Куртизанка - 2. Ветер Морвейн

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Элена покинула дом удовольствий, чтобы оказаться в лапах главы шотландской мафии. Чего хочет от неё всемогущий Эван Аргайл? Только тело - или нечто большее? И что скрывается за его молчаливой холодностью: жестокость, одиночество... а может быть, страх смерти?

   Раскрыть тайны английского поместья, спасти жестокого мафиози и покорить его сердце - Элена не остановится не перед чем, если под угрозой окажутся её любовь и свобода.

   Возрастные ограничения 18+

   Цикл "Перекрёстки Ветров".

   •   Дилогия первая:

   Часть первая: Куртизанка. Морвейн Ветер

   Часть вторая: Куртизанка - 2. Морвейн Ветер

   •   Дилогия вторая:

   Часть первая: Помощница капитана. Морвейн Ветер

   Часть вторая: Помощница капитана - 2. Морвейн Ветер

   Две дилогии связаны между собой только общим миром и парочкой "пасхалок". Внутри каждой из дилогий книги имеют сквозной сюжет.

   Герои "Куртизанки" ещё появятся" в "Помощнице капитана", но по стилю эта книга заметно отличается. Во второй дилогии больше романтики, меньше секса.

   Участник литмоба "Космическая страсть".

ГЛАВА 1

Элена пришла в себя в старомодном экипаже и не сразу поняла, где она и что происходит.

   По обе стороны сидели люди в безликих чёрных фраках. Далее располагались окошки, за которыми прыгал незнакомый городок, состоящий по большей части из зданий в два-три этажа и узких улочек, по которым экипаж нёсся, звеня колёсами и то и дело кренясь на поворотах.

   — Где я?.. – пробормотала она и попыталась качнуть головой. Тут же в висках прозвучал оглушительный звон, в котором она с трудом расслышала слова одного из мужчин, обращавшихся, видимо, не к ней:

   — Приходит в себя.

   — Ничего, — ответил второй, — мы почти на месте.

   Поняв, что никто не собирается ей отвечать, Элена сосредоточилась на том, чтобы унять звучавший в ушах звон, и потому пропустила момент, когда повозка остановилась, и её толкнули в плечо. Другой сопровождающий предупредительно открыл дверь, так что Элена вылетела наружу, едва не уткнувшись носом в гравий, устилавший дорожку к трёхэтажному особняку. Ей, однако, не позволили даже упасть – тут же две пары рук подхватили её под локти и потащили вперёд.

   Втащив в особняк через чёрный ход, Элену проволокли по коридорам на третий этаж, затем прямо перед носом у неё один из мужчин надавил на стену – и та тут же повернулась, открывая проход. Элену толкнули вперёд, и стена сомкнулась у неё за спиной – следом никто не вошёл.

   Элена инстинктивно прижала ладони к стене, пробуя её на прочность, но та не поддавалась.

   Тогда она привалилась к ней спиной, стиснула ладонями виски и застонала.

   «Чёрт! Чёрт! Чёрт!» — билось в голове.

   Первая мысль была о том, где она и чей это дом. С одинаковым успехом резиденция могла принадлежать МакКензи, МакФолену, Таскони или неведомому покупателю, который мог всё-таки оказаться реальным лицом.

   Элена тихонько застонала и сползла по стене на пол.

   Следующая мысль касалась Чезаре: в последний раз она видела слугу за обедом, но, судя по звуку, его тоже то ли усыпили, то ли попросту убили. Элена сглотнула. Последнего она не хотела. Однако эта мысль заставила её собраться – она и без того уже упустила несколько возможностей сбежать, а теперь отчаяние могло вынудить её упустить ещё одну.

   — Проклятый Аргайл, — пробормотала она, — с тебя всё началось!..

   Элена вздохнула и, выпрямившись во весь рост, приблизилась к стеклу, закрывавшему от пыли книжный шкаф. Провела по волосам руками, слегка приглаживая их – движение, правда, тут же отозвалось звоном в ушах. Поправила шейный платок, отряхнула платье.

   — Всё хорошо, — твёрдо сказала она и собиралась было осмотреть библиотеку, в которой оказалась, в поисках возможности для побега, но сзади скрипнула дверь.

   Элена уловила силуэт высокого темноволосого мужчины, отразившийся в стекле, и, медленно повернувшись, замерла.

   Перед ней был великий князь.

   Молчание длилось несколько секунд. Эван жадным взглядом осматривал приобретение, которого так долго ждал. Не в меру резвая девчонка, которая на голову разбила его племянников – вроде бы тоже давно не наивных пацанов – наконец стояла перед ним. Цена, которую пришлось заплатить, была куда выше, чем если бы он просто заказал её себе на одну ночь. Пришлось разослать запросы по всем резиденциям Аргайлов и несколько недель почти что не спать. Эван и сам не думал, что девчонка настолько засела в него, но чем дольше было ожидание, тем больше он нуждался в ней.

   И вот, наконец, Лучини стояла перед ним. Немного растрёпанная с дороги – но за это, пожалуй, стоило пожурить своих ребят.

   «Сказал же, доставить в сохранности», — подумал он и поморщился.

   Элена по-своему поняла его взгляд. Она подняла брови и, едва заметным жестом одёрнув юбку, выпрямила спину, так, если бы в зале клуба принимала гостей.

   Элена тоже изучала мужчину, смотревшего на неё. За прошедшие два месяца Аргайл основательно постарел. Под глазами его залегли глубокие тени, а волосы немного отросли. Но взгляд его оставался таким же пристальным, как будто глаза брали дичь на прицел. Он был высок и крепок, хотя, пожалуй, с последней встречи немного похудел. И ещё он чувствовал себя в своём праве: а значит, резиденция принадлежала ему. Ну, или кому-то из его людей.

   На секунду Элена опустила веки и глубоко вдохнула. По крайней мере, несколько наиболее неприятных вариантов её будущего отпало только что.

   Затем снова открыла глаза и, чуть улыбнувшись, произнесла:

   — Князь Аргайл. Никак не ожидала увидеть вас ещё раз.

   Аргайл тоже поднял брови. На лице его промелькнула едва заметная улыбка, а в глазах на секунду пронеслось жадное нетерпение.

   — Зато вы заставили меня вас ждать.

   — Простите, сэр, — машинально ответила Элена, откликаясь на фразу, которая была зеркальным повтором её собственных привычных слов, но тут же спохватилась. – Впрочем, если бы вы сказали чего ждёте, может быть, я бы несколько раньше пришла. Кстати, — Элена демонстративно осмотрела свой наряд, — ваши лакеи плохо воспитаны…

   Элена не успела договорить. Аргайл шагнул вперёд и, поймав в ладони её лицо, потянул вверх, заставляя запрокинуть голову. Элена задохнулась от неожиданности и замолкла. Глаза её оказались прямо напротив тёмных блестящих глаз. Она чувствовала дыхание князя на своих щеках, и оно заставляло сердце нестись вскачь. По животу разливался жар – почти такой же, как жар сухих рук, лежащих на щеках.

   Элена не могла понять, о чём думает князь, когда так на неё смотрит. Впрочем, ей в эти секунды вообще было трудно что-либо понимать.

   В голове же Эвана мысли отбивали бешеный галоп: «Моя! Я добился своего!».

   О том, что дело сделано лишь наполовину, Эван в те секунды не думал. Сам факт того, что девушка наконец-то в его руках, сводил с ума.

   «Моя! Моя! Моя!» – билось в висках, и губы двинулись навстречу приоткрытым обветрившимся губам.

   Эван резко вскинулся и отступил назад.

   Элена стояла, всё ещё запрокинув голову и тяжело дыша. И всё же она первой пришла в себя.

   — Зачем вы хотели видеть меня, князь? – собственный голос показался Элене глухим и чужим.

   Эван сглотнул. Отвернулся, выигрывая время, и прошёл к письменному столу.

   — Я хотел предложить вам сделку, — произнёс он, опускаясь в дубовое кресло, обитое зелено-серой клетчатой тканью. Этой тканью в помещении было обито всё – диван, кресло и даже стены — за исключением, разве что, бархатных штор, которые были просто зелёными, как изумруд, и дубовых, тёмно-коричневых полированных книжных шкафов.

   — Что?.. – Элена качнула головой. — Простите. Я хотела спросить — какую, господин князь?

   Князь постучал кончиками пальцев по столу. Облизнул нижнюю губу.

   — Мне нужен эскорт на ближайшие полгода, — сформулировал он наконец свой запрос, — в полное распоряжение. Никаких встреч на стороне. Делаешь всё, что я скажу.

   Элена молчала. Какое-то время она смотрела на Аргайла, а затем отвернулась к окну. Ей очень хотелось сесть, потому что голова кружилась от лекарств, смены гравитации и часовых поясов, и просто от того, что Аргайл находился рядом и хотел от неё… хотел чего?..

   — Давно это пришло вам в голову? – спросила Элена, всё ещё глядя в окно.

   Аргайл молчал. Он не видел причин отвечать, но Элена сама произнесла за него:

   — Вряд ли ведь только что… Возможно даже, именно вы хотели меня… «купить»… — Элена поморщилась. Шагнув ближе к окну, выглянула в сад, изучая возможности для побега. В сущности, их можно было найти. Если она в самом деле хотела вырваться и изменить что-нибудь.

   Элена закрыла глаза. Она не хотела принадлежать. Она не хотела получать деньги за то, чем зарабатывала их всегда. Но здесь, совсем рядом был Аргайл.

   Элена вздохнула и произнесла:

   — Что вы хотите за это мне дать?

   Эван поджал губы. В глазах его проскользнул злой огонёк.

   — Я понимаю, — спокойно сказала Элена, приближаясь к нему и останавливаясь в паре шагов, — клиенты обычно не хотят это обсуждать. Приятнее думать, что всё это – любовь. Но учитывая, как меня доставили сюда… Полагаю, недосказанности между нами нет и нужно решить всё вперёд.

   Эван сжал губы ещё плотней. Его с головой накрыла злость. Но вопреки ей он не мог отвести взгляда от губ, произносивших эти слова, бессмысленные для него.

   Он бы отдал всё, что угодно – ему было всё равно. Эван лишь не был уверен, что стоит вслух произносить эти слова и, вместо этого отвернувшись к бумагам, лежавшим на столе, произнёс:

   — Этот вопрос вы можете решить с моим секретарём. Меня интересует товар, а не цена.

   Элена нахмурилась. Она ожидала чего угодно – но не мертвенного равнодушия к своим словам.

   — Тогда когда мне приступать?

   — Прямо сейчас.

   — Какие-то особые пожелания? Может, мне называть вас «хозяин», или вы любите кольца в сосках?

   Эван медленно поднял на неё тяжёлый злой взгляд. Рука его взметнулась вверх так быстро, что Элена не успела заметить этого движения, ладонь опустилась девушке на загривок, и в следующую секунду она уже рухнула на колени на пол с таким стуком, будто кости со всей силы ударились о паркет. Эван притянул её к себе и уткнул носом промеж ног. Элена, забывшая ка дышать в последние несколько секунд, теперь была вынуждена сделать глубокий вдох – запах мускуса и дорогого одеколона с нотками пачули и сандала тут же наполнили ноздри, проникая в лёгкие.

   — Приступай, — услышала она.

   Элена не стала ждать, когда повторят приказ. Вслепую нащупав молнию, потянула за язычок, и когда прорезь ширинки открылась перед ней, легко куснула Аргайла поверх белья.

   Тот зашипел, но ничего не сказал – лишь сильнее стиснул пальцы у Элен на затылке.

   Элена чувствовала, как злость становится сильней. Она поймала губами краешек трусов и, оттянув, заставила резинку шлёпнуть по нежной коже – наверняка болезненно, но снова не добилась ничего. Свободная рука Аргайла зашуршала бумагами у неё над головой.

   — Моя цена точно будет достаточно большой? – спросила Элена, чуть отстраняясь, чтобы Эван мог слышать.

   — Достаточной, чтобы ты заняла наконец свой рот.

   Эван убрал наконец руку с её шеи и чуть приспустил бельё. Тёмный красноватый член выпрыгнул, ударяя Элену по щеке. Она скрипнула зубами, понимая, что проиграла. Эван опустил руку на стол и принялся что-то писать.

   Элена поймала губами головку и принялась сосать – то сильно втягивая её в себя, то просто поглаживая языком.

   Она чувствовала, как запах пота постепенно окружает её. Живот Эвана медленно вздымался у Элены над головой, с каждым движением всё же быстрей и сильней.

   Однако Эван не переставал писать, и это бесило Элену с каждой секундой сильней.

   Она выпустила член изо рта и подула на него.

   — Не смей, — рука снова скользнула по её волосам, сгребла распущенные длинные пряди, и в следующую секунду Эван сам надел на себя её рот. Элена едва успела расслабить горло и подавила порыв застонать. Напротив, наделась ещё дальше, впуская Эвана глубже в себя, и, не отстраняясь, принялся языком вычерчивать зигзаги вдоль ствола.

   Эван дышал тяжело. Ручка перестала скрипеть по бумаге, но Аргайл по-прежнему не смотрел на неё.

   Элена прижала язык к гортани, дожидаясь, когда от неё потребуют: «Ещё» — но этого не произошло.

   Эван откинулся в кресле назад и наконец посмотрел на неё – всего на секунду, а потом сам подкинул бёдра, принимаясь яростно вбиваться в раскрытый рот. Элена подняла глаза, внимательно глядя на него, и от взгляда карих глаз, наполненных презрением, её прошибало током.

   Эван выгнулся, кончая глубоко ей в горло. Элена ненавидела этот момент. Не потому, что ей не нравился вкус чужого семени – это был обыкновенный вкус, не хуже, чем пудинг на борту. И не потому, что у неё заканчивался кислород – с этим Элена научилась справляться довольно легко.

   Она ненавидела эту секунду, когда мужчина, сидевший перед ней, довольный откидывался назад, напрочь забывая о ней. Она была больше не нужна. Она становилась использованной игрушкой, которой оставалось лишь уйти, и в одиночестве ванной, отделанной серебром, доказывать себе, что всё хорошо.

   Эван снова поймал её лицо в ладони и внимательно вгляделся в него. Потянул вверх.

   Элена не испытывала иллюзий, когда лицо князя оказалось рядом с её лицом – глупо было бы думать, что тот собирается теперь её поцеловать.

   Эван всё ещё тяжело дышал и, не отрываясь, смотрел на девушку, выгнувшуюся в его руках. Продолжая удерживать её лицо в ладонях, он провёл большими пальцами по нежным щекам.

   — Я хочу тебя… — сказал он вполголоса, — хочу целиком. Пусть всего на полгода. Но я хочу, чтобы ты целиком была со мной.

   Элена кивнула и вывернулась из его рук, хотя прикосновение было приятно. Грудь сдавила внезапная обида.

   — На полгода… — не сдержавшись, вслух произнесла она. – А что потом?

   Эван не ответил. Он будто бы исчез, не касался больше Элены, не говорил и не пытался удержать, и Элена вынуждена была поднять взгляд, чтобы удостовериться, что тот всё ещё здесь.

   Эван внимательно смотрел на неё.

   Элена отвернулась и, одной рукой достав из кармана батистовый платок, промокнула им губы, а затем осторожно промокнула всё ещё обнажённый член Эвана. Бросила платок в ведро и аккуратно натянула обратно бельё, а затем и брюки. Когда Элена уже взялась за молнию, Эван поймал её руку и, оторвав от своих брюк, потянул вверх. Прижал к щеке и зачем-то потёрся о неё щекой.

   — Такие мягкие, — сказал он.

   Элена ничего не сказала, хотя в голове и промелькнул ядовитый ответ.

   — Вам что-нибудь ещё нужно, князь?

   Эван молчал какое-то время.

   «Просто побудь со мной», — вертелось в голове.

   — Уйди, — сказал он, отталкивая ладонь. Взял со стола колокольчик, и библиотеку огласил звон.

   Элена вздрогнула и замерла неподвижно, поняв, что за спиной открылась дверь, а она всё ещё сидит у Эвана между ног.

   — Джордж, устрой гостью на третьем этаже. Ей нужно всё, чтобы следить за собой. И скажи Уезерли, чтобы обсудил с ней детали сотрудничества.

   — Да, сэр.

   Элена встала в полный рост и, глядя ровно перед собой, двинулась туда, где стоял дворецкий.

ГЛАВА 2

Первые несколько дней Элена своих комнат не покидала – впрочем, и Эван не стремился увидеться с ней.

   Во-первых, прошло первое упоение, и теперь он толком не понимал, что приобрёл. Глаза Эвана слегка округлились, когда Уезерли, его секретарь, предоставил ему полную смету того, что Элена потребовала для себя: ей требовались апартаменты минимум из четырёх комнат, ежедневное содержание размером в несколько сотен фунтов на те полгода, что она должна была прожить в доме Аргайлов, почему-то десять литров молока в день – хотя Эван с трудом мог представить, как Мадлен собиралась влить всё это в себя. Она так же составила подробный список того, чем её следовало кормить, и требовала немедленно доставить ей какого-то «краснокожего слугу». Памятуя о том, чем увенчался его собственный заказ «привести девочку из клуба в Манахате», Эван всерьёз опасался, что его люди не смогут выполнить этот пункт — или привезут табун неподходящих ни по одному критерию рабов. К счастью, слуга нашёлся довольно быстро – его задержал у себя МакДонал, губернатор планеты, где нашлась сама Мадлен. Собственно, он и был одной из двух причин, по которым Эван до сих пор ещё не отбыл в своё имение, прихватив девушку с собой.

   К некоторому удивлению Аргайла, стоимость самой работы Элены так и не назвала, оставив её на усмотрение секретаря, который немедленно вписал в смету нижний возможный край.

   Эван, поморщившись, приписал в конце этой суммы ещё один ноль и подписал запрос.

   На этом его общение с приобретением в первые дни закончилось.

   Второй причиной задержки стало то, что у Эвана перед отъездом накопилось некоторое количество дел — документов, которые следовало подписать, и приглашений, на которых, как был уверен Уезерли, князь должен был ответить сам. В прошедшие недели думалось об этом Эвану с трудом, теперь же накопившихся бумаг хватило ровно на три дня.

   Была и ещё одна причина, по которой Эван не форсировал событий. Не желая до конца признаваться в этом даже себе, он надеялся, что Мадлен первой его навестит. Однако на третий день стало абсолютно ясно, что этого так и не произойдёт, и Эван приказал валету отнести девушке письмо, где приказывал привести себя в порядок и на следующее утро быть готовой отъехать в По.

   Наутро он спустился в гостиную и стал ждать. Времени было девять часов, но девушка ещё не выходила.

   Эван поймал пробегавшего мимо лакея и приказал проверить, почему та ещё не пришла.

   Через несколько минут лакей вернулся с сообщением, что гостья ещё спит.

   Скрипнув зубами, Эван приказал немедленно разбудить её и передать, чтобы спустилась на первый этаж к десяти.

   Лакей вернулся и отчитался о том, что девушка принялась за туалет. Однако ни в десять, ни в десять десять ничего так и не произошло.

   Скрипя зубами и то и дело поглядывая на часы, Эван дождался половины одиннадцатого. Поймал ещё одного слугу и приказал выяснить, куда запропастилась Лучини ещё раз. Тот вернулся и сообщил, что Лучини собирается, и сборы её «уже перешли в третью фазу». Она так сказала.

   — В третью фазу? – Эван поднял брови. – А сколько всего фаз?

   — Простите, князь, я не спросил, — слуга помолчал. Эван вроде бы и не отдавал прямого приказа, но смотрел настолько красноречиво, что лакей не выдержал и уточнил: – Мне сходить спросить?

   — Нет. Прикажите кучеру закладывать экипаж. А к этой… я схожу сам.

   Яростно стукнув тростью о пол, он поднялся и двинулся на третий этаж. Двери в комнаты Мадлен были открыты, и Эван спокойно вошёл. В первой, где Элена устроила гостиную, не было никого. Эван окинул недолгим взглядом необжитое помещение и заглянул в спальню, где тоже не было никого. Он вернулся и разглядел наконец девушку за полуприкрытой дверью в ванну – просторную залу, обитую каштаном, в котором о назначении её напоминало только объёмистое корыто в деревянной обшивке в тон. Мадлен стояла перед зеркалом, нахмурившись так, что нежное лицо разрезала сеть морщинок, и завязывала шарф.

   Эван остановился на какое-то время, просто рассматривая её. Девушка была стройной, как молодая ива – сейчас, когда на ней ещё не было спенсера, это можно было видеть особенно хорошо. Округлые ягодицы обтягивали узкие брючки для верховой езды, заправленные в начищенные до блеска сапоги. Так и хотелось подойти и захватить их в ладони, крепко стиснуть и потереться о них… Эван качнул головой.

   В следующую секунду Мадлен пробормотала что-то неразборчивое и, резким движением сдёрнув с себя уже завязанный шарф, швырнула на пол. Эван проследил взглядом за пострадавшей деталью туалета и обнаружил, что на полу уже лежит десяток разноцветных шёлковых шарфов. Элена, не глядя, подхватила со стола следующего кандидата и, приложив к щеке, придирчиво сверила тон. Подумала и, отложив, взялась за другой шарф.

   Эван со свистом выдохнул, чувствуя, как ярость снова накрывает его, но девушка была слишком увлечена, чтобы заметить что-нибудь.

   Эван снова опустил взгляд. Бёдра её, обтянутые тонким сукном, шевельнулись, и Эван ещё раз глубоко вздохнул – уже не столько от бешенства, сколько от жажды.

   Элена затянула на шее шарф, но тут же, тихонько выругавшись, сорвала его с себя и бросила на пол. Это стало последней каплей.

   Эван, бросив трость, шагнул вперёд, не останавливаясь, распахнул дверь и, в два шага преодолев разделявшее их расстояние, опустил руки на бёдра Мадлен и рванул вниз пояс штанов. На секунду на лице девушки, отражённом в зеркале, промелькнула смесь удивления и испуга, но уже в следующую секунду Эван обнаружил, что обнажённые бёдра в его руках подаются назад, и это взбесило его ещё сильней.

   — Я же сказал, к десяти ты должна быть готова! – прорычал он в самое ухо. Элена обмякла, чувствуя, как голос князя посылает по телу загадочные вибрации. В следующую секунду она ощутила на правой ягодице увесистый шлепок и подалась ещё назад, стараясь продлить соприкосновение с горячей рукой.

   — Я готова… — пискнула она, продолжая смотреть на Эвана через зеркало огромными глазищами, сейчас казавшимися чёрными от расширившихся зрачков. — Хотите проверить, князь?

   Эван молчал секунду, пока до него не дошло. Злость стала ещё сильней, когда рука, спустившись в расщелину между белоснежных ягодиц, нащупала влажный растянутый вход.

   — Всегда готова? – выдохнул он, вдавливая пальцы в уступчивое отверстие.

   Элена рвано выдохнула и прогнулась назад, пытаясь опустить голову ему на плечо, но Эван тут же брезгливо оттолкнул её, заставляя упереться руками в стол.

   Вытащив пальцы из бархатистого беззащитного нутра, Эван двумя резкими движениями расстегнул собственные брюки и приставил головку члена к раскрытому входу.

   Элена выдохнула, но не шевельнулась. Она больше не пыталась податься назад, но в зеркале Эван видел её взгляд – такой же жаждущий и злой.

   Эван медленно двинулся вперёд, разрываясь между желаниями зажмуриться от наслаждения и бесконечно смотреть в эти глаза, на это лицо. Не имели смысла ни ощущения, ни разрядка, которая должна была прийти потом – только это осознание, что она, именно Мадлен, наконец его. Эван старался прочувствовать каждое мгновение, каждой следующей клеточкой кожи по-новому ощутить это обладание. А Элена тяжело дышала, чувствуя, как миллиметр за миллиметром чужая плоть мучительно медленно наполняет её. Она хотела ещё. Это не отменяло злости, которая бушевала внутри – на человека, который решил взять её, ни на секунду не подумав о её чувствах. Это не отменяло стыда, который она без конца испытывала за своё желание рядом с Эваном – будто её желание с головой выдавало, кто она такая. Всё было не важно, потому что она хотела ещё. И в конце концов Элена, не выдержав, рванулась навстречу и насадилась до конца, прогнулась и закинула руки за спину, пытаясь нащупать тело Эвана у себя за спиной.

   Тот, казалось, тоже напрочь забыл обо всём. Обхватил Элену за талию, плотно прижимая к себе, и начал вбиваться без остановок, пытаясь губами нащупать хотя бы кусочек нежной кожи, но всё время натыкаясь то на волосы, то на воротничок.

   Кожа у Мадлен была нежная, и это ощущение заставляло желание приливать ещё сильней. Эван не был уверен, что выдержит долго. У него было множество женщин – но никогда, даже после долгих месяцев полёта, обладание не доставляло ему такого наслаждения. Он так и не нащупал шеи, которую по-прежнему искали его губы, только контур уха, в который впился зубами, вырывая из горла Элены болезненный стон.

   Эван выплеснулся и почувствовал, как напряжение наконец отпускает его – но лишь чуть-чуть. Он уже хотел ещё. Сам не зная, чего хочет больше – просто трахнуть девчонку ещё раз, продолжать гладить её или посмотреть, как она сама будет выгибаться, поглаживая себя, а может, даже просто – развернуть её лицом к себе и приникнуть губами к её лону.

   Время. Всё упиралось во время, которого было мучительно мало. Нужно было выбирать.

   Эван подхватил Элену под мышки так, чтобы лучше видеть его беззащитное естество, отражённое в зеркале, и ускорил темп. Глаза Элены потухли, будто она испытала разочарование, она прикрыла глаза и через несколько секунд расслабленно вздохнула.

   Эван тяжело дышал. Кашель рвался наружу, и он с трудом удерживал его. Нужно было отпустить девчонку и идти вниз, но Эвану почему-то казалось, что стоит убрать руку — и та рухнет на пол.

   — У тебя пять минут, — сказал наконец Эван, сделав над собой усилие и отступив назад. Ничего не произошло. Элена лишь снова впилась пальцами в край стола и продолжила стоять, устало глядя на него сквозь зеркало.

   Эван оправил одежду, нехотя отвернулся и двинулся к двери.

   — Мистер Аргайл… — услышал он оклик уже у самого выхода и к собственному удивлению обрадовался, что может задержаться здесь ещё. – Вы не сказали, какой мне надеть шарф.

   Эван резко повернул голову и прищурился. «Видела», — пронеслась у него в голове мимолётная мысль.

   — Голубой, из батиста, — сказал он. – Тот, что на столе. Хотя тебе идут все.

   Элена едва заметно улыбнулась.

   — Хорошо.

   Последняя выходка слегка подпортила Эвану настроение, но всё же, оказавшись в экипаже, он обнаружил в себе необыкновенное чувство успокоенности, как будто впервые за долгое время получил то, что на самом деле хотел. Он достал планшет, просмотрел кое-что из новостей. Лёгкое чувство беспокойства уже просыпалось в нём, когда вторая дверца открылась, и двое кланменов в серо-зелёных килтах помогли Мадлен забраться внутрь.

   Эван пристально разглядывал её всё то время, пока Мадлен устраивалась напротив. Лицо девушки выглядело озабоченным, и Эвану вдруг стало стыдно. Хоть он и был в своём праве, но всё же не мог избавиться от желания, чтобы Мадлен в самом деле сама хотела бы его видеть.

   — У вас всё хорошо? – спросил он, когда кланмены забрались на подножки, и экипаж тронулся с места.

   Элена скользнула по нему рассеянным взглядом.

   — Почему вы не пользуетесь платформами? – спросила она.

   Эван пожал плечами.

   — Экологический запрет. Ещё пара лет — и нам запретят даже включать вечером свет, — Эван замолк и после паузы, убедившись, что Мадлен сама не собирается говорить ничего, всё же уточнил: — Но вас беспокоит не это.

   Губы Элены едва заметно дёрнулись.

   — Меня беспокоит мой слуга, — призналась она. – Мне обещали, что скоро его доставят, но до сих пор…

   — Он уже на планете, — с облегчением произнёс Эван. — Спит, как и вы, когда вас привезли. Его доставят прямо в По.

   Элена кивнула.

   — Благодарю вас.

   Оба замолкли, и несколько секунд Элена внимательно смотрела на него, а потом почему-то усмехнулась.

   — Что? – спросил Эван, ощутивший приступ раздражения от того, что девчонка так откровенно над ним насмехается.

   Мадлен покачала головой, и в эти секунды волосы её, уложенные не такими аккуратными локонами, как прежде, а слегка растрепавшиеся от спешки, качнулись, падая на лицо лёгкой волной.

   — Ничего, — сказала она. – У меня просто такое чувство, что вы смущены тем, что произошло между вами и мной.

   Эван стиснул зубы и, отвернувшись, уставился в окно.

   — Со мной можно делать всё, что угодно, — Элена улыбнулась, и улыбка её стала мягче. — Я ведь здесь для того, чтобы вам было хорошо.

   Эван стиснул зубы ещё сильней.

   — И тебе всё равно? – процедил он, снова поворачиваясь и впиваясь изучающим взглядом Мадлен в лицо.

   Та пожала плечами.

   — Конечно, нет, — легко ответила она. – Но кто платит, тот заказывает музыку, разве не так?

   — Я не хочу постоянно слышать о деньгах.

   — Хорошо. Скажите, чего вы хотите, и я сделаю это для вас.

   Эван необыкновенно живо представил, как хватает Элену за шею и заставляет упасть на колени у себя между ног. Это равнодушие его бесило. Девчонку хотелось сломать — и прямо сейчас.

   Он ничего не сказал, но, видимо, вся гамма чувств отразилась у него в глазах, потому что Мадлен, взмахнув полами спенсера, мягко скользнула на пол и, рывком раздвинув колени Эвана, положила ладонь ему на пах. Она смотрела на Эвана снизу вверх, не отрывая взгляда своих синих и сейчас спокойных, как ясное ночное небо, глаз.

   — Так? – вполголоса спросила она, поглаживая напрягающийся под её пальцами член сквозь сукно. Эван чувствовал, что, как будто воздух из порванного скафандра, злость вытекает из него.

   — Нет, — так же тихо сказал он и потянул Мадлен вверх. Усадил к себе на колени верхом и, расстегнув пуговицы на спенсере, обнял. Тело девушки было горячим и послушно прогибалось в его руках. Взгляд Эвана уткнулся в проклятый шарф – голубой и завязанный таким хитрым узлом, что Эвану вряд ли удалось бы легко его развязать. Там, под множеством слоёв ткани, мягкой и обманчиво небрежной, пряталось ещё более нежное горло, до которого добраться, как и утром, было нелегко. Эван хотел коснуться его. Исследовать губами ключицы и нежную кожу.

   Вместо этого он принялся одну за другой отстёгивать пуговицы на брюках Элены. Та привстала, легко позволяя их снять.

   Эван облизнул губы.

   Снять свои брюки оказалось не так легко, и они просто высвободили пах, после чего Элена, внимательно наблюдая за реакцией Эвана, опустилась прямо на него.

   Эван расслабился, отдаваясь на волю волн удовольствия, укачивавших его. Каждое движение кареты заставляло бёдра Эвана чуть шевельнуться, так что каждую секунду они чуть по-новому ощущали соприкосновение тел. Это больше походило на щекотку, на дразнящую ласку, чем на настоящий секс. Однако, когда Элена, не отрывая от лица Эвана вопросительного взгляда, качнулась, рисуя бёдрами круг, тот удержал её. Обнял за талию и принялся искать возможности забраться под сорочку.

   У Элены были удивительно нежные для простой горожанки бархатистые бока, и Эван неторопливо исследовал их. А Элена, чтобы удержаться и не упасть, схватилась сначала за плечи князя, потом, подумав, поймала в ладони его лицо – так же, как сам Аргайл удерживал её три дня назад.

   — Можно вас поцеловать? – спросила она, приближаясь близко настолько, насколько могла.

   Эван сглотнул и медленно кивнул. Он и сам не мог отвести взгляда от нежных, как лепестки роз, губ.

   Элена накрыла губы князя своими и осторожно огладила языком, постепенно проникая внутрь. Эван продолжал гладить её, а карета всё так же слегка покачивалась, лишь иногда подпрыгивая на колдобинах и вырывая у кого-то из них неожиданный стон.

   Наконец Элена не выдержала. Не разрывая поцелуя, продолжая исследовать рот князя языком, медленно задвигала бёдрами, заставляя член князя проникать глубже.

   Эван издал негромкий и протяжный стон и опустил руки ниже, направляя Элену, но не сдерживая.

   — Нам долго ехать? – прошептала Элена, на секунду отрываясь от его губ.

   — Несколько часов.

   На губах Элены заиграла улыбка, и Эван расхохотался – кажется, впервые за последний год.

   Они успокоились только к вечеру, когда за окнами уже виднелись знакомые Эвану озёра и деревья поместья По. Последние полчаса они уже и не трахались толком – Эван только поглаживал Элену, устроившуюся у его ног, и перебирал пальцами перепутавшиеся пряди её волос.

   — У нас так мало времени… — сказал он.

   Элена дёрнулась и, запрокинув голову назад, посмотрела на него.

   — Но это зависит только от вас.

   Эван убрал руку, отвернулся и не сказал ничего.

ГЛАВА 3

Как и обещал Эван, Чезаре следом за Эленой был доставлен в поместье — целый и невредимый, но немного обеспокоенный тем, что происходит вокруг. Элена и рада была бы его успокоить, но она и сама толком пока не понимала, что творится.

   Поместье Эвана было устроено почти так же, как и его городской дом, но если последний Элена не успела толком рассмотреть, то в По она довольно быстро изучила всё.

   Усадьба состояла из двух неравных частей: дикого леса, скрывавшего среди высоких стройных стволов зеркала озёр и вершины холмов – и небольшого обжитого уголка, где располагались дом Аргайлов, оранжерея, партер, лодочная станция и хозяйственные корпуса.

   В самом особняке господа занимали три этажа. Слуги жили на самом нижнем – их насчитывалось несколько десятков, причём добрую половину составляли бородатые мужчины в килтах с суровыми взглядами профессиональных вышибал, а остальными были в основном многочисленные горничные и кухарки, которые должны были поддерживать в порядке дом. Секретарь, с которым Элена уже была знакома, так же жил на третьем этаже.

   На первом этаже располагалась бальная зала с множеством альковов, которую пока что никто не пускал в ход, а также две бильярдные, музыкальная и карточная комнаты, библиотека и обеденный зал.

   На втором находились комнаты господ – которых, к разочарованию Элены, обнаружилось куда больше, чем она бы хотела.

   На третьем были апартаменты гостей – в том числе ей, как она и просила, выделили четыре комнаты: просторную ванную, отделанную ясенем, с туалетным столиком, где гостья благополучно разместила всё, что привезла с собой: баночки духов, мыло, миндальный крем и набор расчёсок. Рядом с ванной располагалась гардеробная, которую Элене не удалось заполнить до конца. Собираясь в дорогу, она думала о том, как наиболее незаметно выбраться из клуба, и взяла лишь минимум того, в чём нуждалась теперь: у неё было всего два комплекта – вечернее платье и спенсер с белыми эластичными штанами, в котором она и ехала в поместье – в то время как обстоятельства требовали менять костюмы четыре раза в день. Десяток сорочек – вдвое меньше того, что было ей нужно, просто чтобы хватило на неделю. Что уж говорить о том, что ей мучительно не хватало оставшихся в Манахате корсетов. Оставалось радоваться тому, что в чемодан вместилось достаточное количество шарфов и хотя бы один зонт. Шляпки у неё тоже не нашлось – впрочем, здесь, в поместье, никто их и не носил. И хотя сельский образ жизни немного облегчал ситуацию, он же её и осложнял: в те три дня, что Эван позволил ей отсыпаться в городе, Элена не вставала с постели и успела распланировать ближайшие месяцы в общих чертах, и в первую очередь собиралась пополнить запасы белья, но сделать этого не успела.

   В целом, по здравом размышлении, она пришла к выводу, что всё складывалось достаточно неплохо, хотя избавиться от злости на Эвана, который так долго её отвергал, чтобы теперь силой притащить к себе домой, до конца не могла.

   Все эти три дня Элена ужасно скучала и ждала, когда же наниматель пригласит её к себе, но этого так и не произошло. Зато следующие несколько дней вполне восполнили этот пробел.

   Эван разломал в щепки то подобие режима, которое Элена собиралась установить и к которому привыкла.

   Если в клубе раньше одиннадцати Элена не открывала глаз, то в поместье Аргайлов каждое утро, едва солнце заглядывало в окно, начинали стучать в дверь. Чезаре, приходивший в комнаты к хозяйке с утра, шёл открывать и передавал Элене, что господин давно уже её ждёт. Если в первые дни Элена пыталась отвечать, что ещё не встала и ей нужно время, чтобы привести себя в порядок, то к концу недели поняла, что это приводит лишь к тому, что через несколько минут лакей приходит опять, на сей раз чтобы сообщить Чезаре, что господин просит её всё-таки встать. Эта перебранка не давала ей спать до тех пор, пока Элена всё-таки не вставала, но в итоге она вынуждена была выбираться из своих комнат, одевшись кое-как – а с этим она смириться не могла. На седьмой день она сама приказала Чезаре разбудить её в шесть утра, чтобы к девяти – когда появится очередной неуёмный слуга – уже выглядеть хорошо.

   Если в клубе Элена, встав и немного понежившись в кровати, отправлялась на пробежку, которая никогда не требовала от неё особых усилий, хотя и помогала проснуться до конца, то Эван в первый же день, едва дав ей проглотить один-единственный тост, потащил Элену в конюшню и стал выяснять, умеет ли та ездить верхом.

   Выяснив, что верхом Элена не ездила никогда, Эван немного поскрипел зубами и сказал, что будет учить её сам. В первый же день Элена вернулась домой с боками, ноющими от тряски, и с ягодицами, смятыми в паштет, но, конечно же, Эван не собирался её жалеть. Пытка продолжалась каждое утро, а Эван лишь посмеивался, глядя на неё, и не упускал возможности пройтись ладонью по обтянутому тонкими панталонами бедру или хлопнуть пониже спины: Эвану явно не давал покоя её зад.

   К концу недели она уже худо-бедно держалась в седле, хотя и хваталась иногда за Эвана, едущего рядом – не столько опасаясь упасть, сколько для того, чтобы ощутить его рядом.

   Рядом с Эваном, несмотря на все его раздражающие привычки, было на удивление хорошо. Он редко целовал Элену, зато в те секунды, когда целовал, Элене казалось, что время останавливается и весь мир сужается до глаз, сверкающих тёплым коричневым пламенем напротив. Эвану было достаточно простого прикосновения, поцелуя или взгляда, чтобы разжечь в Элене огонь, и Элена наслаждалась как могла этим непривычным для себя состоянием, когда не хочется ничего менять.

   Впрочем, кое-что ей всё же хотелось бы изменить – это обеды, которые ежедневно собирали всю семью Аргайлов за одним большим столом. Сама она во время них сидела от Эвана очень далеко, в той части, где располагались все племянники князя: и, как с величайшим удивлением открыла для себя Элена, Ливи Джил МакГауэр, которую Элена искренне надеялась не встречать больше никогда.

   Ливи ничего не рассказала ей о том, как попала в дом. Напротив, на все попытки завязать разговор двусмысленно намекала, что Эван сам приказал привести её сюда и при встрече «был весьма восхищён».

   Элена ничего не говорила в ответ.

   Кроме них в этой части сидели Кестер, которого Элена уже видела в Манахате, и Линдси – ещё один старший племянник Эвана, который без конца бросал косые взгляды на Ливи. Тут же сидела молодая и симпатичная племянница Эвана Кони, с которой Ливи и Элене удавалось общаться довольно легко. Ещё одно место пустовало, и, как поняла Элена из разговоров других родственников, предназначалось Конахту Аргайлу, третьему племяннику Эвана, который приезжал домой лишь на пару недель в году. Ещё двоих детей Элена иногда видела в парке: им обоим было не больше четырнадцати, и все дни они проводили с гувернёрами, так что на них Элена внимания не обращала.

   Практически это был самый дальний край стола, но даже здесь она не могла не ощущать на себе косых взглядов – как племянников, так и старшей родни, окружившей Эвана с обеих сторон.

   Здесь были три женщины, которых Элена не успела ещё запомнить по именам, но среди которых выделила для себя немолодую и величественную, которая косо смотрела не только на неё, но и на всех за столом. Казалось, даже Эвана она воспринимала не слишком-то всерьёз.

   Вторая, сидевшая по левую руку от Эвана, была кругленькой блондинкой с улыбчивым лицом. Она, как поняла Элена, приходилась матерью кому-то из старших детей, но мужа её Элена никогда в поместье не встречала. Звали эту пышную блондинку с неожиданно холодными для её типа лица голубыми глазами Изабель, и она по большей части говорила за столом о семейных делах. Она вообще говорила за столом больше всех.

   Рядом с ней сидела худая темноволосая женщина, которая вступала в разговор только, чтобы попросить соль. На Элену она смотрела так же холодно, если вообще смотрела.

   За столом оставалось ещё несколько пустых мест, но кому они предназначались, Элена не хотела знать и не спрашивала – ей было не до того.

   Элена довольно быстро поняла, что готова она должна быть в самом деле «всегда».

   Эвану могло прийти в голову повалить её в конюшне, пока конюх ходит за уздечкой для коня, в винном погребе – пока дворецкий поднимается наверх с бутылкой вина – или где-нибудь ещё.

   Аргайл казался бешеным и мало походил на того затворника, которого Элена увидела в клубе в одиночестве раскладывающим пасьянс. Казалось, он силится использовать каждую минуту, которую купил – когда же Элена пыталась намекнуть, что не прочь продлить договор, Эван надолго замыкался и переставал отвечать.

   Впрочем, Эван вообще говорил мало. Он не рассказывал о себе и не спрашивал об Элене, которую по-прежнему называл «Мадлен».

   Исключением была привычка, которую Элена заметила за ним через некоторое время: Эван любил задавать несвоевременные вопросы, касающиеся того, чего ему вовсе не следовало знать. Казалось, ответы злили его не меньше, чем Элену, которая старательно отвечала — и не думая ничего скрывать. И всё равно Эван продолжал их задавать.

   Так как-то после обеда, когда домашние разбрелись по своим делам, лакей передал Элене, что Эван ждёт её в бильярдной.

   Элена сразу же заподозрила, что они не собираются играть в бильярд – но тем не менее привела себя в порядок так же тщательно, как и всегда, и спустилась на первый этаж.

   В помещении царил полумрак и стоял невесомый, с оттенком дуба, запах хорошего коньяка. Эван стоял над столом, обитым зелёным сукном, и неторопливо гонял по нему шары.

   Когда Элена показалась в дверях, он нанёс удар – и лишь затем повернулся к гостье.

   — Превосходный удар, — прокомментировала Элен на всякий случай, но Эван сделал вид, что не заметил её слов, и спросил сам:

   — Ты когда-нибудь играла?

   Элена кивнула. Подошла и взяла один из киев, стоящих вдоль стены.

   — Покажи, — приказал Эван.

   Элена наклонилась над столом, примерилась и ударила в середину одного из шаров.

   Разогнуться она не успела – тёплая рука легла на внутреннюю сторону бедра, между чуточку расставленных ног.

   — Продолжай, — услышала она приказ.

   Элена облизнула губы. Продолжать было тяжело. Руки Эвана вообще плохо на неё действовали, заставляя терять контроль. Когда же они были так близко к чувствительным местам, голова работала и вовсе с трудом.

   — Мне нужно сменить позицию, — сказала она и сама удивилась тому, как глухо прозвучал её голос.

   — Хорошо, — рука Эвана исчезла, а Элена почувствовала обиду от того, что тот согласился так легко. К тому же она всё ещё продолжала ощущать тепло прикосновения на своей ноге, у самой промежности.

   Элена сглотнула и обошла стол. Снова нагнулась для удара — на сей раз приготовившись к тому, что рука Эвана коснётся её.

   Князь остановился у Элены за спиной, в паре сантиметров от неё, так что Элена чувствовала рядом его тепло.

   — В клубе? – спросил он.

   Элена кивнула. Она всё ещё ждала прикосновения, потому не сразу сообразила, что Эван не видит её лица.

   — Да, — уже вслух повторила она и нанесла ещё один удар. Разгибаться Элена не спешила, теперь уже не просто ожидая, а надеясь, что её пригласили сюда не играть. Однако сколько бы она ни ждала, ничего не происходило, и в конце концов ей пришлось разогнуться, чтобы снова обойти стол. Она примерилась к новому шару и согнулась, чтобы нанести следующий удар.

   — А тебя когда-нибудь трахали на бильярдном столе?

   Кий скользнул у Элены в руке, и удар прошёл наискось.

   Она выпрямилась и зло ответила:

   — Да.

   Эван ничего не сказал. Молча обошёл в стол и, наклонившись, нанёс небрежный удар, возвращая Элене ход.

   В полумраке бильярдной тени чётко очерчивали его лицо. По скулам вовсю гуляли желваки, а в глазах искрилась злость.

   — Часто? – спросил он, распрямляясь.

   Элена снова нагнулась над столом и нанесла ещё один удар. Сердце её, бешено стучавшее последнюю минуту, начинало возвращаться в нужный ритм.

   — Один раз.

   Элена снова двинулась кругом стола, и Эван, стоявший по другую сторону, сделав несколько шагов навстречу, опять оказался у Элены за спиной.

   — Их было много?

   Элена вздрогнула, но на сей раз раньше, чем нанести удар.

   — Один, — глухо ответила она. – Я не люблю, когда два.

   — Хорошо.

   Элена снова примерилась к шару. Замахнулась для удара, и в ту же секунду, когда кий прикоснулся к деревянной поверхности, кожи её сзади коснулся прохладный воздух – Эван рывком содрал с неё панталоны, оголяя бёдра.

   Элена сглотнула. Деревянный угол стола коснулся обнажённой кожи, и Элена с трудом подавила рвавшийся наружу нетерпеливый писк.

   — А в тебя когда-нибудь вставляли бильярдный шар? – Эван наклонился над столом так, что тело его целиком накрыло стройное тело Элены, а пах, обтянутый сукном, вжался в обнажённую промежность. Он накрыл ладонью один из шаров и, подкатив его поближе, взял двумя пальцами — так, чтобы Элена видела.

   — Нет… — на сей раз сохранить спокойствие в голосе Элене удалось не очень хорошо. Шар был на её взгляд очень уж большой. Да и она не представляла, как его потом доставать.

   — Очень хорошо.

   Шар скрылся с глаз, и Элена заледенела. Прохладное дерево прокатилось по её ягодицам, заставляя дрожать. В следующую секунду такой же прохладный кончик кия коснулся её, и лоно запульсировало, стараясь втянуть его в себя.

   Эван облизнулся, глядя, как сжимается и разжимается нежная розовая щёлочка.

   — Выбирай, — приказал он.

   Элена, довольно быстро сообразившая, какие перспективы её ожидают, судорожно размышляла.

   — Быстрее. Или я решу сам.

   — Кий! – выпалила она, и в ту же секунду деревянный кончик вошёл внутрь.

   Элена взвыла. Было не больно – скорее непривычно. В ней уже бывали пробки и резиновые члены, но все они делались так, чтобы не ранить тела, были мягче и имели более подходящую форму.

   Кий медленно задвигался внутри, задевая чувствительные места и одновременно доставляя дискомфорт. Элена чувствовала себя бабочкой, нанизанной на иголку, или преступницей, посаженной на кол. Мысль о том, что любое неосторожное движение Эвана — и она будет порвана насквозь, стучала в висках, но к паху кровь приливала ещё сильней.

   — Нравится, когда тебя трогают там?

   Элена на секунду закусила губу, но, обнаружив, что кий начинает покидать её, выдохнула:

   — Да!

   — Хочешь ещё?

   — Да!

   Больше всего Элена боялась, что сейчас Эван припечатает её своим любимым: «шлюха!» — потому что тогда она действительно вынуждена была бы признать, что это так. Однако Эван ничего не сказал. Он резко убрал кий, вызвав у Элены желание двинуть бёдрами, пытаясь вернуть его назад. Эван рывком перевернул Элену на спину и двумя резкими рывками сдёрнул с неё штаны вместе с сапогами. Элена развела ноги, демонстрируя всю себя – ничего другого, впрочем, ей не оставалось: лёжа спиной на колючем сукне стола, она вряд ли могла бы пристроить их куда-нибудь ещё.

   Взгляды их встретились. Элена увидела, как почернели безумные зрачки Эвана. Она подозревала, что точно так же выглядит сейчас сама – с растрёпанными волосами, распростёртая поперёк стола, полуголая и с таким же безумным желанием в глазах.

   Эван снова приставил кий. Секунду разглядывал, как нежное пульсирующее тело поглощает его, а затем снова посмотрел Элене в глаза. Вид этого тела, полностью принадлежащего ему, открытого и доступного со всех сторон, сводил его с ума.

   Не вынимая кия, Эван присел и легко коснулся губами промежности Элены, почти что поцеловал.

   Элена испустила рваный вздох, а щёлочка запульсировала сильней. Мышцы шеи уже начинали затекать, и ей ужасно хотелось откинуть голову назад – и в то же время видеть, как Эван там, между ног, играет с ней, было важней.

   Эван провёл языком вдоль и, остановившись, легонько пощекотал. Элена застонала и попыталась податься вперёд, но тут же кий вошёл глубже, причиняя новый дискомфорт.

   — Не дергайся, — приказал Эван.

   — Хорошо… князь…

   Осторожно пошевелив кием внутри, он добился, чтобы девушка испустила еще один стон. Приподнялся, поймал губами розовый бугорок и, втянув в себя, облизнул, а затем принялся сосать.

   Элена, почти не переставая, стонала. Она боялась шевельнуться и в то же время хотела нанизаться глубже. Игра, затеянная Эваном, сводила её с ума.

   Наконец она выдохнула:

   — Всё…

   Эван сильнее втянул нежное мястечко. Элена выдохнула и обмякла.

   Она лежала неподвижно, не в состоянии собрать себя по частям. Кий медленно вышел. Эван отстранился и встал.

   Элене вдруг стало стыдно – и снова её одолел страх, которого она не испытывала ни с одним мужчиной. Никогда. Страх, что она просто игрушка в этих сильных, спокойных руках.

   «Так оно и есть», — напомнила она себе, но поверить не смогла.

   Эван какое-то время смотрел на фигуру девушки – обнажённую, беззащитную ниже пояса и плотно закутанную в ткань выше. Лицо Элены раскраснелось, но шейный платок продолжал лежать так, будто она повязала его только что. Он прочно скрывал от Эвана горло, и возможно поэтому Эвану без конца хотелось увидеть именно его.

   Эван поймал руку Элены и потянул, заставляя встать. Прижал к себе и медленно принялся гладить по волосам. Сам он был по-прежнему возбуждён, Элена потянулась, чтобы погладить его напряжённый пах, но Эван перехватил её руку, поднёс к губам и поцеловал.

   — Не сейчас, — сказал он. Элена кивнула. Если бы князь хотел получить разрядку, он бы стесняться не стал

   — Я хочу видеть тебя целиком, — произнёс негромко князь в унисон её мыслям, продолжая неторопливо перебирать чуть завитые прядки волос.

   — Мне раздеться?

   Эван покачал головой.

   — Не так.

   Элена осторожно обняла Аргайла – этого не было приказано, но ей просто хотелось его обнять.

   — Как прикажете, князь, — сказала она.

   — Да.

   Элена чуть улыбнулась и, отстранившись, попыталась заглянуть в его глаза – потемневшие и выдававшие мрак, поселившийся в глубине.

   — Я не это хотела сказать. Я тоже хочу.

   — Хорошо, — Эван почему-то отвёл взгляд.

ГЛАВА 4

За три недели в усадьбе По Эван узнал о Мадлен не так уж много.

   Не то чтобы его не интересовало, кто эта девушка и что творится у неё в голове. Он просто необыкновенно отчётливо понимал, что им нет смысла друг к другу привыкать. И в то же время всё равно хотел знать, поэтому задавал всё новые и новые вопросы.

   Ему нравилось как бы раздирать собственную рану, расковыривать болячку, которую никто бы уже не смог излечить. Каждый раз напоминать себе о том, кто перед ним – потому что, глядя на задумчивые синие глаза и обнимавший шею белоснежный воротник, слишком легко было об этом забыть. Мадлен напоминала молодую художницу или небогатую поэтессу, на две трети погружённую в себя и в то же время тонко чувствующую всё, что происходит вокруг – но никак не шлюху, которой была. И этот обман выводил Эвана из себя — как не смог бы вывести из себя никто.

   Он раз за разом проклинал иронию судьбы, которая привела его к этой девчонке только теперь, когда она уже принадлежала всем. То и дело Эван думал, что если бы прилетел хотя бы годом раньше, быть может, смог бы забрать Мадлен целиком себе, не делил бы ни с кем.

   И как только Эван погружался в мечты о том, как встретил бы её несколько лет назад, реальность ошпаривала его потоком ледяной воды: поехала бы Мадлен с ним, если бы они встретились тогда? Или ей нужен был именно князь? Нужно было то, что Эван смог бы дать ей только сейчас?

   Чем дольше Эван думал, тем более его одолевала злость, и он снова задавал какой-то вопрос – совсем не тот, который хотел на самом деле задать.

   — В тебя когда-нибудь входили сразу вдвоём?

   — Кто-нибудь из них вставлял в тебя кулак?

   Эван видел, как надкалывают ледяное спокойствие девушки эти вопросы, но большего — настоящей злости или настоящей боли — добиться от неё не мог.

   За три недели он узнал, что Элена любит запах лесных цветов и не любит запах роз.

   Что она без ума от тёплого молока с мёдом, которое может потягивать, сидя у себя в комнате у окна до тех пор, пока оно не остынет напрочь.

   Что ей нравится, по-настоящему нравится, когда руки Эвана входят в неё и гладят изнутри, причиняя шершавостью пальцев едва заметную боль.

   Что она терпеть не может рано вставать и не умеет ездить верхом. Но что она любой науке может научиться быстро и легко.

   И что она терпеть не может, когда её бьют – даже очень легко.

   Однажды Эван попробовал ударить Элену хлыстом.

   Они были в конюшне, и конюха Эван отправил искать новую узду.

   Белоснежные обворожительные ягодицы, от которых невозможно было отвести ни руку, ни взгляд, светились перед ним, а Мадлен тяжело дышала, прижатая к стенке стойла щекой. Волосы её, аккуратно уложенные ещё полчаса назад, теперь порядком спутались и среди чёрных прядок виднелись прутики соломы.

   Эван провёл по белой, идеально круглой, заднице рукой.

   — На тебе когда-нибудь ездили верхом?

   — Что?.. – Мадлен слышала вопрос, по-видимому, не лучше, чем сам Эван, когда его произносил. Она попыталась чуточку повернуть голову, чтобы заглянуть любовнику в лицо, но успела сделать лишь частично – и замерла, увидев, как тот отстёгивает от пояса конский хлыстик.

   Возбуждение, затопившее тело Элены ещё секунду назад, мгновенно отхлынуло, и место его занял глупый, иррациональный страх. Мадлен спокойно принимала в себя плаги, фаллоимитаторы и другие игрушки, но терпеть не могла, когда её бьют.

   «Не надо», — проскользнула мысль, но она лишь зачарованно смотрела, как Эван перехватывает хлыст.

   — Я задал вопрос. Тебя когда-нибудь били хлыстом?

   — Да, — собственный голос Элены едва слышала за стуком крови в висках.

   Эван провёл кончиком хлыста по ложбинке между белых полушарий.

   «Уж лучше бы он впихнул его в меня», — пронеслось у Элены в голове.

   Какое-то время Эван просто любовался, как вычерчивает розовые линии на белой попе кончик хлыста. Затем другой рукой подхватил Мадлен под живот и попытался приласкать. Тело оказалось настолько напряжено, что о возбуждении и речи быть не могло.

   Эван замер, сосредоточенно глядя на белое, как мел, лицо, чуть повёрнутое к нему. Поджал губы, выжидая, скажет Мадлен что-то или нет.

   Мысли бешено метались у Элены в голове. Будь это любой другой клиент, она бы молча стерпела и скрылась у себя. Она давно уже поняла, что бесполезно о чём-то просить – и потому прекратить не просила никогда.

   Эван стоял у неё за спиной неподвижно, всё ещё выжидая чего-то. На секунду Элена почти что решилась попросить его прекратить – но не успела.

   — Ты будешь делать всё, что я захочу? – озвучил Эван вопрос, терзавший в эту минуту его самого.

   Элена сглотнула.

   — Да.

   — Даже если это противно тебе?

   Элена молчала секунду, пытаясь понять, какой от неё требуется ответ. А через секунду было уже поздно что-то говорить, потому что горячее тело Эвана, накрывавшее её со спины, исчезло, оставив только холод и одиночество там, где оно было только что.

   — Эван!.. Ваше Сиятельство! Князь... – выдохнула Элена, резко разворачиваясь, и, увидев, что князь уходит, попыталась броситься за ним, но запуталась в одежде и едва не упала.

   Выругавшись, Эван подскочил к ней и подхватил на руки.

   «Шлюха», — читалось в его глазах.

   Элена сглотнула и зажмурилась.

   — Я никогда вам не врала, князь.

   Эван молчал, но продолжал удерживать её в руках. Элена поймала руками его шею и крепко обхватила, так чтобы Эван не смог сбежать, и только потом открыла глаза, приготовившись столкнуться с ледяной волной презрения, обращённой к ней.

   — Почему ты не попросила меня остановиться?

   Элена закусила на секунду губу.

   — Вы хотели, чтобы я просила?

   Эван молчал, и глаза его стремительно затопляла злость.

   — Вы бы всё равно не остановились. Но если вы хотите – я буду просить.

   — Ты считаешь так.

   Элена сглотнула, пытаясь понять, что теперь она видит в этих глазах. Она не выдержала и первой отвела взгляд.

   — Почему вам нужно причинять мне боль? – устало спросила она. – Это вас заводит?

   Эван медленно покачал головой и так же устало уткнулся носом Элене в висок.

   — Я делал тебе больно?

   — Нет. До сих пор.

   Какое-то время стояла тишина. Эван тяжело дышал.

   — Я хочу тебя, — сказал наконец он. Подтолкнул Элену к ближайшему стойлу и снова прижал к стене спиной. – Я хочу тебя целиком.

   — Но я ваша…

   Эван покачал головой и медленно, жадно принялся её целовать. Элена выгнулась навстречу и сильнее обхватила Эвана, зарываясь кончиками пальцев в его волосы. Она снова тяжело дышала. Бёдра её прижались к бёдрам Эвана, и Элена слегка качнула ими, показывая, что готова.

   Не разрывая поцелуя, Эван поймал её руки – одну за другой – и, по очереди поцеловав, завёл наверх, заставляя нащупать краешек перегородки между стойлами. Убедившись, что та ухватилась достаточно крепко, Эван принялся стягивать вниз штаны, болтавшиеся у Элены на ногах. Руки его то и дело отвлекались, принимаясь ощупывать белые нежные бедра, которых хотелось касаться ещё и ещё. Элена помогала ему, как могла, а едва освободившись от ткани, обхватила Эвана ногами и потянула на себя.

   Стянув собственные панталоны до середины бедра Эван вошёл в девушку. Тело Элены запульсировало, судорожно сжимая ворвавшуюся в него плоть. Эван стиснул её бока, надевая глубже на себя, и девушка застонала.

   — Пожалуйста… — прошептала она.

   — Пожалуйста – что? – Эван отстранился от её рта, но только за тем, чтобы пройтись губами к подбородку и с раздражением натолкнуться на проклятый воротничок.

   — Пожалуйста, ещё…

   — Ты обещала не лгать.

   — Эван, я хочу тебя…

   Эван больше не спрашивал. Он молча вдалбливался внутрь, и каждое движение вырывало из горла Элены короткий стон. Эван снова начал её целовать. Элена, забывшись, опустила руки и, обняв князя, принялась шарить у него по спине. До сих по она ни разу не видела покровителя целиком – как и князь не видел целиком её.

   Потом оба замерли, тяжело дыша. Эван давно уже держал девушку на руках. Было тяжело, но всё равно не хотелось её отпускать. В голове крутились обрывки глупых мыслей, которые, как он знал, не нужно говорить вслух. «Я люблю» и «Я никогда тебя не отпущу». «Отпущу, — возразил себе Эван, — и очень скоро». Эта мысль мгновенно отрезвила его, и он осторожно опустил Элену на землю, а затем аккуратно натянул обратно на девушку бельё.

   — Придётся переодеваться, — растерянно произнесла Элена и, чуть заметно усмехнувшись, приподняла одну бровь. – Простите, князь. Что люди подумают о вас…

   — Что я сошёл с ума, — ответил Эван, разглядывая влажную от пота сорочку. «И это на самом деле так».

   Некоторых вещей – таких, как эта – Эван до конца не понимал. Мадлен – по большей части – выглядела как человек, который не боялся ничего. За внешней хрупкостью легко угадывалось циничное презрение ко всем, кто её не принимал. Но иногда Эвану казалось, что есть что-то ещё.

   По усадьбе неторопливой походкой шествовал сентябрь, и деревья в парке постепенно меняли цвет, каждым шорохом своих листьев напоминая Эвану о том, что это последняя осень для него.

   Признаваться в том, что путь его подошёл к концу, было странно – что бы там ни было, до конца он не мог поверить в поставленный диагноз.

   Там, наверху, в изъезженных стальными кораблями межзвёздных просторах, время, казалось, толком и не шло. Там всегда была зима – и потому Эвану казалось, что ему нечего особо терять. Большую часть своей жизни он провёл там, на космических путях, и большую часть жизни чувствовал себя так. Время ничего не значило для него.

   Потому ли, что здесь, на Альбионе, жизнь шла иначе – или потому что именно теперь он по-настоящему почувствовал, что живёт – но Эван вдруг обнаружил, что ему до ужаса не хотелось умирать.

   Кашель почти не беспокоил – только если он слишком долго бежал. Грудь, правда, по-прежнему болела по ночам, но теперь он так крепко спал, что совсем этого не замечал.

   И трудно было поверить, что он, совсем ещё молодой и почти здоровый человек, так скоро отправится на тот свет.

    Эван невольно думал об этом, оставаясь в одиночестве, которого здесь, в усадьбе, «было хоть отбавляй». Дамы без конца говорили, что они только и ждут, когда их оставят одних и позволят заниматься своими делами. Их разговоры о новых платьях и соседях, на званых обедах которых эти платья должны быть показаны, на самом деле утомляли. Но стоило Эвану отойти достаточно далеко, как леди Изабель сама заявлялась к нему в кабинет и терзала его с просьбами устроить бал. Леди Катрин если и выбиралась из свой комнаты, то только для того, чтобы призвать всех обратиться к Ветрам и покаяться во всех грехах. Садовник, добивающийся разрешения перекопать клумбы у границы парка и посадить там весной какие-то деревья с розовыми и голубыми листьями, попросту раздражал. Племянники после последней неудачи особо не подходили к нему. Кестер целые дни проводил у Дугласа Эллиота, чья усадьба была всего в двух милях от дома Аргайлов, и там наблюдал за тренировками скаковых лошадей. Линдси, наплевав на все приличия, уехал в город и больше не появлялся — целыми днями он пропадал в тележной мастерской, где ему собирали новый гоночный экипаж — старый он точно перед отъездом разбил на углу Ковент сквер и Грин гарден. Дворецкий каждое утро напоминал ему о том, что пора бы перестроить погреб, в который, по его словам, уже не вмещалось вино. Эван молчал, потому что прекрасно понимал, куда денутся излишки вина, пока будет идти ремонт. А также ему постоянно жаловались на что-нибудь, например, что кухарка каждое утро выходила через чёрный ход и продавала жир, устраивая целый аукцион. В довершение всего девчонка, которую Линдси зачем-то ему приволок, то и дело норовила подловить Эвана и упасть на него — или попросту затащить куда-нибудь на сеновал. Но, несмотря ни на что, Эван продолжал думать о времени, которое убегает от него с каждым упавшим на землю листком. И только Мадлен отвлекала его от бесконечных мыслей, которые иначе свели бы Эвана с ума.

   Как-то вечером, когда последняя неделя его последнего сентября уже подходила к концу, Эван поднялся в свою спальню, приготовившись к очередной ночи, полной одиночества: будь он хоть трижды владельцем поместья и князем Аргайлом, он всё равно не мог позволить себе того, чего по-настоящему хотел.

   Из разбросанной перины, утопающей в белом атласе и кружевах, виднелась белая аккуратная нога.

   На несколько секунд он замер, колеблясь между естественным инстинктом позвать охрану и дёрнуть за неё, чтобы разобраться, кто был настолько нагл, что пробрался сюда, но принять решения так и не успел, потому что из вороха подушек поднялась темноволосая растрёпанная голова, и заспанный голос Мадлен произнёс:

   — Вы так долго, князь. Ещё немного — и я бы уснула без вас.

   Эван молча стоял на пороге и смотрел на неё. Вопреки первому ожиданию, Мадлен не была обнажена – наоборот, всё её тело с ног до головы было скрыто белоснежным хлопком сорочки, делавшим её похожей на невесту в первую брачную ночь. Сквозь хлопок нельзя было увидеть даже контуров стройных бёдер.

   Мадлен потянулась, зевнула и соскользнула на пол.

   Опомнившись, Эван плотно закрыл за собой дверь и только потом прошипел:

   — Что вы здесь делаете?

   — Жду вас, — Мадлен замерла в нескольких шагах.

   — Я тебя не вызывал!

   — Но вы сказали, что хотели бы видеть меня целиком.

   Эван молчал.

   Элена чуть приподняла бровь, изучающе глядя на князя. Уходить она не собиралась. Тем более, что недоумение на лице князя ясно давало понять, что тот тоже её хочет.

   Эван продолжал молчать и, сделав ещё шаг вперёд, Элена легко обняла его за талию, а затем чуть выгнулась, подставляясь под поцелуй.

   Эван продержался несколько секунд. Аромат фиалки, который теперь всегда напоминал ему о Мадлен, окружил его, заставляя терять над собой контроль, жар молодого тела почти касался его, но этого было слишком мало – и он схватил Элену, сминая хрустящую накрахмаленную ткань сорочки и силясь нащупать всё то, что было спрятано под ней. Впервые горло Элены было открыто, и Эван тут же впился в него губами, а через секунду уже прикусывал нежную кожу, чуть оттягивая её, и снова целовал.

   Элена тихонько рассмеялась, и вибрации, бегущие по её горлу, передались Эвану, тут же откликнувшись жаром в паху.

   — Что ты со мной делаешь?

   — Я сама, — Элена вывернулась из его рук и, легко поцеловав, отступила на шаг назад.

   Взявшись за полы редингота, Элена осторожно расстегнула его и медленно стянула с плеч мужчины. Эван стоял перед ней, покорно дожидаясь, пока Мадлен закончит, хотя больше всего хотел повалить её на кровать и взять прямо так.

   — Я тоже хочу видеть вас, — шепнула Элена, улучив момент, когда губы её могли невзначай оказаться у самого уха Эвана, — я тоже хочу вас целовать, — она осторожно коснулась шеи Эвана губами выше стягивавшего её платка и неторопливо принялась развязывать узел, скользя губами вдоль кромки воротника.

   Эван всё же не выдержал – обнял свою ночную гостью и чуть притянул, осторожно поддерживая за поясницу, просто чтобы ощутить тепло тела Мадлен в своих ладонях.

   Однако, закончив с воротником, Элена снова отстранилась и так же мучительно медленно принялась расстёгивать белоснежную сорочку, а когда, наконец, избавилась и от неё — замерла на несколько секунд, разглядывая мускулистую, но не слишком мощную грудь, покрытую лёгким пушком русых волос. Потом наклонилась и осторожно прильнула губами к почти незаметному соску. Пощекотала языком и стала медленно спускаться вниз, одновременно опускаясь на колени.

   Живот Эвана задрожал под её прикосновениями. Он тяжело дышал, но не собирался мешать.

   Очертив языком впалый пупок, Элена запечатлела рядышком последний поцелуй и, внимательно глядя в глаза Эвану, снизу вверх потёрлась щекой о его пах. На секунду закусила губу, опасаясь увидеть презрение в его глазах, но Эван в эту секунду не думал ни о чём: просто зачарованно смотрел на эту ламию, соблазняющую его.

   Элена села на пятки и, потянув на себя одну ногу князя, принялась осторожно расстегивать сапог. На секунду она опустила глаза, чтобы разобраться с пряжкой, а затем снова подняла взгляд и весь остаток времени продолжала смотреть Эвану в глаза.

   Избавившись от обоих сапог, она всё так же медленно и будто бы даже бережно потянула вниз панталоны, высвобождая узкие бёдра. Член Эвана выскользнул из белья и, покачнувшись, замер напротив её лица, но Элена лишь улыбнулась и продолжила раздевать любовника.

   В конце концов Эван не выдержал. Он был уже почти раздет, когда, схватив Мадлен за плечи, рванул её вверх и тут же принялся сдирать с неё рубашку.

   Эван так и не успел рассмотреть девушку – к тому времени он уже слишком её хотел.

   В сознании Эвана отпечатался лишь контур стройного тела, с кожей белой, как лунный камень, среди брызг кружев и складок простыней.

   Эван рванул в сторону колени Элены и ворвался в неё. Элена тяжело дышала под ним и судорожно сжимала тело князя в руках, а Эван всё вбивался и вбивался в неё, силясь проникнуть ещё глубже, целиком надеть девушку на себя. Едва кончив в первый раз и поймав на себе её разочарованный взгляд, Эван тут же рывком перевернул девушку на живот. Прошёлся руками по округлым ягодицам, слегка вдавил пальцы в маленькие впадинки на пояснице, и, накрыв Мадлен собой, снова вошёл в неё.

   Наконец он мог целовать её так, как хотел – шею, плечи, ямочку под ухом. Наконец он мог оглаживать руками это обнажённое тело, больше ничем не прикрытое от него.

   Снова поймав в ладони бёдра Элены, Эван качнулся назад, поднимая её на колени, но не позволяя оторваться от себя. Теперь он видел узкую белую спину, покрытую испариной, и копну чёрных волос, но этого было мало, и, сделав всего несколько движений, каждое из которых заставило тело Элены вздрагивать целиком — от бёдер до кончиков волос, снова потянул на себя, теперь уже усаживая на колени и в который раз принимаясь целовать шею и плечо.

   Мадлен чуть повернула голову, и их губы сомкнулись в одновременном порыве.

   Они рухнули на перину, и какое-то время никто из них не мог сказать ничего. Потом Эван сгрёб Элену в охапку и, прижав к себе, снова принялся целовать. Он уже слишком устал, чтобы продолжать, но всё равно хотел касаться её.

   Элена ловко перевернулась в его руках и опустила щёку Эвану на грудь. Сердце князя бешено колотилось, и он старался не показать, что кашель снова душит его.

   Элена осторожно погладила его грудь.

   — Твоё сердце бьётся так сильно… — сказала она вслух, — как будто сейчас выпорхнет и улетит.

   — Может, так и есть?

   Элена приподнялась на локте и серьезно посмотрела на него, а затем снова опустила голову Эвану на грудь и обняла его одной рукой.

   — Можно, я останусь до утра? – без особой надежды спросила девушка.

   Эван покачал головой.

   — Горничная придёт в шесть утра разжигать камин.

   Элена закрыла глаза. Ничего другого она и не ждала.

   — Тогда я просто… чуть-чуть отдохну.

   И на сей раз Эван кивнул.

ГЛАВА 5

Элена проснулась, услышав негромкий женский вскрик. Резко раскрыла глаза, но не шевельнулась, решив проверить сначала, где находится и что произошло. Вскрик затих, и хлопнула дверь. Только после этого Элена села и огляделась по сторонам.

   Тихонько ойкнула и тут же прикрыла рот рукой. Эван лежал рядом. Ещё пару минут назад он придерживал живот Элены рукой, теперь же ладонь его сползла и лежала на перине, сжатая в кулак.

   Князь тяжело дышал. Элена видела, как поминутно сжимается его рука, но он всё-таки спал.

   Первым, что почувствовала Элена, был прилив нежности. Хотелось коснуться виска Эвана и пригладить растрепавшиеся волосы, успокоить его.

   Однако уже в следующую секунду на неё нахлынул страх. Элена вспомнила вчерашний разговор.

   Выскользнув из-под одеяла бочком, она натянула сорочку, а сверху накинула халат, в котором вчера пришла, и, вынырнув за дверь, почти что бегом бросилась к лестнице, ведущей наверх, на этаж, где обычно спала.

   Только закрыв дверь за спиной, Элена перевела дух и тут же снова замерла, встретившись с пристальным взглядом Чезаре, который, очевидно, её ждал.

   — Семь часов, — сказал тот, когда молчание стало гнетуще долгим, — время купаться и укладывать волосы, госпожа.

   Элена глубоко вздохнула.

   — Ванна готова? – спросила она.

   Чезаре кивнул.

   — Идём.

   Погрузившись в тёплое молоко, Элена закрыла глаза и утонула в тёплой неге. И пока Чезаре осторожно разбирал прядки её спутавшихся волос, думала обо всём, что в последнее время произошло.

   Впервые в жизни она провела с кем-то ночь – полную, целую ночь. Впервые спала в чьих-то руках – и впервые об одной мысли о подобном у неё по новой разгорался в теле огонь.

   Мысли её плавно передвинулись в сторону того, что её разбудило. Как и предупреждал Эван, видимо, горничная явилась разжигать камин. А к ней, должно быть, приходила ещё одна. Так что если даже первая не разглядела, кто именно лежит в кровати у князя, то наверняка это подскажет вторая.

   Элена вздохнула и откинула голову чуть назад, подставляясь под гребень у Чезаре в руках. «И что теперь произойдёт?» — думала она про себя. Ответа Элен не знала. Ясно было только то, что Эван будет на неё зол – если, конечно, узнает, что Элена у него спала.

   Элена снова улыбнулась, вспомнив это странное ощущение – как будто чужое тело целиком окружает тебя своим теплом. Оставалось жалеть о том, что это чувство столь недолговечно – Эван по-прежнему не хотел ничего ей обещать.

   — Волосы собрать, мэм?

   Элена вздохнула и открыла глаза. Краснокожее лицо Чезаре нависло над ней. Оно было настолько серьёзным, что Элене вдруг стало смешно.

   — Где ты это слово узнал?

   — В книжке прочитал.

   Элена подняла бровь.

   Чезаре молча опустил туалетные принадлежности на полочку и, на секунду скрывшись в комнате, вернулся с небольшой брошюркой, на которой было написано: «Как стать идеальным слугой».

   — Где ты это взял?

   — Миссис Адамс дала, — не обнаружив и тени узнавания в глазах Элены, Чезаре пояснил, — наша домоправительница, мэм. Она сказала, что мне нужно знать, как вести себя за столом и как — когда смотрит князь.

   — А… — Элена подавила смешок, — очень ценная мысль. Особенно, если там написано, как уложить мне волосы так, чтобы князь был рад.

   — Написано, мэм. Правда, не в этой, а в другой. Она так и называется «Волосы леди, а также всё о том, как завязать шейный платок». Жаль, что у меня нет возможности опробовать её на вас.

   — Не знала, что ты умеешь читать.

   — Научиться было легко. В языке калчу всего двадцать шесть букв. Но кое-чего я всё же не смог понять, мэм.

   — Чего?

   — В одной из книг, что дала мне миссис Адамс, написано, что за столом у джентльмена может быть до двенадцати приборов, и каждый из них нужно применять в своё время… Так вот. Я не понимаю, почему нельзя резать два вида мяса одним ножом?

   Элена какое-то время молчала.

   — Не знаю, — призналась наконец она, — может, потому что количество ножей показывает, насколько особенный хозяин накрывал стол?

   — Приближённость к богам, вы хотите сказать?

   — Ну, в каком-то смысле да. Только без богов.

   — Чем больше у человека ножей, тем больше ему благоволят боги. Спасибо, мэм. Это я могу понять. Вы так и не ответили: будем мы собирать волосы или нет?

   — Будем, — махнула рукой Элена, которая проснулась, наконец, окончательно, — Эван… — Элена прокашлялась. — Князь немного подождёт.

   Эван проснулся к девяти часам утра. Чувствовал он себя неважно, и потому визит Джорджа, дворецкого, явившегося сказать, что к нему приехал врач, воспринял как должное и даже не был удивлён.

   Врач приезжал к нему раз в месяц – такой был уговор до того, как он уехал на воды. Потом же у Эвана уже не было времени толком его принять.

   Доктор Филис – пожилой мужчина, лечивший ещё его отца – померил ему давление, послушал лёгкие и, заставив проглотить двойную порцию таблеток, стал собирать чемоданчик.

   — Вы не сказали ничего… — напомнил ему Эван, который всё это время сидел в халате в кресле, да и теперь ещё не спешил вставать.

   — А что вы хотите, чтобы я сказал? – врач поднял взгляд от чемоданчика и посмотрел на него.

   Эван горько усмехнулся.

   — Что я здоров. Я почти не кашлял в последние дни и, знаете, мне было так хорошо… — Эван улыбнулся сам себе.

   — И поэтому вы решили, что можете больше не пить таблетки? – перебил его доктор.

   Эван поджал губы и мрачно посмотрел на него.

   — И не смотрите на меня так, — тут же отбил его взгляд врач. – Эти улучшения крайне обманчивы. Вы не должны прекращать пить лекарства, даже если вам становится лучше.

   — Зачем мне пить их, если они всё равно меня не спасут? – Эван не удержался и стукнул по подлокотнику кулаком.

   — Эти таблетки, вполне возможно, смогут дать вам немного времени, — мягко сказал врач. — Я бы очень советовал вам принимать их точно по часам и по той схеме, что я вам дал. Ваша чахотка с осложнениями в шейный отдел позвоночника, к сожалению, неизлечима. Мы можем только уменьшить боль… Если вы будете помогать мне и моим скромным стараниям продлить вашу жизнь. Ремиссия, которую вы переживаете, может быть продлена. Все в ваших руках — главное, придерживаться схемы лечения. Мы можем выиграть месяц-другой. Но если вы запустите свое лечение — можем и проиграть! – уже строже закончил доктор, заметив, что Эван протестующее приоткрыл рот. – Не прекращайте пить лекарства, которые я вам дал, — Филис накрыл руку Эвана своей ладонью и внимательно посмотрел ему в глаза. – И не напрягайте слишком сильно организм. Это для вас вредно.

   Эван кивнул. Ему не хотелось говорить, но он всё же не удержался и спросил:

   — Сколько?

   Врач выпрямился.

   — Я вам уже говорил.

   — Нет, доктор Филис, это было давно. Скажите, сколько мне осталось сейчас?

   Врач поджал губы.

   — Я хотя бы увижу Рождество?

   — Думаю, да, — Филис вздохнул, — если беречь себя. Пара месяцев у вас есть. Потом… не знаю. Но станет совсем тяжело.

   Эван кивнул и отвернулся. Едва ли не впервые в жизни захотелось плакать. Именно сейчас он не мог потерять того, кого только что нашёл.

   — Я же знал… — пробормотал он, мысленно проклиная себя за то, что позволил себе ввязаться в эту авантюру, притянуть девчонку к себе, как будто не понимал, насколько больно будет её терять.

   — Что?.. – спросил Филис рассеянно.

   — Ничего, — Эван покачал головой. – Идите. Дворецкий вас проводит.

   Шёл уже одиннадцатый час. Чезаре аккуратно завязал на горле Элены очередной платок.

   — Всё, — растерянно сказал он. – Это последний узел, который я хотел на вас попробовать.

   — Да, он очень хорош, — Элена рассеянно осмотрела отражение в зеркале со всех сторон, а затем обернулась к слуге. — Послушай, Чезаре, ты случайно не запер за мной дверь? Почему лакей не идёт?

   — Не знаю, мэм… Мы бы услышали, если бы кто-то стучал, ведь так?

   Элена кивнула и помрачнела. Эван злился настолько, что даже не захотел оттрахать её вместо завтрака? Что-то это не очень на него походило.

   — Хотите, чтобы я узнал? – спросил Чезаре, заметив озабоченность на её лице.

   Элена качнула головой.

   — Я сама схожу. А ты сбегай на конюшню, передай, чтобы седлали лошадей. Если он сам ещё не приказал.

   Чезаре кивнул. Они вместе спустились на второй этаж, а затем Чезаре отправился дальше вниз, а Элена свернула направо, в господскую часть.

   Не успела она сделать по коридору и нескольких шагов, как впереди показалась фигура леди Изабель.

   Элена не очень-то любила встречаться с ней лицом к лицу, потому что та могла задержать любого на полчаса своей болтовнёй – но поделать ничего не могла. Вздохнув, она двинулась вперёд. Когда они оказались совсем близко, Элена отступила в сторону и чуть поклонилась, уступая ей дорогу, но леди Изабель будто бы невзначай задела её краем широкой юбки и, извинившись, первая завела разговор.

   — Очень симпатичный спенсер, мисс Лучини.

   — Благодарю, мадам. Я старалась, чтобы он понравился именно вам.

   — Правда, у нас девушкам не принято носить брюк... Впрочем, вам простительно не знать. Вы ведь, кажется... с внешних планет?..

   Элена скрипнула зубами.

   — Что ж... видимо, теперь будут носить, — тем не менее вежливо улыбнувшись, ответила она.

   — Вы хорошо спали, мисс Лучини?

   Элена подняла бровь и кивнула. Эван представил её студенткой Академии Искусств, которая приехала рисовать пейзажи, раскинувшиеся вокруг, и теперь Элене приходилось всячески поддерживать репутацию.

   — Очень хорошо, благодарю.

   — А я всю ночь не могла уснуть. Вы знаете… всё время в коридоре как будто кто-то цепями звенел. И знаете, такой противный звук… ржавое железо, трень-трень.

   Элена невольно покраснела.

   — Я не думаю, что в доме могут быть призраки, леди Изабель, — она натянуто улыбнулась. — Хотя, безусловно, такой старинный род вполне мог бы завезти одного из них с собой с Земли.

   — Вы думаете… — с сомнением заметила Изабель. — Но я говорила с Гледис, и она говорит, что тоже видела одного из них.

   — Из них?

   — Да! Сегодня утром она отправилась разжигать камин в спальне у Его Сиятельства, и ей почудилось, что в кровати кто-то лежит.

   — Может, это был господин князь?

   — Но у него не могло быть четыре ноги! – прошептала Изабель, наклонившись чуть-чуть и глядя на Элену своими пристальными голубыми глазами. — И потом… стоило ей выйти за дверь и свернуть за угол… как жуткая фигура во всём белом метнулась в сторону от двери. И знаете, куда она полетела затем?

   Элена покачала головой.

   — И я тоже нет, — леди Изабель, наконец, отстранилась и улыбнулась, но глаза её оставались холодными. – Но знаете, мисс Лучини, мы тут не любители потусторонних существ. Уверена, леди Катрин будет рада изгнать из этого дома всех, кто служит сатане!

   Элена сглотнула.

   — Вполне в это верю, — согласилась она.

   — Думаете, стоит ей рассказать? Или лучше попросить совета у леди Эстель?

   — Сложно сказать.

   — На самом деле вы могли бы и сами успокоить мой сон.

   — Чем я могу вам помочь?

   Улыбка Изабель стала торжествующей.

   — Мне просто необходимо устроить бал! Вы понимаете, мы скоро уедем, а у нас ещё не было ни одного за сезон. Что подумают люди!

   — Но при чём тут я?!

   — Не знаю, — леди Изабель подмигнула. — Но наверняка это мистическое существо могло бы как-то на князя повлиять, – она внезапно поклонилась. — Всего доброго, мисс Лучини.

   И, мурлыкая про себя модный напев, леди Изабель простучала каблучками прочь.

   Элена некоторое время смотрела ей вслед. Ей, в общем-то, было всё равно, будет бал или нет. Просто мысль о том, что она может каким-то образом на Эвана повлиять, казалась ей сильнейшим преувеличением. Однако, качнув головой и отогнав от себя навязчивые мысли, она снова двинулась вперёд.

   Когда Элена постучала в дверь, Эван всё ещё сидел в кресле в халате и смотрел в окно. Он и не думал открывать. Ему надоели все – Изабель со своими вечными просьбами, Катрин со своими вечными жалобами, слуги, которые ни за что не хотели отвечать.

   Элена постучала ещё раз, но, поскольку никто не отвечал, просто толкнула дверь и вошла. Потом замерла, приподняв бровь. Ощущение, что она застала что-то, что не дозволено видеть чужим, тут же нахлынуло на неё – и в то же время в нём не было неуютного чувства несвоевременности, напротив, оно отозвалось теплом.

   — Ваше Сиятельство, — позвала она. — Князь…

   Эван вздрогнул, услышав её голос, и тут же попытался затянуть распахнувшийся на бёдрах халат. Понял, что уже поздно, и, со злостью отбросив пояс, снова откинулся назад.

   Элена некоторое время стояла, молча глядя на него. Потом решительно шагнула вперёд и, опустившись на корточки между его ног, накрыла его кисти своими руками.

   — У вас что-то случилось? Это из-за меня?

   Эван поджал губы. На секунду ему захотелось ответить: «Да! Да, ты во всём виновата!» — но он всё же сдержался и просто качнул головой.

   — Налей мне виски, — глухо приказал он.

   — Нет.

   — Нет?!

   — Нет. Ещё только одиннадцать часов. Я думала, мы с вами поедем в парк. Разве не так?

   Эван дёрнул подбородком.

   — Я не хочу никуда, — мрачно буркнул он и снова уставился в окно. – Нет уже смысла ни в чём.

   Элена подняла бровь. Сдвинула пальцы вдоль его бёдер и, потянув за пояс халата, наклонилась, намереваясь поймать губами член.

   — Что ты делаешь! – Эван с трудом оторвал её от себя и хорошенько встряхнул. – Я тебе не приказывал!

   — А может, я сама хочу!

   — Я не хочу! Может, я вообще не хочу тебя видеть!

   — Не хотите, чтобы я вам отсосала – поедемте в парк.

   Эван мрачно уставился на неё.

   — Там у самого пруда сейчас магнолии в цвету. Разве вы не хотели съездить туда со мной?

   — Я… не знаю.

   — У вас всего один шанс, — Элена криво усмехнулась. — Вы же не желаете оставлять меня на следующий год.

   Элена поняла, что промахнулась, в следующую секунду. Эван мгновенно помрачнел и убрал руки с её плеч.

   — Князь, да что с вами такое?! – Элена поймала в ладони его лицо и с силой развернула к себе. – Это потому, что я от вас не ушла?

   — Не ушла?..

   — Я вчера уснула… Похоже, что служанка все видела, и теперь леди Изабель меня шантажирует.

   — Только не это! – Эван заслонился от неё руками. — Не хочу ничего слышать про леди Изабель!

   — Значит, на меня вы не злитесь?

   Эван с сомнением покачал головой.

   — Пока нет, — признал он наконец. Вздохнул и отвёл взгляд. – Мадлен, я просто устал. Я не хочу тратить время на всех этих людей. У меня его так мало… И день за днём… — он покачал головой. — Ерунда, — он резко поднялся в полный рост. – Поедем в парк. Не могу больше находиться здесь. Где мой… — он запнулся. Чтобы пригласить валета, нужно было выгнать Мадлен, а этого он тоже не хотел, потому что тогда отчаяние, едва начавшее отступать, снова вернулось бы.

   — Я вам помогу, — Элена скользнула в сторону гардеробной и потянула Эвана за собой.

   Впрочем, одевать себя тот так и не дал. Согласился лишь на то, чтобы Элена его расчесала. Они спустились вниз – Элене казалось, что она спиной чувствует неодобрительные взгляды каждого из слуг, но стоило повернуться, как она видела только подобострастные улыбки.

   Наконец, они добрались до конюшни и, забравшись в сёдла, выехали в парк. Элена всё держала Эвана за руку, будто опасаясь, что тот может от неё сбежать.

   Они выехали из конюшни по дороге, ведущей в лес, и какое-то время ехали молча, всё ещё держась за руки. Однако, едва вокруг стало смеркаться, и кроны деревьев, шуршащие красно-золотой листвой, закрыли солнце, как дорога вильнула и выбежала на скалистый обрыв. Слева, далеко внизу, раскинулась долина, покрытая всё ещё зелёным, но уже подёрнувшимся кое-где желтизной вересковым ковром. Словно след от гигантского топора, наискосок надвое разрубившего нагорье, её пересекал огромный тектонический разлом. Идеально прямая полоса оврага бежала с северо-востока на юго-запад. Далеко на северо-востоке поблёскивало море, которого Элена ещё не видела в своей жизни никогда, и такая же голубая гладь виднелась на другом его конце. А вдоль самой долины, как бусины, нанизанные на нитку, тянулись одно за другим длинные узкие озёра. С юго-запада над ними возвышались зелёные, не тронутые дыханием осени, поросшие вереском склоны гор.

   Дорога снова вильнула, убегая в сторону от освещённых солнцем природных зеркал, и через некоторое время путников со всех сторон окружил мрак. Угрюмый ельник тянулся с обеих сторон, но Элена почему-то не чувствовала себя неуютно здесь – напротив, казалось, что нет никого — и весь этот лес, всё небо над головой и вся земля принадлежат только им двоим. Она крепче стиснула руку Эвана, и тот, чуть подогнав шпорами коня, приблизился к ней так, чтобы касаться бедром. Молча заглянул Элене в глаза – и у той дыхание перехватило от бесконечной глубинны, смотревшей на неё.

   Однако кони сделали ещё несколько десятков шагов, и полумрак отступил, снова выпуская дорогу на поросший вереском простор. Заброшенная железная дорога – старая, какую Элена видела только в книжках, пересекала её поперёк.

   — Запрет действовал не всегда, — сказал Эван, уловив её удивлённый взгляд. – Поначалу мы пытались устроить здесь всё так же, как было на Земле. А потом… — он пожал плечами, так и не договорив. Лошади простучали подковами по стальным полоскам рельсов, и снова вокруг потянулся еловый лес. Вдоль земли стлались клочья тумана, который никогда не разгонял солнечный свет, и кони по колено тонули в нём.

   — Здесь очень красивое море, — сказал Эван, задумчиво глядя перед собой, — там очень мало людей, потому что шторма вдоль берега бушуют круглый год. Но те, что есть, живут здесь уже вторую сотню лет.

   — А я никогда не видела его, — Элена подавила желание прислониться к плечу Эвана, но руки его так и не отпустила.

   — Я хотел бы тебя туда отвезти, — Эван крепче стиснул в пальцах её ладонь.

   Наконец, дикий лес стал потихоньку сменяться ухоженными золотистыми кронами. Дорога шла под уклон.

    Они добрались до небольшой поляны, откуда разбегались в разные стороны пять дорог-лучей. Вдали всё ещё серебрилось одно из озёр, а в самом центре небольшой шпалерник, остававшийся зелёным весь год, покрылся теперь нежными бело-розовыми цветами.

   — Вот, — сказал Эван, останавливая коня, — ты хотела посмотреть на неё?

   Элена спешилась и, ничего не говоря, потянула Эвана за руку вниз, вслед за собой.

   — Я хотела, чтобы вы провели со мной день, вот и всё. Вам, может быть, кажется неинтересным просто гулять со мной. Но мне показалось, что вы мало настроены на что-то ещё. А оставить вас там, в темноте, я не могла.

   На губах Эвана промелькнула улыбка, но такая слабая, что Элена не была уверена, в самом ли деле видела её.

   — Мадлен… — спешившись, он притянул девушку к себе и уткнулся лицом в её макушку. – Если ты лжёшь мне, то делаешь это слишком хорошо…

   Элена вздохнула.

   — Я не лгу, — сказала она. – Хотя я могу понять, что заставляет вас так думать. Я так часто одевала маски, что меня давно уже перестали узнавать. Но сама я ещё помню, как выглядит моё лицо. Мне иногда жаль, — Элена закусила губу, — жаль, что мы не встретились с вами раньше, князь. Хотя, наверное, иначе это случиться и не могло.

   Эван закрыл глаза и какое-то время стоял молча, слушая, как шелестит листва вокруг.

   — Ты всегда будешь называть меня так? – спросил он вдруг.

   — Как?

   — Ваше Сиятельство. Князь. Скажи, как вчера.

   — Эван? – Элена попыталась поймать его взгляд и тихонько улыбнулась. – Только при одном условии, князь.

   — За это тоже…

    Элена прикрыла ему рот рукой.

   — Не говорите то, о чём нам обоим придётся пожалеть. Называйте меня Элена, если вам не тяжело.

   Эван нахмурился. До него понемногу начинало доходить.

   — Мадлен… Это имя ведь не твоё? Всё в тебе не твоё?

   Элена поморщилась.

   — Это имя принадлежит мне, — сказала она. – Его дала мне мать. Но мы редко пользовались им с отцом. А потом… оно очень к месту пришлось, — Элена улыбнулась краешком губ. — Не так ли, князь?

   — Нет, не так.

   — Вам хотелось бы как-то по-другому меня называть?

   — Мне хотелось бы перестать играть в игры… — Эван замолк, мысленно проклиная себя за то, чего не следовало говорить, но после паузы всё-таки закончил: — Я их не люблю.

   — О! Вот сейчас я по-настоящему удивлена! – Элена звонко, но без всякого веселья, рассмеялась, и, прижавшись к бедру Эвана, потёрлась о него, однако тот никак не отреагировал. Он стоял такой же мрачный и пытался отыскать что-то у Элены в глазах.

   — Я всё время думаю… — сказал наконец он. – Со всеми ли ты такая?

   Мгновенная усмешка пронеслась по лицу Элены.

   — А вы всем своим любовницам задавали такой вопрос?

   — Я… — Эван замолк и, издав недовольный рык на грани слышимости, хлопнул Элену пониже спины, одновременно подталкивая в сторону аллеи, ведущей к озеру. – Мне за секс никто не платил!

   — Скорее всего, платили вы.

   Эван молчал, и Элена, решив было, что попала в точку, продолжила:

   — Вы родились с серебряной ложкой во рту. Поэтому с детства привыкли думать, что деньги решают всё, и все только из-за денег вас и хотят.

   — Нет, — отрезал Эван, — ты не угадала.

   — Нет?! – Элена в искреннем удивлении подняла бровь. Осторожно переплела свою руку с рукой Эвана, так чтобы можно было её обнять. – Честное слово. Я удивлена. Кто же вы такой?

   Эван пожал плечами.

   — Аргайл.

   — Это я знала и так.

   Эван усмехнулся.

   — Одним словом, — сказал он. – Я не так уж привык всё покупать. До недавних пор у меня ничего не было. И потому ты права – я привык, что деньги решают всё.

   Элена помолчала. В этом она Эвана вполне понимала.

   — Ну, а женщины? – спросила наконец она. – Брюнетки или блондинки? Кого бы вы выбрали, если бы могли выбирать?

   — Хорошеньких, — ответил Эван коротко. — Всё равно кого.

   — Как я?

   — Ты – лучше всего.

   Эван смущённо замолк и бросил на Элену косой взгляд, а потом негромко рассмеялся.

   — Чёрт. Я ни с кем, кроме тебя, так идиотски себя не вёл.

   — Может, это ваш титул так на вас действует?

   — Скорее всего, — Эван опять замолчал и поджал губы, Элена тоже больше ничего не спрашивала. Только когда они добрались до берега, остановилась и обняла князя. Эван осторожно