Я, Он и не Он в придачу. Юлия Лисовец

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Я прибыла в далекий Египет для долгожданной встречи с Ним. Я полна надежд на прекрасный отдых и на то, что наши отношения перерастут в серьезное крепкое чувство. Но не все так ярко и радужно: Он постоянно занят, страна полна неприятностей и неожиданностей. Но я верю, что справлюсь со всеми препятствиями, особенно если рядом будет настоящий друг.

ПРОЛОГ

Я куталась в теплую шубу, стоя в центре оживленной толпы, и растерянно оглядывалась по сторонам. Жгучее африканское солнце начинало припекать прямо с утра, хотелось приблизиться к раскидистой пальме и укрыться в тени ее благодатной кроны, но от ужаса не было сил сдвинуться с места. Вокруг кричали люди, ожесточенно махали руками, и я все больше убеждалась в том, что причиной их недовольства являюсь я. Еще секунда – и они набросятся на меня, будут топтать ногами, вырывая куски от моей белоснежной шубки, и, возможно, даже бросать в меня камни, так неудачно лежащие невдалеке на обочине. Это же Африка. А тут я. В шубе. У них и так нелёгкая знает, что на уме. И отношение к шубам неизвестное. В этой ихней Африке. Может, они и так женщин недолюбливают. А белобрысых вообще, может, и едят. А я тут стою не к месту. И в шубе, будь она трижды неладна.

   Я инстинктивно еще сильнее вжалась в меховой воротник, натянув его почти до носа. Рядом стоящий мужчина особо эмоционально реагировал на происходящее. Я приблизилась мелкими приставными шажочками.

   - Простите… - обратилась я к нему, пытаясь перекричать толпу. – Простите… Вы не знаете, не можете мне подсказать… Это я его убила? Это я виновата во всем?

   Но он не понимал меня. Вот тебе и Африка, по-русски ни в зуб ногой. И вообще, казалось, он меня не заметил, грубо оттолкнув локтем.

   Я набрала в грудь побольше воздуха и осторожно начала пятиться назад. Может, они не заметят моего отсутствия. Если я вот так потихоньку буду делать миллиметровые шажочки в сторону. Может, и не заметят. А вообще, будь что будет, внезапно подумала я и резко стартанула куда глаза глядят, оставив свое «второе я» в недоумении со своими мелкими шажочками. Вот так всегда, пока «второе я» размышляет и осторожничает, «первое» без согласования уже куда-то несется.

ГЛАВА 1

Я сидел за рулем и с удовольствием разглядывал все вокруг. Африка. Январь. Дома сугробы и метель. А тут солнце. И пальмы. И отдыхающие в шортах и футболках. И много-много ярких цветов вокруг. Как будто в рай попал…

   Мне всегда все давалось с трудом. Учеба, работа, да и просто жизнь. Сложно парню из села попасть в университет по специальности «Программист», если в сельской школе из вычислительной техники что и было, так это старый советский калькулятор серии МК. Сложно нормально учиться, если вокруг все такие городские. Была возможность, конечно, найти работу в городе, но если там нет жилья, то это добавляет определенных трудностей. Вот поэтому после университета я вернулся назад домой, в глубинку. Так сказать, где родился, там и сгодился. И хоть программистом сразу устроиться на работу не получилось, то вот системотехником в районном центре взяли сразу. Работа – не бей лежачего, платят более, чем достойно, да еще и командировка в Африку подвернулась. Вроде как обмен опытом и налаживание международного сотрудничества.

   Об этом я рассуждал, сидя во взятой в аренду машине, наслаждаясь запахом кожи и бензина. Спешить мне никуда не надо, работа начнется только завтра, квартира снята, так что я просто отдыхал после утомительного перелета, наблюдая, как возле центрального входа в аэропорт суетятся представители туроператоров, отдыхающие и местные работники малого бизнеса. Пока на глаза мне не попалось ЭТО.

   Девушка была красива. Стройная фигуристая блондинка. Как раз в моем вкусе. Если бы не одно но. Девушка была в шубе. Нет, не так. Она была в ШУБЕ!!! В Африке. Где даже зимой в светлое время суток столбик термометра не опускается ниже двадцати, эта барышня выгуливает шубку. А это уже навевало определенные мысли если и не об умственных способностях, то о натуре носительницы точно. Значит, любит внимание, эпатаж, деньги и себя. То есть тебе, Санек, тут ничего не светит, разве что сидеть и смотреть. И улыбаться, глядя на нелепую картину. Так как ради удивленных взглядов или красивого фото шубу в жару напялит не всякий. Не понимаю я людей, которые только и делают, что фоткаются на каждом шагу, и ради заветной фотографии идут иногда на такое, на что я бы пошел только, хорошо выпивши, или под дулом пистолета. Особенно парней. Девушки - еще ладно, им можно, хотя все равно не понимаю зачем.

   Но это все так, просто размышления. Девушки у меня нет, и в ближайшее время не предвидится. А если и появится, то только в формате разовой встречи без обязательств. На первом месте для меня сейчас карьера и финансовый вопрос. Так что пора прекращать пялиться и начинать двигаться.

   Резкий звук тормозов выдернул меня из череды моих мыслей. Посмотрев вперед, я увидел, как вокруг «селфистки» собирается толпа. Рядом, как мне показалось, такси и лежащее тело. Ну, конечно же, место аварии привлекло к себе массы «сочувствующих». Меня это абсолютно не касается, я не любитель чужих трагедий, так что, включив первую передачу, медленно начал ехать в сторону выезда из аэропорта. Тем более, что проеду как раз возле этого цирка и смогу более детально рассмотреть как место происшествия, так и эту «клоунессу в шубе».

***

Так здорово все начиналось. Таинственная страна ждала меня. Страна, в которой с детства я мечтала побывать, перечитав груды книг и романов, пересмотрев сотни фильмов. Египет. Манящий и неразгаданный. Полный тайн и домыслов.

   Кроме того, здесь меня ждал Он. Перспективный и серьезный, даже, можно сказать, солидный. Мечта любой девушки. Наш недлительный роман грозился перерасти в нечто серьезное, на что я очень даже рассчитывала.

   Так что я пребывала в чудесном настроении, сойдя с трапа самолета. Полчаса пути и Он встретит меня в прекрасном отеле, где мы проведем чудесные десять дней вместе. Он, правда, с отрывами на работу, а я – всецело погруженная в отдых и развлечения.

   Забрав чемодан, двинулась к выходу. Немного покрутилась, сделав несколько памятных фото. Себе на память, подружкам на зависть.

   На входе стоял мужчина, сосредоточенно разглядывая что-то в планшете. Работает, наверное. Бизнесмен. Может, даже европеец. Наш бы не работал. Решила сделать фото, чтобы европеец как бы ненароком попал в кадр. Вроде бы и случайно, но, смотрите люди, какой уровень отдыхающих. И я. В шубке, эх не успела скинуть, все-таки январь, а я вот, на море решила слетать. Вроде бы устала, решила себя побаловать. В общем, тема фото такова.

   Долго приноравливалась, отщелкала несколько кадров. Чтобы и я повыгодней, и европеец «поразборчивей». Уже и он недобро начал поглядывать, даже вроде как отворачивать экран планшета. Может, конечно, у него там сводки какие-то или сделки, прям-таки. Видит же, что перед ним не лишь бы кто, дама серьезная. Да и в сводках я ничегошеньки не тямлю. Не царское, так сказать, это дело. Я консультант, могу советовать и подсказывать, а в цифры пялиться терпеть ненавижу и не буду. Но коль дядька от планшета отодвинулся, пусть пеняет на себя, так как будет задействован в процессе фотосъемки.

   - Соррри, сэр. – произнесла я вальяжно. – Хэлп ми, плиз.

   Эх, надо все-таки учить язык. А то вдруг в высший свет попаду. В европейский. А там ни пятак вставить, ни понять, что о тебе языком мелют. А на высший свет я очень даже рассчитываю, тем более, что кандидат на место в моем сердце соответствует. Да и о себе я, так сказать, мнения не последнего.

   Вместо долгих объяснений я сунула европейцу в руки свой телефон. Пусть так понимает. Тоже мне элита. Сама стала покрасивше и лучезарно улыбнулась. Европеец, конечно, удивился, слегка оторопел. Но я ему жестом подсказала, дескать, не робей, действуй. Тот послушно начал снимать. Правда, от неожиданности как-то близко, прямо впритык. Жестами я продолжила корректировку его действий. Вроде того, что подходи к делу творчески и вообще отойди. А то прилип к месту и фотографирует с одного ракурса. Европеец послушался, начал пятиться назад, продолжая снимать.

   И тут внезапно из-за угла вылетела машина. Неожиданно и ужасно. Так быстро, что я ничего не успела сообразить. Одна секунда, резкий отвратительный скрип, и вот уже европеец лежит, распластавшись, на асфальте. Я крепко зажмурилась, простояв неподвижно какое-то время. Но вскоре глаза все-таки пришлось открыть. Изо всех сил я старалась не смотреть на место происшествия, но левый глаз предательски то и дело косил в сторону. Люди – странные создания. Почему-то их притягивает чужое несчастье. В подтверждение моих мыслей со всех сторон начала стекаться толпа зевак.

   «Не повезло дядьке, - подумала я про себя. – Сидел себе, работал тихонечко, никому не мешал. А тут я так некстати. Можно сказать «нашершерил» себе «ля фам». В ихних европах, наверное, машинки ездят неспеша, пропускают пешеходов, может даже кланяются им от избытка вежливости. А тут все-таки Африка».

   Машинально подняла с земли несчастный телефон. Новенький глянцевый экранчик покрылся паутинкой трещин. Конечно, ему повезло больше, чем планшету дядьки, отлетевшему прямо под колеса автомобиля, ну и, явно больше, чем самому европейцу.

ГЛАВА 2

Я медленно объезжал на автомобиле толпу, стараясь не задавить замешкавшихся зевак. Ну, люди! Стоят, рты разинули, глядят во все глаза, а не вокруг, рискуя повторить судьбу несчастного.

   Боковым зрением заметил, как в лобовом стекле промелькнула уже знакомая мне белая шуба. Каково же было мое удивление, когда дверца автомобиля открылась и через нее с силой пропихнули на заднее сидение огромный чемодан. Следом, кряхтя и злобно выражаясь, влезла в салон Шуба и принялась моститься на пассажирское место. Защемив дверцей мех, Шуба смачно выругалась, открыла ее снова и с треском захлопнула.

   - Гоу, - не глядя в мою сторону скомандовала Шуба, с сожалением разглядывая потрепанный хвост.

   Я чуть не прыснул со смеху, но удалось сдержаться.

   - Простите, куда гоу? – уточнил я.

   Шуба ненадолго снизошла до взгляда в мою сторону, но вскоре снова вернулась к оцениванию убытка.

   - О, по-русски понимаешь, уже хорошо, - пробормотала она. – Гоу вперед.

   Первым моим желанием было выдернуть наглую Шубу за шкирку из салона. Но она была забавной, а времени у меня предостаточно.

   - Как отель хоть называется? – я медленно продолжил движение авто.

   Шуба снова закряхтела, обшаривая свои карманы, и вскоре предъявила моему взору скомканный клочок бумаги.

   - Голден бич резорт, - по слогам прочитала она. – По пути можешь ничего не рассказывать, я и так все знаю.

   От неожиданности я только развел руками. Ох, и странная Шуба.

   - Что не рассказывать?

   - О стране можешь не рассказывать, я и так все знаю, - не смутилась она.

   Не Шуба, а какой-то кладезь вздора и сумбурных изречений.

   - Прямо все знаешь? – усмехнулся я.

   - Да, все, - продолжала она. – Я достаточно прочитала и пересмотрела. Сама могу обзорные экскурсии проводить. Без всяких сбивающих с толку исторических домыслов.

   - И в чем же суть исторической достоверности? – стараясь не заржать, спросил я.

   Шуба оценивающе смерила меня взглядом. Скорей всего, она не считала меня достойным посвящения в свои интеллектуальные измышления, но поговорить-то хотелось. Шуба вздохнула:

   - Склярова знаешь?

   - Кого? – растерялся я.

   - Андрея Склярова.

   - Это тот, который все к иноплатенянам сводит? Публицист?

   - Ну, типа того, - согласилась Шуба. – У нас с ним свое виденье ситуации.

   Ну, конечно, чего и следовало ожидать. Как я сразу не догадался.

   - Я вот еще лезвие вставлю, - решила добить она меня окончательно. – И вопрос закрыт.

   - Какое лезвие? – выдохнул я.

   - Ты вообще телевизор смотришь? – возмутилась Шуба. – Развивающие передачи, документальные фильмы?

   Она недовольно вздохнула и напряженно засопела. Но, поджав губы, решила продолжить:

   - Говорят, между плит пирамиды невозможно просунуть лезвие бритвы. Но просовывать-то можно по-разному. Вдруг они не сильно старались. А я вот точно постараюсь. И если уж я не пропихну, то никто не пропихнет. Тогда теория доказана и обсуждению больше не подлежит.

   Шуба, довольная собой, уставилась в окно.

   - А ты кандидат исторических наук? – уже и не пытаясь сдерживать хохот, уточнил я.

   - Я консультант по профессии, - не заметила издевки Шуба.

   - А-а, - протянул я. – Понятно. Высказываешь свое авторитетное никому не интересное мнение, когда не просят.

   Шуба фыркнула и с прищуром начала сверлить меня взглядом.

   - Ты думаешь, что это легко? Иметь по поводу всего свое собственное мнение. Еще и уметь сформулировать его. Это тебе не баранку крутить.

   - А, ну мнение про пирамиды я уже услышал, - разозлившись, парировал я. – Тоже мне историческая достоверность. Лучшие умы мира столетиями пытаются до правды докопаться, а, оказывается, разгадка кроется в том, пропихнешь ли ты сдури лезвие. Может, и пропихнешь. Уж я-то в этом не сомневаюсь. Ты вон чемодан с переднего на заднее место пропихнула. Уже уровень, не дай Бог каждому.

   - А сам что думаешь? – внезапно поинтересовалась Шуба.

   - Согласен со Скляровым, - успокоился я.

   - Вот то-то же, - довольно ухмыльнулась она.

***

Я смотрела в окно и пыталась сдерживать нарастающее разочарование. Когда действительность не соответствует ожиданиям, к сожалению, ты не можешь оценить ее достоинства в полной мере. А ожидания у меня были и лелеялись несколько лет. Египет. Это же таинственные гробницы, загадочные сфинксы на каждом углу, высоченные обелиски. И где же это все? Где прекрасные древности, уставшие от времени, замершие в величественном ожидании разгадки. Вместо них – гипсовые статуи с облезшей позолотой, как издевательство над моими чаяниями. Вместо зыбучих песков Сахары и ее величественных дюн – рыжие слежавшиеся породы каменистых глыб. Вместо колоритных хижин – цепь отелей, вроде бы и в арабском стиле, с полукруглыми арками и балконами, но подчеркнуто вычурными, будто бы дворцами местных шейхов. Да и местного населения не видать. Нет задумчивых мудрецов с косматыми бородами в длинных галабеях и шемагах, вместо них – молодые парни в европейской свободной одежде, выглядывающие из автомобилей и выкрикивающие фразы на русском языке. Ах да, и язык. Не замысловатые иероглифы – большинство вывесок продублировано на русском.

   - Что, разочарована? – спросил мой попутчик.

   - Вроде того, - ответила я. – Как-то не совсем этого ожидала. Искусственный город, без истории и колорита, посреди бездушного пустыря. Конечно, можно удивляться фантазии владельцев отелей, тому, как они пытаются друг друга перещеголять в стремлении завлечь посетителей, но хотелось-то другого.

   - Ну Шарм-эль-Шейх посещают не ради древностей. А ради моря. Оно здесь необыкновенное. И ради удивительного подводного мира.

   - Побывать в Египте и не увидеть его главных достопримечательностей? Это же просто преступление. Да будь это море хоть из золота, это же просто море. Это говорю тебе я – человек, обожающий море.

   - А визу ты в аэропорту оформила? – спросил он зачем-то.

   - В смысле? – насторожилась я.

   - Ты заполняла эмиграционную карточку в аэропорту?

   - Я заплатила пять долларов дядьке, и он нацарапал что-то в бумажке, которую мне дал другой дядька.

   - Ты платила двадцать пять долларов?

   - Еще чего, - возмутилась я. – У нас с этой страной безвизовый режим, между прочим, чего это именно я еще и платить должна.

   - Без визы ты можешь находиться только на территории Синайского полуострова, в Шарм-эль-Шейхе. А в другие регионы, тот же Каир поехать не сможешь. Это все знают.

   У меня дар речи пропал. Вот так отдых. Задался прям с самого начала.

   - Что же мне тут делать? Неделю глазеть на отели и рыб?

   - Ну почему же только, - постарался приободрить он меня. – Здесь много экскурсий на любой вкус, дайвинг, аквапарки и парки развлечений. Можно поехать в Старый город или Сохо сквер. А в Наама Бей вообще развлечения на каждом шагу: от кафе и ресторанов, кальянных до казино.

   - Да, вижу, ты подготовился к поездке лучше, чем я, - продолжала злиться я.

   - Кроме того, ты можешь поехать в Израиль и Иорданию, увидеть места, описанные в Библии, и прикоснуться к ним.

   Мое настроение начало подниматься:

   - Израиль? Святые места? Это поинтереснее парков то будет.

   - Да, - подогревал он мой интерес. – И великая Стена Плача, и неповторимое Мертвое море с изобилием знаменитой на весь мир косметики. И, заметь, виза для этого не нужна.

   Я довольно улыбалась. Все-таки не так и плохо побывать зараз в двух странах, купить настоящую косметику с минералами Мертвого моря. Как удачно, что меня подвозит именно этот водитель. Да и город Шарм-эль-Шейх по-своему очень даже интересен. Такой себе оазис посреди пустыни. С обильной экзотической растительностью, шикарными отелями, гольфовыми полями. Пока разглядел одно здание, за ним виднеется другое, еще роскошнее: с триумфальными арками или великолепными садами, с колоннами и статуями или элегантными дворецкими. Да, тут есть чему подивиться и что поглядеть.

   После расспросов прохожих и недолгих поисков мы без проблем нашли нужный мне отель. Удивительно, такое впечатление, что все здесь знают русский язык, арабы разговаривают почти без акцента.

   Возле отеля я заметила Его. В белом льняном костюме, как всегда элегантный, Он стоял в компании мужчин и о чем-то беседовал.

   - Сергей, - окликнула я его и выпрыгнула из машины, когда та остановилась на стоянке перед входом в отель.

   Услышав мой голос, он обернулся, что-то сказал собеседникам и быстрым шагом направился ко мне.

   - Дорогая, как же ты заставила меня понервничать, - воскликнул он, целуя меня в обе щеки.

   Конечно, мне бы хотелось более пылкой встречи, но он всегда так сдержан. Даже сейчас, говоря, что нервничал, был абсолютно спокоен и размерен. Я зачем-то оглянулась на нового знакомого. Тот внимательно наблюдал за нами, сидя в машине.

   - Извини еще раз, что не смог тебя встретить лично. Навалилось столько дел, некогда даже краем глаза взглянуть на море. Я отправил за тобой машину, но водитель не смог тебя найти.

   - Так меня же привез водитель, - удивилась я, снова оглядываясь на автомобиль.

   - Ой, нет, - ответил Сергей, - это не та, которую я отправлял. Я же тебе сказал белый Хюндай, а это Опель.

   - Так белый же, - возразила я.

   Сергей рассмеялся и поцеловал меня в макушку:

   - Я учту на будущее свой промах. Не пережил бы, если бы с тобой что-то случилось. Он не обижал тебя?

   - Нет, слушай, мне нужно кое-что тебе рассказать, - не терпелось поделиться мне с Сергеем утренним происшествием. Он такой умный и всегда поступает правильно, обязательно сможет мне посоветовать.

   - К сожалению, мне срочно нужно убегать, - прервал меня Сергей. – Нет даже секунды свободной. Я постараюсь побыстрее закончить дела, и мы обязательно обсудим с тобой то, что тебя беспокоит. Сможешь сама заселиться в отель?

   Не дожидаясь ответа, он сунул мне в руки пачку денег и, быстро чмокнув в лоб, направился к машине моего нового знакомого. Протянув ему купюру, поблагодарил за доставку и извинился за произошедшую ошибку.

   Я растерянно продолжила стоять. Интересно, а если я не умею заселяться? Увидев мое замешательство, мой случайный водитель вышел из авто и подошел ко мне.

   - Почему ты не сказал, что ты не водитель? – поторопилась сорвать на нем я свое раздражение.

   - Ты так уверенно села в машину, что было просто неудобно тебе отказать, - улыбнулся он. – Давай помогу донести чемодан и поселиться.

   Он взял мой чемодан, и мы зашли на территорию отеля. Шикарная территория, шикарный отель. Сразу чувствуешь себя дочкой какого-то шейха. Белоснежные стены с полукруглыми арками, просторные балконы со столиками. Внутренний двор утопает в зелени и ярких цветах. Громадные бассейны с многочисленными мостиками и островками. В одном даже расположены высокие стулья, чтобы особо ленивые могли, не покидая бассейна, неторопливо попивать коктейли, предлагаемые в примыкающем к нему баре. Вокруг роскошь и комфорт. Внутри здания – такой же великолепный холл. В позолоте и имитации мрамора, с высоченными колоннами, статуями египетских богов и черных кошек. Посреди – конечно же, копия знаменитого бюста Нефертити. На стенах – картины, изображающие бедуинов на мускулистых скакунах, в резных рамках. Всего много, все блестит и переливается. Все в моем вкусе. Дорого и броско. Скромность – не наш с Египтом конек.

   Мой новый знакомый помог мне с документами. Оказалось, что у нас с ним одинаковые имена. Его это очень позабавило.

   - Ну, Санек, - шутливо сказал он мне на прощание. – Отдыхай в удовольствие, дыши морем…

   - И разглядывай рыб, - продолжила я так же шутливо.

   - Если нужно будет куда-нибудь подвести – зови.

ГЛАВА 3

Оказавшись в номере, я наконец-то сбросила опостылевшую шубу, откинув ее в угол комнаты, и с наслаждением растянулась на кровати. Номер тоже шикарный, как и все здесь. Повалявшись немного, приняла душ. Побродила по комнате, вышла на балкон. Шикарно, но скучно. Придется сегодня развлекать себя самой.

   Выйдя из номера, прошлась по отелю и вскоре нашла ресторан. Внутри – длинные столы с разнообразными кушаньями, заморские фрукты и деликатесы. Объелась до дурноты. Сытно, но опять-таки скучно.

   Зашла в бар. Перепробовала все коктейли, некоторые по два раза. Скучно, но повеселее. Закрепила эффект коньяком. Уже не так и скучно, но хочется поговорить. А бармен, истукан египетский, оказалось, ни бельмеса по-русски. Или притворяется.

   Уразумев, что беседы здесь не светит, спотыкаясь, вышла в холл. Все по парам или компаниями, не к кому и присоседиться для дискуссии. А хочется. Только туроператоры сидят врозь на многочисленных диванчиках. Что ж, какие ни какие, а уши. Неуверенно перебирая ватными ногами, подошла к одному из них, плюхнувшись рядом на сиденье. Чуть было не задавила кошку, лениво развалившуюся на диване. Кошка, не дернув усом, медленно переползла на другое место, возложив на меня свои длинные лапы. Кошек в отеле – тьма тьмущая, все они вальяжно лежат на диванах или бродят по холлу. Мне кошки не мешают. Кошки, как кошки. Пусть ходят себе, если им нужно.

   - Почем нынче Израиль? – обратилась я к пареньку.

   - Экскурсия? – переспросил он, белоснежно улыбаясь. Как все арабы. Всегда улыбаются и всегда белоснежно.

   - Ну, для начала экскурсия, - улыбнулась я в ответ, осознав корявость вопроса.

   - Через несколько дней будет экскурсия в Израиль, - продолжая улыбаться, доброжелательно ответил он. – Экскурсия на один день – поздно вечером выезжают, вечером следующего дня возвращаются в отель. Везут к Мертвому морю, затем в Иерусалим и Палестину. Если успевают – заезжают на реку Иордан. Стоит сто долларов.

   - За сто долларов нужно успеть заехать, - не удержалась от комментария я. Эх, не так легко привыкнуть к обеспеченной жизни, привить себе легкую небрежность и тонкий налет безразличия к финансовым вопросам. Естество то и дело выглядывает наружу. Ну ничего, это дело наживное, аристократизм себе, конечно, не присобачишь уже в таком возрасте, таким сызмальства уродиться нужно, а вот светскими замашками вполне себе обжиться можно, если научиться сдерживать порывы.

   Вообще здорово все-таки, что с Сергеем можно не задумываться о деньгах. Просто планировать себе спокойненько траты в удовольствие – и все. Только вот с совместным времяпрепровождением пока беда. Но, думаю, в такой поездке мы смогли бы познакомиться поближе и отлично развлечься. Да и вообще я очень надеялась на то, что он сможет побыстрее разрешить свои рабочие моменты, и мы будем всецело принадлежать друг другу. Тогда он точно без памяти влюбится (как же иначе), и роман наш получит волшебное развитие.

   Немного еще поболтала с пареньком-туроператором. Он оказался доброжелательным и довольно-таки грамотным. Получил образование заграницей, знает несколько иностранных языков, неплохо разбирается в истории и политике. В Египте работа гидом считается очень престижной, это не физический труд за копейки. На такой работе можно сделать отличный карьерный рост, например, получить распределение в более экономически развитую страну.

   Наговорившись, я направилась на поиски моря и обещанных диковинных рыб. Пляж находился в пяти минутах от отеля. Но вот тут снова поджидал меня неприятный сюрприз.

   Во-первых, погода так же существенно отличалась от моих представлений об Африке, как и Шарм-эль-Шейх от моего видения Египта. Температура воздуха не дотягивала до тридцати градусов, упорно замерев на отметке двадцать пять-двадцать восемь. Конечно, комфортно и приятно прогуливаться по берегу. А если вспомнить, что дома минус тридцать, то ощущение тепла сразу поднимается еще на пять градусов. Но вот в воду абсолютно не тянет. Как бы и так неплохо. А купаться вроде и нужно. Ведь в Шарм едут за морем, как сказал мой новый знакомый.

   Да и людей на пляже немного. Нет обилия отдыхающих, галдящих и снующих туда-сюда в поисках лежаков и навесов, за которыми можно было бы наблюдать от скуки, и которые бы давали то самое ощущение летнего отдыха. А тут – тихо и почти безлюдно: несколько человек принимают солнечные ванны и несколько бродят по берегу. И все одеты. Дышат морем и глядят вдаль.

   Мне такое времяпрепровождение не подходило. Гулять не с кем, и вообще не за этим ехала, так сказать. Поэтому я быстренько «заголилась» и затопала к водичке.

   «Довольно приятная погода, - думала я про себя. – Если бы не ветер, три черта в бок ихним синоптикам. Прямо целостность отдыха нарушается. Вроде и море, и песок, а вот ветер совсем не к месту. Тем более, что с этого прям моря этим самым песком да по мордочке. Да и в спину тоже метет».

   Но, будучи не из «простого десятка», я до воды дограбастала. Хоть, кроме меня, желающих особо не наблюдалось. Один дед сидел на каком-то помосте в капитанской шляпе. Разулась, как водится в приличном обществе, и начала плавное погружение. Но и погружения особо не получилось, тем более плавного. Во-первых, дно оказалось мерзким, в рытвинах и ямах, да еще и скользило, как подгнившая льдина. Того и гляди, не зацепишься пальцами ног за рытвину – и позор на весь полуостров. Но я не сдавалась и «скользила» дальше. Тем более, скоро рытвины сменил такой себе вполне песочек. Только идти долго. Полная печаль. Уже, казалось, дошла до середины, а воды – по колено. И изменений уровня, видимо, не предвидится. И что окончательно «радовало», вдали виднелся другой берег, что энтузиазма и вовсе не добавляло. Я понимаю, конечно, что «редкая птица долетит до середины Днепра», но через Красное море, получается, и хромой орлан проковылять сможет. Может, конечно, оптическая иллюзия или какая-то другая хрень, но если Моисей переводил свой народ в этом месте, то чуда особо то и нет. Чудо как раз то, как египетское войско потонуло.

   Порядком устав от чересчур плавного погружения, решила погрузиться так. Но и это успеха не принесло. Распластавшись по дну, я постаралась максимально вытянуться, но водой полностью мое бренное тело так и не покрыло. Поболтала руками-ногами, но особого наслаждения не получила. Те части тела, которые выныривали из-под воды в результате «барахтанья», нещадно обдувало ветром. А подниматься вовсе желания не было. Вода теплая, температура не ниже, чем воздуха. Удивительно прозрачная и мягкая. Неловко перевернувшись, попыталась плыть животом вниз. Но получилось, скорее, ползти. В итоге все равно пришлось вставать и, съежившись от ветра, идти дальше.

   Краем глаза увидела, что дед со своего помоста машет мне рукой. Поразглядывала его и настойчиво побрела дальше. Дед не успокаивался. Вздохнув, направилась к помосту. Интересно, он поговорить просто хочет или для дела зовет. Если поговорить, то обидно будет. Уже столько прошла, а теперь возвращаться приходится.

   На счастье, через несколько метров я увидела ступеньки для подъема на помост. Дед поджидал меня там.

   - Куда ж ты идешь без обуви то, - начал сокрушаться он.

   - Так что же мне, в резиновых сапогах что ли вышагивать? – удивилась я.

   Он взял меня за руку и подвел к перилам:

   - Смотри в воду.

   Я перегнулась через ограждение. Вода, будто кристалл - дно как на ладони. Все.

   - Ну? – развернулась я к нему.

   - Видишь черные комочки?

   Я снова перегнулась и пригляделась. На песке в воде лежало несколько пушистых шариков, похожих на персонажей детской компьютерной игры, в блестящих пузыречках воздуха.

   - Хорошенькие какие, - возрадовалась я.

   - Не плохие, - согласился дед. – Это морские ежи. Если ты случайно на такого наступишь, вмиг себе ступню пробьешь.

   Вот тебе и фейерверк.

   - Зачем такое море, в которое и зайти нельзя, - возмутилась я.

   - От чего же нельзя, можно. В кораллках, обуви специальной. А вообще лучше по понтону идти, - он махнул вдоль помоста. – Сразу на глубину выйдешь.

   Я посмотрела по направлению его руки. Идти то нехило, метров под триста. И так уже походила добряче. Но делать нечего. Побрела по понтону, заглядывая попутно в воду. По дну везде были разбросаны черные комочки морских ежей. Где по три-пять, а где и целыми оравами лежали переплетенные друг с другом колючки. Они красиво поблескивали и искрились в воде. Поначалу я очень им радовалась и перебегала от поручня к поручню, завидев их «созвездия». Но потом поднадоело. Сколько можно, в конце концов. Тем более, что их становилось все больше и больше. Пора уже и сменить картинку. Словно услыхав мое пожелание, в воде показалась рыба-игла, тараня длиннющим носом водную гладь. За ней – еще одна. С ростом глубины их становилось все больше. Красиво, но цвет слегка скучноват. Хотелось бы более ярких красок. Но на всем пути мне встречались только ежи, пилы и еще парочка плоских рыб. Те уже были повеселее, черные с желтыми полосочками на боках. А хотелось крупных. И с другими расцветками.

   Уже и помост заканчивается, а изобилия особого пока не наблюдается. Усевшись на краю понтона, я сосредоточено принялась разглядывать воду. Нет ничего, как балухи не таращь. Даже обидно. Просидев несколько минут, я так ничего и не увидела.

   Спустившись по лестнице, окунулась. Невероятное блаженство. На глубине вода безумно синего цвета, такая плотная, что прямо выталкивает наружу. Можно просто висеть столбом и разглядывать резные очертания пальм на берегу. Удивительные ощущения.

   Вдоволь наплескавшись, я нехотя вылезла на понтон. И будто бы сжалившись, Красное море явило мне косячок разноцветных рыбешек, маленьких, не сильно пестрых, но все же.

   За моей спиной возник все тот же дед в шляпе.

   - Не густо с рыбами, - обратилась я к нему.

   - Не густо, - согласился он. – Год назад в этом районе почистили дно от кораллов, так что особого разнообразия не встретишь.

   - Зачем? – разочаровано уточнила я на всякий случай.

   - Здесь дорогие отели с хорошими песчаными пляжами и пологим заходом в море. Часто отдыхающими ценится именно это. Рыб они и на экскурсиях увидеть могут, если захотят. А те отели, где кораллы – часто со скалистыми обрывистыми пляжами или вовсе без них. А на нашем очень удобно отдыхать с детьми.

   Вместо комментариев я просто выразительно поглядела на него и пошла обратно. Проблемы детей мне и даром не интересны. Особенно, если идут вразрез с моими пожеланиями. Руководству отеля нужно учитывать интересы всех постояльцев, а не только всякой шантрапы, которая, вполне возможно, и не всегда, в силу нежного возраста, скумекает прелесть купания в море. Дети могли бы и чем-то другим заняться. В песке ковыряться или, например, к школе готовиться. Сердито бурча себе под нос, я шла к отелю, абсолютно недовольная началом отдыха.

ГЛАВА 4

Командировка удалась на славу. Работы не слишком много, и у меня было предостаточно времени для прогулок, отдыха на пляже и любимого мной безделия. Люди – улыбчивые и отзывчивые, погода – великолепная, нет изнуряющей жары, но тем не менее мне удалось прилично подзагореть. И главное море – просто волшебное. Цвет не описать словами, просто изумительный. Теплое, как будто его специально подогревают.

   В офисе со мной работало много соотечественников, так что было не скучно. Один из них даже дал мне номер телефона приятеля, который проводит обзорные экскурсии по городу. Этим я и собирался заняться завтра, чтобы подробнее изучить достопримечательности принимающего населенного пункта.

   Периодически в голове всплывали воспоминания о сегодняшней новой знакомой. Занятная особь. Наглая и напористая. Вроде бы неглупая, но в голове намешано столько, что не понятно, как ей удается оттуда что-то выудить в нужный момент. Хотя такое впечатление, что она и не пытается выудить нужное, брякает, что пришло на ум в данную секунду, а перед этим «на выходе» еще и коверкает и без того неуместную мысль какой-то своей чудаковатой логикой. С такой уж точно не заскучаешь, главное не свихнуться от веселья. Хотя цену себе знает, и цена эта внушает. Вон ее какой важняк встречал. Сразу видно, человек со статусом, не то что мы, простые смертные.

***

Грустно и печально я добрела до номера. Сергея не было. Очевидно, ему не удалось быстро закончить свои дела, и я опять была предоставлена самой себе. Это не добавляло мне настроения. Заняться нечем, территорию отеля я уже прекрасно исследовала. Да и к вечеру довольно-таки внушительно похолодало. А я, готовясь к поездке, абсолютно не позаботилась о теплой одежде. Желая соответствовать уровню отдыхающих в отеле, я тщательно продумала гардероб, набрав достаточное количество вечерних платьев и нарядных аксессуаров. А вот с теплыми вещами попала впросак.

   Но в номере сидеть было скучно. Да и перекусить не мешало бы. Натянув одно из платьев с глубоким декольте, мне пришлось облачиться и в опостылевшую, порядком уже потрепанную, шубу. В полном блеске я заявилась в ресторан. Взгляды «вкушающих пищу» устремились на меня. Они то, собачьи хвосты, к моему удивлению были одеты довольно просто. В теплых ветровках и брюках, в качественных, но не броских вещах. Конечно, им же не нужно доказывать свою принадлежность к элите. В своей шубе и вечернем наряде я торчала среди них, как столб посреди сада. Все люди, как люди, один черт в колпаке. Ну да ладно, красоту за высоким забором не спрячешь.

   А вот свободных мест за столиками как раз и не было. Элита расселась на всех стульях сразу и вставать, видимо, не собиралась, неспешно ужиная и ведя светские беседы на разных языках.

   Набрав полные тарелки заморских кушаний, я выбрала наиболее интеллигентного вида европейца, трапезничающего в полном одиночестве, и настойчиво стала рядом, покачивая переполненными тарелками и глядя как бы сквозь него вдаль. Не выдержав и десяти минут покачиваний, европеец спешно ретировался, уступив мне насиженное место.

   Расположив на столике тарелки, я направилась в бар. Хотелось скоротать вечер за бутылочкой какого-нибудь изысканного вина или, на худой конец, водки. Но тут снова мои желания не состыковались с египетскими реалиями. Бутылками бармен спиртное отдавать отказывался, настаивая на жалких стаканчиках, что и поняла то я не сразу, а после разъяснения всех в очереди стоящих. До этого я настойчиво пыталась донести до бармена свое виденье ситуации, преграждая дорогу всем жаждущим выпить, и под конец дискуссии еле сдерживалась, чтобы не стукнуть оппонента по лбу. Разъяснение огорчило. То есть отель, несмотря на показушную элитарность, пытается, таким образом, измором сэкономить на постояльцах, считая, что особо они не набегаются. Это был вызов.

   - Водки, еще, водки, еще, ром, водки, еще, - не растерялась я.

   Бармену не оставалось ничего другого, как наполнять одну за другой рюмки.

   - Ах, да, бокал вина. И поднос.

   С подносом в руках, в шубе и платье, поковыляла к столику. Не на ту напали, жлобы заморские. Завтра начну воспитывать в себе манеры. Вот прямо с утра и начну.

   За ужином неторопясь разглядывала постояльцев, от нечего делать в уме давая каждому из них прозвище. Вот три англичанки громко смеются над чем-то. А еще говорят, что англичане необычайно сдержаны. Как же. За соседним с ними столиком – так же явно их соотечественники – молодая пара с ярко-красным загаром. Наверно, их лондонская кожа не переносит любой дозы солнца. Поэтому эти «краснокожие», а те, соответственно – «лошади». Рядом – «Мисс Марпл» и «Шерлок Холмс» - она с белоснежными кудряшками в благородно-седых волосах, он – в очках и с неподражаемой смесью доброжелательности и высокомерия на лице. Ну и шумная большая компания поляков, громких и веселых. А справа от них – двое мужчин, вроде бы ничем не примечательных, спокойно потягивающих прохладительно-горячительные напитки и тайком разглядывающие меня. Как женщина, я всегда чувствую, когда за мной исподтишка наблюдают.

   И все, больше никого интересного. Почти все сдержаны и одинаковы, ну, может быть, за исключением поляков. Чопорны и размерены. Немного удивляются русским, исполняющим акробатическое колесо наспор между столиками, но и то не сильно. Видимо, те уже не первый вечер исполняют зрелищные этюды по вечерам, элита и привыкла.

   Так и прошел мой ужин за неспешным поеданием, неторопливым разглядыванием и постепенным вливанием в себя алкогольных порций. Шоу-программа, проводимая аниматорами, меня не заинтересовала, тем более я порядком устала от сегодняшних приключений, поэтому скоро побрела в номер.

   Сергей спал. «Отлично». Пока я в одиночестве жевала рис и нереальных размеров оливки, он спокойненько стелил себе кубельце. Вместо того, чтобы составить мне компанию и наконец-то выслушать рассказ об утреннем происшествии – прекрасненько себе захрапел. Очень мило.

   Тем более я немного сомневалась, куда примостить свое уставшее тельце. Наши отношения только зарождаются, за пределы легких поцелуев с призрачным намеком на страсть особо не заходили. Ложиться рядом вроде бы нелепо. Он проснется, а я «Оп!» - уже тут. Здравствуй, Марья, я твой Федор. Так что ли? Да и спьяну я имею небольшую такую себе привычку всхрапнуть. А с сильного – еще и незаметно слюнку пустить во сне. Вроде бы и не сильное преступление для длительных отношений, но в конфетно-цветочный период может и спугнуть незакаленную психику. Еще и, основательно готовясь к романтике, я немного упустила одну деталь. Скажем, не упустила, а не совсем успела. Не до конца как бы сделала педикюр. Вроде тоже не полный казус, но не известно, до какой степени подробности зайдет разглядывание. И так не во всех местах «торт», в некоторых даже «конкретное безе», чего уж тут скрывать. А здесь еще такой дефект.

   Конечно, в комнате находились два огромных дивана. Но, опять-таки, нелепо.

   Поразмыслив, я натянула до пят футболку и завернулась на всякий случай в несколько слоев пледа. Жарковато, зато почти целомудренно. Тактично прилегла на самый краешек кровати, глубоко надеясь не рухнуть с нее в полночь. Решила, что утром проснусь пораньше, быстренько подкорректирую поддающиеся реставрации недостатки и буду вполне себе готова к романтической встрече.

   Но не судьба. Когда я очнулась, Сергей уже не спал и неторопливо одевался. Я выглянула из-под пледа.

   - Привет. Ты что – уходишь?

   Он оглянулся.

   - Привет. У меня появились срочные дела. Вынужден снова ненадолго тебя покинуть. Надеюсь, ты не заскучаешь. Я освобожусь до обеда и мы куда-нибудь сходим.

   Он приблизился ко мне:

   - Ой!

   Внимательно пригляделся.

   - Тебе бы умыться.

   Я пулей выскочила из кровати и залетела в ванную комнату. Ну конечно, вечером, изрядно выпив, я забыла снять макияж и из зеркала на меня глядела опухшая панда, которую конкретно потаскал за патлы какой-нибудь неведанный зверь. Кошкин лес!!! Это ж надо было так опростоволоситься. Тут и к педикюру приглядываться не нужно. И так результат проведенного вечера налицо. Вернее, на лице.

   - Что же мне тут делать самой? Здесь же скучно, - прокричала я из ванной, яростно пытаясь отодрать с лица въевшуюся раскраску.

   - Ну не знаю, - он заглянул в ванную и улыбнулся. С самого утра такой прилизанный и подобранный, отметила я про себя. – Пройдись по магазинам, съезди в центр. Погуляй. Я тебе оставил деньги.

   Он поцеловал меня в макушку и степенно вышел из номера. Прилизанный и элегантный. Аж противно.

   Я же абсолютно неэлегантно с самого утреца нахомячилась коньячком в баре и скоро снова приседала на уши уже знакомому мне туроператору. Прямо «день сурка» какой-то. Тот опять улыбался, что-то мне рассказывал, я пыталась угостить его бокальчиком, он вежливо отказывался. Рыжая кошка все так же лежала на диване, вытянув на меня свои длинные лапы. Кто еще царь зверей. Затем гид уговорил меня поехать на обзорную экскурсию после обеда. Я согласилась.

   Потом долго думала, куда приткнуть свою энергию. Фитнесс и тому подобную физическую хрень отвергла сразу. Ибо леньки. В бассейне вода оказалась уж очень освежающей. Не радовали даже предлагаемые барменом напитки. Пить я и на суше могу. Не карась, все-таки. Тем более, что все лежаки возле бассейна оказались заняты. Расторопная элита пораскладывала на них свои полотенца и прочие пожитки да удалилась в неизвестном направлении. Так что и претензии предъявить некому.

   На море и вовсе аут. Перед понтонами какой-то унылый диверсант поустанавливал красные флажки, а для особо настырных еще и перекрыл вход на оный веревкой. Для меня же и вовсе к понтону был «приурочен» злобный дядька, который кричал и тыкал пальцем, когда эту веревку я пыталась перелезть. По-русски, как всегда здесь в удобных случаях, он не воспринимал и не старался. Так что спорить было бесполезно.

   На лежаке тоже тоска. Плетенные заграждения защищали от ветра, только если лежать плашмя. А это скучно и неинформативно. А сидя не так чтобы и комфортно.

   Пришлось возвращаться в отель. На входе мне встретился «Шерлок Холмс» с кипой свеженьких газет. Вот это традиции, вот это я понимаю. Уже с утра дядька сгонял за прессой и сейчас усядется с пользой коротать время. Не удивлюсь, если в номере у него установлен камин с позолотой, а дверь в уборную открывает специально обученный человек. Его женушка в это время восседала на лежаке возле бассейна в самом центре ряда. Не купаясь и не ложась, она изредка перекидывалась фразами с «краснокожими» и периодически удалялась сменить купальник. Тоже мне фря. Такое впечатление, что она привезла с собой их не меньше дюжины.

   Я наблюдала за отдыхающими из бара. Интересненько. Во-первых, все курят. Я считала, что европейцы целиком и полностью примкнули к здоровому образу жизни. А тут дымят, как пароходы в Одесском порту. И пьют не кисло. Конечно, пивко, но тем не менее спозаранку. А «лошадки» ржут без устали.

   И что еще удивляет – сбиваются в стаи. По районам обитания. Англичане ошиваются с англичанами, немцы с немцами, поляков вообще полхутора на выезде. Невзирая на различия в возрасте. Вон «Марпл» щебечет с краснокожей, на пару поколений себя младше. И хоть я особо по-«туманоальбионски» не смыслю, щебечут они вполне мирно, явно конфликта возрастного не наблюдается. И «Холмс», внимательно почитывающий прессу, периодически «пятак» вставляет. Тоже мирно. Хоть «краснокожая» и дымит безостановочно, и купальник ей маловат, «Марпл» ей свои претензии не высказывает. Немцы тоже вполне себе беседуют. Хотя по их произношению сразу и не поймешь, мирно или табло сейчас друг другу бить будут. Но улыбаются. Хоть я всегда считала иностранцев особями замкнутыми и единоличными.

   А вот наши соотечественники все ужиться друг с другом не могут. Ходят обособленно. То по возрастному признаку не совпадают, то по региональному. А политические претензии – вообще труба. Наших, как раз, я воспринимала существами стадными. А вот дудки.

   В общем, слоняясь и бездельничая, я еле скоротала время до запланированной экскурсии, напрочь забыв, что Сергей обещал вернуться к обеду.

ГЛАВА 5

День сегодня сложился прекрасно. Я поработал до обеда и отпросился у коллег, чтобы прогуляться.

   Фирма снимала мне квартиру вдали от отелей и крупных точек развлечений, но к ним без проблем можно было добраться на арендованной машине или такси. Сегодня я выбрал последнее, планируя потом перебраться в экскурсионный автобус.

   Неторопливо пообедав в рыбном ресторанчике, созвонился с посоветованным мне экскурсоводом и договорился с ним о встрече. Немного прогулялся, зашел в парочку магазинов, купил кофе и упаковку сладостей.

   В назначенное время добрался до нужного места, где увидел обещанное транспортное средство со слоняющимся вокруг него гидом. За небольшую плату он с улыбкой пропустил меня внутрь. Других пассажиров пока не было, их по ходу движения мы должны были забрать из отелей, поэтому я мог выбирать любое понравившееся мне место. Заняв сиденье в задней части автобуса, я с интересом разглядывал мелькающие в окне гостиницы и торговые лавки.

   Мы заехали в несколько отелей, забирая членов экскурсионной группы. Одним из последних оказался уже знакомый мне гостиничный комплекс, к которому только вчера я подвозил ту самую шебушную девицу.

   А вот знакомую мне девицу, которая вскоре показалась на входе, слышно и видно было издалека. В розовых «стрекозлинных» очках на пол-лица, громадной широкополой шляпе, громко выражаясь и сумбурно жестикулируя, она тянула за собой ворох пакетов, сумок и зачем-то пятилитровую пластиковую бутыль, наполненную частично какой-то жижей. По пути она спотыкалась, периодически роняла пакеты, с шумом их поднимала, продолжая ругаться и размахивать руками. Затем сцепилась с гидом и водителем, яростно тараня их бутылем и одновременно отстраняя от них свои пожитки. Долго лезла в автобус, цепляясь полями шляпы за входные двери, несколько раз чуть не упала, наступая на котомки, а затем перла, как танк, через весь салон, сметая головы недостаточно ловких пассажиров своей ручной кладью.

   Я словил себя на мысли, что почему-то рад ее появлению и уже приветливо машу ей рукой, обращая на себя внимание. Очевидно, на чужбине любое мало-мальски знакомое лицо кажется родным, а с ней явно к тому же не заскучаешь даже в самой нудной поездке. Казалось, она тоже обрадовалась мне. Лицо ее озарилось улыбкой, и она с утроенной скоростью начала двигаться к моему месту.

   - Привет, так здорово, что ты здесь, - приветствовала она меня, пытаясь умоститься на соседнее сиденье.

   Это ей все не удавалось. Она не могла разместить котомки, долго пристраивала бутыль, в итоге с большим трудом уселась, заняв своими вещами весь проход и даже умудрившись часть из них водрузить мне на колени.

   - Хоть будет с кем выпить, - громко продолжала она. – А то тут все такие напыщенные, и поговорить не с кем. Эти иностранцы, - «шепотом», слышным всему автобусу, добавила она, - воблы чванливые, абсолютно не идут на контакт.

   Не дожидаясь ответа, она принялась откручивать крышку на бутыле, и, расплескивая ее содержимое, наполнила пластиковые стаканчики.

   - Вот даже бутылки у них не оказалось, в этом, так сказать, отеле, - жаловалась она. – А еще «пять звезд» называется. Может, они должны любое желание выполнять. Может, я захочу мороженое в золоте или еще какую-нибудь хрень, так вот – они должны. А тут всего бутылка и то отказали.

   Я рассмеялся:

   - Мороженое в золоте? Ну, ты хватила.

   - Че хватать-то? – возмутилась она. – Я по телеку видела. Дядька ровненько так стругает золото в блюдо и камешками яхонтовыми украшает. А ты сидишь и лопаешь в свое удовольствие. Киркоров же ест, плохое бы не ел.

   - Это тоже ты по телеку видела?

   - Ну, вроде, - засомневалась она. – Может, ел, а может в следующем сюжете мелькал. Но кто-то точно ел с довольной рожей. А ты бы не ел?

   - Нет, - покачал я с усмешкой головой.

   - Золото? Не ел бы? – взвизгнула она так громко, что все пассажиры, которые и так периодически недоуменно поглядывали на нас, развернулись. – А с жаренной картохой?

   - С «картохой» бы ел, - пошел я ей на уступку.

   - Во-о-от, - довольно протянула она. – Я картошку тоже очень уважаю. Особенно с майонезом.

   - Здесь нет майонеза.

   - Я с собой привезла, в чемодане. Пять упаковок. Изучила эту проблему заранее. Вот по ресторану у нас ходит мужик, стучит ножкой «Ну не могу я есть без майонеза», а я смотрю на него и понимаю, что я обеспечена, могу быть спокойна.

   - Чего же не поделилась с беднягой?

   - Еще чего! Каждый должен позаботиться о себе сам.

   - А как же сообщество «анонимных майонезников»? – пошутил я. – Вы же должны поддерживать друг друга.

   - Ну ладно, - призадумалась она всерьез. – Вечером занесу ему одну упаковку.

   Залпом влив в себя содержимое стаканчика, она довольно причмокнула:

   - Ну, еще по одной, чтобы не затягивать.

   - Минздрав бы не одобрил подобные темпы.

   - Минздрав когда-нибудь докаркается. А вот, кстати, и закусь.

   И принялась выкладывать из пакетов весь ассортимент шведского стола. Я не удивился, что ей, с ее напористостью, удалось все это вынести из ресторана. Наверное, не удивился бы даже, если бы она это вытянула вместе с блюдами. Но ей удалось все же меня обескуражить. Разложив это все на коленях, перед этим уронив добрую часть, и, как водится, вступив туда ногой, она посмотрела на меня с прищуром:

   - Вообще-то я люблю сидеть у окна.

   Пока я неловко пытался уступить ей свое место, она уронила еще пару съестных запасов, расплескала содержимое стаканчиков, о чем, видно, очень сожалела, поджав губы и качая головой. Довольно длительное время мы пытались поменяться местами, чем привлекли внимание уже абсолютно всех пассажиров, которые не отворачиваясь наблюдали за нами. Я отметил про себя, что волосы ее пахнут виноградом и малиной с терпкой ноткой коньяка.

   - У тебя столько вещей, - не удержался от комментария я.

   - Ну, так тут воруют, - она выразительно посмотрела на меня. – Да-да, лично слышала. Как говорят мудрые люди: «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай».

   Я пожал плечами:

   - А бутыль?

   - Так говорю же, не дали. Пришлось самой с кулера снимать.

   В такой энергичной компании на протяжении всего пути для меня остались неизученными и пейзажи за окнами, и вялое повествование гида. Мы довольно много выпили, сытно перекусили, моя спутница постоянно развлекала меня историями из своей жизни и чудаковатыми высказываниями. Мы много смеялись и даже не заметили, как автобус остановился, и все пассажиры покинули салон. Экскурсовод несколько раз пытался привлечь наше внимание.

   - Выходить? Куда? – переспрашивала недоуменно моя собеседница. – Мы что – уже приехали?

   Явно переживая за остатки содержимого в бутыле, которую гид «категорически не рекомендовал» брать с собой, она нехотя покинула автобус. Я последовал за ней.

   Над нами торжественно нависали полосатые стены мечети.

   - Ага, монастырь, - резюмировала моя спутница.

   - Это мечеть Эль-Мустафа, - терпеливо пояснил экскурсовод. – Она совсем новая, построена в 2006 году. Смотри – два минарета, каждый по двадцать шесть метров.

   Ни я, ни, думаю, моя спутница особо в архитектуре не разбирались. Но не оценить красоту сооружения было невозможно. Изящное и утонченное, как будто бы воздушное и парящее в воздухе, так непохожее на привычные нам церкви с их обильной позолотой и нарочитой помпезностью. Здесь все скромно и сдержанно, но, тем не менее, величественно и завораживающе. За декоративной оградой, вдали от отелей и развлечений, в окружении изумрудных кустарников и резных пальм, - отдельный мир, молчаливый и умиротворенный. Стройное ажурное здание обрамляет сад с уютными скамейками для отдыха и размышлений о вечном.

   Моя спутница внимательно глазела на сооружение, над чем-то усиленно раздумывая.

   - Тебе не кажется, что, глядя на некоторые здания, легко представить, какими они были бы людьми?

   Я пожал плечами.

   - Как-то не думал об этом.

   - А я вот думаю. И мне нужно стать похожей на нее.

   Я недоверчиво посмотрел на мечеть.

   - Принять мусульманство, что ли?

   Она фыркнула:

   - Смотри глубже. Отбрось ее прямое назначение.

   Я снова оглядел сооружение, отстроенное из серого мрамора, с украшенными кружевной резьбой входами и арками, озаренное тонкими лучами солнца. Квадратное здание венчал изящный купол, декорированный изречениями из Корана. Сбоку к нему примыкали стройные минареты.

   - И?...

   Санька вздохнула.

   - Это здание похоже на женщину. Очень хрупкую и утонченную. Она будто бы не от мира сего. Скромная и безупречная. Такие женщины, наверно, очень нравятся статусным мужчинам. Они всегда говорят то, что нужно, правильно поступают, они идеальны. Мне очень нужно научиться быть такой.

   Я оценивающе поглядел на свою спутницу. Если и правда, что здания похожи на людей, то ей под стать скорее шумный кабак, если не сказать, цирковой вагончик на колесах.

   - И зачем это тебе нужно? Я имею в виду, становится такой?

   - Понимаешь, в том обществе, в которое я пытаюсь попасть, все женщины такие. Раздражающе элегантные и приседающие в полуреверансах.

   Не знаю, не бывал. Но, возможно, поверю.

   - Но, может и в таком обществе нужна живая кровь? – предположил я. – Тем более, подумай сама, какой неожиданностью станут такие изменения для твоего партнера.

   Она поджала губы.

   - Да он и не заметит. Пока я еще не полностью, скажем так, познакомила его с собой. Не до конца, как бы, раскрылась.

   - В смысле? – ухмыльнулся я.

   - Подготавливаю его постепенно. Чтобы не сильно «обрадовался». Стараюсь при нем меньше говорить и больше кивать. Ну, и сдерживать, как водится, натуру.

   Я рассмеялся:

   - И сколько же ты так продержишься?

   - Ну, не знаю. Пока держусь. Мы не очень давно общаемся и пока это… ну, не это… Ну, ты понял.

   Я не понял. А потом вспыхнул от неожиданности. Ну надо же, как ей это удалось? Заставить меня, половозрелого мужчину, стыдливо отводить взгляд. Если бы она просто спошлила или использовала всем известные фразы, я бы непринужденно рассмеялся в ответ. Но то, как она с какой-то непонятной детской непосредственностью и доверительной тайной одним махом затянула меня под «их одеяло», заставило густо покраснеть. И самое удивительное не в этом. А то, что это невыразительное блеяние каким-то чудным образом заставило мой странный мозг пристально посмотреть на нее под другим углом. И я, как прыщавый десятиклассник на выпускном вечере, неожиданно заметил, что с ней можно не только дружить, а еще «это… ну, не это».

   Я, как полнейшую ересь, смахнул с себя эту мысль и с утроенной силой принялся разглядывать сооружение, отмечая зачем-то про себя, что площадь вокруг здания и построек выложена плиткой, которая придает целостность всей композиции, как на подносе преподнося точеную мечеть, помещение для омовений, изысканный фонтан в форме двойной чаши. Эстет хренов. А краем глаза все косился на нее.

   Гид тем временем рассказывал, что вечером на мечети включается подсветка, и здание кажется абсолютно белоснежным. Мы могли это себе только представить, так же, как и догадываться об убранстве внутри, по причине того, что в саму мечеть нас не пустили, оставив довольствоваться изящной постройкой со стороны. Он говорил нам, что для мужчин и женщин предусмотрены разные помещения для молитв и даже отдельные входы в них. Для мужской части верующих предназначен центральный вход в основной зал, для женской – вход с боку здания и скромное помещение на втором этаже. И те, и другие перед тем, как зайти в святилище, разуваются и омывают ноги.

   Насладившись изысканной красотой мечети, мы уселись в автобусе на своих местах, где моя спутница снова развернула трапезу, сопровождающуюся многократными вливаниями в себя и меня «веселящей жидкости» и прибаутками. И снова повествование экскурсовода и виды города остались без моего участия, но я не жалел об этом. С ней было весело, пьяно и нескучно. Она – непредсказуема и внезапна, немного резка и, может быть, даже излишне груба, но довольно начитана и уж точно общительна. Абсолютно искренняя и чуть категоричная, но, очевидно, что не подлая и не злая. За довольно агрессивной манерой общения мне показалось, что я разглядел слегка ранимую натуру, не слишком уверенную в себе, в каждом человеке пытающуюся найти братскую душу. Главный эпитет для нее – детская. Откровенно злится по любой мелочи, демонстративно и громко, не только не умея скрыть свои переживания, но и акцентируя на них внимание окружающих. Так же искренне радуется, так же от души смеется.

   Следующей точкой нашего путешествия была христианская коптская церковь «Ас-Самаиюн». Скажу сразу, при ее посещении изначально я не осознавал важность этого построения. Да, удивительно, христианская церковь в окружении мусульманского мира. Да, построена она исключительно на пожертвования верующих. Но воспринимается это самим собой разумеющимся – рядом Святая Земля, само Святое семейство в давние времена несколько лет укрывалось в этих местах, опять же-таки, в нашей стране довольно благосклонно воспринимаются чужие верования. Я не знал, к своему стыду, о чудовищных погромах 2013 года, не осознавал, с какими трудностями приходится сталкиваться христианской части населения Египта в арабской стране. Что даже разрешение на ремонт церкви коптам до недавнего времени приходилось выпрашивать у президента, преодолевая многочисленные бюрократические препятствия (с которыми не сталкиваются мусульмане при строительстве мечетей), не говоря уже о возведении храма. Да и сами копты ни словом не обмолвятся перед туристами о своих нелегких буднях. Они доброжелательны и улыбчивы, с радостью делятся знаниями с интересующимися, но абсолютно не навязчивы. Это понятно, так как в любой момент их церковь может быть закрыта, а они столкнутся с непреодолимыми трудностями в общественной и личной жизни. Поэтому при посещении храма нам никто не рассказывал о том, каково это быть христианином на мусульманской земле, может быть более толерантной, чем другие страны, и на территории Шарм-эль-Шейха, который, в свою очередь, более милостив, чем остальные египетские регионы, но все же. Эти люди смелы и жертвенны. Они каждый день рискуют жизнью, они редки на руководящих должностях в своей стране, их дома заставляют помечать крестами, они знают, что их собратьев убивают и похищают, а церкви сжигают в других уголках страны. Там часто церковь служит последним убежищем от преследований, хотя и на ее территории могут убить. Убить даже ребенка. Поэтому «Ас-Самаиюн» обнесена бетонным забором, пусть и украшенным прекрасными цветами, и охраняется полицеским блок-постом.

   Я не раз задавался вопросом, куда исчезли египтяне, построившие великие пирамиды и Луксор, ведь такая высокоразвитая цивилизация не могла просто так раствориться в веках. Но даже и подумать не мог, что это и есть копты. Что эти скромные люди, стойко переживающие невероятные трудности, и есть потомки могущественных фараонов и загадочных древних египтян. Великая нация, ставшая гонимым меньшинством в своей стране. Да и сами копты об этом тоже деликатно умалчивали в ходе экскурсии, про это я узнал позже.

   Сама церковь по внешнему облику не похожа на привычные нам церкви, скорее она подобна мечети, и по типу постройки чем-то даже напоминает отели Шарм-эль-Шейха. Нет золотых куполов и ярких раскрасок. Она белоснежна, украшена полукруглыми сводами и арками. Купола также белы, увенчаны снежинками крестов, которые выполнены в различных плосткостях, чтобы с любой стороны был различим символ христианства. Церковь даже оснащена башенками, напоминающими мусульманские минареты, с кружевной резьбой. Все линии необычайно мягки, округлы, плавны, как будто бы какой-то инопланетный разум выстроил себе огромную юрту-жилище из снега, которая удивительным образом не тает в жаркой Африке. Единственным элементом роскоши снаружи здания являются две статуи коронованных львов на входе, однако, выполненные в благородном черном цвете, да голубоватые силуэты изображений на витражах и нежная роспись на входе, представляющая Деву с Сыном.

   - Интересно, если бы однажды людям не пришла в головы идея сооружать памятники в честь богов, куда бы они приткнули свою энергию и безудержное желание что-то строить? – поинтересовалась у меня Санька.

   Все понятно, больше пяти минут мы молчать не можем.

   - Люди творят и в честь более эфемерных понятий, - ответил я.

   - Например?

   - В честь красоты или любви, допустим.

   Санька резко развернулась ко мне:

   - А для тебя эти понятия не существуют?

   - Красота слишком условна, чтобы ее считать существующей. Но ее хоть можно увидеть. А любовь – вообще слишком размытое понятие. Мне кажется, оно весьма надуманно.

   Неожиданно Санька усмехнулась. И из взбалмошной девчонки мигом превратилась в искушенную женщину:

   - Осторожнее, мистер. Любовь женского рода. И, как все женщины не прощает пренебрежения.

   Я на секунду замер, не ожидая ее перевоплощения, а затем рассмеялся:

   - И как же отомстит мне эта чертовка?

   Санька задумчиво склонила голову и добавила заговорщическим шепотом на ухо, обжигая его горячим щекочущим дыханием:

   - У нее есть разные методы, некоторые очень жестоки. Например, влюбишься в такую, как я и все.

   - Что – все? – машинально спросил я.

   - Коготок увяз, и птичка пропала.

   Санька внезапно прыснула со смеху и мигом стала опять взбалмошной девицей. Я улыбнулся в ответ и решил ей ничего не отвечать.

   Мы с ней зашли внутрь церкви. В лучших восточных традициях скромность и простота снаружи скрывала необычайную роскошь и нарядность внутри сооружения. Мы были поражены обилием позолоты, ярких красок, красного бархата, хрустальных люстр. Пред нашим взглядом предстали великолепные фрески, изумительные витражи, необычайной красоты росписи стен и куполов. К слову сказать, при входе на территорию нас облачили в золотые атласные накидки, которые теперь оказались очень уместны, так как во всем этом изобилии и мы выглядели соответствующе.

   Я и моя спутница разглядывали восхитительные изображения на стенах. Удивительно, оказалось, что вся роспись сотворена всего лишь двумя людьми за два года. Как тут не вспомнить невероятные чудеса, творимые их предками за безумно короткие сроки. По прекрасным витражам и фрескам можно прочесть все сюжеты Библии. Они яркие, броские, доступные восприятию современного человека.

   Внутри церковь разительно отличается от знакомых нам храмов. Вдоль длинного прохода за перегородками, украшенными позолотой и декорированными изящным орнаментом, стоят ряды скамеек для прихожан с приготовленными для них книгами. Этим она напоминает католический костел, равно как и роскошным троном для священнослужителя перед алтарной частью храма. Как нам объяснил гид, прихожанам разрешено сидеть, так как службы ведутся на двух языках – арабском и коптском, оттого они очень длительны. Библия также двуязычна. Старинных закопченных икон нет, вместо них – скорее картины в роскошных золотых рамах с графическими узорами. Кстати, и обилия свечей также нет, соответственно, отсутствует специфический церковный запах.

   Алтарная часть отделена ажурной перегородкой, скрыта красной завесой, которая торжественно открывается при богослужениях. Перед ней трон, также восхитительно декорированный позолотой и драпированный бархатом, с украшенным коптским крестом сводом и статуями львов у подножия.

   Среди служителей храма есть русскоговорящий гид, который терпеливо и с удовольствием отвечал на наши вопросы. От него мы узнали, что численность коптов в Египте составляет около восьми процентов, что довольно-таки немало, если еще и учесть, что цифра эта очень занижена. Чаще всего на запястье у них нанесена татуировка в виде креста (что, кстати, тоже отличает коптскую церковь от нашей, в которой это считается чуть ли не греховным осквернением тела). Изображение христианского символа делает невозможным захоронение по мусульманским обрядам в случае несчастного случая, но и является большим препятствием при устройстве на работу. Женщины могут находиться в храме без головных уборов, но, как и при посещении мечетей, верующие разуваются и омывают ноги. Женщины и мужчины сидят на богослужениях отдельно.

   Во дворе церкви мы увидели трогательную скульптурную композицию, повествующую о рождении Иисуса. В горной породе, украшенной рукотворным водопадом и рисунками, декораторы создали подобие пещеры, где установили статуи Девы, Младенца и волхвов. Чуть поодаль меня позабавила слегка кривоватая и не слишком пышная елка, установленная прямо на сочной траве, обнесенная зачем-то заборчиком, непривычно моему глазу украшенная цветами и бантами. В этих ярко-красных украшениях мне снова почудилось что-то католическое, особенно в сочетании со статуей, напомнившей мне Санту, рядом. В этом и прелесть Египта, в противоречиях, параллелях и паттернах.

ГЛАВА 6

- А ты кем, кстати, работаешь? – поинтересовалась Санька, когда мы уселись в автобус.

   - Программистом, - ответил я.

   - Отличненько, - обрадовалась она. – А ну-ка погляди.

   Из кармана она достала телефон. Ну, конечно же. Как только люди слышат загадочное для них слово «программист», сразу начинают совать мне под нос свои смартфоны со словами «Ну-ка погляди».

   Некогда новый дорогущий телефон выглядел так, как будто по нему проехался асфальтоукладывающий каток.

   - Ты что ним в футбол играла? – удивился я.

   - Уронила, - вздохнула Санька. – И теперь этот дивоаппарат отказывается входить в положение и не включается, сволочь техническая.

   - Не удивительно для его состояния, - пробормотал я. – Ладно, возьму на работу, может, удастся его восстановить.

   Моя спутница сосредоточилась на монотонном повествовании гида. Вкрадчиво и жалостливо он «разгогольствовал» о том, как прибыл несколько лет назад в Египет из какой-то соседней страны. А прибыл он, если верить рассказу, по причине тяжелой и неизлечимой болезни какого-то своего горячо любимого и обожаемого родственника, которого не смогли излечить от неведанной напасти лучшие эскулапы мира. И только волею случая и Провидения судьба направила родственника, а в придачу с ним и гида, на песчаные земли Синая, где от полной безнадеги и упадка сил его пращур использовал последний шанс, обмазавшись с ног до головы каким-то чудодейственным снадобьем. И о чудо – излечился и здравствовал долгие годы, и прожил бы еще не хило, если бы не помер от случайного заворота кишок и то только из-за того, что к этим самым кишкам снадобье никак не приложишь. Сам гид настолько проникся волшебством излечения, что остался проживать на территории благодатной земли, дабы не удаляться регионально от чудодейственного лекарства. И вот только сегодня и только нам несказанно повезло. Гид лично расщедрился и решил свезти нас в загадочную лавку, чтобы мы на личной шкурке убедились в магическом действии мазилки. Тем более, что только сегодня и только для нас, при опять же-таки личном содействии гида, для его лучших друзей, коими мы незаметно успели стать, предусмотрена пятидесятипроцентная скидка.

   Александра внимательно слушала и старательно кивала.

   - Ты представляешь, как бывает? – обратилась она ко мне. – Вот это чудеса.

   - Да уж, удивительная история, никогда ничего подобного не слышал, - съехидничал я.

   - Вот это судьба, - продолжала моя спутница вполне серьезно.

   - Ты что – шутишь? – не выдержал я. – Это же тупейший развод.

   Санька задумчиво потерла подбородок:

   - Может развод, а может, и нет. Кто знает. Это же Египет, тут все возможно.

   - Как знаешь, - фыркнул я. – Только извиняюсь, тебе есть что лечить? Какая-то экстренная потребность?

   - Ну, может, потребности и нет, все более-менее цело. Но жизнь штука длинная, в организме всегда что-нибудь подрихтовать нужно.

   Ее уверенность подогревала впереди сидящая бабка, которой в силу возраста и тонкостей характера срочно нужно было рихтовать весь организм, и еще парочка туристов, желающих подлечиться. Это мою спутницу напрягло, в виду образовавшейся конкуренции ценность снадобья для нее заметно возросла и даже всплыли в памяти подзабытые болячки.

   Магическая лавка на деле оказалась солидным двухэтажным магазином отчего-то духов и масел. Цены были космическими, даже смотреть противно, но мою спутницу это нисколечко, очевидно, не смущало. Она с нетерпением перетоптывалась на месте, не теряя из виду бабку-соперницу.

   Но в начале нас завели на первый этаж, где усадили на длинные лавки. Полчаса элегантные девушки-славянки рассказывали нам только им и Саньке интересную, занудную историю возникновения и развития парфюмерной промышленности в Египте и, к сожалению, в мире. Периодически они подсовывали под нос каждому из нас смоченную в какой-то дряни бумажную палочку, неторопливо обходя ряды лавок, чем растянули действие еще на добрых минут пятнадцать. Потом принялись обмазывать незащищенные части тел пахучим смальцем или еще бог весть чем. От этого вскоре моя голова закружилась, а к горлу подкатила томительная тошнота. Александра же, как назло, встречала каждую палочку и обмазывание с диким восторгом, поворачиваясь после каждого преподношения ко мне и одобрительно кривя губы. Я, в свою очередь, дабы не слыть окончательным профаном в этой, так сказать, парфюмерии, старательно кривился ей в ответ и даже, от излишнего усердия, пару раз разворачивался с подобной миной к сзади сидящим. При этом удивлялся сам себе, почему для меня так важно продемонстрировать своей спутнице осведомленность в мазилках. Жил как-то раньше без этих знаний, и нужды в них не подозревал. А тут сижу, как гусь общипанный, шею на бумажки вытягиваю и головой чумной киваю.

   Голова моя прояснилась лишь на миг, когда одна из девушек рассказала историю своего приезда в Египет с какой-то то ли тещей, то ли четвероюродным дядькой в поисках его исцеления с помощью чудодейственного теперь уже масла. Осталось только гадать, то ли гид на самом деле теща, то ли девушка пращур, и кто из них в итоге безвременно почил.

   Но, оказалось, главное испытание уготовано для меня впереди. Девушки, вдоволь «нанудевшись» и, использовав все втирки, отпустили Саньку и бабку, а в придачу к ним и весь туристический состав, на вольную охоту и собирательство на второй этаж. Поддавшись занимательному предварительному гундежу, те с азартом принялись скупать литры мази и чудодейственной слизи, невзирая на их астрономическую пятидесятипроцентную цену. Я, как истинный ценитель слизи, волочился за своей спутницей следом, прилежно засовывая нос в каждую предлагаемую банку. Лицо кривить уже не было смысла, от постоянной тошноты и безысходности нужная гримаса приклеилась к нему намертво. Кивки уже были тоже не суть как и важны. Немного хотелось домой или хотя бы на воздух, ведь эффект привыкания к запахам почему-то в этот раз меня не посещал.

   Теперь уже Александра обмазывала меня маслами и духами, так как сама «уже к запахам привыкла и смешалась», но я уже вяло сопротивлялся. Накупив дюжины пузырьков, она, от избытка щедрости и платежеспособности, прикупила духи и мне, доверившись исключительно своему вкусу.

   Выйдя на воздух, я увидел, как из автобуса выходят замеченные мной ранее двое мужчин. Вот кому повезло. В отсутствии спутниц им не пришлось высиживать занудную лекцию и бродить вдоль нескончаемых прилавков. Нет, скорей всего лекцию все же пришлось выслушать, это гид тщательнейшим образом отслеживал, даже запирал дверь, но на пару добрых десятков минут раньше свежий воздух был в их распоряжении.

   Далее в автобусе происходила увлекательная викторина, в которой участвовала и победила как таковая одна Санька. Озвучив перевод на русский названия города Шарм-эль-Шейх и полуостров, на котором он расположен, ответив еще на парочку несложных вопросов, она с гордостью получила в подарок монету. Деловито ответила гиду «Шукран». Гид долго удивлялся и умилялся, расспрашивал, откуда она прибыла, чем заставил ее сиять, как начищенный до блеска самовар, и выдать еще парочку слов на арабском. Вдоволь налюбезничавшись, она с довольной физиономией развернулась ко мне.

   - Познакомилась с алжирцем в соцсетях, он мне набросал пару фразочек, так что я много знаю.

   Я только развел руками. «Много знаю», как это еще не «Все знаю», но я уже начинаю привыкать.

   Следующей, и к счастью последней, нашей точкой посещения была обещана папирусная фабрика, где мы бы узнали увлекательный и явно долгий процесс изготовления древних бумажек. Оказалось, что Саньке очень были нужны и эти потрепанные страницы. Такое впечатление, что в страну она приехала основательно затариться неоходимым, без чего уныло прожила перед этим лет тридцать.

   - Ну а папирусы тебе зачем? – со вздохом спросил я, слушая, как она подсчитывает, сколько центнеров бумаги ей нужно купить.

   - У меня много знакомых и друзей, попробуй каждому из них что-нибудь не привезти, обид не оберешься.

   - А они с ними, что делать будут? Письма потомкам писать?

   - Ну, может не потомкам, так, по мере необходимости, - неопределенно ответила она, сама еще не зная ответа.

   - И что же это за необходимость такая на папирусах калякать? – не унимался я.

   - Нацарапать всегда что-то можно, - не растерялась все-таки она. – Грамоту какую-нибудь или на стенку просто прибить в виде декорации. Тем более я надеюсь закупить их оптом или, как там, в рулонах.

   - О, тогда и вместо обоев можно лепить, - пошутил я.

   Вместо ответа она широко улыбнулась, сдерживая смех. У нее была удивительная улыбка, детская и непосредственная, может оттого, что, улыбаясь, она забавно морщила нос.

   Так же случайно папирусная фабрика оказалась просто магазином, в котором эти самые папирусы продавались. А сама фабрика внезапно находилась за сотни километров отсюда как бы в Каире. Но лекции избежать все равно не удалось. Правда, на этот раз она была не такой нудной и не такой пахучей, и из нее я узнал, как отличить настоящие папирусы от банановой кожуры. Осталось только придумать, где эти знания я смогу применить в дальнейшем.

   А сами папирусы выглядели экзотическими картинами то с характерными рисунками фараонов и простого люда, то с заковыристыми иероглифами. Но цена на них очень кусалась. Самые малюсенькие стоили по десять долларов, а внушительные и все сто. Санька явно подсчитала, что знакомых у нее слишком много, и не так уж они ей близки. А по-настоящему близким «покупать даже стремно, так как мало ли что за рогатая баба тут нарисована и что за закорючка сверху этой самой бабы висит». Не побоялась она «проклятий», исходящих от пяти папирусов, два по двадцать и три по тридцать пять долларов. Но потом со злостью обнаружила, что точно такие же папирусы (благодаря прослушанной лекции она это сходу определила) на улице предлагались по цене два доллара за десять штук. Мне показалось, что я даже услышал, как заскрипели ее зубы.

   В автобусе она долго сосредоточенно копошилась в своих вещах:

   - Странно, мои вещи лежат как бы не на своих местах. Вроде не так, как я их сложила, - поделилась она со мной. – Нет, тебя я не подозреваю, мы все время были вместе.

   Вот так поворот.

   - Ну, и на этом спасибо, - усмехнулся я. – Хотя у тебя их столько, что не мудрено запутаться, где что лежит.

   - А подозреваю я бабку, - продолжала она. – Но вроде ничего не пропало. Просто лежит не так, как нужно.

   - А почему ты поехала одна, где твой приятель? - не ожидая сам от себя, задал я вопрос.

   Какое вообще мне дело до ее парней, почему меня это должно заботить. Просто слова так быстро слетели с языка, да и еще с такой интонацией, что моя попутчица все может понять неправильно.

   - У него слишком много работы, - со вздохом пояснила она. – Он работает, работает, а я все время слоняюсь одна.

   - Скучно?

   - Мне никогда особо не бывает скучно, в голове столько мыслей, иногда даже не знаю, чего ожидать от собственной персоны, - рассмеялась она, снова задорно наморщив нос. – Просто периодически сама от себя устаю, неплохо бы разбавить кем-то еще.

    «В это я охотно верю, сам бы от себя устал, будь я таким взбалмошным», - подумал про себя.

   - Но вообще здесь нудновато, конечно, - добавила она серьезно. – Еды много, но поднадоела, ветра ужасные и рыб этих обещанных нигде нет.

   - Как это нет? – удивился я. – Здесь рыбы повсюду.

   - В нашем отеле нет рифов, чтобы буржуям было вольготно заходить в воду, оттого и рыб нет.

   - Недалеко от моего дома есть чудесный рифовый пляж, могу свозить тебя туда, - ляпнул я опять прежде, чем подумал. Да что это с моим языком сегодня происходит?

   - Здорово, - обрадовалась она, - а когда?

   - Я оставлю тебе свой египетский номер телефона, и ты позвонишь, когда сможешь, - предложил я.

    - Договорились… - она немного замялась. – Слушай, а ты не думал когда-нибудь поменять профессию?

   - Чем тебе профессия-то моя не угодила? – спросил я.

   - Нет, профессия интересная, востребованная. Просто… не слишком «денежная».

   Я усмехнулся:

   - Думаю несколько человек, возглавляющих рейтинги «Форбс», могли бы с тобой поспорить.

   - Но ты же не в его списках. И вряд ли окажешься, работая программистом в поселке.

   - Я не думаю, что все обязаны быть в его списках.

   Она буквально подскочила на месте:

   - Все пусть и не будут. Только почему не ты? Ты умный, способный, это сразу видно. И именно тебя выбрали для командировки. Если бы задался целью, легко бы пошёл наверх.

   - Не все умные и способные оказываются наверху. Как большая девочка, ты должна это знать. Скажу больше, не все наверх хотят.

   - Почему не хотят? – допытывалась она у меня. – Что плохого в том, чтобы быть состоятельным, независимым человеком?

   - Ну, и посмотри на своего независимого Сергея. У него нет даже свободной минуты для удовольствий. Чем больше человек зарабатывает, тем он больше вынужден работать. Чтобы быть на плаву. Насчет независимости ты тоже погорячилась. С ростом уровня богатства и статуса зависимость от общества только усиливается. Самый свободный человек – бедный художник, проживающий в лачуге на берегу реки.

   - Сомневаюсь, что когда он хочет кушать, от его независимости что-то остаётся, - надулась Санька. – Тем более, где ты видел в современном мире лачуги на берегах? Просто я знаю, как это бывает, видали такое не раз.

   И снова «всё знаю». В этом вся Санька. И попа научит, как есть пасочку на праздник. Ну да ладно.

   - И как же бывает?

   - В начале такие люди молоды и прекрасны. Веселятся и получают радость от жизни. Но довольно скоро превращаются в унылых безразличных «персонажей», которым всё равно, как проходит их день. А затем и жизнь. Они нехотя ползут утром на работу, а потом сидят в офисах, отсчитывая часы до ее окончания. Затем, развалившись на диване, перед теликом или компом коротают остаток вечера. Чтобы следующим днём снова залезть в своё «беличье колесо». А на выходных они отсыпаются или готовятся к новой трудовой неделе, такой же нудной, как и все предыдущие. Вот и всё. Никаких интересов, никаких стремлений. Поел, поспал, сходил, куда нужно.

   Она поёрзала на сиденье:

   - Больше всего мне жаль тех, кто с ними рядом. Самих тюленей это положение дел вполне устраивает, но они лишают шанса на интересную жизнь своих близких. Своей ленью, безразличием и нежеланием. К тому, в каких условиях живут их дети, во что одеты любимые, могут ли они куда-нибудь сходить или съездить. И к другим увлекательным занятиям, которые делают жизнь яркой: творчеству, спорту, общению. Нет, бедность ставит крест на пёстрых красках, утягивая в своё мерзкое болото.

   - Но ведь если так размышлять, обеспеченный Сергей тоже не может составлять близким компанию в увеселительных мероприятиях. Тем более, разве ты никогда не встречала людей, которые довольно неплохо зарабатывают и имеют высокие должности, но при этом абсолютно безучастны к своему делу. Во многих организациях можно встретить начальников отделов или даже предприятий, которые восседают в своих креслах большими ленивыми медузами и точно также считают часы до ухода домой. А есть ещё очень озлобленные и жадные. Тем не приносит удовольствия жизнь, как бы удачно не складывалась карьера. Так что всё относительно.

   - Но они могут дать своим любимым хотя бы финансовую поддержку, а это уже не мало.

   - А почему ты не считаешь, что невзрачные на первый взгляд профессии не могут приносить прибыль? Иногда хороший мастер своего дела – плотник, слесарь, тот же программист – могут зарабатывать не меньше начальника.

   - Таких единицы. Тем более ты понимаешь, если человек безразличен в домашней жизни, он в силу характера не достигнет высот и в профессиональной деятельности. Если человек ленив, он ленив во всём. Если безынициативен и равнодушен, то это проявляется везде. Если притягивает неудачи, то во всех областях. Болезни идут рядом с бедностью и ленью.

   - Ну, конечно же, богатые люди совсем не болеют.

   - Болеют реже.

   Я призадумался:

   - Ладно. Но если следовать твоей логике, и люди должны жить в удовольствие, разве не имеют право тюлени, как их ты называешь, существовать так, как им нравится?

   Санька кивнула:

   - Имеют, только пусть тогда не женятся и не тянут других в свои норы. Не зря же монахами и отшельниками придуман обет безбрачия. Живи так, как хочешь, если это не вредит остальным.

   Я рассмеялся, во всём у неё подготовлен ответ.

   - Что же тогда ты сама надеешься на Сергея, а не добиваешься своих высот? – спросил я напоследок.

   - Ещё как добиваюсь. На работе я очень успешна.

   - Зачем же тогда так цепляешься за отношения, которые в самом начале уже не приносят тебе удовлетворения?

   - Потому что, если следовать опыту успешных людей, для того, чтобы добиться высот, нужно общаться только с достойными, а неудачников оставить в стороне.

   Я фыркнул:

   - И где это ты подобрала подобную глупость?

   - Прочитала в книгах, способствующих самореализации.

   - Интересно. То есть чтобы стать богатым, нужно отказаться от общения с больными, бедными и обездоленными?

   - Да, чтобы они не тянули на дно.

   - А если это родственники или близкие друзья?

   - Нужно выбирать, что для тебя важнее.

   - Потрясающе! Тогда один последний вопрос: почему у тебя одни крайности? Ты не видишь золотую середину, делишь всё на только белое и чёрное.

   - Ещё серое, - посмотрела она на меня. – Со временем всё белое становится серым.

   Санька призадумалась перед тем, как донести до меня очередную свою «мудрую» мысль:

   - А середнячки, Сашка, никому не интересны. Какими бы золотыми они бы не были. Лучше уж быть совсем некудышним, чем средним. Все помнят «отличников» и «двоечников». Про одних говорят «какая умница была», про вторых – «надо же, такой был болван, а теперь…». А вот «хорошистов» никто не припомнит, они никому не интересны.

   - Я был хорошистом, - уведомил её я. – И особо об этом не жалею.

   - Вот и не жалей, - согласилась Санька. – Лучше сделай выводы и меняйся.

***

В номере было пусто. Вместо Сергея, сухая записка на столе: «Ожидал, что встретимся, как договаривались, очень жаль».

   И снова мне предстоял тоскливый вечер в одиночестве.

   Еда, действительно, при всем ее многообразии, ужасно опостылела. Почему-то вспоминались бабушкины пирожки из детства, ассорти – со всеми ягодами и фруктами, которые были в наличии. Вкуснотища. И вообще вечером меня посетило это тягостное забытое ощущение из детства. Когда хочется домой. Почему-то такое чувство потом редко случается во взрослой жизни, когда ужасно, ужасно тоскливо и неуютно, ужасно одиноко и ужасно хочется домой. И опять вспомнилось, как в детстве, лежишь себе в тени винограда во дворике на лавочке, прямо с подушкой и под одеялом, жуешь конфету, и так тебе удобно и спокойно. Подходит бабушка, протягивает руку и говорит: «Давай выброшу фантик». И ты понимаешь, как здорово, не нужно даже двигаться, просто лежать и дремать.

***

Зайдя в квартиру, я плюхнулся на кровать. За окном начинало темнеть. Так непривычно, вроде бы из-за температуры ощущается лето, а темнеет так же рано, как на родине. Все-таки зима, хоть и африканская. Хотя из экскурсии узнал, что Синайский полуостров, оказывается, относится к Азии. Не зря съездил. Я незаметно улыбнулся, вспоминая поездку и мою смешную спутницу. Рука непроизвольно потянулась за ароматическим маслом, которое она мне выбрала.

   «Стоп, - одернул я сам себя. – Это еще что за новости? Лежишь тут, лыбонишься в ночь, масла вдыхаешь. Не нанюхался за день? Прямо хоть мелодраму снимай. Еще влюбиться надумай».

   Нет, так дело не пойдет. У нее жених или, как там его, приятель. В начале нужно браться за ум, делать карьеру, а уже потом масла разнюхивать. Может, вообще она не позвонит. Жених наработается и устроит ей романтический отдых. Деньжищ у него, явно хватает. Не то, что у некоторых. А если позвонит, скажу, что занят. Женихи работают, а я по экскурсиям таскаюсь, церкви разглядываю.

   И когда в течении вечера в памяти всплывала довольная мордочка со сморщенным носиком, я усиленно прогонял ее прочь.

***

После унылого вечера меня ожидало крайне неприятное утро. Заснула я в одиночестве, а проснулась, когда Сергей одевался.

   - Проснулась? – развернулся он ко мне.

   Лицо его было строгим и чужим.

   - Я просил дождаться меня к обеду.

   - Но ты же сам сказал, чтобы я не скучала, прогулялась, - потянулась я в кровати.

   Он подошел ко мне.

   - Я говорю тебе, когда прогуляться, а когда дождаться, - четко отчеканил он. – Я даю тебе деньги и оплачиваю отдых, поэтому, когда прошу что-нибудь, хотелось бы, чтобы ты выполняла.

   От неожиданности я привстала.

   - То есть как это? - не нашла я что спросить.

   - То есть так это, - продолжил он высокомерным тоном. – Объясняю первый и последний раз. Я много работаю. И обед для меня тоже работа. И на встречах иногда мне нужна спутница. Разве я много прошу?

   - Нет, не много, но…

   - Вот я и прошу, - перебил он. – Сегодня вечером будь на месте. И скромно одета. Тебе с первого раза понятно или еще раз повторить?

   - Понятно, - буркнула я.

   - Отлично, - подытожил он и вышел, а мне снова, как в детстве, захотелось домой.

***

Казалось, что я знал даже секунду, в которую она позвонит, и то, что я, конечно, соглашусь.

   - Еда надоела, алкоголь – дрянь. На море второй день висят чертовы флажки, - жаловалась она, когда я забрал ее из отеля.

   Проработав до обеда и решив еще на день отложить карьерный рост, я снова отпросился. Интересно, сколько меня еще протерпят? Но коллеги улыбались и понятливо кивали головами.

   - Купальник взяла?

   - А то как же, - залихватски она вытянула из сумки две пёстрые тряпочки. – А что, на том пляже флажков нет?

   - Надеюсь, нет. Ты сегодня без провизии?

   - Видеть уже не могу их оливки и макароны.

   За легкой и непринужденной беседой мы не заметили, как доехали до пляжа. В связи с работой я был там всего два раза, так как вечером купаться в Красном море опасно из-за нашествия ядовитых рыб. Но подводный мир там был ошеломляющим. Я знал, что ей понравится.

***

Невозможно описать словами, в какой восторг меня привел пляж. Ничего подобного я в жизни не видела.

   Через стилизованные деревянные ворота с чудаковатыми растениями в кадках мы подошли к самому обрыву губчатой желтоватой скалы. У меня перехватило дыхание. Посмотрев вниз, я увидела декорации, насквозь пропитанные духом Египта. И это не статуэтки божков и сфинксы. Вниз тянулась и ломалась на изворотах деревянная лестница, вдоль которой в восхитительном беспорядке располагались различные глиняные кувшины, лавочки с подушками, лампы, старые колеса, диванчики и еще столько всего, что я не знала, где остановить свой взгляд. Мне показалось, что я стою на отдаленной улочке Каира. Все вещи, несмотря на невероятное количество и вроде бы случайный порядок, находятся настолько на своем месте каждая, что невозможно представить их на другом.

   В самом низу, под скалой, округлые шляпки пальмовых зонтиков и белоснежных альтанок, ну и, конечно же, невероятно синее море. Восхитительный цвет и непередаваемую прозрачность я отметила еще на пляже отеля, там оно было будто изумрудным. Здесь же, бирюзово-зеленое у берега, на глубине оно становилось ослепительно синим.

   Мы спускались по лестнице, и я не могла налюбоваться удивительным дизайном пляжа. Там, прямо у скалы, прислонены деревянные резные двери, там между этажами – старенькие кресла с подушками, а еще дальше - вазоны с сухими пальмовыми листьями, циновки, или просто разложено сено. В бесчисленном количестве расположены барчики, кафе и кальянные, такие же незатейливые и уютные. Вот этого вида мне не хватало, вот этого хотелось. Арабский стиль в простом, земном виде, самая настоящая, живая суть Египта.

   Не успела я прийти в себя от увиденного, как меня ожидало новое впечатление. Мы купили маски и ласты, прошли по понтону и окунулись в воду. Опустив лицо вниз, я сперва ничего не увидела, потом постепенно начала различать очертания и – о, чудо – разглядела невероятное количество кораллов. Они показались мне синими, даже серыми, но когда глаза немного привыкли, я разглядела их удивительные расцветки и формы. Это было завораживающе: фиолетовые и розовые, желтые, умопомрачительных форм и контуров. Есть гигантские кустарники, есть чудаковатые грибы, даже «литопсы и кактусы» с подоконника. Их можно разглядывать часами, их причудливые формы, потайные входы и лабиринты. Я так увлеклась, что не заметила самих рыб. И это тоже чудо Красного моря – открывать свои тайны и краски постепенно.

   Вначале мелькнула длинная серая рыбка, потом еще и еще. Потом показались желтые рыбы, похожие на увиденных мной на пляже отеля. А затем я смогла различать других. Да их же тут невероятное множество! Прячутся в извилинах кораллов и выглядывают из них, будто проверяя, свои мы или нет. Потом проплывают мимо – лимонные, зеленые, красные, в крапинку, с полосками, плоские, надутые, со смешными хохолками, перламутровые, пучеглазые – всех и не разглядишь. Одни малюсенькие, другие громадные, и благодаря удивительной прозрачности моря они все кажутся рядом, невозможно понять, на каком расстоянии они проплывают от тебя.

   Потом и вовсе несколько крупных полосатых рыбин настолько осмелели, что начали подплывать к нам поближе. За ними еще подтянулись черные и перламутровые. Мы замерли и боялись пошевелиться. Они разглядывали нас, терлись носами, их становилось все больше. Постепенно мы начали медленно двигать руками и я даже погладила одну из них. Знаю, что многие рыбы ядовиты, но устоять перед соблазном не было сил. Видела, что мой спутник улыбается глазами, постаралась улыбнуться в ответ. Одна из рыб задела его лицо хвостом, он смешно зажмурился.

   А теперь я разглядела подвижное серое одеялко со смешной рожицей и длинным хвостом. Как завороженная поплыла следом. Громадный скат поплыл в ущелье и скоро вынырнул оттуда снова. У меня все похолодело внутри, я не помнила, ядовит он или нет, откусывает ли любопытным носы, но двигалась за ним. Такое удивительное смешанное чувство восторга и ужаса, я не знала, кто из нас добыча и кто кого выжидает. Как привязанная следуя за ним, я чудом краем глаза увидела громадную пеструю змею, просто гигантскую, с разинутой кровожадной пастью. С дикой скоростью бросилась прочь, пока не уткнулась в Сашку. Вцепилась в него мертвой хваткой. Губами, зажимающими трубку, попыталась передать увиденное. Он вытолкнул меня из воды, а я не могла отцепиться, прижимаясь к нему всем телом. Почему-то мне казалось, что пока я его не отпущу, не случится ничего страшного. Он содрал с нас маски.

   - Змея, кошмарный питон, - истошно вопила я, перебирая по Сашке ногами.

   Его тело было таким знакомым, как будто изученным давным-давно.

   - Это мурена, я видел, - рассмеялся он.

   У него были удивительные глаза, безумного серого цвета, с легкой бирюзой. Как море.

   «Надо все-таки сделать педикюр», - подумала я про себя и разозлилась.

   Ты теперь на всех мужиков будешь кидаться? Разомлела тут от подводного мира, вцепилась в чужого дядьку и мысли подлые вызреваешь.

   Я отпихнула его и принялась карабкаться по понтону. Хотелось изящно, получилось, как беременная жаба. Сашке пришлось подпихивать меня наверх, прижимаясь к бедрам. Руки у него были сильные и одновременно чуткие.

   Мы провели пару часов на пляже, загорая и плавая, и каждый раз Красное море являло нам новое чудо. Зашли в бар на пляже, в котором цены оказались настолько внушительными, что пришлось ограничиться манговым соком. После водных купаний и впечатлений есть хотелось ужасно, но воспоминания о макаронах и оливках навевали тоску.

   - У меня дома есть борщ, - сказал Сашка между прочим.

   - Как это борщ? – удивилась я.

   - Ну, я же не живу по системе «Все включено», у меня скромная квартира, готовлю сам. Сегодня борщ.

   Ничего себе. Снова вспомнилась бабушка.

   - А пирожков нет? – спросила я на всякий случай.

   - Нет, - рассмеялся он.

   Конечно, ехать к малознакомому мужчине – верх легкомысленности. Но я же туда не глазами стрелять еду, а борщ жрать. А это причина уважительная.

   Когда он открыл входные двери квартиры, я сразу учуяла аппетитный аромат наваристого борща. С трудом сглотнула вдруг ставшую тягучей слюну. Запах привычной домашней еды придавал помещению уютную атмосферу. Этого не заменит никакая расфуфыренная декорация отеля.

   - Вау, вот это запах, прямо как у нас дома, на Родине.

   - Да ладно, ничего такого, обычный борщ. Ты лучше проходи, не стесняйся, - посторонился он, пропуская меня.

   Я зашла в квартиру и быстро огляделась. Действительно, квартирка скромная, никакой вычурности, это тебе не пятизвёздочный отель. Но все чисто и как-то по-домашнему, сразу ощущаешь не холод чужого, а будто бы свое, теплое и родное. Почему-то в голове всплыла нелепая аналогия Сергея с отелем и Сашки с его квартирой. Один красивый и холодный, а второй мягкий и чуткий.

   Так, стоп, девочка моя, это что за мысли такие? У тебя есть Сергей, а сюда ты приехала просто покушать. Так что, дуй на кухню, молчи и трескай борщик.

   Тарелка была огромной. Борщ – невероятно вкусным. Как в детстве. Я молча поглощала ложку за ложкой, изредка поглядывая на Сашку, а он сидел в сторонке, смотрел на меня и ласково улыбался.

    Чувство сытости постепенно наполняло меня, тело расслабилось и захотелось лечь вздремнуть. Но расслабляться нельзя, напоминаю, ты в гостях и у тебя есть Сергей. Так что, опять-таки, молчи и трескай борщик. Упс, а борщ то и закончился.

   Я схватила со стола конфету, быстро развернула и засунула в рот. Он улыбнулся еще раз и протянул руку:

   - Давай, выброшу фантик.

   В голове тотчас вплыл образ заботливой бабушки, ласково и по-доброму смотрящей на меня, протягивая руку за оберткой.

ГЛАВА 7

Когда я отвез ее в отель и возвращался обратно, в голове созрела мысль. Немного увлечься не так уж и плохо. Если без последствий. Легкая степень влюбленности придает жизни краски и приятные ощущения. Вроде бабочек в животе или что там еще. Во всем главное умеренность и отсутствие негативного результата. Никому мои мысли особо не помешают, никто и не узнает. А мне ненадолго в компанию эти самые бабочки.

***

Вернулась в отель я вовремя, успела покупаться и скромно одеться. Слишком скромно и даже буднично. После прекрасного дня, полного восхитительных впечатлений, опять припомнилась утренняя обида. Никуда идти не хотелось, даже не было особого желания видеться с Сергеем.

   Плюс ко всему, я снова заметила беспорядок в своих вещах. Меня, конечно, не назовешь суперхозяйкой, даже скорей наоборот. Но если я берусь за уборку и складывание, то просто так не остановлюсь. Какой-то выедающий мозг перфекционизм моему характеру явно присущ. Я аккуратно и долго выкладываю стопки по миллиметру, стараясь, чтобы они смотрелись ровно во всех плоскостях. Приехав сюда, мне так хотелось оставить положительное впечатление у моего избраника, что я старалась особенно прилежно. Тем более, что и времени было предостаточно для подобной ерунды. Так вот сейчас многие вещи лежали так, как будто их приподнимали, а потом клали на место. Ровно, но не так, как выравниваю я. А некоторые и вовсе не на своих местах. Почему-то мне подумалось про Сергея. Проверяет он меня, что ли. От этого стало мерзко. Что он найдет в белье? Стволы и патроны или сразу водородную бомбу? Может, конечно, любопытная горничная сунет свой нос, а я просто еще злюсь на него, но настроение очень подпортилось.

   Он пришел позже и скептично оценил мой внешний облик, состоящий из темной юбки и серой водолазки:

   - У тебя прямо во всем крайности. Ну как знаешь.

   А дальше был скучнейший вечер в шикарнейшем ресторане. Мужчины беседовали между собой, я и несколько их чванливых теток уныло ковырялись в кулинарных изысках. Тетки были красивы и элегантно одеты, я на их фоне смотрелась, как серый сморчок посреди прекрасных незабудок. Но им это тоже мало помогло, на них тоже не обращали внимания. Они также были просто декорацией, пусть и изысканной.

   Последней точкой кипения стало то, как один из бизнесменов пронес меня с выпивкой. Проще говоря, всем налил, а меня пропустил. Это было обидно, но мое недовольство также никто не заметил.

   Я еле дождалась окончания банкета, хоть и переживала о продолжении вечера. В номере Сергей разделся и устало лег на кровать. Я нерешительно топталась рядом.

   - Извини, я очень устал, давай завтра, - сонно пробормотал он.

   Я удалилась в ванную. То есть романтической ночи тут тоже не светит. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

   - Я хочу поехать в Израиль, - прокричала я ему из ванной.

   - Хорошо, - ответил он.

   - Хочу, чтобы мы поехали вместе.

   - Хорошо, - снова повторил он.

   - Тогда я заказываю поездку на послезавтра?

   - Хорошо.

***

Вечером следующего дня я возвращался с работы. Возле моего дома маячила знакомая фигура.

   - Че так долго-то, - без обиняков возмутилась она. – Я устала отмахиваться от местного неблагополучного контингента. Настырные, все-таки, как плешивые коты.

   - Что давно ждешь?

   - Да пару часов жду, - ответила Санька. – Исчерпала все возможности здешнего отдыха за день: покупалась, сходила в СПА, купила статую разукрашенного мужика. Даже нашла ракушку и сфотографировала ее со всех сторон.

   - А теперь скучно?

   - Вечер у меня свободен. Я снова на саморазвлекании.

   - И каковы планы? – спросил я.

   - Если ты не занят, можно поехать в Сохо-сквер… Если не занят, - повторила она, выжидающе глядя на меня.

   У меня были планы. Я должен был встретиться вечером с коллегами в барчике, провести время в шумной мужской компании.

   - Да нет, не занят, - ответил я. – Только нужно переодеться.

   У входа я заметил пакеты.

   - Снова потрясла ресторан?

   - Ага, - захихикала она. – Один раз пакет порвался, и оливки рассыпались по столовой. Официанты визжали, как Витас в космосе. Вот смеху-то было.

   Я рассмеялся:

   - А чего в космосе-то.

   - А кого ему там стесняться.

   Мы зашли в квартиру.

   - Но я вернулась снова, они не подозревали такой наглости. Считали, что достаточно пристыдили в прошлый раз. Ага, меня вялой лекцией не проймешь. Испугалась я их правил, как же. Потыкали мне бумажку со сводами и думают, что перевоспитали… Вообще-то это тебе, - протянула она пакеты.

   - Мне? Зачем? – удивился я.

   - А чего добру пропадать, - всунула она сумки мне в руки. – Ты не подумай, кормят они вкусно, просто иногда надоедает. Я сегодня три раза ходила, от нечего делать. Смотри, какие оливки гигантские, прямо как сливы. Пару раз на борще сэкономишь.

   - Спасибо, - растерялся я.

   Она по-свойски запихивала продукты в холодильник, пока я переодевался в комнате.

   - Я тебе скажу, жить тут можно, - прокричала она из кухни. – Кормят, наливают, развлекают. Главное, тепло. Море плещется. Только компания нужна. Самому немного тоскливо.

   Мы немного выпили и перекусили. Санька трещала без умолку, делясь забавными эпизодами из своей жизни. В те редкие минуты, когда мне удавалось вставить слово, я рассказывал ей о своей. Мы могли бы весь вечер так сидеть и болтать, но ей не терпелось увидеть европейскую часть Шарм-эль-Шейха, знаменитый Сохо-сквер – «Цветок» - названный в честь одноименной улицы Лондона.

   Прибыли мы туда, когда начинало темнеть. Темнеть везде, кроме самого Сохо-сквера. Он же весь был залит огнями, подсветками, от витрин многочисленных магазинов до скульптур, фонарей и гирлянд.

   Пройдя металлоискатели и ненавязчивый контроль, мы окунулись в бурлящий мир красок, звезд, шума, толпы, музыки и галдежа. Вдоль озаренного светом бульвара прогуливалась толпа туристов и местной элиты. На каждом шагу располагались бутики, маркеты, кафе, рестораны, в пестрых огнях и с музыкальной подсветкой. Над головами тянулись красивые гирлянды с громадными фонарями, похожими скорее на драгоценные абажуры. Везде установлены многочисленные статуи и скульптуры, кованые скамейки, зоны отдыха в неоне – невозможно разглядеть каждую деталь. В одном месте – вереница слонов, в другом – высоченные фараоны, там – скульптурные композиции, повествующие о любви и нежности или о трогательной меланхолии. В другом районе – юмористические статуэтки, вокруг которых толпятся туристы. Возле магазинов - шоу аниматоров, артисты на ходулях, продавец мороженого, превращающий свою работу в неповторимое зрелище с огнем, барабанами, криками и танцами. Голова кружилась от обилия декораций, света и звуков. Мы гуляли, смеялись, разглядывали. Много фотографировали друг друга на фоне декораций. Ели вкуснейшее мороженое и отдыхали на скамейках.

   Центральной композицией сквера был фонтан. Включаясь через определенное время, он озарял отдыхающих музыкой и разноцветной подсветкой. Струйки искрящейся воды исполняли увлекательный танец, рисуя в ночи полукруги, столбы и звезды самых ярких красок. Его включения ожидали, и в момент вспышки торопились занять места поближе, чтобы лучше насладиться завораживающим действом. Санька схватила меня за руку и потянула поближе к центру, расталкивая окружающих. Мы оказались в самом центре, запрокинув голову разглядывая замысловатые виражи. В какой-то момент фонтан вспыхнул, щедро окропив нас прохладными брызгами. Санька развернулась ко мне и хотела что-то сказать. Поддавшись мимолетному желанию я легонько прикоснулся своими губами к ее. Совсем тихо, почти незаметно, как воздушное дуновение ветерка. Но все тело пробило оглушительной волной. Она защекотала пальцы ног, торопливо поднялась к животу и со звуком ударила в голову. Санька ненадолго отпрянула, пронзительно посмотрела в глаза и прижалась губами снова. Ошеломительная волна сменилась чувством какого-то детского счастья и безудержного восторга.

   Через время мы шли молча, продолжая держаться за руки. Не осознавая куда, зашли на ажурный полукруглый мост, остановившись посередине. Она снова посмотрела в мои глаза, на этот раз рассеяно и немного печально.

   - Понимаешь… - начала она.

   - Понимаю, - не стал мучить я ее.

   - Ведь кроме тебя у меня здесь особо никого нет. Будет ужасным потерять и твое общение.

   - Будем общаться без поцелуев.

   Я приобнял ее за плечи и проводил до машины. Ну и что из того, что она теперь знает. Все равно без последствий. Договор дороже денег.

***

Я тихонько прокралась в номер, как нашкодивший котенок. Вот так влипла. Сергей уже спал. Я осторожно улеглась рядом.

   Утром, проснувшись, увидела, что он одевается. Какой-то замкнутый круг.

   - Привет, - поздоровалась я.

   - Доброе утро.

   - Туроператор сказал, что автобус будет в восемь вечера, - сообщила я ему.

   - Автобус куда?

   - В Израиль, помнишь, мы разговаривали?

   - О чем?

   Я начинала злиться.

   - Мы разговаривали о поездке в Израиль. Вдвоем. Ты сказал «хорошо».

   - Когда?

   - Вчера, - возмутилась я. Какая разница, когда.

   - У меня вечером запланирована важная встреча, я не могу разъезжать по экскурсиям. Да и завтра напряженный день, - он продолжал одеваться, как ни в чем не бывало.

   На меня накатила тоска.

   - Так что же мне делать? Я уже договорилась и заплатила.

   Сергей поглядел на меня мимоходом.

   - Ну не знаю. Поезжай одна. Поезжай с какой-нибудь подругой. Ты же подружилась с кем-то, ведь тебя не бывает целыми днями. О деньгах не беспокойся.

   Он чмокнул меня в макушку и вышел.

   «Подружилась с кем-то». Его даже не интересует, есть ли мне с кем общаться здесь. Если бы не Саша, я бы так и разглядывала высокомерные носы англичан в одиночестве. Они, кстати, уже вовсю сдвигают столы на ужине и шумно веселятся между собой. И англичане, и немцы, и поляки. Только наши продолжают друг от друга физиономии воротить. Кто с кем приехал, с тем и общается.

***

Вернувшись домой вечером, я застал удивительную картину. Санька сидела на моем диване и нетерпеливо постукивала по нему рукой.

   - Твой арендодатель живет в этом доме. Он видел, как я к тебе приходила два раза, и согласился меня впустить, - не дожидаясь вопроса, сказала она.

   Интересно, есть в мире место, в которое она не может проникнуть или с которого что-нибудь вынести.

   - Кушать хочешь? – вместо ответа спросил я.

   - Некогда, - нетерпеливо отрезала она, продолжая ерзать на диване. – Ты в Израиль хочешь?

   - Куда? – удивился я.

   - В Израиль. Страна такая. С кучей церквей и паломников. Сам же рассказывал.

   - Ну, может, и хочу. Когда-нибудь.

   - Зачем когда-нибудь, если можно сегодня, - вскочила она с дивана. – Тем более, что я тебя уже записала.

   Она умоляюще сложила руки:

   - Ну, пожалуйста, пожалуйста… - вытянула вперед ладонь. – Все уплачено. Мной… Вернее Сергеем… Но он не против.

   - Ты ему рассказала про меня? – удивился я.

   - Ну не совсем, - замялась она. – А что тут такого? Он сказал, поезжай с подругой. А какая ему разница, что за подруга.

   Она задумчиво почесала затылок:

   - Только, это, как бы это сказать…

   - Без поцелуев, помню, - продолжил я за нее.

   - Да, - кивнула Санька. – Так что я – бегу собираться?

   - Ладно.

   - До встречи в отеле в восемь вечера.

   - Ладно.

   - И не опаздывай.

   - Ладно.

   - Лучше приезжай пораньше.

   - Иди уже собирайся, - не вытерпел я.

   Она радостно выскочила за дверь, на прощание послав мне воздушный поцелуй. А я поплелся к коллеге, который прикрывал меня прошлые два раза, когда я отпрашивался. На этот раз он уже не улыбался и не кивал, поглядывал с недоумением. Но согласился. Я клятвенно обещал ему, что прошу последний раз.

   На обратном пути постоянно задавал себе один и тот же вопрос. Ну почему, когда она просит, я, как последний бродяга, смиренно волочусь за ней. Забыв про все дела, про работу. В ответ убеждал сам себя, что нельзя было не воспользоваться такой возможностью поездки, что я слишком хорошо воспитан для отказов, что у нее большие жалостливые глаза. Но в глубине души понимал, что дело уж точно нечисто, и у нее появляется какая-то магическая власть надо мной.

***

По пути я заехала в магазин. Жить здесь дальше без какой-либо ветровки или курточки я больше не могу. В Иерусалиме в белой шубе я уж точно буду выделяться на фоне паломников, как боярыня на выезде. В магазине с продублированной вывеской на русском языке – продавщицы славянской наружности. К этому начинаешь привыкать: к вывескам и указателям на привычном языке, понятным разговорам вокруг и лицам соотечественников. Точно наши говорят «Египетская область», как будто бы и не уезжал.

   Не теряя времени, быстро прошла вглубь магазина и схватила первую понравившуюся мне курточку. Она оказалась впору, и я деловитым тоном спросила цену. От услышанного мысленно упала в глубокий обморок, тяжело вышла из него, и, не подавая виду отсчитала нужную сумму. Может, наследников фараонов здесь не восемь процентов, и каждый из них вскрыл наследственную гробницу?

   Уже дойдя до дверей и даже взявшись за ручку, моя истинная сущность, так и не воспитавшая в себе манеры, развернула мое тело и потянула обратно к прилавку.

   - Я извиняюсь, но что у вас тут за цены ненормированные, - уточнила я. – Прямо одуреть от таких цифр можно.

   Продавщица заморгала и уставилась на меня.

   - Простите, но вы так солидно и респектабельно вошли, у меня не хватило смелости предложить вам вещь по низкой цене.

   Я кивнула. Что ж, комплимент как никак.

   Снова дойдя до дверей, плебейская сущность вылезла наружу.

   - Ну, ты если что в следующий раз не стесняйся, предлагай.

ГЛАВА 8

Быстро собравшись, я доехал на такси до ставшего уже почти родным отеля. Санька стояла на входе, нервно вышагивая по аллее. Вокруг нее, как водится, - куча пакетов и вещей. Что ж, в дороге голодать не придется.

   Скоро мы уселись в автобус и двинулись в путь, собирая по отелям остальных членов группы. До приграничного города Табы нам предстояло добираться три-четыре часа. Стемнело довольно скоро, но еще до этого я осознал, что особо разнообразных видов за окнами не будет. Скалы, горы, обрывы, песок и много-много дорожных знаков, буквально на каждом метре, указывающих повороты, ограничения, препятствия. Дорога пустынная, за весь путь нам встретилось всего несколько машин. Со встречными не всегда удавалось легко разойтись, так как на некоторых крутых поворотах дорога была узка и резка. За все время до наступившей темноты мне не удалось разглядеть в пейзаже ни одного цвета, кроме серо-желтого. Огромные гранитные скалы нависают, каменные валуны разбросаны по обочине. Виды красивые, экзотические, но слишком уж однообразны.

   Санька сидела, в несвойственной себе манере, молча, и настороженно прислушивалась к повествованию гида. Даже я, внимая его размеренному голосу с легкой ноткой трагизма, призадумался, настолько ли хороша идея путешествия. Понятно, что арабы с израильтянами не лучшие друзья, но египтянин конкретно переигрывал.

   - Имейте в виду, - скорбно вещал он. – Мы вас сопровождаем только до границы. Остановимся за триста метров. А дальше мы не имеем права заходить. Ни я, ни он, - ткнул он на водителя автобуса, - совсем не можем заходить. Нам не разрешат. Вы будете одни. Совсем одни. Вы сами пойдете до границы, не останавливаясь, быстро пойдете в направлении, которое я вам покажу, и сами будете проходить пограничный пункт. А там, на той стороне, вас будет ждать совсем другой автобус. А я вас буду ждать тут. И встречу, заберу вас, когда вы вернетесь. Потом, в конце дороги, я расскажу вам, как проходить границу, дам советы. Вы должны слушать и выполнять. Потом я расскажу вам, как вести себя в Израиле. Вы будете знать, и тогда все будет хорошо. Это опасное путешествие. Но вы сами приняли такое решение. Я вас понимаю, это ваша религия, места, в которых вам нужно побывать.