Оглавление
АННОТАЦИЯ
Предупреждение - данная книга продавалась раньше с другой обложкой. Дата написания - 2016 год
Жила-была Наташа, и работала она менеджером в одном тихом местечке, пока с ней не случилось одно несчастье - забросившее её в далекое будущее.
И не выжить бы Наташе, но тут ей встретился капитан Калирис...
Внимание! 18+! В книге имеются: эротические сцены, сцены насилия и отрицательный герой!
Книга входит в серию "Потерявшаяся среди звезд"
ГЛАВА 1. На снежных дорожках далеких планет
— Замуж тебе пора, Наташка, — строго сказала тетя Лара, сковырнув с торта ложечкой кремовую розу.
— Да разве я отказываюсь? — Я улыбнулась.
И лицо сделала поглупей — чтобы соответствовать моменту. Тетя Лара опять явилась меня сватать. А поскольку делалось это с одобрения моей мамы, протестовать не следовало. Иначе выйдет себе дороже — потом, когда гостья уйдет, мама начнет ворчать. О том, что все мои одноклассницы уже замужем, и только я перебираюсь…
— Ой, хорош голубицей-то прикидываться, — возмущенно сказала тетя Лара.
Мама, сидевшая напротив, поддакнула, пододвигая к монументальному локтю тети Лары вазочку с шоколадными конфетами:
— Вот и я ей твержу, Ларочка — замуж пора! А она мне такие же глазки строит, как тебе сейчас. Невинные-преневинные….
Тетя Лара, развернув конфету, захрустела орехом, спрятанным внутри. Неторопливо отхлебнула чаю — и с азартом уличила меня во лжи:
— Говоришь, что замуж идти не отказываешься, а сама с моим Санечкой снова встретиться не хочешь! А ведь он такой мужчина! Не пьет, не курит! В аспирантуре учится! И диссертацию по вечерам пишет!
— Это ту, про биде древнего Рима? — Я едва успела прикрыть чашкой вылезшую на лицо ухмылку.
Уступая уговорам мамы и тети Лары, один раз я все-таки сходила с Санечкой на концерт. А поскольку он оказался фанатиком своего дела, верней, своей кандидатской, о предмете его научных изысканий я теперь знала все. Ну или почти все.
— Да что ты болтаешь! — оскорблено заявила тетя Лара, защищая своего обожаемого Санечку, племянника её мужа. — Его диссертация не просто о биде, а о подземной канализации всего древнего Рима! Это очень важная и серьезная тема! Если хочешь знать, он первопроходец в своей области…
Этого я вынести уже не могла. И, фыркнув прямо в чашку, облилась чаем. Одна радость — он успел остыть, так что я по крайней мере не обварилась.
Зато коричневое пятно на футболке позволило сбежать с кухни без объяснений. Хихикая, я заскочила в свою комнату. Времени до работы оставалось ещё много — трудилась я менеджером в автошколе, а там рабочий день начинался с трех…
Но почтенная компания, заседавшая на кухне, расходиться не собиралась. И как разумный человек, я предпочла убраться из дома пораньше — пока рассказы о великолепном Санечке не свели меня с ума.
Поспешно скинув испорченную футболку, я нацепила блузку, костюм с самой приличной — на ладонь ниже колена — юбкой. Подхватила сумку, крикнула:
— Мам, я на работу! Позвонили, попросили прийти пораньше!
И выскочила за дверь, успев услышать слова тети Лары, брошенные мне в спину:
— Вот погоди, стукнет тебе тридцать, и ты об этом пожалеешь! А Санечка наш к тому времени женится на другой. Будешь локти кусать, да поздно!
После этих слов по тротуару я неслась, хихикая. И с разбегу проскочила под аркой дома, чтобы срезать путь до остановки.
Дорогу за аркой, как назло, перерыли, чтобы поменять какие-то трубы. Я привычно нацелилась на тропинку, идущую через газон и часть земляного отвала. Но едва взобралась на глинистый холм, как сбоку вдруг налетел ветер. Дунул, сталкивая меня вниз, на ограждения по краю ямы…
Нога поскользнулась на комке глины, пока я пыталась устоять. И ветер радостно взвыл, утягивая меня в котлован. В уме, когда я перевернулась вверх тормашками, скользнула ехидная мысль о том, что канализация все-таки отомстила за своего верного адепта Санечку…
А потом все мысли погасли.
***
В себя я пришла от леденящего холода. Под рукой почему-то оказалась мелкая, обжигающе-холодная крошка — и я поняла, что лежу в темноте на снегу.
В следующий миг я кое-как встала.
Передо мной расстилалась равнина, смутно серевшая в темноте. Ноги по щиколотку утонули в снегу — а над головой распахнулось черное небо с яркими, разноцветными звездами.
Сумка где-то потерялась, вместе с ней пропал телефон. Я стянула на груди полы пиджачка и огляделась, выбивая зубами частую дробь.
Вокруг не было ни огонька. Только темное небо, звезды и заснеженная земля от горизонта до горизонта.
Как меня сюда занесло? Где я? Последнее, что осталось в памяти — мое падение в котлован. Но случилось это летом, а сейчас была зима…
Может, я ударилась головой и потеряла память? Потом бродила неизвестно где до самой зимы, и забрела сюда?
Мои руки прошлись по полам пиджачка. Странно, но все было как прежде — чистая, шелковистая на ощупь ткань, ни одной дырки или загрубевшего от грязи пятна. И стоило одернуть борта пиджачка, как на меня пахнуло моими духами.
Значит, версию о долгих блужданиях можно забыть.
Ноги, увязшие в снегу, внезапно свело судорогой. Я обхватила себя руками, затопталась на месте…
И тут в стороне блеснули огни. Короткой цепочкой, несколько штук, справа. Горели они недолго, но этого времени мне хватило, чтобы развернуться и кинуться в ту сторону.
Снег, набившийся в туфли, быстро растаял. Ноги забултыхались в размякших колодках. Где-то через сто метров отлетел первый каблук, затем второй. После этого я уже не чувствовала ног, и бежала, как на ходулях.
А следом на темно-серой пелене снега проступил черный куб первого здания. Ни дверей, ни окон я не увидела — и заковыляла вдоль гладкой стены из непонятного материала, держась за неё рукой. Добралась до угла, завернула, снова пошла вдоль стены…
Впереди проступали ещё кубы. Чернели на сером мареве, складываясь в подобие улицы.
Не найдя двери в следующей стене, я направилась к соседнему кубу. Поплелась, касаясь его окоченевшей рукой. А потом над моей головой вспыхнули огни — резко, неожиданно, как раз с той стороны улицы, по которой я шла. Развернулись в цепь светящихся мелких полусфер, вделанных в стены кубов.
Мне сразу вспомнилась цепочка огней, загоревшаяся недавно на заснеженной равнине. Значит, тут есть датчики движения? И кто-то уже проходил или проезжал здесь… вдруг найдется живая душа, у которой можно попросить помощи?
Я понеслась вдоль зданий, трясясь от холода. Третий куб, четвертый…
На стене пятого куба, стоило мне заковылять вдоль него, появилась тонкая щель. Изнутри хлынул яркий свет. В следующий миг щель выросла в проем, и я нырнула внутрь.
За спиной свистнуло. Кажется, закрылась панель — или что там вместо двери?
Но мне было не до этого. Я разглядывала место, где очутилась.
Передо мной раскинулся огромный квадратный зал. На разной высоте в воздухе парили платформы, похожие на блюдца. В них сидели люди…
Люди!
Сердце у меня радостно екнуло. А сверху тут же опустилась пустая платформа. Беззвучно спланировала вниз, повисла рядом, почти касаясь пола — и чуть покачнулась, словно приглашая на неё взобраться.
Я уставилась на летающее блюдце. В центре его поднимался столик из дымчато-серого материала, похожего на пластик. На нем поблескивала стальными гранями маленькая пирамидка. По краям платформы, складываясь в низкий диванчик, тянулись пухлые бордовые валики.
И ернически, не к месту, у меня вдруг мелькнуло — вот это стул, на нем сидят. Вот это стол, за ним едят…
Я снова обвела взглядом висевшие в воздухе платформы.
Люди на них сидели — кто пригнувшись к столам, а кто откинувшись на валики. Несколько человек подносили ко рту разноцветные цилиндры. Бокалы?
Похоже на ресторан, пролетело у меня в уме. Тепло, светло, и дверь открывается перед всеми…
Но это не мой город. Не моя страна — у нас таких блюдец нет. И возможно…
Это не мой мир, внезапно подумала я. А следом, поежившись, зябко потерла ладони.
Здесь мне нечем платить. Сумка потеряна, и денег нет. Ни земных, ни местных. Правда, есть сережки и колечко на пальце. Я бы с радостью отдала эти побрякушки за еду — и возможность остаться в тепле. Но возьмут ли их?
Тогда хоть время потяну, измученно решила я, разглядывая людей в блюдцах.
На них была странная одежда — в обтяжку, без застежек. Однотонная, но разных цветов. В основном на блюдцах сидели мужчины. Однако нашлось и нескольких женщин. Коротко стриженных, одинаково стройных…
На меня никто не смотрел. Словно в это заведение каждый день заскакивают дамочки в офисных костюмчиках, продрогшие до костей.
И там, под ярким светом и платформами, на которых сидели люди, я вдруг осознала — если выйду обратно на холод в моих летних одежках, погибну. Замерзну на снегу, пока в этом зале будут есть и пить.
Может, здесь нужны официанты? Я бы с удовольствием нанялась. У кого бы спросить…
Но в следующий миг мне на глаза попалась этажерка, плывшая между платформами. Сначала один, а потом другой посетитель взял с неё что-то, перегнувшись через бортик.
Значит, тут нет людской обслуги. И дверей на кухню в жемчужно-розовых стенах я не заметила. Этажерка, полетав между блюдцами, убралась куда-то в пол.
А мой отогревшийся нос начал различать запахи еды. Незнакомые, но заставившие желудок сжаться. Правда, следом нос заложило, и у меня мелькнуло — насморк близко, как никогда. Только носового платка нет, а сморкаться в два пальца я не умею…
Впрочем, если так пойдет дальше, то научусь.
И тогда на меня точно посмотрят, стрельнула в уме шальная мысль. Я безрадостно улыбнулась, представив, как сморкаюсь на пол. Здесь, под парящими платформами, посреди…
Посреди будущего.
Осознание пришло, заставив вздрогнуть.
Неизвестно, что случилось, когда я упала в котлован — но сейчас я в другом времени. В котором ресторанные столики парят в воздухе, официантов нет, а забежавшую с улицы странную девицу никто не замечает.
Я криво, страдальчески усмехнулась. И внезапно встретилась взглядом с мужчиной, который сидел на платформе у самой стены. Тот разглядывал меня в упор. Сказать по правде, я бы предпочла, чтобы на меня посмотрела женщина…
Платформа с мужчиной скользнула между соседними блюдцами. А затем поплыла вниз, ко мне.
ГЛАВА 2. Как много нам открытий чудных готовит переноса миг
Он сидел один, этот единственный любопытный — и только это меня успокаивало. В случае чего, с одним справлюсь, решила я. Девушка, выросшая с братом, бывает опасна для мужского здоровья…
Любопытный посетитель, как говорили в старину, был собой недурен. Волосы каштановые с легкой сединой на висках, но лицо без морщин. Карие глаза, нос с горбинкой — и две смешливые складки по углам рта.
Пустое блюдце, висевшее передо мной, поспешно убралось вверх. На его место опустилась платформа с мужчиной. Он что-то сказал, я ответила:
— Не понимаю!
И качнула головой, коснувшись ушей.
Мужчина уронил ещё несколько слов. Я со вздохом объявила:
— Увы, не знаю вашего языка!
Мой собеседник быстро притронулся к стальной пирамидке посреди стола. Что-то приказал, и та выдала на исковерканном русском:
— Добрый день. Ты разговариваешь на языке дальников. С какого ты корабля? С какой планеты?
Выходит, здесь русский зовется языком дальников? В этом мире есть люди, говорящие на русском — только живут они на другой планете?
Но что ответить на вопрос о корабле? Признаться, что бродяжничаю? Сказать, что я из прошлого? С Земли? А стоит ли…
В конце концов я сдержанно улыбнулась. Заявила:
— Боюсь, у меня амнезия. Помню, как шла по своей планете — и вдруг очнулась здесь. В чистом поле, на снегу. Потом увидела огни, и прибежала сюда. Кстати, не подскажете, сколько это стоит?
Я сдернула с пальца колечко и показала ему. Мужчина глянул искоса. Бросил несколько фраз, из пирамидки донеслось:
— Не знаю. Оправа дешевая, но камень может быть дорогим. Все зависит от того, на какой планете его добыли. В каком мире вы жили прежде?
— В мире дальников, — умненько сказала я. Чем черт не шутит, вдруг мне помогут туда добраться? Следом быстро добавила: — Не подскажете, что это за место? И какой сейчас год? Похоже, моя амнезия затянулась…
Пирамидка скороговоркой выдала перевод. Мужчина оглядел меня, уже откровенно изучая.
Кашу маслом, подумала я, а мужика улыбкой — и улыбнулась ему во все тридцать два зуба.
Он почему-то уставился на мой рот. Я торопливо прощебетала:
— Простите, я не представилась. Наталья Кулешова, для друзей — просто Наташа.
Густые брови с легкой сединой чуть приподнялись. Мужчина сказал, пирамидка перевела:
— Наташа? Я Скевос Калирис. И для друзей, и для врагов — просто Скевос.
После этого заявления я повнимательней присмотрелась к складкам вокруг его рта. Так смеяться он любит — или язвительно ухмыляться? Сразу и не поймешь.
— Разве у такого милого человека, как вы, могут быть враги? — закинула я пробный камушек.
Он кивнул.
— Продолжайте в этом сомневаться. Мне нравятся доверчивые женщины.
Разговор стремительно укатывался куда-то не туда. И я, перестав улыбаться, уже строго спросила:
— А как называется эта планета?
— Алиданум, — повторила пирамидка вслед за Скевосом. — Не знаю, что сейчас на календаре у дальников, но в этой части Галактики идет восемьсот двадцать шестой год от Великого Исхода.
Я замерла, соображая. Восемьсот двадцать шестой, Великий Исход? Пожалуй, Исходом нынешние называют начало расселения по звездам. Или первый полет к звездам? Жаль, нельзя спросить напрямую…
Но иногда выставлять себя неосведомленной дурочкой даже опасней, чем быть ей на самом деле.
Скевос улыбнулся. Предложил, указав на пухлые валики вдоль края блюдца:
— Раз уж мы познакомились — не хотите ли сесть на мой…
Тут пирамидка споткнулась, озадачено пощелкала и наконец выдала:
— Низ?
Я фыркнула — уж больно двусмысленно это прозвучало. Пояснила в ответ на удивленный взгляд:
— Трудности перевода. Вышло смешно. А далеко отсюда до планеты дальников?
Скевос прищурился.
— До какой именно? Вы так мало знаете о своей родине, Наташа? У дальников не одна планета, а несколько систем. Всеми делами заправляют ведомства, расположенные на планете Даль — отсюда и название Содружества. Потому что это содружество систем, а не один мир.
— Да ладно, — пробормотала я. — Мы ведь не обязаны знать, как вы нас называете? А ещё я в школе плохо училась.
Это стало моей ошибкой. Скевос, тут же напрягшись — но при этом мягонько улыбнувшись — спросил:
— А как вы себя называете?
Бабушку свою лови, подумала я. И сообщила:
— Мы себя называем людьми, господин Скевос. Раз уж вы так любезны — не подскажете, как мне добраться до планеты Даль?
— Это далеко. На том конце Галактики. — Скевос взмахнул рукой, снова указав на валики вокруг стола. — Может, все-таки присядете?
В это мгновенье одно из блюдец, висевших сверху, начало спускаться. Нацеливалось оно на входную дверь — и на меня. Платформа Скевоса дрогнула, собираясь уступить место.
И я, сразу решившись, шагнула в прорезь на борту блюдца, разделявшую пухлые валики дивана. На виду у всех этот господин меня не тронет. А сведения о своем мире он уже начал давать, и в них я сейчас нуждалась отчаянно. Ещё неизвестно, вернется ли Скевос поболтать, если его платформа уплывет в сторону…
Блюдце рванулось вверх раньше, чем я успела сесть. Но мне удалось превратить падение вбок в стремительный присед на валик. Правда, узкая офисная юбка этого не оценила — и с легким треском порвалась над разрезом.
— Скажите, мои глаза меня не обманывают? — вдруг спросил Скевос. — Одежда на вас сшита из ткани? Именно сшита?
Я скромненько поправила юбку там, где она порвалась. Заодно вытянула обрывок нитки из шва и показала его собеседнику.
— Верьте своим глазам, господин Скевос. Моя одежда именно сшита. А там, где сшита, она ещё и рвется.
Скевос одно мгновение изучал нитку сузившимися глазами. Потом быстро предложил:
— Хотите есть? Пить?
— Мне нечем платить, — честно призналась я. И вскинула руку, потому что он уже открыл рот, готовясь что-то сказать. — Вы должны понять, господин Скевос. Речь об угощении пойдет только тогда, когда я буду знать, чем за него заплачу.
— А! — Это его восклицание пирамидка переводить не стала. Скевос откинулся назад и посмотрел то ли весело, то ли насмешливо. — Кто хочет знать, тот может и отказать… а какую оплату вы сочтете неподходящей?
— Сами должны понимать, — пробормотала я. — Не маленький.
Он вдруг довольно улыбнулся.
— Прекрасно… знаете, мой родитель как-то мне сказал — нет такого человека, из которого нельзя извлечь выгоду. Есть неумение увидеть эту выгоду.
— Он случайно не людьми торговал? — не подумав, брякнула я. И добавила, слегка покраснев: — Простите. Я бываю несдержанна на язык.
Однако Скевос отмел мое извинение легким взмахом ладони.
— Вы угадали. Мой родитель, как и я, торговал многим. В том числе и людьми.
Я онемело уставилась на него. Вот это будущее у человечества... может, они и до каннибализма докатились?
А потом я осознала, что с таким человеком на одном, как тут выразились, базисе — лучше не сидеть. И уже готова была потребовать, чтобы меня вернули назад, к выходу…
Но мысль о том, что идти мне некуда, заставила промолчать.
Скевос, заметив мой ужас, быстро сказал:
— Не пугайтесь. Вас как товар я не рассматриваю. Для вас у меня есть одно предложение.
Поменьше слов, решила я. И уронила:
— Слушаю.
— Я собираюсь слетать на Зейтул. — Мой собеседник поднял со столика белый цилиндрический бокал. Сообщил: — Хочу заказать себе ещё выпивки. И угостить вас. Без всяких условий, в честь знакомства.
То ли споить пытается, то ли просто любезен — и не поймешь, подумала я. Заявила твердо:
— Сначала поговорим о деле.
Скевос ухмыльнулся.
— Хорошо. Я тоже не буду торопиться с выпивкой. Итак, о деле. Мне нужно побывать на Зейтуле — а там правит Бреганса Кволер. У него трое сыновей, но старшенький в прошлом году пытался прикончить родителя. За это старшенького отослали на другой конец Галактики. Младший Кволер пока учится под присмотром безопасников в Военной академии. И во дворце Брегансы живет только средний сын. Лучшие покои, любовь отца, управление парой важных ведомств — все это теперь принадлежит ему. А мне нужен хороший контракт…
— И? — Я уже сообразила, в чем дело.
Непонятно было другое. Неужели Скевос всерьез надеется, что сын правителя заинтересуется девицей с улицы? Да к нему очередь должна стоять, вся из первых красавиц зейтульского королевства. И пусть Скевос упомянул о безопасниках так небрежно, мимоходом — но вряд ли они подпустят к сыну Брегансы девицу, вынырнувшую непонятно откуда.
Скевос качнул в воздухе пустым бокалом.
— Этот средний сын, Чивер Кволер, получил хорошее образование. И, как положено зейтульской золотой молодежи, имеет хобби. Антропологию. Поговаривают, Чивер всерьез увлекается этой наукой. Знаете, такая штука — развитие людей в разных системах, их нравы, обычаи… по слухам, он даже провел пару исследований. Эти исследования восхитили зейтульских ученых. — Скевос приподнял бокал, словно салютуя им. — Хотя с его родителем он может заниматься любой чепухой, и её все равно признают гениальной.
У меня чуть отлегло от сердца. Если этот Чивер похож на нашего Санечку, то он вполне безобиден… хотя мне по-прежнему не нравилось то, к чему вел мой собеседник.
Скевос снова улыбнулся.
— Не волнуйтесь, в страстные объятья Кволера вы не попадете. У него и без вас полно любовниц. Но раньше Чивер летал по всей Галактике, изучая обычаи разных планет. А сейчас ему запретили покидать Зейтул. После изгнания старшего брата он стал наследником, его жизнь слишком ценна. И Чивер скучает. Говорят, ему не нравится изучать обычаи чужих планет, сидя сиднем на своей. Теперь о вас. Вы из закрытого Содружества Даль, с неизвестной планеты. Отсталой, если судить по вашим зубам…
Я сжала губы. Ах ты…
— Но из обеспеченной семьи, если судить по вашей одежде. Настоящая ткань с настоящими швами! Это же прорва потраченного времени и энергии! Обработка волокна, переплетение нитей, вырез деталей одежды, скрепление их швами… скажите, на вашей планете все так одеваются?
— Нет, не все, — церемонно ответила я. Образ девушки из высшего общества следовало поддерживать. — А как одеваются у вас?
— У нас одежду печатают. Из специальной массы. Вот, посмотрите. — Скевос протянул ко мне руку, не занятую бокалом. — И учтите, на мне довольно дорогая одежда. Она не отпечатана целиком, а склеена из готовых деталей.
Я глянула на рукав светло-коричневого комбинезона, закрывавшего Скевоса от горла до запястий и щиколоток. Швы незаметны, однако тканое плетение вроде бы просматривается. Или его пропечатывают сверху?
— А теперь поговорим о моем предложении, — негромко сказал Скевос. — Вы отправитесь со мной на Зейтул. Это развитая система, там можно найти корабль, летящий прямым рейсом на Даль. И это лучше, чем стартовать с Алиданума. Отсюда вам придется добираться до Дали кружным путем, с пересадками. Но без денег вы никуда не полетите. Вы познакомитесь с тем, что так испугало вас в начале разговора… с торговлей людьми. Говорю это, чтобы вы поняли, в какую беду попали.
Он окинул меня внимательным взглядом. И тихо продолжил:
— Но со мной все будет иначе. Я достану вам приглашение на прием у Кволеров. Вы пойдете в этой одежде, которая кричит о том, что на вашей планете избрали свой собственный путь развития. Диковинная дорогая одежда, неотформованные зубы… все это привлечет внимание. Мы придумаем легенду — якобы ваша семья отправила вас посмотреть Галактику. Вы будете широко улыбаться и говорить на своем языке. А я шепну несколько слов местным сплетникам. Чивер наверняка захочет посмотреть на женщину из загадочного Содружества Даль. Возможно, он даже попросит разрешения измерить ваш череп…
Скевос сделал паузу. Сказал ещё тише:
— Теперь перейдем к вопросу оплаты. Если вы сумеете втянуть меня в беседу с Чивером — я оплачу ваше пребывание в отеле на две недели вперед. И подарю мини-переводчик. С ним вы сможете найти себе работу, как-то оглядеться. А потом, со временем, вернуться домой. Но если после беседы с Чивером я заключу контракт на продажу оружия зейтульской армии — я оплачу вам дорогу до Дали. В любом случае, вы окажетесь на Зейтуле, который ближе к вашей Дали, чем Алиданум. Итак?
— Щедрое предложение, — пробормотала я. — Особенно от человека, который занимается не только оружием, но и торговлей людьми. Просто пугающе щедрое предложение.
Скевос побарабанил пальцами по столешнице.
— Если скажу, что пожалел вас, увидев, как вы дрожите перед входом — поверите?
— Нет, не поверю. — Я прищурилась. — Боюсь вам понравиться. Как очень доверчивая женщина!
Он усмехнулся.
— Не волнуйтесь. Развитые системы не поощряют рабовладение — и вовсе не из гуманизма. Свободные, сытые люди инертнее рабов, им есть, что терять. С ними жизнь правителей течет спокойней. А вот рабам терять нечего. Их всегда можно использовать как оружие. Крупные рабовладельцы на самом деле владеют армиями, и все это понимают. Поэтому на Зейтуле люди свободны. Там вы сможете обратиться к любому полицейскому… или к самому Чиверу, если он позовет вас для беседы. И мне запретят даже подходить к вам. Ну как?
Терять мне было нечего, совсем как тем рабам.
— Договорились.
Скевос очертил дном бокала круг в воздухе.
— Выпьем за сделку?
Я сладко улыбнулась.
— С партнерами не пью. Только ем.
Он одарил меня быстрой ухмылкой.
Через минуту подлетевшая этажерка принесла тарелку с мелкими, непривычно выглядевшими бутербродами. И мутно-голубой бокал с теплым напитком — горьковато-кислым, без намека на сладость.
— Это поможет вам согреться, — пообещал Скевос, наблюдая за мной с той стороны стола.
Для себя он снял с этажерки ещё один белый бокал. Затем небрежно отшвырнул за бортик платформы посудину, которую опустошил до этого.
Над этажеркой мгновенно вздулся прозрачный, радужно блеснувший пузырь. Метнулся вбок, накрыл брошенный бокал и перекинул его на нижнюю полку этажерки. Тут же исчез, растворившись в воздухе.
Я изумлено моргнула, глядя на это. Следом напомнила себе, что слишком сильно пялиться не следует — и медленно поднесла ко рту первый бутерброд.
Торопиться с едой тоже не следовало. Играть девушку из высшего общества, так играть…
Вот только желудок сводило от голода. С утра я пила чай, обед пропустила, а потом пробежала по морозу километра четыре. Не меньше.
И все же я сдержалась. Откусила крохотный кусок, осторожно и неспешно прожевала.
Ничего так. Нечто среднее между соевой колбасой и крабовыми палочками. Вместо хлеба — тонкие, сразу размокшие на языке печеньки.
— Не нравится? — уронил Скевос. — У меня на корабле еда получше. Но вам следует перекусить прямо сейчас. До корабля ещё надо добраться, а мне ещё нужно прикончить свой бокал. Вам выпивку я не предлагаю — раз уж вы не пьете с партнерами…
От тепла и еды голова у меня закружилась. Я съела пару бутербродов, затем выдохнула:
— Можно задать вопрос, господин Скевос?
Он снова качнул бокалом.
— Прошу. Не стесняйтесь.
— Вы сказали, что у меня неотформованные зубы. А у вас с этим все в порядке?
Скевос кивнул.
— Да. Мой отец был не из бедных. И мои взрослые зубы формовали, начиная с семи лет.
Я помедлила.
— А можно взглянуть?
Он с ухмылкой оскалился. Зубы как зубы. Правда, все ровные, один в один. Без просветов, без перекосов. Идеальные, словом. И цвет не ослепительно-белый, а жемчужный, с легким голубоватым отливом, как у тонкого фарфора.
— Показать что-нибудь ещё? — тут же нахально предложил Скевос.
И поднес ко рту бокал, глядя на меня поверх его края.
— В вас так много искусственного? — наигранно изумилась я. — Простите, не медик, чтобы любоваться вашими протезами…
Не знаю, как пирамидка перевела мои слова, но Скевос хохотнул.
— Вы точно понравитесь Чиверу.
На этот раз я промолчала.
Из ресторана мы вышли, когда Скевос допил свой бокал. Дверь отъехала, меня снова обдуло холодом — а сверху опустился незнакомый агрегат. Повис над заснеженной землей, подрагивая в воздухе.
Свет, лившийся со стен здания, расписывал бликами хищно очерченный серый корпус. Длинный темный колпак, вздувавшийся над агрегатом, тоже поблескивал. Но приглушенно, неярко...
В следующее мгновенье от колпака оторвались два лепестка. Вспорхнули вверх, открыв кабину с парой кресел, напоминавших изогнутые темно-синие ленты.
— Забирайтесь внутрь, — велел Скевос, уже усаживаясь в ближайшее кресло.
Перевод на этот раз донесся из кабины. Голос был женский, со страстной хрипотцой.
— Только зайдите с другой стороны. Быстрее, Наташа!
Я послушно забралась внутрь, и лепестки снова срослись с колпаком. Машина рывком взмыла в черное небо — по крутой кривой, с места задрав нос.
Меня тут же прижало к креслу, и я стонуще выдохнула. Скевос едва заметно улыбнулся, покосившись на меня.
— Не бойтесь, Наташа. На кресле гравитационный захват. Какие бы петли я не выделывал, он удержит вас на месте!
А следом этот сумасшедший и впрямь заложил петлю в темном небе. Полную, завершенную.
— Хорошая машинка, — выпалила я, пытаясь справиться со страхом. — И летает, и к креслу присасывает. Да ещё переводит!
Скевос довольно хохотнул — то ли смеялся надо мной, то ли радовался новому виражу, от которого машина завалилась на бок. Меня мотнуло, но спина и бедра словно приросли к креслу…
Сидевший как влитой Скевос бросил пару фраз. И довольно похлопал по одной из двух ручек, которыми управлялась машина. Женский голос, переводивший его слова, радостно возвестил:
— Да, мой горуд неплох! А знали бы вы, Наташа, как ещё его можно использовать, если на втором кресле сидит женщина!
Я сжалась на сиденье. Торопливо ответила:
— Не надо, не говорите. Хочу сберечь свою отсталость для Чивера Кволера!
Скевос снова захохотал. Затем лукаво бросил:
— Как скажете, Наташа. К сожалению, мы уже прибыли. Вот моя «Быстрая»!
В следующий миг в кромешной тьме вдруг вспыхнули огни. Осветили огромный корпус — матово-серый, устремленный ввысь, с широким комлем основания. Вылуплявшийся из черной бездны неба растянутой, угловатой слезой.
К текучим плоскостям кое-где лепились заостренные цилиндры, напоминавшие заточенные карандаши. На носу поблескивало ожерелье из решетчатых щитов. А внизу корпус окружал целый лес из тонких шпилей, росших от верхних граней основания. Жалами нацеленных в небо…
Я потрясенно вздохнула, глядя на звездный корабль. Под основанием его, далеко внизу, виднелась укрытая стальными плитами земля.
ГЛАВА 3. На корабле
В матово-сером боку открылась темная дыра с округлыми краями. И горуд быстро, размашисто скользнул в неё — точно скатился по горке.
Тут же зажглись огни, осветив огромное помещение со стенами кофейного оттенка и потолком из стальных ребер. Над колпаком снова взмыли лепестки, а я тревожно огляделась.
— Наташа? — Скевос, успевший вылезти, заглянул под перемычку колпака со своей стороны кабины. — Выходите, не бойтесь. Я вас не трону.
Потом он широко улыбнулся. Добавил со скользкой любезностью:
— Вы же мой партнер, как сами сказали. А партнер партнера сначала спросит… хотите, покажу вам жилые отсеки моей «Быстрой»?
Знать бы, что будет, если откажусь, мелькнуло у меня. Или лучше не знать?
— Спасибо, да, — благовоспитанно выдавила я.
И впервые в жизни ступила на палубу звездного корабля.
Скевос пробормотал пару фраз, которые мне никто не перевел. Выдержал короткую паузу, объявил — и вот теперь на его слова наложился звук второго голоса, доносившийся не из горуда, а откуда-то сверху:
— Идите за мной, Наташа. Не отставайте!
Толстая панель на стене отсека тут же поплыла в сторону, и Скевос направился к открывшемуся проему.
Я молча зашагала следом.
Выход из отсека вел в широкий коридор, залитый ядовито-синим светом. По стенам гуляли лазурные сполохи, и остро пахло грозой.
А в конце коридора, в круглой шахте, пряталась лестница из ажурных ферм. Дырчатые ступени закручивались по спирали, Скевос начал подниматься по ним — быстро, не оглядываясь.
И мне пришлось его догонять. Лестница казалась какой-то бесконечной, мимо проплывали все новые дверные проемы…
Я уже начала задыхаться, когда Скевос наконец остановился. Дверь перед ним со щелчком убралась в стену — а за ней открылся новый коридор.
Его дымчато-зеленые стены пятнали светлые дверные панели. Скевос первым пошел по коридору, объявляя:
— Это кухня. Дальше идут каюты. Вторую справа занимаю я. Сейчас покажу…
— А на кухню мы не заглянем? — перебила я его голосом, полным щенячьей радости. — Я снова проголодалась. И пить хочу!
Скевос сразу скользнул мимо меня, возвращаясь назад. Я кинулась следом, решив — надо раздобыть оружие. Даже маленькая вилка иногда придает большую уверенность…
Кухня на звездном корабле была пустой, белоснежной и холодной даже на вид. К стенам в кажущемся беспорядке лепились панели из сверкающего металла.
— Здесь напитки. — Скевос, остановившись в углу, взмахом руки указал на одну из панелей.
Та со щелчком отъехала от стены. За панелью выстроились ряды кубиков — красных, сиреневых, розовых, бледно-желтых, чайного цвета. Казалось, что они парят в воздухе…
— Это вино с Ларены, — объявил хозяин корабля, взяв красный кубик. — Хороший вкус, проверенный молекулярный состав. Но пить придется из упаковки, на борту корабля бокалов нет. Знаете, иногда я хожу в планетные рестораны только ради их посуды. Увидеть блик, отразившийся в вине, уловить аромат, качнуть бокал, рискуя выплеснуть… на корабле все это недопустимо. Может случиться перепад искусственной гравитации, или жидкость, пролившись, попадет в щели. К тому же затраты энергии на переработку посуды слишком велики…
— А мыть не пробовали? — уронила я.
Скевос напрягся. Что-то буркнул, глядя в пространство над моим плечом. Потом снисходительно улыбнулся — так, словно услышал глупую шутку.
— Вы про обработку водой? Ваш мир настолько отстал? — Он вдруг добавил с легкой завистью: — Или планета настолько богата? Чистая вода без примесей и вирусов — слишком большая ценность. Её используют лишь для питья и приготовления пищи. Как жаль, что ваша планета входит в Содружество Даль, Наташа. Иначе передо мной и вами открылись бы удивительные перспективы. Но хватит болтать. Попробуйте ларенское…
Скевос хлопнул по соседней панели и ловко поймал выскочившую оттуда соломинку. Тонкую, с бусиной на конце.
Затем он проткнул угол кубика — бусина при этом сползла вниз по соломинке — и с улыбкой протянул его мне.
— Спасибо. — Я приняла кубик. Он пружинил под пальцами, но из соломинки ничего не выплескивалось. — А еда у вас найдется?
Скевос тут же шагнул к другой панели. С потолка спланировал белый диск, похожий на столешницу без ножек — и поплыл за ним.
Хозяин корабля взмахом руки открывал все новые панели, выкидывая на диск коробочки. Круглые, прямоугольные. Из-под прозрачных упаковок проглядывало содержимое — где-то пестрое, а где-то отливавшее ядовитыми тонами.
— Тут мясо с Кемроэна, фрукты и овощи с Шударии, съедобные орехи с Гэл-Нер-Гоата. И редчайшее лакомство! — Скевос торжествующе показал мне какой-то рулон. — Достал только ради вас, Наташа! Печеный хлеб с планеты Даль!
— Изумительно! — восхитилась я. — А есть чем будем? Руками?
Скевос брякнул на стол пригоршню мелких железяк. Я поспешно шагнула вперед.
— Вы так голодны, Наташа? — тревожно спросил Скевос.
Рабовладелец, вздохнула я про себя. Боится, что гостья прикончит все его драгоценные припасы. Как бы то ни было, выкручиваться следовало с умом — он явно не дурак.
— Нет, просто полна любопытства, — пропела я. И старательно улыбнулась — пусть полюбуется моими неотформованными зубами. — Вы так много говорили про отсталость моего мира, что я сомневаюсь, сумею ли в вашем донести еду до рта.
Скевос пожал плечами.
— Ничего. Я могу заказать для вас белковые брикеты. Вы их уже пробовали в ресторане, для них не нужны приборы.
Я покивала — и схватила с диска одну из штуковин, выложенных Скевосом. Та походила на крупную шпильку. Острые длинные концы чутко дрогнули под пальцами. Похоже, эта шпилька и хватает, и протыкает…
— Вы не пьете, — забеспокоился вдруг Скевос. — Глотните ларенского, Наташа. Оно того стоит.
Я посмотрела на кубик вина, который держала в левой руке. Кто его знает, что за химия там плавает? От человека, заявившего, что торгует людьми, можно ожидать чего угодно.
Вот только я сама привела его на кухню. И будет странно, если откажусь от угощения…
— Господин Скевос. — Я добавила к своим словам застенчивую улыбку. — Жаль, но после красного вина я чешусь. Можно взять что-то другое?
— У вас аллергия? — встревожился Скевос.
Я стремительно шагнула вперед. Сунула ему в руки ларенское, метнулась в угол и выхватила из ряда упаковок бледно-желтый кубик. Сразу перекинула его в правую руку — в придачу к шпильке-вилке.
А следом, уже ощущая, как вдавливается в ладонь холодный изгиб шпильки, я ответила:
— Да. Вы позволите взять это вино?
Скевос глянул недовольно. Затем с кривой улыбкой отсалютовал мне кубиком ларенского.
— Разве я могу отказать красавице из неизвестного мира? Пейте, Наташа, это вино Вердева. Оно слишком сладкое для белого — но вам, думаю, понравится.
Я правой рукой хлопнула по соседней панели, повторив недавний жест Скевоса. И той же рукой поймала соломинку, вылетевшую из паза на стальной поверхности.
Хозяин корабля глянул с одобрением.
— Вы быстро учитесь, Наташа.
А соображаю ещё быстрей, подумала я.
То, что он собрался приставать — это как пить дать. Но сначала попробует поиграть в доброго дядю. Неизвестно другое. Каким Скевос станет, когда у доброго дяди ничего не выйдет…
Я одарила Скевоса постным взглядом и глотнула вина. Оно походило на шампанское — сладенько, кисленько, кружит голову, но без пузырьков.
— Неплохо, — объявила я. — А почему вы сами не пьете? Это же ваше прекрасное ларенское!
Скевос не смутился. В два шага оказался рядом, сообщил доверительно:
— Я уже выпил в ресторане. Если добавлю ещё… знаете, Наташа, пьяные мужчины иногда бывают опасны.
От него пахло странно, но приятно. Самое удивительное — я боялась этого Скевоса, но не так сильно, как следовало бы. А вдруг красавчик с проседью на висках — маньяк? И сейчас прикидывает, как разделать меня на части?
Но поджилки от страха все равно не тряслись. Может, потому, что в ресторане на меня взглянул только он. А дверь оттуда вела на улицу, засыпанную снегом.
— Вы открыли мне глаза. — Я сделала длинный шаг назад. — Хотя я слышала, что иногда трезвые мужчины даже опасней пьяных.
Скевос что-то протянул. Женский голос, по-прежнему доносившийся откуда-то со стороны, перевел:
— Вы так хорошо разбираетесь в мужчинах, Наташа? Тогда я горд, что вы согласились погостить на моей «Быстрой»…
Сзади подъехал белый диск, и Скевос поставил на него кубик с ларенским вином. Бросил:
— Мы совсем забыли о еде. Подогреть мясо?
Следом, не дожидаясь ответа, он придавил одну из коробочек. Там что-то чавкнуло.
— Я могу подогреть и хлеб, — сказал Скевос, не убирая руки с коробки. — С овощами и фруктами это не принято, однако…
— Нет, благодарю, — отозвалась я.
— Но мне хочется поухаживать за красавицей, которая так детально изучила мужчин, — с насмешкой добавил Скевос. — И почему-то потерялась в чужом мире…
Он насмехается уже открыто, мелькнуло у меня.
— Я не красавица, — объявила я твердо. — Не будем ходить вокруг да около, господин Скевос. Скажите, личность по имени Чивер Кволер действительно существует? Или вы соврали, чтобы заманить меня сюда?
Скевос вдруг посерьезнел, как-то резко перейдя от игривой ехидности к холодной сдержанности.
— Не будьте такой подозрительной, Наташа. Там, в ресторане, я сразу понял, в каком положении вы оказались. Рано или поздно вас выгнали бы. На Алидануме… скажем так, здесь не принято заботиться о людях с других миров. И я мог прямо там, в ресторане, предложить вам честную сделку — вы мне показываете то, что спрятано под этой дорогой одеждой…
Он прошелся взглядом по моей блузке.
— А я вас спасаю, забрав с собой. Скажите честно, Наташа — вы бы отказались? Зная, что другого выхода нет? Только на улицу, в смерть и холод? Если не найдется другой любопытный?
— Не знаю, — сказала я, помолчав. — А вы, Скевос? Вы сразу поверите незнакомцу, который предложил вам стать приманкой в одном странном деле? Не заподозрите в его словах обман? Зная, что он иногда приторговывает людьми?
Скевос вскинул брови так высоко, что кожа на лбу собралась гармошкой.
— Вы меня опасаетесь, но нам предстоит долгий путь до Зейтула. Я остановлюсь ещё в двух системах. Кое-что выгружу, кое-что возьму на борт, чтобы не мотаться с пустым трюмом по Галактике. На всю дорогу уйдет больше месяца… думаю, нам надо договориться.
— Мне нравятся думающие мужчины, — ляпнула я.
Он расхохотался.
— Наташа, вы рискуете. Скажите, под этой одеждой на вас надето что-то ещё? Честно говоря, я сейчас думаю только об этом.
— Тоже решили поизучать отсталые миры? — На всякий случай я снова отступила. — И начать при этом с самых низов? Давайте договоримся вот о чем, господин Скевос — вы меня не изучаете, а я постараюсь выглядеть очень отсталой при встрече с Кволером. Идет?
Скевос несколько долгих мгновений меня разглядывал — а потом прищурился. Под щеткой ресниц в карих глазах сверкнули блики, похожие на змеиные жала.
— Вы очень жестко обрезаете все возможности, Наташа. Мы можем неплохо провести время, оставшееся до Зейтула. Вам понравится, обещаю.
— Или дело, — сказала я неожиданно севшим голосом. — Или удовольствие. Одно из двух, и никаких коктейлей. На ваш корабль я пришла ради дела. Значит, обойдемся без удовольствий. Как-нибудь в другой раз, господин Скевос. Когда вы снова подберете меня на заснеженной планете…
Скевос опять расхохотался.
— Нет, вы точно из отсталого мира, Наташа. Только на заброшенных планетах этому придают такое значение!
Он улыбался, но взгляд у него был нехороший. Звериный такой взгляд.
Надо лепить дурочку, в панике подумала я. И прощебетала, широко распахнув глаза:
— Да, у нас на Дали не любят развлечений с первыми встречными. Но должна же я от вас отличаться? Иначе зачем Чиверу Кволеру со мной беседовать?
ГЛАВА 4. Он сказал — поехали!
На этот раз, услышав имя Чивера, Скевос тряхнул головой и потер лицо ладонями. Приказал вдруг отрывисто:
— Идите спать, Наташа. Мне пора готовиться к отлету.
Горячие огоньки в его глазах разом погасли.
— Иду! — поспешно отозвалась я.
И метнулась к выходу, оставив на столешнице вино — однако прихватив шпильку-вилку. В надежде, что Скевос этого не заметит. О еде я уже не думала…
— Ваша спальня дальше по коридору, вторая с левой стороны, — бросил мне в спину Скевос.
Женский голос, переводивший его слова, летел вслед за мной по коридору:
— Встаньте перед дверью, и она откроется. Возле кровати, в держателе, два геля. Голубой для зубов, бежевый для очистки кожи. Оботритесь и переоденьтесь в одежду, которую найдете в шкафу. Она чистая, одноразовая!
Я влетела в отведенную мне спальню. С замиранием сердца дождалась, пока дверная панель закроется. Замка на ней не было, и я попыталась подтащить кровать к проему — чтобы хоть так обозначить свое нежелание принимать гостей…
Но койка, прикрученная к полу, не поддалась.
***
Следующий мир, куда направился Скевос — и его «Быстрая» — назывался Фогенс-Лул. Или Фогенс-Зур, я не совсем разобрала. Те восемь дней, что отделяли этот Фогенс-Лул от Алиданума, я старалась поменьше встречаться со Скевосом.
К счастью, ему было не до меня. Все это время он пропадал в рубке. Изредка, выходя из кухни, я на него натыкалась. Мы благовоспитанно здоровались, Скевос сообщал, что полет идет нормально — и мы расходились.
С тем, что пряталось в кухне за панелями, я разобралась до конца. Спала урывками, потому что боялась провалиться в сон надолго — и проспать тихое шипение открывающейся двери.
Мне не хватало информации, которая на Земле лилась отовсюду — из телефона, из телевизора, я уж не говорю о компьютере. Даже обычных часов, и тех недоставало.
Но взамен у меня был целый корабль. Я лазила по переходам, замирала перед странными машинами, стоявшими в отсеках на нижних ярусах. Смотрела на них, пытаясь угадать, что это и как работает.
А на пятый день мне попался укромный трюм, в котором стояли высокие шкафы. Внутри, за прозрачными передними панелями, застыли люди. Мужчины, женщины…
Нашлось и несколько существ нечеловеческого вида.
Люди в шкафах висели над белым дном, вытянувшись во весь рост и закрыв глаза. Прозрачные панели на ощупь казались холодными. Сами шкафы тянулись рядами от стены к стене — и лишь четверо из них пустовали.
Наверно, надо было спросить у Скевоса, кто эти люди. Но я не осмелилась. Попросту струсила. Трюм со шкафами, в которых неподвижно застыли люди и нелюди, слишком живо напомнил мне комнату Синей Бороды. Ту самую, после посещения которой бесследно исчезали некоторые дамочки…
Больше я на тот ярус не заходила.
Были в этих восьми днях полета и мелкие неприятности. Гель для очистки продирал тело холодом, пуская струйки едва заметного пара. На коже тут же проступали кружева бледно-розовых пятен, выцветавшие медленно, с легким зудом. А после процедуры — назвать это мытьем язык не поворачивался — я двигалась с осторожностью. Почему-то казалось, что кожа на локтях и коленях, обработанная химией будущего, вот-вот лопнет.
Волосы этой гадостью я вымыла лишь дважды. Третий раз не рискнула. И они ещё долго трещали, вставая дыбом от каждого прикосновения.
Зато с одеждой дело обстояло получше. В стенном шкафу я нашла целую стопку темных комбинезонов, сделанных под рост хозяина корабля. Материал их напоминал ткань из рыхлых нитей — которые сливались воедино там, где им полагалось переплетаться.
Мне эти комбинезоны были великоваты. Но я подворачивала их в нужных местах, радуясь немалой ширине. Иначе пришлось бы гулять под носом у Скевоса в чулке на все тело…
На девятый день «Быстрая» села в космопорту города Рирса. Я этого даже не заметила — не было ни толчка в момент приземления, ни легкой невесомости при снижении, как бывает на самолетах.
Но сразу после посадки ко мне явился Скевос — словно знал, что я в каюте. Рявкнул из-за двери:
— Наташа, я за вами!
А следом, не дожидаясь, пока дверная панель отъедет до конца, он объявил:
— Все! «Быстрая» только что встала на грунт. Хотите посмотреть на город и космопорт из моей рубки?
Я хотела.
Зрелище было потрясающим. Оно затягивало в себя, как в омут. Вокруг поднимались звездные корабли — похожие на колонны неведомого храма, разномастные и огромные. За ними вставал город. Торчали в просветах мелкие зубцы бледно-лиловых зданий, напоминая ряды все новых звездолетов. Сверху их укрывало белесое небо с голубоватым светилом, укутанным в дымку…
— Нравится? — спросил за спиной Скевос.
Я кивнула, не отрывая взгляда от вида, перетекавшего с четырех стен на пол и потолок.
По углам картинка немного надламывалась. Но если не приглядываться, то казалось, будто висишь над чужим миром. Под ногами зияла пустота, с далеким покрытием посадочного поля…
Это ощущение — того, что паришь в воздухе — не портил даже пилотский ложемент, воткнутый в середину капитанской рубки.
— Я сейчас слетаю и улажу кое-какие дела, — произнес сзади Скевос. — Потом мы сходим в город. Я не зря гнал корабль от прыжка к прыжку, торопясь на Фогенс-Лул. Сегодня здесь будет праздник. Наташа… ты можешь посмотреть на меня?
Я крутнулась на пятках — и ступни чуть не выскочили из тонких матерчатых бот, прилагавшихся к комбинезону. Слишком больших для меня, хоть и прихваченных застежками.
Притворно-равнодушный взгляд Скевоса скользнул по моей груди.
— Это касается нашего дела, Наташа. Твое появление во дворце Кволеров надо подготовить. Я хочу, чтобы здесь, на Фогенс-Луле, тебя заметил посол Зейтула. Сегодня в Рирсе устроят один конкурс…
— Ага. — Я кивнула, соображая. — Что за конкурс?
— Забавно, но это тоже имеет отношение к антропологии. — Скевос слегка улыбнулся. — Местный канцлер-фрей каждый год проводит прием в честь отцов-первопроходцев. На нем устраивают небольшое представление. Дамы, пожелавшие принять в этом участие, отправляются в лес. Разжигают там костер и готовят то, что сами они называют едой. Ещё дамы должны соорудить себе наряд из ткани. Гости его оценивают. Этот фарс зовется конкурсом…
— Как я понимаю, оценивать дам по еде никто не рискует, — пробормотала я.
И смутилась. Сказанное отдавало бабским злословьем.
— Как вы жестоки к местным мужчинам, Наташа. — Скевос широко улыбнулся. — Нет, кухня отцов-первопроходцев для них грубовата. Вы согласны поучаствовать в этом конкурсе? Все, что делают дамы, транслируется в зал приемов. А там обязательно будет посол Зейтула. Ради него мы объявим, что вы — не просто дальница, а дочь одного из правителей Содружества Даль. Надо только придумать вашему отцу какой-нибудь титул. Что-то, звучащее одновременно чуждо, экзотично и волнующе…
— Царь, — ляпнула я, не подумав.
— Сарь? — переспросил Скевос, коверкая слово. — Великолепно. Вполне волнующе и грозно, я бы сказал. Значит, вы дочь саря…
И тут меня понесло.
— Ивана Васильевича, — заявила я. — Ивана Васильевича Грозного.
— Хорошо. — Скевос наклонил голову, темные глаза сверкнули из-под бровей. — Значит, вы — Наташа, дочь саря Ивана.
— Наталья Ивановна я. — На этих словах у меня почему-то прорезался басок. Я фыркнула и спросила уже серьезно: — А не боитесь, что нас уличат во лжи?
— Кто? — искренне изумился Скевос. — Дальники обитают слишком далеко, и за новостями Фогенс-Лула не следят. А здешние жители никогда не видели правителей Дали вживую. Галактика слишком велика, Наташа. И ваша Даль лишь малая её часть. Поэтому опасаться нам нечего. Главное, чтобы посол сообщил на Зейтул о некой девице, дочери саря планеты… кстати, планете тоже надо дать имя.
Здесь воровать нечто великое мне не хотелось.
— Небыль, — серьезно сказала я.
— Ну вот и готова ваша история. — Скевос оценивающе оглядел меня с головы до ног. — Теперь поговорим о мелочах. Ваш раритетный наряд я хочу поберечь до Зейтула. В лесу он может порваться — как тогда, на Алидануме. К тому же дочери правителя нельзя ходить в одном одеянии на все приемы. И нам надо придумать, что вы наденете сегодня. Я могу купить готовый наряд, но это слишком обыденно. А вы должны выделяться из толпы. Сможете соорудить себе одежду из настоящей ткани?
Тут Скевос не угадал, с грустью подумала я. Парео на бедра, вот максимум, на который я способна.
Впрочем, парео можно завязать и на шее. Перехлестнув петлей, как таитянки. Эта штука будет распахиваться на груди и животе, но если стянуть её поясом...
— Слушайте, Скевос. А как сильно обнажаются на приемах местные дамы?
Взгляд у него сразу стал каким-то мягким, обволакивающим. Он улыбнулся, чуть раздвинув губы. Сообщил приглушенно:
— Климат на Фогенс-Луле теплый, поэтому одеваются здесь легко. Цвет и стиль не важны, главное — быть замеченной. Кстати, в лесу, куда вас отправят для конкурса, вам снова придется заняться одеждой…
Скевос вдруг замолчал и шагнул ко мне. Сказал задумчиво:
— Знаете, Наташа, вы первая женщина, которой я позволил войти в рубку моей «Быстрой».
— Да-да, — согласилась я. — Именно это и говорят женщине, когда хотят, чтобы она уступила. Ты первая тут, там и везде. Да ещё собой красавица…
Скевос кивнул, глаза его смеялись. Бросил, не сводя с меня взгляда:
— Вы красавица, Наташа.
— Но дело прежде всего, так? — Чертов ложемент, раскинутый почти горизонтально, все время лез на глаза. Или я начала поддаваться обаянию этого монстра, у которого внизу хранились люди, то ли мертвые, то ли замороженные? — Кажется, вы собирались улетать по делам. Не опоздаете?
Скевос, раздраженно дернув бровью, отступил на шаг.
— Как вы заботливы, Наташа. Знаете, пока меня не будет, уйти с «Быстрой» вам не удастся. Если захотите сбежать, дождитесь моего возвращения.
— Учту, — кротко отозвалась я. — А можно спросить? У вас есть устройства, хранящие информацию?
Тут я осеклась — потому что собиралась спросить о здешних компьютерах. Но хозяин корабля мог решить, что я подбираюсь к управлению его машинерией.
— Дело в том, что я хочу выучить ваш язык, — промямлила я. — И мне нужны пособия для обучения. А я даже не знаю, как они у вас выглядят!
Женское контральто, переводившее наш разговор, споткнулось на второй фразе — про пособия. Но тут же зачастило с новой силой.
— Это подождет, — совсем другим голосом сказал вдруг Скевос. Взгляд его мгновенно стал жестче. Строже. — Раз уж мы заговорили о твоих желаниях… я знаю, что ты бродила в нижних отсеках, Наташа. И кое-что видела.
Добродилась, пролетело у меня в уме. Вон Скевос с «вы» одним махом перешел на «ты». Рассержен? Вроде не похоже. Скорее, как-то напряжен. Но раз пошла такая пьянка…
— Не кое-что, а кое-кого, — поправила я хозяина корабля. Мне повезло, голос почти не дрогнул. — Я видела в нижних отсеках прозрачные шкафы с людьми. И другими существами. Что с ними…
— Ты открывала шкафы? — перебил меня Скевос.
Я встрепенулась.
— А что, можно было?
— Значит, не открывала. — В голосе Скевоса скользнула тень разочарования. Но он тут же исправился, насмешливо уронив: — Это не шкафы, Наташа. Это контейнеры. В них мой товар. Очередной.
У меня по коже дунуло морозом. И все же было в его словах что-то ещё...
— Скажите, Скевос, — протянула я, отчаянно гадая, в какую сторону копать, чтобы докопаться до истины. — Эти люди хоть живые? И это к лучшему или к худшему, что я не открыла контейнеры?
Хрипловатое контральто перевело все сказанное, под конец на щеке Скевоса дернулся мускул. Быстро, недобро, углубив тени и заставив приопуститься угол рта.
Он хотел, чтобы я в эти шкафы залезла, пролетело у меня в уме. Поэтому мне было позволено бродить по кораблю. Однако под присмотром — ведь Скевос знал, что я побывала в том трюме. Правда, не знал, открывала ли контейнеры. Но зачем все это? Если людей в шкафах он считает товаром…
— Конечно, к лучшему, — внезапно объявил Скевос. — Остальное тебя не касается. И не советую этим интересоваться — чтобы это не заинтересовалось тобой. Пойдем, Наташа. Мне пора уходить, а в отсутствие хозяина рубку положено закрывать.
Скевос развернулся. Кивнул в сторону двери, уже не глядя на меня.
ГЛАВА 5. Платье для девушки с Дали
После возвращения к себе я заметалась по каюте, вспоминая все услышанное. Затем решила пройтись по кораблю.
Но выход с жилого яруса на этот раз был замурован. Панель, за которой пряталась лестница, передо мной не открылась.
Скевос заблокировал путь в нижние ярусы? Уже не хочет, чтобы я совала нос в его шкафы-контейнеры? Или случилось что-то ещё? Может, идет выгрузка товара — того самого, из трюма с контейнерами. И хозяин не желает, чтобы гостья путалась у него под ногами…
Я вернулась к себе. Походила по каюте из угла в угол, повалялась на кровати, напряженно глядя в потолок. Сбегала на кухню, лихорадочно выпила какого-то сока. Вернулась, чтобы снова метаться от одной стены к другой...
А потом вдруг пришел Скевос. Влетел в открывающуюся дверь с разбегу, не тратя времени на предупреждение или стук. Молча, не говоря ни слова, раскинул по кровати кусок самой настоящей ткани. Угольно-черной, лишенной блеска, поглощавшей и свет, и взгляды.
Я схватилась за отрез, готовая шить, кроить, сбивать масло, молоть зерно — что там ещё делали в древности? Забивать мамонтов…
— Это шелк с Неларии, — довольно сказал Скевос. — Нашел в одном месте. Даже цвет попался удачный, как раз для работы в стиле отцов-основателей. Можешь капать на него жиром, вытирать об него руки. Цвет и фактура скроют все!
Я вспомнила об авантюре, в которую Скевос хотел меня втянуть — и впервые ощутила мрачный азарт.
Надо добраться до Дали, мелькнуло у меня. Просто вырваться с корабля недостаточно. Может, хоть на Дали люди живут иначе, не торгуя друг другом…
— Вот украшения, — объявил Скевос.
И высыпал поверх шелка целую пригоршню сияющих штуковин.
Я разворошила кучку. Скевос принес черные камушки с неровной поверхностью, какая бывает у необработанного янтаря. Никакой оправы — но внутри каждого словно мерцал огонек. Посверкивал, выпуская иглы темно-голубых лучей.
— Живые кристаллы, — бросил Скевос. — Я выбрал оттенок, который подойдет к твоим глазам, Наташа.
Он наблюдал за мной от изножья кровати. Спокойно так наблюдал, со снисходительностью
