Моё прекрасное чудовище. Ная Геярова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

«Ненавидь шаенов, они уничтожили нашу семью», — говорила тетушка и продала меня шаену.

   «Никогда не связывайся с шаенами, они презирают людей», — уверял единственный слуга и пошел следом за мной.

   «Не влюбляйся в шаена, он поработит твою душу», — шептали сестры, насмехаясь над моей судьбой.

   Но был ли выбор?

   Мне уготована судьба стать любовницей шаена. Мрачного и хмурого генерала с жутким шрамом на лице. И не только на лице, но и на сердце. Том самом, для которого он теперь ищет бальзам. Возможно, им стану я.

   Жаль, никто не рассказывал, как уберечь сердце от темной любви шаена.

   А у меня только я и моя честь.

ГЛАВА 1

— Это лучшее предложение для тебя, учитывая условия, в которых мы оказались, — холодом слов тетушки Ирен можно было обращать в лед. — Ты должна быть счастлива, что на тебя вообще обратили внимание. Прими это предложение с честью.

   — С честью? — я с трудом проглотила готовые вырваться слезы. Ни за что не покажу тетушке Ирен, насколько мне больно. Я — единственная дочь герцога Лавон, ставшая волей судьбы сиротой и отданная на воспитание тетке. Если быть еще более верной, то это она, едва похоронив брата с женой, вселилась в наше родовое поместье вместе со своими двумя дочерями.

   Они жили в моем доме, на деньги, которые выделял Эсварийский банк на мое содержание. У отца был большой капитал. Если бы не он, меня бы давно уже выкинули из дома, отправив с глаз долой подальше в какой-нибудь богами забытый женский пансион. Но каждый месяц к нам приходил немолодой седой мужчина в очках и интересовался моим состоянием и не обижают ли меня. Под строгим взором тетушки я мрачно кивала и выходила из комнаты. Далее она вела разговоры с распорядителем без моего присутствия. И так должно было продолжаться вплоть до моего восемнадцатилетия, которое должно было исполниться будущей весной.

   Но несколько месяцев назад наша жизнь круто изменилась.

   Шаены.

   Они пришли с далеких земель и завоевали наше государство. Как-то тихо и, можно сказать, по-скромному быстро обосновались в столице, жители которой попросту не могли дать отпор магически хорошо обученному противнику. Поговаривали, что они чудовища, пришедшие из самой тьмы. Так ли это, никто выяснять не пробовал. Но несколько раз я сталкивалась с ними на улицах, и те тяжелые взгляды, которыми награждали шаены, были совсем не человеческие. Синие глаза с какой-то искоркой в глубине, будто там мечется некая затаенная сила, готовая вот-вот вырваться и уничтожить все на своем пути.

   Банк, в котором находились все сбережения моей семьи, был арестован. Уже несколько месяцев мы не получали ни пенни. А то, что осталось на руках, слишком быстро растрачивалось тетушкой и сестрами.

   Прислугу пришлось распустить. Единственный седовласый Дарьер остался. Он с детства проживал в моей семье и отказался даже в это тяжелое время покидать меня. Дарьер, пожалуй, был единственным, кого я считала своим близким человеком.

   Больше всего на свете мне сейчас хотелось кинуться в объятия его суховатых морщинистых рук и зарыдать.

   Но я продолжала стоять, сцепив за спиной пальцы до побелевших костяшек, и смотреть на тетушку.

   — Я не намерена становиться постельной игрушкой для шаена.

   Ирен поморщилась. Её в последнюю очередь волновали мои намерения.

   — Находиться на проживании не так уж и плохо. Это всегда практиковалось среди знати. Ты не исключение, тем более учитывая наше положение. Все деньги и ценности, что были у нас, забрали. Все, что осталось, — это поместье да старый слуга, доживающий последние дни.

   Я с трудом смолчала. Дарьер, при всем уважении к его годам, тянул весь этот дом, пытаясь угодить Ирен и её дочерям. После прихода шаенов он взял на себя роль садовника, уборщика, лакея, горничного и даже повара. Я, чем могла, помогала ему. Да только моей помощи явно не хватало. Поместье было большим. А нас всего двое. Даже не знаю, может, к счастью, что лошадей у нас забрали солдаты при первой проверке поместья. Чистить и убирать за ними я бы не смогла, а Дарьер и так с ног сбивался в попытках хоть как-то содержать дом в порядке.

   — Не смотри на меня так, — хмуро продолжила тетушка. — Я о твоей судьбе позаботилась.

   «А заодно и о своей безбедной жизни», — с внезапной злостью подумала я.

   — Ты ни в чем не будешь нуждаться. Это даже хорошо — быть… — вот тут она замялась, подыскивая слово.

   — Любовницей, — с яростью выдавила я. — Называйте уж вещи своими именами, дражайшая тетушка Ирен.

   — Ты права, — тут же холодно согласилась она. — Ты уже взрослая девочка. Если станешь любовницей шаена, то у нас появятся деньги. Мы сможем отправить девочек на обучение в колледж и поправить свое семейное положение. Дом скоро будет совсем в упадке. Если мы как-нибудь не выкрутимся, его придется продать. Ты ведь не хочешь потерять свое родовое поместье?

   Я не хотела, дом — единственное, что у меня осталось. Тетушка расплылась в язвительной улыбке.

   — А ты после всего сможешь вполне достойно существовать. Купишь магазинчик, ты всегда хотела заниматься цветами. Откроешь салон флористики. Я слышала, шаены далеко не скупы. Тебе что-то лично от него достанется. И не смотри на меня так. В конце концов, все эти годы я тянула тебя, растила и вкладывала свои силы. Ты должна быть благодарна.

   Благодарна?

   Я протянула руку и ухватилась за край стола, стараясь гордо смотреть в лицо тетушки. Представила радость сестер. Наконец они избавятся от меня. Да еще и что-то за это поимеют.

   — Кто он? — спросила срывающимся голосом.

   Тетушка безразлично пожала плечами.

   — Разве это имеет значение? Главное, что высокого положения. Если я правильно поняла уполномоченного, что приезжал к нам, то очень влиятельный шаен. Вечером он привезет договор, там можно будет узнать имя. Но к чему тебе оно? Познакомишься на месте.

   Меня заметно пошатнуло, в глазах потемнело.

   — То есть вы даже не удосужились узнать, кому меня… — Ком встал в горле. — Продали?

   Ирен сложила руки на груди.

   — Не продала. А устроила твое будущее.

   — Продали! — звенящим криком вырвалось у меня. — Именно так. Вы продали меня в пользование шаену. Прекрасная перспектива, не правда ли, тетушка Ирен? Избавиться от меня, получить деньги. И все равно, что они получены грязными методами. Но ведь вам к этому не привыкать!

   Звонкая пощечина заставила мое лицо заалеть. Тетушка настолько быстро оказалась возле меня, что я не успела отшатнуться.

   — Не смей говорить со мной в таком тоне, — прошипела, словно гадюка, которой наступили на хвост. — И радуйся, что тобой до сих пор не воспользовался ни один из шаенских солдат! Думаешь, я не знаю о твоих ночных вылазках? Знаю! Удивительно, что ты до сих пор не попала в лапы стражам! Поверь, я бы пальцем не пошевелила, чтобы спасать тебя.

   В этом я не сомневалась. А мои ночные вылазки… Я пыталась раздобыть травы в ближайшем лесу, чтобы насушить на зиму. Кто знает, что нам предстоит, а лекарей на ближайшие несколько селений нет, они ушли, едва в городе появились шаены. Тех, кто не успел уйти, шаены забрали, и их больше никто не видел.

   Дарен оставался единственным в городе, кто ведал о травах и кое-что из колдовства. Его спасало то, что об этом никто, кроме нашей семьи, не знал. Он бы ушел, если бы не я.

   Вот только травы собирать ему было трудно, возраст все-таки, да и опасно в нынешнем положении в городе. Однако выбора не было. Зима никого не пощадит. И хотя Дайрен был против, после небольшой перепалки мы все же решили насобирать трав. Я уверенно уходила каждую ночь, собирая в окрестностях те травы, что он мне показывал. А потом до утра, прячась в тайной комнате замка, мы варили настои и снадобья.

   Мы делали это для всех. Ведь случись что с тетушкой Ирен или сестрами, им бы помогли наши травки. Но, видимо, тетушка так не считала.

   Прижав руку к полыхающей щеке, я все еще стояла прямо. Медленно отняла её от лица и скупо произнесла.

   — Ваша подлость не имеет границ. Даже быть любовницей шаена лучше, чем оставаться с вами в одном доме.

   О том, что произнесла это сгоряча и впопыхах, поняла, едва за мною закрылась дверь моей собственной комнаты.

   — Не выйдешь отсюда, пока за тобой не приедет экипаж. Приготовь вещи к вечеру.

   Пару раз щелкнул замок, и я осталась наедине сама с собой.

   Тут уж дала волю слезам.

   Уткнувшись в подушку, я рыдала о себе и своей судьбе. Всхлипывала, размазывала слезы по щекам и думала, что лучше бы я погибла вместе с родителями.

   Сколько пролежала — не знаю. Слезы высохли, рыдания уже не давили грудь, хотя на душе было все так же серо и тоскливо. Солнечный диск уверенно клонился к закату, отсчитывая время в доме моих родителей.

   Родители.

   Порывисто поднялась.

   Я не могу подвести их.

   Я — единственная дочь некогда прославившегося героизмом и смелостью герцога Лавон. Я права не имею сдаваться и просто рыдать о судьбе.

   Встала, прошла к зеркалу. Из него на меня посмотрела миловидная девушка с раскрасневшимся от слез лицом и взбитыми русыми волосами с оттенком гречишного меда.

   Гордо вскинула голову. Прошла в купальню, где освежила лицо и снова вернулась к зеркалу. Волосы заплела в тугую косу. Хотя никогда не пользовалась косметикой, но нанесла на лицо белую пудру.

   Облачилась в черное строгое платье с воротником-стойкой и длинным рукавом. Сняла с пальца родовое кольцо.

   Снова посмотрела на себя.

   Излишне бледная от пудры.

   Но все равно привлекательная. Серые глаза в обрамлении черных ресниц — подарок от красавицы мамы. Ровные дуги бровей. Взгляд серьезный и хваткий — папин взгляд. Я уверенно провела под глазами темным карандашом и тщательно растушевала.

   М-да, смерть выглядела, пожалуй, лучше меня.

   Что ж, лорд как вас там, мы еще не знакомы. Пусть меня и продали, как вещь. Но я не вещь. Я, Киара Лавон, — единственная дочь герцога Лавона. И построюсь сохранить свои честь и достоинство. Если в моем положении это вообще возможно.

   Вышла, едва в дверь мою стукнули. С собой несла всего один чемодан, в нем была пудра, нижнее белье, пара черных туфель и несколько черных платьев. А еще кое-что из женских принадлежностей.

   Чемодан у меня тут же забрал паренек в сером, видимо из тех, кто приехал за мной, и шустро убежал.

   Тетушка дар речи потеряла, увидев мое облачение. Нервно охнула и руки к груди прижала.

   — Что-то не так, тетушка Ирен? — злорадно поинтересовалась я.

   Она зубами скрипнула.

   — На кого ты похожа?

   Я хмыкнула.

   Тётушка глаза закатила и бросилась вперед, мне на ходу прикрикнув.

   — Торопись, тебя уже ждут.

   Внизу, в холле, меня перехватили дражайшие сестры.

   — Киара, ты же не на эшафот, а к уважаемому лорду собралась! — перепуганно выдавила Хлоя, нервно поправив черные как смоль волосы, уложенные в витиеватую прическу.

   — А есть разница? — повела я плечом. — На одном теряют голову, с другим честь. Так что я одета по случаю.

   В зеленых глазах Хлои мелькнул какой-то искрений ужас. Она с трепетом ухватилась за перила и начала судорожно обмахиваться веером.

   — Смотри, как бы сердце не потерять, — язвительно высказалась стоящая рядом с сестрой Мадри. В черных глазах мелькнуло презрение. — Поговаривают, что лорды шаенов очень привлекательны.

   — О, милая сестрица, ты меня обнадежила, — не удержалась и я. — Куда как приятнее, когда тебя использует привлекательный мужчина. Вам-то, возможно, и такое не светит. Так как последний привлекательный жених давно обошел вас стороной. Хотя если ты, Мадри, укоротишь нос, то, вполне возможно, тебя возьмёт сын мясника. С лицом малому не повезло, зато будешь всегда сыта.

   У девушки лицо повело. Её слишком удлиненный нос и правда давно стал предметом шуток всех соседей. Да к тому же девушка любила совать его куда не следует, отчего прослыла первой сплетницей в городе.

   — А еще говорят, — уже с нескрываемой злостью выплюнула Мадри, — что, заполучив девушку, они порабощают её душу. И та потом вечно скитается во тьме. Так что шути, моя сестрица, возможно, это твоя последняя шутка.

   Я молитвенно сложила руки и кротко возвела глаза к потолку.

   — Спасибо на добром напутствии. Пресветлая, спаси неразумных и дай хоть капельку мозга, им еще жить.

   После чего без страха посмотрела в разъяренные лица сестер.

   — Обниматься, я так понимаю, не будем.

   Обошла их и направилась к двери.

   За ней меня встретил крепкий мужчина выше меня головы на две. В черном костюме и столь же черном плаще. На ногах его были высокие кожаные ботфорты. Тоже черные. И черная папка в руках.

   Тетушка крутилась рядом с ним.

   — Вот и наша Киарочка, — пропела таким слащавым голосом, что у меня скулы свело.

   Мужчина очень странно на меня посмотрел. Как-то недоверчиво.

   — Уверены, что это она? — голос его звучал негромко, но был столь волевым, что я ненароком поежилась и все-таки высказалась, ибо терять мне уже было нечего:

   — Совершенно уверена, что это я. А вас что-то смущает?

   Вышло нагло и совершенно бестактно.

   А откуда такт? Меня, если помню, не спросили, хочу ли я быть любовницей их лорда — не знаю, как его там, еще познакомимся.

   Мужчина головой покачал и, склонившись к тетушке, произнес.

   — Вы говорили, что это очень мирная и вежливая девушка.

   — Очень! — подтвердила я под убийственным взглядом тетушки, не успевшей даже рот открыть. — Но не всегда. Иногда у меня что-то происходит, и я становлюсь совершенно неадекватна, — растянула рот в наиглупейшей улыбке. — Так вы берете или нет? Может, я пойду?

   Мужчина каким-то невероятным шагом оказался рядом.

   — Нет, что вы, у нас договор именно на вас. Приказали привести леди Киару Лавон. Если это вы, то извольте следовать за мной.

   Я подавила тяжкий вздох. А ведь была маленькая надежда на избавление от той участи, что приготовила мне тётушка.

   — Надеюсь, вы мне не подсунули невесть кого, — скупо произнес мужчина, все еще с недоверием на меня смотря, но обращаюсь явно к Ирен. — Поверьте, лорд очень строг с теми, кто его обманывает.

   Судя по мелькнувшему в глазах тетушки удовольствию, мой замысел она раскусила.

   — Вы её помойте и заприте на пару деньков. После выхода получите ту, на кого у нас договор. Девушка просто от счастья не знает, что творит и говорит. Хорошенько встряхните её и получите самую покорную леди Эсварии.

   Я руки в кулаки сжала, едва сдерживая неприличные слова в ответ тетушки.

   — Очень на это надеюсь, — отозвался мужчина. И еще внимательнее на меня посмотрел.

    — Извольте вашу руку, леди Киара.

   Я положила дрожащие пальцы ему на локоть, закусила губу и проследовала к ожидающему нас экипажу.

   Тот был шикарен, как и все остальное. Судя по всему, лорд, к которому меня должны доставить, и верно очень богат и влиятелен.

   В черную карету с позолотой впряжена четверка черно-смоляных коней.

   Парочка лакеев в серых жакетах стояла на запятках кареты. Именно один из этих ребят и унес мою сумку, которая теперь была пристегнута ремнями к верху кареты.

   Впереди можно было различить небольшой навесной козырек над сиденьем кучера, одетого в черный фрак. По углам кареты висели позолоченные фонари.

   Мне совсем неуютно стало от вида такой красоты. И всё героическое настроение мгновенно улетучилось. Я, понурив голову, старалась как можно медленнее идти, держа за руку своего провожатого. Вздрогнула, когда кто-то из лакеев ловко возник перед нами, открыл дверь кареты и спустил маленькую откидную подножку.

   Ступить на неё я не успела.

   — Моя леди, — раздался хрипловатый, так хорошо знакомый мне с детства голос. И дрожащие пальцы коснулись моей руки.

   Я остановилась. Повернулась.

   Предо мной стоял Дарьер с небольшой сумкой на плече. Следом послышался несдержанный вскрик тетушки:

   — Ты куда собрался, старик? — И она рванула за Дарьером.

   Тот рухнул на колени, возведя ко мне руки.

   — Моя леди, не оставьте старого с этими горгонами, — зашептал надрывно. — Ведь изведут. Я с вами — хоть в огонь, хоть в воду. Сызмальства рядом был, неужели бросите на поругание взбалмошным девицам?

   У меня сердце защемило.

   — Идемте, леди Киара, — поторапливал провожатый, хмуро смотря на разыгрывающуюся на его глазах трагедию.

   — Быстро в поместье, старик! — вскрикнула тетушка, приблизившись.

   Я встала перед ней, загораживая собой Дарьера.

   — Это мой слуга. Лично мой. И он едет со мной, — произнесла с твердой холодностью.

   — Что? — Ирен зло сверкнула глазами.

   — У нас в договоре нет ваших слуг, — сочувственно проговорил мужчина.

   Я руки на груди сложила.

   — А личное имущество есть?

   Провожатый сунулся в папку, вытащил оттуда несколько листов и внимательно пробежал по ним глазами.

   — Леди Киара имеет право взять с собой все, что она пожелает из личного имущества, остальное ей выделит лорд… — Имя лорда он не прочел. Поднял на меня взгляд, перевел его на разъяренную тетушку, и, честное слово, мне показалось, что как-то странно усмехнулся. — Да, леди Киара, вам позволено взять любое личное имущество. Этот достойный пожилой мужчина сказал, что с вами с момента рождения.

   — Так и есть, — боязливо отозвался Дарьер.

   — Скорее всего, вас приняли как личного слугу леди Киары.

   — Именно, — уже более уверенно произнес тот.

   — Леди Киара, вы имеете право забрать с собой… гммм…

   — Дарьер, — подсказал старик.

   — Вы можете забрать с собой Дарьера как ваше личное имущество, приобретенное для вас в личное пользование вашими родителями.

   Ирен открыла было рот что-то сказать, но её перебило сухое:

   — На этом ситуация решена. — Мой провожающий равнодушно посмотрел в раздосадованное лицо мое тетушки. — У вас есть возражения? Насколько помню, вы сами лично подписывали договор. Или вы его читали плохо и в спешке? — Я не смогла не уловить язвительного тона провожающего.

   Тетушка закусила губы и едва смогла растянуть их в улыбке после последней фразы.

   — Что вы, у меня нет никаких возражений.

   Испепеляюще глянула на меня. А мне было уже все равно.

   Посмотрела на мужчину и тихо сказала:

   — Едем?

   — Да, пожалуй, — отозвался он. — Мы и так потеряли уже много времени. Прошу, леди Киара и Дарьер, пройдемте в карету.

   Бросил на тетушку мимолетный и, как мне показалось, презрительный взгляд.

   — Всего наилучшего.

   Мужчина помог мне взобраться в карету. Забрал у Дарьера сумку. Вопросительно посмотрел на меня.

   — Леди Киара, а у вас всего один чемодан был?

   — Мне хватит, — ответила уверенно и отвела взгляд в сторону.

   Провожатый кивнул, впрыгнул в карету, на ходу прикрикнув:

   — Эстом, можем трогаться. — Прикрыл дверь.

   Сел напротив меня. Рядом со мной сидел Дарьер.

   Карета тронулась, слегка покачиваясь на неровной дорожке. Возможно, я должна была помахать рукой на прощание тетушке. Но никакого желания у меня не было. Я откинулась на мягкую спинку сиденья и задумчиво уставилась на шелковую шторку окна. Та слегка колыхалась.

   Горестно вздыхал рядом мой слуга.

   Я повернулась и заметила, как он украдкой смахивает с глаз слезы.

   Придвинулась поближе и тихо прошептала:

   — Не плачь, Дарьер, — покосилась на сопровождающего нас мужчину. Тот отвел взгляд, всем видом показывая, что наш разговор ему глубоко неинтересен.

   Я вздохнула.

   — Может, тетушка и права. У меня все равно не было шанса стать женой хорошего добропорядочного господина. Многие девушки в наше время становятся содержанками. Кто знает, как шаены относятся к ним. Может, они не такие и страшные, как о них рассказывают, — говорила, сама не веря ни в одно слово.

   — Как же это? — горестно покачал головой Дарьер. — Вы, леди с таким титулом…

   — Позабудь о титулах, — хмуро перебила я. — Нынче все равны. Шаенов не волнуют наши титулы.

   Смолкла, уловив мимолетный взгляд провожающего. Его явно заинтересовали мои последние слова. Значит, все-таки прислушивается.

   — Кстати, вы не представились, — прямо заявила я.

   Взгляд провожающего стал прямолинейным. Направленным именно на меня.

   — Лорд Хайн Эрей. Уполномоченный представитель.

   — Представитель кого? — не унималась я, пристально рассматривая мужчину. Привлекательный, черные волосы закинуты назад и завязаны в хвост. Темно-синие глаза лукавы и в то же время необычайно пронзительны. Такими только в душу заглядывать.

    Шаен. Однозначно. Вон как в глубине глаз играют и прыгают искорки. Но он их старательно сдерживает. Наверное, его развеселила моя фраза про шаенов, но он довольно вежливо промолчал. И сейчас молчал. Только улыбался, сложив руки на груди и ответно рассматривая меня.

   — А вы, случайно, не… — У меня в горле как-то сухо разом стало.

   Он улыбнулся еще шире. А ведь действительно привлекательный мужчина.

   — Я не он. С вашим… господином… вы познакомитесь в замке. Я не уполномочен раскрывать его имя.

   — То есть мне его называть господин?

   Улыбка с лица лорда Хайна пропала. Лицо разом приобрело необычайную строгость.

   — Вы будете называть его так, как он скажет.

   Мне сразу перехотелось с ним дальше разговаривать.

   И под тяжелые вздохи Дарьера я уставилась в окно.

   На мое удивление, карета выехала из стен города.

   — Лорд чаще всего проводит время в лесном поместье, — подал голос Эрей. А я поежилась. Что ж за лорд такой, что живет подальше от завоеванного города? И вообще от благ цивилизации.

   Карета прошла по выкатанной тропинке и свернула в высокие деревья. Здесь стук колес, ударяющихся о камни, стал слышен сильнее. А у меня сердце чаще забилось. Что все это значит? Солнце уже уходило в закат, и лесные тени выглядели пугающе мрачно.

   Я поближе придвинулась к окну, пытаясь запомнить дорогу.

   — Я бы не советовал вам высовываться, — раздался голос лорда провожающего. — Именно в этой части леса проживают гариконы. Крайне хищные и очень быстрые твари. Вы и глазом не моргнете, как вас вытащат из кареты.

   Я испуганно отшатнулась.

   Гариконы?

   — Никогда не слышала, — произнесла задумчиво и с недоверием посмотрела на лорда Хайна. — Признайтесь, вы только сейчас их придумали, чтобы испугать меня.

   Он мрачно усмехнулся. Настолько мрачно, что мне жутко стало.

   — Они пришли вместе с нами. Проникли через грани портала во время перехода наших войск.

   Я невольно поежилась. Неужели рассказы о том, что шаены пришли из темного мира, правда?

   — Почему вы их не уничтожили?

   Он пожал плечами.

   — Зачем тратить ресурсы на диких животных? Вы же не истребляете все, что живет в лесу, только потому, что оно там живет. Они имеют такое же право на существование, как вы и я. Просто стоит быть осторожнее и не попадаться гариконам в лапы. Из них живой вам не выбраться.

   Стало совсем неуютно.

   — Не бойтесь, моя леди, я с вами, — сжались на моей ладони пальцы Дарьера. С благодарностью посмотрела на него.

   Лорд Хайн протянул руку и посильнее запахнул шторку окна. После чего нажал на кнопку в стене, и по карете полился приглушенный свет от круглого светильника на потолке.

   — Вы можете почитать, пока мы едем. Дорога неблизкая, еще часа три.

   Три часа? Это в какую же глушь меня везут? Почему так далеко?

   — Я не брала книг, — выдавила, заметно нервничая.

   Лорд стал хмурым.

   — Не любите читать?

   — Читать люблю, — вздохнула. — Тетушка считала, что леди не стоит забивать голову всякими книгами, и заперла библиотеку, едва поселилась в моем доме.

   — Ваша тетушка очень корыстный и злой человек, — резко отозвался лорд.

   В этом я с Хайном была совершенно согласна. Но обсуждать мою «семью» мне совсем не хотелось. Чем дальше мы были от города, тем страшнее виделось мне мое собственное будущее. И тем сильнее я радовалась, что рядом со мной хотя бы Дарьер.

ГЛАВА 2

Это не было поместьем. Это был огромный, защищенный высокой стеной замок, вынырнувший прямо из-за деревьев огромным темным монолитом. В нескольких башнях горели факела. Скрипом отозвались цепи спускаемого моста. После чего копыта лошадей застучали по деревянному настилу. Я все-таки выглянула. Бурная река разрезала лес перед замком. Столь бурная, что я слышала, как гудят, перекатываясь через валуны, быстрые потоки.

   Карета прошла под поднятой решеткой, простучала колесами по камням площади и остановилась у широких ступеней.

   Лорд Хайн уверенным движением вышел из кареты, протянул руку, приглашая выйти и меня.

   — Что ж, добро пожаловать в замок вашего господина, — произнес с нескрываемым интересом, смотря на мою реакцию. А реакция была. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть головокружительные пики каменных башен. Восхищение мелькнуло в моих глазах от вида великолепной лепнины под самой крышей.

   «Это как же они сделали?!» А полукруглые своды крыш! И горгульи, зорко смотрящие с отвесов каменными глазами, но до чего же выглядевшие живыми.

   — Я никогда не видел столь огромных и восхитительных замков! — раздался рядом изумленный голос Дарьера.

   — Поверьте, внутри он столь же шикарен, как и снаружи, — с какой-то гордостью в голосе произнес лорд Хайн.

   А по ступеням к нам уже торопливо спускалась полная женщина в строгом темном платье, со спрятанными под белый платочек волосами и поблескивающими в свете несомого ей фонаря темными глазами. Она явно не была шаенкой. Или если и была, то не такой, как те, которых мы видели в городе. За ней следовали несколько слуг.

   Лакеи выгрузили наши сумки. Слуги подхватили их и, не обращая внимания на нас, торопливо понесли к замку.

   — Ох, совсем леди затрясли, вишь, какая бледная, — покачала головой женщина, с сочувствием смотря на меня. Ближе поднесла фонарь, рассматривая, отчего у меня в глазах зарябило и пришлось щуриться. Я запоздало вспомнила, что лицо мое покрыто пудрой и под глазами очень красивая чернота.

   Лорд Хайн глянул на меня с несдержанной усмешкой.

   — Мне кажется, леди нужно принять водные процедуры после поездки. А также выспаться. С утра, отдохнувшей, бодрой и хорошо выглядящей, ей предстоит знакомство с господином. — Лорд сузил глаза и наигранно весело добавил: — Уверен, вы его не разочаруете.

   Протянул мне руку и, взяв мою ладонь, коснулся её губами.

   — Очень был рад нашему знакомству, леди Киара. Нам еще предстоят встречи. Надеюсь, вам у нас понравится.

   Я невольно усмехнулась. Не думаю, что мне может понравиться в доме, куда меня продали любовницей для хозяина. Хотя пока что я не вижу какого-то неуважения или презрения к своей особе. Мой провожающий и встретившая женщина относятся скорее с вежливым почтением, чем с пренебрежением. И это странно. Я ожидала косых взглядов и презрительных лиц, отворачивающихся при виде меня. Колких замечаний, надменных реплик. В конце концов, просто молчания. Ибо не о чем говорить с той, кто продает собственное тело. Не знаю, как у шаенов, а у наших знатных господ содержанки большим уважением не пользовались и потому старались скрыть свои отношения с лордами.

   «Ладно, — решила про себя, — время покажет, что здесь и как».

   — Идемте, леди, я покажу вам комнату.

   Я вежливо улыбнулась женщине.

   — Со мной мой слуга. Его зовут Дарьер. Я бы хотела попросить поселить его рядом. Так мне было бы легче пережить разлуку с домом.

   Женщина растерянно перевела взгляд на Дарьера, потом на лорда Хайна.

   — По этому вопросу обратитесь к господину. Он распорядится, — отозвался тот.

   Женщина быстро кивнула и, обращаясь к Дарьеру, произнесла:

   — Идемте, пока побудете со всеми слугами, а после решим, что с вами делать. Думаю, леди один денек без вашего присутствия как-нибудь проживет.

   Я грустно вздохнула, но спорить не посмела. Один день, и верно, как-нибудь проживу. Мне сейчас совсем не стоит лезть на рожон, нужно присмотреться и понять, что делать дальше, а для этого Дарьер не нужен.

   Поэтому я благодарно всем улыбнулась, показывая свое исключительное воспитание, и направилась по широким ступеням к двери.

   Войдя в вестибюль, опешила.

   Внутри замок и правда был шикарен. Широкие лестницы с позолоченными перилами. Мраморные ступени. Высокие колонны. Из стен словно выглядывают полунагие статуи, с интересом смотрящие на входящих.

   Висят картины в золотых рамах.

   Дорогая парча свисает с высоких окон ровными фалдами. Неяркий свет разливается из настенных светильников, отражая хрустальные блики на стенах.

   Пока меня вели к комнате, я озиралась, с удивлением рассматривая предметы живописи и скульптуры, которых здесь было предостаточно. Интересно, этот замок шаены у кого захватили? По всему, истинный хозяин, помимо того, что был очень богатым лордом, также любил старину, искусство во всех его проявлениях, науку и красоту. И все это очень умело было скомплектовано по зонам. Вот картина от потолка до пола, по бокам античные статуи, будто придерживающие её, и низкая полочка с книгами у стены. Я бросила мимолетный взгляд на корешки — что-то об истории живописи. Чуть подальше кресло, мягкое и уютное, у окна, из которого скользит сумрачный свет ночи. Наверное, очень хорошо вот так мимоходом остановиться, взять книжку и посидеть в тишине.

   Прошли далее по коридору. Небольшая ниша, увитая дивными цветами, поднимающимися из красивых вазонов, явно древних и привезенных из далеких стран. Ветви неизвестного растения оплетают колонны и ножки софы. Более уютного места не найти.

   Если бы не шаены, то я восприняла бы этот замок как райский уголок.

    Вот только настораживала одна мысль. Я никогда и ничего не слышала, о существовании в Эсварийском лесу подобного замка. Как не слышала и о лорде, проживающем здесь. Нужно будет полюбопытствовать. Судя по всему, здесь должна быть не одна библиотека, а читать я и правда люблю. Даже когда тетушка заперла нашу библиотеку, мы с Дарьером пробирались в неё тайным ходом и читали. Возможно, мой господин не будет против моего маленького увлечения.

   Пока шли, я внимательно запоминала всё, что вижу, и краем уха слушала препровождающую меня женщину.

   — Ко мне можете обращаться Сахли. Я ваша камеристка. Если есть какие-то вопросы, вы должны обращаться ко мне. К господину будете приходить, только когда он позовет. Или он сам к вам придет, заранее предупредив.

   Меня покоробило от последней фразы, но я тактично промолчала.

   — А вот и ваша комната.

   Она распахнула двустворчатые двери, открывая поистине замечательный вид.

   Комната была большой, с яркими вазонами цветов, парочкой высоких зеркал на стенах. На полу лежали шкуры неких животных. Стояло несколько кресел, столик, трюмо, широкая софа и очень широкая кровать с шелковым постельным. Она явно была предназначена для роскошных ночей.

   Еще в комнате было несколько дверей.

   Раскрывая одну за другой, Сахли поясняла:

   — Здесь гардеробная, слуги уже принесли ваши вещи, позже я разберу их. Вот здесь купальня. А здесь, — она распахнула широкую дверь, и в комнату ворвался ночной свежий воздух, — выход на балкон.

   Я с любопытством выглянула в последние двери. Полукруглая терраса, колонны, держащие купол, увитые вьющимся растением с крупными листьями.

   У перил балкона стоял плетеный столик и парочка кресел. Чуть дальше — диванчик, заваленный сиреневыми подушками. Очень уютное было бы место, не представляй я, для чего вся эта расслабляющая красота здесь.

   Сама закрыла дверь. Неуютно как-то стало от одной мысли, что именно на одном из этих диванчиков или на самой кровати я, скорее всего, и потеряю свою честь. Потеряю её в руках совершенно незнакомого мне и чужого мужчины. Шаена.

   Мои горестные мысли прервала Сахли.

   — Я наведу воду в купальне и помогу вам помыться, — деликатно произнесла она, улыбаясь мне. — Вы пока можете осмотреться в своей комнате, она лучшая из всех в замке.

   Осматриваться мне не хотелось.

   — Помыться я могу сама, — отозвалась устало.

   Улыбка с лица женщины пропала, и она серьезно проговорила:

   — Это приказ господина. Вы должны его слушаться. Так будет лучше для вас.

   Подавив тяжелый вздох, я поинтересовалась:

   — А скоро решится вопрос с моим слугой?

   Сахли пожала плечами.

   — Как только я закончу, уложу вас спать, то пройду к господину и узнаю о дальнейшей судьбе Дарьера.

   После этих слов я торопливо направилась к купальне.

   Сахли помогла мне снять пыльную одежду. И пока я распускала волосы, набрала в ванну ароматно пахнущую воду.

   Я медленно вошла в воду, позволяя себе хоть ненамного расслабиться.

   Давно меня никто не мыл. С тех пор, как тетушка распустила всех слуг, купание мы принимали сами. Хотя для меня это было не ново. Я давно научилась сама себя обслуживать. Тетушка считала, что личная прислуга для меня слишком большая роскошь. Хотя при её дочерях таковые были. Ведь они младше. А я уже большая. Именно так мне это и объяснялось. Я с трудом подавила горький вздох при воспоминании о тетушке Ирен.

   Сахли мягко водила мыльной мочалкой мне по спине. Аккуратно полоскала волосы чем-то очень приятно пахнущим.

   Я нехотя выходила из ванны и наткнулась на удивленный взгляд Сахли.

   — Просто невероятно, — прошептала та.

   — Что-то не так? — спросила я смущенно.

   Она открыла было рот, но тут же его закрыла.

   — Нет, что вы, леди. Просто вы очень хороша собой без вашего траурного макияжа.

   После чего начала торопливо вытирать меня полотенцем.

   Выведя из купальни, помогла облачиться в приготовленную ночную рубаху и, расправив кровать, уложила прикрыв одеялом.

   — Сегодня вы уставшая. После дороги вам необходимо отдохнуть. С господином познакомитесь завтра. Спокойной ночи, леди Киара.

   Ласково мне улыбнулась и вышла из комнаты. Как только прикрыла дверь, свет настенных бра погас.

   Хорошо сказать — спокойной ночи. При всем моем желании спать, едва я закрыла глаза, как в голову начали забираться самые различные и довольно неприятные мысли. И уже через насекло минут сна как и не было. Я села на кровати, подперев подбородок руками, и размышляла.

   «Итак, что мы имеем. Лорда, ага, господина как вас там, мы еще не знакомы. Уже хорошо, что он меня прямо из кареты в свою спальню не потащил, дал отдышаться и прийти в себя. Но ведь это не отменяет моего положения. Не сегодня — так завтра».

   Я встала и прошла к двери, аккуратно дернула.

   «А дверцу-то мою заперли — значит, недоверие к будущей любовнице имеется».

   Закусила губу, вернувшись обратно в кровать.

   Несколько минут сидела, смотря в сторону окна.

   В него не падал лунный свет. Я встала и вышла на террасу. Прошла к перилам и глянула вниз.

    Ох, высоковато.

   От земли у меня четвертое окно. По отвесным камням я еще не научилась лазить.

   Задумчиво уставилась вверх. Летать тоже не умею.

   Небо оказалось на удивление звездным, и луна в нем была, но перекрывалась одной из башен с узкими бойницами, сквозь которые виделся свет фонаря. Я задумчиво смотрела на него. И вдруг мне почудилось, что свет перекрылся огромной темной тенью. Слишком большой для человека. И что-то там было за её спиной.

   Огромные перепончатые крылья!

   У меня дыхание перехватило.

   Тень вывернулась, и мне почудилось, что ее вытянутая голова обращена в мою сторону.

   Я отпрянула назад, прячась за колонной террасы. Сердце стучало просто бешеной ланью.

   Раз, два, три.

   Над башней раздался нечеловеческий крик.

   Я не выдержала и бросилась в свою комнату, закрыла двери террасы на защелку, запахнула окно и прыжком оказалась в кровати, где нырнула под одеяло, тяжело дыша и не в силах успокоить ритм сердца.

   Неужели правда?

   Шаены — чудовища!

   Мой будущий любовник — чудовище. Жуткое! Огромное! С крыльями!

   Я стянула с головы одеяло. Превозмогая страх и дрожа всем телом, прошла к двери балкона, трясущимися руками оттянула портьеру в сторону.

   В башне уже не горел свет.

   Но я была уверена, он там был, и я видела в башне тень чудовища.

   Если я все правильно понимаю, это чудовище — шаен. Вполне возможно, мой будущий господин — не знаю, как зовут, еще познакомимся. Так вот знакомиться мне совсем расхотелось.

   «Бежать! — тяжело бухнуло сердце. — Мне необходимо отсюда бежать. Потому что если рассказы о том, что шаены чудовища, правда, значит, вполне возможно, и слухи о порабощении душ девушек тоже правда. Вот о чем точно не мечтаю, так это потерять не только честь, но и душу в лапах чудовища».

   И если до сего момента я практически смирилась с судьбой любовницы шаена, то теперь нет. Нет!

   «Бежать! Завтра же осмотрюсь и найду как отсюда улизнуть. А пока буду искать, постараюсь избежать любовной постели с моим господином — не знаю, как зовут, завтра познакомимся. Главное — не позволить ему меня заполучить, а там прорвемся, не может быть, что отсюда невозможно сбежать. Я обязательно найду как».

ГЛАВА 3

Утром я встала сама. Не дожидаясь, пока ко мне придет камеристка. Торопливо помылась, вытащила из сумки очередное черное платье, донельзя утягивающее талию широким поясом и распадающееся вниз ровными фалдами. Рукава скрывали руки по самые пальцы, а воротник стоял высокой стойкой, застегнутой на пуговицы. Волосы заплела в тугую косу и уложила на голове. На лицо нанесла побольше пудры и уже не скромничала с темным карандашом под глазами.

   Когда в дверь мою постучали, открыла. С удовольствием отметила, как вытянулось лицо Сахли.

   — Леди Киара, — только и смогла вымолвить она.

   А я улыбнулась.

   — Вы проводите меня на завтрак или сразу знакомиться с господином направимся?

   Она нервно откашлялась.

   — Завтрак, леди Киара. Господин был вынужден уехать с утра пораньше. Как только вернется, вызовет вас.

   У меня от сердца отлегло. Знакомство откладывается. И уже от одной этой мысли появился аппетит.

   Я с легкостью прошла следом за Сахли, направляясь в столовую.

   — Я сходила вчера к господину, — говорила по дороге камеристка. — Выслушав ваше пожелание, он приказал выделить Дарьеру комнату недалеко от вас. Третья по коридору, там отсек для личных слуг. У вашей кровати сбоку есть колокольчик, стоит в него позвонить — и его звук раздастся в комнате Дарьера. Одно предупреждение: по ночам ваша комнат будет запираться. В такое время вы можете обратиться только ко мне. Для этого в вашей комнате на прикроватном столике другой, серебряный колокольчик.

   То, что меня запирают на ночь, я уже заметила.

   — К чему такие предосторожности? — спросила как бы между прочим.

   Сахли нахмурилась, явно не слишком желая отвечать, и все же сказала:

   — По ночам вам не стоит ходить по замку без сопровождения кого-либо из шаенов.

   Я так понимаю, она сейчас на господина намекала.

   — Но ведь вчера…

   — Вчера, — отрезала Сахли, — вы шли в моем сопровождении, это дозволено.

   Ого, неужели я все-таки ошиблась и моя камеристка — шаен?

   — И еще, леди Киара, — проговорила она хмуро. — Ваше одеяние… Я бы посоветовала нечто более…

   — Открытое? — с отлично слышимым сарказмом поинтересовалась я.

   Сахли закашлялась и недовольно выдавила:

   — Траур на вас вызывающе излишен.

   — А мне кажется, самое то, — сказала я как можно более ровным тоном и вошла в отрытую камеристкой дверь.

   Завтрак проходил в одиночестве. Хотя меня это более чем устраивало. И не смущал длинный, покрытый белой скатертью стол, уставленный слишком большим количеством еды для одной небольшой леди. Мне следовало хорошо подкрепиться. На сытый желудок как-то лучше думается. Тем более что над столом витали просто дивные ароматы. Я уже и позабыла, когда видела хоть отчасти столь богато накрытый стол.

   С удовольствием съела теплой ветчины в сыре, закусила оливками в кляре, добавила несколько мелко порезанных жареных кабачков, все это время мысленно восхищаясь поваром. Просто язык можно съесть от вкуснотищи такой. Добавила клубничного пудинга и уже потянулась к мороженке, когда мне на ухо голосом Сахли прошептали:

   — Леди столько не едят.

   Я чуть мороженкой не подавилась. Но уверенно ложку в него воткнула. Вот не испортите вы мне аппетит. А Сахли добавила:

   — Господин с лордом Хайном вернулись. И господин желает вас видеть. Прямо сейчас.

   Аппетит все-таки пропал. Я угрюмо посмотрела на десерт, но упрямо притянула его к себе и с завидным упрямством доела. Последнюю пару ложек засунула в себя с трудом. Но не оставлять же вкуснотищу. Встала. Только сейчас поняла, что все-таки Сахли в чем-то права. Я явно переела.

   Ик.

   Ох, что-то тяжко мне.

   Вяло посмотрела на камеристку.

   — Запейте, — посоветовал она.

   Я взглянула на компот в хрустальном графине и поняла, что ни капельки в меня не войдет.

   — Отдышусь, — махнула рукой. — Ведите меня к господину. Знакомиться будем.

***

Шли медленно. Я чувствовала, как уверенно пытается вернуться на свободу жареный кабачок, приправленный оливками и щедро разбавленный мороженкой. Мне дурно было. Кто же, скажите на милость, такие завтраки подает? Это же какое-то издевательство. Я, конечно, понимаю, что не стоило есть так много, но оно все было таким вкусным. Вот только почему-то теперь при мысли о еде у меня к горлу подкатывает дурнота. А мне еще с господином — не знаю, как зовут, сейчас познакомимся — общаться. А мне бы полежать.

   Сахли открыла дверь и отступила в сторону.

   — Будьте добры, леди Киара, проходите.

   Я замерла у самого порога. Сердце забилась быстрее, а дыхание участилось. Мне даже дышать трудно стало.

   «Сейчас я войду и увижу его. Господина. Того самого, имя которого не знаю, сейчас познакомимся. Моего господина. Шаена. Чудовища, возжелавшего получить тело невинной девушки в свое ложе. А возможно, не только тело, но и душу».

   Меня бросило в жар, а следом в холод.

   — Проходите же, леди Киара, — настойчиво проговорила Сахли.

   Я бросила на неё напряженный взгляд, вдохнула, выдохнула и вошла.

   И сам этот шаг, казалось, отрезает мою бывшую жизнь от будущей, в которой уже не будет девчонки Киары, любящей лазить по деревьям и сбегающей во тьме за травами. Гоняющей мяч в жухлой листве поместья и готовящей снадобья со старым слугой. Ворующей яблоки из соседнего поместья, потому что там они слаще, и отдающей нищему, постучавшему в дверь, все свои детские сбережения. Бьющей без промаха в лапту и плачущей над очередным украденным из библиотеки романом. Все закончится за этим порогом.

   Всего секунда, начисто лишающая меня детства. Пусть оно прошло рядом с нелюбимой и не любящей тетушкой и сестрами. Но оно было. А юности не было. Как-то разом я вошла во взрослую жизнь. И уже не вернусь обратно. Не будет у меня встреч под луной с первым возлюбленным, и пылких признаний не будет. Хотя я об этом и не думала никогда, но и о том, чтобы быть проданной и стать ночной жрицей шаена, тоже как-то не мечталось. Вот только меня не спросили, и мне нужно принимать ситуацию и стараться её как-то решить, а для этого нужно забыть, что еще вчера я чувствовала себя ребенком, молодой леди, у которой вся жизнь была впереди.

   Теперь моя жизнь за этим порогом.

   И я вошла.

   Это был рабочий кабинет.

   В отличие от спальных комнат, обставлен строго. Стол, кресло, шкафы с книгами. Пара кресел у стены, между ними столик. Окно узкое и высокое, наполовину зашторенное темными портьерами.

   — Доброе утро, леди Киара, — судя по голосу, меня встретил лорд Хайн.

   — Доброе утро. — Я присела в реверансе. — Ик , — вырвалось несдержанно. Я рот прикрыла руками и бросила встревоженный взгляд на мужчину.

   Он смотрел строго.

    — Я вижу, блюда нашего повара вам понравились.

   — Ага, — ответила тихо. — Ик.

   Он нахмурился.

   — Попить дать?

   — Нет, — обреченно покачала головой.

   Лорд Хайн обошел меня и стал совсем недовольным.

   — Почему вы снова в этом ужасном платье? Куда смотрела ваша камеристка?

   — Она здесь ни при чем, — выдавила я, задерживая воздух, чтобы прекратить икание. — Ик, — не помогло. — Извините, лорд Хайн.

   — Я-то извиню, — раздраженно бросил он. — Но вы ведь знали, что сегодня у вас знакомство с господином, и…

   — А кстати, где господин? — прервала я гневную браваду.

   Лорд Хайн слова проглотил и уже более спокойно произнес:

   — Ему необходимо подготовиться.

   Я невесело усмехнулась. Снять шкурку чудовища и предстать милым и пушистым? Вслух же произнесла:

   — Хочет выглядеть лучше, чем есть на самом деле? Он монстр? А может, страшен? К чему готовиться? Может, у него глаза косые или рот кривой? Скажите мне. Хотя не говорите, не все ли равно, кто будет мужчиной, возжелавшим против воли лишить меня чести.

   У Хайна от моих слов лицо повело. Я же, не обращая внимания, продолжала:

    — Даже если у него лицо в шрамах и он чудовище, я все равно ему продана, и мое отношение, как и его вид, не имеют никакого значения.

   — Лицо в шрамах! — внезапно и язвительно прозвучало у меня над ухом. Этот голос заставил меня вздрогнуть.

   Поворачивалась медленно. И уперлась носом в грудь. А вернее, в серебряную пуговицу на черном жакете.

   Немного отстранилась. Стряхнула с пуговицы несуществующую пыль и, не поднимая головы, пролепетала:

   — Извините, если обидела. Эмоции, знаете ли.

   — Эмоции?! — прозвучало в ответ. — Посмотрите на меня, леди Киара, — повелительный тон, которым это было сказано, не предполагал отказа.

   Я подняла голову. И не смогла сдержать тихого возгласа.

   — Ах. Простите меня.

   Передо мной стоял мужчина. Высокий. Крепко сложенный, с широкими плечами. С генеральской выправкой. В черном костюме.

   Руки его заложены за спину. Черные волосы закинуты назад и связаны в хвост. Глаза темно-синие, с яркими искорками в глубине, жесткими и неприязненными. Судя по виду, ему чуть более сорока лет. А лицо… Ох, лицо. Мужчина был привлекательным. Вот только, распарывая от середины щеку и уходя к виску, по лицу тянулся пугающий шрам.

   — Я… — потеряла голос и даже икать перестала. — Простите мою грубость, лорд…

   — Лорд Райен Астеш, — подсказал он. — Но вы меня будете называть просто — господин.

   Ко всему образу прибавилась еще и надменная ухмылка.

   — На портретах, что мне показывали, вы выглядели куда как более привлекательно. — Лорд Астеш помолчал, скользя по мне изучающе притязательным взглядом, и добавил: — И более живой. По кому траур, леди?

   Я наконец смогла совладать со своими чувствами и постаралась гордо произнести:

   — По своим чести и достоинству.

   У господина Райена брови взметнулись вверх и шрам стал пунцовым. Мужчина медленно перевёл взгляд на лорда Хайна.

   — Вы уверены, что привезли мне ту самую девушку? — спросил столь ледяным тоном, что даже суровый Хайн изменился в лице.

   — Она самая, мой господин. Леди Киара Лавон.

   — Вы хотите сказать, что её так украсило счастье стать моей любовницей? — ядовито полюбопытствовал Астеш. Прошел мимо меня и устроился в кресле. — Очень интересно. А что вы скажете, леди?

   Как странно, мне не показалось, что лорд не желает называть меня по имени. Как-то обезличивает само мое существование. Ах, ну да, я всего лишь любовница, девушка, не достойная даже того, чтобы называть её имя. И почему он так удивился, услышав о моих чести и достоинстве? Ожидал, что к нему привезут девицу, уже давно их потерявшую? У меня от мысли такой щеки, вероятно, заалели даже сквозь толстый слой пудры. А может, для шаенов все девушки человеческой расы не достойны какой-либо чести? Тоже мало приятно.

   — Молчите? — холодно спросил господин Райен. И тут же добавил: — Правильно делаете. Я не люблю, когда много говорят. Особенно когда пытаются доказать то, чего нет.

   Я вспыхнула до корней волос. То есть он сейчас прямым текстом сказал, что у меня ни чести, ни достоинства.

   — А вы как думали? — словно прочитав мои мысли, презрительно выдавил он. — Навряд ли девушка, имеющая хоть капельку уважения к себе, стояла бы сейчас здесь.

   «Молчать, мне бы сейчас сдержаться. Хоть чуть-чуть».

   — Навряд ли хоть один уважающий себя лорд позволил бы поставить девушку в такое положение, при котором у неё нет выбора. И воспользовался этим.

   «Ага, промолчать не вышло».

   Минуту меня прожигали взглядом. Хайн придвинулся ближе ко мне, будто пытаясь хоть как-то защитить, если вдруг возникнет внезапная необходимость.

   Молчание затянулось, создавая в воздухе осязаемое ощущение опасности. Все разрядилось насмешливо-заинтересованным:

   — То есть это вы меня сейчас обвинили в недостойном отношении к вам?

   — А вы считаете его достойным?..

   — Молчите, леди Киара! — глухим шепотом донеслось сказанное Хайном.

   Молчать? Меня мало того, что продали, так еще и пытаются унизить, смешать с грязью! Какое счастье, что мой отец не видит этого.

   — Уходя из дома, где меня продали как вещь, я считала, что худшего отношения быть не может. Увы, я ошиблась. Вы мало отличаетесь от человека, продавшего меня.

   Искорки в глубине глаз господина заметались в неистовом бешенстве. Я не смелая, далеко-далеко не смелая. И, судя по всему, еще и глупая. Потому как едва сдерживаемую ярость после моих слов можно было читать на лице лорда Райена Астеша как открытую книгу. Ярость, направленную на меня. А еще я помнила, что шаены очень хорошие маги.

   Невольно отступила, врезавшись спиной в грудь Хайна, но продолжая не сводить гордого взгляда, направленного на господина Астеша.

   Молчание продолжалось. Я нервно сглотнула и ощутила, как перестаю дышать, спазм встал в горле.

   — Мне дурно, — выдавила через силу.

   — От моего вида, я так полагаю, — рыкнул лорд Райен.

   Однозначно, переедание и испуг сделали свое дело. Где-то внутри свернулся хищный зверь, воткнул в меня жало и прокрутил. Воздух стал невероятно обжигающим. Я попросту не смогла больше вдохнуть.

   Реакция господина шаена была быстрой. Едва я издала тихий хрип, как он молниеносно поднялся. И каким-то просто невообразимым образом оказался рядом. Одна рука лорда обхватила затылок, заставляя запрокинуть голову, вторая устроилась на воротнике платья, уверенно его растягивая. После чего рывком разорвала пояс, стягивающий талию.

   Я плохо видела лицо лорда, у меня круги перед взором пошли. Но все же успела заметить что-то странное в синих глазах. Искорки остановили безумную пляску, растеклись по всему зрачку чернотой и… Показалось, что вся комната потемнела, зарытая огромными черными крыльями, но в секунду и те пропали во тьме. Сознание стало мутным. Откуда-то издалека потянулись непонятные слова, словно дымка, окутывающая меня.

   Секунда, две, три, пока я смотрела и не могла оторваться от тьмы глаз господина. А потом внезапно и резко все вернулось на свои места.

   Меня встряхнули, приводя в себя.

   Я все еще стояла рядом с лордом Райеном, он придерживал мне голову и смотрел внимательно в лицо. Дурнота пропала, дышать стало намного легче.

   Я моргнула.

   Он помог мне выровняться и, отпустив, холодно произнес:

   — В следующий раз не стоит так затягивать себя в траур. Можно и правда отправиться к праотцам.

   Я, все еще тяжело дыша, выдавила:

   — Спасибо.

   Лорд перевел взгляд на стоящего позади меня Хайна.

    — Займитесь гардеробом леди и приведите её саму в порядок, — в голосе зазвучало раздражение. — Вечером в своей комнате я хочу видеть её красивой и… в бодром состоянии.

   — Вечером? — глухо прошептала я. — Но я… не готова. Мне дурно!

   — Не врите, — холодом резанул господин Райен. — Вам уже не дурно. А через пару минут вы и вовсе придете в себя. Так что вечером в моей комнате. И не думайте меня больше обманывать.

   Лорд Хайн схватил меня за локоть и потянул из кабинета.

   — Идемте, леди Киара. Прошу вас.

   Буквально вытолкал за дверь, где стояла совершенно бледная Сахли.

   Хайн тяжко выдохнул и напряжённо произнес:

   — Позовите мадам Гошри, модистку. Пусть она снимет мерки и срочно примется за гардероб леди Киары. Вечером у неё встреча с господином.

   Сахли перепуганно моргнула.

   — Но до вечера ей не успеют ничего сшить.

   Хайн нахмурился.

   — Пусть шьют как можно скорее. Чтобы к завтра все уже было. От нижнего белья до лучших платьев. И пригласите гувернанток, леди нужно привести в божеский вид. А на вечер… — задумчиво посмотрел на меня. — Поищем что-нибудь из того, что имеется.

ГЛАВА 4

Мадам Гошри оказалась женщиной средних лет. Привлекательной, несмотря на чрезвычайную стройность. С шаенскими синими глазами. Строгое лицо разбавляла полуулыбка тонких губ. Одета женщина была в узкое платье, излишне подчеркивающее худобу, но при этом хорошо подходящее её образу. Темно-синий материал платья выделял бледную кожу, делая её мраморной. Голубоватый свет хрусталиков тонкого ожерелья на шее выгодно выделял цвет глаз, отчего казалось, что те неестественно блестят. Хотя, может, так оно и было. Мое пристальное внимание было прервано строгим:

   — Леди Киара, встаньте на табуретку. И будьте добры, не крутитесь сами, мы поставим вас так, как нам нужно.

   Вокруг меня засуетились пятеро горничных. Под хмурыми репликами мадам Гошри меня раздели до нижнего белья, поворачивали, мерили, заставляли сгибать то локоть, то колено.

   — Замечательная фигура. Посмотрите на меня, леди. Очень глубокий серый цвет глаз, их стоит лишь немного подчеркнуть черным контуром по верху века. Ресницы не будем трогать, они у вас от природы черные и длинные. Волосы нужно распустить и посильнее закрутить локоны, создадим естественность. Больше естественности. Хотя вы и так замечательны. Нужно будет только совсем немного приукрасить губы, чтобы они выглядели более полными. Зачем вы портите кожу этой непристойной белой пудрой? У вас хороший здоровый румянец. И это платье. Никогда не надевайте ничего подобного. Мы вас принарядим, и будете просто писаной красавицей.

   Последней в глазах господина мне совсем не хотелось быть. Но спорить с мадам Гошри было глупо. Ко мне прикидывали самые различные по цвету и фактуре ткани, принесенные горничными.

   Модистка то хмурилась, то расцветала в улыбке.

   — Это не подойдет, слишком бледнит. Здесь явно не ваш цвет. А вот это подойдет для повседневного, и вот это. Ах, а вот этот прекрасен. В нем вы будете просто прекрасны. И вот этот. Вот из этого сотворим вам наряд для выхода в свет.

   — А лорд еще в свет выходит? — искренне удивилась я.

   — Не лорд, а господин, — поморщилась мадам Гошри. — Называйте его господин. И да, его пост предполагает присутствие на приемах.

   — А какой у него пост? — При всем неоднозначном отношении к «господину» мне все же было любопытно, к кому я попала.

   — Господин Астеш — генерал шаенской армии, — не без гордости произнесла мадам Горшер и на меня посмотрела. — Перестаньте крутиться. Встаньте ровно.

   Ого! Генерал! То есть мне выпала честь потерять её самую на ложе генерала.

   С трудом сдерживая язвительность, поинтересовалась:

   — И что же, генерал берет любовниц с собой на приемы?

   Модистка на меня пристально глянула.

   — Не знаю, как у вас, а у нас любовница чуть больше, чем просто та, кто делит постель с господином. Она собеседник, друг и соратник. И да, она рядом на приемах. Следственно, вам придется сопровождать его. И вы должны выглядеть достойно. Не смотрите на меня так, леди Киара. Вас должно радовать сказанное, всё не сидеть в четырех стенах.

   Вот этого мне только и не хватало. Меня увидят все в роли любовницы шаена. Пусть и генерала, все равно незавидная роль. Уж лучше бы я в четырех стенах сидела.

   — Я создам вам самый очаровательный образ. Вся знать Шаразара позавидует, — довольно продолжала мадам Гошри.

   — Где это — Шаразар? — тут же полюбопытствовала я и получила легкий укол иголкой в бедро.

   — Не крутитесь, — холодком резанула модистка, не отвечая. — Уже завтра вы станете самой прелестной в округе.

   — Еще бы, — не сдержалась я. — Учитывая количество девиц на несколько миль вокруг — да я просто красавица лесная!

   — Шутите? — усмехнулась мадам Гошри. — Это хорошо. Здоровая ирония — это просто замечательно в вашем положении.

   Я разом поникла. У мадам явный талант задевать тонкие струны души, даже не говоря ничего плохого.

   — Обиделись? — тут же спросила она. — Зря. Не стоит. Кто знает, сегодня я поддеваю вас, а завтра вы станете полновластной хозяйкой и уволите меня.

   Открытость, видимо, тоже была отличительной чертой модистки. Но, как ни странно, она мне нравилась. Редко можно встретить столь честного человека. Вернее, не человека, шаенку.

   Женщина подала руку.

   — Спускайтесь. Все мерки я сняла. Нижнее белье сделаем из шаенского кружева, оно тончайшее и на вас будет смотреться великолепно. Его мы успеем сотворить уже к вечеру.

   — Ага, — вздохнула я, непроизвольно краснея. — Господин точно оценит.

   Мадам хмыкнула.

   Я спрыгнула с табуретки. Модистка собрала бумаги с записями, передала горничным, тут же вышедшим из комнаты. Мадам Гошри посмотрела на поникшую меня и покачала головой. Протянула руку, прикасаясь к моему подбородку. Я подняла на неё лицо.

   — Улыбайтесь, моя милая, — проворковала модистка, доверительно смотря на меня. — Радуйтесь каждому дню. Господин Астеш суров, но никогда не обидит слабого, а тем более женщину. Особенно ту, которая делит с ним ложе. Но даже если вас так сильно тяготит то, кем вы являетесь в этом замке, не стоит надумывать, а просто постарайтесь быть милой. Вам это идет. И кто знает, может, участь ваша сложится не так уж плохо, как вы себе уже нарисовали в воображении. Никогда и никому не известно, как повернет судьба. И королевами в сказках не всегда становятся принцессы.

   Я горько усмехнулась.

   — Я далеко не в сказке, и королевой мне здесь точно не стать.

   Мадам Гошри загадочно улыбнулась.

   — Кто знает, кто знает. Разве та, кто владеет сердцем господина, не королева для него? А у вас для этого все данные.

   Подмигнула и, отвесив книксен, удалилась.

   А я осталась стоять.

   Все данные. Вот спасибо. Я не знаю, как избежать участи быть рядом с генералом, а у меня, оказывается, все данные. Тяжко вздохнула, смотря, как в комнату входят уже другие две горничные и с ними Сахли.

   Камеристка смерила меня хозяйским взглядом и слащаво произнесла:

   — Что ж, будем приводить вас в порядок, леди Киара.

   «Красоту» с меня Сахли смыла быстро. Вытерла, закутала в халат и вывела в комнату. Работа с модисткой заняла много времени, и день уже уверенно клонился к вечеру. Мое настроение вместе с этим клонилось к полной безнадежности.

   Даже то, что ужин мне принес Дарьер, не слишком порадовало. Хотя, признаюсь, стало легче от его отеческих объятий и ласкового:

   — Как вы, моя леди?

   Я вздохнула. Прильнула к худощавому плечу. Как же хотелось расплакаться. Рассказать, что мне страшно и горько от мысли, что уже сегодня вечером его леди попрощается с честью и станет… У меня даже в мыслях не получалось признать, кем я стану. Но нет, я не имею права на уныние. Не стану же я расстраивать своего единственного, уже далеко не молодого слугу. Потому натянула улыбку и тихо прошептала:

   — Все будет хорошо, Дарьер. Мы все переживем и выживем.

   — Что бы ни произошло сегодня, моя леди, — в ответ надтреснуто прошептал он, — для меня вы всегда будете лучшей леди, самой чистой и светлой. — Он горько покачал головой. — Если бы только был моложе и мог вас защитить. Простите, моя леди, старика.

   Я вскинула голову, посмотрела в лицо своего слуги. Мрачное и хмурое.

   — Не смей, Дарьер. Мы справимся. Всегда справлялись. Даже когда остались одни, ты меня поддерживал и был рядом, и твоя близость была для меня успокоением. И теперь не смей ничего делать, тебя в лучшем случае изгонят. А я не смогу без тебя.

   Совсем рядом послышался грустный вздох. Я оглянулась. Сахли стояла, едва сдерживая слезы.

   — Что ж вы так убиваетесь? Господин Астеш добрый, он не причинит леди зла. Поверьте, он не обидит.

   Дарьер разом изменился. Его воинственное лицо испугало даже меня.

   — Не обидит? Да где же это видано, чтобы знатную леди — и в любовницы! Девочку на ложе мужику взрослому! Где ваш «добрый господин» был, когда договор на неё заключал?

   Сахли стояла, испуганно моргая. А Дарьер вдруг разом поник.

   — Ох, был бы жив её отец. Уж он-то ни за что не позволил бы так с его девочкой обращаться.

   Я закусила губу. Мой отец никогда бы не позволил заключить на свою единственную дочь договор с лордом, кем бы тот ни был и в каком бы положении мы ни оказались.

   — Я посижу здесь? — попросил меня грустно Дарьер.

   Я не могла отказать.

   И даже когда в комнату вошли Хайн с горничной, несущей лиловое платье, мой слуга был рядом. Хайн бросил на него мимолетный взгляд и ничего не сказал.

   — Сегодня пойдете в этом, — бросил мне, указывая на платье. Я ужаснулась. Открытые руки, плечи и декольте, даже от вида которого стыдно.

   — Переодевайтесь, — сухо бросил Хайн. — Там, в коробочке, мадам Горшер отправила вам нижнее белье, а в сундучке украшения — выберете сами, что понравится.

   У меня от жесткого голоса шаена мурашки по коже пошли. Уже? Пора? Как же хотелось оттянуть миг. Еще хоть на полчасика. Забыть, для чего я здесь. Отсрочить время моей встречи с господином.

   — Леди еще не ужинала, — встал Дарьер. — Того и гляди в обморок от голода упадет.

   Я наградила слугу благодарным взглядом. А Хайн меня насмешливым.

   — Обмороки — это точно по её части. Ладно, у вас полчаса. Можете перекусить, но немного. Вам это совсем ни к чему. Сахли, уберите еду, оставьте только фрукты. Леди к тому же склонна к перееданию.

   Камеристка кивнула одной из гувернанток, и поднос с ужином тут же отбыл из моей комнаты.

   Буду честной, есть мне совсем не хотелось.

   Но Дарьер подхватил за руку и потянул к столику.

   — Леди необходимо хоть немного перекусить.

   — Дарьер, я…

   Он взглянул на меня таким взглядом, что я смолкла. Позволила себя посадить на софу у столика. Дарьер засуетился, нарезал яблоко на тонкие ломтики. Начал мне, как маленькой, подавать по кусочку. Хайн поморщился.

   — Детский сад, — буркнул недовольно. — Я выйду. Вернусь через полчаса. Вы за это время должны поесть и приготовиться.

   Едва дверь за ним закрылась, как Дарьер глянул на Сахли и непривычно повелительно гаркнул:

   — Чего стоим? Готовьте платье, украшения — что там еще положено для того, чтобы ваш господин не разочаровался.

   Я с изумлением смотрела на своего слугу, не понимая происходящего. Но его голос явно возымел действие. Сахли подхватила платье, начала разглаживать складки. Вместе с горничными они стали перебирать принесённые ими в ящичке украшения.

   — Это? Нет, лучше подойдет вот это…

   — Моя леди, — быстро зашептал Дарьер, схватил меня за руку, начал что-то вкладывать в пальцы. — Пока никто не видит, съешьте это.

   Я с удивлением глянула на ладонь, где красовалась небольшая косичка сплетённых травок.

   — Всего один поцелуй, — торопливо говорил слуга. — Ненадолго, но это отобьёт желание господина. До завтра точно не захочет близости с вами.

   — Дарьер, — выдохнула я ошарашенно и едва сдержалась, чтобы не кинуться ему на шею. Ох, мой Дарьер. Он прекрасно понимал, что пронести что-либо в комнату Астеша я не смогу, и помогал как мог.

   Я быстро сунула травки в рот и, хотя те были горькие, проглотила, запила налитой слугой водой. Он ласково улыбнулся.

   — Пока я жив и мои руки способны делать зелья, я не оставлю вас, моя леди.

   Я с нежностью посмотрела на него, и вдруг до меня дошло.

   — Но где ты взял их?

   Он погладил мою ладонь.

   — В саду замка очень много трав. Не пропадем, моя леди.

   Ласковый взгляд окутал меня теплом. Как же я счастлива, что со мной рядом Дарьер. И сколько же в нем любви ко мне. Это греет душу, я всегда была ему благодарна, а теперь…

   — Все готово. Вы поели, леди Киара? — подошла к нам Сахли и улыбнулась. — Я смотрю, вы успокоились… — смолкла под грозным взглядом Дарьера. И, уже обращаясь ко мне, заплетающимся языком выдавила: — Идемте, пора одеваться.

   Я кивнула и поднялась, выпуская из рук теплую ладонь Дарьера.

   Замерла, открыв коробочку мадам Гошри.

   О все святые! Я такое белье даже в самых смелых желаниях не могла представить. Тончайшее черное кружево, будто сплетённое из крыльев уникальных бабочек.

   Все это я надела в смежной комнате и, накинув халат, вернулась в свою.

   Вздохнула, очередной раз смотря на платье.

   — А откуда в замке такие женские наряды? — спросила, с сомнением разглядывая ажурные чулки, прилагающиеся к платью.

   — Вы не единственная девушка, пришедшая в этот замок, — отозвалась одна из горничных.

   — Тш-шш, — шикнула на неё Сахли. — Язык прикуси.

   И та смолкла.

   Я же невольно усмехнулась.

   — И что же, бывшие любовницы быстро наскучивали господину?

   Сахли глаза закатила.

   — Не слушайте вы этих девчонок, вечно треплют невесть что.

   Девчонки горничные мне больше и слова не сказали. А я же про себя невольно задумалась. Куда делись те, кто ранее уже были в этом замке любовницами «генерала»? Нужно расспросить горничных, когда Сахли рядом не будет.

   К моменту прихода Хайна я была в полном облачении. Правда, чувствовала я себя совсем неуютно. Никогда так не одевалась.

   Платье было слишком открытым.

   Вызывающе и маняще сверкали на моей груди коралловые капли бус. Распущенные волосы играли золотыми локонами, отливая медовым. Глаза ярко блестели, но это уже от волнения.

   По губам Хайна скользнула восхищенная улыбка.

   — Да вы красавица, леди! Думаю, господин будет доволен.

   Ага, очень доволен. Не знаю, что там намудрил Дарьер, но сегодняшняя ночь явно не станет ночью моего полного позора. Вскинула голову и гордо произнесла:

   — Идемте. Не будем заставлять господина ждать!

ГЛАВА 5

Под неприязненным взглядом Хайна Дарьер за руку проводил меня до самых покоев господина. И только тут, отпустив мою ладонь, ласково улыбнулся и тихо проговорил:

   — Все будет хорошо, моя леди. Не бойтесь.

   Я ответила теплом объятий под раздраженный вздох Хайна.

   — Вы же её не на плаху отправляете, — произнес и замолчал, заметив крайне недоброжелательный взгляд Дарьера. — А я что? Я только выполняю приказ.

   — Извелись настоящие мужчины, — буркнул Дарьер, бесстрашно смотря в лицо побледневшего Хайна. Тот зубами скрипнул. Раздраженно шагнул ко мне, рывком открыл дверь и втолкнул в комнату.

   — Вам пора, леди!

   И тут же её захлопнул. По инерции я пролетела пару шагов и остановилась посреди комнаты. Тусклый свет едва ли освещал её, погружая в мрачные тени дрожащих огоньков свечей.

   За дверью послышалась тихая перебранка Дарьера и Хайна.

   — Что вы мне это высказываете? Вы бы спасибо родственникам сказали.

   — А им я еще скажу. А здесь с вами говорить буду. Вы еще услышите старого слугу, своими руками отведшего его любимую госпожу на поругание.

   — Да какое поругание! Что вы надумываете…

   Голоса удалялись и вскоре стихли.

   — Вы так и будете стоять посреди комнаты? — спросили меня из тени балдахина, накинутого над кроватью. Огромной, широкой. Ну да, именно такая и должна быть кровать для любовных утех. В свете свечей было видно расположившегося на шелковых простынях мужчину. — Снимите туфли и идите ко мне.

   Я, не наклоняясь, скинула легкие туфельки с ног, но вопреки приказу невольно отступила и по стеночке пошла подальше от кровати, стараясь не смотреть на неё. Ведь, судя по всему, господин не одет.

   — Далеко собрались? — голос шаена стал насмешлив. Я замерла на месте.

   — Мне что-то душно. Можно окно открыть? — едва смогла сказать.

   Одним махом мой будущий любовник оказался рядом.

   Опасения, что генерал не одет, оказались не совсем верны. В тусклом свете заметила на нем длинную, до середины бедра, черную рубашку. Сквозь распахнутые полы обнажалась грудь, очень быстро оказавшаяся рядом со мной. Крупное тело прижало меня к стене. Тяжелое дыхание обожгло лицо. Руки сковали запястья. Губы коснулись кожи у самой мочки.

   Впервые. Чужие. Мужские губы. Обжигающим прикосновением, в котором жар желания и пылкость страсти.

   Вот и не стоило меня наряжать, генералу совершенно безразлично, в чем я. Могла вообще голая прийти.

   Поцелуи потекли по лицу. Легкие касания языка пронзали, словно иглами.

   Я неловко дернулась. Асташ замер, тяжело дыша всмотрелся в мое лицо и вдруг тихо спросил:

   — Леди, у вас был опыт в общении с молодыми людьми?

   Снова «леди»? Ему настолько претит мое имя? И о чем он спрашивает? Какие молодые люди? Какой опыт? Мне всего семнадцать. Я аристократка.

   «Нет», — хотелось крикнуть ему в лицо. Но голос предательски сел.

   — Нет, — выдавила сломленно.

   Если бы меня можно было видеть, то стало бы заметно, как заалели от стыда щеки.

   Астеш ничего не произнес на это. Но движения его стали более осторожными и бережными. Аккуратно отпустил мои запястья, скользнув к талии, и мягко прижал к себе.

   От частоты моего дыхания можно было задохнуться.

   — Вы меня боитесь? — спросил тихо.

   — Да. — Напряжение сводило с ума. И близость шаена. Ведь я еще никогда и ни с кем не была так близко. Боялась поднять голову и увидеть в полутьме хищный темный взгляд с пляшущими в нем искорками.

   — Не стоит, я не столь страшен, как кажусь, — с какой-то горечью произнес генерал.

   Провел рукой от талии и выше, слегка касаясь моего обнаженного плеча. Очень нежно скользнул по нему и вниз, к ладони. На секунду сплел наши пальцы. И тут же отпустил, переводя руку к бедру, пока еще скрытому тканью платья.

   У меня жар пошел по телу. В висках застучало диким пульсом. Дрожь тела уже невозможно было сдержать.

   Астеш второй рукой коснулся моих волос, запутал один локон и увел руку к шее. Легкие бусинки перекатились под уверенными пальцами. А они уже скользнули к затылку и вольно вошли в распущенные волосы, сжимая их и мягко заставляя меня запрокинуть голову навстречу его губам.

   — Не бойтесь, я буду нежен.

   Я дышать перестала. От бешеного пульса. В безумии заходящегося сердца. В ушах шумело. Сумасшедшая лихорадка сотрясала тело. Мягко и послушно под руками Астеша соскользнуло с меня платье, и кожу обожгли горячие уверенные пальцы.

   Я не могла, не хотела видеть его лицо, пугающий меня шрам и косую усмешку тонких губ.

   Прикрыла глаза.

   — Откройте, я хочу видеть ваш взгляд, — пронеслось приказом по комнате, заставив огоньки свечей всколыхнуться.

   — Нет, пожалуйста, — шепнула надрывно, едва ли в силах хоть что-то говорить. — Не мучайте.

   — Не буду, — вдруг отчего-то зло произнес он и, жестко сжав мой подбородок пальцами, впился губами в губы. Горячо, жадно, словно пытаясь за раз испить всю.

   И тут же отпрянул.

   Я испуганно распахнула глаза.

   В полутьме комнаты глаза шаена горели безумным синим светом.

   Установившаяся тишина была пугающей.

   Я стояла у стены, прижимаясь к ней спиной и дрожа. Пытаясь прикрывать себя руками. Длинные волосы растрепались.

   — Уходите! — рявкнул Астеш грозно.

   — Что? — вскинула на него растерянный взгляд.

   — Вон, леди! Идите вон из моей комнаты! Вы не готовы. Я не собираюсь брать вас в таком состоянии.

   Я не поверила своим ушам. Трава Дарьера сработала?

   — Прочь! Пока я не передумал.

   Я вздрогнула, словно меня хлыстом ударили. Казалось, синие искры глаз шаена сейчас испепелят меня.

   Рывком наклонилась, подхватила платье и бросилась из комнаты.

   Босиком пронеслась по коридору, выскочила в широкий холл, за ним коридор. Не добежала до своей комнаты, свернула в одну из ниш и рухнула на софу, прижимая к себе платье и рыдая.

   — Тише, тише, моя леди, — раздался рядом голос Дарьера, видимо поджидающего меня. И как только смог избавиться от назойливого присутствия Хайна?

   Слуга сел рядом.

   Я вывернулась и, обняв его, зарыдала сильнее. Всхлипывая и повторяя:

   — Он выгнал меня. Трава сработала. Трава, — голос стихал за всхлипами. — Я не смогу, Дарьер. Я не смогу.

   — Мы что-нибудь решим, моя леди, — с нежностью гладили мои волосы морщинистые руки. Голос дрожал от боли за меня. — Я придумаю еще какое-нибудь снадобье. Мы что-нибудь решим.

   Я вскинула голову, с напряжением смотря в тусклые от горя глаза Дарьера.

   — Сбежать. Нам нужно сбежать. Я не могу быть с господином Астешем. Нет у меня таких сил.

   Невыносимая тоска застыла в глазах верного слуги.

   — Моя леди, вы даже не представляете, как трудно сбежать от шаенов. Нас будут преследовать. Нас…

   Я истерично замотала головой, схватила его руки.

   — Пожалуйста, Дарьер. Сбежим. Прошу. Лучше я буду нищенкой по городам ходить и прятаться в каждой подворотне. Но, — всхлип прервал мою речь, — я не могу, Дарьер. Это выше меня.

   Он тяжко вздохнул. Встал.

   — Я помогу вам одеться, моя леди. — Отвел взгляд и еще тише проговорил: — Я помогу вам покинуть этот замок.

   Я лихорадочно вскочила.

   — Сейчас, Дарьер! Потом у нас не будет шанса. Моя комната запирается на ночь. Я не могу выйти. Но сейчас…

   Дарьер торопливо помог мне одеться, завязал шнуровку моего платья и, обойдя, улыбнулся.

   — Когда я собирал травки, кое-что нашел. Идемте, моя леди.

   Я ладонью вытерла остывшие на щеках дорожки слез.

   — Спасибо, Дарьер.

   И мы пошли. По темным коридорам замка, двумя бесшумными тенями. Прячась в темноте от проходящей стражи. Время, когда ходили втайне за травками, не прошло даром. Мы умели прятаться от шаенской стражи. Скользили бесшумно. Вот и выход из замка. Я с надеждой вдохнула ночной запах.

   И снова невидимками мы шли между деревьев, в самую глубину огромного сада генерала Астеша. Камешки кололи босые ноги. Тонкие чулочки мгновенно порвались. Плевать. Что мне эти чулочки. Мы шли к свободе. Пусть тайной, но свободе. Главное — выбраться, а там мы выживем. Мы уже выживали. И сейчас получится.

   Остановились у стены.

   Дарьер бросил на меня тоскливый взгляд.

   — Мы пришли.

   Я посмотрела на глухую каменную стену и с удивлением на Дарьера. Он же тяжко вздохнул. Присел и, прикрыв глаза, тихо что-то зашептал. Никогда не знала, что моему слуге доступны глубокие колдовские навыки. Травки собирал, мелкие знахарские молитвочки творил. Но то, что он делал сейчас, явно было на порядок выше и сильнее.

   Один из камней отозвался на его голос и слегка осветился.

   Дарьер уперся в него руками, сдвигая. И следом сдвинулось сразу несколько камней. Да это же ход!

   — Дарьер! — изумленно прошептала.

   Он мне грустно улыбнулся.

   — Я знал, что вы захотите сбежать. И весь день искал слабые места. Вот и нашел.

   — Но как ты смог?

   Он вздохнул.

   — Не спрашивайте меня, моя леди.

   Подошел ближе и провел рукой по моему лицу дрожащей рукой.

   — Сразу за стеной есть тонкий мост, не бойтесь, идите по нему. Я сам лично его проверял. Мостом, скорее всего, пользуются слуги. Так что вы сможете перейти реку.

   Тяжело вздохнул.

   — Идите, моя леди. И да пребудут с вами высшие силы.

   Я замерла, непонимающе смотря на слугу.

   — А ты, Дарьер?

   Он грустно улыбнулся.

   — Со мной вы не сможете убежать. Я стар. Ноги плохо слушаются. Со мной у вас не будет шанса. Уходите, моя маленькая леди.

   Я оторопело смотрела на своего самого верного слугу.

   — Нет, Дарьер. Как я без тебя? Нет.

   Он подошел и заглянул в мои глаза. Взял руки, ласково гладя пальцы.

   — Уходите, леди Киара. А я прикрою пути. Сделаю все, что смогу. За меня не беспокойтесь. Господин милостив и, может, поймет, что я пошел на это из-за любви и преданности вам. Уходите, леди Киара.

   Дрожь, было отпустившая меня, снова вернулась. Слезы комом встали в горле.

   — Дарьер, — выдавила потрясенно, — не оставляй меня.

   Он обнял, хрипло вздохнул и отошел. Уже приказным тоном произнес:

   — Уходите, леди. Уходите. Другого шанса не будет.

   Слезы все же выплеснулись. Горячими полосками поползли по лицу. Я их не стирала.

   Судорожно всхлипнула. Дарьер наградил меня ласковой улыбкой.

   — Прощайте, моя самая светлая леди. Прощайте, Киара.

   Я сглотнула ком в горле и отвернулась. Сделала невыносимо тяжелый шаг, потом еще один и еще, а потом бросилась к мостику. Вперед. К своей свободе. Глотая слезы и всхлипывая. Ненавидя себя и презирая. Пересекла реку и бегом пустилась по тропе. Острые ветви впивались в обнаженные руки, оставляя на них алые следы. Ноги сбились в кровь. Я бежала по густому лесу, не понимая куда, но точно зная, что оставаться более в замке господина Астеша не могу.

   Платье цеплялось за кусты и вконец изорвалось. Дыхание стало хриплым.

   Время неслось вместе со мной, неумолимо напоминая, что с первыми лучами за мною кинется погоня.

   Я торопилась.

   Подальше.

   Подальше от замка, насколько хватит сил.

   Когда уже не могла бежать, торопливо шла, хватаясь за стволы и вдыхая ставший до безумия горячим воздух.

   Окрасились в багряный верхушки елей, означая скорый приход рассвета. Деревья стали реже. Я внутренне возликовала. Я иду правильно. Главное — найти тропу, и смогу выйти куда-нибудь, а там…

   Глухой рык заставил замереть. Сердце стукнуло тревожно и испуганно. Оборачивалась медленно, только для того, чтобы увидеть стоящих в десятке шагов от меня трех жутких созданий. И откуда-то изнутри, как подсказка, у меня пронеслось:

   «Гариконы!»

ГЛАВА 6

Никогда я не видела столь пугающих и в то же время грациозных животных. Большие, ростом почти с меня. С черной лоснящейся шкурой, под которой перекатывались валики мускул. Морды хищные, с умными черными глазами, направленными на меня. Высокие холки и небольшие круглые ушки. Губы оттопырены, и за ними двойной ряд острых клыков. Длинные остроконечные хвосты застыли, не двигаясь. Если я хорошо помню науку Дарьера, еще по детству рассказывавшего мне о диких животных, то это означает, что твари напряжены, но не агрессивны. Может, мимо пройдут? Я стояла не шевелясь, но и не в силах отвести от них взгляда.

   Все три хищника внимательно на меня смотрели. Один сделал мягкий беззвучный шаг. Вытянул морду, принюхиваясь к моему запаху. Я дышать перестала. Тварь сделала еще один осторожный шаг.

   — Тихо, тихо, я не опасна. Идите миром, — произнесла я глухим шёпотом больше для собственного успокоения. Но странное дело, тварь будто прислушалась, и следом за ней столь же бесшумно подошли ко мне остальные.

   — Я совсем-совсем не опасна, — продолжала самым умиротворенным голосом. Одним богам известно, как мне удавалось не закричать от страха и не пуститься бежать. Но я помнила рассказы Дарьера. Бежать нельзя. Сработает инстинкт жертва-хищник. И если сейчас у меня еще есть хоть какой-то шанс, то потом точно не будет. Ведь Хайн говорил, что гариконы очень быстры.

   Я руки расслабила и опустила. Гариконы очень внимательно за мной наблюдали.

   Один подошел совсем близко и понюхал.

   Сердце, казалось, перестало биться, а я дышать.

   Мокрый нос коснулся моей руки, расцарапанной ветвями в кровь.

   Кровь!

   Все, мне конец. Сейчас сработают инстинкты хищников и меня разорвут на части. Я в ужасе глаза закрыла, желая только одного: пусть смерть будет быстрой. А еще лучше упасть бы сейчас в обморок, чтобы не чувствовать, как меня буду рвать кровожадные твари.

   Но, вопреки всем моим ожиданиям, кожи коснулся липкий язык, провел по моей ране, и как-то утробно было произнесено:

   — Мбау-у-ум.

   Я с содроганием глаза открыла.

   Все три гарикона стояли рядом. Один лизал мои раны. Двое остальных с насторожённостью на меня смотрели.

   То есть жрать меня не собираемся? Или ждем, пока побегу?

   Тот, что облизывал, поднял морду, внимательно на меня смотря.

   — Мбау-ум, — произнес прямо мне в лицо и слегка качнул хвостом, словно в приветствии.

   Я растерянно смотрела на него.

   — Мбау-ум, — поддержали остальные.

   Я чисто механически подняла руку и коснулась головы стоящего рядом со мной зверя. Погладила. Он глаза закатил и сел передо мной, спрятав клыки и высунув язык. Огромный синий язык.

   Боги! Я сейчас точно лишусь чувств. Потому как совершенно не понимаю, что происходит и почему я до сих пор жива.

   Почесала гарикону за ухом, он блаженно заурчал, будто огромная кошка. Двое остальных приблизились ко мне. И вытянули морды, явно в ожидании ласки.

   Превозмогая жутчайший страх, я и их погладила.

   — Мр-р-р-р, — заурчало тремя голосами, распугивая окрестных птиц.

   Один из гариконов совсем осмелел и потерся о меня огромной черной головой.

   — Мр-р-р.

   Это было странно и пугающе. Я стояла в окружении трех крупных хищников, ведущих себя со мной так, словно обычные домашние коты. Ластились, мурчали и заглядывали в глаза.

   А потом из рассветной полутьмы леса раздалось грозное и очень пугающее рычание. Куда как более пугающее, чем ластящиеся ко мне гариконы. Те разом замерли, ощетинились, вставая передо мной.

   И тогда из-за деревьев на нас выскочил…

   Все. Обморок. Мне срочно нужен обморок.

   Гариконы по сравнению с вышедшим просто милахи-кошечки.

   В глазах чудовища металась дикая ярость. Морда, чуть вытянутая, хищно оскалена, длинный черный хвост и крылья. Огромные черные перепончатые крылья.

   Просто огромная летучая мышь с оскалом и жутким взглядом черных глаз, в глубине которых бешено мечущиеся синие искорки.

   Гариконы были быстры и молчаливы. Черными молниями они кинулись на неожиданного гостя.

   Удар когтистой лапы распорол одному морду. Но он тут же вскочил и снова бросился на монстра.

   А я вдруг отчетливо поняла, что это же они меня спасают! Гариконы защищают меня от чудовища, вышедшего из лесу. Монстра с вытянутой мордой и крыльями. С искорками в глазах.

   Шаена!

   Того самого, которого я видела в башне. Это не было сном или моим страхом. Они и правда чудовища!

   Выворот ловкого тела, и один из гариконов отлетел в сторону, переламываясь о дерево. Заскулил. Я бросилась к нему. В темных глазах метнулась боль, и взгляд потух.

   Оно убило его! Чудовище убило гарикона, смело и безрассудно бросившегося спасать меня.

   Я вскочила.

   Смерть гарикона, моя ярость, страх, ненависть — все переплелось в жгучий узел внутри и выпрямилось пружиной. Я схватила валяющийся недалеко толстый сук и с воплем кинулась на монстра.

   Удивление на миг застыло в его глазах, когда я с криком: — Сдохни, тварь! — обрушила на мохнатую голову палку.

   Эффект неожиданности сработал. И хотя шаен не упал, но покачнулся и мордой замотал.

   — Бежим! — завопила я гариконам и, бросив надломленный сук, пустилась в гущу леса.

   Дважды приказывать моим защитникам не пришлось. Они кинулись за мной.

   Я никогда так не бегала. Сердце заходилось в диком ритме. Пожалуй, надолго меня не хватит.

   Где-то позади раздался дикий, полный ярости рык чудовища.

   Один из гариконов обогнул меня и остановился преклоняясь.

   Мы поняли друг друга без слов. Я вскочила на черную спину, и гарикон сорвался в дикую гонку. Второй на бегу вскинул голову и жутко взвыл. Услышь я такой вой в другое время, померла бы от страха.

   А за нашими спинами слышались тяжелые взмахи крыльев.

   Я всем телом прижалась к гарикону, мёртвой хваткой ухватившись за уши и крепко сжимая бока ногами. Ветки хлестали, распарывая остатки платья. Огнем горели порезы от острых веток.

   Гариконы неслись вперед в предрассветной полутьме. Я никогда не видела столь быстрых зверей. И все-таки наш преследователь не отставал.

   Я вывернула голову, перепончатые крылья мелькали в верхушках деревьев.

   Совсем близко от нас раздался тихий рык. Оглянулась. Из-за деревьев выскакивали гариконы, награждали меня быстрыми взглядами и, прижав уши, неслись рядом. Обступали все плотнее, словно прикрывая.

   Впереди увидела, как несколько гариконов ловко взбираются на деревья. Движения быстры, если не сказать невероятно молниеносны. Прыжок с изгибом с самой верхушки — и одна из тварей полоснула ногу нашего преследователя. Всего лишь полоснула. Рыча, рухнула в деревья, уцепилась за ветки и, не теряя ловкости, снова бросилась по вершинам за чудовищем.

   Мы продолжали нестись между деревьев и кустов.

   Момент, когда верхушки полыхнули ярким светом, я пропустила. Ощутила, как гарикон подо мной споткнулся, но все же устоял. А в следующую секунду нас откинуло в сторону. Меня сбросило с твари, и я кубарем пролетела по земле, распарывая лиф платья. С трудом встала. Ладони горели от въевшихся в них еловых игл.

   Повернулась.

   Чудовище стояло в нескольких шагах от меня. Вокруг выли и бились в убийственном синем свете гариконы. Тварь, несшую меня, оно держало за шею на вытянутой лапе, все сильнее сжимая когти. Гарикон захрипел, извиваясь и пытаясь достать своего убийцу.

   Превозмогая боль, я кинулась к ним.

   Когда моя хрупкая фигурка встала между монстром и гариконом, раздался глухой рык. Я так и услышала:

   — Прочь!

   — Не смейте, — выкрикнула так, что в горле больно стало. — Не троньте их!

   Тьма. Какие же у него жуткие черные глаза. Очень черные. Он сузил их, и я увидела, как искорки в глубине опасно и хищно замерли.

   — Не. Троньте. Их, — проговорила с отчаянной злостью.

   Захват чудовища ослаб, выпуская гарикона.

   — Отпустите их всех.

   Чудовище глаза сощурило, наклонилось, пристально смотря на меня.

   Мне было страшно. Никогда так страшно не было. Только ожидание неминуемой смерти давало смелости.

   — Они не виновны ни в чем перед вами, — выдавила хрипло. — Отпустите их. Я прошу вас.

   Синий свет начал затухать. Гариконы поднялись. Прижали уши, зло глядя на чудовище.

   А оно стояло, грозно смотря на меня. И тяжело дыша.

   — Уходите, — приказала я гариконам. Животные переглянулись и нехотя отступили, но далеко не ушли.

   Я стояла, смотря прямо на монстра. Секунда, две, пока он сверлил меня взглядом.

   — Он не тронет меня! — постаралась успокоить я хищников. — Уходите.

   Чудовище повернуло голову, с насмешкой смотря на гариконов. А я вздрогнула, смотря на него. Сквозь черную гладкую шерсть на морде проступил яркий багровый шрам, тянущийся от щеки к виску.

   Я отшатнулась, уже точно понимая, кто передо мной.

   А монстр хмыкнул. Рывком схватил меня, прижимая к себе. И в момент, когда гариконы бросились снова на мою защиту, взмыл в воздух.

   Земля очень быстро ушла из-под ног.

   Гариконы взвыли.

   А у меня дух захватило от высоты. Чудовище, словно издеваясь, неслось вверх, пока деревья не начали казаться крохотными, а у меня голова закружилась от высоты.

   Когтистые лапы крепко прижимали к мощному нечеловеческому телу, не позволяя даже дышать нормально или сопротивляться. Хотя я и не пыталась. Сопротивляться на такой высоте смертельно опасно.

   Еще пара сильных взмахов, и монстр завис в воздухе.

   — Вы можете выбрать смерть, леди, — прохрипел голосом генерала Астеша. — Прямо сейчас. Это ли не лучше, чем стать моей любовнице?

   Ужас от сказанного прошел по крови, леденя её. Я смотрела не в жуткую морду шаена, а вниз.

   Сердце заходилось в лихорадке, как и мои мысли.

   То есть он за мной пошел, чтобы потом убить? Хорошее решение. Хотя, может, и верно хорошее. Всего несколько секунд полета. Смерть быстрая. В противном случае — снова спальня генерала и моя честь, отданная чудовищу.

   — Пожалуй, — дрожа, ответила, и лапы шаена незамедлительно меня выпустили из объятий.

   Я не смелая. Далеко не смелая. И при всем моем желании избежать близости ненавистного шаена визг сдержать не смогла.

   Правда, недолго, всего пару секунд. И снова оказалась в лапах чудовища.

   — Даже не мечтайте о столь быстрой и легкой смерти, — зло выдохнуло оно. — Вы моя собственность, и убить вас могу только я. Но не сейчас. Вы еще обязательства по договору не исполнили. А если вы думаете, что так просто можете уйти от меня, то зря. С этого дня вы и шагу без контроля не сделаете. И да, я лишаю вас тех привилегий, с которыми встретил. Надеялся на ваше благоразумие, но, видимо, его нет.

   Я молчала. От пережитого просто не могла вымолвить ни слова. Поэтому, когда меня бросили на балкон шаеновской спальни, так и осталась лежать на холодном полу, поджимая к себе ноги, продолжая дрожать и молчать.

ГЛАВА 7

Тяжелая деревянная дверь закрылась с грохотом. Было слышно, как звякнул тяжёлый засов и удаляющиеся шаги лекаря, проведшего со мной без малого несколько часов.

   После того как Астеш принес меня в замок, я его больше не видела.

   Зато теперь я точно знала, что чудовище, которое я видела в башне, — мой господин. Пугающе-жуткий. Больше похожий на огромную летучую мышь. Значит, и рассказы о том, что шаены чудовища, тоже правда. Слишком много страшной правды.

   За мною пришли через несколько минут, после того как он бросил меня на балконе. Молчаливая Сахли, отводящая в сторону взгляд, и парочка шаенов, неразговорчивых и хмурых. Едва дышащую, унесли в подземелье, где положили на тонкий матрас железной кровати.

   Потом пришел лекарь и колдовал над моим телом.

   А у меня одна мысль была.

   «Дайте мне умереть».

    Однако лекарь-шаен хорошо знал своё дело, и уже когда он покидал комнатку, то чувствовала и выглядела я вполне здоровой. Раны затянулись, ссадины заросли, будто и не было. Даже заноз ни одной не осталось. Зато порванное платье осталось и волосы — растрёпанные, с еловыми иголками в локонах. Правда, ноги и руки мне помыл все тот же лекарь под мое молчаливое терпение. Не в силах я была сопротивляться. Неудачный побег сильно подкосил всякое желание жить и упорствовать в чем бы то ни было. Я была раздавлена. И молчала. Даже когда лекарь произнес:

   — До свидания, леди.

   Не ответила.

   Дверь, скрипя, открылась и тяжело закрылась, оповещая о его уходе.

   Я медленно села и оглянулась.

   Скромность обстановки навевала тоску. Рядом со мной лежало серое суконное одеяло. Стол из грубого дерева и стул у пыльной стены. Крохотное окошко под самым потолком затянуто решеткой. Узенькая дверь сбоку от кровати, вероятно в уборную.

   Я теперь узница.

   Поджала к себе ноги и натянула одеяло. Так и сидела, смотря в одну точку.

   Единственным взглядом наградила вошедшую с подносом Сахли. На нем железная тарелка с супом, кусок хлеба и кружка с темной жидкостью.

   — Поешьте, леди Киара, — участливо произнесла женщина.

   Я прикрыла глаза, не желая с ней говорить.

   Сахли тяжело вздохнула и направилась к выходу.

   Уже тронула кольцо, когда я все же тихо спросила:

   — Что с Дарьером?

   Камеристка замерла. Я повернула к ней голову. Женщина нервно теребила пальцы.

   — Что с Дарером, Сахли? — жестко переспросила я.

   Она покачала головой.

   — Я не могу ответить на ваш вопрос, леди Киара. Господин был очень зол. Очень… — вздохнула. — Вы поешьте. Вам нужны силы. Вечером господин ожидает вас. — Вышла, прикрыв за собой дверь.

   Не могу ответить?! Господин был зол?!

   Он убил его?

   Слезы навернулись на глаза.

   Вечером ожидает меня?

   Я вскочила.

   Ненавижу. Ненавижу его!

   Рыдания душили. Схватила тарелку и запустила в дверь. Тарелка ударилась с глухим стуком, выплеснув содержимое на пол, и откатилась в сторону. Следом полетели кружка и стул. Надеялась, что последний разлетится, но крепкое дерево выдержало удар, хотя и треснуло.

   Я сцепила руки в кулаки.

   Не желаю. Не хочу. С монстром. С шаеном. С убийцей! Как он посмел? Убить Дарьера! Он… Чудовище. Ненавижу.

   Рыдания захлестывали.

   Бессильно рухнула снова на кровать, уткнулась в матрац, глотая злые беззвучные слезы.

   Хайн пришел позже, когда слезы уже высохли и я просто лежала, смотря в стену.

   Сел у моих ног и грустно спросил.

   — Что вы натворили, леди Киара? Зачем нужно было убегать?

   Молчала.

   — Это был глупый поступок.

   Снова молчу.

   Хайн тяжело вздохнул.

   — Леди Киара, вам нужно собраться с собой и встать. Никому вы хорошо не сделаете своим поведением.

   Молчу.

   Хайн поднялся и глухо произнес:

   — Будьте благоразумны, леди Киара.

   Я не повернулась, даже когда он уходил.

   Скоро даже толики света перестали попадать в крохотное оконце, и комната погрузилась во тьму. Засов снова стукнул, говоря об очередном госте. Мне не нужно было его видеть. Услышала тяжелые шаги, а по коже непроизвольно прошел озноб.

   — Добрый вечер, — сухо произнес господин Астеш.

   Мужчина тяжелым шагом прошел по комнате. Остановился.

   — Вы правда думали, отсюда можно просто сбежать и что какой-то старик сможет закрыть от меня ваш путь?

   Молчала.

   Он усмехнулся.

   — Это хорошо, что молчите. Грубое вранье от вас я бы не хотел слышать. А сказать как есть у вас язык не повернется.

   О-о-о, как же вы ошибаетесь, господин, я теперь знаю, как вас зовут, мне есть что вам сказать, вот только я не желаю. И видеть тоже. Думайте, что вам заблагорассудится. А еще лучше оставьте. Я не хочу никого видеть, и вас в первую очередь. Единственный, кого я хотела видеть и слышать, убит вами. Никогда я не прощу вам Дарьера. Никогда.

   Шаен пнул валяющуюся на полу тарелку.

   — Отказываетесь есть, — усмехнулся, — видимо, комната не располагает.

   Поднял стул. Со стуком поставил посреди комнаты и сел. Тот жалобно скрипнул. Я лежала, уставившись в стену и кусая губы. Чувствуя тяжелое дыхание шаена.

   — Надеюсь, от ужина со мной в зале для гостей вы не откажетесь.

   Это не было вопросом.

   И я не ответила.

   — Сейчас к вам придет мадам Сахли. Будьте добры привести себя в порядок, переодеться и пройти с ней.

   Смотрю в стену.

   — Ваше молчание можно расценивать как отрицательный ответ?

   Ненавижу господина всей душей и молчу.

   — Возможно, вас испугал мой вид в лесу. Я сожалею, что вам пришлось его созерцать. Но вы сами виноваты. Не нужно было сбегать. Вы сделали только хуже себе. Я предоставил вам лучшую комнату, выделил камеристку, и все в этом замке ни словом не упрекали и не обижали вас. И что в ответ? Чем вы отплатили? Неужели я настолько омерзителен вам? — пророкотало в комнатке.

   — Вы чудовище, — все-таки не выдержала и сказала в стену.

   Молчание стало тяжелым, а потом господин очень зло выдавил:

   — Мы все здесь чудовища, если вы изволите так выражаться.

   Снова скрип, возвещающий, что мужчина встал.

   — Вы будете сегодня ужинать со мной. Это приказ.

   «Нет», — хотелось выкрикнуть мне. Но промолчала. Не могла говорить. Не желала говорить с чудовищем и убийцей. У меня ненависть к нему комом в горле стояла. Застила глаза туманом. Нет, я не плакала. Да и к чему уже слезы. Я кусала губы и всей душой желала, чтобы Астеш ушел, пропал, исчез из комнаты и из моей жизни. Просто взял и провалился сквозь землю.

   Он прошел ближе. Настолько, что я спиной ощущала исходящую от него силу.

   — Вы будете ужинать со мной, — повторил грозно. — Иначе…

   — Иначе что? — выдавила с ненавистью и резко повернулась. Уставилась в мрачные глаза шаена. Он выглядел вполне по-человечески. Только искорки в синих глазах бешено плясали. — Изнасилуете меня прямо здесь?

   У него напряглись скулы.

   — Прикажу казнить Дарьера, — выдавил скупо.

   Я ошарашенно села. Еще не веря тому, что услышала.

   — Дарьер жив?

   — Пока да, — холодом резанул Астеш. — Только пока. Но вы можете очень ускорить дни его жизни. Выбирайте: вы присутствуете на ужине со мной или на казни вашего верного слуги Дарьера.

   Произнес это и направился к двери.

   — Стойте. — Я вскочила с кровати, неловко пытаясь прикрыться тонким холщевым полотном. Выглядеть гордо не получалось, но я старалась хотя бы до конца не показать, насколько сломлена. — Я буду ужинать с вами, господин Астеш. Только… Я хочу видеть Дарьера. Хочу точно знать, что вы не врете и он жив.

   Генерал оглянулся, равнодушным взглядом скользнул по мне и сухо произнес:

   — Увидите. Бужу ждать вас через час.

   После чего вышел, закрыв за собой дверь.

ГЛАВА 8

К моменту прихода Сахли я была уже в более бодром настроении. Хотя все складывалось не так, как я рассчитывала, но сама мысль, что Дарьер жив, заметно подняла настроение.

   Дарьер жив, а значит, и я жива. Я не одна в этом чужом для меня замке.

   Сахли улыбнулась, увидев меня.

   — Очень хорошо, что вы пришли в себе, леди. Я переживала за вас.

   Я вскинула голову и постаралась улыбнуться.

   — Господин хочет видеть меня бодрой и красивой. Не разочаруем его, Сахли.

   Женщина одарила меня добрым взглядом и открыла дверь, впуская горничных.

   Под зорким взглядом камеристки я и правда стала красавицей.

    Платье в исполнение мадам Гошри было не столь вызывающим, как предыдущее. Нежно-голубое, с наполовину прикрытыми рукавами в три четверти, чуть спущенными плечами и не слишком глубоким декольте. Ко всему этому прилагалось жемчужное ожерелье и жемчужинки-заколки, которыми мне приподняли завитые в локоны волосы. Нижнее белье просто выше всякого восхищения. Новые чулочки и туфли.

   Жаль, зеркала в комнате не было и я могла только представлять, насколько хорошо выгляжу.

   — Вы очаровательны, леди. — Сахли поправила мне волосы. И с каким-то странным выражением на лице добавила: — Просто на удивление.

   — На удивление очаровательна? — не поняла я.

   Камеристка тут же встряхнула головой и постаралась отвести взгляд.

   — Вы просто красавица, леди Киара.

   Я пожала плечиками и вышла.

   Если от меня зависит жизнь Дарьера, то я буду лучиться красотой и доброжелательностью.

   Сахли проводила меня до двери гостиной залы.

   Я вошла.

   Восторга от вида не испытала. Хотя восхищаться было чем. Высокие колонны, яркие люстры, тяжелые портьеры на многочисленных окнах, высокий камин с трещавшими в них поленьями. Шикарный стол. И всего два кресла с высокими вычурными спинками из явно дорогого дерева. В одном из них сидел, положив руки на подлокотники, господин Астеш. Завидев входящую меня, он встал и нарочито медленно приблизился. Протянул руку. Я подала ладонь. Губы мужчины лишь слегка коснулись моих пальцев. После чего он выпрямился и услужливо произнес:

   — Извольте к столу, леди.

   Яств на столе было предостаточно. А если учитывать, что от рациона заключенной я, мягко сказать, отказалась, то при виде тарелок ощутила, как неприятно потянуло в желудке.

   «Но я ни за что не покажу, насколько голодна», — решила уверенно.

   Села с гордо выпрямленной спиной в подставленное кресло, выдавила легкий признак доброжелательности и тихое:

   — Благодарю, господин Астеш.

   Он растянул губы в наигранно-вежливой улыбке, после чего прошел к своему креслу.

   — Итак, приступим, — поговорил, с каким-то напряженным интересом смотря на меня. — Вы хотели увидеть Дарьера. Ваше желание исполнено.

   Едва сказал, как открылись неприметные двери у противоположенной стены и к нам вышли Дарьер и несколько слуг в белых рубашках, черных фраках, черных штанах.

   Я едва сдержалась, чтобы не вскочить и не кинуться навстречу Дарьеру. Но одарила слугу ласковой улыбкой, в которую вложила всю радость от момента встречи с ним.

   Он тоже улыбнулся, немного натянуто, но счастливо, при виде меня. Да, побег не удался, но мы живы, и уже одно это вселяло надежду.

   В то время как слуги крутились вокруг Астеша, наполняя его бокал и накладывая в тарелки, все то же самое проделывал мой слуга для меня.

   — Я так рада видеть тебя в здравии, — все же не сдержалась и шепнула, когда он наклонился, наливая мне в бокал.

   — А как я рад, моя леди! Ведь мне сказали, что на вас напали дикие гариконы, а дальше никто не желал рассказать. Сердце мое едва ли не остановилось, когда я услышал это. И только вечером меня освободили из-под стражи и велели обслужить свою госпожу. Вы не представляете, насколько я воспрял духом. Думал, не увижу вас более, а вы живы.

   — Леди! — раздалось от Астеша.

   Дарьер тут же выпрямился и отступил на шаг.

   — Все могут быть свободны, — холодно приказал шаен, пристально смотря на меня. Когда слуги вышли, поинтересовался: — Теперь вы убедились, что я держу свое слово?

   — Да, — тихо вымолвила я. — И я благодарна вам за жизнь Дарьера.

   Холодная улыбка разрезала губы Астеша. Не притрагиваясь к пище, он откинулся на спинку кресла и, сложив руки в замок, поинтересовался:

   — Тогда, надеюсь, вы снизойдёте до разговора со мной за ужином?

   — Я готова вас слушать.

   Он кивнул.

   — Замечательно.

   Шаен придвинулся к столу и медленно отрезал кусочек мяса, отправив его в рот.

   Я последовала примеру господина. Все-таки я была очень голодна.

   Какое-то время мы просто молча ели. Правда, при всем моем желании есть у меня каждый кусок с трудом проходил в горло.

   — Почему вы сбежали? — подал голос Астеш.

   Я взгляд отвела в сторону.

   — Ваше поведение… — выдавила натянуто.

   — Но ведь я так и не воспользовался вами, — перебил он меня.

   Я нахмурилась, разговор начинался ожидаемо неприятный.

   — Но вы пытались. И если бы не… — вовремя спохватилась и не договорила.

   Астеш усмехнулся.

   — Вы действительно думали, что на меня могли подействовать какие-то травки? — Его ухмылка стала пугающей. — Нет. Моя магия куда как более сильна, чем вы думаете. И уж травками меня точно не взять. Это вам на будущее. Относительно же ситуации. Я понял, что вы невинны, и не смог сорвать бутон так безжалостно. Вы были слишком напуганы. Столько ужаса от моего вида я не видел даже в глазах моих врагов. Поверьте, было отчего отступиться, даже превозмогая желание взять вас прямо там.

   От откровений шаена меня бросило в жар.

   Повисла тишина. Долгая. Слишком долгая. Я смотрела в тарелку. Астеш смотрел на меня.

   Вяло, чтобы хоть как-то отвлечься от его взгляда, начала ковыряется в еде.

   — Вы правда считаете меня чудовищем не только снаружи, но и внутри?

    Голос Астеша прозвучал настолько резко и внезапно, что я невольно вздрогнула. Вцепилась в вилку, будто та могла мне чем-то помочь.

   — Вероятно, мое отношение к вам отчасти было ошибочным, — проговорила очень тихо, ощущая, как начинает расти напряжение. Мне очень хотелось уйти, лишь бы не продолжать разговор.

   — Отчасти?! — Астеш подался вперед, сверля меня взглядом.

   Я вся внутренне съёжилась. Что он хочет от меня услышать? Что я рада и счастлива снова оказаться у него в заточении? Что я мечтаю о близости с ним? Что готова забыть все и с радостью кинуться в его объятия?

   Не могу. Стараюсь вообще об этом не думать. Да, я благодарна ему за жизнь Дарьера. Но не более. Я все еще помню, для чего я здесь.

   Вилка Астеша звякнула, ударяясь о тарелку. Я невольно вскинула взгляд.

   Шаен сидел, снова откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди. Мрачно взирая на меня.

   — Ну что же, тогда поговорим о том, что произошло.

   Я совсем аппетит потеряла.

   — Леди… — он помолчал, будто думая, стоит ли меня называть по имени или еще не доросла до такого уважения. Видимо, не доросла, потому что мое имя вслух так и не прозвучало. — Вы обладает какими-то магическими способностями?

   — Нет, — ответила глухо.

   — Я так понимаю, ваши родители тоже ничем незаурядным не обладали, — задумчиво проговорил он.

   Я с силой сжала вилку, все еще находящуюся в руках. Вот не нужно трогать моих погибших родителей. Пытаясь не показать взвившегося в крови гнева, уставилась в тарелку.

   — И все же, — настойчиво продолжал шаен, — сегодня я присутствовал при удивительной картине. Полное и беспрекословное подчинение гариконов.

   Я сидела словно гранитная статуя. Прямая и молчаливая.

   — Как вы это сделали?

   Молчу. А что я сказать должна? Они сами ко мне пришли.

   — Вы в курсе, что гариконы самые неподвластные подчинению животные?

   Да откуда? Я их впервые увидела, когда к вам в замок ехала.

   — И все-таки они не только не тронули вас, но… — он зловеще помолчал и продолжил: — Даже пытались спасти от… Меня. Объяснитесь.

   Я подняла взгляд на господина. Что тут объяснять? Он же сам все видел. Они пришли, прониклись, видимо, моей ситуацией и приняли. Да, Хайн говорил о гариконах, но, на мой взгляд, они очень милые и… Вздохнула. Я ничего о них не знаю.

   — Они правда очень-очень хищные?

   Взгляд шаена стал таким, будто он смотрит на девушку, явно недалекую в своих суждениях.

   — То есть вы понятия не имели ничего о гариконах и сунулись в лес?

   — Хайн сказал, что они очень опасны, быстры и хищны.

   У шаена щека дернулась.

   — То есть все-таки знали. И я вам настолько неприятен, что все-таки пошли, понимая всю опасность?

   — Пошла.

   Да что пошла — побежала. Босоногая и полуголая. Потому что страх, отвращение, желание никогда больше не видеть Астеша были настолько сильными, что я просто думать не могла.

   Шаен глаза сощурил.

   — Хотя я не совсем правильно выразился. Я вам не просто неприятен, я вам омерзителен настолько, что вы даже пытались меня убить.

   — Ну… — Вилку я на стол положила от греха подальше. Как бы ему объяснить, чтобы не слишком гневался. — В моем положении, господин, мало приятного. Я была на взводе. Вы появились в очень… Ненадлежащем виде. Я бы даже сказала, пугающем. А потом вы напали, убили гарикона, защищающего меня.

   — И вы решили воспользоваться шансом? — Он вопросительно изогнул одну бровь.

   — Я защищалась. В конце концов, я не знала, что это вы.

   — А если бы знали? Добили?

   Зря я вилку убрала. Меткость — одно из моих качеств. Помимо шрама на лице, господин Астеш нарывался остаться еще и без глаза. Левого. Над которым бровь изогнутая.

   — Буду честен, — оторвал он меня от мечты вонзить в него вилку. И бровь, прямо скажем нарывающуюся, все-таки опустил. Видимо, опасность, исходящую от меня, почувствовал. — Ваш вопль: «Сдохни, тварь!» — меня очень… гммм… Удивил. Неожиданно от такой хрупкой девушки, как вы, получить столь щедрое пожелание, прикрепленное довольно неплохим ударом.

   Мне ведь не кажется, я слышу в его голосе иронию? Раздражающую меня шаенскую иронию.

   Посмотрела.

   Он улыбался.

   — А вы безрассудно смелы.

   Еще бы, когда находишься на грани.

   — Вас это веселит?

   — А вы предпочитаете, чтобы меня это злило?

   «Нет, я предпочитаю, чтобы вы меня в покое оставили», — мысленно произнесла я. А вслух ничего не ответила. Взяла вилку и начала снова ковыряться в блюде.

   — Пообещайте мне, что вы более не будете сбегать, — проговорил Астеш, став снова серьезным.

   Последнее, что я бы хотела пообещать.

   — А я дам вам обещание, что не стану настаивать на исключительной близости с вами, пока вы этого не захотите сами.

   Я замерла с вилкой в руке. Подняла на господина взгляд.

   — Даю слово, — твёрдо произнес он. — Слово господина Райена Астеша. Вы уже знаете, что свое слово я держу.

   Я вилку в сторону убрала и тихо, но отчетливо произнесла:

   — Я обещаю, более не буду сбегать из замка. Но… Одно условие.

   Господин глаза сузил, несколько минут изучающе пронзал меня, а потом глухо проговорил:

   — Говорите ваше «одно условие».

   — Дарьер, — только и сказала я.

   Астеш как-то облегченно выдохнул.

   — Принято. Ваш слуга не будет преследоваться мной.

   — Вы вернете его в прежнюю комнату. Я хочу, чтобы он был рядом.

   — Это уже второе условие, — усмехнулся Астеш. — И мой ответ нет. Он будет жить рядом со мной. Не хочу более испытывать судьбу. Но вы будете видеть его каждый день. А прислуживать вам будет Сахли. Это вас устраивает?

   А есть выбор?

   Я кивнула.

   — Ответьте вслух, — потребовал Астеш.

   — Я согласна.

   — Еще раз.

   — Я согласна, господин Астеш.

   Он снова начал медленно есть. Кусочек за кусочком отправляя в рот.

   А я больше есть не хотела. Сидела, сложив руки на коленях, и рассматривая собственные пальцы. Райен отставил тарелку и вытер губы салфеткой.

   Я искренне надеялась, что на этом ужин окончен. Но генерал продолжал сидеть. И я вместе с ним. Согласно требованиям этикета, вставать нельзя, пока хозяин не выйдет из-за стола. Так мы и сидели. Я молчала, рассматривая собственные руки, а господин Астеш, рассматривая меня. Очень пристально. Так что я ощущала его взгляд ознобом по коже и учащенным сердцебиением. Что он пытается во мне увидеть?

   — Сколько вам лет, леди? — наконец прервал молчание шаен.

   Я на него растерянно посмотрела. Неужели в договоре не написано? Или он меня проверяет?

   — Семнадцать, — ответила честно. — В начале весны исполнится восемнадцать.

   — Семнадцать?! — переспросил он и изменился в лице. Порывисто встал, с каким-то необъяснимым ожесточением бросил на стол смятую салфетку.

   — Ужин окончен. Вас проводят в комнату, леди.

   Вышел, хлопнув дверью.

ГЛАВА 9

Свет от луны, скрытой башней, был тускл. Так же тускло было и в кабинете. Но даже в полумраке можно было увидеть черную тень находившегося в кресле шаена. Он сидел, облокотившись о стол, и с задумчивой внимательностью смотрел в окно.

   — Господин Астеш, — тихо позвал вошедший Хайн. — Вызывали?

   — Вызывал, — холодно бросил Астеш. — Проходи, садись. — Откинулся на спинку кресла, переведя пристальный немигающий взгляд на Хайна.

   — Может, свет зажжём? — предложил тот.

   Астеш не ответил. Вместо этого на весь кабинет грозно рыкнуло:

   — Объясни, Хайн, не ты ли мне сказал, что девушке двадцать лет?

   Хайн застыл посреди кабинета, так и не пройдя далее.

   — Есть сомнения? — поинтересовался напряженно. — Так сказала её тетушка.

   — Сказала? Ты её документы смотрел?

   Грозный голос Хайна не испугал, он хмуро глянул на своего генерала.

   — Леди Ирен сказала, что документы утеряны в момент гибели родителей леди Киары.

   — Идиот! — рявкнуло так, что Хайн невольно побледнел. Генерал мог иногда приложить крепким словцом, но чтобы назвать кого-то «идиотом»!

   — Астеш, ты не много на себя берешь? — ответил, скрипнув зубами, направляясь к столу и разом переходя на «ты». — Я в твои секретари не записывался. И не кажется ли тебе…

   — Ей семнадцать! — словно обухом по голове рубанул Астеш. Одним махом руки снеся все находившиеся на столе предметы. Жалобно звякнуло стекло чернильницы, выплеснув содержимое на дорогой шаенский ковер.

   Хайн сел в кресло напротив, с холодным выражением глянул на своего генерала.

   — И что с того? Разве, если бы знал её возраст, это остановило бы тебя? — голос его был резок. — Ты слишком горел ненавистью. А когда узнал, что у герцога Лавона есть единственная дочь, стал просто одержим мыслью сравнять честь его фамилии с землей. Тебя не остановила даже исключительная схожесть девчонки с её предшественницей.

   — Замолчи! — зло выдавил Астеш. — Не смей называть Шайру её предшественницей. Она была для меня… — Он задохнулся воздухом и, откашлявшись, скупо выдавил: — Всем.

   — И поэтому ты её отпустил, — недружелюбно хмыкнул Хайн.

   — Я не отпускал её.

   Удар кулака по столу заставил тот жалобно скрипнуть. Астеш прикрыл глаза и уже как-то обречённо выдавил:

   — Ты ведь прекрасно все знаешь. Она сама ушла. Без моего ведома. Сбежала…

   — Чтобы уйти и погибнуть вместе со всей семьей, — язвительно хмыкнул Хайн. — Очень благородное решение с её стороны. Кстати, я до сих пор не верю в её гибель. Если помню, тела всех родственников нашли. А её нет.

   — Не смей, — устало выговорил Астеш. — И вообще, никогда больше не говори со мной о Шайре.

   — Очень сложно не вспоминать вашу бывшую любовницу, учитывая просто невероятное сходство с ней леди Киары.

   — Я надеялся, что портрет девушки, показанный мне, приукрашен, — тихо отозвался Астеш.

   — Как оказалось, нет, — все так же не сдерживая злую иронию, хмыкнул Хайн. — Они просто невероятно похожи.

   — Невероятно, — глухо повторил Астеш, вставая и отходя к окну. Лунный свет, облизнув башню, мягко перебрался на крышу замка. — Слишком похожа, — в задумчивости произнес генерал. — Практически одно лицо. Я не могу назвать её по имени, так она похожа. Боюсь, что не сдержусь и назову её Шайрой.

   Хайн нахмурился.

   — Мой господин, столько лет прошло. Уже давно пора бы и забыть… — смолк под тяжелым взглядом резко повернувшегося Астеша. Тот смотрел настолько пронзительно, что стало трудно дышать.

   — Господин, — выдавил Хайн, хватаясь за горло.

   Астеш отвел взгляд.

   Хайн закашлялся, ловя ртом воздух.

   — Насмешка судьбы, — отрешенно отозвался Астеш. — Высшие силы, видимо, не вдоволь поиздевались надо мной, сделав дочь моего врага настолько похожей на… — он смолк.

   — Но ведь леди Киара не виновата, — попробовал высказаться Хайн и снова замолчал, ожидая очередного убийственного взгляда.

   Его не последовало. Зато кабинет прорезал полный горечи голос Астеша:

   — А кто виноват?

   Спорить и что-то доказывать генералу, видя его состояние, было опасно. И все же Хайн, превозмогая страх за собственную жизнь, тихо проговорил:

   — Вы обещали её не трогать.

   Астеш невесело усмехнулся.

   — Снова подслушивал?

   Хайн вяло пожал плечами.

   — Её слуга, Дарьер, очень переживает за девочку.

   — Переживает?! — насмешливо изогнул бровь Астеш. Прошёл к своему столу и устало опустился в кресло.

   — Передай ему, что я всегда держу свое слово. По крайней мере, пока не решу, что с ней делать. — Он положил руки на подлокотники и крепко их сжал. — Мне нужно подумать. Лучше всего, если я пока не буду её видеть.

   — Хоть одно здравое решение за последние дни, — совсем тихо проворчал Хайн и замешкался. Астеш смотрел на него пристально. Хайн нервно откашлялся. — Кстати, пришло из Шаразара.

   — Когда?

   — Буквально перед тем, как я направился к вам. — Хайн сунул руку в карман и вытащил смятый конверт. Протянул его Астешу.

   Читал тот быстро. После чего бумага вспыхнула в его руках черным огнем и осыпалась пеплом на стол.

   — Меня вызывают, — скал скупо. — Месяц не будет в замке. Оно и лучше. За это время, я надеюсь, решу, что делать с девушкой.

   Он перевел взгляд на Хайна.

   — А ты, будь добр, узнай о ней все. Где родилась, как попала в Эсварию. Выясни о её семье. Как погибли. Кто была её мать, до седьмого колена узнай всю родословную семьи. Хочу знать о них все.

   — Совсем все?

   — Совершенно. До самой мелочи. — Астеш задумчиво сцепил пальцы. — Хайн, сегодня эта девушка показала наличие в себе очень редкого дара. Дара, которого не может быть в человеке.

   Хайн недоверчиво посмотрел на генерала.

   — Только не говори, что это тот самый дар.

   — Тот самый, — твердо произнес Астеш. — Ты прекрасно знаешь, что им обладал только один род. И я знал всего одну, которая могла бесстрашно подойти и повелевать тварями сумрака. До этого дня. Сегодня наша гостья сделала то же самое. Я не верю, что судьба столь избирательна.

   Хайн несдержанно хмыкнул.

   — Один дар, одна внешность…

   — Не слишком ли много совпадений? — хмуро перебил Астеш.

   Хайн нервно поморщился.

   — Если хоть доля ваших подозрений верна, то девушка может быть опасна как для вас, так и для Шаразара. — Он весь подался вперед. — Вы понимаете, что если о её даре узнают, то никто разбираться не станет? Уж слишком много совпадений

   — Более чем, — холодно резанул Астеш. — Поэтому узнай как можно аккуратней. И запрети кому бы то ни было в замке даже заикаться о ней за его пределами.

   Луна уже скрылась за горизонт, уступая место рассвету. А в кабинете все еще была видна тень. Вот только уже не Астеша. Генерал покинул замок сразу после разговора.

   Не рискуя сесть в кресло высшего шаена, подставив рядом стул, за столом сидел Хайн.

   В свете тусклой магической свечи он смотрел на небольшой портрет девушки. Все в ней было идеально: кожа, глаза, даже чуть презрительная улыбка красиво очерченных губ. Идеально, прекрасно, порочно. И как же та, что находилась сейчас в замке, была похожа на ней. Вот только волосы не блестели вороновой чернотой, а искрились медовым теплым светом.

   — Нечистые бы тебя побрали, Шайра, — зло прошипел Хайн. — Надеюсь, ты действительно погибла и провалилась в преисподнюю.

   Порывисто встал.

   Портрет в его руке вспыхнул ярким огоньком и осыпался пеплом.

ГЛАВА 10

Бледный свет луны лизал подоконник и соскальзывал на пол, синевато-серым лучом разрезая тот на две половинки. Я уже лежала в кровати, смотря, как, погасив свет, моя камеристка выходит из комнаты, когда все же решилась и чуть слышно позвала:

   — Сахли.

   Она остановилась в дверях, вопросительно посмотрела на меня.

   — Леди что-то тревожит?

   Меня тревожило. Очень тревожило. Я кусала губы и думала о сложившейся ситуации. О том, что не знаю, чего ожидать и как теперь сложится моя жизнь. Но точно знаю одно: я остаюсь в замке. С господином Райеном Астешем. Неизвестно на какой срок. Наверное, пока не надоем ему. Или пока он меня… Нервно сглотнула, ощутив холодок по коже. Хотя мне отчего-то казалось, что господин из тех, кто свято держит свое слово. А он обещал не настаивать на исключительной близости, пока я не захочу этого сама. Интересно, господин и правда думает, что я когда-нибудь воспылаю желанием отдаться ему?

   Никогда.

   Ни за что я сама не захочу с ним исключительной близости. Исключительной? Почему это слово резало мне слух? Что-то неправильное в нем было, будто какая-то подоплека, которую я не могу разглядеть. Невесело усмехнулась.

   Тревожно. Мне очень тревожно, до озноба и колкости в кончиках пальцев.

   — Леди, — прервала мои размышления Сахли, — вы что-то хотели?

   — Да, — я села в кровати, накинула одеяло на плечи, — Сахли, расскажи мне о шаенах.

   Она удивилась. Её взгляд стал каким-то странно напряженным. Прикрыла за собой дверь, подошла ближе и присела на край кровати.

   — Вам это правда интересно?

   Я пожала плечами.

   — А почему нет? Я остаюсь, вероятно, на долгое время. И раз уж я теперь здесь и общаюсь с шаенами, то хочу знать о них больше.

   — Насколько больше? — скупо поинтересовалась Сахли. — Что именно вы бы хотели знать, леди Киара?

   Я поудобнее расположилась, подоткнув одеяло под ноги.

   — Я видела господина Астеша в другом образе. Нечеловеческом.

   Сахли вздохнула.

   — Его вид напрямую связан с магией. Понимаете ли, леди Киара, чем больше в шаене магии, тем сильнее она видоизменяет своего носителя. Особенно при воздействии с ней. Это такая магическая защита, не позволяющая выплеснуться источнику силы из носителя. Но есть и другая сторона. Эта защита не слишком-то привлекательна.

   — Я бы сказала — чудовищна, — задумчиво промолвила я.

   Сахли невесело усмехнулась.

   — Но зато она увеличивает выживаемость шаена. Сами посудите, просто человек в его людской оболочке очень уязвим. А в преображении у него появляется практически зверская выживаемость. Ну и ко всему есть в этом некие привилегии. Например, обычный человек не может развить такую скорость, сутками находиться без еды и воды, выдерживать промораживающий кости холод и выжигающий кожу жар.

   — Летать, — добавила я.

   — И это тоже, — согласилась Сахли. — И летать люди тоже не могут.

   — То есть шаены почти всемогущи?

   — Не все, — мягко засмеялась камеристка. — Например, я. Навряд ли потяну на всемогущего шаена.

   У меня растерянность на лице отразилась. Её даже в сумрачном свете ночи можно было разглядеть.

   — Ага, удивились. Не думали, что я шаенка? — Сахли сощурила глаза и вдруг вздохнула. — Не всем с магией так везет. У кого-то она очень слабая. А защита напрямую зависит от уровня. У меня он очень низкий. Можно сказать, отсвет великого магического огня.

   — Но глаза! — Я поближе к Сахли придвинулась, пытаясь вглядеться внимательнее, вдруг упустила тот самый шаенский огонек.

   — И не всматривайтесь, — отмахнулась камеристка. — Это тоже магия. Чем сильнее, тем более яркий огонь в глазах.

   — То есть у тебя совсем-совсем?.. — с интересом спросила.

   — Совсем, — кивнула Сахли. — На заячий хвостик разве что хватит.

   Я участливо головой покачала. И снова поудобнее уселась.

   — То есть, если я правильно все поняла, господин очень сильный маг.

   Сахли с уважением кивнула.

   — Очень. Но его жутковатый вид связан еще и с тем, что господину Астешу очень много лет. И снова это все магия. Она служит не только защитным внешним барьером, но и внутренним, позволяя шаену жить значительно дольше, чем простому человеку.

   — Значительно дольше? Это сколько же лет господину? — Я ближе придвинулась к Сахли.

   — Сто с лишним.

   Ого.

   — Выглядит он намного моложе.

   Сахли разгладила оборки юбки и положила руки на колени.

   — Магическая сила шаенов просыпается в восемнадцать лет. К сорока годам она укрепляется, и с тех пор возрастные изменения очень замедляются. В свое время мне удалось встретиться с шаеном, которому было около трехсот лет, и хотя он уже готовился к смерти, выглядел чуть больше пятидесяти.

   Она повернула голову и встретилась с моим ошарашенным взглядом.

   Более трехсот лет!

   В свое время я как-то видела мужчину, которому было семьдесят, приличный возраст для человечка, так вот поверьте, выглядел он на все триста.

   — Вас пугает возраст господина? — Сахли внимательно на меня смотрела.

   И не только возраст.

   Камеристка покачала головой.

   — Поверьте, моя госпожа, нет шаена более благородного, чем Райен Астеш.

   Я невесело усмехнулась.

   — Да куда уж там. Купить девушку для ночных утех. Да уж, благородство зашкаливает.

   Сахли нахмурилась.

   — Примите это его решение. Я уверена, он не собирался причинять вам вред.

   Поднялась.

   Но я снова её остановила.

   — Слышала, что после первой ночи шаены порабощают души девушек.

   Сахли несдержанно фыркнула, повернулась, поставив руки в бока.

   — Что за чушь? Леди, вы же взрослая девушка, а верите всяким россказням.

   — Ну, знаете ли, пока что все, что мне говорили, оказалось правдой.

   — Чушь! — резко и безапелляционно повторила Сахли. — Это надо же такое придумать! Порабощают души. Зачем им души девушек? Шаены маги, а не демоны.

   В последнем я очень сомневалась. Скажи мне кто это в тот самый момент в лесу, ни за что бы не поверила. Ибо вид у генерала шаенского был самый что ни на есть демонический.

   — И давайте-ка спать, леди Киара, — замахала на меня руками камеристка. — Совсем мы заговорились. И не надумывайте себе невесть чего. Есть сомнения — лучше у меня спросите. Я все объясню. Подумать только, порабощают души! — ворчала она, укрывая легшую меня одеялом и поправляя подушку. — Спокойной ночи, леди Киара.

   — Спокойно ночи, Сахли.

   Женщина покидала комнату, все еще продолжая что-то про себя ворчать. Прикрыла за собой дверь. И как ни странно, я не услышала звука запирающегося замка. Вскочила, пересекла комнату и, распахнув дверь, выскочила в коридор.

   Уже удаляющаяся Сахли остановилась, повернулась, с удивлением на меня посмотрела.

   — Вы не будете запирать мою комнату? — Я не могла сдержать внезапную дрожь в руках.

   Камеристка улыбнулась.

   — Господин сказал, что более нет надобности, он всецело вам доверяет. По крайней мере, уверен, что сбегать вы больше не будете.

   Сказала это, развернулась и пошла.

   А я продолжала стоять босыми ногами на холодных камнях замка, с какой-то обречённостью думая: «Сбегать не буду, уж это господин Астеш точно знает».

   В комнату вернулась совсем мрачная. Залезла под одеяло и долго крутилась, не в силах уснуть.

***

Несмотря на ужасное настроение и состояние вечером, проснулась я с каким-то внутренним подъемом.

   Итак, что мы имеем.

   Дарьер жив, и это уже хорошо.

   Меня не собираются насиловать и вообще принуждать к близости без моего согласия. Это замечательно, буду надеяться, что господин сдержит слово.

   Прислуга относится ко мне благожелательно. И все это значит, что жизнь не так уж плоха.

   Замок огромен и великолепен, здесь, вероятно, большая библиотека, будет чем себя развлечь. Ну и что, что четыре стены. Зато какие стены! Старинные картины и живописные уголки. Скучать точно не придется.

   А что будет дальше? Война план покажет.

   Скинула с себя одеяло. Но едва успела ступить на пол, как в дверь постучали, и в комнату вошла Сахли со служанкой.

   — Доброе утро, леди. Завтрак уже готов.

   — Доброе утро, Сахли. Прекрасный день, не так ли?

   — Рада, что у леди хорошее настроение.

   — Надеюсь, что оно таким останется на весь день.

   И словно в воду смотрела.

   Спустившись в столовую, заметила, что на столе красуется только мой прибор.

   — Я буду завтракать одна? — поинтересовалась у сопровождающей меня Сахли.

   — Господину пришлось срочно уехать, — пояснила она, помогая мне присесть.

   — И как долго его не будет?

   — Месяц.

   Месяц? Целый месяц я буду избавлена от внимания и компании генерала-шаена. Действительно замечательное утро, с хорошим настроением и прекрасными новостями.

   В столовую вошел Дарьер, неся поднос с завтраком.

   — Доброе утро, леди Киара. Рад видеть вас улыбающейся.

   А уж как я была рада.

   — Надеюсь, вы с Сахли составите мне компанию за завтраком.

   Дарьер замер с подносом в руках.

   Сахли удивленно воззрилась на меня. Но тут же пришла в себя и проговорила:

   — Леди Киара, это неприемлемо в домах шаенов. Слуги не едят вместе с господами.

   Я улыбнулась.

   — Ну я здесь не госпожа. Да и хозяина нет. Так что, думаю, распинать нас некому. А есть одной мне совсем не хочется. Я очень прошу разделить трапезу со мной.

   Сахли напряженно глянула на Дарьера. Вздохнула и приказала слугам, стоящим у двери:

   — Принесите еще два прибора.

   Уже поедая вкуснейший завтрак из тостов с беконом и сыром и запивая все напитком из каких-то неизвестных мне трав, я поинтересовалась:

   — Часто господин уезжает?

   Сахли, немного смущенная трапезой за хозяйским столом, кивнула.

   — Генерал часто бывает в отъездах.

   — И я вольна делать, что хочу, в замке? — тут же не удержалась я.

   Сахли не без напряжения на меня посмотрела.

   — Учитывая, что вы остаетесь в некой изоляции в замке, вам разрешено свободно перемещаться по нему. И в саду. Правда, не советую вам ходить в подсобные помещения, там не всегда может быть безопасно.

   — То есть мне можно везде, кроме подвальных помещений, — решила уточнить.

    Сахли мягко улыбнулась.

   — Кабинет и покои господина тоже не стоит посещать. И лучше будет, если перемещаться вы будете в моем присутствии.

   Ага, значит, все же не вольна. Хотя кто за этим может проследить, кроме моей камеристки?

   — А лорд Хайн в замке?

   Сахли отрицательно покачала головой.

   — Лорд Хайн также покинул замок. Но о времени его отсутствия я не могу знать.

   — Он уехал вместе с господином Астешем?

   — Нет, он уехал по другим делам.

   То есть за моими продвижениями по замку следит только Сахли.

   Настроение стало просто солнечным. Я с удовольствием доела завтрак и уже по окончании трапезы поинтересовалась:

   — Но я надеюсь, что в библиотеку мне можно?

   Сахли кивнула.

   — Я покажу, где она находится. Можете посещать библиотеку в любое время суток.

   Просто чудесно.

   Из столовой я вышла довольная.

   — Сахли, — попросила камеристку, — думаю, вы не будете против показать мне замок.

   — Совсем не против.

   — Тогда начнем с сада. Я видела красивейшие аллеи. И… можно Дарьер будет нас сопровождать?

   На лице Сахли вдруг отчего-то появился легкий румянец. Она отвеяла взгляд. Мне не показалось, моя камеристка явно смутилась. И очень тихо произнесла:

   — Конечно, можно. Думаю, что он будет рад прогуляться с нами.

ГЛАВА 11

Это был замечательный день. Уже вечером, лежа в теплой кровати, я думала о нем и все больше склонялась, что не все так уж плохо в моем положении.

   Весь день мы гуляли, рассматривая замысловатые фигуры в саду замка.

   Сидели в беседке. Иногда в нее залетали желтые листья, заносимые ветерком. Сахли рассказывала о дивных растениях, что есть в саду. Сокрушалась, что осенью не видно, как они цветут.

   Меня все больше удивляло, что женщина говорит о замке и саде, словно всю жизнь в нем прожила. И я, не удержавшись, поинтересовалась:

   — Сахли, а разве этот замок господин Астеш не захватил?

   Она растерянно на меня посмотрела.

   — Захватил? Боги с вами, леди Киара. Господи, Астеш ни за что не стал бы жить в чужом доме! Он очень привязан к этому замку. Хотя маменька господина была очень против переноса имения в эту глушь. Но она полностью поддержала его нежелание жить в домах обычных людей.

   Меня последняя фраза очень резанула, но я промолчала.

   Камеристка продолжала:

   — Замок господин Астеш перенес после того, как захватили ваши земли. Но сносить что-то и устанавливать в городе не захотел.

   Я мрачно усмехнулась. Не думаю, что он это сделал из каких-то благородных помыслов.

   — Любит быть отшельником? — с трудом сдерживая сарказм, поинтересовалась я. — Почему? Мне казалось, что шаены, подобные ему, должны стремиться к публичности. Или это не так?

   Сахли отвела взгляд.

   — Подобные ему стремятся. А он нет.

   Меня её слова очень заинтересовали.

   — Господин Астеш избегает лишнего общества?

   Женщина вздохнула, покосилась на все время молчавшего Дарьера.

   — Это не моя тайна, леди. — И тут же ожившим голосом торопливо произнесла: — Давайте поговорим о саде. Осенью он так же прекрасен, как и летом. Идемте, я покажу вам висячие аллеи.

   Поняв, что Сахли не собирается продолжать разговор, кивнула, а сама посмотрела на Дарьера. Он ответил мне задумчивым взглядом. Протянул руку, предлагая опереться, и повел следом за камеристкой.

   Сейчас я лежала и раздумывала об этом разговоре. Интересно, отчего, судя по всему, бравый генерал оказался нелюдимым? Почему решил перенести свой замок в такую глушь? В то время как большинство шаенов проживали в городе. И самый интересный вопрос: неужели у столь сильного и могущественного мага не было дамы сердца и вообще были настолько серьезные проблемы в общении с дамами, что пришлось заключать договор на любовницу? Ну, насчет договора уверена — это тетушка настояла, чтобы хоть что-то поиметь с неудобной племянницы.

   Где-то за окном тихими переливами распиналась некая птаха. Тонко и сладко. Под такой голос хорошо спать и видеть хорошие сны. Я же вместо этого встала и прошла к окну.

   Выглянула.

   Глазницы башни, где в первый вечер я видела чудовищную тень, были черны. Купола глотала ночь, скрывая их от взора. Луны не было видно, только её мутный силуэт, просвечивающий сумрачным светом сквозь плотные облака.

   От стекла тянуло прохладой. Совсем скоро выпадет снег. В нашей стране зима всегда снежная, с белыми елями и высокими сугробами.

   Я любила зиму. И город свой любила.

   Сейчас же я оказалась в крохотном государстве внутри государства.

   Астеш перенес в мою страну кусочек своей родины.

   Интересно, здесь будет снег? Или магия шаена полностью перенесла мирок Астеша? А у них вообще бывает снег?

   Мой взгляд соскользнул на стены, окружающие замок.

   За ними был другой мир.

   Мой.

   Там точно будет снег. И метели с завываниями. И теплый треск камина в круглой комнате. А еще ледяные узоры на окнах и праздник зимы, который обязательно проводили жители Эсварии.

   Сейчас же я пока вижу только тьму за стеной, строгую и хищную.

   В которой ходят жуткие существа гариконы, пришедшие вслед за шаенами и отчего-то принявшие чужую их миру девушку.

   Странно все это. Чуждые моему миру твари, вдруг решившие защищать меня.

   И едва я подумала о них, как показалось, что в далекой темноте вспыхнули крохотные звездочки глаз. Пара, две, три, пять.

   Гариконы!

   Они пришли к стенам.

   Невесть почему, я словно ощутила себя рядом.

   Тяжёлое дыхание и умные морды. Так и увидела их рядом с собой.

   — Уходите, уходите, мои хорошие, — шепнула, отчего-то подумав, что те пришли за мной. — Все хорошо. Меня не трогают. Все пока хорошо.

   И, будто услышав мой далекий приказ, звезды потухли.

   А я все стояла и смотрела в темноту, пока не ощутила, что меня начинает клонить ко сну.

   Зевнула, прошла к кровати и легла спать.

   Завтра новый день.

***

Следующие несколько дней выдались точно такими, как и первый с отсутствия господина Астеша. С одной разницей: Сахли показывала мне замок. Оказалось, что в нем без малого более сотни комнат. Не считая тех, что на первом этаже для прислуги. Обойти и посмотреть все дивности не хватило одного дня.

   Камеристка проводила меня в несколько башен, где оказались довольно большие кабинеты.

   Не отвела только в башню, где находились кабинеты господина и Хайна, указав, что это нетактично. Если господа заходят, сами мне все покажут.

   Избежали мы также похода в подсобные помещения.

   Зато моему удивленному взору предстал небольшой музей с картинами и куда большая зала статуй. Я увидела поистине любопытные вещи в комнате с древними артефактами. Были здесь в стеклянных кубах золотые посохи с загадочными камнями. Удивительные цветы, укрытые магической завесой и цветущие прекрасными святящимися лиловыми цветами. Амулеты, к которым, казалось, прикоснёшься, и тебя спалит жаром исходившей от них магии. Драгоценности, явно наделенные какой-то силой. Странные предметы, не поддающиеся описанию. И многое другое, что заставило меня задавать миллион вопросов Сахли.

   — Неужели все это создали шаены?

   — Все, что вы видите в комнате, создал род Астеш. Это их родовые артефакты. Собранные за многие века, — с гордостью объясняла камеристка. — Многие хотели бы заполучить хоть часть их. Но артефакты надежно защищены. Даже вы можете смотреть их только потому, что хозяин позволил вам их показать.

   — Позволил показать? — Я была удивлена: откуда такое доверие?

   — Он пожелал, чтобы вы больше знали о его роде.

   — С чего это такое желание? — не унималась я.

   Сахли глаза закатила.

   — Перестаньте, наконец, ерничать, леди Киара. Господин хочет хоть чем-то загладить свою вину. Не стоит так негативно ко всему относиться.

   Я подавила готовый вырваться тяжелый вздох. Хотела бы я не относиться ко всем негативно. Вот только воспоминания совсем свежи и очень трудно перестать думать о действиях господина как о чем-то увлекающем меня, и уж тем более тяжело мне забыть о произошедшем.

   И все же зал артефактов был правда интересен, мы пробыли в нем до вечера.

   А после ужина Сахли проводила меня в библиотеку.

   И здесь я была просто ошеломлена.

   Таких огромных я не видела никогда. Просто громаднейшая. С массой книг. В несколько этажей располагались стеллажи.