Никакая зимняя стужа не страшна, если сердце согрето огнем любви.
Зимняя тишина
— Хочу сказку! — заявила Лала и хлопнула ладошкой по покрывалу, на котором они со старшей сестрой устроились. Тень от кроны падала на их вихрастые светло-русые головы, оставляя солнечным лучам спины и ноги, скрытые под одинаковыми светло-голубыми платьями.
— Сказку? — переспросила Лэссия и хитро прищурилась. — Снова?
Лала радостно закивала. Ей уже исполнилось девять. Возраст не ребенка, а юной девушки, как любила говорить няня Дрю, но это не мешало малышке любить сказки. Да и кто не любит сказки? Все их любят, что маленькие девочки, что взрослые женщины. Вот только верить в них позволительно лишь в самом нежном возрасте.
— Да! — улыбнулась Лала. — Снова. Хочу сказку.
Сестры переглянулись и покосились на меня.
Если бы кто-нибудь взглянул сейчас на идиллическую картину под ветвями старой яблони, то ни за чтобы не поверил, что сейчас рядом с деревом находилось не две, а три девушки. А все потому что я, средняя из сестер, не лежала на покрывале и даже не бродила по пока еще густой и зеленой траве среди деревьев, а устроилась на ветке яблони.
Бороться со мной перестали еще пять лет назад, хотя денег на новые повседневные платья хватало. Просто наша домоправительница решила, что нервы ей дороже любых денег. О моем нарушении допустимых норм никто за пределами поместья не знал, а если и знал — не ругал. Я же не пыталась довести окружающих до нервного срыва, а потому всегда переодевалась в платье по первому требованию приставленной к нам мадам Дрю, последние восемь лет исполнявшей для нас роль нянюшки.
Сейчас на мне были узкие штаны из коричневой кожи и длинная рубаха из выгоревшей на солнце зеленой холстины. Совершенно мальчишеский наряд, не достойный того титула, который мне достался по праву рождения. Я почти сливалась с веткой. И только волосы, такие же светло-русые, как у сестер, выдавали мое присутствие.
— И какую же сказку ты хочешь? — спросила Лэсс, стоило мне расслабленно кивнуть, и взлохматила и без того растрепавшиеся косы Лалы.
— Про злую королеву! — объявила сестра, и я беззвучно захихикала. — И злого короля. Про их уродливых и завистливых детей.
— Любишь ты эту сказку, — сказала Лэсс и хрюкнула от смеха. — И зачем наговаривать на тетю с дядей?
Лала заворчала себе под нос. И Лэссия тут же сдалась, пообещав:
— Будет тебе сказка. Лира?
Я слезла с ветки и уселась в паре шагов от сестер. Я любила эту нашу игру. Лэсс всякий раз сочиняла новую сказку. Иногда это была веселая история, где все герои были милыми и добрыми, но чаще сказки старшей сестры повествовали о той самой злой королеве.
— Что ж... — задумалась Лэссия, глядя на нас. Ей явно не хотелось выдумывать мрачную историю, сидя днем под старой яблоней. На нас сверху смотрело ясное голубое небо, в воздухе еще пока не чувствовалась приближающаяся осень, и даже листья на деревьях были все как один зеленые. — Жили-были в одном из двенадцати царств в одном из двенадцати государств два принца. Одному предстояло стать королем своего маленького королевства, а другому — советником короля. Но всю свою жизнь наследник завидовал младшему брату, ведь тот был и умнее, и красивее. Не раз шпионы доносили наследнику, что его подданные желают видеть на троне вовсе не старшего, а младшего из принцев. От того, чтобы изгнать брата, будущего короля отделяло лишь то, что младший принц был предан короне до последней капли крови.
Я улыбнулась, представляя принцев. Высоких и русоволосых. Настоящих красавцев. Один в моем воображении неизменно занимал высокий трон из чистого серебра, а второй держался справа от брата, готовый в любой миг и прикрыть от опасности, и дать совет.
— Но вот однажды, когда старший принц уже носил королевский венец, оба брата решили жениться, — продолжила рассказывать Лэсс. — Король, связанный своим положением, согласился взять в жены принцессу из другого королевства, а его брат-советник предложил руку и сердце, но не какой-то принцессе, а девушке из старинного и обедневшего дворянского рода. Королевская свадьба была самым пышным торжеством за многие годы. Сотни гостей собрались на праздничный обед, сотню блюд подавали на праздничный стол, сотню белых голубей выпустили в небо, а колокола в столице неустанно звонили несколько дней, возвещая о свадьбе.
Свадьба младшего принца была гораздо скромнее и случилась на несколько месяцев позже, но юная королева с первых же дней возненавидела свою новую родственницу. Обе девушки были прекрасны, но жену советника не зря называли самой красивой во всем королевстве. А счастье, которое она не могла скрыть, делало ее не просто красивой, а чарующе прекрасной. Лицо же королевы часто отражало ее зависть, от чего красота девушки меркла с каждым днем.
Дни шли за днями. И вот спустя год обе юные жены произвели на свет первенцев. У короля родился сын, а у советника — дочь. Это на какое-то время утихомирило королеву. Но еще через какое-то время обе юные супруги родили дочерей, и все в королевстве заговорили о том, что вторая дочь советника прекрасна, как ее сестра и мать, а вот дочь королевы невзрачна и обязательно вырастет страшной уродиной. Это разозлило королеву. И она стала изо дня в день наговаривать на советника и его жену. Зависть короля, утихнувшая с годами, разгорелась с новой силой. Сначала он услал из столицы в третий раз беременную жену советника, а после ополчился и на самого брата. Королева смотрела на происходящее и радовалась. Когда же у жены советника родилась третья дочь-красавица, королева добилась того, чтобы женщину выслали не просто из столицы, а в удаленное поместье, где лишь очень узкий круг людей мог бы увидеть, как красивы дочери советника. Через месяц после родов, не оправившись от тяжелого переезда, жена советника умерла, а сам он скончался через год, не вынеся потери жены, разлуки с детьми и травли со стороны королевы.
Теперь та могла торжествовать, ведь юные дочери советника, по праву носившие титулы принцесс, были далеко, и никто не смог бы сказать, что дочь королевы не первая красавица королевства.
Лала недовольно засопела, и мы с Лэсс обменялись улыбками. Сколько ни рассказывай младшей эту историю, а она всякий раз начинает недовольно сопеть, будто не юная и воспитанная барышня, а меленький злой ежик.
— И вот, когда дочери королевы исполнилось восемнадцать, было решено устроить самый настоящий праздник и созвать на него высшую знать всех соседних королевств. Особенно старалась королева, отправляя приглашения принцам соседних держав, ведь всем известно, что принцессам положено выходить замуж именно за принцев, — сказала Лэсс и хихикнула. — Все принцы приняли приглашение. И даже один молодой король решил посетить соседей, чтобы взглянуть на ту, кого называли самой красивой девушкой столетия.
— А как же дочери советника? — недовольно спросила Лала. — Их никто не позвал?
— Поступить так королева не могла, ведь все знали, что у короля есть три племянницы-принцессы, — успокоила сестру Лэсс. — Им королева тоже выслала приглашения, но уже во дворце прислала к девушкам не лучшего портного с самыми дорогими тканями, а парочку городских швей, наказав подогнать по фигурам девушек самые скромные наряды, чтобы дочери советника остались неприметными в толпе среди разряженных дам и кавалеров.
Лала тихо зашипела, но ничего не сказала. Она была увлечена сказкой и хотела услышать продолжение.
— И вот в первый день бала весь двор и все приглашенные гости увидели именинницу, наряд которой сиял, как солнце. Тысячи драгоценных камней усеивали принцессу от перышка в высокой прическе и до носочков тончайших туфелек. И все гости были поражены ею, и даже молодой король в первый миг восхитился девушкой. Но после первого танца с юной принцессой молодой человек будто прозрел, ведь он был очень умным и никакой блеск не мог лишить его ума. Слушая ядовитые и самодовольные речи девушки, молодой король понял, что не хотел бы прожить всю жизнь рядом с такой королевой, пусть она бы и сияла рядом, как огромный алмаз. Обходя зал после танца, мужчина увидел среди гостей трех довольно скромно одетых девушек и поразился, что остальные гости держатся от них на расстоянии, ведь все они были невероятно красивы без модных причесок, алмазов и ярких платьев. И больше всего потрясла его…
Лэссия замолчала, посматривая на меня, но я решительно мотнула головой и предупреждающе сверкнула глазами.
— Конечно же старшая! — решила за нас Лала. — Она ведь была первой из трех красавиц! Доброй, умной. Вежливой. Скромной. И уже взрослой, ей ведь тоже исполнилось восемнадцать. Второй принцессе было всего семнадцать. Да и не годится она в королевы, бунтарка и злючка. А младшая!.. Младшая просто еще ребенок. Ей не положено влюбляться! Ей положено слушать сказки о том, как влюбляются другие.
Мы с Лэсс переглянулись и рассмеялись, она — звонко, я — беззвучно.
— Хорошо, — согласилась старшая сестра. — Королю приглянулась старшая из трех сестер. И он не удержался от того, чтобы пригласить ее на следующий танец. Девушка не знала о чем говорить с незнакомым мужчиной. Да и не знала, что перед ней король, ведь когда всем представляли гостей, они с сестрами стояли позади всех и не могли ничего увидеть.
За весь танец девушка не сказала и пары слов, но так мило краснела, пока молодой король расточал комплименты ее внешности, что произвела на него наилучшее впечатление. И после танца король не смог отойти от девушки, вскоре сумев разговорить ее, а потом и вовсе так увлекся, что позабыл о любых светских приличиях. Лишь его высокий титул и статус гостя не позволили королеве и ее дочери высказать негодование.
Но дочь королевы была так расстроена, что приказала слугам увести кузин из бального зала в тот же миг, как король отвлечется. Но тот все равно заметил маневр королевской дочери и, не привлекая к себе внимания, последовал за слугой, уводившим девушек из зала. Когда же тех привели в одни из пустых покоев, где их уже ждала принцесса, готовая наброситься на них с упреками, король спрятался в нишу поблизости и смог подслушать весь язвительный и злой монолог той, кого прочили ему в жены.
Той же ночью король уехал, не желая больше оставаться в гостях. А еще через несколько дней его шпионы смогли разузнать все о дочерях советника. Зная, что поместье, где те постоянно проживают, находится рядом с границей между двумя державами, молодой король собрал свой малый круг и объявил, что временно собирается руководить страной не из столицы, а из маленькой крепости на границе. Советники, давно изучив своего короля, не стали спорить и без промедления переселились вслед за ним в маленькую крепость, откуда король раз в несколько дней уезжал, чтобы проведать дочерей советника.
Первый раз он увидел их вдали от поместья, на одном из лугов, а потому ему не пришлось называть слугам своего имени. Но очень быстро король понял, что девушки не знают, кто он. Воспользовавшись этим, молодой король представился мелким бароном и в каждый свой приезд проводил несколько часов рядом со старшей из принцесс. И очень быстро понял, что бесповоротно влюбился.
— Еще бы! — довольно пропела Лала и тряхнула волосами. — Она не могла ему не понравиться!
— В конце концов король решил, что не найдет себе лучшей королевы и тот час же попросил старшую принцессу выйти за него, — продолжила рассказ Лэсс. — Но принцесса остудила его пыл, признавшись, что, хотя его чувства взаимны, король и королевы никогда не дадут своего разрешения на этот брак, ведь королева ненавидит своих племянниц. Король и сам понял, как права его возлюбленная, ведь просить ее руку он собирался не как барон, а как король. И тогда молодой правитель решил действовать. Он созвал своих советников и обо всем им рассказал, желая, чтобы они нашли решение его проблеме. Если бы речь шла о простой девушке и даже обычной дворянке, советники попытались бы переубедить короля, но девушка была настоящей принцессой, третьей в очереди на престол, так что люди короля взялись за дело со всей отдачей и нашли способ вынудить дядю и тетю избранницы дать свое согласие на брак.
— И как же?
— Сначала молодой король написал соседям прямо, что желает взять в жены одну из их принцесс, — улыбнулась Лэссия, — чем немало обрадовал и королеву, и короля, но потом они прочли имя и разозлились. Их дочь, будто маленькая девочка, упала на пол и сучила ножками, поливая ковер горькими слезами и требуя, чтобы родители все исправили. Король и королева тут же ответили соседу, что не могут отдать за него выбранную принцессу, потому как та давно сговорена за другого. Но наш молодой король хоть и был красив, как сказочный герой, обладал и умом, и огромным опытом по части интриг. Он не стал угрожать соседям, не стал им ничего говорить, а просто заручился поддержкой других королевских семей и навязал несговорчивым будущим родственникам новые торговые соглашения, в несколько месяцев едва не опустошившие казну злых короля и королевы. Хоть король и королева очень любили свою дочь, но богатства были им дороже, а потому они сами написали молодому королю и предложили ему руку и сердце той, кого он любил. Но теперь уже сосед выдвинул условия, с которыми чете пришлось согласиться.
Через несколько недель сыграли пышную свадьбу, на которой невеста была облачена в самое красивое платье, какое только могли создать портные. Молодой король увез свою избранницу в свое королевство, а вместе с ней уехали и ее сестры. Их поселили не где-то, а рядом с сестрой. И юные принцессы получили все то, в чем им отказывали с рождения. Пусть и не были они принцессами державы, где проживали, но и их новый родственник, и все подданные очень быстро полюбили красивых и скромных девушек, ставших украшением дворца.
— Но больше всего, конечно же, полюбили они свою королеву, — с радостной улыбкой вклинилась в повествование Лала. — Она в мгновение ока завоевала преданность всех и каждого. А когда на свет появился первый малыш королевской четы, юную королеву стали просто боготворить, ведь даже поля в тот год дали больше урожая, чем многие годы до этого. С женитьбой короля будто невероятное благоденствие опустилось на его страну: люди жили счастливо и долго, урожаи были огромными, стада тучными и даже само небо над королевством было безоблачным.
— Не увлекайся, Лала, — нахмурившись, сказала Лэсс. Все ее хорошее настроение будто в воздухе растворилось. — Сказки сказками, но не стоит вплетать в истории что-то очень похожее на магию.
Я грустно вздохнула.
— Знаю, — передернув плечами, заявила Лала. — Магия под запретом. Я только не понимаю — почему. Вот в северном королевстве…
— Это северное королевство, — тут же перебила ее старшая сестра. — Там все иначе.
Я беззвучно вздохнула вновь.
Да, все иначе. На севере, в Дарниге, магия не под запретом, как у нас и в почти всех королевствах. У нас и рассказывать о волшебстве нельзя, но даже мы, живущие не в столице, иногда слышали сплетни о том, что в северном королевстве, которое больше всех остальных вместе взятых, у власти не просто король, а король-маг. Это и пугало, и интриговало. Если бы смогла, я бы рассказала сестрам сказку про этот загадочный край, а так приходилось слушать очередную волшебную версию нашей собственной жизни.
Мы на самом деле были принцессами и дочерьми советника короля, вот только на этом сходство с историями Лэсс заканчивалось. Наш дорогой дядюшка-король не завидовал брату, он и сам был невероятно одарен и умом, и красотой. Женился наш правитель хоть по договору, но свою жену любил безмерно, а она отвечала ему взаимностью. И вообще была невероятно доброй женщиной. В любой сказке наша тетя-королева непременно звалась бы доброй. А вот настоящей злюкой оказалась наша собственная мать, хотя тут сказочные понятия черного и белого были неприемлемы. Просто наша мама, дочь графа, оказалась не готова к роли жены и матери.
Я помнила ее довольно хорошо, а вот Лала — не знала вовсе. Сразу после рождения младшей сестры мать потребовала, чтобы нас услали в какую-нибудь деревню под предлогом чистого воздуха и парного молока. Именно эту версию знала Лала. Мы же с Лэссией помнили невероятно красивую светловолосую женщину, которой хотелось блистать на балах, флиртовать с кавалерами и вить веревки из супруга. Дети же не давали матери забыть, что ей уже не семнадцать.
О том, что отец нашу мать совершенно не любит, мы тоже знали. Как знали и то, что родители постоянно ссорятся из-за частых измен матери. Лишь в самый последний вечер перед тем, как нас увезли из дворца, мы узнали, что мать все эти годы любила не отца, а его старшего брата, нашего дядю-короля, и даже мечтала выйти за него замуж.
Уже здесь, в небольшом поместье вдали от столицы, через год после приезда мы услышали о том, что маму обвинили в государственной измене — она пыталась отравить собственного мужа и королеву. Королева выжила, а вот отец погрузился в забытье. Нашу мать не казнили, но отправили в обитель под неусыпный надзор, где она и находилась по сию пору. Отец же так и не оправился от яда, долго болел, а потом тихо умер, так и не очнувшись.
Казалось бы, нас никто не винил в грехах матери, но и возвращать в столицу дядя с тетей не спешили. Нас не игнорировали. Дядя дарил подарки на дни рождения, тетя писала длинные письма и даже приезжала к нам на месяц каждый год в компании дочери, которая тоже не была ни страшненькой, ни капризной, ни злой. Нам не отказывали в нарядах, учителях. Нас не неволили, хотя и держали в строгости, требуя соблюдения этикета. Но по какой-то неясной причине в столицу нас не звали. Даже в прошлом году, когда Лэсс исполнилось девятнадцать, дядя и тетя лишь прислали целую гору подарков, но не озаботились приглашением и балом в честь племянницы.
Мы с Лэссией к этому относились спокойно. Я и вовсе думала, что отказалась бы, если бы меня позвали. Но вот Лала со всей детской непосредственностью недоумевала, почему принцессы королевства живут в глуши и не видят блеска столицы.
Лэсс вздохнула и откинулась на покрывале. Я залюбовалась сестрой, вдруг пожалев, что ее сейчас не может увидеть какой-нибудь стоящий молодой человек. Пусть бы он не был принцем, а только лишь воспитанным дворянином, уверена, он непременно влюбился бы в сестру и пожелал бы сделать ее счастливой, чтобы она всегда улыбалась и светилась той невероятной внутренней силой, которая поддерживала нашу старшенькую.
— О чем думаешь, Лира? — спросила Лэсс, заметив мою улыбку, и я неопределенно пожала плечами. Для ответа мне требовался клочок бумаги и карандаш или хотя бы чистый участок земли, чтобы писать на нем палочкой, но мы устроились среди густой травы.
— Хочу другую сказку! — потребовала Лала.
— И какую же? — переведя взгляд на младшую, спросила Лэссия.
— О том, как случится чудо, и наша Лира снова сможет говорить! — сказала девочка и хмуро на меня глянула. — Мне все рассказывают, какой у тебя был чудесный голос, но я ведь не помню!
Сестра даже всхлипнула, я успокаивающе погладила ее по голове и улыбнулась, давая понять, что недостаток меня не тревожит.
Это, конечно, было не правдой, но Лале не нужно знать. Как и всем остальным. Пусть лучше верят, что я не страдаю. Как верят и в то, как именно я стала немой.
Все случилось больше шести лет назад, когда я внезапно обнаружила в себе что-то очень и очень странное. Мы жили в поместье совсем недолго и все никак не могли поверить, что нас просто услали прочь, как ненужных щенят. Лэсс держалась, Лала была еще слишком мала и ничего не понимала, а вот я не могла успокоиться и нередко видела страшные сны, в которых родители ругались или мать при нас подсыпала отцу в вино яд. Видимо, причиной всему стал именно стресс, но однажды ночью я проснулась от жуткого холода. Решила, что просто ударил мороз, ведь как раз наступил ноябрь и до моего двенадцатого дня рождения оставалось меньше месяца, но потом сообразила, что корочкой льда покрыто не только стекло в моей спальне, но и все предметы в комнате. Даже на моем одеяле, руках и лице был налет инея.
Я жутко перепугалась, но удержала крик. Бросилась к камину и в рыданиях стала спешно разжигать потухшее пламя. У меня ничего не вышло, хотя я очень старалась. До самого утра я металась по спальне, стремясь уничтожить следы странного происшествия, зная, что это не просто лед, а лед наколдованный.
Сначала я долго верила, что это чья-то чужая магия, но лишь через месяц, когда мы с сестрами катались на коньках по замерзшему озеру, я поняла истину.
В тот ясный день мы были счастливы, а я особенно. Утром на завтрак я уплела огромный кусок праздничного торта, выслушала поздравления от сестер, а потом, в качестве подарка, уговорила всех отправиться на озеро. Мне легко давались скольжения и вращения, я даже несколько раз подпрыгнула, удивив сестер. Лала перебирала ножками под присмотром няни Дрю и хлопала в ладоши, глядя, как мы проносимся мимо. Лэсс двигалась осторожно, а я смело рассекала, ничего не боясь. Этим и поплатилась, отъехав далеко и натолкнувшись на более тонкий лед. Тот треснул под моими ногами, едва не проломился. Перепугавшись, я выставила перед собой руки и не поверила, когда от ладоней вниз заскользил дикий холод, промораживая поверхность озера и делая лед крепче.
Ни сестры, ни няня этого не увидели, но я знала, что случилось. И знала, что не смогу жить спокойно. Даже рассказать никому не смогу.
На следующий день я втайне ото всех удрала в заснеженный лес, где, как говорили жители деревень и наши слуги, обитала самая настоящая ведьма. Ее, конечно, называли травницей, но я не раз слышала, что эта женщина бралась за такие вещи, которые нельзя исполнить лишь силой трав и кореньев.
Увидев меня на пороге своего дома, женщина усмехнулась и тут же сообщила мне, что чует во мне магию. Я перепугалась еще больше, осознав, что стоит хоть кому-то узнать об этом, и меня не спасет ни титул, ни заступничество близких. Ведьма сказала, что может скрыть мою магию, чтобы никто ее не видел, но за это я должна заплатить. Я тут же заверила ее, что отдам все свои украшения, платья, все те чудесные диковинки, которые мне подарили, но ведьма лишь расхохоталась. Она сказала, что за колдовство возьмет лишь что-то на самом деле ценное.
Смеясь, она сообщила мне, что могла бы взять мою красоту, но красота, как известно, скоротечна. Могла бы взять золото моих волос, но в них нет ничего особенного. А потом заявила, что у меня есть то, что может на самом деле считаться ценным, и это мой голос.
До этого я очень любила петь, и все говорили мне, что у меня чарующий голос. Но в лесной глуши, страшась разоблачения, я не пожалела ведьме свой голос. Ни на миг не задумалась.
Я вернулась домой, провела вечер с сестрами, стараясь сдержать слезы, а потом спела песню, зная, что та будет последней. Наутро меня свалила лихорадка. Три дня и три ночи я лежала в постели без сил, а потом пошла на поправку. Лекарь решил, что моя немота — временное явление. Но шли дни, недели и годы, а я так и не смогла вновь заговорить. Зато и странная магия меня больше не беспокоила.
— Милые мои! — раздалось вдалеке, и мы с сестрами обернулась. К нам через лужайку спешила няня Дрю, держа в руке чуть измятые листы. — Девочки мои!
— Что случилось? — напряглась Лэсс, глядя на няню.
Обычно няня не бегала, но тут спешила так, будто случилось что-то непредвиденное. Затормозив лишь возле пледа и едва не упав, полноватая женщина принялась обмахиваться листами, переводя взгляд с меня на Лалу и Лэссию.
— Милые мои! — нервно, но радостно улыбнулась няня Дрю. — Мы едем в столицу!
— В столицу? — напряглась старшая сестра, голосом озвучив терзавшее и меня недоверие.
— Да, — еще шире улыбнулась няня, тяжело дыша. — Ее величество написала письмо нам всем, где сообщает, что через несколько дней прибудет эскорт, который и сопроводит нас в Альду!
Мы со старшей сестрой обменялись недоуменными взглядами. Хоть каждая из нас и мечтала вновь увидеть город, где мы появились на свет, но теперь, когда это должно было произойти, обеих насторожила поспешность, с которой нас вызывали.
— Что пишет тетя? — потребовала ответа Лэссия. — Она как-то объясняет, что стало причиной нашего возвращения?
Няня Дрю отрицательно качнула головой и сказала:
— Нет, но в письме сказано, что причина очень важная.
— Мы едем в столицу? — спросила молчавшая все это время Лала. — Правда, едем?
— Да, — подтвердила Лэсс, но в голосе ее не было энтузиазма. Я же… Несмотря на теплый день ранней осени меня прошиб озноб, будто я заранее знала, что ничего хорошего нас не ждет.
***
— Ух ты! — воскликнула Лала уже в сотый раз, прилипнув к стеклу окошка носом. Лэсс и няня пытались ее оттащить, уверяя, что у младшей принцессы еще будет возможность насладиться видами. Но девочка не желала слушаться, и в итоге им пришлось смириться.
Хоть я и помнила Альду довольно неплохо, мне хотелось тоже пододвинуться к окошку и таращиться на высокие здания, бесконечные улочки, шпили и королевский холм, видневшийся вдалеке, на котором возвышался белоснежный королевский дворец в окружении знаменитого на всю страну Королевского парка. Вот только мне было не девять, а почти девятнадцать, и такое поведение не могло быть оправдано любопытством.
Город не сильно изменился за годы нашего отсутствия: те же высокие дома из светло-серого местного камня и красного кирпича, та же темно-серая и коричневая брусчатка. Даже деревья вдоль широких улиц в центре выглядели знакомо.
Но меня удивил запах. Я совершенно от него отвыкла, прожив столько лет вдали от плотного скопления людей. Этот запах не был неприятным, но сам воздух в городе выглядел не слишком прозрачным, а на языке чувствовалась какая-то горечь.
— За последние десять лет вокруг столицы выросло более десятка новых мануфактур, — отвечая на вопрос Лэсс, пояснил лорд, которого прислали к нам вместе с почетным эскортом. Его имя я не запомнила и не страдала от этого. Пожилой, вечно кашляющий тип спал большую часть дороги в столицу, скупо отвечал на вопросы и не стал объяснять, что же стало причиной нашего спешного возвращения.
— Такой большой, — восхищенно прошептала Лала, прижавшись носом к стеклу. — Удивительно.
Я не удержалась и тоже взглянула на видневшийся вдалеке замок. Нам предстояло преодолеть еще немало улиц, пересечь несколько мостов и большой парк, но уже сейчас белый дворец казался огромным.
В детстве казалось, что это сказочный замок, где живут замечательные люди. Теперь же чудилось, что мы едем в красивую, но опасную клетку. И с каждой милей, проносившейся под колесами кареты, это ощущение лишь крепло.
***
— Дорогие мои! — радостно сказала ее величество, глядя на нас.
Официальной встречи с родственниками не было. Нас сразу же по приезду сопроводили в отведенную нам часть замка и позволили отдохнуть после долгого пути.
Раньше мы жили в северной части замка, но теперь нас поселили в восточном крыле, где, как сообщили слуги, жили представители королевской семьи. Нам отвели целую анфиладу комнат, где кроме спален, гостиных и столовой была и своя небольшая библиотека, и музыкальный салон, и купальни. Все жилые комнаты нашего особняка занимали меньше места, чем часть третьего этажа, предоставленная в наше полное распоряжение.
Нам помогли снять дорожную одежду, освежиться и подготовили для встречи с высокими родственниками самые лучшие из наших довольно скромных нарядов. Наши платья были новыми, в них мы не чувствовали себя бедными родственницами, но наш гардероб шился с учетом места проживания и не предназначался для столицы и, тем более, дворца.
Ее величество не обратила внимания на то, что наши платья украшены скромнее, чем у проводившей нас к тетушке фрейлины. Мы так же очень быстро об этом забыли, увидев счастливую улыбку родственницы.
— Садитесь, — велела королева и, нарушая всякий этикет, похлопала по дивану рядом с собой. Там могла уместиться только одна из нас, и мы с Лэссией тут же притормозили, позволяя Лале, не привыкшей к строгости дворца, плюхнуться тетушке под бок. Сами же опустились на диван напротив.
Фрейлина позади нас как-то странно выдохнула, явно недовольная увиденным, но мы все ее дружно проигнорировали. Конечно, нам, девочкам, полагалось приблизиться и присесть в реверансе, а после дождаться дозволения встать, но тетушка сама запретила нам проделывать подобное, если мы не на официальном мероприятии. И хотя прежде мы виделись с родственницей в поместье, сейчас во взгляде королевы не было недовольства, из чего я сделала вывод, что ее величество устраивает наше поведение.
— Принесите чай, — велела королева и вновь нам улыбнулась. — Нам предстоит долгая беседа и стоит чем-то подкрепить свои силы.
Мы улыбнулись, когда тетя нам подмигнула, а Лала счастливо прижалась к боку женщины, дождавшись, когда фрейлина оставит нас одних.
— Я так рада вас видеть, мои милые, — сказала ее величество, позволяя себе немного расслабиться и откинуться на спинку удобного диванчика. Вряд ли в присутствии своих фрейлин тетя делала что-то подобное, но мы-то не фрейлины, а ее семья! — Расскажите же мне, как вы жили все это время?
Лала, не давая Лэсс и слово вставить, тут же принялась рассказывать, перескакивая с одной темы на другую. Я слушала и краснела всякий раз, когда Лала беззастенчиво выдавала тетушке и то, что я повсюду хожу в штанах, и то, какие сказки рассказывает Лэссия, и сколько бутылок крепкой настойки выпила няня Дрю за последние несколько месяцев. Если бы рядом была няня, она бы непременно упала бы в обморок, но и нянюшка, и приехавшая с нами горничная остались в покоях на третьем этаже.
— Вот как? — рассмеялась королева, выслушав красочный рассказ Лалы. — Вот вы затейницы!
По глазам я видела, что тетя на нас не обижается, хотя я бы, если бы смогла, остановила мелкую еще на истории про мои похождения. Тете совсем не обязательно знать, что мы навыдумывали целую кучу сказок, где у нее неизменно роль злой королевы.
— Я рада, что у вас все хорошо, мои дорогие, — заверила тетя. — Озорницы мои.
— Тетушка, но… что произошло, раз вы вызвали нас в столицу? — спросила Лэсс, когда нам принесли чай и вновь позволили остаться с ее величеством наедине.
— Для этого была причина, — вздохнула королева и печально улыбнулась. В единый миг она будто стала на несколько лет старше.
— И… что же случилось?
— Пришло приглашение из Дарнига, — коротко ответила тетя и замолчала, увидев, как мы с Лэссией одинаково вздрогнули. — Вы знаете, что это значит.
— Приглашение? — переспросила Лэсс. — Но последний раз…
— Да, это было очень давно, — согласилась тетя. — Я сама была еще младенцем в колыбели, когда наши северные соседи прислали приглашение.
Я судорожно вздохнула, осознавая услышанное.
— А что все это значит? — удивилась Лала. — Я не понимаю!
Мы с сестрой переглянулись, но рассказать малышке о Дарниге решила сама королева.
— Как ты знаешь, Лала, очень много лет назад там, где сейчас пролегают земли Дарнига, было целых четыре королевства, — сказала тетя. — И они, и все другие королевства воевали между собой, но там, на севере, кто-то оказался сильнее. И однажды четыре королевства были сплавлены огнем, мечем и магией. Говорят, в каждом из этих королевств была своя особая магия, делавшая армии непобедимыми для тех, у кого магии не было, а объединив четыре силы, Дарниг стал настоящей грозой всех остальных земель. Наши предки, как и предки еще десятка свободных от власти Дарнига королевств, отринули магию задолго до той войны и ничего не могли противопоставить северному соседу. И тогда королевский род Дарнига выставил нам всем условие мирного сосуществования на континенте. Пока мы ему следуем, Дарниг не трогает наши земли, но стоит проявить своеволие — нас тут же поглотят и лишат свободы.
— И какое же условие? — спросила Лала.
О договоренности с Дарнигом знали все, но Лале ни Лэсс, ни няня, ни учителя не рассказывали, считая, что она еще слишком мала, чтобы слушать об этом. Да и последние четыре десятка лет северяне не давали о себе знать.
Я о Дарниге вызнала все той самой зимой, когда со мной начали происходить странности. Даже думала сбежать на север, если не удастся избавиться от магии.
— По договоренности все королевские семьи одиннадцати королевств по первому требованию должны отправить в Дарниг представителей королевской семьи, которые будут соответствовать выдвинутым требованиям, — пояснила королева. — За эти века мы получали приглашение семь раз. Это восьмой. По его условиям в первый день зимы через магический портал в Дарниг должны отправиться все принцессы, родившиеся зимой, которым есть или должно исполниться шестнадцать. Приглашение не распространяется на замужних и старших принцесс в семьях, где нет принца-наследника.
Я нервно сглотнула, осознавая, что хочет сказать ее величество.
Дарнигцы и прежде звали к себе представителей королевских фамилий. Юноши и девушки покидали свои дома, перебирались в Дарниг и возвращались только через месяц. При этом никто из них не помнил, что же происходило во время визита. Можно было бы решить, что сами северяне как-то вредили своим гостям, но книги опровергали эти ужасные измышления, объясняя провалы в памяти особенностью защитной магической стены вокруг северного королевства — она спокойно пропускала внутрь, но только тот, кто родился с даром магии, мог сохранить воспоминания о пребывании в закрытом королевстве, пересекая стену во второй раз.
Но не неизвестность пугала, а то, что один раз дарнигцы захотели, чтобы одна из принцесс осталась на той стороне. Ее больше никто и никогда не видел…
И вот новое приглашение.
— Лира, Лира родилась зимой, — пробормотала Лала, глядя на меня круглыми глазенками.
— И Камилла, — подхватила севшим голосом Лэсс. — Тетя!
— Я знаю, — вздохнула тетя. — Мне откровенно страшно, мои милые, но отказаться мы не можем. Девочкам придется поехать.
— Сколько… сколько всего будет? — запинаясь, спросила сестра.
— Семь девушек, — вздохнула ее величество. — Не так уж и много. Было бы восемь, но наш сосед, мой дорогой брат, спешно выдал свою дочь замуж, хотя свадьба планировалась только весной.
— Что, и помолвленных это тоже касается? — опешила Лэсс.
— Да, — согласилась ее величество.
Я передернула плечами, хотя в просторной светлой комнате горел камин, и вздохнула. У меня было чуть больше двух месяцев, чтобы насладиться жизнью во дворце, а потом мне предстояло вместе с кузиной отправиться в неизвестность.
***
В просторном зале едва-едва горели светильники. Огонь в больших каминах давал куда больше света. Огненные блики танцевали на украшенных хрусталем стенах и потолке.
— Ты знаешь мое мнение, — скрипуче сказала согбенная старушка, откинувшись на спинку неудобного кресла. Внешне она казалась расслабленной, но голос выдавал раздражение.
— Я знаю, — согласился высокий статный мужчина, расхаживая по залу. — Но и ты пойми меня, бабушка.
— Ох, Брас, ты продолжаешь заблуждаться… — пробормотала старушка, наблюдая за нервными перемещениями короля Дарнига.
— Нет! — взревел мужчина, но тут же взял себя в руки. — Я не заблуждаюсь. Это ты не хочешь видеть очевидное. Нам нужна зимняя волшебница. И нужен крепкий союз зимних магов. Мы просто не сможем противостоять ледяным тварям, если у нас не будет сильной защиты.
Старушка мягко улыбнулась и тихо заметила:
— Маг, которого ты называешь зимним, твой сын, Брас. Твой младший сын.
— Да, сын, — с напряжением ответил король. — И сейчас он единственный сильный маг зимы во всем королевстве. И я не собираюсь надеяться на чудо. Магия слабеет, и твари холода это чуют. С каждым разом они подбираются все ближе к поселениям. Пройдет всего несколько лет — и люди будут видеть их прямо за защитным куполом. Ты этого хочешь? Наша власть пошатнется, если что-то подобное произойдет. А купол… Он может и упасть.
Пожилая волшебница вздохнула и села прямее, демонстрируя удивительную для ее возраста осанку.
— Я знаю, — сказала она. — Я знаю твои страхи. Но пока наш народ в безопасности. И защитники готовы отбросить тварей назад, если понадобится. А Алекс… Он лучший из них. Но, Брас, твой сын с четырнадцати лет защищает королевство. Он предан тебе и этой земле. А теперь ты хочешь, чтобы он женился на ком-то лишь по причине наличия магии, — она тяжело вздохнула.
— Я сам женился на подходящей женщине, — напомнил король.
— И ты сам знаешь, чем это закончилось, — сухо напомнила старушка. — У тебя пятеро сыновей, дочери-бастарды, но и только. Ты один. И Марвена не с тобой. Некому согреть твою душу. А все потому, что ты выбрал не сердцем, разумом, а потом не дал жене ощутить тепло любви. И теперь хочешь обречь сына на тот же выбор, но не по его желанию, а приказом. Но ты-то маг весны, а твой сын — зимний. Ты хочешь, защитить всех нас, но обрекаешь сына заиметь кусок льда в груди.
Король поморщился, как от боли.
— Это необходимо! — решительно сказал он. — Он не простой житель, а принц. И должен служить королевству.
— Он служит, — напомнила женщина с нажимом. — Он служит вот уже десять лет. И будет служить дальше. Но не отнимай у него право на счастье, Брас. Таким, как он, необходимо отогреваться, иначе и душа заледенеет. И ты… ты потеряешь сына, а не получить возможность защитить страну. С тварями холода и льда тяжело бороться, но у нас много сильных магов лета. Да, нужна целая группа, чтобы выстоять против одного ледяного гиганта, но защитники справляются. Нужно лишь лучше подготовить их.
Король мотнул головой, не желая соглашаться с родственницей.
— Будет так, как я решил, — хмуро сказал он. — Да и… Очень невелик шанс, что мы увидим искру зимы в одной из этих девушек. Магия вне Дарнига почти исчезла.
— Не увидев зимнюю сейчас, ты повторишь попытку через несколько лет, — догадалась старушка. — И не оставишь надежду, ведь так?
— Так, — согласился король. — Я уверен, магия ничего не делает просто так. И раз она позволила появиться зимнему магу, то он не может оказаться единственным. Магия тяготеет к гармонии.
Старушка покачала головой, но решила больше ничего не говорить. Она не первый раз пыталась переубедить внука, но Брас оставался глух к ее словам.
***
— Я принцесса! — возмутилась высокая темноволосая девушка, влетая в просторную, но довольно скромно обставленную гостиную. — Это недопустимо! Немыслимо!
Девушка была в дорожном плаще, густо заляпанном грязью. Стоило ей откинуть капюшон, стало ясно, что и в остальном принцесса выглядит не лучше нас всех в день приезда — три дня между последней приличной гостиницей и этим замком делали свое дело. Прическа перекосилась и неопрятным птичьим гнездом высилась на голове, платье измято и заляпано не только грязью, но и чем-то жирным. Аккуратные ботиночки из тонкой кожи по самую щиколотку в засохшей корке грязи.
Каждая из шести собравшихся в скромной гостиной девушек выглядела похоже, добравшись сюда, так что ни смеяться, ни утешать новенькую никто не собирался. А я и подавно.
— Ваше высочество, пойдемте, я провожу вас в отведенную вам комнату, — учтиво предложила высокая статная дама, исполнявшая в этом замке роль домоправительницы.
— Комнату? Комнату?! Я столько вытерпела, и теперь мне заявляют, что я должна удовлетвориться комнатой?
Девушка смерила женщину уничижительным взглядом, обернулась к людям, которые прибыли вместе с ней и грозно потребовала:
— Я хочу, чтобы вы отвели меня в нормальный дом. Что это за дыра?
Я со вздохом невесело усмехнулась. Место не было дырой, конечно, но и до королевского замка данному зданию было очень далеко. Камилла тоже морщилась, увидев простые беленые стены и очень скромную, хоть и добротную мебель. Но данная крепость и не предназначалась для проживания целой толпы принцесс, надо сказать. Это была крепость на границе с Дарнигом, в последние столетия служившая не столько для оборонительных, сколько для наблюдательных целей — со стен замка можно было рассмотреть светящуюся магическую защиту соседей. Тут имелся небольшой гарнизон, но расквартирован он был в селении в двух часах езды, а в замке постоянно проживала только обслуга и представители дипломатического ведомства.
К этим самым дипломатам мы и попали в руки, прибыв сюда неделю назад. Из-за общей границы с северянами и из-за того, что наше представительство в предстоящем визите было наибольшим, именно наш пограничный форпост был выбран местом сбора. Решали не мы, а сами дарнигцы, так что возражения выслушивать было некому.
Просто пересечь границу никто не мог, попасть на территорию северного королевства нам предстояло через специальный магический проход, так называемый портал. Наверное, проще было позволить всем принцессам пересечь границу в одном из ближайших для них замков, а не собираться на территории Альсары, но наши трудности северян интересовали в самую последнюю очередь.
Мы с Камиллой добрались сюда первыми и первыми же поняли, что к моменту отбытия в Дарниг маленькая толпа девушек растеряет всякий налет воспитанности. И дело было не только в неуютной атмосфере здания, где нам всем предстояло временно жить, но и в том, что мы были практически заперты в четырех стенах из-за плохой погоды. С неба то лилось, то сыпал первый снег, в каминах с утра и до ночи полыхал огонь, но это лишь усиливало ощущение сырости.
Я старалась или сидеть в отведенной мне небольшой комнате, или составлять компанию Камилле, в которой девушка не особенно нуждалась. Так же поступали и другие. Но с каждым днем настроение все больше и больше портилось. В голове роились невеселые мысли.
— Успокойтесь, ваше высочество, — как можно мягче сказала новенькой домоправительница. Эта женщина каким-то невероятным образом сохраняла спокойствие все последние дни, хотя в том хаосе, который происходил в здании, это было практически чудом.
— Что? — недовольно повернулась к ней девушка. — Что вы сказали?
— Ваше высочество принцесса Вероника, — невозмутимо сказала домоправительница, — я прошу вас успокоиться. Вы находитесь здесь в числе семи представительниц королевских семей и ваши условия ничем не хуже условий остальных девушек.
— Ника, — окликнула принцессу тоненькая темноглазая шатенка, — мы уже завтра утром отправимся в Дарниг. Если бы ты не задержалась, мы все давно были бы там. Так что… потише, прошу тебя. Думаешь, здесь кто-то чему-то рад?
Принцесса поджала губы, громко фыркнула и сказала:
— Знаешь, Каро, если ты готова терпеть, то это твои проблемы, а я не собираюсь жить в норе.
Шатенка не ответила, решив не опускаться до ругани, отвернулась к огню и заговорила с сидевшей рядом Камиллой. Вероника недовольно вскрикнула, топнула ногой, явно обиженная таким отношением.
— Чувствую, если завтра мы не отправимся в путь, то визит в Дарниг не состоится или же мы все опозоримся в первые же часы, когда половина высокородных молодых особ сцепится, будто стая собак, — хихикнула сидевшая рядом со мной принцесса Алина — смешливая рыжеволосая девушка.
Осмотревшись и не найдя поддержки, Вероника недовольно засопела и пробормотала негромко, но так, чтобы все услышали:
— Мало того, что заставили сюда приехать… Так еще собираются отправить к этим северянам! И в компании кого?!
«Вот именно, — подумала я, жалея, что не могу высказать свое недовольство в лицо этой девице. — В твоей компании!»
***
Вероника бушевала совсем недолго, быстро выдохлась и все же позволила увести себя наверх. В не слишком роскошной гостиной тут же стало гораздо уютнее, и все девушки вернулись к прерванным занятиям, пусть все мы лишь делали вид, что заняты чем-то важным. Кто-то читал привезенную с собой книгу, кто-то корпел над вышивкой, а кто-то, как я, просто грелся у огня. Хотя все девушки обменивались репликами, а вдолбленный с младых ногтей этикет требовал от принцесс поддерживать хотя бы видимость благожелательного общения, почти все время их высочества сидели молча. И я могла их понять.
Всех нас вырвали из нормальной и привычной жизни и свели здесь, в месте, которое по праву может носить звание конца мира, ведь ни мы, ни даже высокопоставленные дипломаты ничего толком не знали о Дарниге. Нам же предстояло отправиться в это огромное королевство и провести там долгие недели, не представляя, ради чего. И, хуже того, после никто из нас не вспомнит, что же произошло.
Всех принцесс с рождения готовили к тому, что мы можем стать разменной монетой в делах между королевствами. Даже нас с сестрами нередко предупреждали, что ни о каком собственном выборе речи не идет. Королевская семья связана по рукам и ногам обязанностями больше, чем любой другой житель королевства.
Мы, конечно, были уверены, что нас необходимость договорного брака минует. В конце концов, живем в мирное время, ни с кем не спорим, не воюем. Но в любом случае я всегда мысленно принимала ситуацию с огромным терпением, с пониманием. Уверена, другие принцессы, если и была у них в характере строптивость, давно приняли свой статус.
Но сейчас все мы находились в нестандартной ситуации. И никто не мог сказать, что ждет нас по ту сторону волшебного прохода.
На попытку найти кому-то из знати Дарнига невесту происходящее не походило, иначе бы королям и королевам сообщили бы об этом прямо. Наших близких просто решили в очередной раз припугнуть, чтобы напомнить, как быстро когда-то четыре королевства потеряли свою самостоятельность? Возможно, но тогда приглашать в Дарниг стоило наследников. А мы же…
На свой счет я не обольщалась. Да, красивая, но даже дядя с тетей вряд ли рассматривают меня как перспективную невесту. Порой, будучи честной с собой, я признавала, что король и королева могут решить вовсе не искать мне мужа. Немая же.
Камилла — другое дело. Высокая, голубоглазая и русоволосая, с мягкой улыбкой и покладистым характером, кузина и без всякого сватовства привлекала к себе мужские взгляды. Даже здесь, где рядом с нами находились только занятые делом воины и пожилые политики, девушке доставалась большинство восхищенных взглядов.
Рыжеволосая Алина выглядела моложе своих лет, моей ровесницей. Да и вела себя как смешливый подросток. Но принцесса — четвертый ребенок в семье, у нее еще три брата.
Каролина и Мальва — старые девы. Обе красивые, но весьма холодной красотой.
Веронике, должно быть, двадцать три или двадцать четыре. Красива, но молва о ее характере давно облетела все королевства, а ведь именно ее когда-то рассматривал дядя в качестве невестки.
Есть еще Эльба — тихая тоненькая брюнетка. Она вела себя так скромно и тихо, что о ней невольно все забывали. Даже я, немая, производила больше шума.
«И зачем мы северянам? — искоса посматривая на девушек, спросила я себя. — Мы — не те пленники, ради кого наша родня пойдет на какие-либо соглашения. Да и не нужно это Дарнигу. Те могут просто потребовать, без угроз».
— А кто-нибудь знает, что нас ждет? — внезапно спросила та самая молчаливая Эльба, глядя на пламя. — Мы сидим тут и ждем своей участи, как овцы. Мы то ли просто с визитом к северянам, то ли в качестве временных заложников. Зачем Дарнигу этот месяц? Что с нами собираются сделать?
— Ничего, — ответила Каролина, и мы дружно на нее уставились. Она выдохнула это слово так решительно, будто была осведомлена о деталях визита к северянам, но ее обязали хранить тайну.
— Эй, ты не упоминала, что что-то знаешь! — напустилась на нее Мальва.
— Я и не знала… — со вздохом прошептала Каро и оглянулась на дверь, но там не было ни слуг, ни охраны. Никто не собирался остановить девушку и наказать за слишком длинный язык. — Просто кое-что подслушала днем.
Мы все непроизвольно придвинулись, желая узнать детали. Каролина с секунду покусала губы, но потом все же решилась:
— Все из-за магии.
Все девушки тут же отпрянули, Камилла едва не завалилась назад вместе со стулом.
— Что? — переспросила Эльба. — Я ослышалась?
— Нет, — с тоской покачала головой Каролина. — Магия. Все именно так.
— Не понимаю! — воскликнула Мальва. — Магия? О чем ты?
— Я не знаю деталей, — вздохнула принцесса. — Лишь то, что всякий раз дарнигцы ищут среди тех, кто к ним прибывает, людей с магическим даром.
Я видела, как все девушки дружно вздрогнули. Я лишь с беззвучным вздохом прикусила губу.
Магия? Северяне ищут магию?
— Но ведь волшебство — это только их… У нас нет никого с магической силой! Иначе бы все знали! Говорят же, что в Дарниге каждый второй умеет колдовать! — слишком эмоционально воскликнула Мальва, но никто не стал ее одергивать. Все девушки явно думали так же, а я могла лишь сидеть и кусать губы. Но даже если бы могла говорить, я бы не призналась, что сама была подтверждением того, что по какой-то причине люди с магией рождались не только в Дарниге, но и за его пределами.
***
— Доброе утро, ваши высочества! — громко и внятно начал мужчина, которого мы прежде в замке не видели. На вид ему было чуть за сорок, но на висках незнакомца уже серебрились нити седины. Одет он был странно: ботинки на толстой подошве, узкие плотные брюки и необычного покроя штука, похожая на мундир.
— Это северянин, — услышала я перешептывания позади нас.
Судя по тому, как напряглись другие девушки, шепот услышала не только я. Принцессы мрачно уставились на незнакомца — нас всех вынудили подняться на рассвете, что не способствовало хорошему настроению.
— Меня зовут шер Люрвин, и я буду сопровождать вас до самого Дара, — предупредил незнакомец.
— Что значит «шер»? — спросила Эльба, задав терзавший меня вопрос.
— Это титул, ваше высочество, — пояснил Люрвин. — Его удостаиваются отважные защитники Дарнига после многих лет службы королевству.
— Вы дворянин? — пытаясь сориентироваться, самым вежливым тоном уточнила моя кузина.
— Нет, ваше высочество, — мягко улыбнувшись Камилле, ответил мужчина. — Но в случае дальнейшей верной службы королю, я и мои наследники получат дворянство. Меня вы можете звать просто по имени. Если, конечно, вы все не против.
Мы все дружно переглянулись. После стольких дней в этом не самом уютном замке, после сна на вечно отсыревшем белье, после
