Оглавление
АННОТАЦИЯ
Что делать, когда ты - всего лишь полукровка, первое дитя оборотня и человека, родившееся в стае, а он - сын и наследник одного из ведущих родов, безумно гордящегося чистотой своей крови. Что делать, если когда-то давно он решил показать кто хозяин в волчьей школе, а ты не смогла стерпеть нанесенной обиды? Что делать, если между вами стоит давняя вражда между вашими семьями? Я не знаю. Я знаю другое. Только его взгляд заставляет мое сердце биться чаще. И лишь меня провожают его глаза. И это то, что на самом деле имеет значение.
Третья и заключительная история из цикла "Лесное логово". История любви Елены, старшей дочери Эрика.
ВНИМАНИЕ! Не рекомендую читать историю без прочтения первой книги! Очень многие моменты могут быть не понятны.
ГЛАВА. ВВЕДЕНИЕ. СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД.
– Ну как , малышка, ты волнуешься? – папа как всегда подкрался незаметно и если бы не запах, окутавший меня ароматом самого родного существа на свете, я бы и не догадывалась, что он стоит за моей спиной.
– Не-а! Почему я должна волноваться? Я же хорошо знаю всё, что нужно! Ты же сам меня учил!
– Учил, малышка! – подтвердил отец, подхватывая меня на руки и подбрасывая высоко в воздух, заставляя восторженно завизжать и раскинуть руки навстречу небу. И ещё раз! И снова! Папа отправлял меня в полёт, ловил, на секунду с нежностью сжимая в объятиях и подбрасывал опять. И когда я, почти охрипшая от крика, наконец оказалась на твердой земле, то вовсе не была уверена, что мне не послышались едва слышно сказанные отцом слова: "Ты знаешь, всё что нужно, моя девочка, но, к сожалению, вряд ли этого будет достаточно!"
Первый день в новой школе был волшебным. Я с родителями стояла среди других оборотней моего возраста, впервые так близко к чужим незнакомым волкам и слушала приветственную речь взрослого, уже совсем седого учителя. Затем торжественно повторяла за ним короткую, но такую важную для меня, ученическую клятву. И ловила на себе удивленные взгляды. Да, на меня смотрели очень и очень многие из присутствующих в школе детей и взрослых. И многие из них, кажется, хотели что-то сказать своим соседям, но потом их взгляд падал на папу, крепко держащего меня за руку, и волки внезапно замолкали и отводили глаза. А потом всё стало не важно, потому что торжественная часть закончилась и нас повели знакомиться со школой, своим учебным кабинетом и одноклассниками.
Это было вчера. А уже завтра мне предстояло впервые пойти в школу самой. Уже без папы. Я настояла на этом, уверенная, что сейчас, когда я стала ученицей, а значит почти что взрослой, именно так и должно быть. И родители согласились. Согласились, несмотря на то, что от запаха маминой тревоги у меня сводило зубы и хотелось спрятаться в дальний уголок и тихонько повыть. Согласились, когда папа сказал, что я, и в правду, уже выросла и надо хотя бы попытаться. Что он имел ввиду под этим "попытаться" я так и не поняла. А ещё мне тогда сказали, что я, если захочу, могу по прежнему учиться дома и ходить в школу только на экзамены. Правда почему я могу этого захотеть, я не поняла тоже.
Я ободряюще улыбнулась маме, закинула на плечо сумку с несколькими тетрадками и решительно направилась к калитке. Сегодня был мой первый день взрослой жизни. До школы было совсем недалеко: выйти за пределы города, пересечь узенький ручеек впадающий в Барнаулку, пройти небольшой сосновый лесок, за которым, на берегу небольшого озерца и стояла Она. Моя школа. И я почти дошла до неё: впереди уже виднелись высокие кованые ворота, когда из-за поворота тропинки показалось группа старших ребят, почти мгновенно меня окруживших.
– Ты что здесь делаешь, человечка? – поинтересовался у меня черноволосый мальчишка, возвышавшийся надо мной почти на голову.
– Иду в школу,– сегодня я была настолько счастлива, что даже презрение в его голосе не смогло меня задеть.
Вот только мальчишку почему-то совсем не устроил мой спокойной ответ и он, шагнув вперёд, насмешливо протянул:
– И кто же сказал тебе, человечка, что таким как ты можно в нашу школу? Шла бы ты отсюда по-хорошему, пока мы тебя по-плохому не попросили!
И он протянул руку к висевшей на моём плече сумке. Мне это не понравилось! Совсем! И, чувствуя, что затевается что-то нехорошее, я отступила назад и сердито выдохнула:
– Я оборотень! Поэтому тоже могу учиться в этой школе!
– Чтоооо? – удивленно протянул пацан, – нет, ребята, вы слышали? Она говорит, что оборотень!
Со всех сторон послышались весёлые смешки. А парень, снова обратив внимание на меня, продолжил:
– А ну докажи! Можешь обернуться? Прямо сейчас?
– Нет, – прошептала я, отступая еще на шаг. Я уже вполне контролировала процесс оборота, но папа перед тем, как разрешить мне посещать школу, строго-настрого запретил показывать кому-либо свою вторую ипостась, без особой на то необходимости. А сейчас такой необходимости, очевидно, не было.
– Я же говорил тебе, Эд! – вступил в разговор ещё один мальчишка, стоящий прямо за черноволосым, – не оборачивается она! Это всё сказки!
– Какая же ты волчица, если не оборачиваешься, – насмешливо протянул мой собеседник, – и какая тебе может быть волчья школа? Иди отсюда, человечка, и дорогу обратно забудь!
– Человечка!
– Человечка!
– Прочь отсюда!
– Пошла вон!
Зазвучали со всех сторон злые голоса. И я не выдержала. Мне, той, что всегда только берегли и любили, было настолько непривычно оказаться среди незнакомых враждебно настроенных ребят, что я не выдержала и побежала.
Они гнали меня, как добычу, окружали, улюлюкали, кричали в спину обидные слова, называли человечкой и пустышкой и, наконец, загнали. Я оказалось в тупике между высокой оградой школы и берегом озера, плавно уходящим в воду.
– Попалась! – довольно констатировал черноволосый и вырвал у меня из рук школьную сумку. Я беспомощно посмотрела на пустые руки, на сумку, которую с таким нетерпением и радостью собирала сегодня утром, медленно тонущую на середине озера, и мир перестал существовать. А изумленные зрители смогли наблюдать почти мгновенный оборот девятилетней девочки в крупную, значительно больше своих сверстниц, волчицу. Потом, много позже, вспоминая тот момент, Эдвард думал что он, пожалуй, вполне мог бы тогда обернуться. Мог бы, но не успел, вместе с остальными ребятами с изумлением наблюдая за выбирающейся из под разорванного платья зверюгой. А потом времени не осталось, потому что хищница оскалила зубы и бросилась на него, метя в горло. И единственное, что мальчишка успел сделать, это прикрыться рукой, в которую через мгновение безжалостно впились острые клыки.
ГЛАВА 1. ЕЛЕНА
– Доброе утро, мам! – я тихонько проскользнула на кухню, легонько поцеловала маму в щеку и попыталась незаметно стянуть с большого блюда аппетитный блинчик. Безуспешно! Да, мама была всего лишь человеком, но мои попытки утянуть самый вкусный кусочек до начала завтрака успешно пресекала что называется на корню уже шестнадцать лет. Вернее, уже целых шестнадцать лет!
– Подожди минуточку, милая, – мама перевернула очередной блинчик и ласково улыбнулась притворно надувшейся мне, – я почти закончила и, раз уж ты здесь, достань пожалуйста из холодного ларя сметану и варенье какое захочешь. А потом можешь позвать братьев завтракать.
– А папа? – я выудила из ящика крынку со сметаной и начала аккуратно перекладывать ее в небольшую вазочку.
– А папа будет чуть позже, – мама загадочно улыбнулась и добавила, – он, собирается устроить тебе какой-то сюрприз, – мама кинула на меня ласковый взгляд и покачала головой, заметив мои загоревшиеся азартом глаза, – нет, милая, твой папа не хуже тебя знает, что я совсем не умею хранить от вас такие секреты, так что в этот раз я тоже не знаю, что именно он задумал. И тебе придется немного подождать.
Я лишь согласно кивнула и всё-таки стянула с блюда горячий блин, проглотила его за два укуса, почти не жуя, и в очередной раз удивилась тому, как же всё-таки вкусно мама готовит! У меня самой почему-то такие блины ни разу не получились, хотя я делала всё точно так же. Правда мальчишки уплетали их не хуже маминых и Ольв, младшенький, даже как-то по секрету сказал мне, что мой тортик был вкуснее чем у неё, но я то точно знала, что это была всего лишь неприкрытая лесть с целью добиться от меня очередной сказки на ночь или ещё чего-нибудь подобного. Всё же младшенький был самым сообразительным из всех троих моих братьев и точно знал, что если он хочет что-нибудь от меня получить, необходимо действовать осторожно и ни в коем случае не давить, потому что давления я категорически не переносила.
Завтра прошел быстро и как-то скомкано. Братья дружно поздравили меня с совершеннолетием, вручили подарки, собственноручно изготовленные в меру своих возможностей и фантазии, быстро разобрали с тарелки высокую горку блинов и, поблагодарив маму за вкусный завтрак, сбежали из кухни, снова оставив нас вдвоем.
– Ты так и не передумала, – со вздохом констатировала мама, заметив, как у меня начинают медленно подрагивать от волнения руки.
– Нет, мам! Ты же сама говорила, что я волчица! Говорила? Значит я тоже могу выбирать! Как настоящая волчица, разве нет?
– Можешь, – вздохнула мама и опустила глаза, – но ты ведь слышала, что сказал Рик, он откажет тебе, не сможет не отказать. Не сможет и не посмеет.
– Ну и пусть откажет! – я снова, так же как и вчера, так же как месяц назад, когда я впервые сказала родителям о своем решении, почувствовала едкую злость, наполняющую меня целиком и оседающую горечью на языке, – но вы не можете знать наверняка! Пусть скажет мне сам, глядя в глаза, и тогда я поверю, что я ничего для него не значу! Я всё равно сделаю это, мама! Всё равно! Я просто не могу больше ждать и быть в неведении! Я хочу спросить его и узнать, наконец, ответ! Я всё уже решила! – я уже почти кричала, вскочив со стула и начав беспорядочно метаться по комнате, – я решила! И не надо меня уговаривать!
Мама внезапно встала и, поймав меня на половине дороги, крепко обняла.
– Я знаю, дочка, знаю, как тебе сложно и мы с папой не запрещаем тебе сделать то, что ты хочешь! Просто знай, что мы любим тебя, милая, любим и всегда поддержим! И помни, что в стае множество волков и ты обязательно встретишь того, кто сможет ответить на твои чувства!
– Я уже встретила! – я вырвалась из маминых объятий и отскочила к стене, – он тоже любит меня, мама! Вот увидишь!
И я, забыв о том, что скоро должен появится папа с моим подарком, забыв вообще обо всём на свете, вылетела в коридор, лихорадочно натянула на себя легкую шубку, шапку, валенки и, пока меня не попытались остановить, выскочила во двор. Морозный воздух обжег горячие щеки и остудил мою злость, так что к дому моего любимого я подошла почти спокойной. Уверенная в своей правоте, в том, что он тоже выберет меня. Не сможет не выбрать, после того, что было между нами прошлым летом. Уверенная в том, что родители ошибаются и даже если это не так, я смогу достойно пережить его отказ. Именно с таким настроем я поднялась на высокое крыльцо богатого особняка в самом центре города и постучала в мощную дверь. И пока с той стороны к двери приближались чьи-то уверенные шаги, сжала пальцы, чтобы они не дрожали. Я на самом деле больше не могла ждать. И когда дверь распахнулась и в проеме показалась красивая взрослая волчица, я едва заметно улыбнулась и проговорила:
– Терра Лионель, будьте добры, позовите пожалуйста Эдварда!
Женщина недовольно скривилась, словно съела что-то кислое и, замерев на пороге, крикнула куда-то в глубь дома:
-Эд, подойди пожалуйста сюда, тебя зачем-то хочет видеть полукровка!
И именно тогда я впервые подумала, что, возможно, родители были правы. А я ошибалась. Но сейчас это уже не имело никакого значения, потому что по лестнице прошелестели быстрые шаги и в просторном холле появился волк, от одного быстрого взгляда на которого кровь бросилась мне в голову, а маленькое глупое сердечко на миг замерло, чтобы уже через миг забиться с удвоенной силой. Эдвард из Четвертого рода Серых волков. Мой Эд.
– Здравствуй, Елена, – кивнул мне парень, бросив выразительный взгляд на мать, который та предпочла проигнорировать, оставшись на месте, и по прежнему перекрывая мне проход в дом, – чего ты хотела?
– Я..., – я замялась, бросив растерянный взгляд на замершую на пороге женщину, – мы могли бы поговорить наедине?
– Да!
– Нет!
Два ответа слились в один и я в отчаянии поняла, что и здесь ошиблась. Нужно было, как советовала мама, заранее поговорить с Эдом, рассказать ему о своих планах, а не сваливаться неожиданно, как снег на голову. Да, волчицы в серой стае поступали именно так. Вот только я была не совсем волчицей. И если при появление любой другой девушки на пороге своего дома терра Хелена спокойно удалилась бы, позволив сыну самостоятельно решать свою судьбу, то мне она такой роскоши, как разговор наедине, позволять очевидно не собиралась.
– Мама, – Эд едва заметно поморщился, – позволь нам поговорить без свидетелей.
– Зачем? – удивилась волчица, внимательно рассматривая меня, словно я была диковинной зверушкой, – ты же не думаешь, что это что-то принципиально изменит?
И она, вдруг резко потеряв ко мне интерес, стремительно развернулась и впилась глазами в лицо молодого волка. И я решилась. Ведь и правда, какая разница скажу ли я о своем выборе лишь самому Эду или нет? О том, что я приходила к нему в день своего совершеннолетия скоро узнают. И догадаться, чего именно я хотела, не составит никакого труда. Так же, как и о том ответе, что даст мне волк, потому что после него у меня будет лишь два варианта: остаться с ним или вернуться к родителям. Я на миг задержала дыхание и когда в груди начало ломить от недостатка воздуха быстро но отчетливо проговорила, глядя в самые красивые серые, словно грозовое небо глаза:
– Эдвард из рода Серых волков, я выбираю тебя! – и замерла, ожидая его ответа.
***
Эдвард
Я проснулся с тягостным чувством тревоги. Сегодня был необычный день. День рождения Елены. И я готовился вручить ей свой подарок. Да, это было нелегко, но я сумел заказать для неё цепочку из белого серебра с несколькими сапфирами, очень чистыми и яркими. Они должны были восхитительно смотреться на ее нежной коже. Я потянулся к шкафу и вынул её из потайного ящичка. Тонкое плетение мягко скользнуло сквозь пальцы и я залюбовался голубыми отсветами сияющих на солнце камней. Интересно, получится ли сегодня поговорить с ней наедине? Я повернул камень, наблюдая, как по стене побежали синие тени. Надеюсь, Лене понравится! Захочет ли она примерить мой подарок? Посчитает ли его достойным того, что подарила мне сама?
Внизу кто-то настойчиво постучал в дверь и я почувствовал, как испуганно кольнуло сердце. Кто мог прийти к нам сегодня так рано? Кто вообще мог прийти к нам сегодня? В день совершеннолетия Елены. В день, когда она получила право сделать свой выбор?
Я слетел с лестницы, не чувствуя под ногами ступеней и умоляя Светлую лишь об одном: только бы это была не она! Пожалуйста! Только бы не она! Но мои молитвы не были услышаны. Я понял это, даже не достигнув подножия лестницы, потому что, стоило мне перестать задерживать дыхание, как в легкие вместе с воздухом проник и её аромат, наполняя меня чувством восхитительной нежности по отношению к этой удивительной девушке. Вот только Лена была не одна. На пороге, закрывая ей возможность сделать шаг в дом, стояла мать.
– Эдвард из рода Серых волков, я выбираю тебя!
Я замер, чувствуя, как часто, словно пойманная в силки птичка, бьется сердце стоящей напротив меня девушки. Где-то рядом резко выдохнула мать, но я уже сунул в карман руку, собираясь вручить приготовленную цепочку и тем самым подтвердить своё согласие с выбором Лены, когда сзади раздались легкие шаги, мне на плечо легла тонкая ладошка и Лора, какая-то дальняя родственница матери, которую та пригласила погостить у нас несколько дней, потерлась о меня пышной грудью и, мягко прикоснувшись губами к уху, промурлыкала:
– Что случилось дорогой? Кто эта девушка? Она что, хочет стать твоей второй женой?
Я дернулся, словно обжегшись, и попытался поймать Лену за руку, но было поздно! Елена в ужасе отшатнулась от меня, окатив своей болью и яростью и, резко развернувшись, стремительно бросилась прочь, лишая меня возможности принять её выбор.
Я зло оскалился и сбросил с плеча чужую руку. Первым порывом было броситься вслед убегающей девушке, но я себя остановил. Если даже у меня до сих пор всё внутри сводило от ее боли, то вряд ли Лена сейчас будет в состоянии выслушать и понять мои объяснения. Нет! Надо дать ей время. До завтра. Я подожду и объясню ей всё завтра!
Я кинул на мать злой взгляд и, не проронив ни слова, взлетел по лестнице. Да и что я мог ей сказать? Что не ей решать, с кем я хочу прожить свою жизнь? Что приглашать в дом Лору, которая, как выяснилось, должна была сыграть роль моей пары, бесчестно? Что я люблю Лену и попытаюсь её вернуть? Это она поняла и так и, раз уж до самого вечера никто так и не попытался нарушить мое одиночество, видимо не только это.
Я сидел в кресле у окна, снова перебирая в пальцах тонкую цепочку и подбирал слова. Те слова, что смогут убедить Елену дать мне еще один шанс. Я репетировал, что скажу любимой девушке, а нужно было бежать к её дому, стучаться во все двери и умолять её выслушать меня прямо сейчас, потому что когда поздним утром следующего дня я всё же решился взойти на её крыльцо, было уже слишком поздно!
ГЛАВА 2. ЕЛЕНА
Я шла по городу, с трудом удерживая себя от того, чтобы не сорваться на бег. Внутри клубились ярость и боль. Предатель! Как он мог? Как мог он так поступить со мной? Как он посмел взять себе в жены другую? Руки сами собой сжимались в кулаки и я зло смахивала с лица злые слёзы. Ненавижу! Перед глазами снова появилась изящная ладошка с аккуратно подстриженными ноготками, лежащая на широком плече Эда и я, не сдержавшись, тихо всхлипнула, чувствуя, как покрывается льдом отчаяния моё исходящее болью сердце. А когда до моего дома осталось совсем немного, я не выдержала и всё-таки побежала, ощущая, как текут по щекам горячие слезы. И, не дойдя до калитки буквально нескольких шагов, со всего маху врезалась в неожиданно появившегося на моем пути волка.
Мужчина чуть покачнулся от удара и осторожно придержал меня за плечи, не позволяя упасть.
– Извините, – прошептала я, не поднимая глаз, и попыталась мягко освободиться из нежданных объятий.
– Ничего страшного, терра, – мягко проговорил незнакомец, но плечи мои не выпустил, по прежнему удерживая меня рядом, – я могу вам чем-нибудь помочь?
– Нет, – я всё же подняла голову, позволяя чужаку увидеть мои слезы, – я спешу! Отпустите пожалуйста!
Мужчина в тот же миг разжал объятия, но не отступил, по прежнему оставаясь рядом. Вот только мне было уже всё равно. Потому что выдержка моя закончилась и я, всхлипнув уже в голос, опрометью бросилась к родному дому.
Родители мне не мешали, позволив провести в комнате почти весь день, а когда вечером я всё же решилась выйти наружу, то обнаружила, что помимо родных в нашем доме находится ещё и не известный мне волк. Незнакомец, встретившийся мне сегодня утром, сейчас спокойно сидел в отцовском кабинете и обсуждал какие-то важные дела. Я осторожно проскользнула мимо, быстро заглянув в узкую щелку и поспешила на кухню, к маме.
Мама накрывала на стол. Она бросила на меня сочувственный взгляд, но, к счастью, ничего не сказала. И даже не стала спрашивать, как я себя чувствую, лишь кивнула на стопку посуды на столе и небольшую горку столовых приборов. Очевидно сегодня у нас планировался праздничный ужин. Да, у меня же сегодня День рождения, вспомнила я, расставив почти половину тарелок, и с трудом удержала снова набежавшие на глаза слезы. Мои родные совершенно не виноваты в том, что я так серьезно ошиблась в выборе и уж кто-то, а мама-то точно сделала всё возможное и даже невозможное, чтобы меня уберечь меня от этой ошибки! Как жаль, что порой я слишком упряма и наотрез отказываюсь верить словам, предпочитая набивать себе шишки, а не прислушиваться к мудрым советам родителей.
– Мам, а кто это у нас в гостях? – молчание становилось тягостным и я поторопилась начать разговор, пока меня снова не накрыла неудержимая волна эмоций. Нужно было отвлечься и постараться не думать о том, что произошло утром. О том, что Эд меня предал. Не думать, я сказала!
– О, так ты не узнала его? – тепло улыбнулась мама, – это же Роберт, альфа Черной стаи. Он был у Эйнара по каким-то очень важным делам и завтра уже уезжает, вот папа и пригласил его к нам на ужин. Они с Риком старые знакомые. А после того, как именно Рик помог ему стать вожаком, почти друзья. Он приезжал сюда лет десять назад, но ты тогда, судя по всему, гораздо больше интересовалась картинками в новой подаренной им книжке, вот и не запомнила.
Я задумчиво кивнула. Действительно, сейчас, когда мне стало известно имя, память услужливо подкинула мне несколько ярких картинок. Вот в доме появляется высокий незнакомец. Вот он весело улыбается замершей на пороге детской мне и протягивает подарок, перевязанный яркой синей лентой. Вот я, дрожа от нетерпения, снимаю яркую упаковку и не могу сдержать восторженного писка. Книга! Настоящая рукописная книга с большими красивыми буквами и яркими красочными картинками! Именно по ней я училась читать. И не только я, но и все мои братья осваивали буквы именно по ней. Книга и сейчас занимала своё почетное место на полке в детской и являлась одним из предметов гордости младшенького. Потому что ни у кого, даже у наших двоюродных братьев, такой не было! Нет, обычные печатные были. Но вот такая, с рисунками, выполненными от руки одним из талантливых художников Черной стаи, она была единственной в Вигольве. Да, альфа тогда однозначно угадал с подарком!
– Вижу, ты его вспомнила, – улыбнулась мама и, когда я кивнула, добавила, – когда закончишь, зови всех к столу, а то пока Рик с Робом будут обсуждать свои дела, мальчишки все слюной изойдут, дожидаясь пирога. Они с обеда уже раз пятьдесят, наверное, забегали узнать, когда же будет ужин?
Как ни странно, но стоило мне сообщить, что всё готово, папа мгновенно убрал со стола какие-то бумаги и пообещал, что они сейчас будут. Ужин прошел почти нормально. Родители, зная, что я собираюсь сделать, настояли на том, чтобы не приглашать никого, кроме членов семьи.
И в этом мне, к счастью, хватило ума с ними согласиться. А наш гость даже если и знал о празднике, то умело это скрывал, лишь изредка кидая на меня долгие изучающие взгляды и, похоже, принимая для себя какое-то решение. И только когда на стол поставили огромный, умело украшенный и восхитительно пахнущий пирог с малиновым вареньем, слово взял папа.
– Поздравляю тебя, Елена, с совершеннолетием, – улыбнулся он мне, – твой подарок с нетерпением дожидается тебя в конюшне. Надеюсь, ты сумеешь найти с ним общий язык.
Я с трудом удержалась от того, чтобы не завизжать от восторга. Неужели? Неужели правда папа и правда сумел выкупить для меня того самого великолепного гнедого жеребца, которого мы видели летом во время ежегодного объезда владений стаи? Я посмотрела на отца и когда он коротко кивнул, всё же не сдержалась: выскочила из-за стола и кинулась к нему на шею, забыв как о том, что при посторонних не принято так откровенно демонстрировать эмоции, так и про то, что я уже взрослая и надо вести себя соответственно. Радость билась во мне ключом, заставляя забыть обо всех разочарованиях сегодняшнего дня. У меня появился свой конь! И не просто конь! Мечта!
Когда все немного успокоились: браться перестали кидать в мою сторону завистливые взгляды, а мама всё же уговорила меня подождать еще немного, а не бежать смотреть моё чудо чудное прямо сейчас, пришла очередь пробовать пирог. Резать его, так же как и раскладывать на тарелки гостей, поручили мне, ничего необычного в этом не было, вот только когда я подала нашему гостю его порцию, волк мягко удержал мою руку и, наклонившись, осторожно прикоснулся губами к запястью.
– Благодарю, именинница, – улыбнулся он, отпуская мою ладонь, – я, к своему стыду, совершенно забыл о том, что в доме моего друга сегодня праздник и не приготовил соответствующего подарка. Но я очень надеюсь, что вы, Елена, согласитесь на мое предложение посетить земли Черной стаи и погостить у нас некоторое время. Думаю, мои сыновья и племянники будут рады познакомиться с такой восхитительно красивой девушкой. Да и посмотреть у нас есть на что: один радужный водопад чего стоит! А через несколько месяцев я планирую снова наведаться сюда и смогу лично проводить вас обратно.
Я с недоумением посмотрела на гостя, не в силах поверить в то, что только что услышала. Он что, сейчас действительно пригласил меня во владения другой стаи? На несколько месяцев? Я перевела беспомощный взгляд на папу и он немедленно пришел ко мне на выручку.
– Благодарю, Роберт, это действительно очень щедрый подарок. Но, если ты не против, прежде, чем моя дочь согласится, я хотел бы переговорить с ней. Да и обсудить с тобой некоторые условия возможной поездки тоже не помешало бы.
– Конечно, – кивнул альфа, – мы уезжаем завтра на рассвете и если Елена решит принять моё предложение, будем ждать её возле Дома путников.
***
Эрик. За два часа до этого.
– И, позволь поинтересоваться, зачем же тебе это? – я, не в силах сидеть, поднялся из-за стола и принялся мерить шагами комнату. Проблемы и горести моих детей волновали меня значительно сильнее своих собственных. А уж ощущение глухой тоски, которой веяло от закрывшейся в комнате дочери, и вовсе заставляло непроизвольно сжимать кулаки. И только понимание того, что моё вмешательство лишь ухудшит ситуацию, останавливало меня от того, чтобы немедленно отправится к мальчишке и как следует объяснить ему, как можно и как нельзя поступать с моей девочкой!
– То есть ты не можешь даже предположить, что я просто хочу пригласить в гости свою родственницу? – усмехнулся Роберт, – Ну что ж, тогда придется признаться, что я имею планы на юную волчицу. У меня два сына и племянник её возраста и я был бы очень рад, если хотя бы один из них смог заинтересовать твою дочь.
– И тебя не смущает тот факт, что она всего лишь полукровка? – я удивленно взглянул на гостя.
– Нет, – улыбнулся Черный, – видишь ли, рядом с моей стаей нет людей, а значит нет и предрассудков, с ними связанных, поэтому для моих волков будет иметь значение не то, кто её мать, а то – кто отец. А о тебе у нас уже чуть ли не легенды слагают. И породниться с сильнейшим из живущих сейчас волков не откажется ни один здравомыслящий оборотень. Более того, я гарантирую тебе, что если девочка выберет кого-то, кроме моего старшего сына, я не буду препятствовать тому, чтобы он перебрался на постоянное место жительство в твою стаю.
Я с изумлением развернулся и внимательно всмотрелся в своего собеседника. Но в его запахе была лишь уверенность в своей правоте и твердая решимость.
– К тому же судя по тому, что я видел сегодня, девочке не помешает немного развеяться и пообщаться с оборотнями, которым не нужно будет ежеминутно доказывать, что она достойна называться волчицей. Ты же видел, как относятся к ней мои спутники. И, мне кажется, сам успел сделать соответствующие выводы.
Я лишь согласно кивнул. Действительно, черные волки совершенно спокойно общались с моими детьми. И ни разу в их эмоциях не проскользнуло ничего даже отдаленно напоминающего презрение. Того, что я уже привык чувствовать во многих волках своей собственной стаи. Именно поэтому я предпочитал большую часть года проводить в своем загородном имении. И именно поэтому мои сыновья пошли в волчью школу на два года позднее положенного времени, когда они уже вполне могли за себя постоять.
– Так что, отпустишь девочку со мной? – спросил Роб, когда молчание несколько затянулось, – обещаю, что она будет в полной безопасности и я сам привезу её назад месяца через четыре, если она конечно захочет вернуться. Но, не буду скрывать, я заинтересован в том, чтобы породниться с тобой, а так как дочерей у меня нет, то вариантов, как понимаешь, не слишком много.
– Хорошо, – наконец кивнул я, – но принуждать её к чему либо я не буду. И если Лена не захочет никуда ехать, настаивать не стану.
– Согласен! – Роберт довольно кивнул, подтверждая только что заключенное соглашение, – а теперь, давай вернемся к нашим торговым договорам. У меня, к сожалению, совсем не много времени!
ГЛАВА 3. ЕЛЕНА
Проснулась я затемно. Вернее конечно будет сказать, что я и вовсе не спала, но если бы кто-то из родителей узнал, что остаток ночи я просто пролежала в кровати, закрыв глаза и контролируя дыхание чтобы казаться спящей, меня бы просто никуда не отпустили. Так что маме я сообщила, что уснула сразу же, как легла в кровать. И мама кажется поверила. Вчерашний вечер мы провели за поспешными сборами в дорогу. Я, представив, что если я не уеду из города прямо сейчас, уже завтра мне придется выйти на улицу и встретиться лицом к лицу с волками, знающими о моём позоре, восприняла возможность сбежать отсюда как благословение Светлой. И была согласна на все условия, которые только сумел придумать отец. Была согласна на всё, лишь бы меня отпустили! Но, к моему немалому удивлению, папа лишь попросил меня был осторожной, не лесть на рожон, в дороге выполнять все распоряжения руководителя отряда и сообщил, что если мне что-то не понравится или возникнут сложности, я всегда могу обратиться за советом и помощью к старому другу дяди Ивара, который сейчас жил на территории Черной стаи. Информацию о том, где я смогу найти Ардена из рода Серых волков мне пришлось выучить наизусть.
Мама, к моему огромному удивлению, тоже была не против моего путешествия. И даже то, что она была заметно бледнее обычного и с трудом сдерживала слезы, прощаясь со мной, не могло меня остановить. Я хотела покинуть земли стаи. Сбежать из города, что так и не принял первую рождённую в нём полукровку и пусть на время, но забыть о волке, разбившем моё глупое сердце. И, уже двигаясь к лесу в составе небольшого отряда, я всё повторяла собственное обещание, данное маме. Да, мамочка, я очень постараюсь, чтобы мои дальнейшие действия не были продиктованы желанием отомстить предателю. Постараюсь, а там уж как получится...
Дорога прошла без происшествий. Я, погруженная в свои переживания, не особо обращала внимание на окружающее, снова и снова вспоминая нашу последнюю встречу с Эдом, а спутники деликатно не лезли мне в душу. Ночевали мы в небольших постоялых дворах, которые за последние годы появились вдоль тракта, так что путешествие было довольно комфортным. Особую радость мне доставлял отцовский подарок. Жеребца звали Арх и он принял меня в качестве хозяйки почти сразу. Вороной красавец с радостью принимал из моих рук сочные морковки и горбушки хлеба, посыпанные солью, и легко нес меня, кажется вообще не чувствуя усталости и вызывая восхищенные взгляды моих спутников.
И все было бы хорошо, если бы не сны. Еженощные сочные такие яркие и правдоподобные, что я просыпалась задыхающейся, с бешено колотящимся сердцем и дрожью в руках и со стоном падала на влажную от пота подушку. Сны выматывали, заставляя меня снова и снова переживать то, что было летом, то, что было между мной и Эдом. То, что я очень хотела сейчас забыть и одновременно помнить всегда! То, что связало меня с ним навеки! По крайней мере именно так я так думала до того, как пришла к нему в день своего совершеннолетия.
Утром последнего дня пути я в очередной раз проснулась после невероятно реалистичного сна. Лагерь ещё спал, только костровой уже начал возится с приготовлением завтрака, но он не обращал на меня никакого внимания. И я прикрыла глаза, делая вид что ещё сплю, хоть и понимала, что волка этим не обманешь и погрузилась в воспоминания.
Это случилось в наш последний день возле озера. Мне нужно было возвращаться в город, а Эда ждало поместье и осенние полевые работы, а потом долгое путешествие в стаю Рыжих и несколько месяцев жизни там. Он обещал вернуться к моему дню рождения, но это было так невероятно, недостижимо далеко, что я холодела от ужаса, представляя, как буду жить всё это время без него. Мне виделись роскошные рыжеволосые красавицы, вьющиеся рядом с моим парнем в чужой стае, и видения эти забирали у меня последнюю уверенность в своих силах. Хотелось выть, хотелось сотворить хоть что-то, что навсегда сделало бы Эда только моим! И я решилась! Решилась на шаг, узнай о котором отец или мама и мне не смотря на то, что я уже почти взрослая, наверняка всыпали бы розг. Вернее я думала, что всыпали бы! Родители никогда не поднимали на меня руку, да это, собственно, и не требовалось. До этого момента. Из дома я сбежала в виде волчицы и, отмеряя оставшиеся до озера шаги, думала только об одном: поймет он или нет? И захочет ли? И если мы это сделаем, будет ли это достаточным для того, чтобы он уже никогда меня не забыл?
Он понял. Эд привычно сидел на расселенном на земле покрывале и ждал меня. И изменился в лице, стоило моей волчице выйти на поляну. Я, не давая себе времени опомниться и передумать, опрометью проскочила отделяющее меня от озера расстояние и, подняв тучу брызг, влетела в воду, почти сразу же обернувшись и побежав, а потом и поплыв прочь от берега. Эд догнал меня через несколько ударов сердца, я не успела даже достичь нормальной глубины, когда сильная рука схватила меня за волосы и дернула назад. Я смогла лишь тихонько пискнуть, как оказалась тесно прижатой к сильному телу. Миг и мои губы смял жадный поцелуй, а потом парень подхватил меня под ягодицы и поднял, заставляя обхватить его руками и бедрами.
– Всё же решилась! – тихо прошептал он, на миг оторвавшись от меня и дав мне возможность глотнуть воздуха, – Лена, как же ты решилась?
И, не дав мне ответить, подкинул меня ещё чуть выше и прильнул губами к груди. Как мы оказались на берегу, я не запомнила, просто в какой-то момент теплая озерная вода исчезла и я оказалась сидящей верхом на опустившемся на покрывало парне.
Его руки приподняли мои бедра и я явственно ощутила его возбуждение.
– Лена, – прохрипел Эд, судорожно сглатывая, – Лена, сделай это сама, прошу! Так будет правильно!
Я, не в силах противиться его просьбе-приказу, протянула руку и мои пальцы сжались на его мужском естестве, заставив парня дернуться и быстро-быстро задышать. Он потянул меня на себя и снова поймал губами мою грудь, заставляя застонать от удовольствия уже меня.
Осторожные пальцы прикоснулись ко мне внизу, чуть надавили, призывая приподняться и я послушно привстала. Вот только на этом вся моя отчаянная решимость вдруг закончилась и я поняла, что не смогу, просто не смогу сделать то, что он хочет.
– Тихо, тихо, малышка, – прошептал Эд, прижимая меня к себе и переворачиваясь, – не бойся! Я сделаю всё сам! Ты ведь по прежнему хочешь этого? Хочешь, чтобы я взял твою невинность?
Я судорожно кивнула и прикрыла глаза.
– Тогда доверься мне! – попросил самый любимый на свете голос, – доверься и ничего не бойся!
И я доверилась.
Эд снова ласкал и целовал моё тело, а когда я начала что-то невнятно шептать и подаваться бедрами ему на встречу, неожиданно жестко подхватил меня одной рукой под ягодицы, приподнимая, а второй, не переставая мучить поцелуями мою грудь, направил в меня что-то горячее. Первый толчок был почти незаметным: моё тело лишь ощутило, что в него уперлось что-то твердое. Второй заставил меня испуганно распахнуть глаза, когда я ощутила, как нечто большое погружается в меня, медленно проникая в узкое лоно, а третий пронзил меня болью, заставил застонать даже сквозь прикушенную губу и попытаться оттолкнуть от себя нависшего сверху мужчину. Но, несмотря на все мои попытки, он даже не дернулся, а потом опустился на меня сверху, удерживая вес своего тела на локтях, чтобы не придавить и ещё одним мощным движением погрузился в меня полностью!
– Ш-шш! – Эд слизывал мои слезы и покрывал осторожными поцелуями моё лицо, – ш-ш! Сейчас всё пройдет! Сейчас пройдет, девочка моя! – шептали его губы и я, прислушавшись к себе, поняла, что боль действительно медленно стихает. Всё же волчья регенерация порой творила настоящие чудеса!
– Обними меня ножками, Лена! – в голосе Эда отчетливо прорезалось рычание, когда я сделала то, что он просил, – да! Вот так!
И он медленно, но неотвратимо двинулся назад и снова вперед, вызвав у меня новый судорожный вздох и тихий стон боли. Но на этот раз мужчину это не остановило. Он скользил во мне, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, заставляя меня выгибаться под ним и царапать его плечи выпущенными когтями. Когда исчезла боль я не заметила, как и тот момент, когда мои стоны сменились криками. А потом мужчина надо мной замер и я почувствовала, как мое лоно наполняется его семенем.
– Ты выберешь меня? – спросил волк, когда мы окончательно отдышались после того что случилось и я смыла с бедер следы крови, – выберешь меня, Лена? Когда станешь совершеннолетней?
Я посмотрела на напряженно ожидающего моего ответа парня и твердо сказала:
– Да!
Тогда я ещё верила, что он меня любит. И искренне считала, что волки не нарушают своего слова. По крайней мере папа всегда поступал именно так!
От воспоминаний снова заболело в груди и я сердито стерла со щек ничего не способные изменить горькие слезы и решительно встала. Скоро будет новый день! День, когда я уже увижу наконец прекрасный Белый город! О том, что ждет меня во владениях Черной стаи я тогда не могла даже подумать!
Когда лес внезапно закончился, я задохнулась от восторга, увидев впереди поднимающиеся ввысь горы.
– Красиво? – поинтересовался у меня остановившийся рядом альфа черных. За время путешествия некая скованность между нами пропала и я уже без стеснения называла его дядей Робертом, о чем мы договорились в первый же день.
– Сегодня вечером уже будем дома, – улыбнулся мне мужчина и легко хлопнул моего жеребца по крупу, вынуждая его двинуться вперед, – надеюсь, тебе у нас понравится!
И он не солгал: стоило солнцу коснуться кромки виднеющегося вдали леса, как дорога резко вильнула, огибая выдвинувшуюся вперед скалу и впереди заблестело зеркальной гладью большое озеро, с одной стороны которого начинались уже настоящие горы. А впереди, на широком плоском берегу, виднелся большой город, постепенно утопающий в сумерках.
Я с изумлением рассматривала незнакомый город, позабыв даже о своих душевных терзаниях. Неудивительно, что именно Черные считались лучшими строителями и другие стаи были готовы более чем достойно оплачивать их работу. Достаточно было хоть раз взглянуть на это белокаменное чудо, ярусами спускавшееся с высокого холма к самому озеру, чтобы навсегда признать, что Крайтэн является красивейшим городом оборотней.
– Что это? – завороженно прошептала я, когда последний солнечный лучик, отразившись от водной глади, скользнул по домам, заставив их, кажется, засиять.
– Это белый мрамор, – ответил кто-то сбоку, но я даже не обернулась посмотреть кто именно, любуясь, как яркие, словно звездочки, огоньки гаснут вместе с окончательно скрывшимся за горизонтом солнцем.
– Мой прадед альфа Черной стаи, Дирк, увлекшись погоней за быстрым горным козлом, не заметил опасности и, оскользнувшись на круче, угодил в глубокую расселину в горах. Волк был ранен, но он нашел в себе достаточно сил, чтобы попытаться выбраться. Вот только стены расщелины были высоки и отвесны и единственным путем на свободу оказался проход, ведущий в глубь горы, – рассказывал мне Роберт, пока мы неторопливо поднимались по широкой боковой улице к вершине холма.
Тде возвышался единственный у волков храм Светлой богини и её Темного супруга, а ярусом ниже располагалась главная площадь, рядом с которой и находился дом альфы, в котором мне предстояло жить ближайшие несколько месяцев.
– Там он и обнаружил пещеру, наполненную прекрасным белым мрамором. Прадед был упрям и живуч и всё-таки нашел выход, проплутав в глубине горы больше трех суток. А когда вернулся, сообщил, что решил украсить этим мрамором наш храм. А потом остановиться оказалось практически невозможно. И за храмом в белый мрамор оделась сначала вся окружающая его площадь, а потом и остальная часть города, включая центральную дорогу. Месторождение оказалось поистине богатым. Правда сразу же после этого пришлось сделать улицу Первопредков пешеходной, но для конных вполне хватает того пути, по которому мы движемся сейчас. А центральная улица стала излюбленным местом гуляний и празднеств. Впрочем, я думаю, что уже завтра ты сможешь оценить её красоту. Я попрошу одного из моих сыновей проводить тебя и показать всё самое интересное.
– А как же снег? – я вдруг с изумлением поняла, что когда мы выехали к озеру, всё ещё лежащие по обочинам дороги сугробы внезапно закончились и сейчас лошади уверенно стучали копытами по обычной булыжной мостовой.
– О, – рассмеялся волк, – это еще одно из наших маленьких чудес. И одна из причин того, что город был построен именно в этом месте. Дело в том, что в озеро впадают несколько горячих ключей, поэтому зимой здесь значительно теплее, и снег у нас не лежит, тая еще в воздухе. Но, если тебе захочется зимних развлечений, достаточно будет подняться в горы, не больше чем пара часов пути и ты окажешься в нашей горной деревне, куда обожает наведываться вся молодежь и где, я уверен, тебе тоже понравится!
Наконец вожак чуть дернул повод и его конь, радостно заржав, свернул к высокому трехэтажному тоже выложенному белым мрамором дому, а я с облегчением выдохнула. Наконец-то мы добрались!
Но не успела я соскочить с коня, рассматривая удивительной красоты узоры, вырезанные на стенах, как выскочивший на шум высокий парень замер возле моей лошади, с интересов разглядывая моё лицо, а когда я его заметила, белозубо улыбнулся и сказал:
– Привет, меня зовут Вальд, позволишь мне помочь тебе спуститься?
Я кивнула и несколько неуклюже, после целого-то дня проведенного в седле, сползла с лошади. Вот только коснуться земли мне так и не позволили, потому что парень неожиданно легко подхватил меня на руки и, воспользовавшись моим изумленным молчанием, понес в дом.
ГЛАВА 4. ЕЛЕНА
Примерно через час, дав мне возможность немного отдохнуть с дороги и смыть с себя дорожную грязь и запах пота, меня позвали на ужин. Было немного боязно выходить в просторную столовую, где за массивным столом уже собрались хозяева дома, но я лишь на миг задержалась у приоткрытой двери, а потом, вспомнив кто я, выдохнула, выпрямила спину и решительно шагнула в новый для меня мир.
– Разрешите представить вам дочь моего друга Эрика из стаи Черных волков – Елену, – начал альфа, когда все разошлись по своим местам, – я очень рад, что она приняла моё предложение погостить у нас некоторое время.
– Елена, – продолжил он, обращаясь уже ко мне, – познакомься: это моя пара, Ирэна, – мне кивнула сидящая рядом с вожаком красивая черноволосая женщина, – и наши сыновья: Олав и Асвальд, впрочем, с последним ты уже знакома.
На этот раз кивнула уже я. Оба волка, удивительно похожие друг на друга, в то же время заметно отличались. Олав был чуть шире в плечах, немного выше и крупнее. Но самой интересной была разница в цвете глаз, потому что если старший был черноглаз, как и почти все встреченные мною представители данной стаи, то младший еще при первой встрече поразил меня удивительно яркими голубыми, словно вечернее небо, глазами.
– Так же в этом доме живет мой младший брат Гилл со своей парой Дионой и дочерью Нерейей. Мне кивнули еще три волка и за столом остался лишь один не представленный мне оборотень. Вот только, стоило мне перевести на него свой взгляд, как я с трудом удержала лицо. Сидящий рядом со мной парень буквально раздевал меня взглядом и на лице его отражались предвкушение и азарт. Так охотник смотрит на добычу, которая наконец-то оказалась в зоне его досягаемости. Мне стало неуютно. Так неуютно, что захотелось извиниться и сбежать в свою комнату, но тут нездоровый интерес ко мне черного заметил хозяин дома и, чуть нахмурившись, продолжил:
– И, наконец, Талос, мой племянник, сын моего умершего брата.
Талос, услышав своё имя, поднялся и, не обращая внимание на недовольно взглянувшего на него альфу, подошел ко мне. Я без особого восторга вложила свои пальцы в его протянутую руку и волк, чуть заметно улыбнувшись уголками рта, едва ощутимо пожал её, а потом наклонился и прикоснулся губами к чувствительной коже запястья. Как я сумела не отдернуть руку, я так и не поняла. И даже когда оборотень уже вернулся на своё место и мы, наконец, приступили к ужину, всё еще чувствовала горячее прикосновение его губ к моей коже.
Правда дальнейший ужин не принес новых испытаний и я, закончив трапезу и желая остаться в одиночестве и обдумать все случившиеся сегодня события, пожаловалась на усталость и, извинившись, покинула столовую. И только поднимаясь по лестнице, осознала, что же так удивило меня сегодня в запахе окружающих меня волков. В эмоциях, отголоски которых улавливало моё обострившееся донельзя обоняние, не было такого привычного, чуть горчащего и оставляющего оскомину презрения. Словно я оказалась не в обществе незнакомых мне волков, а дома, среди своих, тех, кому не нужно было доказывать, что я – волчица. Упругий матрас мягко прогнулся подо мною и я в изнеможении закрыла глаза, полагая, что усну немедленно, стоит лишь голове коснуться подушки. Но не тут то было: сон не шел и я еще довольно долго лежала на кровати, разглядывая высокий потолок и снова и снова перебирая в памяти события прошедшего дня. И всё больше убеждаясь в совершенно нелепом на первый взгляд предположении о том, что местные волки похоже мной заинтересовались.
Утро следующего дня началось довольно поздно и удивительно приятно потому что, стоило мне привести себя в порядок и открыть дверь комнаты, как в глаза ударил, заставляя меня в изумлении замереть, фейерверк красок. Прямо на полу напротив моей двери стоял пышный и удивительно разноцветный букет цветов, а чтобы ни у кого точно не возникло ни малейшего сомнения, кому именно он предназначен, к длинной шторе, закрывающей стену, была приколота лента с причудливой надписью: "Моей очаровательной кузине! Асвальд"
"Ну что ж, – подумала я, занося букет в комнату и осторожно пристраивая его на комод у стены, – Вальд сегодня однозначно заслужил небольшую награду!" За мной, по сути, еще никогда и не ухаживали по-настоящему и сейчас, всматриваясь в первые весенние цветы, украшающие комнату, я впервые осознала, насколько же это приятно!
Спускалась вниз я с некоторой опаской. С одной стороны безумно хотелось поверить, что наконец-то мне никому ничего не нужно доказывать, но с другой – даже первая приветливая встреча не могла изгнать из меня ставших уже привычными опасений. А ещё я была крайне признательна Вальду за его утренний подарок, но теперь не знала, как его правильно поблагодарить.
Но опасения мои оказались напрасными, потому что ни Вальда, ни вообще кого либо из мужчин дома не оказалось. Как рассказала мне хозяйничавшая на кухне Ирэна, они с утра пораньше отправились проверить стадо лошадей, которое на днях подверглось нападению какого-то хищника, так что ждать их следовало не раньше обеда и то только если не удастся найти следов нападавшего, который уже довольно давно тревожил местные стада.
– Представляешь, какой хитрый, – возмущалась женщина, вымешивая тесто для вареников, – нападает всегда внезапно, когда никого из наших нет поблизости, режет одну-две животины и уходит обязательно или через ручей или по скалам, так что не отследить! Уже хотели было пастухов назначать, да только все взрослые мужчины заняты или в каменоломнях или в кузнях, а молодежь учится да и ставить её на такое дело рискованно: слишком опасен хищник, еще ранит или не дай Светлая убьет! Вот и пробуют его по следам вычислить. Да и не берет он много-то, если бы по двадцать штук резать начал, так сразу бы всё бросили, да разобрались с ним, а так.... – женщина махнула рукой, – в общем раньше обеда ухажеров своих можешь не ждать.
Я почувствовала, как щекам становится нестерпимо жарко от стыда. Это же заметила и волчица, хмыкнула выразительно, но больше ничего не сказала. В комнате повисла тишина. Я сидела, обводя пальцами резные узоры на кружке с недопитым чаем и изо всех сил старалась промолчать, не задать вопроса, что мучил меня с момента въезда в город. Сдержаться! Не разрушать то удивительно приятное чувство, что будило во мне отношение местных волков! Не оскорбять их своей подозрительностью! И всё равно не смогла.
– И вас не беспокоит то, что ваш сын заинтересовался мной?– вопрос сорвался с губ словно сам собой, вне зависимости от моей воли. Слишком сильно я хотела знать правду, – даже не смотря на то, кто я?
– А кто ты? – удивилась волчица и я почувствовала, как краска стыда охватывает уже не только щеки. Нет, жгучий жар покрывал уши, шею и, кажется, даже грудь. Дома в моей стае никому не нужно было говорить кто я. Все и так это знали. И я уже перестала обращать внимание на волны презрения, исходящие от взрослых волков и, что было особенно обидно, волчиц. Причем последние кажется ненавидели меня даже больше. Я спокойно проходила мимо презрительного "полукровка" вырывающегося у случайно встреченных мною детей. Я любила маму! Я очень любила маму и видела, как сильно они с отцом дорожат друг другом, но порой мне хотелось, чтобы моей матерью была другая женщина. Волчица! Вернее не так: мне хотелось, чтобы мама была волчицей! И мне было безумно стыдно за это желание, потому что моя мама и так была самой лучшей! Намного лучше каких-то там волчиц!
– Так кто ты, девочка? – Ирэна, видя что я неподвижно замерла, стиснув в руках несчастную кружку, бросила тесто, быстро обтерла руки полотенцем и присела на соседний стул.
И тогда я поняла: она не знает! Они все не знают, что я полукровка! Альфа ничего не сказал своим родным! Именно поэтому меня встретили так приветливо! Именно поэтому считают достойной парой для своего сына! Но это неправильно! Неправильно! Они всё равно узнают! И тогда будет еще хуже! Тогда они возненавидят меня за то, что я их обманула! Нужно сказать! Сейчас!
– Я... – в горле мгновенно пересохло и слово, что так часто кричали мне вслед я выговорить так и не смогла, – я... моя мама – обычная человеческая женщина!
Когда мои губы всё же произнесли роковые слова, я вся сжалась, ожидая, что по мне ударит привычной волной ненависти и презрения. Но от Ирэны по-прежнему веяло лишь интересом и, как ни удивительно, ещё сочувствием.
– Бедная девочка! – она внезапно обняла меня за плечи и прижала к себе, – это как же тебе задурили голову, что ты так переживаешь из-за факта вливания в ваш род свежей крови! Скажи, ты ведь оборачиваешься?
Я, пребывая в некотором онемении от её реакции, заторможенно кивнула.
– А твоя волчица случайно не отличается от других?
– От-отличается, – от волнения я даже начала слегка заикаться.
– Чем она отличается?
– Он-на немного больше и с-сильнее других, – несмотря на все усилия, выговаривать слова с первого раза получалось не всегда.
– Ну вот! – Ирена ласково, словно маленькую девочку, погладила меня по голове, – а ты удивляешься тому, что я не против, чтобы мой сын тобою увлекся. Твоя волчица больше и сильнее остальных, значит ты – гораздо больше волчица чем все те, кто меньше и слабее. Помни об этом, девочка! И перестань уже переживать по этому поводу! А сейчас может быть ты поможешь мне с готовкой? А то, чую я, скоро сюда завалится толпа голодных мужиков, а я тут с тобой разговоры разговариваю вместо того, чтобы делом заниматься!
Я согласно кивнула, утерла всё же пролившиеся из глаз слезы и, одним глотком допив уже остывший чай, потянула к себе чашку с начинкой. Толпа голодных волков – это страшно. Гораздо страшнее всяких там переживаний. Уж это-то я знаю хорошо! Потому что когда мама болела после рождения младшенького, готовить для папы и двух подросших оглоедов по невероятному стечению обстоятельств являвшихся моими братьями приходилось мне!
– Мам, мы дома! – по крыльцу прогрохотали многочисленные шаги и в прихожую ввалились представитель мужской половины многочисленного семейства, – есть что пожевать?
Я лишь улыбнулась, наблюдая за тем, как Ирэна со вздохом поднимает к небу глаза, видимо прося о чем-то Светлую, и весело подмигнув мне, мол волки ну что с них убогих возьмешь, громогласно рявкает, заставляя меня от неожиданности выронить из рук сладкую булочку, которую я уже почти благополучно дожевала:
– Вы где шлялись, безобразники? Я кому говорила, что обед будет в полдень? А ну быстро мыть руки и за стол!
В прихожей стало подозрительно тихо, а потом в дверь заглянул Вальд, увидел меня, Диону с дочкой и Ирэну, сидящих за столом, выругался, стремительно покраснел и снова скрылся за дверью.
– Не переживай, – усмехнулась Диона, видя моё изумлённое лицо, – мама у нас полноправная королева кухни, так что здесь ей подчиняются все, даже альфа.
И действительно: не прошло и пяти минут, как в гостиную стройной шеренгой утят, спешащих за мамой-уткой, вслед за Робертом вошли все мужчины этой семьи. И выглядели они, надо сказать, несколько виновато, словно нашкодившие и застигнутые на месте преступления щенки.
Роберт, как самый старший, первым опустился во главе давно накрытого стола. Гилл подошел к своему месту и, прежде чем опуститься на стул, легко поцеловал потянувшуюся к нему жену и погладил по голове дочку. А вот дальше... А дальше я, засмотревшаяся на Гилла, внезапно обнаружила, что оставшиеся три волка продолжают стоять, внимательно глядя на меня.
– Кого ты выберешь, Елена? – спросила Ирэна, бросив быстрый взгляд на сыновей и племянника, – у нас есть такой обычай: если в доме гостит девушка, не связанная клятвами, она сама может выбрать, кто из холостых мужчин будет сидеть с ней рядом.
– А...., – я шокированно повернулась к супруге альфы, чувствуя, как снова начинают гореть щеки. Неужели нельзя было предупредить меня заранее?
– Не переживай так сильно, – улыбнулась мне женщина, – это решение лишь на один прием пищи и ни к чему тебя не обязывает.
– Ну если так, – медленно протянула я, поднимая голову и внимательно осматривая стоящих передо мною волков, – тогда я хотела бы, чтобы это был Вальд.
Названный волк мгновенно расцвел в улыбке и, не теряя времени, поспешил занять своё место. И я не смогла не улыбнуться парню в ответ, а к концу обеда убедилась, что это был совершенно правильный выбор: волк оказался удивительно приятным и внимательным собеседником. И всё было бы хорошо, если бы я, в тот момент, когда озвучивала своё решение, не встретилась взглядом с Талосом. И потом довольно долго я всё никак не могла забыть ярости, что мелькнула в глазах волка, когда я выбрала не его. Ярости и обещания отомстить.
После обеда Вальд предложил мне прогуляться по городу и я, заметив одобрительный кивок Ирэны, с радостью согласилась. Отправились мы на прогулку довольно многочисленной компанией. Нерейя снова выразила желание идти гулять, так что к нам присоединились и Гилл с женой, и Олав. Лишь Талос отказался, сославшись на какие-то срочные дела в мастерской. Я не стала уточнять что это за мастерская в доме альфы Черной стаи, а никто из моих провожатых не догадался рассказать мне подробности.
Сначала мы поднялись наверх и я замерла от изумления, разглядывая красивейший храм наших богов.
– Пойдем во внутрь, – тихонько шепнул мне на ухо Вальд, беря за руку, – там будет еще красивее!
И я пошла, любуясь высокими, пронзающими пронзительно-голубое небо шпилями и не обращая внимания на то, что волк переплел наши пальцы и больше мою руку так и не отпустил.
– Своды, – продолжил рассказ волк, – расписывал мой прапрадед по материнской линии. Ты наверное уже поняла, что у нас в стае много талантливых художников и скульпторов. Но он считается самым знаменитым из всех. Может быть и ты слышала о нем, его звали Ваэлем, и именно он предложил построить этот храм. Строительство шло более десяти лет, а потом ещё почти три года он расписывал потолок и стены. Ну а потом, когда слава о храме разлетелась по всем стаям, уже каждый из правителей стремился украсить его чем-то стоящим. Так появились цветные витражи на окнах, скульптуры и рельефы, ну и наконец знаменитый белый мрамор, сделавший образ храма уже окончательно сложившимся. Завораживает, не правда ли?
Я лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова: солнечные лучи, проходя через цветное стекло ложились на белые плиты пола, раскрашивая его яркими красками, впереди, на небольшом возвышении, виднелись две статуи: высокая удивительно красивая беловолосая женщина, ласково взирающая на стоящих перед ней оборотней и огромный черноволосый мощный мужчина, крепко держащий её за руку. Все стены и потолок были исписаны сценами легендарного появления оборотней по воле Светлой богини и при непосредственном участии Темного.
Собственно на этом моя сегодняшняя экскурсия и закончилась. Потому что я смогла заставить себя покинуть храм только после того, как в окнах погас последний луч солнца и вокруг начали стремительно сгущаться тени. Нерейе довольно быстро надоело ждать, пока я насмотрюсь, и она утянула родителей "гулять по-настоящему", Олав тоже довольно быстро ушел, вспомнив о каких-то срочных делах и мы остались вдвоем с Вальдом. Надо отдать волку должное: рассказывать он умел, да и знал о храме удивительно много, что впрочем было не удивительно, если вспомнить, что большая часть всего здесь имеющегося была создана его предками. Так что экскурсовод из него получился просто идеальный.
А потом мы вышли в теплый напоенный ароматом пробуждающейся земли вечер и волк осторожно, словно спрашивая моего согласия, притянул меня к себе, заглянул в глаза и, увидев в них немое "да", мягко коснулся моих губ своими. Поцелуй был осторожным, легким, словно бы парень боялся меня испугать, но мне не было страшно, нет! Наоборот! И я сама прильнула к нему, обняла за шею и чуть приоткрыла губы, позволяя ему большее, чувствуя, как на мне сильнее сжимаются уверенные руки. Мы целовались несколько минут, а потом Вальд, с тихим рыком оторвался от меня, схватил за руку и, почти перейдя на бег, потащил куда-то в противоположную от лестницы в город сторону. Я бежала за ним куда-то во тьму и улыбалась, чувствуя, как по лицу бегут горячие слезы. Я сама сделала этот выбор! Сама, Эд, и твое предательство здесь совершенно ни при чем!
ГЛАВА 5. ЭДВАРД. СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЕЛЕНЫ.
Я подошел к ограде дома Лены и на миг замер. Следовало признать, что я сглупил, когда не стал вчера догонять девушку. Очень сильно сглупил. И сейчас, стоя рядом с калиткой, я понимал это остро как никогда, потому что какие бы оправдания я не придумывал, не желая вчера поговорить с оскорбленной до глубины души девушкой, следовало признать, что я просто-напросто боялся встречаться с её отцом. Вот только эта встреча, судя по всему, была просто неизбежна, потому что Эрик, скинув рубашку и демонстрируя всем желающим мощные, плавно перекатывающиеся под кожей мышцы, рубил дрова прямо в ограде своего дома. Калитка предательски скрипнула, но мужчина даже головы не повернул в мою сторону, всё так же ровно поднимался и опускался топор, все так же равномерно двигалось его тело. У меня отчетливо засосало под ложечкой. Я конечно не слишком хорошо знал сильнейшего волка нашей стаи, но даже мне было очевидно, что мужчина в бешенстве. И если я хочу прожить хотя бы ещё пару минут, нужно срочно что-то сделать.
– Это не правда, – признался я, набрав в грудь воздуха, – то, что видела вчера Лена – не правда! Я не приводил в дом волчицу. Я ждал её и только её хочу видеть своей парой.
Плавное движение и от сумасшедшей силы, вложенной в удар, разлетелась не только чурка, на которую он обрушился, но и сама колода, раньше служившая для неё опорой. Но волк так и не повернулся. Он лишь повернул остатки колоды, уложив её боком и наклонился за новой чуркой. Удар! И топор застрял в мерзлой земле, снова пробив все препятствия.
– Я хочу поговорить с Леной! – говорить было тяжело: я чувствовал, как давит на плечи сила альфы, хотелось упасть на колени и заскулить, словно я был не взрослым волком, а щенком, только что освоившим оборот.
– Нет! – Эрик отбросил в сторону топор и, наконец, повернулся, – мы с тобой договорились, что я дам тебе шанс. Что не буду препятствовать вашим встречам, но лишь до того момента, пока ты не обидишь мою дочь? Так?
– Так, – было глупо отрицать очевидное, ведь мы действительно договорились и я действительно провинился, – но...
– Никаких но! – отрезал оборотень, сверкнув удлинившимися клыками, – вчерашний день моя дочь провела рыдая в своей комнате! Весь дом пропитался её обидой и горечью! Моя жена всю ночь пролежала без сна, глядя в потолок и глотая слезы, мои сыновья несколько раз непроизвольно оборачивались, чувствуя боль сестры и матери! Вон отсюда! И, клянусь Светлой, если ты еще раз появишься на моем пороге, я не посмотрю на то, что ты старший сын и наследник! Ты принёс достаточно неприятностей моей семье, чтобы я имел полное право тебя убить!
И Эрик, сверкнув на меня желтым волчьим взглядом, снова повернулся спиной и взялся за топор, а когда я все же сделал осторожный шаг к открытой двери, взревел разбуженным медведем и, в одно мгновение оказавшись рядом, схватил меня за шиворот и с размаха вышвырнул за ворота.
Три дня я, как полный дурак, караулил Елену возле дома, а потом узнал, что её нет в городе! О, Темный! Как же это известие меня разозлило! Я даже не стал седлать лошадь, просто обернулся и помчался в небольшую деревушку в двух часах езды от города. Там жили люди, в том числе прадед девушки и только туда она могла отправится. Вот только в человеческой деревне меня ждало разочарование. Я шел по единственной улице и понимал, что Лены тут нет. В поселке проживала максимум пара десятков человек и поэтому запахи всех жителей не забивали друг друга. И я не чувствовал среди них аромата девушки. В душе разгоралась злость. Злость на себя! Как можно было быть таким идиотом? Как можно было допустить то, что случилось? Как можно было позволить моей девушке исчезнуть из города и не просто исчезнуть, а уехать куда-то, будучи уверенной в том, что я её предал?!!
Я все же дошел до дома Олара Текена и остановился у калитки, поражаясь, насколько же похожа увиденная мною картина. Такая же длинная поленница дров и гора чурок, лишь мужчина, державший в руках топор, был другим. Но стоило мне взглянуть на его недовольно поджатые губы, как я понял, что и здесь со мной не станут разговаривать. Да, человек не мог взять меня за шкирку и вышвырнуть вон, но он, очевидно, уже был в курсе произошедшего, а это могло означать только одно: узнать куда именно отправилась Лена здесь не удастся.
В город я вернулся лишь к вечеру. Заперся в комнате, распугав домашних, сел на кровать и вцепился руками в волосы. На меня волнами накатывало ощущение приближающейся беды. Нужно было что-то делать! Куда-то бежать! Но проблема была в том, что я даже не знал, куда именно! Ночь я пролежал, бессмысленно пялясь в потолок, а к утру у меня созрело решение. Если мужчины Лениной семьи отказались сказать мне, где искать девушку, то, может быть, получится узнать это у женщины?
Ещё два дня ушло на то, чтобы застать Лилию одну. Приходилось быть очень осторожным, потому что было очевидно: если Эрик хотя бы догадается, что я пытаюсь встретиться с его женой, мне не жить! Но постепенно жизнь семьи Эрика вошла в привычное русло. Я увидел, как уходят в школу мальчишки, как уезжает куда-то по своим делам хозяин дома и понял, что это мой шанс. Оставалось лишь решить: пойду я в дом или буду надеяться на то, что мама Лены выйдет на улицу. К счастью, выбирать не пришлось, потому что почти сразу вслед за мужем из калитки вышла и она. Я проводил Лилию до центральной улицы и когда она, посетив несколько магазинчиков, оправилась обратно, оказался рядом.
– Позвольте помочь вам, терра, – я уже протянул руку, но от женщины внезапно полыхнуло ужасом и она в испуге шарахнулась в сторону, несказанно меня удивив.
– А, это ты, Эдвард, – выдохнула она, увидев меня и облегченно выдыхая, – извини, но с предложениями донести корзинку у меня связаны не самые лучшие воспоминания. (Подробнее об истории с корзинкой и чем она закончилось можно прочитать в "Лесном логове").
– Так Вы позволите? – я снова протянул руку и на этот раз мне всё-таки отдали тяжелую ношу .
Несколько минут мы шли молча: я не решался о чем-либо спрашивать, а моя спутница о чем-то напряженно размышляла. Наконец, когда я уже набрал в грудь воздуха, женщина поняла в верх руку, заставляя меня замолчать. И от неё потянуло горечью и виной.
– Я знаю, что то, что увидела Лена в твоем доме – не правда, но, Эдвард, согласись, ты всё равно виноват перед ней. Ты промолчал, не поговорил с ней, позволил поверить в то, что увиденное ею является истиной. Вот девочка и сбежала. И я хотела бы, чтобы ты дал ей возможность побыть одной. Поверь, если между вами действительно то, во что вы оба верите, то ничего не изменится и через несколько месяцев.
Я лишь опустил глаза. Она была права, права в том, что я ошибся, но ждать несколько месяцев и надеяться на то, что Елена любит меня достаточно сильно, чтобы простить, просто сидеть и ничего не делать, было невозможно!
– Я не смогу ждать так долго, – слова сорвались с губ сами, и я понял, что действительно не смогу!
– Я знаю, – горько улыбнулась идущая рядом женщина, – но прежде чем ты примешь решение, отправляться ли вслед за Леной или дождаться её здесь, пообещай мне, что ты поговоришь с родителями. Я не хочу, чтобы к моей девочке относились как к подобранной из жалости дворняжке. Я не закончила! – оборвала она меня, видя, что я уже собрался возразить, – и второе, если она откажет тебе, ты не будешь настаивать, не будешь преследовать её и затевать ссоры с мужчинами, которые могут оказаться с ней рядом. Ты примешь её выбор и уйдешь, так же как она приняла твой. Вот мои условия. И если ты хочешь узнать, куда она отправилась, ты их примешь.
Я молчал долго и лишь когда мы подошли к калитке медленно, чувствуя, как с трудом вливается воздух мне в легкие, просипел:
– Обещаю!
– Она уехала в стаю Черных волков, – произнесла женщина, одарив меня внимательным взглядом, – Роберт пригласил её погостить у них до середины лета и обещал привезти обратно к концу цветеня.
Я благодарно кивнул женщине и, резко развернувшись, пошел прочь, чувствуя, как скрипят сведенные судорогой зубы. Темный бог, как же я был зол!!! Моя Лена, уверенная в том, что я выбрал себе пару, уехала к Черным волкам! И будет там жить в доме их альфы, у которого, насколько мне известно, два неженатых сына! От того, чтобы немедленно обернуться и броситься в погоню, меня удерживала лишь одна мысль: "Я дал слово!!!" К тому же мать Лены была права. Мне действительно давно пора было серьезно поговорить с родителями и особенно с матерью.
Утром следующего дня я уже выезжал из города по дороге, идущей в Крайтен, погруженный в воспоминания. На душе было тяжело. Разговор с родителями не сложился с первого слова. Стоило мне лишь заикнуться о том, что я собираюсь последовать за Еленой, как мать впала в неистовство. Никогда ещё я не видел её в таком состоянии. Вернее видел, но тогда я пришел домой с разорванной клыками рукой и едва не растянулся на пороге, оставляя за собой лужицы крови. Тогда она тоже кричала о том, что эта полукровка не имеет права не то что прикасаться ко мне, но даже дышать со мной одним воздухом. И успокоилась мать лишь после того, как в двери нашего дома без стука вошел очень очень злой Эрик. О чем он разговаривал с родителями в кабинете за закрытыми дверями мне так и не сказали. После отец лишь велел мне проявить благоразумие и держаться от девчонки подальше, а мама злорадно добавила, что от такой как она, пожалуй, можно и блох нацеплять. Я конечно знал, что блох у Лены не было, но тогда был согласен с матерью в том, что полукровка не достойна того, чтобы тратить на нее время и зол. Страшно зол! Меня уделала какая-то малолетка, даже не настоящая волчица а так, одно название! И я искренне считал её ниже себя долгие годы. Даже когда она в первый же год стала лучшей в классе по учебе, даже когда в позапрошлом году победила в спортивных состязаниях среди девчонок в том числе и тех, которые были старше её на несколько лет. Я считал её недостойной, пока другие волки уже с интересом разглядывали её округлившуюся фигурку. Я был глух и слеп к словам преподавателей, называвших Лену лучшей ученицей школы, потому что для меня это не имело никакого значения. Гораздо важнее было то, что её матерью была не волчица, а обыкновенная человеческая рабыня, пусть и названная женой! И я не стеснялся указывать девчонке её место, не переставая устраивать ей мелкие пакости все то время, пока учился в школе. Затем, после выпускного, я отправился в поместье отца и провел там два года, занимаясь хозяйством. И успел почти забыть о несносной выскочке, посмевшей оказаться слишком смелой и гордой для того, чтобы склониться передо мной – негласным королем всей школы, пока нас снова не свел вместе слепой случай.
Наступило лето и я, устав от однообразия жизни в отцовском имении, решил провести пару дней в гостях у родителей мамы. Они жили недалеко от Барнаулки и это означало, что я смогу вволю поплавать и покупаться. А потом Темный меня дернул пробежаться по знакомым местам в волчьей шкуре. Не знаю, что заставило меня в тот день свернуть с привычного, хорошо знакомого маршрута и сильно забрать вправо. Возможно, сами Боги решили посмеяться надо мной и, заодно, наказать за гордыню. По крайней мере сейчас, двигаясь в сторону владений Черной стаи, я был в этом практически уверен. Потому что, стоило мне подумать, что пора возвращаться, как я почуял запах, не пойти на источник которого просто не смог. Он вел меня, дразня и обещая неведомое, пока я, стараясь даже не дышать, не поднялся на вершину холма и не спрятался в высокой траве, не в силах оторвать взгляда от отрывшейся мне картины. Внизу, в небольшой впадине блестело синевой озеро, а в нем, беспечно хохоча и играя с водой, купалась девушка. Прекрасная как наступающее утро, совершенно нагая девушка.
Солнце только показалось над деревьями и я завороженно следил за тем, как она брызгает водой во все стороны, как смеется, ловя сверкающие капли. Лена стояла ко мне спиной и я все смотрел, смотрел и смотрел. На густые русые волосы, опускающиеся ниже талии, на иногда мелькающий кусочек белой груди, на плавный изгиб спины, по которой бежали влажные капли и на восхитительные ямочки там, где начинались округлые ягодицы. Я смотрел и чувствовал, как рвется из-под контроля моя звериная половина, как желает она оказаться там, рядом с этой девушкой, прижать к себе её влажное горячее тело, коснуться губ, провести рукой по всем её изгибам, уронить на песок и ласкать до тех пор, пока она сама не разведет бедра, приглашая взять большее, а потом, когда всё случится, повернет голову, открывая плечо для моей метки! Тогда именно осознание того, что я готов назвать её своей и привело меня в чувство. И я, ужаснувшись собственным мыслям и тому наваждению, что только что испытал, поспешил позорно сбежать. Но даже осознание своей непозволительной слабости не смогло заставить меня отказаться от последнего взгляда на озеро. Лена уже выходила из воды и волны, плещущиеся возле её колен, не скрывали больше от меня ни её ягодиц, ни бедер. Стоит ли говорить о том, что в тот день я приполз домой ближе к ужину, весь день проведя в лесу. Поохотился и пробежал не меньше сорока верст, но так и не смог изгнать из памяти вид загорелой кожи с бегущими по ней искрящимися каплями. И меня неимоверно злило не только то, что я безумно её хотел, но и то, что на нежной коже не было белых полосок, оставленных одеждой, а это могла означать лишь одно: полукровка проводила на озере немало времени и не утруждала себя соблюдением минимальных приличий! Да, я был безумно зол на неё за то, что она была так неосторожна и в не меньшей степени благодарен ей за это же! Когда же небо на востоке начало наливаться алым, сигнализируя о начале нового дня, я уже снова лежал в засаде на берегу, гадая, придет или нет?
Волчица пришла. Да, теперь я имел возможность воочию убедиться в том, что слухи не врали и дочь Эрика во второй ипостаси действительно заметно крупнее других волчиц в нашей стае. А ещё она, словно бы издеваясь над моей глупостью, влетела в воду, поднимая брызги мощными лапами и лишь потом, уже скрытая водой, обернулась в человека. И снова я неподвижно лежал в густых кустах, не в силах оторвать глаз от купающейся в озере девушки. И чуть не взвыл от разочарования, когда она опять обернулась, прежде чем выйти на берег.
Бабушка с недоумением поглядывала на меня, но прямых вопросов ещё не задавала. Пока не задавала, но было понятно, что пройдет еще совсем немного времени и мне придется объяснять, почему я вместо озвученных по приезду пары дней живу здесь уже две седьмицы. И уезжать, очевидно, не планирую. На "моем" месте на вершине холма образовалась уже хорошо вытоптанная полянка. Я приходил туда каждое утро на рассвете и уходил только после того, как Лена скрывалась за поворотом тропинки. Не мог не приходить. Не мог не смотреть. И даже тот факт, что мне так и не удалось увидеть девушку полностью нагой, никак не влиял на силу моего притяжения. Скажи мне кто, что больше я не должен бывать тут и я не был уверен, что не кинусь на него в драку, отстаивая своё право.... на что? Я думал об этом долго и часто, подолгу вглядываясь в бесконечное ночное небо, не в силах заснуть. Сначала я отрицал то, что чувствую. Вернее считал, что видеть её желает лишь моё тело. И не только видеть, но и обладать. Но чем ближе приближалась осень, чем очевиднее было, что каждая из наших встреч может оказаться последней, тем сложнее было мне оставаться на месте. Я желал спуститься к ней, в сияющую серебром воду, прижать к себе горячее, податливое тело, услышать её грудной смех, переходящий в стон и сделать её своей. Да, за время, прошедшее с нашей первой встречи на этом берегу, я смог признаться хотя бы себе, что желаю чтобы именно эта девушки стала моей. Моей во всех смыслах этого слова.
Вот только когда я уже окончательно решился на разговор, Лена не пришла. Я ждал её несколько часов, чувствуя, как медленно, по капле, накапливается во мне беспокойство и... ярость. Она не пришла! И этому могла быть сотня причин. Сотня! Но я поднялся, впервые больше не таясь, обогнул озеро и, найдя её след, неторопливо двинулся по нему. Да, ей могли помешать множество причин, но я хотел убедиться, что с девушкой всё в порядке. И не понимал, почему я не могу этого сделать.
А сразу за поворотом тропинки меня ждал Эрик. Он сидел на большом поваленном дереве и лишь кивнул, завидев меня, да бросил в мою сторону брюки. И я был ему безумно благодарен за это, потому что разговаривать с потенциальным тестем, сверкая голой задницей было бы не слишком приятно.
– Чего ты хочешь, Эдвард? – поинтересовался у меня волк, когда я опустился рядом с ним на нагретый солнцем ствол. Мужчина казался спокойным и лишь сминаемая в руках травинка говорила о том, что на самом деле это далеко не так.
Я задумался. Что можно сказать этому волку? Как признаться в том, что ещё недавно казалось мне самому совершенно невероятным.
– Лена вчера наотрез отказалась уезжать отсюда, – продолжил оборотень, видя, что я не тороплюсь отвечать, – и я решил узнать в чем причина. Ну и узнал!
Сильная рука сжалась на одной из веток и послышался короткий сухой треск. И мне показалось, что в этот момент сильнейший волк стаи представлял в своих руках вовсе не сухой сук. А, например, чью-то шею.
– Она знает? – всё это время девушка в озере казалась такой естественной, что я искренне верил в то, что она не догадывается о наличии непрошенного наблюдателя.
Мужчина кивнул. А потом, внезапно развернувшись и заставив меня отшатнуться от резкого движения, снова спросил:
– Так чего ты хочешь?
– Всего! – ответил я с вызовом, чувствуя, как кровь приливает к скулам от стыда и злости. Я был взрослым сильным волком и не привык шарахаться от опасности.
– Всего, – задумчиво протянул волк, внезапно успокаиваясь и возвращаясь на свое место, – всего....
Он посидел ещё какое-то время, о чем-то раздумывая и, когда у меня уже стало заканчиваться терпение, проговорил:
– Лена слишком упряма и своевольна и если ей что-то запретить, всё равно сделает по-своему. Я не буду препятствовать вашим встречам, Эдвард, не буду при условии, что всё, что между вами произойдет, будет лишь с её согласия. Ты не обидишь её Эд, не обидишь, иначе я буду разговаривать с тобой совсем по-другому!
– Ты разрешаешь? – в удивлении повторил я, чувствуя, что ничего не понимаю, – разрешаешь?
– Не думай, что мне это доставляет много радости, мальчишка, – рыкнул волк, поднимаясь, – но так нужно! Она должна сама выбрать! Сейчас она выбрала тебя, но не думай, что это навсегда! Вряд ли она сможет простить тебя, когда ты не сможешь взять её в жены.
– Почему это?!!– я вскочил, чувствуя, как сжимаются кулаки, – я свободен сам выбирать себе волчицу!
– Мальчишка!– как-то устало констатировал волк и двинулся прочь, показывая что разговор окончен, но, отойдя на несколько шагов, всё же остановился и добавил, – и хочу на прощание дать тебе совет, парень. Никогда не забывай, чья именно она дочь! Никогда, Эдвард, потому что я – помню!
Домой я вернулся гораздо раньше и задумчивее обычного. И на следующий день отправился к озеру уже на своих двоих. За плечами у меня висела довольно увесистая сумка и там, я надеялся, было всё необходимое для того, чтобы порадовать так стремительно ворвавшуюся в мою жизнь девушку.
Когда на тропинке послышались легкие шаги, я был уже готов. На берегу озера лежало расстеленное покрывало, на нем несколько беспорядочно разместились несколько тарелок с фруктами и сладостями, а небольшой разведенный мной довольно давно костерок уже превратился в угли, на которых неторопливо запекалось маринованное мясо, над которым я, собственно, сейчас и колдовал. Шаги неуверенно замерли у меня за спиной и я, не в силах удержаться от соблазна, обернулся. Лена сегодня тоже была в человеческой ипостаси. Белое платье чуть выше колена, перехваченное на талии синей ленточкой, оставляло открытыми плечи. Волосы были заплетены в сложную прическу и одного взгляда на девушку было достаточно чтобы понять: сегодня она пришла сюда не купаться.
– Здравствуй, – с некоторым трудом выдохнул я, чувствуя, как её аромат проникает в легкие и наполняет меня, кажется, без остатка, – посидишь со мной?
Лена неуверенно переступила с ноги на ногу и начала медленно приближаться. Я еле слышно выдохнул и снова обратил внимание на жарящееся на углях мясо. От девушки веяло удивлением и испугом и мне хотелось сжать зубы и зарычать, потому что сейчас было очевидно, что выбранный мной способ сближения был совсем не лучшим вариантом. И это еще мягко сказано!
Лена осторожно присела на краешек покрывала и обхватила руками колени. На меня она старалась не смотреть, старательно отводя взгляд и на глазах наливаясь стыдливым румянцем.
– Ты..., – голос прервался, словно девушка не могла подобрать слова, – ты видел меня здесь раньше?
Выпущенная из рук ветка с треском упала в костер, заставляя взвиться в воздух десятки искорок. "Вот же в-волк! Вот подставил, так подставил!" – с немым восхищением подумал я, перебирая в уме возможные варианты ответа. Лена сидела прямая напряженная, словно струна, и я внезапно осознал, что если прямо сейчас наконец-то не сделаю все правильно,
