Смотритель Пустоты-3. Память древних. Анастасия Машевская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ I
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ЧАСТЬ II
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ЧАСТЬ III
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Данан, снедаемая голосом архонта и его волей, наконец, поняла: если не хватает сил одолеть Темного в одиночку – ищи союзников. Не найдешь среди людей – ступай к эльфам и гномам. Не найдешь среди братьев по ордену – поторгуйся с теми, кто не запятнан Пустотой. Не найдешь среди живых – поспрашивай мертвых. И главное, не перепутай, когда союзников действительно ищешь ты, а когда – архонт.

   Первая книга: Смотритель Пустоты. Голос из тьмы. Анастасия Машевская

   Вторая книга: Смотритель Пустоты - 2. Тени архонта. Анастасия Машевская

   Третья книга: Смотритель Пустоты-3. Память древних. Анастасия Машевская

ЧАСТЬ I

За горстями света

ГЛАВА 1

В свадебном покое догорел камин. Тлели угли, разливая отяжелевший запах специй, которым полнилась комната предыдущей ночью. За окном занялась и блеснула первым серпом света новая заря – прохладная и пустая. Голоса птиц доносились смутно, словно скраденные толщей морских вод. Это от усталости, признал Айонас и слегка шевельнулся.

   - Что-то не так? – спросила Альфстанна, боясь лишний раз вдохнуть.

   Айонас насупился. К счастью, они лежали в постели с разных концов, глядя в потолок каждый со своего места, и Альфстанна не могла видеть мужского лица. Что было не так? Решительно все. Никогда, ни разу в жизни до сего момента Айонасу не доводилось обсуждать политические и отчасти военные вопросы, лежа в якобы свадебном покое молодоженов рядом с нетронутой девицей. О, Вечный, да полгода назад такое ему бы не привиделось даже в ночном кошмаре!

   - Август? – съежившись еще сильнее позвала Альфстанна.

   Айонас глубоко вздохнул. Она не мялась рядом с ним нарочно, мужчина был уверен: Стабальт не опускалась до ужимок. Он уже успел оценить её мышление охотницы, которая знает, насколько ужас живца раззадоривает хищника. А, значит, то, что Альфстанна сжимается в комок напряженных, готовых к обороне мышц, – рефлекторное. Скверно и совсем не правильно, что она настолько не верит ему.

   - Август! – чуть настойчивей позвала девушка, и Айонас вздохнул опять. Это «Август» тоже в корне неверно. У него есть имя, которое ей хорошо известно. Она им уже пользовалась. Девушка начала ёрзать, пытаясь оглянуться, понять, чего мужчина молчит. Айонас не дал: пододвинулся сам, отвернул Стабальт от себя и каменными рукам придавил к кровати в имитации объятия.

   - Все в порядке. Лежи.

   Облако теплого воздуха мягко мазнуло Альфстанну по шее, отчего она покрылась мурашками.

   - Если вам неловко…

   - Не больше, чем тебе. Постарайся расслабиться, скоро явятся горгульи Хеледд, надо, чтобы все выглядело естественно.

   Альфстанна фыркнула:

   - Пф! Чтобы все было естественно, мы оба должны быть голыми, – выпалила она до того, как прикусила язык.

   - Не я это сказал, – добродушно усмехнулся Айонас.

   Фрейлины королевы Хеледд вломились неожиданно и вместе со стражниками. Улыбка еще не угасла на лице Айонаса, и этого особенно разозлило вошедших. Милуются они тут!

   Старшая из фрейлин, скрюченная от яда карга, цепким взглядом охватила всю комнату: спят вдвоем, кружевная сорочка Стабальт валяется на полу. Неужели? – недоверчиво прищурилась она. Впрочем, это мелочи.

   - О, Пророчица! – зарычал Айонас, оборачиваясь. – Вы что, каждый день будете нам мешать?!

   Диенар отшвырнул одеяло и рывком вскочил с постели с предельно угрожающим видом. Он был наг и отчетливо демонстрировал интерес к женщине, с которой делил ложе.

   - Эм… – от его ярости старшая из надзирательниц на мгновение дрогнула, и Айонас воспользовался случившейся заминкой.

   - Слушайте, я отбил атаку парталанцев и захватил ценных военнопленных! Неужели в благодарность я не могу даже побыть с женой?! – грохотал Айонас. Едва фрейлина открыла рот, он, состроив еще более страшную рожу, перевел взгляд на мужчин-стражников: – Ладно эти, вечные девственницы, у которых, кроме пальцев, ни черта в жизни не было, – на пределе грубости заголосил мужчина, – но вы-то – здоровые кобели! Или евнухи все как один?! Какого черта вы тут делаете с утра пораньше?!

   Альфстанна для придания более убедительного эффекта лениво свесила с кровати ноги и кое-как поднялась, старательно изображая при этом «ломоту в теле, как будто два дня из седла не вылезала». Следуя подробным заблаговременным указаниям Айонаса, девушка даже покряхтела немного и подошла к «мужу» вплотную – демонстрируя всем голые стройные ноги. Рубашка Айонаса, которую он широким жестом позволил девчонке оставить, едва прикрывала причинные места.

   - Не надо, родной, – шепнула она. – Думаю, они пришли, чтобы помочь нам с утра. Нам нужен завтрак, – твердо произнесла Альфстанна. – Потом можете проводить нас для допроса захваченных тобой офицеров врага.

   У старшей из фрейлин дернулась половина лица: что за наглая дрянь! Она, не сдержавшись, занесла ногу, чтобы шагнуть вперед, показать, кто здесь главный, но один стражников её опередил.

   - Все верно, – сухо, но вполне вежливо сказал он. Присмотревшись, Стабальт поняла, что стражники были из подручных Брайса, а не королевы. – Завтрак скоро подадут. Прошу простить, если мы вломились совсем не вовремя, и, пожалуйста, август, воздержитесь впредь от прямых оскорблений. Я понимаю, откуда ваши эмоции, но сейчас для них нет причин. Главнокомандующий королевской гвардией генерал Молдвинн намерен многого достичь в парталанской кампании с вашей помощью.

   Диенар кивнул безотчетно. За легким прищуром скрывалась напряженная работа: значит, Брайс хочет выиграть время, заговаривая зубы далеко идущими планами? И заодно слово за слово вытянуть какие-никакие сведения. Интересно, что именно его интересует? Возможно, попытается твердой рукой несчастных случаев проредить его, Айонаса, шпионов во дворце и столице. Может, зашлет на юг, во владения Диенаров собственных лазутчиков, чтобы убедиться, как там все обстоит на самом деле.

   «Ну что ж, генерал, посмотрим, кто кого», – подумал Айонас, бросая мысленный вызов отцу Хеледд. Это будет серьезной игрой, ведь, право, Молдвинн не может не понимать, что если Айонас позволит ему выиграть время для подготовки маневров, то и сам им воспользуется. Вопрос лишь в том, чей расчет окажется наиболее выгодным.

   - Передайте Брайсу Молдвинну мое пожелание. Пусть лично порекомендует в помощницы моей жене исключительно замужних и счастливых в замужестве дам. Эти озлобленные стервы дурно влияют на красоту Альфстанны. И да, простите, что вспылил, но видите ли… – Айонас не договорил. Усмехнувшись, он широко развел руки и взглядом указал вниз, на пах. Мол, понимаете же, что ум у меня сейчас не в голове?

   - Конечно, оно понятно, – усмехнулся командир. Как не понять? Признать, что ли, что местная стража вся сплошь бесполая?

   - Да как. Вы. Смеете? – прошипела старшая из фрейлин. – Мы…

   Она начала что-то говорить, но Айонас больше не медлил. Он обернулся к Альфстанне и сгреб её твердой рукой. Обнял за талию – почти болезненно, посмотрел прямо, словно требуя: отступать некуда! И встретил в прозрачных, как морской берег, голубых глазах спокойный ответ: мы сможем.

   Не взирая на бурчание фрейлин Хеледд, Айонас подхватил девицу на руки решительно, властно – невмоготу терпеть уже! – и бросил на кровать. Уселся между ног, раздвинув женские колени, склонился.

   - Айонас, – доверительно шепнула Альфстанна мужчине в ухо, притягивая к себе.

   Где-то на фоне замолчала фрейлина, оглушенная подобным бесстыдством. Беззвучно открывая и закрывая рот, она позволила стражам Брайса вытолкать за дверь её и остальных квочек. В коридоре стражи Молдвинна постарались не рассмеяться в открытую над женщинами, но их скабрезные смешки преследовали фрейлин еще до конца дня.

   Едва дверь хлопнула, Стабальт вынырнула из-под Диенара с ловкостью ужа. Отползла по кровати, села, поджав колени, и, нещадно растягивая, натянула рубашку Айонаса до щиколоток. Теперь в голубых глазах застыло нечитаемое выражение, какое случается всякий раз, когда человек не готов принять любую услышанную новость. Мол, как так? Неправда!

   Айонас тоже тяжело сложился на кровати, скрутившись на четвереньках, как черепаха.

   - Надолго меня не хватит, – надсадно вздохнул он. Покосившись на мужчину, Стабальт взяла дело в свои руки и, соскочив, бойко принялась одеваться и рассуждать об их дальнейших планах.

   Планы были простыми.

   Прежде всего, когда они наконец встретились с Брайсом, Айонас, изображая цветение пионового куста, заявил о намерении задержаться. Право, раз уж теперь весь Даэрдин знает об их браке, чего таиться? А, значит, можно и нужно воспользоваться всеми благами брака с молодой красавицей. В этот момент Айонас поглядел на Альфстанну воодушевленно и облизнулся – сально. Брайс хохотнул: да, ему уже сообщили об утреннем происшествии и неожиданной мужской удали не слишком юного августа.

   Дальше слово взяла Стабальт. Раз действительно все знают, будет крайним неуважением лично не сообщить отцу, Батиару. В отличие от желания Айонаса задержаться, это восприняли с большим скепсисом и неудовольствием. Правда, толковых аргументов для отказа не нашлось. Хеледд, исходя на нет от бессилия в такой ситуации, все-таки потребовала, чтобы доставкой послания занялся королевский гонец. Это условие приняли обе стороны.

   «Значит, хотят прочесть послание перед отбытием?» – безошибочно распознали Диенары.

   «Значит, они задумали еще что-то?» – напрягаясь, подумали Молдвинны.

   Когда стороны разошлись по углам – решать, как быть дальше – Хеледд возмутилась: зачем отец согласился на переписку Альфстанны с отцом в принципе? Молдвинн повел бровью:

   - Порой ты чудовищно умна, Хеледд, – сказал он дочери беззлобно. – Но порой все еще ведёшь себя как обычная ревнивая склочница. Мало просто убрать с дороги Альфстанну – надо набросить железный поводок на всех августов. Шпионы и лазутчики никогда не лишние, сама знаешь. Потому пусть Стабальт пишет письма и думает, что мы притихли. Это развяжет нам руки, а, если что-то в её письмах будет вызывать сомнения, просто изменим текст.

   Подобная уступчивость со стороны отца показалась Хеледд настораживающим безрассудством, однако на сей раз королева прислушалась. Одно дело Альфстанна, говорил Молдвинн, потирая подбородок, пусть радуется, что честь еще при ней, девка! Другое – Айонас. С ним шутки плохи.

   Несмотря на то, что ей совсем не нравилось держаться подальше от судьбы молодой Стабальт, пока Хеледд удовлетворилась: давить врагов действительно легче по одному.

   Айонас, уединившись с супругой, наблюдал, как последняя строчит письмо, полное гнева и обид. И обращаются с ней тут хуже некуда, и плетей, как какой-то воровке, выдали, и вообще!

   - Думаешь, это разумно? – спросил Айонас, нависая над девушкой из-за плеча. Альфстанна оглянулась на мужчину с немым вопросом в лице. – Жаловаться, – уточнил тот. – На тебя это не похоже.

   Стабальт усмехнулась и вернулась к описанию душещипательных подробностей своего заточения.

   - Они не доставят его, – резонно заключил Айонас.

   - Конечно, – кивнула Стабальт. Диенар повел головой. Придвинул стул и сел рядом, всем видом показывая, что ждет объяснений. – Они перепишут его, и будут убеждены, что держат отца в неведении и при этом под контролем. Как и меня.

   - А это не так? – уточнил Айонас таким тоном, что Альфстанна отчетливо услышала несказанное: «Стоит тебе вдохнуть не так, они скрутят его на раз-два».

   Девушка снова посмотрела на мужчину – в пол-оборота, и голубые глаза блеснули авантюрным блеском.

   - Я ведь говорила, – она повела головой и плечиком в снисходительно-жеманном движении. – У Лаудана нас было почти шестьдесят человек. Большинство отправились домой, в чертог Стабальтов. И они знают: если я не пришлю письмо в течении месяца со своим человеком, значит, надо готовиться меня вытаскивать. Или, думаете, я не обсудила свой план с людьми, на которых полагаюсь, прежде, чем излагать его вам с Ллейдом?

   Она по-прежнему смотрела, сверкая улыбкой охотника, который только что заслышал косуль и спустил собак. Айонасу стоило усилия сосредоточиться на том, что он еще хотел вызнать.

   - Ну хорошо, допустим, обсудила. Но, во-первых, с момента вашего расставания, если я правильно понимаю, уже прошел месяц или около того, и значит, они должны были уже хватиться тебя. Во-вторых, могли случиться непредвиденные обстоятельства, скажем, твой человек не смог бы влезть на коня или ты отослала бы его куда-то еще. Что было бы в таком случае? Твои ребята точно смогут понять, что тебе нужна помощь?

   Альфстанна прищурилась, азарт на её лице уступил место озадаченности. Вглядываясь, Айонас понял, что девчонка колеблется. Он ободрительно улыбнулся, словно обещая сохранить какую угодно тайну. Стабальт невольно качнула головой: нет.

   - У тех, кто окружает меня вплотную, август, есть безошибочный способ узнать, когда письмо писала действительно я, а когда – нет. Это все, что вам нужно знать.

   Значит, доверия он все еще не заслужил? Айонас ощутил, как осадок горечи едкой крошкой просыпался в желудок.

   - Магия? – стараясь скрыть разочарование, спросил мужчина. Губы девушки изогнулись, давая последнюю надежду на честный и подробный ответ.

   - Нет, – ответила августа сдержанно.

   - Ну, как знаешь, августа, – сказал мужчина, отстраняясь. – Думаю, тебе помимо жалоб следует написать про наш брак. Лучше, если Батиар узнает от тебя.

   - Не-а, – снова озорно улыбнулась девчонка. – За меня это напишут скрипторы Хеледд. – И потому, что письмо будет не моим, отец не поверит.

   «Так Батиар тоже в курсе, как распознать твою руку?» – подумал август. Что ж, это лучше, чем ситуация Ллейда и Эйнсела Таламринов.

   - Тебе виднее, – повел Айонас головой. – Только не вздумай потом заявить, будто я принудил тебя к чему-то.

   - На вашей стороне свидетель, август. Ллейд слышал, что идею с помолвкой предложила я, – как ни в чем не бывало отозвалась Стабальт и добавила последнюю особливо жалостливую строчку в письме. – Готово. Когда они перепишут послание и доставят его отцу, то, скорее всего, решат, что взяли под контроль наше с ним сообщение. Возможно, это сделает подготовку их следующего шага менее осторожной и мы сможем это использовать.

   - Как? – не понял Диенар.

   - Как используют растяжки против бегущих – не глядя.

   Хольфстенн с вытянутой физиономией поскреб щеку свободной рукой.

   - Удивлен? – с пониманием спросил эльф.

   - Да как сказать, – отозвался гном, и кобыла, поводья которой были у Хольфстенна в другой руке, утвердительно фыркнула. – Не ожидал, что ты был серьезен, когда бубнил, что еще вернешься.

   - О, ну как я мог соврать единственному гному, с которым когда-либо делил постель?

   Стенн хмыкнул: узнал свой тон и их прежние штуки, над которыми никто не смеялся вслух.

   - А вот ты, Хольфстенн, – Фирин прищурился и посмотрел на Жала, – смотрю, недолго по мне горевал. Гном, что с тебя взять! Не то, чтобы верен, – определил эльф, потом, прицениваясь, ощупал убийцу придирчивым взглядом с головы до ног и заключил: – И не особо разборчив.

   В этот раз первой засмеялась Данан, следом прыснул Стенн. Жал пожал плечами: мол, да-да, обсуждайте меня, будто меня здесь нет. Он смотрел на незнакомца сквозь полуопущенные веки, немного хмурясь, но это можно было легко списать на особо погожий день. Ослепительно яркий свет высокого солнца отнимает зрение лучше непроглядной тьмы.

   - Я смотрю, – невозмутимо продолжил Фирин, – у вас пополнение.

   Данан шагнула первой и обняла мага как доброго друга, каким Фирин был им даже меньше, чем Жал.

   - Да, – сказала, отстраняясь. – Долго рассказывать, но он, – указала рукой на Жала, –появился с нами потому, что не смог меня убить. Твои печати знатно помогли, спасибо.

   - О-о-о, – оживляясь протянул Жал, отодвигая чародейку перед собой и встречаясь с Фирином лицом к лицу. – Так вот кто помог ей меня победить?

   - Не знаю, о чем речь, – ответил Фирин. Он все еще смотрел на Жала высокомерно, но того это не беспокоило. – Я мог помочь только в том, чтобы ты или кто-то другой не смог победить её. Рыцарями-чародеями не размениваются ни в какие времена, знаешь ли.

   - Уже знаю.

   - А чего, а нас-то тут и нет, да, моя радость? – обратившись к лошади, сказал гном. Потрепал животину по морде, притягивая сильно вниз.

   - Ну, прежде от этих двух, – Фирин качнул головой в сторону Дея и Борво, – толку и в самом деле было столько, будто их и не было.

   - За языком последи, – мрачно посоветовал Дей.

   - Добро пожаловать в наш чудесный отряд, – пропел Хольфстенн под нос, чуть наклонившись вбок, к Эдорте. – О! Это, кстати, Дора, – тут же сообразил он. – Дора – Фирин. Без него мы бы все померли при побеге из подземелий Ас-Хаггарда.

   Эдорта оглянулась на гнома с натуральным ужасом:

   - Подземелья Ас-Хаггарда? Вы бывали в подземельях Ас-Ха… но там… НО ТАМ ЖЕ ИСЧАДИЯ!

   Кобыла, которую гном делил с поклажей, вздернула головой, брыкаясь и фырча от неожиданного крика.

   - Тише! – цыкнул Хольфстенн на Дору. – Ты пугаешь Марцеллу!

   Данан посмотрела на Стенна с сочувствием:

   - Мне кажется, у нее было другое имя. Конюх Ллейда точно называл какое-то другое.

   - Оно ей не идет, – заключил гном, продолжая нежить лошадь. – Я зову её Марцеллой. Правда, славно?

   Эдорта, однако, не сдавалась.

   - Но в Ас-Хаггарде наверняка полно исчадий Пустоты! – прошипела она, наклоняясь к Хольфстенну и его лошади одновременно.

   - А то! Ты бы видела сколько! – не оборачиваясь, подтвердил гном.

   - Они едва не сожрали нас, – с содроганием вспомнил Борво. – Они и вурдалаки.

   - Не съели б они – прибила б она, – гном ткнул пальцем в Данан. – О, милая, ты еще столького не знаешь! – протянул Стенн Эдорте с такой задушевной ностальгией, словно позавидовал, что у неё, Доры, знакомство с компанией еще впереди, а у него – нет.

   Борво молча качнул головой в приветственном кивке. Фирин едва заметно выгнул бровь и кивнул тоже.

   - Занятный обмен любезностями, но предлагаю продолжить путь, – заметил Жал, сощурившись и вглядевшись вдаль. – Пока мы болтаем, ворота Руамарда ближе не становятся.

   - Он прав, – согласился Фирин. – Данан? – перевел взгляд на чародейку, приглашая негласно. Данан медлила, рассматривая Фирина с головы до ног. Сейчас, когда смешанные чувства от встречи улеглись, чародейка отметила, что если в колдуне что-то и изменилось, этого не видать: тот же потертый и выцветший, со стертым подолом балахон, которому когда-то полагалось быть мантией, тот же посох – вида, будто еще вчера это было древко от копья, у которого отвалился наконечник, то же не имеющее возраста лицо.

   Данан без слов поравнялась с магом, возглавив процессию. Прежде рядом с ней вместо Фирина шел Жал. Хольфстенн, глядя в спину чародейки, подумал, что Жал на этом месте смотрелся лучше.

   У Данан было много вопросов – десятки! – которые она хотела задать вновь обретенному товарищу. Часть из них чародейка отмела сама: как их нашел, давно ли тут ждет – он говорил, что найдет по колдовскому следу собственного чародейства, если будет где-то неподалеку. О том, что рано или поздно они пойдут в Руамард, Фирин не знать не мог: в Талнахе он рассматривал врученные Варнаксом договоры смотрителей вместе с остальными. Призыв к Руамарду был в числе прочих.

   Другую часть вопросов Данан решила не задавать безо всяких причин, просто потому, что посчитала это правильным. Например: сколько времени он в Кадфаэле, что там делал, заезжал ли куда-то еще. Её вдруг пронзило осознание, что все они имеют о прошлом друг друга весьма общее и смутное представление. О жизни вне этого похода, которая была до него и которая возобновится после, если им посчастливиться выжить. Жизнь, в которую лучше не лезть. С Борво и Деем они знали промеж себя чуть больше, но только благодаря тому, что принадлежали одному ордену. Может, в Даэрдине от него осталось всего ничего, но в остальных местах Аэриды еще полно смотрителей Пустоты, и в определенном смысле это объединяет и направляет их настоящее. Но – не проясняет и даже отрицает их прошлое. Потому о делах Фирина в Кадфаэле или где-то еще Данан умышленно предпочла не интересоваться. В конце концов, если бы Дей и Борво не знали и не рассказали некогда Хольфстенну, при каких обстоятельствах она познакомилась с Редгаром и как оказалась в Калагорне, Данан бы едва ли приставала к другим с рассказами.

   Зато вопросов магического толка у чародейки скопилось – полные рукава. И самый первый коснулся печатей, что эльф наложил?

   - Обычные защитные заклинания, только печати, – говорил маг. Он шел рядом, но коня, которого Данан вела в поводу, немного сторонился. От этого маг постоянно непроизвольно отодвигался вправо.

   Данан рассказывала новости их странствий вперемешку с рассказами о неудачах Кианнон:

   - Она пыталась повторить то же, но ничего не вышло. Почти ничего.

   - Данан, я ужасно стар, – без колебаний отвечал Фирин. – Думаю, я умел накладывать заклятия печатями еще лет сто назад. А, может, и больше.

   Данан мотала головой: она ведь не вменяет ему это в вину.

   - Я не говорю, что это невозможно, Фирин. Я хочу знать, как?

   Фирин ответил, что уже говорил ей как.

   - Магия гибче, чем кажется, – нетерпеливо шепнула Данан. Этот урок она быстро запомнила и еще быстрее освоила, к своему стыду. – Кианнон дала мне с собой учебник из Дома Чар, и я пытаюсь научиться, но…

   Данан рассказывала полно и долго, словно, наконец, найдя отдушину. Фирин всегда в их недолгом знакомстве представлялся ей как маг в тысячу раз более опытный, и сейчас она могла попросить у него совета и помощи.

   - Ты хочешь, чтобы я обучал тебя? – Фирин осознал, к чему чародейка вела.

   - Хотя бы просто исправлял.

   - Разве тебе мало Кошмара, Владык и духовного клинка за пазухой? Поверь, о таких талантах в одном флаконе маги мечтали и в те времена, когда я еще не умел накладывать щиты печатями. – Хотя Фирин не позволил себе хмыкнуть, но Данан отчетливо услышала усмешку за его словами.

   - Именно от того сочетания мне и нужен Дом Чар, – настаивала Данан.

   Фирин, размеренно опираясь на посох, оглянулся в сторону чародейки, требуя ответа: зачем? Данан, не увязая в подробностях, с которыми не разобралась сама, сказала главное – Темный архонт влияет на неё слишком сильно. Как именно, уточнять тоже не стала: может, Фирин и старый чародей с большим знанием и опытом, но он не смотритель Пустоты, и некоторых вещей в том, как они слышат и чувствуют Темного архонта, ни за что не поймет.

   Пока колдуны болтали о магии, Хольфстенн коротко рассказал остальным про Фирина. Жал, дослушав, спросил с самой скептической физиономией, какой мог:

   - О, так это он тот развеселый эльф, которым ты без конца мне тыкал, с шутками – обхохочешься?

   Хольфстенн оглянулся на товарища и сглотнул: более торжествующе злорадным Жал на его памяти еще не выглядел.

ГЛАВА 2

Крепость Руамарда была как громадный базальтовый червь, вынырнувший из глубин земли на запах свежей крови. В его разинутой пасти чернели вековые своды ворот. Вместо глаз по бокам морды горели огни двух дозорных башен, врезавшихся в высь тяжелой широкостенной кладкой. Вырубленный в скале проход образовывал тело червя, которым он вверзался в недра Аэриды – до тех глубин, где в любые времена кишели и скребли нутро земли исчадия Пустоты. Город-червь будто соединял мир бесконечного ужаса и мир света, образуя идеальный путь побега в случае опасности.

   На пустыре перед воротами было много народу – торговые лавки и кибитки волшебников с сомнительными предложениями раскинулись повсюду, образуя своеобразный пригород. Зазывалы кричали со всех углов, чаще предлагая оружие, щиты, масло для доспехов, бальзамы для врачеваний и магические амулеты непонятного назначения. И, как ни странно, толпились у этих лавок не гномы, а большей частью путники, которые оказались здесь мимоходом.

   - Что они говорят? – вдруг напрягся Борво. Данан посмотрела на товарища, прислушалась и с ужасом разобрала голоса нескольких торгашей-колдунов:

   - Амулеты из амнирита! Из чистейшего амнирита! Они отвадят исчадий от вашего дома!

   - Зелье невидимости спасет вас от Темного архонта!

   - Камень силы! Камень силы – то, что нужно, чтобы защитить свой дом от самого мощного заклинания!

   - Взгляните на это! – говорил кто-то еще, не так громко, видимо, зеваке. – Гранатовые бусы самой Митриас! Они уцелели при атаке архонта на город озерных эльфов! Это древнейший реликт нашего мира, и он…

   Этот голос куда громче перебивали другие. Особенно хорошо было слышно:

   - Сферы телепортации! Только это поможет вам, если исчадия или Темный архонт…

   Данан непроизвольно глянула в сторону, откуда доносился крик – народу там тоже немало.

   Вот же ублюдки! Данан не сказала вслух, но по лицу негодование чародейки читалось легко. Наживаются на трагедии, на страхах, на опасности, не понимая, что сами от неё никогда не спасутся! Обещают сферы, сферы! Которые днем с огнем не сыщешь! И знают ведь, где обещать: всем известно, что амнирит добывают именно гномы! Зло объяло чародейку одномоментно. Данан безотчетно сделала шаг в сторону проклятого шарлатана, который втюхивал не бог весть какую ерунду доверчивым идиотам, которые эти «сферы» и проверить никак не смогут. Используй её – она израсходована, а будешь беречь до момента опасности – в нем и погибнешь.

   Чародейка шагнула ещё. Фирин, проследив женский взгляд и движение, хотел предостеречь ввязываться в подобные разбирательства, но Жал опередил. Поравнявшись с женщиной, он мягко положил ладонь поверх плеча. Открыл рот, чтобы сказать: «Не стоит», однако Данан остановилась сама. Замерла, справляясь с бешенством (Жал определил это по тому, как высоко поднимались женские плечи и расходилась вширь спина). Накрыла ладонью мужскую руку и молча оглянулась. В хвойно-зеленых глазах Жал увидел понимание: сейчас она ничего не сделает, да и времени откровенно нет. Любое промедление может в конечном счете оказаться роковым. Потому что… потому что, кто знает, какое из государств в атаке Темного Архонта станет следующим?

   - Идем, – мрачно позвал Дей сквозь зубы. Смотреть на всякие «нежности» между Данан и Жалом было невыносимо и приводило смотрителя в ярость. Сдерживался он с большим трудом. Одно дело, когда Данан предпочла ему Редгара, говорил себе Дей. Реду она была обязана спасением, он был старше, сильнее, мудрее, чем Дей. Он, в конце концов, был командором! Может статься, для Данан это имело вес. Одним словом, привязанность чародейки к Тысяче Битв Диармайд мог аргументировать с вопиющей ловкостью, большей от того, что и сам он был обязан наставнику тем, что выжил в правление короля Драммонда.

   А этот… этот…

   Дей не мог придумать ни одного слова, которое не стыдно было бы сказать в приличном обществе, чтобы хоть как-то обозвать Жала. Ему порой до зарезу хотелось придумывать прозвища, как Стенн, только одно обиднее другого. Самым добродушным было «Жал-Чужое-Урвал», а самым честным – «Жал-Проклятый-Кусок-Дерьма». Однако любой из двух вариантов непременно спровоцировал бы скандал с Данан, чего Диармайд старался избегать. Он не винил её раньше (просто командор был лучше, чем он), не винил и теперь (просто все дело в одном ублюдке с длинными руками, который, наверное, запугал чародейку). И совершенно точно, наконец, понял, о чем без конца ему говорили прежде Борво и Стенн: если он хотел быть с Данан, стоило просто добиться этого, а не цапаться с ней по каждому поводу.

   Вот если бы еще она сама не давала поводов, принимая одно за другим решения, которые попросту оскорбляли память Реда то никчемностью, то абсурдностью. Вроде желания вернуться в Даэрдин.

   Чтобы ненароком не сказать ничего лишнего в последнее время их странствия Диармайд стал большим молчуном, чем прежде выглядел Борво. Последний, кстати, напротив, немного приободрился от постоянного присутствия Эдорты и ухитрялся почти не делать и не говорить глупостей, которые особенно свойственны влюбленным мужчинам.

   Со стороны ворот все слышнее доносился гвалт разборок. Очевидно кого-то из вновь прибывших в Руамард не пускали внутрь. Данан задумалась: что, интересно, может быть нужно странникам, чтобы пуститься путешествовать к гномам? Оружие? Драгоценные камни? Амнирит? Гномы и сами это вывозят ради торговли, обменивая на ткани, травы и некоторые виды провизии. Ради минералов и камней нет смысла забираться в Руамард. А в чем есть?

   Возможно, если бы не требования экономики и необходимость выживания, гномский король закрыл бы ворота на время. Учитывая ситуацию в Аэриде, спрятаться казалось, может, не самым лучшим и благородным решением, но наверняка самым привлекательным.

   По мере приближения к воротам, путники пришли к мысли, что в Руамард в самом деле ломятся торгаши. Большинство шарлатанов, пытавшихся втюхать прохожим якобы магические штуковины, держались поодаль, не рискуя нарываться на стражу Руамарда. А вот те, кто вроде как имел официальное разрешение на торговлю, ломились с наглыми рожами, и охрана на воротах растряхивала до последней нитки.

   Данан сообразила не сразу.

   - Они… они что… готовятся к осаде? Или вроде того?

   Вперед всех отозвалась Эдорта:

   - Именно. Чтобы, если ворота все-таки придется закрыть, никто потом не обирал горожан за контрабанду вдесятеро.

   - Мне уже нравится их король, – с легким прищуром пробормотал Хольфстенн, но отчего-то не слишком уверено.

   - Главное, чтобы причина была только в этом, – словно поддерживая гнома, добавил Жал. На вопросительные взгляды остальных, прокомментировал кратко: – Стража настроена всерьез, но при этом не разгоняет этот балаган. Видно, не до того.

   В самом деле, главные ворота Руамарда защищали дотошно. Имея постоянную угрозу из подземелий, гномам, очевидно, не хотелось пропустить внутрь незнамо каких врагов или шпионов еще и с поверхности.

   Почти достигнув входа, Данан на миг подняла вверх голову, рассматривая узор из непонятных ей начертаний и рун.

   - Высоченные, – заметил Борво, поравнявшись с чародейкой. – Сколько здесь?

   - Гномов шесть, – со знанием дела ответил Стенн.

   Жал окинул коротышку с ног до головы взглядом без всякого выражения, потом еще раз пробежал глазами по воротам снизу-вверх и изрек:

   - Скорее, семь.

   Гном заухмылялся, прицениваясь к звучанию:

   - Ворота в семь Хольфстеннов высотой… Отличная мера длины, не находишь?

   - Что означают символы? – спросила Данан прежде, чем Жал ответил гному что-нибудь. Но и ей вместо Хольфстенна отозвался эльф-колдун:

   - Это изречения из древних текстов. Молитвы предкам, если я правильно помню.

   - Молитвы, почитание, хвала, все вместе. – Хольфстенн присоединился к обсуждению. Он искоса глянул на Фирина и только было хотел сказать, что этот эльф нравится ему все больше и больше, как вдруг осекся. Теперь ведь есть еще и Жал, который тоже вполне ничего. Мешкая, Хольфстенн заозирался, переводя взгляд с одного остроухого на другого. Странно, конечно, что они с двумя эльфами лезут к гномам. Благо, это не темные эльфы, и, дай Создатель, Данан соображает, что творит. К тому же, всегда есть шанс все спереть на Пагубу: под сенью Темного архонта даже демонское отродье может внезапно стать другом.

   У него, Хольфстенна, спонтанно возникла дилемма поважнее: с кем из этих двух, Фирином и Жалом, он теперь должен быть закадычным дружком? Гном отпустил поводья кобылы. Поелозив плечами вверх-вниз, отцепил с пояса фляжку с элем, жадно приложился, вытер мокрую бороду рукой в железной перчатке, поувереннее перехватил секиру, вскидывая на плечо, и обернулся к остальным:

   - Нет смысла стоять, идем.

   Они в числе прочих пришельцев пробились к самому входу, миновав лестничный взъем. Из-за лошадей они занимали кучу места, и кто-то из охраны довольно быстро крикнул, что, если животины нагадят, драить лестницу заставят их хозяев. Переглянувшись промеж собой, путники, не отпуская скакунов (да мало ли что), подошли вплотную. Многочисленные стражи глядели на всех краткими подозрительными взглядами и лязгали тяжелым вооружением. Массивные шлемы скрывали лица почти целиком, однако ни от кого не укрылось, как при взгляде на эльфов руамардские гномы напряглись: развернули плечи, подобрались, крепче стиснули рукояти секир и молотов.

   - Что привело людей, эльфов и нашего таз’гаротского брата в Руамард? – спросил, похоже, старший в гарнизоне на чистейшем всеобщем наречии. Судя по взгляду, которым он наградил Хольфстенна, без последнего их бы вообще не подпустили к порогу.

   Переглянувшись с Хольфстенном, Данан шагнула вперед, решительно стаскивая перчатку с левой руки. Страже не понравилось, они встали наизготовку.

   - Дело, которое единственно и может объединить людей, гномов и эльфов под единым бременем.

   Не вытягивая руку вперед, чародейка развернула её ладонью вверх. Шрам посвящения в Смотрители Пустоты заставил руамардцев сменить заведомую настороженность на вдумчивость.

   - Дагор, кулон. – Старший оглянулся через плечо, позвав кого-то из подручных. Тот, приблизившись, выудил из-за пазухи подвеску – стеклянный шар размером с грецкий орех, наполненный густой черно-синей жижей.

   «Кровь исчадий», определили смотрители, наблюдая, как старший в страже взял кулон и поднял перед собой, будто фонарь. Будто читая старые письмена в забытом храме, он поднес магический амулет к лицу чародейки, заставив ту непроизвольно мотнуть головой чуть вбок. Глаза Данан тут же окрасились в серебристый по контуру радужки, воздух у губ при выдохе стал свинцовым.

   Удостоверившись, стражник быстро отвел артефакт, не глядя сунул Дагору, который стоял рядом, и негромко спросил:

   - Сколько вас? – Заглянул Данан за спину, выхватывая взглядом остальных. – Все?

   - Трое, – так же тихо ответила чародейка, качнув головой. – Но остальные с нами.

   Стражник кивнул, сделал головой движение, призывая отойти за ним чуть в сторону, и уточнил:

   - Из какой вы страны?

   - Из Даэрдина.

   За шлемом не было видно, но чародейке показалось, что начальник караула вздернул брови – так расширились глаза.

   - До нас доходили слухи, что у вас началось вторжение, в котором погиб король.

   - Наш король совершил глупость, – без обиняков отозвалась Данан прежде, чем успел влезть Дей. По тому, как решительно он поравнялся с чародейкой, Данан поняла, что лейтенант очень хотел. – И Даэрдин потерял своего командора.

   Стражник больше не мешкал. Отступил чуть в сторону в пропускающем жесте:

   - Руамард тоже. Входите.

   Он кивнул тому, кого прежде называл Дагором, веля сопровождать визитеров. Стоило Данан шагнуть следом, начальник караула остановил, коснувшись предплечья:

   - Договоры при вас?

   Чародейка молча кивнула. Гном обратился к Дагору:

   - Их к королю.

   Теперь Данан выгнула брови от удивления – так сразу? Оглянулась на Хольфстенна – как он там говорил? «Я – гном»? «Гномы больше других знают об исчадиях»? В этом дело?

   - Спасибо, – поблагодарила женщина.

   - Дагор объяснит по пути, – неопределенно сказал гном.

   Жал быстро поравнялся с Данан, заняв присущее ему место впереди колонны и, тем самым, отодвинув назад и Дея, и Фирина.

   - Ну, кажется, прошло неплохо, – выдохнула Эдорта под нос, входя следом.

   - А то! – трезво оценил произошедшее Хольфстенн. – Будь на их месте темные эльфы, – он подбородком указал на идущего впереди эйтианца, – тут бы и говорить никто не стал. Даже если б остальные хоть все разом оказались командорами.

   Проход между воротами и парадной украшали барельефы, изображавшие каких-то, видимо, важных гномов. Угрожающе нависавший над путниками сумрачными стенами путь вел в огромную приветственную залу – напротив, торжественную и яркую от обилия огня. Увидев огненно-рыжее царство, Хольфстенн вздрогнул, шумно прочистил горло, потянул горловину доспеха, словно ему резко стало не хватать воздуха.

    - Для рожденного в горниле ты слишком… – не уверенно начал Борво, но Стенн его заткнул, оборвав, наверное, первую попытку здоровяка пошутить на общей памяти отряда.

   Передняя зала, судя по всему, вела в основную часть города, и была отделана так, что путники, перестав препираться, замерли на несколько секунд, с открытыми ртами рассматривая широкий вытянутый холл. По обе стороны мощеного прохода, напоминавшего торговую площадь, росла целая колоннада изваяний. Каждое из них упиралось руками и головами в высоченный свод и, что впечатляло особенно, имело свое собственное лицо.

   - Неужели это и есть те предки, молитвы которым написаны на воротах? – выдохнула Эдорта.

   Дагор – о нем путники пока ничего не могли сказать, поскольку гном практически целиком скрывался под доспехом – поглядел на воительницу с интересом.

   - Откуда знаешь про молитвы? Ты перевел? – тут же уставился на Хольфстенна.

   - Просто уточнил, что за символы. Женщины – это, знаешь ли, жутко пытливые создания. До всего дознаются! Ну, там, где был, что пил, с кем спал – и тому подобные глупости.

   Дагор шутку как будто не оценил, свои попутчики усмехнулись беззвучно и уже по привычке. Хольфстенн приуныл.

   - Так что ты должен был рассказать нам? – спросила Данан. – По дороге к королю.

   Дагор затараторил, коротко и зорко глядя по сторонам, толком не поворачивая головы и мгновенно оценивая обстановку, как делают только опытные бойцы, которым доводилось бывать в тылу врага. Сейчас врагов не было, но он вел компанию пришельцев сквозь гномов Руамарда с одинаковым проворством и в тех местах, где народу было немного, и в тех промежутках пути, когда было не протолкнуться.

   - Несколько недель назад, – заговорил Дагор на всеобщем чуть менее уверено, чем его начальник, но все еще очень разборчиво и связно, – у нас начались проблемы в амниритовом провале. Рухнули опорные балки на перекрытии в одном из отсеков, за ними обвалилась часть свода. Шахтеры на удачу почти не пострадали, их отрезало. Ближний патруль отправил бригаду, чтобы завал разобрали, и сначала, как они говорили, вроде как были слышны голоса шахтеров. Когда прорвались внутрь отсека, никого не нашлось.

   Диармайд, оглянувшись вокруг себя, внезапно осознал, что Дагор ведет их как неделимый, неразбиваемый косяк рыб, постоянно прицениваясь к обстановке и ловко лавируя небольшим отрядом.

   - Не пытались искать? – спросила Эдорта.

   - Пытались, – опроверг Дагор.

   - И никого, верно? – с фатальным предчувствием вызнал Стенн.

   Дагор помедлил с ответом, жуя губы, дабы не сказать лишнего.

   - Ни их, ни еще двух патрулей. Дело дошло до короля. После этого лорд-командор Йорсон велел снарядить отряд смотрителей Пустоты, и, как вам уже было сказано, вскоре Руамард потерял и командора тоже.

   Дагор вел путников до того стремительно, что у них просто не выдавалось шанса оглядеться по сторонам – только маневрировать между гномами и стараться не сносить их, что наверняка сочли бы крайним неуважением к местным. В глаза бросались общие смазанные фоны: толстостенные своды массивных зданий из кирпича или цельных кусков темного камня, окованные железом желоба, по которым струилась горячая лава, навязчивый запах раскаленного железа в застоявшемся, словно в парной, воздухе и – гортанное гномское наречие отовсюду. Особенно громко шептались на нем те, кто украдкой пытался показывать на путников пальцем.

   - А… – протянула Эдорта с явным намерением уточнить что-то еще.

   - Большего я чужакам не открою, даже если среди них Смотрители. Пусть король решает, что вам требуется знать еще, – без лишней агрессии отказал Дагор. – Сюда. – Он свернул к одной из улиц, на которой внезапно на зданиях появились вычурные белые и красно-рыжие узоры. Данан и Фирин, не сговариваясь, остановились у одного из сооружений, о назначении которого даже не намеревались думать. На каменной поверхности стен петляли в необъяснимом танце желобки, по которым струились от здания к зданию или раскаленное железо, или настоящая лава.

   - Без магии не обошлось, – шепнула Данан.

   - Бесспорно, – подтвердил Фирин, не оглядываясь на чародейку и пристально рассматривая каждую линию замысловатого рисунка.

   -Так и есть, – только и нашелся Дагор, которому это внезапная остановка ничуть не понравилась. – Идемте, ну.

   Данан оттащила себя насилу, но все равно по дороге таращилась едва ли не с разинутым ртом. И если Дагор и бормотал еще что-то, она толком не вслушивалась. По дороге через квартал для высшего сословия им встретилось несколько патрульных групп. С командиром одной из них Дагор, остановившись, перекинулся несколькими фразами на гномском. Судя по выражению лица Хольфстенна, услышанное его озадачило.

   - Что? Он назвал нас ублюдками? – стараясь скрыть недоверие, спросил Борво. Он всю дорогу с трудом сдерживал нервный смех, вызванный тем, что с его ростом гномы ему годились для игр с мячом. Только с гномами. И одно дело, когда под боком из таких только Стенн, а другое – когда наоборот: один ты, как гвоздь, вбитый в доску до середины.

   - Да нет. Вполне прилично обозвал смотрителями, но, похоже, его король будет рад всучить нам какую-то работенку.

   - Этого не хватало, – недовольно пробурчал Дей.

   - Ну, если тебя утешит, – вставил голос Жал, – один из них понадеялся, что на этой работенке эльфов из вашей компании кто-нибудь «шлепнет».

   Хольфстенн перевел на Жала утомленный взгляд:

   - Я, кажись, пропустил момент, когда изучение гномских языков стало обязательным в эльфийских школах? Или вас прямо с детства родители дома натаскивают? Мол, давай, мой лопоушек, всмотрись внимательнее, – скабрезно кривлялся Стенн, – что ты видишь на горизонте? Загорающиеся звезды? Хорошо, а как это будет на гномском?

   - Тебе жалко, что ли? – беззлобно спросил Жал.

   Стенн не ответил – Дагор подвел их к монументальному зданию высотой, «по меньшей мере, в девять Хольфстеннов», пошутила Данан. Здание было единственным, где на стенах по желобкам струились разом и каленое железо, и лава, и жидкий амнирит. Казалось, великоопытная ткачиха древности сплела их в два узора: голову медведя с раскаленными углями глаз справа и тяжелый щит – слева. В центре щита, идеально круглого и украшенного по краю рунической вязью, красным горели два меча – один опущенный, другой воздетый, а между ними, переливаясь, сверкал круглый амнирит с черной продольной жилой.

   - Бастион Фардруна, – теряя вдох, выдохнул Хольфстенн.

   - Слышал, легендарный щит, – отозвался Фирин.

   - А то! – присвистнул Стенн и уставился на Дагора. – А правда, что в оригинальном вместо камня окаменевший глаз дракона?

   - Глаз крупнейшего архидракона древности Ха’даа, – сказал Дагор с такой гордостью, будто этот глаз сам у архидракона и выковырял.

   - А правда, что он отража…

   Дагор пресек вопрос движением головы: «Не сейчас». Они подошли вплотную к внутренним вратам королевского дворца. Дагор быстро представил их, стражник у ворот обернулся и позвал целую кучу другой охраны.

   - Поскольку вы Смотрители Пустоты, вы можете войти с оружием, но вести вас будут в кольце остальных. Одно неверное движение, и…

   - Да понятно все, – отмахнулся Хольфстенн. Сколько у них позади угроз – еще одной не запугать.

   В коридорах дворца было много огня. Хольфстенн от этого без конца тянул пальцем отворот поддоспешника у самой шеи, словно задыхаясь, прочищал горло краткими взрыкиваниями и что-то недовольно бурчал под нос. Стража Руамарда косилась на него с некоторым опасливым интересом, но выяснять ничего не пыталась. Их подвели к королевскому залу, Дагор попросил дозволения побеспокоить владыку с посланием от капитана дворцовой стражи Карадока. Провожатого пустили без промедлений, оставив остальных снаружи, из чего Жал и Стенн одновременно пришли к мысли, что если в Руамарде еще не объявили военное положение, то объявят вот-вот, со дня на день.

   Дагор выглянул спустя всего пару минут и жестом указал себе за спину: «Заходите».

   Это не было тронным залом, скорее – залом для заседаний королевского совета. И, тем нем менее, помещение оказалось большим и хорошо осветленным. Главным его украшением была необычная роспись на потолке – ровная, строчка к строчке, на непонятном для большинства здесь наречии, и даже для Хольфстенна оказалось трудно уловить в письменах детали. Справа и слева от дальней стены располагались двери, каждую стерегло по паре охранников. За высоким креслом короля под самым потолком висел гобелен, изображавший в стойке медведя с горящими яростью глазами. А ниже, почти касаясь спинки восседалища (чтобы король всегда мог дотянуться), висел Бастион Фардруна.

   Вживую щит оказался воистину здоровенным. Глаз в центре не был окаменевшим, он по-прежнему двигался, бдительно высматривая любой подвох в каждом вошедшем просителе.

   Приблизившись к недлинному столу, за которым восседал местный владыка, прибывшие, не сговариваясь, поклонились, как один. Только Хольфстенн немного замешкался, с трудом оторвав взгляд от Бастиона.

   - Потомственный государь и владыка Руамарда, его величество Даангвул из дома Транадор.

   Потомственный государь был относительно молод. По человеческим меркам ему было около тридцати двух или трех, но по меркам гномов Данан бы судить не взялась, как и остальные люди их компании. Король Даангвул имел выразительное и по-мужски привлекательное лицо, насыщенно русую бороду, густую настолько, что основная её длина была заплетена в широкую косу, а ближе к ушам свисало еще несколько кос потоньше. На каждой блестели массивные золотые застежки. Волосы, пышные не меньше, чем борода, были убраны со лба назад еще одной косой. Однако вдоль висков и над бровями король был выбрит наголо, так что основание косы напоминало наконечник пики. Глаза Даангвула блестели, как зрелый мед, а внутреннее кольцо радужки подсвечивалось красным.

   Рядом с его креслом рукоятью вверх стоял боевой молот. Держать такое оружие на поясе, когда сидишь, несподручно и неудобно, а иметь вот прямо под рукой – самое оно. На случай, если две дюжины охраны, расставленной по периметру и вокруг короля, оплошают. Король обхватывал правой ладонью рукоять дробящего и постоянно немного елозил пальцами, отчего массивный браслет с родовыми узорами на гномском запястье мерцал в свете факелов тусклыми огнями.

   Дагор снял шлем и шагнул вперед, представляя путников еще раз. Выслушав, король кратко кивнул:

   - Покажи, – сказал на всеобщем. В одном этом слове прорезался остро-гортанный гномский акцент.

   Дагор повторил ритуал, учиненный у ворот города, посветив амулетом с кровью исчадий у глаз Данан. Потом по указке последней сделал то же самое с Деем и Борво. Для Даангвула этого оказалось достаточно.

   - Садитесь, вы все. – Не приглашение – приказ. – Поговорим. – Оглянулся к стражникам у двери справа: – Позовите Сиггеруд и распорядитесь насчет еды. Разговор будет долгим, – определил король без права для прибывших на поспешность.

   Айонас внес себя в королевскую трапезную (по приглашению, конечно) с вопиющей гордостью. Он находился в столице уже третьи сутки и созрел для того, чтобы требовать благодарности. Посему Айонас явился дорого одетым, вооруженным и заносчивым.

   - Я хотел бы обсудить мою награду, – бросил с порога.

   - Вашу, ты хотел сказать? – уточнил Брайс, когда первое ошеломление спало.

   - С Ллейдом я сам договорюсь, – отмахнулся Айонас. – Он мне должен как наставнику в военном деле. А вот, что касается меня… – Диенар выгнул светлую бровь и перевел потребительский взгляд на Хеледд. – Я полагаю, я мог бы стать вашим свекром, ваше величество.

   Хеледд ахнула. Брайс – побагровел. От степени прямоты августа земля шла из-под ног.

   - Что вы сказали? – прошелестела Хеледд.

   - Оставьте это, моя королева. Слух вам не изменял.

   - Да как вы смеете…

   - Это как вы смеете?! – накинулся в ответ Айонас. – Уже несколько месяцев вы сидите на троне Даэрдина в одиночку! Вам нужен король хотя бы потому, что стране, в которой объявилось сразу два врага, нужен военный вождь!

   Хеледд потемнела. Отложив приборы для завтрака, она уставилась на Айонаса.

   -У Даэрдина есть вождь.

   - Серьезно? – оскалился Айонас. – Не забудьте задрать юбку, когда будете влазить на коня, ваше величество, чтобы скакать впереди войска быстрее.

   - Айонас. – Брайс осадил нахального августа.

   - Что, Брайс? Поставь себя на место любого мужика среди знати. Любого! – подчеркнул он. – Её власть, давай    на чистоту, ничем не подкреплена. И когда надо выбивать с земель парталанцев, она высунуться из дворца боится. А кто будет освобождать страну от вторжения?! Я привез короне пленников из числа офицеров врага. Их нужно выпытать, узнать, что возможно, и придумать, что делать дальше! И с кем мне это обсуждать?!

   - Со мной, – настоял Брайс.

   - Тогда давай выйдем, Брайс, – настойчиво предложил Айонас. – Или, может, её величество займется какими-нибудь женскими делами и оставит нас одних? Заодно обсудим её дальнейший брак.

   - Я не выйду ни за вас, ни за вашего сына! – тут же вскинулась Хеледд.

   - Значит, выйдешь… выйдете за Вектимара – любого из них, – тут же не растерялся август. – Или за одного из Таламринов. Ллейд бы здорово подошел, кстати, – вдруг подумал Айонас и, воодушевленный мыслью, принялся ходить взад-вперед. – Его в доме Таламрин заменит Гессим, с Саэнгринами у них вполне близкое родство. Бабка Ллейда приходилась Драммонду теткой. Или за того же Гессима! Поймите вы уже наконец: вас будут ненавидеть и обвинять в узурпации, пока не выйдете замуж за одного из августов или их отпрысков. Получив короля из своих, Секвент уймется. Уж ты-то, Брайс, – обратился Айонас к единственному здравомыслящему здесь человеку, – должен это понимать.

   О, Молдвинн понимал! Оба Молдвинна понимали. Только один без конца убеждал дочь, что к этому придет, а вторая делала все, чтобы подобный момент не настал.

   - Я предоставлю тебе поддержку при известных условиях, Брайс. – Выпрямился Диенар. – А если примешь все мои условия, сделаю так, – тверже заговорил Айонас, – что и Стабальты встанут на твою сторону.

   - Каким образом? – скептически отнесся Молдвинн к обещаниям августа.

   - Батиара можно шантажировать Альфстанной. А Альфстанна… – Айонас усмехнулся. – Кто её спросит?

   Брайс оскалился, но в его глазах Диенар нашел понимание. Хеледд старалась держать себя в руках, но в её мимолетно исказившемся лице Айонас успел отчетливо увидеть страх. Если сейчас они, мужчины, придут к соглашению, её тоже ни о чем и никогда больше не спросят.

   - Я не стану рожать вам внука! – выплюнула она Диенару.

   - Не родите вы, родят другие, – лениво протянул Айонас. – Мой сын уже будет королем.

   - Родишь, как милая! – огрызнулся на дочку Брайс. – Я найму тебе лучших целителей Аэриды, если потребуется!

   Айонас заиграл бровями и хитро улыбнулся.

   - Могу ли я думать, что твои слова означают, что мое предложение тебе интересно, Брайс?

   - Ничего. Они. Не означают! – ответила за отца Хеледд.

   - Означают, Диенар, – согласился Молдвинн. – Я ничего не обещаю, но подумаю. Если сможешь убедить Стабальт хотя бы не дергаться, для начала, а потом и повлиять на отца…

   Айонас не дослушал, махнув рукой и скуксив физиономию: да не о чем говорить, плевое дело.

   - Пока будешь примеряться, можешь оказать услугу? – спросил Айонас. Брайс поднял бровь: чего тебе? – Скажи дочери, пусть перестанет укладывать меня в койку к Альфстанне каждый день руками своих старых куриц.

   - Не понял, – в самом деле не понял Брайс и мотнул головой. Это тут при чем?

   Айонас всплеснул руками:

   - Я что, жрец какой-то? Я в последние недели только и делал, что грязь месил да рожи парталанцам чистил! Баб, знаешь ли, у меня в армии нет. Так что…

   - Так что компания жены вам идеально подходит, август! – Встала со своего места Хеледд.

   - Так что компания жены вот-вот встанет мне поперек горла! Я только сегодня взял её трижды! – Не гнушаясь, поведал Айонас. – Ну, на сегодня меня еще хватит, может, еще на завтра. Но пока мы решим, что делать дальше, я с ума сойду!

   - Я попрошу вас, август! – рассвирепела Хеледд, давая понять, что слушать подобные вещи ей претит.

   - Я вас тоже, ваше величество! – не остался в долгу Айонас. – Дайте девок или велите отпускать в бордель. С любым сопровождением, но, в конце концов! – повысил Диенар голос, словно взрываясь вопросом: «Да мужчина я или кто?!» – Я у материнского подола столько не сидел, как сейчас у жениного! Ладно она, – Айонас качнул головой в сторону Хеледд, – но ты-то, Брайс! Разве это не оскорбление?

   Молдвинн от подобного напора немного растерялся. Мол, а что – я? Потом взял себя в руки.

   - В бордель – нельзя, – сказал он, и мужчины тут же расслышали вздох облегчения Хеледд. – Твою жену трудно назвать безгрешной перед короной, Айонас. Но девок я тебе пришлю.

   - Отец!!! – возмутилась Хеледд, вскидываясь, как птица, стоило потянуться к яйцам в гнезде.

   - Помолчите, ваше величество, – отозвался Брайс. Да, Айонас был его врагом, но говорил вещи, понятные Молдвинну. С ним Брайс чувствовал себя увереннее и раскрепощеннее, чем с королевой. Дожился! Боится собственной дочери! Доверять Айонасу, конечно, нельзя, он и не станет. Но подумать над предложением августа – почему бы нет? Во всяком случае, Айонас – матерый волк, как и сам Брайс. Если уж они не договорятся, то хотя бы и не учинят друг другу какую-нибудь низость.

   Наверное.

   - Я не позволю вам двоим развращать двор! Я же потом в жизни его не соберу к порядку!

   - Будь вы замужем, – тут же нашелся с ответом Диенар, – вам бы и не пришлось. Все вернулось бы к порядку само собой просто оттого, что на троне мужчина – тот, кто способен держать в руке меч и знает, как пускать его в дело.

   - Если бы мужчины знали, как и когда стоит пускать меч в дело, Драммонд до сих пор бы был жив и у вас бы был король!

   - Я не учу вас рожать де… – «Ах, ну точно!» – Подтираться, когда у вас кровь, – поправился Диенар, – так и вы не лезьте в то, о чем не смыслите!

   - Прекрати, Айонас! – Брайс все-таки вступился за покрасневшую дочь. Хеледд сидела с выпученными глазами и дрожащей челюстью: ЧТО. ОН. СЕБЕ. ПОЗВОЛЯЕТ?!

   - Ты не в себе, – жестко настоял стратий. – Поговорим в другой раз, когда успокоишься.

   - Я в себе! – Айонас шагнул вперед. Молдвинны так не считали. Брайс кликнул стражу, чтобы вывели августа проветриться.

   - Стража? – переспросила Хеледд. Она так неистово держалась за подлокотники высокого стула, что Айонас был почти готов посмеяться:

   - Боитесь не усидеть на месте и накинуться, чтобы лично задать мне трепку? – усмехнулся он Хеледд в лицо.

   Хеледд не стала отвечать: красная до кончиков волос, она уставилась на отца:

   - ТЫ В САМОМ ДЕЛЕ ХОЧЕШЬ ЕГО ПРОСТО УВЕСТИ, ОТЕЦ?! ДА СТРАЖА ДОЛЖНА САМОЛИЧНО ПОСАДИТЬ ЕГО НА КОЛ ЗА ТО, ЧТО ОН ТУТ НАГОВОРИЛ!!!

   - Открою вам тайну, моя королева, – снисходительно поведал Диенар, слушая, как торопливо стучат латные сапоги гвардейцев о пол. – Половина ваших стражников в душе мечтает взять вас прямо на троне. А другая – перегнуть через какой-нибудь стол.

   Диенара подхватили под руки с обеих сторон, оттаскивая. Но Айонас посмотрел до кучи на упомянутый стол, признал его достойным и, кивнув, резюмировал: – Да, этот вполне бы подошел.

   - В ТЕМНИЦУ!!! – проорала Хеледд.

   - Не горячитесь, ваше величество, – мрачно, медленно сказал Брайс, не сводя с Айонаса глаз. Он видит, понял Диенар. Он, Брайс, видит, что с Айонасом в паре может отнять власть у дочери и стать во главе Даэрдина самому, через её плечо. Еще бы: мужчинам всегда легче договориться, чем мужчине и женщине. Ладно, главное, стратий не рубит с плеча, подумал Айонас, позволяя вытащить себя за дверь трапезной. Приказал всего лишь выволочь его, а не убить за такой спектакль. Значит, хотя бы один из Молдвиннов способен принимать рациональные решения.

ГЛАВА 3

Оценив компанию, Даангвул сделал знак страже, веля все-таки разоружить.

   - Ваше оружие вернут вам сразу, как вы соберетесь выходить, – заметил король. – Магам и эйтианцу – на выходе из дворца. Надеюсь на понимание.

   Путники переглянулись. Хольфстенн и Жал выглядели сосредоточенными, Эдорта – озадаченной, остальные пожимали в недоумении плечами. Выбор отказать Даангвулу им не предоставлялся: они все равно в меньшинстве. А на самый крайний случай у Данан и Жала есть по козырю в рукаве. Дагор оставил дюжину бойцов для охраны короля, а сам, судя по всему, остался стеречь снаружи. Когда гости остались без оружия, Даангвул удовлетворенно качнул головой и откинулся на спинку кресла.

   - Мы, гномы, и я в их числе, доверяем смотрителям Пустоты. Особенно, когда речь идет о Пагубе. Мы никогда не отказывали в помощи вашему ордену, ибо лучше прочих знали вашу участь. Поэтому я позволил вам сесть за этот стол сразу, как вы прибыли, и независимо от того, с кем вы прибыли, – король взглядом указал на эльфов.

   - Звучит, как начало оправданий, почему вы хотите дать нам невесть какое поручение, ваше величество, – прищурился Хольфстенн, не сводя с Даангвула глаз.

   - Мне нет смысла спрашивать, зачем вы пришли – у Смотрителей Пустоты одно дело. И я требую, чтобы вы его сделали.

   Борво опешил от подобной наглости. Этот коротышка-король ему в пуп дышал, первый раз его видел, а уже что-то требовал! Борво вдруг впал в раздражение и почувствовал спонтанную ненависть ко всем королям разом.

   Видя несчастливые лица путников, Даангвул добавил:

   - Взамен я окажу вам любую помощь в борьбе с ними на поверхности. За чем бы вы ни пришли, – произнес Даангвул с той фатальной убежденностью, что другого выхода нет, с какой принимают готовность идти на казнь в обмен на благое дело для тех, кто выживет.

   И ведь действительно – в каком еще случае правитель, король, может дать обещание исполнить любые, заведомо неизвестные требования, кроме как перед лицом неотвратимой судьбы? Данан прищурилась, разглядывая гномьего короля: он довольно молод, но глубокие, твердые складки залегли в углах глаз, в переносице и над ней, горьким привкусом паники впились в кожу вокруг рта. В каждом действии, решении, слове и жесте короля сквозило отчаяние.

   Жал и Хольфстенн наблюдали за чародейкой с равной жадностью, один чуть искоса, будто не придавая значения, второй – с осколком ухмылки в углах губ. Данан расправила плечи. Даангвул брал с места в карьер, не размениваясь ни на что, и Данан тоже решила не тащить долгих обходных разговоров.

   - Нам нужны все хроники о прошедших пагубах и возникновении разлома, какие есть. Самые ветхие, запретные, какие угодно. Все, что угодно. Мы видели его, государь, – заявила Данан, и Фирин от подобного признания, наконец, поднял взгляд от собственных рук. Он смолчал, но оглядел остальных настолько заинтересовано, что Хольфстенн поперхнулся воздухом. Пришлось прокашляться. – Мы видели, что он может, – продолжала чародейка. – В конечном счете нам все равно придется встретиться с ним лоб в лоб, но если хотя бы не попытаемся подготовиться, то не сможем ничего.

   - Конечно, – увесисто согласился Борво. – А так сможем хотя бы зашвырнуть в него книгой, ага.

   - Э-э-м, – оглянулся на увальня Стенн. – А я думал, Жал у нас главный по мрачным шуткам.

   - Мрачным, а не несмешным, – невозмутимо поправил Жал.

   - Да заткнитесь вы, – шикнул Диармайд. – И ты тоже, – добавил он, оглянувшись на Данан. – У тебя нет права решать за всех. Не знаю, кто как, а я не готов лезть по следам чужого командора в какой-то амниритовый провал, где тьма исчадий сожрет нас еще до того, как Хольфстенн успеет выругаться.

   - За своим командором лез, – как бы между прочим напомнил Стенн.

   Данан даже не оглянулась на лейтенанта, глядя на короля.

   - Этого, – она указала большим пальцем, – если можно, сразу отправить в залы хранителей истории, государь. Он трусоват, и с нами на тропах ему делать нечего.

   «ТРУСОВАТ?!»

   - Да ты охренела! – взорвался Дей.

   Даангвул смерил Диармайда уничтожающим взглядом:

   - Еще и нервный, – резюмировал он.

   - Именно, – в той же деловитой манере ответила Данан. – Из нас троих он смотритель Пустоты дольше других. Возможно, здесь, близ исчадий, скверна угнетает его сильнее, чем нас. Не стоит ему идти.

   Хольфстенн, не скрываясь, присвистнул себе под нос: надо же, как ладно поет! Почти что хочется верить! Он взглянул на гномьего короля и увидел, что тот тоже прекрасно понял: Данан сочиняет на ходу, чтобы решить нужные вопросы и не растрачивать время впустую на «мелочах».

   Даангвул поочередно наклонил голову вправо-влево, почесал чуть ниже затылка, под косой. Тяжело вздохнул, откидываясь на спинку, и сказал:

   - Я расскажу все, как есть. И, надеюсь, вы понимаете, что после этого у вас будет еще меньше шансов отказать мне в помощи, чем сейчас.

   «Отчаяние, – снова шепнул внутренний голос чародейки. – Он устал размениваться. Уже нечем. И некем».

   - У нас есть шанс отказаться? – поехидствовал Хольфстенн.

   - Разумеется, есть! – рыкнул Дей.

   - Нет, – одновременно с ним припечатал Даангвул.

   - Кажется, время не на вашей стороне? – напомнил Жал.

   «Так и есть», – сосредоточился король и заговорил:

   - Начало вы знаете, я потерял отряд шахтеров. Однако свалить это на исчадий пришло мне на ум не сразу.

   - Серьезно? – не удержалась Эдорта, отмечая первое расхождение в рассказах Дагора и короля.

   - Слушайте, это у вас наверху появление исчадий признак катастрофы! – угрожающе отозвался Транадор, склоняясь над столешницей. – Мы охотимся на оскверненных, как вы на зайцев! Этакая забава, можно отстрелять несколько до обеда, и на вечерней прогулке с любимой вспороть яйца еще парочке.

   Хольфстенн хохотнул, замечая:

   - Ну не прям уж совсем так, владыка.

   - Зато до них дойдет! – Транадор ткнул перед собой всеми пальцами сразу, не указывая ни на кого конкретно, но тыча одновременно во всех. – То, с чем вы сталкиваетесь от раза к разу, для нас, гномов, – Даангвул взглянул на Хольфстенна, словно подчеркивая братство их народов, – обычное соседство. Одним словом, шахтеры нередко встречают небольшие группы оскверненных, и едва ли их было бы этим пронять.

   - Вопрос не в доблести твоих подданных, – подал голос Жал, – а в том, на кого ты свесил гибель гномов прежде всего, – протянул эльф так, что было ясно: он сам мог безошибочно рассказать на кого.

   - На других гномов, – ответил король. Губы Жала дрогнули в мимолетной усмешке. Данан почувствовала, как заледенело под легкими: сколь бы притягательным ни стал для неё эйтианец, он мыслил исключительно как убийца и в том числе – убийца королей. Не следовало забывать об этом.

   - Место короля – самое неустойчивое из всех, и на мое тоже есть претендент. Его поддерживает значительная часть аристократии.

   - И ты справедливо решил, что это он подослал убийц к шахтерам, чтобы свалить все на тебя? – уточнила Данан. – Я запуталась.

   - Лорд Эдрик из дома Меддра сидел в совете, когда я еще был мальчишкой. У него много сторонников, и он уверен, что трон моей семьи подходит больше ему, чем мне.

   - На каком основании?

   - Он был первым советником моего отца, а его жена приходилась моему отцу кузиной со стороны правящего рода. Так что Эдрик убеждает всех, что он с его опытом справится с правлением лучше, чем я. Особенно сейчас, когда началась Пагуба. «Я крошил исчадий плечом к плечу с его отцом, когда этого королька даже в задумках не было!» – любимая его присказка в мой адрес.

   - Ага, и, стало быть, чтобы доказать твою несостоятельность именно перед лицом Пагубы, он перебил твоих людей, чтобы сказать, что-де ты даже не в состоянии уберечь народ перед такой сущей пустятицей, как исчадия? – смекнул Хольфстенн.

   - Я так и решил.

   - Однако потом что-то заставило вас передумать? – задумалась Эдорта вслух.

   - Да какая разница? – Диармайд скрипнул зубами. – Мы здесь явно не для того, чтобы спасать каких-то гномов!

   - Один из этих гномов прямо здесь, – отозвался Даангвул, прищуриваясь. Мужские пальцы на навершии молота были все также расслаблены, но ладонь развернулась чуть на себя. Хольфстенн повторил жест неосознанно, как тысячи раз прежде, когда в ответ на чужую агрессию сам хватался за оружие. Жал покосился на Стенна кратко и молчаливо, но хитринка в выражении синих глаз никуда не делась.

   Да, они точно не смогут отказаться от предложения короля, потому что после всего, что тот поведал, отказ равен смерти. Втихую, здесь и сейчас, безо всякого большого будущего, о котором они в пылу особенной дерзости еще позволяли себе иногда фантазировать. Поскольку Даангвул впустил их с оружием, он и это мастерски свалит на узурпатора из совета. Мол, впустил смотрителей по-доброму, как положено, не разоружив, а те оказались подложными крысами Эдрика, напали на короля, он еле спасся… Никто ведь не узнает, что случилось за этими дверьми на самом деле.

   - А другой шел с тобой больше полугода, смотрительская ты нечисть! – вспыхнул обидой Хольфстенн.

   Дей оглянулся на него с огнем в глазах: его, Стенна, вообще никто не просил идти с ними! Но Дей прикусил язык: находчивость наймита не раз спасала их в пути.

   - И тем не менее, – сказал Дей вместо этого, – Редгар погиб не для того, чтобы мы берегли чужую власть! Мы уже проходили это в Талнахе. Вставайте! – потребовал он и встал первым. – Мы уходим.

   - Нет, – одновременно и однообразно тихо сказали Данан и Даангвул.

   Диармайд натурально выругался. Схватил Данан за плечо и дернул вверх со всей силы. Рывком развернул к себе лицом:

   - Я не знаю, что ты удумала – делай, что хочешь! Но над смотрителями Пустоты Даэрдина старший сейчас – я, и остальные пойдут со мной!

   - Только мы не смотрители Пустоты, – прошелестел Жал. – И слово я давал не тебе.

   У Дея потемнело в глазах, и на миг он сам испугался, что сейчас перешибет чародейке хребет. Такое откровенное, многозначное признание: ему, эйтианцу, никто не указ, он бесконтролен, он опасен, и виновата – она …

   В одно движение Жал оказался за спиной Диармайда и выбил под колено. Молодец, одобрил Стенн. Не стал доставать кинжал, учитывая обстановку, в которой Даангвул мог бы счесть это за недобрый знак и угрозу жизни государю. Дей потерял равновесие, падая вперед, но вовремя удержался, оттолкнув Данан и схватившись за стул, на котором она сидела прежде. Будь они одни, на биваке в лагере, Дея бы счел это началом новой драки, но сейчас постарался хоть как-то справится с собой.

   - А я и вовсе подданная их дома, – вставила Эдорта, когда пик конфликта, кажется миновал.

   - Борво? – уставился Дей, распрямляясь, с последней надеждой.

   - Мне это самому не по душе, Дей. Но делать что-то вместе лучше, чем делать что-то в одиночку или не делать ничего.

   Дей отшатнулся, словно Борво ударил его наотмашь, даже не как мужчину.

   Признав голос большинства, он вернулся на место. На растерянном лице застыли следы глубокого разочарования.

   - Если бы Ред только знал, чего ради погиб.

   Он бросил это немым укором, так, чтобы остальных наверняка терзала советь. Ну, или хоть что-то похожее!

   - Тысяча Битв, – протянула Данан бесстрастно, нарочно игнорируя намеки Диармайда, – умер, чтобы дать нам хоть какой-то шанс победить Пагубу.

   - Это как-то связано с твоим необъяснимым желанием помочь каким-то гномам мелким наймом? Или я чего-то не понял?

   Даангвул слушал перебранку пока молча: годы, проведенные в опасении за трон и жизнь, приучили, что наблюдать за врагом и другом надо одинаково тщательно и долго. Всегда есть шанс перепутать.

   - Ты не понял, что нам нужна сила, Диармайд. Сила, которой у нас нет. Сила, которая сможет встретить армию нечисти, что приведет архонт.

   - Я смотрю, отношения в корне изменились? – шепнул Фирин Хольфстенну, но тот не обратил внимания.

   - О! – рявкнул Диармайд. – У архонта есть армия?

   Данан побелела:

   - Есть, Диармайд. Ты сам видел… и слышал. И с каждым днем исчадий в ней будет только больше.

   - И магов, – вставил Фирин одновременно с тем, как в залу вошла молодая гномка. Коротко оглядела путников, прошлась взглядом по склоненным головам охраны.

   - Мой король? – позвала, приближаясь к Даангвулу. – Ты звал? Я слышала шум.

   Гномка шла осторожно, переводя с государя на гостей взгляд больших голубых глаз с немного опущенными уголками. Из-за того, что они были глубоко посажены, а брови – густы и прямы, создавалось чувство, будто женщина хмурится. Но высокий лоб оставался чист, и распознать наверняка, что кроется за ним, не представлялось возможным. Треугольное, худое лицо, с вылепленными скулами и тонким носом было гладким – против короля женщина казалась существенно младше, хотя утверждать среди путников этого бы никто не стал. Во всяком случае, вдумчивость в её взгляде и почтительность к ней со стороны стражи говорили, что гномка рядом с королем не первый год. Тяжелый браслет шириной в полтора дюйма, обхвативший женское запястье прямо поверх дорогого платья, был один в один, как у короля.

   - Сиггеруд. – Даангвул протянул руку, словно приглашая приблизиться. Хольфстенн, распознав, что браслеты одинаковые, вскочил первым и глубоко поклонился:

   - Ваше величество.

   Жал сориентировался следом, потом остальные.

   - Если позволите, – попросил Хольфстенн и, не дожидаясь разрешения, потащил один из стульев. Стража по периметру очевидно напряглась, приблизилась на пару шагов, заняв выжидательную стойку. Стенн как ни в чем не бывало под чужими взглядами допер стул во главу стола и поставил рядом с королевским.

   - У вас тут будто не предусмотрено, владыка. Однако, кажется, королеве сейчас лучше не утруждаться.

   Даангвул ничего не ответил; взглядом проследил, как Стенн сел на место. Одной рукой Транадор поддерживал беременную жену, которая не торопилась сесть, другую вновь положил на навершие молота. Блестящие глаза цвета жидкого меда не мигая следили за Диармайдом.

   «Тебе бы поучиться», – непроизвольно подумала Данан, наблюдая за королем.

   Сиггеруд ненадолго задержала любопытствующий взгляд на Хольфстенне, затем осмотрела остальных и обрадовала:

   - Еду скоро подадут.

   Хольфстенн и Борво разулыбались шире всех.

   - Дагор привел их, – сказал Даангвул, отвечая на ней вопрос в глазах жены, понятный только им. Его тон не изменился, но взгляд потеплел. Он крепче сжал пальцы вокруг женской ладони. – Я подумал, ты захочешь расспросить его.

   Лицо гномки впервые дрогнуло – не в улыбке даже, просто озарилось на мгновение надеждой. Хольфстенну показалось, что королева Руамарда не улыбалась очень давно.

   - Если позволишь, – Сиггеруд повела головой в поклоне.

   - Он ждет за дверью, – с таким же поклоном отозвался Даангвул. Дождался, пока королева покинет залу, и задержался взглядом на закрывшейся двери дольше необходимого, прежде чем снова вернуться к путникам.

   - Так что ты сказал? – спросил у Фирина.

   - Маги тоже примкнут к армии архонта, – отозвался колдун, не сбившись ни на миг. – Не все, конечно, но многие.

   Фирин собирался на этом закончить, но неудовлетворенные лица остальных, особенно Данан, заставили чародея продолжить:

   - Пока я был в Кадфаэле и пока добирался обратно, я встретил, по меньшей мере, полдюжины тех, кто настроен примкнуть к оборотной стороне. Мы сильно досадовали на Гартамаса в Талнахе, Данан, но сейчас, я думаю, у него были причины поступить так, как он поступил.

   - А как он поступил? – спросила Эдорта одномоментно с тем, как Даангвул негромко стукнул запястьем по столу:

   - Кто такой Гартамас?

   Данан переглянулась поочередно со всеми, кроме Жала, согласовывая то, что собиралась рассказывать.

   - Первый Смотритель, или иначе – глава всего ордена Смотрителей Пустоты. Когда мы прибыли к нему, он отказался помочь и направить на борьбу с архонтом смотрителей Ас-Хаггарда потому, что, по его словам, они нужны ему, чтобы удержать власть в Талнахе.

   - Вам мешают сподвижники отца, государь… – заговорил Фирин, когда Данан замолчала и начала растирать шею.

   - И не ему одному, – пробормотал Хольфстенн под нос.

   - … Гартамасу мешают маги, и это не просто абы какие колдуны, как мы с Данан. Это потомки теократов и магистров, которые отстроили Ас-Хаггард на костях десятков тысяч рабов и которые совершенно точно за минувшие годы вызнали не один чародейский секрет предшественников.

   Даангвул помрачнел:

   - О чем это ты?

   Фирин повел плечом:

   - Ни о чем конкретном. Я неплохо ощущаю магию вокруг себя, но то, что чувствовал там, в Талнахе, не похоже ни на одну известную мне школу колдовства.

   Данан вскинулась:

   - Мы не говорили об этом ни там, ни сейчас, – затараторила чародейка, невзирая на окружающих. – Это могло быть магией Преобразования? Ты знаешь что-нибудь о ней?

   Даангвул снова ждал, не влезая. Он узнает у них все, что сможет, и заставит их сделать то, что ему нужно – или просто отправит на смерть. Он по-прежнему мог рисковать своими гномами, в том числе руамардскими смотрителями Пустоты. Но мог ли кому-нибудь из них по-прежнему доверять? Остались ли они чисты в политике или само обращение к ним может стать крахом его семьи, жизни, наследия?

   Он не знал. То, как живо пришлая чародейка спорила со своим командиром (кажется), и то, как рьяно кинулась сейчас обсуждать магию в Талнахе, внушало Даангвулу надежду, что, по крайней мере, для нее Темный Архонт все еще имеет первостепенное значение. А, значит, и для остальных тоже. Кроме, может, того, который Дей. Но ведь не зря она с самого начала планировала оставить его здесь? Надо будет сказать Дагору, чтобы следил за пришельцами в два или даже в двадцать два глаза, если потребуется. В спуске к разрушенным амниритовым разломам их будет сопровождать именно он.

   Даангвул сощурился, сосредотачиваясь на разговоре. Похоже, он что-то упустил, потому что тема магии преображения – или чего там? – сменилась следующей. Дей опять надоедал разговорами про Тысячу Битв. Тысяча Битв… Даангвул нахмурился, вспоминая, что слышал о бывалом смотрителе от Йорсона, руамардского лорда-командора. Вроде как «матерый», «бывалый», «надежный».

   Разговоры пресеклись с появлением стражника. Еще до того, как он сказал, что принесли еду, в залу дохнуло запахом свежей горячей пищи. Самый здоровый из пришлых жадно потянулся носом в сторону двери. Что ж, возможн,о это на время отвлечет их и утихомирит споры. Даангвул сделал безмолвный жест, чтобы накрыли. Когда тарелки и чашки со снедью, кувшины с элем и медом заполонили стол, король велел позвать Дагора.

   - Нечасто с этого стола ели эльфы. Но, думаю, сейчас меня никто бы не осудил. Ешьте: как только Дагор явится, мы решим, сколько можем выделить вам в помощь сил и обговорим маршрут. Сегодня отдохните, завтра утром отправитесь.

   - Мы уже все решили? – Диармайд натуральным образом обалдел.

   - Вы решили это, когда зашли сюда, – сказал Даангвул. – Я ведь сказал, что больше не думаю, что в этом замешан лорд Эдрик. А, значит, это – работа вполне для Смотрителей Пустоты.

   - Сказали, ваше величество, но умолчали – почему ваши подозрения пали со старого врага? – ответил Хольфстенн.

   - Скорее уж старого друга, – не скрываясь, Даангвул поджал в досаде губы. – Один из его сыновей был в числе патрулей, которые, пытаясь разобрать завал, пропали следом.

   Жал от этих слов медленно перевел на короля взгляд, не оборачивая головы. Взглянул коротко и снова уставился себе под нос. Все звучало очевидно, во всяком случае, для него: неважно, что на самом деле произошло в шахтах и что там потерял Эдрик – сына, совесть, состояние или девственность – Даангвул хочет, чтобы все произошедшее обязательно свесили на этого лорда. В конце концов, его имя уже замешано в ситуации. Интересно, сам ли Даангвул отослал сына лорда Эдрика в числе патрульных разведывать случившейся обвал? Подсылал ли убийц, чтобы взаправду устранить этого мальчишку и, тем самым, хотя бы на время выиграть безопасность от Эдрика? Пока тот занят поисками виновников или убит горем, Даангвул может действовать намного свободнее…

   Ох уж эти смутные времена! Жал застал много таких, и всегда, всегда в подобные моменты рвачи до власти видели шанс получить желаемое, который не представится больше никогда.

   Эльф-убийца исподлобья оглядел остальных: Борво, уже не такой мрачный, как вначале, ел. Эдорта что-то шептала ему на ухо, Хольфстенн и Фирин говорили с Даангвулом. Потом синие глаза остановились на чародейке. Данан выглядела сосредоточенной и очень уставшей. Женщина бездумно ковыряла в тарелке, ничего не отправляя в рот и никак не участвуя в беседе. Возможно, она занята сейчас тем, что приходит к тем же выводам, что и он? А, возможно, ей не очевиден за словами гномьего короля умысел устранить соперника, прикрываясь благородными делами с одной стороны и спихивая грязную работу в руки просителей-пришельцев – с другой. И как на удачу! – гости в его дворце оказались смотрителями Пустоты, хотя бы отчасти. Миф о благородных намерениях короля от обращения за помощью именно к Смотрителям только крепнет. Если они погибнут – то и не жалко, если они смогут чего-то достичь – он использует успех ордена, чтобы поднять армию на борьбу с Пагубой, а борьбу с Пагубой – как укрепление авторитета и власти. Борец со злом, не пренебрегавший даже эльфами, когда над Аэридой нависла действительная угроза, верный слову, чести и давним союзам король Даангвул из древнего рода Транадор! – барды и менестрели обожают такие истории.

   Главное, чтобы их самих не перебили, когда дело будет сделано. Если Тирсагар Настигающая позволит им выжить, Даангвул будет не совсем недоумком. Потому что недооценивать заведомо неизвестного союзника, как и неизвестного врага – законченная глупость. Данан и он сам, Жал, вместе могут причинить слишком много вреда. А уж если с ними телемант, благодаря которому Данан смогла уберечься от смертоносной атаки амниритовых рук…

   Все как будто идеально сходилось, примерился Жал к собственным домыслам. Недаром Даангвул сразу сказал, что с ними пойдет Дагор. Тот самый Дагор, который привел их сюда, то есть гном, имеющий доступ к залам и покоям короля. Больше того, Даангвул позволил жене – беременной, между прочим! – переговорить с ним о чем-то личном и при этом даже не счел нужным узнавать, о чем именно. Этот Дагор не просто доверенное лицо или надежный солдат, нет, это одна из главных рук на стороне короля, иначе отсутствие страха за жизнь беременной супруги не объяснить. В больших играх наличие у мужчины-короля наследника – критично. И в этом старина Транадор сильно проигрывал Эдрику, у которого, судя по всему, сыновья были. Не поэтому ли он решил избавиться от одного?

   Жал в немом изумлении над прямотой собственной догадки на мгновение вскинул брови. Опомнился, искоса огляделся, не заметил кто?

   Эльф снова посмотрел на Данан: видит ли она происходящее так же, как он? Независимо от действительности Жал отринул идею что-либо разъяснять чародейке. Во всяком случае, пока она сама не расскажет ему, что думает.

   - Судя по тому, что мне успели донести предыдущие разведчики до того, как пропали сами, провал не пуст. Пустынен, потому что враг прячется, но не пуст. Зачистите его, он не просто еще не исчерпан, он еще богат амниритом! И он нам нужен, – Даангвул глянул в сторону Хольфстенна, – гном поймет. Тут, в подземье, много богатств, но некоторых больше, чем нужно для жизни, а других ресурсов нет совсем. Без торговли амниритом мы не выживем. Я дам вам солдат, но сделайте так, чтобы к ним не подобралась эта смрадная голодная погань!

   - Мы что, просто должны оповестить твои отряды загодя о приближении исчадий? – у Данан брови поползли вверх.

   - А сразу так сделать нельзя было? – справедливо спросил Борво.

   - До того, как я отправил туда несколько патрулей из опасения, что это Эдрик или после?! – обозлился Даангвул. – У меня не бесконечная армия! Подумайте уже головой, я же все рассказал! – сорвался король. – Провал не пуст, но пустынен. Сначала шахтеры были, потом их не стало. Скажете, их просто сожрали исчадия? Как бы не так! – Голос Даангвула зазвучал тише, как бывает, когда приходится осторожничать, чтобы никто не услышал. – Мои гномы торопились как могли и разобрали первый завал за несколько часов, потому что слышали голоса шахтеров, которые просили о помощи. Когда исчез первый патруль, они тоже звали о помощи, и к ним заспешил следующий отряд. Вы ведь больше других знаете о клятых голосах Пагубы, разве нет? – с мольбой в глазах Даангвул посмотрел на собравшихся. – Этих исчадий что-то организует, что-то заставляет их звать нас. Помогите мне выследить и одолеть его. – Транадор вздохнул. – Поймите, я не могу воевать там, – ткнул пальцем в свод залы, – наверху, пока не в силах даже вообразить, что, когда и как пожрет мою империю из глубин.

   - Её пожрет из глубин то же, что пожрет весь мир на поверхности, – припечатал Борво, на лице которого отразился ужас воспоминаний от встреч с архонтом – наяву и в кошмарах.

   - Я не поведу своих гномов умирать за ваш мир, пока не смогу обезопасить свой!

   Жал прищурился, словно недопонимая мысль, которая пронеслась в его голове от слов короля.

   - Вы пробовали завалить выход из этой шахты, жертвуя добычей амнирита? – спросил эйтианец, вызнавая детали для собственных измышлений.

   На этот раз Даангвул медлил с ответом.

   - Сразу после того, как пропал Йорсон со смотрителями, – признался он наконец.

   - И вас сочли трусом, – шепнула Эдорта, уловив смысл. – Это заставило вас стать осторожнее в выборе средств? Это навело на мысль положиться на чужаков, едва они появились?

   Даангвул не ответил напрямую, но и отрицать не стал:

   - Наш завал тоже разобрали. Люди Эдрика. Сейчас выход охраняется, и никто не решается углубляться в горловину туннеля.

   Он замолчал, давая остальным осмыслить услышанное: им не дадут укрыться за завалом, как за надежной стеной. Они не спрячутся от проблемы и опасности. И да, он пытался просто спрятаться, когда понял, что не может сделать ничего другого. Его народ ему это запомнил.

   - У нас с военачальниками было несколько идей, но для большинства нужны смотрители Пустоты.

   - А свои у вас, надо понимать, кончились? – уточнил Борво, который, наконец, закончил есть и теперь пытался усесться поудобнее, чтобы раздутый живот не мешал дышать.

   - Своих у них хорошо если пара дюжин наберется, – не глядя сообщил Стенн.

   Даангвул не стал ничего добавлять.

   - Что-то тут не сходится, – пробормотала Эдорта. – С тем, что у вас разделывать исчадий считается народной забавой.

   - Наоборот, сходится, – раздумчиво вмешался Фирин. – Если гномы сами с легкостью управляются с оскверненными, зачем им кормить здоровенный полк ребят, вся примечательность которых в том, что они чуют приближение исчадий лишь немного загодя? – снизошел он до разъяснений, смекая происходящее. – По одному-два смотрителя в каждый гарнизонный патруль хватит. Командор у них, я думаю, назначен во многом для вида.

   - Для контакта с остальными командорами, – поправил Даангвул. – Так и есть. Когда я понял, что дело не только в Эдрике, я отправил Йорсона со всеми, кто был.

   Дей распрямил плечи.

   - Жалкая погибшая горстка, – членораздельно пригвоздил он. – Ради которой ты намерена рисковать нами и пустить ко всем демонам жертву Реда. Данан, – произнес Дей тихо и с мольбой, – ну, в самом деле, за что? – он воззрился на чародейку измученно и требовательно, не договаривая главного: за что она с ним, Диармайдом, так?

   - Чтобы он заткнулся, Диармайд, – шепнула Данан. – Ради этого я пущу к демонам нас всех, каждого человека, эльфа и гнома, до которого дотянусь. Неужели ты сам не слышишь его каждую ночь, Дей?

   - Архонта? – шепнул Даангвул Хольфстенну. Тот кивнул.

   - Если он смолкнет, значит, все кончилось. И только в этом случае смерть Редгара Тысячи Битв, смотрителей Даэрдина, патрульных Руамарда, жителей Лейфенделя будет оправдана и искуплена. Все остальное, Диармайд, – просто нытье.

   - Дан… – Диармайд ничего не успел сказать: лицо чародейки дрогнуло в решительной ярости, обращенной к Даангвулу.

   - И вы тоже должны это услышать и понять. Где там ваш Дагор или кто нас поведет?! – вспыхнула чародейка. – У нас нет времени выяснять, кто, за что и отчего умер! Назначьте маршрут, скажите, на какую помощь мы можем рассчитывать, и дайте нам отдохнуть перед выходом. Назначьте ему, – Данан ткнула в Дея пальцем, – летописца в помощь и одного честного хранителя, который будет переводить древние записи гномов на всеобщий. И хватит примеряться друг к другу! Или вы, – обратилась к своим, – все, кто видел архонта, забыли, сколько ему нужно времени, чтобы отнять жизнь целого города?!

   Она встала, обернулась к королю, не в силах сдержать неистовство:

   - Чем дольше ты сидишь тут, не зная, что предпринять, тем быстрее от тебя уплывает трон, король. И чем дольше ты, – гаркнула она Дею, – грызешься со мной, тем быстрее с каждым твоим словом обесценивается жертва человека, которому ты обязан всем.

   Даангвул из рода Транадор уставился на Данан. Жал без труда узнал выражение глаз цвета застывшего янтаря: он сам когда-то так же смотрел на чародейку, понятия не имея, в какой момент она решит, что пришло время воткнуть ему в горло чародейский клинок.

   - Прошу прощения, государь, – в двери, словно прибежав на шум, показался Дагор. – Я несколько задержался с её величеством.

   - Заходи, Дагор, – позвал король. Жал видел, как на гномском лице мелькнуло облегчение, что ему не пришлось как-то реагировать на слова чародейки. Данан, между тем, села, но гнева от бездействия в ней не убыло.

   Следом за Дагором вошло еще два важных гнома. Даангвул представил их (Данан не слышала) и принялся рассказывать им план и задачи с нарочито уверенным видом. Жал перевел глаза на Диармайда. Перспектива остаться в тылу мероприятия отпечаталась на его физиономии натуральной обидой на Данан. И только на неё – это было видно по тому, как назойливо Диармайд пытался просверлить взглядом у Данан дыру в виске. Жал мог поклясться, Дей хотел бы, по-детски хныкая, заорать ей в лицо что-нибудь в духе: «Почему я? Почему из-за твоих решений я вечно должен страдать?! Что я тебе сделал?!» Кусок Диармайду не лез в горло. Но он заставлял себя давиться едой, из-за чего сначала закашлялся, потом облился элем. Жалу стало жаль лейтенанта. Ну, в самом деле, подумал эльф, он ведь неплохой парень, этот Диармайд. Даже хороший. Просто немного фантазер, который никак не научится жить без оглядки в прошлое. Но, справедливости ради, сколько вообще смертных на это способны?

   Закончив с обсуждением планов вылазки, Даангвул отправил стражу разместить путников в покоях, которые Сиггеруд уже наверняка предусмотрела. Дагор распорядился вернуть им оружие, приставил отряд страшных мордоворотов, чтобы не вздумали делать глупости, и повел прочь из квартала высшей аристократии. Петляя по улицам Руамарда так и эдак, в один момент он замер перед внушительного вида постройкой и сказал, что это особняк Карадока, того самого начальника гарнизона, что встретил их у ворот.

   - Одно из самых безопасных мест, – с некоторой гордостью заявил Дагор, подразумевая, видимо, что здесь подручные Эдрика до путников не дотянутся.

   - У ее величества длинные руки, раз она приказала расселить нас тут, – протянул Хольфстенн, с прищуром оглядывая стены из добротного темного кирпича. Сооружение по складу напоминающее разросшуюся в несколько коридоров казарму, только с дверьми – без тарана не выбьешь. Ну, или без колдовства, – прикинул гном, краем глаза зыркнув на Фирина.

   - Карадок, капитан гарнизона на главных воротах, – её кузен. Заходите, – пригласил Дагор. – Здесь не так роскошно, как во дворце, но можно не опасаться, что Эдрик как-то пронюхает, что король сошелся с пришлыми. Весь периметр квартала стерегут только наши люди, – сообщил Дагор щедро. Жал не изменился в лице, но в душе хмыкнул: это не хвастовство, это угроза. Ну, или, во всяком случае, предупреждение.

   Дагор повел их вдоль правого крыла, сплошь усеянного гномами-стражами, что-то подспудно объясняя. Данан по дороге старалась слушать его заключительные разъяснения (утром к ним присоединятся будущие попутчики), но одновременно растирала висок – шепот архонта снова сводил весь её мир до узости мигрени. Жал шел рядом. Он не притрагивался к Данан, но женщина знала – если боль сломит с ног, эльф непременно поймает. Диармайд продвигался, скрипя зубами и даже не пытаясь выяснять, что вызывало в нем большее возмущение: решение Данан, то, что она вообще позволила себе принимать решение за всех, или роль, которую отвела ему в конечном раскладе. Дей может цапаться с ней сколько угодно, но он не готов отпускать её непонятно куда и с кем. Он не может быть вдалеке, когда шансы на смерть столь велики, не может потерять еще и её, какие бы глупости Данан ни делала…

   Эдорта откровенно приценивалась к тому, что видела – прочность кладки, толщина укреплений, оборонительная мощь на случай атаки – и перебрасывалась соответствующими фразами с Хольфстенном. Фирин Недотрога внимал рассказам Дагора с до того безучастным лицом, что, казалось, спит на ходу. И только Борво, кляня гномов на чем свет стоит, производил действительно много шума.

   За пределами квартала аристократии жилища у гномов, даже высокопоставленных, оказались весьма скромными для всех, кто превосходил их в росте. То, что казалось высокими сводами снаружи, оказалось вторым этажом внутри. Скрюченный, Борво тащился, приклеившись к стенке коридора, практически спотыкался о стражников, шоркал ссутуленными плечами и шеей потолок и натуральным образом страдал.

   Помещение, выделенное для ночлега, оказалось просторным (но все таким же одинаково низким). Дагор сказал: «Сюда все влезут», добавил, что в столовой дальше по коридору в шесть вечера можно попросить свежей еды, и оставил путников. В уединении, но не в одиночестве, если помнить о многочисленных караульных по ту сторону двери.

   - Как в Талнахе, действительно, – признала Данан, оглядываясь в комнате. – Разве что места побольше.

   Все, кроме Жала и Эдорты, согласились: то же обилие стражи везде и всюду, куча соглядатаев и необходимость таскаться на кухню, чтобы не помереть с голоду.

   - Оно, может, и так, но не в просторе счастье, знаешь ли, – авторитетно заметил Стенн. – Вот в том борделе Даэрдина места было вообще ничего, – напомнил он, указав пальцем вверх в нравоучительном жесте, и дальше пропел: – зато как приветливо!

   - В Талнахе я не был, – включился Жал, – но да, бордель был определенно хорош.

   - Пха! – выплюнул Хольфстенн и хохотнул. – Он был бы вообще лучшим воспоминанием в твоей лопоухой жизни, если б ты там еще развлекся как следует, а не дрых у Данан под дверью.

   - Откуда ты знаешь? – хором спросили Дей и Жал и тут же недовольно переглянулись.

   Фирин с глубоким вздохом подошел к Данан со спины, положил ладонь на женское плечо и шепнул:

   - Мне будет любопытно узнать, в какой момент девчонка, бьющаяся в истерике из-за смерти командора, которого с таким трудом склонила к близости, превратилась в роковую женщину, на любовь которой претендуют последний родич даэрдинского короля и эйтианский убийца.

   В комнате повисла тишина. Оспорить здесь можно было любое слово, и хорошо, если бы чародейка смогла отшутиться, прикинул Стенн. Данан оглянулась на колдуна через плечо. Дрогнула раз, другой – и засмеялась.

   - На мне метровый слой пыли и грязи, у меня сбит лунный календарь, я озлоблена, беспрерывно мучаюсь мигренями, кошмарами и почти каждую ночь задыхаюсь от ужаса. Разве ты бы устоял, а, Недотрога? – она чуть качнула головой, выдавливая из себя лукавую усмешку. На её вкус вышло убого, но Жал отметил, что Данан, похоже, чему-то научилась в дороге.

   - В самом деле, – ответил Фирин с усмешкой, чтобы стало понятно: он бы не устоял – он бы не соблазнился.

   Путники принялись располагаться.

   - Сколько коек, – заметил Хольфстенн, расхаживая между мебелью. – Ох! Старые добрые гномские кровати! Ах! – мечтательно протянул он и грохотом шлепнулся на постель, не снимая сапог. Поерзал, устраиваясь, потом открыл один глаз на чрезвычайно довольной роже и озорно глянул на Фирина:

   - Ну что, Недотрога, как в старые добрые времена, а? – Позвал Стенн, хлопая по матрацу рядом с собой и едва сдерживая хохот.

   Фирин снова вздохнул. В эту их встречу он, словно нарочно, раз за разом подчеркивал, что причисляет себя к старикам.

   - Момент, когда вы все решили тащить меня в кровать, я тоже как-то пропустил.

   - Продрых в своем Кадфаэле столько веселья, – Хольфстенн махнул рукой. – У нас тут вообще спать по двое становится модным, да?

   Хольфстенн оглянулся в другую сторону. Там, как назло, Данан устроилась на койке плечом к плечу с Жалом. Стенн дернул бровями: что я говорил! Следом нашел взглядом Эдорту с Борво, но на их счет скабрезной ухмылки не сыскал: Борво стащил с постели матрац на пол и уже устраивался, справедливо прикинув, что на кровати его ноги от середины бедра будут болтаться в воздухе. Эдорта тем временем скидывала общий скарб в углу комнаты. Хоть кто-то занят делом.

   - Этот король пожертвует нами без колебаний, – сказал Дей, усаживаясь на пол рядом с Данан. – Оно и понятно, своих он тоже не жалел.

   - Мне не кажется, что Даангвул глуп, если ты намекаешь на это, – протянул Фирин, присаживаясь тоже. К Хольфстенну, отчего последний не сдержал нервного смешка. – То, как ретиво он воспринял идею оставить тебя под боком, говорит в его пользу.

   - Зачем ты вообще настояла на этом? – огрызнулся Дей, извернув голову в сторону Данан.

   - Чтобы убедить его, что нам можно доверять, – спокойно отозвалась чародейка. «Прямая, как палка, и в нраве, и в душе» – вдруг вспомнились Диармайду слова наставника.

   - Мне казалось, проблема, очевидно, в том, что это мы ему не можем доверять! – Дей развел руками. – На черта нам его доверие?!

   - Слушай, мы оставили ему тебя как гарант, что вернемся и не откажемся от нашего плана. А ты будешь своеобразным гарантом того, что сделка состоится. Если он не допустит тебя до летописей хранителей, ты дашь нам знать, что король блефует, и мы прибьем этого Дагора. Не думаю, что терять союзников на пороге гражданской войны вокруг трона – большее, о чем Даангвул мечтает сейчас, – размеренно объяснила Данан.

   - И каким образом? – Дей на этот раз усмехнулся: право, настолько абсурдно звучали слова чародейки. – Гонцов отправлю, что ли, с донесениями? Мол, такой плохой король Транадор, не пускает меня в библиотеку…

   Дей еще не досмеялся, когда Данан ответила:

   - Ты сообщишь нам с Борво с помощью нашей особой связи Смотрителей.

   Дей на мгновение замер, Борво вытаращился на чародейку:

   - У нас есть особая связь?!

   - У вас есть особая связь?! – с тем же энтузиазмом и изумлением спросила Эдорта.

   - Да, в период Пагубы, когда архонт пробужден, мы слышим и его, и друг друга. Это помогает нам искать место его появления, – как ни в чем не бывало говорила Таламрин.

   - Что за чушь, Данан?! – зашипел Дей. – Ни черта мы не слышим и нет у нас никакой особой свя…

   - Да, нет! – рыкнула чародейка, обнажив раздраженность. – Но Даангвул-то об этом не знает!

   На Данан уставились абсолютно все: она что, серьезно?

   Кроме Жала – тот окинул чародейку оценивающим взглядом, в котором впервые мелькнули по-настоящему уважительные искры.

   - Смотрители Пустоты вполне могли просветить его, когда Пагуба только начиналась или когда он взошел на трон, – заметила Эдорта.

   - А могли и не просветить, – еще острее отреагировала чародейка. – Учитывая формальность их наличия в Руамарде.

   Диармайд поглядел на Данан снизу-вверх из оборота.

   - Предлагаешь полагаться на блеф? – хмуро уточнил он. – Я правильно понял?

   - А что остается? Про договоры Даангвул даже не заикнулся, – зашипела Данан, понизив голос. – Плевать ему на них! Он согласится помочь, только если сначала мы поможем ему. Разговоры про высокий долг его точно не интересуют, и, если заикнемся о договорах – нас из его двери понесут ногами вперед. Или думаешь, Даангвул выболтал нам все как на духу, потому что компании другой потрепаться не нашлось?

   Борво почесал темечко.

   - Да, мы явно знаем больше, чем нужно. Особенно учитывая противостояние Транадора с собственной аристократией.

   - Зачем ты впутала нас в это, Дан? – спросил Дей на удивление спокойно. Усталость усмиряет самую неистовую ярость.

   - То, что мы нашли в записях Цитадели, слишком туманно и неполно. А он сказал, – женщина указала подбородком на Хольфстенна, – что гномы хранят историю лучше всех в Аэриде. Согласись, добраться до Руамарда было проще, чем до Таз’Гарота.

   - Только не надо делать меня крайним, – отозвался Стенн.

   - Я и не делаю. Но, Дей, от тебя сейчас зависит больше, чем от нас. Найди все, что сможешь, о тех теократах, которые стали темными архонтами, о Пагубах, об артефактах древности, на которые Смотрители полагались раньше и, главное, о магии Преобразования. Это очень важно, – «и не только из-за архонта».

   Дей никак не откликнулся, и Данан сочла за лучшее услышать в его молчании согласие.

   - Кто-то должен остаться с ним на всякий случай, – заметил Борво.

   - Да, – согласилась Данан, не предлагая никого конкретного.

   - Думаю, мне стоит, – сказал Фирин. – Я помню некоторые древние наречия и точно буду ему полезнее всех вас вместе взятых.

   - Справедливо, – выдохнула Данан. – Как и то, что в глубинных расщелинах ты тоже будешь полезнее целого отряда, телемант.

   Фирин качнул головой – что есть то есть. Они прекрасно помнят, как выбирались из недр подземелий Ас-Хаггарда.

   - Решать тебе, чародей, – проговорил Стенн.

   Данан, взвешивая одно с другим, медлила.

   - Правильнее всего оставить с Деем именно тебя, Фирин. Надежнее всего – Борво. Но, Диармайд, – она положила руку на плечо лейтенанта, требуя обернуться посмотреть на неё в ответ. – Без телеманта и хотя бы еще одного смотрителя остальные там просто не выживут. Надеюсь, ты понимаешь?

   Дей замер в растерянных мыслях.

   - Ну да, – сказал он как можно мрачнее. – Поэтому остаться можешь и ты.

   Хольфстенн рыкнул, не сдерживая смех. Это было сильно и внятно.

   Данан убрала руку и поджала губы.

   - Поэтому останется Эдорта, – заявила она.

   Все ожидали, что Дора начнет возмущаться – все-таки ей назначено оберегать жизнь чародейки Таламрин, а не её спутников. Но Дора не подвела.

   Путники принялись так или иначе готовиться к грядущему предприятию. Эдорта расположилась в углу, возле сброшенных вещей. Взялась за точильный камень и обнажила меч. Борво, не придумав ничего лучше, сел рядом и принялся проверять прочность и цельность брони. Сначала своей, потом сказал, что кольчуга воительницы тоже нуждается в уходе. Дора уступила, оставшись в тунике и подштанниках. Борво нет-нет бросал на неё слишком прямолинейные взгляды и мог только молиться, чтобы они были хотя бы краткими. Женщина под подобным вниманием краснела до ушей и пару раз едва не сорвалась движением камня с кромки лезвия. Борво тут же использовал это в своих интересах, подсев ближе и сказав:

   - Я помогу.

   Дора замерла: она могла справиться и сама.

   - Не сомневаюсь, – твердо признал Борво и в следующий миг бескомпромиссно забрал из рук воительницы орудия. В ответ на недовольный взгляд Доры, Борво пояснил: – Ты останешься здесь, вынужденная защищаться в одиночку и оборонять Диармайда. Я должен быть спокоен.

   Данан листала подаренный Кианнон том магии Чар. Неторопливо изучая страницу за страницей, она внимательно слушала все комментарии Фирина и пыталась повторить некоторые печати. Ничего толком не выходило, и вскоре Данан с раздражением отбросила книгу, допытываясь до эльфа – как это возможно? На вопрос: «Что именно?» Данан мотнула головой. С тайнами магии Чар ей пока рано разбираться – усвоить бы элементарные вещи! Таламрин поведала о стычке с парталанцами на юге Даэрдина, в том числе о поглощении чужой, шаманской магии и превращении её в магию жизни. Фирин, выслушав, совсем не растерялся.

   - Скажи это кому другому, – сказал маг, – и тебя сочтут отступницей и чуть ли не заклинательницей душ только потому, что другие так не могут. Но то, что произошло – всего лишь проявление того, как гибкость магии воплощается в твоих руках, чародейка. Так же, как у меня с печатями защитных барьеров.

   Данан задумалась, не отвечая. Трудно было сказать, насколько эльф искренен, но Данан почуялось, что он просто не хочет допускать никаких других объяснений. Или не хочет давать других объяснений. А, может, он все-таки честен и прям? Может, все дело в том, что Данан уже просто убедила саму себя, будто непременно ступила одной ногой в Дом Преобразования, и ухитрилась измазаться по уши?

   «Ведь его же щиты тоже оказались никому неизвестной возможностью», – попыталась успокоить себя чародейка, косясь на Фирина.

   «Его щиты не вытягивают жизнь колдуна через его магию и не преобразуют её в другую, почитай новую жизнь», – благоразумно осадил внутренний голос.

   «Может, это просто разумное развитие чародейского клинка, сотканного из Кошмара?» – Данан откровенно попыталась отмахнуться от здравого смысла, и даже в её собственной голове предположение прозвучало вяло.

   «А, может, все дело в том, что, в отличие от тебя, у Фирина в голове никто не зовет его темным чародеем?»

   Данан непроизвольно рыкнула: мало ей разборок с архонтом, который регулярно что-то вещает в её сознании, так теперь еще и с самой собой договариваться! Она однозначно сходит с ума.

   Хольфстенн и Жал, вопреки всем ожиданиям, пересматривали записи, которыми расщедрился Клейв, перебирая, что могли бы обсудить еще. Они не были так уж научены, как колдуны в цитаделях, но как наймиты за жизнь наслушались по тавернам столько песен и историй, что можно было бы что-нибудь скумекать. Дей сидел наособицу. Выглядел он скверно, и нет-нет, поглядывая в его сторону, Данан допускала мысль, что сегодня лейтенант их павшего ордена раздражен и зол не только из-за её решения. Конечно, он возмутился бы в любом случае, но то, как быстро стало меняться состояние друга от ярости до замотанности и назад, было негласным свидетельством, что увещевания в голове доконали и его.

   Пожалуй, им стоило бы поговорить, но шанс никак не подворачивался.

   Когда время идти за ужином подкралось ближе, Хольфстенн поднялся первым. Борво встал сам и подал руку Эдорте. Жал выглянул наружу и сообщил стражникам, что они намерены поесть и нуждаются в сопровождении.

   - Вы идете? – оглянулся он на магов и Дея. Последний, кажется, почти задремал сидя на полу.

   - Уже, – Фирин встал, сказав Данан, что они могут продолжить разговор по дороге. Однако стоило им подойти к двери, Дей резко взвился на ноги, в один шаг настиг Данан, со всей силы дернул за запястье одной рукой, а второй нагло вытолкнул Фирина вперед и следом запер дверь.

   Хольфстенн, оглянувшись за спину, призвал остальных двигаться дальше:

   - Думаю, мы сможем принести им еды, не так ли, Жал? – Стенн хлопнул эльфа по лопатке, заметив, что тот замер.

   - Ага, – сказал Жал невыразительно. Стенн расслышал: эльф согласился бездумно.

   Диармайд, оставшись с чародейкой, выглядел решительно.

   - Данан, – сказал он, вволакивая девчонку в комнату и ничего при этом не объясняя. – Почему ты всегда можешь поговорить с любым из них, но не со мной?

   Данан не стала дергаться и посмотрела открыто:

   - Потому что они не заставляют меня оправдываться, Дей.

   - Не заставляют, потому что им плевать на тебя. Всем, включая этого лопоухого выродка, – произнес мужчина сурово, надеясь хоть чем-нибудь призвать чародейку к здравому смыслу.

   - Им и не должно быть до нас дела. Как и нам до них. Подумай сам, что нас объединяет?

   - Вот именно! – Диармайд всплеснул руками. – Только архонт! Но мы – другое дело.

   Данан усмехнулась:

   - Мы – это включая Борво?

   Диармайд рыкнул: все бы ей огрызаться!

   - Отчасти – да, – согласился на компромисс Дей и тут же напомнил: – Не будь он одним из нас, он бы прирезал тебя давным-давно.

   - Дей, – позвала Данан тише. – Ты ведь оставил меня здесь не для того, чтобы обсуждать Смотрителей или проблемы Борво, верно? Что ты хочешь узнать? Почему именно ты?

   Диармайд молчал, не отодвигаясь ни на шаг и нависая над чародейкой.

   - Потому что я больше никому не могу доверить те сведения, что ты можешь здесь найти. Не думаю, что ты бы сам хотел, чтобы к подобным тайнам имел доступ тот же Жал.

   - Нет, конечно! – озлился мужчина.

   - И я не думаю, что ты бы хотел, чтобы сразу все трое выживших даэрдинских смотрителя Пустоты погибли в гномьих подземельях или даже просто имели такой шанс.

   «В конце концов, тогда от Редгара Тысячи Битв и в самом деле ничего не останется».

   - Нет, не хотел бы, – признал Дей. Данан мимолетно улыбнулась: «Вот и славно, что мы все выяснили». Едва она попыталась отойти, Дей шагнул вперед, нависая снова: разговор не закончен! Чтобы ненароком не схватить женщину за плечи – уж очень хотелось! – Дей сжал кулаки и вытянул руки по швам.

   - Но я хочу знать, – заявил он, – чем я хуже.

   Проклятье! Снова он об этом!

   - Диармайд…

   - Я спрашивал его, и этот трус отмалчивался! Поэтому я требую ответа у тебя. На это я имею право, Данан.

   «Имеешь, – справедливо соглашалась чародейка. – Хотя бы как старший товарищ».

   - Ты важен для меня, Дей. – Чародейка, наконец, нашлась, как не соврать и не сказать всего. – Пока ты заложник, ты цел.

   Диармайд прикрыл глаза, запрокинув голову. Тяжело вдохнул и все-таки вцепился в женские плечи: важен, дорог – это хорошие слова, но совсем не те, которых он ждет.

   - А ты не забыла спросить меня, хочу ли я быть заложником?

   Данан не осталась в долгу:

   - А вы не забыли спросить меня, хочу ли воевать с Темным архонтом? Вы оба – ты и наш командор.

   - Это не относится к де…

   - Относится! – Данан сбросила руки Диармайд с плеч размашистым жестом. – Для тебя был важен Ред и, на самом деле, только и только он один. Ты ждешь, что мы с Борво будем хранить ему ту же верность, что и ты, и надеешься, что нам как-то удастся победить архонта и уйти на покой. Ты хочешь, Дей, хочешь до слез, чтобы тебя оставили в покое, потому что ты все потерял! Но я – нет. Клейв, Кианнон, мои братья, Сеорас и Хаген, все наши товарищи и твои бывшие приятели по Цитадели Тайн – они погибнут, если архонт победит. Все до единого, – настойчиво проговорила Данан, глядя на Диармайда в упор.

   - Да, это не только наша забота, и я уверена, Смотрители других стран тоже делают все возможное, чтобы остановить архонта. Редгар умер, Дей, и мы не изменим этого. Но мы можем попытаться сделать так, чтобы не погибли другие. Да, нет никаких гарантий, что это получится или что получится именно благодаря нам. Да, может, мы отправимся вслед за Редом и не увидим ни победы, ни поражения. Но мы точно будем знать, что хотя бы бились за свою жизнь.

   Дей облизнулся с таким видом, словно распробовал на вкус лекарство, которое оказалось ужасно горьким. Он заговорил, цедя слова медленно, по одному, будто не веря, что им нашлось место.

   - Ты что это, в душе мечтаешь быть героем? – одновременно ехидно и разочаровано спросил Диармайд. – Я думал, это по части Борво…

   Данан отступила и ответила шепотом:

   - Я мечтаю вернуться в Цитадель Тайн, спокойно спать и не слышать больше никаких голосов, кроме тех, которые звучат вокруг меня. Я мечтаю вести жизнь обычного мага и еще мечтаю, чтобы больше никто не звал меня темным чародеем.

   Диармайд смотрел на Данан, не представляя, как они вообще дошли до этого в разговоре. Он ведь оставлял её тут совсем по другим причинам! Ох, яйца Вечного! Если он хочет что-то прояснить с Данан, ему в самом деле придется справиться с Пагубой, не иначе! А то этот архонт уже в каждой беседе как альфа и омега…

   - А теперь я спрошу, Диармайд, – напомнила о себе чародейка, видя лицо мужчины, ведущего какой-то экспрессивный внутренний диалог. Диармайд вздрогнул от её интонаций, как ребенок, который напроказничал в хозяйской кухне и теперь дрожал от вопроса старшего повара: «Кто это сделал?!»

   - Чего ты хочешь? – просто спросила женщина.

   Диармайд всколыхнулся, как петух поутру: в смысле?

   - Не понял, – уклонился от ответа Диармайд. А чего он хочет? Её? Скажешь такое – и получишь в морду. Скажешь: «Победить архонта», – и Данан засмеётся. Или скажет, что вот этим-то он Жала и хуже: Дей способен только обнаружить архонта, с чем любой смотритель справится, а вот Жал – другое дело. Жал может то и се, весь такой неубиваемый, смертоносный, невероятный…

   - Ты хочешь, чтобы Ред воскрес.

   Дей оторопел. Отшатнулся и посмотрел на чародейку с паникой: как она узнала? Как… она узнала прежде, чем он сам рискнул признаться в этом самому себе? Разбитый таким простым и чудовищным открытием одновременно, он, вместо того, чтобы отпираться, робко спросил:

   - А ты – нет?

   Потому что как можно этого не хотеть?! Ред вел их, учил их, спасал их… Только его голос в душе, в сердце и в мыслях не дал Диармайду до сих пор свихнуться или забиться в угол и помереть от жалости к себе.

   Данан стояла, не зная, как лучше подобраться слова, и была чертовски рада, когда в дверь постучали. До того, как они отозвались, Хольфстенн из коридора заявил:

   - Надеюсь, вы оба успели одеться! – и ввалился знатно довольно. Хотя их не было всего ничего, выглядел гном так, словно по дороге успел осушить полбочонка пива.

   - Ну, по крайней мере, они оба живы, – рассудительно произнес Фирин.

   - Мы взяли немного еды, – сказала Эдорта, входя. У неё и Борво в руках ожидала своей участи снедь. – Тут хлеб, картошка и сыр, а у Хольфстенна во фляжке есть эль.

   - Был! – весело сообщил гном.

   Жал внимательно посмотрел на Данан, потом на Дея.

   - Диармайд, – обратился эльф. – На пару слов.

   Хольфстенн едва не застонал: ну сейчас-то что?!

   - Слушайте, вы оба, – начал он, сразу повысив голос. Жал пресек его жестом.

   - Не трясись, это не то, – заявил убийца, толкая дверь. Дей выплелся из комнаты следом.

   Данан таращилась на дверь, не притрагиваясь к пище и сжав кулаки. Стенн прав: хоть бы обошлось! Эдорта шепотом спрашивала Борво, точно ли все будет в порядке? Тот пожимал плечами в ответ: да кто б знал, всякое вообще бывало.

   Вопреки ожиданиям, вернулись мужчины довольно быстро. Жал, поймав взгляд Данан, хмыкнул в душе: она упорно разглядывает его на предмет побоев или ссадин. Он улыбнулся, услышав, как Данан с облегчением выдохнула. Потом перевела взгляд на Диармайда, но тот на чародейку не смотрел.

ГЛАВА 4

Наутро Дагор послал за путниками, и, собравшись, они выдвинулись в сторону опустевшей шахты. Очевидно не близкий путь поначалу петлял сквозь весь город: от жилых кварталов богачей к основательным жилищам воинских семей, потом дальше, через торговые и ремесленные ряды в неясном направлении. Дагор дорогой коротко представил своих гномов – общим числом полторы дюжины – и заслушал, как Стенн в ответ еще раз представил собственных соратников.

   Гномы Дагора оказались ответственными за продовольствие и прокладку пути. Сам Дагор сообщил, что детали предприятия они обсудят, когда доберутся до добывающих мест, поскольку в пути мешает городская шумиха. Данан, присматриваясь к тому, как гном снова вел их неделимым косяком, избегая при этом плотных столпотворений, начинала понимать суть. Возможно, дело не только в отличной выучке держать строй.

   - Он опасается внезапного удара? – шепотом спросила чародейка у Жала.

   Эльф чуть наклонился к Данан, чтобы расслышать вопрос. Потом кивнул.

   Чем больше вокруг гномов, тем больше шансов, что любой из них окажется сторонником враждующей с Даангвулом стороны. При таком раскладе отделяться от отряда выглядит натуральным сумасшествием – кому захочется оказаться пленником врага, который точно не погнушается пытками, чтобы вытянуть все сведения о действиях короля?

   Ох уж эта политическая верность, распиналась в душе Данан. Она отлично понимала Диармайда и его лютое, совершенно уместное недовольство их крюком в сторону руамардских правительских дел. Им нужна была библиотека гномов и целая куча времени. А еще армия. Данан надеялась, что Диармайд поймет: такое решение разделиться сохраняло им не только его, Дея, жизнь, но и драгоценное время. В заботе о времени Данан не стала спорить с Даангвулом, что армия и летописи гномов нужны им именно сейчас, а не завтра или послезавтра, что у них нет ни одного лишнего дня, и даже часа. Он бы все равно ее не услышал и стоял на своем. Было быстрее согласиться на его условия и оставить кого-то в тылу, чтобы доступ к летописям древних у них был сразу. Дей идеально подходил по всем параметрам: во-первых, Данан грела в душе мысль, что Дею уготован трон Даэрдина, а мертвые, как известно, не правят среди живых. Во-вторых, Дей воспитался в Цитадели Тайн. Да, он так и не стал полноценным Стражем Вечного, но среди остальных, не считая самой Данан, Диармайд был единственным, кто представлял себе историю Аэриды хоть в каком-то общем виде. Даже если и продрых половину занятий, он мог довольно быстро сориентироваться в том, какие сведения нужно смотреть в библиотеках в первую очередь. Наконец, в-третьих, Дей был все еще самым опытным смотрителем Пустоты в Даэрдине (раз уж сравнивать приходилось только с собой и Борво, прикинула Данан). А, значит, он мог и в одиночку возродить орден, если ему удастся взойти на трон, удержаться на нем и очистить Калагорн. Калагорн был его домом, он знает, что там и как, знает, как правильно принимать и посвящать новичков, знает все варианты развития событий при посвящении и наверняка сталкивался с последствиями неудач.

   Он сможет возродить орден даже из пепла, и из них троих он первым обязан выжить. Кто-то из Смотрителей Пустоты всегда должен жить, в каждой стране, потому что девять теократов учинили Разлом и обернулись Темными архонтами, а Пагуба настала лишь Шестая. Это далеко не конец.

   Чем дальше они углублялись в ремесленные ряды, тем неистовее становился жар вокруг. Гомон незнакомой речи и монотонный бой молотов по доспехам и клинкам заглушал звуки разговоров в отряде. Палящая духота исходила сразу отовсюду, обволакивала клубами влажного воздуха. Кузнечные меха вокруг разевали голодные до воздуха пасти, но не выглядели способными произвести так много тепла. Поэтому никто из компании Данан не мог сказать, что именно является его источником.

   Постепенно дорога привела к высоким железным вратам в дальнем ответвлении квартала ремесленников. Врытые в толщу тяжелых каменных стен от пола до потолка, они казались непреодолимой преградой для всего, что находится по другую сторону. Должно быть, исчадия неоднократно прорывались из туннелей и толщ земли наружу, в гномские владения, когда рудокопы и горняки уходили в поисках сокровищ слишком глубоко. Данан предположила это вслух, Жал снова молча кивнул, не удостоив чародейку взглядом, дотошно осматривая все, что их окружало. В том числе ворота: как укреплены, на каких и на скольких замках, где и как эти замки крепятся, где может быть проложено соединение боковых рычагов и громадных шестерней, подвешенных на цепях ближе к центру кузнечного цеха, сколько по периметру стражи, какие пути ведут к воротам с юга и с севера. Эйтианская Гадюка, он отмечал подобные вещи не задумываясь, как сведения первостепенной важности, чтобы сделать самую плевую работу.

   Дагор приблизился к воротам вплотную и, вопреки любым ожиданиям, дал своим знак рукой – навались! Отряд гномов, однако, навалился не на саму дверь – чуть поодаль справа торчал вертикальный рычаг. Один из местных потянул, и от этого движения, громыхая тяжелыми звеньями, опустилась здоровенная цепь с захватом. За него-то подчиненные Дагора и взялись, таща вниз изо всех сил. Одна из шестерен с громким царапающим звуком развернулась на несколько делений, и одновременно с этим правая половина заслона пришла в движение. Ворота сдвинулись совсем немного, оставив зазор с неподвижной частью шириной в два с половиной локтя. Дагор тут же подтолкнул рычаг назад вверх, отряд, тянувший шестерню, хором облегченно выдохнул. Кто-то из гномов выругался, когда, чуть запаздывая, на весь цех грянул грохот остановленного механизма.

   - Сегодня не заперто, – сообщил Дагор с самодовольной рожей. Недолго оглядываясь, Данан поняла: ругавшимся гномом был Хольфстенн.

   - О, а чего это ты? Разве ты не вырос в кузне? – спросил Борво, ехидно скалясь.

   - Не смешно уже, – отозвался Стенн с неприкрытым раздражением. На него непохоже, подумал Жал.

   Стоило протиснуться сквозь проход, и источник жара драконьим дыханием объял вошедших. Колоссальных размеров литейная с открытыми горнилами и печами, с огромными тиглями, в которых плавилось и переливалось железо, сверкающее амниритовой крошкой, будто алмазной, горела живым плавнем.

   Гномов здесь было немерено. И только один, неистово рыжий, сам как огонь, отпрянул назад к железной раскаленной двери. От неё пришлось тоже отпрыгнуть, чтобы не обжечься еще и сзади.

   - Ты серьезно? – тихо спросил Жал, скосив на Хольфстенна темный взгляд.

   Гном не ответил – он заливисто и неразборчиво ругался, путая разом все наречия, какие знал.

   - Я бы тут ничего не искал. – Фирин решил поддержать товарища. – В такой жаре не то что командор Смотрителей Пустоты – солнце расплавится!

   - Нам не совсем сюда, – уточнил Дагор. – Проход дальше, идем.

   Пока настало это самое «дальше», Хольфстенн вспомнил и перемешал абсолютно все ругательства, всех богов и всех неразборчивых в связях матерей на всех языках, какие вообще когда-либо встречал в жизни. А также помянул собственных родственников и предков Дагора до десятого колена. Потом переключился на тех, кто вообще все это учинил – Даангвула и Данан. Последняя не обижалась. Слушая брань друга и вспоминая случаи, когда он намеренно в странствиях держался от огня подальше, Данан отчасти улыбалась в душе: вдруг все все-таки кончится хорошо? Тогда они засядут в гномской таверне, напьются эля, и она обязательно расспросит Хольфстенна, какая его встреча с огнем стала столь роковой, что он ушел от наковальни кузнеца и взялся за секиру наймита.

   Когда огни горнил стали потихоньку отдаляться позади и скрадываться естественной тенью пещер, Хольфстенн немного притих. Хотя все еще остался ужасно дерганым. На памяти Данан, даже в бою, когда она жгла все и вся, Стенн выглядел веселым оптимистом. А тут…

   По мере отдаления от кузни становилось темнее. Легче дышалось – не жгло носы. Но на плечах все сильнее оседал плесневелый запах остывшей сырости. Он продирал до костей даже сильнее, чем взаимно косые, полные недоверия взгляды, которыми всю дорогу обменивались гномы Руамарда и компания смотрителей Пустоты.

   Скоро в туннелях совсем стемнело. Они шли довольно долго, и Борво уже намекнул, что нужен привал. И обед. Но Дагор отказал: сначала нужно добраться до подъемников. Там будет остановка на отдых, после чего они спустятся в ту самую злосчастную шахту.

   - Да сколько ж туда идти? – простонал Борво. В отсутствии Эдорты он тоже стал позволять себе несколько отборных площадных выражений.

   По-прежнему им попадались руамардские гномы – с кирками, с тачками, груженными доверху, с топорами и молотами. Но их было уже существенно меньше. Это облегчало путь, хотя и настораживало: на эльфов и людей гномы таращились с натуральным осуждением. Данан подозревала (и не она одна), что, не будь в их компании Дагора с сопровождением, далеко бы они не ушли.

   Вскоре сопровождение в туннелях практически сошло на нет – то тут, то там попадалось по паре дозорных и не более.

   - Подъем груженых вагонеток в основном производится с другой стороны литейной, – объяснил Дагор, хотя его никто не спрашивал. – Там тоже установлены подъемники.

   Стены туннеля скрадывали его голос, будто играя в мяч эхом сказанных слов, пока какая-нибудь одна не поглощала его безвозвратно.

   Жал продолжал осматриваться. Борво нет-нет тер живот, эхом от урчания которого по-прежнему швырялись друг в друга стены да потолок. Руамардцы посмеивались в пышные бороды. Довольные ухмылки почти не были заметны в скудном освещении воткнутых то тут, то там магических кристаллов. Факелов уже не было, и, хотя Хольфстенн был отчасти счастлив, ежился не меньше остальных.

   Наконец, Дагор заявил, что они «почти на месте» и неожиданно свернул куда-то вправо, несмотря на то, что прямая тропа далее раскидывалась вперед, а вот в сторону уводили узкие непримечательные петли. Пройдя около двухсот шагов, отряд выбрался на обширную, но низкую площадку (Борво страдал). Здесь они нашли лагерь других гномов, более всего напоминавший экспедиционный. Одна часть была приспособлена как ночлежка, с кучей лежаков и спальников. В другой горел очаг для приготовления пищи, стояли какие-то бочки. Чуть дальше справа снова мерцали горящие пятна кузнечного меха и наковальни. Судя по всему, гном, который там что-то мастерил, уже заканчивал. Лагерем заведовал дородный, крепко сбитый гном с засученными рукавами, который тут же поздоровался с Дагором крепким рукопожатием, перебросился парой фраз, кивнув подбородком в сторону пришельцев, потом что-то гаркнул своим.

   Отовсюду доносились звуки добывающих кирок, но где именно ими колотили и скребли шахтеры, сумели разглядеть только эльфы.

   - Там какие-то проемы, – сообщил Жал, разглядывая тяжёлый полумрак вокруг.

   Вместо Дагора или какого другого гнома эйтианцу ответил Борво:

   - Какие-то, именно. Ни к чему хорошему они не ведут, – сказал он и коснулся шершавыми пальцами лица.

   Борво не мог видеть сам себя, но чувствовал, как горят артерии и вены. Он касался кожи осторожно, не узнавая себя. Озадаченные и напряженные лица остальных доходчиво говорили, что его самые нежеланные предположения верны. Борво перевел глаза на Данан, поймал встречный взгляд и легкий обреченный кивок. Её черты серебрились едва-едва. Казалось бы, ничего страшного, но страшное было: смотрители не слышали ни звука, кроме гномской речи да ударов кирками. А, значит, в пределах их особенно чуткой слышимости нет ни одного исчадия, все эти твари там, дальше, в провалах шахт. И смотрители уже на таком огромном расстоянии чуют Пустоту в них. Что будет, когда они воспользуются подъемниками гномов и спустятся во тьму?

   Сколько их будет?

   - Какой у нас план? – спросил Хольфстенн, располагаясь чуть поодаль от костра. Дагор и еще пара гномов из отряда тоже были здесь.

   - Плохой, – отозвался вместо них Фирин. – Если несколько патрульных отрядов не смогли освободить шахту и найти следы ваших смотрителей Пустоты, какие у нас шансы?

   - Плохие, – поддакнула Данан. – Хотя, возможно, ваш король надеялся на помощь двух магов.

   - У них что, своих нету? – нервно спросил Борво. Выглядел он скверно, и с каждой проведенной здесь минутой – еще хуже. Протащившись несколько шагов, Борво рухнул на землю.

   - Большую часть гномского колдовства составляют артефакторы разных мастей, зачаровывающие то свитки, то оружие, то сферы, то еще что-нибудь, – безотчетно проговорил Хольфстенн.

   - Так что делаем? – напомнил о происходящем Жал. На него покосились неодобрительно.

   - Действуем по ситуации. Вы все поймете, когда спуститесь вниз, – сказал командующий лагерем.

   - Вы отправитесь с нами? – спросила Данан. Гном кивнул: частично.

   - И когда выступать?

   - Передохните несколько часов и продолжим.

   - Несколько часов? – уточнил Фирин. – К ночи? – Его светлые брови поползли вверх.

   - Поверь, остроушек, – процедил главный в лагере, одним видом спрашивая: да что с тебя взять, белорукий? – там время дня не имеет значения.

   - Располагайтесь, – поддержал Дагор прибывших. – Силы нам понадобятся, как и мужество.

   Из запасенного провианта больше всего оказалось солонины, из питья – разбавленного эля. Черствый хлеб должен был по замыслу насытить силами, но грызть его оказалось непросто. Впрочем, солонина тоже шла так себе, отметила Данан, оглядываясь. Остальных она пока не брала в расчет, но Борво на её памяти впервые воротил нос от еды.

   - Кажется, наш здоровяк приуныл, – заметил Стенн, подсаживаясь.

   - Могу его понять, – страдальчески протянула Данан.

   Хольфстенн, чуть наклонившись, заглянул Данан в лицо:

   - Что-то не так?

   - Да, – отозвался вместо чародейки Борво. Данан взглянула на него с сочувствием и действительно с неожиданным пониманием. Архонт свербел в голове, чуя близость смотрителей, как без конца жужжащее в голове насекомое, которое с силой бьется по стенкам черепа, надеясь вылететь, а вместо этого только тычет жалом то в висок, то в затылок. В виски – особенно больно.

   - Я думаю, – мучительно пояснила Данан, – у гномов мало своих смотрителей, потому что в такой близи от исчадий в пору удавиться.

   Гном потер подбородок и, покумекав, протянул Данан фляжку с элем.

   - Не то чтобы это яд, но…

   - Смелость мне пригодится, – перебила чародейка, рывком отнимая питье и наскоро прикладываясь. Хольфстенн подождал, пока женщина утрет губы и протянет флягу ему в ответ.

   - Предыдущее зелье было вкуснее, – заметила Данан.

   - Да, и мне так показалось. – Гном не стал спорить и тоже сделал пару глотков. Закупорил кожаный мешок, медля. Потом спросил:

   - Думаешь, он поймет?

   Данан обернулась на гнома с безмолвным вопросом.

   - Дей, – подсказал Стенн.

   Данан глубоко вздохнула. Поймет ли Дей, как понял Стенн, почему он гарантировано должен выжить? Жал и Эдорта, Данан не сомневалась, уже сообразили, к чему все идет. Жал – понял бы и сам по себе, но не так давно Данан выдала ему напрямую. Эдорте наверняка хотя бы намекнул на происходящее Ллейд, тот точно в курсе. Да и его комментарий в письме насчет Доры – «говоря откровенно, она вообще не мечница», – наводил на любопытные соображения. Например, что из-за осведомленности и участия в их общем секвентском замысле Ллейд и отправил с сестрой именно Дору, а не кого другого.

   Данан пока толком ничего не смыслила в Эдорте, не знала, какими талантами та обладает, но была уверена, что она справится с ролью компаньонки Диармайда лучше любого из них. С Фирином Дей сможет ничего не делать – маг наверняка прекрасно со всем разберется и сам. Со Стенном – споется до закадычной дружбы и свалит на него всю работу. С Борво возьмется ностальгировать по временам, когда был жив Ред, с Жалом просто подерется, причем насмерть, а с ней самой станет без конца выяснять отношения, пока голос в его голове не победит, повелев завалить Данан на кровать или пол…

   С Эдортой Дею не сойтись накоротке и у Эдорты ему ничего не выведать. Ему придется учиться быть одному, учиться полагаться на себя и быть равным товарищем, а не отдающим или принимающим распоряжения. А уж понимает ли он, зачем ему это надо?

   Данан оглянулась на Хольфстенна:

   - Мне плевать, Стенн, поймет или нет. Главное, чтобы выжил.

   Гном задержал взгляд на черных от мрака глазах чародейки и также молча кивнул: действительно, Смотрители Пустоты ведь не ввязываются в политику. Если законный король доберется до королевства и вскарабкается на трон, что он будет с ним делать, Смотрителей уже не касается. Как и последствия любых королевских игр.

   Хольфстенн потрепал Данан по плечу, поднялся и прошел в центр лагеря, где шумели руамардцы. Тут он расположился действительно по-свойски. Его что-то заинтересовало у командира отряда, назвавшегося Кордом, поэтому Стенн, бросив пару невнятных фраз Дагору, приютился среди местных и затараторил на гномском. Данан не лезла и у Фирина тоже не спрашивала, хотя было видно, что колдун одним ухом прислушивается. Вскоре, впрочем, он по старому обыкновению выставил перед собой посох, вытянув промеж согнутых ног один конец и положив на левое плечо другой, и навалился. По тому, как мерно в скором времени стала расширяться и опадать эльфийская спина, чародейка поняла, что маг спит.

   - Ей-богу, – протянула она под нос завистливо. Закрыла глаза и прислонилась спиной к холодной каменной стене помещения в надежде заснуть.

   Сон не шел, Данан ворочалась так и эдак, подпирая стену то одним плечом, то другим. Борво, заметив, не выдержал. Приблизился.

   - Когда Редгар ворчал насчет кошмаров, это казалось шуткой, – пробубнил он, садясь рядом с чародейкой плечо в плечо. – Мы даже смеялись.

   Данан приоткрыла глаза, не сразу скосила взгляд вбок, на товарища.

   - Изверги, – отозвалась она с теплотой. Борво улыбнулся коротко. Потом также запрокинул голову, уперевшись темечком в опору, и надолго замолк. Данан перевела взгляд на остальных. Отряд, приведенный Дагором, укладывался спать, как по команде, несмотря на неподходящее для сна время. Даже Хольфстенн, шепчущийся с Кордом, тоже вскоре стал устраиваться на земле. Жал сопел неподалеку. Данан вдруг поймала себя на мысли, что никогда прежде не обращала внимания на то, как эльф спит. В начале их знакомства было важнее, чтобы он просто спал, поэтому по первости чародейка нередко накладывала на него Усыпление, дабы наверняка беспробудно дрых. Потом они нередко спали в одно и то же дозорное время. Потом сблизились, но Жал никогда не оставался с ней в шатре до утра.

   Проклиная, что не может заколдовать Усыплением сама себя, Данан разглядывала любовника. Жал спал на спине, полностью одетый и частично вооруженный. Парные одноручные клинки он снял с перевязи и, не вынимая из ножен, положил на землю по бокам туловища так, что ляжками придавил клинки. Пальцы левой руки сжимали рукоять кинжала, воткнутого в какую-то явно с трудом найденную щель меж каменных плит пещеры. Данан прикинула, что в идеале лезвие не торчит на пол-ладони вверх, а скрывается до гарды – в матрацах, в земле или песке, в любой другой поверхности, на которой выпало спать Жалу. В правой руке эльфа тоже был кинжал – он прижимал его прямо к груди. Левую ногу убийца согнул в колене и подложил под правую так, чтобы стопа упиралась во впадину.

   Все, чтобы в случае опасности мгновенно вскочить с оружием на изготовку.

   Жал все-таки правша, определила чародейка, потому что в случае нападения он бы использовал воткнутый кинжал как дополнительную опору для удержания равновесия со сна. Вытолкнувшись стопой о впадину, мгновенно оказался бы на левом колене и, как следствие, вскочил на ноги с помощью свободной правой ноги. Либо мог бы остаться внизу и бить рассекающим ударом прямо из такого положения. Это идеально сработает и при внезапной атаке слева. Данан в душе вообще не сомневалась: если бы на Жала нападали с любой стороны и у него бы не было дополнительных опор вроде воткнутого кинжала, эльф не остался бы незащищенным.

   Можно ли его вообще застать врасплох? Что они на самом деле знают о действии амнирита на его тело? Ничего ведь, в сущности. Единственный способ прямого воздействия этого минерала на не-магов, который известен наверняка, – чутье Стражей Вечного. С ранних дней обучения в Цитаделях Тайн стражи пьют жидкий амнирит, чтобы использовать контрмеры против чародейских заклятий. Как известно, у них своя плата за столь сомнительное удовольствие, но, по крайней мере, в этом нет секретов, это работает. А что происходит с Жалом? Он не выглядит так, словно привыкание к амнириту вот-вот приведет его к помешательству. Да и привыкание ли это?

   Редгар спал иначе, подумала чародейка.

   - Данан, - раздалось сбоку. Чародейка молча встрепенулась на голос, но не так чтобы содрогнуться. Конечно, голосом больше, голосом меньше – какая уже в сущности разница? – ехидно спросила она себя.

   - Да, Борво?

   Мужчина вздохнул, как вздыхают смирившиеся.

   - Слушай, можешь помочь? – спросил, отлепив затылок от стены. Данан, напрягшись, не сразу поняла, чего от неё хотят.

   - Хорошо, – кивнула женщина и протянула руку к лицу мужчины. Медленно, чтобы Борво не дернулся, коснулась прохладной ладонью лба. Пальцы замерцали насыщенным фиолетовым светом, густым, как дым пожарищ. Борво нахмурился, ощущая покалывание.

   - Добрых снов, – прошептала чародейка, отводя руку. Узор заклятия Усыпления развеялся почти мгновенно.

   Данан поймала Борво, едва тот начал падать лицом вперед. Товарищ оказался тяжеленный. Кряхтя, не удерживая, она опустила его на землю. Странно, так странно, подумала женщина. Было время – не так ведь давно было! – когда добровольно подставиться под чары Дома Кошмар представлялось Борво самым ужасающим поступком в жизни. А теперь – вон. Как там говорил Хольфстенн? Всего-то и надо было, чтобы пробудилось древнее чудище.

   Данан снова посмотрела на Жала. Сегодня ей особенно сильно не хватает его ласки. Не только, чтобы заснуть – чтобы иметь шанс вскоре проснуться.

   Но пусть лучше эльф спит. Выспавшимся он нужнее.

   Айонас вошел в зал собрания помятым, как никогда на памяти, собственно, собравшихся. По его виду читалось, что утро он провел просто великолепно! По утреннему шуму – что отнюдь не с женой.

   Девушки, разносившие еду за трапезами Молдвиннов и их приближенных, Диенара побаивались. Особенно те, кто уже бывал с ним. Таких в замке насчиталось пока несколько, но они уже успели разнести по дворцу славу Айонаса. Не обольстителя – ублюдка. Когда Айонас решал, что «девка подходит», его не интересовало ни её мнение, ни наличие у неё мужа. «Я август!» – гремел он и пользовался положением и статусом. Какое ему дело до чьих-то мужей? Ему всего на раз, потом сама разберется…

   К спонтанным вспышкам похоти Айонаса неизменно приводило одно: каждую ночь его по-прежнему запирали с Альфстанной, а распускать руки было нельзя. Потому с утра август отводил душу. Как-то раз даже с одной (самой ладной) из тех фрейлин, которых страшно ненавидела его жена. Причем неподалеку, в туалетной комнате, где Альфстанне готовили одежду, пока та сидела на кровати и слушала интимную возню.

   После того раза впервые кто-то из свиты Хеледд посмотрел на Альфстанну не с ненавистью, передавшейся им от хозяйки, а с сочувствием. Верить, что такой, как Айонас, мог по любой из причин воздерживаться от Стабальт, казалось теперь абсурдом. Чтобы муж изменял жене практически в её присутствии… Этот захочет – ничем не остановишь!

   Тот случай сделал Айонаса легендой среди мужчин, и посмешищем – Альфстанну. Толгимм как-то раз подкараулил Диенара на разговор. Соглядатаи Хеледд тут же навострились: о чем это они? Надо подслушать и донести! Но подслушивать практически не пришлось: Толгримм кинулся в драку. Оттащили его с трудом.

   На сей раз, явившись в зал собрания, Айонас выглядел отдохнувшим во всех смыслах и вполне целым. Он, как обычно, принял участие в разговорах о планах парталанских вторженцев. Пустых и никчемных разговорах, не подразумевающих за собой никакого действия, пока трон под Молдвиннами не станет достаточно тверд, а власть – неоспорима. Когда порожние беседы иссякли и собрание стало расходиться, Айонас поднял тему договора с Брайсом – прилюдно.

   - Вы обдумали мое предложение?

   Хеледд сразу же вспыхнула.

   - Да как вы смеете?! Снова?!

   По её лицу, красному, словно пятно крови на рубахе раненого, всем присутствующим командирам стало ясно, что предложение Диенара было весьма откровенным и касалось королевы напрямую.

   - Еще нет, – ответил Брайс.

   - Поторопитесь, пока я тут. В конце концов, я мог бы жениться на вас, моя королева, по доверенности – за моего сына. И при этом вы бы не опасались, что я впихну вам в мужья самого себя. Ведь я, как бы сказать, – он сально улыбнулся, довольный собой, – уже женат.

   Собрание прыснуло. Даже Брайс усмехнулся: в их известной ситуации рассуждения Айонаса о собственном браке выглядели натуральным издевательством над Стабальт.

   На ужин в тот день Альфстанна не явилась. Брайс, щедрый от выпитого и от веселья, учиненного ранее Диенаром, сказал, что сегодня тот может развлечься с кем угодно и где угодно – в том числе вне замка. «А то Хеледд косо смотрит», сказал Брайс, когда он, Айонас, «справляет нужду средь бела дня в коридорах дворца». Это подрывает моральный дух во дворце.

   - Если бы мораль её величества была поинтересней, – не сдержался Айонас от шутки, – быть может, она бы уже понесла? О, может, Драммонд просто не знал, что надо делать?! – вдруг не к месту озадачился август.

   Брайсу, несмотря на резкость мужчины, подобное предположение грело душу: еще бы! Драммонд точно не знал, что делать: вместо того, чтобы зачать наследника, все никак не мог наиграться в легенды о смотрителях Пустоты и жил в каких-то романтических фантазиях.

   Откровенность, которую внесло появление в замке Айонаса, доводило Хеледд до белого каления. А готовность, с которой его мужицкие шуточки поддерживали остальные стратии, включая отца, делали из Диенара врага почти столь же лютого, как Альфстанна. Пусть Брайс обещает этому ублюдку, что хочет! Она, Хеледд, с ним еще поквитается!

   Айонас воспользовался предложением Брайса. Под охраной он покинул недружелюбные стены дворца и расположился в борделе на несколько часов. Написал несколько писем, передал денег, велел шлюхам найти в городе, кого нужно – для связи с людьми, способными помочь ему в планах. А уже потом, закончив с делами, оприходовал двух местных девок. Так сказать, впрок.

   Когда глубокой ночью август выглянул из комнаты, понял, что стражники, отосланные с ним в качестве надзирателей, сами пустились в разврат. Ждать их Диенар не стал, звать тоже. Производя много шума, Айонас поплелся во дворец в одиночестве. Было поздно, и он делал все, чтобы каждый встречный человек, будь то мужчина или женщина, мог свидетельствовать, что «дебошир-август» шел, «едва держась на ногах», от борделя прямиком в крепость короля. Нет, никуда не сворачивая. Да, один.

   Добравшись до покоев, Айонас замер у двери. Ему было жаль, что в результате его поведения и его расчета страдала молодая августа. Сегодня Стабальт даже не пришла к ужину – видно, измотанная сплетнями вслух и неприкрытыми насмешками. Но извиняться Диенар не планировал. Он не жрец, связанный обетом безбрачия, зато он в самом деле август. Он делал, что хотел или считал правильным.

   Приготовившись к взбучке, которую наверняка задаст Альфстанна, Айонас толкнул дверь в спальню. Даже усмехнулся: в самом деле, сейчас отхватит семейную сцену, как если бы их брак был взаправду. Но Альфстанна даже не дрогнула на звук открывшейся двери. «Обиделась!» – решил Айонас, подходя ближе. Сейчас будет дуться, чтобы он извинялся и уговаривал. Диенар почувствовал бабочек в животе – было что-то такое особенное в предвкушении таких вот обыденных моментов. Затертых до дыр, когда годами находишься в семье – и остро необходимых, когда уже много лет один.

   Айонас подошёл к Альфстанне, присел на кровать. Дотронулся до женского плеча.

   - Альфстанна.

   - М-м, – недовольно буркнула та… сквозь сон.

   Диенар не поверил себе, осторожно потрогал Стабальт за плечо еще раз, но она, хмурясь и причмокивая, отмахнулась от мужской руки.

   Спала.

   Спала! По-настоящему!

   Айонас отодвинулся и погрустнел. Она не ждала его. Не осуждала его. Не оправдывала. Ей не было до Айонаса дела.

   Мужчина перевел дыхание: ладно, а на что он надеялся? Что будет как у родных? Что Альфстанна в самом деле будет беспокоиться за него, а не за успех его действий? Стабальт принимает его, Диенара, умысел без вопросов и не ввязывается в оный. И в ответ не пускает августа в свою жизнь. От этой мысли Айонас почувствовал на языке горький вкус сожаления. Он бы хотел, чтобы их жизни спело воедино что-нибудь посерьезнее заговора. Не из-за вина в крови, но оттого, что, в отличие от той же Хеледд и тем более прочих баб, Альфстанна не закатывала сцен. Она не сказала ему: «Я не просила вас о помощи!» или «Я бы справилась и сама!», когда он по прибытии действительно спас её от издевательств королевы. Она не говорила ему о своей пресловутой чести, которую он, не скрываясь, порочит похождениями. Не угрожала расправами со стороны отца – как делают все знатные женщины, не способные решить проблемы самостоятельно. Она позволяла ему делать, что Диенар считал правильным и необходимым, и относилась к нему как к союзнику уважительно3 даже несмотря на тонкое влечение, которое Айонас нет-нет да и замечал в глазах Стабальт. Такое отношение одновременно восхищало и печалило.

   Айонас немного отодвинулся, встал с постели и разделся. Снова сел рядом. Еще почти час он смотрел на девчонку и только потом сполз на подушку и заснул.

   Корд – гном с черным от татуировок лицом и черными пышными косами – наскоро пересчитал по головам сгрудившихся на платформе. Его группа выдвигалась первой. Группа Дагора – следующей.

   Они сгрудились в одном из проемов, на платформе, которая оказалась своеобразным началом рельсового пути в необъятную горловину туннеля. Судя по всему, добытое сырье затаскивали на платформу – в торбах или еще как – и передвигали таким путем.

   Данан удалось покемарить только в последний час. Поэтому она наблюдала за удалением Корда на невыносимо скрежещущей платформе безо всякого интереса, но с невероятным мучением – скрип железных колес и чуткий слух смотрителя Пустоты заставляли её внутренности съеживаться. Жал держался рядом. Стенн без конца поводил плечами, на одном из которых красовалась тяжелая секира, словно разминая затекшую спину. Борво душераздирающе зевал: усыпленный заклинанием, он проснулся насилу, кое-как, и теперь с трудом держался на ногах. Казалось, он бы свалился вовсе, но мерцавшие узоры вокруг глаз Данан заставляли его хоть немного вскидываться и продирать глаза. Не место для сна.

   Смотрительский слух улавливал треск огней лагерного костра чуть поодаль и нескольких факелов в руках сопровождения. В лагере осталось всего несколько гномов и, судя по их физиономиям, никто не ждал, что отправлявшиеся вглубь вернутся живыми. Может, поэтому они вообще были здесь, возле платформы – чтобы проводить соотечественников в последний путь?

   Платформа вернулась, и Дагор велел оставшимся на её поверхности.

   Щелчок срабатывания рычага грохнул, как сдвиг надгробной плиты. Платформа дрогнула, приходя в движение. У Данан подогнулись колени. Жал, не обращаясь к чародейке, молча подхватил под локоть. То, насколько собранными были даже они с Хольфстенном, напрягало в компании остальных.

   Поначалу все еще доносились отдаленные звуки монотонной работы кирками. Логично было предположить, что чем дальше они будут продвигаться, тем яснее будет звук. Все-таки шахта именно там. И хотя смотрители заведомо знали, что направляются в провал «пустынный, но не пустой», угасание слышимости неприятно удивило. С каждым проделанным футом звуки гномьей работы скоропостижно скрадывались, словно гномов, их издававших, запечатывали в банку. Скрежет колес становился громче, и эхо, его множившее, заставляло Данан втягивать от тревоги живот.

   Жал все еще поддерживал чародейку, только теперь положив ладонь поверх плеча. Хольфстенн от души радовался, что этого не видит Диармайд.

   Спустя бесконечно долгий и медленный путь платформа ударилась о другой край пропасти. К этому моменты лица Данан и Борво сверкали болезненно белым светом. Фирин зажег заклятием еще несколько огоньков света, один – в посохе.

   - Нам туда, – оглушительно шепнул Корд, указав направление. – Прежде шахтеры были уже здесь, но сейчас все живое отступило вглубь.

   - Глубже только архонту в задницу, – пробормотал Стенн. Видимо, он тоже прежде не таскался по таким забытым Создателем местам. Вокруг было тихо и одновременно гулко, пустынно и страшно. Реальные размеры помещения таились во тьме. Данан, пытаясь что-нибудь рассмотреть, впервые задумалась, что их вполне могли бы попытаться просто сгноить тут, безо всяких якобы благородных королевских целей. Стоило посерьезнее отнестись к этому страху еще там, наверху. И больше слушать товарищей.

   Каждый сделанный шаг, каждый выдох срывался, словно пущенное колдуном заклятие, с неистовой скоростью рассекало ледяную утробу руамардских подземелий и эхом рикошетило назад в путников.

   - Данан, а, Данан, – позвал Хольфстенн. – Это тут сама по себе атмосфера такая или ты опять наколдовало свое Одеяло Страха, никому не сказав?

   Хольфстенн пытался шутить не только для себя, оценила чародейка.

   - От моего мы бы все давно обмочились, а я вроде пока не слышала, чтоб журчало.

   - Да ну, нет, – отмахнулся Стенн. – У нас-то уже устойчивость! Ориентироваться нужно по ним, – изменил интонацию Стенн, имея в виду остальных гномов.

   - Это место пытался завалить Даангвул? – перебив, спросил Жал как мог тихо. Имя короля Руамарда еще несколько секунд облетало пустынный провал, пока наконец, не стекло по какой-то из далеких стен.

   - Это, – ответил Корд. – Выход к транспортеру.

   Они шагнули в широкий туннель, соединявший транспортер с добывающим отсеком, и, стоило сделать несколько шагов, факелы гномов погасли, словно их задул великан. Резко потемнело, путники растеряно заозирались меж собой. На лицах отпечаталось недоумение: что происходит?

   - Значит, – вдумчиво протянул Фирин, – все немагические источники света здесь гаснут. – Он повел рукой, и огоньки его чар засветились ярче. – Так-то луч… – Фирин не успел закончить, когда свет дрогнул и заметно притух. Фирин нахмурился. – О, вот как?

   Данан придвинулась к магу и зажгла собственных ворох огоньков. Те точно так же вспыхнули – и следом померкли, оставив вокруг лишь слабое свечение.

   - Так себе, конечно, – невразумительно пробормотала чародейка. – Наши глаза сияют ярче, чем эти огни, – заметила она и вдруг оглянулась в поисках Дагора. – Или в этом и был смысл нашего нисхождения?

   Дагор ничего не ответил, зато выудил откуда-то несколько магических кристаллов, вроде тех, какие освещали квартал знати. Раздал гномам, и каждый сжал светящийся осколок в руке.

   Вскоре, судя по очертаниям, они достигли большого холла. Огни, наколдованные Данан и Фирином, дрогнули и поблекли еще. У чародейки сбилось дыхание, Борво тоже стал дышать тяжелее. Жал, вглядываясь по сторонам, предположил, что они спустились в тот самый амниритовый провал, где прежде трудились гномы.

   - Какой глазастый, – ядовито шикнул на него Корд.

   Жал повел бровью, но смолчал.

   - Идем, – велел Корд, сворачивая влево. Под ноги подвернулись ступеньки. – Амнирит обычно доставали из глубин подъемником, но лучше ногами по лестнице. Мы не знаем, работает ли он еще, а если и работает, это небезопасно.

   Они смогли продвинуться еще немного, прежде чем Корд замер. Поднес к лицу светящийся кристалл и приложил к губам указательный палец этой же руки. Жестом сделал знак своим, те спрятали кристаллы во внутренние карманы или в походные сумки. Гномы из числа сопровождающих Дагора, переглянувшись, поступили также. Кристаллы угасли. У путников, незнакомых с гномскими чудесами, возникли вопросы, но пока их стоило отложить.

   - Придвинь немного вниз, – как мог тихо попросил Корд Данан и ткнул пальцем в огоньки. Фирин, ориентируясь, последовал примеру.

   - И сами пригнитесь, – подсказал Дагор. – Вас видно за милю.

   Смотрители и их товарищи переглянулись промеж собой. Это что, такой способ поиздеваться и посмеяться от души – заставить их сгибаться крючком и ползти, хотя потолков здесь как бы и нет? В конечном счете все уставились на Хольфстенна: ну, что делать? Тот, недолго думая, пожал плечами и дернул головой вниз: складывайтесь!

   Борво натужно закряхтел (за что тут же получил от Дагора ногой под колено) и скрючился почти втрое. Помотался так туда-сюда, со злым лицом уставился на гнома, сощурился. Нога болела, и весь облик Борво говорил, что он это коротышке еще припомнит.

   Остальным было проще.

   - Такое чувство, будто вчера наелась тухлой рыбы и теперь никак не распрямлюсь, – пожаловалась Данан. Корд шикнул, снова приложил палец к губам, быстро дал несколько указаний жестами и в оконцовке указал вперед.

   Отряд двинулся цепочкой. Корд пробирался первым, Дагор – замыкающим. В свете нескольких огоньков путники не видели ног и того, что под ними. Корд, однако, ухитрялся идти неслышно, почти скользя, и вслушиваться в малейшие шорохи. Пустота и глубина места по-настоящему студила кровь, и Смотрителям пришлось напомнить себе пару раз, что мужество – добродетель. Дагор, в свою очередь, внимательно прислушивался к происходящему сзади. Огоньки Фирина волочились где-то в середине отряда, огоньки Данан – ближе к началу, чтобы Корд мог вести остальных. Остроухого мага Корд упорно не подпускал близко.

   Ближе к концу лестницы ступеньки закончились, и пришлось практически скатиться по обглоданной глыбе до дна раскопок, быстро перебирая ногами и налетая друг на дружку. Дальше Корд принюхался и уверенно выбрал путь. Дорога постоянно кренилась под разными углами, подсовывала под ноги мелкие камешки и солидные выбоины, петляла то вверх, то вниз и вообще всячески затрудняла путь. Стенн нещадно ругался, ворча тихо как мог и клял на чем свет стоит «чертовы подземелья, из которых он недаром сбежал».

   Корд вскоре снова застыл, поднял руку. Те, кто шел сразу за ним, еще смогли различить предостерегающий жест, в середине цепочка шлепнулась звеньями друг о друга, когда несколько гномов, включая Хольфстенна, нашли внахлест. Главный оглянулся на Данан, будто спрашивая: есть что? Та сообразила далеко не сразу, чего от неё хотят, но в итоге глубоко вслушалась в раздававшиеся в непонятном отдалении голоса и все-таки смогла показать: идем направо.

   Корд развернул группу. Периодически кто-нибудь оступался, кряхтел и шепотом проклинал все сущее, так что Корд принял решение снова выудить несколько кристаллов свечения. Данан обратила внимание, что, когда Корд вытащил только свой, тот не горел. Потом один из гномов вытащил врученный ему, и из обоих полилось приглушенное, едва бьющееся мерцание. В этом освещении Корд сумел показать пальцами: два. Каждый вынутый наружу кристалл немного усиливал остальные и зажигался сам. Любопытная магия, думала чародейка, откладывая разговоры об этом на далекое «потом» или «никогда».

   Вскоре по дороге им встретилась какая-то спонтанно сооруженная «будка» –выбоина в монолитном кусе камня. Внутри проема стоял стол, на нем – маленький секретер. Возможно, там были какие-то записи. Но Корд дал знак игнорировать и не останавливаться. Спустя еще какое-то время по дороге нарисовался раздолбанный временем вал. Людям и эльфам он доставал до колена. Где начался и заканчивался – никто приметить не смог.

   Данан дернула за рукав Корда и потянула на себя: стой. Воздела палец, требуя внимания, и ткнула куда-то вперед и влево: там, указывала она. А потом добавила жест двумя пальцами: кто-то идет. Корд мгновенно остановил колонну, гномы снова попрятали светильники. Корд уставился на Данан и поочередно указал пальцем одной руки на растопыренную пятерню другой: сколько?

   Данан прислушалась, поведя ухом, как собака. Расталкивая коротышек, к ним из хвоста колоны пробился Борво. Сдвинутые гномы производили какой-то шум: вошканье, глухой и сбивчивый топот переминающихся ног, чьи обладатели на миг утратили равновесие, кряхтенье до кучи. Корд чуть наклонился, глядя вдоль цепочки, и провел по линии горла большим пальцем, предрекая будущее особенно шумным. Добравшись до Данан, Борво коснулся пальцем уха, затем указал в непонятном направлении: что-то слышу. Там, ткнул он чуть позже в нужную сторону. Корд снова повторил жест, спрашивающий, как много «там» врагов. Данан и Борво переглянулись и по очереди пожали плечами. Три, начали объясняться они между собой на пальцах. Да нет же, два. Вообще один! Один ведь? Или двое? Немного, одним словом.

   Борво приободрился, стукнув кулаком по ладони второй руки: если немного – порвем! Корд показал скрещенные руки, присовокупив к ним зверскую рожу: потом я тебя порву! Ввязываться в бой в самом начале пути было по-настоящему гибельной затеей. Корд приложил к глазам ладони, сложенные колечками, как две подзорные трубы и повертел головой в разные стороны. Это, видимо, должно было означать «разведчики» или «патруль». А если разведчики или патрульные пропадут раньше времени или, что еще хуже, в пылу схватки успеют подать сигнал, подкрепление исчадий будет здесь в считанные минуты. И вообще, любая драка сейчас может приманить сюда еще черт-те сколько тварей! Это вообще не на руку!

   Данан вдруг дернула Корда за рукав, округлив глаза: идут к нам! Корд, поскольку Данан, как и все, шла согбенной, положил ей ладонь на затылок и толкнул лицом в землю. Жал, идущий рядом с чародейкой, почти сразу сделал то же самое с Борво. Остальные поприседали на корточки, прячась за остатками вала. Корд, щурясь, ничего не мог разглядеть. Фирин, чтобы наверняка, одним движением погасил все магические огни – и свои, и чужие.

   Путники замерли. Сидели и прислушивались к шагам, которые теперь слышали не только смотрители. Гномы практически распластались один на другом, сливаясь с валом. Корд одобрительно прислушивался к отряду: надо же, ни одного судорожно дышащего. Хорошо. За своих-то он был уверен, да и Дагор не понабрал бы трусов. А вот эти, пришлые сопляки с поверхности… Впрочем, кажется, не очень уж сопляки.

   Вскоре каждый сжался как мог, от зубов до ягодиц. Казалось, даже легкие у всех слиплись и животы намертво приклеились к хребтинам. В их сторону от патрульных направился точно только один. Некоторые гномы глотнули побольше воздуха, чтобы не дышать совсем. Другие дышали до того ровно и неслышно, что Жал даже проникся к ним уважением: не робкого десятка.

   Тварь с громадным тесаком наперевес становилась все ближе. Здоровенный, прикинул Жал по опыту. Выше тех, кого они встречали прежде. И как будто болезненный, насколько может быть болезненным исчадие Пустоты. Черная кожа покрыта какими-то язвами, зубы выдроблены наполовину, на ключице нет ни доспеха, ни кожи – голые жилы сочились чернильной жижей. Слава Таренгару, остальные их не видят: Стенн бы точно отпустил какое-нибудь едкое замечание на этот счет, а Данан ахнула.

   Путники замерли, окаменев. Лишь сердца заколотились чаще. Почует или нет?

   Патрульный замер тоже и принюхался. Что-то пробормотал, постоял немного и пошел назад.

   Отряд Корда прождал несколько минут, прежде чем патрульный удалился на достаточное расстояние, после чего один из гномов заметно выдохнул и сообщил всем, что едва не наложил в штаны. Корд обернулся к Данан и Борво.

   - Прислушайтесь еще раз, – шепнул он. – Вы слышите голоса гномов? Хоть что-нибудь, похожее на гномскую речь?

   Данан с Борво переглянулись, целенаправленно прислушались. Корд взглядом велел остальным молчать и затаить дыхание.

   - М-м, – мотнул Борво головой.

   - А что, кстати, сказал тот патрульный? – шепотом спросила Данан. Корд посмотрел на неё со страшным укором, но тихонечко отозвался:

   - Что гномы начали гнить, раз так воняет.

   - Он это об эльфах, – подначил какой-то из сопровождающих. Дагор показал ему грубый жест, чтобы тот замолчал. Корд тем временем огляделся: надо куда-то свернуть, чтобы уйти с маршрута патрулей. Но куда – было вообще не видно: все освещение сейчас создавали сияющие глаза двух смотрителей.

   - Данан, – шепнул Борво. – У тебя опять, – указал он пальцем чародейке в лицо.

   - Черный?

   Борво утвердительно качнул головой.

   - Приближаемся, – сообщила Таламрин. Корд тут же заинтересовался, куда им двигаться, чтобы приблизиться еще. Та попыталась показать, но Корд сразу отверг: в том направлении, насколько он помнил, нет прохода. Данан подняла вверх палец, изображая несколько точек в воздухе: можно немного осветить? Корд покумекал и выдал также безмолвно: один. Она тут же сколдовала маленький огонечек и, к вящей тревоге всего отряда, он появился еще более тусклым, чем раньше. Мерцал, словно свет в нем норовил вот-вот закончиться, и шарик поблескивал из последних сил. Не к добру.

   Жал потрепал Корда за плечо и ткнул немного вправо: отступаем туда. Жестом изобразил какую-то загогулину, возможно, закоулок или козырек. Корд кивнул, отсалютовал Дагору. Тот двинулся на сей раз первым, Корд – замыкающим. Рядом с Дагором Фирин безо всяких разрешений подвесил еще один огонек: надо, чтобы провожатый видел, куда наступать. Особенно, учитывая, какие колдобины попадались под ногами.

   Они двигались так тихо, как только могли. Спустя какое-то время, счет которому потеряли все, Борво едва не зарычал, но вовремя сжал челюсти, падая на колени. Данан кинулась к товарищу.

   - Спина устала, что ли? – раздался ехидный голос кого-то из местных, и Жал с интересом понял, что это гномка. Женщина, здесь… удивительно. Интересно, одна или еще есть?

   Борво и Данан вообще никак не отреагировали. Чародейка пыталась поймать Борво за здоровенные плечи, но тот отмахивался, словно от роя пчел. Потом поднял взгляд на чародейку и стал колотить себя по голове основанием ладони.

   - Я знаю, Борво, знаю, – с жалостью, какой от неё никто прежде не слышал, позвала Данан, все еще стараясь усмирить товарища и обнять. – Тише.

   Борво дышал тяжело, смотрел вымученно.

   - Я тоже их слышу.

   - Что вы слышите? – тут же взвился Корд. – Гномы? Где они?

   - Да катись ты со своими гномами, – прошипела Данан, обернувшись со злой физиономией. – Думаешь, смотритель – это такой слухач по вызову? – Она очевидно ярилась, но Корда это не брало.

   - Где гномы? – спросил он строго.

   - Вокруг меня, – отозвалась Данан, и её глаза от злости вспыхнули – вперемешку серебристым и черным. – Хочешь, покажу? – спросил она, раскрывая ладонь, над которой вспыхнул слабоватый фиолетовый дымок будущего заклятия.

   - Данан, не заводись, – миролюбиво, но твердо сказал Хольфстенн.

   - Нам нужно несколько минут, – потребовала Данан.

   - Нам. Нужно. Идти. – с нажимом потребовал в ответ Корд.

   - Ну так и проваливайте! – еще злее выпалила чародейка, возвращаясь к Борво. Он раскачивался взад-вперед, схватившись за виски.

   Корд сжал кулаки:

   - Я знаю о способностях смотрителей, не делай из меня дурака. И об их выносливости тоже! Наши смотрители…

   - В плену или сдохли! – Данан, опасно повысила голос. – Не потому ли, что ты завел их на смерть, требуя идти, когда невмоготу?

   - Да уймись ты, – влез Дагор. Данан сузила глаза, но, к счастью, Дагор обратился к Корду. Потом посмотрел на Данан. – Сумеешь помочь ему? Твой эльф намекал на какое-то укрытие неподалеку. Сделаем там привал. Здесь открыто почти со всех сторон.

   Данан всмотрелась в лицо Дагора, ища подвоха. Кивнула.

   - Борво, можешь встать? – шепнула чародейка.

   - Встать могу, – выхрипел Борво почти слезно. Он попытался подняться, опираясь на руки Данан, но шатало его слишком сильно, так что получилось только с третьей попытки. – Вечный, почему так громко? – спросил Борво, будто у Данан был ответ. – Это… это маги?

   Данан пожала плечами:

   - Не знаю, но их будто пытают. Потерпи, не думаю, что это надолго.

   Борво посмотрел с мрачным интересом:

   - А ты?

   Данан ядовито усмехнулась:

   - А у меня их хозяин заглушает почти все. Я вообще не знаю, как гномские смотрители рискнули сюда спуститься.

   Корда эти нежности не занимали. Он приказал идти. Данан пошла рядом с Борво, хотя Корд требовал от них разойтись, как в начале, чтобы создавать немного освещения в разных частях цепочки. Смотрители проигнорировали, и гномам пришлось достать пару кристаллов. Всего через пару минут показались какие-то выступы, первые в длиннющей череде. Жал дал несколько знаков, насколько мог видеть в темноте, где есть пятачок, чтобы разместиться.

   Разбитый вал стал немного выше и скрутился петлей, огибая часть пещеры, подобно излучине.

   - Должно быть, когда-то здесь оборонялись, – предположил Фирин. Корд бросил укоризненный взгляд: молчал бы ты, остроухий! Но, благо, из-за темноты этого никто не увидел.

   - Скорее, здесь просто не дорыли до основания, – заметил Стенн без особой уверенности.

   Дагор шепотом сказал, что, похоже, самое время для привала, и Корд, поколебавшись, кивнул. В самом деле, здесь можно перевести дух, и использовать не сметенные до дна рытвины как естественную стену.

   - Здесь взаправду оборонялись, – шепнул Дагор, скидывая поклажу. – Когда провал раскапывали в поисках амнирита, шахтерам и воинам пришлось выдавить отсюда тьму тварей, чтобы отбить разлог под себя.

   - Иными словами, здесь всегда было особенно опасно, – прошелестел Фирин, – но гномская жадность в очередной раз затмила здравый смысл.

   То, каким тоном чародей произнес это, навело Данан на мысль, что, возможно, эльф сам был участником какого-то большого конфликта длинноухих и коротконогих.

   - Остроухого не спросили, – огрызнулся Корд. И тут же затараторил что-то на гномском, уставившись на Дагора, как мог неистово. Тот пытался отвечать, но Корд практически не давал товарищу вставить слова. Зато, когда он закончил, Фирин ответил за себя сам:

   - Этот кусок дерьма, как ты сказал, – остальное, с твоего позволения, я не стану озвучивать вслух – спустился сюда, в тухлые нужники коротышек, только из осознания, что Темный архонт сам себя не убьет. Этот кусок дерьма больше вас всех, трясущихся над амниритом и золотом, готов помочь Смотрителям Пустоты, хотя именно вы обычно бахвалитесь тем, что-де выполняете их долг даже лучше самих Смотрителей. И только этот кусок дерьма, – с нажимом произнес колдун, распрямляя плечи, – встанет между вами и ею, – он ткнул в сторону Данан навершием посоха, – если от близости исчадий Данан снова выдует мозги.

   Хольфстенн, не удержавшись, присвистнул.

   - Да-а, – без энтузиазма отозвался гном вслух. – Было дело.

   - Что это значит? – Корд тут ж оглянулся, вцепившись в рукоять обоюдоострого топора. – Угрожаешь?!

   - Провожу экскурсию, – сказал эльф и присел на землю в привычной позе, опираясь на посох.

   Данан не обернулась, сев рядом с Борво и назойливо рассматривая его лицо.

   - Я спросил, что это значит?! – Корд дернул Данан за плечо, заставив обернуться.

   - А я уже сказала, что смотрители – не лазутчики с чутким слухом! Мы можем чуять архонта только потому, что слышим его зов. И чем больше его слуг вокруг, тем сильнее этот зов. Как с вашими кристаллами, – она подбородком указала на сумку Корда и снова уставилась на Борво, перешептываясь с товарищем.

   Дагор обошел Корда и сел рядом с Фирином.

   - С каких пор остроухие говорят на нашем языке?

   Стенн, услышавший вопрос, тихонько усмехнулся:

   - О, я уже несколько раз спрашивал! И – пока без ответа, – развел гном руками.

   Фирин и в этот раз не стал отвечать. Жал тоже с разговорами не лез. Он вообще не стал садиться – ссутулился, согнулся и аккуратно пошел вперед. Дагор вопросительно кивнул в его сторону, глядя на Хольфстенна.

   - На разведку, – пояснил Стенн.

   - Но там же совсем темно, – сказал кто-то из гномов. Стенн хмыкнул:

   - Этот в состоянии посветить себе сам. Впрочем, не думаю, что он далеко.

   - Он тоже смотритель? – вскинулся Дагор. – Вы же говорили…

   - Да заткнитесь вы! – взвыл Борво. – Неужели так трудно помолчать?!

   Несколько секунд никто не двигался, не зная, как быть. Потом Дагор потянул за руку Корда и мотнул головой: на пару слов.

   Они особо даже не отошли – так, отодвинулись и тоже присели.

   - Мы прошли разлом насквозь, и никого. Даже голосов не слыхать.

   Корд мрачно кивнул. Нервно полез в сумку искать кристалл и карту. Развернул, поднес источник тусклого холодного света.

   - Чародейка, подойди, – сказал он Данан. Та колебалась. Фирин пообещал присмотреть за Борво, и Данан подошла к провожатым. – Не считая патруля в той стороне, – Дагор указал в место на карте, – в провале никого нет. Правильно? – Он настойчиво попросил честного ответа. Таламрин твердо мотнула головой: нет.

   - Однако проясним, – шепнула она. – Среди всего, что доносится, нет ни одного слова, похожего на гномское. Но! – она подняла палец в призывающем жесте. – Кто сказал, что у тех гномов, даже если они живы, не вырезали языки?

   - Прежде мы отчетливо слышали голоса. Если бы это было нужно, их обезмолвили бы сразу, – предположил Корд.

   - Нет, если вопли пленников достали их только со временем, – оспорил Дагор. – В любом случае, те, кто посылает патрули, и те, кто разбирал изнутри завал, где-то здесь, – он взял кристалл из рук Корда и еще приблизил к карте. – Без толку искать просто так, – продолжил Дагор. – На этих картах толком не обозначены проходы. Есть какие-то пробоины, которые можно было удобно прорыть здесь, и вон там парочка, – он показал на карте. – Но наверняка мы не знаем.

   - Тогда надо выслать несколько патрулей в эти стороны. – Хольфстенн подсел к ним тоже. – Ходить по тайным операциям отрядом почти в сорок человек, а тем более прятаться – заведомо обречено на провал.

   Эта идея показалась неплохой, хотя Корд все равно выглядел страшно недовольным.

   - Скажу страшную вещь, – начала Данан.

   - Лучше не надо. – Хольфстенн театрально схватился за сердце.

   - Но если сейчас здесь нет никаких голосов, кроме исчадий, и внутри провала нет следов прошлых отрядов, может, вернемся наверх, пока целы?

   Все застыли. Корд сузил глаза, задышав тяжело: не хватало ему, чтобы какие-то длинноногие тут разлагали дисциплину в рядах!

   - Провал надо вернуть, – упрямо настоял Корд.

   - Зачем? – спросил вернувшийся Жал.

   - Быстро ты, – шепнул Стенн. Жал не ответил, не сводя взгляд с Данан. Чародейка посмотрела в ответ, мимолетно вздернув уголок губ.

   - Не пришлось далеко ходить, – прояснил эльф.

   - Что значит – «зачем»? – переспросил за Кордом Дагор.

   - То и значит. Пока мы шли, вы видели хоть один кристалл амнирита?

   Гномы замолчали на несколько мгновений.

   - У меня не было времени глазеть по сторонам в поисках блестяшек, – выцедил, наконец, Корд.

   - У меня было, – невозмутимо отозвался Жал. – Шахта пуста.

   - Да ты хоть знаешь, как выглядит амнирит, лопоухое дерьмо?! – Занесся Корд, подаваясь вперед.

   - Лучше, чем ты, – ответил Жал. Он не сдвинулся, но сжал кулак, отчего тот засветился свежим лучистым сиянием.

   - ДА ЧТО С ТОБОЙ, КОРД?! – громким шепотом гаркнул Дагор, схватив товарища за грудки. – Ты был вменяемей наверху!

   - Наверху… Только и можешь судить, как там, наверху, холеный щенок! – Корд оттолкнул руку Дагора. Ладно, решил последний, не до того сейчас. Похоже, Жал думал так же. Он взял себя в руки.

   - Я присмотрел вдалеке проход. Но в одиночку туда не сунуться. Сможете приглядеть за Борво?

   Дагор кивнул.

   - Отлично. На случай приближения исчадий ¬– вы поймете, даже если он будет спать. По дыханию. Стенн, Данан, – оглянулся на них Жал.

   - Фирин тоже нужен, – вразнобой ответили чародейка и наймит. Жал не спорил: о недавно встреченном маге он не знал вообще ничего.

   - Я тоже пойду, – поднялся Дагор. – И еще двое гномов.

   - Но Борво… – начала Данан, косясь на Корда.

   - За ним будет кому присмотреть.

   Двадцать гномов из тридцати трех находились под командованием Дагора. Пожалуй, можно рискнуть. В конце концов – да куда уж больше рисковать, чем они уже вляпались?

   - Идем, – скомандовал Дагор. – Корд, не делай глупостей.

   Фирину сообщили о продолжении пути, фактически подняв его за шкирку с пола. Когда они немного отдалились, Дагор наскоро распихал пятерым попутчикам в руки по куску солонины.

   - Я уж думал, опять кристаллы, – прошептал Стенн и вгрызся зубами в жесткое мясо.

ГЛАВА 5

Жал вел их легко и неслышно. Он сгибался не то что без напоминаний – было чувство, что он полжизни так проходил. В скором времени показалась расщелина прямо в скале. Попутчики притаились, прижавшись спинами к камням по две стороны пробоины. Дагор приложил палец к губам, а Данан – к уху. Потом выбросила руку в останавливающем жесте и обернулась на Дагора: «Гномы», – одними губами продекламировала женщина.

   У того вспыхнули глаза – хоть какая-то хорошая новость!

   Жал стукнул себя в грудь, потом показал «Один» и аккуратненько протиснулся в щель. Никого видно не было. Жал шепнул: «Данан, заходите». Чародейка завела внутрь остальных и подвесила несколько огоньков. Жал прижался спиной к боковине прохода и стал пробираться исключительно вдоль каменных стен.

   - Если надеешься, что тебя не заметят, – шепнул Хольфстенн, делая то же самое, – знай, на червяка ты не похож.

   Жал, продвигаясь, скосил на коротышку смеющийся взгляд:

   - Помнится, в начале нашего знакомства ты был обратного мнения.

   Путь вел с сильным уклоном вниз. Вскоре показались какие-то очередные рытвины и уступы.

   - Расскажешь мне как-нибудь, – шепнул Жал Хольфстенну, – про войны гномов и темных эльфов. Мне кажется, это еще с тех времен.

   Насколько могли, путники попытались слиться со стеной (Дагор втянул живот), Данан приглушила свет, хотя физиономия выдавала её присутствие сильно издалека. Чуть позже осторожно, по одному, перебежали за валун. Вблизи удалось различить какие-то руны, начертанные по дуге. Может, кусок разбитого алтаря или вроде того. Затаили дыхание. Теперь не только Данан слышала шаги патрульных вдалеке.

   - Знать бы, что они там так стерегут, за столькими проходами, – практически беззвучно выдохнул Стенн. Так тихо, что некоторые слова пришлось домыслить.

   - Стену, – так же шепнул Жал. – Ворота.

   Послышался говор очередных патрульных, и на сей раз путники все как один решили, что отступать не следует. Эти даже не особенно прятались – потому что носили с собой кристаллы один в один, как у гномов.

   - У наших сперли, – процедил сквозь зубы Дагор.

   Патрульные твари приближались к укрытию, но остановились примерно в тридцати шагах.

   - Могу вырубить заклинанием, – тихонечко предложил Фирин.

   - Могу вырубить, – изрек Хольфстенн.

   Жал беззвучно усмехнулся, Дагор оглянулся на Стенна в тот момент, когда оба патрульных дернулись в их сторону с непонятным звуком. Возможно, это должно было быть «Чужаки» или «Вторжение!» на их ужасном выговоре, но досказать не удалось.

   - Идем, – чуть громче шепнула Данан, когда исчадия свалились двумя кулями. – Прирежьте их.

   Она так же, как и все, шла сгорбившись. Посох несла навесу, параллельно земле, и быстрым шагом приближалась к жертвам Сна. Хольфстенн, глядя вслед чародейке, повел головой:

   - Знал бы, какое это полезное колдунство Кошмар, сам бы подался в Цитадель.

   Дагор с одним из помощников распотрошили исчадий (чтобы наверняка), забрали кристаллы. То, что исчадия пользовались гномьим освещением, было разведчикам на руку. Наличие у них в отряде не-гномов – тоже. Исчадия были ниже людей, но выше гномов, и кристаллы таскали соответственно росту. Значит, их вполне можно было обдурить (хотя бы издали), закрепив кристаллы чародейке и эльфам на уровне груди или живота. Хольфстенн от этой идеи ожидаемо зажегся – отличная мысль прицепить Данан что-нибудь на грудь! Данан, хмыкнув, легко управилась сама.

   Вооружившись светильниками, путники смогли распрямиться. Подобным образом они вырубили еще два патруля исчадий. После этого до ворот, о которых говорил Жал, осталось меньше сорока шагов. Там стоял караул, почитай, из дюжины тварей. Они были растянуты, и у путников возникли сомнения – хватит ли заклятиям Данан дальности действия для такой дистанции.

   - Хватит, но думаю, лучше не швыряться энергией. Мало ли, что там, – она указала подбородком на ворота.

   - Тогда… – только начал Дагор.

   - Есть идея, – тут же отозвалась чародейка. – Фирин, Жал, Стенн, – неопределенно попросила она. – Будьте готовы. – И выскочила из укрытия. Отбежала немного назад, перекинула посох из правой в левую и вместо узора потянула правой духовный клинок.

   - Тс! – шикнул Стенн, кидаясь вперед. – С ума сошла! – Жал остановил товарища, поймав поверх плеча.

   Клинок засиял ярким лучистым светом. Таким неистово белым, что в душе у Данан осела грусть сожалений: он ведь давно уже не настолько чист, этот свет – практически ложь. Но, как бы то ни было, он притягивал исчадий Пустоты исключительной силой, магической, животворной, силой, которой им не хватало в бесконечном голоде. Караульные дрогнули. Сделали первые шаги. С трудом переступая, как могло быть только от того, что инстинкт и голод у них шли вразрез с приказом хозяев стеречь вход ценой жизни. А потом сорвались и бросились к Данан. С ними – еще четыре невесть откуда взявшиеся в темноте твари.

   - Давай! – подал вовремя сигнал Дагор. Жал и без команды метнул два кинжала, попав безошибочно в шейные позвонки двум монстрам, едва исчадия преодолели черту их укрытия.

   Те четверо, которые неслись на Данан сбоку, неожиданно, но очень больно врезались в непрошибаемую невидимую стену (Фирин самодовольно хмыкнул). Данан тоже среагировала мгновенно – сделала выпад мечом, пронзая насквозь щит Фирина и уродливое туловище исчадия. Следом от души ударила посохом по земле, и еще один зашелся криком от огненной вспышки. Правда, огонь почти сразу погас, но время было выиграно, и Данан добила его тем же духовным клинком. Тем временем Жал, проносясь мимо убитых монстров, выдернул кинжалы и бросился на помощь чародейке. Разодрал шею врагу справа. Другому, слева, засадил светящуюся амниритом руку в гортань и силой дернул, разрывая трахею и хребет.

   Дагор и его подчиненные замерли на местах.

   - Что… это ЗА ХРЕНЬ?!

   - Не зевай! – вместо ответа гаркнул Хольфстенн и налетел на чудище, которое, отвязавшись от Дагора, снова бросилось к Данан. Фирин снова подсобил, но его щиты тоже показались исчадиям лакомым куском, и сразу трое тварей обратились к эльфу.

   - Не пробьешь, мразь, – не сводя взгляд с врагов, процедил Фирин.

   Дагор тряхнул головой и взялся за топор покрепче, спеша на выручку колдуну. Двое соратников воодушевились примером командования и, налетев на исчадий со спины, врубились неистово. Дагор ловко вращал топор, создавая себе пространство для маневров. Его подчиненные не уступали, и сразу стало ясно, что как командир Дагор отлично знал способности тех, кого вел за собой. Хольфстенн держался спиной к Данан, стараясь не дать исчадиям её ранить. В отличие от Дагора с его ребятами, он точно знал, что исчадия, как одержимые, потянутся за клинком рыцаря-чародея, надеясь насытиться им. Маневр был не только в том, чтобы дать своим ударить врагу в спину, но и в том, чтобы максимально отвлечь их, скрадывая тем самым разницу в числе.

   И Жал, Хольфстенн, и Фирин отлично смогли им воспользоваться.

   Когда схватка закончилась, группа огляделась в поисках пострадавших. Целее всех оказался Фирин, который так и не сдвинулся из-за валуна, где они скрывались изначально. Хольфстенн с наслаждением оценил открывшуюся картину и изрек:

   - Не зря я нарек тебя Недотрогой.

   Фирин хмыкнул, а Дагор распорядился:

   - Идем к воротам.

   - Идите вперед, – сказала Данан, не двигаясь. Дагор, обернувшись, напрягся:

   - Что-то не так?

   - Голоса, – шепнула женщина, оседая на землю. – Я сойду с ума, ей-богу, – добавила еще тише так, что расслышал только Жал. Тот кивнул Хольфстенну: иди, я останусь сам. Он присел, подогнув под себя одну ногу и выставив вверх колено другой. Взял Данан за руку. Дождавшись, пока остальные удалятся ближе к воротам, Жал сильнее стиснул женскую ладонь и сказал:

   - Не делай так больше.

   Чародейка обернулась к нему.

   - Чем больше смотрю на тебя, тем больше задаюсь вопросом, почему мы все еще живы. – И тут же, хмыкнув, добавила: – Потом, конечно, вспоминаю, что в одиночку Темного архонта не свалить даже тебе.

   Жал проигнорировал все сказанное.

   - Не делай так больше, – с нажимом повторил он. Данан попыталась усмехнуться, но только дернулась. Закусив губу, она закрыла глаза и уронила в ладонь лоб. Потерла несколько мгновений и выпрямилась:

   - Хорошо, не буду. Помоги мне встать.

   Жал поднялся сам и потянул чародейку.

   - Я могу отнести тебя, если хочешь, – предложил эльф, когда Данан, немного шатаясь, выровнялась напротив него. Покрепче взяла посох.

   - Не нужно, – ответила женщина. Жал без просьб неспешно повел Данан к остальным. Сделав несколько шагов, чародейка вздохнула и призналась:

   - Мне не хватало тебя прошлой ночью.

   Жал никак не откликнулся на это признание, продолжая путь. Данан и не требовала.

   Они достигли запечатанных врат.

   - Да это не ворота вообще, – тут же заявил Стенн. – Это завал какой-то.

   - Завал из одного камня, – прокомментировал один из помощников Дагора.

   - Учитывая, что его охраняли, это очень важный завал из одного камня, – добавил второй.

   - И очень надежный, раз его охраняла всего дюжина, – кивнул Дагор. Стенн вслепую попробовал потолкать.

   - Ну, я проверил, – оправдался он.

   Жал отпустил Данан, присоединившись к разглядыванию завала. Последний выглядел так, словно какой-то хороший маг, но несусветно плохой зодчий свалил кучу валунов горкой и спаял их каким-то чародейством в единый блок. На монолитной каменюке не красовалось никаких украшений, знаков, рун или даже засовов и следов замков. Разве что отыскались скудные разноцветные россыпи хрусталиков, светящиеся изнутри камня, которые, видимо, разбросала рука того же зодчего-колдуна.

   - Это… – протянула Данан. Дагор кивнул тут же:

   - Амнирит.

   - Тут что-то есть, – заметил Хольфстенн, который изучал врата без особого восторга перед минералом. – Вот тут, посмотрите.

   Фирин придвинул к Хольфстенну огоньки. Остальные приблизились. В камнях отыскалась небольшая выемка, подходящая по размерам под кристаллы-светильники.

   - Дай-ка один, – тут же сказан Дагор товарищу. Тот мгновенно отреагировал, но втиснутый в, казалось бы, подходящий паз, камень просто потух.

   - И что? Это все? – со скепсисом поинтересовался Стенн. Приложился ухом к валуну. Нет, все то же: едва слышный звук скрежета метала о металл и металла о породу. Хотя на удары киркой не похоже. Как будто кто-то попросту волочит по полу меч без ножен. А раз они могут даже разобрать эти звуки, значит…

   - Не такой уж он толстый, – сказали вразнобой Дагор и Жал. – Этот завал.

   - Я уже пробовал толкать. Можете попробовать вы, – с наигранным видом оскорбленного достоинства сказал таз’гаротец.

   - Ладно. – Дагор быстро взял ситуацию в свои руки. – Надо позвать остальных, вместе до чего-нибудь додумаемся. По крайней мере, мы все это слышим, – он качнул головой в сторону камня.

   Даже в тусклом свете по его лицу читалось некоторое облегчение. Недолго думая, Дагор отрядил двух помощников и Фирина назад, за основной частью отряда. Его людям поверят руамардцы, а второй смотритель, Борво, наверняка поверит Фирину, разумно рассудил Дагор, не объясняя, впрочем, ничего вслух.

   Стенн и Дагор принялись изучать блокирующий камень. Данан, услышав, что пока можно ничего не делать и, кажется, привал, решила сесть «в позу Фирина». Может, удастся хоть немного отвлечься от голосов, одолевавших голову? Она едва начала опускаться, когда Жал, подхватил её за руку и чуть потянул: пойдем. Данан нахмурилась: чего это? – но пошла. Хольфстенн – Данан видела, обернувшись через плечо – проводил их вопросительным взглядом. Они отошли на два десятка шагов, огоньки, сотворенные Данан сопровождали их путь.

   - Жал, – позвала Данан, но мужчина настойчиво дернул за руку: пошли дальше.

   Они добрались до того самого уступа, в котором прежде прятались.

   - Сожги их, – попросил Жал, указав на трупы исчадий. – Мы понятия не имеем, что за маги по ту сторону завала, – сказал он. – Но даже если там нет заклинателей душ, мы знаем, где есть. Лучше поостеречься.

   Звучало более, чем разумно, и Данан, глубоко вдохнув, соткала печать Жертвоприношения – одного из самых мощных известных ей огненных заклятий. Учитывая, как плохо тут все горело и как быстро гасло, Жал, наблюдая короткое зарево, счел выбор чародейки оптимальным.

   Пламя заклинания гасло медленнее всех предыдущих, но неуклонно. Словно что-то постороннее вытягивало из него чародейскую энергию. Однако Данан восполняла приток магических сил в заклятии раз за разом, поддерживая его достаточно долго, чтобы трупы успели иссохнуть и искорежиться. Такое уж точно уже не поднимешь. Впрочем, если подумать, заклинатель душ поднимает собственно души. Чародейка не была уверена насчет наличия таковых у исчадия Пустоты, поскольку их нельзя было в полном смысле считать живыми. Но Жал говорил верно: поди пойми, что за колдуны на стороне врага сейчас. Это ведь сплошь темные чародеи. Так что лишним не будет.

   Данан вздрогнула, сглотнув. Она начинала страшно бояться сочетания этих слов – темные чародеи.

   - Эй, – Жал коснулся женщины. – Уже все, – сказал он, пытаясь проакцентировать, что действие чар закончилось.– Давай, садись. – Эльф потянул чародейку вниз, так, чтобы в случае чего она могла откинуться на уступ и хоть немного расслабиться. – Порядок?

   Данан кивнула несколько раз.

   - Да.

   Жал сел рядом и коснулся её светящегося лица.

   - Погаси их, – попросил он.

   - Не могу, – изумилась Данан.

   - Не следы, – улыбнулся эльф, и Данан почудилось, что его заточенный эйтианский клык сверкнул, как алмазная грань. Жал сделал движение глазами по полукругу вверх. Лицо Данан мимолетно просветлело пониманием. Огни.

   Чародейка приглушила и без того тускловатые шарики.

   - Еще, – попросил Жал. – Нам хватит и твоего света.

   Данан нахмурилась, но уступила.

   - Надеюсь, – сказала, когда погас последний, – ты знаешь, что де…

   Чародейка осеклась сама, почувствовав у губ горячее мужское дыхание. Для Данан вокруг было чертовски темно, и она лишь ощутила касание шершавых пальцев эльфа к своим. Жал не говорил, только мягко мял её ладони: это большее, что они могут позволить себе в текущей ситуации. Данан задышала тяжелее, но на душе стало легче. Жал приподнял её руку, положил себе на шею, поднырнув, чтобы придвинуться максимально близко. Неспешно переложил другую руку чародейке на затылок. Поймал губами нижнюю губу и мягко потянул вниз, словно понуждая открыть рот. Его лицо в отсветах серебристого сияния расплывалось у Данан перед глазами. Хотелось спросить какое-нибудь невразумительное: «Жал?», но к чему? Что можно на это ответить? А если он спросит в ответ: «М?», то что скажет она?

   И зачем сейчас говорить?

   Вечный, разговоры так часто вообще лишены всякого смысла!

   Данан прогнулась в спине. Отпустив посох, она обняла эльфа за шею обеими руками, приглашая в ласку, доступную им сейчас.

   У него был жаркий рот, теплые руки, настойчивый нрав и, где-то на краю сознания Данан помнила – острый ум. Жал ласкал ей плечи, шею, голову, в которой на время стали тише голоса запертых где-то гномов и нечисти. Но в которой вдруг засвербел обычный внутренний голос робкой девчонки: а мог бы он, Жал, целовать её так же уверенно и тепло не потому, что это поможет ей удержаться на плаву, а просто так?

   Мог бы позволить себе с ней заснуть?

   Данан прильнула сильнее, вкладываясь в поцелуй с большей страстью, чем ждала от себя. Правда, порыва не хватило надолго.

   Жал задержался напоследок на несколько секунд, не двигаясь. Потом отстранился – ровно настолько, чтобы их лица не расплывались друг у друга и чтобы облачка горячего пара еще долетали отголосками до влажных уст.

   Губы Жала мимолетно дрогнули в успокаивающем движении. Одна его рука держала шею Данан со спины, другая – касалась груди. Чародейка улыбнулась в ответ – и обмерла от ужаса и… стыда? Его ладонь! Он ведь чувствует, как ускорилось её сердце, как изменилось дыхание!

   В отличие от его собственного.

   Для него это – просто работа? «Ты хоть знаешь, что эйтианским гадюкам доводилось делать в борделях?» – спросила память чародейки голосом Жала. «Убивать, полагаю», – ответил собственный внутренний голос. Убивать… Сколько сотен он перебил – или, может, тысяч? – после таких вот несложных манипуляций? Сколько из них так же нуждалось в нем, так же привязывалось к нему, не понимая, что он пуст? Что ему ничто не важно, никто не дорог, никто не нужен?

   Наблюдая, Жал все больше расплывался в благосклонной усмешке. Сглотнув, он ласково погладил Данан щеку, не сильно заботясь о чистоте рук.

   - Мало, кто из всех них – и женщин, и мужчин – в такой ситуации понимал происходящее, как ты. Я просто слишком давно живу, что чувствовать так остро, – он опустил взгляд на женскую грудь и качнул в эту сторону подбородком, имея в виду сердцебиение. – Если тебя это поддержит, ни один из тех, в чьих постелях я побывал, не бы рыцарем-чародеем, – улыбнулся эльф.

   Данан усмехнулась:

   - Клинок, изувечивший мне полжизни в Цитадели, спас меня от эйтианской гадюки, – она качнула головой. – Надо же.

   - До тех пор, пока ты держишь его, ты совсем не такой маг, как все остальные, что ходят по земле Аэриды.

   Он оправдывает свое милосердие… симпатией? Так выходит?

   Данан прикрыла глаза, пытаясь продлить момент успокоения. Интересно, а чем он оправдывает то, что до сих пор ни разу не сцепился с Фирином, хотя тот – не рыцарь-чародей?

   - Если мы выживем, научишь меня обращаться с ним получше? – шепнула она. Жал едва заметно повел головой. Возможно, это выражало степень его изумления.

   - Я ужасный наставник, – повинился Жал заранее.

   - А я ученица, – улыбнулась женщина. Она придвинулась ближе, посмотрела на губы мужчины, потом подняла взгляд к глазам, словно спрашивая разрешения. Жал смекнул и замер, выражая готовность к её идеям.

   Данан неспешно облизнулась. Выдохнула. Мягко коснулась верхней из губ Жала. Потом словно подлезла под нее, протиснулась, как лезут под руку за лаской кошки, если их почесать. Эльф улыбнулся, словно поощряя, и подчинился без промедлений, слегка приоткрыл рот, позволяя Данан скользнуть внутрь. Жал отозвался с готовностью, призывая Данан быть еще более смелой. Чародейка коснулась его шеи, щек, легко царапая, провела позади ушей, погружаясь в поцелуй все сильнее. И наконец – остановилась тоже. Задержалась на эльфийских губах на миг и отстранилась, заглянув в синие глаза. Они казались чуть светлее и ярче из-за отблесков её собственных черт.

   - Ты хоть что-нибудь чувствуешь? – спросила прямо.

   Жал хотел хмыкнуть, но сумел сдержаться:

   - Много всего.

   На этот раз усмехнулась сама Данан:

   - Что-то кроме того, как поднимается твой член.

   Такая себе шутка, да и не то чтобы вообще шутка, прикинул эльф, отводя взгляд. Вздохнул и опять посмотрел на Данан:

   - Да.

   Чародейка кивнула не сразу, но больше ничего не спросила. Отодвинулась и поднялась на ноги.

   - Удовольствие, – шепнул Жал, точно зная, что Данан услышит, и встал следом. Данан застыла, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вытаращиться на эльфа. Тот скрыл смешок за дрожанием губ и, проходя мимо, шлепнул Данан по заднице.

   Чародейка закусила губу – чтобы ненароком не вскрикнуть, не пискнуть или не разругаться.

   - Ну, хвала Вечному, на этот раз ты воздержалась от публичных прелюбодеяний, – отчитал Хольфстенн Данан голосом опытного проповедника, стоило чародейке с Жалом вернуться к остальным.

   Данан свесила голову набок и слегка качнула, подыгрывая:

   - Это когда это я предавалась?..

   - Напомнить? – поддержал настроение Жал.

   Дагор хмыкнул.

   - Яйца у вас, ребята, – неопределенно-уважительно протянул он.

   Стенн зычно гаркнул, Жал беззвучно оскалился, Данан с предельно серьезным видом внушительно кивнула:

   - Особенно у меня.

   Все тихонько засмеялись и расселись плечом к плечу. Только привалившись к стене, запечатавшей проход, Данан поняла, насколько устала. И, судя по вздохам облегчения Хольфстенна и сдержанному кряхтенью Дагора, не она одна.

   Основная часть отряда подошла вскоре, ведомая Кордом и Фирином. Данан тут же, опираясь на завал, вскарабкалась на ноги: Борво выглядел плохо.

   - Ты как? – спросила она, ловя руками голову товарища.

   - Твоего хлюпика стошнило в лагере, – ответил вместо Борво Корд. – Я думал, туда все подземелье сбежится!

   - А, казалось бы, такой здоровенный, – подначил еще какой-то.

   - Какой угодно, – отчеканила Данан, сузив глаза. – Какой угодно, он один сейчас важнее и нужнее вас всех, вместе взятых.

   - Не надо, Данан, – примирительно проговорил Борво, убирая женские руки. – Уже все в порядке.

   - Я рассказал по дороге о вмятине, – сказал один из гномов Дагора.

   - Я думал, маг расскажет, – заметил сам Дагор. – Вы же любите всякие таинственные штуки.

   - Меня никто не просил, – напомнил Фирин.

   - Так что там за пазуха? – не к месту громко обрубил Корд, требуя перейти к делу.

   Проще было показать, что Стенн и сделал. Затем, дабы увидеть все лично, Корд приказал засунуть светящийся кристалл во впадину, а когда ничего не произошло, велел всем «искать решение». Указание было предельно размытым, и как к нему подступиться, сообразили не все. Отряд первопроходцев вообще отказался участвовать, настаивая на необходимости отдыха.

   - Особенно это касается нас, – проакцентировала Данан, указывая по очереди на себя и Фирина. – Мне пришлось сжечь трупы, а расход магических сил никогда не проходит без последствий.

   - Ну, а с хлюпика и взять нечего, – подначил все тот же ротозей из подручных Корда и глянул на командира. Корд удовлетворенно хмыкнул. Борво справедливо и ожидаемо рыкнул. Благо, он все еще держался рядом с Данан, и та остановила его ладонью в грудь. Похоже, им теперь до конца успокаивать друг друга, пока оба не сорвутся к демонам в пекло и не порубят коротышек, как редис.

   - Не сейчас, – беззвучно прошевелила губами. Борво опустил на неё взгляд и кивнул: хорошо. В самом деле, он предоставит себе нужную возможность, когда будет уместно.

   Так или иначе, гномы Дагора и Корда принялись прочесывать в завальном камне каждый дюйм. Но никаких подсказок не попадалось. Данан и Фирина поочередно просили «жахнуть посильнее», «грохнуть эту каменюку» и «сделать уже хоть что-нибудь, они же маги!» После пары показательных попыток на них указали пальцами все кому не лень, но хотя бы ненадолго оставили в покое. Взаправду: ну какой болван станет держать оборону за дверью, которую может выбить любой мало-мальски годный колдун?

   Объяснять подобные прописные истины грозило очередной вспышкой разборок, и маги просто для вида покидались в завал чем-то несущественным. Не время для показушничества. Только неучи верят, что маг или чародей является бесконечным производителем заклятий, может шлепать их по две тысячи в день, и его самочувствие от этого никак не страдает. Дилетантизм – скверный недостаток.

   Наконец, кто-то из гномов Дагора отыскал на вратах еще одну выемку, подобную первой. Повыше гномьего роста, так что бедолаге пришлось стоять на носочках.

   - Ну, разумеется, – недовольно шепнул Дагор. – Они ведь делали их под свой рост.

   - Видимо, предполагалось, что проходом не должен воспользоваться гномы, – заметила очевидное гномка из руамардцев.

   - Вставьте два кристалла, – велел Корд. Он воодушевился и уже вознамерился проникнуть дальше, но, увы – камни, вставленные парно, лишь засветились, как обычно, и больше ничего не произошло.

   - Проклятье! – выругался Корд и потянулся вытащить чертовы «стекляшки» вон. Однако и этого сделать не удалось – первый из схваченных камней просто не вытаскивался.

   Корд принялся выдирать его, прилагая все силы. Упирался ногой и рукой в стену, чтобы второй тащить на себя, давил внутрь, отдельно давил на весь завал. Потом плюнул и приказал сопровождению выдернуть их.

   - Какой смысл? – вскинулся Стенн. – Разве не видно, что так и должно быть?!

   - Ты бы рот закрыл, иноземец, – посоветовал Корд. Дагор от таких слов хмурился еще больше.

   - Будь мы в корне неправы, кристаллы доставались бы свободно, но они же вросли! Значит, мы на правильном пути.

   - Понять бы, как быть дальше, – протянула Данан, вставая. Она пошла вдоль завала, нежно касаясь пальчиками ледяного от глубины толщ монолита. – Фирин! – Обернулась чародейка. – Есть идеи?

   Фирин размял плечи, оперся на посох всем телом и с достоинством сообщил: никаких.

   - Эх! – Стенн картинно махнул рукой.

   - Я бы предложил исходить из того, что здесь есть, – подал голос Жал. Корд удержался насилу. Дагор, напротив, поборов отвращение к эльфам, протянул руку в сторону Жала.

   - Говори, – сказал он.

   Жал встал и постучал согнуты пальцем по стене.

   - Она очевидно сделана из валунов с амниритовыми рождениями, – он указал в пару мест, где виднелись вкрапления мерцающей крошки. – Я могу предположить, что не весь тот вал, который мы видели в предыдущей комнате, в самом деле вал. Возможно, какой-то его фрагмент появился после того, как вокруг выдолбили часть валунов. Разве то, сколько раз мы чуть не переломали ноги, не навело вас на мысль, что это никогда не было полом?

   - Короче, – посоветовал Дагор, видя, как Корд теряет терпение. Жал безынтересно повел головой, отняв руку от стены.

   Жал продолжил, а Данан, встав, вытаращилась на убийцу. От того, как много и осмысленно он говорил, от его мерного выразительного в бесцветности голоса у чародейки ползли мурашки вдоль позвонка.

   - Пазы подошли для того, чтобы разместить в них кристаллы, которые исчадия явно отняли у ваших предшественников. Во-первых, их, очевидно, надоумили на это. Во-вторых, будь у них кристаллы в прежние времена, это бы значило, что они чуть более осознанные и способные к магии, а это, в свою очередь, бы значило, что они стали бы для гномов и темных эльфов гораздо более серьезным и успешным врагом.

   - А еще короче можно? – уточнил Дагор снова, впрочем, без раздражения или злобы. Он просто всерьез переживал за стабильность состояния товарища-руамардца.

   Данан наблюдала за Жалом, облизываясь время от времени, и со все усиливающимся желанием придушить Дагора и Корда. И всех остальных, кто будет прерывать эльфа. Ей казалось, она вот-вот задрожит от трепета. Когда Жал продолжил, чародейка поймала себя на том, что вообще не дышит.

   - Надо подумать, что еще могло оказаться здесь, по эту сторону завала. Потому что, если исчадия были здесь, значит, вышли оттуда. – Жал ткнул прямым пальцем в каменную преграду. – А раз оттуда можно выйти – можно и войти.

   - Как будто это было не очевидно прежде! – проворчал один из руамардцев, и Данан, не думая и даже не оборачиваясь, ленивым жестом послала в него Усыпление.

   - Что это… – едва возмутился Корд, но Стенн остановил его, положив руку поверх плеча.

   - Хотя бы для того, – спокойно закончил Жал, будто все происходящее касалось его меньше, чем кого бы то ни было в Аэриде, – чтобы привести внутрь новых гномов.

   Дагор воздел палец, словно акцентируя – это хорошая мысль, стоит за неё уцепиться. Остальные принялись развивать её так и эдак. Но чародейка по-прежнему смотрела на эльфа в упор, боясь выдохнуть. Для все остальных Жал только что озвучил некое не совсем внятное предположение, но Данан отчетливо услышала: только что эльф впервые за время их знакомства подробно и развернуто рассказал, как именно он, наблюдая детали и складывая их одну с другой, приходил к идеям, которые помогали их мелкому отряду всю дорогу. Он ведь на самом деле никогда, никогда не делится соображениями! Просто говорил вывод и всегда безошибочно попадал в суть.

   Данан ахнула. Она, Редгар, Диармайд, даже Стенн за время их странствий строили предположения, приходили к идеям, пытались обратить любые обстоятельства к своей пользе. Но, несмотря на это, у каждого из них было уже несколько ошибок, подчас – роковых: не тот поворот, не та деревня, не тот план похода (в Талнах или Калагорн). А у Жала – ни одной.

   Данан отчаянно захотелось дотронуться до эльфа. Он в самом деле живой, настоящий, смертный? Что он такое?

   Чародейка вздрогнула, осознав, что Жал пристально изучал её лицо. Эльф смотрел в упор и едва заметно улыбался, словно все, что он сказал сейчас, обладало особым смыслом, было условным жестом. Но, к вящему стыду, смысл жеста пока был понятен только эльфу, и Данан побоялась, что её несообразительность может что-нибудь испортить.

   - Возьмите кирки! – крикнул Дагор гномам. – Есть у кого хоть одна? Надо отколоть хотя бы крохотный хрусталик! Ну, живее!

   Данан оглянулась. Судя по тому, как ловко Стенн участвовал в происходящем, похоже, все они успели до чего-то договориться. Тут же выяснилось, что кирки нет ни у кого. Один из руамардцев достал нож. Безрезультатно ковырнул крохотный стержень амнирита раз, другой. Данан, сообразив, вышла вперед, повинуясь необъяснимому порыву:

   - У нас нет на это времени. Жал. – Оглянулась она.

   Взгляд эльфа мгновенно изменился. Он кивнул, подошел к завалу, дотронулся до одного из кристаллов и высветил амниритовые жилы в руке. Гномский светильник на миг вспыхнул – и почти сразу угас, а белоснежная искра опрометью перекинулась на второй кристалл. Но и там не взялась тоже. Эльф повторил процедуру несколько раз, прежде чем Фирин сказал Жалу попробовать это на другом источнике света. Жал, вдумчиво хмурясь, последовал совету. Кристалл сверкнул – на мгновение ослепительно, – потом притух и изменился в цвете. Теперь он мерцал не голубым, а желтоватым, но, главное – не гас.

   - Попробуй снова первый, – предложил Борво.

   Жал успел вернуться и коснуться кристалла – ничего не произошло – до того, как Фирин сказал, что это не поможет.

   - Я, кажется, сообразил, – поделился маг. – Нужно воспользоваться тем, что здесь в наличии, так ты сказал? – обратился Фирин к убийце. – Не поделишься кинжалом?

   Жал без вопросов выудил клинок. К эльфам подошел Дагор и протянул руку.

   - Это наш поход, – сказал он. – Режь.

   Фирин качнул головой: лучше он. Не тратя впустую времени, маг прижал посох к телу левым плечом и резанул край освободившейся ладони.

   - Ты тоже не подойдешь, – сказала Данан мгновением позже того, как Фирин пустил себе кровь. Маг оглянулся, потом эксперимента ради все-таки попробовал мазнуть по свободному кристаллу ладошкой, но тот остался безучастным к домыслам гномов, эльфов и смотрителей.

   - Тут ведь не было эльфов, – закончила Данан.

   - Зато были исчадия, – заметил Хольфстенн.

   - Которых мы сожгли, – протянул Жал.

   - И гномы, которых исчадиям точно не было жалко, – настоял Дагор, все-таки предлагая свою кровь.

   Данан молча протянула руку к Фирину: давай кинжал. Тот, не раздумывая, дал, Данан рассекла пол-ладони и коснулась камня. Красно-черная вспышка взвилась и притухла, оставив вокруг лишь небольшое мерцание багрянцем.

   - И что это значит? – недобро спросил один из гномов Руамарда.

   - Что гномы, которые пришли бы сюда по доброй воле за предыдущими, не смогли бы проникнуть внутрь. А гномы, которых приволокли бы силой, – смогли бы, – развернуто пояснил Фирин, не сводя с завала взгляда.

   - Это значит, – обреченно исправил колдуна Борво, – что все смотрители немного чудовища.

   Мерцание от крови Данан сплелось в тонкую нить, которая свернулась вокруг кристалла одновременно с тем, как вокруг второго обвилось змейкой желтоватое свечение. Все, включая неугомонного Корда, уставились на это, затаив дыхание. Только Данан вытянула разрезанную руку Фирину: залечи. Эльф не артачился. Вокруг кристаллов постепенно расползались два узора печатей, незнакомых ни Данан, ни Недотроге.

   Раздался треск, с которым скрежещут друг о друга каменные плиты, словно открывая проход внутрь. Вот сейчас! Сейчас они войдут…

   Но внешне ничего не изменилось – провал никак не раскололся, не разверзся, не сдвинулся.

   - ДА ЧТО ЕЩЕ?! – возмутился Корд. – Проклятая хрень! – гаркнул он, съездив по стене кулаком.

   И от замаха провалился сквозь монолит. Закричал, но быстро заглох. Перепугано огляделся: темно было – жуть! Обернулся, ничего не увидел и пошарил рукой. Он же совершенно точно был с остальными, в куцем освещении пары кристаллов! Где все?

   - Эй! – крикнул Корд.

   У членов отряда тут же разгладились лица.

   - Через завал можно пройти! Все сюда! – скомандовал Дагор, устремляясь первым.

   - А мы бы не догадались, – проворчал Фирин первому, кто шел рядом. Это оказался Стенн, и по его физиономии колдун понял, что убийца разделял его ворчание.

   Переглянувшись, остальные осторожно, не доверяя ни магии, ни происходящему в целом, просочились сквозь каменную толщу.

   - Напомни, почему я ненавижу магов, – шепнул Борво Данан.

   - Не ты один, – отозвалась чародейка. Жал усмехнулся, но сейчас на это никто не обратил внимания.

   По ту сторону действительно оказалось – хоть глаз выколи. Корд тут же раскомандовался.

   - Живей доставайте огни. – Не зная, что их тут ждет, сейчас даже он говорил как мог тихо. – Зажгите два.

   Подчиненные торопились и без указаний: темнота отнимала последние крупицы мужества. Гномы достали кристаллы и подняли повыше. Фирин и Данан, не сговариваясь, развесили огоньки. Дагор довольно усмехнулся:

   - Я их слышу! – радостно прошелестел он. – Вы тоже?

   Гномы прислушались: те самые голоса, которые они искали! Они были здесь!

   - Вы слышите Йорсона? – тут же спросил Дагор.

   - Пока нет, – ответил ему кто-то.

   - Эй, вам не кажется, что они говорят, как пьяные?

   - Вот же, – неожиданно выхрипел Корд, хватаясь за шею и падая на колени.

   - Что с тобой? – спросил Дагор, недовольный, что его отвлекли от выслушивания руамардского командора Смотрителей.

   - Что-то нехорошо, – отозвался Корд. – Словно давит что-то. И снаружи, и изнутри. Как горб в горле.

   - Это кадык, – заметил Стенн близстоящему Фирину, не стараясь при этом поумничать перед Кордом. С этого станется устроить скандал и обнаружить себя!

   - Тц! Не слышно же ничего, – взболтнул один из руамардцев. – Эй! Где голоса? Мы же их слышали! Кажется, там…

   - Тихо, – бесцветно выдохнула Данан: не то факт, не то приказ.

   - Очень тихо, – подтвердил Борво и сглотнул. – Снова?

   Гномы в отряде замолчали как по команде.

   - Жал, видишь что-нибудь? – напрягся Фирин, щурясь и безрезультатно вглядываясь во тьму.

   - М-м, - отрицательно отозвался эйтианец. За исключением их освещенного закутка, видно не было ни зги.

   - И я нет, – сказал маг.

   Данан и Борво молчали несколько секунд. Каждый растерянным взглядом смотрел перед собой, как делают, когда пытаются разобрать незнакомую речь. Правда, речи никакой не было.

   - Они поняли, что здесь чужаки, – сообщил, наконец, Борво. Данан молча кивнула, продолжая вслушиваться. – Они ждут.

   - И готовятся, – добавила Данан.

   - Мы тоже подготовимся, – скомандовал Дагор. Корд по-прежнему обнимал себя поперек живота, мучаясь, как от колик. – Зажгите больше огней.

   Руамардцы достали кристаллы. Те на мгновение ослепительно вспыхнули и вдруг угасли полностью до черноты.

   У Жала сердце шарахнулось о ребра, едва не проломив грудину.

   - Нам конец, – сдавленно шепнул эльф, которого чутье убийцы не подводило.

   - Эй, что происходит? – Дагор заозирался. Корд кое-как поднялся.

   Им не ответили: все огни, созданные двумя магами, погасли одномоментно. В следующий миг на одного из гномов с рыком кинулось исчадие. Клыкастая безобразная пасть клацнула зубами перед самым лицом гнома, но тот сумел извернуться и швырнуть тварь голой рукой в сторону. Там вражину топором наголо встретил другой руамардец.

   Никто не отдал приказа готовиться к бою – это произошло молниеносно, само собой. Данан перекинула посох из правой в левую, растягивая огненную печать. Она поздно сообразила, что, учитывая обстоятельства, это может не сработать, но, к счастью, узор заклинания не потух. Данан швырнула пламя в того, которого гном спихнул ногой с секиры. Магическое пламя схватилось быстро и на несколько мгновений высветило происходящее вокруг. Их было много. Они сбегались сюда, потому что – Данан сообразила сейчас – проходя через завал, они задействовали амнирит. Они ползут к нему, к тем, кто обладает силой. Чтобы насытить бездонную дыру внутри себя.

   - Барьер! – крикнула чародейка Фирину.

   Тот уже вовсю плел чародейский узор, но, чтобы объять почитай сорок тел, требовалось много времени. Исчадия кинулись еще на нескольких членов отряда. Жал, ловкач, легко увернулся от первого же броска. Присматриваясь и чутко прислушиваясь к каждому шороху, он точными ударами кинжалов разодрал одному горло, другому брюхо, тут же измазавшись в чернильной крови. Остальным везло меньше: сражаться в темноте гномы были не готовы, поэтому тут же облепили Данан и Борво, рядом с которыми было видно хоть что-то. Данан ерзала прямо стоя – куча гномов, трущихся спинами о неё со всех сторон (включая наиболее интересные), несказанно мешала. Чародейский посох практически прилепило к телу женщины напором карликов. Время от времени Данан удавалось поджечь то одного, то другого упыря, убитого Жалом и Стенном. Тогда на краткий миг гномы выхватывали очертания стычки и, вооруженные топорами, врубались в то, что видели, полной мощью. Но огонь гас в считанные мгновения, и гномы снова прижимались спинами к смотрителям Пустоты, сковывая, мешая, и из-за роста тех и других неизбежно подставляя смотрителей под удар.

   - Если вы сейчас же не отлепитесь, я прибью вас всех! – не своим голосом прорычала Данан. Корд коротко и грубо ответил, чтобы она заткнулась. Взведенная, Данан почти не колебалась, растягивая печать Увядания. Стенн без слов толкнул Данан так, что она едва не свалилась остальным под ноги.

   Это немного отрезвило. К чему осторожничать с магией Владык, если едва в ней смыслишь, кажется так говорил ей темный эльф в Сухих Подворотнях? Тогда остается Кошмар, но… Ладно, стоит начать с малого! Данан попробовала окружить их защитным куполом, который Борво, Жал и Стенн узнали чуть ли не по запаху.

   - О, свет Вечного, тебе мало того, что мы и так тут все сейчас обделаемся?! – проорал Хольфстенн, почуяв вокруг Покрывало Страха.

   - Главное, чтобы они обделались, – прокряхтел Борво с таким видом, будто и впрямь едва сдерживался.

    Следующий рывок исчадий показал, что Покрывалом Страха, как, видимо, и любым другим заклинанием, замешанным на чувстве опасности, исчадий не пронять. Что ж, они не живые в полном смысле и ведомы только голодом – откуда там взяться страху? Кромешная Тьма и прочие подобные заклинания, путающие сознание, тоже, видно, не имели смысла. Оставались Увядание, Поющая Погибель и Сон. Пока неизвестно, где они, сколько вокруг врагов и насколько тут крепкие своды, колдовать Погибель было чревато обвалом. Применять к исчадиям Увядание сковывало ужасом саму чародейку – с тех пор, как она впервые сделала это в подземельях на пути к Талнаху, её глаза и сверкают чернильным вместо серебряного.

   Поперек собственных соображений Данан, следуя чутью смотрителя, выпалила:

   - Справа!

   В самом деле, через мгновение справа кинулась отвратительного вида нечисть, но цели не достигла, шмякнувшись о тонкое свечение защитного барьера Фирина. Монстр сполз на землю, вскочил на ноги, голодно оглядел купол и заревел во всю глотку. Можно было не сомневаться: на этот вой сейчас соберутся все окрестные твари. Данан швырнула Усыпление молниеносно – так, что до конца узор заклятия сформировался уже прямиком на исчадии.

   - Долго ты их не удержишь, – тут же выпалила Данан, оглянувшись на Фирина.

   - Достанешь меч – нам кранты, – предостерег Стенн, чуя, к чему клонит чародейка. – Жал, тебя тоже касается!

   Кроме Данан и Борво, никто не знал, что там за «меч» у Жала, но прозвучало грозно, и на всякий случай несколько гномов уставились на убийцу: «Не делай глупостей, парень!»

   - Ты знаешь, что у нас нет выбора! – Данан нашла глазами Стенна. – Они не горят, как раньше!

   - Горят, – шепнул Фирин, по лицу которого катились капли пота. Еще бы – монстр за куполом, конечно, закончил орать и свалился мертвым кулем, однако в барьер один за другим, как брошенная груда камней, колотилась прорва других. – Тут маги… Ты ведь тоже их чувствуешь, Жал? Надо убить чародеев…

   - Да мы даже выйти из купола не в силах! – огрызнулся Корд.

   - Попробуй молнии, – шепнул Стенн. – Ты ведь можешь наколдовать молнии? – спросил гном с неприкрытой надеждой. Данан обернулась с возмущением:

   - Я чародейка из Дома Кошмара, а не Владык! Что еще я должна уметь?!

   - ЧТО УГОДНО, ЕСЛИ ЭТО ДАСТ НАМ ШАНС! – рявкнул Стенн.

   Буря в самом деле никогда не была её сильной стороной, но Кошмар явно был. И, раз на Увядание она так и не решилась, оставался только Сон.

   - Держи барьер, эльф, – сказала чародейка, наблюдая, сколь огромным сплетается заклятие Усыпления. – Держи так, чтобы я не проломила его.

   Размер узора поражал – в длину он был аккурат с Борво. Но мерцал не так, как в былые времена.

   «Он мог бы быть и поярче, – задорно напомнил голос в голове. Данан постаралась проигнорировать. Голос не сдавался. – Ты ведь знаешь, как усилить любое заклятие, да, темный чародей?»

   - Закрой рот, – шепнула Данан вслух.

   «Как грубо!» – недовольно осудил голос, и Данан истерически усмехнулась: древнее всемогущее зло, что же, болтается в её голове, чтобы вести светские беседы о манерах?!

   «Ты уже делала так. Дважды», – Данан, к счастью, не видела архонтской физиономии, но могла поклясться, что он улыбался, растягивая это «Дважды».

   - Откуда… откуда ты знаешь? – Вот теперь было не до усмешек! Неужели её голова или даже вся жизнь для архонта – просто очередной раскрытый фолиант?! Сколько всего он может через неё видеть?!

   Паника сковала Данан с ног до головы. Ледяной хваткой передавила горло, не давая вздохнуть.

   - Данан, заклятие! – криком напомнил Стенн, наблюдая, как в барьере Фирина появляются первые трещины.

   - Что происходит?! – гаркнул Дагор, дергая Хольфстенна на себя.

   «Мне надоело объяснять тебе одно и то же раз за разом!» – прорычал на Данан голос Темного. Так неистово и громко, что чародейку повело вправо. Чувство было, словно ей проломили череп молотом – изнутри. Он был грозен и зол. Узор Усыпления дрогнул. Одна из линий, не закончив путь, начала развеиваться в воздухе, будто опадая магической крошкой.

   Борво тут же смекнул, в чем дело. Как смог быстро он протиснулся сквозь гномов и поймал Данан за плечо:

   - Данан, не слушай его!

   «Сделай так, чтобы чары пылали! Разве возле тебя нет рабов, чья жизнь только и нужна, чтобы быть источником наших сил?!»

   - Наших… сил?

   - О ЧЕМ ЭТО ОНА?! – заорал Дагор в панике, обращая оружие на чародейку.

   - Это архонт, – услужливо объяснил Жал. Эльфа гномы проигнорировали.

   «Наших! Прими это!»

   Хольфстенн уже трижды был готов вырубить Данан ударом по сопатке или просто в челюсть, но пока сдерживался. Он, очевидно, метался между необходимостью дать ей завершить заклятие и страхом, что чародейка применит его не к тем.

   Данан подняла глаза перед собой, наконец-то разглядев Борво. Сморщилась, оглянулась на гномов. Жалкие коротышки, отринувшие призыв Смотрителей в угоду политических распрей! Их бы в самом деле стоило пустить в расход, – зло замечталась чародейка. Вот только…

   - Что бы он ни сказал тебе, – сказал Жал, – ты сильнее его.

   Данан хотела бы хмыкнуть – она, сильнее архонта? Ха! Но было не до того.

   Данан перевела на эльфа взгляд, и Жал не узнал чародейку. Все, что было доступно ей, Данан вложила в единственную печать Сна, проталкивая её наружу сквозь барьер Фирина. Тот от натуги собственных чар едва не задохнулся.

   На одно мгновение Аэрида замерла. Замерла, пока путники таращились на блестящий гранями узор.

   Хлопок от срабатывания печати был оглушительным. Защитный купол пополз от удара магической волны швами, трескаясь, как разбившаяся стеклянная посудина. Фирин сжал кулаки, удерживая остатки щита, чтобы Усыплением не свалило их всех.

   Твари по другую сторону купола затихли, свалившись на землю. Едва это произошло, Фирин опустил руки и тоже упал.

   - Доходяга… Недотрога! – тут же поправился Стенн, кидаясь к колдуну. – Живой? – Гном помог товарищу подняться.

   Ответил Фирин на удивление бодро:

   - Надо передохнуть немного, и будет порядок.

   - Я думал, нам конец! – заорал один из гномов.

   - Хочешь их разбудить?! – шикнул на них Фирин. – Дурень! Прирежьте их, пока они спят, – велел он, потом глянул на Хольфстенна. – Мне надо пару минут. Это, конечно, далеко не та Поющая Погибель, которую я помню. Но приложило все равно знатно.

   - Так тебя опустить? – уточнил Стенн, уже помогая эльфу снова сесть на пол. Фирин завалился на посох в привычной манере и вздохнул.

   - Да, так лучше, – сказал он. Потом кивком подбородка указал на Данан: как она? Хольфстенн кивнул в ответ: сейчас. Данан, как выяснилось, ослабшая, ютилась в руках Борво, который успел на сей раз быстрее Жала. Фирин, удовлетворившись увиденным, полез в мелкий кармашек на поясе в поисках какой-нибудь полезной склянки.

ГЛАВА 6

Всячески пуская пыль в глаза, Брайс таскал Айонаса за собой на все допросы, дознания, какие-то невнятные военные совещания, целью которых, как август и предрек в первый же вечер, являлся выигрыш времени.

   - Для чего оно Молдвиннам – и так ясно, – произнес Айонас, располагаясь в спальне вечером. Альфстанна за туалетным столиком распускала косу. В безмятежности, с которой она это делала, сквозила многолетняя привычка. И Айонасу вдруг до зубовного скрежета стало неприятно, что подобную привычку в ней воспитали другие мужчины.

   - Сообщить Эйнселу новость о вашем успехе так, чтобы Ллейд выглядел натуральным бунтарем, который затеял свергнуть отца, – размеренно согласилась Альфстанна.

   - Вопрос в том, как это время сможем использовать мы сами, – пробормотал Айонас вслух, стягивая рубашку и откладывая на край кровати – чтобы Стабальт надела.

   - Прежде всего, вы должны быть со мной, пока гонец отца не привезет ответное послание.

   Губы Айонаса изогнулись в лисьей улыбке:

   - Звучит как требование, которому я рад.

   Айонас направился к девчонке за туалетным столом.

   - Опять дурачитесь, август, – покосилась девушка и тряхнула головой. Айонас сглотнул.

   За минувшие ночи он причислил себя к самым мужественным, благородным и порядочным людям, каких только носила земля Аэриды: он не лез к ней под юбку, не лез с объятиями, не украл у Стабальт ни одного поцелуя. Лишь прилюдно взирал с жадностью пса, учуявшего ароматную кость с сочной мякотью. Потом почти заталкивал в их комнату, позволяя себе при этом потрогать весьма заманчивые места Альфстанны, в другой ситуации недоступные, и снова становился нормальным человеком.

   - Надо вытащить мелкого Вектимара, – изрек Айонас, стараясь взять себя в руки.

   - У меня есть мысль на этот счет, но нам потребуется человек, который не примелькался во дворце. Кто-то из гонцов отца идеально бы подошел.

   - Гонцов? Только же вроде был один гонец, а уже несколько? – Айонас постарался придать себе озадаченный вид и встал позади Альфстанны.

   - Ну, официально гонец будет один. Но мы ведь не отправим его с Вектимаром отсюда без охраны?

   - Охраны, о которой Молдвиннам лучше не знать? – уточнил Айонас.

   Альфстанна вместо ответа широко улыбнулась. Их взгляды встретились в отражении зеркала. Дай Пророчица, чтобы посыльный от Батиара прибыл как можно скорее, – подумал Диенар. Он, разумеется, давно не юнец, но еженощно бездействовать с небесноокой девой в одной постели могло кого угодно довести до помешательства.

   Айонас смотрел на Стабальт и почти не моргал. Ох уж эта её сорочка, выданная Хеледд! Королева что, тайком подрабатывает в борделе, раз у неё оказалось пошита про запас такая вещица?!

   - Я хорошо выгляжу? – раздался заинтересованный женский голос.

   От изумления Айонас открыл рот. В голову одновременно бросились ослепительные искры неуместного счастья и ехидные насмешки внутреннего голоса, который хихикал и говорил, что без подвоха не обойдется. Коварный гад!

   - Невероятно, – севшим голосом прохрипел Диенар и сглотнул.

   - Настолько хорошо, что вы могли бы позвать меня погулять?

   «Гулять, – подчеркнул мужчина даже в мыслях, – я с тобой точно не хочу». Вслух Диенар попытался отшутиться:

   - Я правильно услышал? Назначаешь мне свидание? – Несмотря на попытки выдавить из себя смешок, получалось только таращиться на девушку, ощущая, как потеют ладони. Интересно, она храбрая или слабоумная?

   - Можете считать так, – засмеялась Альфстанна. – Думаю, в нашей с вами лжи будет уместно сделать вид, будто я заставила вас извиняться за позор и вы взялись делать какие-нибудь романтические штуки. Ну, знаете, прогулки под луной и все такое.

   Айонас не стал делиться с Альфстанной соображением насчет лучшего способа помириться после ссоры или попросить прощения.

   - Предлагаешь посмотреть на луну?

   - Ага, – с необъяснимым для Айонаса энтузиазмом воспрянула девушка.

   «Круглый шар в небе! Сдался он тебе!» – кричали темные мужские глаза, выискивая в женском лице хоть толику здравого смысла.

   - Думаю, – продолжая Альфстанна, игнорируя очевидно взведенное состояние августа, – с крепостных стен её видно особенно хорошо.

   О, а вот и они: благоразумие и подвох. «Чихать она хотела на тебя», – напомнил Айонасу внутренний голос.

   Альфстанна, очевидно, ждала какого-то ответа. Похоже, сама она подобную вылазку предпринять не может. Значит, её затея имеет значение для них обоих.

   - Наденешь что-нибудь? – мужчина скрыл досаду в голосе.

   Стабальт ответила: его плащ вполне подойдет. Айонас снова натянул тунику, сброшенную недавно. Когда подал девушке покров, та остановила жестом: минутку. Как в любой спальне высокопоставленных особ, у них было вино и какая-то легкая снедь. Альфстанна налила кубок – Айонас почувствовал, как поджались у него ягодицы. «Неужели все же решилась?! – глупо, неуместно подпрыгнуло мужское сердце. – Может, просто не здесь, чтобы не марать простыни? Может…»

   Альфстанна сделала пару глотков, утерла пальцем губы и опрокинула остатки вина на сорочку. У Айонаса поползли вверх брови. Он оторопел, думая, что сегодня она ведет себя предельно неразборчиво, но спросить так ничего и не успел: Стабальт, накинув плащ, потащила на улицу.

   Целенаправленность, с какой Альфстанна шла к стенам, вряд ли имела общее с заблуждением от любовной лихорадки. Упорство, с которым она заваливалась на каждую из них, больше походило на желудочную болезнь, чем на обморок от переизбытка чувств. А уж то, сколько она ухитрилась привлечь своим невменяемо счастливым видом внимания, и вовсе напоминало ужасно надоедливого ребенка. И ему, Айонасу, приходилось как-то вытаскивать её из разборок со стражниками! Он вконец не выдержал и дернул женщину за плечо:

   - Какого черта ты творишь, Стабальт? – прошипел мужчина. Внутри комнаты они еще могут позволить себе какое-то озорство, но тут, снаружи, где сплошь люди Хеледд и Брайса, дурачиться – просто смертельная глупость!

   Альфстанна вместо ответа вскинула на мужчину сияющие глаза и пропела:

   - Ах, любимый!

   Айонас окончательно растерялся и ужаснулся: кажется, она все-таки повредилась умом. Или у неё раздвоение личности. Иначе такие перемены не объяснить! Впрочем…

   «Впрочем» Айонас придумать не успел: сильные тонкие руки обвили его за шею и потащили на себя. Лицо девушки было близко-близко, дыхание оседало теплым воздухом на губах. Он уже хотел было потянуться вперед, наплевав на все на свете (ну, а вдруг это внесет ясность?), но понял, что его увлекают дальше и дальше, словно в пучину. Там же была стена, черт побери! Куда они падают?!

   За спиной Альфстанны со скрипом отворилась дверь, и голос какого-то стражника выдернул их из разыгранного спектакля.

   - Что происходит?! – гаркнул страж.

   Альфстанна с наиглупейшей улыбочкой, какую Айонасу вообще доводилось видеть в жизни, перевела взгляд с Диенара на злого стража.

   - Ой! – еще более глупо пискнула она. Айонаса передернуло. Слава Создателю, он знал, что на деле она не такая. Просто зачем-то сейчас делает это. Он потом спросит, какого черта, а пока…

   - Здесь кто-то есть! – Альфстанна приложила пальцы к губам, пряча сальную ухмылочку. Айонас смотрел и диву давался: ей-богу, будто это они застали кого-то за развратом, а не сами вломились сюда на грани его!

   Следующие размышления мужчины были бесцеремонным образом прерваны:

   - Ну что ты молчишь, Айонас? – с претензией обернулась девушка, все еще обнимая Диенара за шею одной рукой и вытягиваясь на носках из-за разницы в росте. – Попроси их выйти, – громким шепотом попросила она.

   Айонас скосил на неё взгляд, потом посмотрел на главного в страже, извиняясь: мол, что с неё возьмешь, вы уж простите, Пророчицы ради… А потом поглядел еще на троих охранников, которые были тут. По меньшей мере двое из них точно покраснели. Айонас поймал себя на мысли, что сочувствует бедолагам.

   - Ну Айо-о-на-а-ас! – заканючила Альфстанна, нетерпеливо подпрыгивая на месте и тряся свободной рукой Айонаса за одежду на груди. – Я же жду, – процедила она, ерзая бедрами. Теперь Диенар понял, что краснеет сам. И бедолагой тут считают его.

   Переглянувшись с остальными, первый из стражников чуть шагнул в их сторону и тут же, вздрогнув, отпрянул: от августы разило алкоголем!

   - Послушайте… кхгм… леди, – с подчеркнутой сложностью выдавил он. – Я понимаю, что вы очень счастливы… что супруг… наконец уделил внимание… и вам. – Другие караульные захихикали. – Но вам лучше уйти отсюда. Вам же наверняка выделили отменные дорогие покои, да? – спросил стражник и перевел глаза на Айонаса, как на того, с кем единственно можно вести диалог.

   Альфстанна, однако, стоять в стороне не собиралась. Вот еще! Она рванулась из объятия с Айонасом и начала кружится по крохотной караулке, в которой даже в скупом освещении пары свеч были видны стол со скамьями, почти пустая оружейная стойка и лестничный проход наверх. «К гребню стены и бастиону» – безотчетно отметил Диенар.

   - Фу! – авторитетно заключила Альфстанна, между тем. – Ну ты и зануда, командир! Комната! Может, я хочу здесь, а? Вам трудно выйти?

   Один из стражников, получив молчаливое одобрение старшего, попытался поймать Стабальт, но девчонка оказалась на удивление ловкой и легко увернулась.

   - Ну точно зануда! Неужели ты ни разу не был с женщиной, скажем, на этом столе? – Альфстанна порхнула к столу, за которым прежде стражники ели. – Или у этой стены? – спросила она, опять увернувшись от вразумляющих тисков караульного и припадая грудью к прохладной стене у лестницы. Она зазывно смотрела на Айонаса осоловелыми глазами, елозя по кирпичной кладке выпирающими округлостями и ладонями.

   - Ну почему. Тут так. Скучно?! – почти стенала молодая августа. – Ну, сами посудите, если мы устроим тут возню, – её глаза сверкнули мальчишеским азартом, – завтра наутро на вас все окрестные стражи и патрульные будут смотреть с завистью, а? Никто же не скажет им, что это не вы развлекались ночь напролет? Сможете пощеголять подвигами!

   - Ночь напролет? – почернел старший из группы. Значит, надеется вытурить отсюда охрану?

   - Ну, ладно, ладно: мы закончим быстрее, – уступчиво согласилась девушка. То, что она не упиралась, поставило под сомнение мысль стражи, что их пытаются выставить наружу нарочно. – Все-таки мой супруг уже не молод. Но, знаете, так хорош!

   Айонас покраснел до ушей. В том числе – от ярости. Он неистово шагнул к нахальной девчонке, оттолкнув по пути кого-то из местных. Альфстанна меж тем, словно ни в чем не бывало, уселась на нижнюю ступеньку лестницы и, чуть расставив ноги, заявила:

   - О, Айонас! Мы ведь никогда не делали этого не лестнице! Как думаешь, будет удобно? Мне кажется, не очень, но если подумать над позой…

   Она сидела так, что всем присутствующим открывался вид на едва занавешенную тончайшим кружевом женскую суть. Айонас, заходясь, взвыл. Он настиг девчонку в один последний нечеловечески громадный шаг, рывком вздернул на ноги, закинул на плечо, попутно обругав на чем свет стоит. На ходу бросил парням краткое извинение и, сопровождаемый полными сочувствия взглядами, вышел на улицу вместе с ношей. Едва за ними захлопнулась дверь, в караулке грохнул мужицкий смех.

   Айонас оттащил Альфстанну на несколько метров и, поставив на ноги, взялся отчитывать:

   - Это что вообще только что такое было?! Я, конечно, понимаю, что мы должны помогать друг другу, но если еще раз твои выходки…

   Дальше Альфстанна не стала слушать и несильно стукнула кулачком августа в грудь. Вскинула голову, глаза её пылали гневом:

   - Вы можете не стоять истуканом и подыгрывать мне чуть более реалистично?

   Диенар вместо ответа сначала замер, а потом на его лице мелькнула надежда: значит, ум ей все-таки не изменил?

   - Подыгрывать? – промямлил он. – Фарс?

   - А то вы не догадались! Ну же, давайте, – зашипела девушка тише, отстраняясь от мужчины и опуская голову. – Приставайте ко мне или журите. Вы же, черт побери, влюблены в меня по уши! – напомнила она, требуя, как напоминают главы площадных театров нерадивым актерам на репетициях или после провалов. – Ну, или наоборот, кричите, что вот из-за этих моих дурных и отвратительных вам черт вы и изменяете мне каждый день с женщинами дворца!

   Айонас осмотрел Стабальт с недоумением и риторически выдохнул:

   - Журить, да? – Он кивнул, соглашаясь без слов. – Журить не возьмусь. Скажем, боюсь Батиара.

   Альфстанна на это пожала плечами: почему нет? Нормальная такая ложь.

   За занятием «неумышленного» интимного дебоша в ту ночь их застало девять – девять! – патрульных групп. В оконцовке почти каждый встречный у стен, в караулках и на внутреннем дворе стражник уже предлагал Альфстанне свои услуги, раз уж Айонас не может отодрать её как следует, чтобы угомонилась и заткнулась. Один, когда Альфстанна обнаглела настолько, что взобралась все-таки на самый верх внутренней лестницы, даже пошёл дальше. Не просто предложил себя – прижал Альфстанну к себе твердой мужской рукой, стискивая девчонке ягодицу. Айонас бросился вперед, чтобы вмешаться, но Стабальт справилась и сама – от души врезала обидчику в челюсть. Кулаком! – снова восхитился Айонас и даже немного припрыгнул от удовольствия их ночного приключения.

   Поспешно забрал девчонку, извинился перед мужчинами (снова) и потащил Альфстанну дальше, куда ей там было надо. В каждом его выдохе читалось примирение с судьбой: быть ему завтра утром самым осмеянным августом в истории Даэрдина.

   Ладно, он её тоже знатно позорил.

   Однако сильнее всех во дворце будет веселиться внутренний голос, прикинул Диенар, когда они с Альфстанной, наконец, вернулись восвояси. Потому что даже имея такое безукоризненное оправдание, как рвение помочь девчонке по её же просьбе, Айонас так и не ухватил ничего большего, чем объятия или заигрывающий поцелуй в шею.

   Чресла по-прежнему ломились в штанах. Собственный член казался мужчине чугунным – торчит, как болт на въездных воротах в город, а долбани по нему хотя бы вполсилы, и сломается к чертям. Ему откровенно нужно было сбросить напряжение. Невзирая ни на что, Диенар покинул Альфстанну, укрывшись в боковой туалетной комнате. Когда он закончил и вышел, Стабальт сидела в его рубашке перед зеркалом.

   - Ты объяснишь мне, чем мы занимались всю ночь? – спросил он, приближаясь. Альфстанна обернулась на стуле, наблюдая, как мужчина садится на кровать. В её взгляде холодным блеском переливалась небывалая серьезность.

   - Считали оборонительные онагры на стенах.

   - Мы могли посчитать их и снаружи, – начал Айонас и тут же нахмурился и заговорил медленнее: – Но снаружи мы бы не узнали, что не вся оборонительная часть укреплена одинаково. В башнях с западной стороны не заготовлены масло и камни, оружейные стойки полупустые и, что тоже важно…

   Альфстанна закивала:

   - Нигде нет масла для смазки орудий.

   Айонас старался смотреть так же настойчиво и прямо, как Стабальт. Романтический интерес августа отступил, и соображал тот теперь с ясностью. Девушка тем временем продолжала:

   - Лестницы деревянные лишь кое-где, большинство каменные и просто поджог будет мало полезен при штурме, – делилась наблюдениями Альфстанна. – Но, если отец меня не подведет, с этим мы справимся.

   - А с чем нет? – уточнил Айонас с необъяснимой интонацией. В самом деле, ну с чем вот они могут не справиться при таком-то союзе?

   - Дворец выглядит так, будто Брайс уверен, что никакой враг до него не доберется, разбившись о городские стены, – ответила Стабальт невпопад, выговаривая итоги их наблюдений. – Он считает себя в безопасности и, скорее всего, верит, что держит секвент и прочую знать под контролем.

   Диенар, дослушав, отрицательно качнул головой: не совсем так. Может, в некотором смысле Стабальт и права, но главного за получившимися наблюдениями пока не видит. Сказывается отсутствие у неё военного опыта.

   - Брайс Молдвинн не дурак, Альфстанна. И когда дело пойдет к штурму крепости, именно с западной стороны и дворец, и, я уверен, город будет укреплен прочнее всего.

   Альфстанна нахмурилась, молча требуя объяснить, почему?

   - Нападай там, где враг не ждет, – просто пояснил август. – Это самый надежный способ победить. Сейчас с запада не укреплено, и Брайс будет ожидать, что наши шпионы так или иначе это выведали. А, значит, мы будем действовать соответственно, и постараемся воспользоваться тем, что западный вход слаб. Что до стен города, за куртиной с той стороны располагается клочок королевских угодий, так что там тоже наверняка ничего не подготовлено к атаке: откуда им ждать удара? От самих себя, что ли? Уверен, Брайс это учтет, и если сможем выбраться отсюда и устроить штурм, то, скорее всего, встретим с западной стороны самый серьезный отпор.

   Альфстанна прищурилась, кусая губы.

   - Если только не перетянем часть гарнизона оттуда в другое место, – протянула августа. – Мы можем воспользоваться заблуждением Брайса, будто мы в своем собственном заблуждении о его слабости ударим с запада?

   Диенар не ответил: он не понял и кивком попросил продолжить повнятнее.

   - Что, если мы нарочно поведем войска к западной стороне, будто действительно ожидая, что там плохая защита. Тогда Брайс может купиться на это. Он решит, что прочел наш предсказуемый ход, даст нам отпор, и наши войска отступят. А тем временем кто-то из союзников, может, Вектимар, нападет с других ворот всеми силами, какие есть. Это заставит Брайса передвинуть часть войск. С той стороны, откуда он их отзовет, пробиться в город станет легче.

   Айонас покачал головой от плеча к плечу – размышляя.

   - Идея неплохая, но, может, и не стоит так концентрироваться на западных воротах.

   - Может, – Альфстанна. – Но, если сконцентрируемся именно на них, это заставит Брайса думать, что у него все под контролем и подвоха ждать неоткуда, потому что мы будем действовать в точности, как он ожидал.

   - Предлагаешь сыграть на самоуверенности полководца? – Айонас выгнул бровь. – Успех такого решения спорный, Альфстанна. Как я говорил, в военном деле Брайс Молдвинн далеко не дурак.

   - Так речь и не идет об уме. – Альфстанна повела плечиком. – Только о раздувшемся самомнении человека, который сумел свергнуть законного короля. Люди меняются, август, вы сами знаете. Не всегда, но бывает, и если бывает, то редко в лучшую сторону.

   Диенар знал и со спорами не лез. Сегодня у них получилась неплохая разведка, играющая на руку заявленной «любовной» лжи. Остальное – пока досужие разговоры и пробные наметки, не более. Еще непонятно, сколько их будет, кто из знати отзовется, и смогут ли они вообще выбраться из дворца живыми.

   Задув свечи, Айонас улегся первым. Вскоре почувствовал, как кровать прогнулась под весом Альфстанны. Сон не шел: слишком эмоциональной получилась ночная авантюра. Проворочавшись добрую половину часа, Диенар с изумлением понял, что Стабальт тоже не спит.

   - Простите, милорд, – шепнула девушка, не двигаясь, – если поставила вас в сомнительное положение своими выходками. И словами.

   Айонас разлепил веки, подобрался, сел поудобнее, подоткнув подушку к спинке кровати. В установившемся мраке ночной спальни, разорванном лишь проникающим лучом холодного лунного света, они оба будто бы впервые отбросили всякое притворство и любые роли.

   «Как в той конюшне, – вспомнил Айонас уже знакомую темную обстановку. – Только в сто раз лучше».

   - Вы жертвуете репутацией в сто раз больше меня. И рискуете тоже, Альфстанна, – сказал он, не отследив как обычно в непростые моменты, что перешел на «вы».

   - И все-таки я позволила себе скользкие шутки о самой уязвимой части мужского самолюбия. – Диенар не видел лица августы, но слышал, как та улыбнулась. Он махнул рукой:

   - Еще бы меня заботило, что обо мне говорят сосунки Хеледд, – и обернулся к августе. – Даже у тебя, девчонки, яйца крепче, чем у любого из этих гвардейских псов.

   Альфстанна, опираясь на локти, тоже уселась в постели и покосилась на мужчину с озорством.

   - Не найдетесь, что комплименты помогут вам затащить меня в постель.

   Айонас засмеялся. Он слышал по интонациям: она нарочно закончила фразу именно такими словами, надеясь на вполне очевидный ответ. Что ж, почему нет?

   - Мы уже в постели, – беззлобно оскалился Диенар. Когда в лунном отсвете мелькнули белоснежные зубы девушки, мужчина снова уставился в потолок. – Почему ты оказалась не замужем, Альфстанна?

   - До вас не нашлось ни одного смельчака? – легко предположила девушка.

   Айонас в кривой усмешке скосил в сторону челюсть.

   - Я бы тоже по доброй воле поостерегся жениться на девке, которая способна дать мне по морде кулаком.

   Альфстанна повела плечом и с ответной прямотой созналась:

   - По доброй воле я бы лежала в одной постели не с вами, август.

   «О, так примитивно?» – Айонас почувствовал прогорклый привкус разочарования. Обычно Стабальт не бьет так по-бабски.

   - И не сейчас, – шепнула она очень тихо.

   «Видимо, намного раньше, Стабальт?»

   - Значит, все-таки Ллейд? – осведомился Айонас сухо, заранее готовясь к ответу: конечно, Ллейд! На его стороне статус, не хуже его собственного, отсутствие детей и возраст!

   «Подумаешь, возраст! – досадливо прозвучал уязвленный внутренний голос. – Чем я не хорош?».

   - Нет.

   Айонас испытал одновременно облегчение и жгучее желание фыркнуть, отвернуться и не разговаривать с девчонкой пару дней. Но голос опыта подсказал: если не намерен снова вернуться к отчужденности, висевшей меж ними в начале союза, лучше преодолеть себя.

   - Почему у вас не вышло? – постарался Диенар. В конце концов, это способ узнать о ней хоть что-то. И если она ответит, а не уклонится за привычным: «Я вам потом расскажу», значит, не только он, Айонас, пытается навести мосты.

   - Сначала я была слишком мелкой против других его пассий, – с улыбкой изжитой печали поведала Альфстанна. – Ну, знаете: ни бедер, ни груди. – Айонас усмехнулся. – Потом он, конечно, увидел меня. Разглядел на охоте, но даже с той поры мы слишком редко виделись: он то разъезжал, где попало, то воевал. Много воевал.

   Это Айонас мог понять. Воевать даэрдинцам приходилось регулярно. Может, он даже знал тайную любовь своей женушки? Может, он даже командовал сим неудачником? Или лучше назвать парня слепцом?

   - Ну, война все-таки не была бесконечной, – заинтересованный, Айонас зашел издали. – Между вторжением троггов и атакой парталанцев на юге прошло несколько лет. Неужели не было возможности устроить вашу жизнь за такой-то срок?

   - Он женился задолго до троггов. Еще до того, как я вошла в возраст, – поделилась Альфстанна и, фыркнув, добавила: – На ужасно ревнивой стерве.

   Айонас засмеялся:

   - То есть съездить по физиономии мужику ты можешь, а ревнивых баб – побаиваешься? Я правильно понял?

   Альфстанна посмеялась тоже, но быстро остановилась.

   - Сейчас уже нет, – призналась она сокровенно, – не побаиваюсь, не боюсь. Но шутки с ней все еще плохи, Айонас.

   Диенар слушал, затаив дыхание. Внутренний голос, выступавший в коем-то веке не скабрезной сволочью, а наставником, подсказывал: Айонас первый, кому она это рассказывает. Действительно первый! У неё ведь даже подруг нет! – с ужасающим изумлением осознал август. Подчиненные, подданные, властный отец, союзники, товарищи – да, но подруги… Во всяком случае, Диенар о них не слышал и, откровенно говоря, даже не мог представить, чтобы они были.

   В кромешной тишине спальни голос Альфстанны прозвучал, как последнее слово осужденного на казнь.

   - Сами ведь знаете, какая на деле дрянь эта Хеледд.

ГЛАВА 7

Жал шагнул к чародейке.

   - Порядок? – спросил эльф.

   Данан скосила взгляд на товарища.

   - Ага, – выдохнула она кое-как. – Надо торопиться, – протянула Данан без большой готовности к свершениям и осталась сидеть. Весь её вид говорил: «Ну, поднимите меня, кто-нибудь, пожалуйста!»

   Спотыкаясь в темноте и почти ломая ноги, подоспел Стенн. Сунул Данан в руку откупоренную склянку. На немой вопрос отозвался кратко:

   - Фирин не допил.

   «Поделился?» – подумала чародейка. В другой ситуации прежде, чем пить, она бы обязательно отсалютовала эльфу в благодарность, но сейчас воздержалась: все равно в темноте не увидит.

   - У нас мало времени, – повторила женщина, когда жалкая капля восстанавливающего зелья немного приободрила её. Жал, сев поближе, всмотрелся в лицо чародейки: темные глаза, черные жилы.

   - Да, – с пониманием отозвался эльф. – Вижу.

   Гномы рубили убитых исчадий, которых тут, к вящему сожалению магов, было не сжечь. Борво быстро сориентировался:

   - Пойдем на звук, – предложил он и шагнул в непроглядную тьму первым.

   Остальные начали переговариваться, но Данан, отцепившись от Жала, устремилась за Борво. Жал вопросительно переглянулся с Хольфстенном: их что-то ведет? Стенн повел плечом: я почем знаю?

   После случившейся стычки все изменилось бесповоротно – это читалось в уверенности, с которой два смотрителя продвигались в темноте. Держаться за ними оставалось единственно по слабому, едва заметному «огонечку» от лица и дыхания Борво. Свечение терялось из поля зрения мгновенно, скраденное тьмой, стоило гномам отстать больше, чем на три шага. Вокруг стояло гулкое копошение, и было очевидно, что они не одни. Возможно, свечение Смотрителей видят и обитающие здесь твари, но Борво и Данан это не останавливало. И остальным оставалось только молиться, что Смотрители идут за гномами, а не на зов Темного архонта.

   Пару раз на Данан и Борво налетали исчадия – по одному или два, кто смог добраться до заветной пищи вперед остальных. Но умирали они быстро: от посоха или меча – трудно сказать.

   Спустя несколько минут продвижения в сущей тьме Борво и Данан остановились.

   - Пришли, – шепнул Борво и двинулся вправо, пока не уткнулся в нечто.

   - Снова стена? – пробурчал Дагор.

   - Тш! – предостерегла Данан. Дагор не стал злиться: судя по звукам, черное море исчадий находилось прямо за преградой, и не то чтобы в ней не нашлось прохода.

   - Надо немного отойти, – предложил Дагор как мог тихо.

   С этим согласились. Фирин повесил какой-то незнакомый розоватый барьер.

   - Это не заглушит нас, но хотя бы даст нам немного времени, прежде, чем они кинутся сюда, – шепнул эльф.

   - Йорсон точно там? – с жаром спросил Дагор. Данан пожала плечами: она даже не знает, кто этот Йорсон.

   - Какие-то гномы есть, – ответил Борво примирительно и безразлично одновременно. – И еще или кандалы, или клетки, – добавил он, не обращаясь к товарищам: – Что-то дребезжит. Есть варианты, что делать?

   - Варианты? С нами два колдуна! Расшвыряйте их! – приказал Корд. – Вперед!

   Дагор дернул его за руку:

   - Не сходи с ума! Даже вдвоем они не осилят такой улей!

   - Вдвоем нет, – влез Хольфстенн. – А толпой можно.

   - Выманить? – сообразил Жал сразу. Стенн кивнул.

   Тут же включилась Данан:

   - Фирин, сможешь продержать еще один щит хотя бы какое-то время?

   - Видимо, нет разницы, смогу или нет, раз надо, – без особого энтузиазма отозвался эльф.

   Данан это удовлетворило. Она быстро нашла рукой секретер на поясе. Отстегнула и откинула мягкую кожаную крышку. Ловко пробежалась пальцами по склянкам, вытащила нужную. Подняла перед глазами: стандартный пузырек на три глотка.

   - Стенн, сможешь вскрыть замки? – спросила чародейка тоном, в котором Хольфстенн услышал истерику последней надежды: «Ты же наймит и кузнец в прошлом! Ну, давай!»

   - Замок – могу, – кратко ответил он. На месте разберутся. – Клетку тоже. Магию, если сыщется, оставлю тебе.

   - Сыщется, – шепнул Фирин.

   - Тогда решено. – Данан крепко сжала склянку с зельем, цвет которого в сущей тьмы было не различить. – У меня в руке зелье невидимости. Стенн и я выпьем его и пойдем в тот зал. Вы выманите их сюда. Когда будет чисто, мы попробуем освободить ваших товарищей. Дагор? – не видя точно, в какой стороне гном, обратилась Данан. – Зелья хватит на три глотка. Мне пригодится помощь воина, способного сражаться в ближнем бою и не одержимого голосами исчадий, чтобы охранять Стенна, пока он будет разбираться с замками. Поможешь?

   Дагор вместо прямого ответа встал ближе к Данан, размял плечи и вскинул тяжелую секиру.

   - Как выманим их? – спросил из темноты Фирин.

   - Мы знаем, что тянет их лучше, чем огонь мотыльков, – пространно отозвалась Данан.

   Она хотела бы сейчас посмотреть на тех, с кем странствовала несколько месяцев, чтобы убедиться: они поняли друг друга. Но во тьме оставалось только надеяться.

   - В крайнем случае используйте кристалл, – продолжала чародейка сбивчиво.

   - РАЗВЕ СЕЙЧАС НЕ КРАЙНИЙ СЛУЧАЙ?! – выкрикнули разом руамардские гном и гномка.

   - А смысл? – раздраженно бросил Корд. – Он потухнет через миг!

   - Да, но этого хватит, – ответил Стенн, не уточняя, для чего именно. Всевечный! – взмолился он в душе, – они продираются сквозь тьму и шепот уже столько времени, а чувство глухой тревоги только усиливается! Оно ведь должно было притупиться сто раз! Просто от привычки, от постоянного нахождения здесь! Черт знает что.

   Гномы кое-как протиснулись к Данан вплотную. В отличие от Борво, черты Данан серебрились не так ярко из-за чернильной примеси. Хольфстенн непроизвольно мотнул головой: обстоятельства, в которых чародейка схлопотала эту особенность, пронеслись в памяти. Очень похоже на то дерьмо, в котором они застряли сейчас, недовольно проворчал гном под нос. А почему? Ответа он так и не вспомнил.

   Данан протянула наймиту склянку, подсказывая:

   - Вот, вот тут мои пальцы. Осторожно. Пей. Один глоток, Стенн. Маленький! – поспешила она уточнить. А то с него станется, с этого любителя выпить бесплатно! – Это не то зелье, которое ты любишь.

   - Я заметил, – отплевываясь, ответил Стенн. Следующим был Дагор, которому Стенн тут же положил ладонь на плечо, чтобы не потеряться. Дагор сделал то же самое. Данан достались остатки, но ей хватило. Она стряхнула в горло последние капли магического напитка.

   - У нас четверть часа, плюс-минус. Действуйте наверняка, – шепнула чародейка и двинулась в ту сторону, где была стена.

   Видимо, это знаменовало начало маневра. Жал отошел еще немного вглубь помещения (как он надеялся). Едва Данан с гномами (судя по шагам) отдалилась достаточно, Жал шепнул оставшемуся колдуну:

   - Давай! – и, дюйм за дюймом, неистово засиял.

   - Что ты делаешь, дурень?! – заорал Корд.

   От звука, наполнившего пространство в считанные секунды, Борво не досчитался вдоха: воздух встал комом поперек горла. Не проглотить, не выплюнуть эту свинцовую кость воспоминания! Борво крепче сжал меч, принимая боевую стойку, и на силу заставил себя вдохнуть и сосредоточиться. Он мог поклясться: Фирин, Данан и Стенн сейчас испытывали то же самое, потому что и они вспомнили злополучный проход к Талнаху.

   Было так же скверно.

   Данан с Дагором и Хольфстенном вжались в перегородку между помещениями, искренне надеясь, что исчадия, привлеченные амниритовым сиянием убийцы, бросятся на Жала безоглядно.

   Чародейка прикрыла глаза ладонью, чтобы приглушить отсвет, и сквозь узкую щель между пальцами жадно смотрела за происходящим. Тут действительно много нечисти. А чем больше здесь, тем меньше там, в комнате с пленниками. Чародейка вслушивалась, надеясь распознать за шумом соседнего помещения, насколько оно опустело и насколько уже разумно пытаться проникнуть туда.

   - Тс, милая, – обратился Стенн, касаясь Данан наугад. Та вздрогнула. – Не дрожи так. Эльф отлично тебя понял.

   Он словно прочел, что беспокоило чародейку. Данан нервно хмыкнула:

   - Первый или второй?

   Отличный вопрос, оценил Хольфстенн.

   - О, в самом деле! Мы ведь так и не пронумеровали их, а это было бы удобно, – тоном торгаша признал товарищ, и стало неясно: шутит он или всерьез?

   - Еще не пора? – напомнил о себе Дагор. Данан не ответила: Вечный, еще миг! Еще немного! Ну же, Фирин…

   Густая, как застоявшийся мед, черная волна исчадий с неистовством распотрошенного муравейника бросалась на отряд гномов, жавшихся к Жалу с выставленным оружием. Они наползали один на другого, едва ли не грызлись промеж собой – еще бы, такой жирнючий, лакомый кусок впереди! В тысячи раз лучше любой другой еды! Он насытит их точно, надолго, насытит…

   У Корда от крика вздулись вены на лице и шее, выкатились на лоб красные глаза. Он требовал, чтобы колдун поторопился с заклятием и накрыл их всех – иначе и от них, и от лопоухого светильника и крохи не останется!

   Учуяв момент кожей, Данан дернула какого-то из гномов – кажется, это был Дагор – в нужном направлении. Идем! Пробираться, держась друг за друга так, что было не видно, за что держишься, показалось Хольфстенну самой увлекательной авантюрой из тех, какие он бы никогда в жизни больше не хотел повторить. Позади началась рубка. Корд кричал Фирину, чтобы тот «сделал уже хоть что-нибудь». И Фирин – чародейка успела заметить краем глаза – сделал. Ровно то, на что она и надеялась, – Фирин спрятал за барьером, вложив в заклинание защиты все доступные ему силы, одного только Жала.

   Заставив себя отвернуться, Таламрин и гномы достигли проема, который, видимо, был широкой двойной дверью. Возможно, сорванной с петель сейчас, а возможно – задолго до этого момента. Они просочились внутрь, стали наощупь пробираться по помещению, не имея представлений о его размерах. Дагор и Стенн мысленно возблагодарили судьбу, что с ними оказались смотрители Пустоты: зелье невидимости скрывало выпившего, но очевидно не распространилось бы на кристалл освещения, возьми кто-то такой в руку.

   Они двигались четко на голоса – теперь уже однозначно знакомые, живо и в панике обсуждающие, почему и куда умчались соглядатаи-исчадия. Как могли прикинуть Данан и остальные, гномов в клетках было всего ничего.

   Подкравшись как мог тихо к одной из клеток, Дагор шепнул:

   - Йорсон, мы здесь.

   Пленники резко замолчали. Гном, названный Йорсоном, для надежности цыкнул: тихо вы тут!

   - Эй, – снова громким шепотом позвал Дагор.

   - Ребят, – шепнул Йорсон на всеобщем. – Кранты. У меня галлюцинации. Я только что слышал Дага Бороду.

   - Командор, – отозвался один из руамардцев, – у нас у всех галлюцинации.

   - Еще и на всеобщем, – с суеверным ужасом добавил еще один на том же всеобщем наречии.

   - Вы сами говорите на всеобщем, – напомнил Стенн на случай, если пленники не отследили.

   - Потому что гномский эти ублюдки понимают! – ответил ему руамардец в клетке.

   Стенн нащупал на первом из узилищ замок и присел рядом.

   - Хватит дурить! – рыкнул Дагор. – Времени мало. Мы пробились сюда кое-как.

   - Твою мать!!! – рявкнул Йорсон, отпрыгивая от прутьев клети. – Где ты, демон?! Покажись!

   Остальные тоже мгновенно завелись. Безоружные, они посжимали кулаки, выставив перед собой.

   - Проклятье! На это нет времени! Данан, – обратился гном, – можешь снять невидимость?

   - Это я должен кидаться проклятьями, – проворчал Стенн, возясь с первым замком какой-то отмычкой. Когда успел выудить? И как сумел нащупать в темноте?

   - Что это за звук?

   - Кто с тобой? – спрашивали румардцы.

   - Как открыть эту клятую клеть? – злился Хольфстенн, орудуя так и эдак.

   Ладно, рассудил местный командор, если он не сходит с ума, остальное они решат потом.

   - Клетки запечатаны какими-то заклинаниями, – сообщил он. – Тут где-то колдун.

   - Несколько, – добавил тут же руамардец из клетки. – Но один у них главный.

   - И еще даизгары! Мы все слышали, – вставил третий.

   - И гномы, – добавил четвертый с натуральным кошмаром в голосе.

   - Ну, гномов мы нашли, – хмыкнул Хольфстенн.

   - ВСЕХ?! – вразнобой ужаснулись несколько руамардцев.

   - Ну, как видишь. А сколько вас?

   - Нас восемь, – тут же ответил Йорсон. – Но их намного больше! – он неопределенно тыкнул вперед, просунув руку сквозь прутья клетки.

   Данан обернулась через плечо, глядя в беспросветную тьму.

   - Тех, кто приходил за вами ранее, – произнесла чародейка, следуя наитию.

   - Да что б его! – выругался Стенн и в следующий миг отлетел от клетки на несколько шагов. Задергался, как если бы в него ударила молния. Сжал зубы, тужась, чтобы перетерпеть.

   - Стенн, где ты?! – спросила намного громче, чем следовало.

   Хольфстенн кряхтел нарочито, возможно, чтобы Данан шла на голос. Споткнувшись о друга, Данан села на пол и наложила несколько раз заклятие исцеления. Это несложное воздействие чар вывело из невидимости их обоих.

   - О, святые, смотрительница?! – выдохнул Йорсон. Данан даже не оглянулась.

   - Сигнал! – рявкнул Дагор.

   «А вот теперь самое время посмотреть, что там!» – подсказал чародейке внутренний голос. Она обернулась и увидела, что кристалл в руке Дагора наливается глубоким тусклым светом.

   - Ну, радует, что они разобрались с крайним случаем, – растерянно пролепетал Стенн.

   Голоса в соседнем зале стали словно расплываться. Словно бы…

   - Они идут сюда, – шепнула Данан, – частью.

   - Он засек вас, – заявил Йорсон с паникой в голосе. – Он велел им прийти! Быстрее! Уходите! Ты!!! – он гаркнул, не имея возможности обратиться к Данан непосредственно. – Смотрительница! – уточнил Йорсон. – Уходи отсюда! Выживи, убей его! Найди помощь и убей его!

   Данан и Хольфстенн, заслышав, как часть исчадий движется в их сторону, попятились к клеткам с пленниками.

   - Легко сказать, – истерично усмехнулась чародейка. И не удержалась, добавив: – Пошутист.

   - Не говори ерунды! – откомандовал Дагор. Дернул на ноги Стенна: - БЫСТРЕЕ! Замок! Мы втроем не отобьемся!

   Хольфстенн оглянулся назад: не успеют.

   - Да брось, – отпихнул Стенн Дагора. – Данан! – крикнул он и, дождавшись, когда чародейка взглянет на него, поклонился. – Было весело.

   - ТЫ ОДУРЕЛ?! ОТКРЫВАЙ ДАВАЙ!!! – Дагор толкнул таз’гаротца в спину.

   Чародейка действовала не задумываясь.

   - Данан, ты чего? – спросил Хольфстенн, и удивления в его голосе Дагор не услышал.

   «Да, в самом деле, – думал Стенн, наблюдая, как чародейка достается из воздуха духовный клинок и вонзает в недра земли. – Что ей сейчас слушать – голос морали, что ли? Уж лучше голос разума. Чьим бы он ни был».

   Вонзенный меч вспыхнул неугасимым светом – ярким, как благословение Вечного. И, глядя на несущихся врагов, Дагор охнул:

   - Это… гномы? – Его невидимость вблизи заклятия Данан рассеялась тоже.

   - Я думал… вы видели, – выдохнул Йорсон.

   От острия духовного клинка по земле устремились потоки энергии – бьющие чистым светом ключи, заставившие, по меньшей мере, две дюжины исчадий-гномов замереть. В предвкушении, в жажде и голоде, в страхе?

   - ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ?! – Дагор, опасаясь прикасаться к Данан, дернул за руку Стенна.

   - Лучше тебе не знать, – шепнул тот, не сводя глаз с колдовства. Справедливости ради, Хольфстенн запретил себе отворачиваться.

   В одно мгновение, стоило потокам коснуться земли под ногами врагов, они окрасились в цвет давленной сливы. В непроглядной тьме их не должно было быть видно, но что-то внутри потоков по-прежнему светилось – и стремительно возвращалось назад, к хозяйке клинка.

   Данан дернула плечом назад – словно в него попали стрелой. Потом так же другим. Жизненная сила сразу стольких созданий отталкивала её. Данан попыталась вывести перед собой печать Огненного вихря, который бы смел все, но узор без конца колебался. Может, от того, что из стороны в сторону швыряло саму Данан. А, может, и от того, что кто-то, кого никто из них не видит, чертил её рукой нужный ему символ.

   Враги падали один за другим под ужасающий выдох руамардцев, и Данан все хуже стояла на ногах. В её лице почти не осталось светлых черт – одна лишь чернота. Клинок горел вперемешку – и амниритовым блеском, и сливовым месивом, перетянутый то тут, то там чернильными жилами Пустоты исчадий.

   - Проклятье! – выдавил сквозь зубы Хольфстенн, крепче сжимая секиру и выставляя перед собой.

   Данан концентрировалась изо всех сил. Энергия, вытянутая Увяданием, шла вразрез со светом меча. Чародейке казалось, что рукоять норовит выпрыгнуть из рук. Клинок будто сопротивлялся тому, чтобы находиться в руке, оскверненной Пустотой.

   «Хочешь, я помогу?» – вкрадчиво прошептал голос в голове.

   Как не вовремя! – едва не завыла Данан.

   «Ты, что ли, занят только тем, что следишь за мой?!» – так же мысленно огрызнулась она.

   Печать Огня становилась все более завершенной по мере того, как чародейка, не отдавая себе отчета, вытягивала все больше и больше сил из местных соглядатаев.

   «Это самое увлекательное, что мне доступно. Пока», – уточнил голос, в интонациях которого чародейка слышала улыбку.

   «А как же развал Лейфенделя? Неужели крушить города невесело?»

   Голос усмехнулся:

   «Ты мне скажи».

   Данан не ответила. Огненный вихрь невероятной силы сорвался, отшвырнув Данан назад. Стенн, отбросив топор, натуральным образом подпер её сзади.

   - СКОЛЬКО МОЖНО ВСЕ ЖЕЧЬ?! – рявкнул он.

   «Ну не молчи! – почти игриво пропел архонт. – Мне показалось, мы наконец нашли общий язык»

   Данан вздрогнула от таких интонаций и нарочно заставила себя вспомнить, чем он был в их единственную встречу – огроменный, чернющий нетопырь с ядовито-зеленым хребтом.

   «О, ты помнишь! Я тоже, – прошептал он совсем вкрадчиво. – А хочешь… посмотреть на меня сейчас?»

   - НЕ СМЕЙ! – крикнула Данан, вскидывая духовный меч. Она развернулась, разя мечом по дуге наотмашь. Стенн наудачу успел пригнуться. И на сей раз, видя состояние соратницы, даже не стал спрашивать, какого демона тут творится.

   - НЕ ПОДХОДИ! – Данан продолжала отмахиваться от невидимого врага и слышала сразу по два ответа.

   - Да не очень-то и хотелось! – отвечал Стенн.

   «Отказывать в столь грубой форме одному из владык мира? Пра-аво, – протянул голос. – Опрометчивость, недостойная Темного чародея. Впрочем, ты женщина. Даже лучшие из вас порой импульсивны».

   - Чего ради?! – не унимался Хольфстенн. – Чтоб снова потискать тебя за задницу? Я видал и получше!

   - ДА ПРЕКРАТИ ТЫ МЕТАТЬСЯ С ЭТОЙ ШТУКОЙ! – не выдержал Дагор, уклоняясь от Данан и соображая, как бы им отбиться от оставшейся части соглядатаев. Те черным ручьем втекали в комнату с пленниками. Всполохи огня, горящие от жизненных сил нескольких десятков исчадий-гномов, не гасли, невзирая на темные чары этого места. Помещение наполнялось тлетворными запахами, визгом, воплями, шипением и криками.

   «Думаю, он поможет мне дать тебе урок. И заодно покажет, чего ты стоишь», – прошептал голос вкрадчиво и зловеще.

   Он? Кто – он?

   - ДАНАН-ХРЕН-ТЕБЯ-ДЕРИ! – проорал Стенн в одно слово, внаглую дернув чародейку за руку. Данан, ведомая импульсом движения, развернулась в нужную гному сторону и обмерла.

   На один миг.

   Потом вскинула левую руку, мазнула ею по дуге, выводя вперед. По следу пальцев разлилось едва заметное серебристое полотно. Будто сотканное руками мастериц, заклинание должно было быть куполом, но оборвалось по верхнему краю: времени на полное заклятие не хватило бы, а образованного фрагмента, вздыбленного, как волна, вполне хватало, чтобы защитить их с Хольфстенном от летящего насыщенно красного сгустка. Последний шмякнулся о барьер, задергался, как толстая гусеница над костром, зашипел высоким свистящим звуком – как маленькая копия Темного архонта. Отлетел, ударился о барьер еще раз и – издох.

   Данан тут же вскинула глаза поверх магической субстанции непонятного происхождения и всмотрелась вперед. Существо, сотворившее её, стояло там – человекоподобная тварь с кожей цвета рыбьего брюха. Рубиновые глаза не имели какого-либо выражения, на почти лысой голове болтались хлипкие серые пряди, мутные, как старая паутина. Вместо лица у чудища был лишь обглоданный череп с выдающейся вперед верхней челюстью. Голая грудь перетянута портупеей – видать, чтобы удержать то, что скрыто под кожей. С костлявых трехпалых рук, закованных в шипастые наручи, ошметками падала красная жижа. Из одежды на монстре болталась только ветхая юбка с окованным железом поясом. А на том на цепях свисали две ссохшиеся головы. И, судя по оторопелой немоте подоспевшего Корда, он знал обладателя по крайней мере одной из них.

   - Что за дрянь… – протянул Дагор. Он тоже застыл, прячась за барьером Данан, и таращился попеременно на свалившийся на пол сгусток и колдуна. Данан не откликнулась: её озаботило лишь одно.

   - Темный чародей. – Стоило Данан ответить, мир вокруг поплыл. Данан повело, Стенн, верное плечо, снова подпер. Потом нарек подругу «керумской башней», отсыпал порцию проклятий и пообещал задвинуть под ребро, если девчонка не возьмет себя в руки.

   Тем временем отряд Корда врубился во врагов, не сгоревших в огне и не попавших под Увядание. Барьер Данан сыпался: это не её Дом, их спас выброс чародейской энергии, а не качество магического узора. Теократ повелевающим жестом метнул в них еще одну красную тень, покрупнее и понастойчивее. Столкновение с магом подобной силы на время привело Данан в чувство. Наваливаясь на Хольфстенна, она быстро нащупала на поясе секретер со склянками. Пробежалась пальцами бездумно и уверено и с яростной досадой сжала пустой кулак: самых ходовых настоев и зелий для лечения и восстановления сил у неё уже не осталось. Придется справляться так.

   На шум битвы и свет огня сбегались окрестные твари. Смотрителям с руамардцами приходилось туго. Борво рубил широким жестом, стараясь разделывать по двое и время от времени уклоняясь от опасных бросков и выпадов. Перепуганный собственной верткостью, он впервые начинал понимать, как чутье Смотрителя Пустоты позволяет ему увиливать с линии удара исчадий за секунду до неотвратимой гибели – ощущением движения Пустоты напротив, внутри врагов, словно она была чем-то вещественным. Жал метался по полю сражения истинным жалом, точечно выбивая всякого, кого настигал. Щит с него давно спал, поэтому теперь, когда врагов становилось слишком много, убийца развоплощался до амниритового морока, чтобы удары монстров пролетали сквозь. Из-за этого исчадия налипали на него, как стая мошек на закрытую масляную лампаду. И отбиваться становилось сложнее – уже катился пот, хуже и медленнее становилось перевоплощение (Жал пропустил несколько ударов, успевая увернуться в последний момент и обойтись царапинами), до искр жгло ноющие мышцы в руках.

   Фирин был бы рад ему помочь щитом, однако от утомления потерял контроль над щитами и тоже был ранен. Борво и несколько гномов защищали его, пока эльф пытался наскоро залечить рассечённую почти до кости голень. Но в душе маг понимал, что от колдовства опустошен досуха.

   Данан заставила себя взбодриться. Раз у неё нет зелий, остается только одно. Массовое Увядание насытило меч темной энергией исчадий вместе с Пустотой, от обилия которой чародейку снова повело из стороны в сторону. Тошнота подкатывала к горлу, и Данан боялась, что если уступит позывам, то из неё польется такая же мерзкая жижа, какая текла по жилам исчадий. Отныне не пыталась ничего сжечь. Собравшись, она обернулась и широким движением перерубила замок на клети.

   Барьер, сотворённый ею прежде, чтобы уберечься от теократа, пал, и прежде, чем следующее заклятие настигло Данан прямо в лоб, Хольфстенн сбил её с ног. Заклинание пролетело над головами и насмерть впилось в одного из выглянувших из клеток гномов. Остальные замерли на миг, деморализованные, но Йорсон, их командир, приказно гаркнул, взял из рук Дагора топор и велел остальным отнять оружие у врагов – живых или мертвых.

   Хольфстенн кое-как поднялся и огляделся. Смотрители Руамарда, освобожденные, обессиленные, поднимали топоры и булавы, брошенные сгоревшими исчадиями. Выбрав не совсем покореженные, они, как смогли, ринулись в бой. Йорсон врубился первым, за ним еще несколько, а последний из всех медлил. Сделал шаг, прислушался, потом еще один – и вдруг подпрыгнул от дрожи в земле. Следующий толчок произошел почти сразу. Враги с обеих сторон зашатались (Данан и Фирин, не сговариваясь, порадовались, что уже либо на спине, либо на заднице), всматриваясь в то, что происходило под ногами. Помещение трещало, словно бурегон бил молниями из недр земли. То ли узнав, то ли почуяв что-то, Йорсон крикнул:

   - Живо сюда!

   Но не успел: последнего из освобожденных смотрителей снес, насадив на рога, даизгар, вынырнувший из расщелины в той части помещения, которой не хватало света от догорающих исчадий. В один стремительный прыжок он ворвался в гущу бойни и угодил прямо на несчастного.

   - Вставай! – рявкнул Хольфстенн, вцепившись Данан в рукав и просто волоком оттаскивая от пола до сидячего положения. Данан тряхнула головой, Стенн для надежности съездил девчонке по щеке. Не особо сильно, но Данан оживилась.

   - Помоги мне встать. – Она протянула руку. Стенн потянул вверх.

   Второй даизгар, похожий на быка на двух ногах, с мордой, как у самого жуткого демона, вторгся в побоище вслед за первым.

   - Соберитесь! – командовал Йорсон.

   - Держитесь! – подбадривал Дагор.

   - Будь оно все проклято! – Обливаясь потом, метался в пылу сражения Борво.

   Теократ сплел ядовито-желтый узор и швырнул непосредственно в Данан, словно ничто другое его в бою не интересовало. Данан, не раздумывая, выставила вперед клинок, надеясь, что и так он сможет поглотить чужую силу – жизненную или магическую. И не ошиблась: клинок расцвел желтым, насытился вплоть до солнечно-огненного, потом изнутри завихрился болезненно зеленым, и на миг Данан почудилось, что она слышит жужжание мух вокруг духовного меча.

   «Видишь, что значит быть темным чародеем?» – спросил голос. Вот же! – выругалась Данан в душе. Только понадеялась, что на сегодня все!

   «Вижу, за что надо убивать темных чародеев!»

   «О-о-о! Надо же! – голос посмеялся, пока Данан пыталась отбиваться от заклятий колдуна вновь наколдованным обрывком барьера, который ей пока не удалось до конца освоить. – Но ты же понимаешь, что и они все тоже это видят?»

   Что за чушь? Никто, кроме неё, не может до конца «видеть» или, вернее, слышать архонта… Или о чем это он? Архонт с готовностью, будто только и ждал момента пояснил:

   «Они тоже видят то, за что во все времена все недалекие ничтожества мечтали нас убивать»

   Что он имеет в виду? На краткий миг Данан замешкалась, оглянулась на поле сражения и… ахнула, невольно уронив клинок острием в пол. Пространство вокруг полнилось трупами исчадий. Часть из них сгорела, другие валялись просто так, третьи – растекались по полу гнусными чернильными лужами. Те, что еще могли двигаться, давали жесткий отпор гномам, несколько сильно раненных пытались добраться до пищи: чтобы восстановить силы, оскверненные ели павших. Среди этого остервенелого пепелища два даизгара месили всех и вся, не разбирая своих и чужих. Они давили ногами уже убитых, бодали, протыкая насквозь еще живых и агрессивных, натужно вопили невыносимым звуком и метались по помещению молниеносными рывками. Фирин пытался удержать их сковывающими чарами, остановить заклинанием Небесного удара или хотя бы зацепить низкопробной молнией. Но все чары отскакивали от дубовых шкур, практически не причиняя урона.

   Однако живые сейчас волновали Данан меньше всего.

   - Что… это…? – прошептала женщина. Это… она сделала? Неужели она? Её Кошмар? Её Увядание? УВЯДАНИЕ?! Почему это клятое колдовство называется Увяданием?! К демонам такую поэзию, это натуральная алчба до крови!

   Чародейка, сглотнув, посмотрела на свой меч. Он был цвета зрелых слив и красиво искрился разномастными багряными всполохами. Не могла же она вытянуть столько жизней? Или что там зиждется в телах исчадий… Ну не могла ведь! Она бы не удержала столько черни в клинке…

   - Данан!

    «Клинке, который был выкован в Доме Кошмар?» – услужливо подсказал голос. И Данан не смогла разобрать – свой собственный, внутренний, тот, который издевается над ней раз за разом сомнительными комментариями, или другой? Голос, которому она одновременно жаждет служить и обладателя которого мечтает прикончить?

   Фирин все еще силился пробить защиту даизгаров, на которых явно болталось какое-то защитное заклинание местного теократа! Время от времени эльф бросал короткие взгляды на Данан, понимая, что ей тоже нужна помощь: девка сама не своя. Сейчас от неё всего можно ожидать.

   - Данан!! – крикнул Стенн громче.

   «Какая разница, в каком из Домов я смогла почувствовать и достать этот меч?! Я бы… – Данан осеклась от ужаса осознания истины и заговорила с таинственным голосом медленнее. – Я бы никогда не смогла удержать столько Пустоты…»

   Темный расхохотался – довольно, радостно, с ликованием.

   «Тогда почему мы так хорошо слышим друг друга?» – спросил архонт тоном, после которого не требовалось никакого ответа. У Данан свинцом сковало горло. Что с ней происходит?!

   - ДАНАН!!! – Хольфстенн толкнул её лицом вниз, не имея других возможностей спасти от очередного заклятия. Едва коснувшись земли, Данан быстро оттолкнула гнома, вскочила на ноги, ориентируясь, где колдун. Но вместо колдуна взгляд поймал несущегося со всей дури даизгара.

   Не такого, как тот, успела подумать чародейка. Тот был поднят из мертвых, а этот – живой. С трухлявой кожей, отвратительно смердящий, но живой. Впрочем, какая разница – Данан попыталась поднять руки, чтобы защититься хоть чем-то, но сотканный из магии меч отяжелел.

   Значит, она следующая в перечне за Редгаром? Хорошо, что Дей остался наверху.

   Данан успела немного развернуть грудь в надежде распрямиться и встретить смерть лицом к лицу, однако и тут не удалось закончить: морда даизгара появилась в самой близи от неё за долю секунды. Он занес когтистую лапу, силы которой хватило бы, чтобы раскрошить её хребет в кашицу. И – застыл. С интересом поглядел на занесенную руку, опустил, приблизил к лицу ладонь. Дернулся назад и вперед, мечась между инстинктом, что требовал кинуться вперед, и здравым смыслом, что по непонятным причинам шептал: лучше отступить.

   Стенн тут же прыгнул вперед, перекатился, заходя даизгару за спину и занося секиру. Они потом разберутся, почему чудище передумало убивать, а пока надо свалить его. Впрочем, Стенну не пришлось делать этого в одиночку: взмыв на человеческий рост, Жал вонзился даизгару в спину двумя кинжалами и стал продвигаться вверх, словно штурмуя гору. Втыкая клинки по рукоять, эльф взобрался в голове под истошные вопли чудовища. Даизгар дергался и крутился, но цепкий и ловкий Жал ухитрялся держаться и, раскачиваясь, дырявить монстра все выше. Пока не пронзил одним ударом основание черепа, а другим, заведя руку сбоку, – глаз.

   Данан сглотнула, почувствовав, что еще немного – и она бы грохнулась в обморок. Промчалась взглядом в поисках чудотворца: Фирин, наконец, совладал с их непробиваемой броней!

   - Честное слово, чуть не обоссался, – признался Стенн Жалу. Тот, отряхиваясь, поднялся на ноги. И хотя эльф сделал привычное пружинистое движение, стало очевидно, что легкости в нем уже ни на грош. Устал!

   Видя умирающее чудище, Данан вытянула остатки сил и из него – на этот раз не мечом, а рукой, чтобы насытить саму себя и с помощью чужих сил поднять свой духовный меч. Свой ведь? Тряхнув головой, чародейка повернулась к теократу, на ходу швыряя огненное заклятие. Маг не отбивался. Огненный всполох, достигнув колдуна, разошелся в две стороны, как вода о волнорез. Колдун больше не смотрел на Данан. Он почему-то уставился в сторону Фирина и медленно, но неуклонно пошел к нему.

   «Вал’аритар», – позвал он за собой гномов-исчадий. От этих слов они разъярились, как берсеркеры, и бросились на защитников Руамарда с утроенной прытью. А Данан, Борво и другие смотрители Пустоты схватились за головы.

   «Дхар сагунр!» – повелел теократ, и оставшийся даизгар взревел, бросаясь на Борво. Тот успел отпрыгнуть в сторону, кувыркаясь по каменному полу. За спиной Борво замешкался руамардский гном, и даизгар лапами разорвал Корда надвое.

   «Орбос тха’эремис!» – потребовал колдун, и остатки пламени от заклинаний Данан взвились с новой силой, не давая самой чародейке и Хольфстенну воспользоваться случаем и подобраться к теократу из-за спины. Последний обогнул гущу сражения гибко, как поток ветра. Остановился и разглядел Фирина – того, кто был повинен в смерти его стража-даизгара. Эльфа не держали ноги. Он пытался подняться, упираясь в наполовину раздолбанную стену плечом, заваливаясь спиной и головой, помогая себе одной рукой и одновременно выталкивая себя от земли посохом. Но выглядел откровенно смертником.

   У Данан сжалось сердце: она должна ему жизнь.

   - Ты, тварь! – крикнула Данан, вливая в чародейский клинок остаток сил, чтобы он засиял ярче и привлек внимание нечисти. Теократ дрогнул: приказ хозяина шел вразрез с обычным голодом исчадий, который велел переключиться на Данан и сожрать, разодрать, высосать все до дна! Данан попыталась применить Увядание к теократу, но, стоило протянуть руку, и её всю передернуло, отшвыривая назад. В последнем всплеске самосохранения тело подсказало чародейке, что еще одну крупицу Пустоты она не удержит. В висок ударило с такой силой, словно это была не скверна, а кувалда. Из уха потекла кровь. Данан дотронулась и поняла, что очень хочет, чтобы это была обычная кровь. Но проверить не рискнула. Вместо этого, не глядя на руки, снова подняла духовный меч.

   Теократ-колдун, утратив интерес к бесноватой чародейке, снова обернулся к Фирину.

   «Тил’илозаль!» – проорал он мысленно. У всех смотрителей в глазах взорвался всполох кровяных искр. Как же больно и громко! Стенн и Дагор, видя, что дело дрянь, рванулись к даизгару. Если мага отвлекла смерть одного монстра, возможно, он заметит гибель и второго? Стенн замахнулся, его секира впилась чудищу в икру. Дагор, прыгнув, наступил Хольфстенну на плечо (тот, хрустя, болезненно крякнул) и вонзил топор даизгару прямо в хребет. Топор застрял в пояснице, даизгар принялся, стеная, ходить туда-сюда, махать лапищами, пытаясь отодрать от себя всех коротышек. Воодушевленные, руамардцы с последними силами впились клинками и секирами в даизгара, стаскивая его на пол и кроша, забивая, будто неугомонную скотину.

   Данан прорвалась к теократу и изо всех сил рубанула, стремясь со спины рассечь проклятого мага с головы до ног. Но вместо того, чтобы разрезать его, клинок треснул и с треском раскололся. Часть лезвия отвалилась и, тихонько звякнув, рассыпалась в воздухе мерцающей крошкой.

   Все, кто шел с Данан прежде, застыли.

   Как так?

   Это ведь всегда было их последним козырем в любых схватках!

   Если клинок его не возьмет, значит, теперь и Жал бесполезен?

   Несколько руамардцев бросились на колдуна с топорами. Первый, чье оружие коснулось колдуна, вспыхнул. Второго, стоило достичь теократа, отбросило замерцавшим на миг багряным полем.

   Гномы, эльфы, люди – остановились кто где. Сипы и хрип вырывались из их легких вместо обычного дыхания. Мышцы жгло, ноги не слушались. Руки плетьми висели перед собой под тяжестью удерживаемого оружия.

   Врагов, кроме мага, не осталось. Но от того, что его нельзя было коснуться, у руамардцев и смотрителей сжимались внутренности. Что делать?!

   Данан оглянулась – посох не пойми где, не найти сейчас. Как могла, без посоха, она растянула огненную печать, заведомо зная, что огнем эту тварь не проймешь. Когда красно-рыжий гребень прошел насквозь, не навредив теократу, Данан в один жест выткала перед собой Покрывало страха и метнула в Фирина, чтобы хоть немного задержать приближение к нему живой расправы. Теократ снова истошно завопил: «Тил’илозаль!», не раскрывая при этом рта и на несколько секунд дезориентируя смотрителей.

   - Не дрейфь, – раздался шепот у Данан над ухом. – Я отвлеку его.

   Жал скользнул мимо, сияя, как белоснежная тень Судьбы. В несколько шагов-прыжков он настиг вражеского колдуна и, влив всю мощь только в конечности, принялся колотить теократа амниритовыми кулаками. У него тоже почти не осталось сил, и эльф, молотя, молился Таренгару Неумолимому, чтобы его смерть, если она заключается в теократе, оказалась быстрой.

   «Сейчас – что?» – судорожно подумала Данан. Чего он ждет? Она больше не может поглощать энергию исчадий, чтобы усилить себя! Её меч раскололся! Поющая Погибель точно будет самым ужасным решением: даже если ударит несерьезно, все равно зацепит своих. Что она должна делать?!

   Барьеры темного чародея трещали и крошились под натиском Жала, и колдуну приходилось наколдовывать раз за разом следующие, растрачивая и силы, и внимание.

   - ДАВАЙ! – заорал Жал так яростно, будто всю жизнь до этого только и делал, что командовал нерадивыми войсками.

   Давай? Давай?! Она бы «дала», если бы было чем.

   «Кем, – поправил её голос архонта. – Здесь мало рабов?»

   - Не смей, – почти со слезами взмолилась женщина.

   - ЭТО ТЫ НЕ СМЕЙ!!! – рявкнул Хольфстенн, на бегу отвешивая Данан натуральный пинок. Данан, оглушенная, обернулась на коротышку.

   «Ну, этого оставь, – посоветовал Темный и размеренно объяснил. – Он заставляет тебя улыбаться».

   Чародейка кивнула с измученным выражением в лице. Оттолкнула Хольфстенна в сторону – не грубо, но настойчиво. Закрыла глаза и повела рукой. Будь что будет, это ведь их король приказал тащиться сюда! И потом: то, за что они ратуют, нужно всей Аэриде…

   Или то, что она делает, не связано с Аэридой?

   Трое руамардцев, которые не были смотрителями Пустоты, свалились замертво, как скошенные колосья. Рука у Данан заалела, её оплело багряными сгустками – следами от сделки с собственной совестью. Она перехватила рукоять клинка, наполняя его чужой нормальной, неоскверненной жизнью. Короткий сколыш длиной в две ладони, оставшийся в руках, не восстановился, но насытился, заискрился.

   - Тащи! – велел Жал, вцепившись в колдуна, пользуясь замешательством того. Значит, эльф жив, осознала чародейка. О, Вечный! Его хоть не задело сколом её меча?! – ТАЩИ! – крикнул громче, и Данан встрепенулась, прозрев и отбросив сомнения. Она сама не могла сказать, как удалось понять эльфа, но послушно потянула вверх, практически слыша, как разрываются кожные ткани, хрящи, как клинок крошит кости грудины, челюсть, перекошенное лицо и череп теократа.

   Колдун зашатался, глаза его расплылись в разные стороны, язык болтался прямо из гортани. Жал отпрыгнул, больше не удерживая монстра. Данан опустила вниз духовный меч, и он тут же распался на тысячи искр. Вечный, сможет ли она поднять его еще хотя бы однажды? Сердце женщины колотилось прямо в горле равно от непередаваемого ужаса и бесконечной усталости человека, пробежавшего на износ путь от города до города.

   Подоспевший Стенн оттащил чародейку за руку подальше. Теократ завис, никем не поддерживаемый, на несколько секунд. И, наконец, грохнулся разделенной надвое мордой в землю, так что внутренности тела и черепа с хлюпаньем вытекли наружу.

   - Ну и вонь! – Стенн тут же выпустил Данан, прикладывая запястье ко рту. – Сиськи Митриас, меня сейчас вырвет! – Он сел на землю.

   Данан хотела бы сказать, что её тоже – от усталости и ужаса того, что она сделала. Но чародейка лишь выскользнула из поддерживающих объятий друга и упала на землю, чувствуя, как немеют мышцы.

   Сквозь пелену недавнего беспамятства начали доноситься голоса. Они звали друг друга по именам, призывали что-то делать. Кажется – поджечь в огне факелы и сжечь все трупы, какие получится – от греха подальше. Пересчитать выживших, опознать убитых… Голосов было много, но для Данан их все перекрывал только один:

   «О! О-о-о!! О-О-О!!! – возликовал архонт у неё в голове. – Воистину! Говорил я тебе, что корм – самое важное, что нужно для колдуна? Встань подле меня! Встань на мою сторону! Встань – и не пожалеешь!»

   - Стенн, – шепотом позвала Данан. – Стенн. – Видя, что друг не оборачивается, Данан потянула за рукав.

   Гном сфокусировался на чародейке: я слушаю.

   - Дай-ка мне по лицу, – шепнула женщина, не желая и не имея сил для очередной дискуссии с Темным.

   Гном в ответ на просьбу выгнул бровь – на большее сил не хватило.

   - В прошлый раз помогло, – объяснила чародейка, пожав плечом.

   Хольфстенн не стал разбираться зачем и что и просто хлестнул подругу по щеке. У той дернулась голова. Гном чуть наклонился вперед, заглядывая в женские глаза.

   - Ну как?

   - Получше, – ответила Данан, прочистив горло. – Исчадия еще не перевелись, – сказала она громче и попыталась встать. Ноги не держали совсем, Жал подоспел с помощью. – Надо выбираться отсюда. Мы нашли смотрителей Руамарда. Как смогли, большего не дано.

   - Надо поспать, – прошелестел Фирин.

   - Надо подохнуть, – внес долю оптимизма Борво. Стенн, сдав Данан на руки Жалу, пошел к товарищу и молча потрепал Борво по плечу: «Как?»

   «Хочу вздернуться», – жестом ответил мужчина.

   - Клянусь, если за это время Дей не нашел ничего стоящего в хрониках, – в сердцах пригрозил Хольфстенн, – я просуну ему промеж ушей веревку и сделаю из его башки фонарь!

   - И не лень тебе, – без чувств осведомился Борво.

   Среди выживших прокатился вздох облегчения. И только Дагор, обреченно мрачнея, выказал сопротивление:

   - Это еще не все. Шахта…

ГЛАВА 8

Батиар Стабальт прислал натуральный кортеж – с поздравлениями, подарками и нравоучениями. Первые означали, что союзник в лице Айонаса ему вполне подходит, последние – что за сокрытие реального положения дел Батиар дочери голову оторвет. Саму Альфстанну, казалось, вообще интересовали только подарки – бусы, серьги, браслеты, сделанные из натуральных камней, серебра, железа и мельхиора. Прошлый опыт знакомства с женщинами снова подмывал Айонаса отнести Стабальт к пустоголовым дурам, если бы не одно «но»: всего несколько дней назад он своими руками развязывал ей платье, пока Альфстанна оправдывалась, почему не может сладить с женской одеждой. С одеждой! Какие уж тут украшения…

   Айонас всматривался в лицо августы. Глаза сияли, как два кристально прозрачных голубых топаза. Может, её радость не от цацек, а от того, что подарки привезли нужные? Или что отец вообще сподобился на дары, а не на плети?

   Разумеется, разбор здоровенного сундука со стабальтским добром проходил в обстановке досмотра – в кабинете Брайса Молдвинна, с присутствием королевы, кучи её собачонок (как Айонас называл всех сколько-нибудь родовитых женщин дворца) и стражи. Были там и мужские украшения, больше из металлов, и, натыкаясь на каждое, Альфстанна с восхищением втискивала в руки мужа.

   Часть украшений Хеледд приметила себе. Она высокомерно поводила головой, поджимала губы, и, дабы смилостивить королеву, Альфстанна презентовала той несколько приглянувшихся бус. От остального Хеледд отмахивалась: серебро? Железо? Мельхиор?! Тьфу! Она королева, владычица! Она не станет носить подобные побрякушки. Да и из камней ей выбрать, кроме топазов, нечего. Другое дело, что парочка её фрейлин (особенно ненавистных Альфстанне) тоже позарились на подаренное молодоженам добро. Особенно на округлые, отполированные до звездного блеска камни. Альфстанна была добра и не жадничала. Все ведь знают, что горная хребтина, пересекающая владения клана Стабальт, богата такими вот залежами, они себе еще наберут!

   - А это еще что? – брезгливо спросила старая фрейлина-горгулья.

   Украшений, как выяснилось, Батиар насыпал только сверху. Ниже сундук на три четверти был забит какими-то валунами: круглыми и овальными, разных цветов и размеров – от грецкого ореха до небольшого капустного кочана. Камни можно было бы принять за морские – по обточенности форм, однако щербинки на стенках шли вразрез с таким предположением.

   Айонас почесал сбоку от рта и с интересом взглянул на Альфстанну – так, как смотрят особо занимательную площадную пьесу, не зная, чего ждать от актеров дальше.

   - Жеоды! – почти визгливо обрадовалась девчонка. Диенар невольно дернул рукой к уху – чего пищать-то?

   - Же… что? – не поняла фрейлина.

   - Жеоды, – поджав губы прояснила Хеледд. – Признаться, натыкалась на описания в документах о вашем наделе, Альфстанна, но прежде не видела. И что, там внутри камни?

   Хотя Хеледд пыталась спрятаться за надменной скукой, глаза королевы светились алчным нетерпением: ну же, открывай скорее! Альфстанна хохотнула – не самое достойное поведение для державной особы. Достала одну сферу, краем глаза заметив, что Айонас тоже смотрит с неприкрытым любопытством. Значит, тоже не в курсе. Это по-своему умилило молодую августу, ей захотелось прежде всего показать жеоду Диенару. Оглянувшись на мужа, она демонстративно повернула тяжелые створки камня по заведомо произведенному распилу. Замерла на миг, наслаждаясь вожделенными взглядами собравшихся. Чем больше она медлила, тем сильнее нарастало напряжение в комнате. Айонас, не выдержав первым, перевел глаза на лицо Стабальт и изумился: её глаза откровенно смеялись над происходящим. Похоже, Альфстанна предвкушала разочарование королевы с тем же наслаждением, с которым идут на запах любимого блюда.

   Стабальт развела руки. Еще до того, как прокатился общий досадливый выдох, августа заметила, как поплыло вниз лицо Хеледд. О, за то, чтобы повторно увидеть сие зрелище, Стабальт была готова даже повторно пережить плеть.

   Из жеоды вопреки ожиданиям присутствующих не посыпались, сверкая огнями всех цветов, граненные бриллианты, рубины и изумруды. А просто торчали две кристаллические щетки из мелких камушков темно-серого и черного цветов.

   - Это что, шутка? – недовольно спросила фрейлина-карга, уловив настроение своей госпожи.

   - Это морион! – с гордостью сообщила Альфстанна. – Он благоприятен для дыхания, незаменим при простуде и еще при родах, чтобы ребенок наверняка задышал, – с небывалым энтузиазмом взялась за просвещение Альфстанна. Королева и Брайс уставились на неё, как на диковинную обезьяну, фрейлины – как на больную, и только Диенар наблюдал с неожиданным, но скрываемым удовольствием.

   - Тут должны быть и другие! – Альфстанна с яростью взялась открывать одну за другой все жеоды, показывая кристаллы всех цветов и обзывая их цитринами, турмалинами, кварцитами и еще не пойми какими словами. Долго рассказывала про какой-то сине-черный, говорила, что это «соколиный глаз», и подходит ей лучше всего, потому что она любит охоту. Айонас подумал, что ей подойдет тот, который Стабальт назвала авантюрином: у неё ведь в самом деле обнаружилось тут, в столице, какое-то незатупляемое шило в заднице!

   Девчонка перебросилась на аметисты, показывая и сиреневые, и зеленоватые.

   - Этот камень благоприятен для женского здоровья, – доверительно поведала августа королеве, для надежности даже немного понизив голос. – И еще символизирует верность в любви, – сказала она и бросила полный обожания взгляд на Айонаса. Того перекосило, и он с испуганной физиономией отступил на шаг.

   Зато в комнате грохнул хохот. Брайс ржал громче всех, сложившись вдвое. Женщины противно хихикали, Хеледд держалась за живот и смеялась до слез. Альфстанна надула губы и попыталась продолжить рассказ. А Айонас во всем этом спектакле почувствовал себя козлом.

   Были еще яшмы, агаты, гранаты, бирюза. Наблюдая за происходящим, Айонас видел, как белеет Хеледд и краснеет Брайс. Ох, их все достало! Сами уже не рады, что решили потрошить сундук Батиара в личном присутствии. Кто ж знал, что Стабальтам до сих пор не приелись добываемые стекляшки!

   Хеледд перебила Альфстанну посреди бурного рассказа о том, как полезны для рожениц агаты и как селенит потом помогает прийти в себя. В их краях все женщины об этом знают… Хеледд взвизгнула, спросив, где августа намерена обрабатывать эти камни в украшения. Альфстанна вытаращилась на королеву, как на изверга, который только что сознался, что ночами потрошит грудничков и устраивает гадания по их печени. Она любовно прижала к себе половину жеоды (спилом к себе) и с гордостью заявила, что будет использовать дары строго по назначению. Они – не для украшений. Они – для гармонии с собой и её счастливой супружеской жизни. И чтобы её муж, Айонас, наверняка выжил в битвах с парталанцами, когда будет выдавливать заразу вторжения из земель Даэрдина. И еще, чтобы образумился и был верным – не зря же у неё столько аметистов!

   Поскольку никто на это не отозвался, Альфстанна вернулась к прежнему занятию, расхваливая жеоды на все лады. Здоровенные непривлекательные булыжники оказались никому неинтересны. Кроме самой Альфстанны, которая, не унимаясь, перечисляла магические свойства их содержимого, едва ли не дергая при этом королеву за рукав. Мол, смотрите, какая красота, ваше величество! А вот это вообще редкость! А вот это нужно, чтобы колени не болели! А вот это кладут под кровать, чтобы…

   Хеледд насилу вытолкала Альфстанну за дверь, велев страже отнести «это убожество» молодоженам в спальню, чтоб «глаза не видели». Альфстанна уходила обиженная, а вот у Айонаса, шагавшего следом, от сдерживаемого хохота дрожали плечи и катились слезы.

   Когда Айонас и Альфстанна уединились в покое, всякое веселье сползло с лица последней. Она не выглядела озлобленной на королеву – скорее, усталой.

   - Помогите мне, – сказала Альфстанна тоном, которым обычно разговаривала с Толгриммом и остальными. Она попыталась потащить сундук с подарками внутрь, но едва сдвинула с места. Айонас включился тут же.

   Когда август расположил кладезь, Альфстанна откинула крышку и начала снова разбирать каменные сферы на полушария, расставляя половинки в хаотичном порядке.

   - Помочь расставить эти штуки где попало? – услужливо предложил Айонас.

   - Нет, лучше… лучшей не трогай, – ответила девушка, даже не обратив внимание на первое в его адрес «ты».

   Айонас, напротив, приметил и улыбнулся: если ткнуть сейчас Альфстанну в это носом даже с самыми благими намерениями, девчонка наверняка зардеется, собьется с мысли, начнет мямлить какую-нибудь белиберду. Момент будет разрушен, а Айонас этого не хотел.

   Пока Альфстанна примерялась, куда еще поставить какой-нибудь полезный самоцвет, Айонас таращился на жеоды, переворачивая, рассматривая под разными углами кристаллики внутри – то прозрачные, то почти неразличимые от цвета горной породы. Часть камней была ясно определимая – цитрин и все тут! Часть – непонятного происхождения: вроде желтые кристаллы, а растут из породы совсем иначе, мутные и плотные, как застывший лимонный сок, а вон – вообще никакие не кристаллы, так, кусок красно-черный мерцающей штуки. Из некоторых сфер, стоило коснуться, сыпался какой-то порошок – то черный и поблескивающий, то серебристый и легкий. Их Айонас открывать не стал и предпочел в самом деле больше не трогать.

   Диенар посмотрел на Альфстанну, с облегчением отметил, что та занята пристраиванием в изголовье кровати очередной каменюки и на него не смотрит. Он устроился за туалетным столом.

   Расставив по комнате несколько жеод, Альфстанна захлопнула сундук и уселась на крышку, расставив ноги, как солдат на привалочном валуне. Оперлась в колени локтями и взглянула на мужчину.

   - Нам нужен повод для праздника. – Её интонации вернули рабочий настрой: хватит спектаклей и полумер.

   - Думаю, его нужно устроить до того, как привезут весть, что Эйнсел скрутил Ллейда, – согласился Айонас. Стабальт кивнула. – Итак, как мы вытащим Аберта Вектимара?

   Девушка поглядела на августа задумчиво.

   - У меня есть снотворное. Аберта я возьму на себя.

   - С ума сошла?! – мгновенно возмутился Айонас. – Или тебе все-таки свербит быть героем, да?

   - Я была в темницах дворца и примерно помню, что там и где. А, главное, помню, где держат Аберта.

   - Так расскажи мне! Или Толгримму! Или пусть тот поручит гонцам Батиара… Не смей лезть туда снова, Альфстанна! – Айонас, переполняемый негодованием, вскочил на ноги, зашагал из стороны в сторону. Не хватало подпускать её в такое место!

   - Айонас, послушайте, пожалуйста, – тихо попросила девушка. – Сядьте и послушайте! – взмолилась она, вскинув полные муки глаза. Айонас одновременно испытал желание рыкнуть на девчонку, как частенько прежде – на дочь, и желание приблизиться и сесть у ног молодой августы.

   Сел он в итоге на кровать и, словно ударом молота на наковальне, припечатал:

   - Дай снотворное мне и даже не спорь, Стабальт.

   Альфстанна застыла на несколько секунд. Что ж, если он так хочет заняться освобождением Вектимара лично, пусть. Она найдет себе работу. Все-таки хорошо, что в душе, несмотря на все уверения в обратном, Айонас остается мужчиной, который не ставит женщин в ни во что. Или это просто забота?

   По её лицу ничего нельзя было прочесть, и у Айонаса отлегло от сердца, когда девушка выдохнула:

   - Хорошо.

   Диенар, удовлетворившись, снова уселся за столик и демонстративно поерзал: говори!

   - Сможете пожертвовать своих людей для драки? Такой, посерьезней? – Чтобы подчеркнуть степень упомянутой серьезности, Альфстанна невольно сжала кулак.

   Айонас несколько удивился.

   - Ого! – хмыкнул он. – Ну, как говорится, какой пир без драки, если я правильно понял. Ладно, не вопрос. А с кем драться будем? Мы же вроде решили усыпить стражников в темнице?

   - С моей охраной.

   Айонас заржал в голос – так, что дрогнули стены.

   - С этой скрюченной каргой-фрейлиной?! Ох, В-в-вечный! Мои ребята такого не выдержат, чес’слово!

   Августа не смогла устоять перед заразительным обаянием мужчины и улыбнулась тоже. Но ответ все равно поразил:

   - С Толгриммом.

   Стабальт и Диенар раздумывали над поводом для праздника ночь напролет. Самым простым решением казалось объявить о беременности Альфстанны и потом спустя время каким-нибудь чудом разыграть выкидыш. Айонас от идеи страшно завелся. В актерском таланте напарницы он уже не сомневался, а, будучи отцом двоих детей, мог дать пару советов. Ну, во-первых, бешенная неугомонность Альфстанны несколькими днями ранее, с которой она искала острых ощущений по всем караулкам, вполне часто случается у женщин на ранних сроках. С перепадами настроения и особой меланхоличностью Стабальт наверняка справится и без дополнительной помощи, посмеивался август. Оставалось только подправить очевидные внешние признаки – тошноту и грудь. Тошнота обеспечивалась у Альфстанны по щелчку пальцев – девчонка прежде обмолвилась о наличии у нее не только сонного зелья, но и какой-то тошнотворной едкой смеси.

   Что до остального, осмотревшись в комнате, мужчина схватил ближе всего примощённую половину жеоды и, поймав Альфстанну за руку, приложил ей каменное полушарие на грудь. Друзой внутрь, чтобы торчало, как положено.

   - Ну вот, – самодовольно оскалился мужчина, – засунем тебе эти штуки под платье и готово! Они ж еще и тяжеленые! Как раз будто набухли и отекли! И походка изменится, как положено, не будешь такой бойкой. Ух, будут сиськи! Всем на зависть!

   Альфстанна оторопела и только через несколько секунд смогла ответить:

   - Думаете?

   - Уверен! – Айонас заглянул в голубые глаза девчонки. – Ты даже не представляешь, Стабальт, как все мужики обожают женскую грудь.

   Губы Альфстанны, наконец, тоже изогнулись в мимолетной улыбке, а глаза блеснули полюбившимся Айонасу озорством.

   - Это у вас с детства, – тоном знатока сказала августа.

   Теперь на мгновение обмер Диенар – а потом зашелся смехом и… почувствовал себя счастливым.

   Несмотря на все усилия Айонаса, изображать беременность Альфстанны было идеей крайне рискованной: мало того, что сомнительно, так и вседворцового гуляния из такой новости не сделаешь. Не придумав ничего лучше, августы легли отдыхать глубоко под утро, так что на другой день проспали за полдень. «Как и следует высшей знати», – позевывая, пробормотал спросонья Айонас. Альфстанна, лохматая, опухшая, утерла рукой слюни у рта и даже поленилась думать, что она-де – высшая знать.

   В тот день их особо не трогали – во-первых, бурная влюбленность Альфстанны в новоявленного супруга резко встала всем поперек горла: пока её в комнате развлекает Айонас, весь остальной люд во дворце живет спокойно. Во-вторых, таким путем по коридорам не шатался Айонас «с торчащим другом, которого некуда деть». Знать тихонько посмеивалась: может, эти каменные шары Альфстанны в самом деле имеют какую-то магическую силу, раз животина вроде Диенара угомонилась и довольствуется теперь только супругой? В-третьих, Молдвинны и иже с ними будто на что-то отвлеклись. «Диенаров» это устраивало: появилось время подготовиться, все продумать тайком – с тем самым мальчишкой с кухонь – передать распоряжения ребятам, затаившемся в столице.

   Днем Стабальт попросила сводить её на конюшню. Тут по-прежнему под видом конюхов трудились боевые молодцы Толгримма, но самого его не оказалось. Альфстанна – август видел – расстроилась. Очевидно, она надеялась объяснить детали замысла первому мечу в охране лично, чем передавать через кого-то. Да и… тоска. Альфстанна поняла, что с того дня, как отец назначил её наследницей, они с Толгриммом расставались разве что в темницах у Лаудана и тут, во дворце. Встретить его сейчас значило бы, что все идет относительно нормально или даже – по плану.

   Который они с Айонасом пока не продумали в главной, «отправной» детали.

   Им нужен был праздник.

   И когда к вечеру этого дня все варианты иссякли, к ним в комнату явились фрейлины и сообщили, что завтра во дворце состоится празднование дня рождения побратима главнокомандующего. Продий Девирн, доверенное лицо королевы, готовился разменять шестой десяток.

   Дагор, обреченно мрачнея, выказал сопротивление:

   - Это еще не все. Шахта…

   - Проиграна, – отрезал Йорсон. – Мы сделали без вас что могли, и вон, к чему это привело, – он кивнул в сторону, указывая на десятки трупов вокруг.

   Йорсон, высокий для гнома светловолосый воин с горящими огнем глазами, подошел к Дагору и молча пожал ему руку. Потом встал напротив Данан и остальных и обмолвился:

   - Я Йорсон из дома Улбейн, лорд-командор Смотрителей Пустоты в Руамарде, благодарю вас за помощь в нашем освобождении.

   Данан представилась сидя.

   - Мы смотрители из Даэрдина, наш командор погиб под Талнахом, а состав практически полностью истреблен. Я Данан, это Борво, – движение головы чародейка указала на товарища. – Сегодня всех нас слишком мало, чтобы действовать в одиночку. Каждая смотрительская жизнь стоит вдесятеро больше обычного.

   - Воистину, – отозвался Йорсон, и они пожали руки.

   - Что с ними случилось? – шепотом, как и прежде, спросил Фирин. Взгляд его блуждал по трупам вокруг.

   - И что вообще здесь случилось? – спросил Борво, располагаясь рядом с Хольфстенном. – Очень хотелось бы знать.

   Спустя пару минут небольшим полукругом сидели все. Хольфстенн с любопытством осматривал помещение. Лишенное колдуна и высвеченное чародейским огнем, оно предстало буквально во всем величии. Это было громадное здание, поделенное на несколько отсеков. Видимо, в давние времена постройка ушла вглубь – от времени или колдовства, – и на её «голове» гномы отстроили новые королевства. Возможно, это место соорудили в период гегемонии Ас-Хаггардской империи, и после её падения гномам хотелось забыть о периоде рабства. А, может, возвели еще раньше, и именно Ас-Хаггард постарался стереть рабам-гномам память об их былом достоянии. Ясно было одно: здание едва ли в полном смысле предназначалось для жизни.

   - Думаю, – протянул Фирин, осматриваясь тоже, – когда-то это был храм.

   - Или вроде того, – согласно кивнул Стенн.

   - Так все-таки, – Борво с курса не сбивался. – Расскажете по порядку, за каким демоном вы вообще сюда сунулись?

   Смотрители Пустоты Руамарда не стали увиливать. Йорсон взял слово.

   - Думаю, Даг Борода рассказал вам основное. Когда пропали шахтеры, сюда спустился отряд, потому что патрульные слышали голоса. Потом еще и еще. Когда король подключил нас, мы тоже слышали их. Они звали ужасно отчаянно, и мы торопились. Но когда, наконец, спустились… – Йорсон осекся. Обвел пространство взглядом, каким полководец смотрит с холма на полное разора поле после сражения. – Мы слышали голоса не гномов. Точнее, они больше не были гномами.

   Данан потупила взгляд, размышляя. Борво тем временем обратился к Йорсону:

   - Можно как-то обратить здорового гнома в исчадие Пустоты?

   - Легко, – отозвался лорд-командор. – Главное погрызть не до смерти и подкусывать регулярно, до полного обращения.

   - Основная сложность, видимо, – сообразил Борво, – не сожрать сразу целиком.

   Йорсон вместо прямого подтверждения хмыкнул.

   - Слышу голос смотрителя. Знакомый голод, не так ли? И тем не менее, почти в каждом из них осталась последняя крупица гнома. Они так и не стали исчадиями до конца. Во всяком случае, до сегодня.

   - А вы как смогли остаться нормальными? – спросил Дагор.

   Йорсон повел плечом.

   - Мы смотрители. У нас в крови уже есть Пустота, мы можем сопротивляться этому. По крайней мере, какое-то время, – добавил гном невесело.

   - Иначе, втянув столько порчи исчадий, Данан примкнула бы к ним еще на входе сюда, – вслух уяснил Фирин.

   Чародейка захотела усмехнуться: «Так и есть», – но предпочла промолчать. Она незаметно расположилась у сидящего Жала между ног, припав спиной к эльфийской груди. Сам убийца привалился к остаткам узилища руамардских смотрителей.

   - И все-таки, когда мы встретились, ты сказал, что вас восемь, – насупился Дагор. – Было больше.

   Йорсон медленно закивал.

   - Двадцать два смотрителя, из которых выжило шесть. И еще двое присоединились к нам… в процессе.

   - Как эт… – только начал спрашивать Фирин, как Данан наклонилась, перебивая:

   - Вы смогли обратить их прямо тут?!

   - Было бы что сложного, – не особенно довольно фыркнул Йорсон.

   - Они были в отряде помощи пропавшим, но не продвинулись далеко в помощи остальным и бежали назад, к транспортеру. Прятались, как у мамки под юбкой, – отрекомендовал один из давних сторонников Йорсона и покосился на новичков. – Благородные сынки, что с них взять.

   - Благородные? – со скрываемым интересом спросил Хольфстенн.

   - Аенгус Меддра, – представился один.

   - Пальзар Трейн, – вставил второй.

   - Отец меня убьет, когда узнает, что я стал Смотрителем, – сокрушился Аенгус.

   - А я думал, когда узнает, что, спасая шкуру, ты бросил товарищей и сдрейфил, – высокомерно заметил еще один смотритель.

   - Слушайте, я не горжусь этим, – вспылил Аенгус. – Но, в отличие от оголтелых рубак, которые были здесь прежде, мы, во всяком случае, выжили и не обернулись против своих же!

   Жал, выглядывая из-за плеча Данан, чуть подался вперед и вкрадчиво спросил:

   - Твой отец, говоришь? Это ли не благородный сэр Эдрик?

   - ГЛАВА королевского совета Эдрик Меддра, – с достоинством сообщил Аенгус. – И у него на меня точно были другие планы.

   Йорсон косился на говорившего, пока тот не заткнулся.

   - В смотрителях Пустоты всегда остро не хватает ребят, – сказал командор тоном бесконечного оправдания: мол, на безрыбье, как известно, и рак хвостат.

   - К слову о транспортере, – заговорил Хольфстенн и показательно поднялся на ноги.

   - Пожалуй, да, – согласился Йорсон. – Если перевели дух, пойдемте. Здесь небезопасно.

   Жал что-то прошелестел Данан на ухо, отчего та покрылась мурашками. Она кивнула и тоже начала вставать. Кое-как. Эльф поддерживал.

   Все смотрители, включая руамардских, выдвинулись первыми. Борво шел рядом с Данан. Жал, окинув состав оценивающим взглядом, насчитал двадцать четыре бойца – вместо положенных сорока семи, если учитывать спасенных смотрителей. Так себе результат.

   - Почему, если он не смог обратить вас, он не убил? – разумно спросил Хольфстенн, когда вся процессия так или иначе направилась назад к транспортеру.

   - Он – это архонт или местный колдун? – риторически спросил один из гномов Дагора.

   - Потому что мы были отличным кормом, – сухо отозвался Йорсон. – Поскольку от наших соглядатаев напрямую зависело, что они будут жрать и как надолго нас хватит, они защищали нас с особенным упорством и расходовали с особой рачительностью.

   - Значит, он это нарочно, – пробормотала Данан под нос, не заметив, что вообще высказалась вслух.

   - То есть они просто охраняли тут все? – не мог до конца разобраться Борво, и, справедливости ради, не он один. – Какой вообще был смысл занимать амниритовую шахту?

   Йорсон покосился на бугая с большим интересом.

   - Тебе это может показаться весьма неожиданным, но, – неспешно проговорил он тоном, за которым слышалось хорошенько припрятанная ехидность, – ради амнирита.

   - И на кой ему амнирит? – всунулся с расспросами Дагор. Мало ли, вдруг вызнает что полезное для короля.

   - Чтобы получить сферы? – разумно предположил Борво. – Я ведь правильно понимаю, что сферы – это чистый амнирит?

   - Спрессованный, – кивнул Фирин. – Может, в самом деле ради сфер – с ним ведь явно никто не поделится за просто так.

   - Он мог бы уничтожить любую Цитадель Тайн, как уничтожил Лейфендель, – рассуждал Хольфстенн. – Уничтожить и отнять сферы самостоятельно. Столько, сколько найдет. Ну, или под страхом уничтожения вытрясти их с любых артефакторов и магистров.

   Дагор и его ребята, мерно перебирая ногами, прислушивались, стараясь не ввязываться в разговор. Верный подданный, Дагор многому научился у своего владыки в опасное время, а особенно – наблюдать молча, чтобы использовать потом все узнанное себе во благо. Чем бы благо сие ни обернулось для остальных.

   Данан застыла, едва занеся ногу для следующего шага. Хольфстенн, ротозействовавший по сторонам, тут же впечатался чародейке в спину.

   - Данан? – позвал Жал.

   - Не мог, – оглушенно шепнула чародейка.

   - Данан, проклятье. – Стенн потер лоб. – Чего ты там бормочешь?

   Чародейка резко обернулась и сказала тихо и твердо:

   - Он не мог уничтожить ни одну из Цитаделей Тайн.

   Хольфстенн скептически выгнул брови: да ну?

   - Город смог, а цитадель – нет?

   - Нет, – припечатала Данан, возобновляя движение. Жал изучал её профиль и видел, как за высоким лбом проносятся тысячи мыслей, которые вот-вот сложатся в одну картину. Чародейка ускорилась со всех ног. – Быстрее к завалу!

   - Данан, ты можешь объяснить хотя бы по-человечески? Я уж не прошу по-гномски…

   - Я пока не уверена, надо добраться до завала, – прошелестела чародейка, переходя на бег. Для той, у которой еще мгновение назад едва хватало сил, чтобы попросту переставлять ноги, изменение выглядело разительным. Хольфстенн едва не крикнул, чтобы Таламрин не переломала конечности в темноте, но опомнился: остатки пожара все еще освещали путь. К тому же, Данан на ходу, не задумываясь, развесила огоньки.

   - Не так быстро, – прошептал Жал чародейке. – Не стоит растрачивать силы напрасно, милая. Все измотаны, некоторые ранены. Исчадия, ты сама сказала, еще не перевелись в округе, а завал никуда не денется.

   Данан кивнула, заставляя себя внять голосу разума. Перейти на шаг далось легко: чародейку мучила одышка, в ушах клокотала кровь.

   - Хвала Митриас, хоть кто-то имеет на неё достаточное воздействие, – заметил Борво, поравнявшись со Стенном. – Порой я даже рад, что она оставила его при себе.

   - Да что говорить, у нас все вменяемые, кроме неё, – посмеялся Стенн. – Правда, Фирин? – спросил Стенн и жестом подозвал колдуна к себе.

   Фирин выглядел не бог весть как, но все-таки телепался со всеми. На провокационные вопросы он предпочел не отвечать.

   - Интересно, а мы сможем пройти тот завал еще раз? – озадачился Борво. – Или снова придется повторять ритуал?

   Стенн пожал плечами, а потом заметно оживился.

   - Кстати, все хотел спросить, – начал он. – Как ты сообразил насчет крови? Ну там, на проходе через завал?

   - Теократы, – выдохнул Фирин одним словом. Вскоре, увидев, что Стенна и Борво ответ не удовлетворил, да и руамардцы проявили существенный интерес, Фирин постарался собраться с силами для ответа. Идти и говорить одновременно давалось с трудом. – Тот завал сильно походил на результат колдовства, а то, что мы запихали в него кристаллы, было похоже на начало ритуала. Все маги, в первую очередь, полагаются на те чары, в которых абсолютно уверены. Отличный пример – Данан.

   Стенн сообразил мгновенно:

   - Швыряется Увяданием уже даже без печати! – воскликнул он.

   Фирин кивнул и попытался восстановить дыхание, прежде, чем продолжить.

   - Рассудив так, я прикинул, какие ритуалы могли быть естественным явлением для теократов. Явно ведь те, которые первыми попали под табу, едва церковь святой Митриас вообще появилась.

   - Жертвоприношения крови! – Первым сообразил Йорсон. Он прибавил шагу и поравнялся с компанией.

   - За это обыватели до сих пор боятся магов больше всего. Вам ведь упорно кажется, что непременно каждый маг в тайне что-то такое и вытворяет, – бесцветно прокомментировал Фирин.

   - Звучит ужасно занудно, – не остался в долгу Стенн.

   Они цепочкой один за другим преодолели завал. Вопреки опасениям, ритуал, свершенный на входе, все еще пропускал их – в обе стороны. Данан снова остановилась и развесила вокруг огоньки, насыщая пространство светом.

   - Фирин, если можешь, помоги, – попросила женщина. – И достаньте кристаллы, – обратилась к руамардцам.

   Те с некоторым недоверием покосились на Дагора и Йорсона, которые остались за старших. Получив добро, руамардцы вынули наружу семь кристаллов – все, что осталось. Вместе с огнями Данан их хватило, чтобы выхватить у тьмы внушительную площадь. Фирин, однако, на призыв Данан не откликнулся и от участия в освещении воздержался.

   - Не гаснет… – протянул Дагор.

   - Погоди-ка! Уже ведь давно свет вокруг не гаснет! – воскликнул Йорсон, только сейчас сообразив, что они уже почти полчаса идут, освещая себе путь.

   - И никогда не гас, – сокровенно изрекла Данан. – Маг, которого мы убили, принадлежал двум школам: Дому Чар и Дому Иллюзий.

   - Дом Чар – это ж телемант вроде, да? – уточнил Борво. – Это похоже на истину.

   - Огонь его не брал, – подтвердил Фирин.

   - В отличие от меня, – пожаловался Стенн.

   - … да и на даизгарах были такие щиты, что мне едва удалось замедлить их.

   - Интересно, как, – протянул Йорсон тоном, в котором слышалась зависть: без разницы как, он бы тоже так хотел.

   - С Чарами ясно, но Иллюзии? – Фирин обошел Данан и уставился ей в лицо. – Ты уверена?

   - Уверена, – отозвалась Данан. – Свет здесь никогда не гас, только нам так казалось. Вспомните, сначала мы были далеко, и у нас потухли только факелы. На это еще хватало отголосков чар, которые докатывались до транспортера. Обычное, немагическое пламя – много ли надо сил, чтобы его потушить? – Данан хмыкнула так показательно, чтобы всем стало ясно: плевое дело. – Но чем ближе к источнику заклинания мы становились, тем сильнее была его мощь и тем настойчивее гасли все источники света. Мы были во тьме, при том что исчадия безошибочно знали, где мы находимся. Йорсон? – оглянулась женщина. – Исчадия Пустоты могут видеть в темноте?

   - Их зрение острее обычного, они неплохо ориентируются в полумраке, но в кромешной тьме – нет, не видят. Они спасаются или факелами, или лавой огненных недр, или движутся на всплески магической силы.

   Происходящее не укладывалось в голове собравшихся прежде всего тем, что было неясно, куда чародейка клонит.

   - И все-таки, Данан, – произнёс Фирин. – Этот завал был состряпан из кучи валунов. Спаять куски горной породы – не слишком похоже на магию иллюзиониста.

   Женщина, супясь, кивнула несколько раз. Обернулась к стене, которую они только что преодолели. Приблизилась, рукой привлекая огоньки как можно ближе, чтобы видеть каждую черточку. Положила ладонь – и от неё во все стороны разошлось короткое сияние стального цвета. Заклинание Развеяния, – безошибочно опознал Фирин, наблюдая, как чародейка пошла вдоль стены, ведя по ней ладонью. Вдруг остановилась – нащупала погруженный ими ранее кристалл. Легким движением пальца и с абсолютной уверенностью ковырнула – и тот безо всяких усилий выпал.

   - Какой завал? – спросила чародейка, поднимая голову и наблюдая, как стена, прежде ставшая столь сложным препятствием на пути, исчезает. Среди собравшихся недружным хором прокатился изумленный выдох. Фирин отмер первым и поравнялся с Данан.

   - Значит, когда мы подошли достаточно близко и заставили теократа переключиться с поддержания иллюзии на активную защиту пленников, твои огненные заклинания и начали действовать?

   Данан качнула головой безмолвно: да, исчадия стали действительно гореть, только когда местному колдуну было уже не до иллюзий и защиты полчищ барьерами.

   - То есть голоса, за которыми мы шли… – растерянно протянул Аенгус Меддра.

   - Были голосами исчадий. С самого начала. Здесь не выжил ни один гном из тех, кто спустился до смотрителей Пустоты.

   - Кроме нас, – припечатал Аенгус. Данан обернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.

   - Да, – согласилась чародейка. Она приблизилась к руамардцу, положила ладонь на плечо, потом нашла глаза Жала. Эльф, задержавшись на несколько секунд, кивнул.

   Аенгус внезапно задрожал, открыл рот, хватая воздух, потом вцепился Данан в руку и гортанно зарычал. Ладонь чародейки словно приросла, и чем сильнее пытался Аенгус отодрать её, тем смертоноснее становилось касание. Напуганные происходящим, руамардцы не сразу сориентировались. Пальзар, его друг, бросился на выручку, но Жал метнул гному в голень кинжал и быстро настиг со спины.

   - Что происходит?! – воскликнул Дагор, стаскивая с плеча секиру.

   Аенгус схватился обеими руками за горло, потом начал драть грудь. А затем упал – замертво. Данан снова взглянула на Жала. Тот поймал Пальзара, второго новообращенного, одной рукой за подбородок, другой обхватил затылок и уперся локтем в гномье плечо. Крутанул до хруста и отпустил падать на пол.

   - ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?! – заорал Дагор.

   - Данан, серьезно, – протянул Борво. – Что происходит?

   Только Хольфстенн и Жал не задавали вопросов. И Фирин, которому судьбы гномов были откровенно по боку.

   Данан, не оглядываясь на остальных, сжала кулак. Вытянутая жизнь лечила её собственные раны, впитываясь в руку узором, повторяющим расположение вен и артерий. Почувствовав себя бодрее, Данан все-таки помотала головой, словно вытряхивая из ушей чужие увещевания: поглощение жизни обычного гнома – это одно, а поглощение смотрителя все-таки немного хуже, ибо в каждом смотрителе есть хотя бы капля Пустоты.

   Чародейка села рядом с убитым, быстро осмотрела и облапала: вывернула карманы, расстегнула пряжку ремня. Помогавший Хольфстенн на этом моменте двусмысленно хихикнул, но быстро умолк. Жал повторял все то же самое со вторым трупом, справляясь в одиночку. Наконец, женщина действительно отодрала пряжку от ремня, взяла топор Аенгуса, тут же передав Стенну, и нашарила какой-то фамильный знак в личных вещах. Эйтианец со своей жертвы стащил, словно по привычке, кинжал – инкрустированный не пойми чем, но точно не простой.

   Закончив, Данан вскочила на ноги и посмотрела на Дагора.

   - Не убеждай меня, что мы сунулись в это дерьмо из-за того, что ваш король питает слабость к Смотрителям Пустоты. Даангвул велел найти Йорсона не ради Йорсона, а ради того, чтобы мы нашли и этого, – она ткнула в мертвого Аенгуса пальцем. – Потому что Йорсона он отправил сразу после того, как сэр Эдрик отправил сына. – Данан чуть вскинула голову и переключилась на местного командующего. – Вы перебили остальных и велели своим людям молчать, командор, а тех, кто напомнил вам, что смотрители Пустоты не ввязываются в политику, добили тоже. Скажите мне сейчас, что я не права.

   Данан скривилась от отвращения. Йорсон молчал. А Дагор допытывался до товарища, о чем тут лопочет съехавшая баба. Жал сидел возле трупа и смотрел на Данан безо всякого выражения вообще – как смотрит паук, выжидая приближения к паутинке жертвы.

   - Даангвулу был нужен подвиг, – продолжала чародейка, – достойный короля, и нужен был любой повод скомпрометировать дом Меддра. Я даже не удивлюсь, если в конечном счете выяснится, что именно король Даангвул предложил сэру Эдрику временное перемирие, чтобы устранить проблему в шахте. А как только тот, наущенный, отправил сына, Даангвул выслал вас, чтобы вы смогли подобраться, не вызывая подозрений, расспросить и убить мальчишку в подходящий момент. Но он оказался ранен исчадиями, и вам пришлось обратить его в смотрителя Пустоты, надеясь на удачу, чтобы он, еще живой, успел выболтать вам планы отца.

   Жал не сводил с Данан взгляд. Он вперился, как одержимый. Хольфстенн был уверен – потряси сейчас эльфа за плечо, тот даже не моргнет.

   Дагор, между тем, насупился и надвинулся на Данан, выставив вперед топор:

   - Ты несешь чушь, ведьма.

   Йорсон, однако, не был столь категоричен. Шагнув вперед, он отодвинул Дагора твердой рукой.

   - Я не идиот, Данан. Я видел, что ты можешь. Хочешь, убей сейчас и всех разом. Но Даангвула это не убедит дать тебе войска.

   Дагор уставился товарищу в затылок. Потом рывком развернул на себя:

   - Это что значит, Йорс?!

   Йорсон молчал. Дагор скрипнул зубами до крошки и тряхнул товарища:

   - ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!

   Йорсон вместо ответа вырвал руку из захвата и снова уставился на чародейку, упрямо развернув плечи. Данан повела головой, раздумывая.

   - Хочешь сказать, – осторожно начала она, одновременно медленно рисуя перед собой небольшую огненную печать, – ты ввязался в эту авантюру, потому что ваш король и тебе отказал в помощи против архонта?

   Йорсон не смотрел на печать – пустая угроза, его такими не проймешь. Но Данан, похоже, и не имела это целью. Она отправила огненный всполох в один труп, потом в другой.

   - Верь во что хочешь, – сказал Йорсон, наблюдая за магией. – Я сделал то, что мне осталось, и не стану убеждать тебя ни в честности, ни в порядочности.

   - И не надо, – сказала Данан. – Я пришла к твоему королю, потому что у него есть обученная армия крепких и выносливых солдат. Он хочет твердый трон под задницей в обмен на неё – пусть получит. Остальное сейчас неважно. Идем.

   Жал дышал неслышно, но на памяти наблюдавшего Стенна – впервые так, что со стороны было видно, как расширяется на вдохе эльфийская спина.

   - Данан… – шепнул Борво. – Так нельзя.

   - Можно, Борво, – оглянулась она. – Сейчас действительно уже ничего не важно.

   - НЕТ, НЕЛЬЗЯ! – гаркнули одновременно Дагор и еще двое руамардцев, которые не были смотрителями Пустоты. Данан оглянулась резко. Её лицо исказилось натуральной яростью:

   - Так можно и так будет, Дагор! Хочешь жевать сопли, оставайся здесь!

   - ТЫ, ТВАРЬ! Я ЗАКРЫЛ ГЛАЗА НА ТО, ЧТО ТЫ УБИЛА ЗАКЛЯТИЕМ ТРЕХ МОИХ ГНОМОВ! ТРЕХ! Я СКАЗАЛ СЕБЕ, ЧТО ЭТО БЫЛО НУЖНО, ЧТОБЫ РАЗРУБИТЬ ТОГО КОЛДУНА! НО ЭТО… – Дагор не нашел слов.

   И Жал тоже, но совсем по другой причине. Когда они только спускались, он оставил ей самой понять поведение Даангвула, не надеясь особенно ни на что. Сейчас от слов чародейки у него все мысли разбегались в разные стороны. Невольно и бездумно Жал, размышляя, загородил Данан собой.

   - Мне жаль этого мальчика, если хочешь знать! – не сбиваясь, парировала Данан. – Но он отдал жизнь во имя борьбы с архонтом! Может, не напрямую, но это не имеет значения. Ничто больше не имеет значения, кроме победы над Пагубой, чьих бы и скольких бы жизней она ни стоила.

   - ЗНАЧИТ, И ЖИЗНЬ КОРОЛЯ ДААНГВУЛА ТОЖЕ?! ЧТО МЕШАЕТ ТЕБЕ ТАК ЖЕ КОСНУТЬСЯ ЕГО – И УБИТЬ?! ЧЕМ ТЫ ЛУЧШЕ АРХОНТА?!

   «Ничем» – призналась себе Данан честно и вышла из-за спины эльфа. Тот проводил женщину взглядом. Он не шевелился, но чувствовал, как внутри него что-то вибрирует. Если бы только она была эльфом…

   - Ты дыру ей сейчас просмотришь промеж лопаток, – шепнул Хольфстенн, поравнявшись с убийцей. Тот скосил на коротышку взгляд, и Стенна подернуло – настолько стеклянными были синие глаза Жала.

   - Слушай, Дагор, – заговорила Данан, даже не подразумевая, что происходит за спиной. – Даангвулу ничего не грозит, потому что наличие короля гарантирует нам наличие армии для битвы с исчадиями. Эдрик, вздумай я предать Даангвула, потерял сына, он будет убит горем, возненавидит всех смотрителей без разбору и пошлет нас к демонам в пекло!

   Дагор дрогнул. Данан обратилась к остальным:

   - Когда король соберет совет, мы скажем, что сын Эдрика Меддра по указу отца заключил сделку с Темным архонтом и поджидал в засаде высланных Смотрителей Пустоты. Так архонт мог бы делать все, что заблагорассудится, не боясь быть обнаруженным гномами, потому что только смотрители могут чуять его наверняка. Мы предоставим в доказательство эмблемы домов этих мальчишек, Йорсон подтвердит наши слова. – Данан прикрыла глаза и сглотнула ком отвращения ко всей скользкой, прогнившей ситуации. – Ему поверят, потому что он Смотритель Пустоты, нейтральная сторона в любой политической баталии, для него не было выгоды в этом спуске. – Для убедительности Данан вперила взгляд в лорда-командора гномов. – Ведь любой из королей, кто бы ни победил, дал бы ему армию, – с нажимом говорила чародейка, – для борьбы с архонтом. Это же общая напасть, любой король понимает… И ты, Дагор, поддержишь нашу версию, а иначе я оставлю тебя здесь. В конце концов, если бы Даангвул не верил, что, узнав правду, ты останешься на его стороне, он бы и не послал сюда тебя и твоих людей.

   Дагор, хмурясь, опустил топор. Слишком много магии за один поход. Магии чудовищной, странной и страшной. И еще – слишком неопровержимая истина в словах чужестранки. Он верен королю, но чтобы Даангвул настолько погряз в разборках с Эдриком и вплел всех подряд…

   - Как только мы разберемся с королевским советом, ты, Дагор, начнешь собирать и вооружать войска. Потому что знаешь, что будет с Даангвулом, если он откажется выполнять условия договора. А вы, – Данан глянула на Йорсона, – останетесь с нами. Нужно многое обсудить, – сказала чародейка гораздо спокойнее.

   - С ними? – изумился Хольфстенн.

   - С ними, – припечатала Данан и, прорезав собой разрозненное сборище, пошла в направлении транспортера. – Идем, надо скорее добраться до Диармайда и Эдорты.

   Жал тут же пристроился рядом – мало ли что. Хольфстенн был с другого боку, за ним Борво, который вопреки ожиданиям чародейки не стал ничего спрашивать, удовлетворившись теми разъяснениями, которые услышал. Фирин держался чуть позади.

   Они шли молча. Так же молча, измотанные, взяли привал – для сна на пару часов. Молча добрались до транспортера, время от времени оглядываясь назад, словно их участие в судьбе конкретно вот этих гномов было исчерпано. И только когда все погрузились на платформу для перевозки, Хольфстенн шепотом спросил:

   - Данан, ты скажешь хотя бы нам, что произошло? И отчего ты стала похожа на редкую сволочь?

   Чародейка ощупала товарищей уставшим взглядом, в глубине которого читалась небывалая прежде решительность и прямота.

   - Я знаю, какого из архонтов мы ищем.

ЧАСТЬ II

Сквозь облака пыли

ГЛАВА 9

Праздник шел полным ходом. Девирн годами служил Брайсу Молдвинну правой рукой, не скрываясь, признавал генерал. А потом шепотом добавлял на ухо другу: и еще был его лучшим спасителем, особенно в последние дни: чародейка Валисса, бесполезная нынче помощница и постылая любовница, допекала почти так же сильно, как когда-то давно – Редгар Тысячи Битв.

   Девирна поздравляли на удивление лихо. Альфстанна с Айонасом тоже преподнесли ему дар – распиленную яшмовую жеоду для здоровья и долголетия. Брайс Молдвинн на этом моменте обреченно закатил глаза. Айонас прыснул, но постарался замаскировать смех под кашель.

   Хеледд неустанно следила за происходящим, таращась на каждого в зале, кто вызывал у королевы хоть малейшие сомнения, с маниакальностью больного.

   Когда позади осталось уже с две дюжины поздравлений и без числа кувшинов с вином и элем, Альфстанна дала сигнал. Одна из служанок, разносивших вино, начала продвигаться