Роза для навигатора. Ната Чернышева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10

АННОТАЦИЯ

Бойтесь падающих звёзд – вместо исполнения желаний они приносят проблемы!

   Однажды ненастной ночью на пустыре за оградой нашего коттеджа разбился неопознанный летающий объект. Он испарился почти мгновенно, пилота так и не нашли, хотя искали тщательно и наши спецслужбы и Чужие.

   На все вопросы я пожимала плечами: не знаю, не видела, понятия не имею. Шла гроза, списала грохот на непогоду... Мне какое-то время даже верили...

   Я действительно не знала, кого именно прячу в подполе гаража. Понятия не имела, как далеко от родной планеты забросит меня проявленная не к месту доброта.

   Но разве могла я поступить иначе?

ГЛАВА 1

Код серо-синий, стационар Службы Спасения двенадцать и шесть, наше время

   Жидкость в широкой кружке - тёмно-серого цвета, как асфальт (здесь где-то есть асфальт? Покажите!) Но по вкусу и градусам – старая добрая AfBrew «Лоботомия». После серии прыжков к Чёрной Прорве и обратно - то, что доктор прописал.

   Как подошёл, не заметила. Тут многие умеют ходить бесшумно, специфика службы. В спасатели без серьёзной боевой подготовки не идут. Разве что навигаторам дают свободно дышать, да и то, после приёма спускают восемь шкур без всякой поблажки. Два раза год сдаёшь минимум. Просядешь хотя бы одному показателю, вышвырнут на гражданку, водить грузовые рейсы из пункта А в пункт Б, по одному и тому же маршруту, годами.

   - Привет! Скучаем?

   Нетипичная внешность для местных: волосы прозрачные, красивыми кольцами по плечам, глаза – морозный фиолет с льдистыми искорками. Парень крепкий, сильный, - других тут не водится. Но – наглый. Таких отстреливать надо превентивно, ещё на подлёте:

   - Я замужем.

   Горький смех внутри себя: да всем парсек на сто вокруг известно, что у нас там за брак. Этот парень – новенький, не видела его раньше, но держу пари, растрепали ему в первый же день. Иначе сейчас не цеплялся бы. Тут знают меня слишком хорошо.

   - Как страшно,- сказал он, и ладонь мне на запястье положил.

   Рука горячая, ещё бы. Если у тебя внутренняя грелка выдаёт норму в сорок градусов по Цельсию, как у кошки, будешь горячим. Я вытянула пальцы из его ладони. Прости, дружок, не до тебя мне сейчас.

   - Хочешь заняться со мной сексом? – спросила я напрямик.

   - А можно? – не растерялся он.

   - Нет, - сообщила я, прикладываясь к «асфальту».

   Лучшей разрядки, чем любовная, для белковых созданий ещё не придумали. На интрижки смотрели тут сквозь пальцы, лишь бы службе не мешало. У нашего мозгоклюя, - штатного психолога-телепата – я тоже об этом спросила. Мешает моё воздержание службе? Конкретные примеры приведите, пожалуйста. С железобетонным доказательством, что тот или иной мой косяк - следствие именно целибата. Нет примеров? Ну, и отвалите. Не лезьте в душу своими грязными телепатическими кирзачами. Без них тошно.

   И о такой моей особенности, в общем, тоже знали все.

   За исключением новичков, вроде этого. Он мне нравился всё меньше и меньше. Бесил, если уж начистоту.

   Краем глаза я отметила ухмыляющиеся рожи со второго терминала. Минуту назад их тут не было. Ставки делают, поняла я. Ну, а то, Бешеная и новичок, почему бы не развлечься.

   Как же я устала, кто бы знал. Вернуться бы домой, хоть на денёк. Снова упиться великолепием осени, вдохнуть приправленный мандариновым морозцем запах Нового Года, встретить первые подснежники по весне, летом уйти походом в горы… и чтобы снова всё стало, как было.

   Время обратного хода не имеет, к сожалению.

   Несмотря на коум.

   - Прости, - сказал новенький. – Не могу понять, кто ты по расе…

   - Человек, - буркнула я.

   Отвяжешься ты от меня или придётся всё-таки подправить тебе улыбку?

   - Это где?

   Я вызвала с ручного браса карту, ткнула пальцем.

   - Хьо! – присвистнул он. – Земная Федерация!

   Федералов тут уважали. Вот только я забыла предупредить, что спрашивать следовало не только «где это», но и «когда». Важный нюанс, так сказать. Сам дурак, что о нём забыл.

   - В секторе «синий» новый парк открыли вчера, - сообщил он между прочим. – Мы могли бы…

   - Не хочу, - отрезала я.

   - Почему?

   - Потому что не хочу.

   - Почему?

   Ой-й… не отстанет теперь.

   - Не хочу и всё тут.

   - Хранишь верность супруге? Между прочим, твоя Кев развлекается сейчас с…

   Он не успел отдёрнуть руку. Кисть лежала на стойке, четыре пальца, два противопоставлены оставшимся двум, и вот туда, в пространство между ними, я вогнала нож со всей яростью, на какую оказалась в тот момент способна.

   - Ещё что-нибудь скажи о Кев,- процедила я сквозь зубы, - и я тебе язык узлом завяжу. Вокруг шеи.

   Личные поединки не запрещены, какая удача. Убивать по правилам нельзя, непоправимо калечить – тоже, иначе кто службу-то нести будет. А вот подраться или хоть язык действительно завязать – почему бы и нет. Язык на вылете вообще ни к чему, вся связь - ментальная. Если не владеешь паранормой, то втыкаешь себе в башку телепатический имплант или шунт. Шунт даже лучше, он работает как простой приёмо-передатчик, без интеграции сознания в инфосферу.

   Прозрачноволосый убрал руку, сузил глаза, мгновенно полыхнувшие злостью. Ну, да, выше меня и сильнее, вон как дурными мускулами-то зарос. Но я ни на что не смогла бы рассчитывать, если бы учителя мне в своё время не попались хорошие…

   - С кем это ты снова ссоришься, Маршав? – строго спросила Кев, подходя к нам.

   Вспомни о ней, она и появится. Удивительная способность возникать там и тогда, где требовалось её присутствие, не программируется генетически. Это – интуиция, помноженная на опыт… и неуставное общение с нашим мозгоклюем. Осада по всем правилам, так сказать.

   - Ни с кем, - буркнула я, выдёргивая нож из столешницы. Штраф уже прилетел, мой терминал осуждающе моргал фиолетовой точкой; плевать, я не самая бедная на свете Бешеная.

   - Я вижу, - неодобрительно высказала Кев, провожая взглядом широкую спину моего несостоявшегося друга сердешного. – Что, не понравился? Это Дарух Кипелао, перевели недавно из «серо-алого»….

   Дарух. Я покатала на языке имя. Прицепила к нему образ: узкое светлое лицо, прозрачные волосы, льдистые глаза, уверенную усмешку. Вышло ничего так. Ему идёт.

   Ну, а я – Маршав.

   Мар-Шав.

   Маргарита Шаврова. Когда-то я училась на химфаке, подрабатывала веб-дизайном и мечтала в следующем году поехать в Башиль, базу горного туризма на Северном Кавказе…

***

Волосы у Кев – жидкий огонь с оранжевым просверком, густые, тяжёлые, блестящие. Она тратит на них ведро личного времени, не меньше. Моет, чешет, втирает масло и бог знает что ещё, там у неё целый чемоданчик всяких уходовых штучек. Всё затем, чтобы убрать в тугую косу: в наших условиях длинные волосы сами по себе уже нонсенс. И в то же время короткие стрижки понимания не находят.

   Всех касается, парней тоже. Если видишь перед собой коротко стриженного или вовсе бритого, вариантов немного: чужой либо преступник.

   Или я.

   Толку мне с моими крысиными сопельками в обусловленное генетикой и долгим отбором великолепие целой расы лезть. Позориться только. Да и мешает коса жить, вы даже не представляете себе, как. Несмотря на специальные крепления на полевой форме как раз для неё.

   Я смотрела, как Кев чешет волосы, заученными, доверенными до автоматизма движениями, и вдруг спросила саму себя:

   "А ты, случаем, не?.."

   Вопрос не праздный. Мы вместе уже шестой год. Что боевая пара, само собой. Живём вместе, в апартаментах на двоих, тоже в кассу. Сколько я ее на себе выволакивала, сколько она меня тащила, - уже не пересчитать.

   Брак... Этим браком Кев дала мне статус в её мире. Железобетонный. А то ведь закончиться могло депортацией в пространство Земной Федерации, и что мне там было делать? Без профессии, без родни, без базовых навыков, доступных любому гражданину Галактики. Разве могла я надеяться на военную карьеру? На место специалиста по самым интересным и захватывающим рейсам? Сейчас. Уже.

   Отправили бы на фронтир, гусей пасти. То есть, к фермерам в аграрный мир, там народу вечно не хватает. Водить сельскохозяйственный погрузчик, прокладывая для него трассы по коротким маршрутам "склад-поле".

   Нет, я на Кев не в претензии. Помогла, чем смогла, и так, как посчитала нужным. Вот только...

   "Хочешь?'- спросила я у самой себя.

   Подумала. Потом ещё раз подумала. Честно попыталась себе вообразить…

   Нет. Не хочу. В качестве гипотетического объекта своей опять же гипотетической страсти я видела исключительно мужчину, но никак не Кев. Кев – боевая подруга, сестра... Старшая. Но и только. Без этих… поцелуев.

   Тем более, что у неё мужчина есть. Всей базе известно, кто такой.

   Так что откажет, не рассуждая, плюс приложит к отказу в качестве аргумента повышенной доходчивости свой железный кулак. И будет права, между прочим.

   - О чем думаешь?- спросила она в ответ на мой взгляд.

   Я пожала плечами:

   - Ни о чем...

   Кев даже волосы чесать перестала. Ой-й-й, какой взгляд знакомый!

   - Не надо, пожалуйста, - предупредила я. – Не надо так на меня смотреть.

   - Маршав, я тебя как саму себя знаю. Говори!

   - Если ты знаешь меня, как саму себя, - медленно закипая, выговорила я, - то должна понимать, когда можно ко мне цепляться, а когда нельзя. Сейчас – нельзя. Извини.

   - Почему?

   В коротком вопросе – все они, вся раса Кев. Они не могут жить без ответов. И совершенно не чувствуют грани, за которой требовать ответа - вне любых границ. «Потому что мне больно» - в качестве исчерпывающего ответа не прокатит. Кев тут же спросит: «Почему тебе больно, Маршав?». «Нипочему», - тоже так себе вариант, ссориться я не хочу. «Потом расскажу», - означает нарваться на серию вопросов «когда именно потом» и «почему не сейчас», а если удастся вопреки всему настоять на своём, то каждый день будут клевать мозг, напоминая: «ты обещала рассказать, Маршав! Почему ты не рассказываешь?»

   Лучший способ защиты – нападение. Так?

   - Это ты подослала ко мне того типа, Кев?

   - Почему ты так думаешь? – помолчав, спросила она.

   - Потому что ты спишь с доком Санпором, - обвинила я. – И вы с ним сговорились! Скажешь, не так?

   Чуть отвела взгляд. Я молча злорадствовала. Нечистая совесть! Сговор налицо.

   - Даруха этого вы вдвоём тоже обработали?

   - Нет, - с достоинством возразила Кев. – Вот уж это – нет. Дарух подошёл к тебе сам.

   Она смотала волосы, подсела ко мне. Я не выдержала взгляда её нечеловеческих, со звёздочкой зрачка, глаз, стала смотреть на свои руки.

   - Я в ответе за тебя, - сказала Кев тихо. – Ты спасла меня. Там, в своём мире. А потом спасла ещё раз. У нас не принято выбрасывать такие долги в мусоросжигатель.

   - Ты мне ничего не должна…

   Её ладонь на моём запястье. Горячая, как сковорода. А пальцы осторожно держит, понимает – одно движение, и моя рука превратится в кисель. Это не просто жестокие тренировки с ясельного возраста и разнообразная, богатая на пакости, жизнь. Это ещё и правильная наследственность. Кев никогда не станет матерью. Она рождена для войны и службы…

    - Мы – люди Долга, - продолжила Кев, пропуская мимо ушей мои слова. – Тебе с нами непросто, Маршав. Я вижу.

   - Гонишь меня? – спросила я.

   - Нет.

   - На цепи, значит, держишь.

   - Нет. Захочешь уйти – уйдёшь в любое время, и ты это знаешь. Почему ты постоянно ранишь меня злыми словами, Маршав? Я же тебе ничего подобного никогда не говорю.

   - Не знаю, - честно призналась я.

   - Вы, Человечество, люди Чувства. Нам с вами тоже нелегко. Разные основы, разные причины одних и тех же поступков. К вашему разуму порой не достучаться. Вот и пойми не умом…

   - … жопой, - невинно ввернула я.

   - Жопой тоже можно, - кивнула она. – Чем тебе удобнее, тем и понимай. Я оставлю тебя в покое только тогда, когда ты будешь счастлива. А пока терпи.

   Я погрызла костяшки пальцев. Кев серьёзна, как чёрная дыра. Не оставит, факт.

   - Кофе хочешь, Кев? – спросила я. – Сварю.

   - Давай, - согласилась она.

   Но по дороге в кухонный блок я чувствовала на спине лазерный прицел её взгляда. Разговор не окончен, Кев вернётся к нему обязательно. И снова вынесет на аутсорсинг мои кишки.

   Из благих, разумеется, побуждений.

***

Зачем навигатору броня? Попадёшь в переделку, узнаешь. И да, физподготовка в полной выкладке – за тем же самым. Лично с плазмоганами наперевес ни один навигатор не бегает, но если припрёт, то обязан. И с плазмоганом бегать, и стрелять из него не себе же в задницу, и боевой нож в глаз с десяти метров, и в рыло дать, и с ноги зарядить, - полный список. Космос безжалостен к неподготовленным неумехам. Хочешь жить и работать на интересных рейсах – вертись.

   Вот уж я вертелась.

   Особенно в первый год.

   Альпинистская подготовка по сравнению с местными нагрузками – детский сад ясельная группа. За шесть лет службы я выжала из своего тела всё, что смогла. И смирилась с тем, что, по сравнению с большинством наших бойцов, я - маленькая и слабенькая. Человек.

   Впрочем, броня на вылетах неплохо уравнивает шансы. А в личных поединках существуют правила. Я ведь никогда не доводила народ до настоящей ненависти… кажется… да и мозгоклюй наш дело своё знает: если двое слишком уж активно друг друга не любят, их разводят по разным стационарам не только в пространстве, но и во времени именно с тем, чтобы зарубить любую жажду крови на корню.

   Я хлопнула ладонью по дакти-замку, активируя цикл зарядки. Броня отчекаплена, замечания технического отдела устранены, осталось только восполнить энергетические накопители. У соседних шкафчиков ещё моргали фиолетовые огоньки: их хозяева займутся снаряжением позже. Куча дел после вылета, понимаю. Проведать своих пассий, выспаться, нализаться в хлам, подраться… Всё это причины уважительные, а времени до нового дежурства хоть отбавляй. Только я не люблю оставлять на потом собственную безопасность.

   Я помню, что я – человек, а значит, - да-да! – маленькая и слабенькая. Стоит только поверить в своё всемогущество, хотя бы на миг, и тебе конец. Я - не верю. Я отдаю себе отчёт в том, кто я. Попаданка. Девушка из прошлого Старой Терры, 21 век докосмической эпохи. Без генетических модификаций.

   Натуральнорождённая.

   - Вот ты где, Маршав. Отлично!

   Рмитан-ранеш Санпор, наш штатный психолог, по совместительству, любовник Кев, собственной персоной. Прям такой весь случайный, аж не могу. У этого типа ничего случайного не бывает, от слова совсем. Он знал, что я в оружейной. Ко мне и шёл.

   Я сунула кулаки в карманы и набычилась. Ненавижу мозгоклюйство! Но от Санпора зависит мой допуск на вылеты. Он знает, что я в полной его власти, и знает, что я знаю о том, что полностью в его власти, со всеми своими почками, селезёнкой и всеми остальными потрохами. Р-р-р, неприятно!

   - Ну-ну-ну, Маршав, - укоризненно выговорил Санпор, присаживаясь на длинную лавочку, идущую вдоль шкафчиков. – Что за взгляд! Будто я тебя на части без наркоза режу…

   Теперь я смотрела на него сверху вниз, но как бы вам сказать. Ощущение: маленькую девочку строгий папа будет сейчас ругать за двойку по математике.

   - У тебя потрясающее образное мышление, Маршав, - скупо улыбнулся Санпор. - Большая редкость даже среди людей…

   - Не смейте читать мои мысли! - обозлилась я, усаживаясь на лавочку. – Вам же это запрещено!

   Очень не хотелось стоять в позе проштрафившейся школьницы! Но и на одной лавочке с Санпором сидеть – тоже такое себе удовольствие. Он страшный. По-настоящему страшный. Как ещё Кев его целует?..

   - Запрещено, - кивнул он. – Но ты транслируешь свои мысли на целый парсек в зоне поражения. Их только древний обомшелый астероид не воспримет. А я живой, у меня первый ранг, всё-таки.

   - Обидели зайчика, - буркнула я непочтительно.

   - Вот, - горько выговорил Санпор, поднимая глаза к потолку, - живёшь, никого не трогаешь, жизнь твоя течёт спокойно, размеренно и ровно, и даже ментальные допросы негодяев проходят как по учебнику. А потом на твоём стационаре заводится человек. И весь, тщательно выстраиваемый годами кропотливой работы, эмоциональный баланс инфополя летит в чёрную дыру.

   - Сейчас расплачусь, - предупредила я.

   - Лучше возьми себя в руки, - искренне посоветовал Санпор. – И перестань засорять эмофон.

   - Простите, - сказала я, беря в себя в руки.

   Первое, чему Санпор научил меня – технике очищения сознания от лишних эмоций. «Люди, - говорил он, - имеют врождённую склонность к телепатии, и потому живут в перманентном эмоциональном кризе. Слишком остро воспринимают и не менее остро отдают. Необученное сознание с такими особенностями наносит исключительный дискомфорт и даже вред. Учись, Маршав, самоконтролю, учись. Не выучишься, так и останешься в этой милой комнате с мягкими стенами и встроенной системой подавления ментального шума…»

   - Уже лучше, - удовлетворённо сказал психолог, внимательно за мной наблюдая. – Можешь ведь. Если захочешь.

   - Док, - решительно сказала я, - вы же здесь по делу, я вас знаю. Вот и давайте по делу!

   Тут в оружейную зашло несколько парней. Их шкафчики были на противоположной стороне от меня, но я отлично разглядела каждого и едва не застонала: одним из них оказался тот самый тип с прозрачными волосами. Он перекинулся с приятелями какой-то шуточкой, а потом вдруг обернулся и поймал мой взгляд. Меня полоснуло злостью, даже в глазах потемнело на миг.

   Я схватила Санпора за грудки:

    - Вот вы с этим Дарухом ко мне по какому делу! Да чтоб вас обоих через коллапсар на досвете! Ваша терапия мне до тазика, ясно вам? Давно уже пора понять, что не выйдет у вас ничего! Понять и отвалить от меня! Насовсем отвалить. Навсегда.

   Санпор осторожно разжал мои пальцы:

   - Маршав, - сказал он, счастливо - прям ребёнок, которому дали леденец! - улыбаясь, - моя терапия наконец-то принесла свои плоды! Даже раньше, чем я рассчитывал.

   - Чего?- обалдела я.

   - Ты запомнила имя этого юноши.

   Дарух старательно грел уши, делая вид, что страшно занят своей броней.

   - Вашу мать, док! - неизящно выразилась я. – Всё равно будет по-моему!

   - Да? – скептически хмыкнул Санпор, поднимаясь. – Поглядим.

   Я треснула от злости, вскочила, занесла ногу, пнуть лавочку, потом передумала. Лавочка-то металлическая! А ботинок на мне не бронированный.

   Дарух уже стоял возле меня:

    - Что он от тебя хотел?

   Я посмотрела на него, сосчитала до десяти, улыбнулась и ответила:

   - Ничего.

***

Если от оружейной повернуть вправо, то будет небольшой мостик над нижним ярусом, а за мостиком – обзорная площадка с прозрачной стеной. Не экран, стена на самом деле прозрачная. За нею – безграничный космос. Звёзды, звёзды, звёзды, звёзды… Небо заткано светом так, что на нём не осталось места для черноты. Беззвёздное пространство сияет сиреневым, алым, синим, - это так называемые туманности. При таком небе ночью на планетах светло, как пасмурным днём у нас на Земле. Я знаю. У меня были увольнительные на планеты местной группы. Попробуй-ка не слетай в положенное время на курорт! Санпор к вылетам не допустит.

   На самом деле я живу полётами. Вся моя жизнь – в ложементе навигатора, от и до. Я маневрирую, я выбираю пути, я веду корабль сквозь пространство и время, у меня интуиция и – теперь уже шестилетний! – опыт. Меня ценят.

   Но того безумия, с каким мы вместе с Кев улепётывали с Земли двадцать первого века – с моей, чёрт побери, Земли! - я не испытывала уже очень давно.

   Что-то ушло из души. Что-то, что держало меня, не давало мне перестать быть собой. Теперь я словно на краю бездны стояла, а в спину толкал порывами свирепый ветер. Ведь сорвусь… вопрос времени…

   «Ты запомнила его имя…»

   Запомнила.

   Дарух.

   Прозрачные волосы, льдистые глаза…

   К чёрту!

   Я всё равно к нему не подойду. А сам он очень скоро перестанет меня цеплять. Вокруг полно других женщин, красивее и сильнее меня. И его родной расы, что важно. Детей ему родят… а хотя в здешнем мире детей рожают в пробирках, выращивают в аппаратах искусственной утробы, с модификациями или без, так что абсолютно неважно, плоден твой партнёр или бесплоден, есть у вас биологическая совместимость или её нет. Другое дело, что ты подписываешь контракт, прямо запрещающий тебе заводить ребёнка, пока находишься при исполнении. Репродуктивный центр втыкает в тебя противозачаточный имплант, который ты не можешь снять по своему желанию нигде, только через РЦ. И живи, жизни радуйся. Закончишь служить - приходи, соберём тебе… эмбриончик.

   Сплошная польза, куда ни плюнь. Дети рождаются без наследственных болезней и всегда вовремя. Голова не болит о средствах барьерной контрацепции вообще. Стационар доволен: никаких тебе увольнений по причине внезапной беременности сотрудника.

   Сказка, а не жизнь.

***

Слабо вам сто раз отжаться? А двести? А двести раз отжаться в режиме утяжеления? С Кев над душой, уточняю. Стоит, ругается, костерит бестолочью. Да как вытянет по ногам хлыстом – шевелись. Больно, блин! Хлыст электрический, мать его! Какое там старые добрые армейские сержанты на моей, оставшейся тыщу лет тому назад, Земле. Кев хуже во стократ.

    - Если бы я знала, что всё окончится вот этим вот, - сообщила я, отдуваясь, - я б тебя сразу бросила нафиг!

   - Не бросила же,- безжалостно заявила Кев, охаживая меня очередным зарядом бодрости.

   Я взвыла, ушла в подкат и хлестнула в ответ. Промахнулась. Но это же Кев! Ты её подлови попробуй. Через пару секунд я уже правильно лежала мордой вниз: когда твой локоть в живодёрском капкане, а на спину давит жёсткое колено, ничего другого тебе не остаётся.

   - Растяпа, - обругала Кев, отпуская меня. – Учишь её, учишь… Вставай.

   - Не буду, - отказалась я, перекатываясь на пятки. – Хватит, Кев!

   - Время ещё не вышло, - сурово ответила она. – Вставай!

   - Не буду!

   Сейчас она ударит. Я её хорошо знаю, она не потерпит неподчинения. Такой характер. Положена тебе динамическая тренировка от сих до сих – изволь. Даже смерть не является уважительной причиной завершать занятие раньше. Дисциплина. Орднунг!

   Хлыст свистнул, и я метнулась в сторону, за пределы тренировочного ринга. Уже оттуда наставила на Кев пистолет из пальцев:

    - Пиф-паф, ты убита!

   - Маршав! – разозлилась она.

   - А чего Маршав, в реальном бою так и было бы. Мы же все в броне на вылете, даже если в туалет приспичит!

   Сигнал зуммера: время вышло. Кев отшвырнула хлыст, показывая своё недовольство. И тут мне на ручной брас пришла рассылка. Я активировала голографический экран: расписание дежурств от диспетчерской. Явиться послезавтра… блабла… планируемые вызовы…

   - О! – восхитилась я, - в планах бросок к Лазурной стоит!

   - Нашла, чему радоваться, - буркнула Кев, отключая тренировочную зону.

   - Ты что! Это же взрыв сверхновой! Всю жизнь мечтала увидеть.

   - Ты его не увидишь, - хмуро осадила меня Кев. – Ты будешь улепётывать из того хронопласта со всех движков, и если где-то дрогнешь или ошибешься, то больше не увидишь ничего и никогда. Сколько там народу?

   - Двести пять…

   - Двести пять гражданских учёных со штырём в башке, - Кев скривилась, как при зубной боли. – Маршав, молись, чтобы в этот план вписался кто-нибудь другой…

   Я промолчала.

   В тренировочных полётах мы отрабатывали навигацию в пространстве взрывающейся звезды. Начальство считало, что навык полезный и владеть, хотя бы в теории, им должны все. Сложно, интересно, хочу попробовать в реальности. Что плохого?

   Но Кев в последнее время осторожничает совсем уж по-стариковски. «Как бы чего не вышло», - её новый девиз. А я… Я хочу посмотреть на взрыв Сверхновой! Пусть даже издалека. С гражданскими будут разбираться бойцы. Собирать, строить в колонну и вести в пассажирский отсек. Ничего, наша малышка способна вместить до двух тысяч человек, если поднатужиться, то и все три. Нам по космосу не в круизы ходить. А вот серия прыжков в наше время – уже не их забота.

   Забота навигатора.

   Надо очень хорошо чувствовать Вселенную со всеми её хронопластами и лазейками между ними, чтобы стать отличным навигатором, лучшим во всей нашей малой локали. Я не хвастаюсь, я объясняю факт. Я – лучшая. Шесть лет я здесь не щи лаптем хлебала: училась. Чего мне это стоило, знала только я сама.

   Я проведу корабль через все шторма и потаённые норы Галактики. Я умею.

   Но, если по совести, я умею только это.

   И больше ничего…

***

В коридоре столкнулась с Дарухом, с кем же ещё. Посторонилась, пропуская, и он решил галантность проявить, тоже отступил – в ту же сторону, что и я. Я назад – и он назад… да твою же мать!

   - Говоришь по-русски? – неожиданно спросил он.

   Я даже не поняла поначалу, о чём он! Смотрела снизу вверх, в его ледяные глаза, и медленно офигевала. Он воспринял плюнутое мною сквозь зубы ругательство! Не просто воспринял – ответил мне на моём родном языке, и как ответил! Практически без акцента. Как будто вырос на соседней улице.

   - Я с детства жил в локали Новой России, - объяснил Дарух, слегка улыбаясь. – Новый Китеж, может, слышала?

   Я только головой покачала. Земная Федерация - велика, кто спорит. Локальное пространство Новой России – не из самых маленьких, тоже известно. Но чтоб здесь, на нашем стационаре, встретился кто-то, кто там вырос… кто знает русский…

   Либо это космическая случайность вселенского размаха, либо… да-да. Происки Санпора! Потому что, отпахав шесть лет в нашей Службе, невозможно сохранять наивную веру в чудеса. Жизнь у нас такая, что чудеса творим лишь мы сами. Их просто некому больше делать.

    Обложили со всех сторон, волки!

   … Кев, к примеру, русский так и не выучила. Кроме мата, конечно же. Обсценные слова любого языка почему-то всегда цепляются легко и быстро, чего не скажешь обо всём остальном.

   - Замечательно, - ответила я, собрав, наконец, себя в кучку. – Молодец. Держи пять.

   Слова родного языка прозвучали странно. Отвыкла. За шесть-то лет. Поди и акцент появился...

   - Почему ты такая злая, Маршав? – с любопытством спросил он.

   - А ты почему такой тупой, Дарух? – в ответ поинтересовалась я.

   - Почему ты считаешь меня тупым?

   - Потому что ты тупой и есть.

   - Почему?

   - Отвали ты от меня! Отстань! Ты меня бесишь! Так понятнее?

   - Почему я тебя бешу?

   А-а-а-а. Сдохнуть. И ведь он не понимает совершенно искренне!

   - А ещё на Новом Китеже жил, - фыркнула я. – Как же ты там жил, если элементарного не понимаешь?

    На это он не нашёлся, что возразить, во всяком случае, сразу. А я воспользовалась замешательством врага и поспешила сбежать.

   Просмотрела стандартные отчёты технических служб. Наш корабль проходил очередной чек-ап, замечания в списке – некритические, послезавтра – к началу дежурства – они будут устранены. Вообще следить за состоянием корабля дело бортинженера, но я не люблю держать вне контроля такую важную информацию. Я – навигатор, и я должна знать, где могу проскочить без оглядки, а где машину лучше поберечь.

   Лазурная.

   От нас, между прочим, она хорошо видна. Яркая голубая звезда, резко выделяется на местном космическом многоцветье, - заметишь даже если не хочешь. Взорвалась двести лет тому назад от базового времени. Пышный фейерверк дойдёт от неё к нам ещё очень не скоро.

   У Лазурной дежурит стационар с астрофизиками. Они изучают гравитационные возмущения, параметры звезды, которая вот-вот умрёт, очень много открытий было сделано в тот период… а вытащили их оттуда именно мы. Такой вот интересный временной парадокс. В основном потоке истории миссия по спасению уже прошла, но корабль спасателей – корабль нашей службы, искренне надеюсь, что мой! – отправится на выручку, может быть, послезавтра. Или даже позже.

   Честно говоря, я в темпоральную физику так и не вникла, слишком сложно для меня с моими двумя годами химфака в прошлом Старой Терры. Но я умею сводить воздействие на ткань былого к минимуму, допуск у меня по полётным картам – ноль… и большинство наших навигаторов могут похвастаться тем же.

   На наших стационарах нет прошлого. Нет будущего. Мы живём в безвременьи… в самый раз почувствовать себя богом…

   Чёрт, вот что значит - шестилетняя привычка прятать мысли. Рядом с доком Санпором иначе нельзя. Прицепится, и все извилины выклюет. У него первый ранг. Никогда заранее не угадаешь, слушает он тебя сейчас или чем-нибудь другим занят. Да, сейчас он в своём кабинете, а я возле ангаров, но для телепатии нет преград, нет запретов, и контакт глаза в глаза для перворангового вообще не обязателен.

   Выдай что-нибудь, что возмутит ментальный фон стационара – и привет, терапия в комнате с мягкими стенами.

   Поэтому повторяешь про себя снова и снова то, что заставили выучить как «отче наш» в первые дни галактической жизни.

   Время обратного хода не имеет. Несмотря на то, что мы научились ходить по хронопластам, как у себя дома. Твое, личное, время идёт уже стороной, и чем дольше летаешь, тем более одиноким становится твой путь. Вернуться туда, откуда тебя выдернуло когда-то в ослепительный мир рискованных танцев на острие ножа со смертью, ты не можешь. Спасти тех, кого потеряла безвозвратно, не можешь тоже. Твой собственный хронопласт, ужом извивающийся по кротовым норам среди всех остальных обратного хода не имеет. Назад дороги нет и не будет. И остаётся только служба до конца... До конца дней, твоих. Ты либо выйдешь в отставку когда-нибудь. Либо сгинешь бесследно. В любом случае, останется от тебя лишь сухая строчка в базе данных нейросети стационара: имя и даты службы.

   Немного жутко, если вдуматься.

   Но можно ведь и не вдумываться.

   Достаточно просто исполнять свой Долг.

***

Разрешение на вылет дистанционно не получишь. Поднимаешь заднюшку и топаешь в диспетчерскую. Это если у тебя добро от Санпора есть. Я немного дёргалась по поводу того, что он сейчас вот как возьмёт, так и не завизирует мне допуск… и топай, Маршав, к нему в кабинет, подставляй мозги под перфоратор. Но нет, проявил снисхождение: горит зелёная плашка напротив моего личного профиля.

   Я тихо порадовалась и побежала регистрироваться.

   Контроль у нас перекрёстный, на нескольких уровнях. Нейросеть стационара, нейросеть служб психического здоровья и здоровья физического. Живые представители этих служб: приоритет в принятии решения – за человеком; считается, что искусственный интеллект не способен различать тонкости и нюансы, доступные живому мозгу при наличии развитой интуации и опыта.

   - О-о-о, какой! – в восхищении выговорила диспетчер, вытягивая шею на кого-то за моей спиной.

   Ей тут же прилетело по ментальной связи от старшей коллеги, да такое, что аж уши заалели. Грубое замечание, на самом деле грубое, даже повторять его тут не стану.

   - Пройди сюда, Маршав, - взялась диспетчер за свою работу. – Сделай скан сетчатки глаза… оставь свой визит…

   Я держалась до последнего, не оборачивалась, хотя тянуло. Но когда я вышла из кабинки, то увидела Даруха. Нет, а что ты хотела? Он в твоей команде теперь. Спасибо доку Санпору.

   Я была уверена, что подлянку с Дарухом подстроил именно Санпор. Исключительно ради моего же блага! Не мытьём так катаньем: меня в любом случае потянет к тому, кто говорит на моём родном языке, основательно за шесть лет подзабытом. Убийственный расчёт! Расстреляли, закопали, нагребли сверху землицы и на холмике сплясали. Ну, док! Припомню!

   … Прозрачные волосы. Интересно, они сами по себе такие, генетически обусловленная особенность, или специально Дарух добивался именно такого эффекта? Свет скользит сквозь пряди, играет бликами, над головой поэтому лёгкая разноцветная радуга. На запястье свежий шрам… кажется, тогда, в релакс-зоне, когда он мне мешал искать себя на дне кружке, шрама не было… или был?

   И девчонки вокруг. Штук пять, посчитаем сюда диспетчера, - шесть. Зубы скалят в ответ на его шуточки, глазки блестят. И все - рослые, красивые, с пышными косами ниже талии… Дохлый номер, Маршав. Успокойся и не смотри.

   Дарух почувствовал мой взгляд, обернулся, и снова эта улыбочка его фирменная, уголками рта, и в глазах черти пляшут. Я вздрогнула и отвернулась. Пусть не думает, что я на него пялюсь. Ещё не хватало!

   В ангаре я подошла к кораблю. Дежурство начнётся не сегодня, но я уже не могла найти себе места. Повела ладонью по обшивке, и бок корабля в ответ на касание потеплел, признавая во мне Ту, Что Владеет Правом Приказа…

   Я так и не выучилась думать на бытующем здесь маресхове. И на эсперанто, которым тут владела примерно треть народу, тоже думать не получалось. Мысль шла на русском, всегда на русском. «Временной лаг между мыслью и переводом на другой язык может стоить тебе жизни, - сказал как-то мне Санпор. – Перестроить своё сознание ты не можешь, хотя не помешало бы, но учитывать такую свою уязвимость – должна. Впрочем, тебя выручает образное мышление, присущее всем людям. Я бы рекомендовал тебе вставить телепатический имплант и учиться. У тебя получится, уверен».

   От импланта я отказалась, вот ещё, превращать свой мозг в проходной двор. Чем выше ранг, тем сильнее интеграция в инфосферу, а там каждый знает о всех, и все знают о каждом. Мне это ни к чему совсем. Несмотря на выдающиеся данные. Но шунт поставить пришлось.

   Корабль отозвался на касание. Тёплая радужная волна внутри сознания: вопрос-узнавание-предвкушение слияния... «Погоди, - ответила я, без слов. – Ещё не сейчас…»

   Не сейчас. Но скоро, скоро, скоро! Скоро мы выйдем в Простор и понесёмся вдоль темпоральных линий, взмоем на гребень гравитационного шторма, неизбежного при взрыве звезды, преодолеем бури и штили, вернёмся назад. Корабль и его навигатор врастают друг в друга намертво. Общее поле мыслей и чувств, общее сознание, единый контур принятия решений… Санпор объяснил бы точнее, он - телепат, его хорошо учили. Мне логика ментальной связи с машиной недоступна.

   Достаточно того, что связь между нами есть.

   Я прижалась плечом к обшивке. Потянулась пальцами в личный пространственный карман, вытянула то, с чем не расстанусь никогда, прежде убьют.

   Коричневая женская сумочка из кожи, с кисточками и кармашком для мелочёвки, меня, помню, жаба за неё душила долго, - слишком дорого, не по средствам студентке, пусть и с повышенной стипендией и подработкой. Но зато удобная, и то, что надо. Бывает, взглянешь на вещь, и с первого же взгляда понимаешь: это – именно то, что тебе надо.

   В сумочке лежала распечатка моей курсовой, на тридцать листов А4, USB-флэшка на шестнадцать гигов, прокладка в жестяной коробочке, паспорт, ключница с ключами, жёлтый кожаный кармашек для карт, и сами карты в нём, смартфон Сяоми в зелёном чехле. В кармашке для мелочей – надорванный трамвайный билет, половинка упаковки «Орбит» (ах, этот мятный запах через годы!), монеты по два, пять и десять рублей, аккуратно сложенный чек из магазина DNS, зелёная купюра на двести, брелок без ключа, люминофорный котик, на ручку цеплять, чтобы в темноте фары отсвечивали и водитель видел пешехода…

   Предметы из прошлого, шесть лет тому назад по личному времени, почти семь веков назад по базовому времени стационара. И, как бы вам сказать… хронопласт понятие непостоянное. Именно тот, откуда тебя выдернуло, тебе недоступен от слова совсем. Если я решусь угнать корабль и двинуть на свою родину в своё родное время, я попаду в соседний хронопласт, максимально близкий к исходному. Похожий, но всё-таки другой.

   Может быть, там будут действовать мои банковские карточки. Может быть, даже смогу войти в аккаунты социальных сетей… приближённые к моим, похожие на мои, и всё-таки – не мои, другие.

   Кого я совершенно точно не встречу, так это саму себя. Исключено полностью. Я попаду в то место и в то время, где девушка, похожая на меня, будет отсутствовать. В её след я попаду. На её место. Не спрашивайте меня, как. Учите темпоральную физику, может, поймёте что-нибудь; я понять ничего не смогла.

   Дороги назад нет, Санпор постарался примирить меня с печальной реальностью.

   Спасибо ему! Но если я буду слишком долго медитировать на вещи из прошлого, док снова выклюет мне мозги. Я осторожно застегнула сумочку, и убрала её в пространственный карман. Полезная штука! Приборчик не больше тоненькой палочки. Но генерирует пространственную каверну размером с добрый сейф. Помимо старой сумочки я там держу НЗ, энергонакопители, копии флэш-кубов полётных карт, даже мини-плазмоган. Не дай мне бог всё это потерять. Слежу.

   Я пошла вдоль корабля, слегка касаясь кончиками пальцев тёплой обшивки. И районе кормы столкнулась нос к носу угадайте с кем. Преследует он меня, что ли? Или тоже телепат, как Санпор? Но значков паранормы у него на одежде я не увидела, а ведь скрывать их прямо запрещено.

   Лучший способ защиты – нападение, так?

   - Ты что за мной по пятам ходишь? – зашипела я злобно.

   Дарух прислонился плечом к кораблю, - совсем как я недавно! – и ответил:

   - Ты за мной ходишь тоже, я думаю.

   - Не смей со мной говорить по-русски! – тут же взвилась я.

   Осознала свою ошибку мгновенно, да слова уже вылетели, не поймаешь.

   - Почему? – последовал закономерный вопрос.

   - Потому что я не хочу!

   - Почему не хочешь? Это твой родной язык, почему он тебе неприятен?

   - Любопытному на днях прищемили нос в дверях, - ядовито сообщила я.

   Мой молчаливый диалог с кораблём и прошлым самым бесцеремонным образом оказался прерван. Даже если Дарух уйдёт вот прямо сейчас, хрупкое чувство единения с машиной и самой собой потеряно и уже не восстановится, во всяком случае, сейчас. Принесла же его сюда нелёгкая! Позже не мог придти. Или раньше.

   Иногда время, забавляясь с нами, как кошка с тряпичной мышкой, начинает сводить. Врагов, друзей. Мужчин и женщин. Беда, если вокруг меня и Даруха захлестнулся такой вот водоворот! Покоя не будет.

   - Почему ты перевёлся именно к нам? – спросила я.

   - Мне было всё равно, Маршав, - ответил он. – Я здесь случайно…

   Случайно, как же. А в анкете вакансии стационара наверняка было: знание русского - обязательно. Санпор, чтоб ему икалось сейчас до посинения!

   Я пошла дальше, не оглядываясь, хотя тянуло. Спиной чувствовала: идёт следом.

   Тронет меня, врежу, злобно думала я. Мне против него – что мышке против кошки, но не потерплю всё равно. Не надо меня касаться. Нечего даже пытаться. Единственные, кому позволено, это врачи. Всё.

   В полном молчании мы завершили обход корабля. Я бы в управление зашла, но с Дарухом за спиной не решилась. Нас там всегда только двое, я и Кев как прайм-пилот, всё. Бортинженер и энергетик сидят в своих капсулах, связь - ментальная, через локальное инфополе корабля…

   Что со мной?

   Вот рядом - хороший парень (плохих у нас на стационаре не держат), и я ему нравлюсь, и что мне стоит обернуться и положить руки ему на плечи? Ничего не стоит, в самом деле. Когда-то, шесть лет назад, в прошлой, потерянной навсегда жизни, за мной не задержалось бы. Я была свободна… и мне нравились парни. Не девушки и не овцы, имею в виду, а молодые мужчины… и вот такой бы тогда ко мне подошёл!

   Растаяла бы.

   А сейчас со мной – что?

   Не в прозрачных волосах ведь дело. Не в нечеловеческих льдистых глазах с чёрной ромбовидной звёздочкой зрачка. Всё это неважно, когда двое лежат в полумраке собственной спальни. На межрасовые интрижки тут вообще внимания никакого не обращают. Никто не станет указывать пальцем, смеяться или чинить какие-то препятствия по службе.

   Так в чём же дело?

   Я не находила ответа.

   Скорей бы уже вылет! Отвлекусь на работу. А там, может быть, глупые мысли сами собой пройдут.

***

Что такое дежурство? Надеваешь броню, идёшь в корабль и там сидишь на своём месте согласно табели о рангах. Четыре часа. Потом - час перерыв, в это время в полной готовности находится другая группа. Потом ещё четыре часа сидишь и ждёшь сигнала. Потом восемь часов сон. Потом снова четыре часа... Скучно? Ждать – да, невероятно скучно, вот только наш стационар находится на перекрёстке темпоральных потоков. Четыре часа подряд за все шесть лет, что я здесь, ещё никогда не получалось высидеть…

   Три полётные карты – здесь мы ждём лишь сигнала. Хроноканал открывается не просто так, в том, в когда именно выйдет его жерло, есть система, и у Лазурной коридор выхода скоро окажется в расчётных пределах. То же самое и с двумя другими направлениями. Ну, и могут дёрнуть вне плана. Куда угодно, сектор нашей ответственности большой!

   Я умею летать без плана. Умею и по плану. Я умею всё! Лишь бы давали летать.

   - Серо-синий семь с четвертью, - врывается в тягучее ожидание голос диспетчера по ментальной связи, - Вылет в зону криз-двадцать.

   - Принято.

   Я услышала, как Кев тихонько ругнулась сквозь зубы. Криз-двадцать - это Лазурная! Куда Кев отчаянно не хотела с самого начала. А я…

   Я вытягиваюсь на ложементе, активирую броню. Вход в систему… допуск - фиолет.

   Слияние.

   Нейросеть корабля вбирает в себя моё сознание. Я – человек и корабль одновременно. Я – вижу, слышу, воспринимаю мир через рецепторы умной машины.

   - Системы в готовности, - бортинженер.

   - Режим взлётный, двигатели на полтора номинала, - доклад энергетика.

   - Отрыв, - короткое сообщение от Кев.

   Силовое поле на воротах ангара замерцало, освобождая выход в адово многоцветье космоса. Здесь слишком много звёзд, расстояние между ними слишком маленькое, небо по всем направлениям заткано светом так, что для черноты просто не остаётся места...

   - Поехали! – знаменитая гагаринская фраза, я не могу не выдать её в эфир.

   Мы летим вдоль гравитационного луча, генерируемого нашим стационаром, в зону Врат, откуда можно войти в хроноканал без риска развалить к такой-то матери всю спасательную базу. И я цепляюсь за энергетические нити – открывать канал лучше всего с помощью стационарного генератора, потому что мне ещё выбираться обратно, и лучше сберечь энергию, лишней она не бывает никогда.

   Рутинный рейс, – нырнуть в прошлое, выхватить перед взрывом звезды учёных, – но если задерёшь нос, посчитав задание лёгким, то гробанёшься непременно. Именно на лёгком, сто тысяч раз отработанном, манёвре. В нашем деле нельзя терять бдительность, нельзя считать себя всемогущим богом.

   - База, серо-синий семь с четвертью на старте.

   - Старт разрешаю…

   Скудными человеческими органами чувств не воспринять вспыхнувшую в пространстве силовую розу, - да, субъективное восприятие потоков, хлещущих в ткань пространственно-временного континуума. Кто-то видит скалы, кто-то – реку с перекатами и порогами, кто-то вообще ничего не видит, кроме тьмы, которая пульсирует впереди как чёрная дыра. Для меня жерло хроноканала раскрывается лепестками гигантской дивной розы. Моя задача – пройти сквозь центр её, туда, где ждут наш кораблик астрофизики, следящие за поведением умирающей звезды.

   Коум!

   Прыжок не только сквозь пространство, но и сквозь время. К Лазурной – в прошлое. Туда, где звезда ещё жива.

   Я пройду по тонкой нити хронопортала и вернусь обратно. Работа навигатора во многом определяется интуицией, это – особый дар, Вселенную и её хронопласты надо чувствовать, а это может не каждый.

   Я - могу.

   Но, по справедливости, я могу только лишь это…

ГЛАВА 2

Старая Терра, Ленобласть, Ольгино, шесть лет назад по личному времени, минус семьсот два стандартных года по базовому времени

   - Лучше гор могут быть только горы! – распевала я, просматривая расписание рейсов на Минводы.

   Без пересадок. С багажом. И не «Победой», хватило мне «Победы» в прошлый слёт. Этой весной удалось хорошо подработать, можно позволить себе комфорт в дороге. Туда и обратно. На июль.

   - Свернёшь ты шею в этих своих горах, - неодобрительно заворчала мама. – Добром не окончится, вот увидишь.

   Мы разговаривали по скайпу, я воткнула смартфон в специальную подставку на столе, и мама могла видеть, как я собираю чудовищного размера пластиковый чемодан на колёсиках. А как же! На две недели еду же!

   Мама окончательно перебралась в Кисловодск два года назад. Она сама из Ставрополья родом, приехала в Петербург учиться, вышла замуж, родила меня… Но как-то семья не задалась. Родители развелись, когда я ещё училась в школе. У папы новая семья, и он стоически вытерпел все мои подростковые закидоны. Теперь мы общаемся. Но как бы сказать… не часто. Да, я знаю, надо дружить с сестрой и братом, которые там у него родились, и всё такое. Может быть, потом смогу. Сейчас желания не возникало. Папа всё понимал, не давил…

   У меня замечательные родители. Они сделали всё, чтобы развод не превратился в термоядерную войну на поражение, и оба не уставали говорить мне, что меня любят… и ведь действительно любили! Но какого чёрта они не смогли жить вместе, я так и не поняла. Сами они не отвечали прямо.

   «Понимаешь, дочь, браки иногда распадаются. Так бывает в жизни…»

   «Ты изменил маме с этой крысой!, - обвинила я отца тогда. – Поэтому…»

   «Я встретил её через год после развода, и ты это знаешь. Не зови Татьяну крысой!»

   Мы тогда поругались особенно сильно. Но папа остался непреклонным. О его новой жене в его присутствии можно было говорить либо с уважением, либо не говорить вовсе. И, в конце концов, мы выбрали второй вариант.

   А мама… Мама не нашла себе нового мужа, и не завела любовника. Она просто взяла и уехала в Кисловодск. С глаз долой, из сердца вон.

   «Марго, любовь не всегда бывает вечной. Иногда она умирает. И лучше вовремя расстаться, чем мучить друг друга в постылом союзе до гробовой доски. Этак ведь можно и умереть в один день – без всякого долго и счастливо…»

   Всё так. Но я теперь жила одна в родительском доме в Ольгино… Третий курс, казалось бы радуйся, кто ещё из студентов может похвастаться тем же самым. Но я не водила в свой дом друзей, и не устраивала вечеринок, и даже Олега приглашать не спешила.

   Мой дом – моя крепость.

   А Олег… он классный, конечно. В прошлом году в горах, - это было очень круто. Хочу ещё!

   - Мы к тебе заедем после Башиля, мам, - сказала я. – Познакомишься, ты же хотела.

   - Да уж, - ответила мама. – Погляжу, кто ко мне в зятья метит.

   - Мама, - возмутилась я, - мы не собираемся свадьбу!

   - И слава богу. Маленькие ещё, свадьбу им.

   Мама у меня огонь. С ней можно говорить о чём угодно и как угодно… только по скайпу. Если бы она осталась со мной… Но я не маленькая девочка. Я не буду хныкать и уговаривать вернуться. Уехала в Кисловодск на пмж – есть причина.

   Порыв ветра сыпанул в окно зарядом ливневого дождя. Заворчало, загрохотало, пока ещё в отдалении, не слишком страшно.

   - Гроза у вас там, что ли?- спросила мама.

   - Да, - ответила я. – Погода дрянь. Шторм пришёл… по прогнозу – в ближайшие три дня сырость, лужи, и ну вот. Гроза.

   Мы говорили ещё полчаса, может, дольше. Обо всём на свете. Какие цветы мама высадила у себя под окном и как её завёл себе наглый полосатый котёнок, влез однажды ночью в в форточку и всё, не выгнать теперь. Какие оценки я получила на летней сессии. Как мы встретимся через две недели, все трое, мама, я и Олег.

   Раскат грома заставил дом вздрогнуть: вибрация прошла от фундамента до крыши. Разговор пришлось прервать…

   Я подошла к окну, встала в угол наискосок, с тем, чтобы, если вдруг лопнет стекло, не получить осколки в лицо.

   Ливень шёл стеной, за которой не видно было сада, и гараж размывался в слабое тёмное пятно. Летний северный вечер превратился мрак преисподней. Бах! Молния разорвала небо на две половины, оставила след на сетчатке, - я, хоть и зажмурилась почти сразу же, долго ещё видела перед глазами тёмную ветвистую реку. И ещё одна молния. И ещё!

   Гремело уже непрерывно, хотя ливень сначала утих, а потом и вовсе пропал. Страшные молнии били друг в друга, рождая под облаками пылающий шар. И шар этот падал вниз.

   В мой двор.

   Шар с грохотом распался на две части. Нет, на три! Нет, на четыре… уже на пять! Я обалдело моргала: над моим двором разыгрывалась драма настоящего, без дураков, воздушного боя. Шаровые молнии решили поиграть во Вторую Мировую? Похоже, что да.

   Один из них внезапно пронёсся за гараж и там встало ослепительное зарево. Грохот был – заложило уши, и ещё долго потом стоял в голове оглушительный звон. Четыре шара рванули вверх и пропали в облаках. И облака начали расходиться…

   Светлело на глазах. В конце июня у нас стоят северные белые ночи, солнце закатывается под горизонт не раньше одиннадцати вечера, и то лишь затем, чтобы подсвечивать алой зарёй до раннего восхода. Ну а сейчас едва ли исполнилось девять. И на мрачных глыбах чёрных туч на юго-востоке вставала яркая двойная радуга.

   Я дёрнула с крючка в прихожей куртку, сунула ноги в летние прорезиненные сапоги и пошла смотреть, не загорелось ли за гаражами, не звать ли пожарных.

   В воздухе стоял крепкий запах озона, с листьев всё ещё капало, и порыв ветра вылил мне за шиворот отменное ведро холодной воды. Ругаясь сквозь зубы на этакую пакость, я прошлёпала по мокрой дорожке на задний двор, через гараж вышла на улицу…

   Мой дом – последний    в ряду на нашей улице. За ним – пустырь, за пустырём деревья, за деревьями – Северо-Западная ТЭЦ. И на пустыре я увидела свалившийся с неба шар…

   Он уже не пылал и не щетинился молниями. Лежал, зарывшись на треть, по поверхности пробегали редкие искры. Вот это поворот, подумалось мне. НЛО в моём дворе!

   Почему я не засняла объект на смартфон? Сама не знаю. Могла бы ведь. Легко. И – по всем соцсетям: смотрите, завидуйте, ай да я. Сколько я после этого прожила бы… Может, день. Но будто толкнуло что-то забыть о гаджете в руке и не включать камеру.

   Я осторожно подошла, в любой момент готовая отпрыгнуть и сбежать. Кто его знает, какие там повреждения. А вдруг рванёт? Впрочем, если рванёт, то мало не покажется, там же наверняка какой-нибудь ядерный реактор в качестве источника энергии. Привет, Хиросима.

   Вот когда стало по-настоящему страшно. Стоило только подумать о том, что вместо нашего посёлка возникнет громадная радиоактивная яма…

   Но шар не взорвался при падении, так, может быть, не взорвётся вообще. Я осторожно пошла к нему. Может, там кто-нибудь выжил? Может, помощь нужна? А кто они вообще все такие? А вдруг преступники?!

   В голове закружились сюжеты всех фантастических книг, прочитанных до сегодняшнего вечера. Никакого ответа на ситуацию в том водовороте не было. Такие книги пишут, чтобы развлечь читателя, а мне не до развлечений сейчас.

   Если включить логику, полиция бы обязательно спустилась и проверила подбитый корабль на предмет ценных для допроса пленников. Заодно память подчистила бы досужим местным, вроде меня. А так как вокруг нет никого, значит, сбили мой шар, скорее всего, преступники. Сбили и смылись. Я вспомнила, как они поспешно растаяли в облаках… Да, похоже на суматошное бегство. Чтоб не застукали на месте преступления.

   Я пошла вдоль шара, не приближаясь к нему. На гладкой поверхности не разглядеть было ни люки, ни иллюминатора, - смешно, какие иллюминаторы в инопланетных кораблях! Но как-то же можно было попасть внутрь? Или выйти наружу?

   Да. Наружу можно было выходить, правда, непонятно как, но это и неважно. На взрытой при падении земле лежало тело. На первый взгляд – человеческое. Руки-ноги-голова, никаких тебе жвал и щупалец. Ростом разве что под два метра, но не критично. Дяди-Стёпы и у нас вполне себе встречаются. В сплошном сером комбинезоне или скафандре или чёрт его знает, в чём. Я склонилась над телом, пытаясь понять, жив ещё этот товарищ по разуму или уже нет.

   И угодила в жестокий удушающий захват!

   Тут бы мне и конец, но пилот шара всё же был ранен и потерял сознание прежде, чем смог меня додушить. Какое-то время я со всхлипами втягивала в себя воздух, свежий и внезапно вкусный до одурения. А потом снова пошёл дождь.

   Я посмотрела на небо. Небо ничем не обрадовало: чёрные тучи снова бежали наперегонки. Сейчас ка-ак ливанёт…

   Шар исчез. Внезапно. Как будто выключили голограмму. Я таращилась на то место, где только что лежал сбитый инопланетный аппарат: там ничего не было! Ничего, только оплывающая под дождём обширная воронка, не сказать, чтобы глубокая. Мне по колено примерно.

   Что это могло быть, даже гадать не хочу, вплоть до тихой аннигиляции. Было и пропало. Дезинтегрировалось. Или как там правильно это называется. Лежал звездолёт перед глазами, и не стало его. Испарился.

   А вот гуманоид остался.

   - Эй, - сказала я, обращаясь к телу. – Ты живой? Душить больше не будешь?

   Нет, а что ещё спрашивать, когда шея зверски болит до сих пор? Синяки останутся. Хорошо, что голос не пропал. И вроде ничего не сломано. Было б сломано, уже бы знала!

   Гуманоид приподнялся на локте, и я увидела в его руке здоровенный боевой нож. Вот когда облило страхом с головы до ног.

   - Вот не надо, пожалуйста! - сказала я, отступая и поднимая ладони. – Не надо! Убери эту штуку! Уймись!

   Мгновение инопланетный тип смотрел мне в глаза, потом слегка опустил руку с ножом. Прогресс? Или я сейчас получу весь этот милый металл прямо в глаз? Шутки закончились, это я понимала прекрасно.

   - Ĉu vi parolas Esperanton?

   - Чего-о?!

   Сказать, что я обалдела, значит, ничего не сказать. У нас как-то в школе учительница по литературе провела урок, посвящённый конлангам, то есть, искусственным языкам. Степанида Васильевна - прекрасный человек и отличный учитель, её уроки литературы и русского помнят даже те, кто давным-давно забыл школу как страшный сон. На каком другом занятии можно было повтыкать тихонько в смартфон, и учителю было без разницы, лишь бы не шумели в классе. Но у Степаниды Васильевны забывали о чатиках и игрушках с первых же минут. Интересно, увлекательно, просто здорово – каждый урок, как открытие…

   И вот она рассказывала о том, как создавались искусственные языки – для «Властелина колец», например. Или для «Аватара» язык на-ви. Конечно, же рассказала и об эсперанто. Зачотная попытка объединить Человечество через общий язык, она провалилась, но как бы сказать, не до конца. Эсперантоговорящих что-то около двух миллионов сейчас на планете. Я, помню, из любопытства повтыкала на сайт Lernu, где можно было выучить этот язык. Даже переписывалась с кем-то из таких же новичков, как и я.

   А потом подошёл одиннадцатый класс с подготовкой к ЕГЭ. В сутках ведь не семьдесят два часа. Да и для практической пользы всё же лучше учить английский.

   И вот у меня инопланетное существо спрашивает, говорю ли я на эсперанто. Приплыли.

   Я даже ущипнула себя, зло, с подвывертом, чтобы проснуться. Проснуться не вышло, пришлось судорожно напрячь мозги и выдать, надеюсь, без диких ошибок:

   - Mi parolas, sed mi ne parolas bone.

   Дождь усилился, и над нами прокатился раскат грома. Я подняла голову к небу, как раз вовремя, чтобы поймать увитые молниями шары света, пока ещё далёкие, но направление угадывалось.

   Они неслись вниз.

   К нам.

   - Шолва! – выругался мой новый знакомец, поднимаясь на одно колено. – Malpuraj bestoj!

   Ран видно не было, но, может, у него голова пострадала. Контузия там или что.

   - Пошли! – я протянула руку, решение пришло мгновенно. – Пойдём же! Быстрее!

   Напрягла память и выдала на эсперанто:

   - Venu kun mi! Rapide!

   На память я никогда не жаловалась. Зверская она у меня. Помнит всё, особенно то, что лучше бы забыть, как страшный сон. Все мои косяки детские, всё, за что свербит в затылке от стыда до сих пор, стоит только подумать в том направлении … и все диктанты, с пометками об ошибках, контрольные, географические карты, номера телефонов… урль-адреса в поисковых полях браузеров… И эсперанто в том куцем объёме, какой я восприняла пять лет назад на ознакомительных страницах интернет-сайта, тоже никуда не делся.

   Мой новый знакомец передвигался с трудом. Ну, точно, контузия у него. А у меня будет сорванная спина. Всё-таки брат по разуму выше и тяжелее меня раза так в полтора. Я увлекаюсь горным туризмом с детства, то есть, не феечка прозрачная, но есть же предел! Впрочем, до гаража мы добрались прежде, чем снаружи всё снова залило грозовым светом. Я не понимала ничего, кроме одного - спасаться надо. Подпол показался идеальным решением и, забегая вперёд, скажу: сработало.

   А тогда я сидела в обнимку с гуманоидом и тряслась, как мышиный хвостик. Вот возьмут и аннигилируют вместе с гаражом… вот прямо сейчас…

   Грохот стих. Наступившая тишина оказалась настолько плотной и полной, что душа её попросту не вынесла.

   - Пойду, гляну, что там, - сообщила я.

   В погребе темно было, как в заднице у негра, и фонарик я зажечь побоялась. Просто я тут всё наощупь знала, с самого детства. Где какие полки – с соленьями, вареньями, из прошлой жизни ещё, я-то сама, как мама уехала, перестала закручивать. Тут залежей – на десять лет вперёд, а урожай… ну, без должного ухода урожай стал скудным. Не огородник я. Я вообще в универе учусь на химфаке. И жаль постепенно приходящий в запустение сад, да что сделаешь.

   Я осторожно полезла вверх по лестнице. Аккуратно сдвинула крышку головой, а сердце трепыхалось, что заячий хвост или вот хоть лист на осине… Никого. Мечутся по потолку тени от наружного фонаря, болтает его ветром. Но тут хотя бы глазу есть за что зацепиться, полной темноты нет. Я выбралась из погреба, прикрыла его. Так, на всякий случай. Мой новый знакомец всё понял правильно, даже дышать забыл как. Это хорошо…

   Чпок-квак – пришла СМС. Блин, ну нашли время… наверняка, сотовая связь напоминает, что на счету денег мало, оплатите сейчас… Я нервно включила смартфон, не люблю неотвеченные и не просмотренные сообщения и вызовы. Вдруг там что-то важное, а я пропущу.

   Важное! Твою мать‼!

   С моего счёта списали деньги!

   Триста двадцать тысяч, в ноль! Половину подарил мне папа, часть перевела мама, на остальное я фигачила весь год, урывая время между занятиями! Я так хотела слетать в Башиль с Олегом! Я этой поездкой год жила! И какая-то тварь, какая-то сука увела мои деньги‼! Да как это так?! Да что такое!

   Я треснула от злости вдоль, поперёк и крест накрест, попыталась отменить операцию в сберонлайне, ничего не вышло, взялась яростно звонить в банк, нарвалась там на голосового помощника… о, господи! Ещё и связь пропадала! И вот это бесконечное: на данный момент линия занята, ждите, ваш звонок очень важен для нас.

   Твою мать! Твою мать! Твою мать!

   В какой-то момент мне захотелось засадить смартфоном в стену от огромного избытка чувств. Я даже занесла руку…

   Меня ослепило светом. Отбросило к стене, вжало в холодный крашеный кирпич.

   Двое. Их было двое. Один – шкаф под два метра ростом. Второй рядом с ним казался хрупким ребёнком в дурацком тёмном плащике до колен, но был он кем угодно, только не ребёнком. Именно от него у меня резко заболела голова, как при мигрени перед критическими днями, только раз в сто сильнее.

   Проклятый банк! Проклятые мошенники, укравшие мои сбережения! Как я поеду в Башиль? На что я куплю новую куртку и снаряжение? А билеты?‼ А бронь в гостинице?

   Я ни о чём не могла больше думать, мысли замкнуло накоротко. Обида и ярость разрывали меня на множество мелких кусочков.

   Свет погас. Страшные визитёры исчезли. Я сползла по стеночке – подогнулись коленки. Руки задрожали, сердце сорвалось в бешеный галоп. Как же мне было плохо! Как плохо! Как будто мозги вывернули наизнанку и щедро сдобрили жгучим перцем. Меня скрутило в жестоких спазмах; как хорошо, что я не успела поужинать! Не знаю, сколько времени это длилось. По ощущениям – вечность.

   Очнулась от того, что кто-то бережно вёл чем-то приятно влажным по моему лицу. Стало легче, а потом ещё легче. Я открыла глаза. Лучше бы не открывала…

   Увидела того, кого спасла. Как-то он, несмотря на контузию, вылез из подпола. Нашёл тряпку, которой я автомобильные стёкла протираю. Намочил – в дождевой воде, за воротами бочка, куда по откосу как раз с крыши льётся. Я чувствовала вкус - именно что дождевая вода. У бутилированной совсем другой запах, точнее, никакой. А эта влага пахла озоном, влажной листвой, немного пластмассой, из которой как раз и была сделала бочка…

   Враги ушли. Гроза ушла вместе с ними. Сквозь оконце лился жемчужный свет северного вечера.

   - Они ушли? – спросила я.

   Вспомнила про эсперанто, но ничего на ум не пришло, все слова словно рассыпались и раскатились по щелям и углам. Тогда я посмотрела на смартфон в руке… точно! Нашла в яндексе эсперанто-переводчик. И контакт пошёл.

   - Кто это? Кто преследовал тебя?

   - Преступники.

   - А ты кто?

   - Хронопатруль.

   И корочку своей почтенной службы показала. Голографическая сияющая фигня: метеоритный поток в круге с надписью: «служить и защищать». Да, вдобавок, это оказалась она. Женщина с зубодробительным именем, из которого я запомнила только первый слог: Кев.

   - Пошли в дом, Кев, - сказала я. – Кофе выпьем. А-а-а, моя голова…

   Голову словно взорвало изнутри адовой болью. Я выронила смартфон, он не разбился по странной случайности. Обхватила виски ладонями, и мир для меня умер на мгновение. Мигрень, только в сто раз хуже. Кушать хочется, работать лень.

   - С тебя сняли дамп памяти, - зло сказала Кев. – Ублюдки.

   Ну, может, не ублюдками она их назвала, а как-то ещё. Мне было без разницы.

   - Дамп памяти, - простонала я. – Это ещё что такое…

   - Разновидность ментального скана.

   Что?! Эта глазастая мелочь в плащике влезла мне в мозги, считала мою память? Телепатически?! О господи!

   - А почему они тебя из погреба не выколупали?! Если они считали мою память?

   - Что с тобой случилось, когда ты поднялась наверх? Ты так кричала!

   - А-а-а-а! – в сознание вломилась та мерзкая смска. – У меня деньги украли! С моего счёта списали деньги! А-а-а-а!

   Я лихорадочно полезла в сберонлайн – нет, мне не приснилось, и нет, не ошибка. Ноль на моём счету. Ноль целых, девяносто семь копеек.

   - Это важно для тебя?

   - Чёрт! – заорала я. – Важно! Ещё как важно! Я потеряла всё, понимаешь, всё, всё, всё!

   Переводчик исправно передавал мои вопли на эсперанто, но без эмоций, сами понимаете.

   - Вот это и спасло нас обоих, - получила я объяснение. – Они не увидели в твоей памяти меня. Радуйся.

   - Чему, о господи? Что я осталась с голой задницей?!

   - Твоя задница прикрыта штанами, сверху штанов ещё курткой, - возразила Кев. – А в голове нет дырки от плазмогана. Пока нет. Радуйся.

   Вот уж я радовалась…

   Я думала, что в доме выбило всё электричество из-за воздушных плясок галактической полиции с преступниками. Но нет. Свет горел, и на него у меня сразу же разболелась голова, притихшая было, пока шли по саду.

   Гроза ушла на юг, ветер разметал облака, и на чистом прозрачном небе висел узкий серпик новорождённого месяца. Пахло влажной листвой, озоном, вечерними цветами, мокрой корой. Нас обоих штормило; две калеки с опухшими головами. Еле доползли.

   - Последствия ментального скана, - прокомментировали моё состояние. – Пройдёт.

   - Твои слова да богу в уши, - буркнула я, падая в кресло.

   Какое-то время я не шевелилась, может, даже сознание потеряла, не знаю. Очнулась и увидела, как Кев стаскивает с головы серый капюшон. Оттуда вывалилась алая коса, я удивилась её длине, а потом присвистнула – вокруг виска у инопланетянки разливался багровый, с оттенком в зловещий, фиолет кровоподтёк. Судя по виду, травма не сегодняшняя, а минимум позавчера получена.

   - А, это, - усмехнулась Кев, осторожно, кончиками пальцев, прикасаясь к пострадавшему виску. – Шунт сгорел. Чивртик постарался, шалва- наот…

   - Кто?

   - Кто с тебя ментальный дамп содрал!

   - То мелкое говно в пижонском плащике?- уточнила я.

   - Говно. В точку! Говно и есть, - и она медленно, со свирепой кровожадностью на лице, сжала могучий кулак.

   Глаза у неё оказались тёмно-багровыми, в тон косе, без белка, с чёрной ромбовидной звёздочкой зрачка. На руке – четыре пальца, противопоставлены два против двух, очень специфичная кисть. Удобно хвататься за что-нибудь, за рукоять ножа, например.

   Нож – отдельная песня. Прямо кинжал, я бы сказала. С резной рукоятью из желтоватого материала… дерева? Кости? В торце рукояти - выжженная неведомым инструментом голографическая голова клекочущей хищной птицы. Голова вспыхивала на свету, как и положено порядочной голограмме, разными оттенками радуги.

   - Что будем делать? – спросила я.

   Вопрос, мягко говоря, очень сильно меня волновал. Потому что я, кажется, влезла во что-то отменно нехорошее. И оно мне не нравилось.

   Стоило только вспомнить Мелкого-в-плаще. Сразу волосы начинали подниматься дыбом от ужаса. Что можно противопоставить его возможностям? Если он с такой лёгкостью снимает с тебя копию твоей же памяти…

   - Кофе есть?

   После эсперанто я уже ничему не удивлялась. Инопланетяне любят кофе. Почему бы им не любить кофе? Может, из-за кофе они сюда и шастают. Возят, так сказать, контрабандой, а полиция их ловит…

   - У меня даже есть целая кофемашина, - похвасталась я.

   В дополнение к голове начала болеть шея. Правильно, мне же едва её не сломали! Не будем пальцами тыкать, кто. Поэтому Кев хлестала свой кофе – четыре кружки залпом, и только пятую - медленно, с явным наслаждением. А я выпила болеутоляющее, четыре таблетки сразу, - печень, прости! - и постепенно моя голова из развороченной ядерным взрывом Хиросимы начала превращаться в обычное выжженное поле.

   Я положила смартфон на стол. Вновь открыла сберонлайн. Девяносто семь копеек на счету! Как они меня бесили, не передать. Всё, всё полетело к чёрту, поездка в Башиль, к маме в Кисловодск, Олег… Даже если банк вернёт мне деньги, на что надежда как на синий лёд, то сделает это очень нескоро. Минимум полгода. Максимум…

   Я дозвонилась с сотой, наверное, попытки. Сделала заявление, заблокировала карту, на которой ещё оставалась сумма на текущие расходы… Теперь оставшиеся деньги добыть можно было только наличными, в отделении Сбера, по паспорту. Там же – писать заявление о несогласии с операцией. И ещё по дороге в полицию завернуть, написать заявление о краже.

   Слетала Маргарита на Кавказ. Развлеклась.

   Вызов от Олега. О господи. Как я объясню ему, что совместная поездка накрылась медным тазом?!

   - С тобой всё в порядке? – взволнованный родной голос, даже без «привет», и рука на смартфоне потеплела, а сердце глухо бухнуло в груди.

   Я его люблю, Олега. То есть, мы встречались, поцелуи и всё такое, но сейчас я вдруг очень остро поняла про него: люблю. А это значило, что впутывать его в свои проблемы - нельзя.

   Начнёт меня оберегать. Защищать. И погибнет, потому что инопланетное мелкое-говно-в-плаще – это ужас, реальный ужас, и он всё ещё где-то здесь. Рядом. Меня снова пронзило страхом и болью, стоило только вспомнить гараж и чудовищный взгляд, пронзивший сознание безжалостным копьём.

   - У меня деньги украли, Олег, - сообщила я, стараясь не свалиться в истерику. – Пойду завтра разбираться…

   - Карточку обнулили?

   - Если бы карточку! Со счёта сняли! Прости, но я теперь никуда не поеду…

   - Почему? – искреннее изумление.

   - Потому что у меня нет денег сейчас, Олег…

   - Я могу заплатить за тебя…

   - Нет, спасибо…

   - … отдашь потом.

   - Можно подумать, у тебя печатный станок дома стоит! Или биткоины где-то заныканы. Нет, Олег, я так не могу. Извини.

   Ехать с дулей в кармане… На любую мелочь просить у Олега или у мамы с папой… Мне куртка новая нужна! Мне ботинки нужны походные! А жить на что в ближайшие две недели? Сдам билеты, хоть что-то вернут. И – в интернет за новыми заказами. Будет мне не лето, а рабочий марафон, потому что стипендия, хоть и повышенная, слёзы, а у папы мелкие дети, а мама в Кисловодске, - ну стыдно же на шею им садиться. Это самый худший расклад если взять: банк откажется вернуть украденное. Ведь для этого сначала надо поймать гадов, а как у нас полиция мошенников ловит, если ты не дочка президента, все знают.

   И с Олегом хочется быть не содержанкой, а на равных!

   - Мар, ты никак плачешь? – участливо спросил смартфон родным голосом моего мужчины.

   Он единственный называл меня Мар. Мама с папой с детства звали Ритой, сокрусники тоже. И только от Олега я слышала это его характерное Ма-ар, с длинной гласной, бархатным баритоном, от которого так хотелось всё бросить и ткнуться лбом в могучее плечо, чтобы Олег, такой большой и сильный, взял на ручки…

   - Я зла из-за денег, - честно ответила я. – И мне обидно. Прости, Олег.

   - Я сейчас приеду к тебе.

   - Не надо!

   Приедет и увидит Кев, и что тогда?!

   - Ты не одна?

   - Я одна, Олег, и я справлюсь. Сама!

   - Моя Железная Леди, - с тёплым смешком отозвался он, - позволь себе побыть немного нежной ромашкой, хорошо? Я приеду, и завтра мы сходим с тобой в банк и в полицию. Тебе не помешает основательное сопровождение!

   Основательное – это он в точку. Таких, как Олег, ещё поискать. Широкие плечи, могучая стать… всё, держите меня, покатились мои мысли не в ту сторону! Он приедет, и останется у меня ночевать…

   - Кев, - сказала я. – Ко мне сейчас приедет мой парень. Он не должен тебя видеть!

   - Сама не хочу посторонним показываться, - согласилась она. – Мне идти в гараж?

   - Вот ещё. В доме пять комнат, две из них наверху. Поднимешься туда, и будешь там тихо сидеть. Может, поспишь…

   Странно и забавно было объясняться через гугл-переводчик. На языке, о котором в последнюю очередь подумаешь, что он может пригодиться. Надо будет спросить, почему Кев знает эсперанто, а не, скажем, английский. Неужели мечта эсперантистов сбылась и в том будущем, из которого Кев свалилась на мою голову, наступила fina venko? Полная и безоговорочная: даже представители чужих рас знают эсперанто…

   - Скажу сразу, - предупредила Кев. – Чивртика надо поймать… и ты мне поможешь!

    - Вот ещё, - я содрогнулась, вспоминая этого типа. – Никогда в жизни близко к нему не подойду!

   - Тебе почти ничего не придётся делать…

   - Да как ты собираешь ловить его? – возмутилась я. – С его-то возможностями!

   - Ему нужны полётные карты, - объяснила Кев. – Ему нужен доступ к нейросети моего корабля. Без них он и его приятели заперты в этом хронопласте наглухо. Так что он ещё появится здесь.

   - Твой корабль аннигилировал! Или как там это у вас называется. Его больше нет!

   - У нас это называется капсуляцией, - усмехнулась Кев. - Я спрятала корабль в хронокаверне, на три четверти от текущего времени. Мы с тобой поймаем Чивртика, сунем его в медицинский саркофаг интенсивной терапии, за неимением хорошей клетки, и привезём на базу в лучшем виде. Надеюсь, его повесят после суда. По совокупности!

   От ворот просигналили. Олег! Быстро же он. Я махнула Кев рукой: иди наверх! Она пошла, не очень уверенно, и, наверное, жестоко было гнать раненую по лестнице на второй этаж… но она понимала, что её никто не должен видеть… Сама не хотела, чтобы увидели.

   А как иначе? Женщину явно нечеловеческой расы – одни глаза чего стоят! – у нас не поймут. Зато мгновенно поймут те, кто за ней охотится. Какая-то же система слежки у них есть, иначе не подловили бы с такой лёгкостью патрульный корабль! И вообще, если преступники решились замочить полицейских, значит, они дошли уже до крайней степени отчаяния и готовы на всё. Пан или пропал. Вырвутся из нашего хронопласта, как это Кев называет, или повесят их… по совокупности.

   Я вспомнила Мелкого, и в очередной раз меня проёжило страхом. Да. Такого непременно надо повесить! Жуть же на ножках. Плюющая на закон и совесть жуть, уточняю.

   Пока шла от дома к воротам, замёрзла. После грозы ощутимо похолодало. Впрочем, как сказал ещё классик: «наше северное лето – карикатура южных зим». Когда у нас в конце июня стояло тепло… Нет, бывает иногда, конечно же. Но не в этом году.

   Я открыла ворота, и Олег завёл машину во двор, - что её на улице бросать! Место же есть… Он вышел, и я снова утонула в его могучих руках. Как в самый первый раз!

   В прошлом году. Мы встретились в прошлом году, в туристическом походе, он был инструктором у параллельной группы… как-то мы разговорились, даже уже и не помню, по поводу чего. Начали разговор и замолчали, смотрели друг другу в глаза. Глаза у Олега – серые, с солнечной синевой, можно утонуть и никогда больше не выплыть. Что я благополучно и проделала прошлым летом. И руки у Олега… тёплые. Когда держит вот так, обнимает… кажется, что ни одна напасть не посмеет подойти ближе, чем метров на сто, никогда.

   Олег знал, где я живу, но у меня дома ещё ни разу не бывал.

   Мы так с ним встретились тогда… потом переписывались в соцсети, а потом внезапно - до того момента разговора как-то не заходило об этом, - обнаружили, что он тоже живёт в Питере. Стали встречаться. Договорились о поездке в горы снова…

   И вот.

   Спёрли у меня все деньги!

   А на кухне остались две немытые кружки из-под кофе. И пришлось мне осторожненько, спиной, загораживать стол, сплавлять посуду в раковину, мыть, и следить за тем, видит ли Олег. Вдруг спросит, и что я ему отвечу? Прости, любимый, у меня в спальне на верхнем этаже прячется инопланетное существо. И где-то тут рядом болтаются ещё минимум два инопланетных преступника, Амбал и Мелкий. Кто первый после такого признания позвонит в Кащенку? То-то и оно.

   Олег ничего не заметил. Я тихонько перевела дыхание…

   Мы пили кофе, и Олег накрыл мою руку своей ладонью, и мы снова смотрели в глаза друг другу и молчали, молчали, молчали… С ним так хорошо было молчать обо всём на свете! Глаза в глаза, мурашки по коже, и – тишина, вязкая и плотная настолько, что слышно, как стучат оба сердца. Если это не любовь, то что тогда зовётся любовью?

   Я не знала, а он… понятия не имею, но он старше меня на четыре года, наверняка у него уже были девушки до меня… да неважно это. Всё неважно. Ведь другие девушки были до меня. Здесь и сейчас он со мной, точка.

   Я всё забыла. Вылетело из головы: и Кев, и инопланетный корабль и ублюдок-Мелкий. Олег рядом, остальное - да пусть провалится в ад.

   Как в кино. Только мы потянулись друг к другу, - поцеловаться, зачем же ещё! – как в дверь деликатно стукнули. Я глянула в окно – кого ещё принесло…

   - Рита, - донёсся голос нашего участкового, Игоря Васильевича. – На два слова выйди, пожалуйста.

   Игорь Васильевич у нас на посёлке сколько я себя помню. Добрый человек, его уважают…

   - Что-то случилось? – спросила я, открывая дверь.

   Олег молча возвышался за мной, как штурмовая башня. Пафосное сравнение и в чём-то даже глупое, но пришло вот в голову именно такое. Если у тебя два метра рост, и плечи как у буйвола – из-за любимого хобби, давно уже ставшего образом жизни, - то какое ещё тут подойдёт сравнение?

   - Игорь Васильевич, это Олег, - познакомила я. – Олег, это Игорь Васильевич, наш участковый.

   Они пожали друг другу руки.

   - Что-то случилось? – спросила я.

   - Ориентировка пришла, - сказал Игорь Васильевич. – На одного товарища. Подозревается в нескольких преступлениях. Убийство, изнасилования… а ты одна живёшь, Рита.

   - Уже не одна, - я подалась к Олегу, а он положил ладони мне на плечи, подтверждая сказанное.

   - Кхм… вижу…

   - Не он? – спросила я в шутку.

   Но участковому было не до смеха. Внимательно осмотрел Олега с головы до ног, тщательно сравнивая с засевшим в голове образом, и сказал неспешно:

   - Не он. Что ж, прошу прощения…

   Я смотрела, как Игорь Васильевич идёт к воротам, и спину обливало неприятным холодом. Тревога - не-тревога, не знаю, на самой грани ощущение. Но было, было что-то… не знаю… что-то ещё… Что-то такое, что сразу вызывало в памяти встречу с Мелким. Как будто след протянулся от этого подлеца сюда, ко мне. Словно тросик какой-то натянули, невидимый. Я знаю, что он есть, но не знаю, где он. Сделаю шаг, запнусь о него и упаду. Не просто упаду, а расшибусь насмерть!

   Чпок-квак – пришла СМС. Незнакомый номер, но первая строчка: Хочешь получить свои деньги обратно?

   Я открыла не задумываясь. Ещё как хочу!

   - Что там? – спросил Олег.

   Я ему показала!

   Хочешь получить свои деньги обратно? Иди через гараж на улицу!

   - Никуда не ходи, - мгновенно запретил мне Олег. – Звони в полицию!

   - Ага, сейчас! – возмутилась я. – Триста двадцать тысяч! Я в Башиль хочу поехать, с тобой. А потом к маме. А потом…

   - Со мной можно поехать куда угодно без ненужного риска, - отрезал он, крепко беря меня под локоть. – Не ходи.

   - Отпусти. Мне больно!

   - Извини, - он разжал свои клещи.

   Я потёрла руку. Синяки останутся…

   - Олег, - сказала я, - пойдём вместе и посмотрим, кто там такой умный. Триста двадцать тысяч!

   Я метнулась в дом, взяла сумочку, порадовавшись, что купила тогда вместительную, хотя и раздумывала насчёт маленькой, в руке носить. Эта же была небольшим рюкзачком, в который помещалось всё. И найти в ней можно было даже смысл жизни… но только не то, что срочно требовалось прямо сейчас. Я плоховато представляла себе ,сколько это по объёму в наличке, триста двадцать тысяч, но если прикинуть, самая крупная купюра – пятёрка… примерно штук 60 этих пятёрок будет… поместятся!

   Да как же неведомый гад их снял?!

   Через банкомат? Там лимит, и со счёта не снимешь, снять можно только с карточки. У оператора в Сбере - паспорт нужен и совместимая с фотографией в том паспорте физиономия. Безналом увести гораздо проще, чем забрать наличные.

   Ничего уже не понимаю!

   - Плохая идея, - сердито сказал Олег. – Не ходи, Мар.

   - Схватишь и не пустишь? – разозлилась я.

   - Пойду с тобой, - мрачно ответил он. – Но идея – очень плохая.

   Я надела кроссовки, всепогодные летние скеччерсы, накинула на плечи куртку, и мы пошли.

   Непогода унялась, ветер стих и стояла влажная сумеречная тишина. Ветви старых яблонь на светлом небе застыли причудливым рисунком. Сквозь них сонно глядел тонкий серпик молодого месяца. Воздух остыл, температура упала, судя по ощущениям, градусов до десяти. Пахло осенью, несмотря на то, что ни одного жёлтого листа не лежало под деревьями.

   Гараж встретил темнотой и спокойствием. В нём никого не было, особенно Мелкого. Этого бы я и в преисподней учуяла! Очень уж впечатление по себе мощное оставил, поганец.

   За воротами – ожидаемо никого. Перепаханный пустырь выглядел целеньким, вот же удивительно. Маскировка? Игрались со временем? Что-то ещё? Если это иллюзия, то может кинуть камень или палкой ткнуть?

   - Пойдём обратно, - сказал Олег. – Не нравится мне всё это.

   - Подожди, - попросила я. – Ещё немного…

   Вынула смартфон и яростно написала:

   «Где мои деньги?!»

   В ответ – ничего. Попытка позвонить по этому номеру – длинные гудки, «абонент не берёт трубку или находится вне зоны действия сети». Твою же мать. А ты что думала? Так тебе и разлетелись возвращать сумму. Но зачем тогда за гараж выманивали?

   … Я затылком почувствовала присутствие. Стремительно обернулась, и подавилась собственным визгом: на нас шёл Амбал, да-да, тот самый! Олег мгновенно задвинул меня себе за спину, и они схлестнулись в дикой драке. Боже, я такое только в кино видела! Олег владел самбо, сам мне рассказывал, даже показывал кое-какие приёмы, когда мы с ним дурачились вдвоём. Но чтобы так!

   А на крыше гаража – сердце оборвалось в пятки – обнаружился Мелкий. Он сидел, вцепившись ручками в кровлю, а дурацкий плащик развернулся за спиной в громадные крылья, и эти крылья шевелились в безумном ритме, по ним пробегали алые и синие искры, потрясающая красота, если не думать о смерти… Он снова поймал меня! Я шевельнуться не могла, только смотрела и смотрела на него, и в голове снова завозились бульдозеры.

   Пошёл!

   Вон!

   Тварь!

   Ненавижу!

   Ненависть выплеснулась горячей волной. Ненавижу ! Чтоб ты сдох! Если бы мысль могла испепелять на месте, Мелкий давно уже рухнул бы трупом. Но он спрыгнул вниз – два удара крыльями, изящное планирование, и вот он уже совсем рядом… при приземлении нарвался на кулак Кев!

   А-а-а! Что за безумный вечер!

   Как, когда Кев оказалась рядом, я не поняла. Но оказалась же! И страшные глаза Мелкого закрылись. Потерял сознание, и из меня будто иглу вынули… иглу, на которую коллекционеры насаживают бабочек, вот только в этот раз бабочкой оказалась я.

   Олег воткнул Амбала спиной в ворота, и ворота не выдержали удара, створки поехали внутрь, Амбал грохнулся о капот моей машины, Олег прыгнул следом…

   И мир растворился в гигантской вспышке.

   Как будто взошло второе солнце.

   - Оле-е-ег! – завопила я, бросаясь в пекло.

   В плечо мне впились железные пальцы Кев. И всё закончилось. Закончилось стремительно и быстро: вот только что пылал перед моими глазами ад, а вот уже – широкий коридор, я стою на четвереньках, и в голове огненная метель…

   Кев выдернула из пространственно-временной каверны свой корабль. Перенесла меня и Мелкого туда – как, не спрашивайте, какие-то силовые поля, не знаю. Решила, что я как-нибудь без её внимания обойдусь, главное сейчас – устроить Мелкого по всем правилам. Чтоб не сбежал и на мозги нам не давил.

   Одним словом, я оказалась в коридоре инопланетного корабля, а Олег остался там, где горел мой гараж, и, наверное, мой дом. С чего бы галактическим преступникам размениваться на какой-то там гараж? Шарахнули по всей площади.

    Всё случилось настолько быстро, жестоко и неотвратимо, что я долго сидела прямо на полу в каком-то оцепенении и не могла собрать мысли в кучку.

   Олег.

   Огонь.

   Драка.

   За что?

   Кев подошла, положила ладонь мне на плечо. И это выдернуло меня из ступора:

   - Ты же можешь отправиться в прошлое! Надо Олега вытащить! А, чёрт! – судорожно сунулась в сумку, которая так и висела через плечо, выудила оттуда смартфон.

   Интернета не было. Логично. Эсперанто-переводчик не работал, белая страница. И что я не догадалась установить приложение!

   - Кев! – закричала я, роняя сумку. – Вернись! Вернись назад! Спаси Олега!

   Но она лишь молча смотрела на меня. Так смотрела, что я очень остро осознала катастрофу: пути назад нет, вернуться в прошлое мы не сможем, Олег погиб.

   - Не-е-ет! – закричала я, отказываясь принимать реальность. – Не-е-ет!

   Ткнулась лбом в прохладную стену и разрыдалась. Слёзы душили, не давая вдохнуть как следует. Олег!

   Вот он отшвырнул врага в ворота. Вот ворота раскрылись. Вот ударило со всех сторон безжалостное пламя…

   - Нет, нет, нет, нет! НЕТ‼!

   Я поймала себя на том, что стучу кулаками в равнодушную стену, и костяшки уже разбиты, на них кровь, на стене - багровые следы. Но боли не было… физической. Просто корчилась, сгорая в огне вместе с моим мужчиной, душа.

   Кев положила руку мне на плечо снова:

   - Venu kun mi…

   - Отстань от меня! – выкрикнула я. – Оставь меня в покое!

   - Mi funebras kun vi, - сказала Кев. – Ni iru.

   Я обернулась с острым желанием вцепиться в неё, разодрать ей морду ногтями, убить… И увидела кровоподтёк, от виска на всю щеку. Эта травма была чем угодно, только не майской розой.

   Меня ожгло стыдом. Я стиснула зубы и постаралась взять себя в руки. Теперь меня распирало ледяной злобой в адрес преступников. Одного мы вроде как поймали, но он же действовал не один! Кораблей, задавших трёпку Кев, было минимум четыре.

   Найти.

   Разыскать.

   Сдать правосудию.

   А всего лучше пристрелить при задержании.

ГЛАВА 3

Патрульный скаут, код серо-синий семь с четвертью, шесть лет назад по личному времени, вне времени

   Фотографии. Их было не так уж и много: ни я, ни Олег не имели дурной привычки смотреть на мир исключительно сквозь камеру смартфона. У него был фотоаппарат-«зеркалка», профессиональный, Nikon. Увлекался фотографией… И такие кадры…

   Закат в горах. Рассвет там же – озеро под тремя ледяными пиками, солнце бьёт сквозь туманное облако, и всё вокруг оранжево-жёлтое, и мы внутри, как в центре застывшего янтаря. Снимок на таймере…

   Уже в Петербурге. Петропавловская крепость, Летний Сад с первоцветами на едва просохших газонах. Стрелка Васильевского острова…

   Мы вдвоём. Его глаза, его длинные тёмные волосы, улыбка его, лёгкая, открытая… почти гагаринская… он ещё не знает, мы оба не знаем ничего… год назад всего… всего лишь год… не знаем мы ничего о том, что нас ждёт… и впереди у нас год, целый год…

   Экран погас.

   Полный разряд! Я судорожно врылась в сумочку, за зарядным устройством, и меня бросило в холод: я забыла зарядку дома! Забыла. Забыла…

   На тумбочке у входа. Там она лежала, белый блок и к нему белый же провод. Какая же я балда!

   Где на инопланетном корабле я заряжу смартфон? Внутренний голос с ехидством подсказал: нигде

   У меня не было, не было, не было фотографий Олега! Нигде, кроме как на флэш-памяти смартфона и в соцсетях. В облачном хранилище ещё. Но на бумаге – нигде. Никакой фотокарточки, ничего. А это значило всего одно.

   Если я не найду возможность зарядить смартфон - а как я найду такую возможность на инопланетном корабле?! - я больше никогда не увижу Олега. И память начнёт неумолимо размывать его лицо, его голос, улыбку в неясный свет. Скоро я совсем забуду его.

   Проклятые инопланетные преступники.

   Амбал.

   Мелкий.

   Ненавижу!

   Я почти уже сошла с ума от горя, когда появилась Кев. Она что-то говорила, я не понимала. Взяла за плечо… Я резко вырвалась:

   - Отстань от меня! Отвали! Провались ты в ад! Сдохни! – напрягла память и вспомнила эсперанто: - Iru kacen!

   Кев отхлестала меня по щекам. Не столько больно, сколько обидно. Помогло: я заткнулась. Меня взяли под локоть – клещами, которые Кев ошибочно называла своими пальцами, - заставили пересесть к столу.

   В апартаментах, что мне отвели, было несколько комнат. Спальня, холл, рабочий кабинет. Вот в этом самом кабинете стоял стол и два кресла… причём кресла хитрые: они приспосабливались под тебя, в них можно было занять любую позу. А в стол вмонтирован был терминал… вроде компьютера, что ли, только, наверное, что-то инопланетное совсем. Терминал плевался в меня голографическими экранчиками, я в них ни черта ничего не понимала, и потому после первого же раза оставила затею познакомиться с местным интернетом поближе.

   Теперь над терминалом колдовала Кев. Два-три пасса руками, экран вспух над столешницей, приблизился… и меня внезапно выдернуло из мира в виртуальную реальность!

   Урок языка.

   Кев решила влить в мои мозги эсперанто. Когда обучающая система отпустила меня, я могла уже сносно понимать всё, что мне говорили. Но как же разболелась голова… Думала, умру на месте!

   - Хватит с тебя, - сказала Кев, когда я очнулась. – Дальше - будешь меня слушать, научишься. В процессе разговора. Я буду стараться говорить просто для восприятия.

   Я села. Огляделась. Нет, не сон. Я в постели, постель в нечеловеческой комнате, комната - в инопланетном корабле. Олег…

   Кев крепко взяла меня за руки:

    - Приди в себя. Мы ещё не спасены. Жидкости биологические пускать будешь после.

   - Жидкости? – не поняла я.

   - Сопли, человек. Сопли! У вас, людей, они всегда наготове, по поводу и без повода. Но сейчас не время для них.

   Я села, обхватила голову руками. Боль ушла, но странное ощущение оставалось. Как будто во мне кто-то разговаривал, и разговор отдавался в ушах и памяти неприятным эхом.

   - Побочный эффект экспресс-обучения, - Кев внимательно следила за мной. – Пройдёт.

   - Ты тоже? – спросила я.

   - Я учила не язык, но эффект тот же. Как твоё имя? Как мне называть тебя?

   - Маргарита Шаврова…

   Она не смогла произнести моё имя. И так и сяк пыталась, - мне не нравилось. Лучше всего получилось Мар, но я люто запретила звать меня так, как называл Олег… о господи, при любом воспоминании о нём сердце сжималось и отказывалось разжиматься. В конце концов, мы сошлись на Мар-Шав или, проще, Маршав. И чёрт с ним! Какая мне разница, теперь-то. Когда Олега нет, нет, нет, нет, нет больше со мною рядом Олега. И никогда не будет.

   Это безжалостное «никогда» рождало в пустоте чёрные болезненные волны.

   - Проблема вот в чём, Маршав. У меня нет полного доступа к нейросети корабля: шунт вышел из строя, ментальная связь нарушена. Голосовой интерфейс… не обеспечивает полный функционал. На нём нам далеко не улететь.

   - И что? – спросила я. – Мы застряли вне времени навечно?

   - Нет, - спокойно возразила Кев. – У нас есть ты. Ты – человек. Большая удача, я б сказала. С кем-то другим шансов уже не возникло бы.

   - Не понимаю, - честно призналась я.

   - Все люди – сенсы и эмоционалы, ты не исключение. Ты сможешь пообщаться с кораблём и без шунта…

   - Издеваешься? – вытаращилась я на неё.

   - Нет, - Кев была абсолютно серьёзна. – Базовые знания ты получишь…

   - Если так, как получила язык, то ни за что! Прежде сдохну.

   - Не сдохнешь, - заверила меня Кев, и её суровое лицо треснуло вдруг улыбкой. – Тебе понравится.

   - Что понравится? – взвилась я. – Головная боль?!

   - Пойдём со мной. Покажу…

***

Рубка управления… Как мощно звучит, верно? На деле – крохотная комнатка с непрозрачными зеленоватыми стенами, и два ложемента, расположенные под углом друг к другу. Вся жизнь пилота и навигатора – в виртуальном мире, создаваемом нейросетью корабля…

   - Тебе сюда, - похлопала по одному из ложементов Кев.

   Я осторожно коснулась ладонью упругой поверхности.

   - Не бойся. Скоро я тебя отсюда гравилучом буду тащить… Кстати, программа обучения поменяется, предупреждаю сразу. Прежде, чем отправляться сюда, будешь в тренажёрном в отрабатывать… А пока – вперёд. Не бойся, не съест: режим минимальный, обучающий. Я настроила интерфейс на эсперанто, с пониманием не должно возникнуть сложностей.

   - Почему эсперанто? – спросила я.

   Кев пожала плечами:

    - Все люди знают эсперанто…

   - Обалдеть! – с чувством выразилась я. – Fina venko таки наступила! Вот только я из двадцать первого века, Кев. У нас эсперанто знают дай бог миллиона два. Тебе надо было учить русский… или английский.

   - Мы не собирались проваливаться так глубоко, - помолчав, ответила Кев.

   - А что же пошло не так?

   Она поморщилась, потёрла пальцами синяк на виске, не торопившийся сходить.

   - Полагаю… всего лишь догадки, но… полагаю, преступникам стал известен наш маршрут, и они спланировали акцию по захвату… Но что-то пошло не так и для них!

   Она оскалилась в яростной улыбке. А меня вдруг продрало морозом: на корабле были и другие, помимо Кев. Навигатор как минимум. Раз ей не хватает ещё одного пользователя нейросети корабля, чтобы выбраться из западни. Они погибли? Скорее всего, да…

   - Ещё ничего не закончилось, - сказала Кев и добавила, подтверждая мои догадки: – Нам с тобой нужно отсюда выбраться. Ты возьмёшь полётную карту возврата на стационар и дашь команду кораблю войти в хроноканал. Может быть, на выходе какая-то корректировка понадобится… Ты справишься, потому что ты – человек. И потому ещё, что нет у меня здесь никого, кроме тебя. Хочешь жить? Хочешь подвести мерзавцев под петлю? Учись.

   - Что они здесь делают? – спросила я. – Здесь, в прошлом. Кражи?

   - Да. Кражи… Крадут детей и подростков, перепродают тем, кто готов платить. Маршав, здесь, у нас, в хронокаверне, времени много… технически. Но по факту я бы на твоём месте попусту секунды не тратила. Ложись. Приступай к обучению.

   Я осторожно вытянулась на ложементе. Неуютно. Прямо как в фильмах про пришельцев. Берут человека, раскладывают на лабораторном столе и давай… вивисекцию…

   В воздухе замерцала прозрачная радужная плёнка, я тут же подняла голову.

   - Не бойся. Изолирующее поле, это нормально. Опусти голову. Слияние…

   Слияние

   Сначала я не почувствовала ничего. Потом… сознание резко расширилось: я лежала в ложементе и я же одновременно была кораблём…

   Я чувствовала границы хронокаверны, за границами - серая неизвестность. Внутреннее состояние – запас энергии, состояние систем корабля… многому не было названия, потому что я ощущала, но не понимала, что именно я ощущаю, и зачем это всё нужно.

    Урок первый. Навигационная задача номер ноль с четвертью

   Почему - с четвертью, удивилась я. Тут же пришёл ответ-понимание – точный перевод перевода из базовой системы исчисления в человеческую. Не отвлекаться!

   И я не стала отвлекаться.

   Из ложемента я выползла через несколько часов. Именно выползла: сознание внезапно сузилось до пределов несовершенного человеческого тела, спектр зрения – до видимого, и другие чувства-ощущения медленно угасли. Я спустила ноги, хотела встать и рухнула: коленки разъехались. Разбила бы лицо о пол, - Кев не дала. Подхватила под руку, усадила обратно.

   - Ничего не вышло, - заявила я, медленно берясь за виски. – Я – слоупок. Даун. Полная дура.

   - Я ожидала худшего, - возразила Кев.

   Она улыбалась. Одной половиной лица, той, которую не затронул синяк от сгоревшего нейрошунта. И от её улыбки мне стало дико страшно.

   Не потому, что мне улыбается инопланетянин. Уж, конечно, не потому, что из-за травмы улыбка смотрится жутенько.

   А потому, что Кев в меня верит и на меня надеется. А я… я… я…

   Я могла ведь не справиться. Судя по первому занятию, попытка у меня была всего одна. Вывести корабль из хронокаверны и вогнать в жерло временного туннеля до стационара. По уже готовой полётной карте. В очень узком диапазоне допущений. Если преступники болтаются где-то рядом… Если они вмешаются… Я же ничего не смогу сделать! Меня не учили, у меня нет опыта, я…

   - Я боюсь, - выразила я свои мысли.

   - Мне тоже страшно, - кивнула Кев. – Но мы отсюда выберемся. Не можем не выбраться!

   Мне бы эту её железную уверенность…

   На следующий день, вместо занятий по навигации, Кев погнала меня в тренажёрный зал. И в буквальном смысле слова спустила с меня восемь шкур! Физподготовка, мать её. Я думала, сдохну, но это я ещё плохо знала Кев! Через десять дней начался вообще полный ад.

   Она учила меня метать ножи. Нашла, подобрала под мою руку, - или корабль ей изготовил, этот корабль просто кладезь был по части обеспечения товарами первой необходимости. Мне б такой в моём доме… бывшем доме, кольнуло сердце болью… я бы горя не знала вообще! Еда – пожалуйста. Одежда – на здоровье. Холодное оружие - на, получи.

   Огнестрел синтезировать корабль не мог, зато в оружейной нашлось до чёрта самых разных игрушек. И ни одну из них Кев взять мне не разрешила:

   - Покалечишься ещё. Хватит с тебя ножа.

   Нож метать получалось не очень. Меня ругали бестолочью, свиным телом и ещё не понятной, но от того особенно обидной, нецензурщиной. После тренажёрки и после занятий с нейросетью корабля я протягивала ноги в буквальном смысле этого слова: падала в постель и провалилась в глубокий сон без сновидений.

   А наутро муштра начиналась снова.

   Я плакала, скандалила, ругалась, - Кев оставалась неумолимой, а рука её – тяжёлой. Как влепит по щеке, чтоб не истерила… Звон потом в башке на несколько часов.

   Я усердно грызла навигаторскую науку. Научилась не промахиваться мимо тренировочных мишеней. Кев одобряла мои успехи, хотя объявлять день Х не спешила:

   - Отработай задание восемь ещё раз, Маршав. Не спеши. Гробануться всегда успеем. Ещё есть у нас время.

   Чернота от сгоревшего нейрошунта расползалась всё дальше, нехорошими щупальцами, как при очень сильном воспалении, и закрывала теперь уже всю щеку, а глаз превратился в узкую щёлочку. Кажется, времени у Кев становилось всё меньше и меньше…

   И мы вдвоём забыли про Чивртика, томящегося в медицинской капсуле, приспособленной под временную тюрьму.

   Хотя нет, забыла я. Кев помнила…

   Правда, ей это не помогло.

***

- Ты почему без ножа? – шипела Кев, сжимая кулаки.

   Блин, этот нож мне досаждал не то слово как! Тяжёлый. Носишь его на ремне, как ковбой какой-то. Он мешает! Руку из-за него толком не опустишь. Им цепляешься за всё вокруг!

   - Кев…

   - Где оставила?

   - У себя.

   - Пойдём, возьмёшь.

   - Да что я как дура с этим ножом! – упиралась я. – В кого его здесь-то кидать?

   - Нож – это твой статус, - в который уже раз втолковала она, я тут же закатила глаза под потолок – сейчас начнётся нотация.

   Странный у них мир. Если ты свободный, не имеющий в анамнезе приводов в полицию гражданин, изволь таскать с собой оружие. Хоть какое. Можно даже символическое. Но мне Кев сунула в руки вовсе не символический клинок, а самый настоящий боевой. Таким убить – как нечего делать. Тяжёлая рукоять неприятно холодила ладонь.

   Тренировки тренировками, а как это я швырну нож в кого-то живого?..

    Между тем, Кев намерено учила меня кидать именно в живое.

   Во врага.

   Когда тренажёрка выдала мне в качестве мишени Чивртика – ну или кого-то очень на него похожего – я едва не напрудила в штаны! Мелкий пугал меня до одури, даже в голографическом виде. А уж достоверность у тренажёров корабля была - один к одному.

   - Бестолочь! – высказалась Кев. – Шамлоувартнав!

   Значение второго слова я уже вкурила. В нём не содержалось никакой лести.

   Самым невыносимым оказалось то, что без физической тренировки меня не пускали в ложемент навигатора. И спорь с Кев. Вопи. Кричи. Бейся головой о стену. Пока не выполнишь минимум, банка с биологической жидкостью тебе вместо прохождений навигационных задач.

   Ловко Кев меня поймала, ничего не скажешь. Ради нескольких часов виртуальной учёбы я готова была на всё. Даже на проклятый нож.

   Затягивает. Хлеще любых наркотиков. Мчишься в безбрежном космосе – легко забыть, что он виртуальный! – ведёшь корабль сквозь гравитационные возмущения, ныряешь в туннели, выходишь в горловину хроноканала… В детстве я увлекалась фантастикой, как многие из нас. Как все мы, мечтала о космосе… и чем окончилось. Пробейся в отряд космонавтов, попробуй. И там еще – сиди в запасных, жди полёта. Которого может и не быть никогда в твоей жизни. Желающих много, МКС одна.

   И вот.

   Мечта сбылась, и как сбылась!

   Если бы ещё не каторга в виде физподготовки под чутким – тираническим! - руководством Кев…

   Смысл выматывающих тренировок я осознала гораздо позже. Они, по сути, не оставляли мне времени замкнуться в себе и нянчить свои слёзы. Ни одной свободной минуточки не было присесть и задуматься, что задуматься, просто вспомнить! Тренировки, тренировки, тренировки, - для мозга и тела, на пределе. Так, чтобы потом упасть и – нет, не отжаться! Провалиться в глубокий сон без сновидений. Чтобы потом, проснувшись, снова в то же беличье колесо. И так не один день, не два и не три.

   Чернота на лице Кев начала спадать, потихоньку приобретая дивные жёлто-синие цвета.

   - Может, пора? – спросила я как-то.

   Физподоготовка перестала меня убивать, но как только стало легче, Кев это мгновенно заметила. И нагрузила по новой. Сдохнуть! Если бы я знала! Если бы я только знала, чем окончится! Да я бы и близко к инопланетному кораблю не подошла!

   Полёты между звёздами? Ха! Гроб на колёсиках, вот это вернее.

   - Рано, - неизменно отвечала Кев на мой вопрос: «когда?».

   - Смотри, упустим время…

   - Здесь, в каверне, упустить что-то не получится. Здесь нет времени. Кроме личного.

   - Не знаю, - сказала я. – Мне кажется, тут есть что-то ещё…

   Что-то действительно было. Я не могла понять, не могла сформулировать. Охватившая меня тревога оставалась непроявленной, если можно так выразиться. Бесконечные тренировки – это здорово, но нельзя тренироваться бесконечно. Пора бы уже испытать полученные знания по управлению кораблём в деле.

   И… ещё одно… я не могла сформулировать, обозначить словами свои чувства. Но день ото дня мне становилось всё неуютнее и неуютнее. Шестое чувство шалило или пятая точка пригорала, называйте, как хотите. Надо было выбираться из схрона, наплевав на возможные опасности. Если мы не выберемся сейчас, потом не выберемся уже никогда. Момент будет упущен.

   Но Кев не пожелала меня услышать.

   А сама я, без неё, ничего не могла сделать.

   Когда Кев, в очередной раз загоняв меня до полусмерти в тренажёрной, сказала, что пойдёт в медблок, я не насторожилась. У неё травма, логично, что нужны какие-то процедуры. Может, обезболивающие. Или ещё что.

   Кев ушла, а я долго ещё дышала, как вытащенная на берег рыба. Тяжело! Какое там по горам лазить… тут тебе динамические нагрузки во всей красе.

   По горам.

   В сознание вновь вломилось лето с Олегом. Первое, и, как оказалось, последнее. Огонь, растворившей в себе Олега навсегда. Я стиснула зубы, затем впилась ими в руку – не помогло. Боль и ярость разрывали меня на части, снова. Я заперла их в сундук, на сундук навесила плакат: «Осторожно, боль». Обходить получалось, главным образом, потому, что времени не хватало ни на что. Либо пытаешься не сдохнуть, либо уже сдохла, либо среди виртуальных звёзд, либо спишь. А тут вдруг пробило.

   Цветы на горном склоне. И мы вдвоём на камне – фото через опцию отложенной съёмки, там целую серию фотоаппарат выдал, и я потом склеила в такой ролик, получился небольшой фильм на полминуты… Год назад. Всего год назад!

    Отревевшись, я встала, подняла нож… Научилась уже вгонять в устье чехла не глядя, и сама не заметила, когда начало получаться. Респект условному рефлексу, вколоченному по методу академика Павлова: Кев не знала жалости, когда видела, что я пытаюсь сфилонить.

   А в коридоре я внезапно увидела Мелкого!

   Кев шла рядом с ним. Скользнула по мне пустым, ничего не выражающим взглядом, опустила голову…

   Меня пробило ужасом осознания: всё это время Мелкий лежал в медицинской капсуле, безо всякой возможности оттуда выбраться, но – в сознании! А сознание телепата – само по себе уже мощное оружие. Как и когда он взял под контроль Кев – на расстоянии, без прямого зрительного контакта, сквозь, чёрт побери, стены! – знал только он один. Чего-то ему это да стоило, уж больно видок имел помятый.

   В ярком освещении я смогла рассмотреть поганца внимательнее.

   Невысокий, тонкие руки и ноги. Крылья, свёрнутые плащом, слегка шевелятся по концам. Не перья, нет, скорее, перепонка, как у летучих мышей, только нежнейшего бело-розового цвета. Сказочное личико прекрасного принца. Золотые, со светло-сиреневым оттенком, волосы по плечи, на концах скручиваются пружинками. Невероятно прекрасные янтарные глаза в загнутых ресницах. И совершенно мерзкая самодовольная ухмылочка. Вот вам обеим, дуры. Вертел я вас и вашу полицию!

   Меня подняло лютой ненавистью.

   Из-за тебя, скотина, погиб самый лучший человек во Вселенной!

   Я не знаю, почему он даже не попытался приказать Кев скрутить меня. Честное слово, не знаю. На его месте я бы, не рассуждая, сделала именно это. Но я была на своём месте!

   Дёрнула нож и, не долго думая, на одной ярости, метнула его в живого гада так, как метала в тренировочную голограмму. И куда там делись все недавние рассуждения, как это я, да в разумное существо, – ножом…

   За Кев!

   За Олега!

   Получи!

   Я промахнулась, конечно же. Просто Мелкий, уклоняясь, распахнул крылья, а они у него здоровые оказались, метра четыре в размахе, но не жёсткие, кончики легко загибались, не касаясь стен. И нож пропорол летательное полотнище в лучшем виде! Закапала желтовато-зелёная кровь. Насекомое он, что ли? Это ведь у насекомых жёлтая кровь, и даже не кровь, а гемолимфа. Прыгнувшее в память определение из биологии за шестой класс взогнало волну ненависти на совсем уже запредельный размах.

   Я с воплем кинулась вперёд, подобрала нож, отскочивший от стены, швырнула его снова.

   Ненавижу!

   Ненавижу, падаль!

   Ненавижу, сдохни!

   Мелкий прыгнул вверх и в сторону, шустро полетел по коридору, припадая на раненое крыло. Из раны скатывались шариками капли жёлтой крови. Я бежала следом и орала:

   - Стоять! Убью!

   Кто б там меня слушал! Мелкий влетел в ангар, я следом. Он обернулся на мгновение, и меня будто ударило прямо по мозгам: впечатление – сверху плашмя навалилась гранитная стена и придавила всеми тоннами своего веса. Я упала на одно колено, и снова кинула нож. Вот он, смысл многодневных жестоких тренировок! Умри, но убей врага. Мелкий увернулся каким-то чудом, а может, и не совсем увернулся, трудно сказать. Сознание не спешило собираться в единое целое. Единственным стержнем, на котором я ещё держалась, были ярость и ненависть.

   Я ненавидела Мелкого так, как никогда и никого ещё в жизни. Я жаждала размазать его по полу, оторвать ему башку и протереть его кукольным личиком шипованный пол ангара. Разорвать на клочки! Живьём разрезать на мелкие части!

   И он дрогнул под моей яростью. Как мне объяснили потом, телепату уровня Чивртика выстоять под таким зарядом смертельных эмоций непросто. Мелкий решил не связываться. Он нырнул в спасательную капсулу, и капсула выстрелила прежде, чем я смогла подняться на ноги.

   - Твою мать! – я разрыдалась от избытка чувств. – Твою насекомую мать! Ушёл, сволочь! Ушёл!

    Кев так и осталась в коридоре. Она сидела, обессилено прислонившись к стене спиной, и миг я не жила, решив, что Кев умерла. Кто его знает, Мелкого. Мог убить, и приказывать уже трупу. Телепатия такая телепатия. Что я о ней знаю? Да ничего, в сущности. Кроме той страшной силы, что вывернула мне память тогда, в гараже, и подчинила Кев сейчас.

   Но Кев жила. Она открыла глаза, когда я присела рядом. Слабо улыбнулась:

   - Вот ведь… Попалась как ребёнок…

   Мелкий покинул корабль, и вместе с ним исчез контроль над разумом Кев.

   - Сбежал, - сказала я, с трудом приходя в себя после вспышки ярости.

   - Хорошо…

   - Что хорошего? – мгновенно взвилась я.

   - Хорошо, что ты с ним справилась, - пояснила Кев. – Я не ошиблась в тебе.

   Меня продрало по хребту льдом. О чём она?

   - Ты – человек… а у людей есть… есть склонность к телепатии… ты смогла сдержать Чивртика там, в хронопласте… с чего бы он так подставился под мой удар, на тебя отвлёкся. И здесь… здесь тоже. Когда вернёмся, пройдёшь обучение. Наши просто так тебя не отпустят, даже не жди.

   - Так ты сознательно меня использовала, - поняла я. – Намеренно! Ты и в корабль меня затащила потому, что…

   - Мне нужен был барьер против Чивртика, - кивнула Кев. – Это так. Мне нужен навигатор, и это тоже так. А ещё у меня перед тобой Долг. Ты спасла меня уже во второй раз, Маршав. Я благодарна тебе…

   - Засунь свою благодарность себе же в задницу! - грубо ответила я, усаживаясь рядом.

   Опёрлась спиной о стену, закрыла глаза. Вспышка бешенства уходила и уносила с собой последние силы. Как же я устала, нет слов! Руки дрожат, колени трясутся. И Кев…

   Вот нечего, нечего было привязываться! Она не человек. И поступки её нечеловеческие. Я нужна ей. Ей нужно выполнить задание любой ценой. Да, она провалилась, всю её команду перебили или умертвили как-то ещё. Теперь ей нужно вернуться на базу и доложить по всей форме. А чтобы вернуться на базу, ей нужна я.

   А я-то думала, что между нами возникла дружба. Что я ценна для Кев ещё и сама по себе.

   Наивная.

   После ментального плена у Мелкого Кев ощутимо сдала. Она держала себя в руках, но я видела, как подрагивают у неё пальцы. И мне снова стало страшно: если Кев вдруг умрёт, что буду делать я? Корабль мне не подчиняется, он меня только учит. Самостоятельно из хронокаверны он не выйдет. А если Чивртик вернётся? Если он вернётся с приятелями?

   Но даже если и не вернётся, я останусь тут навсегда. Одна. Умереть от недостатка кислорода или пищи я не смогу, ресурса корабля на одного человека хватит на много лет, если не на всю жизнь. И я так и буду бродить по коридорам одна, сходя с ума от одиночества… Бр-р-р-р!

   - Кев, - сказала я, - надо выбираться! Дай команду! Иначе мы застрянем здесь навсегда.

   - Может быть, - согласилась она.

   Кошка в сметане утонула, Кев приняла мой довод!

   - Подойди… Сядь… Выслушай меня внимательно, Маршав. Люди любят перебивать; сначала выслушай, вопросы задашь потом. Хорошо?

   - Да, - кивнула я, ничего не понимая.

   - Я дам команду на вылет. Но сначала нам надо уладить одну небольшую, но очень важную формальность. Да, я не в форме. Могу не пережить полёт.

   - Да что за глупости, ты будешь жить!

   Кев подняла ладонь, и я замолчала. В самом деле, обещала же не перебивать…

   - Тебя ничего хорошего не ждёт в моём мире, Маршав, - честно сказала она. – Ты – человек…

   - Что у вас, расизм процветает? – спросила я.

   - Как бы тебе сказать…

   - Понятно. Вот тебе, общество будущего. Братство Разума. Великое Кольцо, - меня несло, я не могла остановиться. – И расизм, получите и распишитесь.

   - Если ты думаешь, что Человечество – бедное сельскохозяйственное животное…

   - Овечка, - подсказала я угрюмо.

   - Овиечека, - старательно повторила за мной Кев. – Если ты думаешь, будто твоё Человечество – бедная овечка, ты ошибаешься. Зубов у людей достаточно. И боеголовок. И телепатов похлеще Чивртика…

   - Не напоминай мне об этом гаде! – взвилась я тут же. – Мы, люди, другие!

   - Другие, - нехорошо оскалилась Кев. – Как же, другие… Такие же, как и все! Гад, между прочим, из пространства Земной Федерации. Там, знаешь ли, не одни только люди проживают. Я в долгу перед тобой, Маршав. Но правда в том, что я, скорее всего, умру в полёте. И я хочу, чтобы имя моей семьи защитило тебя…

   - Я тебе умру…

   - Не начинай, человек. Лучше выслушай спокойно один раз и до конца. Это ведь ты можешь сейчас сделать?

   Я обхватила себя ладонями за плечи, демонстративно показывая, что слушаю и повинуюсь, вся внимание.

   - Предлагаю оформить брак со мной...

   - Что-о? – сказать, что я выпала в осадок, значило, ничего не сказать. - С ума сошла?!

   - Не верещи, - поморщилась Кев. – Как моя супруга, ты получишь полную защиту от моего семейного Древа. Слово Старшей Матери Сапурашао тяжелее чёрной дыры. С ней не посмеют спорить.

   - А какое ей дело до меня, человечки из прошлого века?

   - Ей есть дело до меня. И она будет счастлива почтить мою память заботой о тебе.

   - Бред, - заявила я. – Выйти замуж за женщину. Что у вас, практикуют такие браки?

   - У нас, - сказала Кев, - без разницы, с кем ты живёшь, кого берёшь в официальные партнёры, если вы делаете это всё в здравом уме и по взаимному согласию. Пока ты не нарушаешь закон, закону не интересна твоя личная жизнь.

   - Кев…

   - Консумация брака не потребуется, можешь не волноваться на этот счёт. Маршав, это всё, что я могу для тебя сделать сейчас! Не отказывайся, пожалуйста.

   Я медленно взялась за голову. Кев была права, права… Но от её беспощадной логики хотелось орать и колотиться башкой о стены.

   - А если меня просто вернуть обратно? – спросила я.

   На день раньше, чтобы я успела спасти Олега, о да. Но вслух я этого не произнесла. Вдруг… вдруг не сбудется…

   - Никто не будет ради тебя гонять корабль в прошлое Старой Терры, - услышала я ожидаемое. – Материнская планета Человечества объявлена заповедной зоной. Больше того, если нас засекут старотерранские патрули… Это, как вы выражаетесь… kaŭzo de la milito – повод к войне. А нам только войны с Федерацией не хватало ещё для полного счастья.

   - Весело у вас там, - сказала я. – Звёздные войны… Преступников распустили совсем.

   - Хочешь стать навигатором на нашем стационаре? – Кев знала, чем меня зацепить окончательно. – Прими моё предложение…

   - Не могу, - абсолютно серьёзно заявила я.

   - Почему? – изумилась Кев.

   - Кольца и букета нет, - объяснила я. - И Мендельсона вряд ли мы здесь услышим… А ещё свадебное платье, представляешь? Белое. С фатой.

   Она смотрела на меня, честно пытаясь понять. И я уже пожалела, что ляпнула такое. Язык мой длинный…

   - Человеческий юмор, - медленно выговорила Кев наконец. – Наслышана, но сама вижу впервые. Маршав, хватит! Игры закончились, прими, осознай и уймись. Всё серьёзно. Серьёзнее некуда. Прими защиту, прошу.

   А я вдруг увидела, насколько она измучена и устала. Поняла, что до сих пор она держалась каким-то чудом. Что до состояния «упал и умер» всего один шаг. И при этом Кев думает о том, как уберечь меня от каких-то проблем, которые могут возникнуть у меня в галактическом мире. Мне стало нестерпимо стыдно за себя. Меня тут спасти пытаются, а я кочевряжусь, как говно на лопате. Позор.

   - Хорошо, Кев, - сказала я. – Давай сделаем, как ты говоришь…

***

В самой регистрации брака не было ничего интересного. Мы сообщили нейросети корабля наше желания, нейросесть сделала отметку в наших персональных профилях. Я получила фамильное имя Кев, а она получила мою душу. Пышные торжества – это опционально, как и у нас на Земле. Кому-то достаточно двух друзей и расписаться в загсе, кто-то пыль в глаза пускает паре-тройке сотен гостей, а у кого есть деньги и не лень, их свадьбы вообще по телевидению показывают, в светской хронике.

   Вместе мы пошли в рубку управления, я улеглась на навигаторский ложемент , и Кев дала мне полный доступ. Через голосовой интерфейс.

   Она не могла связаться с кораблём напрямую, за неё это приходилось делать мне. Я только надеялась, что справлюсь, не подведу её… И что моя новоиспечённая супруга долетит живой до стационара, где умные врачи помогут ей выжить.

   А дальше…

   Что будет дальше, я старалась не думать.

   Я ведь не представляла толком себе, что меня ждёт. Даже с протекцией в виде имени семьи, известной изрядному куску галактического пространства.

***

- Полный доступ,

   - Доступ подтверждаю, - нейтральный, слегка сонный голос нейросети корабля.

   - Навигатор на месте, - докладываю я.

   - Слияние…

   Я-корабль, я-человек. Две половинки становятся единым целом. Я – вижу, чувствую, осознаю всеми, доступными мне датчиками и системами дальнего-ближнего обнаружения, внутреннего наблюдения, контролем состояния умной машины - от двигателей до жизнеобеспечения. Границы хронокаверны, которая сейчас раскроется. Полётная карта на возврат к стационару. Не просто возврат – коум, прыжок сквозь пространство-время, по петле восьмой навигационной задачи… с поправкой на возможные противодействия…

   - Начинаем переход.

   - Поехали! – вырывается из меня неуставное слово.

   Пограничный барьер хронокаверны рушатся, выпуская нас в свободный полёт.

***

Настоящий, не виртуальный, космос грандиознее и величественнее тренировочного. Он живой. Он громадный! Он - дышит, существует, говорит. И я вижу пути! Не так, как в заданиях, иначе, но я вижу, вижу гравитационные волны и возмущения, чувствую провалы, слежу за КЕв – телеметрия от неё и правда нехороша… и я реагирую на смерть, несущуюся прямо к нам.

   Галактическая преступность решила поиграть со мной в стрелялки? Я не могу ответить огнём. Но я могу увернуться и сбежать в жерло хронопортала, уже раскрывающееся передо мной лепестками дивной энергетической розы. Я пройду по краю и брошу корабль в самый центр цветка. А бандиты останутся кусать локти.

   Мне почудилось в глубине сознания присутствие Мелкого… или кого-то с похожими способностями. Сгинь! Ненависть отошла от меня концентрическими волнами-цунами: сгинь, ублюдок, если ты не один, то сгиньте вы все! Сдохнете, твари! Хрен вам моржовый, а не наш с Кев корабль.

   Роза хронопортала сомкнула вокруг нас свои лепестки. Мы прошли! Мы успели! Я смогла!

   - Корабль в теле пространственно-временного канала, по маршруту, координаты точки выхода – серо-синий, двенадцать и шесть, - спокойным, слегка сонным, голосом сообщила управляющая нейросеть. – Расчётное время перелёта – четыре часа и две четверти. Контроль не требуется.

   Отлично, что не требуется контроль. Встаю с ложемента – пальцы слегка подрагивают, в сознание метельное похмелье, как всегда после разрыва ментальной связи с системой корабля.

   - Кев! Я сделала это! Мы летим к тебе, на твой полицейский стационар!

   Кев не ответила мне. Она лежала на своём ложементе безвольной куклой. Без связи, без сознания…

   Четыре с половиной часа. Четыре часа! Кев, живи. Как хочешь, но живи. Я не смогу без тебя…

   А теперь смотрите. Управление в корабле – спаренное. То есть, в ложементах должно одновременно лежать два тела, пилот и навигатор. Если кто-то из них потеряет сознание, как Кев, например, то второй по идее должен справиться – за себя и за напарника. Но если потерявшего сознание отвезти в медблок, а его место в течение десяти минут никто не займёт, то корабль автоматически вернётся в режим консервации.

   Наверное, такая опция была оправдана. Наверное, конструкторы корабля знали, что делали. А, может быть, корабль был устаревшей моделью – из-за того, что и в Галактике полицию по остаточному принципу снабжали. Я не знала причины и не хотела её знать!

   Как я пережила эти четыре часа, лучше не вспоминать.

   Каждые полчаса десятиминутные перерывы. Кев вроде дышала… но я же не врач! Я не знала даже того минимума, который положен любому члену экипажа полицейского скаута. Что я могла сделать? Взять за руку, проверить пульс… прислушаться к дыханию…

   Пытка бесконечностью.

   Я почти сошла с ума к концу полёта.

   Ни на какие маневры при выходе из хроноканала не решилась. Перевела в дрейф и врубила аварийку, - Кев показывала, как. И снова долгое ожидание. Пока подлетят, пока пристыкуются, - а вдруг я ошиблась по неопытности, а вдруг меня поймали всё-таки, а вдруг сейчас сюда войдут бандиты? Плазма в лоб показалась лучшим исходом. Потому что если не пристрелят сразу…

   Я положила ладонь на рукоять ножа. Страшно? Очень. Но у преступников мне делать нечего. Там Мелкий. Если я что-нибудь понимала, тип он мстительный и мерзкий, несмотря на свою сказочную внешность. Что он со мной сделает, не хотелось даже гадать.

   … Они пришли - в активной броне, вправду, что ли, инопланетяне, как их иногда ещё в фантастических фильмах показывают: безликие фигуры, облитые металлическим серебром. Уложили Кев в передвижную капсулу. Врач не знал эсперанто, такая досада! Я не смогла понять его - или это была женщина? – жестов. Всё хорошо? Или всё плохо? Насколько хорошо? Насколько плохо? Но голографический экранчик на верхней части капсулы светился фиолетовым, я порадовалась, что не красным… так, может быть, всё будет хорошо?

   Я не знала, что у моих новых друзей цветом опасности был именно фиолетовый, как у нас красный. У нас – цвет крови. У них – свет безжалостного солнца древней планеты, откуда эта раса вышла в космос. Тамошняя жизнь проходит по ночам либо в тени гигантских лесов, способных спасти нижние ярусы от беспощадного света...

   Мне жестом велели идти следом, я пошла. Хорошо, что сумку свою с собой захватила, когда мы с Кев вместе пришли в рубку управления. На тот случай, если придётся бежать, глаза вытаращив… чтобы не метаться и не рваться в комнату, где сумка лежит. Вот как сейчас. Вряд ли мне бы дали свернуть куда-то ещё. Топай по коридору прямо. Шаг влево, шаг вправо…

   Про расстрел думать очень не хотелось.

   Ну, не такие же они тут, наверное… Да, полицейские. Но я же не преступница. Я же наоборот… Но, украдкой рассматривая молчаливые фигуры, больше всего походившие в своей броне на бездушных андроидов, я не испытывала никакого желания досаждать им вопросами.

   От мерзкого страха внутренности смерзались в тяжёлый склизкий ледяной ком, и рука сама касалась ножа. Нож у меня не отобрали…

   Что я тем ножом против активной брони сделаю? Ничего. А вот с собой… с собой могу. Наверное. Умирать совсем не хотелось.

   Короткий перелёт к стационару. Наш с Кев корабль остался в пространстве. Его подберут потом. Будут исследовать. Потом решат – в утиль или, после технического обслуживания, снова в строй. Чёрные ящики, опять же, или что тут в галактической машине вместо них. В челноке места было маловато, я сидела между двух особенно высоких и широких долбаков. Вот, наверное, со стороны смешно смотрится. Они же тут все - по два метра и выше, даже врач. Я со своими ста семидесятью четырьмя сантиметрами против них как шавка против слона… И чего боюсь, спрашивается? Это сослуживцы Кев… они, пусть не друзья, но не враги.

   Нас встречали.

   Два врача, как понимаю, уже без брони, просто в зелёных костюмах, здорово похожих на наши хирургические. Капсула с раненой стремительно уехала вместе с ними, на специальной платформе.

   А ко мне шагнул – тип! Невысокий – относительно бойцов, конечно же, - но мне он показался маленьким на их фоне. И его глаза… От его взгляда меня пробило ужасом с головы до ног: я увидела Мелкого! Такой же взгляд! Точно такой же!

   Всё-таки преступники.

   Прости, Кев.

   Я схватилась за нож.

ГЛАВА 4

Код серо-синий, стационар Службы Спасения двенадцать и шесть, минус пять и три четверти лет личного времени, минус пять и три четверти лет от базового времени

   - Шея не болит? – спросили у меня на эсперанто.

   Я хотела помотать головой, но идея, прямо скажем, была так себе. Пришлось прижать ладони к горлу.

   Конечно, мне не дали себя зарезать! Но поцарапаться, скажем так, я успела. Раны неприятно ныли, меня всю трясло, несмотря на успокоительные. Чуть я не сглупила, в последний раз в своей жизни. Одно дело, в космическом бою уходить от смерти – а там реально смерть была, нас не собирались брать в плен, стреляли на поражение, как я ещё, не имея боевого опыта, сумела вогнать корабль прямо в жерло хроноканала… Дуракам счастье!

   Совсем другое, самой полоснуть себя же ножом по горлу.

   - Итак, что у нас в анамнезе, - спокойно заговорил тип со взглядом Чивртика. – Человек из двадцать первого века докосмической эпохи Старой Терры. Успешный проход между хронопластами – без опыта и навыков, на грани чуда, я бы сказал… если бы не знал хорошо людей… Попытка суицида. И что теперь со всем этим прикажете делать?

   - Не знаю, - просипела я.

   Я не знала. То, что передо мной не Чивртик ни разу, я уже видела. Без крыльев, совсем человеческие глаза – карие, с белками, смуглое лицо расчерчено тонкими белыми линиями так, что на коже получался клетчатый рисунок. И руки такие же. И, надо думать, всё остальное. Не рисунок, врождённая пигментация, может быть, генетически запрограммированная, а может, естественная. Где-то в Галактике живёт и такая раса, надо думать. Клетчатая, как сетчатый жираф. Только кожа не оранжевая, а просто смуглая, с синеватым отливом.

    Коса до талии, светло-коричневая, почти бежевая, на кончике - какие-то девчачьи колокольчики, у висков выпущено по пряди, и в каждой прядке - такие же колокольчики. Золотые с бриллиантами, между прочим. Оригинал. Излучает доброжелательность, аж светится.

   Вот только глаза у него страшные.

   Пожалуй, хуже, чем у Чивртика.

   - Рмитан-ранеш Санпор, - назвался он, - ак-лидан леутирем соум дамэль, первый ранг.

   - Вы врач? – уточнила я.

   - Да. Психолог, если говорить в понятных вам терминах. Психиатр.

   - А ещё – особист, - сказала я. – Так?

   - Вас не проведёшь, - посмеялся он. – Ваше имя?

   - Маргарита Шаврова.

   На имени он ожидаемо споткнулся. И тогда я мстительно добила:

   - Александровна.

   - Что?

   - Шаврова Маргарита Александровна.

   Он оценил. Улыбался, внимательно меня рассматривая. От его взгляда сердце само проваливалось в пятки, и хотелось дезинтегрироваться в кварковую пыль прямо на месте. Интересно, преступники чувствуют то же самое, когда этот Санпор их допрашивает?

   - Я выучу русский язык, - ласково пообещал он мне. – Скоро вы не сможете надо мною смеяться.

   Флаг в руки. Русский, насколько я знала, к простым языкам не относился, это вам не эсперанто. Не было причин относиться к моему собеседнику плохо, но я никак не могла простить ему сходства с проклятым Чивртиком…

   - Я не собиралась смеяться над вами, док, - сказала я искренне. – Я просто…

   - Боитесь меня, - подсказал он. – Почему?

   - У вас глаза как у Чивртика, - призналась я.

   - А-а, - он тронул пальцами подбородок и взгляд его на секунду размылся, словно он общался в не слышном мне диапазоне с кем-то ещё. – Чивртик Сацивиримэск. Вот вы на кого напоролись. Что ж, личность известная… Ловим! Поймаем, я лично с ним… побеседую. Не будете возражать, если я припомню ему ещё и вас?

   - Пожалуйста, - пожала я плечами. – С чего мне возражать?

   - Вот и славненько.

   Он пугал меня по-прежнему, но сквозь страх пробивалось теперь любопытство. Страшный, но интересный. Ясно уже, что не преступник, не Чивртик… но способности у него те же самые. Тоже телепат. И сейчас копается у меня в мозгах… а что бы ему не копаться, должность же позволяет.

   - Читать мысли нетелепата прямо запрещено.

   Я подпрыгнула:

   - А что вы сейчас делаете?! Разве не это?

   - Эти мысли прописаны у вас на лице крупными картинками, - усмехнулся Санпор. – Мой возраст и опыт и профессиональная деятельность позволяют в таких кристально чётких случаях не прибегать к паранорме вообще. Спрашивайте. У вас есть вопросы, я вижу.

   - Что с Кев? – прямо спросила я.

   - Состояние стабильно тяжёлое.

   - Она будет жить?

   - Не знаю… - Санпор прошёлся по комнате, остановился у панорамного окна, демонстрирующего какой-то водопад – в объёме. – Врачи не дают гарантий.

   Я поняла, что вопрос задел его сильнее, чем он хотел мне показать. Наверное, телепатия работает в обе стороны. Чивртик пытался влиять на меня, но ведь и я сумела дать ему по мозгам в ответ! Не зря же он поспешил смыться побыстрее, подлец.

   Водопад создавал полную иллюзию присутствия. Как будто действительно лился за настоящим окном настоящего дома. Приглушённые звуки падающей воды, шорох листвы… кратковременно прошёл ливень , теперь над белыми скалами светило солнце, дробясь в летящей воде на мелкие радуги. Я была уверена, что если просижу перед окном достаточно долго, то вполне себе увижу закат. И звёздную ночь. И утро…

   - Поскольку сознание Кев неактивно, - сказал Санпор, - единственным источником сведений о приключениях в хронопласте двадцать первого века докосмической эпохи Старой Терры являетесь вы, Маршав. Надеюсь, не возражаете, если я буду называть вас именно так?

   Я мгновенно поняла, куда он клонит, и меня бросило в жар, а потом в холод, а после – в самый настоящий ужас. Сразу вспомнился Мелкий, и как хреново мне было в гараже… не хочу!

   - Понимаю, -догнал меня беспощадный голос. - Сочувствую. Но помочь могу мало чем. Вам нужно стиснуть зубы и пережить…

   - Что пережить? – спросила я нервно. – Дамп моей памяти?..

   - Серию ментальных сканов, - мягко объяснил он, не оборачиваясь. – Вы - храбрая девочка. Вы выдержите.

   - Блажен, кто верует, - пробормотала я, обхватывая себя руками за плечи.

   - Нам нужно ваше согласие. Нужна ваша добровольная помощь…

   - Это же формальность, верно? – пересохшими губами спросила я. – Вы же можете и так…

   - Можем, - кивнул он совсем по-человечески. – Но лучше бы вам не сопротивляться. Ещё лучше - помочь…

   - Как я могу вам помочь, о господи! – выдохнула я. – Я же не телепат!

   - Да, вас не учили. Но у вас прекрасные врождённые данные… Попробуем? Сложного-то немного...

   - Давайте, - сказала я.

   Интересно, был ли у меня выбор? Полагаю, никакого. Просто удивительно, с чего этот Санпор со мной так долго нянчится. Разве у особистов есть какие-то моральные принципы? Да ещё у особистов с такими возможностями. Дамп памяти… ментальный скан… эти слова сами по себе вгоняли в ужас. Но страшнее всего оказалось участливое сочувствие. Санпор, в отличие от меня на тот момент, прекрасно понимал, что меня ждёт. И я прекрасно осознавала, что он - понимает, а я - даже не представляю себе.

   - Подойдите к интерактивному окну. Внимательно рассмотрите пейзаж, постарайтесь запомнить детали. Как будете готовы, дайте знать.

   Я внимательно, как просили, оглядела картинку. Водопад… белые скалы… многоцветные радуги…

   - Теперь закройте глаза. Не подглядывая, вспомните увиденное. И только это. Всё остальное должно остаться в стороне…

   Всё остальное – это тревога за Кев, ненависть к Мелкому, страх перед собственным будущим. Я постаралась убрать ненужное на задворки памяти, и оставить только окно, только пейзаж, только водопад, растения, солнце и радугу.

   - А теперь посмотрите-ка сюда.

   - Уже всё? – недоверчиво спросила я.

   - Разумеется. Это очень простой скан, поверхностный, вы не должны были почувствовать его. Смотрите, - передо мной развернулся голографический экран.

   Санпор каким-то чудом перевёл считанную из моей памяти картинку в память своего терминала. И в воздухе развернулось второе окно, практически идентичное первому, только неподвижное, без эффекта присутствия.

   - Ого, - только и сказала я. – Вот это у вас тут техника, однако!

   - Стараемся, - улыбнулся Санпор. – Я знал, что у вас получится. Вы – человек, для людей свойственно образное мышление. Но вы превзошли все мои ожидания. У вас не просто склонность к телепатической паранорме, как у всех людей, у вас одарённость, я бы сказал. Вам даже не надо будет вживлять имплант, скорее всего.

   - Что, я стану такой как вы?! – не поверила я.

   - Почему нет? Натуральнорождённому добраться до первого телепатического ранга не просто, но у вас вполне может получиться, все данные для этого есть. Но об этом позже. Сейчас нам нужно вынуть из вашей памяти всё, что касается ваших приключений с преступниками. Основной принцип вы поняли. Начнём?

   - Давайте, - кивнула я.

   - Не бойтесь. Я буду задавать вопросы, вы будете вспоминать событие. Старайтесь вспомнить максимально точно. По возможности, снижая накал эмоций. Нас интересуют прежде всего факты, а не переживания. С переживаниями работать будем потом.

   Я пропустила мимо внимания последнюю фразу, а зря, как вскоре выяснилось. Вся соль скрывалась именно в ней. Потому что как врач-психотерапевт Санпор оказался лучшим из всех, кого только можно было найти в окружающем пространстве. Я попала по полной программе. Впрочем, всё это было потом.

   Легко ли за один вечер пережить все девяносто с лишним дней, что я прожила от начала грозы над моим домом в Ольгино до сегодняшнего дня на стационаре спасательной службы? Полное погружение. Как будто фильм в интернет-кинотеатре остановили, передвинули назад ползунок и запустили снова, останавливая и возвращая на заинтересовавший отрывок снова и снова.

   Каково это, раз за разом переживать гибель Олега потому, что личность Амбала интересовала Санпора едва ли не сильнее, чем личность Чивртика. А я-то думала, этот бугай только в качестве физической силы присутствовал. Но нет, он был очень важен для следствия.

   Каково это, раз за разом проживать собственную ненависть, когда я рвалась убить Мелкого? Никуда ничего не ушло. Когда я мысленно оказалась в той точке, я прожила всё заново снова так, как будто оно происходило прямо сейчас. Очень болезненный, очень неприятный опыт.

   Когда пытка наконец-то закончилась, я не могла пошевелиться. Лежала раздавленной лягушкой и мечтала сдохнуть уже наконец. В голове всё перемешалось и спуталось, я уже не понимала, где я – в комнате-для-допросов (на самом деле, она называлась не так, но я забыла) или там, на Земле, или - на корабле у Кев, или – в ложементе навигатора, в учебной программе, в реальном бою, - всё крутилось в моей голове одновременно, и я падала в этот водоворот, сходила в нём с ума без всякой надежды на спасение.

   В конце круговерти, в самом центре гигантского цветка, раскрывающегося лепестками болезненных воспоминаний я внезапно увидела свет. Как будто жерло хроноканала вновь раскрылось передо мной. И всё, что от меня требовалось, - лишь вогнать себя внутрь и довериться спасению.

   Я сделала это.

   Как, не спрашивайте. Сама не поняла.

   Стены. Потолок. Живое окно напротив.

   Всё?

   Всё уже закончилось?

   - Да, - ответили мне. – Всё закончилось…

   Я попыталась сесть, Санпор помог. Подсунул мне под спину жёсткую подушку, подушек здесь было множество, на них можно было сидеть, лежать, стоять, класть хоть под голову, хоть на ноги… Я не помнила, видела ли эти подушки раньше, может, видела, может, нет, да какая к чёрту разница!

   Голову разрывало адовой болью.

   - Выпейте… полегчает.

   В моих руках возник стакан с прозрачной жидкостью. Слабый больничный запах говорил о том, что в жидкость напихали лекарств, и как бы вообще не снотворное. Плевать, решила я, и выпила залпом, как водку, до дна.

   - Сейчас вы уснёте, - подтвердил Санпор мои подозрения. – Когда проснётесь, будете уже почти в порядке. Тогда и поговорим.

   Господи, о чём… Всё ведь уже из моей башки вынул.

   - Не переживайте, - мягко сказали мне, - был бы собеседник хороший, а о чём поговорить, всегда найдётся.

   - Что со мной будет дальше? – спросила я. – Вернёте меня обратно?

   - Нет. Прости. Вот уж это - совершенно точно нет. Гонять корабль в прошлое, да ещё в пространство условного противника, из-за одной-единственной девочки никто не будет. Кроме того, ты - де-факто гражданин нашего пространства, если так-то уж разобраться. Ты вступила в брак. Идентификатор личности на Маршав Сапураншраав уже готов. Хотя бы о гражданском статусе своём голова у тебя пусть не болит.

   Мы уже на ты, удивилась я. И тут внезапно ударило сном: сработало выпитое лекарство.

***

Маршав Сапураншраав. С непривычки фамилию не выговорить, но я старалась. Взялась учить маресхов, на котором тут говорили практически все. Русский, говорите, сложный? Ага. Поучите инопланетный! Даже с галактическими супертехнологиями вроде обучающих мнемографов. Слова-то запоминаешь хорошо, а вот как ими пользоваться… и чтобы без дикого акцента…

   Каждый день я ходила в медблок проведать Кев. Надоела врачам хуже тёртой с чесноком и хреном редьки. Я прямо чувствовала, как их кособочит при одном моём виде, но они держали себя в руках и вежливо объясняли мне, что улучшений, равно как и ухудшений, нет. Сохраняйте надежду…

   Я бы ходила в тренажёрную, после марафона, который устраивала мне Кев каждый божий день на своём корабле, тело просило нагрузки.

   Я понимаю, такая у него работа. Нашёл в моём лице отличный материал для научной монографии по психологии межрасового взаимодействия на тему Человек из прошлого среди маресао современности Вот только хочу ли я быть лабораторной крыской, спросить у меня забыл.

   Меня никто не запирал и ни в чём не ограничивал, и однажды я набралась храбрости покинуть известный мне до мельчайших гвоздиков путь к медблоку. Терминал, что мне выдали, по функциям своим здорово напоминал смартфон. В нём была карта стационара, календарь, всякие местные новости, в которых я мало что смыслила, но про базовую планету, в пространстве которой стационар находился, информацию восприняла с удовольствием.

   На планете тоже жили преимущественно маресао, планета была сухой и жаркой, пригодной для жизни лишь в высоких широтах. На одном полюсе плескался океан, а на втором находилось два материка, разделённые между собой узкой полосой пролива. Светская и культурная жизнь кипела прежде всего там. Сушу на экваторе занимали обширные пустыни с редкими оазисами. Экватор никого не интересовал, кроме, разве что, экзобиологов, изучавших обитателей оазисов, и инженеров, строивших в пустынях атомные станции, дающие планете энергию.

   Станций, правда, было мало. Население планеты не превышало миллиарда…

   Наверное, мне можно было слетать туда. Если бы я захотела, меня бы отпустили. Но лететь пришлось бы за счёт Кев, что меня совсем не радовало. На такие полёты следовало зарабатывать самой. А как – вопрос…

   Коридор внезапно закончился огромной обзорной площадкой. Я так и не поняла, экраны вокруг или действительно прозрачная обшивка, сквозь которую можно видеть звёзды своими собственными глазами. Впоследствии узнала - не экраны. Роскошь для космической станции, но конструкторы стационара посчитали, что роскошь в данном случае необходима.

   Я сделала шаг и повисла в необъятном космосе. Проход за мной закрылся. Отовсюду миллиардами звёзд смотрела на меня Вселенная.

   Здешнее небо ничем не напоминало тёмное небо моей родной планеты. Звёзд было так много, они прижимались друг к другу так близко, что для мрака уже не оставалась никакого места. Море сияющего света лилось со всех сторон. Я словно застыла в центре огромного, заполненного холодным огнём шара.

   Космос!

   Безбрежные звёздные реки!

   Я вдруг осознала, зачем я здесь, для чего – я хочу мчаться среди звёзд, вести корабль от точки входа к точке выхода, нырять в цветочные жерла энергетических порталов между хронопластами, сражаться и побеждать! Я хочу стать навигатором. Только этого и хочу.

   И, может быть, хочу ещё узнать, жива ли моя мама…

   Семь веков спустя – конечно же, нет, но в том хронопласте, откуда меня выдернуло, она должна прожить полную жизнь и тихо уйти от старости. Но если Мелкий посчитал, что можно навредить моим близким, раз уж со мной поквитаться не вышло… Кулаки сжимались сами от яростного бессилия. Мама, отец, мои сводные… Если бы узнать о них хотя бы что-то…

   Но я понимала, что это невозможно.

   Олег.

   Ещё одна боль, с которой предстояло теперь жить дальше.

   Вызов через терминал. Я не глядя приняла: вдруг новости о Кев. Но нет, мечтать не вредно, вредно не мечтать: Санпор. Добрый доктор каждый день приглашал к себе в кабинет на задушевные беседы, и попробуй откажись. Между прочим, выучил русский.

   За двенадцать дней.

   Я подозревала его в жульничестве, в том, что русский он всё-таки знал, но по какой-то причине не признался сразу. Он лишь загадочно улыбался в ответ.

   - Всему своё время, Маршав. Всему своё время. Я расскажу тебе, как выучил твой язык, но пока не сейчас. Сейчас мы с тобой займёмся упражнением на самоконтроль: ты должна научиться хорошо держать при себе свои эмоции прежде, чем я рискну выпустить тебя в общество.

   И я училась.

   А упражнения-то все какие были дурацкие. Рифмованные. Санпор любезно перевёл все эти считалочки на русский, и они крутились в голове, как испорченный патефон. Прилипучие до изумления! Тот, кто их придумал, либо гений, либо сумасшедший, либо и то и другое вместе.

   Но каким-то волшебным образом я стала спокойнее спать по ночам. Память о страшной гибели Олега перестала выдёргивать меня из тягучих кошмарных видений, сами сны тоже сошли на нет. Я не сразу это заметила, а заметив, не сразу соотнесла следствие и причину…

   - Я же говорил, - сказал Санпор в ответ на мою неловкую попытку извиниться, - что тебе когда-нибудь станет стыдно за своё поведение, Маршав. Ты мне не верила. Что «больше не буду»? Нет уж, будь, пожалуйста. Ты из тех, кому нужны свои собственные грабли, на чужих учиться не достаёт ни терпения, ни мудрости…

   Грабли! Можно подумать, он их когда-нибудь в своей жизни видел. Я сразу вспомнила усыпанный жёлтыми листьями сад возле нашего дома, и как я в детстве бегала по ним, поднимая носками кроссовок, а потом прыгала прямо в собранную мамой кучу… Слёзы сами собой вспухли на глазах: сейчас бы взять в руки грабли и собирать листья в саду и вокруг дома, укрывать на зиму виноград и розы, вдыхать тёплый, с летающими паутинками, воздух короткого северного бабьего лета…

   Сейчас, по личному времени, как раз наступила бы осень. Синяя, золотая, с хрустким ледком на лужах после вчерашнего дождя…

   - Благодарю за чудесную визуализацию, Маршав, - голос доктора Санпора вторгается в мою грусть и разрушает созданное видение полностью. – Но лучше не позволять ностальгии брать над собой верх.

   - Вы подсмотрели мои мысли! – возмутилась я.

   - Ничего удивительного, ты до сих пор под телепатическим надзором, Маршав.

   - Так выкиньте свой надзор в мусорник! Что вам мешает?

   - Так не могу, - вернул он мне любезность. – Пока у меня нет уверенности в том, что ты не сорвёшься в самый неблагоприятный момент.

   - А когда у вас появится такая уверенность?

   - А это уже не от меня зависит.

   Вот такого примерно содержания беседы повторялись у нас регулярно, и успели меня уже изрядно подзадолбать.

   - Док, - сказала я на вызов, не дав ему и рта раскрыть, - перебор! Я у вас уже была сегодня!

   - Не кипятись, - посоветовали мне. – Лучше возьми ноги в руки, воткни гипердрайв себе в…

   - … жопу, - подсказала я, не удержавшись.

   - Куда хочешь! Чтобы сейчас же была у меня.

   И отключился. Что с ним будешь делать! Не приходить – не вариант. Вообще удивительно, как должностное лицо такого уровня меня терпит и со мной возится. Санпор был на стационаре кем-то вроде наместника бога: следил за психическим состоянием всех сотрудников, вёл приём – если у тебя возникает проблема, ты всегда можешь придти в милый кабинет с водопадом в фальш-окне, проводил ментальные допросы преступников, а так же занимался чем-то вроде контрразведки. Чтобы на стационаре не завелась крыса, сливающая инфу преступникам, грубо говоря. Как его хватало на всех, я не представляла себе даже. Стационар со всеми своими службами вмещал в себя почти пятьдесят тысяч разумных. У Санпора, скорее всего, были помощники, просто меня с ними не знакомили…

   Я пришла и с порога возмутилась самоуправством. Доктор внимательно меня выслушал, потом сказал кому-то, кого я, увлечённая своим гневом праведным, сразу не заметила:

   - Как я и говорил, повышенная эмоциональность. Но ты работал с людьми, Барунео, ты должен знать, как с этим справляться.

   Ой-й. Жар бросился мне в лицо. Как нехорошо получилось!

   - Маршав, это мой давний друг, Барунео Катрам, - сказал доктор. – Барунео, это Маршав Сапураншраав, о ней я тебе рассказывал.

   - Рада знакомству, - выдавила я, честно пытаясь провалиться сквозь пол от стыда.

   Надо же было выставить себя полной дурой перед гостем Санпора! А гость наверняка очень важный, раз ему решили меня показать.

   Барунео кивнул мне. У него был типичные для маресао тёмно-лиловые глаза с чёрной звёздочкой зрачка, ярко-алые волосы, убранные, естественно, в толстую косу до пояса. Лишь у висков пряди отсвечивали ядовитой анилиновой зеленью. Дань моде? Седина?

   - Маршав, в группе Барунео внезапно образовалось место для навигатора-стажёра. Пойдёшь?

   - Я-а? – я даже заикаться начала от такой новости. – Конечно!

   Меня возьмут учиться! Я буду учиться! Я всё-таки стану, стану навигатором!

   - Даже не сомневался, - удовлетворённо заключил Санпор. – Что скажешь, друг?

   - Необходимы тесты, - невозмутимо сообщил Барунео, поднимаясь.

   - Что, прямо сейчас? – изумилась я.

   - Почему нет? Или у вас назначено свидание?

   - Нет, - ответила я. – Никакого свидания у меня нет…

   В самом деле, почему не прямо сейчас. Не готова? Глупости какие… с такой постановкой вопроса я буду не готова всегда.

   - А что будет, если я… провалю тесты? – спросила я, замирая от страха.

   Могу провалить. Легко. Да, я водила машину, оставленную мне отцом, да, я на наглости и везении увела патрульный скаут из-под носа у бандитов, но… но… но… но… Но вдруг я не справлюсь с тестами?! У меня нет даже минимальной базы, какая имеется у любого подростка просвещённой Галактики!

   - Сначала вы их провалите, Маршав, - скупо улыбнулся Барунео. – Тогда поговорим.

   Утешил. Я взялась грызть костяшки пальцев, поймала себя на этом, опустила руку. Никаких нервов не хватит теперь!

   - Я с вами, - вызвался Санпор.

   - Твоя подопечная до сих пор под телепатическим надзором? Пора прекращать.

   - Я не учу тебя водить корабли, Барунео, - с достоинством заметил Санпор.

   Ага, тактика у нашего доктора, похоже, одна на всех. Перекинуть шарик. Взять за совесть. То-то у господина Катрама глаза к носу съехались.

***

Я ожидала чего угодно, только не проверки в условиях, приближённых к боевым! Меня привели в ангар, к кораблям. Пусть тренировочным, но - никакой виртуальности. Вот тебе, Маршав, настоящая реальная машина, позорься, сколько душа пожелает…

   - В чём дело? – тут же заметил моё замешательство Катрам.

   - Я… я просто думала… будет виртуальный тренажёр…

   - Судя по тому, что я о вас слышал, базовые навыки вы получили.

   - Ну…

   - Вы вывели скаут из чужого хронопласта под огнём врага, - указал мне учитель.- Успешно провели его через туннель. Успешно же вывели в физическое пространство в зоне ответственности нашего стационара. В чём ещё вы после этого сомневаетесь?

   Я замолчала, не зная, что ответить. А правда – в чём?

   - Где ваша человеческая самоуверенность? – задали мне очередной вопрос.

   Без ехидства, но с любопытством. Я растерялась ещё больше. Как, скажите на милость, реагировать на подобное?

   - Смелее, Маршав, - подбодрил меня Санпор. – Это – тренировочный монитор, он вас не съест.

   Я проглотила вопрос «а что, корабли могут сожрать сознание новичка?», стиснула зубы и пошла вперёд.

   Корабль был почти таким же, как тот, на котором уходили от Земли мы с Кев. С той только разницей, что в рубке управления ложементов было не два, а четыре. Логично. Стажёров надо контролировать и подстраховывать…

   Я вытянулась на ложементе, и тот послушно изогнулся, принимая наиболее удобное для меня положение и конфигурацию. Затылок коснулся сенсоров в изголовье.

   Маршав Сапураншраав, стажёр.

   Слияние

   Цветные сполохи разошлись, и я вновь стала единым целым с нейросетью корабля. С той только разницей, что рядом был кто-то ещё. Я чувствовала его, чужое сознание, оно присматривалось ко мне с доброжелательным любопытством, и ничуть не походило на привычный врачебный интерес доктора Санпор.

   Барунео?

   Тут же пришёл отклик. Положительный.

   Да, инструктор тоже разделил единение с нейросетью тренировочного монитора и – через корабль! - со мной. Мы были вместе и в то же время каждый сам по себе, и у меня опять не нашлось слов, чтобы объяснить своё состояние! Эмоционально – общая волна, нацеленная на результат.

   Диспетчер, код сине-зелёный, два и пять третей, запрашиваю вылет.

   Стажёр, управление отдал.

   Что ответить, а ответить надо, надо… господи, ну логику ж включи, дурища…

   Управление приняла

   Есть

   Корабль заскользил к сияющей арке ангарного портала в космос.

   Звёзды, звёзды, звёзды, звёзды… Я - слышу их, чувствую, узнаю.

   Тренировочная зона семь-фиолетовый

   В сознании разворачивается карта окрестностей стационара, и я вывожу маршрут. Он очень короткий, всего один переход через стационарные пространственные врата. Мне всего-то и надо, что вывести корабль в зону их действия и направить в центр прохода.

   Я-человек и я-корабль – лечу. Потоками прозрачного света разливается впереди, в приёмной зоне врат, роза входа в гиперканал, и мне нужно попасть прямо в её центр, что я со вкусом и делаю.

   Время прыжка на таком расстоянии – мгновенно. Нейросеть монитора выдаёт оценку моим действиям, она высока.

   Я смогла. Ай да я!

   Навигационная задача восемь…

   Есть!

   И вот тут сходу же начинается позор…

   Потому что чудес не бывает. Потому что народ год учится, а потом ещё год зарабатывает допуск на самостоятельные, без старшего навигатора, полёты. И уж виртуальный налёт вообще на столетия идёт, если вдуматься.

   Везение – это случайность. Постоянное везение – система. Именно системы у меня и не было…

   Назад возвращалась в подавленном состоянии. С первого раза не попала в розу врат, ведущих к стационару – ещё одна ложка позора к двум полновесным бочкам в трюме. Хотелось расплакаться, а ещё лучше - что-нибудь пнуть, от души, и чтоб оно рассыпалось на мелкие осколки.

   Не бывать мне навигатором.

   Никогда…

   В ангаре я не сразу нашла в себе силы подняться с ложемента. Всё. Я сейчас встану и никогда больше не вернусь. Ни сюда, ни куда либо ещё. Отправят картошку поливать. Или что они тут в качестве базы для пищевых синтезаторов выращивают... Размечталась, курица, об орлиной круче.

   - Маршав, что с тобой? – участливо спросил Санпор. – Твой эмоциональный фон меня беспокоит!

   - Ничего, - буркнула я, старательно вмаргивая предательские слёзы.

   Разреветься, ещё не хватало. Доктор – ладно, он на мои слёзы насмотрелся. А вот перед Катрамом будет стыдно. Нет уж! Я уйду от него с гордо поднятой головой. Пусть не думает, что видит перед собой истеричку! Хотя ему, наверное, без разницы теперь, истеричка я там или нет, он меня больше не увидит. Это мне не всё равно. Это мне важно, как я выгляжу, пусть даже в собственных глазах.

   - Да, друг, ты был прав, - сказал Катрам. – У девочки сильные данные…

   - Что? – я не поверила своим ушам.

   - Вы приняты в мою группу, Маршав.

   - Как?! Я же всё провалила! Я же все задания завалила, ни одного нет нормально выполненного!

   - Было бы странно, если хоть одно вам удалось бы, - снисходительно заметил Катрам.

   - То есть, вы гоняли меня по тренировочной зоне, заранее зная, что я не справлюсь?!

   Я уже вообще ничего не понимала.

   - Я проверял ваши реакции, - невозмутимо объяснил он. – С какой скоростью идёт мыслеобмен с нейросетью монитора, например. Чтобы оценить ваши возможности. Нужен ли вам шунт или имплант. Может, вам потребуется пройти обучение с интеграцией в инфосферу.

   - О, - только и сказала я.

   Тесты. Не на выполнение задания в целом, а на оценку реакции на это задание…

   - Я вам пришлю на терминал подробный отчёт, - пообещал мне Катрам. – С пояснениями. А пока вам надо пройти первичное медицинское освидетельствование. После него – ко мне. Обращаетесь по прямому вызову, мой визит будет в сообщении. Сохраните его, пригодится.

   - А ты боялась, - добродушно посмеялся надо мной Санпор, когда мы возвращались из ангара.

   Я думала, он меня оставит, уйдёт со своим другом. Но нет, они распрощались, и Санпор изъявил желание меня проводить.

   - Надо поговорить, - сказал он, и я приуныла.

   Знаю я его разговоры! Но, с другой стороны, благодаря кому меня сейчас взяли на стажировку? Придётся терпеть…

   - А мы разве не к вам в уютный кабинет? – спросила я, поняв, что идём куда-то не туда.

   - Нет. Хочу показать тебе одну зону… Тебе понравится.

   - И там будет много народу, - догадалась я.

   В прошлый раз – дней десять тому назад, - Санпор уже приводил меня в одну зону. Я б назвала её пивнушкой. В галактическом, конечно, стиле. Мне там не понравилось настолько, что Санпор поспешил увести к себе в кабинет и долго лечил на тему, что нельзя так резко шарахаться от желающих со мной мирно познакомиться.

   Я тогда не сумела толком объяснить, в чём дело. А Санпор, по всей видимости, впервые не смог разобраться в моих эмоциях. То есть, прочитать их он прочитал. Но неправильно понял. Ново. И не сказать, чтобы так уж приятно. Бог с пустился с Олимпа…

   - Маршав, пойми. Нельзя всю жизнь сидеть в бронированном шаттле. Если ты хочешь стать навигатором, тебе придётся общаться с людьми. В неформальной обстановке тоже.

   Я упрямо промолчала. Спорить с доктором – себе дороже. Вцепится клещом, все мозги выклюет, не будешь знать, куда деваться.

   Два перехода, три коридора, арочный мост над техническим туннелем, по которому беззвучно шныряли туда-сюда продолговатые тусклые капсулы. Звукоизоляция - на высоте… За туннелем – я даже споткнулась! – начинался лес…

   Белые скалы, каскадные водопадики, деревья до неба, и само небо – пронзительно синее, наполненное светом… Влажный ветерок ласково коснулся щеки… Здесь был даже ветер!

   - Имитация? – выдохнула я.

   - Нет, - довольно улыбнулся Санпор, внимательно следя за мною. – Релакс-зона, зелёный-семь… Маленький кусочек планеты, всё настоящее – растения, камни, вода. Смена цикла день-ночь, конечно, запрограммирована искусственно, но в остальном – никаких иллюзий. Пойдёмте?

   Таких зон, как я впоследствии узнала, на стационаре было пять. Лесная, морская, пустынная, степная, горная. Полный набор. Чтобы не мучила тоска по родным планетам. Роскошь? Нет. Забота о психическом здоровье персонала.

   Патрульные на каждом вылете рискуют жизнью. Неизвестно, во что придётся ввязаться: поддержка полицейской операции, чрезвычайная ситуация, катастрофа, - всё что угодно. И преступники.

   Вроде Амбала и Мелкого.

   - Удачное ты Чивртику прозвище прицепила, - эхом отозвался Санпор на мои мысли. – Мелкий. Именно мелкий он и есть. С его-то способностями мог бы далеко продвинуться в обществе, но нет. Влез на сухое дерево.

   - Он телепат, как и вы, - сказала я.

   - Телепат, но не как я, - отрезал Санпор. – Я прав личности без оправданных законом санкций не нарушал никогда. Его выгнали из инфосферы за попытку создать собственную инфолокаль с собой в качестве ядра из натуральнорождённых. Прямое вмешательство в помыслы и действия нетелепатов в корыстных целях… Ему удалось выжить и сбежать, примкнул к преступникам, и полетел дальше, в чёрную дыру на досвете. Нет, он не такой как я! Для начала – со мной ты бы не справилась так легко, Маршав.

   Санпор говорил о том эпизоде, когда я с ножом гналась за летучим поганцем, яростно желая его истребить.

   - Интуитивно ты провела ментальную атаку по всем правилам телепатического поединка. Но если бы Чивртик не был вымотан и ранен, он не оставил бы тебе шанса. Он очень опасен…

   - Даже для вас?

   - Для меня – нет… Но для моих собратьев по паранорме рангом ниже – варианты уже не так однозначны.

   - Всё равно он сбежал, - неуверенно выговорила я, с дрожью вспоминая поединок с Мелким . – Неужели я оказалась сильнее?

   - Не льсти себе. Это он - на тот момент! – оказался слаб. И предпочел побег честной драке. В которой ты, реши Мелкий принять бой, неминуемо проиграла бы, человек.

   Нестерпимо слушать, как тебя тычут носом в гуано. Но факт оставался фактом: я - человек, да ещё из прошлого, а это значило только одно: я слабее галактического ублюдка по имени Чивртик Сацивиримэск. Несмотря на то, что он мельче, тоньше и в пупок мне дышит из-за своего миниатюрного роста!

   Его сила – не в физической мощи.

   В ментальной.

   - Он мог бы дойти до первого ранга, - задумчиво выговорил Санпор, коротко кивая паре, идущей навстречу. – Мог бы решать интересные и сложные задачи… а в итоге объявлен во всеобщий розыск. Нигде ему не будет покоя, нигде в цивилизации, имею в виду. А что будешь делать со своей паранормой ты, Маршав?

   - Какая ещё паранорма? – не поняла я.

   Санпор тихо вздохнул.

   - Все люди – сенсы, так или иначе. Телепатическая инфосфера изначально изобретение Человечества. Столкновение с Мелким взломало твой внутренний барьер, общение с нейросетью полицейского скаута продолжило процесс, а завершил его уже я, здесь, иначе бы ты сошла с ума и свела бы вслед за собой всю округу. Тебе не нужен шунт, не нужен имплант, поскольку твоя телепатическая паранорма раскрыта. Что ты с нею будешь делать дальше?

   - Новости, - выговорила я ошарашено. – Теперь я телепат. Весело.

   - С хорошими перспективами, - сказал Санпор.

   - И что? – всё ещё не понимала я.

   - Необходимо учиться, - серьёзно сказал Санпор, - с дальнейшей интеграцией в инфосферу. Я думаю, до высших ступеней третьего ранга ты дойдёшь меньше, чем за полгода. Может быть, около года уйдёт на второй ранг. У тебя очень хорошие перспективы, Маршав. Если не будет хлопать ушами.

   - Я хочу стать навигатором. Учёба на телепата помешает?

   - Да, помешает. Ты не сможешь разорваться на два, слабо связанных между собой, направления. В силу особенностей твоего сознания, поскольку ты не модифицирована генетически под телепатическую паранорму. Распараллеливать мышление хотя бы на два активных потока возможно только при достижении второго ранга, а на это нужно время.

   - Тогда не подходит, - решительно заявила я.

   - И почему я не удивлён, - вздохнул Санпор.

   - Потому что сидите в моих мозгах со своим надзором и больше меня самой про меня знаете, - сердито высказалась я.

   - Ты мне безбожно льстишь, Маршав... Что-то не так?

   - Да! – выпалила я. – Вы ведь должны настойчиво склонять меня выбрать вашу инфосферу, не так ли? Раз у меня такие уж прямо суперданные.

   Санпор улыбнулся, сказал мягко:

   - Нет, Маршав. Инфосфера никого не тянет в себя против воли. Сломанное о колено сознание – источник больших проблем, не говоря уже об эмоциональном негативе, который всё равно прорвётся, так или иначе. Нет, Маршав! Захочешь придти к нам – придёшь. Но только – если захочешь сама. Осознанно, в здравом уме и твёрдой памяти. В конце концов, ты ещё слишком юна даже для человека. Тебе нужна эта война, и ты её получишь, конечно же. Станешь навигатором, лучшим из лучших. Но потом, лет через десять примерно, если выживешь в бесконечных битвах, ты немного остынешь. И вот тогда мы с тобой поговорим…

   Десять лет! Срок немыслимый. Через десять лет мне исполнится тридцать один: жизнь закончится в любом случае…

   - Посмотрим, - сказала я.

   - Не можешь остаться без последнего слова? – хмыкнул Санпор. – Со временем поймёшь, что не слово важно. Важно – дело. Поступок.

   Секунду я смотрела на него: опять одна из психологических загадок, до которых наш добрый доктор был охотник? Он улыбался, и я чувствовала исходящее от него доброжелательное внимание, но и только.

   - Сейчас мы расстанемся, Маршав. Барунео прав: надзор пора прекращать. Я не смогу присматривать за тобой всегда, да и толку от такого присмотра, сплошной вред. Но если возникнут какие-то проблемы или тебе захочется выговориться – ты всегда можешь обратиться ко мне. В любое время.

   - Спасибо, док, - искренне поблагодарила я.

   - Да, вот ещё. Ты – молодая симпатичная девушка, пусть и человек. Парни будут обращать на тебя внимание, - тут я скривилась, но Санпор поднял ладонь, призывая слушать, и я не посмела открыть рот, чтобы съязвить. – Будут непременно, ничего с этим не сделаешь – зов природы. Парни и, может быть, некоторые девушки…

   - А у них что, тоже зов природы? – не удержалась я.

   Здесь на любые любовные интрижки смотрели сквозь пальцы, это-то я уже вкурила. Однополые, межрасовые, хоть групповые – если всё это творилось по любви и добровольному согласию. Иначе в дело вмешивался закон и карал без жалости. Никакого принуждения, абъюза, харрасмента и прочего в том же духе. Только добровольная любовь.

   Ну, меня чужая жизнь не касалась ведь, верно? Но если начнёт приставать девица… Не знаю, что я буду делать…

   - Решение есть, - усмехнулся Санпор понимающе. – Ты просто сразу говори, что ты замужем. Всё. Отстанут сразу.

   - А что, замужние не могут изменять своим половинкам? – уточнила я.

   У нас-то на Земле случалось по-всякому. Нашёл же папа эту свою… будучи в браке…

   - Если кто-то хочет изменить супругу, то вряд ли он будет объявлять о своём статусе сходу, верно?

   - Не поспоришь, - согласилась я.

***

Я долго бродила по инопланетному саду. Красиво, необычно, приятно глазу – зелень листьев самых разных форм, буйство красок самых невероятных цветов… Забыть о том, что находишься на космической станции, не давало небо. Искусственное солнце, облачка и всё такое, но сквозь него проступали очертания противоположной стены гигантской сферы, в которой располагался сад. И что там было, на том конце диаметра, оставалось только гадать. Такой же сад или жилые сектора или плантации по выращиванию всяких полезных для стационара растений… Можно, конечно, глянуть карту, вызвав её через коммуникативный браслет моего терминала. Но мне было лень.

    Я села на одну из лавочек – совсем по-земному оформленную, с гнутой кованой спинкой на трогательно изогнутых ножках. Меня приняли в стажёры, буду учиться. Там, может быть, Кев наконец-то очнётся. Рано или поздно мы поймаем Мелкого с компанией. И…

   И я останусь на стационаре, летать навигатором дальше.

   Время обратного хода не имеет.

   Несмотря на хронопрыжки.

***

На обратном пути я решила заглянуть в медблок, проведать Кев. Она всё ещё находилась в искусственной коме, выводить её оттуда врачи не спешили. Докторам виднее, не так ли? Но что-то лечение совсем уж затянулось. Галактическая медицина, и сравнивать с нашей, из двадцать первого века, нечего. И вот. Не могут поставить на ноги раненую.

   В реанимации – прозрачные боксы, с шлюзом. Входишь в него, там тебя дезинфицируют со всех сторон, и только после этого можешь попасть внутрь, к пациенту. Время посещения ограничено. И всегда видно, есть ли кто-то ещё внутри. Можно тебе входить или нельзя. Пропускали исключительно по одному.

   У Кев оказалось немало друзей среди стационарных, дня не проходило, чтобы я не наткнулась на кого-нибудь из них. Но сегодня...

   Сегодня я увидела рядом с капсулой Кев доктора Санпора.

   Он сидел на парящем блюдце, поджав ноги на манер Будды, - здесь так сидели все. Я умела, но не любила, и потому в отведенной мне квартирке первым делом завелись нормальные стулья. Бытовой службе стационара было без разницы, что изготавливать на заказ: порцию подушек под задницу или стул по человеческому дизайну. А вот больница обеспечивать мне комфорт не собиралась. Или стой или сиди, как все…

   Санпор не видел меня. Неудивительно, глаз на затылке у него не было, а телепатическая восприимчивость перворангового изрядно притупилась его же собственными эмоциями.

   Я поспешила очистить разум так, как Санпор учил меня, - тишина, темнота и лёгкий ветер, ни единой мысли. Некрасиво получится, если нарушу его уединение. Он ведь проведать Кев пришёл не просто так…

   Друзья? Врач и сложная, вроде меня, пациентка? Всё вместе, и - что-то ещё. Касание кончиками пальцев прозрачной крышки медицинской капсулы-саркофага, светлая горькая грусть…

   «У меня есть мужчина», - эхом отдались в памяти слова Кев, сказанные ею перед нашим безумным прыжком из пространственно-временной каверны в никуда, по сути, на смерть. Верила ли она в то, что я справлюсь? Не думаю. Она оценивала шансы. И надеялась. Что ещё ей оставалось…

   Я тихонечко попятилась, стараясь держать при себе свои эмоции. Не захотелось мешать им. Уверена, Кев чувствовала, когда к ней приходили… уж Санпора-то не почувствовать…

   Вот ещё почему Санпор в меня так вцепился. Он не знал, что такого Кев во мне нашла, вряд ли ревновал – это было бы просто глупо, совсем не его уровень. Да и знал он причину этого брака. Я сама рассказала, и он, как телепат, видел, что не вру и не пытаюсь ничего утаить. Вот и решил помочь мне. В память о Кев, если той не удастся выкарабкаться. Другого объяснения я не видела.

   Психолог-психиатр, по совместительству – особист, военный, телепат первого ранга… так ли бы он переживал за меня, не дай Кев мне статус через гостевой брак.

   Она продумала всё! Наперёд. Там, где я истерила, как маленькая девочка, которой внезапно захотелось Луну с неба, Кев сохраняла ясный рассудок и скрупулёзно просчитывала все варианты, не упуская из виду ни один.

   Несмотря на ранение.

   Несмотря ни на что.

   Ох, Кев! Выздоравливай побыстрее. Всем плохо без тебя. Твоим друзьям. Мне. Санпору…

   Но на выходе из реанимационного блока меня поджидал врач.

   - Маршав Сапураншраав, - назвал он меня полным именем, - пройдёмте, надо поговорить.

   - Кев стало хуже? – встревожилась я.

   - Состояние стабильно-тяжёлое, - сказал врач.- Но прошли все сроки, и вы, как официально зарегистрированная супруга, должны дать разрешение…

   - Разрешение на что? – не поняла я.

   Привычку всегда интересоваться деталями воспитал во мне папа. «Любой документ, - говорил он, - любое соглашение буквально с лупой рассматриваешь и все непонятные моменты оговариваешь на берегу. Потому что после того, как ты выразишь согласие и, самое главное, поставишь подпись, отказаться станет уже невозможно. Или очень сложно. Будь внимательна, дочь. Не принимай серьёзных решений бездумно… »

   И вот здесь у меня тоже сразу дыбом встала шерсть. Какое разрешение? На что?

   Врач объяснил. Я медленно переварила объяснение и осатанела. Оказывается, существует лимит лечения – не уверена в точном значении слов на маресхове, но по смыслу выходило так. Сорок дней. Если пациент не очнулся за это время, его отключают от систем жизнеобеспечения. И я должна дать на это разрешение, как единственный в зоне доступа, юридически близкий человек.

   - Нет, - отрезала я. – Не дам.

   - Почему? – невозмутимо спросил у меня врач.

   Его не удивила моя реакция, насмотрелся, наверное, за время работы. Ему было любопытно, почему я отказываюсь, ведь только что мне разложили по полочкам, что к чему и почему. Маресао не могут жить без ответов…

   Мои человеческие эмоции доктор не поймёт, это точно. Меня Санпор-то не всегда понимал, а уж сколько возился, то есть, был в теме больше всех остальных на нашем стационаре вместе взятых…

   - Вероятность выжить у Кев ненулевая, - объяснила я. – Значит, надо продолжать лечение!

   Врач сказал, что в таком случае лечение проводится за счёт пациента. Ну, надо же. И здесь медицина не бесплатная! То, что Кев получила ранение, будучи на службе, не считается, так что, ли? Не привези она с собой меня…

   Интересно, у меня, как у супруги, есть доступ к счетам своей благоверной? Оказалось, есть. Да ещё и полный! Лечение встанет в копеечку, и материальное состояние Кев здорово просядет… я правда не очень-то разобралась, в чём оно выражалось. Точно не в деньгах. Не в таких деньгах, как на Земле. Ну, Кев, извини, если ты копила на что-то серьёзное! Жизнь дороже.

   Выживешь, решишь проблему, а пока…

   Пока я дала согласие на всё, что требовало согласия. Кев будет жить. Похвалит она меня или не похвалит, вопрос уже другой.

   Забегая вперёд, скажу, что ни слова я от неё не услышала.

   Что означало только одно: Кев просчитала и это, когда принимала решение взять с собой человека из прошлого Старой Терры и оформить брак. Она хотела выжить.

   Не могу судить её!

   Каждый из нас хочет жить…

***

В нашей группе было шестнадцать человек. Ну, как человек… маресао все. Кроме меня, ещё одна девушка, остальные парни. Юные дуралеи, жизни не нюхавшие. Ни один из них не знал, каково это, противостоять паранормальной телепатической мощи Мелкого, ни один не вгонял корабль точно в центр хронопрокола под вражеским огнём. Ни один из них никого и никогда не терял… и дай им бог, ещё не скоро встретиться с такими потерями. Рядом с ними я чувствовала себя старым солдатом.

   Тренировки, тренировки, тренировки. Полёты… Я взялась учить маресхов, получалось не очень. Санпор объяснил мне, как выучил русский – всего за двенадцать дней. На первом телепатическом ранге всё просто. Кто-то из таких же перворанговых отдал память о том, как сам учил русский. Такой вот информационный пакет к общему пользованию. Сам Санпор сформировал такой же пакет, с поправкой на уже свой опыт, - после того, как перестал испытывать проблемы с акцентом! – и отправил в инфосферу маячок Мол, если надо кому-то, обращайтесь, помогу.

   Утрирую, конечно. На самом деле всё происходит не так просто. Но быстро, факт.

   Для меня подобный путь был закрыт полностью, несмотря на активированную, как выразился Санпор,