Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ГЛАВА 1 Конец привычной жизни
- ГЛАВА 2 Нереальные реалии
- ГЛАВА 3 Распределение
- ГЛАВА 4 Адаптационная школа
- ГЛАВА 5 Начало обучения
- ГЛАВА 6 Релаксация, или нырок в прошлое
- ГЛАВА 7 Озарение
АННОТАЦИЯ
Я наивно мечтала о счастье, слепо любила того, по чьей вине потеряла всё. Прозрев же, возненавидела, но по воле судьбы, тут же оказалась под венцом с виновником всех своих бед. Жаждала избежать общества нежеланного супруга и первой брачной ночи. Мои мольбы были услышаны, и я... Умерла? Но как оказалось — смерть, это всего лишь начало пути. Пути по которому можно пройти лишь поверив в реальность происходящего.
ГЛАВА 1 Конец привычной жизни
Невероятно! Я, Ксения Живцова, имея высшее юридическое (!) образование, попалась в столь дешевую ловушку. Меня и сейчас, спустя время, переполняют двойственные чувства. С одной стороны, возмущение: “Ну как? Как могла быть настолько наивной?!” С другой, восхищение: меня “сделали” настолько виртуозно, что будь я простым наблюдателем, наверное, аплодировала бы стоя. Но, увы, тут не до восторгов, ибо мне была уготована роль жертвы, оказавшейся в самом эпицентре событий. Событий, превративших мою жизнь в ад. Или… Сошедший с ума рай?
Держаться на плаву заставило внушенное с детства правило: из любой ситуации нужно извлечь урок. Я извлекла. И не только его. Думаю, вы поймете, о чём речь…
Но стоит начать эту историю с начала. А дело было так.
***
Ароматы цветов и разнотравья дурманят, вызывая лёгкое головокружение. Солнечные блики искрятся на поверхности озера, искажая отражение украшенной цветами арки, и стоящих под её сводами трёх человек: убеленного сединами священника, белозубо улыбающегося, словно обожравшийся сливок котяра, темноволосого мужчину лет сорока в белоснежном костюме жениха, и… Кажущуюся на фоне него крохотной, светловолосую фигурку невесты со смешными бутафорскими ангельскими крыльями за спиной. Мою фигурку.
— …объявляю вас мужем и женой!
Фраза ударила по нервам. Ладошки вспотели, но пути назад нет. Как и вперёд. Словно откликаясь на моё внутреннее состояние, где-то вдалеке громыхнуло и сверкнула молния. Я поежилась от порыва прохладного ветра.
Вот бы хлынул дождь, смыл все мысли, воспоминания, поглотил реальность, отпустив моё измученное сознание в небытие. Увы, терять сознание, как девы прошлых веков не умею. И непогода, нам, к сожалению, тоже не грозит. Потому, что Георгий… Теперь уже мой муж, позаботился, чтобы в окрестностях разогнали все тучи.
Денег у него на это хватило. Как и на организацию свадебного торжества в центре заповедника, куда съехались едва ли не все маломальски значимые бизнесмены и политики России матушки.
Всё это на деньги моего, недавно погибшего в автокатастрофе, отца. Присвоенные деньги.
Ведь у Георгия было каких-то пять процентов акций! Пять! А теперь… Теперь его загребущие лапы прикарманили всё. Таковы условия нашего “мирного соглашения”, с которым сложно было не согласиться.
Если не стану его женой, то корпорации грозит банкротство, а мне суды и тюрьма. Брак же спасет хотя бы от пребывания в местах не столь отдаленных.
Но и тут не без подводных камней. Пожелай я досрочно разорвать брачный контракт, и мало того, что останусь без гроша, так ещё и должна буду столько, что по гроб не расплачусь. Случится со мною что-то, и он станет единоправным владельцем финансовой империи моего отца. Разведёмся по истечению оговоренного минимального срока, и итог будет почти тем же — я без гроша, он в "дамках", благо хоть должна никому не буду и не сяду в тюрьму.
— Жених, можете поцеловать невесту! — произнося эти слова, церковный служитель, хитро подмигнул мне. Наверное, полагает, что мне выпал приз в виде столь завидного жениха. Наивный!
Вздрагиваю от омерзения… Едва не показав священнику жест со средним пальцем в главной роли.
Неприлично? Да. Но на нервах я всегда не слишком адекватна. И мой отныне муженёк тому причина.
Увы, мысли и желания это одно, а реальность — совсем иное. Стоило голосу священника утихнуть, и в тот же миг, моё тело словно сжали гигантские тиски. Губы болезненно смяло жёстким, собственническим, поцелуем. Казалось на мне ставят клеймо, давая понять — я всего лишь собственность, до тех пор, пока хозяин не пожелает иного.
А он пока что, этого самого “иного” не желал.
Хорошо хоть первая брачная ночь откладывалась до прибытия на некий уединенный остров в Индийском океане, куда лететь почти десять часов. Сбежать, увы, не сбегу, но хотя бы морально подготовлюсь. Или… Честнее сказать — смирюсь?
Мелькание вспышек фотокамер, чьи-то лица, глаза, фальшивые, натянутые улыбки, неискренние поздравления и пожелания счастья. Как это знакомо. Напоминает похороны отца. Только там были наигранно печальные физиономии, и столь же “сердечные” соболезнования.
Кто-то взирает на меня с презрением, кто-то (девицы) с завистью, но имеются и те, кто не побоялся выразить жалость или сочувствие. История моего происхождения для гостей не тайна, и реакция налицо.
Всё банально: я не их круга. Двадцать три года назад, мои родители встретились, вспыхнул бурный роман. Долго ли это длилось, коротко ли? Мне неведомо. Знаю, что отец смылся в неизвестном направлении, оставив маме на память… Меня. Это рассказывала мне бабушка. Мать же об отце никогда не говорила. Ничего. Ни плохого, ни хорошего.
— Самолёт готов к вылету, — выдернул меня из размышлений подошедший муж.
Готов, так готов. Под прицелом многочисленных взглядов послушно иду следом за новоявленным супругом. Деваться некуда. Этот гад обложил так, что ни один ищейка или адвокат не подкопается. Это я прекрасно понимаю, специфика полученного образования позволяет трезво оценить ситуацию.
Он же, сволочь, останется чист.
Сама виновата. Вступив в права собственности по достижении совершеннолетия, всецело положилась на папиного друга-красавца. Влюблена была. И по глупости не смотрела, что именно подписываю, а он, без зазрения совести пользовался моими наивностью и доверчивостью. Жаль прозрела я поздно — совсем недавно. В процессе написания диплома, решила покопаться в делах “собственной”, как я наивно полагала, корпорации.
Открывшаяся истина шокировала. Тут даже не требовалось супер знаний в области экономики, чтобы обнаружить шитые белыми нитками махинации. Совершенные от моего имени. Зато юридического образования мне хватило, чтобы оценить на какой именно срок тянут бумаги подписанные моей рукой.
Но то дела былые. Предыстория. И вот, джип уже несёт нас к расположившемуся неподалеку от заповедника частному аэродрому. Водитель хмур и неразговорчив. Муженёк, беспрестанно трещит с кем-то по мобильному, решая какие-то вопросы.
Я не вслушиваюсь, лишь молюсь всем богам, чтобы случилось что-то, не знаю что, но лишь бы отпала необходимость исполнять супружеский долг, делить кров с этим человеком, видеть его…
Вот только существуют ли боги? Слышат ли простых смертных?
Хотя… Помнится в детстве, я беззаветно верила в чудеса. Кто-то или что-то явно оберегало нашу семью. Жили мы безбедно, что невозможно на зарплату учительницы младших классов. Дорогие игрушки, гаджеты, шмотки, деньги на развлечения — есть?
Есть.
Чудесно!
Откуда?
Кто в десять или шестнадцать лет о таком задумывается?
Я исключением не была. До той поры, пока маму не сбила машина. Именно тогда, в больнице, я впервые познакомилась с отцом. Он сделал всё чтобы спасти её, но врачи оказались бессильны.
И понеслось…
Переезд, новая школа, знакомства, домработницы, репетиторы, редко бывающий дома отец. Едва стала осваиваться, как снова грянула буря — автокатастрофа.
Я осталась одна. Без родных, друзей, в по-прежнему чуждом мне мире роскошных вилл, бутиков, дорогих авто, и… Бизнеса.
За неимением семьи и родственников, именно мне выпала сомнительная честь стать несовершеннолетней наследницей всего оставшегося от отца движимого и недвижимого имущества. Ну, а моим попечителем и распорядителем активов, оказался папин друг и партнёр по бизнесу, ныне мой муж, коего я тогда, едва ли не боготворила, а теперь, подозреваю в причастности к гибели последнего родного человека.
Только после этого трагического события Георгий показал своё истинное лицо. Демон. Самый настоящий. Внешне-то красив, даже слишком, а вот внутренне: предприимчив, беспринципен, жесток, и прекрасный актёр, что позволяет ему держать хорошую мину даже в самых безнадёжных ситуациях.
— У меня медовый месяц! — заставив меня вздрогнуть, гаркнул разговаривающий с кем-то по телефону Георгий. — Ладно. Буду! — рявкнул он, и отключив гаджет швырнул его себе под ноги.
С минуту в салоне авто царила тишина. Кажется, даже едва различимое урчание двигателя стало тише, а в окружающем дорогу лесу умолкли птицы.
— Ты летишь одна, — сухо оповестил муж, нервно перекатывающий промеж пальцев шарик для пинг-понга, как он делал всегда, когда находился на взводе.
Спросить почему? Вот ещё! Я едва в ладоши не захлопала от счастья. Есть всё же боги! И они отозвались на мои мольбы.
Как мы выходили из машины? Как садилась в самолёт?
Не помню.
Всё внутри ликовало от одной лишь мысли об отсрочке неизбежного. Понимаю, рано или поздно Георгий освободится, и придётся отдуваться по-полной выполняя “супружеский долг”, но лучше уж пусть будет “поздно”. И так повезло, что не оставил меня здесь, рядом с собой.
Устроившись в кресле, краем уха слушая краткий инструктаж пилота о панели управления возле пассажирского места, заметила сквозь иллюминатор отъезжающий джип, и в груди неприятно кольнуло.
Видимо случилось что-то совсем уж из ряда вон выходящее, коль Георгий даже не дождался, когда взлетим. Ни то чтобы мне так уж хотелось лицезреть его брутально-смазливую, некогда введшую меня в заблуждение, физиономию, но… Что-то во всём этом было не так.
Любуюсь исчезающими вдали полями, тёмными островками рощиц и лесов, на проплывающие мимо облака, солнце, и… Как всегда засыпаю.
Проснулась от резкого рывка. Самолёт затрясло. В панике уставилась на ряды кнопок панели управления. Был же инструктаж. Был. Что-то говорилось о вызове стюарда… Связи с пилотом. Увы, я толком не слушала, радуясь внезапно обретенной отсрочке.
И ладно бы значки какие-нибудь понятные на кнопках имелись! А нет их. Словно стёр кто-то.
Самолет вновь вздрогнул. Где-то что-то хлопнуло.
Тыкаю на все клавиши подряд.
Включился свет…
Обдало порывом прохладного воздуха…
Всё вокруг аж ходуном ходит. Снаружи что-то подозрительно скрежещет.
Ещё одна кнопка…
Спинка кресла откинулась…
Ещё…
Передо мною вспыхнул экран монитора. В глазах зарябило, уши заложило от прорывающихся сквозь шумы и помехи звуков трансляции.
Выключила. Фух. Вроде больше не колбасит.
Попыталась отстегнуть ремень безопасности, чтобы сходить в служебный отсек, и тут…
Опять затрясло.
Следующая кнопка…
Закрылся обзор иллюминатора, и… Тряхнуло. Дёрнуло из стороны в сторону. Шею прошило болью.
Свет замигал. Скрежет за бортом усилился, вызывая оскомину. На автомате несколько раз открыла-закрыла рот, избавляясь от болезненных ощущений.
Рев двигателей. Очередной рывок.
Вжало в спинку, как в детстве на каруселях. Тут же ремень безопасности больно врезался в тело. Теперь, наоборот, едва не вылетела из кресла. Всё пришло в движение. Кажется, попала в центрифугу стиральной машины. Не понять: где верх, где низ?
Висок обожгло болью. В глазах померкло. Звуки и ощущения потухли, будто кто-то нажал на кнопку выключателя…
Приходила в себя медленно.
Окружающие звуки слышались словно сквозь толщу воды — глухо, растягиваясь до неузнаваемости. Голова шла кругом, подташнивало, язык прилип к нёбу.
— Воды… — попыталась простонать я, но не издала и звука.
Одно поняла — жива. У мертвых не кружится голова, и уж точно их не мучает жажда. А если и мучает, то хотят они явно не воды.
Наконец-то в сознание ворвались запахи благовоний (или дыма?), пение незнакомых мне птиц. Духота. Видимо, пока я валялась в отключке, мы достигли острова? Или приземлились где-то в ином климатической поясе?
— Давай же девочка, приходи в себя… — послышался отдалённо знакомый и явно взволнованный мужской голос.
Распахиваю глаза, и тут же зажмуриваюсь. В щель меж плотных гардин, прямо в лицо по-утреннему ярко светит солнце.
Стоп. Утро? Мы вылетели едва ли в полдень, на остров должны были прибыть поздно вечером. Это что ж, выходит, я всю ночь провалялась без сознания?
— Ксения, девочка, ну давай же! Выкарабкайся хоть ты! — шептал всё тот же, до боли знакомый голос.
Хоть ты? То есть, кто-то не выкарабкался? Хм… Неужто мы всё же упали, и я умудрилась пережить крушение самолёта? Вот же ирония судьбы: маму сбила машина, отец погиб в автоаварии, а я выжила в авиакатастрофе? Нереально. Но, кажется, это случилось.
Вот только, почему этот голос такой знакомый? Попыталась опять приоткрыть глаза. На этот раз, осторожно, самую малость, чтобы хоть из-под ресниц немножечко осмотреться.
— Папа?! — прохрипела я, понимая, что всё это не более чем бред, он умер, а у меня галлюцинации.
Перед глазами опять поплыло, уши заложило, но… Мозг работал как часы. Это удивляло. Да и не только собственное состояние. Не важно бред это или нет, я впервые назвала его не по имени — Аркадием, не сухо “отцом”, а именно “папой”.
В памяти всплыл тот злополучный вечер, когда мой мир перевернулся с ног на голову, вместе с новостью о гибели отца. Похороны. Закрытый гроб. Всё те же не искренние соболезнования.
Меня разрывали противоречивые чувства: потаённое облегчение из-за того, что теперь нет необходимости жить по чужой указке, эгоистичная радость оттого, что я отныне независима…
Вспомнилось, как вернувшись с кладбища вошла в отцовский кабинет, села в кожаное кресло. И впервые открыла запретный “личный” ящик его стола.
Думала, там будут какие-то документы. Деньги. Возможно даже оружие.
Ан нет. Фотографии. Старые. Пожелтевшие от времени. И совсем новенькие. Много. На всех были либо мы с мамой, либо кто-то из нас.
Стыд за все былые мысли опалил сознание. Навалилась тоска, от осознания того, что последний, пусть и не успевший стать самым близким, родной человек — погиб.
И только сейчас, как-то слишком быстро, хоть и с опозданием, повзрослев, я осознала, что он сделал для меня и мамы.
Он нас не бросил. Следил за нашими жизнями. Любил по-своему, держался в стороне, но незримо был рядом. Помогал. И думаю, не только финансово. Ведь очутился же в больнице сразу после того, как маму сбила машина. А то, что не жил с нами? Так побывав в его окружении, я поняла — это всего лишь забота, попытка уберечь нас.
Вот только не спасло это маму, да и его, тоже. И мне его богатство тоже едва не стоило жизни.
Позднее поняла кто стоял за трагедией — Георгий. Его друг, партнёр по бизнесу. Тот единственный поверенный, за исключением составлявшего завещание нотариуса, кто знал о моём существовании.
И тут меня осенило: Георгий мог быть причастен к смерти матери!
Ведь виновника умудрились не найти! А может это был всего лишь исполнитель? Как назло, все камеры наружного наблюдения на месте происшествия срочно вышли из строя.
Странно?
Ещё как!
И показания очевидцев подозрительно разнились. Реальными ли были те самые очевидцы? Или это засланные казачки, чья цель дезориентировать расследовавших происшествие сотрудников правопорядка?
Потом, этот случай с отцом. И опять виновных не было. Живых виновных. Машина, которая в него врезалась, числилась в угоне, и обгорелый труп водителя идентифицировать не удалось. А теперь…
Теперь, проблема с частным самолётом, в котором летела я. Сам Георгий настолько срочно кому-то понадобился, что плюнул на медовый месяц. Но самое удивительное — ведь и меня не оставил рядом с собой, исполнять тот самый, ненавистный, супружеский долг.
Подозрительно?
Очень! Особенно, если вспомнить некоторые пункты брачного контракта.
— Девочка, ну что же ты! Держись… — вновь прорвался сквозь пелену полузабытья, голос отца.
Папы нет. Это бред. Или… Возможно у него был брат близнец? То-есть, есть брат. Хм… А почему бы и нет?
С чего я вообще взяла, будто у него нет родственников?
Из-за того, что не говорил о них? Так много ли мы общались? Он вечно пропадал в разъездах. Или, из-за того, что именно я стала наследницей всего состояния?
Да мало ли какие тому причины. Может в ссоре братья. А может… Как бы эта мысль не казалась нелепа и наивна, но вдруг, в той аварии погиб не он? Вдруг, именно папину машину угнали и разбился кто-то другой…
Нет. Он дал бы о себе знать, не вынуждая меня волноваться, выходить замуж за Георгия… По-крайней мере, в это хочется верить. Но кто знает, что произошло на самом деле? Вдруг он потерял память?
Возможно.
Но не даёт покоя ощущение, будто я, мама, а может и отец, все мы не более чем пешки в чьей-то большой игре. Неужели мы всего лишь марионетки в руках умелых кукловодов?
Бррр… Неприятно.
На этой мысли я и провалилась обратно в забытьё.
ГЛАВА 2 Нереальные реалии
Что-то защекотало щеку, возвращая в сознание. Невольно дунула в ту сторону. Это нечто было лёгким, невесомым, явно живым и на удивление цепким. Оно возмущённо затрепетало, обдавая лицо мягкими порывами ветерка.
Опасности или страха не ощущалось, только смутное раздражение.
Хотела вскинуть руку, согнать прочь неведомое существо, но всё тело затекло от долгого пребывания в неудобной позе, вернее, от того, что лежу почему-то на твёрдой поверхности.
Где я? Что со мною?
Прислушалась к ощущениям. Ничего не болит. Либо меня напичкали обезболивающим, или авиакатастрофы не было. Прохладно, но душно. Запахи по-прежнему незнакомые: к цветочным ноткам, добавился тот солоновато-йодистый привкус, что бывает возле моря. Птиц на этот раз не слышно. Учитывая то, что по векам не бьют солнечные лучи, то уже ночь, или кто-то додумался поплотнее задернуть шторы и закрыть окно.
Приоткрыла глаза. Движением ресниц спугнув вспорхнувшую со щеки пёструю бабочку. Незнакомое помещение. Просторное. Множество свечей. Некоторые располагаются так близко, что почти касаются моих разметавшихся по полу волос! Они, те самые свечи, везде: на полу, в высоких подсвечниках, на полочках и даже в ажурном канделябре под потолком…
Видимо их запах и напомнил мне аромат благовоний, когда я только-только приходила в себя. И духота вызвана ими же, да ещё и горящими в углах комнаты факелами. Я в гости к какому-то фаер или пироманьяку попала?
Стул, стол и кресло. Подо мною белый дощатый пол. Не грубо отесанные и окрашенные доски, а отполированная до блеска незнакомая белоснежная древесина. При кажущейся скудности обстановки, смотрится всё это более чем богато. Стены покрыты не краской, панелями или обоями, а самыми настоящими гобеленами, с изображением батальных сцен! Прямо-таки в сказку попала. Средневековую, но вполне чистую, “гигиеничную”, почти стерильную.
Я, всё в том же ставшем ненавистным свадебном платье. Пошевелила затекшими плечами, тут же ощутив под спиной какие-то неровности. Ах да! Нелепая фантазия муженька заставила дизайнеров прикрепить к моему свадебному платью вполне реалистичные, хоть и бутафорские, ангельские крылья. Судя по ощущениям, они и поныне там.
Тихий вздох, донёсшийся откуда-то из дальнего угла, привлёк моё внимание.
Хм… Там ещё одно кресло. В нём дремлет мужчина. Присмотрелась. Надо же, не показалось, он и вправду, как две капли воды, похож на моего отца. Вот только одет странно. Как-то несовременно что ли? Что-то типа фрака, и ворот торчащей из-под него рубашки с галстуком бабочкой смотрится совершенно неуместно. Не представляю чтобы вечно придерживающийся исключительно строгого делового стиля отец в таком вот виде мог где-то появиться.
И тут вдруг вспомнилось, что однажды уже видела его в точно такой же одежде! Мельком. Как раз накануне его смерти. Ведь в момент судьбоносной аварии, он как раз ехал на какую-то премьеру в театр, после которой в программе должен был быть костюмированный бал.
Вновь навалилась гложущая душу тоска.
Что за извращённые шутки? Зачем играть на моих и без того расшатанных нервах? Наняли актера, загримировав того под родного мне человека, желая ужалить побольнее? Странный наряд мужчины, антураж помещения, свечи… Стоит признать, вывести меня из равновесия им удалось.
Но кто это делает? Зачем?
Ответа не было.
А может… Может, я всё же умерла? Там, в самолёте. Разбилась. А это та самая загробная жизнь, о которой так много разглагольствования в средствах массовой информации?
Как иначе объяснить то, что происходит? Для чьей-то злой шутки, всё это как-то слишком.
— Ксения? — встрепенулся мужчина, и резко встав, направился ко мне.
Напряглась.
Кто он? Что ему надо?
— Кто вы? — отпрянув, и едва не опалив волосы фитильком одной из вездесущих свечей, хрипловато спросила я.
Мужчина отшатнулся, будто от пощёчины. Горько вздохнул, и сделал шаг назад, выставляя вперёд руки, как бы демонстрируя добрые намерения.
— Неужели я ошибся? — пробормотал, вглядываясь в мои глаза и как-то неверяще качая головой. — Внешность не всегда сохраняется… — неуверенно пробормотал он.
Что значит внешность не всегда сохраняется?
— Ошибся? — переспрашиваю, даже и не надеясь, что он вмиг усовестится и раскроет свои мотивы.
— Мы… — начал он, но осекся, то ли не зная что можно говорить, а что нет, то ли подбирая слова.
Хм… “Мы”. Значит, я права, кто-то за всем этим стоит. И это далеко не один человек.
— Мы можем чувствовать родных нам людей, — произносит, как будто эти слова должны что-то объяснить, вот только стало ещё непонятнее.
— Кто “мы”? Где я? Что вам от меня нужно?
— Огнезависимые, — с совершенно серьезным выражением лица выдохнул он.
Ясно. Одно из двух: либо с головой мужик не дружит, либо виртуозно придуряется. Что из двух вариантов лучше? Даже и не знаю.