Лёгкая, немного грустная, немного веселая, местами даже наивная, сказка о любви.
Со счастливым концом, разумеется, а как иначе может быть под Новый Год?!
Наташа работает в фирме Владислава Хмурого вот уже десять лет. Её босс дипломатичен, педантичен, умён, строг и справедлив. Настоящий профессионал своего дела. Не начальник, а мечта. У Наташи своя жизнь, и на работе она действительно... работает.
Но под Новый Год все меняется, судьба преподносит девушке своеобразный подарок – даёт необычную возможность взглянуть на привычные вещи в новом свете...
Босс на Новый год.
Жизнь странная штука. Иногда тебе кажется, что ты твердо стоишь на ногах, но потом твои глаза открываются, и ты оказываешься на краю пропасти. Шаг вперёд – и падение неизбежно. И другого выхода ты не видишь – твои глаза застилают слезы.
Глупости, конечно, плакать я не собиралась, но жизненные обстоятельства основательно так выбили почву у меня из-под ног.
Меня бросил муж.
Внезапно. Под Новый год и прочие рождественские чудеса. Новость свалилась точно снег на голову.
Я вернулась вечером из командировки домой и обнаружила квартиру пустой. Совсем пустой. Без света. Без мебели. Без мужа и его личных вещей.
Шутка ли!
Испугалась, подумала, что нас ограбили, но нет. Всего лишь мой предусмотрительный и продуманный супруг просчитал заранее все ходы к отступлению.
Дождался, когда меня не будет в городе несколько дней и постепенно вывез все свои, все наши вещи. Коврик в прихожей, кровать, шкаф и мою одежду он великодушно оставил. Но на этом границы широты души его достигли предела.
Ах, да. Осталась ещё короткая записка, в которой сообщалось, что наши светлые и вечные чувства трагически канули в бездну. Пусть земля им будет пухом.
Всё понимаю – он художник, он творец, он муз может менять как перчатки в зимний день! Понимаю даже больше – наша семейная жизнь была далека от идеала. Я не воздушная, ни разу не эфемерная и неземная богиня. Я обычная женщина, которая всё своё время проводила на работе, вкалывая за двоих.
И это меня злит, просто разрывает изнутри. Раздражает собственная наивность, глупость, беспечность. Как можно было так ошибаться?!
Закрываю ладонями лицо и вздыхаю. Вздрагиваю всем телом, пытаюсь унять переполняющую меня боль.
Глупо злиться и махать кулаками. Я сама выбрала свой путь. Работа мне в радость, мой босс настоящий гений. Да и мужа своего я сама выбрала, ставя ставку на постоянство.
Мне нравилась моя жизнь. Я к ней привыкла. Я считала её ста-биль-ной. Это как стрелка маятника, застывшая ровно посередине. Ни тебе искрометного счастья, ни тебе случайных бед на голову. Всё ровно. Скучно. Единообразно.
Работа. Тихие вечера. Выходные в компании близких друзей. Всё знакомо. Всё предсказуемо. Всё как всегда. И мне это подходило! Я никогда не жаловалась и не желала большего.
Но вот в один миг этот стабильный мир переворачивается с ног на голову. Привычный ритм жизни рушится, и я просто не знаю, чего стоит ждать от завтрашнего дня. Не могу собрать мысли в кулак, совладать со своей волей и принять решение, в каком направлении двигаться.
Знаю, что безвыходных ситуаций не существует, но пока мне не удается понять, как жить дальше.
– Доброе утро, Наталья Николаевна, – раздаётся, как и всегда, по-деловому собранный голос шефа.
Хмурый Владислав Владимирович. Одет с иголочки. На одежде ни складочки. Лицо идеально выбритое, ухоженное. Волосок уложен к волоску. И фамилия его говорит сама за себя – мой босс предельно сосредоточен и серьёзен. Он не улыбается. Никогда.
Он дипломатичен. Педантичен. Умён, строг и справедлив. Всегда. Во всем. Профессионал своего дела.
За это я его и люблю.
За это я и ценю свою работу.
– Доброе утро, Владислав Владимирович! – стараюсь широко и непринужденно растянуть губы в улыбке. В этом офисе я всегда улыбаюсь за двоих и, кажется, мне удаётся скрыть от взгляда шефа своё внутреннее смятение.
– Наталья Николаевна, у меня есть несколько новостей! – сообщает он с порога, не торопясь в свой кабинет.
И я делаю вывод, что новости хорошие. Обычно шеф после приветствия проходит в кабинет, выпивает утренний кофе и только после приглашает меня к себе для обсуждения планов на день. А сейчас ему явно не терпится поделиться со мной новостью.
– Слушаю вас, – разглаживаю юбку на коленях и смотрю на босса.
– Мне порекомендовали нового поставщика. У нас состоялась неформальная встреча в выходные, и мы договорились, что сегодня он пришлет своё коммерческое. Если нас всё устоит, то его продукцию можно будет включить в тендерную заявку.
Мои мысли подтверждаются. Новость действительно отличная. Текущий поставщик устраивает нас не во всех вопросах.
– Хорошо, буду иметь в виду, – киваю и делаю соответствующую заметку в ежедневнике.
– Так, у меня ещё один вопрос, – на этот раз задумчиво произносит шеф, потирает подбородок и замолкает.
Я удивлённо приподнимаю брови и молчаливо смотрю на босса в ожидании продолжения.
– Понимаю, что новогодние праздники, – ворчливо произносит Владислав Владимирович и одновременно с этим впивается в меня внимательным взглядом: – Но как обстоят дела с вашими новогодними планами?
Я теряюсь. Замираю и хлопаю ресницами. Мои новогодние планы полетели в тартарары. Это тайна, покрытая мраком. Я понятия не имею, чем буду заниматься потом и что мне отвечать сейчас, поэтому глупо молчу.
Молчу, наверное, целую вечность, хотя часы за моим столом успевают отсчитать лишь несколько секунд.
Встаю с кресла и медленно, нараспев, точно прощупываю почву под ногами, говорю, растягивая каждое слово:
– Ну, я дома буду. Праздновать. Праздники. Новогодние.
Горечь накрывает меня с головой, и комок слов встаёт поперек горла. Буду дома. Одна. В пустой квартире. В темноте. А за окном будет реветь вьюга, такая же холодная и одинокая, как и моя жизнь. Утрирую, конечно. Но рефлексию предразводную никто не отменял.
– Вы кофе будете? – спрашиваю твердым голосом, хотя слышу, как в нём звенят неуверенные нотки.
Отворачиваюсь, прячу лицо в шкаф с посудой и делаю вид, что тщательно ищу чашку босса, хотя она и стоит в первом ряду. Не хочу показывать свою слабость и растерянность.
– Да, будьте любезны, – вежливо соглашается Владислав Владимирович и возвращается к обсуждению своих новостей. – Наши деловые партнёры, Денис и Анастасия Королёвы, предложили провести серию переговоров в Альпах на новогодних праздниках. Так сказать, провести встречу в немного неформальной обстановке, – кривится голос шефа.
На самом деле расчёт их весьма прост. Пока босс с Королёвым будут обсуждать важные рабочие вопросы, я буду развлекать Анастасию задушевной беседой, благо нам с ней с лёгкостью удаётся находить общий язык.
– Считаю такой формат деловых переговоров не очень приемлемым, – спустя некоторое время строго замечает босс. Он у меня правильный до мозга костей. И это мне нравится. – Хорошо, что у вас есть планы, а я заранее подготовил почву для отказа.
– Ну да, – вяло соглашаюсь я и подставляю чашку под кофемашину.
Слышу удаляющиеся шаги шефа. Не дышу, замираю, как перед расстрелом. Слышу, как открывается дверь в его кабинет, а потом гулко захлопывается. В груди обрывается нить внутреннего напряжения. Слышу, как меня накрывает с головой новая волна грусти и отчаяния.
Прижимаюсь лбом к прохладной полке, и мои плечи опускаются вниз. Тихо, почти неслышно то ли дышу, то ли скулю, прикрыв глаза.
Разреветься можно. Денис и Анастасия Королёвы. Очень приятная молодая пара. Они милые, влюбленные и буквально светятся от счастья. А я… а мой брак…
От этой мысли в груди всё леденеет. Я прикусываю губу и заставляю себя успокоиться.
– Наташа, я не люблю соленый кофе! – резкий голос Хмурого заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.
Ложка со звоном падает из рук на блюдце, чашка дрожит, но кофе не проливается – я вовремя успеваю обхватить её двумя ладонями.
– Владислав Владимирович, – досадливо шиплю на шефа. Поправляю посуду и резко разворачиваюсь, чтобы столкнуться с боссом нос к носу. – Владислав Владимирович, вы зачем подкрадываетесь?
Говорю недовольно, хочу таким образом перевести тему, но Хмурого этим не пронять. Он хмурится и гипнотизирует меня задумчивым взглядом, точно пытается разложить сложную математическую функцию на простые множители.
– Наташа, что случилось? – говорит чересчур мягко, и я замечаю, как на дне его глаз клубится недовольство.
Врать своему шефу я не люблю. Владислав Владимирович такой человек, который за версту чувствует ложь. К тому же, шила в мешке не утаишь, глупо отрицать очевидное.
Вытягиваю вперёд руки с чашкой кофе, заставляя шефа отступить назад, и прямо смотрю ему в глаза.
– Андрей на развод подал, – мой голос в тишине комнаты звучит глухо.
Владислав Владимирович молчит. Потом глубоко и бесшумно вздыхает. Губы его поджимаются, он забирает свой кофе из моих рук и отходит к столу.
– Мне нужно успокаивать вас и говорить, что он полный дурак? – серьезно спрашивает шеф, а я свожу брови над переносицей.
– Всё в порядке, я кремень. Ничего не нужно, – поспешно отвечаю и отрицательно качаю головой.
Владислав Владимирович замолкает. Делает глоток кофе, а потом поднимает на меня свой тяжёлый взгляд.
– И, тем не менее, ваш муж самый настоящий идиот, – бескомпромиссно высказывается он.
Говорит, ловит на себе мой удивленный взгляд и твердо кивает в подтверждение своих слов.
Хмурый Владислав Владимирович не шутит. Никогда.
– Наталья Николаевна, подготовьте коммерческое, договора на подпись и можете быть свободны, – великодушно распоряжается шеф, направляясь к себе в кабинет.
– Спасибо, – рассеянно благодарю его и возвращаюсь на своё рабочее место.
Пробегаю быстрым взглядом по ежедневнику и поднимаю на Хмурого глаза:
– Владислав Владимирович, скоро Новый год, что по поводу подарка Камилле?
– Камилле? – неохотно переспрашивает он и морщится, будто у него внезапно заболели зубы. – Мы с ней расстались, – как нечто само собой разумеющееся заявляет шеф.
– Расстались? – переспрашиваю и заношу карандаш над бумагой, чтобы вычеркнуть строку.
Обычно о расставаниях босса с его «дамами сердца» я узнаю заранее, чтобы успеть принять соответствующие меры предосторожности. Все люди разные, кто-то более, кто-то менее адекватен. Всякое случалось.
– Подарок можно не покупать? – уточняю на всякий случай.
Владислав Владимирович снова задумывается, а потом отрицательно качает головой:
– Почему же, покупайте, Новый год всё-таки, – пожимает он плечами. – Да, Наталья Николаевна, созвонитесь с ювелирным салоном, договоритесь о дате доставки, я вчера там кое-что заказал.
– Камилле? – не знаю, с какой целью задаю этот вопрос шефу, но ответ получаю соответствующий:
– Нет, – коротко, ёмко, ясно и понятно.
– Извините, – заношу ручку над бумагой, чтобы молча внести правки, но босс останавливает меня. Нервно взмахивает рукой и качает головой:
– Нет. Стойте. Не надо созваниваться с салоном, Наталья Николаевна. Я сам решу этот вопрос, – говорит и закрывает за собой дверь.
Я же вздыхаю и откладываю записную книжку.
Мне, конечно, немного любопытно, кому предназначается сей новогодний подарок, раз Камилла ушла в отставку, но в личную жизнь шефа нос я не сую. Это нерушимое табу. Он тоже ко мне с советами обычно не лезет. И это хорошо. И это мне нравится. Работа работой, а личная жизнь неприкосновенна.
Рабочий день пролетает незаметно. С утра разбираю договора, отношу их боссу на подпись. Днём на почту приходит коммерческое, шеф приглашает в свой кабинет ведущих менеджеров, и мы устраиваем совместный мозговой штурм. Разбираем каждую предложенную товарную позицию и анализируем цены на рынке.
Я тоже участвую в обсуждении со всеми на равных. Мне есть что сказать и что предложить. Десять лет тому назад я пришла в компанию на должность секретаря. Спустя несколько лет возглавила отдел продаж, отлично справлялась со своими новыми обязанностями, но через некоторое время шеф осознал одну простую истину – без меня он как без рук. Поэтому три года тому назад вновь меня поставил на пост поближе к себе, назначив своим личным помощником.
Странный карьерный рост получился, но меня всё устраивает.
Менеджеры через некоторое время уходят, а мы с боссом остаёмся вдвоем и вносим в предложение правки, которые нужно будет обсудить при личной встрече с поставщиком.
– Ну что ж, – протягивает Владислав Владимирович и расслабленно откидывается на спинку кресла, – думаю, мы разобрались со всеми важными задачами на сегодня. Вы можете идти домой, Наталья Николаевна.
– Да, спасибо, – благодарно киваю ему и ловлю себя на мысли, что идти мне никуда не хочется.
Только не домой. Там пусто, холодно и одиноко. Там горькая реальность. Там проблемы. А мне так не хочется думать о плохом. Мне так хочется остаться здесь, быть для кого-то важной. Необходимой. Пусть и в рабочих масштабах.
Тем не менее, с глянцевой улыбкой на губах поднимаюсь из-за стола, в приёмной собираю свои вещи и покидаю стены офиса.
Машина моя осталась дома и ждёт меня у подъезда, поэтому я позволяю себе прогулку по городу пешком. Яркие праздничные витрины, вечерние фонари и кружащиеся в их теплом свете белые пушинки привлекают к себе внимание. Жизнь кажется беззаботной, но чем дальше бреду по зимней улице, тем больше моё настроение сходит на нет.
Воспоминания и реальность, они постоянно крутятся, смешиваются и переплетаются в моей голове. На их фоне меркнет новогоднее сияние города, всё чаще замечаю под ногами противную чавкающую слякоть, и на душе становится также гадко.
В какой-то момент понимаю, что ещё немного и расплачусь. Нервы на пределе. Я по-прежнему не решила, что мне делать, и по собственному малодушию решать ничего не хочу. Не знаю, с какой стороны лучше подступиться к вопросу: идти с бывшим мужем на конфликт или пустить всё на самотёк.
Останавливаюсь и сажусь на деревянную скамейку в сквере. Вскидываю голову вверх и зачарованно смотрю в чёрное зимнее небо.
– Так хочется чуда! – неслышно шепчу губами. – Пожалуйста.
Сжимаю крепко кулаки и по-детски топаю ногами.
Долго всматриваюсь в тёмную пелену небес. Слезы высыхают, а чуда не происходит. Лишь с неба начинают падать комья белого пушистого снега. Но и это кажется мне настоящим волшебством. Снежинки кружатся, сверкают, блестят в воздухе. Мягкими хлопьями опускаются на мои щеки, нос, ладони. Тают на моём лице, щекочут кожу, и я начинаю чувствовать себя капельку счастливее. И кажется, что мои проблемы растают вместе со снегом на моих горячих ладонях. Улетучатся сами собой. Кто-то другой разберётся с ними за меня.
Но так не бывает.
Возвращаюсь в пустую квартиру. В доме темно. Тихо. И одиноко.
Гоню печальные мысли прочь. Завязываю потуже на затылке волосы в пучок, хватаю ведро для уборки и чисто-начисто натираю полы, желая смыть все следы прошлой жизни.
Новый год – это не только пора подводить итоги, но и прекрасная возможность перевернуть старую страницу и начать всё с чистого листа.
Я в это верю. По крайней мере, мне очень хочется верить.
После уборки иду в ванную и медленно опускаюсь в теплую воду с ароматной пеной, блаженно закрывая глаза. Лежу, и жизнь снова не кажется мне такой уж холодной.
Всё совсем не так плохо.
Из раздумий меня вырывает телефонный звонок. От неожиданности я чуть не ухожу с головой под воду, увидев имя шефа на телефонном дисплее.
– Владислав Владимирович? – искренне удивляюсь, принимая звонок.
У шефа не принято решать рабочие вопросы во внерабочее время. Это нонсенс. Ну и как минимум очень странно.
– Наталья Николаевна, у меня к вам срочное дело, – с места в карьер начинает он.
А вот это уже не странно, вот это – мой типичный босс.
– Слушаю вас, – нервно стучу пальцами по белой поверхности ванны.
Во-первых, непривычно разговаривать с шефом лежа обнаженной в пене, а, во-вторых, волнительно и непонятно с чем связана такая срочность.
– Вы сейчас не сильно заняты? – из вежливости решает уточнить босс, а мне становится жарковато. Не хочу обсуждать с шефом своё времяпрепровождение. Чувствую, как липкие волосы касаются моей шеи. Неловко дергаюсь, и раздаётся звонкий всплеск воды.
– Нет-нет, я не занята, – поспешно отвечаю и тороплюсь объяснить шефу происхождение странных звуков на линии: – Я ванну принимаю, но говорить могу.
Владислав Владимирович молчит, а я ещё явственнее ощущаю жар смущения. Понимаю, что шеф не увидит в моих словах никакой двусмысленности, но все равно на фоне своей неудавшейся семейной жизни ощущаю дикую неловкость.
Успеваю пальцами пробежаться по пушистым пенным гребням и поглубже устраиваюсь в ванной.
– Есть планы на вечер? – ровным тоном спрашивает босс спустя несколько секунд. – Мне нужно, чтобы вы подъехали в ресторан по указанному в сообщении адресу.
Чётко, по делу, коротко и ясно.
– Конечно, – соглашаюсь я, догадываясь, что там запланирована встреча с потенциальным деловым партнёром. – Возьму с собой ноутбук, ежедневник и хорошее настроение.
Шеф молчит. А потом сердито, я прямо через телефонную линию ощущаю всё его недовольно, добавляет короткое:
– Да. До встречи, – и сбрасывает звонок.
Пожимаю плечами, интонация босса мне кажется странной, но не более. Я вообще стараюсь не анализировать подобного рода мелочи. В целом ведь ничего необычного не случилось. Просто конец года, просто тендер на носу, и надо извлекать выгоду из любой подвернувшейся возможности.
Набрасываю на себя полотенце и вылетаю из ванной. Чувствую, как зарождается огонёк жизни в груди, как я оживаю изнутри, заражаюсь кипучей жаждой деятельности.
Наношу вечерний макияж, привожу в порядок прическу и выбираю в шкафу чёрное деловое платье. Беру с собой в дорогу ноутбук и блокнот для записей, забрасываю собранные вещи на заднее сидение авто и мчу через заснеженный город на встречу с боссом и нашими деловыми партнёрами.
А снег по-прежнему нещадно падает с небес на землю. Все деревья стоят, усыпанные белой ватой, на дорогах образовались снежные замесы, и город погряз в дорожных пробках и протяжных автомобильных гудках.
Нервничаю. Боюсь опоздать. Мрачно наблюдаю, как дворники размазывают по стеклу снежные хлопья. Звоню шефу сказать, что не успеваю, но телефон его недоступен. Нервничаю ещё сильнее и начинаю прокручивать в голове наш предыдущий телефонный разговор.
Выискиваю и нахожу новые странности в его интонации, речи. Наверное, я себя накручиваю, но ничего не могу с этим поделать. В душе зарождается странное волнение, оно нервно скручивает желудок в тугой узел и заставляет сердце гулко биться в груди.
В ресторан прихожу вовремя. Ну, как вовремя, опаздываю на пятнадцать минут, но хостес сообщает, что другие участники встречи тоже ещё не прибыли.
Сижу как на иголках и постоянно посматриваю в сторону дверей. Телефон шефа молчит, потенциальные компаньоны не появляются. Я бы подумала, что это розыгрыш, но Владислав Владимирович не шутит. Никогда.
Официант предлагает принести напитки, но мне не хочется ни пить, ни есть. Где мой босс?!
Вздрагиваю, когда приходит на телефон сообщение. Шеф. Снова в сети. Вздох облегчения. Но не успеваю я перевести дух, как на экране высвечивается входящий от него звонок. Принимаю вызов и тараторю без запинки:
– Вы тоже в пробку попали? Владислав Владимирович, вы где? Не волнуйтесь, никто кроме меня на встречу ещё не приехал! – ставлю босса в курс дел, но на другом конце линии раздается лишь тактичное покашливание.
– Наталья Николаевна? – спрашивает незнакомый голос.
– Д-да, – тут же напрягаюсь я, и чувствую, как по спине пробегает неприятный холодок и на затылке шевелятся волосы.
– Наталья Николаевна, вас беспокоит третья городская клиническая больница. К нам в отделение только что поступил Хмурый Владислав Владимирович в тяжелом состоянии, необходимо, чтобы вы… – в ушах шумит, сердце выпрыгивает из груди. С трудом разбираю, что мне говорят, и уже бегу из ресторана прочь.
Всю дорогу до больницы крепко сжимаю руль и думаю об одном – лишь бы с шефом всё было в порядке! Он у меня всем шефам шеф! Самый лучший босс и мужчина на земле! Мечта девичьих грез и упований соискателей.
Когда приезжаю на место, то плохо соображаю, что вообще происходит. Постоянно куда-то несусь и что-то ищу. Заполняю бумажные формы, которые мне меланхолично подсовывают под нос медицинские работники, и спешу дальше. Разговариваю по телефону со страховой, потому что шеф в документах указал моё имя, и бегу вперёд.
В итоге оказываюсь в операционном отделении. За окном поздний вечер, в коридоре почти никого нет и стоит смертельная тишина. Внутри у меня всё сворачивается от страха и волнения. Спина всё ещё липкая от долгой затяжной беготни по этажам, а кисти рук начинают медленно леденеть от страха.
Меня подзывает к себе молоденькая медсестра и протягивает очередные документы на подпись. Разрешение на использование каких-то препаратов, анестезии и на оперативное вмешательство. Рука дрожит, но подпись я уверенно вывожу.
– Как он? – поднимаю взволнованный взгляд.
– Вам потом всё расскажет доктор, – заученно отвечает девушка. – Вы можете ехать домой или, если хотите, подождать здесь.
– Я хочу подождать здесь, – без раздумий решаю я и сажусь на скамейку напротив входа в операционную.
Медсестра кивает и уходит, а я вновь остаюсь одна. Сама с собой и своими мыслями.
В отделении тишина. Мертвая. Давящая. Слышно, как трещат лампы на потолке и работает кондиционер. А за окном прямо по коридору бесчинствует вьюга. Снегопад никак не унимается, весь город накрыло белым куполом снега, а он всё падает и падает. Ревёт, кружит и завывает.
На протяжении нескольких часов не схожу со своего места. Не знаю, сколько времени проходит, но понимаю, что начинаю засыпать. Вздрагиваю, прогоняя сонное оцепенение, и спускаюсь вниз на первый этаж за стаканчиком кофе.
К утру количество стаканчиков резко увеличивается и меня знатно потряхивает ни сколько от нервов, сколько от излишне выпитого кофеина. К шести часам утра начинается какое-то движение возле операционной, внутрь подтягиваются всё новые и новые врачи, но выходить никто не спешит.
Мне хочется подойти к медперсоналу, расспросить их, понять, что вообще происходит. Но знаю, что никто ничего вразумительного мне сейчас не скажет, только отвлеку их от работы.
Отхожу в конец коридора к высокому окну и вглядываюсь в предрассветное небо. Снег прекратил беспросветной стеной падать с неба. В воздухе осторожно кружат снежинки, но совсем незаметные, совсем крошечные.
Спать совсем не хочется, меня основательно так колотит дрожь неизвестности. Но я заставляю себя успокоиться и вздохнуть полной грудью. В этот самый момент дверь за моей спиной открывается, и из операционной выходит врач.
– Наталья Николаевна? – сверяется с бумагами и ищет меня взглядом.
– Да-да, – тут же оказываюсь рядом с ним.
– Операция прошла успешно, но делать выводы рано. Пациент был введен в состояние искусственной комы, – медленно объясняет доктор, подбирая правильные слова, а у меня всё в груди леденеет. – И мы пока не можем вывести его из этого состояния.
– Он в коме? – переспрашиваю я.
– Да, во время операции произошла остановка сердца, была зафиксирована клиническая смерть на семь секунд.
Мне становится совсем нехорошо, начинает кружиться голова, но я держусь на ногах твердо.
– Он сейчас в реанимации. Мы будем наблюдать.
Доктор общими фразами описывает ситуацию, а я киваю как китайский болванчик, не в силах больше уловить суть. Мой мозг рефлекторно обрабатывает сказанную врачом информацию, доводя до сознания лишь краткие подытоги его речи: это хорошо, а это плохо.
– Будут новости, мы с вами свяжемся. Ваши контакты есть, – резюмирует врач и прощается со мной.
Смотрю мужчине вослед и с тяжёлым камнем на душе покидаю стены больницы.
На морозе меня трясёт, пробивает озноб. Я вызываю такси, потому что сама не в состоянии вести машину и еду домой.
В голове пусто, крутится лишь одна мысль:
– Пусть с Владиславом Владимировичем всё будет хорошо. Пусть будет.
Когда оказываюсь дома, стоит мне коснуться подушки, как сон ловит меня в свои сети.
Просыпаюсь с тяжёлой головой и понимаю, что пробуждение моё связано с настойчивой трелью мобильного. Кручусь на простынях и через всю кровать тянусь к телефону.
– Андрей? – удивлённо восклицаю я, принимаю вызов и уже резко спрашиваю: – Да?
– Наташ, ты где? – взволнованно спрашивает мой будущий бывший.
– Дома, – осматриваюсь по сторонам на всякий случай. Состояние ужасное, будто на мне потоптался слон, а может, и целый бегемот. – Что-то случилось, Андрей?
Тон его меняется, становится каким-то удивлённым и жалобным одновременно:
– Как это так дома? Мы же договаривались, Наташенька! Мы же хотели сегодня встретиться и подписать все документы.
– У меня не получилось, – без капли сожаления в голосе сообщаю ему.
Да, вспоминаю, что мы действительно договаривались о встрече. Но что поделать, если у меня на фоне ночных событий всё напрочь вылетело из головы?
Осознание случившегося пробивает меня ледяной дрожью. Вечер. Встреча. Босс. Авария. Кома.
Андрей что-то пытается донести до меня, хочет запланировать новую встречу, но я его не слушаю.
– Хорошо, хорошо, присылай все бумаги, я их подпишу, – торопливо предлагаю ему, чтобы побыстрее завершить разговор.
– Постараюсь привезти, – соглашается супруг, но прощаться не спешит. – Я вообще-то тут с юристом договорился, – неохотно признается он. Молчит, мнется, но потом всё-таки переходит к сути вопроса: – Оплатишь его услуги, раз ты не пришла?
Логики в его словах не замечаю, но и ругаться не хочу, поэтому отвечаю максимально спокойно:
– Ну, раз ты договаривался с юристом, то, по всей видимости, и его услуги оплачивать придется тебе, – говорю и завершаю звонок.
Сил выяснять отношения с бывшим нет, стоит только удивляться, с какой скоростью я вписала его в эти списки бывших. Самое интересное, что при мысли о расставании в груди у меня ничего не дрожит и не болит, может, немного клокочет от злости. Зато теперь абсолютно точно и уверенно я могу сказать, что с этим человеком мне больше не по пути.
Откидываю телефон в сторону и впиваюсь взглядом в белый потолок. Шеф. ДТП. Операция. Бессонная ночь. Кома.
Неприятный холодок пробегает по спине. Происходящее кажется мне дурным сном, и я вновь хватаюсь за телефон и звоню в больницу, желая удостовериться, что мне не приснился кошмар. Долгие речи со мной не ведут, отвечают коротко: да, босс в коме, нет, без изменений.
Продолжаю лежать и рассматривать собственный потолок. Мне бы поехать на работу, но сил нет, да и рабочий день уже в самом разгаре, когда приеду, пора будет собираться домой.
Мне кажется, я могу так рефлексировать до самой ночи, но всё же собираю волю в кулак, поднимаюсь на ноги и иду на кухню, звонко шлепая тапочками по голому паркету.
Кофе. Мне необходима новая порция бодрости! И бутерброд.
– Лучше бы чай выпила, – раздается в моей голове обыденный голос шефа.
Рука вздрагивает, и чашка со звоном падает на блюдце. Пытаюсь подхватить её, но случайно задеваю и смахиваю на пол. Охаю, бросаюсь за чашкой вниз и ловлю её в нескольких сантиметрах от пола.
Перевожу дыхание. Оборачиваюсь. На кухне кроме меня никого нет.
Становится не по себе. Кажется, кто-то сходит с ума. И этот кто-то я. Страшно до чёртиков.
Убираю кофе и достаю чай. Наверное, это не такая уж и плохая идея после бессонной кофеиновой ночки выпить успокаивающий нервишки чай с ромашкой.
Кипячу чайник, заливаю ромашку кипятком и жду. Между делом прислушиваюсь к себе и к каждому шороху в квартире. Тишина. Слышно, как шумит вода в трубах и едут машины за окном. С облегчением выдыхаю и сажусь за стол. Значит, показалось. Не могло не показаться!
– Ну вот, правильный выбор, – одобрительно высказывается в моей голове шеф.
Пить чай больше не хочу, он встаёт комом в горле. Медленно отставляю чашку в сторону и спокойным шагом иду в ванную комнату.
Меня потряхивает мелкой дрожью. Нет! Откровенно трясёт! Закрываю за собой дверь и прижимаюсь к ней спиной.
Бред. Просто бессонная ночь. Надо или взбодриться, или снова лечь спать.
Но спать мне совсем не хочется. Пытаюсь унять бешеное сердцебиение и выровнять сбившиеся дыхание. Сбрасываю с плеч халатик вместе с ночной рубашкой и встаю босыми ногами в ванную.
Закрываю глаза, прижимаюсь лбом к прохладе плитки и ощущаю, как по моей спине бегут мурашки. Мне просто показалось. Мне просто нужен теплый душ.
Включаю воду, и теплые струи воды бережно заключают меня в свой кокон, ограждая от ненужных переживаний.
Когда понимаю, что моё спокойствие снова со мной, выключаю душ и резко отдергиваю шторку. Но не тут-то было. Нервный крик срывается с моих губ – передо мной стоит шеф. Не живой, нет. Призрачный! Но совсем как настоящий.
– Наталья Николаевна, я всё объясню! – говорит он, выставляя вперёд руки.
Я ничего не слышу и не понимаю, ощущаю лишь дикую панику. Меня пробивает сильная дрожь с головы до ног.
Хватаю душ, врубаю воду на полную мощность и направляю струю в сторону призрачного босса. Он по инерции снова выставляет вперёд руки, укрывается от потоков воды, но струи проходят мимо него, падают на стену и бегущими дорожками стекают на пол.
Понимаю всю бессмысленность сего занятия и выключаю душ. А ещё до меня доходит, что я стою посреди ванной комнаты в чем мать родила. Вся мокрая и обнаженная.
– Черт, – шепчу дрожащими губами, хватаю полотенце и, прижимая его к груди, вылетаю из ванной прямо сквозь призрачного босса.
Чуть не поскальзываюсь на повороте в коридоре, но меня не остановить. Прочь из этой заколдованной квартиры!
– Я схожу с ума, – бормочу себе под нос, набрасываю на мокрое тело рубашку и запрыгиваю в джинсы. На бегу хватаю шапку, шарф, шубу и всовываю ноги в сапоги.
Стоит мне оказаться на улице, как я тут же звоню в больницу. Второй раз за день. Может, с шефом всё хорошо? Может, они ошиблись? Он жив, здоров и давно выписался из больницы? Но нет, ничего нового мне не сообщают – Хмурый Владислав Владимирович по-прежнему в коме, а я, кажется, словила белочку.
Забегаю в кафе и заказываю себе очень поздний завтрак. Наверное, виной всему нервы и переживания, а это значит, что их надо поскорее заесть порцией чего-то вкусного!
Спокойно уплетаю блинчики и прихожу к выводу, что мне всё причудилось. Ну не может такое быть правдой! Я слишком прагматичный человек, чтобы поверить во всякую потустороннюю чушь.
В квартиру, тем не менее, возвращаться немного боязно, но другого выхода у меня все равно нет. Всё же я в ней живу! Собираю в кулак всё своё мужество, возвращаюсь домой и медленно открываю дверь.
– Владислав Владимирович! – кричу с порога.
Докатилась! Очень умно, особенно если брать в расчет мой хвалёный прагматизм.
Мне, конечно же, никто не отвечает.
– Владик! – иду ва-банк и чувствую, как огнём начинают гореть кончики ушей. Ух, шефу бы точно не понравилось моё «Владик».
Но квартира по-прежнему радует меня тишиной.
Неуверенно захожу внутрь и оглядываюсь по сторонам.
В ванной горит свет. На полу мокрые следы от моих ног. На кухне остывший чай. И больше никого.
Закрываю за собой дверь и сползаю по ней на пол.
– Поздравляю тебя, Наташа. Новый год ещё не наступил, а грузовик с подарками в виде расстройства психики уже подъехал.
Возвращаюсь на кухню и вновь готовлю себе чай. Сажусь за стол и понимаю, что в комнате я не одна. Повернуться страшно. Я замираю и закрываю глаза. На этот раз не позволяю себе никакой паники, решаю пойти со своим безумством рука об руку до конца. Признание шизофрении – первый шаг к исцелению.
– Наталья Николаевна, я всё объясню, – твердо заявляет шеф. – Вы меня видите?
– Я вас вижу, – не отрицаю очевидного.
Босс стоит передо мной в строгом рабочем костюме, идеально собранный и причесанный. Ничего необычного. Ну, разве что, он выглядит немного прозрачным.
– Объяснять ничего не надо, и так всё понятно, – великодушно объявляю я.
– Серьезно? – усмехается Хмурый и делает шаг по направлению ко мне. – А у меня полно вопросов.
– Я сегодня не в настроении вести разговоры сама с собой, – допиваю чай и иду мыть кружку.
Про себя размышляю, что не стоит откладывать надолго поиски врача – надо прямо сейчас включить ноутбук и прошерстить объявления в интернете.
– Нет, Наталья Николаевна, так не пойдет, у меня на ваш счёт имеются определенные планы, – нагло заявляет мой призрачный шеф, а я округляю глаза. Надо же, совсем как настоящий!
На всякий случай протягиваю вперёд руку и не очень культурно тыкаю в босса пальцем.
– Наталья Николаевна! – одергивает меня он.
Я пожимаю плечами и прячу руку за спину, так и не ощутив перед собой твердого тела.
– У меня к вам несколько важных распоряжений. Берите блокнот, – командует Владислав Владимирович с умным видом.
– Блокнота нет. Блокнот в машине. Машина на стоянке рядом с больницей.
– Замечательно, значит, мы сейчас едем в больницу, забираем вашу машину и мои личные вещи, – безапелляционно заявляет шеф, ведь для него нет ничего неразрешимого. Ну, ей богу, совсем как настоящий!
Он говорит, а я не двигаюсь с места, молчу и недовольно пыхчу – могу себе позволить такой финт в присутствии прозрачного руководства. К тому же, меня ужасно раздражает, что всякие призраки указывают мне, что делать. Но если подумать, то с другой стороны плод моей больной фантазии дело говорит – моя машина мне нужна.
– Поехали, – решительно иду в прихожую, подхватываю сумочку и набрасываю на плечи верхнюю одежду.
– Наташа, – растерянно окликает меня шеф, а я замираю в дверях.
– Да?
– А с квартирой что, где все вещи?
Пожимаю плечами и молча выхожу из дома. Вот уж что-что, а оправдываться перед всякими непонятными призраками в мои планы точно не входит!
Свежий воздух действует на меня благотворно, никакие потусторонние сущности мне не слышатся и не мерещатся. До тех пор, пока я не забираю шефские вещи и не сажусь с ними в машину. Первым делом тянусь к телефону босса, хочу проверить входящие и исходящие вызовы, но слышу суровое:
– Наталья Николаевна!
А вот и торжественное продолжение моего триумфального спуска с ума!
– Не отвлекайте, пожалуйста, это у вас внеплановый отпуск, а у меня рабочие будни, – не обращаю внимание на строгий глас начальства.
– Внеплановый больничный, – мягко поправляет он меня, а я внезапно чувствую укол вины.
– Извините, – шепчу и вновь заглядываю к шефу в телефон: – Надо позвонить в офис, а то нас потеряли.
– Если нас потеряли, то действительно нужно позвонить, – соглашается он.
– Сегодня ничего говорить о вашем состоянии не буду, а завтра посмотрим, – добавляю задумчиво.
– Согласен, – вновь кивает он.
Обзваниваю коллег, как и собиралась, договариваюсь о встрече с поставщиком, а потом понимаю, что мне предстоит ещё одно важное и не очень приятное дело.
– Надо позвонить Лидии Викторовне, – решительно произношу, поджав губы, и ищу в телефоне номер родительницы босса.
Отец у шефа умер рано, мать растила сына одна. Пятнадцать лет тому назад она вышла второй раз замуж и уехала с супругом в Германию, где живёт и поныне.
– Подождите, Наташа, – мягко останавливает меня Владислав Владимирович, но я замечаю, что он напряжен не на шутку. – Не надо звонить маме. Она волноваться будет. В её возрасте это вредно.
– Но вы же одной ногой в могиле стоите! – горько восклицаю и с укором смотрю в призрачные глаза шефа.
– Но второй, хочу заметить, всё ещё здесь! – выразительно смотрит он на меня. – Мама с Дитрихом уехали в воскресенье отдыхать в Карловы Вары. Не думаю, что её стоит выдергивать оттуда сюда. Я лежу в коме, её просто не пустят ко мне. Да и зачем ей переживать из-за неопределенности. Вот определюсь, где стоять двумя ногами, тогда и звоните!
– Владислав Владимирович! – недовольно одергиваю его я, юмор не самая сильная сторона моего босса.
Но в его словах есть доля правды. Да и мне звонить не хочется. И, тем не менее, колеблюсь, понимая необходимость этого звонка.
– У меня есть компромисс, – уголки губ шефа довольно поддергиваются вверх, хотя при этом он выглядит максимально серьёзно. – Свяжитесь с Дитрихом. Расскажите всё ему и принятие решения оставьте на его усмотрение.
Возможно, я действительно гениальна в своей безумии, ибо мне нравится вариант, который нашёптывает мне мой внутренний голос. Так и поступаю.
Созваниваюсь с отчимом босса, он сильно удивляется, долго молчит и принимает волевое решение оставить временно всё в тайне до тех пор, пока состояние Владислава Владимировича не изменится в лучшую, или… худшую сторону.
– Я знал, что Дитрих не станет ломать дров, – довольно заявляет шеф.
Я же никак не комментирую ситуацию, на душе после телефонного разговора с родными босса становится как-то грустно и не по себе. Мне кажется, что его состояние может измениться только в лучшую сторону, но реальность такова, что это может быть и не так.
Без слов завожу машину и собираюсь ехать домой, но шеф меня останавливает.
– Если вам не трудно, зайдите, пожалуйста, в ювелирный салон, надо забрать заказ для герцогини.
Забирать заказы ни для маркизы, ни для принцессы, ни, тем более, для герцогини мне не хочется. Не вижу смысла.
– Чек и заказ в моём портмоне, – настаивает шеф. – Это все равно по дороге ко мне.
– А мне не по дороге к вам, – немного резко отвечаю боссу. Могу себе позволить, всё же он никакой не шеф, а буйство моей больной фантазии – переживет.
– Наташа, загляните, пожалуйста, ко мне домой, – мягким, проникновенным голосом начинает босс. – Герцогиня волнуется.
– Если бы волновалась, то взяла бы и позвонила вам! – зло отвечаю ему. – Или у нее лапки, и она не может набрать ваш номер?
Шеф молчит, смотрит прямо, а я не могу разобрать эмоций на его призрачном лице. То ли сердится, то ли улыбается.
– Наталья Николаевна, и все же, я настоятельно рекомендую вам заглянуть ко мне домой, – строго сообщает босс. – Вчерашнее коммерческое со всеми нашими комментариями и примечаниями лежит у меня дома.
И то правда. Без составленных нами заметок переговоры не провести. Не успела я вчера сделать сканы, и оригинал, который хранится у шефа, будет весьма кстати. Встречу с поставщиком перенести, конечно, можно, но я прекрасно понимаю, что делать этого не нужно.
Разворачиваю машину и еду к шефу домой. Искоса посматриваю на мужчину: это правда мой босс или я схожу с ума? Почему он сидит здесь со мной и расшатывает мою психику?
Если это моя фантазия, то как я догадалась, что родители босса в Карловых Варах? Слышала ли я об этом раньше и не придала значение, или сейчас со мной в машине едет астральное тело моего начальника?
Опять-таки, почему именно со мной?!
Хочу задать этот вопрос своему подсознанию, но навигатор показывает, что мы подъезжаем к ювелирному салону. Оставляю все вопросы на потом.
Забираю заказ. В коробочке оказывается сапфировым кулон, выполненный в форме капли. Красивый.
– Герцогиня оценит, – от удовольствия чуть ли не мурлычет босс.
Я хмыкаю и молчу. Несмотря на то, что в личную жизнь босса стараюсь не лезть, многое встаёт на свои места. Теперь понятно, ради кого Владислав Владимирович так резко расстался с Камиллой под Новый год.
Кто такая эта герцогиня, я по-прежнему не знаю, но мне кажется, что она какая-то европейская кинозвезда или модель, за которой мой шеф тайно ухаживал последние несколько лет. Замечала уже давно, как этот титул нет-нет да и проскользнет в разговоре шефа. И вот, наконец, ему удалось сломить эту неприступную крепость. Остаётся за него только порадоваться.
Провожу внимательным взглядом по профилю босса, выглядит он весьма довольным.
– Владислав Владимирович, у вашей герцогини имя есть? – спрашиваю отчего-то недовольно.
– М-м-м, да есть, – задумчиво растягивает слова он. – Кэт. Кэтрин.
– Надеюсь, ваша Кэт не герцогиня Кэмбриджская? Принцу Уильяму это не очень бы понравилось.
Шеф долго смотрит на меня, а потом кивает:
– Зрите в корень, Наталья Николаевна.
Разобрать смысл слов его сразу не могу.
Но когда мы заходим домой, оказывается, что у герцогини действительно имеются лапки. Герцогиня – черная породистая кошка с огромными голубыми глазами-сапфирами. Она бросается к нам навстречу, стоит мне только открыть дверь, жалобно мяукает и крутится возле ног своего призрачного хозяина.
Сказать, что я удивлена – ничего не сказать.
– Знакомьтесь, Наталья Николаевна, это Герцогиня Кэт, Герцогиня, это Наташа, – представляет нас друг другу босс и серьезным тоном добавляет: – В февраля у нас с вами запланирована поездка в Лондон. Пожалуйста, Наталья Николаевна, если встретите герцогиню Кэмбриджскую Кэтрин, воздержитесь, не рассказывайте ей, что я назвал её именем кошку. Принцу Уильяму это тоже может не понравиться.
Шеф присаживается на корточки и тянет к своему питомцу руки в попытке погладить пушистую шёрстку. Я же стою как вкопанная:
– Босс, вы что, только что пошутили?
– Смерть идёт мне на пользу, – усмехается он.
– Не говорите ерунды! – тут же одергиваю его. – Лучше будьте, пожалуйста, всегда серьёзным, но живым.
Улыбка на губах босса тает, и он вновь пытается гладить Герцогиню, но она лишь проскальзывает сквозь его призрачные пальцы.
– Прости, моя прелесть, подойди сегодня лучше к Наташе, она обязательно тебя приласкает, – печально произносит он, и два взгляда тут же обращаются в мою сторону, а я растеряно хлопаю ресницами. – Как вы относитесь к домашним животным, Наташа?
Я пожимаю плечами и присаживаюсь на корточки, протягивая к Герцогине руку.
Не знаю, как я отношусь к домашним животным. Когда была маленькой, хотела иметь питомца, а когда выросла, поняла, что мне не будет хватать на него времени. У меня даже муж не прижился, сбежал.
Герцогиня с важностью и грацией настоящей аристократки подходит ко мне, обнюхивает ладони, крутится и наконец подставляет свою спину.
– Почему вы никогда не говорили, что у вас есть домашняя любимица?
– Вы никогда не спрашивали, – тихо отвечает шеф. – Да и не солидно взрослому серьёзному мужчине признаваться, что живёт в квартире вдвоём с кошкой. Сразу же начинаю чувствовать себя героиней Одри Хепбёрн в «Завтраке у Тиффани».
Шеф говорит тихим, мягким и чуть смущённый голосом, Герцогиня ласково мурчит под моими пальцами, и я совсем не замечаю, как мои губы растягиваются в улыбке.
– Боже мой, Владислав Владимирович! – неожиданно подскакиваю на ноги. – Герцогиню же никто не кормил со вчерашнего утра! Почему вы мне не сказали, что у вас дома голодное животное?!
Герцогиня Кэт с недовольством взирает на шефа, фыркает и совершает торжественный оборот вокруг моих ног. Нашла правого в этом доме.
– Не подумал, – хрипло выдаёт Хмурый. – Завтра обязательно исправлюсь, воспользуюсь этим аргументом.
– Кэтти, пошли на кухню, поищем что-нибудь вкусное, – зову за собой кошку, и она со скоростью света летит впереди меня.
Нахожу кошачьи консервы, осторожно выкладываю их содержимое на блюдечко и наблюдаю, как Герцогиня принимается уплетать за обе усатые щеки свой ужин. Правда, через несколько секунд она теряет к нему весь интерес и вновь подходит ко мне, требуя новой порции ласк и поглаживаний.
– Бедняжка, она так тоскует по вам, что потеряла всякий аппетит, – тяжко вздыхаю я.
Сажусь на пол прямо на кухне, позволяю Герцогине забраться мне на ноги и слушаю её умиротворённое кошачье мурлыкание.
– Бедняжка, не то слово, – размещается рядом со мной на полу шеф и тоже тянется призрачными руками к своей любимице.
Замираю, когда наши с ним пальцы соприкасаются, теряются друг в друге. Почти не дышу, зачарованно взирая на переплетенные руки. Хочу одернуть свою, но медлю, а потом вновь принимаюсь уверенно гладить черную шёлковую шёрстку.
Герцогиня плавно перемещается с моих колен мне на грудь, становится ещё теплее. За окном сгущается зимний сумрак, кажется, начинает идти лёгкий снежок, а я теснее прижимаю к себе мурчащий комочек счастья и радуюсь неповторимому чувству домашнего уюта. Прикрываю глаза и ощущаю, как мягкими раскатами волн меня с головой накрывают гармония и безмятежность.
Не знаю сколько мы так сидим на полу, прислонившись спиной к стене. Я. Мой призрачный босс. И Герцогиня. Мне всё на всё равно, я потеряла всякий счёт времени.
Мне тепло, хорошо и спокойно.
– Герцогиня просто прелесть, – шепчу боссу.
– Не могу не согласиться.
– Знаете, я думала, что из-за Герцогини вы бросили Камиллу, – усмехаюсь собственной глупости, но не решаюсь уточнить, что Герцогиня в моих мыслях была известной на всю Европу кинодивой.
Шеф молчит, а потом признается.
– Честно говоря, это не я бросил Камиллу, это она ушла от меня. И не вчера, а месяц тому назад.
– Простите, я не знала, – сокрушенно качаю головой.
Действительно странно, что я не заметила этого раньше. Но всему есть своё объяснение. В последнее время у нас с боссом было очень много командировок, поездок к поставщикам и крупным заказчикам. Из-за работы мы с ним потеряли связь с реальностью. Это не есть хорошо, но что есть, то есть – прошлого не изменить.
– Как она вообще могла уйти от такого замечательного человека? – сердито фыркаю я.
Шеф тихо усмехается и качает головой.
– Спасибо, Наташа, мне очень приятно, что вы считаете меня замечательным человеком. Но Камилла придерживалась другого мнения, она считала меня бесперспективным.
Я прекрасно понимаю, о чём говорит босс. Я и сама такая же, бесперспективная. Ни дома, ни мужа, ни детей, ни даже пушистого комочка счастья у меня нет!
И тем не менее, я громко хмыкаю и закатываю глаза:
– Что за глупости! Владислав Владимирович, вы ей что, верите?
– Да, Наташ, она права, – спокойно соглашается босс. – Ничего бы у меня с Камиллой не получилось. У наших с ней отношений никаких перспектив не было. Не мой это человек.
– Вот видите! Это просто человек не ваш, а не вы бесперспективный! – воинственно пытаюсь встать на защиту своего начальства. – Скорее возвращайтесь к жизни и бросайтесь на поиски того самого человека! Ведь где-то же должен быть он, тот самый человек.
Хмурый молчит, а потом кивает:
– Быть может, Наташа, быть может.
Я бы посидела в такой теплой компании ещё немного, но понимаю, что мне пора собираться домой.
Воркую с Герцогиней на прощание, глажу её за ушком и тянусь к мокрому носику. Не забываю бумаги, за которыми приехала, одеваюсь и покидаю милую квартиру босса.
– У вас очень уютно, – делаю ему комплимент и заливаюсь румянцем смущения.
Надеюсь босс не видит этого и не обратит внимание. Мне стыдно за себя и свою мрачную пустую квартиру. Не знаю, замечает ли Хмурый смятение в моём поведении, но он никак не комментирует ситуацию.
Машину веду молча, шеф рядом, но заговаривает со мной только тогда, когда я паркую автомобиль у подъезда.
– Наталья Николаевна, думаю, вам стоит поспешить, – недовольным тоном сообщает он. Босс хмур и сердит, как никогда. – Кажется, у вас незваные гости.
Я охаю и бегу домой, лифт занят, но я скачу наверх через ступеньку, звонко цокая каблуками. Прилетаю на свой пятый этаж вся в мыле и застаю в дверях Андрея.
– Наташа? – не ожидает он увидеть меня.
Да, вот такой театр абсурда. Живу здесь я, а удивляется он.
– Вообще-то за этой дверью находится моя квартира, – напоминаю на всякий пожарный и стаскиваю с шеи шарф, жарко. – Не вижу причин для такого искреннего удивления.
– Наташ, я, – глаза моего пока ещё супруга бегают, он явно боится смотреть прямо на меня, но все же мямлит о цели своего визита: – Я документы на развод привез, хотел занести и оставить на столе.
Недовольно поджимаю губы, понимаю, что, скорее всего, он хотел посмотреть, как я живу и обхожусь без него. Вполне себе нормально, кстати.
Смотрю сначала на часы, а потом с осуждением на мужа:
– Специально время выбрал, когда меня дома не бывает?
Обычно я только выхожу с работы, ну или стою в вечерних пробках в центре.
– Нет, что ты, – поспешно отмахивается Андрей, а я ему не верю.
Может, он и не обманывает, но на подсознательном уровне у меня исчерпалось всякое доверие к этому человеку, и вряд ли оно когда-нибудь вернётся вновь.
– Я просто хотел узнать, как ты. Посмотреть, как живешь. Мы с тобой расстались не очень хорошо, и я ощущаю за собой вину, – переминается с ноги на ногу Андрей и крутит в руках папку с документами.
Смотрю на этого мужчину и понимаю, что в груди совсем ничего не дрожит. Мне откровенно плевать на его слова. Ни горячо, ни холодно. Ни больно, ни обидно. Ничего.
Делаю шаг по направлению к Андрею и вырываю из его рук бумаги:
– Не ощущай, Андрюш!
Прохожу мимо и останавливаюсь в дверях:
– Знаю, что в нашей семейной жизни было не всё гладко. Наверное, я была ужасной женой, вечно пропадала на работе, не понимала твоей тонкой душевной организации… Ну, извини!
– Наташенька…
Прохожу в квартиру, хочу закрыть за собой дверь, но вспоминаю сегодняшние слова босса:
– Знаешь, а может, мы оба ошиблись. Просто изначально не подходили друг другу. И нет в этом ничьей вины. И всё у тебя, Андрюша, будет обязательно хорошо, – киваю ему и ласково улыбаюсь. – Но только не за мой счёт. Всего хорошего, документы пришлю по почте.
Взмахиваю на прощание рукой, захлопываю дверь и закрываю её на всё замки.
– В гости никого не зову, – мрачно добавляю в пустоту.
И все понимают меня правильно, Андрей не трезвонит в дверь, а босс не просачивается сквозь стены.
Пробегаю быстрым взглядом по бумагам и становится понятно, почему мой супруг так рьяно желает увидеть под ними мою подпись. Помимо самого бракоразводного договора в документах имеется ещё и дополнительное приложение к нему. И в этом приложении говорится, что я не имею никаких претензий к своему бывшему супругу в отношении нашего совместно нажитого имущества, на которое я, по доброте душевной, конечно же, притязаний не имею.
– И почему я ничего не замечала раньше? – задаю риторический вопрос и отбрасываю документы в сторону.
Не сейчас, не сегодня, потом. Развод никуда не убежит, а выносить из квартиры все равно больше нечего.
Вчерашний день не изменить и лучше сосредоточиться на завтрашнем, тем более, что он обещает быть тяжёлым.
Утром меня будит звонкая трель будильника. Я раскрываю глаза и, медленно просыпаясь, начинаю в голове прокручивать свои планы на день. Плавно запускаю свой организм и настраиваюсь на боевой лад.
И совсем не ожидаю, когда передо мной всплывает взволнованное лицо шефа. Вскрикиваю и прячу лицо за подушкой.
– Боже, это не сон, – бормочу себе под нос и убираю подушку в сторону. – Владислав Владимирович, какого черта?
– Извините, Наталья Николаевна, я думал вы снова заснули. Хотел поспособствовать вашему скорейшему пробуждению, – скованно оправдывается босс.
– У вас получилось! – едко отвечаю ему.
Сдергиваю с себя одеяло и шлепаю босыми ногами в душ. Настроение самое что ни на есть боевое – хочется крушить и убивать, а значит, цель достигнута.
На этот раз моюсь в одиночестве. Изредка с опаской выглядываю из-за занавески, но босса в ванной комнате не наблюдаю. И это хорошо. А когда выхожу, замечаю его степенно сидящим за кухонным столом.
– Я не знал, что вы любите с утра полежать с открытыми глазами, – виновато произносит он. – Учту на будущее.
– Боже мой! – не выдерживаю я и опускаю со звоном на плиту кухонный чайник. – Не надо ничего учитывать на будущее! Воскресайте, пожалуйста, уже наконец скорее!
– Как только, так сразу, – не обращает внимание на мои нервные причитания шеф, напротив, похлопывает в ладоши и торопит меня: – Давайте, давайте, Наталья Николаевна, не отвлекайтесь на пустяки, сегодня у нас с вами много дел, нужно провести собрание и подготовиться к переговорам.
– Кто о чём, а вы о работе, – фыркаю я, успокаиваясь.
– Могу не только о работе, – чересчур воодушевленно заявляет Хмурый. – Давайте ещё о чем-нибудь поболтаем, задавайте направление беседы.
Бросаю на босса хмурый взгляд и качаю головой:
– Нет, эта кома явно вам не к лицу. Вы какой-то не такой, – задумчиво протягиваю я и морщу носик.
Призрачный босс отличается от обычного. Он мне кажется более… живым. Но я пока не знаю, как к этому мне относиться.
На работу в машине еду одна. По крайней мере, мне так кажется до тех пор, пока откуда-то сбоку не раздается отрешенный голос шефа:
– Наташа, переверните, пожалуйста, страничку!
Поворачиваю голову вправо и совсем непоэтично ругаюсь: призрачная голова шефа торчит из спинки пассажирского кресла, и он с внимательным видом изучает документы, лежащие на сидении.
– Вы что, смерти моей желаете?! Нельзя же так пугать в то время, когда я за рулём! – нервно прикрикиваю на босса.
– Я не хотел. Переверните, пожалуйста, страницу, а то, как вы вчера выразились, у меня лапки.
Бросаю строгий взгляд на шефа:
– Не шутите, пожалуйста, Владислав Владимирович, вы меня пугаете.
А потом опускаю глаза и понимаю, что босс с самым что ни на есть озабоченным видом изучает не наше коммерческое предложение, а мои документы на развод!
– Ну, знаете ли! Ничего я вам не переверну! – рявкаю сердито. – Вас это не касается!
И вместо одной страницы переворачиваю всю папку целиком и начинаю злиться.
Злюсь не на шефа. Злюсь на себя. Мне стыдно признаваться боссу в своих проблемах, и это вызывает у меня раздражение. Не хочу ничего обсуждать с шефом не потому, что не доверяю ему, а потому, что боюсь показаться немыслимо глупой и доверчивой. Не хочу выглядеть круглой идиоткой в глазах Хмурого.
Я в состоянии со всем разобраться сама. Пока не знаю как, но обязательно что-нибудь придумаю.
До работы доезжаем в тишине, но стоит мне переступить порог офиса, Владислав Владимирович авторитетно заявляет:
– Наталья Николаевна, я настоятельно рекомендую вам обратиться к Кириллу Трофимофу.
Руки шефа строго сложены на груди, плечи расправлены, и лицо серьезное-пресерьезное! Ослушаться страшно.
– Зачем? – тихо уточняю у босса, хотя прекрасно понимаю, куда он клонит. Кирилл Трофимов – наш офисный юрист.
– Вы прекрасно понимаете зачем, – отрезает Хмурый, он больше не нежничает со мной, он строг, непоколебим и не оставляет мне выбора. – И я тоже прекрасно всё понимаю. Могу сложить два и два. Найти связь между вашей пустой квартирой и бракоразводным договором.
Я вмиг становлюсь пунцовой, чувствую, как плавятся мои плечи и лопатки в испепеляющем пламени злости и смущения.
– Владислав Владимирович, – неслышно шепчу я, нервно заправляю за ушко прядь волос и отвожу глаза.
Не хочу. Не хочу вот это всё обсуждать! Обнажать свои слабости и недостатки, не хочу показывать, как сильно ранит и уязвляет меня эта ситуация.
– Не обсуждается, Наташа, звоните Трофимову, пусть он посмотрит бумаги. Не обсуждается, – повторяет Хмурый по слогам, и я, не поднимая на него глаз, звоню Трофимову.
Если босс говорит, что не обсуждается, значит, не обсуждается.
Знаю, что Трофимов не откажет, во-первых, у нас с ним хорошие отношения, а, во-вторых, у него в трудовом договоре прописан соответствующий пункт обязанностей. Да и умом я понимаю, что это отличная возможность уладить часть своих проблем. И, тем не менее, мне неловко обращаться за помощью, непривычно. Боюсь услышать сплетни, слухи, неодобрение и тихие шепотки за спиной.
– Наташа, вы взрослая, уверенная в себе женщина, а теряетесь, точно маленький ребенок. Это ему должно быть стыдно, а не вам, – с укором произносит шеф, а потом подходит ко мне близко-близко и мягко добавляет: – К сожалению, у меня нет возможности разрешить все ваши проблемы лично, поэтому прошу, не отказывайтесь от той помощи, которую вам могут предложить другие.
– Спасибо, – искренне благодарю шефа и посылаю ему теплую улыбку.
– Ну и раз мы с вами достигли в этом вопросе некоторого взаимопонимания, то позвоните заодно нашему хозяйственнику, пусть он поменяет замки на вашей входной двери.
– Владислав Владимирович! – пыхчу я и отмахиваюсь от мужчины со смешанной улыбкой на лице: – Ну, конечно, вы уже всё решили!
– А вы во мне сомневались?
Ничего не отвечаю, разворачиваюсь и иду звонить завхозу. А в душе я радуюсь и знаю, что в этом человеке я не сомневалась никогда.
Уладив личные вопросы, назначаю в кабинете Хмурого собрание менеджеров. В целом оно проходит на спокойной волне.
