Ауратус. Юлия Диденко

Думала ли когда-нибудь, что просто, как я считала, украшение может изменить мою судьбу? Конечно, нет! Я не могла предположить, что эта безделушка окажется магической. Мне, конечно, говорили, но я не поверила, потому что этого просто не могло быть правдой! Маленькое, невзрачное на вид, оно находилось у меня, хранило и оберегало страшную тайну, из-за которой, собственно, я и попала в неприятности. Но по-другому поступить я не могла, на тот момент мне необходимо было воспользоваться магией. Я же не могла подумать, насколько все далеко зайдет.

   А началась эта история давным-давно...

   Ауратус

   Русаинские земли

   Академия трав

   Думала ли когда-нибудь, что просто, как я считала, украшение может изменить мою судьбу? Конечно, нет! Я не могла предположить, что эта безделушка окажется магической. Мне, конечно, говорили, но я не поверила, потому что этого просто не могло быть правдой! Маленькое, невзрачное на вид, оно находилось у меня, хранило и оберегало страшную тайну, из-за которой, собственно, я и попала в неприятности. Но по-другому поступить я не могла, на тот момент мне необходимо было воспользоваться магией. Я же не могла подумать, насколько все далеко зайдет.

   А началась эта история давным-давно, много веков назад, когда еще тремя государствами (сейчас это: Русаинские земли, Теплое государство и Алан Мир) правил лишь один – Великий Владыка. Крокунус Алан Ри Фрайнс Тулис. Длинное имя, да? Но Великие люди они такие. Тем более у правителей свои правила, часть имени переходит по наследству, плюс еще имя матери, родовое и прочее. Я точно не знаю, не настолько сильно увлекалась изучением наших всех Владык. Этого запомнила, потому что в гостиной висел огромный его портрет. Сама не знаю, откуда отец достал его. На картине был нарисован высокий мужчина с широкими плечами или, может, так казалось из-за мантии, что была наброшена на плечи. Красивая, бархатная, с меховой отделкой. Она укутывала от шеи до ступней этого мужчину, в чьем взгляде искрилась и торжествовала власть. Такая простая и забавная штука, маленькая и еле заметная. Всего лишь власть. Но как он смог ее показать! Только один раз стоило посмотреть на его лицо и не оставалось сомнения, кто перед тобой.

   Когда я первый раз увидела его портрет, я замерла. Не помню, сколько мне было. Возможно, это мое самое первое воспоминание. Оно такое яркое и безукоризненное, что врезалось в память, стирая и подавляя, как его властный и стремительный взгляд, все остальные. Возможно, первоначально я помнила мамины глаза, а может улыбку отца. Но теперь, все, что заставляло трепетать и волноваться, это был его взгляд. Но как ни странно, я не боялась его, я просто любила смотреть на его мужественное, сосредоточенное лицо. Да и что бояться портрета, он же не оживет? Хотя в детстве у меня возникали такие мысли, но я быстро их выбросила из головы.

   Я была шустрой, веселой девочкой. Родители не успевали за мной следить. Да и некогда было матери. Я родилась четвертой, и времени на малышку никогда не хватало, чему была безумно рада. В отличие от двух старших братьев и сестры, что на пять лет была старше меня, их нагружали работой по дому и просили всегда за мной присматривать. А так как им тоже хотелось отдохнуть и погулять, на меня обращали внимание в последнюю очередь. Поэтому если в доме что-то происходило, все знали, кто в этом виноват.

   Один раз я решила залезть в напольную вазу. Сама не понимаю, зачем мне это понадобилось. Ну, вот просто захотелось. Я встала на цыпочки, но лишь достала пальцами до горлышка, а мне нужно было подтянуться и перелезть. Подумав, я осмотрела комнату и нашла табурет. Стул утащить я еще не могла, поэтому решила остановиться на небольшом предмете. Дотащить табурет оказалось не трудно, но вот даже с помощью него я не могла оказаться в вазе. Осуществить задуманное хотелось быстрей, потому что солнце было высоко, и в любой момент могла вернуться мать, что утром ушла в город за продуктами, как всегда, оставив меня на попечение старших. Снова встав на цыпочки, я заглянула в огромную вазу и укнула. Длинное и странное "у-у-у" донеслось в ответ, и я на мгновение передумала залезать в нее, решив, что там кто-то живет. Но к счастью это длилось недолго, и уже через время я подпрыгнула, чтобы повиснуть на краю большого предмета интерьера. Я предполагала, что моя умная и тяжелая голова перевесит и я упаду на дно вазы, но оказалось, что задняя часть не такая уж и легкая. Поэтому я никуда не упала, а просто повисла. Края врезались в грудь и ужасно давили. Я не могла вздохнуть, голос тоже словно пропал. Плакать не привыкла, поэтому пришлось думать. Как ни странно вниз головой это почему-то не думалось. Через время стала задыхаться. И тут я почувствовала, сильный и крепкий удар по моей любимой и всегда ищущей приключений точке.

   – А-а-а! – вырвалось у меня. Звук отрикошетил от стенок вазы и ударил по ушам. Я забарахталась и ощутила, как кто-то вытаскивает меня из вазы. Вернее снимает.

   – Ты чего туда полезла? – ругалась мать, добавляя поджопников. – Где Люси? Аглас? Пар?

   – А-а-а! – заревела я, чтобы меня отпустили и перестали бить. Мне было не столько больно, сколько обидно, что меня застукали на месте преступления.

   Мать не старалась меня утешить, она достаточно изучила свою дочь. Как только меня отпустили, я перестала плакать и, забравшись на стул в углу, отвернулась и уставилась на портрет Владыки. "За что?" – прищурилась я, сверля недовольным взглядом портрет. Ведь я еще ничего не успела сделать. Как меня могли наказать за то, что еще не свершилось? Я смотрела и ждала, но, естественно, никто мне не ответил.

   Так же я не получила ответа, когда погиб старший брат на войне. Мне только исполнилось семь. Я с трудом понимала, что это такое. Зачем воевать, ведь земли хватает? Зачем умирать за того, кого ты никогда не видел? Когда через несколько лет погиб и второй брат, отец осунулся и практически через год умер. Он и так был стар, женился поздно, я больше подходила в роли внучки, чем дочки. Но насколько бы старше он не был матери, он ее безумно любил. Я видела это в его глазах. Они сияли, когда мама подходила к нему и обнимала. Я всегда любовалась ими и хотела, чтобы и у меня был такой муж.

   Оставшись без мужчин, наша семья оказалась на грани разорения. Чтобы сохранить хоть какое-то состояние, мать с двумя дочерьми переехала в небольшой городок Ар-Ва (дополнение к названию города "ва" говорило о немногочисленности и не особой значимости этого городка). Но ничего другого мы позволить себе не могли. Покинув тот дом, я часто скучала о веселых днях, о строгом и величественном портрете. Как разговаривала с ним, как проказничала. Теперь это казалось просто сном.

   Из-за сильной жары и постоянной засухи, что часто присутствовала в этих районах, мать сильно заболела. Я не знала чем ей помочь. Сестра работала, а я присматривала за матерью.

   Однажды, помню, сестра пришла радостная и заявила, что нашла решение наших бед.

   – Все, я договорилась! – выпалила она с порога и обняла меня.

   Я удивленно посмотрела на Люси.

   – Все, Миллая, ты едешь учиться в Академию, – отодвинула она меня и направилась в комнату к матери.

   Я опешила и не знала, что сказать. Как так? Как еду? Поспешила за сестрой, что радостно оповещала мать. Я не понимала ее восторга.

   – Я не хочу, – по-детски заявила и надумала губы.

   – Миллая, давай только без капризов. У тебя возраст подходящий. Они набор проводят до четырнадцати лет, – указала рукой на меня сестра. – А это сама Академия трав!

   – Не может быть? – скривилась я. Мне не хотелось никуда уезжать. Мне только исполнилось тринадцать. Я и так долго привыкала к новому месту, а тут, оказывается, снова нужно уезжать.

   – Ты не представляешь, сколько мне сил стоило, чтобы договорится! – повысила голос Люси.

   Мать вздохнула, она была слишком слаба, чтобы спорить со мной. А я отличалась упрямством, как говорила мать: "Вся в отца". Когда сестра стала повышать голос, доказывая необходимость моего обучения, я резко развернулась и выбежала из дому.

   Стало невыносимо обидно, что мной всегда кто-то командовал. Неужели я не могу принять решение сама. Где мне учиться и что делать? Я добралась до последних построений и остановилась на холме, с которого открывался изумительный вид на степь. Сейчас, после дождей, она была зеленная, но как только яркое солнце несколько дней пробудет на небе, трава снова пожухнет и превратится в коричневые искореженные волоски.

   Я стояла и смотрела на заходящее солнце, теперь у него спрашивала, что же делать? И почему так происходит? Понимаю, что я еще подросток и многого не понимаю, но почему? Этот вопрос я так устала задавать, что отчаялась получить ответ.

   Когда солнце скрылось за горизонтом, я побродила по округе. Места здесь тихие, спокойные. Сюда никакие войны не доберутся. Да и кому нужна не плодородная земля? Ценность Русаинских земель – это хорошее расположение для судоходства и торговли. Все наши большие города и столицы (их у нас две: верхняя столица Алан-Бош Черная и нижняя столица Алан-Бош Белая) расположены на берегу или реки, или океана. По поводу столиц существует старая легенда о двух братьях, что не поделили дворец, поэтому пришлось построить еще один. А с ним и условно поделить государство на две части. Но это была раньше, сейчас земли единое целое.

   Приставка "Бош" употребляется после названия города только для столиц. Дальше идет "Гом" – большой город. "Ба" – это средний город. "Ва" – небольшой, а если без добавления, то это можно назвать деревней.

   Вздохнув, отправилась домой, шла медленно. Когда приблизилась к дому, увидела, что свет не горел, поэтому решила не шуметь. Вдруг все уснули, а я тут пришла. Мысль о сне с радостью воспринялась в моей голове, если все спят, никто не будет доставать. На цыпочках я пробралась в дом, прошла маленькую, по сравнению со старой, гостиную и хотела юркнуть в свою комнату, как увидела щелочку света, что просачивалась под дверью из комнаты матери.    

   Она еще не спит? Я хотела пройти, но почему-то остановилась и приложила ухо к двери.

   – Ты ей только не говори ничего, – еле слышно проговорила мать, от чего я сильней прижалась к двери. – Не нужно знать ребенку о наших проблемах.

   – Она не ребенок, – отрезала сестра, чем вызвала у меня улыбку.

   – Люси... – простонала мама. – Пусть она уедет, уговори ее... – мать закашляла.

   – Не говори больше ничего, – приказала сестра и я услышала шаги по комнате.

   Решив, что идут на кухню, я рванула в свою комнату. Забежав, закрыла дверь и прыгнула на кровать. Повернулась и зажмурила глаза, как будто это помогло бы быстро уснуть. Но из комнаты никто не вышел. Я оставила дверь приоткрытой, поэтому ничего подозрительного не услышала. Полежав, я слезла с кровати, подошла к приоткрытой двери и выглянула в гостиную. Тонкие линии лунного света проникали в маленькие окна, поэтому комната казалась мрачной и недружелюбной. Старая мебель всегда пахла пылью и старым, поточенным деревом. Я хотела вернуться к подслушиванию, уже дотронулась до ручки, чтобы толкнуть дверь, как остановилась. А что я там еще слышу? Вдруг что-то страшное? Я боялась узнать, что мы разорены и через месяц нас выгонят из этого дома, пусть он мне и не нравился. Куда мы пойдем? Что будет с мамой? Я оперлась о косяк и закрыла дверь своей комнаты. Потом грустно и протяжно вздохнула. Мое любопытство значительно поубавилось. В мои годы почему-то не хотелось разочаровываться в жизни.

   Направляясь спать, я решила подумать над предложением сестры. Когда меня отправят в академию, я смогу учиться и работать. Я слышала: так многие делают. Смогу отсылать семье часть денег. Нет, зачем мне будут нужны там деньги? Ведь я буду одета, накормлена. Да и что нужно студентке? Пожала плечами: я лишь слышала эту фразу, но пока не знала, что именно им нужно.

   На следующее утро я согласилась. Мать с сестрой были на небе от счастья, от чего я и сама обрадовалась. Улыбалась и шутила, не понимая такого восторга родственников.

   – Вот выучишься и вылечишь меня, – вздохнула мать.

   Я присела около ее кровати.

   – Обязательно! – погладила по голове и поцеловала.

   – Люси, подай шкатулку.

   Сестра направилась к туалетному столику.

   Я обернулась. В голове проскользнуло, что мать собирается подарить сережки. Хотя о чем я думаю, их только отец дарит. Когда отец умер, я еще не достигла того возраста, чтобы получить подарок, не стала девушкой, поэтому мои мочки были еще пусты. Теперь только муж сможет одарить меня счастьем. Я с детства смотрела на красивые, большие сережки замужних дам. Чем выше статус, тем дороже носились украшения. Когда в семье появлялись дети, женщина имела право надеть вторую пару сережек. Когда внуки – третью, ну и так далее. Хотя некоторые останавливались на второй.

   Это богатые, солидные дамы. Даже в дряхлом возрасте они хотели показать свою значимость и продолжали дырявить уши. Я не представляла старушку с пятью сережками. Так же ухо оторвется.

   Я хихикнула.

   Сестра недовольно бросила на меня взгляд и подала шкатулку маме. Она открыла, достала небольшой, не больше монеты, медальон на веревочке и протянула мне:

   – Это украшение передается по мужской линии, но раз у нас никого не осталось, возьми ты, – мать дрожащей рукой, протянула медальон.

   Я взяла украшение, посмотрела на невзрачный круг со странными значками. Тогда я еще не знала, что это, поэтому не особо придала значение увиденному.

   – Люси, принеси чай, – попросила мать. Как только сестра оказалась за дверью, мать поманила пальцем и прошептала. – Он магический! Тебе стоит его надеть, представить, в кого ты хочешь превратиться, и все.

   Я посмотрела на мать и подумала, что она бредит. Нет, я знала о существовании магов. Даже как-то раз видела одного. Но чтобы в нашей семье... даже еще и магический медальон? Никогда в жизни! Поэтому я совершенно спокойно отнеслась к словам матери, пропустив их мимо ушей. Засунула медальон в карман и забыла.

   Мать не стала настаивать, потому что вернулась сестра. Я тогда не понимала, почему мама сказала именно наедине. Я посмотрела на Люси, что сказала:

   – Пора собираться, а то не успеешь.

   Я улыбнулась и направилась в свою комнату. Быстро сложила вещи и уже меньше чем через полчаса стояла у крыльца. Я еще раз попрощалась с мамой, сказав, что обязательно ее вылечу, вспомнив те странные слова о медальоне.

   Когда я увидела повозку, что должна была меня отвезти до Юрл-Ба, а дальше до Улазии-Гом, где мне и предстояло учиться, мое волнение вдруг возросло. Я уезжаю на несколько лет. На пять это точно. Дальше зависит от специализации и куда меня распределят после обучения. Возможно, я получу дальнее назначение и еще столько же не буду дома. Сердце забилось сильней, и я с тревогой стала смотреть на приближающуюся повозку.

   – Все нормально, – обняла меня Люси. Мама осталась лежать, поэтому только сестра провожала меня в этот нелегкий путь. Она как будто почувствовала мою тревогу и стала успокаивать, от чего я разволновалась сильней. Когда повозка остановилась и Люси закинула мою сумку, я захотела броситься бежать, лишь бы не покидать это место. – Садись! – Указала на повозку сестра, строго посмотрев.

   Я опустила голову и села на край повозки. На облучке уже сидели двое, поэтому мне досталось вся повозка. Выбирай сама, куда сесть. А можно и лечь.

   Транспорт тронулся, и я всю дорогу, пока сестра не скрылась вдалеке, махала рукой. Потом повернулась, свернулась калачиком и уснула. Так я точно знала, что не сбегу, ведь во сне это сделать невозможно. Перед дорогой меня напоили чаем, и я отчего-то уверена, что там было успокоительное, потому что стоило закрыть глаза, как меня наполнила размеренность. Такая тихая и неуловимая.

   Как же странно теперь это вспоминать.

   – Итак, кто ответит на мой вопрос? – повысила голос госпожа Ман.

   Я осторожно повернулась к доске. Какой вопрос? О чем это она? Неужели я так замечталась, что пропустила часть занятия? Я поморгала, переглядываясь с сокурсниками. Тем временем госпожа Ман медленно и грузко, это была полная женщина средних лет, прошлась вдоль аудитории.

   – Что, никто не знает? – протянула она, от чего ее голос становился еще более противным. Иногда она ассоциировалась у меня с курицей. Круглая, с крючковатым носом, с маленькими глазами. Она любила набрасывать на плечи платки, и когда становилась в свою любимую позу, упирая руки в бока, они словно превращались в крылья. Казалось, еще мгновение и она захлопает "крыльями" и начнет кудахтать. Это было забавно. – Ну! Только вчера проходили...

   Я стала судорожно вспоминать, что же мы вчера проходили. Не добившись положительного результата у памяти, я подтянула к себе тетрадь и перевернула пару листов.

   – Что, Миллая, так трудно вспомнить? – посмотрела на меня Ман. От этого взгляда меня всегда обдавало холодом, хотелось провалиться сквозь пол и оказаться в подземелье, где мы проводили опыты. Там хоть было место, где можно было спрятаться. Шкаф, например.

   Я покачала головой, растеряно моргая. Надеясь, что это был просто безобидный вопрос и больше ничего не будет, но ошиблась. Госпожа Ман смотрела на меня, не отрываясь, ожидая ответа.

   – Ну... – протянула я, не зная, как начать.

   – Интересное начало, – серьезно произнесла преподавательница. – Многообещающее.

   Она сверлила меня взглядом, словно хотела вскрыть мою черепную коробку и добраться до мозгов. Это ужасно раздражало, и я, даже если бы знала, все равно не смогла бы сейчас ответить.

   Минутная пауза сменилась звонким, радостным дребезжанием колокольчика. От чего на лицах учениц вспыхнула ярким озарением улыбка. Одна девочка так обрадовалась, что вскочила с места. Это возмутило госпожу Ман больше всего, и она отвлеклась от меня, бросая пронзительный взгляд на "нарушительницу". Ощутив на себе прищуренный взгляд преподавателя, ученица медленно опустилась на стул.

   Госпожа Ман резко повернулась и прошлась до своего стола:

   – Встретимся на следующем занятии, и я рекомендую вам, Миллая, подготовиться.

   Она всегда называла всех по именам, но это произношение, как плеть, било по ушам. Она бросала каждое имя с такой силой, словно хотела только словом убить своих учеников. Ее считали лучшим преподавателем, и директор гордился, что в его учебном заведении есть госпожа Ман, но ученики ее не любили. Она была грубой; ее взгляд, прищуренный и ядовитый, проникал до самих мозгов.

   Я схватила учебники, засунула в сумку и, обгоняя своих однокурсников, покинула аудиторию. Как только оказалась в коридоре, глубоко вздохнула.

   – Ты что растерялась? – подошла ко мне Мина, моя подруга. Мы вместе жили в комнате уже четыре года и ни разу не поругались. Она понимала меня, никогда не спорила, а ее доброта и прямодушие иногда обескураживали.

   – Забыла, – бросила я и добавила. – А почему сама не ответила?

   Направилась по коридору, не дожидаясь ответа. Я и сама знала, что Мина скажет. И не только она. Все ученики боялись эту "курицу" и никогда добровольно не отвечали на занятиях. Если поднял руку – это означало, что ты хочешь выйти, и больше ничего. Я оглянулась, Мина медленно плелась за мной. Подождав подругу, я спросила:

   – Что с тобой?

   – Он здесь... – многозначно кивнула головой в сторону.

   Я посмотрела в указанном направлении. Предметом такой секретности был единственный на потоке юноша. Высокий, красивый блондин, в которого были влюблены не только все ровесницы, но и курс ниже. Не сказать, что он мне был безразличен, только один такой безумный интерес к нему подстегивал узнать его лучше. Но, к сожалению, он ни с кем не общался. Держался обособленно и как-то настороженно. Словно боялся нас. А мы что? Не убьем же его! Видать, я сильно увлеклась изучением его персоны, что он резко бросил взгляд в мою сторону. Наши взгляды встретились. Мина схватила меня за рукав.

   – Он посмотрел на меня, – прошептала она.

   Мне показалось, что он смотрел на меня, но не буду же я расстраивать подругу? Поэтому я просто кивнула и потащила обезумевшую от счастья Мину в аудиторию.

   Это была последняя пара, после нее можно будет предаться отдыху. Представив кровать и мое бренное тело, что расслабилось и спит, я блаженно закатила глаза. Сон был моей самой заветной мечтой уже почти два года.

   В Академии оказалось не все так просто, как я думала. Поступив, я начала учится, но никто не собирался мне платить за учебу, а для работы я еще была мала. Когда же мне исполнилось пятнадцать, я нашла подработку в небольшой лавочке – официанткой. Деньги небольшие, но моей семье они были необходимы. Сестра писала, что все хорошо, но я не верила. Договорившись на счет работы, я столкнулась с другой проблемой – Академия. Нам запрещалось покидать учебное заведение после десяти вечера. В это время наступал отбой, никого не впускали и не выпускали. Я должна была уйти в восемь на работу, а вот вернуться нужно было после двенадцати. Естественно, меня никто не пустил бы в это время. Я долго искала выход, пока случайно не вспомнила про медальон. Не знаю почему, ведь не поверила и решила, что мать бредит, но это было последней надеждой. А вдруг! Именно так я подумала, когда полезла искать его в ящике.

   Уверенна, что дома все не так хорошо, как пишет сестра. Одна из моих сокурсниц жила в том же городке. Деньги у них были, и она каждые каникулы ездила домой. Однажды я попросили ее проведать и мою семью, но она брезгливо посмотрела на меня и сказала:

   – А, ты одна из этих нищенок, что живет в скалистом районе.

   Я попятилась. Она точно не спрашивала; она знала, кто я, хотя никогда не удосуживалась бросить в мою сторону и взгляда. Наверное, было глупостью простить ее о чем-либо, но я так соскучилась за эти годы.

    Значит, дела семьи идут настолько плохо, что могут вызвать такой презрительный взгляд! Теперь я была уверена, что нужно было помочь. Не очень долго думая, я нашла работу и оставалась только одна проблема: незаметно уходить и приходить. Вот тут-то я и вспомнила о кулоне. Я не надеялась, что он окажется, действительно, волшебным, но почему-то попробовала. Мать говорила, надеть и представить кого-нибудь. Я встала перед зеркалом и приготовилась к чему-то особенному. В тот момент я еще не понимала, что все окажется правдой, поэтому воображение рисовало странные картины. Как я стою и смотрю в зеркало, а в нем появляется старуха или мужчина. Не могу даже точно описать, что испытала тогда. На эмоциях я вскрикнула и отскочила от зеркала, когда увидела не собственное отражение, а госпожу Ман. Именно она почему-то в то момент пришла в мой мозг. Я похлопала глазами, потом вплотную подошла к зеркалу и посмотрела на круглый живот, прищуренные глаза и кривой нос.

   – Ух... ты... – выдохнула я. Голос остался мой, поэтому я зажала рот ладонью. Как мне в голову не пришло попробовать медальон раньше. Я столько могла сотворить! В голове сразу начали рождаться идеи.

   Звонок снова вырвал меня из мира прошлого, сообщая о начале занятий. Звук донесся до ушей, как приговор, что обрекал меня на пожизненное существование в холодных, серых пещерах.

   – Итак, – стукнул указкой по доске господин Арос. Это был высокий, худой мужчина с длинными усами, которые он все время подкручивал, и такими же длинными пальцами. Господин Арос думал, что удар по доске привлекает внимание и настраивает на мыслительный процесс. Мы же так не считали, но давно привыкли к такой причуде. Первые занятия мы, конечно, вздрагивали, как по волшебству. Как мышки, замирали и внимали певучему и тонкому голосу мужчины. Но теперь это не произвело никакого эффекта. Я так же монотонно продолжила выкладывать тетради, а, закончив с этим, положила руки на столе и застыла.

   – На прошлом занятий я дал задание приготовить доклад о вашем любимом растении. Все сделали? – Он пристальным взглядом обошел всех присутствующих. Кто-то кивнул, кто поднял руку. – Сколько желающих... – протянул он и указал на девушку, что сидела за первой партой. Эта была его любимица Салия Роу.

   Кто бы сомневался, что она начнет первой. Я положила подбородок на сложенные замком пальцы и принялась слушать про кукузянку. Странное, на мой взгляд, растение. С кучей полезных свойств, но занесенное в раздел опасных трав. Раньше ее использовали как восстанавливающее средство. Витамины, питательные вещества, что находились в корнях, чудесным образов могли за считанные дни поставить на ноги. Люди так увлеклись его употреблением, что отравлений оказалось больше, чем случаев исцеления. Теперь это растения просто выкорчевывают и уничтожают.

   Я посмотрела на свой доклад. У меня была более интересная тема. Травоед - это растение, но как бы и не растение. Его до сих пор не могу отнести ни к одному виду. Выглядит оно, как обычная трава, но... Если наступает засушливый сезон или другие неблагоприятные условия для его существования, растение просто перемещается на новое место. Его корни покидают почву, и оно "идет" туда, где сможет выжить. Я никогда не видела такого, но очень хотела посмотреть.

   Вот бы люди так могли! Не понравилось место – взяли и ушли. Я представила, как дом поднимается над землей и просто шагает в новом направлении. От таких мыслей легкая улыбка коснулась губ.

   На этом занятии можно было не прислушиваться к докладчикам, мы все равно это давно проходили. Вот про кукузянку тема была еще на втором курсе. Зачем она ее взяла? Совершенно не интересное растение. Я закатила глаза, когда Салия начала перечислять все полезные свойства.

   Подумав о том, что я тут учусь уже четыре года, загрустила. Как время быстро пролетело. Кажется, вот недавно вошла в кабинет... Я посмотрела на дверь, потом вдоль стены, где висели гербарии разрешенных трав. Потом на доску и остановилась на виде из окна. Ну, ничего не поменялось. Только нас поубавилось. После вступительных экзаменов нас было в группе около сорока, теперь же двадцать один. А дипломы могут получить и около десятка. Я слышала, что был год, когда на одном факультет не было ни одного выпускника. Не знаю, как остальные, но я-то точно собираюсь получить свидетельство об окончании Академии.

   Я часто думала, зачем поступать, если потом нужно будет уйти. Только в прошлом году слышала разговор двух девушек:

   – Али, останься...

   – Сапи, я поступала, потому что мать настояла, я не хочу тут учиться... мне не нравится...

   И прочее, она приводила разные доказательства, что наша профессия не нужная. Как травница может быть не нужной? Если в деревне нет волшебника, то лекари спасают столько жизней, что любой маг может позавидовать.

   В мыслях возникла картина, как я возвращаюсь домой. Гордая и взрослая. Лечу мать, она выздоравливает, и мы переезжаем на новое место.

   Я хотела забрать семью сюда, но сестра несколько раз писала, что мать нельзя перевозить, потому что это опасно для ее здоровья. Ее нужно было сначала вылечить, а потом уже и переезжать можно.

   После того, как устроилась работать, я старалась, как можно больше отложить. Но так как мне никто не помогал из родных, а я всегда писала, что деньги мне не нужны и мне платят стипендию (хотя это не так), приходилось все покупать себе самой. За два года, пока я не работала, моя одежда износилась, так что первым делом, что я сделала, получив деньги, – купила новое платье. Конечно, нам выдавали форму: жилет и шапочку. Остальное нужно было приобретать самому. Яркие цвета были запрещены, декольте тоже, каблук и прочие женские штучки даже не обговаривались. Увидят накрашенную или в неподобающем виде – отстранят от занятий.

   Мне лично не хотелось самостоятельно искать лекции и зубрить. Библиотека была большой, но вот нужной литературы никогда в ней не было. Точнее она всегда была на руках.

   Поправив шапочку, больше похожую на тюбетейку, я вздохнула. Очередная девушка вышла к доске с безынтересным докладом о допаке – низкорослом дереве в засушливых районах нашего государства. Допака собирает воду в стволе, потому часто возле таких деревьев образуются поселения. Листья его горькие. Ветки колючие. А чтобы добраться до воды, нужно прорубить хорошую дыру, что при хорошей плотности древесины трудновато. Но, тем не менее, люди добираются до спасительной влаги.

   Я пересилила зевоту, аккуратно прикрыла рот ладонью и посмотрела в окно. Солнце высоко поднялось. Ни одной тучки. В этом году удивительная весна. Теплая и не дождливая. Обычно в это время льют дожди. Лужи и грязь в большом изобилии присутствует на дорогах.

   Скоро закончится учебный год и можно будет больше времени гулять. Нет, я вначале высплюсь, а потом буду гулять. Мой день расписан по часам. После занятий, я иду в библиотеку, готовлюсь, потом в столовую и ухожу из академии в образе кого-нибудь. Прихожу в таверну, где работаю посудомойкой, и до поздней ночи нахожусь там. Потом возвращаюсь в академию тоже под ликом кого-то другого. Все просто. Медальон позволяет превратиться в кого угодно, последний раз я прошла на территорию в образе госпожи Ман.

   Преподаватель стукнул указкой по столу, оторвав от мыслей.

   – Не разговаривать, – приказал он, затем обратился к докладчице. – Продолжайте.

   Теперь у доски стояла худенька и тоненькая Роса. Я удивляюсь, как она может говорить. Казалось все ее существование основано на вдыхание воздуха. Хрупкая и почти безжизненная.

   – К-х... – кашлянула она и писклявым голосом продолжила, – мадалая, как я уже говорила, растет только на болотах. Это растение ядовитое...

   Зачем она его вообще затронула? Никаких свойств, только противопоказания. Туда нельзя, сюда нельзя. А если применять, то только в маленьких, нет, в мельчайших дозах.

   Какие-то неинтересные доклады. Я закатила глаза, поймав взглядом в углу большую паутину. Интересно, почему никто до сих пор не убрал ее? Может там выращивают пауков для соешла? Это плотоядное растение, питающееся насекомыми, обожает пауков. У соешлы раскидистые листья, между которыми любят обосновываться пауки. Насекомые плетут паутину, не подозревая ни о чем, потом прячутся, а растение пропитывает нити сонным соком. Паук засыпает и оказывается съеденным.

   Какая все-таки природа изобретательная. Когда называли имя Мины, я скучающе продолжала изучать кабинет. Я наизусть знала доклад подруги, потому что она раз десять его успела прочесть в комнате. Я особо не волновалась, что очередь дойдет до меня, желающих выступить еще много. Мне и тут хорошо. Сижу, смотрю, мечтаю. В голове вдруг возник дом, мама, сестра. Как же я по ним соскучилась.

   Когда резко открылась дверь, вошел ректор. Все подскочили.

   – Сидите, – махнул рукой мужчина. Он подошел к доске.

   Учащиеся сели, а Мина продолжила доклад.

   Наш ректор, господин Фрог-суа, был достаточно красивым мужчиной, отчего за ним всегда бегали студентки. Да что студентки! Сами преподаватели не гнушались лишний раз улыбнуться милому брюнету. Что до меня, то я относилась к нему ровно, хотя не отрицаю, что внешне он был обаяшка. Господин Фрог-суа что-то шепнул на ухо преподавателю. Затем махнул рукой, чтобы мы сидели, и вышел.

   Что за странное поведение? Не помню, чтобы ректор вот так посещал занятия. Он обычно тихо входил, располагался на задней парте и наблюдал. Что же случилось? Теперь мои мысли были заняты только этим. До конца пары я перебирала все возможные варианты. Когда звонок возвестил об окончании занятий и господин Арос распорядился, чтобы все сдали работы, я с радостью покинула кабинет.

   – Учтите, чью работу я не найду, тот сразу получит неуд, – кричал преподаватель, чтобы привлечь к себе внимание. Ученицы стали активно собираться и шуметь.

   – Зачем ректор приходил, как думаешь? – выскочила за мной из аудитории Мина.

   – Не знаю, – честно ответила я. – Не помню такого.

   Она тоже озадачена его появлением. Теперь есть над чем порассуждать.

   После недолгих разговоров, мы отправились в общежитие, которое находилось на территории академии. Мина ушла обедать, а я немного позанималась и, одевшись, отправилась работать. Подруга знала о моих походах, только вот о медальоне я почему-то не рассказала. Не то чтобы ей не доверяла, просто опасалась за сохранность.

   Выйдя из здания, я спряталась за углом, представила ректора. Почему-то подумала о нем, даже не знаю зачем. И спокойным шагом направилась к выходу.

   – Удачи, господин ректор, – кивнул сторож. Приятный дедушка, которого приходилось обманывать два раза на день.

   Я улыбнулась и быстро проскользнула в открытую калитку. Шагала быстро и уверенно, как подобает взрослому, красивому мужчине. Одна дамочка стрельнула глазами в мою сторону. Нужно было превращаться в себя. Забежала в переулок, оглянулась, чтобы убедиться одна ли я тут и представила себя. Вышла уже девушкой.

   Таверна находилась недалеко от академии, поэтому я никуда не спешила. Чем быстрей идешь, тем чаще опаздываешь. Это так любит говорить наша старушка Пота, преподаватель практики по снадобьям. Я не могла понять, как она еще не рассыпалась в ее-то возрасте. Когда она очередной раз сказала свою любимую фразу, одна девочка не выдержала и прокомментировала:

   – Видно вы в юности сильно торопились.

   Пота или не услышала, или сделала вид, что не услышала, чем спасла дерзкую девчонку от наказания. Кажется, ее потом отчислили на третьем курсе, нет, на втором. Она что-то украла из экспериментального материала.

   – Миллая, – улыбнулась пожилая женщина О-ан, жена трактирщика. Цвет ее кожи был темным, нос расплюснутым, а волосы черными, как смоль, и кучерявыми. Говорят, хозяин таверны раньше был моряком и привез свою будущую жену из дальних стран.

   – Госпожа О-ан, – подбежала я.

   – Сколько раз тебе говорить, никакая я не госпожа, – махнула она рукой и легонько подтолкнула меня к двери таверны.

   Мимо проехала карета, запряженная четверкой дивных белых жеребцов. Я прям засмотрелась. И поймала на себе внимательный взгляд высокого мужчины, что находился на другой стороне дороги. Я прищурилась, всматриваясь в лицо, но оно было не знакомо.

   – Идем, завтра у нас праздник, – шепнула на ухо О-ан и улыбнулась. – Годовщина свадьбы.

   – Ух ты! – выдохнула я, забыв о мужчине на другой стороне дороги.

   Жена трактирщика открыла дверь и пустила внутрь, продолжая рассказывать о будущем празднике.

   На сегодня заведение закрыли, чтобы мы могли подготовиться к празднику. Я не могла поверить собственным ушам. Розан был достаточно скуп. Как он согласился?

   – Не удивляйся, – махнула рукой О-ан. – И ты когда-нибудь научишься манипулировать мужчинами.

   – Что?! – донеслось из соседней комнаты. – Кто манипулировал?! – высокий, крепкий здоровяк толкнул дверь и вышел к нам. Бросив недовольный взгляд на жену, он стукнул кулаком по столу. – Чему ты ее учишь?

   – Чему нужно, – дернула плечом О-ан и прошла мимо. – И не нужно подслушивать женские разговоры.

   – Женские? – усмехнулся хозяин таверны. – Она еще ребенок.

   – Мне семнадцать! – возмутилась я, считая этот возраст достаточным для поддержания женских разговоров.

   – Семнадцать ей! – скривился Розан. – Кухня ждет!

   Не сказать, чтобы я выглядела моложе своих лет, просто есть люди, которые не замечают возраст. Он знал меня еще подростком, поэтому не привык, что я уже повзрослела. Эта пара, словно родители, заботились обо мне. У них было уютно и тихо. Ну, тихо, когда не было посетителей. Как только стоило прийти хотя бы трем людям, сразу начинались споры. Почти каждый день драки. Но для этого и таверна, чтобы выпить и подраться. Хорошо, Розан – крепкий мужчина, он раскидывал пришедших, как орешки. Иногда мне казалось, что кости трескались при падении.

   Раз в таверну заглянул такой же крепкий паренек, так драка вышла значительная. Пришлось потом два новых стола заказывать. Розан злился и сказал, что больше высоких и крепких в заведение не пустит. Не знаю, как он собирается это осуществлять.

   Я прошла на кухню за О-ан.

   – Как учеба? – поинтересовалась женщина, надевая передник.

   – Хорошо, – потянулась я за точно таким же передником. – Так как вы уговорили мужа закрыть таверну на два дня?

   – К нему вчера, как только ты ушла, приходил старый друг, – О-ан направилась к корзине с овощами. – И они решили сыграть в карты. Я говорила, что он плохой игрок. Розан не послушался и сел играть. Хорошо, что не на деньги играл, хоть на это ума хватило. Они играли на желания. И вот одно из желаний друга было – выполнить все, что я попрошу.

   – Здорово! – улыбнулась я.

   – Нет, – вздохнула О-ан, в голосе чувствовалось разочарование. Она набросала на пол картофель и села на табурет. – Его друг теперь будет бесплатно все время у нас пить, потом пришлось отдать ему лошадь, еще кровать...

   – Кровать? – удивилась я. – Зачем?

   – А я почем знаю? – пожала плечами женщина и взяла нож.

   Я присела рядом, чтобы помочь с очисткой.

   Вот это друзья бывают! Неужели можно было так поступить? Я подумала, а как бы поступила Мина, если бы что-то пришлось делать для меня. За годы обучения мы никогда не ссорились, но это же не значит, что мы не разлей вода и что полностью доверяем друг другу.

   Время текло размеренно и спокойно. Я любила тут работать. И иногда ловила себя на мысли, что же я буду делать, когда уеду домой. Но пока эту тему не хотелось трогать.

   Отработав, я покинула трактир и поплелась к академии. Уже стемнело. Поэтому в ночи можно превращаться в кого угодно и где угодно. Я стала старушкой Потой и медленно прошаркала по дорожке.

   Из-за угла повернула веселая компания, я не обратила на них внимания. Я же дряхлая старушка.

   – О, смотри какая красавица! – вдруг перегородил мне путь низкорослый мужичок, от которого несло спиртным.

   Я дернулась и схватилась за лицо, почему-то решив, что в этот раз медальон не подействовал. Но, нащупав морщинистую, дряхлую кожу, поняла, что мужчина пошутил, и хотела его обойти. Но меня оттолкнули.

   – Куда собралась?!

   Кто-то схватил за руку и потянул.

   – Пусти, – пропищала я. Голос-то мой.

   Мужчины разразились хохотом.

   – А какой голосок, словно девчушка, – схватил за плечи другой и привлек ближе.

   Я растерялась, дернулась, но пальцы крепко впились в кожу. Я скривилась. Было больно. Я не нашла ничего подходящего, как ударить держащего меня между ног. Мужчина выдал пару крепких фраз и отпустил меня. Я бросилась бежать.

   – Держи! – кто-то крикнул.

   Да на что я им сдалась?! Не могла понять я и, споткнувшись о камень, ноги-то были не мои, а старухи, упала на мостовую. Руки не успели затормозить, и тело плашмя полетело на камни. Больно! Я успела только голову повернуть, чтобы не разбить нос. Хотела быстро встать, но не успела. Меня неаккуратно подняли за талию, я чуть не сложилась пополам от такого подъема. И не сразу заметила, что медальон вывалился из-за пазухи. Когда остальные мужчины подошли. Один держал факел, его взгляд сразу упал на медальон.

   – Ух ты, – он потянулся, чтобы схватить.

   Я отпрыгнула, но крепкие руки вернули меня на место. Тот, что держал факел, сорвал медальон.

   – Проклая трава, – выругался третий. – Девка.

   Тот, что держал медальон, посмотрел на украшение, потом на меня.

   – Колдунья...

   – Адал, что ты несешь? Вообще мозги пропил? – третий дал ему подзатыльник. – Если бы она была магичкой, давно нас в жаб превратила бы.

   – Это верно, – подтвердил тот, что меня держал.

   – Отдай! Пусти! – сопротивлялась я.

   – А что это? – спросил Адал.

   – Штучка старая и магическая. Творит чудеса, – поднял на уровне глаз новое приобретение третий. – Проверим.

   Он усмехнулся и надел мой медальон себе на шею, смотря мне в глаза. И тут превратился в меня. Да, это мои зеленые глаза, только теперь они хищные, ядовитые. Мои вьющиеся, непослушные волосы. Худощавое лицо. Высокий лоб. Легкая усмешка поплыла по губам, когда у меня чуть челюсть не отпала от такого. Странно было видеть себя.

   – Атаноская трясина, – услышала я около своего уха.

   "Я" повернулся, чтобы и Адал смог посмотреть на новое преображение. Второй мужчина просто моргал и изумленно смотрел на бывшего соратника.

   – Тож, это ты?

   – Нет, дубина не я! – скривился он. – Вы представляете, сколько мы теперь дел сможем делать?

   – Ага, – наверное, кивнул тот, что держал меня. Я от удивления не заметила, что хватка ослабла.

   – Какое счастье, – подошел вплотную третий ко мне. Голос остался его. Грубый, хриплый. Преобразовываться в девушку лучше ему не стоит. – И награда, и развлечение.

   Меня обдало холодом. Комок застрял в горле, и я уставилась на "мужчину", что хищно рассматривал мое лицо. Если они что-нибудь со мной сделают, не видеть мне диплома. Одно из условий гласило о том, что экзаменуемые должны быть чисты. Я не знаю, кто придумал, но нас не раз предупреждали об этом. И перед экзаменами главная процедура – поход к доктору. Я слышала, что если девушка чиста, она не может врать (чушь, конечно, я столько раз лгала, что сбилась со счета). Но на вручении диплома мы будем давать клятву, и ректор должен был быть уверен, что мы скажем правду. Неужели кто-то способен использовать знания не по назначению... что-то я не о том думаю.

   Я бросила испуганный взгляд. "Моя" рука подняла подбородок. Он, то есть "я" еще облизнулся, и я представила льва, что идет к загнанной лани или зебре. Хотя ассоциировать себя с ланью было хоть внешнее более приятно. Руки мои обмякли. От страха или усталости. Зато меня практически перестали держать, я сама просто стояла. И что я тут делаю? Беги! Родилось в моей голове. Я хотела уже поднять руку, чтобы схватить кулон, но мужчина резко повернулся и снял украшение.

   – С ним у меня ничего не получится, – засмеялся он.

   Я растерялась, но глаза этого незнакомца ничего хорошего не сулили. Нужно было бежать. Когда ко мне сделали шаг, я рванула со всего маху, как будто это был мой последний забег.

   – Держать! – прокричали за моей спиной.

   Я бежала со всех сил. Только куда? Над этим я не задумывалась и не имела ни малейшего понятия. Просто уносила ноги. Я забежала в переулок, похлюпала по лужам, выдавая свое местонахождение. Но тут было темно и куда я становлю ногу, нельзя было разобрать. Добежала до какого-то дерева и полезла на него. Его изогнутые, кривые ветки еле просматривались в полумраке. Дрожащими руками я хваталась за шероховатую поверхность коры и лезла вверх. Когда ветка нагнулась, я поняла, что забралась сильно высоко. Я замерла, пальцы онемели и дрожали. Холодный ветер обдавал вспотевшую спину, а я вцепилась в ветку, словно хотела ее задушить.

   Проходили минуты, долгие, угнетающие, словно вечность. Ничего не менялось. Я ожидала появление бандитов, но никто не приходил. Тишина и темнота окутала это место, словно покрывалом.

   У меня начали неметь ноги. Я боялась пошевелиться, сделать одно неловкое движение, чтобы не выдать себя. На тот момент мозг как будто отключился. Я думала лишь о том, чтобы меня не нашли. Но когда через время поняла, что время близится к рассвету и никто не собирается меня искать, ощутила безумную усталость и расслабление. Я выдохнула, громко, протяжно и попыталась слезть. Но оказалось это не так просто. Когда я поняла, насколько высоко взобралась, меня охватил ужас. Я начала бояться упасть и сломать себе шею. Ветки почему-то как назло попадались хлипкие и тонкие. Я не могла понять, как по ним можно было взобраться на такую высоту.

   Кое-как, обдирая кожу, кряхтя, я сползла до толстой ветки и обнаружила, что дальше идет длинный ствол.

   – Да, как же я забралась? – не покидал меня вопрос. Неужели так сильно испугалась, что запрыгнула на такую высоту? Я пыталась вспомнить, но у меня ничего не получалось. Эти мгновение, как будто испарились. Помню только бандитов, бег и все... – Медальон! – я разревелась. Наверное, впервые в жизни от горя, настоящего, большого. Мамин подарок. Реликвия семьи ушла куда-то гулять по городу. И где она теперь окажется – неизвестно. Как я так могла?!

   Признаться, плакать я не люблю. Занятие не из приятных. Слюни текут, из носа бежит. Ничего не видно. Пальцы дергаются. Всхлипываешь и трясешься. И успокоиться, оказывается, трудно. Нужны усилия, чтобы прекратить поток соленых слез, от которых начинали щипать щеки. Поцарапанные пальцы тоже ныли. Я спрятала ладони под мышки и уперлась спиной о ствол. Голову задрала к сереющему небу.

   – Нужно успокоиться, – простонала я и всхлипнула. Нужно было покидать "укрытие", я посмотрела вниз. Для прыжка высоковато. Развернувшись, приготовилась сползать и тут услышала шаги, быстрые, стремительные. Обернулась, но ничего не увидела. Перед глазами все еще была пелена, которая не давала четко увидеть приближающего человека. Я дернулась, хотела схватиться за ветку, повернулась. И тут по лицу меня что-то полосонуло. Если бы я не так сильно ревела, то глаза не опухли бы от слез; я бы увидела, что перед моими глазами была ветка. Но то ли испуг, то ли страх наложился на происходящее... Я заорала и, случайно разжав пальцы, отпустила ветку. Передо мной мелькнуло дерево, и я свалилась на землю.

   – Милая, ты как? – подбежала ко мне женщина. Именно она шла по переулку.

   Я заныла. Что за день такой? Сколько можно реветь? Я перевернулась на бок и согнулась. Тело готово было перекоситься от боли, выворачиваясь в нереальные позы. Я бы все отдала, чтобы эта боль прекратилась.

   Женщина что-то спрашивала, но я не слышала. Мои стенания, думаю, были слышны на весь квартал. Меня приподняли и повели. Превозмогая боль, я переставляла ноги и шла, хотя понятия не имела куда. Главное, подальше отсюда. Я уже ничего перед собой не видела, расплывчатое и мутное перед глазами нельзя было назвать реальным миром.

   – Деточка, откуда ты? Где твой дом?

   – Мне в академию нужно-о-о, – протянула я. Нужно было возвращаться. Я еще не знала, как попаду на территорию, но точно знала, что мне туда.

   – О, ты учишься на травницу, – решила женщина. Видимо, на магичку я точно не тянула, да и на дипломата тоже. А других академий в городе не было.

   А раз все и так понятно, зачем отвечать? Я просто кивнула.

   Головы я не поднимала, пока мы не становились. Я уткнулась взглядом в черные ботинки.

   – А господин Парног, помогите, тут ваша ученица в беду попала, – проговорила женщина.

   Меня обдало холодным потом. Парног? Кто такой? Почему я не слышала о нем?

   – Что же учащаяся академии делает в такое время в городе? – скользнул по ушам сухой голос мужчины.

   Я медленно начала поднимать глаза. Он был высоким. Кисти держал сложенными одна на другую. Указательным пальцем постукивал по коже, словно отбивая какой-то такт. Широкие плечи и... это был вчерашний мужчина, что стоял на другой стороне дороги.

   – Миллая Алваш? Не так ли? – проговорил он, так же спокойно.

   Я сглотнула. Откуда он меня знает? Если из академии, почему я его никогда не видела. Или, может, видела? О, все, конец, меня отчислят!

   Тут меня затрясло, и я стала оседать на мостовую.

   – Вы далеко живете? – поинтересовался господин Парног у женщины, что пыталась меня поднять.

   – Пара кварталов...

   – Принесите валену, – приказал мужчина. – У вас же есть эта трава?

   – Да, конечно! – закивала женщина и рванула с места.

   – Что ж, мне будет интересно узнать о ваших похождениях, – донеслось сверху.

   Я уже сидела на мостовой, отчего преподаватель казался огромным, зловещим и ужасным. Он даже не попытался меня поднять, просто стоял и ждал. Я же хлюпала носом. Пальцы дрожали. Не могу вспомнить, когда была в таком состоянии? Никогда! Что со мной? Я смотрела на его сложенные руки, на палец, что продолжал отбивать ритм.

   – Почему молчим?

   А что мне сказать? Мне и так плохо, а тут еще он со своими вопросами. Нет бы поинтересоваться о самочувствии, ведь я все-таки изранена. А он?

   Я сидела, сложив руки на груди и засунув ладони под мышки.

   Вскоре вернулась женщина и протянула мужчине траву.

   – Мне она зачем? Дайте ей, – кивнул на меня преподаватель. – Жуй! – приказали мне.

   Я знала, как действует валена, мне рассказывать не нужно. Запихнула в рот и разжевала.

   – Что, так и будем сидеть? Пошли! – его туфли развернулись, и он зашагал к академии.

   Я подняла глаза на женщину, что стояла рядом, и медленно стала подниматься. Ноги болели, руки ныли. Но меня ждать никто не собирался. Господин Парног уверенно шел по мостовой. Добрая женщина помогла подняться. Я поблагодарила ее и поплелась за преподавателем. Иногда он останавливался, чтобы проверить, иду ли я следом, потом снова продолжал путь. Я шла медленно, прижимая правый локоть к животу. Чуть ли не вдавливая его в себя, так я рассчитывала, что боль будет не настолько сильной. Но она приглушалась лишь на какое-то время, а потом снова вспыхивала. Стоило сделать неловкое движение или повернуться, как боль проносилась по телу.

   Дорога показалась длиною в жизнь. Оказывается, я убежала в противоположную сторону и довольно далеко. Добравшись до ограды, привратник удивился, увидев меня. Хотел что-то сказать, но господин Парног перебил его:

   – С вами я поговорю позже.

   Я прошла, не оглядываясь. Уверена, что охранник в недоумении.

   Мы дошли до входа, теперь меня пропустили первой. Дальше на второй этаж, где находились кабинеты преподавателей. И вот, остановившись у двери, я прочла надпись: "Заместитель ректора Парног Агнс Ануо". Только сейчас я поняла, что это новый преподаватель, о котором на прошлой неделе мы разговаривали с Миной. Предыдущего заместителя отправили на пенсию. О, если бы я поддалась на уговоры подруги и пошла смотреть нового красавчика, так его почему-то обозвали, хотя, лично для себя, я не находила его привлекательным. Ну, высокий... ну, блондин... симпатичный... но не такой уж и красивый. А уж если учесть его характер и манеры!.. Тогда вообще "симпатичный" можно вычеркнуть. Хотя у каждого свои понятия о красоте, не буду же я каждому объяснять, какой для меня идеальный мужчина. Так вот, если бы я тогда пошла смотреть, то, увидев его вчера на дороге, точно бы не осталась долго работать и вовремя вернулась в академию. И ничего бы со мной не произошло. От этой мысли стало еще хуже.

   – Вы... – неуверенно начала я.

   – Я, – спокойно ответил мужчина. – Проходи, – он указала на дверь.

   Я шагнула, оказавшись в небольшой приемной. С угловым шкафом, креслом, удобно расположившимся у окна, и столом напротив.

   Заместитель бросил недовольный взгляд на пустой стол и прошел к двери. Снова пропустил меня вперед. Как только господин Парног ступил за мной, дверь открылась и средних лет дама направилась к столу.

   – Госпожа Рау, вы опаздываете.

   – Все вовремя, – буркнула женщина. – Это вы всегда приходите раньше срока.

   В ее голосе искрилось недовольство.

   – Позовите ректора, – не стал продолжать спор преподаватель.

   – Но...

   – Срочное дело, – перебил мужчина.

   Секретарь издала протяжный вздох. Она прямо-таки искрилась желанием сказать, как этот господин Парног надоел, но промолчала и вышла из приемной.

   – А теперь займемся вами, Миллая Алваш, – он закрыл дверь и прошелся до стола.

   В кабинете было много мебели и, скорей всего, она принадлежала бывшему заместителю. Потому что у меня в голове не укладывалась стоящая в углу кушетка с образом высокого, строго блондина. Скорее мебель подходила для гостиной, чем для кабинета заместителя.

   – Что вы делали вне стен академии в такое время? – бросил мне вопрос мужчина. Его совершенно не интересовали мои раны, жуткий вид. А я была уверена, что выгляжу отвратительно: я же несколько раз падала, и не исключено, что в грязь. – Вы меня слышите?

   Я кивнула.

   – Так отвечайте! – возмутился мужчина.

   – Я вас слышу, – ответила и увидела, как прищурился господин Парног.

   – Издеваешься?! – прикрикнул мужчина и шагнул ко мне, схватил за руку.

   Я вскрикнула.

   – Парног! – услышала я голос ректора. – Я уже говорил вам, что не стоит здесь применять ваши методы.

   – Доброе утро, господин Фрог-суа, – заместитель отошел. – Я и пальцем не тронул студентку. Просто пытался узнать, что она делала в такое раннее время за стенами академии, – спокойно пояснил преподаватель.

   – Что?! Вне стен? – ректор бросил на меня гневный взгляд. Сейчас, когда меня не загораживал господин Парног, брови ректора поднялись, рассматривая мой внешний вид.

   – Да, и я предполагаю, что не первый раз, – покосился на меня господин Парног.

   – Это она вам сказала? – поинтересовался ректор.

   – Пока нет.

   Господин Фрог-суа указал на дверь:

   – Выйди.

   Я поплелась к двери. Зачем заставлять себя ждать? Я вышла, села в кресло.

   Секретарь перебирала почту. Скопилось достаточно писем. Я не знаю зачем, но сначала вся корреспонденция поступала к секретарю. Я думала ректора, но оказывается заместителя. Ее пересматривали. Домашние письма отдавались, а остальные – на усмотрения руководства. Так контролировали наши стремления. Возможно, из лучших побуждений, но я все равно не понимала. Ведь если я захочу написать кому-нибудь насчет работы, его же в первую очередь прочтет заместитель ректора. А вдруг он не захочет отдавать? Я же никогда не узнаю, что мне написали.

   Я вздохнула.

   Но говорят, что назначения, благодаря таким проверкам, всегда совпадали с желанием студентов. При распределении давали места ближе к дому, если того желал выпускник. Может, какой-то плюс в этом и есть.

   – Миллая, тебе письмо, – подняла конверт женщина.

   Я улыбнулась. Хоть что-то приятное! Встав, я протянула руку и взяла конверт. Одним движением разорвала и вытащила письмо. О, лучше бы я никогда не знала о его прибытии! Почему оно не потерялось? Не порвалось или его не съели мыши?

   Неужели этот день проклят? Все же происходило, как всегда. Простой день! Почему все так повернулась? И все из-за этого украшения, будь оно не ладно!

   Мои пальцы задрожали, слезы снова наполнились слезами. Я никогда в жизни столько не плакала.

   "Миллая, это Кана, соседка справа. Я решила написать, чтобы потом для тебя не было сюрпризом эта новость. Так тяжело говорить, но твою мать нашли утром мертвую в доме, а сестра пропала. Никто ее не видел..."

   Дальше еще что-то, но я залилась слезами и буквы просто размылись. Я бросилась к двери, путь перегородила секретарь. Она что-то говорила, но я не слышала. Когда я бросилась к окну, женщина закричала, из кабинета выскочили заместитель и ректор.

   Господин Парног схватил меня за талию и одним рывком посадил в кресло, словно игрушку. Я попыталась вырваться, орудуя руками по его плечами и груди, как молотком, но он оставался неизменным. Словно ничего не происходило.

   – У нее что, припадок? – поинтересовался заместитель.

   – Не знаю, она письмо получила... – начала секретарь и указала на клочок бумаги, что лежал на полу.

   Господин Фрог-суа подошел, поднял и быстро пробежал глазами по листку.

   – Доктора, – проговорил он и, сложив письмо, убрал его во внутренний карман.

   Я продолжала биться в истерике, пока громкий и резкий крик не заставил меня остановиться.

   – Хватит! – заорал над моим ухом заместитель. – Надеюсь, эта кикимора захватит успокоительного...

   Я поморгала. Первый раз слышала, чтобы преподаватели обзывали друг друга. Ректора это ничуть не смутило. А меня просто поразило! Я была согласна, что наш доктор не красавец, но и не настолько страшный, чтобы так обзывать. И, вообще, он мужчина.

   Я продолжала реветь, только молча. Подрагивая и укутываясь в кофту, словно пытаясь отгородиться от всего мира.

   – А вот и доктор, – всплеснул руками заместитель и только сейчас отошел от меня.

   – О, что тут у нас? – наклонился ко мне мужчина, заглядывая в глаза. Долго со мной возиться не стали. Дали успокоительное, а потом отвели в лазарет.

   Когда меня уложили, я уже практически спала. Веки отяжелели и тело обмякло. В голове наступила такая пустота. Наверное, даже у младенца было больше мыслей в голове, чем сейчас у меня.

   Я перевернулась на бок, засунула руку под подушку и уснула.

   Мне снился дом. Нет не этот, а тот, из детства. Большой, красивый. С отдельной спальней. С огромными окнами, что выходили в сад. Я видела всех родных, и от этого становилось так хорошо. Такая сладость и такое блаженство растекалась по телу. Я была счастлива.

   Алан Мир (земли у самой границы с теримианцами)

   замок правителя - Раус-Бош

   Парс-Фаул Ал Руман – правитель этих земель до сих пор не мог поверить в смерть сына. Мужчина преклонных лет и с седой головой стал часто запираться в кабинете, словно отделяясь от мира.

   Его жена Алива никогда не испытывала ни любви, ни даже уважения к мужу. Ее отдали замуж по принуждению, ведь так сулил долг. Всю свою жизнь Алива любила другого человека. Это был простой слуга, что оказался в немилости у ее отца, Крокунуса Фристана Арс-Трома, как только узнал о том, что его единственная дочь осмелилась любить человека без рода, состояния и титула. Принцессе было все равно, в ней горел огонь, что пожирал и сводил с ума. Она предалась безумству и хотела, чтобы это длилось вечно. Алива предприняла несколько попыток сбежать от опеки и тщательной заботы отца, но ей не удалось.

   Так ее и отдали замуж за состоятельного человека, выделив часть земель в приданое. Алива до сих пор думает, что причиной послужили ее чувства, но настоящей причиной стала беременность. Как только принцесса рассказала о чудесной новости служанке, что была преданна во всем (только не ей, как оказалось, а правителю), Крокунус Фристан Арс-Тром сразу договорился о свадьбе. Земли, статус и власть сделали свое дело – молодой и неопытный юноша получил руку красивой девушки и возможность управлять подаренными землями.

   Только спустя месяцы Парс-Фаул понял, как унизил себя. Он догадался, что, погнавшись за славой и властью, он просто скрыл грех и непристойное поведение. Не в силах видеть больше жену, он отправил ее в отдаленное селенье, где, по слухам, Алива родила девочку.

   Прошел еще ни один год, прежде чем правитель задумался о наследниках. Жениться во второй раз не допускал закон. Убить жену – означало навести на себя подозрения, а в тот момент положение Парс-Фаула и так было шатким: тесть намекал на странное отношение к его дочери. Любой скандал с Крокунусом Фристаном Арс-Тромом мог привести к войне. А со стороны гор неустанно следили теримианцы, желая завладеть территориями. Что стоило правителю соседних земель не заметить нападения, позволив уничтожить Алан Мир? Потом оставалось бы всего лишь выгнать дикарей, что посягнули на территории его дочери. И никто ничего не понял бы, ведь войны и междоусобицы часто возникали в то время. Чтобы избежать этого, Парс-Фаул должен был иметь поддержку и хорошую армию.

   Правитель приказал вернуть жену, только без ребенка. Через время Алива родила мальчика. Парс-Фаул больше не прикасался к жене, посвятив себя воспитанию сына.

   И вот, около года назад, когда война подходила к завершению, его единственный сын, Манрус, погиб.

   Горю правителя не было конца. Он продолжал, после стольких месяцев, горевать и уходить от мира. Парс-Фаул Ал Руман закрывался в кабинете в западной части замка. И сидел он там часами, смотря на портрет сына.

   – За что? – схватился за голову мужчина, словно пытаясь найти ответы внутри нее. Он обхватил руками голову и, раскачиваясь на стуле, не переставал твердить. – За что?!

   В кабинете на полу лежали бумаги, письма, книги, перья, разлитые чернила – все, что раньше находилось на столе. Теперь же стол был пуст. Ровная, гладкая поверхность блестела под тусклым освещением кабинета, придавая мрачность и заброшенность. Некоторые полки стеллажей, что размещались вдоль стен, тоже были пусты. Книги оставались только на верхних полках, куда не смог достать убитый горем отец.

   – Правитель, – кто-то постучал в дверь.

   – Убирайся, Ванш! – крикнул Парс-Фаул Ал Руман и отвернул голову от двери.

   – С вами хочет поговорить жрица Судьбы.

   – Что хочет эта старая ведьма? – буркнул под нос правитель, но с места не сдвинулся. Дверь была закрыта на ключ изнутри.

   – Отойди, – потребовали за дверью. Ключ тут же повернулся, дверь со скрипом приоткрылась. В кабинет вошла высокая женщина, презрительно бросила взгляд на пол.

   – Я говорил меня не беспокоить... – начал правитель, но женщина посмела его перебить:

   – Парс-Фаул, – не склоняя головы, женщина подошла ближе и, увидев не дюжинный интерес слуги, захлопнула дверь. Ловко, одним щелчком пальцев, так же как и замкнула дверь с той стороны. Ключ повернулся и выпал из замочной скважины. Как только метал ударил о каменный пол, пришедшая продолжила. – Кажется, вы увлеклись горем.

   – Мой сын... мой единственный сын...

   Жрица Судьбы спокойным тоном проговорила:

   – Ну, это же не единственный ребенок.

   Мужчина в недоумении поднял голову, потом внимательно посмотрел на жрицу.

   – Что?! Я никогда... – потом осекся, с прищуром опустил взор. – Никогда! Она... ты же знаешь! – перешел на крик правитель.

   – Тогда я думаю, тебе пора знать о своем происхождении.

   – Что?! – поднялся Парс-Фаул Ал Руман.

   – Ты же знаешь, что я служу вашей семьи многие годы. Еще твой дедушка обращался ко мне за советом, – проговорила жрица и подошла к окну.

   Правитель насторожился. Не нравился ему этот взгляд женщины.

   – Что ты скрываешь?

   – Я ничего, но вот твой отец, великий Алан, хранил тайну, которую знали только избранные, – женщина не поворачивалась к Парс-Фаулу, продолжая смотреть в окно. – Ты не его сын. Он не мог иметь детей.

   – Что ты несешь?! Это...

   – Правда! – резко повернулась жрица Судьбы. – Ты его племянник. Он взял тебя на воспитание как собственного ребенка. Твой дядя... точнее твой настоящий отец любил погулять и однажды одарил служанку таким "подарком". Алан сжалился над ребенком, ведь ни матери, ни ребенку ничего хорошего эта жизнь не сулила...

   – Моя мать умерла при родах, а отец...

   – Это тебе так сказали, – жрица говорила уверенно, совершенно не боясь гнева правителя.

   Мужчина сжал кулаки, лицо покраснело. Он сверлил глазами эту ведьму и ненавидел теперь всех.

   – Иногда получается не так, как мы хотим, – посмотрела на Парс-Фаула жрица. – Очнись ото сна и иди дальше. У тебя есть еще один ребенок, которого ты не видел с рождения... кажется, девочка...

   Парс-Фаул Ал Руман отвернулся. Он не хотел говорить об этом.

   – Уходи.

   – Чем больше ты укрываешься от мира, тем быстрей распадается твое государство, – проговорила женщина и направилась к двери. Поворот пальцем в воздухе – и ключ открыл дверь. – Подумай, что ты делаешь, кому все останется.

   Жрица покинула кабинет.

   Она спокойно спустилась, медленно и плавно ступая по круговой лестнице. Подол ее платья, казалось, тянет хозяйку назад, задерживаясь на пару ступенек. Оказавшись внизу, жрица посмотрела на ожидающую ее Аливу.

   – Ну как?

   – Он согласится, будь уверена, – спокойно ответила жрица. – У него просто нет другого выхода.

   – Спасибо тебе большое, я столько лет мучилась, – начала выкручивать пальцы Алива. – Я столько лет...

   – Поблагодаришь, когда дочь прибудет во дворец, – проговорила женщина и пошла дальше.

   Алива подняла глаза на лестницу.

   – Хоть бы ей удалось, – вздохнула. Она вспомнила, как уговаривала жрицу поговорить с правителем:

   "Вы же знаете, что он избегает меня. Мы видимся только на официальным приемах, – Алива трагически посмотрела на жрицу. – Прошу".

   – Я как женщина тебя понимаю, но осознаешь ли ты все последствия? – все так же спокойно поинтересовалась жрица. – Не проще будет подождать и найти дочь после смерти мужа?

   Алива вздрогнула; как бы она не относилась к супругу, но смерти ему не желала. Женщина была удивлена таким заявление жрицы. Это больше походило на искушение, чем на предложение.

   – Вы прекрасно знаете, что шансов стать правителем у меня нет. Женщину не пустят на трон. А вот мой ребенок может, если его усыновит Парс-Фаул Ал Руман, – Алива вздохнула. – Не без помощи вас и советников, конечно.

   Жрица посмотрела на жену правителя. Волнение и тревога этой женщины передавалась и ощущалась даже на расстоянии.

   – Я знаю его много лет, – проговорила жрица. – Он просто так не согласится.

   Алива прикусила губу.

   – Но можно что-нибудь придумать.

   Русаинские земли

   Академия трав

   Когда я открыла глаза, возле меня возился наш доктор Аз-хнер. На тумбочке стояла свеча, что освещала мое почти обнаженное тело. Тонкая простыня прохладная и влажная, скрывала меня от внешнего мира. Доктор наносил на мои раны мазь. Я повернула голову и посмотрела на руку, где выше локтя виднелись большие синяки. Аз-хнер взглянул на меня.

   – Ничего не произошло, – выпалила я, как будто догадавшись, что хотел спросить мужчина.

   – Я знаю, – кивнул и продолжил мазать гематому.

   – Вы...

   – Миллая, я доктор. Я должен был проверить, – спокойно перебил он. – Ты же знаешь правила академии, думаю, тебе не нужно напоминать.

   – Но они не нарушены... значит, ничего страшного не произошло... ведь так? – пыталась заглянуть в глаза доктору. – Вы же не скажете ректору?

   – Правила не нарушены, – кивнул Аз-хнер. – Поступай, как знаешь.

   – Не говорите ему, пожалуйста. Это была случайность... – сглотнула я. – Упала с дерева.

   Доктор улыбнулся:

   – С дерева?

   Я кивнула.

   – Да... – он посмотрел на мои синяки, но ничего больше не сказал. – Я не могу настаивать. Я знаю о твоем горе.

   Внутри что-то дрогнуло. Мама, сестра! Я не могла поверить. Мне казалось, что это был просто сон. Что я не получала никакого письма. И как выйду из лазарета, сразу напишу и вскоре получу ответ. Мне напишут, что все хорошо, маме стало лучше.

   Я заморгала, как будто в глаза что-то попало.

   – Сестра, – позвал доктор. В палату, рассчитанную на шесть человек, вошла пышная, пожилая дама. – Успокоительного, – приказал врач и повернулся ко мне. – Тебе нужно просто поспать.

   Мужчина отошел, пропуская сестру со стаканом ко мне, потом направился к другой пациентке. Нас в палате было двое.

   Я провела его взглядом, приподнялась и сделала глоток мерзко-горького успокоительного. Скривилась. Наверное, это самый противный, после отравы, напиток. Да и некоторые яды бывают приятнее на вкус, хотя последствия, увы, необратимы. Выпил и уснул долгим, вечным сном. Я вздрогнула от собственных мыслей. Сестра подумала, что от успокоительного и забрала стакан.

   – Больше трех глотков нельзя.

   Я знаю. Я сделала только два, но спорить не стала. Пусть лучше забирает.

   Сестра вышла. Я опустила голову на подушку и посмотрела на соседку.

   – А ты почему тут?

   Девушка, видно первокурсница, подняла обмотанные кисти:

   – Неудачно смешала... – больше она ничего не сказала, наверное, думая, что не стоит разговаривать со старшекурсниками о своих промахах.

   Да, видела, что бывает от неудачных экспериментов. Когда первый раз пришла на практику, удивилась, зачем у двери дежурил второй преподаватель, но стоило кому-то что-то неправильно сделать, как тут же подскакивал запасной преподаватель (так я его называла) и нейтрализовывал раствор. Я всегда удивлялась, как ему так быстро удавалось это сделать. Но за годы существования академии, наверное, все возможные растворы и зелья уже были изучены и, что и как можно было смешать, конечно, знали.

   Я вздохнула. Почему-то не хотелось разговаривать. Чувство подавленности и ненужности налегало все больше, окутывая, словно заворачивая меня в черную, непроглядную пелену. О чем бы я не начинала думать, так или иначе возвращалась к семье. От этого становилось еще хуже. Раны начинали ныть сильней. Чувствовала, как каждый порез, каждая ранка приносит невыносимую боль. Я старалась уснуть, убедить себя, что все выдумка. Что мне все просто показалось, но утром я только открыла глаза и увидела возле своей кровати ректора. Он стоял и молча смотрел на меня:

   – У меня ваше письмо, – сообщил он. Снова и бесповоротно напоминая о смерти. – Я отдам вам его, если вы пообещаете не делать глупостей.

   Мои пальцы дернулись. Господин Фрог-суа заметил это.

   – Думаю, пока еще рано.

   – Нет, – глотнула воздух я. Как будто мне нечем было дышать.

   Ректор ничего не ответил, он развернулся и ушел.

   Я осталась одна, соседку отправили домой, оказывается она жила в Улазии-Гом.

   После обеда ко мне пришла Мина.

   – Привет, ты как?

   – Нормально, – я попыталась улыбнуться, но не получилось.

   Она что-то хотела спросить, я догадывалась, но сама не хотела воспринять это, как действительность. Поэтому и говорить об этом не горела желанием. Мина не настаивала, она просто ждала, но потом, когда молчание затянулось:

   – А я знаю, зачем ректор заходил к нам на занятия, – выдала она.

   – Зачем? – без особого интереса спросила я.

   – Нашу академию прокляли, – шепотом проговорила Мина, присаживаясь на край кровати.

   – С чего ты взяла? – удивилась я.

   – Наши учителя стали ходить по ночам, – так же загадочно, прошептала она. – Я сама видела, как вчера господин Фрог-суа обходил здание общежития.

   Я поморгала. Что?

   – Уже несколько месяцев, это точно! – подняла указательный палец подруга. – Никто не видит, как они уходят, но зато, поздно ночью они возвращаются.

   – Вот я дура! – вырвалось у меня. Как я не подумала, что когда-нибудь это да всплывет. Кто-то увидит, кто-то заметит. Я надеялась, что остался всего год, скоро я стану свободной, меня переведут куда-нибудь работать и все забудется.

   – Ну, почему сразу так, ты же занята. Откуда тебе знать, – пожала плечами Мина. – Учеба, работа... – подмигнула подруга.

   Как она еще не связала два факта. Мои поздние возвращения и походы учителей. Не скажу, чтобы она была глупая, просто, наверное, верила мне.

   – Кстати, ты, когда возвращалась в общежитие, ничего подозрительного не замечала? – поинтересовалась она, и я замерла.

   Неужели догадалась? Это же как дважды два сложить, только еще прибавить магию нужно. С магией, конечно, сложновато. Она не всем подвластна и пока никто не знает о кулоне, я буду в не списках подозреваемых. Сглотнула и растерянно покачала головой.

   – Жаль, – вздохнула подруга.

   – Если я что-то видела, то пряталась, – начала лгать я, сама не знаю зачем. – Мне же не нужны были неприятности.

   – Да, конечно, – кивнула Мина и покосилась на тумбочку. Я знаю, что она хотела спросить, и чем больше Мина находилось рядом, тем сильнее желала это узнать. – А...

   – Да, это правда! – выдала я.

   Подруга дернулась, не ожидая такой реакции.

   – Моя мать мертва, а сестра пропала, – сжав кулаки, проговорила я. И слова слетели так обыденно, что я задумалась, как же все просто. Вот был человек, а теперь его нет.

   – Я слышала и не хотела беспокоить твои раны...

   – Так зачем пришла? – гневно посмотрела на Мину. Внутри все затряслось. Гнев и злость окутали тело.

   – Спросить, как дела? Что произошло с тобой ночью? – уточнила подруга и посмотрела в глаза. Ее взгляд, небесный, чистый, без лукавства, заставил меня почувствовать себя виноватой. Как я могла подумать так о единственной подруге?

   – Прости.

   – Нет, что ты! Я все понимаю... – она положила руку на мою ладонь. Ее пальцы были теплыми.

   Я отвела взгляд от небесных глаз и рассказала о нападении. Упуская момент про кражу медальона. При воспоминаниях о вчерашней ночи в горле заскребло. Последние слова давались с большим трудом. Я хотела быстрей закончить рассказ и все забыть.

   Теперь у меня нет единственной вещи, что будет напоминать о матери, семье, которую я в раз потеряла. Ведь у меня даже нет денег, чтобы поехать на похороны. Последний раз я все отправила сестре, все, до последней монеты. Я же не знала, что скоро останусь без работы...

   Посмотрев на Мину, я увидела расстроенные глаза. Она переживает, беспокоится, и от этого становилось еще хуже.

   – Я пойду, – протянула она, сдерживая слезы. Мина часто плакала, она эмоциональная. Ее часто обижали, она скучала и вообще просто часто ревела. При этом она забивалась в угол комнаты, где стоял стул, и просто плакала. Я не трогала ее, ждала. Когда я видела такой настрой подруги, просто уходила из комнаты. Она всегда благодарила, что я не утешаю, потому что, по ее словам, так она начинала реветь еще сильней.

   Мина погладила меня по руке и ушла, оставив со своими угрызениями совести.

   Алан Мир (земли у самой границы с теримианцами)

   замок правителя - Раус-Бош

   – Спасибо, – выдавила Алива, смотря в красные, от бессонницы, глаза мужа. – Я...

   – Ничего не говори. Твои слова для меня ничего не значат, – отрезал правитель. Он с презрением посмотрел на женщину. Парс-Фаул Ал Руман сам толком не понимал, зачем согласится найти то, что ненавидел больше двадцати лет.

   – Я просто хотела спросить, смогут ли два человека отыскать...

   – Если у тебя есть люди, посылай больше, – перебил правитель. – На границе не спокойно. Я не могу рисковать.

   И тут Алива поняла, что он просто делает одолжение. Как будто ставит галочку напротив еще одного выполненного долга. Женщине стало плохо. Он не раскаялся, он все тот же мужчина, что ненавидит ее всем сердцем. "А что, если он хочет просто найти и убить?! – родилось в ее голове. Аливе стало дурно. Она покачнулась и прислонилась к стене, чтобы не упасть. – Что солдатам стоит сказать, что никто никого не нашел, а на самом деле... ребенок просто будет мертв..."

   Женщина сжала кулаки, тяжело дыша; она боролась с желанием броситься на мужа, который, как она считала, уничтожил ее жить. Аливе надоело претворяться и делать вид, что она благоговеет перед ним и ценит Парс-Фаула. Но правитель как будто почувствовал ее взгляд, повернулся, легкая усмешка пробежала по губам. Алива поняла, что он может сделать все, что захочет, и мнение жены не играет никакой роли. Чтобы она не сделала, он сделает по-своему. Парс-Фаул Ал Руман развернулся и спокойно двинулся по коридору, оставляя бледную жену обдумывать самые страшные опасения.

   Теперь Алива точно знала, что нужно что-то предпринять: обязательно найти человека, кому она сможет довериться. Она судорожно начала вспоминать, перебирая пальцами по холодной стене. Алива прохаживалась из стороны в сторону, пока не нашла ответ. Женщина сорвалась с места и быстро зашагала по коридору. Оказавшись в своих покоях, она распорядилась позвать начальника ее личной охраны.

   Ан Ру был крепким мужчиной. Широкоплечий, накачанный. Густая борода скрывала пол-лица, зато голова была побрита. Он охранял жену правителя, пока она находилась вдали от замка, и верно служил. Алива больше никому не могла доверять. Когда Ан Ру вошел, причем входил он всегда без стука, его шаги можно было услышать задолго до его появления.

   – Звали? – наклонил голову мужчина. Голос басом разнесся по комнате.

   – Мне нужна твоя помощь, – проговорила Алива.

   – Всегда готов служить.

   – Ты слышал, что правитель отправляет двух воинов на поиски моего ребенка? – поинтересовалась женщина.

   – Да, – кивнул Ан Ру.

   – Ты должен пойти с ними и следить, чтобы ничего не случилось, – забеспокоилась Алива.

   – Как прикажете, но что сказать правителю?

   – Я с ним поговорю. Можно обосновать так, что вы долгое время находились со мной, и лучше всех знаете те места. Я дам подробное описание деревни, думаю, она еще сохранилась, – проговорила женщина и направилась к столу. – И я бы хотела, чтобы ты взял с собой Лакура.

   – Хорошо, госпожа Алива.

   – Он из тех мест, и ты сам говорил, что он скучает по родным, – бросила взгляд на воина Алива. – Пусть проведает.

   Женщина быстро что-то написала и протянула листок Ан Ру. Мужчина посмотрел на завитушки, читать он не умел, и кивнул.

      Русаинские земли

      Академия трав

   В лазарете пролежала долго, как я считала. Несколько раз приходила Мина. Мы мило болтали, я старалась не вспоминать о письме.

   Я прекрасно понимала, почему ректор не пустил меня на похороны. В таком состоянии я вряд ли могла здраво мыслить. Вторым вопросом стояли деньги, которых мне неоткуда было взять, если только не продать саму себя. Я понимала, что такое спокойствие и безразличие обеспечивается травами, что постоянно подмешивали мне в напитки. Я чувствовала их и просто пила, не противясь.

   Вскоре пришло второе письмо, о котором я узнала намного позже. Дом забрали за долги; оказывается, последние месяцы сестра не работала, а просто смотрела за мамой, жили они на деньги, что я присылала.

   Но в лазарете об этом я еще не знала. Я спокойно лежала, залечивая раны. У меня оказалось вывихнута рука, что продлило мое лечение еще на неделю.

   Когда меня выписали, я вернулась в комнату, и Мина призналась мне:

   – Я не хотела, они выведали, – срываясь на крик, проговорила Мина. Я сразу поняла, о чем она. Добиться правды в учебном заведении, где варится любое снадобье, думаю, не составляет проблем.

   Поэтому, не дослушав подругу, я рванула в подземелье, где находилась лаборатория. Мне нужно было всего лишь одно растение – жималань. Она не способна нейтрализовать сыворотку "правды", но у нее есть хорошее свойство: ты контролируешь, что говоришь. А еще ее раствор нужно выпить до использования сыворотки, иначе ничего не получится.

   Аккуратно сорвав пару листьев, я сунула их в карман и побежала назад. Выбежав из здания, я окольными путями, посматривая по сторонам, рванула в общежитие. Вот как-то мне не хотелось рассказывать про медальон. Его теперь нет, и вряд ли смогут отыскать тех людей. Даже думать об этом не хочу.

   При мысли о медальоне вязкая тревога потянула куда-то вдаль. Я сразу и не поняла, что способствовало такому рвению. Поэтому остановилась и прислушалась к собственным ощущениям, но уже было спокойно. Никаких призывов или волнения. Задумываться над этим не стала, мне нужно было сварить еще отвар из листьев, поэтому я поспешила в общежитие.

   Стоило мне войти, как Мина сообщила:

   – Тебя ректор ищет, – вздохнула она. – Просил передать, как только придешь, чтобы к нему явилась.

   – Конечно, уже иду, – кивнула я и покосилась на подругу. – А когда ты была у ректора?

   – Сегодня утром.

   Ага, значит, возможно, сыворотка еще действует.

   – Мин, а ты не могла бы... я просто сейчас пойду к ректору, буду занята... не могла бы ты сходить в библиотеку и принести мне пару учебников. Очень нужно! – добавила я.

   Подруга кивнула. Ну, вот от свидетеля избавилась, теперь можно варить. Старшекурсникам дозволялось варить зелья, но только нейтральные. Узнай посторонний – всё. У нас часто закладывали друг друга из-за варки чего-либо недопустимого. Ну, например, приворотного зелья... За такое могли наказать. Поэтому девушки это делали украдкой, так же, как варились и все остальные зелья. Ну что поделать, такая наша сущность: все, что запрещено, нужно попробовать.

   Как только Мина покинула комнату, я закрыла дверь на ключ и принялась толочь, а потом варить отвар. Много это времени не заняло (мне-то на один раз). Поэтому уже через пятнадцать минут я освободилась.

   Выпив кислую жидкость перед выходом, я покинула комнату. Думаю, господин Фрог-суа не сильно рассердится на мое опоздание, тем более я пообещаю говорить только правду. Я усмехнулась и пошла быстрее. Достигнув приемной, я постучала и вошла.

   – Миллая, где вы ходите? – всплеснула руками секретарь. У ректора она была помоложе и симпатичней, чем у его заместителя. – Господин Фрог-суа уже ждет.

   – Тогда я иду, – улыбнулась и, шагнув к двери, постучала.

   – Входите, – донеслось изнутри, и я открыла дверь.

   На мое удивление, в кабинете находился еще и господин Парног. Я растерялась и, посмотрев на ректора, села на указанный стул. Нужно было подробнее расспросить Мину о допросе, что ей устроили. Вот я балда! Я прикусила губу.

   – Не нужно так бояться, – посмотрел на меня равнодушно заместитель и направился к двери. Приоткрыв, он обратился к секретарю. – Агна, принесите нашей гостье чай.

   Я резко повернула голову. Ладони почему-то вспотели. Чего я так боюсь, я же выпила отвар.

   – Миллая, – обратился ко мне ректор, привлекая внимание. – Я хотел бы узнать о причине вашей столь поздней прогулки.

   – Скорее ранней, – вставил слово господин Парног.

   Господин Фрог-суа недовольно взглянул на заместителя.

   – Я не могу, – покачала головой. – Это секрет.

   Дверь открылась, вошла Агна с подносом, прошла до стола. Украдкой взглянула на ректора, потом поставила посуду и быстро вышла. Господин Парног направился к подносу, встал спиной ко мне и налил чай. В таком положении он мог хоть всю чашку налить сыворотки, я бы все равно не увидела. Чтобы я не смотрела на спину заместителя, ректор привлек мое внимание:

   – Как вы себя чувствуете?

   – Хорошо... – потом подумав, добавила. – Относительно.

   Мне подали чай. Я протянула, почему-то дрожащую руку и взяла чашку.

   – Это успокоительный, пейте, – заверил господин Парног.

   Лжет и не краснеет, вот гад!

   Я сделала глоток. Странная сыворотка, на вкус никак нельзя определить.

   – А часто уходили из академии? – поинтересовался заместитель.

   Ректор кашлянул и посмотрел на господина Парнога.

   – Нет, – ответила я.

   – Значит, все-таки покидали стены альма-матер?

   Я открыла рот, чтобы опровергнуть свои слова, но меня перебил господин Фрог-суа:

   – Мы не хотим трогать вашу личную жизнь, – присел на соседний стул ректор. – Просто хотим знать, не видели ли вы что-нибудь странное последнее время?

   – Странное? Что именно?

   – Преподавателей, например, – проговорил ректор.

   – Нет, я пряталась, если слышала шум, – пыталась откровенничать я. – Нам же нельзя покидать стены академии.

   – Верно, – кивнул заместитель. – А во сколько вы обычно возвращались?

   Я пожала плечами:

   – Как работу закончу, так и шла назад.

   Педагоги переглянулись.

   – И как же вам удавалось пройти сторожа? – прищурился ректор.

   Я вдруг поняла, что расслабилась. Совсем потеряла контроль над словами. Так не должно быть. Сколько же они мне кинули этой сыворотки? С барского плеча и флакона не жалко? Нужно осторожно говорить.

   – Это секрет, – выдавила я. Заставить сказать они меня не могут. И вообще, то, что они сейчас делают – не законно. Я все еще держала чашку и чувствовала, как все сильней сжимаю блюдечко. На мгновение мне показалось, что оно может треснуть.

   Мне продолжали задавать вопросы. Путали, спрашивали уклончиво, просили рассказать о том дне. Я держалась, как могла, пока господин Парног не понял в чем дело. Он отозвал ректора и что-то шепнул, потом отошел и произнес:

   – Вы же одна из лучших учениц, не так ли? – медленно следуя ко мне, поднял бровь мужчина. И приблизившись, жестом попросил отдать чашку.

   Я выдохнула, передавая ему посуду. Посмотрев ему в глаза, я поняла, что он догадался о принятом растворе.

   – Думаю, нужно продолжить в более спокойной обстановке, – подал голос ректор.

   От чего меня обдало холодным потом. Теперь они устроят допрос в другое время. И я не буду знать когда, и не успею подготовиться. Сглотнув, я встала.

   – До свидания, – держась из последних сил, проговорила я и выскочила из кабинета.

   Теперь нужно было уйти дальше, прямо-таки хотелось убежать из самой академии. По взгляду заместителя я поняла, что просто так меня в покое не оставят. Самое главное теперь было подготовиться. Я выбежала из учебного корпуса и направилась в общежитие. Нужно расспросить Мину о разговоре. Подробно, чтобы знать, что в следующий раз говорить. Как я сразу не подумала над этим? Еще и жималань нужно достать, при этом не известно сколько, чтобы можно было сварить раствор в любое время и большее количество. Я вздохнула. Вот и начались проблемы.

   Зайдя в комнату, Мины я не обнаружила. Что показалось странным, она должна была вернуться за это время. Оставаться тут не хотелось. Не то чтобы я боялась, просто на свежем воздухе всегда лучше думается, а мне сейчас это просто необходимо. Хорошенько и основательно подумать!

   Я покинула общежитие и пошла в город. Сторож недовольно покосился на меня, словно хотел разрезать и посмотреть, что там у меня внутри. Ясное дело, его предупредили обо мне. Я старалась везти себя как можно милее, как будто почти два года не обманывала его. Правда, он тут не один, если поделить на троих – не так много и получается. Тем более, иногда вообще на месте никого не было. Я спокойно проходила.

   Мысленно пообещав вернуться вовремя и обязательно попасться мужчине на глаза, я зашагала по тротуару. Была еще одна причина, по которой мне нужно было в город – О-ан. Я была уверенна, что она беспокоиться и волнуется. Я больше недели не показывалась, возможно, она даже и приходила к академии, но ее все равно не пустили бы.

   – Мама! – закричал какой-то ребенок.

   И я вздрогнула. Ноги окаменели и тревога безумной силой, пронеслась по телу. Я стояла и смотрела, не моргая, перед собой. Вспомнилось письмо... я до сих пор не могла поверить и просто отрицала происходящее. Так было легче, но любое напоминание бросало меня в непреодолимый омут страданий. Сердце ныло, в груди возникал непонятный и необъяснимый шторм. Какая-то борьба сознания, что я должна принять и идти дальше.

   – Мама, идем... – меня обогнал мальчик, за ним проследовала женщина с уже достаточно округлявшимся животиком. Она не спеша переваливалась, маня ребенка рукой:

   – Не спеши милый, маме трудно...

   Я провела их взглядом и продолжила стоять, пока случайный прохожий не толкнул меня. Отодвинувшись, я отошла к стене и прикоснулась рукой к прохладной поверхности камней.

   Люди шли по своим делам, им не было дело до девушки, что внутри боролась со своими страхами. У каждого свои дела, зачем лезть в чужие. Да и не помогли бы они мне. Никто бы не смог. Даже если бы захотели.

   Я вздохнула и медленно поплелась по дороге. Старалась уступать всем дорогу, пусть спешат, пусть идут. Незаметно прошла площадь, потом вышла на широкую улицу, где начинались дома богатых и влиятельных людей города, и остановилась. Тут уж точно мне делать нечего. Повернулась и уже была готова покинуть это место, как почувствовала тягу, зов. Я сразу не поняла, что это такое. Просто жуткое желание развернуться и идти прямо. Я оглянулась, растерянно посмотрев на высокие, красивые дома и сделала маленький шаг. Надеясь, что мне просто показалось, я прошла по улице, прислушиваясь к ощущениям. Но чем дальше шла, тем сильнее был зов. Иногда мне казалось, что сейчас раздаться голос в моей голове: "Иди сюда. Я тебя жду". Я не боялась, мне безумно было интересно, что это? Раньше ничего подобного не было.

   Дойдя до трехэтажного здания с двумя выходящими на улицу балконами, я остановилась. Я точно знала, что зов исходит оттуда. Но что же это? Постояв на тротуаре, шагнула к дорожке, ведущей к массивной, деревянной двери. Я не рассматривала здание, просто шла, как заговоренная на странную тягу. Оказавшись рядом с дверью, что резко открылась, я отскочила в сторону. На пороге стоял высокий мужчина:

   – Что желаете? – поинтересовался он, без особого интереса осматривая меня.

   – Я... я... просто...

   – По поводу работы? – поинтересовались у меня.

   И я зачем-то кивнула. Слуга, а это был именно он (по одежде, понятно было) пропустил меня внутрь. Я открыла рот, готовая лицезреть шикарную обстановку, но меня тут же перехватила пожилая дама.

   – А милочка, давайте, давайте сюда.

   Я растерялась. Она выскочила из комнаты, как будто куда-то спешила. Причем очень сильно.

   – Что вы стоите, идемте, – она пробежала мимо меня и начала подниматься.

   Я растерялась. Обернулась на дверь, но очередной назойливый зов старушки, заставил последовать за ней. И еще та внутренняя тяга звала. Я теперь отчетливо чувствовала, что она исходит отсюда, кажется, могла даже комнату сказать. На втором этаже... куда мы как раз только поднялись. Коридор, и я замерла, когда меня подвели к двери.

   – Проходите, хозяин сейчас придет.

   Мне указали на дверь. Когда я никак не среагировала, внутренний зов усилился до такой степени, что я могла сказать, что вещь находится на столике, в нескольких метрах. Старушка аккуратно подтолкнула меня и приоткрыла дверь, показывая, что нужно войти. Я шагнула и уставилась на лежащий, как я и чувствовала, медальон. Мой медальон! Оглянулась, старушка уже закрыла дверь. Я рванула к украшению, схватила. И зов моментально прошел. Настала умиротворенность и радость. Я улыбнулась и вздохнула. Мой медальон вернулся ко мне, он звал меня. Прижав к груди драгоценность, я шагнула к двери и взялась за ручку, что с первого раза не поддалась. Я дернула снова, но дверь оказалась закрыта.

   – И куда же мы собрались? – услышала я сзади и замерла. Пальцы медленно опустили ручку, и я стала поворачиваться. Когда заходила, была уверена, что в комнате никого нет. Она пуста. И повернувшись, я в этом убедилась. Но голос снова произнес: – Не хочешь вернуть медальон?

   – Он мой, – ответила я.

   Воздух возле окна дернулся, легкая дымка прокрутилась в вихре, двигаясь ко мне, и появился высокий мужчина в темном костюме. Его смоляные волосы оттеняли наряд, а цвет черных глаз дополнял зловещий образ. Левую руку он держал за спиной, вторая была на уровне талии. Мне в глаза бросились перстни. Это украшение носили только маги. Каждое кольцо имело свою силу, показывало, чего маг достиг и чем владеет. Для меня же это ничего не значило, я лишь могла сказать, что лучше обходить существо стороной. Но перстни были красивые. На указательном пальце мерцал голубой камень. Внутри как будто двигалась по кругу маленькая капелька.

   Увидев интерес к своим украшениям, маг произнес:

   – Он защищает от ядов.

   Я подняла глаза.

   – Итак, отдавай медальон, – раскрыл ладонь маг.

   – Он мой, – прижала я сильней украшение. Я не понимала, как оно оказалось у мага.

   – Твой? – усмешка коснулась уголка губ. – Так как он попал к тебе?

   Я опустила взор. Маг сделал легкое движение рукой, и я почувствовала как моя рука поднимается. Я не могу ее контролировать. Кисть выворачивается. Я даже пыталась удержать руку, но не получилось. Против моей воли, она протянулась и пальцы разжались.

   Маг приблизился и забрал украшение. Я растерянно наблюдала, как мамин подарок переходит в другие руки. Забрав украшение, воздействие прекратилось, и я выдохнула. Рука стала слушаться меня. Мышцы сразу заныли.

   – Адга, – позвал маг.

   Дверь тут же открылась. А я изумилась. Ведь буквально недавно она была закрыта.

   – Принесите мешок, – скомандовал маг.

   – Господин Ремарас Ан-манг, может быть хватит мучить девушек.

   Маг недовольно посмотрел на служанку:

   – Я не виноват, что люди такие внушаемые, – махнул небрежно рукой Ремарас. – Я лишь хочу найти хозяина украшения.

   – Это я! – выкрикнула и сделала шаг.

   – ТЫ?! – изумился маг и шагнул ко мне.

   Я хотела отступить, но снова перестала управлять телом. Адга прижалась к двери. А мне оставалось смотреть, как Ремарас подошел и надел мне медальон. Это что за проверка? Я сейчас докажу ему. Я прищурилась, изучая его, не лишенную привлекательность, холодную и пронзительно бледную внешность. Усмехнувшись, стала расти, превращаясь в него. Адга вскрикнула и упала в обморок. Это я поняла по характерному тупому звуку падающего тела. Ремарас же никак не среагировал, как будто это в порядке вещей – превращаться друг в друга. Он сказал лишь одно слово:

   – Интересно.

   Я ликовала, показывая свое превосходство, но после этого слова сникла. Я думала, что он сейчас обомлеет, удивиться. Ну, хоть малость. Но эмоций было – ноль. Он так же стоял и смотрел, потом спокойно снял медальон. Я хотела возмутить, но один его взгляд заставил замолчать, и не сказанное слово так и осталось на губах.

   – Адга, – он щелкнул пальцами. Женщина зашевелилась и стала подниматься.

   – Что случилось? – взялась за голову женщина.

   – Вы упали в обморок, – говоря это, его глаза заблестели. Я отклонилась в сторону, чтобы посмотреть на это явление. Маг стоял сейчас полубоком. Заметив мой интерес, Ремарас взглянул на меня. Я тут же потупила взор и отошла. Еще не хватало попасть под его влияние. – Пойдите, отдохните, – продолжал приказывать он.

   Когда женщина вышла, маг повернулся ко мне.

   – Так кто ты и где обитаешь?

   – Миллая, учусь в академии трав, – ответила я, косясь на руку, в которой он держал медальон.

   – А почему не в магической? – подошел к столу и положил украшение.

   – Я же не маг, что мне там делать? – пожала плечами.

   – Не маг?

   – Нет, – я покачала головой, как бы для убедительности. Но по взгляду мага поняла, что он мне не верит. Если бы я даже все телом покачала... даже если бы и представила справку о том, что не являюсь магом. Этот господин в любом случае мне не поверил бы. Он спокойно и без интереса рассмотрел меня с ног до головы. Потом сел за стол и начал писать.

   Я следила, как перо быстро что-то царапает на бумаге, слов мне не было видно, поэтому я осторожно поднялась на цыпочки. Но ничего не смогла разобрать. Посмотрев на медальон, спросила:

   – А с чего вы решили, что я маг, ведь у меня нет колец, – я продемонстрировала свои пальцы.

   – Слабые маги их не носят, не хотят показывать свою никчемность, – спокойно пояснил Ремарас, не отрываясь от письма.

   – Я, действительно, не маг и это мое... – я кивнула на медальон. – Мне его мама дала.

   – Может тогда стоит у нее поинтересоваться о его происхождении.

   – Она умерла, – сжимая кулаки, ответила я, хотя это не было похоже на вопрос. Он просто собирался учинить допрос всем, кого я назову.

   – Как удачно, – поднял глаза маг.

   – Да как... так нельзя... – возмутилась я. – Оно мое!

   – Твое, значит, – Ремарас отложил перо. Он снова посмотрел на меня оценивающе.

   – Я знаю, что украшение передается по мужской линии, но на тот момент у меня братьев не осталось, – выдала, доказывая свое прямое отношение к медальону.

   – Интересно, – маг встал. – Раз оно твое, я хочу, чтобы ты завтра утром пришла сюда.

   – Я утром не могу, у меня занятия, – растерялась.

   – Тогда жду тебя после занятий, – Ремарас указал на дверь, ручка повернулась, и дверь тихо открылась.

   Я посмотрела на выход:

   – Я пойду?

   Ремарас кивнул.

   Я покосилась на медальон, что так и остался лежать на столе, и шагнула к выходу. Было жалко покидать это место, но что мне сделать, украсть его? Схватить и побежать? А далеко смогу уйти? Я печально вздохнула и вышла в коридор. Спустила на первый этаж, где со мной попрощался дворецкий, и покинула этот дом до завтра. Когда я отошла на незначительное расстояние, зов снова потянул назад. Повернувшись, посмотрела на дом. Меня снова тянуло туда, звало, манило. Я хотела вернуться, но в один раз все прекратилось. Как будто кто-то щелкнул пальцами и сказал: "Хватит". Я прислушалась – никаких ощущений. Постояв еще какое-то время, я медленно поплелась в таверну.

   Настроение было плохое. Вроде медальон нашла, а толку? По виду этого мага понятно, что он не сильно располагает к беседе и дружеским намерениям. А вдруг он завтра отдаст? Поймет, что я не лгу, и отдаст. Вот сама наивность! Конечно, отдаст, еще и бантиком перевяжет! Тогда зачем мне нужно к нему? Я задумалась. Но чтобы я не предполагала, у меня не клеилось. Если он хотел отдать медальон, почему не сделал это сейчас? А если нет, зачем тогда снова вызывать? Может, хотел проверить, говорю ли я правду?

   Так в вопросах, прошел мой путь, и я достигла таверны. О-ан очень обрадовалась, увидев меня:

   – Я так переживала. Что случилось? – меня обняли.

   – Засекли, теперь я не смогу приходить... – солгала я и вздохнула.

   – Наказали? – посочувствовала женщина.

   Я не знала, что ответить. Возможно, накажут. Что им стоит-то. Я прикусила губу, и О-ан понимающе прошептала:

   – Нельзя говорить, – и закивала. – Мне так будет тебя не хватать. Ты не забывай, заходи.

   О-ан была расстроена. Она искренне волновалась и я это видела. Она сунула мне моменту.

   – Что вы не надо...

   – Бери, – прошептала она и вложила серебро в мою ладонь. Потом сжала пальцы. – Пригодиться.

   Мне стало неудобно. Я еще не отработала столько дней, чтобы получить оплату.

   – Ты же не хочешь меня обидеть?

   Я покачала головой. О-ан улыбнулась, показывая белоснежные зубы, может они и не были такие уж белые, но на фоне цвета ее кожи, они казались чисто белыми.

   – О! Вот и пропажа, – пробасил хозяин таверны. – А ты беспокоилась. Жива и здорова.

   О-ан неодобряюще взглянула на мужа.

   – Не слушай его, дурака.

   – Это кто еще дурак?! – возмутился Розан. – Кто-то прогуливает, а я дурак!

   – Ее поймали... – пояснила жена.

   – Еще лучше, теперь новую искать нужно...

   О-ан начала упрекать за строгий нрав и бессердечность. А я понимала, почему Розан так сердится. Ведь мне-то платили гроши, кто согласится за такие крохи работать? Хозяин был скуп, это О-ан иногда давала "премию", чтобы муж не знал. Но если кто-то новый придет, он же будет получать обговоренную сумму.

   – Я пойду, – выдала, не желая слушать спор супругов.

   – Ты заходи, если что, – поводила к двери О-ан, не забывая кидать мужу замечания и укоры.

   Выйдя, я вздохнула. Мне будет не хватать этой парочки. Они такие забавные.

   Услышав бой часов, я поняла, что нужно возвращаться в академию. Уже шесть, как же быстро время пролетело.

   Я поспешила в учебное заведение. У входа пришлось побродить, чтобы меня заметил сторож. Он прищурился, провожая пристальным взглядом. Я сделала вид, что просто так тут хожу, любуюсь природой. Хотя весной тут не на что смотреть. Голые деревья и лужи кругом.

   Добежав до общежития, я оказалась в комнате. Как только открыла дверь, на меня кинулась Мина. Я дернулась и вскрикнула от неожиданности.

   – Где ты ходишь? – возмутилась подруга. – Тут такое!

   Я заморгала. Меня провели до кровати и усадили.

   – Я такое узнала! – прошептала она, заговорчески покосившись на дверь.

   По коже пронесся холодок. В мыслях возник медальон. Как она могла узнать? Я затеребила манжеты.

   – Наш новый заместитель приехал из министерства, чтобы закрыть школу, – еле заметно кивнула она.

   Я смотрела на нее, не отрываясь, все ожидая услышать про медальон. А Мина смотрела на меня, ожидая удивленного возгласа. Так мы проморгали несколько секунд. Пауза затянулась, и я облегченно выдохнула.

   – Ты меня напугала...

   – Ты что это не все, – продолжила шептать подруга, и я снова напряглась. – Говорят, в академии учится одна из самых сильнейших магичек.

   Я хихикнула. Что за бред?

   – Ничего смешного, – возмутилась Мина. – Говорят только она сможет убить злого мага-а-а.

   Я подняла бровь, не ощущая той таинственности и секретности, что подруга пыталась напустить на эту информацию.

   – Если бы это была правда, то мы бы уже убедились в ее способностях, – проговорила спокойно я.

   – Она скрывается, чтобы ее не убили, – еле шевеля губами, сказала Мина.

   – Только не говори, что знаешь, кто она? – покачала головой.

   – Вот это узнать не удалось, – разочаровано произнесла Мина.

   Ну и ну, до чего люди доверчивые. Я как можно серьезнее посмотрела на подругу. Хотя хотелось рассмеяться.

   – Но и это еще не все...

   Я снова напряглась, но оказывается напрасно. Снова последовала странная информация. Слухи, что так любят распространять девушки. Причем, я уверена, что большинство... нет, вся информация, которую я сегодня узнала, просто придумана чьей-то очень богатой фантазией. Я не понимала, как можно во все это верить? Когда Мина начала рассказывать новую сплетню, уже и не помню какую по счету, я сказала, что мне срочно нужно в библиотеку.

   – Зачем? – удивилась подруга. – Я все учебники взяла, – она показала на прикроватную тумбочку, где лежала стопка книг.

   – Спасибо, но мне нужно кое-что срочно узнать... точнее проверить, – прошептала я, нагоняя секретности.

   Мина открыла рот, а я быстро выбежала из комнаты. Слушать подругу уже не было сил. Вздохнув, направилась в библиотеку. Она находилась в учебном корпусе, поэтому я не спеша поплелась по дорожкам. Меня всегда удивляло, зачем так далеко поставили общежитие? Или это специально, чтобы больше времени уходило на дорогу? Заодно и сон развеется. Прогуляешься и проснешься.

   Зайдя, я посмотрела по сторонам. В коридорах было пусто. Вечером все в основном в общежитии или общей комнате. Кому придет в голову наведываться в библиотеку перед закрытием. Я спокойно зашла в нужную дверь и подошла к кафедре.

   – Здравствуйте, – улыбнулась я. – Можно мне про волшебников что-нибудь почитать. Миллая Алваш, – я сразу назвалась, чтобы библиотекарь смогла найти формуляр.

   Библиотекарь (пожилая, худощавая дама) недовольно посмотрела на меня, словно я у нее денег заняла. Может из-за того, что скоро закрытие? Я посмотрела на часы, что висели над дверью. Еще сорок минут.

   – Здравствуйте, – протянула женщина. – Что-то конкретное?

   – Пока не знаю. Что есть.

   Дама развернулась и, не сильно торопясь, покинула зал. Но ждала я не долго. Библиотекарь вынесла стопку книг и стала искать формуляр. Достав небольшую книжку, она быстро записала литературу и подала мне.

   – Вот эту, – она указала на книгу. – На вынос не дам.

   Это с чего вдруг? Я удивилась, но спорить не стала. Вижу: дама сегодня без настроения.

   – Там что-то важное? – поинтересовалась я.

   – Конечно, особенно на сто тридцать первой странице и двести шестой.

   – Я тогда тут просмотрю, может, что и вообще брать не придется.

   – Ага... – равнодушно проговорила библиотекарь с какой-то не доверительной интонацией.

   Я удивленно посмотрела и, взяв литературу, села на первый стол. Зал был полностью в моем распоряжении. Обожаю, когда тут пусто. Тишина и тиканье часов. Запах книг и старой древесины. Я вздохнула. Но рассиживаться нельзя, скоро закрытие, нужно успеть просмотреть книги. Раз одну книгу нельзя брать, значит, с нее и начнем. Там точно что-то интересное есть. Я открыла и начала читать, но сразу хотелось приступить к сто тридцать первой. Но я не привыкла просто так перелистывать страницы.

   Вступление было довольно расплывчатое. Серьезной информации не было. Потом пошло описание жизней магов. На странице двадцатой я не выдержала и открыла первую названную. На мое удивление там располагался портрет одного из магов. Симпатичный мужчина в полный рост красовался на развороте. Я прочла имя – Анров Ан-прогвам. В уголочке увидела сердечко. Покрутила книгу, прочла другую станицу. Там вообще ничего важного. Потом открыла двести шестую. Там тоже был он, только теперь личико. Страница была оторвана, но затем вклеена. Здесь красовались уже несколько сердечек. И пара надписей о любви. Я прищурилась. Зачем? Что мне дает эта информация? Кроме того, что девушки академии влюбились в этого мага. Я пролистала еще несколько страниц без особого интереса и перешла к другой книге.

   – Библиотека через пятнадцать минут закрывается.

   Я подняла голову, посмотрела на часы, словно желая убедиться, что меня не обманули. Забрав книги, пошла к кафедре.

   – Ну как? Возьмете что-нибудь? – язвительно спросила женщина.

   – Конечно, – кивнула. Мне стало неприятно, что обо мне подумали, что я хотела посмотреть на этого мага-красавчика. – Только вот эта книга совершенно бесполезна. Никак интересной информации в ней нет, – отчеканила я. – Вот эту, – я подала справочник, его я даже не открывала. Надеясь, что там будет что-то ценное.

   Библиотекарь перестала усмехаться и серьезно сказала:

   – Тогда еще вот эту возьмите, – она подала предпоследнюю книгу из стопки.

   – Спасибо.

   Неужели я похожа на девушек, что млеют от красивых парней, которые находятся непонятно где и вообще возможно никогда не появятся в твоей жизни?

   Забрав книги, я покинула библиотеку и направилась в общежитие. Потом мы с Миной пошли в столовую. Я же целый день ничего не ела, подкрепиться было просто необходимо.

   – А зачем тебе книги о волшебниках? – поинтересовалась подруга, когда мы шли в столовую.

   – Сегодня одного видела, – прошептала я. – У него такие кольца странные были. Хочу найти описание.

   – Ух ты! – восхитилась Мина. И сразу перевела тему в старое русло. – Вот видишь, – прошептала она, – маги собираются в нашем городе.

   О, она все о том же! А я вспомнила, как первый раз увидела мага. Когда я училась на втором курсе, к нам приезжала проверка, и среди них был маг. Мы с интересом рассматривали седого высокого мужчину. Поговаривали, что ему не меньше трехсот лет, но на вид ему можно было дать не больше пятидесяти.

   Поужинав, я поскорее вернулась в общежитие. Мина осталась, потому что снова завела разговор с одногрупницей о сплетнях. Я даже не пыталась слушать. Мои мозги были заняты другим. Оказавшись в комнате, я легла на кровать и принялась за изучение книг о магах. В первой рассказывалось про отличительные черты, одним из которых были перстни. Оказывается, есть обычные, больше рассчитанные на незнание, на людей, вроде меня. Ну, увижу я на ком-нибудь семь колец, как у Ремараса, и что? Подумаю, что он великий маг, но на самом деле, они могут означать не его выдающиеся способности, а просто высокий статус. Что он из знатного рода и заслужил положение, например. А есть довольно сильные игрушки. Есть единичные. Например, невидимое кольцо. Интересно, если оно невидимое, кто его тогда видел? Но в скобках было пояснение, что от долгого ношения можно заметить тонкий белый след. И оно надевается только на большой палец левой руки.

   Так как я смогла рассмотреть только правую руку мага, то поиск сузился до четырех перстней. Приблизительно я помнила, как они выглядят. По крайней мере, надеялась, что как только увижу рисунок, сразу вспомню.

   Точное описание я нашло двум. Один находился на безымянном – усиливающий силу. Крупный, массивный, прозрачный камень. Обычно его носили рядом с тем, что хотели усилить. Например, с кольцом-перевертышем. Это украшение позволяло надолго превращаться в животного. Я представила, как по городу ходит собака-маг. А еще есть перстень, что позволяет бесшумно передвигаться.

   Превратился в кого-нибудь и ходишь бесшумно. Все-таки маги опасны. Откуда я могу быть уверена, что попавшаяся на дороге собака, настоящее животное? Может, это маг?

   Найдя описание еще одного кольца, я обрадовалась. На среднем пальце у Ремараса находился перстень-портал. Он мог перемещаться и создавать разговорные порталы. А так как рядом был усиливающее украшение. То восстановление сил, потраченных на это действо, происходило в считанные минуты. Перстень имел овальную форму, по контуру красовались узоры. Цвет – бирюзовый.

   Зевнув, я продолжила читать, но спать хотелось неимоверно. Я оторвала взгляд от книги и посмотрела на соседнюю кровать. Мина уже спала крепким сном. Еще раз зевнув, посмотрела в окно, уже скоро рассвет. Отложив книгу, я легла и моментально уснула.

   Русаинские земли

   Дом Ремараса Ан-Манга

   – Может быть, чаю? – поинтересовалась Адга. Она спокойно убирала посуду со стола.

   Ремарас ничего не ответил, он сидел в своем кабинете, продолжая записывать случившееся сегодня на бумагу.

   – Ремарас Ан-Манг, может, хватит мучить девушек? – вздохнула служанка и посмотрела на мага. Она знала его много лет и могла спокойно разговаривать, не боясь.

   – Не переживайте, Адга, больше вам с Сереном не придется выносить трупы.

   – Ой, – прижала к груди руки женщина. – Вы же говорили, что они просто без сознания.

   – Так и есть, я просто назвал их так, – подняв голову, пояснил маг. По взгляду Адгы он понял, что не успокоил служанку. – Адга, вы думаете, я способен на убийство? Вы же знаете меня столько лет!

   – Как только связались с этими заговорщиками... – не стала продолжать Адга. – Я могу предположить худшее, – женщина взяла поднос и направилась к двери. – Если у вас глава правосудия друг, это не значит, что вы можете безнаказанно совершать любую задумку.

   – Вы стали плохо обо мне думать?

   – Может быть, чаю? – повернулась перед дверью Адга.

   Ремарас дернул уголком губ. "Значит, она верит слухам", – решил маг и покачал головой. Служанка покинула кабинет. Ремарас постучал пальцами по столу, размышляя, что стоит сделать что-то одно нехорошее – и люди сразу забывают какой ты. Маг встал, прошел до окна, выглянул. Горизонт слегка подернулся розоватой дымкой.

   – Скоро рассвет.

   Ремарас вернулся к столу, свернул бумаги, перевязал их лентой. Потом вышел на середину комнаты и коснулся портального перстня. Перед магом появился светящийся овал, в котором он увидел большую, хорошо освещенную свечами комнату.

   – Кар-Гол, – позвал Ремарас.

   – О, мой милый друг, – показался перед магом мужчина. На его пальцах находилось восемь колец. Он развел руки, словно желая обнять Ремараса, но потом опустил. – Что-то случилось? – Прищурился маг, снимательно сматриваяь в лицо собеседника.

   – Я нашел довольно презабавную штуковину, – с усмешкой, проговорил маг. – Вот здесь все описано, – он подал сверток.

   Из портала показалась рука и забрала бумаги. Кар-Гол развернулся и положил свиток на рядом стоящий стол.

   – Я тут же их изучу, – сообщил маг, снова поворачивась к собеседнику. – Как обстоят наши дела?

   – Пока ничего не удалось выяснить.

   – Поспеши, время работает против нас, – покачал головой маг.

   – Постараюсь, – проговорил Ремарас.

   – И еще, – вздохнул Кар-Гол. – Аланский олух послал на поиски незаконнорожденной.

   – Зачем? Женщин все равно не сможет сесть на престол, – недоумевал маг.

   – Я не знаю, но нужно быть осторожными. Этот Парс-Фаул никогда и ничего не делает просто так.

   – Это имеет отношение к нашему делу? – прищурился Ремарас. – Есть еще что-нибудь важное?

   – Напрямую нет, но на всякий случай имей это в виду, – проговорил мужчина и кивнул.

   Ремарас дотронулся до кольца. Портал исчез.

   Алан Мир

   Пригород столицы

   – Нет, я понимаю Ан Ру послали, – указал рукой на крепкого молодца рыжий мужчина. – А Лакура куда? Его ветром сдует.

   Идущий рядом, низенький, хромой бородач, рассмеялся.

   – Я сейчас покажу, кого ветром сдует, – услышал разговор двух солдат идущих рядом Лакур и кинулся вперед.

   – Он еще и горяч. О! Руж, смотри, – хромой качнул головой назад.

   – Лакур, – остановил молодого человека Ан Ру. – Оставь. Ты не за этим идешь.

   Руж обернулся:

   – Наверное, хочет охмурить принцессу и стать правителем наших земель.

   – Не неси ерунды, – отрезал лысый здоровяк. – Ты знаешь, что это не возможно.

   – Любовь, – протянул хромой.

   – О да, Марик, любовь!

   – Если бы было все так просто, – начал Ан Ру, он обогнал солдат и продолжил, – мы бы с вами сейчас не шли бы за незаконнорожденной.

   – Если бы правитель не хотел посадить ее на трон, мы бы не шли за ней, – подметил Руж.

   Ан Ру промолчал.

   Четверо солдат, одетых под крестьян, шли по проселочной дороге, ведущей к Роцу-Ва – самому южному городу Алан Мира. Дальше их путь следовал через реку Валаан на соседнюю территорию, которая буквально несколько лет назад отошла в дар правителю за помощь в войне. Арфан Крокунус Фри-Ламан не стал ограничивать доступ к территориям тем, кто жил там раньше или имеет родственников.

   И через мост туда и обратно всегда шли люди, желая, кто побывать у родных, кто просто посмотреть теперь уже чужие земли.

   Под таким предлогом и собирались пройти на соседние территории солдаты. При переходе категорически не разрешалось ношение оружия, поэтому мужчины шли без него. Оружие могло вызвать подозрение у окружающих. После войны, что разорила близлежащие у границы села, многие переходили к родственникам. Или говорили, что шли к близким, а на самом деле просто хотели уйти дальше от теримианцев, что могли напасть в любую минуту. Вечные стычки и разбирательства за небольшие клочки земли присутствовали всегда.

   – Слушай, ну вот ты, – хромой указал на Ан Ру. – Точно под крестьянина не подходишь.

   – Это еще почему? – хмыкнул здоровяк.

   – Ну, где ты видел лысого и крепкого крестьянина, да еще с бородой? – удивленно произнес Марик. – Ты больше на палача похож.

   – Ну, раз я палач, может отрубить тебе голову? – повернулся Ан Ру.

   – Топор с собой взял? – поинтересовался Руж.

   – Для его тонкой шеи и ножа хватит, – серьезно проговорил лысый.

   Марик коснулся шеи и посмотрел на Ан Ру.

   – Шучу, – без улыбки произнес лысый и пошел дальше.

   – Это он так шутит? – указал на Ан Ру хромой.

   – Ты его еще коронную не слышал, – подмигнул Лакур.

   – Лучше б и не знать, – покосился на молодого человека Марик.

   Лакур улыбнулся и поправил вещевой мешок за спиной. Это был высокий темноволосый юноша за двадцать лет. Небольшой шрам над правой скулой напоминал о его первом сражении.

   – Ты посмотри, какая деваха, – толкнул в бок молодого человека хромой, отрывая от воспоминаний детства.

   Лакур повернулся, куда кивал Марик. Не далеко от их группы шла девушка, за ней еще три значительно старше. Первая была крупная, с формами. Такие не нравились молодому человеку, но он решил умолчать.

   – Нравится? – улыбался хромой. – Давай ее... – кивнул Марик.

   – Вы что тут решили остаться? – крикнул Ан Ру. Он и еще один солдат уже достаточно отошли вперед.

   – Ну, вот облом, – выдохнул хромой и поспешил за сослуживцами.

   Русаинские земли

   Академия трав

   Я не могла дождаться окончания занятий. Почему-то решила, что маг собирается помочь и, узнав, что я настоящая хозяйка, отдаст медальон. Я настолько углубилась в свои мысли, что неправильно смешала заживляющий раствор.

   – О чем вы дум-маете?! – вскрикнул господин Дажн.

   Пожилой мужчина слегка заикался. Он имел дурацкую привычку стоять за спиной, когда у тебя что-то не выходило. Но от его присутствия ученицы не исправлялись, а еще больше портили отвары и эликсиры. Господин Дажн приходил в ярость, говоря, что он же подсказывал правильный вариант. Я сколько раз за ним наблюдала и никак не могла понять, когда же он подсказывает. Может он мысленно это делает? Потому что внешне никаких признаков не было.

   – Студентка Алваш, вы только что сделали ошибку первокурсницы! – не мог успокоиться преподаватель.

   Я хотела сказать, что даже на первом курсе так не ошибалась, но решила лучше промолчать.

   – Неуд, только из-за одной такой помарки, – указал на меня господин Дажн. – Все получат неуд, кто хоть раз такое вытворит!

   Да, ошибка была глупейшая. То же самое, если бы я перепутала соль с сахаром.

   – Ты что? – удивленно поинтересовалась Мина, наклоняясь ко мне.

   Я пожала плечами. Мои мысли были давно уже у мага. Я представляла, как он дает мне медальон. Но новость о получении плохой оценки, меня немного вернула в аудиторию. Мне нельзя так больше ошибаться, и я пообещала отработать нужные часы, но только бы преподаватель не ставил такую оценку.

   – Только из-за большого уважения в вам-м, – проговорил господин Дажн.

   Остальная часть практики прошла в полной сосредоточенности.

   После занятий, я заскочила в столовую, взяла булочку и побежала в город.

   Я не могу понять, почему решила, что маг будет меня слушать или отдавать медальон. Может, по своей наивности? Может, по глупости? Не знаю. Стоило мне только войти, как улыбка медленно сползла с губ. Его взгляд: хищный, самоуверенный, ядовитый – не оставлял ни малейшего сомнения – никто мне ничего не отдаст.

   – Ну, проходите, – ровным тоном, без приветствия, проговорил он и показал на стул.

   Я кивнула, хотя хотела поздороваться. Прошла до стула и села. Меня поразило его обращение: "вы". Чтобы это значило?

   – Так, значит, вы говорите, что медальон ваш.

   Я снова хотела кивнуть, но в мою сторону даже не смотрели.

   Маг прошелся до окна, потом встал полубоком.

   Я бросила взгляд на книжные шкафы, забитые литературой, потом перевела взгляд на свои пальцы, что лежали на коленях.

   – И часто вы его использовали? – поинтересовался маг.

   На этот вопрос ждали ответа.

   Я подняла глаза и посмотрела на мага.

   – Почти каждый день.

   – И вас не засекли?

   – Вот как раз в тот день, когда у меня украли медальон... – протянула я.

   – Сколько?

   Я не поняла вопроса, поэтому задумалась, чтобы это значило. Стала блуждать взглядом по комнате

   – Как долго вы использовали? – пояснил Ремарас.

   А вот в чем дело? Я решила ответить честно.

   – Почти два года.

   Маг думал; он снова и снова бросал на меня оценивающий взгляд. У меня создалось ощущение, как будто он собирается меня купить, словно я в виде какой-то статуи или того же украшения.

   – Будете работать на меня, – заявил он.

   Я открыла рот.

   – В качестве кого? – протянула я, изумленно.

   – Помощницы.

   – Помощницы в чем?

   – Какая вам разница, юная особа, что будете делать? Что прикажу, то и будете.

   – Я не согласна, – подскочила со стула. – Этой мой медальон, верните.

   Маг бросил недовольный взгляд.

   – А что бывает за кражу?

   – Какую кражу? – растерялась я.

   – Я доверился тебе, а ты проникла в мой дом и украла семейную реликвию, – шагнул ко мне Ремарас. "Вы" испарилось, а вместе с ним и спокойствие. Глаза блеснули.

   Я не понимала, о чем он говорит, пока не почувствовала, что в кармане что-то лежит. Засунула руку и на ощупь определила – медальон.

   – Он мой, – уже не так уверенно, проговорила я.

   – А кому поверят? Магу или девчонке? – он подошел, дернул меня за руку и извлек из моего кармана медальон.

   Я сразу не поняла, как он там оказался. Но чему я удивляюсь. Рядом со мной маг.

   – Я не хочу работать на вас, – чуть ли не дрожа от страха, собралась и силами и проговорила я.

   – Хватит! Мне надоело. Не хочешь по-хорошему... – глаза Ремараса засветились. Я почувствовала, как его голос проникает в мою голову. – Ты будешь подчинять мне и больше никому. Делать, что я пожелаю. Ты поняла?

   Я еле заметно кивнула.

   Теплое государство

   Маул-Бош (замок правителя)

   Амила не спала. Внутренняя тревога никак не могла пройти. Девушка покрутила вышитый платок, на котором виднелись красивые, изогнутые буквы "А" и "Ф". Поднявшись, прошлась до окна.

   – Небеса! Что я делаю? – Амила рванула к двери, выбежала в коридор и промчалась до покоев отца. Дверь была приоткрыта, поэтому девушка без стука вошла и увидела страшную картину. На полу лежал отец, руки раскинуты, голова повернута на бок. На губах кровь. Рядом склонился сын. Наследный принц – Фарно.

   – Нет... – трогал лицо молодой человек, пытаясь заглянуть в остекленелые глаза правителя.

   – Фарно! – выкрикнула Амила, замерев у двери.

   – А! – закричали сзади. – Принц убил отца.

   Эти слова словно ударили Амилу, и она резко повернулась. За ней стояла перепуганная девушка.

   – Убили! Фарно убил правителя! – сильней заорала она и побежала.

   Амила бросилась к брату.

   – Фарно, нужно уходить, – она потянула молодого человека за руку. – Быстрей, брат!

   Но принц хватался за тело, не желая покидать отца.

   – Нет! – прокричал он. – Я ничего не делал.

   – Это все потом. Нужно уходить! – тянула за рукав брата Амила. Девушка услышала шум в коридоре, подбежала к двери и захлопнула ее. Под ручку подставила стул. Подперев дверь, она отошла и замерла, словно совершила что-то предосудительное. Амила коснулась лба и пробормотала. – Какой ужас!

   В дверь постучали:

   – Откройте!

   Девушка бросилась к брату, что продолжал трусить отца, желая привести в чувство.

   – Фарно, уходим! – снова потянула девушка за рукав.

   – Амила, ты не понимаешь...

   – Все прекрасно понимаю, пошли быстрей... тебя убьют... – дотронувшись до его лица, девушка приподняла подбородок брата. Она посмотрела в его горем убитые глаза. Грустные, потерянные, угнетенные.

   – Я не убивал...

   В дверь продолжали стукать.

   – Выламывайте!

   Амила взглянула на дверь и упала перед братом на колени:

   – Прошу, уходим! Умоляю тебя!

   Фарно посмотрел на сестру, затем медленно поднялся. Молодой человек не хотел уходить. Чтобы не произошло, он желал узнать правду, но настойчивость сестры не могла оставить его равнодушным. Как только Фарно встал, девушка тут же подскочила и потянула его за рукав. Брат убрал ее руку и уверенно проследовал к потайному ходу. Молодой человек сорвал гобелен, за которым оказалась дверь. Фарно открыл дверь, пустил первой сестру. Уходя, молодой человек обернулся и в последний раз посмотрел на отца. Пара покинула покои и оказалась в библиотеке. Амила повертела головой, ища дверь.

   – Мы в ловушке!

   Брат ничего не ответил, он молча подошел к книжной полке, наклонил, на первый взгляд, обычную книгу. Стеллаж повернулся, образовывая проход. Фарно махнул рукой, девушка быстро исчезла в темноте. Затем внутрь прошел принц, и стеллаж вернулся на прежнее место.

   – Смотри под ноги, – предупредил Фарно.

   В туннеле не было освещения, но еле заметный свет мерцал впереди, зовя за собой.

   Амила двигалась быстро, поднимая подол. Одной рукой приходилось прикасаться к стене, чтобы случайно не упасть. Фарно шел сзади, оглядываясь и вслушиваясь в гулкое эхо от собственных шагов. Когда они достигли винтовой лестницы. Молодой человек схватил сестру за руку:

   – Я пойду первым, там несколько ступенек отсутствует.

   Амила кивнула и отступила.

   Они бежали, скрывались, как преступники. Девушка ощущала жгучую боль и тягу доказать, как же все ошибаются, но сейчас ею двигало единственное желание – спасти брата. Амила готова была на все, чтобы уберечь единственного дорогого человека. Девушка была приемной дочерью правителя.

   Десять лет назад Арфан Крокунус Фри-Ламан на охоте случайно чуть не убил ее. Амила чудом осталась жива. Пожалев сироту, правитель забрал себе на воспитание юное дитя. Она сразу подружилась с Фарно и столько лет они всегда были вместе. Амила привязалась к принцу, как к родному. Сейчас она не мыслила жизни без него. Любила и боготворила молодого человека. Если бы с ним что-нибудь случилось, Амила себе такого не простила.

   – Осторожно, – предупредил брат и сжал сильней узкую ладонь сестры.

   Амила переступила ступеньку и пошла за ним. Иногда на лестницу падал лунный свет, проникая в узкие оконца. Но как только ступеньки скрывали отверстие, снова наступала темнота. Фарно сбавлял ход, чтобы самому не упасть.

   – Что же дальше? – вздохнул принц.

   – Может в конюшню? Сегодня вторник, западные ворота без охраны, – проговорила Амила.

   – Они не могут быть без охраны, – бросил принц.

   – Первое число месяца и вторник. Сегодня дежурит лейтенант Ахог – он игрок и пьяница...

   – Откуда знаешь? – остановился у двери Фарно.

   – Я люблю гулять по ночам, – пожала плечом Амила.

   Молодой человек прищурился и толкнул дверь.

   Русаинские земли

   Академия трав

   Я не могла уснуть. Закрывала глаза, считала баранов, старалась ни о чем не думать, но все равно в голове постоянно крутились слова мага. Он как будто находился там. Это моя голова, брысь отсюда! Я рассердилась. Вздохнув, села. Интересно, он это сейчас слышал? Я представила, как он будет злиться завтра, когда приду. Глаза почернеют. Хотя, они и так черные, как сама ночь. Из ноздрей повалит дым, а... Вот чувствую, несдобровать мне завтра. Хоть бы этот Ремарас спал себе спокойно. Чего он ко мне привязался с этими поручениями? То, что он просил, казалось, сделать проще простого: пришел, превратился, узнал, ушел. Никаких проблем. Но вот что, если заметят? Как мне отвечать, голос-то мой. И зачем ему вообще понадобилась эта академия магии?

   Сжала медальон в руке. Уверяя меня в честности своих намерений, Ремарас отдал мне медальон. Но мне кажется, что он просто подстраховался. Вытвори я что-нибудь, он может сразу идти в правосудие и утверждать, что у него пропало украшение, и он даже знает, кто вор. Действительно, кому поверят! Ему или мне?

   Я боялась, что маг будет использовать меня в любое время, не обращая внимания на учебу. Что я буду говорить преподавателям?

   – Извините, у меня важное поручение от хозяина... – я скривилась, представляя, как буду это говорить. – Бред! – встала и подошла к окну. Посмотрела на небо. Множество сверкающих звезд манили к себе. Я вздохнула и протянула руку, прикасаясь к стеклу. Ощутив резкую, терзаемую душу боль, я схватилась за грудь, сжимая в кулаке материю. – Что это? – дышать стало тяжело. Приоткрыла окно и закрыла глаза, ощущая свежий, прохладный весенний воздух.

   Я не понимала, что тревожит меня, заставляет сжиматься сердце с невыносимой болью. Прижав вторую руку к груди, я присела на подоконник и уперла лоб в стену. Дрожь от прохлады или непонятных переживаний пронеслась по телу и заставила поежиться. Чувство опустошенности и ненужности нестерпимо носилось в мыслях. Я пыталась его отогнать, успокоиться, но как только думала, что все прошло, тревога возвращалась с новой силой. И тут я поняла, что это. Одиночество! Я осталась одна! У меня больше нет родственников.

   Небеса, что мне давали в лазарете? Я столько дней ходила, как чумная. Я просто прочитала, восприняла информацию, но никаких эмоций не испытывала. А то, что проскальзывало, больше походило на данность.

   Закрыв лицо руками, я прислонилась плечом к стене. В спину дул прохладный ветер. А я думала о маме. Думала о сестре. Где она сейчас? Что делает? Может, едет ко мне?

   – Миллая, ты что? – сонно протянула Мина и подняла голову. Подруга опять весь вечер твердила о заговоре. Так надоела, что пришлось уйти читать в библиотеку. Подруга просто помешалась на заместителе. Теперь она утверждала, что это он опоил преподавателей, чтобы академию закрыли.

   – Все нормально, – вздрагивая от холода, проговорила я и слезла с подоконника. – Душно стало.

   – Холодно, – натянула сильней одеяло подруга.

   Я закрыла окно и подошла к кровати. Боль все так же терзала и рвала душу. С такими ощущениями точно не усну. Нужно было себя чем-то занять. Я взяла учебник, накинула на плечи платок, чтобы не замерзнуть, и вышла в коридор.

   В главном холле всегда горел свет. Я прошла по коридору, потом спуститься, чтобы оказаться в нужном месте. Я присела в кресло, что находилось у окна, и открыла учебник по истории трав. Как на мой взгляд, вообще бесполезный предмет. Ну, вот выучу я, когда какую траву нашли, занесли в книгу, описали и прочее. И как мне это пригодится? У человека несварение, к примеру, я буду снадобье делать и попутно, для развлечения, рассказывать истории буранки или варуки?

   Я улыбнулась, представляя эту странную картинку. Мужчина корчится от коликов, а я воодушевленно рассказываю. Как в третьем году правления Руамиула Аала Лия Фуал-Брая была найдена буранка. И только через год ее занесли в список пищеварительных трав. А если у человека понос... ему бы срочно помощь, а я лекцию. Я хихикнула.

   – Не спиться? – услышала я сзади и вскочила на ноги. Книга выпала из рук. Я повернулась на голос. Около кресла стоял заместитель ректора. Господин Парног наклонился и поднял учебник. – Не знал, что учебник по истории трав такой смешной, – посмотрел на корешок преподаватель и отдал мне книгу. – Не хотел напугать.

   – Ничего, – поправила платок, что сполз с одного плеча. Забрав книгу, прижала ее к груди.

   – Почему не в постели? – поинтересовался господин Парног. – Или пытаетесь незаметно улизнуть?

   – Я больше по ночам не хожу, – обиженно взглянула на заместителя. Я не поняла, он пошутил или спросил на полном серьезе? – А что вы вообще в общежитии делаете?

   – Задержался, – спокойно ответил мужчина и сел на противоположное кресло. – Решил, что сэкономлю время, оставшись здесь.

   – А зачем туда-сюда бегать? – пожала плечами и опустилась я в кресло. – Многие учителя тут живут.

   – А вы хорошо спите в чужом месте? – наклонился ко мне господин Парног.

   Я положила учебник себе на колени и стала рассматривать золотистый шрифт на обложке. Не то, чтобы я не хотела отвечать, просто ситуация казалось мне странной. Студентка и преподаватель. Одни в холле общежития.

   – Значит, вам это не знакомо, – решил мужчина. Он опустил глаза, словно хотел показать, как он грустит. Потом встал и ушел.

   Я провела его взглядом, удивленная нашей встречей, разговором и поведением преподавателя. Что это было? Я открыла учебник и попыталась вчитаться, но не получалось. Вопрос постоянно крутился в голове. Так что же это все-таки было? Отложила учебник и, поджав ноги, стала смотреть в окно. Квадратный кусочек выхватывал часть неба, словно картина, на которой изображены звезды. Плохо, что в холле было светло. Картина возникала мутной, и в стекле отражалось убранство комнаты. Я пыталась отбросить стулья, большой куст, что стоял в углу, ковры, свечи. Все, что мешало увидеть красоту за окном. У меня никак не выходило, все время возникали новые предметы. Как только забуду о стульях, вот тебе – свечи. Уберу куст – появится дверь. А мне так хотелось увидеть небо и звезды.

   Я вздохнула, потерла глаза, зевнула.

   – Нужно идти спать, – решила я и направилась в комнату. Легла на кровать и с горем пополам уснула.

   Мне ничего не снилось. Пустота и постоянное ощущение одиночества не покидали. Когда меня растормошила Мина, я лениво приоткрыла глаз и посмотрела на уже собранную подругу. Как это я звонок не услышала? Нас будили одновременно, по коридору пробегал мальчуган, что звенел колокольчиком. Противно и надоедливо. Но сегодня я ничего не услышала.

   – Миллая, вставай, – потрепала за плечо Мина.

   – Еще рано... звонка не было...

   – Был и давно, – ответила подруга.

   Поморгала, вот это я крепко уснула. Всегда раньше просыпалась. А сейчас что-то не то со мной. Я села, провела ладонью по лицу.

   – Давай, одевайся, опоздаем.

   Я вздохнула и поплелась одеваться. Странное чувство нежелания чего-либо делать не давали быстро сообразить. Хотелось лечь, зарыться в одеяло и никого не слышать и не видеть. Я вздохнула, натягивая платье, затем жилет. Взяла ненавистную шапочку и посмотрела на подругу. Она активно собирала учебники в сумку. Я последовала ее примеру и через какое-то время мы покинули комнату. В столовую мы уже не успели, поэтому сразу пошли на занятия.

   Первой парой было обычное писание – изучение грамматики. В принципе, хороший предмет, мне же нужно будет не только говорить, но, иногда, и записывать. В будущем, возможно, и книгу напишу. А почему бы и нет.

   Госпожа Мосанье – молодая женщина, только в прошлом году пришедшая к нам в качестве преподавателя. Милая и добрая. Мы часто поначалу срывали занятия, за что нас наказывали. Ректор старался быть строг и сурово говорил:

   – Еще раз подобное повториться – снижу всем оценки на балл, – он обводил взором аудиторию. – Вы же девочки!

   Мы внимательно слушали и боялись его... относительно. С одной стороны он строгий, но с другой – никогда просто так не наказывал. Даже, если и знал твою вину, всегда пытался повернуть дело и оправдать. Странно, но этим никто не пользовался. Мы знали, но никто не старались извлечь пользу для себя.

   Первое время мы все думали, что у господина Фрог-суа и преподавательницы грамматики что-то намечается, но оказалось это были лишь слухи. Многие обрадовались несостоявшемуся роману. Ведь каждый давным-давно положил глаз на нашего завидного холостяка.

   Как бы мы не шутили, мне нравилась госпожа Мосанье. Ее улыбка, ясные, открытые глаза шоколадного цвета. Я вспоминала, как мама в детстве топила плитки. Нежный, сладкий аромат проникал в комнату, и я не могла усидеть на месте. Хотелось попробовать густую горячую смесь.

   Преподавательница никогда не была строга и зла. Доброта и искренность служили ее главным оружие, от которого я приходила в восторг. Она всем сердцем любила нас, и мы это чувствовали.

   Госпожа Мосанье заправила прядь каштановых волос за ухо и указала рукой на доску, где была написана новая тема. Преподаватель всегда говорила медленно, чтобы мы успевали записывать. Всегда спрашивала, поняли мы тему? И есть ли вопросы?

   Наверное, покинув это заведение, по кому я буду скучать, так это по госпоже Мосанье.

   Я слушала внимательно. Иногда отвлекалась на воспоминания детства. Особенно, когда на губах госпожи Мосанье проскальзывала улыбка. Она была в точности, как мамина. Сердце ныло, и в горле сразу образовывался ком. Пальцы дрожали, и я еле сдерживала слезы. Вздохнув, я продолжала писать. Хотя понимала, что предложение, а, может, и несколько пропустила. Но рядом сидела Мина, у которой можно было подсмотреть.

   Иногда у меня возникали мысли, а могла ли я что-нибудь изменить? Например, отправится на похороны или начать поиски сестры. Ведь люди просто так не пропадают. А вдруг ее похитили? А зачем? Денег все равно у нас нет.

   Разбираясь с собственными мыслями, я прослушала ползанятия. Когда позвенел звонок, я даже не поверила, что все так быстро закончилось. Теперь мы отправились к "любимой курочке". У госпожи Ман мы сидели отдельно. Она рассадила нас ещё на первом курсе. Мы посмели хихикать, что оскорбило столь гордого и уважающего себя педагога. Но сегодня я как-то забыла об этом, потому что летала в облаках. И села рядом с Миной.

   Когда преподаватель прошла в аудиторию, то недовольно посмотрела на меня, потом на Мину.

   – Студентка, кажется, вы ошиблись местом, – госпожа Ман была сегодня явно не в духе.

   – Извините, – буркнула я и, ощущая на себе ее пристальный и гнетущий взгляд, пересела на другое место.

   Она, наверное, такая злая, потому что ее никто не любит. Вечно чем-то недовольная. Я не могла вспомнить, видела ли когда-нибудь улыбку на ее лице. Все четыре года она только и делала, что ругалась, злилась. Мы все время шутили, говоря, что опять курица раскудахталась.

   Занятие прошло скучно. Может быть, я просто так внимательно слушала. Но полезного ничего для себя не усвоила.

   – Ты какая-то молчаливая сегодня, – проговорила Мина и остановилась, перегораживая мне дорогу.

   Я взглянула на проходящих мимо однокурсниц и хотела ответить, как заметила, что по коридору идет ректор. Странная тревога забралась в душу. Его сосредоточенное, серьезное лицо не сулило ничего хорошего. Я еще понимала, что допрос не закончился, и в любой момент меня могли вызвать в кабинет.

   – Мина, спрячь меня, – пригнула голову, стараясь выглядывать из-за плеча подруги. Что же ему нужно? Может просто прогуливается, а может и по делу. Но вот как-то не хочется попадаться ему на глаза. – Я скоро, – юркнула назад в аудиторию. Все уже вышли, госпожа Ман отвернулась к доске. Я представила Салию и, поправив, теперь уже белые волосы, вышла.

   – Здравствуйте, господин Фрог-суа, – поздоровалась Мина.

   – Здравствуйте. А где студента Алваш? Я, вроде, только что видел ее тут, – он покрутил головой.

   – Она отошла, – улыбнулась Мина.

   Я прошла близ стеночки, делая вид, что не знаю никого из присутствующих.

   – Скажи, пусть сегодня непременно ко мне зайдет, – услышала я сзади себя.

   – У нас еще три занятия, – говорила подруга.

   – Я ее после них жду...

   Дальше слушать не было необходимости. Мое чувство самосохранения помогло, и сейчас нужно было что-то делать. Ходить в образе другого человека довольно опасно. С учетом, что это моя однокурсница. Я кинулась вниз по лестнице. Сейчас у нас пара на третьем этаже, надеюсь, Салия не надумает прогулять по первому. Заскочила в туалет и заперлась. Так нужно подумать. Может, снова прибегнуть к жималани? И сколько это будет продолжаться? Я должна быть уверена, что на этот раз все им скажу, и от меня отстанут.

   Звонок возвестил о начале пары. Я какое-то время покрутилась еще в туалете, а потом вышла. Прошлась по пустым коридорам и покинула здание. В голову пришла, может быть, сумасшедшая, но как мне казалось, верная идея спасения. Уверенным шагом я вышла за территорию академии и зашагала по мостовой. Забежав за угол, превратилась в себя и пошла дальше. Почти бегом я достигла дома мага и постучала в дверь. Серен открыл дверь.

   – Спасибо, – кинула я и юркнула за мужчину, не дожидаясь пока он отойдет. – Маг в кабинете? – уже поднимаясь, спросила я.

   – Да, – спокойно ответил дворецкий.

   Я добежала до двери и, постучав, вошла. Господин Ан-манг сидел за столом и что-то читал, не поднимая голову, он спросил:

   – Кажется у тебя сейчас занятия?

   – Да, но у меня проблемы, – подскочила и села на стул. – Понимаете, это все из-за кулона. Учителей несколько раз видели ночью. А меня поймали утром... – объясняла я конечно не очень, но мне хотелось быстрей оказаться на занятиях и отделаться от ректора.

   – Стоп, – хлопнул ладонью по столу маг. Я замолчала. – Давай спокойно, по порядку.

   Я стала объяснять причину своего прихода, и как получилось, что меня хотят допросить.

   – ... и я подумала, что раз вы маг, может, поможете не сказать лишнего. Ведь вам я нужна, а мне – медальон, – закончила я.

   – Травы и магия не сильно совместимы, – спокойно разочаровывал меня Ремарас. – И я думаю, не так сложно использовать нейтральный эликсир.

   Я прищурилась.

   – Не припомню такого.

   – Жималань, ан-трава и подолонник, – проговорил маг, три раза постучав пальцем по столу. При каждом стуке появлялась названная им трава.

   Я открыла рот.

   – Но как я сделаю эликсир, если не знаю рецепт? – развела руками.

   Господин Ан-манг указал пальцем на стеллаж, с полки выдвинулась книга.

   – Страница сто сорок четыре.

   Я подошла к книге, и издание упало в мои ладони, еле успела его удержать. Бросила взгляд на мага, тот продолжил чтение. Действительно, зачем на меня обращать внимание. Я открыла книгу на нужной странице. И начала читать. Возьмите травы и измельчите каждую отдельно. Замечательно, теперь еще нужно и оборудование.

   – Тут сказано, что нужно измельчить.

   – Так делай, – не отрываясь от чтения, проговорил маг. – Не умеешь мельчить?

   – А у меня другой вопрос – в чем?

   Палец Ремараса указал в сторону, я проследила за ним и обнаружила на соседнем столе, все необходимое. Как будто пришла на практическое занятие.

   Ух, ты! Я улыбнулась, подойдя, забрала травы, и направилась делать эликсир. Рецепт был простой. Ничего отстаивать по неделе не нужно, ни процеживать, ни прочих процедур. Все сразу делается. Размельчил, уложил. Только вот заливается не обычной водой, а вином. Белым. Его мне тоже предоставили, но я не пью.

   – Извините, – я повернулась к магу. – Тут вино в рецепте.

   – И?

   – Нам нельзя на занятия приходить выпевшими, – прикусила губу.

   – Тогда можешь оставить и идти так, – продолжал читать Ремарас.

   – Но...

   Кулак по столу оборвал мою речь:

   – Или ты сейчас выпиваешь этот раствор, или я тебе его сам залью.

   Я дернулась, прижав к груди книгу.

   Господин Ан-манг посмотрел на меня исподлобья. Я была уверена, что сейчас в меня полетит какой-нибудь предмет. Во взгляде читалась такая ненависть.

   – Я... – протянула я и, повернувшись, схватила емкость и начала пить. Неприятный запах ударил в нос, а горький, горячий вкус обжог язык.

   – Хватит! – услышала я, и посуда вылетела из рук, расплескав на меня несколько капель. – Хочешь опьянеть?

   Я икнула и покачала головой. Легкие дурман пролетел в мыслях.

   – Достаточно одного глотка, – пояснил он.

   – Там не написано, – я снова икнула.

   – Могла спросить, – Ремарас подошел, забрал книгу и указал на дверь. – Иди, если услышат запах спиртного, скажи, что выпила настойку валены.

   Кивнула.

   – А этот эликсир точно подействует?

   – Если сомневалась, зачем пила? – спокойно спросил маг.

   Я пожала плечами и повернула голову. Заметила, что на столе уже ничего не стоит.

   – После допроса расскажешь. Жду тебя вечером, – проговорил господин Ан-манг и указал на дверь.

   Я хотела сказать, что вечером студентом не выпускают, но промолчала. Теперь у меня был медальон, и любой проход был открыт. Нужно было только выбрать нужный персонаж.

   Попрощавшись, я покинула кабинет и быстро стала спускаться по ступенькам. Пару раз меня качнуло. Как будто земля ушла из-под ног. Но как только я оказалась на улице, стало легче. Я вдохнула полной грудью, свежий, весенний аромат только что распустившихся трав. Нежный, душистый и манящий. Так пахло только весной.

   Шагнула, и меня снова качнуло. Или я уже была пьяна, или это все-таки воздух таким оказался. Секундное облегчение сменилось внеземной эйфорией. Мне хотелось летать, петь и радоваться жизни. Если бы у меня было хоть одно волшебное кольцо, я бы сделала мир счастливым. Чтобы никто не страдал, не умирал и все были счастливы. Я махнула рукой, представляя, как озаряю этот суровый и жесткий мир светом. Волшебным и манящим.

   – Осторожней, – кто-то буркнул с боку. Я нечаянно задела рукой прохожего.

   – Простите, – проговорила я и опустила руки. Даже помечтать и то не дали. Я вздохнула, обернулась и посмотрела на дом мага, затем пошла в академию.

   Шла медленно. Я решила, что спешить некуда. Остановившись на главной площади, я увидела двух магов. Один активно размахивал руками и что-то доказывал собеседнику. Мне стало интересно, и я прошла мимо, как бы просто прогуливаясь.

   – Я сказал, что тебе показалось, – проговорил высокий блондин. На его правой руке было два перстня.

   Слабак какой-то. Я усмехнулась и на секунду задержала взгляд на кольце. Оно было знакомо, но вот что означало, не могла вспомнить.

   – Иди отсюда, – заметил меня второй. Он прищурился, словно пытаясь проникнуть сквозь мою одежду.

   Стало не по себе, я рванула в сторону. А так хотелось узнать что-нибудь интересное. Видимо вместе с эликсиром, постепенно выветривались мои мозги.

   До академии я добежала быстро и юркнула в учебный корпус. Хотела найти аудиторию, в которой находилась сейчас моя группа, но меня заметил господин Парног, что каким-то чудом бродил по коридору. Он так неожиданно вывернул из-за угла, что я не успела спрятаться. Мои попытки закончились лишь быстрым взглядом на дверь.

   – Миллая, как я рад вас видеть, – развел руками почему-то улыбающийся заместитель. – Вы не перестаете меня удивлять... я заинтригован, что же студентка делает в коридоре посреди занятий? – он сложил пальцы в замок и разместил их в районе своей талии.

   Я стояла и не знала, что сказать. Пересчитав пальцы господина Парнога, я нерешительно подняла глаза.

   – Я жду, – с такой же усмешкой, продолжал говорить мужчина.

   Да что он придолбался?! Я вздохнула и начала думать, чтобы солгать. Мой взор блуждал по стенам.

   – Идемте, – перебил мои тщетные попытки что-то придумать заместитель. – Ректор вас давно дожидается.

   – Так я к нему и шла, – вдруг выпалила я.

   – Да?! – посмотрел на меня господин Парног. – Тогда, на будущее, кабинет господина Фрог-суа находится вон в той стороне. – Он указал пальцем вправо.

   – Да я знаю, просто решила на расписание посмотреть, – продолжала лгать.

   Мужчина ничего не ответил, он пропустил меня вперед. Наверное, думает, что я соберусь сбежать. А вот и нет! Я смело шла к ректору, абсолютно уверенная, что со мной ничего не случится, на все их вопросы я собиралась ответить без запинки.

   Поздоровавшись с секретарем, я прошла в кабинет. За мной хвостиком следовал заместитель.

   Увидев меня, ректор встал и пригласил присесть на стул. Я вольготным шагом прошлась до стула и хлюпнулась в него, протянув перед собой ноги. Пошевелила носками и подняла глаза на удивленного господина Фрог-суа. Он переглянулся с заместителем и оперся на край стола:

   – С вами все в порядке?

   – Ага, – кивнула я. – Вы хотели меня видеть? – я положила руки на колени и улыбнулась.

   – Может, чаю? – слышала голос заместителя с боку и повернулась.

   – Да, а то во рту пересохло, – выдохнула я. – Так жарко, – я еще не отошла от бега.

   Ректор кивнул, господин Парног прошелся до двери и, выглянув, сообщил секретарю о пожелании попить чаю. Я пошевелила носками, пока не увидела задумчивый взгляд ректора. Он не отрывал взгляд от моих ног. Я остановилась и подтянула ноги ближе, потом просто закинула ногу на ногу.

   Буквально минута и в кабинет внесли чай. Вежливая секретарь разлила чай и подала мне чашку. Я улыбнулась и приняла посуду.

   Заместитель сел на диванчик, что стоял у стены. А мне туда не предложили сесть.

   – А туда хочу, – выдала я и, встав, направилась к дивану.

   Ректор удивился, но ничего не сказал. Господин Парног внимательно следил за моими действиями. Я подошла, села и хотела отхлебнуть чаю. Как только преподнесла чашку к губам, огненная жидкость обожгла губу и я вывернула содержимое на рядом сидящего господина Парнога. Он вскочил, отряхивая брюки.

   – Я не хотела... он горячий...

   – А вы что думала, чай холодным подается? – закричал преподаватель.

   Я сильней поддалась к мужчине.

   – Извините.

   Видно приблизилась я сильно. Господин Парног резко повернулся ко мне и, схватив за руку, поднял.

   – Вы пили?!

   Я хотела ответить, но поняла, как он догадался, сжала губы и только помотала головой.

   – Студентка Алваш, – шагнул ректор к нам.

   – Миллая! – встряхнул меня заместитель.

   – Я не пила, – процедила я.

   Господин Парног вздохнул и, отступив, от чего я упала на диван, посмотрел на ректора. В его взгляде читалось, что он просто так это не оставит.

   – Вы понимаете, что это серьезное нарушение правил академии, – выдал ректор.

   – Так же как и находится вне стен академии... ночью, – подливал масло в огонь другой мужчина.

   – Я не хотела, так вышло... – сжала кулаки я и губы задрожали. – Я осталась одна... – неожиданно даже для себя заревела. – У меня больше никого нет...

   – Агнс Ануо, я же говорил, что должно пройти время, – обратился к заместителю ректор. – Видите, в каком состоянии ребенок.

   – Она давно не ребенок, – отрезал заместитель. – Где ваше успокоительное? – направился к навесному шкафу мужчина.

   – На второй полке, синий флакон, – ответил господин Фрог-суа и присел рядом со мной. – Миллая, мы понимаем ваше горе, но это не повод вести себя неподобающе.

   Я вытирала ладонями слезы, что текли ручьями.

   – Гальдом, их тут два, – недовольно заметил господин Парног.

   Так непривычно было слышать, как преподаватели называют друг друга по именам.

   Ректор встал и подошел к шкафчику, взял нужный флакон, откупорил его, понюхал. Подойдя вылил немного в чашку и подал мне.

   – Станет легче.

   Я вспомнила, как была спокойна, когда лежала в лазарете. Меня ничего не беспокоило. Словно и не происходило неприятностей. Шмыгнув носом, я приняла посуду и залпом выпила. Сразу вкуса не почувствовала, но стоило пройти секунде, как во рту закислило, словно я проглотило переброженное или что-то пропавшее. Увидев мое перекошенное лицо, ректор налил мне чай. Я быстро приняла чашку и хотела выпить, но, вспомнив, что он горячий, несколько раз подула и только потом сделала глоток. От одной чашки легче не стало. Вот рту по-прежнему присутствовал вкус кислятины.

   – А раствор точно нормальный... кисло... – возвестила я присутствующих.

   – Нет, он в порядке и вам сейчас станет легче, – проговорил ректор и налил еще чаю. – На два дня я освобождаю вас от занятий. Придите в себя. А в субботу с утра будьте добры ко мне.

   Я кивнула и перевела взгляд на недовольного господина Парнога.

   Теплое государство

   окрестности Маул-Бош

   Амила наклонилась, отрезала ножом от нижней юбки кусок материи и, поправив платье, направилась к брату.

   – Не нужно было так рисковать, – присела она перед ним. Амила положила нож на землю и потянулась к руке брата. – Он мог убить тебя.

   – Он ударил тебя, – возмутился принц, крепко обхватив пальцами запястье. Из ладони шла кровь, порез был глубокий.

   – Но мы выбрались, – Амила взяла раненную руку и приблизила. Осторожно начала обматывать кисть.

   – Чудом... – вздохнул Фарно. – Нужно было остаться. Я бы смог доказать, что отца не убивал.

   – Кому ты собираешься доказывать? Ардолу или великому Варг Ар Аномусу?

   – Ни тому, ни другому. Они никто, – вздохнул принц, понимая, что после случившего его вряд ли кто-то выслушает. "Мы сделали глупость, что ушли", – подумал будущий правитель. Но говорить это вслух не стал. – Выбились вперед только благодаря доброте отца. Я всегда говорил, что кто-нибудь из них захочет присесть на трон, – Фарно скривился, когда Амила сильней дернула повязку. – Собаки, мерзкие... неблагодарные собаки... этот Ардол был солдатом, что удачно оказался рядом. Отец не понимал, что люди, хоть чем-то пожертвовавшие для него, потом заходят получить долг назад, – принц говорил с такой ненавистью, что его глаза блестели. – Пыль, мусор...

   – Тогда я тоже мусор, – положила кисть на колено брату Амила.

   – Сестренка, ты что?! Нет! – он понимал, о чем она. Фарно стало неудобно. – Прости, я не хотел тебя обидеть.

   – Ничего, многие так считают... – натянуто улыбнулась девушка.

   Принц пересел ближе и обнял за плечи сестру.

   – Ты самое дороге создание в мире, – проговорил Фарно. – Я все за тебя отдам.

   Амила улыбнулась и крепко обняла брата.

   – Я знаю, что нам нужно делать, – отодвигая молодого человека от себя, проговорила Амила. – Твой троюродный дядя, что живет у Южных гор, обязательно нас выслушает.

   Принц задумался. Встав, он прошелся туда, потом обратно и сказал:

   – Он может связаться с Руамиулом Аалом Лия Фуал-Браем, его поддержка сыграла немаловажную роль в выборе отца на престол, – Фарно улыбнулся и присел с сестрой. – Ты гений! Чтобы я без тебя делал.

   Девушка потупила взор, легкий румянец проступил на ее щеках. Амила готова была сейчас кинуться на шею брату и рассказать все, что чувствует. Многие годы она скрывала, что сестрина любовь уже вышла за грани дозволенного. Амила любила Фарно не как брата. В девичьих мечтах она рисовала их красивую пышную свадьбу. Как они будут вместе, и никто не сможет помешать их счастью, но оказалось все не так просто.

   – Ты слышишь меня, – оборвал ее мечтания Фарно.

   Амила улыбнулась и посмотрела на любимого.

   – Конечно, Фарно, слышу.

   – Тогда быстрей, вставай и пошли, – помог подняться сестре принц. – Нам нужно найти лошадей и быстрей прибыть в Луюм-Гом, – Фарно посмотрел на широкий браслет. Денег у него не было, но украшения можно было обменять на двух жеребцов.

   Беглецы находились в пригороде столицы. Небольшой рынок располагался около дороги в город. Здесь обитали те, кто не мог себе позволить торговать внутри. Там, за высокими стенами столицы, шумели и толкались люди. Предлагая, крича, покупая. Иногда казалось, что и сюда доносятся непонятные отголоски споров и торгов. В основном за стенами царила тишина. Одинокие поселения, брошенные города.

   Несмотря на свое хорошее расположение, богатые ресурсами земли, теплое государство только второй десяток лет как обрело покой. Столько веков соседние государства пытались отрезать лакомый кусочек земли в свое пользование. Арфан Крокунус Фри-Ламан получил трон, заручившись поддержкой Руамиула Аала Лия Фуал-Брая, правителя Русаинских земель, что никогда не претендовал на земли родственников, и смог поставить врагов на место.

   Русаинские земли

   Академия трав

   После посещения ректора я ушла к себе. Захотелось безумно спать. Не раздеваясь, упала на постель.

   Не знаю, сколько я пролежала, но внутренний зов заставил проснуться. Я сразу не поняла, откуда услышала свое имя: "Миллая". Полежав, я ощутила повторный зов. Теперь не было сомнений – все действие происходит в моей голове. И я даже знаю, кто зовет.

   – Ну не сейчас же, я только легла, – возмутилась я и перевернулась.

   – Ты с кем разговариваешь? – спросила Мина.

   Я посмотрела на подругу, она лежала в постели. Сколько времени? Почему она уже спит?

   – Сама с собой, – ответила я. – А ты что так рано улеглась?

   – Как рано? Уже одиннадцать, – ответила подруга и перевернулась к стене.

   Ого! Я что, весь день проспала? Повернулась к окну – темно. Как я сразу не заметила, что в комнате полумрак?

   И снова зов: "Миллая!" – раздраженно позвал маг.

   Я не могу просто так уйти посреди ночи! Все спят.

   "Вот и хорошо. Тебя не заметят", – услышала в голове.

   Как это он себе представляет. А утром?

   "К рассвету ты будешь на месте, – навязчивый голос не собирался покидать голову. – Открывай окно".

   Он что издевается? Я не буду прыгать!

   "Тебе и не нужно, – ответили мне. – И я слышу все твои мысли. По осторожней!"

   Вот... хотела обозвать, но не стала. Прищурилась, вздохнула и поднялась с кровати. Подошла к окну и, обернувшись на подругу, приоткрыла окно. Выглянула. Второй этаж. Не скажу, что я боюсь высоты, но мне не по себе.

   "Выходи", – настаивал голос.

   Он хочет, чтобы я убилась? Еще раз посмотрела вниз.

   "Нет! Иди, я сказал!"

   Я хотела сказать, что не одета. Но не успела открыть рот, как голос заявил, что хватит юлить. Вздохнув, я залезла на подоконник и пощупала рукой воздух. Не знаю, зачем сделала это, просто так на всякий случай, и каково было мое удивление, когда ощутила что-то твердое. Я не видела опоры, но чувствовала. Сразу за окном начиналась невидимая площадка. Не поверив пальцам, я передвинула ногу. Опора выдержала и не дернулась. То, что я не видела, было твердым.

   "Давай быстрей", – подгоняли меня.

   Я облизнула губы и шагнула. Выровнялась и посмотрела вниз. Я стояла на пустоте.

   – Ух ты! – вырвалось у меня. Восторженные ощущения заполнили тело. Я словно птица висела в воздухе.

   Я обернулась, прикрыла окно.

   "Ты будешь идти или нет?!"

   Я старалась не думать, как неприятно слышать в собственной голове чужой голос. Пока мне никто не мешал, я медленно продвигалась по прямой площадке, надеясь, что она не кончится внезапно и я не упаду.

   "Просто иди прямо и быстрей, – подгоняли меня. – Пока идешь, превратись в кого-нибудь. Я не хочу, чтобы меня с тобой видели".

   Он тут? А в кого превратиться?

   "Да в кого хочешь"

   Я сделала шаг и подумала о госпоже Ман. Она вызывала такую неприязнь и раздражение, что как раз можно было ассоциировать с данной ситуацией. Когда превратилась в "курицу", меня словно подхватили, я воспарила в воздухе. Задержав дыхание, ожидала, что окажусь на руках у мага. Но меня аккуратно поставили рядом с господином Ан-манг, что стоял на тротуаре около забора. Маг бросил на меня заинтересованный взгляд. Я поправила платок на плечах, как делала госпожа Ман.

   – Идем, тебе еще много нужно узнать, – проговорил он и шагнул в сторону своего дома.

   Я поспешила за ним:

   – А можно попросить, чтобы вы больше не лезли ко мне в голову.

   Маг ничего не ответил.

   Я подумала, что он не хочет громко говорить, и укорила шаг, чтобы сровняться, но, видимо, он и не собирался. Мы молча шли до дома. Только когда поднялись в кабинет, Ремарас произнес:

   – Садись и изучай, пока не запомнишь все – не выйдешь.

   Он указал на стол, где лежали бумаги, затем вышел. Я обернулась, посмотрела на дверь. Вот для этого меня подняли с постели, чтобы изучать бумаги. Я медленно подошла к столу, без интереса подняла один листок и прочла.

   – Ана Паора – преподавательница воздушной магии, Отд-Од Агонусаус – преподаватель водной магии...

   На листке перечислялись учителя. Зачем мне это? Я взяла другой листок, на нем была карта магической академии. Я почувствовала себя шпионом. Мне было интересно, зачем же меня пошлют туда, надеюсь, убивать никого не придется? При этой мысли я вздрогнула. На столе так же были портреты учителей. Неужели я должна вот это все знать? Зачем? Я что туда навсегда перехожу учиться? Или может, я не правильно поняла приказ мага?

   Вздохнув, села за стол и приступила к изучению.

   Теплое государство

   Южные земли

   – Здорово, что еще есть добрые люди, – проговорил хромой. – Быстро добрались.

   – Надеюсь ты не оставил после себя след? – толкнул в бок друга Руж. – А то и так полмира обрюхатил, – мужчина рассмеялся.

   Ан Ру кинул на говорящих недовольный взгляд. "Как только правитель мог послать таких несерьезных людей?" – подумал воин.

   Они перебрались через реку и шли к небольшому поселению – Арде. Именно здесь много лет назад жила Алива.

   – Почти дошли, – вздохнул хромой.

   – Куда дальше? – выплюнул соломинку Руж.

   – Тут написано, что нужно найти Абажу, – прочитал Лакур.

   – Кто такая? – поинтересовался Марик, заглядывая в листок.

   – Не знаю, – пожал плечами молодой человек.

   Марик переглянулся в Ружем.

   – Пошли искать, – вздохнул хромой, он шагнул первым на проселочную дорогу, что успела зарасти весенней травой. – Часто тут ездят, – усмехнулся мужчина.

   Когда путники спускались, Лакур насчитал двенадцать домов. Поселение находилось в низине, между двумя холмами, что бережно защищали жителей от ветров. Небольшое поле говорило и немногочисленности жителей. Возможно, и половина домов пустует.

   Зайдя в поселение Ан Ру подошел к первому дому и постучал. Никто не ответил. Мужчина заколотил сильней.

   – Может, никого нет? – попытался заглянуть в окно хромой.

   Лакур повернулся на скрип. Дверь соседнего дома приоткрылась. В узкую щель выглядывала старушка.

   – Простите, – обратился к ней молодой человек. – Мы ищем Абажу.

   Остальные мужчины сразу повернулись к старушке, которая высунула голову, чтобы рассмотреть незнакомцев:

   – А зачем она вам?

   – Нужно кое-что ей передать, – шагнул к дому старушке Ан Ру.

   – И что же это? – старушка вышла. Старая, сгорбленная, в рваной одежде. Она, как и все вокруг, представляла убогое зрелище.

   – Лично в руки, – проговорил лысый здоровяк и достал сверток.

   – Ну, я Абажа, и что?

   Ан Ру шагнул и протянул письмо старушке. Абажа чмокнула беззубым ртом и стала разворачивать лист.

   – Ха, – улыбнулась она. – Когда это было?

   – Вы не помните? – прищурился Ан Ру.

   – Помню, конечно.

   Марик толкнул Ружа. Это заметил Лакур и прищурился.

   – Говорите, – нетерпеливо смотрел на старушку здоровяк. Ему не нравилось, что женщина медлит.

   – Госпожа Алива просила не говорить...

   – Это она нас сюда и послала, – вставил слово Руж.

   – Госпожа Алива сказала, что если даже и она придет, никогда не говорить правду, – протянула старушка.

   – Быть такого не может, ты лжешь! – возмутился Руж, он шагнул к женщине. Ему перегородил путь Марик.

   – Нам просто нужно узнать, где ее дочь, – проговорил Лакур.

   – Дочь? – переспросила Абажа.

   – Да, ей должно быть больше двадцати лет, – кивнул Ан Ру.

   – Я не хочу навлекать на себя беду, мне осталось жить-то недолго. Хочу умереть спокойно, – простонала старушка. – Роды принимала еще одна женщина, пусть она и расскажет вам правду.

   – Кто такая? Как ее найти? – заинтересовался Ан Ру.

   – Талиса живет в пригороде Луюм-Гома, на западной стороне. Она хрома на левую ногу, – сообщила Абажа.

   Русаинские земли

   Дом Ремараса Ан-Манга

   Я сидела уже несколько часов. Спать мне не хотелось, я выспалась хорошо. Вот только информации, на мой взгляд, было сильно много. Не думаю, что мне все понадобится. И, вообще, если он такой сильный маг может капаться в моих мыслях, что нельзя все туда засунуть. Раз – и я все знаю. Я вздохнула и переложила в стопку изученный лист. Количество бумажек не уменьшалось. Мне надоело все изучать. Хотелось в академию. Хотя и там спокойно жить не дадут. Представив очередной допрос ректора и заместителя, мне стало не по себе.

   Дверь открылась, в проеме показался Ремарас.

   – Изучила?

   – Тут еще столько, – показала на листки. – Мне и дня не хватит целого.

   – Как зовут ректора? – шагнул ко мне маг.

   – Господин Фрог-суа Гальдом.

   Уголок губ дернулся, и я поняла, что от меня большего и не ждали. Во взгляде читалось, она набольшее и не способна, чего можно ожидать?

   – Жанр Крон-Ваун занимает эту должность три года, – обижено посмотрела на мага.

   – А как лучше пройти в его кабинет? – провел пальцем по корешку книги Ремарас, даже не смотря в мою сторону.

   – Через дверь... – дурацкие вопросы.

   – Жаль, а я хотел помочь, – без малейшего в голосе сожаления, сказал маг и повернулся. – Например, подарить медальон.

   – Он мой! – возмутилась я.

   Ремарас кинулся ко мне, наклоняясь. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть его наполненные гневом и ненавистью глаза.

   – Это ты говоришь, простая студентка, без рода и имени!

   Я пыталась вжаться в кресло, как-нибудь увернуться, чтобы случайно не оказаться испепеленной его взглядом. И что так нервничать? Людей пугать! И так понятно, что сильный маг. Я сглотнула и стала медленно сползать со стула. Мои попытки "стечь" пресекли, схватив за плечо.

   – Когда ответишь правильно на все вопросы – уйдешь в академию. Понятно?

   – Но вы говорили, что я утром...

   – Я повторять не буду, – сжал сильней мое плечо маг. Его пальцы впились в кожу, казалось еще немного и тонкие жало проткнут материю и разрежут кожу.

   Я кивнула. Маг отпустил мое плечо и резко выровнялся.

   – Почему бы вам самим не пойти туда, – предложила я.

   – Потому что на магию там стоит запрет, а просто так я не пройду в кабинет.

   – Ну а медальон, он же тоже магический...

   – От него не исходит магии, это его сущность, – объяснил Ремарас. – Давай, изучай!

   Я схватилась за больное место и повернулась к бумагам. Изверг! Эксплуататор!

   – Осторожней с мыслями, – спокойно заметил маг и вышел.

   Стало ужасно обидно. Даже думать теперь нельзя. Вздохнув и, недовольно посмотрев на дверь, продолжила изучать бумаги.

   Имена, карты, предметы. Все, что ни малейшего отношения ко мне не имело. Зачем все это? Ведь не пригодится!

   Посмотрев в окно, заметила рассвет. Как быстро время пролетело. Я встала, чтобы потянуться, от долгого сиденья затекла спина. Пройдя до окна, посмотрела на розовеющий закат. Развела руки в стороны и зевнула. Потерев глаза, повернулась к столу и медленно шагнула. Так не хотелось изучать эти листы, но надо. Я доплелась до стола, села на край и взяла в руки очередную бумажку.

   – Отд-Од Агонусаус это у нас... – оторвала взгляд от листка, пытаясь вспомнить. Но в мозгу ничего не отложилось относительной этой особы. Кто он и что делает в академии магии. Я вздохнула и уткнулась взором на старый, потрепанный корешок. Прищурилась. "Фамильные гербы правителей" – прочла я и, отложив листок, шагнула к полке. Вытащила эту книгу. Стало интересно. Я вспомнила большой портрет Крокунуса Алана Ри Фрайнса Тулиса, открыла первую страницу, пробежала глазами. В предисловии рассказывалось об истории семьи. Дальше шли рисунки всех гербов. Красивые, аккуратно прорисованные.

   – Ну как успехи? – раздалось близко.

   Дернувшись, выронила книгу.

   – Почти все выучила, – наклонилась, чтобы поднять книгу.

   – Садитесь, – приказали мне, и я переползла на стул. – Итак, начнем...

   Русаинские земли

   Академия магии

   Здание академии находилось перед большой площадью. Почти в центре города. Конечно, такая гордость! Как ее могли запихнуть в дальний угол, это же не академия трав. Я смотрела на четырехэтажное здание и не решалась войти. Внешне обычное, ничем не примечательное, только большая надпись, что висела в воздухе, говорила об особенности этого заведения.

   Вздохнув, я обернулась, проверяя, следит ли за мной маг. Но он только довел меня до центральной улице, дальше я следовала сама, превратившись в одного из учеников академии. По словам Ремараса этот ученик (Росум) несколько дней назад создал неудачное заклинание, что вылилось на голову ректору. Мальчик был наказан домашним арестом, что облегчало мой проход в стены академии. С голосом тоже решили проблемы, с помощью отвара Араны, я охрипла, и теперь узнать мой родной голос было просто невозможно.

   Мне предстояло в этом облике пройти охрану и добраться до кабинета ректора. Найти письма, адресованные Вруа Выдрогу, прочесть, запомнить и уйти. Ничего сложного.

   Ученики шли в академию, не обращая, на жмущегося в стороне мальчика, то есть меня, никакого внимания. А я никак не могла решиться сделать шаг. Когда меня нечаянно толкнули, я отошла. Нужно было срочно действовать иначе простою тут до вечера. Сжав кулаки, уверенно зашагала к входу.

   Сейчас пройду до двери, потом по лестнице на третий этаж. Передвигалась, как я думала, быстро. На лестничном пролете между вторым и третьими этажами меня догнал мальчишка.

   – Росум, ты куда? – потянул за руку рыжий парень. – У нас сейчас водная магия.

   – Ага, – прохрипела я. – Я сейчас, иди.

   – Что с голосом?

   – Нормально, иди... – отцепив крепкую руку паренька, побежала дальше. По словам Ремараса, ректор ведет первую пару, поэтому кабинет будет пустовать. Дали сигнал о начале занятий, я спряталась за дверь, ожидая выхода господина Крон-Вауна. Когда мужчина вышел, я юркнула в кабинет и остановилась. У окна стояла секретарь, как-то я об этом не подумала. Представив Крон-Ваун, я направилась в кабинет. Женщина обернулась в тот момент, когда я открыла дверь.

   – Что-то забыли? – поинтересовалась она.

   Я кивнула и вошла. Как только закрыла дверь, кинулась к столу. Пересмотрела письма, такого адреса не нашла. Пересмотрев все ящики стола, кинулась к шкафу. Искала быстро, старалась не пропускать никакой бумажки. На глаза попался конверт, адресат нужный, вот только письма внутри не было. Возможно, письмо уничтожено. Если это что-то важное, его незачем хватить среди общих бумаг.

   Бросив взгляд по сторонам, я пыталась найти тайник. Где он может быть? Почему маг не сказал о нем? Или просто не знал? Ведь не может человек все хватить в одном месте? Я нервничала. Ладони вспотели, а мозг стал странно соображать. Я стала представлять, что в кабинет врываются все преподаватели и какими-нибудь заклинаниями пытают меня. Чем я дольше находилась в помещении, тем чаще оглядывалась на дверь.

   Пересмотрев все и, не найдя больше нужного, я собралась и спокойно покинула кабинет. Секретарь что-то писала и не обратила на меня внимания. Выйдя, я посмотрела по сторонам, превратилась в мальчика и побежала вниз.

   – Энджи, – кто-то позвал.

   Но я продолжала спускаться.

   – Энджи Росум, стоять, – приказали мне, и я замерла. – Почему вы носитесь по академии во время занятий? – поинтересовался женский голос. Это была госпожа Паора, на ее пальцах левой руки, что была протянута ко мне, красовались три перстня. На второй только два.

   Я удивленно посмотрела на преподавателя.

   – Давайте, я вас проведу, – проговорила преподавательница.

   Думает, что я убегу? Вот что им не сидится в кабинетах, ходят, мешают. Когда ощутила, что могу двигаться, я бросила взгляд на выход, что уже был виден. Но мне снова указали направо. Я кивнула и медленно поплелась вверх. Вот я влипла. Теперь еще занятия магические посещай.

   Дойдя до двери, женщина остановилась и, не стуча, вошла.

   – Господин Агонусаус, вы потеряли студента, – госпожа Паора указала на меня.

   – О, наш проказник явился, ну садись, – низкорослый мужчина, с указкой в руке, показал на пустой стул. Потом обратился к женщине. – Спасибо.

   Госпожа Паора кивнула и покинула аудиторию.

   Я проводила ее недовольным взглядом и направилась к стулу. Сидела я почему-то одна или просто так захотел учитель. Я бросила взгляд на однокурсников. Почти все мальчики, только на первой парте сидели две девочки. Многие зашушукались, когда я оказалась в аудитории. Видать часто проказничал этот Росум.

   – Продолжим, – проговорил преподаватель. – Как я уже говорил, это заклинание довольно нестабильно, если рядом есть тепловое изучение, поэтому лучше использовать... – господин Агонусаус посмотрел на меня. – Где ваша тетрадь?

   – Дома забы... – я замолчала, потому что хотела сказать "забыла". Я видела, что большинство что-то записывают, но мне не на чем было это делать.

   – А голову вы не забыли, Росум? – возмутился преподаватель. – Завтра все спрошу.

   Я кивнула. Удачи, Росум. Мне прямо захотелось увидеть лицо парня, когда у него буду это спрашивать. Я улыбнулась.

   – И ничего смешного в этом нет, – добавил господин Агонусаус и продолжил лекцию.

   Я даже не старалась запомнить. Зачем мне это нужно? Я сидела и рассматривала плакаты. Не могла дождаться, когда закончится лекция, чтобы убежать отсюда.

   Как только прозвенел звонок, я подскочила и выскользнула в дверь. Бежала я с такой скоростью, чтобы меня никто не мог остановить. Оказавшись на улице, превратилась в себя, забежав за дерево, и спокойно покинула территорию академии. Я вздохнула спокойно, как только зашагала по мостовой, совершено не смотря по сторонам.

   Теплое государство

   пригород Луюм-Гома

   Четверо мужчин дошли до пригорода Луюм-Гома. Обошли город и направились к западной стороне. Около высоких стен располагалось поселение. Косые, старые, ветхие дома одиноко ютились вдоль дороги. Дети носились от дома к дому, поднимая ногами столбы пыли.

   – Осторожней, – пробурчал хромой и поспешил за остальными.

   – Мальчик, стой, – прокричал Лакур, он хотел узнать, какой дом Талисы. Но тут из дома вышла хромая на левую ногу женщина и прокричала:

   – Арн, балбес, я тебе что говорила?! – она следила за подростком, что бегал с остальными детьми, совершено не обращая на мать внимание.

   – Простите, а вы не Талиса? – спросил Лакур, что находился ближе всех к этому дому.

   – Ну, я, и что? – женщина прошла мимо молодого человека, направляясь к сыну. – Иди сюда, я сказала!

   Как только парень увидел, что мать идет к нему, бросился наутек.

   – Арн! – прокричала мать, не имеющая возможности броситься следом. – Вот придешь домой! – она погрозила кулаком.

   – Это вам, – протянул подошедший Ан Ру бумагу.

   – Можете оставить себе, я не умею читать, – махнула рукой Талиса. – Абажа сколько раз говорила – давай научу, а я, дура, не захотела.

   – Это просьба от Аливы, жены правителя Алана Мира, – пояснил Лакур. – Она просить сказать, где находится ее дочь.

   – Дочь? – улыбнулась женщина. – Вы шутите?

   – Нет, – подошел ближе Руж, его заинтересовало такое поведение женщины. – В чем дело?

   – У Аливы никогда не было дочери, – рассмеялась Талиса.

   – Ребенок умер? – нахмурился Ан Ру.

   – Нет, жив, здоров, наверное, – пожала плечами женщина. – Я не знаю где он. Я переехала.

   – Он? – повторил хромой, до сих пор не понимая.

   – Госпожа Алива родила мальчика, – медленно проговорила Талиса.

   – Но... – растерялся Руж.

   – Я не знаю, сами разбирайтесь, – подняла руки женщина. – Я видела, кто родился, сказала, остальное дело не мое.

   Талиса похромала к дому.

   – Мальчик? – выдохнул Ан Ру.

   – Что же теперь делать? – растерянно посмотрел Лакур на здоровяка.

   – Нужно срочно сообщить правителю, – проговорил Марик. – Это же... – мужчина осекся и посмотрел на друга. – Через средний мост мы сможем пройти?

   – Нет, не пустят, нужно возвращаться, – проговорил Ан Ру.

   – Зачем? – обернулась женщина. – Если пройдете через лес,