Оглавление
АННОТАЦИЯ
Странное имя и странное семейное проклятие — всё это досталось Фотинье. В перспективе богатая наследница крупного бизнеса совершенно не обладала магией и не могла противостоять ударам судьбы. Неудачи сыпались одна за одной: вещи ломались, стоило только прикоснуться, люди калечились, стоило только пройти рядом. Семь бед — один ответ: девушке необходимо разблокировать магию с помощью поцелуя любви и навсегда остаться привязанной к тому человеку. Родители уже нашли достойную партию дочери, но что на это ответит... будильник?
ГЛАВА 1
Здравствуйте! Приятно познакомиться! Я самый большой неудачник в мире! Неудачница, если быть точнее.
Вот и сейчас: опаздываю на последний экзамен сессии, который мне жизненно необходимо сдать, потому что пересдачу ради одной меня больше никто устраивать не будет. Да, сейчас единственный несданный мной экзамен будет проводиться только для меня. И я катастрофически опаздываю!
Моя семья считает, что удача придёт ко мне вместе с моими магическими силами. Мы потомственные маги в двадцатом из тридцати поколений. Никого не волнует, что периодически эти магические связи обрывались, потому что двадцать поколение магов шло не подряд – этот факт биографии обычно опускают. Все любят кичиться своими достижениями, но никто не любит говорить о поражениях. Мне надоела такая позиция! Я громко и во всеуслышание готова заявить, что поражений на моём веку было море, если не океан. Может и на мой век выпало отсутствие магических сил.
— Тебе всего лишь нужен поцелуй любви и все в твоей жизни наладится! — в один голос говорят родители.
Особенности нашей магии таковы, что до определенного времени она спит, но после первого поцелуя с любимым, а на самом деле с любым, человеком раскрывается и ты можешь считаться полноценной ведьмой. К тому же, если твой избранник не потомственный колдун, то после такого акта он также сможет получить магическую силу. И уж тогда получиться покорить любые высоты.
Звучит здорово? Как бы не так! Этот поцелуй любви действует ещё и как венчание и ты должна счастливо прожить с человеком всю жизнь. Всё как в сказке. Потому должно очень повезти, чтобы встретить достойного. А так как я хроническая неудачница, то мне такое счастье не светит.
Члены моей семьи, которые сами женились в семнадцать-восемнадцать очень недовольны тем, что я никого себе не ищу. Дело омрачает тот факт, что я единственный ребенок и на меня возложили большие обязательства. Только добиться своего у них не получается. Из шикарного особняка в пригороде меня отселили в крохотную однушку на другом конце города с ужасными, по их мнению, соседями.
Это абсолютно ничем не помогло им. Напротив! Мне стало гораздо легче жить без ежедневных напоминаний о поиске спутника жизни. Осознав свою ошибку, на меня насели с двойным усилием и даже сосватали меня какому-то мелкому магу, сыну своих знакомых. Им очень понравилось, что он состоит в оккультной организации и собирается стать влиятельным политиком. Я от политики, как и от оккультизма, была далека.
Также далека как и от своего университета, который находился в центре. Будильник не прозвенел, шланг душа отвалился прямо у меня в руках, пробка на дороге тянулась километр, не меньше. Доехать до экзамена не представляется возможным. Но я не я, если так просто сдамся.
К черту автобус! Добегу сама. Осталось всего три остановки. Правда в горку, но это ничего. Думаю, это будет быстрее, чем сидеть и нервно трястись в ожидании чуда.
На ближайшей остановки выбегаю из автобуса и с завидным усердием начинаю бежать вверх. Конечно же, такое медленное движение было из-за сломанного светофора и как только я выхожу из автобуса всё налаживается и моя карета несется вперёд так быстро, что нет даже шанса догнать её на следующей остановки.
В зоне видимости автобусов больше нет и в ближайший час ездить они будут очень редко – обед. Моему преподавателю ведь ни жить ни быть нужно поставить экзамен в самое удачное время, когда все, буквально, замирает. Война войной, а уже обед-то всегда по расписанию. Впрочем, его можно понять. Он принимал у меня экзамены так часто, что ему наверняка в любое время суток видеть меня тошно. Остаётся только нестись во всю прыть.
Похоже, что у нас со временем гонки. Цифры на часах пытаются бежать быстрее меня и вскоре им обязательно это удастся. Неужели весь мир против меня, только потому что у меня не было первого поцелуя? Какое миру вообще до меня дело?! Я всего лишь девушка, пытающаяся не опоздать на чёртов экзамен. Этот экзамен не спасёт мир и даже отдельного человека вряд ли спасёт. Кому же я так насолила, что всё мне мешает?
Осталось совсем чуть-чуть и я доберусь до корпуса университета. Ещё парочка сотен метров, затем перейти дорогу через подземный переход и в центральный вход. Как хорошо, что экзамен проходит на первом этаже и я не сломаю ногу, пытаясь добежать до шестого.
Да и до первого этажа мне не суждено было добежать. Сколько раз меня учили, что нельзя перебегать улицу, даже если это подземный переход. Теплое начало июня многих выгнало из дома и парень-гитарист, сидящий в переходе, наверняка из-за хорошей акустики, дома не бездельничал, а тренькал на своей гитаре и собирал деньги в чехол. В этот чехол я и наступила, затем запнулась или поскользнулась, или всё сразу, а затем полетела на холодный бетон подземного перехода.
Почему я бежала так близко к стенам? Потому что боялась столкнуться с кем-то, кто шёл бы наверх, но из-за поворота и скорости я не успела сменить траекторию движения и жестоко поплатилась за такой манёвр. Что ж, если что-то может пойти не так, то обязательно пойдёт.
ГЛАВА 2
В голове были мысли только о том, что на экзамен я совершенно точно опоздала. Что это значит? Это вполне серьёзно грозит мне отчислением. Я была настолько плохим студентом, что даже договор об оказании платных услуг больше ничем не помогал.
Кто захочет держать человека, который регулярно опаздывает, ломает всё на своём пути и ничего не может с этим поделать? Вы бы хотели? Я тоже не хотела бы.
С промедлениями ещё можно как-то смириться. В конце концов, в мире очень много непунктуальных людей. Но никто не хотел мириться с тем, что у меня в руках всё разваливается. Буквально, всё. Начиная от мела.
Однажды меня вызвали к доске и попросили написать уравнение. Сначала мел в моих руках стал превращаться в порошок, а затем от стены отвалилась тяжелая двухстворчатая доска. Всё было бы не так печально, если бы она не упала на ногу преподавателю. Перелом пальца. Со смещением.
Не только доски и мел попали под моё разрушительное влияние. В один осенний день нашу группу попросили помочь техничкам с утеплением деревянных окон. Стоит ли говорить, что первая же рама, за которую я взялась, чтобы закрыть поплотнее, осталась у меня в руках. Кстати, раму со стеклом я держала по краям и в шоке от такого события начала поворачивать её, чтобы показать остальным. Железная ручка ударила по голове мою напарницу по окну.
И это не все истории, которые успели со мной приключиться. За долгие годы обучения их было быльем, но вспоминать мне их не пришлось, потому что тот самый гитарист начал поднимать меня с пола, но смог только усадить, потому что на ноги я отказывалась вставать.
Заныли все конечности. Постепенно я возвращалась в тело и оно явно пострадало в этой гонке. На коленях и локтях виднелись ссадины, одежды была протёрта и запачкана. Из одной ладони текла кровь, на одной коленке был круглый отпечаток, похожий на ожог. Если приглядеться, то можно понять, что этот круг от двух рублей. Какая пошлость: кидать мелочь.
Я сидела в переходе и разглядывала свой новый костюм с шортами, ранения и внезапно накатило такое отчаяние. Так надоело быть сильной и пытаться изо всей мочи сохранить оптимизм. Губы сами по себе надулись, слёзы затопили глаза.
— Долго будешь тут сидеть?
Я зло посмотрела на того, кто прервал начинающиеся страдания. На меня до сих пор смотрел гитарист, чьё выступление я случайно прервала.
— Тебе какое дело?
Вести светские беседы не было настроения, но с холодного бетона действительно стоило подняться, а то с моей удачливостью и простудиться недолго.
Подниматься было тяжеловато. Страшно болело всё тело от удара. При каждом движении стертая кожа болью отдавала в голову и сердце.
Я смотрела вперёд, в тоннель, и видела только темноту. Не горели лампы и из-за поворотов едва пробивался солнечный свет. Наверно, я умерла и меня ждёт только тьма в конце тоннеля.
— Пойдём!
Гитарист отряхнул мою одежду и решительно подхватил меня под руку и повёл вглубь, в темноту. На меня накатила паника и глаза снова заполнились слезами. Неожиданно мы вышли на свет, затем по ступенькам наверх.
Свет был таким необычным, словно ангельским. Воздух остановился. Я могла видеть лучи солнца сквозь деревья, паутину, насекомых. Меня не отвлекал шум города, дороги за спиной, людей вокруг. Впервые я чувствовала себя в безопасности. Чувство безопасности подкреплялось тем, что меня вел за руку незнакомец и это нисколько не пугало и не отталкивало. С ним было легко и спокойно. Меня даже не волновало, куда он меня ведёт.
Конечно, из-за своей патологической удачливости, входя в чужой подъезд, я успела подумать, что здесь-то и закончится мой путь, потому что меня убьют, если ещё и не изнасилуют. Но даже при таких условиях я бы не хотела вырывать свою руку у этого парня. Мне было с ним хорошо. Да и общий фон последних дней настраивал на насильственную смерть. Так зачем бежать от судьбы?
За своими мыслями я не заметила как мы оказались в светлой квартире.
— Проходи в комнату.
Гитарист ткнул пальцем в комнату налево и скрылся на кухне. Дверь в другую комнату была закрыта. Значит, перед смертью он всё-таки изнасилует меня. Надеюсь, что хотя бы постельное белье чистое.
В комнате была минимальная обстановка. Двуспальная кровать, застеленная темным покрывалом, маленький шкаф для одежды, ковёр на полу, парочка алоэ на подоконнике. Всё было чисто. Я легла на кровать и закинула руки за голову. На потолке виднелось тиснение в виде звёздочек, лун, месяцев, облаков. Наверняка, они светятся в темноте. Может быть, стоит попросить маньяка подождать до ночи – так интересно было посмотреть на светящийся потолок.
Вскоре гитарист вернулся с аптечкой, стал доставать оттуда антисептическое средство, бинты, пластырь, вату, медицинский резиновый жгут… Похоже, мой маньяк любит ролевые игры. Хотя какие ролевые игры могут быть между уже маньяком и уже жертвой?
— А где презервативы? — я внимательно наблюдала за ним и так и не увидела самого важного.
— Что?
— Что? Я не боюсь, мне-то всё равно умирать, но вдруг это я чем заразна. Побереги себя, — я действительно смирилась со своей участью и всерьёз заволновалась о судьбе своего маньяка.
— Ты, вроде, головой не ударялась, — он участливо приложил руку к моему лбу.
— Нет у меня температуры! — я резко откинула его руку.
— Тогда чего ерунду несёшь?
— Так ты ж маньяк! — я сказала это настолько радостно, что гитарист ещё раз приложил руку ко лбу.
— Я не маньяк.
— Почему тогда ты притащил меня в своё логово?
— Это не логово! Это моя квартира! И я привёл тебя, чтобы обработать раны, — он показательно держал в руках бинт и антисептик.
— Да-да! А потом изнасиловать и убить! — я победно вскинула руки, но это его не проняло и он начал обрабатывать мои ноги.
— Неужели все люди, которых ты встречала в своей жизни, пытались или причиняли тебе вред?
— Нет, но все события складывались так, что вредили или они, или я.
— Тебе стоит больше доверять миру.
— Нет, не стоит, — это предложение так рассмешило меня, что я совершенно не замечала боль. — Всю мою жизнь мир ненавидит меня и пытается уничтожить.
— Не думаю, что это так. Не крутись! — он уже обрабатывал мне ладони и локти.
— Тогда как объяснить, что я опоздала на экзамен из-за самой глупой причины в мире? Такого ни с кем не могло произойти! Какова вероятность запнуться на чехле от гитары в переходе? — сарказм из меня так и лился.
— Вероятность не нулевая и случиться такое могло с кем угодно, — мой маньяк был спокоен и методично выполнял свою медицинскую работу.
— Нет-нет, только со мной.
— Считаешь себя особенной?
Чего скрывать? Я и правда считала себя особенной: магическое происхождение и хронические неудачи.
— Не считаю. Не первый год живу и знаю, чем всё заканчивается. С моим проклятием неудачи либо ты, либо тебя.
— Это как?
— Это либо ты насилуешь меня, либо…
— Либо ты насилуешь меня? — он искренне засмеялся со своей шутки.
Но мне уже было не до смеха. Этот человек один из немногих, кто проявил заботу и доброту за последнее время. Если не он принесет мне неудачи, значит я ему их доставлю, а этого мне не хочется. Нужно поскорее уходить, пока его квартира и голова ещё целые.
— Спасибо, мне пора, — я вырвала руку, на которую он накладывал стерильную повязку.
— Я ещё не закончил! — он схватил мою руку обратно и продолжил аккуратно заклеивать раны. Гитарист был так нежен и внимателен, что я в первый раз не захотела уходить от парня.
ГЛАВА 3
— Ты обиделась из-за моей шутки?
— Нет. Просто тебе может грозить опасность, — я отвечала с каменным лицом, что явно наталкивало его на мысль о моей обиде.
— Значит, либо я тебе приношу несчастья, либо ты мне?
— В точку. Так что заканчивай и я лучше пойду, пока ничего не испортила.
— Ничего ты не испортишь. Всё будет хорошо.
Он отмахивался. Не знал или не хотел верить, что я настолько неуклюжая и могу ему что-то поломать. Но его слова действовали успокаивающе. Вдруг всё будет хорошо?
— Ну вот, ты почти в порядке. Теперь соси!
Парень что-то засунул мне в рот, не успела я и подумать про насильственные действия сексуального характера. Через пару секунд почувствовала конфету.
— Леденец?
— Леденец без сахара! Специально для тяжело больных на голову.
Его голос не звучал зло или расстроено. Он был расслаблен и спокоен. Это состояние передавалось и мне. Гитарист собрал все свои медицинские принадлежности, кинул рядом со мной ещё один леденец и пошёл с аптечкой на кухню.
Сколько я уже тут? Не меньше получаса. И ничего плохого не случилось! Ссадины и царапины почти не болят, до конца дня ещё куча времени и мне дали конфетку.
— Спасибо. Извини, что я испортила твоё выступление.
— Выступление? В переходе? Забудь! Больше ничего не болит?
— Рядом с тобой ничего не болит.
Сказала я это совершенно не подумав, чем смутила своего собеседника.
— Спасибо, я рад, что есть хотя бы один человек, рядом с которым у тебя ничего не болит.
— Давай хотя бы познакомимся. Как тебя зовут? — я спешила сменить тему.
— Святослав.
— Ого, как Рихтер?
— Странно, обычно сравнивают с князем.
Я внимательно рассмотрела своего спасителя: худой, жилистый, глаза темно-карие, волосы черные.
— Нет, не похож ты на Великого князя Киевского.
— А на Рихтера, значит, похож?
— Нет, но ты же музыкант.
— Рихтер играл на пианино, а я играю на гитаре.
— Ещё не поздно! А у меня похожее имя. Меня зовут Фотинья и это ещё одна жестокая шутка моей семьи, — я тяжело вздохнула и снова уставилась в потолок. Терпеть не могу своё имя.
— Почему?
— Потому что во все времена моя семья использовала только темную магию, а меня, видимо в шутку, решили назвать светлым именем, ведь от греческого это означает “свет”, — ляпнула я и осеклась.
Не стоило и упоминать, что семьи магов очень любят необычные имена. Именно такие люди популяризировали имена, которые сейчас на слуху у всех и именно тогда, они стали использовать старые имена, которые снова чудаковато звучали в реалиях времени.
— Ты такая фантазёрка!
Из-за своей семьи мне часто приходилось бывать на светских мероприятиях и общаться с магами. Другого общения практически не было. Я старалась никуда не выходить лишний раз, чтобы не искушать судьбу, а в университете со мной отказались общаться в первые два-три месяца. Не виню их, я бы поступила точно также. И сейчас, совсем забыв, что я общаюсь с малознакомым человеком, снова умудрилась сказать лишнего. Как хорошо, что он не воспринял слова серьёзно.
— Есть хочешь?
И я хотела. Честно хотела. Итак выбежала в универ позже, чем нужно. С едой, кстати, тоже приключается всякое. Последний раз, когда я разогревала кашу в домашней микроволновке, тарелка, которую я без приключений достала на стол, развалилась на две ровные части.
— Хочу.
Стоит рискнуть, если что, куплю ему новые тарелки – не велика цена.
Мы прошли на кухню. Она была такая же светлая и минималистичная. Я сразу же заняла стул около окна и стала смотреть на небо. Святослав хозяйничал у плиты и вскоре около меня оказалась тарелка, полная еды.
— Давно играешь на гитаре? — мне давно не хватало простого общения, так что я готова была разговаривать с набитым ртом. Странно, но я даже не плюнула на него.
— Не знаю, лет шесть. Может больше.
— Почему играешь в переходе? Денег не хватает?
— Я играю не ради денег.
— Ага, а чьи два рубля отпечатались на моей коленке?
— Наверно, твои. В моём чехле вообще не было денег, потому что я его не доставал. Я уже собирался уходить, но решил сыграть последнюю песню, а чехол к тому времени успел расчехлить. И правда – такое с каждым случиться не могло, — после этих слов он крепко задумался.
Его рассказ походил на правду, потому что, если честно, никаких денег в чехле я не видела, но сложившийся стереотип о музыкантах в переходе, заставил думать о подобном заработке, а значит два рубля были мои или вообще валялись под чехлом.
— А какую песню решил сыграть? — мне вдруг показалось это очень важным. Ведь только какие-то значимые песни ты решаешь сыграть в последнюю минуту, перед самым уходом.
С этой встречей было безумно много странностей: меня перестали преследовать неудачи, мне было легко общаться с ним. Странно? Безумно странно! Было бы привычнее, если бы сейчас отвалилась ножка стола, треснул стеклопакет или по стенам побежала вода от соседей.
Я так накрутила себя, что все эти события показались мне реальностью. Я, буквально, увидела, что стол потихоньку начал сгибаться, стекло пошло трещинами, а на потолке стали появляться темные пятна влаги.
— Успокойся, — лёгкое прикосновение к моему плечу мгновенно вернуло меня в материальный мир.
Стол стоял прямо, стекла были целые и потолок был идеально белый.
— Успокойся. Всё хорошо. Ты у меня дома уже почти час и ничего не случилось. Верно?
— Верно.
Святослав осторожно выводил меня на диалог и успокаивал этим.
— Если ты так несчастлива, то уже давно случилось бы что-то или я всё-таки был бы маньяком. Правда?
— Правда.
— Что из этого следует?
— Что ты хороший человек и не маньяк.
— И что с тобой ничего здесь не случится.
— А вот это не факт, — мне до сих пор не верилось, что в этой квартире я могла быть в безопасности.
— Ты можешь оставаться здесь сколько хочешь и сама убедишься, — он был абсолютно уверен, что его версия правдива.
— Так какую песню ты играл и почему?
— Потому что захотел. А пел песню группы Кино.
— Какую?
— Когда твоя девушка больна, — он так нехотя сказал название песни, что мне аж грустно стало.
— Так у тебя есть девушка, — я сказала это как факт и ни на секунду не засомневалась в этом.
— Никого у меня нет. Песня просто нравится.
— Правда никого? — неожиданно громко спросила я.
Он только усмехнулся, кивнул и стал убирать посуду. У меня как отлегло. Какое мне дело до личный жизни человека, которого я вижу первый и последний раз? Никакого. Вот только последний раз нужно убрать. Нужно как-то встретиться с ним ещё раз. Только придумать повод. Терять хорошего человека рядом с которым всё идёт как надо нельзя. Тем более в такой сложный период.
— Чай? Кофе?
— Воду.
— Хочешь научу играть на гитаре? — парень как будто сам искал поводы больше времени проводить со мной.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Эта идея и правда не казалась мне блестящей, но мои опасения успели быть высказаны раньше, чем я о них вообще задумалась.
— Думаешь порвутся струны? Или треснет гриф? Повылетают колки? Всё может пойти не так, верно? — он откровенно смеялся, но это не было грубо или жестоко.
— Да, скорее всего, так и будет.
— Я уверен, что не будет. Давай попробуешь. Если хорошо научишься, то сможем играть вместе!
Этот угаран невозможно было остановить. Я пыталась отнекиваться, махать руками, качать головой, но все это как об стенку горох. Свят всё-таки принес гитару и с видом величайшей ценности протянул мне.
Я честно боялась брать гитару в руки – не хотелось рушить что-то, что дорого другому.
К счастью, а может к горю, брать гитару в руки и искушать судьбу не пришлось. Меня отвлек звук пришедшего сообщения. Слишком громкий, слишком противный, что бы быть стандартным звуком. И это при том, что у меня вообще стоит режим без звука. Не иначе родители постарались донести до меня свою мысль. Игнорировать их не стоило, так что я поступила взор и достала телефон.
Как я и ожидала, сообщение было от родителей и оно содержало всего два слова: "Тебя отчислили".
— Ого! Скинешь потом эту мелодию? А то я вечно пропускаю важные звонки.
Это сообщение ещё больше вернуло меня в реальность. В реальность, где я безработная студентка, выброшенная семьёй на обочину городу и хроническая неудачница. Впрочем, теперь и не студентка.
— Мелодия стандартная, — наглая ложь, — а мне пора домой.
— Проводить тебя?
Мне показалось или он не хотел расставаться со мной.
— Лучше не надо. Можем встретиться в другой день. Запиши свой номер, — мобильный, который всё ещё был в моей руки наконец пригодился.
— Как странно, сообщение никак не закрывается, — улыбнулся он со смесью страха. — И тебя отчислили из-за сегодняшнего? Ты же бежала в университет на экзамен, точно!
— Да, у меня должен был быть экзамен, но я опоздала. В очередной раз опоздала. В универе я всех так достала, что держать меня они больше не хотят. А ты где-нибудь учишься?
— Я уже закончил, так что только работаю и играю на гитаре.
Телефон снова издал пронзительную трель на невероятных частотах, от чего нам пришлось отшатнуться друг от друга.
— По-моему, тебе стоит сдать телефон в ремонт. Динамик явно не в порядке, — парень ковырялся в ухе и пытался восстановить слух.
Время тянуть нельзя и я нашла на столе чистую бумажку и ручку рядом, быстро написала свой номер.
— Ещё увидимся, — я обошла его, ещё не до конца восстановившегося, и направилась в коридор.
Около двери было зеркало и мне удалось рассмотреть себя после чудовищного падения. Выглядела я кошмарно: по всему телу бинты и пластыри, кое-где виднелись кровоподтёки и синяки, одежда стёрта и порвана. Зрелище не для слабонервных и я поспешила скорее выйти из квартиры.
— Закрывайся, — крикнула я уже на лестнице.
ГЛАВА 4
На улице стало душно, а мне предстояло трястись в маршрутке до коттеджного посёлка за городом. Ехать предстояло около часа, а с моей удачливостью это время растягивалось на два или даже три часа. Как хорошо, что из этого района идёт прямой рейс и мне не нужно делать кучу пересадок.
Маршрутка приехала, на удивление, быстро. Практически сразу, когда я подошла. Так не бывает. Каждый раз, когда я выхожу на остановку, начинается дождь или туман, или ураган. Один раз, наверно, в апреле, пошёл снег. И это при том, что у нас зимой снега не допросишься. В ту же минуту как портилась погода, переставал ходить транспорт. А как только я собиралась плюнуть на поездку куда-либо, всё налаживалось по щелчку пальцев.
В салоне не воняло бензином или алкоголем, было где сидеть – необычно всё это. Может быть, в каком-то радиусе от нового знакомого действовала аура удачливости или, скорее, нормальности, потому что только с ненормальными людьми случается столько различных неприятностей.
Окно было чистое, стекло не битое и ровное. Очень удачное место, чтобы смотреть на пролетающие дома, деревья и размышлять о жизни.
Вот люди. Ходят себе, думают о своём. На светофоре я увидела, как молодая девушка, без видимой причины, запнулась на ровном месте. У какой-то старушки чуть дальше порвался пакет и выпала картошка. Это всё я успела заметить за минуту, пока маршрутка стояла на красном сигнале светофора. У всех бывают неудачные дни. Наверно, Святослав прав и я не особенная. Со мной всё в порядке, я такая же как и все.
Настроение было замечательным и визит в семейное гнездо не сильно меня печалил. Маршрутка благополучно доехала за положенный час и я уже выходила на конечной остановке.
Не могло быть всё радужно и сразу же на выходе я наступила в глубокую яму с водой. Откуда? Ни ямы на идеально ровном асфальте, ни дождя не было. Стоя по колено в грязной воде, моя уверенность в своей обычности пошатнулась. Невозможно. Не может глубокая яма, глубже, чем даже уровень земли, появиться за несколько дней. Я была здесь два дня назад и всё было в порядке. Но даже это мелкое обстоятельство не смогло испортить мне настроение и уж тем более внешний вид.
До пентхауса родителей идти минут пять и я решила растянуть их, наслаждаясь дивным деньком. Красивые дома, ровная дорога. Жители этого района далеко не бедные люди и всё сделали для себя сами. Я уверена, во дворах царит полный порядок, только за высоким и идеально ровным забором ничего не видно. По крайней мере наша лужайка всегда идеальна. Не без магии, конечно.
В этом микрорайоне жили не только маги, но и обычные люди, которые сколотили свой капитал без магического влияния. Маги, после получения силы, старались открыть свой бизнес или влиться в семейный, если магический клан достаточно древний. Мне тоже готовили место в кресле корпорации. Конечно, после поцелуя любви и свадьбы, а до этого времени мне запрещали что-либо узнавать о делах компании. Как будто, вместе с магическими силами я сразу же получу степень магистра делового администрирования. В общем, на своей карьере бизнесвумен я мысленно поставила крест, потому что и за три жизни не разберусь с делами.
Трёхэтажный дом обшитый золотыми панелями с белой крышей. Образец безвкусицы, хотя на фоне остальных домов выглядело неплохо. Высокий красный забор ограждал огромную территорию от любопытных взоров детишек и старых любителей сплетни. Наша семья и без того не на самом лучшем счету у местных из-за разных странностей, происходящих близ нашего дома. Вот как объяснить соседям, что к нам ходят суккубы для продления регистрация, а не проститутки с ближайшей трассы на чай?
Помимо "нормального" бизнеса, магические семьи должны помогать магическому миру по мере своих возможностей. Этакая волонтёрская деятельность. Мы занимаемся скукубами и инкубами: делим между ними территорию, продлеваем им вид на жительство, но особо злостных нарушителей изгоняем с земли обратно в ад. Работа лёгкая, не пыльная, но так как суккубов больше, чем инкубов, им часто приходится толпиться на улице и смущать людей, косящих под пуритан.
Хорошо, что сегодня был выходной день и я могла спокойно пройти в свой дом.
— Ужасно выглядишь! — в саду сидела мама и заметила меня раньше, чем я её. Впрочем, замечание было справедливым.
— Я приведу себя в порядок и буду готова.
Не слушая дальнейших "комплиментов", я ушла в дом и наткнулась на отца. Он благоразумно промолчал и отошёл в сторону.
До ванны добралась без приключений. Отлепила все пластыри, убрала все бинты – дома меня вылечат магией. Мыться пришлось в холодной воде, потому что горячая в водонагревателе закончилась на мне. Жизнь налаживалась – это был привычный ритм для меня. Зато холодная вода уняла раздражение на ссадинах. Даже в неудачах можно найти удачи, возможно, раньше я их просто не замечала.
Полотенце нашлось не сразу, зубы стучали. В целом, я не получила никакого заряда энергии. А кто ж получит, если волосы вот-вот превратятся в сосульки?
Жилые комнаты располагались на втором этаже, а в ванну я пошла на первом. Халата не нашлось, так что завернулась в полотенце и пошла.
И почему родители не предупредили о гостях? Впрочем, какая разница, если позора мне не избежать.
Когда я поднималась наверх, оттуда спускались люди. Кажется, я видела их на одном из светских мероприятий. Трое из семьи магов: мужчина, женщина и, похоже, их сын. И все такие толстые… Разойтись на узкой лестнице не представлялось возможным и мы остановились как вкопанные. С минуту рассуждаем как же поступить. И тут с меня слетает полотенце. Многие часы тренировок самообладания и врождённое умение не терять лицо в любых ситуациях, помогли мне не начать визжать, судорожно кидаться за полотенцем, прикрываться руками или убегать обратно в ванну. Холодная вода, которая полностью проморозила моё тело, не позволила моим щекам раскраснелся от стыда. Я спокойно продолжила путь наверх и в этот раз им ничего не оставалось, как разойтись и уступить мне дорогу. Я не видела, но голой кожей почувствовала неодобрительные взгляды.
Как же мне было стыдно за это. От меня ничего не зависело. Наверно, я всё-таки могла как-то предотвратить это недоразумение. Например, попросить халат. Только, по классике жанра, его никто бы мне не принес. Годы неудач сделали меня закоренелом пессимистом. Но в своих неудачах я никого не обвиняю, кроме себя. Я могла хотя придерживать полотенце рукой, но вряд ли это бы мне сильно помогло.
Семья ждёт меня на важный разговор и всё остальное не важно. Надеюсь, что гости ушли, но всё-таки оденусь так, чтобы ничего с меня больше не слетело. Джинсовый комбинезон с рукавами как раз подойдет для таких целей, заодно и следы падения скрою.
До гостиной, где сидела только моя семья, добралась благополучно. Складывалось впечатление, что меня вызвали на разбор полётов. В зале лежал персидский ковёр, точнее жалкий отрезок от него. И нет бы засунуть его куда-нибудь подальше, так семейство кинуло эту заплатку на середину комнаты и гордится. Это, мол, семейная ценность. Ценностью это было веке так в десятом, когда Персия и близко не была Ираном, а теперь это изъеденная молью ткань. Цирк в том, что все гости также обязаны восторгаться этим предметом былой роскоши. На фоне остальных реликвий, бывший ковёр смотрелся жалко. Получалось так, что я стою на этой заплатке, а родственники расселись на диван и кресла. Разговор предстоял тяжелый.
— Тебя отчислили, — спокойно повторила мама своё сообщение.
Я не знала, что ответить на это. Мне было всё равно, я ожидала такого шага от университета и смирилась с ним.
— И ты выглядишь ужасно! — вступила в разговор бабушка.
— Сегодня мы все вместе должны были идти на бал, но как ты можешь идти с такими ужасными царапинами и синяками! — дедушка выглядел рассерженнее всех.
Но и на это я ничего ответить не могло. Я совершенно забыла про очередной магический бал, на котором меня, без всякого сомнения, начали бы сватать. Скорее всего, за того парня, который был здесь со своей семьей. Никак не удаётся вспомнить его имя. Оно и к лучшему, что мне сегодня не придётся идти на скучное мероприятие. Сегодня я уже успела блеснуть и на этом стоит остановиться.
— В своей комнате найдёшь мазь и намажешь все свои ссадины, — не дождавшись от меня какого-либо ответа, отец отправил меня в свою комнату, удачно завуалировав это заботой о здоровье.
Больше от меня никто ничего не ждал и мне оставалось только уйти. Хотя был один вопрос, который волновал меня: поедут ли они без меня на эту светскую тусовку.
Из этого дома нужно было выбираться. Я не так давно стала жить одна, всего пару месяцев, но здесь всё стало для меня чужим. В одночасье я перестала понимать нагромождения хлама: скульптуры, тарелки с рисунками, коллекцию часов, которые всегда показывали разные время и никак не настраивались. В обычном доме это стало бы пылесборником.
В противовес этого я вспоминала свою квартиру: минимум обстановки, только нужные вещи, которые также радуют глаз. Мне претило находиться в доме, где от меня чего-то ждут и очень злятся, когда я не соответствую чужим требованиям. Только сейчас я остро ощутила одиночество.
На кровати действительно лежала банка с массой, похожей на засахаренный мед. Плюс магии в том, что даже конечность можно срастить в рекордно короткий срок, а уж банальные царапины пройдут за несколько часов. Скинула комбинезон, однако, намазать свои боевые ранения я не успела. Пары попали в нос и я отключилась в чём была. Надеюсь, меня не пытались отравить.
ГЛАВА 5
Очнулась утром. Лежала также, как и отрубилась. Кстати, никаких синяков, ссадин и царапин на теле не осталось. Как будто и не было ничего. Значит эту мазь не нужно было мазать. Чудеса магии!
Настроение было отличным. Ничего не болело и выглядела я теперь вполне сносно. Можно смело отправляться домой и думать, что делать дальше в этой жизни.
— С добрым утром! — мама приветствовала меня как-то слишком жизнерадостно. Наверняка, вчерашняя вечеринка прошла хороша. Отличное утро. Сколько мне придётся заплатить за него? В ответ мне удалось только кивнуть. — Куда ты собралась? В сад? — она спрашивала это с такой неестественной улыбкой, будто челюсть вывихнула.
— Я собралась домой.
— Ты уже дома!
— Поменьше пейте на своих приёмах, — прошептала я.
Я вышла во двор и сразу же направилась к калитке. Отсутствовала дверная ручка и замочная скважина. Открыть дверь руками не получалось.
— Что за шутки?
Мама вышла за мной и с её лица не сходила неестественная чудовищная улыбка.
— Мы решили, что тебе не стоит жить одной, раз тебя отчислили, — она разговаривала сквозь зубы и мне показалось это сном. Кошмарным сном.
Я побежала на задний двор и с разбега прыгнула в холодный бассейн.
Нет, это не сон. И я убедилась в этом наверняка.
— Не нужно спорить. Вещи уже доставили, а квартиру сдали обратно хозяину. С нами тебе будет гораздо лучше.
В очередной раз за меня всё решили, но в этот раз решение не устраивало меня.
— Как скажете, — улыбнулась я такой же дикой улыбкой.
Мой безумный оскал её не смутила и она продолжила:
— К нам сегодня придут Тараканчиковы.
— К-кто?
— Они приходили вчера. Тебе пора в неформальной обстановке познакомиться со своим женихом, — мама отвернулась и ушла в дом. А я никак не могла переварить услышанное. Если бы я ела в этот момент, то непременно подавилась бы, но я была в бассейне и камнем пошла на дно.
— Нормально всё? — вода мягко вынесла меня на лужайку. Волну создал папа.
— Что значит жених?
Я лежала, сложив руки на груди как у трупа, и смотрела в небо.
— Ты никого себе не искала и это пришлось сделать нам.
— Пришлось? — волна негодования захлестнула меня.
— Ради твоего же блага.
— Может мне лучше знать?
— Мы нашли тебе достойную партию: образованный, знает чего хочет от жизни, у его семьи обширные связи и хороший бизнес.
— Ага, значит нашли вы его для себя.
— Он тебе обязательно понравится.
— Сомневаюсь.
Мне вообще никто не нравился. А может, это я никому не нравилась, потому что все немногочисленные свидания заканчивались катастрофой для приглашающих. Встречи со мной не сулили ничего хорошего. Только один человек смог противостоять моему проклятию.
Сил встать не было. Так я и осталась лежать на земле. Сыплющиеся на меня новости поражали одна за одной. День только начался, а я уже выжата как лимон. Вечером ещё предстояла встреча с Тараканчиковыми. Глупее не придумать. И мне пророчат стать госпожой Тараканчиковой. О нет, лучше навсегда остаться одной.
При мысли об одиночестве, в голове сам собой возник образ Святослава. Должно быть, ему совершенно наплевать на меня. Я оставила ему номер, но вчера вечером он даже не поинтересовался, доехала ли я до дома. На самом деле, я не проверяла телефон, а режим со звуком действовал только для родителей. Только это обстоятельство заставило меня встать и продолжить жить. В противном случае, я бы осталась лежать на мокрой траве до вечера.
В гостиной меня перехватила бабушка:
— Милая моя! Часики-то тикают! — она указала на большие неработающие часы с кукушкой, которые затикали под её взглядом. — Тебе уже… Ой-ой-ой! А часики-то тикают! — бабушка приложила ухо к моему животу и, клянусь, я услышала тик внутри.
— Это не часики, — я мягко убрала бабушку подальше от себя. — Это несварение желудка. Пожалуйста, не проси маму готовить праздничный ужин, а то живым никто не уйдет.
В нашем доме не было никакой прислуги, потому что все дела выполнялись магическим способом – это легче и дешевле.
Моя язвительность изрядно удивила бабушка, а может быть, она всерьёз задумалась о возможности отравления гостей. Во время её замешательства я успела слинять в свою комнату.
Телефон обнаружился на тумбочке, но никаких входящих сообщений не было. Как жаль, что его номер я не успела узнать, а только оставила свой. Я бы плюнула на свою гордость и позвонила сама, но некуда. Может убежать из дома? И что дальше? Разве что попытаться найти дом по памяти и воспользоваться предложением быть у него и проверить, что ничего не случилось.
— Скоро придут гости. Форма одежды парадная.
Распоряжение дал будильник в виде брокколи. Забавная игрушка, которая невероятно разозлила меня. Конечно, злило меня не это, а отсутствие внимания от конкретного человека, с которым всё было по-другому.
Брокколи я разбила об стену. И ещё раз посмотрела все входящие вызовы и сообщения в телефоне. Ничего нового в моем поведении, но бессмысленная и беспощадная жестокость немного подняла мне настроение. Не хочу больше подчиняться мнимым правилам и быть разменной монетой в чужой игре.
Из шкафа выпало коротенькое красное платье. Чем не парадная форма одежды?
Похожа я была в нём на девушку лёгкого поведения, но это казалось мне недостаточным, так что избыток косметики, кудри и туфли на шпильках идеально дополнили образ. Меня бы и родная мать не узнала в таком виде, надеюсь, что вероятная семья не захочет меня знать.
В доме раздался звонок, возвещающий о прибытии гостей. Значит скоро начнётся шоу! Теперь я буду поражать всех, а не только меня!
Я услышала голоса внизу и решила, что самое время для моего эффектного выхода.
— Всем привет! — лучезарно улыбнулась я на середине лестницы.
Все обернулись на меня и открыли рты.
— Милочка, мы вчера итак достаточно видели, — первой в себя пришла госпожа Тараканчикова – женщина необъятных размеров.
— В каком смысле? — спросила бабушка. Никто не хотел разговаривать со мной, так что обращение было к гостям.
— Вчера у неё слетело полотенце и она прошлась полностью голой, — ехидно рассказала Тараканчикова.
Похоже, что вчера неодобрительные взгляды принадлежали исключительно женщине.
Родители строго повернулись ко мне и сделали жест, будто большим пальцем сносят головы. Но стесняться уже нечего. Может моя наглость заставит их снова выселить меня и они наконец отстанут.
— Так если все всё видели, то мне можно раздеться? А то в нём невероятно тесно и даже жарковато. — На моём платье замок находился сбоку и я схватилась за него.
— Не стоит формальный приём превращать в дешёвый стриптиз.
Ответ гостьи был хорош, но я тоже не собиралась сдаваться так легко.
— Конечно, простите, — для начала стоит сделать вид, будто я чувствую себя виноватой. — Вы ведь хотели, чтобы я пообщалась с вашим сыном, — затем закинуть крючок неприятных новостей. — Так что мы уединимся, а вам приятного вечера, — и наконец произвести контрольный выстрел.
Я нагло взяла младшего Тараканчикова за галстук, широко ухмыльнулась его родителям и увела его в свою комнату.
В этот раз спиной я почувствовала ненависть, раздражение и злость. Так приятно расправить плечи и действовать как хочешь, несмотря ни на что.
— А ты крутая! — сказал мне Тараканчиков, когда закрылась дверь в мою комнату. Он потянул ко мне свои ласты с сальными взглядами.
— Руки убрал! — строго одернула я.
— Ты ж сама хотела пообщаться наедине, — руки он убрал, но сальный взгляд продолжил ползать по моему телу.
— Пообщаться! А не лапать друг друга.
— Общаться можно и телами, — он ухмыльнулся и подошёл на шаг ближе, вытянув руки.
— Значит так, как там тебя, руки свои при себе оставь.
— Меня зовут Зиновий Тараканчиков! — с гордостью представился он.
Я честно старалась не смеяться, но его имя заставило меня согнуться пополам в приступе смеха. В жизни не слышала словосочетания смешнее. Чтобы не обижать его ещё сильнее, я сменила тему:
— Ты хочешь торчать с ними весь вечер?
— Нет, только если с тобой, — подошел ещё чуть ближе.
— Ты на машине? — я всеми силами старалась игнорировать его приближение, буквально, вжалась в дверь.
— Нет, но для наших утех сможем взять родительскую, — он подмигнул мне и подошёл совсем близко.
— Отлично, едем гулять!
Не успел он задеть меня, как я резко открыла дверь и вышла в коридор.
— Надеюсь, что мы поедем в отель, — Зиновий быстро догнал меня на лестнице и продолжил высказывать пошлости.
Я повернулась к нему, бесцеремонно осмотрела его, стремящегося к необъятности, как его родители, и гордо объявила:
— В кабак.
Тонкий намек на то, что общаться с ним можно только под градусом, был понят и явно не одобрен.
— Мы уходим гулять! — я открыла дверь в столовую и сходу заявила это.
— Чудно! Идёте в парк? — со сдержанной улыбкой спросил меня господин Тараканчиков.
— Нет, ваш сын захотел в отель на пару часов.
Во избежании скандала мы с Зиновием быстро убежали во двор. Расчет удался и калитка без проблем пропустила нас. Я на свободе! Теперь бежать подальше отсюда! Но для начала нужно избавиться от балласта.
— Давай лучше я сяду за руль.
Водитель я неважный, но лучше так, чем он завезёт меня в ближайший лес. У меня была конкретная цель: пивной бар недалеко от моего университета. Мне показали его в самом начале, на первом курсе. Недорогая забегаловка с неплохим выбором пивных напитков. Днём там сидели прогуливающие пары студенты, а вечером выпивохи, которые мечтали только о ещё одной кружке и, желательно, на халяву.
Водить нормально я так и не научилась по причине своей неудачливости. В первый раз, когда я села в машину, у нее отвалилось днище, где были педали. В общем, знала я только теорию и сейчас мне удалось собрать всю волю в кулак и не ударить в грязь лицом.
— Куда мы едем?
— В центр.
Ещё один плюс в выбранном мною месте – центр не так подозрителен, как окраины города.
Нам без происшествий и серьезных аварий удалось доехать до паба. Конечно, я немного помяла багажник о дерево, когда парковалась. Машина стоит всего лишь несколько миллионов. С кем не бывает?
Несмотря на ранний час, у входа уже толпились разномастные люди с сигаретами и громко беседовали. Значит нужно действовать и тащить его туда, пока он ничего не понял.
А теперь представьте ситуацию: парень в дорогущем брючном костюме и с ним девушка в коротком красном платье с жутким вызывающим макияжем. Ни дать ни взять – сутенёр и проститутка. Уже на подходе мы собрали все взгляды, кое-кто свистел вслед, но наглости подойти и спросить сколько за час у народа ещё не хватило.
Все курящие выходили на улицу, но внутри здания всё равно было дымно и тяжело дышать. Мы сели за столик и продолжили ловить на себе завистливые и осуждающие взгляды.
— Здесь есть официанты? — недовольно спросил Зиновий. Поразительно! Он, похоже, так и не понял куда попал.
— Наверно, они заняты. Я сделаю заказ сама. Подожди тут, только денег дай.
Зин отсчитал мне пару крупных купюр из внутреннего кармана и величественно передал.
Барная стойка находилась у двери, а я специально заняла стол в самом углу зала и посадила своего спутника спиной к большей части помещения. Самое время уходить по-английски. Но сначала…
Я дождалась своей очереди. Зиновий постоянно оглядывался и мне пришлось показать ему руками, что ещё зайду в туалет, так что вскоре он успокоился и стал смотреть телевизор, который висел прямо перед его глазами. Всё удачно сложилось – так он не сразу заметит моё отсутствие.
— Простите, не могли бы вы через пять минут принести вон тому молодому человеку в костюме своё самое ужасное пиво, — и невзначай положила крупную купюру на бар, которой больше не касалась. Деньги незаметно улетели бармену в карман и он обещал всё сделать.
А я побежала на выход, стараясь не слушать пошлые фразочки по пути. Ключи от машины, которые оставались у меня в руки, отправились в своё последнее путешествие – в ближайший мусорный бак.
Я плохо помнила местонахождение дома Святослава, но знала точно, что бежать мне нужно было в обратную сторону, снова переходить через подземный переход и идти прямо.
Выдержать излишнее внимание стоило мне больших усилий, но лицо я не потеряла. Не пыталась изображать, будто стыжусь своего наряда. Если уж пошла в короткой юбке, то не одергивай её, а делай вид, что всё как надо.
Найти дом это ещё половина беды, а вот найти нужный подъезд, этаж и квартиру является настоящей катастрофой.
Я решила довериться интуиции и пошла куда глаза глядят. Пятиэтажный белый дом слева, второй подъезд, дверь которого удалось миновать без усилий, третий этаж. Кажется, дверь похожа.
Трель звонка раздалась в квартире, но дальше не последовали шаги или голос. Я упорно звонила, но дома никого не было. Либо я ошиблась, либо его действительно не было дома.
Возвращаться к Зиновию не вариант. Идти гулять в таком виде сродни самоубийству. У меня не было даже телефона, чтобы вызвать такси, потому что он остался дома. В общем, ничего лучше, чем сесть у его двери и ждать, я не придумала.
Повезло, что удивительно, что не проходили соседи и никто не стал гнать меня из подъезда. За всё время, пока я сидела, вообще никто не проходил мимо меня.
Не знаю сколько времени просидели в подъезде, но неожиданно, совсем тихо, я услышала приближающиеся шаги с первого этажа. Чересчур эмоциональный день слишком вымотал мои нервы и мне уже было всё равно кто именно поднимается: алкоголик с ещё непропитой потенцией, мамаша с ребенком, которая обязательно раскричится о том, что я порчу её ребенка, склочная старуха, которая попытается избить меня клюкой или прочие интересные личности.
ГЛАВА 6
К великому счастью, поднимался именно Святослав.
— Тебя отчислили только вчера, а ты уже решила найти себе работу.
Вопреки моему мнению, он очень быстро узнал меня под слоем макияжа.
— У меня было свидание, — врать не хотелось. — Но оно не пошло и я сбежала.
— Ладно, заходи, а то соседи подумают, что я вызываю проституток.
Мы зашли в квартиру и на меня накатило ощущение, что я дома. В моей тесной квартирке порой я тоже испытывала такие ощущения, но уж точно не на второй день. Хотелось бы остаться тут навсегда.
— Умываться будешь?
По-хорошему мне стоило оставить всё как есть, чтобы вернуться домой как было, но, надеюсь, в темноте ночи никто ничего не заметит. Я прошла в ванну и долго смывала толстый слой макияжа.
— Ну вот! Теперь тебя хотя бы можно узнать.
— А как ты в подъезде узнал?
— Я бы узнал тебя, даже если ослеп, — эта фраза поразила меня, но я решила не концентрироваться на этом.
— Хорошо… У тебя есть одежда для меня?
— Можешь переодеться в мою.
Святослав ходил по квартире, прибирал валяющиеся вещи, потом достал мне одежду и вышел из комнаты. Мне досталась его футболка и бриджи. Хорошо, что он был худой и одежда не висела на мне мешком.
— Откуда ты пришёл?
Я прошла на кухню, где сидел хозяин квартиры и смотрел на подоконник.
— С работы. Знаешь, что странно?
— Что?
— Вчера, когда ты ушла, у меня зацвели всё алоэ.
— И что? Они ведь могут цвести в домашних условиях. Что в этом странного?
— Хотя бы то, что на моих не было цветоносной стрелки, — он повернулся и испытующе посмотрел на меня. — А ещё они не цветут в это время года.
— Ты испугался и поэтому не писал и не звонил мне? — я решила сменить тему.
— Нет, я не испугался и я честно пытался звонить и писать,
