Я клянусь тебе в вечной ненависти. Яна Фроми

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1 – Незнакомец из снов
• ГЛАВА 2 - Накануне Весеннего бала
• ГЛАВА 3 - Школа Сен-Грейс
• ГЛАВА 4 - Весенний бал
• ГЛАВА 5 – Танец с лордом-попечителем
• ГЛАВА 6 – Странности праздничного вечера
• ГЛАВА 7 - Страшная находка
• ГЛАВА 8 – Роковые решения
• ГЛАВА 9 – Секреты прошлые и настоящие
• ГЛАВА 10 - Неожиданные известия
• ГЛАВА 11 – Признания подруг
• ГЛАВА 12 - Дом Ангэлеров
• ГЛАВА 13 – Первый день компаньонки
• ГЛАВА 14 – Неожиданное приглашение
• ГЛАВА 15 – В Королевском парке
• ГЛАВА 16 – Опасное сближение
• ГЛАВА 17 – По тонкому льду
• ГЛАВА 18 – Подозрения
• ГЛАВА 19 - В тихом омуте
• ГЛАВА 20 – Ночные происшествия
• ГЛАВА 21 – Поступки и уступки
• ГЛАВА 22 – Призраки прошлого
• ГЛАВА 23 – Нечаянный поцелуй
• ГЛАВА 24 - Обитель грёз
• ГЛАВА 25 – Пикник в школьном саду
• ГЛАВА 26 – Угроза из прошлого
• ГЛАВА 27 – Трагические известия
• ГЛАВА 28 – Храм Смерти
• ГЛАВА 29 - Смертельный соблазн
• ГЛАВА 30 – Роковое послание
• ГЛАВА 31 - День перерождения
• ГЛАВА 32 - Карточный домик
• ГЛАВА 33 - Осколки мечты
• ГЛАВА 34 – Скандальное поведение
• ГЛАВА 35 – Майские грозы
• ГЛАВА 36 - Правды пролившийся свет
• ГЛАВА 37 - В плену эмоций
• ГЛАВА 38 – Парад неудач
• ГЛАВА 39 – Замкнутый круг
• ГЛАВА 40 – В лоне семьи
• ГЛАВА 41 – Откровенный разговор
• ГЛАВА 42 - В чужой власти
• ГЛАВА 43 – Обоюдоострые слова
• ГЛАВА 44 – Совместный ужин
• ГЛАВА 45 - Замок Мор-ле-Мец
• ГЛАВА 46 – Тепло объятий, холод отчуждения
• ГЛАВА 47 – В паутине противоречий
• ГЛАВА 48 – Кто не спрятался
• ГЛАВА 49 - Невыносимая близость
• ГЛАВА 50 - Обманутое доверие
• ГЛАВА 51 - Время платить по счетам
• ГЛАВА 52 - Забытый долг
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Закончить Школу изящных манер Сен-Грейс мечтают все девушки королевства, ведь ее выпускницы становятся невестами самых видных женихов Лидегории, а особо старательные – фрейлинами Ее Величества.

   У Элеоноры планы на жизнь куда прозаичнее, но и им не суждено сбыться.

   Одна роковая встреча с некромонгом, временно исполняющим обязанности лорда-попечителя, меняет всё.

   Их ничего не связывает в настоящем. У них нет будущего.

   Но прошлое… Как хищный зверь, оно неминуемо настигнет их, смешав ядовитый коктейль из любви и ненависти.

   Что скрывает некромонг от юной Элы, помимо зловещего убийства в школе? И чем грозит ей интерес того, чья власть в Школе Сен-Грейс безгранична?..

   В романе есть щепотка будней Школы изящных манер, чуточка козней и проказ в женском коллективе воспитанниц и таинственное убийство, с которым героям предстоит разобраться… А еще целый воз любовных переживаний, попыток соблазнения, сцен ревности и страсти.

   Добро пожаловать в историю Элеоноры и Арланда!

ГЛАВА 1 – Незнакомец из снов

Элеонора Дюбар

   Голоса и шаги за дверью нарушали сонную тишину осеннего вечера в особняке по бульвару Клермон.

   - Вы хотели меня использовать! – из серого сумрака галереи доносился приглушенный мужской голос. Явно различимые волны чужого гнева разливались по коридору, разбиваясь о стены и поднимаясь к декорированному кессонами потолку. – Взаимные чувства оказались лишь притворством!

   - А вы смеете требовать взаимности у замужней женщины? – холодно и насмешливо прозвучало в ответ.

   От тона маминого голоса по телу пробежал озноб. Словно в кабинет ворвался порыв осеннего ветра, что сердито срывал пожелтевшую листву с деревьев за окном.

   Я тихонько положила на место увесистое пресс-папье из мрамора, скользнув на прощание по бронзовым завиткам рукоятки. И настороженно замерла.

   Мне не разрешали играть в кабинете отца. Но этот запрет я частенько нарушала, незаметно пробираясь в заветную комнату с ароматами книг и чернил. И если поначалу я просто сидела в глубоком кожаном кресле, изредка показывая язык усатому вельможе, неодобрительно глядевшему на меня с портрета напротив, то со временем, окрыленная собственной безнаказанностью, отважилась присаживаться за стол и перебирать письменные приборы с драгоценной отделкой.

   Но, кажется, нынче удача мне изменила. Если мама застанет меня в кабинете, то точно накажет.

   Услышав приближающийся злой стук каблуков по наборному паркету, я мышкой юркнула под массивный рабочий стол отца.

   - О своем замужестве, Эвелина, вы вспоминаете только, когда вам это удобно, - язвительно заметил незнакомец, останавливаясь в дверях.

   Из моего укрытия его не было видно.

   А рассмотреть отчаянно хотелось!

   Голос молодой, и я уверена, что прежде мне не доводилось его слышать.

   Кто он такой? Никто из благородных гостей никогда не позволял себе разговаривать с хозяйкой дома в таком тоне.

   Мама прошла вглубь кабинета и остановилась у задернутого тяжелыми портьерами окна. Гордо вскинула голову и небрежным жестом поправила выбившийся из прически локон. Я залюбовалась на ее точеный профиль и хрупкий силуэт. Медового цвета волосы были собраны в высокую прическу, подчеркнувшую тонкую шею и изящную линию плеч. Стройная, в трогательном нежно-розовом платье, леди Эвелина выглядела как прекрасная юная фея.

   В редкие минуты рядом с ней я казалась себе угловатой и нескладной. Может быть поэтому мама никуда меня с собой не брала? Но мне пока только семь лет. Скоро я вырасту и стану такой же красавицей, как она. И тогда мы вместе поедем в парк. Или даже на бал!

   - С моей стороны было ошибкой рассчитывать на откровенную беседу с вами, - вернул меня из мечтаний раздосадованный мужской голос. – Прощайте, леди Эвелина!

   Мама выдохнула сквозь зубы, до белых костяшек сжав тонкие пальцы в кулачки.

   - Не смей разворачиваться и уходить! Я еще не закончила! – зло выкрикнула она.

   Чуть подавшись вперед, я едва не обнаружила свое присутствие. Вновь бесшумно отпрянула и прижалась щекой к гладкой красноватой древесине, оставаясь невольной свидетельницей этой странной и пугающей сцены.

   Незнакомец что-то тихо ответил, но я, завозившись под столом, не расслышала.

   - Ты жалок в своих признаниях! Если бы в них была хоть крупица истины, ты доказал бы на деле свои чувства…

   - Я был готов на всё ради тебя! Верил, что будешь моей. А ты лишь искусно разжигала во мне эту болезненную страсть.

   - Твоей?! Что за глупые фантазии! Пожертвовать статусом, репутацией? Запятнать себя связью с изгоями? Ради чего?! – Голос мамы сочился неприкрытой злобой. – Ты не смог дать даже то малое, что было мне нужно. Я сожалею о каждой минуте, что так бездарно потратила на тебя!

   Мебель вокруг мелко задрожала. Незнакомец несколько раз шумно вдохнул и выдохнул.

   - Какая ты лживая! Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, – процедил он.

   Расписная ваза сорвалась со своего места и полетела в сторону дверей. Грохот разбившегося фарфора заставил меня испуганно сжаться под столом. Сердце лихорадочно забилось. Никогда прежде мне не доводилась присутствовать при шумных ссорах и скандалах.

   Предчувствие беды ледяной рукой сжало горло.

   Я услышала, как незнакомец зашагал прочь. Его шаги отдавались гулким эхом, удаляясь в сторону мраморной лестницы.

   Мама застыла в секундном замешательстве, разглядывая цветные осколки, а потом внезапно сорвалась с места и побежала вслед за мужчиной.

   - Каждый день своей проклятой жизни ты будешь сожалеть об этом! – гремел ее голос в холле.

   - Уже сожалею. - Донеслось холодное эхо с первого этажа, за которым последовал оглушающий грохот.

   От пронзительного крика мамы похолодела кровь. А затем наступила гнетущая, вязкая тишина…

ГЛАВА 2 - Накануне Весеннего бала

Элеонора Дюбар

   Я снова и снова прокручивала в голове этот кошмарный сон. И угораздило же ему присниться накануне Весеннего бала! Хотя это даже и сном не назовешь – скорее воспоминанием. Мое последнее воспоминание о маме.

   С того злопамятного дня прошло уже двенадцать лет. Двенадцать, наполненных одиночеством, смутными догадками и яростным желанием разобраться в случившемся, лет!

   Тяжелее всего было в интернате для девочек Тотенбур-Хол, где я провела первые годы после трагедии. Отец исчез в тот же вечер, когда погибла мама. Хотя готова поклясться, что видела его той ночью в нашем доме. Формально моим опекуном стала леди Беата, сестра отца, но первый и последний раз я видела ее, когда меня отвозили в приют. Тетушка держала мою дрожащую руку и ласково гладила по голове, пока сэр Роберт, ее супруг, в привычной властной манере о чем-то разговаривал с наставницей.

   А потом были письма со скупыми поздравлениями к праздникам и щедрый чек на день рождения. Я ждала, что однажды родная тетушка пригласит меня к себе погостить на время каникул. Ведь они с советником Сюффрен жили здесь же, в столице Лидегории, в респектабельном особняке на Центральной набережной.

   К десяти годам я научилась не ждать приглашений и не плакать по ночам.

   - Элеонора, собирайся быстрее! – вырвал меня из паутины горьких воспоминаний голос Виктории. – Ты уже десять минут бессмысленно водишь расческой по волосам. А у нас там внизу наряды без присмотра висят, между прочим!

   - Боишься, что Корнелия Файнс отыграется на твоем бальном платье за ту выходку в столовой? – зевнула Катрина, прикрыв рот ладошкой.

   Она выглядела откровенно сонной, наверняка, опять накануне читала допоздна.

   Весеннее солнышко заливало нашу комнату в дортуаре Школы изящных манер, одного из лучших учебных заведений столицы. Школа для девушек Сен-Грейс располагалась в роскошном особняке рядом с Королевским парком. Стоило приоткрыть окно, и воздух наполнялся нежными ароматами цветущих деревьев и многоголосьем певчих птиц.

   - От Корнелии можно ожидать чего угодно! Не хочу давать ей ни единого шанса испортить мне этот бал. - Виктория одела белоснежную кружевную пелерину поверх серого форменного платья воспитанницы. – Пошевеливайтесь, девочки! Нужно успеть забрать наши наряды до завтрака.

   Дабы не испытывать терпение Виты, я подхватила передник и поспешила к зеркалу, привычно перескочив через скрипучую половицу. Улыбнулась отражению кудрявой шатенки, что бесшумно возникла за моей спиной, помогая зашнуровать платье и завязать фартук красивым бантом.

   В этом был плюс совместного проживания в дортуаре. Мы делили комнату на троих и с первого года обучения помогали друг другу с уроками, гардеробом и прическами. Личная прислуга воспитанницам не полагалась, а небрежность во внешнем виде каралась дополнительными дежурствами. Как говорила наша классная дама: «Настоящая леди должна уметь без камеристки собраться и в пир, и в мир».

   Мне очень повезло с соседками. С ними я впервые ощутила тепло дружеского общения, растопившее оковы, что защищали мое сердце от холода и отчужденности, царивших в Тотенбур-Хол.

   С пепельной блондинкой Катриной Энн Вилбур, дочерью провинциального баронета и судьи крохотного городка Шлосберг, мы сразу нашли общий язык. Обе спокойные и немногословные, мы поначалу считали нашу третью соседку стихийным бедствием.

   Это спонтанно зарождавшееся в нашей уютной комнатке торнадо звали Виктория Алисия Кэррош, и к нему просто надо было привыкнуть. Младшая дочь сенатора Мартина Кэррош отличалась обманчивой кукольной внешностью, за которой, как за респектабельным фасадом, скрывался проказливый характер и склонность находить приключения буквально на ровном месте. Эти качества невероятным образом сочетались в ней с неугомонным желанием причинять добро и заботиться о нас с Кати.

   Каштановые кудряшки Виктории нетерпеливо подпрыгивали, пока мы чинно спускались на первый этаж, где располагалась общая гардеробная, куда еще накануне вечером доставили готовые наряды от модисток. Эскизы платьев к Весеннему балу воспитанницы создавали сами, но под чутким руководством мэтра Левиля, когда-то одевавшего фрейлин Ее Величества. Фантазии и чувству меры юных дарований пока не доверяли, поэтому все эскизы были мэтром лично проверены и одобрены. Говорят, готовые платья также подверглись тщательному досмотру, и увиденным господин Левиль остался доволен, что не могло не вызвать общий вздох облегчения.

   Всё же огорчать мэтра было чревато. За безвкусицу и вульгарность он был готов заколоть булавками насмерть.

   Вопреки опасениям Виты, в гардеробную мы пришли первыми. Подчеркнуто любезно поздоровавшись с инспектрисой, мы застыли на месте, едва переступив порог. Вмиг позабыв все заветы леди, простодушно открыли рты при виде представшей перед глазами картины.

   Десятки нарядных манекенов застыли в разных позах в просторном помещении. Кружева, расшитые корсеты, перья и атласные туфельки заполнили все пространство. Мы словно попали на чудной бал манекенов, где время остановилось.

   Задача отыскать в этом пестром великолепии наши платья уже не казалась такой простой.

   - Я нашла их! – пискнула из дальнего угла Виктория, и мы с Катриной поспешили на ее звенящий радостью голос. - Бесподобно! Очаровательно!

   Стоило нам с Кати увидеть платья, и восхищенный вздох вырвался у обеих.

   Для открывавшего весенний сезон бала традиционного выбирались светлые оттенки и струящиеся ткани, напоминавшие нежные лепестки первоцветов.

   Сиреневой дымкой окутало один из манекенов мое бальное платье. Крохотные цветы на тон темнее словно распустились на его корсете, оплетая сиреневыми соцветиями короткие изящные рукава.

   Летним рассветом мерцало светло-розовое платье Виты, расшитое перламутровыми жемчужинами. Ему в тон на щеках его обладательницы играл счастливый румянец.

   Бирюзовое платье Кати с отделкой из белоснежного кружева было, пожалуй, самым ярким из окружавших нас нарядов. И оно невероятно шло к ее глазам, делая их яркими и загадочными, как морские глубины.

   Вот недаром Виктория была любимицей мэтра Левиля! Ее врожденное чувство стиля никогда не подводило. Именно она спасла эскиз Катрины, когда та слегка увлеклась кружевным декором. И именно Вита посоветовала мне к простому и лаконичному крою выбрать более дорогую ткань и необычное шитье для отделки лифа. Результат наших совместных усилий превзошел все ожидания!

   Всё-таки хорошо, что я почти не тратила подаренные за прошедшие годы деньги. И могла себе позволить эту маленькую роскошь. Вряд ли в моей будущей жизни, после завершения школы Сен-Грейс, будет место балам. Поэтому буду радоваться и наряжаться, пока есть такая возможность!

   Пансион Сен-Грейс, хоть и именовался Школой изящных манер, уделял внимание не только обучению танцам, разновидностям придворных поклонов и искусству ведения светских бесед. Помимо прочего воспитанницы изучали философию, экономику, мировую историю, культуру и искусство, общественные отношения и международный протокол. Злые языки говорили, что в Сен-Грейс готовят идеальных невест для некромонгов. Ведь те не посещают мужских клубов и вынуждены больше времени проводить дома, общаясь с супружницами. Вот и основали школу, где из милых глупышек делали достойных собеседниц.

ГЛАВА 3 - Школа Сен-Грейс

Элеонора Дюбар

   Конечно это был досужий вымысел.

   За исключением того факта, что школу Сен-Грейс и вправду основала представительница некромонгов – леди Лорентайн Ангэлер. Как и полторы сотни лет назад ее пронзительные синие глаза взирали на учениц с парадного портрета, что висел в главном холле.

   Директор Хоуль говорил, будто у этого хрупкого на вид синеглазого ангела был стальной характер и острый, как оберийский клинок, ум. Основательница слыла женщиной резкой, почти бунтаркой для своего времени.

   Непреклонный характер и стойкость леди Лорентайн были достойны восхищения. Не каждой под силу выдерживать ежедневные нападки и злословие окружающих, по десять раз на дню выслушивать, что Ангэлеры создали школу, дабы отбирать лучших невест для своих отпрысков. С таким объяснением мужчинам в ту пору было проще принять сам факт открытия новой школы для девочек.

   А основательница, будучи женщиной мудрой, никого не разубеждала: пусть болтают, лишь бы палки в колеса не вставляли.

   Под школу был отдан фамильный особняк Ангэлеров в самом центре Мальбурга. И это не потому, что основатели не захотели тратить средства на строительство нового здания под школу. Всё, что делала эта удивительная женщина, было продумано до мелочей. Учебным зданием стал некогда жилой особняк, потому как где еще будущим хозяйкам подобных особняков учиться управлять хозяйством и штатом прислуги.

   Девочки смотрели и учились образцово-показательной организации работы кухарок, горничных, привратников и садовников. Дежурства помогали лучше понять работу изнутри, испытав на собственной шкуре, каково это прибираться в комнате, накрывать обед в столовой и высаживать фрезии в школьном саду. После замужества юные леди без труда налаживали быт в своем новом доме, не боясь ударить лицом в грязь и не оправдать ожиданий супруга и его чопорной родни.

   Я, хоть и любила занятия по великосветскому домоводству, особо не обольщалась, что эти знания мне сильно пригодятся в жизни.

   Во-первых, потому, что единственный особняк, где я могла стать полноправной хозяйкой, стоял полуразрушенный и заброшенный. Я видела его однажды из-за ограды, и это было печальное зрелище. Видимо, после обрушения перекрытий атриума его так и не выставили на продажу. Или никто не пожелал его купить. Формально он, наверное, числился моим наследством, но средств, чтобы его восстановить, у меня уж точно не было.

   А во-вторых… я не собиралась выходить замуж в обозримом будущем. Блестящих партий, к счастью, на горизонте не маячило, и мои опекуны проявляли завидное равнодушие в этом вопросе, что в последнее время только радовало. Ни по чужой, ни по собственной воле отдавать контроль над моей жизнью в руки малознакомого мужчины я не планировала.

   Какое будущее ждало незамужнюю девушку в столице нашего славного королевства?

   На мой взгляд, не самое печальное!

   После окончания Сен-Грейс я планировала получить хорошие рекомендации и найти место наставницы в одной из городских школ-пансионов. Точно не в Тотенбур-Хол. Но и без него достойных заведений хватало. В крайнем случае, можно устроиться гувернанткой в приличную семью.

   Воспитанницы Сен-Грейс в большинстве своем ужаснулись бы подобной перспективе, но ведь никто из них не вырос в приюте, смыслом существования которого было вытравить само понятие личной свободы из головок юных воспитанников, а точнее сказать пленников. Лишь в Школе изящных манер я впервые вдохнула полной грудью такой желанный воздух относительной свободы и вовсе не спешила связать себя брачными узами.

   Школа Сен-Грейс задумывалась, как альтернатива домашнему образованию, не уступающая ему по качеству, а порой и превосходящая его. Здесь девочки благородного происхождения могли чуть свободнее дышать, без тотального надзора строгих родителей и гувернанток.

   Последних правда успешно заменяли инспектрисы и классные дамы, бывшие не менее старательными блюстителями нравственности подрастающих леди. Так что из вольностей нам были доступны разве что тайные ночные посиделки в дортуаре, шушуканье и обмен записочками во время уроков. Посещения строго регламентировались: даже родители могли навещать свое чадо не чаще двух раз в месяц.

   А о визитах молодых людей и речи не шло!

   Даже с будущими женихами, о помолвке с которыми будет вот-вот объявлено, воспитанницы могли увидеться разве что на благотворительном или сезонном балу, когда школа открывала свои двери для избранных гостей.

   Одним из таких знаковых событий и был Весенний бал.

   Его ждали с нетерпением и внутренним трепетом. Ведь что могло порадовать юных девушек больше, чем возможность сменить наскучившую серую форму воспитанницы на прелестный бальный наряд?

   Сияя улыбками ярче мартовского солнца, юные леди мечтали, как статный кавалер закружит их в вальсе или вольте, заставляя тысячи свечей бальной залы сливаться в мерцающие ручейки света.

   Статных кавалеров на Весеннем балу всегда было предостаточно, так что ни одна леди не оставалась без партнера. Ради этого руководство школы и приглашало на праздник кадетов Королевской военной академии. И, подозреваю, именно за это Весенний бал был столь горячо любим.

   Ах, еще, конечно, за красочные выступления приглашенных артистов балета и неподражаемое музыкальное сопровождение оркестра национального театра. Жаль, фейерверки в столице были не в почете. А ведь какой эффектный был бы финал у праздника, если бы в небе над Сен-Грейс распустились огненные цветы. Однако мэтр Левиль как-то проболтался, что взрывы фейерверков напоминают Ее Величеству о покушении на королевскую чету, когда погибли десятки человек, а потому о возрождении забавы не могло быть и речи.

   Впрочем, и без этого вечер обещал быть незабываемым.

   За высокими дверями с позолотой уже репетировали музыканты, заставляя сердца проходивших мимо бальной залы воспитанниц биться чаще.

   Занятия и дежурства в честь праздника были отменены, и после завтрака мы с девочками поспешили в дортуар примерять наряды и готовиться к торжеству.

ГЛАВА 4 - Весенний бал

Элеонора Дюбар

   Парадный зал особняка Сен-Грейс сиял хрусталем роскошных подвесных люстр и благородным глянцем старинного паркета.

   Отблески пламени отражались в больших настенных зеркалах, придавая залу загадочности и зрительно увеличивая и без того просторное помещение. Стулья и диваны, занятые многочисленными гостями, расположились вдоль стен, освобождая простор для танцев.

   Бал традиционно открыл полонез в исполнении артистов балета, за которыми последовали и остальные танцующие пары.

   Короткие шаги, легкие поклоны, кокетливые взгляды из-под ресниц.

   Мы с девочками не остались в стороне и тоже станцевали полонез и последовавшую за ним аллеманду.

   - Филипп Барроу пригласил меня на прогулку по Королевскому парку, - призналась Катрина, скрыв задумчивую улыбку за роскошными перьями раскрытого веера.

   Я вспомнила отчаянно краснеющего улыбчивого юношу в военном мундире с блестящими пуговицами, не сразу отважившегося пригласить Кати на танец на прошлом балу. В этот вечер он добежал до нее едва ли не в припрыжку.

   - Как романтично! – мечтательно закатила зеленые глазки Виктория. – И что ты ответила?

   - Сказала, что не пойду.

   - Почему? – хором удивились мы с Витой.

   - Потому что он мне ноги отдавил! – нажаловалась на неуклюжего кавалера Катрина.

   Теперь нам всем пришлось спрятаться за веерами, чтобы вдоволь похихикать.

   - Ты жестокая, Кати, - отсмеявшись, заявила подруга. – По-моему, кадет Барроу тобой не на шутку увлечен.

   - Тогда тем более не стоит ходить с ним на свидание, - шутливо возразила я. – Осенью Кати вернется домой в Шлосберг, а бедный Филипп останется с разбитым сердцем.

   В то время, как большинство девушек из провинции мечтали о столице, наша подруга всерьез планировала этим летом, после окончания обучения, насовсем покинуть Мальбург и вернуться в родной городок. Обручиться с достойным юношей из местных и поселиться в красивом доме недалеко от родителей. Видения этого спокойного и уютного будущего наполняли ее сердце искренней радостью, так что для столичных кавалеров в нем совсем не оставалось места.

   - Как знать, - протянула Вита, игриво накрутив на палец каштановый локон, - быть может, Филипп будет готов последовать за своей избранницей на край света, коим и является, по правде говоря, горячо любимый нашей Кати Шлосберг…

   - Вы только посмотрите на Оливию! – пресекла та наши разглагольствования. – Мне кажется, она сейчас лопнет от гордости.

   Нет, такой конфуз с несравненной Оливией Мортимер вряд ли случится!

   Я посмотрела на высокую брюнетку в сдержанном кремовом платье, что стояла рядом с директором Хоулем.

   Наша негласная элита. Любимая дочь некромонгов, близких к королевской чете. Неудивительно, что именно Оливии посчастливилось стать хозяйкой Весеннего бала. Согласно традиции, так чествовали самую достойную и прилежную ученицу Сен-Грейс еще со времен леди Лорентайн.

   Хотя счастьем это было весьма условным. Ведь хозяйка бала отвечала и за подготовку этого долгожданного события, и за его безупречное проведение. Конечно, у нее были помощники, но всё равно можно было с ног сбиться в этом водовороте бесконечных приготовлений. Так что в чем-чем, а в этом я Оливии точно не завидовала.

   - Кухарки жаловались, что Оливия их совсем загоняла за сегодняшнее утро, - шепнула Вита, которая вечно была в курсе всего происходящего в школе. – И лакеи их поддержали, заявив, что ни за что не согласились бы работать в ее доме.

   - Ну и напрасно, - пожала плечами рассудительная Катрина. – Говорят, некромонги хорошо платят своей прислуге. Особенно той, что не болтает лишнего, а занимается работой.

   - Перед кем она так краснеет? – Я с изумлением наблюдала, как всегда невозмутимая брюнетка заливалась нежным румянцем, приветствуя очередного гостя.

   - Это же Арланд Ангэлер! - ахнула Вита, не отрывая глаз от темноволосого мужчины, галантно склонившегося к девичьей руке. – Я до последнего сомневалась, что лорд-попечитель будет присутствовать на балу!

   - Постой-ка, разве совет попечителей возглавляет не леди Ангэлер?

   - В светских кругах говорят, что Маргарет Ангэлер с супругом уехали отдыхать на побережье, а обязанности попечителя временно взял на себя ее сын Арланд, - с видом знатока пояснила Виктория и мечтательно вздохнула: - Он такой загадочный… Может пригласить его на танец?

   Шатенка суетливо пролистала свою бальную книжечку, раздумывая, каким бы танцем осчастливить ничего не подозревающего лорда.

   - Вставай в очередь, - усмехнулась Катрина, оглядев бальную залу. – Кажется, все воспитанницы планируют сегодня с ним потанцевать!

   - Никого не смущает, что он некромонг? – удивилась я, с интересом разглядывая предмет девичьих мечтаний.

   Высокий молодой мужчина в элегантном темном костюме тихо беседовал с директором Хоулем. Сдержанная вежливая улыбка на гладко выбритом аристократичном лице, равнодушно скользящий по собеседнику взгляд. Да, у такого в кабинете к стене вместо трофеев прибиты трепещущие сердца влюбленных женщин.

   - Ты что, это как вишенка на торте! – подмигнула мне Катрина. – Выйти замуж за некромонга все девушки мечтают чуть ли не сильнее, чем стать избранницей наследного принца.

   - Ну уж точно не все, - натянуто улыбнулась я, внутренне поежившись от подобной перспективы. – Ходят слухи, что они одним взглядом могут убить…

   - А ты думала, их за красивые глаза на службе короны держат? Большинство некромонгов служат карателями Ее Величества. Очень обеспеченные люди, кстати, помимо прочих достоинств, - Виктория многозначительно замолчала и снова мечтательно уставилась на темноволосого лорда.

   - Их долголетие – не достоинство, а дар Смерти, - с умным видом поправила ее Кати. – Первые некромонги…

   - Ну хоть на балу давай обойдемся без лекций! – перебив подругу, простонала Вита и театрально закатила глазки.

   В пояснениях Катрины и впрямь не было нужды, ведь легенду о некромонгах знали все жители нашего королевства, а уж воспитанницы Сен-Грейс и подавно…

   В стародавние времена, когда династия Меровингов только заняла престол, в Лидегории было неспокойно. Агрессивные соседи то и дело проверяли на прочность границы, а внутренние конфликты между правящим кланами грозились низвергнуть королевство в пучину переворотов и кровавой вражды. Король Ангус прилагал все силы, чтобы закрепиться на троне и передать власть прямому наследнику. Вот только с последним возникали сложности. Первенец королевы умер от болезни в детском возрасте. Безутешная мать молила Всеединого, чтобы ее второй ребенок рос здоровым и принял венец правления от отца. Но боги остались глухи к ее мольбам: во время одного из приемов юного наследника отравили, и королевство вновь погрузилось в траур.

   Родив в третий раз, королева Аурелия больше не молилась Всеединому. В отчаянии и страхе она взывала к Смерти, моля не забирать ее дитя, отвести беду, укрыть темным саваном от предателей и врагов. И Смерть откликнулась на ее призыв. Девять темных ангелов явились во дворец защищать кронпринца днем и ночью, пока он не достигнет совершеннолетия. В качестве платы за эту помощь королева должна была построить храм, где будут поклоняться Смерти, и отдать в жрицы свою дочь, когда та появится на свет.

   Так в Лидегории с легкой руки правительницы зародился культ Смерти. Но королева Аурелия была не только заботливой матерью, но мудрой и прозорливой женщиной. Предвидя, что в момент совершеннолетия, как и предвещала Смерть, принц лишится своих защитников, она придумала, как этого избежать. Девять прекрасных юных фрейлин были отданы ангелам смерти в жены. От этих союзов родились дети с особым даром, которых стали называть некромонги. Дети ангелов смерти росли рядом с принцем и, когда пришло время, стали его преданными защитниками.

   И по сей день потомки темнокрылых ангелов защищают королевскую кровь. Меровинги стали бессменными правителями на престоле Лидегории, которым удалось приручить Смерть. Хотя вернее было бы сказать – договориться со Смертью. И договор этот короли и королевы добросовестно исполняли из века в век. Одна из королевских дочерей становилась жрицей в храме Темнейшей, а культ Смерти приобрел статус официальной религии, за что церковники осыпали королевство проклятиями. Чтобы примирить церковь и монархию, король всегда исповедовал веру во Всеединого, в то время как королева хранила древние заветы и принимала клятвы некромонгов.

   Само собой, такие ценные защитники не остались не обласканы короной. У всех них уже давно были дворянские титулы и впечатляющие состояния. Но богатство было не главной причиной, по которой юные леди желали некромонгов в женихи. Те, как правило, были весьма хороши собой и долго сохраняли красоту, делясь молодостью со своими избранницами.

   В общем, мечта, а не мужчина!

   Вот только мне казалось, что эти слухи сильно преувеличены, и распускали их сами некромонги. Цену себе набивали! Приятно же, когда можно придирчиво выбирать из сотен восторженных претенденток.

   - Согласитесь, девочки, что-то в нем есть, – уверенно изрекла Виктория, разглядывая лорда-попечителя, как картинку в модном журнале. По ее тону было понятно, чтобы наше с Кати согласие вовсе и не требовалось.

   - Убийственная харизма? – хмыкнула я, не согласная показывать заинтересованность некромонгом.

   - Смертоносное очарование? – не упустила шанса подразнить подругу Катрина.

   - Да ну вас! Ничего вы не понимаете в мужчинах…

   - А тебе не приходило в голову, что перед нами шестидесятилетний старик с юношеским лицом, - не отступала я, уже и сама не в силах оторвать взгляд от темной фигуры. - Говорят, у мужчин с возрастом очень портится характер…

   - Нет, это же младший Ангэлер. Ему не может быть больше тридцати пяти, - тотчас выдала кудрявая всезнайка.

   - А ты хорошо подготовилась, - изумилась Катрина, прищурив серо-голубые глаза на кокетливо игравшую веером шатенку. - И как только всё разузнала?

   - Сестрицу расспросила, - легкомысленно отмахнулась Вита, постреливая глазками в молодого лорда. – Она у меня постоянно бывает на приемах, а там Ангэлеров нередко упоминают. Вот как важно, девочки, удачное замужество!

   - Да-а, как же без этого свежие сплетни-то собирать, - съехидничала я.

   - Знаешь, Эла, - неодобрительно покачала головой подруга, отчего кудряшки вокруг ее лица весело запрыгали, что не вязалось с нарочито строгим взглядом зеленых глаз, - твой язык – твой враг! И красота не спасет, стоит тебе открыть рот рядом с мужчиной. Так что мой тебе добрый совет - танцуй молча!

   Мы с Катриной почти одновременно прыснули со смеха. Неодобрительные взгляды наставниц тотчас метнулись в нашу сторону. Отзвук нашего веселья, похоже, докатился даже до того места, где директор вел великосветскую беседу с грозой девичьих сердец.

   Оба мужчины подняли глаза и бросили быстрый взгляд в нашу сторону. Хмурый и непонимающий – директора школы. Слегка удивленный и ироничный – красавчика-лорда.

   Однако стоило взгляду лорда скользнуть по моему лицу, как налет легкого веселья словно ветром сдуло. Его лицо будто окаменело, застыв ледяной маской. Взгляд стал темный и тяжелый. Воздух в праздничной зале словно сгустился, так тяжело стало его вдыхать. У меня по коже побежали испуганные мурашки.

   Наваждение продлилось буквально пару секунд. Потом некромонг отвернулся, отвечая на рукопожатие подошедшего высокостатусного гостя.

   Кажется, мы разозлили одного из попечителей Сен-Грейс. И директора заодно. Хотя может мне всё это показалось? Накрутила себя на тему некромонгов…

   А бал между тем продолжался. Сменяли друг друга вальсы и вольты, кружились пары, дамы обмахивались веерами, кавалеры норовили многозначительно пожать ручку понравившейся воспитанницы, пожилые джентльмены коротали время за беседами, а их спутницы – за разглядыванием нарядов.

   В этой веселой кутерьме ощущение чужого взгляда возвращалось ко мне снова и снова. Будто липкой паутиной меня опутывало постороннее настойчивое внимание. Я то и дело вытягивала шею, пытаясь найти источник беспокойства, но не видела в толпе людей ни некромонга, никого бы то ни было еще, кому я могла быть интересна.

   Да и кому я нужна?

   Я не была ни блестящей отличницей, гордостью школы, ни выгодной партией для потенциальных женихов.

   Бесприданница и сирота, пусть и из титулованной семьи, но запятнанной сомнительной историей с пропажей главы семейства и гибелью его жены - не самая желанная избранница для родовитых домов Мальбурга. Ну и что! Зато спокойно доучусь, и никто не будет мне навязывать женихов и смотрины. Да и прежде, чем создавать семью, мне необходимо разобраться с семейными тайнами из моего прошлого и узнать, что случилось с родителями.

   Погруженная в свои мысли, я и не заметила, как отстала от подруг, мгновенно затерявшихся среди снующих по залу нарядных гостей. В надежде увидеть каштановые кудряшки Виты или пепельные локоны Катрин приподнялась на цыпочки.

   - Вы кого-то потеряли? – раздался за спиной низкий мужской голос.

ГЛАВА 5 – Танец с лордом-попечителем

Элеонора Дюбар

   Я испуганно обернулась.

   Излишне резко, так, что локон выбился из прически и упал мне на лицо. Привычным движением убрала его и замерла, пойманная в сети завораживающего синего взгляда. Лицо лорда Ангэлера оставалось невозмутимым, но в его стремительно темнеющих глазах таилась непонятная угроза.

   - Я могу вам чем-то помочь, мадемуазель…? – некромонг вопросительно приподнял темную бровь, намекая что не знает моего имени.

   Откуда же ему знать? Где я – и где Ангэлеры!

   - Мадемуазель Элеонора Генриетта Дюбар, - поспешно представилась я и сделал легкий книксен. Все как учили наставницы. Правда никто не предупреждал, что мужчина может вот так просто подойти и обратиться к незнакомой девушке. Хотя он из совета попечителей. Наверное, у него такие же права, как и у директора Хоуля…

   - Лорд Арланд Ангэлер, - галантно поклонился некромонг, не сводя странного взгляда с моего лица. – Мне показалось, вы кого-то искали?

   - Нет-нет, - я нервно перебирала пальцами шелковые оборки, - всего лишь потеряла из виду подруг. Уверена, они меня с минуты на минуту найдут.

   На самом деле уверенности у меня никакой не было. Просто почему-то рядом с этим безусловно красивым мужчиной мне было крайне неуютно. Было ли дело в заинтересованных взглядах, что уже начали бросать в нашу сторону окружающие, или…

   - Я знаю гораздо более надежный способ вернуть вам подруг, - заговорщически улыбнулся лорд-попечитель. И шагнул ко мне.

   - Не откажете мне в танце? – неожиданно протянул руку, слегка поклонившись.

   Как загипнотизированная, я вложила похолодевшие пальцы в его ладонь, которая тут же захлопнулась, как ловушка. На негнущихся ногах последовала за ним на свободный пятачок паркета.

   Что со мной такое? Просто приглашение на танец! От красавца, потанцевать с которым мечтает вся школа. И он, судя по всему, определенно в курсе этого…

   Окутавшее меня оцепенение понемногу рассеивалось. Я всё еще опасалась поднять на него глаза, поэтому сосредоточилась на окружающих.

   Идея было не самая удачная.

   Воспитанницы в нарядных платьях буквально застыли на местах, широко распахнутыми глазами наблюдая за нашей парой. Я ловила недоверчивые, завистливые и откровенно злобные взгляды, от которых холодела спина. Где-то в толпе, кажется, мелькнули удивленные кудряшки Виты.

   Интересно, это он имел в виду под более надежным способом? Сомнительный способ какой-то…

   Видимо последнее я произнесла вслух, поскольку над ухом прозвучало насмешливое:

   - Но ведь работает!

   Помимо воли подняла на мужчину глаза.

   Изучающий взгляд, горячая ладонь на моей спине, теплые пальцы нежно, но крепко сжимают мою кисть и, кажется, с каждым шагом мы всё ближе.

   Так…так и должно быть? На уроках танцев мы всегда держали дистанцию с партнером. Впрочем, возможно в высшем обществе манера танцевать уже несколько изменилась. Наше образование вечно отстает от жизни.

   Танцевать с лордом было невероятно приятно. Отбросив переживания по поводу недобрых взглядов и пугающей близости мужчины, я отдалась ритму танца и опытному партнеру. Вел лорд превосходно. Мы кружились так легко и непринужденно, словно танцевали вместе уже годы. Я и не заметила, как на лице расцвела задорная улыбка, отражением заигравшая на губах некромонга.

   Музыка стихла, но мы продолжали стоять, как заколдованные. Моя рука в его руке, вторая ладонь на моей талии. И лишь что-то хищное, промелькнувшее в его бездонных глазах, вернуло меня в реальность, заставив отступить на шаг назад.

   - Спасибо за танец, мадемуазель Элеонора, - поблагодарил некромонг, невесомо поцеловал руку и галантно откланялся, оставив меня рядом с наставницей.

   Через секунду рядом появились подруги.

   Хитрый лорд не ошибся!

   - Как тебе это удалось?

   - И когда ты успела-то?

   Затараторили девушки в один голос, пока на них не шикнула наставница. Прижавшись ко мне с обеих сторон, они тихо продолжили допрос с пристрастием.

   - Ничего это не значит, - сердито осадила я Катрину, успевшую чуть ли не планы на мою свадьбу с лордом построить за время одного несчастного танца.

   - То-то ты так блаженно улыбалась всё время, - парировал подруга.

   - Он в тебе явно заинтересован, - с детской непосредственностью закивала Виктория. – Вы так прижимались друг к другу, что со стороны можно было подумать всякое…

   Я испуганно накрыла ладошкой рот. Всё-таки мне не показалось, что объятия лорда были излишне тесными. Но такими неожиданно приятными!..

   Ох, что теперь будет! Надеюсь, все ограничится порцией наставлений от мадам Мезар.

   Иначе мне несдобровать! Репутация и скромные накопления – это последнее, что у меня осталось. Если моя характеристика от школы не будет безукоризненной, то хорошего места мне не видать. Вот я как чувствовала, что нужно держаться от некромонга подальше. От некоторых мужчин одни неприятности.

   Желая успокоиться и проветрить голову, я ускользнула от подруг и направилась в дамскую комнату. В уединенной тишине побрызгала холодной водой на пылающие щеки, поправила прическу, и, постояв немного в задумчивости перед зеркалом, направилась обратно.

   Не прошла я по коридору и десяти шагов, как моего слуха коснулся чей-то сдавленный всхлип, заставив замереть на месте.

   Показалось или кто-то плачет?..

   Я прислушалась.

   Тихое и горестное рыданье повторилось, заставив сердце болезненно сжаться.

   По-настоящему близкие отношения у меня были только с соседками по комнате, а с остальными девочками мы, можно сказать, соблюдали дружеский нейтралитет. Исключение составляли лишь нескольких вредных особ, любивших распускать сплетни за спиной. Но кто бы там ни рыдал в одиночестве, я не могла безучастно пройти мимо.

   Ведь сегодня праздник, а значит, никто не должен грустить!

   Приглушенные всхлипывания доносились из хозяйственного крыла. Свернув в слабо освещенный коридор, я осторожно пошла на звук, который неожиданно стих. Остановилась у приоткрытой двери какого-то чулана, зиявшей непроглядной чернотой.

   - Эй, кто тут плачет? – позвала тихо.

   Темнота хранила безмолвие.

   Я осторожно вошла внутрь, силясь в скудном свете из коридора разглядеть девичий силуэт.

   Кто из воспитанниц так горько плачет в этой темной каморке? Что могло случиться?..

   Грохот внезапно хлопнувшей за спиной двери заставил меня подпрыгнуть. Лязгнул замок, помещение окутала непроглядная тьма.

   Я испуганно метнулась назад к выходу.

   Отыскав на ощупь медное кольцо, потянула что было сил. Но тщетно. Дверь отказывалась поддаваться.

   Что за глупые шутки?!

   Я забарабанила кулаками по двери.

   - Выпустите меня! Откройте!

   Прижалась ухом к шершавому дереву и прислушалась. В коридоре стояла гробовая тишина: ни голосов, ни шагов неизвестных шутников.

   Или шутниц?

   Меня что же – нарочно сюда заманили, чтобы закрыть?

   Да за что?!

ГЛАВА 6 – Странности праздничного вечера

Элеонора Дюбар

   Глаза постепенно привыкали к мраку, и уже через пару минут я смогла оглядеть чулан, который оказался кладовой – расползавшаяся от пола прохлада подтверждала, что здесь хранились продукты. Морозильные камни исправно охлаждали воздух до уровня колен. Как я сразу не почувствовала? Ноги в атласных туфельках и тонких чулках почти мгновенно стали ощутимо мерзнуть.

   Неужели это чья-то изощренная месть за танец с лордом-попечителем? Глупость, конечно, но ничего другого в голову не приходило. Я ни с кем не враждовала, чтобы у кого-то из девочек были ко мне счеты.

   Или всё же были?..

   Как же холодно! Если застряну тут надолго, то заработаю, как минимум, простуду.

   Я с удвоенной силой замолотила по двери в надежде согреться и привлечь внимание прислуги. Вот только официанты и работники кухни сейчас сновали по винтовой лестнице, что скрывалась за выступом в буфетной комнате с противоположной стороны бальной залы и соединяла ее с кухней, откуда гостям подавались закуски и напитки. В хозяйственное крыло теперь заглянут только после бала или если внезапно закончится что-то из продуктов. Шанс просидеть запертой до полуночи был более чем реальный.

   Не знаю, как долго я стучалась в закрытую дверь, но дыхание сбилось, а ладони заныли. Я уже почти отчаялась и опустила руки, когда из-за двери послышался настороженный голос:

   - Кто здесь?

   - Откройте! Это Элеонора! – закричала, мгновенно воспряв духом.

   Всё стихло на минуту, за время которой я успела испугаться, что меня опять бросили, а потом раздался скрежет открываемого замка.

   - Элеонора Дюбар? – Красивое лицо Оливии Мортимер второй раз за вечер озарилось неподдельно яркой эмоцией. – Что ты здесь делаешь?

   - Меня з-закрыли, - простучала зубами, просочившись в теплоту коридора.

   Оливия недоверчиво прищурила темные глаза.

   - И кто это сделал?

   - Я не видела.

   Брюнетка скептически поджала губы, а внутри меня вспыхнула злость.

   Она мне не верит?! А может это она и закрыла меня в кладовой, а теперь хочет выставить дурочкой, испугавшейся не пойми чего на ровном месте?

   - А ты здесь зачем? – спросила с вызовом.

   Темные глаза сверкнули неприязнью.

   - Шла показать Джераду, где взять вишневый лимонад. У гостей закончился, - холодно пояснила Оливия.

   Только сейчас я заметила мнущегося в сторонке парня, смущенно переводящего взгляд с Оливии на меня.

   Значит, это точно не Оливия… И, если бы не ее дотошность и придирчивость, погнавшие хозяйку бала самолично за лимонадом, сидеть бы мне еще взаперти неизвестно сколько времени.

   - Спасибо, что открыла дверь, - вымученно улыбнулась я и поспешила прочь, чувствуя нацеленный в спину хмурый взгляд.

   Как вихрь я пролетела по коридорам и притормозила лишь перед бальной залой, чтобы войти с достоинством и легкой улыбкой.

   Кем бы ни была моя злопыхательница, пусть видит – ничего у нее не вышло!

   Я вернулась и прекрасно себя чувствую. А красный нос и нездоровый блеск глаз можно списать на последствия употребление пунша. Кстати, от пунша я бы не отказалась… Как и поскорее поделиться своими злоключениями с Катриной и Викторией. На удивление быстро отыскала их в пестрой толпе и торопливо подошла.

   - Где ты пропадала? – нахмурилась Кати.

   Я уже открыла было рот, чтобы нажаловаться на чью-то гадкую выходку, но не успела.

   Резкий щелчок каблуков совсем рядом заставил нас дружно вздрогнуть. Я подняла голову, чтобы увидеть светловолосую макушку, склонившуюся в приветственном поклоне.

   - Леди, доброго вечера, - отчеканил кадет в белоснежной форме с серебристыми эполетами, гордо заявлявшей о его принадлежности к элитному корпусу Королевской военной академии.

   - Добрый вечер, милорд, - хором ответили мы будущему военному атташе и по совместительству жениху Виктории. Тоже будущему.

   Их родители ждали окончания учебного года, чтобы официально объявить о помолвке. А для нас с Катриной это был уже практически свершившийся факт, потому как о Себастьяне и планах на будущую семейную жизнь Вита нам все уши прожужжала за последний год.

   Скользнув по нам с Кати равнодушным льдисто-голубым взглядом, Себастьян галантно подал будущей невесте затянутую в белую перчатку руку.

   - Мадемуазель Виктория, вы как всегда обворожительны, - со сдержанной улыбкой произнес дежурный комплимент. – Позвольте, я провожу вас к родителям. Сенатор и леди Аделаида только что прибыли.

   Не отказав себе в удовольствии проводить взглядами красивую пару, мы с Катриной направились к фуршетным столам, чтобы угоститься миниатюрными пирожными и пуншем.

   Но добраться до угощений нам было не суждено. На пути к вкусняшкам выросла неожиданная преграда в виде статного усатого военного и смуглого кадета. Последний уверенно двинулся ко мне, в то время как усач в синей форме с рубиновым крестом на груди пригласил Катрину.

   Краем глаза я заметила, как спешивший в нашу сторону поклонник Кати, кадет Барроу, замедлился и сник. Не успел. Жаль. Он бы не отказался сопроводить нас в буфетную комнату. Еще и, наверняка, заботливо набрал бы целую тарелку десертов.

   Эх, расторопнее надо быть, молодой человек!

   Пригласивший меня кадет, чье имя я не запомнила, весь танец рассыпался в комплиментах и, не стесняясь, заглядывал в мое вполне целомудренное декольте. Я его заигрывания откровенно игнорировала, а попытки сократить между нами дистанцию тактично пресекала, опасливо косясь на инспектрис.

   Больше никаких провокаций!

   Отныне я демонстрирую безупречные манеры и похвальную сдержанность в общении с противоположным полом. Не дам ни одного повода усомниться в моей порядочности.

   Бал закончился ближе к полуночи.

   К тому времени мои ноги уже гудели от многочасового хождения на высоких каблуках, а шпильки в высокой прическе злыми осами жалили кожу головы. Но отказывать себе в удовольствии прогуляться по саду перед сном не хотелось. Подхватив под руку Катрину, а честнее будет сказать, повиснув на ней, я вышла на террасу, которая спускалась к саду.

   На резной скамье под окном мы заметили ссутулившуюся фигурку управительницы дортуара и хранительницы ключей, одуванчика Бэтти, как называли ее воспитанницы. Старенькая и седая ключница, казалось, была одного возраста с особняком Сен-Грейс и воспринималась его неотъемлемой частью. Бал и кадеты ее совершенно не интересовали.

   Я внутренне поежилась, представив, что когда-нибудь сама стану старожилкой какого-нибудь пансиона и буду также коротать вечера на скамейке, провожая выцветшими глазами шумных учениц.

   Бр-р-р! От такой перспективы становилось дурно.

   Нет, я обязательно встречу в будущем достойного человека и создам свою семью. Не красивую иллюзию для высшего света, не напоказ, а что-то настоящее, душевное. Союз любящих сердец, как бы избито это ни звучало. Но это потом. Сначала стоит разобраться с прошлым, а потом уже строить планы на будущее.

   Только мы с Кати ступили на серебрившуюся в свете фонарей дорожку сада, как перед нами словно из-под земли выросла мадам Мезар, наша классная дама. Строгим голосом нам было велено немедленно отправляться в свою комнату и готовиться ко сну. Ни сил, ни желания спорить или выяснять причины неожиданного запрета на прогулки мы в себе не нашли, и, подчинившись требованию, побрели в дортуар.

   Уже на лестнице, ведущей на верхние этажи, нас догнала счастливая Виктория, успевшая проводить до ворот родителей и несравненного Себастьяна.

   Нам тут же поведали о грандиозных семейных планах на весенние каникулы, что должны были начаться через неделю. Напоминание о них слегка подпортило мое настроение. Ведь мне как обычно предстояло остаться в школе, и эти две недели без девочек обещали быть ужасно скучными.

ГЛАВА 7 - Страшная находка

Арланд Ангэлер

   Лорд Арланд Ангэлер уже садился в ренмобиль, чтобы покинуть после бала особняк Сен-Грейс, когда к нему подбежал запыхавшийся лакей и передал, что директор Хоуль просит срочно зайти к нему в кабинет.

   Лорд-попечитель надменно приподнял бровь, выказывая свое недоумение от столь несвоевременной просьбы. И ожидая каких-то пояснений. Но лакей лишь пожал плечами, настороженно и заискивающе заглядывая в лицо некромонга.

   Что ж, у директора должна быть серьезная причина для подобной бесцеремонности. Иначе ему придется объясниться.

   Арланд коротко кивнул, смиряясь с необходимостью.

   Следуя за лакеем по аккуратным мощеным дорожкам, пропахшим гиацинтами, он поднял глаза к ночному небу, где мерцали холодные осколки звезд. Насмешливо подмигивали из-за темных, едва различимых облаков, словно знали, как отчаянно он нуждался оказаться поскорее в темноте своей спальни, стряхнуть липкую паутину этого дня, успокоить мысли бокалом янтарного бренди.

   Пригласить ее на танец было роковой ошибкой!

   Едва он увидел ее лицо, призраки прошлого накинулись на него подобно стае голодных волков. Всё, что было забыто, зарыто, похоронено в самом дальнем уголке памяти, внезапно воскресло, напрочь сметая все стены и бастионы, что он так старательно выстраивал все эти годы.

   То же лицо, те же янтарные глаза и медовые локоны, но на оттенок темнее. Или его уже подводит память?

   Нет, этот ангельский лик он прекрасно помнил. Сколько ночей он воссоздавал его до мельчайших подробностей, чтобы ненавидеть до красной пелены перед глазами. За ее холодную расчетливость и за свою непреодолимую к ней тягу.

   Он переболел ею. И не горел желанием заразиться снова.

   И тут ему на глаза попалась она!

   Эта жестокая женщина в насмешку произвела на свет копию себя, чтобы мучить его даже после смерти…

   Самым мудрым решением было держаться от юной Дюбар как можно дальше. Стереть из памяти эту встречу, до боли знакомый нежный образ, по которому тосковала его душа. Но это уже оказалось не в его силах.

   Когда-то давно, поддавшись чувству вины, он внес имя дочери Эвелины в список воспитанниц Сен-Грейс, оставив депозит для оплаты обучения. Он слышал, что малышка попала в приют при живых опекунах, и, дабы успокоить свою совесть, решил гарантировать ей шанс на одно из самых престижных для юной леди образований.

   Сделал, успокоился и забыл. И их встрече никогда не суждено было случиться, если бы ему не пришлось временно принять на себя обязанности лорда-попечителя.

   И вот он уже кружил ее в танце, жадно изучая каждую черту девичьего лица, с мучительным удовольствием отмечая их поразительное сходство. И этот жест, когда она заправляла выбившийся локон, был до боли знакомым. И в то же время она была неуловимо другая. Но такая же губительно притягательная.

   Лорд Ангэлер обреченно вздохнул. Боковая дверь, ведущая непосредственно в апартаменты директора, гостеприимно распахнулась перед ним.

   Нужно поскорее переговорить с Марком и покинуть школу. И с самого утра озадачить себя делами, желательно на другом конце города, чтобы даже мысли не возникло мимоходом заглянуть сюда снова. Лишний раз пересекаться с копией Эвелины не хотелось.

   Вернее, хотелось, а потому не стоило. Не хватало еще уподобиться юным воздыхателям и постыдно глазеть из-за ограды на гуляющих по саду воспитанниц.

   В уютной гостиной сидела супруга директора. Старость едва коснулась лучиками мелких морщинок красивого лица мадам Луизы. Родившаяся в семье некромонгов, мадам была на двадцать лет старше своего супруга, но, увидев их вместе, легко было предположить обратное.

   Раскрытая книга лежала на ее коленях, но взгляд умных глаз рассеянно блуждал по комнате, выдавая нервное напряжение.

   - Марк сейчас подойдет, милорд. – Мадам Хоуль беспокойно огляделась. - Желаете что-нибудь из напитков?

   Арланд отрицательно качнул головой и прошел в кабинет. Был соблазн попросить бокал бренди, но напиваться он предпочел бы уже будучи у себя дома.

   Через минуту в кабинет влетел директор Хоуль, плотно закрыл за собой дверь и устало опустился в кресло.

   - Прошу прощения, милорд, но вы должны это узнать безотлагательно. В школе произошла страшная трагедия, - выпалил директор, вытерев высокий лоб платком. - Одна из официанток найдена мертвой.

   В первую секунду некромонг решил, что ослышался. Но бледный вид директора красноречиво свидетельствовал, что дело скверно. Оставалось только выяснить, насколько скверно.

   - Люди умирают, это неизбежно, - хладнокровно заметил он. – Плохо, когда это случается в нашей школе.

   - Совсем плохо, когда это происходит насильственным образом, - глухо добавил Марк Хоуль, сжав кончиками пальцев поседевшие виски, словно его мучила сильнейшая головная боль.

   - Хотите сказать, женщину убили?!

   - Именно, милорд. Торчащий из ее груди нож не оставляет в этом сомнений.

   Арланд оцепенел в кресле, превращаясь в неподвижное изваяние.

   - Тело нашли на ступенях, ведущих в погреб, - продолжил директор. - Ума не приложу, что ей могло там понадобиться. Она была не из постоянной обслуги. Из дополнительно нанятой на время бала. Может просто заблудилась…

   - Есть основания подозревать кого-то конкретного? – перебил пространные рассуждения Ангэлер.

   - Никаких, милорд.

   - Кто еще знает о произошедшем?

   - Помощница кухарки – она и нашла тр… тело. Повариха, работник кухни, швейцар, которого послали известить меня. Мы держим всё в тайне, милорд.

   - Проклятье! – Ангэлер вскочил на ноги и зашагал по кабинету.

   Об убийстве знает целая толпа, а значит, скоро это перестанет быть тайной и для всех остальных. Без сомнения, бедняжку жаль, но ей ничем уже не помочь. А вот сохранить репутацию школы и семьи жизненно важно. Но получится ли?

   Сейчас, когда Аронс должен вернуться из ссылки в столицу и возобновить службу при дворе, скандал вокруг их имени недопустим. Слишком долго все ждали, слишком многим пожертвовали.

    И он не допустит, чтобы усилия его семьи и друзей пропали даром. Какова бы ни была цена…

   Но кто? Кто мог это сделать? И зачем? Ссора между прислугой с кровавым финалом? Или злой умысел кого-то из гостей бала?

ГЛАВА 8 – Роковые решения

Арланд Ангэлер

   - Все свидетели случившегося заперты в комнате для прислуги, - проник в его мысли вкрадчивый голос Марка. - Чтобы не допустить распространения слухов, пока мы не решим, как действовать далее. Милорд, мне вызвать полицмейстера или…?

   - Или. – Некромонг решительно шагнул к столу директора и активировал кристалл связи.

   Еще десять лет назад, чтобы срочно связаться с кем-то, пришлось бы отправлять посыльного. Но Центр магических исследований, учрежденный королевой, не даром ел свой хлеб – к слову, весьма дорого обходившийся казне хлеб – и ознаменовал последнее десятилетие несколькими впечатляющими открытиями в прикладной магии. Кристаллы связи, успешно прописавшиеся во всех казенных учреждениях и домах с достатком, стали одним из них.

   Арланд набрал по памяти последовательность символов для связи с преданным другом семьи, возглавлявшим службу охраны кронпринца. Официально. А негласно бывший главой Канцелярии тайных дел. Если кто-то и мог в данной ситуации помочь, то только Рэйвен Дэлавер.

   Дэлавер имел странную привычку везде носить с собой уменьшенную копию кристалла связи, за что над ним нередко потешались. Сейчас же Арланд молился, чтобы у Рэйвена артефакт был с собой и ответ не заставил себя долго ждать.

   - Необходимо усилить охрану школы и ограничить передвижения воспитанниц.

   - Это было сделано в первую очередь, милорд. Не лишним будет также проверить целостность магических систем защиты, но на это требуется время. И сделать это тайно вряд ли удастся, вы же понимаете…

   - Девушек следует на время проверки отправить по домам.

   - Через неделю начнутся весенние каникулы, - подсказал директор.

   - Думаю, в этом году они начнутся раньше. Порадуйте утром воспитанниц.

   - Вас понял, милорд. Вот только… - Директор замялся. - Как объяснить необходимость всем покинуть школу? Особенно будут пытливы те, кто привык оставаться на каникулах в школе.

   - Придумайте что-нибудь. Борьба с крысами, покраска стен…

   - Придется быть изобретательнее, чтобы не возбудить излишнее любопытство Дюбар, - тихо проворчал себе под нос директор.

   От звука этого имени некромонг едва заметно вздрогнул.

   - Элеонора Дюбар?

   - Именно. Опекуны никогда не забирают ее на каникулы. По сути кроме школы ей некуда податься. Обычно и весной, и летом она остается здесь, дежурит и проходит педагогические курсы для наставниц.

   - Я заберу ее, - выпалил раньше, чем успел прикусить язык.

   Самоубийственное решение. Неужели ему и без этого проблем мало?

   - Что, простите?.. – Темные глаза директора Хоуля в недоумении уставились на лорда-попечителя.

   Виски сдавило болью, и Арланд приоткрыл окно, втягивая прохладный ночной воздух.

   - Она может временно переехать в наш дом. Прабабушка будет рада обществу хорошо воспитанной юной леди.

   - Кхм… ваша прабабушка? – озадаченно уточнил Марк. – Леди?.. гм… простите, запамятовал…

   - Леди Цицерия.

   Неудивительно, что директор не помнил. Леди Цицерия и сама в последнее время частенько забывала, как ее зовут. Еще бы – сто двадцать лет разменяла старушка… Острота ума некогда блистательной придворной дамы притупилась за последние годы.

   - У прабабушки идеальные манеры и прекрасная репутация, - с напускным высокомерием продолжил лорд. – Уверен, общение с ней скажется на мадемуазель Дюбар самым благоприятным образом.

   - А-а, вы хотите предложить Элеоноре место компаньонки вашей прабабушки, - догадался директор и облегченно выдохнул.

   «Нет. Я преследую совершенно иные цели, - мысленно возразил Арланд. – Лучше остановите меня прямо сейчас, директор. Потому что потом это будет вам не под силу…»

   Ему даже отчасти хотелось, чтобы Марк возмущенно воскликнул: «Да вы в своем уме?!». Чтобы запретил ему даже думать об Элеоноре. Он ожидал куда большего сопротивления, не даром же школа Сен-Грейс славилась строгостью нравов.

   Что ж, юное создание назначили компаньонкой для престарелой бабули. Лучше не придумаешь!

   Вот только совесть и здравый смысл упрямо твердили, что то, что он собирался сделать, станет чудовищной ошибкой.

   - Если это решит нашу дилемму, то не вижу смысла тратить время на дальнейшее обсуждение, - подытожил некромонг.

   Кристалл связи призывно мигнул. На его поверхности высветилось сообщение, что Рэйвен возвращается из дворца и через полчаса будет дома, где и предлагает встретиться. Арланд ответил согласием и, не теряя времени, засобирался в путь.

   Ночь обещала быть долгой.

   В доме Дэлавера царила тоскливая тишина. Роскошный трехэтажный особняк печально глядел на липовую аллею темными глазницами окон. Когда-то здесь всё было по-другому: гул голосов разносился по пустующим ныне залам, и линия окон парадной анфилады ярко сияла до самого утра, когда Дэлаверы устраивали званые ужины или торжественные приемы. Теперь лишь в кабинете Рэйвена мягко мерцал одинокий свет.

   Арланд уважал причины, по которым некромонг редко звал к себе гостей.

   Его родители погибли при покушении на сиятельную чету, сохранив жизнь монархов ценой своей. Такова природа некромонгов – защищать королевскую кровь любой ценой. Однако, их жертва едва не стала напрасной: король был тяжело ранен, и его с трудом вытащили с того света. Прожил он после этого недолго, и спустя год на трон взошла его дочь, Магдалена Вторая, правящая королевством и по сей день.

   Встав во главе семьи, Рэйвен погрузился в работу, пойдя по стопам отца и возглавив службу охраны кронпринца.

   - Благодарю, что нашел время встретиться. – Арланд прошел в просторный, но какой-то безликий кабинет. Впрочем, неудивительно, поскольку Рэйвен большую часть времени проводил во дворце, где у него и был настоящий рабочий кабинет. - Признаться, я боялся, что ты останешься ночевать в резиденции кронпринца.

   - Я всегда возвращаюсь. Ты же знаешь.

   Ангэлер знал, но, к своему стыду, забыл. Был в этом мрачном доме человек, который остро нуждался в Рэйвене. Но о таких вещах временами хотелось забывать.

   - Так что случилось, Арланд? – вернул его к причине их встречи Дэлавер.

   Высокий и светловолосый, он был одет в форменный темно-серый мундир с серебряным шитьем и аксельбантом. Не иначе как во дворце проходили какие-то официальные мероприятия или совещания. Рэйвена редко можно было увидеть в униформе службы охраны. Для его работы порой лучше подходил неприметный костюм городского щеголя, в котором с легкостью можно затеряться среди придворных.

   Некромонг подошел к небольшому столику, где стоял пузатый графин и поднос с бокалами. По-хозяйски плеснул в два бокала ром, протянув один из них гостю.

   - Это касается Аронса? – спросил, потягивая напиток.

   - Нет. Не напрямую, по крайней мере. У нас проблемы в школе Сен-Грейс.

   - Что, во время бала парочка кадетов пала жертвой твоих юных прелестниц? Или наоборот – теперь там целый взвод барышень с разбитыми сердцами? – насмешливо хмыкнул Дэлавер. И устало прикрыл глаза, допивая ром в два глотка.

   Судя по всему, и у друга сегодня был непростой день.

   - Почти угадал, - хмуро ответил Арланд. – Жертвой стала официантка. Ей воткнули десертный нож в сердце.

   Рэйвен опустил бокал и присвистнул. Легкое веселье и пренебрежение вмиг слетели с него, и перед Ангэлером уже стоял глава Тайной канцелярии.

   - Паршиво, - констатировал он и немилосердно дернул, ослабляя, тугой воротничок, так что тонкий шелк подкладки жалобно затрещал. – Где сейчас тело и сколько свидетелей? Давай с самого начала.

ГЛАВА 9 – Секреты прошлые и настоящие

Арланд Ангэлер

   Арланд спешно пересказал всё, что узнал от директора Хоуля, тщательно избегая любого упоминания об Элеоноре Дюбар.

   - Всё не так плохо, как мне поначалу представилось. Грамотно сработал твой директор. А ты верно сделал, что пришел прямиком ко мне.

   Стальной взгляд Рэйвена сделался цепким и чуть отрешенным, как у человека, активно просчитывающего в уме варианты решения проблемы. Что-то вспомнив, он метнулся к секретеру и начал методично открывать его многочисленные ящички.

   - Нужно срочно решать, как действовать дальше. Марк не может держать людей взаперти всю ночь, - напомнил о себе Ангэлер, наблюдая, как Рэйвен тщетно пытается что-то отыскать.

   - И не понадобится. Сейчас мы вместе вернемся туда и заберем тело. Лишние руки и глаза привлекать не будем. Ни к чему подставляться. А потом уже будем думать, как найти убийцу.

   - Планируешь избавиться от трупа? – мрачно уточнил Арланд. Всё внутри восставало против такого циничного действия, хотя умом он и понимал, что иного выхода у них нет. Но вынести человека, как мусор…

   Ангэлер почти десять лет прослужил в отряде карателей Ее Величества и повидал многое. С изменниками короны там не церемонились и королевские приказы не обсуждали. Но вот от трупов избавляться ему не приходилось ни разу.

   Особенности магии смерти. Когда некромонги убивают, избавляться не от чего.

   - Ваша официантка временно побудет пропавшей без вести. А потом жертву ограбления найдут на окраине города. Вы же жалованье сразу после отработки отдаете? – получив утвердительный ответ, Рэйвен продолжил: - Вот тебе и версия для полиции – грабители польстились на скромный честный заработок.

   - Всё же стоит как-то компенсировать ее семье…

   - Потом. – оборвал Дэлавер. – Все игры в благородство потом.

   Арланд не стал спорить, но решил, что отправит доверенного человека незаметно узнать про семью убитой. Жизнь на неглянцевой стороне Мальбурга не была безоблачной. У официантки могли остаться дети, и, если им нужна помощь, он придумает, как ее оказать анонимно. В конце концов, никто не отменял ответственности за наемный персонал, и угрызения совести сейчас будут лишь отвлекающим фактором.

   - Версия хорошая, - вернулся он к насущному вопросу, – но кто-то может проболтаться, что женщина не покидала стен школы.

   - Над этим я как раз работаю, - промычал Рэйвен, роясь в ящиках. – Думаю, мы сможем убедить пару-тройку свидетелей, что они точно видели, как она покинула школу до завершения этих ваших танцулек.

   Арланд скептически хмыкнул. Слишком рискованно верить словам и обещаниям людей.

   - Стиратель нам в этом поможет, - убежденно добавил Дэлавер.

   Арланд в неверии уставился на друга. Стиратель - ментал, способный корректировать воспоминания. Маг высшей категории, служащий сиятельной чете. Рэйвен и правда собирается выдернуть его из постели посреди ночи?

   - Где-то тут он был. – Дэлавер выдвинул очередной ящик секретера. – Нашел!

   На столешницу лег редкий артефакт, и Арланд облегченно выдохнул. В закромах тайной канцелярии и не такое найдется. Артефакт работал топорнее, чем маг: просто стирал память за короткий отрезок времени. Зато не болтал лишнего, в отличие от вздорных и непредсказуемых королевских чародеев.

   - Спасибо! – искренне произнес некромонг. – Страшно представить, какой урон репутации школы нанесло бы это происшествие.

   - Репутация твоего курятника, признаться, меня волнует в последнюю очередь. Если эта история всплывет, имя Ангэлеров смешают с грязью. Аронсу будет крайне тяжело восстанавливать свои позиции в таких условиях. Его недруги не преминут раздуть из этой истории зловонный пузырь и припомнить ему все грехи, включая дела двадцатилетней давности. А это нам совершенно ни к чему.

   - Но королева давно забыла об этом! Она сама хочет видеть Аронса среди советников кронпринца.

   - Королева может и забыла. А вот королю-консорту о той истории напомнят, и вряд ли он будет счастлив лицезреть при дворе одного из ее непосредственных участников.

   Арланд скривился, словно глотнул настойку горькой полыни.

   Когда уже та история перестанет аукаться его семье? Сколько еще понадобится лет, чтобы стереть саму память о ней?

   Конечно, было бы проще стереть в порошок тех прихвостней, что сделали из его старшего брата козла отпущения, но, увы, их имена доподлинно не были известны. Подозрения щедро высказывались, имена настойчиво звучали, порождая еще большую вражду и неприятие, но карать без доказательств не позволено никому.

   А ведь роль Аронса в той истории была крайне скромной и безобидной. Он всего лишь пытался вернуть здравомыслие и спасти жизнь другу-некромонгу, который на свою беду влюбился в принцессу Магдалену, будущую королеву Лидегории.

   Но есть заветы, которые не могут быть нарушены. Королевская кровь неприкосновенна. Во всех смыслах. И лелеял бы некромонг тайно свою любовь, есть бы принцесса не ответила взаимностью.

   Что тут скажешь – вполне закономерно…

   Беззаветно влюбленный, безоговорочно преданный, почти всемогущий каратель – какая юная барышня устоит? Однако, любовь наследницы престола и некромонга изначально была обречена на печальный финал. О чем юная принцесса думала, принимая ухаживания Роланда? Возможно, хотела хотя бы ненадолго стать обычной влюбленной девушкой, купающейся в лучах внимания и обожания.

   Отношения их были исключительно целомудренными, и потому до поры до времени не вызывали никаких подозрений.

   А потом про них прознали придворные интриганы, извратили всё и выставили некромонга коварным обольстителем, изменником и едва ли не узурпатором, позарившимся на трон. Особо изобретательные попробовали даже представить это как заговор некромонгов против короны. К счастью, правящий король был достаточно благоразумен, чтобы не поверить этим бредням. Однако ситуация с некромонгом монарха всерьез встревожила.

   И небезосновательно.

   У некромонгов всегда рождаются некромонги, даже в смешанных браках.

   Соверши принцесса необдуманный поступок, и династия Меровингов прекратила бы свое существование. Стоит ли удивляться, что решение короля в той ситуации было быстрым и беспощадным. Магдалену поспешно обручили с герцогом Беррийским, а поскольку слово «долг» принцесса выучила раньше, чем свое имя, судьбу она приняла безропотно.

   Чего нельзя было сказать о Роланде, не пожелавшем отступиться от любимой!

   Этим он и подписал себе смертный приговор, который предстояло привести в действие отряду карателей, возглавляемому лордом Ангэлером старшим. Аронс тогда выпросил у отца небольшую отсрочку, чтобы образумить друга, уговорить отступиться, временно уйти в тень. Попытка, к сожалению, не увенчалась успехом. Более того – поставила крест на политической карьере Аронса, когда его объявили сводником, едва не подложившим принцессу под некромонга.

   Мрази! Ничтожные интриганы с лживыми языками.

   Арланд никогда не понимал и не принимал эту придворную возню и подковерные игры. То была родная стихия Аронса. Вот только брат оказался недостаточно беспринципным и изворотливым, чтобы выйти сухим из воды. И в этот гадюшник он собирался вернуться в ближайшее время. А чтобы политические противники не смогли помешать его планам, возвращение держалось в тайне.

   - Не будем терять время! – Дэлавер торопливо скинул мундир и надел вместо него неприметный сюртук. – Возвращаемся в Сен-Грейс, пока наши свидетели не разбежались, как тараканы. На твоем ренмобиле поедем. Мой сильно приметный. Сейчас распоряжусь, чтобы в назначенное время к школе подали конный экипаж.

   Допрос прислуги, занявший несколько часов, не пролил свет на совершенное в стенах школы убийство. Сонные работники кухни не смогли припомнить, чтобы официантка с кем-то ссорилась, и, конечно, никто из них не видел, с кем она спустилась в погреб. Кухарка и повариха в один голос твердили, что не покидали кухню весь вечер – столько было хлопот с угощениями для гостей. Возможно, больше о передвижениях убитой знали другие официанты, работавшие в бальном зале, но они все давно разошлись по домам.

   Итог беседы был неудовлетворительным, но, как заметил Дэлавер, вполне ожидаемым. Скорректировав память об этом вечере, он отпустил уставших работников по комнатам. Никто из них не вызвал у Рэйвена подозрений, да и директор Хоуль был уверен, что из постоянного штата обслуги Сен-Грейс к злодеянию никто не причастен. Если у несчастной и случился кровавый конфликт, то явно с кем-то из временных работников. Списки с их именами были переданы Дэлаверу, который обещал вплотную заняться ими поутру.

   - Куда ты собираешься отвезти ее? – тихо спросил Арланд, помогая загрузить тело женщины в дожидавшийся у задней калитки экипаж.

   - Ты же помнишь поговорку, что у каждого карателя есть личное кладбище? Так вот, считай, я на одном из них арендую безымянный склеп. Место уединенное, черный мрамор, сводчатые потолки. Ей там понравится. – Дэлавер похлопал по холодной руке, очертания которой проступали сквозь траурную ткань.

   - Это чересчур цинично даже для тебя.

   - Что поделать! На моей работы будешь либо циником, либо неврастеником. – Рэйвен махнул на прощание рукой, и его черный экипаж быстро растаял в ночном тумане.

   Домой Арланд добрался лишь под утро, отчаянно нуждаясь в тишине, покое и доброй порции бренди. День, обещавший быть легкомысленным и приятным, обернулся сущим кошмаром. Благодаря помощи Рэйвена удар временно удалось отвести, но грозовые тучи, сгустившиеся над его семьей, грозились в любой момент пролиться нескончаемым потоком бед.

ГЛАВА 10 - Неожиданные известия

Элеонора Дюбар

   После разговора с директором Хоулем прошло два дня, а я по-прежнему не находила себе места.

   Всё сказанное им не укладывалось в голове. За последние пять лет я ни разу не покидала особняк Сен-Грейс, а тут вдруг такая новость – всем придется уехать на время каникул.

   У меня словно почву из-под ног выбили!

   На мою просьбу позволить остаться в школе директор неожиданно ответил отказом.

   Никогда такого не случалось!

   Я осторожно поинтересовалась почему, на что господин директор промычал что-то невнятное про перенастройку охранного контура и токсичное магическое воздействие. А потом и вовсе меня огорошил, заявив, что мне дозволено провести эти две недели в доме лорда-попечителя, ухаживая за его престарелой родственницей.

   Наверное, я тогда вылупилась на него, как деревенщина на королевский дворец. Просто всё это было так странно… и подозрительно!

   Девочки ожидаемо восприняли новость о досрочных каникулах с энтузиазмом. Виктория едва не запрыгала от радости, строя планы на дополнительные дни, а Катрина тотчас умчалась извещать отца, что даты каникул передвинулись.

   Я тоже отправила письмо тете, но ответа пока так и не получила. Могу ли я приехать к опекунам без приглашения, сославшись на чрезвычайные обстоятельства?

   И хочу ли это делать?

   Куда проще принять любезное приглашение Ангэлеров и провести неделю-другую, развлекая старушку праздными беседами. Буду читать ей книги и играть на рояле – уж парочку пьес я вполне прилично исполняю. В общем-то я не гордая: если надо и чай ей подам, и в аптеку схожу. Тем более что крайне редко выпадает возможность выбраться в город…

   Так стоит ли стремиться туда, где тебя никто не ждет и видеть не желает, когда есть место, где ты можешь быть полезна и тебе будут хоть немного рады?

   Конечно, меня смущало, что это дом некромонгов – кто знает, что у них там за порядки? И эта жуткая магия смерти… Надеюсь, мне не доведется увидеть ее в действии.

   Мало кто из людей доподлинно знал, как она проявляется. Поговаривали, что тот, кто узнал, уже никому ли расскажет.

   Даже наша отличница Катрина, чувствовавшая себя в обширной библиотеке Сен-Грейс как рыба в воде, не нашла проверенных фактов о магии смерти. Зато откопала самые первые упоминания о некромонгах, включая первоисточники из секции с ограниченным доступом. Очень древние и очень скучные.

   Мучимая сомнениями, я была крайне рассеяна во время занятий. Вопреки обыкновению, слушала невнимательно и ошибалась с ответами, за что заслужила не один сердитый взгляд мадам Мезар. Наша строгая классная дама не терпела, когда воспитанницы витали в облаках, и, наверняка, списала мою рассеянность на романтический флер Весеннего бала.

   Как назло, в оставшиеся до каникул дни в наше расписание включили сплошь утомительные и мудреные уроки. Мировая история, экономика, международный этикет… Никаких танцев и рисования, где можно безнаказанно отвлекаться на посторонние мысли.

   А подумать-то было о чем.

   Что значит это тайное приглашение от лорда Ангэлера? Ведь я совершенно посторонний для его семьи человек… Неужели за время одного танца я произвела такое благоприятное впечатление?

   Ох уж этот злополучный танец!

   Вполне вероятно, что из-за него меня закрыли в чулане, и я до сих пор не выяснила, кто это сделал. Страшно представить, что меня ждет, если эта ревнивая поклонница некромонга узнает, что Ангэлер пригласил меня к себе на каникулы! Такими темпами до них можно и не дожить…

   Нет, смех смехом, а на душе было тревожно.

   Я даже не стала говорить о приглашении девочкам. Хотелось самой сначала разобраться, как к нему относиться. С одной стороны, было лестно: ни одна воспитанница на моей памяти не удостаивалась чести быть приглашенной в дом основателей школы. Если я смогу потом получить рекомендации от самих Ангэлеров, то это будет невероятная удача.

   С другой стороны, именно тот факт, что ни одна воспитанница до меня не бывала у некромонгов дома, и вызывал беспокойство. Слишком всё внезапно, чересчур неоднозначно… Перед глазами то и дело всплывал образ лорда-попечителя, слишком крепко прижимавшего меня к себе в танце. С этим мужчиной всё было слишком и чересчур…

   Очередные раздумья о лорде Ангэлере и сгубили меня в конечном итоге.

   Господин Оруэн, преподаватель международного этикета, как и его предмет, не терпел невнимательности и рассеянности. И именно на его уроке меня угораздило вновь выпасть из реальности на каких-то пять минут, оказавшихся роковыми.

   - Так какой цвет следует исключить из общей палитры, мадемуазель Дюбар? – Стоило немалых усилий не вздрогнуть всем телом от раздавшегося над головой скрипучего голоса учителя.

   Класс выжидательно притих.

   Голос господина Оруэна звучал негромко, но в повисшей тишине я отчетливо расслышала в нем предостерегающие интонации. Ох, лучше бы расслышала, что он говорил до этого…

   Беспомощно оглядевшись, поймала встревоженный взгляд Катрины. Но подруга сидела в соседнем ряду и ничем не могла мне помочь.

   - Простите, профессор, не могли бы вы повторить вопрос, - промямлила я, чувствуя, как запылали щеки. Угораздило же так не вовремя отвлечься!

   - Надеюсь, мыслями вы были как раз на приеме в честь полномочного посла Вармии, - ехидно прокомментировал профессор, но всё же снизошел до пояснений, в которые я жадно вслушалась: - Итак, будучи ответственной за организацию торжественного приема в честь вармийского посла, на что вы обратите внимание в первую очередь? Облегчая вам задачу, спрошу конкретнее – если цветочник доставит композиции, в которых присутствуют желтые фрезии, красные розы и белые лилии, то какой цветок вы прикажете немедленно убрать?

   Я закусила губу, судорожно пытаясь сообразить, что следует ответить. Что я знаю про цветочные традиции Вармии? К своему ужасу – ничего! Даже не припомню, чтобы мы проходили что-то подобное…

   - Быть может, лилии? – предположила робко, решая избавиться от самых интенсивно пахнущих цветов.

   Виктория, пытавшаяся незаметно привлечь мое внимание, сделала «страшные» глаза.

   - Быть может, лилии, - эхом повторил профессор, и острый кадык на его гладко выбритой шее неприязненно дернулся. – Быть может, юным леди стоит использовать голову не только для ношения шляпки?

   Насмешливые и сочувствующие взгляды воспитанниц метнулись в мою сторону, и я окончательно смутилась.

   - Вы ищете угрозу среди цветов, тогда как на самом деле она притаилась в цвете, - сухо продолжил господин Оруэн. – И, если бы вы удосужились быть внимательной на уроке, это не стало бы для вас открытием. Красный цвет, мадемуазель Дюбар! Красный вы должны были тотчас исключить из декора и сервировки.

   Точно! Боги, как я могла забыть!

   Красной краской в Вармии наносили имена усопших на гробы. Этот цвет у вармийцев считался траурным, а потому его следовало избегать в одежде и оформлении на любых совместных мероприятиях.

   - Непростительное невежество для воспитанницы Сен-Грейс. Более того, оскорбительное! Господин посол был бы уязвлен, решив, что его пригласили не на праздник, а на похороны. Вы только что похоронили наши добрые отношения с Вармией, мадемуазель Дюбар! И, признаться, я всерьез опасаюсь за будущее нашего королевства, если, не приведи Всеединый, вы станете устроительницей международных приемов.

   Я искренне хотела успокоить профессора, заверив, что в будущем навряд ли когда-либо вообще попаду на прием такого уровня, не говоря уже о том, чтобы стать его устроительницей.

   Но вовремя прикусила язык. Любые мои возражения будут сейчас как капли масла в огонь праведного негодования бывшего международного атташе Лидегории.

   Втянув голову в плечи, я пристыженно помалкивала, ожидая, пока гроза минует. Что уж тут, сама виновата! Но всё равно было очень обидно за столь нелестную характеристику, ведь обычно я хорошо отвечала этот предмет.

   Тем временем, профессор Оруэн распалился не на шутку.

   - Это всех касается, леди! - повысил он голос на начавших было шушукаться воспитанниц. – Большинство из вас станут женами государственных деятелей. Вы будете хозяйками самых статусных домов Лидегории. В таких союзах женщине негоже быть слабым звеном! Жена должна быть для супруга преданным другом и верным соратником, а не божьим наказанием. Не думайте, что раз вы леди, вам простительно ошибаться. Некоторые ошибки обходятся неимоверно дорого! - В полной тишине учитель закончил свою гневную тираду.

   Поджав побледневшие губы, господин Оруэн вновь обратил на меня потухший взор:

   - Вы меня разочаровали, мадемуазель Дюбар.

   - Я искренне сожалею, профессор…

   - Сожаления в вашем возрасте слишком быстро рассеиваются бесследно. А вот доклад о традициях Суверенных земель Вармии, возможно, отложится в памяти. Будьте любезны подготовить за время каникул. На этом урок окончен.

   В сопровождении утешавших меня девочек, я спустилась в столовую, где нас ждал обед, и пообещала себе выкинуть из головы Ангэлера, хотя бы до завтрашнего дня. И так из-за него уже дважды попала в неприятности! Теперь еще и доклад писать на каникулах…

ГЛАВА 11 – Признания подруг

Элеонора Дюбар

   Настал последний день в школе, и я в очередной раз заглянула к мистеру Филдсу, нашему дворецкому, справиться, не пришло ли на мое имя письмо.

   Я ждала ответ опекунов, но они традиционно хранили молчание. Такое равнодушие ранило и удручало. Всё же не чужие люди, а протянуть руку помощи в затруднительной ситуации не пожелали.

   Заметив мое угнетенное состояние и вызнав, что тетушка так и не ответила на мое письмо, Виктория, возмущенная таким положением дел, предложила погостить у нее. Пришлось долго отбиваться от настойчивого желания меня приютить. Во-первых, не хотелось навязывать свое общество, когда у ее семьи уже были планы, ну а во-вторых, перспектива посетить дом Ангэлера с приближением каникул казалась всё заманчивее.

   Девичье любопытство, воистину, не имеет границ.

   В конце концов, дабы не обижать Виту отказом, мне пришлось во всем сознаться, рассказав девочкам о неожиданном предложении директора.

   Ой, что тут началось!

   Подруги тут же напридумывали всяких небылиц про тайные чувства ко мне лорда-попечителя и окончательно смутили меня своими домыслами! Но им, как и мне, было невероятно любопытно, так ли отличается жизнь в доме некромонга от будней прочих жителей нашего славного королевства. Девичий совет настоятельно рекомендовал мне предложение принять, всё разузнать и после каникул во всех подробностях доложить.

   Когда еще выпадет такой шанс?

   В последний вечер перед отъездом мы, как обычно, болтали в комнате.

   Первой упаковавшая свои вещи Кати валялась с книжкой на кровати, Вита перебирала наряды, стараясь припомнить, которые из них уже выводила в свет, а потому их следует оставить в школьном шкафу. Я же сидела на подоконнике, тихо радуясь, что передо мной такая дилемма не стоит. Все мои немногочисленные платья еще не выходили в свет.

   Немного беспокоило другое: не слишком ли скромным был мой гардероб?

   Пять домашних платьев, парочка парадно-выходных, не считая бального, и милые женскому сердцу аксессуары в виде нескольких шляпок и сумочек – вот и всё, что скрывалось в недрах моего шкафа. До этого некуда было ходить в модных платьях, поскольку в Сен-Грейс мы почти всегда носили форму. Хотя, наверное, зря я волнуюсь - мне ведь и не по балам ездить предстоит. Леди-некромонг уже не в том возрасте, а дома не перед кем наряжаться.

   Разве что перед лордом Ангэлером? Почему-то не хотелось перед ним ходить замухрышкой…

   О нет! Неужели меня тоже поразила эта всеобщая эпидемия интереса к некромонгу?!

   Чур меня, чур!

   Я прижалась щекой к прохладному стеклу. Легкий ветерок из приоткрытого окна приятно холодил плечи. Перед глазами внезапно что-то мелькнуло, и я, испуганно взвизгнув, соскочила с подоконника.

   Вита прервала свою милую болтовню и вместе с Кати подбежала ко мне. Прижавшись друг к другу, мы изумленно наблюдали, как в приоткрытое окно в нашу комнату медленно заползала веревка, на конце которой оказался привязанным увесистый сверток. С глухим ударом он свалился с подоконника на пол. Веревка безжизненно опала рядом.

   Что за шутки?

   -Ой, девочки! Вдруг это что-то опасное? – пискнула Вита, указывая на сверток. И тут же воодушевленно добавила: - Давайте потыкаем его пальцем!

   - Не надо пальцем! – остановила подругу Катрина и, как фокусник, извлекла откуда-то длинную спицу для вязания.

   Обойдя по дуге веревку, словно та была уснувшей змеей, Кати осторожно ткнула неподвижный кулек.

   - Может, надо позвать одуванчика Бэтти? Вдруг и вправду опасное?

   - Опасно оно разве что для нашей фигуры, потому как пахнет шоколадом, - заметила я, склонившись над свертком.

   Первый шок от произошедшего прошел, и теперь на смену пришло любопытство. Хотелось скорее открыть загадочную посылку и узнать, кто придумал такой необычный способ ее доставить.

   Безжизненно валявшаяся на полу веревка была самым настоящим магическим сквидом, какие продаются в артефактной лавке. Там, помимо самоползущей веревки, можно было прикупить и другие полезные в быту изобретения королевских магов, если конечно вы могли себе их позволить. Магия никогда не стоила дешево.

   - И кто это так расщедрился? – задумчиво произнесла я. И, решившись, развернула плотную коричневую бумагу.

   Внутри оказался милый, но слегка помятый букетик ландышей и кулек с шоколадными конфетами в фирменной оберточной бумаге Агильте – самого известного шоколатье Мальбурга.

   На новый год воспитанницам Сен-Грейс дарили шоколадные снежинки его производства. Это был единственный раз, когда нам разрешали есть шоколад. В остальное время калорийные сладости были под запретом. Леди должна быть тонкой, звонкой и не толстеющей, потому как перешив формы - та еще морока!

   Нос ключницы Бэтти, чующий шоколад за версту, был на страже наших фигур.

   - Это всё тебе, - я протянула Катрине карточку с ее именем, выпавшую из свертка.

   - Уммм… объеденье, - промычала она, бесстрашно отправив в рот конфету. – Угощайтесь, девочки!

   - Ты не хочешь узнать, от кого они, прежде чем слопаешь? На обороте наверняка есть имя.

   - Не-а, пусто, - вздохнула Кати, повертев в пальцах золотистую карточку.

   - А я знаю, кто это прислал! – пропела Вита, скользнув к окошку. – Подойди сюда, Кати, и помаши ручкой Филиппу Барроу.

   Мы одновременно подбежали, чтобы увидеть силуэт молодого человека, что топтался у ограды. Парень смущенно улыбнулся и, развернувшись, поспешил прочь. Очевидно, он ожидал увидеть Кати, а тут целая толпа девиц высыпала, как горошины из стручка.

   - Это же почти признание в любви! – проворковала Виктория, подхватив с пола нежный букетик и пристраивая его в вазочку. Комната уже наполнилась сладким ароматом ландышей. – Вспомнили, что означают ландыши? Тайная любовь…

   - Думаешь, кадеты военной академии изучают язык цветов? – скептически хмыкнула я.

   - А почему нет! – не унималась Вита. – Как бы там ни было, а он от тебя без ума, Кати…

   - И правда последний ум потерял, - проворчала Катрина. – Придумал же такое! А мне теперь мучайся, как ему эту веревку вернуть. Дорогой же сквид!

   - Значит, о возврате конфет ты не беспокоишься, - хихикнула я, откусив шоколадному зайке голову.

   - Это будет плата за доставленное беспокойство, - с довольной улыбкой ответила подруга, уплетавшая уже вторую конфетку.

   - Просто признай, что он тебе нравится! – Вита пощелкала пальцами над открытой упаковкой, выбирая самую аппетитную фигурку.

   - Ну есть немного, - сдалась Катрина. – Только всё это ни к чему! Папа сказал, что на каникулах мы приглашены в гости к семейству Фирелл. Ну, вы понимаете, что это значит? У них сын на шесть лет старше меня, и он уже статс-секретарь при губернаторе Шлосберга.

   - Ууу… - понимающе протянули мы с Викторией.

   - А почему он не присылает нам шоколад? – невинно поинтересовалась она.

   - Не нам, а Кати, - поправила я. – Видимо, он очень занят своими статс-секретарскими делами. В неугомонном Шлосберге ведь столько всего происходит!

   Кати демонстративно надулась, показала нам язык и отняла конфеты.

   Приверженность подруги вяло текущей провинциальной жизни родного городка нередко становилась предметом наших шуток. В то время, как все провинциальные барышни мечтали о роскошной жизни в столице, а столичные штучки падали в обморок при мысли о переезде, Кати без сожаления была готова покинуть Мальбург, чтобы свить свое семейное гнездышко недалеко от родительского.

   К несчастью для кадета Барроу, Катрина была очень целеустремленной девушкой и своего всегда добивалась.

   Магическую веревку мы спрятали в обувницу – вряд ли туда кто-то заглянет в наше отсутствие. Оставалось только гадать, что будет происходить в школе, когда все воспитанницы разъедутся по домам, и надеяться, что сквид не найдут. Иначе придется объясняться с мадам Мезар, а это было чревато выговором.

   Руководство школы не одобряло наличие у воспитанниц магических предметов. Самые необходимые бытовые артефакты имелись в школе, а все прочие, считалось, могли спровоцировать реакцию на них охранных систем. Учитывая это, было немного странно, что веревка кадета совершенно беспрепятственно к нам проникла. В то же время это дарило надежду, что она и дальше будет вести себя тихо и не навлечет на нас неприятности. Прилежным воспитанницам не пристало хранить у себя посторонние магические штуковины.

   Женщинам в нашем королевстве вообще дозволялось пользоваться исключительно бытовой магией, да и то с превеликой осторожностью.

   У мужчин с магическим потенциалом был выбор: либо долго и упорно учиться управлять своим даром для получения лицензии мага, либо надеть браслет-блокиратор, став ходячим источником магической энергии. Инкрустированные в браслет кристаллы гасили магические всплески и накапливали в себе энергию. Оставалось только не забывать своевременно их менять, возвращая лицензированным артефакторам отработанные, которые потом использовались в различных приспособлениях.

   Такие браслеты мы порой видели на гостях Сен-Грейс. У высшей знати они были очень красивыми, выполненные в виде золотых наручных часов или инкрустированные драгоценными камнями. Их легко было перепутать с обычными украшениями.

   Оно и понятно, свои отношения с магией никто не жаждал афишировать. У горожан победнее и браслеты были попроще, и заморочек на этот счет поменьше.

   Женщинам всегда предлагалось блокировать магию. Причем, как правило, не с помощью браслетов, а путем концентрации и расслабления.

   Нам об этом рассказывала Катрина, которая единственная из нас троих посещала уроки магии, так как при поступлении у нее обнаружился повышенный магический потенциал. Я даже немного завидовала ей поначалу, но ровно до тех пор, пока она не рассказала, что весь урок они плетут кружева, вышивают или вяжут спицами, учась таким образом успокаиваться и концентрироваться. По словам преподавателей, унылая и монотонная работа помогала гасить эмоциональные вспышки, которые у магически одаренных женщин могли приводить к опасным последствиям.

   Надо ли говорить, что все свободные поверхности в нашей комнате были покрыты кружевными салфетками? А на новый год мы с Викторией получили в подарок теплые шарфики...

   Погасив свет, мы с девочками проболтали до поздней ночи, пообещав хотя бы раз за время каникул написать друг другу письма.

   Лежа в кровати и пялясь на отблески фонарей на потолке, я пыталась представить, каким будет для меня вечер следующего дня. В незнакомом доме с незнакомыми людьми…

   Какая я всё-таки трусиха!

   Вместо того, чтобы пугать и накручивать себя, лучше поскорее заснуть, чтобы не предстать завтра пред светлы очи бабушки-некромонга зевающей и с темным кругами под глазами.

   Засыпая, я представляла нашу встречу с пожилой леди, но ее черты оплывали и менялись, превращаясь в породистое лицо лорда Ангэлера, опасно щурившего на меня свои синие глаза.

ГЛАВА 12 - Дом Ангэлеров

Элеонора Дюбар

   Утром мы тепло попрощались с девочками, и я спустилась вниз, ожидая последних распоряжений от директора Хоуля и мадам Мезар. Последняя не преминула напутствовать меня вселяющим оптимизм: «Надеюсь, вы не опозорите школу, мадемуазель Дюбар».

   Моя уверенность в правильности принятого решения в который раз за это утро пошатнулась. Но отступать было уже поздно…

   Лорд Ангэлер оказался настолько любезен, что прислал за мной экипаж. К счастью, без гербов, а самый обычный городской кэб, легко затерявшийся в веренице карет, что развозили воспитанниц по домам. Меньше всего мне хотелось, чтобы вся школа судачила о том, где и в каком качестве я проведу каникулы. И без того было страшно неловко.

   Страшно. И неловко.

   Бросив прощальный взгляд на изящный фронтон особняка Сен-Грейс, я поймала удивленный взгляд ключницы Бэтти, что застыла среди белоснежных каменных колонн. Кажется, все обитатели школьного пансиона настолько привыкли к моему неотлучному в нем пребыванию, что сейчас искренне недоумевали, куда это я собралась.

   Мне и самой с трудом верилось…

   Экипаж с рывком тронулся и покатил по умытым весенним дождем улочкам и бульварам Мальбурга. И глядя на город через небольшое оконце, я отчетливее чем когда-либо осознала всю неприглядность собственного положения. Формально у меня есть дом, но вернуться в него я не могу. Мне назначены опекуны, но ни помощи, ни поддержки от них не дождешься. Я совсем одна и рассчитывать могу только на себя.

   Уж не из жалости ли лорд-попечитель решил приютить меня?..

   Я смахнула непрошенную слезу.

   Не нужна мне жалость Ангэлера! Мне вообще ничего от него не надо, кроме рекомендаций. Вот получу их, и начнется у меня новая жизнь! Тем более через месяц я вступлю в возраст принятия решений и стану полностью самостоятельной. Даже если опекуны и решат поучаствовать в моей жизни, они мне будут не указ.

   От последней мысли я буквально воспряла духом.

   «Нет поводов раскисать, Эла! – пожурила саму себя. – Покажи себя с лучшей стороны за эти две недели. Очаруй пожилую леди, и мадам Мезар еще будет рыдать от умиления, подписывая твой выпускной аттестат!»

   Особняк Ангэлеров располагался в престижном квартале Прегель, и от него было рукой подать до бульвара Клермон. Там, за небольшим сквером, стоял полуразрушенный дом, где прошло мое детство. В голову пришла шальная мысль навестить фамильный особняк, если у меня выдастся свободное время.

   Высокие парадные двери дома Ангэлеров гостеприимно распахнулись, едва я протянула руку к медному кольцу. На пороге в приветственном поклоне застыл румяный мужчина средних лет, больше похожий на конферансье, чем на дворецкого.

   Эта мысль меня развеселила, и я вопреки приличиям широко улыбнулась.

   - Добро пожаловать, мадемуазель! С вашим появлением на Лустгартен засияло солнышко.

   Имел ли он в виду мою неуместную лучезарную улыбку или выглянувшее из-за туч весеннее солнце, я сообразить не успела. Мои чемодан и накидка тут же перекочевали к дворецкому, а меня провели через светлый холл в уютную гостиную в кремовых тонах. Высокие окна, золотистые портьеры, обитая бархатом мебель. Она чем-то напоминала музыкальный салон в Сен-Грейс. Никакой атрибутики смерти и могильного холода. Я усмехнулась, вспомнив, какие дикие предположения о быте некромонгов мы выдвигали с девочками накануне.

   А в следующее мгновение мое сердце пропустило удар и забилось с удвоенной скоростью. Со стороны лестницы послышался голос лорда Ангэлера, и последовавшие за этим приближающиеся шаги.

   - Добрый день, мадемуазель Элеонора, - поприветствовал меня лорд-попечитель с вежливой улыбкой. Только она не коснулась его глаз – синий взгляд оставался цепким, изучающим. – Вы позволите так вас называть?

   - Доброго дня, милорд! - Я попыталась изобразить самый грациозный в истории Лидегории книксен, скрывая охватившее меня волнение. – Как вам будет угодно.

   Мы оба замолчали. Старинные часы на стене шумно тикали, отсчитывая последние минуты до… До чего?

   - Что ж… Пойдемте, я представлю вас леди Цицерии. – Меня галантно пропустили вперед и направили к широкой парадной лестнице.

   По ней мы неспешно поднялись на второй этаж и, прошествовав по освещенному хрустальными светильниками коридору, остановились у резной двери. Обозначив кратким стуком наше присутствие, лорд Ангэлер отворил дверь.

   Покои пожилой леди, выполненные в темных винных тонах, мирно дремали в полуденный час. Как и она сама, сидя на диване, укутанная пушистой шалью и ароматом домашней герани.

   - Кхм… - кашлянул некромонг и, словно забывшись, взял меня за руку, подводя ближе. - Леди Цицерия, просыпаемся! К вам гости.

   При звуке его голоса старушка открыла глаза и обвела нас потерянным взглядом. В дальнем углу комнаты звякнул поднос с посудой, и из кресла поспешно поднялась миниатюрная девушка в платье горничной. Рассмотреть ее я не успела, так как всё мое внимание вновь приковала к себе леди Цицерия.

   - Ари, мальчик мой, какая радость! – заговорила она сиплым после дневного сна голосом. – Какое счастье… Я уж начала бояться, что не доживу до него…

   В уголках выцветших глаз заблестели слезы, которые старушка торопливо промокнула старомодным платком с цветочной вышивкой.

   А потом искренне, светло улыбнулась мне, словно родной внучке. Я была тронута до глубины души таким радушным приемом. Конечно, я надеялась на гостеприимность, но о такой неподдельной радости от моего появления и мечтать не могла.

   Неужели, пожилой леди так грустно и одиноко в этом роскошном доме?

   - От всей души поздравляю вас, - торжественно произнесла леди-некромонг, с умилением глядя на наши с лордом соединенные руки. – Что же ты молчишь, мальчик? Скорее представь мне свою…

   - Кхм, - перебил ее лорд-попечитель, усаживая меня в кресло напротив и, наконец, выпуская мою ладонь из захвата. – Поздравления слегка преждевременны…

   И тут до меня дошло… по какому поводу случилось такое оживление! Старушка приняла меня за избранницу лорда Арланда.

   Боги! Как неловко-то!

   Мне стоило сразу представиться, а не стоять немым истуканом. Теперь первое впечатление обо мне будет испорчено этим досадным недоразумением!

   Остро захотелось провалиться на месте или превратиться в кустик алой герани, что стоял рядом на столике. Я как раз сравнялась с ним по цвету.

   - Но я рад представить вам мадемуазель Эв… Элеонору, воспитанницу нашей славной школы Сен-Грейс. Уверен, ее присутствие скрасит наши будни и составит вам прекрасную компанию, - продолжил между тем лорд Ангэлер. – Мадемуазель Элеонора, как вы уже поняли - леди Цицерия Ангэлер, моя прабабушка.

   - Рада знакомству, душечка, - сказала старушка, мгновенно переключившись на светский тон, но в ее голосе не слышалось и половины той радости, что наполняла его прежде.

   - Это честь для меня, миледи. - Я смущенно улыбнулась, стараясь не встречаться взглядом с некромонгом и его прабабушкой.

   В этот момент в гостиной вновь звякнула посуда.

   - Криста, - лорд Ангэлер повернул голову в сторону горничной, собиравшей на поднос остатки завтрака с небольшого столика у окна. – Когда закончишь здесь с уборкой, приготовь гостевые покои на этом этаже.

   Всё еще пунцовая, я была рада отвлечься на служанку. Радость эта, впрочем, продлилась недолго.

   Какая-то небрежность сквозила в движениях горничной, хотя сама она была очень аккуратно одета и причесана и выглядела довольно хорошенькой. Темные дуги бровей, блестящие черные глаза, высокие скулы, чуть смуглая кожа… Похоже, у нее в роду был кто-то из Оберона.

   - Слушаюсь, милорд, - елейным голосом ответила девушка и, стоило некромонгу отвернуться, метнула на меня насмешливый взгляд.

   Этот тайный язык многозначительных взглядов был мне хорошо знаком.

   Годы в женском коллективе не прошли даром. И распознать послание не составило труда. Во взгляде черноокой красотки звучало неприкрытое злорадство: «Такую, как ты, только спросонья можно принять за избранницу Арланда Ангэлера. Ты ему не ровня. И даже не смотри в его сторону».

   - И, будь добра, попроси Ларса подать сюда чай, - добавил лорд-попечитель, взглянув на часы.

   - Сию минуту, милорд. – Скромно опустив глазки, горничная подхватила поднос и скрылась за дверью, оставив ее приоткрытой.

   Через десять минут был подан чай с теплыми вафлями и маленькими кремовыми пирожными. Я по привычке внимательно следила за процессом сервировки, подмечая детали. Изящный чайный сервиз из костяного фарфора, расписанные вручную вазочки для варенья, изогнутые серебряные ложечки, белоснежные салфетки.

   В этом доме знают толк в элегантности и роскоши. Впрочем, этого и следовало ожидать от потомков Лорентайн Ангэлер.

   Жизнерадостный Ларс, накрывая стол, с интересом поглядывал то на меня, то на лорда-попечителя. А вот леди Цицерию, кажется, больше интересовали вафли, чем персона новой компаньонки.

   - Погода этой весной необычайно переменчивая, - несмело начала я, решив, что пора приступать к выполнению своих прямых обязанностей, а именно: развлекать пожилую леди светскими беседами. – Утром шел дождь, а сейчас уже вовсю светит солнышко.

   Я кивнула на закрывавшие окно бордовые портьеры, щедро подсвеченные с улицы солнечными лучами.

   - Отрадно, что не наоборот. Мне вскоре предстоит отправиться в город, - откликнулся лорд Ангэлер, заботливо придвинув всем чашки с чаем.

   Его прабабушка, тем временем, довольно ловко - несмотря на заметный тремор рук - замазывала вафлю клубничным джемом, не выражая ни малейшего желания присоединиться к беседе.

   - У вас красивый район, - предприняла я новое усилие для поддержания разговора. – По дороге я заметила несколько живописных каштановых аллей. Деревья вот-вот зацветут. Когда это случится, там будет очаровательно!

   - Надо же… никогда не обращал внимания.

   - О, это совсем недалеко отсюда! Когда пойдете гулять, нужно свернуть направо в конце улицы…

   Я осеклась, заметив снисходительную улыбку на мужском лице. Лорд-попечитель сидел в кресле с чашкой в руках и преувеличенно внимательно слушал мою болтовню.

   Боги, Эла, ты болтаешь глупости!

   «Когда пойдете гулять…»

   Можно подумать, лорду Ангэлеру делать больше нечего, как бесцельно гулять по городу, любуясь цветущими каштанами… Ты не с соседками по дортуару беседуешь… Скажи что-нибудь умное!

   Ничего умного, как назло, в голову не приходило, поэтому я уткнулась в чашку с чаем, изображая приступ жажды.

   - Значит, вы любительница прогулок… - Некромонг пригубил напиток и посмотрел на меня поверх тонкого фарфорового края.

   - Можно и так сказать… Наставницы в школе говорят, что следует проводить как можно больше времени на свежем воздухе.

   - И где вы любите гулять?

   - В школьном саду. Там круглый год очень красиво! Весной цветут желтые нарциссы, розовые и фиолетовые гиацинты. Этот год они так обильно цвели, словно лиловое облако опустилось на клумбы…

   - А как же Королевский парк? – Лорд Ангэлер расслабленно откинулся на спинку кресла. - Я слышал, это излюбленное место для прогулок и тайных свиданий воспитанниц Сен-Грейс и кадетов военной академии…

   Синие глаза насмешливо прищурились, посылая мне долгий и словно вопросительный взгляд. Румянец на щеках вновь вспыхнул.

   - Раньше были белые, - внезапно произнесла леди Цицерия.

   - Что, простите? – растерялась я.

   - Гиацинты. Раньше в школе высаживали белые гиацинты. И когда они цвели, казалось, вновь выпал снег.

   Пожилая леди посмотрела на меня невидящим взглядом и рассеянно улыбнулась своим мыслям.

   - О, вы тоже там учились… - Едва не добавила «при леди Лорентайн».

   Конечно, где еще могла учиться девушка-некромонг, как не в Сен-Грейс? К тому же, во времена молодости леди Цицерии вряд ли существовал богатый выбор.

   - Рискну предположить, что в Королевском парке с цветами дела обстоят ничуть не хуже, - вернул разговор в прежнее русло лорд-попечитель. – Недаром он прослыл самым романтичным местом Мальбурга.

   Дался ему этот Королевский парк! Вот что я должна ответить?

   - Мадам Мезар водила нас в парк в пору золотой осени. Такое буйство красок! А зимой там была традиционная ярмарка и ледяные горки… Но сад Сен-Грейс всё же роднее. И для его посещения не требуется разрешения покидать территорию школы.

   - Так по весне вы там еще не были?

   Я отрицательно покачала головой, гадая, к чему такой допрос.

   - Я тоже, - сокрушенно вздохнул лорд. – Думаю, это следует исправить.

   Он это серьезно?

   - Леди Цицерия, как вы смотрите на прогулку по Королевскому парку? – обратился некромонг к притихшей старушке.

   Смотрела леди Цицерия куда-то внутрь себя, без зазрения совести игнорируя и меня, и правнука. Наверняка вспоминала веселые деньки в школе Сен-Грейс, которые были очень-очень давно…

   - Что ж, оставим леди отдыхать. – Ничуть не смущенный отсутствием ответа, некромонг поднялся и непринужденно кивнул в сторону двери. - Прошу, мадемуазель Элеонора. Поручим Ларсу позаботиться о вас. К моему превеликому сожалению, я вынужден отлучиться.

   Польщенная таким вниманием, я поблагодарила леди Цицерию за угощенье и посеменила на выход.

   - Ари! – Тихий голос остановил нас в дверях. – Почему Аронс не навещает меня? Мальчик совсем позабыл про старую бабку…

   Лорд Ангэлер заметно помрачнел:

   - Он в отъезде.

   - Пусть зайдет ко мне, когда приедет. Передай ему. – Старая леди завозилась на диване, кутаясь в шаль, как в гигантскую паутину.

   Манера разговора старой леди немало озадачивала. Путешествуя по лабиринтам памяти, ее мысль совершала подчас весьма неожиданные повороты. Лорд Ангэлер никак на это не реагировал - судя по всему, такое поведение старушки было нормой. Что ж, значит, и мне следует привыкать.

   - Разумеется, - сухо ответил лорд, и мы покинули пропахшие геранью покои.

ГЛАВА 13 – Первый день компаньонки

Элеонора Дюбар

   - Аронс ваш старший брат? – спросила я у шагавшего рядом мужчины, припомнив болтовню Виктории про семью попечителей школы.

   - Да. У нас почти пятнадцать лет разницы.

   Ого! Это много…

   В человеческих семьях редко бывает такая разница в возрасте детей. А в семьях некромонгов, интересно, такое часто встречается?

   Я попыталась представить, каково это – иметь брата или сестру, настолько старше тебя. В моем случае, ему или ей было бы почти тридцать пять. Наверное, неплохо, когда есть кто-то взрослый и родной, к кому можно обратиться за советом и помощью.

   - Ваш брат живет здесь же?

   Лорд-попечитель взглянул на меня искоса.

   - Нет.

   По тону некромонга и отсутствию пояснений стало понятно, что разговор о брате ему отчего-то неприятен. И я тактично прекратила расспросы. Кто знает – быть может, они не слишком ладят?

   Мы молча спустились на первый этаж, где нас уже поджидал дворецкий.

   - Ларс, помогите нашей гостье с комфортом устроиться. Покажите ее комнату и остальной дом, чтобы мадемуазель не заскучала в мое отсутствие, - распорядился лорд.

   - Это вовсе необязательно, - смутилась я. – Мне бы не хотелось никого беспокоить…

   В таком большом доме у прислуги, наверняка, много работы, а тут придется нянчить великовозрастную девицу.

   - Никакого беспокойства, мадемуазель, лишь обычное гостеприимство. – Он коротко взглянул на часы и накинул пальто.

   Настроение лорда Ангэлера как-то неуловимо изменилось.

   От былой расслабленности и доброжелательности не осталось и следа. Передо мной стоял сосредоточенный и мрачный каратель Ее Величества, и мне оставалось лишь надеяться, что не я стала причиной столь разительной перемены.

   - Будьте осторожны с оранжереей. Самое гиблое место в доме – леди имеют тенденцию пропадать там бесследно, - бросил на прощанье и стремительно покинул холл, пока я удивленно хлопала глазами.

   - Доброго вам дня, милорд, - пожелала закрывшейся двери и в смятенных чувствах повернулась к дворецкому.

   Румяный Ларс благосклонно улыбался, получая явное удовольствие от происходящего. Или от моего смущения?

   - Лорд Арланд пошутил, мадемуазель. В оранжерее очень красиво и совершенно безопасно, - мягко пояснил он, жестом предлагая следовать за ним. – Леди Ангэлер там и вправду пропадает часами. Если ее нигде нет в доме, то следует искать именно там.

   - А где сейчас леди Ангэлер? – пользуясь случаем, спросила я.

   - Хозяева отдыхают на побережье.

   - О…

   Странное время для отдыха на морском курорте!

   Девочки рассказывали, что весной на побережье ветрено, промозгло и скучно. Другое дело летом! Но, возможно, некромонги предпочитают уединение шумной отдыхающей толпе…

   Дом Ангэлеров оказался ожидаемо роскошным. Богатое убранство особняка, оформленное со вкусом и без лишней помпезности, не кричало, а доверительно сообщало, что здесь проживают люди, знающие цену красивым вещам и редким произведениям искусства.

   Ой, не люди – некромонги.

   Правда, ничего, хоть отдаленно намекающего на проживание здесь потомков ангелов Смерти, мне на глаза так и не попалось. Вспомнилась враждебная настороженность, унаследованная мною от отца. Сейчас я искренне недоумевала, в чем могли быть ее причины?

   В упомянутую оранжерею мы заглянули лишь на минутку. Аромат южных растений окутал меня невесомой вуалью, будоража сознание видениями неведомых стран. Далекая линия берега с призрачными очертаниями гор, пенные барашки волн.

   Я как наяву ощутила брызги прибоя на лице! Оказалось, это включилась система полива оранжереи, и дворецкий поспешил меня увести, пока не намочила платье.

   - Обед накрывают ровно в два часа в малой столовой, - сообщил Ларс, подводя к дверям выделенной мне комнаты. – После обеда, будьте добры, загляните к леди Цицерии.

   - Конечно, буду только рада.

   - В это время Криста обычно читает ей что-нибудь. А вот и она!

   В проеме отворенной двери я увидела смуглую горничную, с любопытством склонившуюся над моим чемоданом.

   Мне с трудом удалось подавить первый порыв ворваться в комнату и выхватить у служанки свои вещи!

   Такое поведение было бы недостойно леди. А еще показало бы мою уязвимость, а таким как Криста демонстрировать слабость ни в коем случае нельзя. Она далеко не первая нахальная девица, с которой мне довелось столкнуться еще со времен Тотенбур-Холла, и я найду, как ей ответить.

   Я молча прошла в любезно распахнутую дворецким дверь и, сохраняя каменное выражение лица, остановилась у дивана, на котором и происходил досмотр содержимого моего чемодана.

   - Я помогаю мадемуазель распаковать вещи, - выпалила девица в ответ на вопросительно приподнятую бровь Ларса. Его тонкое чутье профессионального дворецкого мгновенно уловило мое недовольство от увиденного.

   - Благодарю, не стоило утруждаться, - сухо произнесла я. – У вас наверняка много другой работы по дому.

   Криста медленно опустила крышку чемодана, бросив на меня мимолетный, но полный откровенной враждебности взгляд.

   А ты как хотела, голубушка?.. Пусть я тебе и не хозяйка, но такую беспардонность спускать не намерена.

   - Да, Криста, зайди на кухню, - деловито велел Ларс. - У Марты было для тебя поручение перед обедом.

   Девушка недовольно поджала губки и, сделав посредственный книксен, прошмыгнула в дверь.

   Вот так-то!

   - Что ж, располагайтесь, дорогая мадемуазель! – С преувеличенной радостью дворецкий всплеснул руками, сложив ладони на уровне груди. – Надеюсь, эта скромная, но уютная комната вам понравится.

   Напомнив про время обеда, Ларс тактично удалился, а я занялась исследованием этой самой комнаты, которая на поверку оказалась совсем не скромной.

   Покои, где меня поселили, на самом деле состояли из двух комнат: небольшой гостиной, с диваном и удобным уголком для чтения, и спальни с примыкающей уборной. Сообщающиеся между собой помещения были оформлены в прелестной жемчужно-розовой палитре. На украшавших стены акварельных картинах цвели вишневые сады, а в изящных фарфоровых вазах благоухали белоснежные гардении.

   Живые цветы не по сезону! Такое могут позволить себе лишь избранные…

   Остаток дня прошел на удивление спокойно.

   Я разобрала свои немногочисленные вещи и переоделась к обеду в клетчатое домашнее платье. Обедала в гордом одиночестве. Лорд Ангэлер еще не вернулся из города, а леди Цицерия велела подать кушанья наверх, в ее покои. Прислуживавший за обедом и развлекавший меня беседой Ларс доверительно сообщил, что это уже стало традицией.

   Пожилая леди редко гуляла дальше второго этажа особняка и не любила спускаться вниз. От него же я узнала подробный распорядок дня старушки, немалую часть которого занимал дневной сон и отдых. Признаться, готовясь к новой роли, я думала, что леди-некромонг ведет более активный образ жизни, потому как с нынешним режимом оставалось лишь гадать, для чего ей понадобилась компаньонка…

   Это только сильнее утвердило меня в мысли, что лорд Ангэлер придумал это занятие с единственной целью - пристроить бездомную меня на время каникул. Делать выводы по одному дню, конечно, преждевременно, но даже если так, то я приложу все усилия, чтобы он не пожалел о своей доброте.

   После обеда, как и обещала, я заглянула к леди Цицерии и почитала ей книгу – скучнейший философский роман – пока старушка благополучно не уснула. А за ужином словоохотливый Ларс, которого на самом деле звали Джонас, передал мне еженедельник «Трибуна», и я с удовольствием полистала его перед сном, выбирая интересные статьи, которые можно будет утром прочитать пожилой леди.

   Лорда-попечителя тем днем я больше не видела. Очевидно, выполнив долг вежливости и встретив меня лично, он занялся важными делами и обременять меня своим обществом не намеревался. Мне же без его синих глаз было только спокойнее.

   Засыпая на непривычно мягкой постели с тонким ароматом яблоневого цвета, я искренне уверовала в то, что две недели вдали от школы не принесут мне тревог и волнений, которых так опасалась.

   Как же я ошибалась.

ГЛАВА 14 – Неожиданное приглашение

Элеонора Дюбар

   Свою ошибку я осознала уже утром следующего дня.

   Лорд Ангэлер, как оказалось, обожал проводить время в обществе прабабушки. А потому не преминул с самого утра составить нам с леди Цицерией компанию. Я как раз читала ей статью «Трибуны» о недавно состоявшемся посольстве в Оберон, которое возглавил Его Высочество кронпринц Фредерик, когда в дверях появился некромонг.

   Я позорно запнулась, впервые увидев мужчину не в повседневной или парадной, а в домашней одежде.

   Светлые мягкие брюки и сорочка цвета топленого молока удивительно ему шли. В темных волосах еще блестели капельки воды, а на гладко выбритых щеках виднелись покраснения от бритвенного станка. Кажется, кто-то только-только закончил свой утренний туалет. Не в меру деятельное воображение тут же нарисовало картинку обнаженного по пояс Ангэлера, склонившегося над раковиной с теплой водой.

   Пожелав всем доброго утра, лорд уселся в соседнее кресло, а я поспешно уткнулась в газету, чтобы он, не дай бог, не прочел в моих глазах не приличествующих порядочной девице мыслей. Не прошло и минуты, как в комнате появился сияющий улыбкой Ларс, чтобы подать Ангэлеру утренний кофе, а дамам чай с разноцветным мармеладом.

   Прослушав в моем исполнении несколько свежих новостей из светской жизни Мальбурга, лорд-попечитель закинул ногу на ногу и, повертев в руках изящную кофейную ложечку, выдал:

   - Леди, зачем я собственно зашел так рано, так это чтобы пригласить вас в Королевский парк. Погода сегодня располагает к прогулкам, а я располагаю некоторым количеством свободного времени до обеда. Что скажете?

   Вот так новость!

   Когда лорд накануне предложил погулять в парке, я решила, что это было сказано больше из вежливости, чем с намерением претворить обещание в жизнь. И уж точно не ожидала, что он соберется так скоро. Впрочем, идея прогуляться по цветущему парку в такой удивительной компании захватила меня мгновенно.

   Но решающее слово здесь было, к сожалению, не за мной.

   Мы оба посмотрели на леди Цицерию в ожидании ответа. Старушка безмятежно обрывала подсохшие лепестки у цветков герани, по своему обыкновению, не проявляя живого участия в беседе. Лорд Ангэлер помолчал с минуту, в течение которой я успела попрощаться с заманчивой перспективой прогулки.

   - Что ж, тогда решено. – Он отставил остывший кофе и поднялся на ноги. – Жду вас, леди, через час в холле.

   У них какая-то семейная телепатия что ли? Или лорд заранее всё решил, и никакого ответа ему и не требовалось?

   Как бы там ни было, я мысленно захлопала в ладоши от радости и поспешила к себе переодеваться. Новое платье из синего бархата с очаровательной шляпкой в цвет давно ждало своего часа.

   В холл спустилась за две минуты до назначенного времени – так боялась припоздниться и задержать всех. Ангэлер был уже там, одетый в щегольский шерстяной костюм цвета вечернего неба. А через минуту, сопровождаемая Ларсом, к нам присоединилась и леди Цицерия. В элегантном прогулочном платье изумрудного цвета леди-некромонг выглядела очень величественно, и лишь ее отсутствующий взгляд немного портил картину.

   У подъезда уже ждал экипаж. И какой! Я закусила губу, чтобы не взвизгнуть от восторга.

   Блестя черными раздутыми боками на Лустгартен стоял самый настоящий ренмобиль!

   Длинный капот с хищным оскалом решетки и серебристый силуэт молнии – чудо инженерно-магической мысли и престижная игрушка самых состоятельных мальбуржцев. Едва ли не самое удивительное изобретение королевских магов за последнее десятилетие.

   И, пожалуй, самое скандальное!

   Ведь далеко не всех порадовало появление железных монстров на улицах столицы. Многие аристократические семьи, храня приверженность традициям, продолжали содержать конные экипажи и громогласно обвиняли ренмобили в излишней шумности. Хотя на мой взгляд, колеса экипажей стучали по мостовой на порядок громче, чем урчал мотором железный зверь.

   - Прошу, леди! Загружаемся. - Некромонг гостеприимно отворил боковую дверцу и помог прабабушке забраться в роскошное нутро ренмобиля.

   Но когда я попыталась последовать за ней, меня перехватили на полпути и указали на переднее сиденье, что располагалось по правую руку от возницы.

   - Вы ничего не услышите, если сядете сзади, - пояснил лорд. – А леди Цицерии ваша компания сейчас без надобности. Она предпочтет поспать в дороге.

   Я безропотно заняла предложенное кресло, с интересом рассматривая переднюю панель с маленькими рычажками и стрелочками. В салоне пахло орехом, терпкой кожей и еще чем-то дымчато-древесным. Лорд-попечитель устроился рядом, вставил длинную палочку-кристалл в секретный паз, и ренмобиль плавно покатился по дороге. Немногочисленная публика, прогуливавшаяся неподалеку, не обратила на черного зверя никакого внимания. Должно быть, уже давно привыкли к диковинной игрушке Ангэлеров.

   - Не доводилось прежде путешествовать на ренмобиле? – с довольной улыбкой скорее констатировал, чем спросил некромонг, пока я восторженно глазела на город сквозь фронтальное окно. – Не страшно?

   Мы покинули сонный респектабельный Прегель и въехали на суетливую торговую улицу Тонон-ле-Бер, убегающую вдаль к самому центру Мальбурга.

   - Ничуть! – отважно вскинула подбородок.

   - А чего глаза такие большие?

   - Чтобы лучше видеть, - ответила и рассмеялась, вспомнив известную детскую сказку про незадачливого волка.

   В детских спектаклях, что разыгрывались в Тотенбур-Холл накануне зимних праздников, мне всегда доставалась роль легковерной девочки, весело бегущей по лесу в расставленную ловушку. Теперь девочка выросла и перестала быть доверчивой малышкой.

   Да и Арланд Ангэлер не серый волк…

   Лорд на миг отвлекся от дороги и широко улыбнулся мне, сверкнув белыми зубами.

   Хотя определенное сходство всё же имеется.

   - Вы упоминали накануне о каком-то разрешении на прогулки. – Ренмобиль замедлился, пропуская отъезжающий от тротуара кэб. Сзади послышался тихий храп леди Цицерии. - Не слышал, чтобы в школе как-то ограничивали воспитанниц.

   - Я бы не назвала это ограничением. – Таковым оно стало исключительно для меня. – Обычное разрешение покидать школу в не учебное время, которое все родители подписывают каждый год. Ну, чтобы воспитанницы могли выйти на прогулку или в конфекцион. Просто мои опекуны… забыли подписать его.

   - В этом году?

   - В каждом году.

   - Вы шутите?! – Лорд-попечитель с неверием уставился на меня, перестав следить за дорогой.

   - Вовсе нет, - грустно улыбнулась я. – Поэтому я искренне благодарна вам за эту прогулку. И… очень хотела бы доехать до парка, - добавила нервно, многозначительно посмотрев вперед.

   Мужчина намек понял и вернул свое внимание дороге. И очень своевременно: мы едва разминулись с нагруженной коробками тележкой носильщика, выкатившейся из торговых рядов.

   - Что ж… - нахмурился некромонг. - В таком случае имеет смысл немного разнообразить маршрут. Прокатимся по нашей славной столице!

   Два противоположных порыва с минуту боролись во мне: вежливо отказаться от столь щедрого, но продиктованного жалостью предложения, или, скромно опустив глазки, поблагодарить и позволить лорду покатать меня по Мальбургу.

   О, такую поездку я буду долго помнить!

   - Если только это не нарушит ваших планов, - улыбнулась с благодарностью, сдаваясь на милость победившему желанию увидеть город во всей красе.

   Некромонг удовлетворенно кивнул и свернул с Тонон-ле-Бер на соседнюю улицу почти у самой Центральной площади Мальбурга. Впереди мелькнула ограда Королевского парка, кованая, с золочеными копьями, за которой зеленой дымкой благоухали цветущие деревья.

   А по левую руку мимо окон проплыл розовато-серый фасад конфекциона Эжени, занимавшего целый квартал. Самый известный в Лидегории магазин готового платья, место, где сбывались женские мечты, а мужские банковские счета сокращались на весьма крупные суммы.

   Воспитанницы Сен-Грейс нередко посещали конфекцион, прогуливаясь до площади через парк, когда выдавался погожий денек. И всегда возвращались с прелестными обновками.

   Как же мне хотелось хоть раз сходить в Эжени вместе с девочками, а не заказывать одежду по скучнейшим каталогам школьных модисток!

   Виктория искренне старалась уменьшить мои страдания и регулярно покупала в подарок что-то миленькое. Зимой она подарила мне пушистую белую муфточку, в которой так уютно было греть в морозы озябшие пальцы. Я же собственноручно смастерила для ее шляпки новый набор бархатных цветов, который она даже носила, хотя уверена, в Эжени можно было купить что-то в разы красивее.

   Единственный раз, когда мне довелось побывать внутри этого женского рая, случился еще в далеком детстве. Тогда мы заезжали сюда с мамой и няней, и в памяти навсегда отпечатались бесконечные ряды манекенов, наряженных в шелка и бархат, стойки с развешанным на них тончайшим бельем, разноцветные шляпные коробки, перевязанные яркими лентами и прогуливающиеся среди всего этого великолепия изысканно одетые дамы с мечтательными улыбками на холеных лицах.

   Интересно, многое ли поменялось в конфекционе с тех пор?

   Вскоре я это узнаю. Ждать осталось недолго! Пусть Эжени будет не первым местом, которое я посещу после окончания Сен-Грейс и обретения самостоятельности, но и определенно не последним.

   - Мы въехали в район Семи ручьев, один из самых древних в Мальбурге, - пояснил лорд Ангэлер, едва разномастные фасады торговой части города сменились аллеями кряжистых дубов, обрамлявших классические домики из старого коричневого кирпича. – Если дворец и Центральная площадь, это сердце города, то сейчас мы попали в его мозг.

   Я улыбнулась забавной ассоциации.

   В самом деле, академический район Семи ручьев славился старинными гимназиями – исключительно для мальчиков! – магическими мастерскими и более современными исследовательскими центрами. Ну и семью ручьями, закованными в серый гранит, через которые были перекинуты живописные мостики. Как-то Катрина сказала, что если бы и согласилась жить в Мальбурге, то только в районе Семи ручьев.

   Потом лорд-попечитель направил ренмобиль к Центральной набережной, где полноводная река Марна степенно несла свои темные воды. Я не удержалась и попыталась отыскать глазами дом советника Сюффрена, где жили мои опекуны. Но дорогие особняки были едва различимы в глубине садов, и разглядеть нужный у меня не получилось.

   К Центральной площади мы вернулись с другой стороны города, когда солнце поднялось в зенит, а воздух стал по-летнему теплым. Пришлось даже расстегнуть бархатную накидку. Ну а когда лорд Ангэлер предложил отведать мороженого в уличном кафе на территории Королевского парка, никому и в голову не пришло отказаться. Правда, леди Цицерия опять витала где-то в облаках, но, по крайней мере, была на свежем воздухе.

ГЛАВА 15 – В Королевском парке

Элеонора Дюбар

   Мы присели за свободный столик в тени пышного куста сирени, которая уже выпустила стрелы соцветий. Как же здесь будет хорошо через неделю-другую, когда сирень зацветет!

   Наш галантный кавалер отошел к буфету, дабы поскорее разместить заказ, а я засуетилась вокруг пожилой леди, устраивая ее в кресле поудобнее.

   - Вам так удобно, миледи? – спросила у своей притихшей подопечной.

   Старушка посмотрела на меня выцветшими глазами будто видела впервые. Потом что-то осмысленное и живое промелькнуло в них, и они внезапно наполнились такой злобой, что я невольно отшатнулась.

   - Опять ты, - прошипела леди Цицерия, почти не двигая ссохшимися губами. Ее пальцы мелко задрожали.

   От неожиданности и страха я совсем растерялась.

   Чем я могла ее разозлить?

   Я всегда была предельно вежлива, накануне и утром мы совершенно мирно общались. Хотя, конечно, у меня и имелись подозрения, что пожилая леди не очень различает кто ей читает – я или Криста…

   - Лорд Ангэлер, - позвала я тихонько, стараясь привлечь внимание мужчины, заказывающего мороженое. – Милорд!

   Нерешительно поднялась, не зная, что делать. Стоит ли ненадолго оставить леди и подойти к нему?

   - Оставь его в покое! - Костлявая рука неожиданно сильно сжала мое запястье. – Хочешь разрушить и его жизнь?

   Мы замерли, как нелепая статуя.

   Гул беспечной болтовни других посетителей уличного кафе долетал из-за куста сирени, но чужая злоба словно стеной отгородила меня от остального мира, заключив в ледяные оковы. Даже солнце перестало казаться таким теплым и сияющим…

   - Ваше любимое миндальное мороженое, бабушка. – Появившийся за спиной лорд Ангэлер поставил на столик две креманки с мороженым.

    А потом с самым невозмутимым видом разжал старушечьи пальцы, что безжалостно впивались в мое запястье. И вложил в них маленькую ложечку для мороженого.

   - Лорд Ангэлер, ваша прабабушка… я ничего не сделала… она сказала… - задыхаясь, как после долгого бега, попыталась объяснить, но выходило какое-то невнятное бормотанье.

   Шок от произошедшего с опозданием настиг меня, сделав язык заплетающимся, а колени ватными.

   - Я слышал, что она сказала, – процедил лорд-попечитель, подхватив меня под локоток и усадив в свободное кресло. Я даже не успела возмутиться подобной бесцеремонности. Не до того было! – Не обращайте внимания, Элеонора. К вам это не имеет никакого отношения.

   С недоверием уставилась на некромонга, и он ответил мне тяжелым пристальным взглядом исподлобья.

   - Ваш заказ, милорд! – Юноша в форме официанта услужливо поставил перед Ангэлером третью креманку, и, сгрузив следом с подноса бокалы и кувшин с клубничным лимонадом, откланялся.

   - Кушайте мороженое, леди. А то растает. – Некромонг с показным рвением принялся за свою порцию.

   Леди Цицерия как ни в чем не бывало последовала его примеру. И мне ничего не оставалось, как вежливо угоститься предложенным десертом.

   За столиком воцарилась тишина, нарушаемая лишь позвякиванием ложечки пожилой леди о край креманки и щебетанием птиц в высоких кронах деревьев. Но в этой тишине не было привычного умиротворения. Какая-то недосказанность невесомой дымкой повисла над столом, добавляя горчинку в сладкое угощение и тревожные ноты в птичьи трели.

   - Вам не нравится мороженое, мадемуазель Элеонора? – любезно поинтересовался Ангэлер, заметив мое вялое ковыряние в стеклянной вазочке. – Я не угадал со вкусом?

   - Нет, что вы, милорд! Десерт восхитительно вкусный.

   Даже не обманула - мороженое на самом деле было великолепным. Свежим, ароматным, с изумительным сливочным послевкусием. Да и ошибиться с выбором лорд не мог – ведь он, кажется, собрал все ассорти вкусов, что подавались в кафе!

   Поймав мой очередной настороженный взгляд в сторону леди Цицерии, Ангэлер сдался:

   - Послушайте, дорогая, вам совершенно не стоит беспокоиться о произошедшем. Как я уже сказал, вы здесь совершенно ни при чем. Прабабушка заблудилась в лабиринтах памяти. Она не всегда понимает, где находится и с кем разговаривает. Не берите в голову! Когда вам сто двадцать лет, такое случается.

   - О! – только и смогла выдохнуть я.

   Сто двадцать лет – кто бы мог подумать! Обычному человеку до таких седин не дожить. Впрочем, учитывая странности леди-некромонга, может, оно и к лучшему…

   Увещевающие интонации в голосе Ангэлера, открытый взгляд и это «дорогая» сделали свое дело. Я решила последовать совету и выкинуть из головы этот нелепый инцидент. Не позволю ему испортить мне прогулку! Тем более, леди Цицерия уже выглядела вполне довольной жизнью и улыбалась добродушно поочередно то мне, то правнуку.

   Солнечные лучи вновь весело заиграли в нежно-зеленой листве, птицы запели громче, а клубничный лимонад показался самым вкусным напитком на свете.

   В особняк мы вернулись в прекрасном расположении духа. Время обеда давно миновало, но после обильного сладкого угощения в парке никто, похоже, не испытывал чувства голода. Лорд Ангэлер, коротко попрощавшись, отправился по делам, а я поднялась к себе переодеться. Заглянувший позже Ларс сообщил, что на вечер у леди Цицерии запланирована встреча с портнихой, а потому я могла распорядиться освободившимся временем на свое усмотрение.

   Немного погуляв по дому, я вспомнила про обещание написать девочкам письма и поспешила его исполнить.

   Тем более, рассказать было о чем!

   В подробностях расписала утреннюю прогулку и мой нехитрый быт в доме лорда-попечителя, просидев за письмами до самого ужина.

ГЛАВА 16 – Опасное сближение

Элеонора Дюбар

   Как и накануне я ужинала в одиночестве.

   Наблюдала, как за окнами гаснет день, и Мальбург окутывают весенние сумерки. Яркая лазурь неба уступила место густой вечерней синеве, расцвеченной на горизонте алыми полосами. На тротуарах то тут, то там появились лужицы желтого света, лившегося из окон особняков, в которых за тяжелыми портьерами мелькали размытые силуэты.

   Полюбовавшись на вечерний город, подумала, что посещение библиотеки стало бы отличным завершающим аккордом для этого плодотворного дня. Не буду без разрешения выносить оттуда книги, а просто посмотрю, есть ли в коллекции Ангэлеров что-то по истории и традициям Вармии.

   Библиотека некромонгов произвела на меня впечатление еще при первом посещении, когда Ларс показывал дом.

   Как и в Сен-Грейс она была не слишком просторной, но плотно заставленной высокими книжными шкафа, верхние полки которых уносились ввысь под самый потолок. На этом сходства заканчивались.

   Здесь, в особняке Ангэлеров чувствовалось, что библиотека – это преимущественно мужская территория. Об этом говорили и громоздкие кресла из темно-коричневой кожи, и напольные лампы в виде старинного оружия. И затаившийся в темном уголке мини-буфет с толстостенным графином, в котором загадочно мерцала янтарная жидкость.

   Я неторопливо подошла к дальнему шкафу, где корешки книг были особо привлекательными. Философские трактаты, манифесты канувших в небытие учений, сочинения политических деятелей прошлых лет... Нет, в этом ряду я вряд ли найду что-то полезное. Приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть на полку повыше.

   Энциклопедии, географические атласы, заметки путешественников… Уже ближе. Я потянулась к толстой книге с многообещающим названием «Странствия по южным землям».

   - Интересный выбор, - прозвучал за спиной знакомый низкий голос.

   От неожиданности едва не уронила увесистый том себе на ногу.

   Лорд Ангэлер стоял в нескольких шагах позади меня, склонив голову набок. Смотрел откровенным, изучающим взглядом, задумчиво покачивая в руке полупустой бокал. Сладковатый аромат крепкого алкоголя причудливо переплетался с горьковатым запахом гвоздики, старых книг и мебельной полироли.

   Неужели я не заметила его присутствия в библиотеке? Или некромонг бесшумно вошел следом?..

   - Добрый вечер, лорд Ангэлер, - поборов растерянность, улыбнулась я.

   - Зовите меня Арланд. Нас целых три лорда Ангэлера. Порой мне кажется, что вы говорите о моем отце или брате. – Он шагнул ближе, и я непроизвольным жестом прижала книгу к груди в нелепой попытке отгородиться от надвигавшегося мужчины.

   Развязанный шейный платок и расстегнутый ворот сорочки делали образ Ангэлера элегантно-небрежным и по-домашнему уютным. Но хищный прищур темно-синих глаз будоражил, не давая расслабиться и забыть, с кем имею дело.

   - Я бы предложил вам напиток, но сомневаюсь, что вы любите коктейли с бренди. – Ангэлер пригубил янтарную жидкость, не отпуская мой взгляд. - Быть может, вы хотели бы вина, Элеонора? Вы позволите вас так называть?

   - Да… Нет. В смысле, называть можно, а вина не надо, - пролепетала и нахмурилась, рассердившись на саму себя.

   Что за косноязычие на меня напало? Я без пяти минут выпускница Сен-Грейс или кто?! Мямлю и бормочу как неотесанная деревенщина… Надо немедленно взять себя в руки и продемонстрировать умение поддержать беседу.

   - Благодарю, лорд Арланд, но я заглянула сюда лишь на минутку. Хотела найти книги по традициям Вармии, чтобы утром спросить у вас разрешения их ненадолго одолжить.

   - Как удачно я зашел, - криво усмехнулся Ангэлер и шагнул еще ближе. – Теперь до утра ждать не придется…

   Что ж за манера у него такая – подкрадываться, как хищник?! И смотреть при этом так плотоядно… У меня мурашки по коже от таких взглядов.

   И в голове словно сигнал тревоги срабатывает: «Беги, Эла! Беги, не оглядываясь!». Но другой голос, вкрадчивый и томный, нашептывает остаться и посмотреть, что будет дальше…

   - Позвольте спросить, откуда такой интерес к нашим южным соседям? Планируете отправиться в путешествие? – Лорд-попечитель кивнул на книгу, которую я продолжала сжимать в руках.

   - Вообще-то не собиралась, но теперь вот думаю, что идея неплоха, – улыбнулась и немного расслабилась, мысленно радуясь, что наш разговор, наконец, свернул в привычное русло светских бесед. – А пока интерес сугубо научный. Профессор Оруэн велел подготовить за время каникул доклад на тему традиций и обычаев Вармии.

   Уточнять, при каких обстоятельствах профессор дал мне такое задание, я, конечно, не стала.

   - Сдается мне, господин Оруэн с вами излишне строг. Ведь каникулы для того и существуют, чтобы отдыхать от учебы.

   Я лишь пожала плечами, в душе всецело соглашаясь с лордом.

   Эх, его бы слова, да в уши нашему преподавателю! Хотя лучше не стоит, а то с непреклонного профессора станется взять и нажаловаться лорду-попечителю, что я витаю в облаках во время уроков.

   - Боюсь, выбранная книга, которую вы так трепетно прижимаете к груди, едва ли содержит что-то по теме вашего доклада. – Лорд Арланд наклонился и забрал у меня из рук тяжелый том, коснувшись костяшками пальцев моей груди. От этого случайного прикосновения щеки опалило жаром, а сердце застучало часто-часто. Некромонг же, полистав страницы, бесстрастно пояснил: - Здесь по большей части собраны подробные географические описания Оберона и Вармии.

   Я смотрела, как Ангэлер убирал обратно на полку мою неудавшуюся находку, но думала уже вовсе не о докладе.

   Загадочное поведение самого лорда не давало мне покоя. Что бы оно значило? К чему эти совместные прогулки, нечаянные прикосновения, просьба звать его по имени? И эти пристальные взгляды… У меня не такой богатый опыт общения с противоположным полом, но различить в глазах мужчины интерес мне под силу. И в синих омутах Ангэлера читался самый неподдельный, густо концентрированный и откровенно мужской интерес!

   Вот только что за ним стояло? Фривольный светский флирт, обыденный и ничего не значащий для лорда? Или эту заинтересованность я могла записать на счет своих женских чар?..

   От последнего предположения в груди разлилось приятное тепло, а в животе сделалось щекотно. Я закусила губу, довольная собой и одновременно смущенная собственной дерзостью.

   Впечатлений для одного дня оказалось более чем достаточно, и я уж было решилась пожелать некромонгу доброй ночи и отправиться к себе, но меня опередили.

   Ангэлер легко разгадал мой замысел и тут же развил кипучую деятельность по поиску нужной мне книги.

   Неужели ему так не хотелось лишаться компании? Возможно, лорду-попечителю стоит и для себя подобрать компаньонку?

   Мысль про компаньонку мне не понравилась. А вот как лорд Арланд рассказывал о книгах очень даже понравилось. Узнавать, каким причудливым путем то или иное сочинение попало в здешнюю библиотеку, было неожиданно увлекательно. Через пару минут я и думать забыла о том, чтобы уйти.

   - А вот, похоже, и то, что мы ищем, - произнес лорд, вчитываясь в названия томов у нас над головами.

   Мужская рука мягко обвила мою талию, немного сдвигая меня в сторону, пока Ангэлер тянулся за искомой книгой. Лишь пару секунд я была прижата к его боку, лишь пару ударов сердца обжигающе горячая ладонь лежала на моей пояснице, а ноздри наполнял аромат разгоряченной мужской кожи – довольно приятный, - к которому примешивался сладковатый запах бренди и парфюма. Я стояла, замерев, как пойманная мышь.

   Голова шла кругом от остроты нахлынувших ощущений. И такой непозволительной близости…

   - Хм, определенно здесь найдется что-то полезное, - заключил лорд Арланд, пробежав глазами оглавление. И, отступив на шаг, вложил мне в руки сборник обычаев и суеверий соседних государств.

   - С-спасибо, - прошептала в ответ, стараясь незаметно восстановить сбившееся дыхание.

   Не стоит показывать лорду, какой эффект на меня производят его маневры на грани приличий. Сколь новыми и волнующими они ощущаются! И приятными. Да, - к чему обманывать себя? – мне нравилось, стоя в полумраке библиотеки, чувствовать себя центром, средоточием его интереса и желания. Пусть и мимолетного… Оно развеется в воздухе, стоит лорду выйти за двери, но сейчас… Сейчас его настойчивое внимание окутывало меня, как плотный туман окутывает осенний Мальбург.

   Это и пугало, и будоражило…

   Взгляд как магнитом притянуло к лицу Ангэлера, и я впервые по-настоящему рассмотрела его. Оно не было таким идеальным, каким показалось мне в бальном зале. Я заметила и тонкий белесый шрам прямо под темной бровью, и небольшую горбинку носа, и крупноватый рот, не тонкогубый или изнеженно пухлый, а очень мужской. Эти несовершенства не портили его, а лишь сильнее завораживали, не отпускали взгляд, как и темно-синие глаза, которые так и хотелось назвать «жгучими».

   Разве может холодный синий быть таким обжигающим?!

   Тишина в библиотеке стала такой плотной, хоть ножом режь, и я с ужасом поняла, что беззастенчиво пялюсь на стоящего рядом мужчину. Опомнившись, аккуратно раскрыла выданную мне книгу и пробежала глазами оглавление.

   - Лилия или чертополох, - прочитала привлекшую внимание строку и перелистнула на указанную страницу. – Всё же есть у них цветочные традиции…

   Лорд Арланд неопределенно хмыкнул:

   - Эту традицию вы вряд ли включите в свой доклад…

   - Почему же?

   Улыбка некромонга стала поистине коварной.

   - Эта пикантная традиция пришла изначально из Оберона, но быстро прижилась в Вармии, - начал он, и его хрипловатый голос проникал в самый центр моей груди. – А касается она первой брачной ночи.

   Я как раз долистала до нужного раздела и с удивлением уставилась на малопристойную гравюру.

   - Южные мужчины больше ценят чувственность, чем девственность своей избранницы, - продолжал вещать в мое краснеющее ухо Ангэлер. Когда он успел опять приблизиться? – И суть традиции проста: если мужчине понравилась проведенная вместе ночь, то утром на пороге покоев будут благоухать лилии. Одаренная таким образом леди остается жить в самых роскошных покоях, где и делит постель с супругом. Если же он остался разочарован, то утром на пороге жену будет ждать чертополох. Участь ее в таком случае незавидна: ее переселят в скромные комнаты в женской части дома, где супруг лишь изредка будет ее навещать с целью продолжения рода, если, конечно, у него не появится вторая жена.

   Лорд Арланд замолчал. Его глубокое дыхание согревало мой висок, пока он сам широкоплечей скалой нависал надо мной. Стоило повернуть к нему лицо, и наши губы неминуемо бы встретились…

   И мне хотелось этого… О, как мне этого хотелось! До дрожи в коленях, до покалывания на губах…

   А потом вдруг вспомнилась мадам Мезар и ее наставительное: «Надеюсь, вы не опозорите нас!» Это возымело эффект пощечины.

   Что я творю?!

   Вести беседы с мужчиной на подобные темы – уже неприемлемо! Но я, в конце концов, образованная и современная девушка, могу поговорить и об этом… Но падать в объятия лорда-попечителя на второй день пребывания в его доме – это уже слишком!

   Какой беспутной девицей я предстану в его глазах! А уж если об этом узнают в школе, то меня живьем съедят…

   Я протиснулась бочком к письменному столу и опустилась в кожаное кресло, отвоевывая себе немного личного пространства. Это позволило хоть немного вернуть мое безвременно почившее здравомыслие.

   Лорд Ангэлер не сводил с меня горящего взгляда, но и попыток приблизиться, к счастью, не предпринимал.

   Как день ясно, он со мной играет! И получает явное удовольствие, смущая и провоцируя меня. А я что же? А я тоже в долгу не останусь…

   - А что дарят мужчине, если он разочаровал жену в первую брачную ночь? – спросила, невинно похлопав ресницами.

   Некромонг на мгновение удивленно замер, а потом рассмеялся. Негромко, но очень проникновенно. Его смех беспрепятственно проник внутрь меня и завибрировал в груди.

   - Никогда не слышал о такой традиции, - отсмеявшись, он присел на краешек стола и сложил руки на груди. – Но, думаю, уместнее всего был бы кусок веревки с мылом. Если мужчина не может удовлетворить женщину в постели, так проще ему сразу удавиться.

   И снова наши взгляды встретились, и пол под ногами пошатнулся.

   В воздухе библиотеки, пропахшем знаниями и книгами, разливалось что-то чуждое этому месту.

   Тягучее, пьянящее, греховно-сладкое… Какой-то яд, проникающий сразу в душу, отравляя ее запретными желаниями.

   Еще немного и им невозможно станет сопротивляться.

   Вот теперь точно пора бежать!

   - Вы правы, милорд. – Я торопливо поднялась из кресла. - Оставим этот удивительный обычай вармийцам, а для доклада я поищу что-то более подходящее. Вы позволите взять книгу с собой?

   Ангэлер медленно кивнул. Выглядел он при этом так, будто силился что-то сказать… или не сказать?

   Впрочем, мне в этот момент было не до его душевных терзаний. Ноги едва слушались, и я пятилась к двери на чистом упрямстве.

   - Доброй ночи, лорд Арланд, - пожелала и решительно взялась за ручку.

   - Доброй ночи, Элеонора, - долетело мне в спину, и чем-чем, а добротой голос лорда точно не сочился.

ГЛАВА 17 – По тонкому льду

Арланд Ангэлер

   Дымчато-красный рассвет занимался над сизыми холмами. Ниже, над рекой медленно плыл утренний туман. С противоположного берега Марны, покрытого дымкой молодой зелени, доносилось жизнерадостное пение зарянок.

   Оно и разбудило лорда Ангэлера.

   Он открыл глаза, устало потер ладонями лицо и принялся разминать затекшую шею. Спать в ренмобиле было определенно плохой идеей.

   От долгого сидения в неудобной позе затекли и спина, и ноги. Угораздило же заснуть за рулем! Мог хотя бы перебраться на заднее сидение и устроиться с относительным комфортом. Не то, чтобы он собирался тут заночевать, но вот, однако ж, вышло…

   Черный ренмобиль стоял на скалистом выступе, где дорога, следуя руслу реки, делала резкий поворот, открывая чудесный вид на окрестности Мальбурга. Уединенное место на лоне природы, где можно спокойно подумать в тишине.

   Арланду всегда здесь нравилось. Бывать, но не ночевать!

   После всего произошедшего и не произошедшего в библиотеке прошлым вечером он малодушно сбежал из дома. Якобы проветриться перед сном. Такими темпами он скоро переедет в гостевые покои в недостроенном особняке Аронса. Чтобы случайно ночью не переехать в жемчужно-розовую спальню к ничего не подозревающей гостье.

   Арланд невесело усмехнулся.

   Вот так хрупкая девушка почти выселила карателя Ее Величества из его собственного дома. Из дома его родителей, если быть точным, но сути это не меняло.

   С женщинами так всегда: стоит их пустить в свой дом, в свою постель и свое сердце, и они всенепременно попытаются обосноваться там единолично, не терпя никакого соперничества, даже со стороны здравого смысла.

   Вот только пускать юную Дюбар в сердце он не собирался. Нет, второй раз такой ошибки он не совершит. Пусть это останется увлекательной игрой, но не более того.

   На словах всё очень просто, а на деле…

   Зачем боги людей создали двух женщин такими похожими? Зачем коварно столкнули его с копией бывшей возлюбленной? Чтобы от души повеселиться, наблюдая за его агонией?

   Что это – кара за грехи?! Или его шанс взять реванш?..

   Элеонора Дюбар… Его наваждение и проклятие.

   Эта девочка не так проста, как кажется на первый взгляд. Истинная дочь Эвелины. Временами она так похожа на мать, аж руки чешутся, то ли обнять, то ли придушить. А в следующее мгновение становится абсолютно другой: недосягаемой и чужой. Тянутся пальцы ухватить привычный образ, но ловят лишь воздух.

   Какая же она на самом деле?

   Теперь, когда девушка оказалась всецело в его власти, сопротивляться соблазну узнать ее поближе стало решительно невозможно.

   Да и зачем? Коль так удачно всё сложилось.

   Родители уехали к Аронсу, и городской дом Ангэлеров остался в его полном распоряжении. Леди Цицерию можно не принимать в расчет. Прабабушка так сдала в последнее время, что усади он Элеонору к себе на колени во время утреннего чаепития, она вряд ли поймет, в чем тут дело.

   Хотя внезапные прозрения ей не чужды.

   Повезло, что она не успела наболтать лишнего во время того случая в парке. Никаких экскурсов в семейную историю для Элеоноры он не планировал. Девочке лучше оставаться в счастливом неведении. Ведь те события двенадцатилетней давности ее не касаются. То была история Арланда и Эвелины.

   А для Элеоноры он напишет новую историю. Лучше прежней. Возможно, получится даже сказка, правда без банального финала про жили долго и счастливо…

   Только бы никто не помешал!

   В идеале увезти бы ее в загородное имение Ангэлеров, но такое нарушение всех приличий без последствий не останется. Удобное прикрытие в лице леди Цицерии прихватить с собой без скандала не выйдет. В их семье никто, кроме Арланда, по доброй воле не был согласен жить в той глуши, что гордо именовалась Мор-ле-Мец. Потому фамильный замок и отошел вопреки традиции – Аронс наотрез отказался им владеть - младшему из братьев, и у Арланда, до недавнего времени, и в мыслях не было перебраться в Мальбург.

   Теперь же неотложные дела держали его в столице крепче якорных цепей. И если на приличия он легко мог бы наплевать, то на семейные поручения - нет.

   Значит, придется пока жить в особняке на Лустгартен и уповать на забывчивость прабабушки. И исключить на время совместные прогулки. Слишком уж похожа Элеонора на мать в своем прогулочном костюме из синего бархата.

   Немудрено, что леди Цицерии привиделась Эвелина. Та тоже любила эффектные наряды. Правда, в ее исполнении они были роскошнее, пышнее, ярче. Леди Дюбар умела себя подать.

   Мадемуазель Дюбар одевается, не в пример, скромнее.

   Это Арланд отметил еще на балу, когда впервые увидел девушку в лиловом платье. Показная или истинная, ему нравилась целомудренная сдержанность ее нарядов. С ладной фигуркой, затянутой в бархат, Элеонора напоминала большеглазую лиэсскую куколку, которых коллекционировала дочурка Аронса. Куклы походили на уменьшенных злым магом столичных модниц, в перчатках и шляпках с перьями.

   Злополучная шляпка с перьями, с которой когда-то всё началось…

   Память услужливо подбросила воспоминание, как Арланд впервые увидел Эвелину Дюбар.

   В ту пору ему было восемнадцать, ей – почти двадцать восемь. На дворе стояла осень. Юный Ангэлер прогуливался в Королевском парке в компании таких же беспечных балбесов, охотясь на улыбки столичных красоток. Прошел месяц с того момента, как он начал бриться, и его распирало от желания совершить что-то значительное. В груди жило ощущение необузданной силы, и он воображал себя невероятно взрослым. Не шел – летел на крыльях бесстрашия и собственной важности.

   И опрометчиво влетел в умело расставленные сети.

   Порывом ветра с головы гулявшей поблизости дамы сорвало модную шляпку. Огромные перья, как паруса, несли ее в воздушном потоке. Арланд ловко, рисуясь, подхватил ее на лету и вернул владелице. Неосторожно заглянул в широко распахнутые золотистые, как осенний парк, глаза, и пропал…

   А дальше были встречи, случайные и не очень, в опере, на светских раутах и приемах у общих знакомых.

   Он таскался на скучнейшие мероприятия, в душе презирая всю эту великосветскую толкотню, только ради шанса увидеть ее, услышать ее смех, коснуться руки чувственно-вежливым поцелуем. Парные танцы, многозначительные взгляды, мимолетные прикосновения, невысказанные обещания – моменты и дни нанизывались друг на друга, формируя причудливые бусы, что удавкой затягивались на его шее.

   Арланд и не заметил, как к его ошейнику пристегнули поводок, второй конец которого держала изящная ручка Эвелины.

   Неприятным открытием стала новость, что предмет его воздыханий давно и прочно замужем. Но к тому времени он уже увяз в этой женщине, как муха в варенье, и отступать не желал. Даже семейные откровения, вылитые на него, подобно ушату холодной воды, не заставили очнуться от сладкого наваждения.

   Наоборот, в его бестолковой голове поселилась невероятная мысль, что именно он, младший из Ангэлеров, накажет вероломного Освальда Дюбара: утрет ему нос, уведя его прекрасную супругу! Родители настаивали на прекращении любых отношений с этой женщиной и, наконец, поведали ему подробности крайне болезненной для семьи истории, из-за которой старший брат к тому моменту уже семь лет пребывал в добровольной ссылке.

   Когда Эвелина Эргольд была еще девицей, Аронс ухаживал за ней.

   Как и Освальд Дюбар. Оба были старше, оба являлись не последними фигурами на политическом олимпе Лидегории. У Дюбара был приятель, Роберт Сюффрен, который, как и Аронс, претендовал на место второго советника при взошедшей на престол королеве Магдалене. Эти двое дружков-интриганов и придумали, как оклеветать и устранить Аронса.

   Сюффрен – чтобы расчистить себе путь к политической вершине, а Дюбар – дабы убрать соперника, способного очаровать юную девицу. Доподлинно неизвестно, но вероятнее всего именно в доме Эвелины, где она принимала Аронса и Освальда, Ангэлеру и были подброшены крамольные письма некромонга к принцессе.

   Поднялась новая волна шумихи вокруг несостоявшегося романа, главной фигурой которой стал Аронс Ангэлер. Ни о каком месте советника уже не могло быть и речи. Более того, королева намекнула, что Аронсу следует уйти с политической арены в тень и на время покинуть столицу. Так старший брат уехал в крошечный приморский городок Косвелли, а Ангэлеры лишились позиций при королевском дворе.

   Арланд отказывался верить, что Эвелина, пусть и косвенно, могла быть причастна к случившемуся. Что, зная о бесчестном поступке, приняла предложение Дюбара и стала его женой. Нет, она лишь жертва махинаций Дюбара, но он откроет ей глаза на то, каким ничтожеством является ее супруг. Эвелина сама не захочет оставаться с таким подлецом под одной крышей и покинет его.

   Каким наивным и самонадеянным болваном он тогда был!

   Влюбленным слепцом, не заметившим притворства и игры за томными вздохами и признаниями, что ему шептали такие желанные губы. Почти год она водила его за нос, внушая ложные надежды, привязывая к себе и разжигая пагубную страсть. Страсть, которая в конце концов должна была дать ей то, ради чего она всё это затевала. Дитя-некромонга. Ее счастливый билет в долгую молодость.

   Об этом Арланд узнал из анонимного письма, что получил одним хмурым осенним вечером. Злополучное послание открыло ему глаза на неприглядную правду их отношений.

   Нет! Он не желал в это верить!

   Неизвестный отправитель лишь очередной лжец. Но многое сходилось, кусочки мозаики складывались и игнорировать это знание не получалось. Терзаемый сомнениями, он не придумал ничего умнее, как отправиться к Эвелине выяснять отношения.

   Ангэлер тайно надеялся, что любимая разуверит его, лаской сотрет из памяти гнусные строки лживого письма. Но нескрываемая ярость и досада, с которой Эвелина выслушала его, разбили пустые мечты. Как холодно, как высокомерно она с ним разговаривала!

   Куда делся весь бархат из ее нежного голоса? Больше он не предназначался юному некромонгу…

   Для него остались лишь раздражение и злость.

   Но даже тогда, захлопнув дверь особняка на бульваре Клермон, дабы не слышать разъяренных воплей Эвелины, Арланд верил, что это не конец. Леди Дюбар перебесится, осознает свои чувства, и сама будет искать встречи с ним.

   Глупым мечтам глупого мальчишки не суждено было сбыться.

   Сейчас, много лет спустя, Ангэлер поступил бы иначе. Позволил Эвелине довести игру до конца и получил бы в процессе свою долю удовольствия. Если женщина не желает отдать себя целиком и готова предложить лишь тело, что ж, стоит насладиться предложенным. Памятуя о коварных женских планах, он был бы достаточно осторожен, чтобы она не понесла от него. Снова и снова возвращалась бы за желанным призом, утоляя его голод по ней. Но юношеский максимализм – всё или ничего! – не позволил ему тогда увидеть выгоды сложившейся ситуации. Да, ни один из них не получил бы то, чего хотел, но это была бы игра на равных…

   Теперь ничего уже не исправить и не изменить. Последнее слово всегда остается за Смертью.

   Лорд Арланд передернул плечами, стряхивая пепел болезненных воспоминаний, и резко свернул на Парк-Лейн, направляясь в особняк Аронса. Просыпающийся Мальбург сонно щурил глазницы окон на встающее из-за холмов весеннее солнце. Мальчишки-посыльные и газетчики спешили разнести утренние заказы по домам состоятельных господ, которые еще спали в своих теплых постелях.

   Интересно, Элеонора тоже еще нежилась в постели или уже встала и, накинув тонкий пеньюар, отправилась к зеркалу прихорашиваться? Надеется ли она увидеть его за завтраком или скорее страшится этого?

   Нет. Не думать об Элеоноре.

   Лучше подумать, где в такую рань можно перекусить. Пока в доме Аронса продолжался ремонт, рассчитывать на завтрак там не приходилось. Через пару недель работы будут завершены, приедет Каролина и организует привычный быт, наняв поваров и прислугу.

   Удивительно, как родители смогли уговорить брата отпустить супругу в столицу вперед себя. Решение со всех сторон было правильным – кто лучше будущей хозяйки подготовит дом к прибытию семейства и не привлечет ненужного внимания? – но как же нелегко оно далось Аронсу. А ведь брат никогда не был собственником в отношениях с женщинами: легко сходился, легко расставался. Пока не встретил Каролину. За десять лет их супружеской жизни он не отпустил ее от себя ни на шаг.

   Должно быть, для каждого где-то ходит по свету женщина, способная превратить вменяемого мужчину в одержимого безумца. Для одних встретить ее – счастье. Для других – проклятье…

   Весь день Арланд занимался координацией работ строителей и оформителей, выписывал чеки и согласовывал даты доставки всевозможной мебели. Со стороны всё выглядело так, будто Ангэлер младший обустраивал себе семейное гнездо. В особняк на Лустгартен вернулся лишь под вечер, поднялся в кабинет, чтобы проверить корреспонденцию и скоротать время до ужина.

   Арланд едва успел вскрыть первый конверт, когда в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, распахнули ее.

   - Скажи мне, что меня обманули и девица Дюбар не живет в твоем доме! – с порога накинулся на него Рэйвен Дэлавер.

ГЛАВА 18 – Подозрения

Арланд Ангэлер

   Лорд Ангэлер отложил бумаги и досадливо поморщился, предвкушая неприятный разговор.

   - Лучше ты мне скажи, от кого об этом узнал?

   - Всерьез рассчитывал скрыть это от меня? – насмешливо приподнял бровь Дэлавер, остановившись напротив стола. – О чем ты вообще думал, когда решил притащить ее сюда?

   - О необходимости быстро и без шумихи освободить школу от воспитанниц, – невозмутимо соврал Арланд.

   - Ну так и отправил бы ее к опекунам! На худой конец, на стажировку в Оберон или в кругосветное путешествие.

   - Не смешно.

   - А я и не шучу. Чем дальше она от тебя, тем лучше. Проклятье, Ар! Уже прошло десять лет…

   - Двенадцать, - машинально поправил Ангэлер.

   - Двенадцать проклятых лет! И ты опять вляпываешься в то же… - Рэйвен раздраженно плюхнулся в кресло. - Забыл, сколько усилий стоило вытащить тебя из той скверной истории с гибелью леди Дюбар? Чтобы имя Ангэлеров там даже близко не прозвучало. Пришлось заткнуть очень много ртов.

   В подобных напоминаниях Арланд не нуждался.

   - Ты делаешь поспешные выводы, Рэйвен. Никакого вреда не будет. Элеонора Дюбар просто временная компаньонка для леди Цицерии.

   - Эту байку ты можешь своему директору рассказывать, - понимающе ухмыльнулся Дэлавер. - А мне скажи прямо, что собираешься делать?

   - Ничего я не собираюсь с ней делать!

   Издевательская ухмылка на лице друга сменилась поистине страдальческим выражением.

   - Мало мне любвеобильного принца, так теперь и ты туда же, - устало вздохнул он, словно вся тяжесть мира обрушилась на его плечи. Только цепкий, следящий взгляд стальных глаз выдавал игру.

   И эта игра изрядно бесила Арланда.

   - Я еще раз повторяю, – упрямо процедил он, уставившись в сгущающиеся за окном сумерки.

   - Что ничего не замышляешь? И именно поэтому притащил в свой дом девицу Дюбар… - Дэлавер отбросил скорбную гримасу, вернувшись к привычному язвительному тону. – Ну-ну! Ладно, мне врешь - себе-то не ври! Зачем тебе эта ходячая неприятность?

   - Ты ее даже не видел, а уже сделал выводы!

   - Мне достаточно того, что я о ней слышал.

   - И что же? – Арланд обернулся, не сумев сдержать интерес.

   - Что она копия безвременно покинувшей нас леди Дюбар.

   - Да, сходство поразительное…

   - А потому юную Дюбар к тебе на пушечный выстрел подпускать нельзя. Ее мамаша испортила жизнь Аронсу и всласть поиграла с тобой. Не хватало, чтобы семейную традицию продолжила ее дочурка!

   Арланд посмотрел в решительное лицо друга и нахмурился. Вот и первое препятствие не заставило себя ждать! Умеет Дэлавер смешать чужие планы… Что бы сказал Рэйвен, узнай он, что Ангэлер задумал сам всласть наиграться с мадемуазель Дюбар? Осудил его? Отговорил? Как бы там ни было, а делиться своими планами некромонг не собирался.

   - Не драматизируй, Рэйвен. Ты просил освободить школу от воспитанниц, чтобы беспрепятственно заниматься расследованием убийства, и я решил этот вопрос. Оставим Элеонору Дюбар в покое. Она к нашим делам не имеет никакого отношения…

   - И откуда такая уверенность? – мгновенно подобрался Дэлавер. Подлокотник тяжелого кресла жалобно скрипнул под его пальцами. - В твоей школе совершено убийство как раз накануне возвращения Аронса. И оказывается – удивительное совпадение! – в школе учится дочь Эвелины и Освальда Дюбара. А в опекунах у нее никто иной как советник Сюффрен. Не улавливаешь связь?

   - Нет. – Арланд поджал губы, не соглашаясь с таким направлением мысли. – Ее опекун тетка.

   - Его жена, на минутку. Как этот хитроумный Сюффрен вообще умудрился запихнуть ее в вашу школу под носом у твоей матери?

   - Это не он. Это я, - сознался Ангэлер, испытывая при этом странное чувство удовлетворения. - Давно.

   - Без комментариев. – Рэйвен на секунду прикрыл глаза, словно хотел развидеть этот несовершенный мир, где эмоциональным и глупым поступкам подвержены не только люди, но и друзья-некромонги. - Ты понимаешь, насколько это всё усложняет? Твоя зазноба вполне может быть связана с происшествием в школе.

   - Ради всего святого, Рэйвен! Какое отношение может иметь к этому Элеонора?!

   - А ты послушай внимательно…

   Дэлавер на мгновение прервался, достал из внутреннего кармана отчаянно мигавший кристалл связи и, быстро начертав что-то на его поверхности, сунул обратно.

   - Мои люди осмотрели все помещения школы, - продолжил он, - и нашли кое-что, требующее пристального внимания. Боюсь, эта пренеприятнейшая находка разбивает в пыль нашу теорию об убийстве официантки во время ссоры между прислугой.

   Ангэлер молча открыл дверцу секретера и наполнил бокалы бренди, предчувствуя дурные новости.

   - Речь о следах крови убитой. И не где-нибудь, а на двери, ведущей в старые подземелья.

   - Бессмыслица какая-то! – Арланд удивленно приподнял брови. - Проход в подземелья давным-давно запечатан. Его невозможно открыть.

   - Его и не открыли. Но это не отменяет того факта, что пытались. И не гарантирует, что не попытаются снова.

   - Зачем?

   - Ты мне скажи! Что-то очень желанное находится за той дверью…

   - Понятия не имею, что там. Просто старые ходы, соединявшие когда-то особняк Сен-Грейс с королевским дворцом...

   - Никаких тайных сокровищниц Ангэлеров? – хмыкнул Рэйвен, тихонько звякнув льдом о стенку бокала.

   - Ничего подобного.

   - Странно… Я не нашел подробных планов подземных переходов ни в архивах службы безопасности, ни в архивах карателей. Как будто кто-то их изъял…

   - Да кому они нужны? Переходы давно не используются и запечатаны. Скорее всего документы просто истлели за ненадобностью, - предположил Арланд и удостоился скептического взгляда. Во дворце без ведома королевских магов не может истлеть даже комар, случайно попавший между рамами окна.

   - Тут мы подошли ко второй странности: точные данные о том, кто и когда запечатал подземный туннель, тоже отсутствуют.

   - Хм… Я тоже не располагаю такой информацией. Отец может знать, но мне бы не хотелось его тревожить. Возможно, есть записи в семейных архивах.

   - Надо поискать, Ар. В ближайшее время. – Дэлавер скользнул взглядом по двум шкафам за спиной Ангэлера, заполненным книгами и папками с документами, и удрученно покачал головой. – Дверь в подземелье не просто испачкана кровью, на ней кровью нанесены символы. Часть стерта и неразличима, но я рискну предположить, что это был ритуал снятия печати. Убитая вполне могла стать случайной жертвой, чью кровь использовали для него. Кто-то очень хотел открыть проход… И, если предположить, что за дверью действительно нет ничего, кроме подземного хода во дворец, то этот кто-то именно во дворец и хотел попасть…

   - Зачем такой сложный план? – нахмурился Арланд, с сомнением глядя на друга. - Территория дворца огромная, и как бы его ни охраняли, где-нибудь да можно найти лазейку, чтобы туда проникнуть. Не ведут же эти ходы в королевскую опочивальню!

   - Этого мы с тобой наверняка не знаем. Но вопрос очень правильный. И мне на ум приходит лишь одно: если неизвестный злоумышленник воспользуется старым проходом из особняка и учинит во дворце диверсию, то кто окажется крайним?

   Ангэлер помрачнел, осознавая последствия.

   - И тут мы вплотную подошли к вопросу, а кому выгодно в очередной раз подставить Ангэлеров? – Рэйвен многозначительно прищурился в ожидании предположений от Арланда. Но тот угрюмо молчал. – Фамилии сплошь знакомые, - добавил Дэлавер, так и не дождавшись реакции. - Бессмысленно отрицать их возможную причастность.

   - Если ты о Сюффрене, то он не присутствовал на балу.

   - Это еще ни о чем не говорит! Когда этот сморчок что-то делал своими руками? У него всегда есть кому поручить свои грязные делишки. И возвращаясь к девице Дюбар…

   - Остановись, Рэйвен! Это смехотворно! По-твоему, Элеонора по его наущению зарезала официантку и пыталась открыть дверь?!

   - Не сама. Но она вполне могла провести человека Сюффрена в школу во время бала.

   - Чушь! – Арланд со стуком поставил бокал на стол, в раздражении расплескав напиток. – Она годами не общается с опекунами. Даже если бы Сюффрен чудом пронюхал про возвращение Аронса, придумал такой хитроумный план и вышел на связь с воспитанницей, Элеонора не стала бы ему помогать!

   - И снова твоя уверенность безосновательна, - возразил Дэлавер, в его серых глазах промелькнула тень жалости. – Всё зависит от того, какую семейную историю про гибель матери ей рассказали. Если в ней Ангэлеры главные злодеи, то желание отомстить вполне предсказуемо.

   - Она ничего не знает про ту историю. И пусть так впредь и остается.

   - Не будь таким легковерным, Арланд, - недовольно качнул головой Дэлавер и поднялся из кресла. – Мне пора. Ночью подробнее посмотрю список гостей, а ты подними семейные архивы, поищи старые планы особняка Сен-Грейс. И присмотрись к девице повнимательнее, раз уж она у тебя под боком! Не вынюхивает ли чего, пока живет здесь… - У двери Рэйвен обернулся: - А я, в меру своих скромных сил, присмотрю за вами обоими.

   Еще чего! Только соглядатаев ему и не хватало. Арланд мысленно пожелал кронпринцу влипнуть в очередную любовную авантюру, чтобы «скромные силы» Рэйвена были направлены в ту сторону. Как глава службы охраны, Дэлавер отвечал не только за то, чтобы принц дожил до коронации, но и за неприкосновенность репутации Его Высочества. Облегчать жизнь безопаснику распутное высочество не стремилось, регулярно вынуждая вытаскивать себя из чьей-нибудь постели или предприимчивых придворных дам из своей…

   В причастность Элеоноры к убийству некромонг не поверил ни на секунду. Все подозрения Рэйвена казались нелепыми, продиктованными чрезвычайным недоверием к людям в целом, а к людям с фамилией Дюбар – в частности. Что же касается совета присмотреться…

   Да он и так глаз отвести от нее не может! От одного воспоминания об этом личике с кокетливой улыбкой сердце билось чаще и кровь приливала… куда не следовало.

   Стоило Арланду остаться в одиночестве, среди молчаливых стеллажей с книгами, как мысли вновь пошли враздрай. Нет, не время поддаваться эмоциям. Лучше сосредоточиться на насущных делах. Всё, что рассказал Дэлавер, обеспокоило, но и странным образом взбодрило.

   Одно дело непонятный конфликт незнакомых людей – голову можно сломать, кто, почему и за что… И совсем другое дело – старая как мир история вражды Ангэлеров и политической клики людей, где мотивы и действующие лица заведомо известны. Очередной виток противостояния. Да, сейчас они с Рэйвеном слишком мало знают, но это временное явление.

   Он решительно развернулся к шкафу, вытащил из дальнего угла потускневшую от времени пухлую папку и принялся перебирать документы. Бесконечные счета, векселя, доверенности и никаких упоминаний о подземелье Сен-Грейс. Завязав тесемки, вернул папку на место. Очерки, книги, которые отец перенес в кабинет из библиотеки… А ведь старые архивные документы могли убрать как раз туда. Эта мысль не обрадовала. Эдак ему придется просидеть в библиотеке не один день, методично перерывая полку за полкой. И далеко не факт, что затраченные усилия оправдаются и удастся что-то найти.

   Вот если бы кое-кто составил ему компанию…

   Вдруг Элеонору вновь потянет к знаниям, и она навестит его в этой сумрачной обители вековой мудрости? Хотя более вероятно, что после прошлого вечера юная леди будет обходить библиотеку стороной…

   Накануне хваленая выдержка некромонга подвела. Не сдержался. Зажал малышку Дюбар в углу, как мышку. Едва хватило силы воли не слопать.

   Впрочем, напуганной девушка не выглядела. Арланд многое бы отдал, чтобы узнать, какие мысли проносились в ее хорошенькой головке, пока она так смело его разглядывала. Дикая смесь наивности и осознания собственной власти над желаниями мужчины плескалась в ее глазах. Приоткрытые губы, учащенное дыхание, тонкие ключицы, золотистые завитки на шее.

   Это невыносимо! Эту сладкую пытку Ангэлер навлек на свою голову сам: гореть от желания и не сметь коснуться…

   Она смотрела на него, а он на ее губы, мысленно пробуя их на вкус. Как и нежную кожу на шее и груди. Благоразумие тогда подсказало Элеоноре отойти от некромонга подальше. Весьма своевременно, в тот момент он бы за себя не поручился.

   И зачем только стал рассказывать ей о пошлых традициях Вармии? Можно было просто понаблюдать за лицом Элеоноры, пока она читала про лилии и чертополох.

   Само по себе было бы незабываемое зрелище!

   Но, загипнотизированный ее взглядом, Арланд не мог заставить себя заткнуться. Пока румянец на девичьих щеках не запылал пожаром, поджигая сам воздух между ними…

   Однако ж, малышка Дюбар его удивила!

   «А что дарят мужчине, если он разочаровал жену в первую брачную ночь?» - задала дерзкий вопрос, а сама спрятала глаза под ресницами.

   Много ли юная леди знает о брачной ночи? О мучительной страсти, о сводящем с ума желании?

   Он мог бы рассказать ей в подробностях. А лучше – показать… Была бы она против? Возможно. Имело бы это значение? Не факт…

   Рядом с Элеонорой нерушимый самоконтроль Ангэлера давал трещину и осыпался серой пылью, оголяя давно забытое чувство неуверенности в себе. Не в том смехотворном значении, что присуще юности. Нет, в куда более страшном: когда не ведаешь, что натворишь в следующий момент. Остается лишь отчаянно цепляться за остатки здравого смысла, чести и достоинства в битве с пьянящим чувством падения, что, как крепленое вино, притупляет и голос разума, и крики совести.

   Не переоценил ли он свои силы, затевая эту игру?..

   Арланд отбросил глупую мысль, как и очередную кипу бумаг, которую бездумно пролистывал уже не в первый раз.

   Он кое-что увидел вчера в красивых янтарных глазах…

   Робкий ответный интерес, который ни за что на свете не даст ему теперь отступиться. Сейчас он бросит все силы на то, чтобы разобраться поскорее с проблемами и недругами, выполнить свои обязательства перед семьей, чтобы потом целиком и полностью посвятить время Элеоноре.

   Из крошечного огонька родится бушующее пламя, и в этот раз оно поглотит их обоих. В нынешнее время не так и редки близкие отношения до свадьбы. Вреда не будет, если сохранить всё в тайне. Компрометировать девушку у него и в мыслях не было – огласка им обоим ни к чему.

   А если она сама сделает решающий шаг, то в чем будет его вина? Лишь в том, что разжег огонь желания в малышке Дюбар?

   Он разжег, ему и тушить…

   Арланд предвкушающе улыбнулся и, решив пропустить ужин, отправился в библиотеку.

ГЛАВА 19 - В тихом омуте

Элеонора Дюбар

   За окном буйствовала весна, а дни в доме Ангэлеров текли медленно, как густой мед. Размеренный быт в окружении роскоши. Чинные беседы и чтение газет в темно-красной гостиной. Рассеянный взгляд леди Цицерии, загадочные фразы как неведомые шифры. Оборванные нити разговоров можно было смотать в громоздкий клубок. Я привыкала и старалась лишний раз не показывать своего смятения.

   Так, не удивилась и в тот раз, когда, рассказывая про школьные будни, я упомянула ключницу Бэтти, на что леди Цицерия горестно вздохнула и назвала ее «бедной девочкой». А девочка-то не сильно младше самой пожилой леди! Но когда тебе сто двадцать, все вокруг, видимо, кажутся молодежью.

   Школа Сен-Грейс была нашей излюбленной темой для бесед. Наверное, леди Цицерии было приятно вспоминать о времени, проведенном в стенах прославленного учебного заведения. Она увлеченно слушала мои рассказы о новых занятиях, дополнительных дежурствах, о неспящих инспектрисах и зевающих преподавателях. Однажды я так увлеклась, что поведала о шалостях, которые устраивали в дортуаре воспитанницы. Спохватившись, закусила губу, но вместо выговора услышала несколько сиплых смешков. Однако, стоило мне заговорить про наряды и моду, как старушка мгновенно теряла интерес к беседе и уходила в себя.

   После вечного гомона Сен-Грейс в особняке Ангэлеров было непривычно тихо и пустынно. Гулкое эхо шагов путешествовало со мной по дому известным послеобеденным маршрутом до оранжереи и обратно. В такие моменты одиночества я особенно сильно скучала по подругам и нашим посиделкам. Дворецкий Ларс - единственный из слуг кто свободно общался со мной – рассказал, что при хозяевах в особняке бывало куда оживленнее: и гостей принимали, и музыкальные вечера устраивали. Прислуги тоже работало больше: камердинер лорда, личная горничная леди и еще несколько человек отправились с хозяевами на побережье. Судя по тому, как Ларс вздыхал в ожидании их возвращения, с уехавшими работниками он был очень дружен.

   Со мной же дружить никто не спешил.

   Немногочисленные слуги меня сторонились и к попыткам завести беседу относились настороженно. Вздорная горничная Криста и вовсе делала вид, что меня не существует. Самой приветливой со мной была пышнотелая экономка Марта, но и ее тяготило мое общество. Должно быть, во всем был виноват мой неоднозначный статус. С одной стороны, у меня в этом доме были обязанности, как у большинства слуг, а с другой – лорд Ангэлер назвал меня гостьей и поселил в роскошных покоях. Вот и не понимала прислуга, как себя со мной вести…

   Сам виновник моей неожиданной изоляции дома бывал нечасто. После того памятного вечера в библиотеке мне даже казалось, что лорд Арланд меня избегает.

   Глупости, конечно! Просто некромонг был занят своими делами…

   Нет, он по-прежнему заглядывал по утрам к прабабушке и пил с нами кофе, но был при этом задумчив, сдержан и немногословен.

   А я… У меня сердце замирало, когда он открывал двери, а потом пускалось вскачь и грохотало за ребрами так звонко, что его стук должно быть разносился по всей комнате. Я даже начинала читать громче, чтобы заглушить предательский грохот. На мои чудачества никто не обращал внимание. Лорд Арланд, похоже, вовсе утратил ко мне всякий интерес…

   Да и был ли он? Или я всё себе придумала?..

   Отстраненность Ангэлера задевала, но я даже себе стыдилась признаться в причинах такой неуместной чувствительности.

   Тогда в библиотеке мне словно показали другую версию лорда – для ближнего круга, - а потом в одночасье из этого круга исключили, отодвинув за черту холодной вежливости. Как будто я не оправдала доверие… Привычные слова и взгляды стали казаться незначительными, теперь, когда я знала, КАК он может смотреть! Каким обволакивающе-проникновенным может быть его голос… Оставалось лишь тайно вздыхать, вспоминая откровенные и ласкающие взгляды, что несбывшимися поцелуями запечатлелись на моих губах. Взгляды, уместные не в самом приличном обществе. А я, наверное, не самая приличная леди, потому что мне они нравились.

   «Это всё от безделья, Эла», - убеждала себя, отмахиваясь от непристойных мыслей, мельтешивших как солнечные зайчики.

   Ведь и вправду, когда в последний раз у меня было столько свободного времени? Сколько себя помню – никогда не было! В приюте и школе всегда было полно дел, даже на каникулах. А здесь… Я честно пыталась писать доклад по Вармии, но всякий раз, взяв в руки выданную Ангэлером книгу, вспоминала его горячий шепот, и весь учебный настрой разом улетучивался.

   Я коротала вечера за чтением «Трибуны» и с нетерпением ждала писем от Виктории и Катрины. И вскоре письмо пришло.

   Только совсем не то, на которое надеялась…

   - Прочитайте мне это письмо, дорогуша, - тихо прошелестела леди Цицерия, пригубив обжигающе горячий чай. – Зрение совсем плохим стало.

   На столике перед пожилой леди лежал вскрытый конверт. Я послушно достала аккуратно сложенный листок из плотной дорогой бумаги – такую в Сен-Грейс использовали только по особым поводам – и развернула его, ожидая увидеть приглашение на какое-нибудь мероприятие.

   Но внутри было рукописное послание и явно личного характера.

   - Читайте, милочка, - поторопила меня старушка, с удовольствием глотнув чаю.

   И я принялась читать красивый крупный почерк с легким наклоном:

   «Дорогая бабушка,

   Мы получили Ваше письмо и спешим сообщить, что добрались благополучно. Полагаю, Арланд Вас в этом уже заверил. Наша временная обитель радует неожиданным комфортом, созданным заботливыми руками Каролины. Даже ворчавшему всю дорогу Ренарду новая обстановка пришлась по вкусу (как и коллекционный виски из местной винокурни). Вечера мужчины проводят на веранде с видом на море, опустошая погреб сына. Оба шлют Вам низкий поклон! Мы все искренне надеемся, что Вы здоровы и в прекрасном расположении духа.

   Каролина готовится к отъезду и в преддверии разлуки всё время проводит с детьми. Мы с Ренардом занимаем сына досужей болтовней, отвлекая от тягостных мыслей о расставании с супругой. Я в душе опасаюсь, как бы он не переиграл всё в последний момент, решив отправиться вместе с ней и детьми. Если такая мысль взбредет ему в голову, то, пожалуй, разве что Каролина сможет воззвать к его здравомыслию. Отрадно наблюдать, какое согласие и безграничное доверие царит между ними. За десять лет брака они словно проросли друг в друга.

   Всё же нет худа без добра! Если бы сыну не пришлось уехать из столицы, возможно, они никогда бы не встретились. Я благодарна судьбе, что мой мальчик нашел в лице Каролины любовь своей жизни. И молюсь Темнейшей, чтобы такое же счастье постигло младшего сына. Тогда мое материнское сердце будет спокойно за судьбу детей.

   Намедни я получила письмо от кузины Мари Мортимер. Она спрашивала, когда мы вернемся и зазывала в гости. Кстати, приглашение Мари направила и к нам домой, поручите Ларсу отыскать его в кабинете Ренарда. Мы же обе понимаем, к чему такое оживление! Вы помните, у Мари две миловидные дочери на выданье. Старшая, Делия, уже закончила, а младшая, Оливия, еще учится в Сен-Грейс. Арланду стоит присмотреться к девушкам, возможно одна из них рождена составить его счастье. Это была бы прекрасная партия!

   Погода на побережье стоит ветреная…»

   Строчки запрыгали у меня перед глазами, а голос предательски дрогнул. Я прочистила горло и продолжила чтение, не вдумываясь в слова и предложения.

   Перед внутренним взором стоял образ разрумянившейся Оливии, когда директор Хоуль хвалил ее перед лордом-попечителем за прекрасную организацию Весеннего бала. Знала ли она тогда, строя глазки Ангэлеру, что ее прочат ему в жены?

   Конечно, знала! В таких семьях, как у Оливии, будущее отпрысков распланировано на годы вперед, и, если они нацелились на лорда Арланда, то непременно его получат.

   Впрочем, почему это они его получат? Может, он сам жаждет заполучить в жены одну из сестер Мортимер?

   Жгучий и постыдный приступ зависти завладел мною.

   Почему одни получают в жизни всё: положение, богатство, любящую семью, красоту и потрясающего жениха? Причем ничего для этого не делая! Просто родившись под счастливой звездой. А кто-то в одночасье теряет то немногое, на что, казалось бы, расщедрилась судьба…

   Леди Ангэлер вряд ли написала бы про Элеонору Дюбар, что она прекрасная партия!

   Ну что же, у меня свой путь. Никогда не равнялась на Оливию, так и теперь начинать не стоит. Не первый год знаю, что между мной и Мортимерами непреодолимая пропасть. Бессмысленно даже тянуться - они недосягаемы, как и лорд Арланд.

   Слишком много воли дала я глупым мечтам.

   Несколько раз глубоко вдохнув, взяла себя в руки. Не таясь посмотрела на леди Цицерию, которая снова впала в задумчивость.

   Не буду второй раз читать это письмо, даже если она всё прослушала!

   Короткий стук в дверь показался спасением. В комнату проскользнула Криста и принялась убирать посуду после чаепития. Весьма неторопливо, не глядя на меня и явно надеясь услышать что-нибудь любопытное.

   Но, похоже, сегодня день разочарований был не только у меня! Пожилая леди с минуту хранила гробовое молчание, а потом отпустила меня, пожелав приятного вечера.

   Однако вечер отказывался быть приятным, как бы я ни старалась себя успокоить.

   В груди противно ныло, а мысли помимо воли возвращались то к письму леди Ангэлер, то к моему детству на бульваре Клермон, когда жизнь казалась легкой и беззаботной.

   Пришло время спать, но я долго крутилась, сбивая шелковистые простыни. Сон бежал от меня, оставляя на растерзание сомнениям и тревогам. Устав бороться с собой, поднялась с постели и накинула домашнее платье.

ГЛАВА 20 – Ночные происшествия

Элеонора Дюбар

   Свет уличных фонарей мягко лился в спальню сквозь темные окна, позволяя видеть обстановку, не включая освещение. Побродив бесцельно по покоям, я решила отправиться на кухню за стаканом теплого молока. Помнится, в детстве это всегда помогало уснуть.

   Кого-нибудь из слуг там, наверняка, получится застать. Только бы не Кристу…

   Выскользнув в коридор, освещаемый приглушенным ночным светом, я мягко прикрыла за собой дверь, а, развернувшись, едва не закричала от испуга.

   В нескольких шагах от меня стояла леди Цицерия, глядя в пустоту широко раскрытыми глазами. Длинная ночная сорочка белела ярким пятном на фоне темных стен коридора. Растрепавшиеся седые волосы словно призрачной дымкой окружили морщинистое лицо.

   Холодный пот прошиб меня мгновенно – столь леденящим кровь было сходство пожилой леди с призраком из страшилок, которыми пугали друг друга воспитанницы. Но самым жутким было отсутствующее выражение на ее лице. Она смотрела перед собой и видела что-то недоступное мне, и от этого становилось еще страшнее.

   - Леди Цицерия, - ломким от испуга голосом позвала я, вжимаясь спиной в закрытую дверь покоев.

   Судорожно нащупывала ручку, готовая в любой момент юркнуть обратно в свою комнату и без зазрения совести захлопнуть дверь. Я страшилась очередного необъяснимого приступа злости старухи и не сводила с нее глаз, холодея от мысли, что костлявые пальцы могут попытаться снова меня схватить.

   Понесла же меня нелегкая за молоком!

   - П-простите, миледи, – Тяжелое молчание леди-некромонга пугало до икоты. - С вами всё в порядке?

   Леди Цицерия мне снова не ответила, но ее губы пришли в движение. Она что-то бормотала себе под нос, совершенно не замечая моего присутствия. А через мгновение и вовсе резко развернулась и пошла прочь. Только не в свои покои, а в сторону лестницы, несколько раз останавливаясь без видимых причин и продолжая беседу с собой.

   Таких чудачеств за пожилой леди прежде не замечалось…

   И тут меня осенила внезапная мысль: а не ходит ли леди Цицерия во сне?

   Вспомнились рассказы Виктории о какой-то дальней родственнице, что гостила у них в доме и ночами, не просыпаясь, бродила по коридорам. Все тоже поначалу жутко пугались. А потом, разобравшись, стали бояться за ходящую во сне даму, которая даже и не помнила своих ночных приключений. А ведь это очень опасно, когда человек не ведает, что творит, свято веря, что спит в своей постели…

   Вдруг и леди Цицерия подвергает себя опасности, блуждая по дому в оковах сна?

   Я встрепенулась и бросилась следом за старушкой, направлявшейся к лестнице. Надо ее скорее разбудить!

   - Леди Цицерия, очнитесь! – Не без содрогания коснулась руки пожилой леди, но мои пальцы тут же стряхнули. – Придите же в себя!

   Обойдя спящую подопечную, я встала посередине коридора, раскинув руки и решив не подпускать ее к ступеням. Осознание грозящей ей опасности немного притупило охватившее меня чувство страха, заставив быть смелее и настойчивее.

   Хотя в глубине души скреблось сомнение: хватит ли моих сил, чтобы удержать леди-некромонга на этаже?

   И какой может быть ее реакция на подобную вольность со стороны компаньонки? Всё же я не с человеком имею дело… Мысль о магии смерти нанесла моей решимости сокрушительный удар.

   Где же Ларс или кто-нибудь из слуг?

   К счастью, так и не дойдя до меня пары шагов, старушка развернулась и нетвердой походкой направилась обратно. Толкнула приоткрытую дверь и исчезла в темноте своих покоев, оставив меня в коридоре, растерянную и дрожащую.

   И что же теперь делать?! Вернуться к себе и лечь спать?

   Признаться, именно это и хотелось сделать. Забраться с головой под одеяло и постараться не вспоминать жуткую сцену. Я бесшумно приблизилась к знакомой двери и взялась за резную ручку. Но замерла, потревоженная новой мыслью.

   А вдруг спящая леди снова соберется в свой опасный поход?

   Рискованно оставлять ее без присмотра. Но как быть? Караулить в коридоре всю ночь?

   Пожалуй, самым разумным было бы немедля рассказать о случившемся лорду Ангэлеру или Ларсу. Они непременно придумают, как уберечь леди Цицерию от беды.

   Помедлив мгновение, я отправилась вниз по лестнице на поиски дворецкого. Его найти проще всего: Ларс обычно сам тотчас появлялся, ведомый своим удивительным профессиональным чутьем, стоило лишь пожелать его присутствия.

   Холл первого этажа встретил меня едва мерцавшими светильниками и уснувшими в углах тенями. Шаги гулко отдавались в вязкой тишине.

   Никого. Пусто и тихо.

   Похоже, ночью чутье Ларса крепко спало, вместе с его обладателем…

   Я свернула в коридор, ведущий в хозяйственные помещения и комнаты слуг. По крайней мере, очень на это надеялась. В темноте особняк выглядел незнакомым, и я с трудом ориентировалась. Хоть бы кто-нибудь из его обитателей попался навстречу!

   Все словно вымерли…

   Ночью на кладбище многолюднее, ей богу! Так до самого утра можно помощь искать…

   Я уже почти уверовала, что свернула не туда, как впереди показалась полоска света, и из-за приоткрытой двери донеслись голоса.

   Неужели удача мне улыбнулась?

   Я на миг остановилась, чтобы отдышаться – даже не заметила, что остаток пути почти бежала. Этого мига оказалось достаточно, чтобы узнать голоса беседовавших. В комнате были две горничные: Криста и вторая, постарше, по имени Лииса.

   - Что ж ты к ней прицепилась-то? Вроде, спокойная и вежливая девица, - произнес из-за двери чуть скрипучий, словно простуженный, голос Лиисы, когда я готовилась постучать.

   Моя рука замерла в воздухе. Отчего-то сразу подумалось, что говорили обо мне.

   - Ну конечно! Строит тут из себя скромницу, а у самой глаза горят от увиденных богатств. Небось, спит и видит, как бы лорда Арланда к рукам прибрать, - рассерженной кошкой прошипела Криста. - Только ничего у нее не выйдет! Вот вернется хозяйка и быстро отвадит от него всяких приживалок безродных.

   - Чего это безродных? Она из школы ихней, а там простолюдинов не водится.

   - Но и на благородную не похожа! Если только из этих - обнищавших. Ты видела ее платья? И глазу-то зацепиться не за что, одно убожество…

   Убожество?!

   Я невольно опустила глаза и оглядела свой наряд. Домашнее платье приятного кремового цвета. Мне всегда шли теплые оттенки. Добротное, не вычурное. Чем оно им не угодило?!

   Служанка тем временем продолжала распекать меня. Мне бы уйти и не слушать, но ноги будто к полу приросли.

   - Вот у леди Аиды были платья! Бархат алый как кровь, вышит золотой нитью и тончайшим кружевом оторочен. Загляденье! Да у нее самое захудалое платье краше было, чем у этой парадное.

   - Ну! Сравнила! Леди Аида известная модница. Как ей не быть, когда муж богач! Но стервозина она, каких поискать! И угораздило же кузена хозяина жениться на такой мегере…

   - Да потому и женился, что она горячая штучка! Недаром, когда они здесь гостили, наутро двери спальни были изнутри заперты, – с намеком произнесла Криста. - А сорочки у нее какие… Из оберийского шелка - так бы и трогала всю жизнь, - вздохнула она мечтательно. – А здесь что? Скука смертная… Исподнее и вовсе мрак! У леди Цицерии соблазнительнее. На что тут можно польститься?

   Мои щеки запылали от стыда и гнева.

   Вот же язва! Она и в моем белье успела порыться?!

   - Видать есть на что, - хмыкнула Лииса. - Недаром Джонас говорит, что лорд ходит за ней, как голодный пес за тарелкой супа.

   - Много твой Джонас понимает! Сдалась ему эта рыба замороженная. Пусть возвращается в свою богадельню! Такому мужчине, как лорд Арланд, нужна девушка погорячее…

   - Уж не ты ли?

   - Может и я, - с вызовом ответила Криста. – И зря смеешься! Просто раньше у меня случая не было показать себя. Хозяйский сын у нас редкими наездами бывал. А теперь, когда здесь живет, он ко мне приглядится и…

   - Да больно ты ему нужна!

   - Для чего-то и сгожусь, - бессовестно мурлыкнула служанка, отчего у меня на языке сделалось кисло. – Он же мужчина, у него есть потребности. А постоянной любовницы нет. Вот он такими голодными глазами и смотрит на эту пигалицу, что перед глазами вьется.

   - Ох, дурной у тебя язык! Может, ухаживать за ней хочет…

   - Пф, тела он женского хочет. Мягкого и податливого…

   Дальше я слушать не могла!

   Картинка столь отчетливо встала перед глазами, что кровь тут же ударила в виски, запульсировав болезненным возбуждением. На широком ложе обнаженный мужчина сжимал в объятиях девичий стан, исцеловывал страстно. Одна мысль, что эта девушка Криста, заставляла стискивать кулаки от непонятной горечи и обиды. И вроде не мое это дело - никаких романтических отношений с лордом-попечителем у меня нет и быть не может… Но как же тоскливо стало на душе! Лучше бы мне не слышать, не знать о тайных желаниях Кристы, о возможных причинах интереса со стороны некромонга…

   Ни одно слово о моей одежде и манерах не задело так, как предположение смуглой нахалки, что лорд Ангэлер видит во мне временное развлечение, инструмент удовлетворения плотских желаний. И если сама Криста с радостью готова им стать, то для меня подобная роль унизительна!

   Злость вспыхнула в душе, стирая тоску и уныние. Злость на дерзкую служанку и на себя. За то, что позволила ее словам отравить мою душу сомнениями и неуверенностью.

   Что эта девица о себе возомнила?! Ставит меня – образованную леди благородного происхождения - в один ряд с собой! Так и чешутся руки вернуть ее с небес на землю. Но как раз этого и нельзя делать! Недопустимо для леди устраивать скандал и показывать свою уязвленность.

   И уж конечно нельзя выдавать, что подслушала чужой разговор.

   Я тихонько попятилась от двери, развернулась и поспешила прочь, пока мое присутствие не обнаружили. Ничто не заставит меня войти в ту комнату! Нет, не после того, что я имела удовольствие слышать. Если я сейчас сообщу, что видела леди Цицерию гуляющей во сне, – в то время как она уже давно сладко спит в своей кроватке! – то завтра утром предстану не только алчной вертихвосткой, но и городской сумасшедшей. Только таких сплетен мне не хватало! Да и репутация самой пожилой леди может пострадать, учитывая несдержанный язык Кристы.

   Нет, служанкам я ничего не расскажу.

   Бесшумно поднимаясь по ступеням, вспомнила про шнур сонетки, что висел в моих покоях. Почему я сразу не воспользовалась вызовом прислуги?

   Как ни обидно признавать, но было в словах служанки зерно истины: мне и вправду не хватает аристократического высокомерия и напыщенности.

   Никому из воспитанниц Сен-Грейс и в голову бы не пришло самостоятельно искать дворецкого, когда можно вызвать слугу, дернув за сонетку. Подумаешь, перебудила бы половину дома – кого из благородных леди волнуют такие мелочи? Но в моем случае привычки менять поздно, да и незачем.

   Не гордая – ножками сходила, не сломалась. Жаль только, что Ларса так и не нашла.

   А какой он всё-таки болтун!

   Это же его глупые слова про голодного пса цитировала Лииса. Придумал же! Мало того, что это неуважительно по отношению к лорду Арланду, так еще и ни капельки не правдиво… Мы с лордом-попечителем видимся один раз на дню в лучшем случае… Ничего он за мной не ходит и голодными глазами не смотрит.

   Не дом, а пристанище сплетников и фантазеров!

   Оказавшись на втором этаже, я на цыпочках пробралась к покоям леди Цицерии и прислушалась. За дверью было тихо. Понадеявшись, что леди глубоко уснула, я вернулась к себе, наскоро переоделась и, забравшись в кровать, провалилась в неспокойный, тяжелый сон.

ГЛАВА 21 – Поступки и уступки

Элеонора Дюбар

   Утро встретило меня пасмурным небом, головной болью и скверной новостью.

   За завтраком Ларс с привычной жизнерадостностью, которая в этот раз только раздражала, объявил, что на следующий день у леди Цицерии и лорда Арланда запланирован выезд. Ангэлеры едут в гости к Мортимерам, и я, как компаньонка, буду сопровождать пожилую леди.

   К счастью, к тому моменту я успела дожевать и проглотить тост, иначе непременно подавилась бы. Но до конца завтрака кусок в горло больше не лез.

   В голове опять закружился хоровод невеселых мыслей.

   Как же отчаянно не хотелось ехать в гости к Оливии Мортимер! Хотя, о чем это я? Меня никто и не приглашал. В гости едут лорд Ангэлер и его прабабушка, а я так - довесок к леди-некромонгу.

   Интересно, родители Оливии предложат мне посидеть на кухне с прислугой или всё же пригласят за стол, признав себе ровней? Да лучше в каморке посудомойки провести вечер, чем за одним столом с сестричками Мортимер, наблюдая, как они будут любезничать с лордом Арландом!

   Ведь теперь, после прочтения письма леди Ангэлер, цель данного визита для меня не секрет: лорд-попечитель едет свататься…

   И в случае успеха, в котором не может быть сомнений, что мне делать? Изобразить удивление и рассыпаться в неискренних поздравлениях?

   Мельком увиденное платье, доставленное от портнихи пожилой леди, не добавило хорошего настроения. Роскошный наряд цвета спелой вишни с золотым кружевом выглядел по-королевски! И всецело подтверждал мои догадки о значимости предстоящего визита. Я горестно вздохнула у распахнутого настежь шкафа. В моих скромных платьях я буду похожа на камеристку леди Цицерии, а не на компаньонку.

   Нет, я категорически не считала свои туалеты убогими, как изволила их охарактеризовать несносная Криста! Просто среди них не было ничего помпезного, соответствующего случаю. Такие платья в моем гардеробе не водились за ненадобностью. Вот у Виктории точно нашлась бы парочка подходящих, но увы – мы не в Сен-Грейс, чтобы их одолжить.

   Скажусь больной. Почихаю для вида, и меня оставят дома. Кому нужна компаньонка болезненного вида? Тем более, когда предстоит столь важное событие как помолвка…

   А если лорд Арланд, с присущей ему заботливостью, прикажет вызвать для меня доктора? Как буду выкручиваться?

   Ведь господин доктор мгновенно выведет меня на чистую воду. Щеки горячо запылали, стоило лишь представить, какой жалкой вруньей предстану в глазах Ангэлеров, когда обман раскроется. Может, просто попросить у лорда-попечителя на завтра выходной? Сейчас, когда его мысли заняты грядущим судьбоносным решением, некромонгу будет проще отмахнуться от меня, позволив остаться в особняке…

   Но не сочтет ли он черной неблагодарностью мое нежелание сопровождать их с леди Цицерией?

   Весь день я обдумывала варианты, как избежать визита в дом Оливии. Терзалась сомнениями, правильно ли поступаю, идя на поводу у собственных эмоций. Взывала к холодному рассудку, но безуспешно. Внутреннее, интуитивное убеждение, что поездка к Мортимерам обернется для меня чем-то непоправимым, только крепло час от часу.

   В веренице мучительных раздумий лишь под вечер вспомнила, что так и не рассказала никому о ночном происшествии с леди Цицерией. И решилась.

   Переоделась к ужину, пригладила перед зеркалом волосы и отправилась в кабинет к лорду Арланду. Поведаю ему о ночных прогулках прабабушки и между делом поинтересуюсь, настолько ли необходимо мое присутствие на обеде у Оливии. Пожалуюсь, что плохо сплю последние ночи – а это чистая правда! - и намекну, что предпочла бы отдохнуть один денек. Надеюсь, мой бледный вид хоть немного разжалобит лорда.

   На словах выходило складно и деликатно. Теперь на деле не растеряться бы, не позволить пронзительному взгляду синих глаз сбить меня с мысли.

   Я неспешно поднялась на третий этаж и свернула в сторону хозяйских покоев, не доходя до которых располагался кабинет лорда Ангэлера старшего. Просторный коридор украшали мраморные статуи изящных юношей и девушек, подозрительно похожие на фиарийские. На истории мирового искусства нам рассказывали, что с затонувшего острова Фиара удалось поднять около двухсот бесценных статуй, каждая из которых стоила небольшое состояние.

   Я насчитала семь изваяний, когда из-за одного из них неожиданно вышла Криста, тихонько прикрыв за собой дверь кабинета. Служанка мазнула по мне равнодушным взглядом и замерла на миг, поправляя лиф платья. Потом резко развернулась на каблучках и зашагала по коридору в противоположную сторону.

   А я осталась стоять, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Все заготовленные фразы вылетели из головы, остались лишь обрывки подслушанного накануне разговора.

   Картинка сложилась быстрее, чем я успела обдумать увиденное. Уединенный кабинет, поправляющая платье девица… Неужели чаяния горничной сбылись?.. Она и лорд Арланд… они…

   Я прижалась спиной к стене, положив холодную ладонь на горячий лоб, стараясь унять внезапно вернувшуюся головную боль.

   Конечно, то, что господа и лорды порой позволяют себе вольности в общении с молодой прислугой женского пола, не было тайной даже для таких неискушенных девушек, как я. Но об этом в дортуаре говорили исключительно шепотом, как о чем-то происходящем в других домах. И в чужих семьях. Никто бы не хотел уличить в подобном ни своего отца, ни жениха.

   А увидеть такое собственными глазами – помилуйте! Ужасно неприлично, вопиюще…

   Вот только где уместное в данных обстоятельствах праведное негодование? Почему вместо этого мне так больно? Почему сердце трепыхается в груди, словно его пронзили отравленной стрелой предательства?!

   Лорд Ангэлер мне не жених, а значит не мне и страдать из-за его неверности…

   Глупости всё! Я и не страдаю. И злюсь на него вовсе не из-за шашней с горничной. Просто весь настрой сбил… а я так долго готовилась… а он в это время…

   Сердито оттолкнувшись от стены, я направилась обратно к лестнице. Нет, сейчас разговора у нас с ним определенно не получится. Не хочу его видеть!

   - Элеонора? - раздался за спиной слегка удивленный мужской возглас.

   Я остановилась и зажмурилась.

   Что ж мне так не везет-то сегодня?!

   Медленно развернулась, боясь встретиться взглядом с вышедшим из кабинета некромонгом. Опустила глаза, невольно отметив отсутствие сюртука и расстегнутые верхние пуговицы на его рубашке.

   Из глубины души поднялась жгучая обида, щедро приправленная ревностью, заставляя меня до боли закусить губу в попытке удержать нейтрально-вежливое выражение лица.

   - Элеонора, вы меня искали? – шагнув ближе, поинтересовался Ангэлер.

   - Нет! – выпалила, гневно сверкнув глазами.

   Ну вот опять! Рядом с этим мужчиной мой самоконтроль рассыпается в труху. И, кажется, чем дальше, тем хуже.

   - А я посмел надеяться… - Легкая усмешка коснулась красивых губ.

   Некромонг облокотился плечом о стену и, сложив руки на груди, впился в меня изучающим взглядом. Словно его забавляла моя несдержанность. Щурил темные глаза, заставляя чувствовать себя бабочкой, которую вот-вот насадит на булавку скучающий коллекционер.

   - Раз уж вы здесь, я бы хотел кое-что обсудить. Пройдемте в кабинет, - лорд Арланд сделал обманчиво-приглашающий жест, придерживая для меня дверь, в то время как в его глазах застыло прямое требование.

   Я с опаской проскользнула мимо некромонга и вошла в кабинет.

   Солидный, немного старомодный стол застыл посреди комнаты громоздкой черепахой. На его поверхности в беспорядке были свалены кожаные папки и кипы пожелтевших документов. На самом краю сиротливо ютился поднос с чашкой и миниатюрной сахарницей. Пахло кофе и высохшими чернилами.

   - Присаживайтесь, - Ангэлер убрал с гостевого кресла несколько учетных книг и с досадой зашвырнул их на дальнюю полку шкафа.

   Нда, не слишком романтичное у него настроение в преддверии завтрашнего…эмм… мероприятия. Ну да не мое это дело. Если разговора нам не избежать, то надо постараться развернуть его в нужное мне русло.

   - О чем вы хотели поговорить, милорд? – Послушно опустилась в предложенное кресло, продолжая украдкой осматриваться.

   Что именно искал мой взгляд, даже мысленно себе отказывалась признаваться.

   - Ларс уже передал вам радостную новость?

   - Вы о завтрашнем визите к семейству Мортимер?

   - О нем. Вижу, вы уже в курсе. Что ж, прекрасно… - Лорд Арланд обошел заваленный бумагами стол и присел на подоконник. - Должно быть, вам уже не терпится?

   Уличный фонарь красиво очертил мужской силуэт на фоне темного окна, но лицо осталось в тени. Не видя его выражение, я не могла понять – он надо мной насмехается или спрашивает всерьез?

   С какой радости мне должно не терпеться?

   - Простите, милорд, не понимаю… При чем здесь я?

   - Ну как же! Завтра вы повидаетесь с подругой, сможете вдоволь наговориться, - снисходительно улыбнулся некромонг. – Представляю, какими ужасно скучными вам показались эти полторы недели в нашем доме…

   Вот оно что! Ангэлер решил, что мы с Оливией добрые подруги, и я должна буду за нее несказанно обрадоваться. Стоит внести некоторую ясность в этот вопрос, чтобы мое нежелание видеться с одноклассницей не навело лорда на ненужные мысли.

   - Кхм… Мы с Оливией, конечно, учимся вместе, но у нас несколько разный круг общения. С моей стороны было бы явным преувеличением записать себя в ее подруги, - осторожно пояснила я и, выдохнув, добавила: - Могу я попросить вашего позволения остаться завтра дома?

   Сказала и мгновенно пожалела, заметив, как мужчина подался вперед, будто не поверил своим ушам.

   Браво, Эла! Стоило весь день готовиться, придумывать оправдания, чтобы потом просто в лоб заявить, что не хочу ехать. Мысленно застонала, ругая себя за поспешность.

   - Как это остаться?! – пробормотал опешивший лорд и пересел на краешек стола, ближе ко мне. – Я согласился на эту поездку исключительно ради вас. У нас тут немного развлечений, и я думал, что встреча с кем-то из знакомых порадует вас. А вы не хотите ехать…

   Ангэлер озадаченно вглядывался в мое лицо, а я в неверии хлопала на него ресницами. Молчание затягивалось.

   - Разве у вас нет личного… эмм… дела к Мортимерам? – неловко выдавила я.

   - Слава Темнейшей, среди всех свалившихся на меня дел Мортимеры не значатся, - невесело усмехнулся лорд Арланд и устало потер переносицу.

   В ярком свете настольной лампы резче обозначилась хмурая складка между его бровей и залегшие под глазами тени. В этот момент я словно посмотрела на него другими глазами, отмечая, каким утомленным он выглядел. Сердце кольнула жалость.

   Какое бремя ответственности и бесчисленных забот держит он на своих плечах! Каким взрослым и состоявшимся кажется. В круговороте дел у этого мужчины нет времени даже на полноценный отдых, не говоря уже о романтических заморочках. На его фоне я выглядела беспечным ребенком с чрезмерным воображением.

   Божечки, сколько всего я успела нафантазировать за сегодняшний день! Мысленно чуть ли не женила Ангэлера на Оливии, а он даже ехать к ней не собирался...

   И согласился только ради меня.

   Стало ужасно стыдно: и за свою ревность, и за то, что невольно добавила некромонгу хлопот. Но одновременно с этим на душе сделалось легко и необъяснимо радостно. Словно внутри меня надули огромный воздушный шарик, готовый вот-вот оторвать меня от земли и унести в заоблачные дали.

   - Простите… мне очень жаль, - пролепетала я. И робко предложила: - Может отменить визит?

   - Увы, уже не получится, - развел руками лорд Арланд. – Леди Цицерия восприняла идею навестить Мортимеров с невиданным энтузиазмом, и с моей стороны будет жестоко лишить ее такой возможности.

   «Ну, это неудивительно, - подумала про себя, - старушка не теряет надежды устроить счастливое будущее правнука, о котором тот, как выяснилось, ни сном ни духом».

   Мгновение я колебалась, не просветить ли лорда-попечителя относительно планов родственниц, но потом решила, что влезать в семейные дела Ангэлеров чревато. У каждого семейства свои скелеты в шкафу, и посторонним лучше держаться от них подальше…

   - Совсем-совсем не хотите ехать? – вернул меня к разговору голос лорда Арланда. В темно-синих глазах еще теплился огонек надежды.

   Я покачала головой и виновато улыбнулась. Хотя на самом деле никакой вины не чувствовала – только безграничную радость.

   Как же мало человеку нужно для счастья! Лишь пара фраз - и за спиной словно крылья вырастают…

   - Так вы разрешите мне остаться, милорд? – В глубине души уже знала ответ, но следовало получить личное дозволение Ангэлера.

   - Как я могу вам отказать, Элеонора, - вздохнул он. Затем поднялся на ноги, намекая, что аудиенция окончена. – Придется мне завтра отдуваться за нас обоих.

   Столько трагизма было в его голосе, что предательский смешок невольно сорвался с моих губ. Лорд Арланд укоризненно покачал головой, но я видела, как дернулись уголки его рта. Мне галантно подали руку, провожая до двери.

   - Прошу простить меня, что сегодня не смогу составить вам компанию за ужином. Дела пока не отпускают. – Некромонг махнул свободной рукой в сторону заваленного бумагами стола.

   - Ничего страшного, милорд, я уже привыкла.

   - Теперь я чувствую себя самым негостеприимным хозяином Мальбурга, - посетовал Ангэлер и, опустив голову, невесомо коснулся моей руки губами. – Но обещаю исправиться, - заверил он, удерживая мою кисть.

   А потом перевернул ее и запечатлел горячий, влажный поцелуй в самом центре ладони.

   По коже побежали мурашки удовольствия. Жар от того места, где кожи коснулись мужские губы, казалось, заполнил меня всю. Словно в трансе я вышла в любезно приоткрытую дверь и пошла по коридору в сторону малой столовой. Лишь дойдя до первого этажа, осознала, что всё это время сжимала ладонь, как будто боялась потерять оставленный мне на память волнующий поцелуй.

ГЛАВА 22 – Призраки прошлого

Элеонора Дюбар

   На следующий день до обеда я почти не выходила из комнаты.

   Нет, я не боялась, что лорд Арланд изменит свое решение. Просто не хотелось расхаживать по дому и ловить на себе недоуменные и пытливые взгляды слуг, пока их хозяева готовились к выходу в свет. Любопытство подхлестывало хоть одним глазком взглянуть на лорда Арланда и леди Цицерию, полюбоваться на них перед отъездом.

   Не решившись спуститься в холл, я прилипла к оконному стеклу в своей спальне. Там внизу, у центрального входа, блестел черной крышей ренмобиль лорда-попечителя. Не сводя с него глаз, я ждала появления Ангэлеров.

   Конечно, глупо было рассчитывать что-то разглядеть с такого угла: тротуар рядом с домом почти не был виден. Мелькнувшие юбки пожилой леди, когда она протискивалась в придерживаемую лакеем дверцу, - вот и всё, что удалось увидеть. Зато лорд Арланд в элегантном темном костюме предстал во всей красе, пока обходил ренмобиль, чтобы занять место возницы.

   Мой восхищенный вздох застыл на холодном стекле полупрозрачной дымкой, и я непроизвольно обвела ее пальцем, нарисовав сердечко. В этот момент некромонг поднял голову и прицельно посмотрел в сторону моего окна. Наши взгляды практически встретились и… я отпала от оконной рамы, как перезревший фрукт от ветки.

   Ой, неловко получилось! Заметил меня лорд или нет?

   Впрочем, долго терзаться сомнениями времени не было. Ведь я и сама готовилась уйти из дома вслед за Ангэлерами.

   План созрел накануне вечером: посетить наш фамильный особняк. Именно на бульвар Клермон я и направилась, выйдя на Лустгартен погожим апрельским днем. Солнышко ласково светило, покрывая теплыми поцелуями лица гулявших по аккуратным аллеям аристократов, сплошь отличавшихся благородной бледностью. Птицы весело щебетали в дымчатых кронах деревьев, наполняя солидный Прегель суетой и подлинной жизнью.

   Я вдохнула полной грудью прохладный, свежий воздух. Как же хорошо!

   Всю дорогу до бульвара Клермон беззаботная улыбка не покидала моего лица. Редкие прохожие отвечали вежливыми кивками головы, очевидно принимая мое хорошее настроение на свой счет и силясь вспомнить, где мы могли встречаться. Меня забавляла и смешила эта смесь растерянности и любопытства на встречных лицах. Но стоило поравняться со старым домом, как веселиться разом расхотелось.

   Что-то холодное и угрюмое растекалось в весеннем воздухе вокруг сероватого пустующего здания. Я неторопливо шла вдоль забора, который очевидно недавно покрасили, потому как выглядел он лучше, чем спрятавшийся за ним дом. Ближайшие к ограде кусты еще были подстрижены, а вот дальше ощущался характерный налет неухоженности. В высокой траве газона то тут то там виднелись кучки прошлогодней осенней листвы. Клумбы, когда-то пестревшие первоцветами, заросли сорняками.

   Неудивительно, за двенадцать лет любые декоративные цветы выродятся без соответствующего ухода.

   Сам особняк Дюбар казался полинявшей копией себя в лучшие годы. В детстве мне нравился наш дом: модный, монументальный, с богато украшенным фасадом. А теперь он напоминал скорее проигравшегося картежника, нацепившего свой лучший костюм, желая выглядеть респектабельно и не замечая, что тот местами протерся и безнадежно устарел.

   Из-за забора веяло заброшенностью и болезненными воспоминаниями. Дом осуждающе смотрел на меня глазницами пыльных окон, от чего по спине ползли мурашки. Я пристально смотрела в ответ, силясь проникнуть в загадки прошлого моей семьи, узнать, увидеть…

   В какой-то момент даже показалось, будто я заметила чье-то лицо в окне второго этажа. И словно призрачный огонек свечи мелькнул в старом кабинете. Ощущение чужого пристального взгляда укололо кожу на щеках, заставив нервно передернуть плечами.

   Ерунда, мне показалось! Дом был совершенно безлюден.

   Воровато оглядевшись - бульвар был на удивление пустынен, - я подергала калитку в заборе. Ожидаемо заперто. Ржавчина на массивном замке, что висел по ту сторону кованой дверцы, подтверждала, что сюда давно никто не входил. Конечно, я помнила, что с бокового проулка в дом вел запасной проход, которым пользовалась прислуга, но идти и проверять его не было ни малейшего желания. Постояв и повздыхав еще минутку, развернулась и пошла обратно в сторону Лустгартен.

   Возвращаться в тишину и пустоту дома Ангэлеров не хотелось. Я отчаянно нуждалась в компании, пусть даже и незнакомых людей. После созерцания заброшенного дома, излучавшего что-то неживое, остро захотелось ощутить всю полноту жизни с ее яркими красками. И я знала одно местечко в Мальбурге, где можно было это запросто сделать!

   Выйдя на соседнюю улицу, поймала кэб и велела ехать на Центральную площадь, к конфекциону Эжени. Вот уж где точно никому не грозит остаться в одиночестве!

   В магазин готового платья входила, как в храм, с замиранием сердца. Детские воспоминания не сохранили и половины того изобилия и великолепия, что правили бал в Эжени. Первый этаж нынче целиком был отдан под обувной отдел. С удовольствием побродив недолго среди рядов туфелек и сапожков, я направилась к лестнице, ведущей наверх. Разодетые манекены, расставленные вдоль перил, провожали меня застывшими улыбками. Степенные дамы, спускавшиеся по ступеням в сопровождении нагруженных свертками служек, поглядывали с любопытством.

   Атмосфера царила непередаваемая! Нарумяненные продавщицы в фирменных ярко-малиновых платьях деловито сновали среди посетительниц, услужливо улыбались воркующим дамам и нескончаемым хороводом несли в примерочные всё новые и новые наряды. Я наблюдала за этим нешуточным переполохом и чувствовала, как на душе становилось легко и весело, словно глотнула игристого вина. Пожалуй, только сейчас по-настоящему поняла, за что Виктория так любила походы за покупками в Эжени.

   Одно из платьев привлекло мое внимание. Узорчатый темно-фиолетовый шелк с пышными рукавами и манишкой из белого гипюра. На пьедестале рядом стояли шелковые ботиночки в цвет наряда.

   - Мадемуазель желает примерить? – В мгновение ока рядом возникла высокая и худая девушка в форменной одежде. – Этот комплект из новой весенней коллекции, представлен у нас в единственном экземпляре.

   Я смотрела на мерцавший в огнях Эжени шелк и не могла сказать «нет». Признаться, в конфекцион я зашла больше из любопытства, чем с намерением что-то купить, но…

   Это была любовь с первого взгляда!

   Неуверенно кивнула и не успела моргнуть и глазом, как оказалась в просторной примерочной с зеркалом во всю стену. Прислужница со сноровкой опытной камеристки извлекла меня из бархатного платья и переодела в новый наряд.

   Как же он был хорош! Такой ни у кого язык не повернется назвать убогим.

   Оставив меня любоваться своим отражением, продавщица ненадолго исчезла и вернулась с элегантной шляпкой, украшенной шелковыми фиалками. Идеально подходящей под костюм! Девушка отступила ко входу и, сложив в умилении ладони на груди, рассматривала меня с нескрываемым восхищением.

   Беру!

   Под такое красивое платье сразу захотелось купить новое нижнее белье. Поймав себя на этой мысли, нахмурилась, вынужденная признать, что всё-таки глупая болтовня прислуги запала мне в душу куда сильнее, чем я того желала.

   А ну и пусть! В конце концов, шанс сделать покупки в Эжени выпадает не каждый день, так что буду его использовать себе во благо. Вернусь с каникул с чудесными обновками – представляю, что скажут девочки!

   Выпорхнув из примерочной, я поднялась на самый верхний этаж, где по словам моей помощницы располагался бельевой отдел. Этот женский рай утопал в кружевах и кисее. Закованные в корсеты, как в броню, манекены обступили меня со всех сторон. Решив не блуждать среди этого бельевого воинства, я тут же направилась к миниатюрной женщине в приметном малиновом платье. Как небольшой ураган, она пролетела между рядами, собрав для меня несколько комплектов исподнего. Когда перед моими глазами развернули невесомый нежно-сиреневый батист, я всерьез заподозрила продавщицу в умении читать мысли и угадывать желания.

   - А есть у вас сорочки из оберийского шелка? – спросила неожиданно для самой себя.

   Служительница Эжени на секунду пришла в замешательство.

   - Нет, мадемуазель, но могу показать вам пеньюары из тамасского шелка. Их очень хвалят наши покупательницы. – Лукаво улыбнувшись, женщина добавила быстрым шепотом: - Оберийский шелк разве что в бутике Луазье можно купить, и то под заказ и втридорога. Оно того не стоит, мадемуазель, уж поверьте! Мужчины ни в жизнь тамасский шелк от оберийского не отличат. Большинство из них предпочитают шелка побыстрее снимать, а не рассматривать…

   К таким откровениям я оказалась не готова и залилась обильным румянцем. Просто из любознательности же спросила. Демонстрировать свое белье мужчинам в ближайшее время я не планировала. Даже таким притягательным, как лорд Арланд.

   Ох, Эла, и думать в этом направлении не смей!

   Быстро выписав чек, я попрощалась с говорливой продавщицей и попросила доставить заказ домой лично в руки. Не хочу, чтобы кто-нибудь из служанок Ангэлеров опять сунул свой любопытный нос в мои пакеты.

   Из конфекциона вышла довольная и немного уставшая. Раздумывая над тем, не зайти ли куда-нибудь перекусить, я обвела глазами Центральную площадь.

   Небывалое скопление людей у входа в Королевский парк привлекло мое внимание. Там, на высоких помостах, показывали что-то интересное, и пестрая толпа горожан периодически взрывалась громкими аплодисментами. Ведомая острым любопытством, я подошла ближе.

   - Какая приятная встреча! – неожиданно раздался над ухом смутно знакомый голос.

   Я обернулась и с неподдельным удивлением уставилась на говорившего.

   Совершенно не помнила его имени, а вот лицо мне было определенно знакомо. Смуглый кадет, с которым я танцевала на Весеннем балу, смотрел на меня карими глазами и широко улыбался. По правде говоря, я совсем не разделяла его радости от встречи.

   - И вам доброго дня, - откликнулась умеренно-приветливо и отступила от юноши на шаг, что на переполненной людьми площади было не так-то просто.

   - Альберт… Меня зовут Альберт Ниц, - повторно представился кадет, очевидно осознав, что я его толком не запомнила. Это открытие его слегка расстроило, но, увы, жажду общения не отбило. – А я вас сразу заметил, Элеонора! Ваша красота затмила всех на этом празднике!

   Я натянуто улыбнулась. Сразу вспомнилось, как едва не оказалась погребена под лавиной слащавых комплиментов, нескончаемым потоком сыпавшихся на мою голову во время нашего танца. Как и любая девушка, я любила комплименты, но… Мадам Пийль на уроках изящной словесности установила невероятно высокую планку светской учтивости, и поразить воображение воспитанницы Сен-Грейс теперь было нелегко. Кадет Альберт Ниц пока, увы, поражал лишь своей излишней вольностью при общении с малознакомой девицей.

   - Какой сегодня праздник? – поспешно спросила я, желая избежать новой порции хвалебных речей.

   - Ну как же - праздник весны! И начало народных гуляний. Сегодня чествуют виноградарей и показывают про них сценки. Я думал, вы как раз пришли посмотреть представления?

   Это самое представление шло полным ходом на центральном помосте, но разглядеть что-либо за широкими спинами и пышными перьями шляп было невозможно. На соседней сцене разнорабочие только устанавливали декорации для уличного театра.

   - Нет, я просто шла мимо…

   - Тогда позвольте я провожу вас до школы, прекрасная Элеонора, - оживился кадет, быстро глянув через плечо.

   Я проследила за его взглядом и обнаружила неподалеку от нас двух незнакомых кадетов. Они нетерпеливо переминались с ноги на ногу и что-то обсуждали, по очереди поглядывая на своего приятеля. Перспектива подобного эскорта меня ужаснула.

   - Благодарю, в этом нет необходимости! Мне совершенно нечего делать в Сен-Грейс, у нас каникулы.

   Фразу про «совершенно нечего делать» Альберт Ниц воспринял по-своему:

   - О, тогда давайте просто погуляем в парке? Или вы предпочли бы посмотреть спектакль?

   Ну, конкретно в данный момент, я предпочла бы оказаться подальше от одного навязчивого кадета! Пустота особняка Ангэлеров резко перестала быть удручающей и перешла в разряд весьма желанной. Никогда я не отличалась общительным нравом, что ж тут поделать.

   - Мне пора возвращаться домой, - попыталась отказаться, но не тут-то было.

   - Вы же только что подошли! И еще ничего не успели увидеть, - посетовал настойчивый кадет и, подхватив мою руку, водрузил ее на сгиб своего локтя: - Пойдемте поближе, милая Элеонора! Вам понравится представление, местами оно весьма забавное.

   Не дожидаясь согласия, юноша потащил меня ближе к сцене, ловко раздвигая локтями столпившийся народ. Я досадливо поморщилась: некоторые люди настолько непрошибаемы, что иногда проще с ними согласиться, чем от них отвязаться. Посмотрю из вежливости пару сценок и ретируюсь.

   Фамильярность кадета раздражала. Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы называть друг друга по именам.

   Он что, не знает элементарных правил вежливости? Или почему-то решил, что со мной им необязательно следовать? Разве я дала повод так думать?

   Да, лорд Ангэлер тоже обращался ко мне по имени, так он предварительно спросил разрешение и получил мое согласие. И мне – чего уж таить – нравился этот доверительный тон между нами, это словесное сближение, намекавшее на более близкие отношения. Даже если этот намек на близость я лишь придумала. А в случае с кадетом подобное сближение казалось неуместным и преждевременным.

   Меня довели до самого помоста. Приятели Альберта Ница, как оказалось, последовали за нами и остановились в паре шагов. Рассматривали меня беззастенчиво, с одобрением и толикой зависти, не спеша представляться. Один даже подмигнул – то ли мне, то ли своему удачливому другу. Насколько я знала, в Военной академии учились не только лорды, но и отпрыски совершенно неаристократических фамилий, и судя по отсутствию манер, передо мной были как раз они.

   Я отвернулась к сцене и сосредоточила свое внимание на артистах. Представление уличного театра было более приятным для глаз, чем эта любительская пантомима кадетов. Жаль, мы подошли почти к самому концу. Высокий актер с фальшивой бородой громко объявил, что через пару минут нас ждет новое зрелище. С края площади громко возопили зазывалы, предлагая попробовать засахаренные фрукты и теплое вино. Толпа пришла в движение.

   Воспользовавшись суетой, я отошла от кадетов и направилась ко второй сцене, где только возводили декорации, видимо, для вечернего спектакля. На высокой раме был натянут холст с изображением бескрайних плодородных полей и сверкающих озер. Двое рабочих передвигали у края громоздкую арочную конструкцию, которая представляла из себя весьма достоверный фасад загородного имения.

   Внезапно нога одного из работников провалилась в щель настила и подвернулась. Мужчина вскрикнул от боли и потерял равновесие. Массивная декорация, которую он придерживал, начала заваливаться на бок, грозясь рухнуть со сцены.

   Как раз туда, где стояла я!

   Один из рабочих еще пытался что-то сделать: безрезультатно тянул конструкцию на себя, в то время как второй, пострадавший, лишь смотрел на рушащийся декор широко распахнутыми от ужаса глазами.

   Меня парализовал страх.

   Вид окровавленной щиколотки рабочего и неотвратимо приближающегося фасада буквально приковал к месту. В голове молнией мерцала мысль, что нужно отскочить от помоста. А следом за ней другая – что я не успеваю это сделать!

   Тяжеловесная декорация наклонялась всё ближе, сердце всё больнее билось о ребра, предчувствуя скорую боль. Как вдруг правая балка конструкции просела, словно разрушилась за долю секунды, рассыпавшись прахом, и траектория падения изменилась.

   Заденет меня или нет?!

   Узнать это не довелось. В следующее мгновение мой локоть грубо сжали и резко дернули назад. Я охнула и, потеряв равновесие, стала падать. Неловко взмахнула руками, готовясь к болезненному столкновению с землей, но вместо земли оказалась нос к носу с… лордом-попечителем.

   - Ой! – пикнула невольно, врезавшись в каменную грудь, к которой меня тут же прижали так сильно, что едва могла дышать.

   Ангэлер медленно опустил голову и посмотрел на меня в упор. Очень недобро.

   Позади с грохотом упала декорация. Кто-то взвизгнул, кто-то выругался – поднялась суматоха и гомон. А я, как зачарованная, смотрела в глаза лорда Арланда. Они были похожи на темные провалы: черный зрачок расширился, перекрыв почти всю радужку и оставив лишь тонкую, едва заметную каемку синевы.

   И вроде бы я твердо стояла на ногах, а ощущение было такое, будто падаю-падаю, проваливаюсь в бездонную тьму…

   - Элеонора!

   Я вздрогнула от громкого окрика и оглянулась. Это кадет Ниц запоздало кинулся ко мне, но сделав пару шагов, замедлился и остановился, словно увяз в зыбучих песках.

   Лорд Ангэлер коротко взглянул в его сторону и еще больше помрачнел.

   - Уходим, - сухо обронил он. В голосе явственно звучало раздражение и что-то еще, что мне не удавалось определить. – Сами идти сможете или вас понести?

   Прислушавшись к своим ощущениям, я осознала, что вроде как ничего нигде не болит. Даже дыхание уже почти выровнялось, хотя близость Ангэлера этому и не способствовала. Однако перспектива быть унесенной на руках казалась весьма заманчивой. Я даже всерьез ее обдумывала пару секунд.

   Это же так романтично! Красавец-мужчина проносит испуганную деву сквозь толпу, а она стыдливо прячет лицо на его груди.

   Вот только вид у некромонга был слишком уж недовольный и неромантичный. С таким настроем меня скорее перекинут через плечо, как мешок с репой, и вынесут с площади отнюдь не румяным лицом вперед…

   Ой нет! Лучше я сама, ножками-ножками.

   - Смогу, - кивнула уверенно и тут же, вопреки словам, оступилась.

   Не слишком любезно подхватив меня под локоток, лорд Арланд двинулся прочь от злосчастного помоста. Ему даже не пришлось работать локтями, пробивая нам путь сквозь напиравшую толпу, устремившуюся к месту происшествия. Люди сами отступали, едва ли не шарахались в стороны.

   - Ой! – Я снова споткнулась. И тут же ощутила, как мужская рука беззастенчиво обвила мою талию, придерживая и вынуждая идти быстрее.

   - Вам потребуется чуть больше красноречия, чтобы объяснить, что тут произошло, - процедил Ангэлер.

   Я взглянула в его лицо, напоминавшее ледяную маску, и отчетливо поняла: лорд-попечитель сердится!

   На меня?

   Но за что?! И каких именно объяснений он ждет?

   Почти бегом мы добрались до оставленного в начале Тонон-ле-Бер ренмобиля.

   Меня усадили на переднее сиденье и внимательно осмотрели, желая убедиться, что на мне ни царапины. Такая забота была приятна, вот только мужской взгляд при этом был такой колючий и холодный, что хотелось обнять себя за плечи, закрываясь от него. Так же молча некромонг сел за руль и привел ренмобиль в движение.

ГЛАВА 23 – Нечаянный поцелуй

Элеонора Дюбар

   Тишина в салоне давила на нервы. А они у меня и без того пострадали.

   Шок от произошедшего немного отступил, и в теле появилась неприятная дрожь. Перед мысленным взором, как безумная карусель, закружились страшные картинки.

   - Спасибо, что спасли меня, - нарушила я тягостное молчание. – Но как вы оказались на площади, милорд?

   - Внепланово, - буркнул лорд Арланд. Немного помолчав, всё же пояснил: - Уехал с приема чуть раньше, сославшись на срочные дела, и оставил леди Цицерию наслаждаться гостеприимством Мортимеров. Собственно, на встречу с нужным…хм… человеком я и направлялся, когда, проезжая мимо площади, заметил знакомое синее платье. Вы очень целенаправленно куда-то шли. Я уже доехал до конца площади в поисках места для остановки, когда увидел, что было предметом вашего интереса. А точнее – кто!

   После финальной фразы Ангэлера я даже перестала рефлексировать на тему едва не случившегося со мной несчастья.

   Что это сейчас было? Ревность?!

   С трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться вслух. Почудится же такое с перепугу!

   - Пока я там в гостях веду скучные беседы, отдуваясь за нас обоих, - продолжил тем временем лорд-попечитель, - вы ходите на тайные свидания с каким-то кадетом.

   Некромонг попытался скрыть досаду за улыбкой, но та вышла фальшивой и кривой. В его глазах читался явный упрек.

   - Это не было тайным свиданием! Альберта Ница я встретила совершенно случайно…

   - Ах, Альберта Ница… совершенно случайно… Значит, с Оливией Мортимер вы недостаточно дружны, чтобы проводить вместе время, а Альберт Ниц – вполне для этого годится, так?

   Не знаю, как выглядит сцена ревности – не доводилось в ней участвовать, - но наш разговор сильно ее напоминал. Если бы не одно «но»: лорд Арланд совсем не подходил на роль ревнивца. А ревновать меня к несчастному кадету так и вовсе бессмысленно. Но сказать это я не решалась, боясь выставить себя наивной глупышкой.

   У недовольства лорда-попечителя, скорее всего, иная природа, никак не связанная с ревностью: если бы я пострадала, ему бы пришлось объясняться с директором и возможно даже опекунами.

   Кому такая перспектива понравится?

   Но с другой стороны, разве виновата я в случившемся? Не по моей же просьбе та дурацкая конструкция решила упасть! Почему мне приходится оправдываться?

   Именно эти доводы, только в более мягких выражениях, я и озвучила робко, на что услышала категоричное:

   - Ничего бы не произошло, если бы вы не отправились гулять в одиночку. Точнее в сомнительной компании. Могли бы дождаться моего возвращения!

   - Но я же не знала! Думала, вы у Мортимеров до самого вечера пробудете…

   - Поэтому решили улизнуть из дома, воспользовавшись случаем?

   - Да! Именно так! – Мое хрупкое душевное равновесие разлетелось вдребезги, похлеще театральной декорации, щедро плеснув в невыносимого лорда возмущением и обидой. - Решила использовать свой шанс погулять по городу. Ведь он представился мне впервые за двенадцать лет!

   Ангэлер насупился и замолчал, стиснув руль до побелевших костяшек.

   Снова в салоне воцарилось безмолвие. Только утробное рычание ренмобиля нарушало тягостную тишину. За окном проплывали залитые солнцем фасады домов, горожане, нарядные и не очень, спешили по своим делам. Мой поход в Эжени с веселой и суетной примеркой нарядов казался бесконечно далеким, как будто с того момента уже год прошел. Приподнятое настроение рассеялось без следа.

   Я кусала губы, тайком поглядывая на сосредоточенное мужское лицо, и ругала себя за несдержанность, граничащую с грубостью. За свое поведение сделалось стыдно, а на душе – муторно.

   Я уже открыла было рот, чтобы извиниться, но лорд-попечитель меня опередил.

   - Простите, Элеонора. – Голос его звучал мягче и глуше. – Я не хотел вас попрекать прогулкой. Наш дом не тюрьма, и вы можете гулять, когда вам захочется. Просто будьте осмотрительнее. Сегодня вы едва не погибли. Мне невыносима сама мысль, что с вами может случиться несчастье, как с вашей…

   Лорд Ангэлер оборвал себя на полуслове,