Поговорим? Ардмир Мари

Не гневите судьбу, не жалуйтесь на жизнь, не мучайтесь одиночеством и сами себя вытаскивайте в общество! А иначе, общество придет к вам в лице мордоворота,почти что шкафчика.

   Лихо навяжет присмотр за пятилетней девчонкой, окунет в треволнения ее совершеннолетней сестренки и незримыми путами свяжет с тайнами одной маленькой, но очень проблемной семьи.

   Поговорим? Ардмир Мари

   Моему вдохновителю.

   Ustas, спасибо за поддержку!

***

1.

   Открываю письмо, долго смотрю на текст.

   «Четверг, 18 июля 2019, 5:16 +03:00 от Donald Walton wenubagroup.tg0@gmail.com:

   Мне повезло, я нашел тебя, Тамара.

   Я выбираю тебя в Интернете, когда ищу надежную женщину, с которой я смогу

   провести остаток своей жизни, как только выйду на пенсию. Я скоро пойду

   на пенсию. Я ищу серьезную, честную, преданную и романтичную женщину, чтобы позвонить моей любимой и любить ее до конца моей жизни. Я хочу

   женщину, которая является доброй и консервативной. Я был вдовцом в течение

   нескольких лет. Я расскажу вам больше о себе с моими фотографиями, как

   только вы ответите на мое сообщение. Спасибо».

   А через минуту сама не заметила, как начала набирать ответ. Пальцы порхали над клавиатурой, на лице расплылась коварная улыбка, а на экране текст.

   «Госпадя! Дружище, я ждала тебя всю свою жизнь.

   Помирающего вдовца, выходящего на пенсию хрен знает когда, в моем случае только ждать и остается.

   Наконец-то соизволил вниманием своим облагодетельствовать!

   Я в восторге, нет моему счастью предела и охвата тоже нет.

   Серьезная, искренняя, честная, преданная, романтичная, добавим еще порядочная, прагматичная, коммуникабельная, стойкая, добрая, консервативная, как завод консервов и даже больше. Во мне нет изъянов, одни плюсы. И потому понять не могу... какого фига я тебя ждала, себя неземную берегла, а ты, мать-перемать, женился, овдовел, а затем годы провел вдали, пока не прозрел?»

   Рука взмахнула, готовясь к отправному сочетанию клавиш Ctrl+Enter, и медленно опустилась на стол. Критическое сознание вернулось. Дела-а-а! Неужели я настолько истосковалась по личному общению, что теперь бесчувственным ботам пишу ответ? С игривой несерьезностью, которая обязательно выльется в многостраничный диалог, будь это человек? С ума сойти. Три нажатия мышки, чтобы избавиться от стыда и чувства гадливости. Я не настолько обезумела, не настолько отчаялась, я вообще не отчаялась, это период такой. Себа час назад поездом отбыл в столицу, где три ближайших месяца будет безвыездно учиться, вот мне и грустно. Сейчас пройдет, сейчас растворится грязная душевная муть и станет чище.

   Я не одна, у меня тьма друзей, еще большая тьма знакомых. Я не одна. Мир огромен, в нем толпы людей, которым нужна помощь, поддержка, доброе слово. Я не одна.

   Мне просто скучно, и это нужно понимать и принимать.

   Итак, чем заняться?

   Я оглядела стол, откатилась на кресле и встала.

   Книги, какой-нибудь романчик или серьезная литература от серьезных дядь и теть? Вышивка? Открытки, которые обещала подготовить и отправить? Или сделать баннер на сайт? От последней мысли мне остро захотелось сладкого и на воздух, вырваться из оков квартиры, побродить по рани серого утра. Еще только июль, но в городе уже пахнет слякотью и грязью. Или же это я везде вижу слякоть. Унылые собачники ведут на поводках не менее унылых псов, тормозящие на поворотах машины тормознуто перемигиваются фарами, на пустыре двое мужиков вяло переругиваются. Отчего-то вновь захотелось плакать или даже реветь.

   Срочно нужно мороженое!

   Я достала ведерко на автомате, сдернула крышку, взялась за ложку, чайную, я как-никак на диете… Или сделать коктейль? Или булочек напечь, с корицей? У меня как раз есть слоеное дрожжевое тесто в морозилке и вкусное сливочное масло для обмазки.

   Себа такие любит…

   Мысль об отъезде сына вернула меня с небес на землю. Он дома провел едва ли неделю, все больше по друзьям и девчатам отрывался, а я как заведенная стала рассчитывать порции и меню согласно его вкусам. В холодильнике осталось мясо, замаринованное под шашлык, три килограмма отборной свинины, которую Себа не увидел, потому что в последний вечер предпочел друзей и пиво. Впрочем, к друзьям он бы шашлык взял, так что нет сомнений - уехал к девушке, которая блюдет фигуру.

   Я вздохнула с тоской, думая, что потом он женится, переберется в столицу и окончательно перестанет навещать меня, как всякий любящий на расстоянии сын. И пусть я его не рожала, только растила с восьми лет, все равно тошно и как-то обидно.

   Как наяву увидела неприглядную картину будущего… Заброшенная квартира, стопки писем бумажных и тысячи электронных, покрытый пылью издыхающий на последних минутах ноутбук и мой иссохший труп на полу. Рядом отлетевший тапок и разбитая ваза, та самая, бабушкина, которую я еще в детстве раскурочила и до сих пор простить себе не смогла. Ее острые осколки с каплями крови так живо встали перед взором, что ложка застыла в мороженом, не соскоблив с него даже одну снежную крошку.

   Ко мне не пришла логическая мысль, что ноутбук должен был бы стоять беззвучным, с черным экраном, что долго лежать моему бренному телу не позволят неоплата жкх-счетов и единственный наследник, что у меня не так уж много газет и писем приходит каждый месяц. Я увидела на трупе под задравшимся платьем надетое сегодня белье, и похолодела. Пусть я не в платье, а в пижамной двойке, все равно мысль о смерти, которая наступит вот прямо сейчас, уничтожила всякое желание грустить. Немедленно на прогулку, на воздух, к людям!

   Только белье сменю, а лучше выкину и никогда больше…

   Звонок в дверь остановил меня посредине сборов. Звонили к соседке, а я ее только вчера отправила в больницу с приступом острого живота, который должен был вылиться в ночную операцию. Лизавету Сергеевну я обещала навестить после обеда, а ее дочери позвонить после восьми. Так что звонить в квартиру соседки, а теперь уже и стучаться, мог кто-то из обеспокоенных родственников либо свидетелей Иеговы, подозрительно ранних.

   Подходя к двери, я иных гостей не представляла, и весьма удивилась, когда они стали названивать мне. Неужели соседи снизу, которых заливает?

   - Кто там?

   - Мы, - прозвучало лаконичное в ответ, а следом и настоятельное: - Откройте.

   Вопреки ожиданиям, в линзе глазка отразилась незнакомая морда верзилы с чуть заметным светлым ежиком волос, цепким взглядом из-под бровей и, судя по носогубным складкам, тяжелой жизнью за плечами. Очень тяжелой, буйно-боевой. Мордоворот самый настоящий. С подобными кадрами я старалась не сталкиваться с поры веселой молодости, поэтому и ответила как можно жестче:

   – Уходите. Я вас не знаю.

   - Гм, - выдал неизвестный и потянул в ухмылке уголок рта, словно бы судорогой сведенного в одну тонкую линию, отчего стал похож на маньяка. – А если по-хорошему?

   - По-хорошему, у меня травмат.

   - И разрешение есть? - Это был не рык, всего лишь тихий голос, от вкрадчивости которого моя спина покрылась мурашками. Надо бы все-таки поставить камеру на дверь и перепроверять непрошенных гостей у нашего участкового.

   - Есть. На отстрел бешеных лис. Но если надо, я и на кабанов бумагу получу.

   - Слушайте, вы…

   - Всего хорошего! – решила я ничего не слушать и уже развернулась уйти, как из-за двери прозвучал знакомый детский голосок.

   - Тетя Тома, это я.

   Алиса?!

   Я щелкнула замком, толкнула створку. Этому ребенку я всегда открою дверь. Маленькая пятилетняя умница была лишена вертихвостки-мамы и воспитывалась отцом. Бизнесменом с небольшим предприятием и тяжелой жизненной историей за плечами. Тяжелой, потому что его дочь постоянно находилась под гласным и негласным надзором или, как сейчас, под охраной. Если отец малышки и верил в кого-то, то лишь в себя. Работу учителей оплачивал щедро, но не всегда мог найти подходящих нянечек. У Алисы они менялись каждые две недели, так что ребенок стал привыкать к менее приближенным, зато постоянным людям. Например, ко мне – соседке своей учительницы по английскому языку.

   Я открыла дверь и нос к носу столкнулась с малышкой, которую верзила поднял на уровень глазка и моего лица соответственно.

   – Здравствуйте. - Она смущенно помахала мне свободной рукой, во второй крепко держала любимого синего мишку. - Скажите, а Лизавета Сергеевна у вас?

   - Сергеевна в больнице. Ее выпишут через неделю. Я бы обязательно позвонила тебе, но мне сказали, что ты на летних каникулах до сентября, – говорила малышке, однако на последних словах взгляд подняла на мордоворота, который внимательно осмотрел меня, а затем взялся за изучение квартиры за моим плечом.

   - Каникулы закончились, - печально призналась Алиса.

   - Живете одна? – вдруг спросил жизнью закаленный и попытался потеснить меня в сторону.

   - Временам. - Я выставила вперед руку, остро жалея, что в ней ручка, а не обещанный травмат. – Не могли бы вы не переступать моего порога?

   - Сейчас проверим, могу или не могу, - буркнул сухо.

   Отобрал ручку, вручил мне Алису и без спроса вошел. Прогрохотал кроссовками по моему чистому полу. Видимой грязи не оставил, но словно бы нарушил чистоту, порядок и покой моей родной обители.

   -Эй! - не сдержала я возгласа.

   - Стойте где стоите, - скомандовали мне так, что не сразу нашлась что ответить.

   - У папы неприятности. Пришлось вернуться, - тихо призналась Алиса.

   - Неприятности – это часть взрослой жизни. Не переживай, папа разберется, ему не привыкать, - ответила ей, только сейчас заметив, что за дверью тамбура стоят еще двое из охраны, моложе мордоворота и с виду проще. Жизнь еще не помотала, но явно собиралась, о чем говорили чемоданы у их ног. – У вашего шкафчика с антресолькой в антресольке совсем ветер или как?

   - Как, - ответил светловолосый парень, и верзила вернулся, с моим смартфоном в руке! Более того, он по нему с кем-то общался.

   - Да. Нет. Да… Она в больнице. Не скоро. – Тяжелое молчание и вдруг пристальный взгляд на меня, режущий даже. В груди неприятно кольнуло. – Есть. Сейчас решу.

   Надеюсь, мне послышалось правильно - «сейчас решу», а не «порешу». Он отключился, постучал телефоном по руке. Я подумала о том, что им пора, отпустила Алису, разогнулась и вдруг услышала невероятное:

   - Алиса остается у вас.

   - Что?

   - Ура! – воскликнул ребенок и побежал забирать у охраны свой рюкзачок.

    - Алиса согласна, – не столько спросил мордоворот, сколько поставил перед фактом. – Ее отец тоже. Из квартиры не выходить, на неизвестные звонки не отвечать.

   Мне вручили смартфон, затем ранее отобранную ручку и подвинули в сторону, чтобы я не препятствовала вносу чемоданов. Двух больших и одного маленького.

   - Что… нет-нет, вы в своем уме? В смысле «не выходить», вы смысле «не отвечать»?

   - В прямом. В четыре ее заберут. Не стоит так восклицать.

   Малышка пробежала мимо нас в комнату, уверенно утягивая за собой рюкзачок.

   - Не сходите с ума, я не давала согласия! - прошипела, чтобы слышал только он, а не довольная Алиса. – Я против! Ко всему прочему... Вы что, вы оставите ребенка с незнакомкой?

   - Почему же с незнакомкой, - с неясной интонацией ответил он и обратил внимание к своему телефону, на который пришло несколько сообщений из вайбера. Скольжение пальцев по экрану, насмешливый взгляд на меня и мне же зачитали: - Довлатова Тамара Андреевна, семьдесят восьмого года рождения…

   Никогда еще моя жизнь не выглядела столь жалко и непрезентабельно в чужих устах. Да даже отдел кадров на бывшей работе был лояльнее, что ли. Да, мне сорок один год, я менеджер по работе с клиентами в магазине бытовых приборов и консультант в центре психологической помощи. Не психолог, скорее вольный слушатель, а слушатели тоже нужны. Плюс веду их сайт как админ. Единственный ребенок в семье. Отца потеряла в неполные четырнадцать, мать - в двадцать семь, да замуж выскочила в тридцать. С одной стороны, по глупости, с другой - это была моя самая счастливая глупость, пусть и недолгая.

   - …четырнадцать лет назад переехали из Новосибирска, вдова, растите сына от первого брака вашего супруга, - закончил мордоворот.

   - Сыну вот-вот исполнится двадцать, он уже сам растет, - криво улыбнулась я и заглянула в телефон. – Про ипотеку и желание продать почку, чтобы ее оплатить, там ничего не сказано?

   Всего-то хотела узнать, как далеко простираются связи этого Шкафчика. Но он уже сбросил страницу, и теперь с экрана мне улыбалась луна и слабоосвещенная ею черная пустыня. Или не пустыня? На миг показалось, что дюны сплошь и рядом состоят исключительно из женских форм.

   – Зачем вы взяли ипотеку? – Эстет чернокожей обнаженки воззрился на меня с недоумением, и не успела я обрадоваться, что данные по имуществу ему неподвластны, задумчиво продолжил: - Квартира ваша, машина и дача покойного оформлены на вас. Есть небольшой домик в поселке Овсянка, где свой нелегкий век доживает его мать... Или вы решили проводить старушку с помпой?

   Ипотеки не было, помпа не предвиделась, я искренне желала, чтобы свекровь прожила без бед еще лет десять или двадцать. Но вот этот снисходительно-ехидный тон и взгляд всезнающего гуру вывел меня из себя.

   - Пошел вон.

   Не крик и не шипение, твердый посыл, как предупреждение – довел, далее я за себя не ручаюсь.

   - До четырех, - хмыкнул верзила и наконец-то ретировался за дверь. Ну как сказать «ретировался», напоследок он бросил «Приятное начало отпуска» и только затем дверь закрыл.

   Щелчок моего замка, щелчок замка в тамбуре, шаги по лестнице, тишина. Я стояла в своей прихожей, облаченная в пижамную двойку, растрепанная и разгневанная, и думала о том, с какой бы радостью спустила на эту сволочь Баса. Но мой замечательный сына сказал, что бабушке наш недоротвейлер нужнее, он на участке не только удобряет, но и охраняет кусты ее любимых роз. Интересно, сказал бы он то же самое сейчас?

   - Не расстраивайтесь. У них такая пра-актика со всеми, - попытался приободрить меня детский голосок.

   - В смысле, на Лизавету Сергеевну тоже все данные есть? – спросила хмуро. Ведь если собрали подобную информацию об учительнице языка, а меня, как часто появляющуюся в соседской квартире, внесли в реестр потенциально опасных, тогда все ясно.

    Я обернулась к Алисе, которая помимо синего мишки Улли держала в руках и мое ведерко с мороженым. Абсолютно непосредственный ребенок увлеченно ложкой рисовал на сладости снежинку.

   - И на нее, и на соседа напротив, и даже на дядю Ваню с первого этажа, - назвала малышка нашего дворника, которому по молодости повезло дважды отсидеть в тюрьме, и оба раза по недоразумению властей.

   - Дела… - Я потерла руки от набежавшего озноба и предчувствия неприятностей. Недоуменно произнесла: – А как он об отпуске узнал?

   - Магазин, в котором вы работаете, он папин, - признался ребенок.

   - Писец! - Других слов не было. Даже удивляться перестала тому, что мордоворот разблокировал мой телефон.

   Со смехом подумала, что еще каких-то полчаса назад сетовала на свою жизнь и боялась умереть в тишине квартиры. Что ж, хотела перемен – получай и наслаждайся. Осталось решить, как быть с Сергеевной и моим обещанием ее навестить. Может, обладатель антресольки ошибся, и ребенка вместе с чемоданами заберут раньше четырех?

***

О ребенке никто не вспомнил ни в четыре дня, ни в пять, ни даже в семь вечера. Мы совсем неплохо провели время, но дурные истории о том, как непутевые родители скидывают детей на соседей и сваливают на другой конец страны, не давали мне покоя. Конечно, я сомневалась, что отец Алисы относится к подобным индивидам. Он скорее из тех, кто прилетит с обвинениями в удержании ребенка, устроит скандал или просто самосуд. Подобная перспектива пугала сильнее, однако как я ни пыталась узнать личный номер владельца нашего магазина, так мне это и не удалось. Не мужик, а целая тайна за семью печатями. Лизавета Сергеевна тоже ничем помочь не смогла, единственный контактный телефон для связи с отцом Алисы оказался вне зоны доступа, а затем вовсе отключен.

    - У нее есть старшая сестра, - под конец разговора вспомнила Сергеевна и поделилась ником ее инстаграма.

   Я никогда не считала себя информационной ханжой, но услышав про относительно новую социальную сеть, скривилась и с тяжелым вздохом пошла регистрироваться, а затем и стучаться в закрытый аккаунт. Лиса Гладько@Тян ответила не сразу, но пообещала забрать младшую сестру прямо сейчас. Учитывая, что следом на ее странице появилась сторис из гремящего музыкой клуба, я поняла, что явление старшей предвидится к утру, но ошиблась.

   Звонок в дверь в начале двенадцатого ночи был как гром среди ясного неба в засушливый летний день. Неожиданный и в то же время долгожданный. Я неслась на крыльях счастья, я мечтала отчитать непутевых родных и отдать уже заснувшего ребенка вместе с одеялом, но вид старшей из сестер заставил меня пересмотреть мечты.

   Ей явно не больше шестнадцати. И хотя макияж был плотным и взрослым, а минимально короткая юбка и облегающий, как вторая кожа, топ открывали давно сформированное женское тело, я видела наивную округлость девичьих щечек, странно расширенные зрачки... И довольство на морде хахаля, который удерживал ее в вертикальном положении по мере сил и возможностей.

   - Владимир. Для вас можно просто Влад, - представился он. – Мы приехали за младшенькой… Аней. Да, Олеся?

   - Алисой, - поправила я.

   - Точно, за ней.

   Светлоглазый брюнет ухмыльнулся как ни в чем не бывало. На вид ему около тридцати шести или меньше. Ухоженный и бородато-модный, в темном костюме, полупрозрачных очках, без галстука и совести. Он уверенно поддерживал Олесю и даже не косил взглядом в вырез топа, но рука… Его левая рука на бедре школьницы чуть заметно сжималась и разжималась, а глаза за стеклами очков-хамелеонов блестели вполне понятным предвкушением. И то, что девчонку он на моих глазах не лапал, еще не означало, что не будет. И, оставшись без свидетелей, не нагнет у какой-нибудь стены или в машине, или…

   Я знала слишком много отвратительных историй, поэтому как на автомате произнесла:

   - Эта тоже остается со мной, молодой человек.

   - Не могли бы вы повторить, - попросил он, все еще улыбаясь, хотя от нарочито громкого «вы» повеяло унизительным пренебрежением. Чтобы усилить эффект, хахаль сдвинул очки-хамелеоны на кончик носа. Напугал, прям до дрожи.

    Он точно не был охраной или другом семьи, поэтому я легко задвинула его очки на место и ухватила за локоть старшую дочь бизнесмена.

   - Это вы простите, но сегодня девочки ночуют у меня.

   То, что старшая Гладько не попыталась воспротивиться и даже звука не произнесла, навело на весьма неприятные мысли. Однако хорошо, что она повиновалась, в отличие от ухажера. Он попытался меня остановить, вначале хваткой на плече Олеси, затем опомнился и рискнул словами:

   - На каком основании?

    - По приказу ее отца.

   Руку он не убрал, но хватку ослабил.

   - А… давайте я вместе с вами ее… их постерегу.

   - В этом нет необходимости. Тимур и Шкафчик вот-вот прибудут, - охотно соврала я.

   - Кто? – На лице ухажера появилось что-то хищное, будто он поймал меня на лжи. Черт, кажется, он знал семью бизнесмена лучше меня.

   - Шкафчик с антресолькой и светловолосый… он из новеньких. Все никак не запомню, - продолжила я, уводя девушку в квартиру. – То ли Тимур, то ли Артемка. Думаю, вам не стоит сталкиваться.

   - И все же…

   Дверь в мои родные семьдесят шесть метров я закрыла перед самым его носом, обернулась и ласково спросила:

   - Желаете оспорить распоряжение господина Гладько? Или хотите поговорить о том, чем вы накачали Олесю, прежде чем забрали из клуба?

   Он изменился в лице на доли секунды. Просто мышцы у губ мелко дрогнули, в глазах появилась сталь, а крылья носа чуть раздулись. Незначительный миг затмила широкая улыбка, но мне хватило и его, чтобы ощутить опасность.

    - Бог с вами, какая накачка?! – Хахаль даже хохотнул. – Я встретил Олесю у клуба, когда она вызывала такси. Сбивалась, набирала номер и сбивалась повторно…

   - Охотно верю, - произнесла так, чтоб уж точно стало ясно - не верю ни на грош. – Взглядом указала на дверь тамбура и пожелала: - Доброй ночи. – И понимая, что он не собирается уходить, как бы между делом добавила: - К слову, у меня тут камера.

    Дверь за ним захлопнулась со звучным и матерным пожеланием для меня. Судя по грохоту, который донесся из квартиры, именно такой, насыщенной погаными событиями ночь мне и предстояла.

***

   Олесю рвало два часа кряду с двадцатиминутными перерывами. Я успела пожалеть об изгнании ее кавалера, когда не смогла дотащить старшую Гладько до ванной, поэтому бегала то с тазиком, то с кружкой воды. Материлась, пытаясь в очередной раз дозвониться до их папочки, и ждала «скорую». Где-то на четвертом забеге и десятом заверении: «Алиса, все в порядке. Спи» я додумалась обыскать сумку старшей на наличие телефона. Возможно, он у нее на беззвучном режиме и отец сейчас безостановочно звонит красотке?

   Оказалось, гаджет сел, а еще оказалось, что на этот эпеловский супер-пупер девайс у меня нет подходящей зарядки. Едва не сорвавшийся с губ трехэтажный мат оборвал дрожащий детский голос:

   - Холодная. Она умрет?

   - Нет, Алис, она будет жить, - ответила я, запоздало заметив, что ребенок прокрался в прихожую и, прячась за тумбочкой, дотянулся до руки старшей сестры.

   - Ее мама умерла.

   - Значит, ругать ее будет только папа, - сделала я вполне обоснованный вывод.

   Дальнейший диалог прервал звонок в домофон. Прибыли уже знакомые фельдшера, которые, глянув на меня, единогласно постановили, что ночка будет тяжелой. И вообще, я страшная дамочка, вначале соседку с острым животом обнаружила, теперь вот девушку с отравлением приютила.

   Без слов соглашалась со всем, записала в блокнот пояснения и предписания, точно зная - в таком состоянии я не способна запомнить ничего. Зато умудрилась попросить их о помощи в переносе больной на диван. Расплатилась сверх кассы и пожелала тихой смены или относительно спокойной. В ответ они пожелали того же.

   А зря…

   К началу четвертого ночи или уже утра я успела окончательно вымыть пол, искупаться, попить чаю и крепко заснуть возле Алисы, когда в мою дверь, опять минуя тамбурную, забился кто-то нервный и очень злой. Их было четверо. Шкафчик, блондин, временно переименованный в Тимура, его друг-товарищ по тасканию чемоданов, и какой-то взъерошенный мужик с сумасшедшим взглядом.

   - Ты… - непечатная ругань была подкреплена пинком двери.

   На это я ответила, что остальным придется спуститься на первый этаж.

   - Слушай, ты… - Он не успел закончить мысль.

   - Еще слово, и я попрошу вас выйти на улицу и не скажу, где пропадает старшая дочь.

   - Олеся?! – От одного этого полухрипа стало ясно, что ее он тоже «потерял» и не надеялся быстро найти.

   - Считаю до десяти… - предупредила я, неспешно начиная отсчет.

   - Мы их заберем, вы спускайтесь, - вдруг подал хорошую идею Шкафчик, обращаясь к взъерошенному.

   Тот что-то ответил прочувствовано, но при этом тихо, и отступил, уходя из поля моего зрения.

   - У меня тут камера, - солгала я, распознав его маневр. – Выходим, уважаемый, на лестницу, спускаемся на первый этаж…

   Он вылетел, точь-в-точь как кавалер Олеси, под оглушительный хлопок. Но меня это не смутило никоим образом.

   – Закрываем дверь в тамбур, - дала команду оставшимся. Они беспрекословно подчинились, но вот кривые ухмылки мне совсем не понравились, так что я решила сбить спесь со «штурмовиков». – Заходим по одному. Алиса в спальне, Олеся в гостиной. За чемоданами вернетесь сами, тех двоих не пущу.

   - Она у вас?! – удивление с едва заметным облегчением в голосе светловолосого «Тимура» стало сигналом к открытию квартиры.

   - Я ее отбила, - улыбнулась кротко и махнула рукой в сторону слабоосвещенного коридора, - забирайте.

   Они совершили три ходки. Первую с девочками, вторую с чемоданами, третью за пояснениями, а именно, почему Олеся не в своей одежде и что за рецепт с таблетками я вручила вместе с ней. Спрашивал Шкафчик, но именно «Тимур» буравил меня тяжелым взглядом.

   - Точно, чуть не забыла… - Сбегав в ванную, принесла пакет с уже чистой и почти сухой одеждой, поверх нее уложила сумочку, а туфли вручила из рук в руки. – Как я уже сказала, девочка была в клубе, получила дозу чего-то психотропного и вела себя неадекватно тихо. Потом ее рвало, пришлось вызывать скорую, отмывать квартиру…

   - Ясно. Дальше.

   - С ней был брюнет, светлоглазый, в темном костюме. Возраст около тридцати шести. Среднего телосложения. Ухоженный, с бородкой. Узнав, что вы скоро явитесь, он сбежал.

   - И когда это было? – прищурился мордоворот и дернул антресолькой.

   - В десятом часу.

   - А позвонить? – долетело угрожающее с лестничной площадки.

   - А хоть раз поднять трубку? – тон-в-тон вопросила я и сама поспешила сбежать. – В общем, доброй ночи! Приятных снов, душеных разборок с дочерью, - это уже взъерошенному, перед которым я с наслаждением закрыла дверь квартиры. Про тамбур не беспокоилась, они его как вскрыли, так и закроют.

***

2.

    - Том, твой молчаливый объявился. Я знаю, что ты в отпуске и все такое, но... он уже двадцать раз названивал... Можно я его на тебя переключу?

   - Мой молчаливый?

   Нужно признать, после жаркой ночки, которую я провела с девчонками семейства Гладько, утренний звонок из центра психологической помощи я, во-первых, не сразу услышала, а во-вторых, не сразу поняла.

   - Да как бы... – Голос Светика, исполняющей роль секретаря, снизился до шепота. - Тот, что не разговаривает. Ты называешь его Крикуном, что ли, а мы Молчуном.

   - А! Сам Крикун объявился. Конечно, давай его сюда. – Я взбила подушку, в уме подсчитывая, что молчаливый мерзавец больше месяца на связь не выходил. Думала, бросил наши игры за ненадобностью. – Ух, поговорим!

   Она удивилась моему энтузиазму, возможно, даже нахмурилась, с недоумением взирая на телефонную трубку.

   - Светуль? – позвала я.

   - Да, извини, забываю, что ты иначе реагируешь на него. Все, лови...

   Щелчок, перезвон, и мой мобильный отозвался трелью. Вот только вместо стандартного «indefined» отобразилась непонятный набор знаков на иврите. Ладно, потом разберусь, с чего вдруг он из дружественной Армении переехал.

   - Привет, красавчик! Как ты сегодня? – вопросила с радостью, точно зная, кто бы ни был по ту сторону «провода», он хмурится.

   Представить собеседника счастливым не выходило от слова «совсем». Слишком много холода разливалось от этой тишины. Поэтому я всегда начинала наш разговор, до предела разгоняя энтузиазм и восторженность, словно скучала. Хотя сказать по правде, я действительно скучала по внимательному слушателю, которому просто не хватает голоса. И я в этом убедилась, когда в прошлый раз зачитывала вслух нудный любовный роман про графьев и баронесс, запутавшихся в сетях любви и светской морали. Просто рассказывать было нечего, а он со звонками зачастил.

   - А у меня куча новостей! – поделилась я, устраиваясь удобнее. – Даже не знаю, с чего начать. Тебе как, с грустного или с веселого? Думаю, ты не откажешься повеселиться. Итак, только представь. Ранняя... рань. Серая тишина за окном. Лязг ключей в двери и...

   То, что домушники пытались вскрыть мою дверь в одно прекрасное июльское утро, я рассказала в деталях. И про то, как я Баса на них спустила, и про то, как на Баса потом в полицию заявили. А ведь он даже не покусал, всего лишь потоптал негодяев немного. Ну, правда, повалил вначале, а потом потоптал и слегка обслюнявил... В общем, мамаша этих недоносков написала заяву на пса, а я на ее отпрысков. Разошлись полюбовно, но здороваться мы перестали. А Бас по велению Себы переехал в деревню, удобрять кусты роз. Потом рассказала про пикник на крыше и сгоревший шашлык – сосед переусердствовал с разжигайкой и чуть из самого себя не сделал закусь. Далее про сына и его последний приезд.

   - Ну как приезд... – произнесла, глядя в потолок. - Я видела его лишь за завтраками, и то не каждое утро. Однако это не умалило моей радости и готовки. Представляешь, в последний день замариновала мясо, а он не предупредил, что скроется из дома с самого утра и до поздней ночи. Теперь у меня в холодильнике лежит прекрасное мясо для идеальных шампуров и нет едока.

   По ту сторону раздался тихий вздох, наверное, первый за наши двадцать две, нет, двадцать три сессии разговоров. Я подобралась вся.

   - Хочешь на шашлык? – вопросила, затаив дыхание.

   А он молчит и тоже не дышит, даже шороха нет, что удалось уловить в позапрошлый раз.

   - Ну же, ответь, негодяй! – потрясла я трубку, представляя на ее месте могучую шею. Почему-то за все время наших разговоров, или если быть точной, моей болтологии, я была уверена, что это мужик, он большой, может, не совсем здоровый. Но таки мужик, и этот мужик обладает могучей шеей. - Я ведь знаю, ты хочешь ответить, - подначила его. – Я так очень хочу, чтобы ты уже хоть что-то ответил. И тогда... я тебе говорила, что мы в центре стали делать ставки? Так вот, чем дольше ты молчишь, тем больше процент по ставкам. Общая сумма уже перевалила за пятьдесят тысяч.

   На самом деле она не превысила и семи, потому что никто не верил в удачу моей болтологии. В нее верила только я. Каким-то десятым чувством ощущая, что абонент не молчит, наоборот, он кричит этими звонками. И не потому, что немой, лежит в больнице или же сидит в тюрьме. Нет! Вполне возможно, он ходит, работает, ест, но не живет вовлечено из-за внутренней психологической поломки, которую я пытаюсь залатать.

   - А хотя, продолжай в том же духе, - отмахнулась я и подкинула вверх подушку. - Весьма вероятно к концу года я эту сумму утрою, и вот тогда..! Ты скажешь свое веское слово.

   Посмотрела на циферблат, поняла, что до конца двадцати минут осталось совсем чуть-чуть, и решилась на уловку.

   - И да, слушай, если позвонишь завтра в это же время, я подробно расскажу, как спасла соседку, двух девчонок и послала шкаф с антресолькой! Все! Пока.

   Я оборвала звонок первой. Буквально за секунду до того, как это должен был сделать он. Положила трубку и рассмеялась. Вчера чуть не написала боту, сегодня поставила условие Крикуну. Докатилась, блин! Мне действительно нужно вытаскивать себя из дома, пока не покрылась пылью.

    Встала, доплелась до ванной и, размышляя, куда закинуть свою приунывшую тушку, вдруг вспомнила, как вчера точь-в-точь так же думала, и во что это вылилось потом. Да острый живот у соседки оказался меньшей из бед!

   - Нет-нет! Я передумала. Спасибо, Вселенная, больше никаких потрясений не нужно. Мне и так хорошо. Я уже знаю, чем себя занять. Честно-честно.

   Мне не поверили...

   Вначале приехала дочь Сергеевны. Она забрала ключи от квартиры моей соседки, сказала, что ей лучше и операция прошла без осложнений. Через три четыре дня ее освободят от трубки, а пока просят особо не беспокоить и дать поспать. Что ж, одной задачей на день меньше - обрадовалась я, и получила звонок от свекрови. Эмма Вячеславовна сообщила о том, что они с Басей приглашены к ее подруге в гости, в деревушку за сто километров от родной Овсянки.

   - Вы надолго?

   - Посмотрим, как у них завяжется, - пространно ответила она.

   - В смысле?

   - Тамара, я Басю беру не просто так. Мы едем встретиться с дамой... четвероногой, - деликатно пояснила свекровь и кашлянула.

   - То есть на случку. Но он непородистый. Помесь бульдога с носорогом.

   - Крупный, мордатый, с огромной пастью. Им как раз такой подойдет для выводка преданных и страшных.

    - Бас не страшный, - заступилась я за короткохвостого, но меня уже не слышали.

   - Дом закрыла, ключ ты знаешь где. Если захочешь, приезжай. Соседей я предупредила, калитка на старом замке, ты знаешь, как его снять.

   Мы тепло распрощались под счастливый лай довольного кобеля, который был рад перспективной встрече. Я положила трубку и загрустила. С одной стороны - хорошо, у меня теперь есть свободный домик, с другой – он пустой, как и квартира. Не затягивая мыслительные стенания, быстро собралась в магазин. Или на прогулку, а затем в магазин, или даже в кафе, на прогулку и в магазин на обратном пути. Я еще в кино хотела, когда-то давно. Дневной сеанс в будний день должен быть максимально дешевым, а зал пустым.

   Где-то посреди дороги меня настигло sms и странное какое-то пополнение банковского счета в размере пятидесяти тысяч. Приличная сумма по нашим временам, да и по прошлым временам тоже приличная. Поначалу я даже испугалась, неужели Крикун решил проявить себя, затем подумала о мошенниках и лохотроне. Добрых два часа ждала, когда же они попросят вернуть деньги назад, однако ни звонка, ни sms-сообщения не пришло. И какое-то тупое чувство тревоги не позволило пойти ни в кафе, ни в кино. Вместо прогулки я засчитала поход в магазин и только возле дома предположила, что это могли быть деньги от Гладько.

   Узнал номер моего счета через бухгалтерию магазина и перечислил деньги со своего. Но почему так много? Понимаю, ночка выдалась ужасной, я присмотрела за обеими дочерьми, и все же в перерасчете на почасовую оплату это больше похоже на подкуп или аванс за предстоящую головную боль. Ощутив неприятный холодок от этой мысли, я должна была остановиться, поверить в интуицию и сбежать, но я вывернула из-за угла дома и попала под обстрел двух пар глаз. Меня ждали у подъезда мордоворот, «Тимур» и Алисин рюкзак. Самый недальновидный вопрос против воли сорвался с губ:

   - Вы к Сергеевне или просто так?

   - Мы с вопросом, - сказал «Тимур».

   - Ответ «нет», - заявила я, слабо веря в то, что его примут.

   - Тогда мы с ультиматумом, - скривил губы Шкафчик и, подойдя ко мне, забрал пакет. Снял с плеча и небрежно закинул в него мою сумку.

   А затем и меня «забрал», отлепил от угла дома и уверенно повел к припаркованному темно-серебристому джипу. Меня запихнули, дверью хлопнули. Авто тронулось с места. Мордоворот, пакет, «Тимур» и рюкзак остались у подъезда. Я с опаской покосилась на соседнее пассажирское место, с места покосились на меня.

   - Добрый день, - сказал вчерашний всклокоченный мужик без имени-отчества, а сейчас еще и без всклокоченности.

   - И вам.

   Я настороженно смотрела на него, ожидая продолжения. Но Гладько таинственно молчал и крутил в руках телефон. Блик от его гладкого бока белой искоркой бежал по кожаному салону, стеклу, потолку, терялся в густой тени и опять совершал забег. В джипе было свежо от кондиционера и мучительно тихо, водитель, как неживой, без ругани объезжал дорожные ямы.

   Я бы тоже с радостью что-нибудь покрутила, но в моих руках ничего не осталось, так что пришлось их сцепить и подумать о хорошем. Например, о мороженом и сливочном масле, которое тает в пакете, пока меня под шорох колес и крики галок вывозили из родного района.

   - Слушайте, а нельзя ли как-то побыстрее разобраться с вопросом, который вы хотели задать. У меня продукты таят.

   - Что? – Глаза Гладько растеряли задумчивую муть, цепко сосредоточившись на мне.

   - Тамара Андреевна волнуется о пакете, который остался у Тимура, - раздалось вдруг с пассажирского сидения впереди. Из-за широкого подголовника вынырнул сухощавый молодой парень лет двадцати пяти. Рыжий и синеглазый. – Мне позвонить? – спросил он.

   - А, да, - ответил бигбосс, так и не вникнув в суть вопроса.

   Парень набрал группу встречавших меня у подъезда, сообщил о возможной порче продуктов и дал отбой. Я же заинтересованно подалась вперед.

   - Так Тимур там действительно есть. И кто из двоих? Блондин или Шкафчик?

   - В смысле, шкафчик? – вновь подал голос Гладько.

   - Широкий такой, с антресолькой, - ответила я, еще сильнее его запутав. А на переднем сиденье тихо хохотнули, прежде чем раскрыть личные данные:

   - Шкафчик и есть Тимур, блондина зовут Глебом.

   - А вас как?

   - Олег, - ответил смешливый Рыж. – Это тоже Олег, - указал он на водителя и обернулся ко мне. – Еще вопросы есть?

   Я многозначительно покосилась на сидящего рядом.

   - Гладько Владимир Сергеевич, - моментально представили его мне.

   - Володя? – уточнила я.

   - Влад, - включился в диалог бигбосс, окончательно вынырнув из раздумий и махом руки «отпустив» Рыжа. – Что вы хотели?

   - Для начала узнать под какими соснами вы решили меня прикопать. Иными словами, куда мы едем и зачем?

   В молодости, наверное, он был хорошеньким, а в детстве, возможно, даже лапочкой, но вот сейчас груз ответственности, бессонные ночи и вопросы, которые ему приходилось решать, выбили из несчастного весь шарм и радость. Напряженный лоб, брови, вечно стремящиеся к переносице, крепко сжатые челюсти и уголки губ, падающие вниз под тяжестью мыслей, оставили печать усталости от борьбы или самого бытия.

   - Мы подумали и решили, что искать тридцатишестилетнего брюнета по вашим описаниям не так легко, как казалось.

   - И вы ищите его среди белого дня? – съехидничала я. - Объезжаете все районы?

   - Злачные места, - было мне ответом.

   - Днем? – вкрадчиво повторила и удивилась своей догадке. – Или пока доедем, будет ночь?

   Мне не ответили, потому что у Гладько зазвенел телефон, и бигбосс целиком и полностью погрузился в рабочие вопросы. Затем дал пару заданий Рыжу, тот незамедлительно озадачил водителя изменением маршрута, так что незадействованными в работе «офиса» на колесах остались только я и моя растущая нервозность. Пока босс кому-то выносил мозг, а затем у кого-то другого требовал отчета, Рыж забрал у миленькой девчушки на остановке возле ТЦ документы, подсунул на подпись боссу, затем у тихого кафе отдал их типу кавказской наружности. Вернулся в салон довольный собой, но быстро сник, когда его попросили найти подарок для еще неизвестной мне Ани.

   - Что в этот раз? – спросил он.

   - Скинул фото на вайбер, - ответил Гладько и продолжил разносить чьи-то договора в пух и прах.

   - К галерее? – спросил водитель Олег, видимо, уже зная предстоящий путь.

   - Нет, - хмыкнул Рыж, рассмотрев полученное фото, - в ювелирный.

   Надо отдать должное этой Ане. Ради ее счастливых глаз мы заехали в ювелирный, в дорогущий цветочный, позже в магазин эксклюзивной одежды, а затем приобрели золотую карточку постоянного клиента в чрезвычайно раскрученном фитнес-клубе.

   - А простых хот-догов она не заказала случаем? – вопросила я, когда машина в очередной раз остановилась, а Рыж потянулся к двери.

   - Проголодались? – смекнул расторопный парень.

    - И соскучилась по дамской комнате, - добавила я. – Все же два часа кататься под постоянный ор, кому бы не захотелось... сбежать хоть на пару минут?

   - Что? – выпал из переговоров Гладько и покосился на меня взбешенным взглядом.

   - Кофе хотите? – невинно вопросила я.

   - Потом, - ответил несчастный и принял очередной звонок.

   Рыж покосился на босса и на меня.

   - Идемте со мной, - сказал он и обратился к водителю: - Олег, тебе как всегда?

   - Да.

   Мне повезло. Остановка была у ресторана, где Рыж забрал торт, а я получила возможность сбежать. Но бежать проще всего налегке, именно поэтому я вначале завернула в женский туалет и только потом к запасному выходу. Работники проводили недоуменными взглядами, я притормозила возле кабинета менеджера, вскинула руку, словно собиралась постучать, а едва все отвернулись, стремительно преодолела последние шаги и толкнула створку. Перебежать маленький дворик и прокрасться мимо мусорных баков не составило труда. Хлипкий замок на калитке поддался без долгих «уговоров». Я притворила ее за собой, развернулась и не смогла сделать даже один-единственный крошечный шаг. В узком проходе, где и так было не развернуться, мне преградили путь.

   - Машина с другой стороны, - сообщал вездесущий Гладько, делая короткую затяжку.

   - Да я как бы... – начала невнятно.

   - Захотели прогуляться без телефона и денег не в самом благоприятном районе.

   - С чего вы взяли, что это неблагоприятный район? – резонно вопросила я.

   Он усмехнулся, рукой указав в проход налево, а затем направо.

   - По ту сторону стоят склады под охраной и там не пройти, а по эту начинаются гаражи и стройка, где ошивается не самая мирная алкашня. И не спорьте. Леся тоже здесь сбегала, так что мы уже в курсе куда идти.

   Не собираясь смущаться за провалившийся побег, я вопросительно воззрилась на босса.

   - От вас сбегает старшая дочь? И давно она так ярко проявляет себя? – Вопрос был не из приятных, Гладько скривился, затушил сигарету, с которой время коротал, отбросил ее в бак и схватил меня за локоть. Намеренный довести до машины, а может, и заткнуть, он шел быстро и не обращал внимания на мои попытки вырваться. – Ну, теперь понятно, отчего вы возите с собой меня, а не ее. Хотя тут вариантов два. Она либо ничего не помнит, что вполне вероятно, либо молчит, проявляя обиду.

   Серебристый бок джипа появился из-за поворота, Рыж пил кофе из бумажного стаканчика, а водитель Олег быстро расправлялся с шаурмой или чем-то похожим на нее.

   - Да с чего вы взяли? – рявкнул Гладько и остановился. Я не смутилась, а оба его работника поспешили сесть в машину. Это был прекрасный показатель.

   - С того, что вы против воли тащите меня к своему авто и делаете вид, что все нормально.

   - Но вы согласились, - обвинительно бросил он, словно действительно не понимал.

   - С чем, хотелось бы знать?! – возмутилась я и столь же обвинительно уставилась на него. – С тем, чтобы ваш мордоворот подкараулил меня у дома, забрал все вещи и запихнул в ваш джип? С тем, чтобы кататься по городу без цели? Или с тем, чтобы выслушивать дурацкие обвинения в неповиновении? Ау, очнитесь, все ваши действия больше похожи на похищение...

   - Так, стоп! – оборвал он меня. – Тимур вам ничего не сказал?

   - Ни слова, - подтвердила я, и он мрачно выругался. - Видимо, не догадался своей антресолькой, решил сократить расход бесценных слов и в ультимативной форме запихнул меня к вам. Кстати, услышать мое «Нет!» он тоже не захотел...

   - Начинаю догадываться, почему, - хмыкнул Гладько. Его слова оборвал звонок телефона, выражение бигбосса тотчас вернулось на лицо бизнесмена. Мне указали на джип. – Садитесь, потом договорим.

   Разговор откладывался. И чем дальше мы ехали, тем дальше он откладывался. Об этом говорили и протянутый мне перекус – шаурма, бумажный стаканчик крепкого кофе, сладкий пирожок, - и гаджет с наушниками от Рыжа. Видимо, чтобы я не оправдывала следующий поход в туалет ором рядом сидящего Гладько. И хотя тот больше не рычал, лишь порыкивал в трубку, обещая кому-то разнос, но даже эти обещания прорывались сквозь музыку в моих ушах.

   В какой-то момент я беспечно отключилась, а проснулась лишь под тихие голоса двух Олегов, водителя и Рыжа, которые спорили, кто пойдет с боссом на праздник. Сам босс в этот момент с мрачным видом выгружал из авто огромный букет и пакет с одежкой для той самой Ани.

   - О, я! Можно я ноги разомну? – вызвалась я, чем удивила всех мужчин. Босс застыл, так и не выудив пакет, а его подчиненные быстро переглянулись.

   - Владимир Сергеевич? – позвал Рыж.

   - Можно, - буркнул этот самый Сергеевич и от души хлопнул багажником.

   Моему предложению он рад не был, в отличие от подчиненных.

   - Золотая карта в фитнес клуб, ювелирка, - впихнул мне в руки карточку и небольшую коробочку Рыж. После чего широко улыбнулся и поторопил: – Скорее, он не любит ждать.

   - Да уж...

   Я выбралась из авто, зевнула, потянулась и неспешно подошла к мрачному Гладько, чтобы передать ему оставшиеся подарки. Заметив, что руки у него и без того заняты, предложила запихнуть карточку и коробочку в карман его брюк. Он скривился.

   - Могу и в зубы... дать, - нашла я еще один вариант переноски презентов.

   - Спасибо, не стоит, - буркнул он и кивком указал на дверь, - придержите.

   Мы оказались у многоэтажного дома из новостроя, на который я в свое время смотрела щенячьим взглядом, но квартиру так и не приобрела. Впрочем, я не особо расстроилась, когда вместо квартиры нашла супруга, но пустая клеточка без галочки в моем жизненном плане все еще напоминала о себе.

   - Отличные, должно быть, квартирки, - заметила я.

   - По не менее отличной цене, - поддакнул Гладько и изловчился нажать на верхнюю кнопку. Зеркальные дверцы закрылись, лифт мягко потащил нас вверх. Мягко и тихо, если не считать сдавленного дыхания бигбосса, которое прорывалось сквозь зубы.

   - Боитесь замкнутого пространства? – вопросила я.

   - Н-нет! – слишком импульсивно ответил он, когда лифт дрогнул, а двери медленно расползлись в стороны. – Не боюсь, - заверил он и сглотнул.

   Я понятливо отвела глаза и остановилась. На полу лежали розовые лепестки, под потолком висели шарики-сердечки, а картонная девица с широкой улыбкой и супер-мини-платьицем на пышных формах указывала на проход справа.

   - Что за...? – хотелось сказать «идиотизм», но более мягкого слова не подошло, я предпочла не договаривать.

   И правильно сделала, потому что Гладько несчастным голосом протянул:

   - Аня...

    - Где? – спросила скорее по инерции, чем из любопытства, потому что все мое внимание сосредоточилось на проходе с десятком плакатов и той самой девицей, только уже без платья.

   Белье было шикарным, тело идеально отфотошопленным, взгляд призывным, однако Гладько отреагировал на него отнюдь не улыбкой. Помрачневший за доли секунд, он вручил мне пакет и цветы, после чего с остервенением стал срывать плакаты.

   - Лучше не рвать, все же чужая собственность, - предупредила я, но было поздно. Он смял ворох красочных фотографий, скрутил, бросил на пол, попинал. Затем словно очнулся, посмотрел на меня, на шарики, плюнул и, подхватив комок изувеченных копий красотки, решительно спустился по лестничному пролету. Далее я только слышала, как он с руганью запихивал комок в мусоропровод и возился с дверцей.

   К моменту возвращения он вроде бы утих, но стоило взгляду наткнуться на картонную девицу, глаза его вновь подернулись дымкой злобы.

   - Застрянет, появится затор, тараканы заведутся... – предупредила я.

   - Уже есть! – буркнул он и надавил на кнопку звонка. - Я ради них санитарную службу вызывал...

   - Почему вы? – удивилась я, расслышав, как к двери по ту сторону приближались цокающие каблучки.

   - Потому что квартира моя.

   Дверь распахнулась, заглушая его слова, а миг спустя в руках мужчины оказалась бескрайне счастливая пышнотелая брюнетка без фотошопа, платья и тормозов.

   - Владик! – пьяно взвизгнула она, повисая на Гладько. Распахнувшийся халатик открыл шелковые кружева цвета шампань. – Ты пришел! Ты не забыл...

   - После двадцати шести сообщений я бы при всем желании не смог...

   - Двадцати! – оборвала она, словно речь шла на сакральную тему возраста.

   - Значит, и подарков будет двадцать, - ответил он, отодвигая ее от себя. Я даже восхитилась, а мужик кремень.

   Правда, тут же стало ясно, что он не кремень, а просто ученый. Лицо девушки скривилось, губы дрогнули в преддверии слез.

   - Но так нечестно... – воскликнула она, и ее возмущенный голос потонул в букете. Это не «Владик» ей вручил, это я решила освободить свои руки и отвлечь ее от пустующих стен.

   - Держите первые двадцать...

   Она подхватила букетище с некоторым возмущением:

   - Почему четное число?

   - Эту уникальную обертку тоже пришлось заказать, - заверила я. - Еще плюс шесть, - наобум озвучила, вручая пакет из магазина. – Плюс два, - поверх букета приземлились коробочка из ювелирного и карточка для завсегдатая фитнес-клуба. - И поцелуй! - торжественно заявила я, имея в виду стоящего рядом мрачного Вадика.

   - Что? Ты привез Алиску?! – тотчас восторг от подарков сменился на растерянность, затем и на гнев, словно поцелуй можно ожидать лишь от ребенка.

   Я удивилась, Влад еще больше нахмурился, а из квартиры вдруг послышались голоса:

   - Анюта? Королева Анна! Где ты? Мы вот-вот заскучаем!

   Помимо задорных женских, там прозвучала и пара мужских голосов, один из которых очень не понравился Гладько. Судя по тому, как он напрягся, этот визит запомнится не только пинанием плакатов.

   - Ты пригласила Кирилла? – произнес он абсолютно спокойно, нас обеих пробрало.

    Я сглотнула, девчонка, а сейчас она показалась действительно перепуганной девчонкой, отшатнулась, как бы невзначай перекрыв собой проход.

    - Нет, что ты... Я же помню! Ты говорил...

   Гладько уже не слушал, он шире распахнул двери и шагнул вперед.

   - В-вла-адик, - едва не заикаясь, пролепетала она. Быстро сообразила, что не сможет отговорить, зажмурилась и призналась: - Это не я, он сам пришел!

   - САМ?! – Гладько переспросил так, что мне срочно захотелось сбежать. И не просто вниз, в машину, а куда глаза глядят.

   Он развернулся, широкими шагами устремился вперед, а мы с именинницей переглянулись. Вернее, как переглянулись... я посмотрела на нее, она на свежесрезанный букет и вздохнула: «Завявший, придется фильтры подгонять».

   - И это все, что вас интересует? – удивилась я ее инфантилизму. – Где телефон?

   - М-м-м, точно! – очнулась она. - Нужно их снять и выложить видео в сеть. С левого акка, конечно же. Девчонки обзавидуются...

   Но она не успела освободить руки от букета, а я окончательно разочароваться в отсутствии у нее мозгов: в коридор вышло двое - взбешенный Владимир Сергеевич Гладько и мужчина приблизительно его возраста, но более легкий на подъем. Этакий развязный шалопай, выше среднего роста, широкоплечий и стройный, глаза светлые, волосы темные, есть незначительная щетина и улыбка, от которой хочется стечь на пол. Вот так искуситель! Из-за этой улыбки незначительными стали горбатый нос, широкие скулы и показательно узкий лоб дурака. А как еще назвать незваного гостя, который, будучи под конвоем, потянулся «проститься» с хозяйкой апартаментов.

   - Еще раз с днем рождения, королева! – мазнул губами по ее губам и только после этого вышел, надеюсь, от пинка.

   - Ты... – начал Гладько выговаривать Ане и заткнулся, глянув на меня. – Завтра же... поговорим, - мрачно пообещал он ей и крепко ухватил мой локоть.

   Коридор, лифт, нудное ожидание под тяжелое сопение и накрывающее чувство злости. Не мое, его. Кажется, бигбосс вот-вот сорвется и начнет крушить все, что под руку подвернется. А под рукой, вот блин, только я.

   - Может, прихватим картонную Аню? Чтобы вы на ней злость сорвали, а не на мне...

   - Что?! – выдохнул, явно не слыша меня из-за тяжелых мрачных мыслей.

   - Злость, говорю, выпустить надо, пока вы мне руку не сломали.

   Глянул вниз, понял, к чему я веду, и быстро разжал пальцы.

   - Извините.

   Я промолчала, лифт с перезвоном приехал, распахнул перед нами дверь. Вошли, нажали на кнопку первого этажа и в очередной раз взглядами сошлись на полуголой картонной Ане. Ну что ж, недостаток ума убавил привлекательность, а ссылка на инстаграм-страницу Ann@underlinen внизу картонки объяснила неуемную тягу к съемкам драк.

   - Так она инфлюенсер, белье продвигает, - заметила я, когда лифт закрылся. – Надеюсь, успешно.

   - Как и учебу, - буркнул Гладько.

   Чуть не спросила: «Хоть не в школе учится?» и сама себя оборвала. Какая, к черту, школа! Не рожала же она Алиску в двенадцать лет. Да и двадцать шесть подарков просила не просто так. Значит, старше, просто выглядит молодо. Она молодо, он взросло, вот и сошлись на фоне...

   Я в задумчивости покосилась на соседа по лифту и создателю моих последних приключений. Даже интересно стало, как эти двое столкнулись и сразу не разбежались в этой огромной Вселенной. То ли она его животом прижала, то ли он ее деньгами, или все же были чувства? И столь сильные, что он теперь сам целовать ее не может и с другим не в силах отпустить. Хотя к кому там отпускать? Вспомнилась улыбка этого самого Кирилла, затем его показательный поцелуй и торжествующий взгляд, словно он хотел подгадить и подгадил.

   На первом этаже у Гладько зазвенел телефон. За время совместной поездки я уже поняла, что мелодия с переливом стоит на рабочие звонки, но он не ответил на входящий. Отрубил. Глянул по сторонам и сжал челюсти. Сквозь окна холла прекрасно просматривался двор и Кирилл, стоящий возле черного лексуса. Он что-то сказал Рыжу и водителю Олегу, после чего с гордым видом впрыгнул в авто и укатил, дав по газам.

   - Брюнет, светлоглазый, - повторила я и похлопала бигбосса по плечу. – Зря беспокоились, с Олесей вчера был не он.

   - Конечно нет, - дернул он плечом. - Это мой брат. Сводный. Сукин сын!

   - И этот сводный целовал вашу... Аню, - нашла я лучшим использовать имя вместо прочих обозначений.

   - Мы год в разводе. - Он тормознул возле почтовых ящиков, выудил ключ из кармана и открыл сто тринадцатый ящик. Просмотрел почту. Письма и листовки оставил, счета забрал.

   Я невольно присвистнула, глядя, как он привычно просматривает платежки и кривится, наткнувшись на задолженности по жкх.

   - Дочь растите вы. Квартира ваша. Счета тоже оплачиваете вы... – протянула я, и постаралась не дрогнуть, когда он захлопнул ящик. - Неплохо устроилась, - вынесла вердикт и замолчала под негодующим жестким взглядом.

   Гладько вдохнул, борясь с эмоциями, выдохнул и почти миролюбиво спросил:

   - И какого хрена я вас с собой потащил?

   - Самой любопытно. Таскаете с обеда, за окном темень, а ужина все нет. – И не дожидаясь ответа, я взглядом указала на его вновь затрезвонивший телефон. – О, новая мелодия. Наверное, из дома. - А может, и не из него, на экране гаджета вместе со скромным именем «Люсиль» появилось нескромное фото. – Инфлюенсер клиники пластической хирургии?

   Вопрос вырвался сам собой, мне не ответили, зато ответили Люсиль.

   - Да?! – Со злым голосом он не сразу совладал, но получив моральную затрещину от абонента, поспешил снизить и громкость, и экспрессивность. – Нет. Извини, малыш. – Слово «малыш» явно было лишним, Люсиль звонким щебетом попыталась расширить зону влияния или программу на вечер, но столкнулась с жестким: «Я занят».

   Далее уже мне указали на дверь, ведущую из здания, а затем нетерпеливо к ней повели, но стоило сделать несколько шагов, как Гладько остолбенел и остановил меня.

   - В смысле, дрался? Что Аня написала..?

   Ох, уж эти соцсети! На пустом месте создают скандал.

   - Я не дрался за нее! – чуть не зарычал несчастный. – И за старую курицу не дрался... Не представляю о ком ты. Погоди... в смысле, я с ней пришел? – Бросил взгляд на меня и тихо ругнулся. – Нет, не люблю. И ее тоже нет! Откуда мне знать про постеры, - обеспокоенно покосился вверх и в сторону, - это малолетки какие-нибудь...

   - Которые слишком многое берут на себя, - поддакнула я и невинно улыбнулась.

   - Ясно. Нет! Все. Потом, - оборвал диалог Гладько и, кажется, пришел в привычное состояние духа. Через край решительное.

    На волне этой решительности он меня не только из здания вывел, но и к джипу довел, и дверцу распахнул услужливо и порывисто. Вместе с теплом салона, запахом освежителя и кожи я ощутила, что вот сейчас самое время делать ноги, но ничтожный момент был упущен. И на мое робкое: «А можно я уже поеду домой?» мне ответили перстом, указующим внутрь.

   Мы посетили два клуба, чье-то выступление stend up, а после заявились на закрытую вечеринку, для которой не были одеты ни он, ни я.

   - Только в черном, - буркнул смотритель у стойки.

   - А мы через черный ход. – Гладько одарил его купюрой и потащил меня по самым неосвещенным местам подвала, наспех переделанного в галерею или что-то типа того.

    Это было похоже на закрытые перфомансы 80-х в Америке, какими их представляли в фильмах, с одной лишь разницей - в фильмах было ограничение 16+, так что пьяными валялись лишь половина актеров, а тут почти все. В очередной раз споткнувшись об обломки какой-то экспозиции, или же нормальной экспозиции, которая представляла собой обломки, я тихо возмутилась:

    - Теперь понятно, почему тот Влад так быстро сбежал при одном лишь упоминании вас. Теперь я тоже буду бегать...

   - В смысле? – Гладько остановился и перестал высматривать жертв, подходящих под мои описания.

    - Ну, тот брюнет светлоглазый, Владимир, что привел Олесю из клуба и хотел забрать Алису... В общем, стоило лишь упомянуть вас...

   - Влад? Вы не говорили, что он представился, - бросили мне обвинительно.

   - Я и не помнила до сих пор, что он называл свое имя. Только глаза, цвет волос и, может быть, рост, чуть выше вас. – Я еще говорила, пытаясь воссоздать полный портрет, пока мой конвоир что-то быстро искал в телефоне.

   - Этот? – ткнул он гаджетом, едва не сверзив мне нос.

    На размытом фото был тот самый брюнет, скромно улыбался, глядя на мир из окна авто. Пришлось прищуриться, чтобы мысленно дополнить образ, и вынести вердикт:

   - Если добавить очки-хамелеоны, бороду и костюм, то, вполне возможно, он. И кто это? – не сдержала любопытства.

   - Инвалид, - не столько ответили мне, сколько клятвенно пообещали миру.

   Домой я попала после двенадцати, как попали туда же сумка и пакет с моими продуктами - ума не приложу. А вообще-то, и прикладывать ум не хотелось. Сил осталось лишь на то, чтобы раздеться, посмотреть телефон на наличие пропущенных звонков, ряженкой заглушить урчание желудка и рухнуть в кровать. Прежде чем отключиться, я уплывающим сознанием ухватила дельную мысль: как отпуск начался, так он весь и пройдет. Думаю, стоит смыться в домик свекрови, чтобы никто, совсем никто не смог меня найти.

***

3.

   - Вселенная, я сваливаю! – сообщила в пустоту квартиры в девятом часу утра.

   Я уже отдала соседу снизу отборное мясо для шашлыка. Перекрыла вентили с водой и газом, отключила электроприборы и быстро собрала все необходимое для проживания на даче. Оделась, обулась, потянулась к замку с ключами и осоловевшим взглядом уткнулась в панель сигнализации. Знакомую панель – точь-в-точь такая же висит в нашем магазине над входом персонала, ввиду повышенной осторожности начальства сигнализационных систем у нас две. А на двери помимо глазка, где-то на уровне ребер появилась коробка с видеокамерой, фиксирующей происходящее в тамбуре.

   - Какого... фига? – возмутилась я, и телефон откликнулся сообщением из вайбера от неизвестного типа.

    «Доброе утро», - гласило оно. А далее в мой «диалог» с неким Т-13 прилетели код для смены пароля на клавиатуре сигнализации и предупреждение, что лучше всего использовать четырехзначные пароли. «Т» - это Тимур, а «13» - это возраст, в котором он застрял, количество прикопанных им трупов или жизненных неудач? Например, столкновение мизинца с тумбочкой.

   «Шкафчик, это ты?» - спросила я после недолгих раздумий.

   Ответом мне было молчание.

   Сумка медленно соскользнула с плеча.

   Не то чтобы я совсем уж испугалась, но струхнула до легкого покалывания в области сердца. Прошлась по квартире теперь уже не уверенным хозяйским взглядом, осматривая все вокруг, а испуганным и недоверчивым. А я еще удивлялась, зачем Шкафчику моя сумка потребовалась с телефоном и ключами... Нет сомнений, помимо сигнализации и камеры на входной двери, они наводнили квартиру прослушкой или же видеонаблюдением. Стало противно до дрожи, а еще немного боязно относительно их планов на мой счет. Не просто же так потратились, с умыслом. Вот теперь до кристальности ясно: к свекрови ехать не стоит, телефон лучше не брать, а документы и накопления придется. Причем последние наличкой, чтобы никакие двустворчатые не успели пробить мое передвижение по счетам, даже если смогут, даже если захотят.

   Сборы заняли еще минуты четыре. Я не успела записать все нужные номера телефонов, когда мой смартфон разразился трелью входящего. Отвечать не стала. Неугодный мне Т-13 продолжал названивать, пока я обувалась, по старинке закрывала дверь и думала о том, что ноут придется обменять или временно сдать в ремонт Егорычу. Поразмыслив, выбрала второе. Все же в моей квартире модернизировать могли не только дверь.

    Я уходила почти профессионально, расплачивалась наличкой, избегала людных мест и мест скопления камер. Дважды переодевалась в общественных туалетах и покинула город вначале в северном направлении, а затем автостопом перебралась на западное шоссе. Взмыленная и запыленная, я ввалилась в тихий домик на окраине леса и первым делом проверила наличие света и воды, а затем уже взялась наводить там быт. Я вычистила печку от золы, проветрила постельное белье, выбила единственный коврик и смахнула паутину в крошечной кухоньке. Адреналин в крови кипел, нервы звенели от напряжения, чайник на дровяной печи нагревался добрых полчаса.

   При сильных дуновениях ветра на крыше что-то жутко скрипело, из подпола несло мышами, к деревянному туалету было страшно подойти, зато рядом с ним росли роскошные кусты! В целом, я была рада, что обладаю ключами от домика, где можно в тишине отдохнуть, а еще подумать. Например, о том, куда податься, если из магазина меня вдруг уволят. Взяться за разработку сайтов, за приготовление ланчей или за стрижку собак и пошив миленьких маленьких костюмов? Еще я умела вышивать гладью, но не любила тратить на нее долгие часы.

   Я настолько устала, что уснула лишь с рассветом, а проспала от силы два часа, когда кто-то совсем не робкий постучался в мою дверь. Вот только не во входную!

   - Доброе утро! – Распахнув створку и перешагнув через высокий порог, Шкафчик по имени Тимур поприветствовал меня жуткой улыбкой.

   - А-а-а...

   Я села на кровати, которую легко можно было бы назвать «Лежанка плюс матрас-ватник», подтянула выше прихваченное из квартиры покрывало и укрылась им по самый нос.

   - Вижу, вы выбрались на природу, - покивал он антресолькой. – Это хорошо. Ребенку нужен свежий воздух.

   - Ребенку? – спросила бестолково, и в комнату шагнул светловолосый... Глеб, со спящей Алисой и ее синим медведем на руках.

   - Где разложить палатку? – спросил он и, устроив малышку у меня в ногах, накрыл ее покрывалом.

    Тщательно все осмотрев, мордоворот сбросил с плеча внушительный рюкзак.

   - Можно у печки.

   Тихий вжик змейки, и вот уже Глеб раскладывает палатку у печи, а Шкафчик выкладывает на подоконник продовольственные и не только припасы. Уже знакомый водитель Олег принес газовую горелку для походов и пару баллонов к ней, затем складной столик и стулья в количестве трех штук.

   - Вы... вы... – начала я, но так и не смогла сформировать хоть что-то цензурное и не такое визгливое, чтобы не разбудить ребенка и не скатиться в потрясенную истерику.

   - Не волнуйтесь, мы взяли ей спальник, - заверил меня Глеб. Разворачивая мешок, который ему протянул Шкаф-Тимур. – И для Олеси тоже.

   - Что?! Еще и старшая будет здесь?

   - Ее привезут чуть позже, - заверили меня.

   - В крайнем случае вечером, когда найдут, – добавил двустворчатый, и мне стало совсем не по себе.

   Чтобы не качать права из-под покрывала, нервной рукой отбросила укрытие, нащупала штаны, быстро их натянула, затем спортивную куртку и, обув на голые ноги кроссовки, угрожающе шагнула к мордовороту.

   - Я против!

   - Мы знаем, именно поэтому поставили жучок на сумку.

   - Я не взяла ее с собой, - возмутилась, имея в виду женскую сумочку, оставшуюся в прихожей. И зачем возмущалась, хотела ведь о другом поговорить?

   - Мы это предполагали и прикрепили жука к вашей походной сумке, - ехидно улыбнулись мне, сразив жуткостью оскала.

   - Вам лучше не улыбаться, - огрызнулась я.

   - А вам лучше не оставлять телефон, - сказали мне, впихнув в руки мой гаджет и зарядку к нему. – Двести тридцать звонков с периодичностью в полминуты... Даже интересно стало, что за маньяк вам звонит.

   - Или уголовник, - поддакнул Глеб и встал с колен.

   - Вы поэтому меня нашли? – несколько оторопела я.

    - Вы поэтому сбежали? – ответил он вопросом на вопрос, хотя мы оба знали ответ и теперь мрачно смотрели в глаза друг друга.

   – Палатка готова, - прервал наш поединок Глеб.

   - Она тоже готова, - кивок на меня, и как по щелчку, телефон в моих руках отозвался тихим перезвоном.

   Крикун?! Я совсем о нем забыла, а также об условии, которое выдвинула, чтобы он позвонил...

   И пока я стояла, соображая, что делать: ответить на звонок или побить охрану спящего ребенка, мужики сбежали, аккуратно закрыв за собой дверь.

   - Алло? – спросила в итоге, недоброе безмолвие по ту сторону отозвалось облегченным вздохом. – Привет! Да, я жива, но что-то кажется мне, это ненадолго...

   Мы помолчали. Он привычно, я - собираясь с мыслями.

   Могу ли я делиться жизненными перипетиями, если, как вариант, мой телефон стоит на прослушке? Могу ли честно выражать свои мысли о семье Гладько? Могу ли быть спокойна, что эта информация никогда мне не навредит? А впрочем... мне ничего не стоит предупредить первых и обломать вторых! А что до мнений и мыслей, я имею право на имхо, и никаких документов о неразглашении не подписывала.

    - В общем, - сказала глухо и опустилась на складной стул, - два дня назад моя жизнь круто изменилась, и началось все со звонка в дверь. Это лучшее начало для фильмов ужаса и для комедий, к какому из жанров можно отнести случившееся - решать тебе. А для меня все происходящее пока что трэш с неясным будущим. Итак, через глазок я увидела морду мордоворота – это идеально подходящая тавтология, чтобы ты знал, - заверила я звенящую тишину и улыбнулась, - и ты никогда не догадаешься, кого этот Шкафчик принес...

   Об Алисе мой собеседник уже был наслышан, о моей соседке Лизавете Сергеевне также, но знал их только под прозвищами Синий мишка и Дама в шляпке. Мордоворота я наименовала Шкафчиком модели Т-13, его молодого помощника оставила Глебом, водителя - Олегом, Олега-помощника назвала Рыжем. Гладько, конечно, Бигбоссом, инфлюенсера в белье - Штучкой, брата - Шалопаем, а старшую дочь я видела всего раз в образе фонтана, но не могла так ее назвать.

   - Она словно потеряшка, - поделилась своим мнением на ее счет. – Синий мишка тоже потеряшка, но в силу детского возраста и наличия номинальной матери она куда крепче держится за этот мир, чем старшая. Конечно, можно сказать, что бунтарство в ее возрасте – это норма. - Губ коснулась кривая улыбка. - Я в неполные семнадцать тоже наделала ошибок, полностью перекроивших мою жизнь, но... я не отчаялась. А ей словно бы все равно. Что-то в этом ребенке сломалось. И пока не могу понять, что именно. Это чувство принадлежности семье, это чувство нужности или это бессилие что-либо изменить? У нее достаточно пробивной папа, как пружина, сжатый на работе. Возможно ли, что дома эта пружина распрямляется и расплющивает всех?

   Послышалось, или по ту сторону действительно раздался горький вздох?

   - Когда-то давно, почти двадцать лет назад... кстати, если ты еще не понял, я большая девочка. Да-да, и в моей копилке есть история с двадцатилетним стажем. Так вот, был у меня знакомый. Сейчас бы его назвали горе-бизнесменом, связавшимся с братками, но тогда братки считались крышей. Правда, чем выше была крыша, тем тревожнее становились ее обладатели.

   В задумчивости взялась перебирать продукты, которые мордоворот выложил на новоприобретенный столик. Холодная пицца, каши, колбаски, нарезанные салаты, макароны трех видов, сыр... Запас, словно не на одни сутки. Это намек?

   - Я к чему, - продолжила тихо, - он распрямлялся дома. Не с любовницей, не с противником на боксерском ринге, а дома. В один из тяжелых периодов он едва не размазал супругу по стене и чуть не покалечил пятилетнего сына. Малыш заступился за маму. Прозрел этот уникум из-за крика - домработница вернулась за ключами очень даже вовремя. Очнулся, испугался и сбежал, как оказалось потом, пешком дошел в соседний город. Вспомнил себя приблизительно через сутки. В парке, сидящим на скамейке. В одной руке бутылка водки, в другой ревущая по потерянной любви глупая девчонка.

   Теперь уже точно был вздох, только не его, а мой.

   - Мне тогда не стоило так убиваться и на холодном сидеть, но чего не случилось, того не случилось.

   Прислушалась к дыханию Алисы, кажется, оно изменилось, и пора заканчивать звонок. В любом случае, я и так превысила лимит двадцати пяти минут. Пора.

   - Послушай, - обратилась я к Крикуну, - тебе это может быть неинтересно, да и после моего исчезновения, может быть, и не нужно. Но если ты позвонишь завтра, я буду рада с тобой поговорить.

   Он ожидаемо молчал, я ожидаемо улыбнулась его упрямству.

   - До связи.

   Спасибо гадам за газовую грелку! И за электрочайник, который обнаружился под столом, и за мини-холодильник походного типа, оставленный на одном из стульев. За стулья и столик отдельное спасибо, большое-пребольшое. Я заварила чай, порционным оливковым маслом заправила один из салатов, сварила овсянку, зажарила пару колбасок и вскрыла коробку печенья к моменту окончательного пробуждения Алисы. И этим самым печеньем чуть не подавилась. Когда малышка вскочила с кровати и кинулась ко мне, забыв про синего мишку.

   Обняла за ноги, задрав голову кверху, просияла улыбкой и больно ущипнула меня.

   - Ай-яй! – вскрикнула я. – Это же надо! Такие маленькие ручки и такие сильные пальчики.

   - Тетя Тома! Это вы?! Это правда вы?

   - Я–я! И я не поняла, это ты только что меня на предмет реальности проверила?

   - Нет! Да... То есть нет, – ответила она и побежала за синим Улли. Забравшись на кровать, освободила из покрывала мишку, обеспокоено посмотрела на меня. – И только вы будете со мной?

   - Обещали привезти Олесю.

   - А Полина? Полины ведь не будет?

   - Не знаю, - ответила абсолютно честно. – А Полина - это кто?

   - Она готовит для папы... у нас дома. – Какой интересный ответ, и какое странное опасение. Малышка боится кухарку? То бишь повара.

   - Нет, ее среди продуктовых запасов я не видела, - заверила ребенка и улыбнулась, когда глаза младшей Гладько просияли. – Есть будешь?

   Она застыла, внимательно разглядывая меня.

   - А можно... можно не идти в душ, не мыть зубы, вот так... нерасчесанной к столу?

   - И в пижаме, - закончила я. – Можно, со мной в выходной точно можно. Плюс, в доме никаких условий для омовения.

   - Ура! – воскликнул ребенок. В мгновение ока она устроилась на стуле и медведя посадила рядом с собой.

   – Держи, это для рук, - вручила ей пачку найденных влажных салфеток и с опозданием спросила: - В туалет нужно?

   - Потом!

   Она ела с аппетитом. Отсутствие неизвестной Полины было настолько радостным событием, что Алиса забыла выбрать из салата всю морковку и оставить ее на краю тарелки, как сделала это в прошлый раз. И сахара в чашку она положила не три ложки, а всего одну, печенья взяла пару штук, остальное сказала отложить, потому что Олеся его любит.

   - Там еще несколько пачек, - указала я на запасы.

   Ребенок взвесил все «за» и «против» и растянул пачку печенья на весь день.

   Я ожидала, что у нее начнется истерика или первые капризы, едва малышка оценит те самые кусты или останется в доме без света, что нередко случалось в этом районе. Но она легко отнеслась и к первому, и ко второму, сказала только, что Олесе здесь будет сложно, потому что старшая Гладько любит комфорт.

   - Без беде, быть беде, - глубокомысленно сообщила Алиса, и к этой теме мы не возвращались до самой ночи, когда ее приехали забирать.

   Как ни странно, явился глава семейства. Замученный, всклокоченный и самостоятельный. Приехал без водителя и без Рыжа. Пару раз чертыхнулся, пока шел к крыльцу и подсвечивал себе дорогу телефоном. На удивление тихо и тактично постучался в дверь и, лишь получив разрешение, вошел. Видимо, нешапочно знакомый со строениями таких домиков, он, как и Шкафчик, избежал столкновения с притолокой и не споткнулся о высокий порог. Плотно закрыл створку, чтобы тепло не улетело, и только после этого огляделся. Оценил закрытую палатку с сопящей Алисой, затем меня с ее телефоном, сидящую в углу.

   - Не спите? – вместо приветствия спросил он, дернул уголком губ и признался: – Я вот тоже не могу, когда дома пусто.

   И мне бы возмутиться произволу, сообщить о неподобающем поведении его охранников, да и наглости, что у босса заменила совесть, но вместо негодования одарила его вопросом:

   - Вы не нашли Олесю?

   Да зачем я спросила?! Пусть забирает ребенка, оставляет еду и валит отсюда, но... Мне в некотором смысле даже интересно стало, что такого происходит в его доме, если одна дочь сбегает, вторая боится прислугу, а Шкафчик уже дважды оставляет ребенка с невольной няней, хотя в наличии имеется родная мать и даже дядя, сводный.

   - Нашли, увести не сумели, - признался в своем бессилии глава семейства Гладько. - Она осталась с ночевкой у подруги.

   - Надеюсь, у хорошей, - вырвалось у меня. И кто за язык тянул?

   - Отчасти. - Он потер шею то ли в стеснении, то ли в смущении, и вдруг огорошил: - Спасибо, что присмотрели за Алисой, я перед вами в долгу.

   На этом заявлении я, уже отложившая телефон, вставшая со стула, подавилась и воздухом, и возмущением. Возможно ли, что Шкафчик оставил начальство в неведении моего побега и своего последнего финта?

   - Странный выбор сделал Тимур. Говорил об уютном домике, а тут... - Бигбосс замялся, осматривая все углы и подбирая слова. - Не так... уютно и чисто. Вам было не по себе?

   От удивления чуть не призналась, что это типа мой домик, что в нем еще с утра было в разы грязнее, что меня тут настигли и «обложили» со всех сторон. Но если в прошлый раз я безрезультатно пожаловалась на произвол двустворчатого, то сейчас... думаю, сейчас можно сыграть по-другому.

   - Более чем! - запальчиво сообщила я и шагнула к Гладько. - Ведь тут все не просто по-деревенски, а с налетом средневековья. И не стоит давать спуску за такой уют. Лучше сразу сделайте ему втык за отсутствие туалета и душа. Мы, между прочим, ходили в кусты!

   - Правда? – его брови устремились к переносице.

    - Да. А потом тут выключили свет. И мы экономили заряд на игрушках Алисы, – поделилась я событиями очень даже весело прошедшего дня. - А еще тут пахнет мышами и тянет от пола. И матрас, он ужасный, только взгляните. – Я повела родителя к своей кровати и ткнула пальцем в ватную древность.

   - Да, он подумал только о девочках. - Взгляд Гладько скользнул к мини-палатке Алисы и спальнику для Олеси.

   - И совсем не озаботился обо мне, - кивнула с возмущенным видом. - А тут еще дрова на исходе и вода.

   - Что с водой? – В его голосе прибавилось холодной стали, взгляд заволокло стылым льдом.

   - Ну, без света из колодца ни капли не накачать. Мне пришлось идти с ведром к соседу. – Упомянутое ведро стояло в углу, привязанная к нему кружка находилась рядом.

   - Хм...

   - Не скрою, - решила не слишком нагнетать, - Шка... Тимур озаботился продуктами, но в остальном... это было ужасно.

   И как по сценарию триллера, в конце моей фразы на улице усилился ветер, буйные воздушные потоки забрались под крышу, и чердачная балка отозвалась протяжным скрипом. Ее стон вышел будоражащим, максимально удачным, я поежилась, Гладько ощутимо дрогнул и решительным шепотом заявил:

   - Я вас здесь не оставлю!

   - А хотели?

   - Думал Алису утром вернуть, но... это не дело. - Он расстегнул палатку, потянулся к спальнику с дочкой. - Соберите свои вещи, остальное бросьте.

   - Кто же так раскидывается добром? – попыталась протестовать.

   - Это в назидание. Тимур сам заберет.

   Я послушалась, однако боссу пришлось подождать, пока я, преодолевая порывы ветра, закрывала ставни на окнах, дверь и калитку.

   - Мне кажется, вы здесь не в первый раз, - заявил он, едва я села в джип.

   Не сразу нашлась с ответом, но все-таки сказала:

   - Это простая забота о хозяйском имуществе.

   - А хозяйка здесь злая.

   - С чего вы взяли?

    Он с насмешливым видом активировал навигатор, выбрал нужный путь и указал на название, вспыхнувшее вверху. «К ведьме!» - значилось там. Я судорожно вздохнула и дернула ремень безопасности слишком поспешно. Он застрял, больно треснув защелкой по пальцам.

   Ах, к ведьме? Ну, двустворчатый, берегись, я устрою переворот в твоей антресольке!

   - Дайте мне, - вызвался Гладько помочь и в считанные секунды пристегнул меня. – Удобно?

   - Вполне. И как вы поняли, что этот путь выведет к нам? – вполне невинно спросила я.

   - Он единственный появился в памяти навигатора этим утром.

   Надо отдать ему должное, вел бигбосс аккуратно до самого дома... своего. Ворота открыл брелоком, дождался, пока они разойдутся, и плавно вплыл во двор, а из него в слабоосвещенный гараж на три авто. Места под остальную автотехнику сейчас пустовали, открывая шикарный вид на крытый бассейн за стеклянной стеной. Я судорожно сглотнула, так и не произнеся заготовленную просьбу вызвать такси и отправить меня домой.

   Какой домой, когда здесь такая радость для души?

   - Вот мы и приехали, - сообщил Гладько в тишину салона и оглянулся на мирно спящую в детском кресле Алису. – Выбирайтесь, - сказал он мне после недолгого созерцания дочери, - придержите двери.

   Да без проблем!

   Я придержала одну дверь, затем вторую дверь, поднялась за главой семейства на второй этаж и отогнула одеяло, по приказу свыше. Когда Алису со всем чаянием уложили в кровать, укрыли, включили для нее ночник и на словах пожелали добрых снов, я удивилась двум вещам. Первая – Гладько обошелся без поцелуя, вторая - этот добрый папаня не уложил рядом с ребенком ее верного рыцаря.

   Я осмотрела комнату, затем себя и бигбосса, и только после вспомнила, что из машины мы вынесли малышку, ее спальник, мою сумку, но не косолапого.

   - А где синий? – спросила шепотом. – Вы что, забыли мишку?!

   - Что?

   - Мишку, ее синего друга, - указала я на мирно спящую Алису.

   - Уилла? Хм, я не видел его... – Гладько поскреб поросшую щетиной щеку и отошел от постели дочери.

   Скорее, не Уилла, а Улли, но я не стала поправлять, возмутилась другому:

   - Как вы могли его не увидеть?

   - Там не было света, знаете ли, - буркнул он по-бигбоссовски и направился к двери. – Выходите.

   Догнала красавца уже на лестнице, желая честно предупредить.

   - Я знаю, что там не было света, а еще я знаю, что завтра с утра пораньше вас ждет истерика и поминки по потерянному другу.

    - Уеду раньше, - хмыкнул Гладько, но, напоровшись на мой взгляд, примирительно спросил: - Медведь так важен?

   Госпадя! А ведь это не я, а он должен был сообщить, что синий нужен ребенку как воздух.

   - Как ваш заместитель. Конечно, важен, – заявила смело и ощутила, с каким скрипом он принял эту правду. Даже спускаться по лестнице прекратил. Обернулся.

   - Не понял, - процедил, чуть разжимая зубы.

   Наверное, я тоже устала, поэтому начала издалека и не совсем удачно:

   - Ну, к примеру, с кем из вас она общается чаще: с вами, с Олесей или с синим?

   Секундное промедление и эмоциональный взрыв невыспавшегося, взъерошенного и, что скрывать, уставшего мужика не заставил себя ждать:

   - Мне откуда знать? Я большую часть времени провожу на работе! Пашу как раб на галерах, с семи до двенадцати. Света белого не вижу, семью тем более... – Я вроде бы не изменилась в лице, но он осекся, словно понял, что сболтнул. Дернул подбородком опять и расправил плечи. – Слушайте, вы...

   - Довлатова Тамара Андреевна, - подсказала я.

   - Именно! - подвел бигбосс черту, дав понять, что имя мое он не знал и знать не собирался. - Не лезьте куда не просят! Никому не нужны ваши психологические штучки. Практикуйте их на других... – «идиотах» так и рвалось из его уст. - Уж в своем доме, со своей семьей я как-нибудь разберусь...

   К концу предложения он не гаркнул – это счастье, однако уже шипел, как гусь.

   - Вот в этом вашем «как-нибудь» и вся соль... - Поморщилась и обхватила себя руками, вспомнив, как хорошо начиналась наша встреча. Я подставила Шкафчика, бигбосс снизошел до слов признательности. - К слову, в какую дыру утекла ваша благодарность?

   - Что?! – Он решил подняться до моего уровня и стремительно преодолел ступени.

    А распалился так, что вряд ли поймет мой посыл, пришлось самой утихнуть.

   - Имею в виду - адрес дайте, я вызову такси. Или скажите, что за населенный пункт... – сообщила, огибая его по дуге. - Там, кажется, поворот налево, двести метров по прямой и надпись, то ли Дачный, то ли Удачный. А, в общем, вы правы, зачем мне советы, сама по gps разберусь.

   Я поспешила вниз. Вот они, последние ступеньки, ковер, укрывающий холл, входная дверь, фонарь, свежий ветер и мордоворот собственной персоной. Как гора вырос перед пораженной мной.

   - Не понял. - Он стряхнул со щеки капельки воды, поправил полотенце на шее. Из бассейна явно выбрался, гад. – Вы как тут оказались? – спросил с заминкой, словно спрятал слово «ведьма» в протяжном «вы».

   - А меня подвезли. - Я рискнула обойти и его, но Шкафчик никогда галантным обхождением не страдал, ухватил меня за локоть.

   – Минуточку, - произнес с угрозой. – Кто подвез? Когда? Почему?

   Я не нашлась с ответом, да и нас сразу же прервали.

   - Тимур, уже вернулись? Это хорошо. - Голос Гладько звенел как сталь. - У меня для тебя есть пара заданий и несколько вопросов по поводу домика в лесу. – И не сходя с места, бигбосс рявкнул: - Как ты мог выбрать этот полуразвалившийся шалаш? Для Алисы, для ее... – Нормального определения моим услугам не нашел, ограничился емким «этой!» - Ты знал, что там воды нет, со светом перебои, а вместо нормального туалета - кусты? Так какого, мать твою, ты его выбрал?

   Я все еще стояла рядом с обладателям антресольки, он все еще сжимал мой локоток, так что шумный вдох и моментальное напряжение всех его мышц не прошли незамеченными. Мне захотелось срочно сбежать, благо и причина имелась:

   - Ну, я домой...

   - Вы наверх, утром договорим, - вновь перешел на шипение Гладько. - Или сейчас? – предложил он, оценив явное несогласие на моем лице. - Хотите сейчас?!

   Еще чего! Я не выжила из ума.

   - Нет-нет, общайтесь, - дернулась в сторону, но не сразу получила свободу. Взгляд двустворчатого ожег мою щеку и спустился к шее в недвусмысленном намеке на болезненную смерть. – У вас явно накопилось много всего, - невольно потерла шею. – Не стоит откладывать... К тому же мишку еще нужно найти. Не забудьте.

   Зря я напомнила о синем, у Гладько стало такое лицо, что Шкафчик меня тут же отпустил. Предчувствуя грозу, покладисто скрылась в комнате наверху. Кажется, я начинаю понимать Олесю, все больше и больше. Невозможно чувствовать себя свободной, когда так кричат по поводу и без.

***

4.

   Я кралась на носочках, аккуратно придерживая сумку на плече и проговаривая про себя: «Спасибо дому за гостеприимство и за wi-fi без пароля, спасибо разработчикам приложения maps.me, создателям андроидов вообще огромная благодарность, ну и Шкафчику за телефон и зарядку – маленькая». И хотя тут нужно воспевать Крикуна и его настырность, но... я очень понадеялась что, помянув и первого, и второго, в моем ближайшем будущем не появится ни один из них. Потому что мне нужно всего пять минут тишины и свободы, чтобы выйти из дома, пересечь широкий двор и добраться до такси.

   Как буду через ворота перелезать, я понятия не имела, уповала на удачу и открытый замок, на рядом растущие деревья, даже на подкоп. И вот, полная благодарностей и молитв, я уже спустилась, с лестницы шагнула на ковер, как вдруг взгляд ухватил движение справа, а именно маленькую тень возле кухонной двери. Первая мысль – в доме полтергейст, вторая – в доме собака, и только услышав «Улли?», я поняла, что это Алиса.

   Малышка уже искала друга, и это в шесть утра! Бедный ребенок, когда узнает, что синий друг остался в лесном домике, чрезвычайно расстроится, наверное, даже будет плакать...

    - И куда вы собрались в этот раз сбежать? – Мрачный шепот коснулся уха, вызвал табун мурашек, что чуть не снесли меня с ног.

   - Госпадя, ну нельзя так подкрадываться! – выдохнула я, тихо пожелав охраннику провалиться и что-нибудь сломать.

   - Вы меня подставили... – рыкнул Шкафчик, злой как черт.

   - Вы меня тоже.

    - Я не выбирал тот старый шалаш!

   - А я не выбирала участь няни, но вас это не остановило, – парировала я.

   - Вам за беспокойство заплатили!

   То есть перевод был от Гладько, ну хоть что-то хорошее нашлось с утра пораньше.

   - Рычите, словно оплатили из своего кармана, - хмыкнула в ответ и обернулась. - Но я не сказала, что этого достаточно.

   - Пятьдесят тысяч недостаточно? За сутки? – громыхнул он голосом и тут же перешел на шепот. - Даже профессиональные шлюхи столько не берут.

   - У этих дам лишь одна проблема – ниже пупа, и с этой проблемой подчас проще договориться, чем с напуганными детьми, – выдохнула я, и сама пошла в наступление. – Вы синего медведя нашли?

   - Я, по-вашему, джин, могу туда-сюда мотаться по щелчку?

   - По-моему, вы недальновидный пошляк. Еще раз сравните меня со...

   Не договорила, дверь кухни хлопнула, и перепуганная Алиска промчалась мимо нас. Побежала к лестнице, споткнулась на первой же ступеньке и всхлипнула. Или мне показалось, что всхлипнула.

   - Алис, малышка, что случилось?

   - Тома! – воскликнув шепотом, она рванула со ступенек ко мне. Ухватилась за ноги, посмотрела снизу вверх. - Мишка, где мой мишка? У-у-улли?!

   - Эм… - Мы со Шкафчиком переглянулись, он отступил. Так сказать, дал мне право проявить себя и свои переоцененные способности няни. – Ну, Улли... остался сторожить наш домик. Ждет не дождется, когда мы вернемся назад.

   - Мы вернемся? – воодушевленно вопросил ребенок и чуть заметно дрогнул, когда на кухне хлопнула дверца.

   - Конечно. Правда, Шка..? – Я замешкалась, вспоминая имя мордоворота. И взгляд его из сумрачного стал многообещающим. - Эм, шикарный... мужчина? – сказала в итоге, но это вряд ли меня спасло.

   - Едем?! Поедем? Сейчас? - Алиса не отцепилась от меня, но протянула ручку в сторону штанин мордоворота. И он, видимо, уже хорошо знающий ее привычку проверять на реальность, аккуратно отступил.

   - Да, - заверил сухо. – Сейчас. Чтобы успеть до твоих занятий музыки.

   - Я соберусь!

   Миг - и ребенка уже нет на месте.

   - Что ж... – протянула тихо. Хотелось сказать «я пойду», хотя на языке вертелось и крамольное «До города подвезете?» но не успела. Алиска уже вернулась назад.

   На ногах расшнурованные кроссовки, в руках куртка и рюкзачок. И не давая кому-либо возразить относительно ее вида, кроха громко сообщила:

   - С Томой в выходной можно и так!

   Возможно, кто-то из нас бы поспорил относительно выходного понедельника, но наверху хлопнула дверь, и мы со Шкафчиком, на удивление слаженно и быстро, подхватили один – Алису и ее вещи, второй – упавший с ее ноги кроссовок, развернулись и устремились прочь. Общее нежелание видеть бигбосса и общаться с ним с утра было настолько сильным, что я без промедления и разговоров загрузилась с малышкой на заднее сидение джипа, а Шкафчик, рыкнув «Пристегнитесь!», лихо выехал со двора.

   Когда элитный поселок остался за спиной, наш водитель усмехнулся:

   - Давно я так не уезжал.

   - Ну, еще бы, спешим не куда-нибудь, а к Ведьме, - поддержала я, и наши взгляды в зеркале заднего вида схлестнулись.

   - Зачтемся, - начал было охранник.

   - Уже, Шкафчик! Уже, - коварно улыбнулась я и протянула прислушивающейся к нам Алисе ее кроссовок. – Обувайся. Ехать минимум час.

   Мы примчались быстрее. Впопыхах нашли Улли забившимся под ватный матрас, собрали провизию и создающую комфорт походную утварь. Совместными усилиями выудили из колодца мотор, спрятали его в подполе, отключили свет, вновь закрыли дом, калитку и, загрузившись в джип, замерли, вглядываясь в заросли шиповника. Хотя, скорее, это я вглядывалась, думая о чувстве свободы, что надеялась обрести вчера.

   Маковки чертополоха, вольготно растущего справа от крепкой развалюшки, загорелись желтыми всполохами. Поднимающееся солнце согнало туманную дымку от подступов к лесу, явив миру неприглядную реальность обшарпанного убежища с покосившейся крышей, разъехавшимися окнами и частично обвалившейся печной трубой.

   - Здесь красиво, - неожиданно сообщил ребенок.

   - Тихо, - поддержала я.

   - Собственность ваша? – спросил мордоворот, но заметив, как я качнула головой, незамедлительно поинтересовался: - Чья?

   - Как бы друзей.

   - Тех самых, что проживают на вашей даче. Высокий хлюпик и бойкая девчонка в очках, – вдруг предположил он.

   Я заторможено повернула голову в сторону Шкафа. Откуда ему известно о проживающей на даче паре?

   – Вчера мы первым делом заглянули туда. Очень удивились, что вы им дачу на десять лет аренды сдали.

   - Но как же маячок на моей сумке?

   - В этой глухомани он работал со сбоями, - ответили мне. - И почему вы вверили незнакомым людям дачу?

   - Да уж лучше им, чтоб никто другой не устраивал притона, – заявила я. - Года три назад там бомжи разворошили и сожгли два соседних дома. Скандал был жуткий. Кого-то из вредителей поймали, кого-то нет. Собирали кооператоров, предлагали нанять охрану... В итоге сошлись на двух пенсионерах, которые и ранее постоянно проживали в поселке. Охрана из них вышла бюрократическая и недостаточно рьяная. Так что мне повезло встретить Олю и Андрея. Они искали тихое место для уединенной жизни.

   - Видимо, не настолько уединенной, как этот домик лесной, - раздалось в ответ.

   - Еще бы! Здесь до ближайшего соседа метров двести, за солью просто так не побежишь, - указала я в сторону чуть виднеющегося вдалеке забора и грустно пожаловалась: - У меня после вчерашнего ведра мозоль.

   - Да слышал я про ведро! - буркнул Шкафчик и завел мотор. – Пристегнитесь.

   Дождался, пока я закреплю ремень, и только после этого сорвался с места, чем и навел меня на следующую мысль:

   - А вы что, уже разбивались?

    - Не понял.

   - То есть я до сих пор встречала постоянно пристегивающихся лишь тех, кто был в аварии или чьи родственники побывали в аварии, в очень редком случае - если кто-то получил штраф. Вот и предположила.

   - Я водитель, несу ответственность за ваши жизни. И если я вожу без проблем, я не знаю, какой дурак встретится мне на дороге. Или вылетевшее колесо фуры, – глуше добавил он. - Вы водить умеете?

   - Нет.

   - Придется взять уроки.

   - В смысле? – теперь уже не поняла я. – Зачем? Я никогда не хотела за руль. Машина супруга до сих пор неоформленная стоит.

   - Под навесом у свекрови. Мы и там были... на всякий случай, - загадочно ответили мне на незаданный вопрос, сделали радио громче и помчали назад.

   В очередной раз подумала, а был ли маячок на моей сумке? Все же я час потратила с утра на его поиски, но не нашла. И тут два варианта, либо он выпал, либо маячок был перемещен до того, как мне сообщили о нем. Это еще раз подтверждало, что Шкафчик вести простые разговоры не склонен, у него все через расчет. О сторожке спросил, о вождении, а теперь в молчании везет назад, хотя еще вчера Гладько хотел оставить Алису со мной на сутки, а сегодня Шкафчик спешит доставить малышку до начала урока музыки. Подозрительно!

   Когда он проскочил поворот к городу, я заинтересованно покосилась на жизнью умудренного. Через минуту созерцания показательно убавила звук радио. Еще через минуту, когда впереди показались первые постройки поселка «Удачный», я, так и не добившись внимания мордоворота, тихо спросила:

   - А вы куда?

    - Мы - на урок музыки. Вы - на разговор с Владимиром Сергеевичем.

   - А-а-а-а, но разве мы не договорили?

   - А разве не вы согласились отложить диалог на утро? – вопросом на вопрос ответил он, и я судорожно сглотнула.

   - Знаете, как-то не хочется...

   - Мне тоже много чего не хотелось, но пришлось, - на полном серьезе заявил Шкафчик, и я озадаченно нахмурилась.

   - Вас принуждают работать на бигбосса? – не сдержала вопроса, а затем и любопытства: - Вам не нравится то, что вы делаете для бигбосса? – Он промолчал, я закусила губу и из вредности глубоким голосом поддела: - Вам недостаточно платят за услуги? Или к вам часто обращаются за личными одолжениями?

   Слово «личные» я выделила, и мордоворот ожидаемо скосил на меня глаза. Но вопреки всем надеждам промолчал. Молодец! Крепкий орешек, на простые провокации не ведется.

   - Неужели я попала в точку? – с ехидством продолжила гнуть свою линию, попутно проверяя границы дозволенного «панибратства». – И вы с бигбоссом вместе... – тактическая пауза, но эпическое «закапываете трупы в гараже?» так и не было озвучено, джип въехал в знакомые ворота.

   - Отстегиваемся, выходим, - спокойно скомандовал Шкафчик Алисе и абсолютно вымораживающим голосом посоветовал мне: - Не отказывайтесь от предложения, которое к вам поступит.

   - А если откажусь?

   - Пожалеем мы оба, - вкрадчиво ответил он. – Я - потому что буду вынужден вас переубедить, а вы - потому что переубеждать я умею.

   Далее он мог не улыбаться и не добивать мое желание сбежать. Но он решил, что последний гвоздик в гробик не станет лишним, так что от его оскала мне захотелось исчезнуть. И я бы, наверное, воспользовалась старыми связями из неблагополучной молодости, но тут меня льдом сковал тихий голос:

   - Тома, вы уже уходите?

   Алиса вышла из джипа, но в дом не поднялась. Маленькая и волнующаяся, с рюкзачком за спиной и синим мишкой в руках, она смотрела на меня, как могут смотреть только потерянные дети. Я судорожно сглотнула, подавляя внутреннюю растерянность. С одной стороны, проблемы семьи Гладько - не мои проблемы, с другой – у этой крохи, в общем-то, нет семьи. Никого, кроме мишки и постоянно сменяющихся нянь.

   Но ведь сменялись они не просто так!

   Я сделала судорожный вдох и выдох. Посмотрела на дом, на джип, в котором хлопнула дверь, на фигуру бигбосса, вышедшего на крыльцо. И пока думала, ребенок отчаялся дождаться ответа, стал медленно опускать гаснущий надеждой взгляд.

   - Алиса, я посижу сегодня с тобой в качестве друга. Но няней не буду.

   - Хорошо! - ответила кроха и, просияв улыбкой, схватила меня за руку.

   - Плохо, - долетело в спину от нашего водителя, но я внимания не обратила. С такой антресолькой ему далеко до высоких психологических материй.

   К старшему Гладько я шла с тяжелым сердцем и чуть заплетающимися ногами, потому что в свете дня я оценила уют загородного домика и решительность на лице его владельца. Понятия не имею, на какую войну он собрался, но взгляд его резал, а губы были сжаты в тонкую линию. Ребенка он поприветствовал коротким: «Приведи себя в порядок, урок музыки начнется через полчаса», и даже не подумав прикоснуться к ней, улыбкой ответить на короткую улыбку, мрачно обратился ко мне:

   - У нас мало времени. Пройдемте в кабинет.

   - А как же доброе утро? – не смолчала я, когда он развернулся и направился в дом вслед за малышкой.

   - Сейчас узнаем, доброе или нет.

   Кабинет оказался таким же уютным, как и дом. Небольшой, светлый, с удобной мягкой мебелью, которая стояла именно там, где нужно. Шелковый ковер на полу, тяжелые трехслойные гардины на окнах, несколько картин в строгих рамах и одинокая подставка для ручек на столе из темного дерева. Ни лампы для чтения, ни ноутбука, ни статуэток или хоть пары-тройки книг. Словом, никаких значимых мелочей, за исключением пейзажей с заснеженными соснами, цветущим морским побережьем и грозой. Напротив последней картины я замерла на долгие десять секунд.

   Просто поразилась запечатленному моменту, который можно было бы назвать столкновением мощи и беззащитности. Огромное налившееся мрачной синевой небо и поле золотых колосьев, подсвеченное последним солнечным лучом. Еще минута - и прольется, еще миг - и сорвавшийся ветер, полный влаги и ярости, настигнет наблюдателя, взметнутся золотые искры и вышина ударит холодными острыми струями, а может быть, и градом.

   - Красиво, - прошептала я.

   - Привычно, - отозвался Гладько и смел подставку в ящик стола. На освобожденную столешницу с шелестом опустилось несколько листов. – Тимур проверил вашу лояльность, стрессоустойчивость и...

   Хозяин дома умолк, и я не удержалась от дополнения:

   - Отсутствие задолженностей по счетам...

   - И решил, что вы достойны доверия, - сухо закончил он. – А я доверяю его мнению, поэтому хочу предложить вам место няни. Страховка, выходное пособие, зарплата могут быть изменены, в отличие от ваших обязанностей...

   На стол опустилась синяя папка, а я ощутила, как уголок моего левого глаза нервно дернулся.

   - Значит ли это, что я прошла проверку, которую вы устроили?

   - Испытательный срок, - кивнул он с некоторой заминкой и повторно пригласил меня к столу «переговоров»: - Прочитайте и подписывайте.

   - О, с радостью ознакомлюсь! Но учтите, не у одной меня должен быть испытательный срок.

   Гладько нахмурился, но ответить не смог, нас прервал голос Шкафчика, вещавший из-за двери:

   - Васильев подъехал в наш офис.

   - Владелец фирмы «В.Н.В.»? Чтоб его... – Продолжение экспрессивной фразы я, едва услышав, постаралась не представлять. Хотя был в моей жизни Васильев, от которого так же накрывало ужасом.

   - Однако, вы выдумщик.

   - Вы тоже! С этим ознакомиться от корки до корки, – рыкнули мне и ткнули пальцем в папку. После чего бигбосс, закусивший удила, вылетел из кабинета.

   Судя женскому вскрику, в коридоре он чуть было кого-то не снес, но последовавший женский лепет и его присмиревшее: «Простите, Полина, я не хотел», разрешили ситуацию. И хотя Гладько более ни слова не сказал в свое оправдание, обладательница лепета угодливо пожелала ему доброго пути и пообещала присмотреть за ребенком.

   - Это было бы кстати, но у Алисы теперь есть новая няня, - сказал бигбосс и вышел теперь уже за порог.

   - Временная? – спросила дама.

   - Посмотрим, - ответил решительно он, но сбежать от любопытной не сумел.

   Их переговоры стали на полтона тише и едва различимы.

   - Скорее уж я посмотрю, - хмыкнула я, визируя каждую страницу стандартного договора о найме. Подтвердила, так сказать, что ознакомилась, однако самую главную подпись не поставила. Полюбовалась на зарплату, страховой полис, который включал огнестрельные и ножевые ранения, и с холодным сердцем окунулась в договор о неразглашении и в устав общения няни с крохой пяти лет.

   От забитого расписания Алисы мои волосы стали дыбом, от требований к надсмотрщице они еще и зашевелились. Хлопок двери джипа совпал с хлопком папки, которую я отбросила от себя, шипение шин - со скольжением бумаги по столу. А следом умиротворенная тишина.

   - Уехал! – обрадовалась я.

   - Ушел, - пролепетали в холле и закрыли входную дверь, почти без щелчка.

    А затем этот же голос с учтивой холодностью на безупречном французском обратился к Алисе. Имя малышки я уловила, но вот смысловую нагрузку фразы – нет. Однако малышка поняла, ответила, на что ей с интонацией повторили последние слова и поторопили. Иначе с чего бы кроха поспешила спуститься вниз? Я слышала, как она торопливо преодолевает ступеньки, пока ее не оборвали и не заставили вернуться на второй этаж... И пусть французского я не понимала, но ситуацию разобрала, едва выглянула из кабинета и увидела, как малышка в очередной раз спускается по лестнице, словно маленькая принцесса.

   - Пардье... бери-ньи… - Голос так называемой Полины звучал божественно, однако заставлял Алису чрезмерно расправлять плечи, высоко держать голову и, не глядя на ступеньки, спускаться вниз.

   - Что здесь происходит? – не стала я скрывать своего присутствия, когда заезженное требование, побуждающее вернуться наверх, повторилось в третий раз.

    - Тома?!

    Малышка хотела спуститься ко мне, но строгий взгляд французской стервы заставил ее остаться на месте. Я не очень любила такие женские типажи, наверное, потому что первая жена моего супруга была столь же прекрасна внешне и холодна внутри. И Себу после нее мне пришлось долго... размораживать. Молодая, высокая, стройная, с длинной шеей и изящными руками, которые вкупе с выправкой балерины делали ее силуэт благородно точеным. Светлая кожа, светлые глаза и прекрасные длинные волосы цвета блонд, идеально прямые.

   В туфлях на небольшом каблучке, черной юбке-карандаше, кремовой блузке и белом жакете, напоминающем корсет, она прекрасно вписалась в интерьер этого дома и, возможно, намеревалась вписаться в семью. Иначе для чего на ее шелковой блузке были расстегнуты целых три пуговки?

   - Кто вы? – прервала она мое молчаливое разглядывание. Пуговки застегивать не стала, но сжала правую руку в кулак.

   - Довлатова Тамара, - не стала я агитировать за отчество и простодушно заявила: - Временно исполняю обязанности няни. А вы?

   - Я Полина Аркадьевна Вельская, куратор обучения этой юной леди. Составляю ее расписание, преподаю французский язык и основы манер.

   Книксена не сделала, подбородка не вскинула, но по одной лишь интонации нетрудно догадаться, что она гордится своими навыками преподавания, так похожими на муштру. Спорить с ней сейчас не лучшая тактика, и я предпочла разыграть наивную дурашку.

   - Оу! Так я вас прервала?

   Ее кивок можно было бы назвать королевским.

   - Очень извиняюсь! - всплеснула я руками и прошла в коридор. – Звиняйте! Я тут сверилась с расписанием Алисы... урок музыки вот-вот начнется, а она до сих пор не завтракала. Ведь ты не завтракала? – обратилась я к застывшей на лестнице малышке.

   Младшая Гладько попыталась отрицательно помахать головой, но под взглядом ревностного преподавателя затормозила это движение и коротко ответила:

    - Нет.

   - Прекрасно! Тогда спускайся, составишь мне компанию. - Я протянула ей руку, дождалась, когда ребенок преодолеет ступеньки и вцепится в мою ладонь, повернулась к Полине. – Вы с нами?

   - Кофе я уже пила. Благодарю.

   - Ну, если что - присоединяйтесь, мы будем рады.

   Кухня оказалась совмещенной со столовой, и на ней царила другая дама, умудренная жизнью, седовласая и очень приятная на вид. Или же это у меня отголоски детства сработали: моя любимая бабуля тоже была низенькой, полненькой и гиперактивной. За ней никто никогда не успевал, но все любили.

   - Доброе утро, - поприветствовала я, по всей видимости, повара. – А мы пришли на завтрак. Вы нас покормите?

   - Доброе. - Женщина моргнула, перевела взгляд с тихой Алисы на меня, и я поспешила представиться, а затем и объясниться, что я тут типа на птичьих правах. Меня поняли с полуслова, кивнули и начали накрывать на стол.

   Фруктовый салат, манная каша, чай, несколько свежих вафель с медом и солнечная пышная яичница для меня.

   - Я не знала, что у нас новый работник в доме. Приготовила бы что-то на ваш вкус. Не волнуйтесь, вы никого не объедаете. Это Владимир Сергеевич сбежал раньше завтрака, - торопливо объяснила она, и на мой смущенно-благодарный взгляд улыбнулась. – Наслаждайтесь.

   И она была права, яичница была божественной, невероятно аппетитной и прямо тающей во рту. Вот только, нахваливая блюда талантливого повара, я не могла отделаться от скребущей мысли. Почему ребенок сказал, что для бигбосса готовит Полина. Она видела француженку в процессе готовки или когда та с подносом поднималась к отцу? Витиевата и неоднозначна детская мысль. Напрямую не спросишь, во-первых, это дело не мое, во-вторых, а вдруг у ребенка травма. Видела что-то и трактовала не так, но... даже если... Даже если француженка действительно спит с главой семьи или только пытается подольститься к нему, то почему муштрует ребенка?

   Госпадя, что за глупость и двойная игра! Ведь к Гладько проще всего пробиться через ребенка, как это сделала его вторая жена, радостно сейчас сидящая на шее. Я протяжно вздохнула, и серьезная малышка тут же посмотрела на меня.

   - Не нравится каша? Мне тоже, а еще лук и морковка, – и после недолгой заминки: - Морковка мне не нравится больше всего.

   - И почему? – спросила, подливая себе чай.

   - Она полезная, но невкусная. Как Полина, - поделилась мыслями кроха. - Так папа сказал.

   Чайник звякнул о чашку, я едва удержала руку, чтобы не уронить его.

    Эм... Так у них было или нет? Покосилась на повара, что представилась Галиной Павловной Чеховой и сейчас споро нарезала овощи на кухонном столе. Вроде бы она не слышала детского лепета, но это не значит, что Алиса не выскажется как-нибудь потом. А еще это не значит, что она уже не порадовала Полину мыслями своего отца. Это бы хоть что-то объяснило.

   – Знаешь, Алис, давай договоримся делиться впечатлениями о других когда мы одни. Чуть позже определим, что запоминать стоит, а что нельзя. Но вот на ближайшее время говорить о других можно лишь в присутствии меня. Согласна?

   Я ободряюще улыбнулась, встретив ее внимательный взгляд.

   - Согласна.

    А дальше были урок музыки на фортепиано, курс для подготовишек к школе, урок танцев, урок французского и неожиданно введение в шахматы, которое поручили мне. Ведь все графы со звездочкой числятся за няней. И я бы взбрыкнула, я бы сказала много хорошего об ожиданиях начальства, но, как оказалось, урок был игрой.

   - Вам нужно всего лишь разобраться в правилах и показать их ребенку, - заявила Полина на мой возмущенный вид и гордой походкой покинула библиотеку, где преподавала целый час.

   Она час, остальные по сорок пять минут, но даже я, всего лишь наблюдавшая за этим действом с дивана, уже возненавидела и эти книжные полки, и этот диван, и фортепиано в углу. Последнее особенно, потому что Алиса только училась не делать ошибок в песенке «Кот-рыбак».

   - Может, пообедаем? – предложила я, чтобы оттянуть время и сменить обстановку.

   - Обед в час, когда папа приедет.

   - В таком случае хватай планшет. Мы будем учиться на качельке.

   - На качельке, - повторила она, и глаза ее загорелись. - Мы будем на улице?

   - Именно.

   Если честно, мы там больше катались, чем учились онлайн-игре в шахматы, а еще кутались в тонкое покрывало, пили чай с плюшками вместо полдника и ждали бигбосса на обед. Но дождались приезда Глеба и Олеси. Это было эпически.

   Ворота открылись задолго до того, как машина приблизилась к владениям Гладько, джип подпрыгнул на въезде, на середине двора с разворотом взвизгнул на тормозах. Из-под колес полетела галька и пыль, из приоткрытого окна машины раздались девичьи ругательства, и Алиса под моим боком тихо вздохнула.

   - Достала.

   - Кто кого? – задалась я вопросом, когда молодой охранник выскочил из авто, в три прыжка добрался к пассажирской двери и за локоть выдернул старшую Гладько из кресла.

   - Олеся достала Глеба, - поделился ребенок и еще раз вздохнул. – Нам лучше уйти.

   - Это еще почему? - спросила я, как вдруг Олеся перестала вырываться и визжать, бесстыдно кинулась парню на грудь и попыталась его поцеловать.

    -Твою мать! – поделились впечатлениями и я, и Глеб.

   Я воскликнула громче, молодой охранник дернулся как от удара, резко отстранил подопечную и с тревогой посмотрел на меня.

   - Блин! – послышалось следом, или что-то вроде того.

   Олеся свободной рукой смахнула растрепанные волосы с лица, заметила нас, быстро оценила ситуацию и победно улыбнулась.

   - Так тебе и надо!

   Что «надо» или «не надо», он ей договорить не дал. Потянул на крыльцо, дотащил до двери и, задвинув сопротивляющуюся девчонку в дом, громко дверью хлопнул.

   - Дура! - Это он не сказал, это я прочитала по губам и сделала самый беспечный вид, когда Глеб двинулся к нам.

   Лоб нахмурен, глаза прищурены, в плечах явно застыла сталь. Шаги быстрые и легкие, одежда - этакий городской камуфляж. Видный высокий парень, и сдается мне, Олеся кинулась на него не просто так.

   - Тамара, доброе утро, - начал он, не доходя до качельки. А как только оказался рядом, тут же бросился в объяснения с головой: - Извините за сцену, я не успел среагировать...

   - Глеб, а хотите чаю? Вижу, у вас сегодня очень тяжелый день, - улыбнулась ему и посмотрела в сторону занавески, что дернулась в окне второго этажа. - И он еще не закончился.

   - Хотел сказать, что это в первый раз... – настойчиво продолжил он.

   - В третий, - шепотом сдала его малышка, и я сжала ее ручку в своей руке. Алиса намек поняла, а вот Глеб судорожно сглотнул.

   - В третий, верно. И это многое усложняет...

   - Догадываюсь, - кивнула я, и все-таки налила в пузатую чашку чай и протянула ему. – Хотите плюшку?

   Он отказался от выпечки, но мои руки от керамической тяжести освободил.

    - К слову, это, - указала я на двор, где еще минуту назад состоялась нелепая сцена, - не усложняет, а наоборот, очень многое упрощает. Вы просто не умеете пользоваться ситуацией.

   Глеб нахмурился. Чуть крепче сжал чашку и ответил:

   - Наверное, вы правы.

   Чай охранник выпил, плюшку съел и уже совсем в другом настроении отбыл. Что примечательно, стоило джипу стартовать, на втором этаже вновь дрогнула занавеска. Любопытно. Даже очень.

   На обед Гладько так и не приехал. Олеся отказалась спускаться вниз, так что за столом сидели я, Полина и сверх меры напряженный ребенок. Галина Павловна отбыла домой, едва накрыла нам и заверила, что ужин будет готов к нужному часу.

   - Пришлю племянницу, в девять вечера она проследит за всем.

   Я была уверена, Полина освободит неизвестную племянницу от обязанностей повара и заверит, что мы справимся с накрытием стола и расстановкой блюд, но она поступила иначе.

   - Ваш уход согласован? – вскинула бровь.

   Надо же, как у нее получалось, не меняя интонаций, за мгновение стать редкой стервой?

   - Да-да, конечно.

   - В таком случае пусть ваша племянница прибудет на час позже. Влад-имир Сергеевич задержится.

   Показалось, или в имени бигбосса у нее действительно произошла заминка? Галина Павловна нахмурилась, но заверила, что передаст распоряжения нанимателя. Последнее слово она тоже интонационно выделила и поспешила покинуть кухню-столовую.

   - Мер-же... – фыркнула француженка явно что-то обидное. Алиса потупилась, я же расправила плечи.

   - А мне показалось, очень приятная женщина, – заметила невинно и улыбнулась прищуру, коим меня пронзила ледяная королева.

   – Вы что-то сказали?

   - Мысли вслух, - отмахнулась я. Даже смешно стало от детского сада, который она тут устроила.

   Уточнять, знаю ли я французский, Полина не рискнула, в очередной раз приказала ребенку выпрямиться и ушла пить чай к себе. Что ж, впредь звать босса Владом и обзываться на остальных работников она не будет. Или будет, но с меньшим энтузиазмом.

***

***

Вот теперь Крикуна я ждала. Мне невероятно хотелось поделиться с ним событиями последнего дня и попутно разложить все мысли по полочкам. В какой-то момент даже пожалела, что не обладаю его номером телефона. Сейчас бы я названивала ему, как лицо глубоко заинтересованное в «диалоге», который монолог. И рассказывала бы, и рассказывала, несмотря на его занятость, здоровье и желание. Так что нет ничего удивительно в том, что получив от него звонок, я сходу заявила:

   - Если ты собирался покончить с молчаньем, ты выбрал не лучшее время, потому что я сгораю от желания рассказать о последних событиях! В общем, заткнись и слушай!

   Глухой смешок по ту сторону трубки был, пожалуй, самым ярким проявлением абонента, но я не стала заострять внимания и хвалить его за речевую активность. Наоборот, наехала не по-детски.

   - Я сказала - молчать! И будь добр, слушайся, иначе меня разорвет на сотни визжащих трещоток. – Плюхнулась в кресло, посмотрела на потолок. - Короче... я у них в доме! Ты бы видел эти хоромы, этот двор, небольшой парк, гараж на несколько машин и бассейн. Крытый! Признаюсь, поначалу я осталась только из-за него и чуть-чуть из-за Синего мишки. Еще, как ты помнишь, я подставила Шкафчика и он пообещал устроить мне ад! Но это вряд ли, судя по происходящему, у бигбосса проблемы, так что никому из них до меня не будет дела.

   Моя уверенность в этом была непоколебима, как надменная Полина, которую я скромно назвала Королевой, пусть она и носила невидимую корону императрицы.

   - Понять не могу, глава семейства с ней спит, он с ней спал, он лишь собирается привлечь ее к труду на ниве страсти? А еще понять не могу ее отношение к Синему мишке, словно не родная кровь желанного бигбосса. И... и очень подозрительно, что старшая сбегает, хотя предмет ее притязаний здесь. Конечно, мы еще не уточнили, насколько Глеб ей важен, но... Это ведь дом ее отца, фактически единственная, проверенная временем крепость. Так почему она бежит сломя голову, и не первый месяц подряд?

   Я тоже из дома сбегала, но у меня было от чего бежать. Правда, эти побеги круто изменили всю мою жизнь, да и к черту! Как вышло, так вышло, а поганый опыт тоже опыт. Главное, вытащить из него урок.

   - В общем, запуталась, - призналась тихо. – А ведь сегодня лишь первый день. И знаешь, с одной стороны, наблюдать за ними очень весело, а с другой, так хочется настучать им всем по башке, сказать, чтобы жили проще. Не заморачивались по пустякам, не делали трагедий из ошибок прошлого.

   Посмотрела на время, опять на потолок и прошептала:

   - Пожелай мне удачи. Сейчас у ребенка плавание, а затем чистописание. Понять не могу, зачем так издеваться над дитем. Я, как няня, должна не только тащить ее на все эти занятия, но еще и цербером сидеть рядом. Не поверишь, мне уже тяжело и хочется сбежать. А как же ей? И ведь это еще упрощенный распорядок, без часов английского.

   Мы оба вздохнули.

   Остались последние секунды, и я поспешила Крикуна поблагодарить:

   - Спасибо, что выслушал. И пусть твой завтрашний день будет отменным!

   Я положила трубку.

   На самом деле вечер прошел не так уж плохо, как мне виделось. Преподаватель чистописания заметил мой интерес к уроку ребенка и предложил мне каллиграфические перья, тушь и бумагу. И надо сказать, очень удивился, когда я предложение приняла. Видимо, не рассчитывал, что я из тех веселых душек, которые не тормозят внутреннего ребенка в угоду навязанной взрослости и с радостью принимаются за новое. Сорок пять минут пролетели со скоростью пули, я взмокла от усердия и от него же один раз прикусила язык. Так что поход в бассейн стал наградой. Правда, Алиса с ее детской энергичностью дважды обставила меня в заплывах, забрызгала, а затем потребовала научить плавать Улли, чтобы он тоже мог принять участие в играх.

   - Только после того, как мы сошьем ему гидрокостюм, - пообещала я и поймала улыбку преподавателя плавания и танцам. Мужчина сказал, что будет рад новому ученику, а затем стремительно засобирался.

   Что примечательно, из этого дома сразу после уроков спешили скрыться абсолютно все наставники. Хорошенькая преподаватель музыки сбежала еще с утра, полноватый преподаватель курса подготовишек был вынужден ожидать урок чистописания, ждал вне дома. И как сам потом признался, он прогуливался в парке где-то неподалеку. А вот теперь и этот рвет когти. Если припомнить также повара Галину, то можно честно ответить, что единственной уверенно ощущавшей себя здесь была француженка. Ну и я... постольку-поскольку.

   А все почему? А все потому, что мне не нравилось происходящее, но менять что-либо кардинально я пока не могла. Только наблюдать.

   Племянница Галины Павловны прибыла к десяти, накрыла на стол и как примерная ученица прождала, пока мы поедим... Для меня это нонсенс, для Полины, наверное, обычная рутина. Именно поэтому она ела с королевской медлительностью, заставляя себя ожидать. Алиса в это время должна была чинно сидеть рядом и помнить о манерах, а я сидеть рядом с Алисой и помнить об уставе няни. К слову, на той синей папке так и было написано «Устав», от которого можно устать.

   Гладько на ужин не приехал, Олеся не спустилась, так что за разыгрываемым представлением «Я знаю манеры, и я буду чинно есть» следило лишь три персоны. В этом вязком состоянии ждуна сам не заметишь, как потянешься за телефоном, чтобы послоняться по страницам интернета.

   - Ноутбуки, телефоны и прочие гаджеты запрещены за столом, - долетел до меня «прозрачный» намек от француженки.

   - Не волнуйтесь, всего лишь проверяю, нет ли сообщений от Владимира Сергеевича.

   - Он вам пишет? – спросила Полина.

   - Бывает, - протянула я и сообщением в вайбере поинтересовалась у Т-13, когда прибудет бигбосс. Мне не ответили сразу, более того, мне не ответили и спустя пять минут.

   «Как-никак его тут ждут», - написала в итоге и получила мгновенный отклик:

   «Кто?»

   «Родные!» - Абсолютно честное сообщение и получили, и прочитали, даже начали что-то писать в ответ, но так ничего и не отправили.

    Шикарно! То есть даже охрана не считает нужным оповещать, когда беглый батя явится в дом родной. Подняла взгляд от экрана, оценила прелестную картину того, как Полина еще медленнее жует, Алиса почти спит, а милая девушка Ольга уже не знает, как сбежать.

   «Ладно, признаюсь! Полина держит нас в заложниках манер и не выпускает из-за стола, пока она жует салат в ожидании Счастья. - Тут я подумала, что он вряд ли поймет аллегорию и добавила: - Счастье весом с бигбосса. – Еще немного подумала и, плюнув на намеки, потребовала: – Госпадя, позвони сюда, скажи, что Гладько не приедет».

   «Приедет», - прилетело в ответ, словно Шкафчик вообще не понимает юмора, или наоборот, понимает, и оттого сейчас скалит зубы.

   «Когда?»

   А от него тишина.

   Все же подлец этот двустворчатый... Я не додумала свою едкую мысль, как вдруг кухню-столовую наполнил мягкий перезвон, и Полина, свет этики и такта, выудила из кармана свой гаджет. Вот тебе и равные права, равные обязательства за столом.

   - Добрый вечер, - мягко пролепетала она.

   Гладько, поняла я и улыбнулась ожидающим Алисе и Ольге.

   - Вы можете идти, я сама со всем разберусь. – Острый взгляд, что был послан мне через стол, я ощутила, но значения не придала. Полина не могла одновременно спорить со мной и любезничать с боссом.

   Я с увлечением взялась за сбор тарелок, уборку продуктов по шкафам и помывку посуды – словом, ухватилась за работу, которая в моем случае позволяет отвлечься и проанализировать дневные наблюдения. Правда, эта уловка позволила также собрать некоторые данные. Например, что в кухонной зоне слова из столовой звучат куда отчетливее, чем у барной стойки, которая разделяет пространство комнаты. И не мешает подслушиванию ни плеск воды, ни звон посуды.

   Наверное, знай об этом Полина, она бы не позволила себе максимально смягчить голос и заявить, что сегодня было скучно... Я бы не согласилась. Один привоз Олеси чего стоил! Экшен, как ни посмотри. Но у француженки было совсем другое мнение.

    Встав из-за стола наконец-то, она прошествовала на террасу, ведущую их кухни во внутренний дворик. И судя по коротким паузам между ее словами, бигбосс отвечал Полине так же сжато, как и любовнице под кодовым именем Люсиль. Все же разместить фото верхних «девяносто», которые стремились к полному размеру D и рекламировали собой отличную работу пластического хирурга, можно было лишь на пассию. И вот тут я на минуту задумалась, а не является ли та самая Люсиль манерной Полиной, но вовремя вспомнила, что у холодной Королевы объемы не те. Впрочем, это не мешает ей чувствовать себя сверхценностью и раздраженно фыркнуть по окончанию диалога.

   Каким-нибудь «мерже!» она его не назвала, но, удаляясь в свою комнату, надменно сообщила мне, что в доме есть посудомоечная машинка, в которую прислуга обязана загружать посуду.

   - И вам доброй ночи, - откликнулась я, словно не расслышала ее слов о прислуге. На что француженка якобы нечаянно загасила верхний свет.

   Зря старалась, лампа у вытяжки прекрасно справлялась с освещением кухонной зоны. Посуды было немного, но я основательно задержалась в святая святых, заметив пятно от соуса на сковороде, затем белесый след на электрочайнике и детские пальчики на боку холодильника. В общем, я так увлеклась натиранием поверхностей и невольным инспектированием полок, что встретила партизанскую вылазку оголодавшей Олеси, будучи с головой в шкафу. И, наверное, найдя чипсы за макаронами, мне не стоило вырываться из обители полок и восклицать: «Вау! С паприкой!» У холодильника что-то вскрикнуло и чвякнулось. Мои удивленные глаза встретились с перепуганными Олесиными.

   - Ой, извини. Я думала, тут никого...

   - Я тоже, - булькнула она, странно сжимая коленки. Черт, неужели я напугала ее до состояния катастрофы?

   - Какао будешь? - спросила, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Я чипсы нашла, - короткий взгляд в шкаф и довольное: - И твои любимые печеньки в синей коробке.

   Она замерла, внимательно меня осматривая.

   - Вы здесь новенькая? Нянька для Козявки.

   - Скорее, наблюдатель за Алисой. Я Тамара, можно звать Томой.

   - Олеся, - представилась она и усмехнулась: - Давайте называть все своими именами. Вы нянька, она Козявка. И печенье я буду.

   Что ж, спорить бессмысленно, пока мы плохо знакомы. Я протянула ей пачку.

   - И вот еще что, завтра вы вылетите отсюда, - заявило хамоватое чудо, не считающее нужным уважать старших, которые, ко всему прочему, не задержатся надолго.

   - В основном я передвигаюсь на своих двоих.

   - Это мы еще посмотрим, - шепнула она. И отложив военную агрессию до лучших времен, вытащила из-за резинки пижамных шорт пачку крекеров. Из-под майки - пару шоколадных батончиков, а между коленками она, как оказалось, удерживала куриный окорок, который, согласно жирным росчеркам на ее пижамной двойке, вначале шлепнулся на грудь, коснулся живота и только затем был... схвачен. Наверное, он и чвякнул, когда я восклицанием прервала ночной набег.

   Все добро Олеся положила на барную стойку, потом выудила из недр холодильника нарезанный сыр, оливки и пол-литровый стаканчик йогурта. Ноги и руки она наскоро вымыла и вытерла сухим полотенцем, жирные пятна на пижамной двойке затерла мылом, и пока девчонка хозяйничала, я несколько выпала в осадок и не сразу сообразила, отчего ко мне тянут руки, что-то требуют.

    - Вы говорили о какао, - напомнила старшая Гладько, отобрала мои чипсы и, забравшись на стойку, вскрыла их.

   - А еще о печенье, - хмыкнула я. Выудила пачку из ее рук и под возмущенное «Эй?!» споро совершила обмен чипсов на печенье. – Я увидела их первой, но готова поделиться. - И отсыпав половину чипсов в широкую тарелку, протянула Олесе. – Берешь?

   - Это был мой схрон, - заявила она, принимая свою половину.

   - Ничего не знаю. Я тут новенькая, а завтра буду старенькая. И к слову, не сиди на холодном. Возьми подушку из столовой, а лучше две.

   И не собираясь настаивать, я отвернулась к плите.

   Как по мне, какао получилось восхитительным и шоколадным. Обе чашки я украсила взбитыми сливками, добавила маршмэллоу и уже хотела пару штук поджечь на шпажке над огнем, как меня оборвал смешок.

   - Так стараетесь подольститься? - спросила объедающая окорок девчонка. Что интересно, она спокойно вгрызалась зубами в ножку и не искала ни вилки, ни ножа. Манерная француженка сейчас бы скривила носик.

   - Нет, я готовлю аппетит, - ответила ей и протянула вторую чашку. – Держи, если тебя так устроит. А себе я сделаю интереснее.

   - Ладно, - очередная заминка. – Давайте по-вашему.

    На мой рецепт ушло еще немного времени и шоколада, но в итоге я осталась довольна. С самым счастливым видом залезла на стойку, где меня тоже ожидала подушка. Поблагодарила за комфорт и сделала первый глоток. Судя по глубокому вздоху на той стороне стойки, напиток угодил, но благодарностями за него никто не осыпал.

   Давно у меня не было таких посиделок в тишине. То я болтаю, то меня забалтывают. А здесь и сейчас мы всего лишь смотрели на свет от вытяжки, шуршали упаковками и наслаждались добычей из недр холодильника и шкафа. Это состояние устраивало обеих и в чем-то объединяло. Этакое молчаливое перемирие. Правда, длилось оно от силы двенадцать минут, пока вдруг на лестнице не послышались шаги.

   - Полина идет, - сказала я, уже научившись различать ее поступь.

   - Морковкин сок! – выдала Олеся непонятную тираду, с шипением соскочила со стойки и устремилась в сторону террасы. Но сделав несколько шагов, попала в свет фар въезжающего во двор джипа. Застыла, как заяц на ночной дороге, развернулась и со вскриком: «О, блин!» устремилась прочь.

   Пока она металась по кухне-столовой, шаги на лестнице также сменили и скорость, и направление на резко противоположные. Полина тоже убегала? Интересно, о чем это говорит? Случаем, не об опасности ночных визитеров?

   Ответ пришел, едва в замке провернулся ключ.

   Щелчок двери, скрип туфель по паркету холла, звон ключей, упавших на столик у зеркала, шорох скольжения отложенной папки или сумки, звук шагов. Я как наяву видела движение хозяина дома по его территории – неторопливые, размеренные. Но стоило мне стукнуть пустой чашкой о дно раковины, как размеренность сменилась скоростью, и в зону кухни влетело оно. Злое, голодное и уставшее чудовище.

   - Олеся! – с рявка начал бигбосс, но, наткнувшись на меня, остановился.

   - Не рычите, пожалуйста. На дворе час ночи. Олеся спит, Алиса тоже.

   – Вы?! – Кажется, он удивился. - Что вы тут делаете?

   - Потрошу ваши запасы провизии, варю какао, - пожала я плечами. – Хотите присоединиться... пока меня начальник домой не отпустил? - напомнила один из пунктов договора и улыбнулась потерянному выражению лица этого самого начальства.

   Тут кому-то агрессивному нужно поспать. Двое суток, беспробудно.

   - Что... отпустил? – Он потер лицо рукой, затем двумя. – Нет, - дернул на шее галстук, взялся стягивать с себя пиджак. – Какао, не знаю...

   Освободил одно плечо и застыл с неосвобожденным вторым. Я ощутила холодок, скользнувший по коже, и интуиция не подвела.

   – Вы мыли чашку, – вдруг вспомнил Гладько, проявив пугающую внимательность, и указав на чашку Олеси, с нарастающим раздражением спросил: - А это чья?

   - Полины, - вырвалось у меня от неожиданности. И вдруг со всей ясностью поняла, что Королева такого не пьет. Вот почему Олеся пряталась, вот почему, сбегая, сказала про морковкин сок. – Полины... Алины... – все с той же интонацией продолжила, словно вспоминая. – А точно, Олина!

   Взгляд бигбосса был безжалостен и суров, но я лишь отмахнулась.

   - Столько событий за день. Не сразу вспомнила, как племянницу Галины Павловны зовут. Надеюсь, вы помните, что у вашего повара сегодня отгул. Полина весьма засомневалась.

   - Отгул? – Атмосфера вокруг него перестала накаляться, он почти без восклицаний выдохнул: - Что-то такое помню, да.

   Моя подушка улетела на пол, Гладько занял стул, подвинул в сторону упаковку с чипсами и чашку. Чуть нахмурился, ощутив ее тепло, но внимания не заострил. Сцепил руки, свел брови домиком и посмотрел на меня с некотором вопросом.

   - Вы говорили... о какао.

   - А еще о лазанье, гарнире из картошки, салатах, - подхватила я. – У вас Галина - бог, готовит превосходно!

   - И работает на меня, - обрубил он вдохновенную оду кулинарным способностям повара.

   - Снизошла до смертных, облагодетельствовала несчастных, - нашла я быстрый ответ и напомнила: - Руки кто мыть будет?

   - Что? – Гладько заторможено посмотрел на свои ладони, затем на меня.

   Уверена, просительное выражение лица мне лишь показалось, потому что мгновение спустя бигбосс поджал губы, чтобы вызвериться. И тут же получил от меня влажные салфетки, а затем и сухое полотенце.

   - На первое время прощаю, - заявила смело. – Помните о моей благодетели.

   - Еще один бог? – покачал он головой.

   - Ага, подающий.

   Я поставила перед ним разогретую лазанью, гарнир, колбаски и два салата. Это какао приготовила быстрее, так как уже точно знала, где и что лежит. Хотела уйти, чтоб не мешать начальству, но в последний момент передумала. Устроилась с остатками чипсов на месте Олеси и посидела в тишине уже с самым старшим Гладько. Время давно перевалило за два часа ночи, наверное, поэтому, когда он приказал оставить посуду и спросил, съела ли Олеся маршмэллоу, я ответила:

   - Да...

   Мгновение ужаса от совершенной подставы завершилось удушающей волной стыда. Вот это я прокололась! Оценив мой вид, Гладько вопросительно вскинул бровь, и мне ничего не осталось, как сбежать:

   - Да... завтра!

   Пусть понимает как хочет. Главное я уяснила, даже с уставшим бигбоссом юлить невозможно. Что-то уже начинаю опасаться его реакции на не совсем подписанный мной договор. Надеюсь, Гладько не скоро его проверит.

   Лучше бы это произошло не завтра, Вселенная! Ну, пожалуйста, дай хоть один тихий день. Я как раз накупаюсь в бассейне.

***

5.

   Как ни странно, Вселенная меня услышала.

   Гладько отбыл в командировку на целых пять дней, чтобы осмотреть заводы возможного бизнес-партнера. Олеся начала наведываться в кухню-столовую не только среди ночи. Алиса все чаще стала оставаться на мое попечение, и, пользуясь этим, я втихую скосила ребенку часы занятий. Это было легко. В начале недели я подменила одного учителя, затем другого, и учебный материал мы с малышкой прошли в разы быстрее и веселее. Потому что это не я ей, а она мне объясняла задания. А позже кроха осмелела настолько, что выдала домашку!

   - К завтра должна справиться, - заявила младшая Гладько, совсем как бигбосс Рыжу, когда они уезжали в аэропорт. Даже на «ты» окончательно перешла наконец-то.

   - А если не смогу? – подхватила ее тон.

   - Тогда выполнишь дополнительное задание по кали...каллигра... фии.

   - Это слишком жестоко, – сказала в шутку, и Алиса снизошла до послаблений.

   - Пойдешь со мной в «Детский мир» на день рождения.

   Окончание было тише, а сама кроха вдруг ощутимо напряглась, ожидая моего ответа. Я не имела права давать обещания без видения всей картины, а именно, почему ребенок застыл.

   - А как же папа? – спросила с мягким упреком. – Вдруг ему самому захочется тебя сводить?

   - У него времени нет, - совсем тихо, едва различимо ответила она.

   - Но это не значит, что он не захочет что-то особенное сделать на твой праздник, - нашла я нужным заметить. – Может, в другой день?

   - Тогда... в воскресенье. Завтра!

   Мне стоило заметить ее напряженный взгляд, стоило уточнить, почему малышка так настойчиво хочет пойти в детский мир. И в то же время мне нужно было, чтобы Гладько рванул. Показал причину частой смены нянь и торжества Полины над всеми. Я уже знала, что Королева умеет обернуть все в свою пользу. Хватило одного взгляда на то, как уверенно она общается со Шкафчиком и как пренебрежительно с Глебом. Первый недоуменно вскидывал брови, второй хмурился и молчал. Это была не самая странная реакция на наемного учителя с завышенной самооценкой, но проявилась она с понедельника.

   В этот солнечный прекрасный день Полина заявила, что должна уехать в город по делам, и что отвезти ее обязан не Олег-водитель, а молодой телохранитель Глеб. Она так и назвала его - телохранителем с широкими полномочиями. Понятия не имею, что кодировалось в «ширине» его полномочий, но вернулись они, во-первых, врозь, а во-вторых, в разном душевном состоянии. Француженка цвела, Глеб был мрачен. На вопрос о самочувствии ответил, что его на дороге агрессивно подрезали.

   - Не так уж и агрессивно, вы должны быть счастливы, - ответила Полина и едва ли не припевая, поднялась к себе.

   В отсутствие бигбосса Глеб оставался в гостевом домике вместе с охраной, так что я не понаслышке знаю, что после этой поездки он от «счастья» целый час бил грушу в подземном спортзале.

   Во вторник она послала его за круассанами, в четверг вновь напросилась в город. Вернулись вместе. Она похорошевшая, с новым маникюром и прической. Глеб отстраненно-злой. И я бы не придала значения, чем они в поездках занимаются, но вслед за охранником мрачнела старшая Гладько. С каждым днем мне все больше казалось, что она вот-вот решится на какую-нибудь глупость. Именно поэтому я осмелилась на свою и не сделала домашку.

   Утром воскресенья честно призналась Алисе в упущении и уже представляла, как поплачусь Крикуну о провале плана, но просиявшая улыбкой малышка отбросила все мои сомнения.

   - Я за пять минут соберусь! – пообещала она и унеслась в свою комнату, позабыв про завтрак.

   Я проводила ребенка недоуменным взглядом.

   - Давно я ее такой не видела, - заметила Галина Павловна. – Можно сказать, в первый раз за месяц. Или даже за год.

   - В первый и последний, - как бы про себя добавила сидевшая здесь же Полина. И мне вновь захотелось ткнуть ее лицом в салат, который она с надменным видом каждое утро ест. Как-никак салат- это витамины, и помогают они не только изнутри.

   - В прекрасно составленном расписании Алисы не так уж много поездок, чтобы она относилась к ним спокойно, - невинно заметила я и обратилась к повару: – Галина Павловна, спасибо, все было божественно вкусно. Я с трудом оторвалась от блинов.

   Королева свела брови к переносице, не совсем понимая, была ли это хула или хвала, а Павловна ответила смущенной улыбкой.

   - Все дело в сиропе, Тамара.

   - Еще скажите, что блины газплита напекла, - ответила я ей и отправилась исполнять следующий пункт своего тривиального плана.

   По обычной лестнице поднималась как по карьерной - медленно, со вздохами отчаяния. Потом отругала себя за дурные мысли и взлетела птицей. Двадцать ступеней, три двери мимо, стук. Я не ожидала, что старшая откликнется быстро, поэтому еще в коридоре сообщила:

   - Олеся, это Тома. Мне нужна твоя помощь.

    Дверь не сразу, но открылась. На меня сквозь щелку одним глазом подозрительно уставилась вполне бодрая девчонка, облаченная в знакомую пижамную двойку. Я не стала смотреть ей за спину, задавать вопросов из разряда «Чем ты занимаешься?», «Почему не спустилась к завтраку?», «Отчего до сих пор в пижаме?» Это была прерогатива Полины, моя же заключалась в открытом взгляде и мягкой улыбке.

   Нужно признать, в магазине электротоваров я часто улыбалась клиентам и была неплохо натренирована, но только старшая Гладько заставляла держать меня оскал до двадцати секунд. Вот и сейчас она не преминула воспользоваться своей привычкой выжидательного оглядывания. Посмотрела на мои тапочки, джинсы, рубашку свободного кроя, прическу и легкий макияж, на последнем застопорилась. Видимо, заметила, что стрелка на правом глазу длиннее, чем на левом, однако уничтожать мои художественные таланты не взялась. Спросила:

   - И почему именно моя помощь?

   - Потому что я пообещала Алисе, что отведу ее в «Детский мир», и теперь обязана сдержать слово. - По ходу моих слов смотровая щель стала шире, а под конец дверь вовсе распахнулась, явив хозяйку владений, одним плечом прилипшую к косяку, и светлую спальню за ней, с незначительным бардаком.

   - Я говорила, что вы вылетите? Так вот, - усмехнулась Олеся и сложила руки на груди, - вы вылетите быстрее, чем все прошлые няньки.

   - Почему? Владимир Сергеевич будет против свободной культурной программы, которую сам же утвердил? В расписании есть два абсолютно свободных выходных дня, первый устроим сегодня.

   - Он запретил посещать любые ТЦ, с детскими городками или без, - сообщила Олеся, словно каждое второе ТЦ в городе – боевая точка. – Так что вылетите уже завтра. Или сегодня, когда Полинка доложит все главному.

   - Шка... в смысле, Тимуру доложит? – удивленно перебила я, даже не представляя, как он выдворит меня после всех своих агитаций, моральных и физических затрат.

   - Еще выше, - хмыкнула она, но так и не назвала Гладько папой, да даже отцом не назвала. Еще одна особенность бунтующей девчонки - вообще никак не называть родителя и обходиться короткими «Он» или «Тот», а теперь еще и «Главный».

   - Допустим, доложит. И что?

   - И вы лишитесь нагретого места.

   - Не уверена, что я успела его нагреть, - протянула с сомнением, - но дело не в этом. – Вдохнула-выдохнула и произнесла то, ради чего пришла: - Ты поедешь с нами?

   Она моргнула. Затем отлипла от косяка, встала ровнее, чем выдала свою крайнюю заинтересованность в вопросе.

   - Хотите, чтобы и я..? - Облизнула губы и опомнилась, попыталась сделать независимый вид. – Почему?

   - Потому что я хочу купить себе одежду. А ходить по магазинам сама не люблю.

   - Вы оставите Козявку без присмотра?

   Как она называла сестру, меня покоробило, но то, что она обеспокоилась о ее сохранности – порадовало. За прозвище потом отругаю, сейчас главным было правильно провернуть задуманную авантюру.

   - Нет, мы с ней оставим Глеба. Так что, идешь?

   Союз молодого красавчика, развлечений и шопинга должен был повлиять на ее положительное решение, но я совсем не ожидала, что Олеся захлопнет дверь. Это был удар по моим стратегическим навыкам, планам и самооценке недопсихолога. Спасибо, не по носу, но я все равно его почесала в глубокой задумчивости. И скорее для красоты отступления, а не проявления досады, спросила:

    - Так это отказ или ты решила подумать?

   - Буду готова через десять минут! – горячо заверила она точь-в-точь с такими же интонациями, как Алиса.

   Два-ноль в мою пользу! Иду за третьим.

   Правда, спустившись на первый этаж, я поняла, что совершила промашку и не учла четвертую сторону. Стоило лишь выйти из дома и заговорить с Глебом о возможной поездке, как к нам под мысленно звучащие фанфары спустилась Полина. Королева, чтоб ее, едва ступила со ступеней на двор, громко заявила, что ей нужно попасть в город. Натирающий джип водитель Олег оторвался от полировки покатого бока и мягко заверил, что немедля ее подвезет.

   - Не отвлекайтесь, - достаточно нелюбезно дала она отмашку водителю. Улыбнулась молодому охраннику и, не обращая внимания на то, что вклинилась в мой с ним разговор, спросила: – Глеб, ты ведь не откажешь в услуге? Мне, в целом, нужно недалеко, лишь до окраины.

   Он застыл. Я бы на его месте тоже застыла. Выбирать между долгом службы и долгом перед личными обязательствами всегда сложно. Впрочем, не зная, насколько личные обязательства меж ними, я решила парня освободить. Уже придумала ответ, открыла рот, но Глеб меня опередил.

   - Полина Аркадьевна, такси легко вас домчит.

   - Не все такси мне подходят. - Голос ее стал ядовито-ласковым.

   - Закажите самую комфортную машину, - не прогнулся он, - я оплачу.

   В смысле, он оплатит?! Это что за транспортный сбор?

   Быстро перевела взгляд с одного на другую, и услышала новый загиб королевского каприза:

   - Я бы не хотела связываться с незнакомцами, - пояснила Полина, опять делая намек на пока еще неизвестные мне обстоятельства.

   Даю руку на отсечение, не будь меня рядом, она бы с радостью перечислила все эти обстоятельства. Глеб тоже это осознал и рубанул ответом:

   - В таком случае доверьтесь Тимуру.

   - Хорошая идея! Он как раз сегодня прибыл на своем личном внедорожнике непонятной марки и масти, - поддержала я, точно зная - еще немного, и Алиса с Олесей спустятся вниз.

   - Но это такая безделица, я бы не хотела отвлекать Тимура Алексеевича, - произнесла она, подходя ближе, - точь-в-точь как и ты, Гле-е-е-еб.

   Полина сказала это так, словно была уверена, что он поддастся шантажу, согласится на поездку. И парень дрогнул, прямо подтверждая, что это был не тонкий намек на некие события, а толстенный.

   Ну, все... она меня достала! Плюнув на позицию наблюдателя, я решительно вклинилась в их разговор:

   - Простите, Полина, но вам придется выбирать между Тимуром и такси. Иначе получится, что вы ставите свои планы выше планов девочек. А у нас сегодня свободный выходной день и мы хотим провести его в городе.

   - Девочек? Вы что... вы обеих берете с собой. С какой стати? Она под домашним арестом! – уцепилась Королева за самое слабое звено в озвученном предлоге и посмотрела мне за спину.

   Я обернулась и с изумлением открыла для себя, что власть француженки распространяется не только на покорную младшую, но и на бунтующую старшую Гладько. Иначе с чего бы девчонка остановилась, поняв, что говорят о ней?

   - И чем домашний арест будет отличаться от недомашнего? – задалась я невинным вопросом. - Смотрите, с нами едет лучший в мире надсмотрщик... в смысле, я. Затем профессиональный водитель, то бишь Олег. И лучшая охрана - Глеб. Вы сами говорили, что он телохранитель с широкими полномочиями.

   - Да... но я не это имела в виду! – сквозь идеальный макияж на щеках Королевы проступили гневные красные пятна.

    - О, не переживайте. Мы будем в помещении, которое вряд ли превысит объемы дома, и обещаю, глаз с нее не спустим. Так что не сбежит.

   - И все же! – Вероятнее всего, Полина хотела использовать свое коронное: «Это согласованно?» но я ее опередила.

   - Хотите, позвоним Владимиру Сергеевичу, чтобы он разрешил нашу дилемму? Узнаем, чья жизнь важнее, ваша или девочек? - сказала, доставая телефон и начиная набирать сообщение Шкафчику.

   Она захлебнулась воздухом. Ведь это был мой ход конем! Я специально не сказала «досуг», или «свобода», заявила «жизнь», ведь Глеб телохранитель, с ее же слов. И этим выиграла схватку.

   Полина отступила, но не забыла возмутиться.

   - Это бессмысленно. Влад-димир Сергеевич все еще летит.

   - Оу! В таком случае, предлагаю поговорить об этом, когда мы все вместе соберемся дома. – И более не обращая на нее внимания, сообщила девчонкам: - Уважаемые Алиса Владимировна и Олеся Владимировна, мы ждем только вас.

   Быстро загрузились в машину – прекрасная троица сзади, мужественная двойка впереди, мягко выехали со двора и чуть не въехали в столб, когда я ответила на вопрос: «Куда?» Спросил Глеб, дернул рулем Олег, но с обвинением воззрились почему-то на меня.

   - Что?! – спросила, потирая ушибленный нос. Все-таки прав был Шкафчик, пристегиваться нужно сразу, а не двести метров спустя.

   - Нарываетесь на увольнение?

   - А без увольнительной что, за покупками съездить нельзя? – вопросила я, прекрасно отслеживая, как напряглись девчонки и как выдвинулась челюсть Глеба. Не доверяет. Видимо, были прецеденты. – Или после семидневного заточения в доме я не могу порадовать себя даже короткой двухчасовой поездкой в центр города? Пусть и не в самый шикарный ТЦ, но с «Детским миром», кинотеатром и павильонами магазинов. - И с самым невинным детским лепетом сообщила: - Коротенькая прогулочка для славненькой меня, обещаю не сбегать.

   Три пары удивленных глаз сошлись на моей персоне. А нет, не три, все четыре. Водитель Олег тоже глянул через зеркало заднего вида и странно усмехнулся.

   - А еще девчонки обещают следить за мной. Правда? – Я улыбнулась соседкам по сиденью, но отклика не добилась. Пришлось вытягивать каждую за «шкирку». - Алиса, заверь Глеба в том, что будешь следить за мной и моим хорошим поведением.

   - Даю слово, - пролепетала малышка.

   - Олеся, а теперь ты пообещай, что не потеряешь меня из виду.

   Старшая Гладько была куда менее доверчива, поэтому вначале долго смотрела на меня, затем бросила короткий взгляд на молодого охранника. Ожидаемо вспыхнула как маков цвет и отвернулась.

   - Олесь? – позвала я и по-свойски подергала ее за рукав кофточки. – Не проваливай мой выходной, пожалуйста. И мы позволим тебе выбрать семейный фильм для общего просмотра.

   - Вы сказали - два часа, - напомнил водитель с усмешкой.

   - Два часа на меня, два часа на девочек. Не все же время им за мной следить. И таким образом у нас от полноценного выходного останется еще четыре часа свободы на следующую неделю. Как видите, я все рассчитала и уже получила разрешение на вылазку, - подняла вверх пиликнувший телефон.

   Это в ответ на мое сообщение: «Полина не поместилась в нашу машину. Проявите бдительность» Т-13 прислал короткое: «Ладно», а затем опомнился и застрочил: «Какая машина?», «Куда вы направились?», «Какого..?»

   «Серебристый джип. По магазинам... Третье сообщение через мат, я его не поняла».

   «Вы взяли Олесю. Немедленно возвращайтесь».

   «Тимур, я приняла ваш совет и не спорила, когда вы сказали. А теперь вы постарайтесь не спорить. С нами Олег и Глеб, мы до шести вечера вернемся домой».

***

Олеся не умела говорить спасибо.

   Слова благодарности вообще не входили в ее обиход. За всю неделю моих наблюдений, она ни разу не поблагодарила Галину Павловну за вкусную еду, в молчании скинула грязную одежду двум Светланам, что приходят прибраться по средам, не поблагодарила водителя Олега за то, что он нас подвез. И хотя я позволила ей целый час выбирать тени и помаду, это не уберегло меня от претенциозной оценки вдруг заскучавшей Гладько.

   В новых, хорошо сидящих на мне джинсах мои нормальные ноги вдруг стали очень коротки, в леггинсах основательно кривоваты. А стоило примерить кофточку приталенного кроя, как меня огорошили восклицанием:

   - Понять не могу... У вас талии нет?!

   - Ну, зато есть животик, - ответила я беззаботно и сменила кофточку на тунику.

   - Это я вижу. И грудь маленькая, - прищурилась девчонка.

   - Я не жалуюсь.

   - А мужики?

   - Мужики знают, что женская привлекательность зиждется не на объемах, а на умении вовремя обнять, выслушать, что-нибудь вкусное приготовить или просто оставить в покое, - мягко улыбнулась я ей и вновь посмотрела на свое отражение. – Честно сказать, если руки на месте, ноги на месте и сисек не три, то я не вижу повода для жалоб. Все можно исправить спортзалом, имплантацией, одеждой или переездом в страну, где пышки почитаются за красавиц.

   - Но вы ничего не предпринимаете, кроме одежды.

   Я вернулась в кабинку, стянула тунику, взялась за платье.

   - Повторюсь, меня все устраивает. А тебя?

   - Что? – старшая Гладько не поняла вопроса.

   - Тебя все устраивает?

   Через зеркало она бросила взгляд на меня, на себя и решила съязвить:

   - На вашем фоне я редкая красавица!

   - Юная и полная энергии, - весело поддакнула, не собираясь обижаться. Выбралась из леггинсов, опустила юбку и поднялась на носочки, чтобы имитировать туфли на каблуке. - А без фона и по жизни?

   - Все, - ее ответ пришел с заминкой, – отлично.

   Молчу, расправляю складки.

   - Я должна быть в высшей степени довольна, - продолжила она тише.

   Мне пришлось закусить губу, дабы не ляпнуть что-нибудь не к месту, и правильно сделала, так как Олеся добавила едва различимо:

   - И благодарна за все, что мне дают.

   - Похоже на слова Полины, - заметила я. Посмотрела на горку одежды, вспоминая, было ли там болеро или мне только привиделось, что я взяла его из зала. Пока искала, задала следующий вопрос: - Ну и чем, по ее мнению, ты должна быть довольна? Домом, из которого хочется сбежать? Ограничением передвижения? Или наличием манерной фифы под одной крышей с вами? За последнее, думаю у всех у нас огромный долг.

   Девчонка хмыкнула, но ничего рассказывать не стала.

    Все верно, я еще не добилась нужного уровня доверия. К тому же неизвестно, задержусь ли после сегодняшней вылазки еще хоть на день. Словом, все зыбко, так имеет ли смысл ей плакаться, а мне настаивать на разговоре по душам? Не имеет. Поэтому я надела болеро, застегнула его под грудью, повернулась правым боком, левым боком, спиной. И спросила у хмурого эксперта:

   - Как теперь, лучше?

   - А в этом у вас появилась задница, - дала она верную оценку.

   - Как я и говорила, одежда правит балом! И уже можно не брать трусишки с бразильской попой. Или все же взять? – Я лукаво глянула на нее. - Тогда пинок с места няни не будет болезненным. К слову, почему наш главный против ТЦ?

    Специально не сказала «твой отец», чтобы не спугнуть ее задумчивость и в тоже время получить честный ответ.

   - После случая в Вишне, - пожала она плечами. И мне стало несколько нехорошо, от воспоминаний новостных сводок с места происшествия и предчувствия ора от взвинченного Гладько.

   - Кажется, я не только вылечу от вас, я еще и оглохну. Надо бы прикупить беруши.

   Олеся впервые встретилась с такой беззаботностью со стороны наемной няни. Вскинула брови, позабыв о хмурости.

   - Вы иронизируете... сами над собой?

   - И с большим удовольствием! – заверила ее. – Люблю проявлять себя самоиронией и в целом быть самодостаточным человеком. Когда ты самостоятельно оплачиваешь свои счета, не нарушаешь законов и сама способна прийти родным на помощь, тобой невозможно помыкать, стыдить и попрекать.

   Это был полунамек на возможное решение ее проблемы. Услышит – хорошо, не услышит – повторим, если успеем. Все же если она хочет свободы, то пусть учится самостоятельности.

   Я подхватила свои вещи и, не переоблачаясь, направилась в кассу. Пятьдесят штук на счету позволили расплатиться без стона, а также взять детское кепи для Алисы и шелковый шарфик для Олеси, который я ей сразу же вручила. Получив чек, улыбнулась продавщицам и подхватила фирменный пакет.

   - Спасибо, девчата! Хорошего дня.

   Нас проводили чуть более теплыми улыбками, чем встретили. Вот и еще одна монетка в копилку хороших моментов.

   - А это зачем было? – пробурчала старшая Гладько, догоняя меня на эскалаторе.

    - Обычные слова благодарности и поддержки. Я знаю, как тяжело бывает с клиентами, сама продавец.

   - Нет... я о шарфе. Решили меня подкупить?

   Сбоку от моего плеча появилась девичья рука с брезгливо удерживаемым двумя пальцами цветастым шелком. Вот зараза, видно же было, что он ей понравился!

   - Хотела сказать «спасибо» за твое экспертное мнение в выборе одежды, - циничные поддевки, - а также за потраченное время, - целых пятнадцать минут в примерочной, ага, - но если тебе не нравится, можешь выкинуть.

   На этом я кивнула в сторону урны, сошла с эскалатора и направилась к детскому городку. Вторым у нас по списку был кафетерий, третьим кино. Интересно, изменится ли поведение Олеси, если во время сеанса она два часа будет сидеть рядом с Глебом? Или не изменится? Надо проверить.

   - Олесь? – позвала я и остановилась, не услышав ответа, оглянулась.

   Зловредная бестия с торжествующей улыбкой шла ко мне от урны. Вытирала руки влажной салфеткой, словно избавилась от чего-то грязного. Если она и выкинула подарок, то совершенно зря, я играла по другим правилам. Позволила ей приблизиться, и только после этого задала волнующий вопрос:

    - Как думаешь, Олега и Глеба лучше посадить рядом с нами или сзади?

   Заминка была крошечной. Девчонка всего на долю секунда сбилась с шага.

   - Не знаю, - буркнула глухо.

    Крайнее возбуждение выдавал лишь румянец на щеках, который сменился бледностью, стоило впереди появиться Шкафчику. Он смотрелся отлично, как опасный элемент общества. Черная куртка, черная майка, черные джинсы, кроссовки, не выпадающие из общей цветовой гаммы, грозное выражение мордоворота на лице и черные очки. Хотелось бы сказать, что затемненные стекла скрывали пылающие счастьем глаза, но складки у сжатого рта разбивали все надежды.

   - Доброе утро! – жизнерадостно поприветствовала я, подходя ближе. – Что-то случилось?

   - Вы отключили телефон.

   Выудила гаджет из кармана, с удивлением заметив, что он не активен.

   - Простите! Видимо, я перестаралась, когда давала отбой. - Других объяснений не нашлось. - Но не думаю, что это должно было привести вас сюда, - сказала с улыбкой.

   - Еще не сбежала, - отозвался Шкафчик сухо и взглядом провел проскользнувшую мимо Олесю.

   - Вообще-то я обещала быть лапушкой, а девочки обещали...

   - Речь не о вас, - оборвал он строго, и старшая Гладько ускорилась, желая раствориться в толпе.

   - Поразительно, что о ней. Все-таки вы оставили Олесю без денег, связи и документов. Счет за ее покупки напрямую был доставлен помощнику бигбосса.

   - Ранее ее это не останавливало, - было мне ответом.

   Я очень постаралась не улыбнуться и не возликовать словами: «Значит, я правильно все рассчитала!», а впрочем, у меня бы это и не получилось. Потому что Шкафчик поднял очки на лоб, пронзил колючим взглядом и сурово спросил:

   - Вы в курсе, что Владимир Сергеевич категорически запретил посещать любые торговые центры?

   - Уже да. Но в свою защиту могу сказать, что узнала об этом буквально минуту назад. – Потерла нос и задала важный для меня вопрос: - Что будете врать?

   Он остановился. Я сделала еще пару шагов, пока не поняла, что у мужика ступор. Обернулась. Оценила его выдвинувшуюся от гнева челюсть и то, как люди обходят гневного верзилу по дуге.

    - Не делайте такой удивленной морд... мины, - кашлянула я, скрывая оговорку. – Об этой вылазке знает ограниченное количество лиц. Наше трио точно будет молчать, а вот вы с парнями вполне способны проболтаться. В итоге, я ничего не потеряю, но девчонки останутся без выходного дня, вы - без выходного пособия.

   Он хмыкнул.

   - Очень сомнительное заявление.

   - Что? Хотите сказать, я не права?

   - Хочу сказать, что вы будете мне должны.

   Шкафчик заявил это таким мрачным тоном, что я не сразу уловила суть. Сердце подскочило к горлу, трепыхнулось и рухнуло вниз. Со значительно задержкой на лице расцвела улыбка, оборвавшийся вдох превратился в выдох.

   - О-о-о, прямо гора с плеч! – В поиске опоры схватилась за его каменное предплечье. - Спасибо вам большое! Ввек не забуду, если вы провернете одну крошечную уловку прямо сейчас.

   - Довлатова, давайте без игр, - дернул плечом, давая понять, что оценил мой ход. – Говорите прямо, без этих ваших...

   - Это не игры, это задание, с которым справиться может только профессионал. - И, не давая ему стряхнуть меня с руки, проговорила: - Короче, слушайте и вопросов не задавайте.

   Задание было действительно смешным, но требовало чистоты порыва, глубины чувства благодарности, а еще искренности. Ну и чуточку мужественной мощи, что у Шкафчика подавляла все и вся. Я зорко проследила за тем, как он приблизился к Глебу, посмотрел на счастливую Алису, бегающую с детворой наперегонки, перекинулся парой фраз с Олегом, осмотрел кафе на наличие опасностей. После, уже уходя, почти непринужденно опустил крупную ладонь на плечо Олеси и сказал всего одно слово, хотя я просила два. Шкафчик обошелся без имени, но даже от простого «Спасибо» старшую Гладько пришибло.

    Девчонка оцепенела и не сразу пришла в себя.

   Хм, значит ли это, что я о такой же услуге могу попросить Глеба?

   Я думала об этом, пока мы сидели в кафе и стояли в очереди на загрузку в кинозал. Совсем упустила момент с распределением мест по билетам, так что рассадку взял на себя молодой и рьяный. Мы устроились вблизи от прохода. Вначале водитель Олег, затем недовольная Олеся, Алиса, я и Глеб. Последний действовал согласно инструкций и собственных умозаключений – держаться от старшей подальше, и понятия не имел, на что себя приговорил.

   - Зря вы так дистанцируетесь, - шепнула ему в перерывах между трейлерами рекламы. – Она не будет на вас бросаться только потому, что вы сидите рядом.

   Охранник не ответил и внимания на меня не обратил, но кадык дернулся на его горле, подтверждая – меня слышат.

   - Или все дело в Полине? Если у вас с ней роман... – продолжила разглагольствовать, и рядом раздался шумный вдох. - То, конечно....

   - Вы не понимаете, о чем говорите, - ответил Глеб, не поворачивая ко мне головы.

   - Потому что вы ничего не рассказываете. Теряюсь в догадках, что такого страшного Полина на вас... нарыла, чтобы шантажировать неосведомленностью вышестоящего начальства. Вы наркоман? Вы проигрались в карты? Вы ей денег должны? Вы столкнулись на встрече свингеров? Поцарапали машину Тимура? Надевали женское платье или белье, и она застала вас в процессе примерки?

   Он никак не отреагировал на мои слова. Я не расстроилась. Обокрала младшую Гладько на пригоршню попкорна, закинула пару штук в рот и беззаботно продолжила рассуждения вслух:

   - Знаете, чулки на подвязках не всем идут, однако некоторых мужчин я видела в корсете. Проблемы со спиной не всегда предполагают в изделии рюши, но если украшенный корсет удобнее, то причин для шантажа как бы нет.

   От Глеба ни звука, взгляд сосредоточен на экране, но вряд ли хоть что-то передает. Я покосилась на сидящих справа. Алиса увлечена мультиком, Олег рассматривает зал, Олеся старательно изображает заинтересованность происходящим на экране. Но вот ее поза со смещением всего тела в нашу сторону, ее вытянувшаяся шея и такой же стеклянный взгляд, как у Глеба, прямо говорили – подслушивает. Меня кольнула пришедшая в голову мысль.

   - Это из-за Олеси, да? – Я посмотрела на охранника. И скорее ощутила, чем увидела боковым зрением, как резко в мою сторону развернулась старшая Гладько. - Полина видела вас в пикантной ситуации. Сцену во дворе возле джипа вряд ли можно назвать скандальной. Наверняка, на прошлых выходных была еще одна, о которой вы предпочли умолчать. Я права?

    Нужно признать, выдержка у Глеба была как у Шкафчика, а вот Олеся подавилась вдохом. Закашлялась.

   - И что у Полины на вас? Словесное описание, запись разговора, фото?

    Он потянул уголок губ, медленно повернул голову, посмотрел на меня.

   - Вы что-то сказали?

   - Видео!

   Ни один мускул не дернулся на его лице, но Олеся вскочила, подтверждая мою догадку. В попытке побега едва не рассыпала попкорн Алисы и почти облила газировкой Олега.

   - Сядь! – рубанул приказом телохранитель и как ни в чем не бывало продолжил смотреть мультфильм.

   Я тоже умолкла, лишь в конце сеанса, сдав 3D очки, обронила бесстрастно:

   - Сочувствую вам обоим. Если что, обращайся. Найдем на француженку управу.

***

6.

    В ту же ночь Гладько приехал домой в начале двенадцатого, а уехал в шесть утра. И оба раза мы столкнулись с ним на кухне. В первую встречу лишь поздоровались и разошлись, во вторую – я спустилась приготовить себе какао и потревожила бигбосса за завтраком. Телефон, ключи на столе, серый пиджак на стуле. Он был собран, хмур, как утро за окном, и не радовали его ни сэндвичи с курицей, ни кофе.

   Я тоже с утра была не в лучшем настроении. Крикун не звонил уже несколько дней. Мне не спалось. Плюс погода, давящая унынием. И, наверное, поэтому не сразу заметила, как Гладько замер, прислушиваясь к шуму наверху. Уловив стук каблуков, с неудовольствием признала француженку и присмотрелась к бигбоссу. Неужели он уже ловит звук ее шагов? Предвкушает встречу и приветственный поцелуй? Или даже объятия, вероятно, страстные...

   Шаги спустились по лестнице и легко устремились навстречу счастью в лице бигбосса.

   - Влад! – нежное видение возникло в дверях.

    Идеальная укладка, улыбка и тональность голоса, но уголок губ Гладько дернулся и опустился. Так он не ее ждал, нет? Скорее, нет. Вот почему сжал челюсти и напряг пальцы рук, словно готовился к неприятному разговору. Какая интересная реакция, и она не скрылась от Полины. Сияние идеально подведенных глаз поутихло.

   - Хм! И вам здоровеньки! – дала я о себе знать.

   - Владимир Сергеевич, Тамара... доброе утро.

   - Доброе, - ответил Гладько и вернулся взглядом к чашке, словно в ней был не кофе, а важный экономический расчет. Эта холодность Полину нисколько не смутила.

   - Кофе? Еще горячий. Вы не против, я составлю вам компанию.

    Иными словами, быть против он не имел права.

   Она изящно прошлась по кухне, выбрала чашку, наполнила ее горячим напитком и, ничем не разбавляя горечь, устроилась за столом по правую руку от бигбосса, боком ко мне. Сложно представить, чего она выжидала, но за это время я успела залить свой шедевр в чашку и украсить его взбитыми сливками.

   - Прекрасный сегодня день, - начала француженка издалека, и совершенно зря. Гладько не оценил.

   - Вы что-то хотели? - Вопрос в лоб.

   - Я вам звонила. – Ответ в лоб, но с оглядкой на меня.

   - Пять раз. – Бигбосс кивнул. - Я знаю. Не мог их принять.

   Вроде бы достойное объяснение, и в то же время оно смахивало на издевку, которую усугубляло мое невольное присутствие. Меня опалило негодующим взглядом Полины. Так и сглаз подхватить недолго или порчу, решила я и поспешила закончить какао. Уже через минуту подхватила чашку с шедевром, развернулась в сторону выхода и краем глаз уловила, как француженка царственно тряхнула волосами и пошла ва-банк.

   - Уделите мне пару минут, Владимир Сергеевич. Есть нерешенный вопрос.

   А я уже вышла, свернула в коридор и там с удивлением услышала мужской протяжный вздох, похожий на просьбу не оставлять начальство на съедение манерным фифам. Да ну, не мог же он действительно расстроиться из-за ее желания поговорить. В замешательстве я дошла до лестницы, а затем вернулась в кухню-столовую под возмущенный взгляд Полины.

    - Совсем забыла. Я должна испечь пирог!

   - Неужели, - процедила она. - В честь чего, хотелось бы знать.

    - Традиционное празднование утра понедельника. Не спорьте, я создаю новые традиции в каждой семье, куда меня пригласят. – Будь тут Шкафчик, он бы понимающе усмехнулся, бигбосс ограничился кивком, который совсем не понравился француженке.

   - Мы можем перейти...

   - Время, - отрубил он. - Говорите здесь.

   Она сделала несколько глубоких вдохов, то ли чтобы продумать последующие слова, то ли чтобы показать насколько расстегнута блузка. Я ставила на блузку, но поразили меня слова.

   - Документы Олеси Владимировны комиссия колледжа рассмотрела и приняла. Дело осталось за малым - привезти ее на место обучения до начала занятий.

   Что-что?!

   Я чуть не уронила пачку сливочного масла и яйца, за которыми потянулась в холодильник. Они сплавляют старшую Гладько учиться? И что там, закрытый пансионат, обнесенный проволокой, братства и сестринства с жесткой иерархией, безвыездная студенческая виза? И почему это так важно для француженки? Ведь прибежала сейчас с полным марафетом, идеальной прической и на каблуках. Да чтобы добиться такого эффекта, она явно проснулась час или два назад.

   - За малым? – переспросил бигбосс. – Не могу согласиться, после прошлой попытки увезти ее Олеся начала сбегать в два раза активнее.

   - Это поправимо.

   Показалось или в ее словах действительно было торжество? Я стукнула миской о поверхность барной стойки. Встретилась взглядом с Владимиром Сергеевичем и судорожно сглотнула. Полина тоже покосилась на меня, но я вовремя взялась за разбивку яиц и уделила действу все свое внимание.

   - Думаю, в этот раз Олеся не будет против отъезда.

   Вот ведь стервень! Шантажом хочет убрать старшую дочь из дома, чтобы освободить территорию для последующих маневров. Я сжала зубы, Гладько хмыкнул. И даже спустя десяток секунд ничего не ответил на ее заявление. Ни утвердительно, ни отрицательно. Это ведь хорошо?

   Француженка, видимо, подумала о том же и без обиняков сообщила, что школа-интернат благосклонно отнеслась к резюме Алисы.

   - Это объяснимо. Я им заплатил, - ответил сердобольный батя.

   Я приступила к взбиванию яиц, представляя на месте желтой массы белые волосы Королевы. Расхитительницы надежд! А ведь менее двадцати часов назад обе девчонки впервые без грусти возвращаясь домой. Мне об этом прямым текстом водитель Олег сказал. Убила бы! Но голыми руками ее не схватить. Нужно подумать.

   - Стоит подумать, - в унисон с моими мыслями ответил Гладько.

   От неожиданности венчик вылетел из моих рук, прямым попаданием угодив в микроволновку. Дребезжащий звук, брызги бело-желтых пузырьков, презрительный взгляд Королевы.

   - Можно ли аккуратнее заниматься вашим пирогом?

   - Не беспокойтесь, я помню где тряпка. А вам стоит осмотреть ваши волосы, - добавила беспечно. Долететь до нее сахарно-яичная болтунья никак не могла, но желание позлить Полину стало нестерпимым.

   - Мерже! – или что-то похожее выдала она. Глянула на начальство, извинилась, то ли за ругань, то ли за отступление, и поспешила в свою комнату, чтобы провести ревизию прически.

   Я вытерла брызги, вымыла венчик и вернулась к готовке как ни в чем не бывало. Просеяла два стакана муки, добавила к ним ложку какао, разрыхлитель и, скорее для себя, чем для Гладько, произнесла:

   - Надеюсь, она понимает, что без девочек в этом доме ее услуги не потребуются.

   - Или будут значительно сужены, - раздалось в ответ.

   Оу! Совсем не учла, что хорошая акустика кухни-столовой может работать в оба конца. Не учла, но смущаться не стала.

   - Сужены... Вы тоже учите французский?

   Пусть вместо ответа он сделал последний глоток кофе, я заметила истинно мужскую кривую усмешку, похожую на самодовольство самца. Иными словами, Гладько в курсе, что на него открыли охоту, прекрасно понимает, куда эта охота ведет, и пока что позволяет себе идти вслед за... морковкой. И сдается мне, у девочек нет времени на закрепление положительных ассоциаций с родным домом.

   - Я могу уже паковать чемоданы? – Спросила о себе, потому что выступать от лица Алисы или Олеси пока еще не имела права.

   - Не спешите. - Он поднялся, что примечательно, взял свою грязную посуду и, боже мой, даже в раковину ее опустил. - Тимур очень хорошо отзывался от вас.

   - Он в любой момент может изменить свое мнение. И не только он...

   - Может. - Гладько спокойно все вымыл. Наверное, он бы посуду еще и вытер, но телефон пиликнул, и бигбосс вернулся в строй. Морщины обозначились сильнее, губы поджались. – Я уезжаю на неделю.

   Опять?! Я задавила возмущенное восклицание в корне, широко улыбнулась, прежде чем сказать:

   - Отличная новость, чемоданы откладываются!

   И вместо того, чтобы пожелать ему хорошего дня, вызвалась проводить бигбосса до двери. Кажется, мой порыв был неверно расценен, а ведь я всего-то быстро вытерла руки, подхватила и подала оставленный им на стуле пиджак, затем телефон и ключи, оставшиеся на столе, чтобы он сам куда удобно их распихал.

   Гладько, пребывая в недоумении, подчинился, но спросил:

   - Зачем? Еще одна традиция понедельника?

   - Умысел. Хочу удостовериться, что вы точно уехали работать, а не шпионите из кустов. – Бредовое объяснение, но оно позволило подхватить Гладько под локоть, потянуть его из кухни в холл. – Идемте-идемте!

   - Это уже не проводы, а выпроваживание, - заметил он на пороге, когда я захлопнула входную дверь за нашими спинами.

   На улице было холодно, серо и слишком сыро для начала августа. Джип ждал во дворе, рядом с ним, как оловянные солдатики, стояли Рыж, Шкафчик и Глеб. Чтобы приветственно махнуть парням, я отпустила локоть бигбосса.

   - Главное, берегите себя, следите за питанием и сном, не забывайте звонить домой. – Внаглую пригладила лацканы его пиджака и похлопала по груди. - Последнее очень важно. Алиса скучает открыто, Олеся скрытно. Вы хоть фотографии присылайте иногда, чтоб они не забыли вашего лица.

   - Как вы себе это представляете... – начал он говорить о своей сверхзанятости, но я уже потянула входную дверь за ручку.

   - Если не фото, тогда видео. И хорошего дня!

   В кухонную зону я вбежала и от неожиданности дрогнула. Олеся стояла у барной стойки, в задумчивости глядя на чашку с моим напитком. Одета она была как для пробежки: тонкие леггинсы, спортивный лиф, длинная майка на тонких бретелях, кроссы.

   Волосы распущенные, в руках задумчиво растягиваемая резинка для волос и тонкая шапочка.

   - Доброе утро! Если хочешь, какао твое. Я чуть позже сделаю более горячее, – сказала ей и, помыв руки, вернулась к приготовлению теста. Не бросать же его на середине, ко всему прочему, хорошие традиции в этой семье все же нужны.

   Олеся оказалась не из брезгливых и подозревающих, легко подтянула чашку к себе, сделала глоток и вдруг удивилась:

   - Почему вы еще здесь?

   - Потому что главный уехал на неделю и уволить не успел.

   - А Морковка знает? - Степень изумления на ее лице выглядела уморительно. Я чуть не спросила, что за овощ. Но девчонка уже глазами указала куда-то вверх. Видимо, на этаж с комнатой француженки.

   - А от ее знания что-то зависит? – ответила вопросом на вопрос. Всыпала сухую смесь из муки, какао и разрыхлителя в сахарно-яичную пену, перемешала до однородной массы и потянулась нарезать сливочное масло на небольшие кубики.

   - Работа последних пяти нянь и одной учительницы английского зависела напрямую.

   - Чья-то работа, чья-то учеба... У Алисы, например, очень загруженное расписание, – сказала я, вмешивая маслянные кубики в густую коричневую массу пирога, не до полного растворения, чтобы масло создало влажность внутри коржа. Занятая процессом, лица старшей Гладько я не видела, зато отлично различила заминку между ее вдохами.

   - У Козявки еще есть поблажки, - сказала она в итоге и отложила ополовиненную чашку какао.

   Я, конечно, сама люблю давать прозвища, но если «Морковка» в устах Олеси звучала необидно, в то время как прозвище для младшей сестры вызывало неприязнь. И чем она его заслужила?

   - Ты всегда встаешь так рано? – задала я старшей вопрос.

   - Да, у меня режим.

   Кажется, я начинала догадываться, кого на самом деле ждал Гладько. Перед очередным отъездом он хотел увидеть Олесю. А не так-то сух наш сухарь, это радует. Я включила духовку, подкрутила терморегулятор до нужных 180 градусов, потерла лоб.

   - А после спорта у тебя что?

   - Учеба на удаленке, - ответила она и затаилась.

   Я медленно обернулась, ощущая подвох.

   Олеся ничего не добавила в тесто, стояла все там же у барной стойки и пронзительно смотрела на меня. В прямом взгляде так и читалось: «Ну, давайте, ляпните что-нибудь, начните меня убеждать!» И не нужно семи пядей во лбу, чтобы понять - прошлые нянечки, а может, и все учителя, что бывали в доме, считали своим долгом наставить заблудшую душу на путь истинный – учебу в колледже. Вот только я не относилась ни к первым, ни ко вторым, под влияние Полины не попала, поэтому говорить могла о чем угодно.

   - На удаленке, замечательно! И как это происходит, онлайн-уроки с живым преподавателем? Или фото-отчет о проделанной работе?

   - Оба варианта.

   - А красивые фото делать умеешь? Как для инстаграм странички с едой, чтобы от картинки слюнки текли.

   - Могу.

   Она с подозрением смотрела на то, как я устилаю металлическую форму пергаментом для выпечки, разливаю густое тесто по краям, а затем с виртуозностью фокусника вверх дном воткнула в пустующий центр керамическую чашку без ручки.

   - Это еще зачем?

   - Чтобы середина пропеклась, а бока не пережарились, - похвастала я уловкой и открыла дверцу разогретой духовки.

   - Форму для пудинга взять не пробовали? – с ехидцей спросила девчонка.

   - А она есть?

   Наверху раздался стук каблуков, ревизия локонов была завершена. Королева спешила спуститься в холл и, как вариант, попрощаться с хозяином дома. Заслышав ее, Олеся, не сказав ни слова, быстро собрала волосы в хвост, натянула шапочку и направилась в сторону террасы.

   Я не сдержала улыбки и на два голоса произнесла:

   - Спасибо за какао, Тома! Пожалуйста, Олеся.

   Кажется, девчонка споткнулась, услышав мою импровизацию. Но так это или нет, я узнать не смогла, в кухню-столовую ворвалась Полина. Другая блузка, новая прическа, горящие гневом глаза. Нет сомнений, отъезд Гладько она увидела со второго этажа и теперь мечтала разобраться со мной без свидетелей.

   - Послушайте, вы! Если вы намерены работать в этом доме... – начало было она, и потеряла мысль, услышав:

   - Не намерена.

   - Что?

   - Не на-ме-ре-на, - повторила едва ли не по буквам. – Я здесь временно. И контракт мой продлен буквально на одну неделю.

   - Как? В смысле... То есть?! – Такого поворота она не ожидала. - Вы не собираетесь держаться за место?

   - Нет. – Я сложила посуду в раковину и взялась ее перемывать. - Видите ли, у меня такса пятьдесят тысяч за ночь, и Гладько ее вряд ли потянет.

   Напор воды заглушил возмущенное восклицание француженки, а появление Галины Павловны на кухне отложило уточнения по типу «Да за что такие деньги?!» Королева не позволила себе скатиться до разъяснительного скандала, удалилась, хлопнув дверью наверху, наверняка разбудила Алису раньше времени. Хотелось бы думать, что действовала она не преднамеренно, но я могла поклясться, что мне объявили войну, вероятнее всего, холодную.

   - Что у вас? – обеспокоенно спросила повар.

   - Пирог в честь понедельника, - не отрываясь от посуды, кивком головы указала я на духовку. – Он может стать еженедельной традицией, надеюсь, вы не будете возражать.

   - Я имела в виду, что у вас с Полиной.

   - У нас полное взаимопонимание! – заверила истово и, заслышав тихие шажки Алисы, спросила: - А где у вас праздничная посуда?

   Королева не спустилась к завтраку. Я решила, что это хороший знак и возможность провести тихое утро, так что едва Олеся пришла к столу, я ей вручила свой телефон и указала на тарелку с куском пирога.

   - Пожалуйста, сфотографигуй, пока горячий! Только так, чтобы выглядел очень и очень аппетитно.

   - Зачем вам? Хотите разместить в инстаграме?

   - Типа того. Так что, сделаешь?

   - Идея, конечно, отстой! - Она посмотрела на тарелку с нежной салфеточкой и цветком розы сбоку, нехотя взяла мой гаджет, навела камеру и брезгливо сморщилась. - И четкость никакая. Что это за старье? – Уверенным скольжением пальцев открыла настройки смартфона, вчиталась. – Sumsung?! А серия... Ну и старье у вас!

   Я пожала плечами. Меня мое старье вполне устраивало. Выход в интернет есть, фото, видео и аудио делать может, динамик нормальный, мелодии вполне приличные. Память маленькая и набор приложений ограничен, ну так и я не бизнесвумен, которой нужны самые новые приложения и самое свежее «железо». Словом, я не понимала, почему старшая Гладько вернула мне телефон и сбежала.

   Перехватив сочувствующий взгляд Галины Павловны, решила сфотографировать «арт-объект» сама, но тут Олеся вернулась и подвинула меня. Она принесла бусы, выудила ярко-желтые тканевые салфетки из шкафа, палочки гвоздики, семена ванили и что-то еще, что я прежде не видела. Кусок пирога лишился праздничной тарелки, его водрузили на белое тонкое блюдце. Бутончик пытающейся завянуть розы всучили мне, а затем буквально парой движений сотворили композиционно выверенную красоту. Еще три минуты и двадцать щелчков с перестановкой приправ, и мне вручили телефон с вызывающим зависть фото.

   - Правильная подборка цветов, текстуры, объемов, ракурса, нормальная камера с расширенным списком возможностей, и вот итог, - несколько сухо, но гордо заявили мне. В ее словах так и звучало «Учись, шкет!» Но я как бы и не собиралась. Зачем учиться, когда у меня есть неприкаянный мастер?

   - Потрясающе! – Прижала руку к груди и, не теряя интонации, спросила: - А номер нашего бигбосса у тебя в вайбере есть? В смысле, Владимира Сергеевича, - пояснила на ее растерянный взгляд. - Я обещала фото отправить, но его номер мне никто не озвучил. Поэтому давай отправим с твоего!

   Девчонка странно хмыкнула и с убивающей меня безнадегой, сообщила:

   - Он фото не посмотрит.

   - Оу, ну так мне главное отправить! – отмахнулась я, сделав в памяти еще одну засечку. Папаня, бестолочь!

   Словно превозмогая зубную боль, она открыла приложение, нашла в списке абонента под именем «Главный КОЗЕЛ» и протянула телефон мне. Не придавая значения надписям, а также последним сообщениям по типу «Мне почти восемнадцать..!», «Ты больше не заставишь меня сидеть дома!», «На фиг твою гиперопеку! И ответственность твою я видела в ж... Морковки!» «Пусть она катится в ваш хренов...»

   Ни одно из них не было прочитано.

   - Освободим пространство для фото, - сказала я и первым делом отправила сообщение с десятью точками по одной в каждой строчке, затем написала: «Он вас не дождется, но вы его видели!» и прикрепила вызывающее слюнки фото.

   Олеся фыркнула, забрала телефон и села за стол, а я потянулась к своему «железу», быстро нашла в списке Т-13.

   «Стучась по срочному делу. Передай Владимиру Сергеевичу, чтобы проверил сообщения в вайбере».

   С некоторой задержкой прилетело ответное:

   «Фото он видел».

   Видел во всплывающем, поверх заставки, которое позволяет не открывать сообщения? Но мне здесь и сейчас нужно, чтобы под фото Олеси появились две чертовы синие галочки.

   «В его интересах сообщение открыть и хоть что-то отправить в ответ», - туманно написала я и затаилась. Но в следующую минуту телефон старшей продолжал молчать, спустя пять минут тоже, и даже после пятнадцати, когда я уже потеряла всякую надежду. Я понимала, что в семье Гладько проблемы с внутренней коммуникацией, но и предположить не могла, что настолько большие. Да неужели так трудно...

   Мысль оборвалась с вибрирующим звуком в кармане Олеси. Я вопросительно вскинула брови, она поморщилась и открыла экран. Каким-то внутренним чутьем я ощутила, что их папаня наконец-то очнулся и вовремя опустила взгляд.

   Зато Алиса проявила интерес:

   - Это от папы?

   - Нет, - солгала старшая, добавив в мою копилку еще с десяток вопросов и желание ее отшлепать.

   Взамен физического воздействия решила использовать моральное. Погладила младшую по плечу и улыбнулась:

   - Чтобы получить ответ от папы, вначале нужно что-то интересное прислать. Как насчет видео с урока музыки? Выберем самые удачные моменты.

   Малышка поначалу просияла широкой улыбкой, а затем так же стремительно загрустила:

   - Но у меня нет папиного вай... вай-бе-ера, чтобы отправить.

   - У меня тоже нет, - вздохнула я, - поэтому мы попросим отправить Глеба.

***

Странное дело, понедельник прошел без эксцессов. Полина не напирала, Олеся притихла, Алиска с легкостью выдержала череду уроков и совсем не расстроилась, когда я заменила учителя плавания и танцев. Мы наплескались от души и больше смеялись, чем плавали, вода вытянула все силы и беспокойства. Шкафчик, как оказалось, отбыл вместе с бигбоссом, Глеб провел ревизию всех камер во дворе, Крикун не звонил. Я предположила, что он вновь исчез на месяц-другой, написала сыну и ушла купаться без гаджета, как вдруг мелодия вызова прорвалась сквозь шум воды.

   Бестолковая, выскочила как была, в мыле и пене. Поскользнулась в дверях, ушибла мизинчик на правой ноге, чуть не упала у кровати и наконец-то схватила телефон, когда мелодия перешла к самой громкой своей части.

   - Привет, Красавчик... ты представить не можешь, как я тебя ждала! – начала с восторгом и облегчением, но в ответ раздалась совсем не тишина, а возмущенное, граничащее со свистом сопение.

   Я затаила дыхание, досчитала до пяти и, расслышав тихое «фак!», поняла - звонит совсем не Крикун. И в этом случае подумать можно было многое, но предположила я самое необратимое из возможного.

   - Он жив?

   - Вам какое дело?! Вы кто вообще? – взвизгнула, вне сомнения, девчонка. – Кто вы такая, мать вашу? Говорите немедленно...

   - Если контакт не подписан, значит, никто.

   - Фак! Раз никто, то какой он, мать вашу, «Красавчик»?! – начала ревнивица.

   - Молчаливый.

   Не стоило отвечать, девчонка завелась с пол-оборота и перешла к стандартному определению прав на захваченные территории.

   - Убогая дура, он мой! Поняла?! Он сейчас у меня! Моется в душе после