Путь к славе. Нарциссовая мандрагора. Юлия Гельтищева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20

АННОТАЦИЯ

Ничто не может остановить будущего менестреля в поисках материала для баллады.

   Устроиться на работу к графу вместо пропавшей вокалистки? Без проблем. Побывать на собрании тайного ордена? Легко. Пройти часть ритуала? Это уже в планы не входило…

   Теперь дорога одна: спрятаться от ордена и найти того, кто поможет избавиться от последствий ритуала. Нелегко? Нелегко, но Мираль не привыкла сдаваться.

   Запланирована трилогия – три законченные истории без резкого обрыва сюжета. Книги будут связаны главной героиней и её выпускной практикой.

   Первая книга.

ГЛАВА 1

Финальные аккорды затихли. Мираль поднялась, отставив в сторону руку с гитарой, и поклонилась. В зале раздались редкие аплодисменты. Будь на сцене настоящий менестрель, нашлись бы желающие поговорить, угостить кружкой чая или ужином. Вчерашней выпускнице рассчитывать на такое не приходилось. Для немногочисленных постояльцев она всего лишь приятное дополнение к ужину, вроде жарко натопленного камина. Впрочем, в зале не меньше пятнадцати человек, а серебряный орле* – неплохой заработок за вечер.

   (*Орле – название денег в Лозарии, бывает медный, серебряный и золотой, в народе называется «орлом».)

   Девушка облизала пересохшие губы. Увлеклась пением и забыла про воду. Кружка половину концерта простояла пустой, разносчики не додумались её наполнить, а Мираль - попросить это сделать.

   Она спустилась с помоста и прошмыгнула на лестницу, пока от аппетитных запахов не свело желудок. За работой Мираль почти не чувствовала их, но сейчас голод напомнил о себе. Девушка сглотнула. Вспомнила, чем её потчевала Заряна, кухарка и жена трактирщика. Щи из кислой капусты с крупой и клюквенный компот с мёдом. Всё! Скорее на второй этаж. Оставить гитару, переодеться и на кухню. Мираль видела, сегодня заказывали кур. Если не всё ушло гостям, ей достанется кусочек.

   На втором этаже царил полумрак. Магические чаши с огнём загорались при приближении людей. Сейчас светила всего одна над дверью комнаты Мираль. По старому знакомству, трактирщик выделил ей маленькую уютную комнатку возле лестницы. Девушке казалось, чем ближе к началу коридора, тем меньше привлекает грабителей. Не слишком удобно грабить, если мимо постоянно ходят и разговаривают. Пусть в глазах людей она посланница богини Геньши: одарённая, могущественная и неприкосновенная, отец не уставал повторять, насколько далека реальность от суеверий, и насколько осторожной должна быть одинокая девушка в путешествии. Если бы не граф, он бы так и держал её при себе до замужества.

   Мираль повернула ключ и толкнула дверь. Та не сдвинулась. Девушка повертела ключ, он застрял и не прокручивался. Мираль дёрнула дверь на себя и снова повернула ключ. Раздался щелчок, язычок замка вошёл в паз. Теперь заперто. Девушка повернула его в обратную сторону до упора. Толкнула дверь. Безрезультатно, её заклинило. Мираль вздохнула. Звать Калита, или обойдётся своими силами? В коридоре пусто, в комнатах – тихо, постояльцы сидят в большом зале. Пожалуй, она сама справится.

   Девушка положила гитару у перил. Оттолкнулась и налетела плечом на дверь. От резкого удара она распахнулась. Мираль влетела внутрь и едва удержалась на ногах, чудом не наступив в чернильное пятно. Девушка уставилась на него, потом перевела взгляд на бардак. Пальцы до боли сжали ручку. Из груди вырвался рык, недостойный интеллигентной барышни. Мираль ударила кулаком по двери и затрясла рукой от резкой боли. Кто-то побывал в комнате, перевернул всё верх дном и испортил вещи. Правильные воры так не действуют, они работают тихо. Здесь же намеренное вредительство.

   В первый момент девушка подумала о родителях, но отогнала эту мысль. Они не стали бы «учить разуму» таким способом. Слишком подло. Сыновья трактирщика частенько хулиганили. Ставили ловушки на мелкую нечисть, подкидывали ученице менестреля червей и лягушек в постель, но одно дело глупая шутка, совсем иное - намеренная порча.

   Кипя от гнева, Мираль забрала гитару. С треском выдернула застрявшую рубашку и закрыла дверь. Положила инструмент на кровать, а порванную тряпку бросила к остальной одежде.

   Беспорядок наводил на мысль, что здесь искали нечто, но не нашли. Шкаф выпотрошили, сумки изрезали, вещи раскидали. Со стола одним махом всё скинули. По всюду виднелась россыпь мелких чернильных пятен.

   Мираль поёжилась и заметила открытое окно. Незваные гости пробрались через него и поленились закрыть. Конец первоцветня* - не тепловетер**. Почти весь снег сошёл, но к ночи всё равно холодает и подмораживает.

   (*Март)

   (**Июнь)

   Осторожно ступая между вещей, девушка подошла к окну и выглянула. Полная Луна ярко светила, но темноту не разгоняла. Она позволяла разглядеть дорогу и ближайшие дворы. Дальние выглядели тёмными силуэтами. В некоторых домах бледно светились маленькие прямоугольники. Из-под козырька правее окна пробивался тусклый свет. Тишина, спокойствие, обычная деревенская ночь. Ни намёка на злоумышленников.

   Мираль взялась за створки и потянула на себя. Левая встала на место без проблем, а правой что-то не дало закрыться полностью. Девушка провела рукой по ребру рамы. По коже скользнул шнурок и с шелестом упал. Мираль не успела его схватить. Она поглядела в темноту. Вздохнула. Без проблем вернула створку на место и поправила шторы.

   - Лишь бы отец не узнал, - пробормотала девушка.

   - О чём не узнал? - раздалось за спиной, Мираль вздрогнула от неожиданности. - Великие Стихии, что это?

   Девушка медленно обернулась и встретилась взглядом с опешившим трактирщиком.

   - Всё в порядке, - Мираль натянуто улыбнулась.

   - Да уж, вижу, - проворчал Калит, разглядывая пятно под ногами. - Вот уж стражи обрадуются ночному вызову.

   - Не надо стражей, - девушка оперлась руками на спинку кровати и умоляюще посмотрела на трактирщика. - Пожалуйста, Калит.

   - Девка, ты сдурела? - мужчина постучал кулаком по блестящему лбу. - У меня же проблемы будут.

   Мираль припомнила матушкины наставления и состроила несчастное личико.

   - Ну, пожалуйста, Калит, иначе моё путешествие закончится, так и не начавшись. - Говорить с надрывом, едва не плача, девушке не составило труда, не зря столько лет училась. - Батюшка и так с трудом отпустил. Если узнает об этом, так потребует, чтобы вернулась. Пожалуйста!

   Трактирщик, как многие мужчины, не мог устоять перед женскими слезами. Он поколебался. Шагнул вперёд и закрыл дверь за спиной.

   - Мираль, а ежели этот ворюга остальные номера обчистит? - зашептал он, громко и слегка присвистывая. - Ты об этом подумала?

   Девушка смущённо опустила глаза. Прикусила нижнюю губу и глянула на штору.

   - Так ведь он уже пробрался внутрь, обошёл защиту. Значит, она ему не помеха.

   - Ты права, - мигом переменился в лице трактирщик. - Не стоит лишний раз беспокоить постояльцев. Уладим дело миром. Я пришлю девушку. Она приберёт и почистит вещи. За счёт трактира. Только никому не говори про сорванный контур.

   Мираль насторожилась.

   - На комнатах нет защиты?

   - Да есть она. Прошлогодняя, - Калит поскрёб пухлой рукой лысеющий затылок. - Всё не обновлю её. Пока вроде справлялась. Ты давай, разбирайся с вещами, и ужинать. Горничную сейчас пришлю, - пообещал он и вышел.

   Едва дверь закрылась, Мираль принялась за дело. В первую очередь её интересовали бумаги. Помимо песен с аккордами девушка взяла с собой прошлогодние письма жениха, хотела перечитывать их в дороге, когда станет тоскливо. Почитала… Текст практически исчез под чернилами. Со сжавшимся сердцем девушка положила их в стопку мусора. Достала из-за пазухи латунный кулон в виде гитары, лежащей на цветке мака - её символ и обручальная подвеска. Последняя нить, связывающая с Ладимиром. Кто знает, когда она получит его письмо, пахнущее дымом и раскалённым железом. Девушка поцеловала оберег и продолжила разбирать вещи.

   Чернильница стойко выдержала удар, даже крышка не треснула. Из гусиных перьев уцелело всего одно, остальные пропитались тушью. Проще купить новые, чем очистить эти. Грифели поломались и раскрошились.

   Всё сумки неаккуратно разрезали по швам, и восстановлению они не подлежали. Девушка со вздохом отправила их к мусору. Половину аптечки удалось спасти. Две баночки с лекарствами треснули, залив новые бинты, но мази и мешочки с травами не пострадали.

   Мягкий гитарный чехол вывернули наизнанку, но не испортили. Запасные струны и колки рассыпали по полу…

   Горничная появилась, когда Мираль заканчивала раскладывать струны по мешочкам. Служанка осмотрелась, закинула одежду в принесённую корзину и поставила у двери. Вместе с гостьей она заправила постель и разложила уцелевшие вещи по местам. После этого взялась за чернильные пятна на полу и стенах.

   - Вы красный кошелёк не находили? - спросила Мираль, закрывая створку массивного шкафа.

   Служанка замотала головой.

   - Много там было? - участливо спросила она, поливая пятно раствором из чёрной бутылки.

   - Пять медяков, хотела у селян продукты купить.

   - Что-то ещё пропало?

   Мираль покачала головой. Кошель с остальными деньгами, выданными родителями, она носила на поясе. Так заговор лучше работал и отводил алчные взгляды. По сравнению с основной суммой, пять медяков совсем немного, но на них можно купить еды на неделю. Слишком расточительно ради них взламывать защиту комнату и потрошить вещи.

   - Вы можете идти ужинать, - предложила горничная. - Я управлюсь.

   Мираль нехотя взяла шаль, чудом избежавшую участи остальной одежды, и вышла в коридор. По нему крался пятнадцатилетний Вестин. Чаши на него не реагировали – парнишка знал тайные слова. Заметив постоялицу, старший сын трактирщика приветливо замахал рукой и поднёс палец к губам. Бесшумно подошёл к девушке и прошептал:

   - Батя прислал проверить комнаты. Чтоб никто не понял. Здорово, да?

   Серые глаза парня светились от восторга. Мираль вспомнила о его мечте стать охотником на нечисть. Наверняка, вообразил себя загонщиком какого-нибудь анчутки.

   - И как успехи? - поинтересовалась девушка.

   - Всё чисто. Но я ток половину осмотрел. Вот будет здорово, если это не вор, а кикимора.

   Мираль подняла глаза к потолку. Как же! Кикимора! Кикимора не оставляет кулоны на окнах. Вспомнив про улику, девушка спешно простилась с Вестином. Надо успеть забрать её первой и выяснить, что это.

   Мираль сбежала на первый этаж, по стеночке обогнула зал и вышла на крыльцо. Спустилась по ступеням. Под туфельками зашуршал холодный гравий. Девушка слишком поздно сообразила, что одета легко, но не возвращаться же теперь.

   Она обогнула крыльцо и присела точно напротив своего окна. Вслепую поводила рукой. К ночи земля смёрзлась и застыла буграми. Из них торчали ветки и мусор. В деревнях не так тщательно убирались, да и постояльцы порой кидали вещи из окон. Пришлось умерить пыл, и водить рукой осторожнее.

   Мираль собралась вытащить подвеску алькорита - камня, светящегося в темноте бледно-голубым светом, как пальцы нащупали гладкий овал. Девушка его без проблем подняла. Не успел вмёрзнуть, а значит, это он свалился с её рамы.

   Мираль сжала находку в кулаке и поднялась. Заряна упоминала, что на заднем дворе остановилась купеческая охрана. Среди них наверняка есть знающие люди.

   Ноги замёрзли, но девушка не обращала на это внимания. Тайна подвески беспокоила её сильнее насморка.

   В углах забора горели негасимые лампы. Магическое пламя трепетало под лёгким ветерком, и тени колыхались на земле и повозках. У дальней стены девушка заметила огонёк побольше, а рядом – силуэты людей.

   Мираль шагнула на каменную дорожку, что светлой полосой бежала по земле, и спрятала руки под шаль. Быстрее расспросит - быстрее вернётся в тепло.

   Она уверенно обогнула телеги и вышла к костру. Вокруг него на мешках развалились охранники и играли. Всё пятеро кутались в тулупы и меховые шапки. При приближении девушки они быстро спрятали карты под себя и сели ровно. Когда лицо гостьи осветил костёр, мужчины заметно расслабились, но игру не возобновили.

   - Хозяин просил что-то передать? – поинтересовался один из них.

   - Нет, - Мираль поёжилась и вытащила руку с подвеской из-под шали. – Мне сказали, что вы профессионалы и можете помочь. Вы же сможете, да?

   Зубы стучали от холода, и речь вышла достаточно жалобной.

   - Смотря чем, - ответил всё тот же низкий голос. Тусклый свет не позволял разглядеть его лицо.

   - Поклонник вручил подвеску. Она выглядит подозрительно, но он утверждает, что это просто подвеска.

   - Жених что ли? – ближайший охранник вытянул руку. Мираль опустила на его ладонь находку.

   - Нет, - девушка вздрогнула, холод наступал всё сильнее. – От жениха я подвоха не жду. То зритель, я – менестрель, сегодня выступала в трактире.

   Мужчина ощупал вещицу, поднёс к огню и осмотрел под светом костра.

   - Открывашка. На тёмном рынке стоит пять серебряников. По форме вроде прошлогодняя. Новый контур вряд ли вскроет, а вот с прошлогодними защитами вполне справляется. Я бы держался подальше от таких почитателей. Если стража увидит висюльку, упечёт в тюрьму до разбирательства.

   - Ой, а что мне теперь делать? – перспектива угодить в тюрьму напугала девушку.

   - А вот что, - охранник бросил кулон в огонь.

   Раздался громкий треск, взлетели искры. Мираль заслонилась от них шалью. Кулон быстро прогорел, оставив лёгкий запах жжёной карамели.

   - Всё, менестрелька, можешь возвращаться обратно, - со смехом сказал охранник, сидящий по другую сторону костра. - Попросили бы спеть в оплату, да голос твой жалко.

   - Спасибо! - искренне поблагодарила их Мираль и поспешила в тепло.

   В натопленном зале девушка прочувствовала насколько замёрзла. Её затрясло от накатившего озноба, зубы принялись отбивать дробь. В голове поселился туман.

   Мираль плотнее закуталась в шаль, спрятала ледяные пальцы под мышки. Сделала шаг к камину, как её схватили за локоть. От неожиданности девушка двинула локтем. К счастью не попала, что не помешало селянину произнести с упрёком:

   - Тяэли...

   - Извините. Я не люблю, когда меня трогают.

   Мираль высвободила руку и повернулась, наткнувшись взглядом на выпирающий живот, настолько большой, что девушка не сумела представить, как селянин управляется с работой.

   Перевела взгляд выше на красное лицо с редкими морщинами, выбившиеся вихры и шапку, съехавшую на затылок. Мужчина тяжело дышал, но не думал снимать тулуп и совершенно не замечал едкого запаха пота.

   Мираль стоило больших усилий выдавить из себя извиняющуюся улыбку. Ссориться с людьми в первый год путешествия не стоило. Об этом предупреждали и матушка, и Миродар. Менестрелю требовались союзники, а не враги.

   В прошлые годы наставник ограждал её от ненужного общения, брал удар на себя. Теперь Мираль предстояло учиться налаживать отношения, и она не хотела всё испортить из-за неприязни к первому обратившемуся.

   - Ой, тяэли, - это иностранное обращение появилось в Лозарии задолго до рождения Мираль, но всё равно резало слух чужеродностью. «Сударыня» звучала намного лучше. - Извините, не хотел вас напугать. Наоборот подошёл выразить восхищение талантом.

   Мираль покраснела. Комплименты до сих пор вызывали смущение, за шесть лет путешествий с наставником она к ним так и не привыкла. Селянин тем временем продолжил:

   - Когда вы поёте, я как бы это сказать... переношусь в ваши песни и вспоминаю сказки. Матушка моя напевала их мне на ночь. Но тяэли! Ваше лицо на некоторых песнях. Оно пустое. Ничего не выражает. Я не хочу сказать, что всё плохо. Мне понравились песни. Будь на вашем лице все чувства из песни, это привело бы всех в восторг.

   Девушка смутилась и потеребила край шали. О проблемах она прекрасно знала. Пыталась с ними справиться, но безуспешно. Мираль умела погружаться в историю. Тогда мимикой, движениями, изменениями в голосе изображала происходящее. Объединение с историей требовало времени, а концертах песни быстро сменяли друг друга. Приходилось использовать голос, а лицо оставлять спокойным. Лучше так, чем посторонняя эмоция. Впрочем, зрителям об этом знать не обязательно.

   От сетования по поводу лица селянин перешёл к советам. С первых слов Мираль поняла, в музыке и актёрском мастерстве он разбирается как она в посадке огурцов, то есть ничего не понимает. Тем не менее, мужчина говорил так, будто лично проверил каждый способ и убедился в эффективности. Время от времени он сыпал терминами, применяя их не к месту и лишь в ведомых ему одному значениях. Выглядел настолько уверенным в себе, что девушка начала сомневаться в собственных знаниях.

   Мираль осторожно оглядывалась, ища поддержки в лице Заряны или трактирщика, но они как назло исчезли. Девушка не решалась прерывать поток советов. Слухи и домыслы в деревнях разносятся быстро, а столь «сведущие» люди запросто всё перевирают, а в случае обиды могут разнести по округе весть о злой и грубой ученице Миродара, и в следующий её приезд слушателями будут только постояльцы. Девушка боялась такого развития событий. Приходилось терпеть. Стоять с натянутой улыбкой и слушать бессвязную речь.

   - Вастик, тебя женка уж зовёт. - Трактирщик выглянул из кухни, когда терпение Мираль подошло к концу.

   Мучитель сдавлено ойкнул. Быстро попрощался и выбежал на улицу.

   - Мирка, ну ты чего? - поинтересовался Калит. Девушка смущённо пожала плечами. - Как торговаться за гонорар, так она всё может, а как дорогу расчистить, так стоит столбом. Ужин поди уже остыл.

   - Так молва пойдёт, что я вне народа, - тихо ответила Мираль. - Ещё меньше слушателей станет.

   - Глупость девка говоришь. Таких доброхотов сразу надобно ставить на место. Идём, - трактирщик мотнул головой в сторону кухни.

   Поужинать вновь не удалось. Стоило девушке переступить порог, как Заряна схватила её за локоть и втащила в кладовку. Мираль удивило такое обращение, но подвоха от знакомой она не ждала и вырываться не стала.

   Заряна показала на стул у дальней стены под чашей с огнём. Мираль без возражений села на него. Трактирщица защёлкнула шпингалет изнутри, чтобы никто не побеспокоил, и встала в двух шагах от девушки. Хозяйка скрестила руки на груди и хмуро поинтересовалась:

   - И во что ты вляпалась?

   Мираль непонимающе приподняла брови. Утром она простилась с женихом и родителями. От родного города отъехала недалеко, вряд ли успела кого разозлить за это время.

   - Тебя просили что-нибудь перевести, передать другу? Может, какой товарищ детства? - продолжила допытываться трактирщица.

   Девушка покачала головой. Она не понимала к чему эти расспросы.

   - Или друг наставника? Воры просто так не врываются в комнаты. Это должна быть очень ценная вещь.

   - Понятия не имею, - нахмурилась Мираль. - Все вещи мои личные и приобретены честным путём. Да отмычка стоит дороже моих вещей. Вряд ли они пришли за невестиным оберегом.

   - Ты знаешь про отмычки? - удивилась Заряна.

   Мираль отвела взгляд.

   - Калит упомянул... И я же дочь сотника, слышала кое-что.

   Она не стала уточнять, что эти факты не связаны между собой. Аледар оберегал единственную дочь и рассказывал чаще о самозащите, чем о жизни преступников.

   - И много ли сотник говорил об артистах и разбойниках?

   - В смысле? - удивилась Мираль. - Нормальные разбойники не трогают посланников Геньши, боятся спугнуть удачу.

   Заряна усмехнулась.

   - Девочка моя, неужели ты до сих пор считает это настоящей причиной?

   - Нет, я думаю, что дело всё в осторожности и Неделе Очищения. Не говоря о том, что у большинства менестрелей брать нечего. Может, всё дело в этом? Я - неизвестный менестрель, но приехала в трактир на повозке, а не как все.

   Трактирщица рассмеялась и поправила сползший на лоб платок.

   - Ну да, а карета у тебя золотая, сразу видно: графский отпрыск выехал на дорогу, отрабатывает долг царю и богам. Мираль, обычно это говорит наставник, но думаю, он опасался гнева твоего отца, а значит, рассказать придётся мне. - Заряна подошла ближе и нависла над девушкой, закрыв собой весь проход в кладовке. - Ты знаешь, раньше я тоже была артисткой. Гуттаперчевая девочка в балагане. До замужества. Я точно знаю, нет никакой защиты для посланников Геньши. Лихим людям нет выгоды нападать. Зато они приловчились нас использовать. Приглядываются к юным ученикам, знакомятся. Бывает, подсаживаются к наставнику поболтать и заодно к ученику в доверие входят. Приятно, когда взрослые наравне общаются. Вот ученик становится артистом. Они продолжают наблюдать. Известно, всяк артист хорош на своём месте. Наступает момент, ты встречаешь на улице старого знакомого. Он просит маленькую услугу. Передать вещь другу, например, раз уж ты всё равно в ту сторону едешь. И ты не замечаешь, как становишься частью их банды.

   - Ну… я аккуратна, - Мираль почувствовала, как кровь отлила от её лица, а удары сердца стали реже. - Никто одолжения не просил пока.

   - И пусть Стихии как можно дольше оберегают тебя от этого! – искренне пожелала Заряна. - Репутация отца будет защищать тебя первое время, но они найдут способ заинтересовать, а потом ты сама не сможешь уйти. Просто не сможешь.

   - А что мне помешает обратиться к отцу или в Управление? Родители учили меня жить по совести.

   - Поверь, когда им будет нужно, они подберут нужный ключ. Сегодняшнее происшествие вполне может быть им.

   Мираль вспомнила подвеску. Если неизвестные рассчитывали, что менестрель её возьмёт, то просчитались. Отмычка сгорела в огне и не может скомпрометировать.

   - Я буду осторожна, - пообещала девушка.

   - Я на это рассчитываю, - кивнула трактирщица. - Идём ужинать. Уверена, ты жутко голодная.

   Когда они вышли на кухню, Вестин и Ракит с топотом убежали. За столом остались незнакомый парень по виду чуть младше Мираль и девочка лет восьми-десяти. Они ели ломти хлеба и запивали их чаем.

   Мираль села напротив. Заряна поставила перед ней тарелку с гречкой и куриной ножкой. Мясо менестрелям перепадало в редких случаях, когда посетители не съедали всё. Девушка мысленно поблагодарила купца за неожиданный дар, после происшествия очень хотелось сытной пищи.

   - Меня Тидар зовут, - парень отвлёк девушку от еды. Мираль отметила, что голос у него уже сломался, но иногда проскальзывают детские интонации. - А это Миланка. Нам это, концерт понравился.

   Девушка кивнула им и продолжила жевать кашу. Гречку она не любила, но выбирать не приходилось. Или съесть всё, или проснуться ночью от голода.

   - А мы слышали, что у вас случилось, - заявил Тидар. - Вестя, мой братец, рассказал. Говорят, только к вам и залезли. А зачем?

   - Он нам не родной брат, - добавила Милана. - Трою…. трой…. трой-родной.

   Девочка собралась вытереть руки о сарафан, но брат её перехватил и вручил ближайшую тряпку.

   - Что творишь? Мамка меня прибьёт, - зашипел он на сестру.

   Миланка показала брату язык, но вытерла руки как положено.

   - Не знаю, - честно ответила Мираль. - Пошутил кто-то так зло. Может, концерт не понравился.

   - Как он мог не понравится? Я плясала под все песни. - Малышка схватила косички и потрясла ими над головой.

   Менестрель улыбнулась. Она подняла глаза к потолку, вспоминая концерт. Действительно, в дальнем уголке плясала девочка, удивительно точно попадая в ритм.

   - Дар обещал меня к учителю отвести, как подрасту. Только это тайна. Может ты... вы будете моим учителем?

   Мираль покачала головой, тщательно пережёвывая гречку.

   Иногда одарённым детям приходилось хитрить, чтобы раскрыть свой истинный талант, а не продолжать ремесло родителей. Она сама на двенадцатый год в День Выбора* гуляла с друзьями и будто случайно оказалась напротив пожилого менестреля. Ребята знали о её музыкальных способностях и стали подначивать - сможет Мираль удивить старика Миродара или нет. Девочка с замиранием сердца подошла к менестрелю. Не дожидаясь приглашения, начала петь и хлопать в ладоши. Старик заинтересовался и попросил спеть мелодию, сыгранную на гитаре. Мираль повторила. Потом песню, потом отбила ладонями ритм, потом ногами. По просьбе Миродара она даже передразнила его. Старик удовлетворённо улыбнулся и сообщил - девочка ему подходит.

   (*День Выбора – ежегодная «ярмарка профессий», где мастера подбирают себе учеников.)

   Тут Мираль представила лица родителей и испуганно убежала, так и не назвав себя. К её удивлению, тем же вечером Миродар в сопровождении графского секретаря появился на пороге их дома. Взрослые беседовали целых полчаса. Мираль в это время мучилась от неизвестности в гостиной. К концу беседы, девочка настолько извела себя, что плохо соображала. Она с трудом поняла смысл материнских слов, что следующие шесть лет ей предстоит изучать пение и игру на гитаре вместо кройки и шитья. Мираль замерла, переваривая сказанное, а потом завопила от радости так, что у всех, в том числе у неё, заложило уши. Да, это не такая серьёзная учёба как в Академии, зато она сумеет сыграть любую песню на любимой гитаре.

   В далёком будущем Мираль тоже зайдёт в дом юного менестреля и сообщит его родителям, что их ребёнка выбрала сама Геньши, но до этого момента пока далеко. Очень далеко, подумала девушка, о чём и сообщила Милане.

   - Я думал, вы уже настоящий менестрель, - удивился Тидар.

   - Настоящий. Только без грамоты. Чтобы её получить, нужно собрать отзывы, и сочинить балладу, - объяснила Мираль. - И со всем этим предстать перед советом Музыкальной Академии.

   - Как странно. А плотникам никакие академии не нужны. Мираль - это... как его… актёрское имя? - Тидар похоже считал нормальным задавать личные вопросы при первой встрече.

   Впрочем, он не первый. Мираль выглядела типичной лозарийкой: почти круглое лицо, небольшой прямой нос, голубые глаза, каштановые волосы, сильно вьющиеся и доставшиеся ей от отца. От матери, жительницы соседнего государства, она получила рост и стройную фигуру, но как девушка успела заметить за время путешествий, в Лозарии миниатюрные девушки тоже не редкость.

   - Мамина память о Серкисе. Я из Алидвы, матушка с той стороны моря, - коротко пояснила Мираль. - Серкиского языка не знаю, на той стороне не бывала, - поспешно добавила она, во избежание вопросов, обычно следовавших дальше.

   Об истории семьи она не распространялась. Отец происходил из рода военных и, как его отец и дед, в двенадцать лет поступил в юношеский отряд, потом на службу к графу в его личный полк. Алидвар время от времени ездил на другой берег Каменрифа в сопровождении верных людей. Граф часто останавливался в имении недалеко от деревни, где родилась матушка Мираль. Солдаты держались обособленно, но иногда сбегали на вечерние посиделки к местным ребятам. Так отец познакомился с Лирель. Три года они тайно встречались каждый раз, когда полк останавливался неподалёку. В восемнадцать лет матушка аккуратно расспросила родителей, что думают о её замужестве. Они были согласны на любой вариант, кроме «защитника вражеского гарнизона», как выразились они. Последняя война между Серкисом и Лозарией была много столетий назад и давно превратилась в легенду, тем не менее, жители той деревни ждали её с каждым приездом графа Алидвара. В двадцать лет Лирель, потеряв надежду на одобрение брака, сбежала с женихом за море. Родители тотчас от неё отреклись, и ни благословение богини, ни счастливые годы брака, ни рождение внучки не заставили их изменить решение. Все посылаемые сначала Лирель, а потом Мираль письма возвращались нераспечатанными и с пометкой «господа просят их не беспокоить». В конце концов, матушка бросила попытки наладить отношения и взяла с Мираль обещание не пересекать границу Серкиса, хотя бы пока она не заведёт собственную семью.

   Новым знакомым девушка этого не рассказала, лишь заметила, что на западе есть много интересных мест, где ей хочется побывать, и перевела разговор на Милану. Девочка только и ждала, чтобы исполнить песенку «настоящему менестрелю». У малышки оказался чистый звонкий голосок, напоминающий пение зарянки. Она удивительно точно повторяла мелодию, даже буквы и те растягивала в нужных местах.

   - Мы давно ходим на ярмарки в Алидву, - пояснил гордый за сестру Тидар. - Она всё запоминает.

   - Удивительно смышлёная девочка, - подтвердил зашедший на кухню Калит.

   Он положил на стол возле Мираль новые сумки.

   - У наших купил в счёт гонорара.

   - То есть как? - удивилась менестрель. - Мы же договорились.

   - Договорились о чистке комнаты и вещей. А сумки за свой счёт покупать накладно, - трактирщик положил перед девушкой три медяка. - Вот за сегодняшний концерт. Я договорился с купцом, завтра едешь с их обозом. Денег с тебя не возьмут, расплатишься пением. Их дочке очень понравились песни про любовь в твоём исполнении.

   - Погоди, - Мираль не дала себя увести от нужной темы. Закрыла глаза, пересчитала слушателей, прибавила стражников и отняла выплаченное. - Это тряпьё разве стоит по четыре медяка? Да ему красная цена - два.

   - Ночь на дворе, люди спать готовятся. И не спорь, нормальная цена для сумки.

   - Нормальная? - Мираль вылезла из-за стола и упёрла руки в бока. - Да я за четыре медяка в Алидве с подкладкой и карманами купить могу. А это что? Мешок с длинной лямкой.

   - Бери что дают, лучше всё равно нет.

   - Забери эти мешки, а мне выдай полный гонорар. - Мираль пододвинула трактирщику сумки. - Давай-давай.

   - Мираль, не дури.

   - Купец в курсе о контуре на окнах? - вкрадчиво поинтересовалась девушка.

   Трактирщик чертыхнулся и вытащил из кармана пригоршню монет. Отсчитал шестнадцать и положил на стол.

   - Чтоб ты так поклонников отшивала, - проворчал он. - Ладно, принесу мешки из запаса.

   - Вот их хорошо. - Мираль сгребла монеты и ссыпала их в кошелёк. - Купец вроде в Манист направляется. А мне на запад надо, в Перелест.

   - Ничего, из Маниста на запад тоже дорога есть. Мне спокойнее, если ты под присмотром будешь. Да и родители голову не оторвут. И что вас всех так в столицу тянет? - Калит сгрёб сумки.

   - Там атмосфера подходящая, на нужный лад настраивает.

   Все шесть лет Миродар не удалялся от Алидвы. Устал от длительных путешествий и выполнял просьбу отца Мираль. Они ходили по ближайшим графствам, и Аледар при необходимости мог за два-три дня верхом добраться до них. Мираль впервые сама выбирала путь, ей очень хотелось посетить столицу, увидеть все те чудеса, о которых рассказывали.

   - Лад, не лад, а разумнее ехать с обозом. - С этим было трудно не согласиться. - Ты чего улыбаешься? Тоже поехали бы с ними, - обратился трактирщик к Тидару.

   Тот замотал головой:

   - Мамка с папкой нас заждались, обоз, небось, до полудня тут будет. Так мы к вечеру не поспеем.

   - Ты подумай, мелкой всё ж безопаснее. А насчёт тебя я договорился, не подведи.

   Мираль отсалютовала ему как солдат командиру.

   - Разрешите идти в комнату? - ехидно поинтересовалась она.

   - Иди-иди, - вздохнул Калит. - Мешки вместе с одеждой занесут.

   Мираль широко улыбнулась и пошла, чеканя шаг. Она столько раз пародировала для друзей парады, что могла сойти за солдата, если бы не юбка и корсет.

   В комнате улыбка исчезла с лица девушки. Она упала на кровать и заревела, выплёскивая наружу злость, досаду и страх. Не таким Мираль представляла начало пути.

ГЛАВА 2

Ночь выдалась беспокойной. Мираль то и дело просыпалась. Приподнималась и осматривалась. Ей чудились медленно открывающаяся створка и влезающий в окно силуэт. Он осматривался по сторонам и замирал в тени штор.

   Дрожа всем телом, девушка поднималась. Подходила к окну, щупала раму и стекло. Те оказывались в порядке, а в темноте никто не прятался. Успокоенная Мираль возвращалась в постель и ненадолго засыпала.

   Она встала она до восхода солнца, когда небо едва посветлело. Накинула на плечи шаль и села за стол. Положила перед собой чистый лист с редкой россыпью чернил. Открыла одолженную у хозяев чернильницу. Макнула в неё перо. Полюбовалась зависшей на кончике каплей. Моргнула. Стряхнула каплю о край чернильницы и записала первую букву.

   Слова полились сами собой. Без ритма, без рифмы. Девушка знала, этому никогда не стать стихом, и не было нужды его таким делать. Ей требовалось выговориться. Избавиться от беснующихся мыслей и от ночного кошмара. Строчки плясали перед глазами, пальцы болели, перо скрипело от нажима. Чернила расплывались от падающих на них солёных капель.

   После шестого листа, исписанного мелким почерком, Мираль остановилась, с трудом разжала пальцы. Перо беззвучно упало на стол. Девушка откинулась на спинку стула. Она почувствовала опустошение и спокойствие.

   Мираль размяла затёкшие пальцы и раздвинула шторы. Утром пустая деревенская улица выглядела дружелюбнее.

   В кузне напротив уже разожгли уголь. Тёмный дым столбом поднимался из пристройки, но металл пока не звенел. Соседство кузни и трактира было резонным, постояльцам часто требовались услуги кузнеца.

   Мираль припомнила запах горящих углей и раскалённого металла, жар, шедший от горна, настолько сильный, что глаза щипало от стекающего пота. Ей часто доводилось бывать в каретной мастерской Колесовых. Отец Лада считался одним из лучших мастеров города и обучил ремеслу обоих сыновей. Ветрожару предстояло занять место отца, а Ладимир собирался открыть собственную мастерскую.

   От воспоминаний сердце забилось быстрее. Мираль подышала на стекло и написала имя жениха. Кому он сейчас выполняет заказ? Будут ли там потайные отсеки, как в её повозке? Ладимир обожал создавать необычные механизмы. Чем сложнее задача, тем сильнее она его увлекала.

   На улице раздался тихий скрип. Ракит, младший сын трактирщика, вернулся от колодца с полными вёдрами. Остановился у крыльца и опустил ношу на землю. Ему на встречу сбежала девочка в длинном тулупе и красном платке. Она развернулась и помахала рукой кому-то под козырьком. Следом за ней появился парень, тоже в тулупе и в меховой шапке.

   Мираль скорее догадалась, чем узнала вчерашних знакомых. Только эта шебутная парочка могла покинуть трактир в столь ранний час. Тидар пожал руку Ракиту и пошёл к южному выходу из деревни. Милана прыгала рядом с ним и напевала. Мираль показалось, она различила звонкий детский голос среди приглушённых трелей весенних птиц и кукареканья вездесущих петухов. Девушка заулыбалась, глядя им вслед. Брат с сестрой выглядели абсолютно счастливыми.

   Размышляя о том, как это иметь старшего брата - Мираль была единственным ребёнком в семье - девушка вернулась в остывшую постель и задремала.

   Очнулась она от стука в дверь. Служанка принесла вещи и предупредила, что купец проснулся. Мираль поблагодарила её и занялась сборами. Она заканчивала, когда вновь постучали. Сыновья Калита пришли за вещами. Они подхватили мешки и отнесли их на улицу. Мираль с зачехлённой гитарой на плече спустилась следом.

   Обычно вещи складывали в сундук позади кареты или крепили на крышу. В других случаях тюки размещали в повозке, а люди садились сверху или ехали в другой. Мираль предпочитала во внешний сундук убирать то, что не жалко потерять или намочить. Ладимир заверил её в полной надёжности ящика, но девушка не хотела рисковать. Она хранила вещи внутри повозки, похожей на маленький домик. Самое ценное прятала в короб под сиденьем. Его хитро сконструировали. Казалось, всё место занимает раскладывающаяся постель, но на самом деле, там имелся просторный ящик. Ладимир шутил, что туда можно маленького ребёнка спрятать - не заметят. «Крышка» отрывалась особо хитрым способом – надо было поменять изображения мака и колеса местами. Мираль долго тренировалась и приловчилась делать это быстро и незаметно.

   С противоположной стороны над складным столом висели крепления для гитары, а ниже располагался просторный сундук для одежды и одеял. Кроме них в повозке имелись небольшие тайнички, куда можно спрятать деньги или драгоценности. Мираль ими ещё не пользовалась, имеющиеся запасы монет она носила в поясном кошельке, и при ходьбе они звенели как украшения бродячей танцовщицы.

   Купец закончил собираться лишь к полудню. Первой со двора выехала его крытая повозка, следом пара охранников и телеги с грузом. За ними ещё два всадника, дальше Мираль. Процессию замыкали остальные стражи.

   Первый день рожденца выдался обманчиво тёплым. Селяне поменяли тулупы на овчинные жилеты и сняли валенки, оставшись босиком, а кто побогаче - в сапогах. Путешественникам так не повезло. Чтобы не замёрзнуть на козлах, Мираль замоталась в два платка и надела шубу. Ноги она укутала в плед, хорошо подоткнув его со всех сторон. Руки спрятала в меховые варежки. Зимняя одежда идеальна для середины весны, когда часами управляешь повозкой. Удивительно, как извозчики не замерзают зимой, когда в шубах-то бывает холодно.

   (*Апрель)

   Обоз двигался медленнее одинокой повозки. Обеденный привал устроили, когда солнце приблизилось к макушкам деревьев, намекая – пора вставать на ночлег. Купец намёков не понимал, он хотел заночевать недалеко от развилки на Берёзки и в Манист.

   За обедом Мираль познакомилась со спутниками. Руководил обозом Горам Ремилович, пухлый мужчина всего на полголовы выше девушки. В тулупе до пят он напоминал куклу на чайник. Его оттопыренные уши торчали из-под собольей шапки и покраснели от холода, но купца это совершенно не беспокоило.

   Купец торговал венисайскими одеялами с удивительно яркими и красивыми степными узорами. Шерсть из страны кочевников считалась лучшей по эту сторону гор - мягкая, нежная и очень тёплая. Стоила она соответственно качеству: от серебряного орле за клубок до нескольких десятков золотых за одеяло. Мираль вспомнила прилавок с коврами, они с Ладимиром долго стояли возле него, разглядывая товар, но так ничего не купили. Половичок в спальню стоил как обручальная церемония - от подвесок до праздничного стола.

   Авила Силеновна превосходила мужа ростом и внешне больше напоминала здоровую краснощёкую селянку, чем купчиху. Их дочь Варлиса представляла собой более изящную и миловидную версию матери, а мимикой и командным голосом напоминала отца. Девушка даже губы поджимала точно, как он.

   Жена и дочь редко сопровождали купца в путешествиях по Лозарии. В этот раз их пригласили на день совершеннолетия сына градоначальника Алидвы. Варлисе шёл шестнадцатый год, и она использовала любую возможность для поиска женихов. Наследница купца, в отличие от дочери военного, не бегала по улицам с ребятами, и для знакомств ей оставались только званые вечера. Впрочем, пока её поиски не принесли успеха, все кандидаты отвергались придирчивой матушкой, желавшей иметь самого лучшего зятя.

   Семью сопровождал лекарь Жинидар Виласевич, приходившийся Гораму Ремиловичу двоюродным братом. Если бы Мираль об это не сказали, она ни за что сама не догадалась. Лекарь был высоким худощавым мужчиной лет сорока пяти. Сутулым, гладко выбритым и с неизменной загадочной улыбкой на лице, присущей лучшим представителям этой профессии. Он удачно вернулся из Серкиса. Успел к концу новогодней ярмарки* и примкнул к обозу родственников. Дешевле, безопаснее, и мнительную Авилу Силеновну есть кому успокоить.

   (*Новый год в Западном Стихвелье начинается 1 марта.)

   Купчиху и её дочь обслуживала одна горничная. Купец сэкономил и не стал нанимать вторую, ему и так пришлось усилить охрану и взять трёх кучеров.

   Юркая и расторопная девушка исполняла все прихоти хозяек и готовила, когда обоз останавливался вдали от поселений. Охранники помогали ей: приносили и кололи дрова, сноровисто чистили овощи. Мираль отметила, что отец не врал, вспоминая свои дежурства на кухне. Дома в это верилось с трудом, девушка ни разу не видела его готовящим, но аккуратная овощная стружка говорила сама за себя. Мираль так искусно чистить не умела.

   На ночлег встали в поздних сумерках, когда темнота обступила со всех сторон. На повозках и по краям поляны поставили магические лампы. Одну временно выдали Мираль. Девушка закрепила её над окном - в щель между дверцей и косяком вставила распорку. Та свободно вошла до упора и со щелчком раскрылась, плотно закрепив лампу. Огонь за стеклом от манипуляций даже не шелохнулся, будто горел не в воздухе, а в камне.

   Мираль провела пальцем сверху вниз по металлическому ребру и чётко произнесла:

   - Ярче.

   Пламя разгорелось сильнее, света хватило, чтобы осветить повозку изнутри.

   Девушка взяла посуду с одеялом и отцепила гитару. Выбралась наружу и раскрыла постель. Её край с грохотом опустился на сундук, а выступы чётко встали в пазы. Места внутри резко убавилось. Вспомнились полати в избе, где им с наставником однажды довелось переночевать. Как в норе: ни сесть, ни развернуться. Нет, тогда было хуже, здесь-то сесть можно, просто непривычно. Первый ночлег в повозке.

   По дороге к костру, девушка удовлетворённо отметила, что купец сдержал слово. Его люди позаботились о Звёздочке: отцепили и увели пастись к остальным лошадям. Дома Мираль научили ухаживать за подарком. Она несколько раз повторила и запомнила последовательность, но делала это неуверенно и без энтузиазма. Девушка намеревалась часто останавливаться на постоялых дворах, а там найдётся кому позаботиться о животном.

   Возле костра поставили две лавки, одну заняла купеческая семья. В двух шагах от их горничная с помощником резали картофель. За их спинами охранники ставили шатры. Ещё двое тихо вышли из-за деревьев. Один принёс котелки с водой, второй - охапку порубленных дров. На крупных торговых путях часто встречались сараи с поленницами. Это избавляло путешественников от лишней работы и берегло лес. Царские лесничие тщательно выбирали какие деревья сохранить, а какие пустить на растопку.

   Надеясь избавиться монолога Варлисы о несостоявшихся женихах, Мираль вытащила из чехла гитару. Перебрала струны. Прислушалась. Строй уехал, звуки выходили каждый на свой лад.

   Девушка подняла чехол и достала из бокового кармашка камертон. Придерживая локтями гитару, она легонько ударила инструментом по пальцу. Металлическая вилочка загудела. Девушка быстро поднесла её к уху. Послушала звучание идеальной «ля». Сравнила со звучанием гитары, и слегка ослабила струну, приближая к нужному тону. Послушала снова и ещё ослабила. Удовлетворившись, убрала камертон и занялась остальными струнами.

   Гитара настраивалась медленно. Мираль осторожничала, боялась случайно порвать струны. Ей редко приходилось заниматься этим на холоде. Во время обучения они с наставником отправлялись в путь в последние дни весны, а возвращались задолго до заморозков.

   «Новый опыт - всегда хорошо», - удовлетворённо отметила девушка, когда извлекла из гитары правильные звуки. Строй со временем съедет, но до ужина хватит. Что просила дочка купца? Про любовь? Мираль вернула на голову платок. Без него звуки слышны лучше, но уши быстро мерзнут. Пальцы тоже просятся в тепло, но грабители испортили митенки. Пока она не купит новые, придётся обходиться так.

   Мираль перебрала струны и заиграла популярную лирическую песню от лица девушки на выданье. Ей то кавалеры не подходили, то она им. Разрешилась история в лучших традициях любовных романов: девицу похитило чудо-юдо, а первый отвергнутый поклонник спас и доказал, что он не такой безнадёжный. Остальные исполненные песни отличались лишь количеством и качеством поклонников, декорациями и действующими лицами. Мираль знала много песен о любви, но редко исполняла больше двух-трёх на концертах, слишком похожими они казались. Варлису сходство не смущало, купеческая дочь с одинаковым восторгом слушала все, всхлипывая на отдельных грустных моментах. Её родители иногда подпевали. Фальшиво, зато от души.

   Ночной концерт закончился на середине песни влюблённого оборотня. Мираль открыла рот. Связки напряглись, но звук так и не вышел. Девушка закрыла рот и сглотнула. Пение на холоде не пошло впрок.

   - Сожалею, сейчас я больше не могу, - просипела она.

   - Может после ужина? - с надеждой спросила Варлиса.

   Мираль надеялась, что нет. Она знала, если попросят, выпьет лекарство и исполнит, именно на таких условиях девушку взяли в обоз. Хотя наставник рекомендовал хорошо отдыхать, после исчезновения голоса.

   Поужинав, Мираль отошла за деревья. Она старалась не потерять из виду огоньки ламп. Небо закрыли облака, свет Луны едва пробивался сквозь них. Лес оставался тёмным почти как в новолуние.

   На обратном пути девушке послышался тихий стон. Мираль замерла. Почудилось? Нет, звук повторился. Девушка закрыла глаза и прислушалась. Едва различимые стоны доносились со стороны развилки. Во всяком случае, Мираль предположила, что развилка находится именно там. Кто мог стонать в такое время? Если человек, почему охранники его не услышали. Девушка оглянулась к огоньку за деревьями.

   Если это разбойники или нечисть, не стоит идти туда одной. Сердце заколотилось, перед глазами пронеслись гравюры из летописей, где наивные люди сами шли в руки к злодеям. Может быть всё же человек? Тогда её долг помочь ему. Мираль прижалась к холодной шершавой коре. Если она вернётся в лагерь, купец вряд ли согласится отправить людей в тёмный лес, а ей вряд ли снова удастся найти направление. Остаётся рискнуть.

   Девушка отсчитала десять шагов и остановилась. Сердце громко билось, его эхо отдавалось в висках. Мираль выровняла дыхание и снова прислушалась. Удалось различить стон. Он стал чуть ближе. Девушка прошла ещё десяток шагов. Огонёк лагеря исчез, но Мираль помнила направление.

   Звуки стали отчётливее, добавился хрип. Девушка прошла до следующего деревца и подала голос. Под ногами раздался шёпот, похожий на выдох. «Мира».

   Мираль взвизгнула и потеряла равновесие. Она упала бы, не схватись за тонкое деревце. Трясущимися руками девушка достала из-за пазухи алькорит. Голубой огонёк прыгал и качался, пока Мираль снимала кулон с шеи. Шнурок зацепился за серьгу, пришлось выпутывать. От неудачного рывка заболело ухо. Наконец, удалось снять. Держа кулон на вытянутой руке, девушка нагнулась и осветила землю. На расстоянии локтя неподвижно лежал человек в распахнутом тулупе.

   Затаив дыхание, Мираль подошла ближе и опустилась на корточки. Провела камнем над человеком.

   Рубашка под тулупом пропиталась кровью, да так сильно, словно, внутри её не осталось. Будь это правдой, человек умер бы, но он продолжал дышать, издавал хриплые звуки и даже снова произнёс «Мира». Трясущейся рукой девушка поднесла камень к голове, хотела узнать, кто зовёт её по имени. В свете камня, лицо казалось мертвенно-зелёным. Закрытые глаза запали, по щеке тянулась глубокая царапина. Губы потрескались, в уголках запеклась кровь. Лицо показалось смутно знакомым.

   - Я здесь, - сказала девушка.

   - Сестра... - просипел человек.

   Мираль вспомнила его. Тидар, паренёк из трактира. Он говорил не «Мира», а «Мила», звал сестру. Где она тогда? Её похитили? Зачем похитителям девочка, за которую не дадут выкуп. Может её труп тоже лежит рядом. Девушка огляделась, не убирая камень от его лица. Слишком темно, луна продолжала скрываться за тучами. Как не вовремя они набежали!

   Мираль не хватило храбрости осмотреться. Она боялась лишний раз шевелиться. Вдруг напавшие рядом и уберут её как ненужного свидетеля.

   - Сестра... - жалобно повторил Тидар. - Мила...

   - Где она?

   - Похит... пом... - Слова давались ему с трудом.

   Мираль глубоко вдохнула и дрожащей рукой дотронулась до лица парня. Холодное. Девушка переместила пальцы ниже, где подбородок переходил в шею. Пульс не чувствовался. Вот-вот умрёт.

   Она вспомнила, какими счастливыми брат и сестра были утром. Слёзы выступили на глазах. Нет, нельзя дать ему умереть. Она попытается его спасти, вернётся с охранниками и лекарем. Мираль повернулась к темноте, где за деревьями едва различимо мерцал огонёк. Подожди немного, скоро придёт помощь.

   Девушка сложила шнурок двумя кольцами и с трудом надела на холодную руку Тидара. Её трясло от страха. Мираль расправила шнурок, чтобы камень не соприкоснулся с кожей и не погас. Всё, метка есть.

   Она с трудом поднялась на ноги. Собралась духом и побежала в лагерь. Выставленными руками она натыкалась на деревья и ветки, отводила их в сторону или огибала, использовала стволы как опору. Постепенно глаза привыкли, и Мираль стала лавировать увереннее, но путь назад всё равно показался бесконечным.

   Она выскочила в освещённый круг лагеря как на арену и сразу привлекла к себе внимание.

   - Там. Тидар. Раненый, - сообщила девушка, тяжело дыша.

   Лекарь тут же вскочил и побежал к повозке. Несколько охранников поднялись со своих мест.

   - Стоять! - рявкнул на них купец и повернулся к девушке. - Это что? Представление такое? Или ты - наводчица?

   Мираль от удивления перестала трястись. Охранники тоже замерли, переводя взгляд с купца на лекаря и обратно.

   - Да как вы смеете! - возмутилась девушка и закашлялась. Когда в горле перестало свербеть, Мираль продолжила. - Я – дочь сотника личной гвардии графа Кораила Алидвара, одного из достойнейших людей Алидвы. А там… Там умирает мальчик, ровесник вашей дочери.

   - Девочка, на дворе ночь, время духов. Должно быть тебя леший окрутил, - спокойно объяснил Горам Ремилович и выплеснул остатки чая в костёр. - Даже если ты не наводчица, это может быть засадой. Я не дам разрешения моим людям покидать поляну.

   Мираль сжала кулаки и повернулась к лекарю. Жинидар Виласевич поддержал её:

   - Как государственный лекарь, я обязан это проверить. Отправишь брата одного в чащу?

   Купец зарычал, но в итоге махнул рукой.

   - Ты, ты, ты и ты - за мной, - скомандовал лекарь. - Берите носилки и лампы, идём за тяэли.

   - А как же концерт? - обиженно протянула Варлиса. - Мираль обещала!

   - Кончился концерт. Чего встала? Веди, - подтолкнул девушку Жинидар Виласевич.

   Мираль развернулась и пошла обратно. Вслед ей донеслось варлисино «менестрели такие ветреные». Девушка ощутила укол совести. Её взяли петь, а не находить раненых.

   - Глупая девица, - зло бросил лекарь. - Разбаловали её.

   - Потом влетит? – запинаясь, спросила девушка.

   - Кому? - хохотнул Жинидар Виласевич. - Мне, тебе или ребятам? Я - лекарь, девочка, и когда нужна помощь, сам царь не может запретить. Где твой пострад?

   Мираль указала примерное направление. Она помнила куда шла, откуда бежала, но боялась промахнуться с поляной.

   - Я алькорит рядом с ним оставила. Маленький, голубой.

   По приказу лекаря охранники приглушили лампы и стали двигаться бесшумно, прислушиваясь к ночным звукам. Мираль вела их вперёд. Она тоже вглядывалась в темноту и пыталась услышать Тидара. Постепенно ей начало казаться, что отряд ушёл не туда, или они пропустили нужное место. Девушка собралась сказать лекарю о подозрениях, как один из охранников радостно вскрикнул.

   Мираль повернулась на звук и увидела, как лампа разгорелась сильнее и опустилась вниз. Привыкнув к яркому свету, девушка разглядела силуэт парня. Мужчина как раз снял с его руки алькорит. Возле лампы тот казался обычным камнем.

   - Стой здесь, - приказал лекарь.

   - Я могу помочь с перевязкой, если он ещё... - Мираль не смогла договорить, конец фразы застрял в горле.

   - Не подходи. Возвращайся в лагерь. Хотя нет... Летавир, бери лампу, осмотритесь здесь. - Жинидар Виласевич передал им кулон и лампу. - Девчонку от себя не отпускай.

   - Они ещё здесь? - с опаской спросила Мираль, вешая алькорит на шею.

   Охранник поводил лампой над головой и двинулся к кусту.

   - Видишь следы, лошадь, сапоги. Они здесь поджидали твоего дружка. - Мужчина наклонился, металлическая подставка почти коснулась чёрной земли с редкими вытоптанными стеблями ранних цветов. - Мы почти у дороги. Днём отлично видно кто идёт. Схватили девчонку. Братец за ней. Вот следы драки. Хотя какая драка, так, повис на одном, попытался ударить другого, за что получил. Вот следы. Ещё раз набросился, но не увернулся. Хорошо, лошадь копытом не заехала.

   - Он сестру защищал, - вступилась за Тидара Мираль.

   - Защищал, как умел. Я не в упрёк. Селяне против наёмников разве что числом берут, иначе вот такое выходит.

   - Зачем им Милана?

   - Крепкая, здоровая, маленькая девочка с ангельским голоском? Ну... в южных царствах, говорят, рабыни не перевелись ещё, там за такой товар так платят, что дворянский титул купить можно. Маги на опыты иногда скупают, запрещённые которые. Как раз говорят, новая беда такая объявилась. Вот только в обморок мне тут падать не надо.

   Летавир схватил Мираль за шиворот и с силой поднял. Шуба распахнулась, и девушка чуть не выскользнула из неё. Потирая вывернутые плечи, Мираль подошла к дереву и оперлась на него. Она знала, куда могут пропадать одинокие путники, но впервые столкнулась с этим в реальности. Одно дело читать про это в ежемесячном своднике царских новостей, а другое – узнать про девочку, что ещё вчера болтала о пустяках и рассказывала как станет менестрелем.

   - Так на каждом углу караулят? - спросила Мираль, немного придя в себя.

   Мужчина расхохотался.

   - Ты ещё скажи, они тут глядельных камней понатыкали и порталы установили. Да эти отморозки с нами под одной крышей ночевали. Точнее один, наводчик. Он как раз уехал, когда мы лошадей выводили. Коренастый, повыше тебя на полголовы, с чёрной бородой на всё лицо. Ты его мож даже видела, и мож даже на своём пении. Ну, наряженный в городской костюм, тёмно-зелёный.

   Мираль попыталась вспомнить описанного человека, не получилось. Может он в дальнем углу сидел, или не присутствовал.

   - Ну, не знаю какие приметы тебе ещё сообщить. - Летавир постучал ногтями по стеклу лампы. - К такому лучше не подходить. Завтра к стражникам заедем, посмотрим рисунки, может он в розыске.

   На этом разговор прервался. Лекарь закончил работу и скомандовал возвращаться.

   Летавир и Мираль шли первыми и освещали путь. За ними два охранника несли Тидара. Сбоку от раненого шёл лекарь с тусклой лампой в руке. Замыкал шествие четвёртый охранник.

   Мираль то и дело оборачивалась, но не могла разглядеть как там парнишка. Она видела Жинидара Виласевича. Свободную руку он положил на носилки и наблюдал за пациентом.

   - О какой беде вы сказали? - тихо спросила девушка, отчаявшись увидеть парня.

   - Да это так, слухи, - смутился Летавир. – Говорят, в тайных обществах собирают гомунскусов… госумкусов… гомункулов, или как-то ещё зовётся. Лепят человека из подручных средств, глины иль теста, или настоящего, но мёртвого берут. Ловят живых людей с умениями. Отбирают у них эти самые умения и нежити вставляют, как новый зуб. А несчастные или с ума сходят, или умирают.

   - На сказку похоже, - поёжилась Мираль. - Я такие часто в деревнях слышала.

   - Ну за что купил, то и продаю. О, сейчас начнётся, - заметил охранник.

   Они как раз вышли в лагерь. Купец при виде раненого тяжело вздохнул. Его жена покачала головой, а Варлиса встала и демонстративно ушла в свой шатёр.

   Лекарь внимательно осмотрел купеческие повозки, и заключил, что раненого придётся нести так.

   - Спасибо, - холодно отозвался Горам Ремилович. - Я уж думал, ты мои одеяла в расход пустишь.

   - И пущу. Парня надо укрыть, иначе замёрзнет. Запиши на счёт Главного госпиталя.

   Купец выругался. Госпиталя с большой неохотой возмещали убытки. Плюнул в костёр и вместе с супругой ушёл в шатёр. Не захотел смотреть, как будут уничтожать его товар. У костра осталась только горничная, поспешно собирающая посуду.

   - Парень слишком долго лежал на земле, ему бы до лекаря протянуть, - сказал Жинидар Виласевич.

   - А вы? - удивился охранник.

   - Я обработал рану и остановил кровь. Перевязки мало осталось. По-хорошему, его бы утром зашить, да жил мало, а рану я промыть не могу, зашить с дрянью внутри - убить парня.

   Мираль затрясло ещё сильнее, а голос перестал слушаться. Она тронула лекаря за рукав и поманила к своей повозке. Открыла дверцу и молча указала на постель. Жинидар Виласевич покачал головой.

   - Растрясёт.

   Девушка извлекла из сундука ремни. Попробовала объяснить, но из горла вырвался только хрип.

   - Замечательно, - проворчал лекарь. – Выпей и повторяй за мной.

   Он показал знакомые Мираль упражнения для восстановления голоса. Как назло, из-за пережитого девушка их забыла и не смогла применить. Она смущённо поблагодарила и пояснила про ремни:

   - Они крепятся на половину кровати, там есть пазы. Лад для себя сделал. Не любит подпрыгивать во время езды и боится упасть с козел.

   - Интересно. А ты где будешь спать? - Мираль махнула рукой на костёр. - Что за чушь. Ляжешь в шатре с Варлисой или в моём, а я здесь с раненым. Только мы тут всё кровью забрызгаем.

   - Без разницы. Вы его живым довезите.

   Лекарь пообещал сделать всё возможное. Мираль показала, как крепить ремни - по три с каждой стороны постели, и с вещами отошла к костру. Служанка протянула дымящуюся кружку с ароматным напитком:

   - Вот, травки для горла. Господин Жинидар просил выпить.

   Девушка поблагодарила её и стала наблюдать за охраной. Они застелили постель одеялами и медленно без резких движений перенесли Тидара. Лекарь убедился, что парню не стало хуже, и заглянул в шатёр Варлисы. Мираль услышала возмущённый крик, а после более тихую фразу «ладно, пусть ночует».

   Довольный лекарь подошёл к костру.

   - С племянницей договорился. Озина подготовит тебе лежанку.

   - Слушаюсь, - горничная вручила охраннику котелок и поспешно вымыла руки.

   - Да не торопись ты, - остановил её Жинидар Виласевич.

   - Всё равно хозяйка сейчас позовёт, - заметила Озина, и из шатра донёсся крик Варлисы. - Видите.

   - Встаём с рассветом. Я разбужу. Если не приду, парень умер. Не бледней так, мы постараемся. - Лекарь подмигнул девушке и удалился к подозвавшим его охранникам.

   Мираль допила чай и сполоснула кружку холодной водой. Подхватила вещи и заглянула к купеческой дочке. Варлиса как раз начала готовиться ко сну. Она неподвижно стояла, а горничная расшнуровывала ей корсет.

   Завидев гостью, хозяйка махнула рукой на пустую лежанку. Ну, хотя бы не придётся спать на земле.

   Холод внутри шатра мало отличался он наружного. Маленькой печки не хватало, и стояла она подле Варлисы, но не близко, чтобы её случайно не перевернули. «Какая благодарность за пение», - с досадой подумала Мираль, складывая шубу вместо подушки. Быстро, пока не замёрзла, расчесала волосы и сняла верхнюю одежду. Был соблазн лечь не раздеваясь. Девушку остановило то, что утром появятся неприличные складки на одежде. Они привлекут ненужное внимание и вызовут пересуды. Этого Мираль совсем не хотела.

   Длинная сорочка совсем не грела. Ёжась, девушка забралась в постель. По ощущениям, она шагнула в ещё больший холод. Постепенно одеяла согрелись. Мираль перестала растирать себя. Расслабилась и постаралась заснуть. Когда это почти удалось, громкий вопрос вернул её в реальность.

   - Что это? - не сообразила Мираль.

   - Спасение этого парня. Только настроение испортила, - пояснила Варлиса, голос у неё сейчас был капризно-плаксивый, как у пятилетней девочки. - Один больше, один меньше. Побеждает сильнейший.

   - Меня учили: ты помогаешь - тебе помогают. Даже сильнейшим требуется помощь.

   - Какая помощь от деревенщины? Курицы-несушки?

   - И это говорит человек, просивший меня аж три раза спеть «Лесную деву и князя». - Мираль села и взглянула на Варлису. Простоволосая, без богатых нарядов она выглядела обычной девушкой, разве что сильно зацикленной на себе. - Аверьяна, когда спасала князя, не знала кто он, она делала это, потому что считала верным. И до князя спасала людей.

   - У тебя уже есть жених, - по-своему поняла слова Варлиса.

   - Так правильно. Теперь, извини, но мне вставать с рассветом.

   Мираль спряталась под одеялами, вытирая ими слёзы. Сквозь них до неё донеслось «мы так рано не поедем». «Хвала Стихиям», - обрадовалась девушка. Ей было стыдно за уклонение от обязательств и создание проблем; и обидно - обо всём договаривался Калит и зачем-то вместо денег предложил пение. Денежный расчёт проще.

ГЛАВА 3

Лекарь сдержал слово и разбудил Мираль на рассвете. В сумерках с тёмными кругами вокруг глаз и растрёпанными волосами он показался чудищем. Девушка вздрогнула и едва не заорала, но шершавая ладонь вовремя прикрыла ей рот. Жинидар Виласевич дождался, пока его опознают, и убрал руку. Жестами приказал собираться и вышел.

   Мираль облегчённо вздохнула. Парнишка жив, есть надежда его вылечить. Девушка ещё не разобралась, отчего так симпатизирует Тидару. В прошлый раз, когда ей и Миродару пришлось лечить тяжелораненого мужчину, она испытывала другие чувства. Острее всего запомнилось облегчение, когда Горичар покинул их, дав клятву вернуть долг. Причём вернуть его Мираль, услышавшей его стоны на дне оврага.

   Девушка резко откинула одеяла. Первые мгновения она боролась с соблазном забраться обратно в тепло. Ранним утром нагретая постель казалась слишком привлекательной, но беспокойство за Тидара и данное слово одержали верх. Трясясь от холода и волнения, Мираль оделась.

   Она складывала вещи в мешок, когда услышала за спиной тихий скрип. Обернулась. Это проснулась горничная. Озина приподнялась и оперлась на локоть. Мираль кивнула, молча приветствуя её. Служанка кивнула в ответ и очень тихо произнесла:

   - Удачи. Буду молиться богине за их благополучие.

   Мираль одними губами поблагодарила её и выскользнула наружу.

   В столь ранний час деревья были подёрнуты тонкой дымкой, ей же заволокло спящих у костра людей и лошадей в стороне. В первые мгновения Мираль думала, это зрение играет с ней злую шутку, но тогда бы нечётким казалось бы всё. Шатёр за спиной, вещи в руках выглядели как обычно, да и кивнувшего ей охранника она видела хорошо, в отличие от его напарника на дальнем конце поляны - он казался смутной тенью. Поморгав, Мираль поняла, в чём дело. Это утренний туман, что исчезнет с появлением солнца над лесом. Девушка видела его всего раз или два в жизни в прохладные и солнечные дни, когда они с наставником просыпались слишком рано.

   Мираль обогнула купеческую повозку и увидела третьего охранника. Он впрягал в повозку Звёздочку, единственную в отряде лошадку с чёрной шкурой и белым пятном на лбу, как раз из-за него она получила своё имя.

   Возле повозки Мираль задумалась: открыть её или сложить вещи в сундук позади. Лекарь мог оставить в нём свои вещи, как на крыше, куда уже привязали носилки и сундук. Ладимир сделал крепления и там на случай если багаж окажется слишком большим или Мираль захочет освободить передвижную каморку.

   - Давай помогу, - прервал размышления девушки охранник. Он бесшумно откинул крышку, стопкой сложил внутрь одеяла, а рядом плюхнул мешок. - Удачи, да хранит вас Плеида.

   (*Богиня плодородия и благополучия. Верховная богиня Лозарии.)

   - Спасибо, - шёпотом поблагодарила его Мираль. - Я его почти не знала, но так хочется, чтобы парнишка спасся.

   - Славный мальчик, и сестрёнка у него чудесная, шебутная да звонкая, - вздохнул мужчина. - У паренька золотые руки, нельзя ему умирать.

   Он сунул руку за пазуху и достал птичку, маленького деревянного петушка на подставке, простенького, но узнаваемого. Мираль покрутила игрушку в руках.

   - Мы разговорились на дежурстве о всяком. Он как узнал про дочурку мою, так достал. Говорит «Бери, дядя Микар, твоей понравится». Он ими на ярмарке торговал, да кой-чего осталось. - У охранника выступили на глазах слёзы. - У меня девчушка маленькая, долгожданная, три годика ей.

   У Мираль ёкнуло сердце и тоже заслезились глаза. Замечательный парнишка, мало кто решит подарить незнакомцу игрушку для дочки.

   - Где Жинидар Виласевич? - дрогнувшим голосом спросила она и вернула поделку.

   Охранник показал на телегу с товаром. Девушка присмотрелась. Лекарь сидел на самом верху и рылся в одеялах. То ли своё искал, то ли брата грабил. Вот он достал свёртки и спрыгнул.

   - Скажешь Гораму Ремиловичу, что я забрал перевязку и обезболивающее, - приказал лекарь охраннику. - Скажешь, кошель с деньгами я оставил на столе, если он сам не увидит. Пойдём, подсобишь. А ты здесь стой, там не для женских глаз.

   Мираль смутилась и отступила назад. Ей приходилось обрабатывать раны и даже зашивать. Девушка не сказала бы, что это не для женских глаз, но лекарь прав, смотреть неприятно, требуются спокойствие и выдержка. Пока есть возможность, пусть делают это без неё.

   Мираль пила вчерашний холодный чай у костра, когда подошёл охранник с кровавыми бинтами и бросил их в мешок. Девушка удивило, почему их не забрал Жинидар Виласевич. Обычно лекари дорожили перевязочными материалами. После использования тщательно кипятили, обрабатывали и использовали дальше. Задавать вопрос вслух Мираль не стала, посчитала нетактичным, тем более отношения братьев её не касались.

   Девушка собрала посуду, огляделась, вспоминая не забыла ли чего, и присоединилась к лекарю на козлах. Он предпочёл сам править лошадью, а Мираль вручил мешок с сухофруктами, обозвав это завтраком.

   По дороге Жинидар Виласевич расспрашивал спутницу о повозке. Его заинтересовала мастерская Колесовых и изобретения Ладимира. Лекаря поразила скрупулезность, с какой мастер подошёл к созданию креплений, неудобных, но в некоторых случаях очень полезных. Мираль знала не так много. Лад больно ударялся о стенки, когда они с братом проверяли собранные повозки. Основную идею он взял у креплений для сундуков на крыше карет и развил дальше.

   От развилки до Маниста оставалось недалеко. При въезде в город путники услышали два колокольных удара - пробило четырнадцать часов.

   Стражи у ворот признали спутника Мираль. Отсалютовали и спросили, кого он привёз сегодня. Жинидар Виласевич отшутился и пообещал рассказать чуть позже. Он уверенно направил повозку в восточную часть города. Буднично остановился у двухэтажного лекарского дома, Мираль заметила над крыльцом знак - чашу, овитую плющом. Ключом отпер ворота на задний двор и широко их распахнул. Лекарь начал заводить повозку внутрь, когда на крыльцо вышла женщина и окликнула его:

   - Жин, ты ничего не забыл?

   - Готовь шитьё, Далка, - ответил Жинидар Виласевич, не оборачиваясь. Мираль решила, это его помощница.

   Пока заезжали и разворачивали повозку, из дома выбежали два парня на вид чуть старше Мираль. Под руководством лекаря они сняли носилки и аккуратно переложили на них Тидара.

   Женщина тоже вышла во двор, но спускаться не стала, осталась на крыльце. Она спокойно наблюдала за происходящим. Когда парни с носилками подошли к дверям, придержала левую створку, а после скрылась в доме. Во дворе остались Жинидар Виласевич и Мираль.

   - Вот что девочка, - обратился к ней лекарь. Он стоял ногами на козлах и копался в сундуке на крыше. - Иди прямо по улице, откуда мы приехали. На третьем перекрёстке повернёшь налево, там два перекрёстка и налево. Пройдёшь немного и увидишь Управление порядком. Охране скажешь, что к Волосину от Зверобоева, это моя фамилия. Запомнила? Проси именно Волосина. Если его не будет, тогда, кого дадут. Расскажешь всё подробно. Ничего не скрывай, даже подозрения. И скажи, я позже загляну. Есть вопросы?

   - Можно я куртку надену? - невпопад спросила Мираль. Весеннее солнце пригревало, и ей стало жарко.

   - Пожалуйста. Повозку почистим, не волнуйся, у Далины Ивелировны есть нужное заклинание. Ну, иди.

   Мираль вытащила из угла свёрток с курткой. Мимоходом отметила бурые пятна в центре постели. Стараясь не думать, сколько крови потерял и продолжает терять Тидар, закрыла дверцу. Свернула шубу и убрала в сундук на задке. Рядом положила платок, сегодня она пойдёт с непокрытой головой.

   У ворот девушка обернулась, поглядела на повозку. Оставлять её у незнакомых людей боязно, но иного выхода нет. Да и не стали бы злые люди спасать Тидара.

   Все города в Лозарии указом государя строились по одному принципу: на севере богатые и интеллигентные люди, на юге - ремесленники и бедняки. Принцип соблюдали даже, когда в город превращалась деревня. Управление и прочие службы находились всегда в центре рядом с богатым округом. Так градоначальнику проще до работы добираться, и остальные жители точно знают в какую сторону идти.

   Зная эти тонкости, всегда можно найти нужную службу. Разница только в количестве и длине улиц. Мираль об этом забыла. Погружённая в мысли, она проскочила нужный поворот и очнулась возле небольшого сквера на улице Портных.

   Девушка мысленно отругала себя за невнимательность и огляделась, ища у кого спросить направление. Взгляд остановился на женщине средних лет с добродушным лицом. На согнутом локте у неё висела корзина с продуктами, вторую руку она положила на живот. Горожанка шла медленно, а значит, могла уделить время и объяснить направление.

   Мираль не ошиблась, женщина приветливо ей улыбнулась и подсказала как быстро выйти к Управлению - до конца улицы и повернуть направо.

   В коридоре Управлении собралось много людей, и все хотели пожаловаться. Мираль растерялась, неужели ей придётся ждать в очереди, а уже потом просить Волосина. Это сколько же времени придётся здесь провести! Может, удастся миновать очередь? Девушка подошла к охраннику. Тот скучал на стуле у входа - посетители вели себя смирно и не нарушали порядок.

   - Извините, - начала Мираль. - Я впервые в таком месте, - она не врала. В их семье все вопросы решал отец, и у неё не было повода заглядывать в Управление порядком. - Меня отправили сообщить о похищении ребёнка и попытке убийства и сказали общаться только с тяэлем Волосиным.

   - Чегой-то сразу с ним? - удивился охранник. Он выпрямился и перестал покачивать ногой.

   Девушка объяснила подробнее.

   - Аааа... - мужчина расплылся в улыбке. - Тогда понятно. Организуем.

   Он позвонил в колокольчик. Из кабинета в дальней стороне коридора вышел мальчишка лет двенадцати в коричневой униформе служащего.

   - Тяэли нужно срочно пообщаться с Радимом Вастановичем. Проводи и убедись, что её приняли. Это от Жинидара, - охранник хохотнул.

   Мальчик улыбнулся в ответ и повёл девушку мимо толпы. Вслед донеслось негодование. Мираль их понимала, но радовалась удачи. Сидеть в очереди совершенно не хотелось.

   Её отвели в левое крыло на втором этаже. Перед дверью с табличкой «Глава отдела убийств и покушений Волосин Р.В.» мальчик попросил немного подождать и без стука зашёл. Вскоре выглянул и разрешил гостье зайти.

   При её появлении двое мужчин - пожилой глава отдела и писарь неопределённого возраста - поднялись. Девушка сделала шаг вперёд и представилась, как учила её матушка: полное имя, профессия и город. Закончила реверансом.

   Глава отдела кивнул и предложил сесть. Мираль опустилась на мягкий стул около стола. Руки, как полагается воспитанной девушке, она положила перед собой на колени. Она не знала с чего начать и надо ли говорить первой, если глава отдела занялся поисками какой-то бумаги.

   Мираль огляделась. Радим Вастанович работал в небольшом кабинете. Почти всё место занимал огромный письменный стол на массивных резных ножках с зелёным бархатистым покрытием. Оно полиняло от времени и покрылось чернильными пятнами. По его краям стопками лежали папки. Между ними ровной линией стояли канцелярские принадлежности: чернильница, стакан с перьями, пресс-папье с ручкой в форме орла, бланки и конверты.

   За её спиной как успела заметить девушка находился длинный шкаф, полностью забитый бумагами. Напротив, по обе стороны второй двери висели портреты. Слева - царя Атамелиана Алитафьеровича Лозарияна, справа - князя Маролия, чьё имя девушка не смогла вспомнить. Точно такие портреты Мираль видела, когда посещала главный корпус алидванского гарнизона. Там они висели в большом холле под потолком и с отеческой заботой в глазах смотрели на входящих. В гарнизоне картин висело три - справа от князя находился граф Алидвар, единственный аристократ, кому Мираль была представлена.

   Девушка до сих пор не понимала, зачем в учреждениях вешают портреты государей и аристократов. На её вопрос отец ответил просто - так властители становятся ближе, и люди помнят их лицо. Другое дело, что не каждый житель заходит в гарнизон или Управление, а лик царя и без того чеканят на монетах: на золотых его профиль, а серебряных и медных – анфас, как на портрете. Пока из Лозарии не уедешь, точно не забудешь, на чьей земле живёшь.

   Между окном и изображением царя стоял маленький стол. За ним примостился писарь. В ожидании работы он крутил в руках перо и время от времени покусывал его кончик. Правее княжеского портрета находился массивный шкаф, похожий на платяной, но девушка была уверена, внутри он несгораемый.

   Под потолком висела хрустальная люстра с магическим огнём внутри, таким, что при падении исчезнет, а не сожжет кабинет.

   - Кого нашёл Жинидар Виласевич В этот раз? - поинтересовался глава отдела, когда пауза затянулась.

   Мираль перестала разглядывать кабинет и повернулась к Радиму Вастановичу.

   - Я нашла. Мы просто вместе ехали, - смутилась она.

   Сбиваясь, девушка рассказала о происшествии.

   Глава отдела внимательно слушал историю, время от времени он задавал уточняющие вопросы. Писарь бодро строчил текст и ни разу не попросил остановиться или повторить.

   Когда Мираль закончила, Радим Вастанович поблагодарил её и отвёл в соседнюю комнату. Требовалось набело всё переписать, и пока свидетельница не заверит показания, её не могли отпустить.

   Соседнее помещение напоминало скорее гостиную для чаепитий, чем комнату государственного учреждения. Первыми в глаза бросались нежно-розовые обои с крупными розами и витыми золотыми линиями. Над изящным диваном с ажурными ножками висела картина неизвестного художника, изображавшая княжескую охоту. На чайном столике стояла вазочка с конфетами в однотонной вощёной обёртке и чайный набор из дорогого фарфора на две персоны. Граф подарил похожий матушке на тридцатилетие, и во время детской игры неугомонная Мираль случайно разбила сливочник. Ох, и ругалась же тогда матушка!

   Девушка улыбнулась воспоминаниям и присела в реверансе, приветствуя ровесницу. Та ответила тем же. Радим Вастанович представил их друг другу. Незнакомка оказалась его внучкой Лерамеей Коритаровной. Она предложила гостье сесть на диванчик и скоротать время за чаем и сладостями.

   Глава отдела убедился, что всё в порядке и покинул комнату. Девушки остались вдвоём. Они обменивались вежливыми малозначительными фразами. Разговор не клеился. Это напомнило Мираль собрание маменькиного общества, где собирались интеллигентные дамы и лишний раз боялись пошевелиться, вдруг их осудят за не слишком изящное движение. Чопорно, скучно и мёртво. Девушка такое не выносила, но боялась расслабиться перед внучкой чиновника.

   - Мираль Аледаровна, а у вас интересная конструкция получилась, - неожиданно сказала Лерамея Коритаровна.

   Мираль дёрнулась и опустила глаза. От волнения она не заметила, как построила из конфет башенку.

   - Вот так всегда. Руки сами тянутся переставлять, - смущённо улыбнулась гостья.

   - Мне их тоже хочется всё время чем-то занять, - рассмеялась собеседница и отставила чашку. - Вы не против? - Лерамея Коритаровна достала из-за спины вышивку. Мираль кивнула. - Расскажите, кого Жинидар Виласевич нашёл в этот раз.

   - Хорошо, а вы объясните, почему все так веселятся, нападение – не повод для смеха.

   Лерамея Коритаровна согласилась, и Мираль вновь пересказала историю с самого начала. Когда она закончила, собеседница всё объяснила. Жинидар Виласевич - почётный и весьма активный член Царской лекарской гильдии. Он разъезжает по стране в поисках больных и новых способов лечения. На пострадавших ему везёт особенно сильно. Всякий раз приезжая в Манист, Жинидар Виласевич привозит с собой одного или двух. Не всегда живых, это как повезёт. Цепляющихся за жизнь он старается вылечить, умерших тщательно изучает, а после организует похороны и ищет родственников, иногда успешно. Столь необычная практика длится около восьми лет.

   Управление, и без того загруженное, делает ставки: кого он привезёт в очередной раз. В тоже время его помощь совершенно не лишняя, а связи весьма обширные, поэтому главы отделов убийств и поиска лично принимают чересчур активного лекаря или его посланников, а лекарка Далина Ивелировна вручила ключ от своих ворот.

   - Если кто сделает переворот в лечении так это Жинидар Виласевич, - закончила внучка главы. – В нашем городке есть свой исследователь, целитель* Парефий Тесандрович. Его пациенты - аристократия нашего города: семья Паридеев и их ненаследные ветви. Он исследует их болезни, иногда зовёт неизлечимых горожан или селян, чтобы испробовать новый рецепт. Им-то терять нечего. Остальные его у нас не любят. Просто так ни за что не поможет, а только с умыслом. О, а вот и дедушка.

   (*Лекарь использует научные методы и лекарства, а целитель лечит в том числе и с помощью магии.)

   Гостья обернулась. Радим Вастанович жестом пригласил её в кабинет. Девушка простилась с новой знакомой.

   Мираль внимательно изучила каждую строчку протянутых документов. Отец постоянно твердил, что маленькая помарка может обернуться большими проблемами.

   Писарь хорошо знал своё дело и записал всё дословно. Во время чтения Мираль даже почудилось, что она слышит собственный голос.

   Убедившись в соответствии, девушка положила листы на край письменного стола и вывела на каждой странице полное имя. Собственная подпись женщинам не полагалась даже при наличии личных заверенных грамот. Мираль утешала себя тем, что она будет подписывать листы поклонникам как захочет, на них как раз не рекомендовали писать настоящее и полное имя.

   Девушка вернула Радиму Вастановичу бумаги. Глава отдела расписался рядом с её именем и сверху поставил оттиск круглой печати. Она замерцала зелёным и быстро погасла, став коричневой. Информация заверили, и теперь её не изменить.

   - Вот и всё. Благодарим за сотрудничество, - Радим Вастанович поднялся и показал рукой на дверь.

   - Спасибо. - Мираль поднялась. - Ой, я забыла. Жинидар Виласевич позже сам обещал заглянуть.

   - Да, я его жду, - ответил глава отдела, подходя к двери. – Чуть не забыл. Сколько вы пробудете в Манисте, и как вас найти?

   Девушка растерялась. Обычный вопрос, мало ли какая информация потребуется, но слишком неожиданно его задали.

   - Эм… Мне рекомендовали «Пушистый ельник» в округе Ремесленников, а срок зависит от концертов.

   - Ремесленников, значит… Тяэли, смею вам рекомендовать «Зимнюю бабочку», городская усадьба нашего графа. Его старший сын объявил дату помолвки, и к торжеству ищут исполнителей, - сказал на прощание Радим Вастанович.

   Мираль поблагодарила за совет.

   В коридоре её ждал мальчишка-провожатый. Он отдал девушке честь, как настоящий солдат, и сообщил:

   - Помощнику Иларию приказано отвести свидетельницу до дома лекарки и вернуться с самим возмутителем спокойствия.

   Да, именно так, мальчик назвал Жинидара Виласевича «возмутителем спокойствия», и смотрел при этом хитро-хитро. Государственный служащий, а всё равно озорник.

   На улице Мираль попросила отвести её в картографическую лавку.

   - Что ж вы сразу-то не сказали! - возмутился Иларий и скрылся за дверью Управления.

   Вскоре он вернулся с потрёпанной картой города.

   - Вот, дарю, - мальчишка протянул её девушке. - Нам как раз новые привезли, а эти списывают. Зато здесь все стратегические места отмечены. Но ничего такого, что смутит тяэли, - поспешно добавил Иларий и почесал затылок.

   - А выдаст государственные тайны? - уточнила Мираль, улыбаясь.

   - Я же говорю, ничего такого, что смутит тяэли, - повторил мальчик.

   - Спасибо, - поблагодарила его девушка.

   На ближайшие дни сойдёт, а потом она купит новую.

   С провожатым дорога получилась сильно короче и быстрее. Мальчик отлично ориентировался в городе. Они вышли к дому лекарки как раз, когда там начал разгораться конфликт.

   Первыми Мираль заметила двух прилично одетых девушек, они замерли возле крыльца и держали руки у груди. Далина Ивелировна стояла на верхней ступени и сильно жестикулировала.

   - Нет-нет и нет. - Услышала Мираль, подойдя ближе. - Запрещаю переступать порог моего дома! Прочь, иначе я за себя не ручаюсь.

   - Матушка, подумайте, мы доброе дело свершить хотим, - возразила стоявшая ближе к Мираль. Её голос был бесцветным и лишённым эмоций, будто стенка говорила, а не человек.

   Лекарка скрипнула зубами и потянулась к трости в углу.

   - Нет, это плохо, - пробормотал мальчик и сказал громче. - Тёть Дала, опять пристают?

   Незваные гостьи повернулись к ним. Мираль содрогнулась, увидев грустные, полные смирения лица. У её матушки появлялось точно такое выражение, когда она хотела, чтобы дочь раскаялась в содеянном. Очень сильно раскаялась.

   На Илария их они не произвели впечатления. Он достал знак охраны порядка - маленький, с четверть ладони овал с выгравированным на нём орлом, и показал гостьям:

   - Согласно закону о частной собственности, статья пятнадцатая, параграф восемнадцать, за попытку вторжения в дом почтенной тяэлы я имею право сопроводить вас в участок для задержания до завтрашних сумерек до выяснения всех обстоятельств.

   - Что вы, что вы, - с обеих девушек мгновенно слетела маска, а в глазах мелькнул страх. - Мы только предложили помощь.

   Мираль поразилась, как быстро у них проявились эмоции.

   Незваные гостьи развернулись и спешно ушли.

   - Не нужна мне ваша помощь, - крикнула им вслед Далина Ивелировна и повернулась к Мираль и её спутнику. - Входите. Как раз ужинать собираемся. Иларий, останешься на ужин? Учти, я Жинидара на пустой желудок не отпущу.

   Мальчик не думал отказываться. Он первым взбежал на крыльцо и придержал дверь, пропуская женщин впёред.

   В коридоре их встретила тощая, высокая экономка, с виду ровесница хозяйки. Она забрала у гостей куртки и выдала тапочки. Лекарка прошла мимо неё и остановилась в проёме, ожидая пока гости переобуются. Мираль сочла это подходящим моментом узнать кто приходил.

   - Общественницы, - скривилась Далина Ивелировна. - Ходят, предлагают услуги сиделок, берутся обучать грамоте - чтение, письмо, сложение. Повышают грамотность среди бедняков.

   - Так это же здорово, - удивилась Мираль.

   Она слишком резко встала, пришлось схватиться за вешалку, чтобы не упасть.

   - Всё зависит от целей, какие они у этого общества не ясно. Там многое не ясно. - Хозяйка повела гостей в столовую, не прекращая разговор. - Кто им оплачивает печать, так кажется, этот новый способ создания книг называется. Кто оплачивает собрания, символику - это стоит больше пожертвований.

   - Они называют себя Младшей Мандрагорой, - добавил мальчик. - Кто сам себя называет, да ещё так магически? У нас есть настоящее благотворительное общество, так они себя никак не называют. Собираются и чем-то помогают. А эти выглядят странно.

   - То есть вы не знаете их настоящих намерений, но всё равно держитесь подальше? - уточнила Мираль.

   - Нас что-то в них настораживает, - поправила Далина Ивелировна. - Сердцем чуем, секта это какая-то. Проверить не получается.

   - Я думала, в сектах маги состоят, - озадачилась девушка.

   - Магам нужны обожатели и слуги, - ответила хозяйка, усаживаясь во главе стола.

   Мираль читала в газетах о сектах. Тайная служба вела на них охоту по всему царству. По официальной версии их уничтожали за бесчеловечные опыты и ритуалы. Слухи среди людей были более противоречивы. Одни думали, что нынешний царь против магов-новаторов. Другие утверждали, что это распоряжение самой Плеиды - богиня боится появления пятого бога равного ей по силе. Третьи считали сектантов ещё большими чудовищами, чем разбойники, и рассказывали жуткие байки о творящихся в подземельях безобразиях. Но никто не упоминал об их борьбе с безграмотностью.

   Однажды в музыкальном салоне Мираль в шутку пообещала выяснить, кто такие на самом деле сектанты и написать об этом правдивую балладу. Матушка от такого заявления схватилась за нюхательную соль, две дамы упали в обморок, остальные охнули. И только единственный мужчина в комнате, Миродар, пробормотал: «Эта сможет, как пить дать сможет, храни её Геньши».

   Ужин прошёл в тишине. Тёмные круги под глазами Жинидара Виласевича стали больше, молодые помощники клевали носами. За те часы, что Мираль отсутствовала, здесь отчаянно боролись за жизнь Тидара.

   Перед уходом девушка спросила Далину Ивелировну о состоянии пациента.

   - Слаб, измождён, жить будет. Ты приходи, если захочешь, - предложила лекарка.

   Мираль поблагодарила за предложение.

   Жинидар Виласевич попросил отвезти его в Управление порядком, а Иларий вызвался быть кучером.

   - Идите внутрь, там же сидения мягкие, - сказал он, когда Мираль встала на подножку. - Я точно-точно довезу.

   Девушка пересела к лекарю. Почувствовала укол и вытащила из щели между сиденьем и спинкой окровавленный лист бумаги. Он успел высохнуть. Мираль скривилась и бросила его в окно, удачно попав в кучу мусора.

   - Мы всё отмыли и очистили, - сообщил Жинидар Виласевич, не открывая глаз. - Никаких следов не осталось, и сухо.

   - Спасибо. - Девушка не стала упоминать о своей находке. - Вы правда каждый раз с пациентами в город приезжаете? - полюбопытствовала она.

   - Нет, но, когда я без пациента, меня не запоминают, - сонным голосом ответил мужчина. - Далина Ивелировна сказала, граф созвал артистов на помолвку наследника. Он хорошо платит, лучше, чем трактирщики. И менестрелей сейчас по гостиницам уйма, имей в виду.

   Мираль кивнула. Второй человек предлагает ей подзаработать у графа. Миродар в юности выступал, где придётся, и ученице советовал браться за все предложения, пока она не станет достаточно известной. Помолвка, значит, помолвка. Завтра узнает о ней подробнее.

   Девушка прислонилась к мягкой обивке. Ладимир постарался, перетянул вместе с сиденьем и задние стенки.

   Глаза сами закрылись, и Мираль задремала. Очнулась, когда повозка остановилась возле Управления порядком, и Жинидар Виласевич попрощался. Девушка сонно ответила и в следующий раз очнулась возле гостиницы. Выглянула и обомлела. На неё смотрело трёхэтажное сиреневое здание с ярко освещённым крыльцом и золотой вывеской. У входа стояли два лакея, достойные служить у графа или князя. Это точно не «Пушистый ельник».

   Мираль выбралась из повозки и подошла к Иларию:

   - Где это мы?

   - «Солнечный Паклён» - лучшая гостиница в городе, - гордо сообщил мальчишка.

   - Замечательно, но мне нужен «Пушистый ельник», - возразила девушка. - Я же говорила.

   - Да там небось менестрелей уже можно в царский оркестр собирать*. Тут лучше, и публика богаче.

   (*В Царском оркестре одновременно играют до пятидесяти человек.)

   Мираль представляла, кто снимает комнаты в таких гостиницах - наследные и ненаследные аристократы. Они легко могут купить целую улицу и нанять целый выпускной класс Музыкальной Академии. Любители классических мелодий, роялей, виолончелей, арф, предпочитающие утончённую игру и воздушные танцы. Куда ей, ученице менестреля с гитарой, соваться в высшее общество! Да её не примут всерьёз, посмеются и хорошо, если попросят удалиться, а не вышвырнут. Мираль передёрнуло от перспективы и ночной прохлады.

   - Нет-нет-нет, - девушка удивилась, насколько испуганно зазвучал её голос. - Вези в «Пушистый ельник».

   - Как хотите, - Иларий досадливо махнул рукой.

   Мираль забралась в повозку и в следующий раз вылезла у крыльца нужной гостиницы - двухэтажного деревянного здания с тремя ёлочками на вывеске. Иларий остался присматривать за вещами. Он не верил в успех и обещал вернуться к «Паклёну», если здесь не выйдет.

   Мираль наоборот верила в свои силы. С высоко поднятой головой она взошла на крыльцо, открыла массивную дверь.

   Гостиница пользовалась успехом. Полный зал, снующие разносчицы. Девушка с трудом разглядела стойку управляющего у дальней стены. Лавируя между столами, пробралась к ней и громко обратилась к мужчине, заполнявшему бумаги.

   - Чем могу помочь? - поинтересовался он.

   Девушка представилась и протянула письмо от Калита. Хозяин «Пушистого ельника» приходился ему родным братом. Мираль верила, такой просьбе Акрид не откажет.

   - Гм… - произнёс мужчина, дочитав письмо. - Сейчас помолвка, у меня концерты расписаны на месяц.

   - Может, есть варианты и для меня? - Мираль улыбнулась и посмотрела трактирщику в глаза.

   - Есть, - согласился тот, подумав. - Сейчас и завтра вечером. Больше свободных мест нет, даже дневное время занято.

   - Согласна.

   Мираль так обрадовалась, что забыла про усталость.

   - Сорок на шестьдесят и два дня на отдых, - озвучил плату Акрид.

   - Семьдесят на тридцать и стандартные два дня на отдых, - твёрдо возразила девушка.

   Миродар доходчиво объяснил ей, в каких случаях можно идти на уступки, на что вправе рассчитывать новичок и чем грозит хозяину попытка обмануть менестреля. Акрид мог отказать совсем, если бы всё время заняли другие исполнители или облик и игра могли не понравиться зрителям, но он согласился. Теперь девушка имела право настаивать на честных условиях.

   - Новичок, как я пущу к народу да за такие проценты, - покачал головой Акрид.

   - Обычные проценты, но за срочность - я только приехала в город, мне полагается надбавка. Семьдесят пять на двадцать пять. И уверяю, постояльцы и гости останутся довольны.

   - Стоп-стоп. Ваши семьдесят, я согласен. - Он достал ключ от комнаты. - А где ваши вещи?

   - Повозка стоит возле крыльца.

   Акрид тяжело вздохнул и позвал сыновей. Парни, один лет двадцати, второй тринадцати-четырнадцати, помогли завезти повозку на задний двор, где устроили её в дальнем углу, за знакомыми купеческими телегами.

   Охранники узнали Мираль и со смехом пообещали отгонять всякого, кто приблизится к повозке бесстрашной спасительницы-менестреля. Девушка смущённо улыбнулась и пожелала им спокойной ночи.

   Единственная свободная комната располагалась на чердаке. Здесь помещались только кровать и два сундука, на одном из них стояли кувшин с водой и таз. За стенкой шла печная труба, и комната сильно нагрелась. Мираль приоткрыла маленькое окошко под потолком, впуская в прохладу и свежий воздух, иначе она рисковала задохнуться.

   Девушка быстро переоделась, подкрасилась и спустилась в общий зал. Горожане и постояльцы не спешили уходить. Неожиданный концерт не спугнул их, наоборот публика желала развлечения. Мираль улыбнулась. На сегодняшний гонорар она сможет купить обновки взамен испорченных, а значит, пора начинать концерт.

   Девушка села на стул. Устроила гитару на колене и заиграла вступление.

ГЛАВА 4

Манист славился обилием бабочек. Их силуэты красовались на стенах домов, флюгерах и даже брусчатке. Мираль сильно удивилась, заметив, что тёмные камни лежат не на месте раскрошившихся, а складываются в узор.

   Более всего девушку поразили конверты и писчая бумага с оттисками графского герба - бабочка на фоне заходящего солнца. Они стоили как обычные и явно продавались в убыток, не могла гербовая бумага быть такой дешёвой.

   Мираль стало интересно: это местные жители так любят графа или у него настолько сильная мания величия, что использование бабочек обязательно для всех горожан. Графу Алидвару подобное в голову не приходило, хотя родной город Мираль носил имя его рода, а не ближайшей речушки.

   Про истинный символ города - кленовый лист – в Манисте все будто бы забыли. Девушка встретила его лишь над въездными воротами да на одном из четырёх флагов над крыльцом Управления. «Будет время, обязательно узнаю в читальне», - решила девушка.

   Сегодня читальня в её планы не входила. Мираль спешила в графскую усадьбу, чтобы предложить услуги. По дороге и без того пришлось задержаться. Сначала девушка отправила почтовые карточки родителям и Ладимиру, где ни словом не обмолвилась о происшествиях, зато упомянула пять серебряных орле, заработанных минувшим вечером. Приличная сумма для начинающего менестреля. Со зрителями тоже повезло, они остались довольны и обещали заглянуть снова.

   После почты девушка заглянула в лавку женских аксессуаров и купила две пары тёплых митенок. Пришлось отдать две серебрушки, но продавщица заверила - товар великолепный, его охотно покупают не только менестрели, но и художницы.

   От лавки в Богатый округ вела прямая дорога.

   Мираль взошла на деревянный мост через Маниску, вдохнула речной запах, оставивший послевкусие безе. Ходили слухи, что издавна все городские реки пахли гнилью, и в них плавали нечистоты, пока один из царей, страдавший некой болезнью*, не приказал очистить городские улицы и водоёмы. История давно превратилась в легенду, но за чистотой элементалисты исправно следили.

   (*Мизофобией, навязчивым страхом грязи.)

   Девушка полюбовалась на серебристые блики - солнце светило по-весеннему ярко, и спустилась к городскому парку, некогда относившемуся к графской усадьбе. Прадед нынешнего царя распорядился уменьшить частные сады в городе, отдать землю под застройку или общественный парк. Многим аристократам было жаль рубить деревья, заставшие их предков, и в городах появились места для отдыха и пикников. Но не в Алидве. В портовом городке изначально дома строили плотно, и места для парка не нашлось.

   Манисту повезло больше. Кованная ограда, украшенная завитками в форме деревьев, убегала далеко влево. Узорные ворота были широко раскрыты. В центре витой арки располагался кленовый лист. Видно, граф не хотел, чтобы горожане перепутали его владения с общественными.

   Вход в парк охраняли два стража. Они стояли возле белоснежных колонн и лениво провожали взглядом входящих.

   - Поющим вход пять медных орле, - сообщил левый низким грубым голосом.

   Мираль растерянно посмотрела на него, не сразу сообразив о чём он. Стражи решили, раз с гитарой, то собирается здесь петь.

   - Я иду к графу, думала просто сократить дорогу через парк, - объяснила девушка.

   - Ну конечно! По дороге внезапно захочется проверить голос, и рука сама к гитаре потянется. Во, вишь, я прав. Вишь как покраснела, - обратился говоривший ко второму.

   Мираль залилась краской по другой причине, её раздосадовало недоверие к словам.

   - Ваши имена, - хмуро потребовала девушка.

   - Зачем? - удивился второй стражник.

   - Подам жалобу. Так ваши имена, - с нажимом повторила девушка.

   Мужчины расхохотались. Первый с грубым голосом ответил:

   - Тяэли, или платите, или идите в обход. Мы тоже чиркать умеем, составим грамоту о нарушении порядка.

   Мираль похолодела. Вот только обвинения в правонарушении ей не хватало! Отца вызовут разбираться, а матушку удар хватит.

   Девушка отступила назад.

   - Хоть с какой стороны ближе обходить? - со вздохом уточнила она.

   Стражники махнули вправо, где забор вскоре поворачивал за угол.

   Мираль отправилась в указанном направлении. В спину ей донеслись смех и предупреждения не искать лазеек в заборе.

   Отойдя достаточно далеко, Мираль выровняла шаг и успокоила дыхание. Страх сменило раздражение. Девушка злилась на тупоголовую стражу и на себя - не стоило так быстро сдаваться. Ничего бы они не сделали, а вот за оскорбление честного менестреля им бы досталось. В конце концов, Мираль ни разу не врала, а если выступала перед публикой, то всегда обязательно отдавала положенные сорок пять процентов городу. Даже, когда стражи не знали о её концертах. Миродар наоборот пользовался такими моментами и оставлял всю выручку себе. Переманить ученицу на свою сторону у старого менестреля не получилось, и он смирился. Не то, что какие-то мужланы у ворот. Мираль зарычала и поправила гитару, сползшую с плеча.

   Вскоре ограда городского парка сменилась усадебной. Девушка остановилась и широко раскрыла глаза, не веря им.

   Здесь резко наступило лето. Кованные прутья оплели странные растения с большими разноцветными цветами, над ними возвышались зелёные цветущие деревья.

   Мираль перешла через дорогу к соседней усадьбе, в чьём саду оставалась ранняя весна, и поглядела на забор издали. Странным плющ, а другие названия не приходили девушке в голову, изображал огромных бабочек с яркими цветочными пятнами на крылышках. Получилось необычно и красиво. Как во дворце. Мираль там ни разу не была, но слышала о волшебных садах, стихийных скульптурах и прочих чудесах, доступных лишь богачам.

   - Это господин к помолвке наследника сотворил, - сообщила девушка с огромной корзиной за плечами. – Говорят, кучу орлов стоит.

   - Зато красиво. Богачи орле не считают. А вы со двора графа? - поинтересовалась Мираль.

   - Ага, тащу накрахмаленные салфетки, наши прачки не справляются, пришлось к ремесленникам идти. Вы к нам?

   - Хотела узнать, нужен ли менестрель на праздник.

   - Идёмте, покажу управляющего.

   Служанка поправила лямки корзины и пошла дальше. Мираль направилась следом, рассматривая необычный забор. Сколько же магии в него вложили! И не пожалели «орлов»!

   Широкие коричневые ворота резко выделялись среди яркой и буйной зелени. На них стихийную магию тратить не стали, оставили как есть.

   Вход охраняли два стража из личной гвардии графа. В отличие от городских, они носили униформу хозяйских цветов - фиолетового и сиреневого.

   - Это к управляющему, - сообщила им служанка и приложила руку к овалу из стёршейся краски.

   Щёлкнуло, и в левой части ворот открылась небольшая дверца. Служанка зашла первой и придержала её для Мираль. Гостья поздоровалась с охраной и перешагнула порог.

   Шум, что она слышали издали, доносился отсюда. В первое мгновение Мираль показалось, кругом все бегают и орут друг на друга, но приглядевшись, она заметила подобие порядка. У изгороди собирали столы и клали на них сложенные скатерти. Группа подростков начищала серебро. Кухню частично вынесли во двор. Одни поварята мешали половниками в огромных кастрюлях, другие резали овощи. Мясник методично разделывал свиную тушу.

   На поляне между сараев Мираль заметила артистов. Они расположились среди тюков и готовились к торжеству. Гимнасты прыгали, вставали на мостик или ходили на руках, жонглёры проверяли хорошо ли летают тарелки и булавы. Актёры повторяли сценки. Менестрели играли и настраивали инструменты.

   Среди всей этой суеты ходил мужчина в тёмно-фиолетовом сюртуке и сиреневых брюках и ставил на листе отметки. Не смотря на белые волосы и бакенбарды, он выглядел бодрым.

   В голову Мираль закралось подозрение. Если помолвка сегодня, успеет ли она вернуться до девятого ночного удара колоколов. Неспроста Акрид предложил концерты вчера и сегодня, остальные менестрели готовились к выступлению.

   Служанка тоже заметила мужчину в сюртуке и потянула к нему Мираль. Огибая препятствия из суетящихся людей, они нагнали управляющего.

   - Отрад Микарович, тут менестрель вас ищет, - сообщила ему служанка.

   - Спасибо, Расая. Дальше я сам.

   Служанка кивнула и проворно скрылась в толпе.

   - Академия? - поинтересовался Отрад Микарович.

   - Наставник, - ответила девушка.

   - Баррэ умеешь брать? - Мираль кивнула. - Тембр голоса?

   Девушка растерялась. В тринадцать лет она читала книгу о музыкальной науке. Миродар добыл её в городской читальне и дал для расширения кругозора. Потом он же назвал её самой бесполезной для странствующего менестреля и предложил не забивать голову. За пять лет Мираль всё позабыла, а о тембре голоса даже не задумывалась. Управляющий вздохнул, видно, все менестрели одинаково подходили к академической науке.

   - Спой куплет, - попросил он.

   Девушка спела. Отрад Микарович остался доволен и попросил показать ему баррэ. Пока Мираль доставала и настраивала гитару, управляющий успел отчитать пробегавших мимо слуг и сделать пометки в листе.

   С баррэ проблем не возникло. Миродар любил давать ей трудные задания вроде зажимания всех струн указательным пальцем. Иногда из интереса Мираль пыталась сделать это другими пальцами или всеми сразу, тогда игра получалась не такой приятной. Стоило девушке освоить правильное баррэ, наставник заставил её выучить самые трудные композиции. В том числе «Светлицу» и «Княжьего сына», которые интересовали управляющего.

   - Песни очень любит Иривина Миларовна. Любит именно в си-бемоль мажоре. Сумеете сыграть именно в этой тональности, место ваше, - пообещал он.

   Мираль исполнила по куплету каждой песни как её учили. С тональностью угадала,Отрад Микарович остался доволен.

   - Значит так, «Светлица» будет перед выходом обручающихся, за «Влюблёнными». «Княжий сын» уже вечером, когда господа отужинают. Точно я позднее скажу. За всё два золотых.

   - Подождите, - остановила его девушка. - Я обещала трактирщику в двадцать один час быть на сцене.

   - Либо две эти песни, либо ни одной.

   - Разве одна песня не лучше, чем ноль?

   - Живее, тяэли, дела не ждут. - Отрад Микарович похлопал бумагами по руке.

   - Ну хотя бы примерно, во сколько ужин? - Мираль сама не поняла, зачем решила уточнить, да ещё таким просящим тоном. Хотелось доказать себе, что путь проделан не зря и золотые лишними не будут.

   - В девятнадцать, к двадцати они закончат и перейдут в бальный зал. По просьбе госпожи «Княжий сын» будет первым.

   - Я успею. Согласна на обе песни.

   - Хорошо. Имя.

   Отрад Микарович записал напротив песен полное имя девушки и отпустил до половины третьего. Церемонию запланировали на пятнадцать часов, и к этому времени все менестрели и музыканты должны находиться на своих местах. Времени для разъяснения у управляющего не было, он только приказал заранее настроить инструмент и готовиться петь стоя.

   Мираль кивнула. Подготовка несложная, а часы она приметила на стене дома под крышей. Их украшали сиреневые крылья и два усика с завитками на концах. Бабочка выглядела странно: с круглым тельцем и будто без головы, но крылья смотрелись великолепно. Тонкие, ажурные с плавными линиями и сиреневыми драгоценными камнями. Девушка не представляла сколько стоит такое чудо и где прячутся его механизмы - в часовых башнях они занимали всё пространство, но вряд ли граф лишил себя половины дома.

   Согласно часам, оставалось сорок минут до сбора артистов, и девушка решила прогуляться по огромному двору с кучей построек. Мираль опознала конюшни, сараи для карет и садовых принадлежностей, ледники и домики для прислуги. Возле последних стояли огромные клетки с собаками. На время праздника зверей заперли и посадили на цепи. Они молча и злобно глядели сквозь прутья. Собак было две. Обе огромные и чёрные с длинными хвостами и гладкой шерстью*. Мираль попыталась вспомнить породу, но не смогла. У их графа жили похожие, но с круглыми и короткими мордами и опущенными ушами**. Эти имели большие квадратные морды, а острые уши стояли торчком. Собаки лежали на соломе и внимательно следили за незваной гостьей.

   (*Доги)

   (**Ротвейлеры)

   Хозяйственный двор от сада отделяла ограда, оплетённая сухими растениями - и тут магию сэкономили. За ней виднелись чистые дорожки и декоративные кусты, слишком зелёные для настоящих и украшенные белыми цветами. Землю покрывал цветочный ковёр из фиалок всех оттенков. Узор распознать не удалось, но бабочки и цветы там точно присутствовали. На деревьях среди пышной листвы виднелись разноцветные шарики - магические светлячки, то ли для ночного освещения, то ли для фейерверков.

   Насмотревшись на сад, девушка вернулась в оживлённую часть двора. Столы возле кухни накрыли лёгкими закусками. Юноши в фиолетовых фраках и белых рубашках стояли рядом, готовые по команде подхватить подносы и отнести их господам. Чуть поодаль от них собралась очередь из артистов. Мираль присмотрелась к ней. Возле огромного чана кухарка выдавала миску и кружку. Еду разглядеть не удалось, главное, девушка вовремя заметила. Она как раз ощутила приступ голода, а исполнению всего одной песни обед не помешает.

   Мираль пристроилась в конец очереди. Пока стояла, подслушала разговоры артистов. Их вполне устраивали условия и плата за праздничные выступления. Некоторым предлагали присоединиться к графскому ансамблю, но лицедеи слишком любили свободу и отказывались.

   Девушка получала свою порцию каши и несладкого компота, когда часы над головой пробили четверть пятнадцатого - два громких удара и один тише, будто оборвавшийся. Напиток в кружке подпрыгнул и разошёлся кругами.

   - Это для слуг, чтоб знали, када подавать, - пояснила кухарка, заметив удивлённый взгляд. - С ихней стороны такие ж есть. Господин любит, чтоб право и лево были одни и те ж.

   Мираль приняла информацию к сведению и отошла в сторону.

   Выставленные скамьи успели занять. Артисты располагались на земле или подкладывали одежду. Мираль растерялась. Костюм был слишком дорогим, чтобы садиться на землю, а подстилку девушка с собой не взяла. Не думала, что придётся ждать и тем более есть на улице.

   - Поставь кружку на стол и ешь стоя, - предложила женщина на краю лавочки.

   Мираль последовала её совету.

   Она доедала гречку, когда появился управляющий с помощниками. За ними следовал графский ансамбль - семь мужчин в одинаковых фиолетовых костюмах с белыми бабочками на шее. Каждый нёс музыкальный инструмент. Отрад Микарович отдал распоряжение сопровождающему, и тот повёл ансамбль в господский сад.

   Управляющий занялся распределением наёмных исполнителей. Указывал на них карандашом и называл места. Когда он подошёл к Мираль, девушка залпом допила компот и тут же закашлялась.

   - Альт-гитаристку в четвёртую беседку слева, - обратился Отрад Микарович к помощнику, недовольно косясь на кашляющую девушку. От его взгляда Мираль разошлась сильнее. - Как только стихнут «Влюблённые», начинаете играть своё, - обратился он уже к девушке. - Надеюсь, голос не испортился.

   Мираль кивнула, не решаясь сказать. Скорей всего первые слова будут хриплыми, лучше разговориться в беседке, чем дать нанимателю повод усомниться в её способностях.

   Помощник отвёл шестерых менестрелей к аллее у бокового выхода из дома. Мираль подивилась богатой фантазии графа. От ступеней до большого шатра протянули арочный туннель. С внешней стороны его украшали розы и нарциссы, мозаикой выглядывающие среди мелких листьев. Смотрелось очень красиво, хотя в природе такое не встречалось.

   Зелёная беседка, куда привели Мираль, вплотную примыкала к арке.

   - Внутри не болтать, там магическая акустика. Если нужна настройка, два шага от беседки и вперёд, - предупредил помощник. - Слушаете «Влюблённых», как последний куплет отыграет, сразу начинаете «Светлицу». Прямо сразу.

   Он оставил девушку возле беседки и повёл трёх оставшихся менестрелей дальше.

   Мираль отошла в сторону и сыграла на гитаре. Лады уползли, но не сильно. Девушка быстро их вернула на место. Прочистила горло бессмысленными звуками и повторила песню. Получилось хорошо, и она рискнула зайти в беседку.

   В просветах между листьями виднелась дальняя сторона арки. Её тоже покрывали розы и нарциссы. Внизу белел изумительно чистый гравий.

   Мираль заинтересованно потрогала окружающую её зелень. Не иллюзия, вполне осязаемая, но слишком плотная и восковая. Девушка оторвала листик, хотела посмотреть какой он внутри. На месте слома тотчас вырос новый, а оторванный съёжился и усох, будто пролежал здесь всю зиму. Мираль бросила его под ноги, и трава всосала его.

   Со стороны дома заиграла торжественная музыка, сменившаяся песней. Мираль прижалась лицом к беседке, но дальнюю часть туннеля рассмотреть не получилось. По шуршанию гравия, она поняла, господа приближаются. В соседней беседке заиграли «Влюблённых».

   Мираль переместила гитару со спины. Руки привычно замерли, одна на грифе, готовая зажать лад, другая возле деки. Девушка навострила слух, ожидая последние аккорды «Влюблённых». На мгновение ей показалось, она забыла конец песни, но заслышав нужный фрагмент, зажала лад и перебрала струны.

   Сыграла вступление и запела. Голос не подвёл, звучал как нужно. Беседка не просто усиливала звук, а делала его выше и чище.

   В середине песни, Мираль увидела сквозь листья пару - женщину средних лет и юношу. Они неспешно шли по туннелю, оба в нарядах цвета графства: графиня в пышном платье сливового цвета, её сын в костюме фиолетового с жёлтым. Следом шли мужчина и девушка в одежде других цветов - зелёных и голубых, Мираль не вспомнила чьи это цвета, а может раньше не встречала это сочетание.

   Девушка закончила композицию и придержала струны, заставляя их утихнуть. В соседней беседке запели. Мираль облегчённо выдохнула, эстафету удалось принять и передать.

   Она удовлетворённо размяла пальцы. Руки привычно заболели от длинного баррэ в начале и конце «Светлицы». Мираль не верила, что со временем привыкнет играть долгие и сложные баллады.

   Девушка убрала гитару в чехол и приникла к листьям. По дорожке двигалась вереница гостей - друзья и родственники с обоих сторон. Если столько людей позвали сегодня, сколько же их будет на свадьбе? Она в любом случае будет гораздо пышнее.

   Мираль вспомнила свою тихую и скромную помолвку. Кроме них в храме Плеиды собрались родители и старший брат Ладимира с женой. Тем же составом поехали отмечать к Колесовым. Свадьбу надеялись отметить немногим пышнее - позвать сорок человек родственников и друзей. Тогда девушки казалось, гостей придёт слишком много, но по сравнению с графом, они планировали незаметную свадьбу.

   Мираль не стала ждать конца вереницы. Песня сыграна, повторять или оставаться на месте не просили. До вечера она свободна.

   Девушка вышла из беседки и огляделась. У гостевых шатров кольцом столпились горожане, хотели издали поглядеть на церемонию. Мираль присоединилась к ним. Она ни разу не видела помолвку со стороны, только участвовала.

   Мираль взяла в руки гитару в руки - так инструмент не повредят, и он не ударит прохожих, и протиснулась как можно ближе. Ей удалось разглядеть проём шатра и кусок внутреннего убранства. Он постепенно заполнялся людьми.

   Последние гости зашли внутрь. Как только все поместились! В беседке за шатром заиграл оркестр. Исполнил короткую торжественную мелодию и затих, подавая всем пример. В полной тишине раздался голос жрицы. Она спрашивала о твёрдости намерений. Мираль хорошо помнила эти слова. Они с Ладимиром боялись ошибиться в храме и выучили церемонию наизусть. Девушка хранила в сердце все моменты того дня.

   Перед началом каждая семья положила на стол кулоны. Все отошли назад, возле жрицы остались только Мираль и Ладимир. Служительница Плеиды спросила уверены ли влюблённые. Получив утвердительный ответ, она погрузила кулоны в чашу с землёй и залила водой. По её приказу, влюблённые сцепили руки над столом и замерли. Жрица произнесла заклинание, из чаши повалил белый дым без запаха и вкуса. Вскоре Мираль не видела даже плеча, только чувствовала тепло Ладимира и дрожание его рук.

   Дым продержался недолго. Вместе с ним из чаши исчезли земля и вода, на дне остались светящиеся кулоны. По распоряжению жрицы Ладимир взял один, гитару, лежащую на маке, и надел на шею невесты. Девушка надела на жениха кулон в форме колеса. Они подошли ближе. Мираль привстала на мыски, Ладимир наклонился. Их губы соприкоснулись, а кругом разлился яркий свет. Следующие мгновения и слова жрицы стёрлись из памяти. Девушка помнила ощущение бесконечной любви, теплоты и правильности. Хотелось, чтобы это длилось вечность.

   Постепенно стало не хватать воздуха, даже менестрели не могут долго обходиться без него. Тяжело дыша, влюблённые отстранились друг от друга. Свечение погасло. Когда глаза привыкли к огню магических чаш, они повернулись к жрице. Улыбаясь, служительница поздравила с безграничной любовью и не менее крепкой защитой - чем сильнее молодые любили друг друга, тем лучше работал оберег.

   В народе его прозвали невестиным. Столь дорогой ритуал чаще всего проводили богатые люди, чьи дочери часто путешествовали, а аристократы так и вовсе считали обязательным атрибутом. Наделённый истиной силой богини, оберег защищал честь и достоинство хозяев, не требовал подпитки, как другие, и продолжал оберегать до конца жизни одного из супругов.

   В обществе военных и мастеров невестины обереги считались непозволительной роскошью, он стоил как две или три свадьбы. Родители пошли на такой шаг из-за учёбы Мираль. Шесть лет она ходила вместе с наставником, способным постоять за себя и неё, но одинокой девушке требовалась иная защита.

   От воспоминаний о женихе, у Мираль по телу разлилось приятное тепло. Она сунула руку за ворот блузки и вытащила кулон. Согретый теплом и магией, он пульсировал в руке. Девушка зажмурилась, пытаясь вернуть ощущения из прошлого. В этот момент всё кругом залило белым светом. Наследник Паридэя и его невеста доказали истинность чувств.

   Свет медленно погас. Раздались аплодисменты. Заиграла торжественная и весёлая мелодия. Под неё помолвленные вышли из шатра и направились к столам. Мираль расфокусировала взгляд и сосредоточилась на женихе. Вокруг него струился полупрозрачный зелёный контур, свидетельство оберега. Такой же контур обтекал его невесту. Мираль знала, вокруг неё он тоже есть, но ни разу не видела, заклинание не давало разглядеть его на себе.

   Друзья и родственники поздравляли обручённых. Чуть в стороне на большой поляне циркачи показывали трюки и фокусы. Оркестр перешёл в зелёную беседку ближе к торжеству. Казалось, играют не люди, а растения.

   Возле хозяйственного двора накрыли столы для горожан. От остального парка место отделили низким зелёным заборчиком, чтобы гости видели в честь кого празднуют и могли смотреть представления. На столах лежали горы пирожков и высушенные фрукты. Рядом двое слуг в чёрных фартуках разливали гостям горячий сладкий компот. Десяток стражников прогуливались среди гостей.

   Мираль отстояла очередь за напитком и отошла к заборчику, чтобы поглядеть на жонглирование горящими мячиками. В левой руке она держала пирожок, ещё шесть спрятала по карманам. Наставник всегда говорил, надо пользоваться моментом и запасаться едой на время долгого праздника.

   За спиной девушка слышала поздравления. Горожане то ли действительно любили своего графа, то ли прониклись моментом. Одиночные выкрики тут же поддерживала толпа. Жениху и невесте желали скорой свадьбы, счастливого будущего и долгой любви.

   На Мираль вновь накатила ностальгия по собственной помолвке. Она улыбалась и чувствовала тепло оберега на груди.

   В тот день из храма вернулись к накрытому столу. Выслушали поздравления. Мираль сыграла недавно разученную песню. Ладимир набрался смелости и пустился танцевать. На улице он стеснялся и предпочитал стоять в углу с вещами друзей, пока остальные плясали.

   Под конец вечера, обручённые сбежали в комнату Лада и целовались, впервые не боясь осуждения и разговоров.

   Перед прощанием Ладимир просил Мираль внимательно следить за кулоном. Это её удивило, невестин оберег нельзя украсть, продать или выкинуть. Можно снять на время или дать подержать. Если его долго не надевать, он магически переместится к владельцу. Из-за таких свойств, к выбору формы подходили тщательно. Одни любили кольца, другие броши или цепочки. Мираль и Ладимир остановились на кулонах, остальное носить постоянно им было не удобно.

   Интересно, а что выбрали её наниматели. Со своего места девушка не смогла разглядеть, может в зале повезёт больше.

   Мираль повернулась попросить ещё компота и заметила Варлису. Купеческая дочка наблюдала за акробатами. В обеих руках она держала по пирожку и откусывала от каждого по очереди. Мираль вспомнила, как они расстались и захотела скрыться, но Варлиса узнала её.

   - Здрасти, - сказала она, проглотив кусок. - Я так и думала, ты здесь.

   Мираль улыбнулась и развела руками: что ещё ждать от менестреля.

   - Нас сюда позвали. Сейчас батюшка договорит, и пойдём туда. - Варлиса махнула рукой, и из пирожка выпал кусок яблока.

   - Вас пригласил сам Варгомир Ледавирович? Замечательно, там много видных женихов. - Мираль вспомнила навязчивую идею дочери купца. - Может быть увидимся в большом зале, когда я буду выступать.

   - Может быть, - угрюмо ответила Варлиса, в её глазах появилось злорадство. - То есть ты и нынешнего нанимателя хочешь бросить? А все так ждут вечером поющую девочку.

   Мираль до боли сжала кружку. Избалованная девица ударила по больному. Страшно захотелось запустить кружкой в лоб, но Мираль сдержалась.

   - Я всё успею, - как можно спокойнее пояснила она.

   - Конечно, ведь молоденькие менестрельки всегда делают как им хочется. А другим потом достаётся.

   - Ты о чём? - не поняла Мираль.

   - Стража с их главой заявились с утра, всех перебудили и начали допрашивать про того задохлика. Мол, когда мы его видели, кто с нами в трактире был. - Варлиса состроила обиженную гримасу. - Даже принарядиться нам с маменькой не дали. Так и вызвали не приукрашенных. Всё твоя вина.

   - Почему моя? Я помогла спасти жизнь человеку.

   - Так ты небось им сказала, как батюшка огорчился нежданным тратам. - Мираль точно помнила, она не упоминала про купца, даже не вспомнила про него, но Варлиса ей не поверила. - Тот глава ничего не говорил, но мы по глазам видели. Эх ты! Зря за тебя Калит Акридович ручался. Из-за этого у батюшки торговля может испортится.

   - Я ничего про вас им не говорила, - с нажимом повторила Мираль, чувствуя, как краснеет.

   Купеческая дочка её не слушала и продолжала говорить:

   - Мы-то думали, ты порядочная девушка. Ну, провинилась, так извинишься за оплошность и неудобства. Искренне, так, за такой краткий концерт, за стражу с утра. Мы готовы были простить. Даже отвезли бы до гостиницы. Но нет. Совести у тебя никакой.

   С этими словами Варлиса вытерла руки о пальто и скрылась в толпе. Огорчённая Мираль проводила её взглядом. Неужели она такая ненадёжная, и другим приходится за неё отдуваться?

   - Ну уж нет, - сказала она самой себе. - Я парня нашла, это важнее купцов. Сомневаюсь, что они действительно собирались меня подвезти.

   Слова прозвучали убедительно, но на душе всё равно остался неприятный осадок, и девушка поспешила заесть его пирожком.

ГЛАВА 5

Сумерки наступили рано. Горожане нагулялись, наелись и покинули усадьбу. Мираль замёрзла и немного завидовала им. Покидая гостиницу, она не думала, что придётся провести на улице весь день.

   Не зная куда идти, девушка вернулась на хозяйственный двор. С разочарованием увидела, как поварята уносят пустые чаны на кухню. Пока она гуляла и смотрела представления, лицедеев покормили. Гостевые пирожки были сытные, но хотелось нормальной еды.

   У соседнего входа рассчитывались с циркачами и актёрами. Когда получившие гонорар ушли, слуги пустили внутрь менестрелей и музыкантов. Провели на второй этаж в небольшой пустой зал с двумя выходами и крохотным окошком под потолком. Обстановка напомнила Мираль общую камеру. Она там ни разу не была, но слышала рассказы отца. Изредка ею же грозились взрослые с соседних улиц, когда детская компания слишком шумела и озорничала. В юном возрасте это казалось интересным и заманчивым, сейчас Мираль меньше всего хотела там очутиться.

   Почти как в тюрьме управляющий построил исполнителей и объявил порядок выступления. «Княжий сын» шёл первым, сразу как закончится «мелодия для ужина и хорошего пищеварения». Мираль стоило больших усилий не засмеяться над названием.

   Очерёдность её порадовала. Действительно, есть шанс успеть к обещанному времени.

   - Вилас объяснит где встать, - Отрад Микарович показал карандашом на молодого человека с тонкой косичкой. - Готовьтесь.

   Закончив, он ушёл в бальный зал.

   Время тянулось долго. Мираль настроила и проверила гитару, пару раз отрепетировала песню. Посчитала инструменты, самыми популярными оказались гусли, на них играли пять менестрелей, в том числе беременная женщина. Та самая, что предложила поставить кружку на стол и есть стоя. Ей единственной принесли мягкое кресло с высокой спинкой. Остальные устроились на жёстких стульях и полу.

   Ближе к концу мелодии «для ужина», Вилас подозвал Мираль. Он аккуратно приоткрыл дверь и показал ложу. Комната тут же наполнилась приятной усыпляющей музыкой, напоминающей трели птиц поздней весной.

   Мираль глянула в проём. Увидела угол ложи со скрипачом и флейтистом. Помощник тронул девушку за локоть и показал на козырёк. При строительстве его хорошо продумали, и все издаваемые звуки усиливались и разносились по залу. На шершавой поверхности чернели маленькие отверстия - внутри стен во все стороны расходились длинные тонкие трубы. Мираль слышала о таком от наставника. Они назывались акустические туннели и создавали иллюзию звучания повсюду.

   Оркестр добрался до заключительной партии. По знаку помощника, Мираль аккуратно перешла в ложу и встала, как ей объяснили - точно под дырочками, сгруппированными в виде цветка. Девушка оглянулась, Вилас кивнул, подтверждая - всё верно. От этого движения его чёлка выбилась из-за ушей и упала на глаза. Мужчина вернул её обратно.

   Мираль взяла гитару и замерла. Она приготовилась играть, едва оркестр закончит. Ярко освещённый зал только начал заполняться. Господа неспешно переходили из столовой в бальный зал. Одни занимали диванчики у стены, другие разговаривали стоя. Некоторые вышли на балкон, скрытый тонкими шторами.

   Последними вошли жених и невеста в сопровождении родителей. Они встали в центре зала. Первый танец традиционно принадлежал обручившимся и родителям.

   Оркестр смолк. Мираль зажала струны и подняла руку, ожидая знака мажордома. Тот медлил.

   Справа открылась дверь для слуг. Вошёл мальчик в бледно-розовом костюме и светлыми волосами до плеч. В руках он держал серебристую флейту. За ним семенила полная женщина в сиреневом платье и с чепцом на голове. Мальчик огляделся и показал пальцем на мажордома. Тот, словно это почувствовал. Обернулся, пригляделся и, грациозно огибая собравшихся, подошёл к ребёнку. Мираль удивилась, она не ожидала такой ловкости от мужчины в почтенном возрасте. Мальчик что-то сказал, старик кивнул и дважды ударил тростью по полу. Когда к нему все обернулись, произнёс:

   - Их сиятельство младший граф Светажар Варгомирович желают в честь помолвки наследного графа Дограмира Варгомировича и средней графини Малирины Земижаровны исполнить музыку собственного сочинения.

   Гости зааплодировали. Мальчик вышел в центр и заиграл. Мелодия вышла спокойная, медленная, умиротворяющая, в ней чувствовалась тоска по детству и сказкам. Мираль неожиданно стала подпевать. Слова легко приходили на ум, укладывались в ритм и подбирали друг к другу рифму. Стихи выходили настолько идеальные, что девушка уверилась, она забудет их с окончанием мелодии. Как песни во сне, что исчезают с пробуждением.

   Музыка закончилась, мальчик поклонился слушателям и под аплодисменты ушёл, а Мираль действительно забыла напетые слова.

   Мажордом объявил первый танец, и девушка сосредоточилась на исполнении «Княжьего сына». Обручённые и их родители грациозно двигались по залу вслед за музыкой. Без сомнения, они потратили уйму времени, добиваясь лёгкости и плавности движений. Мираль о таком могла лишь мечтать.

   В финале песни танцующие театрально поклонились друг другу, зрителям и отошли к диванчикам. Наступила пора общих танцев. Оркестр заиграл кадриль.

   Мираль аккуратно выбралась из ложи и подошла к Виласу. Мужчина вытащил из бархатного кошелька два золотых и вручил девушке.

   - Задержитесь тут до Дня Матери Земли, будем рады видеть на празднике в её честь, - сообщил он. - Не здесь, за городом. Или если решите заполнить строчки в грамоте работой на графа, можем принять в наш ансамбль. Нам очень не хватает вокалистки. Конечно, срок выберете сами, мы понимаем, юная особа жаждет посмотреть мир, а не петь в усадьбе.

   - Я подумаю, - вежливо ответила Мираль и спрятала деньги в поясной кошелёк.

   Вилас ушёл готовить следующего исполнителя. Мираль принялась отряхивать пальто. Вроде чистая комната, а пыль всё равно налипла.

   - Зря убегаешь, - обратился к ней седой гусляр. - Господа как гостей проводят, так распоряжаются нас порадовать. Говорят, на этот раз в честь помолвки фруктов заморских приготовили. Вкусных да мягких. Какие только на южных островах встретить можно.

   - Я б осталась, да трактирщик ждёт на концерт, - вздохнула Мираль, надевая пальто. Всю пыль сбить не удалось, но хотя бы на улицу выйти не зазорно.

   - Как знаешь, - не стал спорить музыкант.

   - Они действительно вокалистку ищут? - как бы между делом поинтересовалась девушка.

   - Ищут, - подтвердил молодой скрипач, сидящий слева от гусляра. - Предыдущая сбежала, как говорят, к жениху. Дождалась ночи и только её и видели. Это с графской-то охраной. Неделю по городам и сёлам искали, не нашли. Пела - заслушаешься. Навроде тебя, да голос сильнее. Распевшийся.

   Мираль поблагодарила их и попрощалась. По узкой лестнице спустилась на первый этаж и через тускло освещённый коридор вышла во двор. Там окончательно стемнело, а Луна не успела подняться над домами. Единственным источником света оставались магические лампы.

   Вместе с солнцем ушло и тепло. Мираль поёжилась. Застегнула все пуговицы и подняла воротник. Миниатюрная декоративная шляпка не грела, а взять платок девушка не догадалась. На руки она надела утеплённые перчатки с нежной меховой подкладкой неизвестного зверя. Их привёз дядя, капитан пассажирского корабля, из плавания к северным островам. Они плотно сидели на руке и грели даже ранней зимой.

   Слуга проводил Мираль до ворот и выпустил на улицу. Девушка огляделась, вспоминая откуда пришла. Заметила справа серию ярких огней над мостом. Маниска в той стороне, значит, и ей туда.

   В этот час город не спал. Людей стало меньше, чем днём, но те, кто не желал сидеть дома гуляли без опаски. Временами раздавались поздравления графской семье. Горожане не стали ограничиваться праздником в усадьбе и продолжили отмечать самостоятельно.

   Мираль вспомнила о семье и почувствовала себя одинокой. Сердце будто тисками сжало. Девушка вспомнила нежный взгляд Ладимира, лица родных, провожавших её в дорогу. Они пытались скрыть боль от расставания и улыбались слишком наигранно.

   От родных мысли плавно перетекли к Тидару и словам Варлисы. Купеческая дочь намеренно или случайно выбрала отличный момент для словесной атаки. Удар попал в цель, но Мираль не перестала считать, что в лесу поступила верно. Бывают ситуации, когда жизнь человека важнее данного слова.

   Когда Мираль зашла на мост, колокола часовой башни начали отбивать восемь ударов. За ними раздались ещё два потише. До начала концерта осталось всего полчаса.

   Девушка остановилась у ближайшего фонаря и раскрыла карту. Как она предполагала, короткий путь существовал, достаточно всего лишь свернуть в переулок за два дома до гостиницы. Мираль повторила маршрут и убрала карту. Только бы не опоздать!

   Улицы она преодолела быстрым шагом. Заглянула в переулок. Всего две чаши - в начале и в конце, большая часть дороги скрыта в темноте. Людей нет, прохожие предпочитают освещённые места. Если бы не спешка, Мираль тоже сюда не свернула.

   Девушка поправила лямку и зашла в переулок. Все чувства обострились. Каблуки гулко стучали по мостовой. В одном окне Мираль заметила тусклый свет, пробивавшийся сквозь щели в ставнях. Над головой скрипнул флюгер. Сапог задел маленький камешек. Тот глухо ударился о стену дома.

   Слева между двух окон почудилась одинокая фигура. Девушка отошла к противоположной стороне и ускорилась. Не успела она сделать двух шагов, как за гитару резко дёрнули. Лямка скользнула с плеча. Мираль перехватила её. От рывка едва удержалась на ногах. Затрещала ткань. Девушка развернулась и вцепилась в чехол.

   - Пусти, а то порежу, - прорычал неизвестный.

   Мираль видела чёрный силуэт. В воздухе сверкнула сталь. Напавший не шутил, но отдавать ему инструмент девушка не собиралась.

   Мираль пошла на грабителя. Тот растерялся. Девушка воспользовалась заминкой и ударила его в голень. Напавший взвыл от боли и выпустил гитару. Мираль развернулась и бросилась к свету.

   Кричать она не стала, поберегла голос, и к замеченному стражнику не пошла. Скоро концерт, трактирщик и зрители ждут.

   Девушка выбежала на оживлённую улицу. Повесила гитару на плечо, расправила пальто и поспешила в гостиницу, чья вывеска призывно качалась на ветру.

   Внутри Мираль по стеночке пробралась к лестнице, где её поймал трактирщик.

   - Явилась. Мы уж думали, не придёшь. Пять минут, и начинаем, - сообщил он.

   - Отдышаться-то дадите? От графа почти бегом, чтоб успеть.

   - Люди ждут, давай быстрее, - Акрид отошёл в сторону.

   Мираль протиснулась мимо него. Взбежала по лестнице в свою комнатушку. Положила гитару на кровать. Аккуратно повесила пальто в шкаф. Опустилась на сундук и заревела. Несостоявшийся грабитель её напугал. Неужто Заряна права, и преступники так пытаются завлечь её в свои сети.

   В дверь забарабанили.

   - Клёнова! Люди ждут! Выходите! - прокричал с той стороны сын трактирщика.

   - Да, сейчас, - громко ответила Мираль. - Принесите кружку горячей воды.

   Девушка услышала удаляющиеся шаги. Встала. Умыла лицо холодной водой. Вытерла. Подправила с помощью грима лицо, убирая следы недавних слёз. Менестрель должен выглядеть как профессионал, а не испуганная девица. Как проще актёрам. Провёл кисточками по лицу, и образ готов, а менестрелям требуется выглядеть красиво и естественно.

   В дверь постучали, и зашёл старший сын Акрида с двумя кружками.

   - Здесь холодная, здесь горячая. Пейте, что надо и быстро вниз.

   Мираль достала флакончик, выданный Жинидаром Виласевичем. Он просил не злоупотреблять лекарством, но выбора нет. Голос должен слушаться весь концерт.

   Девушка смешала воду, чтобы она стала тёплой. Отсчитала двадцать капель. Размешала и выпила мелкими глотками.

   - Сейчас спущусь.

   Мираль принялась развязывать верёвочки на. Они выскальзывали из рук, а узелки крепко держались. Краем глаза девушка заметила, что парнишка взял кружки и застыл в проёме. Отец приказал не возвращаться без менестреля.

   Наконец завязки поддались, и Мираль вытащила гитару. Достала из кармашка камертон. Настраивать в номере ей не дадут, придётся заниматься этим на помосте.

   - Идёмте, - сказала девушка сыну трактирщика.

   Тот пропустил Мираль вперёд, видно, боялся, как бы менестрель не потерялась по дороге.

   В зале девушка сразу взобралась на помост и села на стул. Настраивая гитару, Мираль оглядела зал. Людей больше, чем вчера. Почти все ремесленники. Пришли сюда за продолжением праздника. По залу разносился сильный запах сладкого компота - по случаю обручения хозяйка не жалела сахара.

   Постояльцев не так много, в основном странники и артисты. В углу расположилась купеческая семья, Горам Ремилович пожалел денег на гостиницу своего статуса. Жинидара Виласевича рядом с ними не было, он остановился у лекарки.

   Девушка настроила гитару и вновь оглядела публику. Много влюблённых. Нет, они не носили «невестин оберег», слишком дорого для ремесленников. Мираль видела это по бросаемым взглядам, переплетённым рукам и нежным объятьям. Чужая помолвка заставила людей острее воспринимать собственные чувства. Сейчас им требовалась особая песня, подходящая к моменту.

   Менестрель перебрала струны, привлекая к себе внимание. Наступила тишина. Гости повернулись к сцене. Девушка прикрыла глаза и запела песню о кузнеце, что выковал железные когти для дракона, и они вместе полетели за море вызволять княжну из беды.

   Мираль погрузилась в балладу, происходящее с кузнецом стало реальнее всего остального, выдуманный мир захватил её. Ради таких моментов она разучивала, пела, а в будущем собиралась сочинять. Ради чувства свободы и возможности бывать в местах, куда нет дороги. Мир грёз. Мир сновидений. Мир, где существует всего один закон - закон творчества.

   Песня закончилась. Мираль перешла к следующей. Выбрала ту, что подсказало сердце.

   Она пела без остановки два часа и всего раз притронулась к кружке с водой. Всё казалось таким мелочным и неважным по сравнению с историями, что разворачивались в её воображении.

   Очнувшись, Мираль увидела рыдающий зал. Слушатели всхлипывали, утирали платками и рукавами слёзы. Её взгляд тоже был затуманен. Слёзы бежали по лицу и мутными каплями падали на блузку. У груди и на правом рукаве появились крупные бежевые пятна.

   - Ой, - Мираль похолодела.

   Неделя Очищения могла быть всего одна в году. Их запрещали устраивать самовольно. Менестрели чётко следили за своим репертуаром, а тут ученица забылась и выплеснула настроение на публику. Вопреки царскому указу. Что теперь будет?

   Мираль оглядела зал. Всхлипы постепенно затихали. Люди приходили в себя. В центре раздались аплодисменты. Волной раскатились по залу. Многие встали, благодаря исполнительницу. Кто-то засвистел.

   «Пронесло», - выдохнула девушка. Она встала и поклонилась. Традиции запрещали уходить с помоста, пока аплодисменты не стихнут.

   Задвигались стулья и лавки. Гости начали собираться, и Мираль поспешила уйти на кухню.

   - И как это понимать? - хмуро поинтересовался трактирщик, вытирая огромным платком слёзы. - Начала за здравие, закончила - очищением.

   - Я случайно, - стушевалась Мираль. - Не понимаю, как это получилось.

   - А я понимаю. - Акрид сунул платок в карман и вытер руки о засаленный фартук. - Зря пустил, зря дал недоучке свободные вечера. Таких как ты надо пускать вместе с мастерами, чтоб они...

   - Остынь, Акрид, - раздался громкий мужской голос от двери. Мираль вздрогнула, раньше ей не доводилось слышать столь насыщенного баса. - Все менестрели допускают ошибки. А с девочкой явно что-то случилось. Ведь так?

   Мираль пожала плечами. После концерта она уже и не помнила из-за чего так переживала. Наверно, на неё навалилось всё: груз ответственности за честь семьи, расставание с родными, спасение Тидара, придирки Варлисы, нападение в переулке, опоздание на работу.

   - Мне плевать, что с девицей! - Трактирщик с грохотом поставил на стол запечённый картофель и кружку дымящегося чая. - Сейчас эти придут в себя и выкатят счёт за вечер Очищения. Уразумела? С твоими умениями в Ночную гильдию* надо идти, вот уж они там обрадуются внеплановому очищению души.

   (*Мифическая гильдия, объединяющая между собой разнообразных преступников.)

   - Если всё настолько плохо, - сухо проговорила Мираль, - не платите мне за этот вечер. Верните деньги зрителям.

   Её трясло. Очищение действовало и на публику, и на исполнителя. Сильные эмоции истощали, отбирали силы. Подъём и воодушевление первых минут сменились лёгкостью и пустотой. Голова начала казаться ватной, перед глазами разгорались и лопались разноцветные круги. В этот вечер девушка выложилась полностью.

   - Великие Стихии! - Трактирщик соединил ладони и дотронулся пальцами до лба. - Совсем разорить меня решила.

   - Это он чиновников боится, - перевёл незнакомец, наполняя кружку водой из бочки. - Придерутся к бумагам похлеще зрителей. Пей и ужинай, обмороков здесь не надо.

   Он поставил кружку перед Мираль. Девушка с жадностью выпила холодную воду с лёгким привкусом железа. Сил прибавилось, ровно столько, чтобы начать жевать картофель. Мягкий и тёплый.

   Акрид положил на стол три серебрушки и горсть медяков и пододвинул к девушке.

   - С утра чтобы покинула мой трактир, и в будущем здесь не появляйся.

   Мираль подняла на него взгляд и опустила обратно к тарелке. На большее сил не хватило. Дрожащей рукой собрала монеты и опустила в кошель. Три выскользнули и закатились под стол. Девушка наклонилась, чтобы их подобрать, но обладатель баса её остановил. Сам поднял и положил на стол.

   - В чём я согласен с этим, - он кивнул на ушедшего Акрида, - так это в том, что оставаться здесь не стоит. Лучше не просто уехать, а покинуть город. Мало ли как аукнется.

   - Не настолько же всё страшно, - пробормотала Мираль и тряхнула головой, прогоняя сонливость. Надо скорее доесть и в постель.

   - Кто его знает. Мой тебе совет, собраться с утра и прочь из города. Миродар сказал бы тоже самое.

   - Вы знаете моего наставника? - насторожилась девушка. В памяти всплыл разговор с Заряной.

   - Знаю. Было дело, выручил меня. Допивай чай и в постель.

   - Хорошо, - Мираль взболтнула горячий отвар.

   Девушка плохо помнила, как добиралась до комнаты. Вроде отставила кружку, взяла гитару и поплелась вверх по лестнице. В голове крутилась одна мысль - дойти до постели и упасть.

   Она очнулась ранним утром в душной, жарко натопленной комнате. Окошко под потолком не спасало. Холодный воздух если и проникал внутрь, то сразу смешивался с горячим. Мираль подивилась, как не задохнулась ночью.

   Голова раскалывалась от духоты и впившихся в голову шпилек. В висках громко стучала кровь.

   Девушка села. Затылок отозвался резкой болью. Мираль дотронулась до висков. Тёплые ладони облегчения не принесли. Девушка с тоской поглядела на окошко. От свежего воздуха стало бы легче, но для этого нужно залезть на сундук, а в таком состоянии даже встать проблематично.

   Медленными движениями девушка вынула из головы шпильки и положила на платок. Провела ладонью по волосам и вздохнула. Придётся посвятить утро расчёсыванию.

   Волосы были её слабостью - настоящие плотные кудряшки, вызывающие зависть у модниц. Барышни не знали, чему завидуют. От влажного воздуха волосы пушились, а в приморской Алидве он был влажным всегда. Мокрые и сухие они требовали тщательного расчёсывания и норовили то излишне скрутиться, то запутаться.

   В раннем детстве Мираль пришлось остричь как тяжелобольную из-за того, что матушка не справилась с колтунами. В следующий раз девушка постриглась сама. Припозднилась с сельского праздника и легла, не раздеваясь. До зимы прятала настоящие волосы под сеточками и шиньонами. Как бы такое не повторилось вновь.

   Первым делом Мираль уняла головную боль. Высыпала на язык немного порошка из бумажного уголка и запила холодной водой. Во рту осталась неприятная горечь, зато самочувствие улучшилось. Девушка подождала немного и занялась волосами.

   Мираль почти закончила борьбу с колтунами, когда в дверь постучали.

   - Тяэли Клёнова, там к вам стража, - озабоченно сообщил младший сын трактирщика из-за двери. Мираль так и не удосужилась узнать его имя. - Хотят в Управление забрать.

   - Зачем? - девушка мысленно перебрала варианты и побледнела. Неужто Очищение подсудное дело?

   - Не говорят. Просят ток срочно.

   - Передай, что я ещё не одета. Принеси крепкого чаю и что-нибудь перекусить, - распорядилась Мираль.

   За дверью раздался топот, мальчишка побежал исполнять поручение.

   Мираль отложила гребень и забралась на сундук. Выглянула в окошко, подставив лицо прохладному воздуху. День был солнечный, маленькие белые облачков бросали бледные тени на крыши отдельных домов. Флюгера скрипели от ветра.

   Девушка приподнялась на мыски и глянула вниз. Рядом с крыльцом стояла открытая коляска, запряжённая лошадью. Извозчик болтал со старшим сыном трактирщика. Стражников Мираль не заметила. Они могли зайти внутрь или мальчишка преувеличил, чтобы скорее избавиться от гостьи.

   Дверь открылась. В комнату зашёл младший сын трактирщика с подносом.

   - Вы уже готовы? - поразился он. - Тогда я приглашу.

   - Нет. Не видишь, я не причёсана, и платье мятое, - разозлилась Мираль. - Я сама к ним спущусь. Спасибо.

   Девушка спрыгнула с сундука и отпила чаю. Поморщилась. В него зачем-то добавили сахар, испортив весь вкус. Просить новый Мираль не стала. Выпроводила мальчишку. Откусила ломоть хлеба и продолжила расчёсывать колтун. Потом заново расчесала влажные волосы и подсушила их магическим шариком*.

   (*Сушильный шарик - маленький шарик, сотканный из заклинаний, сушит всё, что угодно. Обычно шарика хватает на двадцать-тридцать сушек.)

   Остальное заняло не так много времени, и вскоре Мираль спустилась в зал. Там её ждали двое мужчин - чиновник из Управления порядком в ярком зелёном мундире с золотой вышивкой на груди и стражник в коричневой форме с саблей на поясе.

   - Тяэли Клёнова? - чиновник сверился с бумажкой.

   - Да, - Мираль присела в реверансе.

   - Арутем Митримович, следователь по убийствам. Прошу вас проехать со мной. Вот бумага. - Мужчина вытащил из-за пазухи сложенный лист и протянул девушке.

   Мираль похолодела, неужели Тидар скончался. Дрожащими руками она развернула бумагу и нахмурилась. Следователь вручил ей приглашение на дачу показаний по убийству, произошедшему минувшей ночью в Задвижном переулке.

   - Причём здесь я? - удивилась девушка.

   - Так вы ж из того переулка ночью и выскочили. Я сам видел, - подал голос стражник. – Глянули на меня и к гостинице. Ещё наряд поправляли.

   Сердце ухнуло. Неужели убит тот горе-грабитель? Тогда она становится главной подозреваемой.

   - Хорошо, я готова, - спокойным голосом ответила девушка. - Надо ли собрать вещи?

   - Зачем? - удивился чиновник. - Мы всего лишь показания снимем.

   - Тогда я возьму пальто, и поедем.

   На втором этаже Мираль столкнулась с Варлисой. Девица резко подскочила к лестнице, будто ждала появления менестреля. Глаза купеческой дочери сверкали от злорадства.

   - Это за вчерашний вечер, да?

   - Не ваше дело, - отрезала Мираль и попыталась обойти преграду.

   - Быстро они. Батюшка сегодня думал жалобу подавать.

   - Дайте пройти, Варлиса... Горамовна.

   - Да, пожалуйста, - девица отошла в сторону. - Наконец, получишь по заслугам.

   - Надеюсь, и ты получишь по своим заслугам, - пробормотала Мираль на третьем этаже, где её не могли услышать. - Привязалась тоже... Неужели ей настолько скучно?

   Весь путь до Управления Арутем Митримович рассказывал о городе, будто они совершали увеселительную прогулку, а не ехали на допрос. Следователь выглядел лет на сорок-пятьдесят, черноволосый без седины и с тонкой щёточкой усов. Они слегка растягивались, когда мужчина улыбался.

   Его спутник, сидящий слева от Мираль, напротив, молчал и неотрывно смотрел вперёд. Девушке показалось, что стражник даже не шевелился.

   В Управлении порядком Арутем Митримович повёл Мираль мимо очереди страждущих в допросную комнату на первом этаже. Стражник шёл следом, но остался за дверью.

   В небольшом помещении их ждал молодой писарь. Он сидел за квадратным столом в углу и читал книгу. Над его головой висел светлячок, магический шарик размером с кулак. Света он давал немного, но писарю хватало.

   По приказу Арутема Митримовича на двух стенах зажглись чаши с огнём. Уюта они не добавили, но позволили рассмотреть обстановку. Кроме уголка писаря в центре комнаты стояли простенький стол и два стула. Ни окон, ни второго выхода. Свалить сюда ненужные вещи, и получится кладовка.

   По приглашению следователя Мираль села на мягкий стул с прямой спинкой. Арутем Митримович расположился напротив. Он открыл лежащую на столе папку и поднёс её к глазам, чтобы лучше видеть.

   - Мираль Аледаровна Клёнова, дочь сотника Алидванской крепости и уроженки Серкиса. Девица, восемнадцать лет. Ученица менестреля, путешествует для подтверждения квалификации. На второй день рожденца прибыла в город в сопровождении лекаря Ж.В. Зверобоева и пострадавшего селянина Тидара Иверовича Лавочкина. Всё верно?

   - Да.

   - Что вы делали вчера в Задвижном переулке? - следователь отложил в сторону папку.

   - Я спешила вернуться в гостиницу и решила сократить путь, - честно ответила Мираль.

   - Расскажите подробно: откуда возвращались, почему спешили, и что произошло в переулке.

   - Хорошо.

   Девушка обрисовала ситуацию.

   - Вам что-нибудь показалось странным? - поинтересовался Арутем Митримович.

   - Да, грабитель легко сдался, и нападение на менестрелей - редкость, а мне вот снова «повезло»... - Мираль поняла, что проговорилась, и прикусила язык.

   - Снова? - зацепился за слово следователь. - И когда на вас нападали до этого?

   Девушка заёрзала на стуле. Расправила складки на юбке.

   - Ну... это было не совсем нападение, - Мираль опустила голову. - В Смолянке мою комнату разгромили, но украли всего несколько медяков.

   - А почему этого нет в вашем деле? - вкрадчиво поинтересовался следователь.

   Девушка покраснела от ушей до кончика носа и опустила глаза.

   - Это не имело отношения к Тидару. Просто чья-то злая шутка.

   - Шутка? Неизвестный разгромил комнату и забрал монеты, и вы это называете шуткой? Тяэли Клёнова, вы уже связались с преступной сетью?

   - Что? - Мираль выпрямилась и сжала кулаки. - Как вы могли такое подумать?

   - А что прикажете думать, если вы утаиваете факты, - спокойно поинтересовался Арутем Митримович. - Что там было?

   - Перерыли мои вещи. Разбросали всё, сумки порезали. Разлили чернила и попортили некоторые лекарства. На окне я нашла кулон-отмычку. Сожгла его, чтобы не подумали, будто пользуюсь.

   Следователь тяжело вздохнул, но не стал озвучивать мысли. Вместо этого спросил:

   - Так почему в Управление не обратились? Стражей не вызвали?

   - Отец меня со скрипом отпустил. Если бы узнал, что в первый вечер такое случилось, потребовал бы моего возвращения. Им с матушкой и без того тяжело со мной расставаться было, - призналась Мираль.

   Арутем Митримович шумно втянул воздух, девушке послышалось в этом слово «дура».

   - Вы же не скажете отцу? - умоляюще попросила она.

   - В данный момент - нет. Гарантий дать не могу. Запомните, тяэли Клёнова, о любом противоправном действии необходимо сообщать служителям порядка. О любом! Отмычку сжигать не стоило, мы по следам могли бы определить, кто её использовал.

   - А смысл?

   - Эти два события могут быть связаны. Вы правы, на менестрелей так просто не нападают. Должна быть веская причина. Без улик выяснить её будет трудно.

   - Вы так и не сказали, кого убили.

   - Какая разница? Впрочем. Малахольный один. Илег, чудом вылечился в том году, но рассудок потерял. С тех пор обитал в Бедняцком округе. За ним сердобольные приглядывали.

   - Тогда зачем он на меня напал, раз малахольный? - удивилась Мираль.

   - Вот и мне интересно. Так, сегодня у нас четвёртый день. Значит, четырнадцатого будет слушание дела. Прошу вас явится как важному свидетелю. С путешествием придётся повременить.

   - Что же мне делать это время? – в сердцах спросила девушка.

   Она не планировала столько времени безвылазно сидеть в одном городе. Тем более что Акрид её выгнал, а в других гостиницах концерты на месяц вперёд расписаны.

   - Работайте. Соберётесь переехать - пришлите новый адрес. Не хватало ещё искать вас по городу.

   - Хорошо. Я собираюсь сменить гостиницу, эта, к сожалению, переполнена. – Остальные причины переезда девушка не стала перечислять.

   - Записал? - следователь повернулся к писарю. - Давай бумаги.

   Служащий положил на стол три мелко исписанных листа. Мираль проверила текст и расписалась. Арутем Митримович заверил показания своей подписью и поставил печать. Его должность это позволяла.

   - До свидания, тяэли Клёнова, - следователь встал. - Не найдёте работу, предложите графу. Им как раз не хватает вокалистки.

   - Благодарю. - У Мираль возникло стойкое ощущение бега по кругу. - Буду иметь в виду. До свидания.

ГЛАВА 6

День определённо не задался. Возле допросной комнаты девушку встретил Иларий и вручил извещение о штрафе за вечер Очищения. Государство внимательно следило, чтобы подданные «перерождались»* не чаще одного раза в год, а бдительные горожане ему помогали.

   (*Имеется в виду состояние наивысшего катарсиса, когда эмоции настолько сильны, что кажется будто родился заново.)

   На первый раз чиновники ограничились тремя серебряными монетами - почти всей выручкой за вчерашний концерт, и устным предупреждением. Мираль дала обещание тщательно следить за репертуаром.

   - Надеюсь, тяэли, надеюсь. Иначе придётся ставить запретную печать, - кассир показал на тыльную сторону ладони. - Сначала на месяц, а потом дольше. Не хотелось бы портить жизнь столь очаровательной особе.

   Он вернул грамоту, где напротив записи о втором концерте в «Пушистом ельнике» стояла метка - глаз со слезой. Замечательное начало карьеры! Неделя не прошла, а Мираль уже нарушила закон.

   Следующий неприятный сюрприз ждал девушку в гостинице. По распоряжению хозяина её вещи перенесли в запряжённую повозку, и она стояла чуть в стороне от «Пушистого ельника». Акриду хватило ума оставить рядом с вещами сына – проблем с законом он не хотел, а жаль, Мираль с удовольствием написала бы заявление о халатном отношении к менестрелям. Без предупреждения выставил на улицу, не дал собраться и прийти в себя. Поведение недостойное почтенного трактирщика.

   Девушка перебралась в «Синюю колбу», расположенную в Интеллигентном округе возле типографии. Там за одну ночь брали целых два серебряных. Раньше Мираль не задумывалась о гостиничных ценах, ей не доводилось останавливаться в роли обычного постояльца, а с менестрелей плату не брали. Владелец «Колбы» объяснил, что это стандартная цена за ночь, а снять дешевле можно только в Бедняцком округе. Там за постой просят медяки, но место такое, что работать противно, не то, что жить за свой счёт.

   Мираль оставила вещи в комнате и отправилась за покупками. Попутно она заглядывала в кондитерские, чайные, рестораны и харчевни, предлагала услуги менестреля, но в них не нуждались. В одних местах брали только на постоянную работу, в других подсуетились более расторопные коллеги и заняли все свободные вечера.

   В последней харчевне, куда девушка заглянула, она даже спрашивать не стала. Ещё от входа услышала звуки гуслей. Хотела закрыть дверь, но разносчик её остановил.

   - Не желаете пообедать? Приятная музыка входит в стоимость. Вам не придётся доплачивать, как за концерт.

   Голод напомнил о себе, и девушка согласилась. Она выбрала маленький столик возле окна, всего за три медяка ей принесли полноценный обед. «Бедный гусляр», - подумала девушка. - «Плохи его дела, раз согласился играть так». Старику, конечно, заплатят, но меньше, чем он мог бы получить за стандартный концерт.

   Мираль вновь задумалась о планах. За день она истратила около половины заработанного. Были ещё родительские деньги, приличная сумма на случай чрезвычайной ситуации. Хотелось сохранить её в целости, а значит, нужен заработок.

   Девушка невидяще уставилась в одну точку на стене. В заведениях её статуса работы нет. Гостиницы для аристократии - не её уровень. Туда выписывают лучших выпускников академий. В унылые заведения Бедняцкого округа идти страшно и неприятно. Платят мало, а выкладываться придётся полностью. Для парков и площадей слишком холодно. Руки замёрзнут, голос сядет, и лекарство не вечно, скоро закончится такими темпами. Остаётся граф с его ансамблем. Не в первый раз ей рекомендуют его, да и помощник управляющего предложил должность на интересных условиях.

   Девушка зачерпнула пустоту и отправила ложку в рот. Не заметила и повторила. Суп закончился, но его вкус Мираль так и не ощутила. Даже не запомнила какой подали.

   Миродару однажды довелось месяц прислуживать князю. Платили много, и требования были высокие. Князь или его семья могли в любой момент вызвать менестреля. Часто просили исполнить «что-нибудь этакое», и наставнику приходилось наугад подбирать песни и выслушивать недовольство, если выбор не совпадал с настроением. Неудивительно, что он сбежал в день выплаты.

   Мираль боялась, что граф окажется вроде того князя или ещё хуже, но похоже иного выхода нет. Тем более нужно продержаться всего десять дней, а потом она отправится в путь.

   В окне мелькнула тень. Девушка вздрогнула. Ей показалось, к стеклу приникло искажённое лицо, но когда Мираль перевела взгляд на окно, оно исчезло. «Тень, просто тень», - успокоила себя девушка. Наверняка, горожанин прошёл слишком близко, вот и мелькнул.

   Мираль допивала кипрей*, когда почувствовала себя неуютно. Ей показалось, за ней наблюдают. Девушка осторожно огляделась. Немногочисленные посетители смотрели в тарелки или разговаривали. Старый гусляр сидел прямо с закрытыми глазами и нежно перебирал струны. Разносчик топтался возле помоста, ждал сигнала от гостей. Вышибала скучал на табуретке у двери. Одинокая девушка никого не интересовала. Между тем ощущение не исчезло.

   (*Второе название иван-чая)

   Мираль взяла покупки и положила на стол четыре монеты - одну сверху, чтобы поддержать коллегу. По поверью, удача сопутствовала тем, кто не скупится давать деньги исполнителям. Сегодня девушке её особенно не хватало.

   На улице ощущение чужого взгляда не исчезло. Мираль оглянулась. На крыльце пусто. Прохожие заняты своими делами, никого подозрительного или знакомого. В невидимок девушка не верила. Не добралась магия ещё до такого.

   - Я просто расстроена и устала, - сказала она себе.

   На соседней улице возле ювелирной лавки Мираль снова оглянулась. В этот раз приметила знакомое пальто, удаляющееся в противоположном направлении. Сердце ёкнуло. Совпадение или нет? Какова вероятность увидеть похожие наряды на соседних улицах? Девушка перехватила покупки и потянула на себя тяжёлую дверь. Над головой мелодично звякнул колокольчик.

   Из двери напротив вышел низенький, сгорбленный старичок и встал за прилавок, разом прибавив в росте.

   - Чего изволит тяэли? - вежливо поинтересовался он скрипучим и дребезжащим голосом.

   - Эм... - Мираль скосила глаза на дверь, но за её спиной никто не появился. - Могу я поглядеть украшения?

   - Конечно, - резким движением продавец стянул ткань с витрин. - Покупки кладите в угол, - посоветовал он.

   Девушка так и сделала. Часть положила на столик у стены, а часть на кресло рядом. Вновь оглянулась на окна и подошла к витрине.

   - Будем ждать жениха или начнём? – всё так же вежливо спросил продавец.

   - Что? Нет-нет, я одна.

   Мираль склонилась над стеклом. Глаза разбежались от изобилия. Шпильки, гребешки, заколки, кулоны, серьги, броши. Медные, латунные, серебряные, золотые, с камнями и без вставок. Многие не погнушалась бы носить царица, а их цена наверняка превосходила обручальную церемонию.

   - Тяэли, вы примеряйте, не стесняйтесь, - предложил старик. - Будет что у женишка попросить.

   - Он сейчас далеко, - вздохнула девушка. - Он у меня каретный мастер.

   - Уважаемая профессия, - кивнул продавец. - Почитай, все его трудом пользуются. И я сам по молодости много руками работал. Для господ красоту создавал, - он провёл рукой над украшениями. - Это сейчас всё молодые, а я так, по мелочи. Вы всё равно примерьте. За это денег не берут.

   Он вытащил бархатную подушечку с приглянувшимся Мираль комплектом и переставил зеркало ближе к чаше с огнём.

   Девушка вдела серьги в уши и приложила колье к воротнику пальто. Симпатично, но не её. Вычурно, даже если забыть про статус. Мираль положила украшения обратно на подушечку. Ювелир ловко пододвинул брошь. Красная орхидея с жемчужными тычинками напомнила о маке, символе девушки. Цветок хорошо смотрелся бы приколотым к тонкому шарфику, что остался дома вместе с красивыми нарядами, но материалы сделали брошь дороже повозки. Мираль не была готова к таким тратам.

   Продавец не торопил с выбором и не пытался скорее продать изделие. Наоборот, давал возможность хорошенько разглядеть как украшение смотрится и сверкает. В девушке проснулся азарт, а фантазия начала подсказывать кто мог бы носить изделия. Мираль не удержалась и поделилась мыслями со стариком. Тот с удовольствием поддержал её игру.

   - Шпилька для менестреля, - сообщил ювелир, спустя некоторое время.

   Они перешли к соседней витрине, где лежали серебряные украшения. Старик вытащил тёмно-синюю коробочку и открыл. На бархате лежала тонкая шпилька-вилочка, украшенная на вершине изящным цветком с голубым камнем в сердцевине.

   - Почему для менестреля? - удивилась Мираль.

   Она взяла шпильку и провела пальцем по крошечным лепесткам с тончайшими прожилками. На кончике каждого сверкала хрустальная капелька.

   - Ну как же, почти камертон.

   - Так любую вилочку можно назвать, хоть двузубец для рыбы, - усмехнулась девушка и вставила шпильку в волосы.

   Украшение выглядело симпатично и элегантно. Подойдёт для концертов у графа. Мираль не будет смотреться провинциалкой и вместе с тем не затмит хозяев.

   - Что за сплав? - поинтересовалась девушка. Чистое серебро мягче и мнётся под руками от неосторожных движений.

   - Засекреченный он, тяэли, добавляют туда чего-то для крепости. Но мало. Сверху ещё заклинаний наложили: не сломается, не погнётся, будет служить верой и правдой долгие годы. Хоть замки вскрывай, - старик широко улыбнулся, показав стёртые пожелтевшие зубы.

   - Скажете тоже, замки вскрывать, - покачала головой Мираль.

   В детстве их компания ради развлечения научилась вскрывать отслужившее своё замки гвоздями и металлическими штырьками. Того и другого было навалом на задних дворах ремесленников. Тогда это казалось интересной затеей, а закончилось двумя неприятными происшествиями.

   Первое случилось с Мираль. Она умудрилась потерять ключик от раритетной шкатулки. Прабабушка подарила её за год до смерти, и девочка тщательно оберегала старинное сокровище. Отец пообещал отдать шкатулку мастеру, чтобы он сделал новый, но Мираль не захотела ждать. Она вооружилась шпильками - для гвоздей скважина оказалась узкой, и долго пыталась справиться с замком. В какой-то момент внутри щёлкнуло, замок открылся. Девочка так устала, что не удержала шкатулку в руках. Та упала, лошадка на крышке раскололась на две части, бок треснул. «Сокровища», собираемые Мираль с малых лет, рассыпались по полу. Позднее шкатулку починили, но «шрамы» от падения так и остались. Мастер не сумел их до конца замазать.

   Второй случай произошёл, когда Мираль исполнилось десять. В Интеллигентном округе, что через улицу от дома Клёновых, начались кражи. Пошёл слух, что этим занимаются дети. Подозрение пало на друзей Мираль, многие помнили, как ребята возились с замками. Трём мальчикам пришлось пережить самый ужасный месяц в их жизни: нападки и угрозы соседей, допросы в Управлении, пока следователи не нашли настоящего преступника - двенадцатилетнего задиру из Бедняцкого округа.

   Эти события научили Мираль быть осторожнее с тем, что она делает и говорит.

   Девушка нагнулась к зеркалу и вгляделась в отражение. Хороша шпилька, очень хороша. Камень в середине голубой точно цвет её глаз.

   - Замки ею не вскрывал, - ответил ювелир, выдержав паузу, - но в качестве товара уверен. Она от простеньких заклинаний защитит: если порчу там, или неудачу наслать попробуют.

   В этот момент раздался грохот. Витрины задрожали, огонь в чаше колыхнулся. Мираль вздрогнула и обернулась. Успела заметить чёрное пятно, исчезнувшее справа.

   - Вот аспиды! - не сдержался продавец. - Месяца не проходит, чтобы какой-нибудь наглец не пробовал разбить стекло. Всё неймётся им. А ведь знают, тут магия сильная, не сломить.

   - Звук такой, будто из пушки пальнули, - Мираль прижала руки к груди, стремясь унять колотящееся сердце.

   - Да по стеклу кулаком со всех сил врезал и удрал. Будете брать? Гляжу, она вам приглянулась, - сменил тему ювелир.

   - Сколько она стоит? - всё ещё колебалась Мираль.

   - Семнадцать поорле*.

   (* Поорле - официальное наименование серебряных монет.)

   Почти как гонорар за работу у графа. Стоит ли украшение того? Мираль вновь поглядела в зеркало и полезла за монетами.

   Пока продавец упаковывал шпильку, по стеклу мелодично застучали капли. Мелкий дождик быстро набрал силу. На улице резко потемнело, дома на противоположной стороне побледнели, как за пеленой тумана.

   - Вот неприятность, - покачал головой ювелир. - Мать Земля набирает силы, да только как вы пойдёте? Вещички попортите и сами вымокните.

   Мираль подумала о том же, но не оставаться же в лавке до закрытия. Неизвестно, когда дождь закончится. Он может пройти за лучину, а может растянуться на всю ночь.

   - И накидочки у вас, тяэли, с собой нет, - продолжил ювелир. - Тут за соседней дверью кондитерская. Давайте я мальчика позову, он отведёт, а уж там-то вы переждёте непогоду. Всё лучше, чем здесь. Тепло, сухо, общество, опять же, достойное. Пирожные говорят наивкуснейшие, так и таят во рту.

   - Благодарю, - кивнула Мираль.

   Она заподозрила, что старик расхваливает не просто так, но почему бы не воспользоваться случаем. В будущем вряд ли найдётся время на пирожные.

   Старик позвонил в колокольчик и отдал распоряжения сутулому юноше. Судя по бледному лицу, царапинам и пятнам на руках, это был один подмастерьев. Парень принёс две тёмно-зелёные накидки. Одну отдал Мираль, вторую накинул сам. Взял свёртки и спрятал их под плащом.

   На улице они не бегом добрались до соседней двери. Юноша открыл её. Пропустил девушку внутрь и зашёл сам.

   Мираль огляделась. Кондитерская была небольшой, но уютной. Первой в глаза бросалась витрина, где на подставках и блюдцах лежали разнообразные пирожные: от безе до тортов. Под потолком висели яркие белые светлячки, напоминавшие маленькие солнца. Даже смотреть на них дольше одного вдоха оказалось больно.

   Почти весь зал занимали небольшие круглые столики, покрытые белыми скатертями. Рядом с каждым стояли по два стула.

   Возле камина в дальнем конце за тремя сдвинутыми столиками сидела компания студентов. Они громко обсуждали непонятный синтез и зелёную окраску растений. Остальные посетители старательно делали вид, что разговор им не мешает.

   - Тяэли, могу я вам что-нибудь предложить? - поинтересовался разносчик.

   - Столик возле окна. - Мираль отвлеклась от изучения зала.

   - Конечно, пройдёмте.

   Мужчина отвёл девушку к свободному столику. Помог раздеться и разместить на соседнем стуле покупки. По нескольким брошенным подмастерью фразам, Мираль поняла, что хозяева кондитерской родственники ювелира.

   Подмастерье свернул вторую накидку и, пожелав приятного аппетита, удалился.

   - Две цветочные корзиночки и ромашковый отвар, - заказала Мираль.

   Разносчик повторил заказ и поспешил к дальнему столику.

   Девушка глянула в окно. Вода сплошным потоком бежала по стеклу, отчего всё смазалось и выглядело блеклым. Редкие экипажи превратились в тёмные прямоугольники, а спешащие горожане казались призраками. Шум дождя напомнил девушке шуршание бумаги в корзине для растопки. Кошка иногда забиралась туда и шебуршила. То ли искала подходящую игрушку, то ли устраивалась поудобнее.

   Вскоре принесли заказ, и Мираль убедилась, что ювелир не зря хвалил родственников. Корзиночки, действительно, оказались вкусными и таяли во рту.

   Мираль грела руки о чашку и наблюдала за стихающим дождём, когда звякнул колокольчик над дверью. Девушка привычно бросила туда взгляд, хоть и не предполагала встретить знакомых. Вздрогнула, увидев коричневое пальто в третий раз. Посетитель принялся отряхиваться и показал кривую чёрную заплатку на левом рукаве. Это точно не совпадение. Она уже видела такую же на мужчине недалеко от харчевни.

   Гость снял пальто и меховую шапку. Повесил их на крючки у входа. Мираль резко отвела взгляд и уставилась в окно. Сердце бешено заколотилось. Она видела этого бородача в харчевне. Он сидел через два столика и болтал с сапожником о коже. Мираль затруднялась назвать его профессию, но в кондитерской мужчина смотрелся чуждо.

   Незнакомец огляделся и выбрал столик возле камина. Теперь его и Мираль разделяли студенты. Девушка сидела прямо, будто проглотив кол, и медленно пила. В затылке появилось стойкое ощущение жгущего взгляда, но Мираль не находила повода обернуться и проверить.

   Допив отвар, она вспомнила о маленьком зеркальце. Мираль вытащила его из сумочки, будто собираясь поправить причёску, и осторожно повернула. В этот момент студент захохотал и откинулся назад, открыв обзор. Девушка увидела горящие ненавистью глаза. Незнакомец смотрел прямо на неё.

   Мираль убрала зеркальце и вытянула за шнурок кулон. Латунное украшение задрожало в её ладони. Невестин оберег предупреждал об опасности.

   Девушка сняла кулон и положила на стол. Он затих. Страх и предчувствие беды исчезли. Больше не хотелось бежать без оглядки и прятаться. Мир перестал казаться враждебным. В кондитерскую вернулся уют. Ослабевший дождь нежно шуршал за окном. Казалось, совсем рядом волшебный лавочник быстро-быстро заворачивает товары в бумагу и бросает их в телегу к остальным. Иногда к нему примешивался звон ложек и вилок. Голоса посетителей напоминали пчелиный рой из домиков, когда к ним осторожно прикладываешь ухо. Даже громкая болтовня студентов казалась его частью.

   Мираль сжала оберег в ладони. Он задрожал, но чувство опасности не появилось. Тогда она приподняла ворот и приложила цветок к коже чуть ниже ключицы. Страх вернулся, настолько сильный, что захотелось орать. Девушка не выдержала. Резко бросила кулон на стол и накрыла рукой. На миг наступила тишина. Люди обернулись к ней. Мираль натянуто улыбнулась и прошептала «Всё в порядке». Посетители вернулись к своим делам.

   Девушка уткнулась лицом в ладони. Жрица Плеиды мало рассказывала о свойствах оберега. Объяснила, что делать, если защита сработает, как найти ближайший храм или обитель богини. Упоминала болезни, что получит напавший. Намекнула на возможность скрыть контур. Но ничего не сказала о паническом ужасе. Не ясно, что делать, как реагировать. О чём хочет предупредить оберег? Если бы он реагировал на каждый злой взгляд или дурную мысль, половина Лозарии сошла бы с ума. Не проклинать же каждого, у кого появилась скверная мысль.

   Намерения бородатого мужчины были не ясны. Пока он только попадался на пути. Если бы не кулон, Мираль даже не обратила бы внимания. Мало ли кто по улицам ходит. Не пристаёт же. Другое дело, малахольного оберег пропустил. Девушка припомнила свои ощущения в переулке. Тогда она даже толком не успела испугаться. Здесь же нечто иное.

   Мираль убрала ладонь с кулона и провела пальцем по миниатюрному грифу со струнами. Оберег в ответ тоненько задрожал, как замёрзший перепуганный котёнок.

   - Тяэли менестрель, - разносчик отвлёк девушку от размышлений. - Вам комплимент от вон того господина, - мужчина взглядом показал на бородача и поставил перед ней кусок бисквитного торта с ореховой начинкой, белой глазурью и яркой алой розой. Один из самых дорогих в кондитерской.

   На принятие решения была всего пара вдохов. Любопытство взяло верх.

   - Благодарю, - ответила она разносчику.

   Потом обернулась к бородачу. Дождалась, когда студент откинется назад, и кивнула в знак признательности. Бородач уже не выглядел озлобленным, даже улыбался, но в этой улыбке было нечто странное, настораживающее.

   Мираль вернулась к десерту и подцепила трезубой вилочкой розу. Надкусила её и зажмурилась от удовольствия. Здесь знали толк в настоящем марципане.

   Рядом с грохотом опустился стул. Девушка распахнула глаза и повернула голову. Улыбающийся бородач пересел к ней. Вблизи Мираль отметила, что он не сильно её старше, ровесник хохочущих студентов, но из-за бороды и поношенной рабочей одежды выглядит лет на тридцать пять-сорок.

   - А я вас сразу узнал, - сказал он громким чуть хрипловатым голосом. - Вчерашний концерт в Ельнике - ваш. Ох, и пронял же он меня, а до самых глубин.

   - Ну что вы, - зарделась Мираль, ей хотелось скорее забыть вчерашний позор.

   - Не скоромничайте, менестрелям ни к чему скоромничать, - мужчина развязно положил руку на спинку её стула и наклонился вперёд.

   Мираль собралась его подвинуть и позвать разносчика, но в этот миг в её бок кольнуло остриё. Бородач наклонился ещё ближе и едва различимо прошептал:

   - Не рыпайся, всажу по рукоять. Поняла?

   - Д-да, - с трудом выдавила из себя девушка. Собрав остатки самообладания, она тихо положила вилку на блюдце. - Что вам нужно?

   - Хороший вопрос, - мужчина пошевелил лезвием, заставив Мираль напрячься и втянуть живот, хотя это не помогло. - Что ты продала золотушнику*?

   (*Жаргонное название ювелира.)

   - Ничего. Уй... - Девушка стиснула зубы и с шумом выпустила воздух, с трудом сдерживая крик. - Я купила у него шпильку и перемерила украшения.

   Мираль зажмурилась, пережидая боль от нового укола.

   - Вроде не врёшь. Где флейта?

   - Какая флейта? - Мираль от боли сжала кулаки.

   - Не прикидывайся. Источник говорит, она у тебя. Так где?

   - Не знаю, что за флейта. Нет её, и никогда не было. Вас обманули.

   Лезвие исчезло.

   - Э, нет, дорогуша. Меня не обманывают. Иначе долго не живут. - Кончик ножа ткнулся выше, словно бородач примеривался, куда его всадить.

   - Но я, правда, не знаю, - на глаза Мираль навернулись слёзы. - Вы же обыскали мои вещи. Ведь это вы, да?

   - Осталось два места, зелёная девица* и её балалайка.

   (* Намёк на зелёный контур вокруг Мираль.)

   - Нет на мне флейты, нет. И в гитаре пусто, иначе она бы не играла. - Девушке было очень страшно, но про особенности инструмента она могла ответить в любом состоянии. - Куда бы я её сунула?

   - Даже девица эту флейту за щекой спрячет.

   Мираль нахмурилась. Она мало, что знала о флейтах, но они точно не помещались во рту целиком. Даже самые маленькие из них. Вдруг этот пучеглазый преследователь такой же сумасшедший, как тот из переулка. Может даже он его убил, а следующей будет она.

   - Не видела флейту, - упрямо повторила Мираль. - Если бы видела, отдала бы в Управление.

   Бородач широко открыл рот, серые глаза ещё сильнее вылезли вперёд. Он стал похож на рыбу, выброшенную на берег.

   От резкой боли в боку Мираль зажмурилась и упёрлась лбом в ладони. Не дёргаться, иначе он всадит по рукоять. Не дёргаться! Воображение мигом нарисовало рану и капающую кровь.

   - Э, нет, - преследователь пришёл в себя и убрал лезвие. Девушка подавила желание проверить цел ли бок. - Такую вещь только идиот потащит властям, ты не идиотка. Даю три дня одуматься и отдать вещь. Я хотел по-хорошему, но ты, - мужчина произнёс портовое ругательство, - по-хорошему не хочешь. Придётся так.

   - Нет её у меня, нет.

   - Значит, найди. Три дня. Поняла. Три. Или отправишься за тем пустоголовым.

   Мираль прикрыла глаза. Слёзы выскользнули из-под век и покатились по щекам.

   - С законниками не связывайся. Зарою раньше, - предупредил бородач.

   Он со стуком положил серебряную монету на стол и дружески потрепал девушку по плечу.

   - Ну, бывай, менестрелька.

   Мираль проследила, как он взял пальто и шапку. Надел их и вышел на улицу, где небо очистилось от туч.

   Девушка ощупала бок. Ни дыр, ни ран. Она вытерла платком слёзы и отодвинула блюдце с тортом. Аппетит пропал. Запоздало её начала бить дрожь. Пришлось взять себя в руки.

   - Любезный, - подозвала она разносчика. - Поймайте экипаж.

   - Сию минуту, - он забрал почти нетронутый торт и серебряную монету.

   Дрожащей рукой Мираль дотронулась до оберега. Пальцы ощутили холод металла. Кулон молчал. Девушка приложила его к шее. Ничего. Обычная подвеска. Мираль надела её и спрятала под рубашку. Латунь быстро согрелась и перестала ощущаться. Оберег стал её частью и снова молчал. Ведь это странно, два человека желали зла, но среагировал оберег только на одного.

   Когда экипаж остановился напротив дверей, разносчик принёс пальто и помог девушке отнести вещи в коляску. Разместил их так, чтобы не выпали и закрыл дверцу.

   - В «Синюю колбу», - приказала Мираль извозчику.

   Гостиница находилась через две улицы. Экипаж доехал быстро и без проблем. Пока Мираль выуживала из кошелька два медяка, зять хозяина гостиницы отнёс покупки в комнату. Девушка расплатилась и тоже поднялась на второй этаж.

   - Прошу вас, не удивляйтесь вопросу, - обратилась она к мужчине. - Скажите, охранный контур давно обновляли?

   - В середине первоцветня, тяэли. - Если служащий удивился, то вида не подал. - Не извольте беспокоиться, защита крепкая, этого года.

   - Благодарю, - Мираль вручила припасённый медяк и заперла дверь. Как же расточительно быть путешественницей! Хоть выходи на улицу и пой.

   Девушка опустилась на кровать и обхватила себя руками. Дрожь, начавшаяся в кондитерской, усилилась. По щекам волнистыми дорожками заструились слёзы. Мираль опустила голову и раскачивалась из стороны в сторону. Она чувствовала, как в груди рождаются всхлипы, как они поднимаются всё выше. Выше и выше. Вот они прорвались наружу. Девушка разразилась неудержимым хохотом. Она хохотала и раскачивалась, точно пациент дома душевнобольных. Она радовалась избавлению, страшилась будущего. Она знала преступника в лицо, но не понимала, как ей это поможет.

   Постепенно Мираль пришла в себя. В теле остались слабость и лёгкость. Девушка сняла пальто и повесила его на крючок, оно показалось ей ужасно тяжелым. Не спеша Мираль разобрала покупки. Подготовила вещи к отъезду. Если повезёт, завтра устроится на работу в графу. Его усадьбу охраняют почти как банк, там будет безопасно.

   Мираль встала у окна. День подходил к концу. Небо приобрело насыщенно голубой цвет. Редкие облака потемнели и с одной стороны окрасились в жёлтый цвет. В полукруглом окне дома напротив отражался диск солнца, лежащего в центре мягкой оранжевой перины.

   От этой простой и чистой красоты Мираль захотелось петь. Грустную, слезливую песню о прошлых временах, когда жизнь текла иначе, а людей не сковывали традиции и этикет. Песню потерянной свободы и бескрайних просторов.

   Захотелось вдохнуть уличного воздуха: запаха мокрой брусчатки, распаханной клумбы у крыльца, ржавой воды из водостоков, выпечки из пекарни напротив и овощного рагу местной кухни. Мираль шагнула вперёд, намереваясь открыть окно. Вытянутая рука так и замерла возле тюля. Губы плотно сжались. У двери пекарни стоял бородач и смотрел прямо на неё. Их взгляды встретились, преследователь чиркнул рукой у горла.

   Мираль шагнула назад и прижала руку к груди. Оберег молчал. Словно этот кусок металла понимал, сейчас до них не добраться, гостиница хорошо защищена. Но он не мог, это же украшение, а не мыслящее существо.

   Девушка задёрнула шторы и приказала чаше с огнём разгореться. Мягкий оранжевый свет наполнил комнату, добавив уюта. Злодей остался там, а здесь дом и крепость.

   В дверь постучали. Мираль подпрыгнула от неожиданности. Сердце ёкнуло.

   - Кто там? - громко спросила она и похвалила себя. Спокойный голос удался хорошо.

   - Это я, Иларий, - ответили с другой стороны. - Принёс бумагу.

   Девушка бросила взгляд на штору. Сквозь неё не видно гостя, а вдруг преследователь понял к кому пришёл гонец из Управления. Если он знает, как выглядит их гонец.

   Поколебавшись, Мираль отперла дверь.

   - Вот, повестка на слушание. - Мальчик протянул запечатанный сургучом лист. - Ой, а вы что, плакали?

   - У меня будет к тебе поручение. - Девушка взяла письмо. - Хозяин знает к кому ты и зачем?

   - Ну, я как бы спросил, где ваша комната, - Иларий почесал затылок. - А что?

   - Зайди внутрь и встань здесь возле двери.

   Парнишка удивился, но выполнил приказ. Мираль заперла дверь и встала рядом с ним, прижавшись спиной к стене.

   - Мне угрожают расправой, если я обращусь в Управление, - прошептала она. - Человек сейчас наблюдает за окном. Я боюсь, что он в любом случае не оставит меня в покое.

   - Но вы - менестрель! - возмущённо прошептал Иларий. - Вас нельзя обижать.

   - Как видишь, можно. Я бы хотела поручить тебе важную миссию, но боюсь, что ты слишком молод, а она опасная.

   - Тяэли Клёнова, я - служитель Управления, я готов к опасностям, - насупился мальчишка.

   - Тогда я напишу письмо для Арутема Митримовича. Отдашь лично ему в руки.

   - Идёт. Пишите, я подожду.

   Иларий опустился на пол и сел, притянув к себе колени. Мираль улыбнулась. Смышлёный мальчик. Однажды он станет хорошим следователем. Если доживёт.

   Она достала лист с витиеватым графским гербом. Для экономии времени записала последние события карандашом, умолчав о странностях оберега - слишком личное, позже она навестит жрицу и расспросит обо всём. Текста набралось на один листок, заполненный с двух сторон. Мираль убрала его в конверт и запечатала сургучом.

   - Тебе бы через задний ход выйти, - сказала она, вручая письмо.

   - Сам знаю, учёный, - фыркнул Иларий. - Я сначала на него погляжу в окошко, а потом уж огородами. Как выглядит-то?

   - Коричневое пальто. Здесь заплатка, - Мираль показала на локоть. - Шапка из кролика. Глаза выпученные серые, тёмная борода на половину лица, почти чёрная.

   - Запомнил. Вы здесь прятаться будете?

   - Завтра попытаюсь к графу устроиться. У него охрана получше.

   - Это точно, - улыбнулся парнишка. - До встречи, тяэли Клёнова.

   - Удачи тебе, страж закона.

   Иларий надел шапку и бесшумно выскользнул в коридор. Мираль заперла дверь и обессилено села на пол. Затея ей не нравилась, но иного выхода не оставалось.

ГЛАВА 7

На хозяйственном дворе царило ещё большее оживление, чем перед помолвкой. Граф намеревался переехать в «Летнюю бабочку», и слуги торопились упаковать вещи в телеги и при этом не повредить их.

   Мираль с трудом пробралась в усадьбу, пришлось объяснять цель визита каждому стражнику. Здесь её проблемы не закончились. Управляющий казался неуловимым. Девушка видела его то в одном месте, то в другом. Всякий раз, когда она добегала до туда, оказывалось, что Отрад Микарович вновь исчез.

   Девушка почти отчаялась, когда ей повезло столкнуться с ним.

   - Здравствуйте. Уделите минуту, - попросила Мираль, пока управляющий не скрылся.

   - Кто вы? И что здесь делаете? - нахмурился Отрад Микарович.

   - Я - менестрель. Выступала на помолвке Дограмира Варгомировича. Вы сказали, если будет желание, примите в ансамбль до Дня Матери Земли, - протараторила Мираль, пока её не выгнали.

   - Хм… - задумался управляющий. - Инструмент и тембр.

   - Гитара, альт.

   - Вспомнил. Да, хорошо. Мы можем вас взять, но оформлять будем в «Летней бабочке». - Мужчина вытащил чистый лист. Быстро набросал на нём несколько строк карандашом, сложил и запечатал магической печатью. - Эту рекомендацию отдадите управляющему имением. Рекомендую ехать с сегодняшним обозом. Под охраной и защитой.

   - А ничего, что у меня своя повозка? - спохватилась Мираль, забирая письмо.

   - Не страшно, в каретнике найдётся место. Есть ещё что-то, о чём следует знать?

   - Четырнадцатого дня меня вызвали на слушание как свидетеля. - Девушка опустила глаза на рекомендацию, опасаясь, что её отберут.

   - Скажите про это управляющему, он сразу оформит день выходным, - распорядился Отрад Микарович и убежал, не попрощавшись.

   Мираль выдохнула. Кажется, полоса неудач закончилась. Её приняли на работу, и больше не придётся беспокоиться о безопасности.

   Девушка спрятала письмо в сумочку и обратилась к ближайшему стражнику:

   - Здравствуйте. Подскажите, когда отправится обоз?

   - Часа через два-три, раньше вряд ли управятся. Вам зачем это? – запоздало проявил бдительность мужчина.

   - Меня приняли на место вокалистки, не хочу опаздывать к отправлению, - объяснила Мираль.

   - А… ну тогда, не опаздывайте. Подтверждение есть? - Девушка кивнула. - Покажите его охране как придёте, они помогут.

   Мираль поблагодарила его и поспешила к экипажу. После вчерашнего нападения она опасалась ходить по городу пешком. Если преследователь рискнул напасть на неё в кондитерской, вряд ли он испугается многолюдных улиц.

   В гостинице девушка быстро собрала вещи и отнесла сумки в повозку. Хорошо, она с вечера обо всём позаботилась.

   Мираль переложила украшения в тайник над сидением. Она не боялась, что их украдут. Просто тёплая шуба и платок без того сковывали движения, а после предыдущей поездки на груди появились синяки от кулонов.

   Слуги помогли девушке взобраться на козлы. Она тряхнула поводьями. Звёздочка неспешно выехала на улицу и повернула направо. Мираль помахала на прощание хозяину гостиницы. Жаль у него не нашлось работы для менестреля, зато обслуживали здесь на приемлемом уровне. Даже стук из типографии почти не мешал.

   Мираль поёрзала на мягком сидении, устраиваясь удобнее. Лад добавил сюда ремни для безопасности, но в таком наряде они казались излишними. Девушка сунула их хвосты в щель у стенки.

   Весеннее солнце во пригревало. Пройдёт несколько дней, и тёплые пальто сменят жакеты и сюртуки. Мираль в меховой шубе чувствовала себя как в бане. Первый час всегда жарко, а потом девушка начинала мёрзнуть. Как же хорошо кататься в экипаже пассажиром, можно в любой момент обернуться пледом или скинуть его. На козлах так неудобно. Тут или останавливаться для переодевания, или сразу утепляться.

   Повозку тряхнуло. Мираль инстинктивно упёрлась ногами в перегородку и отклонилась назад. Повернула голову налево. Вскрикнула. Над ней нависла тёмная громада. Солнце слепило глаза, не давая толком разглядеть кто это. Девушке заметила платок на лице незнакомца.

   В солнечных лучах блеснуло лезвие. Нападавший размахнулся. Мираль замерла ровно на вдох. Затем резко отклонилась вбок. Выставила перед собой локоть, рука преступника скользнула. Нож с хрустом вошёл в стенку. Напавшего повело. Он приложился боком о повозку. Удержался на ней. Дёрнул на себя оружие. Нож не шелохнулся.

   Девушка, не поднимаясь, набрала в грудь воздух и заорала.

   - Заткнись, - прошипел напавший и попытался её схватить.

   Мираль узнала голос. Вчерашний преследователь. Счастье, что оберег в тайнике и не отвлекает.

   Чувствуя себя кочаном капусты, девушка отползла ещё дальше. Набрала в грудь воздуха и одновременно замахнулась поводьями. Эх, кнут остался в сундуке на задке, сейчас бы он пригодился.

   Преследователь схватил поводья. Пришлось их выпустить. Мираль заорала громче. В ответ раздался свист. За ним ещё один. Напавший бросил поводья. Резко вытащил нож. Спрыгнул и исчез в толпе.

   Мираль взяла поводья, натянула их, приказывая Звёздочке замедлиться. С правой стороны подъехал стражник и подстроился под скорость повозки.

   - Тяэли, вы в порядке? - поинтересовался он.

   Девушка тяжело дышала. По лицу струился под. Одежда под шубой взмокла. Её хватило лишь на кивок. Это удовлетворило хранителя порядка.

   - Хорошо, тогда проезжайте, не задерживайте движение.

   Мираль протёрла рукавом глаза и недоверчиво поглядела на мужчину. Да, она собиралась отказаться от посещения Управления порядком, обоз ждать не будет, но не ожидала, что стража сама попросит её удалиться.

   - Благодарю за заботу, - едко ответила девушка.

   Она перехватила поводья и подстегнула лошадь. Быстрее доберётся до «Зимней бабочки» - быстрее окажется под охраной.

   - Простите, сударыня, - смягчился стражник, он всё ещё ехал наравне с девушкой. – Из-за переезда его сиятельства часть улиц перекрыта, приходится следить за остальными.

   - Всё в порядке. Я – новая вокалистка графа, спешу к обозу, пока он не уехал.

   - Тогда позвольте вас проводить. Было бы жаль потерять вторую вокалистку меньше, чем за месяц. – Мужчина повернулся на лошади и показал несколько загадочных знаков. Видно, предупредил, куда отъезжает.

   Мираль насторожила фраза про «вторую вокалистку», она показалась завуалированной угрозой. Впрочем, быть может всё дело в преследователе. Трудно оставаться спокойной, когда второй день подряд рядом махают ножом.

   Стражник сдержал обещание и сопроводил до нужной улицы. Девушка показала охране письмо с печатью управляющего, и её определили в конец обоза перед замыкающими.

   После полудня телеги отправились в путь. Впереди зазвучали рожки. Гвардия графа предупреждала людей и следила, чтобы обозу не мешали. До западных ворот Мираль не увидела ни одной посторонней повозки. Они все собрались за городом. Нагруженные товарами телеги жались к обочинам. Их хозяева недобро смотрели на выезжающих, но молчали. Спорить с графом бессмысленно и опасно, стража быстро объяснит, кто хозяин земель.

   Вскоре город остался позади. Дорога вела между двух огромных вспаханных полей. Над ними кружили чёрные птицы, похожие на грачей, слышалась одинокая песнь жаворонка. Пройдёт месяц, черноту закроют зелёные побеги, прилетят с юга птицы и над полями будет разноситься многоголосье.

   За полями начинался лес. Мощные старинные ели росли двумя рядами как сторожа, за ними виднелись тонкие голые стволы с зелёным «пушком» - почки только-только начали раскрываться. В выси перестукивались дятлы, словно соревновались, кто наловит больше жучков. Облезлая тощая белка перескочила с одного дерева на другое. Вспугнутая сорока недовольно затрещала и пролетела над головой.

   - Говорят, тут зверь завёлся, - один из стражников, молодой и усатый, поравнялся с Мираль. - Трёх селян уже загубил.

   - И его не поймали? - Девушку передёрнуло от страха и холода.

   Пропотевшая одежда быстро остыла и неприятно облепила тело. Мираль запоздало вспомнила слова Ладимира, что шуба как окно - не греет, а всего лишь сохраняет тепло.

   - Куда уж там, - махнул рукой парень. - И стража ходила, и мужики, а всё одно. По ночам воет, людей губит, а народу не показывается. Нечисть небось какая. Я думаю, он Янгелику и порешил, а не сбежала девка.

   - Кто это? - Мираль вновь поёжилась. В душу закралось дурное предчувствие.

   - Вокалистка наша. Что до вас служила. В городе-то её не нашли. В сёлах тоже. Она без артиста своего не сбежала б, везде парой ходили. А теперь один.

   - Ужас какой, - пробормотала Мираль.

   - Озир, хорош актёрок пугать! - крикнули сзади. - Господин узнает, самого петь отправит. Нам второй побег без надобности.

   - Да я ж не со зла, я предупредить хотел, чтоб невестушка по ночам за забор не шастала, - начал оправдываться Озир.

   - Спасибо за заботу. - Мираль это позабавило, и она улыбнулась. - Только мой жених в Алидве остался. Далековато для ночных свиданий.

   Сзади раздался дружный хохот. Озир покраснел ото лба до шеи.

   - Но я приму к сведению и не стану лазить через ограду по ночам, - добавила Мираль, чем окончательно смутила парня.

   Он придержал коня, и девушка вновь осталась наедине со своими мыслями. Лес помрачнел, хотя солнце ярко светило над головой, а деревья росли, как прежде, стройными рядами. Вскоре обоз вновь выехал в поле, и Мираль выдохнула с облегчением. Дорога пошла в горку. Поднялась на ступень и снова побежала прямо до горизонта мимо рощи к деревне.

   Перед рощицей справа от дороги за высоким деревянным забором расположилось поместье. Его широкие ажурные ворота были распахнуты, и телеги друг за другом въезжали во двор.

   - Сударыня, - Озир вновь поравнялся с Мираль. - Здесь въезд через господскую сторону. Едем за мной на хозяйственную. Всё равно туда придётся отвозить, а так хоть стоять не придётся.

   Девушка не стала возражать. Объехала следом за стражником телеги и остановилась у дальних ворот за поворотом. Озир постучался.

   - Ким бул? - раздалось с другой стороны.

   - Кожюндун кулдары, - ответил Озир и добавил. - Берес, открывай, свои приехали.

   Послышался скрежет опираемого засова.

   - Их сиятельство зачем-то требует заучивать позывные. Как на тайной службе, - пояснил стражник удивлённой девушке и обратился к сутулому старику у ворот. - Берес, со мной новая певичка, помоги ей с телегой.

   - А, ну это можно. - Берес взял Звёздочку под уздцы и повёл во двор.

   Мираль отметила, что здесь всё похоже «Зимнюю бабочку», но как бы в зеркальном отображении.

   - Девка, да ты продрогла, как-никак, - заметил старик и прокашлялся. - Что шубка не греет?

   - Греет, только я сначала упарилась, а уж потом замёрзла, - ответила Мираль.

   - Бывает, бывает. Ты самое нужно из коляски-то возьми и в дом, пока совсем не остыла. Мне её убрать надобно, пока хозяйские не подвезли. Потом из каретника остальное заберёшь. Комнату-то, поди, ещё не получила.

   Мираль покачала головой. Она сползла с козел и взяла сумку со сменной одеждой и гитарой.

   - И где мне искать управляющего? - поинтересовалась девушка.

   - Килан Микарович заняты, хозяйское добро расставляют. Вы к Достане Медиловне обратитесь, экономке. У ней ключи тоже есть.

   - А её где найти?

   - Там, - старик махнул костлявой рукой на открытую дверь.

   Мираль отправилась в указанном направление. Заглянула в узкий невысокий коридор. Позвала. Ей не ответили. Тогда она зашла внутрь и открыла следующую дверь. За ней находился ещё один коридор. Он заканчивался массивной дверью, слева от неё виднелась винтовая лестница.

   Девушка вновь окликнула экономку. За дверью послышались шаги, и она распахнулась.

   - Что надобно? - хмуро поинтересовалась дородная женщина, занявшая собой весь проём.

   - Отрад Микарович рекомендовал меня вокалисткой в ансамбль, - ответила Мираль.

   - Так мальчики ещё в той усадьбе, - Достана Медиловна скрестила руки на груди.

   - Да, а мне предложили сразу сюда приехать, разместиться, освоиться.

   - Бумагу.

   - Да, конечно.

   Мираль прислонила гитару к стене и подняла клапан сумки. Вытащила из бокового кармана письмо и протянула экономке. Та глянула на печать и жестом приказала посторониться.

   Достана Медиловна протиснулась мимо девушки и стала медленно подниматься по лестнице. Мираль пошла следом.

   - За ансамбль отвечает Килан Микарович, я в эти дела не лезу. До вечера он занят переездом, беспокоить не советую. Но я сообщу о вас. Женское крыло справа, мужское - слева. Удобства в конце коридора и на улице. Остальные исключительно для господ. Вон та дверца - на второй этаж в господскую часть. Ежели господа вызовут в покои, ей удобнее всего пользоваться. Комната будет личная. Специально для вокалисток, можете спокойно петь, играть, мешать не будете. О еде узнайте на кухне, об остальном - у Килана Микаровича.

   Они добрались до третьего этажа. Экономка остановилась перевести дух, Мираль мысленно повторяла услышанное, чтобы не забыть.

   - Там мужское, здесь - женское, - снова повторила Достана Медиловна и свернула направо.

   Чаши с огнём мигом разгорелись. Мираль увидела широкий коридор, застеленный сиреневым ковром с двумя линиями золотых ромбов по краям. По обеим стенам вдаль уходили одинаковые двери, похожие казарменные. Потолок здесь был невысокий, девушка подумала, что если экономка вытянет руку, то достанет до него пальцами.

   Достана Медиловна прошла до конца коридора и показала на двери:

   - Уборная, душевая, ещё один спуск, можете пользоваться. Ваша комната.

   Женщина отцепила от связки ключ и вставила в дверь с левой стороны. Распахнула её и предложила девушке войти.

   - А где сушат вещи? - поинтересовалась Мираль.

   - В ящике шкафа сушильные шарики. Пользоваться, надеюсь, умеете. Насчёт принадлежностей обратитесь ко мне, но позже. Смена белья каждые семь дней, мешки будут стоять в закутке возле лестницы.

   Достана Медиловна вышла и закрыла дверь.

   Мираль опустила сумки на цветной домотканый половик и огляделась. В небольшой вытянутой комнате помещались платяной шкаф, односпальная кровать, стол со стулом и подставка для музыкального инструмента. В изголовье кровати стояла тумбочка, на ней – небольшой тазик с глазурованными кувшином и стаканом.

   Девушка размотала платок и скинула шубу. Дом хорошо отапливали, изгоняя к приезду хозяев сырость из всех комнат. С каждым мгновением становилось всё теплее и душнее.

   Она заперлась изнутри. С наслаждением переоделась сухое, а меховые сапоги сменила на туфельки. Ногам стало так легко, что захотелось танцевать.

   Мираль прицепила к поясу зачарованный мешочек и накинула на плечи жакет. Каретник возле дома, она не успеет замёрзнуть, пока будет забирать вещи.

   В повозке её ждали три сумки, две шляпные картонки и подвески в тайнике. Девушка взяла сразу всё и, обвешанная, поспешила в дом. Как это бывает весной, поднялся ветер и нагнал тучи, обещая новый ливень.

   Из кухни вышла женщина с ведром и вылила его содержимое в огромную бочку. Она вытерла со лба пот и обратилась к Мираль:

   - Вы точно барыня: свёртки, коробки. Артистка, да?

   - Певица, - коротко ответила девушка. Она пыталась удержать ношу и открыть дверь.

   - Наслышана. Проголодались небось с дороги, заходите. Для слуг уж готово всё, - женщина убрала выбившуюся прядь под платок и скрылась на кухне.

   Мираль справилась с дверью и едва разминулась с выбежавшим лакеем, тот в последний момент прижался к стене.

   На лестницу девушка зашла с опаской, но все слуги работали в господской половине, и на пути никто не встретился. Мираль без проблем добралась до комнаты и опустила сумки на пол. Села на кровать и выдохнула. Нести сразу всё было не лучшей идеей. Тело ныло, а руки тряслись.

   Девушка отдохнула и занялась вещами. Когда она добралась до письменных принадлежностей, заметила на столе потрёпанную книгу песен. Похожая осталась дома, Мираль разучивала по ней известные баллады, переводя ноты в аккорды. Девушка присела на край стола и раскрыла книгу. Поднесла её ближе к окну, чтобы рассмотреть. Первыми в глаза бросились карандашные пометки на полях. «Исполнить тремоло*», «дождаться вступления трубы», «исполнять, когда господа в настроении». Мираль открыла форзац и вздрогнула. Слева в самом верху ровным почерком было написано «Янгелика Василькова». Песенник исчезнувшей вокалистки.

   (* Быстрое и многократное повторение одной или нескольких нот.)

   В стекло ударила первая капля, за ней вторая. Тонкие дорожки побежали вниз. В комнате резко потемнело, будто наступили сумерки.

   Мираль отодвинула в сторону листы с карандашами и пересела ближе к окну. Зажигать чаши не хотелось. Девушка перелистнула страницы. Для каждой песни нашлась своя пометка. Встречались отсылки к тетради, были упоминания музыкальных инструментов: за кем следить перед вступлением.

   Больше всех истрепалась страница с нотами для гитары и флейты к нежной песне о любви. Девушка заметила, что значки и слова здесь различаются, будто пометки ставили два человека.

   Погода навела её на романтичный лад. Мираль представила, как Янгелика и её возлюбленный вместе разучивают партию и делают заметки в книге. Потом берут каждый свой инструмент - у пропавшей вокалистки это была гитара, подставка подходила исключительно под неё - играют вступление. Янгелика начинает петь и забывает обо всём на свете. Остаются только она, слова и музыка.

   Должно быть, её исчезновение большая потеря не только для знакомых, но и для искусства. Редко найдётся певица, столь кропотливо записывающая примечания.

   Мираль отложила книгу и слезла со стола. Она могла часами предаваться мечтам и воображать, но желудок требовал еды. На кухне должно быть гадают, куда делась новая вокалистка.

   Нужную дверь Мираль нашла со второй попытки, чему сильно обрадовалась. Выходить под ливень не хотелось, а коридоры оставались пустыми - слуги наводили порядок на хозяйской половине.

   - Садитесь за общий стол, - распорядилась пухлая женщина, что выливала ведро. - Да не робейте, здесь все свои. - Она кивнула в сторону трёх служанок, жадно поглощающих суп.

   Издали девушки показались сёстрами. Худенькие, одного роста с волосами, спрятанными под сиреневые чепцы. Все три в фиолетовых платьях и белых передниках.

   Мираль села напротив них и положила руки на колени. Ей не доводилось оказываться в компании графских слуг, и девушка не представляла, как себя вести. Надо ли называть имя или лучше подождать официального представления от экономки или управляющего?

   Подошедшая кухарка разрешила её сомнения.

   - Меня Елеей звать, - сказала она, наливая в миску суп. - Ежели что для голоса надо или пропустишь еду из-за работы, всё ко мне. Господа хоть и строги, но ансамбль свой берегут. Настойки, яйца, травники - всё имеется. Приготовим, заварим.

   Мираль поблагодарила и представилась в ответ. Следом представились служанки - Ризана, Горея и Веяна, одна родилась в ближайшей деревне, две другие были горожанками. Они приехали вчера вместе с большей частью слуг. Постоянно в «Летней бабочке» проживали не больше десяти человек, не считая меняющуюся охрану. Пустующее имение не требовало много людей. Остальные переезжали вместе с хозяевами из одной усадьбы в другую.

   - Здесь работать неплохо, - заметила голубоглазая Горея. - Платят поболе, чем в той же лавке. На приданое скопить можно. Не лютуют. Ежели прибираться тихо и на глаза не попадаться, так и не кричат.

   - За оплошности деньгами берут или увольняют, - вздохнула Ризана, помешивая остатки супа, но не спеша его доедать. - В прошлом месяце Ликуну выгнали.

   - Твоей подруженьке стоило меньше строить глазки и лучше следить за сервизом, - хмыкнула светловолосая Веяна. - Удивляюсь, что госпожа её отослала, а не отлупила веером. Сервиз, говорят, привезли из-за Великих гор. Подарок какого-то там государя.

   - Ничего она не строила, - вступилась за уволенную подругу Ризана. - Заслушалась немножко, с кем не бывает. На Поверия не грех и заслушаться.

   Веяна снова хмыкнула.

   - Поверий - это кто? - поинтересовалась Мираль.

   - Наш арфист, - удивлённо ответила Горея. - Вы не знакомы?

   - Нет, меня пока не представляли ансамблю.

   - Завтра представят. Они вместе с господами приедут, - сообщила Ризана, вставая из-за стола. Суп она так и не доела. - Дождь-то какой. Не хотела бы я выходить туда.

   - Так тебя никто и не гонит, - заметила Елея, нарезая картофель.

   Ризана не ответила, а скрылась за дверью. Оставшиеся служанки тоже не стали рассиживаться. Вскоре их место заняли другие слуги. Они сами налили суп и компот. Мираль взяла это на заметку, вряд ли Елея каждый раз будет столь любезна.

   Пообедав, девушка опустила грязную посуду в бадью с водой, поблагодарила кухарку за вкусный обед. Женщина расплылась в милой улыбке и предложила заглядывать чаще.

   На выходе из кухни Мираль столкнулась, как ей показалось, с Отрадом Микаровичем. Когда мужчина заговорил, сообразила, что это его брат-близнец Килан Микарович. Девушка припомнила о любви графа к симметрии.

   - Вокалистка, значит? - уточнил управляющий, когда девушка представилась. - Бумага есть?

   - И грамота, и рекомендация Отрада Микаровича, - кивнула Мираль.

   - Грамота пока без надобности. С рекомендацией подходи через двадцать минут к моему кабинету.

   - А где он? - уточнила Мираль.

   Управляющий выглянул в коридор и показал на дверь слева от той, что вела к лестнице.

   Девушка поблагодарила его и поспешила в комнату. В шкафу рядом с сушильными шариками она видела набор песочных часов, от одной минуты до часа. Иного способа засечь время не было, а опаздывать не хотелось.

   Песчинки не успели полностью высыпаться, а Мираль уже стучала в дверь управляющего. Дождалась разрешения и вошла.

   Килан Микарович сидел за столом и писал, слева от него высилась стопка бумаг. Одну стену занимал длинный шкаф с массивными створками. Кабинет сильно напоминал небогатую контору по оказанию услуг. Мираль казалось, что комната управляющего должна выглядеть иначе. Менее официально.

   - Давайте рекомендацию, - мужчина вытянул руку.

   Мираль вручила ему письмо. Килан Микарович вгляделся в печать, проверил её целостность и только после этого сломал. Внимательно изучил написанное братом.

   Девушка всё это время стояла возле стола и рассматривала двухцветные обои на стене. Они казались странными. Цветком определённо был нарцисс, но Мираль не помнила, чтобы его листья напоминали раскинувшийся во все стороны лопух. Радовало, что оттенок обоев не сиреневый, а бледно-зелёный с бронзовым рисунком. Обилие фиолетовых оттенков уже порядком начало раздражать.

   - Раз Отрад Микарович вас рекомендует, я готов положиться на него, - управляющий отложил письмо и протянул девушке бумаги. - Договор теряет силу с окончанием пятнадцатого дня рожденца. После по обоюдному согласию возможно его продление. Ознакомьтесь с ним и впишите дату отдыха. Если будут вопросы - задавайте.

   Мираль огляделась и заметила у входа стул. Он стоял близко к углу, словно на него сажали провинившихся слуг, чтобы они подумали о своём поведении. Девушка переставила его к столу и углубилась в договор. Раньше ей не приходилось иметь дело с такими бумагами, и Мираль вникала в каждое предложение.

   - Ношение униформы? - удивилась она.

   - Да, каждый слуга обязан её носить. Вы видели платья служанок. Вам выдадут такое же. В качестве послабления, можете надевать украшения, а волосы укладывать вокруг головы без чепца. Болтающиеся косы недопустимы.

   Мираль не нравились эти ограничения, но пришлось смириться. Тем более они всего на неделю.

   - И постарайтесь не звенеть, - продолжил Килан Микарович. - Не знаю, что там у вас спрятало, украшение какое или кошель. Бродячая актриса может так появляться, но не приглашённая.

   Девушка