. Вместо того, чтобы выманить их в поле, начали прямо в деревне шарами кидать. Ну, и...

   На скулах начальника заходили желваки:

   – А ты куда смотрел?

   – Виноват, не доглядел, – всё так же хмуро ответил полицейский, с тоской думая, что придётся ему искать новое место работы. Уволит его лорд Фарроас, и глазом не моргнёт. И ведь прав будет. Плохо воспитал он своих сотрудников, раз поддались они страху на поле боя. Столько людей погибло и пострадало по их вине…

   «Осознал», – раздался в голове Стэнна голос Рэвалли. Пока начальник распекал подчинённых, главный менталист страны просматривал их мысли, чтобы понять, как они относятся к случившемуся и не пора ли увольнять их всех, как позорящих гордое звание полицейского.

   «Остальные?»

   «Тоже чувствуют свою вину. А один хочет уйти из полиции. Думал, тёплое местечко нашёл, а оказалось, что здесь опасно».

   Стэнн обвёл строй тяжёлым взглядом, от которого полицейские сгорбились и уставились себе под ноги, и приказал командиру:

   – Составьте список всех пострадавших на пожаре. Прямо по семьям: сколько человек, какой был дом, сколько скотины. Завтра лично доложите. Успокойте людей, скажите, что деревню отстроят за счёт Королевской казны и ваших премий. Восстанавливать будете сами. Никаких свободных дней, пока последний человек в новый дом не въедет. Лично прослежу. Ясно?

   – Ясно, лорд Фарроас! – радостно воскликнул командир, понявший, что увольнений не будет. – Сделаем!

   По шеренге пронёсся вздох облегчения.

   – И ещё…

   Командир снова замер в ожидании.

   – Если кто-то после сегодняшней ночи решит уйти из полиции – не удерживайте. А если подобное повторится – уволю без сожаления.

   И лорд, не дожидаясь ответа, развернулся и пошёл обратно к холму, где Лэррис и Кэрван долечивали последних пострадавших.

   – Посмотрел бы ты на себя со стороны, – вполголоса заметил идущий рядом Рэвалли. – Я думал, ты их всех поувольняешь без права восстановления.

   – За что увольнять-то? – вздохнул Стэнн. – Видел, какие мальчишки собрались? Опыта никакого. Перепугались, конечно, но ведь не побежали, не спрятались. Сражались, как могли. Случившееся – наша недоработка. Мало с молодыми полицейскими занимаемся.

   – Стэнн, нас всего семеро. Нельзя объять необъятное.

   – Нельзя, а надо. Я каждый раз об этом думаю, когда с инспекторской проверкой куда-нибудь еду. Они ж там в собственном соку все варятся, никто их не учит, а мы приезжаем и начинаем на всех орать: тут не то, тут не так. Вот они нас и боятся. А если по уму рассуждать, они нам радоваться должны: ура, приехало вышестоящее начальство, сейчас ещё чему-нибудь интересному обучит.

   – Мечтатель ты, Стэнн, – улыбнулся заместитель. – Мы для того и поставлены, чтобы нас боялись, и ты это знаешь не хуже меня. А насчёт учёбы – мысль интересная. Надо подумать.

   – Вот-вот, подумай на досуге, – пробурчал начальник и подошёл к Кэрвану: – Как дела?

   – Закончили, можно уходить.

   – Тогда – все свободны. Дальше уже полицейские сами разберутся. Совещание переношу на одиннадцать, отдохните, ночь горячая была. Кэрван, а тебя попрошу ненадолго заглянуть в Тайную полицию. Мне нужна твоя помощь.

   Тайные полицейские, пожелав друг другу спокойного сна, исчезли, а Стэнн с Кэрваном шагнули в зал для посетителей, где всё ещё мучился виной дежурный.

   Увидев Стэнна, Харрит вскочил и с тревогой спросил:

   – Всё нормально?

   Стэнн, не отвечая, выжидающе посмотрел на молодого колдуна. Под этим взглядом тот снова вспыхнул и с отчаянием заговорил:

   – Лорд Стэнн, не смотрите так. Я виноват, знаю. Обещаю: больше такого не повторится. Я и так извёлся за эту ночь. Лучше бы уж сам пошёл…

   Начальник Тайной полиции без улыбки посмотрел на взволнованного парня:

   – Хорошо, что понял. Выучи алгоритм опроса вызывающего наизусть, чтобы не пропустить в следующий раз чего-нибудь важного.

   – Уже выучил, – серьёзно ответил Харрит. – Всю ночь этим занимался.

   Стэнн улыбнулся:

   – Ну и молодец. Но дежурство я тебе продлю. И не в наказание, а потому что всем отдохнуть надо. Посиди тут до одиннадцати.

   – Конечно, посижу – с облегчением отозвался Харрит.

   – Вот и договорились, – кивнул Стэнн и повернулся к Кэрвану: – Пойдём в мой кабинет.

   Они прошли по коридору, зашли в комнату, и Стэнн тяжело опустился на стул и прикрыл глаза.

   – Ты ранен, – утвердительно сказал лекарь. – Почему прямо на поле не признался?

   – Зачем? – устало спросил Стэнн. – Все сразу охать бы начали, полицейские бы забегали: как же, начальника Тайной полиции ранили! А потом бы до родителей дошло, мама бы расстроилась. К тому же Рэвалли меня чуть подлатал, боль снял, на первое время хватило.

   – Кончай болтать, снимай рубашку, – скомандовал Кэрван. – Покажи рану.

   Посмотрел на воспалившийся рубец, качнул головой:

   – Охота тебе терпеть было? Ложись на диван, лечить буду.

   Дождавшись, когда пациент уляжется, положил ему руку на лоб:

   – А ты спи пока. Отдыхай. Набегался сегодня.

   И усмехнулся, глядя, как закрываются глаза у измученного начальника.

   Закончив лечение, Кэрван осторожно накрыл пациента пледом и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

   Дошёл до Харрита, сообщил ему, что лорд Стэнн остался ночевать в кабинете и что сейчас главная задача дежурного – проследить, чтобы его никто не тревожил до самого совещания. Харрит проникся важностью задания и клятвенно пообещал, что никого к начальнику не подпустит.

   – Смотри мне! – пригрозил лекарь и Личным Путём ушёл домой.

   Взаимоотношения в Тайной полиции между начальником и подчинёнными были очень своеобразны. По возрасту Стэнн был самым младшим в организации. Даже Харрит, которого все, включая Стэнна, считали юнцом и соответственно с ним обращались, был старше него на двадцать лет. Остальным полицейским давно перевалило за сотню, а Лэррису и Рэвалли было больше двухсот. Поэтому, когда тридцать два года назад Стэнн появился в Тайной полиции, колдуны были, мягко говоря, удивлены. Стэнну только-только исполнилось двадцать пять, и в сравнении с работающими здесь «мастодонтами» он был даже не ребёнком – младенцем. И тот же Кэрван возмущался, что Тайную полицию превратили в ясли для малолеток. И нечего делать в серьёзной организации таким мальчишечкам.

   Но «мальчишечка» этот с первого дня службы в Тайной полиции показал себя настолько зрелым профессионалом и могущественным колдуном, что отношение полицейских быстро сменилось со снисходительно-насмешливого на уважительное, и когда через несколько лет король назначил его начальником, никто не стал возмущаться, почему командовать ими поставили такого юнца. Даже Рэвалли, которого все прочили в преемники погибшего руководителя, поддержал его кандидатуру и стал помогать ему осваиваться в новой должности.

   Колдуны уважали и ценили своего начальника за профессионализм и магическую мощь, за умение брать на себя ответственность, за честность и принципиальность, и беспрекословно выполняли его распоряжения. Но иногда, в силу разницы в возрасте, прорывались у них отцовские чувства к молодому колдуну, и тогда они пытались защитить его от опасности, брали на себя наиболее серьёзные дела или просто осторожно, чтобы он не заметил, заботились о нём, как сейчас позаботился Кэрван. И с гордостью, словно он действительно был их сыном, замечали, как с каждым годом «матереет» их начальник, как обгоняет их в мастерстве и Силе.

   Стэнн же, в свою очередь, восхищался знаниями и умениями своих сотрудников, советовался с ними в сложных случаях, непрестанно у них учился и никогда не ставил себя выше них, прекрасно понимая, что Сила Силой, а жизненный опыт ещё никто не отменял, и опыта этого у его подчинённых намного больше, чем у него.

   Так что не зря, видимо, король, преодолев сопротивление Королевского Совета и самого Стэнна, назначил его на эту должность. Время показало, насколько верным оказалось это решение.

   Стэнн проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит. Резко сел на диване, увидел стоящую у дверей Кэйти. И успел поймать нежное и умильное выражение её лица, прежде чем девушка нацепила деловитую маску. И выражение это ему очень не понравилось.

   – Тебе чего? – сухо спросил он.

   Кэйти потупилась:

   – Я документы принесла на подпись.

   Стэнн глянул на циферблат: девять часов. Ещё поспать можно было. Эх, не попросил он Харрита предупредить Кэйти о переносе совещания.

   Провёл руками по лицу, стирая сон:

   – Положи на стол. Потом подпишу.

   Кэйти, цокая каблучками и покачивая бёдрами, прошла к столу, аккуратно положила папку на край, развернувшись, скромно потупилась:

   – Извините, лорд Стэнн. Я не знала, что вы здесь спите.

   – Да, конечно, – пробормотал начальник. – Идите, Кэйти.

   Но девушка не спешила:

   – Может быть, вам чай приготовить? Я печенье принесла. Вчера испекла специально для вас.

   – Позже, Кэйти, – спать хотелось неимоверно, и назойливая забота девушки раздражала. – Идите, работайте. Совещание будет в одиннадцать.

   И в этот момент распахнулась дверь, и на пороге появился сердитый Харрит. Увидев стоящую посреди кабинета Кэйти и трущего глаза начальника, он гневно спросил:

   – Кэйти, что ты тут делаешь? Я велел тебе не тревожить лорда Стэнна!

   Стэнн удивлённо вскинул глаза: значит, она соврала, что не знала о его ночёвке в кабинете? Под его взглядом девушка вспыхнула, и, опустив голову, опрометью бросилась в коридор. Харрит проводил её взглядом и извиняющимся тоном проговорил:

   – Лорд Стэнн, я сказал ей, что вас не надо беспокоить. Я не знаю, зачем она пришла.

   – Зато я знаю, – сердито пробормотал Стэнн, вспомнив умильный взгляд девушки. Пришла полюбоваться на спящего жениха. Нет, надо завершать эту идиотскую историю с его сватовством. Пусть отец поговорит, наконец, с лордом Бэйниросом. Сами эту кашу заварили, сами пусть и расхлёбывают. Он Кэйти никаких надежд не подавал. – Харрит, заклинаю Древними Богами, дайте мне поспать. Дверь заколдуй, что ли. Чтоб до одиннадцати сюда никто войти не мог.

   – Хорошо, лорд Стэнн, – поспешно ответил дежурный. – Сейчас сделаю.

   И выскочил из кабинета.

   Стэнн облегчённо вздохнул, рухнул на диван, закрыл глаза и мгновенно погрузился в сон.

***

СЕЛЕНА

   Я стояла у калитки и смотрела на возвращающегося с работы Стэнна. Я всегда появлялась именно в тот момент, когда Стэнн освобождался и мог уделить мне время. Я не знала, почему так получалось. Возможно, мне просто было неинтересно гулять по Лэнмару без своего друга? Мы и прежде частенько встречались у калитки. Вот и сейчас, ещё издали увидев меня, Стэнн заулыбался и приветственно махнул рукой:

   – Ты, как всегда, вовремя. Рад тебя видеть.

   Я тоже улыбнулась:

   – Как день прошёл? Много ли работы было? Кстати, заодно хотелось бы узнать, в чём заключается твоя работа.

   – Ну, это долгий разговор, – Стэнн открыл калитку, пропуская меня вперёд. – Давай, сначала поедим, а потом…

   – А потом мы будем магические шашлыки готовить. И бутерброды с сыром. Ты не забыл? – перебила я его.

   – Нет, конечно, – улыбнулся колдун, направляясь к уличному умывальнику, замаскированному под небольшую колонну, на которой стояла скульптура забавного улыбающегося зайца.

   – Вооот, – протянула я, догоняя его. – Значит, о работе ты мне начнёшь рассказывать прямо во время еды. Когда ещё беседы вести, как не за чашечкой чая с бутербродами.

   – Чашечки чая мне, пожалуй, будет маловато, – заявил Стэнн, и, включив кран, начал мыть руки. – Но, в целом, ты права.

   И, внезапно прижав палец к крану, окатил меня струёй холодной воды. Я взвизгнула от неожиданности:

   – Ах, ты…

   И, схватив полотенце, хлестнула его по спине. Черноглазый негодник с хохотом кинулся бежать к дому. Я мчалась за ним с полотенцем наперевес, пытаясь хлестнуть ещё раз, но он ловко уворачивался, и в результате я пару раз стегнула сама себя. Ворвавшись на кухню, этот трусишка спрятался за спину накрывавшей на стол матери и, высунувшись из-за неё, показал мне язык. Я, остановившись, погрозила ему кулаком.

   – Дети, сколько вам лет? – улыбнулась леди Икэсса.

   – Наверное, семнадцать, – вздохнула я. – Видимо, после расставания мы так и не сумели повзрослеть.

   – Мир? – спросил Стэнн, подходя ко мне.

   – Мир, – согласилась я. – Только одежду мне высуши, а то ходить в сыром неприятно.

   Друг провёл рукой по мокрому пятну, оно задымилось и через секунду исчезло.

   – Спасибо, – голосом благовоспитанной выпускницы Института благородных девиц поблагодарила я и церемонно села на подставленный мне Стэнном стул. А потом рассмеялась: – Вот что ты со мной делаешь? Я у себя дома такая взрослая, серьёзная дама, а тут как девчонка опять себя веду.

   – Да ну, не рассказывай сказки, – отмахнулся Стэнн. – Ты серьёзной дамой лет через триста только станешь, да и то не уверен, получится ли у тебя это. Ты за прошедшие годы вообще не изменилась.

   – Ну, да, – согласилась я. – Как и ты, кстати. Поэтому мне и интересно, в чём заключается твоя работа. Как-то я не могу представить тебя в роли сурового начальника, да ещё в такой солидной организации.

   Стэнн проводил взглядом летящее к столу блюдо с пирогами, придвинул к себе тарелку и, подцепив самый большой кусок, отправил его в рот и начал сосредоточенно жевать.

   – Всё понятно, – вздохнула я. – Когда я ем, я глух и нем.

   – Угу, – согласился голодный начальник и потянулся за чашкой.

   – Впрочем, всё не так страшно, – заговорил он, сделав пару глотков. – Голодная смерть отступила, и я уже вполне в состоянии разговаривать. Вот смотри. Есть полиция. Она занимается преступлениями, совершёнными обычными жителями нашего города без применения магии или с её минимальным применением – использованием амулетов. Грабежи, убийства, кражи, драки – это в её компетенции. Но случается так, что какому-нибудь вздорному магу вдруг надоедает тихая спокойная жизнь и работа на благо Отечества, и ему вдруг начинает хотеться власти, или денег, или славы, или всего сразу, это уже зависит от амбиций и личного могущества. И тогда он решает напасть на город, или на короля, или на другого могущественного мага. Естественно, мы не можем этого допустить. Приходится его утихомиривать и сажать в тюрьму. Это – одна часть нашей работы, пожалуй, самая простая. Маг – он всё-таки человек, и можно просчитать и предотвратить его действия. А бывает, что буянить начинает какая-то неведомая сила, нечисть всякая, которой у нас тоже полно. Вот тогда попотеть приходится. Не выяснишь ведь с ходу, что в голове у взбесившегося призрака, или зачем в город пожаловал артефакт, ненароком пробудившийся от древнего колдовства. Тут-то и приходится вспоминать и свои знания по Древней магии, и заклинания для уничтожения призраков, и ещё кучу разных других вещей.

   Стэнн засунул в рот кусок пирога и помолчал, старательно его пережёвывая. Затем продолжил:

   – А ещё вмешиваемся, если какой-нибудь не слишком умный и добрый маг собирается с помощью колдовства решить свои проблемы с не умеющими колдовать жителями. Например, рассчитается за купленный товар заколдованными деньгами, которые через пару часов к хозяину вернутся. Или недавно случай был: девушка отказала колдуну, он разозлился и наложил на неё любовные чары. Хорошо, что родственники заподозрили неладное и к нам обратились. Вот в таких случаях мы беспощадны, и наказания бывают очень суровыми. Но, по счастью, все эти злодеяния происходят далеко не каждый день. Так что мы справляемся, даже несмотря на то, что наш отдел один на всю страну и порой приходится выезжать в другие города. Как видишь, работа у нас интересная и, кстати, очень высокооплачиваемая.

   И Стэнн, замолчав, снова начал активно жевать.

   – Интересная-то она, конечно, интересная, – задумчиво проговорила я. – Но и очень опасная. Тут большой опыт нужен. Как же тебя, такого молодого, начальником сделали?

   – Ты же сама говорила, что я – гений, – улыбнулся Стэнн. – Видимо, король это тоже понял.

   – Мы с папой были очень удивлены, когда король предложил ему эту должность, – вступила в разговор леди Икэсса. – Тут ведь не только знания нужны. Надо суметь принять ответственность за других людей, за их поступки. Обучать новичков, найти общий язык со старожилами полиции. К тому же на место начальника претендовали ещё два человека – два опытнейших мага, проработавших в полиции уже почти по двести лет. А место вдруг предложили «зелёному» новичку. Сама понимаешь: двадцать лет работы или двести – есть разница. Мы сильно за него переживали. Но, как видишь, у него всё получилось.

   – Вы переживали? – удивился Стэнн. – Я и не заметил. Вы, вроде, ни минуты не сомневались в моей пригодности к этой работе. Если бы я почувствовал ваши колебания, я бы не принял предложение. Я ведь очень боялся не справиться.

   – Мы не сомневались в твоих силах, но знали, что тебе будет нелегко, поэтому и нервничали. Всё-таки ты действительно ещё очень молод. Я бы даже сказала – непозволительно молод для такой должности. Но такая уж у тебя судьба – всё в твоей жизни происходит намного раньше, чем у других людей.

   – Тяжела доля гения, – ехидно посочувствовала я, решив немного сбавить градус пафосности, который начинала приобретать беседа, но тут же перешла на серьёзный тон. – А вообще, ты молодец, конечно. Я твоей целеустремлённости даже завидую немножко. Я вот не умею так концентрироваться. У меня помимо работы куча других интересов. То вязать учусь, то шить, то на курсы косметологов отправляюсь, то фотошопом занимаюсь. Но только-только начнёт что-то получаться, начинаю себя в этом деле более-менее уверенно чувствовать – и мне скучно становится. И вместо того, чтобы своё мастерство оттачивать, я начинаю что-то новое изучать. Может быть, это оттого, что жизнь у нас короткая, а интересного на свете много и хочется побольше узнать, а времени на доведение до идеала уже не остаётся?

   – Скорее всего, – согласился друг, отодвигая тарелку. – Вы действительно очень мало живёте. Надо мне скорее тебя к нам перетаскивать.

   – Надо, – согласилась я. – Только сначала научи меня готовить, а то сам же потом и выгонишь, голодом насидевшись.

   – Ну, это тебе не грозит, – улыбнулся колдун, вставая из-за стола. – Не забывай, что один из моих дипломов – поварской. Так что я и сам с голоду не умру, и тебе не дам. Но, тем не менее, готовить шашлык ты сейчас научишься, не отвертишься.

   – Ладно, – покорно согласилась я и тоже встала. – Спасибо, леди Икэсса, пирог был изумительный!

   – Спасибо, мам! – Стэнн чмокнул маму в щёку. – А теперь оставь нас, пожалуйста, одних. Мы тут будем беспорядок наводить.

   Леди Икэсса улыбнулась:

   – Надеюсь, обойдётся без разрушений?

   И, проходя мимо, погладила меня по плечу:

   – Удачи, Селена! Не переживай, у тебя всё получится.

   И вышла.

   А у меня почему-то появилась уверенность, что я действительно справлюсь.

   Стэнн посмотрел на мою вдохновенную физиономию и рассмеялся:

   – Мама умеет подбадривать, верно?

   Я кивнула и нетерпеливо поторопила:

   – Давай скорее начнём. Хочу убедиться, наконец, либо в своих способностях, либо в своей полной несостоятельности. Надоело сомнениями мучиться.

   – Давай, – согласился мой учитель. – Смотри сюда.

   И урок прикладной магии начался.

   Шашлык сдался часа через четыре. К этому времени я была уже мокрая, как мышь, от напряжения, и окончательно уверилась в своей колдовской профнепригодности.

   Надо отдать должное Стэнну. Он оказался очень терпеливым преподавателем и за всё это время даже голоса ни разу не повысил, с истинным стоицизмом снова и снова показывая мне нужные пассы.

   Попробовав в очередной раз созданный мной кусочек шашлыка, Стэнн неожиданно расцвёл в улыбке:

   – Ну, вот! Совсем другое дело!

   Я недоверчиво взяла в рот своё, наверное, уже сотое творение и тоже радостно заулыбалась. Конечно, до шашлыков лорда Джэффаса было ещё ой как далеко, но мясо можно было не только прожевать, но и проглотить, в отличие от предыдущих, вкус которых вызывал немедленное желание прополоскать рот.

   – У тебя несомненные способности к магии, – одобрительно сказал Стэнн. – Ты очень быстро научилась.

   – Быстро?! – возмущённо завопила я. – Мы больше четырёх часов бьёмся. Таких тупых учениц у тебя, наверное, и не было никогда!

   Мой учитель мягко улыбнулся:

   – В Высшей Школе работа с мясом начинается только на третий год обучения, а на освоение технологии приготовления шашлыка отводится неделя. И то, что ты сделала за четыре часа, считается вполне приемлемым результатом недельного обучения. Высший балл, конечно, не поставят, но и на пересдачу не пошлют.

   – Правда? – недоверчиво переспросила я.

   Стэнн кивнул, а я вдруг удивилась:

   – А что, шашлык в Высшей Школе изучают? У вас его, вроде, не ели раньше.

   – Это уже я постарался, – Стэнн в комическом изумлении развёл руками. – Накормил как-то шашлыком лорда Атулиса. Ему так понравилось, что он включил его в программу обучения.

   – А я со своими идеями, получается, здорово вмешалась в вашу жизнь, – задумчиво качнула я головой. – Шашлыки в Высшей Школе изучать начали, на велосипедах, как я успела заметить, полгорода ездит, да и лифты, говоришь, в домах появились.

   – И ещё – футбол и волейбол. Я, когда учился, в Школе команды создал. Правила, правда, наполовину сам сочинил, ты ж тогда их не рассказала толком. Но получилось довольно интересно. Сейчас на каждом факультете свои команды есть. Они весь год тренируются, а летом Селениады проводят.

   – Чего проводят? – переспросила я.

   – Селениады, – смущённо повторил Стэнн. – Соревнования в честь Богини Луны Древнего народа. Я тогда это так объяснил. А на кубке, который победителю вручается, девушка изображена, держащая Луну в поднятых руках.

   Подобного потрясения я давно не испытывала.

   – Стэнн! Тебе не кажется, что это уже слишком?

   Он помолчал немного и неохотно выдавил:

   – Возможно…

   И горячо продолжил:

   – Я не хотел тебя забывать, понимаешь? Ты мне была нужна. Будь моя воля, я бы тогда и Лэнмар в какой-нибудь Селенит переименовал.

   – Стэнн… – я начинала чувствовать себя виноватой в том, что так легко отделалась и не пережила тех же страданий от разлуки, которые выпали на долю моего друга.

   Стэнн тряхнул головой и улыбнулся:

   – Хорошо, что воли мне такой никто не дал, верно?

   И, переводя разговор с неприятной темы, поинтересовался:

   – Отдохнула? Может, продолжим? Надо шашлык до ума довести, а то ты ещё что-то про бутерброды говорила.

   – Давай, – с облегчением согласилась я.

   Колдун лёгким взмахом кисти ликвидировал наведённый нами беспорядок и подошёл ко мне:

   – Смотри: вот это движение должно быть более плавным. Чем мягче его сделаешь, тем лучше вкус будет.

   Я тяжело вздохнула и сделала первый пасс…

   Через пару часов на блюде лежала горка навздетых на шампуры шашлыков. Причём последние полчаса Стэнн мне их даже пробовать не давал, торопил только: следующий… следующий…

   – Ну, вот, – наконец удовлетворённо сказал мой строгий учитель, глядя на произведение рук моих. – Теперь можно и пообедать. Я здорово проголодался. А ты?

   – Я вообще, как волк, голодная, – пожаловалась я. – Сил уже нет.

   – Загонял он тебя? – сочувственно спросила леди Икэсса, заходя на кухню. За ней шёл лорд Джэффас.

   – Ужин готов? – спросил он, подходя к столу.

   – Готов, – улыбнулся Стэнн. – Присаживайтесь.

   А я растерялась и прошипела ему в ухо:

   – Ты что, хочешь их моими шашлыками накормить?

   – И не только их. Себя тоже. Да и ты, думаю, поешь. Садись уже.

   Он сел за стол и принялся за еду. Лорд Джэффас и леди Икэсса последовали его примеру. А мне кусок не лез в горло. Я сидела, как на иголках, и провожала взглядом каждый кусочек, который подносил ко рту Главный Королевский Колдун.

   – Селена, ты ешь, не переживай. Хороший шашлык получился, – заметив мои страдания, поспешила успокоить меня леди Икэсса.

   – Согласен, – подтвердил лорд Джэффас, потянувшись за вторым шампуром. – Ты молодец, Селена.

   Я облегчённо вздохнула и, наконец, решила попробовать своё творение. И, проглотив первый кусок, удивлённо выдохнула:

   – А ведь и вправду вкусно. Не ожидала.

   Сидящие за столом дружно рассмеялись.

   – Селена, – укоризненно сказал Стэнн. – Неужели ты думаешь, что я позвал бы папу с мамой, если бы было иначе? Я не хотел тебя опозорить.

   – Я знаю, – смущённо улыбнулась я. – Но всё равно страшно было. Я до сих пор поверить не могу, что колдовать научилась.

   – А я в честь такого случая торт приготовила. Давайте отметим рождение новой колдуньи, – леди Икэсса прищёлкнула пальцами, и в раскрытое окно влетел громадный торт. Покружившись над столом, торт опустился на подставленное Стэнном блюдо.

   – Какой красивый! – охнула я, разглядывая башенки из крема и озеро из глазури. – Целая картина. Даже есть жалко.

   Леди Икэсса улыбнулась:

   – Надеюсь, на вкус он не хуже, чем на вид.

   И подвинула ко мне нож:

   – Выбери себе, что больше нравится.

   Я взяла нож, но тут же растеряно положила его обратно и жалобно попросила:

   – Оставьте мне кусочек на пробу. Я просыпаюсь! Почему-то я уже выспалась.

   И – проснулась.

***

ЕЛЕНА

   Четверг прошёл более-менее благополучно, хотя я весь день с содроганием ждала новых пакостей от своей не в меру разошедшейся судьбы. Но она, видимо, тоже подустав, на сей раз дала мне пожить спокойно. И даже адвокат «мадам Брошкиной» до меня сегодня не докапывался.

   Вечером я позвонила Ларисе:

   – Ты мне до сих пор не рассказала о своей поездке. Если ты и сегодня скажешь, что не сможешь пойти со мной поужинать – прокляну!

   Лариса – моя подруга. Когда-то мы работали в одной организации, тогда и подружились. Потом наши пути разошлись, но дружить от этого мы не перестали. По профессии Лариса – консультирующий психолог. Пользуется заслуженным уважением своих клиентов, которых у неё достаточно много. Но помимо работы у Ларисы куча увлечений. Самое главное – реконструкции Древней Руси. Ездит на фольклорные фестивали, сама шьёт одежду и делает атрибуты, участвует в исторических постановках. О древних славянах знает, наверное, больше любого историка. Мгновенно готова сорваться с места и поехать в любую Тьмутаракань, если только узнает, что там состоится очередная реконструкция или какое-то другое событие на древнеславянскую тему. А ещё она плетёт из бисера замечательные украшения и прекрасно вышивает. Словом, вполне себе разносторонне развитая личность.

   И вот эта личность пару дней назад вернулась из Ярославля, куда ездила опять по каким-то древнерусским делам, и мне не терпелось узнать, что же они там делали на этот раз. Но ни в день приезда, ни на следующий день встретиться нам не удалось. И сегодня я, наконец, решила ликвидировать этот пробел в моей жизни.

   Итак, я позвонила Ларисе.

   Услышав мою угрозу, подруга рассмеялась:

   – Как я понимаю, при таком приглашении отказ чреват большими неприятностями? Но я всё-таки рискну – и откажусь. Правда, не могу сегодня. У меня через пятнадцать минут клиентка придёт. Давай лучше в субботу позавтракаем в пиццерии?

   – Хорошо, давай в субботу, – уступила я. – Я, честно говоря, и не рассчитывала, что ты прямо сейчас побежишь со мной видаться. Мне и самой никуда идти не хочется. Но надо же было немного поругаться, верно?

   – Ну, да, – ехидно подтвердила Лариса. – Если за весь день ни с кем не поскандалил, считай, день прожил зря, верно?

   – Ага, – улыбнулась я. – Могу тебе похвастаться: исходя из твоих слов, неделю я прожила очень плодотворно.

   – Неужто со всеми учениками переругалась? – восхитилась Лариса, знавшая мою нелюбовь к склокам.

   – Хуже… мадам Брошкина задолбала, – вздохнула я.

   – Что за мадам? И почему я о ней не знаю? – возмутилась подруга.

   – Знаешь. Говорила я тебе. Просто не так её называла. В субботу встретимся – расскажу. Не хочу по телефону.

   – Ладно, – покладисто согласилась Лариса. – В субботу, так в субботу. А сейчас давай прощаться – ко мне пришли. Встречаемся в десять.

   – Хорошо. Пока!

   Улыбнувшись, я положила телефон в кармашек сумки. Кажется, жизнь налаживалась!

***

СТЭНН

   Стэнн и Рэвалли сидели в кабинете, просматривали отчёт казначея полиции за прошедшую декаду, и Рэвалли чувствовал, как друг постепенно наливается злостью. И хорошо понимал, чем эта злость вызвана.

   – Древние Боги! – внезапно высказался, оторвавшись от листочка с цифрами, начальник Тайной полиции. – За что мне такое наказание? Уволю! Точно уволю! За разбазаривание Королевской казны. Вот это что такое?

   И Стэнн ткнул пальцем в пятую строчку таблицы.

   – Унитаз, инкрустированный бриллиантами, с платиновой арматурой. У нас всё есть и нам для полного счастья только унитаза с бриллиантами не хватает? Или он боится, что из-за отсутствия платиновой арматуры у меня запор случится, от которого меня никто излечить не сможет? А это что? Письменные приборы из драконьего камня, десять штук! Десять! Из драконьего камня! Это же целое состояние! Уволю, кимрак его забери! Чтоб его нежить слопала!

   Рэвалли расхохотался:

   – Тебе не угодишь. То ты его в скупости обвиняешь, то уволить за растрату хочешь.

   – Но ведь так и есть! Когда нужно срочно приобрести что-то действительно необходимое, начинается нытьё: денег нет, лимит на эту декаду исчерпан, средства остались только на экстренные траты. А тут – месячный бюджет целого города выброшен на ветер! Вот заставлю его за все эти излишества заплатить из собственного кармана, в следующий раз подумает, нужен ли в Тайной полиции унитаз с бриллиантами. Хотя, пожалуй, следующего раза не будет. Уволю и унитаз на прощанье подарю. И Указ издам с запретом этот унитаз у него покупать. Пусть сам наслаждается – без работы, зато на унитазе с бриллиантами.

   По-прежнему улыбаясь, Рэвалли качнул головой:

   – Не горячись, Стэнн. Согласись, покупки для нашего казначея нестандартные. Раньше он на подобные вещи деньги не тратил. Может, прежде чем увольнять, выслушаешь его объяснения?

   – Выслушаю, – согласился начальник. – Прямо сейчас и выслушаю. Уже зов ему послал.

   В дверь едва слышно поскреблись.

   – Входите, – громко сказал Стэнн, и в полуоткрытую дверь проскользнул маленький тщедушный человечек.

   – Вызывали, лорд Стэнн? – в голосе было вежливое удивление и ни капли страха.

   – Вызывал, – зловеще подтвердил начальник полиции. – Объясните мне, уважаемый лорд Гартэммо, странный выбор ваших покупок, который вы сделали, не согласовав со мной и потратив кучу денег на совершенно ненужные излишества.

   – Вы имеете в виду унитаз, инкрустированный бриллиантами с платиновой арматурой, и письменные приборы из драконьего камня, десять штук? – дотошно перечислил казначей.

   – Именно их, – сердито подтвердил Стэнн.

   – Приказ короля! – гордо поднял голову лорд Гартэммо.

   – Что? – растерялся начальник.

   – Приказ короля, – снова значительно повторил казначей. – Из личных фондов Его Величества. За выдающиеся заслуги Тайной полиции в деле защиты мирного населения от нежити.

   – Кхм, – закашлялся Рэвалли, пряча улыбку. Очень уж забавно выглядел приятель, глотающий воздух и не знающий, что сказать в ответ на подобное заявление.

   – Понятно, – наконец взял себя в руки начальник. – Спасибо за службу. Можете быть свободны.

   Казначей сдержанно наклонил голову и вышел. Едва за ним закрылась дверь, Рэвалли расхохотался:

   – А ты хотел его уволить. Король бы не понял твоего поступка.

   – Не ожидал я такого от Его Величества, – пробормотал Стэнн, вызывая Кэйти. – Придётся пообщаться с прадедушкой.

   – Пообщайся, – продолжал веселиться заместитель начальника. – Выясни, почему именно унитаз? Может, король подразумевал, что после встречи с нежитью он нам понадобится?

   Теперь расхохотался и Стэнн.

   В дверь снова постучали. На пороге появилась Кэйти с блокнотом в руках, сказала деловито:

   – Я слушаю, лорд Стэнн.

   – Кэйти, – с трудом приняв серьёзный вид, приказал начальник. – Свяжитесь со Службой по организации встреч Его Величества и попросите для меня аудиенции. Желательно – сегодня. Пусть найдут хотя бы минут пятнадцать в любое время, хоть ночью.

   – Хорошо, лорд Стэнн, – кивнула Кэйти. – Это всё?

   – Всё. Идите.

   Кэйти вышла, а Стэнн посмотрел на заваленный бумагами стол и тяжело вздохнул:

   – Ладно, давай продолжим с отчётами. Надеюсь, больше неожиданностей не будет.

   – Может, сначала пообедаем? – спросил менталист, с отвращением подняв двумя пальцами одну из бумаг.

   – Хорошая мысль, – согласился начальник. – Тут ещё читать и читать.

   Но пообедать им не удалось. Едва они вышли за дверь, пришёл мыслезов от Кэйти:

   «Лорд Стэнн, Его Величество готов встретиться с вами через десять минут».

   – Рэв, извини, но я, кажется, обедать буду в другом месте, – остановился Стэнн. – Меня ждёт король. А опозданий он не любит. Так что я побежал.

   – Беги, – кивнул Рэвалли. – Потом расскажешь, о чём говорили?

   – А куда я денусь, – улыбнулся друг и быстро пошёл к выходу.

   Выйдя из Тайной полиции, Личным Путём прошёл к воротам дворца и уже через пять минут оказался возле обеденного зала. Остановился у дверей, склонился в почтительном поклоне.

   – Заходи, мальчик мой, – раздался весёлый голос деда. – Давненько ты у нас не был.

   – Дела, дедушка. Я и дома-то мало бываю, – Стэнн выпрямился, улыбнулся статному седому человеку с властным лицом, подошёл к столу.

   – Садись, пообедай с нами, – король указал ему на место возле себя. – Ты очень кстати. Я сам хотел тебя вызвать, узнать подробности нападения нежити на Аместолу. Говорят, ты чуть не пострадал?

   – Ерунда, – улыбнулся начальник Тайной полиции. – Всё было под контролем.

   – Хвастунишка, – усмехнулся Его Величество и неодобрительно качнул головой, глядя на входящего в зал мужчину средних лет, очень похожего на короля: – Гэйнис, ты опаздываешь.

   – Извини, дедушка. Дела задержали.

   Стэнн встал:

   – Доброго дня, дядя Гэйнис.

   – Доброго дня, Стэнн. Давненько ты у нас не был.

   – Вот и я ему это же сказал, – подхватил король. – Совсем нас забыл противный мальчишка. Говорит, некогда ему.

   – Некогда, – согласился правнук. – И вам – тоже некогда.

   – И мне некогда, – с грустью согласился Его Величество. – Вот ведь должность какая: с собственным правнуком повидаться некогда. А говорят, что Короли хорошо живут.

   – Не прибедняйся, дедушка, – усмехнулся Гэйнис. – Должность – как раз для тебя. Быть королём – твоё призвание.

   – Но я не вечен, а передать власть некому, – ехидно заявил дед. – Джэффас не может занять моё место, а ты всё в мальчишку играешь: жениться не хочешь, наследника не делаешь.

   – Дед, не начинай, – поморщился Гэйнис. – Хотя бы при Стэнне не заводись.

   – Как с королём разговариваешь? – грозно спросил Его Величество, и Стэнн улыбнулся: этот разговор он слышал уже не в первый раз, и понимал, что гневается прадед не всерьёз.

   Монарх увидел его улыбку и горестно вздохнул:

   – Ну, вот. Правнук – и тот меня не боится. Какой я король после этого?

   – Хороший, – с искренним убеждением сказал Стэнн, совсем не покривив душой. Прадед правил уже больше трёхсот лет, умело направляя страну к могуществу, а жителей – к процветанию. Да, страну держал он жёсткой рукой, и в первые годы много голов его недругов слетело с плеч, но ему удалось подавить бунты и прекратить внутренние междоусобные войны. Он заставил считаться с собой правителей других стран. И при нём Кэтанг стал мощной державой, к голосу которой прислушивался весь мир.

   – Приятно слышать похвалу из твоих уст, внучок, – проговорил дед и, наконец, сказал слова, которые голодный начальник Тайной Магической полиции очень хотел услышать: – Давайте же обедать. А потом расскажешь нам о сражении с нежитью.

   Ели в молчании, не торопясь, тщательно пережёвывая пищу. Прадед строго следил за придворным этикетом, и поэтому Стэнн сидел выпрямившись, ровно держа спину, только чуть наклоняя голову, когда подносил ложку ко рту. Аккуратно орудовал ножом и вилкой, промокал губы салфеткой после каждого глотка дорогого вина. Вполголоса благодарил разносящих еду лакеев за очередную смену блюд. И к концу обеда уже мечтал о завершении этого церемонного мероприятия и сочувствовал дяде Гэйнису, вынужденному терпеть эту пытку три раза на дню. Впрочем, Гэйнис, наверное, давно привык к этому.

   – Ну, что, внучок, расскажи о своих подвигах, – благодушно повелел король, когда они, закончив обед, перешли в небольшую комнату отдыха с мягкими диванчиками и широким удобным креслом, в которое прадед сразу и уселся. Кресло повозилось, принимая наиболее удобную для короля форму, и снова застыло. Чудо это подарил королю лет двести назад правитель драконьего народа в честь восстановления когда-то загубленных предшественником Его Величества дипломатических отношений, и с той поры редкие минуты безделья проводил прадед только на нём, давая отдых уже немолодым своим мышцам, вынужденным весь день держать царственную осанку.

   Стэнн уселся на диван, мысленно пожалев, что тот – самый обыкновенный и не может менять форму по желанию владельца. Сел на край, опять по-королевски выпрямил спину, сложил руки на коленях и не торопясь, очень сдержанно стал рассказывать о приключениях предыдущей ночи.

   – Молодцы, – похвалил король после того, как правнук замолк. – Не зря свой хлеб едите.

   – Дедушка, – осторожно спросил Стэнн. – А почему ты сделал нам такой странный подарок?

   – Странный? – заинтересовался король. – И что именно я вам подарил?

   Так. Значит, казначей всё-таки проявил инициативу. Судя по всему, прадед не знает, какое богатство свалилось на Тайную полицию.

   – Унитаз, инкрустированный бриллиантами, с платиновой арматурой.

   Король расхохотался:

   – Ну, лорд Гартэммо, насмешил!

   И пояснил:

   – Мне доложили, как вы доблестно отбили атаку жвангов, и как лично ты взял в плен этого мерзкого колдуна, как там его зовут?

   – Тэннер, – подсказал Стэнн, хотя был уверен, что прадед и так прекрасно помнит его имя. На память король пока не жаловался.

   – Я решил вас отблагодарить за службу. Вызвал вчера вашего казначея, дал ему денег и предложил сделать вам сюрприз: купить что-нибудь необычное, чего бы вы сами себе ни за что не приобрели. Он оказался очень оперативен, не находишь?

   – Необычное, значит? – хмыкнул начальник Тайной полиции. – Да уж, он нашёл, чем нас удивить. Унитаз с бриллиантами нам бы точно в голову не пришёл.

   А казначею надо всё-таки объявить выговор… И ведь не вернёшь теперь этот злосчастный унитаз, придётся им пользоваться. После того, как прадед о нём узнал, он стал официальным подарком Его Величества. Знал бы, что казначей сам проявил инициативу, не стал бы королю о нём сообщать, вернул бы обратно продавцу, а на полученные деньги купил что-нибудь нужное. Да что уж теперь говорить…

   Король с лёгкой иронией наблюдал за замолкшим правнуком, прекрасно понимая его переживания. И сжалился, наконец:

   – Стэнн, если тебе так не нужен этот унитаз, разрешаю его продать. Я тоже думаю, что лорд Гартэммо перестарался в своём рвении. Купи своим колдунам то, что посчитаешь нужным.

   – Спасибо, дедушка, – с облегчением выдохнул начальник Магической полиции. – Мы на эти деньги лучше столовую отремонтируем.

   А письменные приборы из драконьего камня пусть остаются. Вещь полезная и красивая. И не стыдно похвастать, что подарок самого короля.

   – Рад был повидать тебя, внучок, – сказал король, вставая. – А сейчас извини – дела ждут. Да и у тебя, наверняка, работы много.

   Стэнн с Гэйнисом тоже встали. Поклонились почтительно, проводили взглядом уходящего короля.

   – Говорят, Селена вернулась? – неожиданно спросил дядя.

   – Отец рассказал? – улыбнулся племянник. – Да, вернулась. И знаешь, словно и не было этих лет разлуки. Она совсем не изменилась. С ней по-прежнему легко и хорошо. Я очень рад её возвращению.

   – Она знает, что ты – принц?

   – Нет. И до свадьбы не узнает. И ты ей не говори.

   – Я-то как скажу? – удивился Гэйнис. – Ты ведь её во дворец не приведёшь?

   – Ни за что! Начнётся опять, как у бабушки и отца: это мезальянс, во мне нет королевской крови, я не аристократка… Не нужны мне осложнения. Исчезнет опять, где я её искать буду? Лучше скажи, ты не знаешь, как можно попасть в другой мир, чтобы Селену отыскать?

   – Откуда? – усмехнулся дядя. – Могу только посоветовать порыться в древних книгах. Во дворце большая библиотека, много раритетов. Да и в Высшей Школе есть, что почитать. Может, и найдёшь какие-нибудь упоминания о других мирах.

   – Спасибо, дядя Гэйнис. Так и сделаю. Выпиши мне ночной допуск во дворец.

   – По ночам сидеть станешь? – укоризненно качнул головой Гэйнис.

   – А когда ещё? Днём – работа, вечером – Селена приходит. Только ночь и остаётся.

   – С Айтубой поговори, может, даст тебе каких-нибудь травок укрепляющих. На износ ведь работать начнёшь.

   –– Поговорю, – кивнул Стэнн. – Не беспокойся, буду в свободные дни отсыпаться.

   – А ты их берёшь? – иронично усмехнулся дядя.

   – Теперь буду брать, – твёрдо пообещал племянник.

   – Пойдём в мой кабинет, выпишу тебе допуск, – согласился, наконец, Гэйнис и направился к выходу. Стэнн улыбнулся и поспешил следом.

***

СЕЛЕНА

   Мы выехали за ворота, и Мурлыка, не торопясь, повёз нас в сторону леса. У начальника Тайной Магической полиции был свободный день, что-то типа нашего выходного, и мы решили немного покататься. Стэнн сидел сзади, и у меня было ощущение, что я устроилась в надёжном и очень удобном кресле, где мой любимый мужчина был спинкой, а его руки, державшие поводья – подлокотниками.

   Стэнн потёрся щекой о мои волосы, поцеловал меня в макушку. Я улыбнулась: чувствовать, что тебя любят и твоему присутствию рады, было очень приятно. Да и моя любовь к другу детства крепла с каждым днём, и я уже не представляла, как же я так долго жила без него? А ещё я поняла, что мои чувства – не внезапное помешательство, что полюбила я его в юности, просто не успела это осознать. И теперь прежние чувства захлёстывали, переливаясь через край, и я и на миг не могла остаться без Стэнна и готова была ходить за ним хвостиком, лишь бы не расставаться. Нежность и радость переполняли меня, буквально из ушей лились, и он это чувствовал и возвращал их мне в удвоенном количестве. И мы оба были счастливы просто от того, что мы – вместе.

   Стражники у ворот, завидев важно выступавшего Мурлыку, уважительно вытянулись перед его хозяином, положив руки на эфесы длинных мечей.

   – Стэнн, – поинтересовалась я. – А зачем у вас стражники с такими мечами ходят? Неужели они ими смогут город защитить?

   – Ну, что ты. Конечно, нет. Эти мечи… как тебе сказать… символ, что ли. Тысячи лет назад было заведено, что приезжих у ворот встречают стражники с мечами, показывая всем, что город хоть и мирный, но всегда готов встать на свою защиту. И эта традиция так и осталась с тех времён. А вообще, мечами у нас редко пользуются. У полиции есть бахуты, которые поражают цель за двести шагов, военные, кроме бахут и пушек, арбалеты используют с магической наводкой, а маги предпочитают сражаться вообще без оружия, одними заклинаниями. Так что мечи – это как парадная форма. Взял меч – все сразу понимают: на дежурство к воротам пошёл. Хотя, конечно, все боевые маги умеют с мечом управляться.

   – Зачем? У вас же магия есть.

   – Обстоятельства разные бывают, – туманно пояснил начальник Тайной полиции.

   Переспрашивать я не стала: не хочет говорить, и не надо. И снова оглянулась: стражники, расслабившись, привалились к сторожевой будке и лениво оглядывали входивших и въезжавших в ворота горожан и приезжих.

   – А для чего они вообще тут стоят? Они даже не проверяют никого. А вдруг какой-то злоумышленник проедет, а они его не досмотрят, а он потом натворит дел в городе?

   Стэнн тоже обернулся:

   – Это вряд ли. Во-первых, в полицию берут только людей, закончивших Высшую Школу и получивших диплом боевого мага. Во-вторых, в Школе их учат, как по цвету лёгкого тела определять злодея. И, в-третьих, на ворота ставят только опытных полицейских, уже хорошо владеющих этим методом.

   – А что это за цвет лёгкого тела? И что такое – лёгкое тело?

   – У каждого человека, кроме его плотного тела, существует ещё и воздушное, духовное тело. Мы его называем лёгким, потому что оно парит возле человека и взвесить его невозможно.

   – Аура, что ли? – спросила я, и тут же, засмеявшись, замахала руками: – Не обращай внимания, а то мы сейчас в терминологии запутаемся. Кажется, я поняла, что ты имеешь в виду. И ты хочешь сказать, что стражи ворот могут видеть ауру человека? Его лёгкое тело?

   – Конечно. Иначе их на ворота не поставят. Поэтому им и досматривать никого не надо. Они и так понимают, есть ли у человека злые мысли.

   – А ты тоже так умеешь?

   – Да, – кивнул Стэнн. – Я тоже полицейский, да ещё и Тайный, и Магический. Мне без этого умения никак нельзя.

   – Значит, ты и мою ауру видишь?

   Я внезапно разволновалась: это что ж такое? Развелось колдунов, даже настроение от них своё не скроешь!

   Стэнн рассмеялся:

   – Ты рассердилась. И посинела от злости. Хотя только что была золотисто-зелёного цвета.

   И, посерьёзнев, погладил меня по плечу:

   – Не переживай, никто за тобой не подглядывает. Ни я, ни папа, ни мама. Мы пользуемся этим умением только при необходимости, вызванной, как правило, рабочими проблемами. Всё время разглядывать лёгкое тело – довольно утомительное занятие. Поэтому стражникам после каждого дежурства дают свободный день. Когда-нибудь я тебя этому научу, и ты сама увидишь, как быстро тебе надоест этим заниматься.

   – А кроме полицейских, это ещё кто-нибудь умеет?

   – Лекари. Им это тоже для работы нужно. У каждой болезни – свой цвет. И это помогает им быстро и точно поставить диагноз. А потом вылечить уже не проблема.

   – Да, – вздохнула я. – Быстро поставить диагноз – это, конечно, очень важно.

   И недоверчиво оглянулась на Стэнна:

   – Слушай, а неужели опытные колдуны не могут управлять цветом своего лёгкого тела? Хотя бы для того, чтобы стражников обмануть?

   – Опытные – могут, – кивнул начальник Тайной Магической полиции. – И стражники их, конечно, не выловят. Они больше за простыми жителями следят, чтобы какой-нибудь разбойник в город не прорвался. Сильные маги им не по зубам. Но для этого как раз мы и существуем: Тайная Магическая полиция.

   – Чем больше я узнаю о вашей организации, тем интереснее мне становится, – призналась я. – Жаль, что я не смогу с тобой работать.

   – Кто знает, – пожал плечами колдун. – Может, когда-нибудь и поработаешь. Жизнь длинная, неизвестно, как она повернётся.

   – Ну, да. Прямо вижу, как мы с тобой по горам лазаем в поисках злобного мага, – рассмеялась я.

   Стэнн сжал мои плечи:

   – Ты уже второй раз говоришь о горах. Я начинаю переживать.

   – Да ну, – обернувшись, улыбнулась я. – Я ж просто так болтаю. Сама не знаю, что я к этим горам привязалась.

   – Вот и я не знаю, – пробормотал Стэнн. – А неплохо было бы узнать.

   И тут Мурлыка, слегка рыкнув, остановился. Я огляделась. Мы находились на вершине того самого холма, где несколько дней назад я встретила Стэнна. А прямо перед нами, в нескольких шагах, стоял человек в длинном тёмном плаще. Фигурой он немного напоминал снеговика: невысокий, кругленький, с длинным острым носом, выглядывавшим из-под прикрывавшего голову и скрывавшего лицо капюшона.

   – Не бойтесь, – поспешно сказала я. – Он вам ничего не сделает.

   – Да я, собственно, и не боюсь, – настороженно ответил мужчина. – Просто вы появились несколько неожиданно.

   – Вы – тоже, – с внезапной жёсткостью в голосе произнёс Стэнн. – Я вас не видел, хотя дорога хорошо просматривается.

   – Я сидел за этим кустом, отдыхал перед заходом в город, – мужчина махнул рукой в сторону небольшого кустика, растущего неподалёку. – Разрешите пройти? Надеюсь, ваш зверь уже позавтракал?

   Я улыбнулась, вспомнив, что мысль о позавтракавшем звере тоже пришла мне в голову, когда я впервые после возвращения сюда увидела Мурлыку, и ответила:

   – Да, конечно. Мы его хорошо покормили. Проходите, не бойтесь.

   – Спасибо, милая леди, – поклонился путник. – Но лучше вы проезжайте, а я уж потом пойду.

   И отступил, освобождая нам путь.

   Мурлыка, снова рыкнув, не спеша двинулся дальше, а я по какому-то наитию обернулась и нечаянно встретилась глазами со смотревшим нам вслед мужчиной. И даже дёрнулась, словно физически уколовшись об острый и пронзительный взгляд, которым он нас провожал. Увидев мою реакцию, этот снеговичок резко опустил голову, ещё ниже натянул капюшон и быстро пошёл по дороге к городу.

   – Ты чего? – спросил Стэнн, тоже оглянувшись вслед идущему путнику.

   – Не знаю, – я передёрнула плечами, внезапно замёрзнув от нехорошего предчувствия. – Он мне не понравился. У него такой взгляд…

   – Какой? – Стэнн остановил Мурлыку и снова оглянулся, но мужчина уже скрылся за порослью молодых деревьев.

   – Неприятный. Злой. По словам и фигуре – такой толстячок добродушный, а взгляд очень нехороший.

   – Мне он тоже не слишком понравился, – задумчиво произнёс Стэнн. – Пожалуй, я предупрежу стражников, пусть изучат его получше.

   – Да! – вспомнила я. – А ты его лёгкое тело разглядел?

   Стэнн не ответил. Он сосредоточенно смотрел перед собой и, казалось, меня не слышал. Я поняла, что он разговаривает со стражниками, и поэтому не стала повторять вопрос. Но через несколько секунд Стэнн сам заговорил:

   – Конечно, рассмотрел. Ощущение было, что он недавно оправился после тяжёлой болезни. Какой-то серый налёт… или…

   Стэнн вдруг резко дёрнул поводья:

   – Мурлыка, домой!

   – Почему – домой? – удивилась я, чуть не ткнувшись носом в холку Мурлыке от его резкого поворота.

   – Потому что я – дурак! – мрачно сказал Стэнн. – Это не болезнь, это – защита, смена цвета лёгкого тела. Нас навестил какой-то могущественный и не слишком добрый колдун.

   – Ой! – только и смогла сказать я, вцепившись в поводья, чтобы не свалиться с гибкого зверя, мчавшегося со стремительностью гоночного автомобиля. – Ничего, мы его быстро догоним!

   – Сомневаюсь, – ещё мрачнее ответил Стэнн.

   И точно: мужчина шёл пешком с нормальной человеческой скоростью. До города было километров пять. Но мы его так и не догнали. Дорога была пуста.

   Около стражников Стэнн спешился, переговорил с ними так тихо, что я ничего не услышала, снова вскочил на Мурлыку, и мы поехали к дому. Стэнн всю дорогу молчал, и по его сосредоточенному виду я поняла, что он с кем-то общается.

   Около калитки мы встретили лорда Джэффаса.

   – Я – к королю. Ночевать сегодня, возможно, не приду, – сообщил он.

   – Да, конечно. А я уже объявил общий сбор, иду в полицию.

   Стэнн соскочил на землю и бросил мне поводья:

   – Мурлыку заведи, хорошо? Я с отцом пойду.

   – А я?!

   – А ты подожди меня здесь, – мягко сказал Стэнн. – Я тебе потом всё расскажу.

   Я вздохнула: а чего я ещё ждала? Что он возьмёт меня в свою Тайную полицию сражаться с грозным магом?

   – Хорошо. Удачи вам.

   Оба улыбнулись, махнули мне рукой и вместе быстро пошли по улице. Им было по пути: стена, окружавшая королевский дворец, начиналась через два квартала от дома Главного Королевского Колдуна, а здание Магической полиции находилось рядом с тайными воротами в королевский парк.

   Я завела Мурлыку за калитку и, сняв с него упряжь, отпустила в сад, а сама пошла в дом. На кухне колдовала леди Икэсса. Увидев мою расстроенную физиономию, она легко улыбнулась:

   – Не расстраивайся, Селена. Это – их работа. Я думаю, что к ужину они оба вернутся.

   – Я за Стэнна переживаю. Он же сейчас себя виноватым чувствует из-за того, что видел колдуна на расстоянии вытянутой руки – и не понял, что он не тот, за кого себя выдаёт. Мог сразу схватить – и не схватил. А сейчас вон всю полицию на ноги поднимать приходится. И королевскую стражу. И вообще всех.

   Я грустно села у стола и машинально начала обводить пальцем рисунок на скатерти.

   – Что ж. Это будет для него ещё одним уроком. В следующий раз сообразит быстрее. Он ведь мог вообще не понять. Поехать дальше. А он вернулся и всех в боевую готовность привёл. Так что не всё так плохо, как тебе кажется.

   Леди Икэсса поставила передо мной тарелку с печеньем, подвинула чашку с травяным чаем:

   – Пей лучше чай.

   Вздохнув, я потянулась за печеньем…

   Леди Икэсса оказалась права: наши дорогие колдуны явились вечером, когда она, с моей помощью, накрывала стол к ужину, заодно научив меня готовить бутерброды. По сравнению с шашлыками это оказалось очень просто, я освоила эту науку буквально за пятнадцать минут, и, конечно же, захотела похвастаться своим новым умением, поэтому, как только мужчины зашли на кухню, я кинулась к Стэнну:

   – Стэнн, а я…

   И тут же замолчала, увидев его сосредоточенное лицо. Он мыслями был ещё на работе, и я решила, что моя похвальба сейчас, наверное, не к месту.

   Услышав мой голос, Стэнн повернулся ко мне:

   – Что?

   Но было видно, что думал он в этот момент не обо мне…

   – Нет, ничего. Забудь, – махнула я рукой. – Судя по всему, вы его не нашли?

   – Нет. И, главное, я понять не могу, куда он делся. В городе его нет, это точно.

   – Может, он не пошёл в город? – предположила я. – Увидел тебя, узнал, и решил не рисковать.

   – Может быть, – рассеянно сказал Стэнн, садясь за стол. Я подвинула к нему блюдо с моими бутербродами, леди Икэсса налила густую похлёбку, и он, уткнувшись в тарелку, начал машинально жевать, судя по всему, даже не замечая вкуса.

   – Стэнн! – я никогда не слышала столько металла в голосе лорда Джэффаса.

   Тот вздрогнул и поднял голову:

   – Что, папа?

   – Стэнн, ты уже дома! – по-прежнему жёстко продолжил отец. – Мама приготовила вкусный ужин, Селена научилась делать бутерброды, которые ты сейчас жуёшь, как траву, а ведь они получились весьма неплохими. А ты даже не поинтересовался, как они день без тебя провели.

   Сын вспыхнул:

   – Я просто…

   – Вот именно – просто. Почему ты считаешь, что какой-то неизвестный колдун, которого ты и видел-то от силы пару минут, достоин твоего внимания больше, чем твоя семья?

   – Но ведь он…

   – О нём ты и так уже целый день думал. Если больше думать ни о чём не можешь – поделись с Селеной, расскажи ей, что тебя мучит, посоветуйся. Она с радостью тебя выслушает и, вероятно, сможет что-то подсказать. А если и нет, то в любом случае ты выговоришься, и тебе станет легче. А если можешь отвлечься – то поговори с ней о её успехах. В любом случае работа никогда не должна стоять между тобой и твоей семьёй! Работу можно поменять, а маму ты никем не заменишь. Да и без Селены ты уже пожил, и мне показалось, что это были не самые твои счастливые годы.

   Начальник Тайной Магической полиции сидел красный, как рак, уткнувшись взглядом в тарелку. Мне тоже было не по себе. Вот уж не думала, что мои бутерброды вдруг станут камнем преткновения в отношениях Стэнна с отцом. Но что сделать, чтобы сгладить ситуацию, я не знала. И сидела рядом, маясь неловкостью и чувствуя, что тоже краснею.

   – Ну, милый, всё не так страшно, – леди Икэсса пригладила вихры сына и улыбнулась мужу. – Он ещё очень молод. Вспомни себя в этом возрасте. Тоже ведь переставал окружающих замечать, чем-нибудь увлёкшись.

   – И поэтому однажды ты на меня так здорово обиделась, что мы едва не разошлись, – вздохнул лорд Джэффас. – Я не хочу, чтобы сын повторил мою ошибку. Хотя, конечно, он и имеет на неё право.

   – Вы чуть не разошлись? – Стэнн так удивился, что поднял голову и недоверчиво посмотрел на родителей. – Я даже представить такого не могу.

   – И всё же это произошло. Я был молод, честолюбив и все силы отдавал работе. И в какой-то момент перестал замечать, как много делает для меня жена. А ей, конечно, было обидно, что я её усилия воспринимаю, как должное и даже не благодарю за них. И однажды она мне всё высказала и заявила, что уходит. Тогда я понял то, что сказал тебе сейчас: ни одна работа не может заменить нам любимого человека. Мне тогда удалось наладить наши отношения. А сумеешь ли это сделать ты?

   Стэнн улыбнулся:

   – Я просто постараюсь их не сломать. Спасибо, пап.

   И повернулся ко мне:

   – А бутерброды и правда вкусные.

   – Ладно уж, не подлизывайся, – фыркнула я. – Ты и вкуса-то их не почувствовал, когда ел. Да Бог с ними, с моими бутербродами, распробуешь ещё. Ты лучше скажи, что ты так расстраиваешься? Нет его в городе – и хорошо. Значит, тревога отменяется, все танцуют и радуются жизни. Он, наверное, не в Лэнмар шёл. Или, действительно, тебя узнал и обратно повернул. Это же хорошо? Или я что-то не понимаю?

   – Вот об этом я и думаю. Ведь для чего-то он сменил цвет лёгкого тела. Это – сложное колдовство, от нечего делать им не занимаются. Пришёл он Личным Путём мага, это очевидно. И ушёл, видимо, так же. Поэтому мы его не догнали.

   – Личным Путём мага? – переспросила я.

   – Путь мага – это возможность мгновенно перенестись на любое расстояние. Я тебе потом покажу, как это делается. У нас есть Общественные пути, через них может ходить кто угодно, даже простые жители. А вот Личным Путём не каждый опытный колдун ходить умеет. А он – смог. Понимаешь, применить сразу два очень сложных колдовства только для того, чтобы с нами поздороваться… мне как-то в это не верится.

   – Ну, да, – кивнула я головой. – Мне тоже.

   – А больше всего меня расстраивает то, что ты меня об этом предупредила, а я к твоему предсказанию не прислушался! – с досадой закончил Стэнн своё объяснение.

   – К какому предсказанию? – не поняла я. – Я же не пророк, не делала я тебе никаких предсказаний.

   – Три раза меня носом ткнула в предстоящие события, а до меня это дошло только в самом конце, когда было уже поздно.

   – Да не тыкала я тебя! – жалобно воскликнула я, окончательно перестав понимать, что происходит.

   – Смотри, – начал перечислять Стэнн. – Сперва ты меня спросила, может ли сильный колдун поменять цвет лёгкого тела так, что никто не сможет это определить. Потом заговорила о ловле злобного мага. Можно было бы уже мне и насторожиться. Но я понял, что к чему, только тогда, когда ты мне уже прямым текстом сказала, что встреченный нами человек тебе не понравился.

   – Ты и насторожился, просто я опять про горы начала что-то говорить. Откуда ты мог знать, что этого мага не в горах искать надо, а здесь? И вообще, я же просто так болтала. Мне интересно было, я хотела больше узнать. При чём здесь предсказания?

   И тут в разговор вступил Главный Королевский Колдун, до этого молча слушавший наши препирания.

   – Видишь ли, Селена, – задумчиво начал он. – Судя по всему, ты – довольно сильный пророк, но пока сама этого не осознаёшь, и свои пророчества принимаешь за обыкновенную болтовню. Я это почувствовал вчера, когда ты о шашлыках заговорила. Но ещё сомневался и решил выждать дальнейшего развития событий. И, как выяснилось, зря. Если бы я сразу предупредил об этом Стэнна, он, возможно, сегодня внимательнее отнёсся бы к твоим словам. А тебе сейчас надо учиться отличать свои важные предсказания от пустопорожних разговоров. И чем скорее ты этому научишься, тем будет лучше для всех нас. Такие сильные пророки – большая редкость. И для Стэнна будет огромной удачей заполучить тебя в свою организацию.

   – А у меня исполнится мечта поработать в Тайной полиции, – подхватила я. Честно говоря, я не поверила ни одному слову лорда Джэффаса. Как-то у меня в голове не укладывалось, что я, которая дома не в состоянии предсказать, будет ли дождь в ближайшие полчаса, вдруг могу оказаться каким-то там пророком. И, говоря эту фразу, просто шутила. Но Стэнн, внимательно посмотрев на меня, серьёзно спросил:

   – Это – пророчество?

   Фыркнула иронично:

   – Нет, конечно! Что-то вы меня совсем с толку сбили. Ну, какой из меня пророк? Так, болтаю просто. А то, что в тему ненароком получилось… Совпадение, наверное.

   – Я думаю, этот разговор сейчас лучше закончить, – улыбнулся лорд Джэффас. – Ты ещё не готова к такому повороту. Понаблюдай пока за своими мыслями и за их исполнением. Со временем сама поймёшь, чем пророчество от болтовни отличается. А теперь давайте-ка расходиться, а то уже ночь на дворе, а завтра нам с восходом вставать. Пока с этим делом не разберёмся, придётся поработать в режиме повышенной бдительности.

   И, вставая, обратился к жене:

   – Спасибо, милая, ужин был превосходный. Пойдём отдыхать.

   А потом повернулся ко мне:

   – Селена, ты делаешь большие успехи. Бутерброды были очень хороши, как и твои предсказания. Я начинаю удивляться, почему ты раньше не училась колдовать, в своё первое появление в Лэнмаре.

   Я только молча пожала плечами. А что я могла на это ответить?

   – Добрых сновидений, ребята, – лорд и леди Фарроас пошли к дверям.

   – Добрых сновидений, – эхом отозвались мы, тоже поднявшись со стульев и провожая их взглядом.

   Когда они вышли, Стэнн повернулся ко мне и смущённо спросил:

   – Ты на меня сегодня здорово обиделась?

   – За что? – удивилась, было, я, но тут же вспомнила выговор лорда Джэффаса. – А, это… Нет, совсем не обиделась. Я же видела, что ты весь в своих мыслях, решила, что дело действительно серьёзное, раз ты в такой задумчивости. Но, конечно, интересно мне было очень, и я рада, что ты мне всё рассказал.

   – А я, честно говоря, в полном восторге от того, что ты пророком оказалась. Мы давно ищем такого человека для работы в Тайной полиции.

   – Да не пророк я! Пророк – это такой дядька в белых одеждах, который стоит на горе и, подняв руки к небу, изрекает какие-то непонятные фразы, которые окружающие пытаются интерпретировать по своему вкусу, – начала объяснять я. – А я просто мелю, что в голову придёт. И вообще, на пророка я совсем не похожа.

   Стэнн рухнул на стул и согнулся от хохота.

   – Что ты ржёшь? – рассердилась я. – Ничего смешного тут нет!

   – О-о-ой, – выдавил, наконец, начальник Тайной полиции, вытирая выступившие на глаза слёзы. – Белые одежды мы тебе, так и быть, обеспечим. И гору – тоже. А вот со сменой пола будет посложнее.

   И он опять расхохотался.

   Я представила себя в белых одеждах на склоне горы, выкрикивающей что-то в ночное небо, и тоже рассмеялась:

   – Да ну тебя, скажешь тоже. И вообще, тебе спать пора, завтра вставать рано.

   – Это да, – Стэнн, наконец, успокоился, но весёлая улыбка всё ещё играла на его губах. – Давно я так не смеялся! Сейчас всю ночь пророки на горе будут сниться.

   Я улыбнулась… и услышала мелодию будильника.

   – Ну, вот и всё. Ты идёшь спать, а я просыпаюсь. Добрых сновидений, Стэнн.

   – До завтра, Селена, – махнул он рукой. – Всё-таки пора подумать, как тебя сюда провести. Как-то неправильно, когда пророк одного мира живёт в другом, где не может проявить свои способности.

   Я была с ним полностью согласна, но ответить ничего не успела. Только кивнула и – проснулась.

***

ЕЛЕНА

   Я опять проснулась в хорошем настроении. Потянулась, собираясь ещё немного поваляться в кровати, но вспомнила о предстоящей встрече с адвокатом, и эта мысль сразу вывела меня из состояния блаженного покоя. Проворчав нечто нелестное о нечистоплотных и жадных клиентах, встала и пошла под душ.

   Приведя себя в порядок и через силу позавтракав, отправилась в студию. И ещё издалека увидела топчущегося под дверями невысокого кругленького мужчину.

   – Вроде, я не опоздала, – вместо приветствия заявила я, доставая ключи.

   – Нет-нет, – поспешно ответил мужчина, окидывая меня цепким взглядом. Мне показалось, что он удивился, увидев меня. Что-то неприятное мелькнуло в его взоре. Мелькнуло – и пропало. – Это я пришёл раньше. Здравствуйте, Елена Викторовна.

   – Здравствуйте, – неприветливо отозвалась я, открывая дверь. – Заходите.

   Бросила сумку на подоконник и повернулась к адвокату:

   – Ну? И что вы хотите мне сказать?

   – Видите ли… Анжела Владиславовна собирается писать исковое заявление, в котором хочет потребовать возвращения денег за уроки и выплату морального ущерба. Я, со своей стороны, хочу предложить вам решить дело мирным путём, не доводя его до суда.

   Я пожала плечами:

   – Да ради Бога. Мне тоже не хочется по судам таскаться. И я предлагаю следующее решение: я возвращаю деньги за уроки в обмен на заверенную нотариусом расписку, что деньги получены, и Анжела Владиславовна претензий ко мне не имеет. Но, со своей стороны, заявляю, что, если она решит потребовать с меня ещё и моральный ущерб, то я подам встречный иск – за оскорбление личности. И тоже потребую возмещение морального ущерба. У меня есть газетные статьи о моей работе, дипломы о победах в конкурсах моих учеников, фотографии с концертов, и я легко докажу, что слова о моей профнепригодности – наглая клевета. И сдеру с неё столько, что ей мало не покажется. Вам понятны мои условия?

   – Вполне, – натянуто улыбнулся Александр Сергеевич, продолжая буровить меня жёстким взглядом. – Я передам их Анжеле Владиславовне и постараюсь убедить её, что это – наилучший выход из создавшейся ситуации. Рад, что мы так быстро договорились. Честь имею.

   И, сделав лёгкий полупоклон, он вышел. А я тяжело опустилась на стул, пытаясь понять, правильное ли я приняла решение. С одной стороны, отдавать честно заработанные деньги, конечно, неприятно, но ещё неприятнее таскаться по судам и выслушивать инсинуации «мадам Брошкиной». Бог с ними, с деньгами. Заработаю ещё. Нервы дороже.

   А вообще, странная получилась встреча. Адвокат какой-то… неадекватный, что ли? Чего он на меня так уставился? Словно я лично ему дорогу перешла. Такой взгляд неприятный… Впрочем, может у него просто голова болит, или изжога началась, а я уж себе навоображала неизвестно чего.

   Ладно, чёрт с ним, с адвокатом. Через полчаса ученик придёт, а я ещё хотела посмотреть песню, которую Маша спеть хочет. Надо мне проработать сложные места, чтобы к Машиному приходу быть уже во всеоружии. Так что, пожалуй, и хорошо, что я сегодня сюда пораньше заявилась.

   Я включила синтезатор и ноутбук, достала флешку и приготовила нотный лист. Впереди ждала интересная работа, а неприятности… Неприятности пусть идут в баню!

***

СТЭНН

   – Я посмотрел полицейские отчёты, и заметил кое-что необычное, – начал очередное совещание начальник Тайной Магической полиции. – За последние несколько дней в трёх городах – Аместоле, Сограте и Слиместе – произошли странные ограбления. В Аместоле из частной коллекции был украден древний артефакт. Коллекционер в отчаянии – он его приобрёл недавно на Аукционе древностей, и артефакт стоил бешеных денег. Больше ничего не тронули, хотя в коллекции полно редких вещей. В Сограте пропало прямо из сейфа украшение, много веков переходившее по наследству. Но при этом все остальные драгоценности, не менее дорогие, остались на месте. Леди, конечно, в трауре, готова отдать любые деньги за его возвращение. В Слиместе своего экспоната лишился Музей древних ремёсел. Хранитель музея рвёт на себе волосы: экспонат был одним из самых дорогих. И опять всё остальное – цело. Вроде бы, ограбления ничем не связаны, но, на мой взгляд, определённая взаимосвязь присутствует. Харрит, как ты думаешь, какая?

   Вопрос прозвучал внезапно, но Харрит не дрогнул. После пары проколов, сделанных им в самые первые дни работы, лорд Стэнн постоянно устраивал ему такие проверки, и он уже привык держаться настороже, в полной боевой готовности.

   – Я думаю, взаимосвязь в том, что все украденные вещи были древними артефактами, и, видимо, грабитель шёл конкретно за ними, раз больше ничего не пропало, – вопросительно глянул он на строгого начальника.

   Тот одобрительно кивнул:

   – Да. И нам необходимо выяснить, что стоит за этими ограблениями. Почему-то мне кажется, что неспроста они произошли. Поэтому Лэррис, Йохтра и Кэрван, вы сегодня отправитесь по адресам пропаж. Посмотрите весь материал, собранный полицией, пообщайтесь с владельцами, поищите свидетелей. Ну, не мне вас учить. Лэррис, возьми с собой Харрита, пусть попрактикуется в оперативно-розыскной работе.

   Харрит радостно заулыбался, Лэррис невозмутимо кивнул.

   – Кэмбис, ты сегодня дежуришь в зале посетителей. Ну, а у нас с Рэвалли – очередная рутина. Через полчаса нам надо быть во дворце на совещании Колдунов Короля и Королевского Совета. Поэтому…

   – Стэнн, нас подслушивают! – прервал его Рэвалли и сделал пасс.

   Стэнн оглянулся: перед раскрывшейся дверью, связанная магическим заклинанием, стояла ошеломлённая Селена.

***

СЕЛЕНА

   В этот раз, уснув, я, к своему большому удивлению, оказалась не в доме Стэнна, а в каком-то незнакомом помещении. Слева от меня вдоль длинного коридора тянулся ряд дверей. Справа сквозь высокие и широкие окна заглядывало яркое солнце.

   Ничего не понимая, я осторожно двинулась по коридору, пытаясь сообразить, где же я очутилась и чем мне это грозит. Вдруг я оказалась в частных владениях какого-нибудь скандалиста, и он прихлопнет меня раньше, чем я слово смогу сказать в своё оправдание? Хотя, на частный дом это не похоже. Скорее, какая-то организация. Слишком всё официально.

   Неожиданно я услышала знакомый голос. Оглядевшись, заметила приоткрытую дверь. На цыпочках подкралась к ней, заглянула в щёлку и увидела большой круглый стол, расположенный точно посередине комнаты, за которым сидело несколько человек. Все они внимательно слушали стоящего ко мне спиной Стэнна.

   Внезапно один из мужчин, худощавый блондин с голубыми глазами и цепким взглядом, резко встал:

   – Стэнн, нас подслушивают!

   И протянул руку к двери. Та распахнулась, и все присутствующие уставились на меня. А я и пошевелиться не могла, чтобы удрать. Причём не от растерянности, как это со мной обычно бывает, а потому, что вдруг почувствовала себя связанной по рукам и ногам.

   Ойкнула испуганно. Стэнн обернулся и удивлённо воскликнул:

   – Селена?!

   И повернулся к блондину:

   – Всё в порядке. Это ко мне. Освободи её.

   Мужчина шевельнул пальцем и сел, а я облегчённо вздохнула: свобода! И зашла в комнату.

   – Селена, зачем ты пришла сюда? – строго спросил Стэнн. – У нас секретное совещание.

   – Я не приходила, – замотала я головой. – Я здесь просто оказалась. Сама очень удивилась, потому что не могла понять, где я нахожусь.

   – То есть ты заснула и…

   – И очутилась в каком-то коридоре. А потом услышала твой голос.

   – Что ж, – задумчиво произнёс начальник Тайной Магической полиции. – Возможно, это не случайно.

   И обратился к присутствующим:

   – Знакомьтесь: это – Селена. Вполне вероятно, что в скором времени она будет работать с нами.

   – Но ведь она… – недоумённо начал один из магов, но Стэнн не дал ему договорить:

   – Да, она из другого мира. Но это не мешает ей принимать очень деятельное участие в нашей жизни. К тому же, как недавно выяснилось, она – пророк, а именно пророка нам в Тайной полиции очень не хватает, о чём вы сами не раз сожалели.

   Я проглотила готовые сорваться с языка возражения. Зачем подводить Стэнна? И так дел натворила: заявилась на секретное совещание, перепугала могущественных магов, чуть под арест не попала. Ни к чему усугублять ситуацию.

   – Совещание закончено, – подвёл итог Стэнн. – Если вопросов нет – работаем.

   Тайные Полицейские встали и пошли к выходу. Единственная из присутствовавших на совещании девушка, юная, совсем ещё девчонка, проходя мимо, окатила меня вызывающим взглядом и едва не задела плечом, но я успела среагировать и, чуть отшатнувшись, лишила её такой возможности. Она презрительно хмыкнула и, гордо подняв голову, вышла из кабинета. Я удивлённо посмотрела ей вслед. С чего это она меня с первого взгляда невзлюбила? Вроде, я ей ничего не сделала. Или сделала? Хм… Я задумчиво перевела взгляд на Стэнна, складывающего в папку какие-то документы. Пожалуй, надо проверить появившуюся у меня догадку.

   А Стэнн, убрав бумаги, окликнул уже подошедшего к двери мужчину:

   – Рэв, подожди. Я хочу вас познакомить.

   Пленивший меня маг кивнул и вернулся.

   – Познакомься, Селена, это – мой лучший друг, могущественный колдун и великолепный менталист лорд Рэвалли.

   – Рад знакомству, леди Селена, – улыбнулся маг.

   Улыбка у него оказалась добрая, светлая, и я радостно заулыбалась в ответ:

   – Я тоже рада, правда.

   – Я напугал вас?

   – Немного. Но Стэнн меня спас, так что всё в порядке.

   – Как вам у нас нравится?

   – Очень нравится, – искренне ответила я. – Я давно мечтала посмотреть на место работы Стэнна, вот мечта и сбылась.

   – Значит, вы умеете мечтать, – снова улыбнулся колдун. – Сейчас нет времени, а вот в следующий раз, я думаю, можно будет вам провести экскурсию. Только просьба: приходите к нам более традиционным способом, через дверь.

   – А это уж как получится, – вмешался Стэнн и, видимо, что-то мысленно сказал другу, потому что тот, хмыкнув, склонил голову в прощальном поклоне:

   – Извините, леди Селена, мне пора идти. С нетерпением буду ждать следующей встречи.

   Когда лорд Рэвалли вышел, я сразу взяла быка за рога и, преувеличенно нахмурив брови, констатировала:

   – Она в тебя влюблена.

   И грозно спросила:

   – А ты в неё?

   – Чего? – Стэнн не ожидал такой атаки и явно растерялся. – Кто в кого?

   – Девица в бирюзовом, которая на совещании была. Кто она? – Я по-прежнему хмурилась, с трудом сдерживая улыбку.

   Начальник Тайной полиции посмотрел на дверь и пожал плечами:

   – С чего ты взяла?

   Я вздохнула, отбросив суровую маску:

   – Ты действительно этого не замечаешь, или сейчас передо мной притворяешься?

   Стэнн удивлённо поднял брови:

   – Ты считаешь, что она в меня влюблена?

   Я снова вздохнула:

   – Бедная девочка. Она наверняка тебе уже давно глазки строит, а ты даже не соизволил обратить на это внимание. А теперь и я – бедная девочка. Потому что сейчас мне придётся отбиваться от её козней. И поэтому тебе срочно придётся учить меня колдовать. Не могу же я быть слабее своей соперницы. Кстати, ты мне так и не ответил, кто она.

   – Кэйти – наш секретарь-документовед. Очень ценный сотрудник. Без неё бы мы совсем погрязли в бумагах, преступников ловить бы некогда было. Колдунья она не слишком сильная, но для этой работы её способностей хватает. Мне её рекомендовал сам король, сказал, что девочка звёзд с неба не хватает, но очень аккуратна, ответственна и добросовестна. А для бумажной работы именно эти качества и нужны. Она работает у нас уже два года, и я ни разу не пожалел, что взял её в штат.

   – Теперь пожалеешь. Она мне жизни не даст.

   – Это пророчество? – насторожился начальник.

   – Это – правда жизни, – пожала я плечами. – Мог бы и сам понять.

   – Если она тебя будет доставать, ты мне скажи. Я её сразу уволю, – пригрозил Стэнн.

   – Не скажу, – усмехнулась я. – Ещё не хватало из-за бабьих дрязг ценного сотрудника выгонять.

   И перешла, наконец, к волнующему меня вопросу:

   – Ладно, давай оставим девочку в покое. Ты мне лучше скажи, каким образом я здесь очутилась? Я ведь никогда в этом здании не была, даже близко не подходила. Заснув, всегда оказывалась около вашего дома. Ну, если не считать моё нынешнее появление на холме. Но его я могу понять: я всегда оказывалась рядом с тобой, а ты как раз там катался. И сегодня вполне логично было бы мне опять вечером оказаться возле твоего дома. А я вдруг попала сюда, да ещё в разгар важного совещания. Зачем?

   – Меня тоже это интересует, – кивнул Стэнн. – И я думаю, что пришла пора тебе включаться в нашу работу. Твои способности ищут себе применение, а здесь их как раз не хватает.

   – Какие способности! – подосадовала я. – Вы тут все такие умные, по много лет в Школе магии и колдовства учились, а все мои достижения – шашлык да бутерброды. Самые необходимые умения для работы в Тайной полиции, конечно.

   – Значит, будем срочно навёрстывать. И начнём прямо сейчас.

   Я удивилась:

   – У тебя что, дел других нет?

   – Есть. Скоро у меня важная встреча. Но полчаса я вполне могу с тобой позаниматься. И, например, научить тебя мыслеречи. До сих пор удивляюсь, почему я тебя ей в детстве не научил.

   – Так она нам не нужна была, – авторитетно заявила я. – Мы ж с тобой ни на минуту не расставались. Нам вполне хватало обычных разговоров.

   – Да, наверное, – согласился Стэнн. – А сейчас у нас нет возможности быть постоянно рядом. Поэтому мыслеречь вполне может пригодиться. Попробуем?

   – Давай, – кивнула я.

   Стэнн замолчал и сосредоточился. Я напряглась, пытаясь догадаться, как это будет выглядеть и, вероятно, поэтому чуть не пропустила появившиеся в моём мозгу слова: «Сегодня мне приснился пророк в белых одеждах».

   Хрюкнула от неожиданности и рассмеялась.

   – Что ты услышала? – улыбнулся Стэнн.

   – Что тебе приснился пророк в белых одеждах.

   – Правильно. Судя по всему, проблем с мыслеречью у тебя не будет. Попробуй мне ответить.

   – А как? Что надо сделать?

   – Надо представить человека, которому ты хочешь послать сообщение. Хотя, нет, не так. Ты можешь не знать, как он выглядит. Ты просто должна быть уверена, что хочешь поговорить именно с ним. Написать в голове фразу, которую хочешь сказать, и послать её этому человеку. Попробуй.

   Я закрыла глаза, чтобы легче было сосредоточиться, и начала представлять Стэнна. Когда его облик более-менее сложился, крупным почерком старательной первоклассницы мысленно написала: «Что этот пророк предсказал?» И, открыв глаза, вопросительно посмотрела на Стэнна. Он покачал головой:

   – Скорее всего, ты не довела работу до конца. Ты фразу написала, но мне не послала. Попробуй ещё раз.

   Я кивнула и, опять зажмурившись, начала заново выводить фразу. Закончив урок чистописания, скомкала получившееся предложение в небольшой шарик и запустила его в воображаемого Стэнна. И услышала, как он охнул. Только уже не воображаемый, а реальный. Встревожилась, открывая глаза:

   – Ты чего?

   – Это ты чего? – спросил Стэнн, потирая лоб. – Что ты сделала?

   – Как ты и сказал, написала фразу и послала её тебе.

   – Это я понял. А как ты её послала?

   – Скатала из неё шарик и пульнула в тебя, – объяснила я и испуганно ойкнула: – Я тебя ушибла?

   – Ты меня удивила, – развёл он руками. – Скольких людей учил мыслеречи, ни у кого не получалось так дать мне в лоб.

   Усмехнулась весело:

   – Видимо, это я тебе за Кэйти отомстила. А ты хоть понял, что я сказала?

   – Понял. Ты спросила: «Что этот пророк предсказал?»

   И снова перешёл на мыслеречь:

   «А теперь скажи ещё что-нибудь, только придумай другой способ передачи».

   Я вздохнула и, закрыв глаза, представила, как фраза «Извини, я нечаянно» ручейком течёт к Стэнну и вливается в его голову.

   – Вот, совсем другое дело! – радостно улыбнулся мой учитель. – Теперь с тобой можно разговаривать.

   – Сомневаюсь, – пробурчала я. – Я уже с двух фраз устала, словно два дня без перерыва болтала.

   – Ты же знаешь, что это – нормально. Главное, что ты поняла принцип. Теперь – дело за практикой.

   И посмотрел на часы:

   – А сейчас извини, мне надо идти. Дорогу до дома найдёшь?

   – Найду, конечно. Тут, как мне помнится, два квартала по прямой?

   – Да, – кивнул он.

   – На обед придёшь? – поинтересовалась я.

   – Обязательно, – улыбнулся начальник. – Так что готовь еду и жди моего появления, как и положено добропорядочной домохозяйке.

   «Ты тиран и деспот», – послала я ему мысленное сообщение и получила в ответ:

   «Наконец-то ты это поняла!»

   Стэнн улыбнулся и перешёл на громкую связь:

   – Поколдуй с мамой, попроси, чтобы ещё чему-нибудь научила. Тебе сейчас практика нужна и чем больше, тем лучше.

   – Ой, только не делай вид, что ты обо мне заботишься больше, чем о своём желудке, – рассмеялась я и, помахав ему рукой, пошла к дверям. И вдруг услышала мыслеречь:

   «Селена, а ты знаешь, что я тебя люблю?»

   Я даже остановилась от неожиданности, не зная, как реагировать. Я ждала этих слов, но почему-то расстроилась, услышав их на мыслеречи, словно это было что-то постыдное, что следовало скрывать от других. Поэтому, не поворачиваясь, обиженно отозвалась:

   «А вслух сказать слабо?»

   Стэнн шагнул ко мне, и я почувствовала на своих плечах его горячие сильные руки:

   – Я тебя люблю, Селена. Очень люблю.

   Повернулась и посмотрела в ждущие глаза Стэнна:

   – Я тебя тоже люблю. Но…

   – Молчи уже! – и Стэнн закрыл мне рот долгим поцелуем…

   …Всю дорогу до дома на моём лице блуждала идиотская мечтательная улыбка. Вроде бы, ничего особенного не произошло: о чувствах Стэнна я и без его слов знала, а о том, чтобы стать его женой вот так, во сне, и речи быть не могло. Так что, собственно, ничего не изменилось после его слов. Но у меня было впечатление, что за спиной крылья выросли, которые и несли меня вдоль по улице… и чуть не пронесли мимо дома Стэнна. Хорошо, что я вовремя очнулась, хотя возвращаться всё-таки пришлось.

   Впорхнула в калитку и чуть не налетела на стоящую около розовых кустов леди Икэссу.

   – Ой! Простите! Доброго утра!

   – Доброго утра, Селена. Что-то ты сегодня рано. Стэнн ещё на работе.

   – Да, я знаю. Я там была.

   – Ты была в Тайной полиции? – удивилась леди Икэсса.

   – Да. Нечаянно, правда. Я туда заснула.

   – Хорошо сказано, – улыбнулась моя будущая свекровь. – И как тебя там встретили?

   – Чуть просыпаться не пришлось, – засмеялась я. – Меня там за шпионку приняли, поймали, связали, Стэнн еле отбил. А потом представил меня присутствующим как будущую сотрудницу.

   И погрустнела:

   – Как пророка, которого они все ждут. Представляете?

   – Представляю, – кивнула головой леди Икэсса.

   – А я – нет, – уныло развела я руками, но тут же повеселела. – А ещё я научилась на мыслеречи разговаривать. Оказывается, это совсем не трудно. У меня практически сразу получилось. Хоть в этом не буду из всех выделяться.

   – Этим ты как раз и выделилась, – усмехнулась леди. – Мыслеречь доступна далеко не всякому. Для её освоения надо обладать особой чувствительностью. То, что ты сразу её освоила, ещё раз подтверждает версию, что ты можешь оказаться весьма неплохим пророком. Ты обладаешь всеми задатками для этого непростого, но увлекательного дела.

   – Вы говорите так, будто сами им были, – недоверчиво качнула я головой.

   – А я и сейчас – пророк, – совершенно серьёзно ответила эта удивительная женщина. – Ты помнишь, как обрадовался Стэнн, когда я сказала ему, что с тобой всё будет в порядке?

   Я вытаращила на неё глаза:

   – А почему тогда вы здесь, дома, а не в Тайной полиции? Им же нужен предсказатель?

   – Потому что мне больше нравится заниматься вот этим, – и она сделала широкий жест рукой, обводя сад, двор и дом. – Я – преобразователь природы. Дворцовый сад облагораживаю, за красотой городских улиц и садов слежу. А пророк я не слишком сильный, могу предсказывать лишь итог, результат происходящих событий, а не само событие, да и то, только в том случае, если это касается моих близких. Например, я могу сказать, что в результате возни с этим колдуном ни Стэнн, ни Джэффас не пострадают, что для меня, как матери и жены, очень важно. А вот само его появление я предсказать не смогла. В отличие от тебя.

   – Зато я не знаю, чем всё это закончится, – грустно подвела я итог нашего разговора.

   – Этому-то как раз научиться не сложно. Сама разберёшься, когда поймёшь, к чему прислушиваться надо, – успокоила меня леди Икэсса и вдруг, понизив голос, таинственно проговорила: – Но вот одно предсказание я могу сделать прямо сейчас. Хочешь?

   Я зачарованно кивнула, не сводя с неё восхищённых глаз.

   – После глубоких раздумий, сверившись со временем восхода Луны и захода Солнца, посмотрев расположение планет и заглянув в магические книги, я выяснила… – и тут она сменила тон и весело закончила: – что совсем скоро Стэнн и Джэффас придут на обед и останутся голодными, потому что у нас ещё ничего не готово.

   Не ожидавшая такого подвоха, я сначала растерянно посмотрела на неё, а потом рассмеялась:

   – А я уж всерьёз решила, что вы мне какую-то страшную тайну откроете.

   – Я и открыла, – тоже рассмеялась прорицательница. – И вообще, на кухне разговаривать удобнее, так что пойдём в дом.

   Мы зашагали к крыльцу, а я вдруг вспомнила вопрос, который вертелся у меня на языке в момент нашей встречи, но про который я забыла, увлёкшись этим необычным разговором.

   – Леди Икэсса, а что вы делали, когда я пришла?

   – Да ничего особенного, – махнула рукой садовница. – Я уже несколько недель пытаюсь вывести новый сорт роз. Чтобы цветы, раскрываясь, издавали чуть слышный хрустальный звон. Мне такая роза во сне приснилась и так меня очаровала, что, проснувшись, я сразу отправилась в сад экспериментировать. Но пока – безуспешно. Ну, ничего, жизнь длинная, думаю, у меня всё получится.

   – Конечно, получится! – без тени сомнения подтвердила я, открывая дверь в кухню. – К началу осени выведете.

   И испуганно замолчала, прислушиваясь к своим ощущениям: откуда такая уверенность?

   А леди Икэсса буквально расцвела от радости:

   – Спасибо, Селена! А то я уж начала думать, что эта задача мне не по силам. Но и от мечты отказываться тоже не хотелось. Значит, продолжаю эксперименты.

   Я чуть не заплакала:

   – Вы думаете, это я предсказала? А если у вас так и не выйдет?

   – Селена, – леди Икэсса внимательно посмотрела на меня. – Почему ты так сопротивляешься своему дару? Чего ты боишься?

   Я опустилась на стул и, уткнувшись взглядом в столешницу, стала внимательно разглядывать рисунок на скатерти, надеясь, что чародейка, занявшись обедом, прекратит меня допрашивать. Леди Икэсса, так и не дождавшись ответа, начала колдовать над продуктами, и вскоре по кухне разлились совершенно фантастические ароматы, от которых в животе сразу заурчало. Но, к моей досаде, вопрос свой она не забыла и периодически посматривала на меня, ожидая ответа, поэтому я, наконец, нехотя выдавила:

   – Понимаете, леди Икэсса… там, в реальном мире, я ничем не выделяюсь. У меня нет никаких особых способностей и талантов. Так… серая мышка… абсолютно рядовой гражданин своей страны, каких миллионы. Может быть, поэтому мне так трудно принять, что здесь во мне оказался такой, скажем прямо, не каждому присущий дар. Я боюсь, что он мне только снится, а когда Стэнн всё-таки добьётся своего и перетащит меня сюда насовсем, выяснится, что я – полная бездарность и ничего не могу. Ни колдовать, ни пророчествовать. И тогда – только в петлю. Потому что становиться бездарностью после того, как почувствовал свою силу, намного труднее, чем просто быть бездарностью с самого начала.

   – Я даже не думала, что всё так серьёзно, – покачала головой леди Икэсса, одним движением руки отправляя гору нарезанных овощей в салатницу. – Но вот что могу тебе сказать: если бы в тебе не было этой силы, она бы тебе и не снилась. Не может присниться то, о чём не знаешь, хотя бы подсознательно. Во сне раскрываются тайные силы человека, показывается, на что он способен. Если ты можешь это во сне, значит, и наяву в тебе что-то есть. Просто так сложились обстоятельства, что в твоей реальной жизни эти способности тебе оказались не нужны. Либо ты в них не верила и поэтому не развивала. Вспомни, наверняка в твоей жизни были какие-то моменты, когда ты совершала что-то такое, чего не могли сделать твои друзья и родственники.

   Я пожала плечами:

   – Да, вроде, нет… Хотя…

   И радостно вскинулась:

   – Было, правда было! Знаете, я могла свои проблемы по книгам решать. Папа собрал большую библиотеку. Очень большую. Несколько тысяч томов. И когда у меня были неприятности, а я не знала, что делать, я подходила к стеллажам, долго стояла, выбирая, что почитать, а потом, так и не выбрав, брала книгу, к которой рука сама тянулась. Открывала её на первой попавшейся странице, просто чтобы вспомнить, о чём она, и – получала ответ на свой вопрос. Я не специально так делала, просто хотела почитать и отвлечься, а получалась прямо магия какая-то.

   – Вот видишь, – улыбнулась моя утешительница. – Ты и в реальности что-то можешь. То, что ты делала – это тоже вариант предсказания. Просто выраженный более привычным тебе способом. Вспоминай ещё.

   – Ещё? – задумалась я. – Ну… я чувствительная очень. Имеется в виду – энергетически чувствительная. Как бы это объяснить… Скажем так: по излучениям лёгкого тела я могу определить, злой человек, или добрый. Хотя самого лёгкого тела я не вижу, но я его чувствую. Один человек станет мне улыбаться и говорить хорошие слова, а мне рядом с ним будет неприятно или даже страшно. А другой может напиться и ругаться, стучать кулаком по столу и бить посуду, а я начну утешать и успокаивать его, потому что буду знать, что он меня не обидит, что он добрый и чуткий, просто вот сегодня у него не сложилось… Понимаете?

   – И после этого ты ещё смеешь утверждать, что ты бездарна? – укоризненно покачала головой леди Икэсса. – Тебе не бояться надо, а радоваться. Если ты начнёшь развивать свои способности здесь, то, возможно, они и в реальной жизни начнут проявляться более ярко. А насчёт переезда сюда тоже не беспокойся: когда ты наяву вспомнишь свои приключения во сне, ты вспомнишь и все свои умения. Так что перестань уже шарахаться от своего дара. Ты – пророк, и это прекрасно! Наверное, это лучшее событие в твоей жизни. Ты ведь хочешь поработать вместе со Стэнном в Тайной полиции? Мне-то больше нравится домом заниматься, а у тебя при одном упоминании о ней глаза загораются. Вот и иди, пока зовут. И не бойся ничего. Всё хорошо будет, это я тебе как пророк говорю.

   И леди Икэсса рассмеялась, а у меня с души свалился огромный камень, а из глаз брызнули слёзы облегчения и радости. Я сидела и вытирала ладонями мокрые щёки, а слёзы всё бежали и никак не хотели останавливаться…

   – Доброго дня. Вот и я! – Стэнн, улыбаясь, вошёл в дверь, но, увидев, в каком я состоянии, в два шага преодолел разделяющее нас пространство, присел передо мной и, заглянув в глаза, обеспокоенно спросил: – Почему ты плачешь, что случилось?

   – Всё в порядке, – улыбнулась я сквозь слёзы. – Просто я поняла, что я – пророк.

   – И тебя это так расстроило? – удивился Стэнн.

   Я кивнула, потом замотала головой и снова кивнула, а затем уткнулась ему в плечо и разревелась.

   – Мам, что тут произошло? – растерянно спросил Стэнн, но леди Икэсса только руками развела:

   – У неё спроси. Захочет – расскажет.

   Но Стэнн не стал ни о чём спрашивать. Одним лёгким рывком поднял меня на руки, сел на стул, усадив меня к себе на колени, крепко прижал и так и сидел, поглаживая меня по спине, пока я, наконец, нарыдавшись, не отстранилась от него, шмыгая носом и пряча покрасневшие глаза.

   – Ну, вот… я тебе всю рубашку вымочила.

   – Не беда, – отмахнулся он и, взяв со стола салфетку, начал вытирать мне мокрые щёки…

***

ЕЛЕНА

   Я проснулась с мыслью, что мне снилось что-то важное. Полежала немного с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить, но, конечно же, так и не вспомнила. И, с досадой махнув рукой на свои попытки реанимирования сна, встала и пошла в ванную.

   Собираясь на встречу с Ларисой, порадовалась, что наконец-то наступила суббота, и впереди – два выходных. Что-то устала я к концу недели капитально и была рада возможности пофилонить целых два дня. Думаю, просто перенервничала из-за «мадам Брошкиной».

   Выйдя на улицу, заторопилась к остановке. С неба сыпалась какая-то морось: не поймёшь, то ли дождь действительно идёт, то ли мерещится со сна. Наклонив голову, чтобы защитить лицо от этого недоразумения, вдруг поняла, что я что-то напеваю. Со мной такое бывает, всё-таки профессия даёт о себе знать. Я часто мурлычу себе под нос какие-то песенки, даже не осознавая этого. Прислушавшись к собственному бурчанию, услышала повторяющуюся фразу: «И шестикрылый Серафим на перепутье мне явился» . Она вертелась у меня в голове, непонятно откуда взявшись.

   Тут я увидела подходивший к остановке трамвай и прибавила шаг. Не хотелось мне под дождём ждать следующего. И к тому времени, когда я, заскочив в салон, и успев захватить освободившееся сидение, начала искать деньги на проезд, стихотворные строчки благополучно вылетели из моей головы…

   Я приехала в пиццерию буквально на пару минут раньше Ларисы. Только за столиком расположиться успела.

   Поразглядывав меню, мы сделали заказ.

   – Вам напитки сразу? – спросила принимавшая заказ девушка.

   – Да, конечно, – одновременно ответили мы.

   – Хорошо. Остальное будет готово минут через двадцать, – лучезарно улыбнулась нам официантка и испарилась. Правда, вскоре материализовалась снова, принеся мне чай, а Ларисе – кофе.

   – Рассказывай, давай, – пригубив свой любимый капучино, сказала Лариса.

   – О чём? – не поняла я. – Я, вообще-то, тебя слушать собиралась.

   – Ты мне позавчера говорила о какой-то мадам Брошкиной, которая тебя, по твоим словам, задолбала. Кто это такая, и чем она перед тобой провинилась?

   – А, это… – протянула я, собираясь с мыслями. – Знаешь, такая неприятная история получилась.

   И рассказала о сложившейся ситуации.

   Лариса только головой покачала:

   – Да, дела… Ну и вляпалась ты, мать.

   – И не говори, – уныло подтвердила я. – Самой смешно.

   – А ты уверена, что мужик, который к тебе приходил, настоящий адвокат, а не какой-нибудь мадамский родственник? Ты у него удостоверение посмотрела?

   – Нет. Он не показал, а мне как-то в голову не пришло. Он так уверенно держался, – растерялась я.

   – Ну, ты даёшь! А если он просто аферист? – возмутилась Лариса.

   – Да какая разница! – махнула я рукой. – Даже если он и не адвокат… Нотариус-то будет настоящий, я их сама поведу к нему. Отдам деньги, получу расписку и закрою эту историю. Не люблю, когда вокруг моей работы вонь поднимают.

   – А если тебе первой иск подать на неё? Пусть она выкручивается, – предложила Лариса.

   – Ни-ког-да! – отчеканила я. – Мне что, по-твоему, делать больше нечего, как по судам таскаться? К тому же я уверена: эти деньги ей удачи не принесут. Она их либо потеряет, либо их у неё украдут.

   – Почему ты так думаешь? – заинтересовалась подруга.

   – Не знаю, – пожала плечами. – Почему-то мне так кажется. Может, конечно, мне просто хочется, чтобы так было…

   И замолчала, прислушиваясь к своим ощущениям. Интересно, почему у меня вдруг появилась твёрдая уверенность, что я всё делаю правильно, и что эти деньги счастья мадам Брошкиной не добавят? Так ничего и не поняв, махнула рукой:

   – Ладно, хватит о ней. У нас более интересные темы для разговора есть. Расскажи, лучше, как ты съездила.

   И тут нам принесли заказ. Расставив тарелки и пожелав приятного аппетита, официантка ушла, а Лариса начала рассказывать про свою поездку в Ярославль. Затем мы повозмущались очередным повышением платы за проезд в общественном транспорте, которым нас собирались «осчастливить» со следующего месяца, потом поговорили об общих знакомых. Словом, когда мы, умиротворённые сытным завтраком, выходили из кафе, я уже и не вспоминала о своих неприятностях.

   На улице стоял восхитительный день. Дождь давно закончился, тучи разбежались, открыв взору удивительно голубое небо. Омытые дождём листья весело шелестели под лёгкими порывами тёплого летнего ветра, а асфальт под ногами был уже сухим и таким пыльным, будто и не было утреннего дождика, пытавшегося привести его в порядок.

   – Ты на трамвай? – спросила Лариса.

   – Погода хорошая, пешком пойду, – мотнула я головой.

   – В такую даль? – удивилась подруга.

   – Да какая ж даль. За час доберусь.

   – Вот ведь не лень человеку.

   – В движении – жизнь! – наставительно подняла я указательный палец.

   Лариса фыркнула:

   – А я не такой фанат двигательной активности. Так что, пожалуй, поеду на автобусе.

   – Пошли, провожу. По пути ведь.

   И мы зашагали на остановку.

   Выходные пролетели незаметно и спокойно. Да и в последующие дни никаких особых неприятностей не произошло, если не считать получасовой встречи с мадам Брошкиной у нотариуса в четверг. Но даже она вела себя вполне прилично, только поглядывала надменно, да губы поджимала, подписывая расписку. Возможно, сказалось благотворное влияние адвоката, которому я ещё на стадии переговоров о дне встречи заявила, что если Анжела Владиславовна мне хоть слово скажет, то никаких денег от меня не увидит. Более того, я немедленно подам на неё в суд, а нотариуса привлеку в качестве свидетеля. Адвокат пообещал поговорить со своей клиенткой и, видимо, сдержал своё обещание.

   Выйдя от нотариуса, я с облегчением выдохнула и позвонила Ларисе:

   – Мой кошелёк немного похудел, зато настроение поправилось. Поэтому приглашаю тебя отметить это торжественное событие.

   – А давай-ка в честь этого в театр сходим? – предложила та. – Мы с тобой уже сто лет свой культурный уровень не повышали.

   – Ну, да. За последние четыре месяца всего лишь побывали на концерте симфонического оркестра, джазовом фестивале, оперном спектакле и выставке авангардного искусства. Культурный уровень – ниже плинтуса, – рассмеялась я.

   – Но, согласись: это ты всё меня на музыкальные и художественные мероприятия водишь. А вот в нормальном театре мы давненько не были.

   – Тоже верно, – согласилась я. – Давай, сходим. А что там сейчас?

   – На днях премьера нового спектакля состоялась. Какая-то история: то ли тёмная, то ли страшная, то ли ужасная – не помню точно название. Рекламировали они её здорово.

   – Так здорово, что ты даже название не запомнила?

   – Ты же знаешь, у меня названия в голове никогда не задерживаются дольше нескольких секунд. Им там, видимо, тесно.

   – Им там, наверное, очень одиноко и страшно. Не так уж часто умные мысли навещают твою светлую голову, – подколола я подругу.

   – Ну, может, и так, – благодушно согласилась та, и мне стало стыдно:

   – Ладно, не расстраивайся, у других людей этих мыслей ещё меньше бывает.

   – Спасибо, утешила, – фыркнула Лариса. – Кончай уже издеваться, лучше билеты закажи.

   – Хорошо, сейчас зайду в театр, разберусь с названием и куплю билеты.

   – А через Интернет?

   – Да я тут рядом, пять минут ходу. Зато потом ничего выкупать не надо будет.

   – Договорились. Звони, как всё выяснишь.

   Лариса отключилась, а я прогулялась до касс и узнала, что нужный нам спектакль состоится завтра, в пятницу, и даже смогла купить билеты на очень неплохие места, чему была несколько удивлена: обычно на первые спектакли билеты раскупались за пару недель до премьеры. Это показалось мне не слишком хорошим знаком и, как позже выяснилось, мои ощущения меня не обманули. Спектакль оказался весьма паршивеньким, несмотря на всю многообещающую рекламу.

   – Какая-то самодеятельность низкого уровня, – грустно констатировала я, выходя из театра. – А раньше ведь была такая сильная труппа.

   – Да труппа тут ни при чём, – заступилась за артистов Лариса. – Это режиссёру настучать надо. Из пьесы клоунаду сделал низкого пошиба.

   – Да, – согласилась я. – Считается, что мы на комедию сходили, а я всего два раза улыбнулась: один раз в первом действии, один раз – во втором. Не маловато ли для комедии?

   – Всё, – подвела итог подруга. – Будем считать, что эксперимент с посещением театра закончился неудачей. И в ближайшее время лично у меня вряд ли появится желание повторять попытку культурного роста посредством данного учреждения.

   – Классно сказано! Канцеляризм высшей пробы! – восхитилась я и помахала подруге: – У меня автобус идёт, поехала я.

   – Давай! – Лариса тоже махнула мне рукой и пошла к переходу: её троллейбусная остановка была немного дальше.

   Я заскочила в автобус и, сев у окна, с удовлетворением подумала, что прошла ещё одна неделя. Совсем скоро июнь закончится, а в июле я устрою себе отпуск. Всё равно большинство моих учеников разъезжается: кто (помладше) – к бабушке в деревню, кто (постарше) – на юг, на тёплое море. Так что и мне пора отдохнуть.

   Приехав домой, села, было, ужинать, но быстро поняла, что особо и есть-то не хочу, зато засыпаю чуть не на ходу. Поэтому покидала всю еду в холодильник и, наскоро умывшись, отправилась в спальню. Видимо, несмешная комедия, которую мы сегодня посмотрели, оказалась хорошим снотворным…

***

СТЭНН

   Стэнна разбудил дрожащий голос, раздавшийся у него в голове:

   «Лорд Фарроас… ответьте… пожалуйста, ответьте…»

   «Слушаю», – сонно отозвался Стэнн.

   «Меня ограбили. Только что. И я видел грабителя».

   Сон мгновенно слетел.

   «Кто вы и где находитесь?» – Стэнн уже одевался, поспешно натягивал сапоги.

   «Я – Гэрвиль, глава курортного посёлка Тэргелин. У меня только что выкрали семейную реликвию, артефакт старинный. А вы просили сообщать о подобных пропажах».

   Последние слова Гэрвиль договорил уже вслух, изумлённо глядя на появившегося перед ним начальника Магической полиции.

   – Как вы быстро!

   Но Стэнну было не до восхищений испуганного главы поселения.

   – Где лежал артефакт?

   – В той комнате. Пройдёмте, – заторопился Гэрвиль.

   Провёл колдуна в соседнюю комнату, показал на вскрытый сейф, в котором виднелись нетронутые пачки денег.

   – Вот здесь он лежал. И ведь я его только вчера сюда положил. Посоветовали мне его держать в сейфе, значит. До этого-то я его просто в ящике стола хранил.

   – Кто посоветовал? – насторожился начальник Тайной полиции.

   – Да курортник один. Сидели мы вчера с Мэлидо, приятелем моим, в трактире. Ну, разговор и зашёл, значит, об артефактах пропадающих. Я и вспомнил, что у меня тоже есть древний артефакт. Ну, значит, говорю: что, мол, делать-то? Никуда ведь не деть. А вдруг украдут? А тут он и подсел к нам за столик.

   – Кто подсел? – сквозь зубы спросил Стэнн, обходя комнату и пытаясь найти След магии преступника.

   – Ну, курортник-то этот, – опять зачастил потерпевший. – И говорит, значит: а вы, говорит, его в сейф спрячьте. Есть, говорит, у вас сейф? А я, значит, и отвечаю: конечно, есть. В кабинете стоит, где я посетителей принимаю. А он и спрашивает: а кабинет от проникновения заколдован? А я и говорю, значит: а зачем это надо, заколдовывать-то? У нас люди честные живут. Он и говорит: молодцы вы, говорит. Правильно живёте. Угостил нас рюмочкой вина и ушёл. А ночью слышу шум какой-то. Я-то сплю очень чутко. Это жена у меня спит – хоть из бахуты над ухом стреляй, не разбудишь. А я сплю чутко. Вот жена…

   – О жене потом послушаю, – прервал Стэнн. – Дальше рассказывайте.

   – Да, значит, о чём я говорил? Ну, вот. Взял я лампу, подкрался к кабинету, значит, дверь распахнул, а он как зыркнет на меня огненными глазищами!

   – Кто? – раздражённо спросил лорд. След не находился, словно и не было никого в кабинете этой ночью.

   – Кот… – растерянно ответил Гэрвиль.

   – Какой кот? – рыкнул следователь.

   – Так это… свет от лампы сначала на кота упал, ну, глаза у него и засветились. А потом я увидел этого… преступника. И знаете, кто это был? – таинственно спросил глава посёлка.

   – Курортник, который угощал вас вином, – мрачно проговорил Стэнн. Он уже не один раз обошёл всю комнату, чуть ли не обнюхал сейф и пространство вокруг него, но След найти так и не смог.

   – Откуда вы узнали? – восхищённо вымолвил Гэрвиль. – Правду о вас говорят, вы – гениальный колдун.

   – Мне нужно посмотреть ваши воспоминания, чтобы увидеть преступника, – не среагировал на лесть начальник Магической полиции. – Не переживайте, это не больно.

   – Ну, если надо, – опасливо вымолвил потерпевший, не решаясь отказать могущественному колдуну.

   Тот встал и пошёл к выходу.

   – Куда же вы? А воспоминания? – заторопился следом Гэрвиль.

   – Уже, – процедил Стэнн. Ему хватило мимолётного взгляда, чтобы узнать в неведомом курортнике колдуна, которого они с Селеной встретили на вершине холма. И теперь он клял себя за ротозейство, позволившее неизвестному магу безнаказанно грабить мирных жителей.

   Повернулся к семенящему за ним главе, сурово сказал:

   – Будем искать. Благодарю за содействие.

   Гэрвиль просиял:

   – Там мы это, всегда готовы помочь нашей доблестной Тайной полиции. Мы ж понимаем…

   Но что именно «они понимают», Стэнн уже не услышал. Шагнул из дома главы Тэргелина прямо в Тайную полицию, вызвал Рэвалли, подняв того с постели, сел за стол и начал вспоминать увиденный в мыслях Гэрвиля облик колдуна, делая его отпечаток на бумаге. Ложиться было уже бесполезно, до начала рабочего дня оставалось совсем немного времени.

   Пришедший через несколько минут заместитель молча выслушал отчёт своего начальника, рассмотрел портрет и изображения пропавших артефактов, потом переспросил:

   – Значит, не смог найти След?

   – Не смог, – согласился тот. – Мало нам проблем было? Выискался умелец на нашу голову. А я думал, что полицейские просто След искать не умеют…

   – Очередная загадка, – задумчиво сказал Рэвалли.

   Стэнн снова посмотрел на портрет маленького толстенького человечка в длинном плаще с капюшоном и с досадой воскликнул:

   – Я ведь мог арестовать его ещё тогда, на холме! И упустил, не сообразил вовремя. А теперь все с ног сбились, его разыскивая.

   – И какое обвинение ты бы ему предъявил? – успокаивающе произнёс менталист. – Смену цвета лёгкого тела? Так это не преступление. Он мог бы сказать, что только что научился этому чудному умению и теперь тренируется, чтобы навык не потерять. А больше у тебя на него ничего не было.

   – Да, конечно, – уныло согласился начальник. – Всё равно обидно…

   – Поймаем мы его, не переживай, – усмехнулся Рэвалли. – Хватит страдать, сотрудники на совещание собираются.

   И точно. Едва он договорил, как открылась дверь, и в кабинет, один за другим, начали входить колдуны. Переговариваясь между собой, расселись вокруг стола. Кэйти тоже заняла своё место, вооружившись бессменным блокнотом и самопишущей ручкой.

   Стэнн обвёл глазами соратников:

   – Сегодня ночью украли ещё один артефакт. Из дома главы курортного посёлка Тэргелин. Я поговорил со свидетелем, видевшем похитителя. С его слов нарисовал портрет преступника. Это – тот самый маг, которого я встретил на холме.

   Он подвинул рисунок сидящему рядом Рэвалли. Тот, мельком глянув на изображённый силуэт, передал рисунок дальше. Другие полицейские потратили на его рассматривание не больше секунды каждый, так что листок с портретом вернулся к Стэнну очень быстро. Но начальник был уверен: сотрудники запомнили фигуру и лицо злоумышленника вплоть до малейшей чёрточки и узнают его даже в темноте.

   – А вот – пропавшие артефакты.

   Вытащил пачку бумаги, положил на середину. Колдуны быстро разобрали изрисованные листы, а Стэнн вопросительно взглянул на Лэрриса. Работающего в Тайной полиции артефактника знал весь мир благодаря его многотомному труду, в котором он описал все известные на данный момент артефакты и до сих пор пополнял его, собирая новые данные. Лэррис кивнул:

   – Есть эти артефакты в моей Энциклопедии. Видел я их. Но – не вживую. Взял из какой-то древней книги. Вспомнить бы – из какой…

   – Вспомни, Лэррис. Это очень важно.

   – Вспомнить – не проблема. У меня все источники записаны. Другое дело – для чего магу понадобилось выкрадывать именно их. – Лэррис задумчиво посмотрел на листок. – Я пошарю в библиотеке Высшей Школы. Скорее всего, эту книгу я видел там. Если что-то найду – сообщу.

   – Хорошо. Тогда займись этим прямо сейчас. У меня – всё. Если вопросов нет – работаем.

   Колдуны вышли из кабинета, оставив начальника задумчиво глядеть на нарисованный от руки портрет неуловимого колдуна.

***

СЕЛЕНА

   В этот раз я оказалась в доме Стэнна очень рано. Леди Икэсса ещё наводила порядок на кухне после завтрака. Увидев меня, она удивлённо подняла брови:

   – Селена, с каждым днём ты появляешься всё раньше. Рабочий день только что начался, и Стэнна долго не будет.

   Я расстроено вздохнула:

   – Знаю. Я с ним на мыслеречи уже пообщалась. Я не понимаю, что происходит. Раньше я оказывалась здесь только тогда, когда он освобождался и мог уделить мне внимание, а сейчас вот уже неделю я его и не вижу почти. Появляюсь в полдень, а исчезаю после ужина, мы с ним даже погулять не успеваем. А сегодня, боюсь, вообще его не дождусь. Сказать, что так происходит из-за того, что он мне надоел, и я его видеть не хочу, я не могу. Наоборот, я уже по нему соскучилась, мне не хватает наших разговоров… и его самого. И я не понимаю, почему мой сон перестал мне подчиняться.

   Леди Икэсса задумчиво посмотрела на меня:

   – А я, кажется, понимаю. В тот день, когда начались твои ранние появления, ты оказалась в Тайной полиции?

   – Да. Стэнн тогда ещё сказал, что я там очутилась потому, что мои способности ищут себе применение.

   – И я так думаю, – кивнула она. – Внутренне ты уже готова начать работу, но на службу надо приходить вовремя, верно? Вот ты и появляешься всё раньше. Скоро ты начнёшь со Стэнном на пороге встречаться, в тот момент, когда он из дома выходить будет.

   – Может быть, – пожала я плечами. – Но что это изменит? Я не могу работать в Тайной полиции. Там – все такие крутые колдуны, а я ничего не умею. И даже своим пророческим даром ещё пользоваться не научилась. Меня сейчас там только в качестве детали интерьера использовать можно, больше я ни на что не гожусь.

   – Тоже верно, – согласилась леди Икэсса. – А отсюда следует вывод: тебе срочно надо учиться колдовать. И, пожалуй, я возьмусь за твоё обучение.

   – Здорово! – обрадовалась я. – А когда мы начнём?

   – Да прямо сейчас, – улыбнулась домашняя колдунья. – Ты мне на кухне прибраться поможешь.

   Я разочарованно насупилась: чем это мне кухонные фокусы в Тайной полиции помогут?

   Леди Икэсса рассмеялась:

   – Селена, не расстраивайся. Я тебе обещаю, что прислугу я из тебя