Третий шанс. Все с начала. Галина Романова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ЭПИЛОГ. Три года спустя

АННОТАЦИЯ

Прошло почти полгода. Сайдар не может смириться с тем, что его бросила Ольга. Пытаясь самоутвердиться, он устраивает военный переворот на Хакашии, обрушив свой гнев на "инородцев". Экипаж "Баядерки" тоже попал в осаду. Чтобы вырваться с планеты, они придумывают хитрый план - помочь Сайдару найти своих соперников в борьбе за трон, чтобы обменять их жизнь на свободу для Ольги. Однако, планам не суждено осуществиться. Ольга во власти Сайдара, а Примек Варвич...

ГЛАВА 1.

Заложив руки за спину, он стоял у окна и глядел на притихший город. Спускалась ночь, долгие сумерки не спешили уступать место мраку – город отвык от ночной темноты. На центральных улицах круглые сутки горели огни реклам, вспыхивали отражатели наземных машин и флайеров, мягко пульсировали светящиеся дорожки для пешеходов и витрины офисов и магазинов. Вечерами и по утрам свою лепту вносили окна домов – в центре энергомичные лампы, на окраинах старинные светильники на диодах. Но даже в самых глухих уголках столицы улицы худо-бедно освещались – фонари, трассы флайеров, витрины магазинов и обязательные сигнальные огни у дверей. Все они доблестно сражались с темнотой и почти выиграли войну. Город забыл, что такое мрак.

   А вот сейчас вспомнил.

   Погасли пешеходные дорожки. Уменьшили накал отражатели на трассах, а многие из них вовсе отключились. В кои-то веки раз на улицах потухли огни рекламы, да и во многих домах сегодня пораньше отключили энергию. Целые кварталы погрузились в темноту, выделяясь среди раскинувшейся панорамы города темными пятнами. Столица словно заболела проказой.

   Проказой, которую он призван излечить.

   Лишь космопорт продолжал, как ни в чем не бывало, заливать окраину мягким переливчатым светом. Но и там сияние померкло. Исчезла и устремленная в небо огненная стрела – символ города, Игла Пророка.

   Он стоял, глядя на притихший город, но мысли его блуждали далеко. Взгляд бездумно скользил по темным пятнам кварталов, не останавливаясь, пробегал по более-менее освещенным участкам, но вряд ли он понимал, что видит. Стоявший у окна человек весь обратился в слух – что происходит там, за дверью за его спиной.

   Кабинет тоже был погружен в полумрак – лишь слабо мерцали два светильника на стенах друг напротив друга, да мягко светился экран ушедшего в режим ожидания компьютера. Полумрак внутри – полумрак снаружи – тьма в душе. Он ждал знак – света – чтобы все изменилось.

   Там, куда устремлялся взор, шла своя жизнь. Если присмотреться, можно было увидеть габаритные огни – некоторые наземные машины и флайеры не нуждались в погасших линиях трасс. Огни были отключены не для того, чтобы помешать им, а чтобы уменьшить количество лишнего транспорта на дорогах. Они спешили, и люди в тревоге притихли, прислушиваясь к гудению и вою двигателей, гадая, что несут с собой эти звуки в темноте.

   «Свет. Они несут новый свет!» - мог бы сказать обывателям стоявший у окна человек. Город лежал перед ним, притихший, напуганный, встревоженный, как наложница из гарема, которая была настолько уверена, что повелитель забыл о ее существовании, что в свой черед забыла о своем положении и, когда ее внезапно бросили на ложе дожидаться появления господина, от страха растерялась. Ничего! Сейчас явится ее повелитель и твердой рукой поведет строптивицу к счастью и свету. И пусть только попробует сопротивляться.

   Наложница… Человек у окна тихо выругался сквозь зубы. За последние полгода к нему трижды обращались с предложением обзавестись, наконец, наложницей, ибо полное отсутствие гарема противоречит статусу. Подчиняясь решению семьи, он три раза соглашался допустить к себе на ложе женщин, искушенных в ласках и готовых на все для того, чтобы доставить мужчине удовольствие. Да, удовольствие он получал, а заодно заставлял на время заткнуться непрошенных советников. Сейчас ему не до женщин, но скоро все изменится. Должно измениться.

   Шаги. Шуршание дверей, разъезжающихся в пазах. Характерное позвякивание и постукивание. Мерещится или нет? Он же ничего не заметил. Город молчал, притихший, ослепленный свалившейся на него темнотой. На его улицах ничего не происходило. А ведь должно. Неужели он ошибся? Поторопился? Потерпел поражение, не учтя… чего?

   Да, шаги. Нет, не мерещится. Что же в городе?

   До него внезапно дошло, что за толстыми бронированными стеклами, да еще вознесенными на высоту в добрых полторы сотни метров – пятидесятый этаж! – да еще отгороженный парком, он просто не мог слышать то, что происходит снаружи. И кто ему пообещал, что самое главное действо развернется как раз перед его окнами? Да, пусть окно занимает всю стену, но три остальные надежно закрывают… что?

   Шаги. Десяток пар ног. Торопливая тяжелая поступь военных, делающих свою работу. Они сбойнули, сбившись с ровного шага лишь у самой двери. Секретарь и два телохранителя-наоби – он не терпел киборгов, считая, что любую технику легко вывести из строя – ведь это последняя линия обороны. Если там что-то…

   Тренькнул звонок, сыграв первые три такта государственного гимна.

   - Э-э… к вам…Ашур Масур д’Ним.

   Сам Масур? Масур Безжалостный? Масур Кровавый Вихрь? Миг колебания был короток, меньше паузы между двумя ударами сердца.

   - Пусть войдет.

   И развернулся навстречу пятерым военным, которые показались в дверях.

   Четверо были похожи, как братья-близнецы – рост, ширина плеч, стать, униформа, надвинутые на глаза щитки шлемов, авто-бластеры в руках, скупые выверенные до мелочей движения. Либо киборги, либо бойцы, вышколенные до такой степени, что даже наоби им в подметки не годились. Впереди – невысокий коренастый мужчина точно в такой же форме, но без брони на груди и шлема, закрывающего лицо. Уже одно это заставило насторожиться – злые языки поговаривали, что свое лицо Масур Безжалостный показывает только тем, кого лично собирается отправить на тот свет и даже супруга почти не видела его… если этот человек вообще когда-либо был женат.

   Еще несколько секунд – и несколько ударов сердца – он стоял неподвижно, потом сделал шаг и тяжело, словно его ударили сзади, опустился на колено.

   - Мой повелитель… солнцеликий хакан…

   - Я не… Хакан?

   Ему показалось, что он ослышался. Неужели…

   - Солнце Жизни, Лук Пророка, Путеводная Нить, Молот Правды, Знамя Чести, святейший хакан… Хакашия у ваших ног. Город взят.

   - Взят? – он чуть было не обернулся через плечо, бросив недоверчивый взгляд на столицу. На его столицу. Там царила ночь. Ночь, от которой город успел отвыкнуть, и которая раскинула над ним свои крыла. Город простерся перед нею…и перед ним.

   - Это… правда?

   - Так точно, Солнце Жизни.

   - Но я не… - он хотел сказать, что не слышал шума пальбы, не видел взрывов и ветер не принес ему запаха гари, а башня не содрогалась от взрывов. Хотел, но передумал.

   - Мы обошлись малой кровью, Лук Пророка, - ашур Масуд ударил себя кулаком в грудь. – Как и предсказывал солнцеликий, мы нашли великого хакана Шервани аб’Ляма в его постели. Он не смог оказать сопротивление.

   - Он… - произнести слово «убит» оказалось не так-то просто, несмотря на то, что сам дядя Шерван бы выплюнул его легко, как косточку финика.

   Масур Кровавый Вихрь церемонно прижал руки к груди и покачался из стороны в сторону в знак скорби.

   - Солнце вашего предшественника закатилось…

   Вот и все. Можно не спрашивать, кто и как помогал предыдущему хакану «уйти в закат», кто и как прервал нить его жизни. Традиция, однако, требовала, чтобы хакан уходил из жизни добровольно. Он либо совершал ритуальное самоубийство, либо, если одолевала слабость, просил сделать это кого-либо из близких. Чаще всего таковым оказывался врач, подающий не то лекарство. Если же возникали сомнения в добровольности ухода, то…

   - А его сыновья?

   У того, кто еще недавно носил титул Лука Пророка, Солнца Жизни и Зеркала Правды, было двое сыновей…

   - Горе нам, недостойным. Скорбь от ухода блистательного Шервани аб’Ляма помрачило наш разум…Мы не сумели их отыскать.

   А вот это уже понятно. Блистательный хакан не мог не знать – не мог не догадываться - что происходит. Все в этом мире ведомо его оку. Сам Масур д’Ним Кровавый Вихрь и его отряд стоял на страже безопасности великого хакана. Целый полк шпионов и доносчиков денно и нощно следил за его окружением, а особенно – за родственниками, которых, увы, было слишком много и поэтому им было слишком тесно наверху. И если его предупредили о том, что должно свершиться, он должен был отослать сыновей…

   Или…

   - Значит, я – хакан?

   - Так, солнцеподобный. Отныне ты – великий хакан всея Хаашии и сопредельных краев, и да воссияет над нами свет твоей власти.

   И тогда Сайдар аб’Лям наконец расцепил руки, которые все это время держал за спиной и коротко, вскинув в приветствии кулак, выдохнул:

   - Да услышит нас Всевышний!

   Переворот.

   Вот так и происходит – засыпаешь в одной стране, а просыпаешься…

   Сначала они ничего не поняли. Просто когда Тор Брежняк захотел отправить запрос в ремонтный цех космопорта о новых зарядниках, ему ответили, что «сервис временно недоступен». Ну, всякое бывает, подождем… Потом выяснилось, что в порту практически ничего не работает, а те службы, что все-таки функционируют, перешли на аварийно-экономный режим. В зале ожидания для пассажиров нет ни питания, ни освещения, ни обогрева. Терминалы не выдают билетов, приостановлена погрузка, а рейсовый челнок, который должен был доставить пассажиров на проходящий мимо трансгалактический космоносец, «по техническим причинам» должен стартовать с запасного космодрома. Поскольку это стало известно буквально за несколько минут до начала посадки, почти все пассажиры опоздали и вынуждены были сдать билеты. Новых же билетов, на другие рейсы, не продавали. Исключения не сделали даже для иностранных туристов. Им «всего лишь» предложили материальную компенсацию и комфортное проживание «за счет принимающей стороны» где-то на берегу моря на неопределенный срок – «пока проблема не будет решена».

   Что это за проблема, а также каков на самом деле размах «технических неполадок в системе», Гримо Ашер узнал, вопреки всему, самым последним, когда к стоявшей на приколе «Баядерке» прорвалось несколько путешественников, которые всеми силами пытались улететь с Хакашии.

   Первым, на кого они наткнулись, был как раз Тор Брежняк, который, не удовольствовавшись видеоразговором со службой техподдержки, сам решил прокатиться до ремонтных ангаров.

   - Вы дошшны нам помош! – от волнения коверкая слова интерлингвы, вещал змеелюд-коммивояжер, размахивая шестью из дюжины щупалец. Остальными он либо прижимал к себе вещи и документы, либо просто держался за горловой мешок, словно боялся, что тот вот-вот лопнет. Тор и сам с опаской посматривал на полупрозрачное вздутие над венцом рукощупалец – сквозь тонкие стенки были видны набрякшие кровеносные сосуды. Если хоть один лопнет…

   - Чем смогу… а… что случилось?

   - Лететь! Мы не мошшем лететь! Нельзя! Нет полета – нет работы!

   - А… вам далеко надо?

   - А куда летите вы?

   Вопрос был не праздный и в какой-то мере животрепещущий – «Баядерка» бралась за любой извоз, хоть грузы с места на место перетаскивать, хоть пассажиров «с ветерком» доставить в любую точку Галактики, хоть просто служить базой для ученых-«головоломов». Лишь бы заплатили. В последнее время с заказами было туго – неудачный рейс на планету Охана, когда один из пассажиров прибыл домой в регенкапсуле, погруженный в искусственную кому из-за травм, плохо совместимых с жизнью, а второй вообще прибыл в гробу, подорвал репутацию крейсера. За полгода – только три небольших заказа, которые еле-еле позволяли покрыть расходы.

   - Мы? Мы еще не решили…

   - Умоляю! Любые деньги. Куда угодно, только побыстрее и подашше! – змеелюда всего трясло.

   - Тихо-тихо, - механик попятился. – Сейчас все решим… - нажал кнопку комма: - Варвич, тут… по твою душу!

   - Счас буду.

   Он появился у грузового трапа, по старой привычке глубоко засунув руки в карманы полетной куртки, помнившей еще джунгли Оханы.

   - Что случилось?

   - Вот. Пассажир, - Тор отступил в сторонку, всем своим видом показывая, что свое дело сделал.

   - Я хотел лететь! – заторопился змеелюд, устремляясь к Варвичу. – Срошно и подалшше отшуда!

   - Почему? За вами погоня?

   - Нет. Прошшто… прошшто это невошмошно!

   Змеелюд воздел все щупальца вверх, патетически закатывая глаза и раздувая горловой мешок.

   - Почему?

   - Неишвешно! Я шпеш-шу, меня ш-шдут, а шдеш… порт шакрыт, шишпешшер молшит, билеты не доштанеш-ш… - от волнения его пришепетывающий акцент стал сильнее. - Мы шаперты тут навеш-шно!

   - Как так – порт закрыт? – Варвич обернулся к Тору.

   - Сам ничего не понимаю. Я сунулся было к местным ремонтникам – у нас зарядники почти в ноль разрядились – развел руками тот. – Старые, заряд плохо держат. Сутки-двое простоя – и разряжаются сами собой. А мы уже девятый день тут торчим… Короче, я к ним, а они со мной даже разговаривать не стали.

   - Как так?

   - А вот так. У них какие-то технические проблемы. Мол, когда устраним – тогда милости просим, а пока ни-ни!

   - Что за проблемы?

   - Молчат. Ты же знаешь местных – рожу метеоритом сделают и все!

   - Вы долш-шны мне помош! – снова вклинился змеелюд. – Я долш-шен лететь! Я хошу отшуда убраш-ша!

   - Мы бы сами отсюда убрались, - пожал плечами Варвич, - да вот…

   - Вошмите меня ш шобой! Я шаплашу! Школько шкашете, штолько шаплашу!

   Одно из его щупалец извлекло из складок кожи пластиковую карточку, протянуло человеку с таким видом, с каким молодая мать, наверное, протягивает своему супругу новорожденного первенца.

   Взяв карточку, Варвич коснулся ею своего наручного комма, чтобы считать код и…

   - Д-демон! – вскинул глаза на змеелюда. – Заблокировано!

   - Шта? – аж затрясся тот. – Не мош-шет быть!

   Выхватил карточку, приложил к своему комму…

   - Невошмош-шно! Мои ш-шета! Вше пропало! Вше шакапшулировано! Это… это…

   - Взлететь, говоришь, нельзя? – прищурился Варвич. – Порт, говоришь, закрыт? Счета инопланетников блокируются… так-так…

   - Примек? – осторожно окликнул его Тор. – Ты же не думаешь, что…

   - Я думаю все, - отрезал тот и, круто развернувшись, скрылся в недрах «Баядерки».

   В рубке Гурвиль со своим приятелем Хай Со пытались запустить очередную «стрелялку». Рядом маячил киборг Рыжик, поскольку для загрузки использовался его софт. Разумеется, делалось это в обход капитана, поскольку Гримо не одобрял использование корабельного искина для развлечений. Мало ли, какие вирусы может он подцепить в сети, транслируя видеоигры! Оба игрока аж подпрыгнули, когда переборка мягко отъехала в сторону, но расслабились, увидев, что это всего-навсего старпом.

   - Слушай, Варвич, - Гурвиль так даже обрадовался ему, - у нас за инфранет заплачено или как?

   - Или как. Не будет, боюсь, инфранета.

   Отстранив Рыжика, замершего в режиме ожидания, старпом прошел к терминалу и попытался его включить.

   - Сам же сказал, что инфранета не будет, - ревниво напомнил Хай Со.

   - Я ищу местные новости, - бросил через плечо Варвич.

   Искать пришлось недолго. Местное стереовидение делилось всего на десяток каналов – один правительственный и несколько частных, которые вещали в весьма узком диапазоне и обслуживали исключительно диаспоры национальных меньшинств. Иногда удавалось поймать ночные развлекательные каналы, но только не сегодня.

   Сегодня сетка была пуста. Ни один канал не работал. Лишь на правительственной волне во весь экран красовалась заставка в виде государственного герба Хакашии и смуглолицый человек, чем-то похожий на одного из летавших полгода назад на Охану «головоломов», вещал ровным лишенным эмоций голосом:

   - К радости и процветанию направляется наш народ, устремляясь вперед под руководством нашего мудрого хакана Сайдара аб’Ляма. Миновали темные дни чуждой современности власти. Кончилось иго тирана Шервани аб’Ляма, недаром прозванного в народе Ненасытным. Всевышний благословил мудрого хакана Сайдара аб’Ляма, дал ему силы и вложил власть в его руку. По воле милосердного Всевышнего бога нашего…

   Щелк. Варвич выключил стереовидение.

   В рубке повисла недоуменная тишина. Оказывается, привлеченные голосом диктора, сюда подтянулись почти все. Кто-то стоял рядом, кто-то маячил в дверях. За спинами людей колыхалась щупальцами светло-бурая в зеленых разводах туша змеелюда. Те, кто подошел последними, толкали друг друга локтями и переглядывались. Так или иначе, целиком или урывками, но передачу услышали все.

   - Что за сборище? – раздался голос капитана Гримо Ашера. – Чего вы тут все столпились?

   - Переворот, - озвучил Варвич то, что вертелось в умах и на языках большинства. – Военный переворот. Вчера еще Хакашией правил старый Шервани, а теперь его сменил молодой Сайдар. И он явно не просил у дядюшки разрешения…

   - То есть, он сверг тирана?

   - Ну да.

   - Ты в этом уверен? Может быть, Шервани Ненасытный сам…

   - У старого Шервани было два сына, - усмехнулся Варвич. – Один из них сейчас, насколько помню, на другом полушарии. А второй где-то за пределами системы. И кое-кто явно не хочет, чтобы сыновья знали, что случилось с их отцом. Отсюда и запрет на все полеты.

   - Значит…

   - Мы тут застряли. Надолго.

   - Нет! – завопил змеелюд. – Это невошмошно! Я долшен лететь! Это нарушение прав! Это… проишвол! Я буду шаловаш-ша! Лига Швободных Миров не допуш-штит…Шкандал! Рашрыв отнош-шений!

   Он заметался по коридору и оказавшиеся рядом люди поспешили в разные стороны, чтобы их не размазало о стенки.

   Выскочив из «Баядерки», змеелюд, колыхаясь своим жирным телом, больше напоминающим тело червя, чем змеи – от змеи у него были только окраска землисто-бурая, с разводами, да напоминающие змей руки-щупальца, - ринулся через поле космопорта в сторону административных зданий. Вышедшие следом за ним Тор Брежняк и Хай Со смотрели ему вслед. Остальные наблюдали бегство неудачного пассажира через внешние обзорные экраны.

   - Неужели, это правда? – нарушил молчание Гурвиль.

   Все взоры сразу обратились к капитану. Гримо Ашер пожал плечами и, обойдя Варвича, прошел к пульту. Как ребенка, отстранил пилота, склонился над пультом, тщетно пытаясь отыскать хоть какой-нибудь информационный канал. Но все было бесполезно – ни планетарные каналы, ни иноземные, ни тем более инфранет не подключались. Эфир был забит «белым шумом» и помехами. Лишь изредка среди них мелькали какие-то пятна, тени и расплывчатые образы. Функционировал только один правительственный канал, по которому непрерывно транслировалась заунывно-замысловатая и вместе с тем бодрая мелодия, изредка прерываемая «важным правительственным сообщением» о смерти предыдущего хаша и воцарении нового. Каждый выпуск завершался призывом соединить все свои силы в благодарственной молитве Всевышнему, что тот сподобил и послал Хакашии именно Сайдара аб’Лям, уже названного Милостивейшим и Справедливым.

   В третий раз прослушав пафосный панегирик. Гримо решительно выключил передатчик.

   - Переворот. Только этого нам для полного счастья и не хватало, - высказался он. – Впрочем, этого следовало ожидать…Предыдущий тиран правил слишком долго, целых двадцать шесть лет. Последние годы он почивал на лаврах, предоставив событиям идти своим чередом и не мешая людям делать свое дело.

   Все собравшиеся члены команды испустили вздохи. Так уж вышло, что они, жители разных звездных систем, принадлежавшие к тому же к разным расам «гомо космикус», именно благодаря халатности – или благодушию – властей сумели приобрести «Баядерку». На Хакашии была одна из самых лояльных банковских систем. Всевышний запрещал им драть по три шкуры, искусственно, за счет многочисленных манипуляций, завышая процент. И, в отличие от других банков, местные ростовщики высчитывали, что вы действительно заплатите лишь десятую часть со взятой суммы, а не две трети, сколько бы лет их ни выплачивали.

   Да, «Баядерка» была произведена и приобретена на Хакашии и до сего дня имела порт приписки как раз в столице. То есть, крейсер был «местным уроженцем», а его команда – нет. Одним из условий договора купли-продажи значилось то, что из всех экспедиций Гримо Ашер и его люди возвращались именно сюда.

   Но доведется ли им еще раз вернуться? Ведь любой встрече всегда предшествует расставание. А получится ли покинуть планету?

   - Похоже, мы тут надолго, - вынес вердикт Гримо. – По крайней мере, пока обстановка не прояснится. Полное закрытие всех портов не может не сказаться на положении Хакашии. Это срывы поставок, задержание иностранцев, невыполнение условий контрактов, дипломатические осложнения… За тем же змеелюдом его соплеменники вполне могут прислать небольшой десант. И, если хакан Сайдар не захочет войны с мировым сообществом, он не станет долго держать планету в клещах. И тогда…

   Не дослушав, Варвич развернулся и направился прочь. Те, кто видел выражение его лица, не осмелились окликать старпома, но Гримо крикнул:

   - Эй, ты чего? Куда?

   Варвич не ответил. Выругавшись, - не хватало еще капитану за своими подчиненными бегать по пятам! - Гримо поспешил следом.

   Тот сидел у себя в каюте, открыв ноут и глядя на черный экран. Связи не было. Только и было доказательства, что ноут включен, яркая заставка – аляповатая картинка, явно нарисованная от руки и изображавшая пейзаж на какой-то далекой планете – и на его фоне женская фигура. Любому мало-мальски знакомому с возможностями современной техники человеку было ясно, что это монтаж – силуэт женщины был аккуратно вырезан из другого снимка и перенесен на этот рисунок. Судя по всему, женщина фотографировалась на фоне какого-то памятника или другого пейзажа – поза ее была нарочитая, как улыбка и взгляд. Просто она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел этот памятник или пейзаж… и догадались, где это может быть.

   Варвичу было все равно. Главное, что на фото была она.

   Гримо застал друга за рассматриванием фотографии. С некоторых пор – как получил этот снимок – подобное времяпрепровождение стало любимым у старпома. Если не ел, не спал и не занимался своими прямыми обязанностями, он сидел у ноута и смотрел.

   Варвич не повернул головы, когда Гримо, отомкнув капитанским кодом дверь его каюты, переступил порог. Несколько секунд он молча смотрел на женщину, потом тихо коснулся плеча старпома.

   - Изоляция не может быть вечной. Рано или поздно, она будет снята и…

   - Я сегодня хотел отправить ей… письмо…

   - Отправишь позже. Через день или два…

   Не слушая друга-капитана, Варвич тихо покачал головой:

   - Нет.

   - Почему? Хакашия не может долго продержаться! В крайнем случае…

   - В крайнем случае я тебе мозги вправлю, - голос старпома дрогнул. – Ты что, так ничего и не понял? Это же Сайдар! Сайдар аб’Лям!

   - Ну?

   - Это он, - севшим голосом произнес Варвич.

   И тогда до Гримо дошло.

   - Да чтоб меня… - прошептал он, садясь на койку напротив.

   Сайдар аб’Лям, захвативший власть в Хакашии и устроивший переворот, был не просто наследным принцем боковой неправящей ветви ханского дома, но и первым – и на данный момент единственным и законным – мужем Ольги Крыжановской, «доктора Крыж», которая не в силах добиться развода, сбежала от мужа сначала в глубокий космос, а потом – на далекую Землю. Чтобы получить защиту, молодая женщина приняла земное гражданство и стала практически невыездной. Ибо, несмотря на то, что Старая Земля являлась колыбелью человечества и формально входила в Союз Двадцати Миров – президент Союза по традиции выбирался только из землян – она находилась в статусе изолированной планеты. Пространственно-временной фон вокруг нее был почему-то настолько нестабильным, что из пяти кораблей, рискнувших взлететь или стартовать с Земли, три проваливались в другое время – в прошлое или будущее земной цивилизации. И если для прилетающих это грозило всего-навсего шансом пополнить собой коллекцию НЛО и необъяснимых «следов древних цивилизаций», то улетающие, проваливаясь в прошлое, оказывались полностью изолированы от материнской планеты и на ее помощь не могли рассчитывать. Нормальная связь была только с Луной, которая и переняла эстафету колыбели человечества, являясь столицей Солнечной Системы. И, конечно, Старая Земля с ее особым статусом, имела и особые законы и по-иному смотрела на некоторые нормы и правила. Так, она никогда не выдавала тех, кто решил поселиться на ней, а туризм нарочно сделала чуть ли не самой убыточной отраслью экономики – чтобы уменьшить количество любопытных. Ольга Крыжановская, имевшая к тому же русско-польские корни, стала землянкой. Здесь она была в безопасности – муж ни за что не получит ее, даже если пригрозит войной. Но и сама женщина не имела права покинуть планету.

   Для Примека Варвича в этом была боль и облегчение. Он сделал все, что мог, для того, чтобы обеспечить Ольге безопасность – ценой разлуки. Почти полгода он держался и не писал, пытаясь забыть «доктора Ольгу», но потом сорвался. Нашел в инфранете картинку с фиалками, наскоро набил несколько строчек, через одного из бывших сослуживцев, теперь работающего в Интергалакполе, пробил адрес, отправил и вот теперь…

   И вот теперь страдал. Но Гримо Ашер был последним человеком, кто стал бы над этим смеяться.

   - Мы что-нибудь придумаем, - пальцы капитана впились через полетную куртку в плечо старшего помощника. – Обещаю.

   Сайдара перевезли в новый особняк в закрытом бронемобиле, окруженном кортежем охраны. Везли другой дорогой, не той, по которой он обычно ездил в гости к венценосному дяде – с тремя пересадками и нырками в туннели. В городе местами шли бои. Войску повстанцев просто не с кем было сражаться – верные бывшему хакану части заранее были передислоцированы за черту города якобы на маневры, или у них устроили внеплановую проверку и приказали сдать или дезактивировать часть боевой техники. Всего на двадцать шесть часов… Однако, несколько отрядов народной охраны, организованные прежним хаканом, решили почему-то поддержать бывшего государя и оказали сопротивление. Под шумок активизировались уличные банды. Нашлись и «вольные стрелки», которые внезапно решили припомнить соседям старые обиды и устроили самосуды. На окраине даже успели сжечь чью-то неверную жену.

   Нет, так-то у него все получилось. Штурм резиденции великого хакана прошел быстро, в точном соответствии с планом. Личная охрана была почти вся перебита – жизни сохранили только нескольким пленным. Поговаривали о жертвах среди прислуги – там уборщица не вовремя высунула нос наружу, здесь повар сгоряча запустил кастрюлей с кипятком в голову ворвавшегося на кухню спецназовца, за что был расстрелян в упор. Большинство слуг все-таки обнаружились в своих постелях, так и не успев ничего сообразить.

   Сложнее было с членами дядюшкиной семьи, но и тут Сайдару сопутствовала удача. Женская родня не пострадала ничуть, а что до сыновей хакана, то с ними разговор будет особый. Младший может остаться в живых – при условии, если подпишет отречение от престола за себя и своих будущих детей и обязуется навсегда покинуть планету. А вот со старшим придется что-то решать. Тем более что не так давно он официально объявлен наследником престола. О, иблисы, ведь это означает, что у него уже есть невеста! Впрочем, невеста – еще не жена, тем более, не мать его собственного ребенка. С одной стороны, это хорошо – меньше родни, меньше проблем. А с другой… если бы удалось захватить мальца и его мамашу, то отец ради спасения наследника мог бы согласиться с любыми требованиями. Щенка можно использовать как заложника, отдав на воспитание в какую-нибудь семью, где из продолжателя династии аб’Лям воспитают… ну, скажем, фермера или, на худой конец, мойщика окон в больнице. Убивать младенца, конечно, никто не станет – мы же не дикари, как-никак! – но лишить его отца возможности обзавестись его «резервной копией» просто обязаны. Есть, знаете ли, такая гуманная операция. Один укол – и мужчина, сохранив все прочие функции и внешние данные, становится полностью не способен к деторождению. Однако, ни жены, ни ребенка нет. И это хорошо.

   Сложнее с многочисленными дальними родственниками – братьями и сестрами, родными, двоюродными и троюродными. Дядюшка хорош – за тридцать лет дал столько воли семье аб’Лям, что теперь для того, чтобы подсчитать совершеннолетних родственников, не хватит пальцев на двух руках. И, взойдя на престол, он сам ничего не сделал для того, чтобы обезопасить себя от происков со стороны родни.

   Сам Сайдар происходил из боковой ветви рода. Ненаследный принц, он, тем не менее, пользовался всеми благами. У него было все, кроме власти. И вот он ее получил. И не намерен повторять ошибок своего дяди. Значит, род аб’Лям должен исчезнуть с лица земли. Останется, конечно, в живых его мать, останутся младенцы, которых передадут в приемные семьи, останется еще двое-трое стариков, самых безобидных и насквозь больных…Остальные либо умрут, либо лишатся шанса произвести на свет наследника. Он, Сайдар, будет единственным, кто продолжит род.

   Вынырнув из переплетения узких улочек, бронемобиль выскочил на широкую площадь, пересек ее и, сделав последний поворот, такой резкий, что пассажиров в салоне слегка тряхнуло, буквально ворвался под арку тяжелых мраморных ворот. Там, не сбавляя хода, устремился в еще один туннель, чтобы через тридцать секунд вырваться на поверхность на заднем дворе дворцового комплекса. Проехал по подъездной аллее, и наконец затормозил перед главным крыльцом.

   - А может быть, лучше… - попробовал заикнуться телохранитель-ноной, сверкнув раскосыми желтыми глазами.

   - Нет, - Сайдар тряхнул головой. – Я должен войти во дворец, как победитель. Мне нечего стыдиться и некого бояться.

   Ноной выразительно покачал головой, скривившись, и даже шевельнул губами, словно собирался что-то сказать, но решил оставить свое мнение при себе. Сайдар поймал его мимику в зеркале заднего вида и про себя сделал пометку избавиться от этого телохранителя как можно быстрее. Профессионал обязан не только подчиняться желаниям клиента, но и держать свои мысли и чувства при себе. Не умеешь сдерживаться – не профессионал. Кто знает, где ты дрогнешь в следующий раз?

   Ноной придержал дверцу, помогая принцу выбраться на дорожку, посыпанную разноцветными камешками. Сайдар еще выпрямлялся, когда справа и слева замерли еще два ноноя. Похожие, как близнецы или клоны – да, по сути, они и были все клонами, отличаясь разве что возрастом и мелкими отличиями вроде шрамов – они привычно заняли свои места. Четвертым поднялся водитель, долженствующий прикрывать спину принца.

   Выждав немного, Сайдар направился к главным дверям. Сражение за дворец завершилось два часа назад. Еще полчаса спустя спецназ «песчаные шептуны» выкурил из укромных уголков последних защитников старого режима. Тогда же послали весть Сайдару, и вот он прибыл.

   Поднявшись по широким ступеням, вошел в просторный зал, где столько раз бывал гостем, родственником, просителем – и никогда победителем и хозяином. Никогда до сего дня.

   Конечно, дворец пострадал во время боев. Под ногами хрустели осколки стекла, на стенах были заметны следы гари и копоти, а также выщербленные места. Пахло горелой изоляцией и почему-то жжеными перьями. Две вееролистные пальмы, росшие у лестницы, были иссечены пулями и осколками, растеряв большую часть своей листвы. У ха-шинни, супруги хакана, была страсть к цветам. И после ее смерти хакан повелел в каждом зале поставить по кадке с какой-нибудь растительностью. Сайдару это не нравилось – среди листвы так легко спрятаться снайперу! – но дядя был непреклонен. Он говорил, что вполне доверяет своим людям. Слишком поздно старикан понял, чего на самом деле стоит доверие…

   Кстати, вот они, слуги и немногочисленные домочадцы хакана, чье тело, прикрытое пологом, лежало теперь в спальне, дожидаясь, пока преемник не отдаст ему последний долг. Четверо спецназовцев держали стоявших на коленях людей под прицелом. Мужчинам велели сцепить руки на затылке, женщин оставили свободными.

   Слуги с тревогой следили за приближением принца. В прежние времена тоже случались перевороты – династия аб’Лям в свое время так и пришла к власти. Всякий раз слуг предавали смерти. Мужчинам рубили головы или душили шелковыми петлями – высшей честью было разрешение покончить с собой самостоятельно! – женщин либо травили, либо зашивали в кожаный мешок и бросали со скалы в море. Самых молодых и красивых – как правило, наложниц свергнутого правителя – сначала отдавали на потеху солдатам. Проведя несколько дней в качестве живой игрушки, истерзанные девушки сами лезли в петлю.

   Но сейчас…

   Сайдар остановился, уже сделав несколько шагов мимо коленопреклоненных людей, и задержался, рассматривая их. Сейчас все было иначе. Во-первых, изменилось время. Хакашия перестала быть независимой планетой и вошла в Лигу Свободных Миров. А это значит, хаканам пришлось изменить законодательство. Были отменены некоторые законы, касающиеся применения смертной казни – например, теперь казнили только через отсечение головы или на электрическом стуле и совершенно перестали зашивать в кожаный мешок со змеями, топить, душить шнурами, разрывать на части, сажать на кол и заживо снимать кожу. Людям разрешили заниматься тем, что на других планетах называлось предпринимательской деятельностью. Кроме школ, появились высшие учебные заведения, в которые даже иногда стали принимать женщин – правда, при условии, что женщина отказывается от замужества и материнства, ибо какой же мужчина хочет иметь супругу умнее себя, да и какие из ученых женщин матери? Кроме того, на Хакашии было разрешено жить и даже работать инородцам, выходцам из иных миров, даже нелюдям. Были и другие перемены. В последние годы и даже месяцы правления прежний хакан принимал много либеральных законов, с которыми теперь придется разбираться.

   А во-вторых, тут, кроме слуг, были еще и некоторые родственники, как принадлежавшие по крови династии, так и со стороны покойной ха-шинни. Вот ее тетка, тоже на коленях. Рядом с нею ее дети, троюродные брат и сестра ха-шинни и, соответственно, дядя и тетя удравших сыновей хакана. Юноша, едва достигший двадцати весен, смотрит зверем. Его сестра… хм… ей на вид всего пятнадцать лет. Она бы украсила собой любой гарем. Может, уже и просватана. Жаль, что свадьба теперь расстроится. А вот две незамужние тетушки, старые девы сорока лет. Трясутся, как слизь. Рядом с ними какой-то старик. Лицо знакомое. Еще один родственник. Дальше молодая семья – муж, жена и двое детей трех и пяти лет. Тоже с фамильными чертами. Сколько этих аб’Лямов развелось! Правильно он решил проредить их ряды!

   Окинув взглядом собранных, Сайдар отступил на шаг, кивнул ноной-баше. Командир группы охраны встал за правым плечом.

   - Стариков и детей отделить. Остальных… согласно традициям… Древним традициям!

   Взгляды их встретились, и ноной-баш почтительно поклонился:

   - Будет исполнено, хакан.

   Сделав несколько шагов к лестнице, ведущей наверх – люди следили за ним с тревогой и страхом – Сайдар остановился на нижней ступеньке, бросил взгляд через плечо.

   - С сегодняшнего дня начинается новая жизнь. А новое – это хорошо забытое старое.

   И, не прибавив более ни слова, продолжил подъем.

   За его спиной нонои кинулись делить людей на тех, кто останется жив, и тех, кого убьют. Закричали женщины, заплакали дети. Тяжелые двери, ведущие во внутренние покои, отрезали шум, окружая Сайдара благословенной тишиной. Хакан несколько раз глубоко вздохнул. Ему было необходимо сосредоточиться перед церемонией прощания с телом своего предшественника.

ГЛАВА 2.

Варвич увидел подъезжающего к «Баядерке» Гримо еще на обзорных экранах и сразу заметил, какое у него было лицо, но продолжал до последнего тешить себя надеждой и даже сумел улыбнуться, встречая его на пороге рубки:

   - Ну, что?

   - Ничего, - Гримо прошел мимо, направляясь к своей каюте.

   - Как так – ничего? – на правах друга Варвич рванулся следом, успевая всунуть ногу в щель и мешая двери закрыться.

   - Так – ничего, - Гримо рванул с плеч форменную куртку, швыряя ее на пол. – Ничего хорошего нам не светит.

   - Они… отказались продлевать аренду?

   - Они не просто отказались продлевать аренду! Они вообще отказались с нами разговаривать! – сквозь зубы процедил Гримо.

   - То есть как? Мы же…

   - Мы уже не имеем тут никаких прав! – тихо прорычал Гримо. – Мы никто и ничто! Наши документы больше не действительны! Наши паспорта… объявлены просроченными! Мы подлежим депортации, Примек! Депортации!

   Варвич прислонился к стене.

   - На каком основании?

   - На том, что мы – все мы! – не являемся уроженцами Хакашии. Мы – мать его за ногу! – родились на других планетах! А Тор и Гурвиль даже принадлежат к другому подвиду гомо космикус! Блин, два члена моего экипажа теперь официально не считаются людьми…

   - А кем?

   - Инородцами на доверии! Можешь представить себе такую дичь? То есть, я должен принести официальную бумагу, заверяя местные власти в том, что несу полную ответственность за их поведение. И если они вляпаются в какой-нибудь инцидент с местными уроженцами, то отвечать придется мне. Мне, как их законному представителю!

   - Средневековая дикость. А если бы среди нас был веганец или урианин? Или – хуже того! – меор или гламр?

   - Думаю, в таком случае, их бы чипировали, как домашних животных, завели бы на них ветеринарные паспорта, а меня бы объявили их хозяином с обязательным обязательством создать им нормальные условия содержания и соблюдать правила выгула.

   - Выгула, - повторил Варвич, - правила выгула… Ты это серьезно?

   - Да, мать их! Примек, - Гримо рухнул в кресло, - это полная задница. И я не знаю, что мы будем делать дальше.

   Варвич сел на капитанскую койку, опершись локтями на колени и подавшись вперед. Они с Гримо Ашером знали друг друга не первый год. Гримо Ашер никогда не говорил, что не знает, что делать. Это могло означать только одно – положение действительно серьезное. И выход есть. Только это не тот выход, на который надо соглашаться.

   - Они… нас отсюда выгоняют?

   - Пока нет.

   - И… сколько у нас осталось времени?

   - Аренда стоянки оплачена до конца месяца. Значит, пять дней еще есть. До первой песни мэдзина тридцать пятого числа.

   - Ты хочешь сказать «до полуночи»?

   - Я хочу сказать, что теперь у них и исчисление времени другое. Новые сутки начинаются, когда на крыше главного минарета верховный мэдзин трижды провозгласит хвалу Всевышнему! А это случится, когда он увидит первый солнечный луч.

   - То есть, через несколько часов после полуночи?

   - Да. Только что нам это даст?

   - В некоторых случаях несколько часов – и даже несколько минут! – могут все изменить! А что случится после того, как тридцать пятого числа мэдзин пропоет свою арию?

   Гримо поморщился. С некоторых пор в речах его старпома стали проскальзывать странные словечки. «Ария» вот… что это такое? Откуда он это взял? Слово какое-то иностранное. Но спрашивать капитан не стал. Во-первых, может выясниться, что это вроде пресловутых фиалок, в поисках фотографии которых он несколько дней не вылезал из инфранета. А во-вторых, у них есть проблемы поважее.

   - После того, как верховный мэздин провозгласит начало нового дня, мы потеряем право на корабль, - медленно, чуть ли не по слогам произнес он.

   - Что?

   - Что слышал. У нас заберут «Баядерку». Вместе с местом для стоянки.

   - Но… это наш корабль!

   - Это – корабль, сделанный на Хакашии. И купленный на Хакашии. Да, документы составлены на интерлингве, но это потому, что покупатель не является уроженцем этой планеты. А, насколько ты помнишь, на этой сраной Хакашии полторы декады назад произошел, мать его, военный переворот! К власти пришел этот трахнутый придурок Сайдар аб’Лям, который сразу стал закручивать гайки. Ты помнишь его самые первые законы? О том, что он объявил себя единственным законным продолжателем рода и объявил государственными преступниками и лицами без гражданства всех, кто носит ту же фамилию.

   - И выставил на всех перекрестках головы тех, кто первыми подпал под этот закон, - мрачнея, кивнул Варвич. – В том числе и женщин.

   Женщин… Среди казненных «государственных преступников» были и женщины. Некоторые совсем юные, не старше двадцати лет. Его… племянницы… сестры…жены дядьев и братьев… Хотя, нет, у него, кажется, нет родных братьев, есть – были! – только двоюродные…

   - И что ты можешь предложить?

   - Я?

   - Да. Так и будем сидеть, сложа руки? У нас есть еще время. Мы не отдадим им «Баядерку»!

   - «Не отдадим», - скривился Гримо. – С этим никто не спорит, но… они нам не позволят. На их стороне сила и власть. А мы…

   - А мы просто улетим. Не может такого быть, чтобы этот Сайдар аб’Лям гонялся за нами по всей Ойкумене только для того, чтобы вернуть корабль, за который, между прочим, мы честно заплатили до последней кредитки…

   - Суры. Здешняя валюта теперь именуется сурами.

   - Это все равно. Мы с ними рассчитались уже несколько лет назад. Мы – вольные звездопроходцы…

   - … сами за себя. Один космос за нас, - подхватил Гримо известный девиз своих «коллег» по цеху.

   - Я тебя не понимаю, - вздохнул Варвич. – Кто тут у нас капитан? Кто должен до последнего сражаться за корабль и покинуть его не иначе, как мертвым, в случае нападения? Ты! А ты опускаешь руки!

   - Я не опускаю руки – я просто устал. Ты себе не представляешь, что там сейчас было. Никаких нервов не хватит…Плюс ко всему, у меня, кроме «Баядерки», больше ничего нет…

   - А у меня, выходит, есть?

   - Да.

   Оба посмотрели друг на друга и замолчали.

   Варвич первым отвел взгляд. Гримо был прав. Ему было, что терять. Вернее, кого терять. Но она была так далеко! За десятки световых лет от их сектора! Они не виделись уже десять с половиной местных месяцев. Первые полгода Примек Варвич терпел, пытаясь внушить себе, что должен забыть земную женщину. Ходил по борделям, стал посещать сайты знакомств… Потом махнул рукой, смирился с судьбой. Написал. Долго ждал ответа. Боялся – вдруг еще раз сменила адрес, вдруг письмо не дошло, вдруг его перехватили, вдруг она испугалась и удалила послание…

   Оказалось все проще простого – дело было в почте. Даже электронные, письма в соседний сектор Галактики идут не несколько секунд, а часы и даже дни.

   Он был сам не свой, когда она ответила. Короткой запиской поблагодарила за присланное фото, сообщила, что у нее все хорошо, просила не волноваться.

   Ответное послание он сочинял несколько дней. Долго боялся отправить, не желая навязываться. Потом рискнул. С тех пор…

   Тут мысли Примека сменили курс. Она просила не писать часто и не отправлять писем с Хакашии. Мало ли, кто вздумает проследить адрес. Он дважды ради этого покидал планету. Первый раз явился на одну из орбитальных станций в соседней системе якобы для того, чтобы договориться о закупке и замене запчастей. Второй раз путешествие длилось в общей сложности двадцать дней в соседний сектор, где он рискнул и с двух разных планет отправил два письма – одно сразу, другое запрограммировав на…

   Другое должно было уйти по земному адресу как раз сегодня. Пустое дежурное послание – мол, у меня все хорошо, чего и тебе желаю.

   Он написал ей восемь раз. Она ответила только дважды. Первый раз предупредила, чтобы не использовал один и тот же адрес два раза и не особо надеялся на ответы, поскольку она пишет с рабочего компьютера. А во второй раз прислала фото. Просто одну фотокарточку, которую он распечатал и носил на груди под курткой, закатав в непромокаемый пластик, оставив на всякий случай копию на личном ноуте.

   Ольга Крыжановская была сфотографирована в легком летнем комбинезоне, освещенная солнцем, которого не было в кадре. Она стояла, глядя вдаль – вернее, старательно отводила глаза от камеры. Где она была, на чем стояла и куда смотрела – было затерто. Кое-кто очень старался сделать так, чтобы уничтожить фон, дабы по некоторым приметам нельзя было вычислить место. Более того – поверх затертого фона была наложена какая-то картина. Желтые заросли каких-то деревьев, жухлая растительность, открытый водоем, надо всем этим – синее небо, чью глубину не мог уничтожить даже неумелый фотошоп.

   Подумав об Ольге, которая через несколько дней получит «счастливое» письмо о том, что у них все хорошо и тщетно будет – или не будет – ждать следующего, он невольно вскинул руку к груди.

   - Ольга? – Гримо правильно понял его жест.

   Ольга. Он обязан ее предупредить. Так вышло, что лишь они двое знали все о ее настоящей семье. Чтобы тайна сбежавшей жены не выплыла наружу, Гримо решил ничего не говорить команде. Они вместе с Варвичем сочинили сказку о том, почему «доктор Крыж» сперва якобы случайно отстала на перевалочной станции от своих, а потом – почему они не спешили искать и спасать своего человека.

   Вакансия врача с тех пор так и оставалась свободна. Два практиканта, которых они брали, сходили на грунт, сделав рейс в один конец. А без наличия в команде квалифицированного медика экипаж считался неполным и не имел права заключать контракты.

   Избежать этого можно было одним способом, и оба это понимали. Они должны улететь. Добиться официального разрешения на взлет – в противном случае, их просто собьют еще в стратосфере – и удрать в глубокий космос. В конце концов, они вольные звездопроходцы, не связанные ни с кем никакими договорами…Среди членов экипажа не было ни одного уроженца Хакашии. Так что люди могли бросить планету без сожаления…

   Но где взять такого клиента, перед которым будут открыты все двери? А сделать это надо быстро. Клиента мало найти – «Баядерку» придется еще и подготовить к взлету, накачав зарядники энергией. Да и абы какой клиент не подойдет – с приходом к власти нового хакана жизнь на планете начала стремительно меняться. Чуть ли не каждый день выходили новые законы. Одни правила объявлялись крамольными и подлежали забвению, другие, наоборот, превозносились до небес. «Новое – это хорошо забытое старое», - говорили на Старой Земле, очевидно, намекая на название планеты. И в Хакашии стали активно возрождать старые законы и традиции. Например, женщины опять, как еще век назад, лишились права получать высшее образование и работать. Исключение сделали только для наемных работниц из низших слоев общества, да и то, если это уборщицы, швеи, прислуга или работницы по уходу за скотом или няни. Дозволялось женщинам и торговать, вернее, исполнять обязанности продавщиц, а также ухаживать за больными и готовить пищу. Все остальные профессии были объявлены мужскими. «Семья – для женщины, работа – для мужчины!» - провозглашал новый закон. В некоторых районах планеты женщины пробовали протестовать, но это привело к тому, что нескольких женщин посадили в тюрьму, а кое-кого приговорили к смертной казни. Одновременно Хакашия заявила, что выходит из Лиги Свободных Миров и начинает вести самостоятельную жизнь. Мол, у нас достаточно ресурсов, чтобы прожить и без мирового сообщества. А если вдруг вам что-то от нас надо, так мы можем вас выслушать. Заодно началось переформирование армии и флота, в том числе и космического. Несколько полков было переброшено на соседний континент, еще несколько сейчас срочно готовились к вылету. И только этим военным кораблям и еще нескольким лайнерам и корветам разрешалось нарушать космическое пространство планеты. Сайдар аб’Лям готовился воевать. Но с кем?

   - Братья, - сказал Варвич.

   Гримо, задумавшись о своем, вскинул на друга взгляд. Открыл рот, чтобы задать вопрос – и осекся.

   У прежнего хакана было два сына. Оба уже взрослые. Старший, наследник, был накануне послан куда-то с дипломатической миссией. Младший, не стремящийся к власти, путешествовал по соседнему континенту, встречаясь с народом и заодно изучая старинные обычаи. И если младшего рано или поздно отыщут, прочесав весь континент от края до края, то где искать старшего?

   - Да, - медленно промолвил Варвич. – Это именно то, о чем ты подумал.

   - Я-то подумал, - кивнул Гримо, - а вот подумал ли ты?

   Варвич только усмехнулся:

   - Плохо ты меня знаешь. Сам раскинь мозгами. Если новый хакан не дурак, он и сам прекрасно знает, что, пока сыновья его предшественника живы и на свободе, мировое дипломатическое сообщество будет на их стороне. Парни могут запросто попросить не только политического убежища где угодно. Они могут обратиться за помощью в любое государственное объединение – хоть в Союз Двадцати Миров, хоть в Лигу Свободых Планет, а то и вовсе в империю. Ты же знаешь, как имперцы обожают насаждать свободу и демократию и причинять добро направо-налево. Да они дадут сыновьям прежнего хакана любую армию, объявят Хакашии войну – и привет! Законная династия на престоле… или одной обитаемой планетой в Ойкумене меньше.

   - Ядерная бомбардировка?

   - Как вариант. Но если Сайдар не дурак и не самоубийца, он постарается не довести до такого сценария. Значит, что он сделает?

   - Что? – машинально спросил капитан Ашер.

   - Он попытается нейтрализовать своих соперников прежде, чем они попросят помощи. Если младшего поймать будет просто – достаточно всего-навсего прочесать соседний континент! – то старшего придется вылавливать в космосе, а это… сам понимаешь! Его могут искать до скончания века. Сайдар, конечно, принял меры – почти полностью изолировал планету, чтобы избежать утечку информации. Более того, я уверен, что в эфир специально для международного сообщества льется откровенная деза – чтобы никто раньше времени ни о чем не догадался. А он тем временем будет искать второго братца. И постарается сделать все так, чтобы остаться чистеньким при любом раскладе. И тут-то мы ему можем и пригодиться!

   - Как? Ты хочешь…

   - Я хочу, чтобы ты, Гримо, вспомнил, что мы – иностранцы. Что только «Баядерка» принадлежит Хакашии. И она – все, что у нас есть. Да, нас можно ликвидировать и никто ни о чем не заподозрит – ведь мы даже не являемся сотрудниками ни одной междупланетной фирмы, чтобы нас стало искать наше начальство. И родственников в высших сферах, чтобы подняли тревогу, у нас тоже нет. Дюжиной человек больше – дюжиной меньше… кто нас там считать-то будет? Но мы хотим жить. И хотим сохранить «Баядерку». А для этого мы должны помочь новой власти утвердиться на престоле.

   - Короче, Примек!

   Прежде, чем открыть рот, Варвич прошелся по капитанской каюте и один за другим отключил все средства связи. Даже коммуникаторы снял и заблокировал.

   - Я хочу, чтобы нас наняли местные спецслужбы для того, чтобы отыскать в Ойкумене и арестовать беглого наследника, - сказал он, тщательно выговаривая каждое слово.

   - Ты…- Гримо подавился воздухом.

   - Я все продумал. Мы – иностранцы. «Баядерка» - местного производства. Мы официально не работаем ни на какую корпорацию, вольные охотники. Мы ищем принца, чтобы открыть ему глаза на положение дел – мол, ваш отец убит, ваш брат тоже, на троне узурпатор, а за вами идет охота. Спасайтесь сами и спасите свой народ. Принц нам поверит.

   - А мы…

   - А мы сдадим его узурпатору…- Варвич сделал паузу и закончил тихим шепотом, - если найдем.

   - Что значит «если»? Мы же…

   Гримо осекся, заметив, как блеснули глаза его друга.

   - Главное – вырваться с планеты, - сказал тот.

   - И стать врагами номер один в Хакашии!

   - А разве Ойкумена ограничивается этой планетой? В крайнем случае, примем чье-нибудь подданство… или, если уж совсем припрет, вольемся в ряды народно-освободительного фронта.

   Капитан Ашер покрутил головой, словно пытаясь поаккуратнее уложить в ней мысли.

   - И все – ради того, чтобы улететь с планеты!

   - Все ради того, чтобы улететь с планеты, - с нажимом поправил Варвич. – Я знаю, кто такой этот Сайдар аб’Лям.

   - Представь, я тоже! Он…

   - Он муж доктора Ольги, если ты помнишь.

   Гримо разинул рот. Как он мог забыть? Доктор Крыж, конечно, кое-что рассказывала о своем прошлом, но так мало и редко, что кое-какие подробности ее биографии ускользнули от внимания капитана. Он знал только, что она землянка, попала в трудную ситуацию, ей срочно надо было найти деньги для возвращения на родную планету, и что она по ряду причин хочет, вместо Гагаринска на Луне, поселиться где-нибудь на Старой Земле – мол, у нее ситуация настолько трудна и запутана, что безопаснее только там. Понимая, что, чем меньше знаешь, тем крепче спишь, Гримо и не особенно вникал в подробности. Оказалось, зря.

   - Ты хочешь сказать «бывший муж?» - на всякий случай уточнил он.

   - Нет, действующий. Они не в разводе. Ольга сбежала от Сайдара. Она скрывалась на нашем корабле и… ну, ты помнишь, как она сошла на грунт на одной из станций, лишь бы не возвращаться на Хакашию? И те пираты летели за нею по приказу семьи аб’Лям.

   - Значит, теперь она… правительница Хакашии? Ха-шинни? Или как там ее титул правильно называется?

   - Нет. И ты прекрасно знаешь, почему.

   - Вот мы влипли, - резюмировал Гримо. – Ты прав. Мы должны сделать все, чтобы покинуть планету как можно скорее.

   Дело было за малым – обратить на себя внимание властей и добиться разрешения на взлет.

   Новый кабинет нравился ему гораздо больше, тем более что он достался Сайдару от дядюшки. Новый хакан, приняв титул высочайшего, нарочно не велел ничего менять в интерьере и обстановке. Даже любимые нефритовые вазы, гордость коллекционера, оставил на прежних местах. Единственное исключение, которое он себе позволил – это заменить на рабочем столе компьютер более современной моделью, с сенсорным и голосовым приводом, да заменил голографию покойной жены хакана изображением собственной матери. Она была единственной женщиной в семье, которую не тронули ни пальцем. Она просто жила безвыездно в своей загородной вилле, окруженная почетом и уважением… и не имела права покидать ее без разрешения своего венценосного сына. Не то, чтобы Сайдар ненавидел свою мать, но… кто знает, как она отреагирует на казнь родни! Не годится расстраивать старушку.

   За младшим принцем уже послали два экспедиционных корпуса. Наместники и младшие ханы подчиненных областей второго материка были предупреждены. Те, кто остался в живых после переворота, изъявили желание сотрудничать и обещали помочь отыскать сына покойного хакана. Уже было установлено, в каком районе джунглей видели его в последний раз. Дело было за малым - пойти и взять принца, вознамерившегося исследовать развалины древних цивилизаций. Два экспедиционных корпуса и пошли. Оставалось только ждать.

   Сложнее было со старшим принцем. Официально назначенный ка-ганом – соправителем – он некоторое время назад отправился в соседнюю звездную систему с дипломатической миссией. Истинный маршрут и цели наследника доподлинно были известны лишь его службе безопасности, да покойному хакану. А тот, кажется, сделал все, чтобы унести эту тайну с собой в могилу. Сайдар нервничал – если с младшим еще можно было повозиться, то лишние сутки промедления в деле старшего грозили восстанием, интервенцией и международными осложнениями. Среди людей и близких к ним гуманоидов военные перевороты были признаны пережитком прошлого, международное сообщество его может запросто не признать, объявив военным преступником и международным террористом. Вмешается Лига Свободных Миров, не останется в стороне и Великая Звездная Империя… Эта вообще ради шанса подгрести под себя еще одну систему готова влезть в любой конфликт. Если наследник хоть что-то заподозрит и только намекнет на необходимость навести на родине порядок, как ему тут же обеспечат военную поддержку. Конечно, не просто так. Конечно, ка-ган будет лишен титула хакана, а Хакашия – статуса независимой планеты и станет всего-навсего еще одной провинцией империи. Зато восторжествует справедливость и на престол вернется прежняя династия.

   Ну, уж нет! Он, высочайший тресветлый хакан Сайдар Второй, сделает все для того, чтобы сохранить независимость своей планеты. Пусть только имперцы попробуют сунуться – он на весь рукав Галактики объявит, что империя мечтает поработить маленькую свободную планету, которая виновна только в том, что не уследила за некоторыми из своих граждан. Если удастся повернуть дело таким образом, то Лига Свободных Планет и Союз Двадцати Миров из противников станут его союзниками. Они вместе нападут на империю, дабы помешать ее экспансии… и сохранят для Сайдара престол.

   Да, но для этого надо либо первым отыскать беглого принца, либо подготовить официальное обращение к общественности. Хорошо, что то и другое можно делать одновременно. Плохо, что нельзя ограничиться чем-то одним. У него и внутри страны забот хватает. Новые законы, новые налоги, новые люди в руководстве, проверка на благонадежность старых служащих, усмирение недовольных и награда верным…

   Зуммер внутренней связи отвлек его от размышлений.

   - К вам ашур Масур д’Ним, о высочайший, - прошелестел голос секретаря. – Прикажете ему ждать?

   - Нет. Пусть зайдет через… - короткий взгляд в сторону экрана компьютера, - через три с половиной минуты.

   Он еще успеет кое-что прочитать и поставить свою резолюцию.

   Нет, не сосредоточиться. Строки плывут перед глазами. Ашур Масур д’Ним, прозванный Безжалостным, использовался Сайдаром для особенных деликатных поручений. Он мог найти нужного человека где угодно – ему достаточно сказать, что нужный человек существует. С чем он пожаловал на этот раз? Конечно, с удачей. Ашур Масур д’Ним не может потерпеть поражения. Он просто не знает, как это делается.

   Но надо терпеть. Сайдар смотрел на мигающие цифры, отсчитывающие секунды. Мягко гудел компьютер, журчала вода в фонтане, где-то за полупрозрачной стеной пересвистывали птицы – еще одна деталь, оставшаяся от прежнего хакана.

   Девять, восемь, семь, шесть…

   - Пусть войдет.

   Масур Безжалостный вошел мягкой кошачьей походкой. Остановился, не доходя пяти шагов, прижал руки ко лбу, груди и сердцу, совершая малый церемониал, допустимый, когда они наедине.

   - Мой высочайший повелитель…

   - Я жду ответа.

   - У меня есть новости.

   - Говори.

   - Мой высочайший повелитель почтил своего слугу величайшим доверием, которого мог удостоиться счастливейший из смертных, - единственным недостатком Масура д’Нима была его велеречивость. Но в окружении придворных льстецов и люзоблюдов это уже не так бросалось в глаза и не резало слух. – Он повелел найти для него мужчину. А я нашел еще и женщину.

   Сайдар поморщился. С некоторых пор женщины вызывали в нем недовольство. За полгода он сменил пять наложниц, не читая легких развлечений на один час.

   - Если ты пытаешься отвлечь меня еще одной развратницей…

   - О как мог мой повелитель подумать такое? Разве смел я, ничтожный червь, осмелиться хоть в чем-то перечить его воле? Разве мой высочайший хакан давал мне повод для подобных мыслей? Все мы – верные слуги дома аб’Лям и лучшего его представителя. И не осмелимся бросить тень подозрения на светило его суждений! Но умоляю выслушать меня…

   - Говори, только короче.

   - Итак, мой высочайший хакан в своей неизреченной прозорливости, освященной светом Халлы Бессмертного, повелел своему недостойному слуге отыскать следы так называемого принца Тархана, еще недавно осмелившегося именоваться Тарханом аб’Лям, хотя всему миру известно, что существует лишь один законный носитель этого священного имени, и это – наш высочайший повелитель, Сайдар Второй, - короче Масур Безжалостный просто не умел, и с этим приходилось мириться. – Так называемый принц Тархан, несомненный самозванец, мог смущать незрелые умы варваров и инородцев, преступно именуя себя якобы законным наследником имени и титула хаканов Хакашии, да будет вовек благословенна наша планета! Его заявления сулят нашему народу неисчислимые бедствия, как внутри страны, так и снаружи ее. И дабы оборонить жителей благословенной Хакашии, мой повелитель приказал мне найти и остановить опасного смутьяна. Тот же, имея сердце ящерицы и разум мыши, как трусливый кшиш, удрал прочь из нашей системы, не смея открыто бросить вызов высочайшему повелителю и тем самым лишь подтверждая незаконность своих притязаний. Он исчез, но, несомненно, лишь для того, чтобы, подобно песчаному шуршу, возникнуть из ниоткуда и нанести удар. Мы все с детства знаем, как надо охотиться на песчаных шуршей, чей яд смертелен, но, высушенный, помогает врачевать раны. Любой мальчишка знает, как отыскать логово шурша, как выяснить, там ли пережидает дневную жару ее обитатель и как выманить его наружу. Все это покорный слуга высочайшего из хаканов был готов проделать и с недостойным принцем Тарханом…

   - Самозванцем Тарханом! – перебил Сайдар.

   - Самозванцем Тарханом, - послушно повторил Безжалостный. – И нам улыбнулась удача. Мы нашли его нору.

   - Что? – Сайдар резко выпрямился.

   - Тонкий слух не обманул моего повелителя. Нам удалось выяснить, на какой планете скрывается самозванец. Мы также сумели узнать, в какой части планеты его можно найти. Осталась малость – выманить песчаного шурша из норы и изловить, дабы вырвать ядовитое жало и тем самым спасти благословенную Хакашию от зла.

   Сайдар кивнул, не спеша радоваться, хотя сердце забилось сильнее. Космос велик. Даже в их секторе находится несколько десятков звезд, у которых имеются планетарные системы. Кроме Хакашии, еще у двадцати двух из них есть планеты, на которых развилась жизнь. И семь из планет обладают жизнью разумной, а еще одиннадцать планет, хоть и безжизненны – у них либо нет атмосферы, либо она непригодна для дыхания – обзавелись купольными городами-колониями. Таких секторов несколько сотен. Найти среди эдакого скопления планет нужную – огромная удача. Но это лишь полдела. Осталось, как говорит Масур Безжалостный, выманить шурша из норы. То есть, отыскать принца на чужой планете. На планете, где действуют свои законы. Законы, которые защищают беглеца. Арестовать его можно будет лишь в том случае, если он по какой-то причине покинет планету.

   В тонком искусстве политики и войны ошибки чаще всего допускают те, кто склонен недооценивать противника. Сайдар аб’Лям, знавший и самого Тархана, и его брата Беслана, и их отца, своего дядю, чуть ли не с младенчества, не склонен был сомневаться. Если старый хакан и допустил в отношении него ошибку, то его наследники, наученные горьким опытом, будут вдвойне, а то и втройне осторожнее. Если младший, Беслан, еще может наделать глупостей, загнанный в угол, то Тархан – никогда. Но Безжалостный не просто так пришел с докладом. У него наверняка есть дельное предложение.

   - Ты знаешь, как выманить песчаного шурша из норы? – улыбнулся Сайдар.

   - Нет, мой повелитель. Но я знаю того, кто обязательно попытается это сделать… и кому песчаный шурш поверит, как родному брату! – Масур д’Ним позволил себе вернуть хакану улыбку.

   - Вот как. И кто это? Юный Беслан аб’Лям?

   Безжалостный улыбнулся шире, показывая, что оценил чувство юмора собеседника.

   - Нет, мой повелитель. Это ваш враг.

   - Мой враг?

   Что ж, все логично. Слабые склонны объединяться против сильного, ибо стая шакалов может умертвить льва.

   - И кто это? Я его знаю?

   - Сомневаюсь, мой повелитель. Но он знает вас.

   - Кто? – Сайдар стиснул кулаки. Неизвестный враг всегда опаснее.

   - Терпение, мой повелитель. Я говорил вам, что нашел не только мужчину, но и женщину?.. Мужчина – тот, кто, считая себя вашим врагом, все-таки поможет вам. А женщина – та, ради которой ваш враг пойдет на это.

   Женщина… как же он сразу не догадался! Всегда все дело в них. Женщины. Они правят миром… а мужчины управляют ими. Даже свою мать Сайдар аб’Лям считал всего лишь слабой женщиной, подчиненной его отцу. Что говорить о наложницах, дочерях и прочей гаремной мелочи? Во всем мире была только одна женщина, которая оскорбила его, отказавшись признать его власть. Она – страшно подумать! – захотела сама решать свою судьбу. Женщина, которая требовала к себе иных отношений… и которая доказала это.

   Его жена.

   Неужели…

   - Мой повелитель, конечно, помнит, как год назад произошло невероятное событие в его семейной жизни, а как он пытался предпринять кое-какие шаги, дабы исправить допущенную оплошность, - начал ашур Масур д’Ним издалека. – Мы, смиренные слуги высочайшего, не смели вмешиваться в его дела. Но служба безопасности обязана делать свою работу и защищать повелителя и его интересы. Нам стало известно, что светлейший хакан обращался в службу по розыску пропавших людей. Но он не знал, кто и почему рекомендовал ему именно эту службу… чтобы следить за самими сыщиками и охранять интересы высочайшего! Мы не спускали глаз с выбранного вами агента, дабы предупредить, если он вдруг захочет торговать полученными от вас сведениями. К сожалению, Махур ад-Дин погиб при невыясненных обстоятельствах, и нам понадобилось время, чтобы выйти на его след. След привел сюда, в Хакашию. Нам удалось выяснить, что Махур ад-Дин отправился по следам, - Сайдар непроизвольно вскинул ладонь, и его собеседник вовремя осекся, - по следам интересующих вас людей на планету Охана. Не так давно международное сообщество на основе сделанных там открытий закрыло эту планету для колонизации, поскольку было доказано, что там существует весьма примитивная, но цивилизация. Лига Свободных Планет заявила права на продолжение контактов с так называемыми оханцами… Но это их дела, они не должны волновать высочайшего, - торопливо добавил он. – Главное другое – мы нашли тот корабль, который летал на Охану и вернулся сюда, на Хакашию. И нам удалось установить, что именно на этом корабле с планеты год тому назад улетела некая… скажем так, интересующая вас личность.

   - «Личность!» - не удержался Сайдар. – Тоже мне…

   - Увы, мой повелитель, старая привычка! Это мракобесы считают, что женщины обладают какими-то «свойствами личности». Наши же прогрессивные ученые буквально месяц тому назад сделали сенсационное открытие, заключающееся в том, что у женщин на самом деле нет души. Следовательно, представления о том, что женщины разумные существа – в корне ошибочны. Они основаны на том, что многие мужчины склонны очеловечивать находящихся поблизости женщин – естественная привязанность младенца к матери тому причиной. Потом, вырастая, мальчик переносит эту привязанность на свою возлюбленную, которой в душе придает черты матери. И если у него появляется дочь, то он может рассматривать ее именно как проекцию своей матери, юную мать, так сказать… Это доказано…

   - И нам давно известно, - перебил Сайдар. – Если тебе больше нечего сказать, кроме как повторять прописные истины…

   - Прошу еще немного терпения, о высочайший, - Масур д’Ним склонился так низко, словно пытался достать лбом свои колени. – Я уже подошел к самой сути. Так вот, мы установили весь маршрут этого корабля. И узнали, что по пути сюда он ненадолго останавливался на одной из пересадочных станций, где останавливаются многие пассажирские лайнеры. По некоторым данным вышло, что там корабль и покинула… некая женщина. Та, которую вы почтили вниманием, приблизив к себе, и которая осмелилась…

   - Кхм!

   Начальник службы безопасности опять правильно понял намек.

   - Увы, нам пришлось потрудиться прежде, чем вы выяснили, куда она отправилась со станции. Лишь на днях были получены точные сведения о том, что последний раз эту… м-м… ее видели на Старой Земле.

   - Старая Земля? – Сайдар выпрямился в кресле.

   - Да.

   Повисло молчание. Говорить было больше не о чем.

   Стара Земля. Колыбель и оплот человечества. Родина, о которой либо хранят память, либо стараются как можно скорее забыть. Человечество давно уже шагнуло в космос, осваивая Галактику и заглядывая в соседние. Были колонизированы десятки планет, единый вид гомо сапиенс распался на два – собственно гомо сапиенс и гомо сапиенс космикус с шестью расами. Нашлись даже две гуманоидные расы, с которыми люди могли создавать семьи и производить на свет плодовитых полукровок. Мир менялся, но одно оставалось прежним – статус Старой Земли.

   Так уж вышло, что космическое пространство неоднородно. В нем существуют складки, а также пространственные туннели, именуемые «норами» или «лазами» в зависимости от их размеров. Но сама планета Земля оказалась в сердце такой вот пространственно-временной аномалии, из-за чего многие прилетающие и стартующие с нее корабли проваливались в иное время, прошлое или будущее. Если бы не эта аномалия, человечеству не удалось бы настолько размножиться за ту тысячу лет, которая миновала с начала космической эры.

   Поэтому, когда открыли и очертили границы этого феномена, Старую Землю закрыли для полетов. Все контакты шли через Луну, которая приняла эстафету колыбели человечества. Жить на Старой Земле могли лишь те, кто родился там или на Луне, а также инопланетяне, на всю жизнь принявшие земное гражданство. Тот, кто решил поселиться на Старой Земле, должен был навсегда отказаться от полетов в космос. Его изолировали от внешнего мира – или он изолировался от него сам. Короче говоря, достать кого-то со Старой Земли было практически невозможно. Земля не выдавала никого. И никогда.

   Но тем не менее, жена Сайдара аб’Ляма была там. И он хотел ее вернуть.

   - Я разделяю желание моего повелителя, - Масур Безжалостный склонил голову на грудь. – Мы – увы! – не можем потребовать известную вам женщину у правительства Земли. Но мы можем сделать так, что известная вам женщина сама захочет покинуть Землю. И прилетит сюда.

   - Мы выманим из норы песчаного шурша… с помощью другого шурша?

   - Мой хакан мудрее меня. Он схватил самую суть… Ваш враг, который украл у вас известную вам женщину и который спрятал ее на Старой Земле, захочет отомстить вам и использует для этого Тархана аб’Ляма. Он попытается сделать все, чтобы Тархан аб’Лям сверг вас с престола предков и, таким образом, избавил известную вам женщину от вашего преследования.

   Сайдар задохнулся от гнева. Да что этот сын шакала себе позволяет?

   - Это угроза?

   - Это… да позволит мне мой повелитель быть откровенным, мысли вашего врага… о которых нам доподлинно известно. Ваш враг попытается привезти на Хакашию Тархана аб’Ляма… то есть, сделает то, что нам и надо. А когда Тархан аб’Лям будет в наших руках, мы возьмем и того человека… и уже с его помощью выманим сюда некую известную вам женщину! Все просто. Вам ничего не надо делать, кроме как…

   - Кроме как?..

   - Кроме как дать разрешение на взлет корабля «Баядерка». Сам корабль принадлежит Хакашии, но его экипаж – инородцы, все до единого. Как инородцы, они обязаны покинуть планету, чтобы очистить место для подданных высочайшего. Но они не могут покинуть ее иначе, как на корабле, принадлежащем Хакашии. И поэтому… - он улыбнулся, - поэтому они сами выразили желание услужить светлейшему хакану и доставить к нему Тархана аб’Ляма!

   - Сами? – уловил главное слово Сайдар.

   - Сами, мой повелитель. Я не поверил своим ушам, когда услышал их просьбу.

   - Они хотят помочь мне избавиться от моего врага? При этом сами…хм…

   - Да, о высочайший.

   - Я им не верю.

   - Мой повелитель, как всегда, демонстрирует чудеса прозорливости. Он читает в душах даже тех людей, которых никогда не видел, - поклонился Безжалостный.

   - Еще одно слово, и ты позавидуешь бродячим собакам.

   Сказано это было ровным тоном, но ашур Масур д’Ним переменился в лице и чуть не упал на колени.

   - Мой повелитель…

   - Молчи! – Сайдар задумался. Мысль представлялась ему дельной. Что он теряет? У него в руках оказываются и Тархан аб’Лям, и те люди, которые помогли скрыться его неверной жене. Да, неверной! Ибо только изменница может бросить супруга. Подлая, коварная, лживая изменница, удравшая к любовнику. По новым – старым! – законам Хакашии уличенную в измене жену надо побить камнями, а если у нее есть дети, то «всего лишь» приговорить к пожизненному заключению до ее смерти или смерти ее супруга. Если же муж застанет на месте преступления и мужчину, то смерти повинны оба. Их связывают вместе и либо побивают камнями одновременно, либо зашивают в мешок и топят вдвоем. Кое-где уже прошли публичные казни. Это должно приучить народ к тому, что власть взялась за дело всерьез и заигрывать с нею не стоит. И подлая изменница заплатит за свои грехи. И наплевать, чья она жена – простого башмачника, чиновника из министерства или самого хакана.

   Сайдар знал, что ему необходимо позаботиться о наследнике. Он практически уничтожил свой род. Полноценных мужчин в семье, способных стать отцами, осталось трое – он сам и братья Тархан и Беслан. Остальные либо казнены, либо оскоплены, либо – если речь идет о младенцах – отданы на воспитание в приемные семьи в провинциальную глушь. Причем семьи выбраны из числа самых бедных, чтобы опекуны не слишком церемонились с «нахлебником». Никакого воспитания, никакого образования, только тяжелые условия и труд для того, чтобы себя прокормить. Братьям не жить, это ясно. Значит, род аб’Лям продолжат только его дети. Но кто станет их матерью? Одна жена у него уже была – русская девушка Ольга, своенравная, капризная, гордая, требовательная, совершенно не женственная и какая-то неправильная. Он мечтал сделать из нее идеальную жену идеального мужа – нежную, кроткую, любящую, прощающую, умеющую угождать и подчиняться, а также доставлять мужу удовольствие и заботиться о его благе. Когда ухаживала за ним в госпитале на Луне, она как раз и была такой. Сайдар тогда действительно влюбился, и любовь сохранялась долго – до тех пор, пока он понял, что Ольга не желает подчиняться и перевоспитываться.

   Он отнюдь не вздохнул свободнее, когда она сбежала. Наоборот, разозлился на упрямицу. Он же желал ей добра! Он хотел всего лишь, чтобы она соответствовала его представлениям об идеале жены принца! Он учил ее быть нормальной женщиной! А она… неблагодарная тварь. Сбежала. Бросила его. А если бы у них были дети? Ужасная, отвратительная мать получилась бы из нее. Но махнуть на Ольгу рукой не получалось. Он обязан был ее наказать за непослушание. Он во что бы то ни стало должен был ее вернуть и силой принудить стать другой. Если она изменится, он будет ее любить. Если же нет… если нет, он заставит ее. Это было уже дело принципа. Он привык доводить дела до конца. Значит, и с Ольгой справится, когда вернет.

   Долгое время ее следы не находились. Космос велик, человек в нем не песчинка – он меньше атома по сравнению с размерами Ойкумены. Сайдар понимал, что шансы не велики, и когда Масур Безжалостный буквально преподнес ему адрес жены на блюде, слегка растерялся, ибо одновременно узнал и о существовании ее помощников. Помощников, которые сами лезли в петлю, ибо совратителя замужней женщины тоже ждала смерть.

   Но если эти люди – инородцы! – помогут ему захватить Тархана, они из преступников станут героями. Он должен будет их наградить, хотя бы чисто формально. И он это сделает. Нет, о деньгах, орденах и почетном гражданстве не может быть и речи. Соблазнителей его жены всего-навсего оставят в живых и даже позволят покинуть Хакашию. Пусть радуются, что дешево отделались. Сайдар аб’Лям Второй суров, но справедлив.

   - Я решил, - он выпрямился, смерил взглядом ашура Масур д’Нима. – Ты свяжешься с этими людьми и скажешь, что мы принимаем их предложение. С одним условием. С ними вместе полетят двое наших людей. Подбери самых достойных ноноев из числа моих людей и пришли их сюда. Я хочу сказать им пару слов наедине.

   - Будет исполнено, мой повелитель, - тот снова поклонился, и, получив милостивый кивок, оставил кабинет хакана.

ГЛАВА 3.

Капитан Гримо Ашер окинул взглядом своих людей. Примек Варвич, Гурвиль, Хай Со, Тор Брежняк…проверенный годами экипаж, привычный и не к таким передрягам. Сколько всего прошли они вместе! Куда только ни попадали! О каждом годе их совместной работы можно было написать целую книгу. Мог ли он думать, что когда-нибудь их спокойной жизни настанет конец?

   Да, через несколько часов все изменится.

   - Я собрал вас сюда, чтобы сообщить кое-какие новости. Как обычно, есть хорошая, есть плохая, а есть… ни то ни се. Как обычно… с какой начать?

   - Давай с хорошей, - предложил Тор Брежняк.

   - Через несколько часов мы покинем Хакашию, и есть шанс, что навсегда…

   Его последние слова потонули в удивленных и недоверчивых восклицаниях.

   - Да это не просто хорошая новость, это отличная новость! – воскликнул Гурвиль, грохнув кулаками по пульту. – Нас выпускают? Дали добро?

   - А вот это – новость ни то, ни се, - осадил пилота капитан.

   - Что это значит?

   - А то и значит, что мы можем покинуть Хакашию, но на определенных условиях. Сначала мы должны кое-что сделать, заплатив таким образом хорошей работой за свою свободу.

   Экипаж притих. Люди переглядывались, недоумевая. Помалкивал только Варвич, внимательно разглядывая свои ногти. Он уже знал все детали.

   - Ну… смотря, что за работа…- осторожно высказался Хай Со.

   - И мы плавно переходим к плохой новости, - подмигнул Гримо. – А поведает нам ее, как автор идеи, наш… мой старший помощник!

   Все повернулись к Варвичу. Тот выпрямился.

   - Мы летим на охоту за человеком. Нам надо найти, захватить и доставить сперва на «Баядерку», а потом на Хакашию Тархана аб’Ляма-ка-ган-заде…

   - Погоди-погоди, - вскинул руку Брежняк, - если мне не изменяет память, то он случайно не родственник покойному хакану… тому самому, которого… ну… не так давно того… - механик выразительно шевельнул бровями и провел ребром ладони по горлу.

   - Старший сын. Наследник престола.

   - И он… мы должны его захватить?

   - Да. Арестовать. И сдать с руки на руки местным властям…

   - Узурпатору? Ты понимаешь, что с ним будет?

   - Да. Но на кону наши жизни, свобода и…

   И Ольга.

   Ольга, которая сейчас живет где-то на Старой Земле. Ольга, которая знать не знает о событиях на Хакашии, ибо сразу после прихода к власти Сайдар аб’Лям распорядился отрубить на всей планете инфранет, оставив лишь пару запароленных каналов для личного пользования. Примек просто не имел возможности послать ей письмо и предупредить об опасности. Вот разве что там… на орбите…

   - И вы готовы на это пойти? – Брежняк повернулся к капитану. – Поддержать этого…этого типа? Он нарушает права человека, он убийца, он…

   - Он обладает властью, с которой нельзя не считаться, - ответил Гримо. – Мы либо лишаемся корабля и вынуждены стать париями без средств к существованию на чужой для нас планете, либо вырываемся отсюда…

   - Заплатив ценой чужой жизни!

   - Ценой чужой жизни! Понимаешь, чужой! Этот Тархан аб’Лям-ка-ган-заде все равно обречен. Его просто возьмут измором рано или поздно. А мы…даже если ему удастся поднять мировое сообщество и свергнуть Сайдара, мы к тому времени уже можем потерять все. Даже жизни! А я хочу вас сохранить. Вас и корабль. Мы – инородцы. Мы должны любой ценой покинуть эту планету. Любой! Мы даже не сможем вечно оставаться на борту. Через несколько дней закончится срок аренды стоянки, и нас отсюда вышвырнут. Контракт с нами, инородцами, продлевать никто не будет. «Баядерку» отберут, а нас…

   - И потом, - подал голос все еще изучавший свои ногти Варвич, - кто сказал, что мы непременно доведем дело до конца? Что не случится никакого форс-мажора, который помешает нам вернуться?

   Люди переглянулись.

   - Ну, - после капитана и старшего помощника третьим человеком на борту был пилот, поэтому как-то так вышло, что слово взял именно Гурвиль, - это меняет дело. И в таком разрезе это вряд ли настолько плохая новость, что…

   - Настоящая плохая новость не эта, а та, что нас скоро станет на два человека больше. И этих людей в команду подбирал отнюдь не я.

   - Не доверяют, значит, - кивнул пилот. – Ну, этого следовало ожидать.

   - Да. И вот это и есть главная проблема… решать которую придется сообща.

   - Решим, - светлые глаза Брежняка холодно блеснули. – Главное – вырваться отсюда.

   - Значит, договорились, - Гримо выпрямился. – Я посылаю запрос в диспетчерскую на начало предполетной подготовки. И – по местам!

   «Новенькие» появились ближе к вечеру. Об их приходе оповестила корабельная система слежения. Подключенный к корабельному мозгу Рыжик внезапно вздрогнул, мигнул и пустым машинным голосом сообщил, что на границе периметра замечены посторонние объекты. Гримо сунулся к обзорному экрану и приказал впустить.

   Они вошли, озираясь по сторонам так уверенно, словно уже купили этот корабль и теперь прикидывали, что и как переделать в первую очередь. Один обычного среднего роста, неприметной внешности и слегка мешковатого телосложения. Второй был выше своего спутника на целую голову и одного взгляда на его походку и фигуру было достаточно, чтобы Варвич ненавязчиво проверил, как лежит в кобуре пистолет.

   - Мы хотим видеть капитана Гримо Ашера, - сказал тот, что пониже.

   - Это я, - Гримо подался вперед, как бы невзначай загораживая собой Рыжика. Киборг как часть корабля, способная самостоятельно перемещаться, была новинкой и, так сказать, секретной разработкой. Изначально «Баядерка» была выпущена без этой «добавки». Просто во время одного из полетов Гримо по случаю купил списанного сломанного киборга, починил-подлечил и, поскольку его разум и психика были необратимо нарушены, просто соединил его процессор с корабельным. Тайну Рыжика удавалось худо-бедно сохранять, но если эти двое пронюхают о ней, «Баядерку» у него отнимут в любом случае. И хорошо, если не вместе с жизнью.

   - Чем могу служить?

   - Вы заключили контракт, - вступил в разговор высокий. – На оказание услуг посредника.

   - Да. Это стандартная процедура и…

   - Мы знаем, - снова заговорил низкий. – И явились сюда как представители заказчика.

   - Наблюдатели и помощники, - уточнил высокий.

   - Помощники? – переспросил Гримо. – Вы?

   - Я, - низкий сделал шаг вперед и сложил руки на груди, - врач. Ниязам ом’Нур. Специалист по травмам и ранам. Любым ранам, в том числе и нанесенным нетрадиционным оружием. У вас, насколько известно, свободна вакансия доктора?

   - Да.

   После того, как они высадили Ольгу Крыжановскую на одной из пересадочных станций и помогли приобрести билет до Солнечной системы, экипаж опять остался без врача. Правда, однажды в рейс с ними ходил некий ветеринар, а потом на месяц они подцепили студента-медика. Но тот, хотя и проникся работой в космосе, едва кончились каникулы, вернулся к учебе и как в вакуум канул. Третий рейс как-то удалось проскочить с неполным экипажем. И вот…

   - Я заполню собой вакансию, и мы можем взлететь в любой момент, - сообщил Ниязам ом’Нур. – Мы не можем подвести клиента. Эта работа очень важна…

   - Я понимаю, - кивнул Гримо. – А…

   Он взглянул на спутника нового доктора, и тот шагнул вперед, вскидывая кулак левой руки в салюте:

   - Сапар-бек. Специалист.

   Больше он не прибавил ни слова, но остановившийся у порога Варвич подобрался. Он и Сапар-бек смерили друг друга взглядами, и каждый угадал в другом соперника и коллегу. Оба служили, оба прошли горячие точки, но если один отошел от дел, то второй все еще был «в работе».

   - Специалист в какой области? – все-таки уточнил Гримо.

   - Во время выполнения заказа могут возникнуть непредвиденные моменты. Я специалист по их нейтрализации.

   Все было ясно, как день. Вряд ли принц Тархан добровольно согласился вернуться на Хакашию в объятия жаждущего его смерти родственника. Значит, его доставят на борт силой. И эта сила стояла перед Гримо. Даже невысокий ростом, мешковатый врач мог быть опасен, ибо тот, кто хорошо разбирается в лечении травм, может – ну чисто случайно! – оказаться тем, кто хорошо знает, как их наносить. А если вспомнить, что некоторые врачи имеют доступ к наркотикам и психотропным веществам… Да, надо всему экипажу держать ухо востро! Но чего не сделаешь ради свободы! Это книжным героям хорошо – у них все кругом либо черное, либо белое, либо друзья, либо враги, либо любовь, либо ненависть. А простые люди вечно балансируют на грани, им вечно надо искать компромисс…

   - Надеюсь, таких моментов не предвидится, - дипломатично заметил Гримо.

   - Во многом это зависит от того, когда мы отправимся в путь, - светлые глаза Сапар-бека холодно прищурились.

   - Основная часть работы уже завершена, - пожал плечами Гримо. – Осталось заполнить зарядники, проверить наличие нужного количества припасов и медикаментов – и послать запрос диспетчерам на взлет. Думаю, через полчаса, самое большее, через час, мы можем стартовать.

   - Лучше через полчаса, - сказал Сапар-бек.

   - Это зависит не от меня. Ускорить процесс зарядки невозможно. Да и диспетчеры…

   - Об этом позвольте позаботиться нам.

   С этими словами «специалист» вскинул правую руку. Запястье охватывал мощный браслет-коммуникатор с таким количеством дополнений, что Варвич завистливо присвистнул. Там не было, кажется, только пусковой установки ракет малой и средней дальности! Откинув сбоку крошечную панельку, Сапар-бек бросил в микрофон короткую фразу:

   - Прибыли на борт. Обеспечьте старт, - после чего раздвинул губы, обозначая намек на улыбку: - Можете стартовать в любой момент. Зеленый коридор вам приготовят.

   - Хорошо, - не стал спорить капитан. – В таком случае, прошу занять свои места согласно штатному расписанию, - продублировав сообщение на внутренний комм, он сделал широкий жест: - мой старший помощник покажет вам ваши каюту и медотсек заодно.

   - Это было бы неплохо, - доктор Ниязам довольно потер руки. – Соскучился я по своей работе! Показывайте дорогу. Я следую за вами!

   Тем не менее, из рубки он выбрался первым. Спеша за ним, Варвич и Сапар-бек неожиданно столкнулись в дверях буквально грудь в грудь. Оба одного роста, они встретились взглядами… и отвели глаза.

   Рано. Еще рано.

   Подхваченный ветром, прямо перед нею в воздухе закружился кленовый лист и, едва не мазнув по лицу, спланировал к ногам. Наклонившись, Ольга подняла ярко-рыжего с малиновыми прожилками летуна, повертела в пальцах ножку, поднесла к лицу, вдыхая терпкий аромат.

   Вот и наступает осень. Уже сентябрь. Несколько дней было прохладно, шли дожди, но вот с утра выглянуло солнышко, и как-то сразу деревья окрасились во все оттенки алого, оранжевого, бордового и желтого. Кое-где встречались и темно-зеленые ветви, а также целые деревья, не спешащие сменить цвет. В сочетании с ярким небом эта пестрота создавала ощущение праздника. Скоро настанет пора листопада, когда можно бродить по паркам, слушая, как шуршит под ногами листва. Через пару недель, тем не менее, дожди собьют листву с деревьев, а из самой листвы вымоют все краски, и настанет печальная унылая пора предзимья. А за нею – зима…

   Срезая угол, Ольга не спеша шла через двор к своему подъезду. Как одинокой женщине, ей сперва выделили комнату в общежитии гостиного типа, но родители подсуетились и в позапрошлом месяце удалось обменять комнату на малосемейку. Если она захочет создать семью, государство обеспечит ее и мужа полноценной однокомнатной квартирой улучшенной планировки – с просторной кухней, раздельным санузлом, лоджией и вместительной прихожей. После рождения второго ребенка они будут иметь право на двухкомнатную квартиру. После рождения третьего – на трехкомнатную. Многие так поступали. Многие, но не она.

   Ольга не хотела выходить замуж. Совсем. Нет, ей придется рано или поздно участвовать в программе размножения, но это не сейчас, это только через два года. Каждая незамужняя женщина в тридцать лет обязана родить ребенка, воспользовавшись банком спермы. Государство опять обещало помогать…

   Она поднялась на пятый этаж, не пользуясь лифтом, прошла через заставленный тумбочками для обуви, колясками и ящиками для хранения всякой всячины коридор и отперла свою дверь.

   Тишина.

   Она жила одна, не заведя даже кошки, что удивляло не только ее родных, но даже коллег и соседей. Как же так? Одинокая молодая женщина двадцати восьми лет – и у нее нет никого, о ком надо было заботиться, кого надо было любить? «Я люблю свою работу. Я забочусь о своих пациентах!» - отвечала она и переводила разговор на другое. С нею пытались флиртовать – двое фельдшеров со станции «Скорой помощи», бывший муж одной из коллег, сосед. Даже одноклассник недавно появился. Вошел в кабинет с возгласом: «Мне только спросить!» - несколько секунд таращил на нее глаза, а потом выпалил: «Олька, ты, что ли?» - «Да, - ответила она и, не дав открыть рот, добавила: - Вы спросили? Спросили. Я вам ответила? Ответила! Покиньте кабинет и не мешайте людям!»

   Ее считали сухой, черствой, но уважали как специалиста. Отношения с коллегами не складывались – после работы Ольга спешила домой и не желала слышать ни о посиделках, ни о «культурных мероприятиях». Ей хотелось остаться одной. В тишине.

   Разувшись в крошечной прихожей, она прошла в кухню. Поставила разогревать вчерашний ужин – всегда готовила на два-три дня, чтобы долго не мучиться у плиты – разобрала сумку. Потом поела, вымыла посуду, зарядила стирку на завтра, протерла туфли, повесила на плечики костюм на завтра, вымыла голову…

   Все эти мелочи она исполняла с особенным тщанием, нарочно растягивая и находя повод для домашней работы – там поправить криво стоящую чашку, тут стереть пятнышко грязи, здесь переставить на полке книги. Ольга тянула время. На письменном столе у окна стоял ноутбук. И, совершая привычные, заученные до автоматизма движения, она то и дело бросала на него взгляды. Еще немного. Еще чуть-чуть. Еще вот тут надо… может быть, погладить на завтра другую блузку, а не это? Или вместо этого сесть под лампу с книгой и дочитать последние две главы?

   Но рано или поздно все домашние дела заканчиваются. Оттягивать момент больше было нельзя.

   Ольга заварила себе чай – тоже медленно, тщательно, чуть ли не копируя китайские церемонии – и села с кружкой перед ноутбуком. Потерла ладони, осмотрела ногти. Может, перекрасить?

   Нет, кого она обманывает? Ей ведь страшно. Страшно включить ноутбук. Страшно выйти в инфранет. Страшно открыть почту.

   Страшно того, что она там найдет.

   Или не найдет.

   Пока ноут прогревался и загружался, Ольга сидела с закрытыми глазами, прихлебывая чай. Она и жаждала этих минут, и боялась до дрожи и сердечных приступов. Вот уже несколько месяцев она каждый вечер проводила один и тот же ритуал. Зарывалась в домашние хлопоты, совершала тысячу мелких дел, без которых любая другая хозяйка обходится неделями, только чтобы сесть, включить ноут, зайти на почту и опять…

   Она не знала, чего боится больше – того, что в углу экрана появится иконка нового письма или вспыхнет холодная надпись «Новых писем нет». Она и хотела этого и боялась одновременно.

   Конечно, ей писали. Родители. Сестра. Подруга-дельфинолог. Коллеги по работе. Начальство, бомбардирующее ее новыми распоряжениями. Три-четыре письма в неделю. Иногда по два в день. Иногда ни одного.

   Ноут сегодня грузился долго, и Ольга начала нервничать. Она не проводила к себе инфранет, пользовалась соседским вай-фаем, чтобы ее не вычислили по адресу. Ее почтовый ящик был привязан к клинике и отличался от стандартного логина «терапевт» только номером «терапевт14», потому что сама она принимала в кабинете с таким номером. Поэтому сейчас, когда ноут наконец загрузился и поймал соседский интернет, Ольга осторожно взломала свой собственный почтовый ящик на рабочем столе.

   Пусто.

   Напряжение последних минут дало себя знать. Уронив голову на руки, Ольга тихо заплакала.

   Взлет прошел в штатном режиме, без сучка и задоринки, как говорится. Но, когда «Баядерка» пронзила атмосферу и вырвалась на орбиту, начиная разгон, Гримо бросил взгляд на сидевшего в кресле навигатора Варвича и поразился его взгляду. Тот замер, как парализованный, вцепившись в панель так, словно был практикантом, который впервые в жизни оказался один на один с космосом.

   - Примек? Все в норме? Доложить обстановку.

   - Докладываю. Все в норме. Идем по трассе.

   - Точно все в норме?

   - Да, - выдавил старший помощник.

   - А если серьезно?

   - А если серьезно, - Варвич развернулся к другу, - то я им не доверяю. Эти двое…

   - Это была твоя идея, между прочим!

   - Какая? Протащить на борт боевика из элитного подразделения, чуть ли местного спецназа и подозрительного лекаришку, которому ничего не стоит испортить нам обед?

   - Связаться с новым правительством.

   - Нам надо было удрать с Хакашии. Или депортация в грузовом отсеке после полугода отсидки где-нибудь в лагере для перемещенных лиц, пока мировое сообщество настаивает на том, чтобы здешние власти вспомнили о правах человека, лучше?

   - Я знаю, кем ты был, и через что тебе пришлось пройти, пока не пришел в мою команду, Примек, - кивнул Гримо. – Поэтому не буду с тобой спорить. И я прекрасно понимаю, что наши проблемы только начались. Но давай уже решать их по мере поступления, ладно? Один пункт мы уже выполнили – с планеты убрались. Осталось чуть-чуть – убрать с корабля этих…

   Примек Варвич внимательно смотрел на обзорный экран. Вблизи планетарной орбиты всегда надо быть внимательным – тут и спутники слежения, и заправочно-ремонтные станции, и стоянка для массивных космоносцев и межгалактических кораблей, слишком массивных для того, чтобы садиться на планету. Только успевай следить в оба, чтобы ни на кого не наткнуться! Да и космического мусора на орбитах обитаемых планет крутится столько, что не понятно, куда смотрят экологи. Работая на пару с Гурвилем, Варвич долго не отвечал, и Гримо уже решил, что разговор закончен, когда услышал от друга:

   - Ну уж нет!

   - Что?

   - Нет, говорю, - Варвич довершил маневр уклонения, обходя отключенный, если судить по погашенным огням, радиоспутник и, перекинув управление Гурвилю, обернулся к капитану. – Мы выполнили только один, да и то самый простой пункт плана. Все только начинается… и когда закончится – неизвестно!

   - Что ты имеешь в виду?

   - Наше задание, - хмыкнул Варвич, снова касаясь штурвала. – Найти принца Тархана, заманить его на корабль…

   - Отвезти на Хакашию и сдать хакану, - кивнул Гримо. – Чтобы тот его казнил! Тебе не кажется, что мы это уже обсуждали?

   - Кажется. Но еще мне кажется, что твоего мнения по этому вопросу я так и не слышал.

   - Мое мнение! – стиснул зубы Гримо. – С каких это пор непогрешимый Примек Варвич интересуется мнением своего капитана?

   - С тех самых, как стал подчиняться другу детства, с которым вместе гоняли на аэроскутерах и протирали штаны в одной школе, - парировал тот. – Прежде, чем предаваться воспоминаниям, лучше честно скажи – тебе вся эта история нравится?

   - Нет. И ты это прекрасно знаешь!

   - Значит, будем ее исправлять?

   - Можно попробовать, но как?

   Молчавший с самого старта Гурвиль выразительно кашлянул:

   - Я вам не мешаю?

   - Пока молчишь – нет, - отмахнулся Варвич. – Но это все очень серьезно…

   - Да я понимаю, - Гурвиль не смотрел на них, сосредоточившись на управлении. – Нам тоже все это не нравится. Но что мы можем сделать?

   - Для начала выяснить, на чьей мы стороне?

   - На своей собственной, чьей же еще? Мы вырвались с планеты…а, понимаю, - пилот подмигнул старпому. – Принц Тархан.

   - Угу, - Примек выдохнул. Он так надеялся, что его поймут…

   - Значит, что? – Гримо подался вперед и понизил голос, хотя Рыжик и так контролировал внутреннюю связь и ни одно слово, ни один звук при всем желании не мог просочиться наружу. – Мы работаем на этих посланцев хакана как извозчики, и когда принц Тархан появится в пределах досягаемости…

   - Как и договаривались с этими, заманиваем его на «Баядерку», но…

   - Понял. Главное предупредить остальных…

   Гримо внезапно осенило.

   - Рыжик? Скинь всем нашим по кодированному файлу на личные коммы. С грифом «одноразовый». Текст сообщения… составь и дай мне на проверку.

   Киборг все это время находился в «гнезде» - особой нише сбоку от пилотского сидения. Будучи связан с кораблем, он все это время находился в глубоком трансе, по сути дела являясь искином «Баядерки». Услышав свою кличку, он вышел из транса, выслушал приказ, коротко ответил: «Задание понял!» - и отключился снова.

   Самым верным призраком того, что корабль вышел из зоны влияния Хакашии, стало появление инфранета. Планета была «головной» в системе и считалась столицей, несмотря на то, что на трех других планетах не было полноценных поселений, а только относительно небольшие колонии, насчитывающие в общей сложности около двухсот тысяч человек. Полуавтономные, они жили немного иначе, чем «материнская» планета – особые условия требовали полной отдачи от колонистов, а это невозможно, если женщина будет считаться существом второго сорта. По сути дела, эти колонии были более прогрессивны, находясь в оппозиции к правительству Сайдара аб’Ляма. Однако об этом никому не сообщали – в первые часы переворота новый хакан велел отрубить всей системе инфранет. Таким образом, колонии лишились связи не только с самой Хакашией, но друг с другом и даже с мировым сообществом. Все станции работали только на прием, передачи не велись, и самым верным признаком того, что «Баядерка» покинула систему Ха-Каши, как раз и стала дальняя связь.

   Гримо заметил это первым, разглядев, что красный огонек «нет связи» сменился зеленым «связь есть».

   - Ребята, мы вне зоны ответственности!

   - То-то Лу и Хай Со обрадуются, - улыбнулся Гурвиль. – Больше месяца без соцсетей и столько же времени без он-лайн игр! Рехнуться можно!

   - Ты что-то не рехнулся без своих «Галактических войн», - вернул ему улыбку Гримо.

   - А мне пофигу. Я в крайнем случае могу и другую какую-нибудь игрушку активировать. А им только «Галактические войны» подавай.

   Связист и энергетик уже рвались в рубку, счастливые, как школьники в первый день каникул. Оба потрясали планшетами, на экранах которых переливались заставки видеопорталов.

   - Ура! Связь! – наперебой кричали они. – Наконец-то! Да здравствует свободное информационное пространство! Долой мракобесов и душителей слова!

   - Цыц вы, - капитану пришлось повысить голос. – Разорались… Сообщение получили?

   - Ну, - приятели переглянулись. – Да. Полчаса назад. Это что же выходит – мы…

   - Мы ничего не обсуждаем. Но ждем сигнала и действуем по обстановке.

   - А от кого должен быть сигнал?

   - От старпома, - с усмешкой подмигнул капитан. Мол, ты кашу заварил, тебе и первую пробу снимать.

   - Ясно-понятно, - кивнул Хай Со. – Гурвиль, ты с нами? Третьим будешь?

   - Начинайте без меня. Я пока «Баядерку» разгоню, пока в колею ее впишу, пока автопилот активирую, пока то да пока сё… Часа три возни. Вы ж столько не вытерпите!

   - Ну, почему? – Ивар Лу пожал плечами. – Почти месяц терпели и еще потерпим.

   - Что вы намерены терпеть? – послышался от порога новый голос.

   Оба геймера шарахнулись в стороны. Гурвиль от неожиданности чертыхнулся, Варвич стиснул зубы, цепляясь за свой штурвал. Гримо обернулся.

   На пороге стоял Сапар-бек. Он переоделся в черное облегающее трико и что-то вроде многослойной бронебезрукавки, перехваченной поясом с оружием. Варвичу понадобилось лишь несколько секунд, чтобы оценить его арсенал. Немного, но пары метких выстрелов будет достаточно, чтобы погубить и автоматику корабля и его самого.

   - Это нормально, что посторонние в рубке? – поинтересовался гость. – Или они зашли по делу?

   - Эти «посторонние» члены моего экипажа, - голос Гримо Ашера был нарочито спокоен. – Наш связист Хай Со и специалист по контактам Ивар Лу.

   - По контактам, значит? – Сапар-бек смерил Ивара долгим взглядом.

   - Контракты, договора, сопровождение грузов, решение юридических вопросов, - отрекомендовался тот. – Все законы всех обитаемых миров знать, конечно, не знаю, но…до сих пор моих знаний хватало…

   - Но это не значит, что однажды их окажется недостаточно! Надо постоянно совершенствовать свои навыки… чтобы не растерять их и не забыть того, что знал!

   Варвич напрягся, принимая эти слова на свой счет. Этот Сапар-бек несомненно из местного спецназа, как их там… нонои. Это не личная гвардия. Это что-то вроде особого подразделения по чрезвычайным ситуациям. Как узнал Варвич, Сайдар аб’Лям оказался чуть ли не первым, кто додумался заставить ноноев принести присягу не стране, а правящей династии. Теперь до него так просто не добраться. Но, чтобы избавиться от узурпатора, не обязательно действовать самому. Иногда достаточно оказать посильную помощь тому, кто справится без тебя.

   - Мои люди, - тем временем сказал Гримо, - постоянно совершенствуют свои профессиональные навыки. В том числе, моделируя ситуации в видеоиграх… И явились они сюда за новым заданием, так что посторонними не являются по определению. А вот что вы, не будучи членом экипажа, делаете в рубке, да еще с оружием?

   - Я выполняю свою работу, - парировал тот.

   - Сейчас? Здесь? А почему я, капитан этого корабля, об этом ничего не знаю?

   Варвич слегка повернулся в кресле. Совсем чуть-чуть, но этого было достаточно. Стоит пришельцу сделать хоть одно движение, как…

   Тот, видимо, уловил его маневр – профессионал, черт побери! – и ощутимо расслабился, демонстрируя холодную дежурную улыбку:

   - Моя работа связана с вашей. Мы оба хотим как можно скорее достичь цели. И я пришел, чтобы подсказать самый короткий путь. Только и всего. Вы быстро доставляете меня на место – я быстро делаю свое дело, мы все быстро возвращаемся назад.

   - Вы знаете, куда мы летим?

   - Я знаю, куда нам надо лететь! – в пальцах Сапар-бека мелькнуло что-то крохотное. Флешка. – Здесь вся информация об интересующем нас объекте. Предполагаемый маршрут, утвержденный свыше, все варианты его изменения на случай форс-мажоров, предварительные расчеты, записи переговоров, в том числе и между третьими заинтересованными лицами…

   - Гурвиль, - позвал Гримо. Вообще-то надо было отдать ее Рыжику – пусть киборг считает записи! – но не хотелось обнаруживать его особые свойства.

   Перекинув управление Варвичу, пилот привстал и взял флешку. Повертел в руках, ища подходящий разъем – Гримо и Варвич следили за ним, как коршуны, на случай, если вдруг в ней скрыт детонатор, - после чего вставил в гнездо.

   - Пошла закачка.

   Глаза Рыжика блеснули алым и, уловив блеск, ноной среагировал мгновенно – схватился за оружие. Однако не стал его применять, за долю секунды успев переоценить обстановку.

   - Что это с ним?

   - Зарядка заканчивается, - как ни в чем не бывало, соврал Гримо. – У него только оболочка современная. Внутри, под «кожей», самый обычный андроид второго класса. Работает от сети. Обычно мы заряжаем его в порту перед стартом, и зарядки хватает на пару декад. Но в этот раз со всеми этими заказами совсем из головы вылетело о нем позаботиться. Еще немного – и уйдет в спящий режим, а потом отключится совсем.

   На самом деле Рыжик сейчас был занят обработкой информации, но посторонним это знать было необязательно. И вообще, если хакашиец поверит в то, что киборг для него не опасен – он же отключился полчаса назад! – то потом его можно использовать, как козырь в рукаве.

   - Там, куда мы летим, есть возможность подзарядить его аккумуляторы? – как ни в чем не бывало, продолжал Гримо.

   - Да. Но… разве вы не знаете?

   - Гурвиль, что там с инфой?

   - Проверка на вирусы, - как ни в чем не бывало, откликнулся тот.

   - Вирусы? – взвился хакашиец. – Но наша наука…

   - Наша техника о вашей науке ничего не знает, - с равнодушием работяги отозвался Гурвиль. – Осталось восемнадцать процентов…семнадцать… шестнадцать… тринадцать… десять…

   - Побыстрее нельзя?

   - Нельзя. Программа давно не обновлялась.

   - Так обновите!

   - Сейчас? Невозможно. Мы в полете. Для этого надо тут все вырубить вплоть до системы жизнеобеспечения!.. О, кстати, проверка уже прошла. Поздравляю, вирусов в вашей флешке не обнаружено!

   Сапар-бек уже набрал в грудь воздуха, чтобы высказать все, что думает о собеседнике, но сдержался.

   Гурвиль уставился на экран, куда начали поступать данные. Рыжик пока еще проводил расчеты, и информация с флешки порой перекрывалась вычислениями киборга.

   - Ивар, - позвал Гурвиль, - иди-ка сюда на минуточку.

   Карго протиснулся мимо ноноя, едва не пихнув его локтем. Хакашиец аж побурел, но снова сдержался. Как-никак, он знал одну простую истину – не стоит раздражать человека, который ведет машину, ведь твоя жизнь находится в его руках. Тем более, когда пилотов двое и второй…

   - Видишь? – Гурвиль нарочно толкнул Ивара встать так, чтобы тот хоть частично заслонил экран. – Ты об этой системе чего-нибудь знаешь?

   - А ты нет? Мы туда контейнеры и биоматериалом забрасывали.

   - То есть, в базе данных у тебя она есть?

   - А как же! Сейчас всю инфу подниму. Как скоро это надо?

   - Чем скорее, тем лучше. Если только…- пилот бросил взгляд на ноноя, - вы уверены, что наша цель находится тут?

   - Вероятность более восьмидесяти процентов, что объект не успел покинуть планетарную систему. Точные данные будут получены на месте. И в ваших интересах получить их как можно быстрее! – в его голосе в очередной раз промелькнула угроза.

   - Получим, - Гримо сохранял спокойствие. – Гурвиль, трассу!

   - Есть, - пилот был само спокойствие. – Лови!

   Увидев трассу, Гримо смог ничем не выдать своего волнения. До Гаммы Кота, где предположительно находилась цель, было не так уж долго лететь. Буквально через несколько часов после выхода из эклиптики «Баядерку» ждал первый «нырок в лаз», затем примерно сутки лететь до второго, а там до окраины нужной системы в прямом смысле слова рукой подать. Весь путь, с учетом торможения при входе в эклиптику, занимал едва ли семьдесят часов корабельного времени. Даже шестьдесят девять часов и сорок шесть минут. А потом…

   Ладно. Проблемы надо решать по мере их поступления. Кроме того, не все ли равно, кто будет править Хакашией, если они навсегда покинут эту планету и больше никогда туда не вернутся? И плевать, что цена свободы – чья-то жизнь. В конце концов, все мы всегда чем-то жертвуем!

   Все обитаемые планеты Ойкумены вообще и Млечного Пути в частности делятся на заселенные и обитаемые. Обитаемые – те, на которых развивалась собственная жизнь, разумная или нет. А заселенные – те, куда пришли разумные существа и принесли с собой кусочек окружающей природы. Подавляющее большинство таких заселенных миров до появления гостей из космоса имели свою природу, свою атмосферу, и лишь немногие оказались освоены, как говорится, с нуля. Классическим примером может служить Луна в Солнечной Системе, а также Марс и Венера.

   Вторая планета системы Гаммы Кота – или просто Гамма Кота - оказалась чем-то средним. Когда четыреста лет тому назад на нее высадились первые люди, она производила впечатление девственной, не тронутой разумными существами. Люди построили там города, заводы, начали понемногу осваивать мир – и тут выяснилось, что все это время с ними рядом жили разумные существа, называвшие себя горнами. Они к тому моменту только-только узнали, как изготавливать бронзу, и, живя на другом полушарии, практически ничего не знали о старших братьях по разуму. Их и открыли-то через шестьдесят восемь лет после начала колонизации.

   Естественно, разразился скандал. Считалось, что колония на новой планете официально объявляется автономной и может даже стать отдельным государством со своими законами после сорока лет и одного дня со дня основания. Срок в сорок лет был взят из древней священной книги человечества, так называемой Библии, где было сказано, что именно сорок лет водил некий пророк свой народ по пустыне в поисках новой родины. И водил вовсе не потому, что не нашел подходящего места, а чтобы за этот срок успели умереть все носители старой идеологии и народились новые люди, которые думали и чувствовали иначе, чем их отцы и деды.

   Итак, миновало не сорок, а все пятьдесят лет, и планета уже успела определиться со статусом независимого государства, когда внезапно были обнаружены местные разумные существа. И не в виде ископаемых останков, а несколько довольно крупных племен, уже вышедших из родо-племенного строя. Они начали приручать животных, высевали вблизи своих жилищ съедобные растения, начали обработку растительных волокон, чтобы делать из них одежду и выплавляли бронзу. Их и нашли как раз по следам раскопов.

   Да, скандал был нешуточный. Цивилизация на планете, считавшейся необитаемой. Это лишало новое государство его статуса. Оно практически уничтожалось, возвращаясь к периоду колонизации. Дело шло к войне за независимость, политики гнули копья и сражались в прямом и переносном смысле. В конце концов, победило большинство. Планета как единое государство перестала существовать. Вместо него появилась планета Горна-Кота, названная по самоназванию аборигенов. Три ее материка поделили между собой – северный, самый большой, был отдан людям, где возникло четыре малых государства – по числу тех планет, которые изначально отправляли на Горну-Коту своих колонистов. Экваториальный материк, расположенный в другом полушарии, был оставлен за аборигенами и условно назван пятым государством, собственно Горной-Котой. И третий, южный, самый маленький, решили пока оставить в покое. Все равно он располагался так близко к полюсу холода, что примерно треть его круглый год была покрыта ледниками.

   Да, на северном материке Горны-Коты существовало четыре государства, поделившие между собой большую часть его поверхности. Одним из этих государств была Малая Кахания, основанная выходцами с Хакашии. По легенде, туда в добровольное изгнание отправилась вдова одного из хаканов, ка-шинни, не пожелав вести подобающий вдове образ жизни, а именно вечное заточение в монастыре. Она была слишком молода для этого и предпочла изгнание одиночному заключению. Уже там она обзавелась то ли приемной, то ли незаконной дочерью, которой и оставила власть тридцать лет спустя. С тех пор у правителя Малой Кахании только один ребенок, сын или дочь, который и наследует власть. В данный момент Малой Каханией опять правила женщина. Женщина, впервые за без малого триста лет произведшая на свет двойняшек.

   К этой правительнице – и ее наследникам – и отправился Тархан аб’Лям с неофициальным дружественным визитом незадолго до переворота. Что было конечной целью его путешествия и предполагалось ли отклонение от курса – то есть, мог ли наследник отправиться на Горну-Котту кружным путем, заехав «в гости» куда-нибудь еще и собирался ли потом продолжить путешествие – увы, держалось в такой строгой тайне, что даже разведка Сайдара аб’Ляма спасовала. Визит к правительнице Малой Кахании был единственной зацепкой. И за три дня полета надо было составить план и начать действовать.

   Последний «нырок» вывел «Баядерку» почти к самой границе эклиптики. У Гаммы Кота – светилу вернули его «исконное» название, когда единое государство на планете прекратило свое существование – было восемь планет, из которых две находились в «жилой» зоне. То есть, обе имели атмосферу, а также температурный режим, при котором могла существовать жизнь. Но если на Горне-Котте жизнь имелась, то ее соседка, названная Гамма-2, только изучалась мировым сообществом. Ее атмосфера была перенасыщена азотом и окисями, но было и немного свободного кислорода, а также водяные пары и пары ртути. Люди там могли существовать под куполами, выбираясь на поверхность в скафандрах. В данный момент там действовало несколько ученых групп, которые искали полезные ископаемые, воду и следы биологической жизни. Шесть остальных планет были сосредоточены в так называемом «астероидном поясе» - вместе с ними по тем же орбитам, то сталкиваясь между собой, то притягиваясь к той или иной планете, носилось десятка четыре астероидов, не считая нескольких тысяч тонн космической пыли. Она создавала что-то вроде буферной зоны, не опасной для внутренних планет, но представлявшей угрозу для кораблей, выныривавших из подпространства в опасной близости от границ.

   По счастью, «Баядерка» действительно несколько раз летала на Горну-Котту, и в базе данных хранилась не только информация о заказчике, которому они доставляли груз медикаментов, но и все расчеты, необходимые для того, чтобы без помех миновать опасную зону. Гурвиль не преминул ими воспользоваться.

   - Будет немножко жарко, - предупредил он, - но в целом… бояться нечего.

   Гримо кивнул – он верил своему пилоту – и переглянулся с Варвичем. Тот восседал в кресле навигатора спокойный, как памятник. А ведь их авантюра приближалась к самой важной точке.

   - Вы уже решили, как там появитесь? – напомнил о себе Сапар-бек, который в последние сутки почти не выходил из рубки. Гнать его отсюда никто не спешил – себе дороже.

   - Нет, - почти честно ответил Гримо. – Мы же должны только доставить вас на место и…

   - И всецело содействовать успеху операции, - добавил ноной. – Мы должны разыскать следы Тархана аб’Ляма, а для этого необходимо внедриться в местное общество… ну или, по крайней мере, грамотно объяснить свое появление в Малой Кахании. Вы уже бывали тут?

   - Да, - кивнул Гримо. Глупо отрицать очевидное.

   - И вы знаете, какая легенда вам подходит…

   - Да, но воспользоваться на этот раз мы ею не сможем. Первый раз мы пробили заказ по инфранету. То есть, на нас по инфранету вышел посредник – мол, у меня есть груз, но нет возможности доставить его на место, прошу помощи! Мы связались с ним и, поскольку это совсем рядом, вызвались доставить груз заказчику. Посредник сам с ним связался и передал наши позывные. Нас встретили в порту, выгрузили товар, уплатили – и все!

   - И все? – Сапар-бек не мог скрыть разочарования.

   - Все, - кивнул Гримо с таким серьезным видом, что даже Варвич ему почти поверил. А ведь они оба были там. И неоднократно. Но знать об этом посторонним нежелательно. Особенно посторонним властям.

   Да, был посредник, который сам лично не мог доставить груз. Были медикаменты и был заказчик… Но никакой встречи в космопорту не было. Приземляться им пришлось чуть ли не в дикой местности, куда смогли. И потом почти трое суток топать по азимуту к месту встречи. А потом ввязываться в перестрелку между людьми заказчика и теми, кто очень хотел помешать ему получить медикаменты. И еще быстрее оттуда улепетывать и отсиживаться еще трое суток в каком-то заштатном городишке, ожидая, когда же можно будет высунуть нос из укрытия. До стоянки «Баядерки» им пришлось пробираться кружным путем, на что ушло почти полторы декады.

   - Но вы же знаете человека, к которому летели! – Сапар-бек не мог так просто сдаться. – Почему бы вам не явиться к нему второй раз?

   - С пустыми руками? Не выйдет.

   - Вы не собираетесь ничего продавать. Вы собираетесь кое-что купить!

   Гримо вовремя прикусил язык. За минувшие трое суток полета он успел узнать немного их «пассажира» и понял, что не стоит лишний раз дразнить зверя. Сапар-бек был настолько уверен в своей правоте, что не допускал мысли о том, что кто-то не захочет выполнять волю его хакана. Тем более какие-то инородцы на доверии, которым из милости разрешили полетать на этом корабле!

ГЛАВА 4.

Горна-Котта тем временем приближалась. «Баядерка» шла под углом к эклиптике, что позволяло существенно сократить время полета и не отклоняться от курса под действием орбит других планет. Кроме того, здесь было больше простора для маневра. Не зря же большинство судов предпочитают покидать системы, поднявшись строго перпендикулярно орбите планеты.

   Поскольку единого государства на планете не существовало, не было и единого диспетчерского центра. А посему корабль был буквально атакован несколькими разными диспетчерами, на нескольких языках задающих один и тот же вопрос: «Что вам надо?»

   - Неофициальный визит в Малую Каханию, - как ни в чем не бывало, сообщил на интерлингве Гримо.

   Рядом что-то мелькнуло, и капитан с запозданием сообразил, что порыв ветра, взъерошивший его волосы на затылке и опустевшее кресло второго пилота как-то между собой связаны.

   - Пусти… песчаный шаал…пусти…

   Гримо обернулся – стиснув зубы, Варвич пытался отвести в сторону руку ноноя. На полу валялся парализатор.

   - Отставить! – негромко приказал Гримо. – Примек…

   Старпом только засопел, не спеша разжимая пальцы.

   - Он…- Сапар-бек, отскочил в сторону, вставая в боевую стойку. – Он на меня напал! Это преступление! Никто не имеет права нападать на личную гвардию высочайшего из хаканов блистательного Сайдара аб’Ляма, да пребудет с ним вечно милость Всевышнего! За это по закону Хакашии наказание одно – отрубить руку! И я требую, чтобы…

   - А я, - Гримо и бровью не повел, хотя внутри у него все сжалось от гнева, - чтобы вы взяли себя в руки. Здесь не Хакашия. Здесь космос. Вы находитесь на корабле, которым командую я. По закону Галактики за нападение на капитана член экипажа объявляется вне закона и должен покинуть судно в спасательной капсуле, если капитан в результате нападения отделался испугом или легкой раной, просто в скафандре, если капитан тяжело ранен и без скафандра, если капитан убит. Пассажира всего-навсего высаживают в первом же порту без права забрать с собой что-либо из личных вещей и документов.

   - Но у меня приказ! – воскликнул ноной. – Я должен доставить на Хакашию принца Тархана аб’Ляма. А вы обязаны содействовать мне в этом деле. Вы заключили договор и не имеете права его нарушить. По тем же законам Галактики! Капитана, нарушившего договор, смещают…

   - Да, но смещать его имеют право только члены экипажа. Пассажиры в этом не участвуют.

   - Я не просто пассажир! Мы временно вписаны в экипаж как члены… Я – стрелок, а доктор…

   - Стрелки тем более не должны стрелять в капитана. Даже из парализаторов, - Гримо отвернулся. – Я помню про договор. И стараюсь сделать все, чтобы это закончилось как можно скорее.

   - Но вы собираетесь высаживаться на Малую Каханию! Это…

   - Это вполне объяснимо. «Баядерка» приписана к Хакашии… пока… а Малая Кахания – бывшая колония этой планеты. Куда логичнее приземлиться? Сюда или за границу, если мы прилетели только что-нибудь купить? Мы еще и попросим посадки в крупнейшем порту, поскольку именно там больше выбор и удачнее торговля. И там же быстрее и легче получить информацию об интересующем вас человеке. Ведь принц Тархан наверняка тоже сначала сошел на грунт в столице!

   Ноной немного поворчал себе под нос, то ли ругаясь, то ли пытаясь обдумать услышанное, и кивнул:

   - Ладно. Вы меня убедили. Но смотрите, если вы задумали что-то дурное. Вас всего девять человек, а на Хакашии одних только боеспособных мужчин два с половиной миллиарда!

   Подобрав парализатор, он направился к выходу, но уже на пороге обернулся и смерил Варвича таким холодным оценивающим взглядом, что и менее проницательный человек понял бы, что нажил себе смертельного врага.

   Когда дверь все-таки закрылась, все сразу зашевелились. Гурвиль разжал пальцы, которыми стискивал штурвал и с удивлением увидел оставшиеся вмятины на ударопрочном пластике. Выдохнул Хай Со. И даже киборг Рыжик чем-то щелкнул.

   - У нас… проблемы, кэп? – подал голос Гурвиль.

   - Они у нас были всегда, - ровным голосом ответил тот. – Сядь, Примек. Не маячь. Вам с Гурвилем сейчас маневрировать.

   Варвич бросился в кресло.

   - Кэп, но ведь мы же не собираемся… - продолжал пилот.

   - Нет, мы собираемся, - оборвал Гримо. – Мы именно собираемся честно… по возможности, исполнить свой долг. Мы должны найти принца Тархана, как и планировалось. А дальше…

   - Понял…

   - Кэп, связь, - позвал Хай Со.

   На видеоэкране появилось смуглое лицо с характерным разрезом глаз коренного хакашийца.

   - Малый крейсер класса «А-Прим», вы вторглись в воздушное пространство Малой Кахании. Назовите себя, а также цель прилета.

   - Приветствую, - Гримо наклонился вперед, чтобы его лицо занимало на экране как можно больше места. Мало ли, зачем диспетчер решил пойти на прямой контакт. Обычно все ограничивается переговорами по радио! – Малый крейсер класса «А-Прим» номер 345/21-омега плюс «Баядерка». Порт приписки – планета Хакашия. Просим разрешения на посадку. Капитан Гримо Ашер, вольный звездопроходец.

   - Корвет 345/21-омега плюс, - диспетчер если и услышал слово «Хакашия», то не подал вида, - назовите цель вашего прилета в Малую Каханию.

   - Свободный поиск. Ну, и немного торговля. Так что если у вас на примере есть частные предприниматели или торговцы, готовые воспользоваться услугами перевозчиков, можете уведомить их, что мы готовы к сотрудничеству…

   - Свободный поиск, - повторил диспетчер. – Вы гарантируете, что собираетесь заниматься только свободным поиском?

   - Нет. Мы собирались заодно поискать клиентов, которым нужны услуги перевозчиков, - напомнил Гримо.

   - Но свободный поиск предполагает…

   - Мы знаем, что такое свободный поиск. И готовы дать гарантию, что покинем планету либо завершив поиск, либо найдя для себя подходящих клиентов для перевозки грузов.

   Диспетчер помолчал, при этом косясь куда-то вниз. Наверное, читал бегущую строку дополнительной информации.

   - Вы осведомлены о наших законах? Знаете свои права и обязанности?

   - Да, ура-бей, знаем, - кивнул Гримо.

   - Что ж… Тогда… следуйте за заправляющим лучом! Желаю приятно провести время.

   Экран погас, но не прошло и десяти секунд, как в обзорный экран стал виден узкий лиловый луч, бьющий снизу вверх. Он медленно вращался, словно луч прожектора, нащупывающего цель во время воздушного налета.

   - Ныряй туда, - кивнул Гримо Гурвилю. – Всем приготовиться! Вахтенным по местам, остальным членам экипажа и пассажирам занять свои места в каютах согласно протоколу. Начинаем подготовку к посадке.

   Следуя указаниям двух пилотов – Варвич совмещал обязанности навигатора – «Бадерка» устремилась навстречу лучу и буквально нырнула в него. На несколько долгих секунд все обзорные экраны словно заволокло розовой липкой на вид мутью. От статического электричества стали потрескивать приборы, заныло под ложечкой, но все неприятные ощущения вскоре исчезли. Даже розовая муть немного посветлела, и стало видно, что луч описывает широкую дугу, постепенно приникая к земле. «Баядерка» следовала за ним, как приклеенная. Вернее, как собака на поводке, который постепенно забирает хозяин. Или, что вернее, как пойманная рыба, которую рыбак сперва долго «водит» на крючке, постепенно подводя все ближе к берегу. Только здесь берегом был сильно вытянутый в длину и слегка изогнутый прямоугольник космопорта. Судя по окружавшим его постройкам и самому зданию космовокзала, строили его по стандартным чертежам, не пытаясь внести хоть какую-то изюминку. А легкая кривизна посадочного поля – вовсе не всплеск дизайнерской фантазии, а дань рельефу местности – космопорт спроектировали слишком близко от берега реки, вот и пришлось «отступать» от русла, чтобы не портить природу.

   Луч, постепенно уменьшаясь, подвел корабль к самому полю. Оно было разбито на несколько участков, границы которых были проведены светящейся краской. Участки не были прямоугольными – какие-то напоминали квадраты, какие-то – треугольники, были два пятиугольника, октаэдр, три трапеции, сильно вытянутый ромб и около десятка участков неправильной формы. Некоторые были заняты. «Баядерка», примерившись, села на один из шестиугольников. Со всех сторон у нее оставалось метра по три-четыре пустого пространства. То есть, есть место и ноги поразмять, и груз забросить, и, чем демоны не шутят! – даже подругу привезти, пусть, мол, осмотрит настоящий малый крейсер с близкого расстояния.

   - Есть касание.

   Еще несколько секунд – и двигатели, перейдя на малый ход, застопорились, заперхали, загудели на полтона ниже, потом спустились на самые «басы» и наконец замолчали совсем. Только продолжала тихо шипеть пневматика и работала система очистки и регенерации воздуха. Они работали и раньше, только тогда их гудение заглушалось ворчанием двигателей, шагами людей, мягким гудением компьютеров и прочим шумом, который не могут не создавать одиннадцать человек в замкнутом пространстве.

   - Готово, кэп, - улыбнулся Гурвиль. – Сели.

   - Благодарю. Хай Со, передай диспетчерам наши благодарность за качественно проделанную работу.

   Последние слова услышал ворвавшийся в рубку Сапар-бек. Судя по тому, как он был бледен и слегка пошатывался, ноной великого хакана проигнорировал обязательную предпосадочную подготовку.

   - Вы собираетесь благодарить… кого?

   - Диспетчера, который…

   - Вы собираетесь поблагодарить слугу, чья единственная роль сводится к тому, чтобы угождать другим людям. Каждый человек с рождения играет определенную роль. Изменить роль, которая нам предопределена еще до рождения, невозможно, ибо это сама судьба. Можно лишь одно – постараться на предопределенном месте выполнять свою работу как можно лучше. Иначе по закону кармы тебя ждут неудачи в этой жизни и Преисподняя в той, в специальном котле, где варятся те, кто был недоволен своей ролью и пытался ее изменить!

   - Странная у вас философия, - вскользь заметил Варвич, отрываясь от штурвала. Его обязанности, как второго пилот-навигатора, сейчас были закончены.

   - Это не моя философия. Это цитата из сборника новых законов, по которому отныне будет жить Хакашия. Их лично написал сам солнцеподобный Сайдар аб’Лям!

   - Интересно. И к какому же закону подходит эта цитата?

   - Это и есть закон. Закон о том, что каждый должен знать свое место и не пытаться изменить существующий порядок вещей, - подбоченился ноной.

   - Интересный закон, - проворчал как бы себе под нос Варвич. – Тогда выходит, что ваш Сайдар аб’Лям не должен был захватывать власть, а, зная свое место ненаследного принца, не пытаться изменить существующий порядок вещей.

   Ноноя при этих словах затрясло.

   - Ты… только потому, что ты не являешься подданным Хакашии, я прощаю тебе дерзкие слова, сказанные по скудоумию и из желания очернить светлый облик солнцеподобного Сайдара! Да будет тебе известно, что предыдущий хакан, Шервани аб’Лям, как раз и занимал трон правителя незаконно, первым нарушив существующий порядок вещей. А наш Сайдар аб’Лям лишь восстановил его в изначальном виде, вернув себе то, что его предкам принадлежало по праву!.. Но даже если бы ты, неверный, случайно и оказался прав, то все равно, Всевышний милосерден и вознаграждает дерзновенных за труды!

   - В таком случае, если принц Тархан окажет достойное сопротивление, ваш Всевышний вознаградит его или тебя? Или ваш бог подыгрывает обеим сторонам и ему все равно, кто победит в конечном итоге?

   На миг всем показалось, что Сапар-бек вот-вот набросится на Варвича с оружием, но ноной с явным усилием воли взял себя в руки.

   - Я не буду тратить перлы своего красноречия на тебя, неверный! Скоро ты сам убедишься, на чьей стороне бог. И тогда моли его, чтобы он оказался к тебе милосердным и подарил легкую смерть!.. Капитан Ашер, - добавил он, - как только все формальности будут соблюдены, мы должны будем отправиться на поиски беглого принца!

   Где-то в недрах «Баядерки» глухо зарокотал, остывая, маршевый двигатель.

   - Ну, что ты к нему цепляешься? – шепотом напустился Гримо на Варвича, когда Сапар-бек ушел. – Нечего раньше времени злить неперстянского слисса.

   - Он мне неприятен, - Варвич откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. – Я долго терпел, Гримо, но мое терпение на исходе. Если он еще раз назовет имя своего хакана, клянусь звездами, я за себя не отвечаю.

   - Да, новый правитель Хакашии тот еще гад, - Гримо знал своего друга, как облупленного, но все-таки предпочел не провоцировать конфликта. – Но по большому счету, ему до нас и нам до него не должно быть дела… если только тут не замешана Ольга?

   - Замешана, - Примек смотрел в обзорные экраны, которые все транслировали разные участки коспоморта – где огнеупорное покрытие, где хозяйственные постройки, где кусок защитных ограждений и торчащую за ними местную синевато-зеленую растительность, а где и сам космопорт. – Я места себе не нахожу. Как вспомню, что этот тип когда-то обнимал ее, целовал, дотрагивался… И она… любила его…

   - Брось! – Гримо не знал всех подробностей, но предпочитал верить другу. – Не так уж сильно она его любила, раз сбежала, куда глаза глядят!

   - Но сначала-то она согласилась выйти за него замуж!

   - Ага, пока не раскусила этого гада. Иногда человек не сразу показывает себя с нужной стороны.

   - Да уж, - Примек вспомнил, как он когда-то затеял драку с Собероном Криспом, который пытался ухлестывать за Ольгой. Тогда он ревновал, кажется, не меньше. И доревновался до того, что Соберон вернулся на Хакашию в пластиковом мешке на дне морозильной камеры. Его смерть списали на пиратов, но Гримо Ашер знал правду. Вернее, догадывался, опять-таки зная своего друга.

   - Я понимаю твои чувства, Примек, но пойми и ты. Мне эта история не нравится также, как и тебе. Но другого выхода нет. На кону не только Ольга, но и наша свобода.

   Примек Варвич медленно выпрямился.

   - Наша свобода, говоришь? – протянул он. – Вот что, Гримо, я вас в это дело втянул, я вас из него и вытащу.

   Тем не менее, первые сутки прошли впустую. То есть, не совсем впустую – не успели как следует остыть двигатели, как Варвич, с молчаливого одобрения Гримо, отпустил всю команду в увольнительное на стандартные двадцать четыре часа. Сапар-бек проводил удалявшихся в сторону пропускного пункта людей тяжелым взглядом.

   - Это как понимать? – ноной еще держал себя в руках, но, судя по интонациям, это давалось ему с трудом. – Куда они отправились?

   На «Баядерке» их оставалось четверо – сам Варвич, Сапар-бек, доктор и Гримо, который ни за что не хотел бросить своего старпома наедине с «гостями». Варвич, временно занявший капитанское кресло – поскольку официально Гримо Ашер тоже получил увольнительную – крутанулся на нем на месте, словно только ради этого сюда и забрался.

   - Они? – описав круг, кресло вернулось в прежнее положение. – Они направились отдохнуть. Ребята хорошо поработали, надо дать им передохнуть.

   - Поработали? Да они еще не начали работать! – вскипел Сапар-бек.

   - Да? А по-моему, они работали, - Варвич смотрел снизу вверх, и Гримо в душе восхищался его выдержкой. Ведь, если что, он не успеет вскочить…- Вести корабль, наблюдая за всеми его системами, поддерживая в нем жизнь – это тяжелый труд. И если вы его не заметили, это говорит всего лишь о качестве проделанной работы.

   - Но основная работа вашего экипажа – найти принца Тархана!

   - Одного принца. На огромной планете. Вот так запросто. Можно подумать, он сидит и ждет нас… где?

   - Надо поинтересоваться в посольстве! Они обязаны знать, где находится наследник престола…

   - Бывший наследник, - Варвич поднял палец. – Заметьте.

   - Ну и что?

   - А то, что если они в курсе, что на Хакашии произошел переворот, то посольство принца вряд ли так легко выдаст. Если даже оно не отреагировало на официальный запрос, то что будет сейчас?

   - Откуда вы знаете, что был официальный запрос? – напрягся ноной.

   - Это легко допустить. Если немного раскинуть мозгами. Ведь Сайдар аб’Лям, ваш господин, пришел к власти не вчера! Прошло уже почти три месяца. За это время можно несколько раз послать официальный запрос. И если понадобились наши услуги, значит, на официальное заявление ответа до сих пор нет.

   - Если принц Тархан, узнав, что произошло на Хакашии, попросил здесь политического убежища, то его тем более не выдадут просто так, - добавил Гримо. – Сайдар аб’Лям хоть и сделал все, чтобы изолировать планету, вряд ли он предусмотрел все лазейки. И утечка информации имела место!

   - Вы сомневаетесь в уме и прозорливости блистательного Ока Мудрости? – ноной стиснул кулаки.

   - Мы сомневаемся в людях, - холодно парировал Варвич, демонстративно отворачиваясь и облокачиваясь на приборную доску. – Если вы считаете, что справитесь один – действуйте своим методами. Но мы предпочитаем другую тактику. И посмотрим, какая окажется более выигрышной!

   Ноной взвыл и сделал движение, как будто собирался обрушить кулак на голову старшего помощника, но на его пути встал Гримо.

   - Пока я – капитан «Баядерки», на ней действуют мои законы, - холодно промолвил он. – И по этим законам пассажир, причинивший вред члену экипажа, подлежит высадке на грунт.

   - Я – тоже член экипажа…

   - Временно. Драки между членами экипажа рассматриваются отдельно. И оба драчуна должны понести то наказание, которое назначает капитан. А я могу назначить вам в качестве наказания домашний арест. В каюте. Вплоть до возвращения на Хакашию. Вас устроит такой вариант или предпочитаете решить дело миром?

   Варвич не шелохнулся. Открыв несколько вирт-окон, он изучал информацию на них с таким видом, как будто был на корабле в полном одиночестве.

   Выдержав паузу, Сапар-бек выпрямился.

   - Хорошо. Я буду действовать сам. Но и глаз с вас не спущу! – заявил он и вышел.

   Когда пластиковая переборка отделила его от приятелей и скрытая камера показала, что ноной скрылся в своей каюте, Гримо окликнул Варвича:

   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

   - Знаю, - кивнул тот.

   - И что нам теперь делать?

   - Ты не поверишь, - Варвич поднял на него смеющиеся глаза. – Ждать.

   - Чего?

   - Не чего, а кого. Принца Тархана. Он сам выйдет с нами на связь.

   - Ты, смотрю, в этом уверен?

   - Да. Если я ошибусь, можешь оставить меня здесь навсегда.

   Гримо Ашер только покачал головой. Он привык к характеру и поступкам своего друга, но у капитана «Баядерки» в голове не укладывалось, как это можно отыскать принца, который не хочет быть найденным, практически не выходя из корабля?

   Расчет Примека Варвича был прост и строился на болтливости людей. Отпустив команду в увольнительное, он не запретил людям молчать о том, откуда они явились и какие там дела. Да, Сайдар аб’Лям сделал все, чтобы соседние планеты как можно меньше узнали о перевороте – ну сменилась власть и сменилась, бывает! – и тем более, чтобы никуда не просочилось информации о новых законах, налогах и казнях сторонников и родственников прежнего хакана. О чем бы ни рассказали Тор Брежняк, Гурвиль, Ивар Лу и Хай Со, каждое их слово будет замечено и рано или поздно достигнет ушей принца Тархана. И тот, если не глупец, сделает правильные выводы.

   Расчет оправдался полностью. Вернувшиеся сутки спустя члены экипажа не принесли никаких новостей, но на следующее утро на корабельную почту пришло официальное приглашение посетить личного секретаря каханни Шевруз аб’Лакши.

   Горна-Котта, несмотря на свою давнюю историю – почти четыреста лет колонизации – все еще не была достаточно освоена. И благодарить за это надо было горнов и мировое сообщество. Официально планета принадлежала аборигенам, пусть они еще не доросли до понимания таких величин, а это значит, что остальные расы, как бы развиты они ни были, считались всего-навсего гостями. Пусть почетными, пусть важными, но гостями. И хозяева в любой момент могли указать им на дверь – дескать, посидели у нас, пора и честь знать. А хорошие гости ведут себя прилично – хозяйскую мебель не ломают, в пререкания не вступают, не отказываются от угощения, и вообще не мусорят и не лезут командовать на чужой территории.

   Поэтому люди вели себя на Горне-Котте осторожно. Лесов не вырубали, диких зверей не отстреливали ради развлечения, полезные ископаемые добывали исключительно подземным способом, выводя шахты в самые глухие, дикие и некомфортные районы. Космопорты специализировались исключительно на мелких и средних кораблях, поскольку крупные фрегаты и линкоры могли при взлете и посадке попортить не только покрытие, но и опалить прилегающую растительность. А строить для них специальные космопорты означало нарушать экологию.

   На экологии вообще тут были помешаны. За оброненную бумажку можно было получить штраф. За порчу зеленых насаждений – срок исправительных работ. За использование устаревших двигателей можно было запросто лишиться не только прав, но и самого автомобиля. Повсюду висели лозунги типа «Экономично – значит экологично», «Не ломай дом – в нем жить твоим детям» и даже «Спасем природу – спасемся сами!»

   Гости ехали по одной из улиц столицы, пользуясь услугами вело-рикши. Они сидели в небольшой карете, представлявшей собой остов автомобиля, а вместо мотора был настоящий живой велосипедист. Он гордо именовал себя рикшей и утверждал, что рано или поздно велосипеды станут главным общественным транспортом на всех планетах. И что надо подумать о том, чтобы запретить вообще полеты в космос.

   - Это правда, - вещал он с придыханием, крутя педали. – Мы тут живем наедине с природой, в мире и согласии. Мы бережем наш общий дом для того, чтобы в нем могли спокойно жить горны. Рано или поздно они отринут свое темное прошлое, вольются в семью разумных видов и поблагодарят нас за то, что мы сберегли им планету.

   - И у вас это отлично получается, - дипломатично заметил Гримо. – Все так чистенько и красиво…

   - Это потому, что мы над этим постоянно работаем. У нас везде стоят контролеры чистоты и качества. Детям в обязательном порядке в школах преподается экология. Жаль только, что так не везде!

   Варвич тихо пихнул Гримо локтем в бок. Он по опыту знал, что рыбку хорошо ловить в мутной воде.

   - А что, есть места, где не соблюдаются правила? – поинтересовался он.

   - Полным-полно! – выдохнул рикша, ускоряя ход, поскольку дорога пошла вверх. – Весь космос – одна большая помойка! Мы выбрасываем в вакуум ежечасно тысячи тонн мусора в надежде, что космос велик и для него эти тонны отходов – капля в море… Но это – уф! – не так. Вокруг каждой обитаемой планеты уже – ох! – существует мусорное кольцо. Многие контейнеры с мусором отрываются от общей массы и – уф! – улетают в космос. А там каждый корабль считает своим долгом выбрасывать мусор за борт. И с каждым годом все чаще встречаются эти «бытовые отходы». А ведь столкновение с мусорным контейнером может уничтожить корабль. И что тогда? Жертвы, разрушенная техника… и опять-таки мусор. Скоро нельзя будет вылететь в космос из страха перед космическим мусором.

   Сидевший рядом с Варвичем Гримо второй раз пихнул приятеля локтем в бок – мол, как ты можешь терпеть эту галиматью? Примек только отмахнулся. Ему важно было уболтать рикшу, но выходило, что тот прекрасно убалтывался сам – только не забывай подкидывать ему реплики для продолжения монолога.

   - Как же вы выходите из положения? – подал он очередную фразу. – У вас, наверное, повсюду стоят ловушколовы?

   - Не знаю, сей-бек, что вы имели в виду под этим словом, но мы эту проблему решили. Причем радикально.

   Он выпрямился, расправив плечи, задрал голову и активнее заработал ногами.

   - Мы отказались от источника заражения!

   - Чего-чего? – теперь уже не только Примек, но и остальные проявляли признаки любопытства. – Это как?

   - Очень просто. Мы свернули космическую программу. Совсем. Абсолютно. Ликвидировали все корабли – какие разобрали на запчасти, какие отправили под пресс, какие-то успели продать. И теперь мы не летаем никуда. Наоборот, все летают к нам!

   - Ну, почти, - Варвич добавил в голос сомнения. – Космопорт-то рабочий!

   - Да, но работает исключительно на прием чужих кораблей. И сроком не больше тридцати шести часов. Через тридцать шесть часов вы будете вынуждены либо покинуть планету, либо вас расстреляют из лазерных пушек.

   - Круто, - невольно восхитился Гримо.

   Примек молча кивнул. Время работало против них. Но, если сегодняшний разговор пройдет нормально, то…

   Секретарь жил в небольшом особняке на окраине столицы. Дом утопал в местной сизой растительности, так что с дорожки разглядеть его было трудновато – так, маячило в глубине белое пятно и все. От калитки сквозь заросли вела посыпанная песком дорожка, обсаженная по краям куртинами белых цветов. От их одуряющего запаха кружилась голова.

   - Нас встречают, - негромко промолвил Варвич, первым делая шаг на тропинку.

   - Кто и где? – Гримо последовал его примеру.

   - Трое справа, двое слева. За кустами. Вооружены.

   - Охрана?

   - Угу.

   Примек сделал пару шагов и вдруг поднял руки вверх.

   - У меня и моего друга на одежде спрятаны «жучки», - громко заявил он. – Будет лучше, если это будет известно заранее.

   - Ты с ума сошел? – Гримо мигом оказался рядом и дернул Примека за локоть. – Какие «жучки»? Откуда они взялись?

   - Оттуда. Не забывай, что ноной Сапар с нами не поехал. Официально мы с тобой сейчас совершаем обзорную экскурсию по столице и должны вернуться часа через два. Город небольшой, кроме двух-трех храмов и местного базара, осматривать тут нечего. Но он нам не доверяет и наверняка хочет проследить, действительно ли мы поехали знакомиться с местной культурой. Я даже уверен, что он сейчас подслушивает нашу беседу…

   - Уже не подслушивает, - послышался из кустов низкий голос.

   Гримо чуть не подпрыгнул, хватаясь за оружие. Варвич лишь вздрогнул, но остался на месте. Голос прозвучал у него из-за спины, и он понимал, что все равно не успеет обернуться и выстрелить.

   Из кустов выбрался низкий плотный человечек, смуглый и совершенно седой. Однако на нем была местная полицейская форма.

   - Мы засекли ваши подслушивающие устройства, - объяснил он, - еще когда вы подъехали. Сейчас они передают шум толпы, а наши техники срочно моделируют ваш «разговор». Запись ваших голосов у нас есть. Осталось совместить голос и текст. Думаю, за полчаса они с этим справятся. И вы отправитесь обратно.

    - Хм… ну, да. Полчаса в толпе… - прикинул Гримо, - толпе на базаре или толпе молящихся в храме?

   - Полчаса здесь, - мужчина указал на видневшийся за деревьями дом. – У вас только полчаса.

   - Мы постараемся уложиться… господин секретарь.

   Тот сделал размашистый жест в сторону кустов – наверное, давал охране отбой – после чего решительно зашагал к дому. Несмотря на низкий рост и комплекцию, было видно, что в молодости он был опытным бойцом и оставался таким даже сейчас. Варвич мельком подумал, что вряд ли вышел бы с ним один на один.

   Высокое открытое крыльцо дома было увито местным аналогом лиан. Разве что листья были сизого цвета в белесых разводах. В глубине его стояла высокая стройная девушка в простом белом платье местного фасона – с открытым правым плечом и половинкой правой груди. Темные волосы рассыпались по плечам, на руках и щиколотках висели витые браслеты. Лоб украшала диадема, и Варвич первым поклонился ей:

   - Ка-ханни…

   - Вы мне льстите, сей-бек, - ответила она с мягким акцентом. – Моя мать еще не назвала наследницу…

   - Но если посланцев Хакашии – неофициальных, разумеется! – встречаете именно вы…

   - Значит, у меня есть на то личная причина, - она улыбнулась. – А правителю не стоит мешать личное с… государственным. Это может плохо кончиться для его народа.

   Варвич поклонился еще ниже, безмолвно признавая ее правоту. Гримо последовал его примеру.

   - Итак, - дочь Шевруз аб’Лакши жестом указала им на стоящие тут же плетеные кресла, - прошу вас.

   Все расселись. Между молодой женщиной и двумя мужчинами оказался низкий столик, инкрустированный редкими породами деревьев, наверняка из местной флоры. На него служанка поставила поднос, где исходили паром три чашечки с травяным чаем и несколько тарелочек с местными сладостями, которые полагалось брать специальными щипчиками.

   Будущая каханни сама оделила гостей угощением.

   - Вы привезли новости с Хакашии? – она улыбнулась. - Мы до сих пор помним, что там наша родина. Мы до сих пор чтим обычаи нашего… тамошние обычаи, - споткнувшись, быстро поправилась она. – И мы на протяжении многих лет старались поддерживать мир и добрососедские отношения с материнской планетой. Последние новости, которые нам удалось получить… весьма противоречивы. Моя мать прислушивается к тому, что говорят в столице Хакашии. Однако несколько пролетавших мимо кораблей… они передавали совсем другое. Мы в растерянности. Сами понимаете.

   - Понимаем, - Гримо сделал глоток. Местный чай был ни на что не похож, но по-своему оказался вкусен. – И, увы, нам нечем вас утешить.

   - Что вы этим хотите сказать? Неужели слухи, которые распускают инородцы, правдивы?

   - В некотором роде и я, и мой старший помощник – оба инородцы. Мы родились мало того, то не в системе Хакашии, но и вообще в другом секторе Галактики. Волей судьбы мы оказались заброшены в этот уголок Вселенной. Я искал корабль, чтобы, уйдя из государственного сектора, работать на себя. Мне удалось приобрести «Баядерку», которая была произведена на Хакашии. Так уж вышло, что ремонт и стоянка для моего судна оказались дешевле именно на ее родине. Вот почему мы оказались на той планете… в это время.

   - Стечение обстоятельств, - буркнул Варвич.

   - Да уж, стечение… - девушка кивнула. Потом склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то. Длинные серьги в ее ушах тонко звякнули многочисленными подвесками. – Прошу прощения, но я вас оставлю. Буквально на пару секунд.

   Отставив чашку, она встала и направилась в дом.

   Гости переглянулись, но не успели обменяться и парой фраз, как дверь распахнулась снова, и дочь Шевруз аб’Лакши вернулась.

   - Итак, о чем мы говорили? – как ни в чем не бывало, спросила она, берясь за чашку.

   - О событиях на Хакашии, - сказал Гримо.

   - Отлично. Напомните мне, что там произошло?

   Она неуловимо изменилась, видимо, получив от того, кто скрывается в доме, инструкции, как себя вести.

   - Переворот, - не стал скрывать Варвич.

   - Вот как? – девушка нахмурилась.

   - Да. Племянник хакана Шерванb аб’Ляма, Сайдар, несколько лун назад захватил власть в стране. Старый хакан… скончался… мы не знаем, при каких обстоятельствах. Официально было объявлено, что смерть наступила в результате сердечного приступа, но…

   Гримо едва успел пихнуть друга ногой, и тот оборвал сам себя, по;ав плечами – мол, думайте, что хотите.

   - Я вас поняла, - кивнула собеседница. – Мой народ скорбит о кончине правителя Хакашии. Но что говорят родственники покойного?

   - Они ничего не говорят. Они мертвы.

   Девушка вздрогнула:

   - Все?

   - Насколько нам известно, да. В течение первых трех суток после своего восшествия на престол Сайдар аб’Лям приказал казнить всех своих родственников обоего пола, за исключением маленьких детей. По официальной версии, все они оказались самозванцами, а единственным законным продолжателем династии отныне объявлен он сам. И только ему отныне решать, кто достоин носить эту фамилию.

   - Вот как, - дочь Шевруз аб’Лакши нахмурила брови, задумавшись о чем-то своем. – Но, насколько нам известно, у солнцеподобного Шервани аб’Ляма было два сына, которые…

   - … которые отныне особым указом считаются незаконными плодами супружеской измены и подлежат…

   Хлопнула дверь.

   - Ложь!

   На пороге замер молодой, лет двадцати тридцати, мужчина, статный, но слегка склонный к полноте. И Гримо, и Варвич несколько раз видели портреты прежнего правителя Хакашии, и сразу узнали незнакомца. От фигуры до бровей – все в молодом человеке было копией Шервани аб’Ляма. Не было сомнений – перед ними стоял тот, кого они искали.

   Дочь Шевруз аб’Лакши мгновенно вскочила и бросилась к нему.

   - Зачем? – воскликнула она. – Зачем ты вышел? Мы бы тебя спрятали! Мы бы…

   - Вы бы не сказали мне ничего, - принц Тархан решительно отстранил девушку и шагнул к поднявшимся на ноги космолетчикам. – Значит, Сайдар казнил всех?

   - Всех. Тела казненных были выставлены на площадях для всеобщего обозрения, - кивнул Гримо, который по долгу капитана чаще остальных бывал в городе. – Целых десять дней их останки находились… там. Потом их увезли. Мы не знаем, куда.

   - Всех, - повторил принц, бледнея и сжимая кулаки. – Тетка… сестры… троюродный брат и его семья…тетки… Даже, - глаза его блеснули, - у него поднялась рука на детей?

   - Я не знаю, - покачал головой Гримо. – Но детские… останки не были выставлены.

   К чести принца Тархана, он сумел удержать свои эмоции под контролем. Только кровь отхлынула от его щек, да ногти впились в ладони так, словно хотели проткнуть их насквозь.

   - А… Беслан? – голос его тоже был спокоен. Слишком спокоен. - Мой младший брат, он…

   - О нем нам ничего не известно. Но когда мы улетали, он еще был жив и на свободе.

   - Уверены?

   - Да. Если бы принц каким-то образом попал в руки Сайдара аб’Ляма, тот бы постарался устроить его казнь с максимальной пышностью, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что сын хакана Шервани мертв. Ему не нужны самозванцы, призывающие народ к свержению его власти.

   Принц замолчал. Потом прошел к одному из освободившихся стульев и сел, положив кулаки на колени.

   - Значит, вот как… Ну, а вы? – он посмотрел на гостей. – Что вы тут делаете?

   - Мы? – Гримо с Варвичем переглянулись, и капитан уступил старшему помощнику место. – Мы работаем на себя.

   - Вольные торговцы?

   - Не совсем так, - заговорил Примек Варвич. - Мы… по новым законам, принятым хаканом Сайдаром, мы оказались вне закона. Нас, как инородцев, ждет экстрадиция. Проще говоря, высылка за пределы системы… куда глаза глядят. Конечно, это удача, но… но инородцев сейчас высылают только с полной конфискацией имущества. С собой они могут взять столько вещей, сколько уместится в двух руках. Их счета блокируются, остается лишь сумма, равная среднему пособию по безработице из расчета на каждого члена семьи. А наше единственное имущество – эта наша «Баядерка». Если у нас конфискуют корабль, мы… нам будет очень тяжело подниматься на ноги. Идти наемными работниками… куда-нибудь… Кроме того, Сайдар встал между мной и… и женщиной, которую я люблю.

   - Женщиной? – принц Тархан впервые заговорил растерянным тоном. – У Сайдара есть… наверное, есть и до сих пор, жена. Он привез ее откуда-то издалека, с другой планеты… Никому не показывал, просто время от времени упоминал, что, мол, нашел себе подходящую подругу жизни. Неужели он решил ей изменить?

   Гримо бросил на Варвича тревожный взгляд, но тот не дрогнул.

   - Все намного сложнее, ка-ган-заде, - сказал он. – Речь идет о свободе этой женщины. И жизни. Я бы мог защитить ее, но… она слишком далеко. А мы привязаны к Хакашии…

   - Уже нет! – словно встрепенулся принц. – Вы здесь. Здесь не Хакашия. Здесь – Малая Каханния. Тут Сайдар не властен над вами, и вы могли бы…

   - Нет, не могли, - вступил в разговор Гримо. – Мы привезли Хакашию с собой.

   Принц Тархан и наследница Шевруз аб’Лакши невольно обернулись на дорожку, ведущую к калитке.

   - Солнцеликий Сайдар аб’Лям не доверял нам, инородцам, которые в обмен на корабль и свободу решили лететь к вам. Он отправил с нами двух своих слуг. Одного из ноноев и… врача.

   - Врача? Зачем?

   - Мы прилетели за вами, ка-ган-заде. У нас приказ отыскать вас и… вернуть на родину. Живого или мертвого. Во что бы то ни стало.

   - Нет! – дочь Шевруз аб’Лакши метнулась к ним. – Нет, вы не можете этого сделать! Вы не имеете права! Тархан – гость нашей планеты. Он – гость нашей… моей матери! Он мой гость! А особа гостя священна! Я… мы не выдадим вам Тархана. Никогда! Скорее моя мать прикажет заточить вас в тюрьму, а потом казнить, как преступников, чем мы согласимся переступить через законы гостеприимства! Этого не бывать! Слышите? – раскрасневшись, она топала ногами. Ее глаза метали молнии.

   - Успокойся, Зельда, - окликнул ее Тархан, вставая. При этом он разжал-таки кулаки, и стало заметно, что его ладони в крови – так глубоко он вонзал в них ногти. – Эти люди делают свою работу. Пусть и неприятную, пусть позорную, но работу. Они пришли ко мне открыто, честно предупредив о грозящей опасности…

   Голос его замер на вопросительной ноте, и Варвич подхватил речь:

   - Да. Мы были вынуждены предложить хакану свои услуги и составили такой план потому, что другого способа вырваться с Хакашии у нас не было. Мы знали, что у нас мало шансов отыскать вас, ка-ган-заде, но мы же и надеялись, что хакан Сайдар поверит нам. Поверит, что маленькому крейсерку с экипажем в девять человек удастся сделать то, что не под силу целому экспедиционному корпусу. Мы рассчитывали на то, что хакан и его слуги считают всех иностранцев трусами и предателями, готовыми на все, чтобы спасти свою шкуру. Людьми без чести и совести, которых интересует только выгода. Он нам поверил, но не доверился. Поэтому мы здесь и не одни. И мы в вашем распоряжении, мой ка-ган!

   Гримо тихо ахнул. Он ожидал от своего друга какого-нибудь поступка, но чтобы вот так… Не смущаясь присутствием венценосных особ, он наступил Примеку на ногу, привлекая внимание.

   - Значит, вы собирались… инсценировать охоту на меня, чтобы добиться своей цели, так? – помолчав, медленно заговорил принц Тархан. – Вы хотели любой ценой вырваться из лап Сайдара, даже пусть и заплатив за свою свободу чужой жизнью? Что ж, иногда за свободу приходится дорого расплачиваться… как и за свое легкомыслие. Мой отец умер. Моя мать давно скончалась и не видит всего этого… ужаса. Младший брат… будем считать его пока пропавшим без вести. Прочие родственники тоже убиты. Остался только я и их убийца…У него армия, законы, целая страна, а у меня…

   - У тебя есть я! Мы! – Зельда подошла и взяла его за руку, поцеловала окровавленную ладонь. – Ты – мой хакан, кто бы что ни говорил. Только скажи – и Малая Каханния будет у твоих ног.

   Совершенно неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появилась вторая девушка, сестра-близнец Зельды. Она подбежала с другой стороны, тоже беря принца за руку.

   - Выбирай любую из нас, Тархан! Ты же знаешь, что…

   - Нет, Гайда, - он вынул руку из ее пальцев. – Зельда, прости… Но… я родился наследным правителем Хакашии. Малая Каханния… это не для меня. Даже если ваша мать захочет подарить мне власть – нет. Эти люди пришли за моей жизнью.

   - Они ее не получат! – та, которую он назвал Гайдой, топнула ногой точь-в-точь как сестра. – Стража!

   Обрамлявшие крыльцо кусты раздались. Шестеро охранников в сине-зеленых облегающих трико возникли, как из пустоты. На первый взгляд они не были вооружены, но рисковать не стоило. Варвич и Гримо невольно придвинулись друг к другу, вставая так, чтобы успеть развернуться спиной к спине.

   - Взять их!

   - Нет!

   Тархан успел встать рядом с ними третьим.

   - Нет, - повторил он. – Они – гости, как и я. Не нарушайте законов гостеприимства!

   - Но они пришли за твоей головой! Они – подлые наемники и убийцы! – чуть ли не хором закричали сестры. – Они служат тому, кто убил твою семью и хочет убить тебя! Мы не хотим твоей смерти! Мы сумеем тебя защитить…

   - И какая меня ждет жизнь? Вечного изгнанника, лишенного родины и семьи? – принц держался прямо, но в голосе его сквозила обреченность. – Я должен буду покинуть даже вас потому, что, когда Сайдару станет известно, где я нахожусь, он немедленно двинет на вашу планету войска. Вам придется выдать меня ради спасения своего мира.

   - Нет! Нет! Только не это! – заголосили сестры. – Мы будем сражаться! Мы обратимся к мировому сообществу! Мы не сможем этого допустить! Сайдар…

   - Сайдар победитель. А победителей не судят. И потом – погибнуть с честью лучше, чем влачить жизнь труса и изгнанника. Если моя смерть может хоть кого-то сделать счастливым…

   Он умолк, потому что Варвич тихо тронул его за локоть.

   - Мой ка-ган, - негромко промолвил он, - не стоит торопить события. Вы знаете многое, но не все. Когда мы расскажем вам правду о том, что задумали, ручаюсь, вы измените свое мнение!

ГЛАВА 5.

Сапар-бек не находил себе места. Команда «Баядерки» что-то задумала. Эти инородцы решили обмануть солнцеликого хакана! Им нельзя доверять!

   Впрочем, об этом своего верного ноноя предупреждал еще сам солнцеликий Сайдар Бен аб’Лям, когда отправлял с поручением на корабль. Никому не доверять, ничего не забывать, никак себя не выдавать.

   Большую часть полета до Горны-Котты Сапар-бек провел в каюте, выходя лишь по необходимости – в уборную или столовую. Он намеренно сократил свое общение с экипажем, чтобы не раздражать их своим присутствием. Лишь в конце, когда стало невозможно дольше таиться, когда надо было начать действовать и искать беглого принца, он активизировался. Да и то, эти попытки заявить о себе были короткими и откровенно провоцирующими. Вызвав разговор, ноной солнцеликого хакана всякий раз вовремя покидал рубку, как бы оставляя поле боя за противником, но на самом деле это было лишь тактическое отступление. Выбираясь из каюты лишь раза два-три в день, и то ненадолго, он успел прикрепить в некоторых местах «жучки» и датчики движения, которые могли бы дать ему возможности отслеживать перемещения всех членов экипажа. Он и сидел-то в каюте для того, чтобы наблюдать, кто куда пошел и не готовится ли какой-нибудь заговор.

   Долгое время ничего не происходило, и Сапар-бек уже начал сомневаться в том, что его тактика принесет свои плоды. То ли экипаж «Баядерки» впрямь оказался теми, за кого себя выдавал и намеревался, несмотря на провокации всерьез просто выполнить свою работу – бывают же честные люди! То ли его аппаратуру надежно глушил этот киборг, про которого хоть и говорили, что он только ценное оборудование и часть корабельного искина, но каковы на самом деле его возможности? Во всяком случае, со звукозаписывающей аппаратурой были проблемы – звук или не передавался вообще, или был такой глухой и прерывистый, что не помог бы даже опытный шифровальщик. Несомненно, где-то стояла глушилка. Но это ведь еще не состав преступления?

   Тем временем, крейсер добрался до Горны-Котты и встал на прикол. Сапар-бек сделал последнюю попытку спровоцировать экипаж на активные противозаконные действия, чтобы можно было без помех избавиться от них… и опять ничего не добился.

   Хотя…

   Поездка капитана и его старшего помощника к секретарю местного посольства на загородную виллу насторожила Сапар-бека. Естественно, остальные члены экипажа ничего не знали. Приглашение было передано в обычной записке, которая тут же была уничтожена. Применять допрос и пытки раньше времени означало выдать себя с головой. Доктор мог бы помочь с развязывающими язык препаратами – его сюда для этого и направили! – но надо было выбрать время. Спешка до добра не доведет.

   Они уехали. Сапар-бек остался ждать. И дождался.

   Глубокой ночью сработали датчики движения. Они срабатывали и раньше, поэтому некоторые ноной отключил – еще не хватало вскакивать по тревоге всякий раз, когда кому-то приспичит в туалет! Но на сей раз сработал датчик возле дверей рубки управления.

   На грунте надобность в ночных дежурствах отпадала – корабль-то все равно стоит на одном месте. Но что тогда забыл в рубке странный полуночник? Ничего хорошего, надо полагать! Это было подозрительно и – Сапар-бек был готов поклясться жизнью хакана! – противозаконно. Вот оно, наконец-то! Он дождался! Он получил доказательство того, что на «Баядерке» творятся темные дела. Экипаж виновен! Они преступники! И он их уничтожит…после того, как эти люди перестанут быть ему нужны.

   Но сначала надо выяснить состав преступления. Может быть, кому-то не спится настолько, что он захотел побаловать себя, например, поискав запретной любви на некоторых инфо-сайтах! Ночью инфранет всегда дешевле, кроме того, некоторые ссылки активны лишь в темное время суток. Ноной знал, что на некоторых из них нарочно размещают информацию, которая вредит верным воинам солнцеликого хакана. Информационная война инородцев с правоверными ведется по всем фронтам, в том числе и на порносайтах. Поэтому солнце праведных и зерцало мудрости, великолепный Сайдар Бен аб’Лям запретил на Хакашии инфранет, как вредоносное явление, несущее зло. А этот инородец, следуя своей извращенной натуре, не может прожить без его ядовитого влияния.

   Сапар-бек задумался. Конечно, казнить инородца за то, что он извращенец – это правильно и богоугодное дело. Но если преступление не так велико? Если он просто листает новостную ленту или бродит по сайтам вакансий? А может, ему приспичило проверить почту? Надо выждать и убедиться самому. Да и, в конце концов, детство и юность Сапар-бека прошли в мире, где инфранет был вхож почти в каждый дом. Это после воцарения солнцеликого Сайдара было объявлено, что теперь ко всему надо относиться иначе. Да и любопытство никуда не делось… Он ведь не станет смотреть все! Он только проверит, какие ссылки открывал этот инородец.

   С этой мыслью он выскользнул из своей каюты и, прижимаясь к стене, стал красться в сторону рубки.

   Инородец был еще внутри – об этом сигнализировал датчик. Сапар-бек посмотрел на портативный экран на запястье. Что он там делает так долго?

   Сбоку был вход в кают-компанию, где обыкновенно собирались за трапезой. Дверей, как таковых, тут не было – кают-компания была просто расширением коридора, ведущего из жилой зоны в рубку. Отсюда можно было попасть на камбуз, в рубку связистов и на стрелковую палубу. Недолго думая, Сапар-бек скользнул за низкий диван, почти отгораживающий треть помещения. Если что, здесь, в темноте, его не видно. А вот силуэт выходящего будет заметен, как на ладони.

   Минута… другая… третья… пятая… Что он там застрял? Его ведь в любую минуту могут вычислить! Неужели он не боится? Хотя, все они тут инородцы и наверняка друг от друга таиться не будут. Или будут? Вдруг этот человек работает на себя? Не получится ли поссорить экипаж «Баядерки» между собой?

   Прошло еще несколько минут, и наконец в рубке что-то задвигалось. Бесшумно скользнула в сторону дверь. Человек показался на пороге.

   Увидев его из тени, Сапар-бек прикусил губу, чтобы сдержать свои чувства. Тот самый старший помощник! Самый опасный тип в команде, единственный, кто не просто не доверяет ноною, но и готов на открытую вражду. Вот ты и попался, дорогой товарищ! Теперь тебе конец! Месть будет страшна.

   Старший помощник – «Примек Ладим Варвич, тридцать шесть галактических стандарт-лет, место рождения – Полония-3 в системе Беты Стрельца, образование среднее специальное, бывший космодесантник, уволенный в запас за неподчинение приказу, дополнительное образование – пилот межзвездных трасс заочно, последние семь лет летает на крейсере «Баядерка», услужливо подсказала память, - прошел мимо, даже не взглянув в сторону притаившегося ноноя. И тот невольно перевел дух, когда услышал, как в коридоре жилого отсека мягко зашипела пневматика – Примек Варвич скрылся в своей каюте.

   Выждав для верности еще пару минут, Сапар-бек выпрямился и осторожно прокрался к двери в рубку. Поднес к замку свой комм, медленно ввел код. Сработает или нет?

   Алый огонек мигнул три раза и сменился желтым. Лицо с ограниченным доступом. Вот еще новость! Значит, он не сможет взломать систему? Ладно, проверим.

   - Свет, - шепнул он, переступая порог.

   Голосовая система сработала на отлично. Кают-компанию залил мягкий полумрак – система опознала тихий голос как сигнал не включать полное освещение. Сепер-бек прошелся вдоль кресел. Отыскал одно, слегка нагретое только что вставшим из-за него мужчиной. Сел на его место, коснулся пальцами терминала.

   «О, великий творец всего сущего, чье земное воплощение – наш богоданный Сайдар Бен аб’Лям! – мысленно взмолился он. – Открыты мне глаза, что инфранет есть величайшее зло человечества, данное ему на погибель силами Тьмы и Владыкой Хаоса. И ведомо мне, что рука правоверного хакашийца не должна касаться проклятых кнопок. Но мне приказал великий хакан. И я должен выполнить приказ… даже если потом мне придется лишиться правой руки!»

   С этими мыслями он стал осторожно вводить код доступа в систему.

   «Здравствуй, доктор Ольга!»

   Что писать дальше? Курсор завис, пульсируя в такт сердцу. Что сказать? Что я люблю тебя? Нет, не так. Слишком банально. Слишком просто и… и недостойно такой, как ты. Написать, что скучаю? Что устал без нее? Что хочется хоть раз ее увидеть, услышать, дотронуться хотя бы кончиками пальцев. Что готов мир перевернуть и волком завыть от досады, что между ними десятки парсеков. Что когда-то совершил самую большую ошибку, отпустив ее. Что понадеялся на время и расстояние, но потом понял, что все зря… Что надо было держать ее крепче, стиснув зубы… Или все-таки отпустить?

   «Ты хотела свободы. Тебе надоела золотая клетка мужчины, который не стоил волоса на твоей голове. Тебе не был нужен принц, тебе нужен был друг и защитник – тот, кем твой муж не мог стать. Я бы встал стеной между тобой и миром и готов был рухнуть, лишь бы тебя защитить… Но сама мысль о том, что при этом ты бы могла пострадать под обломками, пугает до дрожи.»

   «Тебе лучше быть одной. Жить своей жизнью. Жить так, как хочешь ты, не подчиняясь никому, не покоряясь никому, не терпя никакого насилия… А мне лучше быть с тобой. Лучше быть там, где ты. Лучше жить рядом, жить твоей жизнью… так, как хочешь ты… Ты хочешь быть одна, и я должен смириться и отпустить тебя, но не могу. Прости, не могу! Я болею без тебя. Я умираю без тебя. Днем я нахожусь на людях, а ночами мне страшно и больно потому, что рядом нет тебя. Прошло почти две трети года. Я думал, будет легче. Думал, вот пройдет полгода и… Вранье. Легче не становится, потому что я знаю – ты есть. Ты где-то там живешь и дышишь, а мне не дано услышать твое дыханье. Иногда я хочу, чтобы ты умерла – так мне будет легче смириться с тем, что мы никогда не будем вместе. Иногда мне хочется, чтобы умер я – тогда мне больше не будет ни тяжело, ни пусто. На моей планете говорят, что после смерти мы попадаем в мир наших снов, поэтому к сновидениям там относятся очень внимательно. В моих снах в последнее время только ты. Значит ли это, что я попаду к тебе? Если – да, то мне хочется умереть. Умереть, чтобы очутиться у твоих ног».

   Надо молчать. Надо терпеть, стиснув зубы и не подавая вида. Мужчина не должен выказывать слабости. Подобная чувствительность простительна женщинам – это они могут себе позволить страдать, лить слезы и тосковать. Мужчинам положено лишь снисходительно принимать все эти знаки женского внимания и лишь иногда гордиться – вот, мол, смотрите, она выбрала меня. Или: «Я выбрал ее из сотни моих поклонниц». Или: «Она так обо мне заботится, что я не мог устоять…» Мужчинам не к лицу сентиментальность. Можно любить ребенка – беспомощное существо, твое продолжение. Но любить женщину… Любить так, что без нее не можешь дышать… Гримо первым станет смеяться – мол, совсем расклеился старпом! Соберись, тряпка! Ты же прошел огни и воды. У тебя за плечами три локальные войны. Восемь выбросок на планеты. Окружение, плен и лагерь. Два побега, контузии и карцеры. Обвинение в дезертирстве и такие приключения в космосе, от которых поседеют нежные офисные мальчики! Вспомни пески Акулы! Вспомни ядовитые джунгли? Вспомни чудовищ Драколиса. А разборки в притонах Ведьмина Глаза? Девчонку, с которой ты целовался час тому назад, разделывали на твоих глазах, а тебя заставили смотреть… И ты не дрогнул. И потом нашел в себе силы закрыть ей глаза… тем, что эти подонки оставили от ее век. И срезал веки с глаз того урода, который… срезал, чтобы она могла уйти в лучший мир с закрытыми глазами. От тебя потом месяц шарахались свои же, боясь, не тронулся ли ты умом. Ты все выдержал. Ты ни разу не вскрикнул во сне и ни разу не обратился к Вришке за успокоительным. Может, Вришка потому и сбежал, что устал бояться видеть в тебе маньяка? Соберись! Ты столько всего выдержал, столько всего прошел и сделал, а тут расклеился, как старая баба. Нельзя! Нельзя! На Горне-Котте ждет дело. Ждет принц Тархан, он доверился тебе. Ты не можешь его подвести…

   Как не можешь и не предать.

   «Да, я готов на предательство. Ради тебя. Ради призрачной надежды на то, что твой муж даст тебе свободу. Жизнь мужчины в обмен на свободу женщины. Я был бы готов предложить свою жизнь, если бы верил Сайдару аб’Ляму, что он способен оставить тебя в покое. Но я не верю. Я боюсь за тебя, Ольга. Боюсь, что твой муж нарушит слово чести… чести, которой у него нет. Если я сейчас умру, я не смогу тебя защитить… так что пусть умрет весь мир. Умрут все, кто может тебе помешать. Ты знаешь, я могу. Могу все ради тебя. Не могу лишь одного – жить без тебя. Я ничего не хочу знать – подлец я или герой. Я ничего не хочу ждать – кроме как встречи с тобой».

   «Ольга. Мой доктор Ольга… Женщина с далекой планеты. Я перерыл весь инфранет и узнал, что такое фиалки. Я даже знаю, что такое груши. Я… я не знаю только одного – увидимся ли мы с тобой? Ольга. Как бы я хотел опять тебя обнять. Просто почувствовать… просто прикоснуться… Какой я был дурак!»

   «Между нами сейчас жизнь. Жизнь человека, который ни в чем перед нами не виноват. Принц Тархан о тебе только слышал. Он тебя никогда не видел, но он должен умереть, чтобы мы могли хотя бы увидеться…Ольга! Хакашия не моя родина. Я всего лишь провел на этой планете пару лет – если сложить все месяцы между рейсами – я даже почти не говорю на местном наречии, но сейчас чувствую себя предателем родины. Ради тебя. Я знаю, как женщины относятся к предателям. Я не знаю, как ты относишься к предателям, но от тебя я приму все – и хвалу, и хулу, и проклятье. Потому что все, что я делаю, я делаю ради тебя».

   «Я люблю тебя, Ольга. Люблю и не знаю, как сказать тебе об этом».

   Рука соскользнула с клавиатуры. Некоторое время висела в воздухе, потом тихо поднялась. Палец коснулся кнопки «Отправить».

   И все. И словно сердце вырвали из груди. И понадобилось приложить усилие, чтобы встать и выйти в коридор. Пройти к себе. Рухнуть на постель. Закрыть глаза.

   Выждав для верности несколько минут, Сапар-бек выскользнул из кают-компании и прокрался в рубку. Наручный комм тихо пискнул, реагируя на остаточное тепло. Да, вот этот компьютер только что включали. Ноной осторожно активировал его, выводя из спящего режима. Войти в систему оказалось просто – эти люди даже не запаролили инфранет. Все-таки повезло, что он успел кое-чему научиться прежде, чем Хакашия отказалась от этой скверны! Та-ак… посмотрим, какие сайты и адреса открывались недавно?

   Опыт не прошел даром. Понадобилось всего две-три минуты, чтобы Сапар-бек понял, что Примек Варвич не сидел ни на каких сайтах. Он всего лишь воспользовался почтой и отправил… письмо? Хм. Куда? Кому?

   Найти адрес не составило труда. Письмо должен был получить некий «ОКрЖкО». Кто это? И где, в какой звездной системе, находится его дом? А что, если это не человек? Вторая половина адреса состояла из странного сочетания мало знакомых букв. На всякий случай, Сапар-бек тщательно скопировал его. Вот только текст письма ушел безвозвратно. Но ничего, есть одна простенькая программка. Стоит ее запустить в недра корабельного компьютера, и она начнет ждать. Как крохотный вирус, который не активируется, пока некто не нажмет определенную клавишу, она ничем себя не обнаружит, пока с того загадочного адреса не придет ответ. И тогда текст письма волшебным образом будет скопирован и отправлен по двум адресам сразу – тому, кто ждет сообщения, и тому, кто подсадил вирус. А расшифровать и прочесть послание – дело десятое.

   Сапар-бек покинул рубку довольным. Он чувствовал, что нащупал нечто важное. Прав был премудрый Сайдар аб’Лям, да продлит его дни Всевышний! Тысячу раз прав, зерцало мудрости и ковчег рассудительности! Этим инородцам доверять никак нельзя.

   Доктор Ниязам ом’Нур знал, что его услуги могут понадобиться в любое время. Врач не должен отказывать пациенту в помощи, кто бы и когда бы ее ни попросил, ибо человеческая жизнь бесценна. Он знал и то, что обязан оказывать помощь даже неверным. Но знал также и то, что первым его долгом было подчинение приказу.

   Поэтому он не особенно удивился, когда его разбудил звонок зуммера. Наощупь нашарив чемоданчик с диагностом, он сорвался с кровати, выскакивая в коридор – и налетел на Сапар-бека.

   - Тихо, каф-аба*, - шепнул тот на родном наречии. – Тихо. Не спеши!

   (*Вежливое обращение к лекарю на одном из наречий Хакашии. Дословно «отец здоровья». Прим.авт.)

   Все еще не до конца проснувшись, доктор помотал головой.

   - Слушаю и повинуюсь. Что случилось? Кому плохо?

   - Зайдем, - ноной сделал широкий жест, приглашая единоверца вернуться в каюту. Прикрыл за собой дверь, прислушался. Вроде бы все тихо…- Внимание и повиновение, каф-аба.

   - Слушаю и повинуюсь, - кивнул доктор.

   - Я хочу вас предостеречь. На днях наш капитан и… его старший помощник посещали город. Возможно, они общались с местным населением… теснее, чем мы. И, возможно, они еще не раз отправятся куда-либо… за город. Что им там встретится – неизвестно. Горна-Котта – мало исследованная планета. Тут могут скрываться…м-м… враждебные человеку организмы. Особенно в джунглях. Но даже если удастся избежать заражения, мало ли, какие паразиты могут подстерегать неопытных туристов.

   - Гельминты, - подхватил доктор Ниязам.

   - Вижу, вы меня понимаете. Так вот, я хочу, чтобы вы позаботились о здоровье некоторых членов экипажа. Самых ценных членов. Капитана и его старшего помощника. Старшего помощника особенно. Он… больше склонен рисковать. И его шансы подцепить местную заразу, намного выше. Ему надо подсадить… индивидуальный диагност. Вы меня понимаете, кафа-аба?

   Доктор Ниязам помолчал, качая головой.

   - Что ж, я понимаю, о чем вы говорите, почтенный. У меня есть такое… устройство. Я подумаю, что можно сделать.

   - Будьте готовы в любой момент, почтенный каф-аба.

   - Я всегда готов.

   - В таком случае, прошу вас передать мне из ваших запасов те ампулы, которые помечены, насколько помню, знаком «улыбка сфинкса».

   Доктор Ниязам переменился в лице.

   - Вы… откуда знаете?

   - Я обязан это знать. Ампулы были переданы вам на хранение как раз для такого случая. Случай настал. Отдайте их мне!

   Какое-то время доктор колебался, но повторенное второй раз «Внимание и повиновение!» - заставило его смириться. Он осторожно вскрыл боковую стенку чемоданчика-диагноста. Там в потайном кармашке лежало три ампулы со знаком сфинкса на боку.

   - Я должен предупредить, - промолвил он, вжав их в кулаке, - что необходимо соблюдать точную дозировку. – Если вы дадите слишком много, человек может умереть… Я, как врач, обязан защищать жизнь и не допустить смерти человека!

   - Не беспокойтесь, почтенный каф-аба, - ноной силой разжал его пальцы. – Я буду четко следовать инструкции.

   Распрощавшись, Сапар-бек выскользнул за дверь. Оставалось еще одно дело, самое сложное. Он здорово рисковал, направляясь в кладовую камбуза – удача сопутствовала ему слишком долго. А всем известно, что, чем дольше везет, тем сокрушительнее в конце концов поражение. Чем выше взлетишь – тем больнее и дольше падать. Не всем после такого падения удается подняться. Но остановиться он не мог.

   Каждая ампула была снабжена крохотным шприцом-дозатором. Открыв встроенный шкафчик, где лежали космические пайки, Сапар-бек отобрал восемь штук по числу членов экипажа и каждый пометил шприцом. Потом переложил их так, чтобы они оказались сверху. Кто бы ни дежурил завтра поутру, он сначала возьмет и разогреет эти пайки. Эх, если бы точно знать, какой именно достанется Примеку Варвичу!

   План, разработанный Варвичем и одобренный, после короткого обсуждения на вилле секретаря каханнии, был прост и потому легко выполним. Еще недавно будучи колонией Хакашии, Малая Кахания была в какой-то мере до сих пор зависима от нее и официально не могла ни объявить войну, ни предоставить кому-либо политическое убежище. То есть, принц Тархан не мог свободно вылететь с планеты и не попасть на глаза космическим войскам. Выход был один – переправить его за границу, в одну из соседних стран. Оттуда его легко может забрать «Баядерка» или любой другой корабль. Единственным сложным моментом была необходимость направить спецслужбы по ложному следу. Помочь с этим обещались две дочери-наследницы каханнии – Зельда и Гайда. Близняшки, они были обе влюблены в принца, и с радостью бы предложили ему реанимировать многоженство, если бы он согласился остаться на Горне-Котте и править Малой Каханнией. Однако принц Тархан решил рискнуть и вернуться на родину, чтобы отыскать следы младшего брата и покарать узурпатора, вернув себе трон. Поэтому девушки остались ждать и надеяться, что в случае победы он пошлет за одной из них, чтобы предложить титул верховной ка-шинни.

   А пока…

   - Вы слышали? – связист Хай Со явился к столу с опозданием. – Вот это новость! Принц Тархан намерен просить у Малой Кахании политического убежища.

   - Принц Тархан? – Гримо переглянулся с Варвичем, разыгрывая удивление. – Какой принц Тархан?

   - Тот самый, за которым мы сюда прилетели, - связист плюхнулся на стул, подтянул к себе разогретый паек. – Бывший наследник…

   - Он здесь? – рискнул подать голос Сапар-бек. Варвич поднял от тарелки глаза.

   - Да, - коротко ответил он и снова принялся за еду.

   - И что теперь вы намерены предпринять? – ноной уставился на Гримо. – Мы должны были сделать все тихо – прилететь по своим, якобы торговым, делам, напасть на след принца, выкрасть его и вернуться домой. А теперь…

   Капитан, не дрогнув, выдержал взгляд посланника хакана.

   - Теперь, видимо, придется менять наши планы, - пожал плечами он. – Если принц Тархан запросил политическое убежище, значит, его будут охранять. Незаметно подобраться к нему не получится. Нас слишком мало, а мы даже не знаем, где он находится. Конечно, Малая Каханния не демоны весть какая огромная страна, но прочесывать ее от и до? Обыскать ее малыми силами вряд ли получится.

   - Как же вы раньше-то собирались это сделать? Малыми силами? – не выдержал и съязвил ноной.

   - Раньше мы планировали захватить принца врасплох. Мы полагали, что он ничего не знает о том, что случилось на родине. Мы надеялись на то, что официальные источники его дезинформировали. Когда человек не прячется, его легче найти и захватить. Мой информатор обещал поспрашивать кое-кого из знакомых… Но теперь, когда принц откуда-то узнал о грозящей ему опасности…

   - Интересно, откуда? – снова фыркнул Сапар-бек.

   - Понятия не имею. С нашей стороны, - он кивнул на энергично жующего Варвича, - утечки информации быть не могло. Значит, проболтался кто-то еще!

   - Кто, например? – Сапар-бек оглядел остальных. Так или иначе за истекшие трое суток на грунт сходили все. Даже доктор Ниязам посетил космопорт, а сам Сапар-бек прошелся по местным сувенирным лавкам, чтобы не возбуждать подозрений.

   - Откуда я знаю? Лично нам огласка не нужна. Дичь спугнул кто-то еще!

   Ноной и капитан «Баядерки» уставились друг на друга. Оба друг другу не доверяли. Но оба пока еще не дошли до открытых обвинений, затягивая игру.

   - Что вы намерены теперь предпринять, капитан? – первым нарушил молчание Сапар-бек.

   - Продолжать играть роль. Мы торговцы. Мы прилетели за товаром. У нас есть предварительная договоренность, нарушить которую мы не можем. Иначе нас могут вообще не выпустить с этой планеты.

   - Значит, вы собираетесь…

   - Мы собираемся дождаться нужного дня и часа, потом забрать товар и улететь, как ни в чем не бывало. Лично я считаю, - Гримо выдержал паузу и стал ковыряться в разогретом пайке, - что свое дело мы сделали. Принц Тархан здесь. Вряд ли он останется в столице, но если он официально попросил политического убежища…

   Все взгляды переместились на Хай Со. Тот кивнул, энергично двигая челюстями:

   - Запись крутят по всем каналам. Могу включить в любой момент!

   - Так вот, если он официально попросил политического убежища, значит, он уже не сможет покинуть эту планету, не поставив в известность мировую общественность. Скорее всего, эта новость уже ушла в инфранет, - Хай Со снова энергично закивал, - и я больше, чем уверен, что все окрестные миры предупреждены. Им всем направлена нота протеста или что-то в этом роде…

   - Это провал, - услышал Сапар-бек свой голос. – Вы подвели солнцеликого хакана! Вы клялись, что отыщете самозванца и тайно вывезете его с планеты! Вы обещали… Так-то вы выполняете свои обещания?

   Он вскочил, сжимая кулаки. К сожалению, его лазерник остался в каюте, а вот капитан, согласно статусу, вышел к столу с оружием. Правда, у него был всего лишь парализатор, но против голых рук и такое оружие действенно.

   - Мы от своих слов не отказываемся, - Гримо смотрел на ноноя снизу вверх такой спокойный, что поневоле хотелось ему врезать. – Поскольку прекрасно отдаем себе отчет, что для нас поставлено на карту. Мы чужаки на Хакашии. Все, что мы хотим – улететь с этой планеты подобру-поздорову. Улететь на корабле, который не объявлен в международный розыск. Улететь, зная, что по нашему следу не идут наемные убийцы. Более того, мы могли бы улететь прямо сейчас. Но мы остаемся. Остаемся еще на сутки, во-первых, потому что нам официально дали семьдесят восемь местных часов на устройство своих дел и мы должны до конца сыграть свои роли. А во-вторых, потому, что мы за оставшееся время попытаемся кое-что сделать.

   - Что, например?

   - Еще не знаю. Найти точное место, где скрывается принц Тархан…

   - Он не принц! Он самозванец! Он осмелился присвоить себе фамилию, на которую имеет право один-единственный человек во Вселенной, великий и могучий Сайдар Бен аб’Лям!

   - … где скрывается принц Тархан аб’Лям, - как ни в чем не бывало, повторил Гримо. – Для всех на этой планете он не самозванец. И мы с вами знаем, что он – старший сын Шервани аб’Ляма, иначе за ним бы не шла охота!.. Итак, мы попытаемся вычислить, где он находится, выяснить, кто слил местным информацию, а потом… потом, наверное, придется вступать в действие войскам хакана. То, что не сможет сделать моя команда, наверняка окажется по силам небольшому отряду боевиков… если они будут снабжены точными координатами цели.

   - Я сообщу о вашем решении своему начальству, - попятился ноной, выходя из кают-компании.

   Гримо проводил его взглядом. Наймит хакана не вызывал у него доверия, но времени оставалось совсем мало. Надо было действовать как можно скорее.

   После завтрака все ненадолго разошлись – кто по каютам, кто готовить «Баядерку» к завтрашнему старту. Официально крейсерок покидал Горну-Котту, на самом же деле просто перелетал на другую часть континента и садился в условном месте. Оставалась малость – избавиться от Сапар-бека и доктора.

   Роль эту в предварительном плане брал на себя Варвич, который давно уже заметил, что ноной хакана не питает к нему доверия. Он собирался выманить своего недруга из корабля, обезвредить, а потом примчаться звать на помощь доктора. Стоит тому переступить порог корабля, как «Баядерка» стартует. Ну, а работники космопорта, проинструктированные лично секретарем и в большинстве замененные на сотрудников службы безопасности, помешают им пуститься в погоню, постаравшись не вызывать подозрений. Откровенно говоря, можно было бы арестовать обоих и препроводить в местную тюрьму, но это означало бы не просто разрыв отношений, но и возможную войну. А воевать Малая Каханния не хотела.

   Едва переступив порог рубки, Гримо почувствовал странную резь в животе. Приступ был таким сильным, что его буквально согнуло пополам. Он с трудом дотащился до кресла и рухнул в него, пережидая мучительный спазм.

   - Что, кэп, тебя тоже скрутило? – послышался хриплый голос.

   Гримо покосился на Гурвиля. Тот сидел неестественно прямо, весь белый, с испариной на висках.

   - Похоже, мы все чем-то траванулись, - сообщил он, одной рукой касаясь пульта, другой наглаживая живот. – Хай Со только что в туалет уполз по стеночке. Ты его не встретил?

   - Нет, - качнул головой Гримо, и от этого движения все почему-то поплыло перед глазами. К горлу подкатила тошнота. Он еле справился с собой, чтобы его не стошнило прямо на пульт.

   - Врача, - прошептал он.

   По счастью, доктор Ниязам не заставил себя ждать. Он словно заранее готовился к тому, что его пригласят лечить внезапно заболевшую команду, из которой, кстати, не слегли всего двое – Ивар Лу и Тор Брежняк. Но Тор был инородцем, у него другой метаболизм, а Ивар питался отдельно и за общей трапезой его не было.

   - Вам повезло, капитан-аба, - улыбнулся он, жестом фокусника извлекая пару красных таблеток и растворяя их в стакане с водой. – Хорошо, что это не случилось во время полета. Страшно подумать, что бы с нами было, если бы мы… кхм… если бы вы отравились в космосе! Вышедший из-под контроля корабль… да еще и подозрение на заразу… Я обязан провести тщательное обследование, взять анализы и поставить диагноз. Хорошо, если окажется, что это всего лишь просроченные пайки. А если какая-то местная инфекция?

   Гримо сделал глоток воды. Лекарство сообщило ей не только ярко-красный цвет, но и весьма странный привкус.

   - Горна-Котта заселена людьми более четырехсот лет тому назад, - сказал он. – Еще тогда проводили посев на враждебную микрофлору!

   - Нет предела мудрости Всевышнего, создавшего наш мир! – покачал головой Ниязам-аба, проходя к Гурвилю и давая ему такие же таблетки. – Кто может постичь мысли создателя? Кто поручится, что нам известны его планы? Вдруг нашелся вирус, который не обнаружили раньше? Или что, если вы заболели как раз потому, что являетесь приезжими? Не зря ведь тут действует правило трех суток – за три дня меньше шансов заразиться. А мы, если мне не изменяет память, находимся тут уже пятый день.

   Гримо покосился на часы. Они должны стартовать строго в определенное время, минута в минуту. Варвич должен успеть увести Сапар-бека с корабля уже… семь минут тому назад.

   Гримо покосился на комм. Позвонить Примеку? Поколебавшись, он набрал номер. Ответа не последовало, хотя сигнал прошел. Неужели все так плохо?

   - Рыжик, - окликнул он киборга, - где находится Примек Варвич?

   Киборг вышел из спящего режима, в котором пребывал все то время, что корабль стоял «на грунте», и несколько раз моргнул, настраиваясь.

   - Коммуникатор, забронированный за старшим помощником Примеком Варвичем, находится в его каюте, - выдал он.

   - Понятно, - постарался взять себя в руки Гримо. – А где находится сам Примек Варвич?

   - Нет данных.

   Друг ушел с корабля и забыл коммуникатор в каюте? С одной стороны, это правильно – нечего светить техникой. А с другой…что, если ему понадобится помощь? Половина команды мается животами из-за несвежих пайков. А вторая половина…

   - Вызови данные с камер видеонаблюдения. Выходил ли Примек Варвич с корабля?

   Если зацепило еще и Примека, весь план насмарку.

   Рыжик еще некоторое время усиленно моргал глазами.

   - Нет данных.

   Гримо встал и, не обращая внимания на протесты доктора, направился в каюту друга.

   Едва дверь, повинуясь капитанскому доступу, открылась, Гримо понял, что явился не зря. Варвич полулежал на койке, одной рукой цепляясь за край постели, другую прижимая к животу. Его остановившиеся глаза смотрели куда-то внутрь.

   - Примек, - прошептал Гримо, невольно привалившись к косяку. Он никогда прежде не видел друга таким. Даже когда они тонули в болотах Акулы, наглотавшись местной водицы, или задыхались от испарений пещер на Киоте-18. – Что с тобой?

   Тот тихо застонал сквозь стиснутые зубы и с усилием выпрямился. Вернее, попытался это сделать. Взгляд его немного ожил – в том смысле, что сфокусировался на капитане.

   - Гримо… ты…

   - Что случилось, Примек? – он кинулся к другу, поддерживая. – Тоже несвежие пайки?

   - Может быть. Мне надо…

   - Врача! Ниязам-аба! – заорал Гримо во всю глотку. – Срочно сюда! Здесь человеку плохо!

   - Тихо, - болезненно поморщился Варвич, в то время как откуда-то издалека донесся голос врача, уговаривающего потерпеть. Мол, он один, а болящих много и каждому нужна помощь.

   - Потерпи, - шепнул Гримо, прислушиваясь к ощущениям в собственном животе. Боли не было, но кишки крутились, как десяток рвущихся на свободу змей – видимо, расхожую фразу «лекарство вступило в бой с болезнью» в данном случае надо было понимать буквально. Интересно, он успеет добежать до сортира? И с каждой минутой это было все нужнее, и бросать Примека не хотелось…

   Тот порывисто вздохнул, кивая и зажмуривая глаза. Так болезненная бледность казалась сильнее.

   - Потерпи… Ниязам-аба, скоро вы там?

   В каюту заглянул Сапар-бек. Покачал головой, пробормотал что-то и скрылся. Гримо затрясло. Этот ноной с каждым часом все больше выводил его из себя. Тем более сейчас, когда до начала операции «Принц» оставались считанные минуты, а исполнителю одной из главных ролей было так плохо, что он даже не мог сохранять равновесие. Да где этот шайтанов докторишка?

   Ниязам-аба оказался легок на помине – Гримо даже не успел остыть и встретил его упреками:

   - Вас только за смертью посылать! Что вы за доктор такой? Человек мучается, а вас где-то носит!

   - Увы, это эпидемия! Всевышний карает нас за что-то! – набожно ответил врач, раскладывая на столике чемоданчик и начиная копаться в его содержимом. – Ложитесь-ка на спину, уважаемый!

   Варвич опрокинулся на койке, не отнимая рук от живота и стиснув зубы. Он молчал и не издавал ни звука, пока Ниязам-аба мял ему живот, зачем-то массировал плечи и долго тщательно водил диагностом, словно не зная, как им пользоваться. Под конец он взял немного крови на анализ и, нахмурившись, принялся изучать образец.

   - Поразительно! Просто поразительно, - бормотал он себе под нос.

   - Что с ним, доктор?

   - То же, что и со всеми, но реакция… невероятная. У вас нет ни на что аллергии, уважаемый?

   Варвич тихо помотал головой.

   - В таком случае, я понятия не имею, чем вызвана такая реакция, но…

   - Но вы ведь его поставите на ноги? – перебил Гримо.

   - Разумеется! Помогите перенести его в медотек.

   - Зачем?

   - Так надо для лечения. Придется ставить капельницу, возможно, потребуется переливание крови… ну и курс антибиотиков. И уже к концу третьих суток, если будет на то воля Всевышнего, я смогу поставить его на ноги.

   - Третьих суток? – от удивления даже Варвич вытаращил глаза. – Но остальные поправились практически сразу. Даже я… - живот Гримо издал довольно громкое и раскатистое бурчание, намекая, что до сортира надо было идти пять минут тому назад. – Хм…

   - Увы, здесь мы имеем странную реакцию. Все намного серьезнее, чем у остальных. Трое суток – это при самом благоприятном исходе. А так – дней пять-семь.

   Поверх его головы друзья обменялись взглядами. У них не было этих пяти-семи дней. Особенно сейчас, когда Сапар-бек начеку, а принц Тархан где-то там скоро будет ждать корабль.

   - Но есть же лекарство! Вы давали… красные таблетки…

   - Есть-то они есть, - в доказательство Ниязам-аба предъявил целый блистер. – Но кто поручится…

   - Я, - Гримо схватил врача за запястье. – Волей капитана я отвечаю за жизнь моего человека и готов рискнуть. Но мой старший помощник нужен мне живым и здоровым через полчаса!

   - Это исключено! Даже если принять ударную дозу, результат будет гарантирован максимум через полтора-два часа, да и то…

   - Мне хватит, - прохрипел Варвич, напрягаясь.

   - Это безумие! – возопил врач. – Я запрещаю! Вы не имеете права! Вы…

   И тут Гримо рванулся к нему.

   Врач заверещал, как подстреленный, когда капитан вывернул ему кисть. Блистер выпал из ослабевших пальцев, и Варвич успел поймать его прежде, чем он упал на пол. Забыв про боль, надломил упаковку, вытряхивая таблетки. Заглотнул сразу две. Потом – третью, потом…

   Потом в распахнутую дверь ворвался Сапар-бек и, не раздумывая, атаковал капитана.

   Гримо получил такой удар по голове, что осел на пол, едва не теряя сознание. Как во сне, он увидел, что ноной выхватывает парализатор, нацеливая его в еще распростертого на койке Варвича. Тот уже начал подниматься навстречу, но было ясно, что он не успеет. Палец Сапар-бека уже лежал на кнопке и…

   - Капитан?

   Живой и возмутительно здоровый Ивар Лу замер в коридоре. Секунду он стоял, а потом, пригнув голову, как бык, ринулся в атаку. Ни увернуться, ни ударить в ответ Сапар-бек не успевал – макушка карго врезалась ему в поясницу, и тот дернулся, сбивая прицел. Луч парализатора махнул по стене и потолку, никому не причинив вреда.

   В следующий миг Варвич вскочил. Отчаянным рывком он вздернул свое тело, принимая вертикальное положение, и ударом кулака выбил оружие из рук ноноя. Тот не удержался, падая на врача, который в свой черед зацепил Гримо. Образовалась небольшая куча-мала, через которую, шатаясь и сжимая в одной руке наполовину пустой блистер, а в другой – парализатор, в сторону выхода перебрался Варвич.

   - Гримо! – прохрипел он с порога. – Взлет!

   - Стой! – завозился Сапар-бек, поднимаясь. – Куда?

   - К принцу Тархану! – гаркнул Варвич, вываливаясь в коридор.

   - Стоять! Шакалий выродок! – заорал ноной, кидаясь в погоню.

   Кишечник Гримо именно в эту минуту решил, что достаточно терпел, пора и сработать. Неприятное ощущение придало капитану сил и энергии, и он вскочил, попутно приласкав Ниязама-абу по уху так, что тот мешком повалился на пол.

   - За что? – вякнул он.

   Стараясь ступать пошире и дышать через рот, Гримо кое-как доковылял до входа в рубку, задержался на пороге.

   - Где они?

   Сидевший у пульта Хай Со – связист уже почти полностью оправился, разве что был бледен и в испарине – щелкнул по экрану, вызывая картинку. Шатающийся Варвич уже добрался до зеленой зоны космопорта и, не останавливаясь, нырнул под защиту деревьев. Следом за ним, пригнув голову, как бык, напролом перся Сапар-бек. Если бы не фора, которая была у старшего помощника, ноной давно бы догнал еле держащегося на ногах человека.

   - Закрыть двери, - сквозь зубы приказал Гримо. – Когда явится Гурвиль – ключ на старт. Координаты… вам известны.

   - А как же…Примек? – голос связиста дрогнул, как у ребенка.

   - За ним мы вернемся. Потом. А сейчас…- махнув рукой, Гримо со всех ног, не думая о престиже, рванул в сторону сортира, только и успев крикнуть на бегу: - Ключ на старт!

   Одной рукой держась за живот, в другой сжимая пистолет, Варвич вывалился из корабля и, стиснув зубы, побежал в сторону зданий космопорта. Каждый шаг отдавался болью в животе, его тошнило, перед глазами плыл туман, и он то и дело терял равновесие. От таблеток, проглоченных без воды, во рту стоял мерзкий привкус, кроме того, они явно застряли в горле, еще усиливая тошноту. Хотелось упасть и отдаться боли, но за спиной тяжело бухали шаги Сапар-бека.

   Плечом оттолкнув выходящего из дверей какого-то торговца, Варвич ворвался в зал ожидания космопорта, обвел оцепеневших людей взглядом и шагнул к автомату для продажи напитков. Вскинул пистолет, нацелив его на какую-то женщину:

   - Сюда. Быстро!

   Та робко сделала шаг.

   - Воды. Бутылку. Питьевой. Купить!

   Не сводя глаз с дула пистолета, женщина дрожащими руками стала тыкать кредитной карточкой в щель автомата. Потом она с трудом нашла нужную кнопку.

   И тут на пороге возник Сапар-бек.

   - Стоять!

   Сбив женщину с ног, Варвич покатился по полу, двумя руками сжимая пистолет. При этом ему пришлось выпустить из пальцев блистер с остальными таблетками.

   Прицелиться удалось плохо. Первый выстрел прошел над головой ноноя, и тот кинулся под защиту боковой стойки, спеша выстрелить на ходу. Завопили пассажиры, кидаясь кто куда. Им вторили немногочисленные работники космопорта. Гнусаво заорала сирена тревоги.

   Спасаясь от луча лазерника, Варвич метнулся между кресел, рыбкой ныряя за платформу с чьими-то вещами. Над его головой блеснула вспышка, запахло дымом и горелым пластиком. Чей-то отчаянный вопль перекрыл сирену и оборвался.

   Боль в животе мешала сосредоточиться. Варвич кое-как перекатился вбок, приподнялся, наугад пальнул в ответ, молясь, чтобы не задеть гражданских. Луч лазера подпалил пол прямо перед его носом, и пришлось снова менять позицию.

   Вернее, пытаться это сделать, ибо здоровый Сапар-бек двигался на порядок быстрее и легче противника. Третий выстрел должен был стать для него последним, но сирена тревоги все еще верещала на весь зал, и на зов прибыла полиция.

   - Стоять! Ни с места! Руки вверх! – загремело откуда-то.

   Появление полиции отвлекло ноноя. Всего на несколько секунд, но Варвичу этого хватило, чтобы поменять укрытие и, перебегая с места на место, цапнуть оброненный блистер с таблетками, а заодно оценить положение.

   Он залег за стойкой администратора. Сапар-бек находился на открытом пространстве. До входной двери им обоим было два шага. Но у Варвича был крюк – автомат с напитками. Он успел сработать, и бутылка воды лежала на подставке.

   Конечно, можно было бы позволить полиции действовать самостоятельно, но в этом случае Сапар-бек очень скоро окажется жив и на свободе – политический скандал Малой Каханнии не нужен. А Примек Варвич знал одну непреложную истину – нельзя оставлять врагов в живых. Сапар-бек не оставит его в покое – они чуть ли не с первой минуты стали друг другу врагами, и один обязательно должен умереть.

   Мгновенно приняв решение, Варвич резко выпрямился и выстрелил наугад. Прицелиться помешала опять-таки боль – выстрел ушел «в молоко», но все пригнулись, а кое-кто из полицейских поспешил в укрытие. Очистив себе пространство, Варвич метнулся к автомату, на ходу цапнул бутылку, прижимая ее к животу, и, выпалив снова в сторону Сапар-бека, кинулся к выходу.

   Ответный выстрел ноноя был удачнее – правый рукав обожгло болью, задымилась ткань куртки. Но это не остановило беглеца. Вывалившись из дверей, он со всех ног кинулся прочь, спеша затеряться между зданиями.

ГЛАВА 6.

Домой идти не хотелось. Ну, что ей делать в маленькой пустой квартирке? Сидеть у темного окна, завернувшись в плед и нянчить в руках чашку чая, глядя в пустоту? Или пялиться на экран ноутбука, пытаясь соцсетями заменить живое общение, которого ей так не хватало? Осень. Октябрь закончился внезапно. Еще вчера казалось, что тепло будет длиться вечно, что вечно будет греть неяркое осеннее солнышко, озаряя последние листья мягким светом, словно у природы наступила та самая благостная, сусально-пасторальная старость, которую любят рисовать художники – милые, чистенькие, улыбающиеся кроткой улыбкой старичок со старушкой на завалинке деревенского дома читают письмо от внуков и гладят кошку. И вдруг буквально за одну ночь дождь и ветер уничтожили все очарование последних дней осени, и благостно-сусальная старость сменилась грязным мрачным умиранием. Природа агонизировала, и Ольга, как врач, остро это чувствовала. Мир походил на того самого больного, у которого одна за другой отказали все системы жизнеобеспечения, но врачи и родня все цепляются за жизнь и не дают отключить аппарат искусственной вентиляции легких, не желая смириться с тем, что родной человек уже практически умер и остальное – лишь нежелание смириться с неизбежным, бессмысленное затягивание агонии. Эта мрачная грязь, это серое небо, эти голые деревья – все нагоняло тоску. Скорее бы зима! Но до зимы оставалось еще почти четыре недели.

   Впрочем, Ольгу не радовал даже предстоящий Новый Год. Когда-то она радовалась празднику, а теперь… что принесет ей следующий год? Одиночество, пустоту, работу, редкие встречи с мамой и сестрой – и больше ничего. До самой старости.

   Идти домой не хотелось, и она, отпустив медсестру, задержалась на работе. До отчетного периода еще было время, но лучше сейчас набросать план и составить кое-какие таблицы. Если она будет заниматься отчетом каждый вечер по десять-пятнадцать минут, она все сделает вовремя.

   Стук в дверь заставил отвлечься от работы.

   - Ольга? – в кабинет заглянул окулист Сергей. В последнее время он часто стал заглядывать к ней, особенно когда у них совпадали графики работ, что случалось два раза в неделю, по средам и пятницам. – Вы еще не ушли?

   - Нет, - ей почему-то стало смешно. Это любопытство коллеги, это попытки заговорить с нею в коридоре, это якобы случайные встречи, когда он попадался ей на пути от раздевалки в кабинет в те дни, когда у нее была вторая смена, эти попытки угостить ее чаем с булочками и даже недавнее приглашение в выходной сходить куда-нибудь вместе. Сергей за ней ухаживал. Ольга раскусила окулиста в первый же день. Сама виновата – чуть-чуть переборщила с вежливостью, и мужчина принял ее поведение за флирт. А она к тому же сразу не осадила ухажера, некоторое время с благодарностью принимала то булочки к чаю, то шоколадку, то поданное в раздевалке пальто. Ей было и смешно, и грустно. Смешно то, что за нею ухаживают, как за девчонкой. А грустно… грустно то, что, скорее всего, придется однажды ответить коллеге взаимностью. То есть, согласиться пойти на первое свидание, потом на второе, потом на третье. Потом пригласить к себе домой или прийти к нему. Остаться до утра или оставить до утра его. Потом, как ни в чем не бывало, сварить кофе и через некоторое время получить предложение. И выйти замуж. Без особой любви, а просто потому, что уже двадцать восемь лет, что пора участвовать в программе размножения, что большего она все равно не заслуживает, а фамилия Сергея – Дорохов – надежно укроет ее от преследования. Тем более, если скоренько забеременеть. Хорошо, что у нее новый паспорт взамен утерянного. Там нет следов ее неудачного замужества. Земные власти выдали ей новый паспорт с негласным условием, что она станет совсем землянкой – выйдя замуж и родив детей. С фамилией Дорохов. Почему бы и нет?

   - Вы задержались, - Сергей прошел в кабинет.

   - Да. Надо заняться отчетом.

   - Еще одним? – на простоватом лице окулиста отразилось изумление.

   - Да нет, обычным, годовым. Просто я решила кое-что сделать заранее, чтобы потом голова не болела. Осталось всего два месяца…

   - Два месяца и восемь дней, - педантично уточнил Сергей. – Времени полно!

   - Время – такая вещь, которая заканчивается в самый неподходящий момент, - парировала Ольга. – Оно то тянется, то мчится с бешеной скоростью, и его всегда не хватает.

   - Вы сегодня настроены философски. Что-нибудь случилось? – Сергей присел рядом, на кушетку для приема пациентов.

   - Нет. Ничего.

   - А мне кажется, случилось. Что-то плохое. И лучше всего спасет от хандры чашечка кофе…

   Вот оно! Быстро он! Или это и есть то самое первое свидание? Оно произойдет у него или у нее на квартире? Это ведь так называется: пригласить на чашечку кофе. И ничего, что сейчас вечер. Кофе всегда пьют утром после этого вечера. Обычай. Ритуал.

   - Я предпочитаю горячий шоколад. С корицей и имбирем, - невесть почему сказала Ольга. – А у меня дома имбирь закончился. У вас есть имбирь, Сергей?

   - Н-нет… - он, кажется, удивился. – Не помню. Не знаю. Нет!

   - А жаль! Кстати, есть отличное кафе, где можно выпить чашечку горячего шоколада, только вот, - она посмотрела на часы, - оно через час закрывается…

   - А у вас этот отчет! – подхватил окулист. – Какая незадача! Знаете, что! Вы бросьте его! Сегодня у вас уже не получится работать. А сегодня пятница. В выходные надо отдыхать, хоть иногда! Собирайтесь. Идемте в кафе!

   Сам захваченный своим энтузиазмом, он засуетился, вскакивая и чуть ли не вытаскивая Ольгу из-за стола. Схватил ее сумочку, потом почему-то кофту, зачем-то начал перебирать на столе документы, потянулся выключить ноутбук. Ольга наблюдала за ним со странной смесью веселья и жалости. Почему-то он походил на собаку, которая наконец-то услышала команду «Гулять!» - и теперь ждет, когда оденется хозяин, нервничая и хватая то поводок, то ошейник, то хозяйский ботинок. А что, если правда пойти и…

   Нервный звонок заставил ее вздрогнуть. Ольга посмотрела на экран ноутбука и вздрогнула – в уголке мерцала иконка входящего письма.

   Мгновенно стало жарко. Что это за послание? От кого? Она уже четыре месяца не получала никаких писем. Надо же, чтобы вот сейчас…

   - Идемте! – Сергей протянул ей руку.

   - Простите, я… - Ольга невольно подалась назад. – Нет-нет, все хорошо. Просто… просто мне только что пришло письмо…

   - Письмо? – он растерянно заморгал, застыв с протянутой рукой. – Какое письмо? Это так важно?

   - Не знаю. Я так давно не получала писем…Надо узнать, что в нем!

   - И ради этого вы хотите…

   - Да!

   - А нельзя, - голос его дрогнул от смеси негодования и удивления, - нельзя отложить до завтра? Кафе сейчас закроется, а мы хотели…

   - Нет, Сергей, - Ольга сама удивилась твердости своего голоса, - я должна узнать, что в том письме. Если я отложу его до завтра, я потом весь вечер и часть ночи буду думать, что там. Не засну, стану переживать…Буду думать только о письме… Выходные пройдут насмарку. А в понедельник мне к двенадцати. То есть, первые три-четыре часа я буду, разъезжая по вызовам, думать о письме. Еще, чего доброго… нет, Сергей, как хотите, но я должна его прочесть!

   - Хорошо, - внезапно смирился он. – Читайте. Только поскорее!

   - Ладно, - Ольга села прямее, коснулась сенсора. – Только… Сергей, понимаю, это выглядит глупо, но… вы не могли бы… выйти?

   - Что? – он чуть не подпрыгнул. – Как – выйти?

   - Так. Это мой кабинет. И я не могу читать личные письма при посторонних.

   - Посторонних? – окулист хватанул ртом воздух, как выхваченная из воды рыба. – Это я-то посторонний?

   - Да! – кивнула Ольга. – Вы мне не брат, не муж и тем более не отец и, разумеется, не сын. Значит и содержимое письма вас не касается! Выйдите, пожалуйста! Подождите в коридоре! Я… вас потом вызову!

   Она сама не поняла, как у нее сорвалось это слово.

   - Ну, знаете! Это уж… это совсем… Я возмущен! – патетически воскликнул Сергей и хлопнул дверью.

   Ольга нервно хихикнула. Тоже мне, рыцарь страдающего образа! Какое право он вообще имеет ее осуждать! А после этого у Сергея вовсе не останется шансов занять место в ее жизни!

   Но письмо… Вся веселость женщины сошла на нет, когда она потянулась к клавиатуре. Вскрыть. А что там?

   Палец коснулся «мышки». Да что это она? Так мечтала получить письмо, даже плакала ночами о том, что ей никто не пишет – и теперь внезапно трусит?

   А что, если это не он? Что, если это кто-то еще? Что, если…

   Черт! Не попробуешь, не узнаешь! Да кто знает этот ее адрес, кроме мамы, сестры и того человека, который прислал ей то давнее фото с фиалками?

   Нажимая кнопку, Ольга зажмурилась и открыла глаза лишь через несколько секунд.

   «Здравствуй, доктор Ольга. Я к тебе пишу. Хочу увидеть. Не могу без тебя. Не могу отпустить. Надо отпустить, а я не могу. Не могу. Не хочу. Скучаю. Ты мне снишься. Как ты там? Как живешь? Какие новости? У нас все плохо. Мне без тебя плохо. Не могу не думать о тебе. Увидеться бы хоть один раз. Хочу к тебе прилететь. Хочу увидеть, а нельзя. Люблю.»

   И все.

   Оцепенев, Ольга долго сидела перед монитором, глядя на несколько строчек. «Хочу увидеть. Не могу без тебя…Хочу прилететь… Люблю».

   - Господи, да что же это такое?

   Вскрикнув, закрыла лицо руками. Если бы сейчас кто-нибудь вошел… Мама дорогая, да что же это творится?

   Сколько так сидела, она не помнила. Потом медленно отняла ладони от лица. Спотыкаясь на каждом слове, перечитала куцее послание еще раз. Самое длинное послание, которое она получила с этого адреса. Три предыдущих были даже не посланиями – два из них представляли собой только картинки с подписями. Первый раз он написал: «Теперь я знаю, что такое фиалки.» Второй раз что-то про груши и солому. Затем еще какие-то фотографии с пространными подписями – не письмами, а просто набором слов. Последний раз такое послание замыкала коротенькая просьба: «Напиши мне что-нибудь». И вот это. Надо же. Молчал… сколько?.. четыре месяца или пять? И вот разродился.

   Поколебавшись, Ольга нажала на «ответить». Долго смотрела на курсор.

   «Здравствуй…»

   Что писать дальше? Она ведь еще ни разу не писала в ответ. Она только принимала его письма, не отправляя назад ни строчки. Ей было страшно. Страшно не столько обнаружить себя – письмо ведь так легко перехватить, пока оно путешествует по инфранету из конца в конец Галактики! – сколько той силы, которая крылась за простыми словами. Он писал ей. Писал, не зная, получает ли она его письма. Писал, не зная, жива ли она. Писал, как мог. Ни особенного смысла, ни красоты слога, ни силы чувств, ни даже особенной грамотности не было в этих корявых строках. Обычно мужчины пишут не так. Но много ли она читала писем от мужчин? Записочки от одноклассников и однокурсников не считаются. Только от Сайдара. Тот, когда улетел, прислал ей несколько сообщений о том, какое впечатление оставило у него пребывание в госпитале, как он вспоминает каждый проведенный там день, как сравнивает его нынешнюю жизнь и ту, в реабилитационном центре. Это были не письма, а поэмы в прозе. Потом, столкнувшись с изнанкой жизни, Ольга поняла, что письма вместо Сайдара сочинял специальный секретарь. Поняла, когда наткнулась на небольшую книжицу любовной поэзии. Там было все то же самое, что в письмах к ней, разве что вместо «райский сад» был «реабилитационный центр», а вместо «долины Игурии» - «пейзажи Луны». Варвичу явно никто не помогал. Где найдешь такого секретаря, который двух слов связать не может?

   «Здравствуй, Варвич…» - или лучше написать «Примек»? Ей не нравилось его имя. Какое-то оно… не подходящее. Родители, наверное, выбрали его в соответствие с какими-то обычаями планеты. Например, в этом году всех детей называют на букву «А», в следующем – на букву «Б» и так далее. Или как в прошлые века на Руси – по святцам. Или у них в семье есть строго определенное количество имен и выбирать надо только из них. Или это не имя, а сокращение от двух-трех каких-нибудь слов на его родном языке. «Пришел меня казнить…»

   Глупости какие-то в голову лезут! На что только не пойдешь, лишь бы не писать! Честное слово, отчет составлять и то легче. Там можно найти в инфранете подходящую статью, скопировать часть и вставить таблицу с нужными цифрами. Да и сами таблицы типовые, из года в год… А тут так не получится. Тут думать надо, что писать.

   А что писать? Что у нее спокойная жизнь, что она каждый день работает, что за нею ухаживает коллега по работе… Нет, вот про Сергея точно писать не надо. Сергей это… по сравнению с Примеком он – никто и ничто. Варвич, он…

   Ольга даже зажмурилась – так ясно встало перед нею лицо старшего помощника с «Баядерки». Их прощание на станции пересадки. Как они стояли и молчали, глядя друг на друга. Ольга мучительно пыталась подобрать какие-нибудь другие слова кроме идиотского «спасибо», а он…

   Он пытался запомнить ее лицо. Он знал, что слова будут не нужны. Он просто стоял и смотрел. Уже объявили посадку, и надо было уходить, а он все стоял и смотрел. Она попятилась, бормоча что-то о том, что торопится, а он стоял и смотрел. Она уже уходила и обернулась лишь один раз, пройдя таможню и делая последний шаг – а он стоял и смотрел. Так смотрят с эшафота: «Мой последний взгляд – тебе!» Так смотрят…

   - Я дура, Варвич! Дура, - простонала Ольга. – Но что мне было делать, если я не могла поступить иначе? Что мне было делать, если это был единственный шанс? Ты мог придумать такой вариант, чтобы нам было хорошо? Я – нет! Ты предпочел помочь мне улететь… улететь от тебя! А я была такая дура, что согласилась… А это неправильно. Но я не знаю, как правильно! Ты знаешь? Я – нет!

   В коридоре за дверью послышался какой-то шум, и Ольга сообразила, что кричит в монитор, словно ее голос мог долететь через миллиарды километров.

   - Черт! – выругалась она. – Черт! Черт! Черт! Все не так! Все неправильно!

   В дверь робко поцарапались. Сергей?

   - Я занята! – рявкнула она. – Убирайся!

   - Доктор Ольга Викторовна Крыжановская, - голос принадлежал вовсе не окулисту. – Вы там скоро? Надо здание на сигнализацию ставить…

   Охрана, мать ее… Видимо, Сергей, уходя, позвонил на центральный пульт, что в корпусе остался человек. Вот они и прислали представителя разобраться, все ли в порядке. Когда были «живые» сторожа, с ними можно было договориться. А когда за дело взялась автоматика и вся профессия ночного сторожа свелась к тому, чтобы сидеть где-то в теплом светлом офисе и время от времени нажимать на кнопочки, включая и выключая охраняющие контуры, этот номер не пройдет!

   - Еще пять минут! – воскликнула она.

   - Засекаю время!

   Черт. Это серьезно. Ольга торопливо застучала по клавишам.

   «… Примек. У меня все хорошо. Я работаю. Моя работа мне нравится, хотя это не похоже на то, чем я занималась на Охане. Я часто вспоминаю те дни. Я поняла, почему ты на меня тогда так смотрел. Мне жаль, что все так закончилось. Очень хотелось бы повернуть время вспять и начать все с начала. Но ты слишком далеко. И…»

   Она стучала и стучала по клавишам, сама не понимая, что пишет. Кажется, что-то исправляла и даже стирала – Ольга не помнила. Так хотелось не просто высказать все, что накопилось, но и разобраться в себе, найти ответы на главные вопросы… Вздрогнуть и оторваться ее заставил новый стук в дверь:

   - Пять минут истекли, доктор Ольга Владимировна Крыжановская!

   Черт.

   - Еще минуточку!

   - Тридцать секунд.

   - Хорошо-хорошо!

   Торопливо дописала: «Пока. Ольга», нажала на «Отправить». Вот так. Все. Теперь осталось только свернуть все программы, в том числе и недописанный отчет, выключить ноутбук и выйти из кабинета.

   На улице ледяной ветер и откуда-то взявшийся дождь ударили по лицу, выжигая слезы из глаз. И Ольга едва ли не впервые была рада непогоде – можно было спокойно плакать.

   Но как все-таки хорошо, что она не пригласила Сергея на утреннюю чашечку кофе!

   «Баядерка» ушла в стратосферу, совершая маневр, который едва не вышвырнул ее на орбиту. Она и впрямь ненадолго покинула верхние слои атмосферы, чтобы спокойно развернуться и устремиться к земле, теперь уже описывая пологую дугу. Кто бы ни следил за крейсером, он не должен был заподозрить, что тот возвращается практически в ту же точку. Поэтому Гурвиль сначала нацелился на соседний материк, оставленный в вечное пользование аборигенам. Он даже запросил диспетчерскую о последних метеосводках и, услышав, что в северной части материка начинается гроза, нарочито громко выдал в эфир: «Значит, придется забирать южнее…» - после чего круто переложил «Баядерку» на другой борт и, нырнув в тропосферу, полетел обратно.

   Словно потерявшись, крейсер метался над океаном едва ли не до заката, а потом, когда на полушарие спустилась ночь, направился к своей истинной цели.

   Восточное побережье «человеческого» материка Горны-Котты представляло собой ломаную линию, изрезанную бухтами и шхерами. Здесь опасались причаливать даже суда на воздушной подушке, не то, что обычные лодки – настолько сложно было отыскать проход между торчащими из воды скалами. Многие большую часть времени были скрыты под водой, подстерегая лодки, и лишь во время отлива выглядывали наружу.

   К самому урезу воды подступал густой лес. Найти там поляну было не намного легче, чем вычислить фарватер для морских кораблей. Но Гурвиль знал, что делает. «Баядерка» в самом деле уже несколько раз прилетала на Горну-Котту, занимаясь контрабандой. Ввозили медикаменты, иногда выпивку, оружие, кое-какие мелочи по спецзаказу, а вывозили драгоценные камни и – изредка – людей, которые были не в ладах с законом. У них был свой посредник, чьей посадочной площадкой они и воспользовались. Пришлось выдать партнера властям, которые обещали закрыть глаза на криминал при условии, если удастся вывезти принца Тархана с планеты целым и невредимым.

   Дорога до места встречи должна была занять у принца и его проводника чуть больше двух суток. Когда «Баядерка» прибыла и уселась на поляну, оставалось что-то около тридцати часов ожидания.

   Была глухая ночь. До рассвета оставалось около двух с половиной часов. Несмотря на то, что шли с заглушенными двигателями, лес все равно пробудился и встревожился. В динамиках зазвучали вопли ночных тварей, перемежаемые шелестом ветвей и хрустом остывающих камней под опорами крейсера.

   - Утром мы тут будем, как на ладони, - посетовал Гурвиль, включая обзорные экраны и изучая местность в инфракрасных лучах. – Бери нас голыми руками! Не нравится мне все это…

   - Раньше мы сюда прилетали – и ничего, обходилось, - парировал Гримо.

   - Все когда-то происходит в первый раз, - уклончиво ответил пилот.

   - Эфир чист, - доложил Хай Со. – Только центральное вещание иногда пробивается.

   - Они могли перейти на полное радиомолчание, - гнул свое Гурвиль.

   - Считаешь, мы в ловушке?

   - Да. Мы двойные предатели – Хакашии и Малой Каханнии! Нам что тут, что там кранты! Да еще Примека потеряли…

   Гримо Ашер почувствовал, как ногти впились в ладони.

   - Варвича, - процедил он и сам изумился изменившемуся голосу, - не трожь. Он сам так решил!

   - Что решил? Уйти с корабля?

   - Увести с корабля единственного опасного человека!

   - Не единственного.

   Гримо круто развернулся к связисту:

   - Что?

   - Наш милый доктор…как считаете, он будет очень рад появлению на борту… кхм… одного лишнего человека? Тем более сейчас, когда мы так внезапно чуть было не заболели?

   Гримо безотчетно прижал ладонь к животу. Желудок болел не так сильно, приступы ослабли, осталась тупая ноющая боль, но он уже знал, что через несколько часов – максимум через сутки – все придет в норму. Странная это была эпидемия – началась внезапно и также внезапно закончилась, стоило доктору Ниязаму-абе дать каждому по паре таблеточек. Неужели доктор собирался расправиться с экипажем «Баядерки», но потом передумал? Или ему приказали вывести всех из строя на определенное время? Таймер сработал, был дан отбой и… Что произошло?

   - А вот это мы сейчас и выясним, - промолвил он и вызвал карго Ивара и механика Брежняка. Когда эти двое отозвались, он набрал код вызова врача, приглашая почтенного Ниязама-абу в рубку.

   - Боюсь, нашему пилоту стало немного дурно, - спокойно соврал он. – Последствие отравления… Нужна ваша помощь!

   - Сейчас? – голос доктора в комме был переполнен удивлением. – Ночью?

   - Ему плохо, Ниязам-аба. Он сюда еле дотянул…

   Гурвиль поймал взгляд капитана и громко, нарочито застонал, стараясь, чтобы голос звучал погромче.

   - Вы же врач, Ниязам-аба. Вы не имеете права отказать больному в помощи, - нажал Гримо. – Отказ может быть расценен как преступление против…

   - Я хотел сказать…- заторопился перебить тот. – Я только предлагаю перенести его в медотсек.

   - Он не может ходить. Ему очень плохо. В конце концов, я, как капитан, имею право отдать вам приказ! – краем глаза Гримо заметил, что вызванные уже стоят в дверях и помахал им рукой – мол, отойдите в сторонку и не мешайтесь.

   - Хорошо. Я подчиняюсь, - послышался голос врача. – Но в медотсек было бы надежнее…

   Гримо притопил кнопку вызова и взглядом указал Тору и Ивару занять позиции справа и слева от двери. Те поняли без слов и рассредоточились по углам. Гурвиль, без подсказок сообразив, что нужно делать, картинно развалился в кресле, делая вид, что потерял сознание. Гримо успел метнуться и дезактивировать Рыжика – мол, киборг, как часть машины, не находятся в рабочем состоянии и взять на себя пилотирование не может. Сам он остался топтаться подле пилотского кресла, стараясь выглядеть встревоженным и растерянным одновременно. Хай Со высунулся было из своей рубки, но торопливо убрался обратно, чтоб не мешать.

   С порога Ниязам-аба увидел именно пилота, и едва сделал шаг, как на него с двух сторон набросились Тор и Ивар.

   Набросились – и разлетелись в стороны. Доктор показал настоящую прыть, буквально одним движением плеч раскидав противников. При этом Ивар отлетел в дальний угол, а более тяжелый Тор устоял и кинулся на него снова.

   - Что за… - доктор ткнул пальцем в болевую точку на шее механика, вырубая его, и развернулся к капитану: - Как это по…

   Он осекся, заметив направленный на него пистолет.

   - Руки вверх.

   - Что происходит? – руки врача, тем не менее, непроизвольно дернулись. – Я требую объяснений!

   - Нет, это я требую, - Гримо осекся, не собираясь дать себя уболтать. – Взять его!

   Вскочивший Ивар и пришедший ему на помощь Хай Со вдвоем кое-как обездвижили Ниязам-абу, и связист защелкнул ему на запястьях силовые наручники.

   - Это произвол! – пленник дернул плечами. – Я буду жаловаться! Я неприкосновенен!

   - Вы принц? Какой планеты?

   - При чем тут это? Я врач и требую…

   - А я – капитан. И требую, чтобы тут выполнялись мои приказы. «Баядерка» - мой крейсер и…

   - Ошибаетесь. Якобы ваш крейсер принадлежит Хакашии. Вы – только его эксплуататор. Временный!

   - Заткнись сам или тебя заткнут! – оборвал Гримо. – Вы правы, я не буду убивать врача. Но и отпускать не намерен… Обыскать и запереть.

   - Это насилие! – заверещал Ниязам-аба, когда мужчины начали в четыре руки шарить по его карманам и швам куртки. – Вам это даром не пройдет!

   - Посмотрим, - Гримо присел на подлокотник кресла. Гурвиль, сообразив, что можно уже не притворяться, выпрямился и, чтобы не терять времени, стал один за другим включать обзорные экраны.

   - Вы… вы сами не знаете, во что ввязываетесь! – стоял на своем врач. - Вы сильно рискуете! Вы будете объявлены вне закона! Вас арестуют и приговорят к казни, стоит вам появиться на Хакашии. Вы погибнете! Вы…

   - Плевать, - обронил Гримо.

   Пленник осекся, заметив нацеленный на него ствол.

   - Вы не посмеете, - прошептал Ниязам-аба внезапно севшим голосом. – Вы не имеете права! Я…

   Внезапно лицо его перекосилось, словно он прикусил щеку. Потом тело врача задергалось, извиваясь в судорогах. От неожиданности Хай Со разжал руки, и бьющееся как в припадке тело повалилось на пол вместе с Иваром. Карго, наоборот, торопливо рвался к горлу врача, пытаясь одной рукой надавить ему на щеки, а второй нашаривая на боку пистолет. Вытащил, пытаясь всунуть ствол между судорожно стиснутых челюстей. Отмерший Гримо и Хай Со вместе с очнувшимся Тором кинулись ему на подмогу. Вместе они сумели кое-как разжать челюсти Ниязам-абы, но тот успел сделать судорожное глотательное движение, последний раз выгнулся дугой и затих.

   - Дьявол! Чтоб тебя… С-сука, - выругался Гримо, откидываясь на пятки. – Что это было?

   - Яд, - Ивар, как ни в чем не бывало, рассматривал перекошенную физиономию врача и голубую пену на его губах. – Какой-то особенный, хакашский. Наверное, прятал за щекой или в зубе. А потом прокусил капсулу…

   - Это я понял и так. Что за ситуация, в которую мы вляпались?

   - Хреновая ситуация, сынок, - Тор Брежняк сел на пол, растирая шею. – Этот хакан… мы у него в черном списке. Да, он заключил с нами договор, но, видимо, только для того, чтобы избавиться от исполнителей. Концы в воду, как говорила докторка Крыж. Помните ее?

   - Помню, - Гримо кивнул, мрачнея. Картинка начала складываться, и складываться некрасиво. Когда-то Ольга Крыжко, землянка, была женой Сайдара Бена аб’Ляма, принца и нынешнего узурпатора Хакашии. Она сбежала от мужа, попыталась скрыться и устроилась врачом на «Баядерку», которая улетала к Охане, увозя группу ученых. Сайдар отправил за женой погоню, желая силой вернуть беглянку в семью. Все открылось, и Примек Варвич помог Ольге переправиться на Старую Землю, которая никогда и никому не выдавала своих беглецов. Ольга Крыжановская была на свободе – и потеряна для Примека Варвича навсегда. Примерно три месяца назад Сайдар аб’Лям совершил переворот, захватив власть. Он казнил всех своих родственников и родственниц, за исключением родной матери и хакана Шервани, умершего, по официальной версии, от сердечного приступа. В живых остались и сыновья хакана. Гримо и Примек Варвич разработали план – как вырваться с планеты. Для этого им всего-навсего надо было изловить старшего из братьев, принца Тархана. Вместе с ними на Горну-Котту прилетели один из ноноев Сайдара, Сапар-бек, и врач Ниязам-аба, который, как выяснилось, тоже был не совсем врачом. А это значило, что Сайдар не доверяет не просто инородцам, но именно им, экипажу причастной к побегу Ольги «Баядерки». И самоубийство врача легко могут приписать тоже им – и обвинить еще и в этой смерти. А это значит, что план все-таки придется менять.

   - Что будем делать, капитан? – подал голос Хай Со.

   - Избавляться от трупа. И ждать. Принц Тархан… мы не можем его предать.

   Иначе все зря.

   Перекатившись по траве, Варвич рывком приподнялся и выстрелил наугад в сторону тех кустов, за которыми ему только что почудилось шевеление. Куст содрогнулся от выстрела, посыпалась листва, заорали какие-то местные обитатели. Но не человек.

   Собрав силы, Варвич рванулся в сторону, бросая свое тело на лесную подстилку и продолжая катиться, пока его не швырнуло в другие кусты. Только тут он позволил себе выпрямиться, озираясь.

   Вот уже несколько часов он вел за собой Сапар-бека, стараясь увлечь его подальше и от города, и от караванной контрабандистской тропы. Отстреливался или кричал, экономя заряды. Орал какую-то чушь – про нового хакана, про идиотов-начальников, про экстремизм, издевательства и пытки, которым подвергали заключенных в тюрьмах хакана. Большая часть сказанного была ложью, направленной на то, чтобы заставить ноноя двигаться по пятам за неугомонным старпомом.

   Нет, можно и даже нужно было его пристрелить. Но вблизи города выстрел услышат. Кто-нибудь обязательно вызовет местную полицию, что чревато заключением, допросами и высылкой на место последней стоянки. Примеку Варвичу ужасно не хотелось обратно на Хакашию. Ему хотелось свободы.

   Интуиция заставила его отпрянуть и присесть. Миг спустя воздух над головой буквально вспыхнул. Ого! А у его противника зарядов побольше. Вон как лупит. И не боится, что они закончатся в самый неподходящий момент. Или такой момент настал и лучевик в любую секунду может отказать владельцу?

   «Надо заставить его стрелять как можно чаще!» - подумал Варвич. Когда же выстрелы прекратятся, вычислить местоположение и атаковать. Боль в животе уже прошла благодаря лошадиной дозе антидота, но зато он приобрел целый букет побочных действий – раскоординированность движений, вялость, какая-то сыпь и вдобавок, кажется, повышенное сердцебиение. В довершение всего порой в глазах начинало двоиться. «Я видел смерть, которая начиналась точно также!» - припомнил Варвич. Его взвод однажды попал под действие нервно-паралитического газа. Он не имел вкуса, цвета и запаха, и парни долго не могли понять, почему у них стали заплетаться ноги, а в глазах все двоится. Примек догадался в числе первых – вызвал рвоту и до конца дышал через мокрую тряпку. Благодаря этому они почти не понесли потерь. Но откуда у Сапар-бека синтенгез?

   Впрочем, сейчас не время размышлять. Варвич примерился и молнией метнулся под защиту ближайшего дерева. Выстрел стесал со ствола часть коры. Рана начала торопливо заполняться соком.

   - Мазила! – крикнул Варвич, торопливо осматривая свой пистолет. – Кто тебя учил стрелять?

   К его удивлению, Сапар-бек ответил:

   - Инструктор.

   - Пф, - Примек всеми силами старался не показать, как его удивил такой поступок. – Он хоть служил?

   - А как же? В войске великого хакана все инструкторы – ветераны боевых действий. Они прошли горячие точки, в том числе и на других планетах и пригодны для наставничества.

   - Плохие они наставники, я погляжу.

   - Чем же?

   Варвич не ответил. Пока Сапар-бек говорил, он успел по звуку определить его местонахождение и сейчас молниеносно откатился ему навстречу. Совершив перекат, он оказался буквально перед носом у противника, быстро выстрелил, не особенно целясь, и еще быстрее ринулся прочь.

   За спиной послышался яростный крик, потом затрещали кусты – ноной пустился в погоню. Судя по тому, как он летел, Варвич промахнулся, даром потратив заряд. Но ему и не обязательно было убивать противника – главное, заставить его продолжать преследование. Примек знал, что из-за последствий отравления он не представляет опасности для Сапар-бека. То, что он жив и здоров, всего лишь удача и слепой случай. Достаточно одной ошибки и…

   И когда нога внезапно провалилась в пустоту, он понял, что так оно и есть.

   Короткий крик боли слился с хрустом ломаемой кости. Перелом или вывих? Сейчас не до этого. Сгруппировавшись в самый последний момент, Варвич упал не плашмя, а на бок и постарался откатиться в сторону, уходя с прямой линии атаки. Но боль в ноге сковывала его движения, и он успел лишь перевернуться на спину, когда над ним вырос ноной.

   Сапар-бек даже не запыхался и выглядел таким довольным, что уже за одно это хотелось как следует врезать ему по физиономии.

   - Ну, что? Добегался?

   Вместо ответа Варвич выстрелил.

   Времени прицелиться не было, тем более некогда было поднимать пистолет – не выпустил из руки при падении, и то хорошо! Поэтому луч пришелся ноною в голень, и Сапар-бек рухнул на колени, уравнивая шансы.

   - Ах, ты…

   Варвич рывком приподнялся, перехватывая пистолет двумя руками. Краем глаза заметил, что на датчике мигает алый огонек – это значит, что заряды почти все вышли, остался один или два. Потом можно будет либо выбросить оружие, либо перезарядить его, либо…

   Он не думал, куда стреляет. Жизнь научила его сперва давить на гашетку, а потом уже смотреть, во что целится. Все решили за него рефлексы – он увидел, что Сапар-бек поднимает пистолет и надавил на кнопку.

   Вместо яркого луча из ствола вылетел сноп ярких трескучих искр – зарядник лучевого пистолета был выжат практически досуха. Попади он в человека, и тот отделался бы в лучшем случае ожогами. Но весь остаток заряда попал на пистолет ноноя, выводя его из строя и мгновенно нагревая докрасна.

   - А, ш-шатан! – выругался Сапар-бек, отбрасывая оружие и машинально хватаясь левой рукой за обожженную правую. – Ну, держись!

   Вскочил на ноги и, кинувшись к распростертому на земле противнику, пнул его в бок.

   Удар, который должен был как минимум сломать Варвичу пару ребер, был хоть и болезненный, но пропал зря. Бить ноною пришлось раненой ногой, да и сам Примек не стал лежать и ждать, пока ударят, а откатился в сторону.

   - Я тебя!

   Сапар-бек, хромая, кинулся на поверженного, но момент был упущен – его тоже подвела нога, и Варвич рванулся навстречу, ловя ее за щиколотку и резко дергая в сторону. Не удержавшись, ноной рухнул, ударившись копчиком. Скрипнув зубами, он попытался пнуть противника несколько раз второй ногой, и Варвич извивался ужом, стараясь защитить пах. Все еще цепляясь за ногу ноноя, он дотянулся до армейского ножа на поясе и, обнажив, с маху вонзил лезвие в щиколотку Сапар-бека раз, другой…

   Взвыв от боли, ноной все-таки извернулся, дотягиваясь до своего ножа, и ударил в ответ. Стиснув зубы, Варвич заработал своим ножом быстрее, стараясь не обращать внимания на свою боль. Сцепившись, мужчины покатились по земле, раз за разом всаживая друг в друга ножи и спеша первым добраться до жизненно важных органов противника. Схватка должна была закончиться, когда один получит смертельную рану, или когда они оба истекут кровью.

   В какой-то момент они оказались лежащими на боку, и Сапар-бек занес руку чуть дальше и выше, нанося удар не в бок, а в спину. Варвич почувствовал, как нож входит в его тело. Его пронзила острая боль, от которой захотелось не просто закричать – завизжать. И он впрямь завизжал, зверея от этого последнего и, наверняка, смертельного удара, и, не желая просто так отдавать победу врагу, разжал пальцы левой руки и ткнул ими в лицо ноноя.

   Один из них попал в глазницу, погружаясь в нее. Сапар-бек заорал, откидывая голову назад. Не обращая внимания на то, что текло по руке, Варвич постарался зацепиться ногтями за края глазниц, выдавливая противнику глаза и больше наугад, чем прицельно, мазнул ножом по тянущимся к его собственному лицу рукам, рассекая жилы, и возвратным движением повел клинок чуть выше, целясь…

   Когда тело Сапар-бека судорожно дернулось, забившись в судорогах, а на лицо и грудь Варвича хлынула кровь из глубокой раны на шее, он еще продолжал цепляться за своего противника. И только когда тот обмяк, ослабив хватку, последним усилием отбросил его в сторону, распластавшись на мокрой от крови траве и с трудом вспоминая, как дышать.

   Прошло не менее десяти минут прежде, чем он рискнул пошевелиться. Рискнул – потому, что все это время не чувствовал своих ног. Собственное израненное тело казалось чужим, неживым. Не только ноги не слушались. Левая рука тоже двигалась с трудом. Вдобавок внезапно резко заболела голова. Перед глазами все закружилось, поплыли цветные пятна, к горлу подкатила тошнота.

   «Готов, - пришла в голову холодная мысль. – Он м-ня… ня…»

   Это была последняя его мысль. Голова буквально взорвалась от боли, и он потерял сознание.

   Время ожидания тянулось мучительно медленно. Догорел закат, побережье погрузилось во тьму. Лишь где-то севернее и южнее далеко у горизонта можно было увидеть слабые отсветы – там находились ближайшие города. Но тут царила непроглядная тьма. Звезды лишь подчеркивали мрак. Чтобы не привлекать лишнего внимания, на «Баядерке» погасили почти все освещение, оставив только пару сигнальных лампочек – верхнюю «фару», а также светильники над основным и грузовым шлюзами. От местной живности включили генератор силового поля, и по очереди время от времени выходили, чтобы проверить его целостность. Где бы ни включали люди силовое поле, лесное зверье рано или поздно устремлялось к границам. То ли их приманивал слабый ток, исходящий от силового поля, то ли играло любопытство. Но у границы постепенно скапливались мелкие зверьки, птицы, пресмыкающиеся. Для научной экспедиции просто находка – не надо шарить по лесам, просто время от времени обходи периметр и собирай образцы. Кстати, на Охане несколько месяцев назад именно так и были открыты и описаны большинство наземных видов.

   За ночью пришел рассвет. Потом наступил день. А от принца Тархана и его проводников не было ни слуху, ни духу.

   - Может, выдвинуться им навстречу? – забеспокоился Ивар, когда команда собралась в кают-компанию на ужин. Кашеварил сегодня сам Гримо, а это значило, что команда опять станет питаться разогретыми пайками, хотя по традиции на грунте экипажи потребляют только местную пищу. Но ведь не станешь всерьез потрошить тушки здешних грызунов ради рагу?

   - Куда? – Гримо закончил расставлять пластиковые контейнеры. Они уже разогрелись, от них шел густой мясной дух.

   - По маршруту…

   - По какому?

   - А… разве он не был известен заранее?

   - Кому? Нам?

   - Ну, - Ивар почему-то занервничал, - я так думаю… для подстраховки. Мало ли, что могло случиться в пути? Авария, стихийное бедствие…

   - Предательство проводника… - покивал с полным ртом Гримо. – Или отравление местной растительностью…

   - Вот-вот! – так и подпрыгнул карго. – Ну, Гурвиль, ту скажи хоть ты! Без Варвича он меня не слушает!

   - Без Варвича я не слушаю вообще никого, - отрезал Гримо. – Тем более, за едой!

   - Но Варвич тоже… - Хай Со осекся, встретив тяжелый взгляд капитана. Все знали, что случилось со старшим помощником, и гадали, чем все закончится.

   Гримо скрипнул зубами, словно в пайке оказался камешек.

   - Мы прибыли на место точно вовремя, минута в минуту, - сказал он наконец. – По условиям договора ждать мы должны трое местных суток, минута в минуту. Кто опоздает, остается в проигрыше.

   - Да знаю я все, знаю, - потупился Ивар. – Но если они обманут?

   - Исключено! Контрабандистам невыгодно нас обманывать – мы, конечно, улетим с пустыми руками, но что мешает нам раззвонить об этом по всему сектору? В результате в накладе останутся как раз они – с ними никто не захочет иметь с ними дела!

   - Да я не про нас, я про принца Тархана! Они могут обмануть уже его – скажут, что поведут на «Баядерку», а сами…

   - Ладно, - кивнул Гримо. – Я понял, к чему ты клонишь. Если до утра подберешь самый вероятный маршрут, после полудня по нему двинется поисковая группа.

   - Я это сделаю! – просиял Ивар. – Хоть сейчас!

   Он рванулся вскочить из-за стола, но был остановлен сидевшими справа и слева Хай Со и Гурвилем.

   - Вместе сделаем, - весомо промолвил пилот. – А не получится – Рыжика у