Мой мужчина. Лика Анд

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Анечка Сэй Вед обладает неординарными способностями, которые скрывает от окружающих, опасаясь преследования магов. В силу сложившихся обстоятельств она вынуждена оказаться в нашем мире, где проживает её прадед.

   Девочка взрослеет, превращается в красавицу, гордую и упрямую. И вдруг она осознаёт, что её сверстницы все влюблены, многие уже нашли свою пару.

   А какой мужчина нужен ей? Уж точно не подкаблучник! Анна не представляет рядом слабого и изнеженного маменькиного сыночка, что окружают её.

   Но где найти достойного, чтобы был равен ей по уму и Силе, чтобы считался с ней и любил до беспамятства?

   И она его должна любить сильно-сильно, чтобы пойти за ним в огонь и в воду. Именно такую пару она видит в родителях. Где же ты, её милый?

***

Тайна, оборотни, взросление, любовь

ГЛАВА 1

Никогда не думала, что захочу записать свои мысли. Бумага и ручка всегда вызывали у меня опасения. Мне казалось, что в них таится волшебство. А как иначе, если на совершенно чистом белом листе вдруг возникают значки, которые складываются в слова и предложения. А потом любой человек может прочесть и понять то, что написано. Разве это не волшебство?

   Помню, в детстве долго не могла спокойно смотреть на чистый лист, он вызывал у меня страх. Мой дед говорил, что это давний страх, что преследует меня с младенчества, потому что меня постоянно заворачивали в ослепительно белые пелёнки.

    Ах, нужно же рассказать мою историю с самого начала, чтобы было понятно, откуда у меня такой страх и почему он возник.

    Итак, меня звать Анна Сэм Вед, имя матери Катрин Сэй, отца Сень Вед. Я родилась в знатной семье Сэй, которая издавна служила верой и правдой нашему государю – князю Эду, а затем его наследникам в княжестве Семигорье.

    Так как моя матушка более знатного происхождения, то отец должен был взять её фамилию. Но вирелла Кат Сэй была мудрой, поэтому не стала настаивать на этом, понимая, что ранит гордость супруга, виона и волколака, следопыта и стража нашего княжества, а затем и советника самого княжича Кимбэла, сына и наследника князя Эда.

   Она поступила весьма мудро, решив соединить обе фамилии. Теперь наша семья носит двойную фамилию Сэй Вед. Это удивляет многих, ведь здесь соединяется, казалось бы, несоединимое, согласуется несогласуемое, но так есть и будет в нашей семье.

    А всё потому, что мой дед был знатным виреллом из семьи Сэй, приближенной к трону князя, вот бабушка Мари и взяла его фамилию. Да и как ей было противиться, если она случайно оказалась в другом мире, и замужество было её спасением. Хорошо, что дед оказался порядочным человеком, хотя и принадлежал к высшей знати княжества Семигорья и звался не просто релл, а вирелл. Вион Вален Сэй был любящим и заботливым мужем и отцом.

    А вот семья батюшки была особенной. Он принадлежал к необычным людям, лесным ведунам, умеющим общаться с природой и знающий многие её тайны. Правда дед был простым лесником, не имеющим особой силы, зато его брат Боян Вед слыл могущественным ведуном, о чём шептались в семье, и в чём убедилась я впоследствии сама. А принадлежал он к тем силам, что хранили древние обычаи, почитаемые как в этом мире, я его условно называю Земля-2, хотя все жители именуют коротко и любовно – Landi, так и в параллельном мире Земля-1 или просто Земля.

   Кстати матушка, думаю, не просто так влюбилась в батюшку, а именно потому, что было у них так называемое родство душ, ведь и её дед, мой прадед Савва, был ведуном.

   Родословная матушки были тщательно хранима её родителями, она о ней ничего не знала до тех пор, пока её случайно не укусил ехидник. Этот безобидный зверёк сыграл особую роль в развитии силы Катрин Сэй.

    Дело было в том, что имперские маги давно хотели узнать природу оборотничества, для чего проводили опыты над людьми и животными. Вот один из таких подопытных животных и оказался на пути матушки. А потом выяснилось, что она оборотень, да не простой, а волколак*. Только сила воли Кат Сэй, помощь родных и друзей позволили юной вирелле обрести настоящую Силу и стать достойной своих предков.

   Волколаки – люди, принимающее облик волков в нужный момент. Они защитники своего рода, бесстрашные воины, обладающие особой силой. Иногда их называли берсерки, а в роду матери это были рыкари – защитники, каждый из которых мог выйти один против 10 – 20 воинов и одолеть их.

    Конечно, Кат Сэй не была таким рыкарём, ведь не было проведено особое посвящение, и силу она развивала сама. Мама просто могла превращаться в белую волчицу, у которой был острый слух, прекрасное обоняние, а также хитрость и ум, присущие самым мудрым людям, потому что Кат покровительствовали высшие силы в лице духов предков.

    И началась за ней охота. Почему? Да потому, что она не только была очень красива и обладала особыми способностями, но и могла передать эту силу своему супругу или возлюбленному. Мужчины при виде матушки сходили с ума. Много они с отцом перенесли невзгод, даже оказались на родине бабушки, на Земле**.

   Соединившись, родители не только зажили счастливо, но и стали настоящими следопытами, выслеживающими магов и их наёмников неймитов, что ненавидели немов, людей на которых не действовала магия. Именно в княжестве Семигорье жили такие люди, к которым относились и все мои родственники и друзья.

   Тревожная, опасная, но счастливая жизнь закончилась, когда родилась я. Меня выкрали на другой же день после рождения, а матушку уверяли, что я мертва, даже чужого ребёнка подбросили. Отец и мать сильно поссорились, потому что батюшка поверил в мою смерть, а матушка нет.

    И вот тут начинается уже моя история. Думаете, я буду её рассказывать со слов родителей? А вот и нет, я помню абсолютно всё с первого дня появления в этом мире. Даже в животе у мамы я осознавала себя, но там было так комфортно, что я не подавала о себе знака, набираясь сил и стараясь вобрать знания предков из подсознания матери.

    Когда меня уносили, я отчаянно плакала, взывала к матери, но её усыпили очень сильным снотворным зельем, как и слуг, а на меня наложили особое заклинание, преодолеть которое я была пока не в состоянии, так как только осознала себя новым членом этого мира.

    Тогда впервые мелькнула мысль, что зря не общалась с матушкой, когда ещё была в её чреве. Но повзрослев, поняла, что всё равно ничего не изменилось бы, потому что рождение – это переход в новый мир, в котором каждый индивид должен осознать своё место и своё предназначение самостоятельно, тут уже трудно помочь со стороны.

    Нёс меня огромный чёрный монстр, лохматый и свирепый. Позже я выяснила, что это медведок, что был жителем Дальних земель этого мира. Он случайно попал в империю. Приручить его было сложно, но маги создали ошейник из мирита, камня, что нейтрализовал магию, закрепив послушание особым заклинанием.

   Если бы я была более взрослой, то сумела бы снять заклинание и даже подчинить себе этого медведка. Но я была в таком стрессе, так проголодалась и так хотела прижаться к родной груди, что практически ничего не соображала. На это и был расчёт Тима Тая, Верховного мага имперского Анклава. Его, позже выяснилось, считали своим и в княжестве, ведь он пообещал князю Эду найти управу на неймитов, охотников на немов, которые составляли большую часть населения княжества. Именно по этой причине в княжества терпели присутствие Анклава в Запретных горах, что являлись границей между небольшим княжеством и большой Империи.

    Принёс меня медведок в тайное горное убежище магов. Здесь меня показали самому императору Лирою II.

    Государь скривился, я даже почувствовала испуг в его душе, ведь он абсолютно не знал, что делать с младенцами передал меня Тиму Таю. Император вернулся в столицу, решив, что наведает похищенную, когда она чуть подрастёт.

   Но Верховного мага имперского Анклава, тоже не желал возиться с младенцем. Распорядившись отправить меня в сельскую местность и охранять пуще глаза, он занялся своими делами, обещая проведывать меня.

    Вот так я оказалась в небольшом селении, где мне наняли кормилицу и няню. Эти женщины, здесь их звали лутами, относились ко мне хорошо. То ли потому, что боялись мага, то ли потому что им очень хорошо платили.

    Насытившись, я заснула, пытаясь во сне достучаться до родителей. Мне даже показалось, что мама меня услышала и пообещала, что непременно найдёт и заберёт, а пока я должна ждать и прятать свои способности. Я последовала этому наказу и вела себя, как обыкновенный младенец – ела, пачкала белоснежные пелёнки и спала.

    Почему мои воспитательницы решили, что меня непременно нужно заворачивать в белые ткани – неизвестно. Они понимали, что я нахожусь под защитой не только мага, но и самого императора и решили, что я его внебрачная дочь, видимо, отсюда желание одеть меня в белое – символ чистоты и невинности.

   Стирать грязные пелёнки было легко, ведь для этого вовсе не надо было греть воду, применять моющие средства. В каждом селе империи люди владели магией. Конечно, лутов, обладающих большой Силой, отправляли ко двору, а вот малая толика магии была присуща многим, особенно женщинам. Это была так называемая бытовая магия.

   Запретные горы были особыми горами, здесь можно было найти большие залежи мирита, что блокировал магию. Но основные его запасы находились со стороны княжества, а склоны, обращённые в имперскую сторону, были просто горами. Конечно, и там водились необычные животные, например, снежные волки. Но опять же это было высоко в горах, там, где на вершинах никогда не таяли снежные шапки.

ГЛАВА 2

Я была спокойным ребёнком, но быстро смекнула, что в этом мире, чтобы добиться желаемого, нужно вопить во всю мочь лёгких, чем и пользовалась иногда. Кормилица и няня сообразили, что моё внимание можно отвлечь рассказом сказок. Когда сказки кончились, они начали рассказывать истории из своей жизни, жизни родственников и знакомых. Так я знакомилась с жизнью Империи, ведь матушка знала о ней очень мало.

    Скоро я начала самостоятельно постигать окружающий мир. В четыре месяца я уже ползала, умудряясь слезать с кровати и залезать в укромные уголки, где меня не могли отыскать. И тут на помощь приходил медведок.

    Этого зверя, что выкрал меня, боялись все жители селения. Он был привязан с помощью магии к дому, где я жила, поэтому находился всегда неподалёку. Питался медведок самостоятельно, обычно по ночам охотился в лесу в строго отведённом месте и ограниченное время, днём же дремал на заднем дворе, чтобы не пугать домочадцев, которые относились к нему как невиданному монстру и старались не попадаться на глаза.

    Когда я в первый раз оказалась на полу, то испуганно закричала, ведь няня оставила меня на своей кровати, выйдя на минутку во двор. Никто меня не услышал кроме зверя. Он начала отчаянно реветь, стремясь попасть в дом, но не смог открыть дверь.

    Няня прибежала, замерла у двери, а медведок жалобно заскулил, царапая лапами дверь.

    – Чего ты там забыл? – дрожащим голосом спросила лута. – Никогда в дом не просился.

   Зверь зарычал недовольно.

    – Ты же не котик, чтобы в доме жить. Отойди, – уговаривала няня зверя, и он послушался, отодвинулся от двери. Лута быстро шмыгнула в дом и закрыла створку. Облегчённо вздохнув, она поспешила в большую комнату, но не найдя меня, начала метаться по дому, зажав рукой рот, чтобы не издать ни звука. Она понимала, что может очень сильно пострадать, если потеряет малышку.

   Не найдя меня, няня вышла во двор, села возле зверя и пожаловалась:

    – Не могу найти ребёнка. Я же быстро вернулась. Куда она могла деться?

    Зверь зарычал, лизнул языком луту в щёку и посмотрел в глаза, как она потом говорил «человеческим взглядом».

    Лута смахнула слёзы, бежавшие по щекам, и спросила:

    – Поможешь найти? – открыв дверь, она впустила зверя в дом. Он занимал так много места, что лута не решилась идти следом, а медведок быстро отыскал меня в одном из нижних ящиков комода. Как я туда забралась? Уже точно не помню, но, кажется, подползла, взялась за ручку, он и открылся, а уж забраться в него мне труда не составила, ведь я могла перемещаться в пространстве, пока, правда, на небольшие расстояния.

   Медведок встал рядом и зарычал, потом зубами взялся за ручку. Я проснулась (в ящике были мои пелёнки, мне понравилось тут, вот и заснула) и, открыв глаза, протянула к нему ручки.

    Зверь открыл пасть и издал рык, это был его самый ласковый возглас за всё время нашего знакомства до этого и после. Я обрадовано сказала:

    – Агу- агу. Агутка.

   Поняв, что я его совсем не опасаюсь, медведок придвинулся ближе, а я вцепилась в его длинную шерсть и стала карабкаться к нему на спину. Там зарылась в мягкую шерсть, продолжая скандировать:

    – Агу, Агутка!

    Когда зверь вышел на улицу, няня выбежала следом. Она не видела нашей встречи, поэтому решила, что и зверь меня не нашёл.

    – Не нашёл? – спросила лута, отчаянно заламывая руки, но тут услышала моё агуканье и, не веря своим ушам, подошла ближе.

    – Деточка, – еле слышно прошептала, облегчённо вздохнув, когда разглядела моё тельце.

    Надо сказать, что меня в это время уже наряжали в длинные белые сорочки. Но это было не совсем удобно, ведь они мешали ползать, собираясь у горла.

    Только после этого случая меня стали наряжать в короткие рубашонки и штанишки.

   Няня Айда так обрадовалась, что стала благодарить зверя, поглаживая по спине, а потом подхватила меня на руки. Но я отчаянно запротестовала, начала вырываться и громко кричать:

    – Агутка! Агутка!

    Только когда зверь поднялся на задние лапы, лизнул меня языком в лоб, я успокоилась, но не желала возвращаться в дом. Няня догадалась, что я почувствовала в звере родственную душу. Это так и было. Прежде всего, у нас было общее то, что оба мы были пленниками. Я чувствовала его тоску по родным местам, в его сознании мелькали непроходимые леса с диковинными деревьями, топорщившими свои иголки.

   Медведок остался доволен моим радостным визгом и осторожно прошёлся по двору. Я устроилась на животе, ухватившись за длинную шерсть, и радостно верещала, выражая свой восторг.

   Удостоверившись, что я не падаю, а наоборот, умело передвигаюсь по телу зверя, переползая с живота на спину и обратно, Айда, всплеснула руками:

    – Какой необычный ребёнок! Прямо зверёныш!

    Накатавшись на необычном коне, я позволила снять себя. Тут пришла кормилица. Пока я с жадностью глотала вкусное молоко, луты обменивались мнением по поводу происшествия. Обе были изумлены моим поведением и радовались, что зверь принял меня за своего детёныша и не тронул.

    С этого дня, едва проснувшись, требовала:

    – Агутка! – и меня относили к медведку.

    Первое время няня была настороже и всё время, пока я находилась в обществе зверя, сидела неподалёку, наблюдая за нашими играми. Но через несколько седьмиц, она поняла, что я в совершенной безопасности рядом с Агуткой, поэтому стала оставлять нас наедине.

   Мне же рядом со зверем было легко и свободно, видно играли свою роль звериные инстинкты. Но и медведок чувствовал во мне звериное начало. Иногда он отчаянно стонал, глядя в мои глаза, словно хотел, чтобы я превратилась в его подобие.

    Но, как ни была я мала, знала, что мне нельзя раскрываться, поэтому предпочитала оставаться в человеческом облике.

    Именно Агутка стал моим настоящим воспитателем. Благодаря ему, я научилась сидеть на его спине, сползать на землю, тренируя ножки, а потом и ходить. В шесть месяцев я уже бегала на двух ножках, а когда няня и кормилица видели меня, то предпочитала ходить на четырёх конечностях, воображая себя зверем. Именно ходить, а не ползать, как обыкновенные дети. Я старалась сделать руки лапами.

    Увидев такое в первый раз, няня отчаянно воскликнула:

    – О. нет! – схватила меня и поставила на ноги. Я подыграла, сделав маленький шажок.

   Няня посмотрела с умилением и сказала:

    – Вот так люди ходят, поняла? Запомни, ты человек!

    Но мне не хотелось быть человеком, ведь рядом с Агуткой я чувствовала себя более защищённой.

ГЛАВА 3

Ни раз и ни два няня пыталась поставить меня на ноги и даже кричала на медведка, требуя, чтобы он тоже ходил на задних лапах, и тогда я не буду брать с него пример. Я была упряма, она ещё упрямей. Когда няня в очередной раз делала мне наставления:

    – Ребёнок, пойми, только звери ходят на четырёх лапах, а люди на двух ногах, руки нам нужны для другого дела, – то решила подкрепить слова действиями.

   Надо сказать, что никто не удосужился дать мне имя, няня и кормилица называли меня дитя или ребёнок, а маг и император, казалось, забыли, что зачем-то похитили дочь у матери.

   Няня принесла игрушки, которых у меня было множество, показала погремушку, я отчаянно замотала головой – не нравится, тогда лута показала мячик, я попыталась его догнать, но ножки плохо держали, поэтому распсиховалась, и опять побежала на четырёх конечностях. Няня догнала, схватила, вымыла руки в кадке с дождевой водой, поставила на ножки и погрозила пальцем:

    – Не будешь ходить ножками, не выпущу на улицу! Люди ходят на двух ногах. Ты человек.

    – Не, – вновь отрицательно покачала головой. – Аня.

    – Что? – не поняла лута.

    – Я – Аня.

    – Твоё имя Анна?– недоверчиво спросила няня, не решаясь поверить, что такая кроха может это откуда-то знать.

   Я утвердительно кивнула, забралась к ней на руки, обняла:

    – Холосая няня.

    Лута прижала меня крепче, вздохнула:

    – Бедный дитёнок! Плохо тебе без матери.

   Её совсем не удивило, что я начала говорить, ведь до этого произносила слоги и маленькие слова, чем приводила её в умиление. У неё не было собственных детей, поэтому лута считала моё развитие вполне нормальным, ведь я для неё всегда была высокородной, которые по её мнению чуть ли не с пелёнок были самостоятельны и умны.

    – Плохо, – согласилась я, сползла и поковыляла к медведку, который слушал нас и смотрел так, словно понимал человеческую речь.

   Забравшись на спину зверю, я прошептала:

    – Аня и Агутка.

    –Твоя имя Анна? – переспросила няня, опомнившись.

   – Аня и Агутка, – повторила я, поглаживая ручкой голову зверя.

    – Поняла, поняла.

   Лута смешно сложила руки, словно взывала к своим богам, потом умчалась, оставив нас вдвоём.

    Зверь начал лапой подкидывать мяч, я ловила его ручонками и вновь бросала на землю – такая игра мне очень нравилась.

   Не сразу я заметила, что за нашей игрой наблюдают две луты – няня и кормилица. Хотя к тому времени я уже ела взрослую пищу, но грудь не переставала сосать, а кормилица была только рада, так как у неё уже вырос собственный сын, а молоко не исчезло. Они с няней часто обсуждали эту тему и пришли к выводу, что нельзя меня отучать от груди, пока хозяин не разрешит.

    – Необычный ребёнок, – сказала кормилица.

    – Очень необычный, – подтвердила няня. – Кто из наших ребятишек сможет играть с таким монстром?

    – Никто, – ответила кормилица. – Моему сыну уже почти два года, а он боится этого медведка как огня. Хотела принести его, чтобы с девочкой поиграл, так он, как увидел зверя – сразу в рёв. Едва успокоила. А этой крохе хоть бы что.

    – Она сказала, что её имя Аня.

    – Да ты что?! – изумлённо вскинула белесые брови кормилица, всплеснув пухлыми руками. Она вся была дородная, кругленькая. Мне нравилось трогать её тело, казавшееся сдобной булочкой. Помолчав, лута сдвинула брови, пытаясь осмыслить полученные сведения, потом решительно произнесла:

    – Не может быть! Тебе показалось! Как такая кроха может знать своё имя?!

    – Давай проверим, – упорствовала няня.

    – Как?

    – А вот так.

   Няня вышла из-за угла, где всё это время они стояли, иногда выглядывая, чтобы проверить, что я на мете.

    Подмигнув подруге, лута тихо позвала:

    – Аня!

   Я тут же повернула голову к ней, бросила мяч, что машинально поймала няня.

   Повернувшись к кормилице, няня приняла высокомерный вид, видимо показывая подруге, что лучше со мной ладит, но кормилица не поверила, подошла к к нам с медведом и спросила, глядя мне в глаза:

    – Как тебя звать, дитя?

    – Аня, – недовольно пробурчала я. А когда и у этой луты вытянулось лицо в изумлении, добавила:

    – Аня и Агутка!

    – Что я говорила! – злорадно произнесла няня.

    – Красивое имя, – улыбнулась кормилица. – Кто так тебя назвал?

    – Мама.

    – А где твоя мама?

    – Там! – махнула ручкой в сторону

    Тут мне стало так грустно, что мама далеко, и я отчаянно закричала:

    – Мама! К маме?! Где мама?

    Няня схватила меня, укоризненно посмотрела на кормилицу, унесла в дом, начала успокаивать, прижав к груди. Она ходила по комнате, поглаживая мою спинку, и напевала песни, а потом стала рассказывать мои любимые сказки. Кажется, я успокоилась и задремала. Но и сквозь сон слышала разговор.

    – Вот почему её выкрали, – сказала няня. – Она, видно, маг. Хотят воспитать по-своему.

    – Точно, – подтвердила кормилица. – Всё же сомневаюсь я, что она знает своё имя – такая кроха!

    – Как хочешь, – равнодушно сказала няня. Только с тех пор она называла меня по имени, а кормилица продолжала кликать «дитёнком», пока не удостоверилась, что Анна – моё настоящее имя.

   А произошло это во время визита Тим Тая. Я сразу поняла, что к селу приближаются чужаки, когда Агутка начал нервничать. Он вскочил, ощетинился, шерсть стала дыбом, глаза загорелись злобой. Зверь начала бегать вдоль изгороди, издавая яростные крики.

   Сначала я опешила, начала звать его:

    – Агу! Агутка! – но он не реагировал. Тогда решила схитрить, применив метод, который действовала безотказно – заплакала.

   Зверь тотчас остановился, подбежал ко мне, лёг и закрыл глаза. Я стала успокаивать любимца: погладила морду, чмокнула в нос, но он не переставал вздрагивать, как будто его била внутренняя дрожь.

    Не зная, как успокоить зверя, я обняла его за шею, прижалась всем тельцем, стараясь передать ему всю свою любовь! И это подействовало. Тогда я ещё не знала, что могу поладить с любым животным.

    Видно, эмоции медведка были такими сильными, что я почувствовала его страх и решилась поговорить мысленно:

   «Не бойся! Я не дам тебя в обиду! Ты мой лучший друг! Я… мы вместе убежим. Согласен?»

   Тут зверь успокоился и доверительно заурчал. С тех пор мы общались с помощью телепатии. Увидев приближавшихся всадников, я громко закричала, няня выбежала из дома, подхватила меня на руки.

    Тим Тай явился с небольшим эскортом. Спешившись, он кинул поводья своему слуге, что уже стоял на земле, шагнул к луте.

    – Как она? – спросил не здороваясь.

   Няня испуганно захлопала глазами, попыталась ответить, но не смогла вымолвить ни слова, потому что сзади злобно зарычал медведок.

    – А, и ты здесь! – усмехнулся маг. – Охраняешь?

    – Да, он хороший сторож, – поспешила сказать лута.

    – Девочка хорошо ест? – спросил Тим Тай.

    – Хорошо.

    – Прикорм начали?

    – Начали, – облегчённо вздохнув, сказала няня. – Когда от груди отнимать?

    – Как сама бросит, – нахмурил брови маг.

    – Хорошо, хорошо, – поклонилась Айда.

    – У вас всё есть? Ничего не нужно?

    – Всё есть. Мы довольны, – лута не смела поднять глаза.

   Маг вошёл в дом, прошёл по всем комнатам, заглянул в печь, погремел кастрюлями, потом сел на лавку у окна. Няня несмело вошла, села на стул, устроив меня на коленях.

    – Как ведёт себя дитя?

    – Хорошо. Она спокойный ребёнок.

    – Её имя Анна, – сказал Тим Тай. – Запомни и так называй, чтобы она привыкла.

    Лута хотела сказать, что уже знает мой имя, но я ущипнула её, потом встала на ножки, обняла за шею, прижалась. Лута замешкалась, а потом передумала говорить, вернее забыла, что хотела сказать.

    – Хорошо.

    – Вижу, стараешься. Вот! – маг бросил на стол мешочек, где позвякивали монеты. – Как только она заговорит – сообщи.

    – Хорошо! – няня встала. – Премного благодарны.

    – Связь держи через старосту. – Лута вновь поклонилась. А маг похлопал хлыстом по сапогу и вышел.

ГЛАВА 4

Приезд мага привёл меня в состояние, близкое к панике. Я увидела в его сознании столько негатива. Он принёс столько горя живым существам, среди которых были не только люди, но и животные. Я поняла, почему медведок так метался. Он боялся этого мага, боялся и ненавидел. Именно Тим Тай заставил его похитить меня, а потом привязал к определённому месту.

    Этот приезд словно подтолкнул меня к определённым действиям. Впервые я поняла, что могу стать зверем. А произошло это несколько спонтанно. Мы со медведком играли в прятки. Конечно, пряталась я, а он меня находил, причём находил очень быстро, потому что был настроен на мою охрану и видел ауру.

    Мне было обидно, что игра так быстро заканчивается, и я начала хитрить. Как это делала? Сама удивляюсь, но я сумела замаскироваться так, что Агутка не видел меня в шаге от себя. Я сидела удивлённо тараща глазёнки, когда увидела, как зверь заметался, начал обнюхивать все закутки, даже в сарайчик забежал, но не найдя меня, сел и начал так жалобно скулить, что я не выдержала, подбежала и начала карабкаться к нему на спину. Агутка же вместо того, чтобы прилечь и облегчить мне поднятие, начал отбиваться, дрожа всем телом. Я подумала, что это такая игра и продолжала цепляться за его длинную шерсть, пока не оказалась на спине.

   Зверь же продолжал делать непонятные телодвижения, видимо, пытаясь меня сбросить, думая, что на его спине кто-то другой, например кошка Киса, которую он не любил. Она была вредной, постоянно шипела как на него, так и на меня, а когда я пыталась погладить её – кусалась и убегала. Она бы ни за что не решилась прыгнуть на медведка, но он думал иначе.

   Не сумев освободиться от неприятеля, медведок встал на задние лапы, я не удержалась и скатилась, перекувыркнулась через голову. Приземлилась я на четыре лапы, став волчонком.

   Тут меня стало видно, и Агутка сразу узнал, но некоторое время смотрел с недоумением, а потом медленно подошёл, опустился на все лапы, понюхал и начал облизывать.

    Я не сразу сообразила, что стала зверёнышем, но медведок так упорно меня облизывал, что стало щекотно, я попыталась оттолкнуть его, но не смогла, потому что не увидела своих рук. Вместо них у меня были маленькие серые лапы. Теперь я начала разглядывать свои ноги, поднимая то передние лапы, то задние. А больше всего мне понравился маленький хвостик, который можно было поднимать вверх и отгонять надоедливых насекомых.

   Удостоверившись, что я стала зверем, села приподняла мордочку вверх и попыталась завыть.

   Этот возглас услышала няня, с криком:

    – Волки! – она выбежала во двор.

    Агутка сразу заслонил меня, поэтому лута не увидела, что я превратилась в зверя. Она стояла в нескольких шагах от медведка и нетерпеливо спрашивала:

    – Где Анечка? Я слышала вой, мне померещился вой, подумала, что появился волк. Нет?

   Мне показалось, что при слове «волк» няня задрожала всем телом, я перепугалась и вновь перевернулась, превратившись в человека.

    – Вок? – приподнявшись с земли, спросила я, медленно поковыляв в сторону луты.

   Няня схватила меня на руки и сказала:

    – Волки очень опасны.

    – Агутка – вок? – спросила я, посмотрев в глаза луты.

    – Нет, Агутка медведок, а волк серый. У него большие зубы, он ест маленьких девочек, если они появляются в лесу без охраны.

    – Вок не ест, – покачала я головой.

    – Много ты понимаешь, малышка, – сказала лута, унося меня в дом. Там она усадила меня на высокий стульчик, дала любимую игрушку, это был небольшой лохматый медведок.

    – Вок? – спросила я, показывая игрушку.

    – Нет, это детёныш медведка.

   Сообразив, что я хочу понять, что из себя представляет волк, лута прошла в спальню. Оттуда послышался скрип открываемых ящиков комода, где хранились мои игрушки. Скоро она вышла, держа в руках большого плюшевого волчонка.

    – Вот какой волк.

   Я протянула ручку, схватила игрушку правой рукой, левой же прижимала медведка.

    – Вок и Агутка.

    – Наш Агутка хороший, – призналась лута. Она за время, проведённое с медведком, поняла, что зверь вовсе не опасен, хотя и страшен на первый взгляд. – А волки чужие. Они могут быть опасны. Ты от Агутки не отходи.

    – Не-а, – согласилась я и начала разглядывать новую игрушку, трогая лапы, поглаживая голову, ковыряя глаза-пуговицы.

    Убедившись, что лапы у игрушки очень похожи на те, что видела у себя вместо рук, я сказала няне, внимательно наблюдавшей за моими действиями:

    – Вок хооший.

    – Конечно, – согласилась лута, – игрушка не опасна. Понравилась? Вот и хорошо!

    – Агутка и вок! – требовательно сказала я, показывая в окна на зверя и пытаясь слезть со стула, не выпуская игрушки. Это мне не удавалось, поэтому вновь потребовала:

    – Агутка и вок.

    – Хочешь к медведку? – догадалась лута, взяла меня на руки и попыталась отобрать игрушки, но я прижала их так крепко, что лута рассмеялась:

    – Хочешь другу показать новую игрушку?

    – Ага.

    – Хоть медведка оставь.

    После этих слов я позволила взять медведёнка, но не отдала волчонка. Надо отдать должное няне – она оказалась превосходным воспитателем, потому что понимала меня с полуслова, не принуждала силком есть, знала, когда я уставала, капризы не поощряла, но и не ругала без надобности. Она позволила мне формировать самостоятельность с ранний лет, и была довольна, что я не требую особого внимания к себе.

    Эта лута, которую, умела читать, поэтому в нашем доме скоро появились не только детские книжки, но и взрослые. Читать я, конечно, не умела, зато могла прочесть мысли луты, пытаясь осознать то, что она читала. Таким образом, я познавала взрослый мир.

   Поняв, что я интересуюсь окружающим миром, няня начала перед сном читать мне книжки про животных, показывали картинки. Скоро я знала всех животных этого мира, но больше всего любила сказки про волков и медведков.

   После первого раза я долго не меняла ипостась, пытаясь понять, кто я и почему могу стать волком. Я дотошно изучала мысли няни и кормилицы, прислушивалась к их разговорам, но выяснить то, что нужно, пробовала только у няни. Она вызывала у меня больше доверия. Видимо, потому, что была со мной всё время, а кормилица приходила только три-четыре раза в день, а в последнее время ещё реже.

    – Няня вок? – спрашивала я, тыча пальчиком в картинку, где видела зверя.

    – Нет, няня человек, – показывала Айда новую картинку.

    – Аня вок?

    – Нет, Анечка тоже человек, – упрямо поджимала губы лута и сердито выговаривала. – Прекрати сравнивать себя со зверем!

    – Где вок?

    – В лесу волки, – начинала терять терпение Айда. – Давай почитаем про лису.

    – Не-а, о воке.

    – Дался тебе этот волк! – с досадой шептала лута сама себе, но я-то прекрасно слышала, имея звериный слух. – И зачем я про волков заговорила? Теперь ребёнок боится, видно, вот и говорит о них.

   Так продолжалось целую седьмицу, пока однажды в книжке не нашлась сказка о мальчике, который мог превращаться в волка. Я полюбила эту историю и просила почитать её или рассказать много-много раз.

    Своим неокрепшим умишком, я начала понимать, что не похожа на других детей, потому что могу быть как человеком, так и волчонком. Это стало таким облегчением для крохи, я смирилась и приняла свою звериную сущность.

ГЛАВА 5

Я сообразила, что нежелательно показываться посторонним в своём зверином облике, поэтому не перекидывалась. Это очень не нравилось медведку, он недовольно рычал, воспроизводя картинку с волчонком. Я забиралась ему на спину, зарывалась в его шерсть и молча умоляла подождать.

   Он ждал-ждал, а потом однажды взял и подбросил меня так высоко, что я перевернулась в воздухе и приземлилась на четыре лапы. Агутка пришёл в восторг, начал меня вновь облизывать. Вот когда я осознала, что зверь-то был самкой, поэтому и относился ко мне как к своему детёнышу.

   Всё больше убеждалась, что медведок не простой зверь, а наделённый какой-то долей разума. Он понял, что мою звериную сущность никто не должен видеть, поэтому постоянно предупреждал, если в нашем дворе появлялись посторонние, ведь я забывалась, начиная играть.

    В образе зверя обострялось единение с окружающим миром. Он становился ближе, роднее что ли… Сначала это меня приводило в такой восторг, что я не хотела вновь становиться человеком. Возможно, если бы не необходимость скрывать свою вторую сущность, я бы навсегда осталась зверем.

   Как мы ни старались скрыть мои способности от няни – не удалось. Она стала подозревать неладное уже тогда, когда я упорно расспрашивала о волках, а потом начала незаметно наблюдать за нашими играми со зверем. И однажды застала врасплох даже внимательного и осторожного Агутку.

   Увидев рядом с медведком волчонка, Айда впала в ступор, замерла и я, а потом подбежала к ней, потёрлась о ноги и запищала жалобно. Лута опомнилась, присела на корточки, посмотрела в звериные глаза и неуверенно спросила:

   – Анечка?

   Я довольно кивнула и перекинулась в человека. Правда, я ещё не научилась воспроизводить одежду, поэтому оказалась на земле голенькой.

    Лута подхватила меня и бросилась в дом. Там меня искупали, завернули в тёплую простыню и начали укачивать как младенца.

    Мне это не понравилось, но интуитивно я поняла, что луте нужно прийти в себя. Как ни подозревала она подобное, но осознать свою правоту оказалось трудно.

   Я высвободилась ручонки и начала поглаживать нянины руки, грудь, шею. Это успокоило её и привело в чувство.

   – Анечка вок? – спросила Айда, вспомнив мои расспросы.

   Притворяться дальше не было смысла, я села, обхватила лицо луты ручками и сказала, глядя ей в глаза:

   – Няня, я оборотень.

   Кажется, моя правильная речь уже не стала для неё неожиданностью.

   –Ооооборотень,– задумчиво проговорила Айда. – Я думала, что они только в сказках бывают.

   – Мои мама и папа оборотни.

   – Ты помнишь родителей?! – изумилась лута.

   – Помню, и очень хочу к ним вернуться.

   – Маг не позволит.

   – Я придумаю что-нибудь,– сказала, обнимая няню за шею и чмокая в щёчку. – Ты мне поможешь?!

   – Анечка, детка,– на глазах луты появились слёзы. – Тим Тай сильный маг. Что я смогу? Ты ещё совсем кроха. Да он нас обеих…

   – У нас есть Агутка. Он сильный.

   – Ага, сильный, а уйти не может.

   Выходит, Айда прекрасно понимала, что зверь связан магическими путами.

   – Я подумаю,– эти слова восхитили луту. Она прижала меня к себе, осыпала поцелуями лицо.

   – Я привыкла к тебе, крошка. И люблю, как родную.

   – Я знаю. Пойдёшь со мной?

   – Куда? – невесело вздохнула лута.

   – Я уйду и вернусь за тобой, обещаю.

   – Ах, ты мой волчонок,– растроганно произнесла Айда.

    С этого дня и медведок уверовал, что няне можно доверять. Мы, не скрываясь, играли во дворе, пока мне не захотелось изучить окрестности. Удивительно, но я могла передвигаться по всей округе, что и проверила однажды ночью.

    В образе волчонка выбралась через дырку в заборе и обежала поселение, чем привела в неистовство сторожевых псов и огорчила Агутку, ведь он не мог выйти со двора. Зверь бегал вдоль забора и рычал. Этот звук разбудил няню. Она, увидев, что моя кроватка пуста, выбежала во дворе, сообразила, что случилось и начала отчитывать зверя:

   – Какой ты сторож! Как позволил крохе убежать? Слышишь, как лают псы? А если они накинутся на неё?

   Пристыжено понурив голову, медведок заскулил, как побитая собака, опустился у ног луты и замер, требуя наказания.

   Айда вздохнула и сказала:

   – Пошли.

   И надо сказать, что такое спонтанное действие оказалось совершенно правильным: зверь медленно шагнул за ворота, не отходя от луты дальше, чем на полшага.

    Я в это время уже возвращалась домой, ведь испугалась грозно вопивших об опасности псов, и слышала их разговор, видела, как два родных мне существа медленно идут в сторону леса, что находился в десятках шагов от нашего дома.

   Я осторожно последовала за ними, прячась в тени высоких трав и кустарника, росших по обочине.

   Когда подошли к первым деревьям, Айда спросила сама себя:

   – Псы лаяли у домов, и зачем я двинулась к лесу?

    Тут я выбежала и тявкнула.

   – Анечка,– облегчённо вздохнула няня. Присев, она погладила меня по голове. – Как ты нас перепугала!

   Мне же хотелось прыгать и выть на луну, но я сдержалась, потому что медведок не мог отойти от луты. Стоило ему сделать рывок в сторону от неё больше, чем на шаг, как он упал и начал задыхаться, словно его душила невидимая верёвка.

   Увидев такое я, находившаяся в этот момент далеко от зверя, бросилась к нему со всех ног. Подбежав, я начала искать эту невидимую нить и (о радость!) нашла её.

   Потянув зубами, ослабила магические путы. Агутка открыл глаза, медленно встал.

   – Не отходи от меня! – приказала ему Айда. – И вообще, дети, нам пора домой.

   Увидев наши огорчённые морды, сжалилась и пообещала:

   – Завтра ещё придём.

   И она сдержала своё слово. Следующей ночью мы втроём пришли в лес, где я сначала бегала и резвилась, а потом начала обследовать новое место. Медведок с тоской смотрел, как я радуюсь лесному простору. Мне было жаль его, поэтому я твёрдо решила, что найду способ снять с него путы.

ГЛАВА 6

Теперь жизнь стала намного интереснее, и моё развитие на лесных полянах пошло быстрыми темпами. Видно, лесные просторы передавали мне свою силу. Я чувствовала, какое дерево успокаивает, а какое возбуждает, знала, какая травка поможет при усталости, а какая вернёт силы.

   Эти сведения я вкладывала в сознании няни, передавая ей мыслительные образы и советы по приготовлению отваров. И скоро Айда стала понемногу лечить своих соседей. Конечно, она догадалась, что неспроста у неё появляются подобные знания, ведь была мудра не по годам.

   Эта лута, как выяснилось, была внебрачной дочерью одного из знатных виреллов, любовницей которого была её мать. Девочка до десяти лет жила в его поместье и воспитывалась, как знатная релла, но потом её отец женился, а любовницу выдал замуж за простого лута и отправил в дальнее селение, как настояла его супруга.

   Надо отдать должное отчиму – он не обижал падчерицу, полюбил её мать. И хотя вскоре у него появились собственные дети, никогда не попрекал жену, поэтому Айда выросла в любви и взаимопонимании.

   Единственное, что огорчало её родителей – это нежелание дочери выйти замуж. Айда не представляла своим мужем лута, а знатных реллов не повстречала, да и кто захотел бы жениться на луте, не имеющей приданого?!

   Айда долго жила с родителями, помогала по хозяйству, воспитывала братьев и сестёр и свыклась с мыслью, что проведёт свою жизнь без собственной семьи. И когда Тим Тай заехал в их селение и начал расспрашивать сельчан, кто подойдёт на роль няни для маленькой девочки, все единодушно указали на Айду.

   Маг встретился с девой, просканировал её сознание и остался доволен, поняв, что лучшей няни ему не найти. Так Айда стала моей няней, и это оказалась самым лучшим для меня, ведь лута умела обращаться с детьми, знала, как их кормить и развлекать, к тому же могла со временем обучить многому тому, что знала сама.

   Сначала Айда скучала по семье, ведь маг строжайше запретил ей видеться с ними, перевёз нас в другое селение, где нашёл кормилицу. Родители няни тоже огорчились, но скоро успокоились, когда маг начал, по просьбе Айды, переводить им немалые суммы из её заработка.

   Часть средств молодая лута собирала, надеясь со временем перебраться в город. Айда была практичной лутой и понимала, что не будет вечно находиться рядом со мной.

   Я очень привязалась к няне, хотя скучала по матери. Её я постоянно видела во сне. Я огорчалась, видя её горе, но ничем не могла помочь. В своих снах я видела её отчаяние, болезнь, поход за синеокой в горы для лечения отца. Я гордилась своей самоотверженной и бесстрашной родительницей и пришла в отчаяние, когда она оказалась в плену у Тима Тая.

    Тогда я поняла, почему он не приезжал – не хотел, чтобы матушка каким-либо способом узнала, где я нахожусь. Он так до конца и не понял, какими она обладала способностями, и опасался, что, получив сведения о том, где находится её дочь, Кат Сэй сумеет сбежать, и он не сможет больше её контролировать. Как будто когда-либо контролировал! Удивляюсь, до чего маг был самоуверенным, за что и поплатился жизнью позже.

   Сновидения давали мне возможность быть в курсе жизни родителей. Это было, как позже выяснилось, своеобразной заботой высших сил, чтобы я не забывала свои корни.

   Сейчас, будучи взрослой девой, я постоянно задаю себе вопрос – зачем они это делали? Не проще было помочь родителям вызволить меня, возвратить в лоно семьи?! Но поразмыслив, поняла, что у богов были свои планы на роль матушки в жизни не только Семигорья, но всего этого мира. Ведь именно её пленение стало отправной точкой перераспределения власти в Империи и восстановления мира в княжестве.

   Вернусь к жизни с няней до побега. После того, как Айда стала часто водить нас с Агуткой в лес, я заметно выросла. Буквально через четыре седмицы выглядела как двухлетний ребёнок. Айда смеялась:

   – Ты растёшь, как грибы после дождя – не по дням, а по часам.

   Я же чувствовала, что скоро покину её и огорчалась, не желая расставаться с этой доброй лутой. Но пока я пыталась разобраться со своими способностями. Понимая, что Айда в этом мне не помощница, стала думать, где найти учителя. Об этом я думала не только днём, но и ночью, даже во сне эта мысль не оставляла меня.

   И вот однажды мне приснилась любимая часовня матушки. Будучи крохой, которую совершенно не информировали о том, что нужно выбрать покровителя из высших сил, я с удивлением увидела, как матушка общается со своей покровительницей – богиней Радой. На меня это произвело большое впечатление, ведь впервые я осознала, что есть силы, способные делать чудеса с помощью простого движения руки или шевелением брови.

   Впервые я заговорила с Айдой о богах. Она сконфузилась:

   – Анечка, Тим Тай ничего не говорил о том, каким богам тебе молиться, поэтому я и не заговаривала с тобой на эту тему.

   Няня тут же начала рассказывать о Едином Боге, которому поклонялись в Империи. Когда я спросила о Роде и Раде, она пришла в замешательство и сказала, что впервые слышит о них. Лута попросила меня рассказать о них, но знала я сама?

   Не вводя няню в ещё большее смущение, я не стала рассказывать свои сны, но постоянно думала, как узнать больше о высших силах, покровительствующих моему роду. И меня услышали…

   Этой ночью я не увидела матушку, а оказалась в пространстве, где не было привычного пола или земли. Я парила в воздухе, а вокруг проносились прозрачные шары, в которых кипела жизнь. Мне показалось, что шары являются книгами, которые нужно догнать и прочесть, чтобы понять, что там происходит. Это я и попыталась сделать, рванувшись к одному из них, но он выскользнул из моих рук, будто был призрачным, нереальным.

   Я обиженно засопела и попыталась догнать неуловимый шар, но не смогла. Мне захотелось топнуть ножкой и возмутиться, но под ногами была пустота.

   Тут раздался звонкий смех, он переливался серебристым звоном, создавая в сознании светлое настроение. Я огляделась, но никого не заметила.

   – Кто ты? – спросила с детской непосредственностью.

   – Да, пора нам познакомиться, дитя. Ты ведь так жаждала этого.

   – Ты Рада,– уверенно сказала я, протягивая ручки вперёд.

   Тут передо мной возникло прекрасное лицо с яркими синими глазами, обрамлённое золотом волос.

   – Да, я Рада, а ты Анна, дочь Кат Сэй. Хочешь стать моей ученицей?

   – Хочу!

   – Будет трудно. Справишься?

   – И маме было трудно?

   – Ей было трудней, ведь она получила силу, будучи взрослой, а ты ещё кроха.

   – Ладно, я согласна, – сказала таким тоном, точно делала одолжение.

   Вновь послышался серебристый смех:

   – Какая необычная малышка! Мне нравится такая! Это будет весело – учить тебя!

   И начались наши волшебные уроки, которые проводились во сне.

ГЛАВА 7

Для меня это всё было игрой. Например, команду «Почувствуй воздух!» я воспринимала, как способ поймать ветерок и поиграть с ним в догонялки, а с водой мне нравилось больше всего играть: я качалась на волнах и чувствовала себя рыбкой, ныряя до дна.

   А вот взаимодействие с землёй давалось труднее всего, потому что я боялась надолго застрять в открытом для меня подземном туннеле. Зато огонь казался ласковым, никогда не обжигая. Все стихии будто чувствовали, что я ещё слишком мала, поэтому вели себя смирно.

   Взаимодействие со стихиями происходило во сне, а познание мира – наяву. Во время ночных прогулок я принимала ипостась волка и резвилась от души.

   Помня о своём желании помочь медведку, я начала применять полученные знания на практике, чтобы ослабить магические путы.

   Конечно, сразу ничего не получилось. Сначала я предложила Агутке погрузиться в лесное озеро и попросила воду размыть цепи, но вода легко обволакивала плетение, а проникнуть внутрь не смогла. Тогда я сделала жгут из воздуха, который начал постепенно раздвигать нити, что позволило зверю отдаляться от Айды на большее расстояние. Но самой результативной оказалась стихия огня. Небольшой язычок пламени из дня в день на протяжении нескольких седьмиц прожигал плетения, пока они совсем не разорвались.

   Думаю, если бы у меня было больше опыта, то сильный огонь справился бы за мгновения, но тогда точно Тим Тай бы почувствовал, что медведок свободен, а постепенное разрывание нитей не показалось ему значимым, что и привело для нас к положительному результату.

   Оказавшись свободным, зверь тоже начал бегать, прыгать, кувыркаться, потому что оказался совсем не взрослым, а подростком по меркам своего сообщества.

   Няня смотрела на наши игры с печалью. Она поняла, что пришло время расставаться. Эта мудрая не по годам лута решила обезопасить себя и меня, поэтому взяла к себе другую малышку. Это тоже была девочка со светлыми волосами, только зеленоглазых малышек не нашлось. Но Айда хитро прищурилась и сказала:

   – Глаза у детей часто меняют цвет.

   Моя заместительница была лутой из дальних родственников няни, у которых было очень много детей, а жили они очень бедно, поэтому за небольшую плату охотно отдали одну из дочерей на воспитание Айде.

   Как я потом узнала, в Империи существовали специальные приюты для воспитания придворных релл. Конечно, их брали туда не в годовалом возрасте, но луты из окраинных селений об этом не догадывались, зато родственники знали, что Айда работает на короля и надеялись, что у младшей дочери будет более светлое будущее. А когда она вырастет, устроится удачно, то сможет помогать и другим братьям и сёстрам.

   С медведком я долго «разговаривала», объясняя, что хочу вернуться домой. Он согласно кивал головой, обещая, что постарается найти дорогу, которой шёл во время моего похищения.

   В день, когда мне исполнилось девять месяцев, мы решились на побег. Айда горестно вздыхала, но понимала, что это правильный выход, ведь совсем недавно Тим Тай интересовался мною, обещая, что скоро заберёт.

   Доведя нас до леса, няня подхватила меня на руки, начала исступлённо целовать, приговаривая:

   – Будь счастлива, кроха! Не забывай меня!

   Я тоже обнимала и целовала ставшую родной луту, а медведка (так буду называть, самка всё ж) встала на задние лапы и пыталась нас облизать.

   – Прощай, Анечка! – поставила меня на землю Айда.

   – Нет, до встречи, няня! – я знала, что мы ещё увидимся.

   Превратившись в волчонка, я прислонилась к ногам луты, постояла и бросилась бежать со всех ног, чтобы не передумать. Всё же я была ещё малышкой, а жизнь с няней была довольно счастливой, а сейчас я шла в неизвестность, пусть и имела определённую силу и сильных покровителей.

   И вот мы в лесу, побежали по чуть заметной звериной тропе, которая петляла и пропадала, заведя нас в самую чащу. По одним из огромных дубовиков мы устроились на ночлег – медведка легла, а я зарылась в её длинную шерсть, спрятавшись не от холода, ведь и моя волчья шкура тепла, а от посторонних глаз.

   Длинный путь и беспокойство лишили сил, поэтому моментально погрузилась в сон. Моя покровительница появилась быстро, добродушно улыбнулась и сказала:

   – Правильно сделала. Ищите дорогу домой. Будет вам и помощь.

   Проснулась я, когда светило начало слепить глаза. Агутка уже не спала, но терпеливо лежала, дожидаясь моего пробуждения. Едва я выбралась из тёплого кокона её шерсти, как она грозно зарычала. Моментально сгруппировавшись, я повернулась в ту сторону, откуда доносился шорох. Это был непуганый кролик, которого зверь уложил одним прыжком.

   В это утро я впервые попробовала сырое мясо. Сначала было противно, но голод не тётка, пришлось съесть. Агутка добыла ещё несколько зверьков, разорвала их, выделив мне самые лакомые кусочки, но я только чуть съела, привыкая к новой пище.

    Прекрасно понимая, что в личине волчонка у меня больше шансов выжить, я не превращалась в человека. После обеда-завтрака, мы нашли ручей, напились студёной воды. Я даже побарахталась в ручье, смывая пыль и кровь.

   А потом мы двинулись в путь. А он был долог и опасен. Мы шли лесной чащей, стараясь обходить дороги, даже натоптанные звериные тропы, ведь Агутка не знала, какие звери здесь водятся, и опасалась за меня.

   Несколько раз мы встречали лесных оленей, что моментально скрывались, мимо пробегали кабаны, издали за нами наблюдали лисы, а с деревьев белки.

   Как-то медведка увидела малинник и обрадованно рыкнула, приглашая оценить лакомство. Будь я девочкой, мне бы понравилось, а волчата такое не едят.

   Видя, с каким удовольствием медведка поглощает сочные ягоды, я не выдержала и превратилась в человека. Тут-то меня уже было за уши не оттащить от малинки.

   Увлёкшись, я не заметила первой опасности – рядом со мной оказалась большая гадюка. Только когда я почувствовала, как волосы поднимаются дыбом, осознала опасность. Удивительно, но медведка не опасалась змеи. Видно, и она забыла, что я в тот момент была не волчонком.

   Когда змея высунула свой язык, я выставила вперёд руки, с которых слетел воздушный шарик, отбросивший гадюку к дубовику, припечатав к морщинистой коре. Я же моментально превратилась в зверька.

    С этого случая я не решалась больше становиться человеком и продолжила путь в волчьем обличье.

ГЛАВА 8

Агутка пыталась вспомнить дорогу, иногда оставляя меня одну, убегала, возвращалась она обессиленной и мрачной. Я понимала, что прошло много времени, да была медведка под магическими чарами, поэтому терпеливо сносила все трудности нашего путешествия.

   В её отсутствии я вела себя тихо, спрятавшись в какой-нибудь норе. Но однажды она не вернулся к ночи. Измученная страхами и голодом, я не спала всю ночь, а когда ненадолго проваливалась в забытьё, позвала подругу так отчаянно, что проснулась сама от собственного крика, который наяву был волчьим воем.

   Этот вой привлёк внимание охотничьих псов. Они учуяли меня и побежали к моему убежищу, оскалив клыки. Я поняла, что не справлюсь со стаей, поэтому испуганно завыла и непроизвольно приняла человеческий облик. Так и нашли меня псы.

   Увидев вместо волка маленькую девочку, они замерли, ведь были натасканы на поиск зверей. Тут подоспели и охотники. При виде ребёнка, они пришли в замешательство, но среди них оказался очень старый охотник. Он внимательно посмотрел на меня:

   – Совсем кроха. Откуда она здесь взялась? И мы слышали волчий вой. Не иначе девочка была похищена оборотнями. Надо отправить её во дворец.

   Так и сделали, хотя я отчаянно визжала и сопротивлялась, искусав руки охотников до крови.

   – Настоящий волчонок,–задумчиво проговорил тот же релл.

   Что предпринять? И тогда я начала передавать отчаянный призыв Айде. К счастью, она его услышала, оставила племянницу на попечение кормилицы, и упросила соседа отвести её в лес на коняге, якобы для сбора трав, так как её воспитанница заболела.

   Я же всеми силами направляла движение отряда в сторону селения, где жила до побега. Скоро мы увидели луту, пробирающуюся сквозь колючие заросли с корзинкой в руках.

   Увидев меня, сидящую в седле рядом с одним из охотников, она всплеснула руками и закричала:

   – Анечка! Как я рада, что ты жива!

   – Ваша девочка? – строго спросил старый охотник.

   – Моя.

   – Как она оказалась в лесу?

   – Мне не на кого её оставить было, вот и взяла с собой. А потом появился волк. Мой зверь-страж (такие были во многих дворах и являлись одомашненными волками) начал битву с ним, а я схватила девочку и бросилась бежать, но упала и потеряла сознание. Когда очнулась, её не было рядом. Искала, искала, а тут вы…

   Охотники переглянулись. Вроде бы речь луты выглядела правдоподобно, но старый охотник на то и был старым и мудрым, засомневался и сказал:

   – Поедешь с нами во дворец. Пусть император решает, как с вами поступить.

   Я смотрела на Айду с восторгом, тянула к ней ручки и повторяла:

   – Няня, няня,– но меня к ней не пустили, как я не рыдала.

   Меня привезли во дворец и поселили с няней в комнате для слуг в ожидание аудиенции императора. Лирой же отмахнулся от доклада охотников, не захотел даже выслушать, передав решение этого вопроса одному из своих советников.

   Тот посмотрел на моё заплаканное лицо, на виноватое лицо луты и грозно сказал:

   – Ещё раз допустишь такую халатность – отберём ребёнка и отправим в приют!

   – Простите,– няня упала на колени. Я же стояла рядом, обхватив её за шею, и смотрела на советника глазами, полными слёз, а сама мысленно просила покровителей помочь.

   – Иди,– смилостивился вирелл, брезгливо скривив губы.

   Оказавшись за стенами дворца, Айда, несшая меня на руках, остановилась, поставила на землю моё худенькое тельце, присела на корточки и спросила:

   – Что случилось?

   – Агутка не вернулся ночью. Я испугалась. А тут псы.

   – И ты стала девочкой?

   – Да.

   – Ладно, пошли. Поищем этого защитника.

   Айда вновь попыталась взять меня на руки, но я воспротивилась и, протянув ей руку, гордо зашагала рядом с лутой, довольная, что всё закончилось благополучно.

   Скоро я почувствовала медведку. Она бросилась к нам, облизала обеих, потом смущённо закрыла морду лапой. Я прищурилась и прочла её мысли. Оказалось, что медведка встретила самца своей породы и почуяла в нём свою пару. Трудно сказать, как здесь оказался медведок, но видно такова была воля богов.

   Распрощавшись с лутой. мы с Агуткой отправились дальше, а няня вернулась к себе и продолжала вести себя так, словно ничего не случилось.

    Меня же теперь сопровождали два зверя. Конечно, медведок не был таким смышлёным, как моя подружка, но без разговоров принял волчонка и стал заботиться о нём, как о собственном детёныше.

   Удивительно, но теперь мы быстрее стали двигаться, будто медведка обрела второе дыхание. Через несколько седьмиц мы оказались на границе с княжеством. Здесь наткнулись на небольшую волчью стаю. Медведки было хотели задрать их всех… Я понимала, что они способны сделать это, ведь имели колоссальную силу, но увидела в глазах одной из волчиц страх за своих детёнышей.

    Послав Агутке приказ: «Не двигаться!», я выскочила из-за спин своих защитников и села, устремив взгляд на матёрых хищников. Те замерли, а волчица, та самая, что думала о своих детёнышах, сделала шаг ко мне, облизала морду, тем самым заявив на меня свои права.

   Стая тут же исчезла, а я объяснила моей подружке, что теперь она свободна, а я буду жить с волчьей парой. Знала, что таким образом не только сделаю счастливой пару медведков, которым очень хотелось вернуться на родину, но и быстрее окажусь в родной семье.

   Так я стала третьим детёнышем волков. Волк был обыкновенным, а волчица имела зачатки разума. Позднее я узнала, что она сбежала из лаборатории Тим Тая.

   Жизнь с волками оказалась довольно забавной. Волчата постоянно играли, ели и спали, ведь были ещё малышами. А я была при них вроде няньки, так как оставлять одних детёнышей волки не решались до встречи со мной, поэтому самец был в момент встречи стаи и медведков с волчатами.

   Волчица буквально тряслась над детёнышами, опасаясь, как бы они не оказались пойманы охотниками, ведь их не убивали, а доставляли к магу для опытов.

   Я «объяснила» ей, что смогу защитить малышей, она сразу поверила, поняла, что я оборотень.

   Спустя несколько седьмиц, мне стало казаться, что где-то рядом чувствуется родная кровь. Ночью мне впервые приснился отец. Как-то до этого я больше видела во сне мать, а теперь поняла, что и Сень Вед любит меня и ищет. Отец чувствовал свою вину за моё похищение, хотя не был в этом виноват.

   Осознав, что матушка в плену, отец отчаянно пытался вызволить её, но княжич запретил ему переходить границу Империи. Они понимали, что матушка должна подать знак, когда найдёт верный способ освободиться.

   Безутешный Сень Вед тогда все силы направил на поиски дочери. Он прочёсывал сёла и селения, отыскивая маленькую девочку, но нигде не слышали о пропавшем ребёнке.

   Случайно наткнувшись на волчье логово, Сень решил уйти, почуяв, что там только волчата. Он не хотел причинить им вреда, да и волков не нужно было настраивать против себя.

   Уже развернув конягу, чтобы отправиться назад, релл поражённо замер, когда услышал звонкий голосок:

   – Папа!

   Развернувшись, он увидел, что к нему спешит маленькая девочка, улыбается и протягивает крохотные ручонки.

    Впоследствии я узнала, что матушка увидела нашу встречу во сне и поняла, что мы с отцом теперь вместе. Это придало ей сил для дальнейшей борьбы.

ГЛАВА 9

В родном поместье меня встретили радушно. Сначала все пытались холить и лелеять, сюсюкать и обращаться, как с маленькой, но, видя мою самостоятельность, пришли в недоумение, а потом смирились.

   Я же вела себя как дикий зверёк – обследовала окрестности, находила укромные места, где и оставалась часто на ночлег. Особенно переживала бабушка Мари, но отец всегда знал, где я, поэтому умел успокоить виреллу.

   Постепенно я привыкла, обращаться в волчонка стала реже, осознав, что здесь я в полной безопасности. Мысленный контакт с медведкой прервался, когда я увидела, как она и её самец пробираются к родному дому.

   Когда появилась матушка, я почуяла её появление задолго и стояла на крыльце, глядя на приближающийся отряд с восторгом и страхом – а вдруг она не узнает меня, не полюбит?

   От отряда отделилась одна коняга и понеслась к дому. У ворот всадница соскользнула на землю и стремительно побежала по мощёной камнем дороге.

    Вихрем взлетев на крыльцо Кат схватила меня, прижала к груди, повторяя только одно слово:

   –Дочка, дочка.

   И я сразу почувствовала родственную душу, стало легко и свободно. Кат обнимала меня, целовала, гладила по голове и волосам, смотрела в глаза, вновь прижимала. Я пристроилась в родных объятиях и ощутила себя самой счастливой на свете.

    Мы бы так и стояли, наверное, долго-долго, но тут приблизился отряд, я почувствовала знакомую ауру. Отодвинувшись от матери, посмотрела на группу спешившихся реллов и спросила у матушки:

   – Няня?

   – Да, твоя няня приехала с нами.

    Я выскользнула из объятий родительницы и с криком:

   – Айда! – рванула к луте, но остановилась в шаге, увидев, что та держит на руках маленькую девочку.

   Рядом тут же оказалась Кат Сэй, подхватила меня на руки и пояснила:

   – Эта девочка тоже Аня, её вместо тебя оставили.

   Я понимала произошедшее, но не могла принять, На глазах появились слёзы, на душе стало тоскливо, будто меня предали. Ах, дети все такие эгоисты и собственники! Мне даже в голову не пришло, что только благодаря этой чужой девочке удалось обмануть бдительность Тима Тая и императора.

   Матушка сразу поняла мои чувства, ведь мы могли общаться без слов.

   – Ну что ты, детка! – пыталась вирелла Сэй меня успокоить, но я уткнулась ей в плечо и разрыдалась горько и безнадёжно.

   Исправила положение Айда. Она передала девочку подошедшему Сень Веду и позвала меня:

   – Анечка,– дотронулась, погладила спинку. Я моментально перестала рыдать, но голову не подняла, недовольно пожав плечиками.

   – Милая моя деточка,– прошептала няня. – Я так по тебе скучала!

   Эти слова словно вернули меня в ту прошлую жизнь. Мгновенно выпрямившись, я оглянулась и протянула ручки к луте. Айда взяла меня, обняла, поцеловала. Я посмотрела в её глаза, увидел в них любовь и нежность, и сразу успокоилась, начала рассказывать о своей жизни с волками, о встрече с отцом.

   Когда я закончила, то увидела слёзы в глазах обеих дорогих мне релл и почувствовала, как в душе Кат поднимается буря чувств – обида, разочарование и гнев, норовивший превратиться в ярость. Вирелла вздрогнула, я почувствовала, что она готова перевоплотиться и бежать искать моих обидчиков, чтобы уничтожить их.

   – Мамочка,– потянулась я к родительнице, но она, казалось, не услышала меня. Тогда я стала мысленно её успокаивать. Айда поняла, что происходит что-то неприятное, приблизилась почти вплотную к вирелле. Я обхватила шею матери, заглянула в её глаза:

   – Мамочка, я очень люблю тебя! – и поцеловала куда-то в нос.

   Кат очнулась, подхватила меня, закружила:

   – Ты моё сокровище!

    Айда вместе с приёмной дочерью поселилась в селении недалеко от нас, хотя отец предлагал ей наш гостевой домик. Но эта мудрая лута понимала, что должна быть в стороне, чтобы я могла быстрее привыкнуть к родителям. Меня же успокаивало, что дорогой человек недалеко, и я могу в любой момент прижаться к её груди, зная, что она не оттолкнёт, выслушает, поймёт.

   Матушка относилась ревностно к няне, но понимала, что эта лута сделала всё, чтобы уберечь меня. Её признательность была сильнее ревности, поэтому она не препятствовала моим встречам с Айдой.

   Вирелла Кат Сэй Вед не упускала меня из виду ни днём, ни ночью, опасаясь, что вновь могут похитить. Так продолжалось до тех пор, пока отец не предложил ей организовать похищение, чтобы проверить, как я поведу себя.

   Наняв самых умелых следопытов, они придумали поездку в столицу, оставив меня на попечение няни. Я ничего не подозревала, ведь они заблокировали свои мысли. Тогда я ещё не умела ломать такие блоки.

   Проснувшись от смутного ощущения тревоги, я села, прислушалась, затем стала оглядывать окружающее пространство своим «вторым» магическим зрением, что смогла разбудить при помощи нескольких уроков дяди отца Боян Веда.

   Поняв, что в поместье чужаки, проверила стражей, послала им мысленный приказ вооружиться. Они тотчас вышли во двор, началась схватка, окончившаяся захватом чужаков. Всё же стражи в поместье были опытными и умелыми.

   После этого случая матушка немного успокоилась, но окончательно сняла опеку надо мной только тогда, когда появился братик, то есть спустя почти два года после моего возвращения.

   Братик родился этаким богатырём – почти 5 кило при росте 57 см (сейчас мне ближе эти меры, далее поймёте почему). Но он оказался таким крикливым, что не давал покоя ни мне, ни родителям, ни няням.

   Мне было три года, но я была не по годам очень смышлёным ребёнком. Устав от постоянных криков младенца, я пробралась в спальню, встала возле его колыбельки и сказала громко и чётко:

    – Прекрати орать! – младенец стразу замолк, видно испугался моего грозного окрика, ведь все над ним охали и сюсюкали.

    Поняв, что добилась внимания, я встала так, чтобы братик меня видел и начала объяснять.

    – Как ты не понимаешь, что никто не любит слюнтяев, надо стать сильным, ведь ты должен завоевать этот мир.

    Малыш улыбнулся и протянул ко мне ручки, вытащив их из пелёнки.

    – О, нет, – отодвинулась я. – Ты же будущий вион, должен терпеть боль, голод и даже мокрые пелёнки.

    Кроха прикрыл глаза, будто соглашаясь. Я обрадованно воскликнула:

    – Ты, брат мой, сможешь стать повелителем этого мира, хочешь?

    – Агу! – сказал братик. Тогда я громко закричала:

    – Твоё имя будет Владмир.

    Я знала, что родители никак не могли прийти к соглашению по имени. Услышав мой возглас, примчались не только родители, но и деды. Увидев улыбающегося и довольного малыша, они сразу согласились, что это имя ему подходит и, с тех пор мы с братом стали неразлучны.

ГЛАВА 10

Братика я полюбила так сильно, что удивлялись даже родители. Я постоянно вертелась в его комнате, рассказывала ему разные истории, слышанные от няни и кормилицы, сама придумывала маленькие сказки о разных предметах, больше про игрушки.

   Вот про игрушки надо рассказать особо, потому что кроха с первых дней своей жизни не любил погремушки и всякие колечки для грудничков. Он предпочитал разглядывать фигурки зверей, которые отец вырезал из дерева и покрывал специальным составом, не вредным для малышей.

   Почему-то Владу больше всего нравился пушистый медведка и деревянный дракон. Но медведка понятно, я же подробно рассказала ему об этом звере, ставшим моим другом, но дракон?! Может, он чувствовал именно в этом мифическом создании силу и мощь, я же постоянно твердила ему, что он должен стать сильным и могучим богатырём?

   Я вынуждена была рассказать малышу правду об этих мифических существах, потому что по себе знала, что ложь приносит столько разочарований, что лучше знать горькую правду. С печалью поведала, что драконы существуют только в сказках. Влад посмотрел на меня таким осмысленным взглядом, точно всё понял, и его лицо скривилось, но он не заплакал, потому что я погрозила ему пальцем, напомнив давний уговор.

   Но даже после нашего неприятного разговора малыш продолжал обожать только две игрушки. Без них он не засыпал. Если кто-то убирал любимцев малыша, прятал, то он так требовательно кричал, что нужная вещь моментально находилась.

   Малыш рос спокойным после моих увещеваний, охотно агукал, весело смеялся, когда я щекотала ему ножки, но много спал. Я же спать днём категорически не хотела, поэтому отец брал меня с собой в лес и давал уроки оборотничества.

   Если же он был занят, меня отправляли к Бояну Веду. Он охотно рассказывал о лесных травах, учил делать настои и зелья. Я просила матушку научить пользоваться силой стихий, но она наотрез отказалась, заявив, что во-первых, я ещё слишком мала, во-вторых, этому не нужно учить до тех пор, пока я сама не пойму, что стихии приняли меня. Я рассказала об уроках с Радой. Кат Сэй Вед обрадовалась моему знакомству с нашей покровительницей, пообещала узнать, что делать дальше с моим обучением.

   Когда мне надоедали игрушки, я просила отвести меня к Айде. С моей тёзкой мы подружились, весело резвились, устраивая игры то в догонялки, то в прятки. Правда, Ани, так называли мою подружку, чтобы не путать со мной, совсем не умела прятаться, боялась тёмных мест, а меня искать отказывалась, если не видела в обозримом пространстве. Я же любила прятаться в тёмных местах, с шумом вылетала оттуда, пугая не только подружку, но и Айду.

   В четыре года я увлеклась разглядывание старинных книг и потребовала от матери научить меня читать. Едва она показала слогосложение, как я тут же стала складывать первые слова, а скоро уже читала Владу маленькие книжки. Ему больше всего нравились не сказки, а рассказы о животных. Отец смеялся, утверждая, что сын вырастет путешественником.

   Влад как-то незаметно вырос, в год крепко стоял на ногах. Вот когда мы стали проводить вместе весь день. Теперь за нами постоянно приглядывали не только няни, но и стражи, потому что я норовила утащить братика в лес.

   Нас, конечно, выслеживали и возвращали, мы же отчаянно визжали на пару, требуя свободы. Тогда отец вместе с матерью и Боян Ведом сделали невидимую стену, отгораживающую часть леса, что примыкала к поместью. Здесь мы играли с большим удовольствием.

    Влад рос настоящим мужчиной. Он не боялся темноты, уверенно искал меня, где бы я не спряталась, находил каким-то звериным чутьём, и никогда не пугался моих криков и воплей.

   Однажды, когда Владу исполнилось два года, я спряталась и превратилась в волчонка. Найдя мой схрон в маленьком овражке под корягой, братик замер, удивлённо разглядывая зверька. Я чувствовала, что он в недоумении – вроде бы запах сестры, но вместо неё зверь. Подумав, малыш подошёл ко мне, дотронулся до спины, погладил. Видно, он вспомнил, что у него есть дома большой мохнатый зверёк, вот и решил, что я оставила его вместо себя. Я же боялась дышать, так как вдруг осознала, что брат может сильно испугаться.

   Малыш долго разглядывал зверя, трогал его морду, потом потянул за хвост, решив, что зверёк напоминает домашних питомцев, с одним из них у него была взаимная симпатия. Это был большой лохматый пёс из породы волкодавов.

    И я думала, что он испугается? Подняв морду к малышу, я положила лапу ему на плечо и лизнула. Влад обрадованно засмеялся и ловко влез мне на спину, требуя покатать, как делал это с псом. Пришлось подчиниться. Мы устроила настоящий быстрый заезд, устав, я попыталась сбросить малыша на мягкую траву, но он цепко держался за мою шерсть.

   Я остановилась и рыкнула. Братик моментально скатился на траву, а я перевернулась через голову и стала девочкой. От удивления, малыш не удержался на ногах. Тут подбежала няня, посмотрела на меня недовольно, но ничего не сказала, зато поведала о происшествии родителям.

   Отец был возмущён, ведь родители предупреждали меня о том, что показывать свою вторую ипостась Владу не следует, пока он не подрастёт.

   Матушка же не видела в моём перевоплощении ничего особенно, считая, что брат и сам чувствует внутри себя зверя, иначе не мог бы так легко общаться с домашними животными.

   Я же перепугалась не на шутку, когда услышала их разговор, решив, что они могут запретить мне играть с братом, поэтому решила больше не перекидываться.

   А Влад требовал вновь встречи с волчонком. Он поискал его, обиженно засопел, когда не нашёл, посмотрел на меня требовательно и сказал:

   – Вок де?

   К двум годам он уже разговаривал, правда, коверкая слова, но я понимала его прекрасно.

   – На картинке волк в книжке,– объяснила, напоминая истории, которые ему читала.

   – Нее,– упрямо покачал головой малыш. – Тут вок де?

   Я пыталась начать новую игру, отвлекала, как могла, начала кидать мяч, но малыш вдруг разревелся так горестно, что я растерялась. Подбежала няня, даже страж вышел из укрытия, а братик горько рыдал, повторяя одно слово:

   – Вок, вок.

   – Он увидел волка? – испуганно спросил страж, оглядываясь по сторонам. Няня же укоризненно посмотрела на меня, заверила старого охотника, что стал нашим стражем, что малыш просто забыл дома свою игрушку, и унесла упирающегося Влада в дом.

   Вечером Влад не хотел засыпать, потому что сказку на ночь ему раньше всегда рассказывала я, но няня решила, что в этот день мне не следует видеться с малышом.

   Когда же братик начал капризничать и требовать Аню, ей пришлось позвать меня.

   Едва я присела у кровати, как Влад потребовал:

   – Казку о воке.

    И тогда я рассказала ему сказку о девочке, которая умела превращаться в волка. Довольный и счастливый, малыш заснул.

   На другой день, когда мы играли в прятки, он устроился в моём вчерашнем схроне, ямке, а когда я нашла его, не захотел вылезать. Пришлось мне пролезть к нему. Тут малыш шепнул:

   – Аня – вок?

   Вот до чего смышлёный!

   – Да, я могу стать волком.

   – Айда, вок.

    И я поняла, что он хочет вновь поиграть с волчонком.

   С этих пор я часто превращалась в волчонка, чему Влад был страшно рад.

   До трёх лет всё было нормально, а потом братик заявил.

   – Хочу стать волком!

ГЛАВА 11

В это время мы как раз всей семьёй обедали в большой столовой нашего дома. Мне здесь не очень нравилось, потому что было слишком помпезно – длинный стол и множеством стульев с мягкими сиденьями, дорогие шпалеры, большие хрустальные люстры, портреты князя и княжича в золочёных рамах, громоздкие шкафы с дорогими сервизами – всё это так угнетало.

    Влад ел плохо, а когда все насытились, и выдал эту фразу, чем привёл родителей в изумление. Они переглянулись и одновременно посмотрели на меня, как будто я одна могла решить эту проблему.

    Я пожала плечами, посмотрев на братика с сочувствием. Тут отец сказал:

   – Хочешь – стань!

   – Я пытаюсь, но ничего не получается,– в голове Влада послышались такие грустные нотки, что все поняли: малыш сдерживается из последних сил.

   – Почему Аня может стать волком, а я нет? –спросил брат спустя время.

   – А я научилась превращаться очень поздно,– сказала матушка.

   – А я позже неё,– добавил отец.

   Я-то прекрасно знала эту историю, а вот брат – нет. А по-моему зря родители не разрешили мне поведать её ему. Я бы рассказала всё в виде сказки, как делала всегда, когда нужно было преподнести нужные сведения, и брат прекрасно понимал, где в истории вымысел, а где истина.

   Владмир смотрел на родителей с такой надеждой, а они растерянно молчали, спасать ситуацию пришлось мне:

   – Может Боян Вед знает, как поступить.

   Отец благодарно кивнул:

   – Умница, Анечка! Дядя сейчас не дома, но как вернётся, обязательно пригласим его.

   С этого дня брат постоянно поглядывал в сторону лесной тропки, по которой, по его мнению, должен прийти ведун. Он с неохотой играл даже в любимые игры, плохо ел, в глазах его плескалась такая тоска, что у меня сердце сжималось.

   Наконец, ведун пришёл, правда, вовсе не той тропой, на которую поглядывал братик, хотя я его сразу учуяла, но сделала вид, что ничего не происходит, чтобы не тревожить и без того взволнованного малыша.

   Матушка тихо вошла в игровую, где в это время были мы: я читала книгу, Влад сидел у окна и смотрел на лес, а няня вязала, время от времени вздыхая и глядя с сочувствием на братика.

   – Мама? – малыш с надеждой посмотрел на родительницу. Она подошла к нему, обняла.

   – Пойдём, дед Боян пришёл.

   – А мне можно? – спросила я. Матушка утвердительно кивнула, но предупреждающе подмигнула. Мы могли переговариваться мысленно, когда очень хотели.

   «Только без комментариев, Анечка». Я понимающе опустила глаза.

   Мы прошли в кабинет отца, где стояла добротная дубовая мебель: кожаный диван и такие же кресла. Шкафы с множеством книг стояли вдоль стен, а у окна массивный стол, за которым мы чаще всего видели отца, ведь он был теперь кем-то вроде советника при княжиче, поэтому постоянно получал письма и посылки из столицы.

   Войдя, мы поклонились гостю, что стоял с отцом у окна. На их лицах запечатлелась непонятное выражение, но мне показалось, что они недовольны друг другом.

   Нас усадили по креслам, в которых мы утонули и казались крохами. Матушка села на диван. Все замерли в ожидании. А ведун ничего не делал, просто смотрел по очереди то на брата, то на меня, продолжалось это довольно долго.

    Влад заёрзал под его пронизывающим взглядом, протянул мне руку, я ободряюще подмигнула, но он смотрел так просительно, что не выдержала, встала и пристроилась рядом с ним, обнимая и успокаивая.

   Боян Вед усмехнулся:

   – Приятно видеть такую привязанность.

   Родители переглянулись, ожидая, что ведун предпримет какие-то действия, а он изрёк:

   – В нём есть звериная ипостась! Видимо, нужно время, чтобы она проросла.

   Было ощущение, что он говорит не о звере, а о растении. Я ничего не поняла, но отец кивнул, подтверждая слова дяди.

   Матушка задумчиво отвернулась, точно знала больше других. Я попробовала прочесть её мысли, но отшатнулась, получив мысленный удар, который говорил о том, что я лезу не в свои дела.

   – И как его вырастить? – спросил отец.

   – А это не у меня надо спрашивать, а у вас,– усмехнулся ведун, намекая, что оборотни отец с матерью, а не он.

   После этого разговора Влад стал присутствовать на всех моих занятиях, смотрел, как я меняю ипостась, при этом в его глазах зажигались непонятные огоньки, которые меня пугали, а родители вроде ничего и не замечали.

   Отец брал сына на ристалище, так называлась специальная площадка, где шли тренировки пешие или конные. Я тоже присутствовала там, пытаясь освоить холодное оружие, хотя отец, посмеиваясь, утверждал, что вирелла должна пользоваться другими средствами для защиты. Ага! Я-то знала, что он имел в виду всякие женские уловки по обольщению противоположного пола, но твёрдо решила, что научусь приёмам самообороны, как матушка.

   Владмир с раннего детства обладал упорством, поэтому никогда не жаловался на трудности, готов был заниматься до изнеможения, но отец строго дозировал занятия, понимая, что перед ним юного создание.

   Теперь наши дни были строго расписаны. С утра занятия с учителями науками, после обеда – оборотничество, где наставником была матушка, а затем боевые искусства.

   Видя крепко сжатые губы и упрямое выражение лица брата, я поняла, что он может «сдуться», переусердствовав в своём неистовом желании, поэтому стала рассказывать истории о матушке и отце.

   Брат всё понял, и стал спокойнее, глядя на меня с благодарностью.

   К удивлению наставников мне лучше всего давалось старинное искусство бесконтактного боя. Обладая необъяснимой, с точки зрения обывателей, внутренней силой, могла сконцентрировать её и направить в сторону неприятеля, отчего тот терял равновесие, а иногда и сознание.

   Впервые я смогла применить этот приём, когда мне и брату грозила реальная опасность, а потом стала совершенствовать с помощью ведуна. Он нисколько не был удивлён, только пробормотал:

   – Савва был прав.

   А дело было так…

ГЛАВА 12

Первая угроза показалась совсем пустяковой. Нам даже понравилось, представили, что попали в сказку. И мы с братиком не испугались случившегося во время игр на лесной поляне. Но последствия могли быть ужасными, если бы не вмешались родители.

    Мы играли на любимой полянке в лесу, когда Влад вдруг исчез. Я, конечно, подумала, что он спрятался и начала его искать, но он как будто сквозь землю провалился.

   Это меня обескуражило, ведь я всегда находила малыша, а тут даже намёка на его фигурку не было. Пробежав по периметру поляны несколько раз, я разозлилась и перевернулась.

   В волчьем обличье прошлась ещё раз по поляне, но запаха брата не почуяла. Удивлённо повела носом и напрягла зрение. И сразу увидела скорчившуюся фигурку Влада. Он лежал возле высокого дубовика и молчал.

    Моментально став человеком, потому что не хотела лишний раз травмировать малыша, ведь он не мог менять ипостась, я громко закричала:

   – Нашла, нашла.

   Няня моментально подлетела, хотя до этого кокетничала со стражем, молодым лутом по имени Искр.

   – Что случилось? – спросила она.

   – Да ничего, – пожала я плечами. – Мы в прятки играем.

   – А где малыш?

   Я посмотрела на неё удивлённо, подошла, начала расталкивать Влада:

   – Вставай, я тебя отыскала.

   Влад раскрыл глаза, улыбнулся. На этом происшествие и закончилось. Няне покачала головой.

   – Молодой релл уже научился маскироваться. – Это она о том, что на теле Влада обнаружились листья. Они так его облепили, что казались расписным ковром. Ни я, ни лута не заметили, что листья были соединены с помощью тончайших паутинок. Это потому, что стоило Владу встать, как его лиственное одеяние моментально распалось.

   Когда это повторилось на другой день, я похвасталась родителям за ужином:

   – Влад научился маскироваться, даже я его не могу найти без помощи моего зверя.

   – Как это тебе удалось? – посмотрел на сына отец.

   Влад победоносно улыбнулся, бросив на меня укоризненный взгляд. Видно, ему понравилось, что хоть в чём-то может быть лучше меня.

   – А я такие места нахожу, где Анечка не видит меня,– заявил Влад.

   – И что же это за места такие? – улыбнулась мама, подмигнув мне. Родители решили, что я специально сделала так, чтобы брат почувствовала себя увереннее и возмущённо сказала:

    – Нет, вы не поняли. Он взаправду прячется так, что я не нахожу его в человечьем обличии.

    –Где такие места? – теперь улыбнулся отец, обратившись к сыну.

   – Покажешь, сынок? Я тоже спрячусь так, чтобы меня мама не нашла.

   – Покажу! – великодушно пообещал малыш.

   На другой день мы отправились на поляну с родителями. Правда, мы с матушкой слегка отстали, чтобы малыш подумал, что будет вдвоём с отцом, ведь именно ему обещал показать свой схрон.

   – Прячься,– сказал отец, закрыв глаза. Влад тут же ринулся к дубовику, но потом огорчённо нахмурился и закричал:

   – Ещё не всё!

   – Ладно! – сказал отец, прищурившись.

   Мы с мамой прошли вслед за реллами, встали за стволом большой сосны и наблюдали с улыбкой за действиями малыша. Но вдруг матушка нахмурилась, подалась вперёд.

    Это она увидела, как Влад начал метаться по поляне, а потом исчез. Отец удивлённо поморгал глазами, потом развёл руками. Мама тут же оказалась рядом, оглядела деревья, кустарники, потом подняла руки вверх.

   Тут же появился лёгкий ветерок, он начал колыхать траву. Вскоре в густых кустах орешника начали ломаться сучья, а потом выскочил Влад и с хохотом помчался к родителям. Матушка поймала его, отряхнула.

   – Так не честно,– заявил малыш. – Ветерок меня защекотал. Вы бы ни за что не обнаружили мой схрон.

   – Да, ты прав, Влад,– согласился отец. Он подхватил сын на руки и прошептал ему на ухо, но мы прекрасно слышали, навострив звериный слух:

   – Покажи своё убежище, я никому не скажу.

   – Ни Ане? Ни маме? – спросил малыш.

   – Никому! – кивнул отец.

   Владмир выскользнул из рук отца, побежал…к дубовику, остановился, побежал в другую сторону, снова замер, потом обиженно произнёс:

   – Он пропал.

   – Кто он?

   – Мячик из листьев, – пояснил сын отцу. – Я в него заворачиваюсь, и меня не видно.

   – Как ежик, что ли? – усмехнулся отец.

   – Нет,– покачал головой малыш. – У меня иголок нет.

   – Как же ты заворачиваешься?

   – Как в одеялку.

   – И где эта твоя одеялка?

   – Пропала,– убитым голосом прошептал Влад.

   – Теперь Анечка меня всегда будет находить.

   – Я найду твою одеялку, – пообещал отец, и Влад успокоился.

   Тут подошли мы с матушкой. Родители посмотрели друг на друга, и я сразу поняла, что разговаривают мысленно, но не смогла ничего понять.

   – Аня, а как ты находила Влада? – спросил отец.

   – Я же говорила, что только в образе волчонка увидела схрон.

   Матушка сделала несколько шагов в сторону орешника.

   – Ты видела? – спросил отец, но она не ответила. Через несколько томительных мгновений, которые она провела, изучая находку, Кат сказала:

   – Это ловушка.

   – На Владмира? – удивился Сень.

   – Сомневаюсь,– прошептала вирелла и позвала меня.

   – Анечка! – я подбежала.

    – Ты видишь это? – матушка указала рукой на траву между кустами орешника.

    – Вижу,– удивлённо произнесла я. – А до этого не видела, когда Влад прятался.

   – Подойти, – приказала вирелла Кат тоном, не терпящим возражений. – Только не делай резких движений.

    Я пожала плечами и послушно сделала несколько шагов.

   И тут трава заколыхалась, точно поднялся сильный ветер. На меня полетели листья, будто начался листопад. Я пыталась отмахиваться, но они прилипали к рукам. А потом я почувствовала, как начинаю задыхаться и потеряла сознание.

ГЛАВА 13

Уже позже я, по рассказам родителей, я выяснила, что меня окутала магическая сеть. Да, я знала, что наши горы, в которых находился чудесный мирит, не позволяли проявляться чужеродной магии. Только сила стихий была подвластна немногим, в том числе и моей матушке. Правда, по словам отца, она не очень часто пользовалась этими приобретёнными умениями, предпочитая делать дела с помощью врождённых умений, к которым относилось и оборотничество.

   Но в тот момент именно стихии помогли родителям освободить меня. Вода проникла через сеть и оживила мою тело, земля вдохнула разум в затуманенное сознание, ветер растянул нити, которые спалил огонь.

   После этого матушка погрузила меня в сон, чтобы исключить последствия магического воздействия. Родители тут же вызвали Боян Веда. Общими усилиями удалось выяснить, что в происшествии задействована новая сила – миринаминия (противодействие мириту). Известно же, что на любое действие рано или поздно находится противодействие. И если появились люди, не чувствительные к магии, то можно предположить, что появятся и те, кто способен и их силу блокировать. Такими людьми и были минамы, так их называли у нас.

   Оказывается, Боян Вед и его соратники уже давно выяснили, что в Запретных землях издавна жили люди с такими способностями – ринаймы. Они знали о чудесных свойствах мирита и нашли другой камень – ритит, способный нейтрализовать его действие.

   Ведун после мирного соглашения с Империей собрал со всех сторон жителей, одарённых Силой, организовав свой Клан. Это было, в основном, сообщество так называемых лесных людей, которые умели общаться с силами природы. И жить они могли в совершенно разных местах, но постоянно поддерживали связь между собой, а также отправляли разведчиков в другие страны нашего мира. Некоторые из них добрались и до Запретных земель, где и узнали о существовании ринаймов.

   И вот тут выяснилось, что меня хотели с помощью сети из ринита похитить. Кому опять я понадобилась?

   После пробуждения, что длилось целые сутки, меня кормили, развлекали, но никак не хотели объяснить произошедшего. Пришлось мне «влезть» в мысли отца, потому что блок матери я не смогла обойти. И тут же выяснила: матушка уверена, что меня пытался похитить принц Брендан, старший сын императора Лироя. Этот принц был наследником, но после покушения на отца лишился такого права и исчез.

   Отец не был согласен с супругой, доказывая, что Брендану не было необходимости похищать меня теперь, ведь ранее он был уверен, что матушка из любви к дочери станет его наложницей. Сейчас же ничего такого быть не могло. Но Кат Сэй упрямо твердила, что уверена: похищение организовано Бренданом, таким образом он мстил за своё изгнание.

   Доказать она ничего не могла, но я верила ей, потому что матушка была под покровительством высших сил, и никто не знал всех её способностей.

   Как бы то ни было, у меня возникло стойкое чувство неприязни к старшему принцу, которое я лелеяла в себе по мере взросления, хотя я никогда его и не видела.

   И вовсе не потому, что я боялась его, а потому, что родители решили отправить меня в другой мир, разлучив с семьёй. Матушка была вне себя от беспокойства и твердила, что принц не успокоится, будет делать новые попытки похищения, пока они не увенчаются успехом, поэтому предложила отцу отправить меня на Землю к своему деду Савве.

   Отец пытался разубедить супругу, напомнив, что Боян Вед заверил, что мои особые способности откроются только к двенадцати годам. И они с матушкой сразу после моего вызволения решили, что вот тогда отправлюсь я к деду Савве, чтобы посмотреть мир и пожить там, где не верят в магию, но верят в особые способности.

   Но Кат Сэй Вед упрямо твердила:

   – Только там мою крошку не будут преследовать докучливые охотники, вроде Брендана, потому что там не верят в ведунов и магов.

   Возможно, родители бы долго спорили, но Боян Вед вызвал своего друга, моего прадеда Савву. Тот, услышав о последних событиях, согласился с внучкой и решил забрать меня на Землю.

   Тяжелее всего мне было расстаться с Владом. Я даже заткнулась, что пойду в другой мир только с ним, но матушка посмотрела на меня таким тоскливым взглядом, что я замолчала, осознав, как ей не хочется расставаться со мной, а уж малыша она ни за что не отпустит от себя. Пришлось мне смириться. Я даже не плакала, чтобы не расстраивать братика, уверяла, что уезжаю ненадолго. Он, конечно, требовал взять с собой, но отец строго посмотрел на него и напомнил:

   – Вои не принадлежать семье. Они выполняют приказы командира.

   Это у них такой уговор был, что Влад юный вой, а отец его командир.

   Переход осуществили в тот же день, чтобы я не передумала. Портал был в чаще леса.

    Когда я оказалась на Земле, то сначала не поверила своим глазам – мир вокруг практически не отличался от моего родного мира. Те же высоченные сосны и елоки, здесь их называли елями. И вообще многие растения моего мира присутствовали здесь, хотя названия и разнились.

    А дом прадеда произвёл на меня неизгладимое впечатление. Он показался мне настоящими лесными хоромами – большой, из огромных брёвен с красивыми наличниками на окнах, стенами, украшенными искусной резьбой и коньком на крыше.

   Увидев мою заинтересованность, Савва пояснил:

   – Это мой ученик, Фролка, сделал. У него такое хобби – резьба по дереву. Нравится?

   – Очень! – воскликнула я. – Как в сказке!

   – Это не сказка, только присказка, сказка будет позже,– серьёзно сказал дед и открыл дверь в дом. Я удивлённо раскрыла глаза, поняв, что на двери нет замка.

    Конечно, родительский особняк тоже не запирался, но там было море слуг и охраны, а здесь я никого не заметила, даже собаки не было.

   Вспомнив, что Савва друг Боян Веда, решила, что он накладывает на двери специальное заклятие, но позже узнала, что это не совсем так. Просто мой прадед позволял людям с чистыми помыслами заходить свободно, а ворам и нечестным людям входить было нелегко, потому что им становилось плохо от присутствия в сенях и над всеми дверьми пучков чертополоха.

    С этим