Помощница капитана - 2. Ветер Морвейн

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Две девушки - один мужчина. Космические ветра, скоростные звездолёты и чуждая культура иных миров - ничто не изменит драмы, старой как мир. Ксения - мечтает о небе. Анастасия - о балах и свадебном платье. И для каждой из них у графа Орлова своё лицо. Мечтателя и героя - или светского франта и повесы. Какой он внутри доведётся узнать только одной...

   Цикл "Перекрёстки Ветров".

   •   Дилогия первая:

   Часть первая: Куртизанка. Морвейн Ветер

   Часть вторая: Куртизанка - 2. Морвейн Ветер

   •   Дилогия вторая:

   Часть первая: Помощница капитана. Морвейн Ветер

   Часть вторая: Помощница капитана - 2. Морвейн Ветер

   Две дилогии связаны между собой только общим миром и парочкой "пасхалок". Внутри каждой из дилогий книги имеют сквозной сюжет.

   Герои "Куртизанки" ещё появятся" в "Помощнице капитана", но по стилю эта книга заметно отличается. Во второй дилогии больше романтики, меньше секса.

   Внимание! 18+

ГЛАВА 21

Очень скоро Ксения поняла, как много упустила в изучении обычаев народа Сина, если не заметила такой важной части их жизни, как мужской гарем – считать сатаи слабым полом она, как ни старалась, не могла, хотя и начинала потихоньку к этой мысли привыкать.

   Гарем императора снабжался продуктами, выращенными в особо охраняемых землях в «запретных садах». Рыбу разводили в специальных водоёмах. А кроме того торговые агенты двора привозили сюда со всего света лучшее, что могли отыскать, включая драгоценности, ткани и украшения, изысканные благовония и последние новинки в сфере пристрастий «слабого пола».

   Усадьба же, в которой ей предстояло теперь поселиться, как и все другие усадьбы Сина была заключена в четырёхугольник стен. Центральное строение перегораживало её поперёк, и вход, конечно же, смотрел на юг, «в сторону благих веяний», как говорили здесь.

   Здание это служило покоями императора в те дни, когда он посещал своих супругов, а ещё два корпуса, стоявшие к югу от него перпендикулярно центральному зданию были покоями двух его старших супругов – восток, где вставало солнце, был по представлениям Сина почётнее, и потому его занимал старший супруг Цы Си. В западном корпусе обитал Чин Лу. Этим, впрочем, планировка усадьбы не ограничивалась. Позади покоев каждого из супругов располагался ещё один домик, где обитали их дети – чанай, не достигшие восемнадцатилетнего возраста, и не вступившие в брак сатаи. Всего обитавших здесь детей императора насчитывалось шесть – двое сатаи, рождённых Цы Си, и один его десятилетний сын чанай, и трое сатаи, бывших детьми Чин Лу. Обоих, впрочем, время от времени навещали и старшие сыновья.

   С северной стороны главного здания стоял корпус, который занимал старший из наложников, ведавший гаремной казной, звали его, как узнал почти что сразу Ксении, Ван Ху. В отличие от первых двух он не имел происхождения настолько знатного, чтобы претендовать на роль супруга, хотя к себе его император вызывал не реже, а то и чаще, чем Цы Си или Чин Лу. Как оказалось, благородные сатаи в представлениях Сина обладали высокой концентрацией энергии Ци, пронизывающей всё вокруг, а потому столкновение этой энергии, отрицательной, как и у всех сатаи, с энергией императора – тоже очень мощной, но другой по своему существу – могло вызвать коллапс и было опасно для здоровья обеих сторон.

   Всё время, пока Чин Лу рассказывал ему об этом, Ксении смотрел на него широко раскрытыми глазами, не зная, следует ли ему впитывать информацию о народе, столь отличном от его собственного, всеми фибрами души, или просто перестать верить во всё, что ему говорят.

   Чин Лу и Цы Си, таким образом, видели императора не часто – раз в месяц, когда, по выражению Чин Лу, «тело их вступало в пору цветения и любви». Остальное же время император проводил с наложниками всех мастей, для которых так же было составлено особое расписание посещения спальни императора.

   – Разумеется, это не значит, что они что-нибудь значат для него, – говорил Чин Лу, – разве что Ван Ху… Но и он никогда бы не стал одним из нас. Император отлично понимает: он женат не на мне и не на Цы Си. Он женат на провинциях Севера и Юга, и он должен прислушиваться к ним. Так было… пока не появились они.

   «Они» – так Чин Лу называл делегацию Земного Содружества, которая, как понимала теперь Ксения, вошла в контакт с Сина несколько месяцев назад.

   Что произошло потом – метафоры и аллегории, используемые сатаи, не позволяли понять, ясно было одно: как и её саму, одного из членов делегации приняли за сатаи. И более того, император решил сделать его наложником, а через некоторое время – и супругом.

   Жилые отсеки усадьбы были разделены сложной системой стен с различными боковыми проходами и своеобразными проходными залами, которые в таких домах обычно выполняли роль гостиных. Одна из таких гостиных замыкала с юга дворик, в котором жили супруги императора. Здесь же Чин Лу и Цы Си время от времени встречались, чтобы выпить чай и поговорить между собой.

   По другую же сторону этой гостиной стоял ещё один небольшой домик, который всегда почти был закрыт. Никто не упоминал о том, кто обитает в нём, но по гробовому молчанию Ксении легко догадывался, что это и есть тот самый новый наложник, который так беспокоил Чин Лу.

   Он не покидал своего домика даже для того, чтобы прогуляться по саду, и никому не показывался на глаза. Двое охранников с изогнутыми клинками у пояса день и ночь стояли у дверей его дома.

   Чин Лу, обычно бывавший добродушным и улыбчивым, при любом упоминании о нём уходил в глухую оборону, замыкался в себе и говорил только одно:

   – Он не один из нас.

   – А он сам хочет быть одним из вас? – спрашивал Ксении. Но в ответ слышал только:

   – Решает всегда сатаи. Ни один чанай ещё не выбрал свою пару сам.

   Ксения сильно подозревала, что представления Чин Лу несколько преувеличены – сам он был выдан замуж волей отца – так же, как и второй супруг. Однако положение своё явно ценил и не собирался терять.

   Однажды Ксения едва не попалась на глаза Цы Си – когда сопровождала Чин Лу на прогулке за пределами их дворца. Чин Лу почти что не мог ходить – хотя ему разрешалось ездить верхом, но и тогда кто-то должен был вести лошадь в поводу. И хотя охрана, состоявшая по большей части из странных угловатых синов, которых Чин Лу называл би-ку, позволяла ему почти что всё, он всё же находил особое удовольствие в том, чтобы ненадолго избавиться от стражников и погулять вдвоём со своей новоявленной служанкой.

   Спустившись по склону холма, на котором стояли основные здания усадьбы, огороженные внутренней стеной, они подолгу стояли на берегу пруда, в котором разводили для услады глаз разноцветных рыб. В домах тоже держали рыбок – Чин Лу особенно их любил. Он держал их в керамической посуде на столике у кровати и всегда подолгу разглядывал перед сном. Те, что жили в его спальне, были красными, с золотистым отливом и изящно-прихотливой формой хвоста.

   Впрочем, Ксения знала, что Цы Си этого увлечения не разделял. Зато только за то время, что она провела в стенах императорской усадьбы, к Цы Си несколько раз наведывались торговцы, приносившие редкие срезы камней, которые тот подолгу рассматривал, сидя во дворе.

   Камнями самых причудливых форм был украшен и сад, и два из них, извлечённые со дна озера Таху и служившие теперь скамеечками для гуляющих, были установлены перед прудом. Возможно, это и стало причиной того, что на берегу, где они обычно бывали одни, вдруг послышались мерные шаги, и из-за деревьев показались носилки Цы Си.

   Чин Лу ощутимо занервничал.

   – Быстрей! – приказал он и указал Ксении на кусты.

   Ксения причин его беспокойства не поняла, но поспешила выполнить приказ.

   Через несколько минут носильщики приблизились, и Ксения со своего места увидела, как отодвигается в сторону шёлковая занавеска и в решётчатом окошке носилок появляется личико Цы Си.

   – Светлого неба тебе, супруг отца моих детей, – произнёс он, внимательно разглядывая Чин Лу, сидевшего в одиночестве на одном из декоративных камней.

   – Тёплой земли тебе, супруг отца моих детей, – ответил Чин Лу и склонил голову в лёгком поклоне.

   – Ты здесь один? Возможно, нам следует помочь тебе добраться домой?

   Чин Лу едва заметно напрягся.

   – Мне очень нравится берег нашего пруда, драгоценный супруг. Я хотел бы подольше посмотреть на рыбок, плескающихся в воде. Ты же знаешь, как я их люблю.

   Цы Си нахмурился, будто подозревая что-то.

   – Я отправил за зонтиком своего би-ку, – тут же продолжил Чин Лу, заметив, что не убедил его, – солнце светит всё сильней.

   В эту секунду Цы Си неудачно шевельнул рукой, и булавка, украшавшая ворот его одеяния, блеснув на солнце, соскользнула вниз и сквозь прорези решёток упала на землю.

   – Как пожелаешь, младший супруг, – Цы Си кивнул и подал знак би-ку продолжать путь.

   Чин Лу подождал, пока носилки снова скроются из вида, и только потом, повернувшись к кустам, поманил Ксению к себе.

   – Подними, – он показал на булавку.

   Ксения послушно подняла украшение и протянула ему, но Чин Лу покачал головой.

   – Нет, оставь себе. Пусть будет подарком на память обо мне. Или, может быть, она пригодится тебе.

   Чин Лу поманил её ближе, и лицо его вдруг стало сосредоточенным.

   – Слушай меня, – сказал он, – день пришёл. Сегодня ночью в доме императора будет фейерверк. Я и Цы Си, и все наши сыновья будем смотреть на него. Большая часть би-ку тоже покинет сад, и даже те, кто останется, будут, наверное, пить сливовое вино. Ты понимаешь меня?

   Ксении кивнула. Ей вдруг стало тоскливо. Она сама знала, на что шла, и обещала капитану, что справится, но теперь мысль о том, чтобы убить наложника, который ничего не имел против неё, стала ей противна. И всё же она продолжала слушать Чин Лу.

   – Ты останешься в саду. Никто не знает тебя и никто не заметит, что на празднике тебя нет. Около полуночи мои би-ку принесут кувшин вина би-ку чужака и на некоторое время их отзовут. Ты должна пробраться в дом и сделать то, о чём я тебе говорил.

   Ксения кивнула.

   – Ты заступишься за нас перед императором? – уточнила она.

   – Конечно. Твой чанай тоже должен быть на торжестве. Там мы все и поговорим.

   Вечером, как и было уговорено, Ксения осталась в усадьбе почти что одна. Долго слушала она, как тихонько ухает среди деревьев ночная птица и едва заметно журчит вода в прудах. Часов в доме Чин Лу не было, и время приходилось определять по движению звёзд и луны.

   Когда ей показалось, что ночь движется к середине, Ксения выбралась из дома и, стараясь двигаться в стороне от дорожек, так что только тень её была заметна среди ветвей, направилась к дому наложника, не дававшего покоя Чин Лу. Булавка, скреплявшая теперь её собственное шёлковое одеяние, жгла плечо, но она понимала, что дело должно быть завершено.

   Как и предсказывал Чин Лу, би-ку, которые обычно каменными истуканами возвышались по обе стороны от дверей дома, сейчас расположились на циновках в стороне и вместе ещё с двумя слугами распивали вино и декламировали стихи.

   Ксения высунулась было из-за дома, но быстро поняла, что даже теперь ей не удастся незамеченной подойти к двери.

   Поколебавшись, она повернулась и направилась прочь, намереваясь обойти дом и, может быть, забраться через окно – в некоторых окнах решётки бывали плохо закреплены, сам же Чин Лу имел в доме такое окно и через него иногда принимал ночных гостей.

   Ксения подобралась к одному из окон. Потянула решётку. Та не поддавалась – куда легче было бы вытащить её изнутри.

   Девушка остановилась, задумавшись, как же всё-таки пробраться в дом, когда бумажные наличники расступились, и в прорехах решётки показалось лицо.

   – Вы! – выдохнула девушка, показавшийся в полумраке – так, как будто знала её, хотя Ксения была уверена, что никогда её раньше не встречала.

   Наложница в самом деле была красива – как ночное небо, полное звёзд. На секунду Ксения залюбовалась и пропустила момент, когда была возможность нанести удар, а через секунду уже не смогла, потому что наложница продолжила, торопливо заговорив по-английски:

   – Вы из содружества? Помогите мне, прошу вас. Королева вас наградит.

   Ксении молчала. Заколка замерла в её руках.

   – Они держат меня силой! – в голосе наложницы было такое отчаяние, что уже через несколько секунд оно эхом отдалось в сердце Ксении, – прошу вас! Вы же не одна! Я слышала о корабле! Заберите меня отсюда! Князь Аргайл даст вам выкуп…

   Наложница замолкла, когда за поворотом послышались шаги.

   Ксения тут же отпрянула назад в тень.

   – Прошу вас! – повторила девушка одними губами, а в следующую секунду окно захлопнулось.

   Би-ку, покачиваясь, вышел из-за угла и, оглядевшись по сторонам, пристроился к основанию домика, чтобы справить нужду.

   Наблюдать за тем, как он делает это, Ксения не стала – ей нужно было обдумать всё ещё раз, и потому она стремительно скользнула глубже в темноту.

ГЛАВА 22

Сады Сина больше чем на половину состояли из воды – это был непреложный закон, который позволял правильно курсировать внутри пространства энергии Ци. Правильное сочетание пяти элементов – воды, воздуха, огня, камня и дерева – должно было соблюдаться во всём.

   Заросшие травой дорожки, чистые ручьи, дикие камни и прочие признаки романтического запустения, особенно ценившиеся богатыми сина, перемежались здесь с мраморными павильонами и летящими сооружениями из дерева, окрашенными в яркие цвета и, казалось, выраставшими из земли – так органично вписывались они в экстерьер.

   Супруги императора и их слуги хотя и жили в дворцовом комплексе, отгороженном от остальной территории стеной, в дневное время могли беспрепятственно бывать в любой части парка, требовать отчёт со слуг о том, как в доме идут дела, отдавать распоряжения и даже встречаться с другими чанай – правда, во время разговора сатаи должны были оставаться за ширмой и говорить через неё, а при разговоре всегда присутствовали охранявшие супруга би-ку. Последние, как понял через некоторое время Ксении, занимали в обществе Сина положение ещё более противоречивое, чем сатаи – Чин Лу и другие сатаи из его свиты называли их «пустым яйцом». Рождалось их куда больше, чем чанай и сатаи, и они не могли ни вынашивать детей, ни оплодотворять сатаи. Количество рождённых сатаи би-ку сины как-то связывали с запасами его энергии Ци, а так же с количеством Ци чанай, оплодотворившего его. Слушая всё это, Ксения как никогда ясно осознала, что попала в совершенно другой мир, ничем не похожий на земной.

   Би-ку в то же время имели свою фракцию при дворе, а кроме того большая часть физического труда держалась на них. Если чанай и сатаи могли занимать различное положение в обществе в зависимости от того, кем был рождены, то выбор би-ку лежал между долей крестьянина и местом охраны в императорском гареме – что, в свою очередь, было не так уж плохо. И приводило к тому, что большая часть би-ку во дворце имела состоятельную и влиятельную родню.

   Добрая треть би-ку гарема принадлежала к клану Цы. Ещё столько же служило дому Чин. И хотя считалось, что би-ку следят за тем, чтобы супруги императора вели благочестивую жизнь, по большей части они служили своей же родне.

   Чин Лу и Цы Си также по очереди принимали участие в обрядах жертвоприношения, присутствовали на праздниках в семейном кругу – правда, сидели за отдельным столом, и от чанай их отделял живописный экран. Они не могли принимать участия в большинстве развлечений, которыми жили чанай: во встречах, сопровождавшихся выпивкой, в состязаниях по стрельбе из лука. На охоту император их приглашал, если хотел того сам – но такого ни разу не случалось за время пребывания во дворце Ксении.

   Куда сильнее следили за сатаи, которые ещё не нашли мужей. Сыновья Чин Лу были практически заперты в своих домиках и не могли видеть никого, кроме братьев, приближённых би-ку и отца. Невинность их тщательно берегли, опасаясь, что прикосновение недобрых рук испортит принадлежавшую им Ци.

   Из всех павильонов, где Ксении пришлось побывать по воле её господина, больше всего она полюбила библиотеку, трёхэтажное здание с кабинетом для занятий, выделявшееся на общем фоне своими размерами.

   Впрочем, Чин Лу не слишком-то часто заглядывал сюда – по большей части посылал Ксению за бумагой и кисточкой, чтобы написать какое-нибудь письмо или просто начертить стихотворную каллиграфию. Подобные подарки он еженедельно отправлял императору, чтобы тот не забывал его.

   Помимо библиотеки имелись в саду жилые дома для би-ку, крытые галереи, террасы и многочисленные беседки.

   Нравилась ему ещё и сосновая аллея, ведущая, правда, в никуда – в конце её стояла лишь старая заброшенная купальня, куда давно уже не заглядывал никто. Или почти никто.

   Тайну старой купальни Ксения узнала случайно – когда бродила вдоль аллеи, свободная от обязанностей, и увидела би-ку, идущего к ней.

   Некоторое время любопытство боролось в ней с чувством такта, но довольно быстро первое взяло верх, и, прячась меж кустов, она решила проследить за слугой.

   Спустившись к озеру, полному цветущей воды, би-ку остановился и стал ждать.

   Прошло несколько минут – и из небольшой щели между камней показался ещё один би-ку, одетый куда проще, чем первый. Они обнялись, обменялись поцелуями и, устроившись в уголке, заговорили о чём-то своём.

   Через некоторое время би-ку снова поцеловались, и тот, что не принадлежал к прислуге дворца, скользнул снова в свою щель, а другой стал подниматься наверх.

   Сердце Ксении билось бешено, так что она едва успела спрятаться между камней, пропуская би-ку мимо себя.

   В тот же вечер она обследовала проход и, обнаружив, что тот ведёт в город, поймала игравшего на улице мальчишку и попросила его передать сообщение графу.

   Договориться с мальчишкой оказалось легко – как будто он получал такие предложения не в первый раз. Сложнее всего было убедить его, что ему заплатит Орлов.

   Ксения не была уверена, что граф захочет прийти к ней. Она сидела как на иголках все три дня, пока ожидала его. Мысли о том, что Орлов, возможно, уже забыл о ней, так и терзали её – но в назначенный час она спустилась в грот и едва сдержала взволнованный вскрик, когда увидела графа, закутанного в тёмно-синий шёлк с ног до головы, стоявшего перед ней.

   – Граф… – выдохнула она и бросилась к нему, напрочь забыв обо всех приличиях. И поняла, что не спит, только когда Орлов заключил её в объятия и принялся целовать. – Я так скучала по вам… – выдохнула Ксения, прижимаясь к нему, – я так боялась, что… – она замолкла, не желая говорить о том, что много раз думала, что Орлов, возможно, просто использовал её.

   – Я тоже всё время думал о тебе, – Орлов судорожно водил рукой по её волосам и разглядывал взволнованное девичье лицо. – Ксения, у тебя всё хорошо?

   Ксения быстро закивала. Так, не переставая прижиматься к графу, она начала рассказывать ему обо всём, что видела во дворце.

   Они встречались подобным образом раз в три дня. Никогда ещё Орлов не проводил с ней так много времени – и так много с ней не говорил.

   Всё время их встреч Орлов или обнимал её, или держал за руку и время от времени подносил пальцы Ксении к губам.

   О себе он всё так же молчал.

   – Император по-прежнему не принимает меня, – вот и всё, чего смогла добиться от него Ксения.

   – А Цы Си?

   Орлов покачал головой, но ничего не сказал.

   Наутро после ночи неудачного покушения Ксения не знала, как вести разговор с Чин Лу. Поразмыслив, она решила, что лучшая защита – это нападение, и потому, не дожидаясь вопроса Чин Лу, спросила:

   – Почему вы не сказали, что её держат здесь насильно?

   Чин Лу удивлённо посмотрел на неё. Кажется, подобной вольности он не ожидал.

   – Разве я или Цы Си, или любой из супругов императора сам пришёл сюда?

   – Но её держат под охраной!

   – Как и меня.

   – Но… – Ксения замолкла. – Но она просто хочет отсюда уйти. Зачем её… – Чин Лу подал ей знак немедленно замолчать.

   – Император был прав, – сказал Чин Лу раздражённо, – вы совсем дикари. Разве ты не понимаешь, что не важно, как она сюда пришла? Император даст ей всё. И она захочет не уйти – она захочет управлять. Может быть, ты надеешься, что когда супругом императора станет один из вас, император подпишет договор? Так вот, я не позволю этому случиться никогда!

   – Вы говорили с императором?

   – А ты выполнила мой приказ?

   Ксения молчала.

   – Когда ты выполнишь свою часть договора, я сделаю то, о чём ты просишь меня. Это всё. Закончим разговор.

   Чин Лу хлопнул в ладоши, подавая би-ку знак выпроводить её.

   Ксения не находила себе места весь оставшийся день. Глаза её то и дело устремлялись к домику, где была заперта шотландка. Конечно, она не была одной из них – как сказал мало разбиравшийся в политике внешних миров Чин Лу. Более того, отношения ромеев с Аргайлами были неровными, и по большей части их объединяла лишь ненависть к корсиканцам. И всё же здесь, на тысячах парсеков от их почти что общего дома – среди чуждых и непонятных до конца чанай и сатаи – Ксения необычайно остро ощущала, что обе они с Земли.

   На вторую ночь Орлов ожидал её в старой купальне.

   Ксения пришла к нему задумчивая и, не дожидаясь расспросов, рассказала обо всём.

   – Я не могу убить её, – прямо сказала она, – просите о чём угодно, капитан. Но она ни в чём не виновата. Она даже не солдат. И… и я думаю, мы должны спасти её. Всё-таки Альбион – союзник. Хотя бы иногда.

   Орлов молча слушал её и не спешил возражать. Молчание его, впрочем, было обманчивым.

   – Если мы вмешаемся, мы, во-первых, потеряем возможность заключить договор, – сказал он. – Во-вторых, поможем Альбиону нас опередить.

   Он снова замолк и через некоторое время продолжил:

   – Как эта альбионка вообще попала сюда?

   – Я думаю… вернее, я поняла так со слов Чин Лу… император захотел присвоить её. Принял за сатаи. Как и меня.

   Ксения тоже какое-то время помолчала.

   – Она очень красива, капитан, – наконец грустно сказала она. – Так что я не удивлена. Не то, что я…

   Она закончила совсем тихо и тут же пожалела о своих словах.

   Орлов осторожно коснулся кончиками пальцев её щеки.

   – Ты очень красива, – сказал он.

   Ксения усмехнулась.

   – Я не придворная кокетка, не стоит мне врать. Я никогда никого особенно не интересовала.

   – А кто-нибудь интересовал тебя?

   Ксения промолчала.

   – Когда я увидел тебя в первый раз, – сказал капитан, – и потом, на корабле… ты смотрела вдаль. Мимо меня.

   – Но это не так!

   – Я так увидел тебя, – Орлов улыбнулся краешком губ. – И если бы не дуэль… Я даже не был уверен до конца, ты ли посылаешь мне цветы. Это было так… не похоже на тебя…

   – Но почему? – Ксения вскинулась, вглядываясь в его глаза. – Я же полюбила вас с первого взгляда, капитан. Я всю зиму сходила с ума. Я полетела сюда не потому, что хотела увидеть Сина – нет, конечно, я хотела… но куда больше я надеялась увидеть вас.

   Орлов отвёл взгляд.

   – Вы слышите такое не в первый раз… – негромко сказала Ксения.

   – Дело не в этом, – Орлов качнул головой, хотя признание Ксении в самом деле не слишком его удивило. – Нас сейчас должно волновать другое. Если ты больше не собираешься помогать Чин Лу, тебе нужно покинуть дворец. Но тогда мы уже не сможем договориться с ним.

   – Простите, граф, я не могу… – Ксения покачала головой, – не могу убить человека просто так. И я не могу покинуть дворец – потому что мы должны её спасти.

   Орлов вздохнул.

   – Хорошо. Оставайся здесь. Встретимся ещё через три дня. Я попробую сделать что-нибудь.

   Орлову не нравилось, какой оборот принимает дело. Чем дальше – тем меньше он верил в то, что сумеет найти с императором общий язык.

   К началу декабря он успел побывать ещё на нескольких торжествах и даже видел императора издалека, но ближе его по-прежнему никто не подпускал.

   Благодаря Ксении он кое-что узнал об устройстве двора – хотя Ксения сама не знала, что именно ей следует изучать.

   Только из её оговорок Орлов смог догадаться о том, что Чин Лу и Цы Си не слишком-то ладят между собой. Большая могущественная семья стояла у каждого за спиной. И хотя ни один из супругов никак не показывал своего недовольства другим, по опыту Орлов знал, что две женщины, два любовника или два сатаи у одного императора – это всегда не к добру.

   Сина каким-то образом существовали много веков, игнорируя этот простой закон. Однако теперь Орлов собирался по своему использовать его.

   До сих пор у него не было возможности подобраться к Цы Си – хотя тот дважды присылал ему цветы и один раз прислал свиток с каллиграфией: «Солнце заходит на западе, но восходит на востоке. Не обманись, чанай – стороны света всегда остаются на своих местах». Орлов долго вертел его в руках. Свиток явно был предупреждением: Цы Си не хотел, чтобы они вступали при дворе в другой союз – в союз с южной стороной. Однако сам по-прежнему не делал ничего, так что Орлов уже начинал считать, что именно он удерживает императора от того, чтобы тот шёл с ромеями на контакт.

   Однако больше у него не было возможности ждать.

   Орлов, пользуясь примером Ксении, попытался подослать к Цы Си малолетнего би-ку с запиской – но того лишь выпороли за попытку пробраться во дворец.

   Скрипнув зубами, Орлов решил пойти другим путём. Он тоже отправил Цы Си цветы и подарки: орхидеи, нефритовые браслеты и стихи

   Вижу я орхидею в далеком саду...

   Недоступна она, но так силен ее аромат!

   Грусть поселилась в душе моей, в сердце звучит тоска.

   Одиноко сижу в ночи перед потухшей свечой.

   Наконец Цы Си не выдержал и потребовал явиться к нему: встреча была назначена в чайном домике императорского дворца. На сей раз Цы Си не показался ему на глаза.

   – Вы хотите скомпрометировать меня?! – спросил он, оставаясь за ширмой. Два би-ку, стоявшие у окна, тщательно ловили каждое их слово.

   – Я хочу с вами поговорить. И, кажется, добился своего.

   Цы Си долго молчал.

   – Говорите, – наконец приказал он.

   – Скажите прямо, хотите вы заключить договор или нет?

   – Я… – Цы Си запнулся. – Всё это не так легко.

   – Мой человек сейчас во дворце, вы ведь знаете об этом?

   – Да, – негромко ответил Цы Си. – И это не говорит в вашу пользу, генерал! – он высунулся наконец из-за ширмы и подал знак би-ку покинуть их. – Вы знаете, что те послы, которые были здесь до вас, не очень-то хорошо показали себя? – спросил он, когда они с Орловым остались одни.

   – Я понял. Но это были не наши послы.

   – Пока вы ведёте себя ещё хуже их! Вы хотите обвинить меня перед императором – то в измене, то в убийстве… И думаете, я выступлю после этого на вашей стороне?

   – Значит, вы знаете и об этом, – Орлов удовлетворённо кивнул. – Тогда вы должны понимать, что если бы я хотел, я бы уже нашёл способ это сделать.

   – Но вы понимаете не хуже меня, что Чин Лу не поможет вам.

   Орлов молчал. Какое-то время они с Цы Си лишь пристально смотрели друг другу в глаза.

   – Полагаю, вам, как и Чин Лу, не слишком-то нравится, что у императора новая фаворитка, – сказал наконец Орлов.

   – Вы так думаете? – Цы Си поднял бровь. Он на секунду поджал губы, а затем медленно, давая Орлову обдумать каждое слово, проговорил, – солнце давно уже светит слабее луны. Его интересуют лишь цветы. И то, что оно замерло на небосводе и теперь дарит лишь одному цветку свои лучи, позволяет луне осветить земли Сина с другой стороны.

   – Если это так, почему переговоры ещё не завершены?

   Ци Си поджал губы.

   – Луна никогда не станет так могущественна, как солнце, – сказал он. – Не потому, что свет её слабее, а потому лишь, что она луна.

   Снова наступила тишина.

   – Но я понимаю, – через какое-то время уже мягче произнёс Цы Си, – что небу нет предела. Что Сина не должны прятаться за своими стенами. Что будущее не остановить. И всё же… есть вещи недоступные для луны.

   Орлов ответил не сразу.

   – Вы хотели бы стать солнцем? – спросил наконец он вполголоса, так, чтобы не смогли расслышать би-ку, стоявшие за стеной.

   – Солнце вечно, – сказал Цы Си, но при этом кивнул.

   – Заключите со мной договор. Заключите вы. И, может быть, солнце взойдёт над Сина с другой стороны.

   Цы Си на секунду прикрыл глаза.

   – Что вы хотите от меня?

   – Помогите мне забрать этих двух сатаи. И дайте для моего императора письмо. Может быть… он поможет вам, а вы поможете ему.

   Цы Си пристально посмотрел на него.

   – Если сделаю это, все связи с Чин Лу вы должны будете прекратить. Вы немедленно покинете небо Сина, так и не заключив с императором договор.

   Орлов долго молчал.

   – Сделайте свою часть, – сказал он наконец, – а я сделаю свою.

ГЛАВА 23

Когда вечером третьего дня Ксения вернулась в домик для прислуги, где Чин Лу выделил ей комнатку – небольшую, как каюта корабля – она замерла на пороге, увидев в полумраке угловатую фигуру би-ку. Из-за пояса би-ку виднелась рукоять клинка, да и одет он был далеко не как последний из слуг.

   Ксения отступила на шаг назад, на всякий случай выигрывая пространство для побега, но в тишине тут же прозвучало ровное:

   – Стоять.

   Ксения остановилась. Рука её невольно потянулась к рукояти пистолета, но, так и не нащупав, опустилась назад.

   – Зайди и закрой за собой дверь.

   Ксения выполнила приказ.

   Би-ку шагнул вперёд так, чтобы на ладони его упали лучи закатного солнца, струящиеся из приоткрытого окна, и Ксения увидела, что в руках он держит булавку, которую обронил Цы Си.

   – Это твоё?

   Ксения облизнула губы, кровь прилила к щекам. Никогда ещё она не была так близка к тому, чтобы её обвинили в воровстве.

   – Мне подарил это мой господин, – тем не менее сказала она, стараясь не отводить взгляд.

   – Правда? – би-ку шагнул вперёд, и теперь Ксения увидела его глаза, зло и испытующе смотревшие на неё.

   – Да. Спросите у него.

   – Странно. Но такую же точно мой господин подарил своему Первому супругу Цы Си.

   Ксения молчала. Сказать, что она видела, как Цы Си булавку потерял, означало выдать себя с головой.

   – Стоит ли мне показать эту вещь ему?

   – Не знаю, – ответила Ксения и обнаружила, что голос её охрип.

   – Приходи к старому гроту сегодня в полночь. Мы с тобой это решим.

   – Чего вы хотите от меня?

   – Увидишь, когда поговорим. Если не появишься – утром тебя накажут за воровство. Завернут в ковёр и будут бить палками, пока не затихнет последний вскрик.

   Би-ку вышел, напоследок задев Ксению плечом, а та ещё какое-то время стояла неподвижно, бледная, как мел.

   У неё не было сейчас ни оружия, чтобы защитить себя, ни свободы, чтобы отступить. Она могла, конечно, попытаться сбежать до наступления темноты – но тогда пленницу пришлось бы оставить здесь одну, а этого она тоже позволить себе не могла.

   Ксения шагнула к окну и посмотрела на небо – краешек солнца уже касался горы.

   – Константин… – прошептала Ксения, впервые назвав капитана по имени – до сих пор она не решалась произнести его даже про себя. Ничего не хотела она в эти секунды так, как увидеть Орлова, оказаться рядом с ним.

   Ксения закрыла глаза и почти почувствовала, как уверенные руки обнимают её. Капитан всегда сохранял спокойствие – что бы ни происходило с ними.

   Ксения вздохнула и открыла глаза. Солнце садилось, и значит, до полночи оставалось примерно три часа. Нужно было подготовиться – насколько это возможно. В конце концов, она не была сатаи, и чего бы ни хотел от неё би-ку, могла хотя бы попытаться принять бой.

   В течение следующих часов она перерыла всю комнату, собирая булавки и ножики для бамбука – все подручные средства, которыми можно было бы нанести человеку ущерб. В отличие от старших супругов, заколок ей никто не дарил, зато в её обязанности входило подрезать дыхательную трубочку, которую Чин Лу опускал в сосуд с золотыми рыбками, и потому у неё был маленький, не очень острый нож. Был также старый гребень Чин Лу, который сатаи обронил как-то, а Ксения забыла ему вернуть. И было несколько поясов – примерившись к ним, Ксения пришла к выводу, что такими вполне можно удушить, и потому их тоже решила взять с собой, свернув так, чтобы можно было выдернуть в нужный момент.

   В назначенный час она шла по сосновой аллее, которую обычно так любила. Впрочем, уже издалека Ксения увидела, что у входа в пещеру её никто не ждёт – это могло означать, что би-ку уже внутри, или же что он вовсе решил не приходить.

   Ксении очень нравилась последняя мысль, и она собиралась уже развернуться и отправиться назад, когда из-за спины послышался звон колокольчиков, возвещавший о том, что приближается кто-то из супругов императора или, по крайней мере, его фаворит.

   Ксения огляделась в поисках укрытия, но единственным, которое она нашла, был сам грот. Она стремительно бросилась ко входу туда и едва успела скрыться среди сталактитов – потому что звон колокольчиков продолжал преследовать её. Носилки, кажется, опустили на землю, зато со стороны входа послышалась брань на смешанном английском и языке сина – первый преобладал:

    – Я никуда не пойду! Я уже сказала – я не сатаи! Император будет разочарован мной!

   Возмущённые возгласы никто не слушал – а скорее всего, и вовсе не понимал.

   Вжавшись в тёмный простенок между сталагмитами, Ксения наблюдала, как би-ку подталкивает вперёд бушующую, но не упирающуюся наложницу. Та мелко семенила перебинтованными ногами и кривилась от боли при каждом шаге, даже не пытаясь скрывать своё недовольство.

   Процессия миновала Ксению и стала приближаться к озерцу.

   – Я не собираюсь купаться в грязной и холодной воде! – сообщила наложница. – Я уже говорила, что моя кожа переносит только тёплое молоко!

   – Приказ, – произнёс би-ку, который всё же понял пару слов, произнесенных на синайском языке.

   Тут только до Ксении дошло, что перед ним та самая наложница, из-за которой она до сих пор находилась здесь – и, более того, что сопровождает наложницу всего один би-ку.

   Би-ку Ксения тоже узнала – он был из тех, что служили Чин Лу. Это заставило её поколебаться, потому что знакомых убивать всегда тяжелей, но лишь несколько секунд – она вытянула из-за пояса шёлковую ленту и, рывком бросившись к би-ку, накинула её тому на шею.

   Душить би-ку до конца она не стала – отпустила, как только тот захрипел и обмяк. И раньше, чем тот осел на землю, обнаружила, что наложница уже тянет её за руку к выходу.

   – Не туда, – Ксения рванула её на себя и толкнула к выходу, ведущему в город. Наложница, всё ещё спотыкаясь и прихрамывая на обе ноги, побежала следом.

   Стены и сталактиты проносились по обе стороны от них, и лишь за несколько шагов от выхода наложница протяжно всхлипнула и привалилась к стене спиной.

   – Быстрей! – Ксения попыталась дёрнуть её вперёд.

   – Не могу… – устало выдохнула та и, наклонившись и приподняв полы халата, принялась разматывать гамаши.

   Ксения поёжилась, увидев распухшую красную ступню.

   – Император сказал, – пояснила наложница, перехватив её взгляд, – что мои ноги должны стать как у настоящих сатаи. Но я же не могу стать такой, как они!

   Ксения не стала выслушивать начинающуюся истерику. Молча подхватила на плечи наложницу, которая был на голову ниже её и немного уже в плечах, и бегом бросилась вперёд.

   У выхода из пещеры она едва не столкнулась лбом с мужчиной в чёрном плаще, и только когда тот отобрал у неё её ношу, выдохнула:

   – Капитан…

   Больше ничего сказать Ксения не успела. Орлов бросился куда-то по переулкам, и Ксения побежала следом. Они так и бежали, не останавливаясь, пока не добрались до какой-то запустелой крестьянской усадьбы, ворота которой были выломаны и смотрели на город огромным зияющим широко раскрытым ртом.

   Во дворе усадьбы обнаружился шлюп, уже полный людей.

   – Задраить переборки! Поднять шлюп! Варяг на месте? – крикнул Орлов, уже вбегая в салон.

   – Всё как вы сказали, капитан, – ответил один из Крылатых, ожидавших его.

   Другой принял ношу из рук графа.

   Ксении свободно вздохнула, лишь оказавшись внутри. Ей были безразличны даже любопытные взгляды Крылатых, разглядывавших её нелепый костюм.

   Больше всего она хотела переговорить с Орловым один на один, но вокруг было слишком много солдат, а салон в шлюпе был только один.

   Судно поднялось в воздух и, пролетев несколько сотен метров, содрогнулось под ударом ПВО. Пилот увёл шлюп в сторону, и в маленьком окошке промелькнул город, по улицам которого неслись огни – видимо, уже подняли тревогу во дворце.

   – Что теперь будет? – тихо спросила Ксения. – Мы не подпишем договор? Из-за меня?

   – Поговорим потом, – Орлов тоже смотрел в окно и был полностью сосредоточен на том, что сейчас происходило за стеклом.

   Только когда шлюп пристыковался к кораблю, капитан вздохнул с облегчением. Письмо, написанное Цы Си, лежало у него за пазухой, и он невольно плотнее прижимал его к себе. Пока остальные покидали шлюп, он невольно задержал взгляд на своём приобретении – альбионка и правда была удивительно красива. Они с Анастасией обе были похожи на цветы – разные, но играющие красками шёлковых лепестков даже здесь, среди металла корабельных стен. Но не это волновало его – он помнил, что рассказывала ему Ксения. Как эта девочка кричала, что Аргайлы готовы выкупить её. Это был шанс – отличный шанс заплатить долг, если бы только удалось сделать всё правильно и не позволить императору или Кюхельдорфу перехватить его.

   Орлов отвернулся и попытался отыскать взглядом Ксению – но той уже не было рядом, и при мысли об этом сердце Орлова кольнуло тоской.

   Он глубоко вдохнул и решительно направился на мостик. Корабль содрогался – его люди принимали бой без него.

   – Отчёт, – потребовал он, едва переступив порог рубки, и тут же услышал звонкий голос Ксении:

   – Нас преследуют четыре синайских корабля. С вашего позволения, господин капитан, полагаю, они не умеют ходить по Ветрам.

   – До Ветров отсюда две недели пути, так?

   – Не совсем, помните, я рассказывала вам… Одним словом, я могу проложить курс на ближайший поток.

   – Выполняйте, – приказал Орлов.

   Он занял своё место, Ксения же спустилась вниз и, подойдя к навигационному столу, принялась за расчет.

   К тому времени, когда над Цзы заскользили первые лучи рассветного солнца, корабль Орлова уже нырнул в линию Ветров, и джонки остались далеко позади.

   А Чи Чжоу, старший би-ку императорского дворца, вошёл в покои Цы Си и склонился в глубоком поклоне.

   – Мой принц.

   – Слушаю тебя. Что за шум всю ночь не давал мне уснуть?

   – Пусть вас не беспокоит дворцовая суета, господин. Один из наложников императора попытался бежать.

   – Успешно?

   – Да.

   – Кто ему помогал?

   – Один из би-ку. Его допрашивают. И хотя он клевещет на меня, но уверен, скоро он сознается, что приказ ему отдал Чин Лу.

   Цы Си задумался.

   – Не думаю, – сказал он, – Чин Лу хороший супруг... Его помыслы не заходят слишком далеко... ведь би-ку мог действовать сам?

   Чи Чжоу склонил голову.

   – Полагаю, да. Ночью он повёл нового наложника в заброшенную купальню. Может быть, возжелал его?

   – И его можно понять, – Цы Си улыбнулся, – впрочем, тебе решать. Я всего лишь сатаи.

ГЛАВА 24

— Меня зовут Мадлен Элена Лучини. Я… — девушка прокашлялась. — Я фаворитка покойного князя Аргайла.

   Трое старших офицеров «Варяга» сидели в капитанской каюте за большим дубовым столом. Большой совет с участием квартирмейстеров, лоцмана и прочих Орлов решил не собирать. Не стоило всему кораблю знать о том, насколько ценная пленница у них на борту. Он не приглашал бы сюда и второго помощника — потому как не слишком-то доверял ему. Но если бы дело обсуждали они втроём с Ксенией, безусловно, по кораблю поползли бы слухи. Следовало соблюдать хоть какой-то пиетет.

   — Бывшая фаворитка, — уточнил боцман, старший лейтенант Андрей Чеботарёв.

   Элена вопросительно посмотрела на него.

   — Вы хотели сказать бывшая, ведь как вы сами сказали — князь мёртв.

   Элена замешкалась.

   — Видите ли, — медленно произнесла она, — князь не совсем мёртв. По крайней мере, я очень надеюсь, что с ним всё сравнительно хорошо, — губы её дрогнули на последних словах.

   — Как это понимать?

   Элена облизнула губы и обернулась к капитану в поисках поддержки. Кое-что из своей истории она уже успела рассказать тому наедине и вовсе не горела желанием повторять при всех.

   — Если очень коротко, — ответил за неё Орлов, — то Эван Аргайл инсценировал собственную смерть.

   — Но это значит, что он уже не князь? — Чеботарёв поднял бровь.

   — А вот это самое интересное, — Орлов прошёлся по комнате и опустился в кресло у иллюминатора. — Уйти далеко ему, очевидно, не удалось. Сложная система договоров и уступок между ним и новым руководством дома привела к тому, что прежний князь был направлен с миссией в дальний регион. О том, что он жив, было решено умолчать.

   — Вы представляете… — боцман бросил короткий взгляд на альбионку и снова посмотрел на капитана. — Вы представляете, как ценна может быть эта информация для заинтересованных людей?

   Орлов поморщился. Он уже обдумал этот вариант и отказался от него.

   — Я представляю, лейтенант. Но я дал слово мадемуазель Лучини, что эти сведения не покинут моей каюты. И я надеюсь, что вы сейчас повторите его.

   Чеботарёв с неудовольствием переводил взгляд с капитана на его пленницу. Стоявшую в стороне и молча следившую за разговором Ксению он будто бы и не замечал.

   — Ну, хорошо, — наконец сказал он, — обещаю, что буду держать язык за зубами, если только капитан «Варяга» не изменит своего решения.

   — Благодарю, — Элена кивнула, и Орлов повторил этот кивок. — Тем не менее я понимаю, что наша встреча доставила вам неудобства.

   — Мягко говоря, — подтвердил Орлов, решив, что пора начать наступать.

   — Уверена, что если вы доставите меня к Эвану, он найдёт способ расплатиться с вами.

   — Как вы вообще попали в гарем? — перебил её Чеботарёв. Элена и глазом не моргнула, отвечая на вопрос.

   — Наши переговоры с Синайским двором прошли не слишком хорошо.

   — Вас тоже не допустили к императору? — Чеботарёв кинул косой взгляд на Орлова, который напрягся при этих словах. Свою неудачу и то, какой удар она наносила по его репутации, он отлично осознавал.

   — Нет, император принял нас, — осторожно проговорила альбионка, покосившись на Орлова. — Но я предпочла бы, чтобы лично меня он не принимал. Император Син Ау Хень весьма своеобразный человек. Он привык, что в его руках находится абсолютная власть, — Элена облизнула губы, подбирая слова. — К третьей неделе нашего пребывания в Сина он решил почему-то, что должен мной обладать. Разумеется, это не устроило капитана Аргайла. Образумить императора никому из нас не удалось. И… — Элена сделала глубокий вдох, — наш корабль был атакован. Меня захватили и доставили в гарем. Слуги императора позже сказали мне, что Эван тоже в их руках, и что если я не подчинюсь — его убьют.

   Орлов принялся постукивать кончиками пальцев по подлокотнику — вот это было самое слабое место во всей истории, которое ставило в сомнительное положение то, что он собирался сделать теперь.

   — То есть тот, кого вы называете князем Аргайл, всё-таки мёртв? — уточнил Чеботарёв.

   — Я надеюсь, что нет! — Элена вскинулась, сделал паузу, но так и не смогла справиться с собой. Встала из-за стола и принялась ходить по каюте туда-сюда, скрестив руки на груди. — Послушайте, — сказала она наконец, глядя то на Орлова, то на Чеботарёва, — я не могу вас заставлять. Я могу только обещать, что если вы поможете мне найти его, все расходы он вам вернёт. Если же это составляет проблему… Просто высадите меня в порту, где я сама смогу нанять корабль.

   Чеботарёв посмотрел на графа.

   — Капитан, я понимаю, что вы, как человек благородный, не можете удержаться от того, чтобы помочь девушке, попавшей в беду.

   — Я понял вас, — Орлов тоже встал и отвернулся к окну.

   — Но, кажется, я вас не убедил? — уточнил Чеботарёв.

   Орлов бросил на него взгляд через плечо.

   — В любом случае наша основная задача сейчас — найти еду. Составьте мне списки продовольствия, которое есть у нас сейчас. Подозреваю, что его не хватит на обратный путь.

   — Этого я не могу отрицать, — развёл руками лейтенант.

   — Как только мы решим свои внутренние дела — думаю, что это будет сегодня вечером, когда будет моя очередь заступать на пост — мы выйдем из зоны Ветров и отправимся искать планету, где можно будет запастись водой. Всё остальное… Я решу потом, — Орлов кивнул самому себе. — На этом всё. Можете идти, лейтенант Чеботарёв.

   Боцман собирался было встать, когда его нагнал вопрос:

   — Скажите, у нас есть каюта, где мы могли бы разместить пассажирку?

   Чеботарёв поднял брови и перевёл взгляд с Орлова на Лучини и назад.

   — Разумеется, нет. Вы и сами знаете, у нас не пассажирский корабль.

   — Тогда кому-то из офицеров придётся потесниться. Мы не можем отправить её на ют.

   — Это ещё почему…. — заговорил было боцман, хотя одного взгляда на пленницу хватало, чтобы представить, что начнётся на нижних палубах, если её разместить там. Альбионка была непричёсана и выглядела уставшей, но даже сейчас её пухлые губы и какой-то нежный и пронзительный одновременно, точно у дикой лани, застигнутой врасплох, взгляд заставляли быстрее бежать по венам кровь.

   — Я уступлю ей свою каюту! — вклинилась в спор Ксения.

   Оба офицера посмотрели на неё.

   — Это я попросила взять её на корабль. К тому же не вижу проблемы, Крылатые найдут местечко для меня.

   Орлов поморщился.

   — Не хватало ещё, чтобы первый помощник спал среди пилотов.

   — Вы бы предпочли, чтобы это делал второй? — поинтересовался Чеботарёв.

   — Разместитесь у меня, — закончил Орлов, не слушая, что говорит Чеботарёв. — Проводите гостью и возвращайтесь с вещами, я освобожу вам шкаф.

   Сердце Ксении забилось бешено, как умирающий пульсар. С трудом понимая, где находится, она отклеилась от стены и, когда подавала руку альбионке, которая всё ещё ходила с трудом, сама не знала, кто же кого в итоге держал.

   Чеботарёв ушёл, а Ксения отправилась выполнять приказ. Рассказав альбионке, что и где искать, она сгребла в охапку сменный мундир — единственное, что было у неё своего — и отправилась назад, в каюту капитана, где её ожидал Орлов.

   Тот стоял у открытого шкафа и, когда Ксения вошла, удивлённо осмотрел её.

   — Это что, всё? — спросил он.

   — Меня же ограбили, помните… — Ксения покраснела.

   Орлов хмыкнул, но больше ничего не сказал.

   — Я пойду в душ, — произнёс он, отворачиваясь, — а затем осмотрю корабль.

   Ксения кивнула.

   Те недолгие минуты, что она провела в своей офицерской каюте, показались ей настоящим возвращением домой. Едва переступив порог, она поняла, как устала. Размещаться в каюте капитана было немного неловко, и в то же время, когда она вешала китель в его шкаф, Ксению обдало теплом. Пронзительно засосало под ложечкой, и слёзы навернулись на глаза. Как будто бы она коснулась того, что никогда не будет принадлежать ей — и в то же время того, чего очень давно ждала.

   Она сморгнула и прошлась по комнате. Ксения и сама была бы не прочь принять душ. Она всё ещё не успела переодеться, а к полам синайского одеяния пристала дорожная грязь. Она села в кресло и стала смотреть в иллюминатор, на проплывающие мимо звёзды, и не заметила, как задремала.

   Когда Орлов вернулся в каюту, благоухающий хвоей и сияющий чистотой, Ксения уже спала. Капитан присел на корточки перед креслом, заглядывая в лицо, которое казалось почти детским сейчас. Он сам не заметил, как протянул руку и прошёлся кончиками пальцев по щеке Ксении, отводя в сторону прядь волос. Улыбнулся — сам не зная чему. Потом встал. Осторожно, опасаясь разбудить, поднял Ксению на руки и уложил на единственную кровать.

   Бесшумно закончив одеваться, закрыл за собой дверь и отправился проверять состояние корабля.

   Когда он вернулся со смены, Ксения уже снова сидела у окна и смотрела на мерцающий за стеклом океан звёзд.

   Услышав, как открывается дверь за спиной, она вскинулась и чуть заметно покраснела.

   — Капитан! Я проспала? Когда моя очередь заступать на пост?

   — Успокойтесь, — Орлов подошёл к ней со спины и, пристроившись на подлокотник, приобнял. — Пока обойдутся без вас.

   Ксения на секунду напряглась, неуверенная в том, что всё происходящее не сон.

   — О чём ты думаешь? — спросил тем временем Орлов.

   Ксения покраснела ещё сильней и, чуть повернувшись, спрятала лицо в изгибе его плеча.

   — О чём ты думала, пока я не пришёл? — уточнил Орлов.

   Ксения едва заметно улыбнулась, и взгляд её снова устремился за окно.

   — О них, — сказала она и подбородком указала вперёд.

   — О них?

   — О звёздах, — улыбка продолжала играть на губах Ксении. — Я вспоминала… в погожую ночь из окна моей спальни можно было увидеть невооружённым глазом больше двух тысяч звёзд… Я считала! А если заглянуть в бинокль или телескоп — такой, как подарил мне отец, когда мне исполнилось десять лет — можно было разглядеть сотни и сотни тысяч.

   Она на секунду замолкла, погружаясь в воспоминания, а затем продолжила:

   — Все эти блестящие пятнышки, видимые нами по ночам на небосводе… так трудно было поверить, что на самом деле они не уступают размерами Солнцу. Трудно было представить, как далеко они находятся от нас. А теперь… Я увидела их сама.

   Орлов невольно улыбнулся, когда увидел, как меняется лицо Ксении, когда она начинает рассказывать о своих мечтах.

   — Многие из них оказались намного ярче, чем Солнце. Другие светят намного темней. Но каждая из них — в миллионы раз больше и древнее нас. Все звёзды несутся через космическую бездну с колоссальной скоростью. Но они настолько далеки друг от друга, что человек проживет весь отмерянный ему век и не заметит, переместились ли они по отношению друг к другу. Ночью, когда заходит солнце, мы видим, что некоторые более яркие звёзды как будто создают фигуры — мы называем их созвездиями. Десятки веков контуры созвездий остаются все теми же — так думают люди. Не просто так в древности считали, что звёзды не меняют своего места — они словно прибиты гвоздями к небосклону.

   Она снова ненадолго замолкла, а затем продолжала:

   — У звёзд, как и у нас: рождение и смерть, молодость и угасание… «время собирать и время раздавать». «Время разрушать и время созидать». Жизнь звезды — и символ, и подобие человеческой жизни. Кровью наших предков определяется, каким родится человек: кому-то передаются здоровье его родителей, кому-то — наследственные болезни. Вот и у звезды, как только она замерцает на небе, уже почти все предначертано. Рассмотрев в телескоп совсем недавно рожденную звезду, астроном в состоянии предречь её судьбу намного точнее, чем астрологи, что пытаются предсказать участь человека. А видите вон там, — Ксения подняла руку, указывая на повисшую в пустоте дымчатую светящуюся спираль, — звёзды, из которых состоит наша Вселенная, собираются в необъятные скопления — галактики, в которых мириады звёзд. Одни из них имеют неопределенную, трудно поддающуюся описанию форму. Форма других напоминает сплющенный мяч. А есть и те, что подобны замершему мгновенью — вокруг их диска ещё тянутся отдельные спиральные ветви, словно след пролитого молока, которое сверкает изнутри. В каждой галактике звёзд биллионы. Можно подумать, что маршрут этих звезд предопределен, и с него они не сойдут. Но это заблуждение. Среди этих огромных шаров кипящей плазмы есть такие, которые на самом деле не покидают своих орбит. Но есть и те, кто не подпадает ни под какие законы. Им будто бы не нравится то место, где они родились, и они стремятся оторваться от своей Галактики. Словно неумолимый рок тяготит над ними с момента рождения, заставляя лететь вдаль, и ничто не сможет заставить их остаться.

   Ксении вздохнула и крепче прижалась к груди Орлова щекой.

   — А там, — продолжила она, чуть сместив руку и указывая теперь на охватившее часть галактики туманное пятно, — это — космический Мафусаил. Долгое время учёные считали, что в этих скоплениях не происходит ничего, что они однообразны и звёзды распределены в них равномерно. И только немногие знают, что все обстоит совсем по-другому. Внутри них огромные газовые шары несутся на недоступных нашему пониманию скоростях. Звёзды влетают друг в друга, а иногда в прямом смысле слова «съедают» одна другую. Даже на окраине такого облака концентрация их на единице площади в сотню раз выше, чем у границ солнечной системы, в центральной же части эта плотность выше в миллионы раз, — Ксении закусил губу, на секунду задумавшись о чём-то, — вращаясь вокруг галактического центра, шаровые скопления испытывают приливные воздействия со стороны галактики — подобно тому, как их испытывают моря и океаны на планетах под воздействием их спутников. И жертвами этой тяги становятся самые яркие звёзды — они покидают его.

   Ксения замолкла и больше уже не говорила ничего.

   — Вы знаете, — произнёс Орлов, разглядывая уже не звёзды, а девушку, оказавшуюся в его руках, как мог бы астроном разглядывать светящееся скопление в небесах, — что какой-то юноша был бы счастлив, если бы вы рассказали ему всё, что знаете о небесах. Он бы мгновенно влюбился в вас.

   — Серёжа… — рассеянно произнесла Ксения. — Но я бы не сделала его счастливым. Уже тогда я знала, что люблю не его, а вас.

   Ксения закрыла глаза. Какое-то время в комнате царила тишина.

   — Я всё время говорю, — произнесла она наконец. — А ведь я хотела бы побольше узнать о вас.

   Орлов отвернулся к окну. Руки его крепче обняли Ксению.

   — Моя жизнь…

   Орлов замолк. Несколько секунд Ксения ждала продолжения, а затем, так и не дождавшись, открыла глаза.

   — Вот чёрт! — выдохнула она, когда увидела занявший добрую треть неба пузатый когг — высокобортное судно с одной мачтой и одной палубой, которое стремительно приближалось к ним. На мачте его был поднят один рейковый прямоугольный парус для путешествия по Ветрам. Борта были выпуклыми, штевни прямыми, скошенными к линии киля. На корме виднелась сильно развитая надстройка, под которой располагался навесной руль.

   — Капитан, срочная связь, — прозвучал голос Чеботарёва из динамиков, заставив Ксению вздрогнуть от неожиданности.

   — …Мы не принимаем пленных. Мы — друзья Бога и враги мира. Вы сами подписали себе приговор, — тот, кто вёл передачу, явно уже заканчивал говорить. Чеботарёв слишком поздно подключил сигнал.

   — Витальеры… — выдохнула Ксения, вскакивая на ноги. Она уже видела подобные корабли несколько раз. Она воевала против них дважды, и один раз и сами витальеры, чьи жизни оплатила казна империи, воевали на её стороне. Витальеры грабили корабли и продавали награбленное — часто тем же, кому везли и сами торговцы свой груз. Но что им может быть нужно от военного корабля — Ксения не могла понять, и додумать не успела, потому что бомбарды, висевшие с обоих бортов когга, дали первый залп.

ГЛАВА 25

Даже на кораблях с командой, намного меньше, чем на «Варяге» — с экипажем в двести-триста подчиненных — капитан уже затруднялся исполнять обязанности капитана, военного командира и штурмана.

   При выборе первого помощника капитан руководствовался вполне обычными проблемами — ему был нужен тот, кто заменит его в случае отсутствия на корабле, болезни или даже смерти. Кроме того, не так уж редки были случаи, когда капитан мог приблизить к себе и того, кто был не просто умным человеком, но и обладал чертами возможного мятежника, то есть попросту мог поднять бунт против него.

   Палубной командой матросов распоряжался боцман, он же являлся и вторым помощником капитана.

   По традиции в космосе команда всегда работала в три смены: одна несла службу, ещё две отдыхали. По этой причине и первый помощник, он же старпом, с боцманом несли службу на мостике по очереди. Но за старпомом всё же оставалось старшинство.

   Боцман распоряжался матросами на палубе, в его обязанности входили и управление парусами, и постановка корабля на якорь. Команды словами он не давал — для этого служил свисток с набором определенных сигналов, и каждый матрос был обязан знать их наизусть.

   Была у боцмана и еще одна — не такая приятная — роль: он также приводил в исполнение наказания над проштрафившимися. В его ведении находились готовность оснастки, сохранение знамени, шпонок и часов, по которым отсчитывал время мостик. Он курировал сеансы связи с другими кораблями и противопожарную безопасность. Чем больше был корабль, тем больше ему назначалось помощников по каждой из выполняемых им задач.

   Отправляясь в путешествие к дальним планетам, на корабль могли пригласить и дополнительных навигаторов из тех, кто был знаком с этим узлом Ветров. Навигатор занимал четвёртое место в иерархии корабля. На его плечи ложилось руководство пилотами, если ситуация требовала контроля со стороны знатока звёздных карт.

   Основой экипажа служили ветераны, отвечавшие не только за дисциплину, но и за сохранение традиций космического флота. В ходе военных совещаний их точка зрения учитывалось капитаном катера или эсминца.

   Из самых заслуженных членов экипажа выбирали несколько старших — квартердек-мастеров. Под началом каждого из них находились пара отделений матросов, и они исполняли команды мастера во время маневрирования или в бою. Мастера отслеживали и выполнение приказов старших офицеров. Нередко они обладали даже большим опытом звездолётчиков, чем капитан или старпом.

   Квартердек-мастера к тому же иногда вели переговоры между экипажем и капитаном, в основном стараясь облегчить тяжелые условия жизни команды. Их задачей было проследить, чтобы на корабль доставили необходимое количество еды. Экипаж делегировал квартердек-мастеров и на военные совещания в случае предстоящего сражения для выяснения задач матросов, при атаке на вражеский корабль один из квартердеков возглавлял абордажный десант. Мастеров выбирали матросы, а капитан только утверждал. Их называли ещё «капитанами мирного времени», и иногда их мнение имело не меньший вес, чем мнение капитана. Они являлись и судьями при возникновении разногласий между матросами, и секундантами на дуэлях.

   Кроме офицеров особенно ценились квалифицированные специалисты: техники, артиллеристы, корабельный врач. Если экипаж другого судна брали в плен, таких старались оставить у себя.

   В бою с витальерами «Варягу» не просто повезло, а очень повезло.

   Сам корабль противника был не слишком велик, и на что рассчитывал его капитан, нападая на военный галеон, было трудно сказать.

   Манёвренность крогга была выше, чем у «Варяга», но в пушечном бою он галеону противостоять не мог.

   Как опытный в таких вопросах моряк, капитан крогга сразу же попытался зайти на абордаж — но и тут его двухсотенная команда была обречена в бою с полутора тысячами ромейских бойцов. Возможно, если бы это был торговый корабль, у нападавших и был бы шанс — но точно не против команды профессиональных солдат.

   Однако везение не исчерпывалось тем, что бой был удачно завершён. Уже через два часа, инспектируя груз и захваченную в плен команду корабля, Орлов и его помощники обнаружили хорошего повара, который тут же был отправлен на камбуз, и очень говорливого канонира, который, едва к виску его поднесли пистолет, рассказал обо всех окружавших корабль ромеев мирах.

   — Базы витальеров располагаются здесь и здесь, — Орлов ткнул пальцем в две точки на едва смоделированной компьютером карте звёздного пространства, — а планета с достаточно развитой флорой и фауной — вот тут, — он провёл пальцем в воздухе, чуть разворачивая карту, и указал ещё на одну звезду. — Нужно провести корабль сюда, не задев патрульных зон. Полагаю, вы справитесь?

   Ксения кивнула. Маршрут снова обсуждали втроём — на сей раз просто потому, что именно им троим предстояло вести корабль.

   — Если вы позволите, капитан, мне было бы удобнее проделать весь путь целиком самой. В таких вопросах не очень удобно делить обязанности на двоих.

   Орлов кивнул.

   — Я тоже думал об этом. Сколько этот отрезок пути займёт часов?

   — Я думаю, уложимся за один день. Если господин Чеботарёв, — Ксении подняла взгляд на боцмана, — подведёт корабль к пограничной зоне.

   Чеботарёв кивнул, хотя довольным его можно было назвать с трудом, и встал.

   — Я прикажу прокладывать курс, — сказал он и с разрешения капитана направился к двери.

   Орлов проводил его задумчивым взглядом, но ничего не сказал и повернулся к Ксении.

   Уже почти двое суток они обитали в каюте вдвоём. А сейчас, когда смена графика создала им расширенное совместное окно, капитану так и хотелось использовать его с толком — но вид Ксении, с её большими серьёзными глазами, останавливал его.

   — Вы так смотрите на меня, — сказала Ксения и сглотнула.

   — Да, — подтвердил Орлов.

   Наступила тишина. Ксения ждала. Однако Орлов резко отвернулся.

   — С вашего позволения, я первый приму душ, — сказал он, и раньше, чем Ксения успела ответить, дверь закрылась у него за спиной.

   Ксения с тоской посмотрела в окно. Время, проведённое вместе на планете Сина, казалось, ничуть не сблизило их — пожалуй, даже наоборот. Теперь уже был неуместен тот невесомый флирт, который развлекал их всю дорогу к чужому миру. Все слова были сказаны, и сколько бы Ксения ни повторяла их, ответа так и не получила. Да, они были вместе, и Орлов даже приходил к ней, странные полусвидания связали их — но теперь, когда не было необходимости искать встречи друг с другом, Орлов снова стал отдаляться от неё.

   Ксения вздохнула и стала ждать, когда капитан освободит душ.

   Дорогу до планеты, которую Орлов внёс в составлявшийся на корабле атлас под названием Тритон, преодолели без происшествий.

   В команду для высадки вошли Ксения и Орлов — хотя, по всем правилам, место второго офицера должен был занять боцман, ведавший продовольственными вопросами, Ксения так смотрела на Орлова всё время, пока они завтракали, что капитану пришлось уступить.

   Вместо боцмана в состав группы вошёл один из квартердекеров, и в помощь ему было взято два десятка ребят, которые должны были непосредственно решать продовольственный вопрос — насколько можно было судить по показаниям приборов, планета имела кислородную атмосферу, но была значительно холодней, чем Земля или Таурон.

   В рассветной мгле странникам, спускавшимся с орбиты к небольшой группе островов, казалось, что из тумана видны силуэты башен старинных замков — и Ксения легко поверила бы этому обману, если бы не данные зондов, говоривших, что разумной жизни на планете никогда не было и нет.

   Только с расстояния в несколько сот метров стало видно, что это чернеют скрытые сизой дымкой вершины гор. Туман постепенно рассеивался, и перед Ксенией открылся вид на причудливо изрезанные морем контуры чёрных прибрежных утесов с ледниками на вершинах. Местами ледяные реки сбегали к морю и неожиданно заканчивались обрывистыми ступенями из зеленоватого льда. Тесные извивающиеся бухты были разлинованы кружевом летящих вниз водопадов.

   Корабль приземлился, и матросы принялись выгружать снаряжение, обустраивать лагерь. По приказу капитана были произведены основные замеры химического состава почвы и камней — чтобы удостовериться в том, что местные флора и фауна не вредоносны для людей.

   Сам Орлов всё это время стоял в стороне. Туман был таким густым, что уже в десяти шагах нельзя было разглядеть ничего. Приглушались звуки, крики матросов доносились как будто бы из другого мира, искажались очертания предметов. Все постройки в лагере и валуны, лежавшие на земле, мгновенно покрывались жесткой щёткой инея.

   Невысокое холодное солнце отбрасывало на стену тумана длинные тени, окружённые радужной окантовкой.

   По берегам островов стелился зелёный ковёр тундры, раскрашенный всевозможными цветами — на планете начиналось лето. Пурпурные камнеломки и жёлтые северные маки, синие колокольчики и фиолетовый астрагал заполняли собой всю землю. А снежные поля на склонах гор на закате местами окрасились в розовый цвет.

   Обширные долины, стремящиеся залезть на склоны гор, были застланы ледниками. Их беззвучные грязно-белые потоки медленно двигались к морю.

   На островах обнаружились северные олени и полярные лисицы, смешные суслики и черно-белые гагарки. Над долиной, где была разбита стоянка, безмолвно кружила полярная сова, а ближе к берегу можно было услышать клёкот множества перелётных птиц — казарок, гусей и куликов. Там же, у самой кромки суши, резвились в воде стаи зубаток и сельди, нельмы и лосося, а за ними лениво наблюдали покоившиеся на льдинах тюлени. На галечных пляжах под скалами устроили лежбище морские львы.

   И вся эта живность абсолютно не боялась людей, так что Ксении испытал стыд при мысли о том, зачем они пришли сюда.

   Остальные, впрочем, уже к полудню с радостным гиканьем охотились на оленей, ловили рыбу и моржей. Капитан запретил использовать огнестрел — чтобы не распугать дичь, но матросы легко справлялись и так.

   Так продолжалось весь день, а ближе к вечеру Ксения обнаружила, что капитан исчез, и отправилась разыскивать его — не столько опасаясь, что тот заблудится в тумане — хотя был вероятен и такой исход — сколько просто рассчитывая улучить момент и немного побыть с ним наедине.

   Орлова выдала длинная тень, и, проследовав за ней, Ксения остановилась у капитана за спиной.

   — Мне кажется, или вы избегаете общества людей? — спросила она.

   Орлов вздрогнул, но даже не обернулся. Лишь протянул руку, пытаясь нащупать ладонь Ксении — и та тут же протянула ему её.

   — Они утомляют меня, — сказал Орлов.

   — Я могу вас понять. Но почему вы сторонитесь и меня?

   Орлов вздохнул и теперь только посмотрел на неё.

   — Ах, Ксения… — он замолк и какое-то время просто стоял так. — Я же вам всё уже сказал.

   — Простите, но ваши действия немного противоречили вашим словам, — Ксения шагнула вперёд, приближаясь к нему ещё чуть-чуть. Теперь они стояли вплотную друг к другу, а на покрытый туманом остров медленно опускался ночной мрак.

   Орлов молчал.

   — Вы боитесь поранить меня, — произнесла вместо него Ксения.

   — Да, это так.

   — С чего вы взяли, что я настолько хрупка?

   К Орлову пришло понимание, что ещё немного — и ему придётся сдаться. У него не хватало слов, чтобы выразить то, что он чувствовал, глядя на Ксению.

   — Я не хочу, чтобы… — «чтобы вы стали такой, как я», — хотел было произнести он, но губы Ксении коснулись его рта, и Орлову пришлось замолчать. Секунду оба не двигались, но Ксения не собиралась отступать.

   — Там, на Сина… Вы уже взяли меня. Нам уже нечего терять, — прошептала она, на секунду отстраняясь от губ Орлова.

   Капитан застонал. Руки его опустились Ксении на поясницу, и он плотнее прижал девушку к себе.

   — Помните, вы говорили мне про звёзды? — прошептал Орлов наконец. — Я не из тех, что сходят со своего пути.

   — Я знаю. Поэтому и люблю вас.

   — Вы ничего не понимаете, Ксения.

   — Мне обидно, когда вы так говорите. Тем более, что вы не хотите объяснить.

   — Я всё вам уже сказал.

   — Не сомневаюсь, ваш словарный запас куда богаче, чем та его часть, что вы используете для меня.

   Орлов замолк и приник к губам Ксении, чтобы прекратить наконец этот бесполезный спор. Он чувствовал, что сдаётся — потому что этой упрямой девчонке просто невозможно противостоять.

   Тайга кругом была объята тишиной. Лишь где-то вдалеке похрустывали сучки под ногами матросов, и слышались их приглушённые голоса. Темноту нарушали лишь отдалённые отблески костров и далекие огоньки бесчисленных звёзд.

   Никто из них не заметил, когда расступился туман — и небо вдруг стало настолько прозрачным и светлым, что можно было разглядеть далекие вершины горных цепей.

   Бесконечная и невесомая вуаль раскинулась по всему небу. Дуновение невидимого божества едва заметно колебало её. Вся она мерцала мягким фиолетовым светом. Кое-где вдруг появлялись блестящие вспышки — и тут же теряли постепенно окраску, как будто лишь на миг появлялись из небытия и сразу растворялись облака.

   Когда двое наконец разомкнули поцелуй, на какой-то краткий миг сияние неба пропало — но тут же длинные лучи, местами собранные в яркие пучки, затрепетали над ними бледно-зелёным светом. Сорвались с места и со всех сторон — быстрые, как молнии — метнулись к зениту. На мгновение замерли в вышине, образовали огромный сплошной венец — и погасли, оставив вместо себя на небе лишь две небольшие дуги — ярко-красную и светло-зелёную.

   — Это всё вы, — прошептал Орлов, по-прежнему не размыкая объятий и плотно прижимая Ксению к себе.

   Ксения улыбнулась.

   — Вы просто давно не покидали Таурон.

   Всего экипаж «Варяга» провёл на планете три ночи и три дня — пока шлюп не был до отказа заполнен пойманными животными, которых планировалось разводить в трюмах галеона по пути домой и по мере необходимости пускать на мясо.

   Для большей части матросов это была первая высадка на сушу за долгие месяцы, и потому подниматься обратно не хотел никто — Орлову пришлось напомнить, что чем раньше они вернутся на корабль, тем раньше отправятся домой.

   Матросы недовольно переглянулись, но принялись выполнять приказ.

   О поисках князя Аргайла Орлов предпочёл не упоминать.

   О том, что скрывать что-либо было уже поздно, он узнал уже через несколько часов — когда шлюп вернулся на орбиту и пристыковался к посадочному отсеку корабля.

   В ангаре их уже ждал боцман с двумя десятками бравых ребят, вооруженных до зубов.

   — Начинайте разгрузку, — приказал он матросам.

   Орлов молча наблюдал за тем, как выполняется приказ, чувствуя, что сейчас произойдёт что-то ещё. И он не ошибся. Боцман повернулся к нему.

   — Граф Орлов, команда уполномочила меня доложить, что вы отстраняетесь от выполнения обязанностей капитана. Квартирмейстеры считают, что вы превысили полномочия и собирались использовать корабль в своих целях. «Варяг» берёт курс на Ветра и возвращается домой.

   — Вы понимаете, что дома вас ждёт трибунал? — спокойно спросил Орлов.

   — Не советую вам мне угрожать. Взять под стражу, — Чеботарёв мотнул головой, указывая соратникам на капитана. Ксения тут же схватилась за пистолет, но Орлов поймал её руку и крепко стиснул запястье.

   — Тихо, — сказал он.

   — Троекурову тоже в трюм.

   Со всех сторон их обступила команда, но Орлов отчётливо видел, что никто из них не готов первым броситься на него.

   — Я пойду сам, — сказал он, — и я требую суда.

   — Что-то ещё? — с насмешкой спросил Чеботарёв.

   — Пусть мою пленницу держат со мной.

   — А не много ли вы хотите, капитан? — зло оскалился боцман.

   — Все слышали мой последний приказ? — повысил голос Орлов.

   Из рядов матросов послышалось нестройное:

   — Да…

   Орлов кивнул и направился к дверям.

ГЛАВА 26

В обычные дни завтрак старших офицеров состоял из окорока или паштета с рагу и фрикасе, масла и сыра, хорошего вина и свежего хлеба. Обед начинался после того, как навигаторы производили замер координат относительно плоскости эклиптики, и обед этот состоял из густого супа на курином бульоне, говяжьей грудинки, свежей баранины или телятины с фрикасе из кур. Когда три этих блюда уносили, на их место ставили жаркое, два рагу и два салата. На десерт были сыр, фруктовые пюре, свежие ягоды, выращенные в трюме, каштаны и варенья. Ужин был похож на обед: суп с курицей, два жарких, два рагу, два салата и десерт. Спиртное тоже экономить не приходилось: у капитана было два ящика по двадцать четыре бутылки вина в каждом.

   Нельзя сказать, чтобы Орлов был удивлён, когда на завтрак ему принесли деревянную миску с сухарями, присыпанными луком и чесноком, и кружку с водой. Впрочем, нет, он всё-таки был удивлён – потому что даже будучи узником, он оставался графом Орловым. Может, и бывшим, но капитаном галеона «Варяг». И ожидал, что обращаться с ним будут соответственно.

   Ксения проснулась к обеду, и ей повезло первой увидеть птичий хребет, плавающий в бульоне – это блюдо называлось «суп». Она перенесла встречу с едой более стойко, потому что за время своего обитания в казармах встречала блюда и более неприглядные на вид.

   – Что мы будем делать, капитан? – спросила она, помешивая ложкой бульон.

   Орлов не смотрел на неё. Он честно пытался подобрать выход, который казался ему очевидным ещё вчера.

   Предполагалось, что, оказавшись в камере, они первым делом попытаются вступить в контакт с Крылатыми – которые, как был уверен капитан, просто не могли поддержать бунт. Однако в тот момент, когда он ступил на пол изоляционного блока, Орлов понял, что план потерпел фиаско – добрая половина Крылатых находилась здесь же, все они были заперты в камерах, куда их набили, как набивают в бочку селёдок. Офицеров среди них не было – очевидно, их заперли где-то ещё.

   Капитана они встретили радостными криками, полными надежды, которые, впрочем, скоро поутихли – когда пилоты увидели, что его точно так же запирают в камере, только отдельно от остальных.

   Оставался ещё один вариант, на который он мог рассчитывать – это суд. Впрочем, если весь благонадёжный офицерский состав находился под замком, то шансы Орлова переубедить присяжных заметно снижались. А к тому же с того момента, как его поместили в камеру, никто не приходил к нему и не вспоминал про то, что ему был обещан этот самый суд. Пленника так же не спешили приводить.

   Лучини появилась в камере только после обеда – всё ещё одетая в синайский шёлковый халат, она выглядела ещё более потрёпанной, чем пару недель назад, и по царапине на щеке и злым глазам Орлов предположил, что её всё-таки намеревались поделить между собой.

   – С вами всё в порядке? – спросил капитан, отходя с прохода и позволяя альбионке зайти внутрь.

   Элена судорожно кивнула и, придерживая ворот халата, прошла мимо него. Остановилась у стены, где стояла, насторожённо глядя на посетившую их делегацию, Ксения.

   Квартердекер, сопровождавший Лучини, порог пересекать не стал. Глядя на Ксению, он протянул руку и коротко потребовал:

   – Ключ.

   Ксения колебалась лишь секунду, после чего губы её искривила неожиданно злая усмешка.

   – Только после того, как мне отдаст приказ капитан.

   – Не валяй дурака, девка! – рявкнул квартердекер, а старший механик, стоявший по правую руку от неё, положил руку квартердекеру на плечо.

   – Не валяйте дурака, госпожа Троекурова. Вы не хуже нас понимаете – парусам требуется ремонт. Недавно был бой. Если вы не дадите нам ключ от склада, то никто из нас не покинет орбиты этой чёртовой планеты.

   – Я сказала, – размеренно повторила Ксения, переводя на него взгляд. – Только после того, как мне прикажет капитан.

   – Вы в своём уме? – снова вступился квартердекер, тем не менее немного растерявший пыл. – Чеботарёв не станет спускаться сюда ради вас.

   – Вы рассуждаете так, как будто я завишу от вас, а не наоборот, – Ксения склонила голову вбок, – согласно уставу ключ находится у старшего помощника до тех пор, пока его не сместит капитан или трибунал. И ключ будет оставаться у меня до тех пор, пока мне не прикажет капитан. Настоящий капитан.

   Взгляды механика и квартердекера сместились на Орлова.

   Тот пожал плечами.

   – Поскольку вы отказываете мне в праве суда, я не могу знать, капитан я или уже нет. А потому не могу отдать приказ.

   – Вот как… – протянул квартердекер и шагнул вперёд, но едва нога его переступила порог, как механик удержал его. Квартердекер зло посмотрел на спутника – и снова на заключенных, – я мог вы вас просто обыскать. Хотите этого? – он перевёл плотоядный взгляд на Ксению и облизнулся. Усмешка Ксении стала шире.

   – Попробуйте. Только не думайте, что для этого я выйду к вам и стану вам помогать. Нас здесь трое. Чтобы обыскать кого-то из нас, вам придётся привести с собой ещё хотя бы одного.

   Ксения смотрела насмешливо. Она почти ждала, что квартердекер шагнёт вперёд. Сомнений в том, что они расправятся со своими тюремщиками втроём, у неё не было – клетка превратилась бы в ловушку для нападавших, а вот заключённые смогли бы легко покинуть её.

   Однако, квартердекер отступил назад.

   Ксения разочарованно вздохнула.

   – Хотите суд – будет суд, – бросил квартердекер, снова запирая камеру.

   Сапоги тюремщиков простучали по металлическому полу, а когда они скрылись за углом, Орлов посмотрел на Ксению.

   – Не ожидал, – сказал он.

   Ксения отвернулась.

   – Вы всё время недооцениваете меня.

   Секунду Орлов молчал, а затем, не выдержав, шагнул вперёд и, с силой развернув лицо Ксении к себе, впился губами в её губы.

   Ксения от неожиданности выпустила струю воздуха ему в рот и обмякла. Руки её поползли по спине капитана, она всем телом прижалась к нему и испустила едва слышный стон.

   – Не мучайте меня… – прошептала она.

   Ответить Орлов не успел, потому что Элена, стоявшая в углу, прокашлялась, и оба офицера синхронно шагнули назад, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло.

   – С вашего позволения, капитан, не хотелось бы вас отвлекать… – произнесла Лучини.

   Орлов кивнул, предлагая ей продолжать, хотя кровь ещё шумела у него в висках.

   – Вы так уверены, что суд вам поможет?

   – Я не понимаю, на что рассчитывает Чеботарёв, – сказал Орлов, – любой трибунал Империи меня оправдает. Он лишится звания, как только корабль войдёт в первый же порт.

   – Я полагаю, что знаю, что у него за расчет, – сказала Элена задумчиво и отвернулась, – я, наверное, не упомянула, но корсы платят за мою голову десять тысяч лир.

   Орлов молча смотрел на неё.

   – Впрочем, Чеботарёв уверен, что они заплатят больше, если со мной будет капитан Аргайл.

   Орлов ещё некоторое время молчал.

   – Вы в самом деле забыли об этом упомянуть, – наконец произнёс он.

   – Полагаю, боцман не повернёт корабль ни в один из ромейских портов. Ему нужно на Корсику. Но сначала он вернётся к ближайшему потоку Ветров и попытается выйти к созвездию Козерога.

   – Почему именно туда?

   – Ну… – сказала Элена и задумчиво побарабанила пальцами по стержню решётки, – потому что, как сказал один из би-ку, Эван «загнётся на строительстве великой стены, что тянется от хвоста Козерога до плавника великих Рыб». А насколько я понимаю, ближайшая стройка находится на пересечении седьмого меридиана и линии гольфстримских Ветров.

   Орлов машинально посмотрел на Ксению, но та ничего не понимала.

   – Вы сказали ему… – тихо произнёс Орлов.

   Элена резко повернула голову и вперила в него упрямый взгляд.

   – Да, сказала. Он угрожал, что отдаст меня команде. А я очень не люблю боль.

   Орлов стиснул кулак.

   – До системы Козерога лететь не меньше недели, – примирительно продолжила Элена. – У вас есть время, чтобы выиграть суд.

   Весь остаток дня Орлов с трудом мог заставить себя успокоиться. Выходку альбионки он понимал – той, очевидно, было всё равно, кто именно будет её спасать.

   – Уверены, что сможете откупиться от него? – только и спросил Орлов.

   Элена изящно повела плечами и отвернулась, так ничего и не сказав.

   Ближе к вечеру в соседних камерах затянули негромкую песню – об адмирале, который попал в плен к давнему врагу. Затем ещё одну и ещё одну.

   – Отбой! – рявкнул капитан ближе к одиннадцати часам, и голоса Крылатых смолкли. В тюрьме наступила тишина. Но уснуть он всё равно не мог.

   А утром двери камеры были открыты, и его повели на суд.

   Никогда ещё Орлов не чувствовал себя настолько обнажённым посреди десятков глаз, смотревших на него. Это не был трибунал, где старшие офицеры решают судьбу такого же, как они. В центральное помещение одной из верхних палуб набились все матросы, свободные от вахт. И все они смотрели на него.

   – Вы думаете, что сможете вернуться назад? – спросил он, когда слово наконец досталось ему.

   – Отвечайте на вопрос! – перебил его боцман, выступавший в роли судьи.

   Орлов не обратил внимания на него.

   – У вас дома семьи. Матери. Жёны. Невесты. Вы скучаете по ним. Я могу вас понять.

   – Орлов!

   – Только подумайте – как они будут смотреть на вас, когда узнают, что их супруги – дезертиры, – Орлов перевёл дух, – что их супруги – трусы, убившие собственного капитана. Что их супруги стали преступниками – потому что! – он возвысил голос, – никому из вас не вернуться назад. Быть может, здесь, в десятках дней пути по Ветрам, вам и кажется, что Таурон далеко, и никто не узнает о том, что здесь произошло. Но это не так.

   Стояла тишина. А через некоторое время незнакомый голос произнёс:

   – Почему решение продолжить путь принималось без нас?

   Орлов не стал поворачиваться на звук. Продолжая смотреть поверх толпы, он произнёс:

   – Я – капитан. Я принимаю решение, куда проложить курс. Я принимаю решение, кому жить и кому умереть. Кто первым пойдёт в бой, а кто останется в тылу. И я решаю, что важнее для нас. Если вы не согласны с моим решением – пусть командование рассудит нас. Всю ответственность за смену курса я беру на себя. Но я буду отвечать перед императором, а не перед самозванцем, который, очевидно, ступил на военный корабль в первый раз, – на последних словах Орлов повернулся к Чеботарёву и в упор посмотрел на него. – Этот человек предал меня. Завтра он так же предаст и вас.

   – Вы хотели поменять курс ради собственной выгоды! – Чеботарёв стукнул кулаком по столу.

   – Разве не это сделали вы сейчас? – Орлов снова обвёл взглядом толпу. – Выпустите офицеров, которые разбираются в навигации. Пусть проверят курс.

   Поднялся шум, и больше Орлову ничего не удалось сказать. Его увели и снова поместили в камеру, где он и находился до самого вечера – по-прежнему не в состоянии уснуть, он лежал на узкой койке, а Ксения примостилась рядом и задумчиво гладила его по волосам. Казалось, всё происходящее ничуть её не напугало.

   Когда склянки пробили девять вечера, в тюремном коридоре наконец появилась ещё одна делегация. Она почти целиком состояла из матросов, среди которых шёл лишь один из младших офицеров – навигатор седьмого звена.

   – Вы свободны, – произнёс глава делегации, звякнув ключом, и с глубоким вздохом Орлов поднялся на ноги и вышел в коридор, – приносим наши извинения, капитан.

   Орлов поджал губы, сдерживая злость.

   – Где Чеботарёв? – спросил он.

   Глава делегации отвёл взгляд.

   – Один из шлюпов пропал, – сказал он. – И вместе с ним – старший лейтенант.

   Не говоря больше ни слова, Орлов двинулся по коридору прочь. Он обернулся только один раз – проверить, следует ли Элена за ним. В том, что Ксения стоит у него за плечом, он не усомнился ни на миг.

   – Будьте добры, передайте штурману Соколову, что он повышен до боцмана, и первая вахта – его.

   Ксения кивнула, и, покинув коридор, они разошлись в разные стороны – Орлов отправился на офицерскую палубу, а Ксения – отдавать приказ.

   Когда Ксения наконец закончила с заданием и открыла дверь капитанской каюты, Орлов уже лежал на своей койке, закрыв глаза.

   Ксения осторожно прикрыла дверь за спиной и принялась расстёгивать китель.

   Повесив его в шкаф, она, не снимая блузки, направилась к креслу. Потом замерла на секунду и повернулась. Поколебавшись, бесшумно подошла к Орлову и поцеловала.

   Ксения хотела было выпрямиться, но Орлов, не открывая глаз, потянул её на себя.

   – Вы собираетесь спать сидя? – пробормотал он, утягивая Ксению за собой на кровать.

   – Я не хотела вам мешать.

   Руки Орлова скользнули по пояснице девушки, и Ксения обнаружила, что голос не слушается.

   Легко высвободив блузку, руки Орлова принялись стаскивать её, а затем заскользили по обнажённому телу.

   Ксения со всей силы вжалась бёдрами в тело капитана.

   – Капитан, не мучайте меня. Вы же видите – я вас хочу.

   Орлов открыл глаза и, не говоря больше ни слова, придавил к кровати тело Ксении, навалившись на него всем весом. Избавив её от брюк, приподнялся на руках и принялся целовать острые плечи, спускаясь поцелуями всё ниже на грудь.

   Остановившись на уровне живота, очертил языком пупок. Затем выгнулся, скользнул вверх по телу Ксении и резко вошёл в него.

   Ксения резко выдохнула. Орлов принялся целовать её лицо. Руки Ксении подхватили бёдра капитана и вжали плотнее в себя.

   Орлов задвигался неторопливо, стараясь прочувствовать каждый миг – ему казалось, что он сходит с ума. Напряжение последних дней взрывалось внутри, смешиваясь с удовольствием, которого он не испытывал уже слишком давно.

   Когда всё кончилось, они так и остались лежать, обнявшись, уже на боку. Ксения мерно поглаживала Орлова по спине и вжималась в него всем телом. Орлов кончиками пальцев чертил узоры на её спине – недолго, пока не уснул.

   А Ксения всё смотрела и смотрела на лицо Орлова, вымотанное и казавшееся совсем прозрачным в полумраке, и никак не могла поверить, что он всё-таки принадлежит ей.

ГЛАВА 27

Согласно синайским законам, работать должны все преступники – за исключением тех, кто физически не способен к этому. Это рассматривается как способ реабилитации, который помогает осуждённым превратиться в законопослушных граждан.

   Нехитрый закон этот Эван Аргайл, не работавший за всю свою жизнь ни единого дня, познал достаточно быстро.

   Император явно был на него зол – и это как раз Эван вполне мог понять. Потому никакой посольской неприкосновенности или, по крайней мере, условий жизни, достойных посла, он так и не увидел за всё время, что находился здесь.

   Его, как и десятки других заключенных, держали на небольшом судне в открытом космосе. Эта часть ситуации как раз и мешала ему совершить побег – потому что Эван видел два варианта уйти из этого места: захватить судно или угнать шлюп.

   Первый вариант реализовать было трудно, потому что для управления кораблём требовалось десять или более человек, а даже если бы ему удалось организовать подобный отряд, они смогли бы захватить мостик и удерживать оборону там – но никак не отсеки управления парусами. На борту было слишком много солдат.

   Кроме того синайцы, с которыми он делил барак – на борту корабля не было кают, только длинные палубы, где рабочие спали вповалку – отличались редкостной покорностью судьбе, и большинство из них не хотело ничего менять.

   Те немногие, кто всё же отваживался на побег, шли вторым путём – угоняли шлюп. И Эван собственными глазами видел, как эти утлые судёнышки расстреливали башни того безумного сооружения, которое их заставляли возводить днём – дрейфующей в пустоте космоса покоящейся на курганах астероидов стены. Практический смысл её был невелик – стену можно было обойти сверху и снизу от плоскости эклиптики. И всё-таки он был – установленные на башнях орудия основательно перегораживали проход через перекрёсток Ветров, по крайней мере для маленьких кораблей. В том, что подобные орудия могли бы остановить галеон или быстрый клипер, Эван испытывал большие сомнения. Однако клипер, если бы даже он у него и был, ничем бы здесь не помог. Чтобы справиться с командой джонки, требовался солидный боевой экипаж.

   На абордаж почти все известные Эвану виды пиратов шли с холодным оружием на перевес – узкие палубы кораблей меньше всего подходили для стрельбы.

   Потому то, что в руках нападавших были сабли, удивило Эвана меньше всего.

   В тот день их, как и всегда, гнали к ангару, чтобы там, облачив в скафандры, отправить на строительство Стены. Покинув барак, он успел сделать по коридору два десятка шагов, прежде чем корабль покачнулся и раздался взрыв.

   «Началось», – подумал Эван. Ему не важно было, кто именно палит, помочь ему в деле побега мог бы любой.

   Ещё через несколько секунд абордажные крюки вцепились в обшивку мёртвой хваткой. Тут же, ломая фальшборт, борт корабля пробил герметичный абордажный туннель, а из чёрного его зева в сина полетели гранаты, рассыпавшиеся при взрыве мириадами кусочков жалящего свинца. Страшно закричал один из чанай, на котором загорелась одежда. Из облака едкого желтоватого дыма вынырнула фигура, затянутая в чёрный китель ромеев, сверкнул клинок, грянул выстрел – и фигура бросилась вперёд.

   Сина невольно попятились. Один за другим нападавшие спрыгивали на палубу.

   Завязалась рукопашная. Сина опомнились и перешли в наступление, но уже через несколько минут снова подались назад, оскальзываясь в лужах крови и спотыкаясь о трупы. Со всех сторон раздавался лязг клинков и крики раненых. Вступить в поединок с капитаном не решался никто. Словно дамасский клинок, он прошёл сквозь ряды синайцев и остановился, увидев перед собой капитана джонки.

   Орлов вскинул руку и выстрелил. Голубой шёлк одеяния капитана синайцев окрасился в бурый цвет, но он лишь покачнулся и, оголив саблю, ринулся вперёд. В ту же секунду правое плечо Орлова обожгла боль. Граф перебросил саблю в левую руку, но отбить удар не успел – словно из-под земли рядом с ним выросла Ксения, закрывая раненое плечо собой.

   – Всё хорошо, – бросил ей Орлов, отвечая на полный беспокойства взгляд.

   Ксении тут же отвернулась и взяла ударившего графа синайца на себя. Орлов же сосредоточился на чанай, командовавшем кораблём. Это было как нельзя более вовремя, потому что тот уже замахнулся, чтобы нанести удар.

   Орлов ударил сбоку, разрывая ему живот, и на секунду капитан вражеского корабля замер, занеся саблю высоко над головой и с недоумением разглядывая распоротый живот, а затем рухнул на пол.

   Оглядевшись по сторонам, он увидел, что бой подходит к концу. Ксения уже расправилась с синайцем, доставшимся ей. Палуба была завалена трупами.

   – Расчистить, – приказал Орлов и, кивнув Ксении, бросился вперёд, намереваясь лично отыскать того, ради кого был завязан этот бой.

   Эван сам выступил из-за угла, останавливая его.

   – Капитан, – сказал он.

   Договорить он не успел. Со стороны тоннеля послышался вскрик, а когда оба обернулись на звук – Элена уже неслась вперёд. Она повисла на шее у возлюбленного, целуя небритое лицо.

   – Всё хорошо? – спросила она, отстраняясь на секунду.

   Эван кивнул. С трудом оторвав от неё взгляд, заставил себя посмотреть на капитана.

   – Благодарю вас.

   – Рано. Нам нужно поговорить. Ваша… спутница обещала мне кое-что.

   – Дайте ему прийти в себя! – потребовала Элена.

   Орлов поджал губы, приготовившись спорить, но Ксения положила руку ему на плечо.

   – Прошу вас, капитан, – сказала она, – дайте им время побыть вдвоём.

   Орлов посмотрел на помощницу, и взгляд его смягчился.

   – Ладно, – сказал он, – вас проводят на борт.

   Однако поговорить с Аргайлом Орлову в тот день так и не удалось.

   Они