Оглавление
АННОТАЦИЯ
Хмурое дождливое утро. Привычный перезвон будильника, джинсы и наушники. Ты – одна из многих. Остановка, ожидание и нечаянные попутчики. Сегодня серый будний день… А что, если твой город уже не принадлежит привычной реальности? Обернись – он смотрит на тебя тысячами глаз-окон. Не спеши – здесь не прощают ошибок. Но поторопись – у тебя слишком мало времени…
ГЛАВА 1
Новое утро серого рабочего дня не задалось. Впрочем, ничего удивительного – спешка, недосып и музыка на завтрак. Так бывает: с вечера клятвенно пообещаешь себе, что обязательно выберешь во-он то новое платье, что томится в шкафу и те замечательные удобные туфельки. А начало дня вернет в реальность: наспех заваренная бурда с вкусным названием «кофе» и минуты, потраченные на суетливую беготню по квартире, в надежде успеть хотя бы причесаться. И какое там платье! Джинсы – приговор сегодняшнего дня! Удобные и привычные. И обязательно любимые кроссовки, а не туфли на каблуке, напоминающем небоскреб, с которых ты непременно навернешься, пока лезешь в переполненный автобус. Вот бы личный автомобиль… Личного водителя уж не прошу…Ха! О чем это я? Не надо было бросать учебу в ВУЗе, не спешила бы сейчас пополнять ряды продавцов. Молодец, Вика, все неправильно сделала.
Несмотря на то, что предыдущий майский день побаловал теплой погодой и солнечным безбашенным весельем, этот с самого начала расплакался липкой моросью, словно загоняя вредных людишек обратно в их конурки. Зонт благополучно оставила дома, сосредоточившись на кошельке. На днях забыла и его, пришлось выходить из автобуса да возвращаться. Кто бы захотел оплачивать мой проездной билет?.. Прячусь под остановочным навесом, где собрались в столь ранний час мои хмурые товарищи по несчастью. Машины еле тащатся из-за образовавшейся на дороге пробки. Сонная блондинистая девица с густо нарисованными черными бровями презрительно кривится в сторону ожидающих общественный транспорт. Она напоминает мне птичку-бровястика из известного мультика. Сведенные хмуро бровищи еще больше приближают попутчицу неизвестного мне мужчины к вышеупомянутому персонажу.
Прячу улыбку, поправляя наушник, из которого плавно мурлыкает радио. С надеждой всматриваюсь в вереницу, ожидая, что вот-вот появится нужный номер. Раздраженно морщусь, когда капля с навеса падает мне за шиворот. Крыша нашего временного укрытия нагло протекает. Светловолосый «бровястик» все также маячит в окне дорогого авто. Колонна транспорта не сдвигается ни на сантиметр. Смартфон в моих руках вибрирует, высвечивая на дисплее имя абонента. Наташка! Я готова поспорить - она опять проспала!
- Привет, Наталь!
Голос из динамика смог бы при желании разогнать нависшие над городом тучи:
- Вик, запаздываю! Прикрой на работке, ладно? Вит сейчас домчит мигом!
- А-а… - только успеваю протянуть, как слышатся гудки отбоя.
Наталья и Вит – полностью Виталий. Две горошины одного стручка, два сапога - пара, два семечка одного подсолнуха. Опять не рассчитали время и пришли с увеселений под утро. Я искренне рада, что они встретили друг друга! Редко бывает такая совместимость, как у них! Похоже, что у меня этой пресловутой совместимости не будет ни с кем – слишком требовательна, слишком ревнива, слишком… да вообще «слишком».
Народ продолжает подходить, стремясь отвоевать себе место под крышей. Жмусь к стене, напротив меня стоит продрогшая девушка. Ей повезло меньше – вода просачивается сквозь покрытие, стремясь окатить одетую не по погоде. Легкое платье, туфельки и тонкий кардиган. Я чуть отодвигаюсь, всматриваясь в незнакомку с еще большим усердием. Срабатывает! Почувствовав изучающий взгляд, она сначала возвращает ответный, затем, заприметив свободное местечко, спешит пройти вперед.
- Спасибо, - тихо шепчет мне.
- Не за что, - возвращаю благодарность.
- Вика! – раздается так резко, отчего я вздрагиваю, а наушник выпадывает.
Вытягиваю шею, девушка рядом заметно оживляется. Покрутив головой, по-видимому, высматривая какого-то знакомого, она направляется на зов. Выходит, это моя тезка! С завистью, что уж скрывать, провожаю ее взглядом до дверей авто, что так любезно распахнул ее спаситель. Видно на сегодня спасатели закончились, а мне не хватило. Тонированные стекла скрывают парочку от заинтересованных навязчивых взоров.
Я же водружаю наушник на место, снова уставившись вдаль. Вот и мне повезло! «Пазик» неторопливо прокладывает путь навстречу ожидающим. Брюхо автобуса до отказа забито людьми. Не привыкать, протиснусь! Выхожу под непрекращающуюся завесу мелких капель. Привычно быстро убираю смарт с наушниками в сумку, а то оторвут вместе с ушами и карманами. Надо бы разориться на беспроводные, давно пора!
Транспортное средство нехотя останавливается. Двери грохают, только никто не выходит. Заскакиваю на первую свободную ступеньку. Балансируя на второй, передаю деньги за проезд. Ехать неблизко, поэтому, когда основная людская масса постепенно выгрузится, успею посидеть. Очень душно. Запах дезодоранта, пота и духов перемешан со свежестью дождливого утра. Только это уже не бодрящий природный аромат - он словно осквернен и вывернут наизнанку. Несколько секунд не дышу.
Кто-то требует у кого-то уступить место, некто возмущенно кричит:
- Женщина! Вы попугай? – вопрошает мелодичный голос и тут же дополняет: - Тогда какого художника вы сидите на моем плече?..
Возникает словесная перепалка. Моя голова кружится. Стискиваю поручень, стараясь отвлечься на плывущие за окном городские картинки. Взгляд выхватывает кричащую рекламу на окнах автобуса. Упрямо преодолеваем остановку за остановкой. Постепенно железное нутро освобождается от людей, которые теперь больше покидают его, чем заходят вновь. Плюхаюсь на свободное место, доставая телефон за провода наушников. Выбираю радиостанцию, где вместо привычной попсы звучит приятная музыка, скорее всего, классическая в современной обработке. Надо будет скачать эту мелодию. Вкусная, ненавязчивая, необыкновенная!
Только не спать! Автобус подбрасывает на ухабе. Я сонно оглядываю присутствующих: подростки, пенсионеры и обычные рабочие «бессмертные пони», как и я. Только одна молодая женщина выделяется на фоне нашей серой массы – светлые волосы до плеч ухоженно блестят, будто обладательница не вылазит из дорогущих салонов, идеальные брови, безупречный макияж, безукоризненно подобранная одежда и аксессуары. На холеном личике брезгливость и раздражение. Метла для полетов сломалась?.. Я повела плечами – мне какая разница.
Напевы радиоволны заливают ушки расплавленным спокойствием. Мне даже как-то уютно и вполне себе неплохо. Если закрою глаза совсем немножко, хуже не будет. Чувствую прохладу, исходящую от стекла, куда едва наваливаюсь, чтобы не упасть на плечо соседа. Механический голос в автобусе отчего-то перестает объявлять названия остановок. Или я просто не обратила внимания, и сегодня их не называли вообще?..
Дверные створки по-прежнему шумно хлопают, отсчитывая остановки. Внезапно мелодия обрывается резким скрипом с визгом. Это настолько неожиданно и неприятно, что нервно вырываю наушники за хвост проводов. Помехи! Сон мгновенно улетучивается, ошалело кручу головой, пытаясь сориентироваться и понять, не пропустила ли я свою остановку. Слава богу! Моя – следующая. Замечаю, что присутствующие тоже в легком замешательстве, будто только очнулись от гипнотического забытья. Чушь собачья! Спросонья и не такое привидится! Чтобы разогнать клочья сонливости, гляжу в окно. Не сразу осознаю, что же кажется неправильным. Нет привычного потока машин, автобусов и троллейбусов. Нет даже редких прохожих, будто наш транспорт единственный в городе.
- Украли! Сумку украли! И терминала нет! – блажит молодая женщина- кондуктор.
В салоне разливается напряжение. Зачем-то вцепляюсь в свою сумочку, хотя она также висит на плече на длинном тонком ремешке.
- Семен! Ты слышишь?! – истерично вопит кондукторша.
Водитель – Семен – отзывается не сразу. Явно растерян:
- Аля… Аль… ты погоди.
Поднимаю глаза выше, туда, где располагаются именные таблички на стене: «Дворянкина Алевтина Сергеевна. Кондуктор». Вторая: «Греховицкий Семен Георгиевич. Водитель». Беспокойство внутри никак не желает униматься. Не могу понять, отчего же так тяжело. Чувствую себя не в своей тарелке. Тем временем Алевтина плачет:
- Семен Георгиевич, ну как же так?! За терминал платить придется! Хорошо, еще начало дня и выручка…
Она не заканчивает реплику, опять всхлипывая и неловко вытирая слезы. В салоне висит молчание. Или никто не желает вмешиваться, или не знает, что делать в таком случае. Автобус останавливается на обочине.
- Будем вызывать полицию! - информирует водитель.
Вслушиваться дальше я не стала. Откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
ГЛАВА 2
- Черт! – ругательство с водительского места нарушает мой вынужденный отдых. – И с телефоном тоже что-то, сигнала нет!
На автомате вглядываюсь в дисплей своего смартфона – сеть отсутствует. Интернет тоже не подает признаков жизни. Люди недоуменно таращатся кто куда: в свои гаджеты, в окно или просто друг на друга.
- А где все? – неожиданно спрашивает девочка-подросток в милой белой футболке с принтом из желто-розовых кексиков. Толстовка ядовито-розового цвета находится у нее в руке. Девочка уточняет: - Ну, остальные люди, машины, троллейбусы?
Присутствующие незамедлительно оглядываются.
- Откройте же двери! Мне нужно выйти! – кричит пожилой мужчина, сидящий впереди.
Когда створка с шипением разверзла железные челюсти, люди выбираются прямо под моросящий дождь. Я тоже двигаюсь к выходу.
- Откро-ойте, Вите выйти надо-о, - какой-то остряк лет восемнадцати эту фразу почему-то не просто сказал, а пропел.
Где-то слышала подобную фразочку: то ли цитата из книги, то ли из песни. Мои размышления прерываются.
- Виктор… Михайлович…я… - сипит тот же пожилой человек, который недавно рвался на улицу.
Бывают же совпадения! Или они знакомы с тем парнем?
- Вам плохо?! – Аля спешно хватает старика за плечо.
Кто-то по привычке схватился за смартфоны. Или айфон, как та самая красотка с безупречной внешностью. Она тоже здесь.
- Там аптека! Посмотрю, что есть! – девушка в кексиках рванула к дому неподалеку. Отчего-то ломанулась за ней и я.
- Подожди! Я с тобой! – на бегу кричу ей.
Возможно, и денег-то у нее нет. Перебежав аллею прямо по газону, подносимся к дверям аптечного магазина. Девочка-девушка дергает пластиковую ручку. Закрыто. Странно, написано, что работают с семи утра до десяти вечера. Уж точно сейчас больше, чем семь утра! Попутчица вопросительно глядит на меня. Я подхожу и тяну скользкий от влаги пластик. Эффект тот же – никого нет.
- Побежим чуть дальше, во дворы, - тараторит «кексик», - вроде, там еще аптека.
Киваю, соглашаясь. Надеюсь, ничего серьезного за время нашего отсутствия не произойдет. У водителя в автобусе должна быть связь с диспетчером, все должно наладиться. Или мобильные оживут, наверняка помощь уже прибыла.
- Тебя как зовут? – голос провожатой прерывает мои мысли.
- Вика. Тебя как?
- Рина, - кратко представилась и она.
Это имя или прозвище? Да кто разберет этих детей! Вот мы уже во дворе, где высятся новостройки - многоэтажки.
- Сюда! – Рина ловко взбирается вверх по лестнице.
Аптека располагается на втором этаже. Девочка опасливо тянет дверную ручку. Закрыто. Ни соответствующей таблички, ни банального объявления, просто распечатанного на листе бумаги, почему так произошло. Ни-че-го. И никого. Будто в ответ на мои думы, Рина выдает:
- Ви-ик, не знаю, заметила ли ты, но пока торопились сюда, никого не встретили. И не смейся… все вокруг какое-то, как… ну неживое что ли.
Мне ее успокаивать или что? Не поняла. Но отвечаю:
- Смотри, вон там пара голубей ходит. Там птица чирикает. Так что, лангольеры нас не съедят. Надеюсь.
- Кто-о-о? – вопросительно тянет она.
Отмахиваюсь от девчонки:
- Погуглишь потом. Если интернет будет. В смысле, когда будет. Куда ж он денется.
- Че делать будем, - просто спрашивает она.
Не могу я ответить такое популярное: «Хз». Пожимаю плечами:
- Разберемся. Пошли обратно.
Мы уже не бежим. Быстро идем, подмечая происходящее вокруг. Людей нет. Вот совсем-совсем. Авто находятся на парковках или по обочинам дорог, как в обычный день. А город, словно замер. Или вымер. Можно, конечно, зайти наугад в один из подъездов, позвонить в домофон и тогда что-то, да прояснится.
- Рин, пошли сюда зайдем. Проверю кое-что, - исследовать в одиночку чужой подъезд желания нет.
- Го, - запросто соглашается Рина.
Уверенно или чтобы казаться уверенней, топаю к наугад выбранной двери. Первая поддается без труда. На второй ожидаемо висит домофон. Перед входом примечаю табличку с номерами квартир. С набором ошибиться невозможно. Три и ноль. Вызов сбрасывается. Упрямо давлю на кнопки: три, ноль. Снова провал.
- Дай я, - Рина вклинивается между мной и панелью домофона.
Пропускаю ее. Три и пять – отбивают пальцы с накрашенными ярким лаком ногтями. Сброс. Снова – три и пять.
- Что за… - шипим практически одновременно.
Перебираем почти все комбинации цифр. Результат один: сброс и тишина. Изнутри подъезда выходить никто не собирается.
- В следующий? – предлагает девушка.
- Нет. К нашим, - отчего-то я именно так назвала попутчиков.
- Ага, - согласно кивает Ринка.
Только сейчас соображаю - в автобусе просто обязана быть аптечка! Вот же дура! Ладно - девочка! Но я-то! И зачем ломанулась?! Если только на помощь позвать. А так, какие, нафиг, лекарства?! Что брать-то собралась?! Вслух не озвучиваю. Обидится же Ринка!
А если автобус уехал, а вокруг по-прежнему никого нет? Спотыкаюсь на ровном месте от этого знания. Только не паниковать!.. Отчетливо понимаю - все происходящее не сон. Поэтому шансы на то, что можно пробуждением прервать пугающие события, равны нулю. Дождь уже не моросит, кажется, что мельчайшие капельки просто зависли до самой земли наподобие штор. Волосы напитались влагой и повисли унылыми патлами вдоль лица. Пальцами расчесываю пряди снизу вверх, собирая ставшую неопрятной шевелюру в хвост. Скручиваю в жгут, и завязываю в «фигу» на макушке. Мне не до красоты, на работу точно опоздала! По-прежнему чувствую себя неуютно. Молча спешим туда, откуда пришли.
- Это все ты виноват, шутник хренов!..
Крик хорошо разносится по притихшему городу. Синхронно с Риной всматриваемся вперед – слава богу, автобус на месте! Судя по всему, наши попутчики здесь же. Похоже, что-то случилось, и начались разборки:
- Какого черта надо было так говорить?! А?!. Сейчас-то что заткнулся?!
Узнаю голос водителя - Семена. Он не стесняясь в выражениях орет на того самого молодого парня, который вспомнил строку простецкого мотива. Неужели наше отсутствие никто не заметил?.. Немногочисленные пассажиры толпятся вокруг. Все взгляды прикованы к земле у подножия одного из цепочки деревьев на тротуаре. Семен Георгиевич продолжает нещадно костерить парня. Только ни я, ни Рина его уже не слушаем. Под изогнутым стволом лежит человек, видны лишь ноги в темных брюках и обычных черных ботинках. Голова и верхняя часть тела укрыты чьим-то пиджаком оттенка намокшего асфальта. Отлепляю взор от сюрреалистичной картинки и фокусируюсь на том самом шутнике. Оптимизма это не добавляет, увожу восприятие в сторону, на чернеющие окна дома через полосу дороги. Словно в воду гляжу: мертвые болотные оконца, сквозь которые кто-то или что-то присматривается к нашей группе… Что за сюжет к низкопробному ужастику! Быстрее отворачиваюсь, снова возвращаясь взглядом на пресловутые ботинки. Мужчина из автобуса помощи не дождался. Тут и без дополнительных разъяснений все ясно.
- Идиот… - водитель автобуса выдохся и перестал сыпать негодованием.
- Пойдемте что ли внутрь, - Алевтина бесцветно кивает в сторону пазика.
Глазами стараюсь выхватывать лишь асфальт под ногами, избегая смотреть по сторонам. Меня мутит, накатывает слабость, вызывая желание прилечь. Взбираюсь вверх по ступеньке, кроссовок соскальзывает. Я едва ли успела бы ухватиться за поручень. Чьи-то крепкие руки удерживают меня за талию.
- С-спасибо, - шепчу, застигнутая врасплох.
- Да пожалуйста, - голос уверенный и бодрый, будто день проходит как обычно и не происходит ничего такого.
Убедившись, что я стою на ногах крепко, нежданный помощник отпускает меня. Разворачиваюсь. Выпрямляю спину. Стыжусь своего внешнего вида, так как волосы стянуты в непонятно что.
На вид ему чуть больше тридцати. Он просто бесподобен в идеально сидящем спортивном костюме известной марки. Его волосы короткие и темные. Такого только на обложку мужского журнала! Это вам не смазливый красавчик, а настоящий волевой мужчина! Что ОН тут забыл?.. Где его спорткар?.. И вообще, не припомню своего спасителя в этой консервной банке! Быть может, находился на задней площадке? Или пришел встретить капризную блонди? Точно! Зачем еще ему тут быть!
Пока изучаю мужчину, его серые глаза тоже оценивают меня, серого воробушка. И отчего-то видится, что его очи в погожий день приобретают ясный голубой оттенок. А еще, когда он счастлив или доволен тоже. Вот!.. Ой!.. Обрываю связь. Он, усмехнувшись, поворачивается спиной и отходит. Мою эйфорию стирает звонкий детский голосок:
- Мам, я кушать хочу!
Пока усаживаюсь, замечаю девушку. Она едва ли старше меня, но уже с двумя детьми. Мальчику, возможно, лет семь, девочка помладше, наверное, четыре. Каждому свое – в свои двадцать два я бы не хотела стать дважды мамой. Да и один раз, собственно, тоже.
- И что? Я тоже есть хочу и устала от вашего нытья.
Неприятно услышать такие слова по отношению к ребенку. Еды с собой точно нет, лишь маленькая коробочка с детским соком. Да, я очень люблю банановый напиток, предназначенный вообще-то детям. По дороге на работу с удовольствием пью приятную фруктовую жидкость. Мало, да лучше, чем ничего.
- Девушка, возьмите, - обращаюсь тихо и блекло.
Она ворчит на отпрысков, не слыша ничего, сидя спиной ко мне. А вот мальчик сразу замечает протянутое угощение.
- Ма-ам… - боязливо тянет парнишка.
- Да что еще-то?! – та в ответ взрывается раздражением.
- Если нужно, то вот, - уже громко предлагаю я.
Голова с плохо прокрашенными в рыже-красный цвет волосами поворачивается. Их обладательница смотрит из-под растрепавшейся косой челки.
- Ага, - изрекает девушка, видимо, так выражая благодарность.
Киваю в ответ. Мальчишка несмело берет из моей руки сок, хотя вижу, что он едва сдерживается, чтобы побыстрее не выхватить коробку.
- Отдай Лане, она маленькая и девочка, - обрывает детские надежды мамаша.
Старший ребенок сникает и без сопротивления передает лакомство сестренке. Можно же просто отпить немного, но обоим! Или я ничего не смыслю в воспитании?.. Впрочем, она их мать, ей виднее.
Водитель, вместе с сероглазым и еще одним незнакомым мне мужчиной разговаривают на улице. Делаю вид, что ищу что-то в сумке, на самом деле рассматриваю тех, кто находится в автобусе. Внутри, кроме меня и девушки с детьми, еще кондуктор, блондинистая супермодель, парень-шутник. И Ринка, цепко схватившаяся за поручень и раскачивающаяся на одной ноге на самом краю ступеньки. Она ловкой мартышкой запрыгивает и идет.
- Тут еда, - она кивком указывает на детей, протягивая шуршащую упаковку чипсов крашеной девице.
Последняя, не поднимаясь, тянется к угощению. Рина подходит ближе и передает незамысловатый перекус. Рыжая открывает пачку и, запустив руку, пальцами выхватывает сухой ломтик. Отправляет его в рот. С хрустом жует. «Кексик» хмурится и топает туда, где сижу я.
- Ты тоже это видела?
- Не будешь же ты отбирать? – обхватив себя руками, съеживаюсь, прикрывая глаза.
Ринка усаживается, даже не сняв свой маленький рюкзак.
ГЛАВА 3
Мысли скачут, будто куски диафильма, кем-то наспех склеенные из разных историй: то ли охота рвануть домой, то ли наплевать на все и пешком пилить на работу. Надо перестать смотреть всякую ерунду, тогда и смелости больше будет. Тоже, блин, придумала! Ну не могут все просто взять и исчезнуть! Чипсы хрустят, ломаясь под зубами нерадивой мамаши. Звук напоминает тот, который я слышала в наушниках, перед тем, как началась вся эта неразбериха. Поднимаюсь, пока вся решимость еще не испарилась. Ринка пропускает, не зная, что возвращаться сюда я уже не намерена.
- Да говорю же! Ехал и все! – водитель оживленно жестикулирует, подкрепляя слова широкими взмахами рук.
- Совсем ничего? Я вот уснул, - в ответ сетует мужчина лет пятидесяти, - вы же за рулем, нельзя просто взять и пропустить момент, когда вокруг никого не осталось!
Семен Георгиевич лишь шумно вздыхает, видимо, не желая повторяться. Говорит сероглазый, до этого сосредоточенно о чем-то размышляющий:
- Так. Едем дальше по вашему ежедневному маршруту. Медленно, подмечаем все необычное. Да и обычное тоже не пропускаем.
Он видит меня:
- Все в автобус.
Ноги сами несут внутрь салона, уверенность мгновенно улетучивается.
- Внимание! – мужчина-мечта уже поднялся вслед за мной и сообщает всем: - Сейчас придерживаемся расписания данного транспорта. Дальше – по обстоятельствам.
- Нам главное в поликлинику вовремя успеть, - кокетливо произносит рыжая, пожирая глазами сероглазого.
Рина кривит губами и отворачивается, глядя в окно. Не выдерживает, тихо бурчит мне:
- Теперь ясно, почему у нее уже двое детей. Не удивлюсь, если к концу поездки она снова залетит.
Вслух не говорю. Вот уж точно тут этой девице ничего не светит! Спортивный - птица не ее полета. Пенсионеры и школота не в счет.
- Э-э-э, - ни с того, ни с сего громко верещит «кексик», а когда большинство поворачивается в ее сторону, поясняет, – а как же он?
Как-то боязливо тыкает пальцем в сторону обочины, где под пиджаком лежит человек.
- Ему уже не помочь, - коротко отрезает волевой.
Остальные предпочитают без слов согласиться на этот счет. Водитель нажимает что-то, дверь с грохотом захлопывается. Ринка уныло опускает плечи, автобус медленно катит по сырому асфальту.
- Ребят, - говорит тот самый мужчина в возрасте и большинство поворачивается в его сторону, - давайте, что ли, познакомимся. Неизвестно, что нас ждет. – Он поднимается, держась за поручень сиденья: - Меня зовут Тимофей Юрьевич.
Моя соседка вскидывает руку вверх, как на уроке:
- Рина.
Я чуть привстаю со своего места:
- Вика.
- Я – Коля! А это Светка, моя сестра, - радостно вопит парнишка, указывая пальчиком с обгрызенными ногтями в сторону младшей.
- Сколько раз говорить! - его мать сразу привычно окрысивается на ни в чем неповинного ребенка. – Лана! Никакая не Светка!
Мальчик пристыженно опускается на сиденье, а крашеная торопливо оправляет челку:
- Меня Дашей зовут.
- Семен Георгиевич, - представляется водитель, заполняя короткую паузу.
- Алевтина Сергеевна. Можно просто Аля, чего уж сейчас, - у девушки-кондуктора фраза выходит какой-то обреченной.
- Валерия, - коротко выдавливает блонди, словно делая одолжение.
- Джокер, - хмуро выдает недавний шутник. – Шучу. Егор.
С водительского места явственно слышится нецензурная брань. Последним свое имя раскрывает обаятельный:
- Андрей.
Появляется шанс, не таясь, еще раз посмотреть на него, что я и делаю. Какой же все-таки необыкновенный мужчина! Вздыхаю и отворачиваюсь.
- И был Виктор Михайлович, - похоже, на Рину снова накатывает пессимизм. Надо же, запомнила имя того пассажира.
Долго собираюсь с духом, прежде чем оповестить:
- Остановиться бы здесь. Скоро.
Андрей почти сразу поворачивается, ожидая пояснений.
- Работаю тут неподалеку. День начался, там точно кто-то должен находиться.
После кратких раздумий мужчина кивает:
- Хорошо. Тимофей Юрьевич, останетесь здесь? – просьба звучит скорее, как утверждение, чем как вопрос.
Тот отвечает:
- Да, разумеется.
Быстро же сероглазый расставляет приоритеты! Скорее всего, большой начальник! Ловко всеми командует. И что самое впечатляющее – незнакомые люди запросто подчиняются ему! «Дрессировщик» – на уровне подсознания всплывает определение.
- Я с тобой, - «кексик» не собирается спрашивать ничьего дозволения, - кем работаешь?
Замечаю взгляд Андрея и белобрысой Валерии.
- Увидишь, - не хочу сейчас говорить.
- М-м, - мычит девушка.
Больше желающих идти нет - охота ли мокнуть под раскисшим небом!
- Сейчас бы чаю и под плед, - Рина натягивает толстовку, расправляя капюшон, - спать охота.
Я машинально киваю, безумно надеясь, что в магазине окажется хоть одна живая душа. Выходим. Ринка, засунув руки в карманы, пританцовывает от нетерпения. Вскоре шагаем на разбитый тротуар. Обходя широкую выбоину, заполненную прозрачной дождевой водой, невольно выхватываю взглядом рекламный листок, покоящийся на дне. «Если закрыта одна дверь, то обязательно откроется другая!» - лишь одна строка отпечатана на некогда белом, а сейчас практически прозрачном от влаги листе. Фраза крючком царапает подсознание – странная реклама!
- А вы где работаете? – девушка-девочка запросто обращается к Андрею.
Он идет впереди, не оборачиваясь, отвечает:
- Сфера деятельности у меня обширная.
- Я учусь, - Рина явно желает поддержать разговор.
- Вот и правильно делаешь.
- Угу, - школьница поддевает носком обуви камешек, - что еще-то остается.
Далее говорим с Ринкой ни о чем. Мужчина в дальнейшем обмене фразочками не участвует. Идем.
- Сюда, - я замялась, вцепившись в ремень сумки.
Останавливаемся перед стеклянной дверью, ведущей в небольшой торговый центр. Внутри властвует сумрак. Свет не горит. Наш спутник подходит, тянет дверную ручку. Закрыто. Ринка ошалело моргает, словно вот-вот заревет. Делает бросок вперед, в бессильной и какой-то отчаянной ярости пытаясь попасть внутрь. Андрей разворачивает девочку к себе, удерживая за плечи, утешает:
- Все хорошо. Успокойся. Ничего не произошло. Ты поняла?
Ринка все-таки плачет. Ясно – спокойствие девушки лишь маска. Маленькая Ринка еще. Мне-то жутковато, а ей – тем более. Где-то раздается хлопок, как будто сначала что-то открылось, а потом под резким порывом закрылось. Вскидываюсь, стараясь определить, откуда доносится звук. Бац! Вновь бухает неподалеку. Мне мешают всхлипы девушки и монотонный шум дождя. Вот снова: «Бух!» И отчетливее: «Бух!!!»
- Подождите… - тихо прошу попутчиков.
Меня не слышат. А если там, где-то, есть люди?! И они уйдут, пока мы медлим!
- Подождите! Стойте!
Ринка похожа на маленькую яркую птичку, невесть как попавшую на негостеприимную улицу серого города. Объясняю свой порыв:
- Слышите? – замираю, чтобы убедиться, что не показалось. – Там!
Неуверенно протягиваю руку, показывая в направлении доносящегося звука.
- Что это может быть? – «кексик» переводит взгляд с меня на мужчину.
- Там кафе, - отвечаю ей, - обычно на обед ходим именно туда.
Жду пару секунд, пока Андрей идет. Он проходит так близко, что ощущаю аромат его парфюма.
- Далеко не уходите, если будет угроза жизни, немедленно бегите к автобусу.
- Ага, - хлюпает носом Рина.
- Хорошо, - киваю я.
Ветер стихает, ветки деревьев уже не сыплют вниз ряды капель.
- Вот и другая дверь, - зачем-то говорю я, вспоминая листок в луже.
- А? – непонимающе переспрашивает девочка-девушка.
Андрей не поворачивается, скорее всего, не услышал. Кафешка, обустроенная на первом этаже жилого дома, всегда отличалась почти домашним уютом и чистотой. Еще не такими уж и заоблачными ценами, что при зарплате продавца является немаловажным. Здесь, в будние дни, мы собирались с девчонками из соседних отделов. Не только покушать, но и поделиться наболевшим, просто отвлечься от работы. Хотя бы на час. В животе явственно урчит. Дверь заведения приветливо распахивается, почти сразу отбившись от стены обратно. Бах! Снова створка отлетает в обратном направлении и уже остается в этом положении. Нечто неправильное сочится сквозь стены домов, проглядывает с низкого неба, дышит в затылок. Наверное, я псих. Что ж, главное не спалиться, ведь так?..
- Эй! Есть тут кто?! – орет Ринка, вырываясь вперед Андрея.
- Подожди… - он не успевает произнести и пары слов, а «кексик» уже на финишной прямой скрывается в дверном проеме.
ГЛАВА 4
Пару секунд нужно мужчине, чтобы удостовериться - я никуда ломиться не намерена. Мы следуем за девушкой. На миг, после того, как оказываюсь внутри здания, застываю, оглушенная светом. Кафешка сияет всеми имеющимися лампочками, будто здесь отмечают какой-то большой праздник. Несколько столов сдвинуты вместе в один ряд у окна. И кто бы мог подумать – имеется еда! Голос Ринки доносится откуда-то из недр внутренних помещений:
- Пожалуйста! Не молчите! Мы здесь!
Андрей уверенно следует в темноту – дальше основного зала освещения нет. Я же сажусь на крайний стул, рассматривая тарелки с горячей пищей. Всего одиннадцать. Это не считая тех, которые располагаются в середине, заполненные нарезкой овощей, колбасы и сыра. Лишь одна пустая из всего ряда. Столовые приборы рядом с ней.
Отворачиваюсь. Есть хочется невыносимо, но неизвестно, для кого это изобилие предназначается. Подхожу к стойке бара, оглядывая натертые бокалы на полках и бутыли со спиртным. Устраиваюсь на сиденье около стойки. На ее гладкой поверхности скотчем намертво приклеен листок: «Ключ от сердца». И тем же скотчем сделана петля, удерживающая сам ключик, увенчанный миленьким бантом из розовой ленты в мелкий белый горошек. Ерзаю, мне неуютно. Рина и Андрей появляются прежде, чем меня успевает охватить паника. Уже понятно, что никого кроме нас здесь нет.
- Домо-ой хо-чу-у! – заунывно тянет девочка, вытирая нос бумажной салфеткой.
Андрей что-то спокойно втолковывает ей. Ринка не кричит, это уже хорошо. Дожидаюсь, когда он поворачивается ко мне:
- Идем за остальными?
- Оставайтесь. Я приведу их, - волевой совершенно невозмутим, - закройте дверь, на всякий случай.
- Хорошо, - от разговора и уверенности мужчины мне становится чуточку теплее внутри.
- Э-э-э, - протестует «кексик», - в ужастиках, когда герои разделяются, всегда появляются монстры и кого-то сжирают.
Закатываю глаза, цокая языком.
- Может, именно мы главные герои и останемся живы при любом раскладе, - пытаюсь шутить, надеясь, что сумею отвлечь Рину от истерики.
Провожаю Андрея до двери и проворачиваю ключ, который торчит из замочной скважины.
- А если мы здесь застряли? – в тишине вопрос девочки звучит, как выстрел. – Понимаешь? – буквально чувствую Ринкин взгляд спиной.
Не оборачиваюсь, иначе она увидит выражение моего лица. Ничего радостного.
- Рин, вот честно. Я не знаю, - врать отчего-то не хочется.
«Кексик» молчит. Развернувшись, вижу, как она бухается на стул и начинает меланхолично жевать предложенную неизвестно кем еду. И, правда, где мы оказались? Коллективный бред? Какое-то реалити-шоу?..
За окнами кафешки слышится монотонный шум - ливень вернулся. Стекла запотели, покрылись мутными разводами, будто их залили грязной водой. Сажусь рядом с Риной.
- Хорошо уже то, что нас довольно много. Мы не одни.
Эта мысль действительно хоть как-то успокаивает. Двигаю ближайшую тарелку, не умирать же с голода! Чуть позже оборачиваюсь: кажется, что кто-то смотрит в спину, заглядывая в одно из больших окон. Нет, видимо, нервы шалят. Отвернулась, чтобы через секунду подскочить. На запотевших стеклах, белесых от влаги, рисунки, оставленные, будто чьими-то пальцами. В детстве каждый так рисовал на окнах. Теперь на всех намалевано одно и то же: туча, из которой идет дождь. С нашей стороны. Кроме Рины и меня здесь никого нет. Ни я, ни она не вставали с мест. Я чуть не заорала, едва не вскочив, чтобы не покинуть заведение. В дверь стучат. Я словно приросла к месту. Стук повторяется уже настойчивее, после слышен голос:
- Это мы.
Узнаю Андрея. На негнущихся ногах бреду, открывая и впуская промокших людей.
- Все в порядке? – интересуется волевой.
Быстро-быстро киваю. Все равно не поверит, спишет на нервный срыв.
- На самом деле, странно, - удивляется кто-то, - ну хоть поедим! И одежду просушим.
Пришедшие рассаживаются на свободные стулья. Пустует только место, где на тарелке ничего нет.
- Виктор Михайлович, - зачем-то произносит Ринка.
- Что? – тупо переспрашиваю ее.
- Место было для него, - бесцветно констатирует девушка.
- Да ну, брось, - фыркаю я.
- Ага. Посмотри на тарелку.
Вытягиваю шею, но ничего не вижу. Приходится встать и подойти. На белой блестящей поверхности посуды черной краской прорисован человек. Он сидит на обочине аллеи из черных деревьев. А рядом лежит скомканная груда, похожая на предмет одежды. Мне видится рукав. Переворачиваю тарелку дном вверх.
- Рин, это воображение играет злую шутку.
Сажусь рядом с «кексиком». В зале с людьми мне уже не так жутко.
- Его можно было спасти. Просто что-то не сошлось. Там ключ. Ты тоже видела. Сердце…
- Это чушь, - мне проще сказать так, - я не принимаю все это. Вот так. При чем тут какой-то дурацкий ключ.
- Мы в ловушке.
Похоже, у Ринки начались проблемы с психикой.
- Давай, наливай, - звонкий голос, как будто подзатыльник для меня.
Даша и Егор уже хозяйничают в баре. Никто их не останавливает. Дети незадачливой мамаши предоставлены сами себе. Коля одной рукой поглощает взятый бутерброд, второй попутно дорисовывает тучам на стеклах солнце, глазки и улыбки. Света пытается спать на стуле. Я сажусь у барной стойки.
- Что пожелаете? – Егор пытается быть галантным.
Шут. Он всегда такой или это бравада?
- Спасибо, в другой раз, - снова смотрю на приклеенный ключ.
Молодой человек возвращается к Даше. Рядом со мной останавливается Тимофей Юрьевич. Он кладет деньги рядом с ярким бантом, поясняя:
- Как-то неудобно не заплатить за завтрак. Или уже обед? Оставлю здесь, если не возражаете.
Я пожимаю плечами, мол, мне все равно. Свет внутри кажется еще ярче, словно за окном уже темнеет.
- Давай вот это, наверняка, самое дорогое, - рыжая тыкает пальцем в бутылку из темного стекла.
- Не-а, - с видом знатока кривится Егор, - вот то нормальных денег стоит.
- А-а, обе доставай.
Может, зря я отказалась? Так хоть успокоюсь, быть может. Или нет? Хотя лучше сейчас иметь трезвую голову.
- Светка, - Коля пытается угомонить хныкающую сестричку, - да спи уже, раз хотела.
Девчушка не успокаивается, кулачками размазывая слезы.
- Чего хочет-то? – Ринка перестает сидеть истуканом.
- «Нельзя, чтобы свет погас». С чего бы ему гаснуть? А она все это говорит и говорит, - мальчик не знает, как успокоить маленькую сестренку.
Рина пересаживается поближе к малышне. Я уже не прислушиваюсь к их разговору. Даша и Егор продолжают дегустировать содержимое бара. Лера и Андрей когда-то успели перенести стулья из-за стола и теперь сидят обособленно, беседуя о чем-то. Пойду, все же Ринке помогу.
- А тебя как зовут? – интересуется малышка.
- Ирина. Можно просто Рина.
Я улыбаюсь: у «кексика», оказывается, вполне обычное «человеческое» имя.
- Мне больше Света нравится, но мама не разрешает так меня называть, - тихонько шепчет Лана.
- А мне не нравилось, когда моя мама называла меня «Ирина». Я и придумала – «Рина». Как героиня игры! Мультика, в смысле, - вздыхает Ирина-Рина.
- А лет тебе сколько?
Школьница отвечает:
- Да много уже. Четырнадцать.
- Да, много, - соглашается малышка Светлана, - а мне почти пять уже.
- В садик ходишь? – интересуется Рина.
- Да. Только мама иногда поздно приходит, когда всех уже заберут. И воспитательница говорит, что мама может и не придти. Так тоже было.
- Ну, ведь кроме мамы есть еще кто-то?
Девочка морщит лоб:
- Тетя Маша. Рядом с нами живет. Она хорошая, называет меня Светик-семицветик. И все, больше никого.
Ирина поднимает взгляд, глаза ее полны злыми слезами. Я молчу.
- А я в школу хочу пойти, - делится брат Светы, - только мама говорит, что у нее денег не будет на тетрадки и рюкзак. А я такой красивый видел в большом магазине. Там гоночная машина. Красная. Хотел посмотреть поближе, а меня выгнали.
- Почему выгнали? – удивляется Ринка.
- Сказали с родителями приходить. И чтобы кофту мне зашили.
Я встала и направилась к бару. Дошла до середины и остановилась. И что я ей скажу? Этой Даше. Что она ужасная мать? Могу поспорить, что ее мало это волнует. Дам ей пару-тройку подзатыльников? И что это изменит?.. Плюхаюсь на сиденье, рядом с баром. Ринка пересаживается с детьми на один из твердых диванчиков, обитых искусственной кожей. Пытается уложить девочку поспать.
Кладу руки на стойку и опускаю голову. Слышу звон бокалов и плеск жидкости о края. Быстро или нет, впадаю в подобие полусна: понимаю, что происходит здесь, в кафе, но параллельно вижу бредовые видения. Будто все мы, кто сейчас здесь, должны перейти поле. Временами это как бы и не поле, а больничная палата, с койками и больными. Только все пациенты мертвы, но спят. Если это понятие применимо к ним. Нам, еще живым, надо перебраться на другую сторону, к выходу. И мы идем. Между мертвецами ходит высокая, красивая девушка с невероятно белой кожей и будит каждого. «Пора вставать», - голос очень приятный и от него каждый усопший начинает шевелиться. Но нам-то надо успеть уйти оттуда...
- Пора вставать! – я очнулась от собственного вскрика.
- Да встаю-встаю, - доносится откуда-то сбоку.
Егор еле стоит на ногах.
- Ты в порядке? – интересуется у меня Андрей.
- Да. Уснула немного, - мне неудобно.
Половина ламп в зале не горит. Меня пробирает озноб.
ГЛАВА 5
- Послушайте! – Андрей привлекает всеобщее внимание. – Все слышат? Предлагаю вернуться к автобусу и продолжить путь. Мы не можем просто отсиживаться здесь.
- А-а ту-ут е-да-а, - пьяно икает Даша, - и-и мы ещ-е не все-е попробо-овали-и.
Ее блеяние никто не воспринимает. Люди начинают спорить. Не хочу в этом участвовать, пусть просто замолчат. Шум становится еще сильнее.
- Пусть каждый решает за себя! – пафосно плюет Егор.
- Д-да, - заикается Дарья, - мы все взрослые люди!
- Взрослая нашлась, ага, - это Аля, - ты о детях-то хоть помнишь или думаешь, что находишься где-то в «Диснейленде»?
- Да че им будет? – огрызается девица. – Поели и ладно. Я же не ушла никуда.
Все собрались вокруг бара, я практически оказалась в эпицентре эмоциональной бури. Ирина пытается обнять детей, точь-в-точь как курица, защищающая потомство. Ребенок защищает ребенка. Двоих…
- В общем, я в автобус, - Семен Георгиевич.
- Поддерживаю, - Аля.
- Мы здесь, - Даша отвечает за себя и Егора, так как кивает в его сторону.
- Нельзя оставлять с ней ребят, - неожиданно громко произносит Ирина. – Кто-нибудь, убедите ее!
При этом она смотрит на Андрея. Мужчина молча вглядывается в черноту за нашими спинами. Меня как током прошибает: он смотрит ТАК, будто видит ТАМ что-то. И не просто ВИДИТ, мысленно разговаривает.
- Вика! – Ринка теребит меня за рукав. – Ты же за нас?
Во рту сухо, в голове пусто. Оказаться здесь еще хуже, чем в ночь на пятницу тринадцатое на кладбище. Хотя, нет. Наверное, нет. Снова внимание волевого сосредоточено на мне. Заметил ли он, что я видела? Или это просто продолжительное действие недавнего кошмара? Залпом пью предложенный Егором бокал с порцией алкоголя. Мне все равно кто и что подумает.
- Вик, ты чего? – Ирина глазам своим не верит.
Морщусь от крепости напитка. Со стороны, наверняка, выглядит так себе.
- Возьми, - Егор тянет тарелку с оливками.
Ненавижу оливки. Беру горсть и съедаю прямо с ладони. Плевать. Пусть лучше меня стошнит и он почувствует еще большее отвращение, чем поймет…Что?..
В голове туман. Все смотрят на меня. Зато наступает благословенная тишина.
- Нервы у девочки сдали, - насмешничает Егор.
- Еду… со всеми, - остатки оливок царапают горло, но я не сдаюсь.
Если это Андрей виноват во всем, что происходит? Ведь я его не замечала в автобусе. Так – он всегда слишком спокоен, слишком уверен… Сдерживаю рвоту, прикрывая рот рукой.
- Иду в автобус, - Валерия сама того не зная, спасает меня от окончательного позора.
- Все-таки многие за поездку. Присоединюсь, - Тимофей Юрьевич.
С тихим щелчком гаснет ряд ламп прямо над нами.
- Решено. Возьмите то, что осталось и выходим.
Андрей больше не проявляет ко мне интерес. Отлично. Я выдыхаю.
- Мы остаемся тут, если кто не понял, - как-то неуверенно сообщает Егорка.
Сейчас он напоминает именно Егорку: какой-то взъерошенный и растерянный, словно школьник, впервые поцеловавший одноклассницу.
- Мама! Там кто-то есть, - маленькая Света даже боится показать направление, только глядит глазенками в сторону темного провала служебного входа.
- Не выдумывай! Щас схожу и посмотрю, - ее пьяной родительнице и море по колено.
Вот-вот сероглазый остановит эту идиотку… Секунды идут, я как в замедленной съемке вижу, что Даша все ближе к пасти входа. «Нельзя-нельзя!» - бьется мысль почти за гранью сознания. Ну же, Андрей! Жду от него действий, как утопающий ждет спасательный круг. Он молчит, чем только укрепляет мои подозрения относительно его темной персоны.
- С-стой! – ору девушке в спину. – Выпьем лучше! Не с этим же мне пить! – кивок в сторону ошалевшего Егора.
Стараюсь выглядеть как можно глупее, развязнее, отвратительнее в глазах Андрея или кто он там на самом деле. Сказать, что Ринка удивлена, значит не сказать ничего. Остальные молча сгрудились вокруг столов, чтобы собрать остатки еды: кто-то спешно заворачивает кружки колбасы и ломтики сыра прямо в салфетки, кто-то расстилает скатерть и ставит остатки жареного мяса как есть, в тарелках. Лера не скрывает презрения ко мне. Вот и пусть Андрей сожрет ее первой. Даша балансирует в остатках света на краю черноты. Спасает ситуацию Егор:
- Давай к нам, - он небрежно кивает ей на меня и наливает янтарную жидкость по трем бокалам.
- Да и х.. с вами, - запросто выдает Дарья.
В углу зала начинает мигать еще один светильник. Разумеется, оставаться здесь не буду, как и пить с этими двумя. Девушка благополучно забывает обо мне практически сразу, начиная употреблять алкоголь прямо из горлышка бутылки. Валерия открывает дверь наружу, впуская холодный воздух. С неба уже просто моросит, небо не такое черное. Следом выходит Тимофей. Уговаривать никого явно не собираются. «Кексик» суетится вокруг столов, ласково обращаясь к детям Дарьи:
- Выходите, котята. Сейчас воды возьму и тетю Вику. Быстро вернусь, - говорит взрослая девочка.
Ринка подбегает ко мне:
- Не буду обсуждать, сама скоро умом съеду, давай соберем минералку и колу тоже прихватим.
- Этих двоих тоже надо, - показываю взглядом на парочку.
- Да нафиг они не сдались, - шипит Ирина.
- Тащи скатерть, воду погрузим, - только говорю ей.
Вместо Ирины скатерть приносит Андрей. При таком раскладе я вновь пытаюсь залпом осилить содержимое бокала, не получается, слишком крепко. Мужчина молча сгружает маленькие пластиковые бутылочки, заполняя нутро ткани. Его отстраненность кажется мне показной, чтобы загасить мои подозрения. Отставляю бокал. Андрей завязывает тряпичные края и уходит. Пока еще все ждут на улице. Семен и Аля тоже вот-вот покинут помещение. Зудит какая-то мысль, будто я что-то забыла.
- Ключ возьми, - шепчет Ринка.
Понимаю, что именно этот предмет я и хотела взять.
Не знаю зачем, но он чертовски мне понадобился. Ногти обрезаны коротко, скотч отрывается мелкими обрывками, лишь затем, чтобы обнажить новый слой липкой ленты. Остаюсь только я и Даша с Егором. Света все меньше.
- Помочь? – осведомляется недавний шутник, вытаскивая нож из-под барьера.
Смотрится жутковато. После моего подтверждения, нещадно кромсает покрытие, оставляя длинные рваные полосы. Ключ на свободе. Убираю железку в сумочку. Даша не замечает, что ее детей давно нет, их сопровождает на улице Рина.
- Идемте, не сидеть же в темноте, да и закуски никакой, все забрали, - не смотрю в темнеющий прямоугольник, только на Егора.
Вижу, что парень сомневается. Затем берет три бутылки с полки и подходит ко мне. Уверена, Даша одна здесь не останется, пить не с кем будет. Так и получается. Только одну емкость ему приходится оставить, так как девушка едва стоит на ногах, впрочем, как и он сам.
- Вернемся, если что, - бормочет Егор.
Покидаем кафе. Подхожу к Ирине, она держит малышню за руки. А мамаша не только не вспоминает о них, себя еле помнит. Вот она достает сигарету и затягивается. Открываю пластиковую крышку, держа маленькую бутылочку. Подношу ко рту, льется сладкая жидкость с резким вкусом апельсина. Отлично заглушает вкус оливок и алкоголя. Наша процессия двигается по направлению к транспорту.
- Рин, - как можно тише зову девушку, пока Семен Георгиевич берет Лану на руки, так как девочка спотыкается от усталости. – Можешь обернуться назад?
Она не стала переспрашивать, просто сделав то, о чем я попросила.
- Там стало темно, да?
- Да, - «кексик» отвечает, не расспрашивая и не интересуясь.
Поворачиваться и проверять желания не возникает. До автобуса доходим без происшествий.
Внутри, для удобства Светы и Коли, на сиденья расстилают принесенные скатерти. Алевтина укладывает детей назад на длинном ряду. Снедь выкладывают на свободное место, организуя что-то вроде стола рядом с водителем. Мы с Ринкой садимся на места посередине левой части салона. Тимофей Юрьевич у стенки в начале автобуса. Даша уже спит, скрючившись и поджав конечности, едва только расположившись на двух местах сразу. Неподалеку привалившись спиной к окну и вытянув ноги, пытается улечься Егор. Лера все так же выбирает место в начале салона, рядом с Алевтиной. Андрей занимает пост рядом с Тимофеем. Испытываю смешанные чувства: лучше, чтобы он остался с той стороны автобуса, но все же хорошо, что он здесь. Может и правда привиделась от страха всякая чушь?..
Автобус трогается с места. За окном по тротуару бежит одинокая собака. Синхронно провожаем ее взглядом. Получается, нельзя сказать, что улицы пусты. А вот и голуби что-то клюют с мокрого асфальта.
- Уже почти три часа, - Аля смотрит на наручные часы.
Автобус неторопливо ползет по привычному маршруту. Неудобно, прикрываю глаза, стараясь немного отдохнуть.
- Бензина пока хватит, а там видно будет, авось и закончится все это, - вдруг говорит Семен Георгиевич.
В салоне тепло, под мерное укачивание и урчание двигателя начинаю успокаиваться окончательно.
- Вот как обернуться жизнь может, - вполголоса говорит Тимофей Юрьевич, - никогда бы не подумал. – Чуть помолчав, добавляет: - Только для меня это к лучшему.
Становится интересно, к чему он это говорит. Смотрю на Тимофея и Андрея, которому предназначались слова. Волевой не просит продолжать, однако, Тимофей делает это сам.
- Мы с женой знакомы с детства были, в школу в один класс пошли, девочка она была необычная. Вместо кукол мастерила с дворовыми пацанами машины и космические корабли из подручных материалов. Бесстрашно взбиралась на забор, утыканный ржавыми гвоздями, ела украденные в соседнем саду яблоки. И, кстати, в краже этих самых фруктов участвовала всегда. Ничего не боялась. Мечтала стать космонавтом и исследовать далекие миры. Вот такая была она, моя Варвара-краса.
Я прислушиваюсь, и Ринка навострила уши. Впрочем, все, кто не спит, внимают к истории чужой жизни.
- Мы всегда были вместе. Повзрослев, поняли, что расстаться не в силах и на первом курсе университета поженились. Не жаловались никогда, мы же сами выбрали этот путь, да и о чем жалеть, если рядом всегда есть человек, которому доверяешь больше, чем себе. – Тимофей Юрьевич улыбается краешками губ, вспоминая прошлое: - Представить просто невозможно, как быстро летят года. Вчера ты только сел за школьную парту, а сегодня почти вышел на пенсию. Да, ребятки, - мужчина обводит нас взглядом, - думаешь, что успеешь еще пожить, что завтра найдешь время для чего-то важного. Вот и я так считал.
Он снова замолчал, Аля подала ему воду в бутылочке. Никто не проронил ни слова, все ждут.
- Двоих деток мы воспитали. Так сложилось, что смогли они уехать жить заграницу. Мы не препятствовали, пусть сами выбирают свою судьбу. Неправильно, когда родители реализовывают свои упущенные шансы, навязывая те детям. Нам скучать некогда было: работали, огородом занимались. Нашу дачу по телевизору показали как-то, когда я сам построил дом, а жена участок оформила. Жили, как все. Не думали, что…
Тимофей Юрьевич запнулся на полуслове, впрочем, совладал с эмоциями.
- Погибла полгода назад Варенька, – голос его чуть сорвался. – Автобус сбил ее. Тормоза отказали у автобуса, старый был. Водителю либо в толпу на остановке въезжать, либо ей одной, по тротуару идущей, жертвовать.
Я смутно припоминаю что-то такое в новостной передаче. Водителя оправдали, родственникам погибшей выплатили компенсацию, так вроде.
- Виноват-то я один, - рассказчик прикрывает лицо ладонями, отчего голос звучит глухо. – Встретить ее просила, забрать. А я качели чинил на детской площадке, она и сказала, сама доеду. И на остановку пошла…
Все по-прежнему молчат. Отпиваю оранжевую газировку, недавняя легкость и покой улетучиваются. Нет, я не виню мужчину в том, что он поделился своей непростой историей. Наоборот, понимаю, не каждый будет доносить до ближнего ценность каждого мгновения, проведенного с родными. Истина эта проста, но ведь всем нам некогда. Правда?..
- Соболезнуем, - кратко выдает Андрей.
- Уволился с работы, - совсем тихо произносит Тимофей, - перебивался случайными заработками, машину продал, на это и жил. С друзьями общаться перестал. Просто не отвечал на звонки и не открывал никому. Детям не говорил, как подкосила меня смерть любимой женщины. У них своя жизнь, главное, что счастливы и в достатке живут. А уж я как-нибудь. Близкие друзья звонили им, но я все отрицал. Отговорил приезжать после похорон снова. Сорвался, запил, хотя всю жизнь к алкоголю равнодушен был. Справился. Вылез из этой ямы. А сегодня ехал на старый мост…
- Зачем? – подает голос Лера.
Мужчина тяжко вздыхает:
- Погулять вот решил.
Погулять? В такую погоду?.. Закрадывается сомнение, однако, я не верю.
Ринка сомневается и тихонько шепчет мне:
- В смысле? Он что… - «кексик» не договаривает.
Похоже, мы все додумываем одну и ту же мысль: мужчина не смог смириться с трагичным уходом жены. И решил последовать за ней.
На автобус обрушивается ливень. Потоки воды удивляют кристальной чистотой. Стекла не покрываются грязными разводами. Каждая капелька будто уносит с собой частичку мути, взамен оставляя свежесть. Уходит стихия быстро. Даже небо, как мне кажется, немного светлеет. Возможно, вот-вот появится солнце. Нет, только облака из тяжелого, серого, шерстяного покрывала, превращаются в легкую атласную накидку.
ГЛАВА 6
- Это еще что такое?! – восклицает водитель.
- Ты про указатель? – переспрашивает Алевтина.
Кто-то привстал, силясь понять, о чем идет речь, кто-то вышел в проход. Семен останавливает транспорт.
- Вчера еще все нормально было, - он разводит руками.
- Да вчера вообще жизнь еще относительно нормальная казалась в целом, - отвечает Ринка.
Любопытство не обходит стороной и меня. Сквозь стекло, усеянное мелкими капельками, просматривается указатель. Впрочем, знак явно отличается от стандартного дорожного атрибута. Непримечательный серый столб венчает прямоугольная табличка из металла. Приделана она косо и странно, как будто сорвана наспех откуда-то. Еще нелепее надпись: «Подари жизнь». Более того, впереди дорога перегорожена автомобилем. Простеньким, дешевым и весьма потрепанным.
- Что еще за ребус мы должны разгадать? – ворчит Ирина.
- Валерия! Вам плохо?! – Аля едва поспевает ухватить блондинистую дамочку за плечо.
И куда подевалось хладнокровие и пренебрежение блонди? Сейчас ее лицо не напоминает застывшую маску из дорогой косметики. Бледная, с дрожащими губами, она стала, более живой что ли.
- Мне… надо выйти… - она едва открывает рот, сдерживаясь, цедит слова.
Семен споро выполняет просьбу, нажимая кнопку разблокировки дверей. Лера, чуть пошатываясь, покидает автобус. Судя по звукам, ее тошнит. Чтобы отвлечь нас, кондуктор спрашивает:
- Все ли у всех в порядке? Вдруг это отравление? Кому-нибудь еще плохо?
Мы переглядываемся, никто не испытывает недомогания. Пока что.
- Воды Лере вынесу, - Аля выходит.
Тем временем, Семен Георгиевич предлагает, обращаясь, впрочем, непосредственно к Андрею:
- Попробуем объехать по тротуару, уж если не получится, свернем на ответвление в сторону от центра.
- Можно, конечно, только зачем? Не обязательно неукоснительно следовать заданному маршруту. Раз так получилось. Если люди есть, все равно кого-нибудь повстречаем.
Хм, волевой отчасти прав, да вот незадача, ему я доверять почти перестала.
- Тимофей Юрьевич, вы что думаете? – сероглазый смотрит на недавнего рассказчика.
- Все же попытаться проехать будет не таким уж и плохим вариантом, - отвечает мужчина, - но если автобус пострадает? Мы не можем необдуманно рисковать.
- А если нас вынуждают таким образом следовать какой-то схеме? – выдает неожиданную мысль водитель.
Рина и я переглядываемся.
- М-дя, похоже, голосовать будем постоянно, - кисло шепчет Ринка.
- Ну, а я что? Просто предполагаю, – Семен отвечает на невысказанные вопросы Тимофея Юрьевича и Андрея. – Кто-то же нас накормил? Накормил. Теперь вот дорога перекрыта. Был разговор об этом в кафе? Был. Значит, этот «кто-то» там тоже присутствовал.
- Вы накручиваете события, - Тимофей Юрьевич улыбается, - по телевизору такое только бывает. А здесь, на мой взгляд, просто… - ему не удается завершить.
- …какая-то фигня, - вмешивается Ринка.
- Ваша правда, барышня, - кивает Тимофей, - ваша правда.
Аля и Валерия возвращаются, последняя уже пришла в себя, взгляд перестал быть затравленным. Молодая женщина все же старается смотреть в пол, изредка стреляя взглядом по сторонам. Еще бы, о боже! Мы стали свидетелями ее слабости. Молчание заполняет салон, в открытую дверь резко дует холодный воздух. Небо наливается свинцовой тяжестью, словно ожидая чего-то. Нажатием кнопки Семен закрывает створки, застонавшие скорбно и протяжно, будто живые. Лера съеживается, обняв себя руками.
- Смотрите! – Аля оперлась коленкой о сиденье, сильно наклонившись вперед, как гончая, чтобы лучше увидеть что-то.
- Невероятно, - тянет водитель.
- Чего там у вас? - подает признаки жизни Егор.
Уже вижу картину, просто не поддающуюся разумному объяснению: на всем пространстве от машины, стоящей помехой на пути, с небес разливаются потоки мутной жижи. Грязь полощется на ветру подобно клеенчатой занавеске. Муть плещется по тротуару, уплывая в невидимые теперь дали улиц.
- Вот бы поближе посмотреть! Это же феномен! – Егор даже протрезвел от такого зрелища.
- Похоже, куда следовать дальше, выбирать не придется, - Тимофей разводит руками.
- И разглядывать эту чертовщину точно нет желания, - Алевтина крестится.
Семен Георгиевич не торопится заводить двигатель. Происходящее за пределами нашего временного пристанища, действует не только пугающе, сколько зачаровывает. Как творения сюрреализма. Каждый смотрел фантастические фильмы, будоражащие воображение фантазии киноиндустрии, этакие чужие цветные сны. Только это не одно и то же. Укрываться в безопасности дома у телевизора или в полумраке кинотеатра похрустывать попкорном. Или столкнуться с тем, что ранее, уверена, никому не довелось видеть. Правда, не факт, что платой за входной билет в этот странный мир не окажется чья-то жизнь. И моя - не исключение.
Ну да! Признаться, с Андреем в киношку я бы сходила. Хоть на фильм ужасов! Был бы повод прижаться к плечу и взять его за руку. Угу, все на то похоже, что главным монстром окажется предмет моих размышлений.
- Едем, - командует Андрей.
Семен без комментариев разворачивает автобус. В тишине ползем по дороге, серой веной тянущейся по руке улицы.
- Давайте перестанем делать вид, что все нормально, - Ирина нервно подскочила на месте. – Все охрененно ненормально и нужно хоть что-то с этим решать. Вы же взрослые, ну?
Все разом смотрят на «кексика», будто впервые ее видят.
- Да забей, - Егор снисходительно кривит губы, - здесь никто не в состоянии сделать что-либо годное.
- Даже ты? - не сдерживаю сарказм.
- А ты б хотела видеть меня своим героем, детка? – парень издевательски скалится.
- Идиот, - отворачиваюсь от него, давая понять, что разговор окончен.
- Молодые люди, ну вы что? – Тимофей Юрьевич вступает в диалог. – Мы едем, так? Это уже какое-то действие.
- Действительно, - Егора несет, - а что будет, когда бензин закончится? Что будет, если выхода нет вообще и мы все сдохнем или передушим друг друга?
- Ты смотрел слишком много сериалов. Фантазия разыгралась? – волевой соизволил вмешаться.
- Да мне плевать, что и кто думает. Каждый сам за себя, - Егор зло выплевывает слова.
- Ребят, хватит, а? – Аля пытается всех помирить.
А в чем-то прав Егорка. Это я додумываю про себя. Или тоже насмотрелась всякой ерунды по ТВ? Автобус тащится по пустыне улицы.
- Везде красный свет, видали? – Семен Георгиевич привлекает наше внимание.
Поравнялись со светофором на перекрестке: красный глаз, не мигая, смотрит сразу и везде.
- Если мыслить логично, - Семен вновь рассуждает вслух, - получается, нам необходимо что-то сделать такое, чтобы нас отпустили. Лично я в ребусах и загадках особо не силен, - тише добавляет: - Как лабораторные мыши, бегаем по лабиринту.
- На дорогу бы смотрел, мыслитель, - Егор не сдержан.
- Хватит, - Андрей поднимает руку, пресекая зарождающийся скандал.
Семен решает не поддерживать молодого задиру Егорку. Света и Коля проснулись, сидят вместе с Алей. Даша спит, некрасиво открыв рот. Какое-то время мы колесим по городу. Сворачиваем, так как часто дорогу и даже тротуар перегораживают массивные бетонные блоки.
Все. Приехали. Либо возвращаться тем же маршрутом, либо топать пешком. Громада блоков иных шансов не оставляет.
