Я назову твоим именем сына. Ирина Шолохова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Вот так и происходит - во время летних каникул устроилась на работу в пионерский лагерь. И вихрем закрутилось! Любовь или предчувствие любви? Результат не заставил себя ждать - в положенный срок на свет появился младенец мужского пола.

ПРОЛОГ

Солнечный луч осторожно заглянул в комнату сквозь неплотно задёрнутые шторы. Проскользнул на пол, замер как бы раздумывая, куда ему двигаться дальше, вздрогнул и начал не спеша перемещаться, левее-левее и, вот, наконец, добрался до детской кроватки, стоявшей в левом углу комнаты, сначала осветил её нижнюю часть, а затем бессовестно расположился на личике младенца, сладко спавшего в кроватке. Малыш чихнул, оранжевая пустышка выскользнула из крошечных пухленьких губок. Он попытался было найти свою потерю ротиком, смешно чмокая, но пока ему это не удавалось, ещё секунда и детское личико скривилось, младенец заплакал - срочно требовалась помощь, да и вообще, ему захотелось на ручки, прижаться к материнской груди, не помешало бы и подкрепиться молоком. Юная мать метнулась к младенцу, ругая себя: «Надо было пелёнкой укрыть кроватку от солнца!» Она взяла малыша на руки и приложила к налитой молоком груди.

   — Не плачь! Чи-чи-чи! — укачивала она малыша, — у тебя есть мама, и она никому-никому не даст тебя в обиду.

   Младенец внимательно всмотрелся в лицо матери, как бы оценивая, правду она говорит или нет, впился губами в розовый сосок юной груди и сладко зачмокал. Она прилегла на диван, находящийся напротив детской кроватки, осторожно укладывая малыша рядом с собой. Так они и заснули - юная мать, ещё не полностью освоившаяся с новой ролью матери и сын - младенец трёх месяцев от роду. Во сне она снова увидела его - отца своего ребёнка, он, ласково улыбаясь, смотрел на неё, немного склонив голову вправо. Она улыбнулась ему в ответ.

   — Что это у тебя в руках? — удивился он, — ты так бережно держишь этот свёрток, там что-то ценное?

   — Да, — отвечала она ему, светло улыбаясь, — очень ценное! — Она многозначительно замолчала, надеясь, что ему захочется уточнений.

   Он не уточнял, и тогда она протянула ему свёрток.

   — Что это? — он взял свёрток в руки.

   — Не что, а кто - улыбаясь, поправила она его, — это наш сын, твой и мой! — уточнила она, на всякий случай.

   Он поднял на неё глаза:

   — Сын? Мой сын?

   — Да! И мой тоже! — Она засмеялась, — можешь посмотреть на него!

   Его лицо искривила гримаса брезгливости, он резко, почти небрежно отдал ей свёрток:

   — Забирай! — он отвернулся и пошёл прочь, так как будто его это не касалось, совсем.

   — Не уходи, — с мольбой прошептала она, — посмотри, как он похож на тебя.

   Он не отвечал, спокойным шагом уходил от неё - всё дальше, дальше. Вдруг, Солнце ослепило её и его стало плохо видно, она сделала ладонь козырьком и пристально вглядывалась ему вслед, наверное, пытаясь навсегда зафиксировать его в памяти.

   — Максим! Не уходи! — она пыталась остановить его.

   Он даже не обернулся.

   — Ты даже не хочешь посмотреть на нашего сына? — сделала она последнюю попытку. Он не ответил. Он шёл, его силуэт становился всё более и более зыбким, пока не исчез совсем. Ей стало невыносимо больно, так больно, что захотелось завыть во весь голос, заорать. Может быть, его остановило бы это? Слёзы ручьём хлынули из глаз, она почти захлёбывалась слезами. И тут она проснулась - во сне всё было так жизненно, как наяву. Ребёнок мирно почмокивал у её груди. «Нельзя реветь! Нельзя! — запретила она себе, — ребёнку это вредно, будет нервничать», — и тут же снова залилась слезами. Ей только-только минуло девятнадцать лет, а она уже стала матерью. Мать - одиночка. Ну, как может быть, что она одиночка? Нет, это не правда, у неё, как минимум, есть сын, а ещё мама, её мама - бабушка её малыша. Чтобы она без неё делала? Скоро мама придёт с работы, и они вместе сядут ужинать, она расскажет о малыше - он уже смотрит по сторонам очень осмысленно и начинает проявляться мужской характер - требовательно кричит, если ему что-то не нравится.

   А, как всё начиналось красиво и романтично! И не её вина, что произошло, так как произошло. Или её вина? Недолюбила, не смогла удержать, оставила ребёнка без отца. Слёзы снова навернулись на глаза.

ГЛАВА 1

Последний экзамен сдан, она переведена на второй курс педагогического университета, впереди лето, каникулы и радужные перспективы. Они с подружкой, «чирикая» обо всём и ни о чём, спустились на первый этаж в вестибюль университета и собирались уже выйти на улицу, как, вдруг, их внимание привлекло рекламное объявление: «Требуются помощники воспитателя в пионерский лагерь. Работа засчитывается в счёт практики, зарплата достойная, выплачивается два раза в месяц. Свежий воздух в сосновом бору, речка прозрачная и неглубокая. Все условия для совмещения отдыха и возможности заработать студентам педагогического университета в летние каникулы». Подружки прочитали объявление и переглянулись: «Рванём?»

   Пионерский лагерь «Орлёнок» приветливо встретил приехавших подстриженными газонами, клумбами, задорно сверкающими на солнце, чисто вымытыми стёклами окон в корпусах летних домиков. Ритка первая выпрыгнула из дверей автобуса, глубоко, всей грудью, вдохнула молекулы свежего воздуха и прокричала:

   — Ребята! Выходим аккуратно, по одному, начиная с передних рядов! Помощника, точнее, помощницу воспитателя никто из ребят не услышал, пихая друг друга, толкаясь, они «вывалились» из автобуса.

   — Никуда не расходиться! — изо всех сил напрягая голосовые связки, прокричала она, — всем выстроиться по парам, буду считать по головам!

   «Ещё только-только приехали в лагерь, а я уже еле живая! — Ритка шумно выдохнула, — может быть, зря я выбрала эту специальность?» Невесёлые размышления прервали двое разодравшихся мальчишек - не поделили что-то.

   — Прекратите, немедленно! — Ритка не ожидала сама от себя, что обладает командным голосом, она оглянулась по сторонам посмотреть, как справляется с детьми её подружка.

   Юлька, растерянно озираясь, стояла у соседнего автобуса, она перехватила Риткин взгляд и прокричала, делая испуганное лицо:

   — Что мне с ними делать? — она беспомощно обвела вокруг себя полукруг. Её подопечные не реагировали на присутствие помощника вожатого, как будто бы её и не было.

   — Стоять здесь! — грозно приказала Ритка ребятам, — с места ни на шаг!

   — А что будет, если отойдём? — ехидно поинтересовался паренёк с тёмно-русыми волосами и с очень наглым (по мнению Ритки) выражением лица.

   — Расстрел, без объяснения причин!

   Парнишка скорчил недоверчивую рожицу, но с места, на всякий случай, не отходил.

   Ритка бросилась на помощь к подружке:

   — Молчать! Бояться! — она толкнула подружку в бок, как бы призывая следовать её примеру. — Разобраться по парам!

   Ребята затихли и послушно выстроились парами.

   — Построже с ними! — прошипела она на ухо Юльке, — а то не успеешь оглянуться, как усядутся тебе на шею.

   Наконец-то первый суматошный день подошёл к концу, Ритка разогнала мальчишек и девчонок по палатам, страшным голосом (по её мнению) запретила даже нос высовывать за дверь палаты. Она и сама не очень-то верила, что прямо так сразу её все и послушались, но у неё уже не было сил моральных, а не физических, находиться с ребятами в корпусе. Надо было развеяться, ну и, конечно же, обсудить первый рабочий день с другими вожатыми и их помощниками и, в первую очередь, с подружкой. Рита села на качели, только сейчас, она осознала красоту территории пионерского лагеря. Сосны, обнимая землю корнями, мудро покачивали вековыми кронами, Ритка подняла голову вверх, всматриваясь в небо, из-за облаков не было видно ни звёзд, ни луны. Неистово трещали сверчки - соревнуясь, у кого громче получится. Ритка прикрыла глаза, вдыхая аромат леса, свежескошенной травы. Кто-то тихонько тронул её за плечо:

   — Марго, пойдём! Все уже в сборе! Только тебя ждём!

   Она вздрогнула, резко обернулась - за спиной стоял парень, её ровесник.

   Гладкие чёрные волосы, стильная короткая стрижка и пристальный взгляд

   прозрачно - серых глаз. Необыкновенный контраст - чёрные блестящие волосы и светлые глаза. Её сердце громыхнуло и ускорилось, в горле образовался ком. Она ещё ничего не поняла, а сердце уже знало всё. Он протянул ей руку. Она, как бы во сне, не очень отчётливо воспринимая реальность происходящего, встала с качелей и вложила маленькую ладошку в его, по-мужски, крупную руку. Красив ли он? Она не знала. Она чувствовала его обжигающе-горячую ладонь или это ей так показалось? Повернула голову в его сторону, их взгляды пересеклись: «Что это значит?» — как бы говорила она. — «Что именно? Уточни!» — безмолвно, взглядом отвечал он. — «Ты пришёл за мной, позвал, и сейчас мы идём за руку! Это просто по-дружески? Или?» Он отвёл взгляд - ответа не было.

   Они подошли к одному из корпусов, где жили воспитатели. Он поднялся на веранду щитового домика первым, она следом за ним. Левой рукой он крепко держал её маленькую ладонь. Её сердце громыхало, во рту пересохло: «Что это значит? Что?» — мысленно повторяла она снова и снова. Он потянул её за руку вправо - толкнул хлипкую дверь. Яркий свет ослепил, она зажмурилась на секунду, открыла глаза. Удивительно - как такая маленькая комнатушка смогла вместить столько народа. В комнате по бокам противоположных стен стояли четыре кровати - две с одной стороны, две с другой, около каждой кровати - небольшая деревянная тумбочка. На кроватях, и даже на полу, сидели парни и девушки - воспитатели и вожатые.

   — О! Макс! Ты, что так долго? — худосочная девица с длинными до задницы распущенными волосами, выкрашенными в огненно-рыжий цвет, недоброжелательно вперилась взглядом в Риту, — а это кто?

   Ритка услышала в её словах завуалированное: «А это что за чучело ты приволок с собой?»

   — Это Марго! Крошка Марго!

   Ритка посмотрела на него: «Марго? — глазами спросила она, — тебе нравится меня так называть? Крошка Марго?»

   Он снова не ответил на её безмолвный вопрос.

   — Макс! Привет! Наконец-то! — послышались возгласы, — пить будешь?

   — Канэшно! — шутил Макс, — давай наливай!

   — Вино или пиво?

   — И то и другое! И можно без хлеба!

   Его шутка заслужила одобрительные вопли, и даже аплодисменты, откуда-то извлекли бутылку красного. Два пластиковых стаканчика до краёв наполнили вином. Один стаканчик вручили Максу, второй Ритке. Максим огляделся, ища место, куда можно сесть.

   Рыжеволосая ехидна, — так мысленно обозвала её Рита, — увидела, что Макс ищет место, куда бы присесть, махнула ему:

   — Макс! Иди сюда! — она подвинулась от спинки кровати, освобождая крошечное место, — «сморщитесь», чуть-чуть!

   Молодёжь «сморщилась». Макс втиснулся в освобождённое пространство. Рыжеволосая чмокнула его в правую щёку, на щеке заалел отпечаток кроваво-красной помады. Рита стояла - для неё места не было. Макс, казалось, забыл о ней, увлечённый заигрываниями рыжей ехидны. Рита поискала глазами Юльку, но не увидела.

   — Марго! Садись! — Макс похлопал себя по коленям, предлагая сесть.

   — Вот ещё! — фыркнула она, — первый день вижу парня и сразу на колени садиться!

   — Больше некуда! — удивился её непонятливостью Максим, — не хочешь - стой!

   — Я могу сесть на колени к такому красавчику! — не совсем трезвым голосом нараспев протянула фразу рыжая ехидна, и нагло взгромоздилась на колени Максу, обнимая правой рукой его за плечи.

   Ритке ничего не оставалось, как втиснуться на освобождённое место. Она искоса взглянула на Макса:

   — У тебя правая щека в помаде!

   — А я для симметрии ещё и на левой щеке отметку поставлю! — рыжая звонко чмокнула Макса в левую щёку.

   Он рассмеялся:

   — Вытирай!

   Ему нравится заигрывания рыжей - поняла Ритка. Она осторожно понюхала вино, налитое в пластиковый стаканчик - приятно пахло виноградом. Попробовала, ей понравился терпковато - солоноватый вкус вина. Кто о чём говорил, она не могла понять. Не могла, при всём желании, вникнуть в бессмысленную игру слов, взбудораженной выпивкой, опьянённой молодёжной компании. Глоток за глотком, она и не заметила, как выпила всё вино в стаканчике. Ей стало, вдруг, безумно весело. Она, стараясь не привлекать к себе внимание, тихонько хихикала - худенькие плечики вздрагивали от еле сдерживаемого смеха.

   — Макс! — взвизгнула рыжая, и поёрзала на его коленях, — мне мешает что-то твёрдое! Что это! Телефон?

   — Мешает? Точно мешает? — прищурился в сторону рыжей Максим и залпом выпил вино из стаканчика.

   — Телефон увеличивается в размерах! — верещала, ни сколько не стесняясь, рыжая ехидна, — сейчас начнёт вибрировать!

   Ритке, до скрипа зубов, захотелось ударить правой рукой с разворота в наглую, мерзкую, отвратительную морду с ярко-рыжими лохмами, с красной помадой, расплывшейся на губах. Она упадёт, завизжит от неожиданности. Схватить за спутанные, огненного цвета, волосы! Рывком перевернуть мордой в пол! Два раза - не больше, ударить её лицом в пол, приговаривая: «Веди себя прилично, сучка драная! Шлюха подзаборная!» Ритка непроизвольно сжала кулаки. Нельзя! Приличные, умные, образованные девушки себя так не ведут! Она вскочила и, продираясь через сидевших прямо на полу парней и девчонок, пошла к выходу. У входа она остановилась, обернулась вполоборота - Максим и ехидна уже страстно целовались, забыв о приличиях, о том, что они не одни.

   — Ты чё? Уходишь? — прозвучало с пола.

   Она обернулась в другую сторону: на полу сидел парень, крупные завитки тёмно-русых волос спускались почти до плеч, серые глаза.

   — Да! А что?

   — Проводить тебя? Поздно! Темно! Маньяки под каждым кустом сидят одиноких девушек дожидаются! Поймают и сожрут!

   — Подавятся!

   Парень поднялся. «Худющий! — мелькнуло у неё в голове, — защитник! Ха-ха! Его самого защищать надо!»

   — Мы ушли, — произнёс парень в пространство комнаты.

   Никто не обратил внимания на его слова. Они вышли. На улице похолодало или это ей так показалось после маленькой душной комнатушки со спёртым воздухом. Она зябко поёжилась, скрестила руки на груди и обхватила себя за плечи.

   — Замёрзла?

   — Ну! Зябко! — она остановилась на крыльце корпуса.

   — Ты чё? Пошли? Или передумала? Макса сторожить пойдёшь?

   Рита возмущённо передёрнула плечами:

   — Он мне никто! Просто подошёл ко мне и позвал на тусовку! Не знаю куда идти! — призналась она, — у меня топографический кретинизм! В трёх соснах могу заблудиться!

   — Ну, вот! Собиралась одна идти! И куда бы ты пошла?

   — Не подумала! — призналась она.

   — Подожди меня! — он метнулся назад в комнату, через несколько минут выскочил. Поверх футболки накинул толстовку, не застёгнутую на молнию, карманы толстовки оттопыривались, набитые неизвестно чем. В левой руке подмышкой, в свете круглой белой луны, поблёскивало горлышко бутылки, в правой руке он держал ещё одну толстовку. Риты на крыльце уже не было.

   — Марго! Ты где? — позвал он, озираясь по сторонам.

   — Здесь! — слабо ответил нежный девичий голосок.

   Она стояла под сосной всё также зябко обхватив плечи руками и подняв голову, рассматривала ночное небо. Он подошёл к ней сзади, она не повернулась ему навстречу, прошептала:

   — Волшебно! Таинственно!

   — Ну! — согласился он и бросил в её сторону толстовку, — надень!

   Она не заметила - толстовка упала ей под ноги.

   — Алё! Девушка! Разрешите с вами познакомиться и подарить вам шубу с барского плеча! — он поднял толстовку с земли и подал ей.

   Она «спустилась с небес на землю». Рассмеялась над его незатейливой шуткой, послушно надела толстовку, застегнула молнию до самого подбородка, спохватилась:

   — Спасибо! Толстовка тёплая. В ней уютно.

   — Ну! — снова согласился он, — специально, для тебя взял утеплённую толстовку. Пойдём?

   Она кивнула, от выпитого вина, приятно чуть-чуть кружилась голова. На неё снова накатилась грусть: «Ну, почему? Почему ей никогда не везёт в любви?» Вот и сегодня - Максим проявил к ней интерес (по крайней мере, ей так показалось), пришли в компанию, и сразу же переметнулся к другой девчонке. Не вешаться же им на шею, в самом деле! Тем более что… Тем более, что она девственница. И хотела подарить свою первую ночь любимому. Капля за каплей «выпить» до дна первую ночь с любимым человеком. Прочувствовать и навсегда запомнить каждый вздох, каждое прикосновение. Он тихонько вздохнула.

   — Ты чё? Чё вздыхаешь! Макса увели? Огорчилась? Так вернись! Он с любой пойдёт! Гарантирую!

   Она молчала, потом подняла на него взгляд:

   — А ты? Ты разве не с каждой пойдёшь? У вас, у парней всё так просто!

   — Я не с каждой! — он горделиво повёл плечами и оглянулся по сторонам, как бы ища свидетелей подтверждения слов.

   — Ладно! Пойдём! — вяло согласилась она - не было ни сил, ни желания спорить с ним.

   Они подошли к корпусу, где расселили её отряд. Рядом со спальней девочек, был отгорожен маленький закуток, в нём с трудом поместилась узкая односпальная кровать и тумбочка, больше из мебели ничего не было, да и не поместилось бы, при всём желании. Рита хотела подняться к себе, но он задержал, взял её за локоть правой руки и рассмеялся: пустые рукава толстовки смешно болтались на ней.

   — Рукава закатай! — пояснил он о том, что его развеселило, — ты на пингвина в ней похожа! Не уходи! Посидим в тишине, здесь в лесу так здорово!

   Она замялась, не зная принять его предложение или пойти в свой закуток и лечь спать, жалея себя!

   — Хорошо! Только посмотрю, что в спальнях происходит.

   — И так всё понятно! Дрыхнут! Тишина и спокойствие!

   — Ну, да! — согласилась она и пошла на качели туда, где к ней подошёл Максим.

   — Ты что! Здесь мы как рыбки в аквариуме!

   Площадка перед корпусом освещалась тусклым светом фонаря, и всё происходящее на ней было видно. Он потянул её в сторону, не освещённую искусственным светом фонарей. Подвёл её к группе молоденьких невысоких ёлочек. Расстелил на землю, около ёлочек, два жутко хрустящих пакета и потянул её за рукав:

   — Садись!

    Она нерешительно потопталась, потом села.

   — Держи! — он протянул ей два пластиковых стаканчика.

   Она взяла обеими руками стаканчики, будто греясь о них.

   — Всё ещё мёрзнешь?

   Она помотала головой:

   — Нет!

   Он порылся в карманах, достал две мандаринки, несколько конфет, в потрёпанных фантиках, выложил это богатство на землю, открыл бутылку:

   — Подставляй стаканы! — распорядился он.

   Она подставила стаканчики, он налил вино почти до краёв. Закрыл бутылку, положил её тут же среди прочего богатства. Взял у неё один стаканчик:

   — За знакомство!

   Она кивнула, они медленно потягивали вино, наслаждаясь тишиной, воздухом соснового бора и ещё чем-то непонятно-волнующим. Выпили вино, он почистил мандаринку:

   — Ешь!

   Она благодарно кивнула:

   — Спасибо! — поделила мандаринку на дольки и положила обратно, — тебя как зовут?

   — Макс! — представился он.

   — Тоже Макс? — удивилась она.

   — Не совсем! Моё полное имя Максимилиан!

   — О! Красиво! Красивее, чем Максим!

   — Ага! — согласился он, — только длиннее.

   — Я буду тебя звать Максимилиан! Не возражаешь?

   — Нет! — он чуть придвинулся к ней.

   Она настороженно дёрнулась, он заметил, отодвинулся на прежнее расстояние:

   — Как тебе в лагере? Понравилось?

   — Понравилось бы, наверное, если бы не было детей.

   Он согнулся и беззвучно захохотал:

   — Пионерский лагерь без детей! Здорово придумала! Это надо записать в книгу отзывов и предложений. Да, без детей было бы значительно лучше.

   Он развернул фантик. Ритка скосила глаза, наблюдая за его действиями, конфеты - это её слабость, но только шоколадные. Сколько раз она зарекалась больше ни одной конфеты, ни-ни! Но! Проходил день - два и руки сами тянулись к конфеткам, к шоколадкам. «Так я компенсирую отсутствие любви, — успокаивала она себя, — если бы у меня появился он - мой любимый человек, меня перестали бы интересовать сладости». Максимилиан аккуратно завернул половинку конфетки в фантик, чтобы пальцы не пачкались шоколадом, и подал Ритке:

   — «Мишка на севере», девочки любят сладкое!

   — Да! — она взяла конфетку и хотела откусить малюсенький кусочек.

   — Подожди! Не ешь! Вино будешь закусывать конфеткой. Подставляй стакан, — он разлил вино.

   — Я уже пьяная! — хихикала она, — в драбадан!

   — Для того и пьём, чтобы расслабиться! Ты была напряжена, когда пришла к нам в комнату - я видел. Сейчас человеком стала! Живым!

   — Оригинально ты рассуждаешь, Максимилиан! По-твоему, трезвая - я была мёртвая, а сейчас - живая! Ничего себе!

   — Ну! Ты прислушайся к своим ощущениям, закрой глаза, мысленно направь сознание внутрь себя. Что ты чувствуешь?

   Она послушно закрыла глаза, следуя его указаниям, направила мысленный взгляд внутрь себя - понять, что происходит в её душе. Хотя она и без этого знала о себе всё. Внутри её бушевал ураган, готовый пролиться шквалом слёз и рыданий, сотрясающих худенькие плечи, и заливающий лицо бурным потоком слёз, солоноватых на вкус (как красное сухое вино - почему-то пришло ей в голову это сравнение). Она строго-настрого запретила «урагану» высовываться - не сейчас, потом, позднее. Она позволит себе это когда вернётся в свою каморку.

   — Ну? Чё замерла? Чё там у тебя внутри?

    Она «вернулась» из путешествия по потаённым уголкам души. «Ураган» недовольно ворча, откатывался назад, превращаясь из грозного чудовища, готового всё снести на своём пути, в маленького рыжего котёнка, мирно урчащего у ног.

   — Красное сухое вино! — она рассмеялась, обновлённая, счастливая тем, что смогла приручить, загнать ураган в глубину души. Она знала, что рано или поздно, он вырвется на свободу, это было для неё ясно также как то, что на смену ночи приходит день, а после весны наступает лето. Да! Он вырвется и захлестнёт её ливнем слёз, но это будет потом!

   — Ладно! — кивнул он, соглашаясь с тем, что она не хочет выворачивать перед ним душу на изнанку, — пьём!

   Они выпили, она съела конфетку, он - дольку мандаринки. Выпили ещё - бутылка опустела, он бросил бутылку между ёлок, она проследила траекторию полёта:

   — Не надо! Зачем мусорить!

   — И то верно! — он поднялся, нашёл бутылку и вернулся назад. Бухнулся рядом с Риткой.

   Она не отодвигалась, он приобнял её за плечи:

   — Замёрзла? Давай погрею!

   Она не отвечала - перед глазами всё плыло, становилось зыбким, призрачным и нереальным. Он поцеловал её в шейку. Тысячи сладостных уколов вонзилось в место его поцелуя, тело мгновенно покрылось мурашками: «Как сладко! Как приятно!» — мелькнуло у неё в голове, а он уже добрался до её губ, она ответила - его страсть передалась и ей. А как же: «Умри, но не давай поцелуя без любви!» — вспомнила она свою «заповедь». Он попытался пойти дальше - расстегнул молнию на толстовке, положил руку ей на грудь, нежно поглаживая. «О, боже! — снова мелькнуло у неё в голове, — Как же приятно!» Она «взяла себя в руки», мягко, но решительно убрала его руку:

   — Не надо!

   — Почему? Тебе неприятно?

   — Дело не в этом!

   — Только в этом! Других причин нет, и не может быть!

   — Для вас, парней, может быть, и так! А для нас, девушек, всё намного сложнее!

   — Любите вы всё усложнять! — он отстранился от неё, — зачем? Ты девушка, я - парень! Молодые, горячие, сексуальные! Что ещё надо! Я же почувствовал, как ты затрепетала от моих поцелуев! — он с досадой сорвал травинку и принялся крутить её между пальцев. — В чём сложность? Можешь объяснить?

   — Могу, — она легла на траву, положив руки под голову, уставившись в звёздное небо.

   — Ну, так объясни! — он сделал ещё одну попытку, наклонился над ней, локтем правой руки опираясь на землю, левой поглаживая её по волосам.

   — Максимилиан, прошу, не надо! — она убрала его руку, — я не люблю тебя - в этом причина.

   — Мы только-только успели познакомиться, время должно пройти, потом, может, полюбишь.

   — Ага, чтобы влюбиться надо время, а для всего остального - не надо! Давай! До свидания! Я пошла! — она поднялась и не совсем уверенной походкой пошла в сторону корпуса.

   — Да подожди ты! — поднялся он вслед за ней, чертыхаясь про себя и обзывая её неадекватной: любовь ей подавай, чувства! — он догнал её, сунул в карман конфеты, мандаринки, — съешь потом, у себя.

   — Спасибо за угощение! Было очень приятно побеседовать и выпить вина на лоне природы, — церемонно поблагодарила она его.

   Он проводил её до корпуса:

   — Ладно! Пока! Если передумаешь - дай знать!

   — Хорошо! — согласилась она, — нарву букет полевых цветов и поставлю на подоконник - это и будет тебе знак.

   — Добро! — кивнул он.

   «Всё ясно и понятно, — думала Рита, заходя в свою каморку и включая свет, — она пошутила, а он и не понял!»

   Она сняла толстовку, футболку, джины и осталась только в белых трусиках и бюстгальтере, совершенно не подумав о том, что за окном кто-то может наблюдать за её действиями. За окном, чуть поодаль, стоял Максимилиан: «Хороша! — прошептал он, — сними лифчик! Ну, пожалуйста - пожалуйста! Сними! Он же мешает тебе! Твоим прелестным наливным яблочкам хочется на свободу! Хочется освободиться от сбруи! Снимай! Снимай! Ну, давай же! Давай!»

   Как бы по его желанию, Рита подняла руки вверх, откидывая волосы со лба, потом стянула бретельки с плеч, высвободила руки, повернула бюстгальтер застёжкой вперёд, расстегнула и сняла его, обнажив к великой радости, наблюдавшего за ней, две прелестных, юных, задорно торчащих грудки.

   «Умница! — прошептал наблюдавший, — молодец! Хорошая девочка! Послушная девочка! Ну, зачем прятать такую красоту от людей! Красотой надо делиться! А теперь сними трусики! Давай! Давай!» — шептал он, пожирая глазами юное тело.

   На этот раз она не стала «послушной девочкой» - натянула пижаму, выключила свет и скользнула в кровать под одеяло.

   «Ну, что же ты делаешь! Зачем! Дай полюбоваться на себя! Ну, ещё хоть чуть-чуть!» Ответа не последовало. В окне по-прежнему было темно. Максимилиан постоял ещё немного под девичьим окном, надеясь на чудо. Надеясь, что вот сейчас распахнётся окно, и девичий нежный голосок тихонько окликнет его: «Максимилиан, ты где? Иди ко мне!» И он легко заберётся в окно и сожмёт её, нетерпеливо сорвёт дурацкую пижаму - укрывающую от посторонних глаз, прелестное тело - какой дурак их придумал! Прижмётся разгорячённым телом к ней нежной и трепещущей. Нет, окно не распахнулось, за окном было темно и сонно. «Блин! Что ты с ней сделаешь! Жалко ей! Я тебя не люблю! — передразнил он тоненьким голоском, — Блин! Блин! Блин! Не прокатило!» — он пошёл в свой корпус.

   В комнате, где кроме Максимилиана жили ещё три парня, было темно и тихо. Максимилиан задержался у входа, приоткрыл дверь - в тусклом свете уличного фонаря, увидеть происходящее в комнате. Бледным пятном выделялась его кровать, стоящая у левой стены - белый, холодный свет огромной Луны, освещал её. Он перевёл взгляд на кровать, тоже стоящую у левой стены, но ближе к входу: на ней мирно посапывали две головы - парень, раскинувший руки по обе стороны кровати и девушка, уткнувшаяся ему в плечо. «О-о! Как интересно!» — тихо произнёс Максимилиан. Две кровати, стоявшие в противоположной, неосвещенной стороне комнаты, излучали тишину и спокойствие - слышалось сонное размеренное дыхание. Максимилиан скинул кроссовки, сбросил верхнюю одежду небрежной кучкой на пол у своей кровати и нырнул в постель.

   — Долгонько ты! Чпокнул крошку? — послышалось с кровати напротив.

   Максимилиан резко обернулся:

   — Макс, ты чё не спишь?

   — Интересно, чпокнулись вы или нет?

   — Спи! — Максимилиан отвернулся к стене, ему не хотелось обсуждать подробности произошедшего между ним и Марго. Хотелось ещё раз увидеть (пусть, на этот раз мысленно, а не на яву) то, что он видел за освещённым окном: вот в комнате загорелся свет, и она впорхнула в свою каморку, несколько секунд постояла, сняла одежду, оставшись в белых трусиках и бюстгальтере, вскинула руки вверх, поправляя волосы…

   — Можешь сказать, было у вас или нет? — прервал сексуальные грёзы голос с противоположной кровати.

   — Чё те надо? — недовольно пробурчал Максимилиан, — отстань, я спать хочу, — потом, вдруг, резко сел на кровати, сбив одеяло в ноги, — а у тебя как с этой, рыжей? Получилось?

   Максим тоже поднялся сел на кровати, опустив ноги на пол:

   — Да ну! Не вполне нормальная, оказалась!

   — В смысле?

   — Прыгнула ко мне на колени! Жалась, жалась ко мне, ёрзала так, что у меня даже уши торчком встали, не говоря уж обо всём остальном! Пошли в лесок прогуляться - всё нормально, поцелуи, обжималки, то-сё! Как до дела дошло - взвизгнула и убежала! Ну, это нормально? Скажи?

   Максимилиан беззвучно засмеялся, держа голову руками и раскачиваясь как при сильной головной боли. Встал с кровати, пошарил в тумбочке:

   — У тебя сигареты есть? Без сигарет не обмозговать их поведение!

   — Есть! Пошли на воздух, обсудим!

   — Выпивка осталась? — Максимилиан заглянул под кровать, надеясь найти спиртное.

   — Откуда! Всё выхалкали! Надо снова в деревню идти за бухлом! Накинь что-нибудь, пойдём, покурим.

   Они вышли, сели на крыльцо, закурили. Помолчали. Первым заговорил Максим:

   — Знал бы, что от рыжей ничего не отломится, внимания бы на неё не обратил. Страшная, как моя печаль! У тебя-то как? Расскажи!

   Максимилиан пожал плечами:

   — Не знаю! Я не понял! Поцеловались! Вроде, она загорелась, задрожала, как трепетная лань! А потом, нет и всё! Я, говорит, тебя не люблю, а без большой и красивой любви, говорит, извини, не могу!

   — Не дала? — Максим глубоко затянулся сигаретой.

   Максимилиан отрицательно покачал головой:

   — Нет! Но, договорились, что, если «созреет» - даст знать.

   — Ого! И как это будет? Подойдёт и скажет: «Разрешаю вам мне впендюрить!» — Максим по-дружески толкнул друга левым плечом.

   Они беззвучно «заржали».

   — Есть же нормальные девки! Вон лежит в кровати с парнем, всё у них пучком! — развивал свою мысль Максим, — конечно, они уже давно вместе, но всё равно, приятно посмотреть - спят в обнимочку, посапывают. Всё как положено, — он помолчал, как бы собираясь с мыслями, затушил сигарету, — Ты, это! К Марго не лезь! Нравится она мне!

   — Чё? — не поверил тому, что услышал Максимилиан.

   — Не чё, а что! — поморщился Максим, — что слышал! Нравится мне она!

   — Ты же с рыжей жамкался!

   — Объясняю, для непонятливых! — слегка раздражаясь, ответил Максим, — я думал, мне что-то отломится! Очень на это надеялся! Если бы знал, что рыжая даст «от винта», даже не подошёл бы. На кой она мне нужна!

   — Я же тебе сказал, — Максимилиан тоже затушил сигарету, — мы договорились, как только она «созреет» - даст знак, поставит букет полевых цветов на подоконник. Букет на подоконнике - она готова! Чё я ей скажу: «Я передумал! Извини!»

   — Ладно! Разберёмся! Пойдём спать, — Максим широко зевнул.

ГЛАВА 2

Ритка надела пижаму, выключила свет и скользнула под одеяло. Повернулась на правый бок, ладонь правой руки положила под щёку, левой рукой обняла подушку, сонно пробормотала: «На новом месте, приснись жених невесте!» И мгновенно, «провалилась» в сон: «Зимний морозный день, она стояла на берегу речки. Яркий солнечный свет безжалостно слепил, заставлял жмуриться, отчего искрящийся на солнце, пушистый, нетронутый снег, казался розовым: «Как красиво!» — она зачарованно смотрела по сторонам: белоснежные мохнатые шапки укутывали огромные ёлки, стеной стоявшие на противоположном берегу реки. На ней надет лёгкий на бретельках сарафанчик ярко-жёлтого канареечного цвета, фиолетовые «Анютины глазки» украшали его подол. Босиком на снегу и в лёгком сарафанчике! Но отчего-то не было холодно, было весло! Она захохотала, точно сумасшедшая. Налетел порывистый ветер, снежный шквал закружил её, запорошил снегом. На ресницах повисли снежинки, ей стало ещё веселее! Она смеялась, отмахиваясь от надоедливых «белых мух», а снег всё прибывал и прибывал - и, вот, она уже по колено в снегу. Сквозь пелену снега, на противоположном берегу реки, то появляясь, то исчезая, замаячил мужской силуэт. Молодой парень! Он, пристально, улыбаясь, смотрел на неё. Во что он был одет, она не могла понять. Какая разница! Он что-то сказал ей - снежный вихрь закрутил, замёл его слова и унёс прочь. Она ничего не услышала.

   — Что? — прокричала она, — я ничего не слышу!

   — Иди сюда! — его голос почему-то, вдруг, стал печальным, — иди на мою сторону!

   — Но нас разделяет река! Я не могу! — и тут она увидела мост - две жёрдочки, перекинутые с одного конца берега на другой. Всего лишь, мгновение назад его не было, а сейчас - появился.

   — Ну, иди же! Иди! — настаивал, требовал, уговаривал он.

   — Но, я не могу! — смеялась она, удивляясь, что он не понимает очевидного.

   — Иди! — приказал он сурово, почти зло, — пора!

   Громко заиграл горн, как бы призывая её к решительным действиям. Она насмелилась. Одной ногой осторожно ступила на скользкую, обледеневшую жёрдочку и рухнула вниз. «Мама! Мама! Мамочка! — кричала она, летя вниз, в бездну, — зачем я это сделала! Помогите!» С противоположной стороны берега он, безмолвно, наблюдал за ней, даже не пытаясь прийти на помощь». Она вздрогнула, резко подскочила в кровати - за окном слышались звуки горна на подъём. Она, почти замертво, бухнулась обратно в постель, натянула одеяло на ухо и тотчас же заснула.

   — Рита! Рита! — откуда-то издалека донеслись девчоночьи голоса. Рита открыла глаза и отпрянула - четыре девчонки из отряда заботливо склонились над ней, — Рита! Мы зарядку пропустили! Пора на завтрак идти, тоже опоздаем. Ритка вскочила с кровати, мгновенно натянула футболку, шорты, сунула ноги в сланцы и помчалась умываться, крикнув девчонкам:

   — Скажите ребятам, пусть строятся!

   Почти за одну секунду привела себя в порядок и стремглав выскочила на улицу. Ребята лениво слонялись на площадке перед корпусом, девчонки стояли группой и что-то активно обсуждали. «Что если они видели, что я с Максимилианом ночью гуляла! — обеспокоилась она, — ну, и что такого! Сами тоже на мальчиков засматриваются».

   — Ребята! Почему не построились парами? — делая зверское выражение лица, завопила Ритка.

   — Меньше надо спать! — философски произнесла одна из девчонок, разбудивших Риту.

   — Разговорчики в строю! — гаркнула Рита, сама удивляясь, откуда у неё взялись командирские замашки, потом поняла - положение обязывает! Иначе нельзя - слушаться не будут.

   В столовую они пришли самые последние.

   — Почему опаздываем! — недовольно проворчала заведующая столовой, встретившая их у порога, — завтрак остыл!

   Напротив Ритки, через ряд столов, сидела девица с огненно-рыжими волосами. Вместо вчерашней блудницы, Риткиному взгляду предстала обыкновенная девчонка, с блёклым невыразительным, но миловидным личиком. Рыжие лохмы сегодня были забраны в аккуратный «Конский хвост». Рыжая уставилась на Риту. Ритка сделала вид, что не заметила её. Ритка и ребята наскоро поели, под недружелюбные взгляды заведующей, заглотнули остывший кофе с молоком. Вразнобой «проблеяли»: «Спасибо!» и выскочили из столовой. Ритке показалось, что заведующей так и хотелось, взять в руки веник и хорошенечко наподдавать опоздавшим по задницам: «Вот вам! Будете знать, как опаздывать!»

   — До 11.30 личное время! — прокричала Ритка, беспокоясь за голосовые связки: «Если буду так орать - голос сорву». В 11.30 собираемся в клубе, начнём готовиться к концерту самодеятельности, всем обдумать, кто, что будет исполнять! Кто стихи рассказывать, кто споёт, кто станцует! Участвовать будут все! Явка обязательна! Иначе меня живьём закопают!

   — Мы за тебя заступимся!

   — Заступитесь вы! Как же! Ладно, свободны! — выдохнула Ритка, думая про себя: «Отдохну от них хоть чуть-чуть, Юльку поискать надо, рассказать о вчерашних посиделках».

   — Марго! — окликнул её девичий голосок. Она обернулась - перед ней стояла рыжая, из вчерашней ехидны превратившаяся в обыкновенную девушку, отличающуюся от других только лишь безумным цветом волос.

   — Откуда ты знаешь, как меня зовут? — Рита рассматривала рыжую, но не открыто, а как бы вскользь, исподволь: на лице ни тени косметики, как и у Ритки. Тоже, наверное, проспала, не успела намалеваться! Щупленькая,

   по-мальчишески угловатая фигурка. Обыкновенный из тонкой джинсы сарафанчик, сандалии на босу ногу - вот и весь «прикид», со вчерашней сексуальной обольстительницей ничего общего.

   — Вчера слышала. Ты сейчас куда?

   — Подружку хотела поискать.

   — Юльку?

   — Да! — ты и о ней знаешь?

   Рыжая пожала плечами:

   — Знаю! Мы здесь с первой смены - все перезнакомились, а вы во вторую смену приехали пока никого не знаете, не знаете, как здесь всё обустроено. Ты на меня не обижаешься?

   — За что? — ну, конечно же, Ритка понимала, что рыжая имеет ввиду, спрашивая, обиделась она или нет, но не признаваться же в этом.

   — Вы с Максом пришли, за ручки держались… А тут я, на шее у него почти повисла.

   — Почти? — хмыкнула Ритка и про себя добавила: «Теперь это называется «почти!»

   — Мы за руки держались по-дружески и ничего больше! — девичья гордость не позволила ей признаться, что она разозлилась на «ехидну». Тебя как зовут?

   — Мила! Полное имя - Людмила, но я привыкла, что меня зовут Мила.

   — Милая! — пошутила Рита.

   — Точно! — как я раньше до этого не догадалась! Отныне и навсегда, я - Милая! Только ударение на «а», так будет оригинальнее! Зови меня Милая! И не забудь правильно ставить ударение.

   — Мне всё равно, — пожала плечами Ритка.

   — Вот вы где, красавицы! — худющая длинная фигура выросла перед девушками, как из-под земли, они, увлечённые болтовнёй, не заметили Максимилиана.

   — Марго! — длинная фигура Максимилиана сложилась почти вдвое и склонилась над Ритой. Он взял её за плечи и расцеловал в обе щёки. Рита на некоторое время «онемела» от такой наглости. Она поднялась на цыпочки и произнесла:

   — Дядя, достань воробушка! — потом, не давая ему опомниться, спросила, — у тебя химия?

    — Ты чё? — Максимилиан пребывал в ступоре, переваривая услышанное и пытаясь понять, что к чему.

   — Ни чё! — Рита, воспользовавшись замешательством, произведённым её словами, сделала всем ручкой и хотела уйти.

   — Марго! Подожди! — Максимилиан вернулся в обычное состояние, — я чё пришёл-то, через двадцать минут заведующая лагерем собирает педсовет. Явка всех обязательна! Кто не придёт - выговор с занесением в личное дело.

   — Врёшь! — не поверила Рита.

   — А смысл мне врать? Сейчас в радиоузел иду, по микрофону объявлю о собрании. — Пойдём со мной, посмотришь радиорубку.

   — Я с вами! Кстати, Максимилиан, теперь меня надо звать Милая, с ударением на «а» и больше никак! Я не разрешаю называть себя по-другому!

   — Милая, иди-ка ты к Максу, он, наверное, тебя ждёт! А мы с Марго без тебя прекрасно обойдёмся!

   — Ну, и ладно! — обиделась Милая, — и пойду! — Она резко повернулась и пошла прочь.

   — Обиделась! Мила! Ой, Милая! Пойдём с нами! Максимилиан пошутил! — крикнула ей вдогонку Ритка.

   — И ничего он не пошутил, идите вы … в радиорубку! — Милая вполоборота повернула голову, но не остановилась.

   — И ничего я не пошутил, — повторил Максимилиан, — пойдём? — он положил левую руку Рите на плечо.

   — Давай без этого! — Рита аккуратно сняла его руку со своего плеча, — я не пойму, ты ко мне клеишься?

   — Я жду! — многозначительно произнёс Максимилиан, взяв Риту за руку и увлекая её за собой.

   Рита удивлённо взглянула на него:

   — Интересно, что ты ждёшь? — Ах, вот оно что! — вспомнила Ритка их вчерашний разговор, хотела сказать, что это была всего-навсего шутка, не больше, но передумала - она скажет ему об этом не сейчас, позднее. Они пришли в радиоузел. Максимилиан открыл ключом входную дверь, радиоузлом оказалось маленькое пропылённое помещение, заваленное хламом - отгороженная комнатушка, устроенная при эстраде, защищённой навесом от непогоды. Максимилиан «откопал» микрофон, проверил его: «Раз! Раз! Раз!», подмигнул Ритке и произнёс в микрофон:

   «Внимание! Всему воспитательскому составу! Через двадцать минут подойти в библиотеку на собрание. Явка обязательна!» — он выключил микрофон.

   — Повторишь?

   — Зачем? Ты же объявил!

   — Для особо непонятливых или плохо слышащих!

   — Или умственно отсталых! — подхватила Ритка, — угу, надо повторить!

   Она забрала микрофон и произнесла: «Раз! Раз! Повторяю второй раз! По заявкам радиослушателей! Всему воспитательскому составу! Через двадцать минут подойти в библиотеку на собрание. Явка обязательна!»

   Максимилиан отобрал микрофон у Риты.

   «Внимание, всем отдыхающим! Сегодня с 19.00 до 20.30 танцевальный вечер: «На эстраде». Приглашаются все желающие!» — он повторил объявление ещё два раза и выключил микрофон.

   — У меня всё! Пойдём? — он подошёл к Ритке близко-близко, склонился над ней, взял за плечи, крепко прижал к себе и жарко прошептал, — или останемся здесь? Поворкуем!

   Она попыталась освободиться. Но не тут-то было, Максимилиан оказался, на удивление, сильным или он казался таким по сравнению с ней - хрупкой, миниатюрной девушкой.

   — Пусти! — Ритка упёрлась локтями ему в грудь.

   — Э! Больно же! Ты мне дырки в груди просверлишь!

   — Пусти! А то закричу!

   — А я тебе кляп вставлю! Да, шучу-шучу! — успокоил он Ритку, увидев округлившиеся от ужаса глаза. Я не люблю принуждать девушек! Мне нравится, когда они тоже хотят! Горячие и сексуальные как ты! А ты хочешь! Я знаю! — он обжёг нежную кожу её шеи поцелуем. Она затрепетала, как трепетала вчера в лесу, загораясь его страстью, закрыла глаза, наслаждаясь жаркими поцелуями его губ, голова закружилась, тело покрылось мурашками.

   — Пусти! — всё ещё трепеща от возбуждения, прерывающимся голосом произнесла она, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и она не устоит от искушения, заразится его испепеляющим желанием. А зачем ей это надо! Она же не любит его! — Пусти! — Ритка сумела справиться с охватившей её огромной всепоглощающей страстью.

   Максимилиан это понял: «Ну, что ты с ней сделаешь! Кремень, а не девка!»

   — Ладно! Лети пока, птичка, на свободу! — он ослабил хватку и она, мгновенно, вывернулась, выскользнула из его рук. «Выскользнула точно шелковый шарф!» — с досадой подумал он.

   Она выскочила за дверь, он - следом за ней. Закрыл каморку на ключ и догнал:

   — Чё понеслась! Подожди!

   — А то чё? — передразнила она его. Её сердце, вдруг, громыхнуло, ухнуло, затрепетало. Она ещё ничего не поняла, а сердце уже знало! Знало обо всём, что должно было произойти на несколько мгновений раньше.

   — Не чё, а что! Сколько раз можно повторять! — они только сейчас заметили Максима стоявшего у эстрады. Он подошёл небрежно, вразвалочку.

   — Чем это вы в радиорубке занимались? — он, глядя исподлобья, хмуро изучал взволнованное, раскрасневшееся лицо Риты.

   «Я его не видела, а сердце уже знало, что он здесь! Рядом! — она, сквозь полуопущенные ресницы, метнула на него взгляд. — Если бы…— стучало у неё в голове. Что «Если бы…» она не могла чётко сформулировать.

   — У нас, может, любовЪ! Чё хотим - то и делаем! Тут недалеко рыжая бродит. Поищи - может, найдёшь! — «два метра худой дранки» заботливо склонились, взяли Риту под локоток, и повели прочь, не собираясь ни с кем делить то хрупкое, но как Максимилиану казалось, уже начинающее приобретать очертания, счастье.

   — Марго! Ты на танцы придёшь? — крикнул ей вслед Максим, рассматривая её безупречную талию, тоненькие красивые ножки, задницу, обтянутую джинсовыми шортиками - «Хорошенькая задница! Так бы и ухватил одну из булочек! Легонько бы сжал рукой, но так, чтобы не осталось синяка на нежной девичьей коже…», — Максим сжал зубы - желваки вздулись на скулах: «Никуда от меня не денется! Я же вижу, как она замирает от моего взгляда! Моей будет!»

   Она повернула голову на звук его голоса, но не оглянулась, а просто пожала плечами:

   — Не знаю!

   Максимилиан заложил правую руку себе за спину и показал Максиму кулак.

   «Ну! Ну! Посмотрим! Кто кого!» — скрипнул зубами Максим.

***

Основной воспитательский состав собрался в библиотеке. Дежурные воспитатели остались при отрядах - мало ли что может случиться! Дети должны быть под присмотром. Ритка пришла одна из первых. Села на стул в самом конце библиотеки, слева у стены, «изучая» приходящих на собрание.

   «Юлька! Наконец-то я её увидела!» Юлька не заметила присутствие подружки в библиотеке - следом за ней, точно на привязи, шёл белобрысый паренёк больше похожий на подростка, чем на воспитателя. Он то и дело наклонялся к ней и что-то шептал на ухо, отчего вспыхивали румянцем Юлькины щечки, и она стыдливо опускала глаза в пол. «О-о! Чтобы это значило? Надо срочно встретиться и всё обсудить!»

   В дверях появился Максим - крепкий, но ниже Максимилиана примерно на полголовы. Ритка старательно делала вид, что не замечает его:

   — Юлька! Привет! Ты куда пропала? — помахала она правой рукой подружке, — после собрания не уходи, подожди меня!

   — О! Ритка! Привет! Ладно, подожду! Договорились! — ответила Юлька и тихонько сказала что-то белобрысому. Белобрысый мельком взглянул на Ритку и переключил внимание на Юльку. Боковым зрением Ритка незаметно следила за действиями Максима. Он встал в дверях библиотеки, не обращая внимания на ворчливые замечания: «Что встал в дверях, как столб! Посторонись! Дай пройти!» Ритка делала вид, что полностью поглощена безумной радостью встречи с подругой и не то, что не замечает Максима, но возможно, вообще, забыла о его существовании. Максим рассмотрел присутствующих в библиотеке, увидел Ритку, обозначил для себя, что она здесь, прошёл в конец библиотеки и сел у окна, на противоположную сторону от места, где сидела Ритка. Развернулся к ней лицом и уставился на неё. «Что? — вопросительно кивнула она. Продолжать делать вид, что она не замечает его, было уже, по крайней мере, глупо, если не сказать тупо! — Что ты так внимательно смотришь?» «Ничего! — ответил он взглядом и слегка пожал плечами, — хочу и смотрю!» «Ну, и смотри! Мне-то что!» — Ритка вздёрнула подбородок и отвернулась».

   — Уважаемые коллеги! — заведующая лагерем поднялась с места, точно школьница, собравшаяся ответить выученный урок, — рада приветствовать вас на открытии второй смены! Я вижу, здесь присутствуют вновь прибывшие сотрудники. Надеюсь, со временем познакомиться с вами поближе. Думаю, мы сработаемся! Сегодня я собрала вас по очень серьёзной причине: мне стало известно, что вчера, некоторая часть наших сотрудников, устроила посиделки с алкоголем. Это вопиющее нарушение! Мы педагоги должны подавать пример детям и подросткам. Я понимаю, что основная часть воспитательского состава - молодые юноши и девушки, соответственно, возникают симпатии, романтические отношения - это нормально и естественно для молодого коллектива! Мы - руководство не этому не препятствуем. Но, давайте держать себя в рамках приличия. Итак! — заведующая постучала кончиком карандаша по столу, — первое и последнее предупреждение! Спиртное под строжайшим запретом! Нарушившие запрет будут немедленно, — она ещё раз выделила голосом, — немедленно уволены! С занесением выговора в личное дело и рекомендацией не допускать к педагогической деятельности в течение пяти лет! Всем ясно?

   — Да! Ясно! — вразнобой отвечали сотрудники.

   — Мне известны имена и фамилии всех, — она снова выделила голосом, — ВСЕХ замеченных в вопиющем безобразном случае распития спиртного! Алкоголь под запретом! Напоминаю ещё раз!

   — А пиво? — спросил некто из присутствующих, не афишируя свою личность.

   — Пиво тоже под запретом! Сигареты, электронные сигареты, кальян - тоже под строжайшим запретом! Надеюсь, я понятно высказала свои мысли! У меня всё! Если есть вопросы - задавайте! Нет - идите, работайте! И запомните - это первое и последнее предупреждение! Я два раза повторять не буду!

   Рита «вполуха» слушала заведующую, ей не терпелось вырваться из душной библиотеки на воздух. И выяснить из каких достоверных источников заведующая узнала о вчерашних событиях. Все зашумели, задвигали стульями и, толкаясь, «потянулись» из библиотеки. Юлька поджидала её, рядом с ней маячил, как тень, белобрысый парень.

   — Познакомься, Рита! Это Юра! Мы с ним вчера познакомились, он уже не первое лето здесь, в лагере, подрабатывает.

   — Очень приятно! — Рита не знала как себя вести с новоиспечённым Юлькиным ухажёром.

   — О! Бледнолицый брат! И ты затесался в общество новеньких хорошеньких девушек? — запыхавшимся голосом протараторил Максимилиан.

   — Максимилиан! А почему тебя не было на собрании? Там обсуждали очень серьёзные вещи. Или чё? — передразнила его Ритка, — тебя они не касаются? Явка была обязательна!

   — Марго! — услышала она глуховатый голос Максима у себя за спиной. Она порывисто обернулась, — сегодня вечером я ангажирую тебя на первый медленный танец, — он помол, потом добавил, — и на все последующие. Все замолчали, не зная как реагировать, что отвечать на слова Максима, слишком уж смело он себя повёл. Первым «очнулся» Максимилиан:

   — Макс! Откуда ты таких словов мудрёных понахватался? Нас в ПТУ таким словам не учат!

   — Дарю! — хлопнул он Максимилиана по плечу, — пользуйся! Мне не жалко! Он пошёл прочь от кампании, отошёл на несколько шагов, обернулся и пристально уставился на Ритку. «Бух! Бух! Бух! — грохотало её сердце, — прозрачные глаза и чёрные волосы!» — стучало в висках. «Это любовь? Или мне только так кажется?» «Это любовь!» — «услышала» она его мысленный ответ.

***

— Рита! — позвал тоненький девичий голосок, — мы тебя ждём!

   — В смысле? — Ритка повернулась на голос.

   Девчонка с двумя жиденькими косицами, перекинутыми на грудь, в пёстрой до колена юбчонке, в белой футболке, в шлёпанцах, стояла поодаль, не смея мешать разговору взрослых людей. Любому терпению приходит конец, вот и она не вытерпела и решила обратить на себя внимание:

   — Мы в клубе ждём, а тебя всё нет и нет! — девчонка несмело улыбнулась, отчего на невыразительном лице появились две симпатичные ямочки, — я решила за тобой сбегать, напомнить! Ты, наверное, забыла, что назначила нам репетицию.

   — Ой! Забыла! Совсем-совсем! У нас подготовка к концерту! Ну, всё! Я полетела! Увидимся когда-нибудь! — уже на бегу, прокричала она Юльке, её белобрысому другу и Максимилиану.

   Ритка почти бежала в сторону клуба, девчонка ни на шаг не отставала от неё:

   — Рит! — она нерешительно теребила кончик левой косички.

   — Что, Аня? Ты хочешь меня о чём-то спросить?

   — Да! — она накрутила кончик косицы на указательный палец правой руки, — здорово вам попало за вчерашнее?

   — Что? — Ритка резко остановилась, — откуда ты знаешь, что было вчера?

   — Знаю и всё! — уклончиво ответила «партизанка».

   — Ну-ка, ну-ка! Говори!

   Девчонка мялась, не решаясь признаться и рассказать Рите о том, что она знает, или лучше промолчать. Она всё-таки не выдержала и проболталась - такой уж характер - не может не выболтать то, о чём знает, и приукрасить, добавить от себя - чего не знает. Она глубоко вдохнула, выдохнула, посмотрела по сторонам, как бы опасаясь, что кто-то может услышать её откровения:

   — Только пообещай, что не выдашь меня!

   — Обещаю! — вытаращила глаза Ритка, — рассказывай! Пойдём на скамейку - присядем, на минутку. Она схватила девчонку за руку и потащила на скамейку, усадила рядом с собой. — Ну! Рассказывай, что хотела! Я тебя слушаю! Очень внимательно!

   — Точно? Не обманешь? — снова засомневалась Анька.

   — Нет, не обману! Обещаю!

   — Витька из старшего отряда рассказал. Он видел как ты, после отбоя, села на качели, к тебе подошёл Макс и вы пошли в их корпус. Витька за вами проследил и написал записку завучу «от доброжелателя» - хихикнула Анька.

   — И тебе обо всём рассказал? Да? — ехидно спросила Ритка, — делать ему было нечего! Тебе всё рассказал! Молодец, какой!

   — Не-е-ет! — протянула девчонка, я случайно услышала.

   — Подслушала? — уточнила Рита.

   — Да! — призналась девчонка, понуро опустив голову.

   Витька рассказал своему другу, я а услышала, — она шумно выдохнула, — он в тебя влюблён! — выпалила она.

   — Что? — вытаращила глаза Ритка, — кто в кого влюблён?

   — Витька! — слегка раздражаясь непонятливостью Ритки, повторила она, слегка топая ногой.

   — Этого мне только не хватало! Мальчик из пионерского лагеря влюбился в помощницу воспитателя! А из детского сада в меня никто не влюбился? Ты, случайно, не знаешь?

   — Какой он мальчик! Ему скоро брякнет пятнадцать! Я тебе его потом покажу, он очень красивый! — Аня романтично закатила глаза в небо, — я такого красивого парня ни разу в жизни не видела!

   — Ладно, давай по порядку: кто - что сказал! Кто в кого влюбился! И когда ты это услышала. Обещаю и торжественно клянусь тебя не выдавать.

***

Аня забежала в спальню девочек, надо было переодеться, снять юбку, надеть шорты, и спортивные тапочки - они с девчонками собрались на занятия аэробикой. Она быстренько натянула шорты, переобулась, выскочила из спальни и помчалась в сторону эстрады - там проводили занятия аэробикой. В горле пересохло - ей ужасно захотелось пить. Она подошла к фонтанчику с питьевой водой, плеснула в лицо две пригоршни воды, попила, и вдруг, услышала негромкий разговор. Фонтанчик с водой и беседку разделяли заросли разросшегося кустарника. Аня осторожно, стараясь не шуметь, раздвинула ветки - в беседке сидели два паренька из старшего отряда: Витька и ещё один парень - его имени она не знала. Два подростка сидели в беседке и разговаривали на очень интересную тему. Один паренёк сидел на перилах и смотрел сверху вниз, второй - на скамейке. Витька, возбуждённо понижая голос, временами, даже переходя на шёпот (как бы кто не услышал) рассказывал другу о том, что произошло вчера:

   — Представь! Вчера смотрю, вожатые потянулись один за другим. Интересно стало, что задумали - ну, и проследил за ними. Они набились в комнату, сидят там, забухивают, курят, ржут, с девками обжимаются. Ну, понаблюдал - надоело! Решил уже идти спать. Опаньки! Макс идёт, и Марго за ручку ведёт! Ты же знаешь, я за неё любому башку откручу!

   — Да ну, врать-то! Так уж и открутишь? Влюбился? С первого взгляда?

   — Да! Говорю же! Никогда со мной подобного не бывало! Спрятался за кусты, смотрю, что дальше будет. Он Марго к себе на коленки усаживает. Она, слава богу, отказалась. Тут эта шальная - рыжая на него запрыгнула, давай верещать! Смехота! Марго на выход пошла, думаю, провожу её незаметно, мало ли что! Тут за ней длинный увязался - провожать пошёл. Ну, я за ними! Наблюдаю издали! Пришли к её корпусу. Он в кусты её потащил, давай вином накачивать. Ручонки к ней протянул, лапать давай - я еле выдержал. Думаю, ещё немного и я его урою! Но, Марго - молодец! Оттолкнула и ушла. Как я это выдержал - сам удивляюсь.

   — Ну, да! Я бы, наверное, не сдержался - вмазал так, что он по колени в землю бы ушёл!

   — Ага! По колени! Он тебя выше на две головы, старше, и сильнее, конечно! Как бы он тебя в землю, по самую макушку, не вогнал!

   — Ему нельзя! Он воспитатель! А мне можно - у меня подростковая неуправляемая агрессия может в любой момент возникнуть! Ко мне надо бережно относиться, с пониманием! — приятели захохотали.

   — Я вот, что решил! — признался Витька другу, — напишу кляузу заведующей «от доброжелателя», пусть разгонит «шайку-лейку».

   — Позорно закладывать!

   — А не позорно, что они мою любимую девочку пытаются тискать! Как бы что не произошло!

   — Ты о чём?

   — Понятно, о чём! Боюсь, как бы кто-то из них с Марго не переспал. Я этого не переживу!

   — И что ты можешь сделать? Ты просто парень!

   — Поэтому я и решил настрочить кляузу. Заведующая на них наорёт, они будут бояться, и ходить «по струночке».

   — В принципе, нормально! — согласился Витькин друг.

   Витька спрыгнул с перил, и они вышли из беседки. Анька быстренько шмыгнула прочь от фонтанчика, сделала вид, что ничего не видела, ничего не слышала и, вообще, совершенно, случайно здесь проходила.

   — Интересненько на Витьку взглянуть! Влюблённый мальчик! Смешно! Ладно, пойдём репетировать! — Ритка поднялась со скамейки.

ГЛАВА 3

Второй суматошный день подошёл к концу. Рита зашла в свою комнатушку, упала, не раздеваясь на кровать: О! Как она устала! Всего лишь второй день а, кажется, она здесь целую вечность! Она перевернулась на живот, обхватила подушку руками. Сердце «прыгало» от неизвестности, от предчувствия чего-то необъяснимо сладостного и тревожного: «Сегодня вечером я ангажирую тебя на первый медленный танец и на все последующие», — мысленно услышала она его голос так явственно, что вздрогнула и подскочила на кровати. Вытащила из-под кровати большую дорожную сумку на колёсиках, вытряхнула её содержимое на кровать - в чём идти и что надеть? Надеть нечего! — она изучила содержимое сумки, небрежной кучей вываленное на кровать. «Ну, почему, почему она не взяла красивые платья, они же у неё есть! Не взяла - решила, что в пионерлагере они не нужны! Ах, как она ошиблась! Вместо многочисленных маек, футболок, шортиков надо было взять парочку нарядных платьев, как бы они сейчас пригодились! Выбрала короткую узкую юбчонку из белой джинсовки, только-только прикрывающую задницу и выгодно открывающую красивые, чуть тронутые летним загаром ножки, на зависть девчонок, не обладающих таким сокровищем. В тон юбки надела облегающую водолазку бледно-розового цвета с длинными рукавами. Она помнила заповедь, открываешь ноги - закрываешь верх, и наоборот, открываешь верх - закрываешь ноги. Да и, вообще, вечером похолодает, и она снова будет дрожать, как кленовый листочек под пронизывающим осенним ветром. На ноги - новенькие красивые босоножки на высокой танкетке - хорошо хоть, ума хватило красивые босоножки взять с собой. Она достала маленькое зеркальце, отстранила подальше, пытаясь рассмотреть, как она выглядит, хороша ли? И если, хороша - то насколько? Не получилось - она видела отражение в зеркале только лишь фрагментами. С досадой бросила зеркальце на прикроватную тумбочку, сгребла разбросанные по кровати вещи в одну большую кучу, свалила её в сумку, закрыла крышку сумки, села на неё, посидела, уминая её содержимое (крышка не закрывалась), застегнула молнию, правой ногой пихнула сумку снова под кровать. Слегка подкрасилась - она всегда соблюдала меру, в отличие от рыжей ехидны, размалевавшейся вчера, отчего больше походившей на клоуна в цирке, чем на молодую симпатичную девушку. «Милая! Это надо же такое придумать!» — иронично покачала головой, Рита, сморщив носик, как будто хотела чихнуть. Распустила гладкие каштановые волосы, длинные почти до пояса - она готова! Надо было договориться с Юлькой, пошли бы сейчас вместе. Эх! Ну, почему она сглупила, забыла договориться. Или хотя бы спросить в какой корпус она заселилась. Идти одной, наверное, не очень прилично - прибежала «виляя хвостиком» и ждёт того кто её ангажировал на первый медленный танец и на весь вечер. Но это же так и есть! Да, она ждёт! Замирая и смутно надеясь на нечто важное для неё, такое, чего в её жизни ещё никогда не было. Как бы в ответ на её смятённые чувства, в окно постучали. Она выглянула - под окном маячила длинная худющая фигура.

   — Тебе чего? — выглянула из окна Ритка.

   — Я! Это! За тобой зашёл! Чё на танцы идёшь? Пойдём вместе!

   — Иду! Чё! Чё бы не потанцевать! — передразнила она, ловя себя на мысли, что она почти всегда так делает, общаясь с Максимилианом, — сейчас выйду, подожди.

   Он кивнул, соглашаясь ждать её хоть до конца света, лишь бы пойти с ней.

   Она щедро побрызгалась любимым испанским ароматом, источавшим, как ей казалось, безумную страсть и, в тоже время, утончённую нежность. Через несколько минут она выпорхнула из корпуса. Он стоял неподалеку, смотрел под ноги, сунув руки в карманы модных джинсов. «Жердь!» — мысленно обозвала она его, увидев его длинного и нескладного. Боковым зрением он увидел движение, поднял взгляд:

   — О! — он оторопело посмотрел на неё.

   — Чё? — снова передразнила она его, — Чё тебе не нравится?

   — Всё нравится! Ты такая… — он не мог подобрать слов, — такая чёткая! Красивая! Очень! — наконец-то сообразил он.

   — Чё правда? — уточнила она, кокетливо одёргивая мини-юбочку. Она где-то читала о том, что если у девушки красивые ножки и никто этого не замечает, надо теребить подол, одёргивать юбочку - привлекать мужское внимание к красивой части своего тела. Сейчас в этом не было нужды - Максимилиан и так остолбенел от её красоты, но она решила попрактиковаться, раз уж вспомнила об этом совете.

   Он кивнул:

   — Да! Очень!

   Они пошли к эстраде, она чуть впереди, он сзади, любуясь её ладной фигуркой, узенькой талией, обтянутой бледно-розовой водолазкой, юбочкой только-только прикрывающий хорошенький девичий задок и позволяющий любоваться точёными ножками.

   «Хороша! — бормотал про себя Максимилиан, — ну, до чего хороша! И чё я должен уступить её Максу? Не дождётся! Пусть к рыжей пристраивается! Ему какая разница! Всё, что шевелится, готов оприходовать!» Он догнал её, обнял левой рукой её за плечи.

   — Максимилиан, я же просила тебя! — Рита повернула голову влево, посмотрела не его руку, подняла голову вверх и выразительно посмотрела на него, — мы с тобой не пара и не должны ходить в обнимочку.

   — Ну, так давай спаримся! — заржал Максимилиан над каламбуром, пришедшим ему в голову.

   — Сколько можно! Мы с тобой уже обсудили этот вопрос.

   — Ну! — согласился Максимилиан, но руку не убрал.

   Рита вздохнула, осторожно убрала его руку с плеча и мягко произнесла:

   — Пожалуйста, не надо! Не надо делать вид, что мы с тобой дружим и вводить других людей в заблуждение.

   — Чё? Ты это о ком? Кого не надо вводить в заблуждение? Макса?

   — Всех! — мягко произнесла Рита, — может быть, в тебя влюбилась какая-нибудь девушка, а ты и не замечаешь, оказываешь другой девушке знаки внимания. И как ей к тебе подойти?

   — Пусть подходит к кому-нить другому! Мне-то чё! Она мне не нравится! Мне ты нравишься! Тем более, ты сказала ждать! Я и жду!

   Ритка вздохнула, подавляя смешок, ей хотелось захохотать во всё горло, может быть, даже согнуться пополам от бешено-нервного разрывающего её изнутри хохота:

   «Ждать! Да жди ты! Жди хоть до второго пришествия Иисуса Христа! Это бе-е-есполезно!» — она не могла понять саму себя - ей и нравится внимание Максимилиана к своей персоне и в тоже время надоедает. «Почему так?» — задала она себе вопрос и не могла ответить. Не знала ответа или не хотела знать?

   Они подошли к эстраде. Несколько парочек вяло топтались на сцене, под сентиментально - меланхолическую музыку. Неподалеку от эстрады толпились кучками девчонки разных возрастов - подростки и младше. На креслах перед эстрадой сидели наблюдающие, и пока, что не решившие принять участие в танцах - подняться на эстраду. Риткин взгляд сразу же выхватил Максима. Он сидел в первом ряду, вальяжно развалившись в кресле, и скучающе смотрел на происходящее действие на сцене. Через два ряда, справа от него белым пятном выделялось лицо Милаи, она испуганно таращилась в его сторону, нервно закусывая губы, накрашенные кроваво-алой помадой. Максим не обращал на неё внимания, будто бы её и не было здесь, в двух рядах от него, будто не было безумных поцелуев, её пронзительного визга: «Мне мешает что-то твёрдое! Что это! Телефон? Телефон увеличивается в размерах!» Или он специально делал вид, что не замечает её?

   Мила заметила Риту и Максимилиана, вскочила с места, махнула рукой:

   — Ребята! Привет! Я иду к вам!

   — Встречает как родных! — Ритка дёрнула плечом в её сторону.

   Через секунду Мила была около них: «Чмок! Чмок!» — она поцеловала в щёку сначала Риту, потом, встав на цыпочки, Максимилиана - ему пришлось согнуться почти напополам.

   — А я тут сижу - скучаю! Наших ещё никого нет! Хорошо вы пришли! Пойдём танцевать! — тараторила она без умолку.

   — Милка, а тебе чё Максим не подходит? Тоже вон сидит - скучает! Вы, вроде, вчера жамкались вовсю!

   Мила вспыхнула от бесцеремонных слов Максимилиана - лицо пошло крупными розовыми пятнами, видимыми даже под приличным слоем «штукатурки»:

   — Не Милка, а Милая! Теперь меня называйте только так! Я об этом ещё вчера сказала!

   — О! Вот и герой-любовник появился! Чё надоело одному сидеть? В обчество потянуло?

   — Не чё, а что! — поморщился Максим, потом махнул рукой, — горбатого - могила исправит! Это бесполезно!

   — Я ждал девушку, обещавшую мне первый медленный танец и все последующие.

   — Как её зовут? Где она? — Рита огляделась по сторонам, делая вид, что усиленно ищет неизвестную девушку.

   — Ладно! Пойдём на сцену - подрыгаемся! Музон подходящий! — Максимилиан взял Ритку за руку и потянул на сцену. — Вы чё? Здесь останетесь? На танцпол не пойдёте?

   — Пойдём! — Максим пошёл следом за ними, даже не взглянув на Милу.

   — Максим, подожди меня! — вскрикнула она так отчаянно - пронзительно, что он непроизвольно вздрогнул.

   — Спокойно, девушка! Не надо истерик!

   Она вцепилась в его локоть и заглянула ему в глаза:

   — Ты на меня вчера обиделся? Да? Я знаю - обиделся!

   — Нет! — пожал плечами Максим, — не обиделся! Просто ты мне стала неинтересна!

   — А кто интересен? Марго?

   — Да!

   — Почему же ты вчера целовался со мной, а не с ней?

   — Знаешь, Милая! — он холодно посмотрел на неё, — когда очень хочется, есть, с голоду, можно и корку чёрствого хлеба ухватить.

   — Циник! — она отпустила его локоть и пошла танцевать.

   Максим вразвалочку поднялся на эстраду, потоптался в круге танцующих, потом резко повернулся и пошёл прочь.

   Зазвучала нежная романтическая музыка. Они стояли небольшой группой - Рита, Мила и Максимилиан не зная как себя вести, разделиться на пары не получается, втроём танцевать - смешно! Вдруг, откуда-то сбоку, к Рите подошёл Максим, тронул за плечо:

   — Ты мне обещала первый танец, — шепнул он ей на ухо.

   — Я не танцую! — резко отстранилась от него Рита, — не надо придумывать то, чего не было! Я ничего не обещала! Тем более, тебе! — она повернулась в сторону Максимилиана, — почему ты меня не приглашаешь?

   — Я приглашаю тебя, Марго! Очень-очень приглашаю тебя! — он согнулся над ней, крепко прижал к себе, так крепко, что у неё закружилась голова, ноги, вдруг, стали непослушными, всё поплыло перед глазами, всё стало нереальным, зыбким и не имеющим значения. Он вскользь, как бы случайно, задел губами краешек её ушка, она затрепетала от сладостной истомы. Её чувственность передалась ему:

   — Уйдём отсюда? — прерывающимся от возбуждения голосом, предложил он ей.

   — Куда?

   — Просто погуляем! Обещаю не распускать рук! — клятвенно заверил он её, — за меня можешь быть уверена, ты меня знаешь!

   — Знаю! — всё ещё трепеща, хихикнула она, — ты ждёшь знак! Ладно, пойдём!

   Они пошли с эстрады - Максимилиан впереди, Рита за ним.

   — Марго! Уходишь?

   Рита обернулась, взглянула в растерянные прозрачные глаза, кивнула.

   — Как же так, Марго?

   — Ты опоздал, Максим! — Максимилиан взял маленькую ручку Риты в свои ладони и поднёс к губам. Она не сопротивлялась.

   — Я спрашиваю не тебя, а девушку! — скрипнул зубами Максим, — Марго, можно тебя на минутку, пошептаться?

   Рита ничего не ответила - зачем восстанавливать отношения с человеком, в первый же вечер переметнувшимся на другую девушку! Снизу вверх посмотрела на Максимилиана:

   — Пойдём?

   Он кивнул и, осторожно поддерживая, её за спину помог спуститься со сцены.

   Максим смотрел вслед удаляющейся парочке: он - длинный и худющий, она - миниатюрная и хрупкая, в белой облегающей юбочке, подчёркивающей тонюсенькую девичью талию и демонстрирующей окружающим стройные слегка загорелые ножки. На него, вдруг, навалилось тяжёлое, тупое, как он подумал, раздражение на самого себя: зачем вчера он повёлся на рыжую? Немного сдержанности и могло получиться с Марго, не сразу, конечно, но получилось бы - он знал это. Но, уж слишком захлестнуло его, неимоверно захотелось секса немедленно, безотлагательно и «объект» был готов, всем своим видом демонстрируя: «Да-да! Я готова! Только позови!» Ну, а если ты молод, горяч и сексуален - ни один нормальный парень не откажется. А он - нормальный, молодой и сексуальный! Он повернулся в сторону рыжей - она закрыла глаза и полностью отдалась музыке и ритму. Максим спустился со сцены и сел на прежнее место - разглядывать танцующих девушек. На сцену повылезала мелюзга: девчонки-подростки и совсем мелкие - из начальных классов.

   Он с досадой грохнул кулаком правой руки по подлокотнику кресла, поднялся, боковым зрением увидел, что рыжая провожает его взглядом:

   — Ну-ну! — произнёс он вслух и пошёл в свой корпус. Пинком открыл дверь в комнату - она была не заперта, включил свет и, в чём был, в том и бухнулся на кровать. Кроме него в комнате никого не было, на кровати Максимилиана небрежной кучей валялись разбросанные вещи, из-под кровати торчала расстёгнутая дорожная сумка. «Торопился на свидание, козлёнок! — выругался Максим, — ещё друг называется!» Он вскочил с кровати, пинком затолкнул сумку под кровать. Жадно припал к горлышку бутылки с водой, раздражённо отбросил пустую бутылку на пол, выключил свет, разделся и лёг в кровать, по-детски свернувшись «калачиком» и отвернувшись к стенке: «Обжимаются где-нибудь под ёлкой!» — он с размаху, но не сильно, ударил в тонкую стену корпуса, отчего она гулко охнула, точно живая, от причиняемой ей боли. Он решил, что не заснёт до тех пор, пока длинная костлявая фигура не появится в дверном проёме, согнувшись, чтобы не снести притолоку, подойдёт к своей кровати, сгребёт наваленные вещи, сбросит их на пол неряшливой кучей, сюда же бросит снятую одежду и рухнет на кровать. «Не спать! — приказал себе Максим, он должен был понять, по поведению Максимилиана, произошло между ним и Марго что-то или нет. «Урод! — снова выругался Максим, — прекрасно знает, что мне она нравится! Всё равно лезет к ней!» Он не успел додумать мрачную мысль - тяжёлый сон одолел его. Он, точно, провалился в чёрную бездонную шахту лифта в многоэтажном доме. Вдруг, перед ним, ярким рыжим пятном, появился Милкин силуэт - невозможно было разглядеть выражение её лица, глаз - только длинные пряди волос, рыжими змеями спускались на спину, она оглушительно хохотала, совершая непристойные движения бёдрами, пытаясь его соблазнить. «Да пошла ты!» — он на секунду вынырнул и снова провалился в сон.

ГЛАВА 4

Рита и Максимилиан двинулись в сторону её корпуса. Смеркалось. Ярко полыхал закат, переливаясь оттенками сияющих нежно - лиловых цветов. Высоко в небе бесшумно рассекали воздух фигурки летучих мышей. Рита подняла голову к небу, набрала полную грудь воздуха:

   — Как красиво! Максимилиан, посмотри какие краски на небе! Смотри! Летучие мыши! Удивительные создания!

   — Рита! — окликнул её девичий голос, — можно тебя на минутку!

   Они оба - Рита и Максимилиан, одновременно, обернулись на голос. Неподалеку стояла Аня, две жиденькие косицы перекинуты, на чуть начинающую вырисовываться, грудь:

   — Мне надо тебе что-то сказать!

   Рита подошла к ней. Максимилиан остался стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу.

   — Ань! Что тебе?

   — Я хотела тебе показать Витьку! — прошептала она, страшно вытаращив глаза, и опасливо покосилась на Максимилиана - слышит он её или нет. — Ну, того, что в тебя влюбился! Помнишь, я тебе говорила! — её слегка рассердила непонятливость Риты. — Он здесь, на танцах! Пойдём на секундочку, я тебе его покажу! А этот - длинный подождёт!

   — Нет, Аня! Не хочу! Потом когда-нибудь! — ей не хотелось огорчать девчонку.

   — Как хочешь! — девчонка негодующе тряхнула головой, две тощие косицы синхронно взметнулись и опустились обратно, на чуть обозначенную грудь.

   — Чё ей надо? — Максимилиан, по-детски, указал пальцем в сторону девчонки.

   — А! — отмахнулась Рита, — так, ни о чём!

    На площадке перед корпусом никого не было. Максимилиан двинулся в сторону качели:

   — Садись, я тебя раскачаю!

   — А, давай! — Рита запрыгнула на сиденье, — до неба?

   — Ага! — Максимилиан взялся за цепь, потянул качели на себя, потом отпустил. Жалобно взвизгнув, качели поднялись вверх, потом вниз - вздыхая и охая точно бабка, поднимающаяся пешком на пятый этаж «хрущёвки».

   — Здорово! Сильнее! Выше! — ветер играл её каштановыми волосами, запутывал, набрасывал на лицо. Она смеялась, дула краешком губ на волосы, пытаясь освободить лицо. «Верх - вниз! Верх - вниз!» — отблески заката пламенели на её волосах.

   — Ещё выше? — кричал Максимилиан, заражаясь её весельем.

   — Да! Да! Да! Выше! — смеялась она, «пролетая», то вверх, то вниз.

   Он отпустил цепь. Качель всё также пристанывая, замедлила амплитуду движения и, наконец, остановилась.

   — Устал? — Ритка ловко спрыгнула с качелей.

   — Не-а! — протянул Максимилиан, — просто надоело смотреть на твоё мельтешение, туда - сюда, туда - сюда! Вечером погуляем? — он склонился над ней, пытаясь заглянуть ей в глаза. Левой рукой осторожно убрал прядь её волос, упавшую на лицо. Она не дёрнулась, не отстранилась. Что это? Добрый знак - тот, которого он ждёт?

   — А мы что делаем? — запоздало ответила она, двумя руками приглаживая растрепавшиеся на ветру волосы. Водолазка бледно-розового цвета, обтянула её точёную грудь.

   Максимилиан не мог отвести взгляда - это было выше его сил. Громко сглотнул набежавшую слюну:

   — Нельзя быть такой жадной!

   — Ты о чём? — рассеянно спросила она Максимилиана. Она была здесь, на площадке, перед корпусом, в который её заселили вместе с отрядом, а мысли остались там - на эстраде, на танцплощадке. «Что он сейчас делает? Наверное, с рыжей ехидной обжимается!» — тоскливо щемило сердце.

   — Надо делиться красотой! Ну, зачем тебе одной столько всего? — он положил руку на её плечо.

   — Спасибо, что проводил, Максимилиан! — она убрала его руку, — и за то, что на качели покачал, спасибо! А сейчас иди к себе. Скоро отбой.

   — Значит, вечером не пойдём гулять?

   Она отрицательно покачала головой:

   — Лягу спать, вчера почти не спала. Устала, да и ребят надо укладывать. «Разочарована! Впрочем, как и всегда! — думала она о себе, о том, что её показное веселье - фальшь и только. Она уже чувствовала приближение «грозы». Где-то в самых потаённых уголках её души, ураган приподнял голову, зарычал и злобно оскалился, готовый всласть поиздеваться над юным созданием».

   — Не забудь им колыбельную спеть! — он двинулся прочь.

   Она не ответила. Резко, отрывисто, прозвучал горн, сообщая, что пора укладываться спать. К корпусу стали подтягиваться ребята из её отряда.

   — Ребята! Быстро по кроватям! — скомандовала она, бесстрашно загоняя несытое злобное существо, приподнимающее голову, вглубь своей души. Недовольно ворча, он откатывался, возвращаясь назад, но обещая вернуться тогда, когда она останется наедине со своими мыслями и уж тогда-то он сполна получит всё, что ему причитается.

   В корпусе погас свет. За окном, прячась за деревьями, маячила длинная нескладная фигура Максимилиана, он, как и вчера, решил полюбоваться девичьими прелестями за окном. Вот в её комнате загорелся свет. «Молодец! — прошептал он, жадно вглядываясь в происходящее за окном. — Давай, давай! Снимай с себя сбрую!» Рита взялась за край водолазки, собираясь стянуть её через голову. «Ну! Ну! — жарко шептал Максимилиан, — снимай!» Рита опустила руки, подошла к окну, пристально всмотрелась в темноту ночи. Максимилиан слегка отпрянул, хоть и понимал, что ей ничего не видно - он в темноте, а она в ярко освещённой комнате. Она задёрнула шторы. «Ну, что ты будешь с ней делать! Блин! Жалко тебе? Да? Даже посмотреть не даёшь!» — он не двинулся с места, надеясь хотя бы полюбоваться силуэтом стройной девичьей фигурки. Не получилось. Свет в комнатушке погас. «Тьфу!» — с досадой выругался Максимилиан и пошёл к себе.

   Рита нырнула в кровать, с наслаждением вытянулась, прислушалась к ощущениям - грусть, как обычно, вцепилась в её душу железными когтями, пытаясь накинуть на шею удавку. «Плевать я хотела! — произнесла она в полголоса, чтобы за стеной никто не услышал её слов. — Плевать я хотела на него! — не очень-то веря своим словам, убеждала, уговаривала она себя, — пусть идёт… к ехидне или к другой дуре, а я ещё встречу свою любовь. Да такую, что ему и представить невозможно». Она приказала себе: а сейчас - спать! Утро вечера мудренее!

***

Резко скрипнула дверь - Максим мгновенно проснулся, но не подал вида. Так и есть, пригнувшись, чтобы не долбануться о притолоку, в комнату вошёл Максимилиан, покосился в сторону кровати Максима, увидел его спящего, сгрёб кучу набросанной на кровать одежды и бросил её на стол, а не на пол, как предполагал Максим, сбросил с ног обувь и, не раздеваясь, улёгся на кровать. «Не получилось! — радостно ворохнулось сердце Максима, — ничегошеньки у тебя не получилось! Максимилиан мне друг, но Рита мне дороже!» — мысленно переиначил он известную фразу Сервантеса. Ему, вдруг, стало легко, он понял - Максимилиану ничего «не отломится» от неё. Максимилиан резко сел на кровати. Максим, в свете луны, сквозь полуприкрытые веки наблюдал за его действиями. Максимилиан разделся, небрежно бросил одежду на пол. Лёг на кровать, длинные ноги зябко торчали из-под слишком короткого для него одеяла. Поворочавшись немного, затих. Через несколько минут с его кровати послышалось ровное дыхание - заснул.

   Максим полежал ещё недолго в кровати - сна не было. Поднялся, торопливо оделся и вышел, беззвучно притворив дверь. Бледная луна с интересом рассматривала его сквозь кроны деревьев. Максим поднял голову вверх, взглянул на бледно-жёлтую и, как ему показалось, грустящую в одиночестве на небе, луну: «Взгрустнулось? — сочувственно произнёс он белому диску луны, фыркнул, и, сотрясаясь хохотом, от нелепого каламбура, пришедшего в голову, добавил, — ещё и взбледнулось?» Он обхватил себя за плечи, постоял так несколько секунд, вздрагивая от нового приступа смеха. И пошёл по темноте спящего пионерлагеря. «Надо объясниться! — обдумывал он свои действия, на ходу, — ситуация может кардинально поменяться. Долговязый шаг за шагом, всё ближе и ближе подбирается к телу, обидевшейся на меня, девчонке. Конечно, я сглупил, пошёл на поводу мужской физиологии. Но всё ещё можно исправить. Пока, — уточнил он сам себе, — надеюсь, пока ещё можно исправить. Девчонки такие влюбчивые! Марго, не дай, бог! Тьфу - тьфу - тьфу! Может влюбиться в два метра сухой дранки. Придётся срочно принять меры, не допустить разворачивания событий в ненужное мне русло». Он подошёл к тёмному прямоугольнику окна Ритиной комнатушки. Постоял, спрятав руки в карманы, нерешительно покачиваясь с пяток на носки, вытащил правую руку из кармана и тихонько постучал в окно. Ответа не было. «Спящее царство!» — Максим огляделся по сторонам - темно, тихо и сонно. Он ещё раз, на этот раз уже сильнее, постучал в окно. Через несколько секунд, шторы занавешивающие окно заколыхались, раздвигаемые невидимой Максиму рукой. Из окна выглянуло испуганное лицо Риты: «Что случилось?» — безмолвно спрашивали её огромные глаза на бледном лице. «Выйди! — шевельнул он губами и выразительно махнул рукой, — поговорить надо!» Рита не слышала его слов, распахнула окно и прошептала:

   — Что случилось, Максим?

   — Выйди! — повторил он тихо, — поговорить надо!

   Она сунула ноги в шлёпки и выскочила, в чём была, на улицу. Он подошёл к крыльцу, она метнулась ему навстречу:

   — Что случилось, Максим?

   Он небрежно пожал плечами:

   — Ничего! Всё в порядке! Просто мне надо поговорить с тобой! Это очень серьёзно!

   Он смотрел на неё: в свете бледной луны, она казалось призрачной, почти невесомой. Прозрачные тоненькие ручки взметнулись над головой, пытаясь привести в порядок, всклокоченные во время, сна волосы. Смешная пижамка делала её похожей на Мальвину - героиню детской сказки. Штанишки чуть ниже колен, с рюшечками по низу, свободная кофточка с точно такими же рюшечками по вороту и низу рукавов - фонариков.

   — Ты такая… — произнёс он и замолчал.

   — Какая? — дёрнула она плечом, — ты за этим сюда пришёл? Чтобы уточнить какая я?

   Луна, как показалось Максиму, сверху, с неба, ехидно взглянула на него. «Наверное, луна обиделась на мои слова!» — некстати пришла ему в голову сумасшедшая мысль. «Что, съел? — почудилась ему её злорадная насмешка, — ничего у тебя не получится! Ничегошеньки! Ни-че-го!» «Врёшь! — пробормотал он и показал ей фигу в кармане, — получится!»

   — Что ты бормочешь? — сердито воскликнула Рита и зябко обняла себя руками за плечи.

   — Ты такая… — снова повторил он и хотел добавить, — такая смешная в этой пижаме, — но не посмел - разозлится и уйдёт, а ему надо, просто необходимо, исправить своё шаткое положение в её, крошки Марго, жизни. Поэтому, он произнёс, стараясь, чтобы его голос звучал романтично и нежно. — Ты такая хрупкая, беззащитная и очень красивая! — добавил он фразу - ключик, открывающий сердца девушек, пусть даже прежде крепко-накрепко запертые на замок. — Замёрзла? — он расстегнул толстовку, снял, подошёл к ней, набросил ей на плечи. Его руки так и остались у неё на плечах, она не сопротивлялась, сердито не сбрасывала его руки. Подняла голову и взглянула ему в глаза: «Зачем ты пришёл среди ночи, вызвал меня? И сейчас мы стоим ночью вдвоём. Что это значит?» «Только одно, — ответил его взгляд, — ты мне нравишься! Если бы был другой ответ, разве я стоял бы здесь, сейчас рядом с тобой!»

   — Прогуляемся до речки? — предложил он.

   — Вот так - в пижаме?

   — Переоденься, если хочешь, я подожду.

   Она кивнула, сняла наброшенную на плечи толстовку, отдала её Максиму и пошла к себе в комнату.

    — Марго! — окликнул он её шёпотом.

   Она остановилась, на мгновенье, обернулась и взглянула ему в глаза.

   — Ты выйдешь? — прошептал он.

   Она, молча, кивнула, поднялась на крыльцо и скрылась в дверях своей комнатушки - клетушечки. Минут через десять, вновь появилась на крыльце, одетая в узенькие, обтягивающие джинсы и просторную тёплую толстовку - длинную, до середины бедра. Волосы тщательно расчёсаны и забраны в «конский хвост».

    Он радостно двинулся ей на встречу:

   — К речке?

   Она, всё также молча, кивнула.

   Он взял её за руку, она поспешно выдернула свою:

   — Не надо, Максим!

   — Темно, споткнёшься за корни деревьев и растянешься, я просто хочу тебя подстраховать, — он снова взял её за руку и крепко сжал, как будто боялся, что она вырвется и исчезнет в лесу, растворится, затеряется в темноте.

   Она не сопротивлялась. Молчком они дошли до берега неширокой, но бурной речушки.

   — Я покажу тебе моё любимое место, — он повёл её за собой.

   Они прошли вдоль обрывистового берега и поднялись на возвышенность. Огромный плоский камень - валун лежал почти у самого обрыва, изъеденный ветрами и дождём, он угрюмо смотрел вниз на небольшую, бурлящую речку. Максим достал из кармана ветровки, прихваченный с собой холщовый лоскут, расстелил на неровную поверхность валуна, сел и протянул руку Рите, увлекая её за собой:

    — Садись!

   Она примостилась на краешек валуна, боязливо посматривая вниз на клокочущую речку.

   — Садись нормально! — он чуть сдвинулся - левее, освобождая ей место. Пространства на валуне хватало ровно настолько, чтобы на нём расположились два человека. Он, со спины, осторожно обхватил её за руки и усадил глубже на камень. Теперь они сидели совсем близко, рядом. Максим искоса взглянул на неё: полуопущенные ресницы, выбившаяся прядь каштановых волос. В ней было что-то (он не мог понято, что именно) то, что заставило его соскочить среди ночи и пойти к ней.

   — Красиво, тихо и таинственно, — шёпотом произнесла она, недолго помолчала, потом добавила, — и немножко страшно!

   — Страшно? — удивился он, — Кого ты боишься? Да я за тебя кому угодно глотку перегрызу!

   Она повернула голову в его сторону, уголки губ чуть приподнялись в улыбке, а глаза оставались грустными.

   — Не веришь? — он взял её за руки, чуть выше локтей, вдруг, резко, порывисто притянул её к себе, потом отпустил, положил свои руки на колени, крепко сцепил в замок, — извини, не сдержался. Марго, — продолжил он, внимательно изучая пальцы своих рук, — я знаю, глупо получилось! Ничего не скажешь! Не знаю, что на меня нашло! Мне Милка не нравится, и никогда не нравилась. Пьяный был, вот и получилась эта нелепица.

   — А мне какое дело! Как считаешь нужным - так себя и ведёшь! С кем хочешь - с тем и целуешься.

   — В том-то и дело, — Максим всё также рассматривал пальцы своих рук, — мне нравишься ты, а не она! Для этого я тебя и позвал, чтобы прояснить ситуацию для себя, — он помолчал, потом добавил, — для нас обоих. Тебе длинный нравится? — он резко сменил тему.

   — Максимилиан? — уточнила она.

   — Ну, конечно! Кто же ещё!

   — Хороший он парень - Максимилиан. Он может понравиться любой девушке.

   — Другие девушки меня не интересуют. Я спрашиваю, ТЕБЕ он нравится? Если он тебе нравится по-настоящему, то я отойду, и не буду путаться у вас под ногами.

   — А как узнать, что настоящее, а что нет? — Рита поднялась с валуна, подошла близко-близко к обрыву, к самому краю, наклонилась, вглядываясь в черноту бурлящей воды.

   — Осторожно! — воскликнул Максим.

   Она вздрогнула и пошатнулась. Максим рывком бросился к ней, крепко обхватил её руками:

   — Осторожно! Ты что! — он повернул её лицом к себе и заглянул в глаза, — ты же можешь упасть! Нельзя быть такой неосторожной, — продолжил он, вдруг, севшим, охрипшим голосом и чуть прикоснулся губами к её губам.

   — Отведи меня назад, — её знобило, она не могла понять отчего - испугалась резкого окрика Максима или отчего-то другого.

   — Испугалась?

   — Нет, просто замёрзла, ночью прохладно, — не призналась она Максиму.

   Он не отпустил её, прижал к себе ещё крепче:

   — Я же люблю тебя! Неужели ты не видишь? — она казалась ему воздушной, полупрозрачной, нереальной. Мучительно захотелось загородить её, защитить, уберечь, чтобы грустный взгляд её глаз стал доверчивым и открытым. Он поцеловал её нежным, почти целомудренным, поцелуем. Она осторожно высвободилась из его объятий, села на холщовый лоскут, постеленный на плоскую поверхность валуна. Он сел рядом, близко к ней, так близко, что тепло её тела передалось ему, заворожило, снесло мозги. Ну, не мог он позволить себе совершить ещё одну ошибку, понимая, что она будет последней в их отношениях с Марго. И чтобы отвлечься от порабощающей его страсти, он провёл ладонями по лицу, будто умываясь, на несколько секунд задержал ладони у лица, приводя свои мысли в порядок, набрал полную грудь воздуха, громко выдохнул и произнёс:

   — Давай так! С этого момента у нас с тобой отношения! Мы парень и девушка в отношениях. Ты и я! Третьих лиц между нами нет!

   Её лицо вспыхнуло, он увидел это даже в свете бледной, глупо таращайся на них, как ему показалось, луны.

   — Как ты относишься к такому предложению? — он снова взял её за руки, поверх локтей, повернул к себе, пристально посмотрел в глаза.

   — Не знаю, — ответила она бесцветным голосом и зябко повела плечами, — что значит - быть в отношениях?

   — Не ходить с другими за ручку, не строить другим парням глазки, не качаться на качельках и так далее.

   — Понятно! Эти условия для меня! А для тебя - какие условия? — её взгляд, вдруг, стал жёстким, — для тебя условия более демократичные? Тебе можно то, чего нельзя мне?

   — Ну, что ты, крошка, конечно же, нет! Я - только с тобой и больше ни с кем.

   Она резко поднялась:

   — Проводи меня назад, в корпус.

   — Да или нет? Ты не ответила.

   Она пошла вдоль берега, в обратную сторону, туда, откуда он её привёл.

   — Марго, ты не ответила! — он пошёл следом за ней.

   Она на секунду остановилась, повернулась к нему лицом:

   — Максим, я не буду с тобой спать! Сразу предупреждаю тебя, чтобы не было разочарований. Попробуй свои чары на другой девчонке.

   — А с кем будешь?

   — Ни с кем! Я без любви не вступлю в отношения. Тупой, бессмысленный секс - это не для меня.

   — Как у тебя всё сложно! Я так понимаю, что прежде у тебя был не бессмысленный секс?

   — Нет, — произнесла она и замолчала.

   — Что нет?

   — Не было, — ответила она просто, — не бессмысленного, ни со смыслом, не было ничего.

   — Ты что «нецелованная»? У тебя ни с кем ничего не было? — он подумал, что она может не правильно истолковать «нецелованная», — ты девочка? У тебя никого не было?

   — Не было, а если и будет, то только с любимым человеком.

   — Меня это радует! Я и не думал, даже не предполагал, что… — он не успел закончить свою мысль.

   — Я похожа на распутную девку?

   — Почему сразу на распутную! Я этого не сказал, просто ты слишком хорошенькая, чтобы тебя до сих пор никто «не распечатал».

   Она дёрнулась, ускорила шаг:

   — Всё, Максим, забудем! Каждый останется при своём интересе. Ты - в поисках тупого, бессмысленного секса, я - в поисках любви!

   — Получается, что ты противопоставляешь меня и себя! Я - тупой баран, у которого мозгов хватает только на бессмысленную случку, а ты - возвышенная, нежная и утончённая, и не посмотришь в мою сторону. Так?

   — Да! Так! — резко ответила она, — иди к Милае, она ждёт тебя!

   Максим скрипнул зубами:

   — Значит, ты такой даёшь ответ!

   — Да! А ты, что думал? Ты мне лапшу на уши вешаешь. А я сейчас растаю от нежных слов и расположусь прямо тут под луной, вся готовенькая! Ага! Сейчас! Размечтался!

   — Я понял! — ответил он и замолчал.

   Больше они не разговаривали, молча, дошли до её корпуса, встали у крыльца.

   — Спокойной ночи! Спасибо за экскурсию! — она поднялась на крыльцо.

   — Марго! — окликнул он её.

   Она, на секунду, застыла.

   — Марго! — произнёс он ещё раз.

   Она обернулась: «Что? — безмолвно произнесла она взглядом, — что ты хотел?»

   — Не уходи, — произнёс он, — получается, что мы как будто поссорились, выясняя отношения. Не рано ли? Ещё ничего не было, а мы уже выясняем отношения.

   Она слегка передёрнула плечами:

   — Выясняем отношения? Какая ерунда! Да и нет ни каких отношений, и выяснять-то нечего.

   — Может, в комнате у тебя посидим?

   — Что? — её глаза округлились от удивления.

    — Просто посидим, поговорим. Обещаю не распускать рук. Сама понимаешь, места для этого было больше чем достаточно и, совсем не обязательно, для этого находиться в твоей комнате.

   Она раздумывала, принять его предложение или нет.

   — Спокойной ночи, — грустным, потерянным голосом произнесла она. Зашла к себе в клетушку. Тихонько, стараясь не шуметь, притворила дверь, закрыла дверь на ключ. Не включая свет, скинула верхнюю одежду, натянула пижаму и нырнула под одеяло. Сна не было. Отчаяние вновь вцепилось когтистыми пальцами в её сердце - терзало и разрывало его в клочья, в хлам. Ну, почему, почему она ведёт себя как дура, как сумасшедшая или не вполне нормальная девчонка? «Максим мне нравится? — задала она себе вопрос, — ну, конечно же, да! Да! И ещё раз да! Максим мне нравится! — произнесла она вслух шёпотом, сбросила одеяло и села на кровать, обхватив колени руками. — Он предложил дружбу, отношения. А она? Что она ответила: «Ищи тупой, бессмысленный секс!» А если бы ей кто-то сказал такие слова? Всё потому, — снова произнесла она шёпотом, — что он обжимался с рыжей, только поэтому. Если бы этого не было, возможно, всё пошло бы совсем по другому сценарию. Но, сейчас у них с Милкой ничего нет! Он даже не смотрит в её сторону. Недвусмысленно показывает всем, что ему нравится она - Рита, Марго - как он её называет. Вот и сегодня - вызвал на разговор - это о чём-то говорит! Значит, я ему нравлюсь? Я поняла! — вдруг, беззвучно затряслась она от смеха, — я всё поняла, у него задето самолюбие: «Как так, МНЕ отказала обыкновенная, пусть и симпатичная девушка!» Вот и вся причина происходящего - у него, тупо, взыграло самолюбие! Ну, и пошёл ты!» — она упала на кровать, натянула одеяло до подбородка, крепко зажмурила глаза. Ей безумно хотелось забыться сном, освежающим, очищающим душу, приносящим безмятежность и спокойствие, обновление, но сна не было. Она снова и снова прокручивала в голове прогулку с Максимом, его слова: «Я же люблю тебя! Неужели ты не видишь?» «Врёшь? — спросила она его мысленно. «Ну, что ты, крошка! Это правда! И ты это знаешь! Да?» — она, почти явственно, увидела печальный взгляд его глаз. «Да! Знаю!» — ответила она на безмолвный вопрос. Села на кровать, спустив ноги на пол, немного посидела, поднялась, подошла к окну и, резким движением правой руки, отдёрнула штору. Он стоял поодаль от её окна, чуть правее. Тусклый свет луны, с трудом пробивавшийся сквозь клочья поднимавшегося тумана, нечётким контуром вырисовывал его фигуру: он стоял, засунув руки в карманы, покачиваясь с пяток на носки. Вынул руки из карманов, провёл по голове, как бы приглаживая волосы и, вдруг, резко обернулся в сторону её окна. Она растерялась оттого, что он увидел, её наблюдающую за ним из окна и не знала, что делать - задёрнуть штору? Или, может быть, вздёрнуть подбородок, сделав неприступное лицо, задёрнуть штору и отойти вглубь комнаты? Она не успела ничего решить, он подошёл ближе к окну и знаком показал, что зайдёт к ней. Она кивнула, сердце бухнуло, радостно ворохнулось: «Наконец-то, начинаешь совершать адекватные поступки!» Она заметалась по комнатушке - одеться за несколько секунд до его появления казалось нереальным. Она нашла выход из положения - накинула лёгкий, почти невесомый палантин из полупрозрачной ткани. В дверь тихонько стукнули. Дыхание прерывалось. Она открыла, отступила от двери, впуская его. Ей казалось, ещё чуть-чуть и она рухнет без чувств, на пол. Нет, этого не произошло. Он зашёл в комнату, осторожно закрыл дверь, повернул ключ в замке, широко шагнул в её сторону, резко, двумя руками обхватил её за спину и крепко прижал к себе. Во всём мире остались только они вдвоём - он и она! Две песчинки, затерявшиеся в просторах Космоса. «Между нами всё будет! — поняла она, и приняла эту мысль, — но, не сегодня! Не сейчас! Сейчас я ещё не готова!» «Почему не сейчас?» — слышала она в стуке его сердца. Он поцеловал сначала в левый уголок её крепко сжатых губ. «Не сейчас! — мысленно убеждал, уговаривал он себя, — позднее! Не надо торопиться! Иначе она может испугаться взбрыкнуть и вырваться. Не наседай! — приказал он себе, — больше нежности!» Он осторожно отпустил её:

   — Сядем? — он огляделся, кроме кровати со смятой постелью, сесть было некуда.

   Она послушно кивнула, отбросила смятое одеяло на край кровати и села, сжавшись в комочек, подобрав ноги под себя. Он сел рядом, но не вплотную к ней, чему она была безмерно благодарна. Он повернулся к ней, уперевшись локтем левой руки в стену. Она сидела, не шевелясь, уставившись в уютно расположившиеся на тёмном полу комнатушки, блёклые пятна лунного света, отважно прорвавшиеся сквозь поднимающиеся за окном, хлопья тумана.

   — Марго! — он двумя руками бережно взял её маленькую ладошку правой руки, — всё нормально? Ты в порядке?

   — Да! — прошептала она, не отнимая руки.

   «Хороший знак, — мысленно отметил он про себя, — сейчас, самое главное, не спугнуть то хрупкое, только-только начинающее зарождаться между ними «нечто» - симпатия, страсть, любовь или всё вместе взятое». Они молчали, как бы оберегая, вынашивая это «нечто», неуловимо объединяющее два юных, в унисон бьющихся, сердца.

   — Только ты и я! — повторил он снова, — ты согласна?

   Она пожала плечами всё, также пристально всматриваясь в лунные отблески на полу, и произнесла, казалось с усилием. Так и было на самом деле - она заставила себя произнести эти слова:

   — Давай попробуем, — прошелестела она еле слышно.

   Он отпустил её руку, встал с кровати, пригладил волосы, прошёлся по комнатушке - несколько шагов до двери и обратно. Снова сел рядом с ней.

   — А сейчас иди к себе, Максим! Хорошо?

   Он резко кивнул, взял её левую ручку горячо и страстно поцеловал её чуть выше запястья. Она вздрогнула, затрепетала от жара его поцелуя. В глазах заплясали лунные отблески - те, что она так неотрывно рассматривала. Она опустила голову, устыдившись своей чувственности, что не укрылось от проницательного взгляда Максима.

   — До завтра! — произнёс он, стоя уже в дверях, — закройся! — почти приказным тоном произнёс он.

   — А если забуду закрыть дверь на ключ! Что произойдёт? — уже игривым тоном произнесла она, к ней вернулась способность нормально мыслить и разговаривать.

   — Произойдёт то, что мне придётся всю ночь сидеть у твоей двери и сторожить тебя.

   — От маньяков? — продолжила она тем же игривым тоном.

   — От любых поползновений в сторону моей девушки.

   Сердце Риты громыхнуло, ускорилось, непослушными ногами она подошла к двери. Он порывисто нагнулся, прижал её к себе и поцеловал пылким, горячечным поцелуем. Выпустил её и вышел, аккуратно прикрыв дверь. Она повернула ключ два раза. Подбежала к окну, через несколько секунд показался его силуэт, он обернулся, махнул ей рукой и быстрым шагом пошёл прочь. А она всё смотрела и смотрела ему вслед, до тех пор, пока туман не укрыл его плотной молочно-белёсой завесой. Она только сейчас увидела полупрозрачный палантин, соскользнувший с её плеч во время их страстного, жаркого поцелуя, распластавшийся на полу точно диковинная птица распустившая веером крылья.

ГЛАВА 5

На следующий день, через сорок минут после завтрака, состоялись соревнования среди отрядов - весёлые старты: «Бег в мешках» - ребята поочерёдно прыгали в мешках определённую дистанцию, кто быстрее, «Змейка» - с завязанными глазами пробежать вдоль расставленных змейкой кеглей, стараясь сбить их как можно меньше, «Стакан с водой» - игрокам команды даётся пластиковый стаканчик с водой, по очереди добежать до стойки, обежать её, вернуться к другим участникам и передать стаканчик следующему, выигрывает тот у кого в стаканчике осталось больше воды, «Капризная ноша», «Не болей», «Кенгуру» и так далее. Визг, хохот, толчея и, наконец, традиционное: «Победителей нет - победила дружба!» Рита в изнеможении «упала» на скамейку: «Я устала до чёртиков!»

   — Ребята! До обеда у вас личное время! — сделав руки «рупором», прокричала она. «Похоже, что после нашего вчерашнего разговора, я Максиму стала неинтересна. На завтраке его не было, сейчас тоже нет. И, вообще, сегодня я его не видела». Тёплые ладони закрыли ей глаза. «Максим! — радостно ворохнулось сердце, но тут же разочарованно вздрогнуло, — нет! Это не он!»

   — Ритуль! Привет! Это я! Не получается у нас с тобой встретиться нормально, поболтать, посплетничать. Давай сегодня после обеда, в тихий час, встретимся? У меня в личной жизни кое-какие изменения произошли, хочу тебе рассказать поподробнее.

   — Видела я твою личную жизнь! На собрании. Это он - твоя личная жизнь?

   — Ага, он! А у тебя как? Изменения есть?

   Рита пожала плечами, грустно вздохнула:

   — Не понятно!

   — Ох, Ритка! Ритка! Любишь ты всё усложнять! Уж я-то тебя знаю!

   — Не усложняю я ничего, Юль, не хочу я просто так, без любви! Ты же знаешь!

   — Да уж, кто - кто, а я знаю! Короче, договорились! Во время тихого часа встретимся? Где?

   — Может, у эстрады? — предложила Рита.

   — Там открытое пространство, нас будет видно. Давай лучше в беседке, что стоит у питьевого фонтанчика?

   Ритке сразу вспомнила откровения Ани - девчонки с тощими косицами, перекинутыми на грудь.

   — В беседке нас могут услышать, разросшийся кустарник - хорошее укрытие для обладателей длинных ушей.

   — Я тебя умоляю! Кому это надо!

   — Потом расскажу, кому это надо! Есть такие - любопытствующие! Возьмём большие полотенца, наденем купальники и пойдём загорать, — Рита указала пальчиком на живописную зелёную полянку, находящуюся поодаль от них.

   — О! Точно! Загорать - это дело! Договорились! Пока, Ритуль! До встречи на полянке!

   — Пока - пока! — они чмокнули друг друга в щёчки и разбежались, каждая в свою сторону.

   Рита, стараясь делать это незаметно, ещё раз осмотрелась по сторонам, Максима не было видно. «Ну, и ладно! Как будет - так и будет!» — решила она и пошла в свою комнатушку. Сейчас у неё тоже есть немножко личного времени. Прежде всего, надо привести мысли в порядок. «Итак, что вчера произошло, отчего у меня так неспокойно на сердце? Вчера он предложил мне быть его девушкой, и я ответила: «Давай попробуем». С моей стороны всё чётко и понятно - он предложил, я согласилась. Не сразу, конечно, но согласилась. Может быть, он подумал, что я специально ломаюсь - набиваю себе цену? А, что если вчера ночью он пришёл к себе - разозлился и решил прекратить отношения со мной? Нет, не думаю. Не похоже. Вчера он казался мне таким искренним, и я поверила, что нравлюсь ему. А, может быть, вчера ночью, после того как Максим возвращался от меня, его «выловила» рыжая ехидина и затащила на себя? С неё станется! Воображение Риты разыгралось: она живо представила как Милка караулит Максима в кустах, выходит к нему: «Какая неожиданная встреча! А я тут гуляю, дышу свежим воздухом, грибы, ягоды собираю, лютики - цветочки. Присоединишься? Пойдём прогуляемся в лесочек за цветами!» — недвусмысленно намекает она ему, улыбаясь губами кроваво-алого цвета. — А, пойдём, прогуляемся! Цветочки пособираем, — он легонько сжимает её за нахально выпирающие, из обтягивающей футболки, груди. Она скабрёзно хихикает, впивается кровавыми губами в его губы и вот они, перемазанные алой помадой, цинично ухмыляясь, удаляются вглубь леса, в буйно разросшийся кустарник. Кустарник трещит, охает от вторжения незваных, бесцеремонных гостей». Рита стряхнула охватившее её оцепенение. Ну, почему ей в голову всегда лезут дурацкие мысли? «Думай только о хорошем! Думай только о хорошем! — внушала она себе, — просто, у него есть другие дела, не может же он целыми днями крутиться около меня». Она вытащила огромную сумку с вещами из-под кровати. Поиски купальника и большого полотенца, на некоторое время, отвлекли её от, навязчиво лезших в голову, противных мыслей. Со дна сумки Ритка вытащила свой новенький любимый купальник нежно - голубого цвета с розовыми цветами на верхней части. А она ещё раздумывала брать его с собой или нет, когда собиралась сюда, в пионерлагерь, жаль было трепать красивый купальник на диком речном берегу. Как бы сейчас она обошлась без него? Позорилась бы в старом линялом купальнике. Рита надела новый купальник, поверх него ярко-голубой сарафанчик, в тон купальника. Всё - она готова. После обеда загонит ребят в корпус - отдыхать: «Можете не спать! — разрешала она ребятам, — пожалуйста, болтайте, рассказывайте анекдоты, можете «ржать» в конце-концов, но не громко, так чтобы вас не было слышно в «резиденции» заведующей лагерем. Короче, чтобы мне за вас не влетело! Ясно?» — «Ясно, Рита! Не волнуйся, будем вести себя тихо и скромно, в обиду тебя не дадим!» — «Договорились! У нас с вами действует закон - ты мне, я - тебе! Закон взаимовыручки, короче!»

   — Да, всё ясно - понятно! — согласились ребята, — ты - нам, мы - тебе! Мы тебя не подведём, не беспокойся!

   Во время обеда, в столовой, Рита потихоньку, стараясь делать это незаметно, искала глазами Максима - нет, его не было. Длинная худющая фигура жизнерадостно помахала Рите с противоположной стороны столовой, его отряд уже пообедал, они выходили из столовой строиться и идти в корпус. Он подошёл к Рите - нескладный, но такой радостный встрече с ней, что Рите стало немножко совестно того, что она не разделяет его симпатии.

   — Марго, привет! Как дела?

   — Привет, Максимилиан! Да всё в порядке!

   — Чё вечером, может, встретимся? Погуляем?

   — Не обещаю, Максимилиан! Не знаю.

   — Ладно, вечером видно будет? Лады?

   Она кивнула, слегка конфузясь, ну, не хотелось ей обижать Максимилиана. А что делать? Обнадёжить его? Разве это правильно?

   — Макс! Макс! — торопили ребята из его отряда, — ты что там застрял?

   — А ну замолчите? — рыкнул он на них, — не даёте с красивой девушкой поговорить!

   — Макс! Её вчера Максим провожал и около её окна долго стоял! Я видел! — выкрикнул один парнишка и спрятался за головы других ребят.

   — Чё правда? — Максимилиан побледнел.

   — Да, правда! А, чё? Нельзя? — делая голос нарочито безразличным, передразнила она его.

   — Так он же, это! С рыжей жамкается! Ты чё, простила его?

   — Максимилиан, даже моему ангельскому терпению приходит конец! Я не обязана перед тобой отчитываться! Иди, тебя отряд ждёт, а я хочу поесть спокойно.

   — Ну, и ладно! Чё! — долговязая фигура, ссутулившись зашагала в сторону нетерпеливо ждущих его ребят.

   «Вместо ног, у него ходули», — Рита посмотрела вслед нескладной фигуре.

   Максимилиан подошёл к ребятам, буркнул недовольным голосом:

   — Пошли в корпус, если услышу хоть один звук во время тихого часа - заставлю отжиматься каждого, кто произнесёт этот звук, по сто раз! Усекли?— А девочек ты тоже заставишь отжиматься? — спросила одна из девчонок.

   — Да!

   — Максимилиан, а почему ты сегодня такой злой? — спросил всё тот же девчачий голос.

   — А его Ритка бросила, к Максиму переметнулась, вот он и злится.

   — Это кто здесь такой умный? Ты, Сашка? Сто отжиманий после тихого часа.

   — За что? — заныл Сашка, — за то, что я правду сказал? Правда глаза колет?

   — Щас договоришься! Ещё сто прибавлю. За то, чтобы научился язык за зубами держать. Понятно?

   — Понятно! — заныл паренёк, — Макс, ну, пожалуйста, не надо сто отжиманий! Ты же добрый!

   — Ладно, — смягчился Максимилиан, — повезло тебе, что я добрый, на первый раз прощаю. В следующий раз пощады не жди.

   — Ага! — облегчённо вздохнул мальчишка.

   Они подошли к корпусу, ребята разошлись по палатам, Максимилиан задержал Сашку:

   — Ну-ка, отойдём в сторонку!

   Сашка послушно подошёл - боялся расплаты за болтливость.

   — Расскажи, чё знаешь!

   — Про Ритку?

   — Нет, про титьку! Чё непонятного!

   — Ну! — паренёк переминался с ноги на ногу, — в туалет я захотел - поссать, — уточнил он, — ну, поссал, случайно глянул в окно, туман поднимался так необычно - клочьями. Я решил рассмотреть туман, подошёл к окну, вижу, Максим стоит, около корпуса, где Ритка живёт и как будто ждёт кого-то. Смотрю, Ритка в окно выглянула, он к ней подошёл, они о чём-то поговорили.

   — Ну?

   — Что ну?

   — Дальше чё?

   — Не знаю! Я спать хотел сильно, пошёл спать.

   — Чё не мог посмотреть, чё дальше было?

   — Не-а, говорю же, я умирал - спать хотел.

   — Фиговый из тебя, Сашка, Шерлок Холмс получится.

   — А кто это?

   — Эх! Молодо - зелено! Сыщик был такой, давно очень жил в Англии, в Лондоне, работал в Скотланд Ярде, почитай, интересно!

   — Я читать не люблю!

   — Зря! Книги мозги развивают! Иди, давай! Чё вылупился! В палату, говорю, иди.

   — Иду! — Сашка вприпрыжку побежал к ребятам в палату.

   «Думай теперь, было чё у них или нет, — раздумывал Максимилиан, — и этот Сашка, нормально не мог сказать чё видел. Максим, может, тоже за Марго подсматривал, когда она раздевалась. А, может, и вообще… чпокнулись! Эх, жизня!» — он с досадой сорвал былинку и нервно жевал её кончик.

   — Тьфу-ты! — выплюнул он её, — гадость-то какая! И чё теперь делать? Чё - чё? Вести наблюдение! — Максимилиан задал себе вопрос и сам же на него ответил. — Думаю, не так уж всё плохо. Девка она - кремень! Сам это знаю. Может, он ей предложил или намекнул, или прямо сказал, у него «ума хватит»: «Разрешите Вам впендюрить?» Ну, она-то не из таких - пошлёт его куда подальше!» — решил Максимилиан, — да, наверное, так и было: она увидела его за окном и окликнула. Он подошёл, тупо предложил: «Пойдём перепихнёмся или займёмся любовью - как тебе больше нравится обозначить этот процесс!», — а она в ответ: «Да пошёл ты! Мне Максимилиан нравится, а не ты! И, когда я буду готова - дам ему знать. Поставлю букетик полевых цветов на подоконник. А сейчас проваливай от моего окна, да побыстрее!»

   — Да! Точно! Так и было! — Максимилиан произнёс вслух эти слова и окончательно уверился в них.

   После обеда Риткин отряд потянулся к корпусу - тихий час.

   — Рита, а ты что будешь делать во время тихого часа? — протянула одна девчонка из её отряда, — тоже ляжешь спать?

   — Я бы с удовольствием, легла спать, это вам почему-то не спится. Дел много, некогда мне спать. А вы, чтобы мне смирно себя вели! — она погрозила маленьким крепко сжатым кулачком.

   — Да, ладно, Рита. Мы же тебе обещали, — послышалось с разных сторон.

   — Все по кроватям! И чтобы мне тихо!

   Она заскочила в свою комнатушку, схватила пакет с полотенцем и помчалась на поляну - в их с Юлькой распоряжении всего один час, а им так много надо рассказать друг другу и обсудить.

   Юлька её уже ждала - выше Ритки на полголовы, чуть шире в бёдрах и в груди, смазливенькое личико с задорно вздёрнутым носиком, круглое лицо, светло-русые волосы. Сплошной купальник выгодно подчёркивал округлости её женственной, уже не девичьей фигурки. У Юльки, в отличие от Риты, уже было и даже не с одним парнем. «Если бы я знала, что это так приятно, я бы давно начала заниматься сексом. А ты когда развяжешь?» «Не начинай! — отвечала ей Рита, — ты знаешь моё мнение, — без любви я не рассматриваю отношения». «Я тоже по любви попробовала со своим первым парнем. Думаешь, только ты одна хочешь, чтобы твой первый раз был только по любви!» — обидчиво поджала губы Юлька при этом, давно уже состоявшимся между ними, разговоре. «Нет, что ты, что ты, Юлька! Конечно, я так не думаю!» «Но, сейчас, когда мы уже давно расстались с моим первым, — продолжила Юлька развивать, задевшую её за живое, тему, — я не ни в кого не влюблена, а секса хочется, что же мне теперь делать? Терпеть до тех пор, пока снова не влюблюсь? А, если я, вообще, никогда в жизни, больше не влюблюсь?» «Ну, не знаю!» — вздыхала Ритка. «Вот именно что не знаешь, а как ты можешь рассуждать о том, чего не знаешь?» У Ритки аргументов не было, поэтому она замолкала. Как говорится: «Крыть было нечем!» Сейчас ей вспомнился тот давний разговор с Юлькой. «Вот и Максим, точно также как Юлька...» — она запретила себе развивать эту мысль, — «Не буду думать об этом, не буду!» — уговаривала она себя.

   Юлька расстелила полотенце, легла на него животом, надвинула на лоб кепку с длинным козырьком, укрывающим лицо от яркого солнца. Издали увидев Риту, вскочила на ноги, подпрыгивая на месте, сорвала кепку с головы и помахала, привлекая её внимание. Ритка тоже махнула в ответ и неторопливо подошла к подружке. Расстелила большое махровое полотенце рядом с ней и тоже «упала» на живот.

   — Наконец, выбрали время поговорить, — Юлька внимательно посмотрела на подружку, — что случилось? Ты невесёлая! Замученная! Не нравишься ты мне, ну-ка, говори, что произошло.

   — А, — отмахнулась Ритка, — у меня как всегда, нет определённости, наверное, это моя карма.

   — Слов-то каких она нахваталась! А если попроще, есть у тебя кто-то на примете?

   Ритка грустно кивнула:

   — Не понятно, как будто да, а может, и нет.

   — Ну-ка, ну-ка, давай по порядку излагай.

   — А, — нехотя протянула Рита, — расскажи лучше о тебе, что у тебя с этим, она хотела сказать: «С этим белобрысым», но, решив, что Юлька может обидеться, произнесла, — с тем блондинистым парнем?

   Юлька обрадовалась, ей нравилось рассказывать о себе, о своих душеных метаниях, о том, что было бы если бы она поступила так, а не иначе:

   — Можешь себе представить, — она начала радостно докладывать Ритке о своей жизни, во всех подробностях. — Я только распихала своих архаровцев по комнатам, зашла свою комнатушку, у меня в комнате, представляешь, даже окна нет! — возмущённо воскликнула она. «У меня, слава Богу, есть окно!» — подумала Рита, не перебивая подружку. — Ну, вот, зашла к себе в комнатку, вещи распаковываю, вдруг стук в дверь: «Войдите!» — кричу, думала ребятам что-то от меня надо. Открылась дверь, и в щель просунулась голова парня, я думала ему лет 15 — 16 от силы, белобрысый до невозможности, — Юлька захихикала, покачивая головой из стороны в сторону. — Потом вошёл в комнату: «Меня Юрий зовут!», и молчит, ни здрасьте, ни до свидания. А я в позе «Зю», склонилась над чемоданом, между прочим, к нему «воронкой».

   — Да ты что? — охнула Рита и живо представила, как Юлька стоит, склонившись над чемоданом, кверху попой, тут в дверь заглядывает парень и упирается взглядом в её задницу. — О-о-о! — сквозь смех, простонала Ритка, — ну, ты и насмешила.

   — Ага! — вторила ей Юлька, — познакомился с моей пятой точкой! Ха-ха!

   — Ну, я конечно, распрямилась, нисколько не смущаясь. Это ты бы у нас покраснела до кончиков ушей.

   — Это точно! — согласилась Ритка.

   — А я ему говорю: «Очень приятно, меня зовут Юлия, я тебя в отряде не видела. Ты, наверное, ошибся, тебе надо в старшую группу, где подростки? — представляешь! — Она толкнула Ритку левым плечом в правое плечо.

   — Ха-ха! Ну, ты даёшь! Обидела мальчика, обозвала его малолеткой.

   — Не специально же! — Юлька тоже смеялась, — умора! Как вспомню: он стоит весь красный, не знает, что мне ответить. Потом всё-таки взял себя в руки:

   — Я воспитатель этого отряда, Юлия! С сегодняшнего дня, ты в моём подчинении.

   — Что! Это розыгрыш? — я всё еще не поверила его словам.

   — Нет, не розыгрыш! Пойдём! — он вывел меня за дверь и подвёл к другой комнате. На двери его комнаты висела табличка: «Воспитатель Юрий Матвеев».

   — О! Юра, извини, пожалуйста, я не виновата, что ты так молодо выглядишь!

   — Ладно, извиняю! — он мне в ответ, — но за это, после отбоя, мы с тобой погуляем.

   — Вот как! По лесочку погуляем или в твоей комнате, в кроватке? — с издёвочкой, уточнила я.

   — А, он? — вытаращила глаза Ритка, — ничего себе, поворотик!

   — На этот раз он не смутился - обнаглел:

   — Юлия! Я бы не отказался от последнего варианта, он мне больше нравится.

   — Как-то ближе к сердцу? — уточнила я у него.

   — Ну, да! — он расплылся в улыбке, — Юль, с тобой так легко общаться!

   — Ещё бы! — ответила я, — только хотела бы уточнить один моментик!

   — Уточняй! — он быстро - быстро заморгал так, будто ему в глаза попала соринка.

   — Ближе к какому сердцу - верхнему или нижнему?

   — К обоим, — ответил он, но руку, почему-то приложил к верхнему, а не нижнему. Ой, не могу!

   Они с Риткой захохотали:

   — Вечно у тебя приключения! — Ритка вытерла слёзы, навернувшиеся на глаза от смеха.

   — Вот так и закрутилось! Теперь от меня не на шаг. Сама же видела! Да?

   — Угу! — кивнула Ритка, — а сейчас как он тебя отпустил?

   — Очень просто, сказала, что пошла с тобой загорать в тихий час. Он не может загорать, сразу же сгорает - кожа у него белоснежная, сама же видела!

   — Ну! — согласилась Ритка и слегка замялась:

   — И что, у вас с ним уже было?

   — Ага! Счас! Разбежалась! Я его ещё помурыжу, а там посмотрим!

   — Ты же сама говоришь: «Хочешь - не можешь!»

   — Ну, милая моя! Это же не воздух, без глотка которого, сразу окочуришься. — Тут тактика нужна!

   — Хорошо тебе, Юлька! Ты все эти штучки-дрючки знаешь, а я ничего не знаю!

   — Сама виновата, практика нужна. У тебя-то что? Колись? Да поподробнее!

   Ритка вздохнула и рассказала, со всеми подробностями, о Максимилиане, Максиме и даже не забыла упомянуть о Витьке, ставшим известным ей благодаря девчонке Аньке с тощими косицами.

   — Ну, всё понятно! — подытожила она, выслушав подробный Риткин отчёт, — мне всё ясно!

   — Что тебе ясно? Мне, например, ничего не ясно!

   — Я могу высказать своё мнение, подружка? Ты не обидишься?

   Ритка, закрыв глаза, помотала головой, она боялась - вдруг, Юлькино мнение будет для неё безумно неприятным.

   — Нет, не обижусь! — пробормотала она.

   — Мой ответ очень простой и краткий, кстати, я думаю, что ты и сама его знаешь.

   — Ну, говори же, Юлька, не томи! Ты меня заставила волноваться!

   — Я думаю, что Максимилиану ты нравишься по-настоящему, он, может быть, даже влюблён в тебя. А вот Максиму просто нужен секс в чистом виде, Милка его завела и «От ворот - поворот!». Хотя сейчас, может быть, и жалеет, судя по твоему рассказу. Его это взбесило и он решил тебе «мозги запудрить». «Люблю - не могу! Такой как ты во всём мире не найти! Ты самая лучшая! Ты самая красивая! И если ты мне сию же секунду не дашь, я пойду и утоплюсь! И моя смерть, молодого, красивого и сексуального мужчины, будет на твоей совести!»

   — Ой, насмешила! — Ритка рассмеялась деланным смехом, но на самом деле ей было грустно, очень грустно, так грустно, что она вновь почувствовала, как угрожающе ворча, ураган, на время утихомиренный ей, вновь приподнимает голову, чтобы обрушиться на неё со всей накопленной и неиспользованной мощью! «Нельзя!» — крепко - накрепко, мысленно запретила она ему, и немного смягчила условия, чтобы утихомирить его, не дать ему разбушеваться. — «Мы побеседуем с тобой потом, позднее, ночью, когда останемся только втроём - ты, я и подушка».

   — Ты шутишь или серьёзно так думаешь? — Рита очнулась от грёз, передёрнула плечами, как бы прогоняя прочь злобное ворчание поднявшего голову урагана.

   — Какие шутки! Конечно, серьёзно! На твоём месте, я бы послала Максима куда подальше - к Милке, например, а сама закрутила бы с Максимилианом.

   — Но, мне не нравится Максимилиан, Юля! Он, конечно, хороший и очень добрый парень, но не нравится! И что мне делать?

   — Пересмотреть свои взгляды! — у Юльки на всё был готовый ответ. — Вот где он сейчас, твой Максим? Сама же говоришь, вчера хорошо поговорили, договорились обо всём. И где он сейчас?

   Ритка не отвечая, пожала плечами и перевернулась на спину, подставляя солнцу грудь, живот и ноги. Юлька последовала её примеру. Она искоса взглянула на расстроенное лицо Ритки:

   — Ладно тебе, не огорчайся! Если уж очень он тебе нравится, плюнь на всё и закрути с ним. Как будет - так и будет! По крайней мере, если что-то между вами и произойдёт, то хоть с парнем, который тебе нравится! То, что между вами будет секс, я это гарантирую, он всё равно добьётся того, что хочет! Да и, вообще, надо же когда-то начинать! Только не забудь о контрацептивах! Здоровье надо беречь! Есть они у тебя?

   Ритка отрицательно помотала:

   — Нет! Откуда! Я же не за этим в пионерлагерь приехала.

   — А зачем? — ехидным голосом спросила Юлька.

   — Денег подзаработать и практику пройти.

   — Сразу две практики пройдёшь! Не помирать же тебе старой девой! — они захихикали.

   — И правда, Юлька! Правильно подметил твой Юрка, с тобой очень легко, и кажется, что проблем не существует, вообще.

   — Так и есть, проблемы мы придумываем себе сами, они у нас в голове. Подумай об этом, когда будет время, и ты поймёшь, что я права.

   Громко заиграл горн - тихий час закончился. Девчонки накинули сарафанчики, одобрительно взглянули друг на друга: «Чуть-чуть подзагорели», договорились, по возможности, каждый день загорать во время тихого часа. И помчались в свои отряды. Ритка, уже на бегу, остановилась и подозвала к себе Юльку.

   — Ну? — подошла Юлька, что ешё не обсудили?

   — Юль! Я так и не поняла тебе Юра (Бледнолицый брат) как назвал его Максимилиан, нравится или нет?

   — Конечно, нравится! — удивилась Юлька, иначе, разве бы я так много о нём рассказывала. И, потом, — она кокетливо рассмеялась, — он же мой босс! А боссу нельзя отказывать!

   — Ну, ладно, разбежались! Пока! — Ритка помчалась в свой отряд, Юлька в свой.

ГЛАВА 6

— Отряд строиться! — гаркнула Ритка и схватилась за горло: «Сколько раз запрещала себе громко орать. Так и без голоса можно остаться. Кха-кха», — покашляла она, всё также держась за горло.

   — Рита, а что ты в тихий час делала? — ехидным голоском спросила одна из девчонок.

   — «Много будешь знать - скоро состаришься!» — знаешь такую народную мудрость?

   — Знаю! — протянула она, — а всё равно интересно.

   — Засунь свой интерес, знаешь куда? — произнёс мальчишеский голос.

   — Разговорчики! — рыкнула Ритка негромко, решив беречь голосовые связки, — чтобы я не слышала некультурных выражений.

   — Ладно, — понуро опустил голову пацан, — не буду больше.

   — Вот и хорошо, а сейчас шагом марш в столовую, сегодня на полдник чай и шоколадные вафли, кто не любит вафли, может отдать мне свою порцию!

   — Все любят! — вразнобой отвечали ребятишки.

   — Ребята, напоминаю, что сегодня вечером, на эстраде будут показывать кинокомедию, кто хочет, может прийти и посмотреть.

   — А ты, Рит, придёшь?

   — Наверное, приду.

   — С Максимом или Максимилианом? — спросил всё тот же ехидный девичий голосок.

   — Та-а-ак! Кто-то, за свой длинный язык, вместо киносеанса, останется в палате, — она, конечно же, не собиралась этого делать, но приструнить никогда не помешает, — некоторые девчонки позволяют себе задавать нескромные вопросы!

   — Сейчас скромность не в моде, — философски вставил в разговор, услышанную от взрослых фразу, один из мальчишек.

   — А что сейчас модно? — задала вопрос Ритка, просто так, её, абсолютно, не интересовал ответ паренька. Она рассеянно выслушала ответ, но не поняла, не вникла в его суть. Сейчас её интересовало только одно - увидит она на полднике Максима или нет.

   Нет! В столовой его не было. «Уж не случилось ли с ним ЧП, — вдруг, обеспокоилась Ритка, — нет, всё тихо, никаких разговоров». Ей оставалось только гадать, где он и что произошло. «Так вот, с первого свиданья, начинаются страданья!» — вспомнила она строчку из стихотворения Агнии Барто, и решила больше о нём не думать, «выкинуть» его из головы и даже из жизни, если получится: «Может быть, он пожалел о своих словах и теперь старается не показываться мне на глаза. Кто знает!»

   Она собиралась на кинокомедию, как на последний шанс увидеться с Максимом. Перебрала содержимое сумки, выбрала джинсы приглушённо - розового цвета и обтягивающую, в тон джинсов, водолазку. Чуть подкрасила реснички, поднесла к губам бледно-розовый блеск, на мгновенье, в голове мелькнула шальная мысль - намазаться кроваво-алой помадой, как Милка, и посмотреть на кого или на что она будет похожа. Алой помады не было, поэтому, она провела кисточкой с бледно-розовым блеском по губам, распустила каштановые волосы, глянула в маленькое зеркальце - хороша! И пошла на киносеанс. Народу набилось много, почти все кресла были заняты. Рита высмотрела несколько свободных мест, в первых рядах, справа, и села, тайно надеясь на то, что как только начнётся фильм, Максим тихонечко сядет рядом с ней, на свободное место. Она, конечно же, сделает вид, что безумно увлечена действом, происходящим на экране и, совершенно, ну, совершенно, не заметила его присутствия на соседнем кресле. «Привет, Марго! — произнесёт он еле слышно, а она не услышит его слов - вся увлечённая фильмом. Он осторожно возьмёт хрупкие пальчики её правой руки своей большой мужской рукой, и она вздрогнет, очнётся от грёз, точно заколдованная принцесса: «О, Максим! Привет! — шёпотом произнесёт она, — извини, я не сразу заметила, что ты сел рядом». «Ну, что ты, крошка! — шепнёт он, — не извиняйся! А, может быть, ну, его этот фильм? Пойдём лучше туда, где мы были вчера? Только дай мне слово, что будешь осторожна! Не подходи к краю обрыва! Хорошо?» «Обещаю!» — ответит она, вкладывая в это слово всю нежность, что переполняет её, всю нерастраченную любовь. «Улизнём от всех?» — шепнёт он, слегка касаясь губами её маленького ушка. От поцелуя его губ, электрический разряд вонзится в неё тысячами сладких уколов, разольётся блаженством по каждой клеточке её юного тела. «Да!» — ответит она, закрыв глаза, чтобы не пропустить ни одного счастливого мгновенья, — «Да!» — ещё раз растерянно - счастливо отзовётся она. Она открыла глаза - его не было рядом.

   На экране мелькали герои, стараясь рассмешить зрителей. Ей стало невыносимо, просто невмоготу, находиться здесь, среди восторженно подвывающих зрителей. Она встала, пригнувшись, чтобы не мешать смотреть фильм другим зрителям и скрылась в темноте деревьев, хорошо, что на улице уже стемнело. Она, постояла чуть-чуть, всё еще надеясь, что вот-вот появится Максим. Укрытая тенью деревьев, она на этот раз внимательно, осмотрела присутствующих зрителей - его не было, и пошла в сторону корпуса. Зашла в свою комнатушку, села на кровать. Здесь, оказывается, было так же невыносимо, как и в кинотеатре. Она сменила бледно-розовые джинсы на синие, надела футболку, толстовку, кеды и вышла из комнаты, закрыв её на ключ. Села на качели, всё ещё, чуть-чуть, надеясь, что вот сейчас, он подойдёт и осторожно тронет её за плечо: «Привет, крошка! Скучаешь?» И она потянется к нему: «Да, очень! Ты где пропадал?» Она решила пойти туда, где они были вчера - на обрыв реки. Сесть на плоскую поверхность валуна и уставиться в мелкую, но бурлящую речку или в чёрное небо, притягивающее бездонной неизвестностью. Но, она не запомнила дорогу - «топографический кретинизм» - это её «диагноз».

   Наконец, фильм закончился. Горн проиграл отбой. И ребята потянулись к корпусам.    

   — Ребята, умываться, чистить зубы, мыть ноги, да с мылом, а не просто поплескаться водой, и в постель, — она еле дождалась того счастливого момента, когда ребятня улеглась, и наконец-то, переодевшись в пижаму, Рита нырнула в кровать. «Ну, и пусть! Я всё равно буду счастливая! — произнесла она шёпотом вслух, — я так решила! Я буду счастливая! Я обязательно буду счастливая!» Она обняла подушку и мгновенно заснула, совершенно, забыв закрыть окно.

   Максим только - только появился в пионерлагере, сегодня его подняли в шесть утра и срочно командировали в город за медикаментами. Он купил всё, что положено по списку, ненадолго заскочил домой, снова за руль и сюда - в лагерь. Лагерь спал. Тишиной и спокойствием дышало всё вокруг, вековые ели и сосны мудро покачивали тёмными кронами. Слышались звуки падающих шишек. Печально заухала сова где-то вдали: «Уфу-бу-фу!» бешено, точно сумасшедшие, трещали сверчки. «Подойду на одну секундочку к её окну и потом, сразу к себе - спать, валюсь с ног от усталости!» В темноте, он подошёл к её окну, шторы были не задёрнуты, её окно тоже излучало тишину и спокойствие. Он не удержался, подтянулся на руках и заглянул в окно (оно было невысоко от земли). Марго мирно спала, обхватив двумя руками подушку: «О, боже! Как бы я хотел оказаться на месте её подушки», — пробормотал он, с жадностью рассматривая, её тонкий, бледный в темноте ночи, профиль, бескровные губы, каштановые волосы, в беспорядке разметавшиеся по кровати. Тут он заметил, что окно просто прикрыто, а не закрыто на щеколду. Одной рукой удерживая себя, другой он осторожно, стараясь не шуметь, открыл окно в её комнату и легко перемахнул внутрь.

   Сел на краешек кровати, всматриваясь в слегка вздрагивающие ресницы. Не удержался и легонько провёл по шелковистой коже её левой руки, дотронулся до волос, осторожно перебирая их, «пропуская» через свои пальцы, провёл по бархатистой коже щеки, опустился ниже - на шею, едва касаясь её кончиками пальцев. Её ресницы затрепетали, она вздрогнула и села в кровати, потом снова упала в постель, решив досмотреть сон, где он такой настоящий, такой реальный - её Максим.

   — Спи, спи, крошка! — прошептал он ей, — отдыхай. Я просто немножко посижу рядом и уйду. Ужасно соскучился по тебе, — он снова коснулся её каштановых волос.

   — Я тоже, — сонно пробормотала она, — а тебя нет и нет, — продолжала она, не открывая глаз.

   Он тихонько рассмеялся:

   — Соня! Такая смешная соня! — также шёпотом произнёс он, — отдыхай, а я пойду к себе, завтра увидимся.

   Он выпустил её волосы и отошёл к окну, намереваясь выйти из комнаты, точно так же как и вошёл - через окно.

   — Максим! — Рита поднялась, села в кровати, отбросив одеяло в сторону, ещё не полностью осознав, что происходящее сейчас - это не сон.

   — Всё-таки, я разбудил тебя, — он покачал головой, — честное благородное слово, я не хотел.

   — Как ты попал сюда? — Рита попыталась пригладить ладонями, взъерошенные после сна, волосы.

   — Это было, совершенно, не трудно, — улыбаясь, произнёс он, — кто-то не закрывает на ночь окно. А если бы это был не я, а другой?

   Её, вдруг, зазнобило. Резко, без причины, зазнобило. Дрожь, с ног до головы, сотрясала её хрупкую фигурку.

   — Марго! Ты что? Холодно?

   — Да, — она натянула одеяло до подбородка, думая, что, наверное, её знобит от нервов.

   Он шагнул в её сторону, сел рядышком, прикоснулся губами к её лбу - лоб прохладный, температуры нет.

   — Мерзлячка! — протянул он, — мерзлячка и соня! Согрею тебя, — он обнял её поверх одеяла и крепко прижал к себе.

   — Где ты был? — прошептала она, уткнувшись ему в шею, — я так ждала, а тебя всё не было и не было.

   — В шесть утра подняли и отправили в город за лекарствами, — он неловко чмокнул её куда-то в макушку, — только что приехал, не смог дождаться утра, решил, всего на одну секундочку, взглянуть на тебя.

   — Правда? — она подняла лицо и посмотрела ему в глаза, как бы пытаясь понять, обманывает он её или нет.

   — Конечно же, правда! — он ещё крепче прижал её к себе, прижался щекой к её щеке и замер, наслаждаясь моментом, потом нашёл её губы и поцеловал. Она неумело ответила. «О, боже! — мелькнуло у него в голове, — она даже целоваться ещё не умеет!»

   — Я не умею целоваться, — шепнула она, как бы извиняясь. Ей отчаянно хотелось, чтобы эта ночь продолжалась до бесконечности долго. Кружилась голова от их смешавшегося дыхания. «Целуй меня! Ещё! Ещё!» — мысленно просила она его. Но! Она девушка серьёзного поведения, а не какая-нибудь рыжая ехидна, поэтому, она легонько отстранила его, — дай отдышаться!

   — Не дам! — ответил он так страстно, — что она почти перестала себе принадлежать.

   Он осторожно, будто она фарфоровая балеринка, стоящая на одной ножке, опустил её на кровать и лёг рядом, укрыв её и себя одеялом.

   — Не надо, Максим! — взмолилась она, — не сейчас! Я не готова!

   — Ну, что ты, крошка! Я не настаиваю! Пусть всё идёт своим чередом, я просто хочу полежать рядом с тобой обнявшись, почувствовать губами, как пульсирует голубая ниточка - венка на твоём виске. Ни о чём не беспокойся! Ни о чём! Всё будет только так, как ты захочешь и тогда, когда ты захочешь. Ей, вдруг, вспомнилась её шутка Максимилиану: «Нарву букет полевых цветов и поставлю на подоконник - это и будет тебе знак». Она еле сдержалась, чтобы не захихикать.

   — Устал? — она провела пальчиком по его щеке, — колючий!

   — Не успел побиться, — оправдываясь, ответил он.

   — А мне нравится!

   — Что нравится? Марго? — шептал он, исступлённо целуя её.

   — Всё! — закрыв глаза, выдохнула она ему прямо в ухо, оглушив его, — всё, абсолютно, всё!

   Он, вдруг, резко поднялся:

   — Всё! Не могу больше! Я пошёл или я за себя не отвечаю!

   — Иди! — вскинулась она к нему, и пошутила, не удержавшись, — ты в окно?

   — Она ещё шутит! — он наклонился к ней, впился губами в её губы, как будто хотел навсегда запомнить их вкус, с трудом оторвался, перемахнул через окно, чуть задержался, — до завтра, слабость моя! До завтра, сладость моя! — он спрыгнул. Она метнулась к окну. Он оглянулся - её лицо бледным пятном выделялось на фоне чёрного окна. «Закрой окно на щеколду!» — помаячил он ей. Она послушно закрыла окно. Он кивнул и пошёл к себе.

   «Но, почему? Почему? — стучало её сердце. — Что почему, глупое? — Почему мне нельзя, а другим можно? — она, наконец, смогла чётко сформулировать вопрос. — Потому что мне можно только по любви! Но, ты же любишь его? — вела она мысленный диалог сама с собой. — Да? Да! Люблю, ну, или он мне очень нравится, что, наверное, одно и то же. И что дальше? «Пусть всё идёт своим чередом», — вспомнила она его слова. Она рухнула в кровать - теперь, уже точно, не усну до утра, — уверилась она и в ту же секунду заснула.

   Утром она проснулась с ощущением безграничного счастья: «Я люблю! — хотелось ей кричать всему миру, — Он меня любит! Я самая счастливая на всём белом свете!»

   — Отряд, умываться, причесываться и строиться на завтрак! — гаркнула она, стараясь беречь горло.

   А сама метнулась к себе в каморку, надела самый нарядный сарафанчик, чтобы быть перед Максимом, уже с утра, в самом неотразимом виде. Ах, да! Чуть подкрасить реснички, мазануть губы блеском, красиво распустить каштановые волосы по плечам.

   Она и её отряд пришли на завтрак. Он был уже там, взглянул на неё, в восхищении поднял вверх большой палец правой руки: «Красота неописуемая!» — прочитала она по его губам. Ему было безразлично - кто что подумает. Были только он и она - его крошка Марго, остальное не имело значения, не имело ни какого смысла.

   — У тебя сегодня днём будет личное время? — подошёл он к ней.

   — Не знаю! — произнесла она, — мы с Юлькой договорились загорать во время тихого часа.

   — Я к вам присоединюсь?

   — Не знаю, как к этому отнесётся Юлька.

   — Я не доживу до вечера, если не увижусь с тобой, — сказал он так искренне, что она поверила ему. Поверила и всё!

   — Ладно, приходи, — она махнула рукой, указывая на поляну - куда ему надо будет прийти.

   Он кивнул:

   — Буду! Вечером пойдём на обрыв?

   — Да!

   «Ты меня любишь?» — безмолвно подняла она на него взгляд. «Люблю! — также взглядом ответил он ей, — или ты всё ещё сомневаешься?» «А как же рыжая ехидна? Она больше не интересует тебя?» «О ком ты? Ах, об этой! Нет, не интересует и никогда не интересовала! Той ночью мне было непонятно, нравлюсь я тебе хоть чуть-чуть или нет! Сейчас, когда я знаю что, нужен тебе - всё по-другому!» «Но, я не готова…» «Да, знаю я! Знаю! — он досадливо поморщился, — можешь не напоминать. Я не тороплю, и ты это прекрасно знаешь! Да? Знаешь?» «Да!» — всё также безмолвно ответила она.

   Максим ещё издали увидел красный огонёк сигареты, кто-то курил сидя на крыльце корпуса. Сигарета, щелчком, отлетела в сторону. Долговязая фигура поднялась с крыльца:

   — О! Макс! Откудова ты? — Максимилиан резким движением руки скинул капюшон, сунул руки в карманы и спустился с крыльца навстречу Максиму.

   — Откуда! А не «откудова»! Учишь тебя грамотной речи, учишь - результат ноль! В город за медикаментами сгоняли меня сегодня с самого утра! Недавно вернулся. Умотался ужасно! Еле живой! Спать хочу! Умираю! — Максим поднялся на крыльцо, толкнул дверь, подошёл к своей кровати и, не раздеваясь, повалился на неё спиной.

   Через несколько мгновений, вслед за ним, в дверном проёме появился Максимилиан. Он, не вынимая рук из карманов, небрежно привалился плечом к дверному косяку:

   — Чё? У неё был?

   — Макс! Не приставай! Говорю - устал, жутко спать хочу! — он поднялся с кровати, разделся и залез под одеяло. — Блаженство! — он вытянулся во весь рост, — потом повернулся в сторону Максимилиана, приподнялся на локте, как бы раздумывая отвечать ему или нет. — Да, — нехотя произнёс он, — ненадолго зашёл к Марго, поговорили, то-сё.

   — Чё значит то-сё?

   — То и значит, Максимилиан! Что это не твоего ума дело! Хоть ты мне и друг, но твоё дело - сторона! Это касается только нас двоих - меня и Марго. Я нравлюсь ей! Можешь не сомневаться!

   — Ладно, врать-то!

   — А, — махнул рукой Максим, и отвернулся к стенке, — с тобой разговаривать бесполезно! Слышишь только самого себя!

   — Чё, так прям и сказала: «Люблю, — грит, — не могу!» — ехидно произнёс Максимилиан в сторону Максима, но тот уже не слышал - крепко спал, положив кулак под левую щёку.

   «Чё лезет к Марго! Баб ему мало! Нет надо, обязательно, к той пристраиваться, что мне понравилась! Только, вроде, в мою сторону начала интерес мало-помалу проявлять, так нет же лезет, куда его не зовут. Урод!»— выругался вслух Максимилиан.

   — Кто урод? — донёсся сонный голос с кровати, стоявшей у той же стены, где кровать Максимилиана.

   — Никто! — раздражённо буркнул Максимилиан, — спи, давай, не твоё дело!

   На следующий день Ритка еле дожила до тихого часа. Часы, минуты тянулись бесконечно, и ей казалось, что долгожданная послеобеденная сиеста уже не наступит никогда. Приказала ребятам не шуметь, не высовываться из корпуса, переговариваться только вполголоса и уж, точно, не «ржать!» Метнулась в комнатёнку, надела купальник, сунула полотенце в сумку. Тихонько выскользнула из комнатушки, бесшумно прикрыла дверь, осторожно, чтобы не заскрежетал, повернула ключ в замке на два оборота - авось, ребята не услышат и будут думать, что она здесь в корпусе, через тонюсенькую перегородку от них.На цыпочках спустилась с крыльца и прямиком на поляну. На поляне никого не было, если не считать розовые и белые головки клевера, приветливо покачивающиеся ей навстречу, от лёгкого тёплого летнего ветерка. Она бросила полотенце на примятую,ещё со вчерашнего дня, траву и легла, подставив жарким солнечным лучам юное тело, едва тронутое золотистым загаром. Солнце яростно слепило, она, сделав правую руку козырьком, прикрыла глаза, стараясь не озираться по сторонам, отыскивая взглядом Максима. «Я не доживу до вечера, если не увижусь с тобой», — явственно звучал в её голове голос Максима. «Ну, и где же он? — она ждала его и в тоже время, боялась встречи с ним. Вдруг, всё то, что произошло между ними этой ночью - фальшь или бред её воспалённого воображения? Может быть, ей всё это просто почудилось? Привиделось во сне? «Совсем уже? — одёрнула она себя, — так и свихнуться недолго!»

   — Ритуль! Привет! — услышала она за спиной жизнерадостный Юлькин голос. Рядом с ней топтался белобрысый.

   — Юрий, иди в тень, — заботливо, почти по-матерински, выпроваживала она белобрысого.

   — С вами посижу! — не соглашался он с «мамочкой».

   — В тень иди, говорю! Сгоришь, сляжешь, а за мной другие парни приударят и вуаля! — она оглянулась по сторонам как бы в ожидании толпы поклонников, только и жаждущих Юркиной погибели под палящим солнцем. Он сгорит, попадёт в лазарет и Юлия вновь обретёт статус свободной девушки.

   — Ладно, — вяло согласился белобрысый, — внимательно рассматривая свои руки, уже покрасневшие под обжигающими солнечными лучами, — ты права, Юленька, пойду в тень. Вы, девочки, тоже не очень-то усердствуйте с загаром!

   — Иди, иди! — выпроводила его Юлька, — ей не терпелось поделиться новостями с подружкой.

   — Максим хотел сюда к нам подойти, позагорать вместе с нами, — предупредила Ритка подружку.

   — Ну, зачем! С ним не поговоришь! Зачем ты его позвала?

   — Да, не звала я его! Он сам попросился, сказал, что не доживёт до вечера, если не увидится со мной. У нас только-только всё начинается, тьфу-тьфу-тьфу, как бы ни сглазить! Ну, не смогла я отказать ему.

   — Может и правильно сделала, — согласно тряхнула головой Юлька, — то нельзя, это нельзя, парню станет неинтересно и он отвалит к другой, с которой можно то, что с тобой нельзя!

   — Ты о чём? Что ты имеешь в виду?

   — А ты не поняла! Не смеши меня! Говорю прямо, ничего завуалированного. Слушай, Ритка, — она снова оглянулась по сторонам, облизнула чуть припухшие губы, —у нас с Юркой уже было!

   — О! Когда успели? И где? Я и смотрю, что он за тобой как хвостик бегает. И губы у тебя опухли. От поцелуев?

   — Ну, да! От чего ещё! Не пчела же ужалила!

   — Быстро у вас с ним закрутилось! У меня мелькнула мысль, что между вами что-то произошло, но я не придала ей значения.

   — А я придала! — захихикала Юлька, — и материализовала, — мне нравится, когда мои мысли материализуются! Ой! Всё! Молчок! Макс идёт!

   А он - ничего, симпатичный!

   — Добрый день, красавицы! Не помешаю вам? — Максим присел на корточки рядом с девчонками.

   — Как может такой красавчик нам помешать! —кокетничала Юлька.

   «Может быть, она себе поставила цель - переспать с наибольшим количеством парней в лагере? Кто её знает!» — Ритка тревожно взглянула сначала на Юльку, строящую глазки Максиму, потом на него. Максим, как ей показалось, не замечал Юлькиных заигрываний.

   — Марго! Осторожнее с солнцем! Обгоришь! Шли бы вы, девчоночки, в тень!

   — Всего часик полежим! Ничего не будет! — Рита посмотрела на Максима как бы со стороны, как бы другими глазами - глазами её подруги Юльки. Красавчик? Она не могла понять, красив он или нет. Что-то было в нём притягательное именно для неё. Но что? «Какая разница, что в нём меня притягивает или почему он мне нравится!» — она тряхнула головой, отчего каштановые волосы полыхнули на солнце, отливая золотом.

   — Еле вырвался на свободу, — он залюбовался игрой солнца, запутавшегося в Риткиных волосах, подсел ближе к ней, взял прядь её волос и перебирал между пальцев, — думал, не доживу до вечера, если не увижу тебя. — Его ничуть е смущало присутствие рядом с ними другой девушки.

   — Сегодня после полдника конкурс самодеятельности, — Юльке надоело быть третьей лишней - это не в её характере, ей надо обязательно быть в центре внимания, — вы подготовились?

   — Мои - да! Мы отрепетировали, кто что может. Как уж получится.

   — А ты, Максим?

   — У меня подопечных, слава богу, нет. Я больше по хозяйственной части. Поэтому буду присутствовать только в качестве зрителя. Зрители артистам нужны, наверное, не меньше, чем артисты зрителям, а может быть и больше.

   — Ну, да! — кокетливо закатывая глаза и облизывая губы влажным язычком, произнесла Юлька, — ты прав, Максим! Ложись на травку! Она такая мягкая, такая шелковистая, такая изумрудная! Что ведёшь себя как неродной! — она рассмеялась над собственной шуткой и похлопала ладошкой по траве, как бы предлагая ему примоститься рядом с ней.

   — Такая изумрудная, шелковистая и сочная травка, что так и хочется её похрумкать! — пошутил Максим и с наслаждением растянулся на траве, но не около Юльки, а рядышком с Ритой:

   — После отбоя погуляем, как договаривались? Всё в силе?

   — Да, — еле слышно ответила она и покосилась в сторону Юльки.

   Та, не обращая внимания на то, что Максим явно отдаёт предпочтение Ритке, не сводила глаз с Максима. Капельки пота прозрачными бисеринками покрыли кончик её носа и верхнюю губу.

   — Жарко! — смахнула она ладонью капельки пота с лица.

   «Надо будет с ней объясниться. Подруга ещё называется! На шею ему, можно сказать, вешается! — Ритку взбесило Юлькино поведение - ещё одна ехидна появилась! Не слишком ли много вешающихся ему на шею!»

   — И, правда, жарко! Я хочу в тенёк, Максим! — Рита села, натянула футболку, шорты, сунула ноги в сандалии, — я пойду в тень. Вы здесь остаётесь?

   — Я - да! — призывно улыбаясь Максиму, ответила Юлька.

   — Я - нет! — ответил он, не обращая на внимания, на Юлькины бесстыжие заигрывания, — пойдём в тенёк, Марго.

   Он поднялся, подал руку Рите, помог ей подняться и они, сплетя указательные пальцы, пошли в сторону тенистых деревьев.

   — Марго, ты огорчена чем-то?

   Она пожала плечами:

   — Нет, — ответила она, не говорить же ему, в самом деле, что её взбесило Юлькино поведение.

   — Я слишком нагло вёл себя прошлой ночью?

   Рита, искоса, снизу вверх, посмотрела на Максима:

   — С чего ты взял? Совершенно, не нагло! — она опустила взгляд и добавила чуть слышно, — мне понравилось.

   — Понравилось? — он остановился, притянул её за плечи к себе, впился взглядом в её глаза. Она смутилась, не зная как себя вести, — да?

   — Да! Мне понравилось! И на обрыве… Было так здорово! — сбивчиво продолжила она.

   Он отпустил её, они снова сцепили указательные пальцы и побрели. Куда? Какая разница! Просто шли между сосен, протягивающих огромные, бугристо - корявые ветви в небо, к солнцу. Ритка подняла голову вверх - кроны сосен покачивались, задерживая ветвями лучи обжигающего солнца, давая прохладу земле, усыпанной шишками и хвоёй.

   — Интересно, сколько им лет? — рассеянно спросила она, рассматривая верхушки деревьев. Его присутствие будоражило её, указательный палец занемел, но она не смела, его отнять. Нет, не хотела. Она искоса, снизу вверх, взглянула на него, но не для того, чтобы услышать ответ на риторический вопрос, заданный просто так. Он смотрел на неё сверху вниз, на бархатистую кожу её щёки, серёжку - капельку, каштановые волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам.

   — Много! — он рассмеялся. Она тоже прыснула. Встревоженная шумными незваными гостями, застрекотала сорока и полетела прочь, отлетела на приличное расстояние и заковыляла, припадая на крыло:

   — Ой! — всплеснула руками Ритка, указывая на сороку, — она ранена! Смотри у неё крыло повреждено.

   Максим махнул рукой:

   — Ничего у неё не повреждено! От гнезда нас уводит. Не интересует нас ни твоё гнездо, ни твои птенцы! У нас, может, любовь, отношения, а ты тут со своими глупостями! Лети! — Произнёс он сороке серьёзным голосом, будто думая, что она понимает его слова.

   «Может? Или на самом деле, у нас любовь, отношения?» — взглядом спросила она его. «Ну, конечно, на самом деле! Разве ты сомневаешься!» — «прочитала» она в его взгляде.

   Яростно заиграл горн, точно пытаясь поднять на ноги не только отдыхающих во время тихого часа, ребят, но и всех обитателей леса. Рита и Максим, одновременно, вздрогнули от резкого звука:

   — Как быстро пролетело время, — она взглянула на него, думая: «О, боже! Как не хочется расставаться с ним даже на одну секунду. «Я не доживу до вечера, если не увижусь с тобой!» — мысленно процитировала она его слова.

   — Пора возвращаться, вести ребят на полдник!

   Он кивнул, соглашаясь:

   — Да!

   Они вернулись на поляну, Юльки уже не было.

   — Ну, я побежала?

   Он снова кивнул:

   — Беги! До вечера?

   Она быстро-быстро закивала и хотела уже припустить к ребятам в отряд. Он задержал её за руку. Быстро резко посмотрел по сторонам - нет ли посторонних наблюдающих, притянул её к себе, прижал и поцеловал так, что она еле устояла на ногах, закружилась голова, и если бы не надо было бежать в отряд, у неё, наверное бы, подкосились ноги и она безвольно повисла в его объятьях.

   — Не смог удержаться! — извиняющимся тоном произнёс он.

   Она огромными светло-карими глазами с рыжинкой, взглянула на него:

   — До вечера! — и помчалась в отряд.

ГЛАВА 7

«Внимание! Внимание! ­— раздался голос Максимилиана из радиорубки, — сегодня в 17.00 проводится конкурс самодеятельности. Приглашаются все желающие. Явка добровольно - обязательная! Место встречи изменить нельзя! Встречаемся ровно в 17.00 на эстраде». Он повторил ещё два раза, на всякий случай -для непонятливых, и выключил микрофон. «Массовик - затейник!» — буркнул он себе под нос, закрыл каморку на ключ, верёвочку с ключом надел на шею. «Чтобы не потерять! — произнёс он в закрытую дверь радиорубки, — я раньше всегда так делал, когда был маленьким».

   — А сейчас вырос большой и красивый! — произнёс тонкий девичий голосок у него за спиной.

   — Милка? Ты чё тут делаешь?

   — Не Милка, а Милая! С ударением на А! Сколько раз можно напоминать!

   — У меня язык не повернётся произнести это имя! Ты чё пришла?

   — А ты потренируйся! Ну! Давай по слогам: «Ми-ла-я!» Повторяй!

   — Да чё те надо? Чё хотела-то?

   — Я тут кое-кого кое с кем видела! И видела, как они кое-чем занимались!

   — Хватит ребусы загадывать! Кроссворды, блин! Не хочешь - не говори! Я пошёл!

   — Тебе не интересно? Это, между прочим, тебя напрямую касается! Ты же у нас весь влюблённый!

   — Ты чё? Про Марго что ли? Так бы сразу и сказала, а не говорила загадками. Ну! Говори!

   — Ритка и Макс вышли из лесочка, держась за руки… —она выжидательно замолчала, наслаждаясь произведённым эффектом.

   Максимилиан молчал. Она поняла, что от него не добиться ответной реакции и продолжила:

   — Интересно, чем они там занимались? Вышли из лесочка, и давай целоваться! Вот та-а-а-к!

   — Ты чё, на сосне с биноклем сидела?

   — Нет! Я, совершенно случайно, проходила мимо!

   — Ну и чем они в лесу занимались? Видела?

   — Нет! — тряхнула головой Милка, — говорю же тебе, непонятливому, я увидела их, когда они вышли из леса. — И решила тебе предложение сделать!

   — Чё? Какое предложение? Замуж за меня хочешь выскочить?

   — Ага! Размечтался! Два раза!

   — Говори, чё хотела нормально, без непоняток или я пошёл!

   — Тебе Ритка нравится, мне - Макс. Давай мы с тобой любовь внеземную изобразим, они это увидят, начнут ревновать и за нами бегать. Ты с Риткой останешься, я - с Максом!

   — Чё отшила его, если уж так влюбилась горячо!

   — Тебя не касается! Согласен? Будем любовь изображать?

   — Не-а! Неохота мне в детские забавы играть, поищи другого кандидата!

   — Ну, и ладно! — фыркнула Милка и пошла прочь.

   Максимилиан ловко спрыгнул со сцены и пошёл по тропинке. Здесь, под сосной он ждал Марго, когда её окликнула та тощая девчонка, с веточками - прутиками вместо рук и ног, с жиденькими косичками. Максимилиан поморщился: «Страшная! Разве можно девчонке быть такой страшилой!» Прямо над головой завела «разговор» птичка: «Видите! Видите!»

   — Да замолчи ты! — прикрикнул на неё Максимилиан, — без тебя тошно! Ты ещё напоминаешь!

   «Видите! Видите! Видите! Видите!» — не унималась птичка. Он поднял шишку, валявшуюся под ногами, размахнулся, хотел бросить шишку - спугнуть птичку, издевающуюся над его сердечной раной, но передумал - птичка не причём, пусть себе напевает. Вспомнил, как Марго отошла к девчонке (Анька, кажется, её зовут), та шептала ей что-то, испуганно озираясь по сторонам, как бы опасаясь, что кто-то может услышать их разговор. «Да кому надо слушать твои бредни! Только Марго - добрая девочка и слушала, другая сразу бы ушла!» «Эх, Марго!» — в тот вечер, он был почти уверен, что у них с Ритой всё получится. «Почему ты меня не приглашаешь?» — вспомнились ему её слова. «Я приглашаю тебя, Марго! Очень - очень приглашаю тебя!» — шёпотом произнёс он, вспоминая мельчайшие подробности того вечера. — «Ты ждёшь знак!» — звучал у него в голове её нежный смех. — «Жду, Марго! Жду! Если бы ты только знала, как я жду от тебя знак! Если бы ты могла понять мои чувства к тебе, ты бы в ту же секунду отвернулась от Макса и никогда больше не смотрела в его сторону! Что же ты делаешь, Марго, девчонка моя дорогая! Неужели ты не понимаешь, что он не любит тебя, так как люблю я! Неужели ты не понимаешь, что у него тупо взыграло самолюбие! И больше ничего! Как тебе сказать об этом, чтобы ты поняла, а не подумала, что я наговариваю на него! Как?» — он «рухнул» на скамейку, попавшуюся на пути и сел, обхватив руками голову: «Что делать? Смириться? Или рыло Максиму набить, чтобы не лез? Из универа могут исключить за драку - не годится, да и друзья мы с ним, по крайней мере, до сегодняшнего дня, были». Он так и не придумал как вести себя дальше, поднялся со скамейки, подошёл к фонтанчику с питьевой водой, напился, намочил волосы, думая, что может быть, эти процедуры прояснят его голову и он примет единственно правильное решение. «Видите! Видите! Видите!» — вновь ехидно напомнила ему птичка. «Да вижу я! Вижу! Отвянь!» — махнул он на неё.

   Ровно в 17.00 на эстраде начался конкурс самодеятельности. Заведующая, важно, точно матка в пчелином улье, восседала на кресле, поставленном специально для неё, одобрительно кивала, хлопала в ладоши и, вообще, не скупилась на лестные отзывы о способностях самодеятельных артистов:

   — Молодцы! Ай, какие молодцы, ребята! По этому поводу, сегодня после окончания концерта, праздничное угощение - наши повара постарались - испекли торты. Вечером будет праздничное чаепитие, а потом салют. Максим ездил в город и специально, для этого случая купил фейерверки! Он их запустит, а мы с вами будем любоваться!

   — О! — загудели ребята, — Ура! Будет салют!

   — А мне вот, что интересно! — заведующая переждала ликование, — ребята выступили отлично! Молодцы! А наши замечательные воспитатели, вожатые и их помощники? Кто из вас порадует нас своим актёрским мастерством?

   Желающих не было.

   — Кто смелый? Выходи? — не сдавалась заведующая.

   Максимилиан, вдруг, поднялся:

   — Я! Можно?

   — У-у-у! — взвыли ребята от восторга, — давай, Максимилиан! Шпарь!

   Сутулясь, Максимилиан поднялся на эстраду:

   — Стих! Посвящается одной девушке, находящейся здесь, в зрительном зале под открытым небом.

   — А мы знаем, кому посвящается этот стих! — донёсся чей-то голос.

   — Тише, ребята! Не мешайте! Пожалуйста, Максимилиан! Мы с огромным удовольствием прослушаем стихотворение, что ты нам подготовил.

   Максимилиан вздохнул, вытащил руки из карманов - он, интуитивно, понимал, что неприлично стоять на эстраде перед публикой засунув руки в карманы:

   Она была ничё такая…

   Я подхожу, короче, к ней:

   А ты ничё, вообще, такая -

   Я говорю, короче ей.

   Она мне: Да и ты ничё, блин.

   (А я, действительно, ничё.)

   Я говорю: Раз так, то чё, блин, -

   Пошли ко мне что ль - или чё?

   Она сказала: Дай подумать!-

   А чё тут думать, говорю-

   Раз я ничё, то чё тут думать -

   И ты ничё, раз говорю.

   Она, короче, чё-то мялась,

   Стояла мялась чё-то всё…

   Ну ладно, чё - чуть-чуть помялась -

   Ей говорю - и хватит - всё.

   Давай, поехали, короче.

   Нет, не поеду - говорит.

   И хрен с тобой - я ей, короче.

   Шуруй давай, блин - говорит.

   А жалко, что ничё не вышло -

   Она реальная была.

    Но если б чё-то у нас вышло,

    Она б довольная была.

   Зал замер. Замерла, и заведующая не зная как реагировать на исполнение нестандартного стихотворения. Максимилиан под молчание зала, спустился по ступенькам эстрады. Зал «пришёл в себя»

   — Браво! Бис! Йоху! — неистовали зрители.

   Заведующая поняла как себя вести в сложившейся нестандартной ситуации:

   — Спасибо, Максимилиан! Надо сказать, очень современно! Очень! Я, конечно, не сторонник такой поэзии,— она помолчала, очевидно, обдумывая, что сказать дальше. — Кто автор этого, с позволения сказать «шедевра»? Ты?

   — Что вы! Рифма мне не подруга! — уже садясь в зрительный зал, громко произнёс Максимилиан, — во всемирной паутине выловил! Автор неизвестен. Мне нравится! Кратко, чётко и по делу!

   — Да уж! По делу! — согласилась заведующая. — Ёмко -можно ещё добавить! — кивнула она.

   — Ну! —согласился Максимилиан.

   — Я тут слышала выкрики из зала, что это стихотворение посвящается девушке?

   — Ну! — снова согласился Максимилиан.

   — Макс, хватит мычать: «Му - му!» — передразнил его кто-то из вожатых, скажи, как зовут ту, которой ты посвятил «сей опус»?

   — А вот это уже некрасиво - вмешиваться в чувства Максимилиана. Каждый человек имеет право на невмешательство в его личную жизнь. Считаю конкурс самодеятельности закрытым. Вечером все приглашаются в столовую на праздничное чаепитие. После чаепития, анонимное голосование: каждый, кто захочет проголосовать, возьмёт маленький, свёрнутый трубочкой, клочок бумаги, напишет имя того, чьё выступление ему больше понравилось. Завтра подсчитаем итоги и объявим победителей!

   — Мне скрывать нечего! — Максимилиан поднялся с места, обернулся, нашёл взглядом Риту - она сидела в окружении ребят из отряда, Максима рядом не было. «Добрый знак, — подумал он, — не сидят рядом, не обжимаются, за ручки не держатся, в глаза друг другу не заглядывают». — Эта поэма посвящается Марго! — он встретился с ней взглядом, её лицо порозовело и даже маленькие аккуратные ушки с капельками - серёжками, заалели. Она низко опустила голову, как бы пытаясь срочно найти что-то необходимое в сумочке, лежащей у неё на коленях.

   — Она была ничё такая… — передразнил кто-то из парней, сидящих на зрительских местах.

   — Она реальная была! — подхватил другой и вот уже все развеселились, загомонили, захохотали.

   — Ребята! Некрасиво смеяться над чувствами Максимилиана, это нехорошо! Спасибо всем за интересный концерт, с удовольствием прослушала всю программу! Конкурс окончен.

   — Ура! — ребята вскочили с мест и помчались в разные стороны.

   — Поэма, говоришь! — Максим хлопнул Максимилиана по плечу.

   — Ну, а чё!

   — Нет, ничего! — он оглянулся, как бы ища взглядом кого-то.

   «Понятно, кого!» — раздражённо подумал Максимилиан.

   Рита шла в окружении девчонок из отряда, незаметно поглядывая по сторонам и пытаясь отыскать взглядом Максима.

   — Подождём отстающих! — Рита и девчонки остановились, подождать остальных ребят из отряда.

   Ритка выхватила взглядом Максима: стильная стрижка, синие джинсы, обтягивающие крепкие ноги, бледно-голубая футболка навыпуск, прямые плечи, мускулистые руки, походка вразвалочку - ей нравилось в нём всё! Он подошёл к Максимилиану,что-то сказал ему, хлопнул приятеля по плечу, по-дружески, как показалось Ритке, повернулся и пошёл прочь от эстрады.

   — Рита, а тебе Максимилиан совсем - совсем не нравится? —Ленка - девчонка из отряда, повисла у Ритки на плече и преданно заглядывала в глаза.

   — Нравится! Почему Максимилиан должен мне не нравиться? Он хороший парень! — Ритка высвободила плечо, — ну и любопытная же ты, Лена. Любопытство - это недостаток! Ты знаешь об этом?

   Ленка скорчила гримасу недоумения.

   — А с недостатками, Лена, надо бороться!

   — Ага! — поддакнула Ритке другая девчонка - Наташка, — Ленка у нас очень любопытная! Рита! Максимилиан в тебя ТАК влюблён! Так влюблён, что даже стихи тебе написал. Вот бы мне кто-нибудь посвятил стихи!

   — Да не сочинял он эти стихи! — Анька подошла к Ритке и взяла её под руку, так будто они подружки, — она повернулась в сторону Наташки, — он же сказал: «Нашёл в интернете, автор неизвестен!» Что непонятного?

   — Так значит, ты Максима бросишь, и будешь дружить с Максимилианом? — не унималась любопытная Ленка.

   — Так! Откуда вы всё знаете? И если вы всё так хорошо знаете, то зачем у меня спрашиваете? Разговаривайте между собой - одна спрашивает, вторая отвечает вместо меня. Удобно? Удобно!

   —Ну, Рита-а-а! — заныла Ленка, — ну, кто тебе из них нравится? Скажи честно!

   — Спроси у Наташки, она знает! — Ритка кивнула в сторону Наташки.

   — Максим! — ответила Наташка и посмотрела на Ритку - как та отреагирует на её слова.

   Ритка не отвечала. Отвернулась от девчонок и, краем глаз, стараясь делать это незаметно, наблюдала за Максимом - тот быстрым шагом шёл прочь от эстрады в сторону библиотеки. «Что он там забыл?» — мелькнуло у неё в голове.

   — Ребята! Давайте быстрее! Идите сюда! Долго вас ждать? — она позвала отставших ребят.

   — Вот что, мальчики и девочки, до ужина можете быть, абсолютно, свободными! Личное время. Как только горн просигнализирует на ужин, чтобы сию же секунду выстроились у корпуса! Ждать никого не будем! Всем всё ясно? Опоздавшие и недисциплинированные личности останутся голодными! Понятно? Или повторить ещё несколько раз?

   — Угу! Да! Понятно, Рита!

   — А вот Ленке не ясно! — ехидно произнесла Анька, — она задала вопрос, а ты ей не ответила.

   — За меня Наташка ответила, она лучше знает, — серьёзным тоном произнесла Ритка, — если кому ещё что-то интересно - спрашивайте у неё - она знает ответы на все вопросы. Ну, всё шагом-марш по своим делам!

   Ритка почти бегом, помчалась в свою каморку, сейчас ей обязательно надо побыть одной, просто необходимо, побыть одной. Собраться с мыслями. Она зашла в комнатушку, закрыла дверь на ключ и рухнула на кровать. «Радоваться или огорчаться? — она не знала, — объявить на весь лагерь о том, кому он - Максимилиан посвящает «сей опус» - это надо же додуматься до такого! Может быть, он решил посмеяться надо мной? Нет, не похоже. Влюбился в меня всерьёз, что называется «по уши!» Или взыграло самолюбие, после того как узнал, что