Оглавление
АННОТАЦИЯ
Быть старшей дочерью нилэса - ноша не из лёгких. Соответствуй правилам, веди себя смирно и делай то, что скажет отец.
Иллирин по прозвищу Волчица не согласна с таким положением дел и, нарушив запрет, в ночь, когда все от мала до велика сидят по домам, отправляется на прогулку, где встречает его... странного незнакомца с волчьими глазами. Он обещает сделать её своей женой и не намерен спрашивать мнение своенравной Иллирин.
Как выпутаться из сложной ситуации, ведь отец уже назвал имя другого жениха?
ГЛАВА 1
— А не побоишься пробежаться Волчьей ночью?
Вопрос застал врасплох. Иллирин подняла взгляд на девушек из круга, пытаясь по глазам понять, кто же осмелился спросить подобное. По голосу разобрать не получилось, слишком много шорохов и шепотков. И порой даже кажется, что по углам клубятся тени, волчьи тени.
Гордо подняв подбородок, девушка поднялась, перекидывая за плечи светлые косы, и свысока посмотрела на собравшихся. Они тут же притихли, головы опустили, зашептались, принялись венки усерднее плести. Иллирин подняла руку вверх и посмотрела на свой. Вот уж что она никогда не умела, так красиво травы складывать. И всё же…
— Я дочь нилэса, — самодовольно сказала Илли. — А раз я дочь нилэса, то и Волчьей ночью могу пробежаться под волчьей луной.
— Ну так пробеги, говорить все горазды, — хмыкнула Цилля.
Иллирин бросила на неё недовольный взгляд. Младшая сестрица вечно подначивала, а потом ловко умывала руки. И все наказания доставались старшей, нилье, а нильэсса сидела и хлопала ресничками. Сердце быстрее забилось в груди, во рту пересохло. Все же знают, что этой ночью по земле ходит Волк, невесту ищет. А как найдёт девицу без мужа… то заберёт к себе в лунный замок и в первую брачную ночь растерзает.
Под напором двух десятков глаз Иллирин невольно отступила на шаг. Недоплетённый венок выпал из ставшей мягкой ладони, и девушка поняла: если струсит, поверит во все эти древние байки и струсит, то уважение долго не вернёт. Если вообще сможет когда-нибудь его вернуть.
— Ну ладно, — самодовольно хмыкнула она, пряча за безрассудством первобытный животный ужас. — Сбегаю я под луной…
— До пруда! — крикнула Цилля. — Принеси оттуда мой кокошник.
“И тут ты решила меня уколоть? Эх, сестрица… и в кого ты такая выросла?” — с грустью подумала Илли, подходя к двери.
На всякий случай дёрнула её пару раз, но в Волчью ночь все девок берегут, запирают получше. Выйти так просто не получится.
— А ты через окно, — вновь подала голос сестрица.
— Хорошо. Успокойся уже, — вздохнула Илли, подпоясываясь и подходя к ставням.
Их тоже заперли снаружи. Да всего лишь на крючок. Раскрыв окно, Иллирин попыталась мизинцем поддеть металл. Раз, другой, на третий получилось.
В комнату ворвался порыв холодного ночного ветра. Он принёс запахи мокрой земли, хвои и костров. Свечи поперемигивались и погасли, и только полная луна без стыда заглядывала в комнату, пытливо поглядывая на собравшихся.
— Моя нилья, не надо! — подал голос кто-то из дворовых, когда Иллирин уже перебросила одну ногу через подоконник.
Из подвала, в котором их заперли, выбраться несложно.
— Ну нилья я или не нилья? Сбегаю и вернусь. А вы пока ставни прикройте, чтоб не заметили чего. Я мигом, и глазом моргнуть не успеете, — бахвалилась она, выходя на улицу.
Земля под ногами была холодной, тонкие стебельки травы цеплялись за подол платья.
“Глупости какие. Тебе бы Волка страшиться, а не людей”, — приободрила себя Иллирин, твёрдо верившая в то, что никакого Волка не существует. Ловко перебежав к колодцу, она затаилась, а потом перебежками между кустами добралась до забора. Никто не выглянул из терема, не посмотрел ей вслед. Тишина, спокойствие… Если прислушаться, то можно услышать песни шаманов и ведьм на Волчьей горе. Пытаются задобрить духа, которого не существует.
Подпрыгнув и подтянувшись, Иллирин перебралась через забор, пробежала метров тридцать и оказалась в лесу. Под ногами похрустывали маленькие веточки. Так оглушительно, что казалось, её даже в тереме услышат, не то что дикие звери в диком лесу.
“Да-да, в диком. Да тут все вычищено почти как в парке. Даже скучно. И звери здесь редко бывает. Разве что белки какие. М-м, вроде пару раз лисицу видели. Волков, а тем более Волков тут нет”.
Пробираясь вперёд по известной тропинке, Илли злилась. На людей, придумавших глупого Волка. На Циллию, вечно впутывающую её в неприятности.
“Нет, она точно не поможет… А поутру обнаружат, что тебя не было в девичьей комнате… Ой дура ты, Иллирин, ду-ра… А не дочь нилэса! Кто ж такие глупости творит. Да все и так знают, что храбрее тебя нет никого! А ты продолжаешь это доказывать”, — думала она, прислушиваясь к ночным шорохам.
Вот пролетела сипуха. Совсем не боится её, знает, что не нужна человеку худая хищная птица. А вот шуршит мышь, убегая от неё. Хлопанье крыльев, недовольное уханье, и спустя всего минуту ночная охотница улетает прочь с попискивающей в когтях добычей.
А потом завыл волк. Так протяжно и грустно, что Илли невольно замерла, чувствуя, как странная волчья песня прошивает её насквозь.
“Волк? Да уже года три как так близко к поселению не подходили. Мерещится тебе со страха, дурёха. Давай, до пруда всего ничего осталось!” — приободрила себя она.
Волк завыл снова, наплевав на страх перед человеком, на близость шаманских костров. Он был совсем рядом. Подобрав подол юбки, Иллирин быстрее рванула к пруду. Знала, что Цилли не пустит её внутрь без кокошника. И уж лучше украситься шрамом от волчьих когтей и клыков, чем прослыть трусихой!
Чем быстрее она бежала, тем яростнее хлестали по лицу ветки. Прикрываясь свободной рукой, Илли неслась вперёд, уверенная, что она обязательно сможет. Не раз и не два уже в подобные передряги попадала и всегда выходила сухой из воды. Вот нос уловил запах рогоза и мокрой земли. Уже почти добежала, почти добралась, как вдруг что-то горячее коснулось её руки.
Закричав со страху, Илли попыталась ускориться, но почувствовала, как её тянут на себя сильные руки. Мужские руки.
И тут уж сердце выпрыгнуло из груди. Иллирин закричала бы, да пахнущая хвоей шершавая ладонь закрыла рот, прижалась к носу так, что дышать тяжело. Их взгляды пересеклись, и Илли с ужасом уставилась в жёлтые глаза с огромным чёрным зрачком. Чем больше она смотрела на незнакомца, тем сильнее ужас сковывал по рукам и ногам. Простая домотканая рубаха, босые ноги, короткие светлые волосы, а на голове волчья шкура… Кажется, даже с черепом. Клыки торчат.
Приблизившись, незнакомец шумно втянул носом воздух, прикрывая глаза. Иллирин попыталась дёрнуться, укусить его за руку, но тому что с гуся вода. Как стоял и изучал её, так и продолжил. Илли пятилась маленькими шажочками, а он наступал, не давая отдалиться. Вот спина упёрлась в шершавое дерево, и девушке показалось, что это конец. Что кто-то выследил её, наверняка с подачки Цилли. Сейчас повалит на траву в ночь, когда ни от кого помощи не дождёшься, и обесчестит. Ух тогда батюшка будет лютовать!
— Подходишь, — с кривой ухмылкой прошептал мужчина, проводя шершавым пальцем по щеке.
Иллирин зажмурилась от страха и принялась про себя нашёптывать заговор, отгоняющий Волка.
“Как упадёт лунный луч, так пойдёт по земле Волк. Обходи стороной, обходи стороной да не трожь, Лунный Зверь…”
— А это лишнее, — на ухо прошептал мужчина, Иллирин против воли посмотрела на него и утонула в желтизне его глаз. — Не обижу, не бойся. Волчья ночь же.
Мужчина довольно улыбнулся и припал к её губам. Короткий обжигающий поцелуй, от которого сердце застучало о рёбра в бешеном темпе. Её первый поцелуй…
— Давно не видел достойных. Иди к нилэсу. Скажи, что Волк выбрал невесту, — властно велел мужчина, бросая полные нежности взгляды на луну. — Будет вашим землям мир.
— Но я не хочу! — попыталась возмутиться Илли.
— Я нашёл тебя под луной. В Волчью ночь… не хотела бы, сидела бы в четырёх стенах. А раз вышла, то не гневи Волка. Я не всегда так добр...
Иллирин смотрела на него и не верила во всё происходящее. И только боль в предплечье, в которое впились колючие пальцы, отрезвляла, говорила о том, что всё происходящее реальность.
— Не бойся. Я не обижу. Открой душу, очисти от ереси, и тогда ты сможешь понять, — бубнил под нос он странный бред. — И да, ты, кажется, это искала.
Он завёл руку за спину и протянул голубой кокошник, расшитый речным жемчугом. Смущённо отряхнул его от налипшего мусора и протянул.
— Иди домой. Отдай сестре. И расскажи всем о том, что ты невеста Волка. Пусть готовятся к свадьбе.
Вложив кокошник в руки Иллирин, он отступил на шаг, на ходу обрастая шерстью и превращаясь в волка. Посмотрев на луну, он завыл. Но не тоскливо, а радостно. Иллирин была уверена в том, что тоска ушла. Хотела что-то спросить, но волк уже сорвался на бег и скрылся среди деревьев.
Илли вздохнула, выждала пару минут, напряжённо вслушиваясь в ночную тишину, и лишь потом двинулась к пруду. Кокошник, конечно, хорошо. Но уговор был добраться до пруда. Да и омыться было бы неплохо.
Вскоре показался пруд с укреплёнными бревнами берегами. Луна отражалась в водной глади, маленькими серпиками качаясь на волнах. Иллирин дошла до небольшого помоста, с которого они обычно ныряли в тёплую воду, положила ладони на перила и втянула носом воздух.
Сердце перестало нестись в бешеном ритме хоровода, дыхание выровнялось, и лишь кокошник, который она сжимала в руках, был доказательством того, что ей не привиделось. А ещё губы горели огнём. И мерещился тягучий лесной запах. Запах силы, власти…
Иллирин трясло. Она не хотела верить в то, что стала невестой Волка… Ведь это конец. Конец всего…
Хвост первый. Волчий поцелуй
ГЛАВА 2
Скинув рубаху и сапожки, уложив на них сверху кокошник, Иллирин проверила, крепко ли держат ленты косы, и нырнула в воду. Вынырнула, отфыркиваясь, легла на спину, подставив луне нежную загоревшую кожу, прикрыла глаза, размышляя.
Волны покачивали её, пытаясь убаюкать, но нилья чувствовала слишком большую ответственность за поселение, чтобы позволить себе выбраться на берег и подремать.
— Вот и побегала, Илли, — прошептала она, всматриваясь в белоснежный блин луны на небе.
Как-то так выходило, что Волчья ночь всегда была лунной. Праздновали летом, но каждое полнолуние запирались по домам и дрожали как мыши. Потому что Волк спускается с небес и рыщет в поисках невесты.
— Глупости всё это, — фыркнула Иллирин, переворачиваясь на живот и загребая вперёд.
В конце концов… если бы Волк действительно забирал всех, кто не спрятался, то не возвращались бы после длинных ночей девушки домой. Кого-то в наказание выставляли, кто-то, как она, смелость доказывал. Так что не существует Волка. Всё это байки стариков.
— Но что здесь делал тот мужчина? — вслух подумала Иллирин, отталкиваясь от берега пруда и начиная плыть в противоположном направлении.
“Наверное, сумасшедший. Сбежал откуда-нибудь. Есть же люди на хуторах… Говорят же, дикие, не хотят в селениях жить… Или…”
Что же “или” она не поняла, не успела додумать, услышав волчий вой совсем рядом. Почему-то стало страшно. Волк завыл снова, и Иллирин поняла, что ошиблась. Выли со стороны Волчьего холма.
Никто не знает, что там творят шаманы и ведьмы, никого туда не пускают. Но волки там воют часто… Нечему удивляться. Иллирин посмотрела на небо и нахмурилась. С горизонта наплывала туча. Так каждый раз было… В Волчью ночь луна пряталась за облаками.
“Забыла, надо же. Лучше поторопиться. В темноте по лесу ходить небезопасно”, — подумала Илли, подплывая к берегу, обтираясь и одеваясь. Связав ленты кокошника Цилли, повесила его на шею и пошла в сторону терема.
“И скроется Луна за вуалью облаков, и обезумит Волк, и…”
По спине пробежался нехороший холодок.
“Нет, нет! Нет никакого Волка!”
Но громкий вой говорил об обратном. Кто-то был недалеко.
— Беги быстрее! — послышалось рядом.
Илли обернулась и увидела того сумасшедшего. Сердце на мгновение прыгнуло в пятки, а потом застучало быстро-быстро. И Иллирин побежала, только веточки под ногами хрустели. Как перемахнула через забор, не помнила… А во дворе её уже ждали. Отец с двумя дружинниками. Стояли у окошка в подвал.
— Нилья Иллирин, что вы себе позволяете? — сурово спросил отец.
Пожалуй, единственным, кого боялась Илли, был он. Высокий, статный желтоокий нилэс Арион. Поговаривали, что он видит в темноте, но этой ночью не нужны никакие ухищрения. Луна не успела скрыться за облаками и подсвечивала тонкий девичий стан в светлом платье.
Понуро повесив голову, Иллирин медленно приближалась. Знала, что рядом с отцом ей ничего не грозит. Кроме его гнева, конечно. И, наверное… Волка. Сглотнув, Илли помотала головой из стороны в сторону.
“Иллирин! — мысленно крикнула она себе. — Нет никакого Волка. Это всё сказки. А ты встретила сумасшедшего!”
Приблизилась к отцу, поклонилась и так и не посмела поднять головы, встретиться с ним взглядом.
— Есть что сказать в своё оправдание? — устало спросил нилэс.
Она молчала. Какое может быть оправдание? Желание доказать что-то? Отец не примет этот аргумент. Давно уже не принимает, сказав, что нельзя вечно прятаться за одним и тем же… А врать не хотелось. Это как признать собственную трусость, которой она боялась как огня.
— И что на этот раз?
Вместо ответа Илли сняла с шеи кокошник Циллии и протянула отцу в слабой надежде, что он будет говорить красноречивее слов. Арион тяжело вздохнул.
— Уведите, — скомандовал он дружинникам, понимая, что ничего не добьётся от дочери.
Иллирин не сопротивлялась. Главное, чтобы отец успокоился. А там уже и поговорить можно.
Её новым пристанищем стала ещё одна подвальная комнатка. Маленькая, с узкой кроватью-лавкой у стены. Никаких тебе удобств, однако. Илли хмыкнула и с удовольствием растянулась на соломенном тюфяке. Насекомых лишних нет, за этим в тереме следили хорошо, значит, ничего страшного.
Тюфяк кололся и пах сыростью.
“Надо будет просушить”, — подумала Илли, прикрывая глаза. Перед мысленным взором тут же встало лицо того сумасшедшего. Видела всего-ничего, а запомнила в таких подробностях, что даже немного не по себе. Щетина колючая, длинная. Подбородок острый, волосы под этой странной шкурой. И глаза. Желтые, даже золотые… Как у них, нилэсов.
Повернувшись на бок, Иллирин прижалась лбом к холодной стене.
“Нет, этого не может быть. Мой отец слишком любит мать, чтобы нагулять кого-то на стороне… А от других мужчин нашего рода цвет глаз не передастся детям. Даже я… Даже я лишусь своих золотых глаз, когда выйду замуж, — Илли сглотнула и зажмурилась. — Нет, это мне точно привиделось. И поцелуй, и этот странный мужчина, и глаза его странные. Колдовство какое-то!”
Она разозлилась и с силой ударила кулаком по стене. Боль отрезвляла, возвращала из мира грёз в мир реальный. Проводя пальцами по губам, Иллирин думала о том, что себя можно сколько угодно убеждать в том, что ей это привиделось. Пожалуй, в этом нужно будет убеждать и отца, но… От себя не убежишь. А хуже вранья себе ничего не может быть.
“Значит, он всё-таки был. Вот же вляпалась ты, Илли. Мечтала о нормальном поцелуе с тем, кто тебе будет люб, а получила… что получила. И кокошник на сдачу. Цилли кокошник!”
Девушка зарычала, чувствуя, как кровь становится горячей от злости на сестру. В очередной раз попала в неприятности из-за этой пигалицы. И вроде бы можно научиться, привыкнуть, что на её провокации не надо реагировать, но… каждый раз гордость и звание храбрейшей девушки селения требуют принять вызов.
“И зачем ты на озеро пошла? Кокошник-то у тебя был… Нет, решила всё сделать правильно, а потом вода поманила, успокоиться так решила. Надо было сразу возвращаться, так бы никто ничего не узнал. Нет, понесло тебя в воду, Иллирин. Ты не нилья, ты — безответственность”.
Хотелось взвыть от досады, но даже боги не властны над временем, не могут повернуть его вспять, не могут изменить прошлое.
И всё же поцелуй... Иллирин старательно обходила эту тему даже в мыслях, но стоило сорваться, как она вновь и вновь чувствовала прикосновение обветрившихся губ, а в нос ударял запах леса. Это наваждение грозило свести её с ума. Но в замочной скважине спасительно заворочался ключ.
В комнатушку вошёл, освещая путь себе солнечным жемчугом, Арион. Ему подали из коридора стул, нилэс сел и уставился на старшую дочь.
— Иллирин? — позвал он сурово, когда молчание стало затягиваться.
Девушка нехотя села и посмотрела в глаза отцу.
— Молчишь? Ничего нового. Когда ты перестанешь быть ребёнком?
Разочарование в его словах заставило сердце сжаться в комок. Это было больнее, чем показательная порка. Это било по самой душе.
— Прости, отец. Ты же знаешь… твоя дочь самая смелая девушка во всём селении. Пришлось…
— Хватит.
— Почему всегда я виновата? Циллия это подстроила. Её же кокошник я добывала, — принялась причитать Илли.
— А ты поддалась на уловки девчонки и считаешь, что тебя нужно пожалеть? — хмыкнул Арион. — Когда ты повзрослеешь?
Парировать было нечем. Её поведение было сущей воды ребячеством. Лицо залила краска стыда.
— Пора остепениться. Ты теперь невеста…
“Невеста Волка!” — чуть не выкрикнула Иллирин, но вовремя прикусила язык. Подняла на отца тяжёлый взгляд и заглянула в глаза.
— Кто? — только и смогла спросить она.
— Нилий Миэт. Вы даже знакомы, — улыбнулся Арион.
— Замечательно, — фыркнула Иллирин. — Одна новость лучше другой!
Она демонстративно скрестила руки на груди, выражая своё недовольство.
— А что, есть ещё плохие новости?
Так и тянуло сказать, что у неё теперь два жениха и им придётся хорошенько постараться, чтобы она пошла под венец хоть с одним, но Иллирин вовремя прикусила язык.
— Например подтверждение того, что младшая дочь у тебя любимая.
— У меня нет любимых детей, — недовольно покачав головой, ответил Арион. — Так что, нилья, посидите, подумайте над своим поведением.
Он встал и вышел. Скрипнул ключ в замочной скважине, отрезая Илли от внешнего мира.
Хвост второй. Опасные новости
ГЛАВА 3
Утро принесло желанное освобождение. После практически бессонной ночи, в которой то и дело мерещилось то мерное постукивание когтей по камням, то тоскливый волчий вой, Иллирин выглядела помятой. Велев служанке подготовить ванну, чтобы искупаться и немного прийти в себя, Илли подошла к окну и посмотрела на лес. Кроны деревьев чуть покачивались под порывами ветра, а на небе белела луна.
“Странно… очень странно”, — подумала Иллирин и поспешила в тёплую пахнущую ромашкой воду.
— Вы готовы, нилья? Сегодня важный день…
Илли подняла взгляд на девушку лет пятнадцати на вид. Сколько ни старалась запомнить прислугу по именам, не получалось. Все одинаковые. Голубоглазые, с тёмными кудрявыми волосами, рослые, сильные. Совсем не такие, как нилэсы
— Он важный для всех, — с теплом ответила Илли, поднимаясь и давая обтереть себя махровым полотенцем. — Придёт ведьма, будем Волчью воду пить.
— Это да. А правда, что у нилэсов она особенная?
Иллирин засмеялась. Каждый год одни и те же вопросы.
— Конечно, нет. Просто мы первые пьём. Проверяем, нет ли яда. Мы ведь в ответе за вас.
Послышался разочарованный вздох. Илли улыбнулась. Простые люди любили все эти байки. Про Волка, про то, что у нилэсов есть что-то большее, чем власть и ответственность…
Ступив на мягкий коврик, специально постеленный, чтобы нилья не застудила ноги, Илли подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Пожалуй, они всё же слишком сильно отличались от простых людей, вот те и говорили всякое. Глаза золотые, скулы острые, какие тут милые пухленькие щёчки. Ноги длинные и сильные, такие обычно у тех, кто много бегает, у нилэсов же поголовно. А ещё светлые волосы. Если долго гулять под солнцем, то могут почти добела выгореть. Грудь маленькая, благо, найти кормилицу не сложно, а то младенцы могут голодать. А ещё ребёнок всегда один. У черни по два, а то и по трое бывает за раз. А у них, нилэсов, всегда один.
Когда-то Илли перерыла библиотеку в поисках хотя бы одних близнецов, но даже мертворожденных не было. Странно, но как-то так привычно, что уже просто воспринимается как данность.
— Красивая вы, нилья.
— А ты сильная. И детей у тебя будет сразу много. И выкормишь их легко. Вы, простые люди, сильные. И работать можете до последнего дня. И полежите пару часов и сразу за работу. Не то, что мы…
Иллирин вздохнула. Чувствовать себя слабой было боязно. Особенно после известия о том, что её выдают замуж. Миэт принадлежал к другому роду. Они, южане, больше похожи на местных, чем на них.
“Какое же его родовое имя? Точно, Ирад. Миэт Ирад… Черноволосый, зеленоглазый… Похожий чем-то на кота, такой же поджарый и хитрый. Вот что мне делать рядом с ним, такой слабой? Их женщины плодовиты… Зачем ему понадобилась худосочная северянка?” — с опаской думала Илли, пока служанка одевала её.
На душе было неспокойно. И неважно, какое платье и украшения она наденет. Блестяшками и роскошью увлекалась Циллия, Иллирин предпочитала простоту.
— Сегодня ваш жених приедет.
— Что? — с ужасом спросила Илли, опираясь на спинку стоящего перед ней стула.
Перед глазами на мгновение потемнело от волнения, сердце забилось быстрее, чем прошедшей ночью.
“Как так, почему? Что случилось? Вроде же только вчера отец сказал...”
— Не волнуйтесь о женихе, нилья. Всё будет хорошо. В пути задержались. Горный перевал завалило камнями, и нилий Миэт остался, помогая местным жителям. Вот вчера вечером прилетел буревестник с посланием.
“Она что, думает, что я переживаю о подобном? Волк её задери! Как же у черни всё просто. Но лучше подыграть”.
— Да. Путь долог и опасен.
— Не бойтесь и верьте. Я видела мельком нилия Миэта. Ох, — она вздохнула и мечтательно приложила ладони к груди. — За таким мужчиной, как за каменной стеной.
— Наверное, — согласилась Иллирин. — Заканчивай. Если такой важный день, мне стоит поговорить с отцом.
— Да, конечно. Но надо подготовиться…
Иллирин вновь посмотрела на себя. Простое белое нижнее платье. Поверх красное с вышивкой, оплечье и…
— Нет. Никакого кокошника. Циллии оставь.
— Но нилья! — возмутилась служанка. — Он же такой красивый.
— Их носят только на официальные встречи.
— Но ваша сестра…
— Мне плевать, что там творит Циллия. Я чту традиции. Принеси венец с родонитом и серьги.
— Но…
— Я жду, — шикнула на служанку Иллирин, надеясь выгадать себе немного времени.
“Ох, отец, разговор будет тяжёлым. Можете не сомневаться”, — сжав кулачки, подумала девушка, выходя из уборной в спальню.
— Ой, какая ты миленькая, — тут же прокомментировала её внешность Циллия.
Илли стиснула зубы и промолчала. Была б её воля, жила бы с сестрой в разных комнатах, но отец считал, что так его девочки станут ближе друг к другу. Ну да, конечно, лучше посадить вместе кошку с собакой, вдруг помирятся? Почему-то обычно происходит наоборот…
— Благодарю, — процедила Иллирин. — Ты тоже.
Соврала, покривила душой. Циллии повезло родиться красавицей, изящная и нежная, словно фарфоровая куколка, она портила всё румянами и белилами, превращаясь из нежной статуэтки в кустарную поделку.
— Что ты такая невесёлая? Скоро станешь нилэссой.
— Предпочту остаться нильей, — упрямо заявила Иллирин. — Или ты уже примерила мой венец?
— Зачем мне твой венец. У меня кокошник есть. Стану нильей, быстро выйду замуж как старшая дочь.
Иллирин вздохнула. В комнату вошла служанка, поклонилась и протянула коробочку с украшениями. Илли быстро надела их и пошла на родительскую половину дома размашистым шагом. Без стука вошла в кабинет отца, громко хлопнула дверью и прижалась спиной к косяку, скрестив руки на груди.
— Что случилось, нилья Иллирин? — устало спросил Арион.
— Да вот у отца своего хочу поинтересоваться, что же такое случилось. Почему мне не рассказали вовремя о замужестве. Может быть, мой отец сможет это объяснить?
С трудом подавив в себе гнев, Иллирин уставилась на Ариона, призывая того поделиться информацией.
— Не хотели тебя волновать лишний раз. Караван из Хэйльрофа прибыл уже две недели как. Должен был и нилий с ними приехать. Тогда бы и объявили… но его не было, — Арион упёр локти в стол, сцепил ладони в замок, водрузил на них голову и устало посмотрел на дочь. — А ты бы точно что-нибудь утворила. Например, бросилась спасать жениха.
“Ага, прямо вот побежала!” — мысленно фыркнула Иллирин, не говоря ни слова.
— Что, не бросилась бы? Да не поверю. Устроила бы что-нибудь эдакое с мыслями о том, что, мол, раз ты его спасла, то он слабый. А раз он слабый, то ты замуж за него не пойдёшь. А это в мои планы не входит.
— А о моих планах кто-нибудь когда-нибудь спрашивал? — шёпотом спросила Илли, чувствуя лёгкое покалывание по всему телу, словно её в воду ледяную окунули.
— А должен? Мы нилэсы. Мы живём не для себя, а для наших людей. Я, может быть, тоже любил другую женщину, не твою мать. Но я принял выбор своего отца, женился и полюбил Виллию. Даже позволил ей дать дочерям имена на манер родных земель.
— Ты не любишь маму? — шёпотом спросила Илли, желая провалиться под землю.
— Люблю. Ты опять меня не слышишь. Я люблю её. Просто это пришло не сразу. Но у меня нет и не будет человека роднее. И ты выйдешь замуж за нилия Миэта. Поначалу будет тяжело. И земли чужие, и он не люб. Но поверь мне, милая моя нилья, ты справишься. Кто, как не Бесстрашная Волчица Норригота, справится с подобным?
— Я понимаю, отец… но… Могу я попросить за покорность ответ на один вопрос?
“Всё равно не выйду за него! — подумала Иллирин, сжимая кулачки. А потом перед глазами мелькнул образ того сумасшедшего, называвшего себя Волком, и по спине пробежал табун мурашек. — Или выйду, чтобы от этого ненормального спастись. А потом сбегу. Волчица я или… тьфу, я просто Бесстрашная. Бесстрашная Дочь Норригота!”
— Вопрос? Когда я отказывал тебе в ответах. Что беспокоит, дитя моё? — с улыбкой спросил Арион.
— Ты сказал, что до того, как ты взял в жены маму, ты любил другую женщину… — дождавшись утвердительного кивка, Илли сглотнула ком, вставший в горле, посмотрела отцу в глаза и прошептала: — У меня… нет старшего брата?
Брови Ариона удивлённо поползли вверх.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Вчера… — прошептала Иллирин, понимая, что ей жизненно необходим этот ответ, как воздух, а значит, придётся раскрыть карты, — в лесу я встретила мужчину. С золотыми глазами нилэсов… Я подумала, что привиделось, а сейчас… Я не уверена, отец. Вдруг это мой брат? Твой сын? Дочь не вычислить без принятия в род, но бастард-мальчик унаследует твои глаза.
— Тебе привиделось, милая моя. Я следил за той девушкой. Она родила первенцев через три года, — сурово сдвинув брови, ответил Арион.
— Она не могла соврать? — ухватилась за спасительную соломинку Илли.
— Нет. Все сыновья, не важно, рождённые в браке или нет, являются нилэсами. Они служат Норриготу независимо от того, при каких обстоятельствах родились. Она принесла бы ребёнка в терем нилэсов и отдала на воспитание.
— Но… почему?
— Потому что таковы традиции. Я поведал ей это, когда принял любовь. И она была согласна. Ты же знаешь, что клятву, данную нилэсу, нельзя нарушить.
Иллирин тяжело вздохнула. Волшебство… оно доступно мужчинам из их рода. И ведьмам с шаманами. Но не девушкам-нилэссам. Они просто сосуд, способный передать дар достойному.
— Хотела бы я обладать хотя бы крупицей той силы, которая есть у тебя, отец…
— Ты обладаешь. Просто не умеешь пользоваться.
— Ты ведь всё понял. Я хочу быть полезна народу не как племенная кобыла, а как воительница, как волшебница. Я читала книги, раньше нилэссы и их дочери тоже могли управлять этой невероятной силой! — она раздражённо топнула ножкой.
— А ещё раньше Волк не искал себе невесту, а до этого не был злым божеством. Нилья Иллирин, былые времена ушли. Нужно жить сегодняшним днём.
— Да, отец, — прошептала Илли, сжимая кулачки и выходя из кабинета с прямой спиной.
Глаза болезненно щипало. Непрошенные слёзы грозили покатиться по щекам, унося с собой боль и отчаяние. Постепенно подкрадывались нехорошие мысли, казалось, что все вокруг что-то знают. Что-то очень важное. Но вот ей почему-то не говорят.
“Ну и ладно. Сама справлюсь. Не первый раз!” — хмыкнула Иллирин, решая отложить тяжёлые думы на вечер. Сейчас ей нужно быть весёлой. Ради людей.
Хвост третий. Штрихи прошедших лет
ГЛАВА 4
Солнце забралось на небосвод и почти достигло зенита. Удивительно, но рядом с ним всё ещё виднелась луна. Люди перешёптывались, поминая недобрым словом Волка. Иллирин старалась не вслушиваться, но нет-нет, да улавливала странные шепотки, нечеловеческие, на незнакомом языке. И тогда губы вновь и вновь обжигало призрачным поцелуем, а в нос ударял дурманящий запах хвои. Странно, но на душе от этого становилось легко и спокойно. Словно так и должно быть, словно именно это правильно.
“Странно всё это, — покачала головой Илли, поднимаясь на помост. — Отец даже не расспросил про незнакомца в лесу. Не поверил? Или опять решил что-то утаить? Ведь если… все нилэсы, даже рождённые вне брака, служат нашему народу, то он мог утаить ребёнка от матушки, чтобы не огорчать её. А значит… тот сумасшедший действительно следил за мной! Но не по поручению Циллии, а по приказу отца!”
Бросив короткий взгляд на сестру, уже восседающую на своём резном троне, Иллирин расправила плечи, гордо приподняла подбородок и вальяжно проследовала на своё место. По левую руку от отца два стула для младших братьев, по правую руку жена и дочери.
— Опаздываешь, — весело заметила Циллия, радостно помахав людям, собравшимся внизу.
— Прихожу раньше, чем нужно, но позже, чем это сделала ты, — холодным тоном поправила её Илли. — Слушай, и так настроение не очень хорошее. Давай ты просто помолчишь?
— Ишь ты подишь ты, — хмыкнула Циллия. — Вот почему такая зануда, как ты, старшая дочь?
— Потому что такая бестолочь, как ты, младшая, — со вздохом ответила Иллирин, садясь на своё место и прикрывая глаза.
Ветер приносил из леса запахи мокрой земли и сосновой смолы. Илли напряглась. Если аромат хвои ещё можно было учуять, то до озера… мягко говоря далековато.
“Странности. Мерещится. И Волк мерещится, и сумасшедший… Думай, Иллирин, думай, как отвязаться от Миэта. Он так просто не отстанет. Соколиный Взор Миэт… — она не заметила, как начала выводить пальцем странные узоры на подлокотнике. — Итак, что мы знаем о недруге? Нилий Хэйльрофа. То есть старший сын. Браки именно старшеньких всегда имеют особое значение. А ты, Иллирин, ещё и первенец… Впрочем, Миэт тоже… Проклятье! Солнцеворот! Через шесть дней Солнцеворот!”
Во рту пересохло, сердце билось медленно, почти не разгоняя кровь по жилам, и голова закружилась.
“Нет! Неужели он решил… Нет! Не позволю! — решительно подумала Иллирин, мотнув головой. — Не бывать этому. Я выведу вас на чистую воду, нилий Миэт! Вы ведь подстроили всё? Или… это идея отца?”
Иллирин посмотрела влево, где уже восседали нилэс и нилэсса, кивнула коротко родителям и погнала прочь тяжёлые мысли. В Речной День нужно пройти все ритуалы, а уже потом… думать о собственной жизни.
Послышались тихие переборы арфы, и Илли довольно улыбнулась. Церемония началась. Из леса выходили ведьмы и шаманы. Все в странных лохмотьях, увешанные перьями и диковинными амулетами. Глаза завязаны белыми лентами. Говорят, что они видят мир духов. И, чтобы не путаться, не смотрят на мир смертных. Странные люди. Но они та часть мира, с которой постоянно приходится мириться. Только и всего.
— Приветствую вас, Смотрящие Сквозь Миры, — громогласно прозвучал голос отца.
— Приветствуем вас, наш нилэс, — хором отозвались ведьмы и шаманы.
Из их разномастной толпы отделилась женщина со стеклянным сосудом, в котором плескалась беловатая жидкость.
— Мы собрали Слёзы Луны. Пришло время разделить их между собравшимися, — важно сказала она, величественно поднимаясь по лестнице на помост.
Десятки взглядов были прикованы к ней. Каждый знал, что Слёзы принесут исцеление больным, успокоят душу, подарят силы. Иллирин всматривалась в лица собравшихся. Старосты деревень, главы городов… Все пришли за Слезами для своих людей.
— По праву нилэса первым вкушу дары Луны, — произнёс ритуальную фразу Арион, протягивая ведьме резную деревянную чашу.
Колдунья поклонилась и капнула туда белёсой жидкости. Нилэс сделал глоток и передал жене. Иллирин посмотрела на мать. Виллия Кроткая… Красавица с каштановыми волосами и раскосыми золотистыми глазами. В хрониках писали, что до замужества они были зелёными, а волосы чёрными, словно безлунная ночь. Но после принятия в род внешность Виллии изменилась.
“Я тоже стану другой? Перестану быть Бесстрашной Волчицей и превращусь в Соколицу?”
Виллия отпила из чаши и протянула сыновьям, потом был черёд испить воды со странным сладковатым привкусом Иллирин и Циллии.
— Луна одарила нас благословением. Разнесите весть по всему Норриготу! — велел Арион, обращаясь к собравшимся.
Арфа зазвучала громче, ведьма спустилась к людям и принялась делить Слёзы Луны. А Иллирин казалось, что у неё раскалывается голова. Ей чудился топот копыт, крики буревестников и соколов, жаркие, почти раздевающие взгляды.
“Скажи о том, что ты невеста Волка… Скажи”, — пронеслось в голове, словно ветер напел.
Иллирин вздрогнула и осмотрелась в поисках таинственного шутника. Но Циллия и отец наблюдали за людьми, а её не удостоили даже взглядом… Что ж, вряд ли это Циллия. Она бы не упустила возможности насладиться подобным зрелищем. Отец? Но зачем ему это всё? Миэт не Волк, он Сокол… Что-то не складывается.
На помост поднялся один из дружинников, склонился к уху нилэса и зашептал. Илли чуть не закричала, понимая, что прекрасно слышит каждое слово.
— Нилий Миэт прибывает.
— Встречайте.
“Илли, происходит что-то странное. Что-то очень странное!” — испуганно подумала нилья, стараясь взять себя в руки.
— Иллирин, давай, — шепнула ей мать. — Ты же нилья, ты должна пригласить всех на Речную Ночь.
“А венок я так и не сделала… впрочем, он мне всё равно не понадобится”, — подумала Илли, поднимаясь и подходя к краю помоста.
Снизу на неё смотрели десятки любопытных глаз. Но люди были привычными, а вот от ведьм и шаманов веяло странной, неведомой доселе силой.
— Год совершил оборот. Мы прожили много счастливых дней, полных трудов и радости. Сегодня реки пронесут по миру первородную магию Ушедших Божеств. Воздадим же им почести. Отправим дочерей своих с дарами и венками к водам. И пусть предсказания будут радостными!
Заученные давным-давно слова. Слова, которых все ждут. Стоило Иллирин завершить свою маленькую речь, как над толпой пронеслись шепотки, а стук копыт стал сильнее. К помосту на вороном коне в серебряной сбруе подъехал тот, кого Илли предпочла бы не видеть. Миэт. В зелёных глазах сверкают искорки превосходства. Длинные чёрные волосы заплетены в тугую косу, завязанную зелёной же лентой.
Люди расступились, пропуская важных гостей. Вслед за Миэтом прибыла и его свита. От Иллирин не укрылись серебряные ларцы, закреплённые у задней луки седла.
“Подарки. Конечно… не можешь добраться до сердца, доберись до кошелька. Вечно они пытаются нас купить!”
— Рады приветствовать вас, нилий Миэт. Надеюсь, вы справились со всеми трудностями, выпавшими на вашу долю в пути, — поднявшись, сказал Арион. — Мы ждали вашего прибытия.
Миэт ловко спрыгнул с коня, подавая поводья выбежавшему служке.
— Рад приветствовать, нилэс Арион, нилэсса Виллия, — сказал он, низко поклонившись. — Трудности в пути лишь укрепляют дух. Главное, что я успел на Речную Ночь.
При этом он бросил такой многозначительный взгляд на Иллирин, что та невольно покрылась румянцем. Но смущения в ней не было ни капли, лишь ярость.
“Посмотрел так, словно я уже его жена. Ну уж нет! Не позволю. И на Солнцеворот под венец не пойду. Ни. За. Что”, — успокоила себя Илли, медленно выдыхая через нос и поглядывая на гостя из-под прикрытых век.
Циллия, сидящая рядом, тоже застыла, словно каменная статуя. Вцепилась тонкими пальцами в подлокотники, не сводя взгляда с Миэта.
“Он что… нравится ей? — неожиданно подумала Илли. — А ведь действительно. Сильный, красивый, старший сын. А Цилля всегда была падка на подобное”.
Со вздохом расправив плечи, Иллирин заставила себя улыбнуться.
— Я тоже рада видеть вас, нилий Миэт. Нам будет что обсудить. Например, за стрельбой из лука. А пока… разделите с нами Слёзы Луны. Вы вдали от дома, а благословение нисходит не только на наши земли. Мы обязаны позаботиться о гостях.
Иллирин взяла чашу и с непроницаемым лицом начала спускаться по ступеням. Вдалеке завыл волк. Илли замерла, вслушиваясь в эту странную песню.
“Песню? Волк поёт? О чём?” — удивлённо подумала Илли, да так ушла в свои мысли, что споткнулась.
Миэт уже был рядом, подхватил её, не давая упасть ни нилье, ни её драгоценной ноше.
— Осторожнее, моя нилья, — сказал Миэт, делая ударение на слове “моя”, — берегите себя.
Провёл горячей ладонью по её талии, опуская на землю, а потом припал к чаше, передавая её после нескольких глотков своим людям.
— Надеюсь, наш разговор будет плодотворным, моя нилья.
И снова завыл волк, хотя Иллирин была уверена, что это не Волк. Слишком близко к людям, слишком светло. Это был не зверь, это человек в звериной шкуре. Бросив короткий взгляд на луну, принялась мысленно произносить слова заговора: “Как упадёт лунный луч, так пойдёт по земле Волк. Обходи стороной, обходи стороной да не трожь, Лунный Зверь…”
— Моя нилья, что-то случилось? — с наигранной заботой спросил Миэт, сжимая запястье Иллирин.
— Нет, всё в порядке, — ровным голосом ответила она, вырывая руку. — Мы встретимся через три часа в саду. Вам нужно отдохнуть с дороги. Эй ты, — крикнула она кому-то из слуг. — Проводи дорогих гостей в их покои.
Хвост четвёртый. Встреча с женихом
ГЛАВА 5
Спрятавшись в беседке, увитой девичьим виноградом, Иллирин пыталась перевести дух. Ей казалось, что Миэт рядом, что пронзает её взглядом зелёных глаз, словно стрела косулю на охоте.
“Наверное, нужно рассказать отцу всё о той ночи. И о том, что я невеста Волка… не хочу! Не хочу замуж за Миэта! — думала Илли и тут же закусывала губу. — Нет… уж лучше нилий, чем сумасшедший! А ещё лучше сплавить ему Циллию. Вон как на него смотрит. Какая разница, кто невеста!”
Прикрыв глаза, Иллирин слушала, как поёт ветер в кронах деревьев, и думала о том, что же она знает о Волке. Как-то раньше не сильно интересовалась, а если сейчас сорвётся в библиотеку, будет много вопросов. Хорошо хоть удалось наедине с собой побыть, сославшись на волнение невесты от встречи с женихом. На языке вертелось много неприятных эпитетов относительно Миэта, но произнести хоть один из них вслух Илли не решилась.
Итак, что же знала Иллирин о Волке? Не очень много, но вполне достаточно, чтобы бояться его, если, конечно, верить в то, что Волк действительно существует.
Древнее божество. Не Ушедшие, создавшие мир, нет. Преемники, начавшие заботиться о смертных, когда больше было некому. Говорят, в далёких странах боги адекватнее. И с урожаем могут помочь, и беду отвести… а вот им достался Волк. Всего один, зато какой! Свирепый, кусачий, страшный…
Илли слышала, как деревенские сетовали, что Волк то посевы помнёт, то реку всю выпьет, то ещё что. А вот добра от него не ищи. Каждый месяц при полной луне ищет себе девственницу на одну ночь, чтобы растерзать и умыться её кровью. Вот повезло с покровителем так повезло. И ведь ничего не изменится, все Волка боятся, а значит, будут терпеть.
Иллирин грустно вздохнула. Нерадостная перспектива — стать женой такого. На одну ночь будешь женой бога, а потом всё, поминай как звали!
Потянувшись, Илли открыла глаза и едва не закричала от ужаса. У её ног лежал Волк. В том, что это тот самый, сомнений не было. Слишком крупный, лапищи такие, что, если ударит, голова разлетится как арбуз из тёплых стран. Боясь дышать, Иллирин наблюдала за тем, что будет делать зверь. А он словно этого и ждал, открыл глаза, жёлтые-жёлтые, посмотрел на неё и положил тяжёлую морду на колени.
“Не нападает? Что ему нужно?” — удивлённо подумала Илли, вспомнив жаркий ночной поцелуй. Отшатнулась, подняла руки вверх, зажмурилась, боясь пошевелиться.
Крепкие сильные руки обняли её, прижали к широкой груди.
— Что ж ты творишь, — прошептал мужчина.
Илли узнала его голос. С лёгкой хрипотцой, словно незнакомец пробежал несколько километров и пытался отдышаться.
— Ты моя невеста. Невеста Волка. Скажи им…
Боясь дышать, Иллирин подбирала слова для ответа. Вот как такому сказать, что не хочешь за него? Не спросит, на плечо закинет и понесёт, не посмотрит, что нилья.
— Я не неволю. Это твой путь, — неожиданно сказал Волк. — Но тебе легче будет, если скажешь. О тебе пекусь.
— Не могу. Отец уже выбрал жениха.
— И что? В тебе течёт волчья кровь. Кто вправе приказывать тебе?
— Волчья кровь? — шёпотом переспросила Илли.
— Да, — тихо ответил мужчина. — В тебе, в отце, в сестре и в братьях… Потому глаза как у меня. Но мне пора. Береги себя.
Незнакомец коротко клюнул её в лоб, даже не попытавшись сорвать поцелуй с губ, отступил на шаг, вновь превращаясь в волка. В этот раз Иллирин не сводила с него глаз, словно заворожённая наблюдая за тем, как нелепая шкура на голове сливается с телом, как удлиняется нос, как тело обрастает серебристой шерстью, словно сотканной из лунных лучей.
И выглядело это так естественно, что Илли даже удивиться не успела. Мелькнул пушистый хвост, и она осталась одна. Не было никакого Волка. Даже губы не горят в напоминание. Ничего не оставил после себя незнакомец-оборотень.
— Вот ты где прячешься, — вырвал её из размышлений Миэт, бесцеремонно заходя в беседку. — Мне обещан разговор.
— Разве три часа уже прошло? — холодно спросила Иллирин, осматриваясь.
Рослая мужская фигура встала по центру прохода, мимо неё не проскользнуть. Сделает шаг внутрь — всё, не выберешься.
— Не прошло. Но я так долго ехал к своей желанной невесте, — покачав головой, Миэт подошёл, сел рядом и взял её ладонь в свою.
Сердце тут же отозвалось быстрым биением. Никто и никогда не сидел с ней так, один на один. Когда раньше общалась с кем-то из мужчин, всегда рядом или нянюшка была, или кто-то из служанок. А вот чтобы так, на-е-ди-не… нет!
Смущённо отвернувшись, Илли попыталась забрать ладонь, но Миэт держал крепко.
— А ты ни капельки не изменилась. Как была своенравной гордячкой, так и осталась, — со вздохом произнёс он, приобнимая одной рукой за талию. — Не бойся, я тебя не обижу.
— Уже обижаешь, — так же тихо ответила ему Иллирин.
— Ох, прости. Конечно, — покачал головой Миэт, доставая небольшую серебряную шкатулку. — Держи. Это тебе.
“Как он ловко сломал оборону, убрал титулы… перешёл на “ты”… даже отец не позволяет себе такого обращения! Иллирин, скажи ему!” — шикнула она на себя, чуть отодвигаясь.
— Я благодарю вас за подарок, нилий Миэт. Но не отсутствием даров вы огорчили меня. А вашим поведением. Вы можете меня опорочить. Ведите себя достойно.
Он поднял на неё гневный взор. В нём плескались злость и ярость, Илли невольно подалась назад, пытаясь оказаться как можно дальше от него.
— Я уже слышал, нилья Иллирин, что вы не сплели венка прошлой ночью, позволив себе вольности. Это порочит вашу честь куда больше. К счастью, ваша младшая сестра позаботилась и сделала венок и для вас. Вплетите в него синие ленты из этого ларца, чтобы я нашёл ваш венок.
Илли натянулась словно струна. Она не любила, когда ей приказывали. А Миэт только что, не имея на это никакого права, отдал приказ. Не попросил, не привёл доказательств того, что так будет лучше. А приказал.
Облизав пересохшие губы и поймав странные искорки во взгляде жениха, Иллирин взяла шкатулку и резко раскрыла. Внутри кроме синей ленты с серебристым орнаментом лежало колечко. С изумрудом, камнем Ирадов.
— Надеюсь, что не ошибся с размером. Но лучше примерить заранее, мало ли.
Илли взяла украшение двумя пальчиками и поднесла к глазам. От него пахло солью. Отец говорил, что так пахнет море. Странно. Вроде металл как металл, камень как камень, только внутри пляшут искорки.
“Искорки… искорки! — испуганно подумала Илли, бросая кольцо назад в шкатулку. — Отец как-то говорил, что магия похожа на всполохи. Он что, околдовать меня хочет при помощи этой безделушки? Ну уж нет!”
— Нельзя примерять кольца до обряда, — сухо ответила Иллирин. — Вам ли, нилий, не знать. Не стоит шутить с подобными вещами. Вас, мужчин, учат магии, а вы такие мелочи не знаете… Но я буду милостива, — сказала она, снимая тоненький серебряный ободок с пальца. — Вы можете свериться при помощи вот этой вещицы. А теперь оставьте меня.
— Ленты, — строго напомнил Миэт, подталкивая к ней шкатулку.
“Опять давит? Мужчины… Как же с ними тяжело!” — зло подумала Илли, резким движением выхватывая нежеланный подарок.
— А теперь оставьте меня. И придите, когда назначено.
Миэт поднялся, посмотрел на неё сверху вниз, ухмыльнулся и вышел, не сказав ничего. Иллирин разозлённо буравила его спину взглядом.
“Наглый самодовольный нилий! Мальчишка! А ещё тебя, Илли, называют оторвой. Да как же! Вот кто… — гневно подумала она и прикусила язык. — Знаешь, в чём разница? Он на людях идеален, а вот в такие моменты, похоже, ведёт себя так, как считает нужным. А ты всегда настоящая… Ух, паршивец! Спугнул Волка!”
Признаваться в этом даже самой себе было неловко, но хотелось, чтобы странный оборотень вернулся. Было столько вопросов, ответы на которые у него явно есть.
— Ответы… ответы… — шептала Илли под нос, теребя в руках край ленты. — Надо будет всё же сходить в библиотеку. Не откажут же? Не откажут…
Она довольно улыбнулась, прищурившись. В нос ударил запах книжной пыли и чернил. Иллирин расправила плечи и уселась важно, словно нилэсса. Пожалуй, библиотека была одним из тех мест, где ей всегда было хорошо. И там всегда находилось искомое.
Медленно поднявшись и оправив складки на верхнем платье, Иллирин вышла из-под приятной тени беседки в сад, источающий сладковатые ароматы. Яркие кусты люпинов самоцветами раскачивались на лёгком ветерке, белоснежные пионы казались облаками, упавшими с небес. А между этими яркими гигантами притаились маки, васильки и колокольчики.
Илли всё просила сделать маленький прудик с кувшинками, но её не слушали, посылали в лес, к тамошним озерцам. А сейчас бы умыться прохладной водой, смыть с себя требовательные горячие взгляды Миэта.
Уловив странный шорох слева, Иллирин замерла и медленно повернулась. Из-за куста люпина виднелась светлая макушка Циллии.
— Сестрица, — громко сказала Илли, расправляя плечи и приподнимая подбородок, чтобы выглядеть царственной. — Выходи. Я тебя вижу.
Циллия резко выпрямилась, демонстративно стряхнула несуществующие пылинки и медленно приблизилась к сестре.
— Ты огорчила гостей. Гостя. Дорогого гостя. Как не стыдно! А ещё нилья! — сложив руки на груди, сказала она.
Илли удивлённо выгнула бровь, глянув в золотистые глаза.
“Это Миэта-то обидела? Да кто кого ещё обидел!”
— Откуда такие странные мысли? — осторожно спросила Иллирин, закладывая руки за спину и начиная двигаться вперёд по дорожке.
Циллии ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
— Он ушёл недовольным.
— Да? Какая жалость. Я тоже была недовольна. Мы не договаривались о встрече. Понимаешь? Я назначила через три часа, а он явился раньше. И после того, как он нагло наплевал на все договорённости, он ещё и недоволен? Не кажется ли тебе, что ты не того нилэса отчитываешь?
Иллирин разрывало от желания отвесить подзатыльник сестре. Всё-таки не каждый день Циллия совершает такой досадный промах. Но нилья держалась. Держалась изо всех сил, ведь если за ней следила Циллия, значит, может и кто-то другой подглядывать. Нужно вести себя во много раз осторожнее.
“Волк! Видел ли его кто-нибудь? Или он мастер скрытности?” — испуганно подумала она, невольно ускоряя шаг, чтобы вновь оказаться у беседки и посмотреть на кусты, через которые должен был перемахнуть волк.
— Они наши гости. Гостям многое простительно, — недовольно заметила Циллия. — А он… Как можно обижать такого мужчину?
— Я никого не обижала. Даже приняла подарок, хотя по правилам все дары должны быть вручены в присутствии родителей, — фыркнула Илли, желая показать, что она пошла навстречу, но тут же прикусила язык.
“Она это обязательно использует против меня! Циллия! Как же ты мне надоела! Почему не можешь быть нормальной сестрой?”
Было обидно, что у всех родственники хорошие, а у неё… волчица в овечьей шкуре! Повезло как утопленнице.
— Подарок, говоришь? — сверкнула глазами Цилли. — Покажи!
Иллирин пожала плечами и достала ленту.
— Украшение для венка. Ничего особенного.
О том, что нилий пытался заставить её надеть колечко, предусмотрительно умолчала. Циллия явно неровно дышала к нежеланному жениху, лучше не дразнить гуся лишний раз. Илли усмехнулась.
“И как раньше не подумала об этом? Ну точно гусыня. Шея длинная, отец говорит, что лебединая, но повадки этого дорожного разбойника гуся. Вечно ходит, вынюхивает”.
— Красивая, — прокомментировала Цилля, касаясь пальцами ленты. — А тебе разве можно участвовать в обряде? У тебя же есть жених.
— По договорённостям да, есть. Но официально ещё ничего не решили. Значит, я должна, Циллия, должна участвовать в обряде. Таковы правила.
— А что, если он не твой венок выловит? Нехорошо будет.
— Для этого и нужна лента. Чтобы он точно знал, какой венок ловить.
— А-а-а. А я говорила, что он невероятный! Такой продуманный! — довольно закивала головой Циллия.
По искоркам, забегавшим в глазах сестры, Иллирин поняла, что та что-то замышляла. Но понять, что именно, так и не смогла. Слишком уж изворотливой была Цилля, слишком любила всё просчитывать наперёд.
“Да, два сапога пара, да оба левые… Стоят друг друга. И почему бы отцу не отдать младшенькую? Нет же… затребовали старшую. Глупые поверья о том, что силы во мне больше. Да толку от этой силы, если всё равно не учат пользоваться!”
— Иллирин, ты меня не слушаешь! — возмущённо крикнула Циллия.
— Прости. Слишком много всего навалилось. Я не готова к подобному… Я… не хочу замуж. Но у меня нет выбора, — прошептала Илли, чувствуя, что нужно выговориться хоть кому-то.
— Не говори глупости! Он такой! Тебе очень повезло!
— Возможно… Ладно. Мне надо подготовиться. Я пойду. И ты не задерживайся.
Хвост пятый. Две неожиданные встречи
ГЛАВА 6
Речная Ночь была волшебным временем. Ведьмы и шаманы становились сильнее, и мощь их увеличивалась вплоть до Солнцеворота. Магия нилэса тоже становилась мощнее. Иллирин хорошо видела это по отцу и братьям. Их глаза прямо-таки начинали светиться изнутри. В эти шесть дней заключались важные договоры, подкреплённые волшебством.
Время важное, полное ритуалов, которые помогают не запутаться в том, что нужно делать. Служанки переодевали Иллирин в вечернее платье. Синий шёлк, расшитый серебряными звёздами. Илли погладила подаренную ленту. Такую бы в косу заплести, подошла бы очень хорошо. Но… и на этот случай есть правила.
Ловкие девичьи пальцы перебирали волосы, собирая в не тугую косу, которую украсили несколькими шпильками и гребнями с каменными цветами.
— Моя нилья, вы как всегда прекрасно выглядите. Думаю, ваш жених будет в восторге.
— Надеюсь, — прошептала Иллирин, думая не то о Миэте, не то о Волке.
— Да тут и надеяться не надо. Вы такая хорошенькая.
Иллирин вздохнула. Каждый раз от этого “хорошенькая” ей было не по себе. Словно кто-то заменял самую её сущность, оставляя вместо Бесстрашной Волчицы Норригота блеклую красивую тень. Хотелось кричать, что есть что-то кроме милого личика, кроме длинных светлых волос, почти белых на кончиках… Но разве её услышат?
— Вы ему очень понравились, моя нилья. Можете не сомневаться. А уж если внешне девка по вкусу пришлась, то и всё остальное приложится. Мужчины ж простые. Любят глазами.
С трудом удержавшись от того, чтобы завыть в голос, Иллирин взяла зеркальце и посмотрела на себя, заглянула в глаза, надеясь увидеть, что и её радужка начала хоть немного светиться. Но нет… Ничего не изменилось.
— Я знаю…
— Варика, моя нилья.
— Да, спасибо. Варика, я знаю. Но… все эти наряды, косы… это Циллия. Как там её называют? Нежная Заря? А я Бесстрашная Волчица. А не вот эта вот мишура.
— Ну какая ж это мишура, моя нилья. Это прекрасное платье, которое подчёркивает ваш гибкий стан. Ну-ка, ну-ка встаньте, пройдитесь, — потребовала служанка, и Иллирин со вздохом послушалась. Поднялась, чуть придерживая пальцами подол платья.
Сделала неуверенный шаг и вздохнула. Слишком длинная юбка, почти тащится по земле. Понятно, что испачкается. Понятно, что потом постирают да уберут в шкаф. А к следующей Речной Ночи новое сошьют. Но почему от этого мысли становятся тяжёлыми?
— Ладно. Давай заканчивать. Я обещала нилию Миэту встречу.
— Я с вами! — безапелляционно заявила служанка. — Негоже девке на выданье тайные встречи устраивать без свидетелей.
— Спасибо, — кивнула Иллирин. — Но это не тайная встреча. Я назначила её при всех. Подготовься. Надень что-нибудь белое. Будет красиво.
Служанка кивнула и быстрым шагом ушла менять одежду. Иллирин посмотрела на ленту, лежащую на тумбочке, и решила, что вернётся за ней потом. Пока нужно давать как можно меньше поводов для того, чтобы Миэт подумал, что она приняла его ухаживания. Вот ещё! Не бывать этому!
Беседка в восточной части сада была сложена из крепких сосновых брёвен. Варика развила бурную деятельность. Позвала еще пару дворовых с собой, накрыла небольшой стол, даже курильницы с травами, отгоняющими насекомых, поставила.
“Слишком много чести! Зачем? Зачем так стелиться перед ним? Неужели… Неужели им всем так нужен этот брак? Но… Почему тогда никто не проболтался? Почему никто не сказал мне раньше? Варика… Имя никак не могу запомнить, но ведь не в имени-то вся суть. Суть в отношении. Я же хорошо к ним относилась, заботилась… Почему никто не позаботился обо мне?”
Ответ пришёл сам собой. Верность. Вот только не ей, а нилэсу, главе Норригота. Его слово закон. Сказал молчать — и люди послушают. Скажет делать всё для гостей — и это выполнят.
“А ты даже не нилэсса. Так, нилья, старшая дочь. Так что улыбнись и сыграй эту роль. Ничего страшного не произойдёт, если ты немного покривишь душой”, — уговаривала себя Иллирин, садясь на лавку. Варика расположилась по левую руку, дворовые девки по правую.
Ровно в назначенное время показался Миэт со свитой. Иллирин даже невольно залюбовалась им и спутниками. Высокие, поджарые, зеленоглазые, с зачёсанными к затылку длинными чёрными волосами. Представилось, как красиво они будут смотреться на обряде, когда из её светлых и его тёмных локонов сплетут одну косу.
“Так, хватит! Пока не узнаешь, что происходит и любит ли он тебя, замуж не пойдёшь! Лучше в лес сбежать!”
— Рад приветствовать вас, нилья Иллирин. Благодарю за этот приём. Впрочем, другого от Эронов и не ожидается.
Илли подняла на него взгляд и улыбнулась.
— Благодарю за тёплые слова. Садитесь, и начнём беседу. Чай и булочки приятнее есть, пока горячие. Нилий Миэт, наверняка у вас есть новости. Расскажите, — попросила Иллирин, с благодарностью принимая чашку травяного чая.
— Да, пожалуй. Мы в Хэйльрофе с нетерпением ждём вашего прибытия.
— Да-а? — ехидно уточнила Илли. — Откуда вы знаете, если застряли на границе в горах?
Она демонстративно откусила кусочек от булочки резким, типично мужским движением и посмотрела Миэту в глаза. Хотела увидеть осуждение, неприязнь, но в зелени не было ничего, за что можно зацепиться. Только холодная пустота.
— Буревестники. Умные птицы. А если применить немного нашей родовой магии, то…
С трудом удержавшись от того, чтобы недовольно фыркнуть, Иллирин заставила себя улыбнуться и с не наигранным интересом спросила:
— Магия? Звучит интересно. Продолжайте, — она добавила в травяной отвар немного сахара и принялась размешивать его ложечкой.
— Не женское это дело. Нечего вам себе голову забивать, — сказал как отрезал Миэт.
— Вот, значит, как… И что же, по вашему, женское? — недовольно уточнила Иллирин, поспешив забить рот каким-нибудь пирожком.
Бросила на Миэта короткий взгляд, смежила веки и медленно выдохнула через нос, чувствуя, как внутри всё закипает. Разговоры о том, что она должна, а что не должна, основанные на том, что она девочка, а не мальчик, преследовали с самого рождения. Шаманы обещали нилэсу сына… а тут, вот незадача, девчонка. А характер как у дьяволёнка. Ни тебе завидной невесты, ни наследника…
— Боги милостивы, нилья Иллирин, — с лёгкой усмешкой заметил Миэт, отламывая кусок от ягодного пирога.. — Они в начале создали женщину. Невероятно прекрасную и нежную. А потом, чтобы она не погибла в этом мире, создали для неё мужчину. Защитника, великого воина. И женщина живёт в своём светлом мире под защитой мужа. Рожает детей, заботится об уюте. Это — женское. Так боги сказали.
Иллирин посмотрела на него с прищуром. В мире Миэта у женщины очень маленькое, тесное место. Шаг влево, шаг вправо — и всё, сразу же нарушение воли богов. Даже её отец, строгий приверженец традиций, согласился с тем, что писания можно толковать очень по-разному. Но если смотреть в его, Миэта, зелёные глаза, сразу понимаешь, что он не будет слушать.
“Волк! Зачем? Зачем ты свёл нас? Почему все эти несчастья сыплются на меня как осенний дождь?”
Естественно, никто не ответил. А молчание начинало затягиваться.
— Я не согласна с вами, нилий Миэт, — задумчиво постучав ногтем по чашке, ответила Илли. — Боюсь, так мы далеко не уйдём. Знаете, если посмотреть хроники…
— Вы смеете мне перечить? — удивлённо перебил Миэт.
Судя по тому, как едва заметно вытянулось его лицо, он потерял самообладание. А ведь она ничего такого не сказала, просто выразила своё мнение! Вперив в навязанного жениха гневный взгляд, Иллирин скрестила руки на груди, выпрямилась, чувствуя, как сама поза придаёт ей уверенности.
— Я веду диалог, нилий Миэт. Знаете, люди так разговаривают. Сначала один высказывает какое-то суждение. А остальные потом делятся мнением по его поводу. В культурном обществе собеседника не прерывают. Поэтому я сделаю вид, что этого маленького недоразумения не было и продолжу. Так вот, если посмотреть хроники, то можно увидеть, что то самое “стерпится-слюбится” не работает.
— В тех же хрониках очень много счастливых браков, — упрямо заявил Миэт.
— В кратких да. Но если смотреть расширенные, летописи из разных источников, то легко прослеживается одна простая истина. Счастливые браки строятся в двух случаях. Первый простой и понятный всем. Двое изначально симпатизировали друг другу. Зачастую у них было много времени на общение до создания семьи. Это то, что некоторые мудрецы называют “зрелыми отношениями”. Второй вид счастливых браков, как вы можете догадаться, договорной. Но тут есть один интересный момент. Они учились понимать друг друга. Вы же меня даже слушать не хотите!
Она не удержалась, выкрикнула последнюю фразу под смешки его свиты.
— А что вас слушать, нилья Иллирин, когда вы только и можете, что кричать и вести себя как особа истеричная и неуравновешенная? — с усмешкой спросил Миэт. — Если вы думаете, что я буду счастлив иметь подобную жену, — его глаза как-то нехорошо сверкнули на слове “иметь”, и у Илли всё внутри похолодело, — то вы ошибаетесь. Но мы, нилэсы, люди долга. И я возьму вас в жёны, как и было договорено. И мне абсолютно всё равно, что неразумная девчонка думает по этому поводу.
Поднявшись, он коротко поклонился.
— Благодарю за угощение. Выше всяческих похвал. Возьмите с собой повариху. В Скальном Замке ей будут рады.
“В отличии от вас”, — словно кричал его взгляд.
— Не забудьте про наш уговор, — хмуро сказал Миэт и покинул беседку, оставив Иллирин в компании обескураженных девок.
Хвост шестой. Первое столкновение
ГЛАВА 7
Как же хотелось отправить девок куда подальше, сорваться в библиотеку, протиснуться за стеллажом в потайную секцию и почитать те книги, в которых Иллирин видела правдивую историю. Но она не могла. Как и сказал Миэт, нилии все до одного принадлежали своему народу и должны следовать правилам. Поскрипев зубами, Илли допила чай, старательно оттягивая момент подготовки к вечернему ритуалу. И тут её осенило.
— Девочки, я вчера не успела завершить венок. Давайте сделаем новый?
— Но ведь на него никто чары не наложит, — отозвался кто-то с сомнением.
— А они и не будут нужны. На воду же спускать совсем скоро, не завянет, — уверенно заявила Иллирин, скрестив пальцы под столом.
Как же хотелось, чтобы ей поверили и поддались. Девки пошептались и всё же уступили. Попросив принести тот венок, что вчера сделали для неё, чтобы был хороший пример для вдохновения, Иллирин поднялась в комнату и взяла ленту Миэта.
“Хочешь помеченный венок? Будет тебе венок!” — недовольно фыркнула она, подумав, что в прошлый раз ей показалось, что лента тяжелее.
Спустя три часа кропотливой работы у Иллирин было целых два венка. Один старый, сделанный, судя по обилию мышиного горошка, Циллией. Как там было? Горошек символ женской плодовитости, немного шиповника как символа любви… Стало даже немного завидно. Циллия жила в прекрасном мире, в котором была и любовь, и счастливая семейная жизнь. И, возможно, у неё так и будет. Вряд ли понадобится ещё один договорной союз, а значит, младшая дочь сможет выйти замуж по любви.
“И почему я не родилась второй? Почему не родилась мужчиной? Почему я постоянно чувствую себя не на своём месте?” — думала Илли, поглаживая простой венок, сплетённый практически из одной травы да кое-где украшенный ветками девичьего винограда.
Подумав, Иллирин ухмыльнулась, вышла в сад, сорвала несколько полураспустившихся соцветий люпина и вплела в венок.
“Я невеста волка. Вот коль действительно считает меня невестой, то придёт за венком. И принесёт его мне. Я даже метку сделала!”
— Странный выбор, моя нилья, — заметила одна из девок.
Иллирин подняла на неё тяжёлый взгляд и улыбнулась.
— Мы же волчий народ. На волчьих землях живём. А меня замуж выдают… Значит, я последний год здесь. Нужно уважить покровителя, — врала она на ходу, не желая оправдываться.
Ну какая им разница, что она вплела? Почему их вообще это волнует? Но оставалось только улыбаться и делать вид, что ей приятна такая забота.
— А что с этим венком делать?
— А мы его сейчас украсим и просто спустим на воду. Больше венков, больше красоты.
Вечерние сумерки сгущались. Речная Ночь всегда была такой густой, что казалось, сам воздух превращается в воду, и все они плывут в этом душном киселе.
Ночное платье отличалось от дневного. Белое, простого кроя. Волосы распустили, расчесали, и они белой волной почти сливались с простой льняной тканью. На голове венок. Тот самый, с лентами. Главное было вовремя сказать, что старый всё же лучше, похвалить довольно улыбающуюся Циллию и надеть его на голову.
Тут же тяжесть трав надавила на голову, окутал флёр цветочных ароматов. На небе была почти полная луна. Она ласково улыбалась своим детям. Как-то так выходило, что род нилэсы Норригота вели именно от луны, взяв её нежность и хрупкость, а вот покровителем их был Волк. Где Лунная богиня, куда ушла? Никто не знал, да и не задавался вопросом. Слишком много проблем было с Волком, то задобри его, то умасли, то подношения сделай.
Иллирин первая подошла к матушке. Виллия вложила в руки дочери свечу и ободряюще улыбнулась.
— Светлой ночи, моя нилэсса, — проговорила ритуальную фразу Илли, поклонилась и подошла к старой ведьме, стоящей чуть поодаль.
Протянула ей свечу, и карга зажгла её прикосновением пальцев. Говорили, что они набирают солнечный свет в день перед Волчьей Ночью и несут его в себе весь год. А эти свечи — доказательство того, что сила получена. Огонёк свечи покачивался на ветру, но не гас. Все свечи, зажжённые старухой-ведьмой этой ночью, сгорят до тла. Захочешь затушить - не получится.
Иллирин склонилась в благодарном поклоне и пошла вперёд по узкой дорожке, ведущей к реке. На противоположном берегу уже должны были собраться юноши, дожидаясь, пока по воде поплывут венки.
Огромная ива надёжно скрывала своими ветвями девушек. Разве что удастся разглядеть, что кто-то уже пришёл по огонькам свечей. Но ни лиц, ни платьев, ни, естественно, венков. Осмотревшись, Иллирин убедилась, что припрятанный днём венок с люпином прекрасно себя чувствует в воде под помостом. Надо будет его в нужный момент вытолкнуть, и дело с концом!
Подтягивались постепенно девушки. Некоторые приносили деревянные плошки, зачерпывали речную воду и капали в неё воском со свечей, пытаясь погадать. Говорят, во что воск сложится, то и сбудется.
— Нилья Иллирин! — позвали её, и Илли расправила плечи, повернулась и улыбнулась.
— Да? — осторожно спросила она, выискивая взглядом Циллию. Как младшая дочь, она должна замыкать шествие.
А девушки уже начинали спускать на воду венки. Скоро её волчий венок смешается с другими, не поймёт ничего сестрица.
— Вы же последний раз венок спускаете, а так ни разу и не погадали. Идёмте к нам. Мы на всякий случай взяли несколько запасных чашек.
Отказываться было глупо. Это то, что должна делать нилья: поддерживать своих людей. Иллирин с благодарностью приняла гладкую кленовую чашу, спустилась к воде, зачерпнула её, любуясь лунными бликами, а потом с сомнением посмотрела на свечу. Хотелось ли ей знать будущее? Пожалуй, нет, но она была должна.
Поставив чашу на помост, опустилась перед ней на колени, сжала свечу крепко-крепко, чувствуя, как во рту пересохло. Руки затряслись, вспомнился Волк. Неужели есть что-то такое необычное, волшебное за этими обрядами?
Иллирин не знала. Но очень хотела узнать. “А вдруг… вдруг эта та магия, которая доступна всем? Не только мужчинам? — промелькнула в голове мысль, придавая уверенности. — Ты должна попробовать, Илли, должна. Ты справишься”.
— Лунная ночь, лунная ночь, я твоя дочь. В моей левой руке огонь, я возьму его в ладонь. — шептала Иллирин, зажмуриваясь и сжимая огонёк рукой.
Она ждала, что будет больно, но вместо этого странное тепло и спокойствие разлились по телу. Не открывая глаз, она продолжала шептать:
— Как безгранична вода, так бесконечна судьба. Свивая нити, укажи мне путь, мать-луна, проведи через год и намекни, — склонив свечу над водой, Иллирин вслушивалась в то, как воск капает в воду.
Казалось, все другие звуки перестали существовать. Даже ветер, и тот лишь беззвучно трепал распущенные волосы, подбрасывал их в воздух, играя.
— Волк, волк! Нилья! У вас волк! — зашептались девки, и Иллирин резко открыла глаза.
На поверхности воды плавала восковая бляшка. И Илли была готова поклясться, что ничем другим, кроме волка, это быть не могло. Волчий профиль с прижатыми к голове ушами. Ни дать, ни взять… Волк.
Испуганно отшатнувшись от чаши, Иллирин выронила свечу, и та покатилась по помосту. Пламя трепетало, но не гасло.
— Никому не говорите, — строго сказала Илли, поднимаясь и подбирая свечу. Посмотрев серьёзно на девушек, повторила: — Это мой Волк. Волк прощается со мной, забирает покровительство.
Она старалась говорить уверенно, но чувствовала, как неприятно трясутся коленки. Хорошо, что под платьем не видно. Впервые Иллирин радовалась, что не носит штанов постоянно. Сразу же бы заметили её слабость и трусость. А Бесстрашная Волчица Норригота не имеет права на слабости.
Показалась Циллия, и Иллирин с невозмутимым выражением спихнула миску с водой в воду. Тихий плеск потонул в гуле девичьих голосов.
— Мы все пришли, — прокомментировала Циллия, приближаясь. — Порадуем луну, спустим венки на воду.
Казалось, она упивается этой маленькой властью. Казалось, что все уже забыли о том недоразумении с гаданием. Но Иллирин чувствовала, что всё не просто так. Встала на колени, опуская венок в воду. Подтолкнула его к выходу из заводи и отошла в сторону, наблюдая за тем, как венков становится всё больше. Подошла и взяла шест, чтобы направить венки к выходу. Один за другим они покидали сень ив. С той стороны луны послышался довольный гул. Девушки прижимали ладони к груди, смотрели на Луну и просили, чтобы их венок нашёл любимый. Иллирин тоже посмотрела на небо. Но просила она о другом. Чтобы никто не вспомнил о воске, сложившимся в Волчий лик.
Взгляд зацепился за венок с синей лентой. А потом Иллирин увидела ещё один.
“Циллия!” — хотела выкрикнуть Илли, но поняла, что оба венка уже выплыли из-под ивовых ветвей и убрать не тот без лишних свидетелей не получится.
“Ну я ей задам! Где эту пакость мелкую носит?!” — гневно думала Иллирин, вглядываясь в толпу. Но сестрицы и след простыл.
А потом завыл волк. Хотя Илли была готова зуб дать, что это был он… Волк!
Хвост седьмой. Речная Ночь
ГЛАВА 8
— Моя нилья, все уже ушли. Пора возвращаться и ждать женихов. Ох, надеюсь, нилий Миэт сможет при помощи магии найти ваш веночек-то. Какой жених.
— Ага, — кивнула Иллирин. — Иди. Я догоню. Хочу попрощаться с этим местом.
Она жалобно улыбнулась, чувствуя, что опять врёт. За последние дни она сказала неправду больше раз, чем за всю прошедшую жизнь. И ей казалось, что от этого у неё в душе поселилась какая-то гниль. Противная, липкая, она не давала вдохнуть полной грудью.
Когда все ушли, Илли подобрала подол платья и зашла в воду. В ночи она казалась тёплой, ласкающей ноги. Пятки приятно щекотал мелкий песок. Подняв деревянную плошку, нилья всмотрелась в лунные блики. Появилось странное ощущение, что её крепко обняли со спины, погладили по голове. Так, как иногда это делала мать. Искренне и тепло.
— Что только не померещится, — прошептала, качая головой Иллирин, а потом услышала тоскливый волчий вой. — Циллия!
Илли не сомневалась, что сестрица пошла вниз по реке вытаскивать венок. А значит… она в опасности. Завязав подол узлом на боку, Илли вышла из-под плакучих ветвей ивы и быстро пошла вниз по течению реки. Мерещилось, что ног то и дело кто-то касается.
“Русалки, — решила про себя Иллирин. — Точно русалки. Пусть их никто и не видел давно. Но что им нужно?”
Посмотреть вниз и убедиться, что никаких русалок нет, что это просто длинные водоросли ползут к ней с середины русла, было страшно. А рядом не было никого, кому нужно доказывать, что она Бесстрашная Волчица.
“Волчица! — мысленно выкрикнула Илли и ускорилась. — Волчица… жена волка. Невеста…”
Не выдержала, остановилась, зачерпнула воды, убедившись, что никаких русалок и в помине нет, напилась, прогоняя першение в горле, и поспешила дальше. Впереди мелькнул огонёк свечи. Циллия никогда не любила воду, поэтому, похоже, предпочла пробираться через бурелом, а не по руслу.
— Цилля! — громко крикнула Илли. Огонёк дрогнул, и нилья поняла, что угадала. Сестрица была впереди. — А ну остановись немедленно! Мы должны быть с женихами.
— Вот именно! С женихами. Не мешай! — фыркнула младшая сестрица себе под нос, но Илли услышала.
И поняла, что услышала только чудом. Хотела ответить что-нибудь колкое, но прикусила язык.
“Не нужно им знать, что ты слышишь. Это ненормально для человека!”
— Циллия остановись! Нильэсса, ведите себя подобающе!
Над водой понёсся звонкий девичий смех. Иллирин уже догнала плывущие по воде венки и замедлилась, пробираясь через них. Послышался плеск, длинная палка несколько раз ударила по воде, а потом подхватила один из венков и вытащила на берег. Илли была готова поклясться, что это был тот самый венок, в который она вплела синюю ленту.
— Циллия! — крикнула Иллирин, приближаясь.
Венок упал куда-то в траву. Искать его в такую темень будет задачей не из простых.
— Что? Сестрица не хочет замуж за благородного нилэса. Хамит ему, показывает норов. Вот даже венок по воде не пустила, наплевав на ритуалы, — хихикнула Циллия, прикрывая ладошкой рот. — Как это мелочно, нилья Иллирин.
“Хорошо… как же хорошо, что этот венок плела не я… а мой плывёт по волнам”, — подумала Илли и пригнулась, уловив шаги. Далеко, пока ещё далеко.
Выбравшись на землю, она схватила не ожидавшую такого Циллию и прижала к земле одной рукой, второй сжимая огонёк свечи.
— Тише, лежи! — шикнула на сестру и вся затряслась от страха.
Шаги были всё ближе. Она слышала мужские голоса, обсуждающие, где чей венок. Кажется, были даже удары. Борьба за венки нешуточная. И место такое неудачное! Река тут поворачивает круто, по сути создавая небольшой полуостров. Вон они, мужчины, чуть справа, шагов пятьдесят уже. А если идти по руслу, то все четыреста будет, не меньше.
Циллия замерла под рукой сестры, боясь пошевелиться. Хоть она и была той ещё проказницей, понимала, что за нарушение ритуалов может не поздоровиться. А венок… мог ведь потеряться. Или русалки утащили? Уж с этих хвостатых станется. Но если их застукают на месте преступления, мало не покажется. И не оправдаешься, и на Иллирин всё не свалишь.
И снова протяжный волчий вой, от которого Иллирин стало тепло и спокойно. Ей показалось, что Волк шепнул ей: “Всё хорошо”. А вот Циллия затряслась и жалобно заскулила.
— Заткнись, — шепнула ей Илли, внимательно прислушиваясь. Огонь свечи болезненно жёг руку, но нилья не раскрывала ладонь. Никто, никто не должен их увидеть.
Ей показалось, что на макушке у неё уши, такие звериные. И вот ими так удобно вертеть, не двигая головой, чтобы лучше слышать.
— Отдай, — громко попросил Миэт.
Илли не спутала бы этот голос ни с одним другим. Чуть высоковатый для мужчины, похожий на птичий клёкот.
— С чего это, нилий? Я выбрал этот венок. Я был первым.
— Это мой венок. Если понадобится, применю силу.
Прикрыв глаза, Иллирин представила, как Миэт важно поглаживает рукоять кинжала, намекая на скорую расправу.
— Покупайте. У всего есть цена, — заартачился соперник.
— Вот как, — хмыкнул Миэт. — Хорошо. Сначала венок, приходи завтра за деньгами. Проклятье! Что это за зверь?
— Волк! Волк! Спасайтесь! — закричали парни.
Послышался плеск воды и испуганные крики.
Илли хихикнула. Такой куче людей волк ничего не сделает. Можно накинуться и просто утопить. Но они перепугались. Тоже мне, защитники! Воспользовавшись суматохой, Иллирин встала.
— Давай быстрее. Пока у них там суматоха, нужно уйти.
Ладонь разболелась не на шутку. Но Илли натянула на лицо маску спокойствия и, пригнувшись, брела вперёд по следам Циллии. Белые одежды должно быть хорошо видно, но оставалось надеяться, что из-за переполоха их не заметят.
Дух удалось перевести только у заводи. Выбравшись на помост, Иллирин не удержалась, села на него. Ступни горели. В отличии от Циллии, она была босиком, и сочные болотные травы изрезали ступни.
— Чем ты думала? — устало спросила Илли, искоса поглядывая на сестру.
— Тебе он не нужен. Значит, будет моим. Возьмёт мой венок, а там я выйду, разулыбаюсь, он в меня и влюбится, — искренне ответила сестра.
— Да-да, именно так и будет. Как в сказках. Какая же ты наивная. Иди давай к месту встречи с женихами. Я догоню. Если что, скажешь, что я в воду упала.
— Но ты же сухая…
— Ага, — сказала Иллирин и демонстративно плюхнулась в воду. — Иди уже!
Хотелось побыть одной, отдышаться и подумать, что же делать дальше. В том, что Миэт просто так не отступится, сомнений не было.
Хвост восьмой. Украденный венок
ГЛАВА 9
Ступни горели. Казалось, что и шага пройти не получится. Иллирин злилась. С трудом заставив себя подняться, она медленно побрела вперёд, понимая, что у неё нет выбора. Нужно прийти на помост. Встретить Миэта. Позволить надеть на себя чёртов венок.
Завыл Волк, но Илли уже столько раз его слышала, что это стало чем-то обыденным. Как “доброе утро” или “добрый вечер”, брошенные мимоходом. Обычная вежливость. Знак того, что тебя видят.
“Надоело уже. Если я тебе так нужна, Волчара, приходи и забирай. Не играй в эти игры!” — подумала Иллирин и зашипела. Неудачно наступила, мелкий камушек попал в ранку, выбивая несколько слезинок.
Послышался треск, и из кустов показалась белая волчья голова. Жёлтые глаза смотрели с укоризной. Илли испуганно отступила на шаг, неловко взмахнула руками, падая, и больно приложилась копчиком о землю. Волк уже был рядом, придирчиво осматривал её ступни, а потом… лизнул.
Испуганно отдёрнув ногу, Иллирин посмотрела ему в глаза. Волк фыркнул, положил лапу ей на голень и принялся вылизывать ступни, временами поглядывая на Илли и одним взглядом говоря, что дёргаться — плохая идея. И она смирилась. В конце концов, перед великим духом только и остаётся, что трепетать. А если нет этого трепета в груди, то просто подчиняйся.
Она прикрыла глаза, положила руки под голову и уставилась на безоблачное небо. Стрекотали кузнечики, медленно поднимались из травы светляки. Мир жил. По другому берегу, судя по всему, шли счастливчики, добывшие нужные венки. Где-то там шёл и Миэт со свитой… С венком Циллии. С венком, украшенным синими заграничными лентами. С венком, ставшим её приговором.
— Ну и что ты вечно хмуришься и вырываешься? — раздалось неожиданно рядом, и Илли испуганно вскрикнула, поджала под себя ноги и посмотрела на сидящего рядом мужчину. — Дурочка. Нашла, где босиком ходить. Там же лунолист растёт, а он ядовитый.
Илли с испугом смотрела на Волка.
— А что мне было делать? — устало спросила она, разглядывая ступню. От ран не осталось и следа. Взглянув Волку прямо в глаза, она облизала губы и прошептала: — Спасибо.
— Призвать на помощь волшебство? Зачем всё решать самостоятельно, когда есть такое подспорье? — серьёзно спросил Волк, удивлённо подняв брови, когда Иллирин горько рассмеялась.
— Волшебство удел мужчин. Не бабское это дело — ворожить. Мы только рожать годны. Да тебе на растерзание.
Последняя колючая фраза сама собой сорвалась с языка. Илли тут же стало за неё стыдно, и она уставилась на землю, понимая, что даже если дух-покровитель и питается девушками, то не ей, смертной соплячке, судить его.
— Повтори, — потребовал Волк, шумно выдыхая.
— Женщин не учат волшебству, — спокойно сказала Иллирин, чувствуя, как сердце кровью обливается.
— Так вот оно значит, что… А я-то думал, почему слабая такая. Сколько поворотов солнца видела?
Удивившись такому странному вопросу “сколько тебе лет?”, Иллирин подняла на него взгляд и шёпотом ответила:
— Девятнадцать. Двадцатый через четыре месяца.
— Поправимо. А теперь иди. Тебя ждут.
Он поднялся и протянул ей руку. Иллирин несмело вложила ладонь, опёрлась и поднялась. Они снова были очень близко друг к другу. Так близко, что голова закружилась от хвойного лесного запаха, от ароматов спелых ягод. Вспомнился тот самый поцелуй, лишивший рассудка. И захотелось, чтобы он снова прижал к чему-то, заставил запрокинуть голову и поцеловал. Но Волк лишь приобнял её, проводя ладонью по спине. Волна жара растекалась от его руки.
— Беги. А не то пропустишь всё самое интересное.
Она кивнула, сделала несколько шагов и увидела, как Волк сел, положил ладонь на её след и начал что-то нашёптывать.
— Что?..
— Чтобы шлось быстрее. Давай. Они скоро будут на месте!
И Иллирин послушалась, побежала вперёд, чувствуя, как странно пружинит земля под ногами, словно подталкивая, давая сил бежать всё быстрее и быстрее. А дыхание не сбивалось, было ровным, словно она неспешно прогуливалась по саду, а не неслась к увитой девичьим виноградом беседке.
— Нилья Иллирин, вы почти опоздали, — строго сказала ей матушка, неодобрительно качая головой.
Илли лишь улыбнулась.
