Нинель: синдром Золушки. Татьяна Стафеева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1. Валек и моя семья
• ГЛАВА 2. На роликах или странный незнакомец
• ГЛАВА 3. Конкурс хоров или странный шлягер
• ГЛАВА 4. Тематическая вечеринка или таланты и поклонники
• ГЛАВА 5. Щедрое предложение или неожиданное предательство
• ГЛАВА 6. Дом олигарха и его обитатели
• ГЛАВА 7. Загадки богатого дома
• ГЛАВА 8. Скромный обитатель секретных апартаментов
• ГЛАВА 9. Бал, бал, бал или туфелька Золушки…
• ГЛАВА 10. Поиски Золушки или моя досада
• ГЛАВА 11. Золушка найдена
• ГЛАВА 12. Тайна секретных апартаментов
• ГЛАВА 13. Вместо эпилога
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Даже не подозревала студентка Нинель, мотающаяся вместе с напарником Валентином по заработкам, что встретит на своем пути молодого бизнесмена и мецената Макса Перова. Но однажды, на одной из таких работ, подошел к ней весьма странный предсказатель, посуливший скорую встречу с судьбой…

   Не поверила наша трудяга, а зря! Привела-таки ее неугомонная Планида в дом – да что там «дом», замок – полный тайн, напугала-таки до ледяной дрожи…

   Если бы знала бедная девушка, что ее ждет за высоким забором, может, не согласилась бы трудиться во владении загадочного красавца!

   Позвольте, а как же бал, туфелька, фея-крестная?!

   Как же карета и кучер? Все это будет, вот только не такое, как мы привыкли в красивой и поэтичной сказке. Ведь и сама Золушка-Нинель личность современная, решительная, с ноткой здорового авантюризма. Она встретит на своем пути много сложных характеров и ситуаций, но останется верна себе. И, в конце концов, капризная Планида…

   Стоп! Не стану раскрывать все секреты героини, а приглашаю познакомиться с ней на страницах книги.

ПРОЛОГ.

День сегодня солнечный, соответственно, настроение должно быть приподнятым. Витамин Д, тепло и яркие краски способствуют повышению тонуса. Однако меня жгучее светило вовсе не радует, а напротив, навевает непреодолимую тоску. Лето в городе выглядит малопривлекательно: асфальт, нагретый до состояния пластилина, пыль, зной, потные граждане. Бр! Запереться бы в каком-нибудь подземном прохладном бункере с бассейном да побездельничать пару недель возле бара с обширным выбором еды и напитков! Помечать не вредно! На то и мечты, чтобы быть беспочвенными, ибо отталкиваться надо от реальных возможностей! Да, о чем это я? Лето не столько не люблю, сколько устаю от него.

   Как вампир, прячу глаза за темными очками, ибо от яркого света они начинают неэстетично слезиться. Да и жару плохо переношу.

   Дождь обожаю, хмарь и полумрак. "Я уеду жить в Лондон" – это про меня, не иначе, спел известный певец. Правда, смог там, в Лондоне. Он, звезда эстрады, только в Лондоне и может. Прошу пардона за бородатую шутку. Окончание песенки ко мне куда больше лепится: "На фига этот Лондон, ну кому я там нужен." Будь я поэтессой, написала бы что-то вроде:

   "На какие шиши мне

   в этот Лондон поехать:

   в кошельке денег нет

   на банальный билет

   в городскую маршрутку!"

   Да, корявенько вышло, стихоплетка из меня, как из бабки стриптизерша. Бог с ним, с Лондоном, которого мне не видать, как своих ушей.

   Ведь учусь я не на дипломата или переводчика. Самое большое, что мне светит - место скромной учительницы истории в средней школе. На третий курс педагогического перешла этим летом, будь оно неладно. Блин, пора командный голос вырабатывать, а ну, переори-ка штук тридцать детских глоток!

   Итак, трудиться, трудиться и еще раз трудиться! Вот в трех словах мой жизненный путь с рождения и до могилы. Жизнь штука простая, родился и живи с тем, что у тебя есть. И с теми, кого судьба выделила тебе в попутчики. Только не ошибись в выборе кандидатур и направлений.

   Сколько себя помню, мы с мамой и бабушкой всегда жили втроем.

   На свой детский вопрос: "Где папа?" получила в ответ лаконичное: "Умер."

   Меня это словцо, естественно, не удовлетворило, и я продолжала допытываться: "Он был полярником, моряком или летчиком и погиб в экспедиции?" "Вроде того. И давай закроем тему отныне и навсегда!" – заявила мама, как отрезала.

   У меня десятилетней хватило ума сделать однозначный вывод, папа не умер, он исчез, а это не одно и то же. При каких обстоятельствах произошло его исчезновение, уже неважно, все равно не увижу своего родителя точно так же, как пресловутый Лондон! Собственно, никаких комплексов по этому поводу я не испытывала, ибо у доброй половины нашего класса либо вовсе не имелось отцов, либо наличествовали так называемые "воскресные папы". Хрен редьки не слаще.

   Мама моя работает в школе учителем географии и является ярчайшим представителем поколения, чье детство прошло в Советском Союзе, и мне не раз приходилось слышать, что выросла она в обстановке всеобщего благоденствия и благоприятствования. Я же с раннего детства ощущала последствия экономического хаоса на собственной шкуре. Нам вечно не хватало денег. На скромную зарплату учительницы не очень-то разгуляешься. Потому, сколько себя помню, всегда находилась в поиске, где бы заработать лишнюю копеечку.

   А так как хитрости да изворотливости во мне от природы ноль целых ноль десятых, то материальных благ приходилось добиваться собственным трудом. В младших и средних классах выполняла за нерадивых домашку и индивидуальные задания. А еще освоила плетение из бисера и кропотливо изготавливала разноцветные фенечки, которые вошли в моду по всей школе. Собственно, я же эту моду и организовала. Девчонки покупали для себя, мальчишки – чтобы дарить подружкам. Часть денег я тратила на расходный материал, йогурты или шоколадки, остальные складывала в копилку "на крупные покупки". К примеру, первый дешевый мобильник купила на свои собственные сбережения.

   Никогда летом я не била баклуши в пыльном городе.

   Промоакции, расклейка объявлений, раздача рекламных листовок – чем только не промышляла. Однажды даже занесло вместе с подругой на швейную фабрику, где мы притачивали манжеты к рукавам спортивных курток в трикотажном цехе. За два с половиной месяца летних каникул я заработала на свой первый и единственный ноутбук.

   Сверстники торчали в соцсетях, лайкали фотки и обменивались сплетнями. У меня на такие глупости времени не было.

   Интернет нужен был опять же для написания рефератов и курсовых на заказ и, естественно, для поисков мест, где бы еще подзаработать.

   Благо, мама допоздна торчала в школе и не имела возможности меня проконтролировать. Увидев у чада новую вещь или принимая от него (чада) в подарок что-то сверхнужное, вздыхала: "Вот как, пока чужих детей воспитываю да перевоспитываю, собственная дочь, как трава, растет. Надеюсь, ты это нигде не стырила?"

   "Обижаешь, мам, ты на всю жизнь меня от воровства отучила! А, наверное, зря, кто ворует, тот и богат, а кто честный, тот и бедный!" – отвечала я.

   "Доча, у нас есть все, что нужно! А воруют те, кому чего-то не хватает!" – парировала мама.

   Спорить с ней не было никакого смысла, тем паче, мои руки, отбитые в детстве хлесткими ударами открытой ладони, никогда не потянулись бы за чужим добром.

   Однажды я принесла домой из садика красное колесико от разборной пирамидки, красивое, блестящее, кое надела на палец, словно пухлое украшение. Другая родительница не обратила бы на эту мелочь внимания, а моя мама устроила такую вышпорку, будь здоров! Страшным голосом строго отчитывала: "Никогда не смей брать чужое! Самый гадкий человек – вор! Ты поняла меня?"

   Ну и, как уже упоминалось, от души надавала чадушке по рукам.

   Окончив школу, я, поразмыслив, решила выбрать гуманитарный вуз, ибо в техническом студентов перегружали чертежами и лабораторками, в медицинском – анатомичка с трупами. Да и вообще, в доктора надо идти, когда не можешь иначе. Я могла.

   У меня была другая проблема: обеспечивать себя без отрыва от обучения. К тому же, в минуту слабости и душевной смуты я всерьез сожалела, что еще не изобрели машину времени. Вот бы туда, вглубь веков!

   "Ах, милостивая сударыня, не соблаговолите ли отведать трюфелей?"

   "Поди прочь, Акулина, да принеси-ка лучше сдобных баранок с чаем!"

   Эх, не в ту эпоху родилась! Впрочем, и в старину я, скорее уродилась бы той самой дворовой девкой Акулиной, нежели избалованной барышней!

   Надеюсь, понятно, почему ныне учусь на историческом?!

   На бюджетное место не добрала полбалла, пришлось идти на платное отделение. Кто бы сомневался! Мне снова приходится вкалывать, дабы заработать на высшее историко-педагогическое образование. Планида чертова!

   С гуманитарными науками справляюсь влёгкую, и время на приработки остается вполне достаточно. Тянуть из бедной мамы гроши в угоду ненасытному диплому?! Нет уж, увольте! Этот монстр с корочками способен поглотить весь ее унылый учительский бюджет, не оставив даже хрупких нежных косточек. Хватит и того, что добрую половину маминой зарплаты сжирает ненасытный ЖКХ.

   Если бы не бабушка Оля! Мой дорогой бабулек! Она не потомок дворянского рода, укомплектованный старинными цацками, отнюдь! Всего лишь педагог по вокалу и хоровому пению в музучилище нашего города. А еще прекрасно играет на фортепиано и ведет добавочные часы по сольфеджио и музлитературе в музыкальной школе, занимающей первый этаж нашего дома. Удобно, ходить далеко не надо…

   Да, мы целиком педагогическая семейка, две мамы и две дочки.

   Бабушка Оля говорит, мол, для себя-то ей ничего не надо или почти ничего, потому нам систематически деньжат подкидывает. Сильно подозреваю, она и работает только ради нас. Благо, принадлежит к счастливому поколению, дожившему до государственной пенсионной денежки. Мы-то с мамой вряд ли до оной дотянем, сгорим на работе.

   Наше государство высокого гуманизма не столько нуждается в кадрах, сколько не хочет содержать иждивенцев. Впрочем, дармоеды, изобретающие нелепые антинародные законы и гребущие за это порядка поллимона деревянных в месяц, к таковым не относятся!

   Я-то ладно, мне до заслуженного отдыха палкой не добросить, а вот мама в свои 45 порой вздыхает: "Наверное, уж никогда не отдохну от малолетних бандитов!"

   Так и живем, хлеб жуем. Не хуже и не лучше других. Таких большинство, довольствующихся единственными сапогами.

   Ладно, хорош ныть. Все нормально, теперешняя жизнь сама по себе не располагает к веселью. К работе, да. И к преодолению трудностей.

   Я вовсе не ропщу, а делюсь опытом, накопленным к 19 годам своей недолгой жизни. Далеко не все купаются в шампанском и топчутся по лепесткам роз. Потому, если утром вам лень идти на работу, откройте журнал "Форбс" и поищите свою фамилию. Не нашли? Тогда вставайте с дивана и марш на работу!

   Прошу пардона, бородатая шутка!

ГЛАВА 1. Валек и моя семья.

Итак, в тот день я проснулась от солнечного света, бьющего в левый глаз. Невольно сморщилась. Вставать пора, без пяти семь.

    В последнее время замечаю, что стала просыпаться за пять минут до звонка будильника, что, несомненно, являлось признаком вялотекущего невроза. Спокойная психика должна пробуждаться принудительно. Несколько минут я щурилась и хлопала глазами, немного очухавшись, выползла из постели и потопала на кухню. Бабушка Оля стояла у плиты и помешивала что-то аппетитно шкворчащее на сковородке.

   - Нинуша, доброе утро! – интеллигентно поздоровалась. – Не спится? Или снова чего задумала?

   - Вроде того. Мы с Валькой договорились встретиться. Как всегда, планов громадье…

   Я плюхнулась на табурет.

   - Понятно. Опять с Валькой! Вот же подружку нашла! А ведь он мальчик хороший, красивый и, кажется, добрый, может, пора его определить в ухажеры?

   - Опять ты за свое, бабуль! – невольно поморщилась я.

   Бабушка Оля одержима мыслью пристроить меня в хорошие руки, мама в этом смысле куда более терпима. Все повторяет: "Твое от тебя не уйдет." Обеих выслушиваю, а делаю все равно по-своему.

   - Сколько можно повторять, мы с Валентином друзья, а друзей в ухажеры не записывают!

   Валька учится со мной на историка и мало подходит "в женихи". Сам он иногородний, мать недавно от рака умерла, живет в общаге. Как и я, стремится подзаработать, где только возможно. На этой почве мы, собственно, и подружились. Вдвоем выплывать как-то легче, но ни у него, ни у меня нет времени на амуры. А Валька шебутной, всегда что-нибудь придумывает. Вот и сегодня обещал озвучить некую интересную идею.

   - Нинуша, а ты знаешь, что дружба – хороший фундамент для создания семьи?! – проговорила бабушка Оля.

   - Да? А я-то наивная, думала, что для этого нужна любовь! – я усмехнулась.

   - Так-то оно так, но любовь – понятие многогранное и не может зиждиться на пустом месте. Она одновременно и дружба, и влечение, и уважение, и взаимовыручка, и общность интересов! Если чего-то одного но списку нет, то любовь развалится, как карточный домик!

   - Странно, а я-то думала, коли есть любовь, приложится и все остальное! Наивный человек! – с иронией ответствовала я.

   - Бывает и так, у любви порой извилистый путь, она ищет пути к сердцу, применяя всякие подручные средства. И если не находит, то предпочитает умереть! Омлет будешь?

   - Пожалуй! – ответствовала я касательно омлета. – Ты говоришь так, будто любовь одушевленное существо!

   - А как же иначе? Любовь не может существовать отдельно от личности! А, следовательно, живет вместе с ней и с нею… умирает.

   - Ну вот! Начали за здравие, а кончили за упокой!

   - Увы, детка, у меня впереди так мало осталось, невольно задумаешься о вечном…

   - Полно, бабуль, ты у нас еще молодая!

   - Да уж! Как подумаю, что помру, не увидев тебя счастливой, сердце сжимается! – голос бабушки Оли подозрительно дрогнул.

   - Только не плачь! Обещаю в ближайшее время об этом подумать!

   - Ага, ты подумаешь! Твоя жизнь, Нинуша, постоянная гонка за сиюминутным! Я все понимаю, мы с мамой не можем обеспечить тебе безбедное студенчество, потому ты и крутишься, как белка в колесе. Но, пожалуйста, за этой суетой не пройди мимо главного в своей жизни!

   - Постараюсь, бабуль, только не расстраивайся!

   - Уж постарайся, моя дорогая! – бабушка Оля протяжно вздохнула. - Кофе будешь?

   - Пожалуй!

   Позавтракав, я сходила в душ и вернулась в свою комнатку. Разговор с бабулей навеял несвоевременную меланхолию. Вечно она так, посеет сомнения своими рассуждениями. Ну, не влюблялась я ни разу, как положено в моем возрасте. Некогда все. В институте положено иметь все атрибуты нормальной молодости: страдания да переживания, свидания да поцелуйчики. А у меня ничего такого в помине не было. Ну и нормальная я после этого девушка? Или монстр в юбке? Впрочем, и юбок-то не ношу, все джинса, кроссовки-толстовки. В них удобнее работать.

   Не иначе, минорная меланхолия, навеянная разговором с бабушкой Олей, вынудила меня наброситься на вошедшего в комнатку Валюху с глупым вопросом:

   - Валентин, вот ты носишь такое символическое имя: Святого, покровителя влюбленных, а сам-то хоть раз влюблялся?

   - И тебе привет, подруга! – бодро ответствовал Валёк.

   - Кофе будешь? – спросила больше для приличия, мой друг живет в общаге и, как следствие, недостаточно хорошо питается.

   - Не откажусь, у нас есть с полчасика! Только одну чашку!

   Вот чудик! Кто ему больше одной чашки предложит! В этом весь Валюха, без бестолковых уточнений не обходится!

   Мы пошли на кухню, где все еще топталась бабушка Оля. Валюха вежливо поздоровался.

   - Здравствуй, Валечка! Завтракал? Впрочем, о чем это я? Давай-ка, покушай, успеете на свою пахотную ниву!

   - Спасибо, Ольга Леонидовна! Не откажусь! – мой друг плюхнулся на табурет.

   - Нинуша у нас такая «внимательная», никогда не догадается завтраком накормить. А по мне, нечего тут стесняться! Пустой кофе на голодный желудок – не еда для такого молодца, как ты!

   - Вы правы, Ольга Леонидовна, денек нам предстоит нелегкий!

   - Ладно, деточки, пора мне! Сегодня у нас в училище смотр самодеятельных хоров города в три часа. Может, придете? – вежливо осведомилась бабушка Оля.

   - Не можем обещать, бабуль, как получится!

   - Вы уж постарайтесь, дорогие мои! Будет неплохой буфет, угощаю!

   Хлопнула входная дверь.

   - Хорошая у тебя бабушка, позавидуешь! – буркнул Валюха, наворачивая омлет с булкой.

   - Не уходи от темы!

   - Какой еще темы?

   - Влюблялся ты или нет?

   - Вот прицепилась! Ты чего сегодня с утра такая противная? Не с той ноги встала?

   - Скорее, вожжа под хвост попала! Отвечай, святой Валентин, как у тебя обстоят дела с первой любовью или с любовью вообще, без номера? – дожимала я парня.

   - Допустим, кое-что было, только вспоминать не очень хочется!

   - Ага, значит, драма! Колись, Валька, друзья мы или нет? – включила я неприкрытую спекуляцию.

   -Так и быть, слушай! Только пообещай не ржать!

   - Клянусь! – я чиркнула ногтем по горлу.

   - Так вот, в девятом классе я неожиданно для всех, а особенно для самого себя, выиграл школьные соревнования по бегу. Не иначе, спортивный бог поцеловал в макушку, несся так, будто мне задницу наскипидарили, за что был награжден путевкой в скаутский лагерь. Там-то я и влюбился. Её звали Тимирёва Тася, самая популярная девочка в старшем отряде. Потому о своих чувствах я никому ничего не говорил, дабы не стать посмешищем.

   - А ты разве не был популярным? – вскинулась я. – Вон ты у меня какой славный…

   - Я-то там совершенно случайно очутился, а большинство ребят каждый год в том лагере колбасилось. Спортсмены-супермены. А я так-сяк, синий ботан, а таких обычно не уважают, сама знаешь…

   - Радикальная подростковая среда…

   - Будешь перебивать, ничего не стану рассказывать! – возмутился Валюха.

   - Прости-прости, больше ни слова!

   - На вечерних танцульках, именуемых массовками, я обыкновенно стоял в стороне и смотрел телячьими глазами, как Тася танцует с другими. Однажды двое мальчишек даже подрались за право потоптаться с ней в обнимку. Мне, конечно, глухо рваться! Но знаешь, иногда ничего не делать тоже означает действие. В один из вечеров Тимирёва неожиданно подошла и пригласила меня на белый танец. Заговорила и сама назначила свидание. Естественно, я на седьмом небе, адреналин зашкаливает! Думал, сорвал джек-пот, сам того не желая! То есть, желая, но ни на йоту не надеясь…

   После отбоя я незаметно слинял, сделал вид, что иду в туалет, а сам полетел на крыльях любви на заветную аллею, ждал в условленном месте, за толстым деревом. Тася появилась следом, взяла меня за руку, повела в комнату спортинвентаря, шепотом попросила, чтобы я не зажигал свет, ей, видишь ли, неловко. На мой идиотский вопрос, почему, она таинственно вздохнула и проговорила: "Ты умеешь целоваться?" Я ответил "нет". "Я тоже! – молвила Тася. – А хочешь научиться?" Тут у меня дыхалку перехватило, и я только молча кивнул. Рядом прозвучал ее интимно приглушенный голос: "Хочешь потрогать мою грудь?" От такого я вообще обалдел, прохрипел: "Да!"

   "Дай руку!" – еще более интимно выдохнула Тася.

   В кромешной темноте наши руки встретились. Она перехватила мою конечность за запястье и потянула вперед. Я с готовностью раскрыл ладонь, надеясь встретить мягкое и нежное. Вместо этого мои пальцы нащупали нечто округлое и холодное, явно резиновое. Тут вспыхнул свет. Вдоль стеллажей со спортинвентарем стоял наш отряд в полном составе. А то, что я сжимал в руке, оказалось оголенной грудью куклы для интимных утех, которую держал перед собой Вадька Сизых, двухметровый верзила-переросток. Ребята зашлись в гомерическом хохоте, а когда оторжались, Тася насмешливо проговорила: "Ты думал, я запала на тебя, Судаков? Вот дурачок! Просто скучно стало, а тут ты со своими страстными взорами! Правда, смешно вышло?" Я машинально кивнул, а Вадька Сизых вдруг пробасил: "Ребят, смотрите, у него торчун!" В результате, я стал-таки посмешищем до конца смены. Отцу звонил, просил меня забрать, но он уехал в срочную командировку. С тех пор больше не верю девчонкам. Не считая тебя, конечно! Ну и как, я ответил на вопрос?

   - Вполне! – я удовлетворенно кивнула. – Сочувствую! На маленькую стерву нарвался!

   - Тебе не смешно? - Валька подозрительно взглянул на меня.

   - Если честно, не очень. Какие-то примитивные розыгрыши! Благо, мне не доводилось ездить в подобные места! В тот год, после девятого, мы с подружкой Илькой Сабуровой, как раз вкалывали на швейной фабрике в трикотажном цехе.

   - Ты в своем репертуаре. С чего это вдруг заинтересовалась моей историей первой любви?

   - Так, бабушка Оля с утра наехала. Мол, ищи хорошего парня, не пройди мимо и все такое...

   Валька не успел ответить, на пороге возникла моя мама:

   - Она права, доча, мы обе хотим видеть тебя счастливой!

   - Здравствуйте, Калерия Павловна! – поздоровался Валька, дожевывая булку.

   - Привет, Валюша! Нинуш, мне пора, у меня школьный летний лагерь!

   - Ты не позавтракала!

   - Я рису поела, не беспокойся! – ответствовала мама.

   - Вот уж еда так еда, пресная крупа, которая всю ночь мокла!– усмехнулась я.

   С некоторых пор мама одержима мыслью сбросить вес. Хотя, что ей там сбрасывать! И без того стройна, как кипарис.

   - Калорийно и полезно! Печень чистит, кишечник…

   - Мам, я тебя умоляю! Не слушай всякую ерунду!

   - Это не ерунда. Ты же знаешь, "в человеке должно быть все прекрасно…"

   - Знаю, - перебила я, - только причем здесь твой пресный невареный рис?

   - Притом. То, что здорОво изнутри, красиво и снаружи! Вы с Валей еще можете себе позволить засорять организм шлаками и солями, а я уже нет! Ладно, убегаю. Вы там это… аккуратнее. До вечера!

   - Пока-пока! – отозвалась я.

   Мама удалилась, хлопнула входная дверь.

   - Хорошие они у тебя! – сказал Валька.

   - Да, очень. Они моя семья, и я их люблю! – Я почти силой выдернула из рук парня чайную чашку. - Ты похавал? Вперед?

   - Есть, командир! – Валек приложил ребро ладони к своему кучерявому чубчику.

ГЛАВА 2. На роликах или странный незнакомец.

Осенило меня уже в маршрутке, в которой мы добирались до места.

   - Валька, а ведь ты мне наврал про свою Тасю Тимирёву!

   - В смысле? – Валек отвернул физиономию от окна.

   - Её либо вовсе не существовало, либо она тебя кинула при других обстоятельствах!

   - Я тебя хоть раз обманывал?

   - Натурально возмущаешься, далеко пойдешь! – похвалила я парня. – Вот скажи на милость, откуда в скаутском лагере взялась резиновая кукла для сексуальных утех?

   - А действительно, откуда?

   Валька задумался. Похоже, действительно не врет. Иначе, ответил бы без запинки. Я толкнула товарища в бок острым локтем:

   - Ладно, не дуйся, потом придумаешь!

   - Да ничего я не придумываю! - скривив лицо, Валька отодвинулся от меня. – Аккуратнее! У тебя локотушка, как железяка!

   - Где ты видел мягкие локотушки?

   -Пожалуй, нигде! Это единственное жесткое место даже у толстяков! – согласно кивнул Валек.

   - Смотря у каких – толстяки тоже разные бывают! Есть просто хорошо упитанные люди, а есть жиртресты, у которых даже макушки заплыли нутряным салом!

   - Скажешь тоже! – Валька брезгливо сморщился.

   - Такова жизнь, друг мой! От первой любви до ожирения всего-то пара остановок! - пошутила я.

   - Кстати, мы выходим!

   На сегодня пункт первый – раздача листовок возле торгового центра "Глория", где недавно открылся центр косметических услуг "Лилия".

   Возле входа в салон нас встретил супервайзер, высокий тощий тип с хвостом. В смысле, из волос на голове, так сейчас многие парни ходят, с прическами старых дев застойного периода. И выглядят при этом весьма гламурно.

   - Судаков и Мышакова? – осведомился хвостатый, посмотрев в свой толстый ежедневник. – Так, слушайте и запоминайте, дважды не повторяю! Через двадцать минут вы должны быть на проспекте. Разъезжаетесь приблизительно на десять метров в каждую сторону от ларька с газетами и раздаете листовки, постепенно сближаясь у того же киоска. Потом опять разъезжаетесь. В два часа катите на перерыв в кафе "Лебедь", что на втором этаже, вас там покормят обедом. Отдых сорок минут, не более. И снова на проспект до шестнадцати тридцати, потом возвращаетесь в салон, где и получаете заработанное. Меня там уже не будет, деньги отдаст администратор с ресепшен. Все поняли? – мы синхронно кивнули. – Хорошо! А теперь марш переодеваться!

   В подсобке нас ждали костюмы в русском народном стиле. Меня короткий сарафан и кокошник, Вальку – шаровары, вышитая рубаха и картуз с традиционной гвоздикой. Самое интересное – на ноги нам полагались роликовые коньки. Мне красные, ему синие. Обалдеть!

   При раздаче рекламных листовок надо кое-что знать, а именно, разновидности человеческих реакций.

   Большинство людей на улицах все же является нормальными, берут бумажку на ходу и машинально суют в карман. Потом-то листок, разумеется, последует в урну, но прежде будет прочитан и проанализирован. Куда там приглашают и какую выгоду предлагают. Примерно у половины этого самого большинства имеется нужда в означенных услугах и желание сэкономить малую толику.

   Треть прохожих, оставшаяся от большинства, шарахнется от протянутой руки с бумажкой, как от проказы. К этому стоит отнестись философски, ибо они тоже люди нормальные, просто уставшие от навязчивой рекламы.

   Честно говоря, я их понимаю, сама ее терпеть ненавижу. Однако благодаря ей на рынке труда появилось огромное поле деятельности. В том числе, для студентов на каникулах.

   Меня всегда возмущало, отчего рекламщики имеют в месяц полугодовую зарплату токаря или слесаря, не говоря уж о педагогах! Видимо, чего-то не догоняю своим умишком. К счастью, есть еще люди, которым интереснее создавать что-то более существенное, чем рекламные слоганы.

   Еще одна категория, в основном старички и старушки, любят остановиться и долго и нудно допытываться, в чем, собственно, дело. Таких надлежит просвещать с дежурной улыбкой на лице. Хамить-грубить не допускается, хоть одно нарекание, и денег тебе никто не заплатит. Строго говоря, для работодателя это идеальный вариант. Хрен они угадали! Такая работа – бесплатный тренажер для развития стрессоустойчивости и навыков общения. Мы же будущие педагоги, и нам всю сознательную жизнь предстоит молоть языком, пора начинать!

   Пожалуй, самое паршивое на сегодня то, что я не очень хорошо катаюсь на роликах, поскольку у меня оных никогда не было, как и времени на покатушки. Вот заодно и поучусь. Валька-то вон какие пируэты выписывает! И где только наблотыкался!? Памятуя его инструкции, я старалась держать равновесие. Сперва ноги проскальзывали, норовили разъехаться в стороны. Приходилось балансировать и, подкатив к сколь угодно неподвижному объекту – ларьку, тумбе, остановочному павильону – хвататься за оный свободной рукой. К концу второго часа работы сказалась выносливость, выработанная непрестанными трудами, и ноги стали послушнее.

   Общаться с людьми я умею, давно поняла.

   - Специально для такой красивой девушки, как вы: грандиозные скидки в новом косметическом салоне «Лилия»!

   - Пошла в жопу!

   Скомканная листовка шлепнулась на асфальт.

   Да, забыла упомянуть о четвертой категории явных агрессоров, кои норовят обругать и швырнуть рекламку в лучшем случае, на землю, в худшем – тебе в физиономию. С такими лучше не связываться, а сразу отойти в сторону, не забыв подобрать скомканную бумажку – сорить нехорошо.

   Вообще-то, жить можно. В ростовых куклах летом куда более кошмарно. Пот льет градом, от смещенного центра тяжести плюшевого костюма белки, зайчика или исполинской сосиски вскоре начинает ныть шея и болеть спина. В таком состоянии даже просто выстоять нелегко, а уж совершать ужимки и подходцы – вовсе адская мука.

   А на роликах, скользи себе, аки ласточка. К тому же каждый час нам полагается пятнадцать минут отдыха.

   Нацелившись на компанию веселых молодых людей, я умудрилась лихо затормозить и при этом никого не сбить с ног.

   - Посетите новый косметический салон «Лилия», очень хорошие скидки! Торговый центр "Глория", четвертый этаж! Приходите, ждем вас!

   - Спасибо! – высокая светловолосая девушка сунула листовку в карман. – А можно с вами сфоткаться?

   - Конечно!

   Любители селфи народ в большинстве своем дружелюбный и веселый, им негоже отказывать: сфоткаться с ряжеными куда более безопасно, нежели на карнизе высотки или крыше поезда.

   Попозировав компании юных фотографов, я покатила по направлению к ларьку.

   Неожиданно передо мной возник высокий рослый детина с рыжими патлами до плеч, брутальной бородой и серьгой в ухе. Физиономия, однако, мрачная, нос кривой туфлёй, а глаза демонические, ярко-голубые, словно у инопланетянина из фантастического фильма, аж перламутром поблескивают.

   - Посетите вновь открывшийся салон «Лилия»! В ассортименте много услуг для мужчин! Солидные скидки для солидных господ! – зачастила я, протягивая незнакомцу листовку.

   То, что произошло далее, напоминало тухлый фарс. Мужик резко вырвал бумаженцию из моей руки, скомкал, засунул себе в рот и принялся жевать, двигая мощными челюстями. Офигев, я прилипла к асфальту и молча наблюдала за процессом. Странный мужик громко сглотнул, перекатив кадык в мощной шее.

   - Вкусно? – поморщившись, спросила я на автопилоте, но с интересом.

   - Бывало и получше, - ответил тот низким скрипучим басом и, набычившись, вдруг отчетливо процедил прямо мне в лицо: - Катаешься тут, а того не знаешь, что судьба твоя близко! Стоит только повернуть голову…

   - Вы кто, чего от меня хотите?

   - Совсем, совсем близко, стоит только повернуть голову, - повторил рыжий.

   Ноги мои сами собой совершили пируэт, откатив меня примерно на метр от исходного места, а когда я развернулась, то никого не увидела. Рыжая башка и цветастая рубаха незнакомца маячили среди прохожих, бодро удаляясь.

   - Вот блин! Какая еще судьба, неужто, мне всю жизнь рекламки раздавать! - пробурчала я вполголоса.

   Ненавижу недоговоры. Особенно, такие вот, с претензией на значимость. Некоторым индивидам нравится работать на публику, даже если она (публика) есть ты да я да мы с тобой. Похоже, этот хмырь малость неадекватен, буробит, чего ни попадя. Тоже мне, бабка-гадалка!

   К счастью, я не комп, не зависаю! С меня все сходит, как с гуся вода. Когда постоянно находишься в поисках хлеба насущного, не до глупостей и не до поисков мифической – когда-то там грядущей – судьбы. Кушать-то хочется здесь и сейчас…

   Откатившись к краю тротуара, я наехала спиной на неожиданное препятствие, оказавшееся – о, ужас! – высоким шатеном в светлом летнем льняном костюме с легкой помятостью, белой рубашке и лимонного цвета щегольском галстуке. Это я обнаружила, уже повернувшись и застряв в чужих жестких объятиях, словно рыба в крупноячеистой сети. На вид щеголю было лет 26-28, глаза серые, лицо белое, брови широкими темными мазками, волосы уложены в аккуратный пробор, в целом весьма приятное зрелище. А вот неподалеку – уже не очень-то, ибо там маячило два дюжих типа в темных комбинезонах. Как только не сварятся в такую жару!?

   - Ой, извините, я нечаянно! – залепетала сконфуженно.

   Секьюрити буквально выковырнул меня из объятий своего шефа, рявкнул:

   - Смотри, куда прешь, русская красавица!

   - Возможно, вас заинтересует наше потрясающее предложение… - зачастила я, щеголь отрицательно покачал головой.

   Второй охранник был более бесцеремонным и резким движением отодвинул меня в сторону. Не ожидая такого демарша, я не удержала равновесие и шлепнулась на задницу.

   - Аккуратней, мистер Голиаф! – молвила в досаде.

   - А ты не выражайся! – отозвался верзила хриплым басом.

   - Зачем ты так, Вася, девушка не хотела ничего плохого, верно? – молвил шатен и, наклонившись, подал мне руку помощи.

   - Не пугайтесь, я просто тут работаю! – заявила, протягивая незнакомцу конечность и старясь выглядеть при этом как можно изящнее.

   Тот не без труда подтянул мое неподатливое тело, поставив его вертикально на отчаянно пробуксовывающие ролики, в результате мое лицо очутилось в непосредственной близости от монаршего лика.

   - Похвально, я тоже в студенческие годы подрабатывал, - одобрительно кивнул шатен в ответ на мои слова, - каменщиком на стройке…

   - А потом умер ваш одинокий американский дядюшка и оставил любимому племяннику свое беспризорное состояние! – уж не знаю, какой черт дернул меня за язык дерзить этому расфуфыренному франту.

   Тот усмехнулся:

   - Не совсем! Клад нашел!

   - Тоже неплохо! Место покажете? – не иначе, у меня случился приступ идиотизма, заставляющий задавать банальные дурацкие вопросы.

   - Вряд ли там что-нибудь еще завалялось! – в тон мне ответил незнакомец, глаза его заискрились веселыми смешинками.

   Тут у франта зазвонил мобильник – будь он неладен. Лицо мужчины вмиг стало серьезным, даже мрачноватым, взгляд скользнул в сторону, он заспешил в сторону торгового центра, охранники, обогнув меня с обеих сторон, почапали следом. В отсутствии минимального интеллекта чуваки нашли себе просто идеальную работу – прилипнуть к ходячему денежному мешку. Повезло.

   Гораздо меньше – нам с Валькой. То, чем в данный момент мы занимались, и вовсе не способствует развитию личности, только мозолям да травмам. Благо, это временное «удовольствие», что утешает.

   - Спасибо за помощь, - вякнула я в удаляющиеся спины, испытав минутное разочарование.

   Чем-то этот франт зацепил воображение. Высокий, красивый, успешный, с чувством юмора. Такие только в пошлых мелодрамах водятся, поджидают милых скромниц с большим достоинством и без гроша в кармане, дабы обогреть своим состоянием и осиять благородством – бред для скучающих домохозяек. К счастью, я к таковым не отношусь и реально смотрю на вещи.

   Как говорится, взрослая жизнь — зашибись! Можно гулять, порхать и веселиться сколько угодно, даже по дороге на свои три работы.

   Съехавшись с Валькой у ларька, я взмолилась:

   - Давай отдохнем, вконец умоталась!

   Мы уселись на скамейку остановочного павильона.

   - Знаешь, кто тебя только что на ноги поставил? – с ехидцей в голосе спросил Валентин.

   - С какой стати мне знать всяких там… Абрамовичей? – буркнула я, жестом выписав в воздухе мудреную завитушку.

   - Это Максим Перов, совладелец и коммерческий директор строительного холдинга «Терем». Публичная личность и меценат, поддерживающий несколько крупных проектов от искусства. Можешь теперь неделю руки не мыть! – Валька торжествующе уставился на меня.

   - А можно две? – ерничала я.

   - Вполне, учитывая масштаб личности! – милостиво «разрешил» напарник.

   - Знаешь, млеть перед толстосумами - дурной тон. И вообще, я этого знатного строителя впервые в глаза видела и больше не увижу!

   - Вон его тачка, черный мерс последней модели, - игнорируя мой бубнёж, Валька показал на пафосное авто, гордо припаркованное в дорожном кармане. В салоне скучал разомлевший от жары водитель.

   - Ну и процветания его фирме! – фыркнула я.

   - Холдингу…

   - Да хоть консалтингу… Поехали вкалывать!

   Тем не менее, в подкорковой части моего мозга засела подлая мыслишка, уж не этого ли красавца Перова имел в виду рыжеволосый хмырь, накаркавший мне судьбу ровно за минуту до наезда на пресловутого директора холдинга? Как там сказал чертов «провидец», закусив моей рекламкой: «стоит только повернуть голову»?

   Вот о чем думаю, идиотка кромешная?! Где Перов и где я?! Образно говоря, на противоположных полюсах социального глобуса.

   Сказка о Золушке не перестает будоражить незрелые умы юных дурочек. Увы, это только сказка, причем, местами весьма страшная.

   «А невеста вся дрожит, кровь из башмачка бежит…»

   Полпятки за призрачный шанс оттяпать – фильм ужаса какой-то.

   А кучер-крыса, а мыши-лошади? Ни за какие коврижки не доверилась бы подобному экипажу, уж лучше маршрутка с туркменом-гастарбайтером за рулем!

   Но самое жуткое: переведенные назад часы! Ведь героиня рисковала превратиться из красотки в оборванку прямо на глазах принца!

   В наше время замарашка превращается в принцессу в трех случаях: когда переспит с продюсером, станет содержанкой богатого папика или… каким-то чудом захомутает кого-нибудь типа Перова.

   Прошу заметить, все три способа достигаются посредством постели.

   А у меня с этим швах, как и с влюбленностью, ибо одно есть следствие другого, и никак иначе.

   Нет, можно еще всего добиться собственным трудом и способностями, но это процесс не быстрый, да и вообще, скорей из области фантастики. Разве мои мама и бабуля бесталанны и ленивы? Напротив, умницы и красавицы, добрые душой и благородные устремлениями. А ведь, поди ж ты – всю жизнь вкалывают на почве педагогики за скромные зарплаты и не считают себя неудачницами, напротив, всем довольны. Ощущение счастья не складывается из тряпок, бабла и авто. Оно – краткий миг, озарение, когда ты понимаешь, вот сейчас, в данный момент ты абсолютно счастлива, хочется удержать это состояние, но оно непременно пройдет, чтобы однажды вернуться. И этого краткого свидания приходится ждать порой долгие годы… А может, и всю жизнь.

   А материальные блага – вещь преходящая и ненадежная, ибо никто не видит разницы между «иметь много» и «иметь достаточно». Да и есть ли она, эта разница?

   Итак, Нинель, твоя доля – выучиться до такого состояния, чтобы смочь учить других, лет эдак двадцать спустя стать учителем года и получить медаль от президента. Все лучше, нежели подкладывать себя под богатеньких Буратинок всяческого разлива. Даже таких, как пресловутый господин Перов с его холдингом. Впрочем, он-то как раз не самый плохой вариант! Мягко говоря…

   Да-а-а, размечталась, дурочка! Что-то больно часто франт Максим стал фигурировать в твоих мыслях — упрекнула я себя. Даже в детском садике отличала сказки от реальной жизни. Но стоило рыжему бродяге ляпнуть необдуманную фразу, и вот те здрасьте! Мне показалось или Перов действительно раздевал меня взглядом? Странно, что он вообще снизошел до разговора с раздатчицей листовок! Ах, да, я же наехала на августейшее тело! Причем, в прямом смысле.

   Обожаю предаваться раздумьям, особенно, на колесах.

   К финалу рабочего дня, то бишь, к 16.30, ноги у меня попросту отваливались, мышцы бедер ныли тупо и непрерывно. Валька же, как профи роликовой езды, выглядел весьма бодренько.

   - Не послушала меня, Нинель, нарушила алгоритм катания, вот твои ноженьки и отваливаются! – посочувствовал Судаков.

   - Ну, прости, друг, по-другому не получилось! – кисло ответила я.

   - Надеюсь, два деревянных «косаря» улучшат твое настроение!

   Переодевшись, мы прошествовали на ресепшен салона «Лилия». Девица в белоснежной блузке с мелированой башкой и макияжем смоуки-айс протянула конверт с вежливо приклеенной улыбкой:

   - Это вам, а здесь распишитесь, - она плюхнула на столешницу ведомость. – каждый напротив своей фамилии!

   Валюха взял было ручку, но тут же отпрянул:

   - Но тут только две тысячи!

   - И что? Чем ты недоволен, мальчик? – вяло ответствовала девица.

   - Всего две тысячи, на двоих! – принялся терпеливо объясняться напарник. – А уговор был по две тысячи на брата!

   - Ничего не знаю! Что сказал супервайзер, то я и предоставила, с меня-то какой спрос? Не из своего же кошелька мне вам доплачивать! С ним разбирайтесь! – заявила администратор и вдруг шепотом добавила: - Между нами-девочками, он редкостный козел!

   - Ясно. А когда этот парнокопытный подойдет? – поинтересовался Валюха.

   - Так через месяц только нарисуется! – объяснилась девица. – Свалил же в Питер, на управленца учиться, теперь образованный вернется, атас…

   - Да, а через месяц ищи ветра в поле! Так, напарник, больше мы сюда ни ногой! – буркнула я. – Тем более, они у меня обе отваливаются!

   - Кто «они»? – глупо осведомилась администратор, хлопая наштукатуренными ресницами.

   - Ноги! – мрачно пояснила я. – Идем, Валь!

   - Минуточку! Вы вообще договор читали? – проговорила девица. – Ваша работа еще не окончена! Прилетайте завтра, птенчики мои, в это же время! Условия знаете, оплата посуточная, после сдачи реквизита! И уж не опаздывайте!

   Валька, глазами пробежав текст по диагонали, обреченно вздохнул:

   - До завтра!

   Мы поставили свои автографы, забрали деньги и, разочарованные, отчалили прочь.

   - Уж сколько раз твердили миру, то, что прописано мелким шрифтом, читайте особенно внимательно! – вздохнул Валюха уже на улице. – Видишь ли, подруга, в случае невыхода на работу мы обязаны будем оплатить сегодняшний прокат костюмов и роликов в сумме тысяча рублей с носа. В итоге, ни шиша не получим за сутки адского труда!

   - Ну, ты и лох, Валька! – воскликнула я. – Неужели раньше не мог прочитать этот чертов контракт?!

   - Сама-то куда смотрела? И так все я да я! – огрызнулся напарник.

   - Ты же знаешь, у меня юридический кретинизм, я в принципе не понимаю юридического языка, всей этой омерзительной казуистики…

   - Для того ее и придумали, чтобы заморочить голову простому человеку… Ладно, из двух зол надо выбирать меньшее. Придется пахать на этих упырей четырнадцать календарных суток за тыщу в день на рыло. Или вообще без бабла останемся! – невесело подытожил Валюха.

   - Ты прав, - согласно кивнула я.

   Понятно, настроение наше изрядно подпортилось.

   - Ну что, какие дальше планы? Или домой? – несколько веселее осведомилась я.

   - Размечталась! – хмыкнул Валюха. – Планы такие: сначала сходим до бабушки твоей, помнится, она на буфет приглашала, а к восьми вечера нас ждет весьма себе гламурная вечеринка!

   - Звучит угрожающе! – буркнула я. – Только к бабушке Оле мы опоздали, мероприятие в три часа началось, мы как раз к шапочному разбору заявимся…

   - Ошибаешься, Нинель Батьковна, припремся мы как раз вовремя. Первое отделение, как правило, заканчивается через пару часов. Потом перерыв и что? Правильно, буфет! Похаваем, отдохнем трошки, да и двинем, благословясь.

ГЛАВА 3. Конкурс хоров или странный шлягер.

Мой благоразумный Валька оказался прав: на смотр хоровых коллективов мы прибыли в аккурат к антракту.

   Бабуля моя, увидав нас, обрадовалась, прямо расцвела.

   - Пришли, мои хорошие! Идемте, угощу вкусненьким!

   Бабушка Оля повела нас вниз по лестнице с массивными перилами, наверняка помнившей и легкую поступь благородных девиц, и тяжелый шаг солдатских сапог – здание музыкальной школы царских времен, многое пережило.

   - У нас в буфете лучшие пирожки в городе, а котлетки, м-м-м, ум отъешь! – на ходу сообщила бабушка.

   - А вот этого не надо, Ольга Леонидовна, он нам еще пригодится, - пошутил Валюха.

   - Конечно-конечно, в желудок поместится! – «ответила» поспешавшая впереди бабушкина спина – порой она не дослышит, возраст.

   Мы с Валькой переглянулись и невольно прыснули.

   Удовольствие, с которым мы уписывали за обе щеки салат из свежих огурцов и помидоров, пышные биточки в сухарях и дырчатый белый хлеб, сравнимо лишь с кайфом от снятия тесных туфель, носимых несколько часов кряду.

   - Ольга Леонидовна, это профто вофторг! – пробормотал Валюха с набитым ртом.

   - Да, бабуль, праздник чревоугодия! – вторила я.

   - Деточки мои, для меня счастье вас накормить! Вы кушаете, а мне вкусно! – растрогалась бабушка Оля.

   Валюха – вот идиот! – за всяко просто ляпнул:

   - Тогда, Ольга Леонидовна, вам должно быть очень-очень вкусно!

   Я пихнула товарища под столом ногой, но бабушка только улыбнулась и потрепала Вальку по волосам.

   До «нашего» гламурного мероприятия оставалось два часа чистого времени, исключая дорогу до места, и мы отправились в зал, где вот-вот начнется второе отделение. Бабушка Оля прошествовала на свое место за столом жюри, а мы с Валькой уселись на свободные кресла с краю, возле выхода, дабы позже смыться, не привлекая к себе внимания.

   Хоры и впрямь оказались зрелищными, они не стояли на многоярусной лестнице, будто кол проглотили, а перемещались в пространстве сцены, перекатывались и перепрыгивались в ритмичном зажигательном танце. Их костюмы, головные уборы и обувь пестрили яркими красками и манили блестками. Прямо феерия какая-то на пустом месте.

   Вот только что была голая и скучная сцена и вдруг вскипела волнами чистого ничем не замутненного искусства. Телодвижения вкупе с пением требовали недюжинной физической подготовки. Их бы на ролики да покататься по жаре с листовками – мелькнула раздраженная мысль.

   Не то чтобы я не люблю разного рода самодеятельность, просто привычка постоянно работать вызвала к жизни легкое пренебрежение по отношению к праздным развлечениям. Мол, нечего людям делать, как только себя тешить. Понимаю, это из разряда гордыни, которая есть один из смертных грехов, к тому же индустрия развлечений – труд немалый.

   И все же не могу изжить крестьянское раздражение, видимо, унаследованное от предков.

   Папа бабушки Оли, мой прадед, к примеру, был плотником, прошел три войны и трудился от зари до зари, дабы прокормить семью из семи человек. Его жена, моя прабабка, около сорока лет трудилась на швейной фабрике, нажила сколиоз и болезнь Рейно – воспоминание об ее изуродованных пальцах до сих пор вызывают слезы у бабушки Оли. Понятно, им не приходило в голову на досуге попеть хором. Скажете, время другое? Да, но они ведь такие же люди, как современные мы, с такими же чувствами и желаниями! И, как во все эпохи, есть те, для кого все блага мира и те, кому только труд и лишения. А вот это уже не может не раздражать всерьез! Знаете, кто самый богатый? Как ни парадоксально, тот, кто обирает великое множество бедных и неимущих, кто жирует на пенсионных копеечках и трудовых рубликах! Ведь простых трудящихся – легион, а сильных мира сего – единицы в процентном соотношении. О какой вообще справедливости может идти речь?! Нет ее, никогда не было и не будет среди гомо сапиенсов!

   Стоп! Вот о чем я сейчас размышляю, раздражаясь и накручивая себя, пока эти милые парни и девушки самозабвенно скачут по сцене и поют про полеты наяву и свадебные цветы! Нет бы, наслаждаться зрелищем!

   Ноющие копыта не дают. Да к тому же, с хором связаны не совсем хорошие воспоминания. В пятом классе меня все же туда записали – при прослушивании умудрилась спеть, не сфальшивив, мой решительный отказ не приняли, грозя в противном случае вызвать в школу родителей. А куда там мою бедную маму вызывать, она и так из школы не вылезает! Ходила я туда где-то полгода раз в неделю, после чего состоялся смотр хоров младших и средних классов всех школ района.

   В местном ДК собралась масса народу. Разумеется, в толпе я не встретила маму, которая в качестве сопровождающего педагога привезла команду своей школы. Поясню, мы с ней посещали разные учебные заведения – она считала непедагогичным и неправильным иметь под носом собственное дитя круглые сутки. Ни маме, ни чадушке тогда покоя не видать! Надо сказать, я с ней полностью согласна!

   По жеребьевке наш хор выступал третьим. Я тихо радовалась, возмечтав смыться пораньше к своим плетеным браслетам и заняться производством, вместо того, чтобы участвовать в дурацких мероприятиях, до которых никогда не была большой охотницей.

   Но в тот день везение от меня отвернулась. Одна из самых высоких девочек, я стояла на верхней ступени вышеупомянутой лестницы для хора. Сооружение, собранное из деревянных дощечек и труб, оказалось очень шатким и раскачивалось, словно от ветра. То ли от активного пения молодых глоток, то ли от громкой музыки, несущейся из динамика… А может, просто сборка хреновая была, кто теперь знает. Только, опасаясь свалиться, я то и дело посматривала вниз через плечо. В какой-то момент мое внимание притянул выразительный взор из третьего ряда. Приглядевшись, узнала маму и совершенно правильно истолковала значение ее взгляда: «Нинуля, неужели нельзя стоять прямо и не вертеться хотя бы пять минут? Ты отвлекаешь внимание!»

   Вздрогнув, я замерла, будто пригвожденная к месту, приходилось даже напрягать икры ног, дабы корпус не отклонялся назад.

   Так я продержалась до финала, когда хор грянул последний куплет:

   Русские идут, не испугавшись пуль и ран,

   Русские идут и призывают всех славян,

   Русские идут со стягом Спаса во главе,

   Русские идут по сердцу Родины — Москве.

   Русские идут со стягом Спаса во главе,

   Русские идут по сердцу Родины — Москве.

   Марш, марш, марш, русский марш

   собирает на марш.

   Всех, не уничтоженных войной.

   Марш, марш, марш, русский марш,

   он закончит шабаш

   Тех, кто издевался над страной.

   По завершении куплета нам надлежало вытащить из-за спин тщательно скрываемые белые платочки и начать махать над головами и так продолжать вплоть до окончания припева и финальных аккордов. Видимо, порыв, с которым одновременно вскинулись детские руки, был велик, ибо лестница качнулась как-то особенно яростно. У меня наступил предел мышечного напряжения, и я слетела вниз со вскинутой над макушкой конечностью. Те, кто стоял рядом беспомощно озирались, а передние ряды продолжали петь, не представляя, что происходит сзади.

   Мама ринулась по боковой лесенке за кулисы поднимать сверзнувшееся с почти двухметровой высоты чадушко. Вокруг меня засуетились подбежавшие на подмогу взрослые, а я находилась в состоянии болевого шока, ибо неловко упала точнёхонько на не успевшую опуститься руку. Хор между тем допел до конца и убрался со сцены. Вместо браслетов из бисера меня ждал кабинет травматолога и свежий гипс. Хоть перелома не оказалось, зато я получила сложный вывих, в результате руку зафиксировали в необычном положении – поднятой, наполовину согнутой в локтевом суставе и чуть заведенной за голову.

   Мало того, что сверстники на время болезни стали называть меня корягой, так еще я умудрилась занять у одной из одноклассниц, вредной Машки Бусыгиной, белые банты на время выступления, дабы не выделяться: всем хористкам надлежало иметь на голове оное украшение. Уже из больницы я передала ленты с руководительницей хора, пришедшей меня проведать и расспросить, что со мной случилось – из-за травмы ученицы педагогам предстояла куча отписок и разбирательств.

   В результате Машка банты так и не получила и до конца года таскала меня за косы и вопила: «Коряга, гони мои ленты!» Загипсованная я не хотела этого делать из принципа, а руководительница хора, по словам вредной одноклассницы, заявила, что никаких бантов я ей не отдавала.

   В результате, две вещи отравляли мой мозг: почему из двенадцати хористов, стоявших на верхней ступени, свалилась именно я и куда исчезли пресловутые банты? Неужели предводительница хора позарилась на Машкины ленты или она нарочно меня подставила, в отместку, что ли? А почему (или зачем), мне непонятно, мы с ней явно в разных весовых категориях тогда были. С руководительницей я так больше и не виделась, потому в бесстыжие глаза её не посмотрела, ну и, конечно, в хор с тех пор больше ни ногой. Сейчас понимаю, упала я тогда по причине собственной зацикленности на пресловутой лестнице. Но самое обидное даже не это. Других детей увлек сам процесс, им нравилось петь хором, я же так и не смогла стать одной из, дышать со всеми в унисон и жить общим устремлением и единым порывом – хотя бы пять минут, пока звучит песня. То же относится и к бантам: если бы я пела в хоре по велению души и сердца, то подготовилась бы к мероприятию гораздо ответственнее. А ежели берешься не за свое дело, то рано или поздно за это придется расплачиваться.

   Хорошо, а что вообще тогда «мое»? Езда на роликах, промо-акции, трикотажная фабрика? Или учительствование? Квази не уверена. В данный момент моя цель – высшее образование. Как говорит мама, главное – получить диплом, а потом можно заниматься, чем хочется. Хорошая промежуточная цель, дальше посмотрим. Но когда же мне искать себя в погоне за тщетным?

   Я ткнула локтем Вальку, рука клюнула в пустоту: напарника рядом не было. Наверное, в туалет отлучился.

   На сцене меж тем давал жару самодеятельный хор предприятия по производству пластиковой посуды «Суперпласт». Солистка, рыжая бестия, допевала последний куплет известного шлягера. Поднятая вверх сильными руками дюжих танцоров, она вдруг вывела нечто, заставившее меня буквально подскочить в кресле:

   Нинель, Нинель, Нинель,

   Направо посмотри,

   Там ждет тебя судьба,

   Её не упусти!

   Зазвучал проигрыш, танцоры опустили солистку, и она «пошла в народ», пронеслась в танце по проходу зрительного зала, на ходу выписывая полноватыми крепенькими ногами шустрые па, преодолела дорожку между амфитеатром и партером, очутилась рядом со мной у выхода из залы и, пританцовывая на месте, протянула руки в моем направлении. Отчетливо и выразительно допела:

   Нинель, Нинель, Нинель,

   Ты только не зевай,

   Лови судьбу за хвост,

   Дерзай!

   Хор повторил этот бред вслед за солисткой.

   Оторопевшая я сидела с открытым ртом и застрявшим в горле риторическим вопросом: «Какого черта тут творится?» Надо сказать, хор исполнял песню «Балет», в свое время блистательно спетую примадонной российской эстрады, и лишь на завершающем припеве артисты выдали совершеннейшую белиберду.

   Рыжая певица затанцевала обратно, игриво перебирая ногами. Следя за ней взглядом, я невольно сомневалась, все ли у меня в порядке со слухом. Зал реагировал вполне обычно, бурными аплодисментами и одиночными выкриками «браво!»

   Артисты удалились, следом выпорхнула ведущая:

   - Дорогие друзья! Слово имеет главный спонсор нашего фестиваля, известный бизнесмен и меценат нашего города Максим Перов!

   Тут мне, мягко говоря, сделалось не по себе. Второй раз за день мне обещают судьбу, и практически сразу же в поле зрения возникает господин совладелец холдинга.

   - Дорогие друзья! Буду краток. Победитель этого замечательного конкурса получит путевку на всем известную популярнейшую передачу «Битва хоров» и будет выступать под руководством самого маэстро Рината Кайданова! Кроме того, спонсоры нашего замечательного фестиваля, строительный холдинг «Терем» и торговый дом «Ассоль», выделят деньги на проживание артистов в столице и на дорогу туда и обратно! Пусть выиграет сильнейший!

   - Уау! – взревел зал и взорвался шквалом аплодисментов.

   Ручаюсь, подобный рев несся и из-за кулис – что вовсе не удивительно. Кому не хочется поторчать в красочных тряпках на экране всех теликов страны!

   Я хмыкнула про себя: только таких чумичек в столице и не хватает! Красней потом за них, когда на первом же туре пинчару под зад получат! Впрочем, чем черт не шутит! А успехом он точно не шутит, а насмехается! Зачастую изменчивая удача улыбается не тому, кто вкалывает до седьмого пота, а тому, кто очутился в нужном месте в нужное время.

   Валюха плюхнулся на свое место с недовольным видом, кивнул на сцену:

   - И этот тут как тут!

   - Шишак на ровном месте, - ответила я с иронией, - спонсор этого мероприяНтия, представь себе!

   - Понятно, кто же еще! - кивнул напарник.

   - Валюх, а ты слышал, о чем пел хор фабрики пластиковых стаканчиков?

   - Хит примадонны «Балет», а что?

   - Мне послышалось, в последнем припеве они спели не «балет», а «Нинель»…

   -Крутой глюк! – усмехнулся Валюха. – Подруга, а ты давно уши прочищала? Может, у тебя серные пробки?

   - Иди ты! – огрызнулась я. – Однако же, наличие Перова за трибуной сомнения не вызвало?

   - Причем тут Перов?

   - Едва рыжая дива с пластикового конвейера пропела свою лабуду: «Нинель не упусти судьбу», как он тут же на сцене и нарисовался.

   - Никак, у тебя паранойя! То рыжий детина сулит тебе судьбу, то опять же рыжая певичка в угоду твоему раздутому самолюбию коверкает слова известнейшего шлягера… Абсурд в чистом виде!

   - Пожалуй! Вообще-то, слуховыми галлюцинациями я не страдаю…

   - Вот и славно! Ладно, хорош отдыхать, нас ждут великие дела!

   - Уже?

   Неожиданно я ощутила, насколько устала. Ноги гудели, словно к ним пудовые гири привязали. Последствия катания на роликах, бес их раздери. Поздновато, однако, отдача наступила.

   Ничего не поделаешь, каникулы – самое продуктивное время подзаработать на ближайший семестр – а то и два. Начнется учеба, времени и возможности поубавится.

   - А чего тянуть! – бодро ответил мне Валюха.

   Эх, жизнь-жистянка!

   Мы поднялись, на полусогнутых прошествовали к выходу. Прежде, чем запутаться в занавесе, закрывавшем выход из залы, я посмотрела на стол, за которым сидело жюри, увидела затылок бабушки Оли, ритмично кивавший в такт очередной разухабистой песне. Отчего-то мою грудь пронзила острая душевная боль, столь сильная и стремительная, что на миг перехватило дыхание. «Обязательно выбьюсь в люди, родная, тебе больше не придется работать, рано вставать, организовывать мероприятия, вдалбливать нотную азбуку бестолочам, напрочь лишенным слуха!» - мысленно пообещала бабуле, после чего нырнула за занавес, отодвинутый Валюхиной рукой.

   Мы заспешили на маршрутку, идущую в другой конец города. Работу эту надыбал напарник – с тех пор, как мы с ним скорешились, он подыскивал поле деятельности на двоих, что было для меня весьма удобно – проблема переложилась на плечи другого человека. Потому я даже не представляла, куда, собственно, мы направляемся, и очень удивилась, поняв, в какие чертовы дебри следует наш транспорт.

   - Это же промзона! – воскликнула я, пихнув Валюху в бок. – Мы случайно не крутить колючую проволоку подвизались? И много за метр дают?

   - Блин! Сколько раз говорить, не тычь меня своей острой локотушкой! – поморщился тот. – И вообще, помолчи, если ни бельмеса не понимаешь! Ты вообще в курсе, что заброшенные промышленные предприятия в наше время часто переоборудуются в модные клубы, гламурные студии или подпольные боксерские ринги?

   - Нам, трудягам, всякие там богатейские хреновины до балды! Надеюсь, мне не придется таскать таблички с номерами раундов в откровенном бикини, а тебе поить из трубочки парней, получивших по тыкве?

   - Нет-нет, все гораздо прозаичнее! – воскликнул напарник со столь невинным выражением лица, что я невольно насторожилась.

   - Валюха, колись, куда нас несет и что предстоит делать? Не молчи или я сейчас выйду! – для убедительности пришлось приподнять зад от сиденья.

   - В модной галерее «Воображариум», оборудованной в помещении бывшего сборочного цехе ныне загнувшегося заводика мини-техники, состоится выставка до одурения модной художницы Иоланды Готье. Естественно, мероприятие закрытое, для избранных. Соберется местный бомонд. Вот туда-то нас ангажировали на сегодняшний вечер в качестве разносчиков блюд и напитков. Платят вполне себе прилично, - обстоятельно объяснился Валюха.

   - А, ну тогда ладно, - успокоилась я.

   Обычное дело! Знати не терпится продемонстрировать брюлики и натрескаться шампусика под благовидным предлогом. Пару раз мне доводилось обслуживать подобные сборища. Платили и правда неплохо, что касается внешнего лоска, то я с детства правильно сориентирована и понимаю: простые люди и богатеи существуют в параллельных измерениях, хоть и на одной и той же земле. Если и случаются исключения, то они лишь подтверждают правила. Посему подражать девицам, норовившим запрыгнуть в койки олигархов, а оттуда – прямиком в обеспеченную жизнь, увольте! Брендовые туфли и сумочки не заменят родных людей. В конце концов, богатые тоже плачут, болеют и умирают. Нет, я не мню себя дюже сознательной и не повторяю банальные истины для самоуспокоения, а совершенно искренне так считаю и не витаю в облаках. Беспочвенные и бесплодные мечты опустошают и мешают нормально обитать в своем социуме, превращают жизнь в бесполезную гонку за миражами. А любая гонка хороша только на треке… Да, не к добру расфилософствовалась…

   - Надеюсь, таланты и поклонники трескают поменьше, чем на юбилеях и корпоративах, - буркнула я, насупившись.

   - Как птички! – убежденно воскликнул напарник. – Из жратвы сладости и конопушки, из напитков - минералка да шампусик. А их, сама знаешь, на подобных мероприятиях стаканами не глушат, по глоточкам наливают! Выходим, подруга!

ГЛАВА 4. Тематическая вечеринка или таланты и поклонники.

Заводик мини-техники не иначе изначально предполагал оказаться погребенным под фальшивым блеском гламурной галереи. Иначе, для чего по фасаду серого растрескавшегося бетона тянулась дорожка из проржавевших скоб вплоть до водосточной трубы на боку здания, как не для закрепления гирлянды весело мерцающих огоньков? Для каких иных целей, кроме размещения аляповатых гипсовых статуй аля древнегреческая обнаженка имелись над крышей парадного подъезда и окнами цокольного этажа весьма просторные ниши? И, наконец, для чего производственному зданию помпезно высокое крыльцо, как не для создания вокруг него полукруга колонн и сетки крупной ячеи, натянутой между ними и перевитой гирляндами искусственных цветов? Если к архитектору заводского помещения у меня возникли вопросы, то к реставратору здания под гламурную галерею – ровным счетом никаких: до того все это мишурное великолепие выглядело жутковато-привлекательно и придавало промышленному пейзажу киношного шарма.

   Насмешкой над мини-техникой выглядел и увитый пластмассовым плющом столбик турникета рядом с которым горой возвышался полковничьего вида швейцар, откормленный и неприступный. Именно ему надлежало нажимать на кнопку впуска, осмотрев пропуска гостей и проведя пристальный фейс-контроль. Отчего облаченный в черный костюм с золотыми галунами пузан торчал на боевом посту за полтора часа до мероприятия, оставалось для меня загадкой, лишенной всякой логики.

   Не успели мы нарисоваться в гламурно-мрачноватом холле, как к нам подлетела патлатая востроносая девица в зеленых балетках, блестящем желтом топе и «камуфляжных» шортах под самое «не балуйся». На вырезе кофтенки красовался пристегнутый бейджик с надписью: «Гала, распределитель работ». Символично, черт возьми. На производстве существует должность с одноименным названием, сокращенно «распред», в чьем ведении обеспечение трудяг всем необходимым и сдача готовых изделий на склад. Откуда знаю? Да просто в благословенные времена работы на швейной фабрике по участкам трикотажного цеха носилась распред Валюша – рыжая полная бабища гренадерского роста, вечно озабоченная и с напряженным слухом, дабы не упустить ни одной свежей сплетенки. Она таскала подмышкой журнал учёта рабочего времени и сопровождала тележки с так называемым «давальческим материалом». Ой, много я, Нинель Мышакова, невзирая на молодость, повидала на веку! Однажды невольно подглядела, как Валюша взасос целовалась с тощим и рыжим грузчиком Тимошкой возле склада, прижав того к массивной воротине разгоряченным дебелым телом. Мужичок дергался, словно жучок на булавке, безуспешно пытаясь сомкнуть руки за объемной спиной своей дамы. Фу ты, не к месту вспомнилось, лезет же всякая чушь в голову!

   - Вы кто? Модели или разносчики блюд? – осведомилась Гала.

   - Первое, - дипломатично ответил Валюха.

   - Отлично, вы вовремя, бегите гримироваться, да чтоб стояли мне, как врытые, пока над вами художники колдуют! Каждому место покажут, где будете предлагать гостям урны для пожертвований! Но это потом… Как только грим наложат, подойдете, проинструктирую, все ясно?

   - А насчет оплаты? – выступил напарник.

   - О ней тоже! Валите прямо по коридору до двери с табличкой «Кладовая металла»!

   Не успел Валюха ответить, как подскочил всклокоченный паренек с кожаной папкой на тонком ремешке и заорал неожиданно высоким голоском:

   - ГалА! – делая ударение на последнем слоге. – Срочно дуй наверх, у Иоланды приступ самокопания!

   - Вот, блин, не вовремя-то!

   - Когда такое дерьмо вовремя случается?

   Не переставая переговариваться, они полетели вперед и вскоре исчезли из вида.

   - Так, о чем она говорила? – я схватила Валюху за грудки. – Какие модели, какой грим, какие пожертвования? Куда ты меня притащил, авантюрист хренов? Говорил же, будем блюда разносить! Обманул?

   - Ну, обманул. Узнай ты правду, доехала бы до места, не выскочив на ближайшей остановке?

   - Разумеется, нет! А еще хорошую оплеуху тебе бы отвесила!

   - Вот-вот, а я о чем?! Да не волнуйся ты так! Все тут по чесноку, деньги получишь, вообще возрадуешься! – несколько сдавленным голосом ответствовал тот.

   - В смысле?

   - Обещали по десятке на рыло за какие-то пять часов в гриме! Пособираем пожертвования в краске, да и все дела!

   - Сколько-сколько? – я машинально отпустила напарника.

   - Десять тысяч российских рублей! Где мы еще столько заработаем?!

   Аргумент железный. В целом навар за день весьма неплох, надо признать, в тандеме больше шансов бабок срубить. Только бы не обмахали, как утром! Ну да в нашем деле без риска не бывает. Конечно, слова «грим» и «краска» несколько настораживают, но «ролики» и «сарафан»-то чем лучше?

   Короче говоря, мы споро потопали вслед за ГалОй и ее коллегой до лестницы на второй этаж, затем следовала та самая раздвижная дверь с надписью «Кладовая металла». Не иначе, продукция завода мини-техники продавалась тоннами и крупным оптом, до того впечатляли ее размеры и высота потолка, куда устремлялись верхушки узких стеллажей, расставленных рядами, делящими помещение на функциональные сектора. В каждом возвышалось по столу, уставленному баночками и палитрами с круглыми разноцветными гнездышками. В стеклянных стаканчиках торчали разнообразные кисточки, в круглых коробках дремали большие и маленькие спонжики самых причудливых форм.

   Девица в комбинезоне, белой футболке, запачканной краской, вельветовых шортах и клеенчатом фартуке, распорядилась:

   - Мальчик, будешь шошоном! Ступай к Пете, он там! – она указала за соседний стеллаж. – А ты, крошка, шагом марш за мной!

   Что такое «шошон», я не знала, потому невольно напряглась. Беспомощно посмотрев на меня, Валюха потопал в указанном направлении.

   - Меня зовут Эрна, я на сегодня твой художник!

   - А я Нинель… - пролепетала я.

   - Прекрасно, все равно не запомню. Скидовай свои шмотки и становись вон на тот круг и чтоб застыла, как статуя и не мешала работать!

   - То есть, как «скидовай»?! – воскликнула я, дурные предчувствия продолжали оправдываться.

   - А так. Разве не знаешь, вам придется обслуживать вечер в рисованном костюме индейцев и индеек, или индианок, черт их знает! Боди-арт, слыхала о таком? Так вот, национальные тряпки, а также, бусы, тату и перья будут воспроизводиться прямо на ваших юных трепетных телах! Посему, сблочивай шмотье, только трусики не снимай – мы тебе юбочку из тростника повесим. Стилизованного, не дрейфь. Аквакраски у нас экологически чистые и безопасные, так что, когда выкупаешься, кожу свою не узнаешь, станет нежной и мягкой, как попка младенца!

   - Так я что, полуголая должна тут с урной бегать? – на секунду у меня возникло острое желание развернуться и уйти, но перед носом некстати замаячило десять тысяч российский рублей двумя красочными пятихатками.

   Тем паче, Эрна успокоила:

   - Да не ссы, девочка! Распишем мордашку и титьки – мама родная не узнает! На соски сделаем наклейки, а бюст у тебя чисто символический, закрасится, с фонарем не отыщешь!

   - Хорошо, - я стала стаскивать футболку. – А почему индейцы?

   - Так Иоланда Готье пишет картины исключительно на индейскую тематику! Теперь застынь на месте – начинаем работать!

   - А кто я буду?

   - В смысле?

   - Ну, какого племени, тоже шошонов?

   - Ну уж нет! Племен на вашу боевую шестерку хватит и перехватит! – махнула рукой Эрна и задорно добавила: - Сиу! Вот под кого тебя раскрашу…

   Из ее ответа я получила информацию, что нас тут таких шестеро. Впрочем, мне-то никакой разницы, по опыту знаю: до ночи изображать из себя американских аборигенов и обходить гостей, вымажживая денежки у толстосумов, занятие не из приятных, зато из утомительных. К окончанию мероприятия все ноги оттопчешь!

   Эрна прекрасно делала свое дело. На голову мне напялила черный парик с двумя вертикальными косичками, на лоб нахлобучила повязку с воинственными перьями.

   Меня действительно не узнали бы даже мама и бабушка Оля. Эрна управилась примерно за час – к открытию выставки я была в полной боевой раскраске.

   В коридоре столкнулась с типом в шикарном "кокошнике" из перьев и холщовыми шароварами, схваченными у колен широкими манжетами. Тело, лицо и ноги его также покрывали причудливые росписи.

   - Нинель, - он схватил меня за руку.

   - Блин! Валька? – воскликнула я, напарника действительно нельзя было узнать, не вглядываясь пристально.

   - Я-то тебя сразу угадал!

   - Плохо раскрасили?

   - Отменно, просто не изобрели еще такой грим, в котором я тебя не узнал бы! – Валюха щелкнул чернявыми пальцами перед моим носом.

   - Ну, класс! – фыркнула я. - Идем, Галу разыщем!

   - Мне сказали, надо остальных подождать, инструктаж общий.

   - Где они, эти остальные?

   - Их еще готовят, мы первые пришли.

   Пришлось минут двадцать торчать в коридоре, поджидая еще четверых индейцев: двух парней и двух девушек, тоже раскрашенных весьма и весьма причудливо. Хоть я и не сталкивалась ранее с боди-артом, но полагала, что услуги художников – удовольствие не из дешевых. За все в этой жизни надо платить, а востребованное творчество стоит дорого. Зато невостребованное можно получить задаром. Сколько непризнанных гениев готово само платить, дабы их заметили! Писатели-поэты издают книги за свой счет и публикуются на бесплатных сайтах, художники часами стоят на улицах со своими творениями, ожидая потенциальных покупателей, уличные музыканты лабают в подземных переходах, собирая мелочь в перевернутые шляпы, а певцы поют жалостливые песенки в расчете на сердобольных граждан. Я таким сочувствую и иногда даже кидаю монетки и некрупные купюры в бейсболки и разверстые скрипичные футляры. Ведь эти люди зарабатывают на жизнь своим трудом, как и я. Только мне-то нечего предложить, кроме банальной рабсилы, а они могут создавать произведения искусства.

   Однажды я увидела в сквере, где сидят художники, совершенно завораживающую картину: букет лиловых ирисов на серой столешнице, брошенный кем-то невзначай. Цветы немного увяли в ожидании банальной вазы с водой и создавали ощущение пустоты и предательства. К сожалению, я не могла себе позволить такую покупку, просто долго стояла и смотрела, пуская виртуальные слюни. Старик-художник понимающе кивнул головой и улыбнулся в седые усы.

   - Ничего, дочка, однажды ты сможешь купить все, что пожелаешь! – походя, изрек он пророчество.

   - Предположим, только не эту картину… - вздохнула я.

   - Я подарил бы ее тебе, но не могу себе позволить такую роскошь, - ответил художник. – Ведь я не Дега, не Пикассо и даже не Никас Софронов. Моя известность вся здесь, в этом сквере.

   - Не думаю, что Никас Софронов подарил бы свое творение просто прохожей, ведь за его картины платят бешеные бабки!

   - Пожалуй, ты права!

   - А ваша известность обязательно вас найдет!

   Я прощально махнула рукой и пошла прочь, услыхав, как дед буркнул в свои пышные усы: "Боюсь, будет слишком поздно…"

   Увы, часто гении умирают в безвестности и нищете и обретают славу уже после смерти. Наверное, в этом есть высший смысл, но мы-то живем здесь и сейчас.

   Ладно, хватит о грустном! Я сделала вывод, вокруг выставки крутятся весьма приличные бабки, если обслугу размалевывают боди-артом.

   Собравшись вместе, мы нашли, наконец, Галу и выслушали короткий инструктаж:

   - Каждый работает в своей части зала, обходит гостей с урнами для пожертвований и словами: "Ваш вклад в фонд поддержки юных художников нашего города". Посетителей ожидается много, около двухсот человек, и это не простые люди, а весьма состоятельные, бизнесмены, банкиры, региональные политики, скупится не станут престижу ради. Работы хватит, каждый получит по десятке, а тот, кто соберет больше всех, поимеет дополнительное вознаграждение в размере пяти тысяч. Учтите, тут везде натыканы камеры, охрана на пульте бдит постоянно, потому не филонить! Кстати, урны сделаны таким образом, что туда можно только затолкать купюры или украшения, а вытащить нет. Кто попытается их вскрыть, будет изгнан с позором и без вознаграждения! Все, теперь по секторам, на каждой урне соответствующая цифра, план зала на стене, изучать и по точкам, гости уже прибывают. Стартуете сразу после официального открытия и закончите, когда начнется аукцион, после чего пойдете отмываться, меня найдете в кладовой металла, где вас красили. К тому времени содержимое урн просчитается и проанализируется, кто больше собрал. Сумму надлежит озвучить гостям в конце вечера, все продумано. Понятно?

   Мы покивали. Однако, разойтись не успели. К нам подскочил давешний всклокоченный паренек, но уже без папки, истерически заорал:

   - ГалА, все пропало! Иоланда опять дурит!

   - Как, она выжрала кучу успокоительного!

   - Небось, переборщила, выходить отказывается, уже не орет, мол, "я бездарность", "я чмо", "я пустышка", а просто сидит и раскачивается из стороны в сторону! Никак не могу ее уболтать! Гости прибывают, а она такую свинью подложила, человек искусства, твою маму!

   - Не трожь маму! Так, индусы, стоять! – рявкнула она нам. – Организуем конкурс боди-арта, приплатим толику художникам. А пока с этим канаёбимся, глядишь, Готье в себя придет! Буду сама ее убалтывать или моя башка с плеч!

   Мы поспешили за ГалОй в зал. Обстановка впечатляла. Развешанные по стенам полотна, мраморные скульптуры, черный плиточный пол, огромная сцена и масса бегающих по потолку огней создавали атмосферу праздничного гламура. Да еще крутящиеся шары разноцветной стеклянной мозаики – ранее мне не приходилось видеть такого великолепия. Вот и приплыло! Шагом марш работать, я сюда не любоваться обстановкой пришла, а вкалывать.

   Нас поставили в рядок на сцену, снабдив табличками с номерами. Урны покамест тосковали за кулисами. Правду говорят, жизнь полна неожиданностей. Вот к чему Иоланда вздумала истерить прямо перед выставкой, о которой наверняка мечтала?! Впрочем, она, по всей видимости, настолько модна и избалована вниманием, что может себе позволить маленький скандальчик. Пойми их, людей искусства! Насколько я вообще могу судить о предмете, Иоланда очень талантлива. Её красочные и сочные работы, все эти сиу, могавки и шошоны, лошади, вигвамы, луки, копья и даже зажатые в мощных смуглых руках скальпы бледнолицых свидетельствовали об увлеченности автора темой, поди, в детстве Фенимором Купером зачитывалась и фильмами с Гойко Митичем засматривалась! Хотя, это скорее прерогатива маминой молодости, а то и бабушки Оли!

   Ведущая вечера, тощая гламурная девица в черном облегающем платье в пол, обратилась к гостям, собравшимся возле сцены:

   - Друзья! Прежде, чем призвать всех вас полюбоваться работами прекрасной и любимой всеми нами художницы Иоланды Готье, предлагаю принять участие в конкурсе авторских работ боди-арта по нашей теме. Перед вами представители индейских племен. Номер один шаман - могавк, номер два женщина-пайюта, номер три воин-шайенн, номер четыре жена вождя сиу, номер пять вождь-шошон, и номер шесть девушка-навахо. Каждый костюм – произведение искусства, так вот, автор образа-победителя получит персональную премию спонсора, пятьдесят тысяч российских рублей, а модель – десять тысяч в той же стойкой валюте!

   Гости разразились аплодисментами.

   Не знай я всей подоплеки, решила бы, что так и было задумано, до того естественно все выглядело. С удивлением узнала о своем высоком звании жены вождя, ай да Эрна! Валюхе тоже "повезло" со статусом. То, что индейцев практически изничтожили, подвергли жесткому геноциду и загнали в резервации, пожалуй, умолчим – тема не для праздника. По сравнению с этим грехом выселение крымских татар, прибалтов и поволжских немцев – детские шалости. История – жестокая вещь, сплошь состоящая из войн, революций, кровопролитий и несправедливостей по отношению к работному люду. Это богатеев невозможно обобрать, а простого человека – легче легкого. Издай парочку антинародных законов – и дело в шляпе, денежки потекут в бездонные карманы олигархов. Эк меня занесло, борец за правду!

   Зато позабавил сарказм, с которым ведущая обозвала российский рубль "стойкой валютой".

   Мероприятие снимало местное телевидение, в зале появилось сразу несколько операторов с камерами.

   Голосование за победителя проводилось по простому принципу: чем больше поднятых рук, тем выше место.

   - Итак, кому понравилась работа номер один, шаман-могавк, прошу поднять руку! Напоминаю, каждый гость может голосовать не только за эту, но и любую другую понравившуюся модель, голоса будут подсчитаны по принципу большинства, то бишь, по густоте поднятых конечностей! – изрекла девица в черном.

   Я не особо переживала, победю или нет. Конечно, хотелось бы срубить лишнюю десятку, но фортуна редко ко мне благоволит, и я не привыкла рассчитывать на ее милость. Однако же, жена вождя сиу неожиданно приглянулась большинству гостей. Наверное, этот образ показался наиболее притягательным, да и работа Эрны великолепна, что греха таить. Ведь не мои же закрашенные вкруговую сиськи тому причиной!

   Овация и выход Эрны на поклон завершили конкурс боди-арта. А ведь, черт возьми, мне понравилось всеобщее внимание! Человек создан для счастья, как птица для полета! Стоп, Нинель-Золушка, ты не звезда и не супермодель, хорошенького понемножку. Благо, что я такая рассудительная.

   Все же слупила свою десятку, как-никак: надо ценить то, что имеешь.

   После нас на сцену выскочила танцевальная группа в желтых костюмах в обтяжку. Народ понемногу разбредался по залу. Иоланда все не появлялась.

   Разобрав свои урны, мы отправились на сбор средств для юных художников. Моя цифра оказалась четыре, как и на конкурсе боди-арта. Глядишь, счастливый номер сработает еще раз, и я насобираю больше других!

   Эк тебя растащило, Нинель, завязывай мечтать, тут же окоротила себя.

   После выступления танцоров наконец-то появилась Готье, о чем провозгласила ведущая – ГалЕ удалось-таки уболтать художницу.

   - Встречайте виновницу торжества, прекрасная, неповторимая и неподражаемая живописица Иоланда Готье! Наш прекрасный ответ Карен Ноулс и Альфредо Родригесу !

   Забавное слово "живописица" как нельзя лучше подходило к художнице, оказавшейся неожиданно невысокой и округлой, словно сдобная булочка, с рыжими кудряшками, пухлыми губками и румяными щечками. Мне казалось, все модные малерши длинные и худосочные, сосущие сигаретки через длинные мундштуки. Опять же, полные люди куда менее истеричны, нежели тощие, вечно сидящие на диетах и оттого злые и раздражительные. Бывают исключения из правил: слегка припухшие глазки-щелочки женщины говорили о недавних слезах. На вид ей было лет тридцать. Она раскланялась под громкие аплодисменты, приняла букеты от нескольких поклонников.

   - Кто желает поговорить со звездой нашего вечера, поздравить или взять автограф милости просим к авторскому столику! – ведущая указала на означенный предмет мебели, находящийся справа от сцены. На округлой полированной столешнице стояли графин с водой и высокий стакан, рядом лежало несколько авторучек и блокнотов.

   Я тут же возмечтала получить автограф известной личности, но мое дело собирать подаяния, пардон, пожертвования. Может, в конце вечера удастся, если повезет.

   Моя зона располагалась в левой части зала от сцены до первой колонны. Гости расставались с деньгами неожиданно легко, даже охотно. Совали в щель целые пачки крупными купюрами. Практически при каждом из них находились их дамы, разряженные и обвешанные украшениями, как новогодние елки. Даже не дослушав фразу про юных художников, они снимали колье, серьги и браслеты, кои также следовали в урны следом за деньгами обеспеченных супругов. Я поняла, им неважно, на какие цели пойдут их цацки, главное, перещеголять других, показать свою состоятельность и зажиточность. С жиру бесятся, сучки, в то время, как дети Африки голодают. И не только Африки, но и наши, российские, а старики копаются в помойках в поисках съестного. Не могу простить тварей, жирующих на народе, словно гнойная опухоль. По моему скромному разумению, честно заработанными деньгами не швыряются. А мы с Валюхой вынуждены их обслуживать и обносить урнами. Да хрен с ними, хотя бы юным художникам помогут, все польза.

   На сцене менялись музыканты, фокусники и певцы, призванные оживлять вечер, покуда гости любуются прекрасной живописью. Разносчики блюд виртуозно сновали среди гостей с подносами, наполненными канапе, фруктами, бокалами с шампанским и стопками с коньяком. Гости угощались и общались, у авторского столика не переводились посетители. Все шло своим чередом.

   Посетителей было много, урна тяжелела, у меня начали болеть руки. Хоть бы организаторы позаботились о наемных работниках да приделали к емкостям ремни. Полно, кто об обслуге станет печься! Я уже не думала ни о вознаграждении, ни об автографе, желая только одного: поскорей бы все закончилось. Подойдя к высокому господину в светлом костюме, стоявшему возле картины "Среди гор", изображавшей двух индейцев в полном облачении на лошадях, следующих узкой тропой по склону заснеженный горы, проговорила дежурную фразу:

   - Ваш вклад в фонд поддержки юных художников нашего города.

   Мужчина обернулся, я вздрогнула: это был Максим Перов. Ну конечно, куда же без него! Весь день меня преследовал данный гражданин. То возле торгового центра, то на конкурсе хоров. Шустёр не в меру, везде поспел. Впрочем, о чем я, мы-то с Валюхой тоже побывали в означенных местах. Меценат чертов. Однако сердце предательски екнуло. В гриме он меня, конечно, не узнал, уставившись, однако на мой раскрашенный бюст.

   - Ба! Жена вождя сиу! Какой приятный сюрприз!

   - Полагаете? – насмешливо спросила я.

   - О да, ведь вы героиня вечера! – в его голосе прозвучала ирония.

   - А вы меня случайно не путаете с Иоландой? Это ведь ее выставка!

   - Я в курсе, - он кивнул с усмешкой. – Знаете, почему победили именно вы?

   - Может, Эрна лучший художник? – я невольно заинтересовалась его мнением.

   - Не только. На вашей фигуре можно рисовать любую картину. Ваше тело само по себе произведение искусства, которое создал непревзойденный художник – природа-мать!

   - Неужели? Какой смысл льстить незнакомой девушке, да еще из числа обслуги? – я пожала плечами. – Тем паче, фигуры других участниц ничем не хуже.

   - Дело не в том, что они ничем не хуже, главное – они ничем не лучше!

   - А есть разница? – сарказм из меня попросту пер: замечательная болтология!

   - Огромная. Они простушки по сравнению с вами и, разрисуй вас старой ведьмой и всучи метлу, результат был бы тот же. Не роспись красит ваше лицо и тело, а наоборот!

   - Очевидно, я должна вас поблагодарить за комплимент…

   - Но не станете этого делать, так как вам надо работать, а руки оттянула тяжеленная урна, так? И вообще, вам не положено разговаривать с гостями и пора идти…

   - Лучше не скажешь, - я дернула плечом и перехватила урну, повернув ее щелью к Перову.

   - Ах, да, грех не поддержать юных художников нашего замечательного города!

   Он достал из внутреннего кармана пиджака пухлый бумажник, расстегнул и вытащил очередную пачку пятитысячных купюр, кою всунул в пресловутую щель.

   - Благодарствуйте.

   Я сделала книксен, с деланной почтительностью наклонив голову. Хотела было отчалить, но он окликнул:

   - Эй, сиу!

   - Да?

   - Потерпите немного, по моим данным аукцион начнется через двадцать минут!

   - Вот за это спасибо, - я была совершенно искренне ему благодарна.

   - Не за что. Знаете, когда будет срублено последнее дерево, когда будет отравлена последняя река, когда будет поймана последняя птица, – только тогда вы поймете, что деньги нельзя есть.

   - Это вы к чему?

   - Индейская народная мудрость.

   - А скажите что-нибудь еще, - попросила я, ощутив резкую жажду познания.

   - Пожалуй, вот это. Для того чтоб услышать себя, нужны молчаливые дни.

   - Снова в тему, - кивнула я.

   - Я знаю, - отозвался Перов, вновь переведя сощуренный взгляд на мой бюст.

   - Откуда?

   - Потому что это всегда в тему.

   - Мне пора…

   Надо сказать, я отчалила не без сожаления – отчего-то короткий разговор с Перовым показался весьма значительным. То, что он не узнал в индианке сиу утрешнюю русскую красавицу на роликах, добавляло романтического флера. Ну да толку, где он и где я! Руководитель холдинга, богатей и меценат – и вечно подрабатывающая бедная студентка. К тому же, богатые честными не бывают, мое твердое убеждение. Наверняка милейший Максимка успел пройтись по головам и трупам, невзирая на молодость. Это сейчас он может себе позволить обаятельные улыбки и слащавые комплименты, за которыми наверняка таится звериный оскал хищника! Уговорив себя, я продолжила работать. Умею усмирить дух мятежный, не говоря о плоти, кою не перестаю утомлять трудами беспрестанными.

   - Дамы и господа! Прошу следовать в зал для проведения аукциона, на котором будут представлены, кроме трех картин великолепной Иоланды Готье: "Сражение за Черные Холмы", "Удача воина" и "Гибель Сидящего Быка", старинный гобелен из замка князей Вышневецких и напольная африканская ваза, привезенная последним владельцем замка, Олегом Арнольдовичем Вышневецким из африканской экспедиции 1897 года, - вибрирующим голосом провозгласила ведущая.

   Гости потянулись в зал, а мы, сдав урны ГалЕ и ее напарнику в той же кладовой металла, проследовали с вещами и одноразовыми полотенцами на помывку. Душевые для женщин и мужчин находились в противоположном крыле здания – остались от завода мини-техники в первозданном виде и умудрились не растерять массивной мрачноватости советского периода. Серые стены, крапчатая плитка на полу, ржавоватые лейки на гнутых трубах, белые керамические краны, поворачивавшиеся с натужным скрипом. На всякий случай я захватила с собой в кабинку сумку, временных моих напарниц не знаю, и доверять им не вижу никаких оснований. Хотя наша сегодняшняя выручка в размере тысяча деревянных на нос находилась у Вальки, но телефон и паспорт при мне.

   Краска отмывалась довольно легко, однако все тело быстро не ототрешь, пришлось повозиться, тем более, лак отходил лишь под очень горячей водой. Позже, распаренная и розовая, точно молочный поросеночек, я поспешила в кладовую.

   Не иначе, фортуна нынче отвернула от меня свой жирный мясистый зад, чтобы повернуться расплывшимся пухлым ликом. Номер четыре снова сработал, я собрала больше всех пожертвований. Или капризная госпожа удача здесь вовсе не при чем, просто мои ноги оказались самыми быстрыми?

   Как бы там ни было, устроители мероприятия не обманули, выплатили все до копеечки: двадцать пять косарей, как единую денежку.

   - Поскольку ты у нас нынче богачка, надо тебя до дома сопроводить! – заявил Валька.

   Мне вдруг стало стыдно: мы напарники и должны все делить пополам.

   - Само собой, мои сверхприбыли поровну распилим! – пообещала я.

   - Уверена? – Валюха пожал плечами. – Ведь это не моя заслуга, все по справедливости.

   - А кто нашел эту работу? Думаю, на такое пафосное мероприятие так просто не попадают!

   - Пришлось потрясти все свои связи! – напыжился Судаков.

   - Ну вот видишь! Первое: без тебя хрен бы я чего заработала, второе: деньги тебе нужны не меньше моего и, наконец, третье: семнадцать с полтиной тысяч за день весьма неплохой заработок!

   - Ладно, убедила, предлагаю компромисс: давай пятихатку, премия за сборы твоя, честно заработала, справедливо?!

   - Пожалуй! Коль мы сегодня богатые, поехали на такси?

   - Разумеется, маршрутки давно не ходят!

   На стоянке перед заводом дремали в ожидании хозяев мерседесы и лексусы, такси неловко притулились в дальнем углу асфальтовой площадки. Мы миновали внушительный автопарк и нашли, наконец, скромную неброскую дэу с шашечками. Неподалеку стояла знакомая мне машина Перова, в которой сидел водитель и один из охранников. Второй, тот самый Голиаф, сваливший меня утром с ног, сопровождал шефа, спускавшегося с крыльца. Где находился атлет во время нашего разговора с Перовым возле картины "Среди гор", сказать не могу. Может, в туалет отошел или хавал бутеры где-нибудь неподалеку, черт бы с ним. Подмышкой секьюрити тащил упакованную картину размером примерно полметра на метр. Ощутив острое желание посмотреть, что на ней изображено, я вздохнула с сожалением. Наличие интеллекта у милейшего бизнесмена не отнять...

   Такси отъехало. Понаблюдав, как Перов и его бодигард садятся в машину, я вдруг ощутила тупую каменную усталость сродни отупению. Ни радоваться заработку, ни сожалеть об утраченных возможностях уже не оставалось сил. Это завтра я, скорее всего, подумаю о том, что прожитый сегодня день лучший за последние 20 лет – хоть и раскрашенная до неузнаваемости, но пережила свой звездный час! Позвольте, мне еще 19, а значит, есть шанс его повторить, хоть и небольшой. «Ваше тело произведение искусства» - кажется, так сказал Перов. Приятно, что ни говори.

   Глупышка-Нинель, прекрати тешить свое скромное самолюбие и не надейся, «произведение искусства» на двух ногах не сделает тебя счастливой и даже банально не даст деньжат замантулить. Сегодня подфартило, хорошо, но забудь и не строй из себя звезду вечера только на основании крутых комплиментов продвинутого чела! Таким образом я уговаривала себя почти до самого дома.

   Мама ждала, не ложилась спать. На кухне горел свет.

   Я разулась, скинув обувки энергичными взмахами ног, прошла на кухню.

   - Есть будешь?

   - Мам, не надо, мы к бабушке Оле заезжали, там похавали хорошо…

   Она подняла на меня усталые глаза.

   - Когда это было?

   - Где-то в пять…

   - А сейчас почти два часа ночи!

   - Все равно не хочется, жарко сегодня.

   - Жарко… Хотя бы чаю попьешь?

   - А чаю можно. Бабуля где?

   - Еле уговорила спать пойти. Не удивлюсь, если наше беспокойное хозяйство бодрствует с закрытыми глазами, ворочаясь и прислушиваясь к каждому шороху. Теперь, поди, расслабилась…

   - А ты все ждешь блудную дочь, - проконстатировала я, кивнув головой.

   - Тебе нет и двадцати, ты еще ребенок, а ходишь днями и ночами по заработкам, потому что я не имею возможности обеспечить тебе безбедную студенческую жизнь, - она всхлипнула, прижала руку к глазам и молвила сквозь слезы: - я плохая мать…

   - Не комплексуй, Бога ради, ты отличная мать.

   - Правда?

   - Истинная. Ты не мешаешь ребенку жить своей жизнью…

   - Но и не помогаю ребенку жить своей жизнью.

   - Я уже взрослая и могу о себе позаботиться.

   - Будь рядом отец, он бы не допустил, чтобы его дочь моталась по заработкам, лишенная нормальной молодости, - вдруг проговорила мама.

   Я удивилась: прежде она не упоминала отца.

   - Молодость, как и жизнь, у всех разная. Всегда подозревала, мой дражайший папочка не умер, а живехенек-здоровехенек!?

   - Понимаешь, ко мне явилась одна особа и заявила, что ждет ребенка от моего жениха! Он ездил домой, а мы тогда поссорились перед самым отъездом, ну он и утешился с бывшей. А говорил, будто давно ее разлюбил! Так и женился мой дорогой жених на другой — ради ребенка. И, словно в дурной мелодраме, вскоре я поняла, что беременна. А когда тебе три годика исполнилось, встретилась мне на улице Оксана, девушка его институтского друга, мы были в одной компании, праздники отмечали вместе. Так вот, она увидела тебя и узнала, что у меня есть трехлетняя дочка… Наверное, догадалась. Только сказала ли отцу, неизвестно. Узнал ли он о твоем рождении? Если да, неужели не захотел увидеть свою девочку?

   В ее голосе зазвенели близкие слезы. Испугавшись, как бы мама не расплакалась, я воскликнула бодрым голосом:

   - Ну и на черта он такой нам нужен?

   - Это несправедливо, что отец и дочь не знакомы друг с другом…

   - Не я первая, не я последняя – обычное дело.

   - Ты, как всегда, жутко рассудительна. Понимаешь, деточка, у меня, наверное, кризис среднего – то бишь, вредного – возраста. Ощущение жизни, утекающей, как в песок вода. Безвозвратно упущенного времени. Как минимум, Эдик должен знать о дочери по имени Нинель, о моей золотой девочке.

   - Он еще и Эдик?! Вот, блин! Почему я тогда Степановна?

   - Так я тебя по дедушкиному имени записала – сильно уязвленой себя чувствовала. А Эдик, он хороший человек… Ну, тогда был, - в голосе мамы прозвучала такая острая дикая тоска, что у меня сжалось сердце.

   - Раз так, действуй! Любого человека можно найти в соцсетях! Ты пыталась?

   - Вот еще! Эдик даже жалкого письмеца мне не написал! По сути он меня предал! Потом подумала, а зачем оно мне надо? Ты выросла и жутко самостоятельная, да и мне уже не впустить мужчину в свою жизнь… В соцсетях меня тоже нет...

   - Так давай, я тебя зарегистрирую!

   - Не стоит, дорогая, некогда мне всякой ерундой заниматься.

   - Для чего тогда ты мне все это говоришь сейчас?

   - Предостеречь хочу. В погоне за сиюминутным так легко упустить главное…

   - Ты сейчас о чем?

   - О личной жизни, деточка! Ты постоянно проводишь время с Валей, но не смотришь на него, как на своего парня…

   - Ма-а-ам! – я чуть не подпрыгнула на стуле. – С ума сошла? Мы друзья!

   - С дружбы все начинается…

   - Да? А разве не с любви все начинается?

   - Но ты ни с кем никогда не встречалась! Не упусти Валюшу, он верный человек, надежный!

   - У нас с ним общие интересы и ничего больше! Мам, завязывай с этими глупыми разговорами…

   - Вот у тебя уже и мать глупая, - всхлипнула она.

   - Не плачь, пожалуйста, я такого не говорила, - я встала и обняла ее за плечи. – Давай пойдем спать…

   - Давай. И все-таки, доченька, не упусти свое счастье, шанс два раза не дается.

   Никак иначе, они с бабушкой Олей сговорились сообща капать мне на мозги!

   И вообще, все эти разговоры о шансах до добра не доведут.

ГЛАВА 5. Щедрое предложение или неожиданное предательство.

Спала я беспокойно, всю ночь передо мною стояла обаятельная улыбочка Перова. Он изрекал всякие пошлые афоризмы, приближая и удаляя от меня свою симпотную рожу. Один запомнился, ибо я проснулась со словами на устах: "Для каждой Золушки найдется свой прынц!" Именно так, прЫнц.

   Все просто, даже элементарно. А смысл весьма глубок: ежели ты трудишься не щадя себя, то непременно сыщется тот, кто оценит и от трудов праведных тебя избавит, создаст безбедную райскую жизнь. Чертовы сказки! Ну не внушайте же наивным дурочкам веру в призрачные шансы и волшебные превращения! Еще одна беда: данные сказочки ныне именуются телесериалами и мимикрируют под самую что ни на есть быль, в которую верится слишком легко. Вот и тянутся юные дурочки в столицу, отзываются на заманчивые предложения и доверяются первым встречным "продюсерам" и "режиссерам". А потом вкалывают домработницами, уборщицами или няньками – и это в лучшем случае. В худшем, вообще оказываются в подпольных борделях или на рабских плантациях, садятся на иглу, заражаются СПИДом или спиваются от безысходности. Фу, нагнала жути-то!

   На сегодня нам снова предстояли покатушки на роликах. Хорошо, я более или менее научилась кататься, плохо, мышцы ног наполнились молочной кислотой от вчерашних перегрузок и нещадно болели.

   Спортом я никогда не занималась по много раз упоминаемой причине работной занятости. Но из разговоров одноклассниц, посещавших секции, знала, это не опасно, боль пройдет, когда организм привыкнет к нагрузкам, кои вовсе не рекомендуется прекращать.

   Проснулась я довольно рано и успела залезть в интернет. Не очень долюбливаю всемирную паутину и пользуюсь ею исключительно по делу. Чего только не напишут! Посулят инфру на все вкусы: скандалы, клубничка, жареные сплетни, большинство статеек открывается в два, а то и три щелчка мыши, и везде вам парят мозг и предлагают тысячу реклам "нужнейших" товаров. А в результате, замануха оказывается полным пшиком, совершенно беспонтовым ничем.

   Сколько раз в Сети "хоронили" одних и тех же знаменитостей, женили и разводили звезд различной этиологии, сулили легкое излечение от самых страшных хворей. И ведь верят, наивный народец! Я-то не из таких, не ищу легкой жизни. Опять же, надо понимать: болячку, формируемую в теле в течение нескольких десятилетий, невозможно изжить за неделю перекисью водорода, зеленкой или травяным чаем.

   Нынче мне занадобилось разыскать информацию о Перове.

   Как ни странно, все статьи о милейшем богатее оказались восторженными. "Самый стойкий холостяк", "самый завидный жених современности", "совладелец крупнейшего холдинга", "меценат и коллекционер, спонсор талантов от искусства" – и другие тому подобные хвалебные оды. Никаких порочащих фактов и компрометирующих фото. Нигде с девушками, только с коллегами и деловыми партнерами, никаких сведений о семье и происхождении. Перов будто свалился прямиком с небес, дабы осчастливить своей персоной человечество. Только в одной статье содержался прозрачный намек на мужскую несостоятельность. Мол, отчего у него нет отношений?

   А может, он просто не желает афишировать свою личную жизнь и не хочет, чтобы ушлые журналюги топтались по его душе?! Кажется, я защищаю его, с чего бы? Вдруг у миляги Макса дома тайный гарем или он вообще из гомо-братии?

   Но его комплименты… Этакие парни, насколько я знаю, не интересуются девушками, а все эти восхищения моим немыслимым телом и лицом выглядели весьма сочно и искренне. И даже сексуально… Гм, о чем это я, неужели Макс настолько зацепил? Неужто, мне, дурехе, хватило парочки крутых комплиментов?

   Все, хорош таять тут над хвалебными опусами! Я захлопнула ноутбук.

   Итак, мы с Вальком должны были снова ехать к торговому центру раздавать листовки с рекламой салона "Лилия". Вчера выдался весьма насыщенный трудодень, что нам сулит сегодня? Обойдемся тысчонкой на нос посредством покатушек или Валёк еще чего придумал на наши шалые головы?

   - У нас на сегодня еще что-то есть? – спросила его уже в маршрутке.

   - Подруга, ты же не удовольствуешься жалкой тыщей деревянных после вчерашнего успеха? – Валек насмешливо осклабился.

   - Разумеется! Колись, что надыбал? Ну, после покатушек?

   - А, легонькое дельце, всего лишь помывка окон в небольшом салоне по продаже антиквариата, его хозяйка дама весьма пожилая и торгует предметами искусства на пару с компаньоном, тоже пожилым господином. Потому, сама понимаешь, помыть окна от пола до потолка им весьма затруднительно. Поможем милейшим старичкам за чисто символическую плату: по тысяче российских рублей за одно стекло, коих в магазине четыре?

   - Да не вопрос! Вот только не пойму, если они такие старые, кто у них в салоне убирается, полы моет, пыль вытирает?

   - Почем мне знать? Может, сами по очереди тряпкой махают, может, какая клининговая компания…

   - Тогда бы логичнее заказать там же и мойщиков окон?

   - Нинель Батьковна, ты такие вопросы задаешь! Нам-то не по фигу?!

   - А когда же ты успел такую выгодную работенку сыскать?

   - Да все элементарно! Вчера ясным летним утречком перед выходом из общаги отыскал заявку старичков на сайте поисков работы без особых навыков, для школьников и студентов на каникулах. Поставил галочку: согласен с условиями и предлагаю свои услуги. А вчера темной ноченькой проверил почту и увидел, что мне прислали договор. Все по чесноку. Скопировал документик на флэшечку, там у них и распечатаемся.

   Поясню: Валька живет в общежитии, кое после ремонта почти пустует, там осталось всего несколько человек, кому некуда податься. Напарник уезжал домой всего на две недели, потом мы с ним вместе вкалывали на ремонте общаги, после того, как Валёк перетер с ректором, выбивая для нас подработку, белили и красили наравне с гастарбайтерами, пока не подготовили здание к новому учебному году. Теперь туда периодически съезжаются иногородние старшекурсники, отправляемые в стройотряды или археологические лагеря, живут малоимущие студенты типа Вальки и учащиеся-сироты.

   - Оперативненько! – похвалила я напарника. – Мне заранее симпатична эта работа!

   - Так и знал, что тебе понравится!

   - Откуда? – поинтересовалась скорее для приличия.

   - Исходя из того, как ты любишь бабушку Олю, предположил, что станешь помогать старичкам с особенным тщанием!

   - О, да! Ты весьма проницателен! – я шлепнула Вальку по плечу.

   - Кстати, я вспомнил, откуда взялась резиновая женщина…

   - Какая еще женщина?

   - Забыла уже мою лагерную историю любви к Тасе Тимирёвой?

   - Ах, да! – воскликнула я. – Ну-ка, ну-ка, очень интересно!

   - Позже слышал, как мальчишки между собой балакали, мол, чертову куклу стащили из комнаты завхоза, а он тот еще похабник и забулдыга!

   - Весьма логично! Вот теперь в твоей истории не осталось белых пятен!

   - История без белых пятен – это не история, а просто пошлая байка!

   - Народ любит байки!

   - А ты – народ?

   - Самый что ни на есть! – заявила я и ширнула приятеля локтем: - Выходим!

   Тот скривился:

   - Черт, наверное, разорюсь, куплю со вчерашнего гонорара налокотники, а не то ты мне все бока проширяешь!

   - Мотоциклетные самые дешевые кусков шесть стоят!

   - Размечталась, мотоциклетные ей подавай! Для хоккеистов можно и за тыщу подобрать!

   - Не ворчи, тебе это надо, а не мне! И вообще, моя душевная мягкость обратно пропорциональна твердости локотушки! – заявила я.

   - А по мне, ты кремень! Вне зависимости от крепости локтевых костей!

   Пожалуй, про крепость скелета он загнул.

   Мы прибыли на место, переоделись и вышли на точку.

   Вначале я напоминала самой себе колосса на глиняных ногах. Нижние конечности почти не гнулись, а ролики казались неподъемными. Однако организм постепенно справлялся с проблемой – в природе все мудро. По мере разогревания икроножных и бедренных мышц становилось легче, и через пару часов я порхала, аки ласточка небесная.

   Из интернета узнала – головной офис холдинга "Терем" находился в здании делового центра "Граунд Билдинг" – что рядом с торговым комплексом "Глория", где мы с Вальком работали. Рано или поздно Перов выйдет на обеденный перерыв или деловую встречу. Подавляя подспудное желание снова обратить на себя августейшее внимание, я все же старалась не выпускать из поля зрения вход в высотку из стекла, нержавейки и бетона.

   Ближе к обеду жара совсем распоясалась, асфальт накалился, в воздухе зависло марево. До кормежки в кафе "Лебедь" оставалось почти сорок минут. Я только что истратила четверть часа законного отдыха и подкатила к киоску, заметив степенную пару среднего возраста. Возрастные дамы в большинстве своем с удовольствием посещают косметические салоны в стремлении удержать стремительно убегающую молодость. Как говорит бабушка Оля: «Старость – не возраст, а состояние души, жаль морщинам и седине этого не объяснишь.»

   Расчет оправдался, женщина заинтересовалась сказочными скидками и долго выясняла, какие выгоды может поиметь.

   - А скажите, девушка, волосы могут покрасить любой краской?

   - Абсолютно! – решительно заявила я.

   - Даже хной? Она самая безвредная для волос.

   Не имея понятия, красят ли в "Лилии" хной, я бодро пообещала:

   - Разумеется! Хна не только безвредна, но даже полезна!

   - Видите ли, милочка, не всякой хной я хотела бы окраситься, а только настоящей индийской! Там могут такую предоставить?

   - Как пожелаете, - уклончиво ответила я, полагая, что специалисты салона сами разберутся с клиенткой.

   - Укладку и питательные маски для волос тоже сделают?

   - А как же! Приходите, все в лучшем виде оформят, не сомневайтесь! – воскликнула я. – Сами себя не узнаете!

   - А разве это хорошо – себя не узнать?! Хотела бы оставаться собой хотя бы для себя! – дама явно впала в философию, но я-то до чертей верткая!

   - Не беспокойтесь, это просто фигура речи. Ваш мужчина обязательно оценит фантастическое преображение и будет очень доволен! Только не забудьте забронировать столик в ресторане или заказать билеты в театр на день посещения нашего салона!

   - Звучит заманчиво! – благосклонно кивнула женщина.

   - Мусик, мне жарко! Пойдем в магазинчик, там кондиционеры… - заныл ее супруг.

   - Минуточку, пупсик, потерпи еще чуть-чуть! Деточка, можно несколько листовок для подружек-пенсионерок, вдруг они тоже захотят преобразиться?!

   - Конечно-конечно! – разулыбалась я и дала женщине небольшую стопочку рекламок.

   Поблагодарив, пара потопала в направлении торгового центра.

   Поди ж ты, "мусик", "пупсик". Живут вместе лет сорок, привыкли до чертиков и уже воспринимают друг друга, как единое целое. Бури отбушевали, настала пора душевного тепла и эмоциональной стабильности – а это лучшая перспектива для любой пары. Мне хватало ума понимать, что любовь имеет разные стадии развития, не всегда будет полыхать и буйствовать, а станет со временем спокойной и тихой рекой. Если не пройдет совсем, конечно. Вчерашний разговор с мамой оставил ощущение сиротливости – кроме загадочного Эдика она больше никого не полюбила и осталась одна. Я знаю ее цельную натуру и невольно раздражаюсь на отсутствующего папочку – женился он, видите ли. Поматросил и бросил. Увы, не всегда можно и нужно сохранять и культивировать любовь – это не пасленовая культура, а весьма тонкая субстанция. "У любви, как у пташки, крылья" – поется в известной оперной арии, но не всегда эти крылышки трепещут перед одним и тем же носом. А случается, и носа-то давно уже нет, а "птичкины ручки" все еще дрожат и вибрируют… в пустоте.

   Что-то не к добру меня на размышления расперло.

   Отъехав от старичков и совершив лихой разворот, я увидела Максима Перова подходящим к своему шикарному авто. Голиаф распахнул дверь машины, подождал, когда босс усядется и закрыл створку, потом сам погрузился на переднее сиденье. Автомобиль отъехал. Проводив его глазами, я вздохнула с невольным сожалением и ощущением потери. Пора признаться: ты, девушка, хотела встречи с олигархом. Точнее, желала не просто увидеть Максима Перова, а снова поговорить с ним. Все равно, о чем, лишь бы услышать его голос, увидеть лукаво прищуренные глаза.

   После обеда время пролетело быстро. Перов в свой офис больше не возвращался. Получив свои две тыщи, мы с Вальком отчалили в салон антиквариата с милым названием "Колибри".

   Нас встретила интеллигентная старушка лет семидесяти в длинном шифоновом платье классического кроя, с приколотой под воротничком старинной круглой брошью. Отлетная кокетка прикрывала ее дряблые руки до локтей, а голову венчала изящная соломенная шляпка с алым цветком. Из-под небольших полей выбивались пружинки нахимиченных кудрей. В целом хозяйка салона напоминала сильно постаревшую выпускницу института благородных девиц. Она приветливо улыбнулась:

   - Здравствуйте, деточки. Мы вас уже ждем. Меня зовут Вера Илларионовна, а моего компаньона Ростислав Витальевич, - женщина указала на интеллигентного старичка в клетчатой рубашке с бабочкой под воротником. На носу его сидело старомодное пенсне.

   Дедуля стоял за массивным прилавком, уставленном самыми разными предметами старины. За его спиной находились стеллажи с лампами, вазами, статуэтками и кубками. Вдоль стен высились вычурные комоды, на которых красовались самые различные предметы, а над ними висели картины, офорты и гобелены. Все выглядело романтично и мрачновато, как в мистических фильмах. Однако, рассматривать экспонаты у нас не было времени.

   Вера Илларионовна показала фронт работ. Как выяснилось, нам предстояло не просто вымыть стекла четырех окон от пола до потолка, располагавшихся по разные стороны от массивной входной двери. За ними оказались витрины с манекенами, облаченными в старинные наряды и увешанные массивными аксессуарами. Нам предстояло также переодеть оные – владелица салона задумала обновить экспозицию – и вытереть там пыль.

   - Насчет витрин не было уговора, - заявил Валька.

   Уж не знаю почему, но я прониклась к старичкам сочувствием и автоматически пихнула напарника локтем, тот привычно скривился.

   - Простите, деточки, мы не можем увеличить плату, прибыль еле-еле позволяет отбить аренду и налоги, да на жизнь немного остается, мы потому и обратились к студенческой аудитории, - засмущавшись, оправдывалась женщина, - но мы предоставим спецодежду: фартуки, кепки и футболки, их не нужно отдавать обратно, а после покормим вас ужином.

   - Мы согласны! – поспешно воскликнула я, опасаясь, как бы практичный Валёк не заартачился.

   - Правда? Ой, спасибо вам, мои дорогие! – обрадовалась хозяйка салона. – Идемте со мной, прежде попьем чаю с домашним печеньем, сама испекла. Переоденетесь и начнете, благословясь. Слава, справишься тут без меня?

   - Да, Веруша, не беспокойся, мне не впервой! – проскрипел старичок.

   Печенье оказалось вкусным, рассыпчатым, но слегка подгоревшим.

   - Вот, не уследила, чуть подрумянились, - засмущалась Вера Илларионовна, - но рецепт уникальный, еще от моей бабушки…

   - Столбовой дворянки? – вставил Валька.

   - Нет-нет, она до революции работала гувернанткой в богатой семье, ей некоторые вещи были подарены барыней. Она в 1890 году родилась, потом по городу гражданская война пронеслась. Бабуля еле выжила, все более или менее ценное обменивалось на продукты. Брошка вот осталась, она по женской линии почти два века передавалась, - Вера Илларионовна дотронулась до реликтового украшения под воротничком. - А уже в советское время, в 1925-м, бабушка устроилась в детский садик и работала аж до шестидесятого года сначала воспитателей, потом заведующей. Умерла в восемьдесят первом. Счастливая, не застала падение Союза, все надеялась, однажды наступит светлое будущее…

   Жующий Валёк вдруг скривился:

   - Тут что-то есть!

   - Ах, да, забыла предупредить, мы угощаем этим печеньем каждого покупателя, внутри каждого предсказание. Можете и вы прочитать.

   Напарник развернул бумажку, свернутую в цилиндрик:

   - Ваше счастье в неустанном труде. Вот черт, а я-то надеялся пожить в свое удовольствие!

   - У вас, мой мальчик, впереди длинная жизнь, наверняка сможете все совмещать, - проговорила старушка.

   - Спасибо великодушное! – Валька приложил руку к груди. – Нинель, теперь твоя очередь!

   - Ваша судьба рядом с вами, - прочитала я.

   Ну конечно, и печенька туда же, близкую планиду сулит!

   - О, где-то я это уже слышал – про судьбу! – хмыкнул напарник. – Часто ваши прогнозы сбываются?

    - Мы не даем плохих предсказаний. Это во-первых, во-вторых, наше печенье не врет, - с достоинством проговорила старушка. – Некоторые покупатели возвращаются поблагодарить – всё оказывается правдой.

   - Закон больших чисел, - вставила я.

   - Девочка моя, предсказания просто так не делаются, к ним нас подводят, потому не советовала бы относиться к этому легкомысленно. Лучше чаще смотрите по сторонам.

   - Спасибо. Ну, Валька, пора переодеваться. Выйди в коридор, я первая.

   Кофту я сняла, надела белую футболку и зеленую бейсболку, сверху напялила клеенчатый фартук до колен. Подождала Валюху.

   Получив щетки, ведра, тряпки и жидкость для мытья стекол, мы отправились работать. Окна были сильно запыленными, как изнутри, так и снаружи, с ними провозились почти два часа. За это время посетителей было немного, человек десять. Покупателей и того меньше. Один пожилой господин приобрел старинную лампу, благочестивая пожилая дама – женский портрет и гобелен, семейная пара – инкрустированную перламутром шкатулку. Однако Вера Илларионовна была довольна. Видимо, раритеты стоят немало.

   С витринами пришлось повозиться, манекены словно сопротивлялись, с неохотой позволяя себя переодеть. Да и туалеты содержали множество непростых элементов: лифы, корсеты, кружевные чулки, пышные юбки, передники и капоры напяливались с трудом. Тут Валька забуксовал, и мне пришлось помогать напарнику. Нам пособила сама Вера Илларионовна, подсказывая, как обращаться с вычурными вещами.

   Работу закончили еще через два часа.

   Ростислав Витальевич выдал честно заработанные деньги из кассы, а хозяйка салона позвала нас в ту же подсобку поужинать. Лоточки с картофельным пюре и котлетами она разогрела в микроволновке, ароматный американо сварила кофемашина.

   - Ладно, деточки, кушайте, а я пойду в залу, нам закрываться только через час.

   - В принципе, все неплохо, - резюмировал Валёк. – Еда и одежда тоже денег стоят.

   - Ну да. Зря ты кипешился, - кивнула я.

   - Смотрю, тебе дюже тут понравилось.

   - А что такое? Старички очень даже симпатичные. Да и сама атмосфера салона умиротворяет.

   - Вот им делать нечего, пенсии, что ли, на жизнь не хватает?

   - А если и так? И вообще, может, они не хотят уходить на покой!

   - Ну да, те, кто пашет, как лошадь, мечтают о заслуженном отдыхе, а старичков с работы метлой не выметешь! Никак не хотят освобождать места молодежи! Пенсию надо присуждать с двадцати до сорока, а потом наоборот, отправлять возрастных индивидов на службу, пока на погост не унесут!

   - Мысль не нова. Еще Иван Семенов, второклассник и второгодник писал: "ХАчу на пенсию" . И потом, нынче могут вообще отменить заслуженный отдых, родное правительство постарается, о народе радея. Так что вторая часть твоего прогноза может сбыться с большой вероятностью…

   - Ну вот, опошлила гениальную мысль…

   Валёк не договорил, мы услыхали сдавленные крики:

   - Сюда! На помощь!

   Звал Ростислав Витальевич. Мы ринулись в торговый зал. Вера Илларионовна сидела с закрытыми глазами и без признаков жизни в старинном кресле, предназначенном для продажи. Бог мой! Не хватало только тут трагедии под занавес! Старичок был полностью дезорганизован, лишь лепетал:

   - Веруша стояла возле буфета, пыль вытирала и вдруг пошатнулась, упала в кресло, и вот…

   - Валька, быстро звони в скорую! Воды, срочно.

   - Да-да, сейчас, ох, что же ты, моя душенька… - запричитал дедуля, заспешил к прилавку, на котором стоял графин.

   Я взяла старушку за руку, нащупала слабый пульс. Слава Богу!

   - Жива! Это обморок!

   Дедуля протянул стакан. Побрызгав на лицо больной, я с облегчением увидела, как Вера Илларионовна открыла глаза.

   - Что со мной? – прошептала хозяйка "Колибри".

   - Веруша, ты упала в обморок, - проговорил Ростислав Витальевич.

   - Как вы? – спросила я, вздохнув с облегчением.

   Увидеть смерть милейшей старушки – последнее, чего ожидала от сегодняшнего дня.

   - Слабость страшная. Вдруг перед глазами все поплыло, ноги подкосились. Уже подумала, Боженька за мной пришел…

   - Ну-ну, рано тебе на тот свет, мы еще на Байкал не съездили, как ты всегда мечтала, - Ростислав Витальевич взял вялую сухонькую ручку компаньонши.

   - Поедем, даст Бог, я пока умирать не собираюсь…

   - Нинель, может, айда на хаус? – Валька дернул меня за рукав. - Все же хорошо, она очнулась!

   - С ума сошел? Нельзя их одних оставлять! – воскликнула я. – Если спешишь, иди, я дождусь врачей.

   - Слушай, меня Венька Лазарев с четвертого курса на днюху пригласил, хотел тебя с собой позвать… Их группа завтра в стройотряд отбывает, решили гульнуть…

   - Какая еще днюха! Топай один, видишь, им помощь нужна…

   - А ты не обидишься?

   - Да нет же! Завтра утром встретимся. Чеши уже!

   Действительно, чего ему тут под ногами путаться. Напарник отчалил.

   Минут через десять появилась скорая. Седой врач послушал больную, сестра сделала ей укол в вену. Доктор заявил:

   - Полагаю, просто обморок от жары, но звоночек тревожный, надо обследоваться. Поедем в больницу!

   - Сейчас-сейчас! Только магазин закрою, - заявил Ростислав Витальевич.

   - Нет-нет, Славик, оставайся, еще ведь надо на сигнализацию ставить, сама справлюсь, - запротестовала больная уже с носилок.

   - Не волнуйтесь, я поеду! – помочь старикам было делом чести.

   - Хорошо, - кивнул врач и распорядился: - в машину ее!

   - Возьмите мой мобильный, Ниночка, - попросила Вера Илларионовна.

   Взяв телефон, я последовала за санитарами.

   - Спасибо, деточка, ты так нас выручаешь, - проговорила больная.

   - Не за что, главное, поправляйтесь, - я погладила сухонькую ручку старушки

   - Вот ведь как… Нашалила, чертова бабка. Боюсь, как бы Слава не свалился, у него сердце слабое.

   - Ничего, он мужчина крепкий, справится, - попыталась успокоить Веру Илларионовну.

   - Приедем, позвони внуку, он у меня в телефоне так и записан "внучок".

   - У вас есть внук? Это здорово! – я попыталась отвлечь больную от беспокойных мыслей.

   - Увы, у нас с мужем покойным не было детей, а это внучатый племянник от младшей сестры. Много лет назад она утонула, Кузя еще тогда маленьким был, ему едва пять исполнилось. Родители мальчика тоже погибли: моя племянница и ее муж попали в оползень в горах, альпинизмом увлекались. Их тела так и не нашли… Вот такая грустная история. Потому, я его единственная родственница, мы очень дружны, вот и магазин он нам со Славиком помог оформить… Только времени у него маловато, все на работе пропадает.

   - Главное, вы есть друг у друга, - мягко проговорила я.

   - Вижу, Ниночка, хорошая ты, Кузе бы моему такую, добрую, милую. Только с девушками ему никак не везет, - она вздохнула. – Может, познакомить вас? Дай только Бог выздороветь, а то помру да так и не увижу счастье внучка единственного…

   - Не надо так говорить! – я попыталась успокоить старушку.

   - Он у меня хороший, красивый…

   - Весь в двоюродную бабушку! – проговорила я.

   - Все, братва, приехали, вылезай! – проговорил с переднего сиденья "газели" водитель, машина затормозила у крыльца областной больницы.

   Насчет Кузи – только еще сватовства мне не хватало для полного счастья! Самой не до себя. Да еще Перов… Хотя причем тут он?

   Не иначе, наша областная больничка – порождение Сатаны. Ибо больного не тащат немедленно в палату, дабы оказать помощь, но начинают выяснять, что с ним приключилось, гоняя по кабинетам. Все это вполне логично, если пациент на ногах и способен сам сходить сдать кровь, сделать ЭКГ и помочиться в баночку.

   В нашем с Верой Илларионовной случае данные процедуры напоминали изощренную экзекуцию. Ослабевшую старую женщину не без труда переместили в инвалидную коляску со сломанным колесом – собственность больницы, и я покатила ее по кабинетам. Кровь сдали без проблем, не покидая транспортное средство, а вот мочу собрать оказалось весьма проблематичным, ибо пописать бабуля моя категорически не захотела. Посему пришлось медсестре, матерясь, добывать анализ посредством катетера, для чего мы с ней вдвоем не без труда выковырнули Веру Илларионовну из кресла и водрузили на кушетку, не говоря уж о самой по себе процедуре, весьма неприятной. В кабинете ЭКГ старушку снова пришлось кантовать туда и обратно. Слава Богу, я с ней поехала, как бы она одна справилась, не представляю. Правда, бедняжку изрядно протрясло на сломанной тележке по больничным коридорам, чьи плиточные полы выкладывали криворукие строители.

   Слава Богу, обследование не выявило ничего страшного.

   - Все данные соответствуют возрасту. Однако у вас произошел тепловой удар. Для него характерна и слабость в мышцах, и обморок, и снижение давления. Тем более, вы входите в группу риска из-за возраста. Помощь вам оказали хорошую, сделали укол соляного раствора внутривенно, что восстановило количество жидкости в организме. Но домой я вас не отпускаю, придется полежать денька три. Заодно и дообследуем. Девушка, вы ее внучка?

   - Да! – заявила я, положив руку на плечо больной, чтобы не вздумала возражать, еще неизвестно, сможет ли приехать ее занятой Кузя.

   - Прекрасно. Привезете туалетные принадлежности и кружку с ложкой. Из еды можно овощи и фрукты, а также кисломолочные продукты. Не волнуйтесь, скоро ваша бабушка встанет на ноги, слабость временное явление. Будет бегать, как молодая!

   - Спасибо, доктор! – поблагодарила я, и мы с Верой Илларионовной покатили в палату, слегка подпрыгивая на керамических ухабах.

   - Ниночка, спасибо, без тебя мне бы не справиться!

   - Не за что. Тем паче, подозреваю, вы пострадали из-за нас, помогали с витриной, вот и перегрелись.

   Устроив, наконец, старушку в палату, я принялась звонить Кузе – пора бы ему уже узнать о болезни двоюродной бабушки. "Внучок" откликнулся на пятом гудке:

   - Да, баб Вер! – ответил приятный мужской голос.

   - Это не она. Вера Илларионовна в больнице…

   - Что с ней? – воскликнул собеседник.

   - Не волнуйтесь, у вашей бабушки случился тепловой удар, и она потеряла сознание. Но сейчас все хорошо, врачи оказали помощь, она спит.

   - А вы кто, медсестра?

   - Нет. Мы с напарником мыли окна в салоне, когда она упала прямо в зале, ну и я ее сопровождала в больницу. Теперь Вере Илларионовне нужно привезти кое-какие вещи…

   - Спасибо. Вы можете подождать примерно час?

   Час!? – не до фига ли он обнаглел?

   - Видите ли, я в данный момент за городом, быстро подъехать не смогу.

   - Ладно, подожду…

   - Не беспокойтесь, я в долгу не останусь! – безапелляционно заявил голос.

   - Это лишнее…

   - Давайте, я сам решу… А вы побудьте пока с бабой Верой! – приказал собеседник и прервал разговор, раздались гудки.

   Тот еще фрукт наш племянничек! Видимо, привык указы раздавать. Но ради старушки дождусь, решила я. Усевшись на стул рядом с кроватью больной, вдруг ощутила, как на меня камнем навалилась усталость, денек выдался хлопотный. Не заметила, как задремала, положив голову на руки, а их в свою очередь на пустую тумбочку. Благо, соседка по палате, тощенькая женщина лет сорока, удалилась к посетителю. Третья койка была свободна.

   Пробудилась от пристального взора, приклеенного к моему лицу. Вздрогнула, увидев физиономию человека, склонившегося надо мной: это был Максим Перов. Каким образом он тут очутился? Неужто, еще и больничку курирует? Как далеко распространяются его интересы? Город вдруг показался мне опутанным, словно паутиной, этим молодым олигархом, который отчего-то стал слишком часто возникать на моем пути.

   - Проснулись? – я машинально кивнула. Странный тип, неужто, и так не видно? - Как вас зовут?

   - Нинель Мышакова...

   - Ага, Нинель... Максим Перов, внук Веры Илларионовны.

   - Как "внук"? – воскликнула я, донельзя удивленная.

   - Точнее, внучатый племянник. Чему вы удивляетесь?

   - Вера Илларионовна называла вас Кузя.

   - Детское прозвище. Мне мультик про домовёнка очень нравился, вот и представлялся Кузей.

   - Понятно.

   - Как все произошло?

   Выслушав мой рассказ, олигарх благосклонно кивнул:

   - Спасибо, - он полез в карман своего стильного льняного пиджака, извлек свернутую пополам пачку купюр.

   - Не надо мне ваших денег, - я замотала головой.

   - Отчего же? Моете окна, наверняка, не от хорошей жизни, а отказываетесь от вознаграждения.

   - Не все меряется деньгами! – отрезала я.

   - Ах, ну да! Не все! Как же мне вас отблагодарить?

   - Никак, я помогала Вере Илларионовне не ради ваших купюр, а ради нее самой!

   - Гордость не всегда хороша, иногда она граничит с гм… недальновидностью.

   - Хотели сказать, "глупостью"? – иронично воскликнула я.

   - Откуда знаете?

   - Догадалась!

   - Догадливая девушка! Хорошо, тогда помогите нам еще раз!

   - …

   - Мне нужно собрать вещи, а я не имею представления, что нужно женщине в больнице.

   - Я вам скажу, можете записать…

   - Вы не так поняли. Не могли бы съездить со мной на квартиру к бабушке и лично меня проинструктировать?

   - Конечно… - я не договорила.

   - А наутро пораньше забросить все бабе Вере? Ведь сегодня она вряд ли проснется, доктор сказал, ей сделали укол снотворного.

   - Хорошо, - согласилась я.

   Больница в квартале от моего дома, завтра перед тем, как пойти к "Лилии", пройдемся с Вальком остановочку пешком, заодно и старушку проведаю.

   - Поехали?

   Я поднялась и только тут поняла, как нелепо выгляжу, ведь мы с Валюхой так и не успели переодеться, но он поехал в общагу, хотя бы сняв фартук. Я же так в нем и находилась, да еще в бейсболке. Хороша, ничего не скажешь! Это тебе не женушка индейского вождя, мойщица окон совсем другой образ, не столь романтичный. Завязки фартука никак не хотели подаваться, Перов повернул меня к себе спиной, буркнув:

   - Стой смирно, развяжу. И давай уже на ты!

   - Звучит, как приказ!

   - А тебе обязательно надо ерепениться? Хочешь выкать, пожалуйста!

   - Не хочу!

   - То-то!

   Секьюрити ждали у палаты и до машины сопровождали своего хозяина, как и возле торгового центра: один впереди, другой за спиной. В шикарное авто мы сели на заднее сиденье, как того требовала техника безопасности.

   - Если вдруг кому-то приспичит тебя грохнуть, он сначала должен будет укокошить меня? -с иронией спросила я.

   - То да! – обернулся горилла с переднего сиденья и заржал.

   - Это смотря, с какого ракурса стрелять! Если слева, то тебя, а справа, тогда меня! – хмыкнув, отозвался второй телохранитель.

   - Раскаркались! Надеюсь, меня все же никто не хочет кокнуть. Никому дорогу не переходил, никого не обобрал и не обманул, ничьего бабла не крысил, - возразил Перов, недовольно скривившись. – И с уважаемыми людьми пиетет соблюдаю…

   - Большие деньги сами по себе источник повышенной опасности, - проговорила я.

   - Кто боится больших денег, никогда не станет их обладателем! К такому доходы не потекут.

   - А ты, стало быть, не боишься?

   - Разве не видно? – саркастически осведомился Перов.

   - Ах, ну да, иномарка, секьюрити, меценатство…

   - Разве плохо любить искусство и помогать талантливым людям пробиться?

   - Если талантливым, то да, - я красноречиво вздохнула.

   Повернув в полумраке голову, Перов уставился на меня, словно изучая.

   - У каждого - свой талант. Только надо понять, в чем он заключается! Вот ты, к примеру, знаешь, в чем твой талант?

   - Знаю.

   Я замолчала, олигарх продолжал пялиться мне в лицо, наклонив вперед голову, так и не дождавшись ответа, спросил:

   - И в чем же, если не секрет?

   - Какой уж тут секрет?! Вкалывать, как лошадь!

   - Звучит не очень эстетично, применительно к столь юной симпатичной особе.

   Второй раз Перов сделал мне комплимент! Вдруг мне подумалось, а ведь он точно не узнал случайную помощницу. Вчера возле торгового центра Максим видел меня в сарафане и кокошнике, вечером в раскраске индианки и, наконец, в бейсболке и фартуке мойщицы окон. Три совершенно разных образа, далеких друг от друга. Даже взаимоисключающих. Женщина-сиу, к примеру, может снять скальп с красотки на роликах, а девица со щеткой – смыть причудливый макияж с жены вождя.

   - Зато это правда, - ответила я олигарху.

   - Не верю, твой талант просто еще не раскрылся. А пока меня устраивает то, что есть. Навещай, пожалуйста, бабу Веру в больнице хотя бы раз в день. Мне нужно будет уехать на неделю по делам. И, к сожалению, я не могу отказаться…

   - Издержки жизни простого олигарха? – едко заметила я.

   - Представь себе. Заплачу хорошо, не беспокойся, - спокойно ответил Перов. – Когда ее выпишут, позвонишь моему водителю и отвезешь бабушку ко мне домой, пока она слаба, поселишься там и будешь за ней присматривать. У меня нет домоправительницы, только приходящая домработница, Катя, девушка весьма специфическая, потому не могу доверить ей самое дорогое. Ты согласна?

   - В общем, да. Только я подрядилась раздавать рекламки салона "Лилия" вместе с напарником аж на две недели, подвести его никак не могу! Там работают в паре, иначе денег не заплатят. А мы откатали только два дня…

   - Ба! Так это ты ездишь на роликах возле торгового центра?! – воскликнул Максим. – Тебя сбил с ног мой охранник?!

   - Ну да, - призналась я.

   - То-то мне лицо твое показалось знакомым! Не переживай, я найду девушку для покатушек, у меня полно работниц, которых можно безболезненно подключить к благому делу раздачи листовок. Пойми, баба Вера моя единственная родственница, я не могу доверить ее, кому попало, а ты проявила себя ответственным человеком, не бросила старушку. Объясни все своему напарнику, его подработка не сорвется! А ты получишь приличную сумму. Пять тысяч в день, согласна?

   - Да, - я кивнула, округлив глаза от изумления.

   Путь касов в день – это тебе не баран чихнул!

   На душе скребли кошки, как объяснить Вальке, что бросаю его с незнакомой особой? С другой стороны, не хотелось оставлять Веру Илларионовну наедине с ее болезнью…

   - Скажи своему другу, он получит за покатушки и твою долю, я плачу работникам более чем приличную зарплату! Девушка не станет претендовать на твой заработок.

   - Хорошая компенсация! – кивнула я, это уже дело.

   Хотя червячок сомнения остался. Не могу себе представить, как среагирует Валька. Но! Пора признаться самой себе – мне просто хочется остаться в поле зрения Перова, и даже приличные деньги за непыльную работу тут не главный фактор. Перов вернется из поездки, а я тут как тут…

   Влюбилась, Нинель? Спросила я себя беспристрастно, к чему лукавить перед самой собой!? Молодой, красивый, успешный, как в такого не втюриться? Главное, не показывать своей симпатии, дабы не выглядеть глупо и нелепо. Но уж в этом-то я преуспею, ничуть не сомневаюсь!

   - Учти, у меня во всем доме комнате камеры, и я смогу в любой момент посмотреть через мобильное приложение, чем вы там занимаетесь, - Перов погрозил пальцем.

   - Понимаю. Почему тогда тебе не нанять проверенного человека, зачем доверяться малознакомой девушке?

   - Видишь ли, у меня чутье на людей, может, потому я стал тем, кем стал. Нинель, не волнуйся, это ненадолго. Надеюсь, баба Вера скоро придет в норму, а ты вернешься в свою обычную повседневность, - он помолчал, - а если захочешь, я помогу тебе найти приличную подработку в дальнейшем. Как себя проявишь. Я ценю хороших работников.

   - Заметано! – я протянула олигарху ладонь, по которой он шлепнул мужественной твердой рукой.

   Квартира Веры Илларионовны оказалась небольшой двушкой старого образца, наполненной старинными вещами. Комод, стол, стулья, статуэтки, толстые ковры – дыхание минувшего ощущалось во всем.

   - Видишь, любит баба Вера антиквариат. Не хата, а музей.

   - Она сказала, ты помог им с Ростиславом Витальевичем открыть салон.

   - Почему нет? Пусть старички занимаются любимым делом.

   - Кстати, кто поможет дедуле с магазином? – вдруг вспомнила я.

   - Не беспокойся, у него есть дочь, которая недавно вышла на пенсию, пособит, пока бабушка болеет. Твоя задача – помогать бабе Вере.

   - Хорошо, - кивнула я.

   Мы собрали все необходимое: ночную рубашку, смену белья, туалетные принадлежности. Перов протянул мне три пятитысячные купюры.

   - Купишь воду и фрукты и оплатишь отдельную палату на три дня, думаю, этого хватит. Если будут проблемы, звони, - он протянул мне визитку с несколькими телефонными номерами.

   Когда я брала карточку, Перов крепко ухватил меня за руку, поднес к лицу и прижался губами:

   - Спасибо тебе!

   - Не за что. Если честно, мне очень понравилась Вера Илларионовна, она замечательная! И я помогла бы ей в любом случае! Деньги тут не при чем!

   - Знаю, - кивнул Максим. – Потому и прошу присмотреть. Поехали, отвезу тебя домой.

   Когда шикарное авто подъехало к моему дому, совсем стемнело. Поблагодарив водителя, я вылезла из машины, Перов последовал за мной.

   - Тебя ждут? – спросил он.

   - Вон, видишь, свет на третьем этаже, мама еще не спит.

   - Вдвоем живете?

   - Втроем, еще бабушка Оля.

   - Ясно. А твой напарник, вы встречаетесь?

   - Нет! – воскликнула я. – Просто друзья, вместе подрабатываем…

   - Ага, общность интересов, значит?

   - Он тоже из необеспеченной семьи, в общаге живет. Нам надо за каникулы себе на учебу заработать и прочие блага.

   - Нужное дело. Ладно, завтра с утра я уезжаю, а ты, если что, звони!

   Мама ждала меня на кухне с влажной повязкой на голове.

   - Что с тобой? – обеспокоилась я.

   - Голова болит. Не беспокойся, пройдет. Ты все позже и позже стала возвращаться.

   - Мам, прости, так получилось. Зато я, кажется, перо жар-птицы словила.

   Я рассказала о Вере Илларионовне и Перове.

   - И ты больше не станешь работать с Валей? – выслушав, спросила мама.

   - Пока старушку не выпишут, покатаюсь еще с ним, потом пойду работать к Перову…

   - Ох, тревожно мне что-то, доченька! С олигархами шутки плохи, не доверяю я этим богатеям, ну не могут они быть честными людьми!

   - И я так думала! Только Перов, он другой, о нем в Интернете ну ни одного слова дурного не пишут! А еще он меценат, поддерживает талантливых людей искусства!

   - Прямо ангел во плоти! - мама покачала головой и отхлебнула большой глоток чая из своей белой кружки. – Интернет просто виртуальная клоака, там глупо правду искать!

   - Перов спонсировал конкурс хоров и дал денег на ремонт нашего училища! – в дверях нарисовалась бабушка Оля. – У нас его знают, как очень щедрого и порядочного человека!

   - Вот видишь! – воскликнула я.

   - По мне, лучше бы ты с Валей встречалась! Он хороший надежный мальчик! – возразила мама. – А Перов этот себя пиарит, благотворительность нынче популярна, олигархи ничего просто так не делают!

   - Валечка славный парень, - согласилась бабушка Оля, наливая себе чаю, - но Максим Леонидович красавец, обходительный, и глаза у него добрые!

   - У пройдох, как правило, добрые глаза, - возразила мама.

   - Мама, нельзя говорить так о человеке, которого даже не знаешь!

   - Ну хорошо, пожалуй, я погорячилась. Только ты о Вале подумай…

   - А по мне, Максим Перов – идеальный жених для Нинуши! – проговорила бабушка Оля.

   - Бабуль, он мне не встречаться предлагает, а присматривать за Верой Илларионовной! – проговорила я. – Не тешь себя пустыми надеждами свести единственную внучку с олигархом!

   - Почему нет? – дернула плечом бабушка Оля. – Из вас получилась бы прекрасная пара!

   - Не надо отрываться от грешной земли, доченька! – высказалась мамуля и обернулась к бабушке: - А ты, мама, будто непростую жизнь не прожила, все витаешь в облаках!

   - Да! – гордо заявила та. – Я прожила трудную жизнь, но не разучилась мечтать! Нинуша, не слушай никого, следуй за своим добрым и великодушным сердцем!

   - Дорогие мои, не спорьте, толкач муку покажет. Идемте лучше спать, я зверски устала!

   - Прости, деточка, ты уморилась, а мы тут тебе мозг выносим, - проговорила мама, погладив меня по голове, словно маленькую девочку, - иди отдыхать. Надеюсь на твою светлую головушку, ты умница, сама во всем разберешься!

   На самом деле их спор из разряда неразрешенных. Стремиться ввысь или не отрываться от грешной земли – что лучше? Да все нужно совмещать: и стремиться и не отрываться. Вот только как это сделать? Я пока не нашла способа. А вы?

ГЛАВА 6. Дом олигарха и его обитатели.

Наутро я позвонила Валюхе и попросила приехать на полчаса раньше. Тот ответил сонным голосом:

   - Блин, я вообще никакой, вчера с парнями отрывался, в час только спать лег. Даже не знаю, как сегодня отработаю, моя воля, до обеда бы отсыпался! А тут ты еще со своим гуманным предложением…

   - Валь, ну возьми себя в руки, пожалуйста! Мне очень надо! Сейчас перекусишь, кофейку попьешь, будешь, как новенький! – взмолилась я.

   - Ладно, подруга, жди, уже еду.

   - Спасибо, друг!

   Я вздохнула с облегчением. Еще ведь предстояло объясняться с напарником, а он точно выльет на меня ушат нытья и кувшин упреков. Его можно понять, мы ведь компаньоны, а я по сути предаю его. Пусть невольно, но все же. Настроение, понятно, было не ахти.

   Валёк скоро приехал, он и правда выглядел неважно. Лицо помятое, глаза красные.

   - Прости, подруга, сам не заметил, как шампусика пережрал…

   - Когда еще нажираться, как не в студенческие годы, - подбодрила я парня. - Пойдем, поедим, мне надо с тобой поговорить!

   Мы прошли на кухню. Напарник плюхнулся на стул:

   - Ну, что стряслось? Вещай…

   - Покушайте сначала, потом дела! – заявила бабушка Оля, щедро накладывая в тарелки дымящуюся гречневую кашу. - Вот молочко! Нинуша, кофе сама сделаешь, а я убегаю, в областной библиотеке сегодня день классической музыки с участием наших пианистов и скрипачей, надо хорошенько подготовиться.

   - Ольга Леонидовна, восхищаюсь вашей социальной активностью, нам бы так в вашем возрасте! – воскликнул Валюха.

   - Ох, деточки, страшно мне думать о том, что с вами будет в нашем возрасте!

   - Да что будет, лошади заезженные будут! – вставила я.

   - Не надо столь пессимистично смотреть на вещи! – пробормотал Валюха с набитым ртом.

   - Где тут оптимизма набраться, когда ждут такие распрекрасные ролики!

   - Спасибо за кашку, Ольга Леонидовна! – поблагодарил Валёк.

   - Спасибо, бабуля!

   После ухода бабушки Оли мы какое-то время молча поглощали завтрак.

   - Ух, горяченького поел, будто заново родился! – проговорил Валька. – Итак, подруга, слушаю внимательно!

   - Понимаешь, Валь, мне тут работа одна подвернулась, на которую надо выйти дня через три, примерно на неделю. Потому вынуждена тебя оставить, прости!

   - Это как "оставить"? – глаза напарника округлились.

   - Ну, так! Мне предстоит присматривать за больной старушкой, пока ей не полегчает. Потому, не до покатушек будет и всего остального. Валечка, ну пойми ты, не могу бросить больную женщину на произвол судьбы…

   - А как же я? Из кожи вон лезу, подработки нам ищу, а ты меня кидаешь?

   - Не беспокойся, один не останешься! С тобой поработает другая девушка, причем, она не будет претендовать на мою долю, будешь получать по две тысячи в день и можешь больше ничего не искать! Ну, это временно, потом старушка поправится, и я вернусь! Мне будут пятеру в сутки платить, грех отказываться. А, хочешь, с тобой поделюсь?

   - Да что ж я, рвач, что ли?! Только понимаешь, не хочу работать с неизвестной девицей, ясно? Мы компаньоны, другой напарницы мне не надо!

   - Но ведь ты не можешь бросить работать?

   - Знамо дело! Учебный год не за горами! – посетовал Валюха.

   - Значит, поездишь с другой девушкой, пока Вере Илларионовне не станет лучше!

   - Ну конечно, Вере Илларионовне! За ней будешь ухаживать?! Кстати, что у нее, сердце?

   - Тепловой удар вызвал обморок. А в целом со старушкой все в порядке, слабая только. Пока она в больнице, я с тобой еще покатаюсь. Представляешь, она оказалась двоюродной бабушкой Перова! Он меня попросил съездить к ней на квартиру, вещи собрать, а сейчас нам надо поехать в больницу, отдать старушке передачу и оплатить отдельную палату на три дня, Макс оставил кучу денег, потому допивай кофе и погнали!

   - Макс? Вы уже на ты перешли?! Ловко действуешь!

   - Так получилось. И вообще, Валь, не рви мои нервы, и без того мне не по себе, предательницей себя чувствую…

   - Ага, понимаешь все-таки! Значит, не безнадежна. Смотри, не втрескайся в господина олигарха!

   - Еще чего! – фыркнула я, покривив душой – не объяснять же Вальку, что его предупреждение несколько запоздало!?

   Мы продолжали спорить и по пути в больницу.

   - Учти, богатеев без изъянов не бывает, - изрек Валюха.

   - Людей без изъянов не бывает, - возразила я, в глубине души признавая правоту напарника. – И потом, он всю неделю будет в отъезде, потому и нанимает меня присмотреть за бабушкой.

   - Все странней и странней! Почему именно тебя?

   - Говорит, чутье у него на людей, а своей домработнице Перов не может доверить самое дорогое.

   - Ну, конечно, такими байками только легковерных дурочек, вроде тебя, потчевать! – воскликнул напарник. – Эти чертовы олигархи думают, за их поганые деньги можно все купить! А ты ведешься!

   - Валь, хорош во всем подвох видеть! Ну, не могу я старушку бросить, которая совершенно случайно оказалась единственной родственницей Перова! Жаль мне ее! Ну, какая трагедия, если я на недельку всего соскочу?!

   - Да никакой! Вижу, ты уже все решила… Надеюсь, твое самолюбие никак не пострадает, когда придется уползать из дома богатея, словно побитая собака, и, зализывая раны, искать утешения у верного Валюхи!

   - Не, каркай, прошу! Не обижайся, ты и правда, мой единственный друг, ну, прости, Валь, а?

   - Друг, да? Друг?! А если друг, зачем кидать?!

   - Вот те раз, на колу мочало, начинай сначала! Ну, Валь! Валька! – я потрясла напарника за рукав. – Прости, я не могу, не могу иначе!!!

   Ощутив, как на глаза наворачиваются слезы, я перевела дух. Допек все-таки, черт патлатый! Так и знала, объяснение выйдет непростым, они с мамой будто сговорились - оба против Максима. А может, просто хотят меня, неразумную, отрезвить? Только бабушка Оля на одной волне со мной, стар да мал!

   Слава Богу, мы дошли до больницы.

   Вера Илларионовна еще не успела позавтракать, но обход уже прошел. Старушка выглядела огурцом, увидев меня, заулыбалась:

   - Ниночка! Здравствуй, детка! Доктор говорит, у меня все в полном ажуре! Через пару дней домой!

   - Отлично, рада за вас! – я присела на кровать, погладила старушку по плечу.

   - Как там мой дорогой внучок?

   - Нормально, отбыл в недельную командировку. Не волнуйтесь, я вас буду навещать каждый день, а после выписки заберу и отвезу к Максиму домой, где поживу до его возвращения, он просил за вами присмотреть, пока не поправитесь окончательно. Надеюсь, вы не против моей компании?

   - Конечно, нет! Скажу больше, опасалась, как бы Кузя тебя не упустил сдуру ума! А он у меня молодец, хваткий, весь в сестру покойную!

   - Еще Максим просил оплатить вам отдельную палату, денег дал!

   - А вот этого не надо! В платной палате совсем скучно, словом не с кем перемолвиться. Потому, лучше не швыряй деньги попусту! – проворчала старушка.

   - Хорошо! Тогда возьмите их, потратьте на себя или отдайте медикам!

   - Милая моя девочка, мне ничего не нужно, а деньги Кузя тебе вручил, вот и распоряжайся, как считаешь нужным.

   - Ладно, я потом за каждый рубль отчитаюсь.

   - Честная ты настолько же, насколько умная и добрая. Повезет же моему Кузьке, если дураком не будет…

   - О чем вы, Вера Илларионовна? Где он и где я? Мы из разных слоев общественного пирога. Он пышное безе, а я донышко подгоревшее…

   - Не говори так, ты настоящая и заслуживаешь самой лучшей, самой красивой судьбы!

   - Красивой судьбы не бывает! Не для меня, и я слишком хорошо это знаю!

   - Наперед человек ничего знать не может! Про судьбу особенно. Родители Кузи были простыми людьми, они в наш город из Алма-Аты приехали, квартиру там продали, а сами поселились у сестры моей покойной, той жить годик всего оставался. Деньги отец Макса вложил в фирму по продаже компьютеров, считай, первую в городе, ну и раскрутился, начал средства в недвижимость вкладывать, несколько квартир приобрел. Они до сих пор сдаются и приносят доход. А Кузька выучился и занялся строительством. Бизнес непростой, но внучок сумел не только выплыть, но и возглавить холдинг, - с гордостью поведала Вера Илларионовна.

   Старушке явно хотелось поболтать, но меня ждали дела.

   Оставив вещи и фрукты с минералкой, купленные по пути, я отчалила, обняв старушку на прощание и пообещав прийти вечером.

   Вот почему Перов возник как бы ниоткуда: он начал свое дело, опираясь на деньги отца, но избрал свой путь и сумел приумножить начальный капитал стократ. У такого должна быть косая сотня поклонниц, а он не женат… Да, бывает же такое!

   Пока Вера Илларионовна лежала в больнице, ничего экстраординарного не произошло, каждый занимался своим делом. Мы с Валькой подрабатывали, мама трудилась в летнем городском лагере, бабушка Оля помогала директрисе в музучилище и участвовала в культурных мероприятиях. Я предложила Валюхе свою долю за покатушки, в самом деле, к чему жадничать, скоро получу за неделю тридцать пять косарей. В нашем городе не каждый такую зарплату в месяц получает, а мне подфартило. Но напарник отказался, заладил, мол, "мне чужого не надо". Ну пусть его, раз такой гордый.

   На третий день Веру Илларионовну выписали, и я с утра позвонила водителю Макса, договорившись о встрече возле больницы в десять, после того, как больной отдадут выписной эпикриз. Перов не обманул: с утра ко мне заявилась девица из его офиса, дабы познакомиться с Валюхой и отправиться на точку. Она оказалась высокой и весьма симпатичной, правда, слегка полноватой.

   - Меня Вика зовут, - представилась гостья.

   - Нинель, очень приятно, - вежливо отозвалась я.

   - А мне не очень! – воскликнула девица. – То в офисе под кондиционером балдеть, а то по жаре на роликах гонять, есть разница?

   - Прости, так уж получилось, Макс поручил мне присмотреть за его бабушкой…

   - Макс? Вы уже на ты?

   - Ну да, он сам предложил в больнице, у постели старушки…

   - Странно, с нами, простыми смертными, шеф обычно за рамки не выходит… Строго на вы и по отчеству. Как только помнит, как всех зовут!?

   - На то он и олигарх, - заметила я. - А ты кем работаешь?

   - Офис-менеджер. Слежу за поставками канцтоваров и воды для кулеров, покупаю кофе и заказываю бизнес-ланчи для сотрудников, распределяю оные блага по отделам и разношу сплетни по рабочим местам, - Вика хохотнула, - как видишь, очень нужный сотрудник!

   - Это точно. Не обижайся, ладно? – я чувствовала себя слегка неудобно.

   - Да какие уж тут обиды! Против Максима Леонидовича не попрешь, чего замыслил, так тому и быть!

   От предложенной чашечки кофе она не отказалась.

   Валька скоро подскочит, его надо накормить, как работать-то на голодный желудок?! К счастью, у нас времени вагон.

   - Скажи лучше, как тебе удалось к Перову в доверие войти?

   - Ни к чему такому я не стремилась, так получилось!

   - Выходит, запал на тебя мистер неприступник! Все наши девки просто мечтают его заполучить, а он словно льда кусок, вежлив, внимателен и инертен, как фреон в холодильнике! – Вика смачно откусила кусок булочки с маком и отхлебнула кофе. – Вкусно-то как!

   - Это моя бабуля напекла.

   - Передай ей респект! У тебя парень-то есть? – неожиданно поинтересовалась Вика.

   - Нет, не до того мне, учусь на платном, а с деньгами не очень, вот крутиться и приходится.

   - Все ясно. Диплом, значит, твоя личная жизнь!

   - Так точно, а ты с кем-нибудь встречаешься?

   - А, - гостья махнула рукой, - у меня парни надолго не задерживаются. Надо к бабке сходить, может, сглаз на мне какой! С последним два месяца назад рассталась, пока в свободном поиске. Кстати, как твой напарник, симпатичный?

   - Вполне. Валька к тому же добрый и порядочный.

   - Так чего ты его к рукам не приберешь?

   - Мы друзья, учимся в одной группе и вместе подрабатываем…

   - Ясно. Дружба – фройндшафт! – взмахнула кулачком Вика и вдруг пропела писклявым детским голоском:

   Если друг не смеётся,

   Ты включи ему солнце,

   Ты включи ему звёзды,

   Это просто.

   Ты исправь ошибку,

   Превращая в улыбку,

   Все грустинки и слёзы,

   Это просто.

   Воскресенье, суббота,

   Дружба это не работа.

   Дружба это не работа.

   Есть друзья, а для них,

   У друзей нет выходных.

   Есть друзья, а для них,

   У друзей нет выходных.

   Она пела столь задорно, что я не заметила, как подхватила:

   Если свалится счастье,

   Подели его на части

   И раздай всем друзьям,

   Это просто.

   А когда будет надо,

   Все друзья будут рядом,

   Чтоб включить тебе солнце

   или звёзды.

   Воскресенье, суббота,

   Дружба это не работа.

   Дружба это не работа.

   Есть друзья, а для них,

   У друзей нет выходных.

   Есть друзья, а для них,

   У друзей нет выходных.

   - Хорошо поете, девчонки! – в дверях кухни материализовался Валёк.

   Он улыбался. Я обратила внимание, как оживилась Вика, увидев напарника. Надеюсь, они сработаются. Заглядывать дальше я не хотела, но, может статься, есть шанс образования новой парочки?! Тьфу-тьфу, не сглазить бы!

   - Знакомьтесь, Вика, Валя, - я представила их друг другу.

   - Очень приятно, - проворковала девушка.

   - И мне! – ответствовал Валёк. – Умеешь на роликах кататься?

   - Именно по этому критерию меня и отобрали на столь важную миссию!

   В ее голосе прозвучал явный сарказм.

   - Вот попрошу не издеваться, всякий труд почетен! – насупившись, буркнул Валёк

   - Конечно, извини! Всю жизнь мечтала поносить кокошник! Да что там! Хорошо бы лишний вес сбросить!

   - О, тогда эта работенка для тебя, всласть погоняешь с листовками, станешь худышкой! Хотя, признаться, не уважаю слишком тощих! Нинели вон советую чуть поправиться, а то не в коня корм!

   Вика довольно разулыбалась, а я, отвернувшись, хмыкнула. Вот еще новости! Никогда ранее я не слышала от напарника обвинений в излишней худобе! Вот хитрец, дамский угодник прямо! Пожалуй, они сработаются. На душе у меня полегчало. Все образовывается лучшим образом!

   - Ты вообще умеешь с людьми общаться? Не вылетишь в первый же день?! – пробормотал Валька, откусывая изрядный кусок котлеты.

   - Да я только и делаю, что общаюсь круглыми сутками!

   - Ну что ж, ты принята!

   - Вот спасибо!

   Вика мне отчаянно нравилась. Вследствие постоянной занятости я не завела в институте ни одной подруги, и теперь чувствовала себя открытой для нового общения. Ну ладно, не будем забегать вперед.

   Вика с Валькой вскоре отчалили, а я стала собираться в больницу.

   Оба охранника находились в отъезде вместе с Перовым, потому водитель по имени Сергей приехал один. Он уже ждал на стоянке перед корпусом, когда мы вместе с Верой Илларионовной освободились. Авто покатило за город, выехало на окружное шоссе и вскоре свернуло на боковую дорогу в направлении коттеджного поселка "Белый камень". Шлагбаум перед будкой охранника раскрылся посредством электронной карты. Шикарные дома, высоченные заборы с камерами на воротах и крутыми антеннами на окнах, мощеные мостовые, аккуратные тротуарчики с высаженными вдоль конусообразными туями. Конечно, как же иначе, ведь Перов богач. В момент, когда мы въехали на территорию поселка, я остро ощутила социальную несправедливость мироустройства.

   Одним прибавочная стоимость, другим с крутых яиц бульон, как поется в песенке из старого фильма времен маминой юности .

   Неприязнь вскипела во мне пухлой пеной. Вот какого черта я сюда затесалась?! Всяк сверчок, знай свой шесток!

   - Красота-то какая! – простодушно проговорила Вера Илларионовна. – Просто пряничный городок! Чистота, порядок!

   "Богатеи любят сладенькое!" – едва не сорвалась с языка колкость.

   Но я промолчала, вряд ли старушке понравится нелицеприятное высказывание в адрес любимого Кузеньки, которого она идеализирует по полной программе.

   Авто покатилось к раздвижным воротам из ажурного кованого железа, Сергей нажал кнопку на массивном брелоке, воротина отъехала, машина вползла на малой скорости в просторный двор, мощеный плиткой. От трехэтажного особняка с башенками и полукруглыми окнами к нам двигался дюжий молодец в черной униформе с нашивкой холдинга "Терем", открыл переднюю дверь, помог Вере Илларионовне выйти из машины и усадил ее на лавочку-качели, снабженную мягким поролоновым вкладышем, устроил ноги старушки на низенькую деревянную скамеечку.

   - Спасибо, мальчик мой! – с теплотой в голосе поблагодарила та.

   Я вылезла из салона авто, потянулась, разминая спину.

   - Гарик, за домом присматриваю да садовничаю помаленьку, - представился гигант.

   - Нинель, буду тут жить с Верой Илларионовной, пока не вернется Максим… гм Леонидович, - в тон ответствовала я.

   - Хорошенькая! Надеюсь, подружимся! – гигант широко улыбнулся.

   - Не сомневаюсь! – я улыбнулась в ответ, ощутив к парню симпатию.

   - Комнату твою Катька приготовила, сама придет ближе к обеду, продукты в холодильнике, добро пожаловать, - приветливо отозвался Гарик. – Вещи отнесу, вернусь за вами.

   - Спасибо!

   Гигант удалился. Ко мне подошел Сергей, пробасил:

   - Нинель, еще что-нибудь нужно? Шеф велел беспрекословно выполнять все твои распоряжения!

   - Отлично! Съезди в аптеку, врач дал список лекарств, купи, пожалуйста, вот деньги! – я протянула водителю купюру и бумагу от доктора. – И еще привези минералки, овощей с рынка и постной телятины, больной нужно соблюдать диету!

   - Есть, командир! – водитель приветственно взмахнул рукой и отчалил.

   От Перова я знала, домработница Катя не готовила, только убиралась в большущем доме. Питался хозяин трехэтажных хором в кафе да ресторанах, садовник потихоньку кашеварил сам, иногда потчевал хозяина завтраком.

   Потому кормить больную предстояло мне. Как учительская дочь и внучка, я с детства была самостоятельной. Мои педагогини вечно торчали в школе и училище, в доме частенько был пустой холодильник и неметеный пол, мне приходилось готовить ужин из ничего и делать косметическую уборку в квартире.

   Перспектива кормить старушку ничуть не пугала.

   Вернулся Гарик, и мы, взяв пожилую женщину под руки, последовали в дом. У Веры Илларионовны имелась своя комната на втором этаже, мне выделили одну из многочисленных гостевых, расположенную рядом. Что ж, вполне логично. Макс позаботился о двоюродной бабушке, установил тревожную кнопку на случай – не приведи, Господи – резкого ухудшения ее состояния. Проще говоря, приступа.

   - Вот, баб Вер, располагайтесь! – пробасил Гарик, усаживая старушку в мягкое кресло. – А я проведу экскурсию для Нинель.

   - Да, деточки, идите, мне надо отдохнуть!

   - Вы, если че, кнопку жмите, звонок везде заголосит, даже в саду!

   - Не беспокойтесь за меня, чувствую себя распрекрасно! – успокоила нас больная.

   В коридоре гигант сообщил:

   - Баба Вера – особенный человек. Знаешь, Макс каждый свой рубль сам заработал, правда, начинал с капитала покойного отца, тот рано погиб вместе с матерью, но сыну в наследство кое-какие сбережения оставил. Так вот, поначалу Вера Илларионовна в фирме Макса всю бухгалтерию вела. И не только - у нее чутье на деловых партнеров. Кому можно доверять, а кого лучше держать на расстоянии… Потом Макс поднялся, а баба Вера состарилась и уже не могла работать на фирме, но по части партнеров он по сей день с ней советуется. Ну а магазин им со Славой помог приобрести, чтобы они не чувствовали себя ненужными обществу. Как ни странно, салон антиквариата приносит достаточно хорошую прибыль. Да и Макс твердо стоит на ногах… Но ради бабушки готов на многое, если не на все!

   - Понятно, единственная родственница и все такое. А ты как?

   - В смысле? – не понял Гарик.

   - Почему ты с Максом, не иначе, чем-то ему обязан?

   - А как же! Я от босса теперь никуда, или пропаду! – охотно подтвердил садовник. – Мы с Перовым в одном дворе росли, в одной школе учились, только он был отличником, а я дворовым хулиганом. После школы на зону загремел: мы с дружками продуктовый по дурости обнесли. Пока сидел, отец мой умер, а сестра родная из квартиры выписала, как осужденного, как откинулся, даже на порог не пустила. Идти было некуда, на работу никто не брал, от безысходности нашел старого дружка, поселился в его раздолбанной хате, стали вместе воровством помышлять. И тут… Удача в мою жизнь вошла, какой отродясь не ведал… Поймал меня на кармане один чувак в троллейбусе. Ушлый больно. Посмотрели друг на друга – и обомлели, с одного двора оказались. Макс тогда в армии отслужил и только начинал свой бизнес. Хоть он умен да смел, а в верных людях нуждался. Понял я тогда, если за Перова зацеплюсь, останусь человеком, иначе снова загремлю на зону и к нормальной жизни уже не вернусь… Он меня у себя поселил, положил хорошую зарплату, я стал его ближайшим советником и за безопасность босса в единственном числе отвечал. Сколько мы вместе пережили, хорошего и плохого! Бизнес шел неплохо, строили много и заказчики не жаловались… Жениться я надумал, Макс подарил нам на свадьбу трехкомнатную квартиру. Все шло прекрасно, дочка у нас с Райкой родилась, а потом… Ранили меня серьезно, когда Макса своим телом закрыл – конкурент нанял одного беспредельщика, дабы выгодный заказ отбить. Перов лучших докторов оплатил, буквально из могилы поднял.

   После трех операций у меня сильные головные боли начались, вот я и попросил шефа более спокойную работенку сыскать, стал садовником и лучшим другом по совместительству. Но даже при таком раскладе оказался ему нужен, получал денежку неплохую… Только беда одна не ходит – Райка моя год назад умерла – рак крови, за три месяца сгорела. Дочке Анюте в этом году пять исполнится, с моей мамой живет в той самой квартире, а я поселился здесь, занимаюсь всем понемножку, за садом ухаживаю, растения, они живые, в ласке нуждаются. Жену покойную помню и от той боли никак излечиться не могу. Даже матушка обижается, мол, мне ближе всех Макс… Дочка тоже ревнует, да только по малости лет не понимает: она одним своим видом Райку мою напоминает и рану незажившую невольно бередит. Так и живу тут потихоньку, покойно и обособленно от мира, почти все деньги своим отдаю, мне-то много не надо. Из одежды униформа, камуфляжный костюм, пара футболок, из обуви кроссовки да берцы, питаюсь по довольствию шефа, пищу простую уважаю: картошка, огурцы, сала кусок, капусту сам квашу, борщок гоношу. Макс большую часть дня на работе, но иногда зовет погутарить за жизнь да по бокалу вина выпить – крепкого не потребляю, нельзя. Дочку надо прочно на ноги поставить, чтобы выучилась и ни от кого не зависела… О большем не мечтаю.

   Незамысловатая, но душещипательная история Гарика тронула меня. Обычная жизнь, исполненная взлетов, падений, преданности, любви и смерти. Гарик еще молод, но пережитых им коллизий хватит на добрые шестьдесят лет.

   Вера Илларионовна, Вика, теперь вот и Гарик – казалось, вокруг Перова лишь концентрированное добро, зовущее и меня непременно влиться в его ближнее окружение. Но кто я такая? Случайная знакомая, обслуга…

   Мы спустились в сад, прошли аккуратными дорожками мимо грандиозно красивой клумбы, миновали дубовую аллею с привязанными между деревьев гамаками, премиленькую беседку и площадку для шашлыка с кованым мангалом. В конце плиточной тропки буйно разрослись кусты жасмина, обойдя которые, мы оказались на поляне, где находился симпатичный деревянный домик.

   - Вот тут и живу, Макс не возражает, когда ко мне приходят старые друзья шашлычка попечь да на гитаре поиграть, иногда и он к нам присоединяется. Редко, трудоголик страшный, приходит вечером домой, чашку чая выпьет и падает в кровать замертво…

   - Тяжела и неказиста жизнь простого капиталиста! – не удержавшись, съязвила я.

   - Богатеньких не любишь? – ухмыльнулся Гарик. – Я тоже. Но Макс – не тот случай. Сознает свою ответственность за каждого из тех, кто на него работает, вот и не позволяет себе расслабиться, остановиться. Если человек достойно трудится, он никогда не пожалеет, что попал к Перову!

   - Преданность из тебя просто прет! – едко поговорила я.

   - И не без оснований! – беззлобно ухмыльнулся гигант.

   Во мне снова всколыхнулась странная зависть, что не могу сказать о Максе ничего подобного. Строго говоря, вообще ничего, кроме того, что сама готова пополнить армию его фанатов.

   Нинель-Нинель, не такой ты, как оказалось, крепкий орешек!

   - Можешь заходить ко мне в гости в любое время без всякого стеснения, а будут проблемы, на пульте твоей комнаты есть кнопка связи с моим жилищем, сигналь в любое время дня или ночи!

   - Спасибо, Гарик, возьму на заметку!

   - Возьми-возьми, - добродушно ответствовал гигант, - а теперь идем, дом тебе покажу…

   - Хочешь сказать, "терем"? – снова съязвила я.

   - Можно и так.

   Садовник покачал лобастой головой, мол, ты неисправима.

   Осмотр начали с цокольного этажа, где находились сауна, бассейн, джакузи и массажный кабинет.

   - Можешь посещать, что захочется, - сообщил Гарик. – Купальники, халаты, полотенца, прибамбасы всякие: крема, шампуни, мыло – все есть. Катька за этим следит. Массажистка к Максу приходит, можешь и для себя её вызвать, скажи только, мигом вызвоню…

   - На кой черт? Мне не до буржуйских штучек! – буркнула я.

   - Мало ли. К Вере Илларионовне приедет личный врач Максима, вдруг пропишет массаж? Да и тебе не грех воспользоваться всеми благами этого дома. У нынешней молодежи частенько спины да суставы болят. Так что не фырчи понапрасну!

   - Ладно, не буду…

   Мы поднялись по лестнице в холл.

   - Ну, на первом, как ты уже поняла, кухня и гостиная с баром, а так же кабинет хозяина дома, библиотека, кальянная и бильярдная! Милости просим! Кроме кабинета, конечно, там вотчина Макса, даже Катьку туда убираться не допускает в свое отсутствие. Ну, оно и понятно, сейф, бумаги важные… Идем дальше. На втором располагается жилая зона. Спальня хозяина и апартаменты для будущего семейства отделены от гостевой зоны небольшим холлом, здесь можно полюбоваться коллекцией картин и отдохнуть в удобном кресле с газетой или журналом. Свежую прессу через день привозит почтальон. Здесь далеко не вся коллекция Макса, он ярый поклонник изящных искусств. Иной раз я его не понимаю: привезет мазню какую-нибудь, по мне, смотреть не на что, я такое играючи левой пяткой нашурую, а он в полнейшем восторге, любуется, красуется со всех сторон, языком цокает... Картины есть во всех комнатах и вестибюле каждого этажа. Идем смотреть…

   - Идем.

   И правда, вдоль лестницы, ведущей на третий этаж, и в довольно обширном помещении вестибюля, находилось куда больше произведений искусства. В частности, я заметила работу Иоланды Готье, купленную на том самом аукционе, где мы с Валюхой собирали пожертвования. "Гибель Сидящего Быка", гласила табличка, прибитая внизу. На ней был изображен пожилой индеец с мудрым и спокойным лицом, в повязке с перьями на боку, угнездившийся на коврике возле вигвама с трубкой в зубах. Он вроде бы смотрел вдаль, но казалось, ничего не видел, глубоко уйдя в себя. Да, он точно созерцал свой богатый внутренний мир. Более умиротворяющей картины, чем медитирующий индеец, трудно себе представить. А вот причем тут "Гибель", если индеец живехонек? Бог знает, как работает мозг художницы Готье, только логику тут искать бесполезно.

   - Так, на третьем этаже у нас в правой секции тренажерный зал и кинотеатр на двадцать мест. Вот, собственно, и все, - будничным голосом сообщил Гарик.

   - А что там? – я указала на дверь с противоположной стороны холла.

   - Ничего, - садовник пожал мощными плечами, - просто закрытая зона.

   - Как?

   - Ну, так. Не используемая, а потому запертая секция.

   - И ты не знаешь, что находится за этой дверью?

   - Вот какого лешего ты привязалась? Да ничего там особенного!

   - А не особенного? – не отставала я.

   - Блин. Да просто пара кладовок и несколько комнат. Да только где взять столько гостей, когда второй этаж большей частью пустует?

   - Для чего тогда задраивать дверь?

   - Отчего да почему? Шефа спроси, кстати, это еще одно место в доме, куда он запрещает заходить.

   - Обожаю загадки, - я в шутку повела носом, как бы нюхая воздух.

   - Опять ты за свое? Учти, если Макс увидит запись, на которой ты сунула туда свой любопытный нос, то будет очень недоволен, и нам обоим достанется по пятое число.

   - Что же он сделает, по попе надает? – насмешливо осведомилась я.

   - Хуже. Перестанет доверять. Может, тебе все равно, а мне нет, потому нижайше прошу: не подставляй меня.

   - Хорошо, - вздохнула я. – Неужто не понимаю, раз просят по-человечески. Какой же замок без страшных тайн, запертых комнат и скелетов в шкафах!

   - Гм, давай договоримся: ты не станешь болтать глупости, а я скажу, что там!

   - Заметано! – обрадованно воскликнула я.

   - Так вот: в самой большой комнате нечто вроде музея погибших родителей Макса. Каждое фото, вещь или письмо – посланник из прошлого. Тебе бы хотелось на его месте, чтобы все это разглядывали чужие любопытные глаза?

   - Нет, конечно! Пантеон памяти, теперь понятно. Обещаю ближе, чем на пять шагов, к секции не приближаться!

   В самом деле, личную боль Перова нельзя не уважать. Кажется, Гарик вздохнул с облегчением или мне показалось? Еще бы: получить от дражайшего шефа двойку по поведению, если излишне любознательная обслуга сунет нос в святая святых – не предел мечтаний для преданного вассала. Впрочем, ни к чему ирония – просто друга.

   - Вот и умница, - одобрительно кивнул Гарик.

   Близилось время обеда, и я отправилась на кухню. Как раз приехал Сергей с лекарствами и продуктами.

   Щавелевый суп с крутыми яйцами, салат из огурцов, помидоров и зелени, отварная телятина с картофельным пюре – меню вполне здоровое и диетическое. Гарик принес корзинку яблок и вазочку красной смородины, собранных во фруктовой части сада. Гигант истово ухаживает за деревьями и кустарниками, дабы порадовать хозяина свежими ягодами и фруктами. Вазочка тоже была плетеной, с двумя удобными ручками.

   - Классная штука! – искренне восхитилась я.

   - Правда нравится? Сам сплел, как и корзинку - хобби у меня такое! – смущенно признался Гарик.

   - Здорово! Произведение искусства! – уверила я.

   - Хочешь, и для тебя что-нибудь сгоношу?

   - Ну уж нет, это ведь стоит недешево!

   - Да о чем ты, Нинуша, я свое не продаю, только дарю от чистого сердца! – насупился гигант.

   - Не обижайся, ладно? Такая уж я есть: болтаю быстрее, чем думаю, - состроив покаянную мину, я заглянула в глаза гиганту.

   - Ладно, запомню, - оттаял тот.

   - Ровно в два жду вас с Серегой обедать! И чтоб без опозданий! – тоном, не допускающим возражений, распорядилась я.

   - С удовольствием! Будем, как штыки! – пробасил садовник.

   Пока готовился обед, я сварила компот из яблок, и, разошедшись, даже соорудила десерт – крем из смородины со взбитыми сливками.

   Примерно полвторого заявилась домработница Катя, оказавшаяся высокой статной рыжеволосой бестией с макияжем смоуки-айс и гламурным "пучком" на макушке.

   - Привет! Меня предупредили, ты Нинель…

   - Точно, а ты Катя! – я попыталась смоделировать на лице приветливую улыбку.

   - Вот и познакомились. Только не вздумай звать меня Катюхой, жабры вырву! – слегка агрессивно ответствовала девица.

   - Хорошо, - вежливо проговорила я. – Хоть не имею представления, где у меня жабры, но они мне дороги!

   - Юморная, да?! Кажись, подружимся. Максим Леонидович сказал, белье на вас с Верой Илларионовной мне стирать и ваши комнаты убирать, а готовить – твоя забота. Давай сразу договоримся, кашеварить я ненавижу, но накрыть на стол и убрать посуду, так и быть, помогу, если будешь и меня кормить. На работе я питаюсь раз в день за счет хозяина, но до этого пиццу, пироги или суши сюда заказывала, если честно, обрыдла сухомятка!

   - Да не вопрос! – согласилась я, оценив столь четкое разделение обязанностей.

   Подружиться с домработницей, как утром с Викой, мне не захотелось, но в целом ничего, сойдет.

   Мы споро накрыли на стол, и я отправилась за подопечной.

   Сергей и Гарик явились минута в минуту.

   - Запахи-то какие! – воскликнул водитель.

   - Да уж, давненько тут домашней едой не пахло! – согласился садовник.

   - Не взыщите, блюда строго диетические, для Веры Илларионовны, индивидуально каждому готовить не собираюсь! – предупредила я, заказное меню в мои обязанности не входило.

   - Да поняли уже, против ничего не имеем, нам не помешает вес сбросить! – сообщил Сергей.

   - Эт точно! – Катька вынула жвачку и прилепила ее на салфетку.

   - Блин, весь аппетит к свиньям! Катюха, ты бы выбросила эту розовую благодать, смотреть тошно! – пробасил Гарик.

   - Сколько раз говорила, не зови меня Катюхой! – взвилась домработница.

   - Кого как звать, сам решу! А ты не хамничай при людях!

   - Она у нас такая, жвачное животное! – поддержал Гарика Сергей.

   - А ты вообще молчи, ходячее недоразумение! – огрызнулась девушка.

   - Чего это я недоразумение? – насупился водитель.

   - Завязывайте собачиться, как дети, честное слово! – прервала я их перепалку.

   - Прости, Нинуша, да накорми нас, непутевых! – покаянно приложил руку к груди садовник.

   - Ладно, - смягчилась я. – Только чур за столом не ссориться, это мешает пищеварению!

   - Заметано! – не сговариваясь, хором воскликнули все трое.

   Пряча улыбку, я отвернулась к плите. Слаженный коллектив, ничего не скажешь! Отчего-то мне показалось, Гарик нарочно заводит Катюху, пардон, Катерину. Может, у них взаимная симпатия? Пусть так, мне-то что за дело?!

   Обед расхвалили все, даже Катька.

   - Сбросишь тут вес, как же! Налопалась от пуза, - буркнула она.

   - Ты бы лучше у Нинели готовить научилась! – тут же отозвался садовник.

   - Еще чего! Хватит с меня уборки! К тому же, я жуть как готовить не люблю! Пусть Нинель кашеварит!

   - Сдается мне, она недолго будет этим заниматься, - проговорил Сергей.

   - В смысле? Разве шеф ее не нанял? – осведомилась Катька.

   - Временно, пока Вера Илларионовна болеет, - сообщила я.

   - Тогда пусть куфарку найдет, а я в стряпухи не нанималась! – заявила домработница.

   - Эх, Катерина, кто ж тебя такую замуж возьмет? – ляпнул Сергей.

   - Уж точно не ты! – парировала девушка.

   - Прости, подруга, я исключительно удачно женат, разве что Гарик рискнет здоровьем!

   - Ну че сразу Гарик? – садовник взглянул исподлобья.

   Мне показалось, гигант смутился. После смерти жены он вдруг обратил внимание на другую девушку и сам себя считал предателем по отношению к покойной супруге. По мне, любовь к разным людям тоже разная, я не максималистка и в коем случае не осуждаю Гарика, но он не мог простить сам себя, а это чревато нервным срывом.

   Сочувствие сочувствием, но мне-то что за дело, если я скоро вернусь из данного отдельно взятого рая восвояси, и думать забуду о его обитателях с их заморочками.

   Ощутив приступ грусти, я повела Веру Илларионовну в ее комнату, а Катя начала убирать со стола.

   Уложив старушку, я вернулась в гостиную, дабы помочь домработнице. Мужчины удалились восвояси, а Катька устроила мне форменный допрос.

   - Нинель, признайся, ты хочешь охомутать нашего Макса?

   - С чего ты взяла? – удивилась я.

   Вот так сплетни и рождаются, на пустом месте. Кому-то что-то показалось, и пошло-поехало, пьеса абсурда начинает развиваться по своим законам и в какой-то момент выходит из-под контроля. Но я-то держу руку на пульсе событий!

   - Да с того! – ответила мне домработница. – Такие красотки, как ты, не появляются в доме богатых холостяков просто так!

   - Ты тоже ничего, - парировала я. – Неужто, сама не попыталась окрутить Перова?

   - Отчего нет? Я здесь третий год работаю, вначале, каюсь, строила ему глазки и жопой вертела, а он ноль эмоций, вежлив, только и всего, - призналась девушка. – Странный какой-то, за все время ни разу ни одну девушку в дом не привел…

   - Действительно, странно, - огласилась я. – Знаешь, мне показалось, ты Гарику нравишься, а он вроде бы свободен…

   - Тю, Игорек настоящий пентюх и никогда ни на что не решится! – махнула рукой Катя. – Сначала все твердил, как тоскует по покойной жене, потом вздыхал, мол, его дочке нужна мать, а сейчас глядит телячьими глазами и не мычит, не телится. На фиг мне все это надо, сама подумай?! Хотела среди окружения Макса кого-нибудь подцепить, да только к нему – вот беда – почти никто не ходит, кроме зама Пети Строева, а тот вообще не в моем вкусе, и у него всегда есть очередная невеста. Такие, Нинель, мои невеселые дела!

   - Понятно. Не падай духом, у тебя все впереди!

   - А то! Какие мои годы! – оптимистично молвила домработница.

   - А скажи, Катя, ты никогда не убиралась в запретных комнатах на третьем этаже?

   - Это за холлом с картинами? – уточнила домработница. – Нет, Макс мне сразу наказал: даже кончик носа туда не совать. Ну я и не сую, платят прилично, такую работу терять не намерена, да в общем-то мне до фонаря, что там находится, хоть морг, хоть кладбище…

    - А кто же тогда там убирает? – не отставала я.

   - Черт его знает! Может, Гарик, а может, и сам Макс, мне по фигу! Серега как-то сказал, якобы на третьем этаже у шефа еще один тайный кабинет, там сейф с фамильными драгоценностями и компроматом на неких влиятельных людей…

   - А Гарик говорит, музей памяти покойных родителей Перова.

   - Сколько людей, столько и мнений! Знаю одно: предыдущую домработницу хозяин уволил только за попытку открыть запретную дверь мастер-ключом. Она всего пару месяцев отработала здесь, сама приехала с Молдовы и проживала в доме Макса постоянно. Вот после нее он и нанял меня, местную жительницу. Слава Богу, я не любопытна, впрочем, дом и так велик, еще не хватало и закрытую секцию мыть для полноты счастья! Не по нам праздное любопытство. Мой тебе совет, лучше забудь, будто тех запертых комнат вообще нет!

   - Ты права, - согласилась я, в глубине души сознавая одну простую вещь: увещевания домработницы имеют как раз-таки обратный эффект: мне жутко хочется разгадать секрет тайной секции.

   Катя не желала рисковать своим заработком, я же здесь временный человек, мне терять нечего. Хотя, вылететь без обещанного вознаграждения тоже отнюдь не улыбается, трудов жалко. Порешив таким образом умерить собственную прыть, я вернулась к непосредственным обязанностям.

   Вера Илларионовна задремала после обеда, а я по распоряжению Перова вызвала его личного доктора, после чего вышла в сад, решив покачаться в гамаке в ожидании эскулапа.

   Верный Гарик ловко орудовал садовыми ножницами, обрезая выбившиеся к солнцу верхушки жасминовых кустов. Представляю, как тут дурманяще пахнет в мае-июне, когда зацветает все это великолепие!

   - Гарик, скажи, разве Макс чем-то болен? – поинтересовалась я светским тоном.

   - С чего ты взяла? – удивился гигант. – Здоров, как бык!

   - Тогда зачем ему личный врач?

   - Наивная девочка! Во-первых, у всех крупных бизнесменов жизнь такова, что стресс скорее норма, чем патология. Доктор всегда даст и совет, и нужный рецепт. Во-вторых, обитателю данного коттеджного поселка по определению полагается иметь семейного врача общей практики! Макс, сколь бы ни был молод да крепок, не может игнорировать общие правила. А тут, тем более, необходимость налицо: доверить здоровье любимой бабушки докторишке из народной больнички – просто неприлично!

   - Ты говоришь, как надутый сноб! – воскликнула я. – "Докторишка из народной больнички" действительно лечит людей, а вот эскулап элитного поселка зачастую просто выжимает денежки богатых клиентов.

   - Ты абсолютно права, Нинуш, меня действительно иногда заносит на поворотах! – покаянно произнес гигант.

   - Ба! Никак, вы, батенька, признаете правоту кухарки! – стебалась, я, едва сдерживая смех.

   - Глупости говоришь!

   - Вовсе нет. Обслуга есть обслуга… Доктор, уборщица или садовник – все мы на службе его величества Капитала! Разница только в цене…

   - Как-то ты нехорошо говоришь, Нинуш!

   - Правда всегда нехороша, она горькое лекарство, это ложь сладка, как пряник!

   - Вот вредина! Ни в одной ступе тебя не утолчешь!

   - Пусть так, только не пытайся натянуть на себя одеяло Макса, если не хочешь жестоко разочароваться! – проговорила я уже серьезным тоном.

   Все мы – и Гарик, и Катя, и Сергей, и тем более, Нинель-Золушка – всего лишь персонал и не имеем права отождествлять себя с великолепием этого дома-дворца и проявлять высокомерие к собственным корням.

   - Да-а-а, - протянул Гарик, качая головой, - Макс будет круглым дураком, если отпустит тебя после выздоровления бабы Веры, а он очень умный человек!

   - На что это ты сейчас намекаешь?

   - Да ни на что, просто жужжу, как маленькая пчелка!

   - Как маленькая двухметровая пчелка!

   Мы рассмеялись. Моя симпатия к садовнику раз от разу увеличивалась.

   - Кстати, эскулап наш, Вадим Григорьевич Пеньков, невзирая на фамилию, отличный специалист. Макс ему позвонил, док в курсе дела. Можешь и ты получить его консультацию для себя или своих близких, если есть надобность. А вот и он, легок на помине… Иди встречай!

   К крыльцу подкатила расфуфыренная тачка: у Вадима Григорьевича имелась въездная карточка-ключ, как у доверенного лица хозяина дома. Пожалуй, воспользуюсь щедрым предложением и попрошу доктора осмотреть бабушку Олю и дать совет маме по поводу диеты. Почему нет, раз он такой могучий специалист?

   Доктор оказался высоким стройным брюнетом довольно приятной импозантной наружности лет примерно тридцати. Он церемонно приложился к моей руке, протянутой для рукопожатия. Получилось смешно, я еле сдержала глупое хихиканье. Тоже мне, светский лев!

   - Ниночка, мне безумно приятно видеть в этом богатом уютном, но почти необитаемом доме, столь привлекательную особу!

   - Спасибо за комплимент. Но ваша пациентка – Вера Илларионовна! – ответствовала я протокольным тоном.

   - И слава Богу! – воскликнул эскулап. - То бишь, хотел сказать, такая юная девушка, как вы, и не должна болеть, но увы, в нашей жизни так мало совершенства и много хаоса, что мои пациенты весьма различных возрастных категорий!

   - Чем больше развивается цивилизация, тем менее здоровым становится человек, - поддержала я тему.

   Вадим Григорьевич взглянул на меня чуть более внимательно, чем следовало бы:

   - Считаете, дело в развитии технического прогресса?

   - А вы думаете, в чем-то другом?

   - Прежде всего, в том, что человек неправильно определил свое место в мироздании… - молвил врач мне в спину, пока мы поднимались по лестнице на второй этаж.

   - В смысле, мы губим планету, а она нам мстит?

   - Примерно так, мня себя царем природы, человек забывает, что ему лишь позволено строить свою цивилизацию. А знаете, что самое страшное?

   - Люди исчерпали кредит доверия Создателя? – предположила я.

   - Гм, интересное умозаключение и не беспочвенное. Однако, мое мнение: самое страшное в том, что человек уже не сможет ничего изменить, даже если сильно захочет…

   - Но он и не хочет.

   - К сожалению, оттого хвори людские становятся все моложе и изощреннее. Говорю вам, как врач видевший, как умирают обреченные дети, а взрослые ничего не могут сделать.

   - Представляю, как это тяжело, - вздохнула я.

   Мы остановились возле двери в комнату Веры Илларионовны.

   - Ниночка, спасибо за беседу, было очень приятно.

   - Взаимно.

   На том реверансы и закончились.

   В отличие от разговора, осмотр старушки внушал оптимизм.

   - Вера Илларионовна, голубушка, вы просто молодчина! Еще немного, и я разрешу вам погулять в саду, а через пару недель выйти на работу, в ваш чудесный магазин раритетов. Кстати, появится старинная лампа, дайте знать, я сразу же куплю. А вдруг там все еще обретается джинн! – рассыпался в любезностях Пеньков.

   - Непременно, Вадичек, непременно, - разулыбалась пациентка, - первый же персональный джинн – твой!

   - Насчет джинна я погорячился, а вот насчет медной лампы – ничуть! Никому не отдавайте!

   Доктор приложился губами к сухонькой ручке пациентки.

   - Обещаю, сегодня же позвоню Славику! – ответила Вера Илларионовна.

   - Ниночка, проводите меня до авто? – обратился ко мне доктор.

   - Конечно!

   Возле машины Вадим Григорьевич отдал рецепты и устные распоряжения.

   - Больничный доктор все прописал грамотно, но выбрал препараты так называемой "пониженной ценовой категории", в силу статуса Максима Леонидовича считаю необходимым заменить их на более дорогие дженерики…

   - То есть, их действие на организм идентичное, а цена в несколько раз выше? – воскликнула я.

   - Так и есть, - кивнул Вадим Григорьевич.

   - Абсурд!

   - Вовсе нет. Так надо, поверьте! Эти лекарства идентичны по составу основного вещества, отличаются наполнители, оболочка, упаковка, - терпеливо объяснял доктор, - они более мягкие для организма, в том числе, в смысле аллергичности.

   - Ясно, и здесь степень заботы оценивается деньгами!

   - В фармакологии в большей степени, нежели в других отраслях! Люди мудрые на это чихать хотели.

   - Легко догадаться. Действительно, губернатор мудрый человек, зачем покупать лекарства, если можно взять даром, - насмешливо хмыкнула я.

   - Друг мне сказал, что от градоправителя приходят систематически, задрали совсем. Но это я только вам по большому секрету... – эскулап прижал палец к губам.

   - Тоже мне, тайна!

   - Ладно, вернемся к нашей больной. Итак, лекарства, купленные по больничному рецепту, отдайте Вере Илларионовне, вернется домой, употребит за милую душу. А в этом доме извольте давать то, что я прописал! Кроме того, добавил витамины и масло для массажа. Завтра в десять утра придет мануальный терапевт Ольга Велимировна, прекрасный специалист, прошу любить и жаловать. После обеда, к трем, будете привозить Веру Илларионовну на физиопроцедуру в нашу клинику. Оплатите в кассе десять сеансов по этому листку назначений. И, конечно, при малейшей жалобе немедленно звоните мне! Все ясно?

   - Разумеется! Спасибо, Вадим Григорьевич, мне еще сказали, вы можете дать консультацию моим родным…

   - О да! У вас есть проблемы?

   - Мои мама и бабушка… Одна сидит на всяких ужасных диетах, у другой возраст.

   - Понятно-понятно! С большим удовольствием помогу этим – совершенно уверен – милым дамам! Но с условием: вы сходите со мной поужинать в один очень хороший ресторанчик средиземноморской кухни!

   Однако! Наш эскулап весьма прыток, рвет с места в карьер.

   - А ваша супруга не оттаскает меня за волосы? – с иронией спросила я.

   - Супруга? К сожалению, у меня нет семьи… Или к счастью, вот уж не знаю!

   - Какие ваши годы! – ответила я, кстати вспомнив слова Катерины.

   - Да-да, конечно. Ну так что, договорились?

   - Если считаете необходимым… - помялась я.

   В самом деле, малая услуга за консультацию столь дорогого элитного доктора!

   - Считаю и никаких отговорок не принимаю, давайте на той неделе…

   - Скорее всего, по приезду Макса меня в этом доме уже не будет! Я здесь, пока Вера Илларионовна болеет!

   - Если Перов не сумасшедший, то не отпустит такую красавицу!

   - Странно, нечто подобное сегодня мне уже говорили.

   - Вот! Значит, я не одинок в своем мнении! В любом случае, мобильники никто не отменял!

   - Это точно!

   - Набери меня, диктую.

   Обменявшись телефонными номерами, мы, наконец, расстались.

ГЛАВА 7. Загадки богатого дома.

Дальше день покатился по накатанной. Времени скучать у меня не оставалось. Вернувшись в дом, я навестила старушку, почитала по ее просьбе стихи Цветаевой, отыскав в библиотеке толстый голубой томик.

   " Тоска по родине! Давно

   Разоблаченная морока!

   Мне совершенно все равно —

   Где — совершенно одинокой

   Быть, по каким камням домой

   Брести с кошелкою базарной

   В дом, и не знающий, что — мой,

   Как госпиталь или казарма…"

   Великая поэтесса! Мама и бабушка тоже ее любят. А может, и я, только времени не было это понять, хотя, благодаря моим педагогшам, знала некоторые строфы наизусть. Ведь вместо колыбельных мне пели стихи, их посредством меня и хвалили, и отчитывали. А потом, слишком рано став самостоятельной и начав подрабатывать, я попросту забыла о поэзии, не до нее стало. Вспомнила здесь, в доме Макса, где все сделано для удобства человека – и я даже знаю этого человека. Да…

   " Как живется вам с другою,-

   Проще ведь?- Удар весла! –

   Линией береговою

   Скоро ль память отошла

   Обо мне, плавучем острове

   (По небу - не по водам)!

   Души, души! - быть вам сестрами,

   Не любовницами - вам!"

   Слушая, Вера Илларионовна, задремала, и я на цыпочках вышла. Ужин готовить было еще рано, Катя убирала холл второго этажа и несколько гостевых комнат, каждый день наводить марафет в помещениях, где никто не жил, не требовалось, иногда только, дабы избежать запыления. У домработницы имелся свой график работ, а в субботу и воскресенье у нее выходные дни. Если Максим вызывал Катерину для экстренной надобности, то платил вдвойне за выход во внеурочное время, все по трудовому кодексу, не подкопаешься.

   Гарик возился в саду, а Сергея я отпустила после того, как он привез лекарства, которые выписал Пеньков – вот уж стрёмная фамильичка для доктора! Услуги водителя нам не требовались до завтра, чего человека зря держать. Таким образом, у меня оставалось примерно полтора часа свободного времени, и я решила поплавать в бассейне. В самом деле, жара стоит страшная, дождичка не хватает, дабы природа умылась.

   Приняв душ, я завернулась в белое махровое полотенце и пошла в раздевалку, намереваясь выбрать себе подходящий купальник. А их в шкафу висело немало, штук двадцать, имелось так же много сланцев и шапочек самой разной конструкции. Для кого, если гости в доме появляются раз в пятилетку? Как сказал Гарик, на день рождения Максима и годовщину фирмы "Терем" здесь собирается весь коллектив, да изредка приходит зам Перова Строев с очередной девицей. В остальное время все это разнообразие ждет своего часа. Как говорится, пусть будет.

   Я выбрала шикарный сплошной купальник густого синего цвета с контрастными белоснежными вставками, надела и повертелась перед зеркалом. Обалдеть! Казалось, он ждал именно меня! Сидит, как вторая кожа, у скромной Золушки-Нинели отродясь такого не было, наверняка, стоит больше, чем учитель в месяц зарабатывает! Ранее приходилось бюджетными модельками довольствоваться, да мне и плавать особо некогда, пожалуй, и не припомню, когда крайний раз на пляж ходила.

   Еще выбрала голубые сланцы и белую резиновую шапочку с симпатичными пупырышками. Ну точно, нимфа, вышедшая из пены морской!

   Вода ласково обняла тело, приятно охлаждая кожу. Электронное табло на стене показывало время и температуру, двадцать шесть с половиной градусов, тем не менее, вначале водичка показалась холодной, и я гребла, интенсивно работая руками и ногами. Плавать меня научила мама, когда еще в начальной школе водила на речку. В институте нам положено отзаниматься в бассейне определенное количество часов и сдать норматив, у меня с этим проблем никогда не было, как у некоторых, кто не умеет держаться на воде. К слову, мой Валёк плавает, как дельфин.

   Как-то он там без меня справляется? Впрочем, с ним Вика, с такой не пропадешь. Все равно, надо бы позвонить напарнику, они там, бедняжки, на зверской жаре работают, а я тут в прохладном бассейне кайфую. Однако, угрызений совести отчего-то не испытывала, тут одна только роскошь морально убивает с моим-то обостренным чувством справедливости. Черт бы побрал социальное расслоение общества! И, как бы ни старался Гарик "отмазать" Макса, для меня он оставался олигархом, пусть меценатствующим, но все равно богачом, раздобревшим на народной нужде. Закон сохранения и приумножения материальных благ никто не отменял, и если где-то прибыло, то где-то соответственно убыло. И никак иначе.

   В отсутствие Перова, я испытывала к нему нечто вроде классовой неприязни, которая улетучится без следа, стоит мне увидеть Макса – как уже случилось однажды... Я себя знаю: сохранить благородное негодование, глядя ему в глаза, - из области фантастики. Эх, Нинель-Нинель, слабый ты человечек, как есть!

   Размышляя таким образом, я гоняла туда-сюда взбесившейся рыбиной до изнеможения – дать себе физическую нагрузку оказалось так славно! Утомление, как рукой сняло.

   Вылезла из бассейна обновленная и освеженная, сунула ноги в шлепанцы и потопала в душевую. Вдруг услыхала какой-то подозрительный стук. Звук шел сверху, где располагалась галерея с рядом деревянных стульев и выходом на вышку для прыжков в воду. Вниз, в помещение бассейна, вели металлические ступени, но еще имелась дверь на площадку боковой лестницы, соединяющей все три этажа дома и цоколь.

   Задрав голову, я никого на галерее не увидела и пошла дальше, но звук повторился, будто стукнуло небрежно откинутое сиденье деревянного стула, снова глянув вверх, уловила некий силуэт, метнувшийся в боковую дверь. Как мне показалось, женский. Может, Катерина? Но какой смысл домработнице наблюдать за мной, а потом убегать? Кроме нее, Веры Илларионовны и меня самой в доме никого нет. Или это пришел Гарик? Нет, он не смог бы улетучиться с такой грацией, не повалив весь ряд стульев, скрепленных между собой, как в кинотеатре. Да и не стал бы гигант сматываться. Значит, кто-то еще тут шарится, но кто?

   Отчего-то мне стало жутковато, повесив купальник на сушилку, я не стала принимать душ, надела махровый халат, схватила шмотки и поспешила к себе в комнату. Там искупаюсь, да уже и готовить пора.

   Переодевшись, спустилась в кухню и занялась ужином.

   Подумав, остановилась на творожной запеканке со сметаной и легком салате из свежей капусты, моркови и зелени с душистым растительным маслом. На третье ностальгическое какао.

   Еще не успела накрыть на стол, как явилась Катерина и принялась мне помогать.

   - Как ты умудряешься такую красоту сотворить? – спросила девушка, беря из моих рук тарелку с запеканкой, украшенной листиком свежей мяты и ягодами черной смородины и черешни без косточек.

   - Все просто: творог, яйца, сахар, немного муки – и дело в шляпе. Главное, следить внимательно, чтобы не подгорело, - проговорила я.

   - Да уж, просто! Только для меня – китайская грамота! Все эти "варить, помешивая, на медленном огне до полуготовности" – просто жуть какая-то! – махнула рукой Катерина.

   - Не преувеличивай, - я улыбнулась. – А хочешь, научу?

   - Не-а, ну не мое это, неужели непонятно?

   - А если замуж выйдешь? Чем станешь мужа кормить, роллами или пиццей на заказ?

   - Хотя бы!

   - Не прокатит, мужчины борщ и котлетки уважают!

   - Блин, а я японца или итальяшку найду! И вообще, где сейчас хорошего мужика нарыть? Нету их, ясно? Не для меня, во всяком случае! Не иначе, пора к бабке идти, венец безбрачия снимать! Двадцать восьмой годик пошел, а толку никакого, все по чужим домам полы мою! – ожесточилась девушка.

   - Ладно, не заводись. Скажи, а ты сегодня убирала на боковой лестнице? – осторожно спросила я.

   - На кой черт? – удивилась Катерина.

   - Ну как, твоя ведь вотчина…

   - Да я там только вчера помыла!

   - А в бассейне? В частности, в галерее? – продолжала допытываться я.

   - И там тоже, бассейн убирается через три дня, если туда никто не ходит, или ежедневно. А вообще, шеф плавает почти каждый вечер. Но галерея моется только раз в неделю. Вот вчера как раз и был такой случай, - подробно объяснила домработница и подозрительно сощурилась. – С какой целью интересуешься?

   - Да так. Ты там никогда никого не встречала?

   - Ну, в смысле? Кто туда попрется, когда я убираюсь? Особенно срач там, конечно, после гостей, тогда целый выходной только на бассейн трачу. К счастью, не так часто сабантуи случаются, а то хоть задушись. А что, ты кого-то видела?

   - Скорее нет, чем да. На галерее какая-то тень мелькнула, будто кто-то в дверь выскочил на лестницу.

   - Странно, кто это мог быть? – Катерина пожала плечами. – Точно, не я. Может, тебе показалось?

   - Может, - кивнула я.

    Черта с два! Уверена, мне не показалось! В дверь кто-то выбежал.

   - Ух, красота-то какая! – раздался густой бас возникшего в дверях Гарика: садовник пожаловал в точно назначенное время, плюхнулся на стул. – Девчат, я тут краем уха ваш разговор услыхал. Нинуша, ты кого-то видела?

   - Ну да…

   Я рассказала про таинственный стук и тень на галерее. Гарик насупился, но молчал.

   - Ну что, тоже скажешь, мне показалось? – спросила я, так и не дождавшись ответа.

   - Да нет, не скажу. Сквозняк там сильный бывает, если боковая дверь внизу откроется, отсюда и сиденья могут стучать, и дверь хлопать. А тень – ну, тоже от двери, когда защелка сработала, и тень исчезла, - рассуждал гигант.

   - А что, вполне вероятно, - согласилась Катя. – Все логично объясняется.

   - Разве боковая дверь не закрывается? – переспросила я, версия садовника звучала, честно говоря, не очень убедительно.

   - Закрывается, вот только защелка капризная, иной раз плохо держит… Не волнуйся, Нинуша, сегодня же починю! – пообещал Гарик.

   - Аллилуйя! – воскликнула домработница. – Сколько раз просила тебя этим замком заняться, все как об стену горох, а тут рассыпался мелким бесом!

   - Ладно, Катюха, не пыли!

   - Сколько раз говорила, не называй меня Катюхой! – окрысилась девушка.

   - Не ссорьтесь вы, какой толк! Гарик, приведи, пожалуйста, Веру Илларионовну, - попросила я.

   - Будь сделано, мой генерал!

   - Вот негодник! Для тебя по первому свистку бежит, будто ужаленный! – посетовала Катерина.

   Я лишь улыбнулась, ну точно, тут взаимная симпатия!

   После ужина я проследила, чтобы Вера Илларионовна приняла лекарство, и немного посидела со своей подопечной.

   - Ниночка, расскажи о себе, - попросила старушка.

   - Мне особо нечего рассказывать, - попробовала отбояриться я, - учусь и подрабатываю, все свободное время на это уходит. Тут уж не до глупостей. Слава Богу, теперь у меня есть напарник…

   - Валечка? – перебила пожилая женщина.

   - Ну да, он взял на себя поиски работы на двоих, и в вашем салоне мы очутились благодаря ему…

   - На мое счастье, - улыбнулась Вера Илларионовна. – Вы встречаетесь?

   - Нет-нет! – воскликнула я. - Мы просто друзья. Ни с моей, ни с его стороны никогда не было ни единого намека на нежные чувства. Просто, понимаете, в нашей группе большинство студентов ни в чем не нуждаются и ведут праздную жизнь, а Валя, он с райцентра Тамбовской области, мать его умерла, отец не может помогать в полной мере, вот мы и скооперировались…

   - Значит, вы не влюблены друг в друга? – уточнила старушка.

   - Нет, конечно, друзья и напарники!

   - Это хорошо, - пробормотала она.

   Кажется, старушка решила свести меня с внучатым племянником. Мною овладело некомфортное чувство нелепости собственного бытия. Ну и везуха тебе, Нинель! Не корь, так золотуха.

   - Не знаю, хорошо ли, мама мечтает, чтобы мы начали встречаться! - я махнула рукой.

   - Обычно люди понимают, есть ли между ними чувство, с первой встречи.

   - Может быть. У меня в этом смысле опыт нулевой! – призналась я.

   - Надо же, в наше-то время, когда все столь развращены и избалованы, остались еще такие девушки, как ты! – в голосе Веры Илларионовны прозвучало искреннее восхищение.

   - Честно говоря, я не отношу к своему личному достижению, что до сих пор не удосужилась влюбиться! Просто так сложились обстоятельства. Будь у меня состоятельные родители, возможно, вела бы праздную жизнь, шлялась по ночным клубам и не презирала богатых!

   - Зато ты понимаешь, в чем заключаются подлинные ценности, мой Кузя такой же. Он считает своим долгом поддержать тех, кто всерьез занимается творчеством, но никогда не станет помогать бездельнику, кричащему о своей мифической мечте, но ничего не делающему для ее осуществления! – гордо заявила старушка.

   - У меня все гораздо проще: работаю, чтобы выучиться и хоть немного помочь семье. А мечта… Нет у меня мечты, не заслужила, наверное, - впервые я сформулировала для себя невеселую истину: ни талантом каким, ни стремлением к главной жизненной цели Господь меня не наградил, пора признаться не столько другим, сколько себе самой.

   - Ниночка, а вот я уверена, мечта просто тебя еще не нашла, но скоро обязательно проснется, только дождись! – оптимистично пообещала больная.

   - Спасибо, вы добрый человек, Вера Илларионовна! – растрогалась я. – Говорят, Судьба помогает тем, кто умеет ждать!

   - Верно сказано, да только неправильно! Человек порой ждать не может – ну нет у него такой роскоши! У девушки, тем более – юность быстротечна, а у нас с тобой еще меньше времени до приезда Кузеньки!

   Глаза старушки азартно заблестели, и я невольно насторожилась:

   - Вера Илларионовна, вы что-то задумали?

   - У меня возникла блестящая идея! Кузя звонил по скайпу, делами нашими интересовался, успокоила его, дескать, все отлично. Так вот, он сообщил, что послезавтра состоится благотворительный бал-маскарад…

   - Что на этот раз: помощь юным авиаконструкторам, строительство собачьего приюта или ремонт общественной бани? – с иронией поинтересовалась я.

   - Почти. Средства пойдут на восстановление дома детского творчества в одном из поселков городского типа нашей области.

   - Хорошее дело! Может, стоит нам с Валюхой туда устроиться, обносить гостей шампанским или коробками для пожертвований? – не без сарказма спросила я.

   - Вот он, синдром Золушки в действии! – заметила старушка.

   - Обожаю ваше чувство юмора! За мишурным блеском маскарада прячется весьма благая цель!

   - Ты, как будто, осуждаешь… - пробормотала подопечная.

   - Ничуть. Просто благотворительностью занимаются те, у кого много денег.

   - Цель от этого не становится менее значимой. И вообще, бери выше: ты туда отправишься не как обслуга, а в качестве гостьи!

   - В смысле? – я едва не поперхнулась слюной от изумления.

   Тоже мне, " блестящая идея"! Похоже, моя подопечная из тех, кто хочет "сказку сделать былью", да только действительность ничего общего с вымыслом не имеет. Обижать ее не хочется резким отказом, попробую переубедить…

   - Я все продумала! – воскликнула Вера Илларионовна. – Завтра с утра метнешься ко мне на квартиру, где в шкафу висит одно замечательное винтажное платье, полностью готовое, так сказать, к употреблению. Еще моя бабушка в нем венчалась, один раз всего надела. Тем не менее, я его полностью отреставрировала. Тебе подойдет, у меня глаз наметан. Сапфировое ожерелье как раз под декольте при себе имеется. Я ведь, как истинная леди, прихватила косметичку с кремом от морщин и парой совершенно необходимых украшений! После заскочишь в магазин, позвоню с утра Славе, возьмешь у него маску жар-птицы со склада. Как знала, не стала выставлять на продажу, уж очень хороша! Роскошное боа из черных перьев также имеется, без него какой салон антиквариата! Лимузин с водителем тоже Славик закажет – его внук в прокате машин работает, глядишь, скидку сделает по-родственному. И самое главное – ТУФЛИ! У меня нет подходящих к этому платью, но не беда – знаю одну замечательную мастерскую по индивидуальному пошиву обуви, хозяйка – Нонна Свиблова, наша со Славой хорошая подруга, женщина редкого вкуса и, наконец, прекрасный специалист! Она точно справится за сутки и два часа чистого времени…

   Вера Илларионовна пришла в настоящее неистовство, настолько ее захватила данная утопическая идея, глаза старушки блестели столь азартно, словно она сама собиралась на бал. Пожалуй, пора опустить подопечную с небес на грешную землю!

   - Стоп, Вера Илларионовна! – я подняла руку, пытаясь жестом остановить поток восторженного красноречия. – Помечтали – и будет! Я никуда не еду! Во-первых, мое дело – заботиться о вас, а не посещать сомнительные мероприятия. Я не оставлю вас на целый вечер в угоду призрачному счастью пройтись в туре вальса с прекрасным принцем. Во-вторых, какой к лешему лимузин, он же уйму бензина сожрет туда и обратно – до Москвы почти четыре часа езды!

   Поскольку я замолчала, Вера Илларионовна подбодрила:

   - Полагаю, есть еще, "В-третьих"?

   - Точно. В вашем вдохновенном спиче прозвучало одно очень важное словосочетание "истинная леди"! Я таковой не являюсь и никогда не буду, совершенно не представляю, как себя вести! И вообще, одной не очень-то уютно!

   - Отвечаю по пунктам. Бал состоится в девять вечера, как принято в светском бомонде, надолго ты меня не оставишь, все равно, я уже в десять начинаю клевать носом. А чтобы ты не переживала, попроси Гарика переночевать в одной из гостевых комнат, ему-то ты доверяешь?

   - Как себе! – кивнула я.

   - Вот видишь! Теперь о прожорливом лимузине. Бал состоится вовсе не в столице, а в пансионате "Русь белоствольная", который находится всего лишь в полутора часах езды по освещенной трассе, а к самому входу в гостевой корпус проложена весьма неплохая асфальтированная дорога. И, наконец, камень преткновения – этикет! Тебе ведь уже приходилось бывать на светских мероприятиях. Разве ты не видела, как себя ведут так называемые "светские дамы"? Порой они напоминают форменных хрюшек или кривляющихся обезьян! У нас есть почти два дня на подготовку! Гм, тур вальса… Я бы сама тебе фигуры танца показала, да боюсь, ноги подведут!

   - Как раз-таки, с вальсом я знакома, еще в детстве бабушка научила, она у меня музыкант, все пыталась прививать единственной внучке тягу к прекрасному, а мне не до изящных искусств было, все стремилась от уроков правдами и неправдами отлынивать! – я невольно улыбнулась.

   - Прекрасно, значит, осталось лишь твои навыки освежить! Итак, проблем у нас нет, и никакие отговорки не принимаются! Девочка, если не хочешь обидеть старушку, пожалуйста, не возражай! Должна же я позаботиться о Кузеньке, а то помру, так и не устроив его личную жизнь!

   Последняя фраза слегка покоробила – не раз упоминала, что для вящего спокойствия не стремлюсь пролезть со свиным-то рылом да в калашный ряд. Пусть Макс уже меня зацепил, пусть даже со временем влюблюсь в него до беспамятства, все равно! Я слишком реалистка, слишком не питаю иллюзий и слишком хорошо знаю свое место в этой жизни! Вслух же сказала:

   - Вера Илларионовна, почему вы решили, что Макс непременно обратит на меня внимание? Там наверняка будет куча красивых девушек!

   - Вот именно, "куча"! А ты у нас – бриллиант! Я своего Кузю знаю! Если он тебя проигнорирует, можешь плюнуть мне в глаз! – гордо заявила старушка.

   - Ни боже мой! – я невольно прыснула. – Скажете тоже!

   - Вот и славно, чем я не фея-крестная?! Кстати, Золушка ездила на бал одна, справишься и ты!

   - Главное, не пожалеть потом, что в эту авантюру ввязалась! – пробурчала я.

   - Вовсе не авантюра, а прекрасная идея! – надулась Вера Илларионовна.

   - А пригласительный? Наверняка там драконовский фэйс-контроль – муха не пролетит! – вдруг спохватилась я.

   - Тю! Это самое простое! Позвоню Петечке Строеву, привезет в клювике, у него есть возможность и связи! Ну как, договорились? - старушка протянула сухонькую ладошку.

   - Что с вами поделаешь, моя фея-крестная! – я пожала ее руку.

   - Замечательное звание! – расплылась в улыбке старушка.

   - Заслужили!

   - Тогда действовать, действовать и еще раз действовать! Завтра! А сейчас почитай-ка мне еще разок "Мой милый, что тебе я сделала?!"

   - Грустное стихотворение! – возразила я.

   - Зато хорошее!

   Вчера еще в глаза глядел,

   А нынче - все косится в сторону!

   Вчера еще до птиц сидел, -

   Все жаворонки нынче - вороны!

   Я глупая, а ты умен,

   Живой, а я остолбенелая.

   О вопль женщин всех времен:

   "Мой милый, что тебе я сделала?!"

   И слезы ей - вода, и кровь –

   Вода, - в крови, в слезах умылася!

   Не мать, а мачеха - Любовь:

   Не ждите ни суда, ни милости.

   Увозят милых корабли,

   Уводит их дорога белая…

   И стон стоит вдоль всей земли:

   "Мой милый, что тебе я сделала?"

   Да, великая Цветаева, снова берешь за сердце своими пронзительными строками, даже меня, невинную, аки агнец, побуждаешь сопереживать вечной разнесчастной бабьей доле. Зачем любить, если это так больно?

   Вернувшись в свою комнату, я села на кровать. Поняла, насколько сильно устала за этот бесконечный день. Сил не осталось даже на то, чтобы посетовать на свое опрометчивое согласие ехать на дурацкий бал-маскарад. Однако надо было еще отзвониться Максу, который наказывал каждый вечер связываться с ним по скайпу.

   Я включила ноутбук и обнаружила три пропущенных звонка от Перова, нажала кнопку вызова, шеф отозвался тут же.

   - Наконец-то! – упрекнул он вместо приветствия. – Где пропадаешь?

   На заднем плане маячили шикарные апартаменты столичного пятизвездочного отеля: бархатная картина на стене светлого металлика и спинка тучного кожаного дивана. Лицо Макса показалось мне бледным и усталым.

   - Читала Вере Илларионовне, - коротко ответила я.

   - Что именно?

   - Цветаеву.

   - Мог бы и сам догадаться, - буркнул Перов. – Как вы там?

   Я доложила шефу о назначениях Пенькова.

   - Лекарства принимаем, завтра едем на процедуры в клинику, - завершила доклад.

   - Понятно. Как вообще дела? С Катериной и Гариком ладите?

   - Конечно, они еду мою нахваливают, а мне приятно, - похвасталась я.

   - Что готовишь? – заинтересованно спросил Макс.

   - На обед щавелевый суп и телятину, на ужин творожную запеканку, салаты овощные строгаю. Завтра хочу на обед суп грибной и зразы с капустой сварганить…

   - Везет! Ресторанная еда хоть иногда и вкусная, но домашненького все равно хочется! – с сожалением молвил Перов.

   - Надоели вустрицы да трюфеля?! – усмехнулась я.

   - Вредина! Не ем я ничего сверхъестественного, люблю простую кухню…

   - Рассказывай! Тебе же всякие там фуагра по статусу положены!

   - И вовсе я не люблю паштет из циррозной утиной печени! – отбивался Перов.

   - Фу, какая гадость, - я поморщилась. – Когда приезжаешь?

   - Скоро! Послезавтра придется посетить одно скучное, но необходимое светское мероприятие и еще пару дней понадобится для завершения дел. Кстати, хочу тебе предложить на меня поработать…

   - Что делать? – поинтересовалась я.

   - Все просто: завтраки и обеды для меня и моих домашних! Надоели все эти бизнес-ланчи, того и гляди желудок испорчу! Больно вкусно ты рассказываешь!

   - Вообще-то я не против, но Вальку бросить не могу, мы ведь напарники!

   - Найдется дело и для Вальки, не переживай! Ладно, малышка, до завтра, позвоню примерно в это же время – будь на связи. Пока!

   - Пока!

   Макс отключился. Ну конечно! Стоило посмотреть в его бесстыжие серые глаза, сразу шелковой сделалась. "Вообще-то я не против, но Вальку бросить не могу" – передразнила саму себя… Эх, Нинель-Нинель!

   А его обращение напоследок - "малышка"! Аж сердце трепыхнулось в груди, с чего бы это он такой ласковый?! Да ни с чего, язык, он без костей, мели, чего не попадя…

   "Только не возомни лишнего, девочка!" – приказала самой себе.

   Я выключила ноутбук, спатеньки пора, устала-то как! Весь день, как белка в колесе…

   Не успела надеть ночную сорочку, когда в тишине уснувшего дома услыхала подозрительный звук, словно кто-то осторожно опустил вниз рукоятку замка. Я замерла в нелепой позе, с рубашкой на голове. Вот чертова дура, не додумалась закрыть защелку, когда вошла! Некоторое время понадобилось, чтобы распутать ткань и натянуть ночнушку на тело. Рукоятка замка уже приняла нейтральное положение, но у меня создалось стойкое ощущение, что за дверью кто-то стоит и громко дышит. Разумеется, самого дыхания не было слышно, оно скорее угадывалось, но угадывалось столь четко, будто человек находился рядом и пыхтел прямо мне в лицо. Вдруг такая жуть взяла, даже в холодный пот кинуло. Подкравшись к двери на носочках, я замерла, прислушиваясь. Осторожно вытянула руку и резко крутнула защелку замка. Звук получился громким, звенящим в тишине спящего дома до состояния вибрации натянутой струны. Все, можно перевести дух, хотя бы неизвестный монстр не ввалится теперь в мою комнату.

   Прямо скажем, немного мне довелось прежде видеть американских страшилок, о чем ни капельки не жалею. Еще не хватало на придумки больной фантазии время тратить! Так вот, там какой-нибудь худосочный герой, услыхав подозрительные звуки, выходит из комнаты и ну топать по длиннющему коридору навстречу опасности, пока не натыкается на злобное привидение или не менее злобное чудовище. Вопрос: куда и зачем ты прешься, придурок?! Нет бы, притих в своих покоях да тихо трясся там от страха, нежели удовлетворять свое болезненное любопытство и лезть на рожон!

   Лично я выбираться из норки не намерена, тем паче, после щелчка из-за двери донесся не то стон, не то рычание, но невнятно, посему, кто именно там находится: мужчина, женщина или ребенок, неизвестно. В настоящий момент нас в доме всего двое: я и Вера Илларионовна, да еще Гарик в садовом домике. Но пока он до меня доберется... Или все же нажать на тревожную кнопку? Я подкралась к окну, отодвинула занавески. Еще днем заметила: из моего окна видна дорожка, ведущая к саду, аллея и домик Гарика на невысоком пригорке. Света в окнах не наблюдалось. Спит, сердешный, уж не стану будить.

   Ну а мне-то что делать, всю ночь у двери стоять и прислушиваться к каждому шороху? Во засада! Второй раз за день в доме Макса происходят странности. Кто-то вокруг меня крутится, а я ничегошеньки не понимаю: почему, зачем? Ведь ни Гарик, ни Катерина ничего подозрительного не слышали и не видели. И еще эти загадочные запертые апартаменты на третьем этаже… Чутье подсказывало: существо за моей дверью как-то связано с секретной зоной.

   В силу своего материалистического мировоззрения, я не верю в мистику. Да и вообще: привидения в современном доме простого российского олигарха вряд ли водятся, это же не графский замок с тысячелетней историей, в конце-то концов!