Заблудиться в облаках. Алена Судакова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34

АННОТАЦИЯ

Ирина всегда считала своим злым гением старшего брата мужа - Серафима. И причины для этого были. Он так и не принял ее брак с Мишей, относился к ней холодно, с неприязнью, приучил Мишу к прыжкам с парашютом, не думая об опасности... И вот теперь, после гибели Миши при прыжке, Серафим решил, что должен заменить их с Мишей ребенку отца. Она сделает все, чтобы этого не допустить!

ГЛАВА 1

Сон был мрачный, тяжелый и холодный, как январская вода в реке - попадешь в такой сон и не выберешься. Барахтаешься в таком, барахтаешься, хватаешься за кромки "реальности". И такие сны мучают ее второй месяц. Сначала она не обращала на них внимания, потом заволновалась, рассказала обо всем матери, мужу, подругам. Пожаловалась врачу в женской консультации, но та объяснила их происхождение непростой беременностью и гормональным всплеском, перестройкой женского организма.

   О ребенке они с Мишей задумывались давно, но как-то все не получалось. А когда Ирина узнала, что забеременела, оба растерялись. Что, неужели правда?.. Они все-таки станут родителями! И это после пяти лет брака, счастливой семейной жизни, омраченной только отсутствием детского смеха и топота маленьких ножек.

   Потом их захлестнула настоящая радость - они стали немедленно обзванивать родственников и знакомых, чтобы сообщить потрясающую новость. За них радовались все, за исключением одного человека...

   Почти в каждом страшном сне Ирина видела его - злого гения по имени Серафим, старшего брата Михаила. У них сразу не заладились родственные связи, о чем Ирина очень сожалела. Но, видит бог, она старалась подружиться с деверем, делала все, чтобы понравиться ему, даже пару раз пыталась подлизаться. Не получилось - Серафим по-прежнему презирал ее и был с ней вежливо холоден при встречах.

   - Он меня ненавидит! - жаловалась она Михаилу, на что тот обнимал ее за плечи и прижимал к себе:

   - Ирка, брось! Фима, конечно, себе на уме, но он был таким всегда. Даже мать порой называла его бирюком, говорила, что ему пора вылезти из своей норы на свет божий. Но таков уж он есть, мой старший брат. И я люблю его в любом настроении. Увидишь, пройдет время и все наладится.

   Время шло, но ничего не налаживалось. Серафим редко бывал у них в гостях, а они в его доме - раз или два за все время. Гостей он не любил, не приглашал, а пришедших без приглашения либо не пускал, либо выгонял. И при всем этом у него было много друзей, а женщины... Ирина не могла понять, за что они обожают его! Не просто обожают, вешаются на шею гроздьями. Одна краше другой! Мишка, возвращаясь от брата, рассказ о нем каждый раз начинает с одной и той же фразы:

   - Представляешь, у Фимки опять новенькая!

   Ирине казалось, что ее муж даже немного завидует брату. А вот она совершенно не завидовала и даже жалела женщин, попавших в сети обаяния Серафима. Там не было никогда любви и нежности - старший Орлов в слово "любовь" вкладывал иные понятия, о чем не раз говорил сам. Вроде такого "Туда - сюда - обратно, тебе и мне приятно". А после разбежались, чтобы не надоедать друг другу и не связывать себя обязательствами.

   Но что сильнее всего раздражало Ирину в старшем брате мужа, так это его пристрастие - прыжки с парашютом. Что в этом может быть хорошего?! Это опасно, страшно... Она бы никогда не рискнула подняться в воздух и шагнуть из открытого люка самолета или вертолета в пустоту... Мишка и здесь всегда поддерживал брата, объяснял про адреналин, вихрем разносящийся по венам, про неистовый восторг, который охватывает их при полете, про страх, который они перебарывают в себе. Да... это был худший день в ее жизни, когда Михаил, поддавшись соблазну и зависти, совершил свой первый прыжок с парашютом.

   Она долго уговаривала его не делать этого, подумать о ней и об их семье, не сравнивать себя с братом, которому, видимо, не дорога жизнь. Но не помогли ни слезы, ни убеждения, ни обида, ни угроза развода - Михаил прошел курсы и отправился вместе с Серафимом на аэродром. Ее звали тоже, но она отказалась и вообще не стала разговаривать с ними. Даже после возвращения Михаила домой - господи, как она только пережила эти несколько часов без него, в волнении и молитвах?! - не промолвила ни слова. Пусть знает, что в семье решения принимаются сообща!

   С тех пор Михаил совершил уже около сотни прыжков. Конечно, это ничто в сравнении с тысячей прыжков брата. Зато "есть куда стремиться", поговаривал он. Ирина с увлечением мужа не согласилась, и каждый раз при встрече просила Серафима убедить Михаила, что этот спорт не для него.

   - Почему? - угрюмо спрашивал собеседник. - Ты считаешь Мишку трусом?

   - При чем здесь трусость?! - Ирина не знала куда деть руки, поэтому обняла себя за плечи - разговор с Серафимом всегда ее угнетал. - Я боюсь за него! Он - мой муж, у нас семья, мы думаем о ребенке. А если с ним что-то случится?..

   - Со мной же до сих пор ничего не произошло!

   Нашел пример для сравнения!

   - Ты и он - большая разница! - не выдерживала Ирина и срывалась на крик. - Миша добрый, искренний, ранимый человек...

   - А я - злой, лживый и бездушный? - усмехался Серафим ей в лицо.

   - Я так не говорила, - отступала Ирина.

   - Но думаешь именно так! Впрочем, мне все равно, что и как ты думаешь обо мне. С Мишкой говорить не буду - это ваши, семейные дела. Отговаривай от прыжков, если охота время терять.

   - Но заразил его ты! Ты и должен вернуть мне мужа.

   Серафим равнодушно пожимал плечами:

   - Это было его решение. Из самолета я его не выталкиваю.

   Как с таким ужасным человеком разговаривать о чем-то? От него не дождешься ни помощи, ни понимания, ни сочувствия - полное презрение к ней и ее переживаниям! Два года Ирина впустую уговаривала мужа бросить опасную затею, и только после ее беременности он с сожалением сдался. Это был едва ли не самый счастливый день в ее жизни! Ирина даже стол накрыла по этому поводу, испекла пироги и - нарочно! - пригласила Серафима. Пусть "порадуется" за них.

   К ее удивлению, он пришел. Сидел молчаливый и мрачный среди гостей, ел и пил, но не пьянел, словно его мучила какая-то проблема или боль. У Серафима проблемы?! Да скорее зацветет пустыня! За семью ему волноваться не нужно - ее нет и пока что на горизонте не видно. С бизнесом, даже в кризисы, все бывает в порядке. Наверняка поссорился с очередной подружкой, но и эта проблема решится через день-два.

   И вот сегодня в ее жизни и жизни их семьи очередной знаменательный день: Миша летит делать свой последний прыжок! Самый последний, как пообещал вчера. Разумеется, Серафим прыгает тоже... И не в последний раз, а в очередной. Счастливо долететь ему до земли!

   Ночью ей приснился плохой сон, словно у Михаила не раскрылся парашют. Он стремительно летит вниз, протягивает руку брату, прося о помощи, но тот отворачивается. Земля все ближе, ближе... Во сне Ирина точно упала на землю вместе с мужем, почувствовав дикую боль во всем теле - от этого и проснулась. Долго сидела на кровати, стирая пот с лица и боясь разбудить Михаила, потом тихонечко встала - потому что боялась уснуть и снова увидеть тот же сон - накинула халат, не забыв провести ладонью по растущему животу. Медленно, на слабых ногах, дошла до ванной, закрылась и присела на бортик ванны. Холодная вода, выплеснутая горстями в лицо, немного поправила ситуацию, успокоила и прогнала остатки сна. Она и раньше не была особенно смелой, а из-за беременности стала пророчицей и паникершей, над чем всегда смеялся Михаил.

   - Ну и смешная ты у меня! - обычно говорил он и прижимал ее к себе. И только там, в кольце его рук, она чувствовала себя защищенной.

   После ванной отправилась на кухню готовить Михаилу вкусный завтрак. Сегодня был омлет с травами и охотничьими колбасками, домашние хачапури и мусс из ягод со взбитыми сливками - ей нравилось баловать мужа-сладкоежку.

   Накрыв стол для завтрака, снова перешла в спальню, присела на краешек кровати рядом с Михаилом и с любовью и нежностью смотрела на его макушку - он лежал к ней спиной. Какой же он у нее чудесный! Пусть не писаный красавец и не двух метров ростом, зато честный и надежный. Пойди, отыщи такого второго!

   Она погладила его теплые плечи, мягко толкнула.

   - Миша... Миша, просыпайся, уже пора. Скоро заявится... он.

   Под словом "он" подразумевался Серафим, их злой гений. Но ничего, это будет их последний визит на аэродром. Мишку больше она не отпустит!

   - Миша, вставай, а то завтрак остынет.

   Он зашевелился, заворочался, потянулся до хруста, перевернулся к ней лицом.

   - Привет, соня! - улыбнулась она.

   - Доброе утро, любимая. Который час?

   - Почти восемь. Вы же договаривались на половину девятого?.. Миш, может быть, ты не поедешь...

   Он приложил пальцы к ее губам, не дав договорить.

   - Иришек, мы же договорились - сегодня в самый последний раз! Понимаешь, там, в воздухе, я чувствую себя... свободным.

   Она мгновенно обиделась и чуть отодвинулась:

   - То есть, рядом со мной ты так себя не чувствуешь тебе плохо? На руки и на ноги тебе оковы надели, а тут еще ребенок!..

   - Ирка, не глупи! - он сел рядом, обнял ее и прижал к себе. - Вы самое дорогое, что есть у меня в жизни: вы с малышом и брат. Родителей давно нет, друзья не в счет - они не семья. Я говорил о другой свободе, духовной, дикой, перворожденной! Тебе, земному существу, этого не понять.

   Что-то сегодня разговор у них не клеится.

   - Теперь я и дура еще?..

   - Нет, что ты - ты у меня самый умный человечек на земле!

   - Вот так-то! Целуй сюда! - Она подставила ему сначала лоб, потом щеку и кончик носа.

   Он поцеловал везде, куда смог дотянуться, и продолжил мысль.

   - Вот если бы ты тоже попробовала прыгнуть...

   - Даже не говори о таком! - испуганно воскликнула Ирина. - Никогда и ни за что! Мне моя жизнь еще не надоела, тем более теперь, когда в ней скоро появится самый долгожданный и любимый малыш на свете! Пусть я лучше буду приземленной, как ты меня называешь, чем ангелом над землей. Все, вставай, умывайся и давай завтракать.

   Михаил еще раз потянулся, прикоснулся к ее животу и спросил:

   - Как поживает наш Коленька?

   - Оленька! - тут же поправила она. - Нормально поживает, передает папочке привет.

   Они так и не решили, кого хотят больше, мальчика или девочку. На всякий случай готовили вещички и синенькие, и розовенькие.

   Пока Михаил плескался в душе, Ирина стояла в задумчивости на кухне у окна. Она боялась той минуты, когда во двор въедет машина Мишиного брата. Он снова приедет отобрать у нее Мишу. Хоть бы не поднимался к ним в квартиру, что ли!

   - О чем задумалась? - Михаил сел за стол, придвинул тарелку с омлетом и облизнулся: - Вкусно пахнет. Фимка еще не звонил?

   - Нет, - скупо ответила она.

   Он тут же уловил перемену в ее настроении.

   - Ирка, чего ты его так не любишь? Он хороший, правда-правда! Я же знаю его всю свою жизнь.

   - За что мне его любить? За то, что он не любит и презирает меня?

   Михаил прожевал омлет и ответил:

   - Вот это, кстати, неправда! Однажды я прямо спросил у него об этом. Фимка просто не знает, как с тобой общаться. Он тебя... побаивается, что ли.

   - Не выдумывай! - отмахнулась она в сердцах. - Чего ему бояться меня, с какой стати?

   - Ты даже сама не представляешь, какая иной раз бываешь грозная. Вот теперь, например.

   - Да я самый положительный человек на свете! - улыбнулась она. Так хотелось пошутить, развеять тревогу на душе. - И все же мне не нравится твой брат, скрывать тут нечего. Не нравится стиль его жизни, обращение с женщинами.

   - Не забивай себе голову ерундой, лучше дай мне скорее хачапури! Они так обалденно пахнут.

   Он совершенно прав! Слишком много она думает и говорит о том, кто того не заслуживает. Но едва хотела сменить тему разговора, как в дверь позвонили. Все-таки хватило наглости подняться!..

   - Я сам открою! - всполошился Михаил.

   Сегодня Миша был взволнован как никогда - бросил вилку с ножом на стол, побежал к двери, открыл замки и впустил брата. Ира непроизвольно дернулась, услышав густой бас Серафима.

   Гость вошел на кухню следом за Михаилом, кивнул:

   - Привет.

   - И вам того же, - едва процедила она сквозь зубы.

   - Фимка, садись завтракать с нами - омлет обалденный! А еще хачапури и мусс с ягодами. Садись, чего ты?

   - Нет, спасибо, я выпил кофе. Мне хватит. И тебе не рекомендую набивать живот едой. Вывернет еще в небе.

   - Ничего страшного, от волнения все быстро утрясется. Действительно волнуюсь, глупо, да? Так я пошел одеваться?

   Ира пошла следом за ним - ни за что не осталась бы с Серафимом наедине! Тот и так уже успел послать ей насмешливый взгляд, дескать, дождалась, отговорила благоверного. Дождалась и бесконечно рада этому!

   Михаил суетился, одеваясь и собирая рюкзачок, с которым никогда не расставался. Почему-то ей хотелось выхватить рюкзак у него из рук и не отдавать. На душе снова нехорошо заныло.

   - Миша, может быть, хотя бы ради меня не поедешь? Ты уже достаточно напрыгался!

   - Ира, не начинай! - суетливо пробормотал он, уворачиваясь от ее рук. - Сказал же: последний раз! И все - я навсегда твой. Насовсем, понимаешь? Да и Фимка ждет!

   - Переждет! - Внутри разлилась злость. - У него семьи нет, о нем никто жалеть не будет!

   Михаил обернулся, пригладил светлые волосы и укоризненно покачал головой:

   - А я? Ты забыла, что он мой единственный брат? Больше родни у меня нет. если бы с ним что-то случилось...

   - Извини, я не хотела расстраивать тебя! Нечаянно вырвалось. Просто мне не по себе. Твой брат сильнее, взрослее, что ли. Ты не такой - мягкий, домашний, и ты мне нравишься таким! Не надо гнаться за Серафимом. К тому же сон мне приснился нехороший...

   - Опять? Тебе такие сны месяц снятся или два! Ничего же не случилось до сих пор. Кажется, собрался... Проверю еще раз!

   Если бы он собирался в командировку или куда еще, ревновала бы она так же? Мешать Ирина не стала, но и помогать тоже. Михаил надел джинсовую куртку, закинул за спину рюкзачок и подмигнул ей:

   - Выше нос! Думай о том, что твое плохое настроение передается Коленьке.

   - Оленьке, - машинально поправила она и рассмеялась: - Хитрец!

   - С тобой иначе никак. Все, мы пошли. Проводишь?

   Ирина нехотя кивнула. Надо бы вцепиться в лямки рюкзака и не отпускать его, а она провожает.

   Серафим уже вышел на лестницу и ждал там, нервно поглядывая на массивные дорогущие часы.

   - Чего так долго?

   Михаил перевел извиняющийся взгляд на жену:

   - Да вот, Ирка постоянно видит плохие сны...

   - И что? Мне тоже снится белиберда, от которой утром голова трещит. Не хочешь ехать - оставайся!

   - Нет, я еду! - испуганно заторопился Михаил и быстренько чмокнул Ирину в щеку. - Все, любимая, обещаю - последний раз. Скоро вернусь, не скучай!

   - Тьфу, телячьи нежности! - Серафим стал спускаться по лестнице, а Михаил нажал кнопку вызова лифта.

   Ирина стояла на лестнице и ждала, прислушиваясь к звукам: вот внизу открылись двери лифта, раздались мужские голоса. Один громкий, язвительный, второй мягкий - это Мишин!

   Вернувшись домой, поспешила к окну, чтобы увидеть, как ее муж с братом садятся в его огромную черную машину - маркой она никогда не интересовалась. Миша опустил стекло, высунулся и помахал ей, она помахала в ответ и стерла появившиеся в глазах слезы. Это все беременность, ее все время тянет поплакать о чем-нибудь, почудить, а то, наоборот, на смех прошибает.

   Машина тронулась с места и быстро набрала скорость, выехала со двора и исчезла за поворотом. На Ирину мгновенно накатило одиночество. Как-то получилось, что за пять лет брака они с Михаилом почти не разлучались надолго, даже вместе в отпуск ездили. И не успели надоесть друг другу, что бывает редко. Ни тебе домашних скандалов, ни крупных ссор, за исключением прыжков с парашютом. В этом вопросе они понимания друг у друга так и не нашли.

   Миша уехал... Ждать его придется долго. Чем занять это время, чтобы не волноваться, не думать о плохом? Ирина прибралась в спальне, вымыла посуду, вытерла полки в шкафчиках, вымыла плиту и посмотрела на часы - прошел только час! Издевательство какое-то! Улитки ползут быстрее, чем стрелки часов.

   И как мгновенно оно пролетает перед глазами, когда ты летишь к земле. Михаил никогда не звонил ей ни с дороги, ни с аэродрома - говорил, что это плохая примета. Но если бы позвонил, если бы она еще раз услышала его голос, было бы легче ждать.

   После домашних дел Ирина села перебирать детские вещички. Ее мама была против, что они еще до рождения ребенка накупают всего столько. - примета плохая. А вдруг что?..

   - Ольга Захаровна, не говорите таких страшных вещей! - возмущался Михаил. - Вы Ирку пугаете. Ей и так беременность не шоколадно дается. Но у нас все получится, все будет хорошо.

   Отношения у ее мамы с Мишей сложились хорошие. За все время ни разу не поссорились. Мама его уважала, а вот Серафима, однажды увидев, стала побаиваться.

   - Темный он какой-то! - объясняла она потом Ирине.

   Да уж, светлым эльфом Серафима слепой не назвал бы.

   Ирина задумалась и выронила из рук розовый чепчик. А когда подняла его, раздался звонок сотового.

   - Фух, мам, ты меня напугала!

   - Что-то случилось? - немедленно всполошилась родительница.

   - Нет, просто Миша уехал снова прыгать.

   - И ты не удержала?

   - Я не смогла. И так пыталась, и сяк - заупрямился. Но обещал, что это в последний раз.

   - Мужики - что малые дети, дай только себя показать! - вздохнула на том конце провода мама. - Один поехал или с братом?

   - Конечно, с ним. Мишка без Серафима никуда. Словно нитка с иголкой. Мы едва не поссорились из-за него! Вот теперь сижу, жду.

   - Вы сегодня вечером заедете? Обещала твоему Мишке холодец сделать по рецепту тети Даши. Знатный получился! С хренком.

   - Ой, мам... Дождаться бы его, а там посмотрим.

   - Не волнуйся, сходи погулять или просто полежи.

   Ирина пробовала последовать совету мамы и после разговора прилегла, но не лежалось, поэтому снова встала и заглянула в стиральную машину, где было приготовлено белье для стирки. Еще раз проверила, вынула цветное и включила машинку. Та зажужжала, заходила ходуном и только потом включилась.

   - Надо будет Мише сказать, чтобы посмотрел...

   Так, за делами, она промучилась несколько часов, потом все же задремала. Проснулась и с тревогой взглянула на часы - Миши не было уже почти шесть часов! Никогда прежде он не задерживался на столько! Возможно, он отмечает с братом свой последний прыжок в каком-нибудь кафе. Но почему не позвали ее? Пусть она не любит Серафима, но все равно присоединилась бы.

   Ирина дотянулась до сотового, набрала Мишин номер и стала ждать ответа, но вместо знакомого, родного голоса услышала бездушное "абонент не отвечает". Уснувшая было тревога появилась снова. Она набрала номер еще раз, но получила такой же ответ. Номер Серафима тоже не отвечал.

   Теперь ее охватило не просто волнение, а самая настоящая паника. Серафим был доступен всегда и везде, даже ей.

   Она отбросила телефон и сложила руки на коленях. Что теперь делать, куда звонить или ехать?

   Просто сидеть и пугаться тишины Ирина не смогла и позвонила матери.

   - Мам, Миши до сих пор нет и телефон его не отвечает!

   - И ты уже в панике? Успокойся и не накручивай себя зря. Помни, что тебе вообще нельзя волноваться! Скоро приедет твой Мишенька. Все будет хорошо.

   - Я не все сказала... Сотовый Серафима тоже не отвечает.

   - Из этого ты сразу сделала вывод, что случилось нехорошее? Мало ли по каким причинам он не отвечает - занят.

   - Чем?! - не выдержала и сорвалась Ирина. - Для полетов уже поздно! Мам, ты можешь приехать сейчас ко мне? Что-то я не... В дверь звонят!

   - Ну вот, - облегченно выдохнула собеседница, - просто надо было подождать и все! Целую вас. Позвони мне попозже, буду ждать.

   Ирина бросила сотовый на кровать, сунула ноги в тапочки и побежала к двери, а потом резко остановилась. Звонят в дверь... Но зачем Мише звонить, если у него есть ключи?!

   И снова подкосились ноги. Чтобы не упасть, она схватилась одной рукой за стену, а другой стала поддерживать тяжелый живот - малыш разбушевался, вторя ее состоянию. Они же связаны крепко-накрепко!

   - Я сейчас, подождите, - крикнула она. Услышали ее там или нет? - Я уже иду...

   Путь до двери оказался почти непреодолимым. Вдохнув побольше воздуха, Ирина щелкнула замком. Пусть бы только не...

   Взгляд мгновенно выхватил не стоящего на лестнице Серафима, а Мишин рюкзак в его руках.

   - Это же Мишин, зачем ты взял?

   Фраза прозвучала глупо. Она уже знала, что произошло страшное.

   - Давай зайдем в дом, - почти беззвучно сказал пришелец.

   Но Ирина закрыла собой проход.

   - Где Миша? Что ты с ним сделал?

   - Тебе нельзя волноваться...

   Она разволновалась еще сильнее, потому что никогда не видела Серафима таким потерянным, разобранным, как детали детского конструктора.

   - Скажи, где Миша, тогда я не буду волноваться. И еще... отдай!

   Ирина выхватила рюкзак мужа из рук Серафима и прижала к себе, словно замерзшего ребенка.

   - Пока ты не успокоишься, я ничего говорить не буду! - заупрямился Серафим.

   - Миша... где Миша? - только и твердила она, потому что другой фразы на ум не приходило.

   - У тебя истерика.

   - У меня?!

   Она обхватила рюкзак еще крепче и повернулась, но уткнулась в стену. И все равно пыталась идти дальше. Серафим подхватил ее под руку, втащил в дом и насильно довел и усадил в кресло. Хотел отобрать злополучный рюкзак, но она не отдала - оберегала частичку мужа, хранила его тепло и запах.

   На этот раз тянуть Серафим не стал.

   - Михаил в больнице.

   Как ухает вниз сердце? Как сорвавшийся с тросов скоростной лифт, только это еще очень больно.

   - Миша?.. Что... произошло? Что ты с ним сделал? Это ты во всем виноват, только ты!

   - Принести тебе воды?

   Воды?! Она взглянула на него с ненавистью.

   - Я не просила тебя беспокоиться обо мне! Я хочу знать, где мой муж и что с ним случилось!

   - Тебе нужны подробности? Он столкнулся в воздухе с другим парашютистом, их закрутило, стропы перепутались. Они растерялись, и забыли, что сначала надо перерезать запутанные стропы, а уже потом выпускать запасной парашют. Запаски почти не раскрылись...

   Обхватив рюкзак, Ирина раскачивалась в кресле и пыталась представить себе страшную картину падения мужа.

   - А ты... Где в это время был ты? Почему ты не помог ему?

   - Мы с земли пытались помочь...

   Как она еще не забыла дышать?! Как не оглохла от такой страшной новости? Почему этот человек еще здесь?

   - Ты... - она облизнула языком сухие губы, - это ты во всем виноват. Миша все время гнался за тобой, хотел походить на тебя. Как же, старший брат во всем пример. Только он совершенно не похож на тебя!

   Серафим молча ушел на кухню, налил и принес ей стакан воды. Пришлось взять его и выпить, потому что она даже говорить не могла, а нужно было еще думать о ребенке.

   - Можешь обвинять меня сколько душе угодно! Я никогда Мишку ни к чему не призывал и никуда не толкал. Такое иногда случается. Ты выходишь из дома и сверху падает сосулька или кусок штукатурки. Миша прыгал не первый раз, я не понимаю, почему он растерялся.

   Ирина не сдержала нервный смешок:

   - Не понимаешь - он человек, а не бездушная машина вроде тебя. В какой он больнице? Я еду туда.

   - Нет, не едешь!

   Ее поразил тон произнесенных слов.

   - Ты кто такой, чтобы мною командовать? Ты... - она заставила себя успокоиться. - Я все равно поеду, и плевать мне на твой запрет! В какой он больнице?

   Она собралась за пару минут, захватила нужные документы, прописанное врачом успокоительное - ребенок внутри продолжал испытывать ее на прочность. Но сказать об этом деверю она не решилась.

   - Ты отвезешь меня или мне брать такси?

   Они смотрели глаза в глаза - Серафим не выдержал и отвернулся.

   - Отвезу, - процедил он сквозь зубы. - Только тебе все равно там делать нечего да и врачи не пустят к нему.

   Ирина знала, что должна быть рядом с мужем, остальное ее не интересовало, особенно мнение деверя.

   Машина Серафима стояла около подъезда - он даже фары забыл выключить, так торопился.

   К вечеру стало заметно прохладнее, а она не захватила кофту - не до того было. Плечи начали подрагивать, и Серафим намеревался накинуть на нее свой пиджак. Но Ирина так взглянула на него, что он тут же передумал. Она капли воды не возьмет от него, крошки хлеба, а тут - пиджак!..

   Все же он нашел выход из положения - включил в машине печку, и сразу стало теплее.

   - Если с Мишей что-то случится, я тебя никогда не прощу!

   - Мне твое прощение по барабану! Я сам себя не прощу!

   Больше говорить им было не о чем, поэтому до больницы в салоне машины не прозвучало ни слова.

ГЛАВА 2

Как Серафим и предупреждал, к Михаилу ее пропускать не хотели. Но видя ее положение, врач пригласил Ирину в свой кабинет и усадил в кресло.

   - Значит, вы его жена? - мягко улыбнулся он.

   Сидевший перед ней молодой человек, с усталостью и бесконечной добротой в глазах, едва ли тянул на профессора медицины, а ей хотелось бы, чтобы Мишу лечили лучшие врачи.

   - Доктор, я должна увидеть его! Пусть Миша знает, что я здесь, с ним, что очень люблю его и верю, что он поправится!

   - Я понимаю... Но и вы поймите, здесь больница. Мы делаем для наших пациентов все, что можно. В больнице есть свои правила, и по ним я не могу пропустить вас в палату реанимации.

   Реанимации... Ирине стало плохо, и врач подвинул к ней стакан с водой, предварительно что-то туда капнув.

   - Не бойтесь, это не навредит ребенку.

   Она послушно выпила, и ее словно накрыло тягучей волной.

   - Хотя бы скажите, как его состояние?

   Сколько раз на дню он слышит один и тот же вопрос? Со сколькими родными вынужден вот так беседовать и что-то говорить, успокаивать, обнадеживать или отнимать последнюю надежду? Что ждет ее? Ирина вглядывалась в лицо сидящего перед ней человека, но ничего не могла прочесть.

   - Мне очень хочется сказать вам что-то хорошее. Состояние стабильно тяжелое.

   - Это очень плохо? - подалась она вперед. - Я не разбираюсь в медицинских терминах.

   - Это означает, что ни улучшения, ни ухудшения пока нет, но в остальном... - Он вздохнул, выбивая этим почву из-под ее ног. - Падение было с большой высоты. Ему немного повезло, что он упал на второго пострадавшего - это немного смягчило удар.

   Второй пострадавший... Она даже не подумала о нем, не спросила ничего.

   - А тот человек?..

   - К сожалению, ему помочь уже не смогли.

   Ирина закрыла глаза, схватилась за стакан и сделала еще пару глотков.

   - Что с Мишей, какие у него травмы? Что вы собираетесь делать?

   - Его будут оперировать...

   - Вы? - быстро спросила она.

   - Не волнуйтесь, у нас много замечательных врачей. Травмы очень серьезные. Если коротко, ушиб внутренних органов, многочисленные переломы, в том числе малого таза, сдвиг позвонков и еще много чего... Вы уверены, что хотите слушать дальше?

   Она кивнула.

   - Многочисленные разрывы печени, обильное внутреннее кровотечение. Мы, если честно, удивились, что его успели привезти... правда, его доставили на вертолете. Он все время говорил про вас...

   - Видите! - схватилась она за последние слова. - Я должна быть у него, доктор! Пожалуйста! Очень прошу вас... Умоляю! У меня больше никого нет, кроме Миши!

   Раздумывал он долго, потом с тяжелым вздохом подал ей халат.

   - Накиньте. У вас будет пять минут - его готовят к операции.

   - Спасибо!

   Торопливо накинув халат на плечи, Ирина пошла следом за врачом. Серафим сидел в холле на железном стульчике, опустив голову и сложив руки, словно молился. Только Ирина была уверена, что ни молиться, ни переживать за Михаила он не станет - не тот человек! Увидев их, он встал, но остался стоять на месте, только проводил их тяжелым взглядом.

   Возле реанимации врач снова объяснил ей как себя вести.

   - И не забудьте, чем меньше вы с ним проговорите, тем быстрее его отвезут на операцию!

   - Да-да, я помню! - закивала Ирина. - Я только взгляну на него и скажу, что мы его любим и ждем с малышом.

   - Да, ребенок... - врач взглянул на ее живот и покачал головой, но потом все-таки раскрыл двери реанимационного отделения.

   Наверное, в тот момент, когда она переступила порог реанимации, у нее перестало биться сердце, потому что она не слышала ни его биения, ни ощущала толчков. Но в голове стучали молоточки: "Миша жив... Миша обязательно будет жить!"

   Ее провели к одной из палат. Врач сделал упреждающий жест и зашел первый, потом разрешил зайти ей.

   Наконец-то! Разве существуют такие преграды, которые остановят ее и не дадут увидеть любимого человека?!

   Она не знала, как удалось не закричать от страха при виде переломанного, разбитого Миши. И все же она смогла выдавить из себя улыбку.

   - Привет, родной! Вот и мы...

   - Ирка... - У него на лице была надета маска, поэтому голос был далекий и хриплый, едва понятный. - Зачем ты пришла? Я же просил Фимку...

   - Кто такой для меня Фимка?.. Для нас с малышом нет никого важнее тебя! Все будет хорошо, вот увидишь. Мы будем ждать тебя с операции.

   Он слабо пошевелил пальцами, и Ирина поняла. что он хочет дотронуться до ее руки.

   Она сжала его руку так крепко, как только позволяли раны. Миша дышал плохо, хрипло, но она верила, что все скоро будет хорошо.

   - Иришка... ты не вини его... я же тебя знаю - ты у меня женщина-огонь, цунами...

   И так было понятно, что речь снова шла о Серафиме.

   - Мишенька, давай будем говорить только о твоем выздоровлении, у нас мало времени.

   - Да... время... его очень мало... Ты не вини его, я сам виноват, - снова проговорил он. - Фимка ничего не мог сделать, только бегал по земле и кричал... Обещаешь? Пообещай мне, что ты не станешь...

   Он не договорил. Ирина увидела, как от боли расширились Мишины глаза и исказилось лицо.

   - Помогите! - закричала она. - Ему больно! Доктор, пожалуйста!

   Ее безжалостно отодвинули от кровати и что-то принялись впрыскивать Мише в венный катетер.

   - Все, уходите! - скомандовал доктор, но Михаил слабо ухватил его за край халата.

   - Еще одно...

   Им дали прикоснуться друг к другу.

   - Иришка, я там письмо... Фимке... не надо... люблю...

   Его голос стал совсем тихим, а потом он замолчал.

   Ирину вывели из реанимации в полуобморочном состоянии и сдали с рук на руки Серафиму. Он усадил ее на стул и принялся растирать ладони.

   - Не трогай меня! - закричала она на всю больницу - вокруг даже замерли люди. - Ему больно из-за тебя! Ты не брат, ты...

   - Не кричи! - тихо, но внятно произнес он. - Вокруг люди и они ни в чем не виноваты. Держи себя в руках.

   - А я не хочу держать себя в руках! Там лежит мой муж, который сражается за жизнь. А за что борешься ты?!

   Вопрос риторический, она не ждала от него ответа.

   - Операция будет длиться долго. Тебе лучше пойти домой!

   - Не указывай, что и как мне делать!

   - Подумай о ребенке! - зудел над ухом Серафим.

   Не найдется слов описать, как она ненавидела его сейчас, здорового, наглого, циничного!

   - Ты... заботишься... о моем ребенке? Да кто ты такой?!

   - Его дядя!

   - Не надейся когда-нибудь подойти близко к нашему ребенку! - выплюнула Ирина ему в лицо. - Даже если Миша будет очень просить за тебя, я никогда...

   Она осеклась - распахнулись двери операционного блока, но вышли не те хирурги.

   - ... никогда не позволю даже взглянуть на него!

   В сумочке завибрировал сотовый. Это ее искала мама. Ирина встала и отошла в дальний угол коридора, где никому не мешала.

   - Ирочка, где же вы, я вас все жду, жду...

   - Мам... произошло несчастье - Миша разбился при прыжке.

   Наверное, напрасно она вывалила новость без подготовки - теперь и маме стало плохо.

   - Что с ним? Как он? - забросала ее вопросами мать.

   - Плохо... очень плохо. Врач говорил мне, но я всего не запомнила. Мишу сейчас оперируют.

   - А ты, как же ты там одна?! - спохватилась мама. - В какую больницу ехать?

   - Не надо, оставайся дома. Я здесь с... братом Миши.

   - Понятно... И как он?

   Ирину затрясло от злости.

   - А что ему будет?! Здоровый, как лось!

   - Не надо бы так, Ирочка, он же его брат. Они близкие друг другу люди.

   - Мама, ты защищаешь его? Это он виноват в том, что Миша разбился. Если бы он не приучил его к парашюту...

   - Это судьба, доченька. Если что-то должно случиться, оно все равно сбудется. А тебе сейчас помощь будет нужна. Не отталкивай его руку!

   Но Ирина все для себя уже решила. Она не просто оттолкнет Серафима - запретит Мише встречаться с братом. Пусть выбирает: или она и ребенок, или брат. Пусть звучит жестоко, но иначе их семье все равно спокойствия не видать.

   Только теперь она заметила, что Серафим разговаривает с Мишиным врачом.

   - Мама, я перезвоню!

   Она не слышала слов, не видела выражения лиц, но сразу все поняла по тому, как они резко замолчали и уставились на нее.

   - Миша?..

   - Мне очень жаль. - Врач смотрел ей прямо в глаза, чтобы не оставалось никаких сомнений... или надежд. - Мы сделали все, что было в наших силах. Ваш муж был сильный человек, с такими травмами до нас даже не довозят, а он боролся... но мы не боги, к сожалению.

   Она чувствовала себя так, словно попала между айсбергом и "Титаником" и ее растерло в мелкую, холодную крошку. Она перестала быть целым человеком, потому что ее половину, ее Мишу, отняли. И отнял он...

   Повернувшись к Серафиму, Ирина изо всех сил ударила его по лицу:

   - Дрянь! Какая же ты дрянь... почему ты живешь, а Миша умер?! Это ты должен был разбиться, ты, а не он, добрый, хороший человек!..

   Она не видела, как врач кивнул санитаркам и те быстренько принесли шприц, который всадили ей в плечо. После этого она обмякла и завалилась прямо на руки Серафима.

   Час или два, сколько она лежит в этой палате? Ирина плохо сознавала реальность, ее время замерло в ту минуту, когда перестало биться сердце любимого человека. Но даже Мишина смерть еще не обрела ясные очертания и была чем-то непонятным, неприемлимым.

   Ирина открыла глаза - свет в палате был приглушен. Возле окна протирала столик пожилая нянечка, низенькая и полная, переваливающаяся с бока на бок. Она обернулась на Ирин вздох и тоже вздохнула:

   - Очнулась? Вот и хорошо! Попить хочешь? Давай-ка я помогу.

   Она с легкостью посадила Ирину и напоила ее из специального поильника, как малое дитя или тяжело больного человека.. Наверное, сейчас она похожа и на того и на другого.

   - Полегче стало? Вот и хорошо. А то напугала ты всех... Врач наш, Николаич, все к тебе заглядывал. А муж твой от тебя ни на минуту не отходил - я выгнала, убраться мне надо было здесь.

   Ирина среагировала на единственное слово - муж.

   - Кто - муж?

   Нянечка растерялась.

   - А что, разве тот чернявый не твой?

   - Он чужой мне человек... Миша умер.

   Все поняв, нянечка шлепнула себя ладонью по губам и извинилась.

   - Прости меня, глупую. Я думала, что так может только близкий человек переживать. А он точно переживал, я же не слепая. Совсем, что ли, чужой?

   - Брат мужа...

   - Ну вот, родня, значит! И хорошо, что есть тот, кто поддержит в такую годину. Нелегко тебе придется, а тут еще ребеночек... Ох, дела, господи!

   Ирина инстинктивно обняла живот. Внутри мягко толкнулось.

   - Мы теперь с ним остались одни. С ней... Хотя Миша хотел мальчика.

   - Значит, так и будет, - уверенно произнесла нянечка. - Он в тебе и родится.

   Почему-то это предположение вызвало у Иры улыбку. Миша переродится в их ребенке?.. Разве такое может быть?

   Бесшумно открылась дверь, впуская в палату Серафима в накинутом на плечи халате. Взгляд Ирины зацепился за эту белую вещицу.

   - Уходи... Убирайся отсюда! - снова сорвалась она на крик. - Ты убил Мишу, а теперь хочешь убить и нашего ребенка!

   Рядом с кроватью охнула и стала креститься нянечка.

   - Ой, я сейчас Николаича позову...

   И она выбежала из палаты, быстро переваливаясь с бока на бок.

   А вот Серафим никуда не делся.

   - Я позвонил твоей матери, она уже едет. Мы отвезем тебя домой.

   Ирина выставила в его сторону указательный палец и проговорила:

   - Ты не подойдешь ко мне и не прикоснешься! Я справлюсь сама, без твоей поганой помощи. Убирайся туда, где ты и должен быть - в ад!

   - Дура! - вдруг закричал он, испугав ее до мурашек на коже. - Я и есть в аду! Это мой брат умер! Мой единственный брат. Он не вещь, чтобы делить его, поняла? Он был, есть и навсегда останется моим братом. Куда тебе понять это с твоими...

   Он невнятно выругался и вышел из палаты. Его слова только добавили убеждения, что даже память о Мише делить с ним нельзя. И уж общаться с Мишиным сыном или дочкой она точно Серафиму не позволит.

   Она так и лежала в палате одна до прихода мамы, без слез, без криков - молча. Даже мать испугалась ее состояния.

   - Ирочка, ты бы поплакала, легче станет, - и мама дотронулась до ее локтя.

   - Кто так сказал?

   - Люди говорят - слезы боль вымывают.

   - А Мишу они мне вернут?

   - Да что уж там, его теперь никто не вернет. Надо жить дальше. Скоро появится ребенок, прибавится забот...

   Жить дальше... Хорошие слова! Только кто научит и подскажет, как это сделать?

   Они стали собираться домой. Ирина оделась, поискала сумочку и нашла ее на столике, но в ней не было телефона. В палату заглянул Серафим, отдал телефон.

   - Ты рылся в моих вещах?

   - Мне надо было позвонить твоей матери!

   - Урод!

   - Ира, не надо так! - мягко пожурила ее мама.

   - А как надо? Он убил моего мужа...

   Она не знала да и не хотела знать, что сейчас происходит в душе Серафима. Видела, что темные глаза стали совсем черными, то ли от горя, то ли от чего другого.

   - Я отвезу вас домой.

   Ирина с трудом встала на ноги.

   - Мы доберемся сами. Такси поймаем.

   - Я сказал, что отвезу! - повысил он голос.

   Ради мамы спорить с ним Ирина не стала, но решения не изменила - ей от Серафима никогда ничего не было нужно и не будет. Они каждый сам по себе, теперь их не связывает даже Михаил.

   - Мама, зайдем к врачу. Надо же, наверное, какие-то документы подписать... я не знаю.

   - Пойдем, Ирочка, домой - Серафим уже всем занялся.

   - Опять он? - с горечью переспросила Ирина. - Я похороню Мишу сама! Не нужна мне его помощь. Все, что мог он уже натворил.

   Мать с нею никак не соглашалась.

   - Нехорошо обвинять кого-то в смерти человека, не по-людски это, не по-христиански.

   - А я не всевышний и прощения на даю! Он сто раз мог отговорить Мишу прыгать, но не стал же! Разве он хороший брат? Не хочу и не позволю, чтобы он приближался к нашему ребенку!

   - Но он же его дядя...

   - Я сказала - нет!

   - Хорошо, хорошо, - уступила мама и правильно сделала, потому что Ирина теряла контроль над собой и не понимала, как вернуть его.

   Они вышли на улицу, на прохладный вечер, который должен был стать в ее жизни новой отправной точкой. Он и стал, только не по тому пути, по которому они с Мишей хотели бы.

   Серафим ждал их возле машины, но Ирина демонстративно прошла мимо.

   - Ира! - позвала ее мать.

   - Я возьму такси!

   Он нагнал ее в два шага, загородил дорогу, но коснуться не решился.

   - Можешь ненавидеть меня сколько влезет, но сейчас я отвечаю за тебя и ребенка перед братом! Ты не в том состоянии, чтобы кататься одной на такси. Если станет плохо?

   - Я справлюсь!

   - Иногда бабье упрямство соревнуется с глупостью!

   - Вот и не садись в машину с дурой!

   Все же он заставил ее вернуться и сесть в машину. Она забилась на заднее сиденье, села поближе к матери и едва не расплакалась. Нет, не сейчас, не при этом человеке! Он не должен увидеть ее слабой и безвольной.

   - Лучше будет отвезти ее к вам домой, - предложил Серафим.

   - Пожалуй, так, - согласилась мама. - Мне будет легче присматривать за ней.

   Ирина воспротивилась: решают, словно у нее нет собственного голоса!

   - У меня что, уже дома нет? Я поеду к нам домой домой и буду ждать Мишу...

   В машине повисла тишина. На нее уставились в ожидании две пары глаз.

   - Не беспокойтесь о моем психическом состоянии, я в норме и помню все... Он не мог уйти просто так и оставить нас одних! Просто отвезите меня в нашу с Мишей квартиру.

   Серафим прерывисто вздохнул, включая зажигание. Мама погладила ее по руке. Они смотрят на нее с такой жалостью, что хочется пожалеть саму себя! Но не это ей сейчас нужно.

   Машина плавно выкатилась за ворота больницы. Ирина мельком подумала, что оставляет там Мишу одного... Они были счастливы. Но судьба отмерила их счастью слишком мало времени!

   Они ехали, все молчали, иногда Ирина ловила на себе взгляд Серафима в зеркале заднего вида. Что он смотрит на нее? Проверяет, дышит или нет? Почти нет, потому что внутри очень больно, и боль не проходит, а ширится, разливается по всему телу, по каждому уголку, по каждой вене и артерии. Она стучится в виски, в сердце, в печень...

   - Ирочка, что, плохо? - схватила ее за руку мама. - Ты побледнела.

   - Все в порядке. Хочу поскорее домой.

   Домой. А что ей там делать теперь? Медленно до нее доходило осознание одиночества. Страшного одиночества, когда еще утром она провожала любимого человека, а теперь его нет и больше никогда не будет. Но остался его запах, его вещи, любимая чашка и тарелка, в холодильнике лежат продукты, из которых она собиралась сделать любимые блюда Мише на ужин. Вся жизнь была подчинена ему, их семье и любви. Страшно потерять все это так сразу.

   - Почти приехали, - ласково сказала мама. - Сейчас сделаю тебе чай, уложу спать.

   - Нет, я хочу остаться одна! Мне не нужна ничья помощь.

   - Это глупость! - вмешался в разговор Серафим.

   - Когда мне понадобится твой совет, я его спрошу! Пока отвези мою маму домой. Она устала и тоже нуждается в отдыхе.

   Машина остановилась возле ее подъезда. Ирина вышла, размяла спину. Эти двое - мама и Серафим - никак не хотели оставлять ее. Не могли понять, что сейчас она остается не одна, а с воспоминаниями о Мише. Их так много, этих воспомнаний, светлых и радостных, грустных и забавных. Какое-то время она будет держаться за них, чтобы совсем не утонуть в бездне отчаяния и горя.

   Они еще делали попытки переубедить ее.

   - Врач велел держать тебя под контролем! - напомнил Серафим.

   - Если мне понадобится, я позвоню своему врачу или вызову "скорую помощь". Больше никого не хочу видеть!

   - Ира, так нельзя! Я не буду мешать, тихонечко посижу на кухне, - присоединилась мама.

   - Нет, поезжай домой и не волнуйся обо мне.

   - Как я могу не волноваться?

   Ирина поцеловала мать в теплую щеку:

   - Мам, ты будешь жалеть меня, а мне сейчас этого не надо. Я выстою, мне еще ребенка надо родить и вырастить! Я сильная, ты же знаешь. Поезжай домой и сама немного отдохни. Завтра поговорим. Со мной все будет хорошо.

   Мама отпустила ее с неохотой, а Серафим даже поднялся следом на этаж.

   Ирина вставила ключ в замок и, не оборачиваясь, сказала:

   - Не ходи за мной, мне не нужна ничья помощь. Твоя - в первую очередь. С похоронами Миши я разберусь сама. Чтобы на кладбище я тебя не видела!

   - Он мой брат! - хрипло возразил тот.

   - Был! Был твоим братом. Не приходи на похороны, не делай хуже, чем есть.

   Она открыла замок, зашла в квартиру и, хлопнув дверью, отгородилась от всего мира. Вот теперь можно дать волю слезам. Хоть затопи все вокруг, когда тебя никто не видит.

ГЛАВА 3

Ирина привалилась плечом к стене, обняла руками живот.

   - Вот мы с тобой и осиротели...

   Любимый дом, созданный с огромной любовью и нежностью, теперь отпугивал холодом и безмолвием. Он тоже осиротел, лишился тепла человека. И прежним без Миши он уже никогда не будет.

   Ирина медленно оглянулась вокруг - все здесь было пропитано духом мужа, на всем лежал его отпечаток, везде виднелась его рука. Мишины вещи... книги... забытый органайзер... их совместная фотография... Крым, два года назад в Белогорске... полочка, которую Миша прибивал на стену несколько раз - она падала, а он снова ее прибивал, промахиваясь молотком по пальцам. Как все это теперь сможет существовать без него?..

   Как она сможет без него жить дальше?!

   Она слышала, такое бывает, когда горе обрушивается на человека не сразу, а постепенно, накатывая на него снежной лавиной, из-под которой спастись уже нельзя. Внешне этого не разглядишь, а внутри человека уже раздавило. Зазвонил зажатый в руке сотовый - это мама снова беспокоилась о ней. Придется ответить, иначе та примчится обратно.

   - Ира, ты как?

   - Все нормально. Тебя довезли домой?

   - Да, звоню из дома, но еще не раздевалась. Может быть, все же стоит приехать к тебе?

   - Не надо, пожалуйста. Очень тебя прошу. Дай мне прийти в себя. Я сейчас стою в коридоре и не могу заставить себя зайти в комнату - там все Мишино... Но мне придется сделать это! И без чьей-либо помощи.

   - Ирочка, я вот о чем хотела поговорить... - мама неловко замялась. - Я, вот, ехала с твоим деверем, мы поговорили. Не показался мне он таким уж плохим человеком. Видела бы ты, как он переживает из-за смерти брата! мне было так жалко его. Ему ведь даже поговорить не с кем, некому облегчить душу.

   Это совсем не то, о чем сейчас Ирине хотелось бы говорить.

   - Что ты хочешь от меня, мама? Я очень устала и хочу отдохнуть.

   - Конечно, доченька, отдыхай! А поговорить можно и завтра. Если что - звони, я на всякий случай телефон рядышком положу.

   - Хорошо, позвоню, - пообещала она, зная, что не сделает этого.

   После мамы телефон звонил еще несколько раз - новости уже долетели до подруг и знакомых. Ирина никому не ответила. Жалости ей не нужно, а свое любопытство пусть удовлетворяют в другом месте.

   В комнате рядом с креслом так и остался лежать Мишин рюкзак. Вот еще один сирота! Она села, взяла его на колени и обняла, потом стала баюкать, словно потерявшегося ребенка. Ей легче не стало, зато малыш внутри успокоился, словно почувствовал знакомый запах отца. Она сама покупала Мише одеколон и туалетную воду, а он был недоволен и жаловался, что аромат у них "слишком цветочный, женский".

   Окружающая тишина наваливалась на плечи, так и хотелось согнуться под ней. А она продолжала ждать, что вдруг придет Миша и одним словом "Привет!" разрушит мрак в ее душе.

   Затем она расстегнула молнию на рюкзаке и вынула по очереди все вещи... чистая футболка... термос с очень сладким чаем... пачка бумажных носовых платков... всякие мелочи. Так же медленно сложила все обратно и поставила рюкзак в шкаф, словно приготовила для Миши.

   Все делала бездумно, на автомате, и тут же забывала, ходила по кругу. Раз пять перемыла Мишину чашку с ложкой, поставила на полки прочитанные книги, сняла и поставила по-другому. Протерла пыль под рамочками с фотографиями, держа каждую подолгу в руках. Скоро дом сиял чистотой и уютом к приходу хозяина...

   Встрепенувшись, Ирина вспомнила, что не успела приготовить ужин. Да и сама последний раз ела еще утром, и ребенок внутри требовал своего. Она выпила витамины, положила перед собой на тарелку пару куриных котлет, приготовленных на пару, и салат из овощей с кунжутным маслом и соком апельсина. Все это было далекое и совершенно не нужное сейчас! Силой впихивала себе в рот маленькие кусочки котлеты, заставляла себя жевать и глотать.

   А вот через порог спальни она так и не смогла заставить себя переступить, не смогла лечь на их с Мишей постель. Устроилась в кресле, обняв огромного плюшевого медведя, подаренного на прошлый день рождения. Потом сидела и пыталась вспомнить, кто из ее знакомых как переживал и справлялся в похожей ситуации. Люди умирают, от этого никуда не деться. Родные и близкие остаются скорбеть... или радоваться. Те, у кого умирали пожилые родственники, обычно горевали недолго и после вздоха: "Отмучился!" возвращались к обычной жизни.

   Тяжелее приходилось тем, кто хоронил мать или отца - в тех семьях горе еще долго давало знать о себе, а то и навсегда оставляло свой след в жизни. Человек, потерявший родителей, в одну минуту сознавал, что стал главой семьи и теперь за все придется отвечать самому, даже посоветоваться будет не с кем.

   К счастью, тех, кто потерял детей среди знакомых не было. Потерять ребенка - это... это... она бы точно не пережила еще и такого горя! И поэтому она найдет в себе силы, чтобы жить дальше, жить ради их с Мишей малыша!

   Усталость взяла свое, навалилась тяжелым сном, в котором Миша все падал и падал, а она не могла ему помочь.

   Проснулась Ирина от странных звуков на кухне и в ванной комнате. Не Мишин же призрак бродит по квартире, звенит посудой в мойке и негромко ругается в ванной! Опустив медведя на пол, она заставила себя встать и на непослушных ногах побрела на кухню. Мама, одетая во все темное, перемывала посуду, вытирала полотенцем и ставила в шкафчики. Она оглянулась и улыбнулась:

   - Разбудила? Прости, доченька! Вот, хотела помочь тебе.

   Ирина молча кивнула. Стоп... Если мама здесь, кто шумит в ванной?

   Там ее ждал неприятный сюрприз, вернее, два сюрприза - протекшая стиральная машинка и сидящий по щиколотку в воде Серафим с отверткой в руках.

   Он оглянулся, увидел ее, но только махнул отверткой:

   - Вот... надо починить.

   - Не трогай! - подалась к нему Ирина. - Миша сам...

   Отвертка монотонно выворачивала болты. Серафим сжал зубы и ничего не ответил, только быстрее заходили желваки на скулах. Миша... Он и раньше не соединял их, а теперь его смерть навсегда разметала их по сторонам.

   Оставив Серафима в ванной, Ирина вернулась на кухню, села за стол, и мама поставила перед ней стакан теплого молока с булочкой.

   - Тебе надо поесть. Не забывай про ребенка!

   Молоко она выпила, булочку отложила на потом.

   - Мама, зачем ты привела его?

   - Кого, Фиму? Скорее это он привел меня. Позвонил утром, предложил подвезти. А когда мы зашли, увидели потоп в ванной. Кто-то же должен помогать тебе.

   - Я могу вызвать мастера по ремонту!

   - Можешь, конечно. Но до того ли тебе теперь?

   Мама была права, заботы и дела внезапно отошли на второй план, но Ирина хотела научиться жить самостоятельно, не надеясь на чью-то помощь.

   - Скажи ему, чтобы он ушел! Не хочу видеть его.

   - Хорошо, скажу... Тяжело тебе?

   Мама потянулась и накрыла теплой ладонью Ирину руку. Как же было приятно! Вот в такой поддержке она нуждалась и очень!

   - Мне очень не хватает Миши. Не понимаю, зачем нужно куда-то идти, что-то делать, есть и пить, если его больше нет. А здесь повсюду он - в вещах, в снимках, в мелочах. И это причиняет невыносимую боль!

   Мама понимающе кивнула:

   - Это пройдет, дочка. Время хороший лекарь. Все забудется.

   - Но я не хочу ничего забывать! Это словно Миши никогда не было в моей жизни?!

   Она все же сделала непозволительную вещь и расплакалась, только потом заметив застывшего в дверях Серафима. Поздно прятаться и делать вид, что ничего не было. Пусть любуется на ее слезы.

   - Я починил.

   - Просто замечательно! Дверь на выход слева!

   Серафим положил со стуком отвертку на стол.

   - Я еще помню, где здесь дверь! Можешь не провожать.

   Он ушел, громко хлопнув дверью.

   - Зачем ты с ним так? - с горечью спросила мама. - Тебе сейчас нужна помощь.

   - У меня есть ты, мне этого хватит. - Ирина склонила голову на ее плечо. - Ты же меня не оставишь только потому, что я злая и нехорошая и прогоняю деверя?

   - Глупая ты у меня - это точно! - улыбнулась мама.

   Она предложила помочь разобраться с Мишиными вещами - что оставить, что кому-то раздать или выбросить - но Ирина к этому еще была не готова.

   - Я хочу, чтобы все осталось как есть, словно Миша вот-вот войдет в эту дверь и скажет мне: "Привет, вот и я!"

   Предстояло разобраться еще с Мишиными похоронами, но Серафим снова все сделал по-своему - отвез документы и вещи, побывал в похоронном бюро, заказал зал для поминок. Кого пригласить, а кого нет - это он оставил ей.

   - И на том спасибо! - злилась Ирина, шмыгая носом. - Больше мне ничего не доверили.

   Но мама снова встала на сторону врага:

   - Все самое тяжелое он взял на себя. Тебе надо бы сказать ему спасибо.

   - За что?! Он не отдавал мне Мишу при жизни, не отдает и после смерти!

   За прошедшие дни Ирина стала чувствовать себя во много крат хуже, но сказать об этом матери не решилась - побоялась, что ее просто не пустят на кладбище. Она должна проводить Мишу достойно! А уж потом...

   - Ты уверена, что выдержишь столько времени на ногах? - волновалась мама.

   - Я не больная, а только беременная, тем более носить мне еще целый месяц.

   - Серафим говорит...

   Ирина резко развернулась и едва не упала, но вовремя схватилась за спинку стоящего рядом кресла.

   - Меня не волнует, что говорит этот человек! Но вот с каких пор это волнует тебя, мама? Не предавай меня сейчас, пожалуйста!

   - Что за глупости ты говоришь! - отмахнулась та. - Никто предавать тебя не собирается. Мы волнуемся за тебя. Выглядишь ты неважно. А там будет много людей, в церкви духота. И похороны не то место, куда следует ходит беременным! Подумай, как это отразится на ребенке.

   - Я обещаю, что не буду волноваться, но не проститься с любимым человеком, не проводить его в последний путь я не могу. Как я потом буду жить с мыслью, что не выполнила свой долг перед ним?

   - Думаю, Миша понял бы тебя.

   Ирина не нашла что возразить на слова матери и стала молча одеваться. Никто не сможет остановить ее!

   Народу на похороны собралось много - Мишу любили все. Приехала одна из Ириных подруг - Катя.

   Ирина вдруг подумала, что в такой скорбный день Катины рыжие кудряшки смотрятся под лучами солнца неуместно.

   - Жаль, что свиделись по такому поводу. Соболезнуем тебе. - Они обнялись. - Если понадобится помощь, обращайся, не стесняйся!

   - Спасибо, что приехала.

   - Мы же подруги! Да и вы с Мишей были нам как родные. Кирюха тоже за тебя переживает.

   - Передавай ему привет. Как у вас?

   Катин муж Кирилл работал вахтой на севере.

   - Потихоньку. То приедет - я цвету. То уедет - я чахну. Короче говоря, как у всех. А ты здорово смотришься, круглая такая!

   Катя уважительно взглянула на Иринин живот.

   - А вы с Кириллом почему не заводите детишек?

   - Куда нам торопиться? Вот Кирюха закончит со своими разъездами, тогда и...

   Катин взгляд мазнул по прошедшему мимо Серафиму.

   - Это твой деверь, да? Мишка был красавец - тебе все наши девчонки на курсе завидовали. А этот еще лучше... Мрачный только какой-то. Ох, даже мурашки по спине пробежали от взгляда!

   - Да уж, этот взглядом-рублем не одарит, - желчно выдавила Ирина.

   Серафим ждал ее возле машины, но Ирина поехала вместе со всеми в автобусе. Это был не столько бунт, сколько последняя возможность побыть с Мишей рядом. Да и Катерина болтала слишком много и все не о том.

   Целых полтора часа до кладбища Ирину душила атмосфера автобуса и люди в нем, которые едва ли чувствовали то же, что и она. Они хотели бы разделить с нею ее горе, но так, чтобы оно не коснулось плотно их самих. Может, и надо было поехать в машине - там хотя бы можно было молчать и просто смотреть в окно, а здесь нужно было общаться с Катериной, слушать всякую ерунду, отвечать на вопросы, даже на те, которых не хотелось касаться.

   - Что теперь будешь делать? - спросила подруга.

   - Жить, - ответила Ирина. - Буду ждать рождения малыша, вспоминать о Мише, попытаюсь найти надомную работу аудитора или бухгалтера. Не пропаду.

   - Да, с ребенком и без мужа сейчас очень трудно, особенно с деньгами. Поэтому я и не решаюсь завести спиногрыза, не хочу, чтобы он в чем-то нуждался. Вот поднакопим с Кирюхой денег и тогда... А твой деверь?

   Ирина напряглась.

   - Что деверь? Он-то при чем?

   - Он же дядя твоего ребенка. Без средств к существованию вас не оставит. Он вроде какой-то бизнесмен?

   Почему все непременно заговаривают о Серафиме и считают, что она теперь повиснет у него на шее?

   - Меня не интересует ни он, ни его бизнес. И на его деньги мне плевать - сама ребенка подниму!

   Теперь у Катерины вытянулось от удивления лицо.

   - Ир, ты чего? У вас с ним все плохо, да? А я думала...

   - У нас с ним никак - и раньше было никак, а теперь совсем никак. Это он виноват в смерти Миши! Если бы он его не подзуживал, Миша никогда не стал бы прыгать!

   - Прости, я не хотела, - стушевалась Катерина, и даже ее рыжие кудряшки виновато поникли. - Хотя ты всегда была такой - гордой и непримиримой, если что-то было не по тебе. Я верю, у тебя все получится. Пройдет время, боль притупится.

   - Не продолжай! - остановила ее Ирина. - Я почти уверена, ты скажешь, что я обязательно встречу кого-нибудь. Он, конечно, не будет похож на Мишу, но я все равно смогу полюбить его. Так ведь?

   - Ну, ты даешь! Почти так. Когда я разбежалась с Витькой, которого любила как безумная, тоже дала себе зарок, что больше никогда и никого... Год держалась. Мужиков поганой метлой от себя гнала. Меня даже в любительницы розовой любви записали! А потом встретила Кирюху и понеслось! Теперь о Витьке и не вспоминаю, как будто и не было его.

   Ирина знала ту историю, Катя много тогда переживала, впала в депрессию, начала много пить. Разница в том, что Витька живой и ушел сам, потому что разлюбил. Разве это похоже на их с Мишей историю? Миша любил, собирался стать отцом. Если бы не проклятые прыжки с парашютом, они жили бы долго и счастливо миллион лет.

   - Ирка, ты улыбаешься! На тебя начинают странно смотреть, - толкнула ее Катя.

   - Задумалась о том, как бы мы с Мишей жили дальше... А все, конечно, ждут, что я буду биться в истерике. Наверное, буду. Нельзя же не оправдать чьих-то надежд!

   Автобус подъезжал к воротам кладбища. Люди засуетились, стали поправлять одежду, забирали букеты цветов и венки. На одном из венков Ирина увидела траурную ленту с надписью "От любящего брата". Чуть не сорвала ее и не разметала в клочья, вовремя одумалась, но пообещала себе, что сделает это при первом удобном случае.

   Мама ждала ее у автобуса, протянула руку и помогла сойти со ступенек.

   - Ты как, нормально? Бледная очень. Не надо было все-таки ехать на кладбище!

   - Я чувствую себя именно так, как и должна чувствовать жена, которая хоронит любимого мужа!

   Ирина обернулась, стала смотреть как Серафим и еще несколько крепких мужчин суетятся возле открытого люка автобуса.

   - Не надо, не смотри. Они справятся. Пойдем в храм, - обняла ее мама и подхватила с одной стороны под руку. С другой присоединилась Катя.

   Они зажали ее между собой, хотя падать на землю она пока что не собиралась.

ГЛАВА 4

Над тихим и унылым кладбищем вовсю светило солнце, плыли белые облака, пролетали птицы. Их не волновало горе тех, кто собрался возле вырытой могилы внизу.

   Ирина еще держалась, но мама и Катерина все чаще подхватывали ее под руки, а Серафим все тревожнее поглядывал в ее сторону. Но именно его взгляды заставляли стоять на ногах, хоть и стиснув зубы. Но когда на крышку гроба упали цветы и комья земли, Ирина не выдержала и стала валиться на землю. Мама с Катей едва успели подхватить ее.

   - Ничего, ничего, вода есть у кого-нибудь?

   Мамин голос пробивался к Ирине словно сквозь слой плотных облаков и рассеивался где-то рядом. Кто-то протянул воду. Мама открутила крышечку и осторожно напоила ее.

   - Все, спасибо, я в порядке. - Ирина отдышалась и снова выпрямилась. Это еще не конец, но она справится и выдержит все с честью.

   Похоронами распоряжался Серафим, но все смотрели исключительно на нее.

   Над могилой вырастал земляной холм, украшенный цветами и венками. Ирина расправила на венках ленточки, присела и положила ладонь на нагретую солнцем землю.

   - Мы всегда будем вместе!

   Все двинулись обратно к автобусу с долей облегчения от выполненного долга. Поддерживаемая мамой, Ирина медленно брела по дорожке. Вокруг что-то происходило, но это не касалось ее. Рядом с тенями от их фигур возникла еще одна тень, зловещая.

   - Давайте я отвезу вас домой. Ей надо отдохнуть!

   Ирина повернула голову в сторону говорившего:

   - Я поеду вместе со всеми.

   - Хотя бы сейчас можешь не упрямиться? - злился Серафим. - Ради ребенка!

   - Ради ребенка не подходи ко мне ближе, чем на десять метров!

   - Хоть двадцать!

   Он ушел, а его тень словно осталась.

   - Ирочка, он прав - тебе надо много отдыхать. Что ты потеряла на поминках? Все поймут твое состояние. Люди посидят, вспомнят Мишу и разойдутся.

   Мама не могла понять, но ей было важно услышать, что люди будут говорить о Мише. Чтобы про него помнили только хорошее!

   - Я должна быть там и я буду!

   Все же уступку матери Ирина сделала, сев вместо автобуса в машину Серафима. Катерина на поминки остаться не смогла и уехала с согласившимся подвезти ее водителем.

   Привалившись к плечу матери, Ирина вспоминала Мишу, счастливые семейные годы, их редкие ссоры и жаркие примирения. Кто-то даже завидовал им и не верил, что за пять совместно прожитых лет они не разлюбили друг друга, ни разу не изменили друг другу. Если на земле существовали две половинки одного целого, то это были они с Мишей.

   Очень скоро Ирина поняла, что переоценила свои силы - на поминках ее мутило от вида еды и запахов. Сигаретный дым не давал дышать, хоть люди выходили курить на улицу. Спина ныла от усталости, хотелось лечь и вытянуться.

   Люди немного отошли от похорон, и теперь все чаще громко говорили и совсем не о Мише, не о его смерти, а болтали о своих проблемах, о детях, нехватке денег, ипотеке, материнском капитале и всякой другой ерунде. Ирину это обижало - ведь собрались они здесь именно помянуть Мишу!

   Когда поминки наконец закончились, она вздохнула с облегчением. Хотела встать со стула и почти упала обратно от прочертившей живот боли. Только не это! Ей еще носить целый месяц, а тут больно так, что глаза лезут на лоб.

   Пальцы судорожно сжали скатерть. Это заметил вездесущий Серафим.

   - Тебе плохо? Вызвать "скорую"?

   - Не мельтеши перед глазами! Сейчас все пройдет... Я устала.

   Очередной приступ боли заставил ее прикусить зубами нижнюю губу. Серафим без дальнейших разговоров вызвал неотложку, на которой Ирину и увезли вместе с перепуганной насмерть мамой.

   К счастью, ничего страшного не произошло, врачи справились с ложными схватками, но оставили Ирину до утра в больнице. Она почти сразу заснула, слушая спокойный, ровный голос мамы. Но когда проснулась, рядом с кроватью, сложив руки на груди и свесив голову, дремал Серафим. Помимо воли Ирина заметила осунувшееся лицо, посеревшую кожу, отросшую за день щетину. Но для жалости этого не хватило.

   Она пошевелилась, и Серафим тут же открыл глаза.

   - Ты чего? Позвать врача? - наклонился он к ней.

   - Что ты здесь делаешь? Где моя мама?

   - Она очень устала, я сменил ее. Все-таки позову врача...

   Он нажал на кнопку вызова, вделанную в стену. Почти сразу в палату вошел врач и медсестра, и Серафима попросили на выход. Словно прочитали ее мысли!

   Ее тщательно осмотрели, измерили нужные показатели. Врач остался доволен результатом.

   - Что же, нам удалось все сделать правильно, но я хотел бы предложить вам лечь на сохранение.

   - Нет, спасибо, доктор. Я доношу, я крепкая.

   - Мое дело предложить, но беречься вам придется в любом случае. Здесь список лекарств, об остальном я поговорю с вашим мужем.

   Ирину прорвало на смех, что очень удивило врача - он вскинул брови и слегка откинулся назад.

   - Извините, доктор, моего мужа вам придется долго искать - я его вчера похоронила.

   Какое-то время врач собирался с ответом, а потом вздохнул:

   - Бывает. С кем я могу поговорить? Тот мужчина...

   - Он просто знакомый мужа. Скажите мне, я выполню все предписания. Или моей маме - она присмотрит за мной.

   - Ах, мама... Это другое дело.

   И он поговорил сначала с Ириной, а потом и с ее мамой, дал кучу предписаний и выписал нужные лекарства, больше успокоительные. Серафим с машиной был уже тут как тут, и Ирине снова пришлось уступить и разрешить ему отвезти их домой.

   - Мне сказали, что тебя клали на сохранение. Почему ты отказалась? Это глупый шаг! Ты должна думать не о себе, а о ребенке!

   Найдется ли на свете еще один такой циничный и лживый человек?

   - Не поздновато ли ты вспомнил о моем ребенке? Сначала отнял у него отца, теперь хочешь его заменить?!

   Он смутился и отвернулся.

   - Никого я не хочу заменять! Твой ребенок это все, что осталось от Мишки!..

   - Правильно: мой ребенок! - подтвердила Ирина. - К тебе он не имеет никакого отношения, держись от нас подальше. Обходи стороной или лучше вообще забудь о нас!

   Ему очень хотелось ответить привычной грубостью, но сдерживало ее состояние.

   - Мы потом поговорим об этом, когда тебе станет лучше.

   - Ни сейчас, ни потом!

   Он снова отвернулся, но Ирина была готова поверить, что увидела промелькнувшую в его глазах боль. Это ей показалось после лекарств, не иначе! Серафим и боль, переживания, сочувствие не могут сосуществовать в одном пространстве.

   - Ты всегда была такая или только со мной? - все же удивил он ее вопросом. - Мишка говорил, что ты необыкновенная...

   Ирина покачнулась вперед - стоило ожидать от него удара ниже пояса!

   - Он ошибался тоже, я самая обыкновенная! Когда мне делают больно, я бью в ответ. А сейчас я защищаю самое дорогое, что осталось в моей жизни: ребенка. Защищаю от того, кто убил его отца!..

   Проходящая мимо пожилая пара взглянула на них с осуждением: больница рядом, а они скандалят!

   - Хочешь сообщить об этом всей Москве?

   - Всему миру! - поправила она.

   Вернулась мама, убирая на ходу документы в сумочку. Посмотрела на них и покачала головой:

   - Снова ссоритесь? Уж теперь-то не надо!

   - Знаешь, мама, я по-профессии экономист, а не дипломат и за стол переговоров садиться не намерена. Уясните себе это оба. Тебе, мама, придется выбирать, на чьей стороне остаться. Я и внук или тот человек.

   - Хорошо, только не нервничай, пожалуйста!

   - Тогда вы не заставляйте меня делать это! Так мы едем домой?

   Серафим довез их, но подняться к ней домой Ирина ему не позволила. Буркнув: "Созвонимся", Серафим укатил по своим делам. К бабам, наверное...

   Волей-неволей жизнь входила в определенное русло. Не старое - этого быть уже не могло без Миши. Но нужно было заниматься повседневными делами, заботиться о себе и о растущем внутри малыше, соблюдать рекомендации врача, больше гулять, отдыхать, не волноваться. Нужно было ходить в магазин и покупать продукты.

   Первые дни Ирина по привычке готовила на двоих, а потом выносила недоеденные обеды и ужины к окошкам, где прикармливали бездомных кошек. Надо было учиться готовить только для себя. А много ли ей надо? И приходилось иной раз заставлять себя сделать что-то, кроме бутербродов и подогретого молока.

   Серафим больше не звонил и не появлялся, что Ирину вполне устраивало. Правда пару раз ей показалось, что она видела возле подъезда его машину. Но она могла и обознаться, потому что Серафим виделся ей даже на поверхности чая в чашке. Зато мама приходила навещать ее почти каждый день, приносила еду, из-за чего Ира ругалась с нею.

   - Зачем ты хлопочешь напрасно? Я могу приготовить себе все сама!

   - Дочка, мне не тяжело! - успокаивала ее мама. - И приятно готовить для тебя. Да и делаю я это с любовью. Такая каша будет вкуснее и полезнее.

   - Хорошо, спасибо, мама.

   - Ты ешь давай, а то малыш подумает, что мама его не любит.

   Любит, мама его очень любит! И Ирина, поглаживая живот, съедала все, что приносила мама, до крошки.

   Однажды приснился Миша - первый раз после похорон. Во сне он был таким, каким Ирина запомнила его в последний день, - взволнованным, спешащим и бесконечно любимым. Казалось, он хочет что-то сказать ей - открывает рот, но она не могла уловить ни звука. Было очень обидно. Вдруг это было что-то важное? Или он просто хотел сказать, что любит ее...

   Говорят, что если очень захотеть и немного потренироваться, можно видеть сна по собственному желанию. Поэтому каждую ночь, засыпая, Ирина просила Мишу присниться ей снова.

   И вот сегодня это произошло.

   Потом она долго сидела на краю постели и пыталась прийти в себя. Сон был такой явственный, реальный, что не отпускал даже теперь. Прикосновения, звуки, голоса, запахи - она ощущала все. Миша целовал ей руки и повторял, что у нее все обязательно будет хорошо. Кабы так!

   А потом Ирина сделала то, чего никогда не позволила бы себе раньше: позвонила Серафиму и договорилась встретиться с ним в ближайшем от дома парке.

   Встреча была назначена на два часа - после нее Ирина собиралась зайти в супермаркет за молоком и булочками. Теперь, глядя на минутную стрелку, она раздумывала, стоит ли прийти раньше, вовремя или опоздать и заставить Серафима ждать ее?

   Она надела любимый джинсовый сарафан и белую блузку, которую очень любил Миша. Взяла сумочку, в которую забросила бутылку минеральной воды без газа, пачку бумажных платков и темные очки.

   Погода на улице стояла замечательная, а ей было холодно и зябко. Не радовало ни солнце, ни высокое голубое небо, ни летящие в выси самолеты, на которые она обожала смотреть. С Серафимом она встречалась не просто так - для этого был важный повод.

   Он уже ждал ее в парке. Не заметить его было так же невозможно, как невозможно закрыть пальцем солнце. Женские взгляды он притягивал к себе как магнитом. В пруду плавала пара уток, и Серафим крошил им кусок белой булки, что никак не походило на его привычное поведение.

   - Здравствуй, - подошла к нему Ирина. - Извини, что опоздала.

   - Это я пришел раньше, - ответил он, докрошил хлеб и отряхнул руки. - Прожорливые птицы. Я удивлен: ты позвонила мне сама.

   - Не просто так. Мне кое-что от тебя нужно.

   Он усмехнулся, правда без радости.

   - Это я уже понял. Только не верится, что ты примешь мою помощь!

   Ирина не стала разочаровывать его.

   - Речь не о помощи. Мне несколько дней подряд снился Миша. Он все время что-то хотел мне сказать...

   Она остановилась, потому что Серафим стоял столбом.

   - Ты веришь в такие сны?

   - Считай, что да. Наконец я поняла, о чем шла речь. Когда я говорила с ним в больнице... - Ирина облизнула пересохшие губы, потом не выдержала и достала бутылку с водой, отпила немного. Говорить было трудно. Каждое воспоминание о том дне пронзало до глубины души. - Миша тогда несколько раз повторил слово "письмо" и "Фимка", но только теперь я сообразила, что он имел в виду письмо, которое передал тебе. Это так? Письмо есть? Я хочу прочесть его!

   В глазах Серафима она увидела почти что панику, но он быстро отвернулся и уставился на пруд, где по зеленоватой глади воды пробегала рябь, а под водой смешно колыхались буро-зеленые пряди водорослей и серебрились стайки рыб.

   - Ты отдашь мне письмо? Если скажешь, что его не было - я не поверю, потому что знаю, оно было! И уничтожить ты его не мог. Не посмел бы!

   Он покачал головой и усмехнулся:

   - Ты так хорошо знаешь меня? Предположим, письмо есть.

   Ирина протянула руку, в которую он не спешил что-то вкладывать, просто рассматривал раскрытую ладонь и подрагивающие тонкие пальцы.

   - Я же не говорил, что ношу его с собой!

   - Неужели положил в банковскую ячейку? Не темни. Отдай письмо! Оно адресовано не только тебе, но и мне, его законной жене. А может, вообще только мне, а к тебе попало случайно.

   Серафим медлил, а Ирина все больше распалялась. Что могло быть написано в том письме, что ему так не хочется показывать его?! Что там за тайны Мадридского двора?

   - Я могу рассказать тебе своими словами, - предложил он наконец, вызвав у Ирины смех.

   - Была бы твоим словам вера! Я хочу увидеть письмо. И немедленно! Только не говори, что страшно занят: раз пришел - свободное время есть.

   - Можешь не верить, но я на самом деле отложил на час важную встречу!

   - То есть, встреча со мной важнее? Отдай письмо и можешь быть свободен на все четыре стороны! Может, и откладывать ничего не придется.

   - Оно адресовано не только тебе! - напомнил он.

    - Хорошо, покажи только ту часть, что написана для меня! Так устраивает?

   Судя по плотной складке рта и такое решение Серафима не устраивало. А ее не устроит никакое другое!

   - Я могу обратиться в суд! - попробовала она пригрозить и вызвала на его лице презрительную гримасу:

   - Что мне твой суд сделает, если я уничтожу письмо? Ты даже не сможешь доказать, что оно существовало! Миша был совсем плох, он бредил... Суд вполне учтет показания врача.

   Ирина размышляла. Что-то с этим письмом на самом деле не так, иначе Серафим давно отдал бы его! Что можно предположить? Пусть самое невероятное - у Миши была вторая семья и перед смертью он решил покаяться, попросить не презирать его... Бред! Ирина негромко фыркнула, опровергая собственную бредовую идею. Даже если так, теперь это не имеет значения. Что может быть еще? Миша оставил после себя долги?.. Откуда? Да и она знала бы об этом. Никакие другие версии в голову не приходили.

   - Так ты отдашь письмо или нет?

   - А если нет?

   Ирина помедлила с ответом.

   - Я найду способ отнять его у тебя!

   - Наймешь киллера?

   - Плохая шутка! С другой стороны... Серафим, где письмо? Ты же понимаешь, что для меня оно очень важно! Это последние слова Миши, человека, которого я очень любила и которого потеряла из-за тебя!

   Он выставил вперед руки, словно собираясь оттолкнуть ее.

   - Ирка, ты похожа на бормашину. Я же сказал, в том письме не было ничего особенного - он прощался с нами. Мне не хотелось бы, чтобы ты прочитала слова умирающего человека!

   Она покачала головой и помахала указательным пальцем у него перед носом:

   - Я тебе не верю - ты врешь! Врешь и выкручиваешься изо всех сил. Одного не понимаю - почему? И вся твоя забота обо мне чистая показуха. Тем более мне она не нужна! Даже если Миша просил тебя заботиться обо мне, можешь не волноваться - я забираю Мишины слова. Ты свободен!

   - Какое благородство! - воскликнул он с ехидством. - Сначала ты обвиняешь меня в гибели брата, потом обвинишь в жадности?..

   Ирина отступила на шаг назад.

   - Так вот чего ты боишься?.. У тебя есть листок и ручка или карандаш? Впрочем, поищу у себя...

   Она подошла к скамейке, вытряхнула содержимое сумочки и отыскала блокнот и ручку. Вырвала листок, написала на нем несколько слов и протянула Серафиму.

   - Вот! Я обещаю, что ни в чем не стану обвинять тебя, что не попрошу ни твоей помощи, ни денег! Отдай письмо.

   Он со злостью разорвал записку и сдул клочки с ладони. Они полетели Ирине прямо под ноги.

   - Сколько ты еще будешь унижать меня и оскорблять?!

   - У тебя есть прекрасный шанс больше никогда меня не видеть, Серафим!

   - Уверена?

    В том, что не хочет ни видеть его, ни слышать?!

   - На сто процентов!

   Он стал метаться из стороны в сторону, словно кого-то или что-то искал, наконец схватил ее за руку и повел к дальней скамейке, где им никто не мог помешать.

   - Надеюсь, ты потом не пожалеешь, что заставила меня отдать письмо!

   - Будь спокоен!

   - Садись и постарайся не нервничать!

   Она послушно села, вдохнула пару раз поглубже и произнесла:

   - Я спокойна. Давай письмо Миши.

   Высокий и мощный, Серафим нависал над Ириной скалой. Помедлив, он все-таки достал из заднего кармана джинсов письмо, помял его в руках, а потом протянул ей:

   - И учти, в последствиях будешь виновата только ты!

   Последних слов она не слышала, потому что все внимание было сосредоточено на заветном листке бумаги. Серафим встал возле дерева, вынул пачку сигарет и закурил, но потом спохватился, затушил сигарету и выбросил в урну. Но было видно, что ему некуда деть руки, поэтому он поднял с земли ветку и принялся ломать ее.

   Ирина с жадностью развернула тетрадный листок в линейку, пробежала глазами по строкам, не вникая в смысл - она узнала почерк Миши, хотя буквы были неровные, сползающие вниз, а некоторые слова просто начинались с одной буквы и сразу заканчивались. Она прочитала записку раз, второй и только теперь до нее дошел смысл написанного. Улыбка сползла с ее лица.

   Она перевела взгляд на мрачного визави, помахала письмом и спросила срывающимся голосом:

   - Что это?..

ГЛАВА 5

- Я тебя спрашиваю, что это такое?!

   - Письмо Мишки, разве не его ты просила отдать? - Серафим сломал ветку на части, отбросил в сторону и нервно прошелся перед скамейкой. - Тебе так хотелось его получить! Ты была уверена, что худшего человека на земле нет, потому что я не хотел отдавать письмо. И что теперь? Понравилось?!

   Ирина потрясенно читала строчки письма еще раз - Миша... ее любимый Миша... буквально "подарил" ее своему старшему брату! Или не подарил, а навязал... повесил хомутом на шею...сравнений можно было подобрать много, но смысл в них был один: Миша выразил свою последнюю волю. Чтобы ребенок не рос без отца, а Ирина ни в чем и ни в ком не нуждалась, они с Серафимом должны пожениться! Она и ненавистный Серафим!..

   - Я не верю...

   На ее невнятные слова Серафим только язвительно хмыкнул:

   - Твое право! Только не вздумай предположить, что это я заставил Мишку выдумать такую черную шутку! Когда я пришел к нему в палату, он уже написал письмо и протянул его мне при свидетеле - враче. Можешь спросить у него!

   Вот уж действительно шутка... дурацкая шутка! Мог ли Миша поступить так с ней? Ирина растерянно смотрела на Серафима. Едва ли он сейчас обманывал ее! Они никогда не ладили и не скрывали взаимной антипатии. Для Миши в этом секрета не было. И все же он решил, что они смогут выполнить его последнюю волю, вопреки желаниям и возможностям!

   Она теребила письмо в руках, пожалев, что так отчаянно требовала его. Почему бы хоть раз не послушаться другого человека, пусть и Серафима? Теперь нужно как-то выходить из этого положения.

   - Ты же не собираешься последовать ему? Миша, конечно, хотел лучшего для нашего ребенка, но иногда лучшее - не делать лучшего!

   - А я предупреждал тебя: не пожалей потом!

   - Не волнуйся, предупреждал, - согласилась Ирина.

   Сложив письмо, она хотела отдать его Серафиму, но потом взяла себе.

   - Миша был не в себе, поэтому мы можем не выполнять его пожелание.

   - Как скажешь! - равнодушно произнес Серафим.

   И это его показное равнодушие заставило Ирину разозлиться.

   - Почему ты все время стоишь на моем пути, Серафим?! Сначала ты влез в мою семью и лишил меня мужа, а моего ребенка отца. Теперь ты снова хочешь влезть в нее и заменить незаменяемое!

   - Да никуда влезать я не хочу! - крикнул он. - Если бы на твоем месте была другая, я бы еще подумал, ребенок Мишки это святое. Но ты... Я не хотел бы видеть тебя рядом даже как приложение к моему племяннику, а уж своей женой...

   И они одновременно воскликнули:

   - Никогда!

   Ирина не могла оставить его слова без ответа.

   - Я тоже хочу сказать: даже если нам с малышом придется голодать, я все равно не соглашусь выйти за тебя замуж!

   - Избави боже!

   Они замолчали. Оба находились в раздраженном состоянии. Миша не только не соединил их, но сделал злейшими врагами. Ирина еще могла понять, если бы он попросил позволить общаться с Серафимом их ребенку... позволила бы скрепя сердце, ради памяти Миши. Но она и малыш не вещи, чтобы передавать их Серафиму по наследству. Да и не нужно ему такое наследство, даже от единственного брата!

   Кому-то все равно нужно было разрушить долгую паузу.

   - В другой раз, если тебе советуют не читать письмо, последуй хорошему совету! Так мы поняли друг друга?

   Не думал же он, что она ухватится за последнее желание Миши?

   - Еще как поняли: ты налево, я направо, и на одной дорожке нам лучше не встречаться.

   - Но когда родится ребенок, я собираюсь быть ему хорошим дядей.

   Снова здорова!

   - Мишино письмо ничего не меняет. Я не хочу, чтобы ты приближался к моему ребенку!

   - Но этого хочу я! Мне это нужно.

   Ирина помахала в воздухе письмом:

   - Когда тебе дают хороший совет, последуй ему! Это твои слова. Так что твое упрямство на меня не подействует, я буду растить своего ребенка так, как захочу. И ты для него будешь тем, кем я разрешу. А я вообще не разрешу тебе приближаться к нему.

   Ирина убрала письмо в сумочку и встала, собираясь уйти, но Серафим схватил ее за руку:

   - Ирка, не будь гадиной, не лишай меня общения с малышом. Что я сделал тебе плохого, что ты меня так ненавидишь?

   - Лучше ответь на вопрос: что ты сделал для меня хорошего, чтобы я тебя любила и уважала? Приучил Мишу к парашютному спорту?..

   - Других претензий ко мне нет? Я тебя когда-нибудь обидел, не так посмотрел, не дал тебе денег?

   У нее было сотни претензий к Серафиму, но сейчас на ум не пришло ни одной дельной - словно все умерло вместе с Михаилом.

   - Я пришла не ссориться, а забрать письмо. Больше нам говорить с тобой не о чем!

   - Тогда расходимся без взаимных претензий? - тут же предложил оппонент и получил согласие.

   Задерживаться он не стал. Скоро Ирина потеряла его из вида за разросшимися кустами сирени и боярышника.

   День был чудесный, уходить из парка не хотелось да и нужно было поразмыслить над Мишиным письмом. Почему он так решил? С чего взял, что они с Серафимом - такие разные люди! - смогут ужиться вместе? Куда они денут неприязнь друг к другу?

   Ирина осталась сидеть на скамейке. Теперь, когда Серафим ушел, она успокоилась и перестала терзать ремешок сумки. Хотела еще раз попить, но обнаружила, что когда-то уже успела опустошить бутылочку с водой. Повертела ее в руках, дотянулась до урны...

   - Держи.

   На колени упала бутылка воды со вкусом лайма. Ирина ошарашенно посмотрела на Серафима.

   - Ты же ушел...

   - Просто хотел успокоиться, чтобы не садиться за руль в таком состоянии, а потом увидел, что ты захотела пить.

   - Спасибо, но я могла бы и сама дойти за водой.

   - Я все равно уже купил! - огрызнулся он. - Не надо - выброси!

   Надо было бы... Ирина открутила крышечку, с удовольствием глотнула холодной воды.

   - Ты бы села на скамейку в тени. Сидишь на самом солнцепеке!

   Ирина прежде не думала об этом, но теперь заметила, что кожа на руках покраснела и горело все лицо. Глупо, конечно, получилось, и плохо, что заметил это ее злейший враг.

   - Твоя гипертрофированная забота обо мне - компенсация того, что ты не можешь исполнить последнюю волю умершего брата? - куснула она и с удовлетворением увидела помрачневшее лицо оппонента.

   Но бумеранг прилетел ей достаточно скоро:

   - Я хотя бы так пытаюсь выполнить его последнее желание. А ты как его выполнишь? Будешь жить с нечистой совестью?

   - Какой же ты... мерзавец!

   - И какой же? В двух словах опишешь?

   - Мне и одного хватит: отвратительный!

   Серафиму, похоже, нравилось препираться, раз даже теперь он не повернулся и не ушел восвояси.

   - Расплывчатое определение, поконкретнее можно? Всегда полезно увидеть себя со стороны глазами честного человека!

   Ирина вспыхнула тополиным пухом.

   - По-твоему, я вру?!

   - Я бы сказал, что ты бываешь несправедлива по отношению ко мне, хотя ничего плохого я тебе не делал! И Мишку к прыжкам не принуждал, ему самому этого хотелось, чтобы уйти от домашней рутины, почувствовать себя свободным, парящим над обыденностью...

   Он замолчал, потому что увидел ее глаза.

   - Миша считал, что я и будущий малыш - камни у него на шее? Ты это хочешь сказать?..

   Серафим мгновенно преобразился, попытался убедить, что имел в виду совсем иное. Но его слова не шли из головы.

   - Если бы он только сказал мне... объяснил, что я мешаю ему чувствовать себя свободным, я бы не стала удерживать его! - Она с трудом, положив руку на поясницу, встала со скамейки и взглянула в глаза Серафиму. - Почему он никогда ничего не говорил?!

   - Потому что ты поняла бы его неправильно! - рубанул тот воздух ребром ладони. - Сейчас ты тоже ничего из моих слов не уяснила. Мишка любил тебя, обожал до безумия... просто иногда хотел почувствовать себя...

   - Холостым? Неженатым? Без проблем в семье?

   - Как же с тобой трудно говорить! Ты все извращаешь.

   Но Ирине казалось, что только сейчас она поняла Михаила по-настоящему, объяснила его тягу к опасному виду спорта. Стала понятна и легкость, с какой он каждый раз уезжал от нее, вроде бы любимой жены, ждущей ребенка. Сначала он от нее сбегал, потом почти навязал своему брату! Все это никак не хотело укладываться ни в ее голове, ни в сознании.

   - Спасибо, что открыл мне глаза! - произнесла она с трудом. - Жаль, что не сделал этого раньше, тогда и Миша, возможно, был бы жив.

   Ирина покачнулась, но отказалась от протянутой руки Серафима.

   - Ничего, мне пора учиться твердо стоять на ногах без чье-то поддержки!

   - Что ты удумала? - спросил он с подозрением.

   - Не твое дело! Я и прежде никогда бы не последовала Мишиной просьбе, а теперь для этого у меня вообще нет причин. Ты для меня чужой человек, Серафим. Получается, это не ты должен просить у меня прощения, что отнял мужа, а я - что отняла у тебя единственного брата. Прости.

   Он отступил на шаг назад и воскликнул:

   - Ты обалдела? Засунь свои извинения знаешь куда?..

   Она стояла перед ним маленькая, едва достающая до плеча, но настроенная по-боевому. Вместо того чтобы успокоить, его слова только раздразнили ее сильнее.

   - Не кричи на меня! Тебе никто такого права не давал.

   - Тогда не говори всякую... - он еле сдержался от матерного слова. - Фигню не говори, вот что. Никто из нас ни в чем не виноват. Что на роду было написано, то и случилось. Нам нужно перенести это и налаживать жизнь дальше!

   Даже такие правильные слова вызвали сейчас в ней агрессию.

   - Я не знаю, как буду просыпаться по утрам, а ты уже всю свою счастливую жизнь по пунктам расписал! Рада за тебя. А теперь я устала и хочу домой.

   Серафим тут же предложил подвезти ее.

   - На этот раз я соглашусь, потому что устала. Но больше не хочу от тебя никаких подачек и услуг!

   - Договорились.

   Хоть он и обещал, Ирина ему не поверила.

   Она действительно устала и в машине все больше дремала, просыпаясь и проверяя, не везет ли ее Серафим в какую-нибудь глушь. Нет, он ехал знакомой дорогой. Вот уже показался их с Мишей дом... ее дом.

   - Останови здесь, дальше дойду сама.

   - Довезу до подъезда, - возразил он.

   Когда машина остановилась, Ирина отстегнула ремень безопасности, обронила ледяное "спасибо" и вышла из салона. Серафим тоже вышел из машины, но за ней не пошел, за что его следовало только поблагодарить.

   Дома Ирину встретила разволновавшаяся мама.

   - Где ты была так долго? Я пришла еще утром - тебя не было, а сейчас уже почти вечер!

   Ирина поцеловала ее в щеку.

   - Извини, что не предупредила - надо было встретиться с Серафимом.

   - Зачем? Что он от тебя хотел?

   Пришлось признаться, что это была ее инициатива.

   - Я вспомнила, что перед смертью Миша написал письмо и передал его брату. Хотела забрать его.

   - И что? - Мама ходила за ней по всему дому. - Письмо было?

   - Конечно, было! Серафим этого не отрицал, но отдавать его не хотел. Может быть, мне не надо было настаивать...

   Теперь Ирина задумалась, стоило или нет рассказывать маме содержание Мишиного письма. Как она это воспримет?

   - Так ты забрала письмо?

   - Мы долго ругались, но я все-таки настояла. Вот.

   Ирина развернула письмо и отдала в руки матери. Та прочитала его раз, второй, покачивая головой и вздыхая.

   - Вот оно как значит, - только и произнесла она в конце. - Миша думал о тебе всегда... Замечательный был человек! Что ты намерена делать?

   Мамин вопрос ее удивил.

   - Ничего! - Ирина переоделась в любимый домашний комбинезон и распустила волосы, упавшие ниже плеч. - Когда он это писал, явно был не в себе, а то понял бы, что я и его брат несовместимые вещи! Мы непременно уничтожим один другого! Какая польза будет от подобного совместного проживания, я уже не говорю о браке? Это вообще нереально!

   Мама пожала плечами и кивнула на письмо:

   - Видимо, Миша знал вас лучше, раз предположил такое. Вам с Серафимом надо встретиться еще раз и спокойно обо всем подумать.

   Подобного предательства можно было ожидать от кого угодно, только не от самого близкого человека на земле - от собственной мамы! Ирина уставилась на нее с удивленным взглядом.

   - Мам, ты на чьей стороне?!

   - Исключительно на твоей!

   - Не вижу этого! Ни мне, ни Серафиму подобный брак не нужен. Мы уже выяснили этот вопрос. Не веришь мне, спроси у него сама.

   - Верю! - мама усадила ее за стол и села напротив. - Когда ты последний раз ела сегодня?

   - Недавно! Ну, утром, кажется.

   - Ира, так нельзя! За своей местью брату Миши ты забываешь о самом главном - о ребенке!

   Перед Ириной на столе очутилась тарелка горячей каши с вареньем и сливками.

   - Вкусно! - Ирина прожевала пару ложек каши и уточнила: - Ты напрасно считаешь мое отношение к Серафиму местью. Это обыкновенная неприязнь.

   - Она тебе так необходима? - задала мама странный, по мнению Ирины, вопрос.

   - Конечно! Я не могу и не хочу общаться дальше с Серафимом, а он настаивает на том, чтобы приходить к моему ребенку! Разве я не права?

   Судя по смущенному маминому лицу, не права.

   - Ирочка, малыш будет его племянником, первым и, увы, единственным. Как же он может отказаться от него?

   - Может и даже с легкостью! - уверенно сказала Ирина, отодвигая пустую тарелку. - Спасибо, было очень вкусно! Ты бы видела его лицо, когда мы обсуждали Мишино письмо - он испугался больше меня! А вдруг бы я ухватилась за последнюю волю его брата и повисла камнем на шее вместе ребенком?..

   - По-моему, Серафим достаточно обеспеченный человек.

   - И что? - Ирина повернулась к матери, протирающей книжную полку от пыли. - Потратить деньги на желаемое - одно дело, на неприятный объект, вроде меня, - другое.

   Мама закончила протирать пыль, подошла к Ирине и легонько щелкнула ее по лбу:

   - Я уверена, что ты к нему несправедлива. Однажды тебе показалось обидным его слово или действие и теперь ты мстишь при каждом удобном моменте. Так нельзя, Ира. Я же знаю тебя, ты у меня добрая и отзывчивая. Что тебя могло так изменить?

   - Скорее уж не что, а кто - он!

   Ей осталось только представлять, какой могла бы быть их жизнь с Мишей, не будь рядом Серафима! Замечательной, радостной, долгой, счастливой!

ГЛАВА 6

Проводив маму, которая никак не хотела уходить, домой, Ирина вернулась в спальню. Она до сих пор входила сюда в ожидании возвращения Миши. Они были с ним слишком близки, чтобы можно было безболезненно лишить их друг друга. Жизнь порвала по живому. Рана болела и кровоточила и не было возможности зализать ее.

   Взяв Мишин портрет, она прижала его к себе и забралась на кровать, натянула одеяло и закрыла глаза. Незримо ощущала его присутствие, заботу и нежность, которые Миша не успел подарить ей при жизни.

   Ночи давались очень трудно, но и дни выдавались не легче. Нужно было переделать сотни дел, разобраться с сотней бумаг. С утра до вечера Ирина обивала пороги учреждений и контор, нервничая, забывая поесть, возвращаясь домой выжатым лимоном. Мама предлагала свою помощь, но что она могла поделать - везде требовалось личное присутствие Ирины, ее подпись и так далее.

   Но вскоре Ирина стала замечать, что куда бы они ни приехала, там уже все было решено за нее. Трудно было не догадаться, что за такой метаморфозой стоит Серафим - у него по всей Москве имелись друзья, знакомые и знакомые друзей.

   Проездив в очередной раз напрасно половину дня, Ирина не выдержала и перезвонила ему.

   - Спасибо за помощь, но я и сама могу разобраться с бумагами!

   - Ты о чем? - включил он дурачка. - Я ничего не делал. Ты постоянно хочешь обвинить меня в чем-то, но я ни при чем.

   - Конечно, не делал, разве что позвонил кое-кому кое-куда и попросил кое о чем. Сегодня я приехала переоформлять бумаги на квартиру - третий раз приехала - и надо же, на этот раз все оказалось готово. Меня вежливо встретили, помогли все сделать и отправили восвояси. Были вежливы беспредельно, аж зубы сводило.

   Оппонент сердито сопел в трубку.

   - И где тут, по-твоему, замешан я? Ты отнимаешь драгоценное время! У меня совещание с инвесторами, а я тут с тобой говорю о ерунде.

   - Для тебя ерунда, для меня - жизненная необходимость. Еще раз прошу, требую в конце-то концов: не лезь в мою жизнь, дай мне справиться со всем самой! В крайнем случае у меня есть мама!

   - Хм... мама. Слушай, Ирка, на твоем месте стоило бы поблагодарить за то, что тебе облегчают жизнь, а не срывать голос.

   - Ага, значит, это был ты! - победно воскликнула она.

   - Предположим, что я. Но все было не так, как ты себе представила. Где-то я оказался совершенно случайно, или мне позвонили и пригласили, куда-то попросила заглянуть твоя мама...

   Опять мама! На его сердитое сопение Ирина ответила сердитым хрипом:

   - Да вы просто спелись против меня. Ладно ты, но мама... О чем еще она тебя просила?

   Скрывать Серафим не стал.

   - Отвести тебя на прием к врачу, потому что ее ты не слушаешься.

   - Вы двое заставляете меня нервничать больше, чем надо. Я слежу за здоровьем, не перенапрягаюсь, много сплю, хорошо ем, измеряю температуру. Гуляю с утра до вечера...

   Серафим тут же вклинился в ее речь:

   - Эти прогулки нам и не нравятся!

   - Нам...

   - Ирка, не цепляйся к словам! - рыкнул он. - Нам... вам... ей... ему... Ты должна быть здоровой, чтобы родить здорового ребенка.

   - Не волнуйся, рожу! - выдохнула она в трубку и услышала горький смешок:

   - Это будет самый счастливый день в моей жизни!

   Этого вынести Ирина уже не могла и плюнула в трубку перед тем как отключиться:

   - Лицемер!

   Все документы были переоформлены, теперь Ирина могла полностью сосредоточиться на своем здоровье. Визит к врачу немного успокоил - последние переживания малышу не повредили. Но когда доктор спросила о ее собственном самочувствии, Ирина покривила душой, сказав, что у нее все в норме - и сон, и аппетит, и все остальное. Все же врач прописала ей очередную порцию витаминов и долгие прогулки, желательно в парке или там, где нет скопления машин. Это вполне отвечало ее собственным желаниям - общество людей пока что ее тяготило, особенно расспросы про Мишу и фальшивые сожаления о его смерти.

   Но все же одиночество Ирины прерывали звонки подруг и знакомых. Особенно она ждала визита Катерины, обещавшейся заглянуть к ней на часок-другой поболтать и рассказать о своем житье-бытье.

   Подруга приехала в субботу вечером, одарив Ирину букетом цветов и фруктовым тортом в прозрачной упаковке.

   - Это нас с тобой к чаю. Тебе можно сладкое?

   - Немного можно. Проходи, мой руки, а я пока вскипячу чайник. Ты будешь чай или кофе со сливками?

   Гостья решила выпить кофе, Ирине достался чай с лимоном без сахара. Она любила пить зеленый чай, но малышу почему-то он не нравился, пришлось от него отказаться.

   Катерина, посвежевшая и похорошевшая, присела к столу. Ирина с интересом разглядывала новую стрижку подруги и довольно яркий макияж - обычно Катерине такой не требовался, красок на ее лице хватало и от природы.

   - Ну, как ты тут? - похлопала ее гостья по руке. - Давай рассказывай.

   - А что рассказывать? - Ирине не очень понравилась фамильярность подружки. - Живу, вспоминаю Мишу, дел много.

   - А твой деверь?

   Ирина мгновенно нахохлилась, словно на нее сверху вылили ушат ледяной воды.

   - Что деверь?

   - Он тебе помогает?

   - Нет, то есть, я ему не позволяю. С какой стати мне должен помогать почти чужой человек?

   - Почему чужой - он же брат твоего мужа! Дядя будущего малыша. Вас жизнь крепко связала.

   - Как связала, так и развязала. - Ирина хотела перевести разговор на другую тему. - Лучше расскажи свои новости. Как у вас с Кириллом, он еще на вахте или уже вернулся?

   Обычный вопрос вдруг заставил гостью занервничать. Катерина принялась поправлять и без того идеальную челку.

   - Кирилл?.. А что Кирилл - у него все в порядке. Мы с ним подумали и решили, что попробуем пожить отдельно друг от друга.

   Вот это был сюрприз! Ирина оставила ложечку во фруктовом желе на торте и удивленно уставилась на подругу.

   - Ты шутишь? У вас было все так хорошо!

   - Видимо, не так уж и хорошо, раз все поломалось. Кстати, это была не моя идея!

   Она проговорила это скороговоркой, и Ирина решила для себя, что идея жить отдельно как раз принадлежала Катерине, а не Кириллу. Обычно тот кардинальные решения не принимал, спускал все на тормозах.

   - И что теперь, это у вас надолго?

   - Понятия не имею! - обозленно отозвалась подруга. - Нам нужно время отдохнуть друг от друга. Мы решили, что каждый может попробовать начать жизнь заново, с кем-то другим.

   И снова Ирине показалось, что собеседница что-то не договаривает.

   - Катя, у тебя кто-то есть?

   - Думаешь, у меня уже не получится найти себе хорошего мужика?..

   Ирина так не думала. Но понятно было одно: сегодня она разговаривала совсем с другой Катериной, ожесточенной, ревнивой, рыскающей в поиске "добычи".

   - Вот ты, например, - рассуждала Катерина вслух, - разве тебе хорошо одной?

   - Плохо, - согласилась Ирина. - Но у меня другая ситуация.

   - Но дела это не меняет! Я думаю, что если ты захочешь, найдешь себе спутника жизни!

   - Не захочу! - уточнила Ирина.

   - Это ты сейчас так говоришь, а пройдет время и все может измениться. Вот твой деверь...

   И разговор снова вернулся к Серафиму. Вялые попытки Ирины направить разговор а прежнее, безопасное, русло успеха не принесли. Когда ей надоело слушать ахи и вздохи гостьи по поводу деверя, она спросила Катерину в лоб:

   - Ты пришла проведать меня или выведать телефон Серафима?

   Поскольку скрывать очевидное смысла не было, Катерина смущенно улыбнулась:

   - Это же не против правил?

   - Не против моих, - кивнув, Ирина написала гостье номер сотового Серафима. - Думаю, на этом твой визит ко мне резко сократится. Могла бы и не утруждать себя поездкой ко мне, достаточно было позвонить и спросить номер телефона.

   Катерина схватила сумочку и еще раз смущенно повела плечом:

   - Прости, Ирка, в следующий раз я обязательно навещу тебя. Ты везучая, у тебя есть... был Мишка, будет ребенок, а у меня никого нет, даже Кирилла. Могу же я подумать хоть немного и о своем счастье?

   Ирина со смешком почесала висок: вот уж не думала, что Серафим может составить счастье для какой-нибудь женщины. Но отговаривать и переубеждать подругу она не собиралась, поскольку самый лучший опыт - свой собственный. Наступишь на грабли - в следующий раз обойдешь их. Обожжешься на молоке - будешь дуть на воду, и так далее.

   - Ты ведь не обиделась? - выспрашивала Катя с покаянным видом, пока Ирина провожала ее до двери.

   - Нет, за что мне на тебя обижаться? Это твоя жизнь, хочешь сломать ее - твое право.

   - Наоборот, хочу, чтобы в моей жизни появился настоящий человек, как твой деверь. Он может не нравиться тебе, но не обязательно, что и я должна относиться к нему с предубеждением!

   - Относись как пожелаешь! - согласилась Ирина, выдавив из себя улыбку. - Желаю удачи.

   Ирина выставила гостью за порог и захлопнула дверь. Теперь, видимо, в списке ее близких подруг стало на одного человека меньше.

   На следующий день на экране сотового телефона снова отразился номер Катерины, но Ирина скинула вызов, а потом и вовсе удалила номер из телефонной книги - не хотела, чтобы Катя пела при ней дифирамбы человеку, виновному в гибели Миши.

   Дни шли своим чередом. Совсем скоро должен был появиться малыш, и Ирина снова и снова проверяла приданое для маленького человечка, гладила вещи, с любовью складывая чепчики и распашонки, вспоминала, где и когда они покупали с Мишей каждую вещь.

   О чем они не успели подумать, так это о кроватке и коляске. Теперь Ирине приходилось выбирать их самостоятельно. Она много ходила по магазинам, где продавали товары для новорожденных, рассматривала подолгу кроватки и коляски, покачивала их, катала и все время спрашивала мысленно: "Миша, ну как? Такая тебе нравится?" И сама же отвечала за него: "Давай посмотрим еще вон ту, серую коляску. Или еще розовую с белым".

   Сегодня у нее был день посещения детских отделов и покупки продуктов на несколько дней вперед. Внимание Ирины привлекла кроватка с двумя большими ящиками для детского белья.

   - Миша, по-моему, это то, что мы хотели купить! - пробурчала она себе под нос и стала кружить вокруг вожделенной покупки.

   - Вам помочь? - вежливо спросила девушка-продавец и с уважением взглянула на Иринин живот. - Мальчика ждете или девочку?

   - Мальчика...

   Ирина вдруг поняла, что ради Миши должна думать именно так: пусть будет Коленька. А Оленька... Оленьке не суждено появиться на свет!

   - Это очень хорошая кроватка, - продавец показывала ее преимущества, сравнивая с кроватками, что стояли неподалеку.

   Ирине кроватка нравилась все больше и больше. И даже показалось, что рядом стоит Миша и показывает большой палец.

   - Я покупаю ее! У вас есть доставка на дом?

   - Конечно, сейчас все оформим.

   Оформление заняло около получаса, после чего довольная Ирина переместилась в продуктовый магазин. Забыла на радостях, что таскать сумки теперь некому и накупила всякой разности, которую теперь пыталась распихать по пакетам. Хоть провожатого нанимай!

   Она все упаковала, схватилась за ручки сумок, и тут же на нее налетела тень, выхватила сумки и прижала ее к столику.

   - Ты с ума сошла?!

   Можно было не видеть лица - голос остался все тот же, достающий до печенок.

   - Серафим, ты откуда здесь взялся?

   - От верблюда! Твоя мама не смогла дозвониться тебе.

   - Не может такого быть! - Ирина с возмущением достала сотовый и увидела, что тот разрядился. - Надо же, десять минут назад все было в норме. Хорошо, можешь позвонить и сказать ей, что...

   - Ее дочь дура, набитая покупками!

   Признавать правоту врага Ирина не собиралась.

   - Сам дурак! Тебя никто не просил спасать меня.

   - От глупости не спасешь - это уже в генах. Надеюсь, что ребенок пойдет в Мишку, а не в тебя. Хорошо, что Ольга Захаровна знала, в какой ты поперлась магазин.

   - Я пошла, а не поперлась!

   Он отчитывал ее, словно глупую девочку, наступившую в лужу новенькими ботиночками. По щекам Ирины ползли красные пятна гнева, пальцы судорожно сжимались в кулачки.

   - Хорошо, я забылась и накупила много лишнего, но я возьму такси. Ты мне не нужен, чтобы допереть сумки до квартиры!

   - Не допереть, а донести! - ответил Серафим той же монетой. - Что ты вообще здесь делала?

   - Покупала кроватку! - Глаза мгновенно наполнились слезами. - Мы с Мишей не успели... осталось еще коляску купить.

   - Сам куплю!

   - Вот еще! - толкнула она его в плечо. - Мне твои подачки не нужны, у меня деньги есть! А покупать я буду то, что мне понравится.

   - Злая ты и цепучая, как репейник!

   Ирина остановилась и на нее налетел какой-то парень в наушниках, взглянул как на ненормальную, и пошел дальше.

   - Я репейник? Это я к тебе прицепилась, значит? Иди своей дорогой!

   - Я не то имел в виду, - отбивался Серафим от ее гнева и раздражительности. - Репейник, между прочим, не только цепляется, но еще и царапается.

   Почему она идет за ним до сих пор? Слушает его? Отвечает? Самое лучшее в этой ситуации - полное игнорирование неприятного человека.

   - Кстати, я все равно хотел поговорить с тобой, вернее попросить. Выполнишь мою просьбу?

   - Смотря какую. Вдруг пообещаю, а потом не смогу выполнить?

   Они направлялись на стоянку автомобилей.

   - Пожалуйста, не посылай ко мне своих озабоченных сексом подруг! Я не кобель на случку.

   Ирина замерла снова, на этот раз перед дверцей Серафимовского автомобиля.

   - Ты сейчас о чем говоришь?..

   Только потом она вспомнила о визите Катерины.

   - Это же ты дала мой номер своей ненормальной подруге! - укорял тем временем Серафим. - Она надоедала мне звонками до тех пор, пока я не послал ее на три буквы открытым текстом. Но, по-моему, она поняла это превратно...

   Оказывается, в ее жизни еще есть повод рассмеяться.

   - Ты говоришь о Кате?

   - Да хрен знает, как ее зовут! - Он открыл багажник, положил сумки и захлопнул его. - Зачем ты дала ей мой телефон? Поиздеваться хотела?

   - Представляешь, в тот момент я думала совсем о другом! Она пришла, - Ирина села в машину и Серафим помог закрепить ремень безопасности, - говорила все время о тебе. Скоро я поняла, что была промежуточным звеном между Катей и ее желанием увидеть тебя. Она попросила номер - я дала. У меня не было причин не давать его.

   Серафим скривился, словно выпил прокисшее пиво.

   - А что она мне до звезды, тебя не волновало? Она довела меня до белого каления, а в тот день была важная встреча, едва не провалил ее!

   - Не помню, чтобы ты отказывался от женщин.

   Серафим резко вывернул руль, объезжая проваленный канализационный люк.

   - Откуда тебе знать?

   Действительно, откуда? Сама она этого не видела, свечку не держала. Но слышала!

   - Миша рассказывал.

   - Мишка? - удивился он.

   Теперь настала очередь удивиться Ирине.

   - Да, каждый раз, возвращаясь от тебя, он рассказывал о твоей новой женщине, - добавила она, уже не так уверенно. - Мне даже стало казаться, что он и в этом хочет подражать тебе, как с парашютом.

   - Ни фига себе... - Серафим дернул шеей, словно ее свела судорога. - Мишка, сказочник!.. Я понятия не имею, зачем он тебе пудрил мозги. Баб мне, конечно, хватает, но не так, чтобы утром одна, в обед другая, на ужин третья, а тапочки ко сну мне готовит четвертая. И представь себе, я знаю их имена!

   Последний аргумент был очень убедителен. Если мужчина знает имя женщины, с которой спал, в легкомыслии его не обвинишь.

   - Пусть так, я сегодня могу поверить даже в инопланетян.

   - Не пусть, а как есть!

   - Хорошо, если тебе это так важно. - Ирина придвинулась ближе к дверце. - Ты машину веди ровнее. Меня довези до дома, а потом хоть в столб рули.

   Серафим сверкнул в ее сторону глазами.

   - Тебе этого очень хочется, да?

   Если бы это помогло вернуть Мишу!..

   - Я не хочу и не собираюсь отвечать за твои поступки, за твою жизнь и смерть. Это не в моей компетенции. От меня вообще на этом свете мало что зависит. Я хочу просто родить ребенка и хорошо воспитать его, поднять на ноги, хочу, чтобы он помнил и любил своего отца - вот в чем состоит цель моей жизни.

   - И тут появляюсь я, у кого жизненной цели нет вообще, да?

   В некотором роде он уловил ход ее мысли, но отвечать и продолжать пустой спор Ирина не стала. Она мысленно примеривала, где в детской комнате разместить кроватку. Возможно, что-то придется переставить, пеленальный столик, например.

   - Ирка, о чем ты думаешь? - вдруг ворвался в раздумья голос врага. - У тебя на лице блуждает идиотская улыбка!

   Она завозилась на сиденье, неуклюже наклонилась вбок.

   - Когда твоя беременная жена будет думать о ребенке, у нее тоже периодически будет возникать такая улыбка. А то смех без повода прорвет или что похлеще - ночью захочется вдохнуть запах разогретых шпал или съесть мороженое со вкусом сосны.

   Спутник нервно усмехнулся.

   - Нет, со мной такого не произойдет: я жениться не собираюсь, поэтому детей у меня не будет. Хватит племянника.

   Он надеялся, что в мирной атмосфере она не обратит внимания на его слова? Ошибся.

   Погрозив пальцем, Ирина обронила:

   - Этот вопрос мы уже решили: к ребенку я тебя не подпущу!

ГЛАВА 7

Возле дома стояла взволнованная мама.

   - Ира, я уже извелась вся! Ты уходишь так надолго и не отвечаешь на звонки!

   - Извини, мам, телефон забыла утром зарядить. Ничего со мной не случится... Все плохое в моей жизни уже произошло. И хватит, пожалуйста, посылать ко мне провожатых!..

   Вынимающий из багажника покупки Серафим криво усмехнулся.

   - Смотрите, Ольга Захаровна, а то и вас в список врагов внесут. Я там на первом, эксклюзивном, месте! Вы только посмотрите, какие тяжеленные сумки она собиралась нести домой. Хотела, чтобы они ее где-нибудь свалили.

   Он приподнял и показал ее матери сумки, на что та всплеснула руками:

   - Ира, когда ты будешь думать о себе? Нельзя же так!

   - Я только и делаю, что с утра до вечера думаю о себе! Больше обо мне думать некому...

   - А я? - обиделась мама. - А Серафим?

   - Давай поговорим о другом, если не хочешь поссориться! У меня есть прекрасная новость - я купила кроватку для малыша. Ее должны сейчас привезти. Поможешь поставить?

   - Конечно! Только у нас руки женские, слабые, а там ведь надо что-то крутить, да?

   Сразу стало понятно, на что она намекает. Как же, женщины без мужчины в доме - караул кричать пора.

   - Ничего, вдвоем справимся. Идем? Очень хочется чаю с лимоном!

   Трюк не удался - мама застыла на месте. А тут еще чай не к месту пришелся.

   - Ирочка, а что же ты Серафима не приглашаешь? Он тебя подвез, помог. Надо же человека напоить чаем!

   - Он у нас теперь оплату чаем с лимоном берет? Я могу вынести прямо сюда!

   - Не волнуйтесь за меня, Ольга Захаровна, я напьюсь скорее из лужи, чем из рук вашей дочери! - отозвался провожатый.

   На это она должна была ответить обязательно,

   - Пей, радует то, что второй раз стать козленочком тебе не грозит! Одного раза хватит.

   Раунд остался за ней. Ирина неуклюже вбежала в подъезд, вызвала лифт и быстро зашла в кабину. Каждая встреча с Серафимом отнимала у нее слишком много сил и даже уже покушалась на здоровье. То они говорят, чтобы она побереглась, то злят ее при каждом удобном моменте.

   Она открыла дверь квартиры, вошла внутрь, но закрывать ее не стала - позади шла мама с сумками. На кухне Ирина присела на скамеечку и вытянула усталые ноги. В последние дни они стали заметно опухать, разбитые мягкие тапочки и то налезали на них с трудом.

   В коридоре раздались шаги, и на кухню заявился Серафим. Он поставил сумки на пол и показал ей кулак:

   - Еще раз назовешь меня козлом...

   - И что будет? Ударишь?

   - Никогда! У меня принцип - не бить беременных и дур! Ты подходишь под обе категории.

   Ирина силилась подняться со скамейки, но тело устало и отказывалось подчиняться.

   - Сумки принес - спасибо - до свидания!

   - Меня Ольга Захаровна пригласила на чай!

   Наконец ей удалось встать на ноги. Она уперла руки в бока и выдохнула:

   - Ольга Захаровна здесь не хозяйка! Это моя квартира, а она живет в другом месте. Вот можешь идти туда и пить там чай, пока не лопнешь. Целыми ведерными самоварами!

   - А мне и здесь неплохо!

   На кухню почти вбежала мама:

   - Да что у вас здесь происходит?! Крики на лестнице слышно. Перед соседями неудобно.

   Серафим тут же поспешил пожаловаться.

   - Ваша дочь выгоняет меня из дома.

   - Конечно, - кивнула Ирина, - потому что это мой дом, и я не хочу видеть в нем тех, кто мне неприятен. А ты возглавляешь этот список.

   - Что же вы все время ссоритесь? В такой ситуации надо поддерживать друг друга, а вы...

   - А мы не можем и пары минут побыть рядом спокойно, что еще раз доказывает - Миша был глубоко неправ, когда писал то письмо.

   Ирина и дальше развивала бы эту тему и доказала бы всем свою правоту, но пришли грузчики и принесли кроватку. Теперь внимание всех переключилось на покупку.Коробка была снята, инструкция вынута.

   - Ой, Ирочка, она такая громоздкая! Думаешь, малышу в ней будет удобно?

   - И малышу, и мне, потому что смогу убрать в ящики все малышковые вещи.

   - Вообще не понимаю, сыр-бор из-за кроватки! - подал голос Серафим.

   Ирина зыркнула в его сторону:

   - Твое мнение особенно важно для меня!

   - Хорошо, куда будем ставить? - Мама оглянулась по сторонам.

   - Сначала надо собрать. - Ирина вертела в руках инструкцию по сборке. - Кажется, каких-то деталей не хватает.

   - Дай сюда! - Серафим отнял бумажку, проверил номера деталей и хмыкнул: - Мозгов у кого-то не хватает конкретно. Сейчас все соберу, только лицо и руки вымою.

   Он уже в ее доме распоряжается! Ирина не успела возмутиться - мама увела его в ванную, дала чистое полотенце и мыло.

   - Здесь не постоялый двор! - Ирина закрыла дверь в детскую комнату и принялась пристраивать детали будущей кроватки. - Черт!..

   Одна из громоздких деревянных деталей съехала на пол и ударила по ноге.

   - Поделом, - прогремел голос над ухом. - Сказал - не лезь, сам соберу.

   - Я тоже сказала, чтобы ты шел...

   В детскую заглянула мама, и они оба замолчали и только сверлили друг друга неприязненными взглядами. Ирина победила.

   - Я пойду поставлю чай и сделаю вам что-нибудь поесть. Ирочка, ты бы присела. Серафим все сделает сам. Он мужчина!

   Пусть... она устала бороться одна против двоих. Ирина поставила стул поближе к месту сборки и села. Можно руководить сборкой и сидя.

   - Давай, собирай, чего ты на меня уставился?

   Скрипнув зубами, Серафим принялся за дело, нервно реагируя на ее каждый вопрос.

   - А это куда денешь? Разве сюда такая деталь нужна? Может, помочь прикрутить? Это точно не отсюда... Может, инструкцию надо перевернуть?

   Серафим поранился отверткой, выругался и бросил в ее сторону:

   - Сядь уже! Без сопливых гололед.

   - Это мой дом и нечего в нем указывать, что мне делать!

   Она молча наблюдала за его ловкими руками. Складывалось ощущение, что он всю жизнь только и делает, что собирает кроватки. И этот процесс ему нравится, раз он начал тихонько посвистывать себе под нос.

   - Свистунов на мороз!

   - В приметы веришь?

   - Не во все.

   Если бы она только верила в вещие сны!.. Но даже это не могло бы удержать Мишу от прыжков с парашютом. А вот Серафим мог бы запретить прыгать - его бы Миша послушался. Старший брат был для него не просто авторитетом, а чем-то вроде божества.

    Работа спорилась. Кроватка приобретала на глазах законченную форму. Теперь Ирине предстояло выбрать место, куда ее поставить.

   - Поставь сюда, - показала она, и Серафим с легкостью перенес покупку. - Нет, мне не нравится, тут будет темно. Давай в угол.

   Серафим хмыкнул, но понес кроватку в указанное место.

   - А тут вдруг дуть будет...

   - Окна поменяем, - предложил он, встав рядом, - на современные. И дуть не будет.

   - Спасибо, у нас хорошие окна, - заметила она и отодвинулась. - Все-таки лучше будет поставить у стены. А пеленальный столик перенести к противоположной стене.

   - Дизайнер...

   Наконец Ирине все понравилось и она удовлетворенно вздохнула и вытерла тыльной стороной руки лоб, словно сама все носила и переставляла. Вошедшая в детскую мама принесла поднос с чаем и тарелку с бутербродами.

   - Вот и чай! С лимоном... Ира, что с тобой?

   Ирина едва взяла чашку и застыла. У нее задрожали губы и из широко раскрывшихся глаз хлынули слезы.

   - Ты зачем... ты как?..

   Мама вовремя успела выхватить чашку из ее разжавшихся пальцев, иначе кипяток полился бы Ирине на ноги. Прижав ладонь ко рту, сдерживая громкие рыдания, она выбежала из комнаты, оставив маму и Серафима в недоумении.

   В ванной комнате Ирина присела на узенькую скамейку, на которой еле поместилась, дотянулась до крана и открыла холодную воду. Побрызгала на лицо, собрала воды в подставленные ладони и попила. В дверь робко постучали.

   - Ирочка, к тебе можно?

   - Входи, мама.

   Она вошла, закрыла за собой дверь на задвижку и прислонилась к ней спиной.

   - Прости, доченька, мы с Серафимом не хотели... Я только потом поняла, что отдала ему Мишину любимую чашку. Это не нарочно. Случайно!

   - Я понимаю. Все хорошо, мама.

   Успокоилась она быстро, хотя поначалу испытала самый настоящий шок, когда увидела Мишину любимую чашку в руках его брата. И на мгновение показалось, что это не Серафим, а Миша стоит и подмигивает ей.

   - Ты простила нас?

   - Конечно. Я не сдержалась. Вдруг увидела Мишу рядом, освещенного солнечными лучами, и поняла, что такого больше никогда не будет. Вещи оказались долговечнее хозяина. Он ушел?

   Тема разговора резко перескочила на Серафима, но мама все поняла правильно.

   - Да, ушел. Он ни в чем не виноват, Ирочка.

   - Я знаю, только пусть больше не приходит, и сама не проси ни о чем. Если мне понадобится помощь, я сама позвоню ему или кому-то еще. Ты выполнишь мою просьбу, мама?

   Мама кивнула, хотя и без особого желания.

   - За что ты так плохо к нему относишься?

   - Мне не за что любить его. У нас и раньше отношения были натянутые. Серафим тяжелый человек. Мишу он, конечно, любил, но меня как-то сразу отодвинул в сторону. Это теперь, после Мишиной смерти, он стал таким добрым и отзывчивым. А прежде слова не говорил в моем присутствии и смотрел все время как на пустое место. Могли ли после этого у нас быть дружеские отношения?

   - Он мог измениться! Смерть близкого человека часто меняет нас.

   На мамино предположение Ирина покачала головой.

   - Мне не надо, чтобы он менялся! Я не хочу, чтобы Серафим появлялся рядом со мной и пытался подражать Мише! У него все равно ничего не получится.

   - И не должно получиться! - подхватила мама. - Он не Миша, но он хороший человек. Я общалась с ним не так много, но все равно вижу это. И ты увидела бы, если бы позволила ему помочь тебе.

   - Не хочу! - произнесла она по слогам. - Давай закончим этот разговор. Я устала и хочу отдохнуть.

   Проводив маму, Ирина сделала то, на что прежде не хватало сил - открыла шкаф, где на полочках и вешалках находились Мишины вещи. С ними нужно было что-то делать! Что-то отдать, что-то выбросить, что-то оставить на память для себя и будущего малыша. С трудом заставила себя снять с плечиков первую рубашку, долго мяла ее в руках, прижимала к лицу и плакала.

   Каждая вещь была не просто вещью, а историей, которую они прожили вместе с Мишей. И продолжения у нее не будет!

   - Ой, я совсем забыла про эту рубашку... помнишь, ты никак не хотел покупать ее, но продавщица тебя убедила. Она смогла, а меня ты не послушал. Этот костюм мы привезли из Италии, отдали за него чуть ли не последние деньги, но мне так нравилось думать, что ты будешь щеголять в офисе в сногсшибательном пиджаке и брюках! А здесь я так и не смогла отстирать пятно от томатного соуса... Мы ели пиццу, помнишь? Ты потянулся ко мне с поцелуем и уронил на себя кусок горячей пиццы! И я тебя за это не ругала, а поцеловала... А потом мы целый день валялись в постели и занимались любовью. Наверное, тогда и сообразили нашего "третьего". Мишка, как же так?..

   Рубашки ворохом упали на пол под ноги. Переступив их, Ирина ушла от шкафа и села на кровать. Сердце болело так, словно его сжимала безжалостная рука, выдавливая последние капли крови.

   - Наверное, я была плохой женой, раз ты с легкостью рисковал жизнью не ради нас с малышом... а ради чего? Минутной эйфории в воздухе?! Ты чувствовал там себя властителем стихии? Или кем? Кем теперь себя чувствую я?

   Она дала волю слезам - это было необходимо. Подушка промокла насквозь, зато как-то стало легче. Надо было возвращаться к делам. Мама, конечно, согласилась бы помочь, но сколько можно прятаться от боли, что рано или поздно все равно накроет с головой? Так что Ирина вернулась и продолжила раскладывать Мишины вещи и одежду по разным стопкам. Но стопку под номером три - на выброс - она точно тронуть не сможет.

   Среди вещей она то и дело находила мелочи, на которые раньше не обратила бы внимания, и которые теперь вызывали в душе бурю эмоций - старая фотография, открытка-валентинка, потерянная Мишина запонка, обгрызанный карандаш, смешной рисунок - это Миша пытался нарисовать ее... Ирина держала в ладонях настоящие сокровища! Из таких крохотных вещей состояло ее счастье!

   А еще из тепла и нежности, что они дарили друг другу.

   - Миша, обними меня сейчас, пожалуйста! - прошептала она одними губами. - Мне так этого не хватает. У тебя всегда были горячие руки, я даже удивлялась. А у меня, наоборот, чаще холодные. И ты брал мои ладони, зажимал между своими и согревал дыханием. А я млела от удовольствия.

   Еще сильнее Ирине хотелось обнять Мишу самой, обнять и никогда больше не отпускать, чтобы их тела слились воедино, чтобы слились в одно дыхания... Однажды одна из подруг предложила Ирине кардинальный способ отвадить Мишу от прыжков: прыгнуть вместе с ним.

   - Я... прыгнуть? - Ирине такого даже в голову не приходило. Даже в кошмарном сне не приходило.

   Но Нелли продолжала настаивать, что это лучший способ во всех отношениях:

   - Так ты покажешь, что уважаешь его выбор.

   - Но я не уважаю! - возразила Ирина.

   - Неважно - мужикам нравится, когда женщины поддерживают их начинания. Уступи разок.

   - Но это же вранье. Миша знает, что я против. Я миллион раз говорила ему, чтобы он бросил опасную затею, даже грозила, что разведусь. Только он не испугался и продолжает прыгать до сих пор.

   - Правильно, потому что он уверен - на развод ты не подашь.

   Ирина покачала головой: не найдется такая сила, которая сможет разделить ее с мужем!

   Нашлась такая сила...

   Время хороший лекарь - так ли это? Что-то забывается, но какой-то эпизод из жизни, который давно был забыт, вдруг всплывает в памяти и начинает играть новыми красками. Ирина боялась, что и для нее период залечивания раны растянется на долгие месяцы, а то и годы. Но ради себя и будущего ребенка сдаваться она не собиралась.

ГЛАВА 8

Она думала, что самая страшная проблема - одиночество, но оказалось, что куча мелких проблем может перевесить любую тяжелую.

   Прошла неделя-другая и Ирину стали одолевать звонками разные люди, так или иначе сталкивавшиеся с Михаилом. Звонили женщины... много женщин, уверявшие, что они были его любовницами и даже гражданскими женами. На презрительное хмыканье Ирины утверждали, что готовы предоставить любые доказательства. Одна из звонивших заявила, что растит Мишиного сына.

   - Если бы вы только видели, как сыночек похож на отца! - плаксиво делилась звонившая особа.

   - Послушайте, - Ирина крепко, до побелевших пальцев, сжала телефон, - я не знаю, зачем вам это надо, но скажу одно: вы порочите память замечательного человека, верного мужа и настоящего друга! Миша никогда бы не поступил со мной так, потому что...

   Почему она должна кому-то что-то объяснять?! Посторонним, отвратительным людям! Ирина бросила трубку и больше не брала, если на экране отображался незнакомый номер.

   Когда иссяк поток женщин, Ирину одолели звонки друзей и знакомых Миши, которые якобы когда-то одалживали ему деньги и теперь хотели бы вернуть должок.

   - Какой еще должок? - устало отвечала она каждому кредитору. - О каком долге речь? Миша никогда ни у кого денег не брал!

   - Откуда вы знаете?

   - То есть, я его жена!

   - Он мог не говорить вам об этом, чтобы не расстраивать! - звучало предположение.

   - Миша ничего от меня не скрывал! - злилась Ирина. - У вас есть его расписка или что-то еще?

   - Нет, наш договор был устный. Но есть свидетель этого договора...

   В какой-то момент Ирина поняла, что сама не справится со всеми этими непонятными людьми. Пришлось снова звонить Серафиму.

   - У тебя проблемы, я могу помочь? - спросил он сразу, едва услышал ее голос.

   - В некотором роде.

   - Жди, я сейчас приеду!

   Она даже не успела сказать, что будет лучше встретиться где-то в кафе или прогуляться в парке. Он все решил за нее.

   Серафим приехал очень быстро, словно стоял за углом или летел на ковре-самолете. Ирина впустила его в дом и, пока закрывала дверь, чувствовала на себе его заинтересованный взгляд.

   - Ты неплохо выглядишь, - наконец заметил он.

   - В смысле, после потери мужа? Нормально выгляжу, за собой слежу, ем, сплю, гуляю, общаюсь с подругами. Что еще тебя интересует?

   Она сразу дала понять, что ни о чем, кроме дел, разговаривать с ним не будет.

   Однако правила приличия требовали впустить его в дом, напоить-накормить и уже потом приставать с проблемами.

   Ирина провела гостя на кухню, усадила за стол и вскипятила чайник.

   - Чай будешь? У меня кофе нет - я давно его не пью.

   - Чай будет здорово.

   Кивнув, Ирина приготовила две чашки, заварила и разлила ароматный чай, не забыв подать к нему тонко нарезанный лимон на тарелочке. Она старалась не смотреть в лицо Серафиму, но все равно видела, что эти дни и ему достались тяжело. Пожалуй, даже от самоуверенности мало что осталось. Орлу подбили крылья...

   Придвинув ему чашку, Ирина тоже села за стол, помолчала, а потом спросила:

   - Скажи, Миша мне изменял? У него были другие женщины, дети?

   Серафим поперхнулся и ей пришлось постучать ему по спине, что она сделала старательно и не без удовольствия.

   - У тебя с головой все в порядке? Мишка - изменял - тебе?

   Судя по его ошарашенному виду, ничего подобного не присходило. И Ирина верила ему, потому что так искусно врать не мог даже Серафим.

   - Я должна была спросить. Последние дни меня замучили звонками какие-то женщины. Они звонят и говорят, что были Мишиными любовницами, а одна призналась, что растит от него сына...

   - И ты поверила? - спросил гость с горечью. - Поверила, что Мишка мог быть таким гадом?..

   - В том-то и дело, что не поверила, но осадок на душе все равно остался. А теперь мне днем и ночью звонят по другому поводу. Будто Миша назанимал денег и мне нужно вернуть долги. Ты не знаешь, брал он у кого-то деньги на бизнес или нет?

   Она заметила, что Серафим потупился, но это длилось мгновение.

   - Если и брал, то ты ничего не должна возвращать.

   У Ирины похолодело сердце. Неужели?..

   - Ты должен сказать мне, у кого он брал деньги и сколько! Я верну... Может, не сразу, но обязательно отдам все до копейки!

   - Я же сказал, что ты ничего не должна! - почти выкрикнул он.

   - Понятно... Он занял деньги у тебя, - вдруг сообразила она. - Сколько и зачем?

   Он мгновенно стал похожим на дикобраза.

   - Это наши с Мишкой дела! Тебя они не касаются.

   - Значит, много...

   Ирина вздохнула. Она надеялась, что если и придется отдавать, то не так чтобы много. Но отдать Серафиму деньги она должна была во что бы то ни стало! Это было не просто делом чести, а чем-то личным.

   - Брось нести чушь! - бушевал тем временем гость. - Неужели ты думаешь, что я возьму у тебя деньги?! Плохо ты меня знаешь!

   - А ты меня не знаешь вообще! - крикнула она в ответ. - Я перестану уважать себя, если не отдам Мишин долг! Просто скажи, сколько он тебе должен.

   Серафим как-то сразу сник, обмяк, словно опавшее тесто.

   - Это я ему должен... Всю оставшуюся жизнь буду должен за то, что я есть, а его нет...

   В это время снова раздался звонок сотового телефона, Ирина знаком попросила Серафима помолчать, а сама поставила разговор на громкую связь.

   - Это снова вы?

   - А куда мне деться? Ваш муж занял у меня деньги, а отдавать кто будет? Если не хотите по-хорошему...

   Не выдержав, Серафим вырвал у нее телефон из рук:

   - Ты кто такой, урод? - заревел он в трубку, так что Ирина сжалась в комок. - Мой брат никогда не занимал деньги, особенно у таких говнюков, как ты!

   - Но у меня свидетель... - пролепетали в трубке.

   - Запихни его в зад, своего свидетеля!

   Дальше разговор пошел на таких тонах и в таких выражениях, что Ирина предпочла уйти в комнату и прикрыть двери. Она бы так не смогла... Да и Миша в этом отношении совсем не походил на брата. Не раз говорил с ноткой зависти, что, мол, Серафиму сам бог велел вести бизнес. Все у того ладится, со всякой проблемой он может справиться. Так-то оно так, только из-за тяжелого характера и мертвой хватки друзей у Серафима почти не было. Зато врагов - пруд пруди.

   Через несколько минут он зашел в комнату, распаленный и почти пугающий отразившимся в глазах бешенством.

   - Давно тебе звонят эти подонки?

   - Дней пять - шесть, я не считала.

   - Почему ты не сказала мне об этом сразу, чего ждала?

   Ирина пожала плечами:

   - Что рано или поздно они отстанут от меня. Я была уверена, что Миша денег у них не брал. Зато у тебя...

   - Забудь ты об этом! Я попрошу свою службу безопасности пробить номера и найти этих гадов.

   Ирина побледнела.

   - И что ты сделаешь с ними потом?

   - Выброшу из самолета без парашюта, - мрачно пошутил Серафим. - Если это вымогатели, дорога им прямая - в тюрьму! А ты в другой раз не дури и не разводи с такими лясы - сразу звони мне.

   - Хорошо. Спасибо, что помог.

   - Еще не помог. Вот когда найду их...

   Вроде бы дело было улажено, и Серафим спокойно мог уйти. А она так же с чистой совестью могла выставить его вон.

   - Как ты вообще? - наконец прервал он молчание. - Как мама?

   - Моя мама? Я думала, вы с ней общаетесь.

   - Не так часто - не хотел, чтобы из-за меня вы ссорились.

   - Мама в порядке и я тоже, сам видишь.

   Он неуклюже дернулся.

   - Да уж вижу, в каком ты порядке!

   - Я делаю ошибки потому, что учусь жить без Миши. А ты никогда не ошибаешься? Всегда прав?

   - Что ты заладила, прав - не прав? Мишка не раз говорил, что боится за тебя, оберегает как тополиный пух на ладони... Кстати, это не мои слова - его. Мне вся эта конфетная живопись... Ну вот, опять разревелась. Воды принести?

   Она встрепенулась:

   - Кто это ревет? - А потом поняла, что на самом деле по щекам текут слезы. - Ты иди, я успокоюсь.

   - Сейчас уйду. - Он все еще медлил. - Чего вообще ревешь, разве я что-то плохое о Мишке сказал?

   Она вытерла слезы тыльной стороной руки и шмыгнула носом.

   - Наоборот, я никогда не слышала от Миши таких слов. Почему он не говорил их, пока был жив?

   - Не знаю... наверное, чтобы ты не ревела вот так напрасно.

   Стало стыдно, что он видит ее в таком состоянии, расслабившуюся, с кое-как заколотыми волосами, растерянную. Глаза от слез опухли, нос покраснел, сопли текут...

   - Иди уже!

   - Иду!

   Это не было примирением, скорее уступками друг другу.

   - Я там малышу купил кое-что...

   Они слишком долго разговаривали мирно, настало время снова уколоть его шпилькой.

   - У него все есть. Будет нужно - докуплю. Тебе не стоит беспокоиться о нас.

   - А если я этого хочу? - спросил Серафим с вызовом.

   - Тогда вспомни о том, что это не нужно мне!

   - Речь идет не о тебе, а о моем единственном племяннике, в жизни которого я собираюсь принять самое непосредственное участие. И ты мне в том не помеха! Я уже однажды предупредил, что если надо, дойду до суда!

   Очередные угрозы ее уже не напугают.

   - Отлично! Встретимся там, и я смогу доказать, что ты опасен для него! Отца его на тот свет отправил, а потом и племянника приучишь к опасному занятию. Уверена, что любой судья встанет на мою сторону, на сторону матери, волнующейся за своего ребенка.

   - Я тоже попытаюсь доказать, что ребенку будет плохо рядом с истеричной мамашей, которая не в силах отличить хорошее от плохого.

   Ирина тут же вспыхнула, как уже бывало не раз. Их ссора только подтверждала истину - нет на земле места, где они могли бы сосуществовать мирно, а поэтому им вообще лучше обитать в разных концах света.

   - Уходи, Серафим! Постараюсь больше никогда к тебе не обращаться за помощью!

   Он все еще маячил в дверном проеме.

   - Когда ты рядом, мне нечем дышать! - Она расстегнула пуговицу на рубашке и принялась обмахиваться лежащим рядом журналом для будущих мам.

   - Ухожу уже. Дыши себе на здоровье. Хотелось бы мне однажды понять, за что тебя Мишка возносил до небес!

   На шпильку с его стороны она должна была ответить:

   - В вашей семье вся доброта досталась Мише, а ты унаследовал от родителей кое-что другое - мертвую хватку! Ваш отец скупал акции обанкротившихся предприятий, вот ты в него и пошел. Так что даже не пытайся понять то, на что у тебя не хватит ума!

   Их отца в живых Ирина уже не застала и знала историю только со слов Миши, хотя тот не очень любил рассказывать ее. Поначалу у них была вполне обычная семья, где отец хорошо разбирался в хаосе российской экономики, а мать занималась воспитанием сыновей и в дела мужа не лезла. Вскоре случай свел их отца с человеком, который сумел направить талант Валерия Борисовича в нужное русло.

   Поначалу они скупали акции мелких разорившихся фирмочек, потом пошли фирмы покрупнее. Уже в солидном возрасте, Валерий Борисович попробовал привлечь к своему делу и сыновей. У мягкого и доброго Михаила ничего не получилось, за что отец всегда его презирал. Зато Серафим стал отцовским любимцем. Валерий Борисович, представляя сына нужным людям, говорил так:

   - Это моя уменьшенная копия.

   Все было бы отлично, но грянул кризис, который затронул и дело Валерия Борисовича. Он сильно обжегся на покупке пары предприятий, едва не разорился и умер от сердечной болезни. Забота о семье легла на плечи Серафима, но тот справился, выстоял и в кризис и не потерял дело отца.

   - Ты считаешь меня бездушным делягой, да? - уставился он на нее непроницаемыми глазами.

   - Ты, конечно, не такой? Почему же ты до сих пор не женат, без жены и детей, без устроенного быта?

   - Не хочу нарываться на таких, как ты, дур!

   Ирина отмахнулась:

   - Каждый раз у тебя одна и та же отмазка! Но дело куда проще - ты не способен любить и дарить любовь. Мне искренне жаль женщину, которая согласится на такого мужа. Впрочем, это надо говорить во множественном числе: мне жаль женщин.

   - Однажды ты поймешь, что сильно ошиблась во мне!

   - Просто с нетерпением буду ждать этого дня, - съязвила Ирина, оставив последнее слово за собой.

   Хлопнула дверь - враг позорно бежал с поля "боя".

   Ирина встала и подошла к окну, выглянула из-за шторы. Серафим выбежал из подъезда, напугав какую-то старушку с продуктовой сумкой на колесиках - бабушка отпрыгнула в сторону и бросила что-то Серафиму вдогонку.

   Ирина дотянулась до форточки, открыла ее и вдохнула свежий воздух. Без присутствия Серафима она чувствовала себя свободно и спокойно. И все же...как он собирается доказать, что она ошибается в нем?..

ГЛАВА 9

Оптимизма в лице врача Ирина на этот раз не заметила. Наоборот, та долго размышляла о чем-то, медленно писала в амбулаторной карте и то и дело вздыхала.

   - Сколько вам еще носить?

   - Чуть больше трех недель, - ответила Ирина, ерзая на неудобном стуле. - Что-то плохое, доктор?

   - Правильнее было бы сказать, что появились тревожные симптомы. Мне не очень нравится состояние плода да и ваше тоже...

   При таких словах кто хочешь разволнуется.

   - Но я выполняла все предписания, отдыхала, гуляла, пила витамины...

   Врач кивнула:

   - Я все это вижу, но, к сожалению, перемены в вашей жизни оказались для организма неподъемными. Не хочу вас пугать еще больше, но я бы настоятельно рекомендовала лечь на сохранение. И еще - подумайте о кесаревом сечении.

   Эти слова напугали Ирину окончательно.

   - Кесарево?.. Но это же очень опасно для малыша!

   - Современная медицина сделала все возможное, чтобы обезопасить эту процедуру. Иногда это повышает шансы ребенка родиться без лишних осложнений и маме дает шанс родить спокойно.

   Ирина принялась раскачиваться на стуле:

   - Мы с Мишей были уверены, что с нашим ребенком все будет в порядке.

   - Конечно, так и будет, мы со своей стороны все сделаем для этого. Но и вы должны нам помочь. У вас еще есть некоторое время подумать.

   - Нет, доктор! Я уверена, что у меня получится родить самой, без вмешательства хирургов.

   - Это замечательно, что вы так уверены в себе. Но если что-то пойдет не так, как вы планировали, появится угроза для ребенка, а делать что-либо уже будет поздно? Пока что я могу лишь рекомендовать вам подумать о кесаревом, но в случае ухудшения положения буду настаивать на нем. Вы понимаете всю ответственность вашего шага?

   - Да, понимаю.

   - Что же... Главное, чтобы время не было упущено зря.

   Ирина взяла выписанные рецепты, поблагодарила врача и вышла из кабинета в коридор, где ее дожидалась мама.

   - Что, Ирочка? Как дела?

   - Все просто замечательно!

   - Тебя так долго не было, что я уже начала волноваться.

   Маму оказалось очень легко обмануть, потому что раньше Ира никогда так не поступала.

   Они вернулись домой, по дороге купив в супермаркете продукты для ужина.

   - Я только приму душ и помогу тебе с ужином.

   - Нет, дочка, я справлюсь сама, а тебе нужно отдохнуть.

   - Но я не устала! - сопротивлялась Ира.

   Мама победила. Ирина ополоснулась прохладной водой, переоделась и только-только хотела прилечь на диван, как квартира взорвалась от настойчивой трели звонка.

   - Кто это такой нетерпеливый? - удивилась мама.

   - Мне бы тоже хотелось знать! - Отстранив маму, она пошла открывать дверь сама и почти не удивилась, увидев на пороге злющего Серафима. - Кто еще может потревожить спокойствие беременной женщины?

   Из-за ее плеча выглянула мама:

   - Ой, здравствуй, Фима, как хорошо, что ты зашел - скоро будем ужинать. Ты заходи, не стой на пороге.

   Ирина была уверена, что об ужине он и не помышлял. Весь его вид говорил о том, что он находится на грани бешенства.

   - Добрый день, Ольга Захаровна. Извините, мне бы с вашей дочуркой поговорить.

   - Да, конечно. Я пойду готовить ужин и не помешаю вам. - Мама ушла на кухню и плотно закрыла за собой дверь.

   От возмущения у Ирины зачесались ладони.

   - Ворвался в мой дом, а теперь еще моей маме приказы отдаешь? Ты в своем уме?!

   - То же я хотел бы спросить у тебя! - Он приблизил лицо настолько, что Ирине никак не удавалось сфокусироваться на одной точке - то ли на кончик носа его смотреть, то ли в глаз, то ли на лоб. - Ты думаешь, что делаешь?

   - Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь!

   Мысленно она вспомнила все, чем сегодня занималась и не нашла ничего такого, за что на нее можно было кричать.

   - Ты обещала, что будешь заботиться о себе, а вместо этого отказалась от совета лечь на сохранение?..

   Брови Ирины совершили немыслимый кульбит и вернулись на прежнее место.

   - Кто тебе сказал об этом?

   - А ты сама как считаешь? Это выдумки?

   Сказать Серафиму об этом мог только один человек, который, как раз, должен был держать это в секрете.

   - Ты разговаривал с моим врачом?

   - Она сама позвонила мне и сказала, что посоветовала тебе лечь на сохранение, потому что боится за ребенка. А еще...

   Приоткрылась кухонная дверь и на пороге замерла ее мама с полотенцем в руках.

   - Ирочка, все в порядке?

   Она и рта не успела открыть, как Серафим ринулся вперед.

   - Ольга Захаровна, ваша дочь ненормальная! Ей посоветовали лечь на сохранение, потому что могут появиться проблемы с ребенком, а она отказалась. Как отказалась и от кесарева сечения!

   Без единого слова мама побледнела и начала сползать по стене. Хорошо, что Серафим успел поддержать ее - Ирина с этим не справилась бы.

   - Ира, как же так?.. Ты сказала мне, что у тебя все хорошо! - в глазах мамы застыл упрек.

   - Сначала ты успокоишься, а потом мы поговорим обо всем... наедине! Пусть сначала чужие уйдут из нашего дома! Врач не имела права разглашать врачебные тайны первому встречному! Я завтра же сменю лечащего врача, а на эту подам жалобу!

   - Ну и дура будешь! - выплюнул Серафим. - Это я настоял, чтобы она звонила мне в крайнем случае. Ты упрямая, как ослица. Я так и знал, что рано или поздно такое произойдет!

   - Я прекрасно забочусь о своем здоровье, а вот ты гробишь не только меня, но и мою маму!

   Они вместе уложили ее маму на диван. Ира метнулась на кухню, налила в стакан воды и накапала сердечных капель.

   - Негодяй! - бормотала она. - Авантюрист!

   Вернувшись в комнату, Ирина напоила маму успокоительным - та все еще была бледная и тяжело дышала.

   - Лучше или вызвать "скорую"?

   - Не надо, уже лучше, - отмахивалась мама вялой рукой, - но я не понимаю, зачем ты сказала неправду?

   - Потому что не хотела, чтобы ты на меня давила! В больнице мне будет тяжело. Я сойду там с ума!.. А дома и стены помогают.

   - Ну не дура, а? - бушевал Серафим.

   Не выдержав, Ирина толкнула его в грудь, хотя он этого и не почувствовал.

   - Заведи себе жену и зови ее дурой с утра до вечера, а меня оскорблять не смей! Ты мне никто - не муж, не сват, не брат. Если ты сейчас не уйдешь, я позвоню в полицию и скажу, что на меня напали!

   По комнате плыл неприятный запах подгоревшей еды.

   - Там котлеты горят! - забеспокоилась мама.

   - Лежи, я сама все сделаю. А тебе лучше уйти, Серафим, и больше без звонка не приходить. Мой дом не проходной двор!

   - Мы еще не договорили! - попытался он сопротивляться, но Ирина почти вытолкала его на лестницу и захлопнула дверь. Хотела выбросить следом подгоревшие котлеты, но это было бы уже слишком. так что еда отправилась в мусорное ведро.

   Мама лежала на диване с закрытыми глазами. Ирина присела рядом, взяла ее за руку.

   - Мам...

   - Ирочка, ты начала мне врать! Почему? Неужели я заслужила это?

   - Не врать, мама, а недоговаривать.

   Мама открыла глаза и внимательно посмотрела на нее.

   - Это не одно и то же?

   - Нет. Я уверена, что смогу спокойно доносить и родить здорового ребенка без всякого врачебного вмешательства. Чувствую я себя нормально.

   - Но врачу виднее!

   - Они просто перестраховщики. Да еще нарушают врачебную тайну! Теперь ты видишь, что мы с Серафимом и минуты рядом не можем пробыть без ссор.

   Мама снова закрыла глаза.

   - Мне все равно видится, что вы можете разговаривать как нормальные люди. Вам нечего делить.

   - Нечего делить? Мама, речь идет о моем ребенке, твоем внуке!

   - Никто у тебя отнимать его не собирается. Но как ты сможешь запретить родному дяде видеть племянника? Это жестоко, Ира.

   - Жестоко было лишать меня мужа. А я теперь только стараюсь обезопасить ребенка от взбалмошного дядюшки! Пойду переделывать ужин, а ты лежи и не вставай. Смотри, он даже тебе навредил - прилетел и заставил всех волноваться из-за пустяков! Все, лежи и не вставай.

   Ирина обосновалась на кухне. Переворачивая новые котлеты и нарезая салат и помидоры, она размышляла о визите Серафима. Это уже похоже не на заботу о ней, а на самую настоящую слежку! Он даже умудрился как-то уговорить врача пойти на должностное преступление и раскрыть ее диагноз! О смене врача тоже нужно обязательно подумать. А что будет потом, он закроет ее дома, станет следить за ней днем и ночью? Невыполненная последняя воля брата не давала ему покоя, вот он и решил обложить ее круговой заботой!

   Ужинали они молча. Мама всем своим видом показывала обиду, а Ирина делала вид, что ничего не замечает. Но кто-то должен был начать разговор, чтобы молчание не затянулось надолго и не превратилось в настоящую ссору. Делать это пришлось Ирине.

   - У меня завтра занятие в школе будущих мам. Ты меня проводишь?

   - Конечно! Даже не сомневайся. Если хочешь, я могу остаться у тебя ночевать.

   Это было полное примирение.

   - Нет, мамуль, тебе тоже надо отдохнуть от суеты. День был суматошный из-за кое-кого...

   - Но хотя бы помочь убрать со стола и вымыть посуду я могу тебе помочь?

   - Если только будешь очень настаивать! - пошутила Ира.

   - Буду! - в том же тоне ответила мама.

   Они дружно перемыли посуду, расставили все по местам и договорились, что Ирина завтра позвонит ей за полчаса до выхода из дома.

   - Вот и хорошо. Мне вполне хватит времени доехать до тебя на автобусе.

   Ирине нравилось посещать школу будущих мамочек. Там и опыта перед рождением ребенка можно было набраться, и советы умные послушать и пообщаться с другими женщинами, послушать истории их семей. Хвастались мамочки в школе и своими мужьями. Особенно завидовали тем женщинам, с которыми мужья посещали школу вместе.

   Миша каждый раз только обещал, что они пойдут вместе, а уж о том, чтобы он присутствовал при рождении их малыша и речи не заводилось.

   - Не мужское это дело! - заявил он однажды.

   - Ничего подобного! - обиделась Ира. - У нас многие женщины ходят на занятия с мужьями. Почему-то им это не зазорно. Видел бы ты их счастливые лица! И женщинам приятно, что мужья рядом.

   - Женщины с парашютом тоже прыгают, но ты не считаешь этот спорт подходящим для тебя! - парировал Михаил и оставил последнее слово за собой. - А это было бы так здорово, прыгнуть с парашютом всей семьей. Адреналин, между прочим, сплачивает семьи!

   Ира тогда подумала, что у нее еще будет время и возможность переубедить его. Но теперь их ребенок не увидит отца ни при рождении, ни после. Это так несправедливо!

   Она проводила маму, выпила витамины, выписанные врачом, и, забрав с собой фотографию Миши, отправилась спать. Несколько последних ночей без нее не могла заснуть. А так - клала ее на пустую подушку, разговаривала, рассказывала о том, как прошел день, потом целовала и почти сразу засыпала. И даже казалось, что Миша нежно целует ее в ответ.

ГЛАВА 10

День с утра заладился прекрасный. Светило солнце, но жарко не было, а к вечеру обещали небольшой дождик. Ирине очень нравились грибные дожди, нравилось смотреть на преломляющиеся в дождевых каплях солнечные лучи, распадающиеся на радужные нити. Было здорово подставить ладони и поймать такую маленькую радугу, чувствуя, как капли дождя шлепаются на теплую кожу.

   Грибные дожди долгими не бывают. Внезапно начинаются - так же быстро заканчиваются. Только что над головой одновременно светило солнце и нависала злобная серо-синяя туча, и вот уже туча рассеялась и осталось только солнце на вымытом лазоревом небе.

   Если бы и в жизни все плохое рассеивалось так же быстро, уступая место только доброму и светлому!

   Стоя возле окна и медленно глотая свежевыжатый сок из фруктов, Ирина размышляла о надежде. Как-то раньше не задумывалась о том, какой груз несет в себе это слово, как может окрылить или, наоборот, оборвать полет. Может приоткрыть завесу над будущим или захлопнуть ее перед носом.

   Она допила сок, вымыла стакан и поставила его на полку. Провела по ней ладонью, чтобы убедиться в отсутствии пыли. Ей всегда нравилось заниматься домашним хозяйством, создавать в доме порядок и уют для любимого человека. Миша знал, что дома его всегда ждет любящая жена, и он будет окружен заботой и вниманием.

   Первые дни после его смерти Ирине пришлось перебарывать себя, собственное нежелание заниматься чем-либо. Для кого наводить идеальную чистоту, если Миши больше нет? Кому готовить вкусные блюда, и главное зачем, если ей хватает еды по минимуму? Жизнь и привычки приходилось перестраивать заново. Это было нелегким делом, ведь, как говорится, человек раб своих привычек.

   Сумка для занятий в школе уже стояла собранная на столике. Переодеваясь, Ирина одновременно звонила маме.

   - Мам, я уже почти готова. Ты приедешь?

   - Конечно, только минут на пять - десять задержусь. Ничего, ты подождешь?

   - Конечно. Жду тебя во дворе на скамейке.

   Закинув сумку на плечо, Ирина вышла из квартиры, закрыла замок и направилась к лифту. По лестницам ходить стало тяжеловато - было плохо видно ступеньки из-за живота.

   Во дворе она пристроилась на скамейку, положила сумку рядом с собой и зажмурилась, подставив лицо солнцу. Было так хорошо и спокойно на душе, что ни проходящие люди, ни проезжающие мимо машины не тревожили ее.

   А потом раздался скрип тормозов автомобиля, хлопок дверцей и ненавистный голос произнес над ухом:

   - Привет. Принимаешь солнечные ванны?

   Вот так, одним своим появлением, можно изгадить все на свете и превратить приятный летний день в невыносимое пекло!

   Ирина открыла глаза, привыкая к яркому свету и стараясь разглядеть говорившего.

   - Ну привет. Я жду маму. А ты что делаешь здесь? Если приехал ко мне, убирайся. Мне не о чем с тобой говорить!

   - Вообще-то меня просила приехать Ольга Захаровна.

   День перестал казаться прекрасным - и солнце слишком слепило глаза, и скамейка показалась жесткой, и уже никуда не хотелось идти.

   - Мама попросила?.. Не понимаю!

   - Она позвонила мне и сказала, что тебя куда-то там нужно отвезти, а у нее на работе срочные дела.

   - И ты примчался? Напрасно! Доберусь сама!

   Ира вскинула голову и хотела гордо встать и уйти, но получилось неважно - ноги затекли, тело не слушалось, живот перевешивал. Гордой и независимой походки не вышло. Просто какая-то неповоротливая индюшка!

   - Ну, мама... такие фортели со мной выкидывать! - Ирина набрала мамин номер, та ответила, но попросила перезвонить попозже. - Мам, я... Ладно, извини, что помешала.

   Насмехающийся Серафим сидел на краешке скамейки, поигрывая брелком от машины. Вот уж кому сегодняшний день точно никаких неприятных сюрпризов не подкидывал!

   - Убедилась?

   - В чем? - огрызнулась Ира. - В том, что моя собственная мама занимается непонятно чем, сталкивает нас лбами?

   - Она заботится о тебе! Волнуется.

   - И поэтому посылает тебя... чтобы я точно разволновалась и у меня подскочило бы давление! Хорошая забота о ближнем.

   - Так мы едем? - спросил он, вставая и разминая широкие плечи.

   Вот уж природа не могла создать двух таких непохожих братьев, как Миша и Серафим. Один светловолосый и светлокожий, а второй темноволосый и с кожей медового оттенка. Хотя взгляд и улыбка у них были очень похожи.

   - Хорошо, отвези меня в консультацию и проваливай! Из-за мамы я только потеряла время. Обратно я доберусь сама. И зарекаюсь просить маму о сопровождении!

   - Это ваши с ней дела, - равнодушно пожал он плечами. - Я только выполняю просьбу.

   Сегодня на нем были очень дорогие джинсы из последней модной коллекции и дизайнерская рубашка. Миша был равнодушен к дорогим вещам, а Серафима приучил к ним отец, считавший, что человек и начинается с хорошей одежды, и заканчивается ею же.

   Он распахнул перед ней дверцу машины.

   - А ты поправилась... В смысле, живот вырос еще, - пояснил он свои слова в ответ на ее недовольно вскинутые брови.

   - Как поправилась, так и похудею потом.

   - Зачем худеть - ты и так неплохо выглядишь.

   - Ой, спасибо, утешил! Вся такая круглая, да, без острых углов? Поехали уже быстрее. Не хочу опаздывать.

   Адрес она сказать забыла, но потом поняла, что он знает его и так, раз едет уверенно в нужную сторону.

   Через десять минут они были на месте. Ирина вышла из машины, забрала сумку и заставила себя поблагодарить Серафима.

   - Спасибо.

   - Долго ваши занятия длятся?

   Спросил он не просто так, а с намерением дождаться ее и отвезти домой. Две поездки рядом с Серафимом это уже перебор!

   - Сказала же, что доеду до дома сама.

   - В жару... в душном транспорте... в толчее... А тут тебе машина с кондиционером! Прогадаешь.

   Знал, на чем подловить ее! Отмахнувшись, Ирина поспешила в консультацию.

   Занятия проводились на первом этаже в небольшом зальчике. В нем едва помещались семь будущих мамочек, но иной раз приходилось тесниться, если присоединялись будущие папы. Сегодня пап было двое.

   Ирина зашла в раздевалку, переоделась и сначала прошла осмотр у медсестры. которая смерила давление и спросила про самочувствие.

   - У вас в карте записано, что вы находитесь под особым наблюдением.

   - Ничего страшного! - заверила ее Ирина. - Это не связано с занятиями.

   Получив допуск, она прошла в зал, поздоровалась с девчонками. Никто из них еще не знал, что случилось с Мишей, поэтому ее встретили радостными возгласами.

   - Наконец-то! А мы все думали, куда ты подевалась? Два занятия пропустила!

   - Все хорошо, я снова с вами!

   - А почему опять без папочки? - спросила ее тезка. - Каждый раз обещаешь, что вы придете вместе. Больно уж хочется взглянуть на твоего благоверного!

   Ирина в этот момент стелила коврик и выражение ее лица осталось для девчонок тайной.

   - Ему не хочется - стесняется, - находила она отговорки. - Неуверенно чувствует себя в плотном кольце беременных женщин. Говорит, что неуклюжий, как слон, и может кого-нибудь задеть.

   - Чего там стесняться? - добавила еще одна мамочка, мам-Женя, как называли ее в группе, из старородящих. - Я, вот, двоих родила без мужа. А на третьего заявила: либо мы все делаем вместе, как ребенка, либо видел ты меня с детьми! Ничего, ходит как миленький!

   И она повернулась в сторону неказистого худого мужчины, копающегося в сумке.

   - Правильно! - подхватила третья - из новеньких. - Пусть хотя бы морально почувствуют что мы переносим!

   Разговор полностью переключился на мужчин. Ирине невольно пришлось участвовать в нем. Она с облегчением выдохнула, когда в зал вошла их преподавательница.

   - Рада всех видеть! Ирина, с возвращением. Мы все переживали за вас.

   - Спасибо! - кивнула она.

   - Ну, как у нас сегодня дела? Как наши детишки, не шалят в животиках?

   И женщины наперебой стали рассказывать Светлане Андреевне о самочувствии, об "успехах" малышей - у кого-то малыш первый раз шевельнулся, у кого-то "играл в футбол" или любил выпячивать пяточку. Группа просто заразилась весельем и радостью.

   - А вы что же стоите в стороне? - Светлана Андреевна подозвала жмущихся к стене папочек. - Присоединяйтесь к нам. Очень важно, чтобы будущие отцы принимали участие в воспитании детей уже на этом этапе. Ведь не секрет, что малыш в животике у мамы все чувствует и понимает. Ему необходима ласка не только мамы, но и папы.

   Каждое слово инструктора отзывалось в сердце Ирины болью - ее малыш уже сейчас лишен родительского тепла и любви! А дальше будет только сложнее, ей придется любить его за двоих - за себя, и за Мишу.

   - Все молодцы, похлопаем себе перед занятием! А теперь ляжем на коврик и расслабимся... не забываем правильно дышать!

   Занятие пошло своим чередом.

   Контролируя дыхание, Ирина старалась ни о чем не думать.

   - Поменяем положение тела, - донесся до нее голос инструктора. - Все делаем медленно, осторожно и не забываем про дыхание! Тянемся, разминаем мышцы - они нам скоро пригодятся...

   После нескольких упражнений Светлана Андреевна объявила перерыв. Ирина потянулась к сумке за бутылочкой с водой, но так ее и не нашла - видимо, та выпала в машине Серафима.

   - Так, отдохнули? Продолжаем! А кто это у нас там топчется в дверях? Папочка, не стесняйтесь, проходите! Вы у нас чей будете?

   Неужто еще у какого-то папы проснулся интерес к тому, чем здесь занимаются женщины? Ирина с любопытством повернула голову...

   Под любопытно-изучающими взглядами женщин в дверях замер Серафим. Ему-то чего здесь надо?! Ирина почувствовала, как ее щеки заполыхали от гнева. Притащился... Сейчас скажет про Мишу, и ее будут все жалеть! А ей жалости не надо!

   - Так вы у нас чей папочка будете? - продолжала спрашивать Светлана Андреевна. - Что же вы так растерялись?

   - Девчонки, чего никто не признается? - услышала Ирина голос своей тезки. - Если никому такой красавчик не нужен, я заберу себе! Будут целых два.

   Замечательное предложение! Подтолкнуть бы его в том направлении.

   - Да я вот... - прорезался наконец голос вошедшего.

   Ирина упорно молчала и не смотрела в его сторону, надеясь, что у него хватит ума уйти.

   Не хватило.

   На нее упала тень.

   - Вот, ты в машине забыла. - Серафим протянул ей потерянную бутылку с водой.

   Она почти выхватила ее и зашвырнула в сумку, едва слышно выдохнув:

   - Ну, спасибо тебе, папочка!..

   Конечно, приход Серафима стал гвоздем сегодняшнего занятия.

   - Ирка, так это твой, что ли? - потянулась к ней мам-Женя. - Ничего себе! А я его по-другому представляла.

   Ирина бледнела, краснела и потела от злости, посылая Серафиму мысленно все проклятия на голову.

   - Теперь понятно, почему ты его прятала! - улыбались женщины. - Но мы все тут не опасные, все пузатые и похожие на бегемотов!

   Серафима легко приняли в команду. Специально он это сделал или случайно, но расчет оказался точным: скандалить и выгонять его прилюдно Ирина себе не позволила. Даже пришлось общаться с ним, хоть и сквозь зубы.

   - А теперь займемся очень важным делом, - громко сказала Светлана Андреевна, обращаясь в основном к папашам. - Многие отцы очень боятся брать на руки и пеленать новорожденного. Давайте сейчас потренируемся. И поможет нам в этом... Ромочка.

   Она вынула из переносной коляски реборна-мальчика, которого будущие папаши едва не приняли за настоящего младенца. И даже убедившись что это кукла, брали его на руки с величайшей осторожностью и едва дыша. Женщины посмеивались над незадачливыми мужьями.

   Ирина стояла в стороне, хотя Серафим принимал живое участие в пеленании и кормлении реборна.

   - Ты чего своего бросила? - подошедшая мам-Женя достала из своей сумки бутылку с соком. - Красивый мужик. И дети от него будут красивые. Что-то между вами искры нет. Поссорились? Бывает... Это ваш первенец, ведь так? На втором будет легче.

   - На каком втором?! - не выдержала Ира.

   Мам-Женя посмотрела на нее с большим вниманием.

   - И кто не хочет второго, ты или он?

   Ирина постаралась уйти от ответа.

   - Что-то сегодня мы очень долго занимаемся!

   Как раз в это время раздался очередной смех в тесной компании, купающей реборна.

   - Пожалуй, будем закругляться, - сказала Светлана Андреевна, укладывая куклу обратно в люльку. - Теперь у будущих отцов хотя бы появится представление о том, как следует держать малыша, пеленать его и купать. Это не последнее наше занятие, ждем вас всех снова.

   Ирина спешно переоделась, подхватила сумку и быстро ушла. Она не хотела, чтобы кто-нибудь остановил ее и стал задавать вопросы.

   - Ирка, ты куда полетела?

   А она так надеялась, что сегодня больше не услышит этот голос!

   Серафим ждал ее возле распахнутой дверцы машины. Он снова соблазнял ее уютным салоном, удобным креслом и беспроблемной поездкой.

   - Тебе мало концерта, что ты устроил на занятиях, так ты еще сюда пришел?

   - Я тебя сюда привез, я и отвезу. Кстати, это было обещано твоей маме.

   Ирина, неожиданно для себя, притопнула ногой:

   - Даже не говори мне о ней! Теперь все женщины уверены, что ты мой муж и отец моего ребенка!

   - И что? - непонятливо нахмурился он.

   - Ты не понимаешь - ты не он! И никогда им не станешь.

   Скандалить неподалеку от женской консультации было глупо - их могли увидеть, а то и подслушать.

   - Так ты едешь или идешь на своих двоих? - Серафиму надоело ждать. - Любите вы, женщины, из мухи делать слона!

   Желание проехаться в комфортных условиях победило. Ирина залезла в салон и с трудом пристегнулась ремнем безопасности - мимоходом заметила, что ремень так и остался в том положении, которое удобно ей.

   По дороге он решил поделиться ощущениями после занятия в школе будущих родителей.

   - Когда она достала Ромочку, я ведь струхнул, подумал, что это настоящий ребенок! Ручки, ножки, мордаха - один к одному.

   - И где бы она взяла настоящего младенца, напрокат, что ли? - нехотя вступила Ирина в разговор. - Это реборн. Есть еще более похожие на младенцев, даже в руки страшно взять.

   - Я и так боялся! - признался он, хмыкнув.

   - Тогда можешь успокоиться - в ближайшее время брать новорожденного на руки тебе не грозит. Если, конечно, не найдешь женщину, которая согласится родить от тебя.

   - Поправочка, если я захочу иметь от нее ребенка! Не от всякой я бы захотел.

   - Твои проблемы, - не стала она спорить.

   Небо за окошком машины стало понемногу затягиваться облаками, похожими на порванную марлю. Солнышко еще светило, но по лобовому стеклу забарабанили первые дождевые капли.

   - Можешь заехать к парковке? Хочу прогуляться по скверу.

   - Без проблем. Я никуда не спешу.

   А ей тем более спешить некуда.

   Серафим зарулил на остановку, Ирина отстегнула ремень и выбралась из машины.

   - Эй, а зонтик? Дождь же идет.

   - Это грибной, он теплый! - ответила она, подставляя сложенные ладони под редкие капли.

   - И что, пусть грибной, - кричал Серафим из машины, - разве от этого он перестает быть мокрым? Тебя промочит насквозь, а потом ты заболеешь...

   Ирина обернулась и не удержалась от раздраженных слов:

   - Еще скажи, что заболею и умру! Я люблю гулять под грибным дождем. и Миша любил! Тебе этого не понять, потому что ты - не он! И вообще, до дома уже близко. Ты можешь ехать по своим делам!

   Пробурчав неразборчиво что-то под нос, Серафим полез из машины. Дождь пошел сильнее.

   Он обхватил себя за плечи, выплюнул попавшую в рот дождевую воду.

   - И что в этом романтичного? Стоишь и мокнешь, словно пугало на огороде! Я уже замерз.

   - Не нравится - поезжай без меня!

   - Нет уж, хочу понять, что вы, романтики, находите прекрасного в мокрой одежде и воде, капающей с волос!

   Раскинув руки и подняв лицо, Ирина ловила губами влагу. Капли шлепались на лоб и щеки, щекотали, стекая, по шее, прятались за воротник. На асфальте появились первые лужи, а на них большие пузыри.

   - Видишь, - показала на них Ирина, - пузыри большие, значит дождь скоро закончится. Ты хотя бы природоведение изучал?

   - Пока он закончится, можно промокнуть до трусов!

   Как можно предаваться романтике, если рядом с тобой стоит человек и клацает зубами от холода?

   - Ты испортил мне прогулку под дождем...

   - Не была б ты в положении, я бы тебе еще и помог, окатил бы ведром ледяной воды!

   - Не сомневалась, что ты - исключительно добрый человек!

   Она забралась обратно в машину, достала из сумочки полотенце и вытерла лицо и волосы. Серафим тут же включил печку, отмерзая, как мамонт после ледникового периода.

   Пожалев его, Ирина протянула полотенце.

   - Голову вытри, а то и вправду заболеешь, а меня потом совесть заест.

   Он вытерся и вернул полотенце, которое она забросила обратно в сумку. До дома они доехали без новых остановок. На прощание Ирина сказала Серафиму несколько слов.

   - Выполни, пожалуйста, мою просьбу: не появляйся возле меня в радиусе ста метров! Даже если тебя попросит об этом моя мама. О помощи могу попросить только я...

   - Но ты этого делать не будешь, - понял он недоговоренные слова.

   - Правильно!

   Ирина хлопнула дверцей машины, зная, что мужчины просто ненавидят этот звук. По лицу Серафима пробежала понимающая усмешка.

   - Жало ты, Ирка! Смотри не заболей после романтической прогулки под дождем. Тогда я тебя точно в больницу запихну, отговорки не помогут. И буду держать там до родов.

   - Ничего, меня злоба греет.

   - Похоже на то...

   Они расстались если и не врагами, то и не друзьями.

ГЛАВА 11

Ирина отперла замок, вошла в квартиру и сразу уловила запах готовящейся еды. Из кухни, вытирая руки на ходу полотенцем, вышла мама.

   - Вы уже вернулись? Как дела? - Тут, наконец, она сообразила, что Ирина пришла одна. - А где же Фима?

   - Он уже Фима?.. Уехал.

   Ирина посчитала, что этого ответа достаточно, чтобы больше не продолжать эту тему. Мама думала иначе.

   - Вы опять поссорились?

   - Нет. Мы не можем поссориться, потому что мы не мирились. Зачем ты послала его ко мне?

   Мама присела на стул и сложила руки с зажатым полотенцем на коленях.

   - Меня задержали на работе. Мне очень не хотелось отпускать тебя одну - я же вижу, что у тебя со здоровьем в последние дни не так хорошо. А тут позвонил Фима, и я случайно обмолвилась про твои занятия...

   Ирина в этот момент застегивала халат.

   - Подожди... Так это не ты попросила его поехать со мной?

   - Он предложил, а я подумала, что так будет правильно.

   - Он предложил... А мне сказал, что ты его чуть ли не слезно просила. Врун несчастный! И ведь не первый раз врет.

   Мама благоразумно пропустила ее слова мимо ушей.

   - Ты прогнала его?

   - Каюсь, мне не хотелось толкаться в автобусе. Но я думала, что он подвезет меня до консультации и уедет! Фигушки. Он приперся на занятия, и все девчонки решили, что он и есть Миша!..

   Мама, понимая сложность ситуации, почесала за ухом.

   - Но ведь ты не стала скандалить?

   Ирина взглянула на нее с обидой:

   - Мама, ты всегда думаешь обо мне плохо. Нет, не стала! Он остался и произвел на всех неизгладимое впечатление...

   Откуда она только взяла это "неизгладимое впечатление"?..

   - Короче говоря, девчонки пришли