Хозяин дома на утесе. Карина Пьянкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

В маленьком вессекском городке Кроули жизнь много лет течет мирно и спокойно без трагедий и тревог. В этом уверены все его обитатели, в том числе и сержант полиции Оливия Мэллоун. Однако стоило только у Дома-на-утесе появиться новому хозяину, как жизнь городка круто изменилась. Никто не ожидал, что в глубокой провинции поселится Лео Фелтон, внук лорда.

   Кто-то убивает юных жительница городка, и теперь Оливии предстоит не только раскрыть преступления, но и найти общий язык с новым начальником, тем самым Лео Фелтоном.

ГЛАВА 1

В Доме-на-Утесе горел свет.

   Я проезжала мимо него по дороге из Хай-Касла в Кроули уже после заката, и сияющие золотистым светом окна коттеджа, слишком дорогого, чтобы нашелся в наших краях на него покупатель, были хорошо заметны издали. Но арендаторы занимали Дом-на-Утесе только летом, когда сюда, на побережье, приезжало множество бездельников, желающих провести туристический сезон в месте, удаленном от мегаполисов и живописном.

   В Кроули и жителей всего ничего – меньше пятнадцати тысяч, так что отдохнуть от суеты здесь проще простого.

   Однако дело идет ко Дню Всех Святых, туристы давно разъехались… А Дом-на-Утесе все же кем-то занят.

   Будь я учителем или же официанткой, до новых обитателей коттеджа мне бы и дела не было. Однако я служила в местной полиции, и оставить без своего внимания данный факт уже не могла.

   Вдруг в дом забрались воры? Такое могло произойти, двухэтажный коттедж стоит на отшибе, в некотором отдалении от Кроули. Проберись сюда кто, свидетелей не будет.

   Поэтому я свернула на подъездную дорогу, что вела на утес, плюнув на то, что моя тетя Дженнифер уже давно ждала меня с ужином. Служба и интересы общества важней всего.

   Когда я подошла к дверям дома, ежась на холодном ветру, что дул с моря, первым делом убедилась, что никто замок не взламывал. Из-за двери доносилась приглушенная музыка. Кажется, что-то классическое. Заунывно надрывались скрипки.

   «Быть может, все-таки новый жилец?» – подумалось мне.

   Ну, что же, тогда я могу просто представиться и познакомиться. В чем прелесть проживания в крохотных городках, так это в том, что подобный визит вежливости не кажется чем-то неуместным, особенно если его наносит полицейский. Значок отлично заменяет собой пирог.

   Собравшись с духом, я нажала на звонок.

   Спустя несколько минут послышались шаги, чересчур тяжелые, чтобы быть женскими, и я даже самую малость занервничала. Кто бы там ни был, он чужак, а чужаки всегда опасны.

   Дверь открылась, и обитатель Дома-на-Утесе предстал передо мной.

   Действительно мужчина, и смотрел он на меня с крайней степенью недоумения и легким раздражением.

   Сперва даже понять не удалось, молод мужчина передо мной или стар: он был сильно небрит, под глазами залегли глубокие темные тени, а сами глаза как будто запали. На вид, после недолгих раздумий, я дала ему лет сорок. Незнакомец как будто недавно вышел из запоя, о чем говорило и лицо его, и помятая футболка, и домашние штаны, видавшие лучшие виды. Из дома пахнуло затхлостью.

   От этакого типа можно было ждать чего угодно, вплоть до ругательств и приказа убираться, но незнакомец удивил.

   – Добрый вечер, мисс, что вам угодно? – осведомился он светским тоном и даже попытался изобразить не менее светскую улыбку. Вышло не очень, однако я посчитала, что попытку зачесть можно.

   – Здравствуйте, – даже смешалась от такого приема я. – Простите за беспокойство. Меня зовут Оливия Мэллоун. Я служу в полиции Кроули, решила нанести визит вежливости. Дом-на-Утесе так давно пустует, что не смогла удержаться и решила удовлетворить любопытство.

   Говорить о том, что я посчитала, будто в дом попросту вломились, я сочла лишним.

   Пока я говорила, мужчина смотрел на меня пристально, не отрываясь, даже с каким-то преувеличенным вниманием.

   – Ах да, обычаи маленького городка. А я чуть было не подумал, что слишком шумел, и соседи вызвали полицию, – снова попытался улыбнуться он. Уголки губ дрогнули и опустились. – Приятно познакомиться, мисс Мэллоун. Меня зовут Лео Фелтон, со вчерашнего дня я владелец этого дома. Надеюсь, стану для вас добрым соседом.

   От такого заявления я даже растерялась. Не арендатор? Владелец? Этот Лео Фелтон не производил впечатление человека с деньгами, скорее уж, наоборот. А то, что звучная фамилия, Фелтон… Так мало ли тех Фелтонов в стране? В каждом графстве найдешь дюжину на пенс, слишком уж дорожат этим именем даже те, чье родство с нынешним лордом настолько отдаленное, что проще заявить о его отсутствии.

   – Надеюсь, в наших краях вам понравится, – пробормотала я в смущении и на том мы распрощались.

   Дома тетушка пеняла мне за задержку, ужин пришлось разогревать.

   – Прости меня, – покаянно вздохнула я, усаживаясь за стол. – Я заехала в Дом-на-Утесе. Он теперь не пустует. Вот ведь странность. И тип там обитает какой-то странный. Стоит проверить, действительно ли он владелец. Выглядит он не слишком состоятельным.

   Тетю новости заинтересовали, но и не мудрено, не так уж часто в Кроули хоть что-то происходило не по заранее утвержденному плану. А новые лица появлялись и вовсе редко. Туристы – те не в счет.

   – Тип? Стало быть, мужчина? – тут же уточнила тетушка как и любая женщина в маленьком городке, что имеет незамужнюю дочь, или племянницу, или дочь или племянницу подруги. Для тети Дженнифер любой холостой мужчина был потенциальной добычей, которую следовало тащить к алтарю, чтобы всучить подходящей особе женского пола.

   Я вздохнула. Наверное, стоило промолчать.

   – Мужчина, тетя. Но это вовсе не причина его сватать. Он какой-то мутный… Еще и Фелтон. Курам на смех с такой-то помятой рожей.

   Мои слова не показались тете Дженнифер достаточно убедительными, чтобы выбросить мысли о новом жителе Кроули.

   – Уж слишком ты переборчива, Лив. Тебе что, лорда подавай? Так и умрешь старой девой?

   Участь старой девы не казалась мне чем-то ужасным, как и чем-то действительно близким. Двадцать восемь лет – не тот возраст, чтобы мучиться из-за отсутствия кольца на пальце и персонального мужчины в личном пользовании.

   – Зачем мне лорд? Его слишком дорого содержать, – махнула рукой я и воздала должное фирменному тетиному пирогу. Вышел он как всегда – пальчики оближешь. – Но и такого вот… маргинала я бы тащить к алтарю тоже не стала. Я еще не настолько отчаялась.

   Тетя Дженнифер была уважаемой бездетной вдовой, поэтому считала, что имеет полное право наставлять на ум всех молодых незамужних женщин в Кроули, а в первую очередь собственную племянницу, которая – вот паршивка! – все никак не рвалась стать уважаемой дамой, именуемой «миссис».

   – Приличная женщина и из мужчины может сделать человека! – изрекла тетя Дженнифер и отправилась мыть посуду, мурлыча под нос какую-то песенку.

   Я только выдохнула с облегчением, радуясь, что очередная беседа «Лив, тебе нужно выйти замуж» благополучно окончилась, и я отделалась малой кровью. Не то, чтобы я вообще была против семейных уз, но ставить именно брак целью своего существования категорически не желала, да и конкретно сейчас хотелось покоя и свободы, а не тарелок, готовки, стирки и всего того, что тетушка называла «уход за мужчиной».

   К тому же начальство обещало повысить меня до детектива-инспектора, и пусть в нашей глуши карьера – вещь несколько условная, однако повышение я буквально предвкушала. Зачем сейчас мне вообще муж? Жаль, что тете всего не объяснишь, она была родом из той эпохи, когда главным достижением женщины было именно удачное вступление в брак.

   На следующий день я проснулась с твердым намерением всенепременно разобраться, действительно ли Дом-на-Утесе нашел нового хозяина, и что же это за человек назвался Лео Фелтоном. Опасный чужак может принести много вреда.

   Сержант Уокли, который все собирался на пенсию, но упорно на нее не выходил, первым встретил меня на рабочем месте. Он давно уже страдал от бессонницы, поэтому никогда не опаздывал на службу. Как гласила молва, Уокли вообще старался не появляться дома без крайней необходимости с тех пор, как жена развелась с ним и, забрав сына, уехала из Кроули.

   – Ливви, милая, отлично выглядишь.

   Приучить его здороваться со мной как-то иначе было делом совершенно невозможным, и приходилось утешаться тем, что все равно весь Кроули давно привык к его фирменной почти отеческой фамильярности. Да и кто вообще обращается ко мне по всей форме? Все знают меня исключительно как Лив-из-полиции.

   – Спасибо, Фрэнк. Ты слышал, Дом-на-Утесе заняли? – подняла я с коллегой самую животрепещущую для себя тему.

   Старина Фрэнк Уокли от моих новостей искренне растерялся и изумился.

   – Сейчас? Кому эта громада понадобилась, да еще не в туристический сезон? Это ж не дом – практически замок!

   В целом, недоумение и непонимание коллеги я полностью разделяла. Дом-на-Утесе действительно велик – два жилых этажа и еще один, буквально встроенный в скалу, обставлено все недешево. Именно поэтому хозяева не могли его продать. Пусть Кроули и находился на побережье, однако в наши края забредали туристы исключительно средней руки. Такие могли себе позволить по большей части только пофотографироваться на фоне Дома-на-Утесе, и то с вороватым и пристыженным видом.

   – Я вчера вечером мимо проезжала – в окнах горел свет, ну, я забеспокоилась, заглянула, так там живет какой-то мужчина, говорит, он теперь хозяин.

   Уокли озадаченно крякнул и только руками развел.

   Можно было позвонить Лиз Хармлок, нашему местному нотариусу, через которую так или иначе проходили все местные сделки с недвижимостью, но для начала я решила пробить по базе хотя бы имя «Лео Фелтон». Нечего беспокоить по пустякам занятых людей.

   По запросу «Лео Фелтон» в базе никого подходящего не нашлось.

   – А ты забей еще «Леопольд Фелтон», «Леонард Фелтон», – посоветовала запорхнувшая в участок Нэнси Филдс, заглянув мне через плечо. Она работала в нашем отделе по несовершеннолетним. – «Лео» – чаще всего просто сокращение.

   Терпеть не могла, когда кто-то подглядывает, когда я работаю или даже просто ищу что-то в Сети, но совет показался мне более чем дельным. К тому же руки коллеги легли мне на плечи и начали их разминать точно так, как я любила. За такое можно было простить даже такую бесцеремонность.

   – Старина Фрэнк сказал, Дом-на-Утесе кто-то купил. Решила проверить нового хозяина? Или присмотреться? У нас здесь не так уж много подходящих мужчин.

   Филдс, эффектная фигуристая блондинка, спала и видела, как выгодно продать свою внешность и заполучить состоятельного мужа. Свою работу она не то чтобы не любила, но определенно не считала, что хочет отдать всю себя службе в правоохранительных органах.

   – Да, решила проверить. Выглядел этот тип не слишком платежеспособным. Так откуда деньги на такую громаду? Подозрительно.

   Три Леопольда Фелтона и близко не походили на того мужчину, которого я видела вчера вечером. Когда закончились Леопольды, перешла на Леонардов и сперва подумала, что и тут пусто, однако одно лицо смутно напомнило мне того, кто представился как Лео Фелтон. Вот только этот Леонард Фелтон выглядел куда лучше и казался лет на десять моложе. Фелтону из Дома-на-Утесе было что-то около сорока, Леонард Фелтон из базы данных оказался тридцатилетним.

   – Это он? – охнула позади меня Нэнси и подалась вперед так, что даже вдавила меня в стол.

   – Он, – закряхтела я, трепыхаясь под коллегой. – Нэн, встань с меня, ради бога!

   Филдс была поражена настолько, что даже не сразу обратила внимание на мои слова.

   – Да что такое, Нэн? – толкнула я ее локтем в живот и только тогда девушка отмерла, охнула и отшатнулась.

   – Это же Леонард Фелтон! – воскликнула она с таким благоговением, будто говорила о каком-то молодежном кумире. – Ты говоришь, в Доме-на-Утесе поселился Леонард Фелтон?!

   В конце фразы Нэнси перешла на ультразвук. Мне ее восторг был совершенно непонятен.

   – Это родной внук лорда Фелтона! Старший внук! Боже мой, круче было бы, только если бы в Кроули поселился принц крови!

   Я закатила глаза.

   – В Вессексе нет принцев крови, только принцессы.

   Нэнси всплеснула руками в возмущении и восторге одновременно.

   – Тем более! Фелтон из тех самых, настоящих Фелтонов! Будущий лорд! И прямо здесь!

   Да уж, будущий лорд с лицом пьяницы. Тот еще подарочек. Но если и правда тот самый Леонард Фелтон, вопрос с деньгами закрыт. Зато появились новые: почему молодой мужчина из такой богатой семьи настолько ужасно выглядит, и что ему вообще делать в наших краях?

   – Ты что, забыла про ту историю где-то с полгода назад, когда в столице у адвоката убили невесту накануне свадьбы? – спросила у меня, кажется, до глубины души пораженная моей неосведомленностью.

   Что-то такое я помнила, и даже выдала положенное количество охов и ахов, но где столица и где мы? В памяти даже не задержалось, что тем самым злосчастным адвокатом был мужчина по фамилии Фелтон. В тот период на работе был полный аврал, приехала проверка из центра, так что мне было не до новостей, пусть даже громких и криминальных.

   – Что-то такое припоминаю, – неуверенно отозвалась я. – Но мне тогда было не до столичных новостей, если честно. Да и аристократические семейства – далеко не та тема, которая меня интересовала.

   В конце концов, где Кроули – и где столица?

   Нэнси неодобрительно фыркнула.

   – Ну ты даешь. Актрису мюзиклов, красавицу Фелицию Харт, убили прямо накануне дня свадьбы! Ее всю в крови нашли зарезанной подружки невесты! А убийца, как оказалось, так отомстил жениху, который слишком уж хорошо защищал обвиняемого по делу об убийстве! – почти с восторгом выпалила Филдс и ее интонации показались мне чем-то… нездоровым. Нельзя с таким воодушевленно рассказывать о произошедшей трагедии.

   – Посмотри, какой он красавчик! – ткнула пальцем с окрашенным в алым цвет ногтем. – Даже на такой фотографии видно!

   Лицо как лицо, даже не особенно правильное, если честно. Острое, глаза большие, но слишком глубоко посаженные, широкие брови над ними нависали как два утеса. Острые скулы, острый подбородок, нос тоже заостренный, как будто ястребиный даже. Губы чересчур тонкие. Волосы каштановые, вполне заурядный цвет. Ничего такого, что заставило бы меня задержать на Леонарде Фелтоне взгляд.

   – И учитывая, что невеста его мертва, а сам мистер Фелтон живет под самым боком… – задумчиво и мечтательно протянула Нэн.

   И после этих слов стало еще гаже. У человека горе, он приехал сюда, чтобы зализать душевные раны. Ну, или спиться, не суть. Маловероятно, что ему сейчас придет в голову крутить романы.

   – Тебя послушать, деньги красят любого. Он же вполне обычный, – попыталась я урезонить коллегу. К тому же я действительно не разделяла ее восторгов относительно внешности нового обитателя Кроули. Особенно в нынешнем ее варианте.

   – Именно, милая, деньги красят любого. К тому же Леонард Фелтон довольно молод, у него нет никаких уродств и имеется дедушка-лорд и большая куча влиятельных родственников. Не мужчина – настоящая мечта.

   Когда я слышала, как мужчин обвиняют в сексизме, всегда вспоминала о том, что если женщин оценивают как сексуальный объект, то мужчин – как средство достижения материального благополучия. К тому же, за всей этой мишурой вроде богатства и знатности, Нэнси Филдс почему-то выбросила из головы, что Леонард Фелтон пережил ужасающую личную трагедию и, судя по его внешнем виду, все еще не оправился после нее.

   Наш глава отдела расследований, детектив-инспектор Чилтерн, пришел последним и, как только все обратили на него внимание, мученически застонал. Последние месяцы старина Том каждым жестом и каждым словом стремился показать, насколько ему тяжело исполнять свои обязанности. Если Фрэнк Уокли планировал, как всем казалось, умереть прямо на рабочем месте, то Том Чилтерн только и думал, как бы сбежать на пенсию. В принципе, никто и не возражал, особенно я, спавшая и видевшая, как занять его место. Конечно, в свои двадцать восемь я была слишком молода для такой должности, однако возглавлять в Кроули отдел расследований не так сложно, как в городе покрупней. Да и начальник полиции мою кандидатуру одобрила, так что я с предвкушением ожидала долгожданного назначения.

   – Лив! Лив, бездельница! Какие-то проходимцы разбили витрину бакалейного магазина и опустошили кассу! – обрадовал меня пока еще мой шеф. – Живо! Ноги в руки, вызывай криминалистов и отправляйся на место происшествия!

   Вредный старик напоследок гонял меня как будто я у него на побегушках, но старость следовало уважать, да и терпеть над собой Чилтерна оставалось совсем немного.

   – Сейчас, сэр, – простонала я, предчувствуя уже третий за мою полицейскую карьеру арест Колина Смита и Артура Хэмилтона.

   Эта парочка была местными рецидивистами-неудачниками, и уже два раза Смит и Хэмилтон отправлялись в тюрьму после ограбления того или иного магазина в Кроули. Ловили их предельно быстро, в том числе и по той причине, что они оставляли тонну отпечатков пальцев и попадали во все возможные камеры наблюдения, даже в те, в которые по логике и не должны были.

   Словом, не преступники, а подлинный анекдот. Других в наших краях и не водилось.

   Поехала на вызов я не на своей машине, а на нашей старой патрульной развалюхе, которая, вопреки всем законам логики, упорно оставалась на ходу и, как поговаривал Хэмфри Стоун, единственный на весь Кроули автомеханик, у патрульного автомобиля имелись неплохие шансы пережить в том числе меня. Стоун в своем деле разбирался как никто, так что я ему верила.

   Бакалейный магазин принадлежал Саре Нортон и считался, по меркам Кроули, недешевым. Как ни странно, такая репутация только привлекала клиентов в магазинчик. Туда стекалась местная «элита» и те, кто желал относить себя к ней.

   На место происшествия со мной отправился наш констебль, Тед Мартин. За руль я его не пустила, Тед все еще позевывал в кулак, а невыспавшийся он мог въехать в первый попавшийся столб. Прецеденты уже место имели.

   – Меня уже достали эти мелкие кражи, – пробормотал констебль, поудобней сворачиваясь на cидении с явным намерением подремать еще с четверть часа.

   Чертова ленивая задница.

   Впрочем, в нашем городке, наверное, других полицейских и не водилось: все бойкие и энергичные всеми правдами и неправдами добивались перевода в города покрупней, где люди творят куда больше зла ближнему своему, а у стражей закона есть хоть какие-то шансы построить карьеру.

   – Любишь нести всякую ерунду, – отозвалась я, выезжая с парковки возле участка. – Радоваться нужно, что у нас ничего серьезного не происходит.

   Именно так я считала, хотя тоже мечтала о карьере. Но я, в отличие от Мартина, в Кроули родилась и провела практически всю жизнь, здесь были мои родственники, друзья, поэтому покой в родном городе был для меня куда важней собственных служебных перспектив.

   – Идеалистка чертова, – проворчал, явно засыпая, Тед.

   Я отметила, что рубашка на нем несвежая, выбрит он кое-как, а на шее виднеется свежий засос. Возможно, сегодня урок математики в средней школе Кроули пройдет совершенно непродуктивно: Тед Мартин встречался с Мэри Миллер, которая работала как раз учителем математики.

   Магазин назывался просто, «У Сары». Сама Сара бегала взад-вперед у разбитой вдребезги витрины и заламывала руки под неодобрительным взглядом Чарли Тейлора, единственного на весь Кроули страхового агента. Чарли укоризненно поглядывал на разрушения, на хозяйку магазина и явно подсчитывал в голове возможный размер страховой выплаты. Выбить у Тейлора хотя бы на пенс больше положенного по закону, было не проще, чем схватиться с драконом, сторожащим свою сокровищницу. Впрочем, и размер выплаты со злым умыслом Чарли никогда не занижал.

   Я припарковалась напротив, растолкала уже практически захрапевшего Мартина.

   – А? Чего? – продрал констебль глаза.

   – Приехали, – проворчала я, первой выбираясь из автомобиля.

   Городок только понемногу просыпался, но неохотно, точно как Тед Мартин. Магазинная кража не показалась обывателям чем-то действительно важным.

   Я перешла дорогу, поздоровалась со страховым агентом и миссис Нортон и поспешно вбежала в разгромленный магазин, пока пострадавшая в меня не вцепилась намертво. Сара Нортон могла бы даже без такого весомого повода заговорить любого.

   – Привет, Лив, – махнул мне рукой в перчатке Тэйт Джонс, единственный приличный эксперт-криминалист на всю округу. Справлялся он только по той простой причине, что преступлений в Кроули совершали крайне мало.

   – Привет, Тейт! – махнула я в ответ. – Чем порадуешь?

   На физиономии Джонса, вполне симпатичной, стоит сказать, расплылась довольная улыбка.

   – Прекрасные отпечатки пальчиков, Лив. Тут все в ажуре, готовь наручники, ребята практически попались.

   Тед Мартин вошел в магазин, позевывая на ходу и едва волоча ноги.

   – Вот что за придурки? – риторически вопросил он. – Только на прошлой неделе вышли из тюрьмы и опять? Надоело уже, честное слово.

   Я тоже практически не сомневалась в том, что магазин обнесли Смит и Хэмилтон. И да, они действительно придурки. Нужно было еще осмотреть торговый зал, опросить миссис Нортон… Но всему этому пришлось подождать, потому что с улицы раздался пронзительный, полный ужаса вопль Сары Нортон. И он доносился как будто откуда-то позади магазина.

   Никогда не отличалась какой-то особенной интуицией… Да что там! Я вообще подозревала, что у меня интуиции нет в помине. Однако нет, оказалось, она имелась, и вот теперь от крика миссис Нортон проснулась и тоже начала вопить что есть мочи.

   В Кроули, похоже, случилось что-то дурное, и теперь мне как полицейской предстояло пойти и разобраться.

   А я просто не хотела! Не хотела и все тут! Мне стало страшно!

   Вот только заметно оживившийся Тед уже понесся проверять, что стряслось, а не могла же я, детектив-сержант, позволить, чтобы простой констебль показал себя как более решительный и смелый человек, чем я сама?

   Впрочем, когда я вбежала на задний двор магазина, я горько пожалела, что вообще встала сегодня из постели.

   На потрескавшемся асфальте лицом вверх лежала девушка и бездумно смотрела в небо. В ее заставшем навсегда взгляде отражались медленно плывущие по небу облака, и это я видела с какой-то противоестественной четкостью.

   Девушка совсем молоденькая, едва ли ей сравнялось двадцать лет. Горло у нее было вскрыто от уха до уха, кровь покрывала лицо, тело и расплылась вокруг ореолом.

   К горлу подкатила тошнота, и я поспешно метнулась в сторону улицы, чтобы не добавить лишних деталей на месте преступления, мелочно порадовавшись – Тед Мартин несся вперед меня по той же самой причине.

   Через несколько минут мы взяли себя в руки, достали из машины черно-желтую ленту, которой я лично не пользовалась вообще никогда за весь срок моей службы. Просто потому что в Кроули никогда не совершали преступлений настолько серьезных, чтобы требовалось огораживать место преступления.

   Разумеется, крики слышала не только мы с Тедом и экспертами, из близлежащих домов начали выползать понемногу люди. И с этим срочно требовалось что-то делать. Я мало что понимала в расследовании убийств и была слишком ошеломлена увиденным, однако некий полицейский инстинкт заставил встряхнуться и вернуться на место преступления, чтобы выставить всех посторонних, оцепить место преступления и… позвонить начальству, чтобы хотя бы узнать, как именно быть дальше. Нет, нас, разумеется, учили, что и как, но вот сейчас я почему-то позабыла вообще все.

   – Ну что там такое?! – возмутился по телефону старик Чилтерн так яростно, словно я потревожила его в сортире.

   Я набрала в грудь побольше воздуха, но это не особенно помогло. Все равно голос звучал тихо и жалко:

   – Убийство, сэр.

   В динамике раздался какой-то грохот и стало любопытно, что именно упало – стул, телефон или сам Чилтерн.

   – Какое убийство?! Ты там с ума сошла?

   Начальник отдела орал часто и по любому поводу, скорее всего и потому, что начал понемногу глохнуть, к такой его манере общаться давно уже привыкли все, в том числе я сама… Но тут внезапно для себя самой начала реветь.

   – Н-нет, сэр! – выдавила я и шмыгнула носом. По щекам текли слезы, а платка с собой как всегда не было. – Тут мертвое тело! Девушка! И все в крови!

   Чилтерн выругался и непререкаемым тоном велел оставаться на месте и никого к телу не подпускать. На душе сразу стало легче, по крайней мере, не мне одной придется разбираться со всем этим кошмаром.

   Тэйт вышел из разгромленного магазина с чемоданчиком наизготовку и, не внемля моим предупреждениям, отправился в гордом одиночестве осматривать место, где лежало мертвое тело, с видом бравым и даже несколько придурковатым. Ну, на мой вкус, так точно придурковатым.

   Джонс над моей бледностью, как и над ужасом Теда, с высокомерием посмеивался, считая, что уж он-то, Тейт Джонс, точно не опозорится так, как мы при виде трупа. Ведь он-то эксперт-криминалист. Лично я искренне считала, что Джонс себя сильно переоценивает. Работал он по этой специальности лет пять, не больше того, и ни одного криминального трупа за это время не видел. Кроули на удивление мирное место…

   Было.

   До сегодняшнего дня.

   Мои ожидания по поводу криминалиста оправдались: спустя минуту к нам, бледным и несчастным, присоединился и эксперт, растерявший по дороге весь свой снобизм. Я посчитала ниже своего достоинства хоть что-то говорить по этому поводу, зато Тед Мартин не преминул поязвить на тему недавнего бахвальства Джонса за нас двоих разом. Причем констебль изощрялся настолько, что все еще бледный эксперт очень быстро покрылся красными пятнами гнева и отошел подальше от нас.

   Через десять минут прибыло долгожданное подкрепление из участка, состоявшее из сопящего недовольно Чилтерна, который спешил к телу настолько быстро, насколько позволял лишний вес и вызванная им одышка. За нашим начальником семенил судмедэксперт Ллойд Тeйлор, на ходу натягивая перчатки. Последним подъехал Теодор Грин, старший эксперт-криминалист, ровесник Чилтерна, и тоже одной ногой на пенсии, куда рвался всей душой. Старик Грин превосходил Тейта Джонса, пожалуй, только в одном: ему действительно доводилось видеть покойников во всех видах на местах преступлений, а не только аккуратные тела в морге. До того, как перебраться в нашу глушь, Грин успел проработать много лет в мегаполисе, так что я рассчитывала, что его-то точно не стошнит при виде убитой.

   – По-моему, я ее видел раньше. И не раз, – прошептал едва слышно Мартин и тут же поспешно зажал рот, пытаясь справиться с тошнотой.

   И без пояснений было понятно, что речь идет о мертвой девушке.

   – Мне ее лицо тоже показалось знакомым, – произнесла я и содрогнулась от мысли, что там, за домом, может лежать человек, который действительно ходил по одним со мной улицам.

   А если она местная… О, сколько же проблем появится, если жертва действительно жила в Кроули. Такое событие неизбежно вызовет волну паники и истерию среди местных жителей. В нашем городке привыкли думать, что кровь и смерть – это где-то там, во внешнем мире, грязном и пугающем, а здесь все тихо, мирно, как на пасторальной картинке из старой детской книги.

   – Откуда вообще у нас мог взяться убийца?! – повернулся ко мне коллега с таким беспомощным выражением лица, что я подумала, он вот-вот расплачется. Но нет, Мартин держался за последние остатки имиджа настоящего мужчины.

   Ответить мне было попросту нечего.

   Однако моего ответа, похоже, и не требовалось Теду.

   – А что там тот тип, который у нас появился? – спросил констебль задумчиво. – У нас редко появляются чужаки. И никогда прежде в Кроули не убивали. Ну, в последние лет двадцать так точно никого не убивали. Но вдруг приезжает новый человек – и тут же мертвец. Подозрительно.

   Совпадение и правда показалось каким-то странным, почти пугающим. Да и не выглядел тот Лео Фелтон, которого я повстречала в Доме-на-Утесе, человеком, который и мухи не обидит. К тому же эта его личная трагедия… Мало ли что перевернулось в голове безутешного жениха после гибели любимой женщины?

   А что, если к нам по воле случая приехал настоящий маньяк и теперь взирает на крохотный городок из окон нового жилища? От одной мысли об этом я похолодела и бросила нервный взгляд туда, где виднелся Дом-на-Утесе. Эту махину можно было разглядеть едва ли не с любой точки в Кроули и сейчас она казалась… зловещей.

   – Тут уж ты прав, действительно подозрительно, – пробормотала я и передернула плечами. – Надо будет еще раз к мистеру Фелтону съездить, насчет алиби уточнить.

   Да и вообще приглядеться к новому жителю Кроули получше, насколько это возможно. Мало ли кто такой, мало ли, что задумал.

   Подойти к телу мы с Мартином решились, только когда получили непосредственный приказ от Чилтерна. Вообще, я малодушно надеялась держаться как можно подальше, но начальство решило иначе и пришлось заполнять свои обязанности по составлению протокола и прочих бумажек, которые неизбежно сопутствовали расследованию преступления.

   Тело еще не успели увезти: Тейлор и Грин на пару колдовали над ним, труп следовало заснять со всех возможных ракурсов, после заснять и место преступления, не упуская ни единой детали. То тут, то там уже были расставлены бирки с номерами, которые маркировали улики. К моему великому расстройству бирок удалось насчитать не так уж и много – всего пять. Значит, найти убийцу окажется не так и просто.

   – Это Мэгги Рид, – сообщил мне с тяжелым вздохом Чилтерн, который слишком уж тяжело привалившись к стене. Начальник был бледен как полотно… и губы у него дрожали. – Учится… училась в выпускном классе в нашей средней школе. Я на ее крестинах был.

   Я… я просто не знала, что сказать. Слов подходящих не было, чтобы как-то утешить старика, который смотрел на мертвую девочку, которую знал с самого рождения.

   – Мы… Мы обязательно найдем того, кто это сделал, сэр! – выпалила я, сжимая кулаки.

   Если бы передо мной сейчас появился убийца, я бы глаза ему выцарапала.

   Начальник тяжело вздохнул.

   – Мы приложим все усилия… Но мерзавец знал, что делал, знал, как скрыть все улики. Место преступления слишком чистое… Какая же только тварь могла это сделать?!

   Глаза Чилтерна влажно заблестели.

   Я тоже была готова расплакаться от жалости к жертве, но внезапно в голову пришла интересная мысль.

   – Сэр, возможно, воры, которые ворвались в магазин, что-то видели или слышали! – воскликнула я едва не с восторгом.

   Быть может, это пустышка, но шанс был! И если они действительно свидетели убийства… Это шанс быстро выйти на преступника! Поймать воров – дело нехитрое.

   – Ну так прижми их к стене, Мэллоун! – дал отмашку шеф.

   Кажется, ему стало немного легче.

ГЛАВА 2

В участок я решила сразу не ехать и сперва воспользовалась благовидным предлогом, чтобы немного перевести дух после пережитого шока. В конце концов, следовало же кому-то заехать в Дом-на-Утесе и спросить у его нынешнего хозяина, что он делал этой ночью. Вообще, необходимо было в первую очередь навестить семью убитой старшеклассницы, но у меня не осталось никаких моральных сил, чтобы видеть рыдающих людей. Да и я плохо представляла, как вести допрос в таких ситуациях. Учебники и тренинги – это одно, а вот когда представляешь, что придется посмотреть в глаза людям и произнести «Ваш близкий человек умер»…

   Нет, я все еще к такому не готова.

   Зато опросить Лео Фелтона у меня духу точно хватит.

   Когда я подъехала к нужному дому, рядом с ним уже стояли два припаркованных автомобиля: один – черный внедорожник, второй – явно игрушка класса люкс, цвета, который пафосно было принято именовать «цвет шампанского», такого красавца сложно было представить в наших краях.

   Я поднялась по ступеням крыльца и увидела, что дверь не просто не закрыта – ее даже не захлопнули. На всякий случай вытащив полицейское удостоверение, я вошла внутрь.

   В доме звучали голоса, причем беседа мало походила на дружескую.

   – Лео, ты сам не отвечал на телефонные звонки, – говорил с укоризной и даже возмущением какой-то мужчина. Этого голоса я раньше точно не слышала. – Что мы, по-твоему, должны были думать?

   В глубине дома что-то грохнуло.

   – Что я сделал то, что и должен был?! – закричал вроде бы Фелтон. – И что вы сделать мне помешали? Какого дьявола вам пришло в голову, что вы вправе решать за меня?

   Сцена наверняка была жаркой.

   – Лео, милый, ты наш сын, мы просто не могли…

   А вот теперь говорила женщина. И она словно бы за что-то извинялась, таким образом подтверждая право Фелтона возмущаться. Одного из Фелтонов, если он действительно ее сын.

   Выходит, к хозяину Дома-на-Утесе приехали родители?

   – Я мог бы понять вас, если бы был единственным ребенком! – снова закричал Лео Фелтон.

   Да это даже не злость – какое-то извержение вулкана, иначе не сказать.

   – Но у вас есть Вал и Вайолет! А я… – тут голос упал до шепота. – Я просто не могу так. Не могу и не хочу. Если бы вы не вмешались, все уже было бы кончено! И это было бы правильно!

   Повисла мертвая тишина. Я силилась представить, что именно должно было происходить между теми троими.

   – Эй, есть кто-нибудь? – подала я голос, предупреждая о своем появление хозяина дома и его гостей. Не хотелось бы налететь на них неожиданно, особенно после того, как подслушала невольно явно не предназначенное для чужих ушей объяснение. Мало ли что обо мне подумают.

   Навстречу мне вышел Лео Фелтон. Сегодня он был выбрит, но все равно выглядел отвратительно.

   Следом за хозяином дома показались и двое его гостей: темноволосый мужчина лет за пятьдесят едва не на голову ниже Лео Фелтона, рядом с ним застыла рыжеволосая женщина в брючном костюме. Ну, для матери тридцатилетнего сына она выглядела прекрасно, впору завидовать и представлять, сколько денег она тратит на то, чтобы оставаться в такой форме.

   – Добрый день, мисс… – начал Фелтон и по одним только интонациям я поняла, что сейчас меня постараются под вежливым предлогом отправить куда подальше.

   Я покачала головой.

   – Инспектор. Инспектор Мэллоун, – напомнила я о своей должности, пока чего доброго действительно не выставили. – И мне необходимо прямо сейчас переговорить с вами, мистер Фэлтон.

   Фелтон-младший словно бы растерялся от моих слов, его родители недоуменно переглянулись.

   – Лео, что-то стряслось? – осведомилась с тревогой рыжеволосая миссис Фелтон.

   Ее сын пожал плечами.

   – Раз сюда приехала детектив Мэллоун, по-видимому, да. Мама, папа, думаю, вам пора, – произнес с вежливой прохладцей в голосе хозяин Дома-на-Утесе. – Мисс… прошу прощения, детектив Мэллоун, пройдемте в мой кабинет.

   Очевидно, прощаться с родными Леонарду Фелтону в голову не пришло. Отец его нахмурился, но мать взяла супруга за руку, покачала головой и повлекла к выходу. Очевидно, не все в порядке в благородном семействе. Впрочем, я не сказала бы, что обстоятельства жизни аристократии вызывали во мне живой интерес, особенно по сравнению с недавно совершенным убийством.

   Фелтон держался с настолько идеальным спокойствием, что меня так и подмывало развернуться и уйти. Убийца просто не может себя так вести!

   Но после вспомнилось, что человек передо мной – профессиональный адвокат, а эта публика лжет как дышит, иначе им не выжить.

   – Налить вам чаю, инспектор? – осведомился Леонард Фелтон, усаживаясь за письменный стол и указывая кивком на кресло напротив.

   При этом даже потрепанный, явно изможденный адвокат держался как истинный внук лорда. Кажется, сам не осознавая того, он заставил меня чувствовать себя жалкой просительницей. И это изрядно бесило, буквально до зубовного скрежета. Но полицейский, к сожалению, должен быть идеально вежлив.

   – Благодарю вас, не стоит, – покачала я головой, хотя на самом деле выпить чаю захотелось ужасно. Однако следовало не брать ничего из рук возможного подозреваемого, это, в конце концов, непрофессионально. – Мне нужно узнать, где вы были сегодня ночью, мистер Фелтон.

   На мгновение карие глаза мужчины распахнулись чуть шире, чем до этого. Вроде бы искреннее удивление, но я не собиралась верить вот так сразу.

   – Что такого могло здесь случиться, если мне понадобилось алиби? – напрямик спросил Леонард Фелтон, чуть подавшись вперед. – Судя по тому, насколько вы сейчас бледны, преступление тяжкое. Но ведь в Кроули никогда ничего не происходит...

   Вот тут я могла согласиться с ним только наполовину: в Кроули никогда ничего не происходило точно до этой ночи. Много спокойных лет – и вот пришел ужас.

   – Я пока не вправе разглашать детали расследования… – произнесла я как могла твердо, но все-таки пустила петуха.

   Уголок рта Фелтона дернулся. Рот искривился в далеко не радостной улыбке.

   – Конечно, детектив, – кивнул хозяин дома. – Вот только вам не сохранить тайну в пределах настолько маленького города. Стоит мне только спуститься вниз, в Кроули, как я тут же узнаю совершенно все о произошедшем преступлении. И даже сверх того.

   Я дрогнула, но устояла. Если прогнуться сейчас, назад потерянный авторитет уже никак не вернуть.

   – Вряд ли я могу вам помешать, – пожала я плечами. – Пожалуйста, ответьте на вопрос.

   Леонард Фелтон кивнул.

   – Этой ночью я был здесь. С родителями. Они приехали что-то около пяти вечера. Отец включал навигатор, так что маршрут и время прибытия должны сохраниться. Мы проговорили всю ночь.

   Конечно, родители не настолько и надежное алиби, но и опровергнуть его вряд ли будет так просто.

   – И вы не отлучались из дома ни на минуту? – педантично уточнила я у мужчины.

   Тот хмыкнул.

   – Да. Это могут подтвердить и родители, и записи камер. Они снимают все вокруг дома. Могу предоставить диски.

   Как-то слишком уж предусмотрительно для человека, который ничего не задумал. Будто он изначально подозревал что-то подобное.

   – Такие меры предосторожности, – усмехнулась я. – Вам есть чего опасаться, мистер Фелтон?

   Наверное, вопрос мог показаться попросту бестактным после того, как у этого человека убили невесту, но удержаться я не смогла. Да и ведется расследование убийства, тут, в конце концов, не до пиетета.

   – Камеры остались от предыдущего владельца, – откликнулся невозмутимо Леонард Фелтон. – В доме тоже есть. Похоже, предыдущий хозяин дома не слишком доверял своим арендатором. Признаться, думал сперва их демонтировать, но, похоже, сейчас делать это не стоит.

   Этот ответ я приняла на веру. Пока что. Но попросила телефоны мистера и миссис Фелтон, вытрясла диски с записями камер, а также попросила не покидать город.

   Мужчина смотрел на меня с иронией, но все требуемое предоставил, и на словах был безукоризненно вежлив. И каждое его слово заставляло меня чувствовать себя дурой еще больше.

   Когда я вышла из дома, на площадке рядом с домом стояло уже две машины – моя патрульная развалюха и внедорожник. Значит, именно на нем ездит столичный адвокат, а вторая дорогущая игрушка – родительская. Странный выбор.

   Что же все-таки так горячо обсуждал Леонард Фелтон с матерью и отцом? И что его вообще заставило здесь поселиться? В нашей-то глуши? Не скорбь же по невесте погнала его в Кроули спустя полгода? За такое-то время взрослый мужчина должен был прийти в себя. Хотя, судя по тому, как выглядит наследник одной из влиятельнейших семей Вессекса, у него все еще дела более чем паршиво.

   В участок ехать категорически не хотелось, но я была просто обязана. А еще стало ясно, что если я хорошо проявлю себя в новом деле, то, возможно, Чилтерна быстрее отправят на долгожданную пенсию, а я получу вожделенное повышение до главы отдела! Ради этого стоило побороться с собственными страхами!

   Но как же хотелось, чтобы история с убийством просто оказалась одним затянувшимся дурным сном! У меня от кошмарности произошедшего в голове все, казалось, мутилось. Хотя не только у меня одной.

   В участке вообще словно бы ополоумели. На центр нашего общего на весь отдел просторного офиса вытащили громадную белую доску, на которую начали клеить все фото улик и маркером писать гипотезы. Как по мне, это делалось исключительно ради подражания современным сериалам и фильмам и ничего большего. Констебли приставали к Чилтерну, пытаясь добиться внятных указаний. Но старик и сам пребывал в растерянности, какие уж тут указания?

   Практиканты поддались общему настроению и вообще забились в угол, старательно делая вид, что их тут нет. Кто-то даже попытался подобраться к двери, воспользовавшись общей сумятицей, но один из старших полицейских заметил вовремя и завернул дезертира буквально у самых дверей.

   Начальник участка заперлась в своем кабинете, опустила жалющи и только изредка следила за общим хаосом через щель. Так и подмывало пойти, постучаться в дверь и попроситься к ней, пока тоже не начала метаться как безголовая курица.

   – Мэллоун! – взревел то ли от радости, то ли от ярости Чилтерн, увидев меня в участке.

   Сделал он это настолько громко, что я сперва даже присела от неожиданности. Нет, старик на меня частенько орал, такой уж у него был характер, однако сейчас уровень громкости все-таки превосходил обычный раза в три.

   Ответила я настолько же громко, если не еще громче:

   – Да, сэр!!!

   Где-то задребезжали жалобно стекла, а люди вокруг поголовно замерли, ошалело глядя на меня.

   – Мы тут убийство расследуем, между прочим! – не упустил шанса накинуться на меня с упреками Чилтерн.

   На самом деле, начальник относился ко мне хорошо, но одна мысль о том, что я займу то место, которое он много лет считал только своим, мучила Чилтерна как сильный зуд. Я подозревала, только уход на пенсию может принести мир в душу моего начальника, но не исключено, что и покинув место службы, он все также будет раздражаться при виде меня.

   – Да, сэр! – рявкнула я, вытянувшись по струнке как солдат на плацу. – Я посещала возможного подозреваемого, сэр! Узнавала о его алиби на момент убийства, сэр!

   Кто-то нервно захихикал, но когда я обернулась, чтобы посмотреть в глаза «шутнику», все вокруг уже глядели с исключительной серьезностью.

   Чилтерн нахмурился еще больше и принялся раздувать щеки от гнева.

   – Какой еще подозреваемый?! Мы только обнаружили труп, а у тебя, прохвостка, уже и подозреваемый нарисовался?! Откуда?! И кто он такой, скажи на милость?!

   Новая волна упреков оказалась едва не сильней предыдущей.

   – Леонард Фелтон, сэр! Недавно переехал в Кроули, сэр! – продолжала я демонстрировать положенное рвение и служебную тупость. – Новый владелец Дома-на-Утесе, сэр!

   На несколько секунд Чилтерн притих, призадумался, а после как будто даже с легким удовлетворением хмыкнул.

   – Ну и что там с Фелтоном тем? Или ничего не узнала, Мэллоун? Только перестань уже орать ради всего святого, – практически взмолился старик в итоге, сам говоря как можно тише.

   Я довольно выдохнула, едва сдержав торжествующую улыбку, тогда бы все мои усилия могли пойти прахом, и начальник разорался бы вновь уже из одного только чистого принципа.

   – Алиби, сэр. Подтверждается записями с камер наблюдения и показаниями родителей, – отрапортовала я. – Думаю, записи нужно проверить нашим экспертам, сэр. Может быть, это подделка.

   Диски у меня споро забрали и милостиво отпустили копаться в бумагах с другими несчастными.

   – Ну ты и хитра, – проворчал детектив Верн Хоуп за соседним столом.

   Он пришел к нам на работать года через два после меня, но подчас умудрялся вести себя так, словно служил в полиции лет на двадцать больше. Чертов высокомерный засранец.

   – Я тут надрываюсь, езжу к семье жертвы, а ты решила сбежать поглазеть на приезжего богача!

   Моей тактичности хватило на то, чтобы не напомнить Хоупу, что он появился на работе слишком поздно и поэтому не побывал на месте преступления, хотя и должен был. Стоило только вспомнить о мертвой девушке, как тут же стало дурно: не столько даже из-за жалости, сколько из-за того, что еще предстояло присутствовать на вскрытии.

   – Ну и что сказали родные жертвы? – спросила я у коллеги.

   Тот пожал плечами.

   – Ничего хоть сколько-то определенного, – отозвался Хоуп с демонстративной скукой. – «Наша девочка такая милая. Нашу девочку все любили». И долгая истерика. С этими людьми просто невозможно разговаривать!

   Я недоуменно поглядела на коллегу.

   – У них ребенка жестоко убили! Чего ты вообще ожидал в такой ситуации?

   Темные брови Хоупа сошлись на переносице.

   – Ну, не знаю, адекватных ответов на вопросы? – проворчал он, и разговор сам собой прекратился.

   Больше болтать с коллегой-детективом у меня желания не возникало, я ощущала какую-то гадливость. Прав он оказался только в одном: ничего, кроме «долгой истерики», от семьи жертвы получить не удалось. Возможно, Хоуп просто не вовремя приехал. Пусть нас и учили идти по горячим следам, сложно ожидать, что после такого потрясения люди смогут адекватно реагировать на расспросы об убитом члене семьи…

   Хотя была вероятность, что Верн Хоуп просто дубина, таким он был, есть и останется до конца своих дней. У него всегда не ладилось, если речь шла о работе с людьми. Держали Хоупа, подозреваю, по двум причинам: во-первых, Верн был въедливой наблюдательной заразой, которая сильна в анализе, во-вторых, в мире имелось не так уж много желающих работать в полиции Кроули.

   По расследованию было ясно только то, что ничего неясно. В деле мгновенно образовалась сумятица, в том числе и потому, что городок был крохотный, и преступление для всех моих коллег и для меня самой оказалось слишком личным. Много лишних эмоций, много переживаний, которые не давали ясно мыслить.

   Какой же глупой я себя чувствовала, стоило только начать просматривать фотографии с места преступления. Глупой и совершенно беспомощной. Ну и как же тогда я смогу возглавить отдел расследований, если сейчас способна только забиться в угол и притвориться мебелью?

   К тому же, когда появилась возможность чуть передохнуть, я поняла, что со мной сыграл дурную шутку менталитет жителя маленького городка: поверить, будто подобное мог совершить кто-то из Кроули, у меня просто не получалось, хотя я честно пыталась сохранять беспристрастность и здравость суждений. Первым, кого я посчитала подозреваемым, стал приезжий. Он для меня показался подозрительней последнего пропойцы их Кроули. Быть может, именно мой подход окажется в итоге самым верным, но все-таки я слишком зациклилась на Леонарде Фелтоне.

   Чилтерн какое-то время пробыл в кабинете начальника участка, и вышел оттуда совсем белый, при этом волочил ноги… Словом, вид донельзя паршивый, если не сказать больше.

   Когда шеф скорее упал на стул, чем сел на него, при этом тяжело и надрывно дыша, почему-то именно Хоуп додумался вызвать скорую помощь. Все остальные пребывали в совершенно безмозглом состоянии и не поняли сразу, что старик действительно сдал и ему требуется целитель.

   Чилтерн и раньше демонстративно хватался то за поясницу, то за сердце, но кроме ворчания и причитаний ничего больше не было. Но в этот раз шефа увезли на каталке с сиреной, и это уже не выглядело как приступ ипохондрии. По крайней мере, целитель, который осматривал старика, выглядел до чертиков встревоженным и сообщил, что начальника нашего забирает на свое попечение не меньше, чем на пару недель.

   Когда масштаб проблемы дошел до всех и каждого в участке, как паника стала тихой, обреченной и всеобъемлющей. Никто не имел полного представления о том, как расследовать убийство, а уж как делать это без лидера…

   Конечно, можно было тянуть кота за хвост вплоть до возвращения Чилтерна к работе… Но даже думать о таком было мерзко.

   К концу дня пришли более чем неутешительные новости из больницы: комиссия осмотрела нашу старую развалину и вынесла вердикт о том, что начальник отдела расследований пора сдавать в утиль. Состояние здоровья детектива Чилтерна консилиум врачей признал несоответствующим занимаемой должности, и начальника у отдела расследований не стало в первые же сутки расследования убийства. А расследование и без того оборачивалось катастрофой.

   Начальник Стаффорд глядела на нас, свое безголовое войско, с обреченностью и откровенным отчаянием. Она определенно не верила, что у нас что-то выйдет, к тому же предстояло еще назначение нового главы отдела расследований. И вот это ужасало, наверное, всех до единого в участке, а меня – в первую очередь.

   Я хотела эту работу, черт подери, я больше всего на земле хотела эту работу, вот только не в тот момент, когда все покатилось прямиком в ад. А я… я могла только катиться вместе с остальными, но не затормозить у самого обрыва. Сразу стало ясно, что мое назначение под вопросом.

   После обеда я уже стояла в кабинете Стаффорд, вытянувшись по стойке смирно, и внимала с благоговейным трепетом каждому ее слову. Начальнице предстояло решить и судьбу расследования, и мою собственную судьбу в том числе.

   – Детектив Мэллоун, думаю, вы не хуже меня понимаете, что нынешняя ситуация критическая, – произнесла угрюмо Ингрид Стаффорд, глядя на меня исподлобья так неласково, словно бы именно я повинна в творящемся хаосе. Причем лично.

   – Я понимаю, мэм, – кивнула я и постаралась держаться спокойно и уверенно, хотя ни спокойствия, ни уверенности на самом деле не испытывала.

   Так и подмывало спросить о должности начальника отдела, но я не рискнула, боясь как повышения сейчас, так и того, что повышение мне не светит.

   – Нам всем предстоит серьезная работа, – проговорила как будто устало Стаффорд и тяжело вздохнула. – Возможно, даже непосильная. Есть вероятность давления общественности и прессы. Впрочем, о чем это я? Нас на части попытаются разорвать. Чилтерн вышел из игры. Это окончательный вердикт целителей. Но сейчас поставить вас на место начальника отдела расследований нельзя, вы не потянете, Мэллоун.

   Как бы ни было гадко, приходилось признать очевидное: мне вряд ли удастся нормально организовать работу в отделе в критической ситуации. Я просто не в состоянии справиться с расследованием убийства! Не такого! Не сейчас!

   – Кроме вас поставить некого, вы единственная кандидатура в нашем участке, Мэллоун. Я могла бы послать запрос на нового главу отдела, однако в Кроули вряд ли кто-то добровольно поедет. Даже ради того, чтобы получить повышение, – продолжила неспешно говорить начальница, то и дело с досадой кусая губы. – Это расследование придется вести мне самой. Вы – на подхвате, Мэллоун.

   Я кивнула.

   – Понимаю, мэм.

   Стаффорд скептически хмыкнула.

   – Ничего вы еще не понимаете, Мэллоун, опыта у вас для этого нет, придется получать его на практике, – проворчала Ингрид Стаффорд и сгорбилась в своем кресле. – Мне порой кажется, что вы вообще все здесь ничего не понимаете...

   Никогда прежде начальник Стаффорд на моей памяти не выглядела настолько уставшей и подавленной. Обычно она просто фонтанировала энергией, и никто не мог дать этой женщине ее законные пятьдесят лет. До сегодняшнего дня.

   Из кабинета я вышла медленно, с неохотой, в том числе и потому, что опасалась вопросов, которые неизбежно последуют, едва только окажусь перед коллегами. Наверняка каждый в участке едва не лопается от любопытства.

   Первой подскочила Нэнси. Конкретно ее проблема в отделе расследований не касалась никаким боком, но новости она предпочитала получать в числе первых и из первых же уст.

   – Ну что там? – подбежала Филдс ко мне в нетерпении. – Стаффорд ставит тебя на место старикана?

   Ответа, затаив дыхание, ждал каждый. Причем любой вариант был бы встречен неодобрением. Меня желало и не желало видеть на должности начальника отдела примерно равное количество людей.

   – Она сказала, что сама будет вести расследование убийства, – произнесла я обреченно. – Нового начальника у отдела расследований пока не будет.

   Теперь коллеги в курсе, что меня сочли не готовой. Некомпетентной. От этого стало так стыдно, что хоть сквозь землю проваливайся. Но такого волшебного таланта у меня, к несчастью, не имелось.

   – И сколько же продлится это междуцарствие? – подключился к разговору Хоуп, который не смог удержаться от злой и до чертиков довольной усмешки.

   Он явно пришел в восторг от того, что я не стану его начальником. Верн уже давно демонстрировал по отношению ко мне явное пренебрежение, треклятый шовинист. Хоуп искренне полагал, что превосходит меня по всем статьям только из-за начинки в своих штанах. Тот факт, что я была опытней и раскрыла больше дел, за аргумент Верн не считал. Он то и дело за глаза отпускал колкие замечания даже в сторону Ингрид Стаффорд, а мне доставалось и не за глаза. Начальницу Верн Хоуп ни капли не уважал, но хотя бы боялся кары за длинный язык, меня он не только не уважал, но еще и не боялся. Это порядком усложняло мою жизнь.

   Вообще, женщине куда сложней приходилось на службе в полиции, на нас всегда смотрели косо, приходилось быть лучше, стараться больше, насколько это вообще возможно. И все равно найдется какой-то слишком много возомнивший о себе мужчина вроде Верна Хоупа.

   – Понятия не имею, – пожала я плечами, стараясь не дать коллеге понять, насколько подавлена сейчас. Хоуп по своей натуре был хищником и никогда бы не упустил шанса вцепиться в горло раненой жертве. – Должно быть, все решится после того, как мы найдем убийцу девушки.

   Никаких комментариев от Верна не последовало, однако это не означало того, что он будет настолько же благостно молчать и в будущем. Взгляд его, по крайней мере, показался злорадным и достаточно красноречивым.

   – А что, если мы его вообще не найдем? – пробормотал Норман Хиггс, еще один детектив отдела расследований.

   Он славился своим пессимистичным настроем и умел находить темные стороны в самых радостных явлениях. Наверное, поэтому в свои сорок лет Норман не обзавелся ни женой, ни большим количеством друзей, да и родители Хиггса также старались с ним больше необходимого дела не иметь. Правда, когда дело касалось нашей работы, старина Норм демонстрировал удивительную прозорливость: его ни разу не удавалось обвести вокруг пальца, Хиггс всегда верил в худшее, в том числе и в людях, и тут ошибался крайне редко.

   – Как это не найдем? – возмутилась я, стараясь не подать виду, что тоже очень сильно сомневаюсь, что у нас действительно что-то выгорит без привлечения помощи со стороны. – Мы непременно поймаем убийцу Мэгги Рид!

   Вечером я поняла, что у меня не осталось физических и моральных сил. То есть совершенно. Конечно, грех было жаловаться на собственное состояние, никто в участке лучше себя не чувствовал, но общие проблемы не уменьшают личные.

   В Кроули имелось не так уж много мест, где можно было отойти душой. Когда городок мал, обычно у тебя два пути: или в бар, или в церковь. Я предпочла церковь. Не из-за сильной веры, просто преподобный Майкл Страуд был человеком хорошим, понимающим, а заодно и одним из моих близких друзей.

   В церковь Святой Бриджит я вошла уже достаточно поздно, в любом другом городе Вессекса, возможно, слишком поздно. Но Майка можно было застать на «рабочем месте» едва не в любое время дня и ночи. Удивительная преданность делу для бывшего первого школьного хулигана и нарушителя спокойствия. Лично я подозревала, что выходки юности стали следствием слишком уж кипучей энергии, а не дурных наклонностей. Теперь же она была целиком пущена на нужды общины и исполнение непосредственных обязанностей духовного лица.

   Майк постоянно фонтанировал идеями и втягивал в их осуществление не только весь Кроули, но даже и собственного епископа, который появлялся в нашем городке, наверное, чаще, чем где бы то ни было. Страуд не просто читал проведи и справлял обязательный набор обрядов. Организовать благотворительность, концерт, любительский спектакль, обойти всех одиноких стариков, вести дополнительные занятия в школе – все это с огромным восторгом взял на себя преподобный Майкл Страуд, порой даже против воли властей или тех, кого облагодетельствовал его преподобие.

   Кого-то местный священник раздражал до зубовного скрежета до сих пор, кто-то смирился с горькой участью, а кто-то – как, к примеру, я – Майка просто обожал, хотя бы потому, что к нему всегда можно прийти со своей бедой или сомнениями и тебя выслушают, поддержат, дадут совет и, скорее всего, даже помогут. Потому что Страуд терпеть не мог бездеятельности как таковой и не считал, будто доброе слово – единственное оружие в борьбе со злом.

   С преподобным я столкнулась прямо в дверях церкви, Майк, вооруженный совком, метлой и тяпкой, видимо, решил навести порядок на прицерковной территории. Однако увидев страждущего на своем пороге, молодой священник передумал и тут же отставил инвентарь в сторону.

   – Привет, Лив! – помахал мне рукой Страуд, правда не особенно жизнерадостно. Наверняка до преподобного уже дошли вместе с прихожанами печальные новости.

   Я тоже помахала рукой, а после позволила себя еще и по-дружески обнять. Мы с Майклом Страудом учились в одном классе, но в детстве не ладили. Зато, когда бывшая гроза Кроули, отучившись, получила приход, внезапно оказалось, что преподобный Страуд как-то сам собой стал моим лучшим другом. Правда, в городке судачили, что мы, скорее, нечто большее. Подозреваю, причиной того была просто невероятная красота Майкла: высокий стройный блондин с сияющей улыбкой производил при первой встрече неизгладимое впечатление на всех женщин без исключения.

   – Привет, Майк, – выдохнула я и зашла следом за священником в церковь.

   – Плохо выглядишь, Лив, – констатировал Майкл и тихо вздохнул. – Как продвигается расследование?

   Церковь была пуста и эхо радостно разносило наши голоса. Было в этом что-то зловещее – в шутках эха.

   – Резоннее спросить, продвигается ли оно вообще, – вздохнула я и опустилась на первую попавшуюся скамью. – Помолился бы ты за нас, что ли, преподобный. А то совсем беда.

   Преподобный Страуд только рукой махнул.

   – Молюсь денно и нощно за каждого прихожанина, а уж ради того, чтобы убийца был пойман, готов взывать к господу нашему ночи напролет. Хотя, подозреваю, куда больше моих молитв вам пригодилась бы квалифицированная помощь.

   Майк был на удивление практичным священником, для него бог всегда шел только после усилий простых смертных.

   – Чаю хочешь, Лив? У меня еще и сэндвич для тебя найдется, – по широте душевной предложил Страуд, и я поняла, что готова объесть преподобного Страуда. Пообедать нормально не удалось.

   – Да не откажусь, – чуть виновато вздохнула я.

   После короткой молитвы мы с Майком пошли к нему вдвоем, где преподобный расстарался и к сэндвичу даже настрогал салат.

   – Не стоило, – смущенно пробормотала я, чувствуя себя совсем уж нахлебницей. – М-майк…

   Священник рассмеялся.

   – Считай это еще одним благим делом, которое я должен совершить из-за сана. В общем, жуй и отдыхай.

   Иногда я от всей души завидовала той счастливой женщине, которая однажды станет называться миссис Майкл Страуд. Впрочем, вряд ли она будет владеть всем временем и вниманием своего супруга, преподобный стремился облагодетельствовать весь мир.

   – Жую и отдыхаю, – покорно кивнула я, усаживаясь за кухонный стол.

   Пока я ела, мой друг молча смотрел на меня и только подкладывал на тарелку. Сперва казалось, не влезет, но оказалось, слишком хорошо о себе думала: трескала как два оголодавших волка разом. По глазам Майка было видно, что у него накопилось много вопросов, но священник крепился и молчал, очевидно, не желая портить мне аппетит. За это я была ему премного благодарна.

   Когда пришло время чая, вопросы начал задавать не Майк, а я сама.

   – Ты знал семью Рид?

   В большинстве маленьких городков священника сносит на обочину жизни, а церкви пустуют, однако в Кроули дело совершенно иное: каждое воскресенье народ просто валом валил. Если ты не пришел в дом господень, слуга господень придет уже к тебе в дом и начнет расспрашивать про самочувствие.

   Словом, я даже не представляла себе того варианта, при котором преподобный Майкл Страуд не знал бы семью убитой девушки.

   – Да, – не обманул моих ожиданий друг. – Родители Честер и Роуз, трое детей, старшая – Маргарет, упокой господь ее душу, тринадцатилетняя Сара и малыш Джеймс, поздний ребенок, пять лет. Честер жене изменяет, но редко и пока ни разу не пойман, Роуз посещает психоаналитика, мне кажется, у нее депрессия. Маргарет была бунтаркой, пару раз пропадала из дома на два-три дня, но девочка не самая плохая. Словом, неидеальная семья, но ничего действительно ужасного, приходилось встречать и похуже.

   Я про себя хмыкнула, понимая, что беседа с приходским священником принесла в разы больше пользы, чем целый рабочий день.

   – У Мэгги были какие-то действительно серьезные проблемы на твой взгляд? – спросила я у Майка.

   Тот потер переносицу, призадумавшись.

   – Я ее последние пару недель на службе не видел, да и вообще нечасто встречал на улице. Наверное, стоило бы удивиться.

   Я растерялась:

   – Почему?

   Преподобный вздохнул.

   – Она раньше помогала убирать в церкви. По-моему, я ей нравился. Но не для протокола, Лив! Как мужчина нравился.

   И кто бы удивился или стал говорить, что у Мэгги Рид плохой вкус?

ГЛАВА 3

До конца недели участок жил в режиме жуткого аврала, однако никакого толка этот аврал не принес. Расследование застыло и не двигалось с мертвой точки. Мы все еще не знали толком ничего помимо того, что Маргарет Рид была, по мнению всех знавших ее, хорошей девочкой. А еще никто, ни один из нас не желал даже на единственную чертову секунду поверить, будто преступником может оказаться кто-то, кого мы знаем. Рациональная часть сознания вопила, насколько это опасно, неправильно, но куда сильней оказалась та часть, что отвечала за добрососедство.

   Это был не просто тупик…

   Катастрофа.

   Позор полиции.

   Стаффорд рвала и метала, но из последних сил пыталась сдерживать себя и не срываться на подчиненных. Получалось так себе, но тут был как раз тот случай, когда даже попытка засчитывалась как доброе дело. «Старушка Ингрид» старалась быть хорошим шефом, пожалуй, лучшим из возможных в нашей ситуации. Но получалось… получалось не слишком удачно.

   Так что в понедельник я появилась на службе с самыми худшими предчувствиям: еще один бесполезный день, заполненный бесполезной работой.

   Появилась я чуть позже обычного, и стоило только войти в наш кабинет, как стало ясно, что пропустила важные новости. Коллеги смотрели на меня более чем ошарашенно, даже как-то виновато.

   – Да что стряслось-то? – спросила я у Хоупа, спинным мозгом чувствуя, что ничем хорошим меня сегодня не порадуют.

   Этот гад предпочтет выложить все как есть и не станет щадить мои чувства. Просто потому что ему подобное милосердие несвойственно.

   – Похоже, у нас появился новый начальник отдела, Мэллоун. Ты только что пролетела. Поздравляю от всей души, – с огромным удовольствием сообщил Верн, ухмыляясь от уха до уха. – Наш новый шеф сейчас уже у Стаффорд, обсуждает расследование.

   Мне показалось, что в этот момент мир вокруг меня качнулся раз, другой, и обрести равновесие снова никак не удавалось. Новый начальник отдела – значит, мне уже не занять эту должность ближайшие несколько лет. Но ведь ни разу за прошлую неделю Стаффорд не обмолвилась, что ситуация изменилась и кто-то получит место главы отдела вместо меня! Она… она должна была хотя бы сказать мне лично!

   Такие новости стали настоящим ударом.

   – Но кого назначили? – спросила я потеряно, пытаясь сообразить, кто именно мог отнять у меня должность.

   Как вышло, что еще совсем недавно начальница как будто даже не думала, чтобы найти кого-то на замену Чилтерну, даже еще и говорила, что все равно к нам никто не сунется, а тут вдруг появляется тот, кто не погнушался работать в Кроули?

   Ухмылка на лице Хоупа стала еще шире и гаже. Так глядишь, морда треснет.

   – Кто? – хрипло спросила я и поглядела в сторону стеклянного «аквариума» шефа. Жалюзи были закрыты наглухо, разглядеть, кто внутри, было попросту невозможно, но я продолжала и продолжала смотреть.

   А потом дверь открылась, сперва показалась начальница Стаффорд, а после появился и тот, кому предстояло разгребать кошмар с убийством. Тот, кто попутно еще и спустил в канализацию мои карьерные перспективы.

   Сперва я тихо под нос выругалась, а после поняла, что еще немного – и мои глаза вот-вот вылезут из орбит. За спиной Ингрид Стаффорд маячила долговязая фигура Леонарда Фелтона.

   Какого дьявола тут вообще творится?! Почему мне говорят, в кабинете начальника будущий глава отдела расследований, но выходит оттуда недавно приехавший в Кроули Леонард Фелтон, адвокат?!

   – Коллеги, знакомьтесь, новый глава отдела расследований, Леонард Фелтон, – торжественно представила столичную птицу начальник.

   Фелтон кивнул и задумчиво оглядел всех собравшихся. Не знаю, что там с остальными, но мне стало чертовски неуютно под этим взглядом. Он был каким-то… неживым, пустым.

   Какого дьявола все-таки тут происходит?!

   – Добрый день, леди и джентльмены, – произнес, наконец, наш новый шеф.

   Сегодня его голос звучал далеко не так хрипло, как во время двух наших первых встреч, и оказалось, он достаточно высокий, чего прежде из-за сутулости я не заметила. Видимо, теперь мужчина решил расправить плечи и выпрямиться, наконец.

   – Ситуация с расследованием достаточно тяжелая, но мы справимся, – спокойно и даже слегка расслабленно произнес Фелтон. – В работе отдела возникла сумятица, но это поправимо. Мы справимся с этой проблемой вместе.

   Звучало достаточно амбициозно для того, кто еще несколько дней назад походил на настоящего пропойцу. Впрочем, сегодня мистер Фелтон выглядел на удивление хорошо, не так как раньше: гладко выбрит, волосы аккуратно подстрижены и вроде бы даже уложены, бледен, но уже не как покойник. Да и костюм на нем сидел прекрасно и был отглажен так, что о стрелки на брюках, кажется, можно порезаться, и про подходящий галстук столичный франт тоже не позабыл.

   Что было странно, так это то, что костюм для знакомства с отделом Леонард Фелтон выбрал недорогой, явно куда дешевле тех, что мог позволить себе человек, который купил Дом-на-Утесе. От внука лорда ждешь куда большей роскоши.

   – Надеюсь, вас не затруднит первое время носить бейджи с именами, – попросил Фелтон. – У нас нет времени для того, чтобы обстоятельно знакомиться друг с другом. Надеюсь, вы простите мне эту невежливость.

   Слова по сути своей были учтивы, однако говорил столичный хлыщ сухо и отстраненно, как будто на чувства новых коллег ему глубоко плевать, и все дело только в хорошем воспитании и привычке к вежливости.

   Таких людей я не выносила больше всего, ценя честность и откровенность куда больше бездушной и вычурной вежливости, за которой так любят прятать свои подлинные мысли и намерения представители более высокого класса. Уж лучше честный хам, чем вежливая сволочь.

   После короткой «церемонии вступления в должность» Стаффорд поспешно укрылась у себя в кабинете, будто не желала иметь никакого отношения к тому, что будет происходить в дальнейшем в участке. Я пару секунд раздумывала и после скользнула вслед за начальницей. Пусть Фелтон развлекается без меня с новыми игрушками.

   – Мэм, но он же адвокат! – с порога взвыла я, едва закрыв за собой дверь. – Как такую должность в полиции может получить адвокат?!

   Стаффорд нервно поправила светлые волосы и произнесла невероятно устало:

   – Если тебя это утешит, мистер Фелтон приостановил свою адвокатскую лицензию и имеет право работать в полиции. А помимо права работать в полиции он еще имеет и родственников на таких постах, что впору удивляться, почему гад еще не получил мою работу.

   Я в шоке уставилась на начальницу.

   – А он мог?

   В моем голосе звучало закономерное подозрение.

   – Он – мог. Ты даже не представляешь, на что способна эта семейка…

   Начальница тяжело вздохнула. Значит, ей столичная птичка в участке тоже была не по душе, лукавить Стаффорд не умела, наверное, поэтому так и застряла в нашей глуши.

   – В общем, Мэллоун, ты должна понимать, что от Фелтона мы избавимся только в одном случае: если он сам пожелает убраться туда, откуда приехал. Но, судя по нашему с ним разговору, играть в сельского детектива лорденышу надоест еще нескоро.

   Та еще перспектива…

   – Но он ведь даже в полиции не работал! – воскликнула я, не ощущая ничего, кроме безнадежности.

   Уже было предельно ясно: что бы я ни сказала, ничего не изменится, нами будет командовать не пойми кто.

   – Стаж в отделе расследований – два года. Приличное количество раскрытых дел. Вроде и подкопаться не к чему.

   Из кабинета начальницы я вышла на подламывающихся ногах, вообще не понимая, как так вышло, что к нам в участок попал богатенький сынок, которому родственники решили подарить не люксовые часы, яхты или новую машину, а должность в полиции в глубокой провинции. Даже если когда-то он проработал какое-то время в отделе расследований, так и что с того? После он оказался на адвокатском поприще, значит, представитель элиты среди простых копов не прижился.

   Пока я была у Стаффорд, новый шеф уже развел бурную деятельность. Правда, начал с того, что к чертям разобрал весь тот прекрасный коллаж, который мы всем отделом собирали на прошлой неделе. Все фотографии с места происшествия оказались на столе, который прежде занимал Чилтерн. Теперь же, очевидно, рабочее место старика Чилтерна будет занимать Леонард Фелтон. По крайней мере, обустраивался там хозяин Дома-на-Утесе уверенно и спокойно. На столе мужчины уже стоял тонкий ноутбук, тускло посверкивая металлическим корпусом. Он явно выделялся среди прочих компьютеров, которые стояли в участке. Теперь стало ясно, каким же старым хламом приходилось пользоваться изо дня в день рядовым копам в Кроули.

   На нового шефа поглядывали с тревогой, напряжением, явно ожидая только самого худшего. Он был не наш, не просто из другого города, но еще и из другого мира заодно, из того, где столовое серебро, антикварный фарфор и шелковые простыни. Фелтон же держался со спокойствием, находиться среди стольких незнакомых и не слишком дружелюбно настроенных людей для него, кажется, было совершенно естественным делом. Впрочем, адвокат же, пусть даже и бывший. Вряд ли ему так уж сильно симпатизировали в зале суда.

   Хиггс бросил в мою сторону вопросительный взгляд, словно бы я могла хоть как-то прокомментировать появление нового шефа в отделе. А у меня ни одного приличного слова не было.

   – Мэллоун? – окликнул меня внезапно Фелтон.

   Я даже вздрогнула от неожиданности. Неприятно резануло то, что теперь ко мне обращались просто по фамилии, а не «инспектор Мэллоун», как прежде. Раньше я чувствовала себя сильней и влиятельней приезжего богатея, хотя бы потому, что у меня было служебное удостоверение. Теперь Леонард Фелтон едва не по щелчку пальцев отнял это превосходство и даже встал надо мной.

   Как же раздражало.

   – Да, сэр? – повернулась к мужчине. Это «сэр» мне стоило дорого.

   Коллеги пялились на меня, словно ожидая чего-то.

   – Будьте так любезны, введите меня в курс дела. Как я понимаю, вы должны быть самой осведомленной во всем отделе, – произнес Фелтон с любезной улыбкой. Более чем «светская» гримаса, наверняка десятки раз отрепетированная перед зеркалом.

   И если новый начальник отдела знает, что я самая осведомленная, то в курсе и того, кто именно должен был стать преемником старика Чилтерна. Наверняка потешается над незадачливой женщиной-детективом, которую по одной только прихоти лишил повышения.

   – Как скажете, сэр, – покорно отозвалась я, но чего мне стоила эта покорность...

   – Спасибо, Мэллоун, – кивнул шеф. – Хиггс, будьте так любезны, составьте список одноклассников Маргарет Рид, а также ее школьных учителей и распечатайте.

   Коллега пожал плечами и молча приступил к исполнению приказа, собственно говоря, как всегда молча. Именно эта манера больше всего бесила окружающих, а вот Фелтон словно бы не заметил, все свое внимание сосредоточив на мне.

   – Итак, Мэллоун, начинайте с того дня, когда вы нашли тело. Утро вторника.

   Ну да, разумеется, этот день он наверняка запомнил, ведь именно во вторник я приехала к Дому-на-Утесе второй раз и начала расспрашивать Леонарда Фелтона о его алиби, едва родители бывшего адвоката покинули новое жилище сына.

   Как же я влипла.

   Хорошо еще, меня не заставили стоять навытяжку перед столом начальства во время доклада, такого позора я бы, наверное, не пережила, уволилась бы на следующий же день. Я подтащила к столу начальника ближайший стул и уселась на него. Причем уселась не как обычно, спокойно и раскованно, а так, словно бы оказалась перед классным руководителем, отчитываясь за очередную драку.

   Что поделать, я была далеко не примерной девочкой, на обиды отвечала не слезами, а метким ударом в ухо. Родители, когда были живы, пытались донести до единственного чада сакральное «девочки так себя не ведут», а вот тетя уже махнула рукой, приняв как данность, что приличной молодой леди из меня вырастить не получится, как ни старайся.

   – Мы приехали с утра на вызов с констеблем Мартином. Ограбление бакалейного магазина Сары Нортон, сэр, – принялась рассказывать я с самого начала. – Позади магазина было обнаружено тело.

   Фелтон тут же меня прервал:

   – Что с грабителями?

   Я поморщилась. Веселую парочку Смита и Хэмилтона взять так и не удалось: против собственных обыкновений они унесли ноги из Кроули едва не сразу же после совершения преступления.

   – Личности подозреваемых установлены, но задержать не удалось, сэр. Объявили в розыск.

   Проблема с нашими «городскими» грабителями возникла еще и из-за того, что все силы были брошены на убийство и про магазин миссис Нортон позабыли. Ну, в самом деле, разве можно сравнить по значимости убийство юной девушки и налет на бакалейную лавку?

   – Значит, упустили ключевых свидетелей, – сделал закономерный вывод Фелтон, прищурив темно-карие, почти черные глаза.

   Стало так стыдно, будто это именно мое упущение, хотя на самом деле предъявлять претензии стоило Чилтерну. Однако бывший начальник благополучно ушел на пенсию, а все его проблемы получила в наследство я. Проблемы, но не должность. Понять почему вышло именно так, не выходило.

   – Да, сэр, – скрепя сердце признала я и потупилась, старательно разглядывая свои ботинки.

   Это решение тоже оказалось ошибочным: ботинки я чистила последний раз пару дней назад, а проживание в сельской местности не способствует чистоте обуви. Тем разительней был контраст с тускло поблескивающими туфлями Леонарда Фелтона.

   Куда только подевался тот пропойца, которого я повстречала на прошлой неделе? Не иначе фэйри унесли, оставив вместо него подменыша-аккуратиста.

   – Что с опросом родственников? – не стал заострять внимания на предыдущем промахе отдела новый шеф.

   Я съежилась еще больше.

   – Родители утверждают, что никаких проблем у Мэгги не было ни со сверстниками, ни с учителями, ни с соседями.

   На самом деле я почти не сомневалась, что, если хорошо потрясти семью жертвы, в итоге наверняка всплывут ссоры с одноклассниками или конфликт с каким-то взрослым… Но пока, стоило только появиться в доме Ридов, как они принимались биться в истерике, даже если несколько минут назад были относительно спокойны.

   – Хорошо, – отозвался Фелтон таким кислым тоном, что сразу стало понятно – ни черта не хорошо. Просто начальник еще старается быть вежливым. – Что насчет местных, живущих рядом с местом преступления?

   Давненько мне не хотелось провалиться сквозь землю настолько сильно. Глаза на Леонарда Фелтона я так и не подняла.

   – Ничего не видели и не слышали, сэр.

   Мне просто не о чем было отчитываться, в этом и заключался ужас происходящего.

   – Что же, – задумчиво изрек Фелтон с тяжелым вздохом, – понятно лишь одно – у нас нет вообще ничего. И это просто трагедия, коллеги.

   После мы твердили, что новый шеф явился и тут же накаркал, сказав это ужасное слово – «трагедия»… А в тот момент раздавшийся телефонный звонок ни у кого не вызвал никаких особенных предчувствий. Поднял трубку Хоуп, а дальше его лицо переменилось буквально в пару секунд: из скучающего сноба, упивающегося презрением, он превратился в испуганного мальчика.

   – Д-да! Да… Да!

   Верн положил трубку, и в офисе воцарилось поистине гробовое молчание, нарушить которое хватило решимости только у Фелтона. Даже Стаффорд, выглянувшая из своего кабинета, словно бы онемела.

   – Ну что там? – требовательно спросил новый шеф, поднявшись из-за стола.

   В глазах Хоупа стыл смертный ужас.

   – Преподобный Страуд звонил. Сказал, труп. В церкви. Молодая девушка…

   Кто-то выругался, кто именно, я не поняла, но обороты были цветистые. У меня самой язык как будто к небу примерз, иначе бы тоже принялась сквернословить. Выражение чистого ужаса и почти отчаяния читалось на всех лицах. Кроме Фелтона. Тот в лице не переменился, вот только побелел как полотно. И прежде мужчина румяным не был, а теперь и вовсе походил на покойника.

   Однако сориентировался этот «покойник» достаточно быстро.

   – Мэллоун, Хоуп, Хиггс, выдвигаемся, – скомандовал решительно начальник. Голос его звучал вполне буднично, будто иметь дело с убийствами для него самое обычное дело. – Мартин, вызывайте криминалистов и судмедэксперта и тоже подъезжайте.

   Все кинулись выполнять указания, причем с явным облегчением. Всегда проще, когда кто-то решительный берет на себя руководство, а, значит, и ответственность.

   Меня шеф успел схватить за плечо до того, как я выскочила на парковку.

   – Мэллоун, я поеду с вами, не хочу сейчас выяснять, где именно церковь и как к ней доехать.

   Можно было сказать, что шпиль церкви отлично виден из любой точки города и до нее без проблем доберется даже приезжий, каковым является Фелтон, но я решила проглотить свои возмущения и взяла с собой шефа, мрачно радуясь тому, что ему предстоит вкусить все прелести поездки в старой развалюхе по плохой дороге.

   Я надеялась, что патрульный автомобиль вызовет у столичного жителя культурный шок, но меня постигло разочарования: шеф словно внимания не обратил, на чем предстоит ехать на место преступления. Он вообще был куда больше увлечен отчетом коронера по первой жертве, что-то беззвучно проговаривал, хмурился, вздыхал.

   При этом ни напуганным, ни смущенным Фелтон не выглядел, словно для него действительно расследовать убийство – привычная часть работы.

   Машина по дороге расчихалась и скрипела на каждой выбоине так жалобно, что я даже начала всерьез беспокоиться, доедет или нет. Очевидно, прогнозы автомеханика могли все-таки не оправдаться. Было бы совершенно некстати…

   Беспокоило еще и состояние Майка. Вряд ли преподобный легко перенес зрелище мертвой прихожанки прямо посреди церкви, так что друга следовало поддержать, при этом постаравшись исполнить должностные обязанности.

   – Кстати, Мэллоун, что вы можете сказать о местном священнике? – словно бы мысли мои прочитал Фелтон.

   Я тут же забеспокоилась, что моего самого близкого друга могут подозревать в убийстве.

   – Преподобный Страуд – прекрасный человек! – выпалила я, должно быть, с излишней горячностью.

   Тонкие губы шефа тут же искривились в саркастичной усмешке.

   – Вы встречаетесь?

   Вопрос показался более чем бестактным.

   – Какое вам дело?! – воскликнула я, скосившись на сидящего слева от меня мужчины.

   Тот поймал мой взгляд.

   – С того, что если в ходе следствия выяснится, что священник причастен, а вы с ним любовники, возникнет множество проблем в суде.

   Пришлось признать, с такой стороны свои возможные отношения с Майком Страудом я не рассматривала. И все равно подобные вопросы просто возмутительны!

   – Нет, сэр, – процедила я, вцепившись до боли в руль. – Мы просто близкие друзья.

   Фелтон кивнул, принимая к сведению.

   Неприятный разговор с шефом все-таки принес немного пользы: я отвлеклась от мыслей об очередном убийстве и том ужасе, который обрушился на маленький городок, где я прожила большую часть жизни.

   Я припарковалась у церкви последней, Хоуп и Хиггс поехали на личных автомобилях, так что добрались существенно быстрей. Однако войти внутрь прежде меня и шефа никто из коллег не рискнул, возможно, из-за того, что на ступенях сидел преподобный Страуд, зажав голову между коленями как порой советуют делать при сильной тошноте.

   Никогда прежде не видела Майка в таком состоянии и боялась представлять, какое же зрелище настолько сильно потрясло преподобного. Страуд все-таки был не чувствительной юной девушкой, чтобы впадать истерику по любому поводу.

   Первым делом я кинулась к другу, однако меня тут же перехватил за руку шеф.

   – Имя, – потребовал он, и я растерянно уставилась на Фелтона, пытаясь понять, что он вообще от меня хочет.

   – Простите, сэр?

   Аристократ вздохнул с досадой, словно бы привык за жизнь, что его понимают с полуслова. Может, так оно и было до того, как он приехал в Кроули.

   – Как имя преподобного? – спросил вполголоса Фелтон и отпустил меня только после того, как я ответила на его вопрос.

   Какого черта?

   Отвязавшись от докучливого начальства, я кинулась со всех ног

   – Майк, – потрясла я за плечо преподобного. Тот толком и не отреагировал, даже головы не поднял, пришлось трясти сильней, чтобы добиться ответа.

   Взгляд у друга был совершенно диким, затравленным, а сами глаза покраснели из-за полопавшихся сосудов.

   – Майк, с тобой все в порядке? – спросила я с тревогой.

   Беспокоиться о живых всегда проще.

   Священник кивнул.

   – Со мной – да. Просто никогда не видел мертвых в таком… виде, – прохрипел преподобный и до боли вцепился в мою руку.

   Я даже не пискнула на такое, хотя понимала, что синяков не избежать. Сзади подошел начальник. Куда уж без него.

   – Детектив-инспектор Леонард Фелтон, – коротко представился шеф и протянул Майку руку.

   Страуд пожал ее с растерянностью и вопросительно уставился на меня, ожидая пояснений. Очевидно, преподобный меньше всего ожидал увидеть среди полицейских чужака.

   Я кивнула, подтверждая, что странный тип рядом со мной действительно детектив-инспектор.

   – Это мой непосредственный начальник. С сегодняшнего дня, – на всякий случай пояснила я, невольно скривившись. Мне определенно потребуется не один день, чтобы смириться с тем, что Фелтон захватил мое место, да еще и по чистой прихоти.

   – Приятно познакомиться, детектив, – кивнул потерянно Майк.

   – Надеюсь, вы не натоптали на месте преступления? – уточнил деловито Фелтон, даже и не подумав выказать хоть какую-то поддержку.

   Страуд нервно дернул головой.

   – Нет… Вырвало меня уже за пределами церкви, – пробормотал Майк и, наконец, отпустил мою руку.

   Я с остервенением принялась растирать запястье, которое укоряюще заныло.

   – То есть вы ничего не тронули и даже не проверили, жива ли жертва? – дотошно уточнил лорденыш, который, похоже, просто не умел оставлять людей в покое.

   Священник покачал головой.

   – У нее горло перерезано, а лежит несчастная лицом вверх. Вряд ли имело смысл проверять пульс и дыхание при таком ранении.

   Шеф неопределенно хмыкнул, выудил из кармана пару латексных перчаток, натянул их на руки, а после бестрепетно, с совершенно каменной рожей вошел в церковь. Я покосилась на коллег, те бросали смущенные взгляды то на меня, то на дверь, за которой скрылся Фелтон, но за новым начальством не спешили.

   Ладно, придется показать им пример смелости и решительности, может, за мной они последуют более охотно, чем за чужаком, что возглавил наш отдел.

   Я люблю нашу местную церковь… Хотя, наверное, уже куда правильней и уместней сказать «любила». Потому что картина, которую я увидела, кажется, навечно останется выжженной на внутренней стороне моих век.

   Прошлое место преступления уже не казалось самым ужасным из всего, что доводилось видеть за свою жизнь. Мэгги Рид там, за магазином, просто лежала на земле, а выражение ее лица оставалось почти что мирным, вторую жертву бросили прямо к кафедре, с которой столько раз преподобный Страуд говорил своей пастве о любви к богу и ближним. Тело лежало как мусор, в позе, которую живой бы не принял никогда, вокруг натекла кровь. Это была женщина, я определила это машинально по длинным волосам и сбившейся юбке. Посмотрев на худенькие ноги жертвы, подметила, что только на правой была туфля. Левой не наблюдалось.

   У меня не хватило духу вот так сразу приближаться к трупу: дрожали колени, да и, кажется, вся я дрожала мелкой дрожью. А вот Фелтон уже деловито сновал вокруг девушки, то и дело внимательно глядя себе под ноги, чтобы не вляпаться в лужу крови или не наступить на одежду или волосы жертвы.

   Устав чувствовать себя совсем уже бесполезной, начала плести сканирующее заклинание, собираясь исследовать место, но сбилась на первой же строке – командный рык Фелтона «не сметь!» едва с ног не сбил, а сам шеф во мгновение ока оказался рядом со мной, грозно сверкая глазами, которые почему-то светили яркой желтизной, хотя я точно знала – Фелтон кареглазый.

   – Но, сэр… – опешила я, вообще не понимая, почему мужчина так взвился.

   – Мэллоун, вас никто не учил, что нельзя нарушать место преступления до появления экспертов?! – буквально орал на меня начальник, не дав толком и рта открыть.

   Витражи жалобно звенели в такт каждому слову Леонарду Фелтона. Кажется, мужчина пришел в такую ярость, что едва себя контролировал.

   – Но ведь это немагическое убийство! – просипела я, начав медленно и осторожно пятиться от остервеневшего Фелтона.

   Кто только бы мне дал смыться…

   Не знаю, как именно Леонард Фелтон обращался с женщинами из своего окружения, но я не удостоилась галантного обхождения со стороны мужчины. Меня схватили за грудки, а после еще и подняли вверх. Ноги болтались в воздухе, потеряв опору.

   Худой-то шеф худой, а вот сил, похоже, немерено, и все на мою голову.

   – Готовы поспорить на свою жизнь, Мэллоун? – поинтересовался вкрадчиво, но оттого еще более жутко, Фелтон.

   Глядя в его совершенно бешеные глаза, я подумала, что, вполне возможно, это вовсе и не фигура речи и, если ошиблась, лягу тут же вторым трупом. С этого пришлого станется, он же совершенно спятивший!

   – Нет, сэр! – выдавила я, вытаращив глаза.

   Этот ответ сошел начальству за правильный, и меня поставили на пол. Никогда бы не подумала, что, почувствовав пол под ногами, испытаю столько положительных эмоций. Воспользовавшись вновь дарованной свободой, я дунула к выходу со всех ног.

   – Вон! И раньше экспертов в церковь ни ногой! – понеслось мне вслед.

   Любезным предложением я воспользовалась тут же, не затягивая.

   Мужчины снаружи поглядели на меня даже с долей сочувствия, но при этом и облегчения тоже: наверняка понадеялись, что, сорвав зло на мне, Фелтон уже не станет кидаться на других. Лично мне показалось, зла в шефе хватит на всех работников участка, вплоть до уборщиков.

   В любом случае до приезда экспертов никто не рискнул переступить порог церкви. Я отваживалась только изредка подглядывать в щель. Мало ли, какая придурь придет в голову этому ненормальному? Впрочем, по моим наблюдениям, Леонард Фелтон на месте преступления вел себя действительно очень аккуратно.

   И все равно это не повод так орать! Явился сюда незваным, лордово отродье, а теперь еще и не ставит ни во что. И, кажется, такого отношения удостоилась не я одна: и на моих коллег бывший адвокат взирал со снисходительностью, словно бы на существ, которые во всем ему уступали.

   – Что это вообще за человек? Откуда он появился? – спросил украдкой Майк в тот момент, когда Хиггс и Хоуп отошли от церкви подальше, подозреваю, покурить. Оба не так давно бросили, и избавление от вредной привычки стоило коллегам прорву сил и нервов. Похоже, убийства заставили махнуть рукой на решение отказаться от сигарет. Ну или во всем повинно новое начальство, кто знает?

   – Внук лорда, которому захотелось поиграть в детектива, – хмуро отозвалась я, понимая, что прямо сейчас кривлю душой. Даже если для Фелтона должность в полиции в самом деле что-то вроде развлечения, способа отвлечься от собственных бед, все равно, похоже, мужчина с серьезностью взялся за расследование.

   Возможно, куда серьезней, чем кто-либо в нашем участке.

   – То есть он прям-таки из тех Фелтонов? – уточнил опешивший от моих слов священник. – Внук лорда… Но как-то не похож твой новый шеф на представителя золотой молодежи.

   Я закатила глаза.

   – Может, и не похож, однако место начальника отдела получил просто по щелчку. Прихожу сегодня на работу, а мне буквально с порога сообщают, вот он теперь на должности Чилтерна, так что любите и жалуйте.

   Фелтон действительно не выставлял богатства своей семьи напоказ, наверное, не хотел нервировать простых обывателей слишком уж сильно. Хватало с лихвой и того, как он общался с нами, своими нынешними подчиненными, чтобы не испытывать к Леонарду Фелтону даже намека на теплые чувства. Не только я смотрела на свалившееся едва не с неба начальство косо, кажется, аристократ вообще никому не нравился, в том числе и Стаффорд. Она ясно дала понять, что на нее надавили сверху, поэтому-то чужак и получил должность.

   – Ну, не стоит так переживать, может, все складывается как раз к лучшему, – успокаивающе произнес преподобный. – По-моему, этот человек понимает, что сейчас нужно делать, разве нет?

   Я передернула плечами и упрямо поджала губы. По всему выходило, Фелтон действительно представлял, как следовало расследовать убийства, причем сведения почерпнул не только из лекций и учебников, для теоретика мужчина держался слишком спокойно.

   Не дождавшись от меня ответа, Страуд продолжил:

   – К тому же, если он действительно такая важная столичная птица, значит разберется с убийствами, заскучает и уберется восвояси. Все будут довольны. Ну что внуку лорда Фелтона делать в наших краях?

   Нечего делать.

   Как же хотелось верить, что Майк не ошибается в своих предположениях.

ГЛАВА 4

В церковь вернуться я рискнула только следом за экспертами, заодно прячась за их спинами от возможной новой вспышки начальственного гнева. Сегодня тоже выгнали в поле «старую гвардию», Тейлора и Грина, которые хмыкали и перемигивались как старые приятели или, по крайней мере, люди, которые хранят общий на двоих секрет. Очень хотелось верить, что секрет этот заключается не в том, что все люди вокруг – полные идиоты.

   – Здравствуй, Лив, – махнул мне рукой Ллойд Тейлор. Коронер держался бодро и даже с долей позитива. – А где тот дивный зверь, о котором говорит едва не весь Кроули? Где твой новый шеф?

   Я нервозно кивнула в сторону церкви.

   – Труп сторожит. Наверное, боится, как бы не убежал, – проворчала я, с неохотой поднимаясь со скамейки, где мы сидели до этого со Страудом. – А что, так не терпится познакомиться с нашей новой знаменитостью?

   Мои слова, похоже, звучали излишне саркастично и сразу вспомнилось выражение классика: «Сарказм – низшая форма юмора». Правда, после все тот же классик добавил «но высшая форма мышления», и последней частью цитаты я и решила утешаться.

   – Хотелось бы, – пожал плечами коронер и вошел в церковь.

   Когда спустя пару минут прибыл Грин, он просто махнул рукой, вооружился «боевым» чемоданчиком и потопал на место преступления, преувеличенно весело посвистывая.

   – Народ, нам бы тоже... – вздохнула я, обращаясь к Хиггсу и Хоупу. Те смущенно отводили глаза и жались друг к другу как два перепуганных школьника, хотя никогда не демонстрировали теплых чувств друг к другу. Я не была уверена до конца, что их больше ужасало – мертвое тело или Леонард Фелтон.

   – Нам нужно войти внутрь.

   Иначе грош нам цена как полицейским, это факт.

   Пришлось подать личный пример и снова войти в церковь, хотя унять дрожь внутри никак не удавалось. Прежде я боялась только вида трупа, теперь я боялась уже и шефа, которому ничто не помешает снова просто схватить меня за грудки и оторвать от пола. Совершенно ненормальный тип, который вообще не умеет вести себя с людьми. Наверняка привык, что перед ним все ходят на цыпочках и по одному движению бровей предугадывают все желания будущего лорда Фелтона.

   Хиггс и Хоуп вошли только через несколько минут после меня, когда я успела вдосталь наслушаться комментариев экспертов и нового шефа, который вертелся рядом с нашим «боевым старичьем», но при этом почему-то не получал ни одного замечания ни от Тейлора, ни от Грина. А ведь они не стеснялись отчитывать даже Ингрид Стаффорд, если та, по мнению криминалиста и коронера, допускала ошибки или угрожала целостности улик.

   Впрочем, я не могла не отметить, насколько ловко движется по месту преступления Фелтон, словно умелый танцор, вот только танцоры не вглядываются так цепко в каждую мелочь. Мое появление также не осталось для начальника незамеченным, карие глаза скользнули по мне, но Фелтон не произнес ни единого слова, вообще ни одного, хотя с экспертами мужчина показал себя натурой словоохотливой. Фелтона интересовала каждая деталь, пусть даже самая малозначительная, но при этом большая часть вопросов была задана так, словно начальник просто хотел подтверждения собственных догадок.

   «Он отсюда никогда не уберется», – с совершенно неуместной сейчас тоской подумала я. По всему было видно, Леонард Фелтон – чертов профессионал и отлично понимает в том, за что взялся, как я думала, из чистой прихоти.

   Быть может, все дело было действительно в импульсивном желании молодого аристократа, решившего отвлечься от бед в собственной жизни чужими бедами, но, по крайней мере, он не дилетант. И это приговор моей карьере, если только не окажется прав мой добрый друг, преподобный Майкл Страуд, предрекший приезжему скорую скуку в нашей сельской глуши.

   – Хиггс, Мэллоун, Хоуп! Ко мне! На цыпочках! – резко скомандовал начальник. Эхо разнесло его голос по всей церкви. – Затопчите улики, пожалеете!

   Как собак позвал, честное слово! Еще бы по бедру похлопал для полного сходства.

   А ведь все одно мы подошли тут же, словно и правда дрессированные псины, разве что хвосты не поджимали, и то лишь потому что хвостов не имелось в наличии. При этом даже из Верна Хоупа будто ветром выдуло его «самцовость», которую он так любит демонстрировать по поводу и без перед каждым, кто оказывался на пути. Видимо, «самцовость» породистого Фелтона на порядок превосходила ту, которой обладал Хоуп.

   – Девушку знаете? – спросил начальник, кивая на тело.

    Я стиснула кулаки и заставила себя внимательней вглядеться в лицо покойницы, хотя от этой картины меня начало поташнивать. Совсем еще девочка, быть может, не старше первой жертвы, Мэгги Рид. Определенно, прежде мне доводилось не единожды сталкиваться с ней на улицах Кроули, пусть по имени я девушку и не знала.

   – Нет, сэр, но она местная, – отрапортовала я, стараясь держать подальше от Фелтона. – Точно местная.

   Я понадеялась, что, возможно, Верн с Норманом могут сказать что-то более информативное, но и они только плечами пожимали. С убитой они не были знакомы.

   – Значит, по крайней мере, девочка была примерная, домашняя, – задумчиво изрек Леонард Фелтон и расстроенно покачал головой. Из чего он сделал такой вывод, сразу сообразить не удалось, но я предпочла смолчать.

   Хоуп хохотнул, давая понять, что с новым шефом он не согласен. «Самцовость» все-таки полезла наружу, и коллега то ли осознанно, то ли нет, пытался показать позой и интонацией, что он тут самый сильный и знающий. Возможно, с кем-то другим такое и прокатило бы, все-таки Верн Хоуп, высоченный, широкоплечий, да еще и с лицом, изуродованным интеллектом и самомнением, умел производить нужное впечатление. На фоне Хоупа Фелтон казался тонким как тростинка. Вот только в этой «тростинке» имелся собственный запас самомнения, и он оказался существенно больше.

   Под ледяным взглядом нового начальника Хоуп быстро заткнулся и как будто даже съежился. Вслух Верну аристократ ничего не сказал, то ли не счел нужным, то ли решил не тратить на недостойных перлы своего драгоценного красноречия.

   – Мэллоун, составьте протокол осмотра места происшествия. На это вы способны? – обратился ко мне Фелтон.

   – Да, сэр, – отчеканила я, чувствуя себя до глубины души оскорбленной сомнениями в моей профессиональной пригодности.

   Меня же все-таки не за красивые глаза на службу приняли (хотя к своим глазам, кстати говоря, зеленым, довольно редкий цвет, я нареканий не имела), у меня и два диплома имелись – по юриспруденции и артефакторике, и работать я умела и любила, от возни с бумажками тоже никогда не бегала.

   – Хорошо, – откликнулся шеф, не выглядящий особенно обнадеженным. – Хоуп, сфотографируйте девушку и галопом в среднюю школу, устанавливайте личность. И, ради всего святого, фотографию показывайте только учителям, не лезьте к детям.

   Настала очередь Верна чувствовать себя идиотом. Я позволила себе каплю злорадства, чертовски приятно было взирать на то, как кого-то другого макают мордой в грязь.

   – Хиггс, будьте так добры, поезжайте в участок вместе со священником и допросите по всей форме.

   Очень хотелось возмутиться, ведь куда логичней было бы, допроси Майка именно я, а не кто-то другой. В конце концов, мы с преподобным Майклом Страудом близкие друзья. Но Фелтон посчитал именно такое распределение обязанностей наилучшим, и нам, подчиненным, не осталось ничего другого, кроме как подчиниться.

   Раздав ценные указания, шеф унесся куда-то с чрезвычайно деловитым видом. Ну, как унесся, уполз скорее, насколько позволяла скорость патрульного автомобиля. Я же с тоской поняла, что ехать обратно мне или с констеблем Мартином, или в труповозке вместе с экспертами. Первый вариант тоже так себе, однако побывать в одной машине вместе с телом хотелось еще меньше. Я была вынуждена признать, что мертвецов я все-таки побаивалась.

   Раньше, как и преподобному Страуду, мне приходилось видеть только людей, умерших от старости или от болезни, но и от них я слегка обмирала. Самым страшным зрелищем в моей жизни до того, как мы обнаружили тело юной Маргарет Рид, был труп пропойцы Хью Красса, которого нашли через несколько дней после того, как он умер.

   Меня тогда вывернуло, едва успела из дома выбежать. Потешались коллеги надо мной с неделю, а самым несправедливым было то, что они и сами позеленели при виде мертвого Хью.

   – А ваш новый шеф – просто зверь, – наклоняясь над телом, обронил Тейлор с каким-то странным удовлетворением.

   Я поспешно отвернулась, не желая видеть, что именно коронер станет делать дальше. Хватит с меня на сегодня отвратительных впечатлений.

   – И тебе как будто это нравится? – спросила я с недоумением.

   Мужчина как неопределенно хмыкнул.

   – Пожалуй, что и так. Не теряется, не мямлит. Всяко лучше, чем старик Чилтерн, – вынес свой вердикт Тейлор. – И, уж прости, красавица, но лучше, чем ты. Как расследовать убийство, если мутит от одного лишь вида мертвеца?

   Упрек был, конечно, справедливым, я не могла не признать, но от этого не менее обидным. У меня просто опыта нужного не было шанса получить!

   – Зато он не знает Кроули и его жителей, – проворчала я в ответ. Вслух признать превосходство Леонарда Фелтона все-таки оказалось выше моих сил.

   – Разберется, – отозвался с полной уверенностью судмедэксперт. – Такие ребята всегда разбираются, цепкий он и не дурак. Правда, у парня явно какие-то проблемы.

   Еще бы у него не было проблем.

   – У него полгода назад невесту убили накануне свадьбы, – отозвалась я, не считая нужным скрывать информацию, которая и без того являлась общеизвестной.

   Тейлор охнул. Бросив взгляд через плечо, я увидела, что видавший виды эксперт нахмурился.

   – Бедолага, – пробормотал коронер и расстроенно вздохнул. – Понятно теперь, с чего ему бросаться в бега от своей прошлой жизни. Наверное, я бы тоже бросил все и унесся в какую-нибудь глухую дыру, только чтобы не видеть...

   Я с минуту подождала окончания фразы, то Тейлор больше ничего не сказал.

   – Не видеть чего? – в конце концов, не выдержала я.

   Ответ оказался прост.

   – Гребаной жалости, малышка Ливви. Жалость душит.

   Не знаю, что там делает жалость в действительности, но вот такого Леонарда Фелтона, вечно раздраженного и высокомерного, жалеть категорически не хотелось. Работать с ним не хотелось тем более.

   – Мне этот тип тоже не по нутру, – проворчал Мартин от дверей.

   Приближаться к телу он не спешил, ну так и не ему по итогу осмотра протокол составлять.

   – Так он начальник, а не серебряный шиллинг, – поддержал Тейлора и старик Грин, криво усмехнувшись. – Главное, чтобы в своем деле понимал, а он вроде бы понимает.

   Ну вот, дожили. Теперь и эксперты дружно перешли на сторону нового шефа. Чем этот хам их так очаровал? Тем, что нос от трупа не воротит? Так не такое уж и великое достижение. Ну, хотя бы Тед от Фелтона тоже далеко не в восторге, какое-никакое, а утешение.

   В первую очередь по возвращению в участок мне пришлось заняться переделкой протокола осмотра места происшествия. Высокое начальство нашло в результате моих трудов достаточное количество огрехов, чтобы нарычать и заставить все переделать.

   Стиснув зубы, я поспешила исполнить приказ Фелтона, потому что… ну, потому что действительно допустила ряд ошибок. Тут даже и пожаловаться никому нельзя, раз уж напортачила, нужно исправлять.

   Со второй попытки шеф принял протокол и даже сказал что-то умеренно одобрительное. На душе стало чуть спокойней, хотя бы не принялся придираться попусту и отвязался, когда его требования были исполнены.

   Хиггс удостоился высочайшего одобрения Леонарда Фелтона. Начальник посчитал, что Майк был допрошен по высшему разряду. Хоупа тоже похвалили, личность второй жертвы установить удалось: Сара Грейсон, также как Мэгги Рид, ученица выпускного класса средней школы Кроули, и предположение Фелтона насчет нее полностью оправдались. Юная мисс Грейсон действительно была примерной девочкой и не приносила хлопот ни родным, ни преподавателям.

   – Итак, мистер Фелтон, – весьма формально и даже чересчур уважительно обратилась ближе к концу дня начальница к новичку, – что вы можете сказать по поводу двух убийств?

   Ингрид Стаффорд выглядела до крайности встревоженной, практически паникующей, но старалась сохранить хотя бы видимость спокойствия. Выходило вполне убедительно для посторонних, но вот свои, те, кто работал вместе с начальницей достаточно долго, тут же раскусили ее.

   Все выжидающе уставились на Фелтона с плохо скрываемым злорадством.

   – Конечно, после второго убийства рано говорить такие вещи, мэм, но я предполагаю, что у нас серия, – спокойно и сухо сообщил мужчина, не отводя взгляд. Чужое внимание не стало для Леонарда Фелтона чем-то неприятным. – Маленький город и обучение в одной и той же школе дают повод предполагать, что девушки друг друга знали, и у преступлений может иметься какой-то обыденный мотив. Также еще не готово заключение экспертов, и я не имею объективных оснований предполагать, что оба убийства совершены одним лицом. Но мое субъективное мнение, преступник один и это серия.

   Новости не понравились никому, в первую очередь – Ингрид Стаффорд, которая нахмурилась, почти грозно взирая на нового подчиненного.

   – Серийные убийства? – возмутилась начальница. – Что за нелепость?! Мы не в столице, чтобы говорить о таких вещах! Вам просто хочется раздуть дело, чтобы получить свою долю славы!

   Фелтон ухмыльнулся криво и недобро.

   – Возможно. Никто не станет отрицать, что я падок до славы и люблю театральные эффекты, – пожав плечами, отозвался начальник отдела.

   Весь его вид говорил, что мужчина бросает вызов, по крайней мере, именно так я трактовала прищуренные глаза, расправленные плечи и задранный подбородок.

   – Можете меня уволить, – протянул Леонард Фелтон, сверкнув глазами. – Можете попытаться меня уволить.

   Последние слова шефа звучали как откровенная издевка.

   – И ваша тетушка, разумеется… – обронила Стаффорд многозначительно.

   Фелтон кивнул.

   – Тетя Даф заверила, что я останусь в участке на этой должности до тех пор, пока сам не решу все бросить. Или пока она не посчитает, что я натворил слишком много ошибок. На этом все.

    Вот тебе и родственная протекция… Кажется, я была права, думая, что родственники преподнесли должность Леонарду Фелтону в подарок.

   С работы я ушла вовремя. Ну, почти вовремя, задержалась на полчаса из чувства долга перед городом. В участке остались Стаффорд, Фелтон и Фрэнк Уокли, первые двое из-за приступа трудоголизма, а старине Уокли просто не к кому было идти.

   Тетя Дженнифер говорила, что жена бросила Фрэнка давным-давно, когда я еще была ребенком, а после не дала видеться с сыном. Даже обращение в суд не помогло, правосудие полностью встало на сторону матери.

   Перед тем, как разойтись по машинам и убраться подальше от начальства, мы с Хиггсом и Хоупом постояли на крыльце, выговариваясь друг другу после более чем напряженного трудового дня. Мы трое не то что не были закадычными друзьями, но даже и не ладили особо, однако общий враг всегда сближает. Вот так и мы внезапно для самих себя нашли повод пообщаться почти по-приятельски.

   – Что там за волшебная тетя Даф? – осведомился Хоуп, поглядывая то на меня, то на Хиггса.

   Я не успела порыться в информации о семье Леонарда Фелтона, а вот Норман Хиггс – этот, как оказалось, выяснил, кто же из родни нового шефа мог подарить ему должность.

   – Вероятно, это Дафна Бхатия, в девичестве Дафна Фелтон, его двоюродная тетя, – не обманул ожиданий пронырливый старина Норман Хиггс. – Начальник столичной полиции. Дама, как поговаривают, с огромным влиянием. Она действительно могла бы все это провернуть. Говорят, Дафна Бхатия могла бы стать министром внутренних дел, если бы только пожелала.

   Да уж, вот уж кто-то родился сразу с полным набором родственников и серебряной ложкой, то ли во рту, то ли в заднице, так сразу и не понять.

   – Нам, простым смертным, о таких возможностях можно только мечтать, – проворчал Хоуп и сплюнул под ноги. Подозреваю, он желал сплюнуть под ноги Фелтону, но духу на это не хватало бы в любом случае.

   Норман тихо рассмеялся.

   – Знаешь, я сомневаюсь, что для такого, как Леонард Фелтон, предел мечтаний – должность начальника отдела в крохотном провинциальном городке, – пожав плечами, отозвался более чем прагматичный Хиггс. – Это для него даже за одолжение сойти не сможет.

   Если так подумать, тут коллега не погрешил против истины. Богатый, родовитый, наверняка с дипломом престижного университета… Неужели ему не могли найти чего-то получше нашей дыры? Что вообще сподвигло Леонарда Фелтона влезть именно в наш участок и именно в наше расследование?

   – Ну, наверное, заскучал в глуши… – предположил не слишком уверенно Хоуп. – Вцепился в первое, что показалось хоть сколько-то интересным.

   Тут не клеилось. Я помнила, как Фелтон выглядел при нашей первой встрече, тогда можно было предположить, что в Кроули он приехал не за развлечениями, а просто чтобы спиться в одиночестве. А тут Фелтон вдруг встряхнулся, привел себя в порядок и кинулся в расследование с головой.

   – По-моему, у него депрессия, – вполголоса сообщила я. – Ну, по крайней мере, мне так показалось.

   Верн хмыкнул и махнул рукой. Мое предположение он явно не принял всерьез.

   – У настолько богатых не бывает депрессий, если только они сами ее не придумывают. Я бы с таким количеством бабок точно горя не знал, – решительно заявил он.

   Наверное, я бы тоже сказала что-то подобное, но не после того, как Нэнси сболтнула мне про судьбу Фелиции Харт, невесты Фелтона. Я могла десять раз не переносить нового начальника, но только совершенно бессердечный человек не посочувствовал бы его горю.

   – Депрессии бывают и у богачей, и у бедняков, – проворчал Хиггс. – Ладно, давайте по домам.

   Идея показалась просто отличной, да и не стоило обсуждать шефа там, где он мог подслушать.

   Тетя Дженнифер встретила меня горячим супом и пудингом, и я не смогла не улыбнуться, увидев такой знак любви. Конечно, ей было не под силу подарить мне должность как тете Леонарда Фелтона, но вряд ли стоило упрекать в этом женщину, которая со всем возможным бескорыстием взялась воспитывать племянницу. Когда родители погибли в автокатастрофе, из всего ценного в семье осталась только я сама. Все остальное ушло в уплату многочисленных долгов, которые появлялись быстрей, чем деньги. К сожалению, мама не умела рачительно вести хозяйство, а папа не был в состоянии зарабатывать деньги.

   Все наследство, что мне досталось – черные волосы от матери и зеленые глаза от отца, остальное ушло кредиторам. Зато родители меня любили так сильно, как только могли.

   – Пудинг, тетя? Да еще и шоколадный! – с тенью усталости в голосе поразилась я. – У нас какой-то праздник?

   Тетя вздохнула и улыбнулась.

   – Я просто посчитала, что тебе стоит поднять настроение. В конце концов, ты сегодня насмотрелась таких ужасов, моя дорогая. Да еще и твои надежды рухнули.

   Да уж, в маленьком городке сложно приносить в дом новости. За день они и так успевают дойти до родных, хочешь ты того или нет.

   – Мои надежды – дело десятое, – сказала я, потому что именно так было правильно. – Главное, еще один человек умер, тетя. И это действительно огромная трагедия. Вторая смерть – и снова совсем молоденькая девушка.

   И все-таки я безбожно кривила душой, ведь из-за назначения Фелтона я переживала едва ли не больше, чем из-за смерти девочки, которую только на улице и видела. Наверное, про меня нельзя сказать «хороший человек».

   – Да, Ливви, такие ужасы – и в нашем Кроули! Да здесь лет двадцать, а то и больше никого не убивали! – заохала тетя Дженнифер, усаживаясь напротив меня на стол. – А что этот твой новый начальник? Он хотя бы толковый?

   В голосе тети звучало искреннее и даже в какой-то степени болезненное любопытство, которое всегда поднимало в ней голову, когда рядом со мной оказывался новый мужчина. Хорошо еще, расспросы не начались с сакраментального «А он женат?». Хотя, возможно, тетя не спросила о семейном статусе моего нового шефа только потому, что об этом ее уже успели просветить все окрестные кумушки, которые наверняка вдосталь поточили языки о приезжего.

   – Мне кажется, тетя Дженни, он вполне толковый, – решила я не ронять репутацию Фелтона в глазах местной общественности. Если местные будут считать, будто новый начальник отдела расследований совершенно бесполезен, моральный дух в Кроули упадет не до нуля, а рухнет сразу до отрицательного значеня.

   – К тому же новый шеф действительно до обидного неплохо разбирается в сыске, – пробормотала я потеряно и принялась за еду.

   Тетя покачала головой.

   – Иногда просто приходится признавать, моя милая, что кто-то тебя превосходит, – принялась она наставлять меня на ум в своей извечной манере. – К тому же когда дело доходит до службы в полиции, мужчины превосходят женщин, ничего уж тут не поделаешь.

   Я поджала губы, из последних сил удерживаясь от того, чтобы не начать возмущаться по поводу этих омерзительных сексистских высказываний. С чего вообще многим кажется, что на каком-то поприще женщины непременно уступают?!

   Интересно, а сам Леонард Фелтон считает, что он настолько хорош, потому что родился мужчиной?

   – Просто он опытней меня и больше повидал, – проворчала я устало и уткнулась в тарелку. – Пол тут совершенно не при чем.

   Моя единственная близкая родственница только головой покачала. Она искренне верила в то, что иметь дело с насилием – дело сугубо мужское, и женщинам здесь не преуспеть.

   – Вечно ты, Ливви, говоришь глупости. Замуж тебе нужно. И поскорее бы. Тогда ты сразу выбросишь из головы все эти свои навязчивые идеи о равноправии, – махнула рукой на меня тетя Дженнифер и с тяжелым вздохом принялась мыть посуду.

   Что поделать, в некоторых вопросах мы имели полностью противоположные мнения и никак не могли договориться.

   Впрочем, долго молчать тетя не смогла, по натуре она была человеком словоохотливым, и если уж что-то обдумывала, попросту не могла не высказать вслух.

   – Начальником отдела стал тот молодой человек, который занял Дом-на-Утесе, верно, Ливви?

   А я уже по наивности своей решила, что допрос окончен.

   – Да, тетя, он самый. Леонард Фелтон.

   Родственница покачала головой как будто бы в недоумении.

   – Но ведь ты же говорила, что мистер Фелтон странный. У тебя он даже подозрения вызвал, разве нет? – уточнила она с откровенной озабоченностью.

   Да уж, в плохой памяти мою тетю никто бы не смог обвинить, помнила она абсолютно все, что видела или слышала.

   – Говорила, – не стала отрицать я, как и скрывать собственного расстройства. – И сейчас скажу. Но так и не я Фелтона назначала на должность начальника. А у Стаффорд мнение совершенно другое.

   Тетя домыла последнюю тарелку и подошла, чтобы утешающе погладить меня по голове.

   – Не переживай особенно, Ливви. Глядишь, все само образуется, только нужно подождать.

   Сколько нужно ждать, тетя Дженни мудро не сказала, так что срок мог варьироваться от недели до бесконечности.

   Утром я решила приехать пораньше, чтобы порыться в материалах расследования без чужих глаз, однако меня постигло разочарование: первым, что увидела на стоянке, стал внедорожник Фелтона, который стоял точно на прежнем месте. Будто Фелтон решил парковаться одинаково каждый день… Ну, или просто не уезжал домой вовсе.

   «Неужели такой трудоголик?» – задалась вопросом я и вошла в участок.

   И тут же вспомнила, что напрочь забыла про бейдж с именем, о котором попросил вчера начальник. Хотя он меня ведь уже и так запомнил, не так ли?

   Фелтон сидел за включенным компьютером и что-то увлеченно печатал. Пиджак, тот же, что вчера, висел на спинке стула, а вот рубашку и галстук мужчина сменил, да и побрился.

   – Доброе утро, сэр, – поприветствовала я начальника.

   Тот поднял на меня совершенно красные глаза, и я тут же сделала вывод, что он, скорее всего, просто захватил с собой прямо на работу бритву и сменную рубашку, причем полуночничать в участке шеф планировал с самого прошлого утра. И вот они последствия – недосып был налицо, что называется.

   – Доброе утро, Мэллоун, – поприветствовал меня Фелтон и снова уткнулся в экран ноутбука.

   А я уставилась на белую доску. Точней, ту, которая была белой. Сейчас она снова была испещрена записями и залеплена фотографиями с места происшествия. Кто-то явно работал ночь напролет. Вот и грязная чашка с разводами из-под кофе на краю стола как безмолвный свидетель.

   Фелтон и правда взялся за дело всерьез, даже не взялся – вцепился руками и зубами. Неужели настолько ответственный, когда речь идет о работе? Или в этом деле приезжий увидел что-то действительно личное? Его собственную невесту ведь тоже зарезали – и тут девочки с колото-резаными ранами.

   – Сэр, извините, но вам, наверное, стоит позавтракать, – осмелилась я подать голос. – Закусочная направо за углом. Фэй, ее владелица, уже на рабочем месте и наверняка не откажется накормить детектива до открытия.

   Ляпнула, а после пожалела. Вряд ли оценит заботу.

   Темные глаза Фелтона снова бесстрастно изучали мое лицо.

   – Спасибо, Мэллоун. Так я и сделаю.

   Тут шеф действительно встал из-за стола и двинулся к выходу. А я-то искренне думала, что он решит проявить начальственную стойкость и завтракать не пойдет. Но нет, потопал достаточно бодро, наверное, успел неплохо проголодаться за ночь.

   Через четверть часа после ухода Фелтона на парковке раздался истошный визг тормозов, который в Кроули услышишь редко. Я выглянула в окно и увидела на полицейской стоянке низкий спортивный автомобиль вызывающе алого цвета. Окна машины были тонированы, так что водителя разглядеть не удалось.

   Впрочем, любопытство мучило меня не слишком долго: через несколько секунд водительская дверь открылась и наружу вышел черноволосый молодой человек. Он обошел машину и открыл дверь для пассажира, а после еще и помог выбраться невысокой рыжеволосой девушке, которая радовала нежно зеленым цветом лица.

   Сразу стало понятно, что в Кроули таким людям делать просто нечего – они явно жили в другом мире, полном блеска и богатства.

   Мужчина взял под руку девушку и повел ее прямой наводкой ко входу в участок.

   Я почти не сомневалась, что странная парочка приехала по душу Фелтона. Слишком дорого оба выглядели, чтобы их могло хоть что-то заинтересовать в Кроули – а уж тем более в полицейском участке Кроули – помимо выходца из их же мира.

   – Эй, есть кто-нибудь? – подал голос мужчина.

   Констебль, который традиционно сидел неподалеку от входа, басовито и гостеприимно захрапел. Наверняка услышал его каждый, кто в такой ранний час вздумал бы появиться на рабочем месте.

   Я решила выйти сама. Так, на всякий случай. Ну, и, конечно, из любопытства: интересно было разузнать, кто эти гости и кем они приходятся нашему шефу.

   – Добрый день, что вы хотели? – спросила я, выйдя в коридор с самой любезной улыбкой.

   На меня тут же уставились две пары глаз, причем пристально.

   – Кого, – ответила весело девушка. – Мы хотели Лео Фелтона. Его машина на парковке, мы видели. А где же он сам?

   Так и подмывало спросить, кто они такие. Да и почему нет? Двое незнакомцев зашли в полицейский участок, расспрашивают об одном из работников. У меня есть все основания установить их личности.

   – Извините, а вы кто? – чуть хрипло осведомилась я.

   Вопрос приезжих не смутил и не удивил.

   – Я Вайолет Фелтон, – представилась девушка, чуть лукаво улыбнувшись. – Это Валентин Фелтон. Лео наш старший брат.

   Брат и сестра?

   Я пожалела, что в отличие от Нэнси не стала рыться в биографии шефа более старательно, так хотя бы могла сказать, есть ли у него вообще родственники помимо родителей. Не сказать, чтобы фамильное сходство прослеживалось так уж ярко. Да и зачем им вообще приезжать? Все трое взрослые люди, наверняка у Вайолет и Валентина Фелтонов есть дела и помимо того, чтобы явиться к Леонарду через половину страны.

   Словно вторя моим мыслям, Вайолет зажала рот, явно борясь с подступающей тошнотой. Дорога ей явно далась нелегко.

   Пришлось хватать девушку под руку и вести в уборную, а после слушать не самые приятные звуки вместе с ее братом.

   – Лекс меня убьет, – вздохнул Валентин, возведя очи горе. – Потащил его жену в положении в эту глухомань. И попробуй докажи, что если бы я Ви не отвез, с нее сталось бы и самой отправиться, если не на машине, так автостопом.

   Мне оставалось только сочувственно повздыхать на эти откровения. Еще и ребенка ждет – а туда же, путешествовать взялась.

   – Ваш брат отошел позавтракать, – на всякий случай сказала я. – Думаю, скоро вернется.

   Была вероятность, что Леонард Фелтон вернется в участок еще до того, как его сестра покинет уборную.

ГЛАВА 5

Воссоединение родственников носило поистине эпический характер. Если мне прежде казалось, что начальник угрюм, и то и дело глядит на меня и прочих подчиненных неласково, то теперь стало ясно, что с нами Леонард Фелтон вел себя как настоящая душка. Потому что, когда шеф посмотрел на брата и сестру, он больше походил на глыбу льда, чем на живого человека. Мне даже показалось, в помещении стало на порядок холодней с того момента, как Фелтон возвратился на рабочее место и столкнулся лицом к лицу с братом и сестрой.

   – Так… – протянул начальник очень недобро, вперив взгляд сперва в Валентина, а затем и в Вайолет. – Каким именно ветром вас двоих занесло в Кроули, да еще и ко мне на работу?

   Гости поняли, что им тут совершенно не рады.

   – Лео, это была моя идея! – решила принять удар братнего недовольства на себя рыжеволосая девушка. Вероятно, посчитала, что ее, беременную, Леонард особенно сильно распекать не станет.

   Улыбка у старшего Фелтона была какой-то злой и очень уж едкой.

   – То есть Тин у нас теперь за твоего шофера? Какой замечательный карьерный рост, – протянул без особой любви к родственникам мужчина.

   Валентин неодобрительно покачал головой.

   – Ты же знаешь, что я ненавижу, когда меня зовут «Тин», – проворчал младших из братьев, нахмурившись. – И вообще, что ты начинаешь, а? Мы просто любим тебя и волнуемся!

   Я поняла, что при этом разговоре точно лишняя и, пробормотав под нос первый попавшийся предлог, вышла из офиса нашего отдела. Сделала я так, конечно, не из-за смущения или какой-то особенной тактичности, просто когда эмоции от встречи с братом и сестрой схлынут, Фелтон наверняка вспомнит, что при его разговоре с родными присутствовала постороннее лицо.

   Я.

   И вот тогда мне может аукнуться сполна мое любопытство, а проблем категорически не хотелось, их и без того хватало с избытком. Отличная причина, чтобы убраться подальше и дать Фелтонам пообщаться без посторонних ушей. В конце концов, если дело семейное, пусть и разбираются сами, без чужих ушей.

   Я решила просто постоять на крыльце, подышать свежим воздухом и насладиться последними минутами тишины перед началом рабочего дня. На часах было без десяти восемь. Интересно, успеют Фелтоны решить все свои трудности за десять минут? Не в порядках полиции Кроули приходить на службу раньше времени, прежде этого попросту не требовалось, а теперь просто не удавалось переломить старые привычки. Даже Стаффорд всю прошлую неделю приезжала ровно в восемь, хотя не брезговала задерживаться. Однако все остальные держались привычного расписания.

   Вот и сегодня машины на парковку начали въезжать без одной-двух минут до начала рабочего дня. Первой приехала начальница. Идеально чистый серебристый седан Ингрид Стаффорд плавно въехал на обычное место. Парковалась эта женщина всегда аккуратно.

   Следом подъехали машины Хоупа, Хиггинса, Мартина и еще нескольких констеблей. Да уж, никакой приватности Фелтонам при таком столпотворении точно не грозит. К тому же поглазеть на залетных птиц вроде Валентина и Вайолет Фелтон соберутся все кому не лень: в отличие от старшего брата, который выбрал себе обличье более подходящее, чтобы слиться с обывателями Кроули, младшие Кроули выглядели вызывающе нездешними. Настоящие богатые аристократы, словно с экрана телевизора.

   – Эй, Мэллоун, – подскочил ко мне Хоуп. – А что это за красная малышка на нашей парковке? Я таких и в столице не видал!

   Разумеется, автомобиль Валентина Фелтона не мог не привлечь внимания.

   Никакого бейджа с именем не оказалось и у Хоупа. И, вероятней всего, никто вообще не озаботился тем, чтобы исполнить вчерашнее пожелание шефа. Придется столичной птице тренировать свою память.

   – К шефу родня прибыла, – отозвалась я, не собираясь сплетничать, да и вообще озвучивать любые подробности.

   Верн только присвистнул и вошел в участок, причем поспешно, явно желая рассмотреть еще двух Фелтонов в непосредственной близости. Остальные коллеги тоже неслись к рабочим местам куда быстрей обычного. Болезненное любопытство, с которым никто так и не подумал сопротивляться.

   Когда я уже сама повернулась к дверям, из них вышли Валентин и Вайолет, не слишком довольные, но и не сказать, чтобы они были слишком уж расстроенными. Они помахали мне на прощанье, уселись в автомобиль. Поехали Фелтоны не в сторону столицы. Похоже, эта парочка собиралась погостить в Дом-на-Утесе, по крайней мере, именно туда повернул красный автомобиль.

   Шеф был мрачней тучи, и на каждого, кто осмеливался приближаться к нему и заговаривать, смотрел как на злейшего врага. Вроде бы ни на кого он не кричал и особенно никак не третировал, однако ни у кого не возникало сомнений, что Леонард Фелтон может растереть в порошок при любой оплошности.

   Похоже, не всякая семья приносит радость или, по крайней мере, не всегда.

   – А девица вполне ничего, – рискнул прокомментировать внешность Вайолет Фелтон Хоуп, правда, заранее убедившись, что шеф не торчит у него за спиной.

   Как показывал опыт, братья очень нервно реагируют, когда их сестер оценивают как сексуальный объект. Особенно старшие. Тут можно и зубов недосчитаться.

   – Помимо того, что она Фелтон, она еще в положении и, кажется, замужем, – насмешливо сообщила я коллеге, от всей души наслаждаясь тем, как вытягивается его лицо.

   Видимо, действительно надеялся подобраться поближе к Вайолет Фелтон, раз так расстроился из-за того, что она совершенно недоступна.

   – Ну вот так только присмотришь девушку поинтересней, а она уже намертво занята, – посетовал на несправедливость жизни Верн и потопал к своему рабочему месту с кислой миной.

   Шеф уже принялся кому-то звонить, не забывая то и дело пригвождать взглядом к полу проходящих мимо него подчиненных. Впрочем, и на начальницу Стаффорд он поглядел так, что женщина поспешно метнулась в свой «аквариум» и явно не горела желанием покидать прозрачное убежище в ближайшую вечность.

   В какой-то момент Фелтон подорвался на ноги и двинулся к выходу, бросив на ходу:

   – Мэллоун.

   Снова возникло ощущение, что ко мне обращаются как к собаке. Очень хотелось сказать ему что-то резкое или вовсе проигнорировать этот хозяйский окрик… Но для этого я была слишком труслива и слишком привыкла уважать вышестоящих, чтобы поднять пусть маленький, но все-таки бунт.

   Шеф скептически глядел в ожидании меня на свою машину, будто сомневался в том, что стоит ехать именно на ней. Через минуту оказалось, что дело было не в машине – в водителе.

   – Ловите, Мэллоун, – велел Фелтон и безо всяких объяснений швырнул мне ключи от машины.

   Схватила я этот снаряд буквально перед собственным носом и поежилась, представив, как ключи врезаются в мое лицо.

   – Вы ведете, – поставил меня перед фактом шеф.

   Спорить я не стала, хотя и несколько насторожилась. Машина для мужчины – это всегда что-то очень личное, за руль своего автомобиля они посторонних не пускают, если только не возникло каких-то действительно веских проблем. И к ним точно не относится плохое ориентирование на местности. Я вполне могла побыть для шефа навигатором.

   В салоне автомобиля Леонарда Фелтона пахло старой кожей, каким-то хвойным ароматизатором, словом, ничего особенного или привлекающего внимания. Просто рядовой автомобиль.

   – Куда едем, сэр? – спросила я слегка растеряно.

   Каков план начальства, даже догадаться не получилось. Учитывая, что Кроули он не знает вовсе, особой разницы, куда направляться, и не было. Наверное.

   – В церковь, Мэллоун. Удастся там застать преподобного Страуда? – уточнил мужчина, как-то особенно устало откидываясь на спинку сидения.

   Посмотрев на шефа чуть пристальней, отметила, что черты лица заострились, ввалились глаза. За одну ночь Леонард Фелтон изрядно осунулся. Не стоило ему торчать всю ночь в участке.

   – Вторник… С утра Майк должен быть в церкви. После обеда начнет обходить прихожан, – усмехнулась я.

   Говорить о друге было приятно, хотя бы потому что я им действительно гордилась. Многие приходские священники в провинции манкировали своими «профессиональными», так сказать, обязанностями и обеспечивали верующих только той минимальной программой, которая предписывалась. И ничего больше.

   Майкл Страуд вкладывался в жизнь города как только мог.

   – Он настолько старательно отдает долг обществу? – уточнил с легкой иронией Фелтон.

   Я кивнула.

   – Да, Майк священник по призванию и действительно любит свою паству и знает ее. А паства любит преподобного.

   У паствы и выбора-то другого нет. Преподобный Майкл Страуд был как необоримая стихия и спастись от его добрых дел не удавалось никому.

   – Значит, он осведомлен о жизни Кроули как никто другой, верно?

   Зрит, что называется, в корень.

   – Вы решили поподробней расспросить преподобного?

   Вообще, достаточно простое и логичное решение. Я до него додумалась тут же, но немного удивляло, что человек из большого города тоже решил использовать священника как источник информации.

   До церкви мы ехали в абсолютном молчании, причем я мучилась в тишине, а вот Фелтону явно было глубоко наплевать, он о чем-то крепко призадумался. Возможно, о расследовании, но мне почему-то казалось, что куда больше вероятность, что сейчас шеф думает о брате и сестре. Или же о той причине, по которой брат и сестра сорвались из столицы в Кроули. Сперва примчались родители, но чего бы они ни хотели добиться от блудного сына, явно не преуспели. Вторая атака – приехали уже брат с сестрой, они ближе по возрасту и, вероятно, до ближайшего времени были очень дружны.

   Чего все они желают добиться от Леонарда Фелтона?

   Через десять минут я припарковалась возле церкви. Майк тут же вышел на крыльцо, должно быть, услышал шум мотора и решил полюбопытствовать, кто пожелал его навестить. Мне преподобный обрадовался и приветливо махнул рукой. А вот появление шефа священника явно она насторожило.

   – Детектив Фелтон, что-то случилось? – с опаской уточнил преподобный у начальника отдела расследований.

   При этом Майк словно бы побледнел. Обычно встреча с полицейскими не особенно его впечатляла. Наверное, потому что всех местных копов Майкл Страуд знал едва ни с рождения. Или со своего, или с их.

   – Слава богу, ничего сверх того, что уже случилось, преподобный Страуд, – со вздохом произнес Леонард Фелтон. – Но все же у нас есть повод поговорить в неформальной обстановке. Вы уделите мне четверть часа?

   Мужчина говорил спокойно и вежливо, но без той теплоты, которую я привыкла слышать у других.

   – Разумеется, сэр, я готов всем, чем только могу, помочь полиции.

   Майк позвал нас не в церковь, в свой дом, который стоял прямо за ней. Небольшой одноэтажный коттедж из красного кирпича, он простоял уже больше ста лет, воплощение тепла и уюта даже несмотря на то, что сейчас там жил одинокий мужчина.

   – Лив идет с нами? – уточнил Майк, покосившись на меня.

   В прошлый раз Фелтон специально отправил меня подальше, а допрашивать Майка послал другого полицейского, очевидно, посчитав, что я не буду объективна или что-то вроде того.

   – Да, детектив Мэллоун идет с нами, – подтвердил шеф к моему облегчению, но и удивлению.

   Что сейчас так переменилось? Впрочем, что бы ни двигало Фелтоном на этот раз, главное, что я буду рядом с Майком во время разговора. Неразумно было подозревать начальника в чем-то недобром, однако я почему-то все равно подозревала. Мутный он какой-то и даже слегка зловещий.

   Преподобный провел нас на кухоньку и тут же принялся заваривать чай, а после еще и печенье достал. Мое любимое, овсяное. Я не была до конца уверена, понравится ли такое шефу, но тот от угощения не отказался и даже физиономию кривить не стал.

   – И что же вы хотели узнать, детектив? – спросил Майк первым.

   Обычно полицейский первым начинает разговор, но на этот раз право первого хода Фелтон почему-то отдал священнику.

   – Мэллоун сказала, вы хорошо знаете жителей своего прихода, – обронил мой начальник, чуть прищурившись. – Быть может, кто-то из прихожан вел себя странно в последние дни, преподобный? Важной может оказаться любая мелочь, любое отклонение от обычных привычек. Вы знаете этих людей. Возможно, даже лучше полицейских знаете.

   Майк замер с донельзя растерянным видом и призадумался.

   – Я действительно хорошо знаю свою паству, – кивнул призадумавшийся священник. Выглядел он при этом встревоженным и даже настороженным. – Но вы считаете, будто эти убийства – дело рук кого-то из жителей Кроули?

   По ходу, именно так Леонард Фелтон и думал… И такая постановка вопроса мне категорически не нравилась. Это Кроули! Я родилась здесь, выросла, знала каждый камень! В нашем городе просто не могли жить такие ужасные люди, которые убивают фактически детей!

   – Решили меня исповедовать, преподобный? – усмехнулся недобро Фелтон.

   Майк пожал плечами.

   – Я просто… Если можете ответить, то, пожалуйста, скажите мне, детектив Фелтон, по вашему мнению, убивал местный?

   На самом деле шефу, наверное, не стоило говорить, в конце концов, мы ведем расследование, а Леонард Фелтон отличается невероятно дотошностью.

   – Поклянетесь на Святом писании, что никому после не расскажете? – осведомился строго и сурово Фелтон.

   Я ушам своим буквально не поверила.

   За священной книгой Майк сбегал на удивление быстро. И действительно поклялся.

   – Это местный житель, – произнес с полной уверенностью заверил нас обоих начальник. – Так что внимательно приглядывайтесь к своим прихожанам, преподобный Страуд. Один из них волк в овечьей шкуре.

   Верить в подобные совершенно бездоказательные и крайне возмутительные заявления я категорически не собиралась. Я знала людей в Кроули! В Кроули не убивают! У нас даже не воруют! У нас низкий уровень преступности! Один из самых низких по стране!

   – Сэр, прошу прощения, но это маловероятно! – все-таки не удержалась и воскликнула я.

   И вот он – злобный взгляд начальства мне как десерт к чаю. Куда лучше печенья, никаких калорий и есть больше вообще не хочется. Наверняка кусок в горло не полезет до самого вечера.

   – Мэллоун, – тяжело вздохнул Фелтон, – я, конечно, понимаю, что свою родину положено любить, а любовь слепа… Но ради разнообразия извольте прозреть.

   А вот Майк не спешил опровергать слова моего начальник и вступаться за общину, чего я ждала и сильно.

   – Вы говорите так уверенно, словно бы ни на секунду не сомневаетесь, – пробормотал преподобный Страуд.

   Фелтон пожал плечам.

   – Немного интуиции, много доказательств. Просто продолжайте быть таким же любящим и ответственным пастырем, преподобный. Иногда священник может помочь куда больше всех полицейских разом, – слишком уж задумчиво произнес начальник и посмотрел прямо в глаза Майку. – Но, прошу вас, преподобный, не распространять мои измышления вообще никому. Один непойманный преступник подчас менее опасен по сравнению с «охотой на ведьм», которая может начаться из-за паники.

   Страуд понимающе кивнул.

   Еще полчаса мы проболтали о погоде, природе, рыбалке, кори и свинке, и местном женском обществе, которое помогало Майку в его каждодневных заботах, но порой так старательно, что приходилось переделывать по десять раз.

   Я говорила мало, все больше поддакивала Майку, пытаясь попутно уложить в голове подозрения Фелтона. После того, как чай был, наконец, допит, а печенье съедено, шеф начал прощаться. А уходит шеф – ухожу и я, других вариантов нет.

   – Мэллоун, это вы только со мной не разговариваете или вообще молчаливы от природы? – уже на улице поинтересовался Фелтон, поглядывая на меня с явным неудовольствием.

   Я только вздохнула украдкой.

   – Простите, сэр, мне показалось, вам не очень хочется слышать мое мнение, – тихо отозвалась я, чувствуя себя дурой, причем беспомощной дурой.

   Выражение лица Фелтона было просто неописуемым, тут и сарказм, и насмешка, и удивление… и множество того, чего я не хотела идентифицировать.

   – А вы говорите только в том случае, когда ваши слова могут доставить кому-то удовольствие? – в итоге осведомился мужчина. – Тогда вам стоит уйти из полиции прямо сейчас, Мэллоун, для этой работы вы не годитесь. Слова полицейских всегда кого-то не радуют.

   Я задохнулась от возмущения. Да, я не так уж и опытна, отрицать это глупо, но вот так указывать мне, что делать?!

   – Сэр, при всем уважении, я не нуждаюсь в вашем совете, тем более, таком! – не выдержала я, сжимая кулаки.

   Работа в полиции – это вся моя жизнь! Я с самого детства мечтала служить в полиции и непременно в родном городе! И теперь какой-то самодовольный приезжий нахал заявляет, что я должна уволиться!

   Как не разорвало от злости, сама не поняла.

   Хотелось ударить шефа, честно хотелось, но какие-то остатки здравого смысла у меня все-таки остались. К тому же и того, что сказала, может хватить шефу, чтобы сжить меня со свету.

   – Что же, лучше, – кивнул Фелтон уже более милостиво. – А уважение… Я понимаю, фигура речи, однако не стоит говорить об уважении, если в действительности его не испытываете.

   То есть все-таки не убьет? Да ладно?

   Есть о чем подумать… Я села за руль, размышляя о том, аукнется мне в итоге откровенность или нет.

   – А теперь, Мэллоун, нам стоит отправиться сперва в среднюю школу Кроули. А после поговорим с родными убитых девушек. Я утром созвонился, нас ждут.

   Я немного растерялась.

   – Но ведь в школу уже ездили. Да и к родным первой жертвы… – пробормотала я, не представляя, чего ради необходимо снова делать то, что уже было сделано кем-то другим.

   Фелтон вздохнул с откровенным сарказмом.

   – Начальник, конечно, не должен все делать сам, – проворчал он, пристегиваясь, – но сейчас придется явно много делать и многое переделывать. Я не могу полностью положиться на подчиненных, Мэллоун. На вас в том числе.

   По дороге в школу я буквально заставляла себя говорить. Шеф хочет, чтобы я болтала – буду болтать, пока, наконец, не взвоет от отчаяния. Леонард Фелтон – чужак, он не знает Кроули, не знает его жителей, поэтому так легко огульно обвиняет местных жителей. Нужно рассказать ему, что такое наш город и какие действительно хорошие люди здесь живут.

   – Это дом семьи Райли, – кивнула я на аккуратный двухэтажный коттедж справа по улице. – Родители, трое детей, старшая миссис Райли, бабушка. Старший сын помогает пожилым людям по соседству. А вот тот белый дом принадлежит Хьюбертам. Жена преподает историю в средней школе последние десять лет, заслуженный педагог, отец работает в природоохранном ведомстве, награжден несколько раз за службу.

   Фелтон стенать и возмущаться не спешил, впрочем, не было похоже, будто он действительно внимательно слушает мою болтовню, которая прервалась только в тот момент, когда мы доехали до школы.

   Занятия шли уже полным ходом, поэтому во дворе особенно никого не было.

   – Сэр, уместно ли срывать детей с занятий? – осторожно уточнила я.

   Не хотелось мешать учебному процессу, к тому же стоит только показаться перед детьми – и можно не сомневаться, что начнется паника и поползут самые чудовищные слухи.

   – Неуместно, – неожиданно легко согласился шеф, сразив меня буквально наповал такой изумительной покладистостью. – Но сперва нам нужно и не к одноклассникам девочек заглянуть, а к школьному консультанту. Кто у вас здесь? Простой психолог или маг-менталист?

    Я посмотрела на Фелтона как на помешанного.

   – Менталист? Серьезно? – переспросила я, откровенно потешаясь над приезжим аристократом. – Сэр, у нас глухая провинция, здесь и полицейские-то далеко не все с магическими способностями, хотя рекомендовано принимать на службу именно таких людей. Что уж говорить о прочих профессиях. Чаще всего, получив высшее магическое образование, человек уезжает из Кроули раз и навсегда. Так что просто психолог.

   Мужчина кивнул головой.

   – Что ж, возможно, так даже лучше.

   Мы прошли в здание, поздоровались с охранником, Сэмом Миллером, я на ходу представила Миллера Фелтону, но особого внимания старине Сэму мой шеф не уделил. В очередной раз подивилась тому, как можно настолько наплевательски относиться к людям. Удивительное высокомерие.

   – Вы так хмуритесь, словно я пнул вашу кошку или разорил могилу любимой бабушки, – отметил Фелтон, пока мы шли по коридору.

   Дорогу к кабинету школьного консультанта я помнила отлично, после смерти родителей и буквально до самого выпуска мне постоянно приходилось общаться с психологом по поводу произошедшей в моей жизни трагедии. Не знаю, помогло мне это или нет. Я бы сказала, что скорее нет.

   – Вы не были особенно милы с мистером Миллером, а он хороший человек и совершенно не заслуживает такого отношения! – вполголоса начала я выговаривать начальнику.

   Да, не очень разумно, но не так давно Фелтон уже заявил, что ему не нравится и мое молчание. Ну вот и пусть теперь не жалуется.

   – Какого отношения, Мэллоун? – как будто бы озадачился начальник, покосившись на меня. – Я был достаточно вежлив, этого вполне достаточно. В конце концов, с этим человеком нам не сидеть за одним столом и не крестить детей.

   Я расстроенно вздохнула и возвела глаза к потолку за неимением неба над головой.

   – Сэр, этим и отличается жизнь в крохотном городке от жизни в мегаполисе. Здесь все друг друга знают, а отношения строятся на добрососедстве. В Кроули вы не можете с уверенностью заявить, что с кем-то из местных жителей вы точно не окажетесь за одним столом.

   Леонард Фелтон действительно душераздирающе вздохнул и спорить не стал, однако я более чем хорошо понимала, что с провозглашенными мной правилами жизни в маленьком городке он категорически не согласен. Чертов столичный сноб.

   Психологом в средней школе Кроули уже несколько лет работала мисс Карла Саттон, мы с ней ходили в один театральный кружок целый год перед тем, как Карла выпустилась из школы и уехала в колледж. Я была на несколько лет младше.

   Сдружиться друг с другом в детстве нам, конечно, не удалось, однако уже после того, как я начала работать в полиции, мы с Карлой неплохо друг друга узнали. Я начинала работу в отделе по работе с несовершеннолетними. Стереотип – женщине лучше работать с детьми, даже если речь о службе в полиции. Пришлось немало повозиться с трудными подростками, прежде чем удалось добиться перевода в отдел расследований.

   Я постучала в дверь с надписью «Карла Саттон, психолог» и, дождавшись разрешения, вошла. За мной последовал и Фелтон.

   – Привет, Карла, – улыбнулась я приятельнице и получила ответную улыбку, правда, слегка напряженную. – Это детектив Леонард Фелтон, новый начальник отдела расследований.

   Саттон встала и тут же кинулась пожимать руку неожиданному гостю. Игнорировать такую любезность, слава богу, Фелтон не стал и на мгновение сжал тонкие пальцы Карлы Саттон.

   – Приятно познакомиться, мисс Саттон, – кивнул мой начальник достаточно сухо, однако я уже поняла, что для него это предел любезности.

   Карла Саттон предложила присесть и поинтересовалась, что же привело нас к ней. Разумеется, она знала, по какой причине мы явились, кроме убийств поводов приехать в школу больше не было.

   – О, вы можете называть меня просто Карлой, – щедро предложила моя давняя знакомая, затрепетав длинными ресницами и бросила на Фелтона чуть более долгий, чем обычно взгляд.

   Она молода, с выразительными голубыми глазами, волнами блестящих темных волос и обольстительной улыбкой, неудивительно, что рассчитывала очаровать приезжего. Карла Саттон много кого очаровывала в Кроули, правда, старалась не быть слишком уж неразборчивой и жадной в выборе кавалеров. Маленький городок диктует свои правила, и стоит тебе только их нарушить – как жизнь покатится в ад. Бунтарство и кое-какие выходки сходили с рук разве что подросткам. Однако когда речь заходила о взрослых людях – в особенности о женщинах – все складывалось совершенно иначе: добрые горожане не простят предосудительного поведения.

   Фелтон покачал головой и ответил спокойно и все также сухо:

   – Нет, мисс Саттон. Я не собираюсь звать вас Карлой, так как не хочу, чтобы вы звали меня Леонардом.

   Школьный консультант смутилась и смешалась от такого прямолинейного ответа, не зная, что ей теперь говорить. Зато шеф все отлично знал.

   – Расскажите мне о убитых девочках, Маргарет Рид и Саре Грейсон.

   Дела обеих жертв у Саттон уже лежали под рукой, я даже заподозрила, что Карла вытащила их из ящика не ради полиции, а из-за собственного любопытства. Саттон с самой юности отличалась любовью ко всяческим детективам и почитала себя большим докой в том, что касается всевозможных таинственных историй.

   Честно говоря, я ни капли не сомневалась в том, что Карла искренне уверена, будто в сыске она разбирается получше меня, но при этом у Саттон хватает ума, чтобы не высказывать такие предположения вслух. Но хватало и самодовольных взглядов.

   – Ну, я могу только сказать, что они не особенно общались. Разные… касты, если так можно выразиться. Мэгги – самую малость оторва. Не из тех, кто курит траву за школой или громит чужие дома, но она задирала других и порой донимала прочих учеников. Сара как раз была из тех, кому могло время от времени доставаться от Маргарет. Они не были подругами, учились в двух разных классах и даже не здоровались при встрече.

   Чем больше Карла говорила, тем больше она воодушевлялась, понемногу отходя от оторопи, вызванной резким отказом Леонарда Фелтона общаться неформально. Она знала, о чем говорила, и наслаждалась собственной осведомленностью и чужим вниманием к своей персоне.

   А то, что мой шеф записывал за ней, воодушевляло Саттон еще больше. Я не без сарказма подумала: «Да она чувствует себя звездой».

   – То есть девочки вообще не общались? – уточняет деловито Фелтон.

   Мне приходит в голову, что вот сейчас он совершенно перестал походить на того потрепанного временем и бедами человека, которого я встретила, завернув чуть больше недели назад к Дому-на-Утесе. Нет, следы бессонной ночи никуда не делись, но теперь я видела, наверное, такого Леонарда Фелтона, каким он был до смерти невесты.

   – Насколько я могу сказать, нет, – покачала головой Карла Саттон. – Они могли бы враждовать, однако и этого между ними не было. Сара Грейсон была совершенно незаметной, молчаливой, серой. Практически невидимка. Ее даже отпетые хулиганы не замечали.

   Фелтон с задумчивым видом кивнул и поднял на Карлу взгляд, который не выражал ничего помимо чисто профессионального любопытства. А вот в глазах Саттон читается досада – привлекательной женщины в ней все-таки не увидели.

   – А ничего необычного в самой школе не происходило в последнее время? – снова задал вопрос мой начальник. – Я имею в виду, просто необычное, не угрожающее. Любая странность может иметь большое значение, мисс Саттон.

   И великий знаток детективов города Кроули растеряно хлопает глазами и явно копается в памяти.

   – Нет, детектив Фелтон, ничего подобного. В школе все было в полном порядке и ничего не привлекло внимания. По крайней мере, именно так мне кажется, – чуть смущенно произнесла Карла.

   Не так уж многим людям в этом мире удавалось сбить с нее спесь, тем более, походя и явно незапланированно. Однако Леонард Фелтон сумел и явно даже не понял, что именно не так.

   Шеф попросил у Саттон дела убитых девочек, и Карла без раздумий протянула полицейскому папки, причем явно постаралась, чтобы их пальцы на мгновение соприкоснулись. Фелтон ничего не заметил к глубокому разочарованию моей приятельницы.

   Интересно, что же такого она в нем увидела? Или просто повелась на семейное состояние и родословную? Ничего действительно привлекательного в лице и фигуре Леонарда Фелтона я не видела. Слишком… острый. Кажется, если к Фелтону прикоснуться ненароком, можно порезаться.

   Но при этом жениться он собирался на настоящей красавице.

   Просмотрев наскоро тощие папки, в которых школьной администрации удалось вместить жизнь двух учениц, мужчина тяжело вздохнул.

   – Я могу забрать документы, мисс Саттон? – уточнил шеф, однако я видела, что личные дела школьниц он возьмет с собой в любом случае, даже если Карла откажет.

   – Да, конечно, – закивала молодая женщина, пожалуй, излишне воодушевленно. – Только оставьте, пожалуйста, расписку. Если директор будет спрашивать, лучше если я смогу что-то предъявить ему.

   Расписку Фелтон ей оставляет с готовностью, после чего разговор со школьным психологом был закончен.

ГЛАВА 6

Прозвенел звонок, и Фелтон мгновенно оживился, уж теперь-то намереваясь добраться до одноклассников девочек.

   – Сэр, но если… – осторожно попыталась я отговорить шефа болтать со школьниками. –Зачем их сейчас будоражить, ведь куда лучше поехать сразу к родственникам?

   Мужчина повернулся ко мне и проникновенно посмотрел в глаза.

   – Мэллоун, я говорю – вы делаете. Доходчиво объяснил? – поинтересовался он как будто совершенно спокойно, но это спокойствие мне почему-то ни капли не понравилось. Нехорошее он было какое-то.

   – Доходчиво. Сэр, – проворчала я, тихо скрипнув зубами.

   Вот же мелкий тиран! То «говори», то «не говори». Кто его вообще разберет?!

   Шеф не должен был знать, куда идти, однако каким-то чудом неплохо ориентировался в здании и даже нашел нужный класс. Один из двух нужных. Обычно шустрые старшеклассники, на свою беду, в этот раз не поторопились, чтобы выйти в коридор. А теперь, когда высокий худой мужчина встал в дверях, у школьников не осталось ни одного шанса покинуть класс.

   На чужака смотрели настороженно и неприязненно, особенно учительница, Мэри Миллер. Она даже сделала пару шагов вперед, как будто готовилась защитить учеников от возможно опасного чужака. В маленьком городке, несмотря на показное дружелюбие и гостеприимство, всегда подозрительно относятся к приезжим, пока те не докажут, что заслуживают симпатии и доверия. Леонард Фелтон всю жизнь провел в большом городе и наверняка не в курсе условностей, которые правят всем в провинциальном городке. Однако суть проблемы шеф все-таки уловил и достал полицейское удостоверение, чтобы убедить в своих добрых намерениях.

   Я высунулась из-за его плеча и махнула Мэри рукой. Она частенько заглядывала в участок с ланчем для своего парня. Мартин, редкостный растяпа, постоянно забывал еду, и Мэри Миллер приходилось приносить ему что-то. Правда, мне не казалось, что для нее это такой уж большой труд.

   Ни полицейский значок, ни мое присутствие не успокоили учеников и учителя: за последние дни жители Кроули привыкли к мысли, что появление стражей закона говорит о проблемах. Больших проблемах.

   – Добрый день, я инспектор Фелтон, мне хотелось бы переговорить с теми, кто общался с Маргарет Рид.

   Произнеся это, шеф обводил долгим взглядом всех присутствующих, очевидно ожидая, что кто-то из подростков вызовется. Однако ни один из них не произнес ни слова и даже не шевельнулся. Говорить с посторонним – с полицейским – детки не желали.

   «Ну, что теперь будешь делать, всезнающий сэр?» – про себя потешалась я над незадачливостью Фелтона.

   Я не собиралась ему помогать. Только не ему. Пусть сам вертится, раз такой всезнающий и всесильный, а уж с этими подростками повертеться придется изрядно.

   Мужчина против моих ожиданий не смутился и не растерялся.

   – Прошу прощения, мисс… – смотрит шеф в упор на молодую учительницу.

   Та слегка растерялась, но представилась.

   – Мэри Миллер, детектив, – произнесла Мэри. Ее голос звучал чуть тише, чем обычно.

   На лице Фелтона на секунду проступила сухая, совершенно безэмоциональная улыбка, которую я уже успела всей душой возненавидеть.

   – Мисс Миллер, мне придется попросить вас поприсутствовать здесь, пока я буду опрашивать учеников, – спокойно и размеренно произнес Леонард Фелтон. – Всех учеников.

   И, честное слово, это не было какой-то глупой шуткой: шеф, похоже, действительно вознамерился ради дела ли, из мести ли поговорить с каждым из одноклассников убитой Мэгги Рид прямо сейчас. И как раз началась большая перемена…

   – Но… Как же учеба? – опешила Мэри Миллер, осознав, что с приездом полиции учебный процесс покатился в ад.

   Фелтон бросил на нее взгляд, преисполненный праведного гнева и жажды справедливости. Этакий поборник закона в ореоле славы.

   – Мисс Миллер, учеба, разумеется, чрезвычайно важна для детей, но были убиты две девочки, и долг всего общества объединиться и схватить мерзавца, который лишил их жизни, – воодушевленно, даже с легким пафосом изрек мой начальник.

   Это было совершенно не в его манере, которую я за пару дней совместной работы уже успела изучить. Фелтон просто манипулировал и давил на возможных свидетелей.

   «Детки» сообразили, что большая перемена им не грозит, и возроптали. Если начнут возмущаться, ничего толкового от них тоже не добиться. Подростки даже в хорошем настроении невыносимы.

   – Эй, почему мы должны тут торчать? – возмутился смуглый парнишка с последнего ряда. – Все знают, что с Мэг общались Ким, Джош, Фил и Кассандра! Пусть они и отдуваются.

   Остальные согласно загалдели и даже принялись указывать на вышеуказанную четверку, чтобы Фелтон уж точно не перепутал и сцапал, кого нужно.

   «А уж не этого ли он и добивался своим натиском?» – задалась вопросом я.

   Улыбка шефа должна была выглядеть торжествующей, но почему-то не выглядела. Вероятно, победу над толпой подростков мужчина посчитал таким себе достижением.

   – Замечательно, – с вялым удовлетворением кивнул Фелтон. – Мисс Миллер, Ким, Джош, Фил и Кассандра остаются, все остальные свободны.

   Вышеозначенная четверка глядела на уходящих одноклассников с ненавистью, как на настоящих предателей, но судьба в лице Леонарда Фелтона была совершенно неумолима. Спастись от него было невозможно.

   – Но, сэр, мы же совершенно ничего не знаем! – воскликнула одна из двух девушек.

   Так себе отговорка, которая, разумеется, не действует на Фелтона, само воплощение неумолимости.

   – Вот сейчас мы и выясним, что именно вы не знаете, – пожал плечами начальник и кивком велел четверке устроиться на первом ряду.

   «Детки» подчинились как зачарованные.

   В этот момент мне показалось, что приезжий выскочка куда больше напоминал знаменитого актера на театральных подмостках, а не полицейского. Фелтон очень грамотно и последовательно выстраивал сцену для пятерых зрителей. Или все-таки шестерых.

   Не было уверенности, кем я выгляжу в глазах Леонарда Фелтона, статистом или частью аудитории.

   Один из ученических стульев мужчина вытащил вперед, чтобы устроиться прямо перед четырьмя юными зрителями и оседлал его задом наперед. Достаточно либеральная манера, которую сложно было ожидать от выходца из высшего света.

   – Итак, молодые люди, теперь мне бы хотелось услышать все о вашей подруге Маргарет Рид. Абсолютно все. Каждую мелочь.

   Такая постановка вопроса поставила школьников в тупик, да и их учительницу, если на то пошло.

   – Но… Все? – переспросил один из парней, округляя глаза.

   Фелтон пожал плечами и едва заметно ухмыльнулся. Ему нравилось издеваться над этими подростками. Не слишком жестоко, не слишком сильно, но все-таки издеваться.

   – Начнем с того, какой мисс Рид была. Вы могли бы назвать Маргарет авантюристкой или, напротив, она предпочитала осторожничать?

   Карла Саттон уже сказала нам, что Мэгги Рид была оторвой, однако Фелтону слов школьного психолога, очевидно, оказалось, мало, и он решил узнать о первой жертве от тех людей, которые знали убитую лучше кого бы то ни было. Это казалось мне даже разумным, родители и учителя могут говорить что угодно, но я еще не успела забыть простую правду: по-настоящему подростка знают только другие подростки.

   Первой заговорила девушка, светловолосая, чем-то неуловимо напоминающая мышь. Она представилась как Кассандра Мур. Яркое имя, но совершенно бесцветная и невыразительная внешность.

   – Осторожничать – это точно не про Мэг, сэр.

   Одноклассница Рид говорила тихо, наверное, тише обычного, а еще сильно краснела и не решалась посмотреть в глаза незнакомому взрослому мужчине.

   – Она… смелая была, – добавила вторая подруга Маргарет Рид, с коротко подстриженными темными волосами. Ким Уокер, явно будущая активистка, которая примется отстаивать права женщин в этом жестоком мире. Ким сразу вызвала во мне симпатию.

   Эта в глаза Фелтону смотрела даже с некоторым вызовом. Не бунт, но демонстрация его возможности, такая не спасует перед опасностью или агрессией.

   – Настолько смелая, чтобы посреди ночи пойти с кем-то прогуляться? – дотошно уточнил шеф, правда, глядел на одного из двух парней, рыжего, с лицом усыпанными веснушками.

   Мальчишка недовольно хмурится и поджимает губы. Джош, как ни иронично, Голд.

   Я почти не сомневалась, что и свою фамилию, и свои веснушки старшеклассник попросту ненавидит.

   Отвечать взялся как раз рыжий, не девушки.

   – Непонятно с кем Мэг бы не стала шляться посреди ночи.

   Напрашивался следующий вопрос, и его тут же озвучил Фелтон:

   – А как насчет кого-то знакомого? Пошла бы она куда-то ночью с кем-то, кто ей неплохо известен? Или пошла бы ночью на встречу с кем-то знакомым?

   Шеф подозревает, что убийца – местный. И пока показания детишек работают именно на эту версию.

   Светловолосая девушка замахала руками, скривившись.

   – Нет, не стала бы она бродить ни с того ни с сего, ее бы родители прибили!

   Говорила она с полной уверенностью. Сразу вспомнилось, что я прежде слышала о Маргарет Рид от своего друга, преподобного Страуда. Девочка показывала характер и даже сбегала из дома.

   Фил Уайт пожал плечами с откровенным скептицизмом. У него темные взлохмаченные волосы и цепкий взгляд, возможно, даже слишком цепкий.

   – Не так уж сильно она и тряслась из-за криков родителей, – высказал свое мнение Фил. Он тоже спокойно смотрел в глаза Фелтону, но без вызова. Просто спокойный парень, который говорит правду.

   – То есть выйти из дома ночью могла? – задал наводящий вопрос Фелтон.

   Уайт кивнул.

   – Запросто. Чего бояться? Это же Кроули, тут ничего не происходит…

   Тут парень сбился.

   – Не происходило. Да и посторонних тут не бывает никогда, сэр. Думаю, если бы Мэг столкнулась с чужаком – унесла бы ноги и близко не подпустила.

   Фелтон покивал, задумался.

   – Как Мэг вела себя последние дни?

   Ребята на четыре голоса с полной убежденностью заявили, что Маргарет беспокойства не выказывала и ни на что не жаловалась.

   – Как насчет ее парня? – продолжил расспрашивать Фелтон.

   Я чуть по лбу себя не треснула. О парне действительно стоило спросить в первую очередь!

   – Они расстались в начале учебного года, – отозвался Фил. – Ее бойфренд с родителями переехал в другой город. С глаз долой, как говорится… Мэг его крыла последними словами. Нового парня она так и не завела.

   Когда мы отпустили детей и учительницу (давно не доводилось видеть такого облегчения), я не выдержала и спросила начальника:

   – Ну и что мы теперь узнали, сэр?

   Наверное, прозвучало даже чересчур ехидно, что от Фелтона, разумеется, не ускользнуло. Но не ткнуть носом этого зазнайку в то, что мы просто потеряли время впустую, было выше моих сил.

   – Когда ведешь расследование, отсутствие информации – тоже информация, – отозвался умиротворенно мужчина. Он после разговора со школьниками выглядел еще более спокойным и собранным, практически просветленным.

   Прозвучало внушительно, но совершенно бестолково на мой вкус. Никогда не ценила бессмысленный пафос.

   – Но вы же в любом случае считали, что убийца местный?

   И снова в моем голосе проскользнула тень насмешки.

   – Считал и считаю, – отозвался Фелтон, которого мои слова ни капли не уязвили.

   Впору было радоваться тому, что он не обозлился на меня, но почему-то стало обидно. Неужели так и не удастся пробить этого толстокожего типа?

   – Но хороший полицейский не только прислушивается к голосу интуиции, но и собирает доказательства, и не отвергает окончательно все гипотезы, пока не собрана достаточная доказательная база. Держите это в голове, Мэллоун, – нравоучительно произнес шеф. – Поймать второй класс будет проще перед концом урока, а пока заглянем к охране.

   Охранников в школе в дневное время всегда было трое: по одному на каждый вход, плюс еще один в каморке с мониторами следит за происходящим удаленно.

   – Записи с камер хранят? – по дороге к той самой каморке осведомился начальник, явно что-то про себя прикидывая.

   – Вроде бы три месяца, а после диски перезаписывают, – отозвалась я, пожав плечами. – Но я могу ошибаться.

   Фелтон не стал особенно переживать из-за неопределенности.

   – Вот и проверим как раз, – усмехнулся он и чуть прибавил шаг.

   Я едва поспевала следом.

   На этот раз пост рядом с мониторами занимал Артур Кларк, слегка сварливый тип, но на редкость добросовестный, поэтому начальство его просто обожало, но с долей настороженности притом: с Кларка сталось бы настучать за тот или иной проступок, пусть даже и несущественный, и на директора, и на его замов. Чинопочитания в этом человеке совершенно не было.

   В каморку охраны я вошла первой, приветливо махнув рукой:

   – Привет, Артур, мы к тебе!

   С Кларком я на всякий случай дружила. Ну, мало ли.

   – Малышка Лив? – тепло улыбнулся мне охранник и отвернулся от мониторов, на которые пристально смотрел до нашего с шефом появления.

   – А это мой начальник Леонард Фелтон, – представила я шефа, который сухо кивнул и вышел вперед, чуть оттеснив меня.

   На чужака охранник посмотрел с ожидаемым подозрением. Говорить что-то вроде «добро пожаловать» Артур Кларк точно не собирался.

   – А, столичный хлыщ, – едко констатировал Кларк и выразительно хмыкнул, выказывая максимум возможного презрения. – Ты мне не нравишься.

   Фелтон и не подумал оскорбляться, демонстрируя ставшую уже для меня привычной непрошибаемость.

   – Кому-то и сто фунтов не нравятся, – отозвался чуть насмешливо аристократ и сощурился.

   Такой ответ Артура изрядно озадачил.

   – И почему же кому-то могут не понравиться сто фунтов? – переспросил изрядно озадаченный охранник. Видимо, его действительно удалось заинтриговать таким смелым и буквально революционным утверждением.

   – Потому что мало, – пояснил почти весело Фелтон. – Так что я не в обиде. Мне нужны только записи с камер наблюдения, ну и то, что могли заметить вы.

   Кларк поглядел на шефа кристально честным взором и поинтересовался:

   – А у вас есть ордер?

   Что характерно, меня бы Артур наверняка не стал спрашивать об ордере, и вот это показалось гадким и даже мелким – требовать бумажки там, где можно было обойтись доброй волей. Я бы и сама, наверное, не упустила случая как следует отыграться на Леонарде Фелтоне, однако не ценой справедливости для двух убитых девочек.

   – Вы настолько мало цените жизни жителей своего родного города, что решили потянуть время и поиздеваться над полицией? – уже сухо и сурово спросил Фелтон, и на месте Кларка я бы начала переживать о грядущих проблемах.

   Тон моего начальника был очень уж грозен.

   Внезапно сообразила, что в данной ситуации я целиком и полностью стою на стороне шефа, что было внове. Кларк насупился, явно собираясь дать отпор нападкам полицейского.

   – Артур, хватит дурить! – возмутилась я, отпихивая локтем в сторону совершенно ошалевшего от такого поворота Фелтона и выходя вперед. Шеф глядел на меня настолько обалдело, словно я ему по затылку заехала. – Ты отлично знаешь, что отдать все можешь и без ордера! Или это ты убил девчонок, а теперь пытаешься помешать следствию?

   Не знаю, до чего удалось достучаться прежде – до страха или совести, но покрасневший Артур Кларк, бормоча под нос проклятия пополам с жалобами, стопку дисков все-таки отдал. Но не Фелтону – мне прямо в руки. А вот говорить с охранником было уже явно бесполезно, тот сверкал глазами и скрипел зубами, словом, сложно было ожидать, что Артур Кларк станет сотрудничать, по крайней мере, сейчас.

   – Что это вообще было? – нахмурившись, спросил начальник, после того как я в прямом смысле вытолкала его в коридор.

   Только когда за нами захлопнулась дверь, я позволила себе с облегчением выдохнуть. Достигни конфликт своего пика – что вполне могло произойти! – и потащи Фелтон упершегося из-за собственной дури Артура Кларка в камеру, весь город вскинулся бы, чтобы оказать отпор чужаку. Можно было поспорить на что угодно, горожане не обрадуются, если мой шеф всерьез решит взять их за горло.

   – Это было отношение жителей маленького города к постороннему, сэр, – расстроенно произнесла я, прикидывая, удастся ли успокоить начальство, если оно кинется рвать и метать. – Ну и последствия того, что вы не считаете нужным располагать к себе людей.

   На меня поглядели скептически и насмешливо.

   – Препятствование расследованию – уголовно наказуемое преступление, – напомнил Фелтон, полностью уверенный в своей правоте.

   Ну да, он сейчас формально на стороне добра и справедливости, но, как говорится, есть один нюанс. Существенный нюанс.

   Я прижала к груди с боем вырванные диски и расстроенно вздохнула, надеясь, что какие-то вещи удастся донести до мужчины с первой попытки.

   – Да, сэр, но препятствовать расследованию можно по-разному, причем и так, что после комар носа не подточит. Да и что мы будем делать, если, к примеру, человек пятьсот решит, что мы превышаем полномочия, и примется вставлять полиции палки в колеса?

   А ведь такой вариант «гражданской забастовки» не так уж и фантастичен, если задуматься. Люди у нас сплоченные, а еще самую малость мнительные, и если чужак примется закручивать гайки… его могут попытаться закрутить в ответ. Даже на какое-то время позабыв о двух мертвых девочках.

   Шеф на мой вопрос не ответил, так что я, воодушевившись, решила продолжать наставлять его на ум. Ну, в чем-то я точно понимаю на порядок лучше этого человека.

   – Сперва мы захлебнемся работой, после – уже суд, и там тоже никто особо не обрадуется. А после нас возненавидят и те, кому не досталось, просто за компанию. И все повторится по второму кругу.

   Говоря все это, я внутренне сжалась, готовясь к тому, что мои доводы шеф сходу отметет и продолжит гнуть свою бескомпромиссную линию.

   – Взялись меня учить? – осведомился Фелтон, выразительно приподняв правую бровь.

   Я не знала, что сейчас будет, но с отчаянной смелостью выпалила:

   – Ну кто-то ведь должен, так?

   Интересно, а он может меня уволить? Наверное, все-таки может, раз запросто получил должность начальника отдела. А теперь, кажется, я ему еще и дала преотличный повод, чтобы вышвырнуть меня из полиции.

   – Ну надо же, – фыркнул Фелтон, покачав головой. – В вас, Мэллоун, такая смелость с чего проснулась? Или уже нашли новое место работы?

   Вот уже угрожать взялся.

   – Нет. Но если это дело так и останется нераскрытым, я не смогу смотреть людям в глаза, – пробормотала я и резко отвернулась. – Вам-то все равно, как приехали, так и уедете. А мне тут жить.

   Шеф издал нервный смешок.

   – Людям, которые изо всех сил мешают расследованию?

   В его словах тоже безусловно имелся резон. С содействием со стороны населения у нас все как-то не очень удачно складывалось. Но жителей Кроули можно понять, они штатские, они могут и не понимать, что и как необходимо делать для раскрытия преступлений. Со стороны могло показаться, что полиция просто бесцеремонно лезет в чужие жизни, только потому что может.

   – Если еще и вы упретесь, то каждый допрос будет походить на стычку двух баранов, – мрачно предрекла я и на всякий случай добавила: – Сэр.

   Столичная птица помолчала, а после обошла меня так, чтобы мы снова оказались лицом к лицу.

   – И с субординацией у вас тоже большие проблемы, – каким-то особенно доверительным тоном поведал Леонард Фелтон. – Вы в курсе, Мэллоун?

   Смотреть ему в глаза я не собиралась, боясь струсить.

   – В курсе, сэр. Но должен же был вам хоть кто-то сказать все это? А кроме меня, похоже, некому.

   Фелтон снова замолк на несколько секунд.

   – Быть может, и должен был.

   Я, внутренне сжимаясь, ждала, что еще скажет Фелтон, однако, против всех моих ожиданий, продолжения не последовало. Украдкой выдохнула и сделала вывод, что, кажется, на этот раз меня не уволят. Прислушаются или нет – дело другое, но хотелось верить, что все-таки мои слова – вкупе с нервными клеткам – не были потрачены зря.

   По поводу второй жертвы, Сары Грейсон, удалось узнать еще меньше, чем о первой: девочка действительно была на редкость тихой, незаметной, приятельствовала разве что с парой одноклассников, но и с ними предпочитала особенно не откровенничать. Кто-то предполагал, что у Сары были проблемы дома, родители девочки развелись, когда той было десять, а пару лет назад мать вышла замуж второй раз. А отчимы… Словом, всякое случается, когда речь заходит об отчимах. Впрочем, кто-то считал, что Сара была просто замкнута от природы и ничего особенного или уж тем более криминального за ее необщительностью не крылось.

   – А как вы считаете, сэр? – поинтересовалась я, когда маета с первоначальным опросом свидетелей, наконец, завершилась.

   Фелтон покосился на меня и ответил:

   – Я никак не считаю, Мэллоун. У меня недостаточно фактов для того, чтобы вынести собственное суждение относительно Сары Грейсон.

   Сперва я отвернулась и только после этого рискнула закатить глаза, будучи уверенной, что начальство этой моей гримасы не увидит.

   – Но вы ведь можете предположить.

   Мужчина фыркнул как будто даже возмущенно.

   – Нельзя предполагать, Мэллоун, когда речь идет о расследовании. Выдвинув версию на пустом месте, мы загоняем сознание в рамки собственной гипотезы. Это мешает установлению истины.

   Интересно, а под какое-то свое суждение Фелтон не подвел философской базы? Или он по любому поводу готов разразиться нравоучительной тирадой?

   – Это вы уяснили? – поинтересовался шеф, еще и похлопав меня по плечу, чтобы уж точно добиться ответа.

   Пришлось покорно ответить.

   – Да, сэр.

   Не сказать, чтобы так сильно хотелось поддакивать. Но вряд ли Леонард Фелтон оценит очередной взбрык, даже если предыдущий принял достаточно терпеливо. Одно в терпении непреложно: оно имеет свойство заканчиваться.

   – Очень на это надеюсь, – хмыкнул явно не особенно поверивший в мою честность мужчина. – А сейчас давайте поедем к Грейсонам, Мэллоун.

   Ну, к Грейсонам, так Грейсонам.

   – А что насчет Ридов, сэр? – решила я уточнить на всякий случай.

   У меня в голове не укладывалось, почему Фелтону взбрело в голову игнорировать семью первой жертвы, но уже почти не сомневалась – у него и тут найдется какой-то пространное и ужасно разумное объяснение.

   – Риды вызывают куда меньше вопросов, чем Грейсоны, к ним можно заглянуть и завтра. Так что поехали в дом второй жертвы, – озвучил наши планы на ближайшую пару часов Фелтон и подтолкнул меня к выходу.

   Уже в машине Фелтон поймал мой взгляд и вкрадчиво сообщил:

   – Не рассчитывайте, Мэллоун, что я стану спускать вам каждую выходку. Впредь думайте, что говорите, и не зарывайтесь.

   Прозвучало внушительно, практически угрожающе. Была ли эта властность побочным продуктом многовековой селекции или просто личной чертой шефа, я не поняла, но его слова пробирали.

   На всякий случай я кивнула, чтобы у Фелтона не возникло вопросов относительно того, дошло до меня или нет. Сегодня мне уже довелось достаточно перечить этому человеку, поэтому не стоит лишний раз испытывать судьбу.

   – Вот и хорошо, Мэллоун. Возможно, у нас даже есть шанс сработаться.

   А вот у меня имелись на этот счет огромные сомнения.

   Грейсоны жили у самого выезда из города, и буквально за самым их забором начиналась свалка. Не самое благополучное место, где обитали преимущественно те люди, которые даже по меркам не слишком богатого Кроули считались малоимущими.

   – Семья явно не так уж и богата, – констатировал аристократ. – Мать девочки, кажется, не работает?

   Я-то знала об этом, а вот Фелтон откуда прознал?

   – Вы настолько внимательно читали материалы дела, сэр? – поразилась я.

   Начальник пожал плечами.

   – Я внимательно читал материалы дела, Мэллоун. Я вообще предпочитаю все делать тщательно и со старанием. Вам советую тот же подход.

   Совет был дельным. Но раз уж столичный хлыщ в настроении отвечать на вопросы, почему бы не задать еще один?

   – Сэр, а почему вы таскаете с собой именно меня?

   Мне было безумно интересно узнать, по какой причине рядом с Фелтоном я, а не кто-то из наших ребят. Ну, и наверное, хотелось получить похвалу, вроде «Вы тут самая толковая».

   – Женщины менее конфликтны, – тут же разочаровали меня. – Вам проще всех в отделе принять нового начальника. Пусть даже именно вы должны были занять должность Чилтерна после его ухода.

   Очень хотелось шефа пнуть. Со всей силы и от полноты души. Или хотя бы по башке треснуть. Но вот после этого я точно могу попрощаться с работой и даже пенять будет не на кого. Фелтон мое настроение почуял спинным мозгом, не иначе, и приближаться не спешил, внимательно наблюдая за каждым движением. Такая осторожность явно была последствием горького опыта, ну и, наверное, причиной этого опыта могло стать наличие у Леонарда Фелтона брата и сестры. Дети всегда дерутся и подстраивают друг другу пакости, а родственники в этом деле особенно преуспевают. Поэтому подчас выходцы из многодетных семей наиболее живучи. Самой мне переживать детские драки с родственниками не приходилось, однако не раз наблюдала, чем чревата жизнь в окружении братьев и сестер.

   – Идите первой, Мэллоун, – велели мне. – Вам быстрее откроют.

   Вот и еще одна причина для Фелтона, чтобы таскать меня с собой. Знакомому быстрей откроют, чем незнакомому. Вообще, шеф оказался удивительно практичен, можно даже сказать, до зубовного скрежета. И, кажется, просчитывал вообще все вокруг. Какая же это редкостная скука – контролировать каждый шаг, свой и чужой.

   – Да, сэр, – проворчала я и пошла к двери дома Грейсонов первой.

   Крыльцо под моим весом многозначительно заскрипело и вроде бы даже хрустнуло. Явный намек, что доски дышат на ладан и их неплохо бы заменить. Но хозяева этой лачуги вряд ли станут возиться с хозяйственными нуждами, это уже можно было сказать по обшарпанной двери и облезшей краске.

   Я постучала. Ноль реакции. Принялась колотить громче и даже пнула пару раз ногой в дверь, чтобы уж точно хозяева узнали о том, что к ним нагрянули гости. То, что мать и отчим убитой Сары куда-то ушли, я считала делом маловероятным, горюющие люди обычно остаются дома. Работодатели в таком случае легко дают отгулы, по крайней мере, в Кроули не дать отгул при такой беде – значит, стать врагом номер один разом для всех жителей.

   – Миссис Грейсон! – закричала я и дернула дверную ручку.

   Оказалось, не заперто.

   Из глубины дома тянуло алкоголем и странным неприятным запахом.

   – Сэр, дверь открыта! – окликнула я Фелтона, не решаясь войти первой.

   Слишком тихо…

   Мужчина озадаченно нахмурился и вошел в жилище Грейсонов. Я только пораженно следила за тем, как он двигался – плавно, осторожно, практически бесшумно. Да уж, тут сразу можно сказать, человек не в кабинете всю жизнь зад отсиживал… Интересно, какая у него магическая специализация. Точно не менталист и не артефактор.

   Буквально через минуту я услышала:

   – Мэллоун! Звоните в участок! Нам нужны эксперты.

   Первым делом я метнулась к начальнику, желая увидеть, что же заставило его приказать именно это.

   Увидела.

   И тут же заорала.

   – Мэллоун! Замолчите уже! – рявкнул шеф, грозно сверкая на меня глазами. – Это некриминальные трупы. Готов поспорить, алкогольное отравление. Вы работаете в отделе расследований, вы не должны бояться такого зрелища!

   Может, конечно, и не должна… Вот только глядя на мистера и миссис Грейсон, которые лежали бездыханными в собственной гостиной, я понимала, что страшно, да еще как.

   Наверное, они пили с того момента, как им сообщили о Саре. И допились...

   «Что ж, по крайней мере, семья воссоединилась…»

   Мысль показалась мне совершенно дикой, но отделаться от нее никак не удавалось.

   – Их уже ни о чем не допросишь. А жаль, – констатировал Фелтон с тяжелым вздохом. – Пойдемте на улицу, эксперты в любом случае должны все тут осмотреть. Пусть здесь явно не убийство, это следует подтвердить.

ГЛАВА 7

Окончание рабочего дня застало нас в доме Грейсонов. Осмотр места происшествия – дело небыстрое и уж точно непростое, даже если главная рабочая версия – несчастный случай. Пока эксперты все изучили, сфотографировали и описали, прошло прилично времени. А после еще следовало проследить за тем, чтобы тела увезли. Словом, за то время, которое потребовалось для улаживания всех формальностей, я успела чертовски устать, проголодаться, и мечтала как можно скорей уехать домой, к тете, которая выслушает, посочувствует и наверняка вкусно накормит. Большинство из того, что я увидела и услышала за этот день, хотелось выбросить из головы хотя бы на ближайшие несколько часов.

   Однако даже после того как стрелки часов достигли той самой судьбоносной отметки, которая возвещала, что я, наконец, свободная женщина, Фелтон не посчитал нужным оставить меня в покое.

   – Поезжайте ко мне домой, Мэллоун, – велел он мне после того, как все протоколы вчерне были составлены.

   Я растеряно и возмущенно уставилась на окончательно потерявшее всякий стыд начальство. В рабочее время он имеет право мне указывать, тут нет сомнений, но сейчас – время нерабочее.

   – Сэр, я не водитель такси, – сухо сообщила я, сжимая до боли руль, чтобы не потянуло руками в сторону Фелтона.

   – А? – как будто не понял, что именно меня возмутило мужчина. – Вообще-то, я собирался пригласить вас отужинать со мной и моими родными.

   Сперва у меня отвисла челюсть, а после начался весьма качественный нервный тик.

   Поужинать? Знакомы без году неделя, от меня Фелтон явно не пребывает в восторге, так какого дьявола ему желать провести со мной вечер?

   – При всем уважении, сэр, ваше предложение неуместно, – проворчала я, заводя мотор.

   Доеду до участка, пересяду на свой автомобиль, а шеф пусть сам отправляется домой развлекать свою приехавшую родню.

   – Мэллоун, – расстроенно вздохнул Фелтон, – ну надо же как-то налаживать отношения с новым начальником! К примеру, пообщавшись с ним в неформальной обстановке.

   Если бы не тот факт, что если я соглашусь отужинать, с нами будут еще Валентин Фелтон и Вайолет Фелтон, можно было бы предположить, будто начальник меня таким образом пытается домогаться. Но учитывая все обстоятельства…

   – Вы собираетесь весь ужин мной прикрываться от родственников? – спросила я, заподозрив, что мою персону просто хотят использовать в качестве щита.

   Мужчина покосился на меня и ответил предельно честно:

   – Бинго, Мэллоун. При вас Вал и Ви не станут слишком уж сильно на меня наседать. Так что? Окажете услугу? Готовить будет сестра, и в этом деле она настоящий мастер.

   Я призадумалась, прикидывая свои перспективы и последствия ужина аж с тремя Фелтонами за раз.

   – А на какую благодарность я могу рассчитывать?

   Если уж пошла такая пьянка… То почему бы не поторговаться самую малость?

   Тут уж шеф повернулся и потрясенно уставился мне в глаза. На лице Леонарда Фелтона застыло выражение обиды и непонимания. Но хотя бы теперь мужчина не выглядел так, будто собирался на похороны.

   Не знаю, уж какую цель преследовал сам Фелтон, решив возглавить отдел расследований в глубокой провинции, и на что рассчитывали его многочисленные родственники, но одно было бесспорно – бывшему адвокату действительно становилось лучше.

   – Мэллоун, у вас совесть есть? Хотя, о чем это я, в самом деле? Уже и так понятно, ее нет, и возможно, не было. Вы не можете по зову сердца помочь коллеге в беде?

   Я поморщилась и с непримиримым видом сложила руки на груди. Сдаваться при первом же упоминании совести не входило в мои планы.

   – Сложно назвать ужин с членами семьи бедой, сэр. К тому же вы мне не коллега, а начальник. Так что я хочу знать, что получу, если я потрачу ради вас свое свободное время?

   Темные глаза Фелтона округлились.

   – Да вы еще и вымогательница, – констатировал он.

   Как удалось удержать на лице серьезное выражение, уму непостижимо.

   – У нас сугубо деловые отношения, сэр.

   Мужчина выглядел одновременно и возмущенным до глубины души, но притом и как будто веселился. Интересная комбинация, но мне в любом случае на руку.

   – Разумеется, у нас сугубо деловые отношения, Мэллоун, – кивнул начальник. – Поэтому как насчет одного дня отгула?

   Значит, провести вечер наедине с братом и сестрой Фелтон действительно не желает очень сильно.

   – Двух дней, сэр? – решила продолжить торг я на свой страх и риск.

   Начальник недовольно сощурился.

   – Не зарывайтесь, Мэллоун. Один день. Нет – сделки не будет. Я уже больше трех десятков лет терпел эту парочку, переживу и еще один вечер.

   Я быстро прикинула, кто больше потеряет в случае моего отказа, и решительно кивнула:

   – Хорошо, один день. Слово?

   Теперь глаза Фелтона поблескивали довольно и… хитро. Мгновенно заподозрила, что все-таки продешевила и следовало стоять на своем, однако раз уж согласилась, то согласилась. Да и все равно неизвестно, когда удастся использовать выторгованный свободный день, вряд ли до окончания расследования я сама рискну даже заикнуться на эту тему.

   – Слово, Мэллоун.

   В окнах Дома-на-Утесе горел свет.

   – Захватчики, – проворчал едва слышно Фелтон с тоской глядя на собственное жилище.

   Его явно не проводил в восторг и один только приезд родственников, а уж то, что они пожелали задержаться у него на неопределенный срок так и вовсе приводило, похоже, в тихое бешенство. Вот только с чего бы? Дом достаточно велик, чтобы гости не доставили хозяину каких бы то ни было проблем. По моим прикидкам, если на то будет желание, можно вообще не видеться в течение нескольких дней.

   – Мистер и мисс Фелтон показались мне достаточно милыми людьми, – осторожно заметила я.

   Шеф душераздирающе вздохнул и поправил меня:

   – Мистер и миссис Фелтон. Вайолет замужем.

   Я поглядела на него с недоумением, и мужчина, быстро уяснив причину моего замешательства, пояснил:

   – Замуж она вышла за нашего кузена, тоже Фелтона, так что фамилии не сменила.

   Теперь все стало ясно.

   – Фелтонов в Вессексе много, – не удержалась я от замечания.

   Наверное, не стоило говорить подобного, но на мое счастье шеф только плечами пожал. Наверное, и сам считал, что представителей его семейства наплодилось предостаточно.

   Вайолет Фелтон встретила нас в холле так, словно была хозяйкой дома. Улыбалась она с подкупающей искренностью, которую увидеть удавалось не так и часто. Правда, как только девушка поняла, что старший брат приехал не один, ее радость слегка уменьшилась. Впрочем, это никак не помешало молодой миссис Фелтон со счастливым воплем броситься к моему шефу.

   – Ви, хватит паясничать, – увернулся Фелтон от сестринских объятий.

   Показательная холодность старшего брата Вайолет не пришлась по душе.

   – Лео, прекрати быть таким букой. Давно пора встряхнуться. К тому же мог бы вести себя полюбезней ради мисс Мэллоун, раз уж пригласил ее на ужин.

   Фелтон смерил сестру мрачным взглядом.

   – Детектив Мэллоун в первую очередь моя подчиненная, и вряд ли ждет от меня каких-то особенных любезностей даже в свете того, что сегодня мы вместе ужинаем.

   На самом деле я как раз ждала, что этот угрюмец поведет себя хоть самую малость более… человечно, но озвучить подобную мысль вслух не рискнула. Начальник и без того не в самом лучшем расположении духа, и оно с каждой минутой становилось все хуже и хуже.

   Рыжеволосая Фелтон виновато посмотрела мне в глаза и развела руками, безмолвно говоря «Я сделала все, что только могла». В ответ я пожала плечами «Понимаю, но его вряд ли переделаешь». Хотя бы с одним представителем аристократического семейства у меня возникло полное взаимопонимание.

   – Я отведу мисс Мэллоун, помыть руки, – сообщила девушка и, подцепив меня под локоть, повлекла вглубь дома.

   Брат препятствовать ей не стал и сказав, что переоденется к ужину, ушел в сторону лестницы.

   – Вы уж простите Лео, – увещевала меня по дороге Вайолет, – Он с детства был тем еще сухарем, а с тех пор… словом, в последнее время стало только хуже. Мы его любим любым и все понимаем, но, вероятно, другим людям мой брат доставляет кучу проблем.

   Ругать шефа чревато, тем более, с членами его семьи. Да и, объективно говоря, я не могла сказать, будто бы Леонард Фелтон доставляет какие-то особенные проблемы, скорее уж наоборот. Да, приятным человеком Фелтона назвать сложно, но как коллега он вряд ли мог у кого-то вызвать нарекания.

   – Ваш брат настоящий профессионал, – дипломатично сказала я.

   Вайолет фыркнула, тряхнув головой. Рыжие локоны разметались по плечам. Приметная масть, запоминающаяся. Вайолет Фелтон определенно пошла в мать.

   – Вот этого у Лео точно не отнять, – согласилась молодая аристократка. – Профессионал до мозга костей. Бог отсыпал серьезности и старательности на нас троих, но в итоге все забрал себе Лео. На нашу с Валом долю совершенно ничего не осталось.

   – А насколько вы приехали в Кроули, миссис Фел… – решила я поддержать беседу, когда мы шли из уборной в столовую.

   Рыжая тут же замахала руками.

   – Никаких «миссис Фелтон»! Пусть так именуются моя мать и тетя Кати! А я Вайолет – и никак иначе! – решительно заявила сестра моего шефа, разом отметая мои робкие попытки сохранить дистанцию.

   Отказывать от такого щедрого предложения было точно невежливо.

   – Тогда я для вас Оливия, – смирилась я с неизбежным.

   Вайолет Фелтон довольно улыбнулась.

   – Оливия. Мне нравится, имя просто чудесное.

   Мне всегда казалось, что имя у меня слегка старомодное и предпочитала сокращать его до «Лив», однако Вайолет так проникновенно и мелодично произнесла «Оливия», что я практически готова была переменить свое мнение.

   За накрытым столом уже маялся Валентин Фелтон.

   Скатерть с кружевом, на столе фарфор, явно не антикварный, слишком уже современно выглядела посуда, но все равно фарфор – не стекло и не фаянс. Оставалось только дивиться тому, что Леонард Фелтон не поленился привезти с собой весь этот скарб, а заодно примириться с тем, что шеф вряд ли планирует в ближайшем времени покидать Кроули. Тот, кто привез с собой целый сервиз явно обосновался надолго.

   Я увидела три набора столовых приборов, но Вайолет тут же успокоила, что еды хватило бы и на пятерых, и унеслась за тарелкой и вилкой с ножом для меня.

   – Вал, развлекай гостью, пока Лео не спустился, – решительно велела девушка напоследок.

   И я осталась один на один с Валентином, который разглядывал меня с таким жадным любопытством, что сразу захотелось как минимум залезть под стол, а как максимум выпрыгнуть в окно. А уж после того, как мужчина специально ради меня поднялся и отодвинул стул, как, вероятно, привык делать, я и вовсе почувствовала сильнейшую неловкость. Благородной леди, чтобы за мной так ухаживали, я себя не чувствовала.

   – И как вы находите моего брата, мисс Мэллоун? – осведомился как бы между прочим Валентин Фелтон тоном светского повесы.

   Вопрос показался мне странным и самую малость опасным.

   – Детектив Фелтон – компетентный начальник, – отозвалась я как можно более дипломатично.

   – О, в компетентности моего брата, наверное, вообще никто не сомневается, – понимающе кивнул Валентин, во взгляде которого ясно читалось лукавство.

   Неизвестно, до чего бы мы вдвоем могли договориться, но тут появился Леонард Фелтон, и первый раз с момента знакомства, я была рада его приходу.

   – Тин, не донимай Мэллоун. Не забывай о том, что обсуждать отсутствующих людей попросту неприлично, – недовольно обратился к брату мой начальник. – И помни слова бабушки: если не в состоянии поддерживать светскую беседу, говори о погоде и своем здоровье.

   Младший из братьев посмотрел на меня с видом великомученика и осведомился у Леонарда:

   – Почему ты постоянно зовешь эту милую девушку по фамилии? Это звучит невежливо.

   Шеф поглядел на Валентина с укоризной.

   – Мы коллеги, я непосредственный начальник детектива Мэллоун, нам необходимо соблюдать субординацию, – отчеканил Леонард Фелтон, чуть приосанившись. Ну просто воплощенный полицейский устав.

   Валентин Фелтон покивал с глубокомысленным видом.

   – Ага. Примерно тоже самое говорил и Дин, когда работал в университете за границей.

   Судя по ехидству в голосе младшего из братьев, история закончилась не настолько благопристойно, как начиналась.

   – Говорил, – пожала плечами мужчина и уселся во главе стола. – Но я не Дин, а Мэллоун – не Валери, так что параллель неуместна. Начальник и подчиненный должны придерживаться определенной дистанции.

   Тут из кухни, наконец, появилась запропастившаяся Вайолет Фелтон с тарелкой и приборами для меня, и мужчины прекратили свой вялый спор.

   – Ну, что ж, приступим. Я за хозяйку! – тут же заявила Вайолет о том, что командовать за столом будет именно она.

   Леонард Фелтон пробормотал что-то весьма напоминающее «да ради бога» и спорить с младшей сестрой не стал. Вообще, мне показалось, Вайолет Фелтон была горячо любимым, балованным ребенком, поэтому вела она себя так, словно весь мир существует исключительно для ее удовольствия. Если бы этой девушке от природы досталось чуть меньше дружелюбия и чуть больше эгоизма, у нее имелись бы все шансы стать по-настоящему невыносимой.

   – Как расследование? – поинтересовалась рыжая, поглядывая и на брата, и на меня.

   Конечно, мне и в голову не пришло открывать рот. Расследование не та тема, которую следует обсуждать с посторонними. Да и рассказывать за обеденным столом о трупах и убийцах?

   – Ничего определенного, Ви, – откликнулся шеф, наливая себе в стакан воды из графина. – Работа только начата, а преступник слишком аккуратен и последователен, чтобы легко его вычислить.

   Вот про то, что убийца выделяется такими качествами среди прочих, я сама не подозревала, а Фелтон как-то не особенно распространялся по этому поводу. Стало любопытно, с чего вообще шеф сделал такой вывод. Тем более, как по мне, так никаких признаков особенной аккуратности и последовательности не наблюдалось.

   Утром стоит расспросить шефа по поводу его выводов, в конце концов, пусть научит подчиненную, раз уж вызвался командовать в нашем полицейском участке.

   – Может, стоит проконсультироваться с тетей Даф? – как будто начала беспокоиться Вайолет. – Она не откажется помочь!

   Леонард Фелтон пожал плечами.

   – Если у меня возникнут действительно серьезные проблемы, я несомненно позвоню тете и попрошу у нее совета. Пока это лишнее, Ви. И это моя работа, тебе не стоит забивать голову.

   Наседать дальше девушка не стала, переведя разговор на те темы, о которых не так давно говорила своему брату Валентину – здоровье и погода.

   Погоде такое внимание как будто польстило, и она решила развернуться во всю мощь – за окном истошно взвыл ветер. Должно быть, начинался шторм, обычное дело осенью в наших местах. Через секунду дождь уже забарабанил по окнам.

   – Оливия, возможно, вам лучше заночевать здесь? – предложила Вайолет Фелтон, покосившись на своего брата с легкой тревогой.

   Разумеется, такое предложение стоило бы озвучить не девушке, а Леонарду Фелтону как хозяину дома. Вот только от него черта с два дождешься, а везти меня домой в такую бурю не то чтобы самоубийство, но явно опасное предприятие.

   Не отправит же начальник меня домой пешком? Или это поступок как раз в его духе?

   – Оставайтесь, Мэллоун, – не стал возмущаться по поводу излишнего самоуправства младшей сестры шеф. – Не думаю, что сейчас разумно выходить из дома, а свободная гостевая спальня для вас найдется.

   Разумеется, я сочла за благо согласиться, раз уж дело так обернулось. Вайолет тут же заверила, что у нее найдется для меня пижама, благо, у нас, похоже, был один размер. Старший Фелтон посмотрел на свою сестру едва не с паникой.

   – Ви, сколько вещей ты с собой притащила?

   Девушка с невинным видом пожала плечами. Валентин с преувеличенным интересом глядел в свою тарелку и многозначительно улыбался. Вот этот точно был в курсе абсолютно всех планов младшей сестры, но благоразумно помалкивал.

   – Не так чтобы слишком много, братец. Но, думаю, пару недель я смогу прожить у тебя с полным комфортом.

   Намек был более чем прозрачным. Брат с сестрой в дом Леонарда Фелтона заявились, в отличие от родителей, надолго и намеревались окопаться по всем правилам.

   – Вайолет, что скажет твой муж?! – попытался мой шеф использовать в качестве козыря хотя бы семейное положение сестры.

   Та даже ухом не повела.

   – А что вообще Лекс может мне сказать? Я поехала в гости к старшему брату отдохнуть от городского шума и подышать свежим воздухом.

   Я на всякий случай отговорилась тем, что нужно позвонить тете и подобру-поздорову сбежала в коридор. Пусть эта веселая семейка разбирается со своими внутренними проблемами без моего участия. Нет ничего хуже, чем ненароком оказаться втянутой в чужую склоку.

   Тем более, позвонить домой действительно следовало.

   Тетя была до крайности встревожена.

   – Ливви, милая, где ты? На улице форменное светопреставление! Я беспокоюсь за тебя! Как ты доедешь до дома в такую непогоду?

   Для тети я всегда оставалась маленькой девочкой, которая нуждалась в постоянном пригляде.

   – Все в порядке, тетя, я заночую у друга, – поспешно заверила я.

   Тетя Дженнифер неодобрительно вздохнула и принялась выговаривать:

   – Ливви, не дело, что ты так много времени проводишь наедине с преподобным. Он достойный человек, спору нет, однако преподобный Страуд все-таки молодой мужчина, и про вас наверняка станут говорить всякое. Вот поженитесь…

   Я стиснула зубы, чтобы не ляпнуть какую-то грубость. Тем более, в словах тети, к сожалению, была доля здравого смысла. Болтать про местного священника будут с преогромным удовольствием, в Кроули любили почесать языками.

   Вот только мы с Майком были только друзьями и никогда не рассматривали друг друга в роли возможного любовного интереса.

   Про то, где мне предстоит ночевать, я не собиралась говорить даже тете: если дознаются, что я провела ночь в Доме-на-Утесе… Думаю, такая новость может произвести фурор в нашем маленьком мирке. И доказывать после, что мы были не одни с Фелтоном в доме, а вместе с его братом и сестрой, все равно не поможет. Вайолет и Валентина видело не так уж и много людей, да и то лишь мельком. А интрижка между начальником и подчиненной – это же такая замечательная тема для беседы вечером за чашечкой чая…

   – Я не у Майка, тетя, – откликнулась я, чуть подуспокоившись. – На этот счет можешь не волноваться. Со мной все в порядке, репутация не пострадает, болтать никто не станет.

   Когда я вернулась в столовую, буря успела миновать, а Вайолет Фелтон вынесла пирог, очевидно, собственного приготовления, поскольку купить что-то подобное в Кроули было невозможно. Необыкновенная хозяйственность для девушки из семьи, в которой можно было нанять повара.

   – Предупредили тетю? – поинтересовался начальник.

   Сейчас он казался чуть менее раздраженным, чем до моего ухода. Вероятно, Вайолет сумела заговорить зубы старшему брату.

   – Да, – отозвалась я, посчитав, что могу позволить себе небольшую вольность и не добавлять «сэр» при обращении к Фелтону в настолько неформальной обстановке. – Теперь она хотя бы не станет волноваться попусту. В ее возрасте переживания вредны.

   Тетя Дженнифер, по всеобщему мнению, была женщиной на удивление крепкой, вопиюще здоровой, так что сердце бы у нее, конечно, не прихватило. Однако я в любом случае предпочла, чтобы она как можно меньше боялась за меня. Благо, в нашем городке работа в полиции была исключительно спокойной и абсолютно безопасной.

   – Вы очень любящая племянница, Оливия, – улыбнулась с откровенным одобрением Вайолет Фелтон.

   Насчет достойной я была не до конца уверена, но хотя бы никто не упрекнет меня в том, что я нелюбящая.

   Буря за окном только усиливалась, и стало совершенно ясно – остаться в гостях у шефа в такую непогоду было самым верным решением. Конечно, в чужом доме среди малознакомых людей мне было определенно неуютно, но я нашла утешение в утолении любопытства. За всю жизнь мне не удавалось обследовать Дом-на-Утесе. Ни прежние хозяева, ни арендаторы не были расположены в том, чтобы пускать кого бы то ни было на экскурсии, а поводов для визита в качестве работника полиции у меня никогда не появлялось.

   Дом был… хорош, каменная кладка, бездна украшений вроде резьбы или лепнины. Он высился над Кроули уже около ста лет и мог с полным на то правом считаться местной достопримечательностью. Вот только доступа к старинному дому никто толком не имел до сего дня. Словом, я, пусть и не без смущения, попросила у Леонарда Фелтона разрешения побродить немного и оглядеться.

   Шеф поглядел на меня с долей удивления, но позволение дал и даже пожелал осмотреть дом вместе со мной. Как оказалось, с момента переезда в Кроули аристократ так и не удосужился исследовать это место. Идеей побродить по дому тут же загорелись и остальные Фелтоны. Вайолет так и вовсе едва на месте не подпрыгивала как маленькая девочка перед поездкой в парк развлечений.

   «Вот же инфантильное создание», – проворчала я про себя, но не особо расстроилась компании в своих изысканиях.

   Да и чего я ожидала? Что мне позволят в одиночестве ходить из комнаты в комнату и тянуть руки к чужим вещам? Нет, конечно, это было бы чертовски глупо со стороны Леонарда Фелтона.

   – Дом продавали со всей обстановкой, – пояснял новый хозяин, когда мы поднимались на второй этаж. – Мне это было только на руку, здесь сплошь антиквариат. Что-то, конечно, придется реставрировать, а что-то уже настоящий мусор… Но, в целом, место неплохое.

   Валентин одобрительно кивал, то и дело прикасаясь то к шелковым обоям, то к деревянным панелям, то к тяжелым портьерам.

   – Никогда бы не подумала, Лео, что тебе придется по душе такой вот коттедж в глуши, – усмехнулась Вайолет, подцепив брата под руку.

   Фелтон промолчал и отвел взгляд. Вероятно, смерть невесты сильно переменила его привычки. Девушка осознала, что ляпнула что-то не то и на несколько секунд понурилась. Впрочем, воспряла духом Вайолет невероятно быстро и почти без перерыва принялась щебетать дальше:

   – Но вот шторы – их нужно отправить в химчистку. Они ведь пахнут пылью!

   Мужчина тяжело вздохнул и закатил глаза, явно не слишком радуясь такой придирчивости младшей сестры.

   – Ви, мне не до штор. Если ты забыла, я теперь работаю в полиции и руковожу сложным расследованием. Неужели думаешь, у меня есть время на возню с хозяйством?

   Это была стратегическая ошибка. Каким бы умным и расчетливым ни был Леонард Фелтон, он допустил промашку в разговоре с Вайолет.

   – Я разберусь со всем сама! – тут же обрадованно выпалила девушка. – Не ожидаешь же ты, что я стану жить в этой пыли и среди хлама?!

   Валентин покосился на старшего брата с хитрющей улыбкой, но не стал вмешиваться в спор. Наверное, это был мудрый выбор.

   – Так тебя никто здесь никто не держит, Ви! Уезжайте домой оба! – возмутился Фелтон чересчур громко по сравнению с его обычной манерой говорить.

   – Да как мы вообще можем тебя здесь оставить одного? – пораженно округлила глаза Вайолет.

   Да уж, вырваться из тенет родственной любви порой не удается.

   – Ну, не Фелтон-мэнор, конечно… – первым вынес свой вердикт Валентин Фелтон, оглядевшись в гостиной, которую мы почтили особенным вниманием.

   Вайолет посмотрела на брата насмешливо и протянула:

   – Ты бы еще Лестер-лодж вспомнил.

   Я не совсем понимала, о чем ведут разговор Фелтоны, но, слава богу, Вайолет снизошла до объяснений.

   – Фелтон-мэнор – родовое поместье нашей семьи и оно… действительно впечатляет. А в плане пышности интерьеров Лестер-лодж, фамильное гнездо наших родственников, может переплюнуть Фелтон-мэнор. Так что… в общем, Валентин у нас просто избалованный сноб.

   В этом я не сомневалась. Наверняка внуки лорда росли в роскоши и привыкли видеть вокруг себя самое лучшее. Скорее всего, оказавшись внезапно среди простых смертных, эти «небожители» чувствовали себя не в своей тарелке. С другой стороны, Леонард Фелтон без каких бы то ни было проблем мимикрировал под представителя среднего класса, вроде бы не ужасаясь тому, как живет «простонародье», да еще и в глубокой провинции. И ему даже получалось по большей части верить. Если бы не излишняя властность, присущая человеку, которого слушаются всегда, Фелтона можно было принять за обычного обывателя.

   Бывать хоть в каком-то из названных Вайолет поместий мне не приходилось и вряд ли когда-то выпадет шанс оценить все великолепие жилищ настоящих аристократов… Так что Дом-на-Утесе сразил буквально наповал. Резная деревянная мебель, сплошь обитая бархатом, хрустальные люстры, искусно вырезанные статуэтки, фарфоровые вазы то здесь, то там… На первом этажа ничего подобного не наблюдалось, там обстановка казалась куда более современной, простой и дешевой.

   Главным украшением комнаты являлся громадный камин, покрытый изразцами. Оторвать от него взгляд было выше моих сил, особенно привлекал внимание выкованный бронзовый герб, который украшал портал над топкой прямо по центру. Настоящий гербовой щит, прямо как из книги.

   Тут же потянуло потрогать собственными руками, пока кто-то не сказал «нельзя» и все не испортил. Этим я и занялась, пользуясь тем, что Фелтоны отвлеклись на зеркало в узорной раме, тоже явно не новодел.

   Проведя по маленькому щиту пальцами, я по наитию нажала – и что-то заскрипело и загрохотало.

   Я с воплем отпрыгнула от камина, ожидая, что из его зева как минимум выскочит монстр, и спряталась за хозяина дома. Пусть чудище, если оно действительно появилось, жрет Фелтона! Членов этой семьи и так слишком много!

   Оказалось, что с таким шумом просто отошла задняя стенка очага и открылся тайный ход.

   – А вы везучая, Мэллоун, – ошарашенно пробормотал шеф.

   Его брат с сестрой тоже были чертовски удивлены моим случайным открытием.

   – Лео, горе-сыщик, ты хотя бы дом как следует осмотрел до покупки? Ну или после? – проворчала Вайолет, первой двинувшись к лазу.

   Впрочем, Валентин решительно хватил ее за плечо и задвинул себе за спину.

   – Куда полезла? Мало ли что там! Не суйся вперед, женщина! – напустился на сестру с упреками брат моего начальника.

   – Шовинист! – передернула плечами Вайолет, но под тяжелым взглядом старшего брата быстро сдулась и возмущаться перестала.

   Сразу стало понятно, что Леонарда все-таки уважают и слушаются, чего нельзя было сказать о Валентине Фелтоне. У него такого авторитета как у моего шефа не имелось.

   – Да уж, стоило изучить жилище получше, – пробормотал Леонард Фелтон и полез исследовать тайный ход первым. Ход оказался достаточно велик, чтобы взрослый крупный мужчина проник в него без какого бы то ни было труда.

   Мы подошли вплотную к камину, однако внутрь никто не полез, причем не из-за страха неизвестности, а из-за страха перед недовольством старшего Фелтона.

   – Лео, ну что там такое? – окликнул брата несколько встревоженный Валентин.

   Леонард тут же откликнулся. Доносящийся из темноты прохода голос мужчины звучал глухо.

   – Ход большой и идет куда-то вниз. Не думаю, что сейчас стоит лезть вниз и проверять все до конца. И эту «волшебную дверку» можно открыть с другой стороны. Не слишком удачно. Одно хорошо – тихо этот ход не открыть.

   Через минуту старший Фелтон, весь в пыли, вернулся к нам, недовольны фыркая и чихая.

   – Кто бы мог подумать, что и здесь найдутся тайные ходы? – проговорил озадаченный аристократ. – Мэллоун, как именно вы открыли дверь?

   Я показала на герб, и хозяин Дома-на-Утесе закрыл проход, а после и прошептал что-то беззвучно. Магия завихрилась вокруг него.

   – Надеюсь, теперь никто не сможет открыть проход изнутри, – довольно произнес Фелтон и даже улыбнулся от удовольствия.

   Неужели он думает, будто кто-то мог знать о тайном ходе и даже воспользоваться им? Шеф выбрался весь в пыли, похоже, никто не открывал тайную дверь множество лет, поэтому предосторожности я посчитала просто проявлением паранойи, не более того.

   Часы на первом этаже отбили одиннадцать ударов, и Леонард Фелтон предложил лечь спать, ссылаясь на то, что нам с ним утром рано вставать и ехать на работу. Никто не стал спорить с таким решением, пусть Валентин и пробормотал что-то на тему «детского времени».

   Засыпала я на кровати под балдахином, размышляя над тем, что случится, если на работе сообразят, что мы с начальником приехали в участок вместе.

ГЛАВА 8

Я поставила будильник на шесть утра, но шеф самым бессовестным образом поднял меня на час раньше запланированного, хорошенько подолбив в дверь. Пока не подала голос и не сообщила, что я окончательно проснулась и готова вставать, стучать он не перестал. За какие-то несколько минут Леонард Фелтон из просто гада дорос до врага человечества, тирана и деспота.

   Но как бы ни хотелось еще немного подремать, выбираться из постели все-таки пришлось. После пары минут под душем я почувствовала себя почти живым человеком, но ненависть к начальству уже пустила корни в моей душе. Как говорит народная мудрость, тот, кто способен разбудить спящего, способен на любую подлость.

   Одевшись и порадовавшись между делом, что почти никогда не пользуюсь косметикой (значит, никто и не станет спрашивать, почему пришла без макияжа!), я спустилась на первый этаж и по запаху нашла кухню.

   Фелтон решил изобразить радушного и гостеприимного хозяина и сам готовил завтрак для нас обоих.

   – Доброе утро, сэр, – поздоровалась я с начальством, посчитав, что неразборчивые проклятия через дверь вряд ли могут зайти за приветствие.

   – Доброе утро, Мэллоун, – махнул мне кулинарной лопаткой мужчина. – Сварите нам кофе?

   Я с опаской огляделась, ожидая увидеть какой-то сложный и дорогой агрегат, но кофеварка была вполне обычной и управиться с ней не составило для меня труда. Со свой задачей я справилась точно в тот момент, когда Фелтон ставил на стол яичницу-глазунью. Выглядела она более чем прилично.

   – Надеюсь, вам спалось хорошо? – по-светски осведомился Фелтон, когда мы уселись за столом.

   Он орудовал чайной ложкой, вилкой и ножом, так что я с одной только вилкой сразу почувствовала себя плебсом. Причем, почему-то именно тот факт, что внук лорда, как и подобает настоящему аристократу, не обратил вообще никакого внимания на мои неподобающие манеры, раздражал больше всего.

   – Да, спалось прекрасно, – ответила я и поспешно начала поглощать свою порцию глазуньи.

   Фелтон кивнул и тоже принялся за еду. С застольной беседой не заладилось, но не тянуло разговаривать, похоже, нас обоих, так что молчание не просто не тяготило, но, скорее уж, доставляло удовольствие.

   Грязную посуду мужчина с торжествующей ухмылкой сложил в раковину, явно рассчитывая «порадовать» такой диверсией младшую сестру, которая имела наглость вломиться в его жилище. Посудомоечную машину я так сразу не увидела и, вполне возможно, ее не было вовсе, так что месть Леонарда Фелтона имела все шансы свершиться.

   В четверть седьмого мы уже выехали. Шеф явно рассчитывал на то, что в участке мы окажемся первыми, значит, не придется отвечать на вопрос, почему я и Фелтон приехали на работу вместе. По мне – большой плюс.

   Дежурный констебль тихо похрапывал на посту, так обычно и бывало на ночных дежурствах в Кроули. Полицейских редко тревожили неурочными звонками и вызовами – поводов по большей части не было.

   Когда мы проходили мимо посапывающего Фрэнка Уокли, тот не то что не проснулся – началдаже храпеть еще громче, чем прежде.

   – Спит как человек с чистой совестью, – хмыкнул тихо Фелтон.

   Констебля он удостоил равнодушным взглядом. Старина Уокли, седой как лунь, не слишком опрятный, не привлек внимания нового начальства. Наверное, и к лучшему, хотя бы Фелтону не пришло в голову отчитывать полицейского за сон на рабочем месте.

   Когда мы прошли мимо Уокли, я решила задать вопрос, который меня мучил с прошлого вечера.

   – Вы говорили вчера, что преступник последователен и аккуратен. Но учитывая, в каком виде и в каких местах обнаружили тела девушек…

   Я не стала говорить, что считаю выводы Фелтона не только ошибочными, но еще и идиотскими. Впрочем, даже если удалось придержать язык, видимо, выражение моего лица было достаточно красноречивым, чтобы начальник неодобрительно нахмурился.

   – На телах нет отпечатков пальцев, нет никаких частиц ДНК, да и с магическими отпечатками не срослось. Преступник не попал ни на одну камеру, а заодно умудрился не столкнуться с преподобным Страудом, который, по словам многих, курсирует в любое время суток между домом и церковью, – принялся перечислять мужчина, когда мы уже вошли в офис.

   На рабочих местах не было никого, так что мы могли говорить без опаски.

   – И что, в свете всего сказанного, вы станете сомневаться в уме преступника?

   В уме преступника я действительно больше не сомневалась, действительно изворотливый гад, с какой стороны ни посмотри. А вот себя почувствовала, откровенно говоря, той еще дурой, которая не удосужилась как следует изучить материалы дела и заставить себя логически мыслить.

   От слишком спокойной жизни у обывателей заплывает жиром тело, а у полицейских, похоже, заплывает еще и мозг, который становится совершенно бесполезным органом.

   – Не стану, сэр, – со вздохом признала я собственную неправоту.

   – Вот и хорошо, – кивнул Фелтон и сел за свой рабочий стол, тут же включая ноутбук и обкладываясь папками.

   Больше я его не интересовала ни в каком виде, шеф ушел в работу с головой. Вот уж точно чертов трудоголик, которому досталось серьезности на троих. Рядом с таким человеком поневоле начинаешь и сам желать заняться делами, хотя бы чтобы не подозревать себя в ущербности и бесполезности.

   Первым делом мне пришло в голову открыть результаты первичной патологоанатомической экспертизы, которые я, объятая ужасом и отвращением, читала по диагонали, и уже просмотреть все с максимальным вниманием.

   Шеф ведь вовсе не изображал из себя оракула, он просто со всем возможным тщанием изучал полученные в ходе расследования факты, а после делал выводы. Простые и логичные выводы, стоит сказать. Ни до чего сверхъестественного Леонард Фелтон не додумался, просто кропотливо анализировал все последней мелочи.

   Почему у меня так не выходит? Наверняка же можно как-то научиться! Если я приложу больше усилий, тоже все получится!

   Когда на работу прибыла начальница Стаффорд, а после и прочие коллеги, сперва все ошалело пялились на меня и Фелтона, с головой закопавшихся в экспертизы, показания и прочие материалы дела. Причем то и дело мы отбирали друг у друга то одну, то другую папку для уточнения данных.

   – Лив, ты чего? – вполголоса поинтересовался Хоуп, помахав перед моим лицом ладонью. – Восьми утра еще нет, а ты уже по уши в бумагах?

   Как бы тихо ни говорил коллега, Фелтон его все равно услышал и раздраженно зыркнул в сторону не самого старательного подчиненного. Готова была поспорить на месячную зарплату, Хоуп получил жирный минус в карму, и минус этот наверняка сослуживцу аукнется не раз и не два. Леонард Фелтон явно не имеет проблем с памятью, ну и ещё шеф явно не один из тех, кто легкомысленно относится к своим обязанностям.

   – Но нам ведь надо приложить все усилия и найти убийцу, – пробормотала я, пожав плечами.

   Коллега глядел на меня с возмущением и презрением, как будто я настоящий предатель. Не то чтобы это так уж сильно расстраивало: Верн Хоуп точно не являлся авторитетом.

   – Ты что, – до предела понизил голос сослуживец, – решила выслужиться перед этим засранцем с серебряной ложкой в заднице?

   Я покосилась на Фелтона и увидела, что он очень уж злобно сверкает глазами. Точно услышал. Сообщать об этом Верну и не подумала: Хоуп мне никогда не нравился, да и вообще, в плане отношения к профессиональным обязанностям я перешла на сторону начальника.

   – Просто хочу справедливости для убитых девочек, – ответила я с предельной честностью и опустила глаза на очередную экспертизу.

   Тут мне резко стало не до Хоупа и вообще не до чего. Бумаги были совсем свежими, только что из лаборатории, а курьер их по привычке швырнул на мой стол. При Чилтерне большую часть возни с документацией брала на себя я, и пока к новым порядкам не привыкли. Так что этого заключения шеф еще не видел.

   С воплем «сэр!» я бросилась к столу Фелтона, размахивая протоколом как боевым знаменем. С моего пути отскочили два стажера. Успели они сделать это в последний момент. Шустрые попались, это хорошо.

   – Мэллоун, что это с вами?! – обалдел от моего поведения даже начальник.

   Я сунула документ ему под нос.

   – Посмотрите на это, сэр! – потребовала я, чувствуя просто необыкновенное воодушевление.

   Мне удалось заметить что-то действительно важное и интересное! Мне первой – вовсе не Леонарду Фелтону!

   Аристократ принял из моих рук бумагу и начал читать. Я внимательно следила за тем, как глаза мужчины скользят по строчкам раз, после другой… Через минуту Фелтон поймал мой взгляд, и я почувствовала с ним редкостное… единение? Мы были на одной волне, пытались справиться с общей проблемой! И почти удалось забыть, что новый хозяин Дома-на-Утесе тот еще гад.

   – Отлично сработали, Мэллоун! – воскликнул шеф, одобрительно потрепал меня по плечу и рванул в сторону «аквариума» Ингрид Стаффорд.

   Вряд ли ее новости хоть сколько-то обрадуют, однако начальницу непременно нужно поставить в известность, даже если строчка, привлекшая мое внимание, всего лишь ошибка или случайная энергетическая примесь.

   – И что вы такого там усмотрели оба? – удивленно спросил Верн, который так и остался у моего стола.

   Играть в тайны я, конечно, не стала, все равно мы все в одной лодке, да и если бы Хоуп решил внимательно просмотреть все экспертизы, он бы и сам там мог бы заметить то, что углядели я и шеф.

   – На теле Маргарет Рид при повторной экспертизе выявили следы некроэнергии, – отозвалась я, хищно поглядывая в сторону документов по делу и прикидывая, что же я еще могла упустить и что именно нашел полезного Леонард Фелтон.

   Верн растерянно нахмурился.

   – Но ведь Рид нашли в городе, рядом с магазином. Откуда там взяться некроэнергии? Ладно бы еще на Грейсон, рядом с церковью кладбище, там еще как-то можно было зацепить от покойников… Но Рид-то откуда?

   Вот и мне безумно хотелось узнать, откуда же такая такие следы могли обнаружиться на теле Мэгги Рид. Можно, конечно, предположить, что это просто совпадение, однако сперва следовало удостовериться, все проверить и перепроверить…

   – А у нас вообще есть в Кроул некроманты? – задался вопросом Верн, потирая переносицу.

   Я закатила глаза, издав ехидный смешок напомнила:

   – Откуда у нас взяться некромантам? Специальность элитная, каждый маг наперечет, и в нашу глушь точно не поедет.

   И пусть я позволила себе долю сарказма, однако вопрос сослуживца был закономерным и логичным. След некроэнергии обычно появляется при проведении некромантического ритуала, иногда всплески некроэнергии возникали спонтанно в местах захоронений. Но ни одного мага смерти в Кроули не проживало и, более того, кажется, их в наших местах отродясь не водилось.

   – Занятно, – пробормотал подошедший во время нашего разговора Хиггс. – Эта история с убийствами девочек и без того была странной, а теперь все обернулось еще… страньше. Даже не верится, что все это произошло в Кроули.

   У меня тоже в голове происходящее не укладывалось, как ни пыталась все для себя уяснить.

   – Надо снова все перечитать, – пробормотала я. – Быть может, упустили еще что-то важное!

   Хиггс выглядел заинтересованным, а у Хоупа так и вовсе глаза загорелись от желания выкопать что-то, незамеченное шефом или мной. Я понадеялась, что на этот раз честолюбие Верна в итоге поработает на общее дело. По крайней мере, он точно будет работать за троих, только бы не уступить мне и посрамить шефа. Фелтону, конечно, от потуг подчиненного ни жарко, ни холодно, да и мне, вообще-то, тоже. Мне с Верном соревноваться было совершенно неинтересно, другое дело – с шефом.

   Через полчаса Фелтон вместе со Стаффорд вышли из кабинета начальницы участка. Фелтон выглядел как будто посвежевшим и воодушевленным, а Стаффорд словно постарела на несколько лет. Видимо, разговор вышел непростым, и Ингрид Стаффорд дался куда тяжелей, чем начальнику отдела расследований.

   Перед взглядом вышестоящих открылась потрясающая картина: работали все. Оказалось, энтузиазм был заразней морового поветрия, и все, задействованные в расследовании, теперь изучали материалы, звонили свидетелям, кто-то даже решил поиздеваться над экспертами и уточнить что-то по поводу того или иного пункта заключения.

   – Они заболели? – вполголоса спросила Стаффорд у Фелтона.

   Подозреваю, слышала ее только я, ну и сам шеф.

   – Скорее уж, выздоровели, наконец, – удовлетворенно протянул мужчина и поймал мой взгляд.

   В карих глазах Леонарда Фелтона светилось искреннее довольство, и он явно счел, что боевой настрой в отделе – моих рук дело. В каком-то смысле так оно и было, я запустила в наш тихий пруд вирус трудоголизма и соперничества, который сразил даже сопливых стажеров.

   – Главное, чтобы не сдулись раньше времени, – решила побыть пессимистом Стаффорд.

   Леонард Фелтон только хмыкнул с видом полного превосходства над окружающими. Ну да, начальник ведь едва не с горшка, строил и воспитывал младших.

   – Мэллоун, будьте добры, проследите, чтобы у каждого в отделе была своя небольшая задача, не надо бороться с необоримым, – обратился ко мне Фелтон, причем так, чтобы его слова услышали все.

   Так я уяснила разом две вещи: во-первых, именно я в глазах начальника выглядела самой небезнадежной, во-вторых, меня только что сделали в каком-то смысле замом шефа.

   Организовывать работу отдела мне оказалось внове, впрочем, отдел тоже в первый раз подвергся такой хитрой процедуре и пребывал по этому случаю в глубоком культурном шоке. Нас в отделе всего-то было пять детективов, помимо меня, Хиггса и Хоупа с преступностью вроде как боролись Джеймс Кларенс и Николас Данн, правда без проблеска энтузиазма. Плюс имелись еще два приблудившихся стажера, которые до убийств разбирали архив и таскали кофе.

   Работать все вместе мы никогда не пробовали, следовательно, не стоило и удивляться тому, что делать этого не умели. С ерундой вроде кражи или побоев прекрасно справлялись и поодиночке, не такие уж это и сложные дела, особенно в маленьком городе, где все друг друга знают, а бдительное око соседей не оставит без внимания любую мелочь. Когда же пришлось работать с чем-то по-настоящему сложным и комплексным, сперва пришел черед растерянности, а теперь, когда взыграл энтузиазм, стала очевидной еще одна проблема – мы быстро начали путаться друг у друга под ногами.

   И вот именно последнюю проблему мне поручил решить Фелтон. Просто очертить для каждого детектива задачу и проследить, чтобы выданные задания выполнялись. Для этого сперва пришлось уложить в голове вообще весь фронт работ. Я даже список принялась составлять, каждые пятнадцать минут подбегая к шефу, чтобы уточнить ту или иную деталь.

   Приближалась к Фелтону я каждый раз с закономерной долей опаски, ведь своими вопросами отвлекала его от дел, однако начальник не раздражался или, по крайней мере, ничем не выказывал собственного раздражения, каждый раз доходчиво отвечая. Хуже того, мне начало казаться, будто с каждым моим вопросом Фелтон становился все более и более довольным.

   Или совсем ненормальный, или просто старший брат с очень большим стажем.

   Однако, когда я поняла, что и кому следует поручить, внезапно возникла еще одна проблема: шеф мог взвалить распределение обязанностей на мои хрупкие плечи… но это еще не значило, что кто-то станет вот так сразу подчиняться требованиям коллеги, которая находится в том же звании и на такой же должности. Фелтон поручил? Да какие мелочи.

   Особенно изгалялся надо мной Хоуп, треклятый шовинист.

   – Ты что, переспать с ним успела, что Фелтон вдруг тебя так выделяет? – первым делом поинтересовался сослуживец, похабно подмигнув, когда я подошла. – Удалось его впечатлить? Так и знал, что столичный хлыщ своего не упустит.

   «Господи, как же хорошо, что никто не видел нашего с начальником приезда в участок», – подумала я.

   Наверняка не удалось бы отмыться за всю жизнь. В маленьком городке восстановить репутацию – дело хлопотное, подчас невозможное. Да и бесполезно доказывать, что не верблюд, точней, что оба не верблюды.

   – В отличие от тебя, Фелтон – джентльмен и способен просто работать с женщинами, – процедила я, стараясь держать себя в руках. Пусть и хотелось отвесить коллеге хлесткую пощечину.

   Мой упрек был далеко не пустым, когда Хоуп только поступил к нам на работу, он делал мне весьма недвусмысленные предложения и даже руки распускал. Бежать жаловаться я не стала, отлично зная, что народная мудрость гласит – если женщина не захочет, мужчина и не пристанет. Это там, где-то в большом мире говорили о домогательствах, проводили внутренние расследования. В Кроули можно было и не рассчитывать на подобное. Пришлось пару раз врезать Верну, один раз еще и коленом по его явно самому дорогому органу добавить. После демонстрации силы Хоуп отстал и даже зауважал в каком-то смысле.

   И все равно посчитал, что добиться благоволения Фелтона я могла только через постель, а не просто потому что умна и прикладываю больше усилий.

   – Ага. Как же, – растянул губы в издевательской усмешке Хоуп и тут же хлопнул меня по заднице.

   Такие вещи я подчас спускала без последствий, но кое-что не учли ни я, ни Верн: Фелтон умудрялся подмечать, кажется, все происходящее вокруг, а перемещался так быстро, словно телепортировался.

   – Хоуп, немедленно принесите извинения Мэллоун! И напишите докладную инспектору Стаффорд по поводу вашего вопиющего поведения! – рявкнул шеф, подскочив вплотную к Верну.

   Глядел аристократ на гада-Хоупа так разъяренно, что странно еще как жертва начальственного гнева не упала замертво.

   «А не посчитают ли теперь, что между нами двумя действительно что-то есть?» – почти с отчаянием подумала я.

   Верн хлопал глазами, явно переживая ломку мировоззрения. Обычно грубые подкаты на работе начальство спускало на тормозах, не желая конфликтов в коллективе, а заодно опасаясь всех этих новомодных веяний, что захватили большой мир.

   – Так Мэллоун вовсе не против! – вскинулся Хоуп, который явно не понял, в чем именно суть проблемы и почему же так разъярился шеф.

   Мы с Фелтоном переглянулись, причем непонятно, кто больше обалдел от заявления Верна, начальник или я.

   – Мэллоун, вы не против поведения вашего коллеги? – уточнил Леонард Фелтон, но явно только для галочки, мое истинное отношение к ситуации было у меня на лице написано.

   – Нет, сэр, поведение Верна мне неприятно, – отчеканила я, глядя прямо в глазах опешившего от такого поворота событий коллегу.

   Он что, действительно считал, будто мне только в радость подобные «знаки внимания»? Верн Хоуп настолько идиот?!

   – Вы слышали, детектив? Мэллоун не устраивает ваш стиль общения, к тому же вы таким образом подрываете служебную дисциплину. Объяснительная. И в дальнейшем следите за языком и руками.

   Так хорошо я не чувствовала себя уже много лет. За спиной словно бы крылья выросли. Хоуп выглядел так, будто его с чувством возили мордой об стол не меньше пяти минут. Неужели Верн настолько идиот, чтобы думать, будто я могу испытывать хоть какую-то радость от его шлепков, комплиментов заднице и прочей мерзости?

   – Хоуп, вы поняли, что я сказал? – гаркнул Фелтон, не получив надлежащего ответа.

   Сослуживец нервно кивнул.

   – Не слышу! – не унимался шеф, который казался в тот момент настолько грозным, что на всякий случай народ начал просачиваться в дверь. Мало ли на кого еще может пасть гнев начальника.

   – Я понял, что вы сказали, сэр, я пойду писать объяснительную, – ответил Верн, и на этот раз его ответ уже больше походил на рапорт.

   Фелтон удовлетворенно кивнул.

   Что ж, похоже, в нашем участке настала новая эпоха, что лично меня радовало, но многих пугало, причем сильно.

   В обед, когда я более-менее разобралась с поручениями Фелтона, ко мне прибежала Нэнси. Ее глаза горели жаждой сплетен. По какой-то причине Филдс считала, что мы с ней подруги и постоянно рвалась общаться. Я ее мнения не разделяла, но разубеждать не спешила: в конце концов, всегда полезно иметь в окружении такую пронырливую особу как Нэнси (разумеется, при условии, что умеешь держать язык за зубами), к тому же это странно – не иметь подруг для женщины, ну, или хотя бы видимости подруг.

   – Говорят, твой новый шеф решил следить за моральным обликом сослуживцев? – с тенью ехидства в голосе осведомилась Нэн, напоказ тряхнув золотистой гривой. В кабинете помимо нас были только стажеры, но Филдс хватило и этой публики для того, чтобы устроить маленький спектакль.

   На обед мы с Нэнси ходили обычно в закусочную Фей, как и весь участок. Хозяйка была женщиной смекалистой и предусмотрительной и заранее наготавливала в первую половину дня достаточно еды, чтобы накормить в обед всех полицейских Кроули. Туда я собиралась и сегодня, хотя и подозревала, что стану предметом пересудов, и вопросы посыплются со всех сторон.

   – Ему и дела нет до чужого морального облика, – с веселым фырканьем отозвалась я. – Просто Фелтон достаточно джентльмен, чтобы не ценить, когда женщин лапают против их воли.

   В какое русло разговор свернет дальше я уже представляла. И все равно встала из-за стола и взяла бумажник, чтобы как всегда поесть в привычное время в привычном месте. Нельзя дать понять окружающим, что вся история с Верном меня нервирует.

   – Женщин или конкретную женщину? – многозначительно протянула Нэнси и подцепила меня под руку. – Все только и говорят, что вы с Леонардом Фелтоном как пара неразлучников везде появляетесь вместе.

    Я закатила глаза.

   – Страшно даже представить, что бы начали говорить, вози Фелтон с собой Хиггса, Хоупа, Кларенса или Данна.

   Оправдываться я не рискнула: чем больше оправдываешься – тем меньше тебе верят. Пока моей тактикой станет полное безразличие ко всем инсинуациям. Как ни странно, на Нэнси такая хитрость подействовала.

   – Серьезно все глухо? Никакой надежды на счастливое будущее со внуком лорда? – в лоб спросила коллега.

   Наверняка главной движущей силой ее интересов было страстное желание узнать, есть ли шансы у нее самой закрутить с богатым приезжим.

   – Нэн, очнись уже, – похлопала я Филдс по плечу. – У Фелтона невесту убили, а сам он к тому же трудоголик и ничем, кроме работы, не интересуется. Какие романы? Полный бред.

   Филдс только вздохнула и головой покачала.

   – Ну, так ведь невесту убили, а не самого Фелтона! Полгода уже прошло, вполне достаточно для траура, ему же не нужно тоже в могилу закапываться! А мужчина ничего так! И с состоянием, и ответственный, и работящий! Просто хватай – и беги! – принялась отвешивать комплимент за комплиментом моему начальству Нэнси, потешно выпучивая глаза.

   Наверняка «хватай и беги» она примеряла на себя. Ну, как говорится, блажен, кто верует. Я успела узнать Леонарда Фелтона и понимала, что жертвой чужого очарования он точно не станет. Причем, ни сейчас, ни вообще. Слишком серьезный, слишком собранный, слишком… старший. Старший сын, старший брат. Бездна ответственности.

   – Ты имей в виду, Нэн, если схватить не удастся, бежать тебе придется в два раза быстрей, – посчитала я своим долгом предупредить сослуживицу.

   Разумеется, Филдс не станет слушать никого, пытаясь добраться до приглянувшегося мужчины, и все завершится трагично или трагикомично. Просто потому, что Фелтон не подпустит к себе никого, слишком уж вещь в себе. Как его невеста умудрилась только влюбить в себя такого человека?

   – Чтобы мне – и не совладать с мужчиной? – улыбнулась с видом полного превосходства блондинка.

   Нэнси действительно не приходилось жаловаться на отсутствие поклонников, и все до единого буквально ели у нее с руки. Вот только все-таки Леонард Фелтон – он точно из другого теста, и я не сомневалась, окрутить его у Филдс не выйдет, как бы она ни билась.

   Впрочем, в мои планы не входило учить сослуживицу жизни или хоть в чем-то убеждать: бесполезная трата времени, все равно мне не поверят. Так что я пожала плечами и пошла к выходу, ожидая, что Нэнси двинется следом.

   – Или ты все-таки решила прибрать к рукам столичную птицу? – заподозрила неладное девушка и, догнав меня, подергала за рукав, желая добиться правды или того, что сама считала правдой.

   – Я? – удивилась я, на мгновение позволив представить эту фантастическую ситуацию: мы с Леонардом Фелтоном вместе.

   Пазл не сложился даже в моей голове. То ли фантазия у меня оказалась не настолько богатая, то ли подобное действительно невозможно было вообразить.

   – Ну, со стороны кажется так, – пробормотала Нэнси, чуть сбросив обороты. – Он же никого из ребят ваших к себе особенно близко подпускать и не думает. Зато ты всегда рядом как привязанная.

   И снова вернулись к тому, с чего начали. На мою беду. Отвечать я не стала, просто ускорила шаг.

   На парковке стоял автомобиль Валентина Фелтона, и из него выбирались брат и сестра моего шефа. Вайолет в руках держала большой ланчбокс, поэтому я предположила, что начальник обедать в компании подчиненной не будет. Да и неудивительно: Фей готовила хорошо, с эти никто бы не стал спорить, однако молодая миссис Фелтон по части кулинарного мастерства хозяйку закусочной превосходила на порядок.

   – А братец у твоего шефа тоже очень даже ничего, – не могла не обратить внимание на Валентина Нэнси.

   Оно и неудивительно: лицо младшего Фелтона, конечно, не поражало какой-то особенной красотой, но было, как говорится, «породистым», с правильным, пусть и чуть резковатыми чертами лица, а фигура у мужчины была выше всяких похвал – и природа постаралась, и сам Валентин явно заботился о том, чтобы оставаться в форме.

   Взглядом Нэнси все это великолепие буквально облизывала, и от аристократа чужое внимание не ускользнуло. Филдс удостоилась самодовольной улыбки младшего из братьев Фелтонов, а вот мне молодой человек просто махнул рукой, а после и Вайолет вполне дружелюбно кивнула.

   Все-таки приятные они люди.

   – А этот женат? – тут же спросила Филдс.

   Ясно, примеривается ко всем из расчета, что хотя бы один внук лорда попадет в ее сети. А как по мне, так за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, а Фелтоны к тому же точно не зайцы.

   – Нет, насколько я знаю, не женат.

   Улыбка Нэнси стала невероятно умильной.

   Валентин Фелтон второй раз в ее сторону даже не посмотрел, к великому расстройству коллеги.

   Когда мы вошли в закусочную Фей Робертс, там уже было, что называется «жарко», все что-то бурно обсуждали. Едва я предстала перед коллегами, как на меня уставились с непривычной жадностью, буквально обдирая мясо с костей.

   – Ну, мисс феминистка, теперь Фелтон будет бороться за твои права? – с издевкой поинтересовался Мартин.

   Вот и началось. Чтобы констебль – и на меня рот открывал? Неприятно.

   – А у тебя проблема с моими правами? – поинтересовалась я флегматично. – Или с правами женщин в целом?

   Видит бог, мне были не по нутру склоки, но и гавкать я на себя позволять не собиралась.

   – Или для тебя лапать женщину против ее воли – это нормальное поведение? Или не только лапать? – решительно пошла я в наступление.

   Как говорится, если умирать, то с помпой и блеском. Один раз уступишь – и тут же сожрут. Полиция – это не пансион для девочек, впрочем, подозреваю, слабому и в пансионе не поздоровится.

   Мартин сдулся, сообразив, что я проглатывать обиду не планирую. А мой характер… словом, все знали, если меня вывести из себя – мало не покажется.

   – Да чего ты кипятишься, а? – пошел на попятный констебль.

   Все прочие коллеги сделали вид, будто вообще ничего не случилось.

ГЛАВА 9

Ланч проходил не самым приятным образом: я не ела – старательно давилась каждым куском своей несчастной запеканки с грибами, которую еще не так давно очень любила. Теперь же наверняка это блюдо мне в горло не полезет.

   Нет, сразу можно было заподозрить, что появление Леонарда Фелтона поднимет в нашей маленькой общине бурю, но вот я никак не ожидала, что внезапно попаду прямиком в ее центр. Двадцать минут обеда тянулись, кажется, вечно, и я с ужасом думала, как протяну еще десять под косыми взглядами, вслушиваясь в неизбежные шепотки вокруг, от которых деваться было некуда.

   Но тут, как ангел-спаситель, в закусочную ворвался Фелтон, принявшись озираться по сторонам. Как оказалось, нужна была шефу именно я.

   – Мэллоун! – наконец увидев меня, возрадовался Леонард Фелтон. – Проглатывайте вашу еду и живо сюда. У нас вызов! Кларенс, Хоуп! Выбейте записи со всех камер слежения в этом городе на даты убийства. И на вчерашний и сегодняшний день в том числе. Хиггс, просмотрите соцсети с учетом нашей геолокации, не пишут ли что-то интересное. Данн, звоните в центр и выбейте сюда некроманта. И мне все равно, как вы это сделаете, главное, успейте все сегодня!

   Коллеги по отделу от такого списка поручений, выданного в темпе пулеметной очереди, слегка обалдели, а осознав масштаб работы, тут же скисли. Одна я улыбнулась от уха до уха и тут же бросилась к Фелтону. Наверное, ни одна принцесса, заточенная в башне, не радовалась так появлению доблестного рыцаря, как я обрадовалась появлению начальника отдела.

   Правда, когда мы вышли из закусочной, счастье меня покинуло. Потому что включился мозг.

   – Сэр, но если все так срочно, то?.. – посмотрела я на мужчину, мечтая услышать какую-то совершенно заурядную причину спешки.

   – Да, Мэллоун, – кивнул мрачный и, кажется, расстроенный Фелтон. – Третье убийство. У нас все-таки серия. Я подозревал, что так в итоге и будет, но все-таки надеялся...

   В этот момент я осознала, что говорит шеф с полной искренностью, которая сквозила в каждом слове, в выражении его лица. Он переживал за жизни жителей нашего города, а не просто хотел спрятаться от своих проблем и переживаний за разгадыванием интересной загадки. Мне доводилось видеть полицейских, которые перестали видеть в жертвах людей, но Леонард Фелтон к ним не относился.

   – Снова девушка? – спросила я, внутренне содрогаясь.

   Начальник кивнул и тяжело вздохнул.

   – Судя по звонку свидетеля, тоже старшеклассница. Уже третья. Нужно выбить у Стаффорд патрулирование улиц. Убийца может и не остановиться на троих.

   На этот раз за руль сел сам Фелтон, причем без каких бы то ни было сомнений и разговоров.

   – Мэллоун, побудьте мои навигатором.

   Шеф назвал адрес, и я, прикинув, поняла, что речь идет о заброшенном цехе, где еще пять лет назад консервировали рыбу. Теперь же помещение пустовало в ожидании того, кто найдет ему новое применение. Лов рыбы в наших местах прекратили, соответственно, и надобность в цехе отпала.

   – Странно, – прокомментировала я с нескрываемым удивлением, – туда же идти достаточно долго. Да и проехать сложно – дороге за пять лет сильно досталось, местами даже зарасти успела.

   Фелтон даже нахмурился, явно что-то прикидывая про себя.

   – Это действительно странно и заставляет призадуматься, – откликнулся мужчина, заводя мотор. – Видимо, преступнику пришлось потратить достаточно количество усилий, чтобы доставить жертву в то место. Значит, ему требовалось, чтобы тело нашли именно там…

   Я пожала плечами.

   – Если честно, сэр, я не представляю, как тело вообще обнаружили и кто. В тот треклятый цех даже дети не залезают, у них есть и другие заброшенные здания, до которых проще добраться.

   Мужчина покивал.

   – Значит, заодно стоит узнать и то, кто именно нашел тело и какого он дьявола залез в этот ваш цех.

   Когда мы выехали на дорогу, ведущую к цеху, я возблагодарила бога за то, что Фелтон ездил на внедорожнике, а не на чем-то пафосном, как его младший брат. Автомобиль буксовал, подпрыгивал на выбоинах, но мы все-таки продолжали двигаться вперед. Словом, шеф, несмотря на свое аристократическое происхождение, оказался удивительно практичным человеком и отлично приспосабливался к окружению, делая вид, что он такой же как все. Надо сказать… у Фелтона получалось влиться.

   – А эксперты? – уточнила я с некоторой опаской.

   Шеф криво усмехнулся.

   – Вызвал уже, не беспокойтесь. Вот только как они сюда доберутся одному богу известно.

   Я подозревала, что экспертам придется идти пешком. Вместе с носилками для трупа и всей прочей машинерией. Но что поделать, все равно никак помочь не смогу, так что нечего и подозревать.

   Возле старого цеха, который стоял прямо на берегу бухты, мне уже давно не доводилось бывать, а разглядеть его издалека толком не удавалось. Вблизи здание выглядело паршиво настолько, что в душе крепло вполне закономерное подозрение на тему судьбы старого цеха. Вряд ли кто-то решится арендовать или купить подобную развалюху. Кровля местами провалилась, по деревянным стенам пополз мох, ветер и дожди тоже оставили свои следы. Строение, скорее всего, не протянет больше пары лет – просто обрушится, сдавшись времени и стихиям.

   – Подростки любят развалины, но все же выбирают что-то загадочное или хоть сколько-то романтичное, – оглядевшись, вынес свой вердикт Фелтон. – Тут же просто развалюха, которая непонятно каким чудом держится. Сомневаюсь, что девочке могло прийти в голову явиться сюда по собственному почину.

   И все-таки шеф забавно мыслил: еще когда мы выезжали из участка, он говорил о том, что вряд ли жертва отправилась в цех добровольно, однако продолжал искать доводы в пользу суждения, которое сам и вынес.

   – Мне тоже так кажется, сэр, – посчитала нужным высказать свое мнение я.

   Из дверей цеха выскочил констебль Холд, бледный с прозеленью, радостно замахал руками и побежал прочь, в кусты. Что характерно, самые дальние, что уже говорило о крепких нервах и высоком уровне профессионализма.

   Мы с начальником переглянулись и принялись натягивать на руки перчатки. Я носила с собой пару и раньше, памятуя о том, что работаю как-никак в отделе расследований, однако пользоваться ими до этой череды убийств доводилось нечасто. Фелтон оказался более предусмотрительным человеком: у него нашлись еще и бахилы, в том числе и на меня.

   – Но не вздумайте не глядеть под ноги, Мэллоун! – строго напомнил мужчина перед тем, как мы вошли вдвоем в цех. – Затопчите улики – можете сразу прыгать со скалы в воду, а потом не дышать!

   Да если я нарушу место преступления, да еще так по-глупому, наверняка со стыда умру!

   – Да, сэр, – ответила я.

   Порог заброшенного цеха мы переступили под мерзкие звуки прощания Холда с завтраком. Наверняка из-за вызова пообедать он не успел, и сомневаюсь, что такое упущение коллегу сейчас хоть сколько-то расстраивало.

   Здание достаточно давно не использовали по прямому назначению, однако мне казалось, что до сих пор запах рыбы пробивается сквозь вонь гниения, которая заполнила все вокруг.

   – Лишний раз убеждаюсь, что наш убийца не чистюля, – озвучил свои выводы Фелтон, оглядываясь вокруг. – Мэллоун! Не тяните руки к балке! И плевать, что она далеко от тела! Ничего не трогайте и даже дышите пореже!

   Я тут же поспешно отдернула руку.

   Как он вообще заметил, что я хочу потрогать эту чертову балку?! Не иначе как видит все на триста шестьдесят градусов.

   А я, кажется, привыкла без промедления и раздумий выполнять команды начальства. Действительно как хорошо выдрессированная собака.

   – Я больше не буду, сэр!

   Фелтон тяжело и как-то особенно вздохнул.

   – Естественно, вы не будете.

   Тело лежало поодаль, в тени, практически в самом дальнем углу цеха.

   – А еще убийце было безразлично, найдут или нет тело. Не прятал, но и напоказ не выставлял. Значит, внимание публики и полиции не интересует…

   Я совсем растерялась и переспросила:

   – Простите?

   Шеф повернулся ко мне лицом и пояснил:

   – Серийные убийцы подчас пытаются добиться… своеобразного признания. Внимание им нужно, как дивам на подмостках аплодисменты публики. Но это не про нашего субъекта. Он вполне доволен, просто делая то, что делает.

   Слова Фелтона поколебали мое представление о мире как о чем-то адекватном и нормальном.

   – Признание? – переспросила я.

   Мужчина закатил глаза, намекая таким не самым изящным способом на мою глупость.

   – Хватит, Мэллоун, лекцию на эту тему я вам прочитаю позже. А пока нам просто нужно произвести первичный осмотр места преступления. И ничего не потревожить! В том числе магией!

   Кажется, ту попытку использовать заклинание в церкви никто не забыл.

   – Я все поняла, сэр! – вытянулась я в струнку. – Ничего не трогаю, никакой магии. Но как же… перевернуть тело?

   Труп лежал к нам спиной, кажется, в позе эмбриона. Лица нельзя было разглядеть, но то, что это девочка-подросток, не приходилось сомневаться: леггинсы, кеды, длинный свитер, разметавшиеся по полу рыжие волосы. Так не выглядит взрослая женщина.

   – Мы не станем трогать тело до приезда экспертов. Господи, Мэллоун, почему вас всему нужно учить?!

   Негодованию начальства не было предела, но, похоже, я уже не настолько боялась неудовольствия Леонарда Фелтона. Как минимум, я его устраиваю больше кого бы то ни было в отделе, иначе бы давно таскал с собой кого-нибудь другого.

   – Потому что я никогда раньше не расследовала убийство, – пробормотала я себе под нос едва слышно. Но слух Фелтона не подвел его и на этот раз.

   – Так себе оправдание.

   Да, не ахти какое объяснение моему периодическому головотяпству, но другого все равно не было. К тому же иметь дело со смертями было чертовски тяжело еще и чисто психологически, у меня от всех этих ужасов в голове подчас просто мутилось. Наверное, частью умственных способностей приходится жертвовать, когда заставляешь себя не думать, что мертвое тело перед тобой еще совсем недавно было живым человеком, которого я наверняка встречала на улице.

   – Извините, сэр, – скорее ворчливо, чем виновато отозвалась я.

   Шеф покосился на меня, расстроенно вздохнул, а после достал блокнот и принялся там что-то записывать. Наверняка строчил черновик будущего протокола осмотра. Все, что касалось работы, у Леонарда Фелтона было продумано на сто шагов вперед.

   – Извиняю, если уж так просите, – пробормотал вполголоса мужчина, водя ручкой по бумаге.

   Я едва не на цыпочках приблизилась к телу, пытаясь выявить что-то полезное визуально.

   Под напряженным взглядом Фелтона воскликнула:

   – Я осторожно! Ничего не трогаю! Совсем ничего не трогаю!

   Ответом мне стало скептическое хмыканье, но, по крайней мере, я не услышала «Отойди», значит, можно продолжать.

   Наклонившись под каким-то неимоверным углом, смогла рассмотреть часть шеи.

   – Полагаю, горло перерезано, сэр, – отчиталась я. – Вижу край раны и кровь.

   Фелтон не удивился, новость была более чем предсказуема для нас обоих.

   – Нужно будет поставить перед экспертами дополнительный вопрос: «Могли ли быть раны на всех трех жертвах нанесены одним и тем лицом и одним и тем же орудием».

   Настало время уже мне хмыкать. Как будто по Кроули носятся одновременно три ненормальных, которым пришлось по вкусу просто резать ни в чем неповинных девушек.

   – Мэллоун, запомните, гипотезы следователя, не подтвержденные доказательной базой, не стоят и ломаного пенса. Мы не можем признать какое-то наше предположение истинным, если нет достаточно количества улик.

   Я тихо вздохнула и осведомилась:

   – Но, сэр, как насчет здравого смысла и логики?

   Начальник тоже вздохнул, но куда громче.

   – Здравый смысл опирается на наш повседневный опыт, который ограничен. Человек подчас делает логические ошибки в ходе своих рассуждений. Ну, и если вам так проще, доводы о логике и здравом смысле, за редким исключением, суд не принимает. Так что мы с вами сейчас можем только предположить что-то, назначить экспертизу и ждать, что скажут в итоге специалисты.

   Зануда он все-таки редкостный. Хотя, возможно, именно так и следует себя вести, когда имеешь дело с чем-то настолько серьезным как расследование преступлений. Но даже если Фелтон прав на двести процентов, все равно он невыносимый начальственный зануда, пусть и компетентный.

   – Вы в курсе, что сопите, как оскорбленный еж? – внезапно осведомился как бы между прочим мужчина.

   Ну, да, пожалуй, я не слишком хорошо контролирую свои эмоции.

   – Нос заложен, сэр, – нагло соврала я и сосредоточила все свое внимание на убитой девушке. – Вижу правую руку. Кисть на первый взгляд чистая, без повреждений, под ногтями тоже чисто. Видимо, и в этом случае никаких следов борьбы, как и на телах первых двух жертв.

   Картина выходила какой-то мере даже жутковатая: какой-то тип умудрялся заманивать девушек куда ему только в голову приходило, а те почему-то шли безо всякого сопротивления.

   – Гипнотизирует он их, что ли? – вслух высказала я свои подозрения.

   Позади раздались шаги. Шеф приблизился к телу.

   – Маловероятно, что тут применялась ментальная магия. Слишком много следов, – прокомментировал он. – К тому же менталистика – одна из наиболее сложных областей магии, даже элементарные приемы не освоить самостоятельно. Возможно, убийца что-то подсыпал. Есть достаточное количество психотропных веществ, которые делают сознание податливым. Ну и не стоит исключать простых уговоров. В маленьких сообществах принято доверять соседям. Возможно, убийца в Кроули пользуется хорошей репутацией.

   Тут Фелтон все говорил совершенно верно. В Кроули нас всех растили с мыслью, что люди вокруг не то чтобы хорошие (каких только гадостей соседи не делают друг другу), но уж точно безопасные. Бояться друг друга мы не умели. Возможно, именно это девочек и сгубило – доверие.

   Снаружи заворчали моторы. Машины, то ли две, то ли три. Похоже, летучий отряд экспертов все-таки сумел пробраться к цеху. Поистине эпический подвиг.

   – Ну надо же, проехали! – искренне поразился шеф.

   Я поднялась на ноги.

   – Это еще что. Как они станут отсюда выезжать – вот что действительно важно!

   Экспертов как минимум сильно растрясло, из машин они вылезали с сильно перекошенными лицами.

   – Мало того, что мерзавец убивает наших девушек, так он еще решил уморить и работников полиции! – возмутился коронер, размахивая своим чемоданчиком так, словно собирался его метнуть как снаряд.

   Ллойд Тейлор никогда не отличался особенным терпением. Не порох, конечно, но долго сдерживать раздражение мужчина и не умел, и не хотел. Наверное, поэтому жена от него и ушла, не выдержав вечного непрекращающегося брюзжания Тейлора.

   – Ага, вот именно для этого мерзавец все и затеял, – отозвался вполголоса констебль Холд, который Тейлора не любил взаимной нелюбовью. – Чтобы полицию уморить. Как ляпнешь, так хоть стой, хоть падай…

   Коронер повернулся к Холду, явно чтобы ответить какой-нибудь грубостью, но начальник посмотрел на Тейлора настолько тяжелым